/
Tags: журнал знание - сила журнал знание-сила
Year: 1947
Text
-
Лина
тамповщик
Токарь
щики и токари, химики и оляры, кузнецы и моторн сты — каждый из них вносит свой вклад в дело с
нового самолета.
Здесь нет профессий важных и неважных. Каждый рабочий выполняет интересную и очень отв
иую работу, от качества которой зависят летные качества самолета и жизнь многих людей.
В творческом содружестве тысяч рабочих создаются все новые и новые самолеты, которыми по
^аттгг—т~_ гордится вся наша страна. —
Клепальщицы
Слесарн-сборщикк
К 1950 году по пятилетнему плану
восстановления и развития на-
родного хозяйства сеть воздушных
линий в нашей стране должна до-
стигнуть 175 тысяч километров. На
многочисленных линиях будет летать
большое количество современных
пассажирских и транспортных само-
летов, созданных нашими конструк-
торами и построенных на наших
авиазаводах.
Современный пассажирский само-
лет — сложная машина. При его
конструировании приходится решать
много технических задач, часто про-
тиворечивых. В самом деле, увели-
чение, например, скорости самолета
в воздухе невольно приводит к уве-
личению посадочной скорости, а это
нежелательно. Удобные комфорта-
бельные кресла для пассажиров утя-
желяют машину и снижают даль-
ность беспосадочного полета. Но для
пассажирского самолета важно и то
и другое. Много подобных сложных
задач возникает перед конструкто-
рами пассажирских самолетов. Но
наши инженеры - проектировщики и
авиастроители с успехом преодоле-
вают эти трудности и создают пре-
красные пассажирские машины.
Самым главным преимуществом
самолета перед другими видами тран-
<•"' :,та является его скорость. В наши
? пассажирские самолеты летают
серостью до 500 километров в
час. Но большая скорость — это еще
V
не все, что требуется от пассажир-
ского самолета. Полет должен быть
безопасен, пассажиры должны легко
переносить воздушные путешествия.
Для того чтобы достигнуть тепе-
решнего уровня развития, граждан-
ской авиации потребовалась большая
и упорная работа ученых, инженеров-
конструкторов и производственников.
Лет двадцать пять назад пасса-
жирский самолет значительно отли-
чался от современного. Прежде всего
скорость его была очень мала. В
то время большинство самолетов,
военных и гражданских, строилось
по схеме биплана с двухярусными
крыльями.
Бипланы имели большое коли-
чество стоек и расчалок, а это по-
вышало сопротивление воздуха и
снижало скорость.
Поэтому постепенно конструкторы
стали создавать монопланы — ма-
шины с одной крыльевой плоскостью.
Вначале появились монопланы под-
косные, имеющие еще крыльевые
подкосы, поддерживающие крылья.
Затем были сконструированы моно-
планы свободнонесущие, у которых
крыло не имеет никаких подкосов и
раскосов, расположенных снаружи.
Стремление конструкторов к даль-
нейшему увеличению скорости по-
лета привело к тому, что все высту-
пающие части самолета (стойки,
подкосы, расчалки) были убраны с
машины. Шасси самолета стали за-
крывать обтекателями. Позднее по-
строили машины, у которых шасси в
полете убиралось в крыло или в
моторные гондолы.
Дерево — материал, из которого
прежде строили самолеты — было
заменено металлом, главным обра-
зом дуралюмином (сплавом алюми-
ния с медью).
После того как с самолета были
убраны все выступающие части, воз-
ник вопрос о дальнейшем уменьше-
нии сопротивления, вызываемого тре-
нием воздуха о поверхности само-
лета. Для того чтобы уменьшить это
трение, необходимо было улучшить
состояние поверхности крыльев, фю-
зеляжа и оперения. Выступающие
над поверхностью головки заклепок
были заменены сначала заклепками
с грибообразными головками, а за-
тем постепенно перешли к потайной
клепке. Первое время отдельные тон-
кие листы обшивки накладывались
друг на друга, они образовывали
резкие уступы — это увеличивало
сопротивление трения. Применение
более толстого материала для об-
шивки позволило подсекать края
листов. Поверхность обшивки полу-
чалась более гладкой.
Улучшая аэродинамические свой-
ства самолета, зависящие от внеш-
них обводов и состояния поверхности
обшивки, конструкторы постепенно
АК-1
Самолет АК-1. Этот четырехместный
моноплан — первый советский пасса-
жирский самолет. Он был построен
в 1924 году почти полностью из
дерева и обшит полотном. Большое
количество выступающих частей со-
здавало значительное сопротивление,
и максимальная скорость самолета
была только 145 километров в час.
Бее же этот самолет совершил ряд
успешных перелетов, в том числе
перелет Москва—Пекин,
увеличивали мощность, надежность
и экономичность авиационных мото-
ров. Сейчас мощность каждого из
моторов большого пассажирского са-
молета достигает 3000—3500 лоша-
диных сил. А ведь четверть века на
зад мощность одного мотора была
всего 250—300 лошадиных сил.
Чтобы полностью использовать ог-
ромную мощность современных авиа-
ционных моторов, стали применять
не двухлопастные, а трех- и четырех-
лопастные воздушные винты.
Современные авиационные моторы,
потребляя относительно меньше го-
рючего, позволяют летать на боль-
шие расстояния без промежуточных
посадок. Полет на пассажирском
самолете сейчас не зависит от по-
годы в такой степени, как это было
прежде.
При проектировании пассажир-
ского самолета конструкторы должны
хорошо подумать о безопасности
полета.
Современные пассажирские само-
леты имеют очень большую посадоч-
ную скорость. Это требует,, чтобы
поверхность аэродромов была глад-
кой, ровной. Кроме того, самолеты с
большими посадочными скоростями
могут садиться только на площадки
большого размера.
Для уменьшения посадочных ско-
ростей конструкторы - самолетчнки
применяют различные приспособле-
ния: закрылки, щитки и т. д. Эти
приспособления выполняют роль воз-
душных тормозов.
Кроме того, для уменьшения дли-
ны пробега при посадке на всех со
временных пассажирских самолетах
колеса шасси снабжены механиче-
скими тормозами, которые управля-
ются при помощи сжатого воздуха
или гидравлической смеси.
Для безопасности взлета и посадки
конструкторы перешли к так назы-
ваемому «трехколесному шасси». Это
шасси имеет дополнительное носовое
колесо. Такое шасси сейчас устанав-
ливаются почти на всех новых пасса-
жирских самолетах. Переднее колесо
предохраняет машину от возмож-
ности перевернуться вверх колесами
(«скапотировать») на недостаточно
ровном аэродроме.
Рули, служащие для управления
самолетом, на больших пассажир-
ских самолетах имеют большую пло-
щадь, и при высоких скоростях по-
лета на рули действуют значительные
силы. Поэтому управление такими
самолетами требовало бы от летчи-
ков значительных усилий, если бы
не применялись различные устрой-
ства, уменьшающие нагрузку на ры-
чаги и штурвалы управления.
Многие современные большие, а
подчас и средние пассажирские са-
молеты снабжаются автопилотами —
Самолет АНТ-2 — свободнонесущий
трехместный моноплан, первый со-
ветский цельнометаллический само-
лет. Он был построен в 1924 году.
Количество выступающих частей у
самолета АНТ-2 было значительно
уменьшено. При моторе мощностью
100 лошадиных сил самолет имел
скорость 170 километров в час. Опыт,
полученный при проектировании, по-
стройке и эксплоатации самолета
АНТ-2, был использован для даль-
нейшего развития советского метал-
лического самолетостроения.
сложными аппаратами, при помощи
которых самолет сам без участия
летчика сохраняет заданный курс и
режим полета. Это облегчает работу
пилота и делает полет еще более
безопасным.
Когда после первой мировой войны
появились пассажирские самолеты,
их комфортабельность заставляла
желать лучшего. Пассажиры сидели
в плетеных креслах с вертикальными
спинками. Проходы между креслами
были узки, отсутствовала звуковая и
тепловая изоляция кабины. Все это
делало полет на таких самолетах
очень утомительным и неприятным.
Пассажиры должны были затыкать
уши ватой и кутаться в теплую
одежду.
С тех пор многое изменилось. Сей-
час кабины пассажирских самолетов
изолированы и от звука и от холода.
Воздух, прежде чем поступать в ка-
бину, нагревается или охлаждается
до нужной температуры.
Наибольших скоростей пассажир-
ские самолеты легче всего достигают
на значительных высотах, потому что
современные авиамоторы — высот-
ные, то есть имеют максимальную
мощность на большой высоте над
землей. Да и сопротивление воздуха
на большой высоте меньше. Однако
на больших высотах человек испы-
тывает приступы «горной болезни»
из-за уменьшения количества кисло-
рода и понижения давления. Для
борьбы с «горной болезнью» прежде
применяли кислородные маски, а на
больших высотах — скафандры, на-
поминающие водолазные костюмы.
Ясно, что пассажирам сидеть в мас-
ках или скафандрах не очень удобно.
Поэтому конструкторы самолетов
стали применять для самолетов ма-
гистральных воздушных линий гер-
метизированные кабины, которые
полностью изолированы от окружаю-
щего воздуха. В кабинах поддержи-
вается давление, при котором чело-
век чувствует себя вполне нормально.
Кроме того, пассажирам подается
нужное количество кислорода.
Конструкторы позаботились даже
о креслах. Кресла теперь делаются
со спинками, угол наклона которых
может изменяться по желанию пас-
сажира. Они имеют удобные подло-
котники и подголовники. Эти кресла
большей частью мягкие, с подуш-
ками из губчатой резины. На многих
самолетах кресла могут быть быстро
превращены в спальные места.
На больших самолетах магистраль^
него типа имеются электрические
кухни, буфеты, гардероб, туалетная
комната.
Самолет АНТ-9 — первый советский
многомоторный пассажирский само-
лет. Был построен в 1928 году. В
машине размещалось девять пасса-
жиров и экипаж из двух-трех чело-
век. Конструкция самолета цельно-
металлическая. Вначале на самолете
устанавливалось три иностранных мо-
тора мощностью по 230—300 лоша-
диных сил, самолет имел максималь-
ную скорость до 190 километров в
час. В 1932 году самолет был пере-
делан под два советских мотора
мощностью по 500 лошадиных сил.
Максимальная скорость машины уве-
личилась до 240 километров в час.
В 1929 году самолет АНТ-9 совер-
шил круговой полет по Европе, про-
летев в общей сложности расстояние
9000 километров. Самолет АНТ-9 ле-
тал на гражданских воздушных ли-
ниях СССР.
2
»
На пассажирском самолете много
сложного оборудования. На прибор-
ной доске в кабине летчиков нахо-
дятся аэронавигационные и пило-
тажные приборы, приборы, контро-
лирующие работу моторов. Для связи
с землей и другими самолетами есть
приемно-передающая радиостанция.
В дополнение к обычному компасу
установлен радиокомпас, при помощи
которого летчик ведет свой самолет
на радиостанцию аэропорта назна-
чения. В гражданской авиации на-
ходит все более широкое применение
радиолокация («Радар»), позволяю-
щая вести самолет в тумане или
ночью.
Пассажирским самолетам угро-
жает серьезный враг — опасность
обледенения. При некоторых усло-
виях полета винты, поверхности кры-
ла и оперения, особенно их передние
края, покрываются слоем льда, ко-
ПС-89
Самолет ПС-89. Этот двухмоторный
пассажирский самолет на 12 пасса-
жиров был построен в 1935 году. Для
уменьшения лобового сопротивления
его шасси закрыто обтекателями, С
двумя отечественными моторами мощ-
ностью по 500 лошадиных сил само-
лет развивал скорость 300 километров
в час. В отличие от самолетов АНТ-2
и АНТ-9, с волнистой (гофрирован-
ной) обшивкой, самолет ПС-89 имел
гладкую металлическую обшивку,
создающую меньшее сопротивление.
торый утяжеляет самолет, снижает
высоту полета и может привести к
катастрофе. С образованием льда
конструкторы научились успешно бо-
роться. Для этого применяются так
называемые антиобледенители. На
передние кромки крыла и оперения
крепятся резиновые камеры, в ко-
торые при образовании льда нагне-
тается воздух. Камеры надуваются,
ледяная корка лопается и сдувается
потоком воздуха. Сконструированы
также тепловые антиобледенители,
ПС-84
Самолет ПС-84. Этот двухмоторный
почтово - пассажирский самолет был
построен в 1938 году. Самолет имеет
хорошо обтекаемые формы. Шасси
убирается в полете в моторные гон-
долы. В комфортабельной кабине
размещено 21 место для пассажиров.
обогревающие опасные места само-
лета нагретым воздухом.
Одним из новейших пассажирских
самолетов является двухмоторный
советский самолет «Ильюшин-12»,
построенный в 1946 году. Конструк-
ИЛ-12
Ильюшин-12. Новый пассажирский
самолет, построенный в 1946 году и
снабженный двумя моторами боль-
шой мощности. На самолете 27 мест
для пассажиров. Экипаж состоит из
пяти человек.
тор его, Ильюшин, награжден Ста-
линской премией.
Интересно, что проектирование этого
самолета было начато в 1943 году,
когда еще шли сражения с немец-
кими захватчиками на советской тер-
ритории. Самолет снабжен новейшим
оборудованием для полетов в любых
метеорологических условиях, для ноч-
ных полетов и для «слепой» посадки
(то есть посадки не видя аэродрома).
В фюзеляже самолета находится
двадцать семь мягких удобных кре-
сел. Скорость этой машины значи-
тельно больше, чем у других пасса-
жирских самолетов. Шум мотора не
беспокоит пассажиров, потому что
в стенках фюзеляжа проложены зву-
коизоляционные прокладки.
Пределы роста скоростей и других
летных качеств пассажирских само-
летов еще не достигнуты. Появле-
нием реактивных и турбовинтовых
двигателей открываются новые воз-
можности перед конструкторами и
строителями пассажирских самоле-
тов.
7
О последнее время даже невоору-
женным глазом можно заметить
на Солнце появление двух групп
больших темных пятен.
Солнечные пятна — это гигант-
ские вихри раскаленных газов, под-
нимающихся из недр Солнца. Раз-
меры и формы солнечных пятен очень
разнообразны, временами их попе-
речник достигает колоссальных раз-
меров — до 100 000 километров, и
у ’ .
тогда они становятся заметными для
невооруженного глаза, если смотреть
на Солнце через закопченное стекло.
Продолжительность существования
пятен колеблется от нескольких ча-
сов до нескольких месяцев.
Количество и величина пятен
постоянно изменяются. Наблю-
дения показали, что число пятен
на Солнце изменяется периодически.
Обычно в течение приблизительно
3
пяти с половиной лет количество их
постепенно возрастает, затем в про-
должение следующих пяти с поло-
виной лет число пятен уменьшается.
Через каждые 11 лет наступает так
называемый максимум солнечных
пятен.
В последний раз наибольщее по-
явление солнечных пятен было отме-
чено в 1937 году. В текущем году
пятна появляются снова — Солнце
вступает в фазу своей усиленной
деятельности.
Появление пятен на Солнце ска-
зывается на многих электрических
явлениях на Земле. При увеличении
числа пятен чаще происходят поляр-
ные сияния, магнитные бури, грозы
и нарушения радиосвязи.
Отчего же все это происходит?
Во время своей бурной деятель-
ности Солнце излучает в простран-
ство мощные потоки электронов —
мельчайших порций отрицательного
электричества. Достигнув Земли, по-
токи электронов вызывают свечение
разреженных слоев атмосферы на
высоте 200—500 километров над
уровнем моря. Это и есть полярные
сияния.
Потоки электронов, создавая во-
круг себя магнитные поля, застав-
ляют магнитные стрелки компасов
внезапно отклоняться от своего нор-
мального положения, то есть вызы-
вают магнитные бури.
На высоте 80—150 километров от
земной поверхности находятся элек-
трически заряженные слои воздуха,
играющие большую роль в радио-
связи. В спокойном состоянии эти
слои, наподобие зеркальной поверх-
ности, отражают обратно к Земле
падающие на них радиоволны. Осо-
бенно это относится к коротким
волнам, которые благодаря ионизи-
рованному слою, не уходят в миро-
вое пространство, а многократно
отразившись, огибают земной шар,
распространяясь поэтому на боль-
шие расстояния. При увеличении по-
тока электронов, излучаемых Солн-
цем, нормальное состояние ионизи-
рованных слоев нарушается, а это и
приводит к перебоям в радиопере-
дачах на коротких волнах. В таких
случаях, для сохранения радиосвязи,
временно переходят на другие длины
волн.
Во время максимума солнечных
пятен увеличивается число гроз из-
за нарушения электрического состо-
яния земной атмосферы.
Л. ВИКТОРОВ
рЩЕ древнегреческие философы,
жившие за несколько сот лет до
нашей эры, знали, что Земля — шар,
свободно парящий в пространстве. Но
о величине земного шара долгое
время никаких более или менее точ-
ных сведений не имели.
Первым, кто решил узнать точные
размеры Земли, был Эратосфен, ро-
дившийся 2223 года назад и живший
в Александрии. Это был выдающийся
человек своего времени. Он зани-
мался астрономией, географией, ма-
тематикой, историей, филологией и в
то же время писал комедии. Долгое
время он заведовал знаменитой Алек-
сандрийской библиотекой. Конец его
жизни был весьма трагичен: в глу-
бокой старости он был отстранен от
должности, ослеп, принужден был пи-
таться подаянием и в конце концов
покончил жизнь самоубийством, умо-
рив себя голодом.
На способ, которым можно изме-
рить окружность Земли, Эратосфена
натолкнули рассказы путешественни-
ков о том, что Солнце в г. Сиене
(нынешний Ассуан) в полдень во
время летнего солнцестояния отра-
жается на дне глубоких колодцев, то
есть стоит прямо над головой — в
зените. Эратосфен предположил, что
благодаря огромному расстоянию
Солнца от Земли можно считать, что
его лучи падают на Землю парал-
лельным пучком. Но если Земля —
шар, то в тот же самый момент, ког-
да Солнце в Сиене стоит прямо над
головой и луч от него падает верти-
кально, в других местах луч будет
падать под некоторым углом. Опре-
делив этот угол, и зная расстояние
между Сиеной и данным пунктом,
можно вычислить длину окружности
Земли.
Александрия находится на расстоя-
нии 5 тысяч стадий к северу от Сие-
ны. Для измерения угла, под которым
падают лучи Солнца, Эратосфен вос-
пользовался гномоном — прибором,
представлявшим из себя вертикаль-
ный стержень, укрепленный на гори-
зонтальной площадке. Высоту Солнца
определяли по тени от стержня.
Искомый угол получился у Эратос-
фена равным одной пятидесятой
части круга. Умножив 5000 стадий
на 50, Эратосфен получил длину ок-
ружности Земли, равную 250 000
стадий.
Чтобы представить себе степень
точности этого измерения, надо ска-
зать несколько слов о стадии. Эта
оригинальная мера длины была при-
думана астрономами Вавилона. Они
заметили, что Солнце — главное
светило на небе — проходит путь,
равный своему диаметру, за 2 мину-
ты. Этот путь у вавилонян стал свое-
образной мерой небесных расстоя-
ний. По аналогии, земной мерой дли-
ны было принято расстояние, прохо-
димое человеком — главным суще-
ством на Земле — также за 2 ми-
нуты. Вот это-то расстояние и было
названо «стадием».
Как видно, длина в то время из-
мерялась временем, и поэтому вели-
чина стадия колебалась в значитель-
ных пределах в зависимости от мест-
ности и эпохи. В Вавилоне и Египте
стадий был около 190 метров, а в
Александрии во времена Эратосфена
он равнялся примерно 157,7 метра.
Таким образом, окружность земного
шара, по Эратосфену, в наших ме-
рах имеет длину 157,7X250 000=
=39 425 километров.
Если вспомнить, что согласно меж-
дународному соглашению 1924 года
длина меридиана установлена в
40 009,15 километра, то окажется, что
результат, полученный Эратосфеном,
весьма близок к истине. Впослед-
ствии Эратосфен, а может быть, и
кто-нибудь из его учеников, стал при-
нимать длину окружности Земли рав-
ной 252 тысячам стадий, чтобы
округлить длину 1 градуса земной
окружности ровно до 700 стадий, бла-
годаря чему ошибка еще уменьши-
лась.
Можно только удивляться искус-
ству древних ученых, ухитрявшихся
с помощью самых примитивных
средств получать изумительные по
своей точности результаты.
4
ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ особенностью
стекла в размягченном состоянии
является его способность вытяги-
ваться. Благодаря этому свойству из
расплавленной стекломассы можно
изготавливать листовое стекло, труб-
ки, палочки и даже стеклянное во-
локно — тончайшие нити диаметром
до 2 микрон, т. е. примерно в сорок
раз тоньше волоса.
Стекло, вытянутое в нити, приобре-
тает новое удивительное свойство:
стеклянные нити эластичны, их можно
сгибать и скручивать. Из стеклян-
ного волокна можно даже получить
пряжу и затем из такого необыч-
ного материала изготовить материю
на современном ткацком станке.
Стеклянная материя обладает но-
выми для материи свойствами, —
она не горит, плохо впитывает влагу,
не поддается воздействию многих
химических веществ, портящих обыч-
ную ткань. Стеклянная вата исклю-
чительно хорошо сохраняет тепло.
Стеклянное волокно научились де-
лать давно, несколько десятков лет
назад. В Советском Союзе впервые
стеклянное волокно начали изготав-
ливать еще в 1929 году на стеколь-
ном заводе «Дружная Горка». Но
широкое применение необычных ни-
тей и изделий из них началось только
после разработки дешевых способов
получения нитевидного стекла.
Стеклянные ткани сейчас исполь-
зуются в химической промышленности
в качестве фильтров для кислот и
щелочей. Этот материал зарекомен-
довал себя в авиапромышленности
и в электропромышленности в ка-
честве теплостойкой и механически
прочной электроизоляции. Особенно
ценно применение стеклоткани для
изоляции электромоторов. Такая изо-
ляция допускает перегрев моторов
до 500°.
Ткань из стекла с успехом приме-
няется для изготовления огнестойких
театральных занавесов, спецодежды
рабочих на химических заводах, ко-
стюмов для пожарников, пожарных
рукавов.
Сейчас из стеклянной материи
стали изготавливать салфетки, аба-
журы, платки, галстухи самых раз-
личных расцветок.
На стеклозаводах вырабатывают
волокно двух видов: штапельное для
воды с короткими нитями длиной не
более 200—300 миллиметров и не-
прерывное — с нитями любой длины.
Штапельное волокно изготавлива-
ется так. Сначала из стекломассы,
готовятся стеклянные шарики до
2 сантиметров в диаметре. Эти ша-
рики автоматически загружаются в
электропечь. В дне печи имеется
большое число отверстий, через ко-
торые вытекают тонкие струйки
стекломассы. Они с громадной ско-
ростью подхватываются паром. Нити
«стеклянной ваты» получаются спу-
танными и неодинаковой толщины.
Для производства непрерывного
волокна стеклянные шарики посту-
пают в платино-радиевую электро-
печь, с температурой 1400—1450°.
Под влиянием собственного веса
стекломасса вытекает из узких от-
верстий, устроенных в дне электро-
печи. Нити вытягиваются с гро-
мадными скоростями, достигающими
2000 метров в минуту. Эти нити диа-
метром в 5—7 микрон настолько
тонкие, что их не видно без особого
освещения. Они скручиваются в одну
прядь, которая наматывается на ка-
тушку.
Из одного стеклянного шарика
весом в 10 граммов можно изгото-
вить нить длиною около 160 кило-
метров. Из 250 таких шариков можно
вытянуть нить, которая опояшет весь
Земной шар. Толщина стеклянной
нити зависит от скорости ее вытяги-
вания. Чем больше скорость вытя-
гивания, тем тоньше будет нить.
Интересно, что листовое стекло вы-
тягивается на особых машинах Фурко
со скоростями 100—120 метров в час,
тонкие стеклянные трубки — со ско-
ростью 1800 метров в час, а стекло-
волокно— со скоростью 120 000 мет-
ров в час.
В. ИГИШЕВ
Рис. И БРЮЛИНА, Е. ХЕНИТПС
МАСТЕРА ИДУТ В ЛАВУ
(Продолжение, начало см. в журнале «Знание — сила» № 7)
Л^АЕНКО думал, что Донбасс по первым впечатле-
ниям примет его хорошо, как своего, вернет все, с
чем свыкся за тринадцать лет шахтерской жизни. Опять
по утрам изо дня в день будет опускаться под землю,
чтобы там в настороженной тишине проходок испыты-
вать чувство пристроенности, сознавать себя исполняю-
щим полезную людям обязанность, В шахте он встретит
новых друзей, людей своего склада, готовых на любой
подвиг в борьбе с природой, всегда суровой, а иногда
и огрызающейся. Да и здесь, наверху, каждый раз по-
новому будет ждать его обжитый наземный мир. Как
истый шахтер, он с сожалением думал о людях, пред-
ставляющих шахтерский труд только с одной, с теневой
его стороны. Они, не побывавшие в недрах, не знали,
сколько радостей испытывает шахтер, шагая по руднику
после смены. Будто в хорошо знакомой книге он вычи-
тывает то, чего не замечают другие, видит всякое даже
мельчайшее изменение в природе, будь то свежий лепе-
сток травы или проползшая у ног, только что народив-
шаяся букашка. Ему кажется, что и солнце отдает шах-
теру Тепла больше и даже дождь падает на пропитанную
углем грудь не холодной слезой, а теплой, согревающей
душу росой неба. А его, инженера-горняка, ждут здесь
особые радости, радости организаторского азарта, как
он сам говорил об этом.
В работе он был всегда удачлив; дальних звезд, од-
нако, не хватал, америк не открывал, зато жадно, бук-
вально налету, ловил неисчерпаемый шахтерский опыт.
В любую непогодь, как азартный охотник, готов он был
шагать километры по чужим рудникам, если узнавал,
что почерпнет там для себя нечто новое. А на своей
шахте без него не обходилось ни одно людское скопище.
Лукаво поглядывая прищуренными глазами, весело пере-
брасываясь меткими репликами, он чутко прислушивался
к людям, старательно фиксировал в памяти всякое дель-
ное слово, чтобы потом на досуге проанализировать,
обобщить и по-хозяйски использовать собранное. И на
участке знали, привыкли, что в любую трудную минуту
в голове начальника непременно найдется то новое, что
позволит им с честью выйти из затруднения. За это
любили Ивана Матвеевича и беззаветно ему верили.
Занятый своими думами, Иван Матвеевич незаметно
свернул на другую тропинку и вышел гораздо правее
балки.
В неярком свете наружной лампочки впереди стал
вырисовываться нарядный дом, общежитие молодых ста-
хановцев-забойщиков, одно из последних предвоенных
сооружений. Широкая веранда по бокам охватывалась
колончатыми крыльями, над верандой изящной антре-
солью раскинулся балкон, завершенный резной аркой.
Между высокими шпилями боковых крыльев-башенок
сияла в отблеске лампы медь антенны. В доме слажен-
ным дуэтом звучали аккордеон и скрипка.
— Тянет меня, как заблудившегося таракана, во все
щели, — вслух подумал он и решительно вступил на
крыльцо.
От широкого вестибюля вглубь помещения вел длин-
ный коридор, обставленный стильной мебелью. По обе
стороны темнели в полумраке двери спален, одна из них
была приоткрыта; виднелись четыре кровати Я шифоньер.
Какие-то девушки прихорашивались перед зеркалом.
Саенко не стал смущать их, прошел дальше на звуки
музыки. Концерт шел в гостиной общежития. У откры-
тых настежь дверей толпилось несколько молодых шах-
теров. Иван Матвеевич, пристроившись к ним, вытянул
шею. Исполнялся «Марш шахтеров», пели все участники
концерта под аккомпанемент аккордеона. Голоса были
неахти какие сильные, но пели стройно, шахтеры слу-
шали с большим вниманием.
— Часто навещают? — спросил соседа Саенко.
— Не очень-то, — обиженно отозвался тот.
— Артисты из города?
— Наши комсомольцы, вон эта крайняя, маленькая,
комсорг...
«Маленькая, да удаленькая, какой ансамблик сколо-
тила!» — с удовольствием подумал Иван Матвеевич и
протиснулся дальше.
Конферансье объявил новый номер:
— «Лихорадушку» исполнит на скрипке товарищ Бо-
рисов.
Высокий блондин, подтягивавший только что баском,
взял скрипку. Пальцы аккомпаниатора бойко пробежали
по клавишам аккордеона, и скрипка запела легко и
свободно. Номер опять всем понравился, исполнителя
наградили дружными аплодисментами.
После этого начались пляски — плясали девушки с
большим темпераментом, с выдумкой, то и дело срывали
хлопки зрителей.
Иван Матвеевич взглянул на часы, время близилось к
часу. Ему хотелось побыть до конца, даже самому ввя-
заться в веселый комсомольский хоровод, но теща могла
обеспокоиться долгим отсутствием. И он, воспользовав-
шись перерывом, вышел на улицу.
Тропинка вывела его вплотную к подошве террикон-
ника, а тут, у насыпи, в кромешной осенней тьме нача-
6
лось что-то непонятное. Сначала его занесло в буераки,
в поисках выхода он подался влево и снова наткнулся на
препятствие. В одном месте пришлось даже преодоле-
вать опрокинутые старые вагонетки, использованные в
качестве изгороди. За вагонетками нащупывался сад, нс
такой густой, что пробраться через него, не поплатив-
шись костюмом, было невозможно. Он ушиб коленку и
рассмеялся.
— Занесли же черти!
Мелькнула мысль кликнуть кого-нибудь, но это быЛо
бы совсем нелепо: трезвый человек заблудился в самом
центре поселка? Еще раз попытался прорваться назад
или в сторону, однако всюду, как из под земли, вырастали
проклятые вагонетки, а за ними то буераки, то огромные
валуны. Оставалось одно: пробираться через сад, на-
деясь добраться до хаты, а оттуда выйти на улицу.
Почти ползком, разгибая кусты терна, он полез напря-
мик, ощупывая каждую пядь земли. Лез, лез и несмотря
на все предосторожности обрушился боком в довольно
глубокую яму. Тут уж ему стало не до смеха.
К счастью, яма с противоположной стороны оказалась
довольно отлогой — он легко выбрался на поверхность
и тут сразу нащупал полуразвалившуюся изгородь из
плит песчанника. Теперь оставалось только найти хату.
«Хорошо, что хозяин собаку не держит... а может,
она притаилась, вот-вот бросится», — и он с горечью
другой раз за этот день подумал о новых брюках.
Вдруг, слева, совсем близко тьму прорезала полоска
блеклого света.
Он шагнул прямо на свет и тут же услышал мужской
голос, доносившийся из хаты. Он прислушался.
«Э, да тут пьяные, лучше не связываться», — однако
с места не тронулся; заинтересовала необычная для
пьяных тема разговора. Собственно говорил один, голос
у него был скрипучий, нудный. Из несвязных обрывков
можно было понять, что рассказчик передавал, искажая,
рассказ Льва Толстого «Много ли человеку земли
нужно».
— Не сдается мужик, рвется вперед из последних сил.
Устал! Добежал, упал, ухватился руками за обещанную
землю... и отдал богу душу. Сердце не выдержало...
Да-а... Усмехнулся главный башкирец, говорит своим
людям: «Три аршина ему земли положено, копайте
могилу».
Саенко приник к косяку окна — рассказчик, совер-
шенно лысый, с утиным носом и могучими плечами, мор-
щась подносил стакан ко рту. Его собутыльник, молодой
человек с окаменевшим от хмеля лицом, оставив недо-
питый стакан, тупо смотрел на лысого. Наконец он с
трудом выдавил из горла:
Парфил взвыл от страшной боли.
— А ты к чему этта .., рассказываешь побасенки?
Ответа Иван Матвеевич не расслышал: лысый, говоря,
в то же время запихивал в рот горсть камсы.
— Врешь ты все, Парфил, все врешь, — заговорил
снова молодой, — дрянь из тебя не всю выскребли, кула-
чество осталось! — и вдруг, не выпуская из рук вилки,
наотмашь ударил лысого по скуле.
Тот озверел, схватил парня за горло, а другой рукой
потянулся к черной винной бутылке. Из дальнего угла
хаты с истошным криком выбежала растрепанная жен-
щина. Саенко толкнул плечом дверь, ворвался в хату и
успел схватить лысого за руку:
— Брось-ка, дядя!
Появление незнакомого человека на мгновенье ошело-
мило лысого, но он быстро оправился и с силой вырвал
руку.
— А ты кто такой... ты что за соглядатель? — про-
рычал он угрожающе и потянулся всей тушей к Ивану
Матвеевичу.
Силы были явно неравные, лысый выглядел вдвое шире
и мускулистее Саенко. Однако, Иван Матвеевич не сро-
бел, быстро схватил обеими кистями руку противника,
дернул его на себя, а затем, обернувшись волчком вокруг
туловища лысого, заломил его руку через локоть. Пар-
фил взвыл от страшной боли.
— Силой меня, дядя, не возьмешь, я на досуге фран-
цузской борьбой увлекался...
— Пусти! >— прохрипел тот.
Саенко выпустил руку. Парфил, прижав ее к груди,
как раненую, поспешил переступить порог.
— Иван Матвеевич, какой угодник послал вас? — ки-
нулась к Саенко женщина. Он удивленно посмотрел на
нее.
— Горячиха, мой муж у вас работал ... когда хворал,
с бюллетенем до вас ходила...
— Вот как! — воскликнул Саенко, разглядывая опу-
стившуюся до неузнаваемости женщину.
Со скамьи поднялся протрезвившийся сразу собутыль-
ник лысого.
— Чувствительно благодарен за выручку, — изогнулся
он вопросительным знаком.
— Идите проспитесь, — сказал сухо Саенко. — Мне с
хозяйкой надо поговорить.
— Могу, для знакомства я все могу... Кирилл Бекле-
мишев, пожелаете, в шестом корпусе, у Кузьмича...
только кликните, и я предстану в собственном безобра-
зии. ..
«Кокетничает, как девица», — подумал Иван Матвеевич,
вглядываясь в перекошенное гримасой, но красивое лицо
парня.
— Найду, если потребуетесь, а пока счастливого пути...
Кирилл занес ногу над порогом, но задержался.
— Говорите французская, интересно бы поучиться...
— Хорошо-хорошо, до свиданья...
Сразу же за порогом Кирилл затянул «Варяга».
Саенко опустился на лавку, стал оглядывать жилище.
Пол был зашаркан дочерна, стены местами облупились,
кухонная посуда валялась немытой и кое-где.
«Опустилась тетка», — подумал он с горечью, а вслух
сказал едко:
— В хате чорт ногу сломит, сама на человека не по-
хожа. Пьешь?
— Горе мое такое, Иван Матвеевич, — запричитала
она. — Детишки малы, кормильца нету...
— От того, что пить будешь, они скорее не вырастут.
Не у тебя одной горе... Что с Павлом случилось?
— Сами знаете, какой покойник был, любил правду
сказать, и перед немцами не постеснялся. Что он им
сказал, даже перед смертью не открылся... Так избили,
что до самой смерти кровью харкал...
— Такого мужа имела и до чего дошла!
Она опустила голову.
— Так это и будет, думаешь? Сегодня водочку продала,
завтра краденое принесут, а там и до тюрьмы один
шаг...
— Боюсь, ух как боюсь, Иван Матвеевич, — снова за-
рыдала она. — Лысый силу надо мной взял, подбивает,
всякий народ водит...
7
— Боюсь, ух как боюсь, Иван Матвеевич, — снова зарыдала она.
— Да? — насторожился Саенко.
Горячева, спохватившись, что проговорилась, опять
уткнулась лицом в грязный передник.
— Ты знаешь, как я к Павлу относился, и тебе худого
не сделаю, — сказал он мягче. — Хочешь, чтобы помог
выбраться, — выкладывай все... Чем он тут занимается?
— Воров наводит, молодых
спаивает... — зашептала она,
оглядываясь на окно. — По-
завчера учеников ФЗО обчи-
стили. Ребята в отпуск соби-
рались, матерям накупили, а
он навел...
— Этот красавец из ихней
же компании?
>—Забойщик. Этот только
выпивать заходит.
— При немцах лысый тут
был?
— Тут...
Саенко задумался, потом по-
смотрел на часы.
— Ты вот что, пока никому
ни слова, а завтра вечером
дойди до меня, только не к
теще, где живу, а к свояку
Василию, я там буду... обсу-
дим, как тебе жизнь пере-
строить. На первое время по-
могу, ребят устроим и о под-
ходящей работе похлопочу. Де-
ти у тебя в каком возрасте?
— Вон все они, — припод-
няла она занавеску над дверью
в горницу. — Малому шесть,
старшей девять...
— Маленького приведи, хочу
взглянуть, в батьку ли, — и
положив руку на ее плечо, теп-
ло, задушевно добавил: — Вер-
нем твоим детям хорошую
жизнь...
Видя, что он собирается уходить, Горячева забеспо-
коилась:
— Остались бы лучше, неровен час... я вам чистую
постель сделаю.
— А я ничего не боюсь, — и вдруг улыбнулся, вспом-
нив свои похождения в саду. — Как ты сад-то запустила.
Взялась бы завтра, навела порядок.
— Вы разве садом шли?
— Полз, не шел... но в жизни говорят, все к лучшему...
Спокойной ночи! Теща, небось, волнуется.
Горячева по уходе нежданного гостя долго не могла
притти в себя. Потом, оглянувшись, увидела все запус-
тение, всю убогость жилища, схватила тряпку и стала
наводить чистоту. Но порыва хватило не надолго —
наткнувшись под лавкой на бутылку с водкой, не выдер-
жала, открыла и почти всю вылила в жестяную кружку.
А теща действительно беспокоилась, не зная, чем
объяснить отсутствие Ивана Матвеевича. Она знала, что
старший зять, хорошо изучивший ее беспокойный харак-
тер, не останется ночевать у Лизы и без причины нигде
так долго не задержится. Дважды подогревала ужин,
часто выбегала на крыльцо, но поселок спал, молчали
даже собаки.
Он явился в два часа,
— Ты где пропадал, шатун?
— В рудничную жизнь помаленьку вползаю, столько
встреч!
— Какие ночью встречи! — воскликнула она. — И
перепачкался где-то?
— Осеннюю подготовку садов проверял, запустили без
меня, едва продрался.
— Заблудился? — спросила она, подавая щетку.
— Думал заблудился, а вышло, что по адресу попал.
Она всплеснула руками.
— Чует мое сердце: будет опять хлопот на руднике.
— Так я ж маю думку до своего поселка подаваться.
— И сам не думай и другим головы не морочь, завтра
же становись хозяевать... крыша прохудилась* изгородь
разваливается, сад зарос.
— Хозяевать, як я то разумию, пануваты, а вы зараз
на крышу загоняете, нелогично, тещенько.
— И на трубу полезешь, если рогача не захочешь, —
рассмеялась она. — А потом завтра же изволь телегра-
фировать Насте, чтобы торопилась, а уж про принцесс
я по почте отпишу.
— Не дай того боже, вона пешком прискаче!
— Хорошо сделает... Садись, будем ужинать.
Часы отбили три, а они все еще сидели, не будучи в
состоянии прервать беседу, исполненные радости встречи.
Разошлись перед рассветом, смертельно уставшие от
впечатлений дня. Засыпая, оба думали по-разному, но об
одном и том же: один видел себя у цели, дома, освобож-
денным от беспокойных дорожных устремлений; другой
в полудреме казалось, что дом ее снова становиться пол-
ной чашей, по-бывалому обжитым и уютным.
IV
Не спали в предутренние часы этой ночи только двое
в поселке, если не считать больных и работающих: Горя-
чева за жестяной кружкой и Гордей Андреевич, заведую-
щий шахтой. Обычно он укладывался в постель в один-
надцать, но засыпал далеко за полночь. До передачи
«последних известий» заведующий шахтой любил, лежа,
послушать вечерние песни рудничных дивчат. Небольшой
особнячок заведующего находился в самом центре по-
селка, на возвышенности, и где бы ни распевали дивчата,
отголоски песен непременно долетали сюда. Песни слу-
жили начальнику шахты своеобразным барометром руд-
ничного настроения — если пели звонко и весело, он
удовлетворенно думал:
«Устроены, здоровы, завтра будут работать споро».
Тут его беспокойные мысли обязательно переключались
на вечно животрепещущую для угольщика-хозяйствен-
ника тему о кадрах. Днем в деловой спешке не всегда
8
удавалось продумать, проанализировать и обобщить
свежие наблюдения, вот он и делал это в поздний, песен-
ный час.
«Кадры, кадры, — размышлял он, шевеля ноющими
ногами под мягким одеялом. — Для прежних хозяев это
были просто раоы, гонимые нуждой из деревни. Даст та-
кому копеечный обушок, покажет, как рубать, и готово,
проолема разрешена. Одного завалит, другой за воро-
тами ждет, не хочет околевать с голода. Легко жилось
прежним хозяевам. А мне надо найти где-то свежего че-
ловека, суметь заинтересовать его профессией, обучить
сложной технике, а потом следить, как он там растет,
оберегать, ухаживать. Одного к делу приспособил, тут же
думай о другом, чтобы приток свежих сил не прерывался
ни на один час. А приток организовал, обучение наладил,
— на технику нажимай, чтобы сократить людской фронт
в забое. На первый взгляд противоречие: заботясь о
широком воспроизводстве кадров, я в то же время хлопо-
чу о сокращении их при помощи вездесущей техники.
Добился, сократил, где было пять, стало два, а рабочих
все равно нехватает. Пока технику внедрял, приток на-
лаживал, новый горизонт подоспел, свежие лавы наре-
зали. Начинай опять все сначала. А сверху подгоняют:
угля мало даешь! Как мало? Добыча чуть не вдвое вы-
росла! Мало, говорят: надо, чтобы втрое, народное хозяй-
ство этого требует. Снова шевелись, лови за фалды,
убеждай, разъясняй, учи, трясись за каждую душу... И
в этом состоит вся моя удивительная директорская
жизнь!»
Когда стрелка часов приближалась к половине две-
надцатого, Гордей Андреевич включал радиоприемник,
ловил новости. В радиопередачах и в газетах его особен-
но интересовали две темы: технические новинки в области
вентиляционной техники, что объяснялось значительным
содержанием газа в шахте, и китайские события. Почему
имени» китайские, а не другие, он, пожалуй, не смог бы
сразу объяснить, но интересовался ими страстно, неиз-
менно, целых двадцать лет.
Засыпал только в нервом часу, перед сном непременно
отрывал голову от подушки и несколько минут, не
мигая, смотрел через окно на красную звезду над
копром шахты. Звезда много лет подряд была для него
символом всеобщего и его личного благополучия, жи-
тейской устроенности. К сожалению, она горела только
прежде, до войны, когда шахта из месяца в месяц пе-
ревыполняла план. Теперь она еще восстанавливалась,
шла к довоенной добыче, никакой звезды над копром
не горело. И если он бросал туда последний полусонный
взгляд, то по сохранившейся привычке или с тревоги,
навеянной неприятными радиовестями, приносимыми из
необъятного мира. В полудреме он думал даже, что все
земные неприятности оттого только и происходят, что
у него над копром не зажжена звезда.
Но эта ночь, первая рудничная ночь Саенко, прошла
у Гордея Андреевича на редкость беспокойно. Не ложась,
он рассеянно прослушал радиопередачу и почти до часу
проходил из угла в угол по домашнему кабинету. А в
постели долго ворочался, о чем-то натужно вздыхал,
думал.
Анфиса Денисовна дважды просыпалась, спрашивала:
— Ты что, Гордей, опять нездоров?
Супруг отмалчивался, притихал. В третий раз она, учи-
тывая скрытный характер мужа, насторожилась, сделала
вид, что тоже спит, и Гордей Андреевич попался на
первом же вырвавшемся вслух слове.
— Такой карась у меня в заводях!
Супруга, превозмогая сон и дородность, вскочила, скло-
нилась над его подушкой:
— Ты бредишь, Гордей!
А он действительно, когда приходилось тяжело хво-
рать, бредил в жару либо охотой, либо рыбной ловлей.
— Надо температуру проверить? — и потянулась за
шлепанцами.
Завшахтой по опыту знал, что теперь от нее не отде-
лается.
— Не надо градусника, Анфа, не надо температуры, я
в переносном смысле, карась-то на двух ногах по руднику
бродит...
Она отставила шлепанцы, по вернулась к нему, полная
живейшего интереса.
— Ты помнишь, кто в сороковом году на вседонецком
соревновании у меня первую премию из-под носу взял?
— Какой-то мальчишка.
— Он в поселке, Анфа. Своими глазами сегодня из ка-
бинета видел.
— Что же теперь будеть? — недоумевая, спросила она.
— «Что будет, что будет»! С ним все может быть!..
Что я, после меня он Егора Ефимыча вокруг пальца
обвел!
— Егора Ефимыча самого?! •
Завшахтой оторвался от подушки, сбросил одеяло, под-
жал под себя ноги.
— Да еще как!
— И ты мне ни слова? — на ее лице готова была от-
образиться горечь обиды, но любопытство взяло вверх.
Она крепко обеими руками ухватилась за плечо супруга,
точно бы тот мог сорваться с кровати и исчезнуть, не
рассказав уже утаенной однажды истории.
— На молотках шельмец провел... Егор Ефимыч при-
ехал злой, шахта отставала... вызывает одного, дру-
гого, наконец и его плешивого. Накинулся с шумом:
«Самый молодой начальник участка, а топчешься, как
столетний старик, на одном месте!» Он и глазом не
моргнул. «Помилуйте, Егор Ефимыч, меньше ста семи
еще не давал.» Взглянул тот в сводку — не врет, участок
идет ровно. Встряхнул его за плечи. «Видали ловкача,
больше не хочет. Может, а не хочет!» — Тут Гордей
Андреевич не без успеха, если учесть ограниченную пло-
щадь полутораспальной кровати, изобразил эту мизан-
сцену. — «Рад бы, да молотки подносились.» — «Ловлю
на слове! — загорелся Егор Ефимыч. — Десяток молот-
ков дам, сколько прибавишь?» — «Чтобы без бахваль-
ства? На каждый по проценту к плану дам.» — «Твердо?»
— «Твердо...» Берет записку на молотки — и на склад.
А к Егору Ефимычу в тот момент управляющий трестом
является. «Я тут Саенко на слове поймал, надо ему
десяток молотков отпустить.» — «Прикажу,» — говорит
— Сколько выдали со второй на-гора? Всего?..
9
управляющий, не зная, что Егор Ефимыч уже Дал за-
писку. .. Не успел тот первый десяток получить, приносят
наряд еще на десять, от управляющего... берет он и
эти...
— Мошенник! — звонко вырвалось из груди Анфисы
Денисовны.
— Берет и обе партии скорее под землю... А через
день потребовались молотки на другую шахту, хвати-
лись — нету. «Куда девались?» — «Саенко по двум на-
рядам получил.» — «Ах, он такой-сякой, подать сюда
Тяпкина-Ляпкина.» Ведут на расправу, а он ухмыляется.
«Где молотки?» — «В лаве, товарищ заместитель нар-
кома. На первый десяток, как обусловлено, десять дал,
на второй еще двенадцать вытянул, наркомовские мо-
лотки ребятам очень понравились».
— Ну и что же он, Егор-то Ефимыч, Гордей?
— Сдал, уже тихо спрашивает: «Удержишься, разбой-
ник?» — «Всему, говорит, меня учили, а как назад пя-
титься, не просвещали.» С тех пор, как услышит Егор
Ефимыч его имя, непременно рассмеется и скажет: «Знаю
мошенника, меня старика провел».
Тут Гордей Андреевич резво обернулся и воскликнул:
— А меня на чем обставил? На цикличности, которой
я у самого Шанацкого учился, у самого!
Анфиса Денисовна ждала, повидимому, какого-то дру-
гого конца, растерялась.
— Я уж и не пойму что-то, Гордей, чему ты-то ра-
дуешься?
Супруг укоризненно качнул головой:
— До чего ж ты недальновидна, Анфа, — и лег спиной,
но вскоре же вскочил.
— Он чем тогда взял? Народ подобрал, невыхода без
причин полностью ликвидировал. Полностью, это же
уметь надо!
— Так ведь это было когда-то, — робко вставила она.
— Бог мой, ты безнадежна, Анфа. Шахта у него когда-
то вступит, а у меня четвертый, самый трудный участок
досрочно вводить можно!
— Туда же людей еще нет?
— С головы дело начинают. Хороший начальник — это
на три четверти и люди. А ведь он организатор, собаку
на участке съел. Такому даже и давать-то готовых людей
зазорно.
— Гордей, — наконец поняла она, — ты хочешь за-
манить?
— В тенета, в сети, чтобы и ахнуть не успел! Да за
такого любой завшахтой полцарства отдаст—не пожалеет.
Сегодня начальником участка, завтра заместителем, и
катай потом Гордей Андреевич по минеральным водам,
парь свои ревматизмы...
— Не пойдет, — подумав, сказала она. — Обставил и
вдруг в подчиненные!
— А что его зря по руднику-то носит? По донецкой
шахте стосковался, по себе знаю.
— Хорошо бы на Кавказ тебя спровадить, — с ожив-
шей надеждой прошептала она, застегивая пуговицы на
его сорочке.
Осененный какой-то мыслью, он вдруг вскочил и босыми
ногами затрусил по навощенному полу к телефону, снял
трубку, вызвал дежурного по шахте.
— Егор Иваныч, не упусти утром Василия Чудновского.
Как только сменится, прикажи явиться ко мне на квар-
тиру. Спать буду, пусть разбудит... Да-да... Все у тебя
благополучно? Сколько выдали во второй на-гора?
Всего?.. Добре... Так не упусти.. . Никому ни звука,
военная тайна... — и, нырнув под одеяло, тотчас же
заснул сном праведника.
Не сразу забылась супруга; осторожно ворочаясь, она
думала:
«Хорошо бы, а то так и не отправишь его лечиться...»
Она еще не знала, что на очереди за подготовленным
четвертым участком проходится новый горизонт, что Гор-
дей Андреевич только в мечте да в утешающем ее слове
съездит на курорт, все так же будет страдать в ненастье,
а по ночам в постели ворочаться, философствовать да
мечтать, страстно мечтать о том дне, когда снова над
копром вспыхнет красная звезда, как символ полного
восстановления шахты.
V
DАСИЛИЙ был удивлен приказом Гордея Андреевича.
Будь он начальником участка, а не рядовым горным
мастером, это было бы естественно. Не станет же зав-
шахтой через голову начальника давать ему указания!
Не надумал ли он перебросить его на другую работу?
Нет, ради этого не стал бы вызывать так рано, да еще
с приказом тащить с постели чуть ли не за ноги. Что-то
есть спешное, звонил около трех, — значит, ночь не спал.
Ну, и пусть отсыпается, торопиться не к чему.
И он не спеша отчитался в работе смены, выкурил в
нарядной две папиросы подряд, только после этого на-
правился в шахтную баню. Здесь было еще людно, смена
только заканчивала подъем на-гора. Шахтеры, вяло пере-
смеиваясь — усталость брала свое, — наслаждались ку-
рением. Бестабачные смело, не спрашивая, тянули руки
к чужим кисетам, и отказа не было. Всякий понимал, что
значила эта первая после семичасовой смены затяжка.
Василий пробрался к своему шкафчику, открыл его и
стал раздеваться. Снятую спецовку аккуратно сложил на
пол шкафчика, достал кусок мыла и пошел в душевую.
Здесь было шумно и по-своему весело, хотя не слы-
шалось смеха и не произносились ясные человеческие
слова. Подставляя спины под горячие струи, люди на
разные голоса выражали испытываемое наслаждение: кто
коротко ахал, отфыркивался, кто переливисто гоготал или
стонал, точно бы его терзали. Василий, став под душ, не
замедлил присоединить свой голос:
— Ах-ха-ха! .. Ах, как здорово!
Тело, освобождаясь от черной пыли, блаженствовало,
ежедневное горячее омовение становилось в шахтерском
быту столь же привычной и необходимой потребностью,
как воздух, как пища.
— Боже ж ты милостивый, есть ще життя на свита! —
извиваясь и приседая, вторил ему сосед слева, пожилой
забойщик Гончаренко.
— А як же вы про то думали? — бездумно улыбнулся
через перегородку Василий.
— Аж до души бере! — отозвался сосед и снова за-
охал, заплясал под горячими струями.
Неожиданно густую банную симфонию прорезал метал-
лический голос дежурного:
— Чудновский! Десятник!
— Я! — коротко крикнул Василий.
— Что ж ты чертяка, антимонию разводишь, завшахтой
телефон оборвал!
•—• Иду! — заторопился Василий.
-— Поедом меня съел...
— Через три минуты предстану.
В раздевалке уже стихло, поток новых рабочих от
ствола прекратился, а разопревшие в бане одевались
молча... Каждый думал об ожидающем за порогом дне:
какой он там нынче, хмурый или солнечный? Пройти
домой напрямик пустырями или поразмять кости пере-
улками? Проснувшийся голод звал по прямой, душевная
потребность полюбоваться наземным миром, покупаться в
потоках степного воздуха тянула по переулкам. Да и надо
было еще здесь и до конца перечувствовать томление
тела после бани.
Василий думал о своем:
«Не спал, — значит, злой... А мне что! С ремонтно-
подготовительными работами не отстаю, план выпол-
няю. ..»
Сразу за дверью его. оглушил шум нового мощного
вентилятора, недавно построенного. После могильной
тишины в штреках его гул казался особенно громким,
это навело Василия на новые размышления.
«Много шуму на земле, и всюду он разный — в бане
один, на шахтном дворе другой, в поселок выйдешь, там
опять свой... Слепые, небось, хорошо по шуму ориенти-
руются. ..»
Выйдя за ворота, он по горняцкой привычке устремил
взгляд направо, в степь. Над выжженными перекатами
равнины висела утренняя дымка. Далекой железной До-
роги почти не было видно. И город выступал только
смутными контурами. Но день обещал быть ясным — ни
облачка на небе, ни ветерка на земле. Он перевел взгляд
на тополя, выстроившиеся вдоль тротуара.
10
— Желтеют, — подумал вслух. — Мать-природа ис-
правно крутит свою карусель. .. Пора Лизе ботики поку-
пать, в воскресенье придется шагать на базар. А сегодня
опять встреча со свояком предстоит! Не наврала Лиза,
Саенко, — по всем признакам, человек понимающий...
Поглядим, каков шахтер.
Миновав общежития, он свернул направо и вышел
через убранный огород прямо к особняку Гордея Андре-
евича.
— Сейчас узнаю, зачем понадобился, — и взялся за
ручку двери.
Завшахтой в мягких валенках, с опухшими за ночь
глазами шагал по кабинету. Василий постучался в дверь.
— Прошу, — отозвался хозяин и обернулся навстречу.
— A-а, это ты ... садись.
Василий поздоровался, сел.
— Ну, как смена?
— Ничего, прошла благополучно.
Завшахтой опустился на стул, заерзал.
— А мне что-то не по душе твое всегдашнее благо-
получие ... холодком от него веет.
Василий поднял удивленные глаза.
— План даю? Восстановление лав идет нормально?..
— Спокойно жить любишь, делаешь ровно столько,
чтобы не ругали...
— Да ведь по графику!
— График, по графику! Довоенная производительность
где?..
— Стараемся, Гордей Андреевич, подходим, — а про
себя подумал: «Не затем же он меня призывал, чтобы
придираться».
— Мне новый участок осваивать, а я не дождусь, когда
вы лишний народ высвобождать начнете.
— Лишний?! У меня только по двум лавам трех масте-
ров ндвватает.
— А до войны сколько людей счетом было?
— Сами знаете, лес затирает и квалификация у рабо-
чих не та.
— Ах, квалификация не та! — завшахтой вскочил и
пробежал по кабинету: — А кто квалификацию, не мас-
тера делают?
«Сейчас лекция о мастерстве последует», — подумал
тоскливо Василий.
Но завшахтой не успел разрядиться, на пороге появи-
лась Лиза, его племянница.
— Завтракать идите.
— Ага, идем, — сразу
сорвался он с высокого
тона и подхватил Васи-
лия под руку. — Пере-
кусим на кухне, не хочу
жинку тревожить, всю
ночь со мной мучилась.
В просторной и безуко-
ризненно чистой кухне
их ждал накрытый на
два прибора стол под
свежей скатертью, Щер-
вый солнечный блик
причудливо горел на
гранях одинокой стоп-
ки, налитой водкой.
— Садись, время те-
рять не будем, — зато-
ропил Гордей Андрее-
вич и придвинул стопку
к прибору гостя. — Ре-
комендую салатец, изо-
бретение молодой хо-
зяйки.
— Уж вы скажете, —
смутилась девушка.
— А вот на госте про-
верим ... прошу.
— А вы? — подымая
стопку, спросил Васи-
лий.
— Увы, сердце, — сокрушенно вздохнул завшахтой.
Выпив, Василий налег на закуску. Недоумение в нем
росло.
«Что-то опять затевает дипломат, а что?»
Гордей Андреевич сам почти не ел, молча подсовывал
тарелки, будто только для этого и сел за стол.
— Вчера новую порцию талонов на промтовары полу-
чил, — заговорил наконец он. — Заявляй, в чем нужда.
— Боты жене крайне необходимы, — не растерялся
Василий.
— Хм, боты... впрочем, есть кажется одни. А что
будет, если я дам тебе боты? Сколько человек высвобо-
дишь из лав?
«Ишь ты, куда метит!» — ухмыльнулся про себя Ва-
силий.
— Не из чего, сам едва концы с концами свожу.
— А надо через «не из чего», угольная пятилетка этого
требует... Твоя инициатива нужна, за тобой другие мас-
тера потянутся... Понял?
Василий не сразу ответил.
— Понимаю...
— А коли понял, так и сделаешь, что надо, по-партий-
ному. ..
— Надо продумать, подсчитать.
— Обязательно подсчитай. Ты ведь все можешь, когда
захочешь!
Гость вздохнул.
— К сожалению, не все в руках человеческих...
— Ав большевистских все, Васенька, — пропел зав-
шахтой, подсовывая новую тарелку.
Василий промолчал.
Племянница подала шипящую сковороду с пирожками
и кофе.
— Как семья, по слухам прибавляется? — отхлебывая
кофе, спросил Гордей Андреевич.
Василий приподнял брови.
— Пока не предвидится.
—А будто родственник к тебе приехал?
Смутная догадка мелькнула в голове мастера.
— Как же, Саенко Иван Матвеевич вчера прибыл.
— Саенко, Саенко.’., фамилия знакомая, — хитрил
хозяин. — Это не тот; что на Капитальной начальником
участка до войны работал?
— Он.
— Припоминаю, круглолицый такой, молодой, а с пле-
шинкой, на слете встречались... Издалека прикатил?
— Насовсем прибыл или только в отпуск? — допрашивал завшахтой.
11
— На Крайнем Севере эти годы работал.
— Насовсем прибыл или только в отпуск? — с делан-
ным равнодушием допрашивал завшахтой.
— Насовсем.
Ложка чуть дрогнула в руке Гордея Андреевича. Ва-
силий прищурил глаз.
— Новостей-то, небось, навез! Ведь там и Китай под
боком?
— Ближе, чем от нас.
— Затащил бы его вечерком сюда, а? Побалакали бы,
познакомились. Может, чем помочь смогу, лошадку на
вокзал, шахту показать, если заинтересуется, шахтеры,
чай, не чужие.
Василий только теперь разгадал причину неожидан-
ного гостеприимства, оказанного дипломатом. Хорошо
зная ненасытную страсть Гордея Андреевича к умелым
горнякам-специалистам, он понял, куда петлял началь-
ник, и решил слегка поиграть на его нервах.
— Работу хочет подыскивать.
— Ну? — поперхнулся завшахтой. — Что так скоро?
— Нагулялся, говорит, в шахту тянет. — И помолчав
добавил: — Звал я к нам.
У Гордея Андреевича вовсе перехватило дыхание,
глаза, как у кота на охоте, стали масляными. А Васи-
лий, будто ничего не понимая, усердно занялся пирож-
ком. Откусил, хлебнул кофе, снова откусил, стал медленно
прожовывать.
— И теща уговаривает остаться здесь...
— Что же он? — еле вздохнул завшахтой.
Но мастер уже трудился над новым пирожком.
— Хорошо прожарены, а соку не потеряли.
Гордей Андреевич готов был вышвырнуть пирожки за
окно вместе со сковородкой.
—Так что ты хотел сказать?
— Пирожки, говорю, хороши...
— Саенко что? «
— A-а, не хочет! — Завшахтой даже побледнел. — На
свою шахту тянет.
— Когда-то она еще вступит, там весь горизонт раз-
ворочен.
— Пока, говорит, на проходку придется, •— продолжал
сочинять Василий.
— Ну, уж это даже безобразие!... Строителя можно
на любом перекрестке найти, а эксплоатационники где
валяются? Это даже преступно, да. Государство столько
средств в нас вкладывает, какое у нас право опытом
швыряться?
Мастер, усмехнувшись уголками
губ, подлил еще масла в огонь.
— Ничего слышать не хочет... Ну,
благодарю, позавтракал наславу, —
и поднялся из-за стола.
Гордей Андреевич, забыв про хо-
зяйскую учтивость, точно прирос к
стулу.
Василий протянул руку.
— Теща, может, еще уломает...
Угрожает дом продать, в другой го-
род уехать, если не останется хозяе-
вать.
— Умно! — встрепенулся завшах-
той. — Ей-богу умно. Какой смысл
по квартирам слоняться, когда такой
дом пропадает? Ты ей непременно
кланяйся.
— Спасибо, — сказал Василий и
пошел к выходу.
— Так ордерок за тобой, как уго-
ворено. .. Обязательно затащи его,
Анфиса Денисовна до свежих людей
большая охотница.
Подняв на свет старе.нький.
ботик, она стала заботливо
его разглядывать.
—- Попробую... Хорошо бы уломать, работник, говорят,
сильный. А что, насядем все и уговорим. Чем наша шахта
хуже?
— Голуба! — припал к его плечу Гордей Андреевич. —
Через полгода другой такой по всему Донбассу не сыщут.
— Добре, — сказал мастер и заторопился домой, чтобы
обрадовать Лизу обещанным ордером.
А завшахтой заковылял мелкими шажками в спальню,
там осторожно присел на край кровати. Анфиса Дени-
совна открыла глаза.
— Ты что, Гордей?
— Ничего, Анфа.
— Ты совсем не спал сегодня?
— Спал...
— Придет этот десятник?
— Уже был.
— И ты не разбудил?
— Ты так хорошо уснула.
— Ну, и что он?
— Саенко совсем вернулся в Донбасс.
— Он будет работать у нас?
— Не хочет, но обещают уломать.
— Кто? Свояк?
— И он и теща.
— У него здесь теща?
— Мария Алексеевна, повариха.
— Браво, Гордей, она сделает, если захочет.
Тут супруг замялся и смущенно сказал:
— Ее хотенье от тебя зависит... талон на боты просит.
Анфиса Денисовна вскочила.
— Этот единственный, что ты вчера получил?
— Почему единственный, будут еще ... фабрики, пи-
шут, начали вырабатывать.
— И ты обещал?.. Ну-ка, посмотри мне в глаза.
— Обещал...
Супруга молча отвернулась. Гордей Андреевич^почесав
затылок, робко сказал:
— Можно на базаре купить, если походить.
— Три года я не могу купить самое необходимое...
единственный ордер на пальто ты принес и то тут же
отдал откатчице, у меня ноги не просыхают...
Гордей Андреевич подсунул руку под ее локоть.
— Вывернемся как-нибудь, завшахтиха, ты у меня жен-
щина сознательная ... и осень, по предсказаниям метео-
рологов, будет нынче сухой...
И Анфиса Денисовна еще раз до-
казала, что она настоящая завшах-
тиха. Помолчав некоторое время,
взяла руку заведующего шахтой и
сунула ее под свою щеку. Гордей
Андреевич наклонился, благодарно
поцеловал женину шею.
— Мир, Анфа.’.. и мне пора уже
в шахту.
— К обеду не опаздывай, — ска-
зала она, пытаясь улыбнуться.
— Приду раньше.
За дверью спальни завшахтой бо-
дро подпрыгнул у высокой вешалки,
схватил фуражку и поспешил вон.
Вскоре здесь же появилась су-
пруга. Подняв на свет старенький
ботик, она стала заботливо его раз-
глядывать, точно бы это был не бо-
тик, а новорожденное дитя.
— Ничего, еще осень как-нибудь
продержится, если подклеить, — об-
легченно вздохнула она и отправи-
лась умываться.
(Продолжение следует.)
12
uxcatue
л-сюа
ПЕРЕД СПУСКОМ В ШАХТУ
Рисунок И БРЮЛИНА
OLutX*.
iHCUUAje
ВЫСОКИЙ ВАКУУМ
Рисунок в. ВИКТОРОВА
Рис. Ф. ЗАВАЛОВА
разреже-
'"'VaVAa
с их по-
корпусах
природе
человеку
И. М. ГУРЕВИЧ,
кандидат технических наук
уг/ИТЕЛИ долин, попадая в горную местность, чувст-
*** вуют себя плохо. Хотя воздух в горах и чище, чем
внизу, дышать им значительно труднее. Это объясняется
тем, что давление воздуха с подъемом вверх падает. На
высоте 6 километров оно в два раза, а на большей вы-
соте в сотни и тысячи раз меньше, чем на поверхности
Земли — на уровне моря.
Еще немного выше, и начинается пустота — холодное,
совершенно черное и лишенное жизни пространство, раз-
деляющее планеты и звезды. И хотя астрономия и фи-
зика установили, что в этих безграничных межзвездных
просторах происходит много, интересных явлений, одно
мы знаем твердо: где нет воздуха, там нет жизни.
Пустота — по-латыни «вакуум» — смерть для всего
живого.
Одним из замечательных достижений науки и техники
явилось овладение убийственным для жизни вакуумом.
Человеческий гений сумел подчинить его себе, раскрыть
с его помощью многие тайны природы, использовать ва-
куум для решения серьезных технических задач.
Гибельный для всего живого, вакуум стал жизненно
необходимым для многих важнейших приборов, без ко-
торых немыслима современная жизнь.
Первым из таких приборов, нашедших массовое рас-
пространение, была* пожалуй, обыкновенная электри-
ческая лампа. Все попытки создать лампочку накали-
вания оказывались неудачными, пока не додумались за-
ключать тонкую нить лампы в стеклянную колбу, а в
колбе создавать вакуум. Без вакуума нить, накалившись,
мгновенно сгорала, потому что кислород, содержащийся
в воздухе, соединялся с углем или металлом нити. Со-
здавая в колбе вакуум — удаляя воздух, — неизме-
римо увеличили срок службы электрической лампы и
сделали ее незаменимой принадлежностью жизни совре-
менного общества.
Потребности электролампового производства привели к
межзвездного пространства?
развитию вакуумной техники. Началось быстрое совер-
шенствование специальных аппаратов, и сейчас
мощью в научных лабораториях и заводских
производят такой высокий вакуум, который в
существует лишь в далеких, недоступных пока
межзвездных пространствах.
Выкачивая из прибора воздух — создавая
ние, — мы как бы «поднимаем» прибор над поверх-
ностью Земли. Высота воздушного слоя, окружающего
Землю, так велика, что на каждый квадратный санти-
метр площади любого тела на уровне моря земная ат-
мосфера давит с силою немного более 1 килограмма.
Это атмосферное давление (для удобства его округляют
ровно до 1 килограмма) и принято в технике за единицу
давления. Уменьшая давление до полуатмосферы, мы
«поднимаем» прибор на 6 километров над уровнем
моря. Добиваясь разрежения в одну тысячную атмосфе-
ры, мы создаем условия, которые существуют на высоте
45—50 километров. Разрежение же в одну миллионную
атмосферы «поднимает» прибор еще выше: область, где
воздух в миллион раз реже, чем на уровне моря, возвы-
шается над землей на 200—250 километров. Пока что
человеку удалось проникнуть так высоко только с по-
мощью радиосигналов.
Однако и это отнюдь не предел современной техники
высокого вакуума, которой удается достигнуть разреже-
ния воздуха, равного одной стомиллиардной доле ат-
мосферы. Такие малые давления уже неудобно измерять
в атмосферах, для них пришлось избрать другие вели-
чины. Самая распространенная из них — 1 миллиметр
ртутного столба — составляет примерно одну тысячную
атмосферы (точнее — одну семисотшестидесятую, по-
тому что, как нашел около 300 лет назад итальянский
ученый Торичелли, атмосферное давление уравновеши-
вается столбиком ртути высотой 760 миллиметров).
Какие же приспособления позволяют «поднимать» в
заоблачные дали электролампы, создавая в них пустоту
13
ОТКАЧИВАЕМАЯ ТРУБКА
Масляный ротационный насос, при помощи которого
можно легко выкачать воздух из закрытой колбы-
трубки и образовать в ней нужный вакуум.
ИЗГНАНИЕ МОЛЕКУЛ
ГАСНОВНОИ аппарат, который широко применяется
^не только в научных лабораториях, но и в массовом
производстве осветительных электроламп, — масляный
ротационный, то есть вращающийся, насос.
Вообразим себе ящик, разделенный перегородкой на
две половины, в одну из которых заперт рой мошек.
Откроем перегородку. Тотчас же мошки устремятся в
пустую половину и спустя очень короткое время раз-
летятся по всему ящику. Пустовавшая прежде половина
ящика как бы «засосала» часть мошек, и в той половине,
где прежде был весь рой, их осталось вдвое меньше, а
рой их стал реже.
Отдельные частицы-молекулы, из которых состоит
воздух, так же как и мошки в рою, никак не связаны
между собой и двигаются взад и вперед совершенно
произвольным образом. Только столкновение друг с
другом или удар о стенку сосуда, в который заключен
воздух, заставляют молекулы воздуха изменить направ-
ление полета.
Именно поэтому, в отличие от жидкостей и твердых
тел, сохраняющих свой объем, газы неудержимо рас-
ширяются, немедленно устремляясь в пустоту, как только
она где-либо появляется. Это свойство не связанных
друг с другом молекул воздуха и других газов и исполь-
зуется в ротационных насосах.
Основная рабочая часть ротационного насоса состоит
из стального цилиндра с лопаточками, вращающегося
внутри другого, полого цилиндра. При повороте внутрен-
него цилиндра, в одной половине насоса образуется
пустое пространство, и туда засасывается воздух из от-
качиваемого сосуда. Еще поворот, и этот воздух, увле-
ченный лопаткой, переходит в другую часть насоса, сое-
диненную с наружной атмосферой.
Так, оборот за оборотом, все новые и новые порции
воздуха перегоняются из откачиваемого сосуда в ка-
меры насоса, а оттуда выталкиваются прочь, в атмосфе-
ру. Все реже становится рой молекул, все менее плотно
заполняется пространство частицами воздуха в откачи-
ваемом сосуде. Вакуум растет. Наибольшее разрежение,
даваемое таким насосом, — одна тысячная миллиметра
ртутного столба (почти одна миллионная атмосферы) —
достигается за две-три минуты. За этот срок откачивае-
мый сосуд успевает «подняться» на высоту 200—250 ки-
лометров над Землей, где только и можно встретиться
с таким разрежением в природе!
ПУТЕШЕСТВИЕ В КРАЙ ВЫСОКОГО ВАКУУМА
ГТ ЕРЕД нами стеклянная трубка со впаянными в нее
' * двумя тонкими проволочками. Трубка присоединена
к ротационному насосу, проволочки — к полюсам источ-
ника высокого напряжения. Начнем путешествие в край
высокого вакуума — запустим насос. Какая красочная
картина предстанет перед нашими глазами!
Тотчас же после пуска насоса в темной до этого
трубке от одной проволочки к другой начинают проска-
кивать слабые искорки. Они указывают путь движения
частиц электричества — электронов — в воздухе. Пока
давление еще велико, электроны с трудом пробивают
себе путь в густом рою молекул воздуха. Они «проры-
ваются» среди них не всюду, но в наиболее благопри-
ятном месте, и за ними тянется «хвост» светящихся
частиц воздуха.
Вакуум растет. Рой молекул воздуха становится реже.
Все больший путь проходят электроны от столкновения
до столкновения, все сильнее разгоняются они электри-
ческим полем. Энергия их увеличивается. Меняется и све-
чение разряда. Искорки утолщаются, превращаются в
ветвистые кусты и вдруг, когда вакуум достигнет 1 мил-
лиметра ртутного столба, расплываются в густую фио-
летовую ленту, заполняющую всю трубку. Сопротивле-
ние воздушного промежутка электрическому току умень-
шилось: электрические заряды свободно проходят по
всему сечению газовой трубки.
Откачка продолжается. Но что это? Непрерывная
лента разбилась, свечение распалось на отдельные слои1,
оно понемногу краснеет, и вот уже трубка заполняется
сплошным красным свечением.
Дальше возникает новое явление: начинают светиться
зеленым светом стенки самой стеклянной трубки. Это
электроны, разогнанные высоким напряжением в пустоте
до больших скоростей, ударяются о стекло и вызывают
его свечение. Теперь уже разрежение меньше одной
десятой миллиметра ртутного столба.
Вакуум непрерывно улучшается, и все сильнее све-
тится стекло. Зато слабее и бледнее становится свечении
газа внутри трубки. Все реже встречаются электроны на
своем пути с молекулами воздуха и меньше становится
вспышек, создающих картину свечения газа. Красного
света уже нет. Видно слабенькое лиловое и потом синее
свечение, но вот и оно пропадает, уступая место яркому
зеленому свету. Тут уже мы на пределе вакуума, созда-
ваемого насосом, — одна миллионная атмосферы.
Вскоре все свечение исчезает — молекул остается так
мало, что ток заряженных частиц газа в трубке обры-
вается: наступает сплошная тьма — так называемый
«черный вакуум».
ОТКАЧНЫЕ АВТОМАТЫ
ЭТА быстрая смена красок, радующая глаз неиску-
шенного зрителя, доставила бы мало радости кон-
тролеру на ламповом заводе, проверяющему по свече-
нию качество откачанных электроламп. Больше всего
его порадовал бы «черный вакуум» или, по крайней
мере, зеленое свечение стекла.
В ламповом производстве существует даже выраже-
ние: «красные лампы». Это значит — бракованные, не-
годные лампы, в которых нет хорошего вакуума. Под-
ключенная в сеть, такая лампа немедленно перегорает.
Даже безотказно работающий масляный ротационный
насос, который дает разрежение до одной тысячной
миллиметра ртутного столба, сам по себе недостаточен
для производства обыкновенных электрических ламп.
В исправной лампе, выпущенной с завода, вакуум
должен быть в сто раз лучше, для того чтобы она про-
горела положенные ей тысячу часов. Это достигается с
помощью операции так называемого аблица, или вы-
жигания.
Некоторые вещества, например красный фосфор, об-
ладают свойством жадно поглощать кислород и другие
газы. Его обычно смешивают с клеящим составом и об-
14
разевавшуюся массу, называемую геттером, наносят на
нить накала лампы.
Во время аблица лампу на короткое время подвергают
перекалу, то есть включают напряжение выше нормаль-
ного. При этом с накаленной нити испаряется геттер,
его пары поглощают, захватывают молекулы воздуха,
оставшиеся в лампе после откачки, и вместе с ними
оседают на стенки. Рой молекул в колбе редеет, и ва-
куум улучшается в сто и даже тысячу раз.
На современных заводах и откачки ламп, и последу-
ющее заполнение газом так называемых газополных
ламп, и цоколевка их, то есть встройка в патрон, и на-
конец, аблиц производятся на машинах-автоматах.
Откачные автоматы большей частью напоминают ка-
русель, где вместо кресел — гнезда, в которые вставля-
ются лампы.
За полторы-две минуты лампа на откачном автомате
совершает один полный оборот. За это время автомат
успевает «поднять ее на 80 километров над землей», то
есть откачать воздух в колбе от атмосферного давления
до одной сотой миллиметра ртутного столба.
При этом лампа не погружается в мертвый холод
стратосферы, напротив, ее почти все время кружения
обогревают в печке при температуре 300—350 градусов
для удаления возможно большего количества водяных
паров. И тут же на самой машине «запирается» пустота
— в колбе отверстие, соединяющее колбу с насосом, за-
паивается.
Каждый такой автомат выпускает 600—800, а быстро-
ходные — более 1000 ламп в час. Сошедшую с авто-
мата лампу снабжают патроном, выжигают геттер на
аблиц-автомате, проверяют на контроле — и лампа го-
това.
Московский ордена Ленина электроламповый завод
еще до войны выпускал больше ста миллионов ламп в
год. Они пользовались заслуженной славой прежде
всего потому, что в их колбах прочно была «заперта»
хорошая пустота — высокий вакуум.
НОВЫЙ СКАЧОК
1~т РОИЗВОДСТВО электрических осветительных ламп
* — самая простая область техники, где применяется
высокий вакуум. Собственно говоря, в наше время ва-
куум электроламп не считается особенно высоким и на-
сосы, применяемые в производстве электроламп, даже
называются насосами «предварительного» вакуума —
форвакуумными.
Это значит, что существуют насосы, которые вслед за
«предварительным» могут создать и «настоящий», дей-
ствительно высокий вакуум.
Потребность в нем не возникала, пока речь шла
только об изготовлении электрических ламп накаливания,
так как здесь на помощь приходит аблиц.
Положение изменилось, когда началось использование
гениального изобретения великого русского ученого
Александра Степановича Попова — радио. Невозможно
представить современную жизнь без радио. Но для того,
чтобы радиосигнал, принятый антенной, превратился в
мощные звуки громкоговорителя, он должен попасть
на сетку усилительной радиолампы и заставить поток
электронов, вырывающихся из катода, пройти через
баллон лампы к нужному электроду и привести в дей-
ствие всю сложную схему радиоприемника.
Но электроны в лампе послушно направятся именно
туда, куда нужно, только
если лампа идеально отка-
чана. Форвакуумные (рота-
ционные) насосы могут соз-
давать вакуум не свыше
одной тысячной миллиметра
ртутного столба. И хотя
плотность воздуха при этом
давлении в миллион раз
меньше атмосферной, все же
в одном кубическом санти-
метре пространства содержится еще чудовищное коли-
чество молекул воздуха — около 10 тысяч миллиардов.
Как трудно, должно быть, пробираться электронам в
таком густом рое частиц!
Надо было основательно расчистить путь электрону,
облегчить его движение в баллоне радиолампы, разре-
дить рой молекул. Другими словами, надо было нау-
читься получать вакуум в тысячу раз выше, чем давал
в то время ротационный насос. Только при давлении не
больше одной миллиардной доли атмосферы может на-
чаться беспрепятственное движение потока электронов в
усилительной радиолампе.
Потребовался новый скачок техники высокого' ва-
куума. Он был совершен, когда американский ученый
Ирвинг Лэнгмюр (недавно приезжавший к нам на Юби-
лейную сессию Академии Наук СССР) изобрел новый
высоковакуумный насос.
РТУТНЫЙ ВЕТЕР
ПЭНГМЮР решил задачу получения высокого ва-
•' * куума простым и остроумным путем.
Вспомним наш ящик с ро^м мошек. Все мошки сосре-
доточены слева от перегородки, разделяющей ящик на
две части. В отличие от первого опыта, не снимем пере-
городку, а сделаем в ней лишь маленькое отверстие.
Тогда мошки начнут постепенно сквозь него проникать
в правую половину ящика, образуя и там небольшой
рой. Направим сюда сильную струю воздуха. Конечно,
мошкам не устоять перед налетевшим вихрем. Они бу-
дут увлекаться вниз, ударяться о стенки, падать на дно.
Вымажем стенки ящика изнутри каким-нибудь клейким
веществом, непрерывно стекающим вниз. Выдутые из
верхней части ящика и запутавшиеся в клейкой массе
мошки будут вынесены наружу, в атмосферу. Но на
место выдутых сверху мошек будут проникать из левой
половины все новые и новые, чтобы претерпеть ту же
участь.
Через некоторое время в левой половине, а следова-
тельно, и во всем ящике, не останется вовсе мошек, за
никак не смогли пройти через узкое
отверстие. Ящик совершенно опу-
стеет.
Нечто подобное происходит и в на-
сосе Лэнгмюра. Перед ученым возник
вопрос: как создать ветер, который
мог бы захватывать молекулы воз-
духа, увлекать их с собой и удалять
прочь из сосуда? Поиски привели к
ртути — жидкому при обычной тем-
пературе металлу.
Лэнгмюр поместил ртуть в колбу,
соединенную длинной изогнутой труб-
кой с широким стеклянным цилин-
дром. При нагревании газовой или
электрической печкой ртуть начинает
кипеть и испаряться, и ее
пары, обогнув изогнутую
трубку, с силой выры-
ваются через узкое от-
верстие в цилиндр.
исключением тех одиночек, которые
Вакуум используется в радиотехнике, телевидении.
На наших рисунках изображены диктор, ведущий перед ачу перед микрофоном, антенна московского телевизионного
центра и катодная трубка — важнейшая деталь телевизора.
15
Диффузионный насос
Лэнгмюра; используемый
в лабораториях для
получения вакуума.
1. Молекулы ртутного
пара.
2. Молекулы воздуха
проникают через боко-
вую трубку.
3. Трубка форвакуумного
насоса.
4. Охлаждающая водя-
ная рубаха.
5. Капли ртути, стекаю-
щие обратно в колбу.
6. Вода для охлаждения.
7. Электрическая печь.
Через боковую трубку из откачиваемого сосуда в ци-
линдр непрерывно проникают молекулы воздуха. Они
увлекаются парортутным ветром и захватываются ато-
мами ртути, которые веером разбрасываются из отвер-
стия на стенки цилиндра, охлаждаемые водой. Коснув-
шись холодной стенки, ртутные пары сгущаются, ма-
ленькие капельки ртути сливаются в большие и целыми
потоками низвергаются вниз, на дно цилиндра, откуда
через сливную трубку ртуть опять возвращается в колбу.
Так непрерывно совершается круговорот одной и той же
массы ртути.
А молекулы воздуха, поглощенные атомами ртути, ос-
вобождаются, когда маленькие капельки ртути слива-
ются в большие, и уходят из цилиндра.
Но уходят они не прямо в атмосферу: в этом отличие
парортутного насоса от ротационного. Дело в том, что
цилиндр нельзя соединить прямо с атмосферой. В этом
случае против ртутного ветра пошла бы в атаку такая
плотная стена молекул воздуха, что она не только не
дала бы ртути увлечь за собой вниз прошедшие через
трубку частицы воздуха, но сама прорвалась бы в отка-
чиваемый сосуд, сбила поток ртутных паров, окислила и
охладила жидкую ртуть.
Насос Лэнгмюра может работать только тогда, когда
к цилиндру подключен форвакуумный механический на-
сос, поддерживающий давление внизу цилиндра не
больше одной десятой миллиметра ртутного столба.
Таким образом, как это всегда бывает в истории науки,
в своем изобретении Лэнгмюр опирался на известный
уже масляный форвакуумный насос.
Эти два насоса — механический и парортутный —
составили вместе непрерывный фронт высокого вакуума
от атмосферы до одной тысячемиллиардной доли атмо-
сферы.
МЕЖЗВЕЗДНАЯ ПУСТОТА В ПРИБОРЕ
I—IАЧАЛО их содружества было началом создания тех-
1 * ники настоящего высокого вакуума, днем рождения
современной промышленности электронных приборов.
Умело используя оба насоса, удалось запереть в элек-
тронных приборах межзвездную пустоту. Тем самым был
расчищен путь электронам, и это открыло человечеству
неведомые пути развития науки и техники.
Все новейшие применения радиотехники — от обычной
радиолампы до радиолокации — неразрывно связаны с
применением высокого вакуума.
Особенно чувствителен к хорошему вакууму фотоэле-
мент, ибо в нем электроны рождаются на поверхности
специального фотокатода под действием тончайших лучей
видимого и невидимого света. Плохой вакуум тотчас же
испортит такую поверхность, не даст возможности осво-
бодиться электронам, выведет из строя фотоэлемент.
Фотоэлементы же, как и радиолампы, составляют в на-
стоящее время важнейшую составную часть любой авто-
матической схемы — от прибора, записывающего на
бумагу световой сигнал, пришедший от далекой звезды,
до автоматической, высокопроизводительной станочной
линии, пускаемой в ход простым нажатием кнопки.
Чудесные рентгеновские лучи, пронизывающие насквозь
тело человека и толщу металла, образуются в электро-
вакуумном приборе — рентгеновской трубке. Здесь элек-
троны, разогнанные в вакууме высоким напряжением и
падающие на металлическую пластинку, заставляют ее
испускать рентгеновские лучи.
Увеличенное в десятки и сотни тысяч раз изображение
поверхности металла или невидимого ультравируса может
быть получено в электронном микроскопе только в вы-
соком вакууме. Последние огромного значения открытия
в области атомной энергии были бы также невозможны
без высокого вакуума, а значит и без электровакуумных
приборов.
Трудно перечислить все области применения высокого
вакуума в современной науке и технике — их великое
множество. Изделия самой передовой по техническому
уровню электровакуумной промышленности проникли во
все области жизни современного общества и с каждым
днем приобретают все большее и большее значение.
Особая роль принадлежит электронным приборам в
нашей стране. Закон о пятилетием плане намечает широ-
кое внедрение автоматических поточных линий, увели-
чение производства приборов автоматического контроля
и управления, радиопередатчиков, радиоламп, электрон-
ных микроскопов, рентгеновской аппаратуры и других
электронных приборов. Все это опирается на мощное
развитие советской вакуумной техники.
В руках советских людей высокий вакуум проклады-
вает дорогу технике будущего — технике коммунизма.
Высоковакуумные приборы, имеющие большое практиче-
ское применение. Слева направо изображены: ионная
рентгеновская трубка, генераторная электронная трубка,
кенотрон, радиолампа, фотоэлемент вторичной эмиссии.
16
ВИКТОР ШКЛОВСКИП
Рис. К. АРЦЕУЛОВЛ
С этого номера журнала мы начинаем печатать историческую повесть советского писателя Виктора Шклов-
ского «Лев Сабакин и туляки». В повести, основанной на подлинных исторических документах, рассказывается
о замечательных русских изобретателях XVIII века — Льве Сабакине и Алексее Сурнине, которые наряду с
Кулибиным — знаменитым конструктором мостов, оптических приборов (телескопа и микроскопа), часов и т.п.,
Ползуновым — изобретателем паровой машины, и другими выходцами из народа, обеспечивали технический
прогресс молодой русской промышленности.
Русские механики Кулибин, Ползунов, Сабакин, Сурнин и другие принадлежали к числу тех людей, благодаря
которым Россия во второй половине XVIII века вышла на первое место в мире по производству чугуна и
железа, а в области металлообрабатывающей промышленности добилась таких успехов, которые позволили
бесперебойно снабжать победоносную русскую армию, спасшую Европу от Наполеона, нужным количеством
первоклассного артиллерийского и стрелкового вооружения и боеприпасов.
Буржуазные историки, низкопоклонствуя перед заграницей, обычно изображали историю отечественной про-
мышленности таким образом, будто у нас все было самым отсталым, а если где-нибудь что-либо и развива-
лось, то только благодаря «помощи иностранцев». В действительности дело обстояло совершенно иначе. Не
говоря уже о таких величайших гениях человечества, как М. В. Ломоносов, архивные материалы и воспоми-
нания современников сохранили нам сведения об огромном числе замечательных русских изобретателей,
работавших на тульских, олонецких, уральских, алтайских и других заводах. Эти изобретатели сделали сотни
крупных изобретений и тысячи важных технических усовершенствований. Многие русские изобретатели побы-
вали заграницей, и при этом нередко оказывалось, что не только они учились у иностранных мастеров и ученых,
но и иностранцы не мало заимствовали у своих русских гостей. Так было с Ползуновым, который раньше
знаменитого Уатта превратил паровую машину в универсальный двигатель. Так было с Алексеем Сурниным,
которому англичане предлагали платить больше чем Уатту, если он согласится остаться в Англии. Так было с
Сабакиным, который удостоился неслыханной для иностранца чести — читать лекцию в Английском Королев-
ском Обществе (Английская Академия наук) в присутствии самого короля.
Повесть В. Шкловского знакомит наших читателей со страничкой славной истории русской науки и техники,
красноречиво свидетельствуя о том, что во все времена сыны великого русского народа шли в первых рядах
деятелей прогресса мировой культуры,
*
К повести «Лев Сабакин и туляки» мы даем «заметки на полях». В этих заметках читатель найдет короткие
характеристики замечательных техников и объяснения некоторых событий, относящихся к эпохе, о которой
идет речь в повести.
КРОНШТАДТ
БОЛЬШОЙ город Санкт-Петербург вдали си-
неет над голубым заливом.
Весна 1784 года.
Над Котлином летят утки. Летят они северной
стороной острова. Летят все время, весь день и
всю светлую ночь.
Море — то голубое, то серое. Ветер не морщит
воды.
Залив — как новый шелк, брошенный на стол
для раскроя. К вечеру меркнет шелк и темнеет
его пологая, в дальней буре рожденная зыбь.
Над заливом к Петербургу плывут не спеша
круглые, легкие, счастливые облака.
В шелковом море стоят с обнаженными чер-
ными мачтами корабли, тихо скрипя причалами.
Кораблей много. Кормы расписаны золотом, на
носах кораблей иззолочена резьба. В воде отра-
жаются позолота кораблей, и черные мачты, и
свежая скрученность пеньковых вант.
Корабли грузятся сперва досками, потом рус-
ским железом. На железо опять кладутся доски
и опять железо, а сверху грузятся лен и пенька..
От Петербурга через мели идут лайбы и га-
лиоты — везут железо, пеньку и доски.
При Петре, а было то шестьдесят лет назад,
приходили корабли в самый Питер. Но замелела
вода. Приходили корабли с балластом, песком,
потому что везли в Петербург товар дорогой и
убористый, а увозили лен, доски, пеньку.
Сейчас везут в Англию железо. Вывезли в
прошлом году близко к четырем миллионам пу-
дов железа.
Но то ли река сама замелела, то ли недосмо-
трели, что бросали корабельщики в воду бал-
ластный песок, — замелел Петербург и грузятся
корабли в Кронштадте. Большая от этого морока.
Плывут друг за другом галиоты, стараясь не
вступить друг другу в ветряную тень.
Итти по мелководью трудно: узко лавировать.
Кронштадт уже семьдесят пять лет стоит на
острове Котлине; с юга на отмели — крепость.
Улицы города по острову легли в длину и ши-
рину прямые и широкие, церквей российских в
Кронштадте пять, и из них — один собор Андрея
Первозванного, и есть еще немецкая и англий-
ская кирхи.
Петром Великим еще начат на Кронштадте
великий канал в 1752 году, к концу приведенный.
Тот канал служит для строений и починки воен-
ных кораблей. Длиною он более двух верст и
глубиною четыре сажени, имеет он шлюз и в
конце камнем облицованный док, из которого
вода может быть выкачана. Закрывается док во-
ротами.
Тому доку равного в мире нет. По сему случаю
17
ЗАМЕТКИ НА НОЛЯХ
1. Паровая машина по-
явилась потому, что во-
дяные мельницы не мог-
ли удовлетворять по-
требности развивающейся
промышленности. Паро-
вая машина сменила ве-
тряную и водяную мель-
ницы.
Одной из первых боль-
ших паровых машин Рос-
сии была кронштадтская
огневая машина для от-
качки воды, поставлен-
ная в 1775 году. В каж-
дый ход она выливала
131 ведро воды, делая
10 ходов в минуту. Ма-
шина помещалась в ка-
менном здании; высота
здания — 28 метров.
*
2. Первыми механика-
ми, создающими меха-
низмы для новой про-
мышленности, были ча-
совщики и строители
мельниц, потому что
крупная промышленность
появилась тогда, когда
она еще не имела соб-
ственных специалистов.
К. Маркс говорит: «Ма-
шинное производство пер-
воначально возникло на
не соответствующем ему
материальном базисе».
И. П. Кулибин родился
в Нижнем-Новгороде в
1735 году. В молодости
делал модели мельниц и
часы. Преподнес импе-
ратрице Екатерине II
весьма замысловатые ча-
сы. В их механизме было
более тысячи частей.
Кроме того Кулибин
представил свой теле-
скоп, микроскоп и элек-
трическую машину.
В 1770 году Кулибин
стал главным механиком
Академии наук.
В 1776 году он по-
строил 14-саженную мо-
дель моста в один про-
лет. Этот мост должен
был быть перекинут че-
рез Неву, но дело огра-
ничилось одной моде-
лью.
В 1814 году Кулибин,
неудовлетворенный своим
первым проектом, пред-
ставил проект железного
трехарочного железного
моста через Неву.
Изобретения Кулибина
чрезвычайно многочис-
ленны. Ученые, их про-
верявшие, говорили, что
Кулибин самостоятельно
решил многие механи-
ческие проблемы, опере-
див свое время.
*
поставлены при устье дока две четырехугольные
пирамиды с надписями: когда строение начато и
когда кончено.
В тот день в каменном бассейне дока стоял
корабль — большой трехпалубный. Вода в доке
убывала от крупных глотков махины. Огромный
корабль с высокими мачтами был уже похож на
ребенка, положенного в корыто для купанья.
Рядом прежде стояла мельница ветряная. На
ее крылья корабли из моря правили, и махала
она из Кронштадта широкими своими лапами,
как бы зазывая в гости. А сейчас стоит дом —
четырнадцати сажен росту, и он издали тоже
виден. Крыт дом уральским железом. Из дома
идет дым и пар. В середине — махина огневая
в десять сажен высоты. В ней цилиндр — в раз-
мах шириной, в цилиндре ходит булава1) на
цепях. Привешена она к большим бревнам, что
качаются, как коромысло, — в минуту раз по
десять.
В том же доме котел тройной — вмазан в духо-
вую печку, в которой огнем посредством вьюшек
управлять удобно.
Идет из котла пар в цилиндр. Когда булава
поднята, наполняют паром весь цилиндр. И тут
впускают в цилиндр воду, и пар с холоду ежится
и садится: возникает под булавою зыбкость, а
воздух наружный вдавливает булаву вниз, а она
за цепь бревно тащит и наперевес тащит булаву,
что ходит в насосе, а насос сосет воду из дока.
Ту машину сделали англичане. Стоит она в
Кронштадте скоро десять лет.
Сейчас на машину смотрят двое русских. Один
лет сорока — бел, крупен и спокоен, руки вдоль
тела держит, а голову прямо. Одет чисто и не
цветасто. Другой — молодой, быстрый, в пестром
камзоле и зеленом кафтане при легких пестрых
штанах и русских сапогах.
Пыхтит машина. Топят ее земляным угольем,
что привозят из Англии на английских кораблях;
глотает машина из дока воду по сто тридцать
ведер в раз.
— Похожа машина на слона большого, что
стоит на задних лапах, а передними работает
пыхтя, — сказал младший.
— Слонов я, Дмитриев, не видел, — ответил
старший, — так что я, Роман Михайлович, просто
вам не скажу — похоже или непохоже.
— А как же вас, господин Сабакин, зовут по
отчеству?
— А и не зовут. Есть бояре Собакины, из них
одна Собакина — Марфа — Ивану Грозному
была третьей женой. Собакины тем гордятся:
говорят, что они вроде как царских кровей.
— Стыда нет у людей, — сказал Дмитриев. —
Гак как же вас по батюшке зовут?
— Зовут меня — господин тверской механик.
Сабакиным меня зовут, а не Собакиным, как
бояр. И не Иванович и не Алексеевич, — живу
без «вича». Вот на юге Сабакевичи живут —
так те тоже не родственники. Я Сабакин самый
обыкновенный, из-под Старицы, что на Волге.
Ну, научился по шлюзному делу, часы астроно-
мические сделал. Про Кулибина слыхали?
— Кто же про него не слыхал?
— Так вот Иван Петрович часы мои одобряет.
Смотрел еще мои часы профессор Николай Гав-
рилович Курганов — тоже из простых людей,
дошел до учености. Говорит Курганов, что часы
мои не хуже английских гариссоновских и что
нужны они весьма, потому что примечания до-
стойно, что в 1764, 65, 66 и 67 году, почти в то
же самое время, когда французы и англичане
нашли на южном море острова и земли по сие
время прочим жителям земноводного шара со-
всем неизвестные, мы, неутомимые россияне,
также нашли в самом севере новые земли и мно-
г) Булава — поршень.
жество населенных островов, названных Север-
ным архипелагом, ноторые как нам, так и всему
свету были совсем неизвестны. Кажется, якобы,
в некоторые времена восставал всеобщий дух
изобретения, который в разных странах света
возбуждал людей к новым открытиям. Часы же
нужны для точного определения места по солнцу.
— Большой человек Кулибин.
— Большой... А из дому унести у него нечего.
А я живу в своем приобретенном мещанстве, со
своими людьми, что тоже без отчества ходят.
Между собою, конечно, иные величаются по от-
честву, а придем к начальству — по имени. Так
я уже свое отчество и не выговариваю. Так ты
про махину скажи: как ее пускают?
— Перед пуском бак наполняют водой вруч-
ную, воду носят двадцать человек трое суток...
... Так говорили люди у подножья крон-
штадтской машины. Коромысло качалось над
ними, и шла по лицам людей полукруглая рас-
щепленная тень.
Качалась не спеша машина, сосала воду, за-
хлебываясь и хлюпая.
Вышли двое на улицу. Тут не пахло сернистой
гарью. Над головой летели утки на север.
Был вечер. Шелком лежал залив. Голубое небо
висело над головой высоко.
Белая ночь не давала спать людям. Крон-
штадт жил. По улицам ходили матросы в серых
бушлатах с плисовыми воротниками, а иные
просто в зеленых шерстяных фуфайках, офицеры
в зеленых мундирах с красными отворотами,
купцы в кафтанах, башмаках и чулках, или в
русской одежде. На галиотах, плывущих к ко-
раблям, кто-то пел протяжную песню.
Розовым кружевом обшито кругом было небо.
Дома Кронштадта в белой ночи стояли без
теней. Черный дым подымался столбом в небо.
Там он распадался в дерево, и дерево вставало
над Кронштадтом — дерево нового времени, де-
рево с огненными корнями, с дымным листом.
У МАРТЫШКИ «
_ ГЛ ОЙДЕМ к Мартышке, — сказал Дмитриев.
। 1 Мартышка держал харчевню недалеко о*
храма Андрея Первозванного.
Мартышка сильно стар. Борода у него по мор-
ской манера на горле. Не то это борода, не то
баки. На Мартышке желтые башмаки и красные
чулки, желтые плисовые штаны и куртка на
меху, который лет двадцать тому назад был
лисьим. Жилет полосатый. По жилету дорогая и
самая модная стальная цепочка — английской
бирмингамской работы; ценой она была бы в
золотую, да куплена с корабля без пошлины.
— Поздновато, — сказал Мартышка. — Ду-
маете, что коли белая ночь, так я уж и спать не
должен.
— В гости пришли, Мартын Мартыныч!
— Мартыныч!.. Поживу и Мартышкой. А ты
Мартышке деньги принес?
— Я плачу, Мартын Мартыныч, — сказал Са-
бакин садясь. — Будем знакомы: тверской гу-
бернский механик Лев Сабакин. В Лондон еду.
Дайте мне пива для ознакомления — английское,
крепкое.
— Выпейте водки, господин механик. Ночь
свежа, по водке в Англии соскучитесь. Плохая
у них водка! Садитесь, господин механик, я вам
окошечко открою. У меня сирень во дворике.
Мартын Мартыныч открыл окно; как будто до-
жидаясь этого, за окном любезно запел соловей.
— Присаживайтесь, Мартын Мартыныч, — ска-
зал Сабакин, — выпьем на расставанье.
— На каком корабле изволите отъезжать?
— «Аврора».
— Корабельщик Лензеби, — говорит Мар-
тышка, — идет с железом. Завтра, коли будет
ветер, пойдете.
18
ЗАМЕТКИ ИА ПОЛЯХ
— Л в Англии соловьи поют? — спросил Саба-
кин Дмитриева.
— Поют, и сладко.
— А строение какое в Лондоне?
— Строение в Лондоне непорядочное, — враз-
бродь, все больше в три милья. Впрочем, город
хороший.
— Хорош без порядку?
— Богат, хоть и дымен город. Много ’в нем
лавок для чистки платья. Дымен город и тума-
нен, а неплох.
— А наша Тверь, — сказал Сабакин, — после
пожара — красавица! Площади круглые, вокруг
них дома стоят в порядке — ни малы, ни вы-
соки, а какие надо. Красивый город! А вот Питер
мне не показался...
— Питер потишел, — сказал Мартышка. —
Как вам, господин механик, приглянулась наша
махина?
— Пыхтит, — ответил Сабакин. — А так по-
думать: вот баба печет хлеб, так ведь она жар
бережет: растопит печь, постирается, помоется
потом в ней. А тут нагреют цилиндр, потом хо-
лодят, потом опять греют. Разорительная ма-
шина!
— А вы по какому делу едете? — спросил Мар-
тышка.
— По секретному.
— А язык знаете?
— Несколько.
— Пить можете?
— Не пью без резону, но меня не перепьют.
— Так выпьем за мель, если угощаете.
— А почему за мель?
— Потому что от петербургской мели Крон-
штадт расцвел. Идет товарам перевалка, а мне
торговля; могу и вас угостить.
В кабак вошли матросы, сели за столы, оби-
тые посеревшим от старости свинцом. Постучали.
Послышалась английская и голландская речь.
Служанка подала пиво в оловянных кружках.
— Вотька есть? — спросил матрос и засмеялся.
— Просто хоть и не держи пиво, — молвил
Мартышка. — Вот стоит, — продолжал трактир-
щик, — стоит эта махина скоро десять лет, и я
на нее не жалуюсь, пускай пыхтит. Я, Мартышка,
конечно, все знаю: поставили махину, господин
механик, по собственной ее императорского ве-
личества воле, запросило ее императорское ве-
личество Коллегию, известно ли Коллегии о
махине, в Англии выдуманной, которая огнем
выливает воду. Ну, конечно, Коллегия отвечает,
что ей известно. Когда начальство спрашивает,
никто не отвечает — не знаю, мол.
3. Н. Г. Курганов — сын
бедного унтер - офицера,
родился в 1725 году. В
1764 году Академия наук
удостоила его звания
профессора. Преподавал
в Морском кадетском
корпусе астрономию и
математику.
Н. Курганов создал
знаменитый «Письмов-
ник») который впервые
появился в печати в
1769 году и потом вы-
держал не менее восьми
изданий. «Письмовник» —
своеобразная энциклопе-
дия знаний. Он начина-
ется грамматикой, потом
идут русские пословицы,
краткие повести, изрече-
ния великих людей, нра-
воученья, определения
наук, сведения по астро-
номии, по истории, ис-
кусству, хронология, спи-
сок известнейших изо-
бретений с датами, когда
они были сделаны, потом
идет словарь непонятных
слов (Курганов его на-
звал «словотолк»).
Про Курганова писал
Пушкин. Его биографию
хотел написать Гоголь.
С уважением о Курга-
нове говорил Герцен.
*
19
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
4. И. И. Ползунов —
великий русский изобре-
татель, сын солдата. Ро-
дился в 1730 году, учился
сперва в словесной, по-
том в арифметической
школе, где проходил
арифметику, геометрию,
тригонометрию и рисо-
вание. Школа была в
нынешнем Свердловске
при заводе.
После школы Ползунов
работал сперва на Ура-
ле, потом на Алтае. Здесь
он приступил к постройке
огневой машины. До
Ползунова огневые ма-
шины, строившиеся за
границей, служили толь-
ко для откачки воды или
соляного раствора.
И. Ползунов в 1766 го-
ду построил в Барнауле
машину для парового
дутья в топке. Это было
новостью, далеко опе-
режающей европейскую
технику.
Профессор В. В. Дани-
левский перечисляет сле-
дующие особенности изо-
бретения И. Ползунова:
«Бессмертная заслуга
И. Ползунова в том, что
он, использовав энергию
водяного пара, впервые
в мире осуществил сле-
дующее:
1. Паровая машина не
для подъема воды, а для
непосредственного приво-
да заводских агрегатов.
2. Двухцилиндровый
двигатель, работающий
по паро-атмосферному
циклу.
3. Двигатель, практи-
чески непрерывно разви-
вающий работу.
4. Двигатель для не-
посредственного привода
заводских механических
агрегатов — воздуходув-
ных мехов.
5. Двигатель, который,
в отличие от всех ранее
известных двигателей,
можно переносить и уста-
навливать в любом месте.
При постройке машины
И. Ползунов создал еще
целый ряд изобретений.
Например, он придумал,
шарнирные цепи, подо-
грев воды, питающей ко-
тел, и т. д.
Обычно считают, что об
изобретении И. Ползу-
нова в Англии не знали.
Это мало вероятно, так
как связи русских заводов
с английскими заводами
были весьма оживлен-
ными. Россия была глав-
ным поставщиком желе-
за для Англии, англий-
ские рабочие работали в
России, русские в Англии.
— Я про огненную махину тоже знаю, — ска-
зал Сабакин.
— Нет, вы не начальство, вы всего знать не
можете. Запросили английскую Карронскую ком-
панию — ту, что пушки-коротышки делает —
каронады, — могут ли продать машину. Они,
конечно, говорят — за сколько? Сговорились. И
вот пришли к нам части махины и разные чугун-
ные вещи на двух кораблях, а потом пришел еще
третий. Полторы тыщи штук разной инженерной
работы и вещей почти сто тонн. И везли, сказать
даже обидно, кирпич везли, глину. Только песку
не везли. Привезли английских рабочих — инже-
нерного помощника Джемса Смита и рабочих
толпу. А с ними не рядились, потому что из
Англии рабочих выписывать нельзя, а ехать они
должны были на своем коште. Поместили их ко
мне, дали им на довольствие по пяти рублей, а
инженерному помощнику по семь рублей пять-
десят копеек на неделю.
— Большие деньги! — сказал Сабакин.
— А им мало. Пьют, едят, а без контракта не
работают. Сразу выучили — вотька, пиво. Пьют
эти художники, я их кормлю, выключая напитки,
а они на то трактирное содержание не согласны.
Тут решили платить им просто жалованье, чтоб
покупали они все по торговой цене. Вот они
махину собирали, работали долго. Собрали,
деньги забрали, уехали.
— Это я все знаю.
— А вот ты чего не знаешь! Выписали мы эту
махину из Англии и там все искали и спраши-
вали — нет ли такой махины переносной? А
такая у нас уже десять лет в Барнауле гниет.
Ползуновской она работы и гораздо уютнее: в
два цилиндра и дыму от нее, говорят, меньше и
дрова не так жрет. Так за что же мы больше
двадцати тысяч денег заплатили?
— За глупость, — сказал Сабакин.
— Вот не то сказал. За послушание платили.
Спрошено было бы от ее императорского вели-
чества Коллегию — известно ли про ползунов-
скую машину? Коллегия ответила бы — известно.
А на запрос об аглицкой махине поправить на-
чальство никто не решился. Так у нас переносной
машины и нет.
— Может, я за ней и послан, — сказал Са-
бакин.
— А сам придумать не можешь?
— Может, я придумал. Вот я модель в Англию
везу, да оттуда обратно привезу опробованную.
— Дело обыкновенное, — сказал Мартышка. —
Так разные товары туда обратно везут. Паруса
полощут.
— А вы, Мартын Мартыныч, трепаться не бои-
тесь?
— А я же Мартышка — с Мартышки какой
спрос!
Мартышка выпил.
— Ну, коли хвастать, так хвастать. Был князь
Менщиков, шелк носил красный и зеленый, был
после царя вторым, звали его фельдмаршалом.
Города брал, на коне скакал. Ну, построил дво-
рец, город поставил — прозвали Ораниенбаум.
А отец много позднее под тем городом держал
кабак, и ездили к нему, а потом ко мне разные
люди, больше из офицеров. Если будет какая
власть и перемена — у нас сговаривались. А я
что слушал и что не слушал — все забывал и
на дыбу только один раз попал.
— А долго на дыбе висел?
— Три обедни.
— Полный паек.
— Сговорились они у меня, потом новую власть
пропивали. А я что слушал, что не слушал —
думаю, как бы подальше. У меня от этих госу-
дарственных дел усталость и руки болят. Знал,
что путь к Питеру помелел, — ушел к Крон-
штадт. Так, что же ты думаешь: двадцать пять
лет я тут торгую, а место, где наш кабак был, и
сейчас Мартышкиным называется. И, может
быть, будет Мартышкиным до скончания веков,
а от Менщикова имени не осталось. Вот что та-
кое значит Мартышка.
— Каждый славы хочет, — сказал Сабакин.
— А ты не хочешь?
— Хочу, Мартышка, вот свезу я свою машину
в Англию, применю ее на разные английские
дела, доложусь. Увидят, что я иноземных людей
не хуже. Вернусь, поставлю машину, да не в од-
ном Кронштадте, а буду в разных местах огне-
вой махиной крутить станки, железо возьму в
работу, в Туле тоже машину поставлю и под
Уралом на Иже-реке. И буду писаться с «ви-
чем» — с отчеством. И прославится Сабакин, как
Михайло Ломоносов, и сыны мои будут говорить
— не Собакины мы какие-нибудь, а Сабакины,
Львовичи. Я тоже именем хочу хвастаться.
— Мартышки не перехвастаешь, — сказал ка-
батчик. — Ваше дело зыбко. Ты вот на Дмитри-
ева посмотри.
— И то дело. Мы говорим, а тутошний меха-
ник молчит, а он при этой махине главный.
— Романом меня зовут, — сказал Дмитриев.
— А всего нас двое: я да Федор Борзых. Мы
здешние, кронштадтские. Кончили мы школу при
канале, учились арифметике, рисованию, тро-
парям, кафизмам и черчению. Выбраны мы двое
из всей команды и работали, находясь на прак-
тике, и, значит, работали мы при огненной ма-
шине с англичанами вместе. Кончили мы в июне
семьдесят седьмого года, вот в такую же тишь.
И в том же году послан я был — Дмитриев Ро-
ман и Борзых в Англию для точного познания
той машины. Побывал я на карронских заводах.
—• Хороши? — спросил Сабакин.
— Хороши и страшны. Каронады знаете ли вы,
пушки короткие, в заряжании быстрые, для свер-
ления удобны, в дуле широки, стреляют малым
зарядом.
— Значит, бьют не сильно? — спросил Са-
бакин. 4
— Вот иглою, ежели ударить яйцо, — ответил
Дмитриев, — его проколешь, а ударишь костя-
шкой — продавишь. Прежние пушки корабль
прошивали, а каронадовое большое ядро борт
давит в щепу, Дает осколков до удивления. А
сверлить их удобно, потому что коротки.
— Значит придумано это умно, по изделию
придумано, и к тем пушкам приспособлен англи-
чанами ближний бой — огненный, а на абордаж
они не идут, — продолжал Дмитриев. — Шуму
там и свисту на карронских заводах от насосов
воздуходувных, и снопу искрового, и огненных
языков, и визгу блочного — прямо даже не со-
образишь! Колесо там вертится над рекой на
перепаде; в колесе больше семи сажен в спицах,
а рабочих вокруг тысячи четыре.
— Дров-то идет сколько! — сказал Мартышка.
— Вот, как у нас из дров уголь делают, так
они из угля делают кокс и на том коксе льют
чугун, — заметил Дмитриев.
— Сколько же этого угля идет?
— Свыше, сколько можно сообразить. И те ог-
ненные машины при шахтных ямах и выросли.
Не могли иначе воду из ям откачать. И жрали
эти самые машины угля до удивления. А механик
Уатт, вроде тебя, Сабакин, — человек не из
знатных. Часы чинил, табакерки с музыкой ла-
дил, при ихней школе чинил разный инстру-
мент. Не столь, сколь Курганов, учен, — нет,
вроде тебя, Сабакин, скорее сметкой берет. И
придумал он пар под поршень пускать. Жмет
пар, и поршень его не от зыбкости вниз идет, а
от пара.
— А у меня, — сказал Сабакин, — он вниз и
вверх пойдет от пара.
— Эх, голубь, — сказал Дмитриев, — ты спеши.
20
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Уатт большой человек—все пробует, придумает.
Работал я сперва у Смитсона, а потом при самом
Уатте. Главное дело — цилиндр сделать. У Уатта
в машине пар пронзительный — он продирается.
Пробку туда не поставишь. Так что придумали:
свинцом заливали трубу, а потом по сорок чело-
век бревном с наждаком трубу взад вперед шму-
говали.
— Как ружейный ствол разогрелый правят, —
сказал Сабакин.
— Ну так, так ведь тут булава-то о стенку
трется. Сейчас свинец по мягкости своей сдает.
А в трубу не залезешь: длинна как пушка, не
вроде кароиады. Вот и мучаются люди вокруг.
Толк-то есть, а не втолкан весь. Вот вокруг-то
этого мы и крутимся — как железо к железу
плотнее прижать, если вручную, то ты вот мне
положи пять рублей золотом, я тебе и фута не
сделаю, а в Англии и за десять рублей не сде-
лают. Работал я и у Уатта в Сохо — завод у
него на канале большом стоит. Поверишь ли,
вода в каналах у них угольем пахнет. Там и
мосты из железа.
— Врешь, — сказал Мартышка, — то в сказке.
— Какая тут сказка! Сам ходил. Не пони-
маешь ты, Мартышка, нонешнего времени. Рабо-
тал я и с Вильямом Мердохом, наших мастеро-
вых кровей человек, а на Уатта смотрит он, как
собака на мясо, высоко повешенное. В глазах у
него, значит, и искра, значит, и просьба и от
тоски уже умиление, а сам какой головы чело-
век! Он всю эту махину точит. Вот тут я рабо-
тал, кое-что и сообразил...
— А все кругом англичане?
-—Французы есть. Французы не хуже англий-
ских людей ^келезо точат. Исхитряются они все
резец закрепить, и мне поручено было проведать,
как тем резцом винты точат.
— Проведал?
—,Мы, мастеровые люди, мы друг у друга
учимся. У человека в кармане струмент, а я
сквозь штаны вижу, какая в том струменте душа.
Но проведал не до конца.
— Вот разъярился, — сказал Мартышка. —
Даже волос у тебя дыбом встал.
— Того Уатта и наше адмиралтейство к нам
три раза звало. Тут друг его служит Робисон.
А Уатта не пустили. Так Борзых вокруг ходил.
Так и вертится: английские люди около фран-
цузских, мы около английских, а я-то знал, что
в Барнауле Ползунов меха цилиндром гадал
сладить, вроде водяного насоса. Я тем и похва-
стал, а они сделали.
— Прохвастал, — укорил Мартышка.
— Прохвастал. Думал — я у них, а они у меня
выпытали. А этот Вильям — рыжий сразу пере-
нял и насос сделал, и медь-то легче протереть,
чем железо. Вот теперь и свищут моим свистом,
воздуходырявки паршивые! А Борзых не такой:
его на дыбу подымай — он не проговорится. Он
крутился, крутился, поехал в Уэльси-город, там
машина стояла новая. Земляного уголья меньше
идет. Ну, посмотрел, и поехали домой. И начал
здесь Борзых — а он человек пресветлый — де-
лать модель. Пошла она на апробацию. Видят
люди — имеет она настоящее действие. Выка-
чала она тридцать сороковых бочек в одни сутки
и угля взяла на то двенадцать пудов, и сделано
было, как у Уатта, но с нашими примечаниями —
с паровым дутьем в топку. Но нашего дела не
переняли. Англичане дотошны: у них один не
притрет булаву к цилиндру — по миру пойдет,
другой дело перенимает, потому что английские
люди на дело, как пчела на мед, дерзки — жрут
и тонут, но летят. А у нас сделал наш Борзых
машину и послал ее на апробацию, да не так
написал: кронштадтскую огненную похаял, а она
высочайше утвержденная — по государеву бла-
говоленью. Взяли его под караул, и сидит он вот
здесь, а я таскаю к нему хлеб да мясо и водку,
когда пропустят.
— Не хвастай, — сказал Мартышка. — При
мне сколько императриц меняли, каких только
дамов на престол не возводили — сами приду-
мают и сами ахают, а я водку подаю, пиво по-
даю, а сам молчу. И вот видишь, много ли я на
дыбе висел! Живой хожу. Только вот плясать
не могу, да и возраст не тот. Жив за смирность.
— Свет ты мой, господин Сабакин, — сказал
Дмитриев, — приедешь — ты Борзых не забудь.
Что ты придумал, я не знаю. Вижу по глазам —
придумал. Ты у английских людей все спраши-
вай, а коли они спросят, говори «не понимаю»,
а коли спросят, ты скажи: «Где нам, у нас страна
деревянная». — «Ой ли», — скажут англичане.
А ты божись и говори: «Деревянная, на квадрат-
ных колесах ездим с углами». Так и говори... А
не то проговоришься. Они спрашивать умеют с
лаской.
— Борзых от меня поклонись, — ответил Са-
бакин. — Устоим... Тоже пушки и у нас стре-
ляют. Что длинно, что коротко, что кругло —
знаем.
•— Заговорили вы меня, — сказал Мартышка. —
Голова у меня от вас заболела. Я думал, что вы
об интересном хвастать будете, а вы о деле. О
деле пора кончать. А вон и солнышко: черпнуло
оно водички и опять в небо.
— Неясно солнце, — сказал Сабакин.
— То и хорошо. Ветер с тучкой пришел по-
путный. Прощай, Лев Сабакин, господин — от-
чества твоего не помню.
— Прощай, Мартын Мартыныч.
Солнце и в самом деле поднялось, ветер дул
на море, и корабли, тихо скрипя причалами, звали
корабельщиков в открытое море. Как лес весною
листьями, одевались корабли парусами. Забелела
гавань.
Дмитриев провожал Сабакина.
— Роман Михайлович, — сказал Сабакин, —
коли Кулибина Николая Петровича увидите, то
ему поклонитесь, скажите, что благодарен я
очень за его неоставление. Мосты разные в
Англии смотреть буду, механике и математике
учиться и приеду сюда помогать через Неву мост
ставить в один пролет — стосорокасаженный.
Да он, небось, без меня поставит.
— Люди говорят — поставит.
Вдали дымила огненная машина, и дым поды-
мался в небо.
Утро пришло с туманом, с тучей, как будто
слегка задымленное.
Крутым,! становились от ветра паруса.
Сабакин взошел на высокую желтую палубу
«Авроры».
На корме негромко закричали по-английски.
С причала побежал новый канат и плюхнул в
воду, прочертив по ней пенный след.
Грудь корабля приподняла воду.
Медленно отошел корабль.
Дмитриев с пристани махал шапкой.
Стплывал Кронштадт: за ним голубел дальний
финский берег.
Уплывали невысокие дома, тонули в воде.
Тонули в воде дома, церкви; вот только шпиль
Андреевского собора над водой, только крест
остался золотой искрой, вот только дым остался
от Кронштадта.
Дым и память о Дмитриеве.
Скрипели мачты.
Белые чайки привязались лететь за золоченой
кормой.
Они летели, сверкая в неярком солнце, как
обрезки жести.
«И что их держит?» — думал Сабакин. — Вот
парус, вот крыло — а кто разгадает полет?»
Вдали тонул в море дым.
Шел корабль туда, к Уатту, в Англию, в еще
5. Джемс Уатт — зна-
менитый усовершенство-
ватель паровой машины.
Родился в Англии в
1736 году, умер в 1819
году.
Дед его был препода-
ватель математики, отец
— механик.
Молодой Уатт учился
ремеслу сперва в Глаз-
го, потом в Лондоне. Он
хотел научиться делать
астрономические инстру-
менты. С трудом устро-
ился в Глазго механиком
при университете. Здесь
чинил приборы и музы-
кальные инструменты.
В 1764 году, исправляя
модель так называемой
«огневой или атмосфери-
ческой машины» Ньюко-
мена, Уатт сделал ряд
усовершенствований.
Пользуясь указаниями
профессоров университе-
та, делая систематические
опыты, Уатт усовершен-
ствовал машину и впо-
следствии пришел к мыс-
ли сделать ее универ-
сальным двигателем.
Для проведения изо-
бретения в жизнь он
брал компаньонов. Пер-
вые компаньоны разори-
лись. Но изобретение
подвигалось вперед, и
фабрикант Болтон сов-
местно с Уаттом в ре-
зультате увидели, как
паровая машина начала
внедряться в промыш-
ленность.
*
21
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
6. Колонизация Север-
ной Америки началась
со второй половины XVI
века — сначала преиму-
щественно французами и
испанцами, затем англи-
чанами.
В 1606 году образова-
лись две торговые ком-
пании, поставившие се-
бе целью колонизацию
Северной Америки. Пер-
вые переселенцы из Анг-
лии приехали в Америку
в 1607 году.
С 1618 года в англий-
скую колонию Виргинию
начали ссылать преступ-
ников.
С 1620 года колонисты
начали покупать рабов-
негров, применяя их труд
на табачных плантациях.
Постепенно колонии до-
бились некоторой само-
стоятельности.
Англия держала коло-
нии в жестких руках, не
позволяя, например, им
развивать свою промыш-
ленность.
В Америке происходили
войны между Англией и
Францией из-за новых
земель. В этих войнах
колонисты приобретали
военный опыт. В 1765 го-
ду английский парламент
обложил свои колонии
новыми налогами, что
вызвало среди американ-
цев возмущение. В ре-
зультате вспыхнула вой-
на, которая продолжа-
лась с 1775 по 1783 год.
Англия сражалась пре-
имущественно наемными,
немецкими войсками.
Предводитель амери-
канской армии Вашинг-
тон мог выставить про-
тив 40 тысяч английских
войск только свои 17 ты-
сяч.
Но Америка вела спра-
ведливую войну за свою
независимость. Амери-
канские солдаты создали
новую технику рассып-
ного строя, и в резуль-
тате Англии пришлось
уступить. Она потеряла
свои колонии в Северной
Америке.
Внутри восставших бы-
ли свои споры. На пер-
вом же американском
конвенте началась борьба
между сторонниками и
противниками рабовла-
дения.
*
неизвестную страну; уходил от России Курга-
нова, Дмитриева, Ползунова, Кулибина.
Корабль шел вдоль южного берега залива. Не-
высокие бугры вдали. Синеет за ним хвойный
лес.
Нагруженный железом шел корабль. Чуть
обозначился скат палубы в береговую сторону:
корабль шел в полветра. Берег становился круче
и утесистее.
Ширело море, уходил берег.
Подымалась волна, свежел ветер, кругом все
голубело. Море все взяло, все наполнил звук
корабля: гудение паруса, скрип мачты.
Вдали росли и клонились в море неяркие
цветы попутных кораблей.
Шли корабли, и предчувствие морской болезни
сменило у Сабакина тоску расставания.
ЛОНДОН
ЛОНДОН имеет вид полумесяца, лежит на ле-
вом берегу Темзы, в двадцати милях от впа-
дения в море. Это один из люднейших, суматош-
ливых и печальных городов света.
Говорят, что каждый сотый челойек в Лон-
доне — вор. Двадцать человек на сотню живут
неплохо. Остальные живут посредственно или
бедственно.
План города есть образец неправильности, этот
порок общ старым городам.
Как все старые города, Лондон часто горит.
Но особенность его в том, что после пожаров
вычерненный пятнами Лондон восстанавливается
столь же неправильно.
Пять лет тому назад, в 1780 году, город вос-
стал. Восстание подняли подмастерья, недоволь-
ные тем, что им почти невозможно было превра-
титься в мастеров.
Мастерские ремесленников заменялись ману-
фактурными заведениями, в которых рядом си-
дели сотни тысяч людей, производя работу, раз-
деленную на куски.
Одни мастера сами делались владельцами ма-
нуфактур и сажали за станки женщин и ребят,
другие становились рабочими.
Будущее еще не видно было лондонцам.
Итак, Лондон пять лет тому назад восстал.
Громили тюрьмы, мануфактуры и дома като-
ликов.
Восстание было легко подавлено. Несколько
десятков человек из числа восставших повесили.
Перед смертью за сутки им каждые полчаса на-
поминали о казни, не давая спать.
На черных горелых местах снова построили
дома; может быть, только больше стало камен-
ных и меньше деревянных домов в Лондоне.
Кирпич новых домов уже закоптел за пять лет.
Такого пожара больше в Лондоне не будет.
Сейчас иначе снабжают Лондон водой.
В Лондоне ни один обыватель из своего дома
или кухни не выходит за водой ни на какую
потребу: он даже платье дома моет, потому что
от огненных машин по всем улицам и переулкам,
даже которые на горе построены, проложены
большие трубы, а от больших труб идут малые
свинцовые в дом и кухню каждого жителя.
Вода же выносит из дома помои и всякие не-
чистоты.
Город еще иначе той водой пользуется: в слу-
чае пожаров на улице можно пожарную трубу
присоединить к трубе водопроводной.
Этому делу в мире подобного нет.
Впрочем, вода в Лондоне нехороша: ее качают
из Темзы.
Темза покрыта кораблями, приплывающими
сюда со всего света.
На берегу Темзы стоит арсенал Вульвич. Го-
товится там оружие и строятся корабли. На
дворе в бараках мальчики занимаются литьем
пуль и насыпанием патронов: это военная ма-
нуфактура.
Один льет пули, другой делает из бумаги
патрон, третий кладет в патрон пыж, четвертый
сверх пыжа кладет в патрон пулю, пятый сыплет
туда порох, шестой завязывает, седьмой смазы-
вает жиром патрон.
Мелькают и шелестят детские руки. Англия
вооружается. Англии вооружаться надо, чтобы
наверстать американскую свою потерю.
По всему миру идут английские корабли. Надо
ввозить из Индии хлопок, надо везти из Англии
шерстяную материю, надо везти из Англии ка-
менный уголь и разные железные изделия.
Раньше торговала Англия шерстью, кани-
фолью, конским волосом, гвоздями, пивом, крас-
ками, рогом, мылом, оловом.
Теперь торгует Англия мануфактурой разной —
выделанным товаром. в
Еще торгует Англия рабами. В 1730 году за-
нимались торговлей рабами 15 ливерпульских
кораблей, в 1751 году — 53 корабля, в 1760 году
— 74 корабля, в 1770 году — 96 кораблей, а
сейчас больше сотни. Идут рабы из Африки в
разные жаркие страны мимо Англии.
В самой Англии рабов нет: здесь работают на
мануфактурах бедняки.
Англия меняется: рубятся вязы в поместьях —
дерево в цене, и деньги должны работать. Сох-
нут яблони в деревнях — некогда фермерам о
них заботиться.
Темза пестрит кораблями, воздух над нею пе-
речерчен вантами мачт, расцвечен красными
флагами, углы которых перечеркнуты синим
английским крестом.
Темза сама пестра, потому что берега ее на-
селены красильщиками и другими фабрикан-
тами, спускающими сточные воды в реку. Вода
отливает радугой.
Вот почему вода в лондонском водопроводе
нехороша. В реке Темзе только угри могут жить:
прочая рыба сдохла.
Через Темзу перекинут мост со сплошными вы-
сокими каменными перилами: чтобы неспособно
было лондонцам прыгать в воду — к угрям.
Город Лондон богат, но жители его склонны к
меланхолии.
Над городом вместо неба дымный свод на ты-
сячах дымных столбах. Дым стоит так, что воз-
дух под ним похож на пещеры, как будто выра-
ботали земляной уголь и в больших норах
поставили трехэтажные дома.
Еще дома похожи на стада красных коров,
пасущихся в тумане. Стада эти не сомкнулись.
Между ними лежат выгоны, болота.
22
ЗАМЕТКИ ИЛ ПОЛЯХ
Лондон мощен и местами даже метется. Метут
нищие перед магазинами и на перекрестках и
собирают потом за свою работу плату с прохо-
жих в рваные свои шляпы.
Люди со всего света едут в Лондон по воде
кораблями, а по земле почтовыми каретами и
дилижансами. В дилижансе, если считать пас-
сажиров на империале и на козлах, в каждом
помещается восемнадцать особ.
Более восемнадцати тысяч людей въезжает в
Лондон ежедневно через его заставы, а сколько
сходит с пристаней и сколько входит в него
пешком!
На одной из бесчисленных улиц в северной
части Лондона стоял дом — большой, но мало
отличающийся от других домов. Это обыкновен-
ный, хотя и довольно широкий, трехэтажный дом
с газоном под окнами, с дубовой дверью, вы-
мытым мраморным порогом и медным, хорошо
вычищенным кольцом на двери. Этим кольцом
стучали, приходя.
В подвале — кухня с медной посудой, хорошо
вычищенной, с камином, в котором горит земля-
ной уголь, и полом, посыпанным опилками.
Под полом кухни — погреб.
На второй этаж ведет лестница с нишей на
правой стороне. Нишу эту делают во всех бога-
тых домах Англии на случай, когда надо будет
выносить гроб с верхнего этажа: англичане
мрачны и предусмотрительны.
Во втором этаже — кабинет, а в верхнем —
жилье: спальни.
Кабинет обшит резным дубом, на полу неяркие
смирнинские ковры, стол покрыт венецианским
рытым барх^ом, на столе — два серебрянных
канделябра со многими свечами. Горят только
две свечи.
В комнате сыро. Туман стоит над свечами. У
тумана коричневый подбой от обшитых темным
деревом стен и потолка.
Перед столом сидит граф Воронцов — россий-
ский посол в Англии, приехавший сюда недавно
из Венеции.
Граф Семен Романович Воронцов — внук
ростовского воеводы, и племянник камергера
елизаветинского времени — Михайла Илларио-
новича Воронцова, человека многими уважае-
мого.
Отец Семена Романовича — Роман Илларио-
нович имел благодаря родству по службе неко-
торые выгоды, исполняя нетрудные, но важные
поручения, например отвозил он из Петербурга
в заточение низверженную правительницу Анну.
Но более ответственные дела ему не поруча-
лись.
Семен Романович воспитывался у дяди —
канцлера.
В ранней молодости Семен Романович по де-
лам своего дяди исколесил всю Россию; он ехал
через Владимир, Муром, Арзамас, Симбирск и
Казань в село Егошиху, где находился медный
завод канцлера.
Егошиха — село, граничащее с городом Пер-
мью. От Перми через Кунгур, Екатеринбург по-
ехал Воронцов на Верхний Исецкий завод своего
дяди, дальше на Тобольск, потом на Ирбитскую
ярмарку, Тюмень, потом обратно к Перми —
вернее в Егошиху.
В дороге Семен Романович понял, что богат-
ство создается не только хлебными полями, но
и горными заводами, но больше всего он на-
деялся на случай, то есть на счастливое прибли-
жение ко двору.
Семен Романович имел глаза широко расстав-
ленные, рот большой с красивыми губами, под-
бородок хорошо вырезанный и выпуклый, лицо
несколько бледное, как бы меланхолическое и
вообще годился в фавориты.
В зрелых годах Воронцов оплешивел, ио пле-
шина его была покрыта удачно подобранной в
цвет оставшихся курчавых волос накладкой.
Вот таким и сидел граф сейчас в кресле перед
столом, покрытым венецианским бархатом, и та-
ким освещали в его комнатном полутумане две
восковые свечи.
Как обыкновенно, граф был недоволен.
Он был недоволен размером своего имения и
удач.
Уже семнадцати лет он был камер-пажом.
В тридцать два года стал генералом, но все
считал себя обиженным, в сорок лет он был
посланником в Венеции, а потом его отправили
в Лондон.
Дела сложны. Министр господин Питт-Младший
Вильям, сын старшего Питта Вильяма же, не-
давно принимал посла, и друг друга они вдоволь
обманывали. Питт оказался человеком двадцати
шести лет, простым в обхождении, твердым и
ярким в осторожном слове.
За столом дело перешло нечувствительно на
занятие русскими Крыма.
Господин Питт огорчался на могущество рус-
ских, которые текут, заполняя огромный материк.
Впрочем, молодой министр был мягок и гово-
рил больше о том, что России нужно отказаться
от вооруженного нейтралитета. Пусть море оста-
нется за Англией. Если же Россия интересуется
морем, то Англия заинтересуется землей. На
земле есть король, к Англии склонный, — король
Прусский.
Торговались, упоминали торговый город Ган-
новер, которым интересовался король англий-
ский, и намеками рассказывали друг другу о
перехваченных письмах.
Граф почувствовал приятность, когда узнал, что
господин Питт-Младший перлюстрировал письмо,
в котором было написано с некоторой аффек-
тацией о том, как при Российском дворе почитали
добродетель и превосходные таланты Питта-отца
7. Ленин в книге «Раз-
витие капитализма в Рос-
сии», в главе «Развитие
горной промышленности»,
пишет:
«В XVIII веке железо
было одной из главных
статей отпуска России;
железа вывозилось в
1782 г. ок. 3,8 миллионов
пудов, в 1815—1838 гг. —
ок. 1Чз мил. пудов. Еще
в 20-х годах XIX века
Россия получала чугуна
в 14i раза более Фран-
ции, в 4Чг раза более
Пруссии, в 3 раза более
Бельгии. Но то же самое
крепостное право, кото-
рое помогло Уралу под-
няться так высоко в эпо-
ху зачаточного развития
европейского капитализ-
ма, послужило причиной
упадка Урала в эпоху
расцвета капитализма.
Развитие железной про-
мышленности шло на
Урале очень медленно.
За сто лет производство
не успело удвоиться, и
Россия оказалась далеко
позади других европей-
ских стран, в которых
крупная машинная ин-
дустрия вызвала гигант-
ское развитие металлур-
гии.»
*
23
и видят с удовольствием, что и сын тем же отли-
чается. Письмо было сочинено с густой прият-
ностью, включало в себе в то же время неко-
торую на Воронцова притворную брань. Сочи-
нено оно было нарочно для перехвата.
Впрочем, дела были для российского двора
благополучны: под обещания удержаться от за-
щиты свободы путей почти получил Воронцов
согласие оставить без препятствия выезд из
Англии директора Карронской компании — шот-
ландца Гаскойна, нужного для Олоненского
завода.
Дело о вывозе Гаскойна шло через господина
Степанова, который учился в Эдинбурге мате-
матике. Выезд техников из Англии был в прош-
лом году запрещен, но в запрещении была ла-
зейка, и господин Гаскойн решил уехать на соб-
ственном корабле, что было законом не огово-
рено. Делу помогало то, что заводы разорились,
и Шотландия переживала в делах большую За-
мятину.
Семен Романович сидел и соображал: то ли он
получил, что хотел, или получил он от господина
Питта только ласковую улыбку да ненужного
Англии директора. Потом он вспомнил, что гос-
подин Питт хвалил доклад механика Сабакина.
Может быть, тот доклад склонил Питта к уступ-
чивости. Успех сего механика как бы уменьшал
яркость выезда господина Гаскойна.
Воронцов посмотрел на перо и начал писать
собственноручно.
Вот его письмо в Россию, секретарю Екате-
рины графу А. Безбородко:
«Препровождая при сем с курьером Кановни-
цыным рисунок машины для поднятия воды па-
ром, изобретенной находящимся здесь русским
механиком Львом Сабакиным, который в прош-
лом году был сюда прислан по имянному ее
императорского величества повелению, во-первых,
доношу вашему сиятельству, что модель сей ма-
шины, им же самим сделанная из меди, была
показана многим славным здешним механикам,
как все сказали, что простые и толь хорошо со-
ответствующие намерению оной правила явно
доказывают, что изобретатель имеет отменную
остроту и склонность к механике. Второе, по-
добный же рисунок сей машины был представлен
здешнему королю, который также им был очень
доволен и оказал желание видеть модель в самом
действии оной. Сей механик, несмотря на то, что
ему уже за сорок лет, и неусыпным рачением
прилежает к изучению аглицкого языка и на-
чальных частей математики, нужных к чтению
механических книг... Действительно сожалеть
должно, что на месте его рождения, т. е. в Ста-
рице, не имел он случая получить лучшее вос-
питание, но со всем тем неутомимое его старание
и ревностная охота к приобретению знаний в
механике, кажется, уверяют, что он со временем
в состоянии будет изобразить что ни на есть
весьма полезное: ибо все его изобретения, как
то сия машина и другая, которую он изобрел, —
колотить сваи и пр., доказывают, что он более
склонен к изобретению вещей полезных, нежели
забавных. И как ваше сиятельство и прежде до-
ставили двум русским механикам Сурнину и
Леонтьеву случай воспользоваться императорскою
щедротою, то прошу покорнейше к одобрению и
сего, который действительно обещает пользу оте-
честву более еще оных, представя сей рисунок
с описанием ее императорскому величеству,
исходатайствовать высокомонаршее благоволе-
ние и некоторую помощь; поелику он, для луч-
шего изучения механики здесь, поедет в Един-
бург... Ему же, возвращаясь на будущий год в
Россию, надо будет завестись разными инстру-
ментами».
(Продолжение следует.)
ПРИКЛЮЧЕНИЕ КРИПТО Л ЕМУ С А
С. ВЛАДИМИРОВ
П ЕТОМ 1946 года профессор И. А. Рубцов обнаружил
и 1 на улице Островского в городе Сочи несколько ма-
леньких, на вид ничем не примечательных жуков. Они
необычайно заинтересовали ученого. Профессор проделал
несколько маршрутов по городу и его окрестностям в
поисках таких же жуков и вскоре нашел их во многих
местах. На несколько дней профессор и его сотрудники
превратились в охотников за жуками. Эта находка была
равноценна научному открытию. Вот в чем тут дело.
У наших культурных растений есть много врагов среди
насекомых. Одним из самых страшных врагов являются
червецы — крохотные насекомые, родственные тлям. Чер-
вецы буквально облепляют деревья от корней до вершин.
Через год или два после нападения червецов на сад в
нем остаются только засохшие остовы фруктовых де-
ревьев.
До середины прошлого века червецы жили только в
Австралии. Потом их случайно, вместе с плодами, за-
везли в Америку, и здесь они стали опустошать сады.
Проникли червецы и в Западную Европу и к нам на Кав-
каз, нападая здесь на деревья мандариновых и апельси-
новых плантаций. И всюду, куда они попадали, червецы
причиняли больше вреда, чем у себя на родине — в Ав-
стралии. Ученые решили, что, должно быть, в Австралии
живут какие-то насекомые — враги червецов, мешающие
им сильно размножаться. В 1892 году один американский
ученый поехал в Австралию специально для того, чтобы
найти этих врагов прожорливых червецов. Таким врагом
оказался маленький жучок — криптолемус.
Маленького жучка привезли в Америку и в Европу,
и на своей новой родине они так же успешно уничтожали
червецов! Обнаружилось, что криптолемусы обладают
еще одним важным свойством: они почти не умеют летать
и не отдаляются от того места, где их выпустили, дальше,
чем на несколько десятков метров.
Но было у криптолемусов и слабое место: в то время
как червецы прекрасно жили и в жарком и в умеренном
климате, криптолемусы не переносили и кратковременных
зимних холодов.
Их приходилось разводить в теплицах, всю «Мм у под-
кармливать червецами, весной выпускать на поле и в
сады, а осенью все начинать сначала. Ни один жук, вы-
пущенный весной, не доживал до следующей весны.
С 1933 года жук криптолемус применялся у нас для
охраны растений в теплицах и в самых южных районах
СССР. В этих районах криптолемусы буквально спасали
в иные годы цитрусовые плантации от нашествия чер-
вецов. Выпускали их и в более северных районах, но
здесь они гибли зимрй.
И вот совершенно неожиданно профессор Рубцов на-
шел в Сочи криптолемусов, выпущенных еще прошлым
летом и впервые благополучно перезимовавших. Жуки
ползали по ''лицам в Сочи вопреки всему, что знал о
них профессор Рубцов.
Не все криптолемчсы, повидимому, одинаково чувстви-
тельны к холоду. Среди десятков тысяч жучков, вып"-
щенных несколько лет назад под Сочи, оказались один,
два. а может быть, десять или двадцать жучков, пепенес-
ших зиму. Их потомство унаследовало от родителей спо-
собность переносить зимний холод. И таким образом воз-
никла новая разновидность жуков криптолемусов. По
внешнему виду эти жуки такие же, как и их прародите-
ли. вывезенные больше 50 лет назад из Австралии, но
по своим свойствам это уже другие жуки — приспосо-
бившиеся к новым условиям жизни.
Сейчас во всех районах, где раньше выпускали крип-
толемусов, как думали ученые, на верную гибель от зим-
них холодов, начинаются тщательные поиски перезимо-
вавших насекомых.
Из потомства этих насекомых «зимовщиков» будут
отобраны самые стойкие к холоду. И. вероятно, скоро
будят выведены криптолемусы, которые смощгт выдер-
жать большие морозы.
Тогда в нашем распоряжении окажется еще одно сред-
ство «биологической борьбы» с опасными вредителями
сельского хозяйства.
24
л. в. яницкии
Рисунки автора
ЧУДЕСНАЯ
ХИТРОУМНЫЕ КОЛЯСКИ ИМПЕ-
РАТОРА ХУАНГ-ТИ
КТО не знает компаса — малень-
кого прибора, так похожего на
карманные часы с магнитной стре-
лочкой, зачерненный конец которой
старается всегда повернуться на се-
вер. Это очень нужный прибор; без
него нельзя обойтись ни в военном
деле, ни в мирной жизни. Он нахо-
дится на каждом самолете, на каж-
дом морском корабле, в сумке путе-
шественника.
Нам сейчас трудно представить
себе, как раньше люди могли обхо-
диться без компаса, особенно на мо-
ре. А ведь в Европе и вообще в стра-
нах, окружающих Средиземное море,
с компасом познакомились сравни-
тельно недавно, каких-нибудь 800 лет
тому назад. Плавают же по этому
морю люди не менее пяти тысячеле-
тий, и единственным ориентиром
были небесные светила.
Китайцы гораздо раньше познако-
милисьрс явлением магнетизма. В
Китае магнитные приборы, указыва-
ющие направление, известны с таких
давних времен, что трудно даже при-
близительно определить, когда они
появились. Правда, эти приборы
очень мало походили на современ-
ный компас. Старинные китайские ле-
тописи рассказывают, что у импера-
тора Хуанг-Ти была миниатюрная
колясочка, внутри которой находи-
лась человеческая фигурка, всегда
поворачивающаяся лицом в южном
направлении. С ее помощью он легко
находил дорогу в пустыне, несмотря
на туман или песчаную бурю. И это
обеспечило ему в 2364 году до нашей
эры полную победу над войсками
своего злейшего врага — Чжи-су. Ле-
тописи рассказывают и о других по-
добных приборах. Один из них, на-
пример, представлял собой лодочку,
плавающую в сосуде с водой. Внутри
лодочки был спрятан магнит, а на ее
носу стояла человеческая фигурка,
указывающая рукой на юг.
Любопытно, что китайцы основным
направлением считали не северное,
как в Европе, а южное, очевидно по-
тому, что главные торговые связи
Китай имел со странами, располо-
женными на юге.
За 120 лет до нашей эры в Китае
уже были настоящие ' компасы, со
шкалой, разбитой на 24 деления —
румба.
ШВЕЙНАЯ ИГОЛКА ВЕДЕТ
КОРАБЛЬ
1_I0 прошло много веков, прежде
* * чем магнитная стрелка проникла
из далекого Китая в Европу. В сочи-
нении одного английского монаха, от-
носящемся к 1180 году, говорится об
употреблении моряками свободно вра-
щающейся магнитной стрелки. Это
первое упоминание о компасе в Ев-
ропе. До этого были только неясные
сведения о каком-то приборе в виде
лягушки, которая поворачивалась го-
ловой на север, когда ее пускали на
воду. Эту лягушку видели у кресто-
носцев во время их первого похода.
Компас того времени трудно еще
назвать настоящим прибором: это
была простая швейная игла, обычно
железная. Перед каждым употребле-
нием ее приходилось намагничивать,
потирая магнитным камнем: в отли-
чие от стали, которая получила рас-
пространение позднее, железо недолго
сохраняет магнетизм. Намагниченной
железной иглой протыкали соломин-
ку, так что получалась форма креста,
и бросали это сооружение в сосуд с
водой. Затем, затаив дыхание, следи-
ли, как игла, медленно повернувшись,
замирала в определенном положении.
Заниматься такими опытами было не-
безопасно, потому что легко можно
было оказаться обвиненным в кол-
довстве, а за это полагалась серьез-
ная кара. Поэтому капитаны произ-
водили свои наблюдения в глубокой
тайне и лишь надежным друзьям рас-
сказывали о чудесной стрелке, пока-
зывающей, где находится север.
Но магнитная стрелка недолго хра-
нилась в секрете. К концу ХШ века
она широко распространилась и стала
употребляться открыто. Теперь это
была уже специально изготовленная
массивная железная стрелка, укреп-
ленная на куске дерева или пробки,
Капитаны производили свои наблю-
дения в глубокой тайне.
«Компас — инструмент малый, но если бы его не было,
Америка не была бы открыта». Акад. А. Н. Крылов.
СТРЕЛКА
который плавал на воде в особом со-
суде, прикрытом сверху стеклом.
В начале XIV века итальянец Фла-
вио Жиойя создал компас, основные
черты которого сохранились до на-
ших дней. В приборе Жиойя стрелка
свободно вращалась на острие шпиль-
ки, укрепленной на дне медного кор-
пуса. К стрелке прикреплялся бу-
мажный круг, разбитый на 32 деле-
ния — румба, по основным направ-
лениям стран света. Отсюда прои-
зошло само название компас, что
значит по-английски «круг».
Затем итальянский ученый Карда-
но предложил приспособление для
подвески компаса, которое позволяло
ему сохранять неизменное положение
при любом наклоне корабля. В та-
ком виде компас стал удобным и на-
дежным мореходным инструментом.
С ним моряки стали отваживаться
уходить в открытый океан. Это было
начало эпохи великих географиче-
ских открытий.
В те времена, о которых здесь рас-
сказывается, господствовало убежде-
ние, что замечательное свойство
магнитной стрелки всегда указывать
па север не может вызываться зем-
ными причинами. Считали, что здесь
сказывается притяжение Полярной
звезды. Сам магнит считался обла-
дающим волшебной силой: его упо-
требляли не только при лечении бо-
лезней, но и для целей, которые сей-
час кажутся смешными. Магнитом,
например, пытались пробудить лю-
бовь в холодной красавице и нагнать
па врага меланхолию. Многие вери-
ли, что силу магнита можно уничто-
жить, если потереть его чесноком, и
вновь восстановить, обмыв в крови
козла.
Рассеять этот мистический туман
могла только наука.
ЧТО ОТКЛОНЯЕТ СТРЕЛКУ
I О сентября 1492 года Христофор
Колумб, пересекая впервые Ат-
лантический океан, заметил, что маг-
нитная стрелка допускает ошибку:
опа отклонилась к западу от направ-
ления меридиана на полделения ком-
пасного круга. Через четыре дня от-
клонение достигло уже целого деле-
ния. По мере продвижения кораблей
на запад оно продолжало увеличи-
ваться еще некоторое время, а затем
стало уменьшаться. К моменту при-
бытия эскадры к берегам Америки
компас опять показывал нормально.
Колумб, внимательно наблюдавший
за странным поведением компаса,
решил, что, очевидно, для каждого
места на земном шаре свойственно
определенное отклонение магнитной
стрелки. Причина этого явления ему
25
ПОЛУКРУГОВАЯ ДЕВИАЦИЯ
Твердое железо корабля сохраняет магнетизм
продолжительное время, поэтому общее дей-
ствие его на компас можно представить себе
в виде постоянного магнита, который не изме-
няет своего положения относительно корабля
при всех его поворотах. В приведенном на
рисунке случае, при движении корабля на
север, северный полюс магнита притягивает
южный конец стрелки компаса и северный ее
конец отклоняется к западу — девиация счи-
тается отрицательной. Когда же корабль сде-
лает полоборота и станет носом на юг, то
северный полюс магнита будет отталкивать
северный конец стрелки — она повернется
вправо и девиация станет положительной. Та-
ким образом девиация меняет знак при пово-
роте судна через каждые пол-круга, почему и
называется полукруговой.
Эта девиация уничтожается подбором постоян-
ных магнитиков, действие которых на ком-
пасную стрелку равно действию твердого же-
леза корабля, но направлено в обратную
сторону.
ЧЕТВЕРТНАЯ ДЕВИАЦИЯ
Мягкое железо не сохраняет магнетизма и при
перемене своего положения в магнитном поле
быстро перемагничивается; поэтому магнетизм
мягкого железа можно представить себе в
виде магнита, полюсы которого при повороте
корабля не изменяют своего положения отно-
сительно стран света. В этом случае девиация
будет менять знак через каждую четверть обо-
рота. Ее можно уничтожить, поместив у ком-
паса куски мягкого железа, так чтобы действие
их возбужденного магнетизма было противо-
положно действию мягкого железа корабля.
была неясна, но полная непричаст-
ность к этому Полярной звезды стала
для зсех очевидной.
Это явление, открытое Колумбом —
отклонение магнитной стрелки от на-
правления меридиана, — было наз-
вано магнитным склонением. Откры-
тие Колумба вызвало целую серию
опытов с магнитной стрелкой, кото-
рые стали проводиться в разных
пунктах Земного шара. Сравнивая
положение магнитной стрелки с на-
правлением меридиана, находили ве-
личину магнитного склонения. Его
определяли в градусах и минутах.
Тайну магнитной стрелки впервые
разгадал в конце XVI века англий-
ский ученый Гильберт — придворный
врач королевы Елизаветы. Произ-
водя опыты с магнитными шарами,
он пришел к выводу, что и Земля —
тоже огромный шарообразный маг-
нит. Было уже известно, что магниты
действуют друг на друга, притяги-
ваясь разноименными полюсами и от-
талкиваясь одноименными. Таким об-
разом, стремление стрелки компаса
занимать определетное положение
объяснялось действием магнетизма
Земли, а совсем не притяжением По-
лярной звезды или другими таин-
ственными причинами.
Впоследствии обнаружилось, что
Гильберт ошибся только в одном: он
думал, что магнитные полюсы Земли
совпадают с ее географическими по-
люсами, а оказалось, что они на-
ходятся на значительном удалении
друг от друга. Это удаление состав-
ляет около 2 тысяч километров. Вот
почему магнитная стрелка, концы ко-
торой всегда направлены к магнит-
ным полюсам, отклоняется от геогра-
фического меридиана! Магнитное
склонение иногда довольно значи-
тельно искажает показания компаса.
Например, в районе Исландии ошиб-
ка доходит до 30 градусов, а в Арк-
тике даже до 60 градусов и больше.
Но даже ошибка в несколько граду-
сов должна учитываться при вожде-
нии корабля, иначе судно рискует
налететь ночью или в тумане на ска-
лы там, где, по расчетам штурмана,
должно находиться чистое море.
В интересах мореплавания магнит-
ное склонение было определено в
различных районах и главным обра-
зом на наиболее оживленных мор-
ских трассах. Результаты этих опре-
делений были сведены в удобные для
пользования магнитные карты. Пер-
вая такая карта для Атлантического
океана вышла в 1701 году. В даль-
нейшем на основе продолжающихся
магнитных измерений, в которых при-
нимали участие известные русские
путешественники И. Ф. Крузенштерн,
Ф. П. Литке, IO. Ф. Лисянский, были
выпущены подобные карты и для
других районов.
С появлением магнитных карт поя-
вилась возможность учитывать маг-
нитное склонение в любом месте.
Точность показаний компаса стала
безупречной, и он стал более верным
и надежным инструментом, чем ког-
да-либо.
Карданов подвес позволяет компасу
сохранять неизменное положение при
любом наклоне корабля.
ЖЕЛЕЗО НАСТУПАЕТ НА
КОМПАС
ЦО в XIX веке магнитному ком-
11 пасу на корабле пришлось выдер-
жать тяжелые испытания.
Началось с того, что в 1801 году
английский капитан Флиндерс, плывя
в Австралию, обратил внимание на
неправильные показания компаса на
некоторых курсах. Виновниками этого
явления, как установил Флиндерс,
оказались железные пиллерсы —вер-
тикальные стойки, которые поддер-
живали палубу корабля. Намагни-
тившись под действием земного маг-
нетизма, они вызывали отклонение
стрелки.
Так впервые была открыта девиа-
ция (что по-латыни означает «укло-
нение»), то есть отклонение стрелки
компаса под действием судового же-
леза.
Флиндерс нашел выход: оказалось,
что если поместить вертикальный же-
лезный брус около компаса так, что-
бы он действовал на магнитную стрел-
ку с такой же силой, как пиллерсы,
по в обратную сторону, то действие
последних будет уничтожено.
Но легко уничтожить небольшую
девиацию на корабле Флиндерса, где
железа было мало. Когда же появи-
лись суда, построенные целиком из
железа, пользоваться компасом стало
невозможно. Огромная масса судо-
вого железа отклоняла стрелку до
60—70 градусов.
Тогда на помощь пришли ученые.
Французский математик Пуассон вы-
вел первые формулы для расчета
основных сил, действующих на кора-
бельный компас, и этим положил
начало теории девиации. Дальнейшие
исследования показали, что твердое
и мягкое железо по-разному дейст-
вуют на компас, вызывая два вида
девиации — полукруговую и чет-
вертную. Затем была открыта еще
«креновая» девиация. Наконец, аст-
роном Эри после многочисленных
опытов на железных судах разрабо-
тал методы уничтожения девиации.
Он добился этого, размещая вблизи
компаса магниты и куски мягкого
железа.
Моряки вздохнули облегченно —
компас, казалось, был спасен. Но
прошло немного времени, и траги-
ческая гибель нескольких судов из-
за неправильной работы компасов
быстро охладила первые восторги.
26
Оказалось, что массивная стрелка
компаса уже обладает довольно силь-
ннм магнетизмом, который действует
на куски железа, расположенные
поблизости для уничтожения девиа-
ции. В результате такого взаимодей-
ствия получаются неожиданные и
порой весьма значительные отклоне-
ния стрелки. Это явление получило
название «девиации высших поряд-
ков». Добиться устойчивой работы
компаса не удалось. Кораблекруше-
ния не прекращались. Английское
адмиралтейство запретило даже пе-
ревозку людей и ценных грузов на
судах, отправляющихся в свой пер-
вый рейс.
БОРЬБА С ДЕВИАЦИЕЙ
УЧЕНЫЕ опять взялись за компас.
Во многих странах были органи-
зованы специальные компасные об-
серватории. Одна из первых была
высоту, за что был награжден золо-
тым компасом с 32 бриллиантовыми
румбами. Восхищение специалистов
вызвал его способ установки компаса
в подводной лодке — до него эта за-
дача считалась неразрешимой. Мно-
гочисленные его труды по девиации
компасов явились большим вкладом
в науку.
Впоследствии глубокое и всесто-
роннее исследование девиации про-
извел Герой Социалистического Тру-
да академик А. Н. Крылов в своем
капитальном труде «Основная тео-
рия девиации», удостоенном в 1941
году Сталинской премии.
Вторым серьезным вопросом было
создание наилучшей системы стрелок
компаса. Уже давно была высказана
мысль, что девиации высших поряд-
ков можно избежать, если вместо
одной тяжелой стрелки установить
несколько легких стрелочек. Компас
изменился. Вместо стрелки появилась
целая магнитная система; ее объеди-
нили со шкалой. Эта подвижная
часть современного компаса полу-
чила название картушки.
Полную теорию картушки дал еще
в 1886 году, в начале своей научной
деятел'.ности, академик А. Н. Кры-
лов. Ряд русских ученых — Н. Н. Ог-
лобинский, В. Я- Павлинов, П. А. До-
могаров, В. Н. Розенберг и др. —
продолжали разрабатывать эту труд-
ную задачу и добились блестящих ре-
зультатов: современные методы стро-
гого расчета картушки позволяют
создать компас, 'совершенно свобод-
ный от девиации высших порядков.
Что касается надежных и удобных
методов уничтожения девиации, то
они были разработаны русским уче-
ным, одним из создателей науки о
компасах, И. П. Колонгом, награж-
денным, подобно Белавенцу, золотым
компасом с бриллиантами. Созданные
нм методы уничтожения девиации и
изобретенный им дефлектор — при-
бор для измерения сил судового
магнетизма — с некоторыми усовер-
шенствованиями А. Н. Крылова и
В. Я. Павлинова употребляются в
морском флоте до сих пор. В нашей
стране благодаря трудам выдаю-
щихся русских ученых компасное
дело стояло и стоит выше, чем где
бы то ни было.
КРЕПОВАЯ ДЕВИАЦИЯ
При нормальном положении корабля
часть сил судового магнетизма на-
правлена по вертикали и поэтому
стрелку компаса эти силы отклонить
не могут. При крене корабля они
наклоняются вместе с ним и уводят
стрелку. Эту девиацию уничтожают
постоянным магнитом, помещаемым
в вертикальном положении под ком-
пасом.
прибегать, чтобы освободить компас
от воздействия всех сил, кроме силы
земного магнетизма.
КАРТУШКА И КОТЕЛОК
1_I ЕМАЛО изобретателей потруди-
* 1 лось над созданием наилучшего
типа судового компаса. Больше всего
хлопот доставила им задача обеспе-
Компас с картушкой, разделенной на
две части: магниты — на специальной
стойке, шкала — в рубке рулевого.
основана у нас в Кронштадте. Надо
было точно определить все силы,
управляющие компасной стрелкой на
корабле, и вывести их взаимодей-
ствие. Английский математик Арчи-
бальд Смит, переработав и расширив
формулы Пуассона, нашел способ
математически рассчитывать девиа-
цию при любом курсе судна.
Смит в своей работе пользовался
помощью первого русского ученого-
девиатора, основателя кронштадтской
компасной обсерватории И. П. Бела-
венца. Белавенец поставил компас-
ное дело в России на большую
В конце прошлого века у специа-
листов компасного дела прибавилась
еще одна забота: на кораблях появи-
лось электрооборудование. Электри-
ческий ток, как известно, создает во-
круг проводов, по которым он течет,
электромагнитное поле. Оно дейст-
вует на магнитную стрелку, вызывая
электромагнитную девиацию. Чтобы
сделать ее неощутимой, на кораблях
применяют специальную систему
двойной (так называемой бифиляр-
ной) проводки, при которой электро-
магнитное поле вокруг проводов
уничтожается. Чтобы устранить вред-
ное магнитное действие электроагре-
гатов, их удаляют от компаса или
помещают около него особые ка-
тушки проводов и экраны.
К стольким ухищрениям приходится
СХЕМА МОРСКОГО КОМПАСА
Медный котелок, плотно прикрытый сверху стеклом,
заполнен жидкостью. В ней находится картушка,
состоящая из магнитов, шкалы и поплавка (для
уменьшения веса), жестко соединенных между собой.
Вся эта система может легко вращаться своим под-
шипником из твердого камня, т. н. топкой, на острие
стальной шпильки, укрепленной в нижней части ко-
телка. Чтобы жидкость, расширяясь при повышении
температуры, не порвала котелок, служит эластичная
диафрагма. Компас посредством карданова подвеса
и пружин крепится _ к нактоузу — деревянному
шкафчику, в виде тумбы, прикрепленному к палубе.
Внутри его находится девиационный прибор с гнез-
дамы для постоянных магнитиков, уничтожающих
полукруговую девиацию, и с трубой для вертикаль-
ного магнита, устраняющего креповую девиацию.
Железо снабжения — массивные шары (иногда —
цилиндры) из мягкого железа для уничтожения чет-
вертной девиации.
27
АВИАЦИОННЫЕ КОМПАСЫ
Картушка обычно имеет не шкалу, а четыре стер-
женька — «затухателя», которые при своем дви-
жении в жидкости испытывают большое сопро-
тивление и способствуют затуханию колебаний
картушки. Отсчет показаний главного компаса
производится так: цифра на затухателе, стоящем
у неподвижной шкалы, обозначает сотни граду-
сов; единицы и десятки градусов читаются на
шкале против затухателя. Например, компас на
рисунке показывает курс 337°.
У путевого компаса надо от руки повернуть ази-
мутальный круг так, чтобы курсовые нити стали
параллельны затухателям со стрелкой и с буквой,
т. е. направлению север-юг. Тогда на азимуталь-
ном круге против курсовой черты можно про-
читать курс; на рисунке — 334°.
чение устойчивого положения картуш-
ки при шторме. Теоретически этот во-
прос долго не был исследован. Бле-
стящая работа Героя Социалистичес-
кого Труда академика А. Н. Крылова
«Возмущения показаний компаса, про-
исходящие от качки судна при вол-
нении», удостоенная Сталинской пре-
мии, появилась лишь в 1938 году.
Поэтому конструкторам приходилось
нащупывать решение опытным путем.
Чтобы сделать картушку более
устойчивой, пробовали применить раз-
ные хитрости: устраивали специально
для шторма вторую тяжелую кар-
тушку с тупой шпилькой; прикрепляли
СХЕМА АВИАЦИОННОГО
КОМПАСА С ВЕРТИКАЛЬНОЙ
шкалой
Такой компас устанавливается на
приборной доске перед летчиком.
Котелок спереди имеет стекло. Де-
ление шкалы против курсовой черты
показывает курс.
к картушке слюдяные крылья; уста-
навливали поршни, ограничивающие
колебания картушки, и т. п. Но наи-
более практичным оказалось запол-
нение корпуса компаса, которому
была придана форма котелка, жид-
костью, быстро гасившей колебания
картушки. Большинство судовых ком-
пасов сейчас имеет такое устройство.
Чтобы избежать девиации компаса,
некоторые изобретатели предлагали
помещать его вне магнитного поля
корабля. Для этого компас, у кото-
рого котелок имел стеклянное дно,
укреплялся высоко на мачте, чтобы
рулевой мог видеть его, не сходя с
места. Показания компаса приходи-
лось разглядывать сквозь стеклянное
дно. Это было очень неудобно, осо-
бенно в плохую погоду. Поэтому по-
пытались разделить картушку на две
части: магниты находились на спе-
циальной стойке, а шкала — в рубке
рулевого; между собой они соединя-
лись жестким стержнем. Вся эта сис-
тема плавала в жидкости и была
достаточно чувствительна. Наконец,
появились так называемые дистан-
ционные компасы. У них магнитную
систему можно поставить в любом
месте корабля, где на нее меньше
будет действовать судовой магнетизм.
Показания компаса передаются элек-
трическим путем указателям — «ре-
питерам»; их бывает несколько.
Все, что действует на магнитную стрелку, относится
на определенное расстояние.
Довольно много изобретателей за-
нималось очень заманчивым, но совер-
шенно безнадежным делом — попыт-
кой создать компас без девиации.
Проектов было предложено уйма:
компасы прятали в железные или
гутаперчевые ящики; вокруг котелка
наматывали электрические обмотки;
магниты в картушке располагали в
разные стороны и т. п. Однако пре-
кратить доступ магнитных сил к
стрелке компаса оказалось невозмож-
ным. Да если бы эта задача и была
решена, компас потерял бы все свое
значение. Ведь стрелка компаса только
потому и показывает на север, что на
нее действует земной магнетизм.
КОМПАС СЕГОДНЯ
В нашем флоте принят 127-милли-
метровый компас отечественного
производства.
Обычно на корабле устанавливается
несколько компасов: главные — по
ним штурманы производят расчеты, и
путевые — по ним рулевые ведут
корабль по нужному курсу.
Большое значение для нормальной
работы компаса имеет правильный
выбор места его установки. Это на-
столько важно, что еще при постройке
корабля все, что действует на маг-
нитную стрелку, относится на опреде-
ленное расстояние; броня, листы и
переборки палубы делаются из спе-
циального мало магнитного железа;
принимаются меры, чтобы компас не
подвергался сотрясениям от выстре-
лов и работы машин.
Перед выходом корабля в плавание
устраняется девиация. Как правило,
полностью уничтожить ее не удается.
Оставшуюся неустраненной девиацию
измеряют и на основе этих измерений
составляют специальный график. При
работе с компасом эту остаточную
девиацию учитывают, так же как
магнитное склонение.
Самолетные компасы в принципе не
отличаются от судовых. На неболь-
ших самолетах устанавливаются ком-
пасы с вертикальной шкалой — они
занимают меньше места в кабине
летчика.
На самолетах и быстроходных ка-
терах встречаются гиромагнитные
компасы. Они состоят из гироскопа
— быстро вращающегося
маховичка — и магнит-
ной системы. Последняя
посредством электричес-
кой или воздушной пере-
дачи устанавливает шка-
лу по 1|еридину, а
гироскоп, отличающийся
большой устойчивостью,
не позволяет ей коле-
баться. На показания
этого прибора не влияют
ни крены корабля, ни
тряска от работы двига-
телей.
Наконец, появился еще
более сильный конкурент
— гирокомпас, в котором
магнитная система со-
всем отсутствует. Работа
его основана на свойстве особым об-
разом подвешенного гироскопа уста-
навливаться в определенном положе-
нии к меридиану. Какие бы маневры
ни производил самолет или корабль,
гироскоп не меняет своего положения
относительно меридиана.
Большое развитие в последнее вре-
мя получили радионавигация и радио-
локация, значительно облегчающие
вождение кораблей по морю и воз-
духу. Эти средства дают возможность
вести корабль по радиомаякам, словно
по морскому или воздушному шоссе,
и очень точно определять их место-
нахождение.
Однако магнитный компас благо-
даря своей простоте, надежности и
независимости от каких бы то ни
было источников энергии остается до
сих пор основным навигационным
инструментом, без которого немыслим
ни один рейс ни морского, ни воздуш-
ного судна.
28
Рисунок К. АРЦЕУЛОВА
ПО ЗАДАННОМУ КУРСУ
(К статье «Чудесная стрелка»)
-силхх
И. ЕФРЕМОВ
D назначенное время профес-
D сор направился в носовую
часть судна, где должна была
состоятся его лекция. Не успел
еще пострадавший от страш-
ных волн остров скрыться за
горизонтом, как к Давыдову
явился второй механик — пред-
седатель судкома — и упросил
его «рассказать ребятам, что
это такое было». Никогда еще
Научно-фантастическая повесть
профессор не выступал в та-
кой своеобразной обстановке. (Продолжение, нач. см. в ж-ле «Знание — сила №
Беседу решили провести прямо
на палубе. Слушатели собрались толпой, сидя, стоя и
лежа у первого трюма, а Давыдов опирался на закрытую
чехлом лебедку, служившую ему кафедрой. Безмятежно
спокойЛлй океан не задерживал хода стремившегося к
родине корабля.
Профессор рассказал морякам о Тихом океане — ги-
гантском углублении на поверхности Земли, занятом
величайшей водной массой планеты. Кольцом вокруг
этого углубления, недалеко от материков, проходят цепи
исполинских складок земной коры, медленно выпучиваю-
щихся со дна глубочайших впадин. Все цепи островов —
Алеутских, Японских, Зондских — именно и представляют
собою образующиеся в настоящий момент складки. Про-
цесс неуклонно продолжается, каждая складка, вершина
которой и есть тот или другой из перечисленных остро-
вов, поднимается все выше, иногда со скоростью до двух
метров в год, и в то же время все более наклоняется в
сторону океана.
— Представьте себе, — продолжал профессор, — что
вода океана отхлынула куда-нибудь на миг. Тогда вы
увидите на месте островов гряды высоких гор, накло-
ненных к центру океана и грозно нависающих подобно
застывшим1 волнам над впадинами вдоль своего крутого
со стороны океана подножия. Противоположный, обра-
щенный к материку, скат менее крут, но также образует
довольно глубокую впадину, заполненную морем. Таково,
например, Японское море. Вдоль материковых скатов
исполинских складок располагаются цепи вулканов —
давление внутри складок настолько велико, что расплав-
ляет породы их внутреннего ядра, прорывающиеся сквозь
трещины в виде расплавленных лав. Впадины с океан-
ской стороны проседают все глубже под давлением нава-
ливающегося подножия складок, и вдоль них распола-
гаются центры крупных землетрясений.
Одно из таких землетрясений и было причиной вчераш-
него бедствия. Где-то на севере, наверное в Алеутской
пучине, у подножия Алеутских складок, под давлением
их просел участок дна океана, вызвав сильное земле-
трясение под водой. Толчок, один или несколько, вызвал
образование исполинской волны, покатившейся по океану
на юг за тысячи миль от места своего возникновения и
через несколько часов достигнувший Гавайских островов.
В открытом океане эта волна для нашего «Витима» про-
шла бы незамеченной — ее поперечник настолько велик
(около 150 километров), что подъем судна на всю ее вы-
соту никак бы не почувствовался. Другое дело — около
суши. Тогда эта масса воды, катящаяся по океану, встре-
Рис. А. ШПИРЛ
чает препятствие, поднимается
на него, растет и обрушивается
на берег с невероятной силой.
Да что говорить! Все вы ви-
дели, что наделала волна. Вид
и характер волны опреде-
ляются подводной отмелью бе-
рега.
Подобные волны на Тихом
океане — именно потому, что
здесь идут процессы формиро-
ваиия современных складок в
7) земной коре — вовсе не так
редки. За последние сто двад-
цать лет Гавайские острова подверглись нашествию двад-
цати шести таких волн. Волны шли с разных сторон —
и от Алеутских островов, как наша, от Японских, от
Камчатки, от Филиппин, от Соломоновых, от Южной
Америки и даже со стороны Мексики. Последняя по вре-
мени волна была в ноябре 1938 года. Средняя скорость
хода волн исчисляется примерно от 300 до 500 узлов.
Заинтересованные моряки задали Давыдову много во-
просов, и его беседа затянулась бы на несколько часов,
если бы смена вахт не разогнала собрание. Профессор
еще долго расхаживал под навесом тента, хмурясь и
кривя губы в напряженном раздумье.
Мгновенное разрушение прекрасного острова оставило
глубокий след в душе ученого. И большинство вопросов,
заданных ему моряками, как-то совпадали с направле-
нием его собственных мыслей. Ведь в истории Земли мы
знаем несколько эпох с мощным складкообразованием,
неоднократно поднимавшим по краям материков цепи
высоких гор, впоследствии размытых и сглаженных. Эти
эпохи чередовались с эпохами относительного покоя зем-
ной коры, но снова и снова повторялись во времени. Вы-
яснив причины возникновения складок на Тихом океане,
мы будем знать вообще весь ход горообразования в
истории Земли, яснее представим себе образование руд-
ных месторождений, заглянем в их источники на глу-
бине. .. Да что там — столько вопросов истории Земли
и жизни будет объяснено! Многое из того, что сейчас
представляется совершенной загадкой... Нужно знать не
только, как идет это тихоокеанское складкообразование,
но и почему развивается этот процесс. Какие причины
там, в глубине Земли, вызывают эти медленные могучие
движения, сминающие огромные толщи пород в складки,
выпячивающие их все выше на поверхность Земли. Ка-
кими ничтожными сведениями располагаем мы о глуби-
нах нашей планеты, о состоянии вещества там, о физи-
ческих или химических процессах, совершающихся под
давлением в миллионы атмосфер, под тысячекилометро-
выми толщами неизвестного состава!
Достаточно незначительных молекулярных перегруппи-
ровок, ничтожного увеличения объема этих невообрази-
мых масс, чтобы на тонкой пленке известной нам1 земной
коры произошли громадные сдвиги, чтобы кора, разло-
манная на куски, была поднята на десятки километров
в высоту. Однако мы знаем, что этого не бывает — зна-
чит, вещество внутри планеты находится в спокойном,
уравновешенном состоянии.
Только время от времени, с промежутками в миллионы
29
лет, какими-то полосами, поясами горные породы раз-
мягчаются, сминаются в складки, частично расплавляясь
и изливаясь в вулканических извержениях. И потом все
это, смятое и раздавленное, выпирает на поверхность
огромным валом. Действие воды и атмосферы расчленяет
его па системы долин и горных хребтов, образуя то, что
мы называем горными странами.. .
Самое странное, что вулканические очаги и эти зоны
смятия пород залегают сравнительно неглубоко — не-
сколько десятков километров от земной поверхности, в
то время как центральные части планеты скрыты под
слоем вещества в три тысячи километров толщины...
Давыдов тряхнул головой и, еще крепче сжав губы,
подошел к борту, как бы стараясь мысленно пронизать
толщу воды океана и его дно, чтобы разгадать происхо-
дящее там, на глубине шестидесяти километров.
Твердое, остывшее вещество нашей планеты, облеченное
в форму устойчивых химических элементов — тех девя-
носта двух кирпичей, из которых состоит вся вселенная,
элементов устойчивых и неизменных, в противополож-
ность звездам, где идут процессы перехода элементов из
неустойчивой формы в устойчивую, цепные атомные ре-
акции с выделением колоссальных количеств энергии —
тепла, света и других не менее мощных излучений. Л
что, если в массе остывшего вещества Земли остались
еще неустойчивые элементы, огарки когда-то бывших
процессов атомных превращений той эпохи, когда наша
планета была сгустком раскаленной звездной материи?
Элементы эти рассеяны и потому бездействуют до того
времени, пока в бесконечных перемещениях и перегруп-
пировках вещества не создадутся достаточно крупные
скопления таких элементов, как уран или торий или дру-
гие неустойчивые, легко распадающиеся элементы.
Тогда могут, как мы знаем теперь, развиваться мощные
цепные реакции1) распада, выделяющие массу энергии
’) Цепная реакция — реакция, развивающаяся в веще-
стве самостоятельно, без постоянного внешнего воздей-
ствия, только при наличии начального толчка.
Профессор рассказал морякам о Тихом океане.
и тем смещающие участки земной коры. Тогда прав
Джоли2) и неизвестные нам силы движений земной коры
являются отголоском бесконечно давно затухших атом-
ных превращений звездного вещества. Но если это так,
если горообразование на Земле обязано глубинным атом-
ным реакциям, то у нас есть надежда в будущем овла-
деть этими очагами атомных реакций. Искать их возле
поднимающихся складчатых гор и вулканических обла-
стей, вот как здесь, на Тихом океане...
Давыдов инстинктом ученого чувствовал важность
своих догадок. Весь ушедший в мысли, он не заметил
времени, и, только случайно взглянув на часы, он понял,
что пропустил обед, и крепко выругался.
ЗВЕЗДНЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ
ШАТРОВ остановился перед дверью со стеклянной
дощечкой: «Заведующий отделом1 проф. И. А. Да-
выдов», переложил под другую руку большую коробку,
хитро усмехнулся и резко постучал. Низкий и сильный
голос недовольно рявкнул: «Да!» Шатров вошел в каби-
нет, по обыкновению, быстро, слегка согнувшись и блестя
глазами исподлобья.
— Вот это да! — взревел, вскакивая, сидевший за руко-
писью хозяин кабинета. — Никак не ждал! Сколько лет,
дорогой друже!
2) Джоли, Джон — английский геолог, известный своей
книгой «История поверхности Земли».
30
Шатров положил коробку на стол; друзья крепко об-
нялись и расцеловались.
Сухой, среднего роста Шатров казался совсем неболь-
шим рядом с громоздкой фигурой Давыдова. Друзья во
многих чертах были противоположны. Огромного роста и
атлетического сложения, Давыдов был несколько медли-
тельным и добродушным, в отличие от нервного, быстрого
и угрюмоватого приятеля. Лицо Давыдова с резким, не-
правильным носом, почти без переносицы, с покатым на-
зад лбом, под шапкой густых волос ничем не походило
на Шатрова. И только глаза обоих друзей — светлые,
ясные и проницательные — были сходны в чем-то, не
сразу уловимом; скорее всего, в одинаковом выражении
напряженной мысли и воли, исходившем из них.
Давыдов усадил Шатрова; оба закурили и оживленно
обменивались накопившимися за ряд лет впечатлениями,
не высказанными в письмах. Наконец Давыдов погладил
пальцами за ухом, встал и извлек из кармана легкого
пальто порядочных размеров, сверток. Он развернул его
и положил перед Шатровым.
— Слушайте-ка, Алексей Петрович, извольте съесть! ..
Не возражать! — вдруг зыкнул он на протестующий жест
Шатрова, и оба рассмеялись.
— Совсем как в сороковом! — развеселился Шатров.—
Опять забыли покушать! Попадет.
Давыдов закатился давящимся хохотом'.
— Попадет, если домой принесу. Будьте добры, уважьте,
«как в сороковом».
— Сейчас мы его! — резко двинул рукой Шатров — Ок!
— Ну, конечно, и «ок» этот попрежнему! Как приятно
слушать! Слушайте, Алексей Петрович, пойдем в музей,
покажу интересные новости... Есть для вас работа.. .
— Нет, Илья Андреевич! У меня ведь очень важное
дело. Нужно крепко потолковать с вами, нужна ваша
голова. Она работает без промаха...
— Интересно! — Давыдов провел пальцем по послед-
ней строчке рукописи и сложил исписанные листы. —
Кстати, письмо ваше получил неделю назад и еще не
собрался ответить. Не одобряю...
— Не одобряете моих жалоб? — слегка смутился Шат-
ров. -— Я позаимствовал у вас одну философскую идею,
которая часто мне помогает. Но для ее применения надо
иметь некоторую силу духа. А бывает, что. ослабеешь...
— Какую идею? — недоуменно спросил Давыдов.
— Она выражается только одним магическим словом
«ништо»... Мне так часто нехватало вашего «ништо» в
военные годы!
Давыдов без удержу расхохотался и, отдышавшись,
еле выговорил:
— Именно ништо. Будем работать дальше. Оно, ко-
нечно, бывает трудно. Наука наша очень хлопотна —
тут и раскопки, и огромные коллекции, и сложная обра-
ботка, а работников мало, совсем мало. Приходится тра-
тить бесплодное время, смотреть за пустяковыми веща-
ми... Но у нас был ведь важный разговор, а я откло-
нил вас в сторону.
— Разговор будет необыкновенный. У меня в руках
невероятное, настолько невероятное, что я никому, кроме
вас, не решился бы сказать о нем.
Наступила очередь Давыдова выказать нетерпение.
Шатров хитро улыбнулся, как при входе в кабинет, и,
развернув свой пакет, извлек из него большую кубиче-
скую коробку желтого картона, украшенную китайскими
иероглифами и почтовыми штемпелями.
— Вы помните Tao-Ли, Илья Андреевич?
— Как же! Это молодой китайский палеонтолог, очень
способный. Убит в тысяча девятьсот сороковам году
фашистскими бандитами при возвращении из экспе-
диции. Погиб за свободный Китай!
— Совершенно верно. Я описывал некоторые его ма-
териалы, состоял с ним в переписке. Он собирался при-
ехать к нам... Так мы и не встретились! — вздохнул
Шатров. — Короче говоря, из своей последней экспеди-
ции он прислал мне посылку с необычайно любопытной
вещью. Посылка эта вот, на столе. При ней — короткая
записка с обещанием подробного письма, написать кото-
рое ему не удалось. Его убили в Сычуани, на пути в
Чунцин.
— А где он был в экспедиции? — спросил Давыдов.
— В провинции Сикан.
— Ну и ну! Однако забрался! Погодите, это горный
узел на восточном конце Гималайской дуги, между ней
и Сычуанскими горами... Да ведь знаменитый Кам, куда
стремился Пржевальский, — это тоже там!
Шатров одобрительно посмотрел на друга.
— Ей-ей, в географии с вами не потягаешься. Я с
картой в руках насилу разобрался. Кам — это северо-
западная часть Сикана. И, между прочим, Tao-Ли вел
исследования именно в Каме, на востоке его, в районе
Энь-да.
— Ясно, ясно. Показывайте, что у вас за штука.
Оттуда можно ждать чего угодно!
Шатров извлек из коробки нечто, завернутое в не-
сколько слоев тонкой бумаги, громко зашелестел, разво-
рачивая, и наконец подал Давыдову большой обломок
твердо ископаемой кости, с первого взгляда бесфор-
менный.
Давыдов повернул раза два тяжелый светлосерый
кусок, быстро придал ему надлежащую ориентировку и
сказал:
— Кусок затылочной части черепа крупного хищного
динозавра1). Что же тут особенно удивительного?
Шатров молчал. Давыдов еще раз осмотрел кость и
внезапно издал глухое восклицание. Положив обломок
на стол, он поспещно вытащил из желтого полированного
ящика бинокулярную лупу, выдвинул плечо штатива, на-
дел тубус и прильнул глазами к двойному окуляру, су-
нув под лупу свои большие руки с зажатой в них костью
динозавра. Некоторое время в кабинете царило мол-
чание. Шатров чиркнул спичкой. Тогда Давыдов поднял
от бинокуляра расширившиеся от изумления глаза.
— Невероятно! Не могу подыскать объяснения. Череп
пробит насквозь в самой толще кости. Отверстие настоль-
ко узко, что не могло быть сделано рогом или зубом
какого-нибудь животного. Если бы это была болезнь —
некроз, костоеда, — тогда края несли бы следы болез-
ненных изменений. Нет, это отверстие было пробито!
Пробито в живой кости! Несомненно. Обе стенки черепа
насквозь, точно пулей. Да, если бы это не был бред, я
сказал бы, что пулей... Впрочем, нет, отверстие не
круглое, это овальная узенькая щель, точно вырезанная,
и потом уже, в процессе окаменения кости, выполнив-
шаяся рыхлой породой.
Давыдов резко оттолкнул штатив бинокуляра.
— Поскольку я не склонен был до сих пор к бредо-
вым видениям и явно трезв, то могу лишь сказать:
странный случай. Необъяснимый случай.
Он холодно посмотрел на Шатрова. Тот вытащил из
коробки второй пакет, снова зашелестел бумагой.
— Я не могу спорить с вами, — медленно сказал Ша-
тров, — это действительно случай. И если хорошенько
посоображать, то можно найти ему даже не одно объ-
яснение. Но второй такой же случай заставит вас отка-
заться от сомнений. Вот он, второй случай. Ок!
На стол перед Давыдовым легла вторая кость — пло-
ская, с изломанными краями.
Давыдов затянулся, должно быть, очень глубоко па-
пиросой, побагровел и закашлялся.
— Обломок левой лопатки хищного динозавра, — го-
ворил Шатров, склоняясь через плечо приятеля, — но не
того животного, чей череп. Это более старый и крупный
индивид.. .
Давыдов согласно потряс головой, не отрывая глаз от
маленького овального отверстия, пронизывающего' на-
сквозь костную пластину — остаток лопатки могучего
ящера.
— То же самое, то же самое! — взволнованно шептал
он, водя пальцем по краю загадочного отверстия.
— Теперь записка Тао-Ли, — методически продолжал
Шатров, скрывая радостное торжество. Ему, уже пере-
жившему потрясающее значение открытия, было легче
сохранить хладнокровие.
Вместо плавной русской речи в кабинете зазвучали
отрывистые английские слова. Шатров медленно прочи-
тал короткое сообщение погибшего ученого.
’) Динозавры — большая группа вымерших ящеров,
длительное время главенствовавшая на земле в течение
мезозойской эры, от 150 до 80 миллионов лет назад.
31
«... В сорока милях к югу от Энь-да, в системе левых
притоков Меконга, я наткнулся на обширную котловину,
ныне занятую долиной речки Чжу-Чже-Чу. Эта межгор-
ная впадина — грабен1), залитая покровом третичной
лавы. Там, где ущелье реки прорезает насквозь лаво-
вый покров, видно, что он всего в 30 футов мощности.
Под ним лежат рыхлые песчаники, содержащие множе-
ство костей динозавров, среди которых я открыл образцы
со странными повреждениями. Два из них я посылаю
вам, пораженный своей находкой настолько, что мне
необходима уверенность в том, что ошибки нет. Но все
повреждения одного типа. Есть образцы, в которых
часть кости как бы срезана огромным ножом, но также,
с несомненностью, по живой кости, до гибели живот-
ного — вернее, в момент ее. Я везу в Чунцин более чем
тридцать таких образцов, собранных в разных местах
долины, представляющей, несомненно, большое местона-
хождение динозавров, причем их полных скелетов. Эти-
кетки с точными данными места —- при образцах. Я на-
столько спешу отправить вам эту посылку, что не успел
составить подробного письма. Его я пошлю, когда вер-
нусь в более комфортабельную обстановку в Сычуани...»
Шатров замолчал.
— Все? — нетерпеливо спросил Давыдов.
— Все. Коротко настолько, насколько велико значение
его находки.
— Погодите, Алексей Петрович, дайте притти в себя!
Это сон какой-то. Сядем спокойно, закурим еще по еди-
ной и обсудим. А то у меня все в голове завертелось —
одурел.
— Очень хорошо вас понимаю, Илья Андреевич. Надо
признаться, что ученому для выводов из этого факта
требуется большая смелость. Ломка всех установив-
шихся представлений... Я не так смел в своих работах,
как вы, но тут и вы спасовали...
— Хорошо, давайте рассуждать смело, благо мы
наедине и никто не подумает, что два палеонтологи-
ческих кита, мягко выражаясь, рехнулись. Начинаю!
Итак, эти хищные динозавры были ‘ убиты каким-то
могучим оружием. Его пробивная способность, видимо,
превосходила мощные современные ружья. Такое ору-
жие могло создать только мыслящее существо, вдоба-
вок стоящее на высокой ступени культуры. Верно?
— Безусловно — человек! — вставил Шатров.
— Так. Но эти динозавры жили в меловом периоде2) —
скажем, семьдесят миллионов лет назад. Все факты на-
шей науки неопровержимо, несомненно говорят, что чело-
век появился на Земле как одно из последних звеньев
великой цепи развития животного мира шестьдесят
девять миллионов лет спустя, да еще много сотен тысяч
лет пребывал в животном состоянии, пока его последний
вид не научился мыслить и трудиться. Раньше человек
возникнуть не мог, а чтобы еще человек с техникой —
абсолютно исключается. Следовательно, вывод может
быть только один: те, кто убил динозавров, не родились
на земле. Они пришли из другого мира...
— Да, из другого, — твердо сказал Шатров. — И я...
— Одну минуту. Пока еще все вразумительно. Но
дальше уже становится невероятным. Последние дости-
жения астрономии и астрофизики изменили старые
представления. Очень много романов было написано на
тему о пришельцах из других миров. Правда, еще не-
давние утверждения большинства ученых, что наша сол-
нечная система планет есть исключительное явление,
ныне отвергнуты. Даже Джинс3) опубликовал в тысяча
девятьсот сороковом году отказ от своих прежних за-
ключений. Теперь мы знаем, что не меньше пятой части
всех звезд имеют планетные системы. А так как число
звезд во вселенной почти бесконечно велико, то и число
планетных систем чудовищно. Следовательно, считать
дальше, что жизнь на нашей планете есть исключитель-
х) Грабен — опущенный вниз участок земной коры,
любого размера.
2) Меловой период — последний период мезозойской
эры, длившийся около 60 миллионов лет и окончившийся
60 миллионов лет до настоящего времени.
3) Джинс, Джемс — известный английский астроном,
теоретик и популяризатор.
ная прерогатива Земли, не приходится. Смело можно
сказать, что в пространстве вселенной есть много жизни.
Можно утверждать не менее смело, что повсюду жизнь
проделывает путь эволюционного развития, и, следова-
тельно, вполне возможно появление мыслящих существ.
Бее это так.
Но в то же самое время мы знаем теперь, что рассто-
яния до ближайших звезд с планетными системами
чрезвычайно велики. Настолько, что требуются сотни и
тысячи лет полета со скоростью светового' луча, то есть
со скоростью трехсот тысяч километров в секунду, ко-
торой живое существо — хрупкая, крайне хрупкая ор-
ганизация материи — выдержать не может. А в нашей
планетной системе, кроме нашей земли, только Марс
и Венера подают надежды. Но надежды слабые. На
Венере слишком горячо, вращается она медленно, ат-
мосфера ее густа и без свободного кислорода, страшные
бури взметывают песок с поверхности планеты в верхние
слои атмосферы, где мы и наблюдаем его с помощью
спектрографов. Вряд ли жцзнь смогла развиться на
Венере, и совершенно исключено там присутствие мысля-
щих существ с высокой культурой. Также и Марс. Его
атмосфера слишком тонка и разрежена, тепла мало; если
жизнь и существует там, то в каких-то бедных, угне-
тенных формах — лишайники какие-нибудь. Я не сом-
неваюсь, что там нет буйной энергии развития жизни,
которая на нашей Земле смогла выработать человека.
О далеких больших планетах я и не говорю: Сатурн,
Юпитер, Уран, Нептун — это страшные миры, холодные,
темные, как нижние круги Дантова ада. Возьмите, на-
пример, Сатурн: в центре планеты — скалистое ядро
радиусом в тридцать тысяч квадратных километров, на
котором лежит слой льда в десять тысяч километров
толщины. И все это окутано густой атмосферой в
двадцать пять тысяч километров толщины, непроницае-
мой для солнечных лучей и богатой ядовитыми газами —
аммиаком и метаном. Значит, под такой атмосферой
вечный мрак при морозе в сто пятьдесят градусов и
давление в миллион атмосфер... Жутко представить
себе!...
— Я не знал кое-чего из того, что вы сказали, — пе-
ребил Шатров, — но также решил, что в нашей пла-
нетной системе нет собратьев нам по мысли. я...
— Вот видите. На наших планетах, следовательно, нет,
а с далеких звездных систем прилетать невозможно,, не-
реально. Тогда откуда же могли взяться эти пришельцы?
Вот в чем невероятность!
— Вы меня не дослушали, Илья Андреевич. Я хоть не
обладаю вашей эрудицией в самых различных областях,
но сообразил в общем то же самое. И сейчас вы должны
будете отказаться от вашего самого важного «но».
Звезды ведь не неподвижны. Внутри нашей Галактики4)
они перемещаются, сама Галактика вращается, да еще
вся целиком куда-то движется, как и все остальные
четырнадцать миллионов других галактик. За миллионы
лет могли происходить существенные сближения и рас-
хождения звезд...
— Ну, это вряд ли нам поможет. Ведь пространство
Вселенной настолько велико, что сближение именно на-
шей солнечной системы с другими имеет вероятность
практически нулевую. Да и как разгадать эти звездные
пути!
— И это верно, но верно лишь в том случае, если дви-
жения звезд не закономерны, не подчинены каким-то
определенным путям. А если они закономерны? И если
эту закономерность можно вычислить?
— М-м! — скептически промычал Давыдов.
— Ладно, я открываю свои карты. Один мой бывший
ученик, сбежавший с третьего курса на математические
науки, в астрономию, посвятил себя вопросу о движении
нашей солнечной системы в пределах Галактики и создал
интересную, хорошо обоснованную теорию. Буду краток:
наша солнечная система описывает внутри Галактики
огромную эллиптическую орбиту с периодом обращения
в двести семьдесят миллионов лет. Эта орбита несколько
4) Галактика — гигантская звездная система, в виде
плоского колеса из звезд самой различной величины и
яркости, вращающаяся в пространстве.
32
наклонена относительно горизонтальной плоскости звезд-
ного «колеса» нашей Галактики. Поэтому солнце с пла-
нетами в определенный период прорезает завесу черного
вещества — пылевой и обломочной застывшей мате-
рии, — стелющуюся в экваториальной плоскости колеса
Галактики. Тогда оно приближается к сгущенным звезд-
ным системам центральных областей, вроде, скажем,
созвездия Стрельца. И в этом случае возможно сбли-
жение нашей солнечной системы с другими неведомыми
системами, сближение настолько значительное, что пе-
релет становится реальным.
Давыдов не шевелясь слушал друга, рука его застыла
на штанге бинокуляра.
— Такова теория, — продолжал Шатров. — Я только
что вернулся с Курской дуги, где разыскал рукопись
своего бывшего ученика. Он погиб в сорок третьем
году... — Шатров помолчал, зажег папиросу. — Так
теория показывает нам только возможность, — подчер-
кнул он последнее слово, — но еще
не дает права считать невероятное за
реальный факт. Но когда мы видим
сцепление двух совершенно незави-
симых наблюдений, это показывает,
что мы на верном пути. Это сцепле-
ние,—Шатров картинно выпрямился
и задрал вверх подбородок. — В тео-
Давыдов еще раз осмотрел кость и вдруг издал глухое
восклицание.
рии моего ученика прямо сказано, что приближение сол-
нечной системы к центральным сгущениям Галактики
произошло примерно семьдесят миллионов лет назад!
— Ехидная сила! — употребил Давыдов свое излюб-
ленное ругательство.
Шатров торжественно продолжал:
— Одно невероятное, сцепившись с другим, превра-
щается в реальное событие. Я полагаю, что вправе
утверждать: в меловом периоде произошло сближение
нашей планетной системы с другой, населенной мысля-
щими существами — людьми в смысле интеллекта, и
они переправились со своей системы «на нашу, как с
корабля на корабль в океане. А затем в громадном
протяжении протекшего времени эти корабли разошлись
на неимоверное расстояние. Они, те, с другой звезды,
не были на нашей Земле долго и не оставили поэтому
заметных следов. Но они были, и они были способны
преодолевать межзвездное пространство семьдесят мил-
лионов лет до того, как мы так же подошли к этому.
Имеете возражения?
Давыдов встал, молча поглядел на друга и протянул
РУКУ-
— Вы меня убедили, Алексей Петрович. Не все правда,
еще ясно — ну, например, зачем им было попадать сюда
именно, на нашу Землю, эту маленькую козявку среди
звезд и планет? И есть еще вопросы, но основное, по-
моему, достаточно убедительно. Неслыханно, невероятно.
нс реально! Однако, как вы думаете, можно ли опубли-
ковать?
Шатров замотал головой.
— Ни в коем случае! Поспешность убьет все. Для
такого открытия она недопустима.
— Верно, верно, друже! Всегда умнее, чем забегать
вперед, выждать. Но выждать подготовленным ко всему!
Необходимо добыть аргументы настолько веские, как
наш «аргумент» в Ленинграде.
Шатров вспомнил «аргумент», который хранился в
углу кабинета Давыдова во время их совместной ра-
боты. Это была массивная железная стойка от каркаса
скелета, которой Давыдов грозился «вразумлять» упря-
мого и увлекающегося друга в их постоянных спорах.
Шатров невольно улыбнулся.
— Как же, помню! Вот именно. Отсюда и начинается
вторая часть моего дела к вам. Я не геолог, не полевой
работник, а кабинетный схимник. А это предприятие
под силу только вам, и никому другому! Ваш
авторитет...
— Ха-ха! Словом, надо раскапывать место
побоища звездных пришельцев с динозав-
рами. .. Ну и ну!.. — Давыдов задумался,
потом медленно заговорил:
— Интересное место этот Сикан! А для
нас, палеонтологов, там ведь чорт знает что!
Американцы только немного копнули в вер-
ховьях Янцзинцзяна ... и оказались подлин-
ные чудеса! Там одновременно существовали
в конце третичного периода древние и новые
формы вымерших млекопитающих. Дикая
смесь того, что в других местах Земли вы-
мерло уже десятки миллионов лет, с тем,
что недавно появилось. А само-то место! — вооду-
шевился Давыдов. — Высокие снеговые горы, холод-
ные плоскогорья, сухие и пустынные, а между ними
глубочайшие долины с роскошной тропической ра-
стительностью! Непроходимые пропасти, разобщаю-
щие селения! От одной деревни до другой, скажем,
два километра, но между ними лежит чудовищно
глубокая долина, и жители этих двух селений ни-
когда не встречаются друг с другом, хотя и могут
видеть соседей издалека. Странные, неизвестные еще
науке звери живут в густых лесах, на дне долин, а
наверху воют холодные бури. Там, где начинаются
величайшие реки Китая, Сиама, Индии — Брама-
путра, Янцзы, Меконг с севера, в области Танг-
Хуан-хэ. Изумительное место! Но представьте себе
этот стык Тибета, Индии, Сиама, Бирмы и Китая!
Хо-хо! Разве наши «друзья» пустят туда ученых-
большевиков! Где уж вязаться науке там, где владычест-
вуют враждебная дипломатия, политиканские пройдохи! —
Давыдов вытащил огромные старые часы. — Еще нет двух!
Что значит большое переживание — кажется, будто весь
день прошел! — Он встал и подал Шатрову кольцо с
ключами. — Коробку спрячьте в этот шкаф, слева...
Что бы там ни было, но мы обязаны сделать все, что
возможно. Пойдем узнаем, не примет ли нас Тушилов.
Вы надолго в Москву, Алексей Петрович? До выяснения?
Значит, с неделю пробудете, раньше вряд ли что-нибудь
решится. Остановитесь у меня, конечно. Я сейчас по-
звоню секретарю и потом домой, что задержимся.
*
ТЭ просторной, бедно меблированной квартире Давы-
дова было тихо. Сквозь огромные окна проникал
синеватый полусвет летних сумерек. Шатров долго ходил
взад и вперед, сгорбившись и молча. Давыдов угрюмо
откинулся в кресле перед своим большим письменным
столом.
Друзья размышляли, каждый по-своему. Не хотелось
зажигать света, как будто медленно наступавшая в ком-
нате темнота умеряла их огорчение.
— Завтра я уеду, — наконец проговорил Шатров, —
больше мне нельзя задерживаться, да и не к чему. От-
каз бесповоротный. Впрочем, вряд ли может быть иначе.
Наши потомки разберут это дело, когда исчезнут про-
клятые эти границы и все прочее издохшее старое!
Давыдов, не отвечая, смотрел в окно, где над крышей
33
Те, кто убили
динозавров,
не родились
на земле.
Они пришли
из другого
мира.
соседнего до-
ма редко за-
горались мел-
кие и тусклые звезды
городского неба.
— Горько стоять, как нищему,
у порога великого открытия и не
мочь войти! — опять заговорил
. — Не будет мне теперь покоя
до конца дней и не утешат никакие дру-
гие достижения!
Давыдов вдруг потряс над головой
сжатыми кулаками.
— Мы не можем поступиться этим! И
нам помогут! Чорт с ним, с Камом, и
трижды чорт! В конце-то концов, ка-
кая уверенность, что там, где сохранились остатки уби-
тых «ими» динозавров, мы найдем следы «их» самих?
Никакой! Раз они явились к нам зачем-то, то вовсе
необязательно им было сидеть на одном месте. Почему
бы не поискать в меловых отложениях у нас? И заранее
могу сказать: если только эти остатки есть, то их можно
найти только в системах высоких и молодых горных
хребтов. В Каме находка не случайна. Почему? Да по-
тому, что там, где земная кора расколота на бесчислен-
ные небольшие участки, из которых одни поднимаются,
другие опускаются, — только там разные маленькие и
случайные отложения могут сохраниться от неминуемых
перемываний и размываний. Если какая-нибудь малень-
кая впадина начала опускаться еще в мелу и потом так
и осталась впадиной среди гор, там, под слоями все
нарастающих наносов, может уцелеть то, что в других
местах на равнине будет перемыто, переотложено и раз-
рушено. У нас есть подходящие для этого места в горах
Казахстана и Киргизии, Узбекистана, вообще в Средней
Азии. Эти горы как раз относятся к великой эпохе аль-
пийского горообразования1), начавшегося в конце мело-
вого периода. У нас есть где искать, но надо знать, что
искать, иначе...
— Ей-ей, не понимаю вас, Илья Андреевич! — перебил
Шатров. — Разве не ясно, что, вернее кого искать!
— Вот и неверно. Нам надо решить, каков облик этих
пришельцев, что они такое — может быть протоплазма
какая-нибудь, не могущая сохраниться? Раз. И что они
делали здесь? Два. Первое поможет понять, с какими
остатками мы можем столкнуться при раскопках. Вто-
рое — где легче можно натолкнуться на их остатки,
если они есть вообще. По каким местам нашей планеты
должны они были бродить. Вообще если вдуматься, наше
предприятие попахивает безнадежностью... Но это не
значит отказаться! Так вот, разделимте задачу, как в
добрые, старые времена, когда писали совместные ра-
боты. Вы берете биологическую сторону — первый во-
прос. Я возьму второй — и вообще всю геологию,
направление и развитие поисков. Кое-какие мыслишки
у меня есть — ведь я исследовал все наши громадные
среднеазиатские местонахождения динозавров.
т) Альпийское горообразование — последний период
горообразования в истории Земли, в котором образова-
лись высочайшие горные страны современности.
— Вы задали мне нелегкую задачу! — воскликнул с
меньшей угрюмостью Шатров. — Мало ли какие формы
жизни могли существовать в иных мирах! Тут, пожалуй,
никому не под силу решить что-либо определенное, ей-ей.
— Гиль, гнусь и жалкая интеллигенщина! — внезапно
разъярился Давыдов. — Конечно, задача трудна потому,
что нет фактов, надо итти только умозрительно. Вся на-
дежда на мощь ума — проломать закрытую стену. Но
если ваша голова не сообразит ничего путного, то кто
же еще из нашего наличного состава? А потом о разных
формах жизни, всяких там каменных или металлических
существ — это вы оставьте писателям. Нам не к лицу.
Помните об энергетике жизни — она сложилась не слу-
чайно, а вполне закономерно.
Основные положения, по-моему, следующие, и из них
нам и надо исходить, чтобы оставаться учеными до
конца. Строение живых существ не случайно. Во-первых,
единство материи Вселенной доказано — всюду и везде
девяносто два элемента, как и на пашей Земле. Дока-
зана общность химических и физических законов во всех
глубинах мирового пространства. А если так, то, —
Давыдов грянул кулаком по столу, — живое вещество,
состоящее из наиболее сложных молекул, в основе своей
должно иметь углерод — элемент, способный образо-
вывать сложные соединения.
Во-вторых, основа жизни есть использование энергии
излучения Солнца, использование наиболее распростра-
ненных и эффективных химических кислород-
ных реакций. Так?
— Все верно, — кивнул Шатров, — но пока...
— Одну минуту. Чем сложнее строение мо-
лекул, тем легче они распадаются при повы-
шении температуры. В веществе раскаленных
звезд вообще нет химических соеди-
нений. В менее сильно нагретых
мирах, как, например, в спектрах
холодных красных звезд, в солнеч-
ных пятнах, мы обнаруживаем лишь
простейшие химические соединения.
Поэтому можно утверждать, что по-
явление жизни в любой самой не-
обычайной ее форме мо-
жет быть только при
сравнительно низкой тем-
пературе. Но не очень
низкой — иначе движе-
ние молекул замедлится
34
чересчур сильно, химические реакции перестанут про-
исходить, и энергия, нужная для жизни, не будет про-
изводится. Следовательно, заранее, без всяких допуще-
ний, можно говорить об узких температурных пределах
существования живых организмов. Не буду утруждать
вас длительными рассуждениями — вы и так легко пой-
мете, когда я скажу, что эти температурные пределы
определяются еще точнее: это те пределы, в которых
существует жидкая вода. Вода — носитель основных
растворов, посредством которых осуществляется жизне-
деятельность организма.
Жизнь для своего появления и постепенно нарастаю-
щего усложнения требует длительного, исторического,
эволюционного развития. Следовательно, условия, необ-
ходимые для ее существования, должны быть устойчи-
выми, длительными во времени, в узких пределах тем-
пературы, давления, излучения и. всего того, что мы
понимаем под физическими условиями на поверхности
Земли.
А что касается мысли, она может появиться только у
весьма сложного организма, с высокой энергетикой, ор-
ганизма, в известной мере независимого от окружающей
среды. Значит, для появления мыслящих существ пре-
делы еще уже — это как бы узкий коридор, проходящий
через время и пространство.
Возьмите, например, растения с их синтезом углерода
при помощи света. Это энергетика более низкого по-
рядка, чем у животных с их кислородным: горением. По-
этому растения хотя и достигают колоссальных раз-
меров, но при условии неподвижности. Движения, могу-
чего и быстрого, как у животного, у больших растений
быть не может. Не та машина, грубо говоря.
Итак, жизнь в той же общей форме и тех же условиях,
как на Земле, не случайна, а закономерна. Только такая
жизнь, может проходить длительный путь исторического
усовершенствования, эволюции. Следовательно, вопрос
сводится к оценке возможных эволюционных путей от
простейших существ до мыслящего животного. Все дру-
гие решения — бред, беспочвенное фантазирование не-
вежд или наркоманов!
— Строго, Илья Андреевич! Я вовсе не отказываюсь
думать над этим вопросом. И все, что придет в голову,
сообщать вам...
*
___ТЛЛЬЯ Андреевич, вас к телефону! Уже который раз
звонят, но вы отсутствовали несколько дней...
Давыдив яростно крякнул, оторвавшись от корректуры.
Большая кипа гранок топорщилась на столе с приколо-
тым сверху листом: «Проф. Давыдову, срочно! Просьба
не задержать!» Под гранками лежали две статьи, при-
сланные на отзыв и уже задержанные профессором. За
несколько дней, потраченных на попытку добиться раз-
решения экспедиции в Кам, накопилось много срочной
работы. Той работы, которая облепляет каждого круп-
ного ученого и не имеет прямого отношения к его иссле-
дованиям. На квартире Давыдова лежала толстая дис-
сертация, рецензию ожидал диссертант в срочном по-
рядке. Через три часа должно было состояться длинное
заседание. Явился препаратор с просьбой осмотреть ра-
боту и дать указания для ее продолжения. И в то же
время нужно было написать несколько писем для осу-
ществления необычайного шатровского дела.
Профессор, вернувшись от телефона, схватился за кор-
ректуру. Перо чиркало сердито и резко, отрывистые руга-
тельства сыпались на редакторов. Наконец у Давыдова
строчки стали сливаться в глазах, он пропустил две
поправки и понял, что нужно сделать перерыв. Давыдов
потер глаза, потянулся и вдруг запел громко и неимо-
верно фальшиво на однообразный, унылый мотив:
«Ой ты, Волга-матушка, русская река, пожалей, кор-
милица, силу бурлака!»
В приоткрытую дверь стукнули. Вошел профессор
Кольцов, заместитель директора института, в котором
работал Давыдов. На губах Кольцова, обрамленных
короткой бородкой, блуждала язвительная усмешка, а
темные глаза печально смотрели из-под длинных, загну-
тых, как у женщины, ресниц.
— Жалобно поете, сэр! — усмехнулся Кольцов.
— Еще бы! Непроворот работы, мелких делишек, к
настоящему делу не подойти. Чем старше становишься,
тем больше наматывается разной чепухи. А силы уже не
те — ночами трудно сидеть. Мышиная возня, чорт и
трижды чорт! — проревел Давыдов.
— Пфф, господи! Сколько шуму! — поморщился Коль-
цов. — Вы тащить можете, сэр, у вас фигура могучая —
статуя командора, ха! ха! ха! Вот вам письмо от Кар-
печенко из Алма-Аты, оно вас, думаю, заинтересует...
Нет, я пойду, после прочтете.
*
II ЕБО над крышами посветлело, наступивший рано
11 летний день боролся с желтым светом настольной
лампы у раскрытого настежь окна. Давыдов закурил.
Папироса уже потеряла всякий вкус, табак тяжело осе-
дал на утомленное сердце. Но намеченная программа
была выполнена: одиннадцать писем к геологам, рабо-
тавшим в области меловых отложений Средней Азии,
лежали на загроможденном бумагами и книгами столе.
Оставалось запечатать в конверты, и тогда письма уйдут
с утренней почтой. Давыдов принялся надписывать ад-
реса и не заметил, как в комнату вошла жена, по-детски
протирая кулачками заспанные глаза.
— Как тебе не стыдно! — негодующе воскликнула
она. — Рассветает! А где же обещание не сидеть по
ночам? Сам же жаловался на усталость, на потерю ра-
ботоспособности. .. Фу, как нехорошо!
— Я уже кончил. Вот видишь: пять конвертов над-
пишу, и все, — виновато оправдывался Давыдов. — И
больше не буду сидеть. Это надо было во что бы то ни
стало сделать... Иди спи, маленькая, я сейчас лягу.
Давыдов надписал последний конверт и погасил лампу.
Бледный свет и прохладный воздух утра заполнили ком-
нату бесстрастной, лишенной надежд ясностью. Давыдов
посмотрел на небо, потер лоб. Внезапно поставленная
им самому себе задача поисков звездных пришельцев в
горных котловинах Средней Азии предстала перед ним
во всей своей необъятной величине.
В самом деле, если сравнительно часто находятся ос-
татки ископаемых животных, то ведь потому, что мил-
лиарды их жили на поверхности Земли и часть их
остатков неизбежно попадала в условия, способствующие
их сохранению и окаменению. Но пришельцы чужого
мира — их не могло быть много. Даже если следы их
сохранились где-то, то найти эти следы в огромных мае-.
сах осадочных отложений, в тысячах кубических кило-
метров горных пород можно только при раскопках ко-
лоссального объема. Тысячи людей должны просматри-
вать тысячи кубометров пород, сотни мощных экскава-
торов — снимать верхние пласты. Химера! Ни одна
страна в мире, как бы богата она ни была, не может
тратить миллиарды рублей на раскопки такого мас-
штаба! А обычные палеонтологические раскопки, даже
самые крупные, с вскрытием площадок в триста-четыре-
ста квадратных метров, — капля в море, пустяк при
поставленной задаче. Вероятность, равная нулю.
Истина, обнаженная и беспощадная, заставила опу-
ститься усталую голову Давыдова. Его попытки пока-
зались ему смехотворными, планы — безнадежными.
Шатров был прав, более прав, оценивая своим ясным
умом всю негодность средств, имеющихся в их распо-
ряжении.
«Ехидная сила! — мысленно выругался Давыдов. —
Не уснешь теперь вовсе: одолеют проклятые сомнения.
Что бы еще сделать, отвлечься? Да, вот письмо, пере-
данное Кольцовым, еще не просмотрел».
Профессор извлек из портфеля письмо известного гео-
лога, работавшего в Казахской Академии наук. Тот писал
в институт о том, что в текущем году начинаются гран-
диозные работы в целом ряде больших межгорных кот-
ловин1) Тянь-Шаня — народная стройка целой сети
крупных каналов и гидроэлектростанций. Два из этих
строительств, кстати наиболее крупные — № 2 в ни-
зовьях реки Чу и № 5 в области Каркаринской котло-
J) Межгорные котловины — большие впадины между
параллельными горными цепями, обычно грабены.
35
вины — вскроют частично верхнемеловые отложения, в
которых известны большие скопления костей динозав-
ров. Поэтому необходимо организовать постоянное на-
блюдение палеонтологов во время производства земляных
работ. Необходимо связаться с Госпланом^ и после этого
координировать действия непосредственно с начальни-
ками строительств...
По мере чтения письма отступала безнадежность, за-
полнившая душу Давыдова. Давыдов понял, что ему на
помощь приходит редкостная удача. Интересы его науки
совпали с производственными интересами страны, и те-
перь огромная мощь труда осуществит такие раскопки,
какие не снились одному ученому. Пожалуй, есть на-
дежда проверить невероятную находку Tao-Ли, и если
опять повезет, подарить человечеству ясное доказатель-
ство того, что оно не одиноко во Вселенной!
Солнце, свежее и яркое, вставало над городом, облака
казались полосами лиловой пены на прозрачной золотой
воде. Шум просыпающегося города несся в комнату.
Давыдов встал, жадно вдохнул несколько раз свежий
воздух, задернул портьеру и стал раздеваться.
*
[ I IАТРОВ смял и бросил под стол, в корзину, только
*-*-1 что законченный рисунок черепа. Провел ладонью
по глазам, извлек из груды книг на столе небольшую
брошюру, отмеченную закладкой, и задумался, не рас-
крывая книги.
Тяжелая дорога — путь новых исканий. Редкие взлеты
мысли — как сказочно легкие прыжки над пропастями
грубых ошибок. И все время тащишься по крутым скло-
нам медленного восхождения, под тяжким бременем
фактов, задерживающих, влекущих назад, вниз. Ни-
чего! .. Поставленная задача велика и важна. А те, что
были здесь семьдесят миллионов лет назад? Бесстраш-
ная воля и ум человека не испугались даже грозных
межзвездных пространств. Те, неведомые, сумели пере-
броситься с одного звездного корабля на другой, в то
время как они на огромных скоростях расходились друг
с другом. Не испугались того, что каждая секунда вре-
мени удаляла их на сотни километров от родной пла-
неты. И, выполнив какую-то задачу, сумели вернуться...
да, конечно, вернулись, ибо те великие изменения, ко-
торые человек производит в природе, не ускользнули бы
от нас, изучающих теперь, семьдесят миллионов лет
спустя, свою планету.
Раз этих изменений мы до сих пор не нашли, то при-
шельцы были очень короткое время, неведомые гости
неведомого мира!
Хорошо! Он будет размышлять дальше над своей до-
лей задачи, искать возможные облики людей иных миров.
И скоро он сообщит Давыдову... Но Давыдов! Он пи-
шет ему регулярно о чем угодно, кроме самого инте-
ресного: как идут поиски. Полтора года прошло уже с
момента памятного разговора в Москве над пробитыми
костями вымерших ящеров. Видимо, ничего не удалось
большому другу...
*
О этот самый момент машина Давыдова быстро шла по
пыльной выбитой дороге. Белесая пыль бежала под-
дергающийся вперед и назад свет фар, облаком взвива-
лась позади, застилая звезды у низкого горизонта.
Вдали перед ветровым стеклом вставало в ночи крас-
новатое обширное сияние. Оттуда доносился низкий гул,
прорывавшийся сквозь шум мотора...
Через полчаса Давыдов в сопровождении прораба и
своего сотрудника, прикомандированного к стройке, на-
правлялся к северному концу участка, слегка оглушен-
ный впечатлением исполинской работы.
Тысячесвечные фонари на высоких столбах казались
окруженными легким туманом, облако более густой пыли
окутывало левую сторону участка. Там скрежет, грохот
и лязг мощных экскаваторов совершенно заглушал стук
катившихся по десяткам рельс вагонеток, с шумом опро-
кидывавшихся на откаточной горке.
Он будет размышлять дальше, — искать возможные
облики людей иных миров.
Толща отложений была глубоко прорезана ложем бу-
дущего канала. Двадцатиметровые стены высились по
сторонам, на их ровных, точно оглаженных исполинским
ножом крутых скатах выступали мощные галечники,
целые нагромождения валунов, сменявшиеся желтыми
песками и слоистыми песчаниками с миллионами блесток
слюды и гипса.
Ночь, расстилавшаяся в просторах пустынной степи
вокруг, здесь не существовала, как не существовала и
самая степь. Здесь был особый мир напряженного ги-
гантского труда, по-своему изменивший лицо древней
казахстанской пустыни.
Давыдов проходил мимо сотен загорелых, ^покрытых
потом и пылью людей, не обращавших на него никакого
внимания. Отбойные молотки сотрясались в умелых ру-
ках, разрыхляя выступы твердых скал. Грузные, похожие
на огромные железные скелеты, машины тяжко вороча-
лись в пыли. Большие грузовики стадами толклись у
погрузочных конвейеров, без конца сыпавших убираемый
грунт.
— Вот это раскопки, Илья Андреевич! — прокричал
сотрудник Давыдова. Профессор весело усмехнулся и
хотел что-то сказать, но в этот момент вдали слева за-
стланное пылью небо осветилось широкой дугой неяркой
вспышки, тяжкий гул передавался по- земле.
— Взрыв на выброс, — пояснил прораб, — выкинули
разом сотни три тысяч кубометров. Там, на восьмом
участке готовят канавку для экскаваторов.
Давыдов оглядел «канавку», вдоль которой шел. Она
тянулась насколько хватал глаз в рядах фонарей, прямо
и неуклонно рассекая степь, на севере расширяясь в
котлован чуть не полкилометра в поперечнике. Там было
вскрыто кладбище динозавров — колоссальное нагро-
мождение огромных окаменелых костей. Кости тянулись
грядкой поперек всего котлована и невидимому еще да-
леко за его пределами. Они беспорядочно громоздились,
подобные обрубкам бревен, наваленные друг на друга,
слоем в восемь метров толщины, смешанные с небольшим
количеством крупной гальки. Здесь не было цельных
скелетов — только обломки костей разной величины и
разных пород вымерших ящеров, перемешанные как по-
пало. Экскаваторы врезались в это скопление остатков
сотен тысяч чудовищ, разгребая и расчищая площадь
котлована. Разбросанные и наваленные грудами кости
угрюмо чернели на краю выемки в тусклом свете начи-
нающегося утра...
(Продолжение следует.)
36
С. АЛЬТШУЛЕР Рис. С. Лодыгина
рЕРОИ научно-фантастического ро-
1 мана «Плутония», написанного
академиком В. А. Обручевым, попа-
ли в страну, в которой будто бы до
наших дней сохранились животные
древних геологических эпох. Героям
романа пришлось сражаться с чудо-
вищными наземными ящерами, спа-
саться в пещерах от нападений хищ-
ников-махайродов.
В музеях палеонтологии можно
встретить остатки таких животных.
Но внимание ученых зачастую боль-
ше привлекают остатки не самых
крупных, а незаметных, на первый
взгляд*казалось бы, ничем не при-
мечательных представителей царства
животных.
Ученые с особым интересом из-
учают кости тех животных, которые
совмещали в себе признаки предста-
вителей разных классов животных,
например птиц и пресмыкающихся.
Ученых интересуют те животные, ко-
торые совершали значительные пе-
ремены в образе жизни, например
переходили от водной жизни к на-
земной или первыми совершали по-
леты. Таковы археоптериксы — пер-
воптицы, у которых был длинный
хвост, как у ящериц, и птичьи
крылья, или кистеперые рыбы, кото-
рые при помощи своих плавников,
разделенных на части наподобие
пальцев, совершали первые путе-
шествия по твердой почве или по
грунту дна.
Остатки таких промежуточных
форм животных наглядно подтверж-
дают правильность учения Дарвина
о том, что современные виды живот-
ных произошли от видов вымерших,
часто очень не похожих на своих по-
томков. Но. оказывается, изучать
промежуточные формы можно не
только в палеонтологических му-
зеях.
ЗВЕРЬ, НЕСУЩИЙ ЯЙЦА
Е> Австралии, которая миллионы лет
назад отделилась от Азии глубо-
кими морями, сохранилось много жи-
вотных, давным-давно вымерших в
других частях света.
Среди этих животных есть утко-
нос — коротколапое, приземистое
животное, величиной с зайца. Тело
утконоса покрыто густой бурой
шерстью. Морда его кончается широ-
ким голым клювом, похожим на ути-
ный клюв. Пятипалые конечности,
как лапы водоплавающих птиц, снаб-
жены большими плавательными пе*
репонками.
Утконос выкармливает своих де-
тенышей молоком. Утконос — мле-
копитающее животное, как и волк, и
лиса, и лев, и лошадь, и слон. Но, в
отличие от млекопитающих, самка
утконоса не рожает живых детены-
шей, а откладывает два яйца, как
современные птицы и ящерицы и как
предки млекопитающих и птиц —
древние ящеры. Утконос — проме-
жуточное животное, «живое ископае-
мое», сохранившее признаки живот-
ных, обитавших на земле около 200
миллионов лет назад.
В Австралии живет и небольшой
зверек ехидна, часть тела которого
покрыта шерстью, а часть — длин-
ными иглами. Ехидна тоже отклады-
вает яйца, точнее одно яйг.о, а вы-
лупившихся детенышей вскармливает
молоком.
ПОЛУЧЕРВЬ-ПОЛУНАСЕКОМОЕ
I—IА Земле насчитывают около по-
* 'лутора миллиона видов живот-
ных. Из них больше миллиона при-
надлежат к типу членистоногих, а
этот тип объединяет насекомых, пау-
кообразных, многоножек и ракооб-
разных. Таким образом, членистоно-
гих на Земле больше, чем всех дру-
гих животных вместе взятых. Мел-
кие, юркие, приспособленные к жиз-
ни в почве, под камнями, в мельчай-
ших щелях стен, в воде и в воздухе,
членистоногие вместе с позвоночны-
ми животными завоевали всю Землю.
Уже давно ученые предполагали,
что около 500 миллионов лет назад
членистоногие произошли от особых
кольчатых червей. Когда-то, утверж-
дали ученые, на Земле жили такие
существа, которые напоминали сразу
и червей и насекомых. Но тело этих
животных не содержало твердых
частей; они жили в земле, от них не
сохранилось почти никаких окаме-
нелых остатков, и о внешнем виде
их можно было только строить до-
гадки.
Но вот на мысе Доброй Надежды,
а затем в Новой Зеландии и в Юж-
ной Америке были найдены живу-
щие под корою старых деревьев, под
камнями в сырых и темных местах,
похожие на червей существа. Их и
приняли вначале за червей. Но тща-
тельное исследование установило, что
челюсти у них устроены, как у насе-
комых, что у них есть сердце, похожее
на сердце насекомых, и что органы
дыхания у них точно такие же, как
у насекомых: они дышат, как и боль-
шинство членистоногих, с помощью
особых трубочек в теле — трахей. Их
назвали «первичнотрахейными». В
«живом музее» природы им принад-
лежит почетное место: это живые
памятники далекого прошлого.
КОГТИ НА КРЫЛЬЯХ
О так называемую пермскую эпоху,
а может быть, и несколько рань-
ше, по примерным расчетам 220 мил-
лионов лет назад, жили на Земле
«нелетающие птицы». Это были не-
большие рептилии (из современных
животных к рептилиям относятся
ящерицы, крокодилы, змеи и чере-
пахи), которые быстро бегали на
задних лапах или ловко лазали по
деревьям. От них вероятнее всего
произошли и «первоптицы» археоп-
териксы (остатки их найдены в зем-
ле) — предки современных птиц.
Во всяком случае, могучие крылья
птиц — это видоизмененные перед-
ние конечности древних рептилий. У
37
некоторых хищных птиц, у гусей,
казуаров и других до сих пор сохра-
нились недоразвитые когти на кры-
льях. Эти когти никакой роли в их
жизни не играют. Крылья современ-
ных птиц служат только для полета
и лишь иногда помогают птицам пла-
вать или защищаться от врагов.
Но есть из этого правила одно
исключение. В Южной Америке жи-
вет птица гоацин. Она вьет гнезда
из сухих прутиков и укрепляет их на
сучьях, далеко свисающих над во-
дой. Здесь яйца и птенцы находятся
в сравнительной безопасности от на-
падения хищных животных.
Если осторожно приблизиться к
берегу, то можно заметить, как ма-
ленькие голые птенцы гоацинов
ловко ползают по ветвям деревьев.
При этом они цепляются за ветки
двумя довольно длинными когтями,
вырастающими у них на крыле.
Птенцы гоацина лазают по деревьям
так, как когда-то лазали давным-
давно исчезнувшие предки птиц.
САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ
ОТКРЫТИЕ ЗА
ПОСЛЕДНИЕ 200 ЛЕТ
О 1938 году один рыбак,
D ловивший рыбу у бере-
гов Южной Африки, вы-
тащил в лодку необычай-
ную рыбу с мясистыми
плавниками.
Рыбак доставил рыбу в
местный музей. Скоро о
ней стало известно зоо-
логу профессору Д. Смиту. Он
поспешил обследовать рыбу, но, к
великому сожалению ученого, от ры-
бы уцелели в музее только кожа,
череп и плавники. Заведующий му-
зеем не догадался заспиртовать ред-
чайшую находку, а иным путем в
жарком климате сохранить ее было
трудно. Это оказалась кистеперая
рыба.
До 1938 года ученые знали только
окаменелые остатки кистеперых рыб,
живших в морях и реках около 350
миллионов лет назад. До сих пор не-
известно, в каких подводных пеще-
рах, на какой глубине, где и как
уцелели последние представители
кистеперых рыб. Когда-то эти рыбы
были первыми позвоночными живот-
ными, обладавшими способностью
передвигаться на суше. На своих
неуклюжих плавниках они выбира-
лись на сушу, переползали из одного
озера в другое. Все наземные позво-
ночные животные — это потомки
близких родственников кистеперых
рыб. И то, что и в наши дни в Ат-
лантическом океане живут кистепе-
рые, явилось полной неожиданностью
для ученых.
Советский ученый С. И. Огнев
назвал поимку кистеперой рыбы са-
мым интересным открытием в обла-
сти описания животных, которое было
сделано за последние 200 лет.
НАХОДКА МАСТОДОНТА
/"'ОВСЕМ недавно неожиданно был
найден мастодонт — предок сло-
на, который вымер, как до сих пор
думали ученые, в Европе и Азии около
миллиона лет назад, а в Америке
около ста тысяч лет назад. Правда,
найденный мастодонт был мертв. Но
его находка, пожалуй, немногим
менее интересна, чем поимка кисте-
перой рыбы. Вот как было дело.
В Эквадоре (Южная Америка)
нашли полный скелет мастодонта.
Около скелета лежали черепки гли-
няной посуды, разукрашенные орна-
ментами, наконечники копий, орудия
из кости. Тут же были следы боль-
ших костров. Кости были обожжены,
а окружающая их глина приобрела
цвет кирпича. Ясно, что вокруг тру-
па огромного зверя пировали древ-
ние охотники. Но когда это было?
Археологи, умеющие по орудиям тру-
да и другим признакам устанавли-
вать время, когда жили люди, пришли
к выводу, что пир у трупа масто-
донта происходил не более чем
1600—1800 лет назад.
Значит, мастодонты жи.щ< в Аме-
рике еще в начале нашей эры.
Возможно, что немало новых удиви-
тельных и важных для науки открытий
принесет тщательное обследование
глубин океана, глубоких пещер, глу-
хих лесов, горных малодоступных
районов и плохо изученных островов.
38
J НАСТУПИЛ вечер. За столом собралась семья. Вдруг,
* । к общей досаде, в комнате погас свет__
Что случилось? Перегорела пробка или произошла
авария на электростанции?
Ии то, ни другое: просто в сеть одновременно включили
слишком много электрических приборов. И как только
выключили одну из электроплиток, снова стало светло.
Молчаливый контролер ревниво следит за тем, чтобы
в осветительной сети не создавалась перегрузка. Он не
позволяет расходовать ток в любом количестве. Если в
квартире будет одновременно работать слишком боль-
шое число электроприборов, контролер выключит свет.
Контролер — это маленький приборчик, ограничитель
мощности.
В нем установлена небольшая спираль, похожая на ту,
что имеется в электроплитке. Ограничитель включен в
электрическую цепь. Когда через его спираль пройдет
слишком сильный ток, спираль накалитсй и начнет
подогревать соприкасающуюся с ней пластинку. Под
влиянием тепла пластинка изогнется, отойдет в сторону
от спирали и прервет ток в квартире.
Стоит хрлько выключить лишний прибор, и пластинка
уже не оудет изгибаться, потому что спираль, нагрева-
ющая ее, не раскалится.
Но кто видел, чтобы даже раскаленный металл изги-
бался сам собой? Странная пластинка изгибается потому,
что она изготовлена из биметалла.
Приставка «би» к слову «металл» произошла от гре-
ческого слова «бис», что означает «два». Странная пла-
стинка состоит из двух различных металлов.
Если посмотреть на нее сверху, покажется, что она
целиком изготовлена из латуни — сплава меди с цинком.
Но под латунью находится серебристая подкладка. Это
инвар — сплав железа с никелем и другими металлами,
добавленными в небольшом количестве. Обе пластинки,
вместе составляющие биметалл, так плотно сцеплены
друг с другом, что кажутся одним сплошным неразде-
лимым телом.
Латунь и инвар при нагревании расширяются неодина-
ково. У них различный коэфициент теплового расшире-
ния — у инвара более низкий, а у латуни более высокий.
Нагреваясь, латунь гораздо быстрее инвара будет стре-
миться расшириться, увеличить свой объем. А ее «напар-
ник»— инвар не позволит ей этого сделать. Ведь оба ме-
талла приварены друг к другу и не могут действовать
самостоятельно.
Все же латунь должна расшириться. И если она не
может удлиниться по прямой линии, она сделает это по
кривой. Она изогнется, и инварная пластинка, сваренная
с ней, невольно- подчинится ее движениям.
По внешнему виду трудно догадаться о борьбе, которая
происходит между двумя сплавами. Нам кажется, что
биметаллическая пластинка изгибается легко и просто. А
на самом деле в ней происходит борьба между латунью
и инваром, который не дает латуни расшириться по пря-
мой, а затем «сдается» и изгибается вслед за ней.
Биметаллическая пластинка сигнализирует нам о дос-
тижении определенной температуры. Пластинку можно
поставить сторожем у любого прибора, и она уже не
даст ему ни перегреться выше нормы, ни охладиться. В
одном случае о переходе установленного предела темпе-
ратуры закричит связанная с биметаллом сирена, в
другом — загорится световой сигнал, в третьем — пла-
стинка сама выключит мотор и прекратит доступ элек-
трического тока так же, как в ограничителе мощности.
Биметалл имеет большое значение в технике. Он охра-
няет машины от преждевременного износа.
Во время работы мотора нагревается обмотка, по ко-
торой проходит электрический ток. Если нагрев стано-
вится чрезмерным, это портит изоляцию. Мотор может
даже сгореть при перегрузке.
До изобретения биметалла перегрев обмоток контро-
лировался самым примитивным образом — на ощупь. Но
стоило рабочему недосмотреть, как мотор выходил из
строя.
Теперь рядом с обмоткой помещают биметаллические
пластинки. Как только температура обмотки поднимется
выше нормальной, пластинка изгибается и прерывает
ток. Мотор не начнет работать, пока не охладится плас-
тинка.
Ту же роль играет биметалл и в медицинских тепловых
приборах. Например, при исследовании бактерий часто
надо выращивать их в питательной среде при определен-
ной температуре. Бактерии в особом сосуде помещают
в термостат — шкаф, в котором поддерживается нужная
температура. Если понизить или повысить температуру,
бактерии могут погибнуть. Биметалл и здесь приходит
на помощь — он следит за температурой в термостате.
Трудно перечислить все удобства, которые принесло
изучение свойств биметалла.
Область применения биметалла не ограничивается
управлением тепловым режимом. Есть биметаллы, из
которых изготовляют детали машин и предметы, употреб-
ляемые в быту. Новый материал помогает экономить
дорогостоящие цветные металлы.
Кто станет резать стекло большим бриллиантом, когда
для этой цели достаточно крупинки алмаза, вкрапленной
в специальный инструмент?
Зачем изготовлять резец или сверло целиком из доро-
гого металла «победит», когда достаточно наварить
этот сплав только на режущую часть инструмента?
Зачем изготовлять штамп целиком из облагороженной
стали, когда штамп будет работать не хуже, если из
этого материала изготовить лишь рабочую часть?
Зачем тратить на цоколи электрических ламп латунь,
если их можно изготовлять из биметалла, который от-
лично проводит ток?
Можно привести великое множество таких примеров.
С помощью биметаллов легко разрешаются сложнейшие
технические задачи.
*
ГТ ЕРЕД вами медный лист. С обеих сторон он одина-
1гково красноватого цвета. Но если присмотреться к
срезу, можно заметить, что медный лист имеет стальную
прослойку.
До сих пор мы говорили о двухслойных биметаллах, а
этот трехслойный. Между двумя тонкими медными лис-
тами проложен третий — стальной.
Впервые такой биметалл был получен в конце прош-
лого столетия. Испытав новый материал, убедились, что
он имеет неоспоримые преимущества. Медь не позволяет
стали соприкасаться с воздухом и покрываться пленкой
ржавчины. В то же время новый материал не уступает в
прочности и даже превосходит чистую сталь.
Единственный недостаток трехслойного биметалла
— сложность изготовления. Биметалл прокатывался на
стане в горячем виде. Три листа —- два медных и один
стальной — накладывали друг на друга и прижимали.
При этом медь нередко растекалась по стали. Чтобы
39
придать листу правильную форму, приходилось обрезать
его края. Часть меди тратилась на отходы.
Надо было создать другой, более экономичный способ
получения биметалла. Такой способ был разработан на-
учными сотрудниками Московского института цветных
металлов и золота — Минскером, Молдовером и мною.
Медь обычно добывают из руды. Перед плавкой руду
обогащают — освобождают от посторонних примесей. Но
даже после многократных переплавок медь полностью не
очищается. В ней остаются небольшие примеси различ-
ных металлов — железа, сурьмы, золота, платины, се-
ребра.
Чистую медь получают только электрическим путем.
В ванну с раствором медного купороса и серной кислоты
опускают слиток неочищенной, черновой меди. К слитку
присоединяют положительный полюс источника посто-
янного тока. К отрицательному же полюсу присоединяют
опущенный в ванну тонкий медный лист. Под действием
электрического тока черновая медь растворяется. Со-
держащиеся в ней примеси благородных металлов оседа-
ют на дно ванны в виде порошка — шлама. А чистая
медь переносится к медному листу и выделяется на нем
из раствора. На медном листе постепенно нарастает но
вый слой меди. А на дне ванны накапливается шлам.
Его собирают и выделяют из него золото, платину и
другие металлы.
А что, если вместо листа очищенной меди опустить в
ванну стальной лист? Медь и на стали будет осаждаться
тонким, хорошо сцепленным с ней равномерным слоем.
Сразу получится биметалл, который не придется прока-
тывать, затрачивая электроэнергию на работу прокатного
стана. В электролитических ваннах электроэнергия все
равно расходуется на очистку черновой меди. На произ-
водство биметалла, таким образом, не уйдет ни одного
лишнего киловатта.
Первые же опыты убедили в экономичности этого спо-
соба. Медь отлично покрывает стальной лист равномер-
ным слоем. Не держа сталь в ванне слишком долго, по-
лучают биметаллический лист, в котором всего 10 про-
центов меди и 90 процентов стали. Несмотря на это, он
выглядит как медный. Новый способ изготовления биме-
талла избавил и от отходов-обрезков. А на них уходила
пятая часть ценного металла.
Электролитический биметалл оказался значительно
прочнее прокатанного. Это относится не только к меди,
соединенной со сталью, но и к железу, покрытому свин-
цом. Прокатанный биметалл после нескольких сгибаний
и разгибаний «расслаивается» на составные металличес-
кие листы. Биметалл, полученный электролитическим спо-
собом, скорее поломается, чем расслоится.
Электролитическому биметаллу предстоит большое бу-
дущее.. Советские ученые продолжают работать над соз-
данием новых видов биметаллов, которые найдут широкое
применение в нашей промышленности.
ЖИДКАЯ ШТАМПОВКА
Х"1 ОВЕТСКИЕ инженеры Бобров и
Гречко предложили и внедрили в
серийное производство новый способ
обработки деталей — штамповку их
из жидкого металла.
По новому методу, жидкий рас-
плавленный металл при температуре
около 1500 градусов заливается в
форму — матрицу, внутренние очер-
тания которой соответствуют наруж-
ному виду детали. Когда расплавлен-
ный металл, охлаждаясь, начинает
затвердевать, в матрицу вдвигается
пуансон, форма которого отвечает
внутренним очертаниям отверстия
детали (круглое, квадратное и т. д.).
Если внутреннее отверстие детали
должно быть круглым, то пуансон
во время затвердевания металла вра-
щается.
После того как металл застынет,
пуансон автоматически поднимается
вверх, а матрица опрокидывается,
выбрасывая готовую деталь.
Внедрение нового метода обра-
ботки металла чрезвычайно упрос-
тило производство ряда деталей.
Производительность труда повыси-
лась до 8 раз, расход металла умень-
шился от четверти до трети, стои-
мость деталей понизилась более чем
в два раза.
Было также замечено, что метал-
лические детали, изготовленные жид-
кой штамповкой, не поддаются трав-
лению соляными и кислотными рас-
творами. Это навело на мысль при-
менить жидкую штамповку при изго-
товлении тиглей для соляных и свин-
цовых ванн, которые обычно приме-
няются при термической обработке
(закалке). Раньше такие тигли изго-
товлялись сложным и трудоемким
способом. Стойкость тиглей, изготов-
ленных новым методом, увеличилась
до 10 раз.
Повышенная химическая стойкость
деталей, отштампованных жидким
способом, объясняется тем, что от
соприкосновения с холодными массив-
ными стенками матрицы расплавлен-
ный металл охлаждается быстрее, и
поверхность детали приобретает хо-
рошо сопротивляющуюся действию
кислот и солей мелкозернистую струк-
туру.
К достоинствам нового метода от-
носится и то, что пуансон и матрица
для жидкой штамповки изготовля-
ются из простого серого чугуна, вмес-
то специальной стали, идущей на
изготовление обычных штампов.
С О Д Е Р
Инж. Е. Г. Лофенфельд и Г. Б.
Блезе — Пассажирский самолет 1
Пятна на солнце .............. 3
Л. Викторов — Первое измерение
земли ........................ 4
Г. Сентюрин — Материя из стекла 5
В. Игишев — Мастера идут в лаву 6
И. Гуревич — Высокий вакуум... 13
Виктор Шкловский — Лев Сабакин
и туляки .................. 17
1-я стр. обложки — Пассажирский самолет конструкции Героя Социалисти-
ческого Труда С. В. Ильюшина — художника С. Каплана.
2-я стр. — художн. В. Линковского и А. Орлова. Автор текста инж.
Б. Янкилевич.
3-я стр. — художника А. Катковского.
4-я стр. — художника К- Арцеулова.
ОТВЕТЫ НА ЧАЙН-
ВОРД »ОМОНИМЫ«
(см. № 7 ж-ла «3-с»)
1. Бык 2. Кузов 16. Шип 17. Палец
3. Вал 18. Цилиндр
4. Лава 19. Рукав
5. Автомат 20. Винт
6. Тюльпан 21. Тур
7. Нос 22. Рог
8. Ствол 23. Гусеница
9. Лук 24. Амур
10. Куб 25. Ролик
И. Бак 26. Козел
12. Клетка 27. Луч
13. Алмаз 28. Челнок
14. Золотник 29. Колено
15. Ковш 30. Операция
Ж А Н И Е
С. Владимиров — Приключение
криптолемуса ............... 24
Л. Яницкий — Чудесная стрелка 25
И. Ефремов — Звездные корабли 29
С. Альтшулер — Живые ископае-
мые ........................ 37
Проф. С. Титов — Биметаллы ... 39
Жидкая штамповка ........... 40
Ответы на чайнворд «Омонимы» 40
Редколлегия: А. Ф. Бордадын (редактор), Ю. Г. Вебер, Л. В. Жигарев (заместитель редактора), О.Н.Писаржевский,
В. С. Сапарин, Б. И. Степанов. Художественное оформление — С. И. Каплан.
Журнал отпечатан в Полиграфическом ремесленном училище № 2, Латвийской ССР (г. Рига). Обложка и вкладки
отпечатаны в Образцовой типографии Латполиграфтреста (г. Рига). Объем 5 п. л. Бумага 61X86. Тираж 25 000.
Заказ № 945. ЯТ 08022.
Над какой страной солнце никогда не скры-
вается за горизонтом?
Где и когда солнце восходит точно на юге?
На каком расстоянии от Северного полюса на-
ходится северный магнитный полюс?
ЗАГАДКИ
Есть ли реки, которые никуда не впадают?
Какие города расположены в двух частях света?
Какую
по имени
железнодорожную станцию
и отчеству и в честь кого?
называют
Какой город СССР называется
того же человека?
по фамилии
Ж