Author: Кудрявцев В.Н. Наумов А.В. Лунеев В.В.
Tags: общая часть уголовного права государство и право юридические науки право история россии уголовное право
ISBN: 5-7975-0777-3
Year: 2006
Text
institutiones
* Z
ИНСТИТУТ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА РАН АКАДЕМИЧЕСКИЙ ПРАВОВОЙ УНИВЕРСИТЕТ
УГОЛОВНОЕ ПРАВО
РОССИИ
ОБЩАЯ ЧАСТЬ
Под редакцией • ;
академика РАН, заслуженного деятеля науки РФ, лауреата Государственной премии СССР
В.Н. Кудрявцева, 1
доктора юридических наук, профессора, лауреата Государственной премии РФ В. В. Лунеева,
доктора юридических наук, профессора
А. В. Наумова ,
Второе издание, переработанное и дополненное
Рекомендовано Учебно-методическим Советом по юридическому образованию Учебно-методического объединения по классическому университетскому образованию в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Юриспруденция»
МОСКВА ЮРИСТЪ 2006
JK 343.2(075.8)
jK 67.408
У26
Рецензенты:
Начальник кафедры уголовного права Московского университета МВД России, заслуженный деятель науки РФ, доктор юрид. наук, профессор Л.Д. Гаухман;
доктор юрид. наук, профессор Московской государственной юридической академии |О.Ф. Шишов\
Авторский коллектив:
эродин С.В., доктор юрид. наук, профессор, заслуженный юрист РСФСР — § 1—4 гл. 9, гл. 17, 18, гл. 23 (в соавторстве с Полубинской С.В.);
елина С.Г., доктор юрид. наук, профессор — гл. 6 (в соавторстве с Кудрявцевым В.Н.), гл. 14,15,19,20, § 1-4,6,7 гл. 21, гл. 22;
tригер Г.Л., кандидат юрид. наук — гл. 12;
удрявцев В.Н., академик РАН, заслуженный деятель науки РФ, лауреат Государственной премии СССР — § 1,2 гл. 2, гл. 3,5, гл. 6 (в соавторстве с Кели-нойС.Г.), гл. 8;
гунеев В.В., доктор юрид. наук, профессор, лауреат Государственной премии РФ — § 3 гл.-2, гл. 10;
{аумовА.В., доктор юрид. наук, профессор — гл. 1,4, 25, 26;
{икифоров А.С.\, кандидат юрид. наук — § 5 гл. 9;
1олубинская С.В., кандидат юрид. наук — гл. 16, § 5 гл. 21, гл. 23 (в соавторстве с Бородиным С.В.), гл. 24;
Тковлев А.М., доктор юрид. наук, профессор, лауреат Государственной премии СССР-гл. 11,13;
Тцеленко Б.В.Ь доктор юрид. наук, профессор — гл. 7.
Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. /26 В.Н. Кудрявцева, В.В. Лунеева, А.В. Наумова. — 2-е изд., пе-рераб. и доп. — М.: Юристь, 2006. — 540 с.
ISBN 5-7975-0777-3 (в пер.) -
Учебник соответствует программе курса Общей части уголовного права, изучаемого в вузах по специальности «Юриспруденция». Написанный на основе Уголовного кодекса РФ 1996 г., он отвечает состоянию развития науки уголовного права на современном этапе. В нем обобщена и проанализирована судебная практика, представлены основные направления (школы) в науке уголовного права. Учтены изменения ц дополнения, внесенные в УК РФ, по состоянию на 30 мая 2005 г.
Для преподавателей, аспирантов и студентов юридческих вузов и факультетов.
УДК 343.2(075.8)
ББК 67.408
ISBN 5-7975-0777-3 © «Юристь», 2005
© Авторский коллектив, 2005
ОГЛАВЛЕНИЕ
Принятые сокращения................ . . s........................Ю
Глава 1. Понятие, система и задачи уголовного права............ 11
§ 1. Предмет и методы уголовно-правового регулирования......11
§ 2. Взаимосвязь уголовного права с другими отраслями права .... 19
§ 3. Система и задачи уголовного права.................... 20
§ 4. Наука уголовного права . . < . . . .... „ . . * .... . ... * . . 22
Глава 2. Уголовное право и уголовная политика ......t . . . . 27
§ 1. Понятие и задачи уголовной политйки.................. 27
§ 2. Уголовная политика и нормотворчество ..................30
§ 3. Уголовная политика и уголовно-правовые реалии 4.....v . . 33
Глава 3. Принципы уголовного права...................... . . , 46
§ 1. Понятие и значение принципов уголовного права..........46
§ 2. Принцип законности. . . . $....... . . л .... J ...... 48
§ 3. Принцип равенства граждан перед законом................50
§ 4. Принцип вины...........................................52
§ 5. Принцип справедливости ответственности.................54
§ 6. Принцип гуманизма......................................57
Глава 4. Уголовный закон.......................... , г . . . . 61
§ 1. Понятие и значение уголовного закона . .. . . .........61
§ 2. Структура и техника уголовного законна. Виды диспозиций и санкций .....................* . ................т , л . . . . 64
§ 3. Действие уголовного закона во времени и в пространстве.68
§ 4. Выдача лиц, совершивших преступление..........) . . . . . . 78
§ 5. Толкование уголовного закона...........................80
Глава 5. Понятие преступления............................. t . . . 86
§ 1. Преступление и преступность ...........................86
§ 2. Специфические признаки преступления....................91
§ 3. Классификация преступлений.............................94
Глава 6. Состав преступления.....................................97
§ 1. Понятие состава преступления и его признаки........ . . 97
§ 2. Виды составов преступлений.....................„......101
§ 3. Состав преступления — основание уголовной ответственности. 103
два 7, Объект преступления................................... . 106
§ 1. Понятие и значение объекта преступления ..............106
§ 2. Виды объектов преступления................., . .......113
§ 3. Предмет преступления А . ... , t . . .. ...........117
ава8. Объективная сторона преступления........................122
§ 1. Понятие и значение объективной стороны преступления .... 122
§ 2. Преступное действие ..................................124
§ 3. Преступное бездействие.............................. 128
§ 4. Время, место, обстановка, средства и орудия совершения * преступления.......................................... 132
§ 5. Преступные последствия. . .................,..........133
§ 6. Причинная связь.................;.....................138
1ава9. Субъект преступления.................................. 152
§ 1. Понятие субъекта преступления.......................... 152
§ 2. Лица, подлежащие уголовной ответственности............155
§ 3. Невменяемость.........................................167
§ 4. Специальный субъект преступления.................... 171
§ 5. Юридическое лицо как субъект преступления.............174
ава 10. Субъективная сторона преступления.............• • • 186
§ 1. Понятие субъективной стороны преступления. . . < [....186
§ 2. Понятие вины и ее формы.......... . . ...............189
§3. Умысел и его виды. ................................. 200
§ 4. Неосторожность и ее виды............................ 206
§5. Двойная форма вины.............................. 217
§ 6. Мотивация и целеполагание преступления................220
§ 7. Эмоции субъекта преступления..........................224
§ 8. Юридические и фактические ошибки......................229
пава 11. Стадии совершения преступления.......................232
§ 1. Обнаружение умысла.............................* . . . . 232
§ 2. Приготовление к преступлению........ .................236
§ 3. Покушение на преступление .......................... 239
§4. Добровольный отказ от преступления ...................246
лава 12. Соучастие в преступлении........................... 249
§ 1. Понятие соучастия............................ ✓ ..... . 250
§ 2. Виды соучастников и виды соучастия....................255
§ 3. Формы соучастия . . , t........................266
§ 4. Ответственность соучастников............ *............276
§ 5. Прикосновенность к преступлению................. . 281
Глава 13. Множественность преступлений......................... 284
§ 1. Единичное (единое) преступление....................... . 284
§ 2. Продолжаемые, Длящиеся и составные преступления. ...... 286
§ 3. Совокупность преступлений. ...................., . . . . 288
§ 4. Рецидив преступлений...................................296
Глава 14. Обстоятельства^ исключающие преступность деяния........300
§ 1. Понятие и виды обстоятельств, исключающих преступность деяния................................................... 300
§ 2. Необходимая оборона......................*.............301
§ 3. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. . . . ^......................................307
£ 4. Крайняя необходимость............t................... 313
§ 5. Физическое Или психическое принуждение.................319
§ 6. Обоснованный риск......................................321
§ 7. Исполнение приказа или распоряжения....................325
Глава 15. Уголовная ответственность............................• 330
§ 1. Понятие уголовной ответственности......................330
§ 2. Стадии реализации уголовной ответственности . .........337
Глава 16. Понятие и цели наказания ............................. 344
§ 1. Понятие наказания <z. .... ^....................344
§ 2. Цели наказания . . . ✓...г .. .........< 351
Глава 17. Система и виды наказаний . ........................... 358
§ 1. Понятие системы и видов наказаний. ................... 358
§ 2. Наказания, не связанные с ограничением или лишением свободы.......................................... ........364
§ 3. Наказания, связанные с ограничением или лишением , свободы ............................................... . 373
§ 4. Смертная казнь..................................... 384
Глава 18. Назначение наказания ..................................391
§ 1. Общие начала назначения наказания......................391
§ 2. Проблема справедливости наказания........, ,...........393
§ 3. Назначение наказания в соответствии с положениями уголовного закона. ,.........z ... .............. ъ z р . . 399
§ 4. Обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.....400
§ 5. Назначение судом более мягкого наказания...............413
§ 6. Назначение судом более строгого наказания . ........ 417
§ 7. Особенности назначения наказания за неоконченное преступление, за преступление, совершенное в соучастии и при рецидиве преступлений................................422
§ 8. Исчисление сроков наказаний и зачет наказаний..........425
пава 19. Условное осуждение . .....................<.......... 427
пава 20. Освобождение от уголовной ответственности . . . . ...435
§ 1. Понятие освобождения от уголовной ответственности ...435
§ 2. Виды освобождения от уголовной ответственности.......441
пава 21. Освобождение от наказания.......................... 453
§ 1. Понятие и виды освобождения от наказания............. 453
§ 2. Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания. . . 456
§ 3. Замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания. . , . .......е.............................. 461
§ 4. Освобождение от наказания в связи с изменением обстановки.............................v.................462
§ 5. Освобождение от наказания в связи с болезнью.........463
§ 6. Отсрочка исполнения наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей.....................467
§ 7. Освобождение от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности обвинительного приговора суда............469
лава 22. Амнистия. Помилование. Судимость.....................472
§ 1. Амнистия...........................................rt 472
§ 2. Помилование........ . 4 . . ........’.......... . m 476
§ 3. Судимость............................................478
лава 23. Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних......................................... 482
§ 1. Общие положения. . . ................................482
§ 2. Особенности наказания несовершеннолетних.............485
§ 3. Принудительные меры воспитательного воздействия....488
§ 4. Иные особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних...............,..................... 492
'лава 24. Принудительные меры медицинского характера..........494
§ 1. Понятие и правовая природа принудительных мер медицинского характера <............................... 494
§ 2. Лица, которым могут быть назначены принудительные меры медицинского характера. Основания их назначения..........496
§ 3. Цели принудительных мер медицинского характера ......499
§ 4. Виды принудительных мер медицинского характера.......501
§ 5. Принудительное лечение, соединенное с отбыванием наказания.............................................. 505
лава 25. Уголовное право зарубежных государств................508
§ 1. Системы уголовного права в современном мире........t. . 508
§ 2. Основные положения Общей части уголовного права Франции и Германии.......................................512
§ 3. Основные положения Общей части уголовного права Англии и США.................................. *..........., 517
§ 4. Основные положения Общей части уголовного права КНР i . . 521
§ 5. Основные положения Общей части уголовного права Японии.......................................................524
Глава 26. Основные направления (школы) в науке уголовного правя.... 526
к
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
БВС (СССР, РСФСР, РФ) — Бюллетень Верховного Суда (СССР, РСФСР, РФ)
БНА -г- Бюллетень нормативных актов феде- , ральных органов исполнительной влас- ти (до 1997 г. — Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств РФ)
ВВС (СССР, РСФСР, РФ) — Ведомости Верховного Совета, Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета (СССР, РСФСР, РФ)
ГК РФ КоАП РФ — Гражданский кодекс РФ — Кодекс РФ об административных правонарушениях
САПП ж — • Собрание актов Президента и Правительства
СЗ РФ ТК РФ УИК РФ УКРФ УПК РФ — Собрание законодательства РФ — Трудовой кодекс РФ — Уголовно-исполнительный кодекс РФ — Уголовный кодекс РФ — Уголовно-процессуальный кодекс РФ
Глава 1. ПОНЯТИЕ, СИСТЕМА И ЗАДАЧИ УГОЛОВНОГО ПРАВА
§ 1. Предмет и методы уголовно-правового регулирования
>
Уголовное право — одна из отраслей системы права (наряду С конституционным Правом, административным, гражданским и другими отраслями). Ему присущи все признаки, свойственные праву в целом, т.е. нормативность, обязательность для исполнения и некоторые другие, а также специфические признаки, вытекающие из его отраслевой принадлежности. Из общей теории права известно, что одна отрасль права отличается от другой в первую очередь по предмету регулирования (т.е. по кругу регулируемых общественных отношений), а также по методу и задачам такого регулирования. Правда, в общей теории права получила распространение точка зрения, согласно которой уголовное право лишено самостоятельного предмета регулирования, а общественные отношения регулируют другие отрасли права (конституционное, административное, гражданское и др.). Уголовное же право лишь охраняет эти отношения, являясь своеобразным средством их обеспечения1.
С этим, однако, трудно согласиться. Поскольку право диктует исходящие от государства общеобязательные правила, оно есть регулятор поведения людей в обществе. В этом смысле не является исключением и право уголовное. Поэтому наверно представлять дело таким образом, что нормы уголовного права лишь охраняют общественные отношения, регулируемые иными отраслями права. В действительности, нормы каждой отрасли права обычно сами охраняют собственные предписания. Уголовно-правовая санкция в принципе не может применяться за нарушение, например, административно-правового запрета, касающегося специфических общественных отношений, — такое правоприменение означало бы грубейшее нарушение законности.
1 См., напр.: Теория государства и права / Отв. ред. А.К Королев, Л.С. Явич. Л., 1987. С. 407.
Сведение функций уголовного права лишь к охранительной спо-эбно привести только к расширению сферы охраняемых им общест-5нных отношений, что будет явным преувеличением охранительной оли уголовного права. Уголовно-правовые санкции призваны защи-щть не все, а наиболее важные права, свободы и интересы личности, бщества и государства. Чрезмерное расширение сферы уголовного рава может привести лишь к отрицательным последствиям как для бщества, так и для личности.
При решении вопроса о самостоятельной юридической природе головного права следует учитывать и то, что еще в теории советского [рава наметился иной подход к соотношению регулятивных и охрани-ельных моментов любых отраслей права. Так, в курсе общей теории осударства и права говорилось: «Конечно, в системе права все нормы вязаны между собой и взаимно обусловливают друг друга, но выделять [з них только правоохранительные нормы не представляется возмож-[ым. Одна и та же норма может быть регулятивной в одном отношении I правоохранительной в другом (например, нормы уголовного и про-щссуального права). Иными словами, каждая норма имеет какрегуля-'ивный характер (поскольку она предназначена регулировать поведение), так и правоохранительный (так как она, будучи оснащенной государственной санкцией, охраняет возможность и необходимость определенного поведения)»1.
Уголовное право регулирует общественные отношения, направ-тенные на охрану личности, ее прав и свобод, общества и государства эт преступных посягательств. Как всякое право, оно может выполнять :вою задачу только путем регулирования соответствующих отношений. В уголовном праве регулятивная функция есть проявление его охранительной функции, форма и способ ее осуществления.
Вывод о самостоятельной природе уголовного права, выражающейся в существовании особого предмета уголовно-правового регулирования, вовсе не означает (как это иногда утверждается), что уголовно-правовая норма не воспроизводит каких-либо норм других отраслей права и что уголовная противоправность определяется уголовным законом независимо от других отраслей права1 2. Данная точка зрения не учитывает системности норм права в целом. Поскольку самостоятельность норм любой отрасли права относительна, «в праве не может быть
1 Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Социалистическое право. М., 1973. С. 261—262Л1ри этом уместно вспомнить сделанное еще вХ1Х в. замечание Н. Коркунова о том, что «деление норм на запрещающие и предписывающие не имеет абсолютного характера» {Коркунов Н. Общее учение о праве. СПб., 1885. С. 114).
2 См.: Дурманов Н.Д. Советский уголовный закон, М., 1967. С. 99, 104.
абсолютно изолированных друг от друга отраслей»1. Это положение особенно ярко подтверждается на примере взаимосвязи именно уголовно-правовых норм с нормами других отраслей права. Многие уголовно-правовые нормы включают в себя нормы самых различных отраслей. Более того, анализ уголовного законодательства позволяет утверждать, что нет такой отрасли права, нормы которой не входили бы органически в уголовно-правовые. Так, в содержание бланкетных диспозиций уголовного закона входят нормы и конституционного (например, ст. 141 УК РФ), и административного (ст. 264 УК РФ), и гражданского (ст. 146 УК РФ), и других отраслей российского права. В этих случаях условия уголовной ответственности за совершение определенных общественно опасных деяний содержатся в нормах не только уголовного права, но и других отраслей.
Любые правовые нормы и право в целом предназначены для воздействия на волевое поведение людей, а предметом правового регулирования служат общественные отношения. Содержание таких отношений, регулируемых уголовным правом, является, во-первых, вполне специфическим, а во-вторых, сложным и неоднозначным. При этом можно выделить три основные разновидности данных отношений, образующих в совокупности предмет уголовно-правового регулирования.
Первой разновидностью указанных отношений являются так называемые Охранительные уголовно-правовые отношения (в их традиционном понимании с позиций общей теории права), возникающие в связи с совершением преступления. Это отношения между лицом, совершившим запрещенное уголовным законом преступное деяние, и государством в лице суда, следователя, прокурора, органа дознания. Каждый из субъектов данного правоотношения обладает определенными правами и несет корреспондирующие им обязанности. Так, первый обязан претерпеть неблагоприятные последствия, которые уголовный закон связывает с совершением преступления, в конечном счете понести наказание, предусмотренное той уголовно-правовой нормой, которую он нарушил. Другой субъект — суд вправе принудить первого (с помощью следственных, прокурорских органов и органов дознания) к исполнению этой обязанности. Но данное право отвечает обязанности тех же органов привлечь лицо к уголовной ответственности, а суда — назначить наказание или меру, его заменяющую, согласно тому, как уголовный закон формулирует особенности условий уго-
1 Шебанов А.Ф. Система социалистического права // Теория государства и права. М., 1968. С. 591.
овной ответственности лица, совершившего соответствующее пре-тупление. Таким образом, предметом охранительных уголовно-пра-овых отношений является реализация уголовной ответственности и [аказания, связанная как с установлением события преступления, так I с назначением наказания, освобождением от уголовной ответственности и наказания (включая применение принудительных мер меди-шнского и воспитательного характера и иных мер уголовно-правового юздействия).
Второй разновидностью отношений, которые входят в предмет уго-говного права, служат отношения, связанные с удержанием лица от со-юршения преступления посредством угрозы наказания, содержащейся в уголовно-правовых нормах. Отрицать за уголовно-правовыми за-чретами роль праворегулирующего начала — значит утверждать, что эни не упорядочивают поведение людей в обществе. В действительности, установление уголовно-правового запрета есть выражение принудительной силы государства. Нарушение запрета предполагает применение наказания к лицу, совершившему преступление. В этом заключаются специфика обязанности (не совершать преступления), устанавливаемой уголовным законом, и ее отличие от обязанностей морально-нравственного порядка. Уголовный запрет налагает на граждан обязанность воздерживаться от совершения преступления и потому призван регулировать поведение людей в обществе. Однако в реальной действительности уголовно-правовой запрет фактически регулирует поведение не всех членов общества, а лишь некоторой его части. Криминологи неоднократно предпринимали попытки установить примерную (относительную) ее численность. .
По данным М.М. Исаева, полученным в 20-х гг., страх перед наказанием удержал от совершения преступления около 20% опрашиваемых. По результатам аналогичного опроса, проведенного в 70-х гг. болгарскими криминологами, такой показатель составил 6%; советскими — 9% для городских и.21 % для сельских жителей; польскими (выяснялось действие уголовно-правового запрета кражи имущества) — примерно 20%\
В 1981 по специально разработанной анкете было опрошено свыше 400 рабочих и служащих нескольких предприятий Москвы. На вопрос: «Почему, по вашему мнению, большинство людей не совершают преступлений?» — 17,4% ответили: «Из-за страха перед наказанием».
1 См.: ИсаевМ.М. Общая часть уголовного права РСФСР. Л., 1925.С. 151; ПаневБ. Правосознание и преступность. София, 1977. С. 63; Каминская В.И., Волошина Л.А. Криминологическое значение исследования нравственного и правового сознания // Советское государство и право. 1977, № 1. С. 7; Личность и уважение к закону. М., 1979. С. 136.
Уже р 90-х гт. 200 экспертам — юристам-практикам и ученым был задан вопрос о том, какой процент лиц, склонных к преступлению, воздерживается от него из-за страха перед уголовной ответственностью. Ученые указали на 14%, практические работники — на 23%Ч Конечно, приведенные исследования дают лишь ориентировочное представление о числе лиц, ца которых уголовный закон оказывает предупредительное воздействие. Однако они позволяют сделать вывод, что такое воздействие существует и размеры его нельзя ни преуменьшать, ни преувеличивать. Таким образом, отношения, связанные с воздержанием лиц от совершения преступления, вытекающие из уголовно-правового запрета (назовем их общепредупрёдителъными уголовно-правовыми отношениями), также входят в предмет уголовно-правового регулирования.
Третья разновидность общественных отношений, входящих в предмет уголовного права, регулируется уголовно-правовыми нормами, которые наделяют граждан правами на причинение вреда при защите от опасных посягательств при необходимой обороне, а также при крайней необходимости и других обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Эти отношения специфичны, в частности, по своему субъективному составу. С одной стороны, осуществляющий, например, свое право на необходимую оборону вступает в правовые отношения с лицом, посягающим на Интересы личности, общества или государства и обычно нарушающим соответствующий уголовно-правовой запрет (приобретает право на причинение вреда посягающему); с другой — поведение обороняющегося Компетентны признать правомерным только суд и прокурорско-следственные органы. В каждом случае именно они обязаны всесторонне рассмотреть событие, связанное с причинением вреда при защите от опасного посягательства, и подтвердить правомерность действий обороняющегося, официально освободив его от ответственности за причиненный.им вред. Таким образом, обороняющийся вступает в правовые отношения и с государством в лице суда, прокурорско-следственных органов. Эти отношения можно именовать регулятивными уголовно-правовыми отношениями (в отличие от охранительных уголовно-правовых отношений), поскольку они складываются на основе регулятивных (управомочивающих) норм и регулируют правомерное поведение лица, являющегося одновременно и социально полезным.
Выделенным разновидностям общественных отношений, образующих предмет уголовного права, соответствуют специфические методы
I См.: Кудрявцев В.Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования. М., 1998. С. 89.
4х регулирования. Метод как совокупность правовых средств воздействия на общественные отношения с целью их урегулирования — важная характеристика отрасли права, выступает в качестве дополнительного основания деления права на отрасли (главный критерий, как известно, предмет правового регулирования). Проблема метода правового регулирования — одна из сложных и мало разработанных в юридической науке. В уголовно-правовой науке на уровне вводных глав курсов и учебников он обычно сводится к применению наказания за нарушение уголовно-правового запрета. На самом деле метод правового регулирования — весьма емкое понятие, характеризующееся множеством компонентов.
В общей теории права обычно выделяют три метода правового регулирования: дозволение, предписание и запрет. Дозволение связывается с гражданско-правовым регулированием, дозволенная направленность которого выражается главным образом в «первичности управомочивающих норм» (нормы, определяющие круг субъектов гражданского права, содержание их правоспособности, основание возникновения гражданско-правовых связей, способы защиты гражданских прав и т.д.). Предписание выступает как административно-правовой тип регулирования (материальное административное право в основном закрепляет юридические обязанности, носящие характер предписаний). Запрет как метод правового регулирования связывается с уголовным правом (учитывается, что уголовное право призвано определять преступность и наказуемость деяний, опасных для личности, общества и государства, и формулировать модели запрещенного общественно опасного поведения).
Из подобной традиционной классификации методов правового регулирования вовсе не вытекает, что дозволение присуще только гражданскому праву, предписание — административному, а запрет — уголовному. Все три метода правового регулирования можно обнаружить в различных отраслях права, но в одних отраслях решающим является дозволение, в других — предписание, в третьих — запрет1. Так, гражданское право, будучи в основном управомочивающим, содержит и запретительные (охранительные) нормы, однако по сравнению с дозволением они в этой отрасли носят вспомогательный характер. Значителен удельный вес запретительных норм в административном праве (существует даже Кодекс РФ об административных правонарушениях). Уголовно-правовой метод регулирования также не может быть сведен
1 См.: Сорокин В.Д. Метод правового регулирования. Теоретические проблемы. М., 1976.
• только к запрету. Например, как отмечалось, нормы уголовного закона о необходимой обороне носят управомочивающий характер, что позволяет говорить в этих случаях о дозволении как разновидности уголовно-правового метода.
Три названных метода правового регулирования в каждой отрасли f права могут иметь дополнительные характеристики, выступать в виде ? специфических методов, представляющих конкретизацию методов г межотраслевых.
j Так, охранительные уголовно-правовые отношения регламентиру-t ются следующими методами:
1) применение санкций уголовно-правовых норм (уголовного на-" казания);
| 2) освобождение от уголовной ответственности и наказания (вклю-
* чая применение принудительных мер воспитательного воздействия к - несовершеннолетним, совершившим преступления);
f 3) применение принудительных мер медицинского характера к ли-
‘ цам, в состоянии невменяемости совершившим общественно опасные деяния, запрещенные уголовным законом, и к лицам, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, де-лающее невозможным назначение или исполнение наказания; к ли-; цам, совершившим преступления и страдающим психическими рас-! стройствами, не исключающими вменяемости; к лицам, совершив-J шим преступления в состоянии алкогольного илидаркотического опь-' J янения и признанным нуждающимися в лечении от алкоголизма или ? наркомании.
; Фактически все три метода в той или иной степени имеют аналоги в
других отраслях права. Так, применение санкций присуще и админист-i ративному, и гражданскому праву; эти отрасли предусматривают и воз-I можности освобождения от ответственности за правонарушения. Не-смотря на внешнее сходство, данные методы в уголовном праве сугубо > специфически по содержанию. Возьмем в качестве примера тот же ме-I тод применения санкций. Уголовное наказание как реализация уго-; ловно-правовых санкций — самый суровый вид государственного при-г нуждения. Строгость наказания соответствует тяжести содеянного и * степени общественной опасности лица, совершившего преступление, ч Административное право знает близкие по форме взыскания (админи-' стративный арест, исправительные работы, штраф), но «карательное» ' их содержание лишь приблизительно напоминает уголовно-правовые : аналоги.
? В связи с этим охранительные уголовно-правовые отношения, регУ-; лируемые специфическими уголовно-правовыми методами, ставятся законом в рамки строжайшей правовой регламентации. Так, преступ-
2-7469
пение, совершение которого представляет собой юридический факт и с которым связывается возникновение охранительных уголовно-правовых отношений, определяется конкретными признаками, непосредственно указанными только в уголовном законе. Никакие другие правовые акты не должны определять преступность и наказуемость деяний (ст. 3 УК РФ). Установление этого юридического факта (совершение преступления^ а также реализация прав и обязанностей субъектов охранительного уголовно-правового отношения осуществляются в строго определенном законом порядке. Окончательный вывод о виновности лица в совершении преступления, о его ответственности и применении к нему наказания делается только судом (ст. 49 Конституции Российской Федерации).
Освобождение от уголовной ответственности и наказания, являясь специфическим методом регулирования охранительных уголовно-правовых отношений, применяется, когда исправление лица, совершившего преступление, а также решение задачи общего и частного предупреждения могут быть осуществлены без привлечения лица к уголовной ответственности, назначения и исполнения наказания. Освобождение от столь серьезных правовых последствий требует жёсткой правовой регламентации данного правового института. Поэтому основания его применения сформулированы в самом уголовном законе, служащем гарантией обеспечения прав и выполнения обязанностей субъектов уголовно-правового отношения.
Общественные отношения, вытекающие из уголовно-правового запрета, регулируются путем установления этого запрета. Его специфика состоит в том, что он запрещает наиболее общественно опасные деяния, а также в тяжести правовых последствий, которые наступают для лица, нарушившего уголовно-правовой запрет (неисполнение его сопряжено, как было отмечено, с угрозой применения самого строгого вида государственного принуждения — уголовного наказания).
Выделенные регулятивные уголовно-правовые отношения регулируются методом наделения граждан правами на активную защиту от общественно опасных деяний и предупреждение общественно опасных последствий (например, право на необходимую оборону, причинение вреда при задержании преступника и крайней необходимости).
Дозволение как обобщающий способ наделения субъектов правомочиями присуще и другим отраслям права (в наиболее выраженной форме — гражданскому праву), но в уголовном праве его содержание является также специфическим. Уголовное право прц реализации указанных прав допускает причинение самых тяжких последствий (наступление смерти, причинение тяжкого вреда здоровью других лиц, причинение тяжких имущественных последствий), что опять-таки обу-
словлено высоким уровнем опасности деяний, запрещенных уголовным законом. Ни одна другая отрасль права не представляет в соответствующих ситуациях возможности причинять серьезный вред личным или общественным интересам. Нормы административного права также Предусматривают институты необходимой обороны и крайней необходимости. Однако причинение вреда при этом допускается в значительно меньшей степени, чем в аналогичных случаях, регулируемых уголовным правом, что связано с различным уровнем общественной опасности преступлений и административных правонарушений. Вред в первом случае на порядок выше, чем во втором, поэтому необходимая оборона и крайняя необходимость в уголовном праве не совпадают по содержанию с аналогичными обстоятельствами в административном праве. Институты необходимой обороны и крайней необходимости известны и гражданскому праву, однако если, например, в уголовном праве крайняя необходимость исключает уголовную ответственность, то в гражданском праве, исходя из специфики гражданско-правовых отношений, она может повлечь за собой применение соответствующих гражданско-правовых санкций.
Анализ предмета и метода уголовного црава позволяет сформулировать понятие уголовного права как отрасли права. Уголовное право — это отрасль права, объединяющая правовые нормы, которые устанавливают, какие деяния считаются преступлениями и какие наказания, а также иные меры уголовно-правового воздействия применяются к лицам, их совершившим, определяют основания уголовной ответственности и освобождения от уголовной ответственности и наказания.
§ 2. Взаимосвязь уголовного права с другими отраслями права
Как уже отмечалось, по предмету и методу правового регулирования уголовное право отличается от других отраслей права. Вместе с тем по сфере своего действия оно тесно сближается с некоторыми другими отраслями права, прежде всего с административным, уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным правом.
Так, административное право регулирует общественные отношения в сфере государственного управления и отношения управленческого характера, возникающие при осуществлении иных форм государственной деятельности (включая правосудие). Особенно близко нормы уголовного права соприкасаются с теми нормами административного права, которые определяют, какие деяния являются административными правонарушениями (проступками) и какие меры адми-
нистративйого взыскания применяются к лицам, их совершившим. В ряде случаев границы между уголовно наказуемыми деяниями и соответствующими административными правонарушениями подвижны; при определенных обстоятельствах и условиях отдельные административные правонарушения могут перерастать в преступления и наоборот — например, административно наказуемые контрабанда, мелкое хищение чужого имущества, хулиганство и т.д.
Уголовно-процессуальное право устанавливает порядок и формы деятельности суда, прокурора, следователя, органа дознания при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде, гарантирующие права граждан и соблюдение законности в сфере уголовной юстиции. Тесная связь уголовного права с уголовно-процессуальным проявляется, в частности, в том, что нормы уголовного права во многом определяют предмет доказывания, т.е. обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ), в том числе и уголовно-правовое содержание состава соответствующего преступления при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел. Нормы же уголовно-процессуального права обусловливают порядок официального признания установленные фактов как основания их уголовно-правовой оценки. И в этом смысле уголовно-правовое значение приобретают не все установленные, например, следователем или судом факты и обстоятельства, а лишь те, которые установлены в соответствии с требованиями уголовно-процессуальных норм.
Уголовно-исполнительное право регламентирует порядок исполнения наказания, и результаты его применения дают представление об эффективности уголовно-правовых норм о наказании и освобождении от наказания.
§ 3. Система и задачи уголовного права
Уголовное право включает в себя две части: Общуюи Особенную. Общая часть включает в себя нормы уголовного лрава, в которых предусматриваются его общие принципы, институты и понятия, закрепляются основные положения, определяющие основания и пределы уголовной ответственности и применения наказания, порядок и условия освобождения от уголовной ответственности и наказания. В нормах Общей части регламентируются наиболее важные вопросы, относящиеся клсновным понятиям уголовного права — уголовному закону, преступлению и наказанию.
Особенная часть уголовного права включает в себя нормы, в которых определяются конкретные преступления по родам и видам, а также наказания, установленные за их совершение.
Общая и Особенная части уголовного права органйчески взаимосвязаны и лишь в единстве представляют собой уголовное право как систему уголовно-правовых норм.
Задачи уголовного права вполне традиционны и в принципе однозначны для любого общества и государства. Они вытекают из исторической предопределенности происхождения уголовного права. Последнее возникло как реакция общества и государства на наиболее опасные для интересов личности, общества и государства деяния. И в этом смысле уголовное право, как и право вообще, вполне может претендовать на то, чтобы считаться явлением цивилизации и культуры (не случайно и сегодняшние основные уголовно-правовые запреты, типа «не убий» и «не укради» восходят еще к знаменитым библейским заповедям, сформулированным в Ветхом Завете). Уголовное право возникло, чтобы защитить своими специфическими средствами (главным образом угрозой наказания и его применением) личность, общество и государство от преступных посягательств. Охрайительная задача уголовного права и есть его основная, историческая задача, независимая, как отмечалось, от политического строя соответствующего государства либо особенностей его экономики (хотя, разумеется, конкретизация охранительной задачи может зависеть от указанных факторов).
Уголовной кодекс Российской Федерации (1996) на первый план тоже выдвигает охранительные задачи: «Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира й безопасности человечества, а также предупреждение преступлений» (ч. 1 ст. 2).
Говоря об охранительной задаче уголовного права, можно выделить два аспекта этой проблемы. Это, во-первых, общая превенция уголовного закона, т.е. предупреждение совершения преступления гражданами под воздействием уголовно-правового запрета. Общей превенции уголовного закона способствует существование не только самих уголовно-правовых запретов, но и выделенных нами управомочивающих, дозволительных норм (например, о необходимой обороне и крайней необходимости), ибо эти нормы также содействуют предупреждению преступлений. Их можно назвать нормами, стимулирующими предупреждение преступлений и правомерное поведение вообще. К ним следует отнести и нормы об освобождении от уголовной ответственности в случае позитивного послепреступного поведения виновного (например, сформулированные в Примечании к ст. 275 УК РФ, в котором
освобождение от уголовной ответственности за государственную измену и шпионаж связывается с добровольным и своевременным сообщением лица органам власти о содеянном или с иным его поведением, способствовавшим предотвращению ущерба интересам Российской Федераций).
Другой аспект уголовно-правовой охраны — это частная превенция уголовного закона. Под ней понимается предупреждение совершения новых преступлений лицами, уже совершившими какие-либо преступления, что достигается путем применения к ним мер уголовного наказания, принудительных мер медицинского и воспитательного характера, а также применения условного осуждения и отсрочки исполнения приговора, которые также связаны с усилением соцйального контроля над осужденными.
§ 4. Наука уголовного права
Уголовно-правовая наука — составйая часть юридической науки. Это система уголовно-правовых взглядов, идей, представлений об уголовном законе, о его социальной обусловленности и эффективности, закономерностях и тенденциях его развития и совершенствования, о принципах уголовного права, об истории уголовного права и о его перспективах, о зарубежном уголовном праве.
Для углубленного уяснения социального и юридического содержания и назначения уголовного права уголовно-правовая теория использует определенные методы научного исследования. К ик числу необходимо отнестц в первую очередь такие методы, как догматический, социологический, сравнительно-правовой, историко-правовой, диалектический (философский) и др. При этом следует отметить, что сложные и противоречивые процессы реформирования нашего общества, включая уголовно-правовую сферу, привели к переоценке многих традиционных методологических постулатов.
Догматический (формально-логический или собственно юридический) метод основан на использовании правил формальной логики и грамматики (синтаксиса). Его преимущественное назначение — комментирование и систематизация действующих уголовно-правовых норм, их толкование, определение основных уголовно-правовых понятий. Догматическое толкование неотъемлемая составная часть применения уголовного закона и правотворческой деятельности в сфере уголовного права. Этот метод берет за отправную точку не какое-либо конкретное преступление либо совокупность преступлений как явление социальной действительности, а преступление как родовое и от-
влеченное понятие, как понятие юридическое. Он предполагает изучение уголовно-правовой нормы как таковой или совокупности уголовно-правовых норм так же, как юридических понятий, т.е. догмы уголовного права. Конечно, данный метод (собственно, как и другие методы) не может существовать изолированно от других методов исследования уголовного права. '
Социологический (конкретно-социологический) метод предполагает изучение уголовно-правовых норм (уголовного закона), преступления и наказания как социальных явлений. Его использование заключается в отборе и анализе по определенной схеме (программе) конкретных фактов действия уголовного закона, его влияния на преступника й преступление. Если догматический метод способствует уяснению того, что собой представляют уголовно-правовая норма и преступление как юридическое понятие, то социологический метод позволяет вскрыть их социальное содержание, т.е^ то, чем в действительности (в жизни) является конкретное преступление, каков субъект этого преступления и т.д. Социологические методы представляют собой, например, опросы (анкетирование, интервьк^ирование, экспертные оценки) различных категорий лиц — населения, работников правоохранительных органов, осужденных и др. — по различным проблемам уголовного права, например о понимании ими содержания тех или иных уголов-' но-правовых запретов, о согласии (несогласии) с ними, об эффективности их действия, о совершенствовании уголовных законов и т.д. Без использования социологических методов уголовно-правовая наука не может обойтись при характеристике социальной обусловленности уголовно-правовой нормы и преступления, эффективности уголовного закона. В конечном счете социологический метод служит основой уголовно-правового прогнозирования и правотворчества.
Сравнительно-правовой метод в уголовном праве заключается в анализе тех или иных уголовно-правовых институтов, категорий и понятий (например, уголовно-правовых норм) путем сопоставления их содержания с уголовным законодательством зарубежных стран. Следует отметить, что отечественная уголовно-правовая наука накопила значительный опыт в использовании этого метода. Однако переход к идеологии общечеловеческих ценностей в области уголовного права предполагает обновление задач, стоящих перед исследователем при использовании им сравнительно-правового метода. Дело в том, что ложность прежних идеологическо-партийных задач уголовно-правовой науки серьезно обеднила потенциальные возможности этого метода, связав его в основном с разоблачением реакционных теорий буржуазного уголовного права и реакционной сущности самого буржуазного
уголовного законодательства. В этом отношении в теории советского уголовного права допускался явный «перебор». Критика утрачивала критерий объективности, и сама уголовно-правовая теория многое теряла от такого подхода.
Отказ от узкоклассового подхода в сравнительно-правовых исследованиях означает снятце многих ранее существовавших барьеров на пути эффективного сотрудничества юристов, представляющих разные политические и правовые системы. В этом направлении уже есть позитивные сдвиги. По целому ряду вопросов в теории уголовного права происходит постепенный отказ от позиции несовместимости их с соответствующими взглядами теоретиков уголовного права капиталистических стран, по ряду позиций наблюдается даже определенное сближение. Наиболее явные, на наш взгляд, следы такого сближения (не только на доктринальном, но и на правотворческом уровне) можно увидеть в решении следующих проблем: в определении задач уголовного закона; в формулировании правил действия уголовного закона во времени и пространстве; в признании уменьшенной вменяемости; в законодательной оговорке наказуемости неосторожных преступлений Лишь в случаях, специально предусмотренных уголовным законом; в отказе от общей наказуемости приготовления к преступлению и др.
Историко-правовой метод предполагает изучение и исследование уголовно-правовых институтов, категорий и норм в их историческом развитии, в русле изучения истории российского уголовного права и российской уголовно-правовой науки. Однако совсем недавно этот метод научного исследования, призванный учитывать все то положительное, что накоплено историческим опытом, связывался лишь с «принципиальной» критикой «реакционной» сущности немарксистских уголовно-правовых концепций. Часто эта критика велась некорректно. Необходимо иметь в виду, что наука уголовного права дореволюционной России (как классического, так и социологического направления) составляет нашу гордость. Сейчас возвращаются из небытия имена выдающихся представителей этой науки: Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, В.Д. Спасовича, Л.С. Белогриц-Котляревского, А.Ф. Кистяковского, Г.Е. Колоколова, В.В. Есипова, А.В. Лохвицкого, Н.А. Неклюдова, А.А. Пионтковского (отца), Н.Д. Сергиевского, П.П. Пусторослева, М.П. Чубинского и др.
Следует отметить, что, несмотря на жесткие идеологические требования, предъявлявшиеся к советской уголовно-правовой науке (как и вообще к советской юридической науке), она также достигла значительных успехов, в связи с чем сегодняшние юристы должны обращаться к трудам таких советских криминалистов, как А.А. Пионтков-
ский (сын), М.Н. Гернет, С.В. Познышев, М.М. Исаев, А.А. Герцен-зон, А.Н. Трайнйн, Б.С. Утевский, М.Д. Шаргородский, Б.С. Никифоров, В.Ф. Кириченко, Я.М. Брайнин, Г.А. Кригер, Н.И. Загородников, Н.А. Стручков и многие другие. С одной стороны, их труды — это история советского периода российской науки уголовного права, с другой — многие положения, сформулированные в этих трудах, сохранили свое научное и практическое значение и в наши дни.
Диалектический (философский) метод заключается в использовании в уголовно-правовомисследовании основных законов и категорий диалектики. Первые (единство и борьба противоположностей, переход количественных изменений в качественные, отрицание отрицания) касаются самых общих вопросов теории развития. Вторые (необходимость и случайность, причина и следствие, форма и содержание, сущность и явление и др.) также в своей совокупности служат отражением наиболее общих законов развития объективного мира. Законы и категории диалектики — способ отыскания новых результатов, метод движения от известного к неизвестному и, таким образом, имеют методологическое значение. Диалектический метод обязательно учитывает всеобщую связь явлений природы и общества в их постоянном развитии. Практический характер предметного содержания диалектического метода, заключающегося, в частности, в применении категорий диалектики при реализации уголовно-правовых норм в судебной и прокурорско-следственной деятельности, наглядно подтверждается, например, при установлении причинной связи между общественно опасным деянием (действием или бездействием) и преступным последствием в преступлениях против жизни и здоровья личности, в некоторых должностных, хозяйственных, транспортных и других преступлениях.
Одна и та же ситуация, связанная с причинением какого-либо вреда, может быть по-разному оценена в зависимости от философского понимания причинности. Например, вследствие нанесения сравнительно легкого удара по голове наступила смерть потерпевшего, так как незадолго до этого он перенес болезнь мозга. Если причинность истолковывать с субъективных, идеалистических позиций в духе кантовского агностицизма (как это делают представители так называемой адекватной теории причинности в уголовном праве), то причинная связь здесь отсутствует: наступление смерти от легкого удара не является типичным, смертельный результат не соответствует легкому удару, неадекватен ему.
Напротив, с позиций диалектического понимания детерминизма как учения о закономерностях, необходимой связи всех событий и их Причинной обусловленности причинная связь исследуется и опреде-
тяется точно такой, какой она реально была в объективной действительности. Конечно, наступление определенного последствия может эыть вызвано исключительно свойствами потерпевшего (та же перенесенная им болезнь мозга) или специфическими особенностями обстановки совершения деяния. Но причинная связь и исследуется именно такой, а не подменяется поисками не существующей в природе типич^ ной связи. Поэтому в данном случае «нетипичная» связь обладает всеми признаками необходимой причинной связи.
Как уже отмечалось, наука уголовного права тесно связана с другими правовыми науками, особенно с криминологией и статистикой (уголовной). Криминология — это наука о сбстоянии, динамике и причинах преступности, мерах ее предупреждения. Криминология изучает преступность как социальное явление, личность преступника, разрабатывает конкретные меры предупреждения преступлений. С одной стороны, криминология основывается на уголовно-правовом содержании общего понятия преступления и законодательного определения отдельных видов преступлений (например, кражи, убийства, хулиганства). С другой стороны, криминологическая информация — необходимая предпосылка для изменения действующего уголовного законодательства.
Уголовная статистика изучает количественную сторону преступности, ее структуру, состояние, динамику в целом и по отдельным видам преступлений. Данные уголовной статистики (как и криминологическая информация) позволяют уточнить эффективность действия соответствующих уголовно-правовых норм и учесть эти показатели при правотворческой корректировке уголовного закона.
Глава 2. УГОЛОВНОЕ ПРАВО И УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА
§ 1. Понятие и задачи уголовной политики
Изменения, происходящие в уголовном законодательстве и практике борьбы с преступностью, постепенно, по мере развития общества, приобретали относительно упорядоченный, осознанный, более или менее планомерный характер. В середине XIX в. стали складываться представления о том, что борьба с преступностью должна иметь научную основу. Возникло новое научное и практическое направление — уголовная политика, на базе которой, по мнению известного германского криминалиста Ф. Листа, «государство, при помощи наказания и родственных ему институтов, должно бороться с преступностью»1.
Трактовка понятия уголовной политики уже начиная с первых работ отечественных ученых приобрела широкое и узкое значение. Под уголовной политикой в широком смысле слова понималось определение и проведение в жизнь целенаправленных мер борьбы с преступностью во всех отраслях правовой системы, связанных с выполнением этой задачи: уголовном, уголовно-процессуальном, уголовно-исполнительном праве, а также в криминологической и криминалистической практике.
Уголовная политика в узком, или собственном, смысле слова — это уголовно-правовая политика. Здесь речь идет, по сути дела, о стратегии и тактике борьбы с преступностью именно и только уголовно-правовыми средствами. Так и мы будем понимать термин «уголовная поли-* тика» в настоящем учебнике. С этой точки зрения помимо уголовной политики существуют уголовно-процессуальная, пенитенциарная, криминологическая и другие виды политики в сфере борьбы с преступностью, которые мы здесь не рассматриваем.
Как и общая политика государства, уголовная политика вырабатывается высшими органами законодательной и исполнительной
1 Лист Ф. Задачи уголовной политики / Пер. с нем. СПб., 1895. С. 2.
властей. В советский период на вершине государственной иерархии стоял Центральный Комитет Коммунистической партии, Который и определял линию уголовной и любой другой политики государства даже в мелочах.
Сейчас уголовная политика в нашей стране вырабатывается при сложном взаимодействии законодательных и правоприменительных органов: Президента, Государственной Думы, Совета Федерации, Правительства, включая министерства юстиции и внутренних дел, Генеральной прокуратуры, Верховного и Конституционного Судов. Немаловажное значение имеют суждения научных учреждений и отдельных ученых, а также выступления средств массовой информации и общественное мнение. Во взаимодействии и многократном переплетении взглядов, мнений, решений по определенным вопросам складываются позиции законодательных и правоприменительных органов в области уголовного права, которые затем реализуются в новых законах и повседневной практике милиции, ФСБ, прокуратуры и суда.
Таким образом, субъектами уголовной политики служат высшие государственные (политические) органы. Ее конечные адресаты — правоприменительные инстанции. Однако, как мы увидим далее, уголовная политика формируется и на правоприменительном уровне, в практической повседневной деятельности органов следствия, прокуратуры и суда, и здесь ее адресатами выступают уже лица, непосредственно вовлеченные в юридическую деятельность, — обвиняемые, потерпевшие, свидетели и другие граждане.
Уголовная политика, имея практическое значение, представляет собой в то же время научную и учебную дисциплину, изучаемую в юридических вузах.
Теперь рассмотрим концептуальные основания уголовной политики и ее современные задачи.
Прежде всего надо подчеркнуть, что уголовная Политика как в широком, так и в узком смысле слова тесно связана с государственной политикой в целом и ею обусловлена, является ее частью. Уголовная политика неизбежно отражает господствующую государственную идеологию, основополагающие принципы государственной деятельности. Если, например, государство проповедует идеологию обострения классовой борьбы и преследует цель подавления одним классом другого, как это было в первую половину существования советской власти, то, естественно, такую же цель будет преследовать и уголовная политика. Иные цели имеет уголовная политика в демократическом обществе, ставящем своей задачей обеспечение прав человека и гуманизацию общественных отношений.
Непосредственная цель уголовной политики — создать уголовное законодательство, соответствующее общественным потребностям, и оптимизировать практику его применения. Но в каком направлении строить законодательство и проводить оптимизацию практики его применения, что понимать под общественными потребностями? Ответ на эти вопросы определяется концепцией уголовной политики, которая, как упоминалось, подчас резко меняется в ходе исторического развития.
Концепция уголовной политики зависит от многих факторов: состояния и динамики преступности в данном обществе; общей оценки места уголовного законодательства в правовой системе; представлений об эффективности уголовной репрессии в преодолении преступности; степени развития системы профилактических мер в стране; прогноза развития социальной и политической ситуации и т.д. Учет перечисленных и других факторов позволяет строить уголовную политику осознанно и рационально.
Понятно, что работа по формированию и реализации уголовной политики должна иметь соответствующее информационно-аналитическое и концептуальное обеспечение. Без него уголовная политика становится хаотичной, противоречивой или, что еще хуже, приобретает Характер произвольных решений, принимаемых по воле отдельных, большей частью некомпетентных лиц.
В современных условиях, когда уголовное законодательство РФ достаточно глубоко реформировано, основная задача уголовной политики состоит в строгом его соблюдении. Если эту задачу конкретизировать, опираясь на содержание УК, то можно сказать, что уголовная политика РФ должна обеспечивать:
неотвратимость ответственности преступников;
точное соответствие характера и тяжести наказания общественной опасности преступления и степени вины преступника;
дифференциацию ответственности лиц, впервые совершивших менее опасные преступления и могущих быть исправленными без изоляции от общества, и злостных преступников, особенно из сферы организованной преступности;
борьбу с новыми видами преступлений, недавно появившимися в юридической практике;
экономию репрессий, под которой понимается применение строгих наказаний лишь тогда, когда невозможно ограничиться более мягкими мерами;
перестройку систему исполнения наказаний в направлении усиления реадаптации и ресоциализации осужденных;
организацию информационно-аналитической работы в системе уголовной юстиции на современном научном уровне.
Задачи уголовной политики в той или иной степени формулируются не только в законах, но и в ежегодных посланиях Президента РФ Федеральному Собранию, документах Генеральной прокуратуры, МВД, Минюста, постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, а также в научных разработках и рекомендациях1.
§ 2. Уголовная политика и нормотворчество
В области нормотворчества уголовно-политические решения и аналитические разработки выполняют три основные функции: определяют цели создания (отмены, изменения) уголовно-правовой нормы; оценивают те факторы, учитывая которые можно и нужно принять правильное уголовно-правовое решение; указывают желательное направление изменений закона. Таким образом, уголовная политика играет роль научно-политической предпосылки развития уголовного законодательства. При этом основные факторы, определяющие социальную обусловленность уголовного закона, относятся не к области юриспруденции, а к сферам экономики, социологии, политической науки, общественной психологии. В то же время уголовная политика черпает из области права (как законодательства, так и практики его применения) материал для оценки эффективности действующих уголовно-правовых иди иных норм и, следовательно, для обсуждения предложений об их совершенствовании.
На основе Изучения социальной реальности уголовная политика определяет прежде всего основания для криминализации тех или иных поступков людей, т.е. для признания их общественно опасными и преступными. Основания криминализации могут быть разнообразны. Таковы, например, возникновение или существенное развитие новых видов общественных отношений (подобный процесс происходит в сфере экономики при вхождении нашей страны в рынок); распространение деяний определенного вида, ранее редко встречавшихся (например, убийства ддя изъятия органов или тканей в целях трансплантации); существенное изменение социально-политической обстановки в стране и многие другие обстоятельства. Выявление оснований для криминализации деяния включает законодательный механизм, направленный на создание или изменение конкретной уголовно-правовой нормы.
1 См.: Кудрявцев В,Н. Стратегии борьбы с преступностью. 2-е изд. М., 2005.
Для реализации уголовно-политической установки на криминализацию того или иного деяния необходимо соблюсти несколько условий, которые в литературе иногда называют принципами криминализации. К этим условиям, или принципам, относятся следующие: а) Криминализируемое деяние должно быть общественно опасным; б) оно должно иметь достаточно широкую распространенность; в) ожидаемые положительные последствия криминализации должны превышать ее отрицательные последствия; г) криминализация деяния не должна противоречить Конституции РФ, действующему праву и международным соглашениям Российской Федерации; д) она не должна противоречить нормам нравственности; е) криминализация должна быть осуществима в процессуальном и криминалистическом аспектах (т.е. запрещенное деяние будет возможно раскрыть и расследовать законными правовыми средствами); ж) криминализация не должна проводиться, если борьба с данным вредным для общества деянием возможна и эффективна при помощи иных, более мягких мер1. .
При соблюдении этих условий возможно принятие нового уголовного закона (изменения УК) в целях запрета того или иного деяния. Аналогичные условия (только с обратным знаком) требуются и при декриминализации, т.е. при отмене уголовной ответственности за определенное деяние.
Криминализация (декриминализация) — лишь один из вопросов уголовной политики. Равным образом к ней относятся вопросы пенализации (т.е. установления перечня и пределов уголовно-правовых санкций), а также определения видов построения различных уголовно-правовых институтов, например, соучастия в преступлении, рецидива, ответственности за укрывательство и недоносительство, сроков давности, оснований условного осуждения и освобождения от наказания, смягчающих и отягчающих обстоятельств и др. В основе уголовно-политического решения этих вопросов «должен лежать глубокий и всесторонний анализ общественно опасных реалий... относительно надежный прогноз их возможного развития в обозримом будущем, хорошо просчитанные модели всей совокупности последствий их криминализации и декриминализации. Только при опоре на эту фактическую и прогнозируемую реальность могут быть успешно реализованы логико-правовые методы уголовно-правового законотворчества»1 2.
В связи с наличием такого рода функций уголовной политики по отношению к уголовному законодательству возникает вопро/с: как да
1 См.: Основания уголовно-правового запрета. М., 1982.
2 Лунеев В,В. Реальность и уголовное право // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства. М., 1994. С. 17.
леко простирается приоритет первой по отношению ко второму? Иными словами: всесильна ли уголовная политика по сравнению с правом, властна ли она над законом?
На этот вопрос история и научная литература давали разные ответы. Советская практика 20—30-х гг., по существу, попирала нормы уголовного права и уголовно-правовые теории. Партийная политика, в том числе и в сфере уголовного судопроизводства, была всевластна. И это положение находило поддержку у деятелей юстиции того времени, которые, впрочем, сами вскоре пострадали от реализации своих экстремистских взглядов. J
Хотя в ходе оттепели 60-х гт. террористическое законодательство было отменено и крайние уголовно-политические воззрения к тому времени изжили себя, все же надо признать, что уголовное законодательство продолжало находиться под давлением практической политики, не слишком считавшейся с теоретическими построениями, а подчас й с самой жизнью. В Уголовный кодекс 1960 г. вносились многочисленные поправки и дополнения с первых лет его действия (за все годы — более 700 изменений), причем в большинстве случаев — без достаточного научного обоснования, а лишь по предложениям заинтересованных ведомств. В правовой идеологии господствовало представление о всевластии государства, которое творит право в соответствии с волей господствующего класса, а следовательно, без каких-либо внешних или внутренних ограничений. Поэтому и уголовная политика продолжала господствовать над уголовным правом.
В современных российских условиях уголовная политика может развиваться и функционировать лишь в рамках Конституции РФ, а также международных договоров и соглашений, заключенных Российской Федерацией и являющихся частью нашей правовой системы. Так, уголовно-политические решения, например о смертной казни, не могут нарушать положения ст. 20 Конституции РФ об ограничении этой меры наказания, а теперь также и соглашений по вопросам отмены смертной казни, заключенных Россией 9 Советом Европы.
Надо полагать, что уголовно-правовые решения не могут отступать и от принципов уголовного права, закрепленных в УК, поскольку они формулируют права человека, вовлеченного в сферу уголовного судопроизводства. Отступление от этих принципов было бы нарушением ст. 2 Конституции РФ, которая гласит: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства».
Влияние уголовной политики на нормотворчество происходит в сложной борьбе различных взглядов и тенденций, бытующих в среде политиков и юристов — ученых и практиков. Актуальное значение для
нашего времени имеют две взаимоисключающие тенденции: а) стремление к дальнейшей гуманизации уголовного законодательства и б) попытки усиления уголовной репрессии «любой ценой», не считаясь с демократическими завоеваниями мировой юриспруденции. Обе тенденции имеют идеологическое и сугубо практическое обоснование. Гуманизация уголовного законодательства отвечает нравственным требованиям эпохи, которая не может позабыть о жестокостях тоталитарных режимов, в конечном же счете гуманное наказание практически более эффективно. Но своц доводы есть и у сторонников усиления репрессии, их главный аргумент — неудержимый рост преступности. В борьбе этих противоположных начйл создавался новый Уголовный кодекс РФ 1996 г. В борьбе развивается и практика его применения за последние годы.
Особая черта отечественной уголовной политики заключается в активном восприятии ею мирового процесса универсализации уголовного законодательства и его практического применения1. В настоящее время это относится в первую очередь к борьбе с терроризмом, организованной преступностью; Вместе с тем нельзя не отметить, что между декларацией важных уголовно-политических положений, их воплощением в уголовном законодательстве и фактической реализацией в следственной, судебной и пенитенциарной практике проходят длительные сроки практического усвоения, причем часто усвоения неполного й искаженного. Этот аспект реализации уголовной политики — наиболее слабое звено всей уголовно-политической системы.
§ 3. Уголовная политика и уголовно-правовые реалии
Уголовная политика в своем узком понимании (как она была обозначена в первых параграфах настоящей главы) есть идеальное (теоретическое) представление государства, его правоохранительных ведомств, органов и полномочных государственных должностных лиц об основных направлениях уголовно-правовой борьбы с преступностью или ее отдельными видами в стране на том или ином этапе ее развития. Уголовно-правовые идеи материализуются в соответствующих государственных документах (программах), отражаются в изменениях и дополнениях уголовного законодательства, которое непосредственно реализуется в следственно-судебной практике. Результаты последней могут оказывать то или иное влияние на дальнейшее развитие уголовно-правовой политики.
1 См.: Наумов А. В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного права XX в. и его перспектива в XXI в. // Государство и право. 1998. № 6. С. 58.
В советское время уголовно-правовая политика в концентрирован- -ном виде обычно выражалась в программах и постановлениях партии и правительства^ Они оказывали серьезное влияние не только на содержание уголовного законодательства, но и непосредственно- на его практическое применение. Программа КПСС 1961 г., например, провозгласившая задачу искоренения всяких нарушений правопорядка, ликвидациииреступноети, устранения всех причин, ее порождающих, радикально повлияла на либерализацию борьбы с преступностью, особенно в первые годы ее действия. В середине 1960-х гг. криминологическая обстановка в стране стала серьезно ухудшаться, и уголовная политика круто изменилась. В 1966 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по усилению борьбы с преступностью». В последующие годы было принято еще около 20 постановлений ЦК и Совета Министров, основая идея которых заключалась в пресловутом усилении борьбы с преступностью и ее отдельными видами, которое повлияло на изменение законодательства и практику его применения, но не приостановило интенсивный рост преступных проявлений.
Противоречивый переход России к рыночной экономике и демократии усложнил выработку уголовной политики, поскольку она формируется в результате преодоления серьезных противоречий между различными ветвями власти, между многими политическими партиями и их предпочтениями. Тем не менее основные идеи уголовной политики в той или иной мере излагались в посланиях и указах Президента РФ, например, в указах «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы» (в ред. от 4 апреля 1992 г. с изм. от 16 ноября 1992 г.), «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности» (1994)1, «О мерах по усилению борьбы с терроризмом» (1996)1 2, а также в федеральных законах «О борьбе с терроризмом» от 25 июля 1998 г. (в ред от 7 марта 2005 г.), «Q противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» от 7 августа 2001 г. (в ред. от 28 июля 2004 г.) и др., в федеральных программах борьбы с преступностью. Серьезное влияние на уголовную политику в плане ее либерализации и одновременного ослабления борьбы с преступностью оказало принятие нового УПК РФ (Федеральный закон от 18 декабря 2001 г.). В целях исправления многих ошибок в УПК в последующие годы было принято более 12 законов, которые внесли около 300 изме-
1 Утратил силу.
2 Утратил силу.
нений и дополнений, устраняющих ущербность многих его прежний положений1. Тенденция более обоснованной либерализации уголовной политики была продолжена в 2003 г. (Федеральный закон от 8 декабря 2003 г.), одним из недостатков которого было необоснованное исключение конфискации из видов уголовных наказаний, проекты о возвращении которой в УК ныне разрабатываются в Государственной Думе. Многие важные направления уголовной политики в стране определяются в ежегодных посланиях Президента РФ Федеральному Собранию. Все эти и другие аналогичные документы последних лет воплощают в себе основные* политические уголовно-правовые идеи борьбы с преступностью.
Уголовно-правовое законотворчество представляет собой конституционную форму реализации политических установок в содержании различных норм уголовного законодательства, которые после их принятия обладают определенной самостоятельностью и независимостью от уголовно-правовой политики, если последняя не влечет за собой новых изменений и дополнений законодательства в установленном законом порядке.
Применение уголовного законодательства правоохранительными органами и уголовными судами прямо и непосредственно формирует уголовно-правовые реалии, которые в свою очередь по принципу обратной связи оказывают серьезйое влияние на изменения уголовной политики и последующее совершенствование уголовного законодательства.
Кратко обрисованная система прямых и обратных связей: уголовно-правовая политика — уголовный закон — следственно-судебная практика —уголовно-правовая политика и т.д. — представляет собой идеальную модель формирования основополагающих направлений борьбы с преступностью. И если ограничить анализ уголовно-правовой политики этой «писаной» (политическими декларациями, уголовными законами, руководящими постановлениями судебных инстанций и пррграммами борьбы) реальностью, что характерно для некоторых исследований проблем уголовно-правовой политики, то применение закона как стадия реализации данной политики может быть сведено к анализу ошибок и отклонений в правоприменительной Практике. Это важно, но недостаточно.
Фактическая реальйость, в отличие от «писаной», требует системного анализа всех составляющих уголовно-правовой политики на ос-
1 См.: Лунеев В. В. Тенденции современной преступности и борьбы с ней // Государство и право. 2004. № 1. С. 14—15.
нове действительных достижений в укреплении правопорядка. Например, если в нашей стране давно и часто декларируется задача усиления борьбы с коррупцией и эти политические декларации как-то реализуются в уголовном законе и в правоприменительной практике, а реальных сдвигов в борьбе с этим разрушительным явлением нет или борьба ведется выборочно и лишь с коррупционерами-«стрелочниками», то либо уголовная политика в борьбе с коррупцией носит лицемерный, «фасадный» характер, либо она ошибочна в своих основных направлениях.
- Таким образом, реальная действительность, складывающаяся на основе политико-правовых деклараций, законодательных норм и их практического применения, намного сложнее идеальной модели уголовной подитики. Поэтому без изучения фактической реальности практически невозможно объективно и целостно оценить уголовно-правовую политику в стране или ее отдельном регионе, поскольку провозглашенная политика может серьезно деформироваться в процессе своего практического воплощения. И это может быть обусловлено рядом причин.
Во-первых, уголовно-правовая политика может ставить теоретически позитивные, а практически невыполнимые и, следовательно, ошибочные и даже социально вредные задачи. В истории нашей страны таких примеров множество. Классическим из них может служить решение КПСС Об искоренении преступности и ее причин в 1960-е гг. Сама по себе эта задача была благородной, Ее разрабатывали в науке со времен социалистов-утопистов. Но она нерешаема в современных общественных системах. Поэтому правоохранительные органы, на которые главным образом возлагалось ее решение и которые обязаны были любыми путями выполнять поставленную перед ними задачу, встали на путь вынужденного статистического мошенничества, что привело лишь к искажению всей правоохранительной деятельности, к ухудшению фактической борьбы с преступностью, к формированию не лучших личностных качеств руководителей органов правоохраны.
Во-вторых, уголовно-правовая политика может быть поверхностно разработанной, недостаточно определенной, двусмысленной, практически провозглашенной, но не реализованной в законах. Например, с первых лет советской власти у нас декларировался принцип виновной ответственности, он в той или иной мере отражался в различных законодательных актах, а фактически, главным образом в политических целях, он в массовом порядке попирался на всем протяжении существования советского государства. Второй пример. Размахом организованной преступности и коррупции в России озабочены даже зарубежные государства. Об усилении борьбы с этими разлагающими пре-
ступными проявлениями руководство страны говорит с 1991 г. Государственная Дума неоднократно принимала законы о борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Эти законы одобрялись Советом Федерации, но Президент РФ всякий раз накладывал на них вето на основании недостаточно убедительных доводов. Юридическая общественность квалифицирует это как отсутствие политической воли для организации эффективной борьбы с указанными опасными проявлениями. Примеры разные, но их объединяет одно: существенные противоречия между уголовно-политическими декларациями, действующими уголовными законами и реальной практикой борьбы € теми или иными антиобщественными проявлениями.
В-третьих, уголовный закон в силу своего отставания, неадекватного формулирования или противоречивости может не отражать уже провозглашенные в Конституции РФ или других федеральных законах важные принципы уголовной политики. Принятие на рубеже 80—90-х гг. законов («О собственности в РСФСР» 1990 г., «О предприятиях и предпринимательской деятельности» 1990 г. и др.), знаменующих собой вступление России в рыночную экономику, предопределило и изменения политики в сфере борьбы с экономическими преступлениями. Однако некоторые из этих изменений в первом приближении были приняты лишь спустя много Лет, поэтому они были запоздалыми и не всегда адекватными, что не способствовало реальной борьбе с указанными преступлениями.
Аналогичные недостатки отмечаются и в новом УК РФ. В процессе работы над ним, например', было выработано важнейшее уголовно-политическое положение о том, что уголовная ответственность за преступления, совершенные по неосторожности, возможна лишь тогда, когда это специально предусмотрено в соответствующей статье Особенной части. И это было закреплено в ст. 24 УК. Между тем в Особенной части остались составы преступлений, которые относились к неосторожным, а упоминания о неосторожности в диспозициях статей не было. Противоречия принципиальные, и законодатель вынужден был федеральным законом 1998 г. внести соответствующие изменения и дополнения. В новом Уголовном кодексе множество других положег ний, которые не согласуются с действующими законами и общественно опасными реалиями. Поэтому поток проектов законов об изменении и дополнении нового УК не прекращается.
Есть основания утверждать, что в нашей стране до настоящего времени фактическая реальность в борьбе с преступностью больше коррелирует не с содержанием уголовных законов и открытых политических призывов, а с какими-то иными скрытыми политическими задачами. Пренебрежение действующими законами и декларациями ради ситуа
тивных политических выгод — самый серьезный недостаток современной российской уголовной политики. Аналогии этому есть и в других странах. Бывший министр юстиции США Р. Кларк, например, применительно к своей стране сформулировал это так: многие преступления отражают разрыв, существующий между нравоучениями, исходящими от правящих кругов, и реальной практикой. «Они указывают на масштабы национального лицемерия».
Конкретное содержание реальной уголовной политики можно проследить на примере принципиальных уголовно-правовых положений.
Краеугольный камень современной уголовной политики -- это равенство граждан перед уголовным законом. Данный политико-правовой принцип был впервые провозглашен во время становления буржуазного общества, а затем закреплен в законодательстве многих европейских стран. В определенной мере он был воспринят и в Советском Союзе. Однако классовый подход, который доминировал в политике вообще и в уголовной политике в частности, разрушал этот принцип, поскольку одна лишь принадлежность лица к капиталистическим элементам рассматривалась не только, как отягчающее вину обстоятельство (ст. 47—48 УК РСФСР 1926 г.), но и как сама вина.
Со временем эти ограничения утратили нормативную силу. В последней Конституции СССР 1977 г. был закреплен принцип равенства граждан перед законом независимо от происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий, места жительства и других обстоятельств (ст. 34). .Однако эта конституционная декларация не соблюдалась. При привлечении К уголовной ответственности высоких должностных лиц необходимо было получить согласие самой номенклатуры, которая «своих» не выдавала. Бывший министр внутренних дел Узбекистана X. Яхъяев, бравший и дававший взятки своим начальникам, на суде показал: «Если по вопросам борьбы с общеуголовной преступностью никто не чинил препятствий в работе, то борьбу с должностными преступлениями тормозили как могли. Поэтому подразделения на местах ориентировали на то, чтобы как можно меньше привлекались ответственные работники..-Нам даже запретили получать информацию на скомпрометировавших себя лиц из партийно-советских органов»’
В Конституции РФ (ст. 19) и УК РФ (ст. 4) также провозглашено равенство человека и гражданина перед законом. Но наличие очевидной и высокой криминальности (коррумпированности) правящей, политической и экономической элиты, защищенной беспрецедентной депутатской, должностной (государственные должностные лйца категории «А») и «денежной» неприкосновенностью, а также высокой зави-
симостью оперативных, следственных и прокурорских органов и судов от правящей элиты, существенно нарушают равенство всех перед законом.
Бремя уголовной ответственности несут главным образом бедные, социально незащищенные и слабо адаптированные слои населения, совершившие элементарные преступления в условиях очевидности. Преступность власти и представителей богатства почти не попадает в орбиту деятельности правоохранительных органов. Хотя именно в этой сфере причиняется колоссальный экономический ущерб государству и его гражданам. Сложилась ситуация, которая давно описана в литературе: если ты украл булку хлеба — пойдешь в тюрьму, а если железную дорогу — будешь сенатором.
Таким образом, в послевоенные годы проходил медленный противоречивый процесс практической реализации важнейшего принципа уголовной политики — равенства всех перед законом — через провозглашение политических принципов, принятие конституционных и уголовно-правовых норм и их фактическое выполнение. Последний показатель представляется наиважнейшим. Но именно он может быть оценен неудовлетворительно. ,
Не менее противоречиво в отечественной уголовной политике реализуются гуманистические тенденции в отношении лиц, совершивших преступления, С одной стороны, о гуманном отношении к ним говорится с первого уголовно-правового акта Советской России — с Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. Идея гуманизма наличествовала во всех республиканских кодексах (1922, 1926, 1960). Она развита и представлена в виде уголовно-правового принципа в УКРФ |996 г. С другой стороны, гуманистические начала не находили должного отражения в санкциях конкретных составов преступлений уголовных кодексов (кроме последнего) и особенно в фактическом обращении с подозреваемыми, обвиняемыми, подсудимыми и осужденными, Здесь наблюдался и наблюдается существенный разрыв между словом и делом, между «писаной» и фактической реальностями.
Раздел третий УК РСФСР 1926.г., например, именуемый «Общие начала уголовной политики РСФСР», содержал множество положений О гуманном отношении к лицам, совершившим преступления. Целями мер социальной защиты провозглашались предупреждение новых преступлений, воздействие на неустойчивых членов общества и приспособление правонарушителей к условиям Общежития. Меры социальной защиты не могли иметь целью причинение физического страдания или унижение человеческого достоинства, возмездие и кару. А несколькими главами ниже в санкциях статей, касающихся абсолютного большинства (70%) государственных преступлений, предусматрива
лась высшая мера уголовного наказания расстрел. Он применялся даже за пропаганду и агитацию, за совершение экономических преступлений и т.п. В 1937 г., например, 98,2% осужденных были приговорены к смертной казни и лишению свободы и только 1,8% — к иным мерам наказания. Причем удельный вес смертной казни составлял 44,3%, а лишения свободы на срок от 1.0 до 25 лет — 47,6%. В реальном обращении с арестованными и осужденными доминировали насилие, издевательство и унижение человеческого достоинства.
Ныне действующее законодательство, на основе которого осуществляется борьба с преступностью, вобрало в себя соответствующие требования международныхдеклараций и конвенций о гуманизмеуголов-ного правосудия и обращения с правонарушителями и реализовало их в конституционных и уголовно-правовых положениях. Приближается к этим положениям и следственно-судебная практика. Удельный вес лишения свободы, например, составляет около 30%. К смертной казни в 1998 г. было осуждено 116 человек (0,01%), а в 1999— 19 (0,0015%). Но уже с 1997 г. в России действует мораторий на приведение в исполнение приговоров смертной казни, хотя как вид наказания она сохраняется в УК РФ. Начиная с 2000 г. приговоры к смертной казни не выносятся1. Меры наказания, не связанные с лишением свободы, доминируют. Их доля достигает 70%. Однако практика обращения с арестованными и осужденными значительно отстаёт от декларируемого гуманизма: в местах лишения свободы очень плохие питание и условия содержания, в них распространены болезни (туберкулез) и повышенная смертность.
Особый показатель отечественной уголовной политики — уровень восприятия ею мирового процесса универсализации уголовного законодательства и его практического Применения.
В основе этого процесса лежат три обстоятельства: 1) увеличение схожести преступности разных стран; 2) международное взаимопроникновение уголовно-правовых идей; 3) постепеннбе признание примата общепризнанных принципов и норм международного уголовного Права над национальным законодательством.
. Процесс увеличения схожести преступности — объективная тенденция. Она обусловлена процессом глобализации мира, взаимопроникновением культур, в том числе и криминальных, транснационализацией информации, расширением и углублением международных связей и другими в целом позитивными изменениями в мировом развитии. По-
* См.: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикцииобщепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».
этому наряду с национальными особенностями преступности все более существенной становится общность ее криминологических и уголовно-правовых характеристик. В схожих условиях реалистический поиск уголовно-правовых средств контроля преступности чаще всего приводит к схожим запретам и положениям.
Второе условие универсализации уголовной политики заключается во взаимопроникновении уголовно-правовых идей и теорий. Это связано с тем, что «современное уголовное законодательство не может быть построено на идеях какой-либо одной школы. И если оно (а также современная уголовная политика) претендует на свою научность и современность, то почти обречено синтезировать в себе лучшие идеи «классического» и социологического направлений в уголовном праве с учетом их современных модификаций».
Рассматриваемо^ сближение идет по многим направлениям. Одним из последних заимствований, например, была криминализация : организованной преступной деятельности (ст. 210 УК РФ). Дискуссии об этом в нашей стране продолжались около 10 лет. Основным контраргументом принятия данной нормы был синдром 1937 г. Однако ухудшающаяся криминальная реальность и опыт правовой борьбы с организованной преступностью в США, Италии, Франции, Германии и других странах привели к названной новелле. Этому способствовали и международные рекомендации, поскольку интенсивная транснационализация организованной преступности требует принятия схожих мер во всех странах, чтобы не представлять организованной преступности территориальных «санаториев» и «отстойников». Аналогичные проблемы возникают также в борьбе с другими международными преступлениями.
Особое место в борьбе с транснациональной преступностью занимает международный терроризм, интенсификация которого после 2001 г. потребовала выработки согласованных подходов и норм. В связи с решением ООН о финансовом подрыве террористических организаций, например, в УК РФ в 2002 г. была внесена ст. 2051 (Вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению). Она криминализовала вовлечение лицав совершение преступлений террористического характера, к участию в деятельности террористической организации, вооружение либо обучение лица в целях совершения указанных преступлений, а равно финансирование акта терроризма либо террористической организации.
Заметную роль в сближении важных положений уголовной политики играет заключение международных конвенций и договоров в сфере борьбы с преступностью. И хотя эти конвенции и договоры в нашей стране могут применяться только при инкорпорации их в национальное угр-
ловное законодательство, примат общепризнанных международных положений очевиден. В ч. 4 ст. 15 Конституции РФ говорится: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее, правовой.системы..Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». При всей обоснованности восприятия международных норм процесс этот в нашей стране также идет противоречиво и длительно.
Общий вывод из результатов предшествующего анализа состоит в том, что между декларацией важных уголовно-политических положений, их воплощением в уголовном законодательстве и фактической реализацией в следственной, судебной и пенитенциарной практике наличествуют длительные сроки практического усвоения, причем часто усвоения неполного и искаженного. И если разрыв меж^у уголовно-политическими декларациями и их законодательным закреплением в современных условиях объясним сложным процессом демократического согласования мнений различных политических сил и трудностями экономического порядка, то противоречие между уголовно-правовыми положениями и искаженной практикой их применения недопустимо. Но именно этот аспект реализации уголовной политики — наибрлее слабое звено всей уголовно-политической системы.
Значимым примером может служить введение в действие нового УПК с середины 2002 гг Он серьезно снизил законные возможности правоохранительных органов и эффективность борьбы с преступностью. В целом за год (хотя кодекс действовал только полгода) учтенная преступность сократилась на 15%, тяжкая и особо тяжкая — на 24% s причинившая крупный (значительный) ущерб—тоже на 24%, незаконный оборот оружия — на 14,7%, угроза убийством — на 15,1%, краж — на 27% и т.д. В таже время увеличилось причинение умышленного вреда здоровью (+5%), разбоев (+5%), грабежей (+12,4%), угонов автотранспорта (+43,2%), умышленных поджогов (+44,1%). Известно, что структурные соотношения инерционны. Их серьезные изменения в течение полугода могут быть только искусственными.
Более того, раскрываемость всех преступлений при таком значительном снижении нагрузки не увеличилась, а уменьшилась на 26%, тяжких и особо тяжких — на 33%, а число выявленных лиц — на 23,5%. В первой половине 2003 г. эти тенденции продолжались, но в связи с некоторыми позитивными изменениями УПК их величины были несколько меньше. В течение первого года его действия было принято 12 законов, существенно изменивших этот кодекс, в содержание которого внесено более 300 изменений и дополнений. Обращение к реали-
ям, как мы видим, в конце концов происходит, когда закон вступает в J силу и его приходится лоскутно и долго изменять и дополнять. Но это j очень дорогие эксперименты, проводимые в массовом масштабе на [ живых людях и живых общественных отношениях. Авторы УПК не ре-
шали вопрос эффективной защиты граждан от преступников. На этом г фоне безнаказанность как одна из серьезных причин преступности су- щественно увеличилась. Эта безнаказанность отрицательно скажется } на преступности ближайших лет.
Изучение практической реализации уголовной политики тесно ' связано с социологией уголовного права, криминологией, юридиче-
• ской статистикой, а также с экономикой и общей политикой, проводи-мой в стране. Обратимся к одной комплексной проблеме — к высокой ? и постоянно увеличивающейся латентности преступности, проблеме 1 криминологической, социологической, статистической и даже управ-! ленческой. Но она имеет прямое отношение к практической реализа-s ции уголовной политики.
‘ Известно, что уголовная политика разрабатывается для защиты ’ прав и свобод человека и гражданина, собственности и общественной 1 безопасности. Статистическим критерием деятельности этой системы должно быть число граждан, чьи интересы защищены системой уго-
\ Ровной юстиции. Но реалии другие. В прошлом у нас были приоритет-u ными интересы государства, в реформенное время — интересы право-* нарушителя (подозреваемого, обвиняемого, подсудимого и осужден-V ного) и государства. Жертва преступления остается самой беззащитной
и перед преступниками, и перед правоохранительными органами, и • перед судом. О жертвах преступлений нет достаточной государствен-i ной, ведомственной, судебной статистики.
К Начнем с надежности государственной системы регистрации и учета преступлений. Вопрос этот статистический и криминологический.
t Однако общеизвестно, что реализация уголовной политики и правосудия начинается не с совершения преступлений, а с их регистрации. Если нет их должного учета, то нет и преступления, нет действия ин-£ статутов уголовного права, нет правосудия, нет доверия к правоохра-t нительной системе, растет безнаказанность, которая детерминирует F еще бблыпую преступность, и т.д. В одном этом на первый взгляд тех-ь ническом вопросе, сконцентрировано множество уголовно-политиче-ских проблем, которые декларируются, закрепляются в уголовном за-j Конодательстве, но не решаются, превращая уголовную политику в 1 уголовно-правовую риторику и демагогию.
В 90-е гг. нашу страну захлестнула огромная волна опасных престу-5 плений. Фтим обеспокоены даже зарубежные страны. Нр по важней-£ Шим показателям (уровню преступности и раскрываемости преступле
ний) Россия находилась на первом месте в восьмерке развитых стран. Уровень учтенной преступности у нас был и остается в 4—5 раз ниже, а раскрываемость — в 2—4 раза выше. Для всех очевиден этот статистический нонсенс, но он существует в отчетах правоохранительных органов — основных проводников уголовной политики.
Латентная .преступность и приписки полиции известны со времен Кегле. Но эта неполнота данных в цивилизованном мире складывается путем стихийного (случайного) недобора единиц регистрации. Поэтому учтенные данные являются более или менее репрезентативными. Неполнота же наших данных уникальна. Она формируется осознанно и по определенным неписаным критериям: раскрываемое — йе раскрываемое, простое — сложное, легкое — трудное, опасное — безопасное и Т.д. Поэтому учтенная преступность делает акцент (как уже говорилось) на очевидных преступлениях: преступности нищеты, слабо защищенных и слабо адаптированных субъектов, в отличие от преступлений неочевидных, преступности интеллекта, богатства и власти.
Реалистичные оценки показывают, что у нас регистрируется не более У4—’/5 реально совершаемых деяний, в том числе умышленных убийств — около половины, экономических преступлений — не более 5%, коррупции — около тысячной Части. Причин этому много, основная из них заключается в том, что система уголовной юстиции неспособна выявить и «переварить» объемы реальной преступности. Если условно предположить, что правоохранительные органы учтут и будут расследовать основную массу совершенных преступных деяний, а их около 12—15 млн в год, то уголовная юстиция «рухнет» под тяжестью зарегистрированной преступности. В производстве каждого следователя и дознавателя будет одновременно находиться до сотни уголовных дел, с расследованием которых он, конечно же, не справится.
Выход из этого тяжелого положения в значительной мере связан с разработкой оптимальных подходов к реализации национальной уголовно-правовой политики путем: декриминализации многих деяний небольшой тяжести и перевода их в административные правонарушения, упрощения уголовного судопроизводства по определенным категориям дел, введения примирительных процедур и компромиссов в уголовном праве, широкого использования института мировых судей, расширения альтернативных мер уголовного наказания, более полного применения института освобождения от уголовной ответственности и наказания, увеличенияфасходов на борьбу с преступностью, расширения системы уголовной юстиции, профессионализации кадров и т.д. К сожалению, в нашей стране проблема оптимальной реализации уголовной политики решается на неправовом прагматическом поле управляемого селективного учета и расследования преступлений. Но
этот путь ведет к оперативно-следственной декриминализации деяний, к незаконным усмотрениям сотрудников, к служебным злоупотреблениям в ущерб провозглашенной уголовно-правовой политики.
В 2001 Г, был принят рад мер по объективизации учета преступности и выработке комплексных критериев оценки работы правоохранительных органов. Вопрос объективизации учета упирается не в учетные показатели, а в правовые и организационные возможности, в разработку и реализацию реалистичной уголовно-правовой политики.
Таким образом, наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики во многйх странах и особенно в России считается ее реалистичность и практическая реализация. Поэтому при оценке уголовно-правовой политики в той или иной стране следует исходить не только из писаной реальности, из содержания уголовно-правовых деклараций и уголовного законодательства, но и из фактических реалий, которые складываются на основе писаной уголовно-правовой реальности.
Глава 3. ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА
§ 1. Понятие и значение принципов уголовного права
Принципом обычно называют первоначальную, руководящую идею, основное правило поведения. Соблюдение определенных принципов, строгое следование им позитивно характеризуют и отдельного человека, и государство, и общество.
Принцип права — это основополагающее утверждение^ закрепленное в правовой науке или вытекающее из толкования совокупности норм (институтов) права. Каждой исторической эпохе, любому общественно-политическому строю присущи свои правовые принципы, отражающие существующие реалии общественного развития. Отрасли права, включая уголовное, выражают и закрепляют как общие правовые принципы данного общества, так и свои отраслевые принципы. При этом право основывается не на каком-нибудь одном принципе, а на их совокупности — на системе Принципов, тесно связанных между собой.
Общие правовые принципы отражаются в первую очередь в конституции государства. Так, в Конституции Российской Федерации говорится о высшей ценности демократического общества — человеке, его правах и свободах (ст. 2); о единственном источнике власти в Российской Федерации — ее многонациональном народе (ст. 3); о федеративном устройстве страны (ст. 5); о признании и защите равным образом всех форм собственности (ст. 8); об идеологическом и политическом многообразии и многопартийности (ст. 13); об обязанности соблюдения Конституции и законов (ст. 15) и т.д.
Отраслевые принципы содержатся в соответствующих кодексах и законах. В них имеются и такие принципы, которые распространяются только на часть норм, на отдельные институты той или иной правовой отрасли. Скажем, принцип действия уголовного закона в пространстве имеет актуальное значение лишь для определенных случаев совершения деяния, когда возникает проблема соотношения российского и иностранного законов. Такие принципы можно назвать подотраслевыми.
> Принципы права не только отражают господствующие в данном обществе взгляды по вопросам права, но й формируют определенные * требования, адресованные участникам правовых отношений, как зако-‘ подателям, так и правоприменителям — судьям, прокурорам, следова-* телям и адвокатам, обвиняемым и потерпевшим, всем гражданам. По-этому правовые принципы — не пассивное отображение действитель-' ности и не абстрактные пожелания, а важный инструмент регулирования правовых отношений. Они «обобщают знания о сути предметов и ? процессов, в связи с которыми возникли, и одновременно выражают > выработанный на этой основе идеал, выступающий как цель в практи-, ческой деятельности»1.
, Воздействие принципов права на граждан состоит в том, что они 1 способствуют формированию правового сознания граждан, приучают их к соблюдению норм права.
f Естественно, что принципы права воздействуют и на должностных ; лиц правоприменительных органов, побуждая их к более глубокому восприятию и осознанному применению конкретных норм, опираю-
, щихся на эти принципы. Кроме того, надо подчеркнуть, что уголовно-правовые принципы обращены и к законодателю, поскольку при ‘ издании новых норм он не может не считаться с теми фундаменталь-> ными положениями, которые уже заложены в действующем законода-, тельстве в виде правовых принципов.
‘ В УК РФ 1996 г. содержится пять статей (ст. 3—7), посвященных Принципам уголовного законодательства.
J А как обстоит дело с закреплением принципов уголовного права в ; иностранном законодательстве? Упоминания о принципах встречают-г ся там довольно редко либо же они рассеяны по разным главам и разде-! лам кодексов. Так, УК Франции 1992 г. содержит следующие нормы, г которые можно отнести к числу принципов уголовного права: никто не j может быть подвергнут наказанию за преступление или проступок, признаки которых не определены законом; уголовный закон имеет точное толкование; наказуемы лишь действия, образующие преступ-: ное деяние на момент их совершения; 1шкто не может нести уголовную ответственность иначе, как за свои собственные действия; нет преступления иди проступка без умысла их совершить, однако если закон это ; предусматривает, имеется проступок по неосторожности, по небреж-; Ности или неумышленное поставление в опасность другого лица.
В Уголовном кодексе Польши 1997 г. есть глава «Принципы уголов-> Ной ответственности», к числу которых отнесены: действие закона во
1 Васильев А.М. Правовое категории. М., 1976. С. 217.
времени; ненаказуемость малозначительного деяния; ответственность за бездействие; гуманизм при применении наказания; действие закона в пространстве; классификация преступлений и проступков по степени их тяжести; понятие умысла и неосторожности; возраст уголовной ответственности; ответственность по совокупности преступлений.
В УК ФРГ в редакции 1994 г. назван, по существу, лишь один принцип: противоправным считается только такое деяние, которое содержит состав преступления, предусмотренный уголовным законом. Нет никаких упоминаний о принципах права в последнем УК Испании (1995) и во многих других кодексах.
Рассмотрим теперь принципы российского уголовного права.
§ 2. Принцип законности
Этот принцип закреплен в ст. 3 Уголовного кодекса РФ, которая, в частности, гласит: «Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом».
В историческом развитии права принцип законности был провозглашен в период буржуазных революций. Монтескье, Вольтер, Беккариа и другие представители гуманистического направления в праве придавали ему важнейшее значение. Формула «нет преступления, нет наказания без точного указания закона» рассматривалась ими как необходимая основа деятельности органов уголовного правосудия.
В советский период с начала 20-х гг. уголовные репрессии широко применялись в первую очередь по политическим соображениям. Органы ВЧК — ОГПУ— НКВД имели право заключать в лагеря, отправлять в ссылку и даже приговаривать к смертной казни лиц, не совершивших никаких преступлений против Уголовного кодекса, однако представляющих, по мнению этих органов, общественную опасность своими политическими взглядами или связями с «преступной средой». Это была, разумеется, не борьба с преступностью, а просто ликвидация действительных или предполагаемых политических противников. Принцип «нет преступления, нет наказания без точного указания закона» не соблюдался и судом, ибо в уголовном законодательстве того времени существовала статья о возможном применении уголовного закона «по аналогии», что означало осуждение за сходное преступление, обозначенное в кодексе. Институт аналогии в советском уголовном праве был отменен лишь в 1958 г.; ранее были ликвидированы органы внесудебной расправы.
Что означает в современном понимании принцип законности для уголовного права?
j Если суммировать все его аспекты, то можно дать следующую фор-* мулировку законности как принципа уголовного права:
। 1) преступность, наказуемость деяния и иные уголовно-правовые
• последствия его совершения определяются только уголовным за-k коном;
2) лицо, признанное виновным в совершении преступления, несет $ обязанности и пользуется правами, установленными законом;
г 3) содержание уголовного закона следует понимать в точном соот-ветствии с его текстом.
Большое практическое значение имеет положение о том, что не * только наказуемость, но и иные уголовно-правовые последствия совершения преступления определяются лишь уголовным законом. Это касается, например, освобождения от наказания, а также погашения и снятия судимости.
; Принцип законности распространяется и на лиц, отбывающих на-f казание. Этот аспект означает, во-первых, что суд при вынесении приговора руководствуется только законом и, во-вторых, что права и обя-! занности осужденных должны регулироваться на уровне закона, а не • ведомственных инструкций или приказов должностных лиц.
Принцип законности имеет прямое отношение и к вопросам толкования уголовного закона в точном соответствии с его текстом. Значит* пробелы в праве, а также поправки действующего уголовного законо-* дательства не могут производиться посредством распространительного или ограничительного толкования уголовного закона, а должны осуществляться путем издания нового уголовного закона в установленном i Конституцией порядке.
По существу, принцип законности связан со всеми институтами Общей части уголовного права, а также с конкретными нормами Осо'-бенной части. Нарушение законности в следственной, судебной, про-' курорской практике по уголовным делам чревато ущемлением прав и 1 законных интересов граждан в любой сфере действия уголовного зако-" нодательства.
£ Поскольку только уголовный закон может определять признаки » преступного деяния и все правовые последствия совершения преступ-• ления, то принцип законности обязывает законодательные органы не только максимально полно и точно указывать признаки соответствующих преступлений, но и решать в самом уголовном законе важнейшие J вопросы, с которыми могут столкнуться практические органы. Реализация этого принципа в сфере- законодательства требует, в частности, * чтобы законодатель четко определял грань между преступным и непре- ступным поведением. Соблюдение этого принципа предполагает зако-: нодательное обеспечение единой практики назначения наказаний.
А это связано с уточнением санкций, с сужением пределов между максимумом и минимумом наказания, с введением в УК положений об основаниях для обязательного смягчения или обязательного отягчения наказания и т.д.
Вполне понятно, ято соблюдение законности в уголовном судопроизводстве полностью исключает какой-либо протекционизм в отношении лиц, привлекаемых к ответственности, равно как ц предвзятое к ним отношение. Еще 500 лет назад в Судебнике 1497 г. предписывалось «судом не мстити, не дружити никому». Об этом этическом правиле желательно помнить и в наше время.
§ 3. Принцип равенства граждан перед законом
Равенство граждан во всех областях жизни имеет важнейшее политическое значение и образует фундамент их правового статуса в демократическом обществе.
Равенство граждан закреплено в ст. 19 Конституции РФ. В качестве уголовно-правового принципа оно сформулировано в ст. 4 УК РФ: «Лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств».
В российском дореволюционном законодательстве такого принципа не было. Классовая дифференциация как обвиняемых, так и потерпевших, ведущая к существенным различиям в определении степени вины и меры ответственности, быйа неотъемлемой чертой феодального права.
Смягченный судебной реформой XIX в. классовый подход возродился с возникновением советской власти. Нацример, УК РСФСР 1926 г. признавал обстоятельством, отягчающим ответственность, совершение преступления лицом, «в той или иной мере связанным с принадлежностью в прошлом или настоящем к классу лиц, эксплуатирующих чужой труд» (ст. 47). Напротив, рассматривалось как смягчающее обстоятельство совершение преступления «рабочим или трудовым крестьянином» (ст. 48). Эти положения были отменены лишь с принятием общесоюзных Основ уголовного законодательства (1958).
Теория права различает две формы равенства: формальное (илй юридическое) равенство и фактическое (или социальное). Уголовно-правовой принцип равенства граждан перед законом имеет в виду закрепление юридического равенства, т.е. равноправия граждан. Смысл
юридического аспекта в данном случае состоит в том, чтобы обеспечить равную д ля всех граждан обязанность понести ответственность за совершение преступления, вид и размер которой предусмотрены уголовным законом.
Что касается фактического равенства, то его достижению в сфере уголовного права служат другие уголовно-правовые принципы, в частности принцип справедливости, применение которого при избрании меры уголовно-правового воздействия позволяет учесть индивидуальные особенности конкретного случая и лица, совершившего конкретное преступление, например, его прошлые заслуги, семейное положение, возраст, степень социальной зрелости и т.д., и избрать такую меру воздействия, которая по степени своей строгости будет наиболее полно отвечать степени его вины. Именно потому, что все люди разные, различны их прошлая жизнь, мотивы и побуждения, вызвавшие совершение преступления, различны и возможности исправления, могут быть разными и размер ответственности за примерно равные по тяжести преступления, а иногда и формы ответственности.
Поэтому нельзя согласиться с авторами, полагающими, что уголовно-правовой принцип равенства граждан перед законом должен фиксировать не только равную обязанность нести ответственность за совершение преступления, как говорилось выше, но и «равную и одинаковую ответственность» за содеянное. Фиксирование принципа равенства в такой форме означало бы провозглашение «уравнйловки» в сфере уголовного правосудия, призыв к «механическому правосудию», для осуществления которого не нужны были бы не только внутреннее судейское усмотрение, но и сам судья, который мог бы быть с успехом заменен неким счетно-решающим устройством.
£ Равенство граждан перед законом обеспечивается признанием состава преступления единственным основанием уголовной ответственности. Это положение, в свою очередь, порождает ряд требований, которым должна" отвечать как законодательная, так и правоприменительная деятельность.
с Для того чтобы быть «равным масштабом», закон, описывающий признаки преступления, должен: а) давать полно признаки запрещаемого* деяния; б) ясно описывать эти признаки; в) при описании признаков преступления указывать только объективные и субъективные Признаки, характеризующие свойства совершенного деяния, и не касаться обстоятельств, определяющих индивидуальные характеристики лиц, совершивших деяния.
[ Равная для всех обязанность нести ответственность за совершенное преступление означает, что каждый гражданин, нарушивший уголовный закон, должен быть привлечен к ответственности и никто не впра
ве быть устранен от уголовной ответственности, если в его действиях имеется состав преступления. По сути дела, здесь речь идет о неотвратимости ответственности, которую многие юристы считают самостоятельным уголовно-правовым принципом.
Надо признать, однако, что принцип неотвратимости наказания не стал еще нормой повседневной практики правоохранительных органов. И главное зло здесь — коррупция, разъедающая эту систему. Наведение должного порядка в системе правоохранительных органов страны — неотложное требование дня.
§ 4. Принцип вины
Этот принцип можно сформулировать следующим образом: лицо несет уголовную ответственность лишь за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Объективное вменение, Т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается (ст. 5 УК РФ).
Рассматриваемый принцип означает прежде всего, что лицо, совершившее преступление, отвечает лишь за то, что было совершено им лично.
Современному человеку такое утверждение кажется самим собой разумеющимся и не вызывает сомнений. Но известно, что так было далеко не всегда. Кровная месть распространялась на весь род обидчика, а за некоторые преступления несла ответственность и община, к которой принадлежал преступник. По Русской Правде (XI—XII вв.), разбойник выдавался «на поток и разграбление» с женой и детьми. Но и гораздо позднее за преступления, совершенные одним лицом, расплачивались подчас невиновные люди. Так, еще В XVII в. дворянин, убивший чужого крестьянина, мог рассчитаться с хозяином убитого, отдав ему своего лучшего крестьянина с женой и детьми1.
Лозунг персональной ответственности наряду с другими требованиями в области правосудия — равенства перед законом и судом, гуманизма, справедливости и т.д. был выдвинут в период Французской буржуазной революции. «Жестоко подвергать невинных бесчестью, которому подлежат лишь злодеи: всякое бесчестящее наказание должно, следовательно, быть личным»1 2, — писал Ж.П. Марат.
1 См.: Сергеевич В. Лекции и исследования по древней истории русского права. 3-е изд. СПб., 1903. С. 298.
2 Марат Ж.П. План уголовного законодательства. М., 1956. С. 51.
Будучи демократическим завоеванием в борьбе с феодальным произволом, принцип персональной ответственности имеет большое политическое значение. Он исключает возможность массовых репрессий. Этот принцип нарушался в нашей стране в 20—40-е гг., когда, например, вместе с осужденным за политическое преступление репрессировались и члены его семьи.
Личное (персональное) совершение преступления предполагает не только физическую, но и психическую индивидуальность субъекта. Другими словами, человек может быть привлечен к уголовной ответственности только в том случае, если общественно опасное деяние было не только «делом его рук», но и продуктом его сознания и воли.
Уголовное законодательство устанавливает, что необходимый признак каждого преступления—умысел или неосторожность. Невозможно обеспечить законность, не соблюдая принципа ответственности за вину. В самом деле, о какой личной ответственности может идти речь, если человек причинил своими действиями общественно опасный результат, не сознавая и не имея возможности его сознавать в силу отсутствия необходимых объективных возможностей (казус) либо в силу своей невменяемости или малого возраста? Наказание такого лица было бы бесцельным, бессмысленным с точки зрения не только специальной, но и общей превенции.
Наша судебная практика после принятия УК РСФСР 1960 г. после- • довательно проводила в жизнь принцип виновной ответственности. Еще в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 18 марта 1963 г. «О строгом соблюдении законов при рассмотрении судами уголовных дел» подчеркивалось: «Суды должны обратить особое внимание на тщательное исследование субъективной стороны совершенного преступления. Вредные последствия независимо от их тяжести могут быть вменены лицу лишь в том случае, если оно действовало в отношении их умышленно или допустило их по неосторожности». Эти положения конкретизировались в ряде других разъяснений и решений по конкретным делам.
J Принцип вины предполагает неразрывную взаимосвязь субъективных и объективных признаков преступления. С одной стороны, лицо может нести уголовную ответственность лишь за те свои желания и намерения, которые реально воплотились в общественно опасных действиях (бездействии). С другой стороны, никакие вредные для общества Действия (бездействие) и их последствия не могут служить основанием Уголовной ответственности, если они не определялись психическим ^отношением лица (в форме умысла или неосторожности).
§ 5. Принцип справедливости ответственности
Идея социальной справедливости во всех областях жизни стала в последние годы предметом особого внимания. Весьма важное значение она имеет для уголовного права.
Принцип справедливости ответственности в уголовном праве сформулирован так: наказание й иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (ст. 6 УК РФ).
Эту общую формулировку можно несколько развить и конкретизировать. »
Как этическая оценочная категория, свидетельствующая об истинности, правильности определенного поведения’ с точки зрения интересов общества, принцип справедливости проявляется в уголовном праве в различных аспектах. Можно отметить по крайней мере три аспекта его проявления в уголовном праве. Первый, наиболее очевидный, касается справедливости назначения наказания. Справедливым может быть признано такое наказание, вид и размер которого строго соответствуют тяжести совершенного преступления, личности осужденного, всем объективным обстоятельствам данного конкретного случая. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу в случае назначения «явно несправедливого наказания приговор подлежит изменению либо отмене».
Однако для того чтобы суд, рассматривающий конкретнде дело, мог назначить справедливое наказание, законодатель должен определить справедливую санкцию за деяние, которое им запрещается. Это второй аспект. Справедливой может быть признана такая санкция, которая не только соответствует тяжести описанного в законе преступного деяния, но и согласуется с санкциями, предусмотренными за совершение других преступлений, и, кроме того, дает суду возможность индивидуализировать наказание с учетом всех возможных вариантов совершения преступления в реальной действительности. Наконец, третий аспект проявления принципа справедливости касается формирования круга преступных деяний: при криминализации (и декриминализации) того или иного деяния законодатель должен учитывать нравственные, этические представления граждан о справедливости и несправедливости запрета определенных поступков.
1 Справедливый — «действующий беспристрастно, в соответствии с истиной... истинный, правильный» (Ожегов С.И, Словарь русского языка. М., 1981. С. 674).
Несоответствие уголовного закона принципу справедливости при криминализации того или иного деяния приводит к тому, что этот правовой запрет гражданами не соблюдается, не применяется он и соответствующими правоприменительными органами, т.е. уголовно-правовая норма не действует. Несоответствие санкции принципу справедливости приводит к тому, что соответствующие коррективы в эту санкцию вносят сами суды: если санкция чрезмерно сурова, то с помощью ст. 64 УК РФ суды Назначают наказание ниже низшего предела либо другое, более мягкое наказание, чем предусмотрено в законе. Если санкция слишком мягкая, то в правоприменительной деятельности обнаруживается тенденция к квалификации деяния по другим статьям УК — с более суровыми наказаниями.
Следовательно, принцип справедливости в уголовном праве не сводится только к проблеме назначения справедливого наказания. Он обязывает законодателя прежде всего к тому, чтобы закон был справедливым с момента его издания.
Принцип справедливости ответственности закреплен в кодексах ряда зарубежных стран. В нашей юридической литературе справедливость довольно редко выделяется как самостоятельный уголовно-правовой принцип; однако почти все авторы, занимавшиеся этой проблемой, признают принципом уголовного права индивидуализацию ответственности. На наш взгляд, принципы справедливости и индвидуа-лизации — близкие, но не вполне совпадающие категории. Индивидуализация всегда относится к личности виновного, справедливость же понятие более широкое: здесь учитываются и личные, и общественные интересы.
Принцип справедливости тесно связан с другими уголовно-правовыми принципами, особенно с принципами равенства граждан перед законом и гуманизма.
В период буржуазной демократической революции именно формальное равенство всех граждан перед законом казалось высшим проявлением справедливости, принципом совершенного политического и социального строя. Как писал Ж.П. Марат, «преступление одинаково унижает всех людей, поэтому все правонарушители за одно и то же нарушение должны нести одно и то же наказание»1: В соответствии с этой идеей в УК Франции 1791 г. за все преступления были предусмотрены только абсолютно определенные санкции. Однако практика применения этого Кодекса очень скоро выявила несовершенство такой системы санкций1 2.
1 Марат Ж.П. План уголовного законодательства. С. 49.
2 Подробнее см.: Решетников Ф.М. Уголовное право буржуазных стран. Вып. 2. М., 1966. С. 6-16.
В нашем праве учет тяжести содеянного, личности виновного и всех других индивидуальных особенностей конкретного случая, предписываемый принципом справедливости, служит тому, чтобы преодолеть известный формализм, заложенный в принципе юридического равенства граждан перед законом. Реальное осуществление принципа справедливости дает возможность добиться более полного фактического равенства граждане сфере уголовного правосудия, а именно соответствия между тяжестью его общественно опасного деяния, данными о личности и т.д. и примененной к виновному мерой уголовно-правового воздействия. . **
Во второй части ст. 6 УК РФ сформулировано положений, которое в равной мере могло бы быть отнесено и к принципу законности. Оно воспроизводит норму ст. 50 Конституции РФ, запрещающей повторное осуждение за одно и то же преступление. Это, казалось бы, очевидное требование соблюдалось в истории уголовного права далеко не всегда. В средневековых тюрьмах годами и десятилетиями томились узники, сроки заключения которых вообще не определялись или продлевались до бесконечности, в том числе и без новых судебных приговоров. В нашей стране в конце 40-х гг. стали истекать десятилетние сроки лишения свободы у Лиц, осужденных в 1937—1938 гг. за политические («контрреволюционные») преступления, но многие из них были осуж- ’ дены вторично на длительные сроки по прежним обвинениям.
Принцип справедливости по своему содержанию очень близок и к принципу гуманизма. Однако, в отличие от него, справедливость ответственности предполагает, что мера, примененная к лицу, совершившему преступление, не должна быть не только чрезмерно суровой, но и чрезмерно мягкой.
Нарушение принципа справедливости не сводится только к назначению слишком мягкого или слишком сурового наказания. Несправедливым следует считать также неприменение условного осуждения, отсрочки исполнения приговора, условно-досрочного освобождения и т.д. в тех случаях, когда действительно были основания для их применения. Несправедливо и неприменение того или иного вида освобождений от уголовной,ответственности, если есть основания для прекращения дела по нереабилитирующим обстоятельствам. Несправедливым можно назвать и приговор, не признавший преступление рецидивом, хотя в деле имелись соответствующие данные. Именно поэтому как в названии, так и в формулировке указанного уголовно-правового принципа говорится не только о справедливости назначенного наказания, но и о справедливости применения наказания или иных мер уголовно-правового воздействия, т.е. справедливости ответственности.
Широкие возможности, предоставленные действующим правом для индивидуализации ответственности, привели на практике к тому, что меры наказания, назначаемые за сходные преступления, в различных регионах страны стали значительно отличаться. Такое положение следует расценивать и как нарушение стабильности уголовной политики, и как существенное нарушение принципа справедливости ответственности, ибо размер ответственности, ее характер оказываются в зависимости не от тяжести преступления, степени вины и личности виновного, а от места совершения преступления, личности судьи, выносящего приговор, и т.п.
В связи с этим возникла научная и практическая проблема; не являются ли пределы усмотрения, предоставленные законом суду, чрезмерно широкими, не следует ли ввести в законе некоторые критерии, которые окажут сдерживающее воздействие на свободу судейского усмотрения? На наш взгляд, ответ должен быть утвердительным. Некоторая формализация судебного усмотрения самим законодателем при-* вела бы к большей стабильности судебной практики, укреплению законности, более полной реализации принципа справедливости ответственности. В связи с этйм важное значение имеет рведение в уголовное законодательство разделения всех преступлений на категории с точным указанием правовых последствий совершения ^преступления определенной категории (тяжкие, менее тяжкие и т.д.).
§ 6. Принцип гуманизма
Гуманизм — это нравственная позиция, выражающая признание цен-* ности человека как личности, уважение его достоинства, стремление к благу человека как цели общественного прогресса.
Принцип гуманизма вытекает из основ конституционного строя России, в которых провозглашается приоритет личности. Как гласит ст. 2 Конституции РФ, «человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства».
Значение гуманистических идей для правовой системы велико и многообразно. Они лежат в основе регулируемых и охраняемых нашим правом общественных отношений, влияют на методы правового регулирования, на позиции участников правовых связей. Весьма специфичны проблемы реализации гуманистических идей в области уголовного права.
Прежде всего возникают вопросы: в отношении какого круга субъектов действует принцип гуманизма в уголовном праве? В отношении
общества, защищаемого силой уголовного закона? В отношении потерпевшего? Или в отношении преступника?
Ответы на эти вопросы не однозначны. Уголовное право охраняет жизнь и здоровье, честь и достоинство личности, собственность, государственный и общественный строй, правопорядок от преступных посягательств. Значит, первый и главный аспект гуманизма в уголовном праве — это забота о гражданах, их безопасности, об интересах потерпевших. На это и нацелены все нормы УК, прежде всего его Особенной части, устанавливающие конкретные меры ответственности.
Вместе с тем уголовное право охраняет и законные интересы лица, подлежащего уголовной ответственности. С позиции законности преступник остается гражданином, несущим определенные обязанности и имеющим определенные лрава. Напомним слова К. Маркса о том, что государство в правонарушителе «должно видеть... человека, живую частицу государства, в которой бьется кровь его сердца, солдата, который должен защищать родину... члена общины, исполняющего собственные функции, главу семьи, существование которого священно, и, наконец, самое главное — гражданина государства»^.
Противопоставление участников уголовно-правовых отношений в том смысле, что к некоторым из них потерпевшему, свидетелю — необходимо проявлять человеческое, гуманное отношение, а по отношению к другим, например к обвиняемому, этого якобы не требуется, не соответствует принципам законности и справедливости, не отвечает и принципу гуманизма. Более того, именно отношение к лицу, совершившему преступление, служит показателем реализации в уголовном праве принципа гуманизма.
Принцип гуманизма в уголовном праве непосредственно связан с определением целей правосудия и тех средств, которыми располагает уголовная юстиция в решении стоящих перед нею задач. Цели, к которым стремится уголовная юстиция, как и средства, которыми она их достигает, — не только ее «внутреннее дело». Уголовная юстиция может и должна воздействовать на преступника, а также на граждан в целях предупреждения с их стороны возможных преступлений. Но воздействовать какой ценой? До каких границ? Какими методами? Эти вопросы имеют важное социально-политическое и идеологическое значение.
Когда французские просветители и их последователи в других странах рисовали картину не столько предвидимого, сколько желаемого ими будущего, они неизменно связывали уголовное правосудие с
1 Маркс К, Энгельс Ф, Соч. Т. 1. С. 132.
принципами справедливости и гуманизма. Эти принципы ассоциировались в их представлении с общественным благом, свободой, равенством, уважением к человеческой личности. Ч. Беккариа писал: «...следует употреблять только такое наказание, которое... производило бы наиболее сильное впечатление на душу людей и было бы наименее мучительным для тела преступника»1. Жан Поль Марат, составляя «План уголовного законодательства», стремился к тому, чтобы, по его словам, «не ущемляя ни справедливости, ни свободы, примирить мягкость кары с ее надежностью и человечность с безопасностью гражданского общества»1 2. Прогрессивная, демократическая тенденция и ныне видится в том, чтобы принцип гуманизма был одним из краеугольных камней уголовной юстиции, определяя основные направления развития средств и методов борьбы с преступностью.
Трудность заключается в том, что гуманизм уголовной юстиции противоречив: охраняя личность и права потерпевших, интересы общества, уголовная юстиция вместе с тем должна проявлять гуманность и по отношению к преступнику, посягнувшему на эти интересы. Понятно, что главная задача уголовного права — обеспечение безопасности человека (ч. 1 ст. 7 УК РФ), его чести и достоинства, его имущества от преступных посягательств. В этом прежде всего находит проявление принцип гуманизма, т.е. заботы о человеке. Но и методы, которыми безопасность обеспечивается, не безразличны для общества.
Социологические и криминологические исследования убедительно доказывают, что возмездие, устрашение, физическое или психическое насилие сами по себе не в состоянии ликвидировать преступность. Важно обеспечить соответствие и тесную связь методов правового и воспитательного воздействия, осуществляемого уголовной юстицией, с общими принципами воспитания нравственности. И с этой точки зрения гуманистические методы наиболее результативны.
Средства, применяемые уголовной юстицией, зависят от социально-политической природы общественного строя. В демократическом обществе не должно быть антигуманных средств борьбы с преступностью. Понятно, что ценностные представления различных групп населения, в частности о методах обращения с преступниками, должны активно формироваться, и не последнюю роль в этом процессе способны сыграть уголовная юстиция, правовое воспитание населения.
Принцип гуманизма охватывает различные аспекты отношения к преступнику в период назначения исполнения уголовного наказания,
1 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. С. 244.
2 Марат Ж.П. Избранные произведения. М., 1956. Т. 1. С. 213.
включая различные формы освобождения от него. В частности, е&ли иметь в виду цели наказания, то надо подчеркнуть, что наказание и иные меры уголовно-правового воздействия не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства (ч. 2 ст. 7 УК РФ).
Принцйп гуманизма в сфере практической борьбы с преступностью в нашей стране должен реализовываться посредством сокращения сферы применения наказания в виде лишения свободы, путем такого рационального построения уголовно-правовых санкций, которое давало бы возможность избрать меру наказания, наименьшую из допустимых в данном случае, а также применять амнистии и помилования. Это, разумеется, не означает неоправданной мягкости по отношению к опасным преступникам, членам преступных сообществ, лицам, неоднократно совершавшим преступления, и др.
Практика применения наказаний показывает, что отступления от принципов гуманизма, особенно назначение чрезмерно суровых мер наказания, чреваты серьезными негативными социальными последствиями. Причиняя излищние страдания осужденному и его близким? такое наказание превращает преступника в глазах общественности в жертву, вызывая к нему чувство сострадания вместо осуждения его преступного поведения. Тем самым чрезмерно суровое наказание препятствует формированию правильного правосознания, достижению целей общей превенции. Проведенные эмпирические исследования свидетельствуют о том, что чрезмерно строгое наказание не служит и целям частной превенции.
В связи со вступлением Российской Федерации в Совет Европы предстоит дальнейшая гуманизация уголовно-правовой системы. Это мораторий на исполнение смертной казни, д затем и ее отмена; это уже состоявшийся перевод уголовно-исправительных учреждений из системы МВД в ведение Министерства юстиции и др. Понятно, что процесс гуманизации уголовного законодательства может быть плодотворным лишь при условии всестороннего учета криминальной обстановки в стране, уровня профессионализма сотрудников правоохранительных органов, а также состояния правосознания должностных лиц и граждан.
Глава 4. УГОЛОВНЫЙ ЗАКОН
§ 1. Понятие и значение уголовного закона
Закон — это нормативный акт, принятый законодательной властью и содержащий в себе правовые нормы. Уголовный закон отличается от других законов именно содержанием норм права. Он устанавливает основания и принципы уголовной ответственности, определяет, какие общественно опасные деяния признаются преступлениями и какие наказания предусматриваются за их совершение. Уголовный закон также регламентирует основания освобождения от уголовной ответственности и наказания.
В соответствии с Конституцией Российской Федерации (ст. 71) и Федеративным договором (Договором о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации) принятие уголовного законодательства относится к ведению федеральных органов государственной власти. Уголовное законодательство РФ кодифицировано, и единственным уголовным законом является Уголовный кодекс Российской Федерации* Согласно ч. 1 ст. 1 УК РФ уголовное законодательство России состоит только из Уголовного кодекса, а новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в УК.
Следует отметить, что во многих развитых странах Запада уголовные кодексы не являются единственными уголовно-правовыми законодательными актами. Так, в ФРГ существует обширное законодательство, предусматривающее ответственность за преступления экологические, хозяйственные, транспортные. Причем многие уголовно-правовые нормы этого законодательства не включаются в Уголовный кодекс, а действуют наряду с ним.
Думается, однако, что не следует отказываться от опыта, накопленного советским уголовным правом, и ot его устойчивой правотворческой тенденции, выражающейся в полной кодификации уголовно-правовых норм (на уровне бывших союзных республик). Продол-
жение этой тенденции сохранит определенные гарантии законности в сфере осуществления правосудия по уголовным делам.
Уголовный кодекс Российской Федерации «основывается на Конституции Российской Федерации» (ч. 2 ст. 1 УК). Конституция РФ в ч. 1 ст. 15 провозглашает" прямое действие Конституции в случае, если любые законы и иные правовые акты противоречат ей. Соотношение же ч. 1 ст. 3 УК РФ о том, что «преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом», и указанного положения, выраженного в ч. 1 ст. 15 Конституции, предельно простое. Не нормы Уголовного кодекса (как и любого другого закона, здесь нет какой-либо отраслевой специфики) ограничивают действие Конституции, а, наоборот, последняя оставляет за собой приоритет своих норм в случае противоречия им любых других правовых норм, включая уголовно-правовые. Так же этот вопрос решается и в судебной практике. В постановлении Президиума Верховного Суда РФ по делу И. говорится: «Норма уголовного закона не может противоречить положениям, закрепленным в Конституции Российской Федерации». Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» суд, разрешающий дело (в том числе уголовное), применяет непосредственно нормы Конституции, в частности в том случае, когда он придет к убеждению, что федеральный закон (например, нормы УК) находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции.
Известно, что в 1995 г. Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции РФ и общепризнанным принципам и нормам международного права положения ст. 64 УК РСФСР об ответственности российского гражданина за бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы как разновидности измены Родине. Действие этой нормы прекратилось вовсе не с введением в действие УК РФ 1996 г.# формально отменившим данный уголовно-правовой запрет, а одновременно с указанным решением Конституционного Суда.
В соответствии с Конституцией РФ своеобразным источником конституционного права (и уголовного) служат и некоторые нормы международного права. Так, в ст. 15 Конституции сформулирован принцип приоритета общепризнанных международных норм, относящихся к правам человека, и непосредственно порождающим права и обязанности граждан Российской Федерации. В ч. 2 ст. 1 УК также сформулировано, что Уголовный кодекс Российской Федерации осно
вывается не только (как отмечалось) на Конституции РФ, но и на общепризнанных принципах и нормах-международного права. Необычность юридической силы этих норм проявляется в том, что на их основании нельзя кого-либо привлечь к уголовной ответственности или назначить кому-либо уголовное наказание, так как указанные нормы международного права не содержат уголовно-правовых санкций. Однако если внутригосударственные уголовно-правовые нормы противоречат указанным международным нормам, лицо должно быть освобождено от уголовной ответственности в силу прямого действия Конституции Российской Федерации и указанных норм международного права. И в этом смысле нормы международного права, относящиеся к правам человека, считаются источником уголовного права Российской Федерации.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своем постановлении от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» указал: «Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться ' судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом (например^ Единая конвенция о наркотических средствах 1961 года, Международная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 года, Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года)... международно-правовые нормы, предусматривающие признаки составов преступлений, должны применяться судами Российской Федерации в тех случаях, когда норма Уголовного кодекса » Российской Федерации прямо устанавливает необходимость применения международного договора Российской Федерации (например, ст. 353 и 356 УК РФ)»1.
Согласно ст. 8 УК РФ уголовной ответственности подлежит лишь лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом РФ. В связи с этим уголовный закон есть незыблемое основание для осуществления правосудия по уголовным делам. В соответствии Со ст. 118 Конституции .Российской Федерации правосудие осуществляется только судом. Согласно же ст. 49 Конституции РФ виновность лица в совершении пре-
1 ВВС РФ. 2003. № 12. С. 5-6.
ступления может быть установлена только вступившим в законную силу приговором суда.
Вместе с тем в реализации уголовного закона важное место принадлежит следователю, органу дознания и прокурору. Деятельность этих органов и должностных лиц непосредственно, напрямую связана с применением уголовного закона. И дознание, и предварительное следствие по поводу совершенных преступлений не могут быть не основаны на нормах уголовного права, Так как определение круга общественно опасных деяний, признаваемых преступлениями, установление уголовной ответственности и оснований освобождения от нее — прерогатива только уголовного закона. В связи с этим уголовный закон считается краеугольным камнем этой деятельности.
§ 2. Структура и техника уголовного закона.
* Виды диспозиций и санкций
Ввиду полной кодификации уголовного законодательства Российской Федерации структура уголовного закона рассматривается как структура Уголовного кодекса и его статей. Уголовный кодекс состоит из Общей и Особенной частей, которые делятся на разделы и главы, объединяющие статьи УК, расположенные в порядке сплошной нумерации. Статьи Общей части состоят из норм, устанавливающих принципы и общие положения уголовного права, относящиеся к уголовному закону, преступлению, наказанию и освобождению от уголовной ответственности и наказания. Статьи Особенной части предусматривают ответственность за отдельные преступления (убийство, кражу, хулиганство и др.).
Структурно статьи Особенной части отличаются от статей Общей части (последние не имеют санкций) и состоят из двух частей — диспозиции и санкции.
Диспозицией называется часть статьи Особенной части, содержащая определение предусмотренного ею преступного деяния. Диспозиции статей Особенной части бывают четырех видов: простые, описательные, ссылочные и бланкетные.
Простая диспозиция лишь называет соответствующее преступное деяние, но не определяет его признаки. Например, таковой является диспозиция ч. 1ст. 126УКРФ —«Похищение человека». Обычно в теории уголовного права существование простых диспозиций объясняется тем, что они будто бы употребляются в тех случаях, когда признаки преступного деяния ясны и понятны без пояснения их в тексте закона. Однако изучение ошибок в квалификации преступлений, предусмот-
ренных простыми диспозициями, и наличие (более или менее существенных) споров в теории и на практике по вопросу понимания некоторых признаков состава, упоминаемых в них, позволяют усомниться в «простоте» простых диспозиций. Простыми диспозиции бывают лишь по форме, но не по содержанию. Простые диспозиции — это чаще всего дефект законодательной техники, и законодатель в принципе должен отказаться от таких диспозиций уголовного закона.
Описательная диспозиция, в отличие от простой, не только называет определенное преступление, но и раскрывает его признаки. Так, ч. 1 ст. 161 УК РФ определяет грабеж как «открытое хищение чужого имущества». В УК РФ большинство диспозиций являются описательными, что вполне оправданно, так как от законодательного выражения буквы уголовного закона зависит определение оснований уголовной ответственности за конкретное преступление.
Ссылочная диспозиция, в отличие от описательной, не содержит указания на признаки соответствующего преступного деяния, а отсылает к другой статье уголовного закона. Например, ссылочной считается диспозиция ч Л ст. 112 УК РФ: «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни человека и не повлекшего последствий, указанных в статье 111 настоящего Кодекса...» Это значит, что для определения состава данного преступления необходимо обратиться к ст: 111 УК, исключив перечисленные в ней последствия умышленного причинения тяжкого вреда здоровью.
Бланкетной называется диспозиция*, которая непосредственно в самом уголовном законе не определяет признаки преступного деяния, а отсылает к другим законам или иным нормативным актам другой отрасли права (административного, гражданского и т.д.). Например, бланкетной является диспозиция ч. 1 ст. 143 УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за нарушение правил техники безопасности или иных правил охраны труда. Сами этиправила не расшифровываются в уголовном законе, а устанавливаются постановлениями правительства, приказами министерств, ведомств (как самостоятельно, так и по согласованию с профсоюзами), в Трудовом кодексе РФ. В связи с этим для определения данного состава преступления всякий раз необходимо обращаться к соответствующим нормативным актам трудового права. Однако бланкетные диспозиции не превращают уголовно-правовой запрет лишь в уголовно-правовую санкцию за нарушение норм иной отрасли права. Как правило, в бланкетных диспозициях условием уголовной ответственности служит наступление определенных Последствий, указанных непосредственно в уголовном законе. Так, в ч. 1 ст. 143 УК РФ условие ответственности связывается с тем, что нарушение правил охраны труда «повлекло по неосторожности причине-
ние тяжкого вреда здоровью человека», и это условие принципиально отличает данный уголовно-правовой запрет от аналогичного нарушения правил охраны труда, предусмотренных в трудовом праве.
Бланкетные диспозиции представляют собой специфический способ формулирования уголовно-правовых предписаний. Они являются свидетельством взаимосвязи уголовного права с другими отраслями права. Анализ УК РФ позволяет утверждать, что нет такой отрасли права, отдельные нормы которой органически не входили бы в уголовно-правовые. И в этих случаях условия уголовной ответственности за совершение общественно опасных деяний содержатся не только в нормах уголовного права, но и в нормах других отраслей. Несмотря на всю необычность такого явления, все же ничего противоречащего самостоятельности уголовно-правового запрета в нем нет. Все эти неуголовно-правовые нормы включаются законодателем в диспозицию статей ^головного закона, и состав соответствующего преступления конструируется в таких случаях путем помещения указанных норм в оболочку уголовного закона, в связи с чем неуголовно-правовые нормы превращаются в «клеточку» уголовно-правовой «материи». Указание на нормы других отраслей права обычно дается в общей форме, чаще всего путем упоминания соответствующих нормативных актов и правил. Это делается, во-первых, для того, чтобы не загромождать Уголовный кодекс нормативными актами других отраслей права, а во-вторых, для достижения стабильности уголовного закона, чтобы она не ставилась в прямую зависимость от изменения нормативных актов другой отрасли права. Указанные обстоятельства наглядно Демонстрируют, Что бланкетные диспозиции уголовного закона имеют достоинства и недостатки, но обойтись без них нельзя. Основной их недостаток состоит в том, что круг нормативных актов, к которым отсылают эти диспозиции, весьма широк. Чрезмерная бланкетность уголовно-правовых диспозиций подчас существенно затрудняет деятельность суда, следствия, прокурора или органа дознания по квалификации преступлений, так как они вынуждены ртыскивать нормативные акты самых^ различных отраслей права, которые, в отличие от уголовно-правовых актов, издаются многими органами в огромном количестве.
В связи с этим в юридической литературе последних лет справедливо обсуждается вопрос об уменьшении уровня бланкетности указанных диспозиций.
.Санкцией называется часть статьи Особенной части УК, которая определяет вид и размер наказания за данное преступление. Санкция есть законодательная оценка характера и степени опасности запрв” щенного законом деяния.
Для действующего УК РФ характерны два вида санкций — относи-j тельно определенные и альтернативные.
t Относительно определенная санкция может указывать высший и низший пределы наказания (например, ч. 1 ст. 105 УК РФ предусмат-ривает наказание в виде лишения свободы на срок от шести до пятна-[ дцати лет) или ограничиться указанием лишь на максимум наказания ? (ст. 106 УК предусматривает наказание в виде лишения свободы на ' срок до пяти лет). В таких случаях мийимальные пределы наказания ' предусмотрены в статьях Общей части УК, регулирующих соответст-I вующий вид наказания. Обратившись к ч. 2 ст. 56 УК, мы установим, ^что минимальный срок лишения свдбоды равен двум месяцам и что, * следовательно, санкция ст. 106 УК предусматривает наказание в виде * лишения свободы в пределах от двух месяцев до пяти лет.
* В альтернативных санкциях дается указание не на один вид наказа-; ния, а на два или более. Например, санкция ч. 1 ст. 160 УК (устанавли-\ вающей ответственность за присвоение или растрату чужого имущест-t ва без отягчающих обстоятельств) предусматривает следующие виды ? наказания: штраф, обязательные работы, исправительные работы, лишение свободы.
* Необходимо различать уголовный закон и уголовно-правовую нор-му. Первый — это, как уже отмечалось, нормативный акт, содержащий Кв себе уголовно-правовые предписания, т.е. уголовно-правовую нор-му. Таким образом, уголовный закон — это форма (правовая оболоч- ка) уголовно-правовой нормы, а последняя есть правовое содержание первого. В связи с этим структура статей Особенной части УК отлича- ется от структуры уголовно-правовой нормы, выраженной в этих К статьях. Структура любой нормы Особенной части соответствует клас- сической трехэлементной структуре правовой нормы — гипотеза, дис- позиция, санкция. Диспозиция нормы, представляющая собой описа- ние соответствующего состава преступления, не ограничивается дис-К позицией лишь статьи Особенной части УК, а имеет и свое «продолжен ние» в статьях Общей части, например, в статьях об умысле и В неосторожности, о приготовлении к преступлению и покушении на преступление, о соучастии в преступлении и др. Санкция уголов- но-правовой нормы совпадает с санкцией соответствующей статьи Особенной части УК (хотя в некоторых случаях и для ее уточнения Надо обращаться к статьям Общей части, в частности, как уже отмеча-д Лось, длд установления минимума соответствующего наказания, если в Санкции статьи Особенной .части он не определяется). Гипотезой же Уголовно-правовой нормы считается в первую очередь пЬложение об Д основании уголовной ответственности, сформулированное в ст. 8 УК.
Таким образом, структура уголовно-правовой нормы (как и любой другой правовой нормы) может не совпадать со структурой закона как нормативного акта. Поэтому вполне возможно, что одна норма выражена в разных статьях закона и что структурные части одних правовых норм могут находиться в различных статьях одного и того же либо другого нормативного акта той же либо даже иной отрасли права (в бланкетных диспозициях уголовного закона).
§ 3. Действие уголовного закона во времени и в пространстве
Действие уголовного закона во времени регулируется ст. 9 и 10 УК. В соответствии со ст. 9 преступность и наказуемость деяний определяются уголовным законом, действовавшим во время их совершения. Под совершением преступления понимается как оконченное преступление, так и совершение наказуемых деяний, образующих предварительную преступную деятельность (приготовление к преступлению) и покушение на преступление.
Согласно Федеральному закону от 14 июня 1994 г. (в ред. от 22 октября 1999 г.) «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания», федеральные законы вступают в силу одновременно на всей территории Российской Федерации по истечении десяти дней после дня их официального опубликования, если самими законами не установлен другой порядок вступления их в силу (Ст. 6). В соответствии со ст. 4 этого Закона (в ред. Федерального закона от 22 октября 1999 г. «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания») официальным опубликованием федерального закона считается первая публикация его полногр текста в «Парламентской газете», «Российской газете» или «Собрании законодательства Российской Федерации».
Вступивший в силу уголовный закон действует до его отмены или замены новым законом. С этого момента старый уголовный закон считается утратившим силу и применению не подлежит.
В ст. 10 УК РФ сформулирован принцип обратной силы уголовного закона, являющийся исключением из требований, установленных в ст. 9 УК. Этот принцип означает, что закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующее деяние
► до вступления такого закона в силу, включая лиц, отбывающих наказа-t ние или отбывших наказание, но имеющих судимость. В соответствии
с Конституцией РФ этот принцип стал конституционным (ст. 54). j Законом, устраняющим преступность деяния, считается закон, ; объявляющий о декриминализации этого деяния, т.е. о его исключении из Уголовного кодекса и, следовательно, об отмене уголовной от-! ветственности и наказания за его совершение.
Законом, смягчающим наказание, является закон, по которому f максимальный и минимальный пределы того или иного вида (меры) - наказания ниже, чем у ранее действовавшего закона, либо который установил альтернативную санкцию, позволяющую назначить более -мягкое наказание. Однако при оценке строгости или мягкости нового уголовного закона и определении того, улучшает или ухудшает он положение лица, совершившего преступление, следует учитывать не только его санкцию, но и иные обстоятельства, влияющие на усиление .или смягчение уголовной ответственности и наказания. Так, новый уголовный закон может существенно изменить сроки наказания, необходимые для условно-досрочного освобождения, условия погашения и ! снятия судимости и т.д. Все это также влияет на определение того, име-; ет ли новый закон обратную силу.
г Как уже отмечалось, правило об обратной силе нового, более мягкого уголовного закона распространяется и на лиц, уже осужденных и ? отбывающих или отбывших наказание по старому, более строгому закону.
| Если новый закон устраняет преступность деяния, то производство ! по делу прекращается на любой стадии, значит, и на стадии предварительного следствия. Если новый закон смягчает наказание, то при определении наказания суд должен руководствоваться, новым законом I* (это правило распространяется и на деятельность судагв кассационной ; и надзорной инстанциях).
I В ч. 1 ст. 10 УК формулируется также правило о непридании прин^ ^ципа обратной силы в отношении закона, устанавливающего преступ-! ность деяния, усиливающего наказание или иным образом ухудшаю-J щего положение лица, совершившего соответствующее деяние. ^Законом, устанавливающим наказуемость деяния, является закон, согласно которому преступным признается деяние, ранее не рассматриваемое в качестве преступления. Законом, усиливающим наказание, считается закон, который увеличивает максимальный или минималь-; ный предел наказания или оба эти предела. Таким же является и закон, ^который, не меняя пределы основного наказания, добавляет к нему дополнительное наказание либо устанавливает альтернативную санкцию, дающую суду возможность назначить более строгое наказание,
чем по ранее действовавшему закону. К закону, усиливающему наказание, а следовательно, ухудшающему положение лица, совершившего преступление, надо отнести и закон/направленный на усиление уголовной ответственности и наказания путем увеличения сроков наказания, отбытие которых необходимо для условно-досрочного освобождения, увеличения сроков погашения и снятия судимости и т.д.
Действие уголовного закона всегда ограничено определенной территорией. В связи с этим основной принцип действия уголовного закона в пространстве это территориальный принцип. Он выражен в ч. 1 ст. 11 УК РФ и сводится к тому, что лица, совершившие преступление на территории Российской Федерации, независимо от того, являются ли они российскими гражданами, иностранными гражданами или лицами без гражданства, несут уголовную ответственность по УК Российской Федерации.
Согласно Федеральному закону от 31 мая 2002 г. (в ред. от 2 ноября 2004 г.) «О гражданстве Российской Федерации» гражданами Российской Федерации признаются лица, имеющие гражданство Российской Федерации на день вступления в силу этого Закона, а также лица, которые приобрели гражданство Российской Федерации в соответствии с этим Законом. Данный Закон регламентирует порядок приобретения гражданства, прием и восстановление в гражданстве, а также прекращение гражданства Российской Федерации. Иностранными гражданами являются лица, обладающие гражданством иностранного государства и не имеющие гражданства Российской Федерации. Лицом без гражданства считается лицо, не являющееся гражданином Российской Федерации и не имеющее доказательства наличия гражданства иностранного государства.
К государственной территории Российской Федерации относятся: суша, воды, недра и воздушное пространство в пределах Государственной границы Российской Федерации. В соответствии с Законом РФ от 1 апреля 1993 г. (в ред. Федерального закона от 7 марта 2005 г.) «О Государственной границе Российской Федерации» Государственной границей Российской Федерации является граница РСФСР, закрепленная действующими международными договорами и законодательными актами бывшего СССР; границы Российской Федерации с сопредельными государствами, не оформленные в международно-правовом отношении, подлежат их договорному закреплению.
Преступления, совершенные в пределах территориальных вод или воздушного пространства, также признаются совершенными на территории Российской Федерации. К территориальным водам Российской Федерации относятся прибрежные морские воды шириной 12 морских
миль, отсчитываемых от линии наибольшего отлива как на материке, \ так и на островах, принадлежащих Российской Федерации, или от прямых исходных линий, соединяющих точки, географические координа-'Ты которых утверждаются Правительством Российской Федерации. ’ В отдельных случаях иная ширина территориальных вод Российской Федерации может устанавливаться международными договорами Рос-' сийской Федерации, а при отсутствии договоров — в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, f Из формулировки ч. 2 ст. 11 УК РФ вытекает, что действие Кодекса распространяется также на преступления, совершенные на континен-. тальном шельфе или в исключительной экономической зоне Российской Федерации1* Континентальным шельфом Российской Федерации являются поверхность и недра морского дна подводных районов, примыкающих к побережью или к островам Российской Федерации, : но находящихся вне территориального моря, до глубины 200 метров ' или за этим пределом до такого места, где глубина покрывающих вод ’позволяет разработку естественных природных богатств. Исключительная экономическая зона Российской Федерации устанавливается в морских районах, находящихся за пределами территориальных вод '(территориального моря) Российской Федерации и прилегающих к ^ним, включая районы вокруг принадлежащих Российской Федерации ; островов. Внешняя граница такой зоны находится на расстоянии ; 200 морских миль, отсчитываемых от тех же исходныхлиний, что и территориальные воды (территориальное море) Российской Федерации. ^Разграничение (делимитация) экономической зоны между Российской Федерацией и государствами, побережья которых противолежат Побережью Российской Федерации или являются смежными с побережьем Российской Федерации, осуществляется с учетом законодательства Российской Федерации путем соглашения на основе международного права в целях достижения справедливого решения.
Однако формулировка ч. 2 ст. 11 УК РФ Противоречит международным нормам о правовой природе и правовом режиме как континен-^тального шельфа, так и исключительной экономической зоны. Их правовой режим достаточно подробно регламентирован Конвенцией LOOHno морскому праву 1982г., согласно которой права и юрисдикция ^прибрежных государств вовсе не беспредельны, а ограничены целевым ^назначением использования указанных территорий. В соответствии с ^гим следует согласиться с мнением о том, что в действительности уго-
Г 1 м. Федеральный закон от 30 ноября 1995 г. (вред, от 29 декабря 2004 г.) «О конти-
нентальном шельфе Российской Федерации» // С3 РФ. 1995. № 49. Ст. 4694; 2003. № 46 1). Ст. 4444.
ловно-правовая юрисдикция Российской Федерации распространяется не на все преступления, совершенные в пределах исключительной экономической зоны и континентального шельфа, а лишь на некоторые. В отношении исключительной экономической зоны это те преступления, которые связаны с нарушением суверенных прав российского государства: незаконное создание в исключительной экономической зоне зон безопасности или нарушение правил строительства, эксплуатации, охраны и ликвидации -возведенных сооружений и средств обеспечения безопасности морского пароходства; исследование, разведка, разработка естественных природных богатств в исключительной экономической зоне, проводимые без соответствующего разрешения. В отношении континентального шельфа это преступления, связанные с разведкой и использованием ресурсов континентального шельфа, а также защитой окружающей среды и искусственных сооружений на континентальном шельфе1.
Согласно общепринятым нормам и принципам международного лрава в ч. 3 ст. 11 УК РФ зафиксировано правило, в соответствии с которым лицо, совершившее преступление на судне, приписанном к порту Российской Федерации, находящемся в открытом водном или воздушном пространстве вне пределов Российской Федерации, подлежит ответственности по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации. По УК РФ лицо, совершившее преступление на военном корабле или военном воздушном судне Российской Федерации, несет ответственность независимо от места их нахождения.
В соответствии с Договором о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства 1967 г. государства (а следовательно, и Российская Федерация) осуществляют свою юрисдикцию и над запущенными ими в космическое пространство объектами и их экипажами.
Преступление считается совершенным на территории Российской Федерации как в случае, когда преступные действия начаты и окончены на ее территории, включая наступление предусмотренного уголовным законом преступного результата, так и в случае, когда преступное действие выполнено на территории Российской Федерации, а преступный результат наступил за ее пределами.
В ч. 4 ст. 11 УК РФ делается исключение из общего принципа наказуемости всех лиц, совершивших преступления на территории Россий
1 См.: Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко и З.А. Незнамова. М., 1997. С. 40—41.
ской Федерации. Такое исключение касается дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом: в случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации вопрос об их ответственности разрешается на основе норм международного права. Здесь имеется в виду иммунитет соответствующих лиц, т.е. их неподсудность по уголовным делам судам Российской Федерации. К дипломатическим представителям, обладающим правом дипломатической неприкосновенности, относятся: главы дипломатических представительств в ранге послов, посланников или поверенных в делах и члены дипломатического персонала представительств; советники, торговые представители и их заместители; военные, военно-морские и военно-воздушные атташе и их помощники; первые, вторые и третьи секретари атташе и секретари-архивисты, а также члены семей глав и дипломатического персонала представительств, если они проживают вместе с указанными Лицами и не являются российскими гражданами.
Правом дипломатической неприкосновенности пользуются, кроме того, представители иностранных государств, члены парламентских и правительственных делегаций, а также на основе взаимности сотрудники делегаций иностранных государств, которые приезжают в Россию для участия в международных переговорах или с другими официальными поручениями либо следуют в этих же целях транзитом через территорию Российской Федерации, и члены семей указанных лиц, которые их сопровождают, если они не являются российскими гражданами. Право дипломатической неприкосновенности должностных лиц международных неправительственных организаций и представительств иностранных государств при этих организациях определяется соответствующими международными договорами, в которых участвует Российская Федерация.
Консульские должностные лица пользуются иммунитетом от уголовной юрисдикции Российской Федерации в том, что касается их служебной деятельности. Дипломатические курьеры пользуются личной неприкосновенностью при исполнении своих служебных обязанностей (они не могут быть подвергнуты аресту или задержанию).
На основе специальных договоров с иностранным государством на консульских должностных лиц, а также на административно-технический персонал дипломатических представительств (за исключением граждан Российской Федерации) могут быть в полном объеме распространены принципы дипломатической неприкосновенности исходя из принципа взаимности в отношении соответствующего государства.
Вместе с тем следует отметить, что иммунитет (дипломатический) соответствующих лиц, совершивших уголовно наказуемое дея-
ние, от уголовной юрисдикции государства их пребывания не является абсолютным. Так, согласно Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. аккредитирующее государство может отказаться от указанного иммунитета в отношении конкретных лиц. Кроме того, иммунитет дипломатического представителя (и других лиц), пользующегося им, не освобождает его от юрисдикции аккредитующего государства.
Абсолютная, без каких-либо исключений реализация территориального принципа, сформулированного в ч. 1 ст. 11 УК РФ, невозможна не только в силу соответствующих норм о дипломатическом иммунитете. Как охранительная, так и особенно предупредительно-воспитательная цель уголовного закона вынуждает законодателя урегулировать вопрос об ответственности российских граждан, совершивших преступления за границей. Поэтому территориальный Принцип действия уголовного закона в пространстве дополняется принципом гражданства, выраженным в ч. 1 ст. 12 УК РФ и заключающимся в том, что граждане Российской Федерации и постоянно проживающие в России лица без гражданству, совершившие преступления вне пределов Российской Федерации, подлежат ответственности по Уголовному кодексу Российской Федерации.
Каждое государство отличается своими специфическими особенностями в установлении и формулировании уголовно-правовых запретов. Поэтому ч. 1 ст. 12 УК имеет в виду те случаи, когда граждане Российской Федерации или лица без гражданства совершили за границей деяние (действие или бездействие), которое считается преступлением не только по УК РФ, но и по законодательству государства, на территории которого оно было совершено, но не были осуждены в иностранном государстве. Последнее условие согласуется с ч. 2 ст. 6 УК РФ, в соответствии с которой никто не должен нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление (как уже отмечалось, эта норма производна от ст. 50 Конституции РФ). При осуждении такого лица наказание не может превышать верхнего предела санкции, предусмотренной законом иностранного государства по месту совершения преступления.
В соответствии с ч. 2 ст. 12 УК РФ военнослужащие воинских частей Российской Федерации, дислоцирующихся за пределами Российской Федерации, за преступления, совершенные на территории иностранного государства, несут ответственность по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором РФ.
В ч. 3/ст. 12 УК РФ формулируется еще два (после территориального) принципа действия уголовного закона в пространстве — универ-
сальный и реальный? Первый исходит из необходимости борьбы с международными преступлениями и преступлениями международного характера. Участие Российской Федерации в международных конвенциях по борьбе с этими преступлениями (например, с фальшивомонетничеством, угоном воздушного судна, с преступлениями, связанными с изготовлением, сбытом или распространением наркотиков) требует законодательного урегулирования случаев, когда иностранные граждане совершают за границей указанные преступления (те, которые запрещены как заключенным Российской Федерации международным договором, так и российским уголовным законодательством). Разумеется, что в этих случаях ч. 3 ст. 12 УК может быть применена лишь тогда, когда иностранные граждане или лица без гражданства не были осуждены в иностранном государстве и привлекаются к уголовной ответственности на территории Российской Федерации.
Понятие международного договора (в терминологическом и смысловом значениях) раскрывается в Федеральном законе от 15 июля 1995 г. «О международных договорах Российской Федерации». В соответствии со ст. 2 этого Закона «международный договор Российской Федерации^ означает международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами) либо с международной организацией в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования».
Таким образом, терминологически международный договор может именоваться и по-иному. Например, международные договоры по борьбе с отдельными преступлениями обычно заключаются в форме конвенций (Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г.). Следует иметь в виду и существенное уточнение, сделанное в ст. 1 указанного Закона, о том> что он «распространяется на международные договоры, в которых Российская Федерация является стороной в качестве государства — продолжателя СССР». Это уточнение действительно важно, так как большинство международных конвенций о борьбе с отдельными преступлениями были заключены еще Советским Союзом и Российская Федерация — субъект таких договоров (конвенций) по праву правопреемства.
Значительную трудность в правоприменительном плане представляет то обстоятельство, что международные договоры о борьбе с отдельными преступлениями, к сожалению^ не только не кодифициро
ваны, но и вообще не систематизированы, хотя количество таких конвенций (некоторые из них заключены еще в начале XX в.) велико. Кроме того, по тому или иному вопросу иногда действует несколько договоров (межгосударственных, международных организаций), что делает необходимым определить их иерархию. Привлечение соответствующих лиц к уголовной ответственности в рогласии с универсальным принципом Происходит с учетом норм определенных международно-правовых договоров, но все-таки путем применения норм УК РФ (квалификация преступления и назначение наказания), что делает необходимым всякий раз устанавливать соотношение тех и других. В этих случаях указанные нормы УК РФ носят бланкетный характер и их содержание наполняется («корректируется») нормами соответствующих международно-правовых договоров. Это заключается в уточнении тех признаков состава соответствующего преступления, содержание которых устанавливается в том числе и путем наполнения их признаками, зафиксированными в нормах международного права (международных договоров).
Преступления, связанные с реализацией универсального принципа, относятся к международным преступлениям в широком смысле этого слова. В свою очередь, они делятся на международные преступления в собственном (узком) смысле слова ичтр^ступления международного характера. Первые совершаются лицами, направляющими и осуществляющими в соответствующей стране государственную политику, выражающуюся в международном преступлении, и ответственными за нее1. Эти преступления получили современное название преступлений против мира и безопасности человечества1 2. Преступления международного характера (конвенционные преступления), в отличие от первых, не находятся в непосредственной связи с действиями государства, хотя, как и первые, предусмотрены в соответствующих международных договорах3.
Преступления против мира и безопасности человечества, за совер-щение которых основным источником норм об ответственности служит Устав Международного военного трибунала (Нюрнбергского) для
1 См.: Курс международного права: В 7 т. М., 1992. Т. 6. С. 187; Степаненко В.И. О понятии международного уголовного права // Правоведение. 1982. № 3. С. 72. Эти преступления в теории международного права именуются также преступлениями по общему международному праву (см.: Лукашук И.И., Наумов А. В. Международное уголовное право: Учебник. М., 1999. С. 112-132).
2 О понятии и видах преступлений против мира и безопасности человечества см.: Лукашук И.И., Наумов А.В. Указ. соч. С. 112—132.
3 Карпец И.И. Преступления международного характера. М., 1979; Степаненко В.И. Указ. соч. С. 72—79.
суда и наказания главных военных (немецких) преступников, виновных в развязывании Второй мировой войны, подразделяются на преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности. Уже после окончания Второй мировой войны и завершения работы Нюрнбергского военного трибунала был принят целый ряд конвенций о борьбе с преступлениями против мира и безопасности человечества (например, Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказание за него 1948 г.; Женевские конвенции о защите гражданского населения во время войны 1949 г. и Дополнительные протоколы I и II к ним 1977 г.; Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, 1980 г. и три Протокола к ней).
Параллельно с развитием нормативной (международно-правовой) базы о преступлениях против мира и безопасности человечества в рамках Организации Объединенных Наций уже многие годы идет кропотливая работа по кодификации соответствующих нор^л международного уголовного права. Еще в 1947 г. в специальной резолюции Генеральная Ассамблея ООН поручила Комиссии международного права сформулировать принципы международного права, признанные в Уставе Нюрнбергского трибунала (а также в его приговоре), и составить проект Кодекса о преступлениях против мира и безопасности человечества (именно с этого времени эти преступления получили такое наименова: ние, используемое и в наши дни). В 1991 г. на своей XLIII сессии Комиссия международного права приняла в первом чтении проект этого Кодекса.
К преступлениям международного характера относятся:
рабство и работорговля; торговля женщинами и детьми (без цели обращения в рабство); захват заложников; угон самолетов; пиратство; незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ; неоказание помощи на море; разрыв или повреждение подводного кабеля; преступления, совершаемые в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе; загрязнение окружающей среды; распространение порнографии; подделка денежных знаков или фальшивомонетничество; легализация («отмывание») преступных доходов; коррупционные и некоторые другие преступления1.
В юридической литературе называются и другие виды преступлений международного характера, например контрабанда и незаконное радио
1 Перечень преступлений международного характера и соответствующих международно-правовых конвенций см.: Лукашук И.И., Наумов А.В. Указ. соч. С. 132—199.
вещание. Оба эти преступления действительно носят транснациональный характер (особенно первое) и в этом смысле «претендуют» на то, чтобы считаться разновидностью международных преступлений. Однако для реализации универсального принципа действияуголовного закона в пространстве отсутствует ладаежащая нормативная база (нет соответствующих международно-правовых конвенций уголовно-правового характера о борьбе с данными преступлениями). Это же относится и к терроризму, одному из наиболее опасных преступлений, носящих международный характер. Борьбе с ним посвящены Европейская конвенция о пресечении терроризма от 27 января 1977 г. (конвенция государств — членов Европейского союза) и Декларация о мерах по ликвидации международного терроризма от 9 декабря 1994 г. (одобренная резолюцией 49-й Сессии Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1984 г.). Однако эти документы не дают понятия терроризма как конкретного преступления, а «растворяют» его в международных преступлениях, являющихся проявлениями международного терроризма (захват воздушных судов, захват заложников и др.), отсылая к соответствующим международным конвенциям о борьбе с этими преступлениями.
Территориальный принцип действия уголовного закона не учитывает того, что иностранные граждане, а также лица без гражданства могут причинять серьезный вред интересам, охраняемым УК РФ, и тогда, когда они находятся вне пределов Российской Федерации. Поэтому реализация охранительной функции УК РФ требует законодательного формулирования так называемого реального принципа действия уголовного закона в пространстве. Как и универсальный, он выражен в ч. 3 ст. 12 УК и заключается в том, что иностранные граждане, а также лица без гражданства, не проживающие постЬянно в Российской Федерации, подлежат ответственности по УК РФ в случаях, если преступление направлено против интересов Российской Федерации, если они не были осуждены в иностранном государстве и привлекаются к уголовной ответственности на территории Российской Федерации. Такое правило устанавливалось еще в УК РСФСР 1922 г., но впоследствии советское уголовное законодательство отказалось от него. Однако оно известно действующему уголовному законодательству многих зарубежных стран (например, ФРГ, Болгарии).
§ 4. Выдача лиц, совершивших преступление
Под выдачей преступников (или экстрадицией) в международном и уголовном праве понимается передача лица, совершившего преступление (подозреваемого, обвиняемого или осужденного), одним государ-
£
* ством другому государству для привлечения его к уголовной ответст-f венности или для вынесения ему обвинительного приговора.
В соответствии с Конституцией Российской Федерации такая выдача может быть осуществлена лишь в отношении иностранных граж-। дан и лиц без гражданства, так как согласно ч. 1 ст. 61 «Гражданин Российской Федерации не может быть выслан за пределы Российской Фе-1 дерации или выдан другому государству». Это правило закреплено в ч. 1 ст. 13 Уголовного кодекса: «Граждане Российской Федерации, со-' вершившие преступление на ^территории иностранного государства, не подлежат выдаче этому государству», Таким образом, эта норма в отно-, шении российских граждан, совершивших преступление вне пределов России, служит своеобразным подкреплением принципа гражданства, сформулированного (как уже отмечалось) в ч. 1 ст. 12 УК РФ, условием ‘ его реализации.
Часть 2 ст. 13 УК РФ регламентирует вопрос о выдаче иностранных граждан и лиц без гражданства: «Иностранные граждане и лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации и находящиеся на территории Российской Федерации, мо-гут быть выданы иностранному государству для привлечения к угодов-' ной ответственности или отбывания наказания в соответствии с международным договором Российской Федерации». Эта норма основана на конституционной норме, зафиксированной в ч. 2 ст. 63 Конституции: «Выдача лиц, обвиняемых в совершении преступления, а также передача осужденных для отбывания наказания в других государствах ^осуществляются на основе федерального закона или международного договора Российской Федерации».
i Международные договоры о выдаче преступников могут иметь ; многосторонний или двусторонний характер. Среди первых важнейшее значение для Российской Федерации имеют Европейская конвен-t ция 0 выдаче 1957 г.-(и два Дополнительных протокола к ней, 1975 и ! 1978 гг.), Конвенция о правовой помощней правовых отношениях по ^гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., заключенная в рамках Содружества Независимых Государств, и целый ряд многосто-i ронних договоров, заключенных между государствами для борьбы с отдельными преступлениями, субъектом которых является Российская Федерация (например, Международная конвенция о борьбе с захватом ^заложников 1979 г.).
: Институт выдачи конкурирует с институтом политического убежи-; Ща. Согласно ч. 1 ст. 63 Конституции РФ «Российская Федерация пре-। Доставляет политическое убежище иностранным гражданам и лицам без гражданства в соответствии с общепризнанными нормами международного права». А в ч. 2 этой статьи Конституции говорится, что «в
Российской Федерации не допускается выдача другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения, а также за действия (или бездействие), не признаваемые в Российской Федерации преступлением». Таким образом, конкуренция решается в пользу права политического убежища. Порядок предоставления политического убежища иностранным гражданам и лицам без гражданства определяется Положением о порядке предоставления Российской Федерацией политического убежища, утвержденным Указом Президента РФ от 21 июля 1997 т. (в ред. от 1 декабря 2003 г.). ?
§ 5. Толкование уголовного закона
Для того чтобы правильно применить уголовный закон, необходимо уяснить его содержание, выраженную в нем волю законодателя. Это достигается путем толкования уголовного закона. Различается несколько видов толкования: 1) по субъекту толкования; 2) по приемам (способам) толкования и 3) по объему толкования.
По субъекту толкование бывает: а) легальным; б) судебным и в) доктринальным (научным).
Легальным называется толкование, исходящее от органа, специально уполномоченного на та законом.
Судебное толкование дается судом, применяющим норму уголовного закона при рассмотрении конкретного уголовного дела. После вступления приговора в силу он (а значит, и содержащееся в нем толкование уголовного закона) имеет обязательную силу для данного дела. Роль судебного толкования, особенно даваемого высшими судебными органами, весьма значительна. Их решения — образец квалифицированности и убедительности. Тем не менее советское правоведение всегда категорически отрицало возможность существования у нас судебного прецедента, В юридической литературе эта проблема обычно упоминалась лишь для того, чтобы подчеркнуть «несовершенство» англо-американской системы права, допускающей судебный прецедент в качестве источника права. Считалось, что в условиях «социалистической законности» судебного прецедента нет и быть не может. Однако в действительности все было не так просто.
С одно$ стороны, прецедента не существовало, так как суд, конечно, не мог вынести приговор хотя бы и на основании решения Верховного Суда по конкретному делу. С другой — неофициально эти решения выполняли именно такую роль, ибо вполне сознательно суды нередко использовали решения вышестоящих судов (обычно Верховного Суда) как своеобразный эталон собственного судебного решения.
И, как правило, это было вполне обоснованно. Ведь даже в английском L праве прецедент рассматривается не только как рождение новой пра-| вовой нормы, но и как своего рода конкретизация существующей пра-| вовой нормы (так называемая деклараторная теория судебного преце-г дента)1.
Фактическое существование судебного прецедента даже в совет-ской судебной практике отрицать просто нелепо, так как только на его основе (именно по инициативе суда, вынесшего соответствующее ре-* шение) и без изменения буквы уголовного закона подчас серьезно ме-$ нялась судебная практика. Проиллюстрируем это судебным и доктри-> нальным пониманием^момента окончания хищения имущества. До ч 1972 г. едва ли не академический характер имела позиция, заключаю-| щаяся в том, что, по общему правилу, хищение считалось оконченным | с того момента, когда собственник или законный владелец имущества лишался фактической возможности владеть, пользоваться или распо-Еряжаться имуществом, т.е. с момента фактического завладения виновным этим имуществом. Так утверждал в своей опубликованной прак-{ тике Верховный Суд СССР, так провозглашалось в учебниках уголов-b ного права. Нашелся, однако, суд (всего лишь президиум городского [ суда), решение которого изменило позицию и Верховного Суда, и уто-? ловно-правовой науки, т.е. был создан прецедент, следовать которому Вв дальнейшем стали судебная практика и юридическая наука. Он дал новое толкование момента окончания кражи, связав его с тем, что от-£ ветственность за оконченное хищение наступает в случае, когда лицо | полностью осуществило преступный умысел по завладению имущест-| вом и приобрело возможность использовать его по своему усмотре-I нию. Дело было опубликовано в Бюллетене Верховного Суда РСФСР2, £ а через некоторое время Пленум Верховного Суда СССР «узаконил» £ новое толкование уголовного закона3. Таким образом, судебный пре-Г цедент, фактически признанный руководящим разъяснением Плену-* ма Верховного Суда СССР, приобрел вполне официальное значение.
• В принципе, без судебного прецедента не обойтись при квалифика-
। ции преступлений. Под ней обычно понимается установление соответ-£ ствия или тождества признаков совершенного уголовно наказуемого * деяния признакам предусмотренного уголовным законом состава пре-ступления. Последний «извлекается» из соответствующей уголов-? но-правовой нормы, выраженной в тексте уголовного закона. В связи с £ этим перед правоприменителем встает вопрос о конкретном «внешнем
1 См.: Кросс Р. Прецедент в английском праве. М., 1985. С. 45—47.
2 ВВС РСФСР. 1972. № 1. С. 14-15.
3 БВС СССР. 1972. №4. С. 8.
6-7469
облике», в котором буква уголовного закона может встретиться правоприменителю в связи с особенностями конкретного дела. Однако уголовный закон наполняется реальным содержанием только через судебт ную практику по конкретным делам, а содержание уголовно-правовой нормы состоит из набора известных судебных прецедентов по этим делам. Каждый новый судебный прецедент расширяет иди, наоборот, сужает представление правоприменителя о содержании уголовно-правовой нормы, соответственно расширяя или сужая разновидности фак^ тического возможного поведения, адекватно отраженного в букве уголовного закона. Без судебного прецедента любая уголовно-правовая норма мертва и абстрактна.
Только судебный прецедент может ответить на вопрос о том, каково конкретное содержание оценочного понятия, употребленного при конструировании уголовно-правовой нормы. Без судебного прецедента указанные оценочные понятия — загадка, четкий ответ на которую можно найти только в судебном решении, вырабатывающем определенный стандарт этих оценочных понятий/
Особое место в судебном толковании занимают разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, даваемые им не при рассмотрении конкретных уголовных дел, а на основании обобщения судебной практики и судебной статистики по делам той или иной категории. В бывшем Союзе ССР такие разъяснения давал Пленум Верховного Суда СССР и суды в своих решениях широко и вполне официально ссылались на его руководящие разъяснения. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР в своем постановлении по делу Д. и М. удовлетворила протест заместителя Прокурора РСФСР, сославшись на постановление Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. «О судебной практике по делам о хищениях государственного или общественного имущества». Таким образом, не только по своей сути (наполнение буквы закона конкретным содержанием), но и по своей форме (официальная ссылку в судебном решении) разъяснения Пленума Верховного Суда СССР фактически служат источником уголовного права.
Признание за судебным прецедентом роли источника уголовного права не противоречит ни принципу «нет преступления без указания о том в законе», ни требованию ст. 49 Конституции РФ («Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана... и установлена вступившим в законную силу приговором суда»). Судебный прецедент как прецедент толкования уголовного закона вторичен и производен по отношению к уголовному закону. Он подчинен ему, является конкретизацией буквы закона, наполняя ее реальным содержанием, и в конечном счете Служит не-
обходимым условием реализации воли самого же законодателя. И, думается, было бы неплохо, если бы в будущем судьи смогли официально ссылаться в приговоре на решения Верховного Суда РФ именно как на прецедент толкования примеряемой ими уголовно-правовой нормы, разумеется, наряду со ссылкой и после ссылки на саму правовую норму. Более того, без этого перспектива становления судебной власти остается весьма призрачной. Необходимо отметить, что в отношении решений Конституционного Суда РФ такая возможность прямо зафиксирована в законе, и, следовательно, в условиях российской судебной практики прецедент стал «выходить из подполья» и весьма легально «заявил» о своих правах.
Согласно ст. 125 Конституции РФ Конституционный Суд РФ разрешает дела о конституционности законов (следовательно, и уголовных). Акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу. Таким образом, в случае, если соответствующие уголовно-правовые законы или их отдельные нормы будут признаны неконституционными, суды обязаны выносить свои решения (приговоры) на основе решения Конституционного Суда, т.е. прецедент этого Суда приобретает легальное официальное значение. Так, в 1995 г. Конституционный Суд России признал, что положение ст. 64 УК РСФСР о том, что бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы считается одной из форм измены Родине, противоречит как нормам самой Конституций о правах и свободах человека и гражданина, так и общепризнанным принципам и нормам международного права (например, Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и Международному пакту о гражданских и политических правах 1966 г.). После этого решения суды обязаны были в соответствующих случаях выносить оправдательные приговоры, ссылаясь именно на конкретное решение Конституционного Суда.
Доктринальное (научное) толкование — это толкование, даваемое в учебниках, научных статьях, монографиях по уголовному праву. Оно не обладает официальной обязательной силой, но, будучи основанным на анализе и обобщении материалов судебной практики, несомненно имеет большое значение для правильного понимания уголовного закона, а следовательно, и для его применения. Можно сказать, что правосознание и профессиональная подготовка юристов (особенно на студенческой скамье, в высшем учебном заведении) во многом определяются именно доктринальным толкованием. В связи с этим студенты юридических высших учебных заведений, для которых знание уголовного права — важная часть их будущих профессиональных качеств, должны приучать себя к чтению таких, например, юридических журналов, как «Российская юстиция», «Законность», в которых постоянно
помещаются статьи, служащие примером доктринального толкования уголовного закона, основанные на обобщении современной судебной практики.
По приемам (способам) толкование бывает: 1) грамматическим; 2) систематическим; 3) историческим.
Грамматический способ толкования заключается в уяснении словесного текста закона с помощью правил грамматики и синтаксиса (значение' отдельных слов, понятий, терминов, связи между ними и т.д.). Например, в соответствии с ч. 4 ст. 33 УК РФ подстрекателем «признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом». Учитывая, что глагол «склонять» употреблен в црошедшем времени, приходим к выводу, что подстрекательством может быть признана лишь завершенная, т.е. оконченная, деятельность лица. Попытка склонения к совершению преступления (например, безуспешная) должна рассматриваться не как соучастие в преступлении в виде подстрекательства, а как умышленное создание условий для совершения преступления, т.е. приготовление к преступлению (ч. 1 ст. 30 УК).
Систематическое толкование — это уяснение смысла правовой нормы путем установления ее связей с другими нормами. Значение этого способа толкования было показано при рассмотрении простого, описательного, ссылочного и бланкетного приемов изложения диспозиций статей Особенной части Уголовного кодекса.
Историческое толкование предполагает уяснение причин, обусловивших принятие правовой нормы, цели, обстановки, в которой она создавалась. Очевидно, что правильное применение соответствующей уголовно-правовой нормы невозможно без выяснения этих обстоятельств. При историческом толковании полезно обращаться к проектам уголовного закрна, материалам йх обсуждения.
В научной литературе иногда выделяется логическое толкование. Однако очевидно, что использование законов логики требуется при любом приеме (способе) толкования, и в связи с этим нет необходимости такое толкование выделять в самостоятельный вид.
В зависимости от круга деяний, на которые распространяется действие толкуемой уголовно-правовой нормы, различаются виды толкования по объему: буквальное, распространительное и ограничительное.
Буквальным называется толкование закона в точном соответствии с его текстом (буквой).
Распространительным считается толкование, вследствие которого закон применяется к случаям, непосредственно в тексте закона не названным, но подразумевающимся.
Ограничительное толкование — это такое толкование, в результате которого уголовный закон применяется не ко всем случаям, определенным буквальным текстом данного закона.
Следует отметить, что распространительное и ограничительное толкование не должно изменять объем содержания уголовного закона, а призвано лишь раскрыть его Действительное содержание, которое может быть более широким или более ограниченным по сравнению с дословным текстом соответствующего закона.
Глава 5« ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§ 1. Преступление и преступность
Преступление — важнейшее наряду с наказанием понятие уголовного права. Феномен преступления привлекал и продолжает привлекать многочисленных ученых, писателей, цоэтов, являясь обильным источником научных исследований и художественного творчества.
Между тем само слово «преступление» стало использоваться относительно недавно. В ранних источниках русского уголовного права можно встретить такие термины, как «обида», «воровство», «лихое дело», «лихоимство», причем уголовные и гражданские правонарушения в то время еще не различались.
Более или менее четкая дифференциация правонарушений на уго-лорные, гражданские и административные произошла в России лишь h* XIX в. В Своде законов уголовных (1832), а затем и в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных (1845) уже использовался термин «преступление», который затем вошел и в последующие акты, включая советское законодательство. Как ясно из самого этого слова, совершить преступление значило «преступить закон», нарушить его. По мере развития уголовного права вырисовывались и структурные свойства преступления, его основные черты.
Характеризуя преступление как социальное и юридическое явление, необходимо прежде всего подчеркнуть, что это — сознательный поступок человека, разновидность его поведения. Не может рассматриваться как преступление физическое или психическое состояние человека, его социальный или иной статус (например, этническая принадлежность), равно каК и свойства личности. Современная наука и юридическая практика большинства стран отвергли представления антропологической и ранней социологической школ, бытовавшие в начале XX в., относительно «опасного состояния» личности, дававшего якобы основание для применения репрессии к лицам, не совершившим никакого преступления. Об этом надо сказать потому, что в советском законодательстве 20-х гг. такая норма существовала. Так, ст. 22
Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (1924) и ст. 7 УК РСФСР 1926 г. допускали применение наказания в отношении лиц хотя и не совершивших преступления, но «представляющих опасность по своей связи с преступной средой или по своей прошлой деятельности». Это положение действовало до 1938 г., когда был принят Закон о судоустройстве Союза ССР и союзных республик. Однако репрессивные меры уголовного характера применялись внесудебными органами НКВД к лицам, не совершившим преступления, и позднее, вплоть до 1953 г.
Преступление, являясь сознательным поступком человека, имеет объективные и субъективные свойства. К XX в. сложилось устойчивое представление о том, что преступлением может считаться только такое поведение» которое осуществлялось умышленно или неосторожно, иначе говоря — при наличии вины. Преступление — это акт поведения человека, совершенный под контролем сознания и воли; привлечение к уголовной ответственности за невиновное поведение представляет собой так называемое объективное вменение, запрещенное Уголовным кодексом.
' Важно подчеркнуть и обратную зависимость: один лишь мыслительный процесс, не выразившийся в конкретном действии или бездействии, также преступлением не считается. Преступление — это всегда акт внешнего поведения человека, а не его душевные переживания, греховные мысли, симпатии или антипатии. Иное понимание возвратило бы нас ко временам канонического права и инквизиции, а в XX в. — к периоду расправ за политическое инакомыслие.
Уголовный кодекс РФ 1996 г. определяет преступление как «виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания» (ст. 14). Здесь отражены объективные и субъективные элементы преступления (деяние и вина) и указаны его специфические признаки — общественная опасность, противоправность, наказуемость, которые будут рассмотрены в следующем параграфе.
Преступление, как и всякий акт человеческого поведения, имеет социальную природу. Оно порождено не космическими силами, не генетическими свойствами организма, не ничем не детерминированной свободной волей, а общественными связями и отношениями, в которых живет и развивается человек. Разумеется, социальная природа преступления проявляет себя лишь в конечном счете, потому что непосредственной прйчиной преступного поведения выступает волевой акт конкретной личности. Но личность сложилась в обществе, под- его влиянием, и действует она тоже в обществе, сообразуясь с его возможностями, требованиями и ожиданиями. Иначе говоря, преступление
«существует в обществе, благодаря обществу и в связи с условиями этого общества»1. Причем человек — не «игрушка судьбы», он может противостоять негативным влияниям. Именно эта автономность, относительная независимость человеческого существа от внешних обстоятельств и обосновывает его ответственность за свои поступки.
Социальная природа преступления проявляется не только в его ис- . ходных причинах, но и в воздействии преступления на окружающую действительность.
Последствия преступлений — это гибель людей, разрушение или похищение имущества, дезорганизация государственной и общественной жизни, грубое нарушение правопорядка. Преступление ломает человеческие судьбы, прежде всего судьбу самого преступника, приносит несчастье его родным и близким. Не случайно преступление из всех правонарушений неизменно получает наиболее отрицательную оценку юридической системы.
Однако эта оценка подвижна и изменчива: в разные исторические эпохи в качестве преступлений рассматривались самые различные человеческие поступки. Русский юрист С.К. Гогель приводил следующий перечень преступлений, каравшихся у древних евреев побиванием камнями: идолопоклонство, подстрекательство к нему, жертвоприношения Молоху, чародейство, вызывание духов, упорное неповиновение родителям, несоблюдение праздника субботы, богохульство, изнасилование чужой невесты, дурное поведение девушки1 2. Характерно, что из всего этого перечня до нашего времени сохранилось в качестве преступления одно — изнасилование, да и то мера наказания за него теперь не столь сурова.
Существенные изменения в перечнях преступных деяний происходили при смене общественного строя. «В то же самое время, — писал К. Маркс, — когда англичане перестали сжигать на кострах ведьм, они стали вешать подделывателей банкнот»3. Обратившись к нашему времени и к нашей стране^ мы увидим не менее впечатляющую картину. Достаточно напомнить, что с отменой уголовной ответственности за спекуляцию, коммерческое посредничество, частнопредпринимательскую деятельность все эти действия стали чуть ли не респектабельными; напротив, посягательства на частную собственность, ранее находившуюся вне закона, теперь оказались опасными преступлениями.
В связи с исторической изменчивостью понятия преступления возникает вопрос о его классовом характере. Считается ли классовость
1 Яковлев А.М. Преступность и социальная психология. М., 1971. С. 40.
См.: Гогель С.К. Курс уголовной политики. СПб., 1910. С. 97.
3 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 33. С. 765.
признаком преступления? Не ею ли объясняются изменения в перечне преступных деяний, включаемых в уголовные кодексы?
Уголовно-правовая литература советского периода отвечала на эти вопросы положительно. Как писал, например, известный криминалист проф. Н.Д. Дурманов, «классовый характер преступления не вызывает никаких сомнений у советских авторов»1. Аргументация этого тезиса была связана главным образом с той исторической изменчивостью в перечне преступлений, о которой сказано выше.
В известной мере такая аргументация правильна. В самом деле, в рабовладельческом обществе раб не пользовался уголовно-правовой защитой от произвола рабовладельца, поскольку он рассматривался в качестве его имущества, вещи. Неравнозначными в феодальное время были одни и те же преступления (например, убийство), совершаемые представителями привилегированных классов и простым населением. Перечень преступлений в капиталистическом обществе иной, чем при феодализме; он сильно отличается и от того, который существовал в социалистических странах.
Тем не менее общее утверждение о классовой природе любого преступления есть сильное преувеличение. Истоки этого преувеличения были связаны с утрированным представлением о классовой природе самого права, которое якобы всегда выражает и защищает интересы только господствующего класса. На самом деле роль права при разном общественном строе может существенно различаться. В период диктатуры пролетариата советское право было и в самом деле однополюсным, явно репрессивным по отношению к непролетарским слоям населения. Но при демократическом строе такого рода крайности стираются, право в более или менее равной степени обслуживает и охраняет все классы и социальные слои. Соответственно и преступления в большинстве случаев утрачивают классовую направленность. Особенно хорошо это видно на так называемых общеуголовных преступленияк (убийство, телесные повреждения, изнасилование, кража и т.п.), сходно или даже одинаково определяемых и преследуемых в государствах самых различных общественно-экономических формаций.
В современных условиях говорить о классовой природе преступления и преступности нет достаточных оснований.
Совокупность преступлений, совершаемых в данном обществе, именуется преступностью. Хотя преступность в количественном выражении есть сумма совершенных преступлений, это явление получает иное, новое качество, отдичаясь от своей индивидуальной составляю
1 Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М.; Л., 1948. С. 101.
щей (отдельного преступления) по социальным и юридическим свойствам. Преступность можно определить как «относительно массовое, исторически изменчивое социальное, имеющее уголовно-правовой характер явление классового общества, слагающееся из всей совокупности преступлений, совершаемых в соответствующем государстве в определенный период»1.
Движение преступности, равно как и ее структура, подчиняется историческим закономерностям. Любые общественные катаклизмы (войны, экономические кризисы, политические и национальные конфликты и т.п.) ведут к росту преступности, периоды относительного благоденствия характеризуются ее спадом. Структура преступности наглядно отражает ту систему социальных приоритетов и ценностей, которая присуща соответствующему общественному строю.
В XX в. преступность в мире заметно росла практически во всех странах. В России к 2001 г. она достигла весьма высокого для нашей страны показателя — около 3 млн преступлений в год (около 2 тыс. преступлений в расчете на 100 тыс. населения). Рост преступности в мире и в нашей стране отражает общий кризис современной цивилизации, которая не справляется с проблемами резкой дифференциации богатых и бедных слоев*населения, национальными конфликтами, распространением терроризма, наркомании, упадком нравственности и культуры граждан.
Преступность и ее причины изучаются криминологической наукой; эти проблемы выходят за рамки курса уголовного права. Здесь надо лишь подчеркнуть, что взаимосвязь между преступлением и преступностью обоюдная. Если преступность немыслима без конкретных преступлений, из которых она складывается, то и понятие преступления будет обедненным, неполным, если его рассматривать в отрыве от целого — преступности. Состояние, динамика и структура преступности влияют на уголовную политику в сфере борьбы с этим явлением и соответственно на перечень преступлений в Уголовном кодексе и меры наказания, предусмотренные в нем. Анализ движения преступности есть один из факторов, которые необходимо принимать во внимание при построении уголовно-правовых институтов, с тем чтобы бороться с преступностью наиболее эффективным образом и в то же время в рамках закона.
1 Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М., 1969. С. 173.
§ 2. Специфические признаки преступления
То обстоятельство, что преступление есть человеческий поступок, совершаемый под контролем сознания и воли, еще не является отличительным признаком преступления, потому что не выделяет его из других правонарушений: виновными действиями (бездействием) считаются и административные деликты, и многие гражданские правонарушения. Специфические признаки преступления — общественная опасность и уголовная противоправность, а также вытекающая из нее уголовная наказуемость. Эти признаки, как упоминалось, обозначены и в определении преступления, содержащемся в УК РФ 1996 г.
Данное определение относится к так называемым материальным или, точнее, материально-формальным определениям. Когда используют понятие «материальное определение», имеют в виду, что оно характеризует преступление в его соотношении с социальной действительностью, а не только по месту в правовой системе. Определение «формальное» — это юридическая характеристика, указание на правовое качество преступного деяния, на его противоречие норме права.
Что понимается под общественной опасностью*! Два обстоятельства: прямой ущерб общественным отношениям (объектам преступного посягательства), охраняемым уголовным законом, или возможность причинения такого ущерба. Большинство преступлений опасно реальным вредом; таковы убийство, телесное повреждение, кража, бандитизм и др. Но есть преступления, вред от которых является потенциальным — возможным, который может наступить в ближайшее время или в более отдаленном будущем. Это, например, хранение оружия, изготовление наркотиков, некоторые экологические преступления и др. Конечно, и при этом есть реальный вред для правовой системы, правопорядка, но все же не для тех общественных отношений, которые этим правопорядком защищены.
В обоих случаях речь идет об опасности как объективной категории, которая, в свою очередь, зависит от ряда свойств преступного деяния. Прежде всего, это характер и способ действия (бездействия), без которого невозможно посягательство на охраняемый законом объект. Далее, это качества субъективной стороны деяния, например цель й мотив преступления, существенно влияющие на наличие и степень его опасности. Для оценки этого имеют значение и качества самого деятеля — субъекта преступления. Так, получение денег или иного имущества за какую-либо услугу становится общественно опасным, если это делает должностное лицо (взятка); степень опасности возрастает, когда это лицо занимает государственную должность. Наконец, на наличие и степень общественной опасности могут серьезно влиять обета-
новка, время и место совершения преступления (например, период стихийных бедствий).
Общественная опасность — не характеристика какого-либо одного элемента преступления, а общее его свойство, которое, как выражался А.Н. Трайнин, «разлито» по всему составу преступления. Поэтому общественную опасность (как и противоправность, рассматриваемую ниже) не надо специально обозначать в составе преступления в качестве отдельного признака, а равно Самостоятельно устанавливать в процессе расследования й судебного рассмотрения дела. Различные виды преступных деяний потому и включены в Уголовный кодекс, что они обладают общественной опасностью, признанной законодателем. Отрицание общественной опасности деяния, предусмотренного УК, возможно только в одном случае — при малозначительности содеянного (ч. 2 ст. 14 УК РФ).
Второй специфический признак преступления — его уголовная противоправность. Многие иностранные уголовные Кодексы включают в определение преступления только этот признак; такие определения называют «формальными». Например, УК Польши (1997) определяет преступление как «запрещенное деяние»; согласно Уголовному кодексу ФРГ (ред. 1994 г.) деяние может быть наказуемо, лишь если оно предусмотрено уголовным законом; УК Испании (1995) считает преступлениями или проступками «наказуемые по закону действия или бездействие».
Признак противоправности, неразрывно связанный с принципом «nullum crimen sine lege», нашел у нас прямое выражение только в УК 1996 г. — как в ст. 14' определяющей понятие преступления, так и в ст. 3, говорящей о принципе законности.
Необходимо подчеркнуть, что речь идет не о противоправности деяния вообще, а о ее специфической разновидности —ь уголовной противоправности деяния, так как ст. 14 указывает на запрещение пре-. ступления «настоящим Кодексом». При э!ом наличие уголовной противоправности не исключает и иной противоправности преступных деяний. Например, кража нарушает не только нормы Уголовного кодекса, но и гражданско-правовые отношения собственности, экологические преступления — нормы природоохранного права и т.д. Поэтому, в частности, возможно предъявление гражданского иска в уголовном деле.
Общественная опасность и противоправность как признаки преступления характеризуют его только совместно. Рассмотрим ситуацию, при которой один из этих признаков есть, а другого нет. Так, если предположить, что есть общественная опасность, но нет противоправности, то это означает, что деяние способно причинить вред общест-
венным отношениям, но преступлением не является. Институт аналогии отменен, и потому возбуждение уголовного дела невозможно.
Причины отсутствия законодательного запрещения общественно опасного деяния могут быть разные: появление новой формы поведения, еще не встречавшейся в жизни; трудность процессуального расследования и судебного рассмотрения подобных дел; возможность борьбы с таким поведением иными, более мягкими мерами, отрицательное отношение общественного мнения к запрету такого поведения и проч. Во всяком случае здесь (пока что) преступления нет.
Обратная ситуация: деяние уголовно противоправно, но в действительности общественно не опасно. Если речь идет о целой категории деяний, то это означает, что ранее установленный по тем или иным причинам уголовно-правовой запрет должен быть отменен. В конкретном же случае лицо, совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ст. 75) или уголовное дело может быть прекращено (не возбуждено) по ч. 2 ст. 14 УК, говорящей о малозначительности деяния. Эта норма гласит: «Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».
Малозначительными могут быть не только ущерб, но и сами действия обвиняемого (например, незначительные упущения по службе при халатности). Хотя, как указано выше, в действиях, предусмотренных ч. 2 ст. 14 УК, отсутствует общественная опасность, в результате применения этой нормы надо констатировать и отсутствие уголовной противоправности, потому что ч. 2 ст. 14 свидетельствует об отсутствии преступления в целом.
В теории уголовного права дискуссионен вопрос о том, является ли самостоятельным признаком преступления его наказуемость. Одни авторы полагают, что это составной элемент уголовной противоправности, другие — это самостоятельный признак. По нашему мнению, наказуемость — самостоятельный признак преступления. Теперь это прямо вытекает из ст. 14 УК РФ (а также из санкций норм Особенной части УК). Заметим, что наказуемость в некоторых случаях не совпадает с признаками общественной опасности и противоправности деяния. Так, при истечении сроков давности уголовного преследования или давности обвинительного приговора наказание не подлежит применению, хотя преступление имело место и признаки общественной опасности и противоправности налицо.
Однако наказуемость деяния без названных признаков не может существовать. Наказание без преступления есть грубейшее нарушение
законности (к сожалению, известное нашей истории), которое попирало элементарные принципы уголовно-правовой теории и даже действовавшего в то время законодательства.
Во многих уголовно-правовых исследованиях обсуждается вопрос о нравственной характеристике преступления. Является ли преступление нарушением нравственных норм? Если да, то не следует ли аморальность также считать его специфическим признаком?
Если не искажать понятие нравственности, приспосабливая его к существующим государственным и правовым установлениям, то надо признать, что некоторые преступления с нравственной точки зрения могут быть нейтральны (например, нарушение правил международных полетов), другие — даже вызывать человеческое одобрение (допустим, эвтаназия, запрещенная нашим законом).
Хотя безнравственность по российскому праву не служит основанием для признания деяния преступным, как это имеет место в некоторых правовых системах (йапример, в мусульманском праве), все же моральные соображения должны учитываться в процессах криминализации и декриминализации. Подчас сама уголовная ответственность за то или иное деяние оказывается безнравственной. Так, в УК РФ 1996 г. именно по этой причине отменена ответственность за недонесение о преступлениях, а в ст. 316 УК об укрывательстве сделано примечание, согласно которому «Лицо не подлежит уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство преступления, совершенного его супругом или близким родственников». Аналогйчное примечание к ст. 308 УК исключает уголовную ответственность за отказ отдачи показаний против себя самого, своего супруга или своих близких родственников.
§ 3. Классификация преступлений
Всякая классификация имеет своей целью упорядочение массива классифицируемых единиц, представление их в виде стройной системы, облегчающей их использование. Для Уголовного кодекса, обычно насчитывающего от 200 до 300 преступлений, классификация представляется насущной практической задачей.
Главный способ классификации преступлений заключается в разделении их в Особенной части УК на виды, которые объединяются по главам (гл. 34) и разделам (ст. 12 в УК РФ 1996 г.). Основанием этой классификации служит объект преступного посягательства, хотя в ряде случаев имеются исключения.
В уголовных кодексах обычно применяется классификация преступлений также по субъекту (возрастной признак, рецидив), объективной
стороне (преступления, совершаемые путем действия или путем бездействия; длящиеся, продолжаемые преступления), а также субъективной стороне (умысел, неосторожность). Уголовно-правовая классификация — не единственная. Известны криминологическая, криминалистическая, пенитенциарная и другие виды классификации преступлений, изучаемых соответствующими дисциплинами.
Важное значение имеет уголовно-правовая классификация преступлений по степени их общественной опасности (или тяжести содеянного).
В российском дореволюционном уголовном законодательстве бее деяния, предусмотренные уголовным законом, делились на преступления и проступки. В свою очередь, преступления, например, в Уголовном уложении 1903 г. делились на тяжкие (наказуемые смертной казнью, каторгой и ссылкой) и иные (наказуемые исправительным домом, тюрьмой и крепостью). Проступки влекли за собой штраф или арест. Трехступенчатая классификация преступлений присуща многим иностранным кодексам.
Уголовное законодательству первых лет советской власти проводило деление преступлений в основном по классовому признаку. Так, в УК РСФСР 1922 г. были две группы преступлений: а) Направленные против установленных рабоче-крестьянской властью основ нового правопорядка или признаваемые ею наиболее опасными, по которым определенный кодексом низший предел наказания не подлежал понижению судом, и б) все остальные преступления (ст. 27).
Уголовный кодекс РФ 1996 г. содержит стройную систему категорий преступлений. Он делит все преступления на четыре группы (сту 15).
Первая — это преступления небольшой тяжести, к которым относятся умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает двух лет лишения свободы. В УК таких санкций статей около 17б.
Столько же преступлений второй группы — средней тяжести: умышленных, за совершение которых максимальное наказание не превышает пяти лет лишения свободы, и неосторожных деяний, за совершение которых максимальное наказание превышает два года лишения свободы.
Третья группа включает в себя тяжкие преступления, котррыми признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышаетДО лет лишения свободы (их 125).
Наконец, четвертая группа охватывает особо тяжкие преступления. Это умышленные деяния, за совершение которых предусмотрено на
казание в виде лишения свободы на срок свыше 10 лет или более строгое наказание (т.е. смертная казнь или пожизненное заключение).
Уголовная статистика последних лет свидетельствует о росте числа тяжких и особо тяжких преступлений. Так, если в 1993 г. преступления этих двух категорий составляли в сумме 18,4% всего числа преступных посягательств, то в 1994 г. — 37,4%, а в 1998 г. и последующие годы — более 51%. Это говорит об общем повышении общественной опасности совершаемых преступлений, о том, что преступность приобретает все более злостный, дерзкий характер.
Отнесение преступлений по степени тяжести к той или иной категории сильно влияет на применение различных уголовно-правовых институтов. Категоризация учитывается при опасном и особо опасном рецидиве (ст. 18), приготовлении к преступлению (ст. 30), совершении его в преступном сообществе (ст. 35), при назначении вида исправительного учреждения (ст. 58), при учете обстоятельств, смягчающих наказание (ст. 61), назначении наказания по совокупности преступлений (ст. 69), освобождении от уголовной ответственности (ст. 75—78), условно-досрочном освобождении (ст. 79), замене неотбытой части наказания более мягким (ст. 80), назначении отсрочки отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей (ст. 82), при истечении давности обвинительного приговора (ст. 83), погашении и снятии судимости (ст. 86), атакже при установлении особенностей уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних (ст. 90, 92—93) и в некоторых других случаях. Она имеет также уголовно-процессуальное и пенитенциарное значение.
Глава 6. СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§ 1. Понятие состава преступления и его признаки
Для использования в юридической практике уголовно-правовых норм недостаточно ограничиться^понятием преступления, которое дает об этом явлении лишь самое общее представление; необходимо, кроме того, подробно проанализировать его конструкцию, системообразующие элементы и признаки. Эту задачу выполняет понятие состава преступления.
Рассматриваемое понятие Возникло еще в средние века как процессуальный термин, позже оно перешло в уголовное законодательство. Под составом преступления понимали совокупность признаков деяния, дающих основание для привлечения к уголовной ответственности. Но перечни этих признаков были различными: либо одна лишВ характеристика внешнего действия (бездействия), совершенного лицом; либо совокупность объективных и субъективных свойств преступления; либо сочетание всех признаков деяния плюс его противоправность.
Позднее в российской уголовно-правовой литературе утвердилось четырехчленное деление признаков состава преступления: объект, субъект, объективная и субъективная стороны. Большое внимание разработке этого вопроса уделили выдающиеся отечественные ученые А.Н. Трайнин и А.А. Пионтковский. Общепризнанным в 60—70-е гг. стало определение А.Н. Трайниным состава преступления как «совокупности всех объективных и субъективных признаков (элементов), которые, согласно советскому закону, определяют конкретное общественно опасное для социалистического государства действие (бездействие) в качестве преступления»1^
В соответствии с современным пониманием состав преступления включает в себя «четыре элемента, характеризующих любое преступле-
1 Смл Трайнин А.Н. Общее учение*©составе преступления*. М., 1957. С. 60.
ние». В этом смысле речь идет об общем составе преступления, т.е. о структуре любого общественно опасного деяния, предусмотренного Уголовным кодексом. От общего состава преступления нужно отличать видовые составы преступлений, которые представляют собой конкретизацию общего состава и описывают признаки преступлений различных категорий (кражи, убийства, взяточничество и т.д.).
Как общий, так и видовой состав преступления считаются абстракциями, но разного уровня. Видовой состав абстрагируется от индивидуальных свойств того или иного деяния. Например, если кража была совершена 40-летним гражданином без определенных занятий утром в июльский день, то ни возраст, ни род занятий, ни время кражи, ни перечень похищенного, являясь обстоятельствами этого конкретного преступления, не войдут в число признаков состава кражи. Для состава преступления имеет значение лишь то, что вменяемый субъект, достигший возраста уголовной ответственности, умышленно совершил тайное похищение чужого имущества.
Нетрудно видеть, что как видовой, так и общий составы характеризуют структуру преступлений, представляют собой некие модели действительных преступных посягательств, можно сказать, являются юридическими понятиями о реальных преступных деяния^.
При формулировании состава преступления законодатель из большого числа признаков, присущих конкретному проявлению какого-либо преступного поведения (например, мошенничества), отбирает; только те признаки, которые необходимы и достаточны для выявления сущности данного вида преступления. Признаком состава преступления можно считать лишь такое его качество (черту, свойство), которое удовлетворяет следующим требованиям: а) в совокупности с другими признаками определяет общественную опасность и противоправность деяния; б) отличает его от других преступлений; в) прямо указано в законе или вытекает из него при официальном толковании; г) не является производным от других признаков; д) присуще всем преступлениям данного вида.
Говоря о том, что признаки состава отличают его от других составов, следует учесть, что существует лишь один признак, общий для всех Преступлений. Он относится к субъекту преступления; речь идет о вменяемости. Другие признаки отграничивают каждое преступление хотя бы от одного смежного состава.
Законодатель может указать не все признаки состава в диспозиции статьи Особенной части УК. Тогда этот пробел восполняется статьями Общей части (возраст субъекта преступления, вменяемость, формы вины и др.) либо официальным толкованием закона, даваемым законодательным органом или высшими судебными инстанциями. Иногда
отсутствующий в диспозиции статьи УК признак не требует особых разъяснений, так как он вытекает из логического сопоставления с другими нормами УК. Так, из сравнейия диспозиции ст. 158 УК о краже с другими статьями нетрудно сделать вывод, что это имущественное преступление, причиняет потерпевшему материальный ущерб и что такое изъятие имущества характеризуется безвозмездностью, т.е. отсутствием у виновного в момент совершения преступления намерения возвратить это имущество законному владельцу.
Из изложенного следует, что состав преступления — более широкое и развернутое понятие, чем диспозиция статьи Особенной части УК. Если состав преступления можно рассматривать как логическую конструкцию, как суждение законодателя о преступлении определенного вида, То диспозиция это только грамматическая форма, как правило неполная, выражения указанной мысли, так как существуют еще нормы Общей части УК, а многое просто подразумевается.
Как отмечено выше, признак состава не должен быть производным от других признаков, иначе говоря, он имеет самостоятельное значение И потому подлежит отдельному доказыванию при расследовании преступления и в суде. Заметим, что это требование не противоречит тому обстоятельству, что имеются так называемые доказательственные презумпции, в силу которых тот или иной признак состава предполагается существующим, если не установлено обратное. Речь идет, например, о вменяемости, которая, по общему правилу, презюмируется, т.е. не доказывается каждый раз в суде. По-видимому, презумпция доказанности относится большей частью и к объекту преступления (если доказана объективная сторона и установлен предмет преступного посягательства). В частности, нет необходимости специально доказывать, что объектом транспортного преступления послужила безопасность движения транспорта, если установлены признаки ст. 266 УК («Недоброкачественный ремонт транспортных средств и выпуск их в эксплуатацию с техническими неисправностями»). Но в случае убийства надо доказать, что имело место посягательство на жизнь человека.
Последняя особенность признака состава заключается в том, что он присущ всем преступлениям данного вида. При этом нужно иметь в виду, что существуют обязательные признаки состава и для них высказанное положение является правильным. Но есть и составы 9 альтернативными, а также с факультативными признаками, т.е. с такими признаками, которые встречаются не во всех преступления* данной категории, а лишь в некоторых. Например, ст. 132 УК — «Насильственные действия сексуального характера» содержит альтернативный перечень самих этих действий (мужеложство, лесбиянство, иные действия) и, кроме того, альтернативный перечень способов их совершения (при
менение насилия, угрозы, использование беспомощного состояния потерпевшего). Понятно, что в конкретном преступлении не могут фигурировать все эти признаки вместе, а будут иметь место лишь некоторые из них. Альтернативные признаки состава всегда описаны в диспозиции статьи. Что же касается факультативных, то они в диспозиции подразумеваются; в конкретном случае они могут иметь место в совершенном преступлении, но могут и отсутствовать. Примерами факультативных признаков могут служить предмет преступления, спосдб его совершения, мотив, цель, тяжкие последствия и др. В некоторых статьях УК они содержатся, в других нет. Понятно, что если такие признаки включены в диспозицию статьи, то они становятся обязательными признаками соответствующего состава и подлежат доказыванию в суде.
Признаки состава преступления можно разделить также на постоянные и переменные. Постоянные — это те признаки, содержание которых остается на протяжении действия данной уголовно-правовой нормы и не зависит существенным образом от обстоятельств совершения конкретного преступления. Так, в тексте диспозиции ст. 105 УК («Убийство, т.е. умышленное причинение смерти другому человеку») все признаки постоянные. В Уголовном кодексе таких признаков большинство.
Однако есть и другая категория признаков, которые можно назвать переменными. Они могут быть двух видов.
Во-первых, это признаки бланкетные. Например, упоминание в ст. 215 УК о «нарушении правил безопасности при размещении, проектировании, строительстве и эксплуатации объектов атомной энергетики». Очевидно, что такие правила могут меняться со временем без изменений самой ст. 215 УК. Бланкетными считаются все составы преступлений, связанные с нарушениями технических норм.
Во-вторых, к рассматриваемой категории относятся оценочные признаки состава (например, «особая жестокость» в п. «д» ч. 2 ст. 10$ УК). Природа оценочных признаков состоит в том, что субъект, их применяющий (прежде всего суд), не только устанавливает наличие такого признака в совершенном деянии, но и вырабатывает собственные критерии для признания этого признака таковым. В приведенном случае этот критерий дается в разъяснении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г., где сказано: «...понятие особой жестокости связывается как со способом убийства, так и с другими обстоятельствами, свидетельствующими о проявлении виновным особой жестокости». На этом основании Верховный Суд РФ признал правильной квалификацию действий X. по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК, поскольку установил, что он нанес
потерпевшему не менее 16 тяжких телесных повреждений, избивая его ногами, обутыми в зимние сапоги, и в конце концов прыгнул обеими ногами на грудь лежавшему потерпевшему. Если официального разъяснения нет, то правоприменительные органы полагаются на собственный опыт, используют прецеденты следственной, прокурорской и судебной практики.
§ 2. Виды составов преступлений
Теория уголовного права различает основной, квалифицированный и привилегированный составы. Основанием для такого разграничения служит степень общественной опасности соответствующих преступлений, отраженная в формулировках закона.
Так, основной состав убийства описан в ч. 1 ст. 105 УК. Он формулируется как «умышленное причинение смерти другому человеку» и наказывается лишением свободы на срок от 6 до 15 лет. Во второй части этой же статьи изложены квалифицирующие признаки этого преступления, т.е. квалифицированный состав убийства. Здесь перечислены 12 обстоятельств, при наличии которых закон повышает меру наказания вплоть до смертной казни, пожизненного лишения свободы или лишения свободы на срок от 8 до 20 лет. К привилегированным составам убийства, т.е. совершенного при смягчающих обстоятельствах, относятся: убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК), убийство в состоянии аффекта (ст. 107 УК) и убийство при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер задержания (ст. 108 УК). За совершение убийств этих видов закон устанавливает существенно меньшие санкции.
В теории уголовного права проводят и иные различия в видах составов преступлений. В зависимости от характера диспозиции различают составы простые и сложные. Примером простого состава считается ст. 126 — «Похищение человека». В сложном составе законодатель указывает два действия или более, две формы вины или несколько объектов. В качестве примера можно сослаться на состав «Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг» (ст. 186 УК). Состав этого преступления будет иметь место, если лйцо: а) изготовит в целях сбыта поддельные банковские билеты, металлические монеты, государственные ценные бумаги или другие ценные бумаги в валюте РФ либо иностранную валюту или ценные бумаги в иностранной валюте либо б) осуществит сбыт указанных поддельных денег или ценных бумаг.
Два объекта предусматриваются во многих составах преступлений. Так, терроризм (ст. 205 УК) посягает на общественную безопасность
(основной объект) и, большей частью, на жизнь и здоровье человека (дополнительный объект). Объектами разбоя являются чужое имущество и жизнь или здоровье потерпевшего (ст. 162 УК).
Нередко в сложных составах встречается и сложная форма вины, как в ч. 4 ст. 111 УК, где предусматривается ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности причинение смерти потерпевшему.
Наконец, в теории уголовного права различают составы в зависимости от конструкции объективной стороны: материальные, формальные и усеченные. Под материальными составами понимают те составы преступлений, которые считаются оконченными лишь при наступлении указанного в законе последствия, например убийство. Такие составы образуют не менее половины всех преступлений, предусмотренных УК. Так называемые формальные составы преступлений окончены с момента совершения соответствующего действия (бездействия) и не требуют наступления последствий, которые либо подразумеваются (например, в оскорблении), либо наступают не во всех случаях (как при незаконном хранении оружия), либо не имеют материального характера и потому не могут быть установлены процессуальными средствами (в частности, дезертирство)1.
Разновидностью формального состава можно считать усеченный состав, в котором момент окончания преступления установлен законодателем, в сущности, на стадии неоконченного преступления. Таков бандитизм, определенный в ст. 209 УК как.«создание устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан или организации, а равно руководство такой группой (бандой)». Даже если банда еще не совершила указанных в законе нападений, состав этого преступления уже окончен. Такая же конструкция применена в ст. 210 УК — «Организация преступного сообщества (преступной организации)». В обоих случаях конструкция усеченного состава использована законодателем ввиду исключительной опасности описанных в этих статьях преступлений.
Возражая против термина «усеченный состав», А.Н. Трайнин в свое время писал: «Состав всегда един и всегда «полон» теми конкретными элементами, из которых он по закону слагается... Половинчатого, частичного, «усеченного» состава быть йе может»1 2. Мысль А. Н. Трайнина
1 Нужно отметить, что существование так называемых формальных составов оспаривается некоторыми авторами главным образом* по причине не вполне удачной терминологии.
2 Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. С. 99—100; БрайнинЯ.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963. С. 109.
о том, что любой состав достаточно полон для использования его в качестве основания уголовнойютветственности, разумеется, правильна. Но это не исключает существования различных конструкций составов. Состав называют усечённым лишь по сравнению с другими составами. Сам же по себе он вполне достаточен для решения тех юридических вопросов, для которых предназначен.
Заметим также, что нельзя согласиться с теми авторами, которые полагают, что состав преступления существует лишь при оконченной преступной деятельности. Следует признать, что при неоконченной преступной деятельности, а равно при подстрекательстве, пособничестве также имеются соответствующие составы — приготовления, покушения, пособничества и т.д. Эти составы преступлений состоят не только из признаков, указанных в норме Особенной части, но и из соответствующих признаков, предусмотренных Общей частью УК. В настоящее время данная точка зрения общепризнанна.
§ 3. Состав преступления — основание уголовной ответственности
Основное значение состава преступления как совокупности признаков, предусмотренных в законе и определяющих деяние в качестве преступления, заключается в том, что он служит единственным, необходимым и достаточным основанием уголовной ответственности. Как гласит ст. 8 УК, «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом». Это означает, что, с одной стороны, для привлечения к уголовной ответственности недопустимо изыскивать какие-то иные признаки, выходящие за рамки состава; с другой — нельзя привлечь лицо к уголовной ответственности, если в содеянном отсутствует хотя бы один из признаков соответствующего состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом.
Вопрос о том, за что молено (и должно) привлекать лицо к уголовной ответственности, что считается ее основанием, имеет принципиальное значение, ибо то или иное его решение определяет характер всего уголовного законодательства, предопределяет регулирование многих частных вопросов как Общей, так и Особенной частей уголовного права. Так, в зависимости от того, как определяется основание уголовной ответственности, решаются такие вопросы, как уголовная ответственность за угрозу совершения преступления, за образ мыслей, за связь с преступной средой и т.д. Проблема основания уголовной ответственности является не только юридической и политической, но и философской и нравственной, ибо в конечном счете это и проблема право
вого положения личности в государстве, соблюдения (или несоблюдения) основных прав и свобод человека, и проблема законности и демократии в государстве.
То или иное решение проблемы основания уголовной ответственности влияет на определение целей наказания и формирование практических мер борьбы с преступностью, о чем свидетельствует наша российская история. В первые десятилетия после Октябрьской рево-' люции и законодательств^, и практика в основном исходили из признания опасности личности основанием уголовной ответственности. «В соответствии с основами социалистической мысли, — писал Я. Берман в 1919 г., — в уголовном праве должно быть бесспорным, что оценка опасности преступного деяния зависит не от характера, вида или рода преступного действия, а от характера субъекта преступления»; преступление — «только повод для принятия мер воздействия против лица, совершившего преступное деяние»1. Эта позиция нашла свое выражение в УК РСФСР 1922 г. (ст. 5, 7,49), а также в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР й союзных республик 1924 г. и в УК РСФСР 1926 г. В них предусматривалась возможность применения мер уголовно-правового характера в виде ссылки и высылки к «общественно опасным элементам». Она содержалась и в тексте ст. 581в, 581г УК РСФСР 1926 г. (в ред. Закона от 20 июля 1934 г.), где лишение свободы на срок от 5 до 10 лет с конфискацией всего имущества предусматривалось для совершеннолетних членов семьи военнослужащего в случае его побега за границу, если они хотя бы знали об этом; остальные совершеннолетние члены семьи такого военнослужащего, если они только проживали с ним совместно или находились на его иждивении, подлежали ссылке «в отдаленные районы Сибири» сроком на 5 лет.
В настоящее время идея о «социально опасных элементах» полностью исключена из законодательства.
Законодательное закрепление основания уголовной ответственности имеет принципиальное значение, поскольку из области теоретических исследований эта проблема перешла в сферу правоприменительной практики, обеспечивая законность привлечения конкретных лиц к уголовной ответственности только за совершение ими того или иного действия или бездействия. Данная норма УК служит правовой гарантией граждан от произвола государства. В этой норме-принципе концентрированно выражаются и другие принципы российского уголов
1 Цит. по: Шишов О.Ф. Проблемы уголовной ответственности в^истории советского уголовного права. М., 1982. С. 25.
ного права, прежде всего законности и равенства граждан перед законом, поскольку суть этой нормы состоит в том, что, с одной стороны, уголовной ответственности может подлежать только лицо, совершившее преступление, а с другой — всякое лицо, совершившее преступление, должно нести уголовную ответственность.
Наличие состава преступления в действиях лица — это не только необходимое, но и достаточное основание для привлечения к уголовной ответственности. Совокупность признаков состава означает наличие общественно опасного деяния, запрещенного уголовным^законом, и никаких других оснований не требуется.
Состав преступления — это не только основание уголовной ответственности, но и инструмент для разграничения преступлений, а следовательно, и для их квалификации. Различие между двумя или более составами хотя бы в одном признаке говорит о том, что это разные преступления и соответствующие действия надлежит квалифицировать по разным статьям УК.
Остановимся теперь более подробно на всех элементах преступления и его состава.
Глава 7. ОБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§ 1. Понятие и значение объекта преступления
Социальная природа преступления как деяния, обладающего признаком общественной опасности, выражается в его посягательстве на социально значимые личные или общественные блага. При этом под посягательством $ уголовном праве понимается такое деяние (действие или бездействие), которое не только причиняет вред личным или общественным интересам, но и заключает в себе возможность наступления такого вреда. Как свидетельствует практика, преступному воздействию. может подвергаться человек в случае посягательства на его жизнь, здоровье, личную свободу; собственность при хищении чужого имущества; общественный порядок и общественная безопасность при совершении соответственно хулиганства и терроризма и т.п.
В уголовном праве то, на что посягает преступление, именуется объектом преступления, учение о котором составляет важнейший раздел науки уголовного права. С точки зрения уголовно-правовых воззрений объект преступления представляет собой то. социально-правовое явление, на которое воздействует любое преступное деяние. Результатом подобного рода противоправного посягательства всегда является деформация сложившегося в обществе состояния стабильности и порядка вследствие причинения вреда личным или общественным благам, которые признаются наиболее важными. Важность социальных благ и интересов, испытывающих на себе преступное воздействие, а потому именуемых объектом преступления (например, жизнь, здоровье, честь и достоинство человека), обусловлена тем, что их нормальное функционирование обеспечивает надлежащую общественную стабильность. Именно поэтому наиболее важные и социально значимые личные или общественные блага нуждаются в уголовно-правовой охране, образуя в случае противоправного посягательства на них один из элементов состава преступления — объект преступления.
Определение объекта преступления в уголовном законодательстве отсутствует, хотя как сам объект, так и характеризующие его признаки (предмет преступления, потерпевший) опосредованы в нормах УК РФ.
В частности, при определении охранительной задачи российского уголовного законодательства ч. 1 ст. 2 УК РФ указывает на перечень защищаемых от преступного воздействия социальных ценностей, как-то: права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй Российской Федерации, мир и безопасность человечества. В данном законодательном фрагменте четко перечислен круг социальных ценностей, именуемых в уголовном праве объектом уголовно-правовой охраны, а в случае, когда они испытывают на себе преступное воздействие, — объектом преступления.
Свойства объекта преступления закрепляются и в нормах Особенной части УК РФ, прежде всего при конструировании ее разделов и глав, по названию которых можно судить о направленности преступных посягательств определенного рода или вида на тот или иной объект уголовно-правовой охраны. Например, согласно предписаниям раздела VIII Особенной части УК единым объектом для всех предусмотренных в нем преступлений против собственности, преступлений в сфере экономической деятельности и преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях является экономика.
В нормах Особенной части УК РФ, закрепляющих юридически значимые свойства конкретного состава преступления, упоминание об объекте преступления осуществляется посредством фиксации в диспозициях статей характеризующих его признаков — предмета преступле-ния или потерпевшего.
Так, указание в ст. 158 УК РФ на предмет кражи — чужое имущество свидетельствует о том, что объектом данного преступления служит собственность; использование в названии ст. 295 УК РФ термина «посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование» подчеркивает направленность данного деяния на интересы правосудия и т.п.
В отечественной юридической литературе для определения понятия объекта преступления использовались различные термины: субъективное право, норма права, правовое благо и т.п. В дореволюционный период развития российского уголовного права преобладали взгляды на объект преступления как на субъективное право, норму права в ее реальном бытии или правовое благо. Так, В.Д. Спасович полагал, что «преступление есть противозаконное посягательство на чье-либо право, столь существенное, что государство, считая это право одним из необходимых условий общежития, при недостатке других средств охранительных ограждает ненарушимость его наказанием»1.
1 Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Часть Общая. СПб., 1863. С. 84.
Напротив, Н.С. Таганцев в преступлении видел «посягательство на норму права в ее реальном бытии», определяя объект преступления как «правоохраняемый интерес жизни, правовое благо»1.
В послереволюционный период в отечественной науке уголовного права господствующую позицию в объяснении объекта преступления занимает его трактовка с помощью категории «общественные отношения», под которыми понимаются сложившиеся в обществе связи между субъектами социального взаимодействия (государство, его компетентные органы, общественные организации, личность и др.). Несмотря на имеющиеся расхождения относительно структуры общественных отношений и места в ней предмета преступления, а также механизма причинения вреда объекту преступления, общественные отношения в качестве объекта преступного посягательства рассматривают многие ученые1 2.
Следуя концепции «объект преступления — общественные отношения», уголовно-правовая мысль обосновывает общественные отношения как целостное системное образование, которое слагается из следующих элементов: субъекты (участники) отношения; предмет, по поводу которого существуют отношения; содержание отношения, т.е. общественно значимая деятельность (социальная связь)3. В связи с таким представлением о структуре общественного отношения механизм причинения вреда объекту преступления рассматривается в виде непосредственного воздействия на любой из перечисленных элементов общественного отношения. *
Концепция «объект преступления — общественные отношения» в последнее время подвергается критике, хотя и продолжает господствовать в учебной литературе. Так, Т.П. Новоселов приходит к выводу, что «объектом любого преступления, а не только направленного против личности выступают люди, которые в одних случаях выступают в качестве отдельных физических лиц, в других — как некоторого рода множества лиц, имеющих или не имеющих статус Юридического лица, в-третьих — как социум (общество)»4.
1 Таганцев Н.С, Русское уголовное право. Часть Общая: Лекции. М., 1994. Т. 1. С, 33.
2 См.: Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М., 1960; Глистин В.К. Проблема уголовно-правовой охраны общественных отношений. Л., 1979; Коржанский НИ. Объект преступления и предмет уголовно-правовой охраны. М., 1980; Таций В.Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве. Харьков, 1988.
3 См.: Глистин В.К. Указ. соч. С. 28.
Новоселов Г.И. Учение об объекте преступления. Методологические аспекты. М., 2001. С. 60.
По мнению И.П. Семченкова, автора объединенной концепции объекта преступления, в качестве объекта преступного посягательства выступает человек (в собирательном значении этого термина)1.
Несмотря на оригинальность авторских подходов к объяснению сущности объекта преступления, вряд ли имеет смысл отрицать за общественными отношениями качество объекта применительно к ряду преступлений, например совершаемых в сфере общественного порядка и общественной безопасности. Разумеется, при совершении таких преступлений, как хулиганство, терроризм., бандитизм и др., в конечном итоге страдают люди. Однако нельзя отрицать, что в подобного рода случаях деформации, негативному изменению подвергаются и сами общественные отношения, поскольку они представляют собой ту социальную форму, в рамках которой осуществляется деятельность людей, в том числе по поддержанию и упорядочению достигнутого порядка й общественной безопасности.
Как объект преступления общественные отношения образуют собой типичные, устойчивые, объективные и массовидные связи между структурными элементами общества, скрытые от непосредственного, т.е. эмпирического, восприятия. В этом смысле общественные отношения существуют помимо сознания и воли деятельных индивидов, функционируют на протяжении жизни многих поколений людей, являются безличностными, неперсонифицированными, так как их субъекты выступают носителями тех социально типичных черт, которые присущи тем или иным социальным образованиям.
Свое реальное социальное бытие общественные отношения обретают либо в виде индивидуальных (персонифицированных) межличностных отношений, которые охватывают разнообразные формы общения индивида, либо в виде отношений между индивидами, опосредованных соответствующими социальными институтами. Обе эти группы индивидуальных отношений существуют лишь в течение какого-то отрезка жизни индивида, являются сугубо личностными, персонифицированными, так как индивиды вступают в общение со всеми присущими им биологическими особенностями (характером, темпе-^ раментом, привычками и т.п.). В индивидуальных отношениях субъекты всегда действуют сознательно, ставят перед собой цели, предвидят их результаты и направляют волевые усилия на их достижение^
Общественные отношения как целостное системное образование состоят из массы индивидуальных социальных связей, с помощью ко
1 Семченков И.П. Объект преступления: социально-философские и методологические аспекты уголовно-правовой проблемы. Калининград, 2002. С. 18—23.
торых индивиды проявляют себя в реальной действительности. Индивидуальные отношения не только доступны для непосредственного восприятия, но в случае посягательства на охраняемые уголовным законом общественные отношения подвергаются непосредственному воздействию.
Непосредственное воздействие на материально-вещественную основу либо на субъектов индивидуального отношения влечет за собой в качестве социальных последствий любого преступления деформацию общественных отношений, нарушение их нормального функционирования.
Широко представленное на страницах научной и учебной уголовно-правовой литературы определение объекта преступления как охраняемых уголовным законом общественных отношений, которым в результате совершения преступления причиняется ущерб, имеет законодательную основу. Согласно положениям Особенной части УК РФ в качестве объекта преступного посягательства могут выступать отношения собственности (гл. 21), отношения, обеспечивающие обществен-х ную безопасность и общественный порядок (гл. 24), и др. Тем не менее нельзя не признать справедливым высказанное в литературе суждение о том, что концепция «объект преступления — общественные отношения» не может претендовать на универсальность1. С ее помощью трудно объяснить объект преступлений против личности, в частности убийства, причинения вреда здоровью и некоторых других, поскольку в качестве объектов названных преступлений выступают соответственно жизнь, здоровье или телесная неприкосновенность человека как самоценные биологические явления независимо от степени его (человека) включенности в общественные отношения. Поскольку эти и другие блага человека как биологического существа наравне с общественными отношениями охраняются уголовным законом от преступных посягательств, они также служат объектом преступления. По мнению А.В, Наумова, «объектом преступления следует признать те блага (интересы), на которые посягает преступное деяние и которые охраняются 'уголовным законом»1 2. В соответствии с действующим уголовным законодательством в качестве самостоятельных объектов уголовно-правовой охраны наряду с общественными отношениями выступают жизнь, здоровье, телесная неприкосновенность, честь, достоинство, личная или половая свобода и некоторые другие блага (интересы) человека. В связи с этим более отвечающим современному состоянию отечест-
1 См.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 1996. С. 147.
2 Там же. С. 149.
венного уголовного права является представление о том, что объектом преступления могут быть как общественные отношения, так и различные блага (интересы), которые испытывают на себе преступное воздействие.
Таким образом, объект преступления можно определить как охраняемые уголовным законом общественные отношения и блага (интересы), которым причиняется ущерб в результате совершения преступления.
Ценность сложившихся в обществе общественных отношений и благ (интересов) различна, поэтому не все они могут выступать в качестве объекта уголовно-правовой охраны (объекта преступления). Российское уголовное законодательство охраняет от преступных посягательств наиболее значимые и важные общественные отношения и блага (интересы). Соответственно объектом преступления в уголовном праве признаются наиболее ценные общественные отношения и блага (интересы). Уголовное законодательство исходит из того, что именно защита самых важных общественных отношений и благ (интересов) целесообразна средствами уголовного права как наиболее репрессивной отрасли права. Менее социально значимые и важные общественные отношения и блага (интересы) регулируются и защищаются другими отраслями права. В то же время в силу универсальности и единства отечественной правовой системы одни и те же общественные отношения и блага (интересы) могут охраняться и регулироваться нормами различной отраслевой принадлежности. Скажем, общественный порядок охраняется как нормами уголовного, так и нормами административного права. Однако объектом преступления общественный порядок становится в случае совершения наиболее опасных посягательств на него, к примеру при уголовно наказуемом хулиганстве (ст. 213 УК). При совершении административно наказуемого мелкого хулиганства, т.е. менее общественно опасного, чем хулиганство, правонарушения, общественный порядок выступает как объект административно-правовой охраны.
Охраняемые уголовным законом общественные отношения и блага (интересы) обладают сравнительной ценностью. В связи с этим уголовное законодательство, провозглашая принцип защиты от преступных посягательств наиболее важных общественных отношений и благ (интересов), закрепляет их иерархию. Согласно ч. 1 ст. 2 УК РФ иерархия объектов уголовно-правовой охраны представляет собой триаду: личность, общество, государство. Тем самым на законодательном уровне приоритетной признается задача защиты от преступных посягательств интересов личности, а затем уже общественных и государственных интересов. Это не означает, что интересы общества и государства защищены уголовным законом менее эффективно. Напротив,
прежде всего при надежной и эффективной уголовно-правовой защите личности, ее прав и интересов возможна столь же эффективная защита общественных и государственных интересов.
Принятая в действующем уголовном законодательстве иерархия объектов уголовно-правовой охраны использована при конструировании системы Особенной части УК РФ. Последовательное расположение разделов и глав, в которых размещены вначале нормы об ответственности за преступления против личности (раздел VII, гл. 16—20), а затем преступления против общественных (разделы VIII—IX, гл. 21—28) и государственных интересов (разделы X—XI, гл. 29—33}, принципиально отличает Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. от действовавшего ранее УК РСФСР 1960 г., в котором приоритетным направлением уголовно-правовой политики, отраженным й Особенной части, считалась прежде всего защита государственных, а затем уже общественных и личных интересов.
Охраняемые уголовным законом общественные отношения, блага (интересы) как социальные явления часто лишены внешне материализованных свойств, облегчающих их непосредственное восприятие. Поэтому в правоприменительной деятельности наличие объекта преступления устанавливается путем анализа всех обстоятельств содеянного, определенйя объективных и субъективных признаков преступления: предмета преступления, способа совершения преступления, мотива и цели преступления и т.п. Точное-установление объекта преступления имеет важное уголовно-правовое значение.
Во-первых, объект преступления — обязательный элемент состава преступления. Это означает, что деяние (действие или бездействие) не признается преступлением, если оно не нарушает охраняемые уголовным законом общественные отношения и блага (интересы). Именно поэтому объект преступления как один из Обязательных элементов состава преступления наряду с другими его элементами образует основание уголовной ответственности. Предписание ст. 8 УК РФ, гласящее, что «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом», означает, что отсутствие в содеянном объекта преступления свидетельствует об отсутствии состава преступления и, следовательно, уголовной ответственности.
Во-вторых, объект преступления оказывает влияние на определение социальной природы преступления и его общественной опасности. Ответ на вопрос о том, какова сфера преступного и наказуемого поведения, следует искать в закрепленном в ч. 1 ст. 2 УК РФ перечне объектов уголовно-правовой охраны. Причинение вреда этим значимым для каждого человека в отдельности и общества в целом ценно-
стям свидетельствует о социальной природе преступления, его антиобщественной направленности и характере общественной опасности.
В-третьих, объект преступления учитывается при квалификации преступления. Помимо того, что наличие объекта преступного посягательства позволяет правильно определить социальную направленность преступления, характер и тяжесть преступных последствий, специфику'мотивации преступного поведения и другие признаки состава преступления, его точное установление необходимо для отграничения смежных преступлений. Например, при хищении оружия содеянное в соответствии с уголовным законом образует посягательство не на отношения собственности, а на общественную безопасность (ст. 226 УК}. Такая квалификация возможна потому, что основным разграничительным признаком рассматриваемых преступлений, предметом которых выступает имущество (при хищении оружия оно изъято из свободного торгового оборота), служит объект преступления.
§ 2. ' Виды объектов преступления
В науке уголовного права до принятия УК РФ 1996 г. традиционно объект преступления классифицировался на три вида — общий, родовой (специальный) и непосредственный. Данная классификация основывалась на системе действовавшего УК РСФСР 1960 г., определявшего признаки охраняемых общественных отношений и устанавливавшего предписания, в которых они находили нормативное закрепление. Так, признаки общего объекта преступления (объекта уголовно-правовой охраны) вытекали из ч. 1 ст. 1 УК РСФСР 1960 г., согласно которой уголовно-правовой охране подлежали общественный строй СССР, его политическая и экономическая системы, социалистическая собственность, личность, права и свободы граждан, а также социалистический правопорядок. О родовом объекте преступления можно было судить по названиям глав Особенной части УК РСФСР 1960 г. Так, в качестве родовых объектов преступлений выступали государственная безопасность (гл. 1); социалистическая собственность (гл. 2); личность (гл. 3) и т.п. Конкретными нормами Особенной части УК РСФСР 1960 г. охранялись такие непосредственные объекты, как, например, жизнь человека (ст. 102), личная свобода (ст. 126), право на неприкосновенность жилища (ст. 136) и т.п.
В настоящее время в связи с новой структурой Особенной части УК 1996 г. (в ней в качестве самостоятельных структурных элементов выделены не только главы, но и разделы) практическую значимость приобретает четырехступенчатая классификация объектов: общий, родовой (специальный), видовой и непосредственный.
8-7469
Общий объект преступления представляет собой всю совокупность охраняемых уголовным законом общественных отношений и благ (интересов).
Общий объект преступления един для всех уголовно наказуемых деяний, так как при совершении преступления вред причиняется не только конкретно определенному общественному отношению или благу (интересу), но и всей системе общественных отношений и благ (интересов), защищаемых средствами уголовного права. Функциональное назначение общего объекта преступления состоит в том,, что с его помощью уголовный закон четко очерчивает границы своего действия, а также определяет сферу преступного и не преступного поведения.
Родовой (специальный) объект преступления — это группа однородных, близких по содержанию общественных отношений и благ (интересов), охраняемых нормами, расположенными в соответствующем разделе Особенной части УК.
Деяния, посягающие на родовой объект преступления, также образуют относительно самостоятельную группу деяний. Родовой объект традиционно используется для построения системы Особенной части УК, в настоящее время — для конструирования ее разделов. Выделение разделов Особенной части УК, в основе которых находится родовой объект преступления, осуществляется с учетом социальной ценности и важности охраняемых общественных отношений и благ (интересов). В этом смысле разделы образуют четкую иерархическую подсистему в единой системе Особенной части УК: «Преступления против личности» (раздел VII), «Преступления в сфере экономики» (раздел VIII), «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» (раздел IX), «Преступления против государственной власти» (раздел X), «Преступления против военной службы» (раздел XI), «Преступления против мира и безопасности человечества» (раздел XII). Соответственно родовым объектом преступлений, предусмотренных статьями, объединенными в раздел VII Особенной части УК РФ, является личность; родовым объектом преступлений, предусмотренных статьями, размещенными в разделе VIII Особенной части УК РФ, — экономика и т.п. . v
Видовой объект преступления представляет собой входящую в родовой объект группу одновидовых общественных отношений и благ (интересов), охраняемых нормами, расположенными в соответствующей главе Особенной части УК. Например, видовым объектом преступлений, предусмотренных гл. 16 УК, структурно входящей в раздел VII, выступает жизнь и здоровье; видовым объектом преступлений, преду-
смотренных гл. 27 УК, структурно входящей в раздел IX, — безопасность движения и эксплуатации транспорта. Иногда видовой объект преступления совпадает с родовым, в частности мир и безопасность человечества применительно к разделу XII и гл. 34 УК.
Таким образом, свойства видового объекта преступления используются в правотворческой работе для конструирования соответствующих глав Особенной части УК РФ.
Непосредственный объект преступления —это конкретное общественное отношение и благо (интерес), которому причиняется вред в результате совершения конкретного преступления. Непосредственный объект преступления находится в плоскости видового объекта. Именно в сфере непосредственного объекта возникают негативные изменения, именуемые общественно опасными последствиями, как результат преступного посягательства.
Это означает, что, в отличие от общего, родового и видового объектов, которым вред в результате совершения преступления причиняется опосредованно, ущерб от преступления претерпевает прежде всего непосредственный объект. Общий, родовой и видовой объекты в конечном итоге страдают в той части, в которой негативные изменения коснулись непосредственного объекта.
Большинство преступлений имеют различные непосредственные объекты, скажем, кража (ст. 158 УК), объектом которой выступает собственность, и привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности {ст. 299 УК), где объектом служат интересы правосудия. Иногда непосредственный объект может быть одинаков в разных преступлениях. Например, один и тот же непосредственный объект имеет составы убийства (ст. 105 УК) идоведенйядо самоубийства (ст. 110 УК).
Поскольку общественные отношения и блага (интересы) как непосредственный объект преступления охраняются конкретной нормой Особенной части УК, его признаки следуют из содержания ее диспозиции. В тех случаях, когда конструкция статьи Особенной части УК не позволяет определить свойства непосредственного объекта, его признаки устанавливаются по названию главы, где находится соответствующий состав.
Нередко преступление одновременно причиняет вред нескольким непосредственным объектам, поэтому такие преступления носят название многообъектных. В многообъектных преступлениях обычно выделяются три вида непосредственных объектов — основной, дополнительный и факультативный. Вместе с тем в уголовно-правовой литературе высказаны и другие суждения относительно разновидностей непосредственного объекта преступлений. Так, ряд авторов в двуобъ
ектных преступлениях выделяют основной и дополнительный непосредственные объекты, а последний классифицируют на необходимый и факультативный1. Согласно другой позиции, в непосредственном объекте преступления целесообразно выделять: основной непосредственный, дополнительный непосредственный (реальный, вероятный), факультативный непосредственный (реальный, вероятный)1 2.
Под основным непосредственным объектом преступления понимается то общественное отношение и благо (интерес), против которого направлено общественно опасное посягательство и которое в первую очередь защищается конкретной уголовно-правовой нормой. В зависимости от того, на какие именно общественные отношения и блага (интересы) главным образом воздействует преступление, эти ценности и будут рассматриваться в качестве его основного непосредственного объекта. Например, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК) воздействует одновременно на два объекта — порядок управления и жизнь человека. Но поскольку данное преступление главным образом направлено на нарушение порядка управления (о чем свидетельствует и место ст. 317 в системе Особенной части УК), то его основным непосредственным объектом будет порядок управления, а жизнь человека выступает лишь в качестве дополнительного объекта. Таким образом, критерием деления непосредственного объекта на основной и дополнительный выступает не цецность охраняемого уголовным законом блага (интереса), а направленность преступного деяния на тот или иной объект уголовно-правовой охраны.
Дополнительный непосредственный объект — это общественное отношение и благо (интерес), которому причиняется вред наряду с основным объектом. Например, щэи совершении разбоя (ст. 162 УК), основным непосредственным объектом которого служит собственность, одновременно причиняется вред и здоровью человека, которое в данном случае выступает в виде дополнительного объекта.
Факультативный непосредственный объект — это то общественное отношение и благо (интерес), которому причиняется вред не во всех случаях совершения преступления. Скажем, совершение терроризма (ст. 205 УК), посягающего на общественную безопасность (основной непосредственный объект), в одних случаях может быть сопряжено с причинением вреда собственности, а в других — нет, поскольку пре-
1 См.: Наумов А.В. Уголовное право. Курс лекций. Общая часть. М., 1996. С. 152; Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. М., 1999. Т. 1. С. 209.
2 См.: Уголовное право. Общая часть/Под ред. B.H. Петрашева. М., 1999. С. 144.
ступному воздействию подвергается здоровье человека. В подобного рода ситуациях собственность как один из признаков состава терроризма выполняет функцию факультативного непосредственного объекта.
Классификация непосредственного объекта на основной, дополнительный и факультативный имеет важное практическое значение, так как влияет на квалификацию преступлений.
В частности, правильное установление основного непосредственного объекта облегчает процесс разграничения смежных преступлений. Например, убийство лица в связи с осуществлением им служебной деятельности, основным непосредственным объектом которого считается жизнь человека, квалифицируется по ст. 105 УК как преступление против личности. В то же время убийство сотрудника правоохранительного органа, основным непосредственным объектом которого выступает деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, образует предусмотренное ст. 317 УК цреступление против порядка управления.
Для правильной квалификации преступления иногда имеет значение установление роли дополнительного (факультативного) объекта в механизме преступного поведения. Так, при конструировании в уголовном законе двуобъектных преступлений законодатель исходит из pro, что причинение вреда дополнительному (факультативному) объекту (наряду с причинением вреда основному объекту) охватывается диспозицией и санкцией соответствующей статьи Особенной части УК и не требует дополнительной квалификации по другим статьям. Например, причинение средней тяжести вреда здоровью потерпевшего при совершении разбоя полностью охватывается диспозицией и санкцией ст. 162 УК, поскольку повышенная общественная опасность данного преступление, обусловленная посягательством на два объекта —г собственность и здоровье человека, заранее учтена законодателем в санкции ст. 162 УК. Однако если в результате разбойного нападения потерпевшему будет причинена смерть, содеянное требует дополнительной квалификации по ст. 105 УК, так как жизнь человека не считается дополнительным объектом разбоя.
§ 3. Предмет преступления
Структурным элементом объекта преступления выступает предмет преступления.
Предмет преступления представляет собой вещи материального мира, воздействуя на которые виновный осуществляет посягательство
на охраняемые уголовным законом общественные отношения и блага (интересы).
Предмет преступления — это материальное выражение объекта преступления, выполняющие функцию факультативного признака состава преступления. В тех случаях, когда предмет преступления предусмотрен в уголовном законе как обязательный признак состава преступления, он не только позволяет индивидуализировать охраняемые общественные отношения и блага (интересы), но и обусловливает механизм причинения вреда объекту уголовно-правовой охраны. Посягательство на объект преступления в подобного рода ситуациях осуществляется путем воздействия на предмет (создания, видоизменения, уничтожения и т.п.).
В соответствии с уголовным законодательством в качестве предмета преступления могут выступать различные вещи материального мира: имущество (ст. 158—168 УК), деньги и ценные бумаги (ст. 186 УК), дикие звери и птицы (ст. 258 УК), деревья и кустарники (ст. 260 УК), официальные документы и государственные награды (ст. 324 УК) и т.п.
Поскольку предмет преступления относится к факультативным признакам состава преступления, в некоторых преступлениях он отсутствует. Например, к числу беспредметных преступлений относятся привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК), укрывательство преступлений (ст. 316 УК) и др.
Точное установление предмета преступления имеет важное уголовно-правовое значение.
Во-первых, предмет преступления позволяет отграничивать преступное деяние от не преступного. Например, подделка официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, образует преступление и влечет за собой ответственность по ст. 327 УК. Напротив, подделка документа, скажем характеристики, который не предоставляет каких-либо прав или не освобождает от каких-либо обязанностей, не считается преступлением.
Во-вторых, предмет преступления позволяет разграничивать смежные преступные деяния, например преступления против собственности, предметом которых выступают лишь те компоненты окружающей природной среды, которые посредством человеческого труда выделены из нее и включены в экономический оборот (срубленный лес, выловленная рыба, добытые полезные ископаемые и т.п.), и экологические преступления, предметом которых выступают находящиеся в состоянии естественной свободы объекты растительного и животного мира (дикорастущий лес, дикие звери и птицы и т.п.). Пленум Верховного Суда РФ в п. 18 постановления от 5 ноября 1998 г. «О практике
применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения» разъяснил, что «действия лиц, виновных в незаконном вылове рыбы, добыче водных животных, выращиваемых различными предприятиями и организациями в специально устроенных или приспособленных водоемах, либо завладение рыбой, водными животными, отловленными этими организациями, или находящимися в питомниках, в вольерах дикими животными, птицей подлежат квалификации как хищение чужого имущества»1.
В-третьих, предмет преступления в ряде случаев выступает в роли квалифицирующего признака конкретного состава преступления, превращая его из простого в квалифицированный вид. Так, предметом основного состава контрабанды (ч. 1 ст. 188 УК) служат любые товары или предметы, за исключением указанных в ч. 2 ст. 188 УК. Напротив, предметом квалифицированного состава контрабанды выступают наркотические средства, психотропные, сильнодействующие, ядовитые, отравляющие, взрывчатые, радиоактивные вещества, радиационные источники, ядерные материалы, огнестрельное оружие, взрывные устройства, боеприпасы, оружие массового поражения, средства его дрс-тавки, иное вооружение, иная военная техника, а также материалы и оборудование, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения,' средства его доставки, иное вооружение, иная военная техника, в отношении которых установлены специальные правила перемещения через таможенную границу Российской Федерации, стратегически важные сырьевые товары или культурные ценности, по поводу которых установлены специальные правила перемещения через таможенную границу Российской Федерации (ч. 2 ст. 188 УК),
Одни и те же вещи материального мира могут выступать и в качестве предмета, и в качестве средства совершения преступления, например оружие как средство совершения разбоя (ст. 162 УК) и как предмет хищения (ст. 226 УК). В этих случаях предмет преступления необходимо отграничивать от средств совершения преступления. Основное отличие рассматриваемых признаков состава преступления, характеризующих различные его элементы (предмет находится в сфере объекта уголовно-правовой охраны, а средства совершения преступления — в сфере объективной стороны), заключается в характере их использования во время совершения преступления. Если предмет (вещь) применяется в качестве инструмента воздействия на объект посягательства, то он служит средством совершения преступления; если же преступное
1 ВВС РФ. 1999. № 1. С. 5.
деяние направлено на конкретную вещь, опосредующую тот или иной вид общественного отношения, то последняя признается предметом преступления.
В процессе совершения отдельных преступлений, например убийства, разбоя, вымогательства и др., физическому или Психическому воздействию подвергается человек как биологическое существо. В отечественном уголовном праве не принято относить к предмету преступления человека (его тело, конечности и т.п.). Отличную от общепринятой точку зрения по данному вопросу высказывает Н.Г. Иванов, отмечая, что «как индивид человек представляет собой биологически живую структуру, образующуюся из кожи, костей, крови, мяса и т.п. В этом качестве и только в этом человек может рассматриваться как предмет посягательства, изменения в котором свидетельствуют о наличии определенного преступления». Применительно к характеристике человека как личности, несущей в себе социальные свойства общественного существа, Н.Г. Иванов полагает, что в Этом качестве человек обладает лишь статусом потерпевшего1.
Несмотря на оригинальность подобного рода суждений, следует признать, что в уголовном праве человек, рассматриваемый в единстве биологических и социальных характеристик, в случае общественно опасного посягательства на него по-прежнему именуется потерпевшим, хотя в самом уголовном законодательстве определение данного понятия отсутствует. Согласно ч. 1 ст. 42 нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации «потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации». Очевидно, что применительно к уголовному праву сформулированное в уголовно-процессуальном законодательстве понятие потерпевшего должно включать в себя лишь физическое лицо, которому в результате преступления причинен физический, моральный или имущественный вред. В этом смысле установление признаков потерпевшего от преступления имеет важное уголовно-правовое значение.
Во-первых, свойства потерпевшего в ряде случаев закреплены в качестве обязательного признака конкретных составов преступлений, а потому учитываются при решении вопроса о наличии или отсутствии основания для привлечения к уголовной ответственности. Например, вовлечение несовершеннолетнего (потерпевший) в совершение пре-
1 См.: Иванов Н.Г, Уголовное право Российской Федерации. Общая и Особенная части. М., 2000. С. 100.
-------------------------------------------------------------
ступленияобразует самостоятельный состав преступления и влечет за собой ответственность по ст. 150 УК, в то время как совершение аналогичных действий в отношении взрослого самостоятельного состава преступления не образует.
Во-вторых, признаки потерпевшего служат в ряде случаев основанием для разграничения смежных составов преступлений. Так, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля образует преступление против основ конституционного строя и безопасности государства и квалифицируется по ст. 277 УК, а посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, — это преступление против правосудия (ст. 295 УК).
В-третьих, признаки потерпевшего от преступления учитываются при конструировании квалифицированных составов преступлений, повышая общественную опасность содеянного. Например, квалифицированными видами убийства считаются убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК); убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК); убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК).
В-четвертых, поведение или особенности потерпевшего могут выступать в качестве смягчающего или отягчающего наказание обстоятельства. Например, смягчающим обстоятельством признается «противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления» (п. «з» ч. 1 ст. 61 УК), а отягчающим — «совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, а также в отношении малолетнего, другого беззащитного или беспомощного лица либо лица, находящегося в зависимости от виновного (п. «з» ч. 1 ст. 63 УК).
Провоцирующее поведение потерпевщего от преступления имеет криминологическое значение, так как изучается специальным разделом криминологии — викгимологией в целях разработки мер по устранению условий для совершения преступления.
Глава 8. ОБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§ 1. Понятие и значение объективной стороны преступления
Преступление, как и всякий иной поступок человека, следует рассматривать в качестве единства субъективных (внутренних, психических) и объективных (внешних, физических) элементов. Совершая убийство, кражу, злоупотребление служебным положением или другое преступление, человек производит определенные действия (или бездействие), осознает их характер, преследует конкретные цели и предвидит (может предвидеть) последствия своего поведения. Те элементы преступного поведения, которые носят внешний характер и выражаются в определенном воздействии лица на окружающие предметы и явления, образуют объективную сторону преступления. Ее можно определить как процесс общественно опасного и противоправного посягательства на охраняемые уголовным законом объекты, рассматриваемый с его внешней сторонй. Иначе говоря, речь идет о последовательном развитии во внешнем мире тех событий и явлений, которые начинаются с преступного действия (бездействия) субъекта и заканчиваются наступлением преступных последствий или созданием угрозы их наступления.
Расчленить единое поведение человека на объективную и субъективную стороны можно только условно; однако раздельный анализ этих элементов преступления, принятый в юридической науке и практике, помогает глубже изучить каждый из них и преступление в целом..
Для наступления уголовной ответственности недостаточно, чтобы человек только задумал совершение преступления; ответственность наступает не за мысли и желания, а за поступки. «Лишь поскольку я проявляю себя, — писал К. Маркс, — постольку я вступаю в область действительности, — я вступаю в сферу, подвластную законодателю. Помимо своихдействийя совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом»1. Российское уголовное законо
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T. 1. С. 14.
дательство устанавливает уголовную ответственность только за акты внешнего поведенйя, т.е. за определенные описанные в законе общественно опасные действия или бездействие. Осуждение лица без достаточных доказательств совершения им каких-либо преступных действий (бездействия), без выяснения возможности или фактического наступления вредных последствий противоречит принципам уголовного права и является грубым нарушением законности.
Объективная сторона преступления — это тот его элемент, который наиболее непосредственно обнаруживается при совершении преступления. Описывая то или иное преступление, обыкновенно характеризуют главным образом его объективную сторону. Так, когда говорят, что преступник проник в дом и похитил ценные вещи или что водитель нарушил правила движения и задавил потерпевшего, то раскрывают именно объективную сторону этих преступлений.
Объективная сторона служит важным показателем наличия и степени общественной опасности совершенного преступления. В ней в конечном счете проявляется замысел преступника, воплощается его преступный план или выражается неосмотрительное, небрежное отношение к окружающим. Именно объективная сторона преступления причиняет вред объекту посягательства: вызывает человеческие жертвы, имущественный ущерб и т.п.
Объективная сторона позволяет разграничить отдельные преступления и правильно определить, какая статья Уголовного кодекса предусматривает содеянное. Некоторые преступления не различаются по субъекту и объекту и могут быть сходны по субъективной стороне. Объективная же сторона преступлений, как правило, различна. Так, кража отличается от грабежа, а оба эти преступления — от мошенничества, главным образом, по объективной стороне. Закон описывает преступления в большинстве случаев по признакам, относящимся к объективной стороне. Это объясняется тем, что при совершении преступления легче всего установить и зафиксировать его внешние признаки, чтобы по ним в дальнейшем распознать и другие элементы преступления.
Из чего же складывается объективная сторона преступления и как она описывается в уголовном законе?
Объективная сторона преступления включает в себя прежде всего действие или бездействие, совершенное преступником (ст. 5 УК РФ). Основной характеристикой действия (бездействия) служит способ совершения преступления, который нередко упоминается в статьях Особенной части. Преступное действие и преступное бездействие обозначаются общим термином — преступное деяние. Этот термин употреблен в ст. 2, 3, 8, 14 и др. УК.
Преступление, совершенное путем действия или бездействия, приводит к вредным последствиям, которые обозначены в ряде статей Особенной части УК. Эти последствия, причинная связь между ними и действием (бездействием) также относятся к объективной стороне преступления.
Наконец, в понятие объективной стороны преступления включаются время, место, обстановка, средства и орудия совершения преступления, которые имеют значение для квалификации в тех случаях, когда они предусмотрены в законе в качестве признаков преступления.
Все эти элементы объективной стороны преступления имеют значение: а) для установления наличия состава преступления как основания уголовной ответственности; б) для правильной квалификации содеянного; в) для назначения справедливого наказания.
§ 2. Преступное действие
Преступное действие — наиболее распространенный элемент объективной стороны преступления. Его можно определить как акт общественно опасного и противоправного поведения, состоящий в совершении запрещенного законом поступка. Путем действия совершаются многие преступления: кража, разбой, изнасилование, подделка документов, шпионаж и др.
Преступное действие внешне выражается либо в форме жеста (например, при оскорблении), либо в виде произнесения слов (при угрозе), либо, что встречается в подавляющем большинстве случаев, в виде физического воздействия на других людей или на различные предметы внешнего мира (изъятие вещи при краже; выстрел из пистолета при убийстве и т.п.).
При воздействии на различные предметы внешнего мира технические средства, естественные силы и процессы приобретают все большее социальное и юридическое значение по мерё быстрого развития науки и техники. В современны^ условиях значительная часть преступлений совершается с их помощью. Сказанное относится как к умыш-1 ленным преступлениям (компьютерные преступления, терроризм, угон самолетов и т.п.), так и к преступлениям, совершенным по неосторожности (нарушение правил техники безопасности, правил полетов, неосторожное обращение с оружием и т.п.). Действие, осуществляемое жестами или произнесением Слов, непосредственно влияет на сознание потерпевшего; действия же, направленные на предметы внешнего мира, изменяют их свойства, положение в пространстве и взаимодействие с другими вещами и явлениями, что, в свою очередь, влияет на других людей и их поведение.
Под действием в уголовно-правовом смысле понимаются не рефлекторные, инстинктивнее или импульсивные телодвижения, а лишь сознательно регулируемые волевые акты, осознанные поступки человека, Поведение ребенка, невменяемого, а также рефлекторное, импульсивное или инстинктивное телодвижение не будут действиями в уголовно-правовом смысле, а потому и не могут стать элементом преступления. По этим же причинам уголовная ответственность не наступает в тех случаях, когда лицо совершает телодвижения непроизвольно, в результате непреодолимой силы. Например, порывом ветра гражданин был сбит на мостовую и, падая, причинил серьезное увечье ребенку. В подобных случаях отсутствует само действе субъекта как акт его осознанного поведения.
Несколько иначе решается вопрос, если общественно опасное и противоправное действие совершено под влиянием физического или психического принуждения, не исключающего волеизъявление субъекта. Смысл физического или психического принуждения со стороны преступника состоит в том, чтобы, воздействуя на волю и сознание субъекта, заставить его совершить преступление. Если при этом субъект не теряет контроля над своими действиями и способен воздержаться от них, то за совершение преступного действия под влиянием такого физического или психического принуждения он несет уголовную ответственность. Ответственность может быть устранена только в том случае, если была полностью парализована воля лица или имело место состояние крайней необходимости. Поэтому суд оправдает гражданина, который во время бандитского нападения под угрозой смерти отдал преступникам имевшиеся при нем деньги, принадлежащие организации. Напротив, выдача военнослужащим государственной тайны под воздействием насилия и угроз будет преступлением: военнослужащий при этом не вправе ссылаться на грозившую ему опасность, так как он обязан хранить государственную тайну, невзирая на любые опасности. В тех случаях, когда физическое или психическое принуждение не освобождает полностью от уголовной ответственности, оно всегда рассматривается судом как обстоятельство, смягчающее наказание (п. «е» ч. 1 ст. 61 УК).
Важную характеристику преступного действия представляет способ совершения преступления, т.е. совокупность определенных приемов, используемых преступником при реализации своих намерений. Преступления совершаются различными способами: например, тайное похищение имущества образует кражу, открытое похищение — грабеж и т.д. Иногда преступление может быть совершено многообразными способами, и поэтому законодатель не пытается их описать. Так, убийство, совершенное посредством применения колюще-режущих ору
дий, встречается более чем в 50% случаев; остальные способы убийства — это применение огнестрельного оружия, избиение, удушение, утопление и др.
В большинстве случаев преступление, совершенное путем действия, состоит не из одного телодвижения, а из ряда актов, тесно связанных между собой объективным содержанием и целями субъекта. Например, намереваясь похитить деньги, получаемые сослуживцами по переводам, Р. подделал доверенности на свое имя для получения пере
водов, заверил эти доверенности у руководителя учреждения, воспользовавшись его невнимательностью, и, наконец, получил на йочте деньги. Таким образом, им был совершен ряд действий, в совокупности об
разующих подлог документов и хищение.
Некоторые авторы включают в понятие преступного действия как совокупность актов поведения преступника, так и использованные им внешние силы и объективные закономерности действительности1. В литературе справедливо отмечалось, что последнее слишком расширяет понятие действия человека за счет явлений внешнего мира, которые хотя и связаны с действием и даже вызваны им, но образуют уже дальнейшие звенья причинной цепочки, идущей от действия к преступному результату1 2. Так, если преступник использовал взрывное устройство для совершения террористического акта, его собственное действие заканчивается нажатием кнопки для взрыва, а дальнейшие события — работа механизма,, взрыв, человеческие жертвы — это причинная связь и преступные последствия (тоже элементы объективной стороны).
Вместе с тем верно, что подчас преступное действие имеет сложный характер, состоит из нескольких актов поведения. Таким является, на
пример, продолжаемое преступление, которое складывается, как отмечалось в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 г. (в ред. от 14 марта 1963 г. «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям»), «из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление»3. В качестве примера Пленум сослался на истязание, выражающееся в систематическом нанесении побоев.
1 См.: Дурманов Н.Д. Понятие преступления. С. 54.
2 См.: Кузнецова Н.Ф. Значение преступных последствий для уголовной ответственности. М., 1950. С. 11. Однаков Курсе 1999 г. этот вопрос решен противоречиво (с. 222).
3 Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 2000. С. 6. (Далее — Сборник постановлений Пленумов по уголовным делам.)
В следственной и судебной практике отграничение продолжаемого преступления от неоднократности преступлений имеет особое значение по делам о хищении имущества, потому что неоднократность в этом случае существенно усиливает ответственность. Теория уголовного права, основываясь на анализе конкретных уголовных дел, несколько уточнила и расширила определение продолжаемого преступления, данное Пленумом Верховного Суда СССР. Удачной в этом смысле представляется следующая формулировка: «Под продолжаемым преступлением следует понимать такое преступное поведение, которое состоит из нескольких тождественных или однородных деяний (действий или бездействия), каждое из которых является звеном единого преступного поведения, для которого характерны единый или схожий способ посягательства, единый источник (объект), наличие единой формы вины, единого мотива и направленность на достижение общей, единой цели»1.
Из нескольких разнородных действий, направленных на один^и тот же объект, образуются составные преступления (например, разбой). В некоторых случаях точнее было бы говорить не о действии, а о деятельности преступника, слагающейся из целого комплекса поступков, взаимно друг с другом связанных. Это бывает при совершении таких преступлений, как превышение должностных полномочий, скупка краденого в виде промысла и др.
Преступник в ряде случаев не направляет свои действия непосредственно на объект посягательства, а использует промежуточные звенья: поступки других лиц (например, при подстрекательстве к совершению преступления), различные механизмы (например, средства транспорта) и даже силы природы (обвал, наводнение и т.п.). Подробнее этот вопрос рассматривается в § 6 настоящей главы.
Преступное действие описывается в диспозициях статей Особенной части УК с различной степенью конкретности. В большинстве случаев в диспозиции указываются точные признаки совершаемого преступником действия, например: «незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия (за исключением гладкоствольного), его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» (ст. 222) и т.п. В других статьях приводится только общая характеристика действий, входящих в состав преступления, например: «нарушение правил пожарной безопасности» (ст. 219 УК). Наконец, в отдельных случаях диспозиция статьи лишь называет преступление, не раскрывая содержания соответствующих действий: «похищение человека» (ст. 126 УК) и др.
1 Уголовное право России: Учебник для вузов: В 2 т. М., 1998. T. 1. С. 65.
Различная степень конкретности при описании в законе признаков преступного действия не случайна и не произвольна, а имеет под собой научную основу. Если только один способ из многих представляет общественную опасность, то он и указывается в законе; если же различные способы совершения данного преступления «равноценны» или не могут быть заранее перечислены, то целесообразнее сформулировать диспозицию в более общем виде. Различная степень конкретности при описании действий имеет важное значение в практической работе следственных и судебных органов. Когда признаки действий даны в законе только в общих чертах, часто необходимо дополнительное толкование закона и уяснение смысла нормы закона, чтобы установить, подпадают ли под нее действия, совершенные обвиняемым.
* От содержания преступного действия и способа его совершения во многом зависят характер и тяжесть наступивших последствий. Некоторые действия могут повлечь за собой, кроме основного, еще и побочные вредные результаты, другие действия представляют опасность тем, что являются более распространенными или раскрываются с большими трудностями; третьи опасны тем, что применяются организованной группой лиц, требуют определенной подготовки или связаны с совершением других преступлений. Способ действия важен, таким образом, не только для правильной квалификации содеянного, но и для определения степени его общественной опасности и, следовательно, меры наказания виновному.
§ 3. Преступное бездействие
Вторая разновидность преступного деяния — преступное бездействие. Его можно определить какакти общественно опасного и противоправного поведения, состоящий в несовершении лицом того, что оно по определенным основаниям обязано было и могло совершить. На практике преступное бездействие встречается значительно реже, чем действие, — не более чем в 10% всех уголовных дел. Оно и в Уголовном кодексе упоминается редко. По мнению А.А. Тер-Акопова, это объясняется несколькими причинами: меньшей степенью общественной опасности деяний, выражаемых в бездействии, меньшей причиняющей способностью бездействия, опосредованным характером детерминации при бездействии, ограниченностью сферы общественных отношений, способных претерпевать отрицательные изменения при бездействии, меньшей степенью общественной опасности лиц, допускающих бездействие, и т.п.1 Путем бездействия совершаются такие преступления, какдолж-
1 См.: Тер-Акопов А. А. Бездействие как форма преступного поведения. М., 1980. С. 9.
ностная халатность, неоказание помощи больному, неявка в срок без уважительной причины на военную службу и др. Некоторые преступления могут быть совершены как действиями, так и бездействием: убийство, нарушение правил вождения и эксплуатации транспортных средств, нарушение правил техники безопасности и др. • ~
В современных условиях при разделении общественного труда, при быстром развитии техники преступное бездействие может быть не менее опасным, чем преступное действие. Поступок человека все больше играет роль не механической силы, а «команды», сигнала для действия технических устройств и автоматических приспособлений. Физическая разница между действием и бездействием становится не столь значительной при использовании техники.
Представим себе, что пилот в нарушение инструкции повел самолет с отклонением от указанного маршрута и это привело к катастрофе. Неправильное управление самолетом в данном случае осуществлялось посредством действий. Но если самолет управлялся автопилотом и летчик в нужный момент (только) не выключил его и не взял штурвал самолета в свои руки для выправления курса воздушного корабля, то в поведении летчика будет уже бездействие. А последствие — катастрофа — одно и то же.
Преступное бездействие с психофизиологической точки зрения обладает теми же объективными качествами, что и преступное действие: это поведение человека, находящееся под контролем сознания и носящее волевой характер. Поэтому то, что было сказано выше применительно к действию о значении непреодолимой силы, физического и психического принуждения, относится и к преступному бездействию.
Содержание преступного бездействия (способ бездействия) находится в прямой зависимости от характера тех действий, которые лицо обязано выполнять. Так, если должностное лицо в соответствии со своими служебными обязанностями должно контролировать работу подчиненных, его преступление может заключаться в невыполнении этой обязанности, т.е.. в том, что оно не контролирует работу своих подчиненных. Поэтому необходимым условием привлечения лица к ответственности за преступное бездействие выступает установление содержания обязанностей, возложенных на обвиняемого. Способ бездействия, как правило, не указывается в статьях Особенной части, ибо ; закон не может заранее предусмотреть, какие конкретно обязанности могут быть возложены на то или иное лицо. Однако общая сфера’этих обязанностей бывает очерчена в уголовном законодательстве довольно Четко (должностные обязанности, обязанности подчиненного военнослужащего, обязанности работника транспорта в области движения и эксплуатации подвижного состава и т.д.).
Преступления, совершаемые путем бездействия (равно как и путем действия), могут быть материальными и формальными. Иногда первые называют «бездействие — причинение» (например, убийство), а вторые — «бездействие — невыполнение обязанностей» (неуплата налогов). При всем различии этих видов преступного бездействия относительно наступивших или возможных последствий природа первоначального акта поведения человека в обоих случаях одна и та же: невыполнение лежащих на нем обязанностей, суть которых состоит в несовершении таких поступков, которые необходимы для нормального существования общества или образующих его систем.
Конкретные обязанности лица, невыполнение которых может повлечь за собой уголовную ответственность за преступное бездействие, могут вытекать:
а) из закона (например, обязанность нести военную службу), из подзаконного акта (обязанность водителя останавливаться при красном сигнале светофора), из законного приказа начальника (обязанность солдата доставить боевое донесение);
б) из характера профессии или служебного положения лица (обязанность врача оказать помощь любому больному);
в) из предшествовавшего поведения лица (обязанность заботиться о безопасности спутника, приглашенного в опасную экспедицию). Если лицо своим предшествующим поведением создает опасную ситуацию, оно обязано предотвратить возможные вредные последствия.
Необходимым условием привлечения лица к ответственности за бездействие считается также установление того обстоятельства, что возложенная на лицо обязанность не была им выполнена, хотя оно имело возможность в данной конкретной обстановке ее выполнить.
Это требование четко выражено в ст. 125 УК РФ, в которой ответственность за оставление в опасности прямо связывается с тем, что «виновный имел возможность оказать помощь этому лицу». Равным образом неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие (ст. 270 УК РФ) наказывается при условии, что «эта помощь могла быть оказана без серьезной опасности для своего судна, его экипажа и пассажиров».
Разумеется, что если соответствующие действия не были выполнены лицом по объективным, не зависящим от него обстоятельствам, то оно не может нести уголовной ответственности. Например, врач не оказал помощи пострадавшему потому,- что из-за бурана было прервано сообщение. Здесь имеет место непреодолимая сила. .
Оценка возможности или невозможности выполнить лежащие на лице обязанности производится судом. Однако эта оценка не может быть произвольной, она должна учитывать содержание обязанности,
' условия места и времени, а также субъективные возможности, в том i числе способности данного лица. Естественно, что большие требова-‘ ния могут быть предъявлены людям с высокой профессиональной под-; готовкой, знаниями ’и опытом.
' В основе оценки возможностей обвиняемого по выполнению тре-I буемого действия лежит, таким образом, субъективный критерий, а \ именно: мог ли человек с учетом его способностей, в конкретной об-[ становке совершить действие, которое от него требовалось, если бы он j проявил максимум энергии и активности. При этом «верхней» (макси-I мальной) границей этих требований считается объективный крите-J рий — обязанность совершить требуемое действие.
Судебная практика идет именно по этой линии, учитывая как обя-| занности, так и возможности лица совершить те или иные поступки. В свое время Верховный Суд СССР отменил обвинительный приговор по делу Н., допустившего порчу машины, указав, что Н. был добросо-i вестным, но явно неопытным работником и только по своей неопыт-i ности допустил наступление вредных последствий. Однако лицо ответ-. ственно и за то, что берется за исполнение работы, требованиям которой оно не соответствует (если, разумеется, оно это сознает).
? Преступное бездействие, как и действие, может состоять из ряда ; эпизодов или продолжаться некоторое время. Таковы, в частности, длящиеся преступления, которые определялись Пленумом Верховного Суда СССР в уже приводившемся постановлении 1929 г. (в ред.
; 1963 г.) как характеризуемые «непрерывным осуществлением состава : определенного преступного деяния». Приводя в качестве примеров 1 длящегося преступления уклонение от призыва на военную службу, ; уклонение от уплаты алиментов или от содержания детей, незаконное ? хранение или ношение оружия и др., Пленум подчеркивал, что для-: щееся преступление начинается с какого-либо преступного действия или с акта преступного бездействия, а затем переходит в «длительное невыполнение обязанностей, возложенных™ виновного законом под ' угрозой уголовного преследования». Так, в случае дезертирства (ст. 338 УК РФ) военнослужащий самовольно оставляет часть и затем не возвращается в нее в течение более или менее длительного времени, нарушая тем самым свой воинский долг,
i Строго говоря, почти в каждом преступлении за конкретным преступным действием (бездействием) следует период невыполнения ^Юридических обязанностей. Например, вор, похитив имущество, за-j тем не возвращает его. Однако неустранение причиненного вреда или его невозмещение, по общему правилу, не включается в состав совершенного перед этим преступления. Исключения делаются лишь для
> Таких поступков, когда действия нарушают общегражданские обязан
ности (нести военную службу, содержать своих детей и т.п.) либо общие запреты (в частности, иметь оружие). За счет именно такого бездействия и образуются длящиеся преступления.
§ 4. Время, место, обстановка, средства и орудия совершения преступления
Преступление всегда конкретно и совершается в определенное время, в определенном месте, при определенной обстановке, определенными средствами и орудиями. Деяние, совершенное в одних условиях места и времени, может не иметь той степени общественной опасности, которая ему будет присуща при других условиях. Например, преступления, совершаемые во время особых условий (война, стихийные бедствия и т.п.), несравненно опаснее и могут причинять гораздо больший вред, чем совершаемые в иное в,ремя. Такие обстоятельства указываются в ряде норм Особенной части УК и в этих случаях относятся к обязательным признакам состава преступления, например указания на «зону экологического бедствия» (ст. 247 УК), «загрязнение морской среды» (ст, 252 УК) и т.п. В других случаях сам смысл преступления заключается в совершении его в определенном месте. Таково упоминание в ст. ^53 УК о нарушении законодательства РФ на «континентальном шельфе» или «в исключительной экономической зоне Российской Федерации».
Представляется неразумным отсутствие в УК РФ 1996 г. упоминаний о «военном Времени» и «боевой обстановке», содержавшихся во всех предыдущих кодексах. В результате воинские преступления, совершаемые в реальных боевых условиях, не имеют повышенной санкции, которая, очевидно, должна быть для таких случаев предусмотрена в законе.
Надо сказать и о том, что по крайней мере в одной статье Особенной части Кодекса (ст. 63) относится к числу отягчающих обстоятельств совершение преступления «в условиях чрезвычайного положения, стихийного или иного общественного бедствия, а также при массовых беспорядках» (п. «л»).
Массовые беспорядки — это не столько место и время, сколько обстановка совершения преступления. В статьях УК о ней говорится редко. Можно сослаться, далее, на такие смягчающие обстоятельства, как совершение преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороняя, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения (п. «ж» ст. 61), а также совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств (п. «д» ст. 61).
Гораздо чаще упоминаются в Уголовном кодексе орудия и средства совершения преступлений. Ими считаются, как правило, бытовые предметы или технические устройства, используемые преступниками. В статьях УК говорится, например, об оружии (огнестрельном и холодном), взрывчатых, ядовитых и радиоактивных веществах, лекарственных и иных химико-фармацевтических препаратах, документах, государственных клеймах, печатях, штампах, электронно-вычислительных машинах, ^анспортных средствах и др. В ряде случаев орудия и средства совершения преступления запрещены законом (например, оружие или наркотики), но на практике преступники, разумеется, пользуются самым широким набором разнообразных предметов, которыми осуществляются насилие над личностью или совершается другое преступление.
Орудия и средства, равно как обстоятельства времени, места и обстановки совершения преступления, не указанные в законе, учитываются судом при назначении меры наказания в рамках санкции, установленной УК.
Всякое сознательное использование лицом сложившейся обстановки для совершения преступления, а тем более искусственное создав ние «подходящих» условий повышает степень вины преступника и его ответственности.
С точки зрения индивидуализации наказания особое внимание необходимо обращать и на те случаи, когда сложившаяся обстановка искажает представление субъекта о происходящем, не дает возможности правильно контролировать свои поступки и тем самым способствует наступлению вредных последствий. Это положение особенно характерно для преступлений, совершенных по неосторожности, где всегда надо устанавливать, могло ли лицо в данной сложившейся обстановке предвидеть наступление последствий своего поведения и предотвратить их.
§ 5. Преступные последствия
Всякое преступление .влечет за собой те или иные изменения во внешнем мире, в окружающей обстановке и вызывает наступление определенных последствий, вредных для охраняемых уголовным законом личных и общественных интересов.
Эти последствия могут иметь материальный, осязаемый характер (человеческие жертвы, повреждение имущества, денежный ущерб и проч.). Тогда их можно точно установить, подсчитать, зафиксировать. В других случаях вредные последствия преступления относятся к об-
ласти политики, морали или иных общественных отношений (например, нарушение общественного порядка, унижение достоинства гражданина и т.п.), и подсчитать причиненный ущерб в цифровом выражении затруднительно или даже невозможно. Последствие представляет собой тот ущерб, который преступление причиняет охраняемым законом общественным отношениям и их участникам, т.е. объекту преступления. Таким образом, можно сказать, что последствие преступления есть связующий элемент между преступным действием (бездействием) и объектом преступного посягательства.
Вредные последствия наступают не только в результате действий, но и вследствие преступного бездействия. Правда, бездействие причиняет вредные последствий иным путем, чем преступное действие: роль преступного бездействия состоит в том, что оно создает условия для наступления вредных последствий, Создание условий есть в широком смысле слова не что иное, как один'из видов причинения вредных последствий (см. § 6 данной главы).
Одинаковые преступления могут порождать вредные последствия различной тяжести. Это объясняется тем, что характер наступивших последствий зависит не только от содержания и направленности преступного действия (бездействия) < но и от условий, в которых оно совершается. Поэтому, например, одинаковая по своим объективным признакам должностная халатность (ст. 293 УК), выразившаяся, укажем, в запутанности учета документов, в одном случае может привести лишь к некоторой задержке отчетности; в другом — к нарушению оперативного руководства подчиненными организациями; в третьем — к крупному материальному ущербу.
Значение последствий для уголовной ответственности определяется самим материальным пониманием преступления как деяния, опасного для интересов общества. Именно в последствиях в конечном счете проявляется общественная опасность преступления.
Необходимо отметить, что характер и размеры наступивших последствий определяют степень тяжести совершенного преступления. Не случайно к наиболее серьезным йреступлениям законодательство относит те, которые причиняют вред жизни и здоровью человека, крупный имущественный вред, дезорганизацию работы государственных учреждений или целых отраслей хозяйства.
Характер и степень тяжести последствий совершенного преступления всегда принимаются во внимание судом и оказывают влияние не только на квалификацию содеянного, но и на назначение наказания. УК признает причинение преступлением тяжких последствий обстоятельством, отягчающим ответственность, а Действия, направленные на
заглаживание вреда от преступления, — смягчающим обстоятельством (ст. 61 и 63 УК).
В статьях Особенной части УК вредные последствия описаны по-разному, с различной степенью конкретности. Наиболее точно сформулированы вредные последствия, например, в ряде статей о преступлениях против личности, где детально определены виды вреда здоровью различной степени тяжести.
В УК РФ 1996 г. понятия «значительный ущерб» или «крупный размер» разъясняются в примечаниях ко многим статьям (например, ст. 158).
Когда в законе обозначены только «тяжкие» последствия, оценка степени их тяжести производится судом. При оценке степени тяжести последствий суд руководствуется разъяснениями Пленума Верховного Суда по данной категории дел, учитывает судебную практику по смежным составам преступлений и анализирует фактические обстоятельства дела на основе своего правосознания.
В ряде статей Особенной части УК говорится о возможности наступления тех или иных последствий. Это относится обычно к наиболее опасным случаям нарушения технических правил. Так, ч. 2 ст. 225 говорит о ненадлежащем исполнении обязанностей по охране ядерного, химического или других видов оружия массового поражения либо материалов цли оборудования, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, «если это повлекло тяжкие последствия либо создало угрозу их наступления». Сама угроза наступления вредных последствий — тоже вредное последствие особого рода,* ибо она представляет собой определенное изменение действительности — такую объективную обстановку, которая создает условия для наступлений вреда. Однако ее надо отличать от фактического наступления вреда.
В указанных случаях для привлечения к уголовной ответственности с объективной стороны необходимо установить тот факт, что сойер-шенное лицом действие (бездействие) создавало реальную возможность наступления вредных последствий. Это означает, что деяние совершено в такой обстановке, когда вредные последствия могут наступить без каких-либо дополнительных факторов и не наступили только в силу случайных обстоятельств, не зависящих от субъекта. Например, пьяный машинист скорого поезда проехал красный сигнал светофора станции. Катастрофы не произошло только потому, что дежурный па станции, заметив это, спешно отдал распоряжение о переводе встречного поезда на другой путь.
Напротив, нет оснований говорить о возможности наступления вредных последствий тогда, когда эта возможность была лишь абст-
рактной, не вытекала из обстоятельств делй и не могла претвориться в действительность без воздействия дополнительных факторов. Так, превышение шофером автомашины установленной скорости на малолюдной городской улице с небольшим движением транспорта, конечно, нарушает правила уличного движения. Однако в большинстве случаев еще нет оснований говорить о возможности несчастных случаев с людьми или иных тяжких последствий, так как это не вытекает из конкретных обстоятельств дела. За подобные нарушения, не приведшие к наступлению вреда, водители транспорта несут административную ответственность.
Некто П.-Т. была осуждена по статье о нарушении правил безопасности во взрывоопасных цехах за то, что бросила в озеро 10 штук электродетонаторов. Верховный Суд СССР, прекращая дело за отсутствием состава преступления, указал, что для осуждения за это преступление «необходимо установить, что допущенные нарушения повлекли за собой взрыв или пожар во взрывоопасном предприятии либо угрожал# такими последствиями. То, что П.-Т. бросила электродетонаторы в озеро, не могло вызвать вышеуказанных последствий». Реальной возможности вреда здесь не было.
В ряде статей УК о вредных последствиях вовсе не упоминается. Например, по ст. 138 наказывают за «нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений граждан» независимо от того, повлекли ли эти действия в данном случае вредные последствия или не повлекли. Такие составы преступлений, как уже говорилось, принято называть формальными составами. Напротив, составы преступлений, при совершении которых необходимо установить факт наступления вредных последствий, называются материальными. К таким составам, например, относится состав умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК).
В литературе различаются основные и дополнительные (т.е. факультативные) последствия «материальных» преступлений. Основные — это те, для предотвращения которых и установлена данная уголовно-правовая норма. Так, смерть потерпевшего — основное последствие убийства (ст. 105 УК>. В сложносоставных преступлениях оба (или несколько) последствий будут основными. Например, статья об ответственности за разбой создана для охраны как личности, так и имущества, и потому причинение вреда здоровью потерпевшего и имущественный ущерб будут основными последствиями.
В простых преступлениях основным считается одно последствие. В частности, нарушение правил охраны труда (ч. 1 ст. 143) причиняет ущерб здоровью человека. Эго — основное последствие. Вместе с тем данное преступление может нарушить производственный процесс, причинить материальный ущерб и т.д. Все это будут последствия до
полнительные (факультативные). Их особенность состоит в том, что они наступают не во всех случаях. Например, дополнительным последствием таких преступлений, как бандитизм, захват заложников, вооруженный мятеж, диверсия, может быть причинение вреда здоровью граждан. В диспозиции статьи эти дополнительные последствия не значатся, и потому они не влияют на квалификацию, но должны учитываться при назначении меры наказания. По общему правилу, дополнительные последствия не могут быть более тяжкими, чем основные, иначе они выходят за рамки данной уголовно-правовой нормы и в таком случае требуют квалификации по совокупности преступлений. Допустим, при хулиганстве (ст. 213) причинен тяжкий вред здоровью, значит, следует применять также ст. 111 УК.
Что же касается «формальных» преступлений, то необходимо отметить следующее. Отсутствие в «формальном» составе преступления признаков, характеризующих последствия, не означает, что данные преступления не причиняют вреда. Закон не во всех случаях требует устанавливать вред, потому что иногда он может быть очевиден (как в случае нанесения оскорбления всегда страдает достоинство потерпевшего), а иногда может наступить лишь на более поздней стадии и не поддается непосредственному исчислению (например, подстрекательство несовершеннолетнего к совершению преступления или антиобщественных проступков). |
При совершении преступления с «формальным» составом преступления, например в случае подделки документа (ст. 327 УК), органы следствия и суд для привлечения виновного к уголовной ответственности не обязаны устанавливать, какие произошли вредные последствия. Данное преступление окончено уже в момент подделки независимо от последствий.
В случаях совершения «формальных» преступлений не требуется устанавливать факт наступления и характер вредных последствий для квалификации преступления, но тем не менее, если они наступили, их необходимо учитывать при определении меры наказания. Так, если нарушение тайны переписки граждан вызвало разглашение интимных сведений о личной жизни, привело к семейной ссоре, разводу или иным дополнительным последствиям, предвидимым виновным, все это не может не сказаться на выводе суда о мере назначаемого наказания.
§ 6. Причинная связь
Для того чтобы вменить липу наступившие вредные последствия и квалифицировать его действия по статье, которая их предусматривает (а равно чтобы учесть их при назначении наказания), необходимо установить наличие причинной связи между совершенным лицом деянием и наступившими последствиями.
Правовая наука не создала никакого особого учения о причинной связи, отличного от учения о причинности в философии. Работники органов следствия и суда, устанавливая причинную связь между поведением обвиняемого и наступившими вредными последствиями, руководствуются теми же общими положениями, что и специалисты других отраслей зйаний при разрешении вопросов причинности в своих областях.
Идеалистическая философия считает причинность не реально существующей связью между явлениями объективной действительности, а лишь воображаемой связью, порожденной человеческим сознанием. С точки зрения материализма, напротив, причинная связь существует объективно, независимо от сознания людей и со все большей точностью и полнотой познается человеком. Причинная связь есть такое отношение между явлениями, при котором одно или несколько взаимодействующих явлений (причина) порождают другое явление (следствие). у
В области уголовного права вопрос о причинной связи возникает при привлечении лица к уголовной ответственности за наступившие вредные последствия. Объективный характер причинной связи означает, что органы следствия и суд могут и обязаны с полной достоверностью установить наличие или отсутствие причинной связи между деянием лица и этими последствиями, а не исходить в решении вопроса из каких-либо догадок или предположений.
Верховный Суд РФ в ряде постановлений и определений подчеркивает необходимость установления причинной связи между деянием лица и вредными последствиями, которые ему вменяются в вину. Работник транспорта, как гласит одно из определений, не может нести ответственность за наступившие последствия, если они не находились в причинной связи с его действием или бездействием. Для решения вопроса о причинной связи суд в ряде случаев обращается к экспертизе.
Отсутствие причинной связи между действиями (бездействием) обвиняемого и .наступившими общественно опасными последствиями свидетельствует о том, что липу незаконно вменялись в вину последствия, которых оно не вызвало, в то время как подлинные причины данных последствий не были установлены. Поэтому точное установление
наличия или отсутствия причинной связи служит одной из важных гарантий законности. z
Для того чтобы признать наличие причинной связи, требуется прежде всего доказать тот факт, что действие или бездействие лица было необходимым условием наступления вредного последствия. Если бы это действие не было совершено (или бездействие не было допущено), то преступный результат не наступил бы.
Так, капитан рыболовного траулера Ц., находясь в нетрезвом состоянии, пренебрег предупреждением вахтенного помощника о приближении судна к берегу, не обратил внимания на показания глубин эхолотом. В результате судно было посажено на грунт, аварией был причинен значительный ущерб государству. Бездействие Ц. было необходимым условием наступления этих последствий: если бы он проявил должное внимание к навигационной обстановке и принял все меры предосторожности, аварии не произошло бы.
Приведем пример, в котором действие обвиняемого не было необходимым условием для наступления вредных последствий и потому не находилось с ними в причинной связи.
Водитель Г. самовольно выехал в рейс без прав на вождение автомашины (они у него ранее были отобраны автоинспекцией за нарушение правил движения). Следуя по городу с установленной скоростью, Г. сбил пешехода, который неожиданно выбежал из-за трамвая, переходя улицу в неположенном' месте. Как выяснила экспертиза, водителем были соблюдены все правила дорожного движения и пешеход погиб исключительно по собственной неосторожности.
В данном случае у Г. имеется нарушение правил движения (выезд в рейс без прав), есть и несчастный случай — гибель человека, Однако причинной связи между двумя этими фактами нет, так как противоправные действия Г. (выезд без прав) не были необходимым условием наступления событий. Очевидно, что, если бы Г. имел права, все при данных условиях произошло бы Точно так же. Значит, он не может нести ответственность за смерть человека.
Если требование о наличии причинной связи между действием (бездействием) и вредным последствием давно признано в уголовно-правовой теории, следственной и судебной практике, то вопрос о характере этой связи спорей. Дело в том, что причинная связь может быть различной длительности, состоять не из одного, а из многих звеньев, дополняться различными привходящими обстоятельствами и т.д. Вопрос, всякая ли причинная связь достаточна для уголовной ответственности или только некоторые ее разновидности, был и остается дискуссионным и в теории права, и на практике.
Первоначальные представления в этой области заключались в том, что основанием для наступления ответственности за вредные последствия признавалась лишь прямая и непосредственная причинная зависимость (например, удар ножом — наступление смерти).
КXIX в., по мере развития техники и расширения научных знаний, представления о причинной связи заметно расширились. Под влиянием механистических взглядов вначале в Германии, а затем и в России (Н.Д. Сергеевский, С.П. Мокринский) получила распространение теория «conditio sine qua non»» или эквивалентности, согласно которой причиной вредного последствия нужно считать любое условие, даже достаточно отдаленное, если без него данное последствие не наступило бы. Если эту точку зрения довести до логического конца, то получается, например, что причиной смерти человека служат действия не только того, кто стрелял в жертву, но и того, кто утерял оружие, найденное и использованное убийцей, и даже того, кто изготовил это оружие, так как действия всех этих лиц были необходимыми условиями, без которых преступление не могло совершиться. Очевидно, что в принципе такая теория ведет к неоправданному расширению уголовной ответственности. Правда, при практическом применении ее сторонники ограничивали ответственность виной преступника (умысел, неосторожность), но ясно, что вина не есть характеристика причинности*
Неудовлетворительность теории «conditio sine qua поп» вызвала к жизни другую концепцию — так называемой адекватной причинности. Получившая распространение вначале в цивилистике, эта концепция исходила из представления о причинности как о типичном, известном из опыта повторения явлении. Лишь типичная причинная связь может служить основанием для наступления ответственности, нетипичное же развитие событий эту ответственность исключает.
Представители адекватной теории по-разному решали вопрос о том, чьи представления о типичности кладутся в основу признания данной причинной связи, достаточной для ответственности: опыт «среднего человека» (Яблочков), мнение суда (Рюмелин), опыт «рассудительнейшего из людей» (Трегер), мнение самого обвиняемого и т.д.
Теория адекватной причинности также не могла удовлетворить практику, ибо исключала ответственность в нетипичных ситуациях, хотя для такой ответственности в ряде случаев имелись основания. Например, легкий удар по голове не считается типичной причиной смерти. Но если потерпевший только что перенес болезнь мозга и преступник знал об этом, то уголовная ответственность за причинение смерти путем легкого удара голове была бы, конечно, вполне обоснованной.
Многие западные юристы особенно глубоко не вникают в проблему причинности, отдавая решение практических вопросов в этой области на усмотрение суда. По мнению английского криминалиста К. Кенни, «просто существует известный предел, за которым право отказывается
следить за цепью причинности... В таких случаях... невозможно сформулировать общее правило, устанавливающее такой предел»1.
В советской литературе дискуссия по вопросам причинной связи в праве развернулась в 40—50-х гг. Были сформулированы три основные точки зрения.
Первая точка зрения принадлежала А.А. Пионтковскому, который, аргументируя философскими категориями, предложил различать необходимую и случайную причинные связи. Лишь первая, согласно его мнению, влечет уголовную ответственность, вторая ее исключает1 2.
Хотя эта концепция на первый взгляд не была лишена привлекательности, все же при практическом применении она не получила поддержки из-за двух обстоятельств. Во-первых, как мы увидим далее, многие статьи Уголовного кодекса (в основном статьи о нарушении различных технических правил) сконструированы таким образом, чтобы установить уголовную ответственность как раз за непредотвраще-ние вредной случайности. А во-вторых, на следствии и в суде крайне трудно, если не невозможно, разграничить связи необходимые и случайные. Авторы этой концепции не смогли сформулировать четкие критерии такого разграничения.
Другая позиция была высказана А.Н. Трайниным. Признавая, что причинная связь в уголовном деле не должна быть бесконечной, он предложил руководствоваться определенной «степенью причинения», созданной поведением обвиняемого. Если эта степень слишком мала, причинная связь признается недостаточной для наступления ответственности.
Наконец, надо указать на концепцию Т.В. Церетели, которая в своей фундаментальной монографии о причинной связи пыталась определить ту общую границу, за которой причинная связь теряет значение объективного основания ответственности. Эта граница, по ее мнению, проходит там, где у лица складывается реальная возможность вмешаться в ход событий и, следовательно, оказать на него воздействие3. Мысль верная, но, к сожалению, недостаточно конкретизированная, что опять-таки затруднило использование данной концепции в судебной и следственной практике.
Общей чертой перечисленных теорий было стремление найти единое и единственное решение проблемы причинности в уголовном праве, иначе говоря — определить ту грань, за которой причина становит
1 Кенни К. Основы уголовного права / Пер. с англ. М., 1949. С. 139.
2 См.: Пионтковский А.А. Проблема причинной связи в праве // Уч. зап. ВНИЮН и ВЮА. М., 1949. С. 70—93.
$ См.: Церетели Т.В. Причинная связь в уголовном праве. М., 1963.
ся слишком отдаленной и потому недостаточной для наступления ответственности. На наш взгляд, неудовлетворительность этих теорий объясняется тем, что в действительности ответ на поставленный ими вопрос многозначен: он имеет не одно, а несколько решений. Эти решения зависят от двух обстоятельств: характера так называемых привходящих сил, вклинивающихся в развитие событий, и конструкций составов преступлений, рассчитанных на различные разновидности причинных связей, Иными словами, проблема должна быть конкретизирована, а ее решение — иметь дифференцированный характер.
Дифференциация в первую очередь зависит от того, как построен состав преступления. В интересующем нас аспекте можно выделить два типа построения составов.
Первый — в составе обозначены признаки вредного последствия, а характер деяния (действия или бездействия), которым это последствие причиняется, не определен. Так сконструирована ст. 105 УК об убийстве. В ней говорится, что убийство — это умышленное причинение смерти другому человеку. Но каким способом, каким путем? В законе ответа на этот вопрос не содержится. Подобную конструкцию имеют также ст. 106—109, 111—115 УК и некоторые другие.
Второй тий построения состава преступления отличается тем, что в нем содержатся признаки и противоправного действия (бездействия), и вредного последствия. Типичным примером может служить ч. 2 ст. 217, предусматривающая ответственность за нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах или во взрывоопасных цехах, если это повлекло по неосторожности смерть человека либо причинение крупного ущерба. Аналогичны конструкции ст. 215, 216, 218, 219, ч. 2 ст. 220, ст. 224, 225, а также статьи о многих преступлениях против здоровья населения (гл. 25 УК) и экологических преступлениях (гл. 26 УК).
Наибольшие трудности при решении вопроса о том, какая причинная связь между деянием и результатом достаточна для уголовной ответственности, вызывает первый тип составов. Следует заметить, что исторически он возник значительно раньше второго, и все разработки проблемы причинной связи в уголовном праве, предпринимавшиеся в XIX в. и в первой половине XX в., были связаны именно с этим типом, а конкретнее — с умышленным и неосторожным убийством. При этом особую сложность представляют два вопроса: а) каким критериям должно удовлетворять действие (бездействие), которым причиняется смерть, и б) какие при этом возможны (допустимы) привходящие силы, вклинивающиеся в промежуток между деянием обвиняемого и преступным результатом.
Не рассматривая здесь многочисленные точки зрения о характере первоначального действия, присоединимся к уже упоминавшейся позиции Т.В. Церетели, определившей «нижнюю», т.е. наиболее отдаленную, границу, за которой действие лица теряет причиняющий характер (и, следовательно, исключает его ответственность за вредные последствия). Такой границей является реальная возможность наступления вредных последствий в случае совершения этого действия1.
Примером действий, создавших подобную возможность, может быть следующий случай. К. и Г. взялись перевозить пассажиров на не оборудованной для этого и перегруженной лодке при ветре в 8 баллов через реку Березину во время ее разлива. Из-за порыва ветра до 20 м в секунду лодка перевернулась, и пять человек утонули. К. и Г. были осуждены за неосторожное убийство1 2. Действия К. и Г. были несомненно опасны в момент их совершения, и эта опасность превратилась затем в действительность. Их осуждение за неосторожное убийство представляется правильным.
А вот противоположный пример.
Некто Ф., обнаружив на конйэшне посторонних мальчиков, закричал на них; мальчики побежали, и во время бега один из них упал и сломал ногу. Вначале Ф. был осужден за неосторожное телесное повреждение, но затем Верховный Суд прекратил дело за отсутствием состава преступления. Действия Ф. (окрик) сами по себе отнюдь не создавали реальной опасности наступления подобных последствий; опасность возникла тогда, когда мальчик побежал и споткнулся.
В 40—50-е гг. советскими криминалистами широко обсуждался следующий гипотетический пример. Некто посылает своего недруга на морской курорт, надеясь, что тот, плохо плавая, утонет в море. Так и происходит. Несет ли первое лицо ответственность за убийство? С рассматриваемой нами позиции, разумеется, не несет, поскольку отправление человека на курорт не представляло никакой реальной опасности; она возникла, судя по приведенному сюжету, лишь во время купания в море.
Возвращаясь к конструкции составов Первого типа, обратим внимание на то существенное обстоятельство, что опасность действия (бездействия) или, иными словами, реальная возможность наступления вреда от этих действий (бездействия) никак не зафиксирована законодателем. Получается, что ее, видимо, должны устанавливать следственные, прокурорские органы и в конечном итоге суд. Здесь складывается ситуация, очень сходная с характеристикой оценочных признаков в диспозициях норм УК. Разница лишь в том, что оценочные признаки хотя и в общей форме, но все же обозначены в диспозиции, а
1 Cms Церетели Т.В, Указ. соч. С. 131.
2 Судебная практика Верховного Суда СССР. 1952. № 12. С^14.
признаки действия (бездействия), создающего реальную опасность катастрофы (смерти людей и т.п.), в составах рассматриваемой нами категории вообще не упоминаются.
Заметим, что сходная ситуация в теории и практике решения уголовных дел уже существует при преступном бездействии. Если противоправность (и общественная опасность) бездействия не вытекает из закона или подзаконного акта, ее может породить предшествующее поведение обвиняемого, создавшего опасное состояние для охраняемого законом объекта. Это состояние не зафиксировано в уголовном законе, его каждый раз оценивает (признает или отвергает) суд.
Конкретная оценка общественной опасности деяния производится судом и применительно к ситуации обоснованного риска (ст.'41 УК).
Завершая рассмотрение вопроса о том, каким требованиям должно удовлетворять действие (бездействие), не описанное в уголовном законе, но повлекшее в конечном счете вредные последствия, отметим точку зрения, распространенную в англосаксонских странах. Многими известными английскими юристами, например Стифеном, было сформулировано положение о том, что как убийство следует квалифицировать причинение смерти, вызванное любым незаконным действием, даже если оно было гражданским правонарушением. Правило чрезмерно широкое; пр мнению К. Кенни, его «следует, быть может, ограничить теми незаконными действиями, которые создают явную опасность причинения телесного вреда»1. Надо полагать, что признак реальной опасности имеет под собой серьезные научные и практические основания.
Теперь рассмотрим, какие привходящие силы сохраняют причинную связь между действием (бездействием) первого лица и наступившим результатом, а какие ее «прерывают» (изменяют ее характер).
Напомним, что причинная связь в уголовном деле обычйо состоит из нескольких звеньев. К первоначальным действиям человека могут присоединиться действия других лиц, силы природы, технические средства и другие привходящие силы, в конечном счете вызывающие преступный результат. Ответственность первоначально действовавшего лица в значительной мере определяется характером и степенью вмешательства этих присоединившихся сил.
Самый простой случай: между действиями лица и наступившими последствиями нет промежуточных звеньев, причинная связь в этом случае может быть названа непосредственной. Пример: удар ножом в сердце, от чего наступила смерть. При наличии умысла на лишение
1 Кенни К Указ. соч. С. 128.
жизни потерпевшего ударивший будет привлечен к ответственности за убийство. При установлении непосредственной причинной связи проблема наступления ответственности особых трудностей не вызывает.
Вопрос несколько усложняется, когда между действием виновного и преступными последствиями «вклиниваются» технические средства. ; Если виновный стрелял из пистолета, то после его действия (нажатие на спусковой крючок) произошли выстрел, полет пули, попадание ее в потерпевшего, разрушение тканей организма и смерть. '
Очевидно, что эти посредствующие звенья также не устраняют ответственности лица и не меняют квалификации преступления как ; убийства или неосторожного лишения жизни, потому что техническое ! средство (пистолет) было приведено в действие самим виновным. Ус-г ложняя примеры, можно представить себе использование виновном и е любых других природных и технических сил и средств: яда, автомобильного или другого транспорта, взрыва бомбы, устройства обвала 1 или прорыва плотины и т.д. Можно сделать общий вывод: присоедице-। ние к действиям субъекта природных или технических сил и средств, f направленных или использованных по его воле или в результате его не-i осторожности, не прерывает причинной связи между действиями ви-k новного и наступившими вредными последствиями и не устраняет его ответственности за эти последствия.
То же самое необходимо сказать и относительно тех случаев, когда i субъект использует для достижения преступного результата других лю-' дей: невменяемых, малолетних либо достигших возраста уголовной ответственности, но невиновных — по обстоятельствам дела не сознававших общественной опасности своего поведения или не могущих пред-i отвратить вредный результат. Например, преступник сталкивает жерт-; ву под поезд, управляемый машинистом, который уже не в .силах его остановить. В подобных случаях такие люди — не что иное, как «инст-i рументы» в руках преступника. Их вмешательство в событие, направ-> ленное волей или вызванное неосторожными действиями виновного, , также не прерывает причинной связи.
Применительно к умышленным преступлениям эта мысль, по сути дела, выражена в ч. ст. 33 УК РФ, признающей исполнителем лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, ! не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяе-; мости или других обстоятельств, предусмотренных Кодексом.
Ответственность первого лица исключается, если присоединив-> шиеся силы возникали и действовали самостоятельно. Последнее i означает не что иное, как виновное (преступное) поведение другого, i независимого лица, вмешавшегося в ход событий.
Приведем пример из судебной практики.
Сторож Т. по неосторожности ранил прохожего В. Пуля пробила пряжку ремня В. и осталась в кишечнике. В госпитале хирург М. невнимательно обследовал больного и, извлекая пулю, не заметил осколков металлической пряжки, также находившихся в кишечнике. Кроме того, при производстве операции М. по забывчивости оставил в кишечной полости больного марлевую салфетку. В результате через три дня после этой операции больной В. умер от острого воспаления брюшины. Здесь непосредственной причиной Смерти В. послужила грубая небрежность хирурга М. Может ли сторож быть привлечен к уголовной ответственности за смерть В.? Думаётся, что нет. Связь между действиями Т. И гибелью прохожего В. была осложнена действием самостоятельно присоединившейся силы. Иначе говоря, к преступным действиям сторожа позднее присоединились преступные действия хирурга, вызвавшие общественно опасный результат. Сторож должен нести уголовную ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью, а хирург — за причинение смерти по неосторожности.
Таким образом, в качестве общего правила можно сформулировать следующее: лицо, создавшее своими действиями (бездействием) реальную опасность наступления преступных последствий, несет за них уголовную ответственность, если даже в причинную цепочку между действием (бездействием) и последствием вмешались силы природы, технические средства или действия невиновных лиц. Однако вмешательство независимых виновных лиц исключает ответственность первого лица за преступный результат.
Это общее правило распространяется только на первую разновидность конструкций составов преступлений, а именно: на те случаи, когда действие (бездействие) никак в законе не определено. Что же касается второй разновидности (когда в законе указаны признаки поведения первого лица), то решение частично будет иным. Такие составы можно условно назвать преступлениями повышенной (расширенной) ответственности.
Бурное развитие техники, усложнение общественных связей вызвали к жизни ряд юридических норм, возлагающих ответственность на должностных лиц, государственных служащих, специалистов в самых различных сферах деятельности за возможное возникновение и предотвращение опасностей самого разного рода. Это и природные катаклизмы, и аварии технических средств, и опасные человеческие поступки, связанные с нарушениями правил, действующих в промышленности, атомной энергетике, на транспорте, в сфере охраны природы и т.п. В УК РФ 1996 г. можно насчитать не менее 30 подобных статей.
В той группе составов преступлений, где описаны признаки как действия (бездействия), так и вредного последствия, нет необходимости устанавливать опасность соответствующего поступка, выявлять реальность возможного наступления вреда. Все это уже оценено законом и подзаконными актами, на которые ссылается такая статья. Следова
тельно, опасность действия здесь презюмируется, и ее не требуется доказывать во время следствия и в суде. Юридически она трансформируется в уголовную противоправность соответствующего поступка, нарушающего должностные или профессиональные обязанности действующего лица. Этим вторая группа конструкций составов существенно отличается от первой группы, рассмотренной выше.
Отличия имеются и в характере привходящих сил, «вклинивающихся» в течение причинной связи между действием (бездействием) первого лица и вредными последствиями. Они более разнообразны, причем значительную роль здесь играют случайные для первого лица события. Вопрос может быть поставлен так: исключается ли ответственность лица, создавшего условия для наступления вредных последствий, если они наступили в результате случайных событий, в том числе зависевших' от действий других людей? Для рассматриваемой группы составов ответ должен быть отрицательным: нет, не исключается, если статья закона предполагает такую возможность.
Приведем несколько примеров из судебной практики.
Обвиняемые (главный инженер и начальник смены строительства тоннеля) не выполнили своих служебных обязанностей по немедленному прекращению горных работ, хотя обнаружили осадку эстакады тоннеля й получили заявления рабочих об угрозе обрала. Внезапный обвал действительно произошел, землей была засыпана группа рабочих, и один из них погиб. Понятно, что в данном деле обязанность должностных лиц состояла в предотвращении любой вредоносной случайности, возможной при строительстве тоннеля. Из-за их нераспорядительности такая случайность привела К тяжким последствиям. Верховный Суд СССР отменил оправдательный приговор, вынесенный указанным лицам народным судом, который ссылался на то, что здесь в развитие причинной связи вклинились силы природы.
Привходящим фактором могут быть и действия невиновных лиц.
Главный кондуктор поезда Г., обязанный опробовать автотормоза состава, фактически этого не проделал, а выдал фиктивную справку об их нормальном состоянии. Этим Г. ввел в заблуждение дежурного по посту Р. и машиниста. Дежурный Р. отправил поезд в путь. Когда поезд нужно было остановить, тормоза не сработали и он столкнулся с маневровым составом. Произошло крушение, за что Г. был осужден.
Лица, ответственные за соблюдение правил техники безопасности, несут ответственность за допущенное ими преступное нарушение даже тогда, когда несчастный случай произошел непосредственно по вине Потерпевшего. Административные правила и уголовно-правовые нормы в этой области (ст. 143 УК) принимаются^ целью охраны жизни и здоровья людей не только от стихийных сил, но и от ошибочных дейст-
вий самих работающих, если нарушение условий труда создавало для них опасность.
Слесарь Ц. производил ремонт мостового крана в явно угрожающем его жизни положении. В конце концов слесарь сорвался с тележки крана, находившейся на высоте 11м, упал на цементный пол и разбился насмерть. При расследовании дела было установлено, что начальник цеха К., дав задание Ц. отремонтировать кран, не проинструктировал его, не организовал подготовку рабочего места и допустил работу Ц., в нарушение инструкции, без спасательного пояса и подвесной люльки. К. был осужден.
Можно сделать вывод, что присоединение независимых сил или действий других лиц не исключает ответственности первого лица тогда, когда на нем лежала специальная обязанность по предотвращению вредного результата. Если такой обязанности не было, то, соответственно, нет оснований для привлечения его к уголовной ответственности за наступившие вредные последствия. Как говорилось в одном из определений Верховного Суда СССР, подсудимый не отвечает за тяжкие последствия, наступившие «по неосторожности потерпевшего или третьих лиц, не принявших во внимание своевременно сделанного им предупреждения».
Рассматриваемая нами группа составов преступлений предполагает в ряде случаев и вмешательство в причинную цепочку виновных, в том числе преступных действий других лиц. Естественно, что в этом случае преступник сам несет ответственность за свои поступки. Но не исключается ответственность за наступивший вред и первого действующего лица, которое ио своей неосмотрительности или другим причинам создало условия для преступника (если предотвращение преступлений было для него должностной или профессиональной обязанностью).
Такая ситуация складывается для работников милиции, охранных подразделений, часовых, некоторых материально-ответственных лиц. Например, ст. 225 УК прямо предусматривает ответственность за «ненадлежащее исполнение своих обязанностей лицом, которому была поручена охрана огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств, если это повлекло их хищение или уничтожение либо наступление иных тяжких последствий».
Во второй части этой статьи аналогичные'требования относятся к охране ядерного, биологического и других видов оружия массового поражения.
Можно привести и другой пример. Статья 224 УК устанавливает ответственность за «небрежное хранение огнестрельного оружия, создавшее условия для его использования другим лицом, если это повлекло тяжкие последствия». Нетрудно видеть, что причинная связь между небрежным хранением оружия и тяжкими последствиями (например,
смертью или причинением вреда здоровью) осложнена вмешательством «другого лица», которое может действовать как невиновно (например, ребенок), так и виновно, в частности преступно. Это вмешательство для первого лица большей частью является случайным; тем более для него будут случайностью наступившие тяжкие последствия. Однако первому лицу они вменяются в вину, так как для предотвращения подобных последствий и создана ст. 224. Кстати, именно из ее текста вытекает и правовая обязанность первого лица не допускать небрежного хранения оружия.
Резюмируя, можно сделать вывод, что в составах второй группы (содержащих признаки как действия (бездействия), так и последствия) причинная связь не прерывается вмешательством любых сил и лиц, если это предполагается правовой нормой (статьей уголовного закона или, в случае ее бланкетности, соответствующим подзаконным актом).
Как известно, наличие одной причинной связи между деянием и вредным последствием еще не служит достаточным основанием для уголовной ответственности. Для этого необходимо наличие всех признаков состава преступления, в том числе субъективной стороны — умысла или неосторожности. При этом установление умысла или неосторожности требует особого внимания, если вредные последствия наступили в результате случайного присоединения не зависящих от субъекта факторов. Дело в том, что хотя случайность можно предвидеть, но практически такое предвидение встречается сравнительно редко. Поэтому в некоторых уголовных делах ответственность лица, создавшего условия для наступления преступного результата, исключается не из-за отсутствия причинной связи, а из-за отсутствия вины.
Специального рассмотрения заслуживает вопрос о причинной свя-зипри бездействии. Время от времени в юридической литературе появляются сомнения в том, может ли бездействие причинить вредные последствия объекту посягательства. Так, по’ мнению М.Д. Шаргород-ского, при бездействии причинная связь отсутствует вообще. «Дом не может сгореть и смерть не может наступить от бездействия»1.
В публикациях последних лет позиции противников причинения вреда при бездействии несколько смягчились. Например, А.П. Козлов утверждает, что бездействие не способно быть причиной вредного последствия, но может явиться условием его наступления1 2.
1 Щаргородский М.Д. Некоторые вопросы причинной связи в теории права // Советское государство и право. 1956. № 7. С. 51.
2 См.: Козлов AJI. Причинная связь и бездействие в уголовном праве // Проблемы уголовной политики. Красноярск, 1989. С. 157. См. также: Малинин В. Б. Причинная связь в уголовном праве. СПб., 2000. С. 40 и след.
Верно, что бездействие в большинстве случаев выступает как условие наступления вредных последствий. Но оно вместе с тем может быть и их причиной.
Во-первых, бездействие может выступать информационной причиной какого-либо события. Отсутствие ожидаемого сигнала есть такая же информация, как и его появление. Поэтому бездействие в ряде случаев может стать причиной определенного поведения людей или состояния технических средств, которые эту информацию воспринимают. Например, если путевой обходчик не показывает машинисту поезда красный флажок* значит, путь свободен, и машинист действует соответственно. В подобных случаях бездействие мало чем отличается от действия: и то и другое обладает информационным воздействием на подготовленную к этому среду.
Во-вторых, бездействие может быть причиной непоступления общественно полезных последствий, прекращения социально-позитивного процесса. А это тоже вредный результат. Так, бездействие финансовых органов служит причиной несобираемости налогов. Можно сослаться и на другой пример. Если мать не кормит новорожденного, то ее бездействие ведет к отсутствию питательных веществ в организме ребенка, становится причиной прекращения обмена веществ и смерти.
В связи с последним примером иногда задают вопрос? почему мы считаем, что причиной смерти новорожденного послужило бездействие одной лишь матери? Ведь на самом деле не только она не кормила этого ребенка, помощи ему не оказал никто. Не означает ли это, что в преступном бездействии надо упрекать все человечество?
Такого рода утверждения неосновательны. Прежде всего бездействовали в данном случае не все, а лишь те, кто имел возможность своим действием оказать какую-то помощь ребенку. Возможность действовать, как отмечалось выше, — непременный признак бездействия. Таким образом, упрекнуть в данном примере в бездействии можно не все человечество, а ограниченный круг лиц, находившихся в пределах досягаемости ребенка.
Но и этого мало. Внешняя среда, в которую включены люди, представляет собой совокупность многих систем. Бездействие лица имеет различное значение в зависимости от того, включено ли данное лицо в ту систему, которая связана с объектом совершенного преступления. Бездействие общественно опасно и противоправно лишь тогда, когда его совершает принадлежащий этой системе элемент, от которого ожидается действие. В данном случае речь идет о матери. Иными словами, имеется социальная система: мать — новорожденный ребенок; вероятно, в нее можно включить и медицинский персонал, обязанный оказывать помощь больному, но уж во всяком случае не всех окружающих
.jib
людей. Стало быть, сфера причинных связей при бездействии ограничивается возможностью и обязанностью определенного круга лиц действовать, о чем мы уже упоминали.
Наступившие вредные последствия зачастую бывают результатом стечения нескольких обстоятельств, в том числе итогом одновременного действия нескольких лиц и сил. Здесь возникает вопрос о так называемой множественности причин. Все их необходимо учитывать при предварительном расследовании и в суде для правильного определения роли каждого обвиняемого в причинении вредного результата и соответственно для индивидуализации их ответственности.
Общее правило состоит в том, что в таком случае за наступивший преступный результат ответственны все эти лица. П. был осужден за столкновение судна, на котором он был капитаном, с другим судном. Но по делу выяснилась также вина капитана встречного судна. В определении Судебной коллегии Верховного Суда СССР по этому делу говорилось: «В тех случаях, когда преступный результат наступил вследствие действий двух лиц при таких условиях, при которых несовершение действий хотя бы одним из этих лиц устранило бы последствия даже при наличии действий второго лица, ответственность за эти последствия несут оба лица». При этом необходима и большей частью возможна дифференциация роли каждого из упомянутых лиц в создании преступного результата. ,
Все сказанное свидетельствует о том, что хотя для анализа причинной связи между деянием обвиняемого и наступившим преступным результатом необходимо временное искусственное изолирование этой связи, выделение ее из всеобщей взаимосвязи событий, однако это только первый этап исследования. Полное, законченное представлег ние о совершившемся не может быть получено на основе изучения одного изолированного звена; оно складывается тогда, когда следователь, прокурор, суд мысленно вновь воссоздают всю картину событий, делая это с учетом всей конкретной обстановки совершения преступления, личности виновного и других обстоятельств дела.
Глава 9. СУБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§ 1. Понятие субъекта преступления
Субъект преступления (от лат. subjectus) — один из элементов рассмотренной выше абстракции — состава преступления. Как термин субъект преступления в российском уголовном законодательстве, в том числе и в УК РФ, не используется. Данное обстоятельство объясняется тем, что, во-первых, в большинстве норм как Общей, так и Особенной частей УК речь идет об условиях наказания за то или иное преступление (наличие субъекта преступления, таким образом, предполагается), во-вторых, в случаях, когда необходимо указать на признаки субъекта преступления, в УК избрана более определенная и одновременно разнообразная терминология, соответствующая решению задачи конкретной уголовно-правовой нормы.
Так, в Общей части УК РФ речь идет, например, о лице, совершившем преступление (ст. 4,6,7,10,11,12 и др.); о лице, подлежащем уго? ловной ответственности (ст. 5,19,20 и др.); об осужденном за совершение преступления (ст. 50,51,53идр.); о лице, признанном виновным в совершении преступления (ст. 60, 65); о лице, отбывающем наказание (ст. 79,80,81); о лице, осужденном за совершение преступления (ст. 83, 84, 85 и др.). В Общей части УК имеются также указания на то, что лицо, совершившее общественно опасное деяние ₽ состоянии невменяемости (ст. 21 и 97), не считается субъектом преступления,
В Особенной части УК говорится, например, о совершении преступления: лицом с использованием служебного положения (ст. 1271, 136—139, 144 и др.); должностным лицом (ст. 188, 285, 286, 290 и др.); лицом$ выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации (ст. 201); лицом, занимающим государственную должность (ст. 237,285, 287). В качестве ответственных за совершение ряда преступлений названы и некоторые конкретные группы лиц: родители несовершеннолетних, педагоги, нотариусы, аудиторы, служащие частных охранных и детективных служб, капитаны кораблей, судьи, свидетели, потерпевшие, эксперты (см. соответственно ст. 150,
151,202,203,270,305,307). По существу, в каждом из так или иначе названных в Особенной части УК преступлений имеются в виду субъекты преступлений.
Но и в тех случаях, когда в статьях Особенной части субъект преступления прямо не обозначен, в правоприменительной практике это понятие широко применяется при анализе каждого преступления. Следователь, судья, прокурор если не при возбуждении уголовного дела (часть уголовных дел возбуждается по факту преступления), то в ходе предварительного следствия или судебных действий детально исследуют наличие или отсутствие как самого субъекта преступления, так и признаков, которыми он должен обладать. Понятие «субъект преступления» широко используется в учебных и научных целях как составная часть состава преступления.
Уголовный закон устанавливает обязательные и факультативные (дополнительные) признаки субъекта преступления.
Обязательные признаки характеризуют любое лицо, которое признается субъектом преступления. Из ст. 19 УК РФ следует, что субъектом преступления может быть физическое лицо (человек), достигшее возраста уголовной ответственности и вменяемое по своему психическому состоянию. Иногда эти признаки называют общими, что, как нам кажется, не совсем точно, поскольку они по существу конкретны и обязательны для любого субъекта преступления. Отсутствие хотя бы одного из этих признаков указывает на то, что субъекта преступления в действительности нет и, следовательно^ отсутствует состав Преступления.
Факультативные признаки субъекта преступления считаются таковыми в тех случаях, когда это специально указано в уголовном законе. Факультативные признаки являются основными для выделения специального субъекта преступления. Они могут относиться к характеристике субъекта по гражданству, полу, семейному, должностному, общественному положению или по иным данным, определяющим статус человека в обществе, когда к субъекту предъявляются дополнительные требования. Отсутствие факультативного признака исключает уголовную ответственность за преступление, которое может совершить только специальный субъект преступления. Еще раз подчеркнем, что, когда субъект преступления характеризуется факультативным признаком, наличие обязательных признаков презюмируется.
От понятия субъекта преступления необходимо отграничивать понятие личности преступника. В общем плане их отождествление допустимо для уголовного права, поскольку субъект — как раз та личность, которая совершила преступление. Однако эти понятия все же не идентичны. Если «субъект» и в доктрине, и на практике как бы характе
ризует лицо, совершившее преступление, то «личность» раскрывает индивидуальные черты каждого субъекта преступления. Именно это .имеется в вйду, например, в ст. 48 УК РФ, где речь идет о возможности принятия судом с учетом личности виновного решения о лишении его специального, воинского или почетного звания, классного чина или государственных наград.
Рассматривая вопрос о понятии субъекта преступления, необходимо отметить неполноту характеристики этого понятия в доктрине уголовного права. Общепризнанным считается мнение о том, что субъект преступления — лицо, способное быть виновным в совершении преступления, нести уголовную ответственность за совершенное им общественно опасное деяние1. Это в своей основе правильный подход, но, с нашей точки зрения, в нем отражена только одна сторона рассматриваемого понятия — способность быть виновным и нести уголовную ответственность; упускается из виду другая сторона, характеризующая субъект преступления, — его обязанность нести уголовную ответственность. Эта обязанность прямо не зафиксирована в уголовном законе, нр, как представляется, вытекает из императивный указаний о том, что лица, совершившие преступление, подлежат уголовной ответственности (ст. 4, 5,19 УК РФ); указания закона, следовательно, исключают выбор для субъекта преступления и обязывают его, нести уголовную ответственность. Данная обязанность вытекает, например, из ст. 313 и 314 УК РФ об ответственности за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, а также за уклонение от отбывания лишения свободы.
Необходимо заметить, что обязанность нести уголовную ответственность за совершенное преступление многими авторами вполне обоснованно рассматривается при определении понятия и оснований уголовной ответственности1 2. И эту обязанность несет только субъект преступления.
Следовательно, субъект преступления, по российскому уголовному праву, — это лицо, совершившее преступление, обязанное и способное нести уголовную ответственность.
1 См.: Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 2. С. 206; Наумов А. В. Уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 1996. С. 179; Уголовное право. Общая часть. М., 1997. С. 167.
2 См., напр.: Карпушин М.П., Курляндский В.И. Уголовная ответственность и состав преступления. М., 1974. С. 39; Уголовное право. Общая часть. С. 83—87.
§ 2. Лица, подлежащие уголовной ответственности
В отличие от УК РСФСР 1960 г., в УК РФ 1996 г. выделена самостоятельная гл. 4 «Лица, подлежащие уголовной ответственности». Это позволило обособить соответствующие нормы уголовного закона и дать исчерпывающий ответ на вопрос: кто, по российскому уголовному правую подлежит уголовной ответственности за совершенное преступление?
К числу подлежащих уголовной ответственности отнесены лица: достигшие возраста наступления уголовной ответственности; вменяемые; имеющие психические расстройства, не исключающие вменяемости; совершившие преступление в состоянии опьянения. Круг названных лиц, подлежащих уголовной ответственности, детализируют общие условия наступления уголовной ответственности (ст. 19 УК РФ).
Однако возраст и вменяемость не относятся к числу признаков состава преступления, а служат лишь условиями наступления уголовной ответственности. Это объясняется тем, что любое деяние, например лишение жизни другого человека, совершенное малолетним или невменяемым, нельзя признать не представляющим опасности; данные обстоятельства лишь устраняют уголовную ответственность этих лиц. Если же возраст и вменяемость отнести к признакам состава преступления, то логично лишение жизни другого человека, совершенное малолетним или невменяемым, признавать не представляющим опасности для общества за отсутствием состава преступления. Между тем производство по уголовному делу в отношении малолетнего исключается не за отсутствием состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, ст. 24 УПК РФ), а в связи с недостижением им возраста уголовной от* ветственности (ч. 3 ст. 27 УПК РФ). В отношении невменяемого такое решение вопроса противоречило бы ст. 433 УПК РФ, в которой деяние, совершенное таким лицом, признается общественно опасным.
Рассматривая положения уголовного закона о лицах, подлежащих уголовной ответственности, мы имеем в виду, что такой ответственности подлежат граждане Российской Федерации, лица без гражданства и иностранные граждане, не пользующиеся иммунитетом, освобождающим их от уголовной ответственности (ст. 11 и 12 УК РФ).
1. Возрастные признаки субъекта преступления. Наличие возрастных признаков в уголовном праве призвано обеспечить привлечение к уголовной ответственности только тех лиц, которые по уровню своего развития в состоянии осознать недопустимость под страхом уголовного наказания совершения общественно опасных деяний. Такое осознание приходит и у вменяемых лиц только с возрастом по мере социали-
зации личности: усвоения правил человеческого общежития и понимания возможности наступления уголовной ответственности. УК РФ предусматривает дифференцированный подход к установлению возраста наступления уголовной ответственности.
Вч.1 ст. 20 УК говорится, что уголовной ответственности подлежат лица, которым до совершения преступления исполнилось 16 лет. По достижении этого возраста несовершеннолетние становятся дееспособными. Таким образом, не только уголовное, но и гражданское, трудовое и административное законодательства исходят из того, что по достижении 16 лет несовершеннолетний по уровню своего психофизического развития в состоянии действовать на основе здравого рассудка и вполне может осознавать общественно опасный характер своих действий и их возможные последствия. Можно сказать, что наступление уголовной ответственности с 16 лет достаточно обосновано. Из этого общего правила есть два исключения.
Первое связано с тем, что несовершеннолетние и с 14 лет вполне осознают уголовнр-правовые запреты, связанные с посягательством, главным образом на личность и собственность. Это довольно узкий круг преступлений, предусмотренный ч. 2 ст. 20 УК РФ. В частности, лица, достигшие ко времени совершения преступления 14-летнего возраста, подлежат уголовной ответственности за следующие деяния: убийство (ст. 105), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111), умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (ст. 112), похищение человека (ст. 126), изнасилование (ст. 131), насильственные действия сексуального характера (ст. 132), кражу (ст. 158), грабеж (ст. 161), разбой (ст, 162), вымогательство (ст. 163), неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166), умышленные уничтожение или повреждение имущества при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 167), терроризм (ст. 205), захват заложника (ст. 206), заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207), хулиганство (ст. 213), вандализм (ст. 214), хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 226), хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ (ст. 229), приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения (ст. 267). Нетрудно убедиться, что речь идет об особо тяжких, тяжких и некоторых других преступлениях против личности и против собственности, в совершении которых нередко принимают участие лица от 14 до 16 лет. Справедливость и обоснованность такого подхода очевидны, тем более что, как будет показано далее, такой подход не выходит за рамки стандартов наступления возраста уголовной ответственности,
принятых в уголовном законодательстве многих цивилизованных стран.
Второе исключение состоит в том, что за целый ряд преступлений уголовная ответственность наступает не с 16, а с 18 лет.
Это возраст безусловной уголовной ответственности. За совершение ряда преступлений лица в возрасте от 16 до 18 лет по УК РФ не являются субъектами преступления. Уголовная ответственность наступает с 18 лет, когда совершено: половое сношение и иные действия сексуального. характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста (ст. 134); вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150); злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или Нетрудоспособных родителей (ст. 157). Во всех этих случаях уголовная ответственность наступает только для лиц, достигших совершеннолетия. Вероятно, об этом следовало бы сказать не в статьях Особенной части, а в Общей части (ст. 20 УК), где речь идет о возрасте наступления уголовной ответственности. Особенная часть УК включает И ряд других преступлений, за которые уголовная ответственность фактически наступает только по достижении виновным 18 лет. К их числу относятся Многие преступления: против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (гл. 30); против правосудия (гл. 31); против военной службы (гл. 33). ч
В ч. 3 ст. 20 УК предусматривается и относительно условное наступление уголовной ответственности лиц, достигших возраста уголовной ответственности. В ней говорится, что, если несовершеннолетний достиг возраста, предусмотренного частями первой или второй этой статьи УК, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного действия не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность рвоих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности.
Для уголовной ответственности несовершеннолетних важное значение имеет установление момента достижения лицом определенного возраста. В свое время Пленум Верховного Суда СССР разъяснил, что лицо считается достигшим определенного возраста не в день рождения, а начиная со следующих суток. По некоторым делам это имеет принципиальное значение, например при решении вопроса о привлечении к уголовной ответственности или о применении смертной казни. В тех случаях, когда документов о рождении несовершеннолетнего не имеется, проводится судебно-медицинская экспертиза. При установлении возраста судебно-медицинской экспертизой днем рождения подсудимого необходимо считать последний день того года, который
назван экспертами, а при определении минимального или максимального возраста (по количеству лет) судам рекомендовалось исходить из предполагаемого экспертизой минимального возраста такого лица.
Уголовное законодательство учитывает, чтр несовершеннолетние находятся в стадии становления человеческой личности, и из данных соображений предусматривает ряд особенностей не только при наступлении уголовной ответственности, но и при назначении и исполнении уголовного наказания: к лицам, совершившим преступление до 18 лет, не могут быть применены положения закона о лишении свободы более чем на десять лет, не может быть применено наказание в виде смертной казни; из 12 видов наказаний, предусмотренных УК РФ (ст. 44), к несовершеннолетним могут быть применены только шесть, несовершеннолетним, совершившим преступление в возрасте До 16 лет, наказание в виде лишения свободы может быть назначено на срок не свыше шести лет (ст. 88). Несовершеннолетние отбывают наказание в воспитательных колониях, для них установлены более льготные, чем для взрослых, правила условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, сокращены наполовину сроки давности (ст. 93, 94 УК).
Смертная казнь не назначается женщинам, а также лицам, совершившим преступления до 18 лет, й мужчинам 65-летнего возраста (ст. 59 УК).
2. Вменяемость. Как уже говорилось, вменяемость — необходимое условие наступления уголовной ответственности, т.е. субъект преступления должен обладать признаком вменяемости. В УК РФ отсутствует специальная статья, в которой раскрывались бы признаки вменяемости1. В отличие от невменяемости, формула которой достаточно полно обрисована в уголовном законе, о вменяемости в законодательстве (ст. 19 УК РФ, ст. 196 и 433 УПК РФ) упоминается лишь как о само собой разумеющемся требовании, которое должно соблюдаться при привлечении лица к ответственности в случае совершения им преступления. В ст. 22 УК РФ установлена уголовная ответственность лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, которых в литературе принято называть лицами с ограниченной вменяемостью. Следовательно, в российском уголовном праве признается наличие двух категорий лиц, обладающих признаком вменяемости: 1) лица, которые обладают вменяемостью полной, и 2) лица, которые обладают вменяемостью ограниченной. УК РФ обоснованно называет и тех и
1 По УК Украины 2001 1;. вменяемым признается лицо, которое при совершении преступления могло осознавать свои действия (бездействие) и руководить ими (ч. 1 ст. 19).
других вменяемыми, т.е. ответственными за совершение преступления. Ограниченная вменяемость — тоже вменяемость, не исключающая уголовной ответственности. Это позволит нам рассматривать обе разновидности вменяемости в одном разделе данной работы с выяснением особенностей каждой из этих категорий уголовного права. Если рассматривать вменяемость в общем плане — это способность лица регулировать свое поведение при совершении преступления, осознавать нарушение общественных отношений, охраняемых уголовным законом, т.е. обладать определенными психическими свойствами личности: быть в состоянии отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими.
Хотя вменяемость в конечном счете призвана решать ту же задачу, что и невменяемость, — обеспечить уголовную ответственность и наказание только тех лиц (совершивших деяния, опасные для общества), которые по состоянию психического здоровья способны нести такую ответственность, — она является самостоятельной проблемой уголовного права и имеет специфические черты.
Известно, что поведение человека формируется не только под влиянием условий жизни общества, но и при активном участии его сознания и воли. Волевое поведение свидетельствует об осознании человеком своего поведения. Отсюда следует, что, если липо при совершении преступления осознает фактическую сторону и общественную опасность деяния, оно обладает и вменяемостью.
Вменяемость прежде всего характеризуется социально-психологическими данными личности субъекта преступления и состоянием его психического здоровья.
Социально-психологическая характеристика вменяемости личности выражается в уровне интеллектуального развития, в обладании лицом определенными волевыми свойствами, способностью мотивировать свои действия и нести за них ответственность. Для вменяемости важен и определенный уровень социализации личности, поскольку социальная зрелось находится от этого в прямой зависимости. Под социально# зрелостью понимается «такое положение личности в системе общественных отношений, когда личность выступает фактически полноправным носителем социальных ролей в сфере экономики, политики и права, когда она осознает свою роль и ответственность и выполняет вытекающие отсюда обязанности»1. Поэтому вменяемость как определенный уровень социального развития приобретается по достижении конкретного возраста.
1 Громов П.А., Иконникова С.Н., Лисовский В.Т. Молодежь в обществе. Вып. 4. Л., 1969. С. 8.
Социальная среда определяет уровень сознания и в зависимости от него — характер поведения лица. Отсюда важен социальный опыт: он может быть как позитивным, так и негативным. Из многообразия социально-психологических аспектов процесса социализации для определения Сменяемости существенное значение представляет только один: «какое отношение имеют те или иные особенности этого процесса к совершению человеком тех действий, которые в их наиболее опасных проявлениях закон оценивает как преступления»1.
Состояние психического здоровья — один из компонентов вменяемости. Вменяемость — признак человека, обладающего психическим здоровьем. Однако вменяемыми считаются не только лица, не имеющие каких-либо недостатков психического характера, но и лица, которые страдают психическими заболеваниями и недостатками умственного развития. Среди вменяемых оказывается значительная группа лиц, у которых констатируются психические аномалии. Поэтому при выяснении влияния психического здоровья на вменяемость необходим дифференцированный подход. Во всяком случае наличие психического заболевания или умственной отсталости лица, совершившего обще-ственнб опасное деяниё, обязывает органы следствия и суд специально проверить его вменяемость.
Иногда утверждается, что вменяемость предваряет вину и даже ставится знак равенства между виной субъекта и его вменяемостью1 2. В действительности вменяемость — признак субъекта преступления. Вина же — признак субъективной стороны как элемента состава преступления. Вменяемость не предваряет вину (ее может и не быть), а свидетельствует лишь о совершении лицом преступления, о наличии по этому признаку субъекта преступления (субъект вменяем). Вопрос о вине возникает лишь в том случае, если есть субъект преступления.
Вменяемость связана с виной только через состав преступления, через субъект и субъективную сторону. Поэтому вменяемость, как не находящуюся в прямой непосредственной связи с виной, нельзя считать ее предпосылкой. Это не исключает того, что вменяемость как признак субъекта, будучи в составе преступления, связана с виной как признаком субъективной стороны, вместе они обеспечивают действие принципа субъективного вменения в уголовном праве. Такой подход к соотношению вменяемости и вины подчеркивает важное положение о том, что основанием уголовной ответственности, по российскому уголовному праву, являлся состав преступления.
1 Яковлев А.М. Преступность и социальная психология. М., 1971. С. 141—144.
2 См., напр.: Ной И.С. Новое в трактовке уголовно-правовых понятий // Советское государство и право. 1982. № 7. С. 98.
Таким образом, есть все основания считать, что вменяемость — самостоятельная категория уголовного права и не является зеркальным отражением невменяемости, у нее свои конкретные признаки, она служит условием наступления уголовной ответственности субъекта за совершенное преступление. В связи с этим представляется, что вменяемость должна получить закрепление в уголовном законодательстве. Такие предложения уже вносились в литературе, и они заслуживают поддержки. Отсутствие в уголовном законе понятия и признаков вменяемости свидетельствует о его незавершенности. Очевидно, что если уголовный, равно как и уголовно-процессуальный, закон упоминает о вменяемости, то в нем должны быть сформулированы ее понятие и признаки (критерии). Понятие должно быть более развернутым, чем это сделано в упомянутом определении вменяемости УК Украины.
Вменяемость—это психическое состояние лица, заключающееся в его способности по уровню социально-психологического развития и социализации, возрасту и состоянию психического здоровья отдавать себе отчет в свои# действиях, бездействии (осознавать фактическую сторону и общественную опасность деяния), руководить ими в момент совершения преступления и нести в связи С этим за него уголовную ответственность и наказание.
3. Ограниченная вменяемость. УК РФ содержитнорму об ограниченной вменяемости (ст. 22). Ранее в уголовном законодательстве России, как и в уголовном законодательстве советского периода, указаний на возможность совершения преступления в состоянии ограниченной (уменьшенной) вменяемости не было.
В современном мире уменьшенная вменяемость в различных формулировках признается, например, в законодательстве Бразилии, Венгрии, Дании, Италии, Китая, Кубы, Ливана, Польши, Сомали, Финляндии, ФРГ, Швейцарии, Японии.
Наиболее полно вопросы, связанные/с уменьшенной вменяемостью, регламентированы в УК Швейцарии. Уменьшенная вменяемость считается установленной, если вследствие расстройства душевной деятельности или сознания либо вследствие недостаточного умственного развития преступник в момент совершения деяния не обладал полной способностью оценивать противоправность своего поведения и руководствоваться этой оценкой. Суд по своему усмотрению смягчает наказание такому лицу (ст. 11). Вместе с тем судье предоставляется право по заключению экспертов, которые высказываются также и о том, нужно ли помещать обвиняемого в больницу или приют, представляет ли он угрозу для общественной безопасности и общественного порядка (ст. 13), принять решение о лечении и наказании
(ст. 44—46). Положения об уменьшенной вменяемости, как о невменяемости, не применяются, если обвиняемый сам вызвал тяжкое изменение или расстройство сознания с намерением совершить преступление (ст. 12).
На формирование отрицательного отношения к ограниченной вменяемости у юристов и психиатров большое влияние оказали взгляды видного русского юриста, сторонника классической школы уголовного права Н.С. Таганцева, которого поддерживал известный психиатр В.П. Сербский. Их возражения против ограниченной вменяемости сводились к следующему: трудно указать какую-либо конкретную меру для определения уменьшенной вменяемости, ее пределы представляются слишком слабо очерченными; введение ограниченной вменяемости мож^т привести к ошибкам и злоупотреблениям, признание этого понятия — к смягчению наказания опасным преступникам.
Сторонники социологической школы уголовного права также отрицали необходимость включения в уголовный закон категории уменьшенной вменяемости, полагая, что в интересах преступника и общества уменьшенная вменяемость требует не более мягкого наказания, а других методов обращения с преступником, например лечения. Эта позиция социологической школы уголовного права в 20-х гг. повлияла на практику борьбы с преступностью в нашей стране. Несмотря на отсутствие в уголовном законе указаний на уменьшенную вменяемость, при проведении судебно-психиатрической экспертизы в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. Сербского до 60—70% обследованных лиц в те годы признавались совершившими преступление в состоянии уменьшенной вменяемости.
Рассмотрение возражений против ограниченной вменяемости Позволит более полно уяснить существо проблемы.
Мнение о том, что ограниченная вменяемость не имеет границ, что отсутствуют ее четкие клинические критерии, связано с представлением о ней как о промежуточном состоянии между вменяемостью и невменяемостью. Выше уже говорилось о том, что ограниченная вменяемость не промежуточная категория, а разновидность вменяемости. С утверждением о промежуточности ограниченной вменяемости связаны и опасения злоупотреблений экспертов, их возможного ухода от более точной диагностики. Возможность таких злоупотреблений существует, но не надо забывать, что окончательное решение остается за судом, что заключение эксперта подвергается судебной проверке и оценке наряду с другими доказательствами по делу. Более того, для обоснованности своего решения суду важно знать не только о наличии у лица той или иной психической аномалии, но и о ее психиатрической оценке, которая не давалась, поскольку существовала только альтерна-
тива «вменяем — невменяем». Поэтому категория ограниченной вменяемости должна ориентировать экспертов на более точную диагностику и оценку пограничных состояний, а не на уход от нее.
Возражение вызывает и позиция авторов, опасающихся, что введение понятия ограниченной вменяемости повлечет за собой снижение наказания всем преступникам, страдающим психическими аномалиями, независимо от характера их преступления и личности. Данные опасения лишены оснований по следующим соображениям.
Во-первых, сторонники такой позиции исходят из того, что вменяемость связана с виной, является ее предпосылкой и, следовательно, ограниченная вменяемость связана с меньшей степенью вины («уменьшенной» виной), а значит, и с уменьшенной ответственностью. Если согласиться с ними, допустимо утверждение о том, что все вменяемые виновны, но ошибочность данного утверждения очевидна. Как раз наоборот, невменяемость при совершении общественно опасного деяния — свидетельство (предпосылка) невиновности. По нашему мнению, вменяемость и вина — самостоятельные понятия, которые входят в различные элементы состава преступления. Уменьшенная вменяемость, находящаяся в рамках вменяемости, характеризует степень осознания лицом (субъектом) фактического характера и общественной опасности своего поведения и степень возможности руководить им. Степень вины — иная уголовно-правовая категория, которая характеризует субъективную сторону состава преступления, зависит от формы вины, видов умысла и неосторожности и иных субъективных элементов.
Во-вторых, опасаясь безусловного смягчения наказания всем преступникам, страдающим психическими аномалиями, сторонники этой точки зрения упускают из виду, что практика применения уголовного закона определяется его содержанием. Поскольку в УК не указано на обязанность суда смягчать наказание всем лицам, признанным ограниченно вменяемыми, практика и не пойдет, а теперь известно, что не пошла, по тому пути. Значит, опасность ошибок здесь не больше, чем при рассмотрении других дел.
Наконец, необходимо подчеркнуть, что ограниченная вменяемость отражает качество сознания психически больного человека и являстсд объективным обстоятельством, характеризующим уменьшение способности руководить своими действиями и отдавать отчет в них. Она констатирует реальность. Научные исследования, проведенные в 80—90-х гг., показали, что среди лиц, осужденных за совершение преступлений против личности, число страдающих психическим^ аномалиями достигает 65—70%; большинство этих лиц нуждается в индиви-
дуальном подходе при применении уголовного закона и отбывании на- ; казания1. s
Статья 22 УК РФ об ограниченной вменяемости, названная «Уго- ] ловная ответственность лиц с психическим расстройством, не исклю- " чающим вменяемости», состоит из двух частей. В части первой гово- S рится о том, что лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния являлось вменяемым, но в силу психического рас- ; стройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и ; общественную опасность своих действий (бездействия) либо руково- I дить ими, подлежит уголовной ответственности. В части второй указы- | вается, что психическое расстройство, не исключающее вменяемости, " учитывается при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера. j
Анализ соотношения категории ограниченной вменяемости с не- J которыми другими институтами уголовного права (ответственность, < вина, наказание) позволяет утверждать, что трактовка ограниченной J * вменяемости представителями классической школы уголовного права * и законодательствами названных выше зарубежных стран, в которых j взгляды этой школы получили отражение, как обстоятельства, во всех 1 . случаях смягчающего вину и наказание, неубедительна и противоречи- * ва. Необходима иная трактовка ограниченной вменяемости, которая 1 отражала бы взгляды, сложившиеся в последние годы в доктрине рос- } сийского уголовного права.
Основные черты ограниченной вменяемости, по нашему мнению, * состоят в том, что эта категория уголовного права: 1) характеризует со- ? стояние лиц с психическими аномалиями, совершивших преступле-ние; 2) является не промежуточной категорией между вменяемостью и невменяемостью, а составной частью вменяемости; 3) как составная " часть вменяемости служит предпосылкой уголовной ответственности I лиц с психическими аномалиями, совершивших преступление; 4) яв-ляясь обстоятельством, смягчающим уголовную ответственность, не * имеет самодовлеющего значения и учитывается судом при назначении ’ наказания в совокупности с другими данными и обстоятельствами, ха- ; растеризующими преступление и личность виновного; 5) никогда и ни ' при каких условиях не может быть истолкована как обстоятельство, | отягчающее ответственность; 6) может служить основанием для опре- « деления режима содержания осужденных к лишению свободы и назна- < чения принудительного лечения, сочетаемого с наказанием; 7) может ;
* См.: Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступное поведение и психические аномалии, j
М., 1998. С. 9-17. ]
иметь уголовно-правовое значение для выявления ролей соучастников при групповых преступлениях; 8) относится только ко времени совершения лицом преступления и самостоятельно никаких правовых или иных последствий после отбывания наказания не влечет; 9) может констатироваться (признаваться) только следователем в постановлении и судом в приговоре на основании компетентного заключения об этом эксперта-психиатра.
Под ограниченной вменяемостью, таким образом, следует понимать не исключающее уголовную ответственность и справедливое наказание психическое состояние лица, при котором во время совершения преступления у него была ограничена способность осознавать фактический характер или общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими в силу частичного расстройства психической деятельности.
4. Совершение преступления в состоянии опьянения. Состояние опьянения — непосредственная причина многих преступлений, направленных против личности и общественного порядка. В связи с этим для уголовного закона весьма актуальным считается вопрос об ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения.
Уголовное законодательство России всегда исходило из того, что состояние обычного опьянения не освобождает виновного от уголовной ответственности. Дело в том, что такое опьянение хотя и отрицательно сказывается на нормальном течении психических процессов, дезорганизует важнейший для поведения человека процесс возбуждения и торможения, ослабляет сознание и волю, а также способность адекватно реагировать на события, но не ведет к утрате связи с внешним миром и осознанности своих действий. Следовательно, находящееся в состоянии опьянения лицо вменяемо, оно может и обязано нести уголовную ответственность в случае совершения преступления. Из этого общего правила возможны исключения, на которые далее будет обращено внимание.
В УК РФ более полно, Чем в прежнем кодексе, сформулированы условия наступления уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения. В ст. 23 УК говорится: «Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванного употреблением алкоголя, наркотических средствТили других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности». Теперь снимаются вопросы об источнике (веществе) опьянения — имеется в виду любой вид опьянения. Однако остались нерешенными два вопроса: 1) как быть с лицом, которое, готовясь к совершению преступления, привело себя в состояние невменяемости, например приняв «для храбрости»
большую дозу наркотика (такие случаи в судебной практике встречаются); 2) несет ли уголовную ответственность лицо, оказавшееся в состоянии невменяемости в результате алкогольного опьянения (по утверждению сотрудников Главного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, такие случаи на практике приходится констатировать). Если следовать тексту ст. 23 УК РФ, то уголовная ответственность должна наступить, поскольку преступление совершено в состоянии опьянения. Но в ст. 21 говорится о том, что лицо, совершившее общественно, опасное деяние в состоянии невменяемости, не подлежит уголовной ответственности.
В первом случае лицо, приведшее себя в состояние невменяемости, должно отвечать за покушение на то преступление, которое охватывалось здравым рассудком. Оконченным преступлением оно не может считаться, поскольку совершено в невменяемом состоянии. Ответственность за оконченное преступление наступала бы при условии, если бы УК РФ содержал норму, предусматривающую исключение приме.-нения положений о невменяемости, если лицо привело в состояние расстройства свое сознание с намерением совершить задуманное преступление. Подобного содержания нормы имеются, например, в уголовном законодательстве Польши, Чехии, Швейцарии. Так, в ст. 31 УК Республики Польша (о невменяемости или ограниченной вменяемости) говорится, что положения данной статьи не применяются, когда виновный находился в состоянии опьянения или одурманивания, которое привело к невменяемости или ограниченной вменяемости, когда он предвидел или мог предвидеть наступление последствий. В УК РФ такая норма, к сожалению, отсутствует.
При рассмотрении второго вопроса необходимо в соответствии со ст. 23 УК исходщъ из того, что речь идет о простом алкогольном опьянении и, следовательно, за содеянное должна наступать уголовная ответственность. Закон в этом случае оставляет в стороне вопрос, вменяем ли обвиняемый, предписывая фактически в случае невменяемости считать его виновным. Трудно утверждать, что в данном случае, по УК РФ, речь идет не об объективном вменении.
Как уже указывалось, в экспертной практике Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского встречаются случаи, когда выясняется, что испытуемый, находясь в состоянии простого (физиологического) алкогольного опьянения, совершил общественно опасные действия в состоянии невменяемости, что для российского уголовного права является аксиомой, следовало бы установить уголовную ответственность за приведение себя в состояние опьянения, т.е. за деяние, совершенное в здравом рассудке.
Известны практике и неоднократно описаны в литературе такие виды опьянения, которые дают основания для признания лица невменяемым, а с появлением в УК РФ ст. 22 — и ограниченно вменяемым. Имеются в виду возникающие на почве алкоголизма белая горячка, корсаковский психоз, алкогольные галлюциноз или параноид (бред ревности). К этой же категории временных расстройств относятся патологическое опьянение, являющееся результатом алкогольного опьянения, а также состояние абстинентного синдрома (синдром отмены) при заболевании наркоманией или токсикоманией. Эти обстоятельства совершения общественно опасного деяния должны быть надлежащим образом установлены с обязательным проведением судебно-психиатрической экспертизы. '
Таким образом, новый УК РФ, улучшив норму об ответственности за совершение преступления в состоянии опьянения, вместе с тем не решил РВД вопросов, прямо относящихся к данной проблеме. Это, по нашему мнению, относится и к условиям признания лица, совершившего в состоянии опьянения общественно опасное деяние, невменяемым, и к назначению справедливого наказания за совершение преступления в состоянии опьянения.
§ 3. Невменяемость
Проблема невменяемости лица, совершившего общественно опасное деяние, и уголовной ответственности за его совершение известна человечеству по меньшей мере полтора тысячелетия, но научный подход к ней определился только в первой половине XIX в. Это относится и к России. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. говорилось, что деяние, совершенное безумным от рождения или сумасшедшим, который по своему состоянию не мог иметь понятия о противозаконности и о самом свойстве данного деяния, не должно быть вменено в вину (ч. 3 ст. 92, ст. 95). По Уголовному уложению 1903 г., не вменялось в вину деяние, учиненное лицом, которое не могло сознавать свойства и значение деяния или руководить своими поступками вследствие болезненного расстройства душевной деятельности или бессознательного состояния либо умственного недоразвития от телесного недостатка или болезни (ст. 39).
Более полная формула вменяемости была приведена в УК РСФСР 1926 г> В нем говорилось, что от наказания освобождаются «лица, совершившие преступления в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности или в таком болезненном состоянии, когда они не могли отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими» (ст. 11). ✓ ,
В ст. 11 УК РСФСР 1960 г. указывалось, что «не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, т.е. не могло отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими вследствие хронической душевной болезни, временного расстройства душевной деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния».
В УК РФ формула невменяемости получила дальнейшее развитие. В ч. 1 ст. 21 говорится, что «не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, т.е. не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики». В ч. 2 этой статьи указывается, что лицу, совершившему предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, судом могут быть назначены принудительные меры медицинского характера, предусмотренные Кодексом.
При сравнении приведенных формул невменяемости наиболее совершенной представляется формула УК РФ. Это относится прежде всего к критериям невменяемости, которые определяют ее сущность. Мы имеем в виду более точную и понятную формулировку: «фактический характер и общественная опасность своих действий (бездействия)».
Уточнена и медицинская терминология: устаревшее понятие «душевная болезнь» заменено более современным и принятым международным стандартом понятием «психическое расстройство». В то же время в новом УК сохранилось упоминание о. «состоянии невменяемости», что не совсем точно, поскольку речь идет не о состоянии лица, а о его отношении к совершенному им общественно опасному деянию. Поэтому при анализе невменяемости или вменяемости конкретного лица по уголовному делу необходимо иметь в виду, что речь идет о моменте (промежутке времени) совершения противоправного действия или бездействия этого лица.
Таким образом, из закона следует, что невменяемость характеризуется двумя критериями: медицинским (биологическим) и психологическим (юридическим). Наличие только одного медицинского критерия не дает достаточных оснований для признания лица невменяемым. Это объясняется тем, что психическое заболевание само по себе не свидетельствует о невменяемости лица, например; при некоторых пограничных состояниях, когда оно сохраняет способность отдавать себе
отчет в своих действиях и руководить ими. Только наличие двух упомянутых критериев, которые «сочетаются не механически, а органически»1, дает возможность сделать обоснованный вывод о невменяемости.
Медицинский (биологический) критерий невменяемости предполагает наличие у лица хронического психического заболевания, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния. К хроническим психическим заболеваниям относятся эпилепсия, шизофрения, прогрессивный паралич и некоторые другие трудноизлечимые или неизлечимые заболевания. Временное психическое расстройство — это кратковременное само по себе проходящее заболевание. Сюда относятся «бессознательные состояния», понимаемые буквально, т.е. состояния отсутствия сознания, а также патологический аффект, патологическое опьянение, некоторые виды острых, психических расстройств (например, алкогольный делирий) и др. Слабоумие как недостаток психики обоснованно включено в число признаков медицинского критерия, так как в зависимости от степени умственного недоразвития (или его снижения) слабоумие может свидетельствовать о невменяемости.
Иные болезненные состояния — это психические расстройства, которые могут быть как хроническими, так и временными. К ним относятся некоторые формы психопатии, психические расстройства^ вызванные инфекционными заболеваниями, а также, по нашему мнению, состояния лиц, страдающих пироманией, дромоманией и клептоманией.
Любое из перечисленных заболеваний или недостатков психики в отдельности может оказаться достаточным для признания наличия медицинского критерия невменяемости. В целом современная формулировка медицинского критерия невменяемости охватывает все варианты психической патологии.
Психологический (юридический) критерий невменяемости предполагает отсутствие у лица способности либо осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), т.е. интеллектуальный признак, либо руководить ими, т.е. волевой признак. Для психологического критерия достаточно одного из этих признаков.
Интеллектуальный признак свидетельствует о том, что лицо, совершившее то или иное действие (бездействие), не понимало фактических
1 Фейнберг Ц.М. Учение о невменяемости и вменяемости в различных школах уголовного права и судебной психиатрии. М., 1946. С. 10.
обстоятельств содеянного и не могло осознавать их общественного значения. В литературе было высказано мнение о том, что интеллектуальный признак должен включать в себя противоправность деяния как обстоятельство, которое лицо не осознает1. С этим нельзя согласиться. Дело в том, что непонимание противоправности может быть не результатом психического заболевания или недостатка психики, а свидетельством незнания закона, что, как известно, не освобождает от ответственности. Кроме того, включение противоправности наряду с общественной опасностью в интеллектуальный признак привело бы к их противопоставлению и путанице.
Волевой признак психологического критерия невменяемости состоит в неспособности лица руководить своими действиями. Это самостоятельный признак, который и при отсутствии интеллектуального признака может свидетельствовать о наличии психологического критерия невменяемости. Не случайно в законе между этими признаками стоит союз «либо». Практика показывает, что лицо, совершившее общественно опасное деяние, будучи при определенном состоянии психики неспособным руководить своими действиями, может сохранять понимание и возможность формальной оценки событий. В таких случаях на основании одного волевого признака можно судить о наличии психологического критерия невменяемости. В то же время неспособность осознавать свои действия (интеллектуальный признак) всегда свидетельствуете неспособности руководить этими действиями и, следовательно, о наличии психологического критерия невменяемости.
Доктрине известен и эмоциональный фактор психологического критерия невменяемости, который не находит своего отражения в законодательстве. В ряде случаев психическое расстройство влечет дефекты эмоциональных функций, вследствие которых лицо совершает общественно опасное деяние. Объясняется его отсутствие в формуле невменяемости тем, что расстройство эмоциональной сферы сопровождается в сильной степени расстройством интеллекта или воли либо того и другого одновременно. Поэтому, когда возникает серьезное расстройство эмоциональной сферы, по общему правилу, обнаруживаются интеллектуальный или волевой признаки психологического критерия.
И наконец, о правовой природе невменяемости. Представляется, что невменяемость — безусловно, «без каких-либо оговорок» — понятие юридическое, более того, уголовно-Аравовая категория. Об этом
1 См.: Трахтеров В.С. Формула невменяемости // Вестник советской юстиции. 1923. № 6. С. 152.
свидетельствует следующее: при невменяемости лицо, соверщившее общественно опасное деяние, не подлежит уголовной ответственности и наказанию; судебно-психиатрическая экспертиза назначается по решению органов следствия и суда; закон предусматривает случаи обязательного назначения судебно-психиатрической экспертизы; признать лицо невменяемым может только суд; признание лица невменяемым является юридическим фактом, влекущим для него правовые последствия.
Невменяемость необходима только в сфере применения уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Для медицины, включая психиатрию, сама по себе невменяемость беспредметна, она не нужна. Медицинские вопросы невменяемости решает, как известно, судебная психиатрия, играющая вспомогательную, хотя и важную, роль в осуществлении правосудия по уголовным и гражданским делам.
Рассмотрение критериев невменяемости и выяснение ее правовой природы позволяет утверждать, что усовершенствованная в новом УК РФ (ст. 21) формулировка критериев невменяемости соответствует современному уровню развития психиатрии и может быть положена в основу определения понятия невменяемости в российском уголовном праве.
Из сказанного следует, что невменяемость — это психическое состояние лица, заключающееся в его неспособности отдавать себе отчет в своих действиях, бездействии (осознавать фактический характер и общественную опасность деяния) либо руководить ими в момент их совершения вследствие болезненного состояния психики или слабоумия. Невменяемость исключает уголовную ответственность и наказание с возможностью применения к лицу по решению суда понудительных мер медицинского характера.
§ 4. Специальный субъект преступления
Доктрина уголовного права, признавая наличие специального субъекта преступления, исходит из того, что определенные виды преступлений могут быть совершены только лицами, которые наряду с общими признаками субъекта преступления (достижение возраста уголовной ответственности и вменяемость) обладают для наступления уголовной ответственности указанными в уголовном законе дополнительными признаками специального субъекта преступления. В результате, на первый взгляд, нарушается равенство граждан перед законом и судом, предусмотренное ст. 19 Конституции Российской Федерации. В действительности же такая позиция уголовного закона вполне обоснованна.
Когда речь идет о специальном субъекте преступления, неравенство возникает на основании Закона и в связи .с нарушением этим субъектом закона, предписывающего всем гражданам законопослушное поведение. Из УК РФ следует, что уголовная ответственность специального субъекта преступления, по общему правилу, наступает в связи с невыполнением или ненадлежащим выполнением возложенных на него Конституцией РФ, законами, иными правовыми актами или обязательными правилами обязанностей, которые не возложены на других граждан. Это относится к тем случаям, когда в действиях последних отсутствует состав иного преступления. Если же выясняется, что совершено преступление, которое подлежит квалификации по статье УК без специального субъекта, то вопрос о неравенстве граждан перед законом и судом вообще отпадает.
Дополнительные признаки специального субъекта преступления определяются не в Общей части, как признаки всех субъектов преступлений, а в Особенной части УК, точнее, в диспозициях статей прежде всего для отдельных категорий преступлений. Таковы, например, преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органа^ местного самоуправления (ст. 285—293 УК), преступления против военной службы (ст. 331—352 УК). Но в УК РФ имеются и отдельные составы преступлений со специальным субъектом. Так, по ст. 128 УК за незаконное помещение в психиатрический стационар отвечает врач-психиатр, который дал заведомо необоснованное заключение о необходимости госпитализации потерпевшего; по ст. 313 УК за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи отвечает соответственно осужденный к лишению свободы, или лицо, в отношении которого в качестве меры пресечения избрано содержание под стражей, или лицо, задержанное в установленном законом порядке. Имеется и ряд других преступлений, для привлечения к ответственности за которые необходимо, чтобы субъект, их совершивший, обладал определенными качествами, т.е. был специальным субъектом данного вида преступления.
Анализ УК РФ позволяет выделить признаки, которые характеризуют специальных субъектов преступлений:
1) гражданство — при государственной измене (ст. 275 УК) субъектом может быть только лицо, являющееся гражданином Российской Федерации, а при шпионаже (ст. 276 УК) — только гражданином иностранного государства либо лицом без гражданства;
2) возраст — только лицо, достигшее 18 лет, — при половом сношении и иных действиях сексуального характера с лицом, не достигшим 16 лет (ст. 134 УК); вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 УК); злостном уклонении трудоспособных детей
от уплаты средств на содержание нетрудоспособных родителей (ч. 2 ст. 157 УК), атакжелицо, достигшее 21 года, когда речь идет об ответственности депутата Государственной Думы, или лицо, достигшее 25 лет, при привлечении судьи к уголовной ответственности за преступление против правосудия (ст. 97 и 119 Конституции РФ);
3) пол субъекта1 — только лицо женского пола — мать, совершившая убийство новорожденного ребенка (ст. 106 УК), или только лицо мужского пола при совершении изнасилования (ст. 131 УК РФ);
4) семейное положение или родственные отношения при злостном уклонении от уплаты средств на содержание детей лиц, обязанных по закону нести эту обязанность, или совершеннолетних детей на содержание нетрудоспособных родителей (ст. 157 УК);
5) должностное (служебное) положение — при совершении преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы, в органах местного самоуправления (ст. 285—287 УК);
6) профессиональная принадлежность — субъектом могут быть только лица, выполняющие профессиональный долг, при заражении ВИЧ-инфекцией (ч. 4 ст. 122 УК), при неоказании помощи больному лицом, имеющим диплом врача и медицинскую практику по специальности (ст. 124 УК);
7) обязанность выполнения гражданского долга субъектом при заведомо ложных показаниях свидетеля и потерпевшего или при заведомо ложном заключении или показании эксперта, показании специалиста, а равно при заведомо неправильном переводе в суде либо при производстве предварительного расследования (ст. 307 УК), при отказе свидетелей или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308 УК);
8) принадлежность к военной службе субъектом преступления может быть военнослужащий, проходящий службу по призыву или по контракту, а также ^ица среднего, старшего и высшего командного состава; граждане, пребывающие в запасе, во время прохождения военных сборов (ст. 331 и другие статьи гл. 33 УК).
Во всех приведенных случаях специальный субъект характеризуется одним признаком, позволяющим отнести его к лицам, подлежащим уголовной ответственности, но УК допускает характеристику специального субъекта и двумя признаками. Так, в ст. 263 УК предусмотрена ответственность наряду с лицом, нарушившим правила безопасности движения и эксплуатации транспорта в связи с выполняемой им работой, и другого специального субъекта, которым является лицо, (1) за-
1 Имеется в виду исполнитель преступления.
нимающее должность и в силу этого (2) обязанное соблюдать эти правила. I
Есть в УК и другая особенность: специальный субъект выделяется в квалифицирующих признаках некоторых преступлений, совершенных с использованием служебного положения (ч. 2 ст. 138, п. «в» ч. 3 ст. 160 УК).
§ 5. Юридическое лицо как субъект преступления
Проблема заключается в следующем: может ли юридическое лицо как таковое быть субъектом преступления? Проще всего сказать, что такой проблемы в современном уголовном праве нет, ибо, в отличие от права гражданского или международного, принцип личной ответственности господствует в нем безраздельно. Но даже если это так, почему личную ответственность надо понимать только как ответственность физического лица? Разве та или иная устойчивая и наделенная или обладающая самостоятельным юридическим статусом общность физических лиц (организация, учреждение, предприятие, орган государственной власти, само государство, наконец) не является целостной личностью, способной совершать юридически значимые деяния и, следовательно, нести за йих собственную, личную ответственность? Разве «лицо» в праве — это только индивид? Л
Откуда, наконец, уверенность в том, что уголовное право «держит монополию» на принцип «личной ответственности», понимаемой как ответственность физического лица.
В гражданском праве субъекты прав и обязанностей (лица) это не только юридические, но и физические лица (граждане). И те и другие, \ следовательно, несут ответственность по установленным законом основаниям (договор, неосновательное обогащение, причинение вреда другому лицу и др.). Среди объектов гражданских прав доминируют, пожалуй, материальные блага, однако нельзя сказать, чтобы методы имущественной ответственности преобладали среди способов их защиты. Таково общее положение вещей.
Все это не исключает, так сказать, личностного характера гражданского права в целом. В любом случае оно регулирует общественные отношения, прямо или косвенно затрагивающие материальные или нематериальные интересы граждан.
Что касается субъектов административной ответственности, то, например, при обсуждении в начале 1990-х гг. вопроса о совершенствовании экологического законодательства было предложено расширить их круг, т.е. наряду с «традиционными» физическими лицами признать
субъектом ответственности также предприятия и организации. Другими словами, традиционно «личностная» направленность административной ответственности сама по себе сомнений не вызывала.
Этот тезис находил отчетливое подтверждение в нормах КоАП РСФСР, согласно которому лишь должностные лица подлежали административной ответственности за административные правонарушения, связанные с несоблюдением установленных правил в сфере охраны порядка управления, государственного и общественного порядка, природы, здоровья населения и других правил, обеспечение выполнения которых входило в их служебные обязанности.
Еще лет тридцать назад, отмечает Е.В. Овчарова1, дискуссионным среди специалистов по административному праву был вопрос об административной ответственности именно организаций per se. Поводом для споров послужил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1961 г. «О дальнейшем ограничении применения штрафов, налагаемых в административном порядке» (был введен в действие с 1 января 1962 г.). Указ отменил взыскание штрафов в административном порядке с предприятий, учреждений и организаций и запретил отнесение наложенных на должностных лиц штрафов на счет соответствующих учреждений, предприятий и организаций. Цель — персонифицировать административную ответственность оштрафованных должностных лиц. События развивались дальше, причем отнюдь не в том русле, которое вроде бы было проложено Указом от 21 июня 1961 г. Например, с юридических лиц взыскивались административные штрафы за нарушение возложенной на них обязанности участвовать в дорожном строительстве. Далее, в ст. 8 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях, принятых Верховным Советом СССР 23.октября 1980 г., среди субъектов административной ответственности за несоблюдение установленных правил в сфере охраны порядка управления, государственного и общественного порядка, природы, здоровья населения и «других правил, обеспечение выполнения которых входит в их служебные обязанности», фигурировали только должностные лица соответствующих ведомств. А Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 февраля 1981 г. «О порядке введения в действие Основ законодательства Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях» существование административной ответственности, включая штраф, юридических лиц было признано на законодательном уровне.
1 См.: Овчарова Е.В. Материально-правовые проблемы административной ответственности юридических лиц (к проекту Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях) // Государство и право. 1998. № 7. С. 14.
Тенденция к законодательному закреплению института административной ответственности организаций, в том числе юридических лиц, обрела мощный дополнительный стимул в условиях наметившегося процесса приватизации, появления и роста частного сектора в экономике страны. Е.В. Овчарова видела этот стимул в настоятельной необходимости сосредоточить в руках государства определенные механизмы «административно-правового воздействия на хозяйствующие субъекты, которые перестали находиться в непосредственном государственном ведении и подчинении»1'. Так, в 1991 г. было принято несколько законов РФ, установивших административную ответственность для юридических лиц: от 27 декабря 1991 г. «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» (ныне утратил силу), от 22 марта 1991 г. (в ред. от 7 марта 2005 г.) «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» и от 19 декабря 1991 г. «Об охране окружающей природной среды» (ныне утратил силу). 10 января 2002 г. был принят Федеральный закон «Об охране окружающей среды». В действующем КоАП, вступившем в силу 1 июня 2002 г., законодатель кодифицировал административную ответственность юридических лиц, предусмотрев ее за более чем 200 административных правонарушений. К их числу относятся, например, предусмотренные ст. 8.6 «Порча земель», ст. 14Д «Осуществление предпринимательской деятельности без государственной регистрации или без специального разрешения (лицензии)», ст. 15.12 «Выпуск или продажа подлежащих маркировке товаров и продукции без маркировки»* 2, ст. 6.14 «Производство либо оборот этилового спирта, алкогольной или спиртосодержащей продукции, не соответствующих требованиям государственных стандартов, санитарным правилам и гигиеническим нормативам, ст. 20.27 «Невыполнение в зоне проведения контртеррористической операции законного распоряжения лица, проводящего указанную операцию».
' В международно-правовой литературе уже давно обсуждается вопрос о юридической ответственности государства за международные правонарушения, совершенные его агентами, и о юридической ответственности агентов государства за совершенные им международные правонарушения. Исходная посылка: в сфере международного права государства являются юридическими лицами sui generis (международными) и, следовательно, должны нести частноправовую и публично-правовую ответственность по правилам, напоминающим правила об ответственности юридического лица.
* Овчарова Е.В. Указ. соч.
2 С3 РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.
Приведенного материала из «неуголовных» отраслей права, на наш взгляд, достаточно для того, чтобы констатировать: «лицо» в праве — это не только физическое лицо; личная ответственность — это ответственность не только физического лица. Что-то мешает провести эту мысль дальше и сказать: личная ответственность, включая уголовную, — это также ответственность и юридического лица.
Мешает инерция мышления, по традиции связывающего уголовную ответственность только с физическими лицами. Так сказать, societas delinquere non potest (общество не может нести ответственность). Сама концепция (и, наверное, возможная конструкция) уголовной ответственности юридического лица имеет (или так кажется) «привкус» чего-то искусственного, напоминающего юридическую фикцию (вымысел), Недаром в странах общего права (Великобритании, США и др.) корпорация (синоним юридического лица) иногда именуется «artifical person», что в буквальном переводе означает «искусственное лицо», или «person at law» — «лицо по закону» (а не по естеству вещей). Та же примерно семантика у французской «personne morale» — «юридической личности». В плане лишь гражданской ответственности на сей счет было сказано еще в Древнем Риме: «Если что-либо следует (как долг) совокупности (universitati), оно не следует отдельным лицам; а равно то, что должна совокупность (universitas), не должны отдельные индивиды (Dig, 4 fr. 7 § I)1. По существу, это была формула юридического лица.
Или, может быть, дело не в принципе, а в практике — в том, что, как заметил когда-то Н.С. Таганцев, непонятно, как можно «посадить в тюрьму, сослать на поселение или на каторгу акционерное общество, земство»?1 2 Вопрос совсем не риторический. Таганцеву как бы вторит Дж. МакАдамс: «Корпорацию, естественно, нельзя подвергнуть смертной казнц и нельзя посадить в тюрьму»3. Эту же мысль мы находим в словах, которые приписываются барону Торлоу-второму: «Неужели вам когда-нибудь приходило в голову, что у корпорации есть совесть? Раз у нее нет души, которую можно было бы осудить, ни тела, которое можно было бы ударить?»4. Иными словами, уголовное наказание здесь не «работает;» в силу того, что в отношении корпорации нельзя реализовать органически присущую ему карательную, репрессивную
1 Цит. по: Стучка П. Проблема юридического лица // Революция права. 1928. № 1. С. 28, 29.
2 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. СПб., 1902. Т. 1. С. 371.
3 McAdams J. The Apporopriate Sanctions for Corporate Criminal Liability // University of Cincinnati Law Review. 1977.
4 Card, Cross and Jones. Criminal Law. Butterworths. 14th ed. London; Edinburgh; Dublin, 1998. P. 687-688.
функцию — лишение или существенное ограничение основных благ человеческой личности чести, достоинства, жизни, свободы, семьи, собственности и т.п. В этом контексте утверждение, что и у юридического лица есть репутация, «жизнь» и т.п., которые можно отнять или «ограничить», было бы просто профанацией всего того, что связано с применением уголовного наказания. В этическом плане юридическая фикция ц живой человек несопоставимы. А в юридическом?
Возникают по крайней мере два затруднения. Одно из них материально-правового свойства, как можно приписать корпорации вину — умысел или неосторожность? Ведь во многих правовых системах понятие виновности включает в себя элемент упрека, который, согласно классической теории уголовного права, может быть обращен только к физическому лицу. Поэтому правовые системы ряда европейских государств не знают уголовной ответственности юридического лица: они привержены традиционному правилу о том, что виновным в совершении преступления может быть признано только физическое лицо.
Второе затруднение относится к сфере международного уголовного права или, скорее, международной уголовной юстиции. Оно заключается в отсутствии международных судебных решений, в которых устанавливался и применялся бы принций уголовной ответственности государств. «Это? — писал еще в 1947 г. Л. Оппенгейм, — объясняется в значительной степени отсутствием международных судов, обладающих соответствующей юрисдикцией»1. Иначе говоря, затруднение — скорее практического, судоустройственного свойства. Насколько нам известно, за прошедшие более чем полвека положение не изменилось.
На фоне всех этих рассуждений, сомнений и (кажущихся?) натяжек тем более настоятельной является необходимость объяснения того факта, что и в русском уголовном праве до 1917 г. (доктрине, законодательстве, судебной практике), и в советском уголовном праве времен нэпа, и кое-где за рубежом институт уголовной ответственности юридического лица обрел новых сторонников и получил нормативное закрепление. Да и у нас сейчас наблюдается явное возрождение интереса к этой проблеме. Было бы нелепо думать, что перед нами какая-то случайность или плод коллективного заблуждения. Институт уголовной ответственности юридического лица в его нынешнем виде, т.е. в течение последних примерно 100—150 лет, — закономерная попытка государства усилить контроль над негативными последствиями прежде всего деловой активности крупных корпораций. Именно в этот период времени резко обозначилась тенденция большого бизнеса к монопо-
1 Оппенгейм Л. Международное право. М., 1948. Т. 1. Пт. 1. С. 326.
лизации, к игнорированию в ряде случаев интересов потребителя и общества. Гражданско-правовых и административных санкций оказалось недостаточно. На свет появились нормы русского Уложенйя о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. об ответственности еврейского общества за укрывательство военных беглецов из евреев (ст. 530), соляного управления — за неисполнение возложенных на него обязанностей (ст. 661), обществ — за вторичный отпуск лиц, которые не могли снискать пропитания и были пойманы при выпрашивании милостыни (ст. 985). В США, пишет анонимный автор статьи, «опубликованной» в рукописи Американской ассоциацией адвокатов1, были приняты действующие до сих пор Закон о торговле между штатами 1887 г. и антитрестовский уголовный закон Шермана 1890 г. Становится очевидной направленность государственной политики к обузданию злоупотреблений корпораций своей властью в сфере экономики путем применения уголовных санкций. В Великобритании Льюис Ф. Стордж, редактор девятого издания частной кодификации английского уголовного права Джеймса Ф. Стифена1 2, в 1950 г. написал о ст. 5 «Уголовная ответственность корпораций»: «Эта статья является новой». А в п. 1 ст. 5 было сказано, что корпорация совершает преступление, если она учиняет действие, которое, будь оно учинено физиче-г ским лицом, было бы преступлением. В последние же десятилетия тенденция к признанию юридического лица субъектом преступления и, следовательно, уголовной ответственности получила развитие и в странах Европейского континента, прежде всего в связи с необходимостью повысить уровень правовой защиты добросовестной, свободной конкуренции, потребителя, окружающей среды, здравоохранения, техники безопасности труда и безопасности на транспорте.
Таким образом, в современном уголовном праве эта проблема есть, и лежит она как бы посередине: с одной стороны — между ответственностью (не только имущественной) юридического лица в гражданском праве и его ответственностью в уголовном праве, с другой — между уголовной ответственностью юридического лица как легальной организации, легальной общности физических лиц и уголовной ответственностью преступной организации как нелегальной, противозаконной общности. Чтобы не было недоразумения, еще раз подчеркнем: во всех этих случаях речь идет об ответственности вроде бы «коллективного», а по сути целого, единого в своих ипостасях (легальная или нелегальная
1 См.: Criminal Liability of Legal Entities under US Law //ABA CEELI Paper. Moscow, 1988. P. 1.
2 Cm.: A Digest of the Criminal Law (Indictable Offences) / by James F. Stephen. 9th Ed. ву Lewis F. Sturge. L., 1950.
общность физических лиц) субъекта правонарушения и ответственно-стй за него, следовательно — личной ответственности.
Но если сама идея возложения на корпорации уголовной ответственности возникла по соображениям прагматизма и целесообразности и с социальной точки зрения все это было оправданно, то, перенося эту общественно полезную идею в сферу уголовной юстиции, нельзя было не считаться с устоявшимися в ней канонами. Среди них на одном из первых мест (может быть, на первом) стоял принцип вины — вменения за вину, виновного, субъективного вменения. Поэтому надо было если не придумать, то продумать механизм или механизмы виновной (а не только причинной) связи юридического лица (корпорации) с вредными, опасными последствиями совершенного им правонарушения (преступления).
Как отмечают английские криминалисты Кард, Кросс и Джоунс1, ни парламент, ни суды в Великобритании никогда не задавались целью рассмотреть (в полном их объеме) достоинства и недостатки возложения на корпорации уголовной ответственности. Будь то в принципе или в аспекте возможных от сего практических последствий. Те, кто писал на эту тему, отчетливо продемонстрировали нереальность вменения корпорации «состояния рассудка» контролирующих ее должностных лиц, абсурдность взыскания с нее штрафов, представляющих собой в денежном выражении сущую мелочь в сравнении с прибылями или убытками соответствующих организаций, и несправедливость назначения акционерам, потребителям или налогоплательщикам, на которых в конечном счете ложится бремя штрафов, взысканных с корпораций, наказания за действия или бездействие, о которых они обычно ничего не знают. Такие рассуждения вполне справедливы. Однако мало кто откажется признать, что корпорация является личностью, признать тем самым ее правосубъектность; отсюда один шаг до признания полного набора подразумеваемых выводов. Неблагоприятная для корпорации реклама как следствие ее осуждения в уголовном порядке может обладать мощным предупредительным потенциалом. В тех же случаях, когда корпорация извлекает финансовую выгоду из совершенного ею преступления, взыскание с нее штрафа является средством лишения ее хотя бы частично того, за счет чего она неосновательно обогатилась1 2. Иначе говоря, каковы бы ни были возражения интеллектуального порядка, в настоящее время идея уголовной ответственности корпораций прочно вошла в общественное сознание. Коль
1 См,: Card, Cross and Jones, Op. cit. P. 695.
2 Cm. : Stopper G, Corporate Punishment // New Law Journal. 1994.7 January 144(6630).
скоро это так, следует признать, что действующие на сей счет нормы, например английского уголовного права, далеки от совершенства.
Первый их недостаток заключается в том, что по делам, по которым требуется применение принципа alter ego корпорации или отождеств-лейия с ней контролирующих ее должностных лиц, возникает необходимость в трудно реализуемом установлении отчетливо выраженного преступного деяния и виновного психического отношения к нему (и (или) к его последствиям) конкретного контролирующего должностного лица. Второй недостаток состоит в правиле, запрещающем собирать воедино действия и «психические к ним отношения» отдельных контролирующих должностных лиц, выдавая их за общее поведение и общую волю alter ego корпорации. Практически получается, что принцип этот не столь уж эффективен, как можно было от него ожидать в применении его к преступному поведению корпораций1.
И все же проанализированный нами и в какой-то мере изложенный здесь гражданско-правовой и уголовно-правовой материал позволяет сделать некоторые общие выводы, представляющие несомненный интерес при обсуждении проблемы уголовной ответственности юридического лица. В современном виде феномен юридического лица (корпорации) появляется в XIX—XX вв. как закономерный продукт гражданского оборота, закрепленный в нормах гражданского права. Юридическое лицо в принципе является таким же, как физическое лицо, субъектом гражданского права и несет гражданские обязанности. Отвечая по ним своим, обособленным имуществом, юридическое лицо есть легальная общность или сообщество физических лиц, поэтому презюмируется, что юридическое лицо действует только в легальных целях легальными способами. Значит, юридическое лицо может иметь гражданские права, соответствующие объявленным целям его деятельности, и нести гражданские обязанности, связанные только с этой деятельностью. Деятельность юридического лица — именно его деятельность как субъекта гражданского права. Эта деятельность, общая для всех его участников, осуществляется на основе единых стратегических или оперативных решений, опять-таки всех или большинства его участников (полных товарищей, общего собрания акционеров и т.д.) либо его постоянно действующего органа (директора, управляющего или совета директоров, управляющих). Если общее собрание и т.п. участников юридического лица есть in corpora юридическое лицо как таковое, стало быть, его «я», его ego, то его постоянно действующий орган
1 См.: Gobert Corporate Criminality: New Crimes forthe Times // Criminal Law Report. 1994. 722; Clarkson C.M. V. Kicking Corporate Bodies and Damning their Souls // Modern Law Review. 1996.Vol. 59. No 4. July..
(директор и проч.) есть его alter ego — «другое я». Иначе говоря, если юридическое лицо, воплощенное в общем собрании и т.п. его участников — физических лиц, есть его юридическая персонификация, то при взаимодействии юридического лица с его постоянно действующим органом это можно утверждать с известной натяжкой. Выступающий от имени юридического лица и (презюмируется) в его целях (следовательно, интересах1), его постоянно действующий орган есть все-таки его alter ego. Полной персонификации тут нет.
Рассмотренный материал сам по себе убеждает в целесообразности попытки обосновать институт уголовной ответственности юридического лица и в то же время, как правило, отрицательно решить вопрос о субститутивной (но не субсидиарной) уголовной ответственности юридического лица за преступные действия (и/или их последствия) своих рядовых участников (членов) или служащих. Даже если они действовали р «его» интересах. И наоборот.
В самом деле, юридическое лицо обладает правосубъектностью1 2. Общее собрание его участников (членов) выступает in corpora юридическим лицом как таковым, его физически воплощенным ego — «я». Его решения и основанные на них действия суть решения и действия непосредственно юридического лиц^. За эти решения, эти действия и их последствия юридическое лицо несет личную ответственность Непосредственно, напрямую.
Изложенные соображения необходимо завершить констатацией того, что принципы alter ego и «отождествления» — два, по сути, синонимических обозначения конструкции, механизма уголовной ответственности юридического лица и управляющего им органа.
Для решения проблемы уголовной ответственности юридического лица наверняка имеют значение (иначе не может быть) вопрос о наличии причинной связи и вопрос о наличии вины — в форме умысла или неосторожности. Эти вопросы приобретают особую остроту в случаях, когда (практически — почти всегда) от имени и в интересах юридического лица действует его представитель — физическое лицо или орган. По-видимому, могут иметь значение также случаи причинения общественно опасного результата за пределами возможности его предвидения или предотвращения (казус или объективная случайность), в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости. В условиях
1 В конкретной ситуации объявленные цели и практические интересы могут разойтись. В этом случае разрешение конфликта между целями и интересами возможно (или невозможно) по принципу (и формуле) крайней необходимости.
2 Является носителем юридических прав и обязанностей. Стороной в материальных и процессуальных правоотношениях. Одним из (по крайней мере двух) их субъектов.
обоснованного риска, под влиянием фактической или юридической ошибки, во исполнение заведомо правомерного (законного) или заведомо протйвоправного (незаконного) распоряжения. То же самое, очевидно, следует сказать о предварительной преступной деятельности, добровольном отказе от совершения преступления. Близко к проблеме уголовной ответственности юридического лица стоит институт соучастия. Опять-таки в конкретных случаях может приниматься во внимание известная часть обстоятельств, смягчающих или отягчающих ответственность. Среди них, с одной стороны, совершение преступления впервые. С другой — совершение нескольких преступлений, совершение преступлений повторно, в совокупности и т.д.
В Российской Федерации de lege lata (с точки зрения действующего закона) все эти рассуждения пока что абстрактны. Если наш законодатель когда-нибудь признает юридическое лицо субъектом преступления, их практическое значение дая решения интересующей нас проблемы будет зависеть от конструкции ответственности юридического лица в уголовном законе..
Юридическое лицо было признано субъектом преступления в обоих предварительных проектах УК РФ (1993 и 1994 гг.), которые легли в основу действующего УКРФ 1996 г. В частности, в проекте Общей части УК РФ 1994 г., подготовленном Минюстом России и Главным правовым управлением Президента РФ, юридическое лицо было признано субъектом уголовной ответственности (ст. 212) при наличии указанных в проекте (ст. 106 9 условий. Однако в Государственной Думе это предложение не прошло даже при обсуждении проекта в первом чтении. Действующий УК РФ остался на прежних позициях: возможным субъектом преступления признается только вменяемое физическое лицо (ст. 19).
Что же это были за условия? В ч. 1 ст. 106 проекта указывалось, что юридическое лицо подлежит уголовной ответственности за деяние, предусмЬтренное уголовным законом, если:
а) оно виновно в исполнении или ненадлежащем исполнении прямого предписания закона, устанавливающего обязанность либо запрет на осуществление определенной деятельности (в первых двух случаях речь, таким образом, шла о виновном бездействии юридического лица — полном или частичном, в третьем — о его виновном действии);
б) оно виновно в осуществлении деятельности, не соответствующей его учредительным документам или объявленным целям. Юридическое лицо — объединение легальное, зарегистрированное как субъект имеющей юридическое значение деятельности, содержание которой, естественно, должно соответствовать указанным документам и целям; виновность в осуществлении преступной деятельности^ а не
конкретного преступного деяния (или хотя бы даже отдельных деяний, если они не совершаются систематически) делает возможным вывод по крайней мере о неточности этой формулировки: если юридическое лицо осуществляет преступную деятельность, оно в этой части превращается из легального объединения в объединение нелегальное — преступную организацию, для которой легальная поверхность его (ее) активности служит прикрытием;
в) деяние, причинившее вред либо создавшее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству, было совершено в интересах данного юридического лица либо было допущено, санкционировано, одобрено, использовано органом или лицом, осуществляющим функции управления юридическим лицом.
В ч. 2 ст. 106 говорилось, что уголовная ответственность юридического лица не исключает ответственности физического лица за совершенное им преступление. Другими словами, проект УК РФ 1994 г. предусматривал возможность субсидиарной ответственности как юридического, так и физического лица за одно и то же преступление.
Основными видами наказания (ст. 107—113) были штраф, запрещение заниматься определенной деятельностью, ликвидация юридического лица, дополнительными — запрещение заниматься определенной деятельностью, конфискация имущества. При этом указывалось, что порядок исполнения наказаний устанавливается уголовно-исполнительным законодательством.
Штраф должен был определяться судом с учетом тяжести совершенного преступления, характера и размера причиненного вреда, имущественного положения юридического лица. Более конкретно: в размере, соответствующем части или полной величине годового дохода юридического лица. В случае злостного уклонения от уплаты штрафа он заменялся конфискацией имущества.
Запрещение заниматься определенной деятельностью состояло в установлении запрета совершать определенные виды сделок, выпускать акции или другие ценные бумаги, получать государственные дотации, льготы и преимущества от государства либо заниматься иными видами деятельности. Оно могло быть ограничено определенной территорией или периодом времени в течение года. Затем следовало противоречащее последней части этого положения указание на то, что запрещение заниматься определенной деятельностью устанавливается бессрочно либо на срок до пяти лет.
Ликвидация юридического лица состояла в принудительном прекращении его деятельности с наступлением последствий, предусмотренных гражданским законодательством. Она назначалась в случаях, если
суд признает, что тяжесть совершенного преступления делает невозможным сохранение этого юридического лица и продолжение его деятельности.
Конфискация имущества заключалась в принудительном безвозмездном изъятии в собственность государства всего или части имущества юридического лица. Она должна была применяться только при ликвидации юридического лица в качестве дополнительного наказания (последнее положение противоречило вышесказанному о замене конфискацией штрафа в случае злостного уклонения от его уплаты).
Юридическое лицо могло быть освобождено от уголовной ответственности или от наказания в связи с истечением срока давности, при наличии условий, предусмотренных ст. 80 и 85 Уголовного кодекса, а также на основании акта амнистии.
И, наконец, о наказании юридического лица в случае рецидива преступлений. Было сказано: если юридическое лицо совершает новое умышленное,преступление в течение срока исполнения наказания либо в течение пяти лет после отбытия наказания за ранее совершенное умышленное преступление, оно подлежит более строгому наказанию в соответствии с правилами, предусмотренными настоящим Кодексом за рецидив преступления.
По совокупности изложенных обстоятельств и соображений совершенно очевидно, что в России de legeferenda (с точки зрения законодательного предложения) юридическое7лицо надо признать субъектом преступления и уголовной ответственности за него1. Эта идея давно (лет 100—150 тому назад) укоренилась в общественном сознании цивилизованного человечества по той причине, что оно оказалось практически не защищенным от Негативных последствий монополизации рынка отечественными и транснациональными корпорациями, от нарушений прав потребителя и трудящегося человека, правил техники безопасности на производстве, на транспорте и в быту. Может быть, самой страшной болезнью нашей эпохи стала (не без активного участия коммерческих торгово-промышленных корпораций) экологическая катастрофа, постоянно дающая о себе знать то в одном, то в другом регионе земного шара. Нет необходимости доказывать, что и Россию затронули эти проблемы современного мира.
1 Здесь нет тавтологии: юридическое лицо должно нести непосредственную (полную или субсидиарную) уголовную ответственность за преступление, совершенное в его интересах и от его имени контролирующим его должностным лицом или лицами (директором, советом директоров и т.п.), в некоторых случаях — субститутивную (полную или субсидиарную) уголовную ответственность за преступление, совершенное в его интересах и (или) от его имени его рядовым служащим или членом (участником).
Глава 10. СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§ 1. Понятие субъективной стороны преступления
Субъективная сторона преступления — это внутренняя психологическая характеристика преступного поведения, заключающаяся в психическом отношении преступника к совершаемому преступлению в целом и его отдельным юридически значимым элементам объективного характера (общественно опасному действию или бездействию, преступным последствиям, причинной связи между действиями и последствиями, месту, времени, способу, орудиям, средствам и другим обстоятельствам совершения преступления).
Содержание внутреннего отношения к тем или иным объективным и юридически значимым признакам конкретного преступления может существенно различаться. Например, лицо, которого застали на месте совершения преступления, производя выстрел из пистолета в направлении появившегося очевидца, может желать убить его, но может иметь намерение лишь ранить последнего, чтобы избежать задержания; он может сознавать, что стреляет в сотрудника милиции или не знать этого; предвидеть, что он своим выстрелом может убить или ранить других граждан или не предполагать подобных последствий и т.д. Совокупность подобных отношений и формирует результирующую направленность субъекта на совершаемое деяние в целом, выраженную в той или иной форме вины. Юридическая значимость этих отношений в конкретных случаях может быть разной, и их нельзя рассматривать по какому-то условному шаблону: одно отношение всегда главное, другое второстепенное.
В уголовно-правовой литературе, например, спорят о том, какое отношение преступника выступает определяющим: отношение к совершаемым действиям или наступившим последствиям. Вопрос этот важный, он связан с уголовной ответственностью и наказанием. Но данный спор не выходит за рамки уголовно-правовой целесообразности.
Поскольку в реальной жизни у субъекта преступления наличествует не одно-единственное отношение к действиям или последствиям, не два — к действиям и последствиям, а более или менее непротиворечивый ряд отношений к каждому юридически значимому объективному признаку конкретного деяния. И любое отношение может оказать то или иное влияние на квалификацию преступления.
В ст. 5 УК РФ, раскрывающей принцип вины, говорится о необходимости установления внутреннего отношения субъекта и к действиям (бездействию), и к последствиям. Но такое же отношение следует устанавливать и к отягчающим, и к квалифицирующим обстоятельствам, и к другим юридически значимым признакам состава преступления. Например, нельзя привлечь лицо к уголовной ответственности по п. «г» ч. 2 ст. 105 за убийство женщины, если оно не знало, что женщина находится в состоянии беременности, так же как нельзя привлечь лицо по п. «в» ч. 2 ст. 164 за хищение и порчу документов, если оно не сознавало, *что они имеют историческую, научную или культурную цент ность. ,
Юридическая значимость того или иного субъективного отношения лица к различным элементам конкретного состава преступления изначально определяется социально-психологической сутью поведения субъекта, но в юридической квалификационной оценке решающую роль играют уже правовые положения. Последние служат своеобразным «прокрустовым ложем». Если то или иное психическое отношение не укладывается в юридическую формулу, оно отбрасывается или даже «подгоняется» под нее. При этом иногда забывается, что уголовно-правовые определения различных аспектов субъективной стороны служат всего лишь интегрированным юридическим отражением различных психологических реалий, отражением, как правило, неполным, нередко приблизительным и даже искаженным.
Законодатель, стремясь к более или менее адекватному обобщенному отражению субъективных отношений в уголовно-правовых дефинициях, как правило, упрощает сложную психическую деятельность.
Субъективная сторона преступления — относительно сложное образование, состоящее из ряда взаимосвязанных социально-психологических элементов, имеющих общее и особенное уголовно-правовое значение. К ним относятся: вина, мотив и цель преступления, эмоциональное состояние лица в процессе совершения преступления.
Основным признаком субъективной стороны преступления уголовно-правовая наука считает вину. И это обоснованно. Поведенческий акт может быть признан преступлением лишь при наличии вины
человека, его совершившего. Вина — понятие юридическое (уголовно-правовое, административно-правовое и гражданско-правовое). Будучи важным, но рамочным юридическим понятием, оно имеет глубинное психологическое содержание.
Мотив и цель преступления, а также эмоциональное состояние субъекта в момент совершения преступления — понятия, непосредственно заимствованные из психологии, но в уголовном праве имеющие свое узкоюридическое толкование, ограниченное потребностями уголовной ответственности. И эти нормативные ограничения формально отодвигают основополагающие с точки зрения психологии элементы поведенческого акта (мотив, цель, эмоции) на второй и третий планы, делая их факультативными (необязательными) признаками субъективной стороны преступления.
Они становятся обязательными лишь тогда, когда в диспозиции статьи Особенной части УК в отношении них имеется прямое указание (убийство по мотиву религиозной ненависти — п. «л» ч. 2 ст. 105; изготовление в целях сбыт# или сбыт поддельных денег — ст. 186; причинение вреда здоровью в состоянии аффекта — ст. 113 и т.д.). Хотя при анализе любого деяния они по сути своей служат ключевыми факторами в понимании субъективного отношения лица к своим действиям и их последствиям.
Общеизвестно, что вину лица невозможно установить без анализа того, что хотел преступник, какие цели он перед собой ставил, в каком состоянии находился. Установление вины вне мотивации, целеполагания и состояния субъекта в момент совершения преступления может носить лишь формальный оценочный характер. Поэтому попытки некоторых ученых представить вину, мотив и цель взаимосвязанными, но различными и самостоятельными формами психической активности, которые, не включаются друг в друга, не совсем корректны.
Мотив и цель прямо «не входят» в вину лишь по воле законодателя, который, упрощая и формализуя ее в прагматических целях (мотивы и цели — трудно доказуемые обстоятельства), обрисовывает ее формы вне психологического ядра поведения (мотива и цели), хотя оно и входит в вину по своей сути. Косвенно мотивы и цели преступления представлены в вине в виде нормативных положений: лицо желало или не желало наступления общественно опасных последствий. Поэтому те специалисты уголовного права, которые, различая вину, мотив и цель, как-то включают последние в вину, стоят ближе к психологическому пониманию данного вопроса.
То или иное вхождение мотивов и целей в вину не означает утраты ими своего собственного психологического и в определенных законом
пределах юридического значения. Это свидетельствует лишь о реальной взаимосвязи различных элементов субъективного отношения преступника к совершаемому деянию.
Уголовное право обоснованно тяготеет к формальным и прагматичным границам понятий. Оно использует условные дифференциации, что облегчает правовой анализ. Но это тяготение, обусловленное задачами уголовного права, не может быть определяющим, когда оно заимствует естественно-научные понятия, имеющие объективно заданную систему взаимосвязей. Игнорирование этого обстоятельства может быть одним из условий объективного вменения.
Неполное, неточное, ошибочное или предубежденное установление (оценка) психического отношения субъекта к свойм действиям и их последствиям — не только наиболее распространенное, но и самое грубое, а при определенных условиях и уголовно наказуемое нарушение принципа субъективного вменения (см. ст. 299, 303, 305 УКРФ).
Субъективная сторона преступления, включающая в себя вину, мотив, цель преступления и психическое состояние преступника во время совершения преступления, — неотъемлемая часть любого состава преступления. Она имеет Важное значение не только для обоснования уголовной ответственности и квалификации деяния, но и для назначения наказания, освобождения от уголовной ответственности и наказания, определения вида исправительного учреждения, а также для выработки стратегии и тактики ресоциализации осужденного, его исправления и возможного перевоспитания. На статистическом уровне анализа различных элементов субъективной стороны решаются многие криминологические вопросы личности преступника, мотивации преступного поведения, его причинности и предупреждения.
§ 2. Понятие вины и ее формы
В соответствии с принципом субъективного вменения (ст. 5 УК) лицо подлежит уголовной ответственности только за совершение тех общественно опасных действий и их вредных последствий, в отношении которых установлена его личная вина.
Границы и условия применения принципа вины определяются во многих нормах Общей и Особенной частей. Например, гл. 5 УК так и именуется «Вина». Тем не менее ни уголовное законодательство прошлого, ни действующий УК, употребляя этот термин, не дают его законодательного определения. Понятие вины обычно раскрывается через нормативное описание ее форм и теоретическое обоснование.
В мировой уголовно-правовой литературе существует множество теоретических концепций вины. Но базовыми были и остаются три основные теории:
1) опасного состояния, когда вина лица за совершенное деяние подменяется опасностью личности как таковой, а само деяние воспринимается как проявившийся симптом опасного состояния;
2) оценочная (Нормативная, этическая), когда вина лица за совершенное деяние сводится к оценочной характеристике ее судом, формулируемой в его негативном упреке;
3) психологическая, представляющая собой внутреннее субъективное отношение лица к своим общественно опасным действиям, их вредным последствиям и иным правозначимым обстоятельствам совершения преступления.
Прогрессивная научная мысль, в том числе и в нашей отечественной уголовно-правовой науке, давно склоняется к последней теории. Ибо только она дает возможность привлечь к уголовной ответственности лицо за объективно совершенное и субъективно «охваченное» деяние, т.е. за то, что лицо реально совершило, но в строгих рамках его хотения, осознания и предвидения. Только на основе такого подхода уголовная ответственность может действительно строиться на виновности субъекта и быть справедливой. Только на этом пути создается возможность для внутреннего раскаяния лица за совершенное и принятия им примененных к нему уголовно-правовых санкций. Лишь при этих условиях возможен процесс переосмысления субъектом своего отношения к общественно опасному поведению, поскольку он знал и понимал, что делал; хотел наступления вредных последствий и предвидел их, имел возможность и мог их не допустить. Однако все это в теории, в идеале.
Уголовно-правовая реальность сложнее внешне почти универсальной и устоявшейся психологической теории вины. Может быть, потому, что ее разработка еще не завершена, а можеъбыть, человеческое общество пока не готово воспринять ее в своем изначальном виде. Поэтому до настоящего времени во многих странах мира, в том числе и в России, при декларировании и доминировании психологической теории вины и даже ее законодательном закреплении многие элементы двух других концепций пока еще не преодолены и нет достаточных оснований для позитивного прогноза такого преодоления.
Вина в виде психологической категории определяется как психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному и уголовно противоправному деянию, его общественно опасным последствиям и другим юридически значимым обстоятельствам совершения преступления. Психологическая концепция вины требует от суда (прокурора, следо
вателя) устанавливать действительное субъективное отношение лица к содеянному, а не определять его виновность по своему внутреннему убеждению в виде морального упрека, основанного на отрицательной общественной оценке личности и ее деяния или еще хуже — на оценке красноречия прокурора или защитника.
С принятием нового УПКРФ (2001 г.) уголовное судопроизводство в настоящее время ведется на основе состязательности сторон, дающей равные права сторонам обвинения и защиты. Функция правосудия (разрешение дела), осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон. И это, по идее, должно служить обеспечению справедливого и беспристрастного разрешения спора. Но это же таит в себе иную опасность (особенно в суде присяжных): принятие судебного решения на основе красноречия прокурора или защитника. Дело в том, что в действующем УПК отсутствуют нормы о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела, а также об установлении истины по делу. Суд не вправе по собственной инициативе принимать меры к доказыванию виновности или невиновности подсудимого в совершении преступления. Он лишь должен создать условия для исполнения сторонами их прав и обязанностей. В этой ситуации, особенно при рассмотрении дела в суде присяжных, принятое решение может серьезно зависеть от способности прокурора или адвоката убедить присяжных. В условиях, когда собирание доказательств дознавателями, следователями и прокурорами осуществляется официально, путем следственных и иных процессуальных действий и все участники процесса заблаговременно знакомятся с ними, защитник при собирании доказательств общается с возможными свидетелями в неофициальной обетановке под надзором лишь собственной совести и не придерживается надлежащей процессуальной формы. Злоупотребления адвокатов таким положением встречаются нередко. Более того, с собранными материалами он может ознакомить участников процесса лишь при проведении самого разбирательства. И хотя его материалы могут стать доказательством только при приобщении их к делу по решению суда, но одно их внезапное представление может оказать желаемое влияние на присяжных. И такие факты не единичны. Поэтому не случайно действия сторон в суде оцениваются в категориях «выиграл», «проиграл». Американский поэт Р. Фрост очень точно сказал: «Суд присяжных состоит из двенадцати человек, которые собираются, чтобы решить, чей адвокат лучше». В этих условиях трудно установить истину по делу и действительное субъективное отношение лица к содеянному.
| Глубинное психологическое понимание вины, опирающееся на законодательно определенные формы умысла и неосторожности, пред
т
ставляет собой серьезную преграду для объективного вменения. В связи с этим любая фактическая, но невиновная причастность к деянию, какие бы тяжкие последствия оно ни причинило, не должна рассматриваться как совершение преступления и служить основанием для привлечения к уголовной ответственности.
Согласно ст. 24 УК РФ виновным в совершении преступления может быть признано только то лицо, которое совершило общественно опасное и уголовно-противоправное деяние умышленно или неосторожно.
Каждая форма вины имеет определяющее значение для квалификации деяний, индивидуализации наказания виновных, освобождения от уголовной ответственности и т.д. Поэтому они разграничены между собой прежде всего нормативно. В прежнем УК, например, формы вины многих составов преступлений законодательно не определялись. Это требовало доктринального и судебного толкования, нередко приводившего к судебным ошибкам.
Новый УК с изменениями и дополнениями 1998 г. существенно сужает возможность привлечения к уголовной ответственности за неосторожное поведение. Часть 2 ст. 24 однозначно устанавливает, что деяние, совершенное только по неосторожности, наказуемо лишь в случаях, специально предусмотренных в Особенной части, т.е. когда в соответствующей статье УК прямо указывается на неосторожную вину. Например, диспозиция ст. 264 о нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств ныне сформулирована так: нарушение лицом, управляющим автомобилем... правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности (выделено автором) причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью человека. Примерно так же формулируются другие статьи, предусматривающие ответственность за неосторожные преступления.
В тех сжатьях УК, где предусматривалась уголовная ответственность за неосторожные деяния, но не соблюдался принцип, изложенный в ч. 2 ст. 24, Федеральным законом от 25 июня 1998 г. «О внесении изменений и дополнений в УК РФ» были внесены уточняющие дополнения «по неосторожности» (чистая неосторожность). Если же преступление совершается умышленно, но при этом имеются последствия, причиненные по неосторожности, то указание на неосторожную вину в статье не требуется. Например, нарушение правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности (ст. 343) может быть только умышленным, но причинение вреда правам и законным интересам граждан (ч. 1) или тяжких последствий (ч. 2) может быть полностью или частично неосторожным, но эти по-
следствия охватываются данными составами, хотя в статье упоминания о неосторожности нет.
Итак, система форм и видов вины, состоящая из умысла и его видов (прямого и косвенного), неосторожности и ее видов (легкомыслия и небрежности), с точки зрения уголовно-правовой науки представляет собой стройную теорию различных соотношений сознания и воли субъекта в момент совершения преступления, в которой последовательно снижается уровень воли субъекта и степень осознанности им своих действий и их последствий: осознавал и желал наступления вредных последствий (прямой умысел), осознавал и допускал их наступление (косвенный умысел), предвидел наступления последствий и рассчитывал на их предотвращение (легкомыслие), не предвидел наступления последствий, но должен был и мог предвидеть (небрежность).
Согласно психологической теории вины каждое общественно опасное действие (бездействие) вменяемого человека считается волевым и сознательным. Отсюда основными элементами вины как психического отношения выводятся сознание и воля субъекта преступления или интеллектуальные и волевые составляющие (моменты) его преступного поведения. Различное сочетание этих составляющих образует разные формы и виды вины: умысел (прямой и косвенный) и неосто^ рожность (легкомыслие и небрежность), которые раскрываются в законе (ст. 24, 25, 26 УК РФ).
Все это придает теории вины определенную стройность и завершенность. В действительности же в теории вины наличествует большая доля условности и множество сложных и не до конца решенных вопросов. Интеллектуальный момент (степень осознания субъектом общественно опасных действий и предвидения общественно опасных последствий) в законодательных положениях различных форм и видов вины стоит йа первом месте. В прагматических целях такой подход оправдан. Однако это не означает, что осознание своих действий и предвидение возможных последствий — главный стержень психологии преступного поведения. Кроме того, степень осознания и предвидения f очень сильно зависит от эмоционального состояния субъекта. Отрицательные эмоции, которые нередко сопровождают преступное поведение, заметно снижают интеллектуальные и прогностические возможности субъекта, что раскрывается в параграфе об эмоциональном состоянии преступника. Сейчас лишь скажем, что интеллектуальный момент тесно связан о эмоциональным. В целях объективности и Определенного соблюдения прежней конструкции вины этот момент Можно назвать интеллектуально-эмоциональным. Изучение связи меж-
ду сознанием и эмоциональным состоянием позволит глубже раскрыть реальные возможности субъекта осознать общественную опасность своих действий и их общественно опасные последствия, поскольку многие отрицательные и некоторые положительные эмоции часто стимулируют или парализуют волю субъекта.
Проблема интеллектуального момента вины связана не только с эмоциональным состоянием правонарушителя в момент совершения преступления, но и с более рбщими подходами к осознанности и неосознанности. И здесь основную роль играет мотив как субъективная побудительная сила преступного поведения. Речь идет не о мотиве как относительно самостоятельном элементе субъективной стороны (это традиционное значение мотива рассматривается в § 6 настоящей главы), а о мотиве, через который преломляется осознание субъектом своих действий и их последствий, в связи с чем только и можно более или менее объективно установить интеллектуальный и волевой моменты. В нашем праве доминирует мнение, что мотив преступления всегда осознан. Так ли это?
Многочисленные опросы осужденных показывают, что около половины из них легко приводят мотивировку (субъективное обоснование и оправдание) своих действий, но далеко не всегда излагают истинные побуждения к ним. Однако независимо от степени осознания мотива и его словесного формулирования субъектом Преступное поведение всегда мотивировано. Безмотивных преступлений не бывает. В таких случаях обычно предполагаются деяния с иррациональной мотивацией. Но и она может открыться суду объективно при всестороннем и непредвзятом исследовании всех доказательств по делу. Подсознательная подмена мотива мотивировкой, осуществленная на основе различных механизмов психологической защиты, в преступном поведений может заметно исказить всю систему психических отношений субъекта к деянию. Подобные заблуждения субъекта следственная и судебная практика обычно воспринимает как стремление преступника уйти от ответственности или смягчить ее. Такое стремление естественно. Но было бы большой ошибкой правосудия по-своему рационализировать все психологические процессы субъекта. Искать рациональное зерно в поведении некоторых преступников, например хулиганов, дело безнадежное. Великий психолог Ф.М. Достоевский устами «подпольного человека» говорил: «Человек всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хотел... Свое собственное, вольное и свободное хотение, свой собственный... каприз, своя самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и теории постоянно разлетаются к черту. Человеку надо ~~
одного только самостоятельного хотения, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела»1.
Следствие и суд чаще всего полагаются в оценке этого хотения на собственную интроспекцию. При этом естественно презюмируется, что преступник осознает и прогнозирует свои действия и их последствия как любой правопослушный человек, а то и как следователь, прокурор, судья. Криминально-психологические исследования не подтверждают таких предположений. У многих правонарушителей (особенно несовершеннолетних) свое понимание и вйдение мира, ситуаций, общественной опасности и противоправности деяния. Они нередко убежденно и искренне (а для субъективного вменения это самый-важный показатель) интерпретируют свое преступное поведение как реализацию социальноприемлемых целей, восстановления попранной справедливости, защиту своих прав, оказания помощи другим И Т.Д.
Приведу пример. Пленум Верховного Суда СССР 17 апреля 1980 г. переквалифицировал действия П. с ч. 2 ст. 108 на ст. 106 УК РСФСР 1960 г. Во время игры между подростками П. и Б. возникла ссора, в связи с чем Б. ударил П. по щеке. П. отозвал Б. за сарай, где у них возникла драка, во время которой они избивали друг друга. П. нанес Б. два или три удара по голове. Один из ударов причинил оскольчатый перелом височной кости, повлекший внутричерепное кровотечение, в связи с > чем Б. через несколько дней скончался. Пленум пришел к выводу, что умысел обоих подростков был направлен на взаимное нанесение побо-' ев, а не на причинение тяжких телесных повреждений. Однако, «совершая противоправные действия, ударяя кулаком в голову потерпевшего, — указывается в постановлении, — П. должен был и мог предвидеть возможность наступления тяжких последствий, как это и произошло». ' Добросовестно воспроизведенная самой квалифицированной судебной инстанцией страны удачная для обвинения формула небреж-’ ности вряд ли отражает реальное психическое отношение пятнадцатилетнего П,, который был оскорблен Б. и восстанавливал по своему разумению справедливость во время эмоциональной и обоюдной драки, , которые среди подростков стали повседневностью и, по опыту осужденного П.> никогда не приводили к таким последствиям. На основании чего Пленум заключил, что подросток П. должен был и мог предвидеть наступление абсолютно случайных для него последствий? Такой вывод не более чем формальное предположение, оценка суда, ти-.пичны^ пример объективного вменения.
1 Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч.: В 30 тх М., 1973. Т. 5. С. ИЗ.
«Справедливая» с точки зрения субъекта мотивация затрудняет осознание общественной опасности деяния. Это наглядно проявилось в последние годы, когда борьба внутри страны сформировала среди определенных групп нравственный и правовой беспредел. Возродился синдром «семнадцатого года». Многие правонарушители, совершая общественно опасное деяние, были убеждены в том, что они борются за справедливость — групповую, партийную, национальную, государственную и т.д. Психологическая суть преступного деяния, на основе которой формулируется внутреннее отношение субъекта к своим действиям и последствиям, заключена прежде всего в содержании мотивации, т.е. в том, ради чего субъект в ущерб интересам других лиц, общества и государства совершает общественно опасный и уголовно наказуемый поступок.
Значимость мотивации человеческого поведения важна не только при установлении интеллектуального момента, но и волевого. Известно, например, что результаты, которых достигает человек в своей жизни, лишь на 20—30% зависят от его интеллекта, а на 70—80% — от мотивов, которые побуждают его к той или иной деятельности. Поместив эти данные в рассматриваемую плоскость, можно сказать, что объективное выяснение вины на 70—80% зависит отточного выявления действительного мотива преступления, мотивационно-волевого момента вины в целом и лишь на 20—30% — от уяснения ее интеллектуального аспекта. Абсолютное большинство граждан, руководствуясь здравым смыслом, услышав о преступлении, пытаются выяснить его мотив и, уяснив его, считают, что поняли главную суть преступного деяния.
В нашей теории вины соотношение волевого.и интеллектуального аспектов является обратным, а в волевом моменте не оказалось места для мотива. Поэтому предварительное и судебное следствие, ориентированное на законодательно закрепленный в формуле вины доминирующий интеллектуализм (сознание), чаще всего очень мало интересуется действительными мотивами поведения виновного. Когда-то это соответствовало общему официальному подходу в СССР, где делалась ставка на сознательность человека, а не на его реальную мотивацию. Поэтому главное, что выясняется в процессе расследования и рассмотрения уголовного дела: сознавал субъект, что делал или нет. Это, безусловно, очень важно, но лишь в тесной связи с реальной мотивацией — основой любого, в том числе и преступного, поведения, ибо сознание человека всегда сосредоточено вокруг доминирующей мотивации. Вне своей доминирующей мотивации человек, как правило, мало что видит и осознает.
Психологами установлено, что у следователей со стажем до пяти лет интерес к мотивации преступлений составляет 2—3% общего объема
сведений об обвиняемом, а у следователей со стажем — от шести до 1 10 лет —всего 1—2%’. Это означает: чем больше опыт, тем выше склонность следователя не устанавливать реальную мотивацию, а презюми-• ровать ее исходя из абстрактной или усредненной сознательности человека или подгонять под диспозицию статьи.
Понимание вины, учитывающее мотивационный аспект, не совсем согласуется с укоренившимся в отечественном уголовном праве подходом, где доминируют юридически отработанные категории: сознавал — не сознавал, желал — не желал, предвидел — не предвидел; а если , не сознавал, не желал и не предвидел, то должен был и мог предвидеть.
В этой конструкции почти нет места для мотивации — субъективной движущей силе, хотя субъект совершает преступление не в целях демонстрации умысла или неосторожности, а в силу своего потребностного состояния, для удовлетворения своих актуальных побуждений. Реализуя разные мотивы, он по-разному осознает общественную значимость своих действий, выбирает субъективно и объективно доступные ему пути достижения сЬоих целей, предвидит или не предвидит возможные общественно опасные последствия своего поведения, желает, допускает, рассчитывает предотвратить их наступление или вовсе не предвидит и даже не может предвидеть их наступление.
Психическое отношение к общественно опасным действиям и их последствиям, лежащее в основе уголовно-правовых форм вины, совпадает с содержанием мотивационной направленности лишь в отдельных составах преступлений, совершаемых с прямым умыслом и со строго определенным мотивом (целью), например при умышленном .убийстве по мотиву кровной мести (п. «л» ч. 2 ст. 105). В других составах той же статьи такого совпадения уже нет.
It Возьмем умышленное убийство из корыстных побуждений или по найму (п. «з» ч. 2 ст. 105). Оно совершается хотя и по определенному мотиву, но ни этот мотив, ни сформированная на его основе цель преступления — завладение материальными ценностями или получение «гонорара» — прямо не включают в себя лишение человека жизни. Последнее — лишь субъективно выбранный способ удовлетворения корыстных побуждений. Но в данном случае нельзя утверждать^ что корыстное побуждение или целеполагание «охватывают» смерть потерпевшего. Это будет большой оценочной натяжкой.
На это обратили внимание Г.А. Злобин и Б.С. Никифоров. Они предложили диспозицию данного состава сформулировать как «умышленное убийство, если виновный предвидел, что в результате
1 Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. М., 1982. С. 152—159.
совершения преступления он получит материальную выгоду, и желал получить ее»1. Предлагаемая формулировка субъективной стороны бог лее адекватна совершаемым деяниям. Ведущий специалист по этой проблематике С.В. Бородин, рецензировавший их книгу, не оспорил предложенную формулировку по существу. Он возражал лишь против ее громоздкости1 2.
Перечень мотивов преступлений в уголовном законодательстве ограничен: корысть, месть, хулиганские, низменные побуждения и т.д. В строго психологическом плане они мотивами не считаются. Мотив правомерного или противоправного поведения — это опредмеченная потребность. Он всегда конкретен, уникален, предметен и сам по себе социально нейтрален. По любому мотиву может быть совершен и героический поступок, и преступление. Социальную, нравственную и правовую оценку он может получить лишь при включенности в то или иное поведение, а последние — в те или иные общественные отношения. Упоминаемые в законе мотивы обычно отражают не только содержание побуждения, но и его социальную оценку, связанную с преступлением. Например, корысть — это материальная потребность + оценка способов ее реализации. Подобные оценки исторически относительны. То, что в недалеком прошлом в нашем законодательстве именовалось «преступной корыстной наживой», ныне считается правомерным предпринимательским мотивом.
Употребляемые в уголовном праве понятия мотивов (антисоветские, корыстные, хулигайски^ или низменные побуждения) — категории не психологические, а оценочные, политизированные и этизиро-ванные. В этом своем виде они несут в судебной практике социально-правовую нагрузку. Достаточно было в недалеком прошлом сказать, что преступление совершено по антисоветским мотивам или с антисоветской целью, как вина становилась вроде бы очевидной. Хотя фактическими мотивами могли быть научный интерес, чувство взаимопомощи, нужда, чувство собственного достоинства, бахвальство и т.д.
Продолжая анализ волевого момента, скажем, что в уголовно-правовой литературе считается аксиомой, что волимость характерна для каждого вида вины, только в разной степени. В умысле эта волимость выражается в формулах: лицо желало наступления общественно опасных последствий или не желало их наступления, но допускало; в неосторожности — лицо самонадеянно рассчитывало на их предотвраще-
1 Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972. С. 57.
2 Бородин С.В. Об умысле и его формах // Советское государство и право. 1972. № Ю. С. 140.
j ние или не предвидело возможности наступления вредных последст- вий, но могло и должно было предвидеть их.
: Желание субъектом вредных последствий можно идентифициро-
• вать с волей, но с большой долей условности. Воля обслуживает функ-ции мотивации, но она несводима к желанию, к сознательной (произвольной) мотивации, поскольку она проявляется и тогда, когда глу-f бинный мотив (желание) преступного поведения не осознан субъек-: том, а также тогда, когда осознанное желание есть, а воли может не быть, когда мотивация недостаточна, а воля мобилизует субъект на ее
: реализацию.
i Наличие в уголовно-правовой формуле прямого умысла такого г компонента, как желание субъекта, прежде всего свидетельствует об органичном включении в вину мотивации преступного поведения, й
через нее и воли. Все остальные виды вины (косвенный умысел, само-$ надеянность и небрежность) охватываются термином нежеланием не : желал, но допускал; не желал и рассчитывал на предотвращение; не только не желал, но и не предвидел. Но и в этих случаях наличествует i волевой поведенческий акт, и он не может быть немотивированным и ! нецеленаправленным. Нежелание одного предполагает желание иной направленности, мотивацию иного содержания, реализация которой , осуществляется с побочными нежелательными и даже непредвиден-’ ными последствиями.
> Можно ли понять отношение субъекта к этим последствиям без анализа мотивационного момента? Конечно, нет. В ряде случаев об
• этом прямо говорится в законе. Например, правомерность всех обстоя-’ тельств, исключающих преступность деяния, иными словами, исклю-j чающих виновную ответственность (необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость, физическое и психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения — ст. 37—42 УК). Среди обстоятельств, отягчающих или смягчающих наказание (отягчающих и смягчающих вину), кроме объективных условий в УК значатся и субъективные, мотивационные (ст. 61 и 63).
Таким образом, признает это традиционная доктрина или нет, в содержании вины кроме интеллектуального и волевого моментов нали-; чествует момент мотивационно-эмоциональный. Он не сводим к сознанию и воле, но тесно с ними связан. Это во-первых. Во-вторых, уголовно-правовые формулы различных видов вины не отражают в должной ^мере тех или иных степеней вбли (волевого момента). В связи с этим теория вины, если она претендует на название психологической, долж-на быть существенно уточнена, а вместе с ней и ее нормативное выра-i жение.
Учитывая трудности восприятия новелл в уголовном законодательстве и не ломая устоявшейся уголовно-правовой формулы вины, было бы желательно (для начала) уточнить содержание волевого момента, назвав его мотивационно-волевым. В связи с этим в формы и виды вины закономерно включаются мотивы и цели преступления (мотивация преступного поведения в целом), только в одном случае прямо (желал), в других случаях косвенно (желал иных результатов своих действий при сопутствующих побочных нежелательных или непредвиденных общественно опасных последствиях)^
§ 3. Умысел и его виды
В действующем Уголовном кодексе (ст. 25) впервые закрепляются теоретические положения уголовного права о делении умысла на два вида — прямой и косвенный.
Прямой умысел включает в себя три взаимосвязанных признака: 1) осознание лицом общественной опасности своих действий (бездействия), 2) предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий, 3) желание их наступления.
Косвенный умысел тоже предполагает три признака: 1) осознание лицом общественной опасности своих действйй (бездействия), 2) предвидение возможности наступления общественно опасных последствий, 3) нежелание, но сознательное допущение этих последствий либо безразличное к ним отношение.
Первый общий признак обоих видов умысла, по действующему законодательству, — это осознание лицом общественной опасности своих действий (бездействия).
Общественная опасность деяния с точки зрения законодателя или правоприменителя — сложное и многоаспектное понятие. Оно лежитв основе криминализации деяний, категоризации преступлений по тяжести назначения наказания и т.д.
Применительно к умышленной вине конкретных лиц это понятие употребляется в номинальном и упрощенном значении. Судебная практика исходит из того, что лицу достаточно лишь в общих чертах осознавать, что совершаемое им действие (бездействие) причиняет вред личности, собственности, общественному порядку и другим общественным отйошениям, охраняемым уголовным законом.
Как и предшествующее уголовное законодательство РФ, новый УК прямо не включает в формулу умысла осознание уголовно-правовой противоправности, являющейся юридически более точным выражением общественной опасности. Тем не менее о правозначимом осозна
нии общественной опасности действия (бездействия) можно говорить лишь в том случае, если оно предусмотрено в законе. Осознание объективной вредности действия (бездействия), которое не признано преступным, оценивается как юридическая ошибка и исключает уголовную ответственность.
В реальной действительности осознание общественной опасности и уголовной противоправности исторически традиционных деяний (убийств, краж, грабежей и т.д.) практически едино. Оно формируется в процессе социализации, приобретения жизненного опыта, получения образования, чтения художественной литературы, просмотра кино- и видеофильмов и т.д. Но в действующем УК огромное число специальных норм, которые нельзя познать на бытовом уровне. А судебная практика продолжает идти по устоявшейся в советское время традиции: незнание уголовно-правового запрета лицом, совершившим преступление, не служит законным основанием освобождения его от уголовной ответственности, так как, с одной стороны, осознание противоправности не считается юридически значимым элементом вины (противоправности нет в формуле вины), с другой — уголовное право исходит из древней исторической презумпции: ignorantia juris nocet (незнание закона не служит оправданием). Эта формула римского права не закреплена в действующем законе, ц ее требование не может быть абсолютным при строгом соблюдении законодательно определенного принципа вины.
Это положение в отечественном законодательстве имеет своеобразную историю. В 20-е гг. советское уголовное право, критикуя буржуазную науку за приверженность такому формальному признаку, как про-тивоттравность, отдало предпочтение якобы не формальному, а материальному признаку общественной опасности деяния. Такой подход сохраняется и сейчас. Предполагается, что эта объективная категория, живущая вне нашего сознания, есть сущностный признак преступления. С точки зрения абстрактной теории это может быть и так. Реалии же таковы. Преступлениями признаются далеко не все общественно опасные деяния, а многие из тех, которые значатся противоправными, не являются общественно опасными. Об этом свидетельствует уголовное законодательство 20-х, 60-х и 80-х гг., массовый процесс криминализации и декриминализации деяний. Поэтому если смотреть на общественную опасность преступления через призму динамики уголовных законов и судебной практики, то они не подтверждают декларируемую объективность.
По действующему законодательству от субъекта требуется сознание общественной опасности деяния и его последствий. Полагать, что субъект при совершении преступления задумывается над обществен-
ной опасностью своего деяния, значит впадать в уголовно-правовую иллюзию, которая держится на идеализации социально-правовой действительности и высокого правосознания наших граждан. Единственной реальностью для правонарушителя считается возможное знание противоправности деяния, но в формуле вины (ст. 25,26) ее нет. В курсе уголовного права ЛГУ говорится: «Противоправность есть юридическое выражение общественной опасности. Поэтому всякое противоправное деяние (в советском праве) общественно опасно, но не каждое общественно опасное деяние является обязательно противоправным. Осознание противоправности не имеет значения для признания прямого умысла, так как закон не включает сознание противоправности в формулу умысла».
Такой подход подменяет четкий и понятный термин «противоправность» исторически неопределенным и ситуационно оценочным термином «общественная опасность». Данный признак в формуле вины содержится с 20-х гг. и только в отечественном уголовном законодательстве и законодательстве ориентированных на него стран. Впервые термин «общественная опасность» был введен в понятие преступления УК РСФСР 1922 г. (ст. 6). Он был воспроизведен в УК РСФСР 1926 г. в понятии преступления (ст. 6) и в формуле вины (ст. 10). Какого-либо указания на противоправность в кодексе не было, да и не могло быть при наличии Института аналогии (ст. 16), которая позволяла привлекать к ответственности за деяния, не указанные в УК.
Ученые 20—40-х rt., выступающие против противоправности в формуле вины, откровенно говорили, что признание сознания противоправности элементом вины не должно иметь места ввиду того, что 1) враги народа будут ссылаться на незнание закона и 2) малосознательные элементы не знают законов. Эти «научные» доводы можно расценить как протаскивание принципа объективного вменения в классовых и бюрократических интересах.
Основы уголовного законодательства 1958 г. «сказались от аналогии и ввели в понятие преступления уголовно-правовую противоправность, а формула вины в этом отношении осталась неизменной. Нет признака «сознание противоправности» и в определении умысла и неосторожности в УК РФ 1996 г. В нем, как уже говорилось, значится признак сознания общественной опасности действий (бездействия) и предвидение (непредвидение) общественно опасных последствий.
Введение в формулу вины признака сознания уголовной противоправности деяния — путь к преодолению имеющихся элементов объективного вменения. Но для этого придется отказаться от фактической презумпции «никто не может отговариваться незнанием закона». Ныне же она позволяет не выяснять важного признака вины — созна-
ния противоправности, а презюмировать. И только в тех случаях, когда ; судом точно установлено, что подсудимый не только не знал о проти- воправности своих действий, но и объективно не имел возможности ’ знать об этом, решение может быть принято в рамках субъективного * вменения.
Сознание противоправности должно быть введено в формулу вины, I и уголовный закон должен содержать норму об ошибке в запрете. В § 17 f УК ФРГ, поименованном «Ошибка в запрете», говорится: «Когда У ! лица, совершающего деяние, отсутствует понимание того, что оно дей-। ствует противоправно, то оно действует невиновно, если оно не могло ; избежать этой ошибки. Если лицо могло избежать этой ошибки, то на-: казание может быть смягчено...» Аналогичная норма имелась и в од-: ном из проектов УК РФ, но она была отвергнута практически по тем же \ мотивам, которые приводились еще в 20-е гг.
Второй признак умысла — предвидение — не полностью совпадает । при прямом и косвенном умысле. При прямом умысле имеется пред-I видение возможности или неизбежности наступления общественно ? опасных последствий, а при косвенном умысле — только предвидение > возможности их наступления.
Предвидение как конструктивная часть формулы умысла в матери-[ альных составах означает мысленное представление лица о последст-J виях, которые могут наступить в результате его действия или бездействия. Прогнозируемые последствия могут быть самые разные — бли-
• жайшие и отдаленные, юридически значимые и нет. В законодательст-; ве речь идет только об общественно опасных последствиях, указанных t в ^аконе.
; Предвидение возможных последствий и развития их причинной связи с действием (бездействием), как правило, осуществляется на ин-г туитивном практическом, бытовом уровне, хотя при совершении не-? которых преступлений возможно применение и методов научного про-1 гнозирования. Однако в любом случае от виновного не требуется осо-> знания всех деталей механизма причинной связи. Для констатации на- личия у виновного рассматриваемого элемента вины достатрчно того, чтобы лицо в общих чертах предвидело наступление юридически зна-| чимых последствий как результата своих действий или бездействия. * Ошибка прогноза отражается на вине субъекта. Он должен нести от-> ветственность в рамках фактически содеянного и в пределах субъек-' тивного вменения.
i Различия предвидения при прямом и косвенном умысле заключе-г ны в степени вероятности прогнозирования наступивших обществен-? но опасных последствий. Вероятность предвидения при прямом умыс-г ле выше, чем при косвенном.
Осознание общественной опасности деяния и предвидение вероятности наступления общественно опасных последствий осуществляются на рациональном уровне и образуют интеллектуальный момент умышленной вины, оценка которого должна быть адекватной. Психология преодолела устаревшую концепцию интеллектуализма, согласно которой сознание полностью «управляет» поведением. В уголовном Праве она пока существует. Тогда как в реальном поведении, в том числе и преступном, субъект, как правило, принимает решение действовать не столько на основе глубокого осознания и взвешивания вероятности возможных событий, сколько под влиянием ситуационных эмоциональных состояний. Во избежание объективного вменения при оценке интеллектуального момента вины необходимо учитывать эмоциональное состояние субъекта. Отрицательные эмоции могут парализовать его интеллект, сузить сферу его деятельности и снизить его прогностические возможности.
УК учитывает это только при оценке совершения убийства, а также причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффект^ (ст. 107 и 113\ Но состояние сильного душевного волнения (аффекта) возникает не только при совершении названных преступлений и не только в результате неправомерных действий со стороны потерпевшего. Поэтому интеллектуальный момент вины следует устанавливать исходя из всех обстоятельств совершения преступления, а не презюмировать его, базируясь только на вменяемости лица и его возрасте.
Третьим и наиболее важным признаком умышленной вины является желание или нежелание наступления прогнозируемых общественно опасных последствий. По этому признаку прямой умысел существенно отличается от косвенного.
При прямом умысле виновный желает наступления общественно опасных последствий, которые он предполагает достигнуть в результате своих общественно опасных действий (бездействия). Наступившие последствия могут ине отражать конечных целей виновного, а служить лишь средством достижения более отдаленных целей, как преступных, так и непреступных. Примером может служить заказное убийство руководителя предприятия с целью занятия его должности. Реализация или нереалйзация этой конечной цели в данном случае не имеет юридического значения, если виновный пытался достигнуть ее через убийство руководителя.
При косвенном умысле лицо не желает наступления общественно опасных последствий, но осознанно допускает их либо относится к их наступлению безразлично. Убегая из-под стражи, виновный стреляет в преследующего его милиционера и убивает его, хотя он не желал его
смерти* а лишь таким путем стремился уйти от задержания. Но, стреляя в него, он субъективно допускал, что может убить или тяжело ранить его, либо относился к таким последствиям безразлично, полагаясь на то, как получится, лишь бы избежать задержания, Нежелание наступления общественно опасных последствий связано с иными, более важными для субъекта желаниями (целями), при стремлении к которым наступление прогнозируемых лицом общественно опасных последствий является для него вероятностно прогнозируемым, но побочным результатом.
Желание или нежелание наступления общественно опасных последствий теория уголовного права традиционно относит к волевому моменту. В действительности,это, как мы условились в § 2 главы, мо-тивациойно-волевой момент. Желание достичь прогнозируемых общественно опасных последствий или иные желания, осуществление которых оказалось невозможным без наступления предполагаемых общественно опасных последствий, есть разновидности мотивов умышленных преступлений. Воля без мотивов и целей нереализуема. Волевые действия вменяемого лица всегда мотивированы и целенаправленны. Лишь установление реальных мотивов и целей способно выявить, желал ли субъект наступления общественно опасных последствий или они были для него средством реализации других желаний.
Наряду с материальными составами умышленных преступлений, в объективную сторону которых включены юридически значимые общественно опасные последствия, в УК есть формальные составы, объективная сторона которых ограничена лишь общественно опасным действием или бездействием. . Например, бандитизм, пиратство, разбой и т.д. В этих случаях умысел формально включает в себя лишь осознание общественной опасности действия (бездействия) и желание его совершения. В деяниях с формальными составами могут быть самые разные общественно опасные последствия, наступление которых виновный предвидит или не предвидит, желает или не желает, но это находится за рамками формального состава и имеет значение либо как самостоятельное преступление, либо как отягчающее вину обстоятельство.
В УК есть «смешанные» формально-материальные составы. Например, уголовная ответственность за нарушение правил несения боевого дежурства (ч. 1 ст. 340) или правил несения пограничной службы (ч. 1 ст. 341) наступает при условии, если допущенные нарушения повлекли или могли повлечь причинение вреда безопасности государства.
Теория и судебная практика различают умысел определенный (конкретизированный) и неопределенный (не конкретизированный).
Определенный умысел характеризуется тем, что предвидение и желание субъекта определенно и конкретно. Выплескивая кислоту в лицо потерпевшему соответствующим образом, он предвидит, что обезобразит его, и желает этих последствий.
Неопределенному умыслу свойственна неконкретность предвидения и желания тяжести общественно опасных последствий. Выплескивая ту же кислоту в лицо потерпевшему, субъект предвидит, желает или сознательно допускает любые наступившие последствия: потерю зрения, неизгладимое обезображение лица, причинение иного вреда здоровью потерпевшего. Содеянное в этом случае квалифицируется, если виновный допускал причинение любого вреда, по фактическим последствиям.
Умысел может быть заранее обдуманным в предумышленных преступлениях или внезапно возникшим в ситуативных или случайных деяниях.
Заранее обдуманный умысел может возникнуть задолго до непосредственного совершения преступления. Субъект заблаговременно готовится к его совершению, разрабатывает способы его осуществлен ния, производит подготовительные действия, обеспечивает алиби и т.д.
Внезапно возникший умысел формируется в ситуации Совершения преступления, в условиях конфликта, в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, в иных обстоятельствах (например, при виде вещи без надзора), способствующих совершению преступления.
Оценка общественной опасности предумышленных и ситуативных деяний может быть разной и конкретной. Предумышленные деяния обычно оцениваются как более опасные. Однако конкретная социальная оценка деяния и субъекта, психологически готового к совершению преступления в удобной для него ситуации (пожар, землетрясение, авария), также свидетельствует о повышенной опасности и преступления, и лица, его совершившего. Уголовный кодекс считает преступление, совершенное с внезапно возникшим умыслом, менее опасным: когда оно возникает под влиянием аффекта.
§ 4. Неосторожность и ее виды
В отличие от умышленной вины, неосторожная вина возможна только при совершении преступлений с материальным составом, т.е. когда в диспозициях статей предусмотрены общественно опасные последствия, являющиеся результатом тех или иных действий (бездействия) виновного/
Содержание внутреннего отношения субъекта к наступившим последствиям главным образом и составляет неосторожную вину в двух ее видах -г- легкомыслия и небрежности.
Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение.
Уголовная ответственность при небрежности наступает тогда, когда лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть.
Психологический механизм поведенческого акта при неосторожных деяниях не отличается от механизма умышленных преступлений. И в тех, и в других есть соответствующее отношение лица к своим действиям (бездействию) й наступившим последствиям. Различия носят нормативный характер. Из юридических формул преступного легкомыслия и преступной небрежности исключен признак осознания лицом общественной опасности (вредности, противоправности) своих действий или бездействия.
В реальной действительности такие действия (бездействие), в результате которых наступают общественно опасные последствия, существуют и при неосторожных деяниях, о чем упоминается в ст. 26. Но сами по себе они Не считаются преступными, в связи с чем и отсутствуют формальные составы в неосторожных деяниях. Но действия (бездействие) в неосторожных преступлениях, как правило, являются административными, дисциплинарными, производственными, технологическими и иными нарушениями писаных правил или правил элементарной осторожности. Именно поэтому и возникает вопрос о необходимости предвидения лицом возможности наступления общественно опасных последствий в результате совершаемых неосторожных пре-* ступлений и уголовная ответственность при их наступлении.
При легкомысленной вине субъект, совершая соответствующие действия (бездействие), как и при косвенном умысле, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий. И если при косвенном умысле он, не желая их наступления, допускает их или относится к их наступлению с безразличием, то при легкомысленной вине лицо рассчитывает на их предотвращение, хотя и самонадеянно. Самонадеянность субъекта свидетельствует о том, что его предвидение было абстрактным и неопределенным, без точного представления развития причинных связей между своим поведением (нарушением) и
возможными последствиями. Адекватность предвидения развития причинных связей и характера общественно опасных последствий исключала бы самонадеянный расчет на их предотвращение.
Закон указывает, что расчет на предотвращение общественно опасных последствий является самонадеянным, когда он осуществляется без достаточных к тому оснований. К ним относятся жизненный и профессиональный опыт, знания, навыки, реальные представления о механизме причинных связей, объективная оценка собственных возможностей и способностей. Критерием оценки недостаточности оснований, положенных субъектом в основу своего поведения, служит объективное наступление прогнозируемых последствий при субъективной надежде на их предотвращение. Выезжая на перекресток при красном свете, водитель автомашины сознает, что грубо нарушает правила дорожного движения, что в результате этого возможны столкновения q пересекающим дорогу транспортом и наступление тяжких последствий, в том числе и для себя, но он надеется на мобильность своей машины, ее высокую скорость, внимательность других водителей, прежний успешный опыт таких действий и, наконец, на тормоза своей машины в случае необходимости. Расчет оказывается ошибочным, значит, и самонадеянным, так как для него не было достаточных объективных оснований.
При небрежной вине, в отличие от легкомысленной, лицо, совершая действие или бездействие, не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий, но при соответствующей внимательности и предусмотрительности, как полагает закон, оно должно было и могло по своим объективным и субъективным возможностям предвидеть эти последствия.
Обязанность лица предвидеть общественно опасные последствия своих действий (бездействия), выраженная в законе словами «должно было», может вытекать из писаных или обычных, но общеизвестных правил предусмотрительности. Например, лицо, выбрасывая из окна квартиры, находящейся на пятом этаже, горшок с цветами в ночное время, не предвидит, что в эти часы под окном могут быть люди, но элементарные правила осторожности обязывали его осознать неправильность таких действий и не совершать их или хотя бы предварительно посмотреть вниз, куда он намеревался бросить, горшок.
Применяя этот объективный критерий должной предусмотрительности, судебная практика исходит не только из существующих писаных или обычных правил предосторожности, но и из усредненного понимания степени предусмотрительности людьми применительно к любому «среднему» человеку в обществе или к группам лиц определенной профессии или вида деятельности. Объективный критерий не учи
тывает индивидуальных особенностей конкретных лиц. Субъективная возможность («мог») предвидеть вытекает из индивидуальных особенностей субъекта, его возраста, жизненного опыта, образования, квалификации, эмоционального состояния и из той конкретной ситуации, в которой он действовал. Субъективный критерий в силу законодательно закрепленного принципа виновной ответственности и психологической теории вины считается главным.
Традиционно к интеллектуальному моменту в неосторожной вине относят предвидение лицом общественно опасных последствий (при легкомыслии) и непредвидение таковых (при небрежности). Самонадеянный расчет на предотвращениепрогнозируемых последствий (при легкомыслии) и объективно-субъективная возможность их предвидения (при небрежности) обычно считаются частями волевого момента. Подобное сочетание признаков и моментов придает учению о неосторожной вине видимую стройность, как и об умышленной вине. Тем не менее это более чем условность.
Любой расчет, в том числе и самонадеянный, — это прежде всего интеллектуальная (рассчитывает не воля, а разум) и только потом волевая деятельность, выразившаяся в непроявлении необходимых волевых усилий субъектом для более обстоятельного расчета возможности предотвращения общественно опасных последствий. Отнесение же к волевому моменту «должен был и мог предвидеть» следует рассматривать лишь как нереализованную потенцию сознания и воли, вместе взятых. В действительности ни того, ни другого в небрежном поведении нет. Правы М.П. Карпушин и В.И. Курляндский, считавшие, что «искать волевое отношение человека к наступившим общественно опасным последствиям при небрежности — безнадежное дело»1. Это чревато скатыванием к Оценочной теории вины (в уголовно-правовой науке такое скатывание даже оправдывается), а значит, и к объективному вменению.
Таким образом, действенную основу психического отношения к общественно опасным последствиям (при самонадеянности) составляет только интеллектуальный момент. Воля по отношению кним бездействует, хотя само поведение субъекта волевое, но мотивированное на другие результаты. При небрежности нет не только волевых усилий, направленных на причинение общественно опасных последствий, но нет и осознания возможности их наступления. То есть здесь отсутствует и волевой, и интеллектуальный моменты. А это значит, отсутствует и
1 Карпушин М.П., Курляндский В.И. Уголовная ответственность и состав преступления. М., 1974. С. 68.
действенное психическое отношение субъекта к общественно опасным последствиям. Такое состояние можно охарактеризовать как бездействие психики по отношению к общественно опасным, но побочным последствиям, так как возможность — не действительность. В.А. Якушин не без некоторых оснований называет такое психическое состояние «психическим вакуумом». «При такой трактовке вины, — пишет он, — объявить виновным можно кого угодно и за что угодно. Ибо всегда можно сказать, что лицо должно было и могло предвидеть, так как наделено разумом, волей, т.е. у него имелась возможность сознавать и предвидеть»*.
Как уже говорилось, психологический механизм поведенческого акта при небрежности ничем не отличается от действий при других формах вины, имеющиеся различия носят не психологический, а нормативный характер. От законодателя зависит, какие общественно опасные последствия побочного характера считать неосторожно-преступными. Только в связи с этим становится правозначимым и психическое отношение субъекта к последствиям. По своей же психологической сути само действие (бездействие) при небрежности, в результате которого нарушаются правила предосторожности, мотивированное и целенаправленное, волевое и сознательное.
Если к нему применить элементный анализ и условно, в отрыве от возможных последствий описать его в терминах вины, так же как, например, любое не сопряженное с последствиями Деяние с формальным составом, то оно может быть как умышленным, так и неосторожным. В последнем случае субъект может не сознавать нарушений правил предосторожности, хотя (по отечественной теории вины) он должен был и мог сознавать; не предвидеть наступления общественно опасных последствий, но (по той же теории) должен был и мог предвидеть («двойная неосторожность»). При неосторожном действии в формальных деяниях (например, при клевете или оскорблении) нет состава преступления. Но в формуле вины неосторожности нет отношения лица к действию, а значит, оно может быть как умышленным, так и неосторожным. Поэтому при неосторожном действии и неосторожных последствиях (например, уничтожение или повреждение лесов в результате неосторожного обращения с огнем — ч. 1 ст. 261) может быть состав преступления при «двойной неосторожности».
. Конечно, отсутствие действенного психического отношения к нарушению правил и их общественно опасным последствиям в широком понимании слова тоже отношение, и отношение психическое. Если
1
Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988. С. 17.
можно говорить о специфике рассматриваемого отношения, то только в том смысле, что оно представляет собой объективно-субъективную потенцию конкретного лица в конкретной ситуации для установления возможного отношения. Но может ли быть это психологической виной, которая всегда реальна и предметна? Согласуется ли это с принципом субъективного вменения? Ответы отрицательные или неоднозначные, противоречивые.
Проблема уголовно-правовой небрежности — проблема мировая. Она дискутируется в науке и судебной практике не одно столетие. И это не случайно. Во-первых, небрежность лежит на границе преступления и случая. Достаточно только чуть-чуть расширительно истолковать понятие психического отношения, как случай переходит в разряд преступлений. Во-вторых, с небрежным поведением людей могут быть связаны исключительно тяжкие последствия мирового значения, например взрыв на Чернобыльской АЭС. Эта возможность с развитием науки и техники постоянно возрастает и даже умножается. Людские? потери от одних только автотранспортных преступлений превышают гибель людей от умышленных убийств.
Принцип субъективного вменения стимулирует науку и практику к ограничению ответственности за небрежность, а рост вреда человеку, природе, обществу, миру от небрежных действий — к расширению уголовной ответственности за небрежность. Поэтому некоторые считают «конструирование составов поставления в опасность по небрежности» перспективным направлением в уголовном праве1. В столкновении названных тенденций и рождается противоречивая теория и практика уголовной ответственности за небрежность. В этой борьбе побеждает житейская целесообразность, а не принцип виновной ответственности, что позволяет считать, как писал еще в 40-е гг. прошлого столетия М.А. Чельцов, «ответственность за неосторожность своеобразным остатком царившей некогда объективной ответственности»1 2.
Главный аргумент, который выдвигается в защиту такого объективного вменения, носит не психологический, а нормативный оценочный характер: лицо должно было предвидеть общественно опасные последствия и могло это сделать (объективное долженствование и субъективная возможность). Далее эта правовая модальность идентицифируется с психическим отношением и даже социально-психологическими чертами личности. «Невнимательность, непродуманность, безалаберность, — считал А.А. Пионтковский,— свидетельствуют... о наличии
1 См.: Карпушин М.П., Курляндский В,И, Указ. соч. С. 70.
2 Чельцов М.А. Спорные вопросы учения о преступлении // Социалистическая законность. 1974. № 4. С. 9.
определенного реально существующего в действительности психического отношения к наступившим последствиям»1.
Последующие исследователи неосторожности, как правило, повторяли положения оценочной теории вины. Ю.А. Демидов фактически идентифицировал вину с отрицательным отношением «лица к ценностям социалистического общества». Его мнение развивает В.Е. Ква-шис: «...рассмотрение неосторожной вины с аксиологических позиций приводит к необходимости такого прнимания неосторожности, которое выходит за рамки психического отношения субъекта к последствиям своих действий и их общественной опасности. Оно указывает на более широкое социально-психологическое и социально-политическое содержание неосторожной вины, выступающей в качестве одной из форм отрицательного отношения к ценностям общества. В конечном итоге при таком подходе вина рассматривается не только и не столько в качестве сугубо психологической, сколько в качестве категории социально-этической, предполагающей порицаемость психического отношения субъекта к содеянному с позиций коммунистической морали и нравственности»1 2. Даже Г.А. Злобин, занимавший последовательную позицию относительно субъективного вменения, писал, что критика ошибочной «оценочной теории» оказалась односторонней, не способной заметить «рациональное зерно» в стремлении ее сторонников включить в содержание вины общественную оценку преступления3. М.П. Карпушин и В.И. Курляндский подошли к этому вопросу еще более прагматично: «Мы придерживаемся мнения тех советских юристов, которые обосновывают вменение вреда от неосторожных действий не наличием соответствующей связи между психической оценкой человеком происходящего и фактически наступившими последствиями (при небрежности такой связи нет или почти нет), а неосмотрительностью, невнимательностью, проявленными человеком в поведении, предшествующем наступлению вреда»4.
Можно было бы привести еще многие суждения по этому вопросу. При всей разноголосице мнений вывод напрашивается один: уголовная ответственность за небрежность в той трактовке, как она представлена в отечественной науке и практике, не укладывается в принцип субъективного вменения. Но целесообразность, о которой пишут мно
1 Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 2. С. 320.
2 Квашис В.Е. Преступная неосторожность. Социально-правовые и криминологические проблемы. Владивосток, 1986. С. 29.
3 См.: Злобин Г.А. Виновное вменение в историческом аспекте. Уголовное право в борьбе с преступностью. М., 1981. С. 45.
4 Карпушин М<П., Курляндский В.И. Указ. соч. С. 67—68.
гие авторы, с не меньшей, а может быть и с большей силой «давит» на общественное мнение. А оно, как правильно заметил Б.С. Никифоров, кое-как мирится с безнаказанностью случайного причинения, но категорически считает «виновными» тех, кто причинил вред по небрежности.
Чтобы избежать оценочных элементов объективного вменения при небрежности и остаться на позициях субъективного вменения, есть лишь один путь — ограничить привлечение к уголовной ответственности за небрежность лишь случаями, когда психическое отношение к деянию (к действиям и последствиям) в той или иной мере просматривается.
Есть три возможности такого ограничения.
Первая. Исключить привлечение к уголовной ответственности за «двойную небрежность». Для этого необходимо в формулу неосторожной вины вообще и небрежной, в частности, ввести отношение субъекта к действию (бездействию), которое привело к общественно опасным последствиям. Выйхе говорилось, что поведенческий акт при легкомыслии и небрежности ничем не отличается от поведенческого акта при умысле. Следовательно, и к умышленной, и к неосторожной вине должен быть один законодательный подход.
Установление судом действительного психического отношения субъекта к нарушению писаных или обычных и общеизвестных правил предосторожности, которое привело к общественно опасным последствиям, помогает уточнить интеллектуальный момент легкомысленной вины и как-то заполнить «психологический вакуум» при небрежности.
В новом УК уголовная ответственность за неосторожные деяния предусмотрена обычно там, где установлены необходимые правила (нормы, стандарты, технология) безопасного поведения и профессиональной деятельности. Не опираются на писаные правила лишь составы неосторожных бытовых преступлений против личности, собственности и некоторых других объектов, где действуют обычные, но общеизвестные нормы безопасного поведения1.
1 Наши предложения, опубликованные в 90-е гг. (Лунеев В. В. Предпосылки объективного вменения и принцип виновной ответственности // Государство и право. 1992. № 9. С. 61—62; Лунеев В.В. Субъективное вменение. М., 2000. С. 47—50), нашли отражение в УК Грузии. Приведу два пункта из ст. 10 «Преступление, совершенное по неосторожности» этого УК: п. 2 «Деяние совершено по самонадеянности, если лицо осознавало запрещенное нормой предусмотрительности деяние (выделено мной. — В.Л.), предвидело возможность наступления противоправных последствий, но безосновательно надеялось на предотвращение этих последствий»; п. 3 «Деяние совершено по небрежности, если лицо не осознавало запрещенного нормой предусмотрительности деяния (выделено мной. — ВЛ.)> не предвидело возможности Наступления противоправных последствий, хотя
Вторая. В соответствии с предложенными формулировками видов неосторожности должны быть определены и конкретные составы деяний. В УК РФ есть норма (ч. 2 ст. 24), согласно которой деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК. И это правильно. Но для последовательной реализации виновной ответственности при небрежной вине этого недостаточно.
Объединять легкомыслие с небрежностью небезопасно для субъективного вменения. В действующем УК они не разделяются. В нем содержится около 50 составов, предусматривающих уголовную ответственность только за неосторожность, и примерно такое же число составов, где при умышленных действиях допускается уголовная ответственность за неосторожные последствия. В целях избежания серьезных судебных ошибок было бы целесообразно указать в соответствующих составах на небрежную вину. В УК РФ есть лишь, одна статья — 224 («Небрежное хранение огнестрельного оружия»), в диспозиции которой указывается на небрежность. Однако данный термин употребляется в ней как синоним неосторожности.
Третья. Оправдание целесообразности широкой уголовной ответственности за небрежность ссылками на развитие «опасной техники» не совсем корректно. Техника должна быть «мыслящей», т.е< иметь необходимые многократно дублируемые системы блокировки ее «опасного» поведения и защиты от «дурака». Ибо нельзя уберечь общество от тяжких катастроф несовершенной техники путем уголовной ответственности «стрелочников». Следственная и судебная практика показывает, что уголовная ответственность непосредственных виновников в этом случае является, как правило, не совсем справедливой. Обратимся к аварии на Чернобыльской АЭС, к гибели теплохода «Адмирал Нахимов», к многочисленным авиационным и железнодорожным катастрофам. Абсолютное большинство их связано с несовершенством техники, ошибками проектирования, недостатками обслуживания, своеволием начальников и т.д. Реальными виновниками являются десятки, а иногда и сотни людей, ошибки которых «сгруппировались» в той или иной катастрофе, а уголовное наказание по принципу объективного
должно было и могло их предвидеть». Таким образом, законодатель Грузии стоит на позиции привлечения к ответственности лиц с «двойной неосторожностью», но только за небрежность. В определенной мере по этому же пути идет УК Эстонской Республики в редакции 2001 г. Общим для них остается то, что оба законодателя обоснованно рассматривают неосторожные деяния идентичными по своей психологической структуре умышленным, различая и в том и в другом интеллектуальный момент и ставя неосторожность на определенную психологическую основу, чем и был озабочен автор.
вменения отбывают за всех лишь «крайние» в этой цепи. Они могут нести ответственность за свою вину, а на них сваливается вина всей трагедии» что недопустимо, если даже применяемая мера наказания считается щадящей.
Рядом с небрежным преступлением стоит невиновное причинение вреда. По закону (ст. 28 УК) деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть. Деяние признается также совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстре^ мальных условий или нервно-психических перегрузок.
Невиновное причинение вреда, именуемое в судебной практике случаем, или казусом, главным образом граничит с неосторожной виной, особенно в виде небрежности. Но ст. 28 дает разграничение виновного и невиновного причинения вреда по основным признакам всех форм и видов вины. В первой части приведенной статьи формулируются основные признаки полного отсутствия интеллектуального момента (осознания и предвидения) при казусе как умышленной, так и неосторожной вины, как в формальных, так и в материальных составах преступлений у лица, объективно совершившего общественно опасные или иные действия (бездействие), в результате которых наступили общественно опасные последствия.
Отсутствие осознания общественной опасности деяния и непред-видение возможности наступления общественно опасных последствий главным образом связано с личностными свойствами субъекта, его возрастом, опытом, образованием, квалификацией, психическим состоянием и т.д. Тогда же, когда лицо по обстоятельствам дела не должно было и не могло предвидеть наступления общественно опасных последствий, на первое место выходят объективные возможности субъекта, включая его служебные, йрофессиональные и иные функциональные обязанности. Совокупность субъективных и объективных «невозможностей» осознания и предвидения и дает основания признать действия (бездействие) лица, повлекшие общественно опасные последствия, невиновными.
Вторая часть ст. 28 предусматривает ситуацию, когда в психическом отношении лица к общественно опасным последствиям наличествует интеллектуальный момент: оно предвидит наступление общественно
опасных последствий. Но его воля и мотивация направлены не на достижение прогнозируемых общественно опасных последствий, а на их предотвращение. Как видим, волевой момент здесь есть, но с обратным знаком. Однако в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или в силу нервно-психических перегрузок лицо не могло предотвратить эти последствия. Под экстремальными условиями понимаются обстоятельства крайние, необычные по трудности и сложности. Объективного уровня нервно-психических перегрузок для всех людей не существует. Он может быть определен лишь для конкретного человека, находящегося в конкретных условиях. В законе речь идет о запредельных нервно-психических перегрузках для конкретного лица.
Несоответствие психофизиологических качеств лица требованиям экстремальных условий или нервно-психические перегрузки означают то, что лицо, имеющее необходимые профессиональные навыки, знания, опыт, состояние здоровья, допуск к определенным видам работ и т.д., при всем напряжении своих субъективных возможностей и профессиональной грамотности действий не могло предупредить, наступление общественно опасных последствий. В этом случае оно в соответствии с принципом субъективного вменения считается невиновны!^ и не может Нести ответственность ни за создание опасной ситуации, ни за вредные последствия, наступление которых оно предвидело, но не смогло предотвратить. Любые отступления от заданных законом условий (субъект не имел прав, допуска, лицензии заниматься данным видом Деятельности, в связи с чем умышленно или неосторожно создал опасную ситуацию, неправильно действовал при предотвращении последствий и т.д.) при всех прочих условиях, схожих с теми, которые описаны в УК, не исключают уголовной ответственности.
Исходя из принципа вины (ст. 5) и положений рассматриваемого нового института в отечественном законодательстве, как невиновное причинение вреда следует оценивать ошибку в уголовно-правовом запрете. Многие общественно опасные деяния воспринимаются людьми таковыми лишь в силу запрещенное™ уголовным законом под угрозой наказания. Если лицо не осознавало и по обстоятельствам дела не могло и не должно было осознавать, что совершаемое им деяние как общественно опасное запрещено уголовным законом под угрозой наказания, то такое деяние может быть признано совершенным невиновно. Имеются в виду не традиционные и общеизвестные преступления, а деяния, только что включенные в уголовное законодательство или совершение которых ограничено какой-то особой сферой деятельности либо диспозиция статей которых носит бланкетный характер и для их осознания необходимы специальные знания или, освоение дополни
тельных нормативных актов и т.п. Изменения и дополнения уголовного законодательства в последние годы были делом частым, о чем не всегда были осведомлены даже юристы. В этих условиях безоговорочная реализация традиционной презумпции —-* незнание закона не считается оправданием — было бы классическим случаем объективного вменения.
Наличие института невиновного причинения вреда помогает в сложных условиях установления виновности (при всех погрешностях отечественной теории и нормативного определения различных форм и видов вины) в конкретных случаях реализовать принцип субъективного вменения.
§ 5. Двойная форма вины
Статья 27 УК РФ впервые формулирует ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины — умышленно и неосторожно. В ней говорится: если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в том случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно.
В реальной и правовой действительности такие случаи нередки. Например, ч. 1 ст. 111 предусматривает умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни или повлекшего за собой серьезные последствия, четко прописанные в законе. Части 2 и 3 этой статьи предусматривают то же деяние, совершенное при различных отягчающих обстоятельствах. А ч. 4 данной статьи сформулирована так: деяния, предусмотренные частями цервой, второй или третьей настоящей статьи, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего. В статье несколько составов умышленных преступлений и одно умышленно-неосторожное.
Раздельное определение умышленной и неосторожной вины осуществляется по известным признакам, описанным в ст. 25 и 26, и не представляет особых трудностей. Они возникают лишь при оценке деяния в целом.
Если оценивать такое деяние по отношению субъекта к действиям, то оно должно считаться умышленным, а если по отношению к насту
пившим самым тяжким последствиям, то неосторожным. В зависимости от данной оценки рассматриваемое преступление может быть отнесено к различным категориям (ст. 15 УК) и в связи с этим повлечь другие юридические последствия, особенно при назначении наказания и освобождении от уголовной ответственности и наказания.
Объединение двух самостоятельных форм вины — умысла и неосторожности, относящихся к различным составам преступлений, в одном сложном составе нельзя трактовать как какую-то новую, или третью, или смешанную форму вины, как это делают некоторые теоретики уголовного права.
УК в определенной мере пресекает такие споры. Во-первых, в самих статьях, содержащих сложные составы, прямо предусматривается, какие их составные части считаются умышленными деяниями, а какие неосторожными. Во-вторых, ст. 27 прямо устанавливает, что, если В результате умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут за собой более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за них наступает только в случае их причинения по легкомыслию и небрежности. Закон не называет эти виды неосторожности, а повторяет их нормативные формулы, разработанные в ст. 26.
Общая оценка сложного состава, если исходить цз общественно опасных последствий или юридических последствий для виновного, могла быть спорной. УК предваряет эти споры и законодательно определяет целесообразность: в целом такое сложное преступление признается совершенным умышленно.
Анализ мотивации как обязательного элемента вины, проведенный в § 2 настоящей главы, дает возможность по-иному взглянуть на так называемую сложную вину.
Расхождения между направленностью желания (мотива) и различными объективными признаками, обстоятельствами и последствиями — постоянный спутник любого человеческого поведения, правомерного или противоправного, умышленного или неосторожного, предумышленного или ситуативного. В каждом преступлении имеется «веер» отношений к различным его признакам, обстоятельствам и последствиям. Только одни признаки в силу своих свойств имеют то или иное уголовно-правовое значение, а другие не считаются таковыми. Их закон игнорирует. Действие (бездействие), если рассматривать его в абстракции, вне правовых установлений, не только в умышленном, но и в неосторожном деянии, как правило, условно говоря, признается «умышленным».
Отношение субъекта к нарушению правил безопасности движения или любых других правил, приведшему к общественно опасным и про
тивоправным последствиям (например, к смерти потерпевшего), может быть описано в тех же терминах вины, что и нажатие спускового крючка^ пистолета при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем смерть потерпевшего. Сущностные различия заключены в соотношении мотивации и целеполагания субъекта с правозначимыми признаками, обстоятельствами и последствиями. Достаточно будет установить, что субъект нарушил правила безопасности не с целью, например, обгона впереди идущего транспорта, а для того, чтобы причинить вред здоровью потерпевшего, то сравниваемые деяния и в правовом отношении станут равнозначными. И наоборот, если выстрел из пистолета был сделан без цели причинить вред здоровью, а при неосмотрительной бтрейьбе по мишени, то это деяние приобретает* ту же характеристику, что и транспортное преступление, хотя квалификация их будет разной. Но это уже формальный, сугубо правовой вопрос.
В преступлениях с двойной (смешанной, сложной) виной, которую можно обнаружить в ряде статей УК» никакой новой формы вины нет. Есть лишь неоднозначное соотношение мотива (цели) с наступившими последствиями, которые по-разному отражены в законе. Поэтому квалификация отношения субъекта к ним требует не изобретения новой формы вины, не оценочных волевых суждений «считать эти деяния умышленными или неосторожными», а раздельного установлений вины субъекта к различным действиям и последствиям, поскольку последние по-разному криминализированы. Только такой подход, который разрабатывался и ранее, соответствует психологическим реалиям и принципу субъективного вменения.
В связи со сказанным трудно разделить позицию закона (ст. 27 УК) о том, что виновность лица при двойной вине в целом необходимо оценивать по отношению кдействию, т.е. как умышленную, поскольку, такая позиция близка к оценочной формуле вины.
Вина всегда должна устанавливаться по отношению и к действиям, к и к последствиям. Обратимся к неосторожным деяниям. Они возможны при умышленных действиях и неосторожных последствиях, при не-
1 осторожных действиях и неосторожных последствиях. Во всех этих * случаях преступления, согласно ст. 27, в целом будут неосторожные.
Не учитывать этого важного момента в целях строгой реализации виновной ответственности нельзя. Иной подход будет противоречить в психологии поведения и принципу виновной ответственности. Стрем-В ление «договориться», оценивая форму вины того или иного сложного г деяния, как это сделано в законодательстве, только по действиям или | только по последствиям, оценочно и непсихологично. Практическая потребность в таком упрощении есть: от формы вины зависят многие
вопросы уголовной ответственности и наказания. Но это уже другие проблемы. Они могут решаться по различным правилам сложения, но только не за счет принципа виновной ответственности.
Установление форм вины по отношению к действиям и последствиям не охватывает выяснения виновного отношения субъекта к тем или иным квалифицирующим и отягчающим обстоятельствам. Эти вопросы давно ставятся практикой. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» говорится, что квалифици-. рующие признаки, характеризующие повышенную общественную опасность взяточничества или коммерческого подкупа (вымогательство, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой и др.), следует учитывать при юридической оценке действий соучастников получения взятки или незаконного вознаграждения при коммерческом подкупе, если эти обстоятельства охватывались их умыслом. На субъективном вменении квалифицирующих и отягчающих обстоятельств строится вся теория ошибок в уголовном праве. Поэтому резонно считается, что вменение лицу в вину отягчающих обстоятельств, которые он в силу тех или иных причин не предвидел, Не мог или не должен был предвидеть, означало бы, в сущности, переход на позиции объективного вменения.
§ 6. Мотивация и целеполагание преступления
Проблема мотивов в уголовном праве является далеко не решенной. Ныне пока, может быть, и трудно отказаться от сложившихся оценочных понятий мотивов, но сознавать их историческую и даже ситуативную условность необходимо. При рассмотрении предыдущих разделов главы было показано, что игнорирование реальной мотивации преступления — серьезная предпосылка к объективному вменению не только при умышленных преступлениях, но и при неосторожных деяниях.
Согласно психологической теории вины каждое общественно опасное и противоправное действие или бездействие» совершенное вменяемым лицом, считается волевым и сознательным. А всякое волевое и сознательное деяние мотивировано и целенаправленно, т.е. совершается по определенному мотиву и для достижения конкретной цели. Именно эта психологическая суть объединяет все виды преступлений с различными формами и видами вины, В зависимости от этих форм и видов меняется лишь степень «охвата» наступивших последствий мотивацией и целеполаганием субъекта. И. Лекшас справедливо заметил: «Цель, которую виновный в конкретном случае сознательно преследо
вал, если рассматривать ее изолированно, в большинстве случаев не является преступной»1. Однако, как заметила Т.В. Церетели, «объем результатов поступка человека намного шире, чем тот результат, который содержится в цели лица»1 2. В этих «ножницах» и размещены различные формы и виды вины.
Обозначенный вопрос проще всего рассмотреть на модификациях конкретного примера. Выстрел из ружья может внести в окружающую среду множество последствий: причинение смерти и вреда здоровью различной тяжести, уничтожение или повреждение имущества, пожар, дезорганизацию общественного порядка, испуг присутствующих, задержание убегавшего преступника и т.д. Одни из последствий могут быть прямо или косвенно указаны в уголовном законе, другие нет^среди последних могут быть и общественно опасные. В перечне последствий, перечисленных в законе, одни для субъекта! могут быть желательными, другие хотя и нежелательными, но допустимыми, третьи — нежелательными, четвертые — не только нежелательными, но и непредвиденными и неожиданными. Поэтому даже в преступлениях, совершаемых по прямому умыслу, когда мотивация виновного «охватывала» собой все предусмотренные законом последствия, она не считается всеобъемлющей. Из нее «выпадает» Значительная часть реально наступивших, но^непредвиденных и нежелательных последствий. При косвенном умысле этих несоответствий больше, при легкомыслии — еще больше, а при небрежности вообще нет никаких совпадений между мотивацией субъекта и наступившими последствиями.
Это позволяет сказать, что умышленные и неосторожные деяния различаются не наличием или отсутствием мотива и цели, а их разной соотнесенностью с преступными последствиями, разной степенью «охвата» имеющихся последствий желанием (мотивом, целью) виновного. Причем «ножницы» между мотивацией и последствиями обусловлены не психологическими особенностями поведения, а нормативными установлениями. В психологическом плане может меняться лишь содержание мотивации, а не структура поведенческого акта.
При прямом умысле мотивом выстрела, причинившего смерть человеку, может быть кровная месть, при косвенном—желание избежать задержания, при самонадеянности — желание попугать окружающих, а при небрежности — желание опробовать механизм спускового крючка. И, как правило, мотивы, свойственные преступлениям, совершаемым с прямым умыслом, не могут быть мотивами деяний, совершае
1 Лекшас И. Вина как субъективная сторона деяния. М., 1958. С. 67.
2 Церетели Т.В. Причинная связь в уголовном праве. М., 1963. С. 26.
мых с косвенным умыслом или по неосторожности. По тому же мотиву кровной мести конкретному лицу нельзя совершить убийство с косвенным умыслом, а тем более неосторожно, но, реализуя эту месть в людном месте, можно по названным формам вины убить других лиц, при этом не достигнув желанной цели. В то же время желание опробовать механизм спуска при заряженном ружье, приведшее к смерти, не мож,ет быть мотивом умышленного убийства.
Все сказанное свидетельствует о том, что между содержанием мотива (цели) и формами вины есть неполная корреляционная зависимость. Она давно была замечена и разработана. Если содержание мотива (цели) преступного поведения непосредственно или опосредованно (прямо или косвенно) «охватывает» указанные в уголовном законе последствия, то это соответствует умышленному деянию, а если не «охватывает» — неосторожному. Степень этого «охвата» позволяет дифференцировать умысел на прямой и косвенный, а неосторожность — на легкомыслие и небрежность.
Уголовно-правовое значение мотивации и целеполагания привлекало серьезное внимание многих ученых. Эта проблема фундаментально изучалась как составная часть субъективной стороны преступления в плане квалификации и разграничения преступлений, анализа обстоятельств, исключающих общественную опасность, стадий совершения преступления, соучастия, индивидуализации уголовной ответственности и наказания и т.д.
Провозгласив психологическую теорию вины, наша уголовно-правовая наука в этом плане не порвала с нормативизмом, поскольку анализ вины до сих пор ведется исходя из норм закона, а не из психологических закономерностей преступного поведения, укладывающихся или не укладывающихся в рамки закона. Надо ли доказывать, что нормы закона о вине лишь отражают психологическую реальность, они производны от нее и не всегда адекватны ей. Нормативистский подход превращает теорию в комментарий закона, в его апологетику. В этом случае психологические закономерности втискиваются в прокрустово ложе закона, подгоняются под него.
Факультативность мотивации при таком подходе обосновывается очень просто: в диспозициях абсолютного большинства статей УК нет указания на мотив й цель. Соответственно, они безразличны для квалификаций этих деяний, а потому необязательны. Если следовать этой логике, то формы и виды вины тоже не обязательные признаки, поскольку они еще реже упоминались в диспозициях статей прежнего УК, чем мотивы и цели. Этот недостаток в новом УК определенным образом преодолевается.
Конечно, указать в диспозициях статей реальные мотивы или цели преступлений практически невозможно, да и не нужно. Они (как любые другие признаки: формы и виды вины, способы совершения преступления, другие квалифицирующие обстоятельства) вводятся в диспозиции статей только тогда, когда необходимо ограничить уголовную ответственность за то или иное деяние, мотивированное только указанным побуждением. Однако в любом случае факт упоминания или неупоминания мотивов и целей в диспозициях статей — аргумент формальный и слабый. Проблема мотивации в субъективной стороне преступления намного глубже практических вопросов квалификации отдельных деяний.
* В широком плане мотивация преступного поведения может быть определена как внутренний субъективный стержень (процесс) преступления, который йключает в себя актуализацию потребности, формирование конкретного мотива, опредмечивание мотива в цели, выбор путей Достижения цели, предвидение и прогнозирование возможных последствий, принятие решения действовать, контроль и коррекция совершаемых действий на основе действующего мотива и другие моменты. В этом сложном и целостном состоянии Мотивация выполняет ряд уникальных функций:
формируясь во взаимодействии личности с социальной средой, в форме субъективного Делания отражает всю совокупность обстоятельств, обусловливающих совершение преступления (отражательная функция);
толкает субъект к активности (побудительная);
придает этой активности личностную значимость (смыслообразующая);
направляет действия субъекта в соответствии с актуальным желанием (регулятивная);
выступает в качестве эталонной составляющей в процессе соотнесения субъектом желаемых и достигнутых результатов своих действий (контролирующая).
Само собой разумеется, что эти функции выполнимы при включенности всех свойств и процессов личности — эмоциональных, волевых и интеллектуальных.
Резонен вопрос: уголовное право не оперирует понятием «мотивация», употребляет лишь термины «мотив», «побуждение», «цель». Это сужает мотивацию хотя и до основополагающих, но единичных элементов. Мотив (побуждение) и цель — главные составляющие мотивации, и, как полагал Н.С. Таганцев, составляющие коррелятивные1. Ос
1 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. СПб., 1902. Т. 1. С. 594.
тальные элементы достраивают ее в процессе их практической реализации. Но уголовное право использует и другие элементы мотивации (выбор субъектом путей и способов достижения цели, предвидение своих действий и последствий, контроль за их достижением через институты оконченного преступления, покушения, добровольного отказа от совершения преступления, эксцесса исполнителя и т.п.), которые опредмечивают исходное побуждение и превращают его из внутреннего хотения в действенный стимул поведения и реальные результаты преступления.
Итак, если мотивация действительно представляет собой внутреннюю суть человеческого, в том числе и преступного, поведения, а об этом свидетельствуют многие литературные источники, то ни сознание общественной опасное™ и противоправности своего действия (бездействия), ни предвидение их общественно опасных последствий, ни желание и нежелание (сознательное допущение, самонадеянный расчет на предотвращение и т.д.) их наступления не могут быть поняты вне этой психологической сути. Только исследуя действительное хотение субъекта, можно понять его фактическое отношение к своим действиям и их возможным последствиям, т.е. можно установить его реальную вину, не нарушая принципа субъективного вменения.
Было бы несправедливо упрекать отечественное уголовное право за то, что этот вопрос им не осознавался. В уголовно-правовой литературе давно считается, что в тех случаях, когда мотив и цель не отнесены законом к числу обязательных признаков состава преступления, но все равно должны устанавливаться для уяснения сущности преступления, ибо без этого невозможно составить представление о характере процесса, происходящего в сознании субъекта в момент совершения преступления. Однако что бы и как бы ни говорилось о мотивации и целеполагании в уголовном праве, они все равно на основе формальных положений выносятся за пределы вины. В действительности же они служат психологической сущностной основой вины, ее различных форм и видов, о чем подробно говорилось при анализе понятия вины.
§ 7. Эмоции субъекта преступления
Об эмоциональном моменте в составе вины говорится давно, но внедряется'это в уголовное законодательство и практику его применения крайне неудовлетворительно. Сетуя на это, Б.С. Утевский обоснованно писал, что «сложная субъективная ^торона деяния ограничивается вопреки закону и элементарным требованиям науки психологии одним только умыслом и неосторожностью, и полностью игнорируются
чувства (эмоции) преступника, мотивы, руководившие им, страсти, толкавшие его на совершение преступления»1.
В Курсе уголовного права ЛГУ (т. 1, 1968) об эмоциональном моменте вообще нет упоминания, а в академическом курсе (т. 2, 1970) А.А. Пионтовский говорит лишь мимоходом, да и то только применительно к умышленному убийству и тяжким телесным повреждениям, совершенным в состоянии аффекта. Некоторые попытки выйти за эти пределы предприняли П.С. Дагель, Б.В. Сидоров и другие авторы. Е.В. Ворошилин и Г.А. Кригер настаивали на том, чтобы мотив, цель и эмоции были обязательными компонентами психологического содержания вины.
При анализе аффекта в плане ст. 104 и 110 УК РСФСР 1960 г. многие указывают на снижение адекватности отражения субъектом ситуации совершения преступления и сужение сферы его сознания в состоянии аффекта. Однако рамки широко распространенной в советском уголовном праве теории интеллектуализма удерживали авторов от напрашивающихся обобщений. Включение эмоций в вину настораживало их дважды. Во-первых, сильные отрицательные эмоции, как правило, глубоко не осознаются субъектом, а если осознаются, то не совсем адекватно, во-вторых, они «туманят» интеллектуальную деятельность. А это никак не согласуется с уголовно-правовым привлечением роли сознания субъекта преступления. По этому поводу Я.М. Брайнин писал, что «говорить о чувстве как об элементе субъективной стороны состава преступления и о каком-либо его влиянии на вину можно лишь в том случае, когда оно является осознанным, т.е. тогда, когда осознана причина, которая его вызывает». Как видим, здесь и мысли не допускается о существовании неосознанных правозначимых эмоций. Идеологические догмы о сознательности советского человека, о примате сознания при формировании поведенческого акта, об антинаучности фрейдовской теории бессознательного в психике человека возводились в абсолют. «...Каждый вменяемый человек, — писалаТ.Л. Сергеева, — обладает абсолютной возможностью как сознавать характер своей деятельности, так и предвидеть те последствия, которые являются или объективно могут явиться результатом его деятельности»1 2.
Эти утверждения не соответствуют действительности. Психология поведения преступника, как любого человека, намного сложнее, чем «желательно» было для советского уголовного права. Все наши модели
1 Утевский Б.С. Субъективная сторона преступлений против личности // Советское государство и право. 1959. № 3. С. 22.
2 Сергеева Т.Л. К вопросу об определении преступной небрежности // Советское государство и право. 1974. № 4. С. £2.
решений, как правило, относятся только куму, писал известный отечественный психолог Б.ф. Ломов. По существу, рассматриваются решения, принимаемые «рациональным» человеком. Между тем в реальной жизни человек нередко принимает решения не на основе взвешивания вероятностей возможных событий, определения величины риска и полезности, а под влиянием эмоциональных состояний, импульсивно. И это подтверждается экспериментально.
Юристы не всегда вникают в глубину этих положений и воспринимают их настороженно. В.А. Якушин, написавший интересную книгу о юридических ошибках, никак не может допустить, что некоторые аспекты юридически значимых действий могут быть неосознанными. Из теории бессознательного, полагает он, «можно сделать и такой неправильный вывод: преступления, в том числе и неосторожные преступления, — вечные преступления, что с ними бороться бессмысленно, ибо всегда будут ошибки, так как вечна апперцепция, вечна установка»1. Желает этого автор или нет, но вначале он исходит из ошибочного примата уголовного права над психологическими реалиями, а затем из совсем порочного примата социалистической идеологии над реалиями криминологическими. Уголовно-правовая теория всегда с пониманием относится к частным индивидуальным юридическим и фактическим ошибкам, но она с трудом воспринимает заблуждения, вытекающие из закономерностей сознательного и бессознательного. Можно предположить, что дальнейшее развитие теорий бессознательного в нашей стране внесет свои коррективы и в уголовно-правовую теорию вины.
Но уже ныне наука располагает убедительными данными, чтобы обратить более серьезное внимание на недостаточно осознаваемый субъектом эмоциональный момент, учитывая его не только в привычных узких рамках субъективной стороны убийства и причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состЪянии аффекта (ст. 107 и 113 УК РФ). Если мы настаиваем на том, что вина есть психическое отношение субъекта к своим действиям и их последствиям, то это отношение не может быть внеэмоциональным.
Уголовно-правовое понимание психического отношения субъекта к деянию, нормативно сведенное к рациональной воле, является упрощенным, усеченным и искаженным. П. Симонов и П. Ершов очень точно пишут: «Тот или иной поступок определяют не сознание и воля сами по себе, а их способность усилить или ослабить ту или иную из
1
Якушин В,А, Указ. соч. С. 21.
конкурирующих мотиваций»1. В зависимости от силы мотивации и условий ее реализации формируется и эмоциональное состояние человека. Разложение субъективной стороны преступления на интеллектуальные, волевые, мотивационные и эмоциональные моменты условно, но теоретически и практически необходимо. Субъект в преступном поведении един и неделим. Все его процессы, направленные на практическое удовлетворение актуальной потребности, взаимосвязаны и взаимообусловлены. Поэтому очень трудно установить его психическое отношение к своим действиям и их последствиям только по нормативно вырванным и прагматически усеченным волевым и интеллектуальным моментам. Поэтому если не только провозглашать, но по каждому уголовному делу практически во всех ипостасях реализовывать принцип субъективного вменения, то следует учитывать все фактические моменты психического отношения лица к своим действиям и их последствиям.
Учет эмоционального состояния лица при установлении его виновности — не дань уважения науке психологии, а практическая необходимость реализации субъективного вменения. Мы уже говорили, что эмоции могут активизировать или парализовать интеллект, сузить его сферу, снизить футорологические возможности человека. Тем самым они непосредственно влияют на качество интеллектуального момента субъективной стороны. Факт снижения интеллектуальных и волевых процессов у субъекта, находящегося в состоянии сильного душевного волнения, признается теорией уголовного права. Но ведь это состояние возникает не только при неправомерных действиях потерпевшего. Причины его возникновения могут быть самыми разными. Нельзя не согласиться с С.В. Бородиным, относящим детоубийство новорожденного к преступлениям, совершаемым в состоянии сильного душевного волнения. Однако поводом для возникновения аффекта в данном случае являются не неправомерные действия потерпевшего, а родовой процесс и послеродовое состояние, которым сопутствует физическое напряжение и психическое возбуждение, характеризуемые эмоцией страха1 2. Реальных поводов для возникновения аффекта намного больше.
Если не просто декларировать принцип субъективного вменения, а строго следовать ему, то игнорировать эмоциональное состояние субъекта, влияющее на мотивацию, сознание и волю, нельзя. Недостаточ
1 Симонов П., Ершов П. Потребность // Наука и жизнь. 1983. № 8. С. 73.
2 См,: Бородин С.В. Значение субъективной стороны преступлений против жизни и здоровья для их юридической оценки // Актуальные проблемы уголовного права. М., 1988. С. 47.
ность устоявшегося в уголовном праве подхода к вине в том, что он зиждется на Устаревшей психологической концепции интеллектуализма (сознание, интеллект управляют поведением). Многие противоправные действия люди совершают реактивно, импульсивно, на эмоциональной основе. Они не всегда осознанно предвидят общественно опасные результаты своих действий.
Близко к эмоциональному «затмению» сознания стоит алкогольное опьянение. В нашем законодательстве этот вопрос решается традиционно просто: «Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения... подлежит уголовной ответственности» (ст. 23 УК РФ). Но не так прост этот вопрос в реальной жизни. Положение, закрепленное в УК, целесообразно. Но оно не согласуется с виновной ответственностью. Аналогичные нормы есть в уголовном законодательстве других стран, хотя и не такие прямолинейные, как в нашем. В § 15.25 УК штата Нью-Йорк, например, говорится: «Опьянение как таковое не является защитой от уголовного обвинения; но в любом преследовании за посягательство доказательство опьянения обвиняемого может быть предъявлено обвиняемым всегда, когда оно является подходящим для нейтрализации элемента вменяемого в вину преступления».
Подводя итоги анализу проблемы субъективного вменения, есть достаточно оснований полагать, что по целому ряду обстоятельств теоретического, нормативного и практического характера субъективная виновная ответственность очень часто не реализуется в своем полном объеме. Создается впечатление о непреодолимости элементов объективного вменения и его оценочных категорий, без которых якобы невозможно обосновывать уголовную ответственность. Это не совсем так. В главе раскрываются возможные пути более полной реализации субъективного вменения. Другое Лело, что в уголовном праве с трудом преодолеваются устоявшиеся стереотипы и конструкции. Тем не менее история данной проблемы показывает, что в текущем столетии шел медленный противоречивый, но закономерны^ процесс преодоления теоретических и нормативных предпосылок к объективному вменению.
Провозглашение принципа субъективного вменения требует надежных гарантий его реализации, и в первую очередь законодательных, которые обеспечивали бы безошибочную деятельность правопри-' менительных органов. Это связано не только с научным определением вины, но и со всеми иными институтами уголовного права, а также с соблюдением процессуальных гарантий на предварительном следствии и в суде, строго обеспечивающих презумпцию невиновности.
§ 8. Юридические и фактические ошибки
При анализе субъективной стороны преступления определенное уголовно-правовое значение имеют личностные заблуждения правонарушителей относительно своих действий и последствий, относительно нарушаемых ими запретов, а также относительно других элементов состава преступления, что прямо и непосредственно связано с реализацией принципа субъективного вменения.
В зависимости от характера таких заблуждений ошибка субъекта может быть юридической или фактической.
Юридические ошибки связаны с неправильной оценкой субъектом уголовно-правовой сути содеянного. И это, как правило, обусловлено недостаточным знанием виновным уголовного законодательства. Подобные ошибки бывают нескольких видов.
1 1. «Мнимое преступление», В этом случае лицо полагает, что совершает преступление, а по УК РФ оно таковым не считается, хотя может быть административным правонарушением, служебным проступком, нарушением запретов других отраслей права или нравственных норм.^ Такое лицо не подлежит уголовной ответственности.
2. Ошибка в запрете. Лицо совершает деяние, считая его не преступным, а оно является преступлением. Согласно презумпции «незнание закона не освобождает от ответственности», оно должно нести таковую. Но эта презумпция не абсолютна, поскольку в любом случае уголовная ответственность возможна лйшь в рамках субъективного вменения. Поэтому, если будет доказано, что субъект действительно не знал и по обстоятельствам его жизни и деятельности не мог и не должен был знать о преступности деяния, он не может нести уголовной ответственности. Данное положение особенно актуально в специальных составах с бланкетными нормами, когда необходимо знание профессиональных инструкций^ положений, уставов и т.д. Если * же будет установлено, что субъект мог и должен был знать действующее законодательство, он может нести ответственность за неосторожно причиненный вред.
3. Ошибка в квалификации. Лицо осознает, что оно совершает общественно опасное действие или бездействие, квалифицируемое по соответствующей статье УК, а в действительности это деяние подпадает под другую статью уголовного законодательства. В данном случае виновный подлежит ответственности за фактически совершенное деяние, а не за то, которое он предполагал. Аналогичное решение ошибки возможно и тогда, когда лицо заблуждается в квалифицирующих признаках, в виде или размере уголовного наказания и т.д. 1
Фактические ошибки. Они предполагают заблуждение лица о фактических обстоятельствах совершенного деяния, относящихся к объекту и объективной стороне преступления.
1. Ошибка в объекте. Она представляет собой заблуждение лица о правовом статусе объекта, на которое оно посягает. Субъект, например, полагает, что, нападая на охранника коммерческой структуры и завладевая его оружием, он похищает пистолет, который на самом деле оказывается муляжом. Действия субъекта в этом случае должны квалифицироваться в соответствии с его субъективными представлениями и фактически содеянным, т.е. по ст. 226 (хищение либо вымогательство оружия, боеприцасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств), но через ст. 30 — как покушение на совершение данного преступления, поскольку по не зависящим от виновного причинам он завладел не огнестрельным оружием, а муляжом. Объектом хищения огнестрельного оружия служит общественная безопасность, объектом хищения муляжа (какой бы он ценности ни был) — отношения собственности.
2. Ошибка в предмете. Это заблуждение в определенной мере схожее с ошибкой в объекте. Но оно должно находиться в пределах одного объекта. Например, похититель оружия предполагал, что он завладевает автоматом^ а у потерпевшего оказался пистолет. Подобное заблуждение на квалификацию деяния не влияет, если только эта ошибка не связана с различными отягчающими обстоятельствами, т.е. когда деяние квалифицируется по одной и той же статье, но по разным пунктам.
3. Ошибка в личности потерпевшего. Субъект имел намерение причинить вред одному человеку, но по ошибке причинил другому. Подобные заблуждения не влияют на квалификацию деяния и другие правовые последствия, если ошибка в личности потерпевшего не изменяет объекта посягательства. Например, намеревался причинить вред судье, а причинил другому гражданину.
Ошибки в Объективной стороне могут быть связаны с заблуждением лица относительно своих общественно опасный действий (бездействия) и наступивших последствий.
1. Ошибка в оценке действия (бездействия). Так квалифицироваться заблуждение субъекта может тогда, когда он совершил общественно опасное действие, не считая его таковым, и наоборот. В первом случае он несет уголовную ответственность за совершение неосторожных действий, во втором — не несет уголовной ответственности. Данные ошибки тесно связаны с такими юридическими ошибками, как ошибка в запрете и «мнимое преступление».
2. Ошибка в оценке общественно опасных последствий связана с ошибочным йх предвидением: субъект предвидел последствия, которые не
наступили, или он не предвидел их и не мог предвидеть, а они наступили. В обоих случаях уголовная ответственность исключается, если не будет установлено, что субъект хотя и не предвидел наступления последствий, но мог и должен был их предвидеть. При таких условиях виновный может нести ответственность за неосторожное причинение вреда.
Перечень ошибок не исчерпывается сказанным. В реальной жизни могут наблюдаться ошибки в отношении тяжести наступивших общественно опасных последствий, в отношении развития причинных связей между действием (бездействием) и последствиями, в отношении обстоятельств, отягчающих ответственность, и т.д. Основной принцип квалификации юридических и фактических ошибок в уголовном праве — это принцип субъективного вменения, который подробно рассматривался в предыдущих параграфах данной главы.
Глава 1L СТАДИИ СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§ 1. Обнаружение умысла
Согласно ст. 29 УК РФ преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного в УК. Неоконченным преступлением признаются приготовление к преступлению и покушение на преступление. Уголовная ответственность за неоконченное преступление наступает по статье УК, предусматривающей ответственность за оконченное преступление, со ссылкой на ст. 30 УК.
Различие между оконченным и неоконченным преступлением связано с законодательным определением состава соответствующего преступления. Преступление по формуле закона может считаться законченным на самой ранней, начальной стадии фактического совершения соответствующего действия. Таков усеченный состав, например организация'Преступного сообщества — ст. 210 УК. Преступление может считаться законченным вне зависимости от наступления или ненасту-пления каких-либо последствий, достаточно совершения самого действия. Такрв формальный состав, например, уклонения от прохождения военной и альтернативной гражданской службы — ст. 328 УК. Материальный состав преступления включает в себя помимо действия (бездействия) наступившие последствия, соответственно преступление считается оконченным с момента наступления таких последствий. Таково ограничение применения категорий приготовления и покушения объективными свойствами преступления. Так, в своем постановлении од 25 декабря 2002 г. Президиум Верховного Суда РФ оценил действия виновного как покушение на грабеж, «так как по смыслу закона грабеж является законченным только с момента завладения виновным чужим имуществом»1. Также в постановлении от 24 мая 2000 г. Президиума Верховного Суда РФ отмечается, что «по смыслу ст. 29 УК
1 ВВС РФ. 2003. № 9.
РФ момент окончания преступления зависит от объективной стороны состава преступления, а в качестве объективной стороны преступления, связанного с мошенничеством, предусматривает передачу денег лицом, которое находилось в состоянии заблуждения во время передачи денег или ценностей»1. Применение категорий приготовления и покушения ограничено также субъективными свойствами преступления. Так, невозможно приготовление или покушение в отношении неосторожных преступлений.
В формуле закона, предусматривающей ответственность за неоконченное преступление, нашло отражение то обстоятельство, что закон связывает уголовную ответственность виновного не только в случае полной реализации умысла на совершение преступления^, но и в ситуации, когда преступник действовал, но не достиг желаемого результата. Эту ситуацию характеризуют два существенных момента: первый (положительный) — преступный результат не наступил, вред не был причинен; второй момент (отрицательный) — виновный либо произвел действия, создававшие условия для посягательства на охраняемый законом объект, либо реально посягнул на него (хотя и безуспешно).
Эти нормы уголовного закона отражают естественную закономерную последовательность выполнения любогр сознательного действия, составные элементы такого действия: формирование умысла (плана, намерения) совершить определенный поступок, приготовление к его совершению, выполнение самого поступка, наступление (или йена-ступление) желаемого результата. Уголовный закон, однако, не только отражает эту закономерность, но и определяет свою оценку указанных элементов действия с точки зрения их наказуемости в случае посягательств на охраняемые уголовным законом объекты.
Любому объективно проявившемуся действию предшествует субъективный элемент, а именно — формирование соответствующего намерения, без которого такое действие не может быть совершено. Такой субъективный элемент служит неизбежной движущей силой любого сознательного поступка. В обычных социальных взаимодействиях между людьми взаимные оценки мыслей, намерений занимают значительное место при решении вопроса об отношениях между людьми, об их реакции друг на друга. Такова сфера этического контроля. Однако реакция государства, уголовного права ца такого рода субъективный элемент, как обнаружение самого по себе преступного умысла, должна носить иной характер. Здесь возможны различные подходы.
1
Документ опубликован не был.
Так, в ст. 6 российского Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в умышленных преступлениях различались:
«один лишь через что-либо обнаруженный умысел»;
«приготовление к приведению оного в действо»;
«покушение на совершение»;
«само совершение».
К числу признаков обнаружения умысла Удожение относило любое изъявление на словах, или письменно, или же иным каким-либо действием намерения учинить преступление. К числу таких признаков относились угрозы, похвальба, предложение учинить какое-либо зло, занесение преступных предположений в дневник и т.д. В ст, 111 Уложения говорилось, что случаи, в которых за умысел, смотря по роду и важности преднамеренного преступления, полагается наказание, особо указаны в законе. Характерно, что такого рода указания содержались применительно к группе государственных преступлений. При таком подходе обнаружение умысла включается в число стадий развития преступной деятельности и подлежит наказанию.
Уголовное уложение 1903 г. не относило обнаружение умысла к числу стадий совершения умышленного преступления, предусматривая ответственность только за покушение на преступление или приготовление к нему (ст. 49 и 50). Однако, тем не менее, в гл. 5 «О смуте» в ст. 132 предусматривалась ответственность виновного в «дерзостном неуважении верховной власти» или в порицании образа правления, или порядка наследованиядтрестола и т.д. не только за произнесение публичной лекции или распространение, или выставление такого сочинения, но и в случае, если ни выставления, ни распространения не последовало, т.е. наказывалась сама мысль, даже если ее содержание никому (кроме виновного) не стало известно.
Аналогичным образом ст. 70 УК РСФСР предусматривала наказание за антисоветскую агитацию и пропаганду не только при распространении «клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», но и за «хранение» сочинений такого содержания.
Во всех приведенных случаях проявляется тенденция распространения государственного контроля, сферы уголовного преследования за пределы деяний, «опасных во внешнем выражении» (Н.С. Таганцев), проявляется тенденция распространить такой контроль на образ мыслей человека, на ту сферу частной жизни, которая, rto Конституции РФ 1993 г., не относится к нарушаемым правам и свободам человека и гражданина. Не случайно обнаружение умысла как основание уголовной ответственности исторически встречается в разделах о государственных преступлениях и, как видно из приведенных примеров, отно
сится к числу составов, несовместимых с принципом свободы слова. Подобная тенденция характерна для автократических, тоталитарных режимов.
Такой тенденции противостоит либеральная идея о том, что во избежание полицейского произвола властей сфера уголовного преступления должна быть ограничена реальными действиями людей, не охватывая их помыслы и устремления. По утверждению Монтескье, «законы должны наказывать одни только преступные действия»1. В Наказе Екатерины II говорилось, ^то «законы не обязаны наказывать никаких других» кроме внешних или наружных, действий». Как отмечал H.CL Таганцев, наказуемость одного умысла дает слишком широкий простор судейскому произволу. Процесс формирования умысла лежит за пределами человеческой юстиции; она не имеет ни средств, ни способов проникнуть в эту сокровенную для других работу мысли, — отмечал он, приводя высказывание А.С. Пушкина: «...слова твои, деянья судят люди, намеренья единый видит Бог». О том же говорит и народная мудрость в поговорке «с мысли подати не берут».
В литературе существуют различные мнения о том, может ли обнаружение умысла рассматриваться как стадия осуществления умышленной преступной деятельности. А.А. Пионтковский относил обнаружение умысла к числу таких стадий1 2. По мнению Н.В. Лясс, «в отличие от приготовления, обнаружение умысла не создает и отдаленных предпосылок для осуществления преступления, поэтому оно не может рассматриваться как первый этап (стадия) совершения преступления»3.
Действующее российское уголовное законодательство и теория уголовного права не относят обнаружение умысла к стадиям развития преступной деятельности. Преступление есть реализация умысла (но не сам умысел). В случае, когда ст. 119 УК относит к числу преступлений угрозу убийством или причинением вреда здоровью, она оговаривав возможность привлечения к ответственности за такую угрозу важным условием: «если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы», т.е. наличествовали соответствующие объективные факты. Это же обстоятельство предопределяет формулировку законодате
1 Монтескье Ш. О существе законов. М., 1870. С. 141.
2 См.: Пионтковский А.А. Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 2. С. 403. О понятиях и видах стадий преступления см.: Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступлений по советскому уголовному праву. М., 1955; Кузнецова Н.Ф. Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву. М., 1958; Тышкевич И.С. Приготовление и покушение по уголовному праву. М., 1958; Козлов А.П. Учение о стадиях преступления. СПб., 2002; Назаренко Г. В., Астнико-ва А.И. Неоконченное преступление. Орел, 2002.
3 Курс советского уголовного права. М., 1968. Т. 1. С. 545.
лем таких составов, как угроза применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей (ч. 1 ст. 318 УК), угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования и др.
В подобных случаях «обнаруженный умысел преследует свои самостоятельные цели и является поэтому не только стадией в развитии данной умышленной преступной деятельности, но вместе с тем средством непосредственного посягательства на другие охраняемые законом государственные или общественные интересы или интересы отдельных граждан»1.
ч
, § 2. Приготовление к преступлению
Согласно ч. 1 ст. 30 УК РФ приготовлением к преступлению признаются приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.
Часть 2 ст. 30 УК устанавливает, что уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому или особо тяжкому преступлению.
Первая юридически значимая стадия совершения преступления — это стадия приготовления. От ненаказуемого проявления умысла приготовление отличается наличием конкретных, реальных действий, воплощающих подобный умысел. Закон характеризует подобные действия как умышленное создание условий для совершения преступления. Категория «создание условий» отделяет приготрвление от следующей стадии развития преступной деятельности — покушения на преступление, когда данные условия позволяют виновному перейти к действиям, непосредственно направленным на совершение преступления.
Сами по себе эти условия могут быть весьма разнообразны, поэтому закон содержит лишь открытый, примерный перечень указанных условий. В их числе:
1) изготовление или приспособление средств или орудий совершения преступления; такого рода деятельность характеризуется объек
* Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961. С. 418.
тивными характеристиками (например, покупка или изготовление яда) и субъективными (яд предназначался для убийства, а не для истребления грызунов); изготовление плана здания имеет целью осуществление хищения и т.д.;
2) приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления, когда такой сговор между соучастниками носит не абстрактный характер, когда речь идет не о совершении преступления «вообще», а о конкретном преступлении, с определением вида замышляемого преступления, места и времени его совершения и т.д.
При всем многообразии приготовительных действйй их можно подразделить на три основные группы: а) обеспечение материальных условий подготовки к преступлению (средств, орудий и т.д.); б) проведение соответствующих организационных мероприятий (создание круга соучастников, соисполнителей); в) содержательное планирование преступления.
По мнению А.А. Пионтковского, «как покушение на преступление, так и общественно опасное приготовление содержат в себе признаки состава преступления, поскольку они являются определенными общественно опасными деяниями»1. По мнению Н.В. Лясс, при приготовлении «виновный лишь создает такое положение, при котором совершение преступления в будущем становится возможным. Однако он еще не начинает непосредственно выполнять объективную сторону данного состава преступления, т.е. не осуществляет тех действий, которые являются необходимым признаком этого преступления»1 2.
Граница, отделяющая ненаказуемое обнаружение умысла и наказуемое приготовление, достаточно неопределенна. Но если обнаружение умысла, хотя бы и выраженное вовне, может носить случайный характер, его отношение к возможному преступному результату имеет неопределенный характер с явно невысокой степенью возможности наступления такого результата, То для наказуемых приготовительных действий характерно появление элемента реальной возможностидос-тижения преступного результата. Сам же умысел при этом становится более конкретным, специализированным, что придает этим действиям целенаправленный характер. «Общественная опасность приготовления определяется прежде всего характером объекта посягательства, на который направлены приготовительные действия»3.
Относительная неопределенность границы между ненаказуемым обнаружением умысла и наказуемым приготовлением определяет и
1 Пионтковский А.А. Указ. соч./С. 411.
?• Дясс Н.В. Указ. соч. С. 550.
3 Пионтковский А.А. Указ. соч. С. 424.
позицию законодателя с точки зрения формулирования особых условий наказуемости приготовления. Эти условия реализуются путем ограничения наказуемости приготовления случаями приготовления к совершению тяжких или особо тяжких преступлений, а также случаями, когда в самих приготовительных действиях содержится состав самостоятельного преступления, предусмотренного УК.
Исторически приготовительные Действия объявлялись преступлением в случае их отнесения к категории повышенной опасности. Так, па Уложению о наказаниях уголовный и исправительных 1845 г. наказывалось приготовление к мятежу, к убийству, подделке денежных Знаков и поджогу. Эта же норма была сохранена и в Уложении 1903 г. УК РСФСР 1922 г., вообще отказавшись от наказуемости приготовления, сохранил наказуемость случаев совершения приготовительными действиями самостоятельного преступления. Соответствующая норма УК 1922 г. в редакции 1923 г. установила, что «приготовление не кара-’ ется, если оно само по себе не представляет деяния, наказуемого согласно настоящему Кодексу», добавив, однако, что «от суда зависит применять в отношении привлекаемых лиц, признаваемых им социально опасными, меры социальной защиты» (запрещение пребывать в определенных местностях на срок не свыше трех лет).
Упоминаемая здесь конструкция (признание лиц социальйб опасными), возникшая в рамках социологической школы уголовного права, была основана на тезисе о том, что «защитные меры, предпринимаемые против преступника, должны зависеть не от характера и свойств деяния, но от егд агрессивного потенциала»1. В случаях, когда такой «агрессивный потенциал» выводится не из характера деяния, а в связи с характеристикой личности, возникает возможность применять карательные меры и за обнаружение умысла вне зависимости от характера преступления, в связи с которым совершались приготовительные действия.
УК РФ ограничивает возможность наказания за приготовление случаями приготовления к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления. При этом срок или размер наказания за приготовление не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК за оконченное преступление (ч. 2 ст, 66). Смертная казнь и пожизненное лишение свободы за приготовление к преступлению (и за покушение) не могут быть назначены (ч. 4 ст. 66 УК).
1 Radzinovricz £. Ideology and Crime. L., 1966. C. 52.
Близость стадии приготовления к преступлению к ненаказуемому обнаружению умысла послужила основанием тому, что, как было отмечено, рядом законодательных систем приготовление объявлялось ненаказуемым вообще при сохранении наказуемости покушения. В подобной ситуации потребовалось законодательное разграничение приготовления и покушения. Так, в немецком Уголовном уложении 1861г. «пограничная черта между приготовлением и покушением в тесном смысле (наказуемым покушением) образуется началом выполнения» (commencement d’execution французского права). Лишь действие выполнения есть наказуемое покушение; все, что ему предшествовало, есть ненаказуемое приготовление^ |
Той же позиции придерживается и доктрина американского уголовного права. Так, по делу «Народ против Гранта» суд указал: «Простое приготовление, которое может состоять цз планирования преступлений, изобретения, приобретения или организации средств для их осуществления, 'недостаточно для того, чтобы образовать (наказуемое. —’ Л.Я.) покушение, независимо от того, насколько морально порицаемыми могут быть подобные действия»1 2.
Аналогичным образом в Уголовном кодексе Канады в комментарии к ст. 24 указывается, что, только когда «приготовление было завер- . шено и закончено, следующий шаг, сделанный обвиняемым с целью и намерением совершить конкретное преступление, образует actus reus (виновное деяние. — Л.Я.), достаточное для того, чтобы установить по закону наличие преступного покушения на совершение преступно- v ния»3.
По мнению А.В. Наумова, «несмотря на внешние различия в уголовно-правовых формулировках, конкретное поведение лица, выразившееся в той или иной разновидности приготовления к преступлению, будет признано преступным и российским судом (в рамках приготовления к преступлению), и американским (в рамках покушения на преступление)»4.
§ 3^ Покушение на преступление
Покушением на преступление, согласно ч. 3 ст. 30 УК, признается умышленное действие (бездействие) лица, непосредственно направ
1 См.: Франц фон Лист, Учебник уголовного права. М., 1903. С. 321.
2 Donnelly R., Goldstein J., Schwarts R. Criminal Law. N.Y.; L., 1969. P. 632.
i 3 Martin's Annual Criminal Code. Ontario, 1989. P. 46.
4 Флетчер Дж., Наумов A.B. Основные концепции современного уголовного права. М„ 1998. С. 419.
ленное на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.
По своим объективным характеристикам преступление представляет собой действие, реализующее преступный умысел. Но соотношение'субъективного элемента преступления с объективной формой его выражения, воплощения, т.е. реализация умысла, может проявляться в четырех последовательно возникающих вариантах:
1) обнаружение умысла;
2) приготовление, т.е. реализация умысла на стадии создания, подготовки условий для совершения преступления;
3) покушение, т.е. воплощение умысла в действии, непосредственно направленном на совершение преступления;
4) оконченное преступление, когда умысел реализован путем достижения желаемого результата.
Как отмечалось, действующее законодательство; отказываясь от наказания за обнаружение умысла, на стадии приготовления вводит наказуемость, но ограничивает ее случаями приготовления к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления или обязательно смягчает ее, что отражает двойственную характеристику приготовления: здесь умысел обретает форму конкретного действия — с одной стороны, но с другой — само это действие лишь создает условия, не ведущие еще с неизбежностью к наступлению преступного результата. В отношении следующей стадии реализации умысла — стадии покушения действует принцип его наказуемости как за оконченное преступление, несмотря на то, что замышлявшийся результат не был достигнут.
Отсюда вытекает важность рассмотрения вопроса о критериях разграничения приготовления от покушения и об основаниях наказания за приготовление. Здесь возможны два подхода — с точки зрения субъективных критериев действия и с точки зрения объективных критериев. Субъективный критерий (субъективная сторона состава преступления) здесь существенно важен. Только вина (в данном случае умышленная) определяет наказуемость деяния, но свое воплощение она получает лишь в объективно совершенных действиях. Обнаружение умысла может быть достаточно явным, но именно отсутствие каких-либо действий по его реализации делает его ненаказуемым. Такое отсутствие подобных действий отражает, конечно, определенные характеристики умысла в такой ситуации: он неконкретен, абстрактен, полностью сохраняется возможность отказаться от замышляемого, не причинив в результате какого-либо ущерба. Переход к стадии приготовления знаменует собой конкретизацию умысла, формируется картина конкретного замышляемого преступления, и приготовительные
воплощают это состояние субъективной стороны преступления. Здесь умысел интенсифицируется, предпринятые приготовительные действия закрепляют его, виновный уже связан этими дейст-
Однако такие действия лишь подготавливают условия для совершения преступления. Их относительная ненаказуемость отражает важную особенность объективной стороны преступления на данной стадии его совершения: такие условия еще не считаются однозначно необходимыми и достаточными для наступления преступного результата. Возможность развития причинной связи между таким результатом и приготовительными действиями еще многозначна, отсутствует тот элемент объективной стороны преступления, который необходим и достаточен для завершения преступления. Таким элементом являются действия, непосредственно направленные на совершение преступления.
Совершение таких действий знаменует собой наступление следующей стадии совершения преступления — стадии покушения. Виновный выполняет все действия, необходимые для достижения преступного результата, субъективная сторона преступления реализована в предпринятых действиях, он полностью совершил все, что было необходимо, по его мнению, для завершения преступления. То, что преступный результат не Наступил, вину не устраняет, такое ненаступле-ние результата — обстоятельство, выходящее за пределы необходимого для уголовной ответственности единства умысла и соответствующих этому умыслу предпринятых действий.
Действия, произведенные виновным на стадии покушения, характеризуются важной особенностью. Объективно они оказались неэффективными, не привели к замышляемому результату. Принципиально, однако, то, что они осознавались виновным как реально достаточные для достижения такого результата, в них полностью воплотился умысел совершить преступление. Покушение, следовательно, с субъективной стороны характеризуется представлением виновного о достаточности его действий для достижения преступного результата, уверенностью в адекватности предпринятыХ действий этому результату, с объективной стороны — высокой степенью вероятности того, что подобные действия с учетом их реальных характеристик приведут к замышляемым последствиям.
Таковы критерии отграничения приготовления от покушения, характерные, в принципе, для континентальных систем уголовного права. В англо-американской теории общего (прецедентного) права акцент в отграничении приготовления от покушения делается на различиях степени опасности, вредоносности совершаемых действий, в на-
5-7469
растании угрозы причинения вреда при переходе от приготовления к покушению, в близости произведенных действий к замышляемому результату и соответственно в их большей опасности.
Степень опасности приготовления и покушения при таком подходе выводится не из самих по себе действий, а из степени риска их реализации в ходе совершения преступления. Если они не составляют самостоятельного преступления, они могут быть совершенно легальными (приобретение по рецепту яда в аптеке). Вместе с тем опасность покушения и приготовления может определяться не только относительной близостью таких действий к преступному результату, во-первых, но и относительной опасностью самого замышляемого преступления, во-вторых (по раннему английскому праву, покушение на совершение преступления наказывалось только при покушении на совершение государственной измены). То обстоятельство, что, по российскому УК, наказывается приготовление к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления, также указывает на ориентацию закона при определении опасности приготовления на характер, тяжесть замышляемого преступления.
Показательны в этом смысле позиция российского законодательства и практика его применения по отношению к составу такого тяжкого преступления, как бандитизм (ст. 209 УК РФ). Законодатель в данной норме рассматривает как оконченное преступление само создание устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан или организации. В своем постановлении от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» Верховный Суд указал, что в тех случаях, когда активные действия лица, направленные на создание устойчивой вооруженной труппы, в силу их своевременного пресечения правоохранительными органами либо по другим не зависящим от этого лица обстоятельствам не привели к возникновению банды, они должны быть квалифицированы как покушение на ее создание. Здесь очевидна ориентация законодателя на характер деяния. Создание преступного сообщества, преступной организации наказывается по действующему законодательству как оконченное преступление, если они были созданы для совершения тяжких или особо тяжких преступлений (ст. 210 УК РФ).
Статья 72 УК РСФСР предусматривала ответственность за организационную деятельность, направленную к подготовке или совершению особо опасных государственных преступлений, к созданию организации, имеющей целью совершить такие преступления,, а также за участие в антисоветской организации. В этой норме предусматривалась ответственность не только за участие в такого рода организациях, за их создание, но и ответственность как за оконченное преступление за подготовку к созданию организаций такого рода.
! Изложенное выявляет особую природу приготовительных действий, складывающихся из совместной деятельности двух или более лиц. Эта деятельность характеризуется с содержательной стороны как «сговор» (заговор), т.е. согласие двух или более лиц, с объективной стороны — как создание группы для совершения преступления. Реагирование законодателя на такие действия во всех случаях заключается в выделении таких действий из числа «обычных» приготовительных действий, осуществляемых единолично. Это выделение и особое реагирование законодателя на наличие совместных приготовительных действий может вести к следующим результатам.
1. Приготовительные действия к совершению преступления в форме сговора на совершение преступления наказываются как приготовление в случае, если речь идет о сговоре на совершение тяжкого или особо тяжкого преступления.
2. Приготовительные действия к созданию банды или преступного сообщества наказываются как покушение на эти преступления. Такова позиция УК РФ.
! 3. Приготовительные действия по созданию определенного вида организации наказываются как оконченные преступления, для совершения которых подготавливавшаяся организация предназначалась. Гаковй. была позиция УК РСФСР.
! 4. Приготовительные действия в форме сговора наказываются как оконченное преступление в случаях сговора на совершение не только определенных, указанных в законе преступлений, но и любого иного преступления. Так, УК Канады, особо оговаривая, что наказываете^ как законченное преступление заговор совершить умышленное убийство, заговор На осуществление уголовного преследования заведомо невиновного, загбвор с целью воспрепятствовать торговле, и специально определяя наказание за эти виды заговора, устанавливает, что как оконченное преступление наказывается по соответствующим статьям УК и сго-юр на совершение любого иного преступления (ст. 465, 466).
Важное значение для правильной квалификации содеянного имеет юпрос о направленности умысла виновного. «Вопрос о направленности умысла виновного имеет существенное значение для правовой щенки совершенного виновном действия: является оно покушением на определенное преступление или оконченным составом какого-либо 1ного преступления»1. Именно по этому признаку причинение тяжких елесных повреждений может рассматриваться либо как оконченное нреступление, либо как покушение на убийство.
1 Пионтковский А,А. Указ. соч. С. 435.
Ненаступление замышлявшегося виновным результата его действий отделяет покушение от оконченного преступления. Понятие «ненаступление замышлявшегося преступного результата» требует дальнейшего пояснения. В ряде случаев законодатель, как видно из изложенного, объявляет преступление законченным еще до полного осуществления виновным замышлявшегося результата. Основанием для этого служат наличие множественности (двух или более) субъектов и единство их умысла. Это единство умысла проявляется в виде согласия совершить преступление (сговор), в виде организационного оформления приготовительных действий (группа, банда, организация). Дополнительным признаком при этом может служить характер замышлявшегося преступления.
Общая формула закона (ч. 3 ст. 30 УК) гласит, что в случае покушения преступление не было доведено лицом до конца «по не зависящим от этого лица обстоятельствам». Такие обстоятельства могут быть разнообразны. Возможна неадекватность предпринятых действий (промах при покушении на убийство с применением оружия), неадекватность использованных средств'(выстрел из неисправного пистолета), ошибка в предмете посягательства (стрелявший принял дерево за жертву) и т.д. Во всех этих и подобных случаях фактические характеристики происшествия предопределяют ненаступление замышлявшегося результата. Так, в постановлении Президиум Верховного Суда РФ от 4 июня 2003 г. по делу Исаева отметил, что «тот факт, что данное преступление он не довел до конца по независящим от него причинам (был замечен сторожем, а потому материального ущерба не причинил), не свидительствует об отсутствии в действиях Исаева состава преступления, так как в магазине находились значительные nd своей стоимости материальные ценности и осужденный покушался на их хищение»1.
Однако прежде всего должна быть выделена ситуация, когда ненаступление такого результата не только означает отсутствие законченного преступления, но не позволяет оценить все содеянное и как покушение на преступление вообще. Здесь необходимо различать фактическую невозможность достижения такого результата и отсутствие противоправности самого действия. Общее правило здесь таково: ответственность за покушение отсутствует, если само действие в целом не носит уголовно противоправного характера.
Отсутствие противоправности совершенного действия, означающее отсутствие и покушения на преступление* имеет место, например,
1 ВВС РФ. 2003. № 12.
в случае, когда лицо с целью дачи взятки передает деньги не должностному лицу, а лицу, не управомоченному на совершение в интересах передавшего деньги соответствующих действий. Именно отсутствие противоправности содеянного не позволяет расценить совершенное как покушение на дачу взятки. Если само деяние не уголовно противоправно, то не может быть уголовной ответственности и за попытку его совершения. В такой ситуации все фактические элементы содеянного налицо. И если бы закон отнес соответствующую категорию лиц в число подлежащих уголовной ответственности за получение вознаграждения за выполнение действий, входящих в круг их компетенции, то покушение на совершение этого деяния влекло бы уголовную ответственность. Такая ситуация, в частности, сложилась в связи с отнесением к числу преступлений в УК РФ случаев подкупа участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов (ст. 184 УК). До этого времени подобные действия, хотя и морально неблаговидные, не считались противоправными. С этого времени (и только с него) покушение на совершение подобного деяния влечет уголовную ответственность.
Иная ситуация складывается в случае, когда замышлявшийся преступный результат не был достигнут в результате фактической невозможности его достижения, не предвиденной покушавшимся. Например, вор залезает в чужой карман, но он оказывается пустым; замышлявший убийство стреляет в постель, где обычно спит его намеченная жертва, но на этот раз той не оказалось; лицо подсыпает с целью отравления в пищу безобидное вещество, полагая, что подсыпает яд, и т.д. Во всех этих случаях (как и в ранее упомянутых — при неадекватности предпринятых действий или негодности использованных средств) именно фактическая сторона содеянного не позволила насту-питьцреступному результату. Здесь направленность умысла определяет значение всей ситуации, а виновность определяется тем обстоятельством, что в сознании виновного имелось' представление о наличии всех фактических условий, достаточных для достижения желаемого результата. Как было отмечено в постановлении Президиума Верховного Совета РСФСР по делу С., «покушение с негодными средствами, по общему правилу; влечет за собой уголовную ответственность, так как негодное покушение свидетельствует об общественной опасности личности преступника. Только в тех случаях, когда негодное покушение по явному невежеству субъекта (например, колдовство) не представляет собой общественной опасности, оно не может влечь уголовной ответственности».
Из сказанного очевидно, что ответственность за покушение возможна только при наличии прямого умысла. Общее правило такого
рода было сформулировано в постановлении Пленума Верховного Суда СССР по делу А., где отмечалось, что покушение на совершение преступления представляет собой «целенаправленную деятельность лица и может совершаться лишь с прямым умыслом, так как, не желая достигнуть определенного результата, лицо не может покушаться на его достижение».
В теории права проводится разделение покушения на оконченное и неоконченной. В первом случае ненаступление преступного результата вызвано обстоятельствами, проявившими свое действие после того, как виновный выполнил все, что он считал необходимым для соверше-ния преступления. Во втором случае эти обстоятельства помешали совершить преступление еще до того, как были выполнены все замышлявшиеся действия, необходимые для его совершения. Этот факт может быть учтен при определении размера наказания.
§ 4. Добровольный отказ от преступления
Замышлявшееся виновным лицом преступление может не быть оконченным в случае добровольного отказа такого лица от его продолжения. В соответствии со ст. 31 УК РФ добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца. Лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца. Лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, побежит уголовной ответственности в том случае, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления.
Освобождение от уголовной ответственности за отказ от совершения преступления продиктован стремлением^ законодателя создать максимально возможные условия предотвращения преступления самим виновным, т.е. добровольный отказ имеет место в случае, когда действия виновного создали все условия для привлечения его к ответственности. Покушение состоялось, ибо, по выражению Н.С. Таганцева, «бывшее нельзя сделать не бывшим». Но и в этих условиях, по выражению Франца фон Листа, «законодатель может из уголовно-политических соображений построить виновнику, уже навлекшему на себя наказание, золотой мост к отступлению»1.
1 Франц фон Лист. Указ. соч. С. 230.
Подобное освобождение от уголовной ответственности законодатель обставляет рядом условий. Первое из них — наличие реальной, фактической возможности доведения преступления до конца и осознание виновным такой возможности. Второе—наличие не утраченной еще возможности предотвратить наступление такого результата. Так, не будет добровольного отказа от преступления, если покушавшийся наталкивается на непреодолимое препятствие и именно поэтому отказывается от преступления. Однако если действия покушавшегося привели к такому развитию событий, когда никакими усилиями не может быть предотвращено наступление преступного результата, либо когда подобные усилия со стороны покушавшегося оказались безрезультатными, в такой ситуации отказ оказывается фактически невозможным и уголовная ответственность не может не наступить. Следовательно, только реальная возможность достичь преступного результата, осознание такой возможности покушавшимся и добровольный отказ от его достижения, в результате которого такой результат не наступил, позволяют исключить уголовную ответственность лица.
Первое обстоятельство — наличие (или отсутствие) фактической возможности достичь преступного результата — характеризуется важной особенностью: эта возможность (или невозможность) должна осознаваться покушавшимся; при решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности субъективный аспект считается решающим. Так, если покушавшийся отказывается от продолжения противоправных действий, поскольку ошибочно полагает наличие неодолимых препятствий, добровольность отказа отсутствует. Но добровольный отказ будет налицо в случае, когда по объективным признакам замышлявшийся результат не мог наступить (отравитель по ошибке применил безвредное вещество), но затем, полагая, что он дал яд, дает потерпевшему Противоядие. Главный принцип здесь — отказ от продолжения преступления должен быть вызван не внешними обстоятельствами, а выражением свободного решения соответствующего лица. Мотивы такого решения могут быть самыми разными: страх быть уличенным в преступлении, жалость к предполагаемой жертве, разочарование в предполагаемой стоимости имущества. Уголовно-правового значения они не имеют.
Главное условие добровольного отказа — наличие объективной возможности предотвратить наступление результата действий, предпринятых в ходе покушения. При неоконченном покушении, когда виновным еще не выполнены все действия, достаточные для наступления результата этих действий, добровольный отказ выражается в прекращении их выполнения (виновный замахнулся, но воздержался от нанесения удара). При оконченном покушении, когда покушавшимся вы
полнены все действия, но возможность предотвращения последствий этих действий еще объективно не утрачена, добровольный отказ выражается в активном использовании такой возможности, в реальном недопущении усилиями такого лица преступного результата. Таким образом, центральная характеристика добровольного отказа — это наличие самостоятельных действий покушавшегося по предотвращению последствий собственных действий. Если такие последствия не наступили в результате обстоятельств, не зависевших от воли покушавшегося, добровольный отказ отсутствует.
1 Освобождение лица от уголовной ответственности в случае добровольного отказа не означает изменение юридической природы приготовления или покушения, они остаются наказуемыми действиями. Отсюда следует, что добровольный отказ одного из соучастников или соисполнителей преступления не освобождает от ответственности за приготовление или покушение других лиц. Наряду с этим, если в ситуации добровольного отказа от покушения элементом такого покушения явилось совершение самостоятельного преступления, то ответственность за это преступление сохраняется (лицо, незаконно изготовившее оружие с целью убийства, но затем добровольно отказавшееся от совершения этого преступления, освобождается от ответственности за приготовление к убийству, но не от ответственности за изготовление оружия).
Так, в определении Верховного Суда РФ от 29 января 2003 г. отмечается, что «в соответствии с ч. 3 ст. 31 УК РФ лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит уголовной ответственности в том случае, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления»1.
1 ВВС РФ. 2004. № з.
Глава 12. СОУЧАСТИЕ В ПРЕСТУПЛЕНИИ
Совместная преступная деятельность — это более одной трети всех совершаемых преступлений. В 90-е гг. она увеличилась в шесть раз, а прирост преступлений, совершенных организованными группировками, в девять раз превысил темпы роста всей преступности1. Совершение преступления группой — одна из самых распространенных и стабильных характеристик преступности несовершеннолетних либо преступлений совершенных с иХ участием. Они составляют свыше 60%1 2. В последние годы отмечается сращивание преступных объединений, имеющих общеуголовную направленность, с группировками, действующими в сфере теневой экономики, наркобизнеса, валютных операций и в других сферах, открывающих широкие возможности обогащения. Организованная преступность приспосабливается к новым социальным, экономическим и политическим условиям, проникает во властные структуры и политику, коррумпирует правоохранительные и иные государственные органы. Объединение усилий толкает соучастников на совершение тяжких и особо тяжких преступлений, позволяет преодолевать препятствия к достижению преступной цели, устранять следы содеянного и создавать механизмы «отмывания» средств, добытых незаконным путем. Все это обусловливает необходимость четкой законодательной регламентации круга лиц, подлежащих ответственности, оп^деления правовых контуров их действий, установления критериев, видов и форм соучастия, а также оснований и пределов ответственности соучастников.
В современном мире различные системы уголовного права уделяют совместной преступной деятельности значительное внимание. Это проявляется как в теоретической разработке данной проблемы, так и в правовых решениях, основанных, как правило, на прогрессивных концепциях соучастия, сближающих различные правовые взгляды. Концепции русского уголовного права строились на основе изучения и
1 См.: Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 1997. С. 306.
2 См.: Забрянский Г.И, Социология преступности несовершеннолетних. Минск, 1997. С. 18.
анализа научной мысли в западноевропейских правовых системах, Такой подход означал неуклонное развитие института соучастия в отечественном праве и создал основы его дальнейшего совершенствования. Концепция соучастия, вцработанная русскими учеными-правоведами, нашла отражение и в действующем уголовном законодательстве.
§ 1. Понятие соучастия
Для привлечения к уголовной ответственности лиц, участвовавших в совершении преступления, недостаточно предписаний Особенной части УК, исходящих, как правило, из предположения, что преступление совершается одним лицом. Составы преступлений Особенной части содержат лишь часть предпосылок для ответственности соучастников, в основном же они вытекают из специальных предписаний Общей части.
Согласно ст. 32 УК РФ соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Эта формулировка — итог долгих теоретических дискуссий. Первое определение соучастия было дано в основах уголовного законодательства 1958 г., а затем в Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. , -
Основополагающим признаком соучастия является совместность, которая характеризует его объективную и субъективную стороны.
Объективное содержание признака совместности заключается прежде всего в том, что в преступлении участвуют два или более лица. Уголовное законодательство не устанавливает количественной дифференциации соучастников применительно к различным преступным объединениям. И все же отдельные составы Особенной части УК дают возможность ; судить о минимальном и максимальном количестве соучастников в определенных группах. Так, в ст. 1271 УК (торговля людьми) и ст. 290 и 291 УК (получение взятки и дача взятки) подразумевается совершение преступления двумя лицами, а в ст. ^212 (массовые беспорядки) и 279 (вооруженный мятеж) дается представление о значительно большей численности преступных групп. Кроме того, в процессе совместной преступной деятельности малочисленные группы могут преобразовываться в группы с большим числом участников и более тесными контактами между ними.
Каждое лицо, совместно участвующее в совершении преступления, должно соответствовать признакам субъекта преступления, т.е. быть лицом вменяемым и достигшим возраста уголовной ответственности. Признаки субъекта преступления, установленные в ст. 20 УК РФ> есте-
ственно, относятся и к лицам, совершившим преступления в соучастия.
Помимо установления юридических признаков субъекта совместно совершенного преступления (вменяемости и достижения возраста уголовной ответственности) предполагается выяснение особенностей личности каждого соучастника, выявление привычек и наклонностей^ которые определили общность их поведения.
Объективное свойство совместности означает, что преступление должно быть результатом общих усилий всех соучастников. Отдельные соучастники могут выполнять в преступлении различные роли, осуществлять различные функции, но при этом совершенное преступление признается результатом их совместной деятельности, в которую каждый соучастник внес свой вклад, свою лепту, Из сказанного вытекает, что и последствие, которое наступает в результате совместного совершения преступления, независимо от той роли, которую отдельные соучастники выполнили в преступлении, для каждого из них является единым, неделимым, общим. Поэтому лицо, склонившее вора к хищению, как и лицо, предоставившее для этого средства или орудия, несут ответственность за кражу. , /
Совместность действий соучастников предполагает их причинную связь с тем преступлением, которое совершил исполнитель, причем связь опосредствованную, так как общий результат достигается лишь действиями исполнителя.
Для того чтобы быть причиной совершенного преступления, действия каждого соучастника должны по времени предшествовать преступлению, совершенному исполнителем. Кроме того, действия соучастников должны быть необходимой предпосылкой совершения преступления либо существенно облегчать его выполнение. Лицо, уговорившее другого лишить жизни потерпевшего, как и лицо, давшее исполнителю оружие, создают реальную возможность для совершения преступления, обусловливают причинную связь между своими действиями и осуществлением задуманного и становятся соучастниками убийства. Не образует соучастия незначительное содействие преступлению, которым исполнитель не воспользовался.
При установлении причинной связи между действиями соучастников и совершенным исполнителем преступлением имеет значение конструкция соответствующего состава преступления. При совершении преступления с формальным составом достаточно установления причинной связи между действиями соучастников и действиями, совершенными исполнителем. В преступлениях с материальным составом устанавливается причинная связь между действиями соучастников и последствиями, наступившими от действий исполнителя. Лицо, пе
редавшее убийце взрывное устройство, может считаться соучастником убийства лишь тогда, если смерть потерпевшего последовала в результате использования именно этого взрывного устройства.
Таким образом, объективные свойства соучастия состоят в том, что действия всех соучастников — это не что иное/ка^ элементы единого совокупного для всех деяний.
В связи с объективными признаками соучастия важно отметить, что совместная преступная деятельность может включать в себя как активные действия соучастников, так и их бездействие. Соучастием может считаться бездействие только такого лица, на котором лежала обязанность действовать и которое могло эту обязанность выполнить. Таким лицом может признаваться, например, сторож, не препятствовавший совершению кражи, либо воспитатель детского учреждения, не предотвративший похищение ребенка, и т.п.
Совместную преступную деятельность следует отличать от совпадения преступных действий нескольких лиц, действовавших независимо друг от друга. Напрймер, совершение разрозненно действующими лицами кражи имущества, оставленного без присмотра, либо вещей на месте аварии, катастрофы, массовых беспорядков. Такие действия не признаются соучастием, и виновные несут ответственность за содеянное самостоятельно.
Субъективное содержание признака совместности выражается в умышленной вине соучастников. Законодательное определение соучастия устанавливает, что его образуют только умышленные действия соучастников и что возможно оно только при умышленных преступлениях. Не будет соучастия, если одно лицо по неосмотрительности оставляет оружие в доступном месте, а другое — умышленно завладевает им и использует при совершении разбоя или иного* насильственного преступления. Каждое из этих лиц несет ответственность за свои действия самостоятельно: первое — за неосторожное преступление, второе — за умышленное. Связующим признаком внешне разрозненных действий соучастников служит совместный умысел.
Совместный умысел соучастников может возникнуть внезапно на месте совершения преступления как реакция на определенную ситуацию. Так, например, происходит, когда соучастники отвечают дерзким хулиганством на справедливое замечание постороннего лица или когда умысел на кражу возбуждает свободный доступ в хранилище, а умысел на совершение насильственных действий — начавшаяся драка. И все-таки чаще совместный умысел — результат заранее возникшего преступного намерения, когда соучастники предусматривают все обстоятельства, в которых должна протекать их преступная деятельность,
и предпринимают меры для достижения результата с максимальным успехом и наименьшим риском.
Интеллектуальный момент умысла состоит в осознании каждым соучастником общественной опасности не только действий, совершенных им лично, но и деяния, совершенного исполнителем. Осознание каждым соучастником того, что преступление совершается ими совместно с другими лицами, означает наличие между ними взаимной психической связи и осведомленности о преступных действиях исполнителя. При этом не требуется знания всех деталей преступного деяния, необходимо лишь общее представление об основных элементах состава совершенного преступления. Отсутствие такой осведомленности исключает соучастие. Поэтому если кто-то попросил у приятеля охотничье ружье якобы для охоты, а на самом деле использовал его для убийства, содеянное не может считаться совершенным в соучастии, так как давший ружье не был осведомлен о действительных намерениях будущего убийцы.
Волевой момент умысла при соучастии заключается в предвидении соучастником того, что в результате действий исполнителя наступит общественно опасное последствие, в котором есть и его объективный вклад. Чаще всего соучастники желают наступления последствий, т.е. действуют с прямым умыслом.
Субъективная совместность действий соучастников не предполагает обязательного совпадения мотивов их поведения. В совместно совершенных преступлениях нередко выявляется не только несхожесть действий соучастников, но и различная мотивация их действий. Так, в заказных убийствах исполнитель действует из корысти, а заказчики убийства могут руководствоваться мотивами обиды, злобы, зависти, мести или ненависти. В судебной практике последних лет такие преступления встречаются часто. Всесторонняя оценка субъективных факторов должна быть важной частью исследования субъективных свойств соучастия. В принятии противоправного решения немаловажную роль могут играть даже эмоции: ложное понимание чувства дружбы, выполнение данного обещания действовать определенным образом. Не стоит недооценивать темперамента, степени умственного развития, влияния личного «авторитета» других соучастников.
Необходимая субъективная совместность действий соучастников делает невозможным соучастие в неосторожном преступлении. Это положение утверждается в законодательстве большинства государств. Однако было бы заблуждением полагать, что вопрос этот прост и не должен волновать специалистов. Возможность соучастия в неосторож,-ных преступлениях отдельные юристы отстаивали еще в прошлом столетии. Распространение соучастия на лиц, действовавших по неосто-
рожности, в XIX в. утверждалось немецкими криминалистами. В Рос-, сии сторонники неосторожного соучастия признавали неосторожные подстрекательство и пособничество. В советский период возможность неосторожного соучастия доказывал известный ученый А.Н. Трайнин.
В настоящее время интерес к проблеме неосторожного соучастия во всех правовых системах не случаен. Он вызван значительным ростом неосторожной преступности, все более частыми катастрофами, авариями, крушениями, связанными с просчетами и ошибками лиц, управляющих техническими системами и не участвовавших непосредственно в причинении вреда. Действия таких лиц лежат за пределами так называемого неосторожного сопричинения, при котором отсутствует совместная воля действующих лиц, самостоятельно отвечающих за содеянное. Неосторожно действующее лицо по самой сути неосторожности не может нести ответственность за совместность его действий с другими. Это распространяется как на совместное допущение неосторожных действий, так и на умышленное участие в неосторожном действии другого, а равно на неосторожное участие в умышленном действии другого, поскольку связь между участниками во всех этих случаях имеет чисто объективный характер, а виновность каждого сохраняет свой индивидуальный характер. Суть проблемы состоит в том, что за совместно причиненный по неосторожности вред, как правило, привлекаются к ответственности непосредственные причинители вреда, а лица, ответственные за безопасность эксплуатации технических систем, источников повышенной опасности, остаются безнаказанными. Пути к устранению этого парадокса следует искать не в расширении понятия соучастия, а в совершенствовании норм Особенной части, направленных на охрану общественной безопасности в сфере взаимодействия человека с техническими системами и источниками повышенной опасности.
Анализ объективных и субъективных признаков соучастия, а также статистические данные о распространенности преступлений, совершенных совместно действующими лицами, позволяют признать, что совместная преступная деятельность во всех случаях повышает общественную опасность деяния по сравнению с преступлением, совершенным самостоятельно действовавшим лицом. При соучастии снижается влияние сдерживающих факторов поведения, возрастает готовность виновных к совершению тяжких преступлений и применению более дерзких способов их выполнения.
В п. «в» ст. 63 УК РФ совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) признается обстоятельством, отягчающим наказание. Что же касается наказания
за преступление, совершенное в соучастии, то в соответствии со ст. 67 УК РФ оно должно учитывать характер и степень фактического участия лица в его совершении, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияние на характер и размер причиненного или возможного вреда. Тем самым решен вопрос, по которому в теории уголовного права долгие годы не было единого мнения.
§ 2. Виды соучастников и вады соучастия
Классификация видов соучастников предполагает описание встречающихся в жизни разновидностей совместного преступного поведения и юридическую оценку их социальной сущности. Как уже отмечалось, предпосылки для ответственности соучастников лишь частично определяются конкретными составами преступлений, в основном же они вытекают из предписаний Общей части УК, обозначающих лиц, признаваемых соучастниками, и содержащих характеристику их действий. Именно характер действий соучастников, т.е. фактические проявления содействия преступлению, служит критерием отнесения их к тому или иному виду. Иными словами, виды соучастников есть не что иное, как оценка действий каждого соучастника в отдельности. В соответствии с ч. 1 ст. 33 УК РФ различаются следующие виды соучастников преступления: исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник..
Наряду с видами соучастников ст. 33 УК РФ косвенно подразумевает два вида соучастия: простое (соучастие без распределения ролей, или соисполнительство, — ч. 2 ст. 33 УК) и сложное (соучастие с распределением ролей). Названные виды совместной преступной деятельности логически следуют из формулировки ч. 1 ст. 33 УК, которая, перечисляя виды соучастников, использует выражение «...наряду с исполнителем...» и, кроме того, содержит указание на «соисполнительство». Такой редакционный прием не случаен: законодатель тем самым обозначает границу между действительным, непосредственным исполнением преступления и действиями, оказавшими содействие его исполнению. Указание в ч. 2 ст. 33 УК на «соисполнительство» служит основанием деления соучастия на виды в зависимости от оценки одновременных действий всех соучастников. Кстати, Уголовный кодекс Германии, не отступая от общепринятых видов участия в преступлении, подразделяет их на исполнительство и соучастие. Исполнительством признается деятельность исполнителя, соисполнителя и посредственного исполнителя, а соучастием — деятельность подстрекателей и пособников.
Аналогичный взгляд на виды участия в преступлении имел место и в русском уголовном праве. Известный юрист А. Лохвицкий писал:
«...какое бы деление ни усвоило законодательство, какого бы взгляда оно ни было на важность того или другого рода участия, оно прямо или косвенно признает два вида участвующих л преступлении лиц: тех, которые действительно совершили его, и тех, которые морально или материально в нем участвовали, но играли при этом второстепенную роль»1.
Для уяснения содержания и уголовно-правового значения отдельных видов соучастников и видов соучастия необходим их самостоятельный анализ. В качестве общего предварительного замечания может служить то, что в отечественном уголовном законодательстве в основе их разграничения всегда лежали объективные критерии, т.е. характер довершенных действий.
Исполнитель. Согласно ч. 2 ст. 33 УКРФ исполнителем преступления признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление путем использования других ли$, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотрен^ ных уголовным законом.
Законодательное определение исполнителя — итог серьезных теоретических исследований, позволивших охватить встречающиеся Ь реальной действительности разновидности исполнительских функций.
Одной из них считается непосредственное выполнение одним лицом всех действий, образующих признаки объективной стороны состава преступления. Важно помнить, что в этих случаях говорить об исполнителе можно только при наличии других соучастников, выполнявших иные функции в совершенном преступлении. При отсутствии таковых речь может идти только о субъекте преступления.
Одним исполнителем, как правило, совершаются преступления в тех случаях, когда среди объединившихся лиц лйшь одно обладает навыками и опытом, необходимыми для осуществления задуманного преступления. Особой криминальной выучки требуют, например, карманные кражи, мошенничество, незаконное изготовление оружия, заказные убийства и многие другие деяния. Речь идет о так называемом криминальном профессионализме, наиболее распространенном среди лиц, совершающих преступления против собственности и личности. Отдельные виды преступлений совершаются с использованием множества приемов, практических навыков, отработанных до автоматиэ-
1 Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1871. С. 144.
ма1. Их использование гарантирует преступнику больший успех в достижении преступного результата и снижает степень риска. Вместе с тем при самой высокой сноровке непосредственного исполнителя нередко предполагается предварительная подготовка к преступлению, разработка плана совместных действий, подыскание орудий и средств их совершения, вовлечение в преступление лиц, специализирующихся на сокрытии похищенного, и т.д.
Характер содействия, оказанного непосредственному исполнителю, и число лиц, в этом участвовавших, могут быть различными. Важно то, что в любом случае исполнитель остается определяющей, центральной фигурой в соучастии. Без исполнителя не может быть соучастия, поскольку только он реализует совместный умысел соучастников. Определяющая роль исполнителя заключается и в том, что его действиями, как правило, определяется квалификация действий остальных соучастников. Если исполнитель совершил только приготовление к преступлению или покушение на преступление, то и действия соучастников квалифицируются как соучастие в неоконченном преступлении. Срок давности для соучастников начинается с момента совершения действий исполнителем. Местом совершения преступления считается место, где действовал исполнитель, независимо от места действия остальных соучастников.
При любом соотношении действий непосредственного исполнителя и лиц, выполнивших в преступлении вспомогательные функции, такая совместная преступная деятельность в целом рассматривается как соучастие с распределением ролей. Подобный вид совместных действий соучастников возможен при совершении как незначительных, так и тяжких или даже особо тяжких преступлений. Однако уголовно-правовое значение данного вида соучастия зависит от характера соглаше-- ния между соучастниками и степени их субъективной связи.
i Непосредственное исполнение действий, составляющих объектив-' ные признаки состава, предполагается при совершении преступлений, характеризующихся особыми личными свойствами субъекта, например при совершении злостного уклонения от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей (ст. 157 УК); злоупотребления должностными полномочиями (ст. 201 УК), дезертирства (ст. 338), уклонения от прохождения военной и альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК) и др.
' Соисполнительство. В ранее действовавшем уголовном законодательстве не было понятия соисполнительства. В ч, 2 ст. 33 УК РФ соис-
I 1 См.: Гуров А.И. Криминальный профессионализм и борьба с ним. М.
С. 36-37. /
17-7469 \
полнитель впервые обозначается самостоятельно как лицо, непосредственно участвовавшее в совершении преступления совместно с другими лицами (соисполнителями). Тем самым подчеркивается различие между действиями отдельного соисполнителя и действиями всех Соисполнителей в целом, т.е. соисполнительством, которым следует признавать выполнение объективной стороны преступления двумя или более лицами на основе совместного умысла.
Предполагается, что соисполнитель совершает действия» содержащие признаки объективной ётороны состава преступления. Причем эти действия могут выражаться как в полном выполнении соисполнителем объективной стороны преступления, так, и в частичном ее выполнении. Из этого следует, что соисполнитель может присоединиться к соврешению преступления после его начала, осуществляемого другими лицами. Объем совершенных соисполнителем действий может существенно влиять на степень их общественной опасности, однако в любом случае решающим моментом значимости действий соисполнителя служит их причастность к фактическому осуществлению объективной стороны содеянного.
При совершении преступлений со сложной объективной стороной, допускающей несколько различных действий, например при разбоях, вымогательстве, изнасиловании, наиболее типично частичное выполнение действий соисполнителями. Соисполнитель при разбое — и тот, кто угрожает потерпевшему насилием, опасным для жизни или здоровья, и тот, кто удерживает потерпевшего, подавляя его сопротивление, а равно тот, кто изымает имущество у потерпевшего. Притом все соисполнители несут ответственность за оконченное преступление независимо от последствий.
При совершении преступлений, объективная сторона которых допускает активные действия и бездействие, соисполнителями могут признаваться и действующие, и бездействующие лица, если, конечно, их объединяет общее стремление к преступному результату.
Соисполнители должны сознавать не только фактические обстоятельства и юридические свойства совершенного преступления, но и то, что они совершили преступление совместно с другими лицами.
Преступление может быть совершено одними соисполнителями, но может быть результатом совместных действий соисполнителей с другими соучастниками. В первом случае содеянное рассматривается как «чистое» соисполнительство, во втором — как соучастие с распределением ролей, в котором соисполнительство — лишь функциональное звено совместной преступной деятельности.
Посредственное причинение — следующая разновидность исполнительных действий, охватывающая случаи совершения преступления
посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности. Законодательное определение этого вида преступной деятельности дано впервые, хотя теория и практика всегда проявляли интерес к данной проблеме. Суть посредственного причинения состоит в том, что исполнителем признается лицо, использовавшее для осуществления своего преступного замысла другое невиновное или невменяемое лицо. Такая ситуация предполагает возложение всей полноты ответственности на подстрекателя, находящегося в тени преступного события.
Случаи использования для совершения преступления лиц, не достигших возраста уголовной ответственности или страдающих психическим расстройством, невменяемых не вызывают сложностей. Лицо, подговорившее малолетнего совершить кражу, поджечь дом, а равно лицо» давшее психически больному нож, которым тот ранил человека, считаются исполнителями совершенных преступлений. Необходимо лишь установление факта, что при использовании малолетнего или невменяемого виновный осознавал отсутствие у них необходимых качеств субъекта преступления. Трудности возникают при использовании лиц, действовавших невиновно в силу того, что не должны были и не могли предвидеть последствия своих действий. Примером может служить случай, когда ничего не подозревающая сиделка кормит больного пищей, отравленной лицом, заинтересованным в его смерти.
Посредственным исполнителем преступления считается лицо, использовавшее физическое или психическое принуждение к тому, кого собирается принудить к совершению преступления. Физическое принуждение может служить основанием для такого признания в том случае, если принуждаемый был лишен всякой возможности руководить своими поступками. Например, будучи насильственно сброшенным с высоты, сбивает с ног и причиняет тяжкий вред здоровью находившегося внизу человека.
Психическое принуждение может сделать угрожающего посредственным исполнителем при условии, если угроза не оставляла у потерпевшего сомнения относительно неизбежности причинения ему вреда. Например, принуждение к ложному сообщению о якобы подготовленном террористическом акте под угрозой немедленного применения оружия.
Посредственным исполнителем делает лицо и отданный другому приказ совершить преступление. Для этого необходимо, чтобы преступные действия были совершены лицом, обязанным к повиновению, т.е. явившимся подчиненным по службе; чтобы приказ был выражен ясно и определенно и касался конкретного преступления, а также Чтобы приказ .отвечал требуемой форме и не оставлял сомнения в его
серьезности. Если приказ не носит обязательного характера, лицо, исполнившее его, отвечает как исполнитель преступления.
Посредственное причинение возможно и в других случаях, в частности при использовании лица, действующего в силу ошибки или по неосторожности. Ошибка может быть результатом собственных заблуждений лица, но она может быть сознательно сделана и самим посредственным исполнителем, чтобы совершить преступление руками заблуждающегося лица.
Законодательные установления о посредственном исполнительстве содержатся во всех правовых системах. Терминологические и редакционные различия в их определениях не меняют главного: они отражают стремление законодателей охватить все случаи причастия к преступному исходу нескольких лиц, из которых ответственности должны подлежать только те, кто принудил других к этой причастности.
Заканчивая рассмотрение исполнителя преступления, важно подчеркнуть, что суть любого проявления исполнительской деятельности заключается в том, что оно реализует выполнение объективной стороны состава преступления. Без исполнителя нет соучастия, поскольку только он осуществляет задуманное, завершает совершение преступления.
Организатор. Согласно ч. 3 ст. 33 УК РФ организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равнолицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими. Впервые понятие организатора было включено в уголовное законодательство в связи с принятием Основ 1958 г. За истекшие годы теоретические исследования и судебная практика доказали целесообразность выделения организатора среди прочие соучастников, так как его роль в совершении преступления выходит за пределы подстрекательской и пособнической деятельности и нередко предопределяет характер и степень общественной опасности совместного преступления. Организатор преступления вносит в преступное поведение других соучастников определенную систему, упорство и организованность, т.е. обеспечивает взаимодействие совместных действий преступников.
В законодательном определении организатора преступления указывается на две формы функциональной направленности его действий — организацию и руководство.
Организационные проявления заключаются в подборе участников преступления либо в объединении уже существующих преступных группировок, в установлении конкретных преступных целей либо в определении стратегии будущей преступной деятельности.
Руководящая деятельность организатора предполагает разработку плана совершения задуманных преступлений, распределение ролей между отдельными участниками, принятие мер к обеспечению успешного исполнения преступления и сокрытию его следов.
Организационные и руководящие действия могут существенно различаться и по объему их осуществления. Они могут относиться к одной преступной группе, но могут объединять две преступные группировки или более. В реальной жизни организаторы преступлений, как правило, одновременно выполняют действия и по организации, и по руководству преступной деятельностью.
С субъективной стороны действия организатора предполагают только прямой умысел, т.е. осознание общественной опасности преступления, которое совершается исполнителем или соисполнителями, и желание его совершения.
В действиях одного Лица могут сочетаться организационные и исполнительские функции. Такое сочетание действий оставляет приоритет за признанием участника совместной преступной деятельности исполнителем преступления. Исполнительская деятельность поглощает любые вспомогательные действия, если они осуществлялись наряду с выполнением объективной стороны преступления.
Подстрекатель. Согласно ч. 4 ст. 33 УК РФ подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.
Подстрекателем считается тот, кто предпринимает действия, способные побудить другое лицо к совершению преступления. Эти действия должны быть такими, чтобы можно было признать, что другие соучастники (чаще всего исполнитель) решились на совершение преступления только благодаря подстрекательству, а не вследствие собственного преступного намерения. Подстрекательство характеризуется активными действиями, способы которых зависят от степени общественной опасности и условий совершения преступления, отличных качеств и характера взаимоотношений подстрекаемого и подстрекателя. Совершение подстрекательства путем бездействия невозможно. Одно молчаливое присутствие при разговорах о предполагаемом преступлении не создает соучастия, хотя бы исполнитель и полагал, что присутствующий одобряет его планы.
Уголовное законодательство называет наиболее распространенные приемы подстрекательства: уговор, подкуп, угрозу, допуская возможность относить к их числу и другие способы.
Уговор — это просьба совершить преступление, но заявленная более настойчиво и, как правило, неоднократно. Обычно уговор состоит в
обещании каких-либо материальных или моральных выгод либо в заверениях того, что уговариваемый получит свой интерес в преступлении. Уговор — наиболее распространенный способ подстрекательства и менее интенсивный по степени психологического воздействия на подстрекаемого.
Подкуп может заключаться в обещании передачи денежных средств или иного имущества, в заверениях об освобождении от имущественных обязательств либо в возбуждении интереса к заключению выгодной сделки. Типичный пример подстрекательства путем подкупа — это «заказное» убийство.
Угроза. Подстрекательская угроза должна быть реальной и достаточной для того, чтобы вызвать у подстрекаемого готовность совершить преступление. Угроза может устрашать подстрекаемого физическим насилием, лишением имущества, прав на имущество и другими нежелательными для него действиями. Следует иметь в виду, что насильственные способы воздействия на сознание и волю другого лица нетипичны для подстрекательства: они не отвечают отношениям взаимной поддержки, складывающимся обычно в процессе совместной преступной деятельности, и, скорее, вызывают недоверие и страх, нежели согласие на совершение преступления. Поэтому чаще всего подстрекатели действуют путем предложений, убеждений и просьб и лишь в редких случаях прибегают к угрозам. При этом степень интенсивности психического воздействия должна быть такой, чтобы подстрекаемый сохранял возможность свободного выбора своего поведения. В этом волевом моменте заключается принципиальное отличие подстрекательства от посредственного исполнительства, когда лицо прибегает к таким способам давления на психику непосредственного причинителя, которые лишают его свободного выбора своего поведения.
Подстрекательством может быть признано склонение другого к совершению конкретного преступления, а не побуждение абстрактных преступных намерений или интереса к противоправному поведению.
Во всех случаях необходимо установление причинной связи между подстрекательством и совершенным преступлением. В этом выражается совместность действий подстрекателя с другими соучастниками. Подстрекательство наказуемо только в том случае, если исполнитель совершил по меньшей мере покушение. До этого момента действия подстрекателя находятся вне пределов уголовной ответственности.
Субъективные признаки подстрекательства предполагают только прямой умысел. Это означает, что подстрекатель должен осознавать общественную опасность своих действий, т.е. отдавать себе отчет в том, что применяемое им воздействие *на подстрекаемого может оказать на него нужное влияние и привести к совершению преступления.
Подстрекатель желает этого преступления и обусловленного им преступного результата. При этом стремления подстрекателя к преступлению могут быть определены иными, нежели у других соучастников, мотивами. Это могут быть корысть, месть, хулиганские побуждения.
. Из определения подстрекательства вытекает невозможность его по неосторожности. Можно представить себе побуждение к совершению преступления неосторожно высказанным суждением, собственным примером, но такие действия не могут признаваться подстрекательством В уголовно-правовом смысле. В реальной жизни лицо, действуя исподволь, может вызвать в определенных случаях ревность, жажду мести и направить тем самым действия другого лица к трагическому решению. Однако, каким бы сильным и изощренным ни было воздействие на другое лицо и как бы активно оно ни сказалось на его дальнейшем поведении, в подобных случаях отсутствует необходимая для соучастия совместная субъективная связь.
Среди других видов соучастников подстрекатели занимают незначительное место. Вместе с тем это не снижает их высокой общественной опасности. Не случайно специальные виды подстрекательства предусмотрены в действующем УК РФ в качестве самостоятельных составов преступлений. К ним относятся вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 УК); вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (ст. 151 УК); массовые беспорядки (ч. 3 ст. 212 УК); вовлечение в занятие проституцией (ст. 240 УК); подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу (ст. 309 УК).
Пособник; Согласно ч. 5 ст. 33 УК РФ пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а тако^е лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы.
Пособничество — наиболее распространенный вид совместной преступной деятельности. Однако по своим объективным проявлениям в совершении преступления пособник, за редким исключением, бывает менее опасным сравнительно с другими соучастниками. Роль пособника заключается в содействии исполнителю преступления в осуществлении преступного намерения без какого-либо участия в выполнении объективной стороны данного преступления. Деятельность пособника лишена самостоятельного правового значения и может рас
сматриваться лишь через призму действий исполнителя, по отношению к которым она является вспомогательной, зависимой, подчиненной.
Закон в обобщенном виде дает перечень средств и способов пособничества, в зависимости от которых он подразделяется на пособничество физическое и интеллектуальное.
Физическое пособничество представляет собой оказание исполнителю физической или материальной помощи в процессе подготовки или совершения преступления путем предоставления средств или орудий, устранения препятствий, мешающих совершению преступления, либо путем создания условий, облегчающих его совершение. Таковыми *могут быть предоставление средств транспорта, связи, сигнализации, обеспечение исполнителя оружием, орудиями взлома и тому подобными предметами, используемыми при совершении преступления.
Интеллектуальное пособничество состоит в укреплении желания исполнителя совершить преступление. Средствами такого пособничества служат советы, указания, а также данное обещание скрыть преступника, средства и орудия совершения преступления, следы преступления, предметы, добытые преступным путем, а равно данное заранее обещание приобрести или сбыть такие предметы. Советы и указания могут касаться выбора времени, места, способа совершения преступления, метода проникновения в помещение и надежного отхода с места преступления. Пособничество, заключающееся в заранее обещанном укрывательстве, имеет место^независимо от того, удалось или нет лицу выполнить обещание.
Интеллектуальное пособничество имеет сходство с подстрекательством, но различие состоит в том, что пособник не создает у исполнителя решимости совершить преступление, поскольку такая решимость уже существует, и ограничивается лишь поддержкой уже сформировавшегося у него умысла.
Пособничество чаще всего выражается в активных действиях, но не исключается оказание содействия преступлению и путем бездействия. Это возможно тогда, если на бездействующем лице лежали специальные обязанности действовать, которые не были им выполнены. Пособниками, например, могут считаться сторож, допустивший совершение хищения, воспитатель детского учреждения, не воспрепятствовавший похищению ребенка, и т.п.
Не может признаваться пособничеством предоставление средств или орудий совершения преступления, если они оказались невостребованными исполнителем. В этих случаях не усматривается пособничества ввиду отсутствия причинной связи между неиспользованными услугами и наступившим преступным результатом. Действительно, не-
примененные орудия, невоспринятый совет не оказывают содействия совершению преступления и поэтому не могут относиться к пособничеству.
По субъективным признака^ действия пособника должны быть умышленными. Пособником считается тот, кто сознательно способствует преступной деятельности другого лица, отдавая себе отчет в том, что создает одно из условий наступления того результата, к которому стремится исполнитель. Умышленный характер действий пособника означает, что они осуществляются только в рамках преступных планов, намеченных исполнителем, и служат реализации этих планов.
Пособничество, как правило, совершается с прямым умыслом, но в отдельных случаях Допускается и косвенный, когда пособник не желает, но сознательно допускает наступление преступного результата. Достаточно напомнить случай с женщиной-следователем, которая, поддавшись уговорам подследственного, передала ему пистолет для совершения побега, а виновный при побеге из тюрьмы убил из этого пистолета охранника. Действия следователя былисовершены с косвенным умыслом. Доказательство умысла в большинстве сдучаев зависит от мотива, которым руководствовался пособник.
Заключая рассмотрение видов соучастников, следует еще раз подчеркнуть, что основанием их классификации служит характер действий, или, иначе, та функциональная роль, которую они сыграли в совершенном преступлении. Вместе с тем различные действия отдельных участников совместного преступления совершаются не сами по себе, а в функциональном взаимодействйи с действиями других участников. Поэтому представление о совместной преступной деятельности в целом возможно на основании общей характеристики ее внешних признаков, т.е. общей оценки характера преступного взаимодействия соучастников. Основываясь на этом, можно обозначить два вида соучастия: простое (соисполнительство) и сложное (с распределением ролей). Уголовно-правовое значение видов соучастия состоит в их влиянии на квалификацию действий соисполнителей и лиц, признанных организаторами, подстрекателями или пособниками.
Согласно ч. 2 ст. 34 УК соисполнители отвечают по статье Особенной части УК РФ за преступление, совершенное ими совместно,' без ссылки на ст. 33 УК, а в соответствии с ч. 3 названной статьи уголовная ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 УК, за исключением случаев, когда они одновременно были соисполнителями преступления. Фактические проявления -соисполнительства и соучастия с распределением ролей возможны при любом функциональном взаимодействии, во всех катего
риях преступлений независимо от характера субъективных связей участников.
§ 3. Формы соучастия
Вопрос о формах соучастия всегда имел множество подходов к его решению. Дискуссионность проблемы сводилась к установлению критерия, на основании которого следует обозначать различные формы совместной преступной деятельности. Анализ высказанных в юридической литературе суждений о формах соучастия дается в монографических работах1.
Слабая сторона большинства предлагаемых классификаций состоит в том, что в основе их построения лежат как объективные, так и субъективные признаки совместной преступной деятельности, тогда как логика любой классификации предполагает один критерий, в данном случае — характер и степень субъективных связей между участниками преступления.
Согласно закону соучастие характеризуется совместным умыслом. Это предполагает, что между соучастниками всегда существует соглашение о совершении конкретного преступления. Соглашение может носить различный характер, выражаться разными способами, но главное состоит в том, что без него не может быть соучастия.
Характер и степень согласованности действий соучастников могут существенным образом влиять на общественную опасность совместно совершенных действий, на размер причиненного вреда и иные последствия. Поэтому законодательная дифференциация субъективных связей совместно действовавших лиц, построенная с учетом субъективного критерия, служит необходимой предпосылкой правильной квалификации совместно содеянного и наказания виновных лиц.
Согласий ст. 35 УК РФ признается четыре формы соучастия: 1) группа лйц без предварительного сговора; 2) группа лиц с предварительным сговором; 3) организованная группа и 4) преступное сообщество (преступная организация). Перечисленные в законе формы соучастия охватывают все возможные проявления субъективной связи между соучастниками, подразделяя их, во-первых, по отсутствию или наличию Сговора и, во-вторых, по степени выраженности сговора. В Особенной части УК предусматриваются и иные разновидности преступных организаций: банда (ст. 209 УК), вооруженное формирование
1 См.: Иванов Я. Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. Саратов, 1991. С. 127; Козлов АЛ. Учение о соучастии. СПб.; 2003. С, 201.
(ст. 208 УК) и др. Разнообразие форм соучастия позволяет учесть все оттенки и своеобразие преступных объединений и отразить их уголовно-правовую оценку в квалификации групповой преступной деятельности и наказании виновных.
Группа лиц без предварительного сговора. В соответствии с ч. 1 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора.
Группа лиц без предварительного сговора имеет место в тех случаях, когда деятельность соучастника присоединяется к деятельности исполнителя в процессе совершения преступления, но до его окончания. В такой ситуации, хотя предварительный сговор и отсутствует, совместность действий обусловливается соглашением, возникшим в ходе совершения преступления.
Судебная практика и криминологические исследования всегда подтверждали возможность соучастия без предварительного сговора. Указание в ч. 1 ст. 35 УК на совершение преступления группой лиц без предварительного сговора утверждает названную совместную преступную деятельность в качестве самостоятельной формы соучастия. Отсутствие сговора отнюдь не означает, что такая преступная деятельность вообще лишена субъективной связи между ее участниками. Эта связь выражается в соглашении действовать вместе, сообща. Именно в совместности действий выражается субъективное единство лиц, действующих в группе без предварительного сговора.
Соглашение, даже при отсутствии его объективного выражения, может подразумеваться в силу совместно совершенных ранее общественно опасных деяний, создающих у исполнителя уверенность, что «другой», находясь на месте совершения преступления, всегда поддержит противоправные начинания и включится в преступные действия, не вступая с ним в переговоры. Эти участники, помогая исполнителю, который не требует и не просит их об этом, сознают, к чему стремится исполнитель, сознают и То, что результат может быть достигнут общими усилиями легче и быстрее, и желают его наступления.
; Возможны и такие ситуации, когда содействие исполнителю, не рассчитывавшему на помощь со стороны, оказывают незнакомые ему лица. Как правило, такие лица включается в преступную деятельность в силу ^«скандальных» черт своего характера, антиобщественной жизненной установки и подвернувшегося случая для их реализации. Примером могут служить преступления, совершаемые в драке. В таких случаях бывает трудно установить мотив преступления, поскольку сами драки возникают по причинам, не связанным лично с будущим соучастником, а соуча
стник, попавший в случайную ситуацию, не зная ни сути конфликта, ни его зачинщиков, применяет к дерущимся тяжкое насилие, влекущее смертельный исход. Трудность установления мотивов поведения нередко приводит работников правоохранительных органов к признанию таких деяний безмотивными, что является неверным.
В рассмотренных случаях, несмотря на их несхожесть, имеется общий момент — осознание соучастниками того, что они действуют не одни, а осуществляют преступные действия совместно с другими лицами. Именно это создает их внутреннее единство и превращает их совместные действия в единое деяние, совершенное в соучастии.
* Признавая возможным соучастие без предварительного сговора, ученые — юристы, философы и социологи — всегда задавались вопросом о причинах возникновения такой формы соучастия, а вместе с тем и вопросом о «механизме» влияния действий одного человека на действия других людей. Наиболее распространенной в конце позапрошлого и начале прошлого столетия была теория известного социолога Г. Тар-да, который пытался объяснить эти проблемы процессом отражения. Он считал, что все происходящее в общественной жизни, в обществе в целом, в группах или же с отдельными людьми подчиняется закону подражания, «источник которого лежит глубоко под миром явлений общественных, в мире явлений жизненных»1.
Действительно, трудно согласиться с объяснением поведения людей в отрыве от социальной жизни и активной роли сознания. Любой волевой поступок человека можно объяснить лишь исходя из его способности к сознательным, целенаправленным действиям. Поэтому в случаях, когда соучастник без сговора выполняет те же действия, что и исполнитель, их надо рассматривать не как физический акт или чистое подражание исполнителю, а как акт, отражающий его сознание и волю. В преступлениях без предварительного сговора влияние исполнителя на остальных соучастников проявляется не в прямом давлении, а в самом восприятии всего происходящего. Таким образом, сам факт совершения преступления исполнителем становится в определенной степени фактором, влияющим на остальных. Степень такого влияния в каждом конкретном случае зависит от состава группы, «авторитетности» группы и исполнителя преступления. «Механизм» этого влияния показывает, что соучастники действуют подобным образом не потому, что все происходящие факты не доходят до их сознания, а потому, что, доходя до сознания, они санкционируются им и только после этого лицо приступает к преступному действию.
J Тард Г, Законы подражания, СПб., 1892. С. 151,
Установление группы лиц без предварительного сговора наряду с философским аспектом данного понятия предполагает выяснение и других вопросов, связанных с отдельными признаками группы и квалификацией действий виновных.
Согласно закону признаком данной формы соучастия служит совершение преступления как минимум двумя исполнителями (соисполнителями). Каждый из них, находясь на месте совершения преступления, полностью или частично выполняет объективную сторону состава преступления. Соисполнители включатся в преступление после того, как исполнитель приступил к его совершению, т.е. на более позднем этапе.
Соисполнители могут вступить в действие одновременно и каждый в отдельности, а это значит, что их вклад в выполнение объективной стороны преступления и роли могут быть различными. Они иногда просто помогают исполнителю (такие ситуации характерны для преступлений, совершенных в драке) либо выполняют различные роли в содеянном (доставляют исполнителю средства и орудия, устраняют возникшие препятствия, облегчают наступление преступного результата). Однако, как показывает судебная практика, при совершении преступлений группой без предварительного сговора распределение ролей, как правило, не происходит. Время, в течение которого соучастники должны вмешаться в происходящее, настолько коротко, что им легче выполнить те же действия, которые совершает исполнитель, чем думать о наиболее подходящей для себя роли. И все же если случилось распределение ролей, то соучастники, не выполнявшие объективной стороны состава преступления, привлекаются it уголовной ответственности ка^ пособники со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Не может признаваться групповой кража, если к вору, совершающему изъятие имущества в одиночку, присоединяется лицо, которое обещает приобрести или сбыть похищенное. Точно так же не мржет признаваться групповым заказное убийство, совершенное одним исполнителем, даже если заказчик убийства способствовал осуществлению задуманного путем предоставления информации О жертве либо путем передачи орудия убийства или устранения его следов.
Группа лиц без предварительного сговора — наименее опасная форма соучастия. Вместе с тем, несмотря на случайный характер данного преступного единения и незначительные субъективные связи между его участниками, законодатель видит в нем повышенную общественную опасность сравнительно с действиями лиц, совершивших преступление без посторонней помощи. * Решающим фактором такой оценки служит непосредственное участие в совершении преступления Двух или более лиц, создающее возможность причинения более серьез-
ных последствий охраняемым законом интересам. Не случайно согласно п. «в» ст. 63 УК РФ законодатель относит совершение преступления группой лиц без предварительного сговора к обстоятельствам, отягчающим наказание, а более чем в 12 составах Особенной части УК это обстоятельство предусматривается в качестве квалифицирующего признака.
Группа лиц с предварительным сговором. Согласно ч. 2 ст. 35. УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.
При разграничении группы, образованной по предварительному сговору, и группы, возникшей без сговора, решающее значение имеет время достижения соглашения. В первом случае оно достигается до покушения на преступление, а во втором — при покушении либо в процессе совершения преступления.
Предварительный сговор о совершении преступления в основном относится к условиям, обеспечивающим достижение преступного результата, и не всегда затрагивает отдельные детали его осуществления. Он может касаться места, времени, способа совершения преступления, распределения ролей между соучастниками и других обстоятельств, способных повлиять на исход дела.
Сговор может осуществляться разными способами. Самый распространенный — это непосредственное словесное соглашение, достигаемое соучастниками в результате личного общения либо в силу осведомленности об общей преступной цели. При личных контактах соучастники имеют бблыпую возможность высказаться по поводу деталей совершения преступления, обменяться на этот счет соображениями. Личный контакт соучастников может способствовать ускорению принятия решения о совершении преступления, о согласии с предлагаемым преступным планом и отведенной соучастникам пре* ступной ролью. В таких случаях легче преодолеть неуверенность отдельных соучастников, оказать на них групповое давление и ускорить заключение сговора.
По признаку группы с предварительным сговором могут квалифицироваться действия только тех лиц, которые участвовали в совершении преступления. Не обязательно, чтобы все они выполняли одинаковые действия; между соучастниками преступления не исключается и распределение ролей, выполнение каждым различных функций. Однако все они должны составлять определенную часть объективной стороны. В судебных решениях высших инстанций указывается, что содеянное исполнтелем не может квалифицироваться как преступление, со-
вершенное группой лиц по предварительному сговору, если пособник непосредственно не участвовал в совершении этого преступления1.
Уместно отметить ошибочность появившихся в последнее время утверждений, что любая форма соучастия со сговором, как и групповое совершение преступления, предполагает непосредственное участие в выполнении преступления не менее двух соисполнителей. Такая позиция не основана на законе и противоречит социально-правовому смыслу сговора. Указание в ч. 1 ст. 35 УК на совместное участие в совершении преступления двух или более исполнителей восполняет отсутствие предварительного сговора, минимальную субъективную связь, которая едва обозначается во время объединения действий при непосредственном совершении преступления. В тех случаях, когда между соучастниками возникает сговор, позволяющий учесть индивидуальные черты участников преступления и в соответствии с этим использовать их в преступлении, рассматриваемое указание становится излишним. Не случайно законодатель и не делает этого ни в одной из последующих частей ст. 35 УК. В судебной практике по этому вопросу отмечаются различные подходы, однако высшие инстанции обнаруживают тенденцию к правильному толкованию форм соучастия.
Так, в кассационном протесте государственного обвинителя по делу Б., С., С. и К. совершенно правильно был поставлен вопрос о квалификации совершенного грабежа по признаку группы с предварительным сговором, хотя выполненные участниками преступления функции были различными, а непосредственным исполнителем содеянного был лишь один из участников. По делу установлено, что С., С, и К. согласились с предложением Б. ограбить инкассатора, при этом Б. указал им контору правления рабкоопа, маршрут движения инкассатора С деньгами, сообщил об отсутствии у инкассатора охраны и оружия, показал место, где К. должен был вырвать у инкассатора портфель с деньгами и куда скрыться, определил место ожидания K-ва С-вым на мотоцикле и обусловил встречу в лесу всех участников преступления после ограбления для раздела похищенных денег. В дальнейшем все действовали согласованно в соответствии с отведенной каждому ролью и поровну разделили между собой сумму похищенного.
। Фактические обстоятельства совместной деятельности виновных свидетельствуют о том, что они явились результатом предварительного сговора, обусловившего тщательную взаимосвязь и согласованность действий в задуманной преступной операции,
\ Разграничение пособнических действий членов группы с предварительным сговором лиц, не являвшихся участниками группы, четко Проводится и в юридической литературе. Н.Ф. Кузнецова пишет: «При отграничении члена группы со вспомогательной ролью от пособника , следует учитывать, .что последний непосредственно в преступлении не участвует, а первый, напротив, участвует вместе с другими членами
1 БВС РФ. 2005. № 1. С. 12.
группы, объединенными с ним единством места, времени и действия»1. Лица, которые непосредственно не участвовали в совершении преступления, а ограничились подстрекательством или обещанием скрыть преступника или следы преступления либо иным способом содействовать преступлению, несут ответственность по ст. 33 и соответствующим статьям Особенной части УК.
Степень надежности сговора зависит от силы воздействия на соучастников и быстроты их реакции на полученную информацию. Немаловажное значение имеют обстановка внутри преступной группы, давление «авторитетов», страх мести с их стороны и т.п.
Совместная преступная деятельность по предварительному сговору заметно повышает общественную опасность содеянного. Как правило, предварительный сговор связан с причинением значительного ущерба охраняемым законом интересам, увеличивает возможность сокрытия следов преступления и уклонения виновных от уголовной ответственности. Не случайно законодатель совершение преступления группой лиц по предварительному сговору значительно чаще, нежели группой без предварительного сговора, относит к числу квалифицирующих признаков многих составов Особенной части УК (свыше 50).
Организованная группа. В соответствии с ч, 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.
Признак устойчивости обычно предполагает умысел соучастников на совершение нескольких преступлений, однако организованность может выражаться и в подготовке одного преступления, требующего тщательного планирования совместных действий, распределения ролей между соучастниками, оснащения их орудиями и средствами совершения преступления, техникой. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. (в ред. от 27 декабря 2002 г.) «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» разъясняет, что организованная группа характеризуется, как правило, высоким уровнем организованности, планированием и тщательной подготовкой преступления, распределением ролей между соучастниками и т.п. Организованные группы имеют своего лидера, наводчиков, в них, как правило, заранее определяются функциональные обязанности участников группы, предварительно создаются алиби, осуществляются иные защитные действия.
1 Уголовное право. Общая часть. М., 1993. С. 196—197.
г
i Действия каждого участника организованной группы квалифицируются без ссылки на ст. 33 УК независимо от конкретно выполненных ' функций при совершении преступления. Сравнительно с двумя пер-1 выми формами совместной преступной деятельности — группой без предварительного сговора и группой лиц с предварительным сговором ; организованная группа представляет собой более опасное преступное : формирование. Признаком, отличающим организованную группу, г служит устойчивость субъективного единения участников. В Особен-‘ ной части УК наряду с признанием организованной группы квалифи-: цирующим признаком (свыше 38 составов) законодатель придает этой форме соучастия особо квалифицирующее значение (около 18 соста-bob). Согласно ч. 6 ст. 35 УК РФ создание организованной группы в случаях, специально не предусмотренных Особенной частью УК, вле-i чет за собой ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она образовалась.
I При квалификации деяния по признаку организованной группы в приговоре должно быть отражено, по каким основаниям преступная группа была признана организованной. Для оценки групповых посягательств необходимо проводить социально-психологический анализ всего события в целом, а также роли каждого участника преступления и отношения между ними до совершения преступления.
. Преступное сообщество (преступная организация). В соответствии с • ч. 4 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой, созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданных в тех же целях.
Преступное сообщество — наиболее опасная форма соучастия. Субъективная связь между ее участниками характеризуется признаком сплоченности и целевой установкой на совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Сплоченное преступное формирование предполагает объединение лиц, в котором имеются: а) организатор, главари; б) определенная иерархическая структура, избавляющая организаторов от непосредственного совершения конкретных преступлений; в) распределение обязанностей при выполнении конкретных преступлений; г) жесткая дисциплина, основанная на системе наказаний, вплоть до физического устранения; д) финансовая база для решения «общих» задач; е) сбор информации о выгодных и менее опасных направлениях преступной деятельности; ж) коррумпирование правоохранительных и иных государственных органов для получения помоги, защиты и создания видимости законности своей деятельности и,
наконец, з) корыстная суть всей преступной деятельности, включающей устранение конкурентов, неуплату налогов, «отмывание» денег и иные махинации. Отмеченные особенности сплоченной преступной деятельности дают криминологическую характеристику данной формы соучастия, однако с учетом этих признаков можно выявлять общее число объединившихся организованных групп, длительность их существования, преступную направленность, одним словом, степень сплоченности между отдельными группировками1.
Уголовно-правовое значение преступного сообщества заключается в том, что совершение любого преступления преступным сообществом признается отягчающим обстоятельством при назначении наказания (п. «в» ст. 63 УК РФ). Но главное состоит в том, Что в тех случаях, когда деятельность сплоченных преступных формирований является относительно распространенной, а причиняемый ею вред представляет особую опасность для определенного охраняемого законом блага, законодатель устанавливает специальные уголовно-правовые запреты в Особенной части УК. В Юридической литературе случаи совместной преступной деятельности, охватываемые этими запретами, обычно именуются соучастием особого рода. В УК РФ 1996 г. к ним относятся: организация незаконного вооруженного формирования и участие в нем (ст. 208 УК); банда (ст. 209); организация либо содержание притонов для потребления наркотических средств или психотропных веществ (ст. 232 УК); организация объединения, посягающего на личность и права граждан (ст. 239 УК); организация или содержание притонов для занятия проституцией (ст. 241 УК); организация экстремистского сообщества (ст. 2821); организация деятельности экстремистской организации (ст. 2822); организация незаконной миграции (ст. 3221). Названные составы Особенной части направлены на охрану специальных объектов и не могут решить общую проблему борьбы с организованной преступностью, которая выходит за пределы составов, обозначенных в указанных статьях УК. Всего 9 составов — 208—210,232, 239, 241, 2821, 2822, 3221.
Особая роль в этом плане отводится законодательному решению, установившему уголовную ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации). Статья 210 УК предусматривает «создание преступного сообщества (преступной организации) для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, равно руководство таким сообществом (организацией) или входящими в
1 См,:ЛунеевВ.В. ПреступностьXXвека. Мировой криминологический анализ. М-, 1997. С. 288.
него структурными подразделениями, а также создание объединения организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп в целях разработки планов и условий для совершения тяжких или особо тяжких преступлений».
В настоящее время преступные сообщества зачастую создаются для занятия запрещенным производством и распространением наркотиков, фальшивомонетничеством, подпольным производством суррогатов алкогольных напитков, лекарств, ядов, оружия, торговлей детьми, женщинами и т.п. Огромные прибыли преступные сообщества получают от торговли украденными за рубежом автомобилями, от махинаций со страховыми бумагами, с антикварными ценностями. Многие виды преступной деятельности криминальных сообществ по своей природе носят интернациональный характер, а потому представляют особую опасность.
Создание указанных преступных формирований признается оконченным преступлением независимо от последующих деяний. Понятие организованности касается не только и не столько совершения конкретных преступлений, сколько становления самого преступного объединения, его существования и его криминальной деятельности.
Организатор, руководитель или участник преступного формирования, а равно организаторы и исполнители конкретных преступлений несут ответственность за свои действия в соответствии с положениями института соучастия. Согласно ч. 5 ст. 35 УК РФ лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит ответственности за их организацию или руководство ими в случаях, предусмотренных Особенной частью УК, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участники преступной организации или преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали.
В зарубежных странах в последнюю четверть прошлого века сложилась устойчивая тенденция усиления ответственности за организованную преступность. Суть нового мирового подхода к борьбе с этой криминальной реальностью состоит в признании оконченным преступлением самого участия в какой-либо преступной организации, а также во Введении уголовной ответственности за сговор и другие формы несо-стоявшейся преступной деятельности. Доктринальные совпадения в регулировании ответственности за организованную преступность — одно из проявлений происходящего сближения различных систем пра-
ва. Принципиальный подход к данной проблеме предполагает определенное взаимодействие между национальными правоохранительными системами, действующими в этой сфере.
§ 4. Ответственность соучастников
Проблема ответственности соучастников включает в себя два вопроса: о квалификации действий соучастников и о назначении наказания соучастникам. Квалификация действий соучастников всегда определяется квалификацией преступления, совершенного исполнителем.
Ответственность соучастников возможна только в том случае, если исполнитель совершил преступление или по крайней мере приступил к его совершению. Если же имело место лишь покушение на преступление, то и другие соучастники должны нести ответственность за неоконченное преступление. Это означает, что ответственность соучастников зависит от уголовно-правовой оценки деяния, совершенного исполнителем, являющегося для них общим основанием уголовной ответственности.
В связи с квалификацией действий соучастников возникает вопрос о вменении соучастникам объективных и субъективных признаков, которые определяют повышенную или, напротив, пониженную ответственность исполнителя. При этом следует исходить из того, что они могут быть вменены в вину другим соучастникам лишь при условии, что они знали об их наличии. Соучастники убийства, не осведомленные о примененном исполнителем особо жестоком способе лишения жизни, подлежат ответственности за простое убийство по ст. 33 и ч. 1 ст. 105 УК. Аналогично решается вопрос, если, например, подстрекатель склонил исполнителя к совершению убийства из мести, а убийца руководствовался при совершении преступления корыстными мотивами, о которых подстрекатель не знал. В таком случае исполнитель подлежит ответственности по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а подстрекатель — по ст. 33 и ч. 1 ст. 105 УК.
(^мягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при квалификации содеянного только этим соучастником. Даже если другие соучастники знали, например, о повторности или рецидиве действий исполнителя, эти обстоятельства не могут учитываться при квалификации их действий И назначении наказания.
Наказание соучастникам определяется с учетом характера и степени фактического участия каждого из них в совершении преступления.
Характер участия — это та роль, которую выполнил соучастник при совершении преступления (организатор, подстрекатель, пособник).
Степень участия — это степень выраженности той или иной роли 1 совершении преступления, степень Интенсивности ее осуществле-I, ее влияние на характер и размер причиненного или возможного
Безнаказанность одного из участников не может отражаться на ответственности остальных. Даже если исполнитель успел скрыться и избежать наказания или наказание его невозможно, например в связи со смертью, необнаружением или в силу помилования, ответственность других соучастников этим не устраняется.
В теории уголовного права и судебной практике признается, что при совместном участии в преступлении лиц, исполняющих различные роли, наиболее сурового наказания заслуживает организатор. Повышенная общественная опасность преступных * организационных действий отмечается и в разъяснениях вышестоящих судов, ориентирующих суды на учет разлагающего влияния организаторов на других соучастников.
Наряду с действиями организаторов нередко повышенной общественной опасностью характеризуются действия подстрекателей. При оценке их действий суды должны принимать во внимание мотивы и способы подстрекательства, степень его воздействия на подстрекаемых, особенно при использовании ими угрозы или принуждения либо материальной, служебной или иной зависимости подстрекаемого. L. При назначении наказания пособникам учитывается их вспомогательная роль в совершении преступления. Наказуемость пособника, как правило, должна быть меньшей сравнительно с другими соучастниками. Объясняется это не только объективными, но и субъективными факторами. Деятельность пособника не обусловливает преступление, не служит причиной совершения преступления, которое в любом случае осуществляется волей исполнителя. На возможность смягчения наказания второстепенным участникам преступления указывают и разъяснения судебной практики, ориентирующие суды на применение ктаким участникам мер наказания, не связанных с лишением свободы, Даже при осуждении за тяжкие преступления. Применение строгих мер Наказания допускается лишь в случаях активного, систематического Пособничества при совершении тяжких и особо тяжких преступлений.
Общий принцип ответственности соучастников за свою собствен-1ую вину и за свой вклад в преступление находит отражение и в квалификации так называемых специальных вопросов ответственности За • соучастие. К ним относятся: 1) соучастие в преступлениях со специальным субъектом; 2) провокация преступления; 3) беспоследственное Соучастие; 4) неудавшееся подстрекательство или пособничество; 5) добровольный отказ соучастников и 6) эксцесс исполнителя.
При участии в преступлениях со специальным субъектом вопрос сводится к тому, могут ли эти преступления нести ответственность лица, не обладающие признаками специального субъекта. Согласно ч. 4 ст. 34 УК РФ лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника.
Формулировка приведенной нормы, охватывающая все виды участия в преступлениях со специальным субъектом, внесла ясность относительно той роли, в которой может выступать в этих преступлениях соучастник. Дело в том, что отдельные авторы и практические работники, признавая возможность соучастия в преступлениях со специальным субъектом для подстрекателей и пособников, исключали ее для организатора, поскольку, с их точки зрения, функции организатора всегда оказываются в зависимости от специального субъекта. Законодательное решение по данному вопросу создало правовую основу для единообразной квалификации организаторских функций в преступлениях со специальным субъектом.
В законе не содержится установления относительно участия иных лиц в преступлениях со специальным субъектом в качестве соисполнителей. Ответ на этот вопрос дают теория уголовного права и судебная практика, допускающие соисполнительство в преступлениях со специальным субъектом липц» в тех случаях, когда законодательное описание объективной стороны соответствующего деяния формулирует сложный состав, предусматривающий не одно, а два или более действий, каждое из которых предусматривает самостоятельное преступление. Так, частные лица могут быть соисполнителями хищения, совершенного путем злоупотребления служебным положением. Соисполнительство лица, не являющегося специальным субъектом, возможно и в других сложных преступлениях. Таковыми считаются изнасилование, превышение должностных полномочий (ч. 3 ст. 286 УК РФ), принуждение к даче показаний (ч. 2 ст. 302 УК РФ) и др.
Провокацией преступления признаются действия, выражающиеся в подстрекательстве исполнителя или другого соучастника к совершению преступления с целью его последующего изобличения. При решении вопроса об ответственности за такие действия принципиально важно положение о допустимости различных мотивов у. соучастников одного и того же преступления. Из этого следует, что провокация преступления рассматривается как соучастие в том преступлении, которое было спровоцировано подстрекателем-провокатором. В ст. 304 УК РФ предусматривается самостоятельный состав преступления — провока
ция взятки либо коммерческого подкупа. Фактические проявления этого деяния могут выражаться в искусственном создании доказательств преступлений, предусмотренных ст. 290 или 201 УК РФ. По конструкции объективной стороны данный состав преступления является усеченным и считается окоченным в момент передачи потерпевшему без его согласия и ведома взятки или подкупа. Если должностное лицо отказалось принять незаконное вознаграждение, действия лиц, спровоцировавших взятку или подкуп, надлежит квалифицировать по ст. 304 УК. Если же должностное лицо согласилось принять «взятку», то его действия следует квалифицировать по ст. 30 и 290 УК, а деяния лиц, спровоцировавших взятку, — по ст. 30, 33, 290 и 304 УК.
Провокацию преступления важно отличать от действий агента, когда инициатива провокации противоправных действий исходит от сотрудников правоохранительных органов, стремящихся изобличить преступника, раскрыть его преступные замыслы. Не оспаривая важность агентурной деятельности, нельзя забывать, что действия агентов-провокаторов должны осуществляться в рамках законности и санкционироваться соответствующей службой.
Беспоследственным соучастием принято считать такую совместную преступную деятельность, при которой соисполнителю не удалось осу-ществить совместно задуманное,' его общественно опасные действия были прерваны на стадии приготовления к преступлению или покушения на преступление. В реальной жизни такие ситуации встречаются нередко, поэтому криминалисты всегда задавались вопросом об основаниях и пределах ответственности лиц, причастных к содеянному. Теоретическая концепция и практические решения сводились к тому, что исполнитель должен отвечать за приготовление к преступлению или покушение на преступление, а остальные соучастники подлежат ответственности за соучастие в приготовлении или в покушении в зависимости от того, на какой из этих стадий была пресечена деятельность исполнителя. В действующем Уголовном кодексе это правило получило закрепление в ч. 5 ст. 34, которая гласит, что в случае недове-дения исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление.
* Неудавшееся соучастие имеет место в тех случаях, когда организатор, подстрекатель или пособник сделали все возможное для совершения преступления, но исполнитель отказался от задуманного либо совершил преступление, не воспользовавшись ни данными ему советами, ни предоставленными средствами или орудиями совершения преступления. Само название «неудавшееся соучастие» говорит о том, что
соучастия как такового здесь нет ввиду отсутствия соглашения между участниками. Поэтому лицо, отказавшееся от предложения быть исполнителем преступления, в силу ст. 31 УК РФ не подлежит уголовной ответственности. Действия организатора, подстрекателя и пособника в этих случаях могут рассматриваться как умышленное создание условий для совершения преступления и, по общему правилу, должны квалифицироваться как приготовление к преступлению, если это преступление относится к категории тяжких или особо тяжких.
В УК РФ вопрос о неудавшемся соучастии в определенной мере решен в ч. 5 ст. 34, устанавливающей, что в случае недоведения исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление. За приготовление к преступлению несет уголовную ответственность также лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления.
Особенности добровольного отказа соучастников определены в ч. 4 ст. 31 УК РФ. Согласно данной норме организатор преступления и подстрекатель к преступлению не подлежат уголовной ответственности, если эти дица своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца. К таким мерам может быть отнесено, например, убеждение исполнителя отказаться от задуманного, предупреждение потерпевшего о грозящей опасности, сообщение органам власти о готовящемся при их участии преступлении, задержание исполнителя и т.д. Если действия организатора или подстрекателя не привели к предотвращению преступления, то предпринятые ими меры могут быть учтены судом в качестве обстоятельств, смягчающих наказание.
Пособник не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления. Пособник подлежит освобождению, когда предпринятые им меры не удержали исполнителя от совершения преступления. Например, если деятельность пособника в убийстве выразилась в том, что он по просьбе исполнителя передал ему пистолет, а затем, испугавшись уголовной ответственности, отобрал его у исполнителя, а тот совершил убийство другим способом, первоначальное содействие убийце не может рассматриваться как пособничество и уголовной ответственности не подлежит.
Пособник, содействовавший началу преступления советами, информацией, необходимой для успешной преступной деятельности исполнителя, а также заранее обещавший скрыть преступника, средства,
орудия, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а также заранее обещавший приобрести или сбыть такие предметы, должен активными действиями предотвратить преступление или хотя бы отказаться от содействия исполнителю.
Эксцессом исполнителя, согласно ст. 36 УК, признается совершение им преступления, не охватывавшегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники ответственности не подлежат. Определение эксцесса исполнителя в отечественном уголовном законодательстве дано впервые. Однако всегда считалось бесспорным, что нельзя подстрекателю, пособнику и даже организатору убийства вменять, например, еще и изнасилование, которое было совершено исполнителем при осуществлении совместно задуманного. Привлечение к ответственности соучастников за действия, которые исполнитель совершил по своей воле и о которых соучастники не ведали, было бы не 4feM иным, как объективным вменением1 ./Соучастники отвечают лишь в пределах состоявшегося между ними соглашения. Это общее положение должно корректироваться с учетом конкретных видов эксцесса исполнителя.
Принято различать количественный и качественный эксцессы. Это различие влияет на квалификацию действий исполнителя.
Количественный эксцесс имеет место там, где исполнитель, начав совершать преступление, которое задумано соучастникам^, учиняет действия однородного характера, но более тяжкие. Фактические проявления такого эксцесса могут иметь место, например, при использовании исполнителем помимо воли соучастников квалифицирующего способа совершения преступления.
Качественный эксцесс заключается в совершении исполнителем наряду с задуманным соучастниками преступлением другого неоднородного деяния. При таком эксцессе исполнитель подлежит ответственности за совокупность совершенных им деяний, а остальные соучастники — за соучастие в том преступлений, на которое был направлен их умысел.
§ 5. Прикосновенность к преступлению
Прикосновенностью к преступлению признается такая преступная деятельность, которая связана с преступлением, но не считается соучастием, поскольку она не содействует преступлению и не находится с ним в причинной связи.
1 ВВС РФ. 2004. № 1. С. 16.
В ранее действовавшем уголовном законодательстве предусматривалось два вида прикосновенности: а) укрывательство (ст. 18 УК РСФСР) и б) недонесение (ст. 19 УК РСФСР).
Укрывательство — это активная деятельность лица по сокрытию преступления, самого преступника, средств и орудий совершения преступления, его следов или предметов, добытых преступным путем. Подобные деяния препятствуют своевременному раскрытию преступлений и привлечению виновных к уголовной ответственности и тем самым нарушают нормальную работу правоохранительных органов. Такие действия считаются прикосновенными к совершенному преступлению только в том случае, если они не были заранее обещаны, в противном случае укрывательство признается не прикосновенностью' к преступлению, а соучастием в преступлении в виде пособничества.
Уголовная ответственность за заранее не обещанное укрывательство предусмотрена при совершейии особо тяжких преступлений, т.е. в случае сокрытия умышленных деяний, за совершение которых предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 10 лет или более строгое наказание (ст. 316 УК РФ). Не подлежит уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство лицо, являющееся супругом или близким родственником виновного. Помимо предусмотренных ст. 316 в УК имеется ряд специальных составов, которые по своей сути служат разновидностями укрывательства. К их числу относятся приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175 УК), легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем (ст. 174 УК), легализация (отмывание) денежных средств или иногр имущеста, приобретенных лицом в результате совершения им преступления (ст. 1741), заведомо ложный донос (ст. 306 УК), заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод (ст. 307 УК) и др. Если сокрытие преступления совершается преступным путем, например путем уничтожения имущества, причинения вреда здоровью, путем подделки документов, содеянное должно квалифицироваться по совокупности преступлений. Если же способом сокрытия было убийство, то содеянное полностью охватывается п. «к» ч. 2 ст. 105 и не требует дополнительной квалификации по ст. 316 УК РФ.
Недонесение заключается в несообщении органам власти о достоверно известном готовящемся или совершенном преступлении. В отличие от укрывательства, фактическое проявление недонесения всегда состоит в бездействии, и оно же, как правило, выступает элементом укрывательства, поглощается им и не требует самостоятельной уголовно-правовой оценки.
Что же касается «чистого» недонесения, то оно было исключено из УК РФ 1996 г. как не отвечающее духу времени и гуманистическим принципам уголовной ответственности. Тем самым были учтены критические оценки этого правового института и предложения о его декриминализации1 .
Теория и практика всегда выделяли еще один вид прикосновенности к преступлению —* попустительство. Оно заключается в том, что лицо, которое обязано было и могло воспрепятствовать совершению преступления, устраняется от этой обязанности и не препятствует общественно опасному деянию.
В Общей части ни прежнего, ни действующего УК не содержится нормы об ответственности за попустительство. Вопрос этот решается в зависимости от того, было оно или не было заранее обещано исполнителю. Если попустительство было заранее обещано^ то оно считается не чем иным, как устранением препятствий к преступлению, т.е. пособничеством. Если же попустительство не было заранее обещано, то оно может образовать собой в случаях, предусмотренных Особенной частью УК, злоупотребление должностными полномочиями — ст. 285, халатность — ст. 293 УК. Таким образом, наличие заранее данного обещания или его отсутствие дает основание для различной юридической оценки* не только укрывательства, но и попустительства.
В заключение важно заметить, что, несмотря на исключение прикосновенности к преступлению из Общей части УК РФ, вряд ли правильно считать, что данный уголовно-правовой институт исчерпал себя. Ограничения в правовой регламентации прикосновенных к преступлению деяний не означает их исчезновения из реальной жизни. А это значит, что сохранится необходимость отграничения прикосновенности от соучастия, необходимость установления ее сути в ряде составов Особенной части УК, не говоря уже об интересу к истории возникновения института прикосновенности и тенденциям его развития.
1 См.: Загородников Н., Наумов А., Сахаров А. Исчерпан ли потенциал гуманизма? // Известия. 1989. 24 янв. Возражения против ответственности за недонесение высказывали еще русские правоведы. Н.С. Таганцев отмечал ее безнравственное воздействие на людей и трудности, с которыми будет связано их исцеление (см.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т. 1. С. 375).
Глава 13. МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
§ 1. Единичное (единое) преступление
Проблема множественности преступлений —» это в первую очередь проблема учения о преступлении, составе преступления, поскольку, прежде чем назначить наказание, необходимо верно, в соответствии с законом квалифицировать преступление, в том числе решить — по одной статье или нескольким статьям Уголовного кодекса следует квалифицировать содеянное.
По уголовному праву Россиц, только наличие в действиях лица состава преступления служит основанием для привлечения такого лица к уголовной ответственности и осуждения. Суд перед разрешением вопроса о назначении подсудимому наказания обязан решить вопрос о наличии в действиях лица состава преступления. Уголовное преследование не может быть возбуждено, а возбужденное дело не может быть продолжаема и подлежит прекращению в любой стадии процесса при отсутствии в действиях, инкриминируемых обвиняемому, состава преступления.
Большей частью основанием для ответственности лица считается наличие в его действиях одного состава преступления. Иными словами, чаще всего лицо обвиняют в совершении единичного конкретного преступления. Однако иногда в содеянном виновным усматриваются признаки составов двух и более преступлений. В связи с этим возникает проблема единого (единичного) преступления и множественности преступлений.
Понятие множественности находит свое конкретное воплощение в формах совокупности и рецидива преступлений. Ответственность лица в случае наличия в его действиях множественности преступлений имеет целый ряд существенных особенностей, представляющих значительный теоретический и практический интерес. Очевидно, что до того, как рассматривать вопрос об особенностях ответственности при множественности преступлений, необходимо проанализировать сначала понятие единого преступления.
Объективная сторона состава единого преступления представляется, как правило, в виде единичного действия, вызвавшего единичное последствие. Таков типичный способ формулирования законодателем состава конкретного преступления (единичное действие влечет за собой единичное последствие). Преступление есть действие, т.е. изменение во внешнем мире, обусловленное волей человека. Возможна ситуация, когда единое действие влечет за собой наступление ряда тождественных последствий, и в этой ситуации критерием единства действия служит единство осуществляемой воли лица. В случае, если рядом тождественных актов (т.е. в случае множественности осуществляемой воли лица) причиняется единое последствие, именно единство этого последствия служит критерием единства действия.
Единство действия и единство причинно связанного с ним последствия определяют единство преступления. Однако и множественность последствий единого не нарушает единство преступления при непременном условии юридически обусловленной однородности Этих последствий. Конечно, между преступлением, приведшим к одному последствию, и преступлением, сопровождаемым наступлением ряда последствий, есть различие в степени общественной опасности. Наличие нескольких юридически однородных последствий может быть учтено судом наряду с прочими обстоятельствами при определении виновному конкретного наказания.
Единое преступление, включающее в себя несколько однородных последствий, имеет еще одну важную особенность. Она заключается в том, что для признания наличия преступления достаточно наступления хотя бы одного из ряда однородных последствий. Эта особенность имеет значение в тех случаях, когда наступившие последствия преступления отделены одно от другого во времени и пространстве и необходимо решить вопрос о действии уголовного закона (вопрос о территориальности последнего, сроках давности, амнистии и т.п.). Аналогичное положение имеет место и в случае причинения единичного последствия несколькими юридически однородными действиями. Соответственно и здесь едйное преступление считается совершенным в любое время и в любом месте, где и когда совершено хотя бы одно из этих однородных действий. *
Однако не только указанные особенности характеризуют единое преступление. Единичное действие (или ряд однородных действий), приведшее к единичному последствию (или ряду однородных последствий), характеризует объективную сторону состава единого преступления, представляет собой объективный критерий единства преступления. Этот объективный критерий должен быть дополнен указанием на критерий субъективный. Для констатации наличия единого престу
пления необходимо также, чтобы единству действия (однородности действий) и единству причинно связанного с действием последствия (однородности последствий) соответствовала единая форма вины — либо умысел, либо неосторожность.
§ 2. Продолжаемые, длящиеся и составные преступления
Особой разновидностью единичного преступления считаются так называемые продолжаемые преступления. Такого рода преступления имеют место в случаях, когда преступление складывается из ряда преступных актов, последовательно возобновляемых во времени. В постановлении № 23 Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 г. (в ред. от 14 марта 1963 г.) «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям» к числу продолжаемых отнесены преступления, складывающиеся из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели, и составляющие в своей совокупности единое преступление. Началом продолжаемого преступления надлежит считать совершение первого действия из числа нескольких тождественных действий, составляющих одно продолжаемое преступление, ц концом — момент совершения последнего преступного действия.
К этому определению необходимо сделать несколько дополнений. Продолжаемое преступление Может складываться не только из ряда тождественных, но и из ряда юридически однородных действий. Необходимо дополнить определение продолжаемого преступления указанием на наступление ряда однородных последствий, ибо, с одной стороны, если в результате ряда тождественных действий наступило одно последствие, то налицо не продолжаемое, а «обычное» преступление, а если наступили разнородные последствия, то налицо уже не единое продолжаемое преступление, а совокупность преступлений.
Указание на наличие в случае совершения продолжаемого преступления одной и той же преступной цели следует дополнить, так как цель является не необходимым, а факультативным элементом состава преступления. Необходимый субъективный критерий единства продолжаемого преступления — наличие объединяющей однородные действия и последствия единой формы вины, тем более что в процессе совершения продолжаемого преступления цель, которую преследует лицо (если эта цель не влияет на квалификациюдеяния, т.е. безразлична для состава), может меняться, не нарушая единство преступления; в иных случаях эта цель может быть не преступной, но продолжаемое преступление все же остается единым.
Такое дополнение указания на единство цели необходимо еще и потому, что наличие цели предполагает совершение умышленнрго преступления, в то время как вполне мыслимо совершение продолжаемого преступления и по неосторожности, т.е. возможно наличие одной из двух форм вины — умысла или неосторожности, важно только, чтрбы данное продолжаемое преступление было совершено в рамках какой-либо одной формы вины, ибо в противном случае это будет уже не единое преступление, а совокупность таковых.
Наконец, определение продолжаемого преступления должно быть дополнено указанием на последовательность во времени как совершения действий, так и наступления последствий, ибо продолжаемое преступление есть вид единого преступления, последовательно продолжаемого, возобновляемого во времени.
Таким образом, единое продолжаемое преступление можно определить как последовательно продолжаемое во времени совершение лицом ряда действий: а) тождественных или юридически однородных; б) приведших к наступлению ряда однородных последствий; в) направленных к единой цели и (или) совершаемых в рамках единой формы вины (умысла или неосторожност и).
Специфическим видом единого преступления считается так называемое длящееся преступление. Особенность его (по сравнению с продолжаемым преступлением) состоит в особом характере последствия, которое длится (продолжается) во времени вплоть до его пресечения. Как отмечается в упомянутом постановлении № 23 Пленума, длящиеся преступления характеризуются непрерывным осуществлением состава определенного преступного деяния. Длящееся преступление начинается с какого-либо преступного действия (например, самовольного оставления части или места службы) и кончается вследствие действия самого виновного, направленного к прекращению преступления, или наступления событий, препятствующих совершению преступления (например, вмешательства органов власти)^
При длящемся преступлении акт (действие или бездействие) уже совершен субъектом, а последствие этого акта длится неопределенно* 1 долгое время. Лицо не предпринимает каких-либо повторных действий, как это имеет место при продолжаемом преступлении (и в этом отличие длящегося преступления от продолжаемого), но преступление длится во времени (и р этом сходство этих двух видов преступлений). Длящееся преступление это действие или бездействие, сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанно-f стей, возложенных на виновного законом под угрозой уголовного наказания.
Особая разновидность единичного преступления — это составное преступление. В ряде случае законодатель объединяет в один состав деяния, уже определенные в других статьях УК в качестве самостоятельных преступлений. К числу составных единичных преступлений относится, например, разбой, складывающийся из насилия над личностью и завладения чужим имуществом. Разница между составным и продолжаемым преступлением заключается в том, что продолжаемое преступление состоит из последовательно выполняемых однородных действий и однородных последствий, в то время как для составного преступления характерно соединение в законодательном порядке в единое преступление ряда разнородных действий, приводящих к ряду разнородных последствий в рамках единой формы вины.
В отличие от единого (единичного) преступления, множественное преступление характеризуется следующими признаками: 1) лицо совершает одним действием (бездействием) или несколькими деяниями два или более преступления, подпадающих под одну иду же статью уголовного закона (или различные статьи Уголовного кодекса), ни за одно из которых оно не было осуждено, либо 2) совершает любое преступление после осуждения за предыдущее, сохраняющего уголовно-правовые ПОСЛеДСТВИЯ1
§ 3. Совокупность преступлений
Согласно ст. 17 УК РФ совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено. При совокупности преступлений лицо несет уголовную ответственность за каждое совершенное преступление по соответствующей статье или части статьи. Совокупностью преступлений признается и одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК. Если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступления отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме.
Преступления могут следовать одно за другим либо непосредственно, либо через известный промежуток времени, но во всяком случае во всем содеянном могут быть различимы два или более юридически раз
1 См.: Малков В.П., Тимершин X.А. Множественность преступлений. Уфа, 195Д. С. 7; Малков В. П. Множественность преступлений и ее формы по советскому уголовному праву. Казань, 1982; Алиев Н.Б. Множественность преступлений и уголовная ответственность. Махачкала, 1986.
нородных самостоятельных действия. Подобные случаи совокупности принято называть реальной совокупностью преступлений.
Однако бывают ситуации, когда в содеянном различаются признаки двух или более разнородных преступлений, однако не менее отчетливо усматривается наличие только одного действия, которым эти преступления выполняются.-Эти случаи совокупности принято называть идеальной совокупностью преступлений.
Идеальная совокупность. Принципиальная особенность идеальной совокупности — совершение одним действием нескольких разнородных преступлений — обусловливает некоторые особенности и в структуре составов преступлений, образующих эту совокупность. Особенность объективной стороны таких составов состоит в том, что элементы, характеризующие действие, являются для них общими.
Допустим, существуют два разнородных состава — умышленное убийство и уничтожение имущества. Возможна различная степень конкретизации в законе действий, входящих в состав преступления. Убийство с этой точки зрения считается действием минимально конкретизированным, т.е. имеется только один непременный признак — лишение жизни человека. В силу такой минимальной конкретизиро-ванности оно может быть совмещено со многими другими действиями, образовать, с ними целое, лишь бы оно продолжало удовлетворять указанному выше единственному признаку. Убийство, например, может быть совмещено с действием, входящим в объективную сторону состава уничтожения имущества. Так, лицо с целью убийства поджигает дом, где находится его жертва. Здесь два действия совмещены. На место различных действий — убийства и уничтожения имущества — встало действие, совмещающее признаки первых двух. Надо сказать, что образовать одно целое могут не только два, но и три действия и более, иными словами, возможна идеальная совокупность не только двух, но и трех и более преступлений.
Например, по приговору Московского городского суда К. был осужден за то, что, злоупотребляя доверием граждан, обратившихся к нему как к адвокату, под угрозой разглашения компрометирующих сведений он вымогал у них деньги якобы для передачи должностным лицам. Налицо совмещение трех действий — мошенничества, вымогательства и подстрекательства к даче взятки. Совместимость этих трех действий свидетельствует об идеальной совокупности трех преступлений.
Надо сказать, что совместимость действий (может быть, несколько формальный признак) подкрепляется рядом положений, относящихся к существу преступлений, образующих идеальную совокупность, позволяет правильно понять правовую норму и безошибочно применять закон.
Другая особенность — это наличие & случае идеальной совокупности преступлений двух или более юридически разнородных последствий, соединенных несколькими причинно-следственными связями с общим действием.
Большинство случаев идеальной совокупности можно разделить на совокупность преступлений, посягающих на разные объекты, и совокупность преступлений, посягающих на один и тот же объект. Иными словами, разнородные последствия, считающиеся непременным признаком идеальной совокупности, могут выражать собой либо ущерб, нанесенный различным объектам (объективная разновидность), либо ущерб, нанесенный одному и тому же объекту.
В последнем случае налицо идеальная совокупность преступлений, характеризующихся различными, разнородными формами вины (субъективная разнородность). Подобное деление случаев идеальной совокупности оправдывается тем, что оно позволяет, во-первых, глубже понять сущность этого вида совокупности преступлений и, во-вторых, установить группу составов, не образующих один с другим идеальной совокупности вследствие особого характера последствий, входящих в объективные стороны этих составов, а также форм вины.
Квалификация содеянного как идеальной совокупности преступлений в большинстве случаев получает отчетливое обоснование в наличии двух разных объектов, порождаемых в результате совершения данных преступлений. Там, где одним действием поражаются два или более различных объекта, налицо, как правило, идеальная совокупность преступлений.
Бывает, однако, так, что одним действием вызываются к жизни два или более разнородных последствия, поражающих один и тот же объект. И тем не менее здесь также возможна идеальная совокупность преступлений. Для этого, как указывалось, необходимо наличие различных форм вины, характеризующих каждое из преступлений, входящих в совокупность.
Примером подобной однообъектной идеальной совокупности преступлений с различными формами вины может служить идеальная совокупность умышленного и неосторожного убийства. ‘ Например, лицо, совершая умышленное убийство, тем же выстрелом совершает неосторожное убийство другого лица. Действие — одно, но различные, самостоятельные последствия этого действия поражают один и тот же объект. Различие форм вины (умысел и неосторожность) — вот обстоятельство, указывающее на наличие в данном Случае идеальной совокупности преступлений, на необходимость раздельной квалификаций каждого из них.
Если же и охраняемый законом объект преступления, и форма вины в совершенных преступлениях совпадают, то идеальная совокупность не имеет места и, как правило, налицо будет поглощение одного состава другим. Совокупность в таких случаях отсутствует, как, например, при выполнении одним действием состава уничтожения имущества и хищения части этого имущества. Другой пример поглощения составов имеет Место в ситуации, когда неправомерное завладение транспортным средством совершается с целью его похищения. Все содеянное квалифицируется только как хищение, состав неправомерного завладения поглощается составом хищения.
Аналогичное поглощение имеется и при выполнении одним действием составов преступлений, посягающих на общий родовой объект, — например, ст. 105, 111 и 112 УК, при непременном условии единства формы вины. В последнем случае следует обратить внимание на такую характерную черту этих вариантов, как однородность поражаемого объекта и однородность вины. Имеется и еще одна закономерность: не образуют в этом случае между собой идеальной совокупности составь^ менее общественно опасные с составами более общественно опасными. Иными словами, кроме связи по характеру, по «качет-ству» (преступления против собственности, против личности и т.д.) связь между ними существует и по степени общественной опасности, причем, естественно, все содеянное образует именно наиболее общественно опасный состав.
То же самбе можно констатировать и в группе преступлений против личности, где нанесение ранения (допустим, причинение тяжкого телесного повреждения), являясь только способом совершения убийства, не образует вместе с ним идеальной совокупности и налицо будет лишь состав убийства. Здесь также имеет место фактическое поглощение составов. На это обстоятельство обращено внимание в постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 9 июня 2004 г., который отметил, Что «согласно ч. 2 ст. 17 УК совокупностью преступлений может быть признано одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями Уголовного кодекса. Из приговора видно, что одни и те же действия К. суд квалифицировал и как убийство, и как покушение на убийство, т.е. по различным частям одной статьи УК РФ. Поскольку умысел К налишение жизни Коротковой был полностью реализован и в результате его действий наступила смерть потерпевшей, квалификация его действий как покушение на убийство является излишней, и осуждение по этой статье Уголовного , кодекса должно быть исключено из судебных постановлений»1.
1 Документ опубликован не был.
Однако правило, дающее «приоритет» более общественно опасному составу перед менее общественно опасным, не абсолютно. От него надо отличать случаи, когда действия лица содержат признаки как общего, так и специального состава. Здесь также одинаков объект, одинакова форма вины и нет идеальной совокупности, однако содеянное квалифицируется не по более общественно опасному составу, а по составу хотя и менее общественно опасному, но специальному, т.е. прямо предусматривающему именно данный конкретный вид преступления. Так, ст. 285 УК (злоупотребление должностными полномочиями) не должна применяться по совокупности с другой статьей раздела УК о преступлениях против интересов государственной службы (например, ст. 290 о получении взятки или ст. 292 о служебном подлоге), если инкриминируемое преступление прямо предусмотрено этой другой статьей, по которой оно и должно квалифицироваться, так как здесь злоупотребление полномочиями выразилось в форме (получение взятки), прямо предусмотренной в законе. Это положение лежит в основе судебной практики по делам подобных категорий (квалификация содеянного и как злоупотребления служебными полномочиями, и как получения взятки возможна лишь при реальной совокупности этих преступлений).
Таким образом, положение о том, что идеальная совокупность преступлений представляет собой совокупность разнородных преступлений, выполненных одним действием виновного лица, знает два исключения. Идеальной совокупности не будет, если: 1) действия, входящие в объективные стороны конкретных составов, объективно несовместимы и 2) оба преступления посягают на один и тот же охраняемый законом объект и характеризуются одной и той же формой вины в связи с Происходящим в этом случае либо поглощением менее опасного состава более общественно опасным, либо в связи с приоритетом специального состава перед общим составом.
Как нам представляется, выявление указанных моментов может оказать известную помощь при решении вопроса о том, квалифицировать ли содеянное как единое преступление или как идеальную совокупность преступлений. Наличие в содеянном двух или более преступлений — первый признак наличия совокупности вообще. Установление факта выполнения этих преступлений одним действием, совмещающим в себе характеристики действий, входящих в объективные стороны составов указанных преступлений, будет первым признаком наличия идеальной совокупности; наличие двух и более разнородных последствий будет вторым таким признаком. Следующим этапом анализа будет проверка, не являются" ли указанные действия несовместимыми и нет ли в данном случаепоглощения составов (либо состава ме-
нее опасного более опасным, либо общего состава специальным). При отрицательном ответе на последние два вопроса налицо идеальная совокупность преступлений.
Для любых видов совокупности характерно: во-первых, совершение лицом двух или более преступлений до осуждения за любое из них; во-вторых, разнородность этих преступлений; в-третьих, выполнение двух или более таких преступлений одним действием для случаев идеальной совокупности и наличие двух или более самостоятельных действий для случаев реальной совокупности преступлений. Установление различия между этими двумя видами совокупности имеет существенное значение.
Реальная совокупность; Ряд составов, как об этом уже упоминалось, могут образовывать друг с другом только реальную совокупность преступлений и не образуют совокупности идеальной. К таким случаям относятся:
1) несовместимость двух или более действий, Входящих в объективные стороны соответствующих составов;
2) поглощение менее опасного состава более общественно опасным в случае однородности объектов этих составов и форм вины (например, уничтожение или повреждение имущества и разбой);
3) квалификация содеянного, содержащего признаки как общего состава, так и специального состава, только по статье, предусматривающей специальный состав (например, злоупотребление должностными полномочиями и получение взятки).
Во всех этих случаях идеальной совокупности нет, но реальная совокупность соответствующих составов возможна.
Следует отметить, что наличие в случае реальной совокупности преступлений двух или более самостоятельных действий вовсе не под- * разумевает обязательный разрыв во времени между этими действиями. Этот признак, конечно, существен для разграничения случаев идеальной и реальной совокупности. Однакоюн не абсолютен, поскольку может приближаться к нулю. Какие же признаки могут в этом случае служить для разграничения идеальной и реальной совокупности?
Важнейшим признаком считается, как мы уже указывали, для случаев идеальной совокупности наличие единого действия, совмещающего в себе признаки обрисованных в законе двух или более действий, а для случаев реальной совокупности — двух или более самостоятельных действий. Но есть и еще один существенный признак. Идеальная совокупность чаще всего характеризуется тем, что одно из входящих в совокупность преступлений служит средством, методом для осуществления другого или других преступлений, а также вспомогательным средством
для достижения виновным основной цели, в то время как для случаев реальной совокупности характерно, что последующее преступление имеет целью сокрытие следов преступления, совершением которого виновное лицо уже достигло своей основной цели.
Особенно важно выяснение соотношения преступлений, совершенных в совокупности, для правильной квалификации сложных (составных) преступлений. Примером такого преступления может служить, в частности, состав, предусмотренный ст. 339 УК. Эта статья предусматривает ответственность за уклонение военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы, например путем подлога документов. Оно состоит как бы из двух преступлений — уклонения и подлога. Есте-ственно^ято указанные составы (уклонение и подлог) не могут в данном случае образовать идеальную совокупность преступлений, поскольку ст. 339 как раз и конструирует состав, в котором одно преступление (подлог) служит средством для совершения другого (уклонение).
Если одно преступление — средство для совершения другого, то налицо либо идеальная совокупность, либо единое составное преступление. Если же одно преступление есть результат, средство для сокрытия другого преступления, налицо, как правило, реальная совокупность.
' Аналогично могут быть проанализированы и случаи, когда в действиях лица содержатся признаки злоупотребления должностными полномочиями и получения взятки. Если одно преступление (злоупотребление) служит формой, методом, средством совершения другого* (получения взятки), то в этом случае все содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей ответственность за получение взятки. Если же злоупотребление должностными полномочиями является последствием, результатом, служит цели реализации намерения, входящего в уже совершенное преступление (получение взятки), — налицо реальная совокупность преступлений, и все содеянное должно квалифицироваться по совокупности соответствующих статей (ст. 285 и 290 УК).
Примером рассматриваемого вида реальной совокупности служит, например, поджог дома с цельюсокрытия убийства, служебный подлог (запутывание отчетности) с целью сокрытия уже совершенного хищения. В этих случаях производность, вторичность одного преступления по отношению к другому, сокрытие одного путем совершения другого может быть одним из признаков, свидетельствующих о наличии в данном случае реальной совокупности преступлений (наряду с основным, упоминавшимся ранее признаком наличия двух или более самостоятельных действий). ,
Естественно, что этот признак не абсолютный. Трудно говорить, например, о «способе» или «форме» совершения преступления или сокрытия его в случае идеальной или реальной совокупности умышлен
ного и неосторожного убийства и т.д. Однако часто названный признак может оказать известную помощь в отграничении реальной совокупности от случаев совокупности идеальной или случаев единого составного преступления.
Совокупность и стадии совершения преступления. Совокупность и соучастие. Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о стадиях развития преступной деятельности и о соучастии в плане решения вопроса об ответственности за совокупность преступлений. Если преступление окончено, то характер действия по подготовке к совершению преступления, по общему правилу, не имеет существенного значения для ответственности и квалификации оконченного преступления, при условии, что эти подготовительные действия не содержат состава другого преступления.
Moiyr быть случаи, когда подготовительные к преступлению действия содержат состав самостоятельного преступления и в то же время не квалифицируются как преступления в силу поглощения составов. Например, А. замышляет нанести Б. телесные повреждения; в содержание его умысла входит причинение как легкого, так и тяжкого вреда здоровью (альтернативный умысел), или он конкретно не предусматривает разновидность вреда здоровью, который намеревается нанести (некон-кретизированный умысел). В результате исполнения своего замысла А причиняет Б. сначала легкий, а затем и тяжкий вред здоровью (скажем, в ходе драки нанесение побоев перерастает в причинение тяжкого вреда здоровью). В содеянном А. усматриваются как бы составы двух преступлений — причинение легкого и тяжкого вреда здоровью. Но есть ли нужда квалифицировать эти действия по двум соответствующим статьям УК? Очевидно, нет, так как состав причинения легкого вреда здоровью как менее общественно опасный поглощен составом причинения тяжкого вреда здоровью, т.е. составом более общественно опасным. Поглощение составов в данном случае вполне правомерно, ибо налицо условия, о которых говорилось ранее, — однородность объектов обоих соста7 вов (здоровье) и однородность формы вины (умысел).
Самостоятельной квалификации должны подлежать те действия по подготовке к совершению преступления, которые не просто содержат состав другого преступления, но преступления, либо посягающего на другой родовой объект, либо имеющего иную форму вины.
Различие в объектах влечет за собой квалификацию действий лица, незаконно приобретшего и хранящего оружие с целью совершения убийства, — и как незаконное хранение оружия, и как приготовление к убийству.
Раздельно также квалифицируются случаи приготовления и покушения, когда подготовительные действия включают в себя преступле
ние, характеризующееся иной формой вины, чем замышлявшееся преступление. Естественно, что, поскольку вообще подготовительные действия возможны только при совершении умышленного преступления, эта реальная квалификация допустима лишь в случае, когда покушение на совершение умышленного преступления являлось одновременно самостоятельным неосторожным преступлением.
Так, Московский городской суд рассматривал дело Т. и Д., которые, решив отравить своего знакомого К., всыпали ему в стакан пива цианистый калий, однако это пиво случайно выпил А. и умер от отравления. Суд обоснованно квалифицировал действия виновных как совокупность неосторожного убийства и покушения на умышленное убийство.
Таким образом, можно прийти к выводу о том, что характер действий по подготовке к совершению преступления не имеет значения для квалификации этого преступления, за исключением случаев, когда эти действия содержат состав другого преступления, посягающего на иной объект или имеющего иную форму вины. Указанные случаи влекут за собой раздельную квалификацию содеянного по соответствующим статьям закона по правилам, относящимся к совокупности преступлений.
Вопрос о соучастии применительно к проблеме совокупности встает только в одном случае, а именно тогда, когда лицо, выступая в качестве исполнителя одного преступления, тем самым становится пособником в совершении другого, или, иными словами, в случае, когда пособничество в совершении одного преступления само по себе заключает в себе состав другого преступления (например, с целью создания условий для хищения из хранилища лицо изготавливает фальшивые пропуска для похитителей).
§ 4. Рецидив преступлений
Рецидив преступлений по существу и по законодательной форме представляет собой одну из важнейших разновидностей случаев множественности преступных деяний, к числу которых кроме рецидива относится также рассмотренный случай совокупности преступлений. Нормы уголовного законодательства, регулирующие ответственность за рецидив и совокупность преступлений, конструируются в зависимости от объективных свойств этих различных категорий множественности и особенностей их проявления в конкретных преступных деяниях1.
1 См.: Агаев И.Б, Рецидив в системе множественности преступлений. М., 2002; Бытко Ю.И. Учение о рецидиве преступлений в российском уголовном праве: История и современность. Саратов, 1998.
► Случаи рецидива, т.е. случаи, когда второе (или последующее) преступление совершено после осуждения за первое (или предыдущее), достаточно разнообразны.
Согласно ст. 18 УК рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совер-!шенное умышленное преступление. Из общего числа подобных случаев законодателем выделены отдельно два вида рецидива — опасный и особо опасный.
| Рецидив преступлений признается опасным при срвершении лицом тяжкого преступления, за которое оно осуждается к реальному лишению свободы, если ранее это лицо два или более раз было осуждено за умышленное преступление средней тяжести к лишению свободы. Опасным рецидив признается также при совершении лицом тяжкого 'Преступления, если ранее оно было осуждено за тяжкое или особо тяжкое преступление к реальному лишению свободы.
а Рецидив преступлений считается особо опасным при совершении лицом тяжкого преступления, за которое оно осуждается к реальному лишению свободы, если ранее это лицо два раза было осуждено за тяжкое преступление к реальному лишению свободы. Особо опасным ре-'цидив считается также при совершении лицом особо тяжкого преступления, если ранее оно два раза было осуждено за тяжкое преступление или ранее осуждалось за особо тяжкое преступление.
f При признании рецидива преступлений не учитываются: судимости за умышленные преступления небольшой тяжести, судимости за Преступления, совершенные лицом в возрасте до 18 лет, судимости за преступления, осуждение за которые признавалось условным либо по которым предоставлялась отсрочка исполнения приговора, если условное осуждение или отсрочка исполнения приговора не отменялись и лицо не направлялось для отбывания наказания в места лишения ^свободы, а также судимости, снятые или погашенные в порядке, установленном ст. 86 УК. Рецидив преступлений влечет более строгое наказание на основании и в пределах, предусмотренных УК.
г Наличие рецидива, его разновидности влияют на назначение осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения (ст. 58 УК).
Следовательно, для признания в действиях лица рецидива преступлений законодателем определены два решающих признака: совершение лицом умышленного преступления и наличие у лица судимости за ранее совершенное умышленное преступление. Наряду с указанными общими признаками рецидива законодателем выделены дополнительные признаки, присутствие которых говорит о совершении лицом ^опасного рецидива. Это осуждение лица за совершение тяжкого пре
ступления к реальному лишению свободы и осуждение в прошлом лица два или более раз к лишению свободы за умышленное преступление средней тяжести. Опасный рецидив будет иметь место также в случае, если лицо было ранее осуждено за умышленное тяжкое или особо тяжкое преступление — к реальному лишению свободы.
Таким образом, если для признания в действиях лица простого (т.е. не опасного и не особо опасного) рецидива достаточно принять во взимание форму вины совершенных преступлений (преступления Должны носить умышленный характер), то о наличии опасного рецидива говорят виды наказания за совершенные преступления (это должны быть наказания в виде лишения свободы) и количество ранее совершенных преступлений (их должно быть не менее двух). На наличие опасного рецидива может указывать также характер совершенных преступлений: если они относятся к умышленным тяжким или особо тяжким преступлениям, то для признания наличия опасного рецидива достаточно и одного осуждения в прошлом за преступления такого же характера.
Те же критерии (форма вины, количество осуждений, вид наказания и характер преступления) использует законодатель и при определении признаков особо опасного рецидива, устанавливая, что такой рецидив налицо в случае: наличия у лица в прошлом двух осуждений к реальному лишению свободы за совершение тяжкого преступления и осуждения его к реальному лишению свободы; наличия у лица в прошлом осуждения за особо тяжкое преступление или двух осуждений за тяжкое преступление к реальному лишению свободы.
Непременным требованием для признания наличия в действиях лица рецидива преступлений считается не просто наличие факта осуждения лица в прошлом за указанные в ст. 18 УК преступления, но и наличие не снятой и не погашенной судимости за подобные преступления. Согласно ст. 86 УК лицо, осужденное за совершение преступления, признается судимым со дня вступления обвинительного приговора суда в законную силу до момента погашения или снятия судимости. Погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью. В своем постановлений от 16 января 2002 г. Президиум Верховного Суда РФ отметил, что «по смыслу статьи 18 УК РФ рецидивом преступления является совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимости за ранее совершенное преступление. Из этого следует, что законодатель связывает наличие рецидива (в данном случае рецидива особо опасных преступлений) с непогашенной судимостью именно на момент совершения преступления, а не на момент вынесения в отношении лица, совершившего пре-
ступление, каких-либо следственных или иных процессуальных решений»1.
При признании рецидива преступлений не учитываются не только снятые илц погашенные судимости, но и судимости за преступления, совершенные Лицом в возрасте до 18 лет. Это обстоятельство было подчеркнуто в постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 14 мая 2003 го где говорится о том, что все предыдущие судимости обвиняемого «были запреступления, совершенные им в возрасте до 18 лет. Следовательно, они в силу ч. 4 ст. 18 УК РФ не образуют ни один вид рецидива»^.
Признание в действиях лиод рецидива преступлений предопределяет особый порядок назначения такому лицу более строгого наказания в пределах санкции соответствующей статьи УК. Этот порядок предусмотрен в ст. 68 УК РФ. 1 2
1 ВВС РФ. 2003. № 2.
2 ВВС РФ. 2004. № 2.
Глава 14. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ИСКЛЮЧАЮЩИЕ ПРЕСТУПНОСТЬ ДЕЯНИЯ
§ 1. Понятие и вады обстоятельств, исключающих
преступность деяния
Действующий Уголовный кодекс предусмотрел шесть обстоятельств, исключающих преступность деяния: необходимую оборону, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайнюю необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск и исполнение приказа или распоряжения. Эти обстоятельства описаны в ст. 37—42 и выделены в специальную главу 8 Уголовного кодекса, озаглавленную «Обстоятельства, исключающие преступность деяния».
Рассмотрим следующие общие признаки, характеризующие природу обстоятельств, исключающих преступность деяния.
1. При совершении действий, описанных в ст. 37—42 УК, всегда имеет место активное поведение, которое причиняет существенный вред правоохраняемым интересам, т.е. другому человеку, обществу или государству. Именно поэтому возникает вопрос о возможной ответственности за причинение такого вреда. Причем по своему размеру вред настолько значителен, что объективно, по своей тяжести он соответствует вреду, причиняемому преступлением.
2. Это поведение почти всегда совершается из общественно полезных побуждений. В одних случаях побуждения инициированы внешними обстоятельствами: необходймостью защититься от общественно опасного нападения на себя, другого человека или иные правоохраняемые интересы, задержать преступника, предотвратить более значительный вред. В других случаях такие общественно полезные побуждения порождены внутренними мотивами: достичь общественно полезного результата. Такого рода побуждения отсутствуют только при исполнении незаконного приказа, поскольку лицо не осознает его незаконности.
3. При наличии всех условий правомерности, указанных в законе, такое поведение исключает не только уголовную, но также административную и дисциплинарную ответственность. Что касается гражданско-правовой ответственности, то лицо не отвечает за вред, причиненные в состоянии правомерной необходимой обороны (ст. 1066 ГК РФ), но может нести гражданско-правовую ответственность за вред, причиненный в состоянии правомерной крайней необходимости (ст. 1067 ГК РФ). О других случаях гражданско-правовое законодательство не упоминает.
4. Причинение вреда при несоблюдении условий правомерности, предусмотренных уголовным законом, порождает уголовную ответственность, но в силу социально полезных побуждений при совершении таких действий законодатель признает эти преступления совершенными при смягчающих обстоятельствах.
Суммируя все перечисленные признаки, общее понятие рассматриваемых обстоятельств можно сформулировать следующим образом: обстоятельствами, исключающими преступность деяния, считаются такие обстоятельства, при которых действия лица хотя и причиняют вред интересам личности, общества или государства, но совершаются с общественно полезной целью и не являются преступлениями в силу отсутствия общественной опасности, противоправности или вины.
§ 2. Необходимая оборона
Это обстоятельство давно известно российскому законодательству, и условия его правомерности подробно разработаны теоретически. Тем не менее социологический опрос, проведенный в 1970-е гг., показал, что 53,9% опрошенных в то время ничего не знали о необходимой обороне, 20,6% имели слабое знакомство с нею и только £5,5% опрошенных проявили глубокие знания о своих правах в данной области1. Ошибки часто допускаются и в практике применения норм о необходимой обороне. Это объясняется многими причинами, в частности тем, что все категории, употребленные законодателем при описании условий правомерности необходимой обороны, оценочны, т.е. их установление передано на усмотрение правоохранительных органов и суда.
Основной вопрос, который нуждается в выяснении: кто имеет право на необходимую оборону! Ответ дан в ст. 37 УК: право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения.
1 См.: Эффективность действия правовых норм. Л., 1977. С. 138.
Значит, сотрудники милиции и другие лица, являющиеся представителями власти, имеют такое же право на необходимую оборону, как всякие другие граждане, что не исключает предъявления к их оборонительным действиям тех положений, которые сформулированы в Законе РФ от 18 апреля 1991 г. (в ред. от 1 апреля 2005 г.) «О милиции», ФЗ от 13 декабря 1996 г. (в ред. от 29 июня 2004 г.) «Об оружии», ФЗ от 21 июля 1997 г. (в ред. от 22 августа 2004 г.) «О судебных приставах» и других актах, регулирующих профессиональную деятельность этих лиц. В принципе они, как и все другие граждане, обеспечиваются правом на необходимую оборону от общественно опасных посягательств на них самих, на других лиц, на интересы общества или государства.
Президиум Московского городского суда признал правомерной необходимой обороной действия оперуполномоченного уголовного розыска П., который, обороняясь от нападения группы лиц в составе 5—6 человек, применил табельное оружие, в результате чего один из нападавших был убит, а другой тяжело ранен.
В теории уголовного права установлено, что право на необходимую оборону дает такое посягательство, которое является, во-первых, общественно опасным, во-вторых, наличным и, в-третьих, действительным.
Общественная опасность посягательства означает такую степень его опасности, которая соответствует преступному деянию. В связи с этим возникает несколько проблем.
1. Если посягательство было малозначительным, например мелкое хулиганство, то оно не дает права на необходимую оборону и ответные действия со стороны обороняющегося следует рассматривать не как превышение пределов необходимой обороны, а как обычное преступление, ответственность за которое наступает на общих основаниях. Данное положение было разъяснено в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств»1.
2. Можно ли обороняться от посягательства, объективно соответствующего преступлению небольшой тяжести — от оскорбления, клеветы, побоев и т.п.? Сразу же оговоримся, что в практике, по-видимому, такая проблема не возникает, но теоретически ответ, на наш взгляд, должен быть положительным. В ст. 37 УК говорится о защите не только личности, но и «прав обороняющегося или другого лица». Под такими правами нужно понимать право на имущество, а также право на честь и достоинство, избирательное право и др.
1 ВВС СССР. 1984. № 5. С. 9-13.
3. Дает да закон право на необходимую оборону от неправомерных действий должностных лиц, например от неправомерного обыска или задержания? Положительный ответ, хотя и с некоторыми оговорками, был дан И.И. Слуцким, а еще раньше Н.С. Таганцевым и другими крупными юристами дореволюционного времени. Положительный ответ на этот вопрос следует и из позиции Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, которая оставила в силе оправдательный приговор в отношении 3.
По делу было установлено, что сотрудник милиции, в нарушение предоставленных ему ст. 11 Закона «О милиции» прав, сначала потребовал у брата 3. документы, которых у того не оказалось, затем предложил ему пройти в дежурное отделение, а когда тот отказался, замахнулся на него дубинкой. В ответ 3. бросился на.сотрудника милиции и повалил его. Суд признал, что поскольку действия Сотрудника милиции были незаконными, то противодействие им не образует состава преступления. Суд сослался на отсутствие состава ч. 1 ст. 318 УК, но мог бы обосновать отсутствие состава преступления и ссылкой на ст. 37 УК, которая допускает возможность правомерной обороны против незаконных действий представителя власти.
4. Можно ли обороняться от посягательств лиц, не достигших возраста уголовной ответственности или психически больных? Практика нередко сталкивается со случаями «налетов» несовершеннолетних на сады и огороды. Суды признают право хозяев на необходимую оборону; хотя нередко защитные меры оказываются явно не соответствующими характеру и степени общественной опасности такого посягательства вввду несоизмеримости объектов защиты (яблоки и т.п.) и вреда, причиненного подростку.
Что касается душевнобольных, то лицо, подвергшееся нападению такого человека, имеет право на оборону. Это признается и в зарубежном уголовном законодательстве: посягательство должно быть опасным, но не обязательно виновным, пишет Дж. Флэтчер1. В литературе высказано мнение об иной квалификации в случаях, когда обороняющийся знал о психическом заболевании, нападавшего. По мнению А.А. Пионтковского, в этих случаях нужно применять правила крайней необходимости, а не необходимой обороны1 2. Практический вывод из этой квалификации один: причинение вреда такому нападавшему должно быть крайним средством, и, если была возможность уклониться от нападения бегством или иным образом, лицо должно было этим воспользоваться. Наверное, с данным мнением нужно согласиться.
1 См.: Флэтчер Дж., Наумов А.В. Основные концепции современного уголовного права. М.: Юристь, 1998. С. 364—365.
2 Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 2. С. 356.
Наличным признается такое посягательство, которое уже началось и еще не закончилось. По данным А.А. Герцензона, в 70-х гг. изучившего сто дел о лицах, допустивших превышение необходимой обороны, 76% лиц действовали в момент нападения, 9% — до его начала и 15% — после окончания нападения. Наибольшие сложности при истолковании этого признака вызывают ситуации, при которых оборона называется преждевременной или запоздалой. Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении 1984 г. разъяснил, что право на необходимую оборону возникает не только в момент общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы такого посягательства.
Реальную угрозу для жизни Президиум Верхбвного Суда РФ признал в действиях М. Он произвел прицельный выстрел и ранил потерпевшего в момент, когда тот в сопровождении двух других лиц направлялся навстречу М. со словами «ту покойник» и стал вынимать руку из кармана. Было установлено, что потерпевший неоднократно занимался вымогательством денег у М. и других лиц, ранее угрожал М. и членам его семьи, был всегда вооружен. На этом основании Верховный Суд РФ счел необходимую оборону правомерной и прекратил дело за отсутствием состава преступления.
Если реальной угрозы общественно опасного нападения не было, то право на необходимую оборону отсутствует.
В связи с истолкование^ этого условия правомерности необходимой обороны следует остановиться на вопросе о квалификации вреда, причиненного заранее принятыми мерами охранительного характера в отношений имущества типа установки взрывных устройств, подключения электрического тока и тому подобных мер, включая оставление отравленной водки. Верховный Суд СССР и Верховный Суд РФ опубликовали несколько постановлений по конкретным уголовным делам такого рода, где указали, что в подобных случаях нет состояния необходимой обороны, поскольку эти меры предпринимаются преждевременно, до начала какого-либо нападения.
Оконченным посягательство считается тогда, когда действия нападающего фактически прекращены, при условии, что обороняющийся понимал, что посягательство окончено. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР 1984 г. отмечается, что в силу естественного волнения обороняющийся может неправильно оценить момент фактического окончания посягательства и эта ошибка не влияет на признание нападения наличным. Если же обороняющийся продолжает свои действия, сознавая, что нападение уже окончено, то такие действия совершаются не в целях обороны, а из мести. В этих случаях лицо подлежит ответственности на общих основаниях за фактически причиненный вред.
Существует ли ситуация превышения пределов необходимой обороны во времени? Некоторые авторы признавали этот вид превышения необходимой обороны1, однако большинство авторов его не признавали. В Курсе уголовного права ЛГУ было сказано, что «признание так называемой запоздалой обороны видом превышения ее пределов неосновательно и противоречит закону»2. Не вытекает возможность такого вида превышения и из постановления Пленума Верховного Суда СССР 1984 г.: если оборонительные действия совершены после фактического прекращения нападения, но в силу естественного волнения обороняющийся этого не понял, налицо правомерная необходимая оборона; если обороняющийся понял, что нападения больше нет, и продолжает из-' бивать нападавшего, то эти действия, совершенные из мести, являются, по постановлению Пленума, обычным преступлением.
Последнее условие, которое относится к нападению, — это его реальность, т.е. его действительное существование. Вопрос о существовании так называемой мнимой обороны, когда лицо ошибочно предполагало о наличии общественно опасного посягательства, которого в действительности не было, был решен, в указанном постановлении Пленума Верховного Суда СССР 1984 г. Верховный Суд указал, что в этом случае лицо может отвечать за причинение вреда по неосторожности либо вообще не нести уголовной ответственности, если оно не предвидело и не могло предвидеть, что в действительности никакого нападения не было.
Условий правомерности необходимой обороны, относящихся к защите, три', а) объектом защиты может быть любой правоохраняемый интерес, свои интересы, интересы другого лица, общества или государства; б) вред может быть причинен только посягающему, а не третьему ; лицу, в противном случае ответственность наступает на общих основаниях; в) не должно быть превышения пределов необходимой обороны. [ Наибольшие трудности в практике вызывает последнее из упомянутых условий. Если посягательство было опасным для жизни обороняющегося или иного лица, допускаются любые средства защиты. 'В иных случаях закон требует недопущения превышения пределов необходимой обороны. В соответствии с ч. 2 ст. 37 УК превышение пре- 1 делов необходимой обороны характеризуется двумя признаками: во-первых, совершением действий, явно не соответствующих характеру и степени общественной опасности посягательства, и, во-вторых, совершением таких действий умышленно.
F 1 См., напр.: Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 373; Тишке-вич Н.С. Условия и пределы необходимой обороны. М., 1969. С. 47.
ife 2 Курс советского уголовного права. Л., 1968. Т. 1. С. 489.
Понятие «явного несоответствия» подробно разъяснено в п. 7 и 8 постановления Пленума Верховного Суда СССР 1984 г.: это явное, очевидное несоответствие, когда вред посягающему причиняется без необходимости; при этом учитываются средства нападения и защиты', характер опасности, силы и возможности нападающего и обороняющегося, в частности число нападающих и обороняющихся, их возраст, наличие оружия, место, время и прочие обстоятельства. Пленум обратил особое внимание на возможность душевного волнения, в силу которого обороняющийся может не всегда точно определить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты.
Это положение Закона от 8 декабря 2003 г. стало законодательной нормой. Статья 37 УК была дополнена частью 2.1 следующего содержания: «Не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения».
Высшие судебные инстанции неоднократно подчеркивали, что для правомерной необходимой обороны не требуется точного соответствия средств нападения и защиты, лишь «явная несоразмерность» исключает правомерность необходимой обороны. В других странах этот признак формулируется по-ра,зному. Статья 21 УК Испании говорит о «требовании необходимой разумности». В ст. 122-5 УК Франции сказано о действиях, «строго необходимых» для защиты.
Превышение пределов необходимой обороны считается преступлением, хотя и совершенным при смягчающих обстоятельствах. Дословный текст постановления Пленума Верховного Суда СССР 1984 г. свидетельствует о том, что уголовная ответственность за превышение может наступить только в том случае, если потерпевшему была причинена смерть, тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение. В связи с этим возникает вопрос, может ли быть установлено превышение пределов необходимой обороны в иных случаях, когда нападавшему был причинен меньший вред, например побои или материальный ущерб? По мнению Ю.В. Баулина, «всякий вред, меньший, чем причиненное средней тяжести повреждение, «укладывается» в границы необходимой обороны».
Такой вывод представляется сомнительным. Если лицо имеет право на необходимую оборону не только при посягательствах на его жизнь или здоровье, но и На его права, включая право на имущество (о чем сказано в ч. 1 ст. 37 УК), то в процессе этой обороны оно может допустить и превышение ее пределов. В таком случае это лицо должно подлежать ответственности по соответствующей статье Особенной части УК со ссылкой на п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК, где нарушение условий
правомерности необходимой обороны признано обстоятельством, смягчающим наказание.
Зарубежное законодательство также определяет правовые послед-ствия превышения пределов необходимой обороны, но, как правило, не предусматривает специальных статей в Особенной части, а ограничивается общим указанием в норме о необходимой обороне. Например, ст. 25 УК Польши гласит, что в случае причинения вреда при превышении необходимой обороны суд может применить «чрезвычайное смягчение наказания или даже отказаться от его назначения».
§ 3. Причинение вреда при задержании лица,
совершившего преступление
Впервые норма о правомерности причинения вреда при задержании была сформулирована в ст. 25 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г. Более развернуто эта норма ’дана в ст. 38 УК РФ.
j Первый вопрос, который возникает в связи с анализом действующего УК: нужна ли была самостоятельная норма или можно было огра-г ничиться ссылкой на применение в подобных случаях правил о необходимой обороне? Думается, что законодатель поступил правильно, не ' только выделив задержание в самостоятельную норму, но и сформулировав условия правомерности причинения вреда в этом случае значительно более жестко, чем при необходимой обороне.
’ Отличие действий, совершаемых при необходимой обороне и при задержании, состоит в том, что необходимая оборона выступает ответной реакцией лица, подвергшегося общественно опасному нападению На него самого, Другое лицо, общественные или государственные интересы, и, как правило, нападению внезапному. При задержании внезапности нет, инициатива применения силы исходит от лица или лиц, которые сами не подвергаются нападению, но видят, что на их глазах совершается или только что было совершено преступление, либо знают об этом. Следовательно, эти лица в более спокойном состоянии, чем При необходимой обороне, принимают меры для пресечения преступления и доставления лица в соответствующие органы власти. Необходимость задержания вообще может возникнуть в обстановке, не связанной с насильственным поведением преступника, например при даче (получении) взятки, при перемещении контрабандных грузов. Иной мотив, иное душевное состояние, иная обстановка влекут за собой и более строгие требования к средствам, допустимым при задер-иЖании, а следовательно, и к размеру причиняемого вреда задерживаемому.
В литературе высказаны различные точки зрения по вопросу о том, кто имеет право на задержание, о котором говорится в ст. 38 УК, — любые граждане или только лица, специально уполномоченные на охрану общественного порядка. Дискуссия по этой теме была вполне уместна до вступления в силу УК РФ 1996 г.
В настоящее время все комментаторы УК единодушны в том, что ст. 38 УК имеет в виду любое лицо, принимающее меры по задержанию, и, по-видимому, это правильно, хотя ст. 38 УК и не включает положения, равного норме, содержащейся в ч. 3 ст. 37 УК, где сказано, что правом на необходимую оборону обладают в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Мы также считаем, что ст. 38 УК имеет в виду как граждан, так и специальных должностных лиц, но при этом нужно подчеркнуть два обстоятельства. Во-первых, если граждане могут воспользоваться или не воспользоваться предоставленным им правом на задержание, то для определенной категории должностных лиц это не только право, но и служебная обязанность; в случае невыполнения данной обязанности возникает основание для ответственности, возможно, даже уголовной. Во-вторых, при анализе условий правомерности задержания в ряде случаев необходимо учитывать различия в статусе представителя власти и гражданина, таким статусом не обладающего. Значит, должен по-разному решаться, например, вопрос о времени применения мер задержания для граждан и для представителей власти: если последние могут применять меры по задержанию в порядке розыска преступника, т.е. по истечении определенного времени после совершения преступления, то вряд ли такое право может быть предоставлено гражданам. По-разному должен рассматриваться и вопрос о квалификации действий, являющихся превышением мер задержания: для представителей власти такое превышение может стать видом преступления по службе.
В литературе принято делить все условия правомерности причинения вреда при задержании на две группы: условия, относящиеся к поведению лица, которое задерживают, и условия, характеризующие действия лиц, производящих задержание.
К условиям первой группы следует отнести: а) очевидность совершения преступления и б) наличность его совершения.
Закон дает право на задержание «лица, совершившего преступление» (ч. 1 ст. 38 УК). Конечно, это указание закона не совсем точно, поскольку в соответствии с презумпцией невиновности о наличии преступления можно говорить только после вступления в силу обвинительного приговора суда. Во всяком случае при отсутствии преступно-
го действия отсутствует и право на задержание, и тогда ответственность за причинение вреда наступает на общих основаниях.
Такая ситуация может сложиться в результате фактической ошибки. Пленум Верховного Суда СССР квалифицирован как умышленное убийство действия К., который, ошибочно полагая, что М. и И. хотят напасть на его дом, стал их преследовать, загнал в узкое место между заборами и с расстояния 6—7 м выстрелил М. в грудь, а затем дважды ударил его прикладом по’ голове.
Задержание может иметь место в тот момент, когда лицо совершает действия, являющиеся преступными, или непосредственно после их совершения, когда оно убегает с места события. Впоследствии может оказаться^ что это лицо не подлежит ответственности в силу невменяемости или недостижения возраста уголовной ответственности. Но такой факт не исключает права на его задержание.
В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 июня 1970 г. по делу Н. ука- ‘ зывалось, что применение им оружия, которым задержанному было причинено менее тяжкое телесное повреждение, является законным, несмотря на то, что тот оказался душевнобольным, о чем Н. не знал. 14
В связи с анализом такого условия задержания, как очевидность совершения преступления, встает вопрос о времени применения мер задержания. В литературе прочно утвердился тезис, что задержание может применяться с момента совершения преступления и до истечения срока давности. Однако это утверждение, на наш взгляд, не совсем точно. Можно ли применить эти меры к лицу, преступление которого еще не началось, но угроза его совершения вполне реальна? Если обратиться к истолкованию условия задержания — наличности совершения преступления, данному в постановлении Пленума Верховного Суда СССР 1984 г., ответ должен быть утвердительным, а именно: реальная угроза совершения преступления (например, захвата самолета, терроризма) не исключает права на задержание/
Что касается конечного момента использования права на задержание, то, как нам кажется, вопрос должен решаться в зависимости от субъектов, производящих задержание. Для граждан это право должно ограничиваться временем совершения преступления или непосредственно после его совершения. В противном случае может иметь место ошибочное задержание лица, показавшегося похожим на преступника, в метро, в театре, на улице и т.д. Более поздние действия по задержанию должны производиться только соответствующими властями, которые могут применять меры по задержанию независимо от истечения сроков давности, если лицо уклонялось от правосудия, как это обычно и бывает, поскольку время уклонения от следствия, суда или
органов, исполняющих наказание, в срок давности не засчитывается (ч. 3 ст. 78 и ч. 2 ст. 83 УК).
Практика нередко сталкивается с ситуацией, когда сначала имело место общественно опасное нападение (например, разбой), закончившееся удачным сопротивлением гражданина, на которого напали, а затем нападавший пытался скрыться, а бывший оборонявшийся (уже утративший право на оборону, поскольку нападение окончено) пытается задержать преступника и при этом причиняет ему вред. Как расценивать такую ситуацию? Одно время она рассматривалась как превышение необходимой обороны во времени, т.е. как преступное поведение, хотя и совершенное при смягчающих обстоятельствах. Так, действия работника военизированной охраны, стрелявшего по ворам, которые уже бежали к забору, и убившего одного из них, Президиум Верховного Суда РСФСР квалифицировал как превышение пределов необходимой обороны во времени. На наш взгляд, при анализе такого рода ситуации надо последовательно применять сначала правила, предусмотренные ст. 37 УК (о необходимой обороне), а затем правила применения мер задержания. И если не было превышения мер задержания, то такие действия следует считать непреступными.
К условиям правомерности, характеризующим действия по задержанию лица, совершившего преступление, следует отнести: а) вынужденный характер причинения вреда; б) цель задержания, указанную в законе; е) отсутствие превышения мер задержания.
О вынужденном характере причинения вреда при задержании говорится в ст. 38 УК: «...если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным». В литературе иногда пишут, видимо, по аналогии с крайней необходимостью, о причинении вреда лицу при его задержании как о «крайнем средстве»^ необходимом для его задержания. Наверное, это правильно.
Для того чтобы предотвратить самочинную расправу, самосуд, закон указал на цель задержания — «для доставления органам власти и пресечения возможности совершения этим лицом новых преступлений». Следовательно, если вред задерживаемому лицу причиняется не с этой целью, а из мести, то такие действия не считаются правомерными и ответственность наступает на общих основаниях. Естественно, что в приведенных случаях может быть учтено смягчающее обстоятельство — противоправное поведение потерпевшего, явившееся поводом для причинения ему вреда.
Законодатель очень тщательно прописал признаки превышения мер задержания, указав их объективный и субъективный характер-С субъективной стороны превышением считаются только действия, совершенные умышленно, когда лицо, производящее задержание, пони
мало, что причиняет задерживаемому лицу вред явно чрезмерный, не соответствующий степени опасности совершенного преступления и обстановке задержания. С объективной стороны превышение заключа* ется в применении мер, которые явно не соответствуют: а) характеру и степени общественной опасности преступления, совершенного задерживаемым лицом, б) обстановке задержания.
При решении вопроса о наличии или отсутствии превышения мер задержания принимаются во внимание не только те обстоятельства, которые обычно учитываются при необходимой обороне (возраст, физические данные, наличие оружия и проч.), но и обстановка задержания, в частности возможность обратиться за помощью к органам власти. К обстановке задержания относятся различные обстоятельства: производилось ли задержание днем или ночью, в людном или безлюдном месте, как далеко находилось отделение милиции, куда намеревались доставить задержанного, и т.д.
Некоторые авторы высказывают мнение о том, что в случае сопротивления задерживаемого лица, которое выражается в применении насилия к лицам, производящим задержание, возникает ситуация необходимой обороны, и тогда вред, причиненный задерживаемому лицу, должен рассматриваться по правилам о необходимой обороне, а не по правилам о задержании,'где закон ставит более жесткие условия. Эта рекомендация вызывает сомнение, потому что такое сопротивление типично, на наш взгляд, оно входит в понятие задержания, именно поэтому и возникла идея создания специальной нормы о правомерности задержания. С нашей точки зрения, действия по задержанию и сопротивление задержанию должны рассматриваться по правилам о превышении мер задержания, все это охватывается понятием «обстоятельства задержания», о котором говорится в ч. 2 ст. 38 УК.
Указание закона на «явное» несоответствие относится к лицу, которое проводит задержание» Поэтому превышение мер задержания происходит в том случае, когда лицо, проводящее задержание, сознает, что вред, который оно причиняет задерживаемому, не соответствует ни опасности совершенного последним деяния, ни обстановке задержания, но желает причинить такой вред, руководствуясь, как правило, мотивом мести. Это возможно в случаях, когда задерживаемый уже подчинился требованиям, но лица, проводящие задержание, продолжают применять силу.
В связи с изложенным особого внимания заслуживает вопрос о праве на применение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия работниками милиции и другими лицами, профессиональная обязанность которых состоит в охране общественного порядка. Для работников милиции этот вопрос решен в разделе IV Закона
«О милиции». В соответствии со ст. 12 этого Закона применению всех указанных выше средств должно предшествовать предупреждение о намерении их использовать, если только промедление не создает непосредственной опасности для жизни и здоровья граждан, сотрудников милиции и иных тяжких последствий. А в ст. 15, регулирующей порядок применения и использования огнестрельного оружия, перечислены все возможные случаи его применения, а также сказано, что запрещается применение огнестрельного оружия против женщин, инвалидов и несовершеннолетних, кроме случаев оказания ими вооруженного сопротивления или вооруженного нападения.
Примерно такие же указания даются и другим лицам, охраняющим общественный порядок и безопасность.
При отсутствии превышения мер задержания причинение вреда задерживаемому лицу не считается преступлением, так как нет признака общественной рпасности. Действия, направленные на то, чтобы пресечь преступное поведение и доставить задержанного в органы милиции, являются общественно полезными, представляют собой форму борьбы с преступностью. Если же вред, причиненный задержанному, чрезмерен и не вызван необходимостью задержания, то закон считает причинение такого вреда умышленным преступлением, хотя и совершенным при смягчающих обстоятельствах. При убийстве задерживаемого лица ответственность наступает по ч. 2 ст. 108 УК, а в случае причинения тяжкого или средней тяжести вреда его здоровью — по ч. 2 ст. 114 УК. Причинение иного вреда, включая имущественный вред (например, при уничтожении или повреждении автомобиля), должно квалифицироваться по соответствующим статьям УК с учетом указания, содержащегося в п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК о том, что совершение преступления при нарушении условий правомерности задержания лица служит смягчающим обстоятельством.
Приведенные статьи УК применяются в тех случаях, когда превышение мер задержания допущено гражданами. Бели же указанное превышение имело место со стороны работников милиции, других представителей власти, то ответственность должна наступать по статьям УК о преступлениях по должности. В таких ситуациях, как правило, имеет место превышение служебных полномочий, чаще всего связанное с незаконным применением насилия, огнестрельного оружия или специальных средств (ч. 3 ст. 286 УК).
В зарубежном законодательстве довольно редко встречаются нормы о причинении вреда при задержании преступника. Например, § 35.30 УК штата Нью-Йорк описывает условия правомерности причинения вреда при задержании лица, подозреваемого в совершении преступления, если такое задержание производилось не только служащим
полиции, но и другим лицом, оказывающим помощь полиции, или просто частным лицом. Иногда такого рода нормы содержатся не в уголовном, а в уголовно-процессуальном законодательстве, как в § 127 УПК ФРГ.
§ 4. Крайняя необходимость
Статья 39 УК предусматривает норму, давно известную как российскому законодательству, так и зарубежному уголовному праву. Первые упоминания о непреступном характере причинения вреда в состоянии крайней необходимости Содержались уже в Соборном уложении 1649 г. и Воинском артикуле Петра I, ст. 180 которого, например, освобождала от уголовной ответственности за истребление чужого имущества, «разве по необходимой нужде востребуется» такое уничтожение. Соответствующие нормы были в Уложении 1845 г. и Уголовном уложении 1903 г. (ст. 46).
Законодательство советского периода также знало норму о крайней необходимости, она содержалась в ст. 20 УК РСФСР 1922 г., в ст. 9 Основных начал уголовного законодательства 1924 г., в ст. 13 УК РСФСР 1926 г., В ст. 14 Основ уголовного законодательства 1958 г. и в ст. 14 УК РСФСР 1960 г.
Статья 39 ныне действующего УК РФ уточнила характер опасности при крайней необходимости, указав, что она «непосредственно» угрожает причинением «вреда охраняемым уголовным законом интересам»; впервые дала понятие превышения крайней необходимости, указав не только на размер фактически причиненного вреда (равный предотвращенному или более значительный), но и на умышленную вину при причинении этого вреда.
Специфика рассматриваемого обстоятельства заключается в том, что здесь нет нападения, нет, как правило,’никакого противоправного поведения со стороны потерпевшего, а есть объективное стечение обстоятельств, столкновение двух правоохраняемых интересов — лица, попавшего в состояние крайней необходимости и вышедшего из него путем причинения вреда интересам другого лица, хотя оно не было виновато в возникновении опасности. Учитывая эту специфику, законодатель жестко регулирует условия, при которых причинение вреда не считается преступлением. Их принято делить на две группы: условия, характеризующие состояние крайней необходимости, и условия, относящиеся к действиям, совершаемым в этом состоянии. К условиям первой группы относятся характеристика источника опасности, а также наличность и реальность опасности.
Источником опасности при крайней необходимости могут быть стихийные бедствия (наводнение, землетрясение и т.п.), исключительные физиологические процессы (голод, болезнь и т.п.), нападение животных (если их специально не направил человек), общественно опасное поведение других лиц, совершаемое как умышленно, так и по неосторожности, как, например, действия водителя М., который пытался предотвратить лобовое столкновение с другой автомашиной, для чего сделал крутой поворот и резко выехал на полосу встречного движения, однако при этом сбил гражданку ILL, причинив ей тяжкое телесное повреждение, от которого она скончалась.
Опасность при крайней необходимости должна быть серьезной для того, чтобы ее устранение потребовало причинения вреда лицу, непричастному к возникновению этой опасности. В ст. 39 УК опасность характеризуется как «угрожающая охраняемым законом интересам», при этом предполагается, по-видимому, «уголовным законом». Если опасность была незначительной, то предпринятые для ее устранения действия будут расцениваться по крайней мере как превышение, а чаще — как обычное преступление.
Заслуживает внимания перечень объектов, подвергающихся опасности. Во-первых, УК РФ 1996 г., в отличие от предыдущего законодательства, поставил на первое место личность, права и интересы данной личности или других лиц, Во-вторых, круг этих объектов не ограничивается только личными интересами, что почти традиционно для российского законодательства (только УК РСФСР 1922 г. ограничил круг объектов интересами личности) и отличает его от многих зарубежных кодексов, например от ст. 122-7 УК Франции, ст. 3.02 Примерного УК США.
Изучение практики последнего времени показывает, Что источник опасности, создающий состояние крайней необходимости, стал пониматься значительно шире.
Так, состояние крайней необходимости признал Саратовский областной суд, рассматривавший дело о даче взятки должностными лицами совхоза, который остро нуждался в трубах для монтажа тепло- и водоцентрали. В определении по делу было сказано, что руководство совхоза было вынуждено согласиться с приобретением труб на условиях дачи взятки, поскольку получить их иным способом было невозможно. Благодаря действиям осужденных были выполнены строительные работы, сданы в эксплуатацию жилые дома, проведено отопление в школу, детский сад и т.д. «При таких обстоятельствах надлежит признать, что руководство совхоза в лице К., П. и Г. действовало в состоянии крайней необходимости»1.
Следующими признаками, характеризующими состояние крайней необходимости, считаются наличность и реальность (действи
1 БВС РФ. 1994. № 2. С. 15-16.
тельность) возникшей опасности, т.е. действия по устранению опасности могут быть предприняты тогда, когда опасность уже возникла и еще не исчезла и когда она существовала в реальной действительно-сти^ Естественно, что такие действия могут быть предприняты и при угрозе опасности. Если лицо допустило ошибку, признав наличие опасности там, где в действительности ее не существовало, то вопрос решается по правилам о фактической ошибке: если лицо добросовестно заблуждалось, то оно йе будет нести ответственности из-за отсутствия вины.
Вторая группа условий правомерности причинения вреда в состоянии крайней необходимости относится к действиям, предпринятым для устранения опасности. Такими условиями считаются: а) причинение вреда должно быть единственным средством для устранения опасности; б) вред причиняется третьему лицу; в) не должно быть превышения пределов крайней необходимости. Первые два условия не нуждаются в особом истолковании. Можно только отметить, что понятие «крайние средства» будет существенно менять свое содержание применительно к лицам, которые в силу своей профессии или должности могут подвергаться ежедневной опасности (пожарный, сотрудник милиции, работник исправительно-трудового учреждения и др.).
Наиболее сложен вопрос о наличии или отсутствии превышения пределов крайней необходимости. Действующий УК впервые для российского права дал понятие превышения, уточнив его содержание: теперь превышением считается причинение не только более значительного вреда, но и равного предотвращенному. Уточнение нужно было внести для правильного решения тех ситуаций, когда, например, человек спасает свою жизнь за счет жизни другого лица.
/
Впервые эта проблема широко обсуждалась в связи с нашумевшим процессом по делу экипажа яхты «Миньонетт». Экипаж, состоящий из четырех человек, во время кораблекрушения в 1884 г. у мыса Доброй Надежды спался в шлюпке с ничтожным запасом пищи и без воды. На девятый день голодания моряки убили самого младшего члена экипажа, юнгу Ричарда Паркера, и съели его. Оставшиеся были подобраны проходившим мимо кораблем. Лондонский суд не признал состояние крайней необходимости и приговорил их к смертной казни, которую королева позже в порядке помилования заменила лишением свободы на шесть месяцев.
Примерно такая же ситуация обсуждается и в современной литературе: как квалифицировать действия альпиниста, находящегося в связке с другим альпинистом, который сорвался со скалы, если первый альпинист перерезал веревку, — преступление или не преступление? Т.В. Кондрашова считает, что здесь нет преступления, поскольку меньший вред (смерть одного человека) был причинен для устранения опас
ности причинения большего вреда (смерть двух человек)1. Вряд ли с этим можно согласиться: все-таки здесь один человек спасает себя за счет другого, при данном решении нужно оправдать и того, кто выбрасывает человека из тонущей лодки, что было бы, на наш взгляд, неверно.
При решении вопроса о превышении пределов крайней необходимости закон предлагает учитывать характер и степень угрожавшей опасности и обстоятельства, при которых опасность устранялась (ч, 2 ст. 39 УК). При истолковании этого условия, а также понятия «крайнее средство», естественно» встает вопрос, с чьей точки зрения -? лица, оказавшегося в состоянии крайней необходимости, или органа, расследующего дело о причинении вреда, — следует это делать; т.е. объективный* или субъективный критерий использовать при этом?
Зарубежное законодательство при решении этого вопроса нередко прибегает к фигуре «среднего» или «разумного» человека, что, в сущности, означает^использование объективного критерия. По § 35.05 УК штата Нью-Йорк поведение считается оправданным, если оно совершается для устранения опасности настолько серьезной, что «в соответствии с обычными стандартами интеллекта и морали» требует вмешательства.
На наш взгляд, ответ на поставленный вопрос заложен в тексте ст. 39 УК РФ, которая установила^ что превышение пределов крайней необходимости влечет за собой уголовную ответственность только при наличии умысла. Поскольку законодатель связал уголовную ответственность с психическим отношением лица к факту превышения, то тем самым, как нам кажется, он принял субъективный критерий при оценке вреда, фактически причиненного и устраненного в состоянии крайней необходимости. При оценке тяжести того и другого вреда следует иметь в виду современную иерархию ценностей, принятую в демократическом обществе и зафиксированную в Конституций РФ. Значит, ради спасения жизни и здоровья человека можно пожертвовать имуществом и всеми другими охраняемыми уголовным законом интересами. Впрочем, так решался вопрос в судебной практике и прежнего времени.
Ш. угнал совхозную автомашину, чтобы доставить больного к врачу. Не имея навыков вождения, он допустил аварию и разбил машину^ причинив совхозу крупный материальный ущерб. Президиум Верховного Суда Казахской ССР признал, что Ш. действовал в состоянии крайней необходимости, и прекратил дело за отсутствием состава преступления.
В законодательствах некоторых государств предъявляются более серьезные требования к этому условию. Так, § 34 УК ФРГ требует, чтобы «защищаемый интерес значительно превосходил нарушенный».
1 См.: Уголовное право / Под ред. И.Я. Козаченко, 3.A. Незнамовой. С. 277.
Причинение вреда в состоянии крайней необходимости не считается преступлением, а лицо не подлежит уголовной ответственности. В литературе высказаны различные точки зрения по вопросу о том, какой именно признак преступления отсутствует в данном случае. Самое популярное мнение состоит в том, что в действиях при крайней необходимости отсутствует признак общественной опасности (А. А. Пионтковский, В.Ф. Кириченко, Н.Н. Паше-Озерский и др.), а некоторые авторы добавляют, что такие действия — общественно полезны (И.И. £дуцкий, С.А. Домахин, А.И. Санталов, В.Н. Козак) или общественно целесообразны (В.И. Ткаченко).
С нашей точки зрения, наиболее правильную позицию занимал А.Н. Трайнин, считавший, что при крайней необходимости отсутствует противоправность. Действительно, трудно согласиться, что причинение, например, тяжкого вреда здоровью третьего лица, уничтожение его имущества «целесообразно» или «общественно полезно». Правильнее признать, что причинение этого вреда не является преступлением, так как «состояние крайней необходимости исключает противоправность совершенных в этом состоянии действий*1.
Причинение вреда при наличии всех условий правомерности крайней необходимости не считается преступлением в соответствии со ст. 39 УК РФ. В других государствах, как правило, предусматриваются такие же правовые последствия (см. УК Польши 1997 г., Испании 1995 г. и др.). Однако проблема гражданской ответственности при крайней необходимости решается по-разному. По свидетельству К. Кенни, крайнюю необходимость' английская практика «с давних времен признавала обстоятельством, освобождающим от гражданской ответственности по искам о возмещении ущерба»1 2. По свидетельству исследователей, положение не изменилось и в современной английской практике.
По российскому гражданскому праву, крайняя необходимость не устраняет гражданской ответственности за причинение вреда личности или имуществу. Это было предусмотрено прежним ГК РСФСР (ст. 449), предусмотрено и ныне действующим ГК РФ (ст. 1067). На наш взгляд, данное законодательное положение, может быть, и справедливо с точки зрения «третьего лица», непричастного к возникновению опасности, но оно достаточно спорно с позиций уголовного права. Уголовный кодекс в ст. 37 и 39 одинаково определяет правовую природу необходимой обороны и крайней необходимости как деяний,
1 Трайнин А.Н. Состав преступления по советскому уголовному праву. М., 1951. С. 342, 345.
2 Кенни К Основы уголовного права / Пер. с англ. М., 1949. С. 81.
не являющихся преступлениями. Однако Гражданский кодекс устанавливает для них различные правовые последствия: при необходимой обороне вред не подлежит возмещению (ст. 1066), а при крайней необходимости вред должен быть возмещен лицом, причинившим его, или тем лицом, в ийтересах которого действовало лицо, попавшее в состояние крайней необходимости (ст. 1067). Правда, указанное положение ГК не категорично: в ч. 2 ст. 1067 сказано, что суд «может освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред».
Действия, совершенные при превышении пределов крайней необходимости, считаются преступлением и влекут за собой уголовную ответственность. В ч. 2 ст. 39 УК РФ впервые дано определение понятия превышения, указаны его объективные и субъективные признаки, С объективной стороны превышение пределов крайней необходимости состоит в причинении вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, в причинении равного или более значительного вреда, чем вред предотвращенный. С субъективной стороны такое превышение совершается умышленно.
Практика нередко сталкивается с такими случаями, когда Лицо, действуя в состоянии опасности, возникшей неожиданно, испугавшись за свою жизнь или за жизнь другого человека, ошибается и фактически причиняет больший вред, чем вред предотвращенный. Как квалифицировать такие случаи?
Например, шофер С., стремясь избежать наезда на пешехода Г., направил свою грузовую автомашину в пространство между двумя другими пешеходами, надеясь «проскочить», однако в результате погиб один пешеход и был ранен другой. С. был осужден за неосторожное преступление.
В литературе высказаны различные мнения по поводу правовой оценки ситуаций такого рода. На наш взгляд, следует исходить из содержания закона. В ст. 39 УК говорится, что уголовная ответственность может быть только при наличии умысла; если же лицо допустило превышение по неосторожности, оно уголовной ответственности не подлежит и должно отвечать только в гражданском порядке.
Уголовный кодекс РФ не содержит специальных норм об ответственности за преступление, совершенное при превышении пределов крайней необходимости. В этом случае в зависимости от характера совершенных действий лицо привлекается по соответствующей статье УК с учетом п. «ж» ч. 1 ст. 61, согласно которому совершение преступления при нарушении условий правомерности крайней необходимости считается смягчающим обстоятельством.
В других странах предусматривается иногда даже более легкий правовой исход. По ст. 26 УК Республики Польша 1997 г. за причинение вреда при превышении пределов крайней необходимости может быть применено чрезвычайное смягчение наказания или полное освобождение от него.
§ 5. Физическое или психическое принуждение
А
Впервые для российского уголовного права УК РФ поместил норму, посвященную физическому и психическому принуждению как самостоятельному обстоятельству, исключающему преступность деяния. Такой нормы не было даже в Основах уголовного законодательства 1991 г. Тем самым законодатель изменил юридическую оценку деяний, совершенных под влиянием такого принуждения, поскольку прежний УК РСФСР 1960 г. упоминал о «совершении деяния под влиянием угрозы или Принуждения» только в ст. 38 как об обстоятельстве, смягчающем уголовную ответственность.
В законодательстве многих зарубежных стран физическое и психическое принуждение закреплено в самостоятельных нормах. Оно предусмотрено в Примерном уголовном кодексе США и в ст. 40.00 Уголовного кодекса штата Нью-Йорк, в ст. 122-2 УК Франции, в ст. 36 УК Республики Казахстан 1997 г.
В ч. 1 и 2 ст. 40 УК устанавливаются различные основания для признания непреступным деяния, совершенного по принуждению. Часть первая указанной статьи регулирует случаи, которые связаны С применением физического принуждения, полностью лйшающего лицо возможности руководить своими действиями. Например, Л. сильно толкнул Б., отчего тот упал и задел антикварную вазу, которая разбилась. Такая же ситуация имеет место в случае, когда охранник был связан или ему дали снотворное, а в это время с охраняемого объекта вывезли ценное имущество. Здесь уголовная ответственность исключается, так как поведение названных лиц не считается проявлением их воли, здесь нет ни умысла, ни неосторожности.
Физическое насилие, о котором идет речь в ч. 1 ст. 40 УК, предполагает применение его только к лицу, которое под влиянием принуждения вынуждено было совершить преступление. Применение физического насилия к другому лицу, например захват в заложники жены, ребенка, следует квалифицировать как психическое насилие, если захват имел целью воздействовать на поведение этого лица. За вред, причиненный преступлением, совершенным под влиянием физического насилия, уголовной ответственности подлежит лицо, применившее на
силие; оно признается исполнителем, осуществившим посредственное виновничество (посредственное исполнение), т.е. использование для Совершения преступления другого лица, не подлежащего уголовной ответственности.
Такие случаи на практике встречаются крайне редко.
Что касается второго вида насилия — психического, когда лицо не утрачивает полностью контроля над своим поведением, на практике оно встречается не так уж редко, особенно в отношении несовершеннолетних. На это обратил внимание Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 15 декабря 1987 г.: «Если материалами дела установлено, что преступление совершено несовершеннолетним в результате применения к нему физического или психического насилия со стороны взрослых лиц, суду следует обсудить вопрос о том, не исключает ли это обстоятельство уголовную ответственность несовершеннолетнего»1.
Согласно ч, 2 ст. 40 УК РФ совершение преступления под влиянием таких видов насилия решается по правилам крайней необходимости. Физическим насилием, при котором лицо сохраняет возможность выбора того или иного поведения, могут быть побои, причинение здоровью вреда той или иной тяжести, лишение свободы. Такое насилие применяется только к лицу, которое заставляют совершить преступное деяние. Психическим принуждением, о котором говорится в законе, служит угроза применения физического насилия той или иной степени тяжести. Такая угроза может быть применена как к самому лицу, которое принуждают к совершению преступления, так и к иному лицу его родственнику или другому близкому человеку, что способно побудить его к совершению преступления.
Для решения вопроса о правомерности деяния, совершенного под влиянием физического или психического насилия, необходимо наличие всех условий правомерности крайней необходимости, а именно: физическое насилие или угроза им должны быть наличными и реальными; у лица не было другой возможности избежать применения насилия, кроме как совершить требуемое преступление; фактический ущерб, причиненный совершенным преступлением, должен быть меньше, чем вред, причиненный этому лицу.
Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 17 мая 1991г. не признал состояние крайней необходимости в случаях, когда хищения, приписки и другие злоупотребления при заготовке и переработке хлопка-сырца и иной сельскохозяйственной продукции совершались по принуждению руководителей государственных или общественных орга-
1 БВС РСФСР. 1988, № 2. С. 8.
низаций, угрожавших причинением вреда подчиненному или его близким, если опасность могла быть устранена законными средствами. В этих случаях совершение преступления под угрозой не исключает уголовной ответственности, говорится в постановлении Пленума, но служит обстоятельством, смягчающим наказание.
При сопоставлении характера насилия и степени общественной опасности преступления, совершенного под влиянием такого насилия, учитываются все обстоятельства, которые обычно учитываются при крайней необходимости, прежде всего характер объектов. Поэтому реальная и непосредственная угроза жизни, несомненно, исключает уголовную ответственность за совершенное лицом имущественное преступление.
Именно так было решено уголовное дело Ш. еще в 1976 г. В отсутствие Ш. его напарник К. убил потерпевшую, а затем под угрозой ножа заставил Ш. искать в доме деньги. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР признала наличие реальной угрозы применения к Ш. физического насилия, которая в данном случае не могла быть устранена иными средствами, а причиненный вред (похищение незначительной суммы денег) признала меньшим, чем вред предотвращенный.
Если то или иное условие правомерности крайней необходимости отсутствует, то преступление, совершенное под влиянием насилия, не исключает уголовной ответственности, но сам факт примененного насилия может быть учтен как смягчающее обстоятельство на основании п. «е» ч. 1 ст. 61 УК.
В случае, если не будут установлены все условия правомерности причинения вреда преступлением, совершенным под влиянием насилия, встает вопрос о соучастии, поскольку преступная деятельность обоих субъектов считается совместной и умышленной. Если они оба участвовали в преступлении как исполнители (например, в квартирной краже), то их действия должны квалифицироваться как совершенные группой лиц по предварительному сговору. Если же преступление исполнило только лицо, действовавшее по принуждению, второе лицо следует считать подстрекателем, который склонил исполнителя к совершению преступления путем угрозы или насилия.
§ 6. Обоснованный риск
Статья 41 УК формулирует новое обстоятельство, исключающее преступность деяния. Потребность урегулирования уголовной ответственности за вред, причиненный в условиях риска, вызвана самой жизнью. В любой сфере деятельности: науке, технике, медицине, на производстве и т.д. — возникают ситуации, когда для освоения какого-нибудь нового процесса, новой операции, новой модели нужно
пойти на риск, поставить эксперимент, понимая, что он может быть и неудачным. В Японии в 1993 г. начались клинические испытания нового лекарства против рака легких. В испытаниях принял добровольное участие 431 пациент; в течение месяца каждый пятый из них почувствовал себя заметно лучше, но 20 человек умерли. Эксперты признали такой результат испытаний удовлетворительным1.
Категория риска давно известна гражданскому праву. Например, ст. 696 ГК РФ регулирует вопрос об ответственности ссудополучателя за риск случайной гибели или случайного повреждения вещи, полученной в безвозмездное пользование; ст. 931—933 посвящены вопросу о страховании риска, включая предпринимательский. Что касается уголовного права, то проблема риска не возникала ни у дореволюционных юристов, ни в первые десятилетия советского государства. Она стала актуально^ лишь в период так называемой научно-технической революции. До этого времени обсуждения сводились главным образом к вопросу об уголовной ответственности врачей. Первым автором, который рассмотрел эту проблему широко и детально сначала в ряде опубликованных статей, а заТем в монографии^ был М.С* Гринберг1 2.
Нормы об обоснованном риске встречаются в зарубежном уголовном законодательстве, но редко. Они были в УК ГДР, НРБ и ПНР, в наши дни в УК Республики Польши 1997 г. появилась норма такого содержания, регулирующая ответственность за риск при проведении «познавательного, медицинского, технического или экономического эксперимента» (ст. 27).
Причинение вреда в условиях обоснованного риска — самостоятельное обстоятельство, исключающее преступность деяния. Оно не может быть сведено к крайней необходимости, так как отличается от нее в главном: при обоснованном риске нет столкновения двух правоохраняемых интересов, где более важный интерес спасается за счет менее важного. Однако и при обоснованном риске,уголовная ответственность может быть исключена только при соблюдении ряда условий, сформулированных в ст. 41 УК. С одной стороны, эти условия направлены на то, чтобы не препятствовать развитию всего нового, передового в сфере науки, техники, производства. А с другой стороны, закон должен обрисовать границы допустимого риска, оградить общество от авантюристов, непрофессионалов, действия которых могут причинить большой ущерб людям, обществу, государству.
1 См.; РГ. 1993. 7 дек.
2 См.: Гринберг М.С, Проблемы производственного риска в уголовном праве. М., 1963.
Условия правомерности причинения вреда при обоснованном рис; ке, указанные в законе, можно разделить на две группы:условия, характеризующие риск как ситуацию, дающую право на рискованные действия, и условия, характеризующие действия, предпринимаемые при наличии риска.
В отношении самого риска закон указывает три условия: а) ситуация риска возникает в связи с необходимостью достижения общественно полезной цели; б) эта цель не может быть достигнута иными, не связанными с риском действиями; в) состояние оправданного риска исключается, если он заведомо был сопряжен с угрозой для жизни многих людей, или с угрозой экологической катастрофы, или с угрозой общественного бедствия. 1
Общественно полезная цель понимается как стремление добиться результата, который считается значительным или принципиально новым в той или иной области профессиональной деятельности и полезным для общества, государства, вообще для других людей. Такая принципиальная новизна есть в каждой области. Например, В.А. Глушков применительно к медицине определяет эксперимент как проведение научно обоснованного метода диагностики, лечения, профилактики или применения новых лекарственных средств с терапевтической и научной целью, а также для изучения биологических процессов в человеческом организме1.
Под угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия имеются в виду реальная опасность наводнения, эпидемии, радиоактивного заражения местности и тому подобные последствия, возможность наступления которых исключает право на риск.
Единственным условием второй группы, т.е. относящимся к действиям, предпринимаемым в условиях риска, ст. 41 УК называет принятие лицом достаточных мер для предотвращения вреда охраняемым законом интересам. Характер этих мер, естественно, зависит от особенностей той сферы, где имеют место сами рискованные действия. Эти меры должны свидетельствовать, во-первых, о том, что лицо правильно оценило опасность, на которую оно пошло в данном случае, а во-вторых, о том, что для устранения этой опасности лицо предприняло все возможные меры предосторожности, которые, однако, оказались недостаточными. Эти меры должны соответствовать современ-ным научно-техническим знаниям и опыту. В ст. 27 УК Республики Польша указывается, что такие действия должны быть «обоснованны в свете современного уровня знаний».
1 См.: Глушков В.А. Проблемы уголовной ответственности за общественно опасные деяния в сфере медицинского обслуживания: Автореф. дисс.... докт. юрид. наук. Киев, 1990. С. 34.
Вывод о том, были или не были приняты все необходимые меры предосторожности, могут сделать только эксперты, которые должны привлекаться в каждом таком случае. Иногда выводы экспертов публикуются в печати — это бывает в тех ситуациях, когда, например, авария связана с большими жертвами. Так, в связи с гибелью атомной подводной лодки «Комсомолец», поход которой был экспериментальным, эксперты указали, что на подводной лодке находилось устаревшее оборудование, были устаревшие спасательные аппараты, а также имелись другие просчеты.
Если все условия правомерности обоснованного риска были соблюдены, то совершенные лицом действия не считаются преступлением, а причиненный вред не влечет за собой уголовной ответственности. Если же то или иное условие правомерности, указанное в ст. 41 УК, не было соблюдено, такой риск не служит оправданным, но благие мотивы .лица, предпринявшего рискованные действия, законодатель оценивает как смягчающее обстоятельство при назначении наказания (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК).
Что касается самого совершенного преступления, то оно является неосторожным, так как лицо не предвидело возможных вредных последствий, но должно было и могло их предвидеть и предотвратить, однако отнеслось к возможности их наступления недостаточно предусмотрительно. Некоторые авторы допускают и умышленную вину, но вряд ли с этим можно согласиться, так как лицо, осуществляющее какой-либо эксперимент в науке, технике, на производстве, всегда рассчитывает на успех, поэтому оно вряд ли желает причинить ущерб или хотя бы относится к возможности этого ущерба безразлично.
Гражданский кодекс не упоминает о гражданско-правовых последствиях причинения вреда при необоснованном риске (как не упоминает и о других новых обстоятельствах, предусмотренных в УК РФ 1996 г.). Но поскольку гражданское право допускает аналогию закона и даже аналогию права (ст. 6 ГК РФ), то вопрос о возмещении ущерба в этом случае надлежит решать по правилам, предусмотренным для крайней необходимости. Это значит, что обязанность возмещения ущерба может быть возложена на само лицо, причинившее ущерб, или на третье лицо либо суд может освободить оба лица от возмещения ущерба.
В отношении юридической природы данного обстоятельства в литературе высказаны различные мнения. Многие авторы считают, что здесь отсутствует противоправность (А.А. Пионтковский). На наш взгляд, более верную позицию занимал А.Б. Сахаров, который полагал, что риск, хотя и причиняющий ущерб, является оправданным потому,
। что здесь нет вины1. Действительно, лицо, причиняющее ущерб при наличии всех условий правомерности оправданного риска, не осознает । общественно опасного характера своих действий, напротив, оно пони-г мает их полезный для общества результат и стремится к нему, предпри-: нимая все необходимые меры предосторожности. Таким образом, в действиях лица, причинившего ущерб в условиях оправданного риска, нет вины.
' § 7. Исполнение приказа или распоряжения
5.
j Специфика проблемы уголовной ответственности за исполнение незаконного приказа (распоряжения) заключается в том, что, хотя предшествующее уголовное законодательство такой нормы не содержало, теоретически вопрос был разработан достаточно подробно уже давно. Все
I положения, которые теперь содержатся в ст. 42 УК РФ, по существу, ; были уже изложены Н.С. Таганцевым в'лекциях, прочитанных им в i конце XIX — начале XX в. Такие же правильные положения содержа-: лись в публикациях советского периода; самое обстоятельное исследо-* вание этой проблемы было предпринято И.И. Слуцким2.
Но законодательство было иным. В уголовных кодексах России до : 1996 г. никогда не было нормы, посвященной исполнению приказа. В УК РСФСР 1926 и 1960 гг. содержалось лишь упоминание о совершении преступления «в силу служебной зависимости» как смягчающем обстоятельстве (п. «г» ст. 48 УК 1926 г. и п. 3 ст. 38 УК 1960 г.). В ряде законодательных актов были решения, прямо противоположные теоре-• тическим разработкам на эту тему. Речь идет не только о военнослужащих, но и о других гражданах. Вр многих публикациях того периода ци-; тировалась ст. 5 Устава о дисциплине работников железнодорожного ; транспорта СССР: «Приказ начальника — закон для подчиненного. Приказ должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок». Такие ; же слова были в ст. 6 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил СССР того времени.
г А между тем проблема исполнения незаконного приказа или распоряжения неоднократно возникала в судебной практике по делам об экологических и хозяйственных преступлениях, и за отсутствием специальной нормы она решалась иногда по правилам соучастия, иногда <t
1 См.: Сахаров А.Б. Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. М., 1988. С. 135.
: 2 См.: Слуцкий И.И. Ответственность за исполнение незаконного приказа по совет-
скому уголовному праву // Уч. записки ЛГУ. № 151. Вып. 4. 1953. С. 208—247 (серия Юрид. наук).
1
по правилам вины или крайней необходимости. Эта проблема возник- i ла и на международном уровне — в связи с проведением Нюрнбергского и Токийского процессов над главными военными преступниками. Все подсудимые в этих процессах ссылались в качестве своей защиты на то, что как военнослужащие они действовали во исполнение приказа. В связи с этим в Уставе Нюрнбергского трибунала было записано: «Тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или по приказу начальника, не освобождает его от ответственности, но может рассматриваться как повод для смягчения наказания, если Трибунал признает, что этого требуют интересы пра- , восудия». Поэтому в приговорах этих трибуналов были отвергнуты ссылки подсудимых на действия, совершенные во исполнение приказов.
Таким образом, ст. 42 УК РФ — это новая норма российского уголовного права. Она регулирует вопросы совершения преступлений в силу приказа или распоряжения.
Две части ст. 42 УК устанавливают различный правовой исход в зависимости от психического отношения лица к изданному приказу (распоряжению): ч. 1 решает вопрос о лице, которое не знало о незаконности приказа или распоряжения; ч. 2 — о лице, которое сознавало незаконность приказа (распоряжения).^
Лицо не совершает преступления и, следовательно, не несет уго- , ловной ответственности, если оно причинило вред правоохраняемым интересам, действуя во исполнение приказа или распоряжения, которые оно считало для себя обязательными (ч. 1 ст. 42 УК).
Приказ — это родовое понятие, охватывающее и другие властные требования: предписание, указание.*
Уголовный закон уравнивает приказ и распоряжение, поскольку по юридической сиде для подчиненного они могут быть равными, если при определенных условиях обязательны для исполнения. Например, в ст. 36 Устава внутренней службы ВС России говорится о распоряжении как требовании, обращенном к подчиненному. По юридической силе приказ и распоряжение считаются обязательными для подчиненного при наличии определенных условий. Такими условиями являются: а) приказ (распоряжение) отдан надлежащим лицом, т.е. лицом, обладающим правом издавать такой приказ или распоряжение в силу своей компетенции; б) приказ (распоряжение) должным образом оформлен, например имеет письменную форму, соответствующие подписи в тех случаях, когда это требуется.
Согласно ч. 1 ст. 42 УК за вред, причиненный исполнением незаконного приказа (распоряжения), несет ответственность то должйост-ное лицо, которое отдало соответствующий приказ или распоряжение.
И хотя это должностное лицо лично преступления не совершало, оно отвечает как исполнитель.
Соответствующие положения были сформулированы в ряде постановлений высших судебных органов по конкретным категориям дел. Так, в постановлении Пленума Верховного СудаСССР по делам об экологических преступлениях от 7 июля 1983 г. (с последующими изменениями и дополнениями) было сказано: «Должностные лица, по распоряжению которых произведена незаконная порубка леса сверх количества, указанного в лесопорубочном билете (ордере), при лесозаготовках, а также при прокладке трасс для трубопроводов, линий электропередач, геолого-разведывательных, строительных работах, при наличии соответствующих оснований, указанных в законе, несут ответственность по ст. 169 УК РСФСР (незаконная порубка леса)».
Что касается фактического исполнителя незаконного приказа, то, поскольку в его действиях нет вины (это лицо не осознавало и не могло осознавать преступного характера приказа или распоряжения), оно не может быть признано ни исполнителем, ни соучастником совершенного преступления. В сйлу ч. 2 ст. 33 УК оно считается посредственным исполнителем, т.е. лицом, которое не подлежитуголовной ответственности.
«
Именно так был решен вопрос в отношении бухгалтера А., которого главный бухгалтер совхоза X. заставил подписать искаженную форму государственной отчетности. Верховный Суд СССР указал, что исполнителем этого преступления является X. — должностное лицо, отдавшее незаконное распоряжение.
В сцучае, если исполнитель не был твердо уверен ни в законности, ни в незаконности полученного приказа или распоряжения, его действия надлежит рассматривать по ч. 1 ст. 42 УК, т.е. уголовной ответственности подлежит лицо, отдавшее такой приказ или распоряжение.
Часть вторая ст. 42 УК решает вопрос об уголовной ответственности лица, которое умышленно совершило преступление, выполняя незаконный приказ или распоряжение, сознавая при этом их незаконность. Мотивы, по которым подчиненный совершает в этом случае преступление, могут быть различными: желание угодить начальнику, стремление извлечь собственную выгоду, в частности материального характера, и др. В соответствии с законом в таких случаях оба лица — и начальник» и подчиненный — подлежат уголовной ответственности. При этом начальник считается организатором или подстрекателем к совершению преступления, а подчиненный—его фактическим исполнителем.
В. — начальник отделения по борьбе с экономическими преступлениями УВД дал Указание своему подчиненному Ю. — старшему группы по выявлению экономических преступлений на потребительском рынке склонить лиц, занимающихся изготовлением Фальсифицированной водки, к даче взятки, а полученные деньги передать ему — В. Об-
наружив у М. фальсифицированную водку, Ю. получил от него 5 тыс. рублей и, согласно договоренности, передал часть денег В., а часть взял себе. В соответствии с ч. 2 ст. 42 УК как В., так и Ю. понесли уголовную ответственность за получение взятки.
Мера наказания за совершенное преступление может быть смягчена на основании п. «е» и «ж» ч. 1 ст. 61 УК, предусматривающих совершение преступления «в силу служебной зависимости» и при нарушении условий правомерности исполнения приказа или распоряжения. Но эти факты могут быть признаны смягчающими обстоятельствами, а могут и не быть признаны таковыми: закон не относит совершение преступления в силу исполнения приказа к случаям обязательного смягчения.
Закон содержит специальное указание о правовых последствиях невыполнения незаконного приказа: в ч. 2 ст. 42 УК говорится, что такое лицо не.несет уголовной ответственности. На первый взгляд может показаться, что данное положение закона излишне, это само собою разумеется. Однако это не так. Такое указание закона потребовалось для решения вопроса о судьбе тех лиц, которые по должности или в силу служебного положения связаны особой дисциплиной. Речь идет в первую очередь о военнослужащих, для которых получение приказа, незаконность которого ими осознается, создает определенную коллизию между воинской обязанностью подчинения и выраженным в ст. 42 УК запретом выполнения незаконного приказа. В связи с этим законодатель и сформулировал указанное положение, из которого следует, что, во-первых, закон по своей юридической силе выше, чем приказ начальника, а во-вторых, на военнослужащих распространяются все положения уголовного закона, включая ст. 42 УК.
Некоторые авторы высказали иное мнение, а именно: поскольку «складывается ситуация столкновения двух обязанностей», т.е. обязанности выполнить приказ начальника и обязанности исполнить закон, то «решение вопроса в данной ситуации возможно только на основе института крайней необходимости»1. Данная рекомендация означает, что подчиненный должен выбрать меньший вред, что вызывает большие сомнения. Авторы исходят из положения, будто приказ начальника и положение, содержащееся в уголовном законе, имеют равную силу, но это не так. Федеральный закон от 28 марта 1998 г. (в ред. от 1 апреля 2005 г.) «О воинской обязанности и военной службе» не содержит положения, идентичного тому, которое содержалось в ранее действовавшем Дисциплинарном уставе. В ч. 3 ст. 37 этого Закона теперь
1 Уголовный кодекс Российской Федерации: Постатейный комментарий. М., 1997. С. 91.
сказано: «Командирам (начальникам) запрещается отдавать приказы (приказания) и распоряжения... направленные на нарушение законодательства Российской Федерации. Командиры (начальники), отдавшие указанные приказы (приказания) и распоряжения, привлекаются к ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации».
Из этого следует, что на военнослужащих распространяется общее законодательство РФ, в частности положения Уголовного кодекса. Согласно ст. 332 УК лишь неисполнение законного приказа, т.е. «приказа начальника, отданного в установленном порядке», образует преступление, и то при наступлении существенного вреда. Что касается исполнения незаконного приказа, то такая обязанность на военнослужащем не лежит. Следовательно, никакой коллизии двух правоохраняемых интересов в этом случае не возникает, и военнослужащий, как и всякий другой гражданин, за невыполнение незаконного приказа уголовной ответственности не подлежит.
Проблема ответственности за исполнение незаконного приказа регулируется в некоторых зарубежных уголовных кодексах. В ч. 2 ст. 122-4 УК Франции 1992 г. содержится положение о том, что лицо не несет ответственности за действия, совершенные в силу исполнения законного приказа; это положение не распространяется на случаи, когда приказ считается «явно незаконным». По ст. 2.10 Примерного уголовного кодекса США ссылка на исполнение приказа служит основанием для защиты только в том случае, если лицо не знало о противоправности приказа.
В международном уголовном праве норма, содержавшаяся в Уставе Нюрнбергского трибунала, теперь вошла в ст. 11 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества 1991 г. под заголовком «Приказ правительства или начальника»: «То обстоятельство, что какое-либо лицо, обвиняемое в совершении преступления против мира и безопасности человечества, действовало во исполнение приказа своего правительства или начальника, не освобождает это лицо от уголовной ответственности, если в условиях того времени оно могло не выполнять этого приказа».
Глава 15. УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
§ 1. Понятие уголовной ответственности
В уголовном законодательстве существует множество формулировок понятия «уголовная ответственность», однако само это понятие долгое время считалось как бы самим собою разумеющимся, не требующим специального анализа и разъяснения.
В дореволюционной литературе преимущественный интерес вызывал вопрос о праве государства на наказание. По свидетельству С.В. Познышева, сочинения на эту тему стали появляться уже в XVII в? Не останавливался на понятии уголовной ответственности и Н.С. Таганцев в известном обширном двухтомном труде, переизданном в из-^ ' дательстве «Наука» в 1994 г.
В литературе советского времени особое внимание уяснению этого понятия стало уделяться после вступления в силу Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и УК РСФСР 1960 г., поскольку эти законодательные акты не только разделили понятия «уголовная ответственность» и «наказание» в статьях, посвященных основаниям уголовной ответственности (ст. 3 Основ и ст. 3 УК), но и предусмотрели различные виды освобождения от уголовной ответственности и освобождения от наказания. С этого времени, т.е. с начала 60-х гг. прошлого века, начали появляться работы, специально посвященные новому уголовно-правовому институту — освобождению от уголовной ответственности, особенно с передачей уголовного дела на рассмотрение общественности. Их авторы, по существу, и актуализировали тему о самом понимании уголовной ответственности.
В 60—80-е гг. было опубликовано много работ монографического плана, так или иначе трактующих понятие уголовной ответственности, а в 90-е гг. эта тема стала выделяться в качестве самостоятельной в учебниках по уголовному праву (Общей части).
1 См.: Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. Общая часть. М., 1912. С. 13.
Между тем категория «уголовная ответственность» в широком смысле слова, включая и наказание, заслуживает большего внимания, так как наряду с категорией «преступление», она, в сущности, составляет предмет уголовного права. В большинстве случаев уголовное право определяется как совокупность норм, устанавливающих, какиедея-ния считаются преступлениями и какие наказания и другие меры уголовно-правового воздействия должны применяться к лицам, совершившим эти деяция.
Уголовная ответственность — одна из форм социального контроля, который призван регулировать поведение людей в целях охраны общественного порядка и воспитания граждан в духе уважительного отношения к правам и интересам других лиц, к обществу и государству. Триада «права — обязанности — ответственность» есть атрибут всякого демократического правового государства, которое строится на принципе соблюдения прав и законных интересов каждого гражданина. «Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства», — говорится в ст. 2 Конституции Российской Федерации. В то же время осуществление лицом своих прав и свобод не должны нарушать права и свободы других лиц (ст. 17 и 55 Конституции РФ).
Категория ответственности неразрывно связана с соблюдением законности и правопорядка в государстве и представляет собой требование строгого соблюдения законов всеми гражданами и должностными лицами и обязанности понести ответственность в случае их нарушения.
Проблема уголовной ответственности может быть рассмотрена с различных точек зрения — с точки зрения ее социального предназначения, моральных, этических и философских предпосылок и с точки зрения психологической способности того или иного лица быть привлеченным к уголовной ответственности. В настоящем разделе учебника уголовная ответственность рассматривается как вид юридической ответственности, которая применяется в случае совершения деяний, запрещенных уголовным законом. *
Уголовная ответственность, являясь видом юридической ответственности, обладает признаками, общими для всех видов юридической ответственности, а также свойственными только этому виду юридической ответственности. При всех различиях в определении отдельных признаков юридической ответственности общими характерными чертами любого вида юридической ответственности, по мнению С.Н. Братуся, является принуждение к исполнению обязанности и государственное осуждение противоправного поведенйя лица1. Примерно такие
* См.: Братусь С.Н. Спорные вопросы теории юридической ответственности // Советское государство и право. 1973. № 4. С. 33.
же свойства юридической ответственности выделяли О. С. Иоффе и М.Д. Шаргородский, полагавшие, что юридическая ответственность включает в себя три взаимосвязанных элемента: это мера государственного принуждения, которая основывается на юридическом и общественном осуждении лица, совершившего правонарушение, и выражается в установлении для него определенных негативных последствий в виде ограничений личного или имущественного характера1. Эти элементы юридической ответственности отмечают и авторы работ по общей теории права, опубликованных в наши дни. По мнению В.В. Лазарева, под юридической ответственностью следует понимать «предусмотренную санкцией правовой нормы меру государственного принуждения, в которой выражается государственное осуждение виновного в правонарушении субъекта и которая состоит в претерпевании им лишений и ограничений личного, имущественного или организационного характера»1 2.
В работах пр уголовному праву, посвященных уголовной ответственности, в принципе разделяются изложенные взгляды на сущность юридической ответственности, за исключением одного важного момента, а именно: нельзя отождествлять уголовную ответственность с санкцией, т.е. с наказанием. Конечно, уголовная ответственность и наказание — однопорядковые правовые категории, но они не тождественны: уголовная ответственность — категория более широкая, чем наказание. Безусловно, уголовная ответственность, как правило, реализуется в наказании лица, совершившего преступление, но она может быть реализована и без наказания, в самом акте вынесения обвинительного приговора, о чем будет подробнее сказано ниже. Уголовная ответственность возникает раньше и завершается позже, чем фактическое применение наказания (санкции) к лицу, совершившему преступление.
На наш взгляд, можно выделить следующие характерные черты, свойственные уголовной ответственности.
1. Уголовная ответственность есть правовое последствие совершения преступления. Факт совершения преступления, т.е. деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного законом, служит основанием уголовной ответственности. Следовательно, деяние, не являющееся преступлением, уголовной ответственности не влечет. Это положение закреплено теперь в законе (ст. 8 УК РФ) и возражений не вызывает.
1 См.: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 314—318.
2 Лазарев В.В. Общая теория права и государства. М., 1997. С. 41.
Однако относительно момента возникновения уголовной ответственности высказаны различные позиции. Одни авторы полагают, что она возникает с момента совершения преступления (А.А. Пионтковский), другие — с того момента, когда лицо было привлечено к уголовной ответственности в качествеюбвиняемого (А.Н. Игнатов), третьи — с момента применения мер процессуального принуждения (Н.А. Огурцов, А.В. Наумов), четвертые — с момента вступления в силу обвинительного приговора (Н.И. Загородников, ВТ. Смирнов, В.В. Похмелкин),
Нам представляется, что для решения этого вопроса нужно различать два разных правовых явления, которые не совпадают по времени: возникновение обязанности понести уголовную ответственность за совершение преступления и фактическую реализацию этой обязанности. По-видимому, нет сомнения в том, что обязанность понести уголовную ответственность за совершение преступления возникает с момента совершения этого преступления. На этом основан, например, институт давности. В соответствии со ст. 78 УК РФ срок давности начинает течь со дня совершения преступления, а его продолжительность зависит от категории, т.е. тяжести совершенного преступления. Следовательно, со дня совершения преступления на лице лежит обязанность понести уголовную ответственность за его совершение. Эта обязанность закреплена в ряде статей российского законодательства. Например, ст. 4 УК РФ гласит: «Лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств». Данной формуле соответствует обязанность прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления (ст. 21 УПК РФ).
Что касается фактической реализации этой обязанности, то, исходя из ст. 49 Конституции РФ, закрепившей презумпцию невиновности, которая может быть осуществлена только после вступления в силу обвинительного приговора суда, признавшего лицо виновным в совершении преступления.
Обязанность понести уголовную ответственность существует объективно, независимо оттого, кому стало известно о совершенном преступлении — правоохранительным органам или суду. Эта обязанность возникает также независимо от желания лица, совершившего преступление. Поэтому вряд ли можно согласиться с И.Я. Козаченко, полагающим, что в уголовной ответственности нужно выделять не только
объективную, но и субъективную сторону, которая, по его мнению, сводится к мотивации, «внутреннему регулятору поведения лица»1. На наш взгляд, обязанность понести уголовную ответственность и сама фактическая реализация этой обязанности существуют независимо от того, как к этому относится лицо, совершившее преступление.
2. По своему содержанию уголовная ответственность заключается в отрицательной оценке государством совершенного лицом преступления и принудительном ограничении, а иногда лишении лица тех или иных прав: права заниматься определенной деятельностью или профессией, права на имущество, права на свободу, а в исключительных случаях и права на жизнь. Причем, в отличие от других видов юридической ответственности, ограничения и лишения, связанные'с уголовной ответственностью, всегда налагаются от имени государства, т.е. имеют государственный принудительный характер.
В литературе высказаны и иные точки зрения относительно содержания уголовной ответственности. Наиболее популярными считаются две: ряд авторов полагает, что уголовная ответственность есть обязанность ее несения за совершение преступления; другие авторы, напротив, утверждают, что уголовная ответственность — это только фактическое исполнение наказания, назначеннрго по приговору суда. Как нам представляется, первая точка зрения чрезмерно расширяет понятие уголовной ответственности, а вторая ее слишком сужает. Представители первой точки зрения1 2 вступают в противоречие с Конституцией, в соответствии с которой лицо не может быть признано виновным в преступлении и отвечать как преступник, пока суд не признает его виновным в совершении преступления обвинительным приговором, вступившим в законную силу.
Что касается представителей второй позиции3, то они отождествляют уголовную ответственность с наказанием, что не соответствует фактической реальности, так как лицо несет определенные ограничения, связанные с совершением преступления, не только при исполнении назначенного судом наказания, но и гораздо раньше. Так, лица, приго
1 Уголовное право России / Под ред. И.Я. Козаченко и З.А. Незнамовой. Т. 1. Общая часть. М., 1998. С. 70.
2 См., напр.: Крайний Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963. С. 25,27,28; Карпушин M.IL, Курляндский В.И. Указ.'соч. С. 21, 39; Коробов П.В. К вопросу о понятии уголовной ответственности // Реализация уголовной ответственности: Уголовно-правовые и процессуальные проблемы. Куйбышев, 1987. С. 12.
3 См., напр.: Тихонов КФ. О сущности уголовной ответственности // Вопросы предупреждения преступности. Томск, 1967. С. 5; Осипов П.П. Теоретические основы построения и применения уголовно-правовых санкций. Л., 1976. С. 53 и след.
воренные к условному осуждению, а также женщины, которым предоставлена отсрочка отбывания наказания по беременности или в связи с наличием малолетних детей, фактически не отбывают наказания, однако на них возлагаются определенные ограничения и обязанности, которые они должны нести в течение назначенного периода. Даже лицо, освобожденное от наказания в связи с истечением срока давности обвинительного приговора, хотя и не несет никаких ограничений уголовно-правового характера, но и не освобождается от выполнения гражданско-правовых обязанностей, связанных с совершением преступления.
3. Третья характерная особенность уголовной ответственности заключается в том, что она осуществляется в рамках уголовного правоотношения, которое возникает между государством и лицом, совершившим преступление1. Оба субъекта этого правоотношения имеют права и обязанности, предусмотренные уголовным законом. Лицо, совершившее преступление, обязано понести определенные принудительные ограничения, но имеет право требовать,' чтобы его деяние было правильно квалифицировано, а вид и размер этих ограничений соответствовали закону. Государство вправе применять соответствующие ограничения прав виновного лица, но при этом обязано соблюдать дсе указания закона относительно вида и размера этих ограничений. Таким образом, наличие этой особенности уголовной ответственности связано с обеспечением принципа законности в сфере правоприменения: не только лицо, совершившее преступление, но и государство в лице соответствующих органов не могут выйти за пределы закойа, устанавливающего преступность, наказуемость и иные уголовно-правовые последствия совершения преступления (ст. 3 УК РФ).
Некоторыми авторами высказана мысль о том, что уголовное правоотношение — это и есть уголовная ответственность, это есть «процесс реализации норм уголовного закона,-прав и обязанностей, которые образовались вследствие уголовного правоотношения. Уголовные правоотношения, возникшие в соответствии с нормами уголовного закона как заключительный этап действия правовой нормы, представля
1 Впрочем, есть и другие точки зрения относительно субъектов уголовного правоотношения. Я.М. Брайнин считал, что оно существует между преступником и государственным органом, а не государством (см.: Брайнин Я.М. Уголовный закон и его Применение. М., 1967. С. 101—104). Эта же позиция была высказана Г.М. Миньковским, В.П. Ревиным и А.А. Магомедовым (см.: Государство и право. 1996. № 11. С. 152). И.Я. Козаченко включает в число субъектов уголовного правоотношения не только государство и лицо, совершившее преступление, но также потерпевшего (см.: Уголовное Право России. С. 67).
ют собой уголовную ответственность»1. Вряд ли с этой позицией можно согласиться. Конечно, уголовное правоотношение возникает между двумя субъектами, но соответствующим правооГраничениям в принудительном порядке подвергается только лицо, совершившее преступление, т.е. только один из субъектов этого правоотношения.
4. Для уголовной ответственности, далее, характерно то, что она реализуется в особой процессуальной форме, причем на каждой стадии уголовного процесса форма ее реализации различна, что определяется не только уголовным, но и уголовно-процессуальным законом. Однако при этом вряд ли можно согласиться с авторами, которые считают, что уголовная ответственность как правовая категория регулируется двумя отраслями права — уголовным и уголовно-процессуальным1 2. С нашей точки зрения, уголовная ответственность — это институт материального уголовного права, но все нормы уголовного права, включая и рассматриваемые в данном случае, применяются в форме, установленной уголовно-процессуальным законом. ОДнако первооснова вопроса о сущности уголовной ответственности заложена в материальном уголовном праве. Это положение важно подчеркнуть, поскольку оно дает возможность правильно подойти к решению ряда вопросов, имеющих практическое значение, например вопроса о правовой природе и процессуальном оформлении прекращения дел по примечаниям к ст. 291 (дача взятки), 223 (незаконное изготовление оружия) и другим примечаниям к статьям Особенной части УК (см. ниже).
Выяснение характерных особенностей уголовной ответственности как правовой категории дает возможность сформулировать ее понятие следующим образом: уголовная ответственность есть реакция государства на совершение преступления, выражающаяся в осуждении преступного поведения лица государством и принудительном ограничении или лишении прав виновного лица, осуществляемом в рамках уголовного правоотношения.
1 Уголовное право. Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова, Ю.А. Красикова и А.И. Рарога. М., 1992. С. 48.
2 По мнению Л.В. Багрий-Шахматова, уголовная ответственность регулируется не только уголовным и уголовно-процессуальным правом, но также уголовно-исполнительным, административным, военно-административным и другими отраслями права (см.: Багрий-Шахматов Л.В. Уголовная ответственность и наказание. Минск, 1976. С. 27).
§ 2. Стадии реализации уголовной ответственности
Исходная позиция для решения вопроса о стадиях реализации уголовной ответственности — это презумпция невиновности, закрепленная в ст. 11 Всеобщей декларации прав человека и гражданина и ст. 49 Конституции Российской Федерации. Суть презумпции заключается в том, что лицо считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу приговором суда. Из этого следует, что фактическое применение правоограничений к лицу, совершившему преступление, может иметь место только после вынесения обвинительного приговора и вступления его в законную силу.
Можно выделить несколько стадий реализации уголовной ответственности. Поскольку, как было изложено выше, уголовное правоотношение возникает раньше вынесения обвинительного приговора суда, то нужно решить следующий вопрос; какое правовое значение имеет период с момента совершения преступления и возникновения уголовного правоотношения и до вынесения обвинительного приговора суда^
На наш взгляд, рассматриваемый период следует считать своеобразной стадией реализации уголовной ответственности. Он характеризуется тем, что в этот период между лицом, совершившим преступление, и государством возникает уголовно-правовое отношение; следовательно, у субъектов этого правоотношения возникают определенные права и обязанности. Однако принудительные меры уголовно-правового характера, составляющие содержание уголовной ответственности в этот период, не могут быть применены, поскольку лицо еще не признано виновным в совершении этого деяния, обвинительный приговор суда еще не вынесен. Таким образом, на этой стадии обязанность понести уголовную ответственность уже возникла, но она "еще не может быть реализована, поэтому нельзя называть эту ситуацию «первой стадией реализации уголовной ответственности». Лучше всего поименовать ее как «нулевую стадию» реализации уголовной ответственности, что отражает ее суть: обязанность понести уголовную ответственность фактически возникла, но не реализована. В литературе есть и другие попытки дать название этому периоду. И.Я. Козаченко называет ее стадией «привлечения к уголовной ответственности»1. Данное название не кажется нам удачным по двум причинам: во-первых, оно не охватывает период, начинающийся с момента совершения самого пре
* См,: Уголовное право России. С. 71.
ступления, когда возникает обязанность отвечать за него; во-вторых, это наименование имеет очевидный процессуальный оттенок.
На этой первоначальной стадии правоохранительные органы могут не только не знать лицо, совершившее преступление, но иногда им неизвестен и сам факт совершенного преступления. С того момента, когда о преступлении как о событии стало известно, правоохранительные органы приобретают право искать лицо, совершившее преступление, добывать соответствующие доказательства, предъявлять обвинение и привлекать лицо к уголовной ответственности в качестве обвиняемого. Однако этот процессуальный акт — привлечение в качестве обвиняемого, по-видимому, нельзя считать началом реализации уголовной ответственности, поскольку это следственное действие может закончиться выводом о том, что преступление совершено не этим лицом и тогда поиски преступника будут продолжены.
Даже применение к лицу мер процессуального принуждения, как нам кажется, нельзя считать формой реализации уголовной ответственности. Иногда эти меры внешне похожи на меры уголовной ответственности, особенно такая мера пресечения, как предварительное заключение. Однако мерами уголовной ответственности они не могут быть признаны. Цель применения таких мер заключается в том, чтобы не дать лицу возможности скрыться или помешать ходу расследования (ст. 97 УПК РФ). Поэтому позиция авторов, отождествляющих меры процессуального принуждения с мерами уголовной ответственности1, не соответствует презумпции невиновности. Возможность применить меры пресечения свидетельствует лишь о наличии у лица, совершившего преступление, обязанности понести уголовную ответственность за это деяние и о праве государства возложить на лицо уголовную ответственность, если оно будет признано виновным в совершении преступления обвинительным приговором суда. Но лицо может быть и не признано виновным в преступлении, тогда оно получает право на возмещение ущерба, причиненного необоснованным привлечением к уголовной ответственности.
На этой первоначальной, «нулевой» стадии реализации уголовной ответственности, когда уже установлен факт .совершения преступления, закон разрешает применять различные виды освобождения от уголовной ответственности. Речь идет о ст. 75, 76, 78, 90 Общей части УК РФ, об амнистии и об освобождении от уголовной ответственности согласно примечаниям к статьям Особенной части УК (ст. 126,
1 См.: Огурцов НА. Правоотношения и ответственность в советском уголовном праве: Учеб, пособие. Рязань, 1976. С. 114.
204-206,208,222,223,228,275,282», 2822,291,307 и др. УК). Освобождение от уголовной ответственности есть отказ государства от применения мер уголовной ответственности в случае совершения Деяния, содержащего все признаки состава преступления, что влечет за собой прекращение уголовного дела в этой стадии уголовного процесса.
Процессуальный порядок применения этих видов освобождения от уголовной ответственности предусмотрен ст. 28 УПК РФ: уголовное дело подлежит прекращению в стадии предварительного расследования или судом до удаления его в совещательную комнату для постановления приговора. Но на лиц, освобождаемых от уголовной ответственности по этим примечаниям к статьям Особенной 4асти УК, не распространяется право возражения против такого освобождения по нереабилитирующим основаниям.
Возвращаясь к вопросу о юридической природе рассматриваемой стадии реализации уголовной ответственности, следует подчеркнуть, что хотя лицо, совершившее преступление, и может быть освобождено на данной стадии от уголовной ответственности, но это освобождение является освобождением по «нереабилитирующим основаниям», т.е. такое освобождение не отменяет факта совершения преступления. Поэтому и на данной стадии реализации уголовной ответственности имеют место некоторые правоограничения, связанные с совершением преступления. В частности, сохраняется обязанность лица отвечать по гражданскому иску, если он был предъявлен, либо нести соответствующие судебные издержки.
Первой стадией реализации уголовной ответственности считается вынесение лицу, совершившему преступление, обвинительного приговора, который может быть связан с назначением наказания, но может быть — и с освобождением от наказания. Вынесение обвинительного приговора, связанного с освобождением от наказания, имеет место в случае, если в ходе судебного заседания обнаруживаются основания для применения амнистии или для освобождения от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности (ч. 8 ст. 302 УПК РФ). Полное освобождение от наказания при вынесении обвинительного приговора возможно по ст. 431 УПК РФ, а также в случае освобождения от наказания несовершеннолетнего в порядке ст. 92 УК (в таком случае бремя уголовной ответственности выражается только в вынесении от имени государства отрицательной оценки поведения лица, совершившего преступление).
Обвинительный приговор с назначением наказания, по общему правилу, подлежит исполнению после вступления приговора в законную силу. Однако действующее законодательство предусматривает два вида случаев условного освобождения от отбывания назначенного су-
дом наказания на этом этапе реализации уголовной ответственности: условное осуждение (ст. 73 УК) и отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей (ст. 82 УК). В этих случаях назначенное судом наказание не подлежит немедленному исполнению, а при благоприятном течении испытательного срока лицо вообще освобождается от исполнения наказания. Бремя уголовной ответственности для лиц этих двух категорий выражается не только в вынесении отрицательной оценки их поведения от имени государства в обвинительном приговоре суда, но и в угрозе исполнения конкретного вида и размера наказания в случае невыполнения ими соответствующих условий, предусмотренных законом. Кроме того, указанные лица считаются судимыми в течение Испытательного срока со всеми правоограничениями, связанными с судимостью. В частности, при совершении нового преступления в период испытательного срока или отсрочки применяются правила о совокупности приговоров или рецидиве преступлений.
Вторая стадия реализации уголовной ответственности — это отбытие наказания, назначенного судом, что представляет собой наиболее типичное выражение смысла и содержания уголовной ответственности. В принципе наказание должно быть исполнено в точном соответствии со вступившим в законную силу приговором суда. И лишь в некоторых случаях, по специальным основаниям, предусмотренным законом, лицо может быть досрочно освобождено от исполнения назначенного ему наказания. Таких случаев несколько: если лицо заболело психической или иной тяжкой болезнью и исполнение наказания не может быть продолжено (ст. 81 УК); если своим добросовестным поведением лицо доказало, что оно не нуждается в полном отбытии назначенного наказания и может быть освобождено условно-досрочно (ст. 79 УК); если неотбытая часть наказания может быть заменена более мягким видом наказания (ст. 80 УК); если в связи с изменением обстановки само лицо или совершенное им преступление перестали быть общественно опасными (ст. 801 УК).
Последней, третьей стадией реализации уголовной ответственности считается судимость. Однако на этот счет имеются различные суждения. Ряд авторов не признают судимость формой реализации уголовной ответственности1, с чем трудно согласиться. На наш взгляд, мо
1 Не считают судимость актом реализации уголовной ответственности, например, А.Л. Ременсон (см.: РеменсонА.Л. Институт судимости и вопросы предупреждения рецидива Ц Актуальные проблемы государства и права в современный период. Томск, 1981) и Пионтковский А.А. (см.: Курс советского уголовного права. Часть Общая. М., 1970. Т. 3. С. 12).
ментом прекращения уголовного правоотношения служит не отбытие наказания, а истечение соответствующего срока погашения судимости (если она не была снята досрочно судом), так как в этот период лицо испытывает целый ряд неблагоприятных последствий как результат совершения преступления и отбытия наказания. Эти последствия касаются сферы трудовых и некоторый других общегражданско-правовых отношений осужденного, а также сферы уголовного права, что закреплено в ст. 86 УК.
Зарубежное уголовное законодательство тоже не сводит уголовную ответственность только к наказанию, а предусматривает и иные неблагоприятные правовые последствия совершения преступления. Например, § 3 гл. 1 УК Швеции 1965 г. определяет, что под санкцией, назначаемой за совершение преступления, понимаются не только наказание в виде штрафа или лишения свободы, но и условное наказание, условное осуждение и специальная опека. Некоторые страны Европейского континента и США знают институт прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям в досудебной стадии уголовного процесса.
Большое внимание мерам безопасности как правовым последствиям совершения преступления уделяет УК Испании 1995, г. Такими мерами считаются: помещение в психиатрический восстановительный и специальный воспитательный центры; ссылка, высылка; лишение права на управление транспортным средством и владение оружием; профессиональная дисквалификация (ст. 95—100); медицинское лечение (ст. 96—115). УК Польши 1997 г. также предусматривает не только наказание, но и «уголовно-правовые меры», не являющиеся наказанием, в число которых входят лишение публичных прав, запрещение занимать определенную должность или заниматься определенной профессией; лишение водительских прав; обязанность возмещения ущерба; конфискация имущества; денежная компенсация; публичное оглашение приговора (ст. 39). Нетрудно заметить, что уголовно-правовыми мерами, не являющимися наказанием, упомянутые кодексы считают такие меры, которые по российскому законодательству считаются дополнительными мерами наказания.
Изложенное касалось так называемой ретроспективной уголовной ответственности, т.е. ответственности как правового последствия совершения преступления. Однако еще в 60—70-х гг. появились публикации по общей теории права, авторы которых выступили с обоснованием двух видов правовой ответственности — не только ретроспективной, но и позитивной. Так, П.Е. Недбайло определял позитивную ответственность как вид «самостоятельной и инициативной деятель
ности в рамках правовых норм и тех идеалов, для достижения которых нормы изданы», как обязанность действовать правомерно1.
Идея позитивной ответственности была развита и в некоторых работах по уголовному праву, в публикациях В.Г. Смирнова, В.С. Прохорова, В.А. Елеонского и некоторых других авторов. Однако многие ученые отрицают существование такой правовой категории.
Нам представляется, что то или иное решение этой проблемы зависит от ответа на более общие вопросы, а именно: когда начинает действовать уголовно-правовая норма — с момента принятия уголовного закона или с момента его нарушения, т.е. е момента совершения преступления; к кому обращен закон — ко ^сем гражданам или только клицу, совершившему преступление. С нашей точки зрения, уголовный закон действует с момента его вступления в силу и обращен ко всем гражданам как требование не нарушать уголовно-правовой запрет. Превентивная функция уголовного права реализуется различными методами, включая установление уголовно-правового запрета (ст. 2 УК РФ). В.В. Похмелкин правильно выделяет три стадии воздействия уголовной ответственности на поведение людей: первой из них он называет установление уголовно-правового запрета, второй — персонификацию ответственности, третьей — реализацию уголовной ответственности* 2. Обязанность соблюдать уголовный закон, которая лежит на всех гражданах, обычно называют «позитивной ответственностью».
Но есть и иная точка зрения, авторы которой полагают, что в случае правопослушного поведения «уголовный закон молчит, бездействует, не применяется»3. Примерно на такой позиции стоит и И.Я. Козаченко, считающий, что уголовно-правовая норма обращена только к человеку, совершившему преступление4. Естественно, эти авторы отрицают существование позитивной ответственности. Некоторые ученые признают позитивную ответственность, но не считают ее правовой, а определяют ее как «нормальные общественные отношения»5.
См.: Недбайло П.Е. Система юридических гарантий применения советских правовых норм // Правоведение. 1971. № 3. С. 51—52.
2 См.: Похмелкин В.В. Социальная справедливость и уголовная ответственность. Красноярск, 1990. С. 46.
3 См.: Игнатов А. Н., Костарева Т.А. Уголовная ответственность и состав преступления: Уголовное право. Общая часть. Курс лекций / Под ред. А.Н. Игнатова и Ю.А. Красикова. М., 1997. С. 9—10.
4 См.: Уголовное право России. С. 65, 66, 69; Шевченко Я.Н. Правовое регулирование ответственности несовершеннолетних. Киев, 1976. С. 26—28; Дубинин Т.Т. Ответственность и освобождение от нее по советскому уголовному праву: Автореф. дисс.... докт. юрид. наук. М., 1985. С. 7.
5 СанталовА.И. Теоретические вопросы уголовной ответственности. Л., 1982. С. 38.
* -----1---------------------------------’--------------------------
! Вряд ли есть достаточные основания полностью отрицать позитив-ную ответственность, хотя само название следует признать совершен-
£ но неудовлетворительным; в этом случае речь идет не об ответственно-ста, а об обязанности. «Юридическая сущность позитивной ответст-
' венности — это обязанность», — пишет В.Н. Кудрявцев1. Отрицание i такой обязанности ведет к игнорированию или по крайней мере к при-} нижению превентивной функции уголовного права, которая теперь s нашла законодательное определение в ст. 2 УК РФ. Позитивная ответ- ственность — «это обычная реализация гражданами своего уголов-> но-правового статуса, органичной частью которого выступает обязан* > ность воздержания от совершения преступления». По мнению ; В.В. Похмелкина, вместо «позитивной ответственности» правильнее говорить о «добровольной» форме реализации уголовной ответственности, в отличие от «принудительной» формы при ретроспективной
[ уголовной ответственности.
г Есть ли какое-либо практическое значение в выделении категории * позитивной ответственности? Да, прежде всего это реализация обще-‘ превентивной функции уголовного права. Наличие уголовно-правового запрета оказывает влияние на формирование правосознания граждан, осознание ими чувства долга, обязанности соблюдать уголовный
? закон. Кроме того, «правовым полем» для использования позитивной у ответственности служат такие действия, которые совершаются в ответ ' на общественно опасное нападение, физическое или психическое при-J нуждение к совершению преступления либо на неблагоприятную для ( правоохранительных объектов ситуацию, вызванную стихийным бед-\ ствием, проводимым экспериментом и т.д. Речь идет об обстоятельст-\ вах, исключающих преступность деяния, когда прведение лица, хотя и ; причинившего вред правоохраняемым интересам, признается государ-f ством правомерным.
1 См.: Кудрявцев В.Н. Закон, поступок, ответственность. М., 1986. С. 286.
Глава 16. ПОНЯТИЕ И ЦЕЛИ НАКАЗАНИЯ
§ 1. Понятие наказания
Правовая реакция государства на посягательства, опасные для правоохраняемых интересов, выражается в определении в уголовном законе того, какие общественно опасные деяния считаются преступлениями и какие наказания и иные меры уголовно-правового характера могут применяться к лицам, виновным в их совершении (ст. 2 УК РФ). Без запрещения общественно опасных деяний под страхом наказания и без реального применения последнего уголовный закон был бы лишь перечнем опасных для личности, общества и государства видов поведения и не мог бы выполнять свои задачи. Этими задачами в соответствии с ч. 1 ст. 2 УК РФ выступают «охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений». Именно наказуемость общественно опасных деяний, предусмотренных уголовным законом в качестве преступлений, и делает этот закон методом воздействия на социальные процессы, регулятором человеческого поведения.
Наказание — правовое последствие преступления. «С точки зрения преступника наказание является последствием им учиненного, с точки зрения государства — мерой, принимаемой вследствие совершенного виновным деяния»1. УК РФ содержит определение наказания в ч. 1 ст. 43: «Наказание есть мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда. Наказание применяется к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключается в предусмотренных настоящим Кодексом лишении или ограничении прав и свобод этого лица».
1 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. М., 1994. Т. 2. С. 5.
Из приведенного законодательного определения наказания можно выделить несколько признаков, характеризующих эту меру правового принуждения.
1. Наказание служит мерой государственного принуждения. Право наказывать лиц, виновных в совершении преступлений, принадлежит государству. Исторически уголовное право может быть разделено на периоды, различающиеся по свойствам наказания. Современное наказание произошло от мести и выкупов, применявшихся к нарушителям правил общежития на ранних этапах жизни человеческого общества1. Карательную власть осуществляли пострадавшие и их родичи, но уже первые памятники права «указывают и на постоянно развивающуюся замену расправы пострадавших чисто публичными взысканиями, расплатой общественной»1 2. Замена мести денежными выкупами, сочетание в них общественного и частного элементов (вира — в пользу князя, головничество — родственникам за потерпевшего), существование рядом с системой денежных выкупов общественных казней (поток и разграбление) постепенно привели к тому, что «права общественного мстителя переходят вполне и окончательно на представителя государственной власти, и чем сильнее крепнет государство, тем более отодвигается на задний план пострадавшее лицо»3.
По вопросу, имеет ли государство право наказывать нарушителей установленного правового порядка, существует целый ряд теорий, среди которых Н.С. Таганцев выделяет две главные группы: теории, отрицающие право государства наказывать, и теории, признающие это право4. Не вдаваясь в подробное изложений этих теорий, заметим вслед за Н.С. Таганцевым, что наиболее правильным считается объяснение права государства наказывать задачами государства по обеспечению безопасности человеческого общежития и конкретно — «правового уклада общественной жизни». Наличие права как совокупности норм, регулирующих человеческое поведение, рождает обязанность подчиняться требованиям этих норм, а также последствиям их неисполнения. Именно в этом и заключается государственно-принудительный характер наказания.
Принудительность наказания означает обязанность всех участников уголовно-правового отношения, возникшего в связи с совершени-
1 См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995. С. 306-307.
2 Таганцев Н.С, Указ. соч. С. 16.
3 Там же. С. 17.
4 См. там же. С. 19—41; см. также: Познышев С. К вопросу о праве наказания//Уголовное и гражданское право. 1897. № 4.
ем преступления, исполнить обвинительный приговор суда. Сторонами такого правоотношения выступают государство в лице правоохранительных органов и суда и лицо, совершившее преступление, а обязанность исполнить приговор появляется у этих сторон с момента признания лица виновным в совершении преступления и назначения ему наказания. Для органов государства, прежде всего ведающих исполнением наказания, эта обязанность означает реальное применение назначенного судом наказания, а д ля виновного в совершении преступления Лица — претерпевание лишения или ограничения определенных прав и свобод, входящих в содержание конкретного назначенного ему вида наказания.
Государственное принуждение стоит и за соблюдением норм других отраслей права, в частности гражданского, административного, трудового. Но в них меры государственного принуждения — гражданско-правовые санкции, административные наказания, меры дисциплинарного воздействия — применяются за совершение правонарушений, которые не считаются преступлениями. Только наказание может назначаться за преступления — наиболее важные и потому опасные для общества посягательства не только на правовые интересы, но и на правопорядок в целом. Чрезвычайно показательно в этом контексте то, что наказуемость признак самого преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ).
И преступность, и наказуемость общественно опасных деяний определяется Уголовным кодексом РФ, а все новые законы, содержащие нормы об уголовной ответственности, подлежат включению в этот Кодекс (ст. 3, ч. 1 ст. 1 УК РФ). Таким образом, лишь «уголовный закон говорит гражданам, что только в этих случаях они могут подлежать наказанию, а государственной власти -г что только в этих случаях она должна осуществлять свое право наказывать»1. Согласно ст. 71 Конституции РФ принятие уголовного законодательства относится к исключительному ведению Российской Федерации, что означает допустимость установления уголовной ответственности только в федеральных законах. Принятие же административного, трудового и иного законодательства, где возможно установление ответственности за правонарушения,не являющиеся преступлениями (например, законодательства об охране окружающей среды), находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов (ст. 72 Конституции РФ). Следовательно, иные меры государственного принуждения, кроме наказания, могут содержаться в законодательных актах не федерального уровня.
Роль уголовного закона как единственного источника информации о том, какие деяния считаются преступными и уголовно наказуемыми, дополняется и тем, что только в УК РФ содержится исчерпывающий перечень видов наказаний (ст. 44) и их количественные и качественные характеристики (ст. 46—59). Эти нормы обязательны и для судов, которые не вправе назначать какие-либо иные виды наказаний, и для законодателя при конструировании санкций статей Особенной части УК, предусматривающих ответственность за конкретные составы преступлений. Характеристики отдельных видов наказаний также связывают суды, которые хотя и могут в определенных предусмотренных законом случаях выйти за пределы санкции конкретной статьи Особенной части (например, ст. 64 УК РФ), но ограничены при этом положениями соответствующих статей Общей части. Последние предопределяют и правоприменительную практику, прежде всего, практику исполнения назначенных судами наказаний.
Надо сказать,, что история отечественного уголовного права знала примеры отхода от принципа применения наказания только за совершение деяния, содержащегося в уголовном законе. В начале своего возникновения советское уголовное право находилось под влиянием социологической школы уголовного права, предлагавшей заменить наказание мерами социальной защиты, которые могли применяться не только в связи р совершенным преступлением, а также и в связи с «опасным состоянием» личности. Идеологи этого направления в уголовном праве не рассматривали наказание как возмездие, а считали его , мерой, соответствующей особенностям личности преступника.
i 2. Наказание назначается по приговору суда. Положение о назначении уголовного наказания только по приговору суда закреплено в ч. 1 ст. 118 Конституции РФ. В соответствии с этой нормой правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. Это означает, что никакие иные государственные органы не имеют права заниматься г этим видом государственной деятельности, в частности, рассматривать ; и разрешать уголовные дела. Кроме того, согласно ч. 1 ст. 49 Конститу-' ции РФ, каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в за-' конную силу приговором суда. Таким образом, приговор суда — единственный правовой акт, в котором конкретному лицу может быть на-> значено наказание за совершение преступления. Приговор, вступив- ший в законную силу, общеобязателен и подлежит исполнению на ‘ всей территории государства.
Суды Российской Федерации, включая военные суды, выносят । Приговор именем Российской Федерации. Приговоры судов во всех
случаях независимо от того, что разбирательство дела могло быть проведено в закрытом судебном заседании, провозглашаются публично (в последнем случае могут оглашаться только вводная и резолютивная части приговора). Эти положения ст. 241 и 310 УПК РФ имеют важное значение для характеристики самого наказания и его роли в обществе.
Таким образом, обвинительный приговор выносится от имени государства и выражает отрицательную оценку как совершенного преступления, так и виновного в нем лица. Наказание, определяемое в обвинительном приговоре суда, — мерило отрицательной оценки преступления и преступника от имени государства. Чем ббльшую опасность для общества представляет содеянное по своим характеристикам, обстоятельствам совершения и личности виновного, тем более строгим должно быть наказание. Реализация принципа гласности судебного разбирательства, проявлением которого служит публичность провозглашения приговора, позволяет довести информацию о назначенном наказании до неопределенно широкого круга лиц. Тем самым наказание достигает одной из своих целей — предупреждение преступлений.
При отсутствии обвинительного приговора суда никто не может быть подвергнут наказанию. И здесь история нашего государства знала печальные примеры внесудебного применения уголовной ответственности («тройки», «особое совещание» и т.п.), сослужившие трагическую службу в массовых репрессиях 20—30-х гг. прошлого века и более позднего времени периода культа личности Сталина.
3. Наказание назначается лицу, признанному виновным в совершении преступления. Обвинительный приговор суда, содержащий конкретное наказание за совершенное преступление, выносится после того, как виновность конкретного лица будет установлена в ходе судебного разбирательства. Обвинительный приговор суда не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. Напомним, что виновность — один из признаков преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ), при этом общий принцип ответственности только при наличии вины в отношении содеянного и наступивших последствий служит одним из принципов Уголовного кодекса (ст. 5).
Таким образом, без вывода суда о виновности подсудимого, подтвержденного проверенными в судебном заседании материалами дела, назначение наказания невозможно. С этим также связан и личный характер наказания, которое может назначаться и применяться только к самому преступнику и никогда не может быть переложено на других лиц. Исключение из этого правила составляет введенная Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ (в ред. от 11 марта 2004 г.) воз
можность взыскать штраф, назначенный несовершеннолетнему, с его родителей или иных законных представителей (ч. 2 ст. 88 УК РФ).
4. Наказание состоит в предусмотренных Уголовным кодексом лишении или ограничении прав и свобод лица, признанного виновный в совершении преступления. Наказание всегда связано с лишением преступника определенных благ и причинением ему нравственных страданий. Это свойство служит необходимым признаком наказания, позволяя последнему достигать своих Целей и делая наказание по своей сущности карой. Кара в этом смысле заключается в лишении осужденного материальных или иных благ (части заработанных денег, свободы передвижения, выбора места жительства, свободного общения с род-ными-и близкими и т.д.). Й в таком виде кара делает наказание средством предупреждения преступлений.
Кроме того, кара выступает и средством, лишающим осужденных возможности совершать новые преступления. Например, такое наказание, как лишение свободы, сопряжено не только с фактическим лишением осужденного физической свободы, в том числе и свободы передвижения, но и с помещением в специальные учреждения уголовно-исполнительной системы, где проходит отбывание этого наказания. Наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью также прямо направлено на лишение преступника возможности продолжать совершать преступления. Это наказание состоит в запрете занимать должности на государственной службе либо в органах местного самоуправления, а также в запрете заниматься определенной профессиональной или иной деятельностью и может применяться и как основное, и как дополнительное. При этом в соответствии с ч. 3 ст. 47 УК РФ суд имеет право применить рассматриваемое наказание в качестве дополнительного и без указания на то в санкции статьи Особенной части, если признает невозможным сохранение за виновным права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, основываясь на характере и степени общественной опасности содеянного и его личности. Еще Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 22 марта 1971 г. «О практике назначения судами дополнительных мер наказаний» специально подчеркивал, что «в каждом случае совершения лицом преступления, связанного с исполнением обязанностей по должности или занятием определенной деятельностью, суд обязан, учитывая характер совершенного преступления, обсудить вопрос о лишении подсудимого права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью».
Карательный потенциал наказания весьма различен у разных видов наказаний и прямо зависит от характера тех прав и свобод, которых мо
жет быть лишен осужденный или в которых он может быть ограничен. Карательное содержание конкретной назначенной осужденному меры наказания зависит от тяжести содеянного и личности виновного. Преступник может быть ограничен в физической свободе и изолирован от общества на определенный срок или даже пожизненно, в трудовых правах, в частности, в праве выбора занятия определенной деятельностью, материальных правах, включая получаемую заработную плату. От суда в конечном счете зависит, какое именно наказание и в каких пределах (на какой срок, в каком размере) будет назначено виновному.
Анализ ст. 44—59 УК РФ, определяющих систему наказаний и характеристики отдельных их видов, позволяет сделать вывод, что определенный объем кары присущ каждому из них. Именно наличие карательного содержания отличает наказание от иных мер уголовно-правового характера, также предусмотренных в уголовном законе и применяемых в связи с совершением преступлений или общественно опасных деяний, предусмотренных уголовным законом (например, к совершившим такие деяния в состоянии невменяемости). К таким мерам относятся принудительные меры воспитательного воздействия для несовершеннолетних (ст. 90—92 УК РФ) и принудительные меры медицинского характера (ёт. 97—104 УК РФ). Такие меры не носят карательного характера и, кроме того, не содержат отрицательной оценки содеянного и самого лица, от имени государства.
5. Наконец, наказание имеет специфическое уголовно-правовое последствие — судимость. Лицо, осужденное за совершение преступления, считается судимым в течение определенного срока со дня вступления обвинительного приговора суда в законную силу (ст. 86 УК РФ). Судимость влияет на правовое положение лица и после отбытия наказания, ограничивая его, например, в выборе рода занятий, а также учитывается при рецидиве преступлений. Судимость — правовое последствие только уголовного наказания и не сопровождает никакие иные меры государственного принуждения (административные наказания, меры дисциплинарной ответственности и др.).
Все указанные признаки в совокупности характеризуют наказание и позволяют отличать эту меру государственного принуждения от иных мер уголовно-правового характера, предусмотренных в УК РФ, и от мер других видов юридической ответственности (гражданско-правовой, административной, дисциплинарной).
§ 2. Цели наказания
К исследованию целей наказания обращались многие философы, а также ученые, работающие в области уголовного права. Надо заметить, что нет, пожалуй, в философии и теории уголовного права другого такого вопроса, породившего разнообразные теории и вызывавшего многочисленные дискуссии, как вопрос о целях наказания. Современные представления об этих целях и их формулировка в уголовном законе (ч. 2 ст. 43 УК РФ) базируются на существовавших в отечественной и зарубежной уголовно-правовой Дитературе различных теориях, объясняющих цели уголовного наказания, и в значительной стейени являются их переосмыслением.
С известной долей условности все теории целей наказания по отношению к решению ими главного вопроса: что есть наказание — возмездие за содеянные преступления или орудие их предупреждения в будущем? — можно разделить на две группы. Н.С. Таганцев верно подметил двойственность, присущую применению наказания: с одной стороны, оно относится к прошлому и представляется актом мщения, отйлатой, с другой стороны, наказание относится к будущему и потому выступает как средство для достижения определенных целей1. Соответственно этим сторонам наказания складывались и теории его целей. Не останавливаясь подробно на анализе всех этих теорий, обратим внимание на некоторые из них, получившие широкое распространение не только в философии уголовного права, но и в уголовном законодательстве.
Сторонники теорий, считавших главным в содержании наказания и главной его целью устрашение, представляли наказание как возмездие за совершенное преступление. Принцип талиона — «око за око, зуб за зуб» существовал в древнем уголовном законодательстве и был по своей сути требованием воздаяния за преступление равным страданием для преступника. Сторонниками этого требования были немецкие философы Кант и Гегель. И хотя Кант требовал для преступника нравственного воздаяния, он требовал отплаты злом, равным по силе действия злу, причиненному преступлением. Гегель также обосновывал существование наказания тем, что оно служит возмездием за содеянное преступником. По его мнению; «преступление как отрицание права есть открытый разлад с всеобщей волей. Наказание как отрицание этого отрицания необходимо для утверждения действительности права»1 2. Поэтому свою теорию Гегель назвал теорией восстановления, при этом наказание следовало выводить из сущности преступления. Но, в
1 См.: Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 41.
2 Курс советского уголовного права. Часть Общая. T. III. С. 33.
отличие от Канта, он понимал «возмездие не как материальное возмездие... внешнее равенство, а как некое равенство в ценности между ущербом, причиненным преступлением, и ущербом, причиненным преступнику наказанием»1.
На практике представления о наказании как акте возмездия преступнику приводили к широкому применению смертной казни, членовредительским наказаниям и публичности их исполнения. Принцип материального возмездия равным злом за причиненное зло лежал в основе уголовного законодательства многих стран вплоть до конца XVIII в.
Новый взгляд на наказание был заложен гуманистическими идеями Монтескье и Беккариа. По мнению Беккариа, «цель наказания заключается только в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других от совершения того же»* 2. В противоположность практике применения жестоких и мучительных наказаний он пришел к выводам о том, что «впечатление производит не столько строгость наказания, сколько его неизбежность» и что «уверенность в неизбежности хотя бы и умеренного наказания производит всегда большее впечатление, чем страх перед другим, более жестоким, но сопровождаемым надеждой на безнаказанность».
Кроме теорий возмездия, были распространены и теории целесообразности наказания (полезности, устрашения, исправления, общественной охраны, заглаживания вреда и др.). Среди этих теорий специально следует выделить теории предупреждения преступлений, которые можно разделить на три группы: признающие целью наказанйя только предупреждение преступлений со стороны лиц, преступления не совершавших (общее предупреждение); признающие целью наказания предупреждение преступлений со стороны преступника (специальное предупреждение) (так называемые простые теории); сложные теории, считающие равнозначными целями как общее, ;гак и специальное предупреждение преступлений.
В советский период отечественная наука уголовного права продолжила развитие гуманистических идей в понимании наказания и его целей. Наиболее распространенной позицией относительно целей наказания служило признание таковыми исправления и перевоспитания осужденных, а также общего и специального предупреждения преступлений. М.Д. Шаргородский — один из крупнейших исследователей наказания в советский период — полагал, что целями наказания могут
* Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. Ш.. С. 34. См. также: Пионтковский А. А. Учение Гегеля о праве и государстве и его уголовно-правовая теория. М., 1963.
2 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях.. М. 1939. С. 243.
быть признаны только общее и специальное предупреждение преступлений. И, наконец, нельзя не указать на группу ученых, которые считали, что помимо названных целей наказание преследует еще и цель кары.
Также следует отметить позиции авторов, полагавших, что перед наказанием стоят и некоторые другие цели, например восстановление справедливости1 и восстановление дезорганизованных преступлением общественных отношений (как главная интегративная цель наказания)1 2.
Новый УК РФ называет следующие цели наказания: 1) восстановление социальной справедливости; 2) исправление осужденного; 3) предупреждение новых преступлений (ч. 2 ст. 43).
Понятие справедливости — этическая категория, в которой отражаются общественные представления о соотношениях добра и зла, между деянием и воздаянием за него и др. Однако содержание справедливости в праве более специфично и отражает соответствие между правами и обязанностями человека, их объемом, атакже их взаимозависимость. Нарушение прав и обязанностей, тем более признаваемое государством как преступное, нарушает и социальную справедливость. Тогда у государства появляется право (и обязанность) возбудить уголовное преследование и наказать преступника. В основе этого права лежит упречное с точки зрения закона поведение лица, способного выбирать варианты своего поведения и выбравшего такой из них, который является посягательством на правоохраняемые интересы и нарушает уголовный закон. Именно поэтому наказание выступает в качестве справедливой кары за содеянное, размер и содержание которой зависят, прежде всего, от тяжести совершенного деяния и личности виновного.
Хотя уголовно наказуемые деяния и считаются самыми серьезными и важными для общества нарушениями социальной справедливости, все же совершивший кражу на сумму 100 руб. не может быть наказан так же сурово, как убивший за деньги. Таким образом, государство, реализующее свое право наказать преступника и тем самым восстановить нарушенную его деянием социальную справедливость, в свою очередь, также связано этой справедливостью, понимаемой как соотношение преступления и наказания. Нарушение этого соотношения, излищнее применение уголовной репрессии или ее применение вне связи со степенью и характером общественной опасности содеянного
1 См.: Беляев Н.А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации. Л., 1986. С. 64.
2 См.: Похмелкин В.В. Достижение справедливости при назначении наказания по советскому уголовному праву: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. М., 1985. С. 13, 14.
и личностью виновного (например, равная степень наказания рецидивиста и впервые совершившего преступление) нарушает социальную справедливость. Верно и обратное: излишне мягкое наказание за особо тяжкое преступление также нарушает принцип справедливости (ст. 6 УК РФ). В этих случаях будет страдать и авторитет уголовного закона, будет подорвано уважение к нему как одному из источников общественных представлений о социальной справедливости в отношении преступления и наказания. В своей карательной деятельности государство должно стремиться поддерживать авторитет уголовного закона в обществе, воспитывать уважение граждан к его предписаниям.
Цель восстановления социальной справедливости достигается различными способами, зависящими от качественных и количественных характеристик отдельных видов наказаний. Так, наказания имущественного характера (например, йгграф) имеют более явный «компенсационный» характер в отношении причиненного преступлением вреда. Там же, где последствия преступления объективно не могут быть восстановлены, — например, никто не может оживить убитого и не всегда возможно полное восстановление здоровья потерпевшего от причиненного тяжкого вреда его здоровью^ — восстановительной мерой служат более суровые наказания, связанные с лишением более значимых прав и свобод осужденного, — лишение свободы на определенный срок и даже пожизненно, смертная казнь, пока формально сохраняющаяся в УК РФ. Последняя в смысле достижения анализируемой цели наказания служит, скорее, символом торжества социальной справедливости и удовлетворяет нравственное чувство общества.
Таким образом, цель восстановления социальной справедливости достигается путем лишения или ограничения прав и свобод лица, совершившего преступление, — «карательное содержание наказания превращается в своеобразный уголовно-правовой способ восстановления социальной справедливости»1. И здесь из положения современного уголовного права явно выглядывает принцип возмездия, тот самый, возникновение которого относится к древнейшим временам человеческой истории. Нельзя не согласиться с А.В. Наумовым в том, что «признание восстановления социальной справедливости целью наказания (да еще поставленной законодателем на первое место среди других целей) требует одновременного откровенного признания в том, что эта цель не может означать ничего другого, как цели возмездия — восстановления нарушенных преступлением ценностей и прав»1 2.
1 Флетчер Дж., Наумов А. В. Основные концепции современного уголовного права. М., 1998. С. 108.
2 Там же. С. 109.
И все же, говоря о социальной справедливости как цели наказания и как ограничителе карательной деятельности государства, надо обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, государство не может использовать свое право наказывать преступника без необходимости и целесообразности такого наказания (и потому уголовный закон содержит ряд норм, дающих право не применять наказание фактически, например условное осуждение, либо освободить виновного от уголовной ответственности и наказания). Во-вторых, преступник даже после осуждения продолжает оставаться членом общества, и все иные его-права и Свободы, за исключением ограниченных или отмененных на время назначенной меры наказания, у него сохраняются. Поэтому недопустимо причинять ему физические мучения, усугубляя моральные страдания условиями, в которых он содержится, налагать при применении наказания иные правоограничения, выходящие за рамки назначенной меры. «Будучи личным страданием, причиняемым виновному за учиненное им деяние, — писал Н.С. Таганцев, — наказание должно быть организовано так, чтобы оно служило или могло служить тем целям, которые преследует государство, наказывая»1.
Отмеченные обстоятельства, будучи прямо предопределяющими достижение цели восстановления социальной справедливости, должны также учитываться и при реализации других целей наказания, закрепленных в уголовном законе.
Цель исправления осужденного состоит в таком изменении его личности, при котором он возвращается в общество гражданином, не нарушающим уголовный закон и уважающим правила человеческого общежития. От наказания не требуется, чтобы осужденный в результате его применения нравственно переродился, но с помощью наказания его можно приучить к труду, дисциплине общежития с другими людьми. Для того чтобы признать цель исправления преступника достигнутой, достаточно, чтобы он не совершал новых преступлений как во время отбывания наказания, так и в будущем..Мотивы несовершения новых преступлений, по нашему мнению, значения не имеют — в качестве таковых могут выступать и страх вновь подвергнуться наказанию, и изменение взглядов и убеждений преступника.
К целям Наказания законодатель отнес и предупреждение совершения новых преступлений. Данная цель имеет две составляющие: предупреждение совершения новых преступлений со стороны осужденных (специальное предупреждение или сйециальная превенция) и предупреждение совершения преступлений со стороны других лиц (общее предупреждение или общая превенция).
* Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 97.
Цель специальной превенции достигается, во-первых, лишением преступника возможности совершать новые преступления, например, путем помещения в учреждения уголовно-исполнительной системы (при лишении свободы) либо ограничения в правах (при лишении права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью); во-вторых, воспитательным воздействием на осужденного в процессе исполнения наказания; наконец, устрашением преступника. Устрашение, в свою очередь, достигается наложением на осужденного определенных законом правоограничений, характерных для конкретного вида наказания, причинением ему в результате этого нравственных страданий. Правда, надо заметить, что на сегодняшний день не существует достаточно надежных, эмпирически обоснованных данных, доказывающих, что опыт пережитого наказания усиливает у преступника страх перед наказанием будущим. Цель специального предупреждения считается достигнутой, когда осужденный не совершает новых преступлений и во время отбывания наказания, и после него, т.е* показатели достижения этой цели одинаковы с показателями достижения цели исправления. Статистическим показателем здесь служит рецидив преступлений — как число новых преступлений, совершенных во время отбывания наказания, так и фактический рецидив в целом, т.е* вся совокупность вновь совершенных преступлений. В 1994 г. удельный вес ранее судимых среди осужденных ко всем видам наказаний составил 35,2%, из них уже отбыли меру наказания и вновь совершили преступления 34,5%, а сделали это во время отбывания наказания 18,3%, в том числе в местах лишения свободы — 2,3%. Таким образом, статистика говорит, что большинство осужденных новых преступлений не совершают.
Общее предупреждение направлено на лиц, ранее не подвергавшихся наказанию. Оно заключается в предупреждении таких граждан о том, что предписания уголовного закона обязательны для исполнения под угрозой наступления неблагоприятных последствий. Эта цель наказания достигается как самим фактом издания уголовного закона, установлением в нем наказаний за преступные деяния, так и назначением конкретного наказания виновному в совершении конкретного преступления.
В первом случае законодатель сообщает, что определенное поведение считается нежелательным и граждане должны избегать его под угрозой наказания. Так осуществляется йоспитательное и формирующее привычку к избеганию определенного поведения мотивационное воздействие уголовного закона. Угроза наказания рассматривается как контрмотив поведения для лиц, склонных к совершению преступлений, а также как способ подкрепления намерений их не совершать —
для остальных членов общества. Для них же угроза наказания укрепляет сознание неприкосновенности правопорядка.
Во втором случае реальное назначение наказания преступнику показывает, что уголовный закон не бездействует. Тем самым также оказывается психологическое мотивационное воздействие на поведение.
Таким образом, общее предупреждение как цель наказания состоит в оказании устрашающего и воспитательного воздействия на лиц, ранее не вступавших в конфликт с уголовным законом.
Надо заметить, что многие ученые весьма невысоко оценивают эффективность общей превенции, однако законодатель исходит из презумпции ее существования. Это проявляется, например, в том, что, стремясь радикально повлиять на преступность методом уголовной репрессии, законодатель устанавливает строгие наказания за опасные или распространенные преступления, усиливает уголовные наказания по причине роста преступности, ориентирует правоприменительную практику на использование более строгих мер ответственности в отношении виновных в тяжких преступлениях.
Подобные представления весьма распространены и в общественном правосознании, где страх перед ростом преступности и попытка найти универсальный рецепт для противодействия ей проявляются в требованиях усиления мер уголовной ответственности, сохранения, а то и расширения применения смертной казни, хотя и история, и практика многих стран показывают весьма невысокую эффективность последних в борьбе с преступностью, порождаемой социальными причинами.
Глава 17. СИСТЕМА И ВИДЫ НАКАЗАНИЙ
§ 1. Понятие системы и видов наказаний
Уголовный кодекс РФ не содержит упоминания о системе уголовных наказаний, ограничиваясь перечислением их видов в ст. 44, однако доктрина уголовного права исходит из того, что уголовные наказания образуют систему, которая характеризуется определенными признаками. В числе признаков системы наказаний в доктрине называются:
а) исчерпывающий перечень наказаний, означающий, что и Российской Федерации никакие другие виды наказаний за совершенные преступления не могут применяться;
б) определенная последовательность перечислений наказаний от менее строгих к более строгим;
в) обязательность для суда наказаний, предусмотренных уголовным законом1.
Кроме того, система наказаний представляет собой совокупность, характеризующую элементы института наказания как единого целого и наказаний, перечисленных в ней, назначенных по приговору суда и обязательных для осужденного.
Виды наказаний составляют содержание системы наказаний. Статья 44 УК РФ предусматривает 12 видов наказаний, а именно: а) штраф; б) лишение права занимать определеннее должности или заниматься определенной деятельностью; в) лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград; г) обязательные работы; д) исправительные работы; е) ограничение по военной службе; ж) ограничение свободы; з) арест; и) содержание в дисциплинарной воинской части; к) лишение свободы на определенный срок; л) пожизненное лишение свободы; м) смертная казнь. Эта классификация видов наказаний по степени строгости (от менее строгих к более строгим) является новеллой УК РФ по сравне-
1 См.: Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 3. С. 56; Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть: Курс лекций. С. 369—370.
нию с предшествовавшим ему УК РСФСР. В доктрине уголовного права такой подход к последовательности изложения видов наказаний был предложен в теоретической модели Общей части проекта Уголовного кодекса, разработанной в Институте государства и права РАН1. Идея состояла в том, чтобы и в статьях Особенной части УК санкции формулировались, когда в них предусматривается несколько видов наказаний начиная с менее строгих к более строгим (в настоящее время этот подход осуществлен в УК РФ). Это обязывает суд в принципе, решая вопрос о мере наказания подсудимому, начинать обсуждение с вопроса о достаточности применения менее строгого наказания и только после; признания такого наказания недостаточным (несправедливым) решать вопрос о назначении более строгого вида наказания:
В УК РФ появились новые виды наказания’ которых не было в УК РСФСР 1960 г.: обязательные работы, ограничение по военной службе (для военнослужащих) и арест. В настоящее время трудно говорить об эффективности этих наказаний, так как практически их применения нет, а применение обязательных работ и арест отложены Федеральным законом от 13 июня 1996 г. (в ред. от 28 декабря 2004 г., с изм. и доп., вступающими в силу 30 января 2005 г.) «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» до создания необходимых условий для исполнения этих видов наказаний.
В доктрине уголовного права и в российском законодательстве наказания делятся на основные и дополнительные. УК РФ также предусматривает деление видов наказаний на основные и дополнительные.
К основным наказаниям относятся: обязательные работы, исправительные работы, ограничение по военной службе, ограничение свободы, арест, содержание в дисциплинарной .воинской части, лишение свободы на определенный срок, пожизненное лишение свободы и смертная казнь (ч. 1 ст. 45). Основные наказания по конкретному делу всегда назначаются первыми, они никогда не могут назначаться дополнительно к другим наказаниям. Кроме того,- основное наказание может назначаться только тогда, когда оно указано в санкции статьи Особенной части УК, за исключением следующих случаев: назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за то или иное конкретное преступление; назначения наказания при вердикте присяжных заседателей о снисхождении; при замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания (ст. 64,65,80 УК РФ). За каждое преступление назначается только одно основное наказание из числа перечисленных в'санкции статьи Особенной части УК. Несколько основных
1 См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 143.
наказаний может быть назначено одному лицу только при совершении им не одного, а двух и более преступлений. В таких случаях каждое наказание считается самостоятельным и включается в основное наказание по совокупности преступлений или приговоров (ст. 69,70 УК РФ).
К дополнительным наказаниям относятся: лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград (ч. 3 ст. 45 УК РФ). Дополнительные наказания всегда следуют за основным наказанием.. Их нельзя назначить виновному лицу без определения ему основного наказания. Одному лицу за одно совершенное преступление может быть назначено два дополнительных наказания при наличии для этого оснований. Например, совершившему растрату лицу, действия которого квалифицированы по ч. 3 ст. 160 УК РФ, имеющему воинское звание капитан запаса, может быть назначено одновременно дополнительное наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, лишения воинского звания «капитан».
Рассматриваемые два вида дополнительного наказания различаются по существу. Они могут быть назначены одному и тому же подсудимому, если суд найдет это необходимым и при отсутствии о них упоминания в санкции статьи УК. Такие виды наказаний, как штраф, лишение Права занимать определенные должности или заниматься Определенной деятельностью, могут назначаться и в качестве основных, и в качестве дополнительных наказаний (ч. 2 cf. 45 УК РФ).
Из УК РФ вытекает классификация наказаний, которая может служить системообразующей для курса уголовного права. А.В. Наумов вполне обоснованно, опираясь на новый УК, делит их на наказания, не связанные с ограничением или лишением свободы и связанные с ограничением или лишением свободы1. Разумеется, смертная казнь как вид наказания находится за рамками такого деления и подлежит самостоятельному рассмотрению.
При изучении системы и видов наказаний необходимо обратить внимание на серьезные изменения, которым подвергся УК РФ в результате принятия Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации». В этом Законе 261 статья УК так или иначе изложена в новой редакции. Изменения и дополнения коснулись статей как Общей, так и Особенной частей Кодекса. Изменения и дополнения внесены главным образом в формулировки санкций. Теперь за исключением наказаний за тяжкие и особо тяжкие преступления имеется воз
1 См.: Наумов А.В, Указ. соя. С. 375—389.
можность шире применять различные виды наказаний, не связанные с лишением свободы на длительные орокй или вообще не применять этот вид наказания. Штраф подлежит назначению в рублях, а не в «мро-тах», что позволяет этот вид наказаний сделать более понятным для всех участников уголовного процесса и граждан. Уменьшены сроки наказаний для несовершеннолетних, совершивших преступления в возрасте до 18 лет. Более четко сформулированы правила назначения осужденным к лишению свободы вида исправительных учреждений и др.
Что касается Диспозиций некоторых статей Особенной части УК, то изменения, внесенные данным Законом в УК, учитываются в учебнике Особенной части уголовного права.
Определенное представление о системе наказаний и частоте упоминая в УК различных видов наказаний в санкциях, в которые, по общему правилу, включены несколько видов наказания. Это увеличивает возможности суда для назначения справедливого наказания. Только за тяжкие и особо тяжкие преступления, по общему правилу, предусматривается Один вид наказания в виде лишения свободы. За преступления небольшой и средней тяжести в санкциях предусматривается возможность более широкого выбора наказания как по виду, так и по его размеру.
Обсчет санкций показал, что всего в статьях и частях Особенной части УК предусмотрено 1434 вида наказания, которые приняты за 100%, Они распределены следующим образом: штраф (ст. 46 УК) 329 раз, или 22,9%, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (ст. 47 УК) — 199, или 9,7%, лишение специального, воинского звания, классного чина и государственных наград в санкциях Особенной части УК специально не предусмотрено (ст. 48 УК); обязательные работы (ст. 49 УК) — 82, или 5,7%; исправительные работы (ст. 50 УК) — 11, или 7,7%; ограничение по военной службе (ст. 51 УК) — 20, или ls4%; ограничение свободы (ст. 53 УК) — 74, или 5,2%; арест (ст. 54 УК) — 132, или 9,2%; содержание в дисциплинарной воинской части (ст. 35 УК) — 24, или 1,7%; лишение свободы на определенный срок (ст. 56 УК) — 468, или 32,3%; пожизненное лишение свободы (ст. 57 УК) — 5, или 0,3%; смертная казнь (ст. 59 УК) - 5, или 0,3%.
Этот анализ дает представление об уголовной политике, которая заложена законодателем в Уголовном кодексе, составляющей важную первоначальную часть уголовной политики государства в целом.
В УК РФ не предусмотрены какие-либо другие классификации видов наказаний, но доктрине уголовного права они известны.
О системе наказаний в том виде, как мы ее представляем в настоящее время, можно вести речь, лишь начиная с периода после принятия
"ТЯЖ
в России Свода законов уголовных 1832 г. До этого есть основания говорить лишь об отдельных видах наказаний, которые предусматривались как санкции за конкретные преступления.
Свод законов уголовных был первым Уголовным кодексом России. В нем впервые в российском законодательстве наказания изложены в виде перечня, который имеет значение не только для определения их видов, но и в связи с расположением последовательно по иерархии строгости, что позволяет считать эти виды системой наказаний.
По мнению И.Я. Фойницкого, характерной чертой Свода законов уголовных было стремление развить каждую из мер (видов) наказания в особую систему с самостоятельной для каждой меры градацией, что привело к тому, что Свод знал фактически несколько карательных систем1.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., как видно из его наименования, все наказания делило на уголовные и исправительные.
К уголовным наказаниям относились: 1) лишение всех прав состояния и смертная казнь; 2) лишение всех прав состояния и ссылка на каторжные работы, а для лиц, не изъятых от телесных наказаний, — публичное наказание плетьми от 30 до 100 ударов с наложением клейма; 3) лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь, а для лиц, не освобожденных от телесных наказаний, — публичное наказание плетьми от 10 до 30 ударов с наложением клейма; 4) лишение всех прав состояния и ссылка в Сибирь.
К исправительным наказаниям относились: ссылка в Сибирь или другие отдаленные губернии с сечением розгами лиц, не освобожденных от телесных наказаний; временное заключение в крепости или в смирительном доме либо в тюрьме; краткосрочный арест; выговор, внушение или замечание в присутствии суда; денежные взыскания. Ссылка и различные виды лишения свободы делились, как и уголовные наказания, на роды и степени, определявшие место и срок наказания.
Вся система мер наказаний уголовных и исправительных в доктрине уголовного права именовалась «лестницей наказаний», расположенных в ней в зависимости от степени тяжести;
Уложением о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1885 г. казуистическая «лестница наказаний» была существенно переработана, но и она, по мнению Н.С. Таганцева, «оказалась тяжеловес-
1 См.: Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. СПб., 1889. С. 81.
ной и непригодной. Жизнь выбросила из нее так много ступеней, что в ее более поздней обрисовке закона от 10 июня 1900 г. она сохранила мало сходства с первоначальной»1.
Уголовное уложение 1903. г. значительно упростило российскую систему наказаний. Оно предусматривало следующие виды наказаний: 1) смертную казнь (через повешение, непублично); 2) каторгу (без срока или от4до 15лет); 3) ссылку на поселение без срока; 4) заключениев исправительном доме на срок от одного года и шести месяцев до шести лет; 5) заключение в крепости на срок от двух недель до шести лет: 6) заключение в тюрьме на срок от двух недель до одного года; 7) арест на срок от одного дня до шести месяцев; 8) денежную пеню от 10 до 500 руб. Осуждение к наиболее строгим мерам наказания влекло за собой лишение прав состояния, которое состояло в потере титулов, чинов, орденов, знаков отличия, почетных званий и ряда других прав и преимущестц.
Первом актом советской власти, в котором устанавливалась система наказаний, были Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, разработанные Наркоматом юстиции и опубликованные 12 декабря 1919 г. Анализ системы и видов наказаний по Руководящим началам и по УК РСФСР 1922 г. показывает, что его составители находились под влиянием идей социологической школы уголовного права. Рассматривая в качестве наказания меры социальной защиты, УК РСФСР не упоминал о вине и вменяемости, обосновывал репрессию опасностью личности преступника и признавал опасное состояние личности. Однако при установлении видов и размеров наказаний принималась во внимание и опасность деяния.
Влияние социологической школы сказалось и на классификации мер социальной защиты, включавших в себя не только наказание. Прежде всего к таким мерам относились: а) изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно; б) лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой; в) принудительные работы без содержания под стражей; г) условное осуждение; д) конфискация имущества полная и частичная; е) штраф; ж) поражение прав; з) увольнение от должности; и) общественное порицание; и) возложение обязанности загладить вред (ст. 32 УК). К другим мерам социальной защиты относились: помещение в учреждения для умственно отсталых или морально дефективный; принудительное лечение; запрещение занимать ту или иную должность или заниматься определенной деятельностью либо промыслом; удаление из определенной местности. Кроме того, революционным
1
Таганцев Н.С. Русское уголовное право. СПб., 1902. Т. 2. С. 960.
трибуналам предоставлялось право применять расстрел «впредь до его полной отмены» в соответствии с санкциями Особенной части УК.
УК РСФСР 1926 г. в своей основе повторил систему и виды наказаний предшествующего УК. Среди заслуживающих внимания изменений необходимо отметить: деление лишения свободы на два вида (в исправительно-трудовых лагерях и в общих местах заключения), введение ссылки и высылки внутри страны и исключение из видов наказаний условного осуждения. Сохранялся и термин «меры социальной защиты судебно-исправительного характера», который с 1934 г. стал именоваться наказанием.
Основами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. был установлен следующий перечень наказаний: лишение свободы; ссылка; высылка; исправительные работы без лишения свободы; лишение права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью; штраф; общественное порицание; конфискация имущества; лишение воинского и специального звания. Предусматривалась и смертная казнь как временная и исключительная мера наказания. УК РСФСР 1960 г. повторил видЬт и систему наказаний, которые были заложены в Основах. В 1993 г. из УК РСФСР был исключены ссылка и высылка как утратившие реальное общественное значение.
§ 2. Наказания, не связанные с ограничением или лишением свободы
Штраф. В ст. 46 УК РФ штраф определяется как предусмотренное Уголовным кодексом денежное взыскание.
Штраф устанавливается в размере от 2500 до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух недель до пяти лет. Штраф в размере от 500 000 рублей или в размере заработной платы* или иного дохода осужденного за период свыше трех лет может назначаться только за тяжкие и особо тяжкие преступления в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса.
Размер штрафа определяется судом с учетом тяжести совершенного преступления и имущественного положения осужденного и его семьи, а также с учетом возможности получения осужденным заработной платы или иного дохода. С учетом тех же обстоятельств суд может назначить штраф с рассрочкой выплаты определенными частями на срок до трех лет.
Размер штрафа по конкретному делу определяется судом в зависимости от тяжести преступления и с учетом имущественного положения
осужденного. Штраф может применяться в качестве основного и дополнительного наказания.
При назначении штрафа в качестве основного наказания суд должен исходить из требований закона, учитывать низший и высший пределы штрафа, предусмотренные Общей частью УК. В то же время штраф как основная мера наказания может быть назначен в качестве более мягкого наказания, чем предусмотрено санкцией статьи Особенной части УК.
Но суду не предоставлено право назначать штраф в качестве дополнительного наказания, если он предусмотрен в санкции лишь как основное наказание, но не указан как дополнительное наказание. Щтраф может быть назначен и при условном осуждении как дополнительное наказание, но только по тем статьям Особенной части УК, по которым он предусмотрен как дополнительное наказание.
При неуплате штрафа в 30-дневный срок добровольно, его взыскивает судебный пристав-исполнитель принудительно. При злостном уклонении от уплаты штрафа он подлежит замене другими видами наказаний в пределах санкции той же статьи Особенной части УК.
В случае злостного уклонения от уплаты штрафа он заменяется другими видами наказания: исправительными работами, а также обязательными работами или арестом после создания условий их реального выполнения. Эквивалент замены штрафа этими наказаниями как в УК, так и в УИК РФ не определен. При злостном уклонении от уплаты штрафа суд не вправе заменять его лишением свободы, поскольку перечень наказаний для замены штрафа в ст. 46 УК РФ считается исчерпывающим. В УК РФ признаки злостного уклонения не определены. Такая попытка предпринята в ст. 32 УИК РФ. Злостным уклонением призйается неуплата штрафа в установленный срок и сокрытие своих доходов или имущества от принудительного взыскания. Рассматривая вопрос о злостности уклонения осужденного от уплаты штрафа, суд обязан учитывать реальную возможность этого лица уплатить штраф, а также наличие или отсутствие у него желания заплатить или затягивать его уплату не только в связи с сокрытием доходов или имущества, но и по другим основаниям, например в связи с инфляцией.
Удельный вес осужденных к штрафу от общего числа приговоренных к различным видам наказания в 1980 г. составил 11,9%, в 1990 г. — 11,6, в 1991 г. - Ц,2, в 1992 г. - 10,2, в 1993 г. 8,9%. Это по УК РСФСР 1960 г., в котором было 119 санкций в статьях и частях статей, предусматривающих штраф в качестве основного и дополнительного видов наказаний. В УК РФ число санкций в статьях и частях статей, предусматривающих штраф в качестве меры наказания после изменений УК в 2003 г., возросло до 329. При всех различиях УК РСФСР
I960 г. и действующего УК РФ нельзя не отметить, что законодатель активно ориентирует суды на более широкое применение штрафа как наказания за совершенные преступления.
С нашей точки зрения, штраф — наиболее «удобный» для осужденных за нетяжкие преступления и наиболее «выгодный» для государства вид наказания. В то же время он содержит в себе и «карательный» элемент — принуждение правонарушителей к правопослушному поведению. Во всяком случае складывающееся положение с применением штрафа в судебной практике заслуживает тщательного изучения и внесения данного вопроса на рассмотрение Пленума Верховного Суда РФ.
Штраф — традиционная мера наказания для русского и российского законодательства. В одной из рукописей «Русской Правды» говорилось, что вира в пользу князя была установлена еще отцами и дедами. Штраф сохранялся в виде виры, пени, взыскания во всех последующих законодательных актах России до 1917 г. и в уголовных кодексах советского периода.
Лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Как следует из ст. 47 УК РФ, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью состоит в запрещении занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления либо заниматься определенной профессиональной или иной деятельностью. Рассматриваемый вид наказания состоит из двух подвидов: 1) запрещения занимать должность на государственной службе или в органах местного самоуправления и 2) запрещения заниматься определенной профессиональной или иной деятельностью. Представляется, что во втором случае имеется в виду не только трудовая деятельность, но и сфера досуга — например, запрещение управлять автотранспортом по приговору суда относится не только к работе по найму в качестве шофера, но и к управлению автомобилем, принадлежащим осужденному на праве собственности, членам его семьи, друзьям, знакомым. В целом этот вид наказания применяется по приговору суда в качестве и основного, и дополнительного наказания. Как основное наказание оно может быть назначено только в случаях, когда предусмотрено в санкции статьи или части статьи УК, по которой осужден виновный, сроком от одного до пяти лет. Лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью как основное наказание предусмотрено в 30 санкциях статей и частей статей Особенной части УК РФ. В качестве дополнительного наказания оно может быть назначено и в случаях, когда не упоминается в санкции статьи, по которой осужден виновный, сроком от одного года до трех лет. При этом суд
учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления и личность виновного, которые не позволяют сохранять за ним право занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Данное наказание в качестве дополнительного упоминается в 139 статьях и частях статей Особенной части УК РФ. Закон исходит из того, что в случае назначения этого вида наказания в качестве дополнительного к обязательным работам или исправительным работам, а также при условном осуждении его срок исчисляется с момента вступления приговора в законную силу. В случае же назначения лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в качестве дополнительного вида наказания к ограничению свободы, аресту, содержанию в дисциплинарной воинской части, лишению, свободы оно распространяется на все время отбывания указанных видов наказания, но срок начала его исполнения исчисляется не с момента вынесения приговора или вступления его в силу, а с момента отбытия основных видов наказания.
Последствием лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью для осужденного считается не только исполнение этого вида наказания самого по себе; оно может привести к ограничению или утрате им льгот и преимуществ, связанных с прежней должностью или работой, к перерыву специального трудового стажа, а также к снижению размера заработной Платы или иного заработка.*
Из публикуемых теперь статистических данных следует, что к рассматриваемому ввду наказания суды приговаривали по УК РСФСР в 1989 г. — 12,8% осужденных; в 1990 г. —11,7; в 1991 г. — 10,5; в 1992 г. — 7,9; в 1993 г. —1,8%. По УК РФ к данному виду наказания в 1998 г. было осуждено 59 656 человек, или 5,8% общего числа осужденных. Как видно из приведенных статистических данных, снижение числа осужденных к лишению права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью совпало с началом радикальных экономических реформ, что привело к изменению приоритетов трудовой деятельности, к снижению требовательности и дисциплины в обществе, а отсюда и к возникновению у судов сомнений в целесообразности применения этой меры наказания и возможности ее реального Исполнения.
Наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью^ назначенное в качестве основного либо дополнительного вида наказания к штрафу, обязательным работам или исправительным работам, а также при условном осуждении, в соответствии со ст. 33 УИК РФ исполняют уголовно-исполнительные инспекции по месту жительства'осужденных.
В тех же случаях, когда указанное наказание назначено в качестве дополнительного вида наказания к ограничению свободы, аресту, содержании? в дисциплинарной воийской части или лишению свободы, его исполняют учреждения и органы, исполняющие основные виды наказаний, а после отбытия основного вида наказания — уголовно-исполнительные инспекции по месту жительства осужденных.
Требования приговора о лишении права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью обязательны для администрации учреждения или организации, в которой работает осужденный. Они обязательны также для органов, правомочных аннулировать разрешение на занятие определенной деятельностью (ст. 35 и 36 УИК РФ). Закон возлагает на осужденного обязательность исполнять приговор, предоставлять по требованию уголовно-исполнительной инспекции документы, связанные с отбыванием рассматриваемого наказания. Однако УК РФ в настоящее время не предусматривает ответственности за уклонение от выполнения осужденным предписаний приговора суда о запрете занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.
Лишение специального, воинского и почетного звания, классного чина и государственных наград. В соответствии со ст. 48 УК РФ суд, рассматривая дело о совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, может лишить виновного специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград. Применяется это наказание только в качестве дополнительного. При решении данного вопроса суд обязан не только учесть то, что осужденный совершил тяжкое или особо тяжкое преступление, но и установить, что по характеру и обстоятельствам совершенного преступления он утратил моральное право иметь специальное или воинское звание либо классный чин и занимать должности, которые соответствуют этим званиям; а также потерял право носить государственные награды. С утратой упомянутых званий и наград осужденный лишается права на дьготы и преимущества, которыми он пользовался или мог воспользоваться, например право получить специальную пенсию.
Воинское звание — это звание, которое присваивается в Вооруженных Силах, органах внешней разведки, органах Федеральной службы безопасности, установленное Федеральным законом от 28 марта 1998 г. (в ред. от 1 апреля 2005 г.) «О воинской обязанности и военной службе».
Специальные звания и классные чины присваиваются соответственно работникам ряда ведомств, например министерств внутренних дел, иностранных дел, юстиции, а также органов прокуратуры и налоговой, таможенной и некоторых других служб.
К почетным званиям относятся, например, звания «Народный артист РФ», «Заслуженный учитель РФ», «Заслуженный строитель РФ», «Почетный гражданин Москвы». Государственными наградами явля-ются Золотая Звезда Героя РФ, орден «Знак Почета», орден Славы трех степеней, орден «За заслуги перед Отечеством», медали «За отвагу», «За боевые заслуги» и др.
В судебной практике встречаются случаи, когда суды относят к специальным званиям ученые степени и звания. Между тем лица, совершившие тяжкие или особо тяжкие преступления, йе могут быть лишены по приговору суда этих степеней и званий в порядке, установленном ст. 48 УК РФ.
Обязательные работы. Обязательные работы предусмотрены в ст. 49 УК РФ как основной вид наказания (ст. 45 УК РФ). Это новый вид наказаний, неизвестный ранее советскому уголовному законодательству. Однако он был известен Своду законов уголовных 1832 г. Так, в ст. 34 и 5 5 Свода предусматривались городские работы и работы у частных лиц как самостоятельный вид наказания. Указывалось, что осужденные из нижних сословий отдаются на городские работы и частным лицам для заработка.
По УК РФ, обязательные работы предусмотрены р ст. 82 Особенной части и заключаются в выполнении осужденным в свободное от основной работы или учебы время бесплатных общественно полезных работ, вид которых и объекты, на которых они отбываются, определяются органами местного самоуправления по согласованию с уголовно-исполнительными инспекциями. Они устанавливаются на срок от 60 до 240 часов и отбываются не свыше четырех часов в день. Представляется, что имеются в виду работы, связанные с благоустройством городских и сельских улиц, помещений административных и иных зданий общественного пользования; работы по уходу за больными в больницах; погрузочно-разгрузочные и иные работы, относящиеся к неквалифицированным видам труда.
Этот вид наказания не назначается лицам, признанным инвалида-; ми первой группы; беременным женщинам; женщинам, имеющим де-: тей в возрасте до восьми лет; женщинам, достигшим 55-летнего возраста; мужчинам, достигшим 60-летнего возраста, а также военнослу-г жащим, проходящим военную службу по призыву. В новой редакции ст. 49 УК (2003 г.) исключен запрет назначения обязательных работ ли-> цам, признанным инвалидами второй группы, которые по определен > нию освобождены от физического труда.
i Наказание в виде обязательных работ исполняют уголовно-испол-1 нительные инспекции по месту жительства осужденных, которые при-
г
влекаются (точнее, будут привлекаться) к отбыванию наказания не позднее 15 дней со дня поступления в уголовно-исполнительную инспекцию соответствующего распоряжения суда с копией приговора, определения или постановления (ст. 25 УИК РФ).
Администрация организаций, где осужденными выполняются обязательные работы, обязана осуществлять контроль за качеством их выполнения и сообщать в уголовно-исполнительную инспекцию о количестве отработанных осужденным часов или об уклонении осужденного от исполнения наказания.
В случае злостного уклонения осужденного от исполнения обязательных работ они могут быть заменены судом ограничением свободы, арестом или лишением свободы. При этом время, в течение которого осужденный отбывал обязательные работы, ареста или лишения свободы учитывается из расчета один день ограничения свободы, ареста или лишения свободы, за восемь часов обязательных работ.
Обязательные работы в Российской Федерации в соответствии с Федеральным законом от 13 июня 1996 г. «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» (в ред. от 18 декабря 2004 г.) должны будут исполняться по мере создания необходимых условий для их исполнения, но не позднее 2004 г. 28 декабря 2004 г. был принят Федеральный закон «О введении в действие положений УК РФ и УИК РФ о наказании в виде обязательных работ», согласно которому вводится в действие положение УК РФ о наказании в виде обязательных работ. Этим же Законом вводите^ в действие и Положение УЦК РФ о наказании в виде общественных работ.
Исправительные работы. Как вид наказания в ст. 50 УК РФ предусмотрены исправительные работы, которые назначаются осужденному, не имеющему основного места работы, и отбываются в местах, определяемых органом местного самоуправления по согласованию с органом, исполняющим наказания в виде исправительных работ, но в районе места жительства осужденного.
Исправительные работы устанавливаются на срок от двух месяцев До двух лет.
Из заработка осужденного к исправительным работам производятся удержания в доход государства в размере, установленном приговором суда, в пределах от пяти до двадцати процентов.
Представляется, что в отличие от прежней редакции УК РФ (до 8 декабря 2003 г.) исправительные работы не назначаются по месту работы виновного, а только на общих основаниях. Данный вид наказания упоминается в 111 статьях (частях) Особенной части УК.
Исполнение исправительных работ организуют уголовно-исполнительные инспекции. Им предоставлены функции контроля за ис-
полнением этого вида наказания; на них также возложена обязанность предупреждать совершение осужденными новых преступлений. В период отбывания исправительных работ осужденный не может уволить-
• ся с работы по собственному желанию без разрешения уголовно-исполнительной инспекции, которое выдается в письменной форме. Во время исполнения приговора к исправительным работам администра-' ция не вправе предоставлять осужденному отпуск продолжительностью более 18 дней (ст. 40 УИК РФ).
Исправительные работы не назначаются лицам, признанным инвалидами первой группы, беременным женщинам, женщинам, имею-' щим детей в возрасте до трех лет, военнослужащим, проходящим военную службу по призыву, а также военнослужащим, проходящим воен-i ную службу по контракту на воинских должностях рядового и сержантского состава, если они на момент вынесения судом приговора не \ отслужили установленного законом срока службы по призыву.
1 При злостном уклонении осужденного от отбывания исправитель-! ных работ суд может в соответствии с ч. 4 ст. 50 УК заменить неотбытую часть наказания ограничением свободы, арестом или лишением свобо-, ды. Один день исправительных работ заменяется на один день ограни-чения свободы, два дня исправительных работ заменяются на один i день ареста, три дня исправительных работ — на один день лишения свободы. В последнем случае лишение свободы не может превышать । шёсти месяцев — минимального срока этого наказания. Злостным ук-u лонение от исполнения исправительных работ признается в тех случа-( ях, когда осужденный продолжает уклонение от исполнения этого наказания после письменного предупреждения либо самовольно покинул место работы или не является в инспекцию по вызову. В случае злостного уклонения от отбывания наказания лицом, осужденным к исправительным работам, суд может заменить неотбытое наказание " ограничением свободы, арестом или лишением свободы из расчета один день ограничения свободы за один день исправительных работ, один день ареста за два дня исправительных работ или один день лишения свободы за три дня исправительных работ.
* В УК РФ содержится 82 соответствующие санкции статей и частей ! статей. В 1997 г. по УК РФ к исправительным работам осуждено 69 548 tчеловек, или 6,8%, в 1998 г. — 53 640, или 4,9% общего числа осужден-j. ных соответственно за эти годы. По сравнению с концом 80-х и нача-‘ лом 90-х гг. наблюдается снижение числа осужденных к исправительным работам в 2,5—3 раза, что объясняется не только уменьшением ; Почти в два раза санкций в УК РФ, предусматривающих исправительные работы, но и сложной социально-экономической ситуацией.
24*
L
Ограничение по военной службе. Статья 51 УК РФ, предусматривающая ограничение по военной службе, исходит из того, что данная мера наказания назначается осужденным военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, на срок от трех месяцев до двух лет в случаях, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ за преступления против военной службы, а также осужденным военнослужащим, проходящим военную службу также по контракту, но вместо исправительных работ, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ. К лицам, проходящим военную службу по контракту, относятся граждане Российской Федерации, заключившие контракты на определенный срок с представителями Министерства обороны России либо с представителями других министерств или ведомств, имеющих в подчинении воинские части, где предусмотрено прохождение военной службы по контракту, например внутренние войска МВД, Федеральная пограничная служба, другие подразделения Федеральной службы безопасности.
Существо рассматриваемого наказания прежде всего состоит в том, что из денежного содержания лица, осужденного к ограничению по военной службе, производятся удержания в доход государства в размере, установленном приговором суда, но не свыше 20%. Денежные потери такого осужденного дополняются еще тем, что он во время отбывания наказания: а) не может быть повышен в должности; б) не может быть повышен в воинском звании; в) срок наказания не засчитывается ему в срок выслуги лет; г) срок наказания не засчитывается в срок присвоения очередного воинского звания; д) из денежного довольствия производятся удержания в доход государства в размере, установленном приговором суда, но не свыше двадцати процентов.
Ограничение по военной службе как вид наказания широко используется в гл. 33 «Преступления против военной службы» УК РФ. Из 22 статей этой главы санкции 20 статей предусматривают наказание в виде ограничения по военной службе.
В литературе было высказано мнение о том, что при осуждении военнослужащего к исправительным работам суд обязан заменить последние ограничением по военной службе, если, разумеется, после совершения преступления он не был уволен с военной службы.
Этот вид наказания исполняется командиром воинской части, в которой служит осужденный, на основании копии приговора и распоряжения суда о его исполнении. Командир воинской части по поступлении этих документов издает приказ, в котором объявляется, на каком основании ив течение какого срока осужденный военнослужащий не представляется к повышению в должности и к присвоению
воинского звания, какой срок ему не засчитывается в срок выслуги лет для присвоения очередного воинского звания. В приказе указывается, в каком размере согласно приговору суда должны производиться удержания в соответствующий бюджет из денежного содержания осужденного в период отбывания им наказания в виде ограничения по военной службе.
Командир воинской части обязан организовать воспитательную работу с осужденным с учетом степени и характера совершенного преступления и данных, характеризующих его личность; не позднее трех дней до истечения установленного судом срока наказания он издает приказ о прекращении исполнения наказания в виде ограничения по военной службе с указанием даты прекращения.
К лицу, которому назначено наказание в виде ограничения по военной службе, может быть применено условно-досрочное освобождение (ст. 79 УК). В то же время закон не предусматривает замену ограничения по военной службе более строгим наказанием в случае злостного уклонения осужденного от его исполнения.
По имеющимся в Верховном Суде РФ данным, ограничение по военной службе судами применяется крайне редко.
Конфискация имущества как мера уголовного наказания исключена из УК РФ (Федеральный закон от 8 декабря 2003 г.)1. 4
§ 3. Наказания, связанные с ограничением или лишением свободы
Ограничение свободы. Ограничение свободы — самостоятельный вид наказания (ст. 53 УК РФ), который заключается в содержании осужденного, достигшего к моменту вынесения судом приговора 18-летнего возраста, в специальном учреждении без изоляции от общества в условиях осуществления за ним надзора. Ограничение свободы назначается: а) лицам, осужденным за совершение умышленных преступлений и не имеющим судимости, — на срок от одного года до трех лет; б) лицам, осужденным за преступления, совершенные по неосторожности, — на срок от одного года до пяти лет. Ограничение свободы предусмотрено в 74 статьях и частях статей Особенной части УК РФ.
1 Представляется, что конфискация исключена из УК РФ поспешно и необоснованно, поскольку имеется ряд ратифицированных Конвенций, обязывающих Россию Включать в уголовный закон конфискацию имущества за ряд преступлений, например, Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, 1988 г. (см. Сборник международных договоров СССР и РФ. Вып. XLVII. М., 1994); Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности, 1990 г. (см.: С3 РФ. 2003. № 7. Ст. 203).
В случае замены обязательных работ или исправительных работ ограничением свободы оно может быть назначено на срок менее одного года. *
Ограничение свободы не назначается лицам, признанным инвалидами первой и второй группы, беременным женщинам, женщинам, имеющим детей в возрасте до 14 лет, женщинам, достигшим 55-летнего возраста, мужчинам, достигшим 60-летнего возраста, а также военнослужащим, проходящим военную службу по призыву.
В случае уклонения от отбывания наказания лицом, осужденным к ограничению свободы, назначенного приговором суда, оно заменяется лишением свободы на срок ограничения свободы, назначенного приговором суда. При этом время отбытия ограничения свободы засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день лишения свободы за один день ограничения свободы.
Предусмотренный ст. 53 УК РФ надзор за осужденными к ограничению свободы предусматривает для этих лиц определенные право-ограничения. Так, по общему правилу, они обязаны проживать в общежитиях; постоянно находиться в пределах исправительного центра и не покидать его без разрешения; работать в местах, определенных администрацией исправительного центра; помещения, где эти лица находятся, могут подвергаться обыску, а вещи — досмотру. На них лежит обязанность соблюдения правил внутреннего распорядка исправительного центра, которые более подробно регламентируют их права и обязанности и условия правопослушного поведения, чем указанные выше основные правила осуществления надзора.
Арест. Арест как вид наказания предусмотрен ст. 54 УК РФ. Он заключается в содержании осужденного в условиях строгой изоляции от общества и устанавливается на срок от одного до шести месяцев, а в случае замены обязательных работ или исправительных работ — на срок и менее одного месяца. Арест может примениться только в качестве основного вида наказания и лишь в случаях, предусмотренных санкцией статьи Особенной части УК РФ. Всего в санкциях статей и частей статей УК арест упоминается 132 раза. Анализ Особенной части УК показывает, что применение ареста предусмотрено, по общему правилу, в отношении лиц, совершивших нетяжкие преступления. Во всех случаях арест считается альтернативой либо более строгому наказанию, такому, как лишение свободы, либо более мягкому наказанию, такому, как штраф, обязательные работы или исправительные работы. Применение ареста оказывается целесообразным, когда необходимо изолировать осужденного от неблагоприятной среды либо в силу отрицательных особенностей его личности.
Арест не может быть назначен лицам, не достигшим к моменту вынесения приговора 16-летнего возраста, а также беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до 14 лет.
Начало применения ареста в России Федеральный закон «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» связывает с созданием соответствующих условий, но не позднее 2006 г. По существу, введение ареста, как и других отсроченных мер наказания, в качестве реальных мер наказания настоятельно необходимо в установленные сроки. Это подтверждается анализом Наказаний, применяемых судами, который дается в настоящей главе. Половина наказаний назначается условно из-за отсутствия в распоряжении судов реальных мер наказания, отсроченных для введения в действие при принятии нового УК. Сложившееся положение для многих лиц создает обстановку безнаказанности, так как большинством обывателей условное осуждение воспринимается как «оправдание».
Осужденные к аресту должны отбывать наказание в арестных домах по месту осуждения — в одном арестном доме в течение всего срока. Перевод осужденного из одного дома в другой допускается в трех случаях: 1) его болезни; 2) необходимости обеспечения его личной безопасности; 3) при иных исключительных обстоятельствах, препятствующих нахождению осужденного в данном арестном доме (например, имеются обстоятельства, препятствующие функционированию аррст-ного дома, или возникает необходимость разъединения осужденных, имеющих отношение к одному преступлению или к одному уголовному делу).
Под условиями строгой изоляции, предусмотренными ч. 1 ст. 54 УК РФ, при исполнении ареста имеются в виду ограничения в свиданиях, в получении посылок, в приобретении предметов первой необходимости (в пределах 20% минимальной оплаты труда); не разрешается передвижение без конвоя. Вместе с тем осужденным к аресту предоставляются возможность встречи с адвокатом или другим лицом, осуществляющим его защиту, ежедневные прогулки, а несовершеннолетним один раз в месяц предоставляется краткосрочное свидание с родителями или с лицами, их заменяющими. Материально-бытовое обеспечение лиц, осужденных к аресту, осуществляется по нормам, установленным для осужденных, отбывающих наказание в тюрьме в условиях общего режима.
f Содержание в дисциплинарной воинской части. Статья 55 УК РФ предусматривает содержание в дисциплинарной воинской части как самостоятельный вид наказания. В дисциплинарной воинской части все } осужденные независимо от прежних званий и должностей находятся
на положении рядовых солдат и матросов. Для офицеров Вооруженных Сил, совершивших преступления, данная мера наказания не предусмотрена. Это наказание назначается военнослужащим, проходящим военную службу по призыву, а также военнослужащим, проходящим военную службу по контракту на должностях рядового и сержантского состава, если они на момент вынесения судом приговора не отслужили установленного законом срока службы по призыву. Данное наказание устанавливается только как основной вид наказания на срок от трех месяцев до трех лет в случаях, предусмотренных санкциями статей Особенной части УК за преступления, направленные против военной службы, а также в случаях, когда характер преступления и личность виновного свидетельствук)т о возможности замены лишения свободы на срок не свыше двух лет содержанием осужденного в дисциплинарной воинской части на тот же срок. При содержании в Дисциплинарной воинской части вместо лишения свободы срок содержания в такой части определяется из расчета один день лишения свободы за один день содержания в дисциплинарной воинской части. Из 22 статей гл. 33 «Преступления против военной службы» содержание $ дисциплинарной воинской части упоминается в санкциях статей и частях старей 23 раза. Санкции других статей в остальных главах УК рассматриваемый вид наказания, применяемый только к военнослужащим, не упоминают.
В УК РСФСР 1960 г. предусматривалось направление военнослужащих, совершивших преступление, в Дисциплинарный батальон. Новый УК внес лишь некоторые уточнения в содержание и порядок назначения этого наказания, а также изменил наименование самого деяния. Как отмечает А.А. Тер-Акопов, направление в дисциплинарный батальон в годы, предшествовавшие принятию УК РФ 1996 г., применялось примерно в отношении половины военнослужащих срочной службы, совершивших преступления, не представляющие большой общественной опасности. Это позволяло отбывать наказание, выполняя одновременно обязанности военной службы. Многолетняя практика применения данного вида наказания показала его обоснованность и достаточную эффективность.
Лишение свободы. В п. «л» и «м» ст. 44 УК РФ в качестве самостоятельных видов наказанйй выделены соответственно лишение свободы на определенный срок и пожизненное лишение свободы. С нашей точки зрения, это один вид наказания. Различие состоит только в сроке наказания, определяемом судом, и в некоторых особенностях режима. Основные же признаки лишения свободы для обоих видов являются общими.
Согласно ст. 56 УК РФ лишение свободы состоит в изоляции осужденного от общества путем направления его в колонию-поселение или, помещения в воспитательную колонию, лечебное исправительное учреждение, исправительную колонию общего, строгого или особого вида режима либо в тюрьму. Лица, осужденные к лишению свободы, не достигшие к моменту вынесения приговора 18-летнего возраста, помещаются в воспитательные колонии общего или усиленного вида режима.
Лишение свободы ограничивает многие права граждан, установленные Конституцией РФ, например, право на свободу, включая свободу передвижения, на нейрикосновенность частной жизни, на выбор места пребывания и жительства, на выбор занятий и профессии, на тайну переписки (ст. 22, 23, 27 и др.). Поэтому лишение свободы как наказание может быть назначено только по приговору суда, а исполнение приговора к лишению свободы допустимо лишь после вступления его в -законную силу. Названные основные ограничения дополняются при исполнении данного наказания другими ограничениями, которые для подавляющего большинства осужденных превращаются в постоянный фактор дополнительного морального угнетения (невозможность общения с семьей и другими родственниками, друзьями; обязанность соблюдений режима содержания места заключения; неизбежность постоянного ощущения повышенной опасности для своей личности в связи с нахождением в криминальной среде; необходимость установления «нормальных» отношений с другими осужденными, личность которых и поведение антипатичны, и т.д.). Таким путем лишение свободы исполняет функцию наказания лица, совершившего преступление. Но есть у лишения свободы и другая сторона — функция защиты общества от совершения новых преступлений лицами, уже ранее их совершившими. Оптимальное сочетание этих функция — одно из условий признания лишения свободы необходимым и в принципе справедливым видом наказания. Сказанное позволяет утверждать, что лишение свободы — наиболее строгое по сравнению с другими видами наказания, разумеется, за исключением смертной казни.
В соответствии с ч. 2 ст. 56 УК РФ лишение свободы устанавливается на срок от двух месяцев до 20 лет. Эти сроки ограничивают как пределы санкций наказания в виде лишения свободы, предусмотренных в УК РФ за конкретные преступления, так и возможность суда назначать наказание за указанными пределами. Избирая наказание в виде лишения свободы, суд не может не только выйти за высший предел санкции, но и определить лишение свободы на срок ниже двух месяцев. Даже применяя ст. 64 УК РФ, суд обязан перейти к более мягкому виду нака
зания, чем лишение свободы. Все это относится к назначению наказания за одно преступление. Если же дело рассматривается в отношении лица, совершившего несколько преступлений, или лица, в отношении которого вынесено несколько приговоров за разные преступления, то ч. 4 ст. 56 УК РФ предусматривает другие правила определения сроков лишения свободы. В случае частичного или полного сложения сроков лишения свободы при назначении наказания по совокупности преступлений максимальный срок лишения свободы не может быть более 25 лет, а по совокупности приговоров, т.е. вынесенных в разное время и за различные.преступления, —1 не более 30 лет (ст. 69 и 70 УК РФ).
Строгость рассматриваемого наказания характеризуется не только видом самого наказания, но и сроком его отбывания, а также видом режима исправительного учреждения, в котором отбывается лишение свободы. Вид исправительного учреждения определяется судом также в зависимости от тяжести совершенного преступления и данных о личности осужденного за это преступление. При определении вида исправительного учреждения суд обязан руководствоваться правилами ст. 58 УК РФ, которая предусматривает назначение наказания в виде лишения свободы: а) осужденным за преступления, совершенные по неосторожности, к лишению свободы на срок не свыше пяти лет — в колониях-поселениях; б) впервые осужденным к лишению свободы за умышленные преступления небольшой или средней тяжести и тяжкие преступления, совершенные по неосторожности, на срок не свыше пяти лет — в исправительных колониях общего режима; в) лицам, впервые осужденным к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений, а также при рецидиве преступлений, если осужденный ранее отбывал лишение свободы, и женщинам при особо опасном рецидиве преступлений — в исправительных колониях строгого режима; г) при особо опасном рецидиве, а также лицам, осужденным к пожизненному лишению свободы, — в исправительных колониях особого режима.
Согласно ч. 2 ст. 58 лицам, осужденным к лишению свободы на срок свыше пяти лет за совершение особо тяжких преступлений, а также при особо опасном рецидиве преступлений может быть назначено отбывание части срока наказания в тюрьме.
В тюрьмах содержатся три категории осужденных к лишению свободы: 1) с отбыванием части срока в тюрьме; 2) переведенных в тюрьму на срок до трех лет за нарушения установленного в колониях общего, строгого и особого режимов; 3) оставленных с их согласия для выполнения в тюрьме работ по хозяйственному обслуживанию. Для первых двух категорий осужденных устанавливаются общий или строгий ре*
жим. Третья категория содержится в незапираемых общих камерах отдельно от других лиц (ст. 77 и 130 УИК РФ).
Лица, которым не исполнилось 18 лет при вынесении приговора, осуждающего к лишению свободы, отбывают наказание в воспитательных колониях общего или усиленного режима.
Изменение вида исправительного учреждения осуществляется судом в Соответствии с уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации (ч. 3 ст. 58 УК РФ).
Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 постановления от И июня 1999 г. «О практике назначения судами уголовного наказания» обратил внимание судов на то, что в тех случаях, когда санкция закона наряду с лишением свободы предусматривает более мягкие виды наказания, при постановлении приговора должен быть обсужден вопрос о назначении наказания, не связанного с лишением свободы. В случае назначения лишения свободы это решение должно быть мотивировано в приговоре.
Лишение свободы относится к наиболее распространенным видам ; наказания как в Уголовном кодексе РФ, так и в практике его примене-; ния судами. Санкции статей и частей статей Особенной части УК РФ 465 раз упоминают лишение свободы, когда суду предоставляется возможность применить это наказание. Оно занимает значительное место среди других видов наказаний и в судебной практике: к лишению свободы, например, было осужденов 1989 г. 37,1% общего числа осужденных судами, в 1990 г. — 37,8, в 1991 г. — 35,0, в 1992 г. — 36,5, в 1993 г. — 37 %. После введения в действие нового УК РФ к лишению свободы на ' определенный срок, по данным Минюста России, в 1997 г. было осуждено 32,7% общего числа осужденных судами в этом году. По срокам лишение свободы распределено следующим образом: на срок до одно-г го года включительно осуждено 33 690 человек (10,18% общего числа j осужденных к лишению свободы на определенный срок); от 1 года до । 2 лет — 68 509 (20,7%); от 3 до 5 лет — 86 892 (26,25%); от 5 до 8 лет — * 40 432 (12,22%); от 8 до 10 лет - 9382 (2,83%); от 10 до 15 лет - 5354 ; (1,64%);от 15до20лет-222(0,007%);от20до25лет-47(0,0014%);от I 25 до 30 лет — 20 (0,006%). Таким образом, около половины (15 540) лиц (46,95%), виновных в преступлениях, были осуждены судами к лишению свободы на срок до пяти лет, а на срок свыше 10 лет — менее 2%.
В 1998 г. судимость к лишению свободы существенно не измени-f лась. Всего к этой мере наказания было осуждено 344 807 человек, или 32,2% по отношению к общему числу осужденных, в том числе: до од-ного года — 29 524, от 1 года до 2 лет — 61189, от 2 до 3 лет — 81 580, от 3 ' до 5 лет — 100 759, от 5 до 8 лет — 49 843, от 9 до 10 лет — 12445, от 10 до
15 лет — 8095, от 15 до 20 лет — 1199, от 20 до 25 лет — 149, от 25 до 30 лет — 7. Сопоставление судимости за эти годы показывает существенное увеличение числа осужденных на длительные сроки, св^гшеДО лет. Окажется ли это тенденцией, сказать трудно, но можно предположить, что на карательную практику в отношении лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, оказали влияние указания Верховного Суда РФ в обзорах судебной практики, публиковавшихся каждый квартал в 1997—1998 гг., а также обобщения судебной практики о мерах наказания, в которых обращается внимание судов на недопустимость назначения мягких мер наказания за совершение тяжких и особо тяжких преступлений.
Характеризуя меры наказания к лишению свободы, необходимо подчеркнуть, что приведенные данные не имеют отношения к структуре преступности, поскольку даже за тяжкие и особо тяжкие преступления далеко не всегда применяют наказание по высшему пределу санкции, а иногда назначается более мягкое наказание в порядке ст. 64 УК РФ. Эти данные лишь в обобщенном виде характеризуют практику применения наказания в виде лишения свободы на определенный срок, но и в этом качестве они могут использоваться для более существенных выводов в сочетании с данными о фактически отбытом наказании в виде лишения свободы; это, однако, находится за пределами курса уголовного права.
Помимо видов режима исправительных учреждений1, определяемых судом при назначении наказания для лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, что обеспечивает дифференциацию осужденных при отбывании наказания, Уголовно-исполнительным кодексом РФ предусмотрено раздельное содержание мужчин и женщин, взрослых и несовершеннолетних, впервые осужденных к лишению свободы и лиц, ранее отбывавших этот вид наказания. Такой подход 1 * * * * * * В
1 По данным Минюста России, на 1 января 1999 г. в уголовно-исполнительной сис-
теме было: колоний общего режима — 212 мужских, где содержались 244 720 человек, и 2
женские, где содержались 382 человека; особого режима — 23 мужских, где содержались
11 246 человек, а также одна колония особого режима для осужденных к пожизненному лишению свободы, где содержалось 173 человека. Кроме того, в системе были колонии для отбывания наказания наркоманами: 8 мужских, где содержались 9329 человек, и
одна женская, где содержались 1250 человек. Уголовно-исполнительная система вклю-
чает в себя также колонии-поселения для лиц, совершивших преступления по неосто-
рожности, которых 16, и для лиц, твердо вставших на путь исправления, — 132.
В уголовно-исполнительной системе имеются и воспитательные колонии для несовершеннолетних (60 мужских и 3 женские), где отбывали наказание 21 500 осужденных, тюрьмы, пересыльные пункты и больницы-стационары. По тем же данным, в местах лишения свободы, включая следственные изоляторы, на 1 января 2002 г. содержались около одного миллиона человек, среди них 50 тыс. женщин и 19 тыс. несовершеннолетних.
наряду с соблюдением содержания пр видам режима исправительных учреждений создает более благоприятные условия для достижения целей наказания в виде лишения свободы, предусмотренных ч. 2 ст. 43 УК РФ.
Пожизненное лишение свободы в УК *РФ, как уже указывалось, включено в число видов наказаний, образующих систему наказаний (ст. 44 и 57 УК). Пожизненное лишение свободы было разрешено применять с 1992 г. при помиловании осужденного к смертной казни. Уголовному законодательству советского периода оно не было известно. В ст. 57 УК РФ пожизненное лишение свободы установлено только как альтернатива смертной казни за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь человека, когда суд сочтет возможным не применять смертную казнь (ч. 1 ст. 57 УК). Точнее, пожизненное лишение свободы суд назначает в тех случаях, когда смертная казнь, по его убеждению, — слишком суровое наказание, а лишение свободы на определенный срок явно недостаточно. Пожизненное лишение свободы не может быть назначено при покушении на преступление и за приготовление к преступлению (ч. 4 ст. 66 УК РФ). Пожизненно лишение свободы не назначается женщинам, а также лицам, совершившим преступление в возрасте до 18 лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения приговора 65-летнего возраста (ч. 2 ст. 57 УК РФ).
Пожизненное лишение свободы как альтернатива смертной казни предусмотрено В пяти статьях и частях статей УК РФ: ч. 2 ст. 105 — за убийство при отягчающих обстоятельствах; ст. 277 — за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля; ст. 295 — за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование; ст. 317 — за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа; ст. 357 — за геноцид. В1997 г. судами Российской Федерации к пожизненному лишению свободы были осуждены 16 человек, в 1998 г. — 54 человека. По данным ГУИН Минюста России, на 1 сентября 2000 г. пожизненное лишение свободы отбывали две тысячи осужденных. В основном это лица, которым в порядке помилования ёмертная казнь была заменена пожизненным лишением свободы. Они содержатся в колониях особого режима. В настоящее время такие колонии имеются в Вологодской и Свердловской областях.
В соответствии со ст. 127 УИК РФ осужденные к пожизненному лишению свободы размещаются в камерах, как правило, не более двух человек. При возникновении угрозы личной безопасности осужденные по их просьбе могут содержаться в одиночных камерах. Первые 10 лет осужденные должны отбывать наказание в строгих условиях, затем они могут быть переведены на облегченные условия содержания. В ч. 5
ст. 79 УК РФ предусмотрена возможность условно-досрочного освобождения осужденных к пожизненному лишению свободы, если суд признает, что данное лицо не нуждается в отбывании этого наказания и фактически отбыло не менее 25 лет лишения свободы. В случае отклонения судом представления об условно-досрочном освобождении осужденного к пожизненному лишению свободы такое представление может быть повторно внесено только через три года.
Представляется, что процесс поиска оптимального сочетания лишения свободы с условно-досрочным освобождением, облегчением или ужесточением режима лишения свободы и условным осуждением продолжается до настоящего времени. По нашему мнению, такой процесс будет продолжаться до тех пор, пока человечество не откажется от лишения свободы как меры наказания. В настоящее время российское общество пытается решить эти проблемы путем совершенствования законодательства, как уголовного, так и уголовно-исполнительного, обеспечения индивидуального подхода к преступлению и личности преступника при назначении и отбывании наказания.
В советский период лишение свободы предусматривалось во всех законодательных актах, начиная с Руководящих начал 1919 г., которые устанавливали лишение свободы на определенный или на неопределенный срок.
В УК РСФСР 1922 г. лишение свободы среди других видов социальной защиты предусматривалось на срок от шести месяцев до 10 лет с обязательными работами, которые признавались необходимыми для исправления преступника. Лишение свободы делилось на два вида: 1) со строгой изоляцией — отбывалось в тюрьме; 2) без строгой изоляции — отбывалось в ремесленной или сельскохозяйственной колонии (ст. 32 и 34).
УК РСФСР 1926 г. предусматривал два вида лишения свободы: 1) в исправительно-трудовых лагерях в отдаленных местностях Союза ССР и 2) в общих местах заключения (пп. «б» и «в» ст. ?0). Однако положения УК РСФСР, как и положения Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1933 г. в отношении лиц, лишенных свободы, начиная с 1934 г. по 1953 г. применялись ограниченно и главным образом в отношении лиц, осужденных за общеуголовные преступления. Что касается государственных преступлений (гл. 1, ст. 581—5914 — о контрреволюционных преступлениях, ст. 591—59’3 — об особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления), то УК РСФСР применялся номинально только для обозначения преступлений. Большинство дел об этих преступлениях рассматривалось не судами, а органами внесудебной расправы: особым совещанием при НКВД СССР в Москве и «тройками» на местах — при областных, краевых, республиканских
управлениях НКВД. Многие граждане стали жертвами применения Закона от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», который объявлял лиц, посягающих на эту собственность, «врагами народа»; указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июля 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан», установивших наказание в виде лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовых лагерях соответсвенно до 25 и 20 лет лишения свободы, часто независимо от стоимости и размера похищенного. В результате сотни тысяч граждан были незаконно, безвинно или несправедливо осуждены, многие погибли в исправительно-трудовых лагерях, где исполнение наказания организовывалось по инструкциям и приказам НКВД — МВД СССР вне рамок формально не отмененного НТК РСФСР. Объявленная 27 марта 1953 г. амнистия не распространялась на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, хищения «социалистической собственности» и некоторые другие преступления. Она не решила проблемы восстановления законности и порядка в отношении лиц, осужденных к лишению свободы. В связи с этим в 1955 г. был организован массовый пересмотр уголовных дел лиц, осужденных за указанные выше преступления комиссиями Президиума Верховного Совета СССР в регионах, где имелись исправительно-трудовые лагеря, с правом освобождения от наказания и прекращения уголовных дел от имени верховной власти. В комиссии входили представители партийных комитетов КПСС, общественных организаций, местных органов юстиции, судьи Верховного Суда РСФСР, а также лица, отбывшие длительные сроки лишения свободы и реабилитированные. Эти комиссии пересмотрели все дела лиц, отбывающих наказание за контрреволюционные, хозяйственные и должностные преступления, а также дела о хищениях государственного и общественного имущества. Подавляющее большинство осужденных по этим делам было освобождено, часть дел вообще прекращена. В отношении лиц, осужденных за названные преступления и умерших в местах лишения Свободы, Верховный Суд Российской Федерации пересматривал дела в течение последних 40 лет и реабилитировал осужденных почти по всем делам. Отказано в реабилитации было небольшому числу лиц, включая тех, которые сами занимались репрессиями, а потом стали жертвами тоталитарного режима.
§ 4. Смертная казнь
В Российской Федерации смертная казнь предусмотрена ст. 59 УК РФ как исключительная мера наказания. Смертная казнь — это лишение жизни лица, осужденного по вступившему в законную силу приговору суда за совершение особо тяжкого преступления, посягающего на жизнь другого человека. В ч. 2 ст. 20 Конституции Российской Федерации подчеркнуто два важных положения: во-первых, смертная казнь — это временная мера наказания, поскольку применяется «впредь до ее отмены»; во-вторых, лицу, обвиняемому в особо тяжком преступлении против жизни, предоставляется право на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей1. Из этого следует, что смертная казнь как наказание в перспективе подлежит отмене. В настоящее время она может быть назначена лишь в установленном порядке, в том числе судом присяжных от имени государства.
В литературе выделяется и ряд других черт, которые характеризуют смертную казнь как вид наказания. Смертная казнь, в отличие от других видов наказания, не ставит своей задачей исправить осужденного, в чем-то убедить его или что-то ему доказать. При ее исполнении общество вычеркивает осужденного к этой мере наказания из числа своих членов, он перестает существовать физически, уходит из жизни с позором как крайне вредный для других людей человек. К смертной казни полностью относится положение ч. 2 ст. 7 УК РФ о том, что наказание и другие меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства. Поэтому смертная казнь* в соответствии с ч. 1 ст. 186 УПК РФ приводится в исполнение путем расстрела, чем также подчеркивается, что смертная казнь — самый суровый вид наказания. Осужденный лишается самого ценного блага — жизнй принудительно, по общему правилу, вопреки его желанию. В тех же случаях, когда осужденный к данной мере наказания сам принимает решение добровольно уйти из жизни (такие
1 С ноября 1993 г. дела этой категории по первой инстанции с участием коллегии присяжных заседателей рассматривали Ставропольский краевой суд, Ивановский, Московский, Саратовский областные суды, с января 1994 г. — Алтайский, Краснодарский краевые суды, Ростовский и Ульяновский областные суды (см.: Сборник постановлений Пленумов ВерховныхСудов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам., 1997. С. 514—515. Рассмотрение дел с участием присяжных заседателей приостановлено впредь до образования таких судов во всех субъектах Российской Федерации в соответствии с постановлением Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1998 г. // СЗ РФ. 1998. № 14. Ст. 1514). Федеральным законом о введении в действие УПК РФ от ^декабря 2001 г. предусмотрено образование судов присяжных во всех субъектах Российской Федерации (СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. 1). Ст. 4921).
случаи бывают, хотя и довольно редко) и реализует свое решение, налицо самоубийство, а не исполнение наказания.
В УК РФ по сравнению с УК РСФСР 1960 г. резко сокращено чис-; ло преступлений, которые могут наказываться смертной казнью. Это только преступления, которые в ч. 2 ст. 20 Конституции РФ обобщен-: но названы «особо тяжкие преступления против жизни». В соответствии с ч. 5 ст. 15 УК РФ к таким преступлениям относятся: убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК РФ); посягательство ! на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ); посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосу-, дие или предварительное расследование (ст. 295 УК РФ); посягатель-। ство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ); геноцид (ст. 357 УК РФ) — всего пять преступлений. По прежнему УК РСФСР в последние годы его действия суд вправе был - назначить наказание в виде смертной казни за 17 преступлений, в том числе не только за посягательство на жизнь человека при отягчающих обстоятельствах, но и за такие преступления, как измена Родине, шпионаж, хищение государственного и общественного имущества в ’ особо крупных размерах, изнасилование, совершенное особо опасным рецидивистом или в отношении малолетней; фальшивомонетничество в виде промысла и др.
Согласно ст. 59 УК РФ смертная казнь не может быть назначена женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до ; 18 лет, и мужчинам, достигшим к моменту совершения преступления 65-летнего возраста. Здесь же в Общей части подчеркнуто, что смертная казнь в порядке помилования может быть заменена пожизненным лишением свободы или лишением свободы на срок 25 лет.
Следует отметить, что в 90-е гг. по сравнению с 60-ми гг. в России . изменилось отношение к смертной казни судебной и других ветвей власти. Это объясняется прежде всего крушением тоталитарного режима и Заменой его обществом7, значительная'часть которого ориентируется на ценности, в основе которых лежат права человека, включая право человека на жизнь. Сложившееся положение оказало влияние и на правосознание судей, которые еще раз убедились, что смертная казнь, будучи самой сильной карой, не решает проблем предупреждения особо тяжких преступлений, посягающих на человеческую жизнь, j. Число лиц, осужденных к смертной казни в течение рассматриваемого периода, сократилось в 15—20 раз. Если в 1962 г. к смертной казни было осуждено 2159 человек, то в 1996 г. — 145, в 1997 г. — 106, в 1998 г. — 115 человек. Примерно такая же ситуация сложилась и в отношении приведения в исполнение приговоров к смертной казни при сравнении данных 60-х и 90-х гг. По оценкам экспертов ООН, в начале -25-7469 к...............
60-х гг. в СССР приводилось в исполнение приговоров к смертной казни больше, чем в других странах мира, представивших сведения в эту организацию (их не представили СССР, Китай, Румыния и еще несколько стран). По данным Верховного Суда РФ, число приговоров к смертной казни, приведенных в исполнение в последние годы, составило: 1991 г. - 37,1992 г. - 18,1993 г. - 123,1994 г. - 10, 1995 г. - 40, 1996 г. — 53. Как известно, с 1997 г. в России действует мораторий на приведение в исполнение приговоров к смертной казни.
В санкциях ч. 2 ст. 105, ст. 277,295,317,357 УК РФ смертная казнь во всех случаях предусматривается как мера наказания, альтернативная лишению свободы на срок от 8 или 12 до 20 лет либо пожизненному лишению свободы. Смертная казнь не может рассматриваться только как основное и единственное наказание в случаях, предусмотренных в санкциях упомянутых статей УК РФ. Из сказанного следует, что суд не обязан назначать смертную казнь, у суда в любом случае есть возможность для назначения лишения свободы или другого справедливого наказания.
В качестве гарантий справедливого наказания в виде смертной казни выступают не только рассмотрение таких дел в суде присяжных или в суде, составленном из трех постоянных судей, но и возможность обжалования такого приговора в кассационном порядке. Председатель Верховного Суда РФ, Генеральный прокурор РФ и их заместители вправе принести протест в порядке надзора на вступивший в законную силу приговор о смертной казни для замены этой меры наказания лишением свободы. Приговор о смертной казни может быть отменен также в установленном законом порядке по вновь открывшимся обстоятельствам. Все эти гарантии осуществляются в рамках реализации полномочий Судебной власти с участием органов прокуратуры. В тех случаях, когда нет оснований для пересмотра приговора к смертной казни в порядке надзора, в Верховном Суде и в Генеральной, прокуратуре Российской Федерации составляются мотивированные заключения об обоснованности и законности в каждом конкретном случае этой исключительной меры наказания.
Существенной гарантией от необоснованного применения смертной казни служит право осужденного подать ходатайство о помиловании Президенту РФ. Ходатайство о помиловании может быть подано и при вынесении судом справедливого приговора о применении такой меры наказания. В этом случае речь идет не столько о справедливости наказания, сколько о возможной милости верховной власти. Ходатайство о помиловании может быть подано не только осужденным к смертной казни или его адвокатом, но и родственниками осужденного, администрацией по прежнему месту работы такого лица, другими организациями и лицами. После подачи ходатайство о помиловании без
промедления направляется администрацией исправительного учреждения в установленном порядке по назначению. В случае отказа осужденного от обращения с ходатайством о помиловании администрация исправительного учреждения составляет об этом акт с участием прокурора,. осуществляющего надзор за законностью деятельности данного учреждения. Указом Президента РФ от 28 декабря 2001 г. «О комиссиях по вопросам помилования на территориях субъектов Российской Федерации» в каждом субъекте Федерации образована комиссия, на которую возложена обязанность предварительного рассмотрения ходатайств о помиловании лиц, отбывающих наказание в исправительных учреждениях. Эти комиссии готовят заключения и предложения по поданным ходатайствам о помиловании. Окончательное решение о помиловании в соответствии с п. «в» ст. 89 Конституции РФ принимается Президентом РФ.
В связи с объявлением моратория на исполнение смертной казнй в России, по данным Генеральной прокуратуры РФ на 1 января 1999 г., в следственных изоляторах содержалось около одной тысячи человек, осужденных судами к смертной казни и подавших ходатайство о помиловании. По сообщению отдела помилований Администрации Президента РФ, всем этим лицам в течение января — июня 1999 г. смертная казнь заменена лишением свободы сроком на 25 лет либо пожизненным лишением свободы.
В соответствии со ст. 184 Уголовно-исполнительного кодекса РФ осужденный к смертной казни должен содержаться в одиночной камере в условиях, обеспечивающих его усиленную охрану и изоляцию до рассмотрения ходатайства о помиловании.
Основанием для исполнения наказания в виде смертной казни служит вступивший в законную силу приговор суда, заключения Председателя Верховного Суда и Генерального прокурора РФ об отсутствии оснований для принесения протеста на приговор суда в порядке надзора, а также уведомление об отклонении ходатайства о помиловании или акт об отказе осужденного от обращения с ходатайством о помиловании.
Смертная- казнь исполняется непублично1 путем расстрела в присутствии прокурора, представителя учреждения, где она исполняется, и врача, который констатирует наступление смерти осужденного. Об *_________
1 В ряде стран смертная казнь приводится в исполнение публично. По данным ООН за 1990 г., смертная казнь исполнялась публично в 22 странах: Китае, Пакистане, Сомали, Нигерии, Иране и др. В 1997 г. на территории Российской Федерации, в Чеченской Республике, в отношении двух человек, осужденных шариатским судом к смертной казни, приговор был приведен в исполнение на площади при большом скоплении народа.
исполнении приговора к смертной казни составляется протокол, сообщается в суд, вынесший приговор, и одному из близких родственников осужденного. Закон запрещает выдавать тело казненного и сообщать о месте его захоронения (ст. 186 УИК РФ). Эти указания Уголовно-исполнительного кодекса представляются чрезмерно категоричными. Для какой-то части случаев такие запреты, возможно, и считаются обоснованными. Однако есть и такие случаи, когда смертная казнь применяется в отношении осужденных за убийство на бытовой почве, в пьяной драке и т.п., их родственники продолжают хранить память о близком человеке, хотя и преступнике. Всегда ли надо запрещать родственникам похоронить казненного или даже скрывать от них место его захоронения? Вполне возможен дифференцированный подход. В случае обращения родственников осужденного с просьбами по упомянутым двум вопросам принятие решений следовало бы отнести к компетенции председателя суда, вынесшего приговор, или прокурора субъекта Федерации.
Впервые о смертной казни на Руси упоминается в договорах великих князей Олега и Игоря с греками (например, смерть на месте за убийство). Не менее определенны свидетельства арабского путешественника Ибн Вакшия, посетившего русские земли в 930 г., о применении смертной казни по приговору княжеского суда к разбойникам. Известно также, что в связи с распространившимися разбоями киевскому князю Владимиру Святославичу духовенство рекомендовало казнить разбойников. Князь первоначально уклонился от принятия такого решения, сославшись на то, что «боится греха». Но в 996 г. все же была введена смертная казнь за «убийство в разбое». Применялась она, однако, недолго и была заменена денежными штрафами и взысканиями. Более 400 лет (до Двинской уставной грамоты 1398 г.) смертная казнь на Руси не применялась.
Значительным событием в истории применения смертной казни в России был мораторий на исполнение приговоров к смертной казни, объявленный Елизаветой Петровной после возведения ее на престол в 1744 г. За время своего царствования (хотя приговоры к смертной казни и выносились) императрица не утвердила ни одного приговора к смертной казни. Это была реакция на бесчисленные казни и просто убийства во время пыток при Анне Иоанновне, которую за бессмысленную жестокость в народе прозвали «Анной Кровавой». Мораторий в последующие годы хотя и не соблюдался, служил определенным ориентиром, направленным на ограничение смертной казни. Он весьма положительно сказался на последующем российском законодательстве царского периода, если его сравнивать с законодательством Петра I и Алексея Михайловича.
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных (1845), как и в Уголовном уложении (1903), смертная казнь не предусматривалась. Исключение составляли посягательства на особу императора и членов его семьи. Смертную казнь с 1893 г. разрешалось применять военным судам за убийство работников железной дороги и пассажиров поездов, если эти Деяния совершены «туземцами в Кавказском крае и Ставропольской губернии». Во время революции 1905 г. смертная казнь широко применялась в отношении «бунтовщиков».
В первые годы советской власти смертная казнь отменялась дважды: 26 октября (8 ноября) 1917 г. была отменена смертная казнь на фронте; 17 января 1920 г. был издан декрет «Об отмене применения высшей меры наказания (расстрела)», но каждый раз она восстанавливалась под различными предлогами.
1 сентября 1934 г. была введена смертная казнь за убийство, совершенное военнослужащими при особо отягчающих обстоятельствах; санкция ч. 2 ст. 136 УК была абсолютно определенная: высшая мера наказания — расстрел.
Смертная казнь была вновь отменена Указом от 26 мая 1947 г. Однако ее было разрешено применять в отношении изменников Родины, шпионов и диверсантов-подрывников (1950) и за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах (1954).
Проблема применения или неприменения смертной казни имеет в России более чем тысячелетнюю историю. Она широко обсуждалась в литературе в прошлом столетии, обсуждается и в настоящее время. На исходе XX в. эта дискуссия развернулась в России с новой силой в связи с подписанием ее представителями Протокола от 28 апреля 1983 г. № 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод «Относительно отмены смертной казни», в котором говорится: «Смертная казнь отменяется. Никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен». В ст. 2 Протокола государствам-участникам разрешается вводить смертную казнь за действия, совершенные во время войны или при неизбежной угрозе войны. Что касается аргументов «за» и «против» смертной казни, то они, насколько известно из истории, более чем за две тысячи лет, по существу, не изменились. Аргументы сторонников и противников смертной казни в обобщенном виде практически совпадают с теми, которые приводились в Афинском ареопаге в IV в. до н.э.
Теперь важно правильно оценить сложившуюся ситуацию и определить дальнейшие меры по совершенствованию российского законодательства. Речь идет об отмене смертной казни и реализации взятых на себя перед Советом Европы обязательств. Россия подписала упомянутый Протокол № 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но он до сих пор не ратифицирован, хотя упомянутая Конвен
ция была ратифицирована 1 ноября 1998 г. Федеральным законом № 54-ФЗ.
Следующим шагом решения проблемы смертной казни должна быть ратификация упомянутого Протокола № 6, вопрос о котором до настоящего времени находится на рассмотрении в Государственной Думе. Для ратификации Протокола имеются достаточные основания, вытекающие из самого факта вхождения нашей страны в Совет Европы. Да и по существу, как уже говорилось, смертная казнь не имеет ни уголовно-правовых, ни криминологических преимуществ перед пожизненным лишением свобода!. Что касается лишения жизни виновного при применении смертной казни, то нет убедительных доказательств того, что это являете^ благом для общества.
Кроме того, нельзя не учитывать и ч. 2 ст. 20 Конституции РФ, в которой содержится указание на отмену в будущем смертной казни, правда, без определения срока такой отмены. В данный момент в связи с ратификацией Протокола № 6 представляется возможность выполнить это указание Конституции.
После ратификации Протокола и вступления его в силу для России его положения будут действовать на территории нашей страны как нормы международного договора, согласно которым смертная казнь за особо тяжкие преступления против жизни может относиться исключительно к действиям, совершенным во время войны или при неизбежной угрозе войны. Эта позиция1 основывается не только на ч. 2 ст. 20, но и на ч. 4 ст. 15 Конституции, которая признает; общепризнанные принципы и йормы международного права и международные договоры Российской Федерации составной частью ее правовой системы.
Сложность проблемы смертной казни в том и состоит, что в противовес аргументам одной стороны, как мы видели, приводятся доводы другой , стороны, которые также обладают определенной убедительностью. Поэтому маловероятно, что смертная казнь будет когда-то отменена полностью во всех странах.
1 См. подробнее: Конституция Российской Федерации. Проблемный комментарий / Под ред. В.А. Четвернина. М., 1997. С. 142—143; Бородип С.В. Еще раз о смертной казни // Государство и право. 2001. № 4. С. 56—69.
Глава 18. НАЗНАЧЕНИЕ НАКАЗАНИЯ
§ 1. Общие начала назначения наказания
Как следует из ст, 60 УК РФ, общие начала назначения наказания включают в себя две основные группы компонентов, характеризующих наказание и преступление и лицо, его совершившее, которые обсуждает суд при назначении наказания.
Первая группа предусматривает назначение справедливого наказания; наказания в пределах, предусмотренных статьей Особенной части УК и с учетом Общей части этого Кодекса; более строгого вида наказания в том случае, если другой вид не обеспечивает целей наказания; более строгого наказания по совокупности совершенных йреступлений или по совокупности приговоров; менее строгого наказания, чем предусмотрено Особенной частью УК.
Вторая группа компонентов. Это характер и степень опасности преступления; личность виновного; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия, жизни его семьи. Все эти компоненты суду предлагается учитывать при назначении наказания.
Сам термин «общие начала назначения наказания» в контексте гл. 10 УК ^Назначение наказания» имеет по меньшей мере два значения: во-первых, обязанность суда во всех случаях (по каждому уголовному делу) исходить из положений, сформулированных в ст. 60 УК; во-вторых, то, что основные начала не охватывают более частные вопросы, которые возникают при назначении наказания по уголовным делам.
По существу, общие начала назначения наказания, как справедливо отмечается в литературе, — это те критерии, которыми обязан руководствоваться суд при назначении наказания по конкретному уголовному делу каждому подсудимому.
К общим началам назначения наказания имеют прямое и непосредственное отношение принципы уголовной ответственности, которые включа^от в себя как преступность, так и наказуемость деяния.
В числе данных принципов, как ранее говорилось, законность, равенство граждан перед законом, наличие вины, справедливость и гуманизм (ст. 3—7 УК). Каждый принцип в отдельности и все вместе применяются при реализации общих начал назначения наказаний.
Условием реализации общих начал назначения наказания является назначение наказания за совершенное преступление только судом. Это прямо вытекает из ст. 118 Конституции РФ, в которой говорится, что судебная власть, включая уголовное судопроизводство, осуществляется только судом. В процессе уголовного судопроизводства суд рассматривает уголовные дела и в случае признания лица виновным в совершении преступления назначает ему наказание. Осуществление правосудия только судом служит защите прав и свобод граждан, включая тех, которым по приговору назначается наказание. Неуклонное соблюдение этого положения имеет важное значение для реализации целей наказания в соответствии с точным смыслом закона (ст. 43 УК).
С учетом сказанного и ранее данных в литературе определений понятия общих начал назначения наказания представляется, что под общими началами назначения наказания имеются в виду сформулированные на базе положений ст. 60 УК и доктрины уголовного права обобщенные критерии, которыми обязан руководствоваться суд по конкретному уголовному делу при назначении наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления. . 1
Впервые в российском законодательстве «о главных началах назначения наказания» говорилось в Своде законов уголовных 1832 г. Из ct. 105 Свода следовало, что главными началами назначения наказания признавались: 1) назначение наказания «по мере вины» в том размере, в котором оно определено в законе; 2) запрещение назначать наказание более меры содеянного; 3) рекомендации судьям быть более милостивыми, чем жестокими, памятуя, что судья сам есть человек. К этим началам имели отношение и указания в ст. 27 и 39 Свода, в которых запрещалось при назначении наказания уйотребля^ь слова «навечно» (применительно к каторге и другим видам лишения свободы), а также «нещадно» и «жестоко» (применительно к телесным наказаниям). Такие запреты имели определенный смысл с учетом опыта предшествующего законодательства и практики его применения, а также с учетом того, что многие санкции статей Свода не содержали указаний о размере наказания определенного вида, а в некоторых из них лишь говорилось о «соразмерном» наказании или о наказании по «мере вины». С учетом подобных формулировок и следует оценивать главные начала назначения наказания, приведенные в ст. 105 Свода.
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., как и в Уголовном уложении 1903 г., о началах назначения наказания ниче-
го не говорилось, а лишь в общих чертах указывалось, что наказание ; должно назначаться с учетом завершенности преступления, его по-: следствий, степени участия осужденного в его совершении, вины и обстоятельств, уменьшающих или увеличивающих вину.
? По УК РСФСР 1926 г. при назначении наказания судам предписывалось руководствоваться положениями Общей части УК, пределами санкций за преступления, социалистическим правосознанием, учитывать обстоятельства преступления и личность виновного (ст. 45).
По существу, эти же компоненты должны были учитываться при ; назначении наказания по «общим началам назначения наказания», со-; держащимся в ст. 37 УК РСФСР 1960 г., с добавлением ссылки на обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность.
Итак, основные начала назначения наказания, предусмотренные i ст. 60 УК, есть результат развития российского уголовного законодательства. Они соответствуют современным воззрениям доктрины уголовного права. По сравнению с правилами назначения наказания, пре-; дусмотренными в УК ряда стран Европы, утвержденными или дополненными в последние десятилетия истекшего столетия, основные на-f чала нашего УК не содержат каких-либо существенных пробелов. Это г не исключает возможности их дальнейшего совершенствования.
Последовательность дальнейшего изложения различных аспектов • назначения наказания в развитие основных начал определена исходя из проведенного анализа их содержания и структуры гл. 10 УК «Назна-: чение наказания».
' § 2. Проблема справедливости наказания
Проблема справедливости наказания считается ключевой при назна-; чении наказания.
В литературе подчеркивается, что справедливость — категория мо- рально-этическая. Она содержит условие о соответствии между деянием и воздаянием, преступлением и наказанием1. Пленум Верховного Суда РФ в п. 1 постановления от 11 июня 1999 г. «О практике назначения судами уголовного наказания» подчеркнул, что справедливое на-г казание способствует решению задач и осуществлению целей, указан-k ных в ст. 2 и 43 УК РФ.
Из ст. 6 УК следует, что наказание, применяемое к лицу, совершив-
шему преступление, должно соответствовать характеру и степени об
1 См.: Флетчер Дж., Наумов А.В. Основные концепции современного уголовного [ права. С. 107—109.
i______1
щественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного и никто не может быть дважды наказан за одно и-то же преступление. Это важные компоненты справедливости наказания. Они, как видно, детализированы в общих началах назначения наказания, но и общие начала, абстрагированные от индивидуальности, как и любая норма закона, нуждаются в более обстоятельном рассмотрении, в выяснении причин и обстоятельств, которые влияют на справедливость наказания.
Разумеется, упоминание в законе о справедливости наказания не решает проблему по существу для каждого конкретного случая. Однако формулирование в законе требования справедливости наказания, без сомнения, обязывает судей иметь в виду этот принцип при назначении наказания по каждому делу при вынесении обвинительного приговора. Заметим, что право, включая уголовное право, утрачивает нравственное значение, если оно не обеспечивает справедливости1.
Требование справедливости наказания не утратило актуальности и в настоящее время, когда наблюдается рост преступности. История многократно доказывала, что жестокостью наказания проблема преступности не может быть решена. В доктрине уголовного права предпринята успешная попытка сформулировать требования, которым должно отвечать справедливое наказание. Они состоят в следующем: 1) наказание должно соответствовать тяжести совершенного преступления и имеющим уголовно-правовое значение данным об общественной опасности личности виновного, в первую очередь тем, которые прямо предусмотрены законом в качестве смягчающих или отягчающих обстоятельств (требование индивидуализации ответственности); 2) наказания, назначаемые за разные по тяжести преступления и (или) при разной общественной опасности личности виновного, должны быть разными (требование дифференциации ответственности); наказания, назначаемые за равные по тяжести преступления равным по степени общественной опасности виновным, должны быть равными (требование равенства ответственности)* 2. В современных условиях данную модель справедливого наказания необходимо дополнить еще одним положением: наказание, назначаемое за особо тяжкие преступления профессиональным преступникам, при особо опасном редициве, будет справедливым только в том случае, если оно обеспечивает в соответствии со ст. 56, 57, 68—70 УК длительную изоляцию таких лиц от общества, исключая для
* См.: Кудрявцев В.Н. Право и поведение. М., 1998. С. 211.
2 См.: БлувштейнЮ.Д,, Чубаров B.JI. Справедливость уголовного наказания //Актуальные проблемы законодательства в деятельности органов внутренних дел: Труды Академии МВД СССР. М., 1987. С. 91.
них в законных пределах возможность совершения новых преступлений в отношении правопослушных граждан.
Такова модель справедливого наказания.
Изучение судебной практики свидетельствует о том, что несправедливость приговора может быть вызвана как жестокостью, так и мягкостью наказания.
Особенно острым вопрос о справедливости наказания оказывается в судах первой инстанции при вынесении приговора по делам о преступлениях против личности (убийстве, причинении вреда здоровью, изнасиловании и др.). Взгляды на справедливость наказания, с одной стороны, родственников виновнрго в совершении преступлений этой категории и самого подсудимого, а с другой —- родственников потерпевшего и самого потерпевшего, когда он не лишен жизни, чаще всего прямо противоположны. Задача суда в том и состоит, чтобы наказание было назначено по справедливости с учугом всех обстоятельств, всех «за» и «против», о которых говорилось выше.
Причины несправедливости приговоров чаще всего связаны со сложностью ситуаций^ в которых совершаются преступления, с неполнотой собранных на предварительном следствии и в судебном заседании данных, не позволяющих в ряде случаев восстановить в полной мере обстановку и другие обстоятельства преступления, с недостаточной квалификацией и подготовленностью судей. Упомянутые обстоятельства вряд ли могут быть полностью преодолены. И тем не менее при надлежащей организации общества в целом и судебной системы в частности в этом направлении могут быть сделаны определенные позитивные шаги.
В условиях нашей реальности на справедливость наказания нередко влияют некоторые привходящие обстоятельства, которые являются общими, не относящиеся к конкретному уголовному делу.
К несправедливому наказанию приводит обвинительный уклон некоторых судей, предпочитающих придерживаться позиции прокуратуры по вопросу не только о доказанности вины по обвинительному заключению , но и о мере наказания. Причины здесь могут быть различными: нежелание «осложнять» отношения с прокурором, опасение вызвать гнев местного начальства, влияние на эмоции судей отягчающих и иных обстоятельств совершенного преступления.
Нельзя не учитывать, что суды, особенно по делам о тяжких преступлениях, нередко подвергаются серьезному давлению общественного мнения. Исследования, проведенные во ВНИИ МВД России, показали, что подавляющее большинство граждан высказываются за применение за такие преступления, как убийство, разбой, изнасилование, взяточничество и некоторые другие, самых строгих мер наказания (по высшему
пределу санкции). Это в определенной степени понятно: граждане воспринимают лишь сам факт совершения тяжкого преступления, правовая же Сторона преступления их мало интересует. Сторонники такого жесткого подхода полагают, что усилением репрессии можно остановить рост преступности и даже сократить ее. Им кажется, что стоит только построже наказать — и желанная цель будет достигнута. Между тем история нашей страны, опыт других государств показывают, что это глубокое заблуждение, основанной на поверхностных суждениях и обывательском пониманий происходящих социальных процессов.
Судебная практика свидетельствует, что одной из причин вынесения приговоров, несправедливо осуждающих к длительному сроку лишения свободы, является квалификация преступления «с запасом на прочность», т.е. по статье УК, предусматривающей ответственность за более тяжкое по сравнению с совершенным преступление. Так, причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК) квалифицируется по ст. 111 или 112 УК, т.е. без смягчающих обстоятельств. Это своего рода перестраховка, желание следователя избежать возвращения дела на доследование,
К несправедливому наказанию нередко приводит и проведение так называемых показательных процессов, рассмотрение уголовных дел в выездных сессиях. Само по себе рассмотрение дел в выездных сессиях имеет положительные стороны. Оно позволяет реализовать воспитательный потенциал суда, расширить гласность, формирует общественное сознание. Вместе с тем практика свидетельствует, что рассмотрение дел в выездных сессиях нередко заканчивается назначением явно завышенных мер наказания. Значит, нельзя допускать, чтобы решающую роль при назначении Наказания играло место судебного разбирательства дела.
Причиной несправедливых приговоров, в .ряде случаев является косвенное давление на суд депутатского корпуса и других властных органов. За последние годы в постановлениях Федерального Собрания России, в указах Президента РФ неоднократно звучали призывы «объявить войну преступности», «не допускать послабления преступникам», «пусть земля горит у них под ногами». При этом нередко все ограничивается только призывами, так как в постановлениях и других документах отсутствуют конкретные рекомендации. Остается только нагнетание страха и давление на суд в направлении усиления репрессий.
Среди привходящих обстоятельств, влияющих на несправедливое назначение мягких мер наказания, включая и условное осуждение, следует указать прежде всего на Названные же обстоятельства, только имеющие иную, противоположную направленность, — это давление на суд лиц, облеченных на местах властью, и родственников подсуди-
мых, а также угрозы судьям со стороны преступных элементов, нередко организованных в преступные группировки.
Как показывает изучение практики, встречаются случаи, когда виновному назначается более мягкое наказание в связи с тем, что у суда не сложилось твердого убеждения о доказанности вины подсудимого. Среди юристов, имеющих отношение к судебной системе, можно услышать выражение «спустить дело на тормозах». Так бывает чаще всего тогда, когда обвинение основано на косвенных уликах.
В Своде законов уголовных 1832 г. (книга вторая), в которой излагался первый Уголовно-процессуальный кодекс России, исходя из правил формальной оценки доказательств допускалось в подобных сомнительных случаях оставление подсудимого в подозрении, которое снималось после очистительной присяги с «передачей дела воле Божьей, пока оно само по себе не объяснится» (ст, 1061). Теперь же в подобных случаях суд обязан вынести оправдательный приговор за недоказанностью участия подсудимого в совершении преступления. Однако на практике суды «на всякий случай» считают меньшим грехом вынесение мягких, но явно несправедливых обвинительных приговоров, чем оправдание. В таких случаях, как нам представляется, проявляется тот же обвинительный уклон, о котором уже говорилось, но здесь возможна несправедливость приговора в связи с его необоснованностью.
К несправедливому наказанию может вести и нарушение конституционных прав граждан о равноправии перед законом, зафиксированных в санкциях некоторых статей нового УК, когда за преступления, представляющие высокую общественную опасность, наряду с лишением свободы предусматривается штраф. Особенно ярко это видно в отношении такого тяжкого преступления, как незаконный экспорт или передача сырья, материалов, оборудования, технологий, научно-технической информации (ст. 189 УК) и злоупотребления служебным положением в корыстных целях лицами, занимающими государственные должности (ч. 2 ст. 285 УК).
Наказание может оказаться несправедливым и когда суд принимает решение об исполнении наказания, например при назначении вида исправительной колонии. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 12 ноября 2001 г. «О практике назначения судами видов исправительных учреждений» подчеркнул, что закон исключает назначение того или иного вида исправительной колонии по усмотрению суда, который обязан руководствоваться ст. 58 УК и мотивировать свое решение. В соответствии с этой статьей в редакции 2003 г. отбывание наказания в виде лишения свободы назначается:
а) лицам, осужденным за преступления, совершенные по неосторожности, а также лицам, осужденным к лишению свободы за совер
шение умышленных преступлений небольшой и средней тяжести, ранее не отбывавшим лишение свободы, — в колониях-поселениях. С учетом обстоятельств совершения преступления и личности виновного суд может назначить указанным лицам отбывание наказания в исправительных колониях общего режима с указанием мотивов принятого решения;
б) мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение тяжких преступлений, ранее не отбывавшим лишение свободы, а также женщинам, осужденным к лишению свободы за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, в том числе при любом виде рецидива, — в исправительных колониях общего режима;
в) мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений, ранее не отбывавшим лишение свободы, а также при рецидиве или опасном рецидиве преступлений, если осужденный ранее отбывал лишение свободы, — в исправительных колониях строгого режима;
г) мужчинам, осужденным к пожизненному лишению свободы, а также при особо опасном рецидиве преступлений — в исправительных колониях особого режима.:
Мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений на срок свыше 5 лет, а также при особо опасном рецидиве преступлений отбывание части срока наказания может быть назначено в тюрьме, при этом суд засчитывает время содержания осужденного под стражей до вступления приговора в законную силу в срок отбывания наказания в тюрьме.
Лицам, осужденным к лишению свободы, не достигшим к моменту вынесения приговора 18-летнего возраста, отбывание наказания назначается в воспитательных колониях.
Изменение вида режима осуществляется судом в соответствии с положениями УИК РФ. *
В целом же закон, как уголовный, так и уголовно-процессуальный, предоставляет суду широкие возможности для назначения справедливого наказания.
В связи со сказанным нельзя не согласиться с тем, что справедливость наказания как этическая оценка должна выступать критерием правильности решения rto каждому уголовному делу, мерилом соотношения разнообразных, подчас противоречивых требований и интересов сторон, участвующих в судебном разбирательстве1.
1 См.: КругликовЛ.Л. Уголовно-правовые средства обеспечения справедливого наказания, Ярославль, 1986. С. 12.
§ 3. Назначение наказания в соответствии с положениями уголовного закона
Как указано в ст. 60 УК, суд обязан назначить наказание в пределах? предусмотренных соответствующей статьей Особенной части УК, Это означает, что при назначении наказания суд исходит из санкции статьи УК, предусматривающей ответственность за совершенное преступление. В санкции определяются вид предусмотренного в ней наказания и пределы, в которых оно может быть назначено за срвершенное преступление.
Однако требование закона о назначении наказания в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части УК, в значительной степени корректируется положениями Общей части УК, о чем специально говорится в общих началах назначения наказания.
В ст. 60 УК указывается на обязанность су № учитывать положения Общей части УК, в которой определены основные начала назначения наказания, дается понятие наказания, указываются его цели, виды и пределы, а также решаются некоторые другие вопросы, относящиеся к наказанию (ст. 2*-8, 16—18, 43—59, 60—74 и др.).
Оценивая значение положений Общей части УК для назначения наказания, нельзя не учитывать отмеченную в литературе устарелость нынешней психологической базы законодательства, относящейся к преступлению и наказанию. Унаследованное от классической школы уголовного права учение об этих основных институтах уголовного права все еще остается на уровне представлений конца XIX в. Как и в те времена, преступное поведение рассматривается в качестве обязательно осознанного и волевого. При этом не замечается, что в наше время большинство так называемых ситуационных преступлений (совершенных без заранее обдуманного умысла) носит импульсивный характер’. Этому способствуют некоторые новые дроявления современного мира, порождающие нервно-психические- расстройства, алкоголизм, наркоманию; Отождествление сложной человеческой психики с рациональным сознанием, давно отвергнутое в психологии, приводит к попыткам рассматривать человека как механическую систему. А это, в свою очередь, служит основанием для ориентации только на кару, на наказание как на меру, якобы всегда дающую общепревентивный эффект. Отсюда и теоретическое оправдание отказа от применения кратких сроков лишения свободы — испытанного средства воздействия на преступника «случайного», не нуждающегося в ресоциализации.
1 См.: Зелинский Л.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков, 1986. С. 75—90.
В связи с этим следует признать определенным шагом вперед включение в УК РФ такой меры наказания, как кратковременный арест.
При назначении наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления.
Предусматривая уголовную ответственность за различные преступления, закон различает их прежде всего по характеру общественной опасности. Например, хулиганство по своему характеру признается более опасным для общества, чем самоуправство, причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего прерывание беременности, — более опасным, чем хулиганство.
Степень общественной опасности совершенного преступления позволяет различат!» опасность преступлений, квалифицируемых в одной и той же статье Особенной части УК. Так, причинение тяжкого вреда двумя лицами считается более общественно опасным, чем причинение при тех же обстоятельствах такого же вреда одним лицом.
Характер и степень общественной опасности преступления зависят также отданных, относящихся к личности преступника, но эти данные при назначении наказания имеют и самостоятельное.значение.
В соответствии с требованиями ст. 60. УК суды при назначении наказания в зависимости от конкретных обстоятельств дела учитывают данные о личности виновного: о поведении в быту и по месту работы, состоянии здоровья, семейном положении и др. Следует учитывать, что УК РФ, регулируя общие начала назначения наказания, обязывает суд учитывать, как назначаемое наказание отразится на условиях жизни семьи осужденного.
Разумеется, сведениям, характеризующим личность виновного, нельзя придавать определяющего значения, особенно при назначении наказания за тяжкие преступления, но и без их учета суд фактически не имеет возможности назначить справедливую меру наказания.
§ 4. Обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание
Общая характеристика смягчающих и отягчающих обстоятельств. При назначении наказания эти обстоятельства существенно влияют на выбор судом вида и размера наказания. Они характеризуют различные стороны преступления и личность виновного, позволяющие суду назначить справедливое наказание.
Анализ обстоятельств, перечисленных в ст. 61 и 63 УК, показывает, что одни из них имеют значение лишь для назначения наказания, другие выступают в качестве признаков конкретного состава преступления, влияющих на квалификацию, а тем самым и на наказание в преде
лах более строгой санкции статьи закона. Их сопоставление показывает, что некоторые Из указанных в ст. 61 и 63 УК обстоятельств получают конкретизацию в нормах Особенной части УК. Например, совершение преступления при нарушении условий правомерности задержания лица, совершившего преступление (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК), считается смягчающим обстоятельством, влияющим на квалификацию убийства при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 108 УК). Совершение преступления в составе группы лиц, группы по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК) служат обстоятельством, влияющим на квалификацию преступлений, содержащихся в Особенной части УК, например краж, мошенничества, грабежей, разбоев (ст. 158—162 и ряд других статей УК),.
При назначении наказания суды учитывают смягчающие и отягчающие обстоятельства. Эти обстоятельства могут не относиться непосредственно к совершенному преступлению, могут быть связаны с ним и при этом не влиять на квалификацию, наконец, могут быть указаны в диспозиции статьи Особенной части УК, по которой квалифицированы действия виновного. В последнем случае как смягчающие, так и отягчающие обстоятельства не могут повторно учитываться при назначении наказания (ч. 3 ст. 61 и ч. 2 ст.,63 УК). Однако, по нашему мнению, в этом отношении должно быть сделано одно исключение: в случаях, когда указанные в диспозиции статьи Особенной части УК обстоятельства совпадают со смягчающими или отягчающими обстоятельствами, содержащимися в Общей части УК, они подлежат дополнительной оценке суда, особенно если речь идет об обстоятельствах, относящихся к последствиям тяжких преступлений (например, число потерпевших при убийствах либо количество или размер взяток). Суд при назначении наказания не может не принять их во внимание.
В тех случаях, когда обстоятельства, упомянутые в ст. 61 и 63 УК, оказываются одновременно обстоятельствами, влияющими на квалификацию преступления, они не могут учитываться в качестве смягчающих или отягчающих обстоятельств при назначении наказания. Так, если кражу лицо совершило неоднократно, вследствие чего преступление квалифицируется по ч. 2 ст. 158 УК, то при назначении наказания п. «а» ч. 1 ст. 63 УК не будет учитываться. Это объясняется тем, что данное отягчающее обстоятельство уже учтено при квалификации преступления по ч. 2 ст. 158 УК, имеющей более высокую санкцию по сравнению с ч. 1 этой статьи, которая подлежала бы применению при совершении кражи впервые. Такой подход не относится к обстоятельствам,
которые подлежат оценке судом в качестве отягчающих при определении тяжести или размера наступивших последствий.
Если же смягчающие и отягчающие обстоятельства не являются одновременно квалифицирующими для данных преступлений, они учитываются в соответствии с требованиями ст. 60—63 УК при определении меры наказания.
В тех случаях, когда суд установит по делу наличие и смягчающих, и отягчающих обстоятельств, он избирает наказание с учетом как тех, так и других исходя из общих начал назначения наказания. ,
Обстоятельства, смягчающие наказание. Наличие смягчающих обстоятельств позволяет суду при назначении наказания в пределах санкции статьи уголовного закона избрать менее строгий вид наказания либо назначить наказание хотя и строгого вида, но ближе к низшему пределу санкции. Смягчающие обстоятельства могут, например, учитываться исходя из конкретных обстоятельств дела, при назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление (ст. 64 УК), при условном осуждении (ст. 73 УК).
Степень смягчения наказания с учетом того или иного обстоятельства в каждом конкретном случае определяется судом на основании всех материалов дела, относящихся как к преступлению, так и к личности виновного.
В ч. 1 ст, 61 УК РФ содержится перечень обстоятельств, которые признаются смягчающими наказание.
На первде место среди смягчающих обстоятельств УК поставил совершение впервые преступления небольшой тяжести вследствие случайного стечения обстоятельств (п. «а»). В УК РФ сохранилось положение о совершении преступления впервые с добавлением ссылки на то, что оно должно быть небольшой тяжести. Из этого следует, что совершение впервые преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого преступления не является обстоятельством, смягчающим наказание. Кроме того, совершение преступления небольшой тяжести связывается со случайным стечением обстоятельств. Данное указание в законе предполагает, что преступление совершено не злонамеренно и заранее не готовилось. Следовательно, факт совершения преступления впервые без учета упомянутых условий не может рассматриваться как обстоятельство, смягчающее наказание.
Другим смягчающим наказание обстоятельством служит несовершеннолетие виновного (п. «б»). Суд обязан при назначении наказания такому лицу обсудить вопрос о смягчении наказания. Пленум Верховного Суда РФ в п. 10 постановления от 11 июня 1999 г. «О практике назначения судами уголовного наказания» обратил внимание на необхо-
димость строго соблюдать правила назначения наказания, установленные гл. 14 УК «Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», ограничивающей как виды, так и размеры наказаний в отношении несовершеннолетних, в частности за тяжкие и особо тяжкие преступления, а при совершении преступлений небольшой или средней тяжести разрешающей вообще не применять наказание, ограничиваться мерами воспитательного воздействия. Представляется, что в рамках рассматриваемого смягчающего обстоятельства суд может воспользоваться и указанным правом освобождения несовершеннолетнего от наказания.
Беременность виновной (п. «в») считается безусловным основанием для смягчения наказания. Поэтому суд при назначении наказания каждый раз обязан учитывать, что беременность весьма существенно влияет на организм женщины, на ее эмоциональное и психическое состояние (повышенная нервозность, раздражительность, вспыльчивость, физические недомогания и т.п.), что, в свою очередь, сказывается на ее поведении, в том числе при совершении действий, опасных для общества. При выборе наказания суду следует учитывать и ограниченные возможности беременной женщины отбывать избираемый судом вид наказания. В связи с этим может быть принято решение об отсрочке отбывания наказания (ст. 82 УК).
УК РФ в число смягчающих наказание обстоятельств включил наличие у виновного малолетних детей (п. «г»). Данное обстоятельство корреспондирует с указанием ст. 60 УК на обязанность суда при назначении наказания учитывать условия жизни семьи виновного лица.
Однако при совершении тяжких и особо тяжких преступлений данное смягчающее обстоятельство, по общему правилу, не должно оказывать существенного влияния на вид и размер наказания. При назначении такому лицу наказания в виде лишения свободы суд при необходимости извещает об этом органы опеки и попечительства, которые занимаются устройством детей, оставшихся* без попечения родителей (ст. 121-423 Семейного кодекса РФ).
К числу смягчающих наказание обстоятельств относится совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств либо по мотиву сострадания (п. «д»). Тяжелые жизненные обстоятельства могут быть различными: болезнь совершившего преступление лица или членов его семьи, материальные затруднения, неудачи в работе, учебе и т.п. Представляется, что под стечением обстоятельств понимается совокупность обстоятельств, предполагающих совершение какого-либо преступления по альтруистическим мотивам, например передача предмета кражи нуждающемуся или лишение жизни лица, : страдающего неизлечимой болезнью, по его просьбе.
Следующим обстоятельством, смягчающим наказание, закон называет совершение преступления в результате физического или психического принуждения либо в силу материальной, служебной или иной зависимости (п. «е»). При оценке физического или психического принуждения суд должен учитывать его опасность для личности подвергаемого принуждению лица. При определенных обстоятельствах преступление может оказаться совершенным в состоянии крайней необходимости (ст. 39 УК). При отсутствии признаков ст. 39 УК физическое и психическое принуждение необходимо рассматривать как смягчающее обстоятельство, если будет установлено, что лицо было вынуждено совершить преступление под воздействием принуждения. Материальная, служебная или иная зависимость признается смягчающим обстоятельством в тех случаях, когда преступление совершено по настоянию другого лица, которое имеет возможность, например, отказать в материальной помощи, снизить заработную плату, выселить из квартиры или общежития.
К числу обстоятельств, которые могут оказать влияние на смягчение наказания, отнесены совершение преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны, задержания лица, совершившего преступление, крайней необходимости, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения (п. «ж»). В тех случаях, когда нарушены условия правомерности действий при совершении деяния (ст. 37—41 УК) и последнее признается преступлением, названные обстоятельства признаются обстоятельствами, смягчающими наказание. Если в результате судебного разбирательства установлено наличие одного из этих обстоятельств, а также исследована степень неправомерности действий виновного, позволяющая констатировать влияние данного обстоятельства на преступление, суд с учетом других данных дела вправе смягчить виновному наказание.
Противоправность или аморальность поведения потерпевшего, послужившая поводом для совершения преступления (п. «з»), — это обстоятельство, смягчающее наказание, сформулировано более Конкретно, чем содержащееся в УК РСФСР указание на неправомерность действий потерпевшего, вызвавших сильное душевное волнение. В то же время в новом УК в числе смягчающих обстоятельств ссылка на последнее отсутствует. Это означает, что суд не должен теперь при Применении рассматриваемого смягчающего обстоятельства устанавливать наличие состояния сильного душевного волнения.
Нередко на практике вызывает вопросы такое обстоятельство, смягчающее наказание, как явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличению других участников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления (п. «и»).
Явка с повинной — одно из средств способствования раскрытию преступления. Она может иметь место, когда лицо сообщило о преступлении, о котором органу власти не было известно, и заявило о совершении именно этим лицом данного преступления, и в тех случаях, когда лицо заявило о совершении именно этим лицом уже известного органам власти преступления. И в первом, и во втором случаях имеет место явка с повинной. Значение степени смягчения наказания в каждом из этих случаев зависит от характера и обстоятельств преступления. Пленум Верховного Суда РФ в п. 4 упомянутого постановления от 11 июня 1999 г. разъяснил, что явка с повинной имеет место только в тех случаях, когда заявление о совершенном преступлении сделано добровольно и не связано с тем, что лицо знало о своем разоблачении либо было задержано в качестве подозреваемого и подтвердило свое участие в совершении преступления. Явка с повинной может сопровождаться деятельным раскаянием, признанием вины, осуждением своего поведения. При этом необходимо иметь в виду, что в п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК четко сформулировано требование о деятельном раскаянии (ст. 75 УК), а не просто о признании своей вины и об осуждении своего преступного поведения, хотя последнее также должно учитываться при назначении наказания.
Более четко и подробно, чем в УК РСФСР, теперь сформулировано смягчающее обстоятельство, связанное с предотвращением вредных последствий преступления, а именно оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему (п. «к»). Оказание любой помощи потерпевшему после совершения транспортного или иного преступления необходимо отграничивать от добровольного отказа от продолжения преступления (ст. ЗЬУК). В последнем случае предотвращаются вредные последствия неоконченного преступления. Но и в этом, и в другом случаях оказание помощи потерпевшему заслуживает смягчения наказания. Добровольное возмещение потерпевшему причиненного вреда предполагает выполнение виновным после совершения преступления, но до вынесения приговора действий, направленных на устранение ущерба. Практика показывает, что в таких случаях речь идет, как правило, о возмещении материального ущерба. Устранение причиненного ущерба может состоять в добровольном восстановлении прежнего состояния вещи (ремонт виновным испорченного предмета домашнего обихода и т.д.); в этом случае устраняется материальный вред. Но виновным может быть устранен и моральный вред (в частности, путем публичного извинения). Иногда виновный
может принять участие в устранении физического вреда, например оказать потерпевшему материальную помощью для устранения полученный в результате преступления телесных повреждений (лечения).
В ч. 2 ст. 61 УК суду предоставляется право при назначении наказания признать смягчающими наказание и другие обстоятельства. Это объясняется тем, что подобных обстоятельств в конкретных ситуациях встречается значительно больше и все их в законе заранее предусмотреть трудно. Судебная практика к обстоятельствам, смягчающим наказание, помимо названных в законе в ряде случаев относит следующие: участие подсудимого в Отечественной войне, других военных действиях по защите интересов России, наличие у него государственных наград, безупречное поведение до совершения преступления, состояние здоровья, оказание помощи нуждающимся. Судами при назначении наказания учитываются и другие обстоятельства, которые по своему характеру оказывают влияние на уменьшение общественной опасности совершенного преступления и личности виновного. Признание таких обстоятельств смягчающими, как подчеркнул Пленум Верховного Суда РФ в том же п. 4 постановления от 11 июня 1999 п, должно быть мотивировано в приговоре.
В ст. 62 УК РФ оговаривается обязанность суда при назначении наказания с учетом таких смягчающих обстоятельств, как явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников, розыску похищенного имущества, оказание помощи потерпевшему, возмещение материального ущерба и морального вреда (п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК), определять срок и размер наказания таким образом, чтобы он не превышал трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного в санкции статьи закона. Это правило применяется только в том случае, если по данному делу отсутствуют отягчающие обстоятельства.
Смягчая виновному наказание в связи с установлением соответствующих обстоятельств, указанных в ст. 61 УК, суд, по общему правилу, не обязан мотивировать это решение; достаточно сослаться на установленное смягчающее обстоятельство. Равным образом суд не обязан мотивировать неприменение того или иного смягчающего обстоятельства. Исключение составляет необходимость мотивировки неприменения смягчающих обстоятельств, упомянутых в п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК, поскольку на этот счет есть прямое указание закона.
Впервые об обстоятельствах, смягчающих наказание при его назначении, упоминается в Своде законов уголовных 1832 г. К таким обстоятельствам относились: малолетство (от 10 до 15 лет), преклонный возраст (свыше 70 лет), явка с повинной, совершение преступления по
легкомыслию, по нужде или бедности, превышение пределов необхо-; димой обороны, беспорочная служба, наличие заслуг и наград. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и в Уголов-i ном уложении 1903 г. в некоторых случаях менялись формулировки смягчающих обстоятельств, но суть их оставалась той же.
! В первом УК советского периода (УК РСФСР 1922 г.) при смягче-i нии наказания рекомендовалось учитывать состояние нужды, голода, г невежества, отсутствие корысти и иных низменных побуждений, со-I вершение преступления по невежеству, под влиянием угроз другого лица. В УК РСФСР 1926 г. эти обстоятельства, смягчающие наказание, фактически повторялись.
; Обстоятельства, отягчающие наказание. Наличие таких обстоятельств обязывает суд оценить каждое из них и рассмотреть вопрос о необходимости назначения соответственно более строгого наказания. В отличие от обстоятельств, смягчающих наказание, обстоятельства, : отягчающие наказание, в ч. 1 ст. 63 УК приведены в виде исчерпывающего перечня. Это означает, что суд при назначении наказания виновному не вправе не только ссылаться на иные обстоятельства, отягчающие наказание, помимо упомянутых в ч. 1 ст. 63 УК, но и, главное, учитывать их при назначении меры наказания.
Наличие отягчающих обстоятельств позволяет суду назначать нака-; зание более строгого вида или избрать наказание ближе к высшему пределу, указанному в санкции статьи.
Степень отягчения ответственности тем или иным обстоятельством ( в каждом конкретном случае, как и при оценке смягчающих обстоя-! тедьств, определяется судом при назначении наказания с учетом всех : материалов дела, относящихся к преступлению и к личности виновного.
Среди обстоятельств, отягчающих наказание, предусмотрено и наступление тяжких последствий в результате совершения преступления (п. «б»). 4 ’
Тяжкие последствия чаще всего «сопутствуют» совершению тяжких или особо тяжких преступлений: убийств, изнасилований, хищений в крупном или особо крупном размере и т.п. Тяжкие последствия могут наступить в результате не только умышленных, но и неосторожных преступлений. Так, уничтожение государственных ценностей на крупную сумму в результате пожара, возникшего по халатности работника,
! может привести к наступлению тяжких последствий. При назначении j наказания суд учитывает тяжесть не только тех последствий, которые \ являются признаком состава преступления, но и тех, которые могут f наступить в результате преступления при условии предвидения их ви-новным.
I
В УК РФ в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, предусмотрено совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) (п. «в»). Закон исходит из того, что совершение преступления в группе существенно повышает его общественную опасность. При совместных действиях нескольких лиц, объединившихся для совершения преступления, возможности осуществления преступного намерения и сокрытия следов преступления значительно повышаются. При назначении наказания участникам группы суд должен индивидуализировать наказание каждому лицу, учитывая характер и степень его фактического участия в преступлении, значение этого участия в достижении цели преступления, влияние на характер и размер причиненного или возможного вреда (ст. 67 УК). На вид и размер наказания может оказать влияние степень опасности личности соучастника, а также форма соучастия.
Впервые в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, выделена особо активная роль лица в совершении преступления (ц. «г»). Речь здесь идет только о тех случаях, когда преступление совершено в соучастии (как при соисполнительстве, так и при соучастии в узком смысле слова). Особо активная роль в совершении преступления может принадлежать организатору или подстрекателю преступления, либо исполнителю преступления, либо одному или нескольким лицам из числа соисполнителей.
Обстоятельством, отягчающим наказание, считается привлечение к совершению преступления лиц, которые страдают тяжелыми психическими расстройствами либо находятся в состоянии опьянения, а также лиц, не достигших возраста, с которого наступает уголовная ответственность (п. «д»). В данном случае имеется в виду использование в преступных целях таких лиц, которые не ориентируются или не в полной мере ориентируются в различных жизненных ситуациях. Таковы те, кто впоследствии может быть признан невменяемым или вменяемым, страдающим психическими расстройствами, либо лица, находящиеся в состоянии опьянения (если обстановка контролируется ими лишь частично) ? либо малолетние, не достигшие возраста уголовной ответственности, которых легко убедить, что им по малолетству «ничего не будет». В зависимости от конкретной специфики преступления и данных о личности «использованного» для преступления лица речь может идти и о «посредственном исполнительстве».
К обстоятельствам, отягчающим наказание, в новом УК отнесено совершение преступления по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия других лиц, а также с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение
(п. «е»). После распада СССР в раде регионов появились преступления, совершенные по мотивам национальной, расовой, религиозной ненависти. Как показывает практика, такие преступления нередко отличаются жестокостью к потерпевшему (убийства, грабежи, насилие, массовые беспорядки и др.). Поэтому включение в УК названных обстоятельств в качестве отягчающих вполне обоснованно. Оправдано отнесение к отягчающим обстоятельствам и мести за совершение правомерных действий, совершения преступления с целью сокрытия или облегчения другого преступления, например хищение или хранение оружия с целью совершения убийства и его совершение. В последнем случае речь идет фактически о двух преступлениях. Правомерными действиями, явившимися источником мести, могут быть, например, следующие: осуществление своего права на основании решения суда, вступление в права наследования, осуществление одним из родителей своего права на воспитание ребенка.
Отнесение к обстоятельствам, отягчающим наказание, совершения преступления в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п, «ж») связано со стремлением государства обеспечить нормальную деятельность должностных лиц и лиц, занимающихся общественной деятельностью. Под служебной деятельностью следует понимать действия лица, входящие в круг его обязанностей, вытекающие из трудового договора с государственными, кооперативными и иными зарегистрированными в установленном порядке предприятиями и организациями, деятельность которых не противоречит закону. Под выполнением общественного долга понимается как осуществление гражданами специально возложенных на них обязанностей, так и совершение других действий в интересах общества или иных лиц (пресечение правонарушения, сообщение органам властно совершенном или готовящемся преступлении и т.п.). Закон исходит из того, что жертвами преступления могут быть не только лица, осуществляющие служебную деятельность и выполняющие общественный долг, но и их близкие. К последним следует относить прежде всего членов семьи, родственников nb нисходящей и восходящей линии, братьев, сестер, других родственников, которые стали жертвами преступления, связанного с действительностью, вызвавшей месть виновного. Представляется, что к близким могут быть отнесены и другие лица, например друзья, давние знакомые, которыми дорожит вызвавшее месть лицо. Важно при этом установить, что преступление совершено в связи со служебной или общественной деятельностью их близкого человека или человека, которого виновный считает близким.
Как обстоятельство, отягчающее наказание, расценивается совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, а также в отношении малолетнего, другого беззащитного или беспомощного лица либо лица, находящегося в зависимости от виновного (п. «з»). Использование виновным состояния беременности, малолетнего возраста, беспомощности или беззащитности потерпевшего в своих преступных целях свидетельствует о его повышенной опасности. Говоря о беременности женщины, закон использует термин «заведомость», что означает осведомленность для виновного. Иными словами, заведомость следует относить не к достоверности знания виновного о беременности женщины, а к тому, что он знал или предполагал это и, следовательно, действовал с учетом данной осведомленности.
К лицам, зависимым от виновного в совершении преступления, необходимо относить любых лиц, зависящих от него по службе или по работе либо получающих от него жизненно важную материальную помощь, или, наконец, лиц, на чью судьбу виновный имеет возможность влиять иным способом. Совершение преступления в отношении таких лиц свидетельствует о бессердечии виновного, а иногда и о наличии у него корысти или иных низменных побуждений.
Совершение преступления с особой жестокостью, садизмом, изде-< вательством, а также мучениями для потерпевшего (п. «и») относится чаще всего к обстоятельствам, отягчающим наказание за посягательства на личность. Закон имеет в виду не просто жестокость, сопутствующую таким преступлениям, а особую жестокость. Она может проявиться как в способе действий виновного, причинивших мучения потерпевшему, так и в ийых обстоятельствах совершения преступления, когда страдания причиняются другим лицам, в присутствии которых совершается преступление, направленное против близкого им человека. Под садизмом часто понимается половое извращение, связанное с причинением боли и страдания партнеру по половому акту. Однако в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, садизм следует понимать более широко — как проявление бессердечия к жертве и другим лицам, оказавшимся свидетелями преступления. Представляется, что садизм при совершении преступления может проявляться не только в отношении людей, но и в отношении животных. Издевательство может выражаться в особо циничных действиях против человека, глумлении над ним, унижении его чести и достоинства.
В связи с ухудшением криминологической обстановки и увеличением числа преступлений, влекущих наступление тяжких последствий, законодатель признал обстоятельством, отягчающим наказание, совершение преступления с использованием оружия, боевых припасов,
взрывчатых веществ, взрывных или имитирующих их устройств, специально изготовленных технических средств, ядовитых и радиоактивных веществ, лекарственных и иных химико-фармацевтических препаратов, а также с применением физического или психического принуждения (п. «к»). Включение использований оружия, боеприпасов и других взрывных устройств в число обстоятельств, отягчающих наказание^ объясняется, во-первых, тем, что применение названных предметов усиливает общественную опасность преступления и личности преступника, и, во-вторых, широким распространением их применения при совершении наиболее тяжких преступлений против личности и собственности. Упомянутые предметы используются в качестве орудия преступления чаще всего путем непосредственного применения против жертвы, а также для шантажа и угроз с целью принуждения к совершению определенных действий в пользу виновного.
Физическое и психическое принуждение может быть самым разнообразным. Принуждение проявляется прежде всего в насилии над личностью. Физически принуждение может состоять в издевательстве над потерпевшим, нанесении побоев, Запирании в помещении, лишении пищи, воды, сна и Т.п. Психическое принуждение может быть реализовано в угрозах расправиться с потерпевшим, его родственниками, другими близкими людьми, уничтожить имущество, огласить ложные сведения о потерпевшем, иным образом скомпрометировать его перед окружающими. Физическое и психическое принуждение применяется виновным с целью достижения преступного результата и чаще всего служит лишь средством совершения другого преступления.
Совершение преступления в условиях чрезвычайного положения, стихийного или иного общественного бедствия, а также при массовых беспорядках (п. «л») признается обстоятельством, отягчающим наказание. Чрезвычайное положение вводится в соответствии с Федеральным конституционным законом от 30 мая 2001 rs«O чрезвычайном положении» Основаниями для введения чрезвычайного положения могут быть, например, попытки изменения конституционного строя, массовые беспорядки, межнациональные конфликты, эпидемии и др. Но рассматриваемое обстоятельство, отягчающее наказание, может применяться Судом и без чрезвычайного положения, когда преступление совершается в условиях какого-либо общественного бедствия при возникновении общественной напряженности, паники, неуверенности среди населения. Использование этих обстоятельств для мародерства, грабежей, краж и других преступлений свидетельствует об особой опасности лиц, которые их совершают.
Обстоятельством, отягчающим наказание, является и совершение преступления с использованием доверия, оказанного виновному в силу его
служебного положения или договора (п. «м»). Чаще всего данное Обстоятельство встречается при совершении преступлений в сфере экономики. Оно Характеризуется пренебрежением виновного кустановившим-< ся правилам поведения и добропорядочности, к нормам права, ведет к подрыву авторитета государственных и коммерческих учреждений, доверия между субъектами хозяйственного оборота.
Завершает перечень обстоятельств, отягчающих наказание, совершение преступления с использованием форменной одежды или документов представителя власти (п. «н»). Совершение преступления при указанных обстоятельствах вводит потерпевших в заблуждение относительно законности предпринимаемых против них действий, облегчает совершение преступлений, дискредитирует в их представлении органы власти. Чаще всего в таких ситуациях совершаются мошенничества, незаконные изъятия документов в учреждениях, грабежи под видом обысков или выемки материальных ценностей и т.п. Повышенная опасность таких преступных действий очевидна.
К ранее сказанному о соотношении обстоятельств, отягчающих наказание и квалифицирующих преступление, следует добавить, что в УК РФ вопрос решен в пользу неприменения обстоятельств, отягчающих наказание (ч. 2 ст. 63 УК), если они выступают квалифицирующими признаками этого преступления.
Таким образом, учет обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание (ст. 61 и 63 УК), — существенный компонент общих начал назначения наказания, способствующий, как свидетельствует судебная практика, назначению справедливых наказаний.
До Свода законов уголовных 1832 г. нет оснований говорить об обстоятельствах, отягчающих наказание, как о системе таких обстоятельств.
Свод законов уголовных рекомендовал судам исходить из следующих правил: 1) чем важнее нарушенное право, тем больше вина преступника; 2) чем больше в преступлении злого умысла, жестокости, упорства и ожесточения, тем больше вина преступника; 3) чем больше чин и состояние преступника, тем больше его вина; 4) чем больше преступных действий, совершенных одновременно или в разное время, тем больше вина преступника; 5) повторение одного и того же преступления увеличивает вину.
Обстоятельствами, усиливающими вину и наказание, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. признавались: 1) предумышленность совершенного преступления; 2) приведение себя в состояние опьянения с намерением совершить данное преступление; 3) совершение преступления умышленно третий раз; 4) совершение
преступления в соучастии. Кроме того, фактически повторялись отягчающие обстоятельства, упомянутые в Своде законов.
Уголовное уложение 1903 г. не содержало развернутых указаний об обстоятельствах, усиливающих ответственность и наказание. Выделялись лишь различные варианты повторности (совершение двух и более преступлений).
В УК РСФСР 1922 г. к обстоятельствах, отягчающим наказание, относилось совершение преступления: в интересах власти буржуазии; против государства; из низменных, корыстных, карьеристских побуждений; с полным осознанием причиняемого вреда; профессиональным преступником или рецидивистом; группой лиц (шайкой, бандой); с применением насилия; заранее обдуманно, с жестокостью, хитростью.
В УК 1926 г. отягчающие наказание обстоятельства существенно не отличались от обстоятельств, указанных в УК РСФСР 1922 г.
§ 5. Назначение судом более мягкого наказания
Назначение за совершенное преступление более мягкого наказания, чем предусмотрено законом, УК РФ установил в двух случаях: 1) при наличии исключительных обстоятельств и 2) при вынесении присяжными заседателями вердикта о снисхождении.
Руководствуясь общими началами назначения наказания, суд обязан избрать наказание в пределах, предусмотренных статьей Особенной части УК? по которой квалифицировано преступление. Вместе с тем из общего правила имеется исключение, допускающее возможность назначения более мягкого наказания, чем указано в законе. Это исключение установлено для тех случаев, когда наказание при назначении его в пределах, определенных законом, окажется слишком строгим, явно несправедливым либо по решению состава суда в целом, либо по вердикту присяжных заседателей.
В первом случае имеется в виду назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено законом за данное преступление. В ч. 1 ст. 64 УК говорится, что «при наличии исключительных обстоятельств, связанных с мотивами и целями преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, а равно при активном содействии участников группового преступления раскрытию этого преступления наказание может быть назначено ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса, или суд
может назначить более мягкий вид наказания, чем предусмотрено этой статьей, или не применить дополнительный вид наказания, предусмотренный в качестве обязательного».
Из этой нормы прежде всего вытекает, что для назначения наказания ниже низшего предела, чем указано в санкции соответствующей статьи УК, должны быть установлены исключительные обстоятельства, которые свидетельствовали бы о том, что наказание в рамках санкции статьи УК чрезмерно. Однако исключительные обстоятельства в законе прямо не называются, дается лишь их косвенная характеристика. В связи с этим Пленум Верховного Суда РФ в п. 8 постановления от 11 июня 1999 п «О практике назначения судами уголовного наказания», основываясь на положениях ч. 2 ст. 64 УК, разъяснил: «Имея в виДу, что закон не содержит перечня исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной Опасности преступления, суд вправе признать таковыми как отдельные смягчающие обстоятельства, так и их совокупность, указав в приговоре основания принятого решения».
К числу исключительных обстоятельств относятся прежде всего мотивы и цели совершения преступления, которые не должны быть злостными или низменными. Если можно так сказать, они должны иметь извинительный характер, например, стечение тяжелыхжизнен-ных обстоятельств; сострадание; физйческое или психическое принуждение к преступлению; материальная или иная зависимость виновного от другого лица; нарушение правомерности необходимой обороны, крайней необходимости, обоснованного риска;* исполнение приказа или распоряжения; аморальное поведение потерпевшего, явившееся поводом к преступлению. Это могут быть и любые другие обстоятельства, смягчающие вину осужденного или свидетельствующие об иных извинительных мотивах.
В числе исключительных обстоятельств закон упоминает: роль лица в совершении преступления (разумеется, второстепенная роль пособника); поведение лица во время и после совершения преступления, например оказание помощи потерпевшему после совершения преступления; явка с повинной, способствование раскрытию преступления; обнаружение и возвращение похищенного, иное заглаживание вреда, нанесенного потерпевшему, а также любые обстоятельства, характеризующие объективную сторону преступления.
Однако, как показало изучение судебной практики назначения наказания более мягкого, чем предусмотрено законом, проведенное в Верховном Суде РФ, за последние годы возросло число случаев необоснованного применения ст. 64 УК (ст. 43 УК РСФСР). Одной из
причин такого положения является более широкое и не всегда пра-вильнор толкование исключительных обстоятельств, о которых упоминается в ст. 64 УК. Наряду с этим в ряде случаев суды не учитывают повышенной общественной опасности тяжких преступлений. Так, за особо опасный вид открытого похищения чужого имущества к лишению свободы хотя и было приговорено 77% осужденных, однако в отношении 66% осужденных применялась ст. 64 УК (ст. 43 УК РСФСР). Вполне понятно, что в законе нет и не может быть запрета применять ст. 64 УК при назначении наказания затяжкие и особо тяжкие преступления. В то же время необходимо в каждом случае иметь в виду, что, когда речь идет об исключительных обстоятельствах как единственном основании для применения данной статьи УК, наказание должно назначаться прежде всего с учетом степени ихарактера общественной опасности преступления и данных, характеризующих личность виновного. Это положение ч. 3 ст. 60 УК как одно из общих начал назначения наказания имеет прямое отношение и к назначению наказания ниже низшего предела.
При назначении наказания ниже низшего предела более мягким по сравнению с санкцией статьи Особенной части УК может быть любое наказание, которое по виду и размеру мягче наказания, предусмотренного этой санкцией.
Пленум Верховного Суда РФ в п. 8 упомянутого постановления от 11 июня 1999 г. рекомендовал судам при применении ст. 64 УК РФ в таких случаях исходить из того, что может быть назначен любой более мягкий вид основного наказания, не указанный в санкции соответствующей статьи Особенной части УК, но не ниже низших размеров или сроков, указанных в Общей части УК. Применительно к каждому из видов наказания в тех же пределах могут быть снижены размеры и сроки наказаний, если в санкциях предусмотрены их низшие пределы.
Во втором случае назначения более мягкого наказания имеется в виду вердикт присяжных о снисхождении. В ст. 123 Конституции Российской Федерации предусмотрено рассмотрение дел о наиболее тяжких преступлениях в суде с участием присяжных заседателей как гарантия всестороннего, полного и объективного разрешения вопроса о виновности и назначении справедливого наказания. В данном случае имеется в виду только одна категория особо тяжких преступлений, связанных с лишением жизни человека при отягчающих обстоятельствах, предусмотренных ч. 2 ст; 105, ч. 3 ст. 227, 295, 317, 357 УК РФ, допускающих возможность применения смертной казни.
Назначение наказания при вердикте присяжных заседателей о снисхождении предусмотрено ст. 65 УК. Установлено, что срок и размер на
казания лицу, признанному присяжными заседателями виновным в совершении преступления, но заслуживающим снисхождения, не может превышать двух третей максимального срока и размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.
Различаются два вида вердикта присяжных заседателей, по-разному влияющих на степень смягчения наказания. Вердикт первого вида содержит указание на то, что лицо заслуживает «снисхождения», второго — заслуживает «особого снисхождения».
При назначении наказания лицу, признанному присяжными заседателями виновным в совершении преступления, но заслуживающим снисхождения, учитываются смягчающие и отягчающие обстоятельства, указанные в ст. 61 и 63 УК.
Если же лицо признано присяжными заседателями виновным, но заслуживающим особого снисхождения, наказание ему назначается по правилам назначения наказания при исключительных обстоятельствах — более мягкого наказания, чем предусмотрено за совершение данного преступления (ст. 64 УК). В этих случаях, как следует из закона, при определении меры наказания отягчающие обстоятельства не учитываются.
Пленум Верховного Суда РФ в п. 19 упомянутого постановления от 11 июня 1999 г. разъяснил, что при вердикте о снисхождении в такой ситуации судья, не применяя смертной казни или пожизненного лишения свободы, назначает лишение свободы в пределах, не превьь шающих двух третей максимального срока лишения свободы, указанного в соответствующей статье Особенной части УК. Если же за преступление предусмотрены альтернативные наказания и вердиктом присяжных заседателей признано, что виновный заслуживает снисхождения, судья в силу ч. 1 ст. 65 УК вправе назначить наказание менее строгого вида в пределах сроков и размеров, указанных в статье Особенной части УК, либо применить наиболее строгий его вид, не превышающий двух третей максимального срока или размера такого наказания.
При необходимости назначить наказание за несколько преступлений лицу, признанному присяжными заседателями виновным, но заслуживающим за одно из преступлений снисхождения, а за другое -г особого снисхождения, наказание судом назначается по правилам, установленным для наказания по совокупности преступлений (ст. 69 УК). Представляется, что так же следует назначать наказание лицам, признанным присяжными заседателями заслуживающими снисхождения, при совершении двух из входящих в совокупность преступлений
или заслуживающими особого снисхождения по двум из входящих в совокупность преступлений.
§ 6. Назначение судом более строгого наказания
Общие начала назначения наказания прямо упоминают два случая назначения более строгого наказания: 1) если из числа наказаний, предусмотренных за совершение преступления, наказание менее строгого вида не может обеспечить достижения целей наказания и 2) если виновным совершено два или более преступления.
В первом случае назначение наказания более строгого вида возможно, если санкция статьи Особенной части УК включает в себя два или более вида альтернативных наказаний. Как следует из текста закона (ч. 1 ст. 60 УК), суд, прежде чем назначить наказание в виде лишения свободы, обязан последовательно обсудить целесообразность назначения каждого из более мягких видов наказания. И только убедившись, что каждый из более мягких видов наказания не обеспечит достижения целей наказания, указанных в ст. 43 УК, назначает наказание в виде лишения свободы. Затем суд определяет размер, а точнее, срок лишения свободы. Такой подход к назначению более строгого наказания рекомендовал и Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 постановления от 11 июня 1999 г.
Во втором случае назначения судом более строгого наказания, упомянутого в Основах уголовного законодательства (ч. 2 ст. 60 УК), имеется в виду совершение виновным двух и более преступлений при назначении наказания по совокупности преступлений (ст. 69 УК) и по совокупности приговоров (ёт. 70 УК).
Назначение наказания по совокупности преступлений применяется судом в рамках одного приговора по одному уголовному делу, когда подсудимым совершено несколько преступлений, ни за одно из которых он ранее не был осужден.
Для назначения наказания по совокупности совершенных преступлений необходимо, чтобы: а) лицом было совершено два (или более) самостоятельных преступления, состоящих из различных действий или разного характера бездействия, либо одно действие или бездействие, содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК; б) все преступления были совершены до назначения судом наказания за одно из них; в) не истекли срокидавно-сти привлечения к уголовной ответственности за каждое из преступлений. При наличии этих условий суд руководствуется предусмотренными ст, 69 УК правилами, применение которых ставится в зависимость
от характера и степени общественной опасности входящих в совокупность преступлений.
В УК различаются две ситуации, при которых возникает необходимость назначения наказания по совокупности преступлений. Во-первых, когда лицо признано виновным в совершении двух или нескольких преступлений, ни заодно из которых оно ранее не было осуждено. Во-вторых, когда после вынесения приговора установлено, что осужденный виновен еще и в другом преступлении, совершенном до вынесения приговора по первому делу. Однако на назначение наказания по совокупности это различие не оказывает влияния, так как не изменяет самой совокупности совершенных преступлений.
В случаях совокупности преступлений наказание в виде лишения свободы назначается за каждое совершенное преступление (ч. 1 ст. 69 УК) с учетом следующих правил: если все преступления, входящие в совокупность, есть преступления небольшой или средней тяжести, то окончательное наказание назначается путем поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем частичного или полного сложения назначенных наказаний, при этом окончательное наказание не может превышать более чем наполовину максимальный срок или размер наказания, Предусмотренного за наиболее тяжкое из совершенных преступлений (ч. 2 ст. 69 УК). Если хотя бы одно из преступлений, совершенных по совокупности, является тяжким или особо тяжким, то окончательное наказание назначается путем частичного или полного сложения наказаний. При этом окончательное наказание в виде лишения свободы не может превышать более чем половину максимального срока наказания в виде лишения свободы, предусмотренного за наиболее тяжкое из совершенных преступлений (ч. 3 ст. 69 УК). При этом необходимо иметь в виду положения Общей части УК (ч. 4 ст. 56) о том, что в случае сложения сроков лишения свободы при назначении наказаний по совокупности Преступлений максимальный срок лишения свободы не может быть более 25 лет, а по совокупности приговоров — более 30 лет.
В ч. 4 ст. 69 УК подчеркивается, что к основному наказанию при назначении наказания подсовокупности преступлений могут быть присоединены и дополнительные наказания.
Во всех случаях, когда законом установлена более строгая ответственность лиц, которые ранее совершили тождественные преступления, но не были за них осуждены, имеет место совокупность преступлений. Например, если лицо, совершившее ранее кражу личного имущества и не привлеченное к уголовной ответственности, совершает вторую кражу личного имущества, его действия подлежат квалификации по ч. 1 и 2 ст. 158 УК. В связи с этим суд обязан назначить наказа
ние за каждую кражу отдельно, а затем определить наказание по совокупности. Иными словами, при этом охватываются все те случаи, когда речь идет о самостоятельных составах преступлений. В то же время правило ч. 1 ст. 69 УК не подлежит применению, если преступление содержит признаки, указанные в нескольких пунктах одной статьи (например, в пунктах ч. 2 ст. 105 УК), либо содержит несколько отягчающих обстоятельств, когда для применения данной части статьи достаточно одного из этих обстоятельств (например, ч. 2 ст. 128 УК).
Определив наказание за каждое преступление, входящее в совокупность, суд устанавливает окончательное наказание по совокупности преступлений.
Если хотя бы одно из преступлений, совершенных по совокупности, является преступлением средней тяжести, тяжким или особо тяжким, то окончательное наказание назначается путем частичного или полного сложения наказаний. Причем окончательное наказание в виде лишения свободы не может быть более 25 лет (ч. 4 ст. 56 УК). Разумеется, это относится только к лишению свободы на определенный срок. В тех случаях, когда в совокупность преступлений входит преступление, предусматривающее наказание в виде пожизненного лишения свободы, применяется принцип поглощения других наказаний наказанием в виде пожизненного лишения свободы. Аналогичный подход должен применяться и в тех случаях, когда за одно из преступлений, совершенных по совокупности, назначено наказание в виде смертной казни — этой мерой наказания, естественно, поглощаются все другие наказания.
Пленум Верховного Суда РФ в п. 14 постановления от 11 июня 1999 Г. рекомендовал судам при назначении наказания по совокупности преступлений путем поглощения менее строгого наказания более строгим либо частичного или полного их сложения учитывать как характер и степень общественной опасности каждого из преступлений, личность виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, так и повышенную опасность всех совершенных лицом преступлений в их совокупности.
Закон не исключает при назначении наказания по совокупности сложения различных видов наказаний. При частичном или полном сложении наказаний по совокупности преступлений одному дню лишения свободы соответствуют: а) один день ареста или содержания в дисциплинарной воинской части; б) два дня ограничения свободы; в) три дня исправительных работ; г) восемь часов обязательных работ. В то же время штраф либо лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью либо лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина
или государственных наград, а также конфискация имущества при сложении их с ограничением свободы, арестом, содержанием в дисциплинарной воинской части, лишенцем свободы исполняются самостоятельно (ст. 71 УК).
В упомянутом п. 14 постановления от 11 июня 1999 г. Пленум Верховного Суда РФ подчеркнул, что, назначая наказание по совокупности преступлений (ч. 2 ст. 69 УК), за одно из которых определен штраф, а за другое — более строгий вид наказания, в зависимости от избранного правила назначения окончательного наказания суд вправе принять решение о поглощении штрафа более строгим наказанием либо применить принцип сложения и назначить самостоятельное исполнение наказаний.
Назначая наказание по совокупности преступлений, суд вправе к основному наказанию присоединить дополнительные, установленные статьями Особенной части УК за преступления, в совершении которых лицо было признано виновным. Окончательное дополнительное наказание при частичном или полном сложении наказаний не может превышать максимаЬьногч срока или размера, предусмотренного для данного вида наказания Общей частью УК (ч. 4 ст. 69 УК).
В тех случаях, когда за одно из преступлений или за все преступления, входящие в совокупность, назначено наказание в виде заключения в тюрьме, суд при определении наказания по совокупности указывает на применение тюремного заключения.
При назначении наказания лицам, которые совершили одно или несколько преступлений до вынесения приговора по первому делу, суды обязаны руководствоваться положениями ч. 5 ст. 69 УК. Согласно этой норме после решения вопроса о поглощении или присоединении наказаний в зависимости от тяжести совершенных преступлений (ч. 2 и 3 ст. 69 УК) в окончательное наказание засчитывается наказание, отбытое по первому приговору. Так, если после совершения 9 января 1997 г. кражи, оставшейся нераскрытой, некто Нл 5 февраля 1997 г. совершит изнасилование совместно с двумя неустановленными лицами и сразу же будет задержан, возникнет следующая ситуация. Суд, если ему не будет известно о краже, осудит Н. за изнасилование по п. «б» ст. 131 УК, например, к восьми годам лишения свободы. Однако, если затем в суд поступит дело по обвинению Н. в краже по ч. 1 ст. 158 УК, при рассмотрении этого дела суд определит ему наказание в виде двух лёт лишения свободы и с присоединением наказания по первому приговору назначит 10 лет лишения свободы,
При назначении наказания цо совокупности приговоров установлены более жесткие правила. И\это вполне оправданий, поскольку налицо рецидив преступлений, свидетельствующий о большей общественной
опасности личности виновного и нового преступления, если, разумеется, последнее не относится к преступлениям небольшой тяжести, совершенным по неосторожности. В принципе речь идет о тех случаях, когда рассматривается дело о лице, совершившем преступление, в отношении которого имеется еще один приговор (или несколько приговоров) , по которому ему предстоит отбывать или он уже отбывает наказание. Здесь имеются в виду и те случаи, когда совершено новое преступление лицом, условно-досрочно освобожденным от наказания (ст. 79 УК), либо женщиной при отсрочке отбывания наказания в связи с беременностью или наличием у нее малолетних детей (ч. 4 ст. 82 УК).
Как уже отмечалось, в ст. 70 УК, устанавливающей порядок назначения наказания по совокупности приговоров, предусматривается применение только принципа частичного или полного сложения. Из закона следует, что принцип поглощения наказаний не допускается. И все же фактически избежать полностью применения принципа поглощения наказания при совокупности приговоров невозможно. Очевидно, что его применение неизбежно в тех случаях, когда по одному из приговоров, входящих в совокупность, назначен высший предел того же вида наказания, не связанного с лишением свободы, который назначен и по другому приговору, либо когда в совокупности наказаний по приговорам оказывается пожизненное лишение свободы или смертная казнь.
К назначенному по новому приговору наказанию суд полностью или частично присоединяет неотбытую часть наказания по предыдущему приговору. При сложении наказаний в виде лишения свободы окончательное наказание по совокупности приговоров не может превышать 30 лет (ч. 3 ст. 70 УК).
Если наказание менее строгое, чем лишение свободы, то окончательное основное наказание по совокупности приговоров не может превышать максимального срока или размера, предусмотренного УК для данного вида наказания (ч. 2 ст. 70 УК). Например, для лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью пять лет, для исправительных работ — два года, для ареста — шесть месяцев.
Кроме того, окончательное основное наказание по совокупности приговоров должно быть больше как наказания, назначенного за вновь совершенное преступление, так и неотбытой части наказания по предыдущему приговору суда (ч. 4 стч70 УК).
При назначении окончательного основного наказания по совокупности приговоров допускается присоединение полностью или частично дополнительных наказаний, но окончательное дополнительное на
казание не может превышать максимального срока или размера, предусмотренного для данного вида наказания. •
При частичном или полном сложении различных видов наказаний по нескольким приговорам применяются правила, предусмотренные ,ст. 71 УК, о которых уже говорилось при рассмотрении назначения наказаний по совокупности преступлений.
§ 7. Особенности назначения наказания за неоконченное преступление, за преступление, совершенное в соучастии и при рецидиве преступлений
УК РФ в значительной степени продолжил традицию дореволюционного уголовного законодательства России, которое обязывало при назначении наказания учитывать покушение на преступление, соучастие в преступлении и совершение преступления в состоянии опьянения. Но УК РФ пошел дальше — по пути формализации назначения наказания за неоконченное преступление, за преступление, совершенное при рецидиве, и установления дополнительных правил при назначении наказания за соучастие в преступлении. Нам представляется такой подход вполне продуктивным.
Как уже говорилось, неоконченное преступление включает в себя две стадии: приготовление к преступлению и покушение на преступление. Приготовление и покушение, по общему правилу, различаются степенью общественной опасности, обусловленной степенью близости к оконченному преступлению. Они различаются, также по структуре действий, характеризующих фактическую сторону преступления. Отсюда, покушение расценивается как более тяжкое деяние по сравнению с приготовлением к совершению преступления. Именно из рассмотренных положений исходил законодатель, устанавливая в ст. 66 УК формализованные пределы назначения наказания за неоконченное преступление.
Формализация наказания состоит в следующем: за приготовление к преступлению срок и размер наказания не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей (частью статьи) Особенной части УК за оконченное преступление (ч. 2 ст. 66 УК); за покушение на преступление срок и размер наказания не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей (частью статьи) Особенной части УК за оконченное преступление (ч. 3 ст. 66 УК). Предусмотрено также, что за приготовление к преступлению и за
покушение на преступление смертная казнь и пожизненное лишение свободы не назначаются (ч. 4 ст. 66 УК).
В связи с возникшими в судебной практике вопросами Пленум Верховного Суда РФ в п. 9 постановления от 11 июня 1999 г. разъяснил, что при назначении наказания за неоконченное преступление применяются правила, указанные в ч, 2 и 3 ст. 66 УК, и в случае, когда исчисленный срок будет ниже низщего предела санкции соответствующей статьи Особенной части УК. При этом не требуется, чтобы имелись основания для назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление в порядке ст. 64 УК. Из постановления также следует, что при назначении наказания за неоконченное преступление при наличии оснований, предусмотренных ст. 62 УК (об отягчающих обстоятельствах), необходимо исчислять три четверти максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за неоконченное преступление, т.е. три четверти от одной второй — за приготовление к преступлению и три четверти от четырех четвертей — за покушение на преступление. Пленум Верховного Суда РФ обратил внимание судов на то, что при назначении наказания за неоконченное преступление надлежит учитывать все обстоятельства дела, й силу которых преступление не было доведено до конца, строго соблюдая правила ст. 66 УК о сроках и размерах наказания.
Определенные особенности имеет назначение наказания за преступление, совершенное в соучастии. УК РФ, сохраняя содержавшееся в УК РСФСР общее указание на необходимость при назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии, учитывать степень и характер участия каждого из соучастников преступления, делает упор на выяснение фактического участия каждого лица в преступлении. Кроме того, подчеркивается необходимость установления роли каждого соучастника в достижении цели преступления, указывается на важность определения влияния каждого лица, участвовавшего в преступлении, на характер и размер причиненного или возможного вреда (ч. 1 ст. 67 УК). Выдвигая эти требования, закон обязывает суд при назначении наказания разобрать во всех деталях действия каждого соучастника преступления.
Справедливость наказания соучастников зависит от роли, которую они выполняют при совершении преступления, — по классификации, установленной в законе (ст. 33 УК). Заранее, разумеется^ трудно определить соотношение вида и размера наказания с оцениваемой уголовным законом ролью соучастников по их видам — исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника преступления. Однако изучение судебной практики показывает, что по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях более строго наказываются исполнители и организато
ры. Роль подстрекателей и пособников, по общему правилу, оказывается менее значимой. Исключение чаще всего составляют подстрекатели преступлений, совершенных несовершеннолетними. Они могут оказаться наказанными более строго, чем несовершеннолетние исполнители.
Что касается совершения преступлений группой, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организаций), то в УК подчеркивается, что участники таких групп подвергаются более строгому наказанию в пределах санкций, устанавливающих наказание за соответствующие преступления (ч. 7 ст. 35 УК). Это указание конкретизируется в статьях Особенной части УК в виде квалифицирующих признаков преступлений, которые предусматривают более строгие санкции, например, за убийство (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК), изнасилование (п. «б» ч„2 ст. 131 УК), кражу (п. «а» ч. 2 ст. 158 УК).
В целях обеспечения справедливости наказания законодатель пошел по пути формализации наказания лицам, совершившим преступления при рецидиве. В УК РФ определены три вида рецидива преступлений: рецидив, опасный рецидив и особо опасный рецидив (ст. 18 УК). Правила назначения наказания при рецидиве определяются в Общей части УК, а конкретизируются в статьях Особенной части УК, где о рецидиве говорится как об обстоятельстве, влияющем на квалификацию преступления.
Вполне понятно, что, назначая наказание при рецидиве преступлений, суд руководствуется общими началами назначения наказания с учетом указаний закона, относящихся к рецидиву. Принципиальным считается правило о том, что рецидив преступлений влечет за собой более строгое наказание (ч. 5 ст. 18 УК). При назначении наказания прй рецидиве суд учитывает следующие обстоятельства: 1) число, характер и степень общественной опасности ранее совершенных данным лицом преступлений; 2) причины, в силу которых исправительное воздействие предыдущего наказания оказалось недостаточным; 3) характер и степень общественной опасности вновь совершенных преступлений. Соблюдение этих рекомендаций создает условия для индивидуализации наказания с учетом всех данных о преступлении и о личности виновного рецидивиста.
Уголовный кодекс РФ вводит формализованные пределы сроков и размеров наказания, которые суд обязан соблюдать при его назначении рецидивистам. Так, срок наказания при рецидиве преступлений не может быть менее одной трети максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного 5а совершенное преступление (ч. 2 ст, 68 УК). Разумеется, эти формализованные рекомендации не
применимы к тем видам наказания, которые не имеют ограничительных сроков, таким, например, как пожизненное лишение свободы или смертная казнь.
Закон содержит исключение относительно назначения наказания при установлении упомянутых видов рецидива, при которых правило ч. 2 ст. 68 УК применяется, если судом установлены исключительные обстоятельства, перечисленные в ст. 64 УК. При этом наказание должно быть назначено ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК, или назначается более мягкий вид наказания, чем предусмотрено этой статьей, либо применяется дополнительное наказание, предусмотренное в качестве обязательного.
§ 8. Исчисление сроков наказаний и зачет наказаний
Необходимость исчисления сроков наказаний возникает по таким их видам, как лишение свободы, лишение права Занимать определенные должности или, заниматься определенной деятельностью, исправительные работы, ограничение по военной службе, ограничение свободы, арест, содержание в дисциплинарной воинской части. Сроки исчисляются в месяцах и годах. При замене этих наказаний или их сложении, а также при зачете наказаний сроки наказаний могут исчисляться в днях. Эти вопросы регулируются ст. 72 УК.
Время содержания под стражей до судебного разбирательства засчитывается один день за один день в срок лишения свободы, назначенного по приговору суда. Срок предварительного заключения включает в себя время содержания под стражей лица, в отношении которого проводилось дознание или предварительное следствие, со дня ареста и до вынесения приговора.
Зачету подлежит все время, в течение которого лицо фактически содержалось под стражей в результате: а) задержания в порядке, предусмотренное ст. 91 УПК РФ; б) избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу (ст. 91, 92 УПК РФ); в) пребывания в лечебно-психиатрическом учреждении в связи с производством экспертизы (ст. 203 УПК РФ); г) пребывания в медицинском учреждении на принудительном лечении (ст. 445 УПК РФ); д) ареста военнослужащего в дисциплинарном порядке за деяние, которое впоследствии повлекло за собой предание суду. В срок лишения свободы также засчитывается содержание в дисциплинарной воинской части и арест один день за один день (ч. 3 ст. 71 УК).
Если лицо совершило преступление вне пределов Российской Федерации и за это было осуждено судом иностранного государства к ли
шению свободы или находилось под стражей до выдачи его правоохранительным органам Российской Федерации, время содержания под стражей в случае осуждения такого лица судом Российской Федерации к лишению свободы засчитывается из расчета один день за один день. При осуждении такого лица к мере наказания, не связанной с лишением свободы, зачет производится в соответствии с изложенными выше правилами.
При назначении осужденному, содержащемуся под стражей до судебного разбирательства, в качестве основного наказания штрафа, лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью суд, учитывая срок содержания под стражей, смягчает наказание или Полностью освобождает от него.
Глава 19. УСЛОВНОЕ ОСУЖДЕНИЕ
Условное осуждение — традиционный институт, известный как российскому, так и зарубежному законодательству.
В советской России условное осуждение было введено Декретом о суде от 7 марта 1918 г. № 2. В Руководящих началах 1919 г. (ст. 26) оно считалось видом отсрочки исполнения наказания, и применение его было ограничено рядом формальных условий: оно могло применяться только в отношении лиц, осужденных впервые, и только при исключительно тяжелом стечении обстоятельств, при этом ничего не говорилось об испытательном сроке. УК РСФСР 1922 г. ввел условное осуждение в число видов наказаний и других мер социальной защиты, повторил формальные ограничения, предусмотренные Руководящими началами, и установил испытательный срок от 3 до 10 лет. В Основных ‘началах 1924 г. и Уголовном кодексе РСФСР 1926 г. (ст. 53—54) условное осуждение было выделено в специальный раздел VI — «Условное осуждение». В этом разделе регулировались не только условное осуждение, но также судимость и условно-досрочное освобождение от наказания; при этом закон не связывал применение условного осуждения какими-либо формальными ограничениями.
Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и УК РСФСР 1960 г. поместили норму об условном осуждении в главе «О назначении наказания и об освобождении от наказания», тем самым показав, что условное осуждение — это вид не наказания, а освобождения от наказания. В 1977 г. УК РСФСР был дополнен ст. 461 — «Отсрочка исполнения приговора», которая, по существу, сформулировала еще один вид условного осуждения. •
В УК РФ 1996 г. законодатель вновь изменил место условного осуждения, поместив ст. 73—74 в гл. 10 «Назначение наказания», не признав его тем самым видом освобождения от наказания, поскольку все виды освобождения от наказания перечислены в гл. 12 УК РФ. Законодатель объединил оба вида условного осуждения, использовав их положительные моменты.
Неуверенность законодателя в определении правовой природы условного осуждения повлияла на характер дискуссии по этому вопросу среди теоретиков.
Высказывались различные позиции. Наиболее популярными были следующие: условное осуждение — это вид наказания1; условное осуждение — это особый порядок назначения наказания или отсрочка его исполнения1 2; условное осуждение — это вид освобождения от наказания. Последняя точка зрения имеет наибольшее число сторонников.
Конечно, условное осуждение соответствует всем признакам института освобождения от наказания, а именно: а) условное осуждение применяется к лицам, осужденным за совершение преступления; б) оно применяется только судом; в) основанием его применения служит тот факт, что осужденный не нуждается в реальном отбытии назначенного наказания (в ч. 1 ст. 73 УК РФ сказано, что условное осуждение применяется в случае, если есть «возможность исправления осужденного без реального отбывания наказания»).
В то же время нужно иметь в виду, что полностью освобожденным от наказания лицо считается только в том случае, если истек испытательный срок и оно выполнило все условия, предусмотренные законом и приговором суда в отношении его поведения в течение этого срока. Однако в течение испытательного срока лицо считается отбывающим наказание по обвинительному приговору суда со всеми вытекающими отсюда последствиями, а именно: а) оно считается судимым; б) дополнительное наказание, назначенное судом, отбывается безусловно; в) на лице лежит обязанность уплатить соответствующие судебные издержки и отвечать по гражданскому иску.
Нам представляется, что по своей сущности условное осуждение следует считать формой реализации уголовной ответственности, которая выражается в отбытии реально назначенного судом наказания, если лицо не соблюдает требований к его поведению в период испытательного срока. Поэтому можно присоединиться к авторам, считающим условное осуждение видом освобождения от наказания, но следует иметь в виду своеобразие этого вида освобождения, что подчеркнул законодатель, поместив ст. 73—74 УК, посвященные условному осуждению, в гл. 10 «Назначение наказания», а не в гл. 12 УК, где перечисляются виды освобождения от наказания.
С учетом особой природы условного осуждения в настоящем учебнике оно рассматривается как самостоятельный институт.
1 См.: Ной Н.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1962. С. 53; Петрашев В.Н. Гуманизация системы наказаний в советском уголовном праве. Ростов н/Д, 1988. С. 102—105.
2 См.: Исаев М.М. Уголовное право. Общая часть. М., 1948. С. 550;Ломано В.А. Применение условного осуждения. Харьков, 1976. С. 24, 27; Минязева Т.Ф. Отсрочка исполнения приговора: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1982. С. 9.
Существенное отличие в регулировании условного осуждения по действующему УК состоит в значительном расширении сферы его применения за счет увеличения видов наказания, которые могут назначаться условно. Такое расширение являет собой очевидную тенденцию в развитии российского уголовного права. Первые уголовные кодексы РСФСР допускали применение условного осуждения только по приговорам к лишению свободы. УК РСФСР 1960 г. добавил к лишению свободы наказание в виде исправительных работ, а ст. 73 УК РФ 1996 г. предусматривает возможность условного осуждения при назначении почти всех предусматривающих те или иные сроки видов наказания, а ^менно: исправительных работ, ограничения по военной службе, ограничения свободы, содержания в дисциплинарной воинской части и лишения свободы, если срок лишения свободы не превышает восьми лет. Применительно к остальным видам наказания, в частности к штрафу и аресту, условное осуждение не применяется, что подчеркнул Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 11 июня 1999 г. «О практике назначения судами уголовного наказания».
В ст. 73 УК предусматриваются два основания применения условного осуждения — «характер и степень общественной опасности совершенного преступления» и «Личность виновного».
Что касается первого основания, то, до 2003 г. УК не ограничивал применение условного осуждения какими-либо формальными рамками, касающимися тяжести совершенного преступления. В других странах такие ограничения имеются. Например, по ст. 63 УК Киргизии 1997 г. условное осуждение не может применяться к лицам, совершив? шим особо тяжкие преступления, а также к иностранцам й лицам без гражданства.
Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. изменил ч. 1 ст. 73 УК, указав, что по лишению свободы условное осуждение может применяться только в том случае, если срок лишения свободы не превышает восьми лет. Так, к трем годам лишения свободы был приговорен А. за причинение Ш. тяжкого телесного повреждения (ч. 1 ст. 111 УК). Назначая условное наказание, суд принял во внимание ряд смягчающих обстоя-^ тельств: преступление совершено впервые, А. признал свою вину и загладил причиненный вред путем возмещения расходов на лечение, он положительно характеризуется по работе и с места жительства, у него на иждивении находятся малолетние дети, суд учел также плохое состояние здоровья его жены.
Второе основание применения условного осуждения связано с личностью преступника. Если суд придет к выводу, что исправление лица может быть достигнуто без реального отбывания назначенного ему на-
казания, то это будет основанием для применения условного осуждения. Обстоятельства, по которым суд может сделать такой вывод, многообразны. По данным Е.А. Горяйновой, изучившей 300 уголовных дел, суды чаще всего .учитывают первую судимость (69% всех изученных дел), положительную характеристику с места работы или учебы (60%), несовершеннолетие или старческий возраст (54%), признание вины и раскаяние (30%), состояние здоровья осужденного (27%). Примерно такие же данные были получены В. Минской, изучавшей уго* ловные дела, рассмотренные судами в 70-е гг. По данным ее исследования, при вынесении 65,5% приговоров к условному осуждению суды ссылались на первую судимость, 54,6% — на признание вины и раскаяние, 34,5% — на несовершеннолетие виновного, 53,5% — на положительную характеристику. В1999 г. Верховный Суд РФ признал возможным применить условное осуждение к С., признанной виновной в совершении убийства в состоянии аффекта, учитывая ее положительную характеристику с места работы и с места жительства, состояние здоровья, наличие у нее на иждивении четырех малолетних детей, а также ходатайство администрации школы, где она работала1.
При оценке личности суд учитывает все смягчающие обстоятельства, перечень которых, по закону, не является исчерпывающим, и все отягчающие обстоятельства, перечень которых согласно ст. 63 УК РФ является закрытым. Поэтому Верховным Судом РФ была признана правильной ссылка на старческий возраст (хотя это обстоятельство не было упомянуто в ст. 38 УК РСФСР 1960 г. как смягчающее), но неправильной — ссылка на то, что К. скрывался от следствия, так как это обстоятельство не является по закону отягчающим.
При наличии указанных выше оснований суд постановляет приговор об условном осуждении, которое относится только к основному наказанию (лишению свободы и др.), но при этом он может назначить дополнительное наказание, которое исполняется безусловно, в частности, лишение права* занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (например, лишение водительских прав), штраф, лишение специального звания или государственных наград.
При условном осуждении всегда назначается испытательный срок. Законодатель прошел большой путь в определении как размера этого срока, так и характера условий его прохождения, прежде чем пришел к формулировке ст. 73—74 УК РФ. Корректировки в законодательное формулирование испытательного срока вносила практика. Так, судеб-
1 ВВС РФ. 1999. № 6. С. 14-15.
Глава 19, Условное осуждение -------7------------------
ная практика показала, что не следует устанавливать чрезмерно длительный испытательный срок, например в 10 лет, как это было сделано в Основных началах уголовного законодательства 1924 г. и в УК РСФСР 1926 г. Профессор М.М. Исаев в учебнике 1948 г. на основе изучения практики пришел к выводу, что такой срок «является, конечно, нежизненным» и наиболее правильный путь — это установление дифференцированного размера испытательного срока в зависимости от характера назначенного наказания, как в то время сделали Уголовные кодексы Украины и Белоруссии, а максимальный размер испытательного срока не должен превышать пяти лет. УК РСФСР 1960 г. сократил максимальный размер испытательного срока до пяти лет, но и этот максимум применялся довольно редко. По данным Е.А. Горяйновой, в 80-х гг. испытательный срок размером в один год назначался судами в 34,2% случаев условных приговоров, в два года — в 40,8%, в три года — в 15,4%, в четыре года — в 2,0% и в пять лет — в 6% условных приговоров.
Что касается дифференциации испытательного срока, то она была осуществлена только в УК РФ 1996 г. В ч. 3 ст. 73 УК установлено: если лицу назначено наказание в виде лишения свободы до одного года или наказание, не связанное с лишением свободы, испытательный срок может быть назначен продолжительностью от шести месяцев до трех лет; если назначенное наказание превышает один год лишения свободы, то испытательный срок может быть назначен в пределах от шести месяцев до пяти лет.
Когда начинает исчисляться испытательный срок? Президиум Верховного Суда РФ в постановлении от 13 сентября 2000 г. по делу С. указал, что исходя из смысла ст. 70, 73, 74 УК РФ и ст. 325 УПК РСФСР следует признать, что течение испытательного срока при условном осуждении начинается с момента провозглашения приговора (БВС РФ. 2001. № 3. Q 15).
Законодатель много раз менял свою позицию относительно условий, предъявляемых к поведению условно осужденного лица во время * испытательного срока. В качестве одного Из таких условий указывалось несовершение «нового не менее тяжкого преступления» (Основные начала 1924 г. и УК РСФСР 1926 г. в первоначальной редакции), «нового умышленного преступления» (УК РСФСР 1960 г. в редакции 1969 Г.), «нового преступления» (УК РСФСР 1960 г. в редакции 1982 г.). Можно заметить, что законодатель шел по пути установления все более строгих правил поведения во время испытательного срока. Эта линия продолжена и в УК РФ 1996 г., где законодатель включил в число требований к поведению условно осужденного лица не только несоверше
ние нового преступления, но и выполнение дополнительных обязанностей, возложенных на осужденного судом (ч. 5 ст. 73 УК).
Перечень дополнительных обязанностей, возлагаемых на условно осужденного, не является исчерпывающим. Кроме прямо указанных в законе (не менять места жительства, работы, учебы без соответствующего уведомления, не посещать определенные места, пройти медицинское лечение от алкоголизма, наркомании, токсикомании, венерического заболевания, осуществлять материальную поддержку семьи), суд может назначить и другие обязанности, если сочтет, что они будут способствовать исправлению осужденного. На основе оценки поведения лица во время испытательного срока суд может отменить полностью или частично указанные выше обязанности либо дополнить их новыми.
В ч. 6 ст. 73 УК сказано, что контроль за поведением условно осужденного в течение испытательного срока осуществляет уполномоченный на то специализированный государственный орган, а в отношении военнослужащих — командование воинских частей и учреждений. Уголовно-исполнительный кодекс РФ уточняет, что таким специализированным органом является уголовно-исполнительная инспекция пй месту жительства условно осужденного (ст. 187).
В ст. 74 УК и ст. 188—190 УИК подробно определены все возможные правовые последствия поведения лица в течение испытательного срока.
1. Если осужденный во время испытательного срока выполняет возложенные на него судом обязанности и не совершает нового преступления, то по истечении этого срока он считается освобожденным ют наказания безусловно и даже не считается судимым (п. «а» ч. 3 ст. 86 УК).
2. Если осужденный в течение испытательного срока не совершает нового преступления, но уклоняется от исполнения возложенных на него обязанностей либо совершает какое-либо нарушение общественного порядка, за которое на него было возложено? административное взыскание, то суд может продлить испытательный срок, но не более чем на один год. В практике возник вопрос: можно ли продлить испытательный Срок на один год, если, судом уже был назначен его максимальный размер, т.е. соответственно три года или пять лет? Представляется, что это указание закона относится только к моменту вынесения приговора, а при уклонении осужденного от выполнения обязанностей или совершении им административного правонарушения испытательный срок может стать на один год больше, т.е. равным четырем или шести годам; в противном случае ненадлежащее поведение лица осталось бы без соответствующих правовых последствий.
3. Если осужденный систематически или злостно уклоняется от исполнения возложенных на него обязанностей, суд может отменить условное осуждение и направить его для исполнения назначенного ранее наказания. В ч. 5 ст. 190 УИК определено, что «систематическим» является неисполнение обязанностей более двух раз в течение года или более 30 дней в течение года.
4. Если лицо в течение испытательного срока совершает неосторожное преступление или преступление небольшой тяжести, то вопрос о судьбе испытательного срока решается по усмотрению суда: испытательный срок может быть прерван и лицо будет отбывать наказание по совокупности двух приговоров, но суд может не счесть необходимым прерывание испытательного срока, и в таком случае будет исполняться только наказание за новое преступление, а испытательный срок по первому преступлению будет течь самостоятельно. То или иное решение суда зависит от характера преступления, совершенного в период испытательного срока. Так, Военная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ пришла к выводу о том, что в деле К. не следует прерывать испытательный срок по первому приговору на том основании, что совершенное К. преступление в течение испытательного срока (оскорбление подчиненного) считается умышленным преступлением небольшой тяжести.
При решении вопроса о судьбе испытательного срока должно учитываться общее поведение лица в этот период, на что указал Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 11 июня 1999 г. «О практике назначения судами уголовного наказания» : «При решении вопроса о возможности отмены или сохранении условного осуждения в отношении лица, совершившего в период испытательного срока новое преступление по неосторожности либо умышленное преступление небольшой тяжести, необходимо учитывать характер и степень общественной опасности первого и второго преступлений, а также данные о личности осужденного и его поведении во время испытательного срока».
В случае совершения в течение испытательного срока нового умышленного преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого преступления наказание назначается по правилам совокупности приговоров (ст. 70 УК), т.е. при сложении наказаний в виде лишения свободы максимум равен 30 годам.
Суды довольно широко применяют условное осуждение, особенно по делам несовершеннолетних.
Вместе с тем необходимо отметить, что условное осуждение — это мера неординарная, ее применение не должно носить массового характера, условное осуждение должно применяться в исключительных слу-
чаях. Чрезмерно широкое использование условного осуждения в судебной практике свидетельствует о неблагополучии в системе уголовной юстиции. С этой точки зрения обращает на себя внимание положение, складывающееся в России в последние годы. По данным статистики, в 1997 г. число лиц, осужденных условно, составило 52,2% всех осужденных (а число несовершеннолетних— 73,3%). По сравнению с предыдущим годом применение условного осуждения увеличилось на 7,9%, тогда как в предшествующие годы применение этого института увеличивалось ежегодно не более .чем на 2—3%. Доля условно осужденных продолжала расти и в последующие годы, составляя в 1999 г. — 53,4%, в 2001 г. — 54,9%, в 2002 г. — 54,5% всех осужденных (по осужденным несовершеннолетним эти цифры составляли 75,0% в 1999 г., 76,3% в 2001 г. и 74,6% в 2002 г.). Эти показатели отражают тот факт, что суды до конца 200? г. не могут применять такие меры наказания, не связанные с лишением свободы, как арест, ограничение свободы и обязательные работы. Поэтому в ряде случаев у суда Не остается выбора, поскольку в санкции оказывается лишь одна мера — лишение свободы, которую он и назначает условно.
Глава 20. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
§ 1. Понятие освобождения от уголовной ответственности
Из содержания предыдущих разделов настоящего учебника следует, что уголовный закон не считается ни единственным, ни главным средством преодоления преступности. Успех в данной области зависит от сочетания многих факторов экономического, идеологического, социального, управленческого и иного характера. Уголовный закон в этом комплексе занимает второстепенное место.
Истолкование ст. 43 УК показывает, что наказание применяется не только в целях восстановления социальной справедливости, но и для исправления осужденного. Целесообразность использования тех или иных видов освобождения возникает в случаях, когда лицо хотя и совершило преступление, но не нуждается вообще в принудительном исправлении уголовно-правовыми средствами либо его фактическое исправление может быть достигнуто раньше того срока, который определен приговором суда. В этих случаях исполнение мер уголовно-право-вого принуждения оказывается несправедливым, не соответствует целям, определенным в законе.
Освобождение от уголовной ответственности есть отказ государства от вынесения отрицательной оценки лицу, совершившему преступление, в случаях, предусмотренных в законе.
История формирования рассматриваемого института весьма своеобразна. Сначала нормы об освобождении от уголовной ответственности появились в законе, причем законодатель руководствовался не особой целью создания этого института, а очень распространенными во второй половине 50-х гг. идеями замены наказания, мерами воспитательного характера, привлечения общественности к борьбе с преступностью и даже передачи общественности этой функции как части реализации общей теории об отмирании государства. Именно на волне этих идей возникли нормы о передаче лищ совершивших преступле
ния, на поруки общественности, несовершеннолетних — в комиссии по делам несовершеннолетних, о рассмотрении дел о малозначительных преступлениях товарищескими судами. Есть основания полагать, что в момент создания этих правовых норм их авторы не очень задумывались над юридической природой нового законодательства, поскольку уже тогда возникли разногласия по поводу основного вопроса — к каким деяниям применять указанные меры. Одни авторы ^(В.И. Курляндский) считали, что товарищеские суды рассматривают не преступления, а проступки, другие (Б.С. Никифоров) что речь идет о преступлениях, а законодатель в 1982 г. и вовсе назвал деяния, по поводу которых применялись передача на поруки и меры, назначаемые товарищескими судами, «деяниями, содержащими признаки преступления»1, чем еще более запутал проблему их юридической природы.
Следует отметить, что и до УК РСФСР 1960 г. советскому законо-(дательству были известны нормы, которые теперь считаются видами освобождения от уголовной ответственности. Так, УК РСФСР 1922 г. регулировал три вида такого освобождения: за истечением давности, в силу «исчезновения условий» и освобождение несовершеннолетних. УК РСФСР 1926 г. прибавил к ним еще один специальный вид — освобождение от уголовной ответственности лица, давшего взятку. Кроме того, применялось, и даже широко, освобождение от уголовной ответственности по амнистии. Однако до вступления в силу УК РСФСР 1960 г. указанные нормы определялись законодателем как «освобождение от наказания». Вслед за законодателем и теоретики уголовного права рассматривали эти нормы как виды освобождения от наказания1 2.
Поэтому необходимо согласиться с мнением тех авторов, которые полагают, что освобождение от уголовной ответственности как самостоятельный уголовно-правовой институт появилось с вступлением в силу Основ уголовного законодательства 1958 г. и УК РСФСР 1960 г. Тогда же началась и теоретическая разработка данного института.
Часто ли применяются указанные меры на практике? По некоторым данным, в последние годы освобождение от уголовной ответственности применяется в отношении более 30% лиц, изобличенных в преступлении, рецидив в этих случаях не превышает 7—10%.
1 На этой почве возникла и долго обсуждалась идея создания кодекса антиобщественных проступков.
2 Например, в монографии Н.Д. Дурманова (1957) в качестве видов освобождения от наказания рассматривались: условное осуждение, давность, освобождение в силу изменения обстановки, условно-досрочное освобождение, амнистия и помилование (см.: Дурманов Н.Д. Освобождение от наказания по советскому уголовному праву. Мч 1957).
Освобождейие от уголовной ответственности как самостоятельный институт российского уголовного права характеризуется следующими особенностями.
Первая особенность заключается в том, чтр любой вид освобождения от уголовной ответственности может быть применен только к лицу, я действиях которого содержатся признаки состава преступления. Таким образом, никакой вид такого освобождения не может применяться к лицу, деяние которого не считается преступлением в силу малозначительности (ч. 2 ст. 14 УК) или которое совершено в условиях правомерной необходимой обороны либо при других обстоятельствах, исключающих преступность деяния (ст. 37—42 УК).
Упоминание о «преступлении», совершение которого может повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности, содержится в тексте ст. 75, 76, 78, 84, 90 Общей части УК и в соответствующих примечаниях к статьям Особенной части УК, предусматривающим такое освобождение. Указанное обстоятельство подчеркивалось в ряде постановлений высших судебных органов. «Суд (судья), принимая решение о направлении материалов без возбуждения уголовного дела в товарищеский суд, должен убедиться в совершении лицом деяния, содержащего признаки преступления», — говорилось в определении Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР от 5 августа 1987 г.
Наличие состава преступления в действиях лица должно быть соответствующим образом зафиксировано в процессуальных документах после возбуждения уголовного дела. Возбуждение уголовного дела необходимо для выполнения следующих действий: а) установления факта совершения преступления; б) установления факта совершения преступления именно той категории, которая предусмотрена в законе, — преступления небольшой или средней тяжести; в противном случае под этим предлогом могут «проскочить» и тяжкие преступления, за которые виновные должны понести суровые наказания; в) получения согласия лица, совершившего деяние, на прекращение дела по этим нереабилитирующим основаниям, поскольку, как будет показано ниже, нереабилитирующее основание освобождения от уголовной ответственности оставляет за лицом ряд правовых обязанностей.
Вторая особенность рассматриваемого института касается оснований применения различных видов такого освобождения.
Основаниями такого освобождения считаются совершение преступления небольшой или средней тяжести и отсутствие необходимости в применении к лицу, совершившему такое преступление, принудительного исправления в качестве наказания.
По общему правилу, освобождение от уголовной ответственности применяется при совершении преступлений двух категорий — неболь
шой тяжести и средней тяжести. Исключение составляют освобождение в связи с истечением срока давности и по амнистии, а также освобождение по специальным нормам Особенной части УК.
Что касается субъектов таких преступлений, то отсутствие необходимости применения к ним принудительного исправления путем наказания определяется объективными факторами: лицо деятельно раскаялась в совершении преступления (ст. 75 УК и все примечания к соответствующим статьям Особенной части УК) либо примирилось с потерпевшим (ст. 76 УК). Последнее основание имеет значение и для срока давности. Истечение длительного срока после совершения преступления предполагает отпадение общественной опасности лица.
Третья особенность касается содержания освобождения от уголовной ответственности, его юридической природы. Все виды освобождения применяются на «нулевой стадии» реализации уголовной ответственности, когда в связи с совершением преступления возникает уголовно-правовое отношение: у государства и лица, совершившего преступление, возникают определенные права и обязанности, Поэтому применять все виды освобождения от уголовной ответственности могут следователь, орган дознания с согласия прокурора, прокурор и суд до постановления приговора.
Освобождение от уголовной ответственности не признается реабилитацией лица, что было подчеркнуто в постановлении Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности ст. 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова от 28 октября 1996 г., положившем конец многолетней дискуссии на тему, противоречит или не противоречит институт освобождения от уголовной ответственности презумпции невиновности. В постановлении сказано, что освобождение лица от уголовной ответственности есть «основанная на материалах расследования констатация того, что лицо совершило деяние, содержащее признаки преступления, и поэтому решение о прекращении дела не влечет за собой реабилитации лица (признания его невиновным), т.е. вопрос о его виновности остается открытым».
Из нереабилитирующего характера освобождения лица от уголовной ответственности вытекает его право на возражение против такого окончания уголовного дела в случае, если лицо считает себя невиновным (ст. 27, 28 УПК РФ). Непредставление лицу, совершившему преступление, возможности воспользоваться данным правом на возражение служит безусловным основанием для отмены приговора суда. Так, постановление о прекращении дела по амнистии в отношении Ф. было отменено, потому что она в ходе предварительного следствия не признала себя виновной в совершении подлога документов.
Ввиду нереабилитирующего характера прекращения уголовного дела у лица сохраняется ряд обязанностей, связанных с совершением преступления, в частности обязанность отвечать по гражданскому иску, обязанность возмещения средств, затраченных потерпевшим на лечение, а также обязанность понести судебные издержки.
В литературе высказаны различные позиции по вопросу о том, является или не является освобождение от уголовной ответственности стадией реализации уголовной ответственности. На наш взгляд, ответ должен быть утвердительным. Хотя лицо, осво^овденное от уголовной ответственности на нулевой стадии реализации уголовной ответственности, не несет наказания, ему даже не выносится обвинительный приговор, тем не менее у него возникает обязанность в будущем отвечать за содеянное; само освобождение от уголовной ответственности не освобождает его от других обязанностей, связанных с совершением преступления, а иногда даже освобождение обусловлено совершением этим лицом определенных действий. Так, применение ст. 75 и всех примечаний к статьям Особенной части УК связано с обязанностью лица своими действиями загладить причиненный вред, предотвратить готовящееся преступление или оказать содействие правоохранительным органам; применение ст. 76 УК связано с обязанностью принести потерпевшему извинение и загладить причиненный вред; специальные меры воспитания, заменяющие уголовную ответственность, предусмотрены в ст. 90 УК для несовершеннолетних, освобождаемых от уголовной ответственности.
Но по данному вопросу есть и иные позиции. Например, В.Ю. Иво-нин не считает освобождение от уголовной ответственности формой реализации уголовной ответственности, а определяет такое освобождение как «юридический факт, который прекращает уголовное правоотношение», который освобождает лицо от «претерпевания неблагоприятных правовых последствий»1. С этим определением трудно согласиться, имея в виду нереабилитирующий характер такого освобождения, о чем сказано выше.
Авторы, занимающиеся проблемой стимулирующих и поощрительных норм в уголовном праве, относят к их числу нормы об освобождении от уголовной ответственности1 2, нащймер освобождение от
1 Ивонин В.Ю. Освобождение от уголовной ответственности по нормам Особенной части уголовного законодательства и его применение органами внутренних дел: Авто-реф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1992. С. 12.
2 См.: Сабитов РА. Прсткриминальное поведение. Томск, 1985. С. 147—158; Голик Ю.В. Позитивные стимулы в уголовном праве (понятие, содержание, перспективы): Дисс^л. докт. юрид. наук в виде научного доклада. М., 1994.
уголовной ответственности за похищение человека, если потерпевший будет добровольно освобожден (примеч. к ст. 126 УК).
Совсем иная трактовка института освобождения от уголовной ответственности предложена Х.Д. Аликперовым, который рассматривает различные виды освобождения от уголовной ответственности, в особенности предусмотренные Особенной частью УК (за добровольное сообщение о государственной измене, за дачу взятки, за сдачу оружия и др.), с точки зрения теории компромисса, который необходимо использовать в уголовной политике наряду с другими методами борьбы с преступностью1.
Институт освобождения от уголовной ответственности — это проявление принципов гуманизма и справедливости, свойственных российскому уголовному праву (ст. 6 и 7 УК РФ). Лица, освобожденные от уголовной ответственности, редко после этого совершают новые преступления. По данным статистики, рецидив в таких случаях не превышает 3—8%. Такое окончание уголовного дела не порождает стигматизации — тяжелого последствия, связанного с осуждением и отбытием наказания. Некоторые виды освобождения (например, добровольное освобождение заложника, деятельное раскаяние и др.) способствуют предотвращению тяжких последствий и возмещению причиненного вреда. Наконец, нужно обратить внимание и на определенное сокращение государственных расходов на содержание юстиции.
Вместе с тем нужно подчеркнуть, что освобождение от уголовной ответственности за совершение преступления — это исключительное, неординарное правовое последствие совершения преступления. Оно не должно применяться чрезмерно широко, ибо в таком случае оно может подорвать уважение к закону, отрицательно сказаться на общем предупреждении, будет способствовать формированию чувства безответственности и безнаказанности. Если по какой-либо категории дел имеет место чрезмерно широкое применение освобождения от уголовной ответственности, то возникает подозрение, что этот уголовно-правовой запрет является избыточным, правоприменительная практика не приняла эту норму, не видит в соответствующем деянии достаточно серьезной общественной опасности. В подобном случае законодатель должен исправить допущенную ошибку и декриминализировать это деяние.
Освобождение от уголовной ответственности отличается от освобождения от наказания. Действующий УК РФ четко закрепил это различие, поместив рассматриваемые нормы в разных главах: освобожде
1 См.: Аликперов Х,Д, Преступность и компромисс. Баку, 1992. С. 33.
ние от уголовной ответственности — в гл. 11 (ст. 75, 76,78), а освобождение от наказания — в гл. 12 (ст. 79—83). Прежнее законодательство регулировало все виды освобождения в гл. 5, носившей название «О назначении наказания и об освобождении от наказания» (ст. 37—57 УК РСФСР 1960 г.).
Различие между этими институтами основано на различии между уголовной ответственностью и наказанием, которые являются близкими, но не тождественными правовыми категориями. Конечно, лицо, освобожденное от уголовной ответственности путем прекращения дела до вынесения обвинительного приговора, освобождается и от наказания; но лицо, полностью или частично (т.е. досрочно) освобожденное от наказания, несет уголовную ответственность, поскольку ему всегда выносится обвинительный приговор, выражающий отрицательную оценку его преступного поведения от имени государства, а иногда оно еще и отбывает часть назначенного ему судом наказания. Таким образом, различия между рассматриваемыми институтами заключаются в Стадиях реализации уголовной ответственности, на которых они могут быть применены, а следовательно, и в органах, которые наделены правом освобождать от уголовной ответственности и от наказания,, а также в содержании того и другого дипа освобождения.
§ 2. Виды освобождения от уголовной ответственности
История формирования и развития российского уголовного законодательства свидетельствует об очевидной тенденции увеличения числа видов освобождения от уголовной ответственности. В УК РСФСР 1922 г. было три вида такого освобождения: за истечением давности, в силу «исчезновения условий» и освобождение несовершеннолетних. УК РСФСР 1926 г. к этим видам добавил еще освобождение лица^дав-шего взятку. При этом нужно напомнить^что понятия «освобождение от уголовной ответственности» в эти годы не знали и все указанные выше случаи законодатель определял как «освобождение от наказания».
УК РСФСР 1960 г. в момент принятия предусматривал семь, а к моменту прекращения его действия 12 видов такого освобождения; кроме указанных видов добавились освобождение в связи с передачей дела в товарищеский суд, с передачей лица на поруки, с применением мер административного воздействия, а также в случае совершения измены Родине, незаконного хранения оружия и наркотиков.
Действующий.УК РФ предусматривает четыре вида освобождения от уголовной ответственности, включая освобождение несовершенно
летних (ст. 90 УК), в Общей части и более 20 видов освобождения* основания которых предусмотрены в примечаниях к статьям Особенной части УК.
В литературе высказывалось мнение о том, что видом освобождения от уголовной ответственности следует считать и добровольный отказ от совершения преступления. Эта проблема обсуждалась при подготовке проекта УК, и в первом варианте проекта добровольный отказ был указан первым в числе видов освобождения от уголовной ответственности. На наш взгляд, в такой позиции есть резон, поскольку юридическая природа добровольного отказа полностью соответствует признакам освобождения от уголовной ответственности: лицо может отказаться от завершения своего преступления на стадии приготовления или покушения, следовательно, в его действиях есть состав неоконченного преступления, а добровольность отказа свидетельствует о нецелесообразности принудительного исправления лица уголовно-правовыми средствами. Однако 5 дискуссии победила традиционная точка зрения о неразрывной связи добровольного отказа со стадиями совершения преступления. Это означает, что лицо на основании ст. 31 УК освобождается по реабилитирующему основанию. Считается, что оно не совершило никакого преступления, что довольно нелепо, если иметь в виду, например, добровольный отказ от изнасилования на стадии покушения. Если бы добровольный отказ был признан видом освобождения от уголовной ответственности, то нереабилитирующий характер прекращения дела хотя бы сохранил признание факта соверт шения преступления, а также обязанности лица отвечать по гражданскому иску и нести судебные издержки. По Уголовному кодексу Китая в редакции 1997 г., который не знает института освобождения от уголовной ответственности, добровольный отказ от доведения преступления до конца влечет за собой освобождение лица от наказания.
Все виды освобождения от уголовной ответственности, предусмотренные УК РФ, можно разделить на две группы — обязательные и факультативные. К обязательным видам относится давность й все виды освобождения, предусмотренные Особенной частью УК, поскольку закон не дает соответствующим органам права на свободное усмотрение при их применении. Все другие виды освобождения относятся к факультативным, так как их Применение связано с оценочными категориями, относящимися к личности, и предполагает свободное усмотрение соответствующих органов. Это значит, что можно признать или не признать, что исправление несовершеннолетнего может быть достигнуто без наказания (ст. 90 УК), что лицо перестало быть общественно опасным вследствие деятельного раскаяния (ст. 75 УК) и т.д.
Важной особенностью действующего УК РФ считается тот факт, что, в отличие от прежнего законодательства, УК существенно сузил пределы усмотрения при применении освобождения от уголовной ответственности, точно указав категории преступлений, по которым могут применяться отдельные виды освобождения: только преступления небольшой и средней-тяжести. ' *
Другая особенность действующего УК в этой сфере состоит в определенном допущении волеизъявления потерпевшего при решении вопроса о применении некоторых видов освобождения. Данное обстоятельство, скорее, присуще частному, а не публичному праву, к которому традиционно относят уголовное право. От воли потерпевшего зависит освобождение за примирением сторон (по ст. 76 УК) и-отчасти освобождение в связи с деятельным раскаянием (по ст. 75 УК). Этот момент нов для российского уголовного права, и, на наш взгляд, его нужно не только одобрить, но и развить. Заслуживают поддержки, например, предложения тех авторов, которые считают целесообразным распространить освобождение за примирением с потерпевшим на неквалифицированные случаи изнасилования1, а также на имущественные преступления, совершенные в отношении родственников.
Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Статья 75 УК сформулировала новый, ранее неизвестный вид освобождения от уголовной ответственности, хотя с предложениями о введении такого освобождения как по отдельным видам преступлений, так и в виде общей нормы выступали многие авторы.
Закон предусматривает следующие основания для применения данного вида освобождения: а) совершение преступления небольшой или средней тяжести; б) совершение такого преступления впервые и в) деятельное раскаяние лица после совершения этого преступления, выражающееся в действиях, подробно описанных в законе и которые свидетельствуют о томг что лицо перестало быть общественно опасным.
Смысл новой нормы состоит прежде всего в том, чтобы не подвергать лицо излишним принудительным уголовно-правовым мерам, если его посткриминальное поведение свидетельствует о том, что оно осознало неправильность своего поступка, исправило причиненный вред, т.е. восстановило социальную справедливость, поэтому нет необходимости принудительно исправлять такое лицо, как требует ст. 43 УК. Но значение данной нормы следует оценить и более широко. С точки зрения уго
1 См.: Яни П. Возможно ли примирение по делам об изнасиловании // Соц. законность. 1991. № 10. С. 21-23.
ловной политики норма предлагает новую нетрадиционную форму разрешения уголовного дела, освобождающую уголовную юстицию от необходимости заниматься малозначительными и очевидными уголовными делами. По мнению Л.В. Головко, эта норма вместе с возможностью прекратить уголовное дело за примирением с потерпевшим в порядке ст. 76 УК РФ «способна в самом ближайшем будущем серьезно повлиять на развитие уголовной политики в России»1.
Итак, первое бснование освобождения сформулировано в законе очень точно: оно применяется только к лицам, которые совершили преступления небольшой или средней тяжести. Сфера применения этого вида освобождения достаточно велика. Оно может применяться при совершении умышленных преступлений, за которые максимальное наказание, предусмотренное законом, не превышает пяти лет лишения свободы, и всех преступлений, совершенных по неосторожности. По некоторым подсчетам, число таких преступлений в УК РФ превышает 60%. Например^ по ст. 75 УК была освобождена от уголовной ответственности пенсионерка А., которая получила незаконную льготу на Проезд и трижды воспользовалась 50%-ной скидкой на приобретение железнодорожных билетов. Ее действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 165 и ч. 3 ст. 327 УК РФ, однако, учитывая преклонный возраст, маленькую пенсию, совершение впервые этих преступлений небольшой тяжести, помощь следствию и возмещение причиненного ущерба, Президиум Верховного Суда Республики Мордовии освободил А. от уголовной ответственности.
Следует заметить, что в западных странах похожая на ст. 75 УК РФ «альтернативная мера» может применяться по более тяжким преступлениям: в Бельгии — по Преступлениям, наказуемым др 5 лет лишения свободы; в Нидерландах — до 6 лет лишения свободы; в названных странах прекращение дел в связи с деятельным раскаянием составляет до одной трети всех дел, поступающих в прокуратуру1 2. Согласно УК Республики Казахстан, этот вид освобождения может быть применен при совершении преступлений небольшой и средней тяжести (ст. 65).
При истолковании понятия «впервые» нужно учесть, что законодатель имеет в виду юридическое (а не только фактическое) понимание этого термина. Значит, такой вид освобождения может быть применен, если лицо фактически впервые совершило преступление указанных категорий, а также если лицо за ранее совершенное преступление было судимо, но судимость снята или погашена в установленном законом порядке.
1 Головко Л.В. Указ. соч. С. 77.
2 См.: Там же.
Самым важным основанием применения данного вида освобождения от уголовной ответственности служит поведение лица после совершения им преступления. Закон имеет в виду случаи, когда вследствие деятельного раскаяния после совершения преступления лицо перестало быть общественно опасным. В ст. 75 УК перечисляются возможные действия лица, свидетельствующие о деятельном раскаянии: добровольная явка с повинной, способствование раскрытию преступления, возмещение причиненного ущерба, иное заглаживание вреда, причиненного преступлением.
Сущность освобождения и право лица на возражение раскрыты выше. Само по себе освобождение является факультативным: оно может быть применено, но может быть и не применено — в зависимости от усмотрения соответствующего органа. Например, не следует применять его клицу, ранее осуждавшемуся условно, даже если испытательный срок истек благополучно, но поведение лица внушает большие опасения. В том случае, если лицо не было освобождено от уголовной ответственности, его деятельное раскаяние должно быть учтено в качестве смягчающего обстоятельства, причем закон предусматривает обязательное смягчение: на основании ст. 62 УК наказание не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного законом за -совершение этого преступления.
Новая норма была положительно оценена экспертами Европейского Совета: в их заключении на проект УК РФ она названа «самым перспективным видом» освобождения от уголовной ответственности. Нужно отметить, что определенные виды деятельного раскаяния как основания для прекращения дела (например, ввиду добровольной выплаты денежной суммы потерпевшему) были известны и русскому дореволюционному праву, но, как свидетельствует Н.С< Таганцев, эта процедура регулировалась не уголовным законом, а Уставом судопроизводства.
Часть 2 СТ. 75 УК формулирует норму, касающуюся всех видов освобождения от уголовной ответственности, предусмотренных Особенной частью УК. Речь идет о нормах, сформулированных в примечаниях к ст. 122,126,127», 204-206, 208, 210,222, 223, 228, 275, 276, 278, 2821, 2822, 291, 307, 337 и 338 УК РФ. В прежнем УК РСФСР 1960 г. предусматривалось лишь пять таких случаев (примем?, к ст. 64,174,213,218 и 224), но и они вполне доказали свою эффективность. В частности, именно в результате добровольного заявления взяткодателей о передаче ими взятки должностному лицу раскрывается значительная часть таких преступлений.
Освобождение от уголовной ответственности, предусмотренное этими нормами, принципиально отличается от освобождения по ч. 1 ст. 75 УК по характеру преступлений и по характеру освобождения. Если по ч. 1 ст. 75 УК освобождение от уголовной ответственности может быть при совершении преступления небольшой или средней тяжести, то перечисленные примечания имеют в виду возможность освобождения от уголовной ответственности при совершении тяжких или особо тяжких преступлений, таких как похищение человека, терроризм, Захват заложников и т.п.
Возможность освобождения от уголовной ответственности при совершении таких преступлений связана с тем, что здесь предусматриваются иные основания освобождения. Если освобождение по ч. 1 ст. 75 УК связано с принципами гуманизма, справедливости, снисходительного отношения к лицу, совершившему преступление небольшой или средней тяжести и раскаявшемуся, то среди норм Особенной части только примечания к ст. 337 и 338 УК отвечают этим основаниям: законодатель допускает освобождение солдата, другого военнослужащего, если их самовольное оставление части или дезертирство следствие стечения тяжелых обстоятельств. В остальных случаях основания освобождения от уголовной ответственности вовсе не связаны с гуманным отношением к лицам, совершившим преступления. Большинство норм вызвано стремлением законодателя спдсти потерпевшего или предотвратить наступление тяжких последствий (как при похищении человека, захвате заложника, незаконном приобретении оружия, государственной Измене и др.). Остальные нормы следует отнести к числу стимулирующих, в основе которых лежит желание побудить лицо оказать помощь в раскрытии преступления (как при коммерческом подкупе, распространении наркотиков)..
Важное отличие касается также полномочий сура и других органов на применение этих видов освобождения от уголовной ответственности. Если по ч. 1 ст. 75 УК такое освобождение носит факультативный характер, то во всех нормах Особенной части освобождение обязательно. Это объясняется тем, что в данных нормах не употребляется никаких оценочных категорий, а точно описывается ситуация: лицо либо сдало оружие,, либо не сдало; оно либо отпустило заложника, либо не отпустило и т.д.
Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Прекращение дела за примирением сторон было давно известно в качестве особой процессуальной процедуры, предусмотренной ст. 20 УПК РФ как уголовные дела, возбуждаемые по жалобе потерпевшего. Данная процедура касается только четырех конкретных
видов преступлений — умышленного легкого телесного повреждения или побоев, оскорбления и клеветы, совершенной без квалифицирующих обстоятельств. Основания такого юридического исхода — чисто процессуальные: в отступление от общего правила, возбуждение таких дел зависит от воли, усмотрения потерпевшего.
Освобождение от уголовной ответственности по ст. 76 УК РФ можно с полным правом назвать новой нормой российского законодательства, имея в виду иные основания ее применения, иной круг лиц, которые могут быть освобождены от уголовной ответственности по этому основанию, и иное процессуальное оформление.
Закон предусматривает несколько оснований для такого освобождения. Первое из них касается характера совершенного преступления: освобождение от ответственности в связи с примирением с потерпевшим может применяться при совершении преступления небольшой или средней тяжести. Кроме оскорбления, клеветы, побоев и умышленного легкого телесного повреждения речь идет еще о многих умышленных преступлениях, наказываемых по УК лишением свободы на срок до пяти лет включительно и всех неосторожных преступлениях. Например, вполне целесообразно применить такое освобождение при совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК, максимальное наказание за которое по закону равно лишению свободы на срок до двух лет, средства же на лечение потерпевшего будут взыскиваться в порядке гражданского иска. Прекращение дела в связи с примирением с потерпевшим было применено при причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего в состоянии аффекта (ст. 113 УК), а также при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 114 УК).
Другие основания касаются лица, которое совершило это преступление: а) оно должно совершить преступление впервые (это может быть фактически или юридически впервые, когда за ранее совершенное преступление судимость была снята или погашена); б) его посткриминальное поведение должно свидетельствовать о нецелесообразности уголовной ответственности ввиду того, что лицо не только загладило причиненный вред, но и примирилось с потерпевшим. Характер действий по заглаживанию вреда зависит от характера совершенного преступления. Если было совершено преступление имущественного характера, то лицо должно возместить материальный вред, если было совершено насильственное преступление, то должна быть произведена выплата на лечение потерпевшего и т.д.
По юридическому содержанию данный вид освобождения ничем не отличается от других видов: оно является нереабилитирующим, и лицу предоставлено право возражать против такого окончания уголовного процесса и требовать рассмотрения дела по существу, если оно
считает себя невиновным. Во всяком случае для применения ст. 76 УК уголовное дело должно быть возбуждено, установлено, что имеет место преступление небольшой или средней тяжести и потерпевший обязан представить соответствующим органам заявление о состоявшемся примирении и заглаживании причиненного вреда.
Такой вид освобождения встречается и за рубежом. УК Польши 1997 г. предусматривает условное прекращение уголовного преследования за примирением сторон, если преступление наказывается по закону не свыше чем пятью годами лишения свободы (ст. 66). Однако в большинстве зарубежных государств примирение сторон предусмотрено только в качестве процессуальной нормы.
Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности. Давность уголовного преследования — хорошо известный институт. Как отмечал Н.С. Таганцев, впервые в российском законодательстве о давности упоминается в Манифесте императрицы Екатерины II от 17 марта 1775 г. В настоящее время этотинститут существует во всех странах, однако чаще он регулируется не уголовным, а уголовно-процессуальным законодательством.
До сих пор нет единого мнения относительно причин существования института давности. Большинство авторов полагает, что основанием освобождения за давностью служит «отпадение общественной опасности лица». Но, во-первых, основанием уголовной ответственности согласно ст, 8 УК РФ считается hq общественная опасность лица, а наличие в деянии всех признаков состава преступления, т.е. общественная опасность деяния. Во-вторых, применение давности закон связывает с тяжестью совершенного преступления, а не с поведением лиц после совершения преступления. Значит, более логичной представляется вторая точка зрения, которая связывает такое освобождение от уголовной ответственности с целями наказания. «Время делает наказание не только ненужным, но иногда и положительно вредным», делает привлечение лица к уголовной ответственности «бесцельной местью»^ писал Н.С. Таганцев1.
Рассматриваемая норма принципиально отличается от других видов освобождения от уголовной ответственности, основания применения которых связаны с характером совершения преступления и индивидуальными особенностями лица, совершившего преступление. Освобождение за истечением срока давности применяется по всем категориям преступлений и не зависит от последующего поведения лица,
1 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. М., 1994. Т. 2. С. 343—344. Такое же мнение высказывалось и другими авторами (см., напр.: Мшевениерадзе П. Институт давности в советском уголовном праве. Тбилиси, 1970. С. 70).
совершившего преступление. Тем не менее давность уголовного преследования полностью соответствует юридической природе института освобождения от уголовной ответственности, поскольку является отказом государства от вынесения порицания лицу, совершившему преступление, по нереабилитирующему основанию1. Исследование юридической природы этого вида давности привело к выводу, что данную норму нужно отделить от давности исполнения обвинительного приговора (в УК РСФСР 1960 г. оба вида давности — ст. 48 и 49 — были помещены в гл. 5 «О назначении наказания и об освобождении от наказания») и поместить ее в числе видов освобождения от уголовной ответственности. Указанное обстоятельство — первое существенное изменение в регулировании давности.
Второе и третье отличия ст. 78 УК от ранее действовавшего законодательства заключается в том, что по-новому решен вопрос о конечном истечении срока давности и дана иная оценка поведения лица в течение давностного срока.
В соответствии со ст. 78 УК начальным моментом течения давностного срока считается день совершения преступления. Это положение не вызывает сомнения для так называемых преступлений с формальным составом, а также преступлений с материальным составом, если последствия наступают в момент совершения самого действия, например при краже. Но вопрос возникает в случаях разрыва во времени между действием и последствием (например, при убийстве), а также при совершении длящихся и продолжаемых преступлений.
Применительно к двум последним сохраняет силу разъяснение Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 Г. (в ред. постановления от 14 марта 1963 г.) «Об условиях применения давности и^амнистий к длящимся и продолжаемым преступлениям». В соответствии с этим разъяснением длящееся преступление считается совершенным (и с этого момента начинает течь срок давности) с того момента, когда: а) лицо явилось с повинной; б) когда лицо было задержано; в) когда наступили определенные события, в силу которых исчезла обязанность лица быть привлеченным к уголовной ответственности, например наступил возраст, при котором лицо не подлежит призыву на вренную службу. Продолжаемое преступление считается оконченным (и с этого момента начинает течь срок давности), когда исполнено последнее действие, образующее преступление. На этом основании Верховный , Суд РСФСР не признал истечение давностного срока в действиях Р.,
* Новый УПК РФ 2001 г., как и УПК РСФСР, считает истечение срока давности уголовного преследования реабилитирующим основанием для прекращения уголовного дела (п. 3 ст. 24), но предусмотрел право на возражение (п. 2 ст. 27).
который с 1 января 1967 г. по 30 марта 1972 г. использовал заведомо подложные водительские права. Верховный Суд указал, что это преступление является оконченным при совершении последнего акта преступного поведения, с этого момента и начал течь давностный срок.
Что касается преступлений с материальным Составом, где между совершением действия и наступлением последствий имеет место разрыв во времени (например, между нанесением ранения и фактом смерти), то большинство авторов связываетрешение вопросов о давности с понятием времени совершейия преступления, данным в ч. 2 ст. 9 УК, где сказано, что временем совершения преступления признается время совершения самого действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий. По-видимому, необходимо согласиться с этим мнением и признать, что в таких случаях срок давности начинает исчисляться с момента совершения действия. Точно также решается вопрос об исчислении срока давности при неоконченном преступлении: он начинает течь с момента совершения покушения или приготовления»
Статья 78 УК внесла принципиальные изменения в определение конечного момента истечения срока давности, установив, что таким моментом служит вступление приговора суда в законную силу (ч. 2 ст. 78). Тем самым законодатель преодолел традицию, сложившуюся еще в дореволюционной России1. Многие годы считалось, что предъявление обвинения конкретному лицу прерывает течение давностного срока2. Нам представляется, что эта практика сложилась вследствие истолкования давности как уголовно-процессуального института. Нынешнее решение законодателя продиктовано интересами борьбы с волокитой в правоохранительных органах и суде, пониманием того, что интересы граждан не должны страдать от таких обстоятельств, не связанных с фактом совершения преступного деяния, как перегруженность системы, недостаток времени у следователя илц суда. Так, в январе 2004 г. на стадии предварительного расследования было прекращено дело в отношении С. Мавроди по обвинению его в уклонении от уплаты налогов (ст. 198 УК) в связи с истечением срока давности по этому преступлению; по остальным преступлениям, в ча
1 Против такой традиции выступал еще В. Саблер. См.: Саблер В. О значении давности в уголовном праве. М., 1872. См. также: Пионтковский А.А. Об уголовной давности. Одесса, 1891. С. 22—23.
? Именно так сформулировала свое решение Военная коллегия Верховного Суда РФ от 15 февраля 1996 г. по делу Ч.: «Поскольку предъявление обвинения является процессуальным актом привлечения к уголовной ответственности, течение Срока давности привлечения к уголовной ответственности прерывается в день объявления лицу следственными органами постановления о привлечении его в качестве обвиняемого» (ВВС РФ. 1997. № 7. С. 18). ,
стности по обвинению в мошенничестве в особо крупных размерах, расследование продолжилось.
Таким образом, давностный срок может истечь в любой день до вступления приговора в силу, и в этот день лицо подлежит освобождению от уголовной ответственности на основании ст. 78 УК. Новое законодательное решение следует рассматривать как «улучшающее положение лица, совершившего преступление», и в этой части ст. 78 УК должна иметь обратную силу, т.ё. распространяться на лиц, совершивших преступление до 1 января 1997 г.
Размер давностных сроков зависит от категории совершенного преступления и равен двум годам при совершении преступлений небольшой тяжести, шести годам — при совершении преступлений средней тяжести, 10 годам — при совершении тяжких преступлений и 15 годам w при совершении особо тяжких преступлений. В других странах применяются более длительные давностные сроки. Например, по § 78 УК ФРГ эти сроки равны 3, 5, 20 и 30 годам, по УК Польши 1997 г. (ст. 101) 1, 3, 5, 10, 20 и 30 годам.
Новым в регулировании рассматриваемого института является также отмена прерывания течения давностного срока при совершении нового преступления, что было предусмотрено прежним законодательством. Причина нового регулирования — чисто практическая: до последнего времени в следственных органах образовывались завалы из многих уголовных дел с истекшим давностным сроком, которые не могли быть прекращены, поскольку отсутствовали достоверные сведения о несовершении лицом нового преступления в течение давностного срока. Теперь в соответствии со ст. 78 УК давностный срок по каждому преступлению течет самостоятельно.
Но действующий закон сохранил прежнее основание для приостановления течения давностного срока в случае уклонения лица от следствия или суда. Под уклонением понимаются намеренное изменение места жительства, фамилии, места работы и другие действия;, совершаемые для того, чтобы лицо не было обнаружено органами следствия или судом. Течение давностного срока возобновляется с момента задержания лица или явки его с повинной. При этом время, истекшее до уклонения лица, должно засчитываться в срок давности. Такого прямого указания не содержится в ст. 78 УК, что следует считать законодательным пробелом. Но данное решение вытекает из сопоставления ст. 78 со ст. 83 УК, где эта оговорка сделана. Применение такого же критерия к давности уголовного преследования нельзя рассматривать как аналогию закона, которая запрещена в России, а является применением презумпции «всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого».
Правовым последствием истечения давностного срока при отсутствии уклонения лица от следствия или суда служит прекращение уголовного дела, поскольку рассматриваемая норма считается видом освобождения лица от уголовной ответственности. Однако это освобождение не реабилитирует лицо и сохраняет за ним вытекающие из этого иные правовые обязательства. Поэтому Челябинский областной суд подтвердил правильность решения суда первой инстанции о выплате семье Н. 50 млн руб. (по курсу того времени) в качестве компенсации за рождение ребенка-инвалида, поскольку причиной несчастья послужила авария на производственном объединении, ймевшая место 40 лет назад и вызвавшая радиоактивное заражение окружающей среды.
Нереабилитирующий характер освобождения от уголовной ответственности в связи с истечением давностного срока требует согласия лица на прекращение дела по этому основанию. Отсутствие в материалах дела согласия Ш. на прекращение уголовного дела по обвинению ее в злоупотреблении служебным положением стало основанием для отмены постановления суда и направления дела на новое рассмотрение.,
Уголовный закон предусматривает два случая, когда вопрос об освобождении от уголовной ответственности за давностью решается иначе. Первый касается лица, совершившего преступление, наказываемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы. В этом случае, ввиду особой опасности совершенного преступления, суду предоставлено право самому решать вопрос о применении или неприменении освобождения от уголовной ответственности при истечении 15-летнеГо давностного срока. Суд может не освободить лицо от уголовной ответственности за совершенное преступление, если сочтет, что личность этого человека, его поведение в течение истекших 15 лет, особая жестокость при совершении преступления, какие-либо иные обстоятельства не позволяют применить к нему эту гуманную меру. Тогда суд должен назначить лишение свободы на определенный срок, предусмотренный в санкции соответствующей статьи УК.
Второй случай касается лиц, совершивших преступления против мира и безопасности человечества: к ним сроки давности не применяются. На этом основании в 1977 г. был привлечен к уголовной ответственности С., признанный военным преступником за участие в расстреле мирных жителей в период службы в дивизии СС во время Второй мировой войны. Данная норма принята на основании международных обязательств, взятых на себя Россией по Конвенции о неприменении срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 г. Аналогичные нормы содержатся И в зарубежном законодательстве (например, в ст. 213-5 УК Франции, ч. 4 ст. 131 УК Испании).
Глава 2L ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ НАКАЗАНИЯ
§ 1. Понятие и виды освобождения от наказания
Лицо, совершившее преступление и признанное судом виновным, должно понести предусмотренное законом наказание. Назначение и исполнение наказания — это основной метод реализации уголовной ответственности. Однако наказание — не самоцель. Оно применяется не только для восстановления социальной справедливости, как сказано в ч. 2 ст. 43 УК, но и для исправления осужденного. Поэтому в тех случаях, когда такое исправление достигается досрочно, до момента полного отбытия срока наказания, назначенного судом, или когда исправления осужденного вообще достигнуть невозможно ввиду, например, его болезни, закон позволяет освободить осужденного, полностью или частично, от отбытая наказания. Таким образом, освобождение от наказания, по общему правилу, применяется в тех случаях, когда цели наказания в силу личных особенностей осужденного не могут быть достигнуты или уже достигнуты досрочно вследствие положительного поведения осужденного. Следовательно, институт освобождения от наказания связан с целями наказания и основан на принципах гуманизма и справедливости, сформулированных в ст. 6 и 7 УК РФ.
История развития российского уголовного права показывает устойчивую тенденцию к увеличению числа Ъидов рассматриваемого освобождения. В УК РСФСР 1922 г. предусматривалось тодько условно-досрочное освобождение (ст. 52,53), в УК РСФСР 1926 г. законодатель упоминал давность исполнения наказания и помилование, а УК РСФСР 1960 г. содержал уже целую систему видов освобождения от наказания: отсрочка исполнения приговора военнослужащему или военнообязанному в военное время (ст. 46), давность исполнения обвинительного приговора (ст. 49), освобождение в связи е безупречным поведением ко времени рассмотрения дела в суде (ч. 2 ст. 50), условно-досрочное освобождение от наказания и замена наказания более мягким (ст. 53—55). В дальнейшем к названным видам добавились: в 1977 г. — условное освобождение из мест лишения свободы с обяза-
гельным привлечением осужденного к труду (ст. 532), а в 1992 г. — отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей (ст. 4б2).
Ныне действующий УК РФ расширил круг лиц, к которым эти виды освобождения могут применяться. УК РФ, например, расширил возможность освобождения беременных женщин и женщин, имеющих детей, так как по ст. 82 УК возраст ребенка повышен с трех до 14лет.
Законодательство стран дальнего зарубежья также Предусматривает развернутую систему видов освобождения от наказания. Везде регулируется освобождение за давностью обвинительного приговора и широко применяется условно-досрочное освобождение. Например, в США и Канаде число условно-досрочно освобожденных достигает 60% лиц, отбывающих лишение свободы1. Уголовный кодекс Испании 1995 г. знает освобождение от наказания в случае психического заболевания, наступившего после вынесения приговора (ст. 60), и замену лишения свободы на срок не свыше одного или двух лет более мягким наказанием — арестом на конец недели или общественными работами (ст. 88). В некоторых странах предусмотрена возможность условной и безусловной отсрочки от исполнения наказания в виде штрафа до 180 дневных ставок с вынесением лицу в обвинительном приговоре предостережения и с назначением испытательного срока от одного до трех лет (§ 59 ФРГ). Примерно такая же отсрочка предусмотрена Законом о полномочиях уголовных судов 19731*. в Великобритании, а цо ст. 7 и 9 этого Закона суд, признав нецелесообразность наказания, может полностью освободить от наказания лицо, не достигшее 17-летнего возраста. Очень подробно описана отсрочка исполнения приговора в ст. 132-29—132-70 УК Франции 1992 г., а по УК Польши 1997 г. предусмотрена возможность освобождения от назначения наказания при превышении пределов необходимой обороны (ст. 25) и при совершении убийства из сострадания по просьбе потерпевшего (ст. 150).
Если обобщить юридические признаки всех конкретных видов освобождения от наказания, предусмотренных действующим УК РФ, то можно дать Следующее его определение: освобождение от наказания представляет собой досрочное освобождение лица, осужденного за совершение преступления, от исполнения назначенного судом наказания в тех случаях, когда цели наказания достигнуты досрочно либо не могут быть достигнуты в связи с болезнью осужденного.
1 См.: Воронин Ю.А. Тенденции современной буржуазной уголовной политики. Воронеж, 1983. .С. 127.
В данном определении отражены следующие характерные признаки рассматриваемого института:
а) любой вид освобождения от наказания может применяться только к лицу, признанному виновным в совершении преступления обвинительным приговором суда;
б) любой вид освобождения от наказания может применяться только судом;
в) основания освобождения от наказания связаны с целями наказания.
, Освобождение от наказания допускается в двух случаях. Во-первых, если лицо своим поведением во время исполнения наказания доказало, что его исправление уже достигнуто и есть основания полагать, что оно не совершит в будущем нового преступления и поэтому не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. По этому основанию применяются условно-досрочное освобождение, замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания, освобождение беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей, а также давность обвинительного приговора суда. Второй случай имеется в виду в ст. 82 УК, где формулируются условия освобождения лица, заболевшего после вынесения ему обвинительного приговора; в этом случае цели наказания не могут быть достигнуты ввиду болезни осужденного. < '
Перечисленные виды освобождения можно классифицировать по различным основаниям. По характеру освобождения можно выделить полное и частичное освобождение от наказания. Полным считается освобождение от наказания в связи с изменением обстановки (ст. 801), освобождение женщин (ст. 82), по давности (ст. 83), в сйлу психического заболевания осужденного (ч. 1 ст. 81) и освобождение от наказания военнослужащего (ч. 3 ст. 81 УК). Эти виды полного освобождения могут быть Применены на стадии вынесения обвинительного приговора, другие — только на стадии отбывания назначенного судом наказания и, как правило, требуют для своего применения отбытия определенной его части (ст. 79 и 80 УК).
По условиям освобождения все виды освобождения от наказания можно разделить на условные и безусловные. Условные — это те виды освобождения, применение которых связано с назначением лицу испытательного срока и предъявлением определенных требований к его поведению. Речь идет об условно-досрочном освобождении, освобождении беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей (ст. 79, 82 УК). Этй виды освобождения применяются чаще других и считаются наиболее целесообразными, поскольку представляют собой
эазновидность поощрительных норм в уголовном праве, стимулирующих позитивное поведение осужденных, их исправление.
Остальные виды освобождения являются безусловными, поскольку эни не связаны с какими-либо требованиями в отношении поведения иица после erd досрочного освобождения.
Эффективно ли досрочное освобождение осужденных от наказания? Некоторое представление об этом можно составить по данным о рецидиве. Опубликованная статистика по рецидиву свидетельствует, что в общей численности отбывавших наказание в 1993—J997 гг. лица, к которым за ранее совершенное преступление было применено условно-досрочное освобождение, составили соответственно 4,2, 4,7, 5,1, 5,1 и 5,6%; лица, к которым за ранее совершенное преступление была применена амнистия или другие виды освобождения, — соответственно 4,8,4,6,4,8,2,8 и 1,4% всех осужденных. Таким образом, можно сделать вывод, что лица, досрочно освобожденные от отбывания наказания, совершают новые преступления гораздо реже, чем лица, полностью отбывшие назначенное судом наказание.
§ 2. Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания
Рассматриваемый вид освобождения от наказания основан на принципе гуманизма, из которого следует, что нет необходимости продолжать исполнение назначенного наказания, если в конкретном случае его цели достигнуты досрочно. Возможность освободиться от отбытия наказания досрочно — серьезный стимул хорошего поведения осужденного.
В России судьба рассматриваемого института складывалась сложно. В первые годы после Октябрьской революции условно-досрочное освобождение применялось на основании декрета ВЦИК от 7 марта 1918 г. № 2 «О суде» и специального декрета СНК РСФСР от 21 марта 1921 г. «О лишении свободы и порядке условно-досрочного освобождения заключенных». Соответствующие нормы вошли в УК РСФСР 1922 г. (ст. 52, 53) и УК РСФСР 1926 Г. (ст. 56, 57).
Однако резкие перемены в характере уголовной политики советского государства, начавшиеся с 30-х гг., привели к отказу от многих гуманных и демократических институтов, в 1939 г. было ликвидировано и условно-досрочное освобождение. Этот институт был восстановлен лишь в ходе общей линии на «разоблачение культа личности» после XX съезда партии, на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 июля 1954 г. «О введении условно-досрочного освобождения из мест заключения». Нормы об условно-досрочном
освобождении так и не были включены в УК РСФСР 1926 г.9 хотя широко применялись на практике. Они появились лишь в Основах уголовного законодательства 1958 г. и УК РСФСР 1960 г.
В УК РСФСР 1960 г. условно-досрочному освобождению были посвящены ст. 53 и 54. Однако существует большая разница между содержанием норм об условно-досрочном освобождении, появившихся во время вступления УК РСФСР в силу, и их содержанием к моменту его отмены, т.е. к середине 90-х гг. Если в первоначальной редакции ст. 53 УК предусматривала неприменение условно-досрочного освобождения только к особо опасным рецидивистам, то уже в 1969 г. УК был дополнен ст. 531, значительно расширившей сферу неприменения данного вида освобождения за счет включения в этот перечень лиц, осужденных за все особо опасные государственные преступления, за другие тяжкие преступления, а также лиц, к которым ранее применялось условно-досрочное освобождение и которые ранее осуждались более двух раз за умышленное преступление к лишению свободы.
Статья 53 этого УК, в которой формулировались основания применения условно-досрочного освобождения, в течение 1969—1994 гг. изменялась 10 раз и каждый раз — в сторону ужесточения. В частности, несколько раз менялись условия испытательного срока: если в первоначальной редакцйи ст. 53 предусматривалось, что испытательный срок прерывается только при совершении однородного или не менее тяжкого преступления, то в последней редакции он прерывался при совершении любого нового преступления. Ряд поправок уже внесены в действующую норму об условно-досрочном освобождении: в 2001 г. были сокращены сроки фактического отбытия наказания1 для применения условно-досрочного освобождения; в 2003 г. были исключены виды наказаний без лишения свободы, по которым возможно применение условно-досрочного освобождения.
В действующем УК РФ условно-досрочное освобождение регулируется ст. 79. Общую направленность этой нормы по сравнению с ранее действовавшим законодательством можно охарактеризовать как расширение сферы применения условно-досрочного освобождения с одновременной дифференциацией условий его отмены. Расширение сферы применения этого вида освобождения выразилось в том, что по действующему УК условно-досрочное освобождение, может применяться ко всем осужденным, включая осужденных к пожизненному лишению свободы, и лиц, которые освобождались по этому основанию прежде. А дифференциация выразилась в более тщательном учете характера поведения лица после досрочного освобождения.
Условно-досрочное освобождение может быть применено к лицу, отбывающему наказание в виде содержания в дисциплинарной воинской части или лишения свободы.
Главным основанием для применения условно-досрочного освобождения считается исправление осужденного. В ст. 79 УК РФ сказано, что оно применяется в случае, если для своего исправления лицо «не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания».
Такой вывод может быть сделан ра основании внесенного в суд представления администрации соответствующего учреждения, в котором содержатся данные о поведении осужденного, его отношении к учебе и труду во время отбывания наказания и другие фактические обстоятельства, поддающиеся установлению и доказыванию (ч. 3 ст. 175 УИК РФ). В частности, учитывается число нарушений и поощрений, имевших место при отбывании наказания.
В судебной практике возникал вопрос, можно ли применять условно-досрочное освобождение к лицу, которое было осуждено, но не признало своей вины и считает, что осуждено ошибочно. Верховный Суд РСФСР в 1967 г. ответил на этот вопрос так: для применения условно-досрочного освобождения лицо должно считать себя виновным. Нам представляется, что такого ограничения ни прежнее законодательство, ни тем более ныне действующее не содержит. Непризнание вины не может рассматриваться даже как отягчающее обстоятельство при вынесении приговора (см. ст. 63 УК РФ).
В практике возник и другой вопрос: может ли быть условно-досрочно освобождено лицо, к которому уже ранее применялся этот вид освобождения, но оно не выдержало испытательного срока и совершило новое преступление? По УК РСФСР 1960 г. такие лица, если они со-, вершали умышленное преступление, повторному условно-досрочному освобождению не подлежали. По ст. 79 ныне действующего УК РФ к таким лицам может быть применено условно-досрочное освобождение, но на более жестких условиях. Во-первых, повторное условно-досрочное освобождение может быть применено только по истечении одного года после отмены определения о первом освобождении (ч. 12 ст. 175 УИК). Во-вторых, применение повторного условно-досрочного освобождения уже не зависит от категории нового преступления; в соответствии с п. «в» ч. 3 ст. 79 УК условно-досрочное освобождение в этом случае можрт быть применено только по отбытии лицом не менее двух третей наказания, назначенного судом за последнее преступление. *
Исправление осужденного во всех странах признается главным основанием для досрочного освобождения. Иногда это основание описывается в законе очень подробно, как в § 57 УК ФРГ: «При решении
этого вопроса следует принимать во внимание, в частности, личйость осужденного, его прежнюю жизнь, обстоятельства совершенного им деяния, его поведение при отбывании наказания, условия его жизни и последствия, которые можно ожидать от него в случае условно-досрочного освобождения».
Второе основание для применения условно-досрочного освобождения заключается в фактическом отбытии определенной части назначенного наказания. При осуждении к лишению свободы срок фактически отбытого наказания не может быть менее шести месяцев. Смысл такого ограничения состоит в том, чтобы исключить случайность освобождения, которая может иметь место при слишком кратком пребывании лица в соответствующем учреждении.
Размер фактического срока отбытого наказания зависит от категории совершенного преступления, а не от размера назначенного судом наказания или от вида совершенного преступления, как было прежде. Если совершенные лицом преступления относят к категориям небольшой или средней тяжести, то для предоставления условно-досрочного освобождения необходимо отбыть не менее одной трети наказания; если было совершено тяжкое или особо тяжкое преступление, то требуется отбыть соответственно не Менее половины или двух третей назначенного судом наказания.
Лица, отбывающие пожизненное лишение свободы, тоже могут быть условно-досрочно освобождены. В соответствии с ч. 5 ct. 79 УК они должны показать свое исправление и отбыть не менее 25 лет. Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. (в ред. от 11 марта 2004 г.) уточнил понятие «не нуждается в дальнейшем отбывании» лишения свободы для таких лиц. В законе сказано, что условно-досрочное освобождение этих осужденных может применяться только при отсутствии злостных нарушений порядка отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы в течение предшествующих трех лет, не подлежит условно-досрочному освобождению также лицо, совершившее новое тяжкое или особо тяжкое преступление в период отбывания пожизненного лишения свободы.
В других странах возможность услдвно-досрочного освобождения таких лиц решается по-разному. В Норвегии при наличии хорошего поведения они могут быть условно-досрочно освобождены по отбытии 12 лет, в ФРГ — по отбытии 15 лет, в некоторых штатах США требуется отбытие 35-летнего срока, а в других вообще запрещается применять к таким лицам условно-досрочное освобождение.
При условно-досрочном освобождении от основного наказания лицо может быть также полностью или частично освобождено от дополнительного наказания, но может быть и не освобождено, и тогда
о дополнительное наказание подлежит исполнению после услов-)-досрочного освобождения лица, если не было исполнено раньше.
В России право применения условно-досрочного освобождения вдиционно предоставлено только суду. Это связано с признанием са-остоятельности судебной власти и ее независимости от исполнитель-ой власти. Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. заменил в ч. 1 ст. 79 К слова «может быть освобождено условно-досрочно» на слова «полежит условно-досрочному освобождению». По-видимому, законода-зль хотел придать больше определенности правам осужденного на ус-овно-досрочное освобождение при наличии соответствующих осно-аний. Однако это изменение текста закона не сделало рассматриваемый вид освобождения от наказания обязательным, так как суд на юновании представленных документов решает по своему усмотрению юпрос, нуждается или не нуждается данный осужденный в полном от->ывании назначенного судом наказания.
Размер испытательного срока судом не обсуждается, поскольку он шределен законодателем и равен неотбытой части наказания (ч. J :т. 79 УК). Контроль за поведением осужденного в течение испытательного срока осуществляют уголовно-исполнительные инспекции, а в отношении военнослужащих — соответствующее командование воинской части и учреждения.
В течение испытательного срока лицо обязано не только не совершать нового преступления, но и выполнять те дополнительные обязанности, которые могут быть назначены судом, а именно: не менять постоянного места жительства, работы или учебы без уведомления указанных выше органов, не посещать определенные места, пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании, токсикомании или венерического заболевания, осуществлять материальную поддержку семьи или другие обязанности, если они будут способствовать исправлению лица.
Действующий закон тщательно урегулировал правовые последствия истечения испытательного срока. Если он прошел благополучно, т.е, дицо не совершило никакого нового преступления и выполнило обязанности, возложенные не него судом, то оно считается освобожденным безусловно. В этом случае срок погашения судимости исчисляется исходя из фактически отбытого срока наказания, основного и дополнительного (ч. 4 ст. 86 УК).
Условно-досрочное освобождение отменяется, если во время испытательного срока на лицо было наложено административное взыскание за нарушение общественного порядка либо оно злостно уклонялось от выполнения возложенных на него обязанностей.
Если во время испытательного срока лицо совершит неосторожное преступление, то закон передает на усмотрение суда решение вопроса о прерывании или сохранении испытательного срока. Все зависит от обстоятельств конкретного случая: если неосторожное преступление было действительно случайным (например, дорожно-транспортное происшествие), то суд может сохранить течение испытательного срока, необходимого для условно-досрочного освобождения лица, и вынести наказание только за новое преступление. В иных случаях течение испытательного срока прерывается, как оно прерывается при совершении в течение испытательного срока любого умышленного преступления. Наказание в этих случаях назначается по правилам, установленным для совокупности приговоров (ст. 70 УК).
Часто ли осужденные нарушают условия своего условно-досрочного освобождения? По данным статистики, новые преступления после условно-досрочного освобождения совершают менее 3% освобожденных, что дает основание считать рассматриваемый вид освобождения от наказания достаточно эффективным.
§ 3. Замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания (
Главным основанием применения этого вида освобождения является такое поведение лица во время исполнения наказания, которое дает возможность сделать вывод о целесообразности применения к нему более мягкого вида наказания. Второе основание —- формальное: фактическое отбытие определенной части наказания, назначенного по приговору суда.
Первоначально замена неотбытой части наказания более мягким: видом наказания могла применяться только к лицам, отбывающим лишение свободы, Однако Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. расширил сферу применения этой нормы, допустив замену также к лицам, отбывающим ограничение сободы и содержание в дисциплинарной воинской части.
При замене суд может полностью или частично освободить лицо от отбывания дополнительного наказания. Но этим правом суд может и не воспользоваться, если сочтет, что дополнительное наказание, например лишение водительских прав, осужденный должен отбыть после окончания отбывания нового, более мягкого наказания.
Замену может произвести только суд, но материалы представляет администрация места/шшения свободы. В качестве замены суд может избрать любую меру, более легкую, чем назначенную судом, из числа
видов наказаний, предусмотренных в ст. 44 УК. Естественно, при этом учитываются ограничения на применение отдельных видов наказания. В частности, инвалиду нельзя заменить лишение свободы обязательными работами, поскольку ч. 4 ст. 49 УК запрещает назначение обязательных работ лицам, признанным инвалидами I группы, и другим нетрудоспособным лицам, а также военнослужащим. При замене неотбытого срока наказания должен быть использован порядок определения сроков наказания, установленный ст. 71 УК. Например, при замене лишения свободы одному дню оставшегося неотбытым срока лишения свободы соответствует один день ареста или содержания в дисциплинарной воинской части, два дня ограничения свободы, три дня исправительных работ или ограничения по военцой службе, восемь часов обязательных работ. Нельзя производить замену неотбытой части наказания условным наказанием, поскольку закон предусматривает применение к лицу другого, хотя и более мягкого наказания, а не полное его освобождение от отбывания наказания, что представляет собой, по существу, условное осуждение.
Замена неотбытой части наказания более мягким является безусловным видом освобождения, так как она не связана с назначением лицу какого-либо испытательного срока или какого-либо предписания относительно его поведения во время отбывания нового наказания.
' а 1
§ 4. Освобождение от наказания в связи с изменением обстановки <
Такая норма была давно известна российскому уголовному законодательству, но она всегда регулировала вид освобождения лица от уголовной ответственности. Такой же юридический исход был предусмотрен в первоначальной редакции УК РФ 1996 г. (ст. 77). Однако Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. изменил позиций законодателя: отменил ст. 77 УК и дополнил гл. 12 УК ст. 801 как новый вид освобождения от наказания.
Закон предусматривает следующие основания для освобождения от наказания по ст. 801 УК: а) совершение преступления небольшой или средней тяжести: б) впервые; в) утрата признака общественной опасности лицом, совершившим преступление, или самим совершенным преступлением вследствие изменения обстановки.
Самым характерным основанием этого вида освобождения служит изменение обстановки, в результате которого либо лицо перестает быть общественно опасным, либо совершенное им деяние утрачивает
общественно опасный характер. Последний случай встречается редко и связан с такими объективными переменами, которые хотя и не ведут к декриминализации деяния, тем не менее в данном конкретном случае влекут переоценку степени его общественной опасности. Например, после окончания Великой Отечественной войны такое изменение обстановки имело место при отмене карточек на продукты питания, вследствие чего подделка таких карточек перестала признаваться мошенничеством. х
В литературе изменение обстановки толкуется как объективное изменение страны в целом и как изменение местного, локального характера, например, ликвидация того предприятия, где было совершено злоупотребление служебным положением.
Чаще рассматриваемый вид освобождения от наказания может применяться в тех случаях, когда изменение обстановки касается только лица, совершившего преступление. Такая возможность открывается в случае крупных перемен в жизни этого лица, например, переход на другую работу, призыв на военную службу или увольнение с военной службы.
* При наличии всех указанных в законе оснований суд выносит обвинительный приговор, назначает наказание и освобождает виновного от наказания с соответствующим обоснованием. Так, в феврале 2004 г. по этой статье был освобожден от наказания в виде одного года лишения свободы Ш., Признанный виновным в уклонении от уплаты налогов. В своем приговоре суд указал, что Ш. ранее несудим, имеет государственные награды, выплатил причитающиеся с него налоги, не работает более на прежнем месте, кроме того, он — отец четверых детей, на этом основании суд счел его не общественно опасным.
§ 5. Освобождение от наказания в связи с болезнью %
Данный вид освобождения от наказания установлен в ст. 81 УК РФ, которая описывает три случая: 1) освобождение от наказания в связи с тяжелым психическим расстройством; 2) освобождение от наказания в связи с иной тяжелой болезнью и 3) освобождение от наказания военнослужащих в связи с заболеванием, делающим их негодными к военной службе. С различными основаниями освобождения от наказания закон связывает различные правовые последствия. Объединяет же все указанные случаи освобождения от наказания в связи с болезнью то, что такая болезнь наступает у лица после совершения преступления, в том числе и во время отбывания наказания. Тяжелое психическое расстройство или иная тяжелая болезнь препятствуют либо участию лица,
свершившего преступление, в следственных действия и осуществле-[ию им своего права на защиту, либо отбыванию назначенного наказа-[ия, если речь идет об осужденном. Освобождение от наказания лиц, овершивших преступления и заболевших после этого тяжелыми боязнями, включая психические расстройства, представляет собой прежде всего реализацию принципа гуманизма, закрепленного в ст. 7 /К РФ.
Кроме УК РФ вопросы освобождения от наказания регулируются толовно-процессуальным (например, ст. 208,442,443 УПК РФ) и уго-ювно-и^полнительным (ст. 172,174, ч. 5—8 ст. 175 УИК РФ) законодательством, а также постановлением Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. № 54 «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью»1. Этим постановлением утверждены Правила медицинского освидетельствования осужденных, представляемых к освобождению эт отбывания наказания в связи с болезнью, и Перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания.
При определении годности военнослужащих к военной службе следует руководствоваться «Требованиями к состоянию здоровья граждан, подлежащих первоначальной постановке на воинский учет, граждан, подлежащих призыву на военную службу, граждан, поступающих на военную службу (военные сборы), по контракту, граждан, поступающих в училища, "военно-учебные заведения, военнослужащих, граждан, пребывающих в запасе Вооруженных Сил Российской Федерации», утвержденными постановлением Правительства РФ от 25 февраля 2003 г. (с изм. и доп.)1 2.
В ч. 1 ст. 81 УК РФ установлено, что лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, освобождается от наказания, а лицо, отбывающее наказание, освобождается от дальнейшего его отбывания. Таким лицам суд может назначить принудительные меры медицинского характера.
Сложившаяся к моменту вступления в действие УК РФ практика освобождения от наказания в связи с психическим расстройством основывалась на различии временных и хронических расстройств. В первом случае в отношении обвиняемого дело приостанавливалось, ему могли быть назначены принудительные меры медицинского характе
1 С3 РФ. 2004. № 7. Ст. 524.
2 С3 РФ. 2003. № 10. Ст. 902.
ра, а после выздоровления при условии соблюдения срока давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 48 УК РСФСР, ст. 78 УК РФ) производство по делу возобновлялось с той стадии, на которой было приостановлено, и обвиняемый подлежал наказанию. Если же временное психическое расстройство наступало у осужденного, то по направлению администрации учреждения уголовно-исполнительной системы такой осужденный помещался в психиатрический стационар в самом учреждении, если таковой там имелся, либо в обычный психиатрический стационар по месту расположения учреждения. После выхода из болезненного состояния осужденный возвращался для продолжения отбывания наказания, и срок нахождения в психиатрическом стационаре засчитывался в его срок. Таким образом, принудительные меры медицинского характера к нему не применялись, и об освобождении от наказания речи не велось.
По-иному решался вопрос при наличии у лица — обвиняемого или осужденного — хронического психического расстройства: по делу в отношении обвиняемого переходили к производству по применению принудительных мер медицинского характера, и он освобождался от наказания, как правило, без последующего возобновления производства по делу, а осужденный подлежал безусловному освобождению от наказания с возможностью применения принудительных ^мер медицинского характера.
Все эти вопросы решались с обязательным проведением судебно-психиатрической экспертизы (для обвиняемого в случае приостановления производства по делу могло быть использовано и медицинское заключение, полученное согласно п. 2 ст. 195 или п. 2 ст. 257 УПК РСФСР), которая давала рекомендации о применении к лицу принудительных мер медицинского характера и о конкретном виде таких мер.
Описанная практика сохранилась и после вступления в действие УК РФ. Так, к забблеваниям, препятствующим отбыванию наказания, относятся только хронические психические расстройства стойкого ха-ратера — психозы и слабоумие.
В ч. 2 ст. 81 УК РФ установлено, что лицо, заболевшее после совершения преступления иной тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, может быть судом освобождено от отбывания наказания. В отличие от ч. 1 той же статьи, согласно которой освобождение от наказания в случае психического расстройства является обязанностью суда, здесь суду лишь дается такое право. При принятии решения суд учитывает тяжесть совершенного преступления, личность осужденного, его поведение во время отбывания наказания, отношение к лечению и иные значимые для принятия решения обстоятельства.
Порядок досрочного освобождения от наказания и в связи с тяжелым психическим расстройством, и в связи с иной тяжелой болезнью одинаков и установлен ст. 175 УИК РФ и вышеуказанным постановлением Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. № 54. Осужденные, страдающие болезнями, включенными в Перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания, подлежат медицинскому освидетельствованию медицинскими комиссиями лечебно-профилактических учреждений уголовно-исполнительной системы Минюста России. По результатам освидетельствования комиссия большинством голосов ее членов выносиГ заключение о наличии или отсутствии у осужденного заболевания, указанного в названном Перечне. Представление об освобождении от наказания в связи с психическим расстройством вносится в суд начальником учреждения или органа, исполняющего наказание с одновременным направлением в суд заключения медицинской комиссии и личного дела осужденного (ч. 5 ст. 175 УИК РФ). Представление об освобождении от наказания в связи с иной тяжелой болезнью также вносится в суд указанным должностным лицом. При этом в представлении, сопровождаемом заключением медицинской комиссии и личным делом осужденного, должны содержаться данные, характеризующие его поведение во время отбывания наказания (ч. 6 ст. 175 УИК РФ).
Из иных тяжких заболеваний к препятствующим отбыванию наказания относятся, в частности, злокачественные новообразования IV стадии, независимо от локализации; тяжелые формы туберкулеза легких, костей и суставов,'почек и органов брюшной полости; тяжелая форма сахарного диабета'с потребностью инсулина свыше 60 ед. в сутки; болезни сердца с недостаточностью кровообращения III степени; гипертоническая болезнь III стадии; ревматоидный артрит с выраженными и стойкими нарушениями функций костной системы; болезнь, вызываемая вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ) в стадии вторичного заболевания в виде генерализованной инфекции, злокачественного новообразования или поражения центральной нервной системы. Препятствуют отбыванию наказания и анатомические дефекты, возникшие у осужденного вследствие заболевания или травмы (во время последнего срока отбывания наказания), например, высокая ампутация верхних или нижних конечностей или сочетание высоких ампутаций одной верхней и одной нижней конечностей.
В ч. 3 ст. 81 УК РФ речь идет об освобождении от дальнейшего отбывания наказания по болезни военнослужащих, если они отбывают арест или принудительное содержание в дицсиплинарной воинской части. При таком освобождении используются медицинские требования, предъявляемые к лицам для определения их годности к военной
службе, т.е. заболевание военнослужащего должно препятствовать дальнейшему прохождению им военной службы. Освобождение военнослужащих может быть как полным, так и частичным. В последнем случае неотбытая часть ареста или содержания в дисциплинарной воинской части может быть заменена более мягким видом наказания, например ограничением по военной службе. Заметим, что существует противоречие между ч. 3 ст. 81 УК РФ и ст. 174 УИК РФ. Так, в УК РФ речь идет только об освобождении от двух видов наказаний, назначаемым военнослужащим, а в УИК РФ к ним добавляется и третий вид наказания — ограничение по военной службе.
Положение, содержащееся в ч. 4 ст. 81 УК РФ, допускает возможность привлечения к уголовной ответственности и назначения наказания для лиц, указанных в ч. 1 и 2 той же статьи, при условиях их выздоровления и сохранения течения сроков давности, предусмотренных ст. 78 и 83 УК РФ. На практике эта норма может иметь крайне ограниченное применение, поскольку все заболевания, включенные в вышеназванный Перечень, являются тяжелыми. Говорить о выздоровлении лиц, страдающих ими, можно лишь в редких случаях, а в отношении такого психического расстройства, как слабоумие, и вовсе невозможно.
§ б. Отсрочка исполнения наказания беременным женщинам
и женщинам, имеющим малолетних детей
Для российского уголовного права это сравнительно новый вид освобождения от наказания: он появился в 1992 г. Практика применения данной нормы доказала ее эффективность, в связи с чем законодатель не только включил рассматриваемый вид освобождения в УК 1996 г., но и расширил сферу его применения, главным образом за счет повышения возраста детей, имеющихся у осужденных женщин.
При анализе этой нормы следует подчеркнуть, что такой вид освобождения основан на принципе гуманизма, но гуманизм обращен прежде всего к детям, которые оказываются в условиях изоляции из-за преступления, совершенного их матерью.
Рассматриваемый вид освобождения применяется только при осуждении женщины к лишению свободы. Правда, в тексте ст. 82 УК (как и в тексте ранее действовавшей ст. 462 УК РСФСР) это прямо не указано, но такой вывод следует из сопоставления этой нормы с другими статьями УК, регулирующими назначение тех видов наказаний, которые связаны с лишением или ограничением свободы. В УК записано, что беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до 14 лет, нельзя назначать ни ограничение свободы (ч. 5 ст. 53),
ни арест (ч. 2 ст. 54). Кроме того, всем женщинам нельзя назначать смертную казнь и пожизненное лишение свободы (ч. 2 ст. 57 УК). Что касается мер наказания, не связанных с лишением свободы, то их исполнение не мешает женщине ухаживать за своим ребенком.
При осуждении женщины за совершение преступления к лишению свободы основанием отсрочки является наличие у нее ребенка до 14-летнего возраста или беременность женщины. Отсрочка не может быть предоставлена, если преступления были тяжкими или особо тяжкими преступлениями против личности, за которые суд назначил Hai казание в виде лишения свободы на срок свыше пяти лет. Представляется, что закон имел в виду не только преступления, предусмотренныё в гл. 16 УК (убийство, причинение тяжкого вреда здоровью и т.д.), но и другие, связанные с тяжкими посягательствами наличность, например бандитизм, захват заложников, терроризм и т.п.
При решении вопроса о возможности предоставления отсрочки женщине суд учитывает личность виновной, ее отношение к алкоголю и наркотикам, характер и степень.общественной опасности совершенного преступления и другие обстоятельства конкретного дела. Исходя из этого, он может предоставить отсрочку или отказать в предоставлении, если сочтет ее в данном случае нецелесообразной. Таким образом, рассматриваемый вид освобождения применяется по усмотрению суда, следовательно, является факультативным.
Статья 82 УК не содержит условий, касающихся срока реально отбытого наказания для предоставления отсрочки. Следовательно, такая отсрочка может быть предоставлена судом, выносящим обвинительный приговор; она может быть предоставлена также женщине, отбывающей наказание в виде лишения свободы. В последнем случае представление о ее применении направляется в суд администрацией соответствующего исправительного учреждения (ст. 177 УИК).
Срок отсрочки определяется в законе — до достижения ребенком 14-летнего возраста. Для беременных женщин в срок отсрочки включается установленный законом отпуск по беременности и родам.
Поскольку основная забота законодателя при предоставлении отсрочки касается ребенка, то в законе, регулирующем порядок исполнения этой меры, сформулированы соответствующие условия, а именно: суд, применяющий отсрочку, должен иметь сведения о наличии у женщины собственного жилья и необходимых условий для проживания с ребенком либо справку о согласии родственников принять освобождаемую женщину с ребенком и создать им соответствующие условия для проживания (ст. 177 УИК). В противном случае отсрочка не может быть предоставлена.
УслЪвия сохранения отсрочки связаны и с тем, насколько правильно женщина ухаживает за ребенком. Контроль за ее поведением осуществляет уголовно-исполнительная инспекция по месту жительства. Если будет установлено, что женщина отказалась от ребенка или уклоняется от его воспитания, указанная инспекция сначала объявляет ей цредупреждение. Отказом от ребенка является оставление его в родильном доме или передача в детский дом (ч. 4 ст. 178УИК). Уклонением от воспитания ребенка считается такой образ жизни женщины, при котором она не занимается ребенком и уходом за ним, оставляет его родственникам или другим лицам либо совершает иные действия, свидетельствующие об уклонении от воспитания ребенка (ч. 4 ст. 178 УИК). Еслй вынесенное предупреждение ничего не изменило в поведении женщины, то уголовно-исполнительная инспекция вносит в суд представление об отмене отсрочки (ч. 3 ст. 178 УИК).
По окончании срока отсрочки, т.е. по достижении ребенком 14-летнего возраста (или в случае смерти ребенка), суд по месту жительства женщины решает ее дальнейшую судьбу. Если ее поведение в период отсрочки приговора свидетельствовало об исполнении обязанностей по воспитанию ребенка, то суд выносит определение о ее безусловном освобождении от реального отбывания наказания или оставшейся неотбытой части наказания. Если поведение осужденной во время отсрочки наказания, ее отношение к ребенку не могут быть признаны удовлетворительными, то суд может заменить оставшуюся неотбытой часть наказания более мягким видом наказания.
Практика показывает довольно высокую эффективность рассматриваемого вида освобождения, что проявляется в низком рецидиве. По данным статистики, в 1997 г. новое преступление совершили только 0,3% женщин, получивших отсрочку реального отбывания наказания.
Если женщина в течение срока отсрочки совершит какое-либо новое преступление, умышленное или неосторожное, отсрочка прерывается и наказание назначается по правилам о совокупности приговоров, предусмотренным ст, 70 УК.
§ 7. Освобождение от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности обвинительного приговора суда
>
Существование рассматриваемого вида освобождения связано с практической реализацией целей наказания, сформулированных в ст. 43 УК. Если прошло очень длительное время после вынесения обвинительного приговора суда, то фактическое исполнение этого наказания, как правило, теряет смысл. Большинство авторов, исследовавших дан-
I
ный институт, связывают его с нецелесообразностью исполнения наказания, С утратой лицом, совершившим преступление, общественной опасности по истечении срока давности. Так, по мнению Н.С. Таганцева, исполнение такого наказания будет «бесцельной жертвой молоха юстиции», поскольку время может изменить физически и нравственно облик лица, оно за это время может загладить вйну последующим поведением, и в силу этЪго отпадает всякая необходимость в «поучительном наставлении карающего правосудия»1.
Неисполнение обвинительного приговора в течение срока давности может случиться по разным причинам, например из-за болезни осужденного, при предоставлении отсрочки исполнения наказания беременной женщине в порядке ст. 82 УК и по другим причинам. Нужно подчеркнуть, что, в отличие от всех других видов освобождения от наказания, суд, применяющий давность, не входит в обсуждение вопроса о личности осужденного и его поведения после вынесения обвинительного приговора (если только не было уклонения). Рассматриваемый вид освобождения применяется по формальному основанию — истечение определенного срока. По этой причине в некоторых странах он регулируется не уголовным, а уголовно-процессуальным законодательством.
Статья 83 УК РФ внесла существенные изменения в регулирование данного вида освобождения от наказания. Уточнив его юридическую природу и несколько изменив продолжительность давностных сроков, УК отказался от прерывания течения давностного срока при совершении нового преступления, что существенно упростило применение этой нормы на практике. Кроме того, Кодекс положил в основу освобождения от наказания не размер фактического наказания, назначенного приговором* суда, а категорию совершенного преступления, что вполне логично для УК, в котором все правовые последствия связаны именно с категорией совершенного преступления.
В УК РФ четко обозначен начальный момент течения срока давности — день вступления обвинительного приговора в законную силу.
Размер давностного срока зависит от категории совершенного преступления и равен 2,6,10 и 15 годам при осуждении соответственно за преступления небольшой, средней тяжести, тяжкого и особо тяжкого. Таким образом, эти сроки либо равны максимальным пределам наказания соответствующих категорий преступлений, либо превышают их. В других странах сроки существенно длиннее. По УК Франции предусмотрен 20-летний давностный срок со дня вступления в силу пригово
1 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. М., 1994. Т. 2. С. 345.
ра за любые преступления, пять лет — за проступок и два года —г за нарушение.
' Как было отмечено выше, в отличие от ранее действовавшего законодательства, течение давностного срока не прерывается совершением нового преступления. Это изменение было внесено для упрощения применения данной нормы. Течение давности может быть приостановлено^ если лицо уклоняется от наказания. Тогда течение давности возобновляется с момента задержания лица или явки его с повинной, причем часть срока, истекшая до момента уклонения от исполнения наказания, засчитывается в давностный срок.
Особый порядок установлен законом для освобождения от цсполг нения приговора к смертной казни или к пожизненному лишению свободы; оно зависит от усмотрения суда. Даже если истек установленный законом 15-летний Давностный срок, суд может не освободить лицо от исполнения наказания, если сочтет, например, что преступление было исключительно жестоким. Цо в этом случае смертная казнь и пожизненное лишение свободы не применяются, они подлежат замене лишением свободы на определенный срок.
Лица, осужденные за такие преступления против мира и человечества, как планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны, дрименение запрещенных средств и методов ведения войны, геноцид и экоцид (ст. 353, 356, 357, 358 УК), освобождению oj наказания за истечением срока давности не подлежат в соответствии с Конвенцией о неприменимости срока давности к военным преступлен ниям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 г. Такое исключение знают и законодательства других государств, например УК Испании (ст. 133).
Глава 22. АМНИСТИЯ. ПОМИЛОВАНИЕ. СУДИМОСТЬ
УК РФ впервые выделил статьи, посвященные амнистии, помилованию и судимости, в отдельную главу. Прежний УК РСФСР 1960 г. лишь упоминал об амнистии и помиловании в ст. 56 как об исключительных видах освобождения, которые, в отличие от всех других видов освобождения от наказания, применяются не судом.
В настоящее время амнистия, помилование и судимость выделены в гл. 13 УК РФ, которая весьма своеобразна: она включает в себя нормы, разные по содержанию и правовым последствиям. Это различие отмечено даже в заголовке гл. 13 УК, где каждый из трех институтов поименован самостоятельно, через точку.
Следует также отметить, что различие между понятиями «амнистия» и «помилование» утвердилось в СССР только после принятия Конституции 1936 г., до этого времени помилование в законодательстве чаще именовалось «частной амнистией». В таком понимании оно применялось и в некоторых теоретических работах. В дальнейшем между ними стали проводить четкое различие, которое сводится не только к количественной стороне, но ц к содержанию^ Общее же между йими состоит в том, что акты амнистии и помилования являются проявлениями гуманизма; они не колеблют приговора суда, вступившего в законную силу, не являются его корректировкой; по своему содержанию амнистия и помилование прекращают или ограничивают отрицательные правовые последствия преступного поведения лица. В то же время ни амнистия, ни помилование не являются реабилитацией этого лица, они не отменяют того факта, что лицо совершило преступление, а представляют собой лишь его прощение высшими органами государственной власти. (
* <
§ 1. Амнистия
Слово «амнистия» греческого происхождения и означает забвение, прощение, осуществляемое актом верховной власти. В соответствии с Конституцией РФ постановления об амнистии принимаются Государ
ственной Думой (п. «е» ч. 1 ст. 103). Прежде акты амнистии принимались Президиумом Верховного Совета СССР (ст. 121 Конституции СССР 1977 г.), а еще раньше — Верховным Советом СССР (ст. 14 Конституции СССР 1936 г.).
Чаще всего амнистия объявляется в связи с каким-либо значительным или торжественным событием. Например, она была объявлена постановлением Государственной Думы от 23 февраля 1994 г. «Об объявлении амнистии в связи с принятием Конституции РФ». Такого же характера были и другие акты об амнистии, в частности амнистия в связи с 30-летием победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. от 6 мая 1975 г., амнистия в связи с Международным годом ребенка от 19 октября 1979 г.
Но иногда амнистии объявляются и по мотивам политической целесообразности (например, постановление от 23 февраля 1994 г. «Об объявлении политической и экономической амнистии»). Нередко амнистии объявляются и по чисто практическим соображениям с целью разгрузить переполненные места лишения свободы.
Как сказано в ч. 1 ст. 84 УК, амнистия распространяется на «индивидуально неопределенный» круг лиц. Так, амнистия от 24 декабря 1997 г. распространялась на всех осужденных, проходивших службу в действующей армии, всех награжденных орденами и медалями СССР либо РФ,.всех женщин, имеющих несовершеннолетних детей, и беременных женщин, а также на лиц, совершивших преступления определенных категорий.
По своему содержанию акт амнистии предусматривает освобождение от уголовной ответственности, освобождение от наказания, а иногда и снятие судимости.
Если актом амнистии лицо освобождается от уголовной ответственности, то такое освобождение означает прекращение уголовного деда на так называемой нулевой стадии реализации уголовной ответственности, т.е. на стадии предварительного расследования или в суде, но до вынесения судом обвинительного приговора; такое освобождение может быть применено только в отношении лиц, преступление которых было окончено до вступления постановления об амнистии в силу. Так, в п. 7 названного постановления Государственной Думы 1997 г. было сказано: «Прекратить уголовные дела, находящиеся в производстве органов дознания, предварительного следствия и судов, о преступлениях, совершенных до вступления в силу настоящего постановления», т.е. о преступлениях, оконченных до 24 декабря 1997 г.
Число лиц, освобождаемых от уголовной ответственности по амнистии, в общей массе амнистированных обычно невелико. Так, по ука
занной выше амнистии от 24 декабря 1997 г. предполагалось, что в целом по России их будет около 90 тыс.
Такйм образом, не могут быть освобождены от уголовной ответственности по амнистии лица, совершившие преступления после вступления в силу акта амнистии, а также лица, совершившие длящиеся (например, побег, дезертирство) или продолжаемые преступления, если они не явились с повинной или не были задержаны соответствующими органами до дня вступления в силу постановления об амнистии.
Освобождение Лица от уголовной ответственности по амнистии означает прекращение уголовного дела по нереабилитирующему основанию. Поэтому такое лицо имеет право на возражение, если оно считает, что преступления вообще не совершало, и настаивает на вынесении оправдательного приговора. Так, С. и Ч., обвиняемые в клевете, не признавали себя виновными в этом преступлении и не давали согласия на прекращение дела по амнистии. Поэтому Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР предписала уголовный процесс продолжить в обычном порядке, что предполагает завершение его вынесением оправдательного или обвинительного приговора.
Из нереабилитирующего характера прекращения дела по амнистии следует, что лицо, к которому применяется амнистия, освобождается от уголовной ответственности, но у него сохраняются иные правовые обязанности, связанные с совершением преступления, например обязанность отвечать по гражданскому иску. Такое лицо не может претендовать на восстановление его на прежней работе.
Актом амнистии лицо, совершившее преступление^ может быть полностью освобождено от наказания. Такое освобождение может применяться к лицам, которым обвинительный приговор был вынесен до момента вступления в силу постановления Государственной Думь! об амнистии, но обвинительный приговор не вступил в законную силу. Тогда при наличии соответствующих условий лицо подлежит полному освобождению оттого наказания, которое было назначено приговором суда. Такому же полному освобождению от наказания подлежит лицо, приговор которому был обжалован и рассматривался в кассационном порядке.
Если лицо уже отбывает наказание за совершенное преступление, то актом амнистии оно может быть освобождено от отбытия оставшейся части наказания; оставшаяся неотбытой часть наказания может быть сокращена на определенную часть или заменена более мягким видом наказания.
В некоторых постановлениях об амнистии, например в постановлении Государственной Думы от 23 февраля 1994 г. «Об объявлении по
литической и экономической амнистии», предусматривалось также освобождение от судимости.
Освобождение лица от основного наказания по амнистии влечет за собой и освобождение от дополнительного наказания, в частности от конфискации имущества, если она не была исполнена.
Специальный раздел постановлений об амнистии содержит перечень лиц, к которым амнистия не применяется, несмотря на то, что формально за совершенные преступления они подлежат амнистированию. Как правило, этот перечень включает три категории лиц: а) совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления по перечню (убийство, бандитизм, похищение человека, получение взятки и т.п.), хотя по размеру назначенного судом наказания они могли бы быть амнистированы; б) ранее осуждавшиеся за тяжкие преступления, при установлении рецидива; в) злостно нарушавшие режим лсполнения наказания. Такими злостными нарушителями режима считаются осужденные, имеющие неснятые взыскания, а также осужденные, совершившие умышленные преступления во время отбывания наказания или во время испытательного срока при условном осуждении.
Следует отметить, что амнистия как правовой институт нередко подвергается критике, а в некоторых странах, например в Испании, Германии, вообще не применятся. Основное возражение против амнистии сводится к тому, что она применяется «механически», «огульно», т.е, не к индивидуально определенному лицу, что действительно подчеркнуто в ч. 1 ст. 84 УК РФ. Конечно, в данном утверждении есть резон. Но вряд ли в наших условиях можно вообще исключить амнистию. Во-первых, она предусмотрена Конституцией. Во-вторых, издание акта амнистии в связи с какими-либо памятными датами общегосударственного значения подчеркивает их торжественность.
, Что же касается использования амнистии как средства для разгрузки мест лишения свободы, то это следует «оценивать крайне отрицательно. О том, чтобы места лишения свободы не были переполнены, должны проявить заботу законодатель и суды. Следует шире применять предусмотренные в санкциях меры наказания, не связанные с лишением свободы, и не направлять в исправительные колонии осужденных, которые не нуждаются в изоляции от общества.
Статистика свидетельствует о достаточно высокой эффективности применения актов амнистии. По данным министра юстиции РФ, рецидив среди амнистированных не превышает 5%.
§ 2. Помилование *
В соответствии со ст. 50 Конституции РФ каждое лицо, осужденное за совершение преступления, имеет право просить о помиловании, О помиловании говорилось и в прежних конституциях, но не как о конституционном праве гражданина!! человека, а лишь в плане компетенции соответствующего органа власти. Такое законодательное регулирование породило мнение, что акты помилования являются лишь государственно-правовыми и к уголовному праву отношения не имеют1.
С этим мнением трудно согласиться. Конституция РФ не сводит помилование только к компетенции президента (ст. 89), а указывает, кроме того, на помилование в числе правки свобод человека и гражданина (ст. 20). Само помилование, предоставленное осужденному, резко меняет его судьбу. Следовательно, проблема помилования не может быть сведена только к государственно-правовому аспекту.
Порядок применения помилования регулируется* Указом Президента РФ от 28 декабря 2001 г. «О комиссиях по вопросам помилования на территориях субъектов Российской Федерации» и Положением о порядке рассмотрения ходатайств о помиловании в Российской Федерации1 2.
Ходатайство о помиловании подается на имя Президента РФ, который осуществляет его согласно п. «в» ст. 89 Конституции РФ.
Ходатайство о помиловании с соответствующими документами рассматривается комиссией по вопросам помилования на территории соответствующего субъекта РФ, которая представляет свое заключение высшему должностному лицу субъекта РФ (руководителю высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ). Список лиц, рекомендованных к помилованию, подлежит опубликованию.
При рассмотрении вопроса о помиловании принимаются во внимание характер и степень общественной опасностичювершенного преступления, поведение осужденного во время отбывания наказания, срок бтбытого наказания, применение к этому лицу ранее актов амнистии, помилования или условно-досрочного освобождения, возмещение им материального ущерба, причиненного преступлением, иные данные о личности осужденного, в том числе состояние здоровья, количество судимостей, семейное положение, возраст.
Вся совокупность обстоятельств должна свидетельствовать о том, что либо лицо встало на путь исправления и дальнейшее его пребыва-
1 См.: Дурманов Н.Д. Советский уголовный закон. М., 1967. С. 36.
2 РГ. 2001. 30 дек.
ние в местах лишения свободы нецелесообразно, либо по состоянию здоровья, старости и тому подобным личным обстоятельствам цели наказания не могут быть достигнуты и дальнейшее отбывание этим лицом наказания бессмысленно.
Просить или не просить о помиловании — право самого осужденного. Исключение составляют только лица, осужденные к смертной казни. В соответствии с Федеральным законом от 8 января 1998 г. «О внесении изменений в статьи 184 и 185 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации» даже если лица, осужденные к смертной казни, отказываются ходатайствовать о помиловании, Президент РФ рассматривает данный вопрос на основании заключения по делу, составленного Верховным Судом РФ и Генеральной прокуратурой РФ.
В соответствии со ст. 29 действующей Конституции помилование может применяться только к осужденным, т.е. к лицам, обвинительный приговор которым вступил в законную силу. Таким образом, актом помилования можно освободить лиц только от наказания, но не от уголовной ответственности1,
Помилование, как правило, не применяется к лицам, совершившим умышленное преступление в период испытательного срока условного осуждения, злостно нарушающим порядок отбывания наказания, ранее освобождавшимся от отбывания наказания условно-досрочно, по амнистии или помилованию, а также к лицам, которым ранее назначенное судом наказание было заменено более мягким.
По указу о помиловании: а) лицо может быть освобождено от дальнейшего отбывания наказания; б) назначенное наказание может быть сокращено; в) оно может быть заменено более мягким видом наказания. При сокращении срока наказания Президент не связан никакими формальными ограничениями. Что же касается замены назначенного судом наказания, например лишения свободы, более мягким видом наказания, то при этом может быть избрано любое наказание, предусмотренное ст. 44 УК. При установлении срока более мягкого вида наказания (исправительных работ, ограничения свободы и т.п.) следует руководствоваться положением ст. 71 УК, которая определяет соотношение срока лишения свободы с другими срочными видами наказания. Если лицо уже отбыло наказание, то оно может ходатайствовать о досрочном снятии с него судимости.
1 Хотя дореволюционное уголовное право знало такую возможность, С.В. Позны-шев назвал данный вид помилования «отпущением вины», в отличие от помилования «в тесном смысле», и весьма критически относился к нему, поскольку это прошение применялось к лицу, еще не признанному виновным (см.: Познышев В.С. Указ. соч. С. 647-648).
Если ходатайство о помиловании Президент Российской Федерации отклонил, об этом уведомляется осужденный; обращение с повторным ходатайством допускается не ранее, чем через год.
Возможность помилования лиц, осужденных к смертной казни, предусмотрена в ч. 3 ст. 59 УК. В порядке помилования Президент РФ может заменить смертную казнь пожизненным лишением свободы или лишением свободы на срок 25 лет. Данная практика применялась довольноактивно, особенно в связи с вступлением России в Совет Европы, в силу чего Россия объявила мораторий на исполнение приговоров к смертной казни.
По своей юридической природе помилование является не реабилитацией, а лишь освобождением от наказания. Оно не устраняет самого факта совершения преступления. Помилование не освобождает лицо от исполнения обязательств по гражданскому иску; актом помилования нельзя восстановить его в специальном, воинском или почетном звании, если эти дополнительные наказания уже были исполнены.
§ 3. Судимость
Судимость — это правовое последствие отбытия наказания за совершенное преступление. Судимость заключительная стадия реализации уголовной ответственности, поскольку, как будет показано ниже, наличие судимости связано с рядом ограничений в правах лица, совершившего преступление.
Существование института судимости воспринимается юристами неоднозначно. В период подготовки прежней кодификации законодательства (1958—1961) с предложением о ликвидации судимости как уголовно-правового института выступили многие ученые1, не без основания полагавшие, что правоограничения, связанные с судимостью, мешают ресоциализации лиц, отбывших наказание. Однако их мнение не разделяют другие авторы, которые считают рассматриваемый институт полезным для завершения исправления осужденных, для закрепления целей наказания и предупреждения новых преступлений2.
1 См.: Никифоров Ъ.С. О рецидиве и судимости // Советское государство и право. 1957. № 5. С. 104; Кудрявцев В,Н., Никифоров Б.С. Ограничения прав по проекту Основных начал уголовного законодательства Сокрза ССР и союзных республик // Там же. 1958. № 7. С. 114; Пионтковский А.А. Основные вопросы уголовного права в проекте Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик // Там же. 1958. № 9. С. 86; Карпец И.И. Современные проблемы уголовного права и криминологии. М., 1975. С. 80.
» 2 См., напр.: Михлин А.С. Судимость — заключительный этап реализации уголовной ответственности // Реализация уголовной ответственности: уголовно-правовые И
--------------------------------------------------1-------------
Как известно, ни прежний УК РСФСР 1960 г., ни ныне действующий УК РФ не отказались от института судимости.
Итак, наличие судимости связано с определенными ограничениями правового статуса лица, совершившего преступление и отбывшего наказание. Эти ограничения касаются сферы уголовного права, а также имеют общегражданский характер. Какого-либо формального перечня ограничений общеправового характера не существует, они предусматриваются отдельными правовыми актами. В настоящее время утратили рвое Значение, ограничения, связанные с пропиской, тем не менее судимость влечет за собой существенные ущемления конституционных прав. Так, лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, не имеют права избирать и быть избранными (ч. 3 ст. 32 Конституции РФ); они не подлежат призыву на действительную военную службу (ст. 8 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» от 28 марта 1998 г, (в ред. от 1 апреля 2005 г.). Наличие судимости может оказаться препятствием для приобретения оружия, выезда за границу, доступа к государственной тайне. Судимость не позволяет занимать некоторые должности, в частности должности в системе правоохранительных органов. Например, ст. 7 Федерального закона от 21 июля 1997 г. «О службе в таможенных органах РФ» гласит: «Гражданин не может быть принят на службу в таможенные органы... при наличии у него неснятой или непогашенной судимости».
Что касается сферы уголовного права, то судимость, как сказано в ч. 1 ст. 86 УК, имеет значение при совершении лицом нового преступления и при рецидиве преступлений. В соответствии со ст. 18 УК для установления рецидива учитываются неснятые и не погашенные судимости за ранее совершенные умышленные преступленйя, кроме судимостей за умышленные преступления небольшой тяжести, судимостей за преступления, по которым применялись условное осуждение или отсрочка исполнения приговора, если они были отменены, а также судимости за преступления, совершенные подростками в возрасте до 18 лет. х
Влияние судимости на назначение наказания проявляется в следующих случаях: а) если лицо, имеющее судимость, ранее отбывало лишение свободы, то при совершении нового преступления оно направляется для отбывания наказания в виде лишения свободы в исправи
процессуальные проблемы. Куйбышев, 1987. С. 74—86; Игнатов А.Н. Курс уголовного права. Т, 3. С. 311; Голина В.В. Роль и значение судимости в предупреждении преступлений //Личность преступника и уголовная ответственность. Саратов, 1981. С. 116—121; Степаненко Н.В. Судимость и ее правовые последствия: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. М., 1984.
тельную колонию строгого или особого вида режима (ч. 1 стч 58); б) при совершении нового преступления наказание назначается по более строгим правилам, предусмотренным ст. 70 УК {совокупность приговоров), где максимальный срок при сложении наказаний в виде лишения свободы равен 30 годам.
В ч. 1 ст. 86 УК определен начальный момент исчисления судимости — это день вступления обвинительного приговора в законную силу.
Судимость — это правовое последствие не только совершения преступления, но и отбытия за него наказания. Поэтому не имеют судимости лица, совершившие преступление, но по тем или иным основаниям не отбывшие наказание. Это касается лиц, полностью освобожденных от наказания в связи с амнистией и истечением срока давности; женщин, не нарушивших условий отсрочки; предоставленной им в связи с беременностью или наличием у них малолетних детей; лиц, заболевших психической болезнью после совершения преступления; военнослужащих, заболевших такой болезнью, которая делает их негодными к военной службе.
Лицо считается судимым во время отбывания наказания и в течение определенного срока после отбытия наказания. Если лицо было осуждено не только к основному, но и к дополнительному наказанию (например, лишению права заниматься врачебной деятельностью на срок три года), то срок судимости начинает исчисляться по отбытии им до-полнитёльного наказания.
Продолжительность срока судимости, по общему рравилу, зависит не от вида и размера назначенного судом наказания, а от категории совершенного преступления. Исключение составляют два случая: а) если клицу было применено условное осуждение, то судимость погашается после благоприятного истечения испытательного срока; б) если лицу за совершение любого преступления было назначено наказание, не связанное с лишением свободы, то судимость погашается по истечении одного года после отбытия срочного наказания (исправительных работ, ареста и т.п.) или сразу по исполнении наказания в виде штрафа.
Во всех других случаях срок погашения, т.е. автоматического прекращения, судимости зависит от категории совершенного преступления. На этот срок не влияет применение к лицу ст. 64 УК, в силу которой ему было назначено более мягкое наказание, чем предусмотрено в законе.
• По УК РФ течение срока судимости не прерывается совершением нового преступления, в этом случае сроки судимости исчисляются самостоятельно по каждому преступлению.
В соответствии с ч. 3 ст. 86 сроки судимости равны трем годам при совершении преступлений небольшой и средней тяжести и шести и
восьми годам при совершении соответственно тяжкого и особо тяжкого преступлений. Срок судимости сокращается только в том случае, если по тому или иному основанию (например, по амнистии, в связи с условно-досрочным освобождением) лицо было досрочно освобождено от отбывания наказания или неотбытая часть наказания была заменена более мягким видом наказания. В силу ч. 4 ст. 86 УК в этом случае срок судимости исчисляется из фактически отбытого срока наказания. Так, суд признал, что срок погашения судимости Г. равен трем годам, поскольку он был осужден за покушение на убийство к лишению свободы сроком на шесть лет, но в связи с условнй-досрочным освобождением фактически отбыл лишь два года и шесть месяцев лишения свободы.
Всякое лицо, имеющее судимость, при определенных условиях может ходатайствовать о досрочном ее снятии. Ходатайство о досрочном снятии судимости рассматривается судом по месту жительства лица в порядке ст. 400 УПК РФ. Для положительного решения вопроса должны быть представлены доказательства, подтверждающие., как сказано в законе, что «осужденный после отбытия наказания вел себя безупречно». Таким безупречным поведением следует считать не только несовершение новых преступлений, но и несовершение других правонарушений или аморальных, безнравственных поступков.
Погашение судимости или досрочное ее снятие судом аннулирует все ее общегражданские и уголовно-правовые последствия. Лицо считается не только несудимым, но и не совершавшим преступления. Лицо, судимость которого погашена или снята досрочно, в соответствующих документах и анкетах на вопрос о наличии судимости отвечает отрицательно, снятая или погашенная судимость не может учитываться как основание для признания рецидива.
Глава 23. ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И НАКАЗАНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
§ 1. Общие положения
Вопросы ответственности несовершеннолетних за совершенные преступления решены в УК РФ в пятом разделе, включающем гл. 14 об особенностях уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних (ст. 87—96), т.е. лиц, которым, как указано в ст. 87 УК, к моменту совершения преступления исполнилось 14, но не исполнилось 18 лет. Эти особенности, по существу, являются отступлениями отправил Общей части УК; они обусловлены исключительно возрастом субъектов преступления и все без исключения направлены на смягчение ответственности и наказания.
В уголовном законодательстве России до 1917 ц содержались лишь отдельные нормы об ответственности несовершеннолетних, ее смягчающие.
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. к ним не применялись каторга и ссылка, допускалась замена наказания на менее строгое. Кроме того, независимо от замены наказаний в законе содержалось особое, уменьшающее вину несовершеннолетних обстоятельство, а именно: суд имел право снизить наказание несовершеннолетнему, если будет доказано, что в преступление его вовлекли совершеннолетние лица.
В Уголовном уложении 1903 г. также содержались нормы об особенностях вменения в вину и наказания несовершеннолетних. Уложение, как и ранее действовавшее уголовное законодательство, различало три возрастных периода — от 10 до 14 лет, от 14 до 17 лет и от 17 до 21 года — и устанавливало в отношении двух первых периодов возможности замены полагающегося по закону наказания мерами принудительного воспитания или его смягчения. Для последней же возрастной группы допускалось только смягчение наказания.
В советский период несовершеннолетние подлежали уголовной ответственности с 14 лет, а с 1935 г. до 1958 г. — с 12 лет (главным образом, за тяжкие преступления против личности и кражи). В первые годы советской власти (до 1922 г.) к несовершеннолетним в возрасте от 16 до 18 лет допускалось применение расстрела. Однако в целом к несовершеннолетним и в годы «расцвета» тоталитаризма все же применялись более мягкие меры наказания, чем ко взрослым, в том числе и меры воспитательного характера.
Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. вернулся к гуманизации уголовной ответственности несовершеннолетних, закрепив, в частности, в ч. 3 ст. 10 возможность применения к несовершеннолетним в возрасте до 18 лет, совершившим преступления, не представляющие большой общественной опасности, принудительных мер воспитательного характера, а в ч. 4 той же статьи — возможность освобождения таких несовершеннолетних от уголовной ответственности с направлением в комиссию по делам несовершеннолетних, которая, в свою очередь, могла применить к ним принудительные меры воспитательного характера. Имелись и другие нормы: например, несовершеннолетие правонарушителя признавалось обстоятельством, смягчающим ответственность. Эти и другие нормы были восприняты и развиты в УК РФ.
Предложения о выделении в Общей части Уголовного кодекса самостоятельной главы, посвященной особенностям уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, неоднократно высказывались в юридической литературе. И, как уже отмечалось, такая глава появилась в УК РФ 1996 г. Оценивая ее содержание, надо иметь в виду, что эта глава является составной частью Общей части УК, что означает неразрывную связь ее норм с иными положениями Кодекса. Все его исходные положения (о задачах и принципах уголовного Закона, основании уголовной ответственности, понятии и категориях преступления, вине, соучастии и т.д.) полностью распространяются на совершивших преступления несовершеннолетних. Таким образом, почти все положения Общей части УК, которые прямо не посвящены врпро-сам ответственности и наказания несовершеннолетних, относятся ко всем субъектам преступлений независимо от их возраста. В то же время в Общей части Кодекса за рамками гл. 14 остались нормы, которые либо устанавливают исключения, либо регулируют ответственность несовершеннолетних, наступающую на Общих основаниях. Среди норм, которые относятся к несовершеннолетним в равной степени с взрослыми преступниками, следует указать на ч. 4 ст. 18, где предусмотрено, что судимость за преступления, совершенные в возрасте до 18 лет, не учитывается при признании рецидива преступлений; ст. 20, дифференцирующую возраст уголовной ответственности; ст. 74 об ус-
ловном осуждении, которая распространяется на несовершеннолетних без изъятий; ст. 75—76 об освобождении от уголовной ответственности в Связи с деятельным раскаянием, в связи с примирением с потерпевшим, а также ч. 1 и 2 ст. 81 об освобождении от наказания по болезни.
Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних дифференцируются с учетом их возраста. Дело в том, что лица, не достигшие совершеннолетия, не всегда могут правильно, во всей полноте осознавать характер и значение .совершаемых ими дея-.ний, степень наносимого обществу вреда, последствия этих деяний, а также последствия наступления уголовной ответственности за их совершение. При установлении возраста уголовной ответственности в ст. 20 УК РФ в первую очередь в расчет принимаются этапы формирования и социализации личности, этапы расширения круга общественно значимых связей и отношений несовершеннолетнего и приобретение им социального опыта. Установление общего 16-летнего возраста уголовной ответственности, а за отдельные преступления — и 14-летнего возраста можно рассматривать как одну из особенностей наступления уголовной ответственности несовершеннолетних.
Другая особенность состоит в возможности применения к несовершеннолетним, совершившим преступления, принудительных мер воспитательного воздействия, которые служат альтернативой уголовной ответственности и наказания. Такой же альтернативой считается и помещение несовершеннолетнего, освобожденного от наказания, в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа, находящееся в ведении органов образования.
Выделение норм об ответственности несовершеннолетних в отдельную главу обусловлено также спецификой преступности несовершеннолетних, например, совершением более половины преступлений несовершеннолетних в группе, влиянием на них взрослых преступников, нередко выступающих в качестве организаторов и подстрекателей. Здесь возможны различные варианты квалификации преступлений. В тех случаях, когда несовершеннолетний, вовлеченный в преступление взрослым преступником, достиг возраста уголовной ответственности, его взрослый соучастник несет ответственность в этом качестве и также по ст. 150 УК РФ. Если же несовершеннолетний не достиг возраста уголовной ответственности, to взрослое лицо отвечает и по ст. 150 УК РФ, и за то преступление, которое совершил несовершеннолетний (посредственное причинение), т.е. по соответствующей статье Особенной части УК.
Принимая во внимание также потребности борьбы с преступностью несовершеннолетних, правильно отмечал автор соответствую-
щей главы в Теоретической модели уголовного кодекса С. В. Бородин, что «наличие в уголовном кодексе самостоятельной главы, посвященной особенностям уголовной ответственности несовершеннолетних, будет привлекать внимание следователей, прокуроров и судей к этим особенностям и способствовать более правильному разрешению дел данной категории»1.
§ 2. Особенности наказания несовершеннолетних
Исходя из целей наказания (ч. 2 ст. 43 УК РФ) в ст. 88 Кодекса определяются виды наказаний для несовершеннолетних. К ним относятся: а) штраф; б) лишение права заниматься определенной деятельностью; в) обязательные работы; г) исправительные работы; д) арест; е) лишение свободы на определенный срок. Таким образом, к несовершеннолетним не применяются такие наказания, как лишение специального, ’ воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград; ограничение по военной службе; ограничение свободы; содержание в дисциплинарной воинской части; пожизненное лишение свободы и смертная казнь. Из 12 установленных в ст. 44 УК РФ видов наказаний к несовершеннолетним могут применяться лишь шесть. В числе причин такого решения законодателя следует указать на две основные. Во-первых, некоторые наказания не могут быть применены к несовершеннолетним в силу их возраста и положения в обществе (например, лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград, ограничение по военной службе). Во-вторых, ряд наказаний является слишком строгим для' лиц, еще по-настоящему не осознавших свое место в обществе (например, пожизненное лишение свободы).
К особенностям наказания несовершеннолетних относится не только ограничение их видов, но и сокращение сроков и размеров применяемых наказаний по сравнению с теми же их видами, применяемыми в отношении взрослых.
Штраф несовершеннолетнему может быть назначен как при наличии у него самостоятельного заработка или имущества, на которое может быть обращено взыскание, так и при отсутствии таковых. Штраф по решению суда может взыскиваться с родителей или иных законных представителей несовершеннолетнего при их Согласии. В отличие от взрослых, которым штраф назначается в размере от 2500 до 1 млн рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за
1 См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 224.
период от двух недель до пяти лет, штраф несовершеннолетнему назначается в размере от одной тысячи до 50 тыс. рублей, либо в размере заработной платы или иного дохода несовершеннолетнего осужденного за период от двух недель до шести месяцев. Все иные положения ст. 46 УК РФ, посвященной штрафу, распространяются и на несовершеннолетних.
Далее в ст. 88 УК РФ предусмотрено применение к несовершеннолетним такого наказания, как лишение права заниматься определенной дёятельностыб. Запрещение занимать определенные должности (ст. 47 УК РФ) в отношении несовершеннолетних не имеет смысла, поскольку они никакие должности в силу их возраста не занимают. Сроки этого наказания не сокращены по сравнению с общими, установленными в ст. 47: от 1 года до 5 лет в качестве основного наказания и от 6 месяцев до 3 лет в качестве дополнительного. Реально эта мера может назначаться несовершеннолетним в возрасте 16—17 лет, имеющим права на вождение автомобиля или занимающимся какой-либо легальной деятельностью, например торговлей.
Обязательные работы могут назначаться несовершеннолетнему на срок от 40 до 160 часов. Они состоят в выполнении посильной для него работы в свободное от учебы или от основной работы время. При этом продолжительность обязательных работ для несовершеннолетних в возрасте до 15 лет не может превышать 2 часов в день, а в возрасте от 15 до 16 лет — 3 часов в день. Для несовершеннолетних; более старшего возраста обязательные работы устанавливаются как и для взрослых — от 60 до 240 часов и не более 4 часов в день (ст. 49 УК РФ). В случае уклонения несовершеннолетнего от обязательных работ этот вид наказания может быть заменен, как и для взрослых, арестом.
Исправительные работы могут назначаться несовершеннолетнему на срок от двух месяцев до одного года, поскольку минимальный срок этого вида наказания, не установленный в ст. 88 УК РФ, определен в ст. 50. Возможности применения данного вида наказания также ограничены возрастом несовершеннолетних. Так, поскольку прием лиц в возрасте 14—15 лет на работу ограничен, то и исправительные работы вряд ли могут фактически к ним применяться. Кроме того, при существующей в настоящее время в России безработице устройство на работу не имеющих опыта и квалификации несовершеннолетних 16—17-летнего возраста является проблематичным.
Арест может быть назначен несовершеннолетним в возрасте 16 лет и старше на срок от 1 до 4 месяцев (для взрослых этот срок определен в ст. 54 УК РФ от 1 до 6 месяцев). К несовершеннолетним более младшего возраста это наказание в соответствии с законом не применяется.
Срок возможного лишения свободы для несовершеннолетних, со-, вершивших преступления в возрасте до 16 лет, не может превышать шести лет. Этим же несовершеннолетним, совершившим особо тяжкие преступления, и остальным несовершеннолетним осужденным лишение свободы может быть назначено на срок до 10 лет. Нижний предел этого наказания одинаков со взрослыми осужденными и закреплен в ч. 2 ст. 56 УК РФ. Лишение свободы не может быть назначено несовершеннолетним, совершившим в возрасте до 16 лет впервые преступления небольшой и средней тяжести. Этот же запрет распространяется и на остальных несовершеннолетних, Однако совершивших впервые только преступления небольшой, тяжести (ч. 6 ст. 88 УК РФ).
Наказание в виде лишения свободы отбывается несовершеннолетними осужденными в воспитательных колониях. Организация отбывания этого наказания в таких учреждениях уголовно-исполнительной системы регламентируется гл. 17 УИК РФ (ст. Д32—142).
При назначении указанных видов наказаний несовершеннолетним судам следует руководствоваться, прежде всего, ст. 60 УК РФ, где сформулирдваны общие начала назначения наказания. Однако к общим началам имеются дополнения, содержащиеся в ст. 89 УК РФ и касающиеся непосредственно назначения наказания несовершеннолетним. Помимо положений ст. 60 суды обязаны учитывать также условия жизни и воспитания несовершеннолетнего, уровень его психического развития, иные особенности личности, а также влияние на него старших по возрасту лиц. Суд в совокупйости с другими отягчающими и смягчающими наказание обстоятельствами обязан учесть в качестве смягчающего обстоятельства и возраст несовершеннолетнего.
Таким образом, можно отметить вытекающие из действующего уголовного и уголовно-процессуального законодательства следующие особенности назначения наказаний несовершеннолетним. Во-первых, суды обязаны исходить из того, что несовершеннолетним может быть не только назначено наказание, но к ним могут быть применены и принудительные меры воспитательного воздействия (ст. 90 УК РФ). Во-вторых, в числе смягчающих обстоятельств при назначении наказания несовершеннолетним принимается во внимание возраст субъекта преступления (п. «б» ч. 1 ст. 61 и ч. 2 ст. 89 УК РФ). В-третьих, при оценке личности несовершеннолетнего должны быть Выяснены уровень его психического развития, а также соответствие степени развития его личности возрасту, достигнутому им к моменту совершения преступления. В-четвертых, следует выяснить, не было ли влияния на несовершеннолетнего со стороны взрослых, что именно могло способ
ствовать совершению им преступления или непосредственно привести к нему, а при совершении преступления в соучастии — роль несовершеннолетнего в группе, а также роль взрослых соучастников преступления. При отсутствии соучастников необходимо обратить внимание на тяжесть наступивших последствий й поведение несовершеннолетнего как до, так и после совершения преступления. В-пятых, приняв решение о назначении наказания несовершеннолетнему, суд обязан обсудить вопрос о виде наказания и возможности повлиять на его поведение в будущем без применения лишения свободы и в полной мере использовать возможности для применения к нему наказаний, не связанных с изоляцией от общества. Здесь же суд, приняв решение о виде наказания, обязан обсудить вопрос о назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено законом (ст. 64 УК РФ), и о возможности условного осуждения несовершеннолетнего (ст. 73 УК РФ). Заметим, что ч. 62 ст. 88 УК РФ позволяет повторное условное осуждение несовершеннолетнего, совершившего в течение испытательного срока новое преступление, не являющееся особо тяжким. И, наконец, в соответствии со ст. 430 УПК РФ при постановлении приговора суд обязан решить вопрос о возможности освобождения несовершеннолетнего подсудимого от наказания в случаях, предусмотренных ст. 92 УК РФ, либо об условном осуждении, либо назначить виновному наказание, не связанное с лишением свободы, и тогда указать, на какое специализированное учреждение для несовершеннолетних возлагается осуществление контроля за его поведением.
Если же суд придет к выводу о необходимости назначения несовершеннолетнему, совершившему тяжкое или особо тяжкое преступление, наказания в виде лишения свободы, то низший предел этого наказания, предусмотренный соответствующей статьей Особенной части УК РФ, сокращается наполовину (ч. 61 ст. 88 УК РФ).
Таким образом, указанные особенности назначения уголовного наказания несовершеннолетним направлены на углубленный анализ обстоятельств совершенного несовершеннолетним преступления, данных о его личности, его роли в совершении преступления, что бесспорно способствует назначению справедливого наказания.
§ 3. Принудительные меры воспитательного воздействия
Применение принудительных мер воспитательного воздействия в отношении несовершеннолетних считается альтернативой уголовной ответственности, исключающей применение к ним наказания. Как отмечалось Выше, применение таких мер к несовершеннолетним, совершив
шим преступления, можно считать традиционным для отечественного уголовного права. В уголовном законодательстве с различной степенью детальности описывались основания и виды таких мер, но общим было одно: они применялись при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности. Так, по УК РСФСР 1960 г., если суд считал возможным не применять уголовное наказание к несовершеннолетнему, совершившему преступление, не представляющее большой общественной опасности, он мог назначить следующие меры воспитательного характера: 1) возложение обязанности публично или в иной форме, определяемой судом, принести извинение потерпевшему; 2) объявление выговора или строгого выговора; 3) предостережение; 4) возложение на несовершеннолетнего, достигшего 15-летнего возраста, обязанности возместить причиненный ущерб, если несовершеннолетний имеет специальный заработок и сумма ущерба не превышает 50 руб., или возложение обязанности своим трудом устранить причиненный материальный ущерб, не превышающий указанную сумму (при причинении более крупного материального ущерба его возмещение могло производиться в порядке гражданского судопроизводства); 5) передачу несовершеннолетнего под строгий надзор родителям или лицам, их заменяющим; 6) передачу несовершеннолетнего под наблюдение трудовому коллективу, общественной организации с их согласия, а также отдельным гражданам по их просьбе; суд также мог признать необходимым назначить несовершеннолетнему общественного воспитателя; 7) помещение несовершеннолетнего в специальное учебно-воспитательное или лечебно-воспитательное учреждение (ст. 63). Несовершеннолетнего также могли освободить от уголовной ответственности с направлением его в комиссию по делам несовершеннолетних для рассмотрения вопроса о применении к нему принудительных мер воспитательного характера. Перечень таких мер, во многом сходный с содержавшимся в уголовном законе, закреплялся в Положении о комиссиях по делам несовершеннолетних (ст. 18), утвержденном Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 июня 1967 г. (в ред. от 25 февраля 1993 г.).
Уголовный кодекс РФ содержит ряд отличий от ранее действовавшего Кодекса в регулировании рассматриваемых принудительных мер. Помимо изменения их названия (на принудительные меры воспитательного воздействия) закон позволяет применять такие меры не только при совершении преступлений небольшой тяжести (не представляющих большой общественной опасности, по терминологии УК РСФСР 1960 г.), но и преступлений средней тяжести (ч. 1 ст. 90 УК РФ). Далее, теперь в уголовном законе не указывается, какой именно орган может назначить эти меры. В этой связи следует согласиться с
авторами, считающими, что «назначение этих мер с учетом их принудительного характера возможно только судом»1, хотя освободить несовершеннолетнего от уголовной ответственности может не только суд, но и прокурор, следователь или лицо, осуществляющее дознание.
Уголовный кодекс РФ предусматривает возможность применения • принудительных мер воспитательного воздействия не только при освобождении от уголовной ответственности (ст. 90), но и при освобождении от наказания. В этом случае суд не должен признавать, что исправление освобождаемого от наказания несовершеннолетнего может быть достигнуто путем применения воспитательных мер, как требуется согласно ч. 1 ст. 90 УК при освобождении от уголовной Ответственности.
Виды принудительных мер воспитательного воздействия, перечень которых является исчерпывающим, содержатся в ч. 2 ст. 90 УК РФ, а их суть раскрывается в ст. 91. Всего УК РФ предусматривает четыре меры воспитательного воздействия: предупреждение; дередачу под надзор родителей или лиц, их заменяющих, либо специализированного государственного органа; возложение обязанности загладить причиненный вред; ограничение досуга и установление особых требований к поведению несовершеннолетнего.
Предупреждение состоит в разъяснении несовершеннолетнему вреда, причиненного его деянием, и последствий повторного совершения преступления. Передача под надзор заключается в возложении на родителей или лиц, их заменяющих, либо на специализированный государственный орган, которым считается комиссия по делам несовершеннолетний и защите их прав при администрации соответствующего муниципального образования, обязанности по воспитательному воздействию на несовершеннолетнего и контролю за его поведением. Обязанность загладить причиненный вред возлагается с учетом имущественного положения несовершеннолетнего и наличия у него соответствующих трудовых навыков, поскольку она может быть осуществлена путем как возмещения причиненного вреда, так и его устранения посредством выполнения какой-либо работы, Способом заглаживания причиненного вреда может быть и возложение обязанности принести публичное извинение потерпевшему. Наконец, ограничение досуга ^установление особых требований к поведению несовершеннолетнего метут предусматривать запрет посещения определенных мест, использования определенных форм досуга, в том числе связанных с управлением механическим транспортным средством, ограничение пребывания вне
1 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1999. С. 236.
дома после определенного времени суток, выезда в другие местности без разрешения специализированного государственного органа. Суд может предъявить к несовершеннолетнему требование возвратиться в образовательное учреждение либо трудоустроиться с помощью специализированного государственного органа. Перечень возможных требований по ограничению досуга и к поведению осужденного не является исчерпывающим. у
Несовершеннолетнему может быть назначено одновременно несколько принудительных мер воспитательного воздействия. При этом продолжительность срока применения таких мер, как передача под надзор и ограничение досуга, а также установления особых требований к поведению осужденного, составляет от одного месяца до двух лет при совершении преступления небольшой тяжести и от шести месяцев до трех лет йри совершении преступления средней тяжести.
, Уже говорилось, цто аналогичные меры могут применяться к несовершеннолетнему и при освобождении от наказания. Однако в ч. 2 ст. 92 УК РФ предусмотрено также помещение несовершеннолетнего, осужденного за преступление средней тяжести, а также тяжкого пре-•ступления, кроме перечисленных в ч. 5 ст. 92, в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа органа управления образованием. Эта мера применяется судом в качестве принудительной меры воспитательного воздействия в целях исправления освобожденного от наказания несовершеннолетнего, нуждающегося в особых условиях воспитания, обучения и требующего Специального педагогического подхода. Несовершеннолетний может быть помещен в такое учреждение до достижения им 18-летнего возраста, но не более чем на трй £ода. Пребывание несовершеннолетнего в названном учреждении может быть Прекращено до истечения установленного судом срока, если суд признает, что несовершеннолетний не нуждается более для своего исправления в дальнейшем применении данной меры. Продление же пребывания в таком учреждении после истечения назначенного срока допускается только по ходатайству несовершеннолетнего в случае необходимости д ля него завершить образовательную или профессиональную подготовку (ч. 3 и 4 ст. 92 УК РФ).
Специальными учебно-воспитательными учреждениями закрытого типа являются специальные общеобразовательные школы й профессионально-технические училища.
§ 4. Иные особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних
Среди иных особенностей, относящихся к ответственности несовершеннолетних и содержащихся в гл. Ц УК РФ, надо указать на льготные и дифференцированные сроки применения условно-досрочного освобождения. Такое освобождение возможно после фактического отбытия несовершеннолетним, осужденным к лишению свободы: а) не менее одной трети срока наказания, назначенного супом за преступление небольшой или средней тяжести либо за тяжкое преступление; б) не менее двух третей срока наказания, назначенного судом за особо тяжкое преступление. Все иные вопросы условно-досрочного освобождения от наказания решаются на общих основаниях, установленных в ст. 79 УК РФ. На общих основаниях решается вопрос и о замене неотбытой части наказания более мягким (ст. 80 УК РФ), поскольку этот вид освобождения от назначенного судом наказания не получил специального регулирования в гд. 14 Кодекса. >
К особенностям ответственности несовершеннолетних относятся особое регулирование сроков давности и сроков погашения судимости, а также применение при определенных условиях положений гл. 14 к лицам в возрасте от 18 до 20 лет.
Сроки давности привлечения к уголовной ответственности и сроки давности обвинительного приговора сокращены для несовершеннолетних наполовину (ст. 94 УК РФ). Таким образом, с учетом положений ст. 78 и 83 Кодекса сроки давности в обоих случаях составляют: при совершении преступления небольшой тяжести — 1 год’, при совершении преступления средней тяжести — 3 года, приеоверщении тяжкого преступления — 5 лет, при совершении особо тяжкого преступления — 7 лет и 6 месяцев.
Применительно к срокам погашения судимости установлен другой принцип: при совершении преступлений небольшой и средней тяжести судимость для несовершеннолетних погашается по истечении одного года с момента отбытия наказания; тяжких и особо тяжких преступлений — по истечении трех лет с момента отбытия наказания (ст. 95 УК РФ).
Применение положений ijji. 14 к лицам в возрасте от 18 до 20 лет допускается в исключительных случаях с учетом характера совершенного преступления и личности виновного. Исключительность случая определяется конкретной спецификой рассматриваемого дела. Исключительность может определяться обстоятельствами совершенного преступления (например, второстепенной ролью лица, участвовавшего в совершении преступления группой), а также характеристиками лично-
ста или условиями жизни (наличие иждивенцев, трудные условия жизни в семье, задержка психического развития, наличие инвалидности и т.п.). К указанным лицам могут применяться все положения ст. 87—95 УК РФ, за исключением помещения в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа либо воспитательные колоний (ст. 96 УК РФ).
Глава 24. ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА
§ 1. Понятие и правовая природа принудительных мер медицинского характера
Принудительные меры медицинского характера — самостоятельный институт современного уголовного права. По российскому уголовному праву они применяются к лицам, страдающим психическими расстройствами и совершившим уголовно наказуемые общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, а также к совершившим преступления и заболевшим после этого психическим расстройством, делающим невозможным назначение или исполнение наказания. Кроме того, такие меры могут быть назначены лицам, совершившим преступления и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости1.
По сравнению с наказанием рассматриваемый институт уголовного права является относительно новым. Его появление в уголовном законодательстве связано с упрочением представлений о субъективном вменении и о невозможности уголовной ответственности для тех, кто признается невменяемым в отношении совершенного общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом. Не последнюю роль в становлении этого института сыграло проходившее в течение последних двух столетий развитие представлений о преступлении и отклоняющемся поведении, причинах преступности и основаниях уголовной ответственности, что и позволило отделить, так сказать, полноценных субъектов преступлений от психически больных, совершивших общественно опасные деяния.
1 На основании федеральных законов от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ и 161-ФЗ принудительные меры медицинского характера, применяемые к лицам, совершившим преступления и признанным нуждающимися в лечении от алкоголизма или наркомании, отменены и предусмотрено обязательное лечение осужденных от алкоголизма, наркомании и токсикомании в учреждениях, исполняющих наказание (ч. 3 ст. 18 УИК РФ).
Указанные меры принципиально отличаются от наказания, хотя между этими институтами есть и определенное сходство. Так, и наказание, и принудительные меры медицинского характера применяются в связи с совершением преступления либо предусмотренного уголовным законом в качестве такового общественно опасного деяния, назначаются судом после полного и всестороннего разбирательства по делу, исполняются принудительно — независимо от желания или согласия лица, которому они назначены. Как и наказание, принудительные медицинские меры связаны с наложением на лицо определенных правоограничений, например, лишением свободы, установлением постоянного надзора и т.п. Вместе с тем принудительные меры медицинского характера не несут в себе отрицательной оценки лица, совершившего преступление или общественно опасное деяние, со стороны государства, не являются по своей сущности карой и не создают такого правового последствия их применения, как судимость. От наказания эти меры отличаются также по своим целям и содержанию. По содержанию они являются медицинскими, поскольку в процессе их применения осуществляются диагностические, лечебные и реабилитационные мероприятия. Медицинскими являются и меры безопасности, существующие в тех медицинских учреждениях, где происходит применение принудительных мер медицинского характера. Назначение, продление, изменение и отмена таких мер зависят, прежде всего, от медицинских показаний, от наличия, тяжести и динамики того или иного психического расстройства, обусловливающего опасность лица для себя или других лиц.
Указывая на установленные уголовным законом, кроме наказания, иные меры уголовно-правового характера, к которым относятся рассматриваемые принудительные меры, УК РФ никак их не называет. В уголовном* законодательстве некоторых государств подобные меры называются мерами безопасности (например, разд. IV УК Испании,* гл. X УК Республики Польша). По нашему мнению, последний термин, хотя и отсутствует в УК РФ, правомерно используется в доктрине отечественного уголовного права при анализе правовой природы принудительных мер медицинского характера.
Таким образом, принудительные меры медицинского характера можно определить как вид мер безопасности, предусмотренных уголовным законом и применяемых к лицам, совершившим уголовно наказуемые общественно опасные деяния или преступления и страдающим психическими расстройствами, которые обусловливают опасность таких лиц для себя или окружающих.
§ 2. Лица, которым могут быть назначены принудительные меры медицинского характера. Основания их назначения
X
Лица, которым могут быть назначены принудительные меры медицинского характера, определены в ч. 1 ст. 97 УК РФ. Общим доя этих лиц является наличие у них психического расстройства. Это обстоятельство подлежит доказыванию в порядке, установленном УПК РФ. Одним из основных источников доказательств по таким делам является заключение (акт) судебно-психиатрической экспертизы, которая проводится в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства и ряда подзаконных нормативных актов. Первая категория лиц, которым могут быть назначены принудительные меры медицинского характера, — это лица, совершившие предусмотренные уголовным законом общественно опасные деяния в состоянии невменяемости. Так, в 2000 г. 83% из общего числа направленных на судебно-психиатрическую экспертизу составили лица, в отношении которых было необходимо решить вопрос об их вменяемости (невменяемости). В целом по стране на судебно-психиатрическую экспертизу было направлено 7,6% лиц из числа совершивших преетупления. В том же году абсолютное число лиц, являющихся, по мнению судебно-психиатрических экспертных комиссий, невменяемыми, составило 11,5 тыс. человек, из них в отношении 94,4% были рекомендованы принудительные меры медицинского характера1.
Вторая категория^ описанная в ч. 1 ст. 97 УК РФ, весьма неодно- •-родна и включает в себя две группы лиц с психическими расстройствами: тех, кто заболел таким расстройством после совершения преступления, но до вынесения приговора, и тех, у кого психическое расстройство наступило после вынесения приговора, в том числе и во время отбывания наказания. В отличие от невменяемых, не подлежащих уголовной ответственности, лица, входящие в данную категорию, не подлежат наказанию. Эта категория составляет в среднем 15% из всех подвергшихся принудительному лечению (соответственно названным выше группам 5% и 10%)2. Вопросы освобождения таких лиц от наказания и применения к ним принудительных мер медицинского характера регулируются ст. 81 УК РФ, а также УПК РФ и подзаконными нормативными актами.
Принудительные меры медицинского характера могут быть назначены также лицам, совершившим преступления и страдающим
1 См.: Состояние судебно-психиатрической службы Российской Федерации в 2000 году. Аналитический обзор / Под ред. Т.Б. Дмитриевой. М., 2001. С. 8—10,14.
2 См.: Боброва И.Н. Организация и проведение принудительного лечения // Принудительное лечение в системе профилактики общественно опасных действий психически больных. М., 1987. С. 38. >
психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Речь идет об относительно неглубоких психических расстройствах, ограничивающих способность субъекта преступления понимать характер и значение своих действий или руководить ими (ст. 22 УК РФ). Таким лицам принудительное лечение назначается не вместо наказания, а вместе с наказанием.
Всем перечисленным лицам принудительные меры медицинского характера'могут быть назначены лишь при условии, что психические расстройства этих лиц обусловливают их опасность для себя или для других лиц. В ч. 2 ст. 97 УК РФ упоминается и возможность причинения ими иного существенного вреда, но, поскольку причинение любого вреда охватывается опасностью лица для себя или окружающйх, данное указание уголовного закона можно считать избыточным.
При отсутствии опасности лиц, указанных в ч. 1 ст. 97 УК РФ, принудительные меры назначаться не должны, и их лечение может осуществляться в порядке, установленном Законом РФ от 2 июля 1992 г. (в рец. от 22 августа 2004 г.) «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Суду предоставлено право передать соответствующие материалы о лйце, совершившем уголовно наказуемое общественно опасное деяние и не представляющем опасности по своему психическому состоянию, в органы здравоохранения для решения вопроса о психиатрическом лечении либо о направлении в психоневрологическое учреждение социального обеспечения (дом-интернат, пансионат и т.п.) (ч. 4 ст. 97 УК РФ).
Говоря об основаниях назначения принудительных мер медицинского характера, необходимо определить, что же вкладывается в понятие опасности лица для себя или для других лиц, т.е. какой вред является настолько серьезным для общества и в какой степени вероятности он может реализоваться, чтобы оправдать применение к лицу принудительных мер. Не вызывает сомнений, что опасность психически больного становится объектом уголовного права лишь тогда, когда она проявляется в совершении уголовно наказуемых общественно опасных деяний. Такая точка зрения отражена в отечественной литературе. Так, С.Н. Шишков полагает4, что общественную опасность лица, страдающего психическим расстройством, можно определить как «риск (высокую степень вероятности) совершения больным нового общественно опасного деяния», и потому «чем выше вероятность его совершения и чем тяжелее предполагаемый деликт, тем выше степень общественной опасности больного»1. Сходное понимание опасности суще
1 Шишков С.Н. Правовые аспекты применения принудительных мер медицинского характера // Принудительное лечение в системе профилактики общественно опасных действий психически больных. М., 1987. С. 10—12,
ствует и в зарубежной литературе^ где для целей уголовного црава она приравнена к серьезному уголовно наказуемому поведению, которое уже было продемонстрировано. Однако такое понимание опасности лица с психическим расстройством вызывает следующий вопрос: любое ли уголовно наказуемое деяние может служить оправданием применения принудительных медицинских мер? В принятых Американской ассоциацией юристов «Стандартах психического здоровья в уголовной юстиции» указывается на существенный риск причинения серьезного физического вреда окружающим, который представляет лицо по причине своего психического расстройства. Только такой возможный вред вместе с наличием у лица психического заболевания или умственной отсталости и признанием его невменяемым в отношении тяжкого преступления против жизни или здоровья может быть положен в основу решения о применении принудительных медицинских мер1.
Практика других государств также демонстрирует неоднозначность понимания опасности лица, страдающего психическим расстройством и нарушившего уголовный закон. Так, в § 63 УК ФРГ, где предусмотрено помещение в психиатрическую больницу для лиц, признанных невменяемыми или уменыпенно вменяемыми, опасность лица для общества раскрывается через риск совершения «серьезных противоправных деяний», обусловленный психическим состоянием этого лица. В Нидерландах судебное решение о помещении в специальную (судебно-психиатрическую) больницу основывается на оценке содеянного лицом как преступления, наказуемого в уголовном порядке, а также на серьезном риске его повторения. Причем в большинстве случаев содеянное лицом должно носить агрессивный характер (насильственные преступления против личности, нападения по сексуальным мотивам, изнасилования), риск же повторения неагрессивного деяния, направ-ленного> например, против собственности, как правило, к применению принудительных мер не приводит.
Говоря о прогнозировании опасности психически больных, надо отметить, что, по данным российских и зарубежных исследований1 2, выделяется целый ряд факторов, которые могут быть использованы в качестве «предсказателей» будущей опасности. К таким факторам относятся клинические (диагноз психического расстройства, его тяжесть, динамика и т.п.), социально-демографические факторы (пол,
1 См.: АВА Criminal Justice Mental Health Standards. Wash., D.C. 1989. P. 418.
2 Подробнее см.: Полубинская С.В. Уголовно-правовые средства предупреждения насилия со стороны лиц, страдающих психическими расстройствами // Насильственная преступность. М., 1997. С. 135—136.
возраст, расовая или этническая принадлежность, принадлежность к определенной социальной группе и т.п.), употребление алкоголя или наркотиков, факты применения насилия в прошлом и т.п. Интересно, что самыми худшими с точки зрения точности прогноза оказываются клинические факторы, напрймер диагноз. Повышают же риск совершения нового общественно опасного деяния отсутствие семьи, бытовая неустроенность, отсутствие определенного места жительства, употребление алкоголя.
Проблема оценки и прогнозирования общественной опасности психически больного лица, совершившего общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, имеет значение не только для экспертов-психиатров, но и для судебной практики, поскольку назначение, продление, изменение и прекращение принудительных мер медицинского характера являются прерогативой суда. Судебное решение выносится с обязательным участием психиатров, которые в заключении судебно-психиатрической экспертизы обязаны дать рекомендацию о применении либо неприменении принудительных мер медицинского характера! и, если они считают это необходимым, указать и вид таких мер. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 26 апреля 1984 г. подчеркивал, что заключение экспертов подлежит тщательной проверке в совокупности со всеми материалами дела, поскольку «решение вопроса о невменяемости, применении принудительной меры медицинского характера, определение типа больницы... относятся к компетенции судов». Таким образом, оценка опасности лица, страдающего психическим расстройством, также относится к компетенции судов, поскольку без этого невозможно не только выбрать конкретную меру медицинского характера, но и вообще, исходя из положений ч. 2 ст. 97 УК РФ, решить вопрос о ее назначении.
§ 3. Цели принудительных мер медицинского характера
В соответствии со ст. 98 УК цели принудительных мер медицинского характера заключаются в излечении лиц, которым такие меры могут быть назначены (ч. 1 ст. 97 УК РФ), или улучшении их психического состояния, а также предупреждении совершения ими новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части Уголовного кодекса.
Излечение лиц, страдающих психическими расстройствами, находится на первом месте, чем подчеркивается медицинская, а не карательная природа принудительных мер медицинского характера. Реализация именно данной цели служит предпосылкой для достижения цели предупреждения совершения этими лицами новых общественно опас
ных деяний или преступлений. Для достижения цели излечения или улучшения психического состояния лиц, которым назначены принудительные медицинские меры, применяются все необходимые методы диагностики, лечения и реабилитации, разрешенные в установленном законом порядке. Выбор медицинских средств и методов определяется исключительно клиническими показаниями, поскольку они используются только для диагностики и лечения лиц с психическими расстройствами и не могут применяться для наказания пациента или в интересах других лиц. Последнее положение закреплено в ч. 3 ст. 10 Закона РФ от 2 июня 1992 г. «О психиатрической помощи и гарантиях прав Граждан при ее оказании».
Однако психические расстройства не всегда поддаются полному излечению, и потому в ст. 98 УК РФ названа и другая, равнозначная цель применения принудительных мер медицинского характера — улучшение психического состояния лиц, к которым применяются такие меры. Речь идет* о достижении долговременной и стойкой ремиссии (частичного или полного исчезновения проявлений психического расстройства) при отсутствии заметных изменений личности. При этом, чтобы считать рассматриваемую'цель достигнутой, лицо, страдающее психическим расстройством, не должно оставаться опасным для себя или для других лиц. Только тогда можно будет поставить вопрос о прекращении применения принудительных мер медицинского характера (ст. 102 УКРФ)Г
Еще одна цель рассматриваемых мер состоит в предупреждении совершения лицами, которым такие меры назначены, новыу общественно опасных деяний, предусмотренных уголовным законом. Тем самым осуществляется защита общества от подобных деяний психически больных, включая преступления, совершаемые лицами с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Конечно, для полноты формулировки законодательных целей принудительных мер медицинского характера было бы лучше сделать на это прямое указание в ст. 98 УК РФ. Сейчас этот вывод можно сделать лишь путем толкования данной уголовно-правовой нормы.
Цель предупреждения совершения новых общественно опасных деяний достигается разными средствами, среди которых — изоляция лиц с психическими расстройствами от общества, размещение их в лечебных учреждениях и отделениях таких учреждений в соответствии с физическим и психическим состоянием, особенностями поведения и с соблюдением условий, предупреждающих возможности побегов и других нарушений режима. Средства достижения цели предупреждения новых общественно опасных деяний заключаются в применении необ
ходимых медицинских средств и методов, включая психокоррекционные и реабилитационные.
Говоря о предупреждении новых уголовно наказуемых общественно опасных деяний, законодатель имеет в виду их.совершение не только в будущем, после прекращения применения принудительных мер медицинского характера, но и во время проведения принудительного лечения.
§ 4. Виды принудительных мер медицинского характера
Историческое развитие принудительных мер медицинского характера привело к появлению и распространению двух основных их видов — с содержанием в медицинских учреждениях и, следовательно дс изоляцией от общества {стационарное принудительное лечение) и без такового, т.е. без изоляции от'общества {амбулаторное принудительное лечение). Появление первого вида предшествовало второму, идо сегодняшнего дня лечение с помещением в закрытые психиатрические учреждения продолжает оставаться наиболее применяемым как в России, так и в других странах (США, Канада, Великобритания, Испания, ФРГ, Польша).
Уголовный кодекс РФ в целом сохранил имевшиеся в российском законодательстве виды принудительных мер медицинского характера, относящиеся к стационарному лечению. Однако в Кодексе появился новый вид принудительных мер — амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра (п. «а» ч. 1 ст. 99 УК РФ).
В соответствии с п. «а» ч. 1 ст. 99 УК РФ видами стационарного лечения являются: принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа, принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа и принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением. Стационарами общего типа служат психиатрические больницы (отделения) или иные аналогичные учреждения, оказывающие стационарную психиатрическую помощь. Принудительное лечение здесь проводится совместно с обычными психически боДьными с соблюдением, как правило, одинаковых требований режима лечебного учреждения. Специализированность стационара означает, что данное учреждение имеет специальный режим содержания пациентов, в частности, принимает меры по предотвращению совершения ими новых общественно опасных деяний, побегов и иных нарушений режима. Кроме того, в таких больницах осуществляются специальные реабили-тациойно-профилактические и коррекционно-воспитательные про
граммы, разработанные с учетом особенностей психического состояния и поведения поступающих туда пациентов. Специализированный характер стационара исключает возможность нахождения в нем больных, не находящихся на принудительном лечении. Что же касается применяемых медицинских средств и методов, то в стационарах любого типа они одинаковы и определяются лишь клиническими показаниями для конкретных пациентов.
Вид рекомендуемого конкретному лицу принудительного лечения указывается в заключении судебно-психиатрической экспертизы, но такое указание не обязательно для суда, назначающего принудительную меру медицинского характера. Определение конкретного вида принудительных, мер медицинского характера относится к компетенции суда. Выбор же больницы, где непосредственно должно осуществляться принудительное лечение, производят органы, исполняющие определение суда о назначении конкретного вида принудительных мер медицинского характера.
При выборе такой принудительной меры, как амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра, суд помимо оснований назначения принудительных мер медицинского характера (ст. 97 УК РФ) учитывает характер психического расстройства лица и возможность осуществления его лечения в амбулаторных условиях (ст. 100 УК РФ). Применять данную меру как первичную следует преимущественно к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии временного психического расстройства или психотического обострения хронического психического расстройства, разрешившихся ко времени проведения экспертизы, в случаях малой вероятности повторения психоза, при сохранности социальной адаптации лица и его способности соблюдать предписанный режим. В порядке изменения принудительной медицинской меры данный вид лечения применим к лицам с хроническими психическими расстройствами либо слабоумием после лечения в психиатрическом стационаре при неустойчивой социальной адаптации и проявлявшейся в прошлом склонности к совершению повторных общественно опасных деяний. В этом случае амбулаторное принудительное лечение будет служить этапом перед полным прекращением применения принудительных медицинских мер и переходом к оказанию психиатрической помощи в общем порядке, если таковая будет лицу необходима. Также амбулаторное принудительное лечение может быть назначено осужденным, страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. В этом случае лечение будет проводиться наряду с назначенным наказанием (ч. 2 ст. 99 УК РФ).
Амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра , осуществляются психоневрологическими диспансерами (диспансерными отделениями, кабинетами) по месуу жительства больного. По своему содержанию амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра представляет собой наблюдение за психическим состоянием пациента с помощью регулярных (не реже одного раза в месяц) осмотров врачом-психиатром на дому или в психиатрическом учреждении, оказывающем амбулаторную психиатрическую помощь (либо в учреждении уголовно-исполнительной системы). При этом лицу, находящемуся на принудительном лечении, должна оказываться необходимая психиатрическая помощь (медикаментозная, психотерапевтическая и т.д.).
, Для применения стационарного принудительного лечения помимо оснований, предусмотренных в ст. 97 УК РФ, судом должно быть установлено, что лицо нуждается в стационарном лечении, поскольку характер его психического расстройства, его тяжесть и неблагоприятная динамика не дают возможности обеспечить такое лечение без помещения в психиатрический стационар.
В соответствии с ч. 2 ст. 101 УК РФ принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа назначается тем, кто по своему психическому состоянию нуждается в стационарном лечении и наблюдении, но не требует интенсивного наблюдения. Нуждаемость в этом виде принудительного лечения может быть обусловлена сохраняющейся вероятностью повторения психоза и, соответственно, общественно опасного деяния. Стационарные условия дают возможность контролировать устойчивость улучшения психического состояния пациентов. Данную меру следует назначать психически больным, совершившим деяния в психотическом состоянии и находящимся в таком состоянии к моменту вынесения судебного решения при отсутствии выраженных тенденций к грубым нарушениям больничного режима и благоприятном прогнозе в отношении психоза, но все-таки при сохраняющейся вероятности его Повторения (хронические заболевания с частыми обострениями; наличие патологической почвы, способствующей возникновению временных психотических состояний, например, алкоголизма, наркоманий и т.п.). Такая мера показана и лицам с явлениями слабоумия, состояниями психического дефекта различного происхождения и другими психическими расстройствами, совершившим деяния, спровоцированные какими-либо внешними неблагоприятными обстоятельствами без выраженной тенденции к их повторению и грубым нарушениям больничного режима.
В психиатрические стационары специализированного типа направляются лица, которые по своему психическому состоянию пред-
ставляют значительную опасность, например, обнаруживающие в силу клинических проявлений заболевания и (или) преморбидных личностных особенностей склонность к повторению общественно опасных деяний и нарушениям больничного режима, что делает невозможным проведение необходимых лечебно-реабилитационных мероприятий в условиях стационара общего типа. Такие пациенты нуждаются в постоянном наблюдении, которое невозможно осуществить в условиях стационара общего типа. Лечебные мероприятия и реабилитационные меры в специализированных стационарах опираются на коррекционно-воспитательные мероприятия, а постоянное наблюдение обеспечивается дополнительным медицинским персоналом и силами службы безопасности (наружная охрана, охранная сигнализация, изолированные места для прогулок, контроль за передачами и т.п.).
Стационары специализированного типа с интенсивным наблюдением — аналог учреждений, служивших для принудительного лечения со строгим наблюдением (ст. 58,59 УК РСФСР в ред. 1988 г.), и предназначены для лиц, представляющих по своему психическому состоянию особую опасность. Такую опасность представляют больные с психотическими состояниями и продуктивной симптоматикой (шизофрения и другие психозы с идеями преследования, воздействия, императивными галлюцинациями и т.п.). Особо опасны также пациенты, склонные к систематическим общественно опасным деяниям, несмотря на ранее применявшееся принудительное лечение, а также к грубым нарушениям больничного режима, например, агрессивным действиям, нападениям на персонал, неоднократным попыткам побега. Такие пациенты требуют не просто постоянного, но интенсивного наблюдения. Охрана и надзор осуществляются не только снаружи территории таких стационаров, но и внутри отделений, во время прогулок и иных мероприятий.
Принудительное стационарное лечение связано не только с изоляцией пациентов от общества, но и с иными правоограничениямц, например, проведением прогулок только на территории больницы, запретами лечебных отпусков, свободного выхода с территории.
Продление, изменение и прекращение применения принудительных мер медицинского характера производится по решению суда. Общий порядок этих действий предусмотрен в ст. 102 УК РФ.
Принудительные меры медицинского характера назначаются судом без указания срока их применения, поскольку невозможно заранее определить, когда наступит излечение или улучшение психического состояния лица. Для того чтобы такие меры не превратились в необоснованно длительное уголовно-правовое принуждение, в УК РФ предусмотрено продление принудительных мер после определенных сроков. Все находящиеся на принудительном лечении пациенты должны осви-
детельствоваться комиссией врачей-психиатров того учреждения, где проводится лечение, не реже одного раза в шесть месяцев для решения вопроса об изменении или прекращении применения принудительных мер. По истечении шести месяцев и отсутствии оснований для прекращения применения или изменения назначенной медицинской меры администрация психиатрического учреждения должна обратиться в суд с просьбой продлить принудительное лечение. К ходатайству администрации прилагается заключение комиссии врачей. В последующем продление применения принудительных медицинских мер производится ежегодно.
Изменение или прекращенйе применения принудительного лечения осуществляются судом также по ходатайству администрации психиатрического учреждения, основанному на заключении врачебной комиссии. Освидетельствование лица с этой целью проводится по инициативе лечащего врача, а также*по ходатайству самого лица, его законного представителя и (или) близкого родственника. Такое ходатайство подается через администрацию медицинского учреждения вне зависимости от времени последнего освидетельствования. Основания для изменения или прекращения принудительной меры зафиксированы в ч. 3 ст. 102 УК РФ. Для этого йадо, чтобы психическое состояние пациента изменилось, и необходимость в применении ранее назначенной меры отпала. При этом надо иметь в виду, что мера может изменяться как с более строгой на менее строгую, так и наоборот, а суд может отменить более строгую меру стационарного принудительного лечения без предварительного перевода пациента в больницу менее строгого типа, хотя психиатрам в случае необходимости рекомендуется использовать в этом случае принцип ступенчатости. В соответствии с этим принципом полная отмена принудительных мер осуществляется после предварительного изменения более строгой меры на менее строгую.
§ 5. Принудительное лечение, соединенное с отбыванием наказания
В ст. 104 УК РФ определяется порядок применения принудительных мер медицинского характера, соединенных с отбыванием наказания. Такие меры только в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра могут быть назначены лицам, совершившим преступления и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости.
В соответствии с ч. 2 ст. 22 УК РФ к лицам, совершившим преступ-ленйя и страдающим психическими расстройствами, не исключающи-
ми вменяемости, наряду с наказанием могут быть назначены принудительные меры медицинского характера. Таким образом, психические расстройства, не исключающие вменяемости, или психические аномалии, как их нередко называют в юридической литературе1, во-первых, учитываются судом при назначении наказания и, во-вторых, служат в качестве медицинского основания для назначения страдающим ими лицам принудительных мер медицинского характера. Решение о применении таких мер должно приниматься судом на основании заключения судебно-психиатрической экспертизы.
Особенностью порядка применения принудительного лечения, соединенного с отбыванием наказания, является то, что оно всегда возможно только в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра и не может быть изменено на стационарную принудительную меру. Если психическое состояние осужденного изменяется и ему требуется стационарная психиатрическая помощь, в том числе и без его согласия, то его помещение в больницу возможно толь-kq в порядке, установленнрм Законом РФ от 2 июля 1992 г. «О психиатрической помощй и гарантиях прав граждан при ее оказании». Время нахождения в психиатрическом стационаре в этом случае засчитывается в срок назначенного наказания.
Для осужденных к наказаниям, связанным с лишением или ограничением свободы, принудительное лечение, соединенное с наказанием, должно проводиться в учреждениях уголовно-исполнительной системы, исполняющих эти наказания. Хотя в ч. 1 ст. 104 говорится только о сочетании принудительного лечения с наказанием в виде лишения свободы, представляется необходимым распространить эту норму и на иные наказания, отбывание которых осуществляется в учреждениях уголовно-исполнительной системы (арест, ограничение свободы) или в дисциплинарной воинской части.
Для лиц, осужденных к наказаниям, не связанным с лишением или ограничением свободы, ттринудительное лечение проводится в учреждениях органов здравоохранения, которые оказывают амбулаторную психиатрическую помощь, как правило, по месту жительства осужденного (психоневрологические диспансеры, кабинеты и т.п.). Контроль же за выполнением решений судов о принудительном лечении должен быть возложен на органы, исполняющие наказания, не связанные с лишением или ограничением свободы (уголовно-исполнительные инспекции). к j
1 См., напр.: Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступное поведение и психические аномалии. М., 1998.
Как установлено в ч. 4 ст. 104 УК РФ, прекращение принудительного лечения, соединенного с отбыванием наказания, осуществляется судом. Осужденный должен быть освидетельствован комиссией врачей-психиатров либо по месту отбывания наказания, связанного с лишением или ограничением свободы, либо в учреждении, оказывающем амбулаторную психиатрическую помощь. Затем орган, исполняющий наказание (администрация учреждения уголовно-исполнительной, системы, командование дисциплинарной зоинской части, уголовно-исполнительные инспекции), обращается в суд по месту нахождения этого органа с представлением о прекращении принудительного лечения, к которому прикладывается заключение врачебной комиссии, .
На этих лиц распространяются все положения ст. 102 УК РФ о периодическом освидетельствовании и судебном продлении принудительного лечения.
Уголовный кодекс РФ устанавливает лишь общие правила, касающиеся применения принудительного лечения, соединенного с отбыванием наказания, давая в ч. 3 ст. 97 отсылку к уголовно-исполнительному законодательству и иным федеральным законам, где должен содержаться порядок исполнения всех принудительных мер медицинского характера. Насегодйяшний день УИК РФ такого порядка не содержит.
Глава 25. УГОЛОВНОЕ ПРАВО ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ
§ 1. Системы уголовного права в современном мире
Уголовное право любой страны имеет специфику. Она проявляется в содержании, основных уголовно-правовых институтов (уголовный закон, преступление, наказание), обусловленном историческими, национальными и культурными традициями, особенностями политического устройства общества, его экономикой и ^ногими другими факторами. Вместе с тем уголовное право определенных стран по ряду параметров и характеристик сближается друг с другом, имеет общие историко-правовые корни, в связи с чем в теории права принято говорить о системах права. С известной долей условности в настоящее время можно выделить следующие основные системы уголовного права (как проявление правовых систем в целом): 1) романо-германское; 2) англосаксонское; 3) социалистическое и 4) мусульманское.
Название романо-германского права как системы имеет историческое происхождение и связано с Древним Римом и римским правом. Создание этой системы права обусловлено рецепцией, т.е. восприятием, римского права на Европейском континенте (на западе Европы) в XII—XIII вв. (отсюда — «романо-»). Под «германским» подразумевается право народов (племен), населявших Западную Европу в период после распада Римской империи, которые объединялись названием германцев (германских племен).
Отличительной чертой этой системы (семьи) уголовного права является ярко выраженное стремление к писаному праву и отказу от прецедентного и обычного права, к признанию закона единственным нормативным источником уголовного права, к кодификации уголовных законов. Другой характерной чертой названной системы следует признать специфический способ формулирования уголовно-правовых запретов, отличающийся стремлением к абстрактности их описания, что выражается в предельной лаконичности языка уголовного закона, и
предполагающий предельно обобщенную формулировку уголовно-правовых норм, рассчитанную на применение их к максимально-типическим случаям их проявления. К этой системе относится уголовное право континентальной Европы (иногда поэтому романо-германское право именуется континентальным правом), а также некоторых стран, ранее являвшихся французскими колониями, в связи с чем право этих стран носит отпечаток французского.
К системе романо-германского права относилось и российское дореволюционное (до 1917 г.) уголовное право. Пришедшее ему на смену советское уголовное право по выделенным характеристикам также продолжало в целом соответствовать праву этой системы. Однако по своему идеологическому содержанию, по обусловленности его политическим и экономическим устройством общества оно превратилось в социалистическое уголовное право. Современное российское уголовное право, лишившись указанных атрибутов идеологического, политического и экономического содержания, в известном смысле «вернулось» в систему романо-германского права. 5
На формирование этой системы оказали большое влияние уголовно-правовые взгляды французских просветителей Вольтера, Дидро, Монтескье и др., итальянского просветителя и гуманиста Беккариа, представителей немецкой классической философии Канта, Гегеля, УК Франции 1810 Г. (Кодекс Наполеона) и уголовное законодательство Германии XIX в.
Англосаксонское право получило свое название от имени норманских племен (германского* происхождения), завоевавших и населивших после падения Римской империи территорию Британских островов, — англов, саксов, готов и др. Содержательной характеристике этой системы соответствует такое ее название, как общее право (common law). В отличие от системы романо-германского права, общее право складывалось в результате судебной практики (не только применявшей, но и создававшей правовые нормы) как право судебных прецедентов. Судебные решения по конкретным делам являлись прецедентными нормами для рассмотрения последующих дел. Позднее источниками английского права стали и законодательные акты (а также доктрина и трактаты ученых-юристов). Значительное влияние система общего права оказала на развитие права, в том числе и уголовного, США, Канады, Австралии, тех стран Африки и Азии, которые в прошлом являлись британскими колониями.
Социалистическое право возникло в результате Октябрьской революции 1917 г. как советское право. Оно закрепляло коммунистическую идеологию, носило откровенно классовый характер (официально про
возглашалось правом диктатуры пролетариата, враждебным буржуазному праву) и было подчинено задачам строительства социализма и коммунизма. После Второй мировой войны на социалистический путь развития встали (до этого времени по социалистическому пути кроме СССР развивалась только Монголия) некоторые страны Центральной и Юго-Восточной Европы, а также Азии (Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния, Болгария, Югославия, Албания, ГДР, Северная Корея), позже — КНР, Вьетнам, Куба. Под влиянием советского права в этих странах также было создано право, отражавшее его основные идеи. В конце 80-х начале 90-х гг. в результате событий, связанных с начавшейся в Советском Союзе перестройкой (а впоследствии и с его распадом), большинство этих государев отказалось от социалистической идеи, и в настоящее время в рамках системы социалистического права в определенном смысле остались такие страны, как КНР, КНДР, Вьетнам, Куба, где по-прежнему правящими партиями являются коммунистические.
Мусульманское право представляет собой составную часть религии — ислама. В правовую систему исламских государств встроены нормы ислама (шариата), выступающие в качестве источника Как права, так и законодательной и правоприменительной практики. Шариат — это не только право. Он регламентирует все стороны жизни мусульманина, включая как правовые, так и моральные и чисто религиозные нормы, обязательные для всех мусульман. Источниками 1париата являются Коран, Сунна (предания), иджма, кияс и урф (обычай).
Коран — главная священная книга мусульман, собрание проповедей, обрядовых и правовых установлений, молитв, притч, произнесенных основоположником ислама Мохаммедом и записанных его ближайшими сподвижниками уже после его смерти. Сунна — сборник ха-дисов (рассказов, случаев) его сподвижников о том, как поступал Пророк в тех или иных случаях. Сунна — второй по важности после Корана источник мусульманского права. Иджма — единое соглашение мусульманских правоведов, означающее единодушное решение вопроса, не урегулированного Кораном и Сунной. В отличие от последних, иджма — изменяемый источник права, так как сформулированная на его основе норма могла быть пересмотрена. Четвертый источник — кияс, т.е. ‘толкование Корана и Сунны. Он приобретает силу закона, если признан высшим мусульманским духовенством. Правом толкования обладает муфтий — высшее духовное лицо. Его главная обязанность в этом отношении заключается в толковании определенных норм применительно к конкретному случаю. Пятый источник шариата урф представляет собой обычное право, составленное из традиций и обычаев.
Наиболее полная исламизация уголовногоправа проведена в Саудовской Аравии, Пакистане* Судане, Иране и ряде других мусульманских стран, официально провозглашенных исламскими. Из правовой системы этих стран вычленить мусульманское право и невозможно, и неправомерно, так как вся деятельность этих государств призвана отвечать и соответствовать духу и букве шариата. Так, например, в соответствии с Конституцией Ирана все законодательство, в том числе уголовное, должно соответствовать нормам ислама. Мусульманское уголовное право характеризуется возможностью применения жестоких, в том числе и членовредительских, наказаний. Например, по уголовному праву Ирана убийство и телесные повреждения влекут за собой наказание в виде смертной казни или наказание по принципу «око за око, зуб за зуб», прелюбодеяние — забивание камнями до смерти, По уголовному законодательству Саудовской Аравии за кражу полагается отрубание руки.
Несмотря на достаточно четкое разделение уголовного права на соответствующие системы, примерно с 70-х гг. прошлого века по некоторым, в том числе и очень принципиальным, позициям началось вначале достаточно робкое; а затем и вполне видимое сближение различных правовых систем. Наиболее важным в этом смысле следует признать отношение к проблеме уголовной ответственности юридических лиц (сближение позиций по этому вопросу романо-германской и англосаксонской систем, выразившееся, в частности, в признании такой ответственности в законодательстве ряда европейский стран, например, Франции, Голландии). Вторым признаком определенного сближения позиций является изменение в системе романо-германского права отношения к жесткой кодификации уголовного права (как уже отмечалось, и в Германии, и во Франции, и в других странах романо-германской системы уголовные кодексы уже не являются единственным уголовно-правовым законодательным актом). С другой стороны, даже в Англии осуществляется работа над составлением проекта уголовного кодекса.
Важным аспектом сближения уголовного законодательства стран всех выделенных систем является заключение международно-правовых конвенций по борьбе с’уголовными преступлениями. Их необходимость обусловливается задачей борьбы с международными преступлениями и преступлениями международного характера (например, с фальшивомонетничеством, угоном воздушных судов, с преступлениями, связанными.с незаконным оборотом наркотиков, и др.). При этом государства — участники конвенций обязуются предусмотреть в своем национальном уголовном законодательстве соответствующие уголовно-правовые нормы (напрямую эти конвенции не могут быть приме-
йены ввиду того, что они лишены уголовно-правовых санкций). В этом случае однотипные нормы получают свое отражение в уголовном законодательстве стран и с романо-германской, и с англосаксонской, и с мусульманской, и с социалистической системами уголовного права. Думается, что в XXI в. этот аспект сближения уголовного законодательства получит свое дальнейшее развитие.
§ 2. Основные положения Общей части уголовного права
Франции и Германии
Как уже отмечалось, уголовное право названных стран относится к системе романо-германского (европейского континентального) права.
Уголовное право (законодательство) Франции сформировалось после Французской революции 1789 г.- Основные уголовно-правовые принципы были зафиксированы еще в важнейшем ее документе — Декларации прав человека и гражданина (принцип равенства всех граждан перед уголовным законом; принцип, согласно которому «никто не может подвергнуться обвинению, задержанию или заключению иначе как в случаях, предусмотренных законом»; принцип презумпции невиновности; принцип применения только закона, изданного и обнародованного до совершения правонарушения, и др.). Эти принципы были развиты в УК 1791 г., отразившем идеи просветительско-гуманистического направления в уголовном праве, выраженные в трудах выдающегося просветителя и гуманиста итальянского ученого Беккариа и известных французских просветителей Монтескье, Вольтера, Дидро. Кодекс значительно сократил круг уголовно наказуемых деяний (например, за счет религиозных), отменил членовредительские наказания, резко ограничил применение смертной казни, отменил пожизненное лишение свободы. Кодекс установил систему абсолютно определенных санкций, исключавших судебное усмотрение.
Этот Кодекс был Заменен УК 1810 г. (известным в литературе как Кодекс Наполеона). Он в наиболее полной форме воплотил в себе идеи классической школы уголовного права, принципы равенства всех перед законом, в том числе принцип «nullum Crimen sine lege» (нет преступления без указания о том в законе). Кодекс был достаточно суров и содержал такие санкции, как смертная казнь, бессрочная каторга, клеймение и другие позорящие наказания. По своей юридической технике УК 1810 г. достиг самого высокого для своего времени уровня (его отличала четкость и простота сформулированных в нем норм), в силу чего он был своего рода образцом, оказал самое серьезное влияние на развитие уголовного законодательства многих европейских и латино-
американских стран. На протяжении XIX и в XX вв, он подвергался существенным изменениям и в июле 1992 г. был заменен новым.
Новый УК Франции состоит из семи книг (первые пять и седьмая содержат как законодательные, так и регламентационные положения, шестая — полностью регламентационная)1. Первая из них представляет его Общую часть. Вторая открывает Особенную часть и содержит нормы об ответственности за преступления и проступки против личности, в том числе за преступления против человечества (геноцид и др.). Нормы, объединенные в третьей книге, предусматривают ответственность за преступления и проступки против собственности, в четвертой — за преступления и проступки против нации, государства и общественного порядка. В пятую книгу включены нормы об ответственности за прочие преступления и проступки, В шестую — о нарушениях. В книгу седьмую входят нормы — положения, применяемые в заморских территориях.
Продолжается разработка и других книг Кодекса, посвященных уголовно-правовой охране других объектов (например, окружающей среды). Кодекс сохранил традиционную для французского права трехчленную классификацию деяний на преступления, проступки и нарушения, имеющую важное значение для определения подсудности уголовных дел, наказуемости за покушение на преступление и соучастие в преступлении, определения сроков давности и решения других вопросов.
Много нового внесено УК 1992 г. в систему наказаний, порядок и условия их назначения. Смертная казнь во Франции была отменена еще в 1981 г. и поэтому не содержится в перечне наказаний нового УК; в нем отсутствует также такое наказание, как высылка. Система наказаний нового Кодекса включает в себя пожизненное лишение свободы и лишение свободы на определенный срок (с разным режимом отбывания), штраф, неоплачиваемые работы в общественных интересах и разнообразные виды лишения прав (например, запрещение осуществлять профессиональную или общественную деятельность, при осуществлении которой или в связи с осуществлением которой было совершено преступное деяние, запрещение ношения оружия, лишение водительских прав, лишение разрешения на охоту и др.).
Довольно детально (по сравнению с прежним Кодексом) новый УК регламентирует вопрос замены наказания за проступки. Так, вме-г сто тюремного заключения могут быть назначены лишение водительских прав, конфискация транспортных средств, выполнение общественно полезного труда продолжительностью от 40 до 240 часов и т.д.
1 См.: Крылова Н.Е. Предисловие//Уголовный кодекс Франции. СПб., 2002. С, 48.
В новом УК закреплен институт отсрочки исполнения наказания, которая может быть трех видов: а) простая отсрочка; б) отсрочка с помещением в режим испытания; в) отсрочка с обязанностью выполнять общественные работы.
Щироко регламентирован в УК институт деятельного раскаяния. Например, лицо, пытавшееся совершить террористический акт, освобождается от наказания, если, предупредив административную или судебную* власть, оно позволило избежать совершения деяния и установить других виновных. На этих же условиях освобождается от наказания и лицо, принявшее участие в заговоре, направленном на совершение преступного посягательства, а также в ряде других преступлений.
Несмотря на существование во Франции УК, значительное число норм, предусматривающих уголовную ответственность, содержится в других законодательных и иных нормативных актах (например, в законодательстве о транспортных правонарушениях).
Следует отметить, что новый УК Франции отказался от одного из принципов европейского континентального права — уголовной ответственности только физических лиц. Кодекс впервые предусмотрел возможность привлечения к уголовной ответственности юридических лиц, в связи с чем предусмотрены и применяемые к ним соответствующие специфические санкции (явление» присущее, например, уголовному праву США, относящемуся к системе общего права).
Уголовное право Германии. В ФРГ с определенными изменениями действует УК Германии 1871 г. (его принято называть Германским уголовным уложением 1871 г.). Кодекс в основном соответствовал главным положениям классической школы уголовного права (в частности, содержал принцип «нет преступления без указания о том в законе»).
Реформа уголовного законодательства в Западной Германии началась после образования ФРГ. Был принят ряд законов, изменявших и дополнявших УК 1871 г. Наибольшее значение из них имели Закон от 4 июля 1969 г., который внес изменения в Общую часть Кодекса, и Закон от 2 марта 1974 г., изменивший Особенную часть. Эти изменения вступили в силу с 1 января 1975 г.Кодекс сохранил прежнее название — «Уголовный кодекс от 15 мая 1871 г. в редакции Закона от 1 января 1975 г.». В дальнейшем в ФРГ был принят ряд законов, направленных на борьбу с некоторыми наиболее опасными преступлениями (в 1976 и 1986 гг. — о борьбе с экономической преступностью, в 1986 г. — о борь-бес терроризмом и др.). В связи с этим в 1987 г. была принята новая редакция УК ФРГ.
Уголовное законодательство Германии кодифицировано не полностью, за его пределами существует значительное количество уголов
но-правовых |горм, содержащихся в других законодательных и иных нормативных актах (например, о транспортных, экономических, экологических правонарушениях). До октября 1990 г^ т.е. до объединения Германии, на территории бывшей ГДР действовал ее УК с достаточно высоким уровнем законодательной техники. После объединения Германии УК ФРГ распространился на всю территорию Германии.
Уголовный кодекс ФРГ отличает детальная регламентация действия уголовного закона во времени и пространстве. В самостоятельных статьях определяются понятия времени и места совершения преступления (деяния). При этом временем совершения деяния считается то время, в течение которого исполнитель или соучастник действовал или, в случае бездействия, должен был действовать. Время наступления последствия значения не имеет. Местом же совершенйя деяния является то место, где лицо действовало или, в случае бездействия, должно было и могло действовать, или место, где наступило или, по представлению лица, должно было наступить относящееся к составу преступления последствие. Таким образом, место совершения преступления определяется в зависимости от того, относится ли деяние к преступлению с материальным или же с формальным составом.
Особые правила устанавливаются для определения места совершения преступления при соучастии; при этом происходит конкретизация принципа гражданства как принципа действия уголовного закона в пространстве. Так, соучастие осуществляется в том месте, где соучастник действовал или, при бездействии, должен был и мог действовать, или в месте, где, по его представлению, деяние должно было быть совершено. Если соучастник принял участие в совершении преступления за границей, действуя на территории Германии, то на такое соучастие распространяется действие немецкого уголовного права, даже если это деяние ненаказуемо по месту его совершения.
Большая роль в УК отводится реальному принципу действия уголовного закона в пространстве. Например, немецкое уголовное право распространяется на деяние, которое совершается за границей против гражданина ФРГ, независимо от того, уголовно наказуемо это деяние по месту его совершение или же оно не подпадает там под действие карательной власти.
Кодекс отказался от традиционной трехступенчатой классификации преступных деяний и перешел к двухступенчатой — преступление и проступки. К первым относятся противоправные деяния, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы от одного года и выше. Проступками считаются противоправные деяния, за которые предусмотрены краткие сроки лишения свободы или штраф.
Уголовный кодекс ФРГ знает категорию уменьшения вменяемости (в рамках вменяемости), при которой лицу, совершившему преступление, наказание может быть смягчено. Особенностью Кодекса является и то, что в нем предусмотрено уголовно-правовое значение ошибки (как фактической, так и юридической). При этом выделяются две разновидности фактической ошибки. Первая связана с тем, что лицо при совершении деяния не знает об обстоятельстве, которое относится к предусмотренному законом составу деяния. Эта ошибка исключает ответственность за умышленное преступление. Вторая разновидность заключается в том, что лицо при совершении деяния ошибочно оценйвает обстоятельства этого деяния как такие, которые образуют состав деяния при. смягчающих обстоятельствах. Такая ошибка оценивается судом в пользу виновного, и он может наказываться за умышленно совершенное деяние при смягчающих обстоятельствах (т.е. в соответствии со своей ошибкой).
Юридическая ошибка, или, как она именуется в Кодексе, ошибка в запрете, заключается в том, что, если у лица, совершающего деяние, отсутствует понимание того, что Оно действует противоправно, считается, что оно действует невиновно при условии, что не могло избежать этой ошибки. Если же лицо могло избежать указанной ошибки, то оно не освобождается дт наказания, которое, однако, может быть смягчено.
Заслуживает внимания и положение Кодекса о ненаказуемости превышения пределов необходимой обороны ч<из-за замешательства или страха».
Система наказаний выглядит следующим образом: пожизненное лишение свободы; лишение свободы на определенный срок (от одного месяца до пятнадцати лет); штраф, назначаемый в дневных ставках (для последних устанавливается минимум и максимум). Кроме того, предусматриваются дополнительные наказания: запрещение управлять транспортным средством; лишение права занижать определенные должности, права быть избранным и права голоса.
Под конфискацией имущества понимается конфискация полученной в результате преступления имущественной прибыли. Наряду с ней существует еще конфискация предметов, приобретенных лицом в результате совершения преступления.
§ 3. Основные положения Общей части уголовного права Англии и США
Уголовное право Англии (как и право в целом) имеет два основных источника — статуты (парламентское некодифицированное законодательство) и судебные прецеденты, Возникло уголовное право именно как прецедентное (общее) право: королевские суды, рассматривая дела и вынося приговоры, создавали нормы (правила), которые впоследствии и легли в основу английского уголовного права. Юридическое значение прецедента заключается в том, что каждый суд обязан следовать решению более высокого по иерархии суда, а апелляционные суды связаны своими предыдущими решениями (за исключением Палаты лордов, имеющей право изменять свою практику). Судебные прецеденты публикуются в специальных изданиях (наиболее известными и авторитетными являются публикуемые еженедельно все-английские судебные отчеты — «АН England Law Reports» и «The Criminal Appeal Reports»)1.
Для уяснения содержания судебных прецедентов определенное значение имеют произведения известных юристов прошлого (так называемые авторитетные книги), представляющие собой формулирование или комментирование положений общего права (и статутов), например «Комментарии к законам Англии» Блекстона, впервые изданные в 1765 г., и современные учебники по уголовному праву.
Возникнув как общее право (право судебных прецедентов), уголовное право впоследствии стало дополняться статутным правом (в качестве примера можно назвать старейший из действующих Закон о государственной измене 1351 г.), которое интенсивно развивается и сейчас, охватывая в настоящее время почти все основные институты Общей части. Статуты существенно развивают и Особенную часть, формулируя юридические признаки большинства составов преступления. По справедливому мнению Ф.М. Решетникова и Т.В. Апаровой, высказанному в предисловии к русскому переводу книги Р. Кросса о прецедентом праве, «судебный прецедент и парламентский акт существуют как два равноправных тесно взаимодействующих источника права, и существование одного немыслимо без другого»1 2.
Следует отметить, что прецедентв настоящее время подчинен законодательству и обычно рассматривается не только и не столько как «рождение» новой правовой нормы, но и как своего рода конкретиза
1 См.: Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ, Японии. Общая часть уголовного права / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. М., 1991. С. 9.
2 Кросс Р. Перецедент в английском праве. М., 1985. С. И.
ция применяемой судом правовой нормы (так называемая деклараторная теория судебного-пре цедента)1.
Среди законов, регулирующих положения Общей части уголовного права, следует в первую очередь назвать такие, как Закон об уголовном праве 1967 г., определивший новую классификацию преступлений; Закон об уголовном праве 1977 г., определивший, например, ответственность за оговор; Закон о преступном покушении 1981 г., существенно изменивший ответственность за предварительную преступную деятельность; Закон о компетенции судов 1973 г., регулирующий многие вопросы назначения наказаний; Закон об исправлении правонарушителей 1974 г. и некоторые другие. *
В последнее десятилетие было принято много законов, определяющих ответственность за отдельные преступления. С 1981 г. в рамках специальной Правовой комиссии ведется работа над составлением проекта УК для Англии и Уэльса (составлен предварительный проект этого Кодекса, но ближайшее его принятие специалистами не прогнозируется).
В английском уголовном праве отсутствует законодательное определение понятия преступления. В 1967 г. английский законодатель отказался от традиционного для уголовного права Англии деления преступлений на фелонии и мисдиминоры (первые — это преступления, каравшиеся смертной казнью; вторые — все остальные) ввиду архаичности и явной устарелости такого различия. Новая классификация предполагает деление преступлений на «арестные» и «неарестные». К «арестным» относятся преступления, за которые установлено наказание в виде лишения свободы на срок больше пяти лет (в отношении их предусматриваются особые правила производства ареста подозреваемых, от чего они и получили свое название). К «неарестным» отнесены преступления, наказываемые менее строго. Большое значение имеет и классификация преступлений, проводимая по процедурным основаниям. В соответствии с ней все преступления делятся на преследуемые по обвинительному акту, суммарные и смешанной юрисдикции. Первые рассматриваются судом присяжных. Вторые — в упрощенном порядке (т.е. единолично судьей). Третьи могут по выбору обвиняемого рассматриваться и как преследуемые по обвинительному акту, и в упрощенном порядке.
Определенной спецификой в английском уголовном праве обладает решение проблемы субъективной стороны преступления. Признавая в целом необходимость установления вины (mens геа) для уголов
1 См.: Там же. С 45—47.
ной ответственности в виде намерения (intent), неосторожности (reklessness) и небрежности (negligence), многие статьи предусматривают так называемую строгую ответственность, когда для уголовной ответственности достаточно установить совершение обвиняемым запрещенного деяния (без необходимости установления вины). Такая строгая ответственность установлена, например, за нарушение правил торговли спиртными напитками, фальсификацию продуктов питания.
Система наказаний включает в себя в качестве основных лишение свободы, пробацию и штраф. Дополнительными наказаниями являются лишение прав на вождение автомобиля, на занятие определенной деятельностью и выполнение работы в общественных интересах в пределах от 40 до 240 часов.
Смертная казнь в Англии в 1£65 г. была отменена временно, а в, 1969 г* — постоянно (правда, формально не отменены статуты, предусматривающие смертную казнь за .государственную измену, пиратство и поджог королевских домов, но смертные приговоры за эти преступления не выносятся на протяжении уже нескольких десятилетий).
Пробация (испытание) — наиболее распространенная форма условного осуждения по английскому^уголовному праву. Оставление на свободе осужденного сопряжено с выполнением им ряда требований, установленных в приговоре суда (по поводу посещения определенных мест, встреч с определенными лицами и т.д.). Срок пробации — от 6 до 36 месяцев. Надзор за условно осужденным осуществляет специальный чиновник. Если осужденный нарушает условия пробации, суд может наложить на него штраф, обязать выполнить бесплатные работы на пользу общества.
Наиболее распространенной мерой наказания является штраф.
Уголовное право Соединенных Штатов Америки формировалось, как уже было отмечено* под сильным влиянием системы английского, в особенности общего права. В последующем все большую роль стали играть статуты, т.е. законодательные акты, принимавшиеся Конгрессом США и Законодательными собраниями отдельных штатов. Уголовное законодательство США является двухуровневым: федеральное и законодательство штатов. Первое систематизировано в виде части I раздела 18 Свода законов США (нормы об ртветственности за отдельные преступления есть и в других разделах Свода). Федеральные уголовные законы имеют ограниченную область применения. Ими регулируются ответственность, например, за преступления, совершенные федеральными служащими, за преступления, затрагивающие интересы нескольких штатов (например, похищение автомашин и перегон из
одного штата в другой), за преступления, посягающие на интересы Соединенных Штатов в целом (измена, шпионаж, воинские преступления и Т.Д.).
Каждый штат имеет свой УК. Решающую роль в их разработке сыграл подготовленный Институтом американского права Примерный уголовный кодекс (1962). Его влияние привело к сближению законодательства штатов, хотя их уголовные кодексы и сохраняют определенные различия.
Специфическим для этих кодексов является их язык, резко отличающийся от языка уголовных кодексов стран Европейского континента. Это йроявляется в предельной казуистичности (детальности) формулирования уголовно-правовых норм. Так, нормы УК штата Нью-Йорк о необходимой обороне состоят, по нашему подсчету, из более чем ста строк печатного текста (формулировки двух параграфов УК ФРГ о необходимой обороне «уместились» в семи строках), в чем, на наш взгляд, видны следы явного влияния общего (прецедентного) права.
Особенностью уголовного права США является проводимая в нем детальная классификация уголовно наказуемых деяний. Так, в соответствии с УК штата Нью-Йорк все посягательства делятся на фелонии (пяти категорий), мисдиминоры (трех категорий), нарушений и дорожные проступки.
Распределение по указанным разрядам происходит в зависимости от тяжести наказаний, установленных за совершение тех или иных посягательств. Различия между преступлениями соответствующих категорий имеют важное значение для квалификации преступлений; для особенностей предварительного следствия и судебного разбирательства, условий отбывания наказания.
Основными наказаниями (как для штатов, так и по федеральному законодательству) являются: смертная казнь, лишение свободы, пробация и штраф. Федеральное законодательство Предусматривает смертную казнь за наиболее тяжкие государственные, воинские и общеуголовные преступления. Верховный суд США ограничил применение смертной казни рядом условий (суды штатов могут вынести смертный приговор лишь за тяжкое убийство или за лишение жизни в результате другого тяжкого преступления). В1988 г. Верховный суд США установил также, что смертная казнь не может применяться к несовершеннолетним в возрасте до 16 лет. В настоящее время смертная казнь предусмотрена законодательством 36 штатов. Способами ее исполнения являются электрический стул, смертельная инъекция, смертельный газ, повешение или расстрел.
Уголовное законодательство обычно не устанавливает минимальных сроков лишения свободы. Поэтому кроме пожизненного тюремного заключения за отдельные тяжкие преступления УК некоторых штатов предусматривают сроки тюремного заключения в 30,40 и даже 50 лет (например, по УК штата Колорадо за тяжкое убийство второй степени). На практике бывают случаи, когда суды приговаривают к 100, 200 и более годам тюремного заключения, к нескольким пожизненным срокам лишения свободы.
В практике уголовной юстиции широко применяется пробация как основной вид условного осуждения, предусматриваемого и федеральным уголовным законодательством, и законодательством всех штатов. Лицо, осужденное к пробации, обязано (под угрозой ее отмены) соблюдать предписанные судом условия (они детально регламентированы, например, в УК штатов). Пробация предполагает постоянный и тщательный надзор за поведением осужденного, осуществляемый обычно чиновниками специальной службы пробации.
Штраф — основная мера наказания, предусматриваемая за большинство малозначительных преступлений и других правонарушений (например, автодорожных). Однако в качестве альтернативной санкции Штраф может применяться также за тяжкие преступления^ наказываемые и длительными сроками лишения свободы.
§ 4. Основные положения Общей части уголовного права КНР
После образования Китайской Народной Республики в 1949 г. новые уголовно-правовые нормы социалистической направленности закреплялись в отдельных актах, таких, как: Положение о наказаниях за контрреволюционную деятельность 1951 г., Временное положение о наказаниях за подрыв денежной системы 1951 г., Временное положение об охране государственной тайны 1954 г., Положение о наказаниях за коррупцию 1952 г. и др. Параллельно шла интенсивная работа над созданием проекта УК, который был подготовлен и представлен для законодательного принятия в 1957 г. Этот проект, так и не принятый, создавался под сильным влиянием советского уголовного законодательства, в особенности УК РСФСР 1926 г. (что проявилось, например, в определениях понятия преступления, умысла, соучастия, стадий преступной деятельности и др.). В дальнейшем кодификационные работы в области уголовного законодательства заметно замедлились, и новый УК был принят лишь в 1979 г. (вошел в действие с 1 января 1980 г.). В последующие годы в него были внесены некоторые поправки и изменения. НаибоДее кардинальный и масштабный характер носят измене
ния в УК, принятые 14марта 1997 г., что позволяет говорить об этих изменениях как о реформе уголовного кодекса в целом1.
Уголовный кодекс 1979 г. открыто закрепил идеологию марксиз-ма-ленинизМа и китайского социализма, проникнут откровенно классовым характером, в связи с чем по своему содержанию справедливо может быть отнесен к социалистическому уголовному праву. Так, в ст. 1 УК было сказано: «Уголовный кодекс Китайской Народной Республики разработан на основе руководящего курса марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэдуна, на основании Конституции, в соответствии с политикой сочетания наказания и великодушия, с учетом конкретного опыта осуществления народами всех национальностей нашей страны демократической диктатуры народа, руководимой рабочим классом и основанной на союзе рабочих и крестьян, т.е. диктатуры пролетариата, опыта проведения социалистической революции, социалистического строительства, сложившейся реальной обстановки». В редакции 1997 г. эти идеологические начала были значительно смягчены (ст. 1 УК в новой редакции во9бще лишилась своего идеологического, в прежнем смысле, характера: «Настоящий Кодекс разработан с целью наказания преступников, защиты народа в соответствии с Конституцией, сочетает конкретный опыт борьбы с преступностью и реальную Ситуацию в Китае»). Однако ориентиры на уголовно-правовую охрану социалистического строя в нем сохранились. Так, в ст. 2 задачи УК сформулированы следующим образом: «Уголовный кодекс Китайской Народной Республики имеет задачей, применяя наказание, вести борьбу со всеми преступлениями с целью защиты государственной безопасности, демократической диктатуры народа и социалистического строя, охраны государственной и коллективной собственности трудящихся масс, частной собственности граждан, защиты прав лично-стй, демократических и других прав граждан, поддержания общественного и экономического порядка для успешного осуществления социалистического строительства».
В Кодексе дано развернутое общее определение понятия преступления:. Оно является материально-формальным (так как основано на признаках общественной опасности преступных деяний и их уголовной противоправности) и носит классовый характер. «Все деяния, наносящие вред суверенитету, территориальной целостности и безопасности государства, ведущие к расколу страны, свержению власти демократической диктатуры народа и социалистической системы, подры
1 См.: Ахметшин Х.М., Ахметшин Н.Х,, Петухов А.А. Современное уголовное законодательство КНР. Уголовный кодекс КНР. М., 2000. С. 7.
вающие общественный и экономический порядок, посягающие на государственную или коллективную собственность трудящихся масс, частную собственность граждан, права личности, демократические и другие права граждан, а также наносящие вред обществу деяния, за которые в законе предусмотрено уголовное наказание, являются преступлениями. Однако малозначительное неопасное деяние не признается преступлением» (ст. 13). Кодекс (в ред. 1997 h) отказался от применения уголовного закона по аналогии, сформулировав в ст. 3 положение о том, что «если закон четко определяет деяние как преступление, то в соответствии с законом оно квалифицируется как преступление и подлежит наказанию», и, напротив, «если в законе отсутствует четкое определение деяния как преступного, то оно не квалифицируется как преступление и не подлежит наказанию».
В УК КИР дается исчерпывающий перечень наказаний. В их систему входят пять основных видов: надзор, арест, лишение свободы на определенный срок, пожизненное лишение свободы, смертная казнь — и три дополнительных: штраф, лишение политических прав и конфискация имущества.
Надзор заключается в некотором ограничении свободы осужденного лица. Срок надзора — от трех месяцев до двух лет. Надзор может сочетаться с дополнительным наказанием в виде лишения политических прав. f ,
Смертная казнь может применяться к лицам, совершившим особо тяжкие преступления. Она не применяется к лицам, не достигшим к моменту совершения преступления 18-летнего возраста, и к женщинам, находящимся во время судебного разбирательства в состоянии беременности. Правда, в УК сделана оговорка, что лица в возрасте от 16 до 18 лет за особо тяжкие преступления могут быть приговорены к смертной казни с отсрочкой исполнения приговора на два -года.
Лишение политических прав предполагает^ лишение следующих прав: права избирать и быть избранны^; конституционных прав и свобод (свободы слова, переписки, собрания, союзов, уличных шествий и демонстраций); права занимать руководящие должности в государственных компаниях, на предприятиях, в непроизводственных единицах и народных организациях.
Особенностью УК КНР является включение в него норм об уголовной ответственности юридических лиц. Так, в ст. 30 указывается, что за нанесшее ущерб обществу деяние, совершенное компанией, предприятием, непроизводственной единицей, органом, организацией и рассматриваемое положениями закона как корпоративное преступление, должна наступать уголовная ответственность. В соответствии со ст. 31 организация, совершившая корпоративное преступление, наказывает
ся штрафом; кроме того, лицо, непосредственно ответственное за руководство, и другие ответственные лица подлежат уголовному наказанию; в случаях, предусмотренных отдельными положениями Особенной части настоящего Кодекса и других законов, действуют данные положения1.
§ 5. Основные положения Общей части уголовного права Японии
Рассмотренная выше классификация систем уголовного права, как и любая классификация, в известной мере условна, и в нее не вписывается уголовно© право ряда стран. Это можно сказать и об уголовном праве одной из самых развитых стран мира — Японии, в связи с чем характеристика ее уголовного права дается отдельно.
В Японии действует УК 1907 г. с внесенными в него впоследствии изменениями. Кодекс предусматривал крайне широкое усмотрение суда как в определении размера наказания осужденному, так и в установлении состава соответствующего преступления (последнее объясняется неопределенной и расплывчатой формулировкой ряда составов). Впоследствии в него были внесены существенные изменения, и сейчас он действует в редакции 1995 г. Так, по Закону от 26 октября 1947 г., например, смягчены условия доя отсрочкй исполнения наказания и введено правило о погашении прежней судимости. Источниками уголовного права наряду с УК являются Закон о малозначительных преступления 1948 г., Закон о несовершеннолетних 1948 г. и некоторые другие уголовно-правовые акты.
Система наказаний, предусмотренная УК Японии, включает в себя основные и дополнительные наказания. Основными являются: смертная казнь, лишение свободы с принудительным трудом или без него, штраф, уголовный арест, малый штраф. В качестве дополнительного наказания применяется конфискация.
Смертная казнь предусматривается за наиболее опасные государственные преступления (например, акции, связанные С внутренним восстанием или внешней военной агрессией), за преступления против общественной безопасности (например, действия, вызвавшие железнодорожную катастрофу со смертельным исходом, или отравление водопроводной воды со смертельным исходом), против личности (убийство, разбойное нападение, повлекшее смерть или сопряженное с изнасилованием). Фактически смертная казнь в Японии применяется чрезвычайно редко, и давно обсуждается вопрос о ее отмене.
1 Перевод статей УК КНР дается по указ, работе Х.М. Ахметшина, Н.Х. Ахметшина и А.А. Петухова.
Лишение свободы (как с принудительным трудом, так и без него) может быть назначено бессрочно или на срок от одного месяца до пятнадцати лет. Уголовный арест назначается на срок от одного дня до тридцати дней. Штрафы и малый штраф отличаются друг от друга размером суммы. Следует отметить, что штрафные санкции применяются наиболее часто по сравнению с другими видами наказания.
Широкое применение имеют меры безопасности, дополняющие или заменяющие наказание с целью предотвращения совершения лицом нового преступления и его исправления. Например, для условно осужденных существует так называемый пункт защитного надзора, который контролирует их, помогает им с трудоустройством и жильем (в соответствии с Законом о защитном надзоре за лицами, осужденными с отсрочкой исполнения наказания, и Законом о предупреждении преступности и реабилитации преступников). Для лиц, освобожденных из тюрем, предполагается восьмимесячная реабилитационная защита, предупреждающая рецидив и помогающая в получении жилья (в соответствии с Законом о срочной реабилитационной защите).
Глава 26. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ (ШКОЛЫ) В НАУКЕ УГОЛОВНОГО ПРАВА
Более или менее четко выраженные направления, или школы, сформировались в науке уголовного права в XVIII—XIX вв. Они по-разному рассматривали проблемы преступления и преступности, наказания, принципов уголовного права, оснований уголовной ответственности. В отечественной уголовно-правовой науке эти направления (школы) традиционно сводятся (на уровне курсов и учебников) к трем видам: «классическому», антропологическому и социологическому (внутри которых выделяются определенные модификации этих направлений). Однако более правильной представляется позиция Ф.М. Решетникова, посвятившего данной проблеме несколько специальных работ и выделяющего из «классического» направления просветительно-гуманистическое направление в уголовном праве, предшествующее rio времени классическому1. В соответствии с этим с известной долей условности можно говорить о четырех основных направлениях (школах) в уголовно-правовой науке: просветительно-гуманистическом, классическом, антропологическом и социологическом.
Просветительио-1уманистическое направление. Просветительно-гуманистическое направление в уголовном праве возникло в XVIII в. и отражало уголовно-политические и уголовно-правовые идеи шедшей к власти буржуазии, стремившейся к свержению господства феодалов. Эти идеи были важной составной частью идейной программы Французской революции 1789 г. В рамках рассматриваемого направления можно выделить уголовно-правовые взгляды французских просветителей (в первую очередь Монтескье и Вольтера), итальянского просветителя Чезаре Беккариа, выраженные в его знаменитой книге «О преступлениях и наказаниях», и теорию уголовного права французского революционера Жана Доля Марата.
1 См.: Решетников Ф.М. Уголовное право буржуазных стран. Вып. 1: Просветительно-гуманистическое направление в уголовном праве. М., 1965. С. 3—6; Он же. Просветительно-гуманистическое направление в уголовном праве: Словарь по уголовному праву / Отв. ред. А.В. Наумов. М., 1997. С. 506—511.
Шарль Монтескье (1689—1755) — один из самых видных французских просветителей XVIII в., выдающийся писатель, философ, экономист и юрист (правоведам он более всего известен как автор и разработчик теории разделения властей). Свои уголовно-правовые воззрения он наиболее полно изложил в книгах «Персидские письма» (1721) и «О духе законов» (1748).
Ш. Монтескье выступал за ограничение уголовно наказуемых деяний, особенно в религиозной сфере (современному читателю уместно напомнить, что феодальное уголовное право беспощадно карало, чаще всего сожжением на костре, всякого заподозренного в ереси, магии и колдовстве) и в связи с так называемым оскорблением Величества, т.е, монарха. Он сформулировал важнейший принцип уголовного права о том, что уголовный закон должен карать «одни только внешние действия», решительно отвергая возможность уголовной ответственности за мысли и слова, не сопровождаемые действиями. Монтескье настаивал на том, чтобы каждое преступление было «определено точно» в уголовном законе и Чтобы «судья не отступал от буквы закона». Им выдвинут и обоснован принцип соразмерности (соответствия) наказания совершенному лицом преступлению. Исходя из того, что смертная казнь была одним из распространенных наказаний эпохи феодализма, Монтескье решительно высыпал за ее сокращение, в частности он был против ее применения за религиозные преступления, за «оскорбление Величества» и с некоторыми оговорками за имущественные преступления. В целом он был за общее смягчение наказаний.
'Значительный вклад в развитие просветительно-гуманистического направления в уголовном праве внесла книга итальянского просветителя и гуманиста Чезаре Беккариа (1738—1794) «О преступлениях и наказаниях», вышедшая в свет в 1764 г.
Развивая применительно к уголовному праву и уголовному процессу теорию разделения властей, .Беккариа сформулировал принцип, в соответствии с которым область криминализации деяний, т.е. объявления их преступными, должна быть подвластна только законодателю, а решение вопроса о совершений или несовершении лицом преступления — только судебной власти. Беккариа подчеркивал, что «только закон может устанавливать наказания за преступления», что судья не может не только это делать, но и назначать «наказания, выходящие за пределы закона».
Развивая идеи Монтескье об основах уголовной ответственности, Беккариа считал, что уголовному преследованию должны подвергаться только действия людей, но не их намерения или слова. По его мнению, «единственным и истинным мерилом преступлений является вред, который они приносят нации» или который наступает «для обще
ственного блага». В проблеме наказания для него существовало два основных принципа — равенство наказаний для всех граждан и соответствие между совершенным преступлением и наказанием. Ради соблюдения последнего принципа он предлагал создать «точную и всеобщую лестницу преступлений и наказаний». Лестница преступлений — это не что иное, как их классификация по степени тяжести (по современной терминологии — по степени общественной опасности). В лестнице же наказаний он не оставлял места для излишне жёстоких наказаний. Беккариа сформулировал тезис (принцип), который оказал (и продолжает оказывать в настоящее время) значительное влияние Н£ все дальнейшее развитие уголовного права: «впечатление производит не столько строгость наказания, сколько его неизбежность». Принцип так же актуален для нашего времени, как и более двухсот лет назад, когда он был сформулирован. Резко возражая против средневековой идеи устрашения как самостоятельной цели наказания, Беккариа считал, что цель наказания заключается в воспрепятствовании повторного совершения преступления виновным и удержании от совершения преступления других.
Вольтер (1694—1778) — крупнейший представитель французского Просвещения XVIII в. Его книгами зачитывалась просвещенная Европа. Он не был профессиональным юристом, но в своих работах много внимания уделял вопросам уголовного права и уголовного процесса. Наиболее полно его взгляды по этим проблемам выражены в двух книгах — «Комментарии к книге о преступлениях и наказаниях» (1766) и «Награда за справедливость и гуманизм» (1777).
В области уголовной политики Вольтер связывал совершенство уголовного законодательства с тем, опирается ли оно на развитую систему предупреждения преступлений. Как и его предшественники по просветительно-гуманистическому направлению в уголовном, праве (Монтескье и Беккариа), Вольтер выступал за соразмерность преступления и наказания, тяжести преступления и тяжести наказания. Вслед за Беккариа он выступал против смертной казни.
Жан Поль Марат (1743—1793) — один из выдающихся деятелей Французской революции 1789 г. — также был крупным ученым и публицистом. Кроме многочисленных трудов по физике и медицине, его научно-литературное наследство содержит в себе и работы социально-политического цикла, в частности «План уголовного законодательства».
В этом произведении он привлекает внимание к проблеме техники уголовного закона, его формы и языка. Некоторые его суждения не устарели и в настоящее время. По мнению Марата, чтобы законы были справедливыми и мудрыми, в них не должно быть «ничего непонятно
го, неопределенного, произвольного в представлении о преступлениях и наказаниях, ибо важно, чтобы каждый вполне понимал законы и знал, чему он себя подвергает, нарушая их; уголовный кодекс не должен, следовательно, бояться излишней точности».
Другим требованием, предъявляемым Маратом к уголовным законам, — это их простота. Уголовный закон «не должен бйяться излишней простоты». Пожалуй, впервые в истории им был поставлен и вопрос о пределах ограничения свободы человека уголовными законами. Всякое увлечение законодателя числом уголовно-правовых запретов, запрещение ими поведения, не являющегося вредным для окружающих, способно привести, по его мнению, лишь к отрицанию таких законов. Марат настаивал и на обнародовании законов, чтобы они были известны гражданам. «Пусть уголовный кодекс, — писал он, — будет на руках у всех... Он должен быть настолько дешевым, чтобы наименее состоятельный гражданин был в состоянии приобрести его». В одном из разделов «Плана уголовного законодательства» им была разработана система Особенной части уголовного законодательства, в основу которой был положен объект преступления, давался юридический анализ основных преступных деяний. В принципе этот раздел «Плана уголовного законодательства» явился своеобразным прообразом первой теоретической модели Уголовного кодекса.
Классическое направление (школа). Классическая школа сформировалась в конце XVIII — начале XIX в. после Французской революции 1789 г. Она охватывает различные уголовно-правовые учения, в частности угрловно-правовые концепции немецких философов Канта и Гегеля и взгляды крупнейшего немецкого криминалиста-«классика» Ансельма Фейербаха.
Родоначальник немецкой классической философии Иммануил Кант (1724—1804) оказал серьезное влияние на современную ему уголовно-правовую теорию, в особенности решением проблемы оснований уголовной ответственности и своей концепцией наказания. Первая проблема решалась на базе созданного им учения о нравственности, стержнем которого было учение о «категорическом императиве».
Кант считал, что выдвинутый им «категорический императив» в области права заключается в свободе человека поступать как угодно, если это не ограничивает свободу другого человека (правило, пережившее на столетия его автора и являющееся одним из основополагающих для современного понимания соотношения свободы и прав человека). Исходя из этих философских посылок, основанием уголовной ответственности Кант считал свободную воЛю правонарушителя какразумно-
го существа. Кантовская идея о свободе воли преступника как основании уголовной ответственности явилась философским обоснованием учения классической школы как о причинах преступного поведения, так и о следующих за ним уголовно-правовых последствиях такого поведения — уголовной ответственности и наказании. Фактически же эта концепция являлась отказом от исследования проблемы причин преступности, что следует признать одним из самых слабых мест в учении классической школы уголовного права.
В своей концепции наказания Кант исходил из принципа талиона — возмездия равным за равное («око за око, зуб за зуб»). Он считал, что «категорический императив» требует наказывать убийство смертной казнью, изнасилование — кастрацией, оскорбление — публичным целованием обидчиком руки потерпевшего и т.д. Следует признать, что этими взглядами, особенно по вопросу о смертной казни, Кант сделал значительный шаг назад по сравнению с концепциями просветительно-гуманистического направления (в первую очередь Беккариа).
Среди теоретических учений в уголовном праве, объединяемых понятием классической школы, особое место, как уже отмечалось, занимают уголовно-правовые воззрения немецкого философа Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770—1831), вошедшего в историю как основоположник философского диалектического метода мышления.
Вслед за представителями просветительно-гуманистического направления Гегель исходил из того, что человек может подлежать уголовной ответственности лишь за совершенное им преступление, но не за преступное намерение или преступные мысли. При этом Гегель придерживался тезиса, что сущность человека проявляется не в его желаниях или намерениях, а в его деятельности: «субъект есть ряд его поступков». *
Гегель являлся самым решительным противником объективного вменения, т.е. уголовной ответственности за один лишь результат деяния, независимо от вины лица, его причинившего. Им был сделан прогрессивный для того времени вывод о невменяемости как обстоятельстве, исключающем уголовную ответственность. Гегель выступал за гуманное обращение с душевнобольными, категорически возражал против применения уголовного наказания к лицам, признанным невменяемыми, настаивая на его замене медицинским лечением. В вопросе о крайней необходимости как обстоятельстве, исключающем уголовную ответственность, Гегель отстаивал право умирающего с голода посягнуть на чужую собственность, что противоречило феодальному праву.
Велики заслуги Гегеля и в формулировании и развитии им принципа справедливости наказания, в отрицании кантовского понимания
возмездия как материального равенства между преступлением и наказанием («око за око, зуб за зуб»). Гегель трактовал наказание как последствие уже совершенного преступления, как произведенное самим преступником отрицание права, которое должно быть вновь утверждено судом.
Заслуга Гегеля состояла в том, что он выступал решительным сторонником кодифицированного уголовного законодательства, считая его более развитой формой права, чем собрание норм обычного права или судебных решений по типу английской системы правосудия, т.е. сторонником ограничения законом пределов судейского усмотрения. Он выступал за учреждение суда присяжных.
В наиболее концентрированном виде уголовно-правовые идеи классической школы представлены в теоретическом наследстве Ансельма Фейербаха (1775—1833) — одного из крупнейших европейских криминалистов XIX в., создавшего собственную уголовно-правовую теорию. По справедливому мнению Ф.М. Решетникова, заслуга Фейербаха состоит в том, что именно он сформулировал основной принцип современного уголовного права, не подлежащего «никакому исключению», сумев облечь принципы, выдвинутые Беккариа, в строгие латинские формулы: «nulla poena sine lege» — нет наказания без закона; «nulla poena sine crimen» — нет наказания без преступления; «nullum crimen sine pdena legali» — нет преступления без законного наказания1. f
Известно, что со временем фейербаховские формулы свелись к комбинированному принципу «nullum crimen, nulla poena sine lege» (нет преступления и нет наказания без закона). Именно эта формула послужила основой для создания уголовных кодексов многих стран, и по сей день она является важной гарантией демократии и законности в сфере правосудия по уголовным делам. ф
Вслед за Беккариа и Гегелем Фейербах отстаивал требование об установлении уголовной ответственности лишь за преступное деяние, а не за намерение или мыслив Он выступал за установление в уголовном законодательстве лишь определенных санкций, ограничивающих произвол суда. А. Фейербах создал прочную основу для разработки в рамках классической школы таких важнейших институтов уголовного права, как состав преступления, вина, покушение, соучастие и йекото-рых других. Именно Фейербах указал на необходимость различать объективное (преступное деяние, запрещенное уголовным законом) и
1 См.: Решетников Ф.М. Уголовное право буржуазных стран. Вып. II — «Классическая» школа и антрополого-социологическое направление. М., 1966. С. 38.
субъективное основания уголовной^ ответственности. Он же обратил внимание на необходимость различать злой умысел (dolus) и неосторожность (culpa) как основные формы вины, Им отстаивались объективные критерии в вопросе об ответственности за покушение на преступление (меньшая степень ответственности, чем за оконченное преступление) и за соучастие в преступлении (разная наказуемость действий подстрекателей и пособников в зависимости от их роли в совершении преступления).
В целом классическая школа была выразителем так называемого юридического мировоззрения, выводившего содержание правовых норм не столько из условий жизни общества (политических, экономических, духовных), сколько из воли законодателя. В этом были свои достоинства, свои недостатки и пороки. «Классики» разрабатывали основные уголовно-правовые институты, конструировали и комментировали уголовно-правовые нормы обычно в отрыве от конкретных исторических условий. Отсюда вытекало и формально-юридическое понимание основных вопросов уголовного права. С одной стороны, классическая школа достигла вершин уголовно-правовой науки в исследовании догмы уголовного права, в изучении уголовно-правовой нормы и других категорий уголовного права как юридических понятий. С другой — отрыв проблемы преступления 15 преступности от социально-экономических условий жизни общества, обоснование причин преступности безусловной и ничем не обусловленной свободой вбли преступника привели к тому, что теоретические основы этого направления не смогли дать ответа на резкий рост преступности в развитых государствах конца XIX в. Оно оказалось неспособным дать теоретические объяснения феномену тенденции роста преступности и разработать адекватные уголовно-правовые меры борьбы с ним.
В связи с этим классическая школа подверглась ожесточенным нападкам новых направлений в науке уголовного права — антропологического й социологического. Название «классическое» было дано сторонниками этих направлений, вкладывавших в его значение смысл устарелости теоретических воззрений «классиков», не соответствующих современным потребностям общества.
В теории уголовного права выделяется так называемое неоклассическое направление уголовного права, явившееся модификацией некоторых принципов классической школы. Для него характерны: 1) модификация доктрины свободной воли, на которую, согласно положениям этого направления, могли влиять как патология^ недееспособность, умственная неполноценность и другие обстоятельства, так и
преднамеренность (т.е. определенное отступление от абсолютизации свободной воли); 2) признание смягчающих вину обстоятельств; 3) модификация доктрины ответственности с целью смягчения наказания в случаях душевных заболеваний, возрастных и других особенностей, влияющих на знания и намерения человека в момент совершения преступления; 4) использование в судопроизводстве заключений экспертов о степени ответственности (эти положения нашли отражение в изменениях и дополнениях УК Франции 1810 г.)1. В целом «неоклассическое» направление развивалось в сторону большей индивидуализации наказаний и их постепенного смягчения.
Антропологическое направление (школа). Появление антропологического направления в уголовном праве было связано, как уже отмеча- j
лось, с ростом преступности и неспособностью классической школы ; предложить необходимые меры для борьбы с ней. Основоположником s
этого направления явился итальянский врач-психиатр ЧезареЛомброзо (1835—1909), пытавщийся доказать, что преступность — это явление биологического характера. Ломброзо считал, что преступник — это особый биологический тип, имеющий свои антропологические признаки, что тот или иной человек рождается преступником и не может быть исправлен.
Ломброзо и его последователи на основе многочисленных измерений и описаний признаков выделили якобы присущие преступникам определенные черты — стигматы преступности. Для убийц, например; характерны большие скулы и челюсть, длинные зубы, тонкие губы, орлиный нос и т.д. Ворам присущи бегающие глаза, редкая борода. У совершающих половые преступления — толстые губы, длинные волосы И т.д.
Исходя из теории врожденного и неисправимого преступника, Ломброзо и его последователи предлагали дрименять к правонарушителям смертную казнь, лишение свободы, кастрацию, стерилизацию и т.д. Указанные меры, по мнению антропологов, должны были заменить наказание, назначаемое судом. Антропологи предлагали упразднить суд и заменить его специальными административными органами, призванными определять наличие у того или иного субъекта черт «преступного человека» и решать вопрос о мерах безопасности, которые должны быть применены к нему.
Разумеется, эти выводы были крайне реакционными. И не случайно теория Ломброзо и его последователей (например, Э. Ферри) наряду с другими расистскими теориями широко использовалась в фашист
1 См.: Фокс В. Введение в криминологию / Пер. с англ. М., 1980. С. 49—50.
ской Италии и гитлеровской Германии для обоснования массовых убийств и репрессий по расовым и политическим мотивам.
Антропологическая теория была основана на философских идеях представителей вульгарного материализма, утверждавших, что решающее влияние на поведение личности оказывают естественно-биологические факторы, и отвергавших влияние социальной среды.
Однако последующие научные исследования полностью опровергли воззрения антропологов. Так, в 1918 г. английский юрист Торинг проверил исследования Ломброзо, сравнив большую группу заключенных со студентами Кембриджа, Оксфорда и Абердина, а такжес военнослужащими и учителями колледжей. Оказалось, что никаких физических различий между ними и преступниками не существует. Подобные исследования с теми же результатами были проведены и други-ми учеными.
Тем не м^нее идеи антропологической школы оказались живучими и воскрешаются в обновленных биологических или так йазываемых биолого-психологических теориях причин преступности. Делается, например, попытка объяснить причины преступности с чисто генетических позиций. Наиболее распространенным является доказывание этих положений путем использования «близнецового» и «хромосомного» методов. В исследованиях, связанных с «близнецовым» методом, делается попытка установить общность судеб у близнецов-преступников (на основе степени схожести их генетической структуры). При этом забывается такое очевидное обстоятельство, что обычно оба близнеца воспитывались либо в одинаковой, дибо в сходной социальной среде. И именно это обстоятельство, а не генетические предпосылки к/ совершению преступления является определяющим.
. Биологические истоки преступности, ее «прирожденность» пытаются установить и с помощью хромосомного метода. Исследования ученых-генетиков показали, что у некоторых мужчин обнаружены такие хромосомные аномалии, как наличие «лишней» мужской хромосомы. Однако и этот метод не был научно обоснован и подтвержден. Так, американский национальный институт психического здоровья, в котором имеется центр по изучению преступности, провел обследование 6432 преступников, содержащихся в исправительных учреждениях США, Канады и европейских стран. При этом в соответствии с хромосомной теорией были подобраны специальные группы. Подводя итоги исследований, авторы научного доютада-отчета записали: «Несмотря на распространенное мнение, не было установлено, что люди с хромосомными аномалиями XYY (формула хромосомной аномалии — «лишней» мужской хромосомы. — Авт.) являются более агрессивными, чем
выборочно обследованные преступники с нормальным хромосомным набором»1.
Другое дело, что, например, в настоящее время в отечественной юридической науке никто не отрицает необходимости анализа и учета медико-биологических характеристик преступника, его психических свойств, аномалий и состояний. «Решительное неприятие биологизма как причины преступности не снимает вопроса о необходимости при оценке поведения человека вообще и антиобщественного в частности учитывать физиологические качества и патологию человека,, ибо это помогает уяснить механизм взаимодействия внутренних черт человека с внещней средой»2. И тем не менее с точки зрения понимания преступного поведения человека определяющим является его социальное начало, а его медико-биологические характеристики могут быть важными, но все же подчиненными этому началу.
Социологическое направление (школа). Антропологическая школа с ее учением о «прирожденном» преступнике, несмотря на все претензии объяснить резкий рост преступности и дать свои «рецепты», реши^ тельных мер борьбы с ней в силу явной антинаучности неспособна была долго и серьезно занимать умы ученых и практиков. Состояние преступности требовало новых идей. Поэтому на смену антропологическому направлению в уголовном праве возникло новое — социологическое. Его ведущими теоретиками явились'йемецкий криминалист Лист, бельгийский — Принс, голландский — Ван Гамель. В России большим влиянием пользовался представитель социологического направления И.Я. Фойницкий.
Основой социологического направления явилась так называемая теория факторов преступности. Обычно выделяются трй группы факторов: а) социально-экономические (безработица, нищета, проституция); б) физические или космические (время года, суток, климат, состояние погоды); в) индивидуальные или биологические (пол, возраст, темперамент, психофизические особенности й т.д.)^ Следует отметить, что в советском уголовном праве и криминологии теория факторов преступности традиционно подвергалась острой критике, особенно за ее определенный компромисс с воззрениями антропологической школы. Не отрицая последнего, "справедливости ради следует сказать, что в
1 Курс советской криминрлогии. Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступник/Под ред. В.Н. Кудрявцева, И.И. КарпецаиБ.В. Коробейникова. М., 1985. С. 279.
Криминология / Под ред. И.И. Карпеца, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой и ' А.Б. Сахарова. М., 1976. С. 148.0 соотношении социального и биологического в проблеме преступности см. jaioKe: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность. М., 1982.
принципе социальные (город и деревня, профессия, алкоголизм, безработица, проституция, жилищные условия) и индивидуальные (происхождение и воспитание, образование, возраст, пол, семейное положение, физические и психические свойства личности) факторы преступности, к которым обращались социологи, не только фактически признавались и советскими криминологами1, но и теперь являются одним из стрежневых моментов в их учении о причинах преступности и личности преступника.
Особенно острым нападкам в советской уголовно-правовой и кри^ минологической литературе подвергалось утверждение Ф. Листа (как и других «социологов») о «вечности» преступности.
Долгое время, исходя из ортодоксальной марксистской доктрины, советская криминология связывала существование преступности с существованием капиталистического (буржуазного) государства и общества, а построение коммунизма у себя в стране — с ликвидацией преступности. Достаточно суровые реалии с состоянием преступности в* России в настоящее время, отказ от многих утопических целей совсем в ином свете представляют эти ранее казавшиеся ^крамольными» выводы Ф. Листа и его единомышленников (теперь и в России) о вечности (без кавычек) преступности как социального явления.
Вместе с тем весьма уязвимыми с научной точки зрения были выводы «социологов», предложенные ими в качестве мер борьбы с преступностью. Социологическое направление выдвинуло теорию «опасного состояния личности», в соответствии с которой в обществе есть лк)ди, чёй образ жизни или чьи физические или психические особенности опасны для общества. Эта опасность может быть и не связанной с совершением конкретного преступления. Поэтому в целях защиты общества «социологи» предполагали наряду с наказанием за совершенные преступления применять меры безопасности независимо от того, совершило лицо — носитель «опасного состояния» конкретное преступление или нет.
Теория «опасного состояния» — одно из самых реакционных изобретений уголовно-правовой теории. Замена наказания мерами безопасности на деле означает отрицание основных институтов уголовного права, игнорирование принципа ответственности за вину в совершении предусмотренного уголовным законом общественно опасного деяния. Идеи «социологов» нашли отражение, например, в итальянском Уголовном кодексе 1931 г., принятом во времена фашистского
1 См.: Сахаров А.Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М., 1961.
режима. Прижились они и в советском уголовном законодательстве 20—30-х гг. Например, в УК РСФСР 1922 г., как уже отмечалось, была предусмотрена возможность применения ссылки и высылки в отношении не только лиц, осужденных за совершение конкретного преступления, но и лиц, признанных общественно опасными «по связи с преступной средой в данной местности»; в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. наказание вообще заменялось «мерами социальной защиты»; в УК РСФСР 1934 г. была включена норма, в соответствии с которой несовершеннолетние члены семьи осужденного за измену Родине, совместно с ним проживавшие к моменту совершения преступления, подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири.
Вместе с тем к оценке социологического направления нельзя подходить лишь с критических позиций. Именно эта школа дала юристам-ученым действенный инструмент научного исследования преступника, преступления и преступности — статистические и социологические методы исследования этих явлений, без которых наука уголовного права стала бы безжизненно-догматической, а криминология могла бы и не родиться. Лишь за одно это социологическое направление заслуживает положительной оценки и благодарности.
Значительное распространение начиная с 50-х гг. XX в. получила теория новой социальной защиты, разработка основных положений которой связывается с именем французского юриста Марка Анселя'. Основной тезис этого направления — «ресоциализация», т.е. приспособление преступника к условиям и порядкам в обществе. Сторонники теории новой социальной защиты утверждают, что необходимо сохранение основных институтов уголовного права, в частности, положений «нет преступления без указания о том в законе», «нет ответственности без вины», необходима гуманизация наказаний и т.д. Однако осуществляться она должна с помощью «деюридизации», что предполагает отказ от некоторых демократических принципов уголовного права и процесса. Сюда относится и значительное усиление судейского усмотрения в выборе санкций, и известная переоценка роли Экспертов в вопросах о применении к осужденному тех или иных мер, и ограничение принципа состязательности в уголовном процессе при решении вопроса о конкретной мере наказания, и признание системы неопределенных приговоров, и некоторые другие предложения. Таким образом, теорию новой социальной защиты нельзя оценить однозначно — поло
1 Смл Апсель М. Новая социальная защита (гуманистическое движение в уголовной политике) / Пер. с франц. М., 1970.
жительно или отрицательно. Идея «ресоциализации» может стать сильным инструментом уголовной политики и находит все бблыпую поддержку в деятельности правоохранительных органов многих стран (в том числе и в России). Вместе с тем реализация идеи «деюридиза-ции» может привести к возникновению антидемократических тенденций в борьбе с преступностью, а следовательно, и к нарушению прав человека в этой сфере.
Завершая рассмотрение содержания основных направлений (школ) в науке уголовного права, следует отметить, что в «чистом» виде ни одно из этих направлений в настоящее время не существует. Антропологическое к началу XXI в. не оставило каких-либо следов в уголовном законодательстве. А «классическое» и социологическое направления, несмотря на всю их непримиримость и принципиальные различия, объективно «примирились» именно на законодательном уровне.
Что же конкретно сохранилось и что потерялось при этом от «классической» школы? Сохранилось многое. Во-первых, ее приверженность принципу «nullum crimen sine lege», бесспорно являющемуся ныне показателем движения уголовного права в демократическом направлении (и в этом отношении современным юристам не следует забывать об «авторах» этих воистину великих принципов — итальянце Ч. Беккариа и немце А. Фейербахе). Во-вторых, принцип субъективного вменения, получивший развитие в философии Гегеля. В-третьих, принцип ответственности лишь за совершение деяния, опасного в его внешнем выражении, и ненаказуемости голого умысла (большой вклад в его формулирование и обоснование, как уже было отмечено, внесли французские просветители, например Ш. Монтескье). В-четвертых, от классической школы в современное уголовное законодательство перешло, основное содержание (хотя, естественно, и .модифицированное) важнейших институтов уголовного права: причинной связи, вины и вменяемости, состава преступления, покушения на преступление, соучастия в преступлении.
Отвергнуты временем и современным уголовным законодательством философские основы «классического» направления — учение о свободной (абсолютно свободной) воле преступника, лежащей в основе его преступного поредения, и, следовательно, об обосновании его уголовной ответственности. Конечно, субъективные основания уголовной ответственности, заложенные в современном уголовном зако- t нодательстве, исходят из весьма относительного учета этой свободы, корректируя ее детерминированностью выбора поведения, условиями и обстоятельствами, в которых действует индивид. Отвергнута и вытекающая из этих же философских позиций теория наказания как возмездия лица за совершенное им преступление (Кант).
От социологической школы в современное уголовное право (на законодательном уровне) вошло также многое. Во-первых, то, что в основе современного уголовного законодательства (об уголовной ответственности) лежит не теория свободы воли, а социологическая теория «факторов преступности» (за вычетом некоторых, сближающих ее с антропологическим направлением, например, биологических и климатических факторов). Эта теория учитывается в современном уголовном законодательстве как в подходе к криминализации и декриминализации соответствующих деяний, выражающемся в необходимом учете социальной обусловленности уголовно-правового запрета, так и в основе конструирования уголовно-правовых санкций за нарушение соответствующих запретов и норм об индивидуализации наказания (в основу наказания кладется не свобода преступника, не его произвол; тяжесть наказания ставится в зависимость не только от тяжести причиненного преступлением вреда, но и от личности виновного и обстоятельств, детерминирующих совершение им соответствующего преступления, что, например, достаточно^ четко выражено в ст. 60—68 УК РФ). Во-вторыхгзаконодательные определения целей наказания отвергают возмездие и ставят на первое место цели предупреждения преступлений и исправления преступников.
Отвергнуто временем и другое основное положение социологической школы — ее теория «опасного состояния личности» как основания уголовной ответственности (хотя в свое время она и получила, как уже отмечалось, «прописку» в уголовных законодательствах ряда стран, например, итальянском, немецком и советском). Здесь спор между «классиками» и «социологами» разрешился в пользу первых и, думается, в пользу прогресса и демократии.
Вместе с тем следует признать, что некоторые следы социологического направления (основания назначения и в особенности исполнения наказания) видны в законодательствах многих стран. Это и существование мер безопасности, применяемых, разумеется, не до обвинительного приговора (как предлагали «социологи»), а в соответствии с ним (например, меры административного надзора, применяемые в отношении преступников-рецидивистов после отбытия ими наказания, некоторые принудительные меры воспитательного и медицинского характера, некоторые так называемые дополнительные виды наказания).
В определенной степени соединение тех или иных проверенных временем позиций указанных направлений (школ) можно увидеть в концептуальных идеях рассмотренной выше теории «новой социальной защиты» («деюридизация» — от социологического направления; сохранение принципов «нет преступления без указания о том в законе»
и ответственности за конкретное деяние при наличии вины — от классической школы).
Современное уголовное законодательство не может быть построено на идеях какой-либо одной школы. И если оно (а также современная уголовная политика) претендует на научйость и современность, то почти обречено на то, чтобы синтезировать в себе лучшие идеи классического и социологического направлений в уголовном праве с учетом их современных модификаций.
Учебное издание
УГОЛОВНОЕ ПРАВО РОССИИ
ОБЩАЯ ЧАСТЬ
Учебник
Редактор E.IL Черкашина
Корректор Г.Д. Шаровка Компьютерная верстка Г. С. Брудовской Художественный редактор И.С. Соколов
Подписано в печать 6.06.2005, Гарнитура «Ньютон». Формат 60 х 90 */16. Печать офсетная. Усл. печ. л. 34. Доп. тираж 7000 экз. Заказ № 7469.
Издательская группа «Юристь».
101000, Москва, Лубянский пр., д. 7, стр. 1.
Тел.: (095) 928-4840
Отпечатано с готовых диапозитивов в ОАО «Можайский полиграфкомбинат» 143200, г. Можайск, ул. Мира, 93
9
785797
507772