МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
имени М.В. ЛОМОНОСОВА

На правах рукописи

ЛЕОНТЬЕВ ЯРОСЛАВ ВИКТОРОВИЧ

ЛЕВОЭСЕРОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ: ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ
ФОРМЫ И МЕХАНИЗМЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Диссертации на соискание учёной степени
доктора исторических наук

Научный консультант:
д.и.н., профессор Сидоров А.В.

Москва - 2009

Оглавление
Введение
Глава 1.
Левоэсеровское сообщество в 1905-1917 гг
Глава 2.
Июльский кризис 1918 г. и его последствия для
левоэсеровского движения
Глава 3.
Левоэсеровское движение в 1919-1925 гг
Глава 4.
Левоэсеровское движение на Украине
Глава 5.
Органы государственной безопасности и левоэсеровское
сообщество в 1920-1930-е гг
Заключение
Приложения
Список источников и литературы

С. 1
С. 42

С. 272
С. 454
С. 622

С. 700
С. 785
С.795
С. 808

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. Интерес к наследию российских
политических партий сегодня необычайно высок и востребован научным
сообществом. Подтверждением тому - выход 44-х томов в серии
«Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX в.
Документальное наследие» в издательстве «РОССПЭН» и присуждение
членам Редакционного совета серии Государственной премии РФ в области
науки и техники. В числе этих книг выходили четыре тома сборников
документов и материалов «Партия социалистов-революционеров», первый
том аналогичного сборника «Партия левых социалистов-революционеров» и
однотомник «Союз социалистов-революционеров максималистов». В них
публиковались основные программные и уставные документы, стенограммы
съездов, конференций и совещаний, протоколы заседаний руководящих
органов,
партийная
публицистика.
Таким
образом,
наследие
неонароднической политической мысли наряду с наследием консервативных,
либеральных, социал-демократических
и леворадикальных
(в лице
большевиков и анархистов) партий и движений, - стало достоянием широкой
аудитории
читателей
и
одновременно
значительной
вехой
в
источниковедении истории российских политических партий. При этом в
настоящее время коллективом исследователей ведется работа по подготовке
новых книг серии.
В то же время прошедшие в 2005-2007 гг. научные конференции,
посвященные столетию Первой Русской революции, девяностолетию
февральских и октябрьских событий Второй Русской революции - в
очередной раз продемонстрировали невозможность в настоящее время
сформулировать единый подход к изучению процессов, обусловивших
революции, и их последствиям. Слишком уж многополюсно российское
общество, и это разнообразие мнений проявляется в полярных подходах в
исторической науке. В еще большей мере диаметрально противоположные
оценки всех этих событий наблюдаются в периодической печати и
электронных СМИ. При этом у подавляющего большинства историков нет
разногласий в том, что недооценки бурных событий обеих Русских
революций (которые некоторые из исследователей вслед за А.И. Деникиным
стали называть «второй Смутой»), и особенно их последствий, быть не
может. Но был ли коммунистический эксперимент безальтернативным? То,
что у его истоков стояла не одна, а две советских партии, свидетельствует о
том, что государственная и идеологическая модели могли быть
принципиально иными. Уже в силу этого история левоэсеровского движения
заслуживает пристального внимания.
Это движение сыграло важную и в определенном смысле даже
ключевую роль в углублении революции. Приняв участие в свержении
Временного правительства, именно левые эсеры, опиравшиеся на
крестьянские массы, помогли закрепить успех большевиков, за которыми
шли солдатские массы и часть промышленного пролетариата. Победу блока

левых сил обеспечило формирование двухпартийного правительства из
представителей «партии Ленина» и «партии Спиридоновой», объединение
Всероссийских съездов Советов рабочих и солдатских депутатов и Советов
крестьянских депутатов, и, наконец, принятие разработанного левыми
эсерами Основного Закона о социализации земли. Предпосылки и ход
конфликта между большевиками и левыми эсерами, несомненно, должны
быть переосмыслены для того, чтобы проанализировать упущенные шансы
его преодоления и смоделировать возможные сценарии иного исторического
развития. К тому же необходимо понять, какие конкретные идеи из
теоретического политического наследия
социалистов-революционеров
вообще и левых эсеров, в частности, могут быть востребованы на
современном историческом этапе.
Объектом исследования является левоэсеровское движение на всем
протяжении его существования и во всех формах его проявления.
Понятийный аппарат, используемый в диссертации, позволяет
конкретизировать термин «движение», определяемое как совокупность
организационных форм разных уровней сложности. Простейший уровень
левоэсеровского движения представлял собой межличностное сообщество,
под которым понимаются кружки и группы единомышленников, возникшие
в 1905-1916 гг. и составившие затем основу партийного ядра левоэсеровской
партии. Следующий уровень сложности представлен левоэсеровским
течением внутри единой партии эсеров на протяжении 1917 г.,
функционировавшим в виде фракции. Наивысшей организационной формой
левоэсеровского
движения
являлась
Партия
левых
социалистовреволюционеров (интернационалистов), существовавшая в виде массовой
легальной партии, полулегальной партии, нелегальных структур и в
комбинированном
«надпольно-подпольном»
виде.
Вокруг
партии
группировались ее сторонники (например, «стихийные» левые эсеры
наподобие известного в истории Гражданской войны М.А. Муравьева и
входившие в группу «Скифы» литературные попутчики). В дальнейшем с
левоэсеровским движением отождествляли себя участники ряда молодежных
групп и организаций середины 1920-х гг. Вследствие не прекращавшихся
репрессий в отношении активистов движения произошел его упадок и
сворачивание в простейшую форму идейного сообщества, выражавшуюся
сначала в качестве существования левоэсеровских фракций и «коллективов»
в местах заключения и ссылки, а позднее в виде поддерживавших связь
между собой одиночек и небольших групп идейных единомышленников.
Предметом
исследования
являются
структурная
эволюция
левоэсеровского движения и механизмы функционирования партии,
включающие выработку программных и уставных документов, тактики,
партийное строительство, привлечение сторонников путем агитации и
пропаганды, формы сотрудничества и борьбы с другими политическими
группировками. Отдельное внимание в работе уделяется механизмам
фабрикации нескольких крупных дел, в ходе производства которых органы
2

/

ОГПУ-НКВД пытались представить привлеченные группы лиц в виде
разветвленного подполья.
Целью
исследования
являлось
всестороннее
рассмотрение
организационных форм и механизмов функционирования левоэсеровского
движения на всем протяжении его существования в виде идейного
сообщества, партии и иных образований в центре и на местах.
Задачи,
поставленные
для
достижения
этой
цели,
были
сформулированы в следующем виде:
• рассмотреть процесс зарождения личных связей между будущими
участниками левоэсеровского сообщества на кружково-групповом уровне в
период 1905-1916 гг., проанализировать процесс обособления левого крыла
ПСР и организационного оформления ПЛСР в течение 1917 г.;
• показать
этапы
партийного
строительства
и
реконструировать
персональный состав руководящих органов левоэсеровского движения на
всем протяжении их существования;
• раскрыть принципы формирования и механизмы функционирования
центральных и региональных органов ПЛСР, изучить их структуру,
программные и тактические установки, а также источники финансирования;
• разобрать вопросы становления партийной печати и издательской
деятельности (в том числе проблему сотрудничества левых эсеров с
литературной группой «Скифы»);
• проследить ситуационные сценарии развития событий в центре и на местах
вследствие теракта и вооруженных столкновений 6-7 июля 1918 г. и
вычленить наиболее типовые модели;
• исследовать проект создания «Партии революционного социализма» в 1919
г., показать интеграционные этапы и формы объединений с родственными
течениями, присущие левоэсеровскому движению;
• установить количество генераций (по датам рождения и партстажу)
участников левоэсеровского движения за все время его существования;
• изучить организационные формы «надпольно-подпольной» деятельности
левых эсеров в 1919 — начале 1920-х гг. и альтернативную тактику;
• выявить общие принципы и специфику принципы взаимодействия
губернских организаций с левоэсеровскими центрами на примере
Петрограда, Нижегородской и Тверской губерний;
• исследовать историю левоэсеровского движения на Украине и характер
взаимоотношений украинских левоэсеровских партий с общероссийскими
структурами;
• изучить формы и тактику сопротивления режиму в середине 1920-х гг., в
том числе молодежные кружки и организации, партийные фракции и
«коллективы» в местах заключения и ссылки;
• осуществить источниковедческий анализ большой группы архивноследственных дел, показать этапы репрессий в отношении участников
левоэсеровского движения, раскрыть механизмы фальсификации наиболее
крупных дел («Народнического центра» в 1933 г., «объединенного
з

Центрального Бюро ПСР и ПЛСР» и местных «обкомов» эсеровского
«Всесоюзного центра» в 1937-1939 гг.)
Хронологические
рамки исследования: охватывают несколько
периодов; отечественной истории в зависимости от решения; той- или иной
поставленной задачи. Поскольку левоэсеровское движение исследуется, в
виде существовавших партийных структур и в то же время, в качестве:
идейного сообщества, прежде всего; речь идет о времени существования
собственно движения в 1917-1925 гг. Исходя из второго признака, автор счел
нужным раздвинуть основные хронологические рамки, с одной; стороны, к
моменту возникновения личных связей между будущими левыми эсерами и
началу формирования определенного сообщества, и, с другой стороны, к
моменту физической ликвидации левоэсеровского идейного сообщества во
время антиэсеровских операций НКВД в 1937-1938 гг. Отсюда в качестве
исходной точки исследования брался период Первой русской революции
(1905-1907) и последующее десятилетие. В качестве верхней границы
существования организационно оформленных левонароднических структур
был взят 1925 г., т.к. именно в это время произошел разгром последних
органов левоэсеровского движения в лице Информбюро Объединения ПЛСР
и
эсеров-максималистов,
подпольной
молодежной
организации
«Революционный авангард» в Москве и Калуге, Поволжской группы
революционной социалистической молодежи в Нижнем Новгороде и Казани,
Областного Секретариата левонародников в Орле.
География
исследования
охватывает
в основном регионы
Европейской России, а также Урала, и Украины. Эти рамки, обусловлены
несколькими причинами. Во-первых, местонахождением* центральных;
руководящих органов ПЛСР (Петроград, Москва, Харьков; Киев) и главных
центров левоэсеровского движения (Воронеж, Екатеринбург, Казань, Одесса;
Пенза, Уфа и др.): Во-вторых, географическими границами Советской России
в период кульминации партийного строительства и поворотного момента вистории ПЛСР, связанного с выступлением 6-7 июля 1918 г. в Москве и
реакцией на. него в регионах, созывом последнего общероссийского съезда
партии (октябрь 1918 г.) и широкомасштабной «зачисткой»- левых эсеров
(февраль 1919 г.). В это время вне границ РСФСР находилась Сибирь. Чтокасается Туркестана, являвшегося тогда автономией в составе Советской:
России, то исследование лишь частично распространялось на. него в. силу
особой специфики левоэсеровского движения? в этом регионе и
недостаточной доступности источниковой базы., То>же самое можно сказать в
отношении
Дальневосточной
республики,
где
существовали
самостоятельные центры ПЛСР в Чите и Владивостоке, а также о Прибалтике
и Финляндии (прежде всего Ревеляу и Гельсингфорса); где шел активный:
процесс формирования левоэсеровского движения в-1917 г., Баку и Северном
Кавказе, где в 1918 г. имелись значительные левоэсеровские организации,
Вильно,. Минска и Латвии, где делались попытки, создания левоэсеровских
центров в 1919 т. В то же время за рамками исследованияосталось. детальное
изучение деятельности Заграничной делегации ПЛСР в Берлине и других
4

центрах Русского Зарубежья, за исключением принципов формирования
данной структуры и каналов связи с Советской Россией и СССР.
Особо следует выделить группу из четырех российских регионов, в
архивах которых удалось привлечь значительное количество источников,
включая впервые вводимые в научный оборот архивно-следственные дела
(последнее обстоятельство распространяется также на архивы Киева и СанктПетербурга). Речь идет о Воронеже, Нижнем Новгороде, Орле и Твери. В
работе удалось не только раскрыть общие и специфические черты развития
левоэсеровского движения в данных регионах, но и раскрыть механизмы
взаимодействия этих губернских центров с руководящими органами в
Москве, а также исследовать особенности политической ссылки и специфику
операций ОГПУ-НКВД по эсерам в этих городах.
Методологические основы исследования базируются на системном
взгляде и универсальном принципе историзма, которые предполагают
изучение явлений и событий с учетом всех взаимосвязей и закономерностей
исторического процесса. В основе конкретно-исторического познания лежит
синтез структурно-институционального и социокультурного подходов, что
позволяет комплексно и разносторонне постигать предмет исследования.
Принцип историзма основывается на критическом анализе источников и
объективной оценке ситуаций в контексте присущих данному периоду
тенденций.
Сравнительно-исторический
метод
познания
позволяет
рассмотреть вариантность событий и построить их типологию. Для
установления причинно-следственных связей между событиями автор
диссертации опирался также на логический и синхронный методы. Кроме
того, с учетом использования в тексте диссертации большого корпуса
архивных
документов,
в исследовании применялись специальные
исторические
методы
источниковедческого
анализа
и принципы
археографической обработки источников. К изучению общероссийских и
региональных процессов автор подходил на основе дедуктивно-индуктивной
техники выводов, а для понимания и оценки мотиваций тех или иных
личностных
поступков
опирался
на
историко-психологический
инструментарий.
В 2003 г. в Казанском государственном университете была защищена
диссертация А.В. Сыченковой на соискание степени кандидата исторических
наук (научный руководитель доктор исторических наук, профессор А.Л.
Литвин) по историографии левых эсеров. В 2006 г. текст работы был издан в
виде небольшой монографии: «Отечественная историография партии левых
социалистов-революционеров (интернационалистов)». Сыченкова выделила
пять этапов историографии ПЛСР, «каждый из которых определялся
различными историческими и политическими условиями, соответствующими
задачами научных исследований, определенным уровнем знания фактов,
источниковой базы, научных обобщений».1 На первом этапе (1918 г. - 1920-е
Сыченкова А.В. Отечественная историография
(интернационалистов). Казань, 2006. С. 119.
5

партии

левых

социалистов-революционеров

гг.) «историков и политических деятелей волновала преимущественно
проблема политической гибели ПЛСР, ошибок и просчетов партии в борьбе
за власть». Особенностями этого этапа, по мнению автора, являлись: вопервых, то обстоятельство, что «научный анализ в большинстве случаев
подменялся партийной риторикой» (как со стороны левоэсеровских
идеологов, так и их оппонентов); во-вторых, то, что «определенный
фактический материал» был все же накоплен, но круг источников носил
ограниченный характер. Следующему этапу (1930-1950-е гг.) было присуще
«почти полное исчезновение работ по истории политических партий», за
малым исключением, и еще большее сужение источниковой базы. Очередной
выделяемый историографом этап (вторая половина 1950-х — 1960-е гг.) был
порожден «либерализацией советского общества». Как верно указывает
Сыченкова, в это время появляются исследования, «обращенные к
характеристике
внутренних
закономерностей
развития
ПЛСР,
с
привлечением документальных источников». На следующем этапе (1970 г. —
первая половина 1980-х гг.), по ее мнению, «прослеживаются две
тенденции»: с одной стороны, к созданию обобщающих исследований по
истории партий; с другой - «к скрупулезному изучению отдельных,
неизученных или малоизученных вопросов». В целом, как приходит к
заключению Сыченкова, исследования 1960-1980-х гг. «представляют
значительную ценность лишь в плане анализа отдельных моментов
деятельности ПЛСР». Несмотря на «большое
количество
работ,
затрагивающих историю ПЛСР, в них не всегда уделялось достаточно
внимания раскрытию идейно-теоретических и социально-политических
концепций их лидеров» и «слабо освещались внутрипартийные противоречия
в верхах партии, история местных левоэсеровских организаций».2
Современный этап исследовательница рассмотрела в хронологических
рамках второй половины 1980-х гг. — 2002 г. Она пришла к выводу, что
историография ПЛСР претерпела серьезные изменения по сравнению с
предыдущими десятилетиями: хотя часть работ по старинке «продолжает
пропагандировать стереотипные положения советской историографии», но
«большинство историков занято разработкой новых исследовательских
проблем». Также Сыченкова отметила сближение отечественной и
зарубежной «традиций в изучении российских политических партий». Кроме
того, «необходимую основу для создания крупных обобщающих работ по
истории ПЛСР», по ее мнению, создает процесс вовлечения в научный
оборот источников одновременно на двух уровнях — общероссийском и
региональном.
Казанская исследовательница выделила две удачных, по ее словам,
попытки историографических очерков по истории левоэсеровского
движения, появившихся в 1990-е гг.: в коллективной монографии
«Политические партии России: история и современность» (вышла в
2

Там же. С. 120.
6

издательстве РОССПЭН в 2000 г. ) и в диссертационном исследовании Я.В.
Леонтьева «Левонародническая интеллигенция в постреволюционной
России».4 Указывая на то, что специальные исследования, посвященные
анализу литературы о ПЛСР, отсутствуют», она ставила перед собой задачу
«значительной
корректировки»
периодизации
и
общей
оценки
историографии ПЛСР. Насколько Сыченковой удалось решить эту задачу,
будет показано ниже.
В
первое
послереволюционное
десятилетие
историографами
левоэсеровского движения были либо выходцы из его среды, либо
коммунистические идеологи. Из работ первой группы, например, можно
указать на очерки и статьи левых эсеров И.Ф. Леонтьева-Нечаева, В.А.
Карелина, К.Н. Прокоповича, И.Г. Петрова и И.З. Штейнберга, доклады
Карелина и террориста Блюмкина в Исторической секции Дома печати,
заметки-воспоминания A.M. Устинова о М.А. Натансоне и насчале
оппозиционной работы в Гельсингфорсе в 1917г., аналогичные записки М.А.
Богданова о подпольной работе в Казани в 1919 г. о процессе над ним и Е.Н.
Мальмом в Московском Революционном Трибунале в 1920 г., некролог П.П.
Прошьяну и развернутые впоследствии на его основе воспоминания М.А.
Спиридоновой об этом крупнейшем деятеле ПЛСР, ряд публикаций о самой
Спиридоновой, разнообразные материалы, подготовленные к публикации
эсером-максималистом И.И. Жуковским-Жуком (в том числе его очерк о
лидере левых эсеров в Забайкалье И.А. Бутине и документальную
публикацию о Прошьяне в журнале «Каторга и ссылка»).
Отмечу попутно, что из среды левых эсеров практически не вышло
профессиональных историков, хотя и встречались люди с историкофилологическим образованием (И.К. Каховская, A.M. Устинов). Исключение
представляли, пожалуй, две-три фигуры. К ним относится, например,
историк-самоучка И.А. Шабалин - бывший матрос, шлиссельбургский
политкаторжанин, член ПК ПЛСР и Центрального Секретариата партии. Он
окончил гимназию экстерном, в конце 20-х - начале 30-х годов работал
научным сотрудником Центрального военно-морского музея в Ленинграде,
был основателем Ханты-Мансийского окружного краеведческого музея.
Шабалин изучал главным образом революционное движение в царском
флоте. Входивший в состав Информационного бюро Объединения ПЛСР и
Союза эсеров-максималистов И.И. Жуковский-Жук также принадлежал к
историкам-самоучкам. Бывший нерчинский каторжанин и деятель
партизанского подполья в Забайкалье и на Дальнем Востоке в годы
Гражданской войны, в начале 20-х годов Жуковский-Жук был заметной
фигурой в Обществе бывших политкаторжан и ссыльно-поселенцев, являлся
секретарем редакции журнала «Каторга и ссылка» и автором многих
3

См.: Политические партии России: История и современность. Теоретико-методологические,
историографические и археографические аспекты. Учебник для исторических и гуманитарных факультетов.
М, 2000. С. 5-66.
4
Там же. С. 5.
7

материалов в нем. В этом журнале и в других изданиях ОПК публиковали
свои воспоминания о пребывании на каторге такие левоэсеровские деятели,
как М.А. Спиридонова, А.А. Измаилович, И.К. Каховская, А.А. Биценко.
Воспоминания Каховской о подпольной работе на Украине в 1918-1919 гг.
публиковались также в берлинском левоэсеровском сборнике «Пути
революции» (1923) и в харьковском журнале «Летопись революции», также
издававшемся ОПК. Впоследствии в конце 1950-х гг. Каховская выступила в
качестве мемуариста-хроникера репрессий в отношении левых эсеров. В
различное время, не будучи профессиональным историком, выступал в роли
историографа левоэсеровского движения и автора жизнеописаний его
деятелей И.З. Штейнберг. Особняком в этом ряду стоит выдающийся
историк литературы, публицист, автор популярной «Истории русской
общественной мысли» философ и социолог Иванов-Разумник (Р.В. Иванов).
В его достаточно широко известных воспоминаниях «Тюрьмы и ссылки» и
более ранних по времени мемуарных отрывках приведены характеристики
некоторых левоэсеровских деятелей (в частности, П. АлександровичаДмитриевского).
Следует отметить, что в исследовании Сыченковой был представлен
далекий от полноты обзор собственно левоэсеровской историографии, что
побуждает к повторному рассмотрению данного вопроса. Написанный И.Ф.
Леонтьевым-Нечаевым в мае 1918 г. «Очерк возникновения партии левых
социалистов-революционеров» был опубликован в книге «Резолюции и
постановления I и II Всероссийских съездов Партии левых социал.<истов>революционеров (интернационалистов)», вышедшей тогда же в партийном
издательстве «Революционный социализм».5 По всей видимости, его нужно
признать самой ранней в отечественной историографии попыткой
рассмотреть генезис левоэсеровского движения. В момент написания очерка
автор являлся секретарем ЦК ПЛСР. Можно предположить, что данная
статья была написана по поручению Центрального Комитета, и, скорее всего,
могла согласовываться и обсуждаться
с другими руководителями
издательства (прежде всего - с В.Е. Трутовским).
Согласно автору очерка, расслоение некогда единой ПСР произошло в
четыре этапа. Первый этап характеризовался «отщеплением от партии с.-р., с
одной стороны, союза социалистов-революционеров-максималистов и с
другой — народно-социалистической партии». Второй этап, пришедшийся на
«годы реакции», был ознаменован «разделением на правое и левое крыло,
<.. .> появлением группы «починовцев» и выделением оппозиции - группы
«Революционной мысли». На третьем этапе «социалисты-шовинисты» и
«социалисты-реформисты» оформились в эмиграции в «оппортунистическую
группу» «Призыв», тогда как подлинные «социалисты-революционеры»,
противопоставлявшие лозунгам «война до победы» и «гражданский мир»
лозунги «война войне» и «гражданская война», сплотились в «группу
5

Недавно данный очерк был републикован в сборнике: Партия левых социалистов-революционеров.
Документы и материалы. Т. 1. (Составитель ЯЗ. Леонтьев). М., 2000. С. 695-700.
8

«Циммервальдцев»-интернационалистов».
Наконец,
«организационный
раскол правого и левого крыла партии», как указывал Леонтьев, «поставил на
очередь» III съезд ПСР, состоявшийся в июне 1917 г. Левым крылом партии
русская революция оценивалась по своему характеру, «как революция
социальная, точнее социалистическая». Поэтому «переворот 25 октября» был
воспринят левыми эсерами не в качестве «большевистской авантюры», а как
«новый подъем волны революции». Заканчивался очерк патетическим
восклицанием: «Так, рожденная в грозе и буре6 величайшей из всех
революций всей истории человечества, партия левых социалистовреволюционеров подняла знамя революционного социализма из ослабших
рук ставшей реформистской партии с.-р. и понесла его вперед в еще
незаконченном наступлении на отечественную и международную буржуазию
- этого классового врага пролетариата и крестьянства».
После столкновения с большевиками в июле 1918 г. И.З. Штейнбергом
и А.А. трейдером, входившими в состав Заграничной делегации ЦК ПЛСР
по свежим следам была издана в Женеве брошюра «La Russie Socialiste
(evenements de juillet 1918)» (ее репринтное переиздание вышло в Париже в
1983 г. ). В ней были приведены некоторые важные документы, включая
протокол заседания ЦК за 24 июня. В России левыми эсерами также
предполагалось издать специальный сборник, посвященный июльским
событиям. На это указывал Я.Г. Блюмкин, который во время допроса в
Киевской губернской ЧК рассказывал о своем пребывании на нелегальном
положении следующее: «Я жил в окрестностях Петрограда очень замкнуто
<...> занимаясь исключительно литературной работой, собиранием
материала об июльских событиях и писанием о них книги». Осенью 1918 г.
в Петрограде также находились члены ЦК ПЛСР Л.Б. Голубовский и Д.А.
Черепанов, активно участвовавшие в июльских событиях. В письме к
Иванову-Разумнику от 28 января 1919 г. левый эсер М.А. Богданов по
поручению И.З. Штейнберга просил переслать в Москву «материалы,
оставленные Го<лубовск>им о днях 6-7 июля». Не исключено, что речь
здесь идет о материалах составленных совместно Блюмкиным и
Голубовским. Однако о местонахождении этих документов в настоящий
момент ничего не известно.
В то же время Блюмкин 29 марта 1921 г. в Исторической секции Дома
печати в Москве выступил с докладом «Из воспоминаний террориста»,
посвященным обстоятельствам подготовки и проведения террористического
акта против посла Германии В. Мирбаха. Тезисы его выступления
сохранились лишь в записи ученого секретаря ИСДП Б.П. Козьмина
(впоследствии
видного
советского
историка,
специалиста
по
6

Выражение «в грозе и буре» является заимствованием названия статьи Иванова-Разумника «Испытание в
грозе и буре»
7
La Russie Socialiste (evenements de juillet 1918). Geneve - Imprimerie Reggiani. 1918 (репринт а книге: «Les
Socialistes-Revolutionnaires de gauche dans la Revolution Russe. Une lutte meconnue. Reproduction en Fac-Simile
de deux brochures publiees les S.-R. de gauche en 1918. Preface de G. Bedrossian. Postface de Guy Sabatier. [Paris:
Spartacus, 1983].
8
Красная книга ВЧК. Изд. 2. Т. 1. М., 1989. С. 302.
9

9

народничеству). С дополнениями к докладу Блюмкина тогда же выступил
член ЦК ПЛСР В.А. Карелин. В фонде Козьмина в Отделе рукописей РГБ
сохранились не только запись тезисов его
выступления, но и текст
стенограммы «Доклад
тов. Карелина».
По-видимому, этот текст
предназначался к публикации в «Историко-революционном бюллетене»,
10
однако в печати он не появился. В дальнейшем я еще буду обращаться к
этому
крайне интересному источнику, содержащему
любопытное
психологическое обоснование мотивов поведения левых эсеров в ситуации
конфликта с большевиками. Пока же отмечу, что до недавнего времени
выступления Блюмкина и Карелина вообще не были введены в научный
обиход. Публикацию этих тезисов мне удалось осуществить в тематическом
номере журнала «Родина», посвященном 80-летию начала Первой мировой
войны, и в приложении к рукописи А.С. Велидова, подготовленной при моем
участии и вышедшей в издательстве «Современник» уже после смерти
ученого.1
Еще одна не публиковавшаяся статья В.А. Карелина была написана в
качестве «Предисловия» к некоему сборнику, статьи для которого писали
левые эсеры, находясь в заключении в Бутырской тюрьме. Текст Карелина
датирован 3 января 1920 г. и находится в составе фонда ЦК ПЛСР в
РГАСПИ. В своем предисловии он попытался проанализировать, как
внутрипартийные процессы, так и причины того положения, в котором
оказалась левоэсеровская партия вследствие не прекращавшихся гонений на
нее. Карелин утверждал: «Для нас, связавших свою судьбу с революцией
через партию и в партии, видящих в ней политическое орудие осуществления
идеалов социализма, для трудящихся масс, идущих под знаменем партии,
история последнего периода революции, тот факт, что мы оказались под
ударом большевистской власти и что этот удар оказался достаточно
тяжелым, внешним источником больших испытаний силы и крепости партии,
не является неожиданным». Сформулировав проблему, он начал анализ с
достаточно жесткой по риторике критики позиций ПСР в 1917 г. и
разъяснения процесса обособления левоэсеровского крыла. Основную вину
Карелин возлагал на «пришельцев», «которых в социалистические ряды
толкнула оппозиционность к политическим условиям романовского строя, но
которые ни в каком, даже отдаленном родстве или свойстве с делом
социализма не находятся». По его словам, подобные элементы «все более
стремились превратить партию с-р. в орудие классового затуманивания
трудящихся, задержки их организации, в цитадель буржуазного отпора
нарастающему стремлению трудящихся к практическому осуществлению
мечты о равенстве всех в праве на жизнь и ее блага». В силу этого положения
вещей «истинным сынам всего славного прошлого партии с-р. после ряда
9

ОР РГБ. Ф. 520. Картон 36. Ед. хр. 12.
Более точное название докладов, согласно перечню в «Историко-революционном бюллетене»: Блюмкина «#з революционных воспоминаний» (об убийстве графа Мирбаха)», а Карелина - «Из революционных
воспоминаний» (о выступлении левых эсеров в Москве).
11
«Мы на горе все буржуям мировой пожар раздуем...» // Родина. 1993. № 8-9; Велидов А.С. Похождения
террориста: Одиссея Якова Блюмкина. М., 1998.
10
10

попыток очищения партии, пришлось, как из зачумленного места, уйти из
зараженной организации». При этом, как отдавал себе отчет Карелин, в
момент решающего натиска на «твердыни буржуазного владычества» и
успешной победы «партия революционного крестьянства, являющегося в
наших условиях самой мощной силой социальной революции, еще не
проделала пути своей политической организации, особенно трудной в
специфических условиях русской жизни». Главное противоречие в стане
победителей было заложено тем, что «в то время, как главной силой было
трудовое крестьянство, политическая победа была одержана в городе».
Именно в этом, по мнению левоэсеровского идеолога, заключалась трагедия
Октябрьской революции.
Несомненно, Карелину нельзя отказать в правильности его оценок и
прогнозов. Особенно справедливым представляется такой его тезис:
«Создалась тяжелая опасность отрыва от общей базы социалистической
революции городского пролетариата, выделения его из общей массы
трудящихся
в
особую
привилегированную
группу
носителей
государственной власти и в разрыв, в связи с этим и в связи с развитием
экономического кризиса, того союза трудящихся города и деревни, в котором
одном лежит залог окончательной победы дела социализма». Что касается
того трудного положения, в котором с самого начала оказалась ПЛСР, то ееследовало искать в «соотношении удельного веса к степени политической
организованности».
Карелин
выделял
две
основные
причины
организационной слабости левоэсеровской партии: 1) то, что «интенсивной
работе
в органах
государственной
власти»
отдавалось
большее
предпочтение, чем партийному строительству,
2) медленность и
длительность процесса размежевания левых и правых эсеров на местах.
Отсюда он был вынужден признаться в том, «что при большом влиянии
нашего течения мы не имели крепко слаженного партийного аппарата и
политической организованности масс, представителями которых мы
являемся».
В результате Карелин пришел к выводу о том, что ввиду «страшной
быстроты поступательного хода революции» необходимый баланс сил так и
не был достигнут, тогда как «залог окончательной победы дела социализма»
лежал в союзе города и деревни. «При оторвавшейся от широкой трудовой
базы большевистской власти, - заключал он, —не имея еще в руках вполне
отточенного оружия действия, но подчиняясь неумолимой логике развития
революции, партия левых эс-эров рано или поздно становилась под удар
большевистской власти. Был бы для этого поводом Мирбаховский акт или
что другое — в сущности не имеет значения».
Переходя в конце статьи к итогам незавидного положения левых
эсеров, брошенных в тюрьмы, Карелин тем не менее делал неожиданнооптимистический вывод о большом «воспитательном» значении тюремного
заключения для проверки стойкости духа своих соратников по партии.
Весьма любопытны его рассуждения об участии в ПЛСР молодежи: «В
нашей партии много молодых, горящих энтузиазмом людей. Быть может,
и

более высокий процент молодежи в наших рядах объясняется нашей
большой непримиримостью, принципиальностью, несгибаемостью нашей
тактики, привлекающей к нам то, что есть здорового, свежего и бодрого, на
что еще не легла проклятая печать компромисса». Не менее примечательна
также постановка «задачи укрепления партийной традиции, воспитания того
хорошего партийного патриотизма, который играет не последнюю роль в
ряду мотивов самоотверженной работы революционера». В своих выводах
Карелин парадоксально-иронично комментировал обвинение В.И. Ленина,
брошенное в адрес «молодой, чтоб не сказать зеленой» партии: «Наша зелень
не плесень застойного болота политического оппортунизма, а цвет бодрости
и уверенности в своих силах». Пребывание же в Бутырской тюрьме
рисовалось ему «хорошей партийной школой, закалившей наших
товарищей». Этот пассаж он заключал строчками из А.С. Пушкина:
«Тяжелый млат, дробя стекло, кует булат»...
Одной из тех, кто преподносил левоэсеровской молодежи тюремные
уроки, была И.К. Каховская. По свидетельству известного историка,
меньшевика Б.И. Николаевского во второй половине 1921 г. во Внутренней
тюрьме ВЧК на Лубянке существовало подобие «исторического общества»,
на котором делались доклады Каховской, эсеров А.Р. Гоца, А.А. Иваницкого,
В.Н. Филипповского.12 Именно эти выступления легли затем в основу
воспоминаний Каховской «Дело Эйхгорна» и «В деникинской оккупации».
Первый из очерков, получивших большую известность не только в России,
но и за рубежом (благодаря их публикации по-французски в Париже с
предисловием Ромена Роллана ) содержал анализ с левоэсеровских позиций
внешнеполитической ситуации начала 1918 г. По ее словам, «Как строго
последовательная интернационалистская партия» ПЛСР «считала в равной
мере ответственными
за империалистическую
войну
и
русское
самодержавие, и германское имперское правительство, и правительство
финансовой плутократии Франции и Англии». После же ратификации
Брестского мира «германская империалистическая клика, по сговору с
украинской, белорусской и просто русской буржуазией, двинула свои войска
на территорию социалистической революции и взяла на себя задачу
реставрации буржуазно-феодальных отношений». Каховская пыталась
объяснить, почему именно германский посол в Москве В. Мирбах и
командующий оккупационными армиями Г. Эйхгорн стали главными
мишенями Центральной Боевой Организации ПЛСР, во главе которой она
стояла: «Первый - сложными путями дипломатического давления готовил
переворот, второй - его провел кровью и железом». По ее утверждению, ЦК
партии в первую очередь нацеливал своих боевиков на фельдмаршала
Эйхгорна, и лишь затем - на графа Мирбаха. Однако «второй акт, в силу
случайного стечения обстоятельств, предшествовал первому».
12

Память: Истор. сборник. Нью-Йорк, 1925. Вып. 1. С. 329.
Souvenirs d'une Revolutionnaire par Irene Kachowskaja. Traduit du russe par Marcel Livane et Joe Newman.
Paris, MCMXXVI [1926].
12
13

30 января 1922 г. Я.Г. Блюмкин повторно выступил в заседании ИСДП
— на этот раз с докладом «Боевые предприятия левых с.-р. в зоне немецкой
оккупации на Украине в 1918 г.». В дальнейшем эти источники еще будут
детально разбираться. В том же году достаточно содержательную книгу «Из
воспоминаний левого эсера. (Подпольная работа на Украине)», в которой,
кстати, также раскрывается роль Блюмкин и его напарника по убийству
Мирбаха Н.А. Андреева, выпустил известный по своей работе в Киеве,
Одессе и Москве левый эсер И.Ф. Алексеев (Небутев).
Очерк секретаря Московского бюро ПЛСР (объединенной) К.Н.
Прокоповича «Как появилась партия Левых Социалистов-Революционеров»
был опубликован в ноябре 1921 г. в № 1 журнала «Трудовая мысль» - органе
Тверского губернского организационного бюро партии. Он, хотя и был
написан в жанре политической «агитки», но выгодно отличался от более
ранних по времени брошюр Б.Д. Камкова (Пг., 1918) и члена ЦК УПЛСР
М.А. Шелонина (Б/м [Одесса?], 1919), имевших одинаковое название: «Кто
такие левые социалисты-революционеры», тем, что в нем в доступной форме
не только раскрывались основные программные положения, но и давалось
толкование генезиса ПЛСР с точки зрения самих левых эсеров. Очерк
Прокоповича
имел
несколько подразделов,
начинаясь
с
таких:
«Предшественники партии Левых С. Р. «Народная Воля», «СоциалистыРпартии Левых Социалистов-Революционеров» с популярных позиций
разъяснялись причины размежевания с «правыми» эсерами: «Когда стали в
партию записываться массами, пролезли в нее и такие, которые хотели через
партию устроить свои делишки, подобраться поближе к власти, а до целей,
которые всегда ставила себе партия, им не было никакого дела. Опираясь на
таких членов партии, некоторые руководители, как Керенский и другие стали
на путь, далекий от всякого социализма, начали «соглашательствовать» с
буржуазией, а своей задачей поставили продолжение войны с «немцем»,
которая приносила народу бедствия и смерть, а капиталистам прибыль».
Чтобы всего этого не допустить «подлинные социалисты и революционеры»
повели борьбу «с союзниками капиталистов сначала внутри партии», но, не
добившись удачи, были вынуждены «выделиться и создать новую партию
хотя со всеми старыми взглядами и требованиями».
Автор очерка напоминал, что именно по настоянию ПЛСР на III
Всероссийском Съезде Советов был принят Закон о социализации земли, и
пояснял, что именно на этой основе оформился союз левых эсеров с
большевиками. Однако «вскоре большевики-коммунисты отказались
поддерживать те требования, которые были провозглашены в Октябрьские
дни, а вскоре затем забрали советы в свои руки, изгнав оттуда Левых
Социалистов-Революционеров».
В двух последующих разделах «Первые разногласия с коммунистами.
Борьба против Брестского мира» и «Политика коммунистической власти
после Брестского мира» Прокопович излагал причины сопротивления
заключения мира со стороны левых эсеров и переходил к выводам: «В
дальнейшем все произоиию так, как предсказывала партия Левых
13

Социалистов-Революционеров (здесь и далее авторский курсив. — Я.Л.).
Сначала германцы заняли по договору ряд местностей и заставили в
исполнение договора сдать Черноморский флот. Потом германцы заняли уже
без договора, а по праву сильного всю Украину, Кавказ и другие окраины.
Оттуда перестали идти хлеб, уголь и нефть, стали останавливаться заводы и
железные дороги, начались голодные дни, а благодаря всему этому еще более
ухудшилось политическое положение республики». Создание комбедов и
провозглашение «уже забытой «диктатуры пролетариата» он ставил в
прямую зависимость от ситуации, сложившейся после ратификации
Брестского мира.
Наиболее интересно в очерке место, где даются обоснование и
трактовка июльских событий. По словам Прокоповича, убийством Мирбаха
«партия хотела пробудить замершие было массы, двинуть их на помощь
Украине и призвать к такому же постановлению членов 5 Всероссийского
съезда Советов, который в это время собрался в Москве». Как утверждал он
далее: «Партия вовсе не ставила себе целью свергнуть коммунистов
(выделено мною. — Я.Л.), а хотела только воздействовать на них, чтобы они
отказались от гибельного для революции пути. Никому не приходило в
голову, что коммунисты воспользуются этим, чтобы обрушиться на партию,
которая все более завоевывала сочувствие трудовых масс». В очерке не
обошлось без пропагандистских уловок, например, утверждения, что на
съезде число левых эсеров «дошло почти до Уг всего числа делегатов».
Само столкновение Прокопович попытался свести к вероломству
большевиков: «Коммунистическое правительство арестовало всю фракцию
съезда и попыталось захватить Центральный Комитет Партии Левых С. Р.
Последний укрылся в казармах одного отряда, который выступил на защиту
Центрального Комитета. Не готовившаяся вовсе к нападению московская
организация партии не смогла долго сопротивляться и была сломлена. Так
кончилось то, что коммунисты в своих газетах называли «восстанием Левых
Эс-эров».у>.

Сопоставляя левоэсеровскую «агитку» с коммунистическими, не
трудно заметить, что тенденциозность была нормой для этого жанра, а в
плане искажения фактов Прокопович недалеко ушел от тех, кого он
критиковал. Одна из первых большевистских «агиток», изданных в
Петрограде в 1918 г. по горячим следам июльских событий, представляла
собой публикацию выступлений Г.Е. Зиновьева и Л.Д. Троцкого на V
Всероссийском съезде Советов, сброшюрованных под одной обложкой, под
общим названием «О мятеже левых с.-р.». Как верно отметила А.В.
Сыченкова, речь Троцкого была примечательна тем, что именно в ней
впервые прозвучало обвинение левых эсеров в восстании против Советской
власти. Свое выступление он завершал мрачным пророчеством, ставшим
своеобразным руководством к действию для правящей партии: «Эта партия
убила себя в дни 6-7 июля навсегда. Эта партия воскрешена быть не может».
В числе подобных «агиток» можно упомянуть, например, о брошюрах Г.
Устинова «Крушение партии левых «эс-эров» (Москва, 1918) и Е.
14

Ярославского «Трехсвятительская богородица Мария» (Москва, 1919). Посвоему не безынтересным историческим источником является работа
известного чекиста М.Я. Лациса (Судрабса) «Два года борьбы на внутреннем
фронте», имеющая подзаголовок «Популярный обзор двухгодичной
деятельности Чрезвычайных Комиссий по борьбе с контр-революцией,
спекуляцией и преступлением по должности». Часть изложенного в ней
материала посвящена левым эсерам. Хотя в целом она мало чем отличалась
от указанных «агиток» (и даже была издана в серии «Речи и беседы
агитатора»), в ней был приведен кое-какой фактический материал. Например,
цифры раскрытых чекистами «контр-революционных организаций», в числе
которых в отношении ПЛСР указано: за 1918 г. — 5, за семь месяцев 1919 г. —
45 (цифры охватывали «всего 20 губерний центральной России»). 14
Совершенно
особый
интерес
представляет
вышедший
в
Государственном издательстве в 1920 г. под редакцией П.Н. Макинциана
первый том «Красной книги ВЧК», на десятилетия ставший базовым
источником по изучению событий 6-7 июля. В 1989 г. «Красная книга ВЧК»
была переиздана под научной редакцией зав. кафедрой истории Высшей
школы КГБ СССР, профессора А.С. Велидова. Заведующий отделом
просвещения национальных меньшинств при Наркомпросе (ранее
заместитель комиссара по делам армян Наркомнаца) Погос Макинциан
одновременно являлся сотрудником Бюро печати при ВЧК. За основу
публикации им была взята «выборка документов» из тогдашнего архива
Следственной комиссии при ВЦИК (в настоящее время материалы Особой
Следственной Комиссии по делу левых эсеров хранятся в ЦА ФСБ России),
разбитая редактором «во временной последовательности событий» на
разделы и подразделы. Макинциан структурировал публикуемые документы
в пять основных разделов: I. Приготовления к выступлению, П. Мятеж, III.
Ликвидация мятежа, IV. Следствие и суд, V. После суда. Наиболее крупный
раздел (Мятеж) в свою очередь разбит на семь подразделов: 1. Убийство
графа Мирбаха, 2. Описание акта, 3. Левоэсеровская агитация среди
населения, 4. На улицах Москвы 6-8 июля, 5. На телеграфе, 6.
Левоэсеровская агитация среди красноармейцев, 7. Отряд и штаб Попова.
Сравнительный анализ некоторых
опубликованных
документов
с
оригиналами, хранящимися в Центральном архиве ФСБ, будет произведен
далее в числе разбираемых источников. Опыт работы с этими источниками
показал, что Макинцианом был использован крайне небольшой в процентном
отношении материал.
Кроме того, в первый том «Красной книги ВЧК» им были включены
материалы о взрыве Московского комитета в Леонтьевском переулке,
осуществленном анархистами подполья и левыми эсерами из группировки
«черепановцев». Данная подборка состоит из трех разделов-глав: I.
Террористический акт анархистов-подполья, П. Литература анархистовподполья, III. Следственный материал по делу анархистов-подполья. Среди
Лацис (Судрабс) М.Я. Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920. С. 75.
15

прочих здесь опубликованы показания члена ЦК ПЛСР Д.А. Черепанова и
левоэсеровского боевика Ф. Николаева.
Не представляют никакой научной ценности и «агитки» Г. Зиновьева и
Л. Троцкого, Г. Устинова, Е. Ярославского, выходившие в 1918-1919 гг. 15 Что
касается материалов, собранных П.А. Макинцианом и опубликованных в
1920 г. в 1-м томе сборника «Красная книга ВЧК», то они представляют
собой первую попытку рассказать о левоэсеровском движении с
документами в руках. Материалы для раздела «Мятеж левых эсеров» были
извлечены составителем из архива Следственной комиссии при ВЦИК, а
материалы для раздела «Взрыв в Леонтъевском переулке 25 сентября 1919
года» извлекались главным образом из архива МЧК. В последней главе идет,
в частности, речь о связях «анархистов подполья» с левыми с.-р. и
максималистами.
В свою очередь левые с.-р. также прибегали к изданию альтернативных
историко-документальных сборников. Примером такого рода можно назвать
сборники «Кремль за решеткой» (Берлин, 1922) и «Пути Революции»
(Берлин, 1923). Оба они вышли в издательстве «Скифы», созданным А.А.
Шрейдером, но первый из сборников составлялся лишь им, а второй —
совместно с И.З. Штейнбергом. Сборник «Кремль за решеткой», имевший
подзаголовок «Подпольная Россия» (по-видимому, по аналогии с известной
книгой С М . Степняка-Кравчинского о революционных народниках 18701880-х гг.), содержал разнообразные документы о репрессиях, которым
подвергались левые эсеры как со стороны большевиков, так и со стороны
белогвардейцев. В частности, в нем были опубликованы письма М.
Спиридоновой и А. Измаилович из кремлевского заключения, приведено
постановление ЦК ПЛСР на счет побега Спиридоновой из Кремля от 27
марта 1919 г., письмо И. Майорова о побеге 22 марта 1922 г. из Бутырки, ряд
других мемуарно-эпистолярных текстов. «Вторая» часть посвящена левым
эсерам-«жертвам
большевистского
и
белогвардейского
террора»,
опубликованы сведения об арестах левых эсеров ЧК, о левоэсеровской
голодовке протеста в Бутырской тюрьме (октябрь 1919 г.). В завершение был
дан список левых эсеров, заключенных в советские тюрьмы. В сборнике
«Пути Революции» (который первоначально предполагалось назвать
«Скифы» по аналогии с двумя сборниками 1917-1918 гг.), на ряду с
теоретическими работами Б.Д. Камкова, В.Е. Трутовского и др., была
напечатана историческая работа И.З. Штейнберга «Дантоново
и
Робеспьерово начало в революции» и мемуарные очерки И.К. Каховской.
Что касается нескольких работ такого крупного идеолога ПЛСР И.З.
Штейнберга, то они имеют несомненное историософское значение и
заслуживают внимательного изучения. Написанная в научно-популярном
жанре статья «Партия левых
социалистов-революционеров»
была
опубликована в берлинском журнале «Знамя» и предназначалась
15

ЗиновьевГ. О мятеже левых с.-р. Пг.,1918; Устинов Г. Крушении партии левых «эс-эров»; Ярославский Е.
Трехсвятительская богородица Мария. М., 1919.
16

европейскому читателю. В ней содержалось, в частности, такое наблюдение:
«...На арене русской революции сейчас борются два социалистических
миросозерцания: марксизм и народничество, которые во многом повторяют
старый спор Маркса и Бакунина. <...> Необходимо, чтобы европейские
революционеры внимательно изучали нашу «российскую» распрю. Ибо
дальнейшее развитие социальной революции пойдет не мимо, а через
принципиальный спор. В этом его всемирно-историческое значение». 16
В числе других работ Штейнберга, носящих историософский характер,
можно указать, например, на статью «Место анархизма в левом
народничестве» в сборнике памяти П.А. Кропоткина, книгу «Нравственный
лик» революции. Фрагмент этой книги, где проводились аналогии между
Русской и Французской революциями, причем большевики уподоблялись
якобинцам, а левые эсеры — «снисходительным», был ранее напечатан в
17

сборнике «Пути Революции». Впоследствии, припоминая Штейнбергу его
активную роль в роспуске Учредительного Собрания, правый эсер М.В.
Вишняк язвительно отзовется о его книге, в которой он «выдаст себя за
«благое начало революции» и наречется «Дантоном русской революции»». 18
К подобному рода историософским текстам следует отнести статью
члена ЦК ПЛСР В.Е. Трутовского о П.Л. Лаврове в сборнике в часть 20-летия
со дня смерти одного из наиглавнейших основоположников народничества и
выступления членов Центрального Бюро Объединения ПЛСР и Союза
эсеров-максималистов Г.А. Нестроева, О.Л. Чижикова и Я.В. Брауна на
вечере в Политехническом музее, посвященном 100-летию со дня рождения
Лаврова.1
Сохранились известия о подготовке левыми эсерами отдельного
сборника, посвященного П.П. Прошьяну, в который собирались предоставить
статьи Б.Д. Камков, И.К. Каховская, М.Д. Самохвалов, В.Е. Трутовский.
Последний из них в письме к И.З. Штейнбергу от 17 декабря 1921 г. писал:
«Может быть, Вы написали бы статью «Прошьян в Совнаркоме»? В России,
пожалуй, этот сборник не удалось бы издать, но заграницей он мог бы быть
20
издан». (К сожалению, выпуск его так и не состоялся ни в Советской
России, ни в Германии). В этом ряду можно назвать и книги, выпускавшиеся
И.И. Жуковским-Жуком: сборник «Красная Голгофа» (Благовещенск, 1920);
«Памяти кербинских мучеников. (Трагедия тайги)» (Благовещенск, 1921);
«Н. Лебедева и Я. Тряпицын. Партизанское движение в низовьях Амура:
Материалы и документы» (Чита, 1922). Отдельные статьи из сборника
«Красная Голгофа», в том числе посвященные погибшим от рук
белогвардейцев и японцев левых эсеров, затем были перепечатаны в издании
Истпарта: «Памятник борцам пролетарской революции, погибшим в 19171921
гг.»
(Москва-Ленинград,
1925). Применительно к местным
16

Знамя. (Берлин). 1921. № 2. С. 51.
См.: Петр Кропоткин: Сб. ст., посвящ. памяти П.А. Кропоткина. Пб.; М., 1922. С. 139-149; Нравственный
лик революцию. Берлин, 1923; Пути революции. Берлин, 1923.
18
Вишняк М.В. Февральские дни // Новый журнал (Нью-Йорк). 1953. Вып. 34. С. 228.
19
См.: «Вперед!»: Сб. ст., посвящ. памяти П.Л. Лаврова. Пг., 1920; Володин А.И., Итенберг Б.С. Наследство
П.Л. Лаврова в идейной борьбе 1920-х годов // Отечественная история. 1993. № 5.
17
17

организациям ПЛСР, рассматриваемым в диссертации, следует упомянуть
статью члена Московского Обкома и Тверского губкома ПЛСР, недолгое
время стоявшего также во главе Нижегородского губкома И.Г. Петрова «К 4х летней годовщине Тверской организации Лев. соц.-рев. (Интернацион.)»,
подписанную инициалами.21
Полемику историографического характера с левыми эсерами вели не
только коммунистические историки и публицисты, но и «правые»
социалисты-революционеры. Несколько раз в роли критика выступал
бывший секретарь фракции ПСР Всероссийского Учредительного Собрания
(далее ВУС) М.В. Вишняк. В 1921 г. в парижском журнале «Современные
записки» он опубликовал рецензию на книги издательства «Скифы», никак
не отмеченную А.В. Сыченковой. «Медовый месяц «лево-эсерства», - писал
Вишняк, - когда оно пользовалось некоторым влиянием и отчасти потому
сохраняло свое единство, - давно уже канул в Лету. После героического
периода своего существования — неприятия Брест-Литовского мира и
террористических актов против Мирбаха и Эйхгорна - часть левых с.-р. во
главе с А. Биценко и Колегаевым, непосредственно примкнула к
большевикам; другие попробовали было вести свою линию, но личные
самолюбия и претензии играть руководящую роль, хотя бы в единоличной
«фракции», вызвали ряд последующих расколов и расщеплений». Здесь
следует
подчеркнуть
героический
акцент,
который
поставил
«революционный оборонец» Вишняк применительно к антинемецкой
компании левых эсеров. (Как общеизвестно, в борьбе с германоавстрийскими оккупантами сами «правые» эсеры ничем особенно
героическим не отличились). В то же время автор рецензии не скрывал
своего злорадства по поводу того, что левоэсеровское течение «разбилось на
ряд ручейков, либо бесследно затерявшихся в той политической пустыне,
которую создал вокруг себя советский строй», либо влившихся в РКП (б). В
конце текста Вишняк даже шел на клеветнический подлог и личные
оскорбления: «А
с недавним официальным переходом
в ряды
коммунистической партии Камкова, Иванова-Разумника, Штейнберга и
прочих Чижиковых (выделено мною.- Я.Л.) — «лево-эсерство» утратило
вместе с практиками, и своих виднейших, как никак, теоретиков». В то же
время Сыченкова отметила и достаточно подробно разобрала другую «злую
рецензию» этого автора на книгу И.З. Штейнберга «Нравственный лик
24
революции», вышедшую в Берлине в 1923 г.
Одним из тех, кто пытался развенчать левоэсеровскую идеологию, был
известный в столице Советской Украины публицист В.Г. Рожицын. В своей
книге «Крушение мелкобуржуазной идеологии», вышедшей в Харькове к
пятилетней годовщине
Октября, он писал: «Левые социалисты20
21
22
23
24

РГАСПИ. Ф.564. Оп. 1. Д. 14. Л.76.
Трудовая мысль. 1921. № 1. С. 24-25.
Современные записки. 1921. Вып. 4. С. 392.
Там же. С. 393.
Сыченкова А.В. Указ. соч. С. 27-28.
18

революционеры выработали в 1918 году новые формы культурнополитического, мелко-буржуазного утопизма, свободные от фетишизма
демократии, но грешные другими пороками политического недомыслия.
<...> Политики, поэты и публицисты в их рядах, Штейнберг
или
Спиридонова, Александр Блок и Иванов-Разумник, вместе вырабатывали эту
идеологию романтического чувства. Революция для них была красотой. Они
восприняли переворот, как эстетический феномен. <...> Скифская левоэсеровская романтика была единственной попыткой создать мелко­
буржуазную идеологию, примиренную с пролетарской революцией». 25
Год пятилетия Октября вообще был отмечен широкомасштабной
антиэсеровской компанией, сопровождавшей открытый процесс в Москве
над членами ЦК ПСР, проходивший летом 1922 г. С этой компанией было
связано издание двух брошюр: «Об антисоветских партийных течениях» Г.Е.
Зиновьева (Москва-Петроград, 1922), представлявшей собой текст доклада
автора на Всероссийской конференции РКП (б) в августе того же года, и
работу близкого к Л. Троцкому И.В. Вар дина (Мгеладзе) «Политические
партии и русская революция». Уполномоченный референт ВЧК и бывший
начальник Политотдела 1-й Конной армии, автор второй из книг в главе
«После Октября» наряду с другими течениями давал краткие обзоры по
Меньшинству ПСР, ПЛСР и эсерам-максималистам. В отношении левых
эсеров он искажал реальные факты, утверждая, что «активного участия» в
октябрьском «перевороте» левые эсеры не принимали. 26 Используя
чекистские циркуляры, В ар дин охарактеризовал разные левоэсеровские
течения, сделав вывод о «ничтожном» влиянии ПЛСР на массы. В заслугу
автору можно поставить главу «Левый блок», в которой шла речь о
блокировании «трех обломков народничества», с подробным разбором
платформы, на которой пытались объединиться левые народники (включая
отношение группировок блока к НЭП). На долгий период времени (вплоть до
публикации в 1970-х гг. статьи Ю.И. Шестака, о которой пойдет речь ниже) в
отечественной историографии не появлялось работ об интеграционных
процессах в левонародническом лагере.
В 1924 г. вышла еще одна работа на грани публицистики и
наукообразия, в которой уделялось место левым эсерам. Им была посвящена
лекция 4-я «Партия левых эсеров и группы анархистов» в книге
перекрасившегося
в
коммунисты
меньшевика
Н.Н
Попова
«Мелкобуржуазные антисоветские партии: Шесть лекций». Тон лекции
задавал такой пассаж: «так. наз. Левые социалисты-революционеры в
течение 1917 года плетутся за большевиками, занимаются революционным
зукоподражанием». Текст Попова содержал много злопыхательства и мало
фактов. Конфликт левых эсеров с большевиками в июле 1918 г. был
охарактеризован им, как «безумно-авантюристская попытка» захвата власти.
При этом Попов был вынужден признать, что на Украине к началу 1919 г.
25

Рожицын В. Крушение мелкобуржуазной идеологии Октябрьская революция: Первое пятилетие. Харьков,
1922. С.209-211.
26
Вардин Ил. Политические партии и русская революция. М., 1922. С. 21.
19

ПЛСР «сохранила за собой более значительные массы». Автор отрицал
«активное прямое участие» левых эсеров в свержении Временного
правительства, но признавал их роль в восстании против гетманского
режима. Абсолютно в духе прежних «агиток» прозвучал у него
«сравнительный анализ» левых и «правых» эсеров: «Разница между ними в
том, что правые с.-р. сознательно шли на союз с буржуазией, продавая себя
за чечевичную похлебку буржуазии, а левые с.-р. совершенно искренне были
уверены, что они борются с буржуазией, и считали себя самыми горячими
01

сторонниками Советской власти <...>». Одобряя всячески переходы левых
эсеров в компартию (что психологически было близко ренегату от социалдемократии Попову), он дошел до такого «разоблачительния»: «<...> а
остальная партия [левых эсеров] продолжает играть роль орудия буржуазной
контр-революции и занимать свое определенное место в стане врагов
Советской власти». Заодно Попов отмечал близкую связь левых эсеров с
анархистскими группировками, которые в целом он считал «отрицательным
фактором» в революции, «отвлекающим рабочее движение, вносящим смуту
в его ряды».
В монографии А.В. Сыченковой разбору работы Вардина было уделено
слишком незначительное место, а о работах Рожицына и Попова она вообще
почему-то не упомянула. Первыми научными исследованиями собственно по
истории ПЛСР, по мнению Сыченковой, могут считаться работы В.
Владимировой и А.В. Шестакова. В книге В. Владимировой «Год службы
«социалистов» капиталистам: Очерки по истории контрреволюции в 1918
году» рассматривались социалисты-революционеры и социал-демократы
меньшевики в период с октября 1917 г. по осень 1918 г., и в том числе
история партии левых эсеров в соответствии с этими хронологическими
рамками. Достоинства и недостатки этой работы, вышедшей к десятилетней
годовщине Октября, неоднократно анализировались в отечественной
историографии, а итоги этого анализа были подведены в монографии
Сыченковой. Авторский вариант главы о левых эсерах из этой книги был
также опубликован в 1927 г. в журнале «Пролетарская революция». В своем
исследовании В. Владимирова использовала архивные источники. Критика
отдельных положений ее работы будет показана ниже. Статьей А.В.
Шестакова о блоке большевиков с левыми эсерами, напечатанной в журнале
«Историк-марксист», была заложена разработка темы, ставшей впоследствии
традиционной в отечественной историографии политических партий. Однако
данная работа носила, как отметила Сыченкова, постановочный характер, и
сам автор признавал необходимость дальнейшей разработки этой темы по
мере накопления источников.
Годом раньше появления этих работ, в 1926 г. в издательстве
политкаторжан увидела свет книга находившейся в ссылке М.А.
Спиридоновой «Из воспоминаний о Нерчинской каторге», ранее
печатавшаяся по главам в трех номерах журнала «Каторга и ссылка» в 1925 г.
Мелкобуржуазные антисоветские партии: Шесть лекций. М., 1924. С. 69.
20

Одна из глав была посвящена П.П. Прошьяну и представляла собой в
основном перепечатку некролога 1918 г. В 1928 г. И.И. Жуковский-Жук
включил в небольшой сборник своих воспоминаний очерк «Ада Лебедева»,
посвященный видной красноярской левой эсерке, члену Центросибири,
погибшей от рук белых в 1918 г. В течение 1927-1929 гг. вышли три части
41-го тома Энциклопедического словаря Гранат, содержавшего «Свод
автобиографий и авторизованных биографий деятелей СССР и Октябрьской
революции» (переиздан издательством «Большая Советская энциклопедия» в
1989 г.). В нем были представлены небольшие статьи о Прошьяне, A.M.
Устинове, одном из казненных в 1918 г. бакинских комиссаров, левом эсере
М.Г. Везирове и умершем в 1920 г. комиссаре просвещения в Одессе,
профессоре Е.Н. Щепкине, принадлежавшем к украинским левым эсерам.
Значительно большее количество статей и разного размера заметок о левых
эсерах содержала упоминавшаяся книга «Памятник борцам пролетарской
революции, погибшим в 1917-1921 гг.» (составители Л. Лежава и Г. Русаков),
вышедшая в 1925 г. Внимание обращают на себя статья И. Гуковского о М.А.
Натансоне (перепечатка из газеты «Правда» от 7 сентября 1919 г.) и две
статьи о лидере левых эсеров в Забайкалье И.А. Бутине (В. Владимировой и
А. Полтавского). В том же 1927 г. в издательстве политкаторжан вышел
сборник «Кара и другие тюрьмы Нерчинской каторги». Автором подробных
примечаний и составителем приложений в нем был также находившийся в
это время в ссылке, но продолжавший сотрудничать с ОПК И.И. ЖуковскийЖук. В мартирологе умерших и погибших каторжан он поместил
биографические справки о ряде левых эсеров (члене ВЦИК И.С. Ошко,
видном боевике Я.Я. Паэгле, П.П. Прошьяне и др.). В этот же ряд можно
поставить первое (в 1929) и второе (в 1934) издания биографического
справочника членов ОПК «Политическая каторга и ссылка». В нем
представлены биографические • справки, касающиеся, правда, страниц лишь
дореволюционного прошлого многих фигур левоэсеровского движения
(таких как А.А. Биценко, К.А. Коренев, Б.А. Родзевич, Г.Б. Смолянский и
др.), составленные на основе анкет, заполнявшихся при вступлении в, ОПК.
Стоит также отметить. сборник «На женской каторге» под редакцией В.Н.
Фигнер, вышедший в издательстве политкаторжан в 1930 г., где были
помещены! воспоминания. И.К. Каховской и даже выдержанный в
нейтральных тонах некролог Ф.Х. Ройтблат-Каплан (!).
***

Сказать, на чем заканчивается первый этап историографии по схеме
А.В. Сыченковой и с чего начинается второй, крайне сложно. По моим
наблюдениям, к первому этапу на самом деле, скорее, следует отнести весь
довоенный отрезок времени, разделенный на два- условных периодадесятилетия: 20-е
и 30-е годы. В течение
первого
периода
историографическая тенденция определялась переходом от публицистики к
научным исследованиям. Четкая тенденция второго периода - переход по
ниспадающей от научных сочинений к псевдо-научным. При этом даже во
21

второй половине 30-х годов порой наблюдалось странное сочетание работ с
претензиями на историзм и откровенной исторической «фантастики».
Основу квази-научного похода к изучению левоэсеровского движения
положила, по-видимому, работа ученика Н. Бухарина В.А. Астрова «Левые
эсеры» (Москва-Ленинград, 1928), развернутая на основе его более ранней
«Тактика левых эсеров в эпоху пролетарской революции (1917 г.),
опубликованной в альманахе «Спутник коммуниста» в 1924 г. С одной
стороны, в отличии от прочих пропагандистских работ, помимо ленинских
цитат, Астров использовал протоколы ВЦИК и левоэсеровские источники
(опубликованные протоколы I съезда ПЛСР, периодическую печать). Но, как
верно сформулировала Сыченкова, «автор исходил из изначальной
ошибочности взглядов левых эсеров».
Апофеозом тенденциозности
подходов «красного профессора» Астрова можно назвать такой пассаж:
«Выступая за войну с Германией, левые эсеры окончательно
разоблачили свой буржуазный патриотизм и разрыв с интернационализмом.
Сразу же вслед за июльским мятежом обнаружился резкий отрыв
верхушки ЦК левых эсеров от местных организаций, полный развал и раскол
партии, поголовный переход местами в «народники-коммунисты», в
«революционные коммунисты» и вскоре - в ВКЛ.
«Цекистскую» линию стало продолжать лишь небольшое число
отпетых для революции интеллигентов. Их становилось все меньше и
меньше. Они смешались с белогвардейщиной и правыми эсерами так, что
теперь их подчас трудно отличить».29
Традицию научной «фантастики» бухаринца Астрова подхватили и в
превосходящей степени довели до абсурда и гротеска апологеты сталинизма
в соответствии с духом и буквой «Краткого курса ВКП (б)».
Еще в 1932 г. отрывок из воспоминаний давно находящейся в ссылке
И.К. Каховской был еще помещен в сборнике ОПК «Учеба и культработа в
тюрьме и на каторге». Характерно, правда, было примечание, сделанное
редактором, бывшим меньшевиком В.А. Плесковым к перечислению автором
круга чтения нерчинских каторжанок. Согласно Каховской, ими в целях
самообразования изучались такие авторы, как А.И. Герцен, Ф.М.
Достоевский, Л.Н. Толстой, B.C. Соловьев, Ф. Ницше, Л. Андреев, Д.С.
Мережковский, индусская философия, сектанты. Плесков сделал цензурное
подстрочное примечание: «Взгляд автора на молодежь эпохи 900<-х> годов
субъективен, ошибочен и характеризует ту социальную среду, к которой
принадлежал автор. Но отнюдь этого нельзя сказать о тех тысячах
революционеров, из рабочих и крестьян, классовое сознание которых
неизбежно толкало их на путь борьбы. Рабочая молодежь, попадая в тюрьму,
пополняла свои знания изучением Маркса, Ленина, Плеханова и др., но
молодежь, к которой принадлежал автор, тратила свой досуг на изучение

Сыченкова А.В. Указ соч. С. 38.
Астров В. Левые эсеры. М.-Л., 1928. С. 64.
22

метафизиков и таких упадочных идеологов, как Мережковский и др.» (с. 171172).
Наиболее интересные работы, появившиеся в середине 30-х годов,
принадлежали перу некоей А. Королевой. В исследовании А.В. Сыченковой
отмечены две статьи этого автора, опубликованные в журнале «Борьба
классов». Вообще-то, как удалось установить, эти работы писались еще в
конце 20-х годов и далеко не все из написанного увидело свет. В РГАСПИ в
составе фонда 71 хранится несколько рукописей Королевой о левых эсерах.
Впервые ссылка на одну из этих рукописей (ф. 71, оп. 34, д. 2141), появилась
в публикации Ю. Мещерякова и А. Рыбакова о М.А. Спиридоновой. Как
удалось выяснить, публикаторы отыскали в архиве лишь копию работы
Королевой без указания авторства. Однако в другом разделе фонда
обнаружилось еще несколько вариантов той же работы. Все они
машинописные, при чем один из вариантов имеет рукописную титульную
обложку под названием «К истории Партии Левых Социалистовреволюционеров (Интернационалистов)» с указанием места и времени ее
написания: «Ленинград. Y-YII-1928 г.».30 Здесь же находятся другой вариант
"\ 1

работы - копия, использованной Рыбаковым и Мещеряковым , краткая
статья «Партия «мыльного пузыря» (левые эсеры)», а также расширенный
вариант главы Y основной рукописи под названием «Подавление левоэсеровского мятежа». Главным достоинством работ Королевой является
использование воспоминаний А.А. Биценко, М.Н. Доброхотова, С.Д.
Мстиславского и Г.Б. Смолянского о событиях 6 июля 1918 г.,
местонахождение которых историкам и архивистам в настоящее время не
известно. Создается впечатление, что все эти воспоминания были специально
написаны к 10-летию событий. Также в работах Королевой имеются ссылки
на материалы ЦАОР (Центральный архив Октябрьской революции —
современный ГА РФ) и ЦАКА (Центральный архив Красной армии —
современный РГВА).
В этот же период, в 1935 г. в Лондоне вышла значительная по объему и
иллюстрированная фотоматериалом работа И.З. Штейнберга «Спиридонова революционный террорист» в переводе на английский язык. 3 В книге
давалось жизнеописание М.А. Спиридоновой, начиная от убийства ею Г.
Луженовского и до начала 30-х гг. Штейнберг привлек обширную
мемуарную литературу и источники левоэсеровского происхождения.
Попутно он затрагивал вопросы истории ПЛСР. В том числе, разбирая
вопрос об участии левых эсеров в двухпартийном советском правительстве,
он писал: «Когда революция достигла пика и на устах у всех были слова
«ненависть», «успех», «власть», Спиридонова пользовалась словом
«любовь». <...> Вхождение левых эсеров в правительство означало

30
31
32
33

РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 35. Д. 845.
Там же. Д. 82.
Там же. Д. 83.
Shteinberg I. Spiridonova Revolutionary Terrorist / Transl. and by G. David and E. Mosbacher. London, 1935.
23

коалицию двух ведущих партий и двух типов менталитета, имевшихся
34
внутри русского радикального социализма».
Сыченкова в своем диссертационном исследовании проанализировала
еще одну не опубликованную работу Штейнберга, представляющую собой
отдельный очерк под названием «События июля 1918 года», хранящуюся в
Гуверовском институте войны, революции и мира (США). Интересна, прежде
всего, его оценка характера левоэсеровского выступления: «Несмотря на
утверждения большевистской историографии, эти события не были ни
мятежом, ни «восстанием против Советов»; их целью не был захват
правительственной власти Л.С.Р., ни объявление войны Германии.
Настоящий смысл этих событий лежит в драматической попытке заставить
большевистское правительство изменить его внешнюю и внутреннюю
политику во имя и в интересах дальнейшего и непрерывного развития
революции».35 К сожалению, исследовательница не потрудилась установить
дату и обстоятельства создания этой рукописи.
В вышедшем 1996 г. в сборнике «Левые эсеры и ВЧК» под научной
редакцией А.Л. Литвина были опубликованы многостраничные показания
бывшего члена ЦК ПЛСР В.Е. Трутовского, оформленные, по-видимому,
впоследствии как протокол допроса от 20 августа 1937 г. с разбивкой на
«вопросы» и «ответы». Применительно к этим и подобного рода показаниям
предлагается ввести новый источниковедческий термин: «тюремные
мемуары».
Конкретно «мемуары» Трутовского, безусловно, являются одним из
ключевых источников по истории левоэсеровского движения, введенных в
научное использование в последние годы. На протяжении всех своих
показаний Трутовский фактологически был весьма точен (путая лишь
отдельные детали), и что особенно важно подчеркнуть — никого не оклеветал.
Ему, несомненно, можно верить: ведь, в момент дачи этих показаний
Трутовскому оставалось жить чуть больше месяца и, наверняка, он уже
понимал свою обреченность. При работе с этими «тюремными мемуарами»,
хронологически охватывающими период с момента образования ПЛСР и до
начала 30-х годов, историки вправе задаваться вопросами моральноэтического свойства. Означали ли откровения Трутовского то, что он был
сломлен и, хватаясь за соломинку, пытался вымолить себе спасение? Или то,
что он напоследок пожелал выступить в роли беспристрастного летописца
истории партии, с которой была связана большая часть его жизни? Двигало
ли им осознание неизбежности скорого конца и надежда, что грядущие
поколения историков когда-нибудь доберутся до его тюремных «мемуаров»,
написанных с подачи следователя Блинова? Не берусь судить в точности.
Важно другое: его показания, как правило, подтверждаются источниками
левоэсеровского происхождения и иными чекистскими документами, более
ранними по времени. Следует внимательно отнестись к свидетельству вдовы

Указ. соч. С. 101.
Цит. по: Сыченкова А.В. Отечественная историография партии левых социалистов-революционеров... С.
24

Трутовского К.В. Поповой, которая вспоминала: «Блинов разрешил В.Е.
свидание со мной и продуктовые передачи при условии, что В.Е. будет
писать «мемуары для истории». <...> О том, что В.Е. писал «мемуары», я
слышала лично от него на свидании. Еще он добавил, что писал обо всем
откровенно <...>». 36 На сегодняшний день показания Трутовского - это,
пожалуй, наиболее детальная история ПЛСР, вышедшая из-под пера одного
из главных руководителей левоэсеровской партии.
В свою очередь мне также удалось выявить несколько показаний,
написанных бывшими левыми эсерами в жанре «тюремных мемуаров»,
которые впервые вводятся в научный оборот в настоящей диссертации. Так, в
фонде архивно-следственных дел в ТЦДНИ находятся показания бывшего
председателя Тверского губкома ПЛСР П.Н. Никифорова, который после
1918 г. вел партийную работу в Харькове и в Крыму, а в 20-е годы принимал
участие в организованной левыми эсерами артели «Муравейник» в Москве;
показания бывшего секретаря Тверского губкома К.И. Ильина, в 1919 г.
активно участвовавшего также в партийной работе в Петрограде; показания
участника двух Всероссийских съездов ПЛСР и II Совета партии,
направленного ЦК партии в 1919 г. для работы в нелегальной типографии в
Москве. В аналогичном фонде в ЦАНО находятся показания бывшего
секретаря Нижегородского губкома П.В. Державина, активно участвовавшего
в левоэсеровском подполье в Москве в 20-е годы. В аналогичном фонде в
ГАОПИ
Воронежской
области
находятся
показания
участника
Всеукраинской конференции УПЛСР и IV Всеукраинского съезда партии,
члена Харьковского горкома украинских левых эсеров во время Гражданской
войны и организатора левоэсеровской группы в Курской губернии в начале
20-х годов И.Е. Сувилова («Олеся»).
Возобновление и своеобразный источниковедческий прорыв в
изучении левоэсеровского движения велся одновременно в двух
противоположных направлениях, представленных, с одной стороны,
советской академическо-вузовской наукой, и зарубежными учеными, а также
историками из среды диссидентов — с другой стороны. В числе первых из них
нужно назвать вполне серьезные для своего времени работы К.В. Гусева,
Л.М. Спирина, В.В. Комина, А.И. Разгона, Ю.И. Шестака и др. Из них Гусев,
защитивший в 1959 г. диссертацию «Борьба большевиков за крестьянство и
крах партии «левых» эсеров», явился своего рода пионером новых подходов
к изучению истории ПЛСР. В частности, он по сути дела первым вышел за
традиционно хронологические рамки освещения левоэсеровского движения
лишь в 1917-1918 гг. Спирин, рассматривая левых эсеров в контексте других
политических сил и партий, впервые свел в таблицу сводные данные,
содержавшие фамилии лидеров тех или иных организаций и партий,
сведения об их центральных органах и численности. Отдельная очерковая

См. примечания к публ.: Бабина Б.А. Февраль 1922 // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 2. М.,
1990. С. 47-48.
25

работа Спирина о событиях 6-7 июля 1918 г. будет рассмотрена особо в
главе, где о них пойдет речь.
Из собственно историографических работ следует назвать очерк А.Ф.
Жукова «Крах партии эсеров Советской России», статьи К.М. Гусева, Л.М.
Спирина, Т.А. Сивохиной, А.А. Бондаренко. Наряду с универсальными
трудами в эти годы появились также насыщенные фактологическим
материалом работы о деятельности левых эсеров в отдельных регионах (П.П.
Никишова, М.Г. Маликова, М.Б. Погребинского, Д.С. Точеного, И.С.
Капцуговича, В.К. Григорьева и др.), ВЦИК (А.И. Разгона), областных
объединениях Советов (З.Л. Серебряковой) и в Крестьянской секции ВЦИК
(Т.А. Сивохиной). Отдельные небезынтересные факты приводились в
исследованиях по истории государственного управления в Советской России
(монографии
Е.Н.
Городецкого,
Е.Г.
Гимпельсона).
Особой
привлекательностью пользовалась у советских историков тема блока
большевиков и левых эсеров, традицию изучения которой заложил в 1927 г.
А.В. Шестаков. В 1963 г. эта тема была реанимирована публикацией в
«Исторических записках» статьи P.M. Илюхиной 37 . В дальнейшем эту тему
развивали П.А. Голуб, В.Х. Тумаринсон, А.И. Разгон, Э.М. Щагин
(применительно к Дальнему Востоку) и др.
Подчас история левонароднических организаций и других партий
рассматривалась сугубо с точки зрения их борьбы с большевиками
(монография Д.Л. Голинкова. С альтернативных позиций те же вопросы
трактовались западноевропейскими и американскими историками (М.
Янсеном, Ю.Г. Фелыдтинским и др.), независимым марксистским историком
Р.А. Медведевым, авторами и составителями исторических альманахов
«Память» и «Минувшее». (В. Алоем, А.Ю. Даниэлем, А.И. Добкиным, Б.А.
Равдиным, А.Б. Рогинским и др.).
Подводя итоги данному периоду, можно попытаться выделить
определенные черты, присущие названным работам советских ученых. Такой
характерной чертой, по нашему мнению, является то обстоятельство, что их
авторами в основном были историки КПСС. Отсюда вытекал естественный
для них взгляд на левонародничество сквозь призму догматов марксизмаленинизма. Вся история левонароднических течений рассматривалась не с
точки зрения их борьбы за демократию и социализм, а с точки зрения их
сотрудничества и борьбы с большевизмом. При этом, конечно, игра велась в
одни ворота.
Другая общая черта названных работ - это всяческое подчеркивание
«банкротства» левонароднических группировок и обоснование неизбежности
их краха. Разница заключалась лишь только в некоторых хронологических
отступлениях. Если одни авторы ограничивали свои работы временными
рамками гражданской войны, то другие рассматривали и период НЭПа. Но
никто из официальных историков не писал о подлинном конце
Илюхина P.M. К вопросу о соглашении большевиков с левыми эсерами (октябрь 1917-февраль 1918 гг.) //
Исторические записки. Т. 73. М., 1963.
26

левонародничества и левонародников. По крайней мере, вплоть до
настоящего времени никто специально не занимался историей репрессий
против ПЛСР и родственных ей организаций. (Персональные судьбы,
начиная с конца 1980-х гг. прослеживались.) Никто из сторонников
Коммунистической партии не показал искусственности методов зажима и
умерщвления левонароднической оппозиции, и тем более никто не пытался
размышлять об альтернативности путей исторического развития.
Впрочем, было бы не корректно упрекать в этом историков партии с
позиций сегодняшнего дня. Они были людьми своего времени и занимали
определенную идеологическую нишу. Было бы просто не справедливо
отрицать высокую научную значимость целого ряда работ.
Особое значение в деле изучения некоммунистических партий имели
три конференции (1976, 1979, 1981 гг.), проводившиеся по инициативе
Научного совета, возглавлявшегося академиком И.И. Минцем, по
комплексной проблеме «История Великой Октябрьской социалистической
революции» и состоявшиеся в г. Калинине на базе местного университета.
Можно считать, что данный историографический период условно
завершился не потерявшим свое значение по сей день коллективным трудом
«Непролетарские партии России: Урок истории», среди авторов которого
были К.В. Гусев, В.В. Комин, А.Л. Литвин, А.И. Разгон, Л.М. Спирин и еще
16 историков.
Что касается независимых отечественных
историков - будущих
учредителей общества «Мемориал», то в заслугу им нужно поставить
обращение к нетрадиционному методу так называемой «устной истории». В
сборниках «Память» и «Минувшие» печатались записанные рассказы и
интервью с бывшим членом ЦК ПРК Ю.Н. Максимовым, левой эсеркой Б.А.
Бабиной, меньшевиком Д.М. Бацером и др.
Следующий историографический период был ознаменован началом
настоящей источниковой революции. В качестве «пограничных» работ
можно назвать книгу трех авторов «Сотрудничество и борьба: Из опыта
отношений КПСС с непролетарскими и некоммунистическими партиями»,
монографии Г.Д. Алексеевой и М.В. Спириной, не отличающиеся от
предыдущего периода дни новизной концепции, ни источниковой базой. В
числе появившихся новых работ выделяются статья А.И. Разгона о
двухпартийном советском правительстве и диссертации В.М. Лаврова, Л.М.
Овруцкого и В.Н. Сергеева.
В целом же в значительной степени этот период отмечен
преобладанием далеко не всегда качественной публицистики над строгими
научными работами. В течение него, правда, вышло несколько интересных
статей, посвященных левонародническим персоналиям: статьи А.А. Кеда об
И.З. Штейнберге, С В . Безбережьева - о М.А. Спиридоновой, А.И. Разгона о П.П. Прошьяне и Б.Д. Камкове, В.Г. Белоуса - об Иванове-Разумнике.
Несколько ранее, в 1983 г., была опубликована статья Д.Б. Павлова и А.В.
Ратнера о Г.А. Нестроеве, которая стала своеобразным прорывом в
дальнейшей активной разработке персоналистики. В монографии Н.Н.
27

Соболевской (1992) была рассмотрена жизнь и творчество Я.В. Брауна.
Постсоветский историографический период, условно начавшийся в
1922 г., открывает выпущенный «Большой Российской энциклопедией»
биографический словарь «Политические деятели России 1917». Он содержит
20 статей, посвященных лидерам левонародничества (в том числе - М.А.
Спиридоновой, Б.Д. Камкову, М.А. Натансону, В.К. Вольскому, К. Буревому,
Н.И. Ракитникову и др.), из которых десять написаны автором настоящей
диссертации.
Отсчет новейшей историографии левого народничества следует вести с
1996 г. Именно в этом году увидел свет малотиражный, но исключительно
важный сборник документов «Левые эсеры и ВЧК» (Казань, 1996).
Составителями сборника являлись сотрудники Центрального архива ФСБ РФ
(В.К. Виноградов, В.Н. Сафонов и др.), а научное редактирование
осуществил профессор Казанского университета А.Л. Литвин. Он же написал
предисловие
к
сборнику,
который
составили
четыре
раздела:
«Сотрудничество», «Противостояние», «Преследование», «Расправа». В этот
уникальный сборник вошли многие не доступные ранее историкам
документы, из которых выделяются протоколы («журналы заседаний»)
коллегии ВЧК и показания арестованных левых с.-р. на следствии в разные
годы. Благодаря этим источникам можно реконструировать многие скрытые
вехи деятельности левых народников. Колоссальным недостатком этого
сборника является отсутствие каких-либо комментариев к публикуемым
документам.
Весьма важные и ценные источники, хранящиеся в архивах бывшего
КГБ, были также приведены в книгах В.М. Лаврова «Мария Спиридонова:
террористка и жертва террора» (М.,1996) и А.С. Велидова «Похождения
террориста: Одиссея Якова Блюмкина» (М.,1998). Последняя из книг вышла
уже после кончины автора и явилась плодом совместного издания,
подготовленного вдовой историка вместе с авторами и публикаторами
документальных и текстовых приложений к книге Я. Леонтьевым и О.
Шишкиным.
В том же 1996 г. вышли из печати энциклопедия «Политические
партии России. Конец XIX - первая треть XX века», сборники статей
«Индивидуальный политический террор в России XIX - начало XX в.» и
«Иванов-Разумник. Личность, творчество, роль в культуре». В новой
энциклопедии, выпущенной издательством РОССПЭН, имелось уже свыше
50
статей,
посвященных
персоналиям
левого
народничества
и
левонародническим изданиям (авторы — Г. Волкова, Н. Ерофеев, Я. Леонтьев,
Д. Павлов, И. Чубыкин). Также в ней были опубликованы подробные статьи
о ПСР, ПЛСР, Белорусской ПСР, Партии революционного коммунизма,
Союзе эсеров-максималистов, группе «Народ». Сборник об индивидуальном
терроре (составитель К.Н. Морозов, под ред. Б.Ю. Иванова и А.Б.
Рогинского) был составлен по материалам конференции «Индивидуальный
политический террор в России. История, идеология, социальная психология»,
прошедшей в марте 1995 г. и организованной Научно-информационным и
28

просветительским
центром
«Мемориал»
и объединением
«Левый
исторический клуб».
Сборник, посвященный Иванову-Разумнику, был издан по материалам
конференции, состоявшейся в марте 1996 г. в Царском Селе (под
Петербургом). Конференция имела статус Вторых международных чтений
«Иванов-Разумник. Личность, творчество, роль в культуре» (Первые чтения
состоялись тремя годами раньше в московском Музее А. Белого). На них
съехались ведущие специалисты, изучающие творческое наследие и яркую
личность главного идеолога «скифства». В числе докладчиков выступили, в
частности, профессор Стефания Хоффман (Израиль) и профессор Хироси
Мацубара (Япония), предоставившие для сборника статьи «Есть ли место
«скифским» мотивам в современном идеологическом спектре?» и «Об
интересе к Иванову-Разумнику в Японии». Спустя еще два года состоялись
Третьи чтения, посвященные Иванову-Разумнику. Их результатом стал
выход 2-го выпуска сборника статей «Иванов-Разумник. Личность,
творчество, роль в культуре» (редактор-составитель обеих книг - В.Г.
Белоус).
Продолжением этого своеобразного творческого содружества явилась
подготовка к изданию тома мемуаров Иванова-Разумника «Писательские
судьбы. Тюрьмы и ссылки», осуществленная В.Г. Белоусом, А.В. Лавровым,
Я.В. Леонтьевым и американским исследователем Жоржем Шероном. Книга
была выпущена издательством «Новое литературное обозрение» в 2000 г. со
вступительной статьей Белоуса и обширными комментариями, включавшими
многие архивные документы (в том числе из следственных дел ИвановаРазумника). Из других важных материалов, относящихся к теме «скифства» и
его идеолога, следует назвать обширную статью А.В. Лаврова «Блок и
Иванов-Разумник» в его авторском сборнике статей «Этюды о Блоке» (СПб.,
2000) и брошюру В.Г. Белоуса «Петроградская Вольная Философская
Ассоциация
(1919-1924)
—
антитоталитарный
эксперимент
в
коммунистической стране» (М.,1997), а также книгу Л.Ф. Карохина «ИвановРазумник и Есенин» (СПб., 1998). Особо следует отметить факсимильные
переиздания стенограммы заседания Вольфилы, посвященного памяти А.А.
Блока, и сборника произведений Блока («Двенадцать. Скифы» с
предисловием Иванова-Разумника «Испытание в грозе и буре») в
левоэсеровском издательстве «Революционный социализм». Представляет
несомненный
интерес
и
глава
о
журнале
«Заветы»
(первом
левонародническом издании, редактировавшемся Ивановым-Разумником) в
монографии К.Н. Морозова «Партия социалистов-революционеров в 19071914 гг.» (М.: РОССПЭН, 1998).
Наконец, следует отметить начало выхода трехтомного издания
документов и материалов «Партия левых социалистов-революционеров.
1917-1925 гг.» (автор предисловия, введения и комментариев - Я.В.
Леонтьев). Первый том был выпущен в издательстве РОССПЭН в 2000 г.
Монография С В . Старикова «Левые социалисты в Великой Российской
революции. Март 1917-июль 1918 гг. (На материалах Поволжья)», вышедшая
29

в 2004 г. в Йошкар-Оле, представляет собой образцовую работу
регионоведческого плана. В ней на основе широкого круга опубликованных
и архивных материалов, в том числе впервые вводимых в научный оборот,
развертывается панорама участия левых социалистических партий и
организаций
(эсеров-максималистов,
левых
эсеров
и
эсдековинтернационалистов) в революционных событиях в Среднем и Нижнем
Поволжье. В центре внимания работы находятся вопросы размежевания и
раскола в социалистическом лагере, теории и практики революции в
трактовке
левых
течений,
возникновения
болыневистсколевосоциалистического блока и присущих ему противоречий и, наконец,
альтернатив левых социалистов курсу коммунистов-большевиков веснойлетом 1918 г.
В 1997 г. Стариковым на кафедре отечественной истории Марийского
госуниверситета была выполнена докторская работа «Левые социалисты в
Российской революции. Март 1917-июль 1918 гг. (На материалах
Поволжья)», защищенная в виде диссертации в Северо-Западной академии
госслужбы. Затем последовало издание им двух монографий. Из
продолжавших выходить исследований по региональной истории стоит
отметить монографии Г.А. Салтык, М.В. Таскаева, Ю.И. Дойкова 38 и С В .
Старикова. Монография Старикова «Левые социалисты в Великой
Российской революции. Март 1917-июль 1918 гг. (На материалах
Поволжья)», вышедшая в 2004 г. в Йошкар-Оле, представляет собой
эталонную работу по регионалистике. Полной противоположностью ей в
плане обезличивания истории является брошюра А.И. Юрьева.
По левоэсеровским персоналиям продолжали публиковаться, как новые
архивные документы, так и научно-популярные работы. 40 Особо необходимо
выделить книгу тамбовского архивиста Ю.В. Мещерякова, выявившего ряд
неизвестных ранее документов по генеалогии левой эсерки № 1 (М.А.
Спиридоновой), ее тамбовскому окружению, детству и юности, в том числе
про ее участие в революционных кружках. Также нужно отметить появление
подробных биографических очерков о зам. наркома земледелия в
коалиционном СНК, одном из руководителей УПЛСР (борьбистов) Н.Н.
Алексееве, о заведующем Восточным отделом НКИД, левом эсере А.Н.
Вознесенском и о лидере Омской организации ПЛСР (позднее члене ЦК
ПРК) Н.Е. Ишмаеве. 41 Очерк о члене ЦК ПЛСР С.Ф. Рыбине сопровождал
Салтык Г.А. Неонародничество России: Региональный аспект (1917-1918 гг.)- Курск, 2001; Она же.
Неонародническое движение Черноземного центра России: 1901-1923 гг. М., 2003; Таскаев М.В.
Небольшевистские партии и Белая армия в Коми крае (1917-1920 гг.). Сыктывкар, 2003; Дойков Ю.В. Над1я
Суровцева. На засланш в Архангельську. (1933-1937). Архангельск, 2005.
39
Юрьев А.И. Тульская организация партии социалистов-революционеров (1917-1923 гг.). Тула, 2000.
40
Мещеряков Ю.В. Мария Спиридонова. Страницы биографии. Тамбов, 2001; Салтык Г.А. Мария
Александровна Спиридонова: жизнь и судьба // Преподавание истории в школе. 2002. № 10.
41
«Ему судьба готовила...» - В кн.: Папчинский А.А., Тумшис М.А. Щит, расколотый мечом: НКВД против
ВЧК. М.: 2001. С. 137-151; Штырбул А.А. Никита Ефимович Ишмаев: вехи биографии // Сибирская деревня:
история, современное состояние, перспективы развития: Сб. науч. тр. Ч. 2. Омск, 2002. С. 111-114; Генис
В.Л. «Один из столпов комиссариата...». Арсений Николаевич Вознесенский (1881-1937) // Неизвестные
страницы отечественного востоковедения. Вып. 2. М., 2004. С. 62-124.
30

публикацию материалов следственного дела семьи Рыбиных-Луговских,
которые затем были переизданы во многих странах.42
Отдельного внимания заслуживает монография В.М. Лаврова «Партия
Спиридоновой», в которой достаточно подробно разбирался ход работы всех
четырех общероссийских съездов ПЛСР. 43 Однако эта работа содержит ряд
серьезных ошибок (в частности, попытка проследить изменения в составе
левоэсеровского ЦК) и мелких неточностей. Авторитетными изданиями, хотя
и затрагивающими историю левоэсеровского движения лишь косвенно, стали
монография Т.В. Осиповой 44 и вышедший в 2002 г. сборник документов и
публицистики 1906-1924 гг. «Союз эсеров-максималистов» в указанной
серии РОССПЭН, подготовленный Д.Б. Павловым. Один из разделов в книге
Осиповой был посвящен проблеме левоэсеровской оппозиции и восстаниям
крестьян под лозунгами ПЛСР в Центральной России в 1918 г.; Павловым
была включена в сборник подборка документов из фонда 564 (ЦК ПЛСР) в
РГАСПИ.
В
числе
наиболее
заметных
работ
последнего
времени,
перекликающихся с задачами настоящей диссертации, следует выделить
обширные монографии К.Н. Морозова и англоязычного автора А.
Рабиновича.45 Морозов, в частности, коснулся начавшейся лишь в последнее
время разработки проблемы тотальной ликвидации бывших эсеров в рамках
сфальсифицированных дел т.н. эсеровского «Всесоюзного центра» в 19371938 гг.; Рабинович посвятил ПЛСР главу «Самоубийство левых эсеров». 46
Новый архивный материал, касающийся региональных аспектов, был
приведен в недавней монографии нижегородского автора В.П. Сапона, одна
из глав которой целиком посвящена левым эсерам и эсерам-максималистам.47
Подводя предварительные итоги обзора новейшей историографии,
напоследок следует остановиться на прошедшей в ноябре 2003 г. в стенах
ПРИ РАН всероссийской научной конференции «Политические партии в
российских революциях в начале XX века», проводившейся по инициативе
Научного совета по истории социальных реформ, движений и революций, и
вышедшем в 2005 г. в издательстве «Наука» сборнике материалов этой
конференции. На ней были широко затронуты вопросы историографии и
источниковедения, равно как и проблемы изучения партий эсеров и левых
48
эсеров. Таким образом, данный сборник стал своего рода промежуточной
Хочу жить... Из дневника школьницы / Сост. И.И. Осипова. 1932-1937. М., 2003.
Лавров В.М. Партия Спиридоновой. (Мария Спиридонова на левоэсеровских съездах). М.: ИРИ РАН,
2001.
44
Осипова Т.В. Российское крестьянство в революции и Гражданской войне. М., 2001.
45
Морозов К.Н. Судебный процесс социалистов-революционеров и тюремное противостояние (1922-1926):
этика и тактика противоборства. М., 2005; Рабинович А. Большевики у власти. Первый год советской эпохи
в Петрограде / Перев. И. Давидян. М., 2007.
46
Данная глава представляет собой переработанную статью этого историка «Самосожжение левых эсеров»,
впервые опубликованную на русском языке в журнале: Россия XXI. 1998. № 1-2. С. 126-142.
47
Сапон В.П. Терновый венок свободы: Либертаризм в идеологии и революционной практике российских
левых радикалов (1917-1918 гг.). Нижний Новгород, 2008.
48
Шелохаев В.В. Политические партии России в свете новых источников // Политические партии в
российских революциях в начале XX века. М., 2005. С. 97-105; Лавров В.М. Левоэсеровская партия в
революции 1917-1918 годов (по материалам партийных съездов); Леонтьев Я.В. К истории создания Партии
31
43

вехой на пути обобщений проделанной историками политических партий
работы на рубеже закончившегося и начавшегося века.
Источниковую базу исследования составили разнообразные архивные
и печатные документы и материалы. Архивные документы выявлялись в 20ти архивохранилищах, в том числе в четырех федеральных (ГАРФ, РГАСПИ,
РГАЛИ, РГВИА), тринадцати региональных (трех в Москве, четырех в
Нижнем Новгороде и Твери, также в Санкт-Петербурге, Воронеже,
Краснодаре, Курске, Орле и Перми), одном зарубежном (ЦДАГО Украины) и
двух ведомственных (ПА ФСБ России, Служба регистрации и архивных
фондов УФСБ по Санкт-Петербургу). Кроме того, в диссертации
использовались отдельные документы из других хранилищ общероссийского
значения (рукописных отделов РГБ и РНБ, «Пушкинского дома», архива
НИПЦ «Мемориал»), региональных и ведомственных хранилищ (архивных
подразделений УФСБ по Архангельской, Новосибирской, Орловской,
Самарской, Тверской и Томской областей, Красноярского края), а также из
двух зарубежных хранилищ (IISH/Международный институт социальной
истории в Амстердаме, YIVO/Институт еврейских исследований в НьюЙорке). Таким образом, при работе над диссертацией привлекались
документы в общей сложности из 33 хранилищ. Помимо этого, автор имел
доступ к семейным архивам потомков некоторых эсеров и левых эсеров.
Начнем обзор с источников левоэсеровского происхождения. Целиком,
полистно изучался фонд ЦК левых эсеров в РГАСПИ. Данный фонд был
образован в середине 1960-х гг., после поступления на постоянное хранение в
тогдашний ЦПА (Центральный партийный архив) ИМЛ 28 папок с
неописанными материалами из Центрального архива КГБ СССР. 49 Эти
документы, очевидно, представляли собой архив ЦК ПЛСР, изъятый
чекистами при обысках в период Гражданской войны и НЭПа. Со временем
ф. 564 пополнился присоединениями тематических материалов из других
фондов ЦПА и после систематизации документов в настоящий момент
насчитывает
24
единицы
хранения.
Наиболее
объемными
и
содержательными
являются
несколько
томов,
состоящих
из
стенографических отчетов трех партийных съездов (II, III и IY), а также дела
с протоколами ЦК и ЦБ ПЛСР, материалами II Совета партии и других
партийных совещаний, учредительного съезда Объединения ПЛСР и ССРМ
(1922 г.), протоколами ЦБ и Московского бюро этого Объединения. Весьма
информативно дело с подлинниками и копиями левоэсеровского «самиздата»
(прежде всего машинописных бюллетеней, директивных указаний и
информационных писем ЦОБ и ЦБ ПЛСР (объединенной) и ЦБ Объединения
ПЛСР и ССРМ. Важные сведения о поступлениях в партийную кассу,
расходах и ревизиях содержит дело с финансовыми документами ЦК ПЛСР.

революционного социализма; Леонов М.И. Партия эсеров: середина 90-х годов XIX века - 1907 год;
Морозов К.Н. Политическое руководство Партии социалистов-революционеров в 1901-1921 годах // Там же.
С. 352-356, 357-377, 401-414, 475-487.
49
Акт о передаче и приеме датирован 17 декабря 1963 г.
32

Кроме того, из архивных материалов РГАСПИ привлекались
документы из фондов 274 (ЦК ПСР), 282 (ЦК ПРК) и отдельные документы
из состава не разобранной коллекции материалов неонароднических партий и
группировок, не присоединенных пока еще к какому-то из названных
фондов. Ряд не опубликованных работ и воспоминаний, касающихся
левоэсеровской тематики, отложился в фонде Истпарта (ф. 70) и в
материалах секретариата Главной редакции «Истории Гражданской войны» в
составе фонда ИМЛ (ф. 71).
Значительная часть документов левоэсеровского происхождения
(газеты, листовки, программные и директивные документы, резолюции,
копии перлюстрированной корреспонденции, переписка с руководящими
органами компартии и т.д.) отложилась среди материалов ЦК РКП (б) в
составе различных описей грандиозного фонда 17 в РГАСПИ. На заседаниях
Политбюро и Оргбюро ЦК РКП (б) неоднократно разбирались вопросы об
эсерах и выносились по ним постановления.50 В числе отложившихся
подготовительных материалов к заседаниям находятся, например, просьбы и
обращения руководящих органов левых эсеров и отдельных деятелей,
принадлежавших к ПЛСР. Преимущественно эти документы встречаются в
составе оп. 84 (Бюро Секретариата ЦК). В числе
материалов, не
использовавшихся ранее историками, можно указать, на проект программы
ПЛСР, изданный в 1920 г. в Воронеже (вероятно, в связи с
предполагавшимся к созыву, но не разрешенном Политбюро съездом левых
эсеров в этом городе) и на декларацию Оргбюро революционносоциалистического народничества от 8 сентября 1919 г. В д. 235 по оп. 34
(учетно-распределительный отдел ЦК) находится группа
анкет и
автобиографий левых эсеров, присоединившихся к ликвидаторскому
движению, в том числе подробная автобиография бывшего члена ЦК ПЛСР
П.И. Шишко и нескольких других видных функционеров. Свыше 30 дел на
членов компартии было изучено автором по оп. 100 (личные дела на
руководящих работников номенклатуры ЦК) 5 1 ; изучались также личные дела
в фондах Коминтерна (ф. 495) и Профинтерна (ф. 534).
Большой массив левоэсеровских документов присутствует в виде
«вещественных доказательств» (листовки, удостоверения и мандаты,
перехваченные письма и записки из тюрьмы и т.д.) в архивно-следственных
делах (далее АСД), хранящихся в ЦА ФСБ и региональных архивах ФСБ, ф.
10035 (АСД, переданные на постоянное хранение в ГАРФ Службой
регистрации и архивных фондов УФСБ по г. Москве и Московской области);
фондах Р-1005 (Верховный Революционный Трибунал при ВЦИК) и Р-1029
(Следственная комиссия по делу М.А. Муравьева) в ГАРФ; 4612, 4613
(Московский губернский революционный трибунал) и 5062 (Московский
50

См. повестки заседаний в кн.: Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б). Т. 1: 1919-1929. Каталог. М., 2000. Часть постановлений о левых эсерах публиковалась в 1989-1991 гг. в журнале «Известия ЦК КПСС» в
рубрике «Из архивов партии».
51
В том числе личные дела А.А. Биценко, Е.А. Григорович, Г.Д. Закса, В.О. Зитты, В.М. Качинского, А.Л.
Колегаева, Д.А. Магеровского, Б.Ф. Малкина, Г.Б. Смолянского, Е.П. Терлецкого, A.M. Устинова, ЯМ.
Фишмана и др.
33

губернский суд) в ЦГАМО; ф. Р-1998 (Тверской губернский революционный
трибунал) в ГАТО; ф. 7849 (архивно-следственных дел) в Тверском ЦДНИ;
фондах 2209 (архивно-следственных дел) и 1678 (Нижегородский губернский
революционный трибунал) в ЦАНО; ф. 9053 (архивно-следственных дел) в
ГАОПИ Воронежской области; ф. 1144
(Орловский губернский
52
революционный трибунал) в ГАОО.
Значительный интерес представляют дела «Особой следственной
комиссии по расследованию мятежа левых с.-р. при Совете народных
комиссаров», хранящиеся в НА ФСБ. Согласно первоначальной описи, они
насчитывали 23 единицы хранения.53 Современное дело Н-2 о «мятеже»
левых эсеров состоит из 19 томов, при чем, по сложившимся у автора
представлениям, оно опубликовано по совокупности в сборниках «Красная
книга ВЧК» и «Левые эсеры и ВЧК» не более чем на 5-10 процентов от
общего
объема.
В
диссертации
был
проанализирован ряд
не
публиковавшихся ранее документов. Сенсационной находкой стало
обнаружение автором в одном из групповых дел, хранящихся в архиве
Службы регистрации и архивных фондов УФСБ по г. Санкт-Петербургу,
конфискованного архива нелегального Петроградского Комитета левых
эсеров за 1922 г. Ценные документы, относящиеся к украинскому
левоэсеровскому движению, были выявлены среди материалов ЦК КП(б)У в
ф. 1 ЦДАГО Украины. В этом же архиве изучался фонд архивноследственных дел (ф. 263), поступивших из Службы безопасности
Украины.54 Ряд левоэсеровских документов удалось обнаружить в фондах
Воронежского, Курского, Нижегородского, Тверского губкомов РКП (б) в
бывших партархивах этих областей. В этих же архивах были выявлены
сводки чекистов о ПЛСР, направлявшиеся в губкомы.
В ГАРФ изучались документы коллекции фондов партий эсеров,
меньшевиков и энесов (ф. 9591), в составе которой были найдены документы
издательства «Революционный социализм». Ряд полицейских дел (в
отношении Б.Д. Камкова, И.К. Каховской, С.Ф. Рыбина, В.Е. Трутовского и
др.) был поднят в фонде Департамента полиции (ф. 102). В двух из пяти
описей ф. 533 (Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев) в
ГАРФ исследовались личные дела членов общества, принадлежавших к
55
ПЛСР. В числе не публиковавшихся архивных источников в ф. 1235
(ВНИК) был изучен обширный анкетный материал левых эсеров - делегатов
Y Всероссийского съезда Советов; ряд ценных документов по истории
противостояния с большевиками в июльские дни 1918 г. был выявлен по оп.
3 (информационный подотдел Отдела местного управления) фонда Р-393
(НКВД РСФСР). В мало освоенном исследователями ф. 8419 (Политический
Красный Крест) находится большое количество «опросных листов»
52

В частности, автором изучались АСД в отношении таких видных левых эсеров, как Б.Д. Камков, И.Ю.
Баккал, Я.В. Браун, Р.В. Иванов-Разумник, И.К. Каховская, М.Д. Самохвалов, О.Л. Чижиков и ряд др.
53
ЦА ФСБ. Д. Н-8. Т. 13. Л. 461-463.
54
В том числе ЛСД в отношении А.С. Зака, Г.Л. Лесновского, М.А. Шелонина и ряд др.
55
В частности, таких деятелей ПЛСР, как Л.М. Брагинский, А.С. Залужный, К.А. Коренев, Б.А. Родзевич,
А.С. Северов-Одоевский, Д.А. Синявский и др.
34

Московского Комитета Политического Красного Креста. При работе над
диссертацией в ф. 6336 в ЦГАМО были найдены недостающие папки на
буквы «Е-К» с «опросными листами» МК ПКК, отсутствующие в составе
базового фонда в ГАРФ. 56 В ЦГАМО переписка МК ПЛСР и анкеты левых
эсеров — депутатов Моссовета изучались в фонде Моссовета (ф. 66).
Из немногочисленных личных фондов деятелей ПЛСР в диссертации
используются фонды 1832 (М.А. Натансон) и Р-6148 (А.А. Шрейдер) в
ГАРФ, 306 (С. Д. Мстиславский) в РГАЛИ, 79 (Иванов-Разумник) в ИР ЛИ
(«Пушкинском доме»). Уникальные документы (тезисы докладов Я.Г.
Блюмкина и В.А. Карелина) были обнаружены в личном фонде историка Б.П.
Козьмина (ф. 520) в НИОР РГБ.
Ценные материалы о ПЛСР были выявлены в личном фонде Ф.Э.
Дзержинского в РГАСПИ (ф. 76). В РГВИА изучались послужные списки и
сопутствующие им документы в ф. 409 таких деятелей ПЛСР, как Н.Д.
Ефремов-Курбатов, Г.М. Орешкин, А.Б. Чилингарьянц и др. Особо стоит
отметить послужные списки М.А. Муравьева, корректирующие некоторые
факты его биографии.
В исследовавшихся областных архивах были выявлены три небольших
фонда левоэсеровского происхождения: фонды ИЗО и 1131 (соответственно:
Ржевская и Калязинская уездные организации ПЛСР) в ТЦДНИ ; ф. 2272
(Хамовнический районный комитет Московской организации ПЛСР) в
ЦГАМО. В фонде Ржевской организации ПЛСР были обнаружены важные
резолюции I Совета ПЛСР (которые, судя по всему, размножались на
гектографе и рассылались в качестве директивных указаний на места),
отсутствующие в ф. 564 в РГАСПИ. Эти резолюции: 1) о партийной
дисциплине; 2) о группе «Знамя Борьбы» во главе с Г.Д. Заксом и Е.Н. Кац,
объявлявшейся «провокаторской», 3) о Саратовской конференции во главе с
A.M. Устиновым, в которой осуждались «дезорганизующие действия»
Саратовской организации; 4) о «товарищах из оккупированных местностей»;
5) по «чехо-словацкому вопросу»; 6) о выступлении М.А. Муравьева (на
Восточном фронте), — позволяют совершенно по-новому расставить ряд
акцентов.
Значительный корпус привлекавшихся опубликованных источников
представляют собой извлечения из печатных изданий левых эсеров (книг и
брошюр партийного издательства при ЦК «Революционный социализм» и
ряда других партийных издательств), стенограмм Всероссийских и местных
съездов Советов (речи и фракционные резолюции), газет и журналов.
Левоэсеровская периодика составляет отдельную большую подгруппу
В ГАРФ и ЦГАМО имеются, в частности, собственноручно заполненные «опросы» Я.Т. Богачева, А.А.
Измаилович, ЯМ. Фишмана и многих других деятелей ПЛСР.
57
Подробней см.: «Все организации осведомлением обеспечены...» / Публ. Л.В. Леонтьева // Отечественные
архивы. 2008. № 5.
58
Кроме того, в составе этого архива находятся фонды 1128 и 1129 (соответственно: Новоторжский и
Ржевский уездные комитеты ПРК); объемное дело об июльских событиях 1918 г. «О заговоре Калязинской
Уездной партии левых эсеров против Калязинской Уездной Российской Коммунистической партии
(Большевиков)» было выявлено в фонде Тверского губревтрибунала в ГАТО.
35

источников. Периодика отражала хронику партийную жизни, содержала
информацию о центральных и местных структурах, персональном составе
руководящих органов. Другую подгруппу источников составили мемуары
таких левоэсеровских деятелей, как М.А. Спиридонова, И.К. Каховская, Б.А.
Бабина (а также интервью с ней), Г.З. Беседовский, Иванов-Разумник, Г.Н.
Максимов, С.Д. Мстиславский, Е.Ф. Муравьев, Г.Б. Смолянский, И.З.
Штейнберг, A.M. Устинов и др. Из недавних публикаций был задействован
очерк В.М. Чернова о М.А. Натансоне. 60
Особого разговора заслуживает жанр тюремных мемуаров. В
вышедшем 1996 г. в сборнике «Левые эсеры и ВЧК» были опубликованы
многостраничные показания бывшего члена ЦК ПЛСР В.Е. Трутовского,
оформленные, по-видимому, задним числом в виде протокола допроса от 20
августа 1937 г. с разбивкой на «вопросы» и «ответы». Применительно к этим
и
подобного
рода
показаниям
предлагается
ввести
новый
источниковедческий термин «тюремных мемуаров». Конкретно «мемуары»
Трутовского, безусловно, являются одним из ключевых источников по
истории левоэсеровского движения, введенных в научный оборот в
последние годы. Заслуживает внимания свидетельство вдовы Трутовского
К.В. Поповой, которая вспоминала о своем разговоре со следователем:
«Блинов разрешил В.Е. свидание со мной и продуктовые передачи при
условии, что В.Е. будет писать «мемуары для истории». <.. .> О том, что В.Е.
писал «мемуары», я слышала лично от него на свидании. Еще он добавил,
что писал обо всем откровенно <...>». б1 Автору диссертации удалось
выявить несколько подобных показаний (иногда собственноручных),
подпадающих под жанр «тюремных мемуаров».
Для изучаемых в диссертации сюжетов заслуживают внимания
сборники документов по истории ВЧК, первый из которых вышел вскоре
после XX съезда КПСС и соотносится с началом нового периода в
историографии. Из других публикаций советского времени стоит выделить
сборники «В.И. Ленин и ВЧК» и по истории украинских чекистов. В
последнем из них, например, было опубликовано несколько важных
постановлений и сообщений о левых эсерах.63 В 1995 г. в Москве был
републикован вышедший шестью годами раньше в США сборник «ВЧКГПУ», составленный по документам коллекции Б.И. Николаевского в
4
Гуверовском институте. В 1998 г. в Твери был издан сборник по истории
органов госбезопасности этого края. 65 За последний период времени вышло
Автором диссертации в общей сложности было изучено более сотни периодических изданий, часть из
которых до сих пор была не востребована исследователями.
60
Чернов В.М. В партии социалистов-революционеров. Воспоминания о восьми лидерах / Публ. А.И.
Новикова и К. Хузер. СПб., 2007.
61
См. примечания к публ.: Бабина Б.А. Февраль 1922 // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 2. М.,
1990. С. 47-48.
62
Из истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии: Сб. док. 1917-1921. М., 1958.
63
На защите революции: Из истории Всеукраинской ЧК. 1917-1922 гг. Сб. док-в и материалов. Киев, 1971.
64
Редактором-составителем Ю.Г. Фельштинским в сборник была также целиком включена сохранившаяся в
копии книга чекиста С.С. Дукельского «ЧК на Украине», тираж которой был уничтожен в 1923 г.
65
От ЧК до ФСБ. 1918-1998. Тверь, 1998.
36

сразу несколько новых «чекистских» сборников. Исключительный интерес
представляет продолжающая выходить под ред. академика Г.Н. Севостьянова
и Ю.Л. Дьякова многотомная публикация документов: «Совершенно
67
секретно»: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.)». Не
меньший интерес вызывает публикация спецсообщений Н.И. Ежова на имя
68
И.В. Сталина на счет проведения операции НКВД по эсерам в 1937-1938 гг. ,
69
а также документов из петербургских и нижегородских архивов.
Таким образом, используемые в диссертации источники условно
можно поделить на пять групп:
1) источники левоэсеровского
происхождения и других неонароднических партий и групп (ПСР, ССРМ,
ПРК), 2) государственных учреждений и органов представительной власти,
3) партийных (коммунистических) органов, 4) полицейского и чекистского
происхождения, 5) личные дела.
Электронные ресурсы в наше время являются ценным и
необходимым подспорьем для проводимых исторических исследований.
Важное значение при изучении всех вопросов по левоэсеровской тематике
имеет открытый в конце 2004 г. веб-сайт htth://socialist.memo.ru, на котором
размещаются постоянно уточняемые списки социалистов и анархистов
послереволюционного времени, биографические справки, иконографический
материал, архивные документы, исследования. В 2002 г. был выпущен
компакт-диск
«Сталинские
расстрельные
списки», составленный
сотрудниками Архива Президента РФ (С.А. Мельчиным, А.С. Степановым,
В.Н. Якушевым) и Международного общества «Мемориал» (Н.Г. Охотиным,
Н.В. Петровым, ЯЗ. Рачинским и А.Б. Рогинским). В 2007 г. обществом
«Мемориал» был выпущен четвертым изданием компакт-диск «Жертвы
политического террора в СССР», содержащий (в данном издании) базу
данных на 2614978 имен репрессированных.70
Научная новизна диссертации обусловлена тем, что она представляет
собой
первое
комплексное
исследование
структурной
эволюции
левоэсеровского движения и личных связей между его деятелями, начиная с
момента возникновения в дореволюционное время и до гибели
подавляющего большинства из них в период «Большого террора». При этом в
научный оборот был введен большой пласт документов центральных,
региональных и ведомственных архивов, многие из которых по разным
причинам были не востребованы ранее, а часть — остается практически
недоступными для историков.

ВЧК уполномочена сообщить... 1918 г. / Сост. B.K. Виноградов, Н.М. Перемышленникова. М, 2004; Ф.Э.
Дзержинский - председатель ВЧК-ОГПУ. 1917-1926 / Сост. А.А. Плеханов, A.M. Плеханов. М., 2007; Архив
ВЧК / Сост. B.K. Виноградов, Н.М. Перемышленникова. М, 2007.
67
Выходят в Издательском центре ИРИ РАН начиная с 2004 г.
68
Лубянка: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937-1938 / Сост. В.Н. Хаустов, В.П.
Наумов, Н.С. Плотникова. М., 2004. С. 61-68, 485-489.
69
Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917-1929. СПб., 2000; Общество и власть.
Российская провинция. 1917-1980-е годы. В 3-х т. M.-Нижний Новгород-Париж, 2002.
70
Цифра не является абсолютной, поскольку часть одних и тех же лиц была продублирована по разным
печатным «Книгам памяти» и электронным базам данных.
37

В работе впервые показано зарождение в различное время нескольких
групп единомышленников внутри партии эсеров, которые осенью 1917 г.
составили
ядро
отделившейся
от
нее
партии
левых
эсеровинтернационалистов. Привлечение мало изученных материалов из фонда ЦК
ПЛСР в РГАСПИ (протоколы заседаний Центрального Комитета и других
руководящих органов левоэсеровского движения, стенограммы съездов и
Советов партии), не использованных ранее исследователями документов из
ряда российских региональных архивов, ЦДАГО Украины, ЦА ФСБ России и
архивов местных управлений ФСБ (включая обнаруженные резолюции I
Совета ПЛСР, материалы центральных руководящих органов украинских
левых эсеров, не вошедшие в «Красную книгу ВЧК» документы ОСК по делу
о «мятеже» 6 июля 1918 г., архив подпольного Петроградского комитета
ПЛСР и т.д.) позволило раскрыть многие неизвестные детали
левоэсеровского движения.
Обращение к таким группам массовых источников, как делегатские
анкеты участников Всероссийских съездов Советов, личные партийные дела
бывших левых эсеров, перешедших в компартию, личные дела членов
Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, анкеты
из архивно-следственных и судебных дел, - открыло новые возможности для
всестороннего
анализа
социального,
возрастного,
тендерного
и
национального состава левоэсеровского движения.
Одной из ключевых задач на протяжении всего исследования была
реконструкция персонального состава ЦК ПЛСР и других центральных и
региональных руководящих органов на всем протяжении их существования.
Большинство проблем, затронутых в разделе о левоэсеровском движении на
Украине, вообще ставились впервые, как в отечественной, так и в
зарубежной, в том числе украинской, историографии. Также впервые более
или менее полно оказались исследованы левоэсеровские структуры в
Нижегородской и Тверской губерниях. В диссертационном исследовании
были разобраны различные варианты и сценарии взаимоотношений между
левыми эсерами и большевиками накануне, во время и после событий 6-7
июля 1918 г., приведены примеры типовых моделей развития конфликта, как
правило, подкрепленные новыми архивными источниками. Привлечение
впервые
выявленных
источников позволило
по-новому
осветить
левоэсеровское движение в Новгородской, Калужской, Рязанской,
Псковской, Орловской, Тульской губерниях (особенно после июльских
событий). Были внесены существенные коррективы и дополнения в
отношении изучавшихся ранее другими историками регионов (Воронежской,
Казанской, Курской, Пензенской, Самарской, Ярославской и др. губерний).
Впервые в историографии в работе были задействованы документы и
проанализирован ход следствия по делам молодежных левоэсеровских
организаций (таких, как группы «Студенческий Социалистический Союз» в
Москве (1922), «Революционный авангард» (Москва-Калуга, 1925),
«Поволжская группа революционно-социалистической молодежи» (Нижний
Новгород-Казань, 1925), «Областной секретариат левонародников» в Орле
38

(1925), левоэсеровские ячейки в Воронежском и Томском университетах,
петроградских
вузах). Это позволило сдвинуть
верхнюю
планку
существования организационно оформленного левоэсеровского движения на
конец 1925 г.
В диссертации была установлена периодизация этапов применения
репрессий к участникам движения, исследованы механизмы фабрикации дел
и подвергнуты разбору сценарии следствия и характер предъявлявшихся
обвинений по нескольким крупным делам начала и середины 1930-х гг.
(таких, как «воронежское дело» Б.Д. Камкова (1931), т.н. «Народнический
центр» (1933) и смежные с ним дела в Ленинграде, Москве и др. городах, т.н.
«Народная партия» (1936) в Киеве), предшествующим операции НКВД по
эсерам 1937-1938 гг. В центре изучения истории фабрикации дел
«Всесоюзного
центра»
лежали, прежде
всего, «уфимское
дело»
(производство следствия в отношении четырех бывших членов ЦК ПЛСР
М.А. Спиридоновой, А.А. Измаилович, И.К. Каховской и И.А. Майорова) и
«архангельское дело», по которому проходил один из главных идеологов
ПЛСР Б.Д. Камков и другой бывший член ЦК ПЛСР Я.Т. Богачев. Впервые в
исторической науке была затронута вся конструкция дел НКВД в отношении
эсеров, включая «военно-эсеровский заговор» в РККА. Отдельное подробное
внимание в диссертации было уделено рассмотрению репрессий в
Калининской области и Горьковском крае, включая дела «левоэсеровской
террористической организации» в Калинине (1938) и т.н. Горьковского
обкома «Всесоюзного центра».
Теоретическая и практическая значимость работы заключается в
том, что в ней рассматриваются до сих пор не получившие в исторических
исследованиях проблемы изучения ПЛСР не только на стадиях
формирования и деятельности в качестве массовой партии, но и в статусах
полулегальной и нелегальной партии. Кроме того, в работе затрагиваются
генезис левоэсеровского движения, проблема партийных попутчиков, и,
наконец, этапы ликвидации сначала партийных структур, а затем и самого
левоэсеровского
сообщества.
Тем самым
диссертация
является
существенным вкладом в разработку нового направления в историографии
российских
партий
первой
трети
XX
в.,
характеризующегося
всеобъемлющим изучением политических движений на всем протяжении его
существования.
В основу диссертации легла проведенная исследовательская работа по
выявлению и анализу большого корпуса источников (включая подготовку
фондовой публикации документов ЦК партии левых эсеров в РГАСПИ и
значительного количества материалов, хранящихся в архивах ФСБ России),
многие из которых впервые вводятся в научный оборот. Практическое
значение исследования заключается в том, что в нем внедряются приемы
научной обработки таких источников, как «тюремные мемуары», «опросные
листы» заключенных левых эсеров, заполнявшиеся сотрудниками
Политического Красного Креста, «По губернский список членов
антисоветских партий», изданный для служебного пользования сотрудников
39

ВЧК. Применяемые методы могут быть использованы в научнопрактической археографической работе.
Полученные результаты и основные положения исследования могут
использоваться в преподавательской деятельности, в подготовке учебных
курсов и программ, при написании учебников и учебных пособий по
политической истории, а также краеведению.
Апробация работы. Диссертация представляет собой результаты
поэтапного исследования, проводившегося автором на протяжении более чем
десяти лет. На начальном этапе работы была подготовлена фундаментальная
статья «Партия левых социалистов-революционеров (интернационалистов)»
объемом в 2,5 п.л. и ряд статей о левоэсеровских персоналиях (всего 16
статей общим объемом в 4,5 п.л.) для энциклопедии «Политические партии
России. Конец XIX - первая треть XX в.», вышедшей в 1996 г. в издательстве
«РОССПЭН» и являющейся на сегодняшний день наиболее весомым
справочно-энциклопедическим изданием по истории политических партий.
На следующем этапе автор диссертации был включен в коллектив ученых,
ведущих работу по подготовке изданий серии «Политические партии России.
Конец XIX - первая треть XX в. Документальное наследие». Конкретно им
был подготовлен и выпущен первый том сборника документов и материалов
«Партия левых социалистов-революционеров. (Июль 1917 г. - май 1918 г.)»
общим объемом в 57 п.л. (вышел в 2000 г., издательский грант РГНФ № 9801-16140), снабженный предисловием, археографическим введением и
обширным научным комментарием. На этом же этапе (в 1996-1998 гг.) автор
работы принял участие в качестве члена оргкомитета двух международных
конференций под общим названием: «Иванов-Разумник. Личность,
творчество, роль в культуре», проводившихся в Санкт-Петербурге и
посвященных видному деятелю «Серебряного века», идеологу «скифства»,
организатору и редактору левоэсеровской печати. Тогда же он принял
участие работе над комментариями и подготовке к изданию тома мемуаров
Иванова-Разумника «Писательские судьбы. Тюрьмы и ссылки» общим
объемом в 34 п.л. (вышел в издательстве «Новое литературное обозрение» в
2000 г.).
На следующем этапе автор диссертации вместе с исследователем из
Германии М. Юнге на протяжении трех лет участвовал в научном проекте по
изучению истории Всесоюзного общества бывших политкаторжан и
ссыльнопоселенцев. Итогом совместной работы стало проведение в 2001 г. в
Москве международной научной конференции «Всесоюзное общество
политкаторжан и ссыльнопоселенцев Образование, развитие, ликвидация.
1921-1935. Бывшие члены Общества во время Большого террора» и издание в
2004 г. трудов конференции и материалов к ним (общим объемом в 25 п.л.).
Кроме того, автор диссертации принял участи в международной
конференции «Политические партии в российских революциях в начале XX
века» в ИРИ РАН в 2003 г. с докладом на тему «К истории создания Партии
революционного
социализма»
и в
международной
конференции
«Политические партии и общественные движения в условиях кризисов,
40

конфликтов и трансформации общества: Опыт уходящего столетия» в Омске
в 2000 г. с докладом на тему «6 июля 1918 года: региональный аспект». Оба
доклада были опубликованы в сборниках трудов конференций, первый из
которых вышел в издательстве «Наука». Вторая работа в расширенном виде
была также опубликована в сборнике «Гражданская война в России:
События, мнения, оценки» в 2002 г.
Благодаря предоставленному РГНФ исследовательскому гранту № 0401-00248а, появилась возможность продолжить работу над сборниками
документов «Партия левых социалистов-революционеров. В итоге были
подготовлены еще три тома этого издания, охватывающие период с июня
1918 г. по 1925 г., которые в настоящее время предоставлены Центру по
разработке , и реализации межархивных
программ
документальных
публикаций федеральных архивов РГАСПИ.
В 2005 г. автор работы выступил на нескольких всероссийских и
международных конференциях, посвященных столетию Первой русской
революции; в том же году - выступил с докладом «Эсеры в «революционном
парламенте» (ВЦИК Советов в 1917-1918 гг.) на научно-практической
конференции «Российский парламентаризм: прошлое, настоящее, будущее.
(К 100-летию Первой Государственной Думы)» в МГУ имени М.В.
Ломоносова; в 2005-2007 гг. — на трех международных конференциях,
посвященных С.А. Есенину, с докладами на тему различных аспектов связей
поэта с эсерами; в 2007 г. - сделал обзорный доклад по историографии
левоэсеровского движения на всероссийской конференции, посвященной 90летию событий 1917 г.; в 2008 г. - выступил на международной конференции
«Исторический опыт социалистического сопротивления авторитаризму» с
докладом «Проблемы доступа и использования архивно-следственных дел
социалистов и анархистов в московских и региональных архивах».
На последнем из этапов работы автором была выпущена в свет научная
монография «Скифы русской революции. Партия левых эсеров и ее
литературные попутчики» общим объемом 20,5 п.л. (вышла в 2007 г. в серии
«АИРО к 90-летию эпохи революций в России» в издательстве «Ассоциация
исследователей российского обществ). Выход книги имел определенный
резонанс в научном сообществе, о чем свидетельствует 10 рецензий на нее.
Отдельные аспекты и положения работы нашли отражение в виде докладов и
сообщений в общей сложности более чем на 30 научных конференциях.
Основное содержание диссертации изложено в указанной монографии,
а также в 60 различных статьях и публикациях источников, выходивших в
1996-2008 гг. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры политической
истории факультета государственного управления МГУ имени М.В.
Ломоносова.

71

Рецензии на книгу вышли в журналах «Отечественная история», «Библиография», «Свободная мысль»,
«Клио», «Новое литературное обозрение», «Зарубежные записки» (Германия), еженедельнике «Книжное
обозрение», «Вестнике Новосибирского университета», «Вестнике Томского государственного
университета. История», электронном «Русском журнале».
41

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования.
Работа состоит из введения, шести глав, заключения, списка источников и
литературы.

ГЛАВА 1.
ПРЕДРЕВОЛЮЦИОННОЕ ЛЕВОЭСЕРОВСКОЕ СООБЩЕСТВО
И ОБРАЗОВАНИЕ ПЛСР В КОНЦЕ 1917 - НАЧАЛЕ 1918 гг.
Раздел 1. Зарождение левоэсеровского сообщества в 1905-1916 гг.
Каторга и ссылка.
Поскольку в существующей историографии левоэсеровского движения
никогда не делались попытки проследить зарождение неформальных связей
между будущими лидерами и активными деятелями ПЛСР, представляется
немаловажным начать исследование с рассмотрения именного данного
вопроса. Только изучение личных связей и способов коммуникации между
теми или иными группами, кружками и отдельными личностями может дать
ответ на вопрос, каким образом за столь короткое время — с июня по ноябрь
1917 г. (период между созданием фракции на III съезде ПСР и
учредительным съездом ПЛСР) - удалось создать влиятельную и
многочисленную политическую партию.
Корни знакомств и связей между руководителями левых эсеров следует
искать еще в эпохе Первой русской революции 1905-1907 гг. Не претендуя на
полноту выявленных сведений, обозначу главные пересекающиеся линии в
дореволюционных вехах биографий наиболее важных фигур левоэсеровского
движения. Второй задачей данного раздела является выяснение не раскрытых
ранее историками «белых пятен» в отношении участия в освободительном
движении некоторых лидеров и идеологов ПЛСР (М.А. Спиридоновой, Б.Д.
Камкова, В.А. Алгасова, В.Е. Трутовского, Иванова-Разумника и др.).
Наиболее знаковой фигурой среди левых эсеров, несомненно, была
Мария Александровна Спиридонова (1884-1941), которую с большой долей
основания можно считать своеобразным символом Первой русской
революции. В прологе поэмы Б.Л. Пастернака «Девятьсот пятый год» есть
такие строки:
Жанна д" Арк из сибирских колодниц,
Каторжанка в вождях, ты из тех,
Что бросались в житейский колодец,
Не успев соразмерить разбег.
По моему предположению в этом отрывке поэт в аллегорической
форме зашифровал образ легендарной Марии Спиридоновой 72 , застрелившей
72

Более подробное обоснование того, что в поэме Пастернака была зашифрована именно Спиридонова, см.
в моей статье: Об образе Марии Спиридоновой в прологе поэмы Б.Л. Пастернака «Девятьсот пятый год» //
42

16 января 1906 г. на перроне станции Борисоглебск карателя тамбовских
крестьян Г.Н. Луженовского и приговоренной затем к бессрочной каторге.
Письмо с гневными протестами против истязаний Спиридоновой
подписали европейские интеллектуалы, в том числе Анатоль Франс и Морис
Метерлинк. О ней с восхищением писали В.И. Ленин и П.А. Кропоткин.
Идейный вождь анархизма в одном из писем сравнивал ее с Софьей
Перовской, признавая при этом, что эта «героическая девушка» «своими
жертвами нанесла автократии больший урон, чем все наши писания». А
вождь большевиков посвятил Спиридоновой пассаж под названием «Об
истязании Спиридоновой и диктатуре революционного народа» в статье
«Победа кадетов и задачи рабочей партии», написанной в марте 1906 г.
Критикуя конституционных демократов за приверженность правовым
методам политической борьбы, вождь большевиков ставил в пример
Спиридонову и одного из ее истязателей - подъесаула Аврамова.
Сознательно или не желая того, но в любом случае Ленин выставлял юную
террористку в качестве символа революции. Защитник Спиридоновой на
суде товарищ (заместитель) председателя ЦК кадетской партии, председатель
1-го Всероссийского съезда адвокатов в 1905 г. Н.В. Тесленко пошел еще
дальше. Он сравнил свою подзащитную с истерзанной Россией: «Перед вами
не только униженная, поруганная, больная Спиридонова. Перед вами больная
и поруганная Россия. <...> Казните Спиридонову, и вздрогнет вся страна от
ПС

боли ужаса».
Впору даже ставить вопрос о тайном почитании «новомученицы»
Марии на Тамбовщине (и не только там) наряду с местночтимыми святыми и
наподобие тайного почитания жителями прилегающих к городу Кашину и
сопредельных с ним местностей благоверной великой княгини Анны
Кашинской после официального упразднения ее почитания в острый момент
раскола Русской церкви в XYII в. О подобном культе свидетельствовал, в
частности, поэт Н.А. Клюев:
«Портреты Марии Спиридоновой, самодельные копии с них <...>,
вставленные в киоты с лампадками перед ними, - не есть ли великая любовь,
нерукотворный памятник <.. .>».
Впрочем, не только у православных крестьян, но и в других сословных
и национальных слоях был распространен культ Спиридоновой. Дочь
видного историка еврейства С.С. Дубнова-Эрлих, «бундовка» по партийной
принадлежности, в своих воспоминаниях описывала нелегальное собрание у
некоего «старого Шлеймы»: «У порога вросшего в землю домика меня
встречает красивый седобородый старик в бархатной ермолке - с него бы
писать патриарха Авраама! Убогая комната с закопченным потолком чисто
прибрана, на комоде, покрытым вязаной скатеркой, стоит старинный
Первая русская революция в Поволжье: Вопросы истории, историографии и источниковедения. Материалы
Всероссийской научной конференции 21 октября 2005 года. Нижний Новгород, 2006.
73
Jacques Baunac. Les socialistes-revolutionnaires. Ed. Les Hommes et l'Histoire / Robbert Laffont. Paris, 1979.
74
Кентавр. 1992. № 7-8. С. 120
75
Цит. по: Лавров В.М. Мария Спиридонова: террористка и жертва террора. М., 1996. С. 111.
76
Наш журнал. 1908. № 1. С. 63.
43

семисвечник. На стене ряд снимков, по-видимому, семейных; с изумлением
нахожу среди них лицо лейтенанта Шмидта с плотно сжатыми губами и
почти иконописный лик Марии Спиридоновой с широко открытыми глазами
мученицы. Эти глаза смотрели на меня со стен разных студенческих комнат,
77

78

но между мезузои и семисвечником они - полная неожиданность».
Вдохновленный образом бесстрашной и гордой революционерки,
писавшей из тюрьмы на волю в ожидании смертного приговора, что она «из
79

породы тех, кто смеется на кресте» , Максимилиан Волошин тогда же в 1906
г. посвятил ей прочувственное стихотворение «Чайке». Позже в честь
отбывавшей каторгу Спиридоновой написал стихотворение Николай Клюев,
сам примыкавший в 1905-1906 гг. к эсерам и к Бюро содействия
Всероссийскому Крестьянскому Союзу в Петербурге. Известны и другие
стихотворные посвящения Спиридоновой, в том числе ее товарищей по
партии.
Одним из главных эпицентров зарождения сообщества друзей и
единомышленников, ставшего ядром будущего левоэсеровского движения,
следует признать Нерчинскую каторгу в Забайкалье, в тюрьмы которой,
начиная с 1906 г. после упразднения Шлиссельбургской тюрьмы (8 декабря
1905 г.), отправлялись особо опасные государственные преступники.
Находившаяся без малого в шестистах верстах от Читы, при открытом
в 1815 г. горном руднике, Акатуйская тюрьма считалась одной и самых
строгих по режиму. В созданной в 1830-х гг. каторжной тюрьме
первоначально содержались польские повстанцы и декабрист М.С. Лунин,
могилу которого эсерки-политкаторжанки посетили перед отъездом в Читу
сразу же после освобождения в марте 1917 г. В 1889 г. на месте прежней
тюрьмы было построено новое деревянное здание, рассчитанное на 104
человек. Сначала сюда с Карийской каторги были переведены
революционные народники и народовольцы, затем Акатуйская тюрьма стала
пополняться новыми арестантами. Первым из будущих деятелей ПЛСР сюда
в 1892 г. попал террорист Н.И. Мелков-Кочурихин, легендарный
впоследствии эсер, известный по кличке «Дед Уральский». В 1906 г. в
Акатуй были этапированы террористы, сидевшие до этого в Шлиссельбурге
и Бутырской тюрьме. Здесь же побывал тесно связанный с левыми эсерами в
1917 - первой половине 1918 гг. бывший народоволец М.А. Брагинский,
осужденный в 1889 г. за участие в «Якутском бунте» на 20 лет каторги
Через год здесь были построены баня, прачечная, кухня и
хлебопекарня, а тюремные бараки обнесены новой оградой. В том же 1907 г.
арестантки были отделены от мужчин переводом в расположенную в семи
верстах от Горного Зерентуя и в 12 верстах от уездного Нерчинска в
Мезуза (древнеевр.: «дверной косяк») - пергаменный свиток в металлическом или деревянном футляре,
прикрепленный к дверному косяку в домах ортодоксальных евреев. Мезуза содержит два отрывка
из Пятикнижия; Семисвечник или Менора (евр.: светильник) - один из наиболее древних символов
иудаизма, металлический подсвечник с семью глиняными или стеклянными лампадами.
78
Дубнова-Эрлих С.С. Хлеб и маца. Воспоминания. Стихи разных лет. СПб., 1994. С. 117.
79

Цит. по: Лавров В.М. Мария Спиридонова: террористка и жертва террора... С. 145.
44

выстроенную в 1898 г. Мальцевскую тюрьму. Хотя политкаторжан
перебрасывали по разным тюрьмам Нерчинского округа, до появления в 1910
г. нового начальника каторги Высоцкого здесь царил, как одно из завоеваний
только что прошедшей революции, относительно либеральный режим.
Арестанты не только свободно контактировали друг с другом, но и
поддерживали тесные контакты с волей, откуда партийные «коллективы»
получали любую литературу вплоть до заграничных изданий. В 1911 г. из
Мальцевки политкаторжанки были возвращены в Акатуй.
Среди тех, кто оказался в одновременно в находившихся по соседству
Горно-Зерентуйской и Мальцевской женской каторжных тюрьмах, были
будущие • члены ЦК левых эсеров М.А. Спиридонова, А.А. Биценко, А.А.
Измаилович, И.К. Каховская, П.П. Прошьян, входившие во временные
руководящие органы ПЛСР (соответственно Центральное бюро и
Центральный секретариат) Н.А. Терентьева и К.А. Коренев. Отправленные
по этапу на Нерчинскую каторгу из московской Бутырской тюрьмы в июне
1906 г. шесть политкаторжанок (Биценко, Спиридонова, Измаилович, Л.П.
Езерская, P.M. Фиалка, М.М. Школьник) первоначально содержались
совместно с мужчинами в Акатуе. В тюрьме они встретились или
познакомились с такими легендарными эсерами-террористами, как Г.А.
Гершуни, П.В. Карпович, Е.С. Созонов. После того, как в начале 1907 г.
начальник Нерчинской каторги получил предписание военного губернатора
Забайкальской области о переводе о переводе всех политкаторжанок из
Акатуя в Мальцевскую тюрьму, «приспособив для содержания их
обособленное от других каторжных женщин помещение, с назначением
надзора над ними наиболее надежных надзирателей», с февраля этого года и
вплоть до весны 1911 г. Мальцевская тюрьма стала «средоточием всех
политических каторжанок, отбывавших свой срок в Сибири». 80 Быстро
заполнявшаяся тюрьма, помимо эсерок, пополнялась представительницами
других революционных течений. По подсчетам бывших «мальцевтянок» Ф.Н.
Радзиловской и Л.П. Орестовой, через нее прошли в общей сложности 62
поликаторжанки. Из 72 политических арестанток, находившихся в течение
1907-1917 гг. на Нерчинской каторге 38 или 52,8 % принадлежало к эсерам
(включая максималисток), а остальные к эсдекам (большевички,
меньшевички, с.-д. Польши и Литвы, бундовки) и анархистам-коммунистам.
После самоубийства Е.С. Созонова в Горном Зерентуе, в апреле 1911 г.
«мальцевтянки» в числе 28 арестанток (включая Спиридонову, Биценко и
Измаилович) были возвращены в Акатуй, из которого их освободила
амнистия Временного правительства.
Помимо перечисленных выше будущих левых эсеров, вместе с ними
или по соседству отбывали каторгу менее известные деятели ПЛСР: такие,
как секретарь Московского бюро ПЛСР в 1918 г. А.С. Пигит, руководитель
левоэсеровской Боевой организации в 1919 г. Я.Я. Паэгле, входивший в
80

Радзиловская Ф., Орестова Л. Мальцевская женская каторга 1907-1911 гг. // На женской каторге. Сб. ст.
под ред. В. Фигнер. М., 1930. С. 20.
45

состав Информационного бюро ПЛСР и эсеров-максималистов в 1924-1925
гг. И.И. Жуковский-Жук, попавшая на каторгу как «хозяйка» динамитной
мастерской в Петербурге В.В. Штольтерфорт, боевики И.С. Ошко (в 1918 г.
член левоэсеровской фракции ВЦИК) и Е.С. Ганенко (участник
учредительного съезда ПЛСР и член ЦК УПЛСР (борьбистов) в 1919-1920
гг.). Весной 1917 г. часть этих лиц (Спиридонова, Биценко, Каховская,
Терентьева, Жуковский-Жук) совместно участвовали вместе в деятельности
Читинского комитета ПСР.
Для решения поставленных задач рассмотрим далее эпизоды
возникновения знакомства, завязывания дружеских связей и развития
взаимоотношений между теми или иными левоэсеровскими лидерами. С
другой стороны, коснемся не освещавшихся прежде моментов биографий
ряда руководителей ПЛСР, связанных с их участием в революционном
движении накануне 1905 г. и в ходе Первой революции.
Документов об участии М.А. Спиридоновой в эсеровских организациях
или кружках до весны 1905 г. автору одной из книг о ней — тамбовскому
архивисту Ю.В. Мещерякову выявить не удалось.81 Но косвенным
свидетельством того, что она все-таки могла иметь какое-либо отношение к
политической конспирации, является указание тамбовского губернатора В.Ф.
фон дер Лауница на замеченное «знакомство с лицами, в политическом
отношении неблагонадежными» одноклассниц Спиридоновой Варвары
Сперанской и Анны Гармизы. 82 Позже дочь купца, родившаяся в Минске и
перебравшаяся с семьей в Тамбов Анна Абрамовна Гармиза (1885-1942), как
и Спиридонова, вступила в ПСР. Вместе они были арестованы 24 марта 1905
г. во время демонстрации у Екатерининского учительского института. То был
первый арест Спиридоновой, продолжавшийся до 10 апреля.
Уже один факт этого ареста опровергает выдвинутую в 1981 г. версию
Е. Брейтбарт о личных мотивах покушения Спиридоновой на Луженовского.
В своем навязчивом стремлении развенчать революционную и либеральную
легенды о Спиридоновой автор политического пасквиля делала такой
эффектный вывод: «Итак, все, как ни крути, сходится к одному: в январе
1906 года тамбовская конторщица Мария Спиридонова убила старшего
советника губернатора (на самом деле: губернского правления. - Я.Л.) «на
почве ревности» и сумела сама и с помощью бесшабашно-либеральных
доброжелателей придать делу политическую окраску. Вот и все. Воспаленное
же лево-радикальное воображение приняло и выдало все за чистую
83

монету».
Современные
исследования
позволяют
полностью
развенчать
аргументы автора журнала «Континент». Не останавливаясь подробно на
всех деталях, уточню лишь происхождение Спиридоновой. Она родилась в
Тамбове 16 октября 1884 г. и на следующий день была крещена в ныне
81

См.: Мещеряков Ю.В. Мария Спиридонова. Страницы биографии. Тамбов, 2001. С. 29-30.
Там же. С. 30.
83
Брейтбарт Е. «Окрасился месяц багрянцем...» или подвиг святого террора? // Континент. 1981. № 28. С.
339.
46
82

несуществующей Богородицкой церкви. Отец новорожденной - коллежский
секретарь (согласно записи в метрической книге) Александр Алексеевич
Спиридонов происходил из обер-офицерских детей. Как уточнял Ю.В.
Мещеряков, по окончании курса Тамбовской гимназии, начиная с 1866 г.
отец революционерки служил в Тамбовском акцизном управлении, и
впоследствии в течение двух десятилетий являлся заместителем (товарищем)
директора и бухгалтером городского общественного банка. Свои
измышления Брейтбарт, в частности, пыталась обосновывать тезисом об
отсутствии якобы в Тамбове эсеровской организации, к которой могла
принадлежать Спиридонова. На самом деле, по данным наиболее
компетентного в истории дореволюционной ПСР самарского историка М.И.
Леонова, группа эсеров в Тамбове возникла еще в 1902 г., а в 1903 г. был
создан комитет. Что касается личного участия в нем М.А. Спиридоновой, то
достаточно и одного свидетельства кристально честного человека, до конца
отказывавшегося от лжесвидетельств, не взирая на методы физического
воздействия на следствии в 1938 г., видного тамбовского эсера Ю.Н.
Подбельского. Находясь в начала 1906 г. в тюрьме г. Моршанска, он узнал из
газеты о покушении в Борисоглебске. «Палачом Луженовского и жертвой
палачей, - вспоминал Подбельский, - оказалась Мария Александровна
Спиридонова. Еще месяц тому назад я вместе с ней сторожил нашу
тамбовскую конспиративную квартиру».84
Вернусь к гимназической подруге Спиридоновой Гармизе, ставшей
позднее курсисткой Харьковских ВЖУ и продолжавшей участвовать в
деятельности ПСР. По словам ее сына, известного советского историка В.В.
Гармизы (род. 1910), его мать в 1905 г. вступила в эсеровскую боевую
дружину и участвовала в Декабрьском вооруженном восстании в Москве. 85
Ее сестра Роза Гармиза, до революции эсерка-эмигрантка, не позднее 1910 г.
стала женой большевика Я.А. Берзина (вместе с которым в мае 1918 г.
выехали в Швейцарию М.А. Натансон и И.З. Штейнберг).
В ссылке в Вологодской губернии Анна Гармиза познакомилась с
земляком-эсером Владимиром Александровичем Бурдаковым (1887-1938),
более известным по своему революционному псевдониму Алгасов, ставшему
его новой фамилией. В июле 1917 г. он вместе с Б.Д. Камковым и А.Л.
Колегаевым подписал первую декларацию Оргбюро левых эсеров,
напечатанную в органе Северного областного комитета ПСР - газете «Земля
и Воля», а в ноябре — открыл работу I (учредительного) съезда ПЛСР. Не
будучи знаком со Спиридоновой до революции лично, Алгасов, естественно,
были наслышан о ней от жены. Не исключено даже, что Гармиза могла
каким-то образом представить его своей подруге по гимназии заочно.
Алгасов-Бурдаков был уроженцем Елатьмы, происходя из семьи
личного дворянина, служившего по почтовому ведомству. Учившийся по
окончании гимназии в разное время в Московском техническом училище, на
Каторга и ссылка. 1931. № 8-9. С. 225.
Информация получена в ходе личной беседы автора с В.В. Гармизой в 1989 г.
47

юридических факультетах Харьковского и Петербургского университетов,
Бурдаков принадлежал к ПСР с 1905 г. На жизнь он зарабатывал частными
уроками и корреспонденциями в газетах. Во время первого ареста, с марта по
август 1906 г., Бурдаков сидел в Ярославской тюрьме; во время второго
ареста - сидел в тюрьме в Москве с июня по сентябрь 1907 г. В том же году
он перебрался в Ставрополь, где устроился работать в газету «СевероКавказский край» и состоял членом Северо-Кавказского областного комитета
партии. Во время слушания дела о газете «Дело Народа» в Петроградском
революционном трибунале печати в феврале 1918 г., один из самых
известных деятелей ПСР Н.И. Ракитников заявил: «В это время на Кавказе
имели место случаи вымогательства крупных денежных сумм именем
партии. К сожалению, в этом деле были замешаны и некоторые
действительные партийные работники. Роль одного из них, некоего
станичного учителя, была установлена с бесспорной очевидностью. В
отношении таких лиц <...> Ц.К. не считал возможным решать вопрос
убийством, находя достаточной мерой наказания публичное обличение.
Таков был взгляд Ц.К. и так его изложил перед членами областного комитета
представитель Ц.К. на Северном Кавказе. Однако областной комитет
игнорировал решение Ц.К., и смертный приговор был приведен в
исполнение».8
Согласно газетному репортажу, «особенно отвратительную роль в этом
деле» сыграл Алгасов-Бурдаков, «который лично сопровождал убийцу в
станицу, где жил учитель-вымогатель», приложив «все старания к тому,
чтобы прибыть в станицу ранее представителя Ц.К.». Кажется, нет оснований
не доверять ветерану эсеровской партии и бессменному члену ЦК,
сообщавшего о том, что в виду произошедшего «Ц.К. запретил Бурдакову и
другому члену областного комитета на год или на два (свидетель точно не
помнит) всякую ответственную партийную деятельность». По словам
Ракитникова, Алгасов присутствовал «на суде в Ц.К.».
В ответ на брошенное в его адрес обвинение, Алгасов пояснил, что «в
областном комитете все время были крайне натянутые отношения с
представителем Ц.К., и потому на посланную из Ц.К. телеграмму мы не
сочли для себя возможным обращать внимания, и смертный приговор над
вымогателем был приведен в исполнение». Принимая во внимание
дальнейшее беспринципное поведение этого человека по отношению к
предательству интересов созданной при его более чем значительном участии
левоэсеровской партии, приходится признать, что свидетельские обличения
Ракитникова были не пустым звуком.
В 1908 г. последовал новый арест Бурдакова в Москве, и в январе 1909
г. он был сослан в административном порядке в Вологду. Позднее,
поселившись в Харькове, он принадлежал к кругу эсеров, стоявших у
истоков возникновения левоэсеровского движения. В Вологде и Харькове
Алгасов-Бурдаков продолжал заниматься журналистикой. Отношения с
Дело Народа.
48

женой впоследствии оказались, в силу чего их сын носил фамилию матери.
А.А. Гармиза встретилась лично со своей подругой по гимназии на III съезде
ПСР в Москве в июне 1917 г. На этот съезд Спиридонова, Биценко и
Каховская прибыли в качестве делегатов от Забайкальской области, а
Гармиза - из Харькова в качестве делегата от эсеровской организации
Южных железных дорог. (Алгасов также участвовал в съезде, как делегат от
Харьковского губернского съезда партии, и выступил на нем с содокладом от
левого крыла по вопросу об отношении к Временному правительству).
Возможно, также еще в Тамбове могло произойти знакомство
Спиридоновой с другой известной террористкой и видной политической
деятельницей Анастасией Алексеевной Биценко (1875-1938). Происходившая
из зажиточных крестьян Бахмутского уезда Екатеринославской губернии, в
девичестве Камеристая, она окончила 5 классов женской гимназии в
Екатеринославе в 1889 г. и затем жила в семьи сестры, муж которой был
управляющим в помещичьем имении. С января 1895 г. она жила на
иждивении мужа — известного общественного деятеля и впоследствии
видного члена партии эсеров, члена Северо-Западного областного комитета
(с июля 1904 г.) Михаила Степановича Биценко 87 (1867 - ?) на хуторе Пески в
Бахмутском уезде. В сентябре 1897 г. они перебрались в с. Машково-Сурены
Козловского уезда, где Анастасия Биценко в течение трех лет работала
учительницей сельской школы. В сентябре 1900 — марте 1901 г. она
проучилась один курс на Тихомировских педагогических курсах в Москве, и
затем вновь вернулась на Тамбовщину. Проживая в губернском городе до
октября 1901 г., Биценко имела «случайные заработки по статистике» и
«выполняла
отдельные
поручения
комитета
партии
социалистовдо

революционеров».
Затем она перебралась в Смоленск, где Анастасия
Биценко официально вступает в ПСР и окончательно превращается в
профессиональную революционерку. До ноября 1903 г. она была членом
Смоленского комитета партии, ведя пропагандистскую работу. В декабре
того же года она становится членом Петербургского комитета ПСР, но уже в
январе 1904 г. следует ее арест. В Доме предварительного заключения
Биценко провела до марта 1905 г., и по освобождении выехала в Женеву для
переговоров «по боевой организации с Ц.К. партии социалистовреволюционеров».
С июля по ноябрь 1905 г. она являлась членом
Московского комитета ПСР. 22 ноября, придя на прием к усмирителю
аграрных беспорядков в Саратовской губернии генерал-адъютанту В.В.
Сахарову, остановившемуся в доме губернатора П.А. Столыпина, Биценко
87

М.С. Биценко в феврале 1902 г. был выслан в Восточную Сибирь. По окончании ссылки 12 марта 1903 г.
был поселен под гласный надзор полиции в Смоленск, где стал одним из организаторов Северо-Западной
областной организации ПСР. В качестве члена Областного комитета во время Первой русской революции
руководил забастовками и сходками рабочих в Смоленске, Брянске, близ ст. Строгань (Колодня).
Отношения Биценко с мужем, фамилию которого она продолжала носить, как и у Гармизы с Алагасовым,
оказались разорваны. Возможно, одна из последних встреч между ними могла произойти во время III съезда
ПСР, на который М.С. Биценко был избран Тамбовским губернским съездом партии.
88
Информация взята из «регбланка» члена ВКП (б), заполненного при обмене партдокументов в 1936 г.
(РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100).
89
Там же.
49

застрелила его. 3 марта 1906 г. (фактически одновременно со Спиридоновой)
Военно-окружным судом она была приговорена к смертной казни,
замененной бессрочной каторгой.
Если возможность первого знакомства Спиридоновой и Биценко по
Тамбову является всего лишь предположением, то первые встречи между
Биценко и другими каторжанками Мальцевской женской тюрьмы
подтверждаются различными источниками. Когда в апреле 1906 г. ее
доставили в Полицейскую башню Бутырской тюрьмы в Москве, то ее
соседкой по смежной «одиночке» оказалась А.А. Измаилович. По
воспоминаниям последней, «года два тому назад я встречала ее раза 2-3 на
воле в Питере» °.
Также по воле Биценко была знакома с еще одной крупной
террористкой. Речь идет о Надежде Андреевне Терентьевой (1881-1964).
Будучи дочерью купца в Оренбургской губернии, она по окончании
Уфимской гимназии переехала в Москву. Здесь в 1904 г. она вступила в ПСР.
В студенческом общежитии, где жила Терентьева, в ее комнате находилась
партийная явка. Так она познакомилась с Биценко и казненной впоследствии
террористской Зинаидой Коноплянниковой. По словам Терентьевой, Биценко
не удалось получить санкцию на теракт со стороны БО ПСР в лице Е.Ф.
Азефа. Однако именно в Москве в это время образовалась т.н. «московская
оппозиция» внутри ПСР, которая не считалась с директивами руководящих
органов партии. Как писала в автобиографии, предоставленной в Общество
бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев (далее ОПК) Терентьева, она в
1905 г. вместе с Биценко участвовала в изготовлении бомб под Москвой, а
потом помогала снаряжаться Биценко (именно на явке у Терентьевой) перед
поездкой в Саратов.91 В то время сама Терентьева вела эсеровский кружок
среди служащих чайной фирмы Некрасова. Во время Декабрьского восстания
она вместе с вождями «московской оппозиции» (М.И. Соколовым«Медведем», В.В. Мазуриным, Г.А. Ривкиным и др.) участвовала в
баррикадных боях на Бронной и Пресне. В мае 1906 г. вошедшая в Боевую
организацию максималистов Терентьева перебралась в Петербург, где была
«хозяйкой» квартиры, на которой готовился взрыв дачи П.А. Столыпина на
Аптекарском острове, осуществленный максималистами 12 августа. Затем
она выехала по делам ССРМ в Стокгольм и Берлин, а оттуда в Одессу для
покушения на командующего Одесским военным округом барона А.В.
Каульбарса. 13 ноября она была схвачен вместе со своим будущим мужем
М.Д. Закгеймом и еще двумя максималистами. Доставленная в
Петропавловскую крепость Терентьева в январе 1907 г. была приговорена
Военно-окружным судом к смертной казни, замененной бессрочной
каторгой. В Мальцевской женской тюрьме она вновь встретилась с Биценко,
познакомилась со Спиридоновой и другими «мальцевитянками».

90

Измаилович А.А. Из прошлого // Женщины-террористки в России / Сост. О.В. Будницкий. Ростов-наДону, 1996. С. 393.
91
ГАРФ. Ф. 533. Оп. 2. Д. 1994. Л. 39 об.
50

Судьба Н<А. Терентьевой после революции гораздо менее известна,
чем биографии ее подруг по каторге. В 1917 г. она не вошла в
восстановленный Союз эсеров-максималистов,.а вступила в ПЛСР. В 1918 г.
была избрана в состав ВЦИК, работала в. Наркомпросе и в Крестьянской
секции ВЦИК, председательницей которой являлась М.А. Спиридонова.
Летом 1918г. Терентьева участвовала в работе Центрального бюро ПЛСР,
временно замещавшего ЦК после ареста Спиридоновой» и ухода других
членов. ЦК в подполье. Осенью она вошла в-, состав БО ПЛСР и выехала
вместе с мужем — бывшим каторжанином-шлиссельбуржцем, видным
максималистом Моисеем Давидовичем Закгеймом (1885-1938),.— в Киев для
подготовки: теракта; над: гетманом П.П. . Скоропадским; и с целью
освобождения сидевшей в Лукьяновской тюрьме после покушения- на
генерал-фельдмаршала F. ЭйхгорнаИЖ. Каховской. М.Д. Закгейм, начавший
политическую деятельность в тогдашней «столице» максималистов и
анархистов Белостоке в 1903 г. в.качестве бундовца, в 1904 г. перешел в ПСР
и входил в состав боевой дружины, осуществившей в течение 1905 г. пять
покушений на чинов полиции. В 1906 г. он присоединился к максималистам
под кличкой «Вебер», обвинялся в участии в покушениях на жандармского^
полковника Грибоедова и белостокского полицмейстера: Позднее Терентьева:
и ее муж вступили в ОПК и отошли от активной политической деятельности,
не порывая с левым народничеством идейно.
В отличие от Терентьевой А.А. Биценко от политики не отходила, но с
ноября 1918 г., подобно Алгасову, связала свою дальнейшую биографию с
большевиками и на ряду с А.Л. Колегаевым и Г.Д. Заксом стала одним из
символов левоэсеровского ренегатства. Вследствие этого всякие отношения с
подругами по каторге и ЦК ПЛСР оказались разорваны. Антиподом Биценко
выступала Александра' Адольфовна Измаилович (1878-1941); напротив,
связавшая себя с Марией Спиридоновой и левоэсеровским сообществом на
всю жизнь — вплоть до самого расстрела 11 сентября 1941 г. в Медведевском
лесу под Орлом. Сестры Измаилович'принадлежали к числу заметных фигур
Первой русской революции". Будучи дочерьми генерала-артиллериста, они.
присоединились к партии эсеров в 1902 г. Младшая сестра — Екатерина
вошла в историю в связи с неудачным покушением на командующего
Черноморским флотом Г.П. Чухнина. Она входила в, состав, эсеровского
Летучего отряда Южной области, и 27 января 1906 г. под именем Марии
Крупницкой, придя на прием к адмиралу Чухнину, стреляла и ранила его. О1
расстреле любимой сестры в Севастополе Александра Измаилович узнала в
Минской тюрьме, где она сидела, под следствием по делу о покушении на
минского полицмейстера Д.Д. Норова.
Ранее, по окончании в 1896 г. женской гимназии в Тифлисе (где в тот
момент служил отец) Измаилович учительствовала. В 1902-1904 гг. она
училась на курсах Лесгафта в Петербурге., В: неопубликованных
воспоминаниях
старого
революционера
(«землевольца»,
затем
«чернопередельца», а позднее видного эсера) А.О. Бонч-Осмоловского
приводятся исключительно интересные. сведения о приездах в его имение
51

Блонь Игуменского уезда Минской губернии
многих эсеров и
максималистов. Среди тех, кто бывал у него в 1905 г. мемуарист упоминает
М.С. Биценко, М.И. Соколова-«Медведя»,
И.П. Пулихова,
сестер
Измаилович, Л.П. Езерскую и... Марусю Спиридонову. Любопытны
характеристики, которыми Бонч-Осмоловский наделил своих визитеров. О
Е.А. Измаилович он, к примеру, писал: «По кристаллической чистоте своего
душевного облика, по его обаятельной красоте Катя Измаилович
принадлежала к тем редким единицам, которые, изредка появляясь,
освещают и облегчают жизнь». Спиридонова приезжала в Блонь за
типографским шрифтом для тамбовских эсеров. Согласно
автору
воспоминаний, «тогда она была совсем молоденькой, производила
впечатление очень симпатичной и крайне подвижной; недаром прозвище ее
было "Ртуть" ».92
Это важное указание в мемуарах Бонч-Осмоловского, на ряду с
документами,
выявленным
сотрудником
Государственного
архива
Тамбовской области Ю.В. Мещеряковым, является еще одним убедительным
опровержением очерняющей Спиридонову «версии» Е. Брейтбарт.
14 января 1906 г. вместе с другим членом Летучего отряда СевероЗападной области И.П. Пулиховым Александра Измаилович участвовала в
двойном покушении на минского губернатора П.Г. Курлова и полицмейстера
Норова, виновных, по мнению эсеров, в санкционировании еврейского
погрома в Минске в «дни свобод». Попытка теракта произошла в полдень, во
время выноса тела
генерал-майора
Курча
из
Петропавловского
кафедрального собора. Террористка произвела пять выстрелов, но
промахнулась, прострелив лишь воротник мундира Норова (другая пуля
пробила пальто стоявшего рядом чиновника для особых поручений; еще
двумя пулями на вылет были легко ранены находившиеся в числе публики
рядовой Потапов и почтальон Гончарик). Бомба «Васи» (партийная кличка
Пулихова) попала губернатору в голову, но не взорвалась, поскольку была
обезврежена в московской охранке, куда ее принесла, прежде чем передать
террористам, агент З.Н. Гернгросс (Жученко). В схваченную и лежавшую на
земле Измаилович в свою очередь пытались стрелять полицмейстер и
чиновник для особых поручений. Подобно Спиридоновой она была также
тяжело избита при аресте. Телеграмма П.Г. Курлова Николаю II о покушении
и сообщение прокурора окружного суда от производстве следствия над
террористами были включены в вышедший недавно сборник о политическом
терроризме.93
16 февраля Военно-окружным судом Пулихов и Измаилович были
приговорены к смертной казни через повешение. Первый из них был казнен,
а Измаилович казнь заменили на 20 лет каторги. Находясь в тюрьме под
следствием, она прочла в газетах о покушении на платформе станции в
Борисоглебске. «Помню, какое тяжелое впечатление произвели на меня
92

Цит. по машинописной копии воспоминаний, хранящейся в личном архиве семьи Осмоловских (Москва).
Политическая полиция и политический терроризм (вторая половина XIX - начало XX вв. Сб. документов /
Ответ, сост. Е.А. Щербакова. М., 2001. С. 223,226-228.
52
93

следующие несколько строк мелкого шрифта в «Руси»: «Передают, что
Спиридонова, стрелявшая в Луженовского, умерла от побоев в Тамбовской
тюрьме», - писала Измаилович. 94 В дальнейшем она пристально следила за
судьбой тамбовчанки. 25 мая Спиридонову доставили в Бутырскую тюрьму,
где ее поместили в Пугачевской башне. Между ней и Измаилович сразу же
завязалась тюремная переписка. Вскоре произошло личное знакомство,
переросшее в дружбу до конца жизни, при чем первое рукопожатие
случилось в несколько неожиданной форме. По дороге из бани Измаилович
увидела Спиридонову в замочную скважину калитки. Им удалось пожать
руки сквозь узкую щель под калиткой. «Я видела только глаза, показавшиеся
мне огромными, в половину лица, - вспоминала Измаилович, - я
почувствовала в своей руке ее крошечную, совсем детскую руку. Мы успели
только сказать друг другу несколько незначащих слов». 95
Те сестринские отношения, которые возникли впоследствии между
ними, правдоподобно объясняются перенесением любви Измаилович к
младшей погибшей сестре на Марусю (как называли ее все близкие к
Спиридоновой люди). Скорее всего, поначалу проекция любви «старшей»
сестры к «младшей» выражалась на подсознательном уровне. Со временем
это вошло в укоренившуюся привычку и даже намного больше. Измаилович
не просто находилась в плену харизмы Спиридоновой. Умный и
наблюдательный
человек,
она
оценила
природную
одаренность
Спиридоновой-политика с момента их следования на Нерчинскую каторгу.
Иначе складывались у Спиридоновой отношения с Анастасией
Биценко. По свидетельству Измаилович, «еще в Бутырках у Насти явилось
подозрение, насколько здесь сама Маруся популяризирует себя своим
письмом после акта и прочим. Отсюда скоро выросло то серьезное, большое,
что стеной стало между Марусей и Настей». 96 Подразумевалось ли
мемуаристкой
21 июня 1906 г. шестерых эсерок-террористок — М.А. Спиридонову,
А.А. Биценко, Л.П. Езерскую (урожденную Казанович), А.А. Измаилович,
P.M. Фиалку (в замужестве Рачинскую) и М.М. Школьник, - из Бутырской
тюрьмы в Москве этапировали по железной дороге в Сретенск. Эта
длительная поездка превратилась в сплошной триумф революции. В ряде
городов, начиная с Сызрани, перед арестантским вагоном устраивались
настоящие демонстрации, причем среди слушателей на импровизированных
митингах были не только рабочие и учащаяся молодежь, но и солдаты,
возвращавшиеся с манчжурских полей. Особенно грандиозно выглядели
собравшиеся для приветствия политкаторжанок манифестации в Кургане и
Омске. Измаилович запомнились яркие выступления ее младшей подруги во
время этих остановок:
«Говорила Спиридонова, как всегда, удивительно легко, просто,
красиво и сильно — ни малейшего волнения не слышно в голосе, ни
94
95
96

Измаилович А.А. Из прошлого... С. 345.
Там же. С. 396-397.
Там же. С. 415.
53

малейшего искания слов. Плавно и красиво льется речь, как выразительная
музыка».97
Первоначально женщины отбывали каторгу совместно с мужчинами в
Акатуйской каторжной тюрьме. Познакомившийся тогда со Спиридоновой
знаменитый террорист, убийца министра внутренних дел В.К. Плеве Егор
Созонов в своих оценках ставил Марусю в один ряд с создателем Боевой
организации ПСР Г.А. Гершуни и казненным за убийство великого князя
Сергея Александровича И.П. Каляевым. 98
Вчитываясь в письма Е.С. Созонова с каторги можно понять, что среди
каторжанок Мальцевской тюрьмы существовала неписанная иерархия, при
чем выделялась «тройка» «старожилов» в лице Маруси (Спиридоновой),
Сани (Измаилович) и Насти (Биценко). Благодаря наблюдательности
Созонова можно узнать о начальной поре сближения двух первых. Как
свидетельствовал
он, «удивительные
отношения создались
между
М<ару>сей и Саней , отношения, полные такой теплоты, близости, нежности,
доверия, что похоже на сказку. Саня — Пан во всех смыслах, жизнерадостна,
уверена в отношениях к людям... Маруся - живое страдание за людей... Как
она страшно выросла после акта и как все не перестает расти. По ее
рассказам, она шла еще совсем ребенком, было большой ригористкой и
революционеркой (в смысле готовности проявить свой бунт по каждому
поводу). А теперь это большой, очень большой человек с великой душой... В
ней тысячи возможностей...».
Возвращаясь к взаимоотношениям внутри «тройки», несомненно, стоит
прислушаться к мнению не ангажированного последующими событиями
Созонова. Об Измаилович у него можно отыскать такие строки: «А Саня умный, славный, глубоко честный прямой человек, философ в отношении к
жизни, талантливая. Прелесть что за человек...». Не менее интересен пассаж
обо всех троих: «Раньше мне казалось, что Н.<астя> далеко превосходит всех
остальных своим умом. Мое мнение о Н. не понизилось, но я с радостью
узнал, как богато одарены Маруся и Саня... Это прирожденные и
полноправные вожди (выделено мною. - Я.Л.) и господа жизни. Честь и
любовь им!..». °
Разумеется, эти штрихи не дают полной и законченной картины
характера их взаимоотношений и всей гаммы чувств, испытываемых по
отношению друг к другу. Но они способны дать понимание к составлению
историко-психологических портретов этих наиболее ярких (не считая
прибывшей в Мальцевскую тюрьму позже И.К. Каховской) «сибирских
колодниц», ставших вождями революции 1917-1918 гг.
Весной 1907 г. первая партия политкаторжанок была переведена из
Акатуя в Мальцевскую женскую каторжную тюрьму, находившуюся по
соседству с помнившими декабристов Благодатскими рудниками. 12 августа
Там же. С. 401.
Воля России. Т. 3. Прага, 1930. С. 241-242.
Там же. Т. 4. Прага, 1930. С. 355.
' Там же. С. 355, 356.
54

сюда прибыла А.С. Пигит, через десять дней - Н.А. Терентьева. Караимка по
национальности Анна Савельевна Пигит (1884-1938), которую друзья
называли Диной, была дочерью купца, известного табачного фабриканта в
Москве. По окончании гимназии она училась на курсах Лесгафта в
Петербурге (вероятно, в одно и то же время с А.А. Измаилович).
Революционную деятельность начала в 1902 г. в студенческой организации
эсеров. Уже в 1903 г. ее арестовали и в административном порядке выслали в
Вятку. В 1904 г. выехала за границу, но вскоре вернулась обратно. Затем
были арест в Киеве и суд в Петербурге в сентябре того же года, при чем
однопроцессником Пигит, судившейся Петербургской Судебной Палатой,
был будущий член ЦК ПЛСР, председатель Петроградского бюро Викжеля в
1917 г., руководитель Центрального бюро Железнодорожной организации
ПЛСР, инженер Михаил Феофилович Крушинский. Дело в отношении
Пигит, которая была выпущена из-под стражи и на суд не явилась, было
прекращено по амнистии, а Крушинский оказался осужден к 1 году крепости.
Перейдя на нелегальное положение, Пигит присоединилась к военноморской организации ПСР в Петербурге, ведя агитацию в войсках царской
охраны. В 1907 г. она была арестована по делу о подготовке цареубийства,
покушений на великого князя Николая Николаевича и П.А. Столыпина,
известного как дело отставного лейтенанта флота Б.Н. Никитенко. Дело
слушалось в Петербургском окружном суде с 7 по 15 августа 1907 г.
Проваленные Е.Ф. Азефом приготовления к покушению на Николая II наряду
с обвинением депутатов-эсдеков в подготовке военного переворота
послужили одним из поводов к роспуску II Государственной Думы и
установления «третьеиюньской» монархии. Трое подсудимых были
приговорены к смертной казни, прочие - к каторге и поселению. Пигит была
осуждена на 8 лет каторжных работ. В 1917 — начале 1918 г. она являлась
сначала членом Московского комитета ПСР, а затем секретарем Московского
бюро ПЛСР и одним из руководителей партийного коллектива в
Комиссариате земледелия Московского областного СНК, сыграв не
последнюю роль в становлении левоэсеровского движения в Москве. Отойдя
после июльских событий от политики, Пигит стояла у истоков создания
ОПК, сделавшись одним из видных функционеров Общества политкаторжан.
В начале 1926 г. подписала опубликованное в центральных «Известиях»
заявление группы членов ОПК, в прошлом принадлежавших к меньшевикам
и эсерам, о полном разрыве со своими партиями.
Полной противоположностью ей оказалась сохранившая прежние
политические убеждения до конца своих дней И.К. Каховская. В
Мальцевскую тюрьму она прибыла по этапу из московской Новинской
тюрьмы 16 июля 1908 г. Будущий член ЦК ПЛСР, создатель и руководитель
Центральной Боевой организации партии Ирина Константиновна Каховская
(1887-1960) происходила из рода, к которому принадлежал повешенный
декабрист П.Г. Каховский, которому она доводилась ему правнучатой
племянницей. Во всех публикациях, включая энциклопедические издания, до
последнего времени в качестве года ее рождения указывался 1888 г. Такая же
55

дата высечена на могильном памятнике Каховской на кладбище в
Малоярославце. Однако, по уточненным данным (из ее студенческого дела в
ЦГИА Санкт-Петербурга), она, согласно, свидетельству из Киевской
духовной консистории, родилась 15 августа 1887 г. в г. Тараща и была
крещена в Соборно-Георгиевской церкви. 101
После смерти отца, служившего землемером-таксатором в Киевской
губернии, Каховская была принята на воспитание в Петербургский Институт
Императрицы Марии для полусирот из детей дворян. По окончании курса,
она была выпущена с правом на звание «домашней наставницы» и
награждена Серебряной медалью. Затем Каховская пожелала продолжить
образование. Она жила в Петербурге вместе с матерью, работавшей
учительницей в городском училище, поступив в 1903 г. на историкословесное отделение Женского Педагогического института (успела окончить
3 курса и частично сдать зачеты за 4-й курс). На путь революции она, по ее
собственному признанию, вступила в день «кровавого воскресенья» 9 января
1905 г., услышав проникновенные речи A.M. Горького и других ораторов на
импровизированном митинге в Публичной библиотеке. Сначала Каховская
присоединилась к большевикам и некоторое время являлась секретарем
комитета Петербургской стороны, а в 1906 г. перешла в ряды эсеровмаксималистов. Летом она вела пропаганду среди крестьян в Самарской
губернии, в учебное время года - в рабочих кружках на Васильевском
острове, за Нарвской и Невской заставами, и даже за Шлиссельбургской
заставой. Знавший ее в те годы максималист Г.А. Нестроев писал:
«Мои воспоминания о Петербургских максималистах были бы не
полны, если бы я забыл хотя бы вкратце охарактеризовать личность Ирины
Каховской <...>.
- Не производит ли она на вас впечатления святой? - спрашивала меня
не раз знакомая с.-д. меньшевичка. Какая вера! Какая преданность! Знаете, у
нее очень часто нет денег поездки за Шлиссельбургскую заставу к рабочим,
и она идет чуть ли не 10 верст пешком с Петербургской стороны. Только
первые христиане так веровали да, пожалуй, первые русские социалисты.
Теперь что-то мало таких, которые бы пешком ходили. Посмотрите ее лицо:
бледное, спокойное, дышит глубокой верой в торжество социализма...
И эти слова были верны. Еще недавно с-д-ка, она под влиянием
пережитых Россией событий перешла в ряды максималистов. Ее роль была
очень скромная - роль пропагандистки в рабочих кружках. Она пользовалась
большим уважением среди тех рабочих, с которыми она сталкивалась. За ее
простоту, за ее искренность, за ее глубокую веру в торжество рабочей
революции, которая передавалась ее слушателям, к ней относились с
глубоким уважением и ценили ее, как лучшего друга». 102
Вступление Каховской в боевую дружину максималистов закончилось
для нее приговором Петербургского военно-окружного суда, осудившего ее
1
2

ЦГИА СПб. Ф. 918. Оп. 1. Д. 4543. Л. 9.
Нестроев Гр. Из дневника максималиста. Париж, 1910. С. 83-84.
56

на 20 лет каторги. Каховская была арестована ночью 28 апреля 1907 г.,
приговор был вынесен 7 мая 1908 г. При утверждении приговора срок
каторги был снижен до 15 лет, но реально она отбыла лишь шесть, выйдя на
поселение по амнистии по случаю 300-летия Дома Романовых. На каторгу
вслед за Каховской, подобно «декабристкам», добровольно последовала ее
мать - Августа Федоровна. (Впоследствии она сопровождала дочь в
советской ссылке в Средней Азии, где и скончалась в Самарканде в 1926 г.).
Любопытно, что одним из сопроцессников Каховской по делу 12-ти
максималистов проходил Афанасий Семенович Северов-Одоевский (18841937). Сын кузнеца, связанного с «Народной Волей», он также начинал
революционную деятельность с членства в РСДРП. Перейдя в Союз эсеровмаксималистов, он стал членом Петербургского Исполкома ССРМ и вошел в
состав боевой дружины. В мае 1908 г. Петербургским военно-окружным
судом «Панас» был осужден на 6 лет каторги, замененной ссылкой на
поселение. Из Братского Острога Иркутской губернии он в 1909 г. совершил
побег во Францию, после чего вплоть до 1917 г. скитался по Европе (жил в
Швейцарии, Италии и Англии). После революции Северов-Одоевский
являлся одним из руководителей Харьковской организации ПСР, сыгравшей
огромную роль в образовании ПЛСР. Он был избран в состав Центральной
Рады и в члены Учредительного Собрания. В 1918 г. стал членом ЦК
Украинской ПЛСР, но уже осенью того же года перешел в компартию.
Переходя от «сибирских колодниц», четверо из которых были членами
ЦК ПЛСР, а двое других близко стояли к партийному руководству, к
мужчинам-каторжанам, в числе фигур левоэсеровского движения первой
величины следует назвать Проша Перчевича Прошьяна (1883-1918). С ним
попавшие в самой ранней группе политкаторжанок на Нерчинскую каторгу
революционерки встретились в период совместного тюремного пребывания с
мужчинами в Акатуе. Единственный сын известного армянского писателяпросветителя Ованеса Степановича Тер-Аракеляна (1837-1907), Прошьян
получил имя, отчество и фамилию по литературному псевдониму отца. По
окончании гимназии в 1902 г. он поступил на юридический факультет
Новороссийского университета. Вступив через год в ПСР, он вскоре сделался
одним из руководителей партийной организации в Одессе. Во время учебы в
университете активно участвовал в протестном студенческом движении в
Одессе в 1904-1905 гг. и вел революционную пропаганду среди портовых
рабочих. 4 июня 1905 г. Прошьян участвовал в неудачной попытке устроить
массовый побег заключенных из тюрьмы в Одессе посредством взрыва
стены. За это военный суд осудил его 21 сентября того же года к 10 годам
каторги, сокращенной по конфирмации до 6 лет, после чего он был
отправлен в Акатуй. История осуждения Прошьяна была хорошо известна
104
благодаря публикации его соратника по каторге И.И. Жуковского-Жука.

ГАРФ. Ф. 533. Оп. 2. Д. 2914 (Л/д С.А. Таукнна)
Жуковский-Жук И. Первое дело Проша Прошьяна // Каторга и ссылка. 1928. № 6.
57

О выдающихся лидерских качествах Прошьяна высоко отзывались, как
товарищи по партии (М.А. Спиридонова, Г.Б. Смолянский), так и
политические оппоненты (В.И. Ленин). Ранее на него обратил внимание
такой эсеровский вождь, как Г.А. Гершуни. Впервые повстречавшемуся с
Прошьяном в 1917 г. В.А. Антонову-Овсеенко он запомнился, как «темная
105
южная горячка», кипевший «искренним пафосом».
Это впечатление
совпадает с воспоминаниями Спиридоновой: «Горяч и вспыльчив был Прош,
как истый кавказец, и над этой его чертой много подтрунивали и Г.А.
[Гершуни] и Егор [Созонов]. Он сам потом стал смеяться над собой своим
милым грудным заливчатым смехом».
Стремясь обрисовать главные черты Прошьяна, Спиридонова писала:
«Тонкий ум его, начитанность и образованность не по летам и всюду
успевающая энергия сразу притянули к нему внимание Г.А., и он говорил,
что в лице Проша мы имеем крупную силу <.. .>
Революционную работу в 17-м и 18-м годах нам с ним пришлось вести
тесно рука об руку, и, хотя мы часто бывали разных мнений, из всех нас он
мне казался ценнейшим. <.. .>
Для партии Л. С.-Р., которой он вместе с Камковым был главным
основателем, Прошьян значил страшно много. Он был ее внутренним
строителем, той основной пружинкой, стержнем (выделено мною. - Я.Л.),
который необходим в каждой группе и партии. <.. .>
Незаменимым являлось у Прошьяна его умение чаще других
схватывать
основную
правду
происходящего
или предвидимого,
ориентироваться в современной путанице и намечать без колебания
партийную тактику. Политический деятель и революционер гармонически
соединялись в нем в единое целое. Мерилом события или предполагаемых
тактических шагов были у него соображения, выдвигаемые революционным
чутьем. <...>
Прошьян не был моралистом. Он был свободен и широк, любил
парадокс и насмешку, хотя умел в то же время подчинять себя и принципу, а
этичность его была хороша тем, что ее не сопровождали ни презрение к
людям, ни учительский ригоризм». 10
В июле 1910 г. вышедший на поселение Прошьян бежал из Забайкалья
через Читу в Иркутск. Заметая следы, он менял города и скрывался в Казани,
Тифлисе, Баку, но полиция настойчиво шла по следу. Арестован он был в
Москве, вторую каторгу отбывал в Бутырской тюрьме и Ярославском
централе. По амнистии в честь трехсотлетия Дома Романовых в 1913 г.был
вторично водворен на поселение в Якутскую область. В 1914 г. Прошьян,
используя паспорт на имя Васана Самсоновича Тер-Погосова, совершил
новый побег, и на этот раз предпочел скрылся за границу. Прибыв в Париж,
он начал сбор средств организации террора против администрации
Нерчинской каторги, однако начавшаяся война сорвала его замыслы. В
105

Антонов-Овсеенко В. В революции. М., 1983. С. 44.
Спиридонова М.А. Из жизни на Нерчинской каторге // Женщины-террористки в России / Сост. О.В.
Будницкий. Ростов-на-Дону, 1996. С. 468-470.
58
106

эмиграции он присоединился к интернационалистам во главе с М.А.
Натансоном и Б.Д. Камковым, и с присущей ему горячностью стал неистово
отстаивать «циммервальдскую» платформу.
Можно предположить, что присоединению его к интернационалистам
поспособствовало давнее знакомство Прошьяна по эсеровской организации
в Одессе. В отличие от Спиридоновой и Прошьяна, о начале революционной
карьеры такого крупнейшего левоэсеровского лидера и идеолога, как Борис
Давыдович Камков (1885-1938) ни в одной из исторических работ не
сообщалось никаких деталей. Поэтому стоит остановиться на ней подробно.
Яркие штрихи к портрету Камкова содержатся в воспоминаниях
бывшей левой эсерки Б.А. Бабиной, вспоминавшей на закате своих дней:
«Он родился в Кишиневе (правильно: в селе Кобылино (Кобылье)
Сорокского уезда Бессарабской губернии. - Я.Л.) в семье земского врача из
тех интеллигентов-тружеников, которых до сих пор не забыли немногие
оставшиеся в живых представители старшего поколения его земляков.
Будучи с ранней юности связан с революционным движением и оказавшись
участником и исполнителем одного местного террористического акта, он был
сослан в Туруханск и, убежав оттуда, оказался в эмиграции. Жил в Германии
и учился в Гейдельбергском университете, где окончил факультет права и
философии. <...> Борис Давыдович всегда, еще в эмиграции, занимал в П.С.Р. самые левые позиции. Участие его в Октябрьской революции было вполне
логичным, оно закономерно вытекало из его взглядов и соответствовало его
революционному темпераменту. Сразу же после приезда в Россию весной
1917 года он был избран в Петроградский Совет, и вокруг него
сгруппировались эсеры-интернационалисты, из которых вскоре создалась
Партия левых эсеров <...>»
Повстречав Камкова в тюрьме МЧК в 1922 г., мемуаристка таким
запомнила первый момент знакомства:
«Он был довольно высокого роста, во всяком случае много выше
среднего, крепко и плотно сложен. Большие темные глаза светились умом и
жизнью. У него были густые и вьющиеся темные волосы, но, пожалуй,
особенно характерны в его лице были брови, широкие и черные, в сочетании
с такими же черными глазами».
Не маловажным является свидетельство Берты Бабиной о всегдашнем
присущем Камкову демократизме, выражавшемся в его совместном
проживании (в отличие от некоторых тюремных старост из числа «правых»
эсеров и особенно «генералов» от социал-демократии из числа меньшевиков,
занимавших отдельные камеры) в общей камере:
«Впоследствии я видела в ссылках — в Челябинске и Воронеже, - и о
том же рассказывали мне товарищи, бывшие с Камковым в тверской ссылке,
- всюду там царил дух не только полного демократизма, но и подлинно
коммунистических отношений между товарищами. Любой из когда-либо
близких по убеждениям, будь то мальчишка или девчонка, ничем не
Минувшее: Исторический альманах. Вып. 2. Париж, 1986; М.-СПб., 1990. С. 33.
59

выделяющийся, находил в доме Камкова полное гостеприимство, самый
радушный прием, теплую заботу и материальную поддержку. То же было и
всюду там, где жила в 20-30-х годах знаменитая троица Спиридонова,
Измаилович, Майоров, а потом еще и Ирина Каховская». 108
Автор первой в отечественной историографии биографии Камкова А.И.
Разгон ограничивался скупыми и не точными сведениями о том, что в 1904 г.
за участие в «боевой организации» он был арестован и в 1905 г. сослан в
Туруханский край, откуда бежал за границу. 109 Дело по 5-му
делопроизводству Департамента полиции «О студенте Новороссийского
университета Борисе Давидоее Кац» дает достаточно полное представление
об обстоятельствах его революционной деятельности, ареста и ссылки.
Данное дело дополняют несколько обзорных дел ДП.
Сын земского врача в Сорокском уезде Бессарабской губернии Давида
Яковлевича Каца, вошедший в историю под фамилией Камков (самому
известному из его псевдонимов), принадлежал к ПСР с 1903 г. Скорее всего,
он, как и его отец, были выкрестами. По окончании Кишиневской гимназии,
Борис Кац поступил в университет и участвовал в эсеровских организациях
на Юге России (в Кишиневе, Николаеве и Одессе). Таким образом, с большой
долей вероятности, можно говорить о факте первого знакомства Камкова с
Прошьяном в рамках эсеровской группы в Новороссийском университете,
хотя документально такой факт пока еще не подтвержден.
В депеше с грифом «Секретно», адресованной министру внутренних
дел исполнявшим должность временного Николаевского военного генералгубернатора контр-адмиралом В.М. Зацаренным от 12 августа 1906 г.,
сообщалось об аресте 17 июля {1906-го, а не 1904 г. — Я.Л.) члена
Николаевского Комитета ПСР Б.Д. Кац. «По сведениям, представленным мне
Заведывающим делом политического розыска в г. Николаеве, - говорилось в
ней, - Борис Кац командирован в Николаев из Одессы Областным Комитетом
партии социалистов-революционеров; здесь в короткое время Кац сошелся со
всеми выдающимися членами партии. 13 июля Кац привез и распространил в
Николаеве прокламации «К матросам и солдатам», издания Одесской
военной организации социалистов-революционеров. Он же привез из Одессы
и оригинал преступного «манифеста» бывших членов Государственной
Думы (т.е. «Выборгского воззвания». - Я.Л.) для отпечатания его в местной
типографии партии социалистов-революционеров, за печатанием которого, в
ночь на 16 июля, арестована тайная типография партии в Николаеве.
Местным Комитетом Кац был командирован в окрестные деревни для
организации там партии социалистов-революционеров и распространял
среди деревенского населения преступную литературу, а также бесцензурные
брошюры по социальным и аграрным вопросам, каковых произведений у

""Там же. С. 14-15.
См.: Политическая история России в партиях и лицах. М., 1993. С. 228; Политические деятели России
1917. М., 1993. С. 136.
60

109

него при обыске обнаружено 51 экземпляр, и должен был вести в деревни
«манифест».110
Как утверждалось в депеше, ранее Кац стоял во главе эсеров в
Кишиневе, а также был «в близких сношениях» с кишиневскими
анархистами-коммунистами. «Кроме того, - напоминал Запаренный, - по
агентурным сведениям, Кац был причастен к организованному убийству в
1905 году пристава Оссовскаго в г. Кишиневе, и в текущем году: принимал
участие в экспроприации на квартиру Кипервассера и доставил из Одессы в
Кишенев, в квартиру Абрама Гитермана, три адских машины, из коих две
ворвались, а одна взята нетронутой». Однако судебным следователям не
удалось установить его виновность по этим трем преступлениям.
Пристав Оссовский погиб от рук неизвестных скрывшихся террористов
27 сентября 1905 г. Данный теракт эсеры внесли в свой реестр политических
убийств.111 Упоминаемый в документе анархист-коммунист Абрам
Моисеевич Гиттерман (1887-1938), впоследствии носивший фамилию
Аникст, в эмиграции перешел на позиции анархо-синдикализма и был
известен по своему журналистскому псевдониму «Рабочий Альфа». В 1919
г., порвав с анархизмом, вступил в РКП (б), занимал ответственные посты, в
том числе зам. председателя Госплана РСФСР, вплоть до ареста в ноябре
1937 г.
Во второй половине 1905 г. на основании докладов начальника
Бессарабского ГЖУ полковника Буркова было сформировано дело Особого
отдела ДП «О Кишиневской боевой дружине партии социалистовреволюционеров». По сведениям Буркова, в роли руководителей эсеровских
боевиков в Кишиневе подвизались высланный административным порядком
из Одессы секретарь редакции журнала «Южные записки» Владимир
Владимирович Морковин, присяжный поверенный при Кишиневском
Окружном Суде Евгений Семенович Кенигшац, помощник присяжного
поверенного Михаил Иванович Степанов (бывший студент Новороссийского
университета) и «сын местного доктора» Кац. Наряду с Кенигшацем, Н.М.
Кавсаном и М.И. Коганом последний входил в Кишиневский комитет ПСР.
Эсерами была создана боевая дружина, из которой был выделен особый
отряд «Черноморцев», навербованный из маргинальных элементов. Как
докладывал 17 ноября полковник Бурков в Особый отдел, «боевой отряд»
был образован 19 октября и расположился в домах по Александровской
улице, «дабы воспрепятствовать манифестации русских людей, шедших с
портретом ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и национальными флагами по этой
улице с Чуфлинской площади в собор». " В итоге столкновения между
революционерами и манифестантами вылились в «беспорядки».
В то же время назначенная было на 17 октября «всеобщая забастовка» в
Кишиневе «в виду принятых мер не удалась» не удалась, а отряд
«Черноморцев» вскоре вышел из-под контроля эсеров. Не последнюю роль в
110
111
112

ГАРФ. Ф. 102. ДП 5 д-во. 1906. Оп. 142. Д. 1850. Л. 8.
См.: Леонов М.И. Эсеры в революции 1905-1907 гг. Самара, 1992. С. 162.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1905. Оп. 233. Д. 80. Ч. 53. Л. 29.
61

всем этом сыграл секретный сотрудник ГЖУ, занявший «видную
руководящую роль» в организации ПСР. В итоге студент-юрист Кац
вернулся к месту учебы в Одессу, где продолжал активно взаимодействовать
с эсерами. К этому времени там уже не было Прошьяна, но к Одесской
организации ПСР принадлежало несколько будущих видных левых эсеров, с
которыми Камков, если и не был в то время близко знаком, то не мог не
сталкиваться. Некоторые деятели ПЛСР учились одновременно с ним в
Новороссийском университете.
Речь идет, прежде всего, о В.М. Качинском и Я.М. Фишмане,
подробности биографий которых взяты из их партийных анкет в РГАСПИ.
Избранный на I съезде ПЛСР членом ЦК, а затем ставший одним из лидеров
УПЛСР (борьбистов), ее главным теоретиком по аграрному вопросу,
Владимир Максимович Качинский (наст, фамилия Орешин) (1885-1937)
учился в Новороссийском университете с осени 1903 г. вплоть до ареста в
марте 1905 г. Он был уроженцем Севастополя, происходя из мещан. По
окончании начальной школы поступил в Севастопольское реальное училище,
а летом зарабатывал на жизнь службой в конторе военно-морских мастерских
в порту. За год до окончания училища был исключен из него за участие в
маёвке портовых рабочих. Позднее сдал экзамены экстерном и в 1903 г.
сумел поступить в университет. Вскоре был арестован и около года провел в
тюрьме, где самоопределился в качестве эсера. В 1905 г. поступил в
Петровско-Разумовскую сельскохозяйственную академию, но быстро
прервал учебу из-за начавшихся революционных событий в Москве. Став
профессиональным революционером, неоднократно подвергался репрессиям,
проведя в тюрьмах около 5 лет в тюрьмах и два с половиной года в ссылке. В
начале 1919 г. Качинский совместно с Камковым редактировал центральный
орган украинских левых эсеров - газету «Борьба».
Сыгравший роль «нового Кибальчича» в момент подготовки убийства
графа Мирбаха Яков Моисеевич Фишман (1887-1961) родился в Одессе в
семье мелкого торгового служащего. Рано оставшись без отца, он в 1905 г.
сумел окончить 2-ю Одесскую гимназию и поступить на физикоматематический факультет Новороссийского университета. В ПСР Фишман
вступил еще старшеклассником в 1904 г. Осенью 1905 г. он впервые
появился в Петербурге, войдя в состав Совета рабочих депутатов, одним из
руководителей которого был еще один недоучившийся студент физмата того
же Новороссийского университета Лев Бронштейн, превратившийся к тому
времени в Троцкого. На заседаниях Совета он встречался с Михаилом
Васильевичем Ярустовским (ок. 1877 - ?). Выпускник Юрьевского
университета Ярустовский присоединился к ПСР в 1905 г. Будучи
юрисконсультом
на
железных
дорогах,
он
входил
в
состав
Железнодорожного забастовочного бюро. После 1906 г. он из партии не
выходил, но активного участия в политической жизни не принимал вплоть до
1917-1918 гг., когда он сделался одним из руководителей ПК ПЛСР и стал
заместителем П.П. Прошьяна по Комиссариату внутренних дел в Совнаркоме
62

Северной области. Вместе со старым знакомцем Фишманом Ярустовский
теперь создавал Петроградскую Боевую организацию левых эсеров.
В 1905 г. одесские студенты тоже пытались не только верховодить
питерскими рабочими, но и учить их уличной войне. Фишман, например,
руководил боевой дружиной Порохового завода. Однако арест Совета
рабочих депутатов произошел прежде восстания. Хотя 18-летнему Якову
Фишману посчастливилось подобно Ярустовскому избежать наказания, ему
пришлось спешно возвращаться в родной город. В семье он нашел
поддержку в лице младшего брата Вениамина - будущего политкаторжанина
и члена ЦК УПЛСР. К дальнейшей биографии обоих братьев я еще вернусь.
Возвращаясь к депеше Зацаренного, остановлюсь на его вердикте:
признавая «дальнейшее пребывание Бориса Каца в пределах вверенного мне
Временного Военного Генерал-Губернаторства безусловно недопустимым»,
адмирал испрашивал разрешения на высылку Каца по постановлению
Особого Совещания, в порядке 34 ст. Положения о государственной охране в
одну из сибирских губерний и о прикреплении его «на месте будущего
водворения
на
возможно
продолжительный
срок». 113
После
соответствующего доклада Департамента полиции, 1 сентября 1906 г. Особое
Совещание постановило выслать Камкова в Туруханский край Енисейской
губернии под гласный надзор полиции сроком на четыре года. 3 сентября
министр внутренних дел утвердил «означенное постановление».
Но неожиданно, «по объявлении об этом Кацу», как сообщал в МВД
Временный Николаевский военный генерал-губернатор генерал-майор
Стутин 31 октября, «последний заявил о болезненном его состоянии,
лишающим возможности следовать в предназначенную ему ссылку». В виду
этого им была назначена «для освидетельствования состояния здоровья Каца
особая комиссия из военных врачей». Из заключения комиссии, признавал
Стутин, «основанного на результатах исследования, видно, что Кац
отправиться в ссылку в Туруханский край по состоянию своего здоровья не
114
может».
Родители Камкова в это время усиленно хлопотали о замене
отправки в Сибирь высылкой за границу. Сам арестант также написал
собственноручное прошение следующего содержания:
«Его Высокопревосходительству
Господину Министру Внутренних Дел
От заключенного в Николаевском
Исправительном Отделении
Студента Бориса Каца
Прошение
В виду плохого состояния моего здоровья, о чем свидетельствует
экспертиза военных врачей, назначенных для моего освидетельствования г.
местным Генерал-Губернатором, честь имею покорнейше просить Ваше
Высокопревосходительство разрешить мне выезд заграницу.
113
114

ГАРФ. Ф. 102. ДП 5 д-во. 1906 г. Д. 1850. Л. 8 об.
Там же. Л. 32.
63

Студент Импер<аторского> Нов<ороссийского>

Унив<ерситета>
Борис Кац»}15

К
прошению
прилагались
медицинские
заключения
врача
Кишиневской городской амбулатории А. Якира и тюремного врача Л.
Ратнера о приступах хронического аппендицита у Каца. Действительно ли
его здоровью угрожала опасность или это был лишь предлог по
договоренности с доктором Кацем, - сказать трудно. На то, что мог иметь
место определенный подлог, свидетельствует телеграмма, посланная от
имени Бориса Каца. Телеграмма была послана из Николаева и была принята в
Петербурге 19 октября 1906 г. В ней говорилось: «Сим удостоверяю, что я
ни к каким партиям, союзам ли организациям не принадлежал и не
принадлежу».
В 1911 г., вероятно кто-то из родителей Камкова и тоже от
его имени, подал прошение о смягчении его участи, послужившее в 1917 г.
причиной разбора его дела в ЦК ПСР. Однако следственная комиссия ЦК
пришла к выводу, что текст прошения подписан не Камковым и он о нем не
знал. 118
Так или иначе, но спасти Камкова всеми правдами и неправдами от
ссылки не удалось, и в итоге он оказался водворен в с. Каргино Енисейской
губернии. Здесь «больной» тут же установил контакт с другими ссыльными
эсерами, а в ноябре 1907 г. совершил побег и скрылся за границу.
По-видимому, перед отправкой в ссылку Камков успел жениться на
Евгении Андреевне Романовой (1887- после 1937), ставшей его многолетней
спутницей, как по партийной работе, так и по дальнейшим жизненным
испытаниям. В 1906 г. у них родилась дочь Элеонора. Много позже, в 1920 г.
в семье Камковых появился еще один ребенок - сын Вадим. Согласно
донесению в ДП Бессарабского губернатора от 13 июля 1909 г., мать
разыскиваемого беглеца Цецелия Кац обращалась к кишиневскому
полицмейстеру от своего имени и от имени его дочери Элеоноры с
ходатайством о выдаче им удостоверения к выезду за границу. 119
Что касается Я.М. Фишмана, то он приступил в Одессе к подготовке
покушения на председателя местного отдела Союза Русского Народа графа
А.И. Коновницына, по почину которого для противоборства революционерам
с августа 1906 г. начала создаваться т.н. «Белая гвардия», разделенная на
шесть сотен. Боевики Коновницына терроризировали не только еврейское
население города и студентов Новороссийского университета, но и
иностранных подданных, однако у графа и его подручных нашелся
влиятельный покровитель — командующий войсками Одесского военного
округа барон Каульбарс. Соратники Фишмана несколько раз готовили
115
116
117
118
119

Там же. Л. 36.
Там же. Л. 28.
В нее входили Е.С. Берг, Л.Я. Герштейн, В.М. Зензинов и А.Ю. Фейт.
Дело Народа. 27 сентября 1917 г. № 165. С. 4.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1909 г. Д. 9. Ч. 9. Л. 49.
64

покушения на Коновницына и Каульбарса, но каждый раз их удавалось
предотвратить. В разгар подготовки одного из этих покушений Фишман был
внезапно арестован, но, поскольку улик в отношении него не доставало, по
суду он был оправдан. После освобождения он отправился на партийную
работу в Москву, где его избрали в состав МК ПСР. Во время проведения
партконференции он был снова взят под стражу, и в феврале 1908 г. сослан
на поселение в Туруханский край.
Поздней осенью 1908 г. здесь вспыхнул бунт ссыльных. Путь
повстанцев, разоруживших и убивших нескольких стражников, сперва лежал
на Туруханск, который они, захватив полицейское управление и пополнив
силы за счет освобожденных политических и уголовников, содержавшихся в
местной тюрьме, удерживали в течение несколько дней. Затем, по дороге на
Тунгуску «бунтари» останавливались на отдых в домике в селении Осиновка,
где жил ссыльно-поселенец Фишман. (Несколько дней спустя они были
настигнуты погоней в Хатанге, часть пала в бою, а остальные приговорены к
повешению и к вечной каторге). Хотя Фишман и не присоединился к
затеянной ими авантюре, но по обвинению в содействии участникам
«Туруханского бунта», он был арестован и этапирован в Енисейск, где
провел год в заключении под следствием. В общей сложности в
дореволюционное время Я.М. Фишман находился тюрьмах и в ссылке пять с
половиной лет. В июле 1911 г. ему удалось удачно бежать — сначала в Китай,
а затем, после длительного морского путешествия, в Италию. Здесь он
поступил в Неаполитанский университет, подав в качестве удостоверяющего
его личность документа... тюремное свидетельство. (Об этом необычном
факте его биографии вспоминал известный сталинский зодчий Б.М.
Иофан ). Интересно, что спустя пару лет тот же маршрут проделал и
младший брат Якова Вениамин Фишман. Отбыв за принадлежность к ПСР
четыре года каторги, он также сумел бежать из ссылки в Киренском уезде
Иркутской губернии и добраться до Италии, где поступил на математический
факультет Римского университета.
Бежавший подобно Камкову и братьям Фишманам из Сибири за
границу Прошьян был далеко не единственным политкаторжанином
Нерчинской каторги, участвовавшим в зарождении неформального
левоэсеровского сообщества. Их биографии впервые реконструируются по
личным делам, хранящимся в фонде ОПК в ГАРФ. 1 2 1
Как уже говорилось, еще одним значительным деятелем ПЛСР,
отбывавшим каторгу в Забайкалье, был Кирилл Александрович Коренев
(1885-1927), известный в Акатуе под фамилией Кунэни, а после побега с
поселения и в первые годы революции — под фамилией Корнилова. Он был
сыном гусарского полковника, происходя из дворян Рязанской губернии.
Уроженец г. Ряжска, он с 6 класса гимназии участвовал в кружках
120

Россия и Италия. Из истории русско-итальянских культурных и общественных отношений. М., 1968. С.
369.
121
ГАРФ. Ф. 533. Оп. 3. Д. 1451 (Л/д К.А. Коренева); Оп. 2. Д. 949 (Л/д СР. Кореневой-Бродской); Оп. 3. Д.
1043 (Л/д И.И. Жуковского-Жука).
65

самообразования. Позднее получил высшее юридическое образование в
Московском университете. В 1904 г. Коренев вступил в ПСР. Из числа
будущих левоэсеровских руководителей он оказался одним из наиболее
действенных участников Первой русской революции. В 1905 г., будучи
членом Иркутского Военно-стачечного комитета, вел пропаганду среди
войск (в саперных ротах) на ст. Иннокентьевская. Коренев был направлен в
Читу за вагоном с оружием, захваченным забайкальскими революционерами.
Скрываясь от карателей, остался в Чите, а позже был послан в Харбин для
связи, где подвергся аресту на ст. Манчжурия. Бежал ночью из арестантского
вагона, но позднее опознан на улице Иркутска знакомым офицером и вновь
арестован. С апреля 1906 г. он сидел на главной гауптвахте, убежав оттуда
вместе с фельдфебелем конвойной команды в конце декабря. В дальнейшем
Коренев входил в состав Иркутского комитета ПСР, также работал в Томской
организации партии, был избран кандидатом в члены Сибирского областного
комитета ПСР. В 1907 г. снова был арестован с документами на имя
греческого подданного Кунэни и через год Военно-окружным судом в
Иркутске осужден на 5 лет каторги. На каторге Коренев участвовал в
тюремных «бунтах» (в том числе в попытке отравления одновременно с Е.С.
Созоновым, в результате чего серьезно подорвал здоровье). В 1913 г. его
отправили на поселение в Якутск, и, как вспоминал Коренев, дорогой он
встретился с П.П. Прошьяном. В 1914 г. он бежал в Москву с документами
на имя якута Николая Михайловича Корнилова (именно под этой фамилией
он вошел в начальную историю левоэсеровского движения). Вместе с ним
совершила побег активная эсерка, еще один член Петербургского Совета
рабочих депутатов в 1905 г., ставшая затем женой Коренева и входившая в
ПЛСР Софья Романовна Бродская (1886 - ?).
Уроженка г. Сумы Харьковской губернии, она была дочерью рабочего
табачной фабрики. В революционном движении она начала участвовать с 15летнего возраста в Ромнах Полтавской губернии, состоя в ученических
организациях под руководством социал-демократов и ведя пропаганду в
железнодорожных мастерских. В 1904 г. перешла в ПСР, ведя агитационную
работу в Москве, Екатеринославе, Петербурге и Кронштадте. Несколько раз
арестовывалась (в том числе, будучи арестована вместе с членами
Петербургского Совета РД 3 декабря 1905 г., провела под арестом 5 месяцев).
После ареста в сентябре 1907 г. и длительного заключения, Бродская в 1909
г. была приговорена Петербургским военно-окружным судом к ссылке на
поселение. В январе 1910 г. ей удалось бежать из Енисейской губернии в
Париж, но спустя три года она добровольно вернулась обратно и была
сослана в Якутск.
В дни Февральской и Октябрьской революций в Москве Коренев
сыграл важную роль в событиях, выведя вместе со своим братомбольшевиком Владимиром Сергеевичем Сергеевым (В.А. Кореневым) (18871919) солдат-артиллеристов из казарм на Ходынском поле на помощь
восставшему народу (в феврале) и в качестве члена Московского ВРК (в
октябре). Начиная с 1917 г. квартира супругов Кореневых на Зубовском
бб

бульваре стала своеобразной «штаб-квартирой»
левых эсеров, где
неоднократно проходили собрания и совещания. В мае-июле 1918 г. К.А.
Коренев под фамилией Н.М. Корнилов входил в правительство Союза
Коммун Северной области, являясь комиссаром земледелия. Он состоял
также членом Петроградского, а затем Московского областных комитетов
ПЛСР, уполномоченным ЦК. Некоторое время, по собственному
признанию 122 , являлся председателем Центрального коллектива ПЛСР органа, временно заменявшего арестованных членов ЦК. В качестве
такового, по поручению ЦК ПЛСР, он в 1922 г. обращался в Секретариат ЦК
РКП (б) с просьбой об освобождении и разрешении выезда за границу тяжело
больной М.А. Спиридоновой. Его жена активно, участвовала в партийном
«Красном Кресте» левых эсеров, и, в частности, носила передачи сидевшей
Спиридоновой, когда та сидела под арестом в Кремле. В том же 1922 г. она
развелась с мужем. Ранняя смерть Коренева наступила в результате
аневризма аорты и паралича нижних конечностей. В течение двух лет он
медленно умирал, прикованный к постели. Эти и другие хронические
болезни явились результатом подорванного здоровья на каторге и избиения
юнкерами в октябрьские дни 1917 г.
Также к числу нерчинских каторжан принадлежал Ян Янович Паэгле (
? - 1919), по происхождению крестьянин Курляндской губернии, по
профессии котельщик-чеканщик. Во время Первой русской революции он
принадлежал к боевой организации латышских социал-демократов, был
арестован в Риге, подвергся пыткам и 28 мая 1906 г. по процессу 36-ти
приговорен к 12 годам каторги за нападение на конных городовых. 10 апреля
1908 г. Паэгле совершил побег из Александровского централа в Иркутске, но
через несколько дней был задержан и осужден военным судом к смертной
казни, замененной бессрочной каторгой. Отбывал наказание в Зерентуе и
Кутомаре. В 1917 г. Паэгле вступил в ПЛСР, в 1918 г. был одним из
руководителей партизанской борьбы с немцами в Белоруссии и Прибалтике,
а в 1919 г. выехал на Украину во главе боевого отряда для покушения на А.И.
Деникина. Левоэсеровские подпольщики во главе с «тов. Яном» были
раскрыты в Харькове контрразведкой и после жестоких пыток казнены.
Одним из руководителей левоэсеровско-максималистского движения
на заключительном этапе его существования являлся еще один нерчинский
политкаторжанин, впоследствии журналист и историк революционного
движения, летописец Нерчинской каторги Иосиф Иванович Жуковский-Жук
(1889-1937). Сын польского крестьянина, он начал свою революционную
деятельность в эсеровском кружке в Гродненской губернии под
руководством будущего видного левого эсера, заместителя Прошьяна по
Наркомпочтелю, инженера Льва Ефимовича Кроника (1888-1922).
Принадлежавший к Виленской группе ПСР Кроник был исключен из 6го класса гимназии и являлся организатором нескольких ученических
ГАРФ. Ф. 533. Оп. 3. Д. 1451. Л. 6.
ГАРФ. Ф. 533. Оп. 3. Д. 1043. Л. 4.
67

кружков. После непродолжительного ареста в 1905 г. и освобождения
Кроник входил в состав губернского и Областного комитетов. Позднее он
был оправдан по суду Виленской судебной палатой по 102 ст., на время
отошел от революционного движения и после сдачи экзамена за
гимназический курс экстерном поступил в Технологический институт. А его
бывший ученик, напротив, энергично продолжал
участвовать
в
леворадикальных организациях.
В 1905-1908 гг. Жуковский-Жук принадлежал к максималистским
организациям в Коссово и Слониме под кличкой «Саша Горный».
Перебравшись потом в Харбин, он состоял в объединенной эсероанархистской организации под кличкой «Овод». К этой же. организации
принадлежала юная эсерка Ада Павловна Лебедева (1892? - 1918),
впоследствии член Центросибири и руководитель Красноярской организации
ПЛСР. Будучи дочерью ссыльного поляка и русской, она вступила в партию
гимназисткой и стала, по словам Жуковского-Жука, «одной из виднейших
пропагандисток харбинской военной организации п.с.-р.»124 и организатором
учащихся (редактировала нелегальный журнал «Школьные отголоски»).
Лебедева была арестована в 16-летнем возрасте в июле 1908 г. и была по
суду приговорена к двум с половиной годам тюрьмы. Самого ЖуковскогоЖука арестовали позднее - в ноябре 1909 г. 31 июля 1911 г., во время
посещения его одиночки товарищем прокурора Пограничного Окружного
суда B.C. Ивановым «Овод» нанес ему два удара заранее приготовленным
кинжалом. «На террор, затеиваемый нами в тюрьме при исключительной,
своеобразной обстановке, - писал он впоследствии, - я лично смотрел как на
самозащиту, с одной стороны, и как на пропаганду действием - с другой». 125
Прокурор оказался тяжело ранен, а покушавшийся в декабре 1911 г.
Пограничным Окружным судом был осужден на 12 лет каторги; в феврале
1912 г. тем же судом дополнительно приговорен к 2 годам 8 месяцам каторги
за участие в террористической группе. Наказание он отбывал наказание в
Горном Зерентуе (по соседству с Мальцевской тюрьмой). В 1917 г. вместе со
Спиридоновой Жуковский-Жук входил в состав Читинского Совета. Ей он
посвятил одно из своих стихотворений, включенных им в свой поэтический
«Цветы крови» (Благовещенск, 1922). Процитирую несколько четверостиший
из него:
Я полюбил твой ум пытливый,
Я полюбил твой милый взгляд, Твой взгляд прекрасный, горделивый Люблю тебя, как друг и брат! <.. .>

Среди партийных страстных споров,
Сердечных слов, горячих фраз,
Жуковский-Жук И. Кровавые пятна. Тюремные силуэты. М., 1928. С. 14.
Там же. С. 38-39.
68

Под рокот шумных разговоров
Ты говорила нам не раз:
«Вперед, друзья, долой невзгоды,
Пусть власть трудящийся возьмет,
Во имя братства и свободы
Он жизнь иную нам несет. <.. .>
За дело все, пора настала!
Пусть пролетарий навсегда
Разрушит царство капитала
И установит власть труда». <.. .>
Войдя в восстановленный на II Всероссийской конференции осенью
1917 г. Союз эсеров-максималистов, Жуковский-Жук вплоть до осени 1922 г.
был одним из его лидеров в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Затем он
начал подвергаться систематическим репрессиям, что не помешало ему
вплоть до конца 1925 г. активно участвовать в работе ОПК (в частности,
Жуковский-Жук был секретарем редакции журнала «Каторга и ссылка»),
пока за участие в Информационном бюро Объединения ПЛСР и ССРМ не
подвергся ссылке и исключению из ОПК.
Через Нерчинскую каторгу прошло и еще несколько менее значимых в
левоэсеровском движении фигур. К левым эсерам принадлежал, например,
Иван Спиридонович Ошко (1886-1919), родившийся в Нижне-Днепровске
Екатеринославской губернии. Он происходил из семьи рабочего, в
железнодорожном ремесленном училище приобрел специальность слесаря. В
1903 г. присоединился сначала к социал-демократической группе, но вскоре
перешел к эсерам. В 1904 г. он был осужден в Одессе военным судом за
участие в теракте (взрыв парохода) и приговорен к бессрочной каторге,
сокращенной (по октябрьскому Манифесту в 1905 г.) до 15 лет. Заключение
отбывал в Акатуе, Горном Зерентуе и Кутомаре. В 1912 г. Ошко покушался
на самоубийство в Кутомарской тюрьме. После революции он остался в
Сибири и в 1918 г. был избран членом ВЦИК. За участие в партизанском
подполье Ошко был арестован в Верхнеудинске и казнен по приказу атамана
Г.М. Семенова. Другая политкаторжанка Вера Васильевна Штольтерфот (? —
1919) принадлежала к эсерам с 1905 г. В сентябре 1906 г. она была
приговорена Петербургской судебной палатой за участие в динамитной
«лаборатории» к 15 годам каторги. После революции присоединившись к
ПЛСР, в 1919 г. она выехала в Германию для участия в «спартаковском»
движении и погибла в результате несчастного случая, утонув во время
купания.
В таблице 1 показан возраст, революционный и партийный стаж, а
также принадлежность к другим партиям, организациям и кружкам членов и
кандидатов в члены Центрального Комитета ПЛСР, избранных на I и II
съездах ПЛСР.
69

Табл. 1. Сводные сведения о членах ЦК ПЛСР первого состава.
год Революционный Принадлежность Партийный стаж
стаж
к
другим
партиям
и
кружкам
В. А.,
1905

ФИО
и
рождения

Алгасов
1887
Биценко
1875

А.А.,

1902
1904

Голубовский
Л.Б., 1884?
ИвановРазумник, 1878

1901

студенч.
движение

офиц.
вступал

КамковБ.Д., 1885

1903

Карелин
1891

1907

Каховская
1887

В.А.,

И.К., 1905

Качинский В.М.,
1885
Колегаев
1887

РСДРП (б)

1906 (в ССРМ)

кружки
учащихся

1903-1904

А. Л.,

Левин В.М., 1892

1906

не позднее 1912

«Революционный
союз молодежи»

Магеровский
Д.А., 1894

?

1912

Майоров
1890

И.А.,

Малкин
1891

Б.Ф., 1906

1906

Мстиславский
С.Д., 1876

1899

не

кружки
учащихся

1907

студенч.
движение

1904-1905

70

Натансон
1850

М.А., 1869

Прохоров
1888

И.М.,

Прошьян
1883

П.П.,

кружок
«чайковцев»
«Земля и Воля»,
«Народное
Право»
анархисткоммунист

1905

1905

1903

Самохвалов М.Д.,
1892

1911

Спиридонова
М.А., 1884

не позднее 1905

Трутовский В.Е.,
1889

1908

Устинов
1879
Черепанов
1886?
Шишко
1893
Шрейдер
1894?

A.M., нач. 1900-х
1906
Д.А.,

студенч.
движение
?

П.И., 1909
нач. 1910-х
А.А.,

кружок
учащихся
в годы войны

Штейнберг И.З.,
1888

1906

Раздел 2. Зарождение левоэсеровского сообщества в 1905-1916 гг.
Эмиграция и литературные проекты.
Если знакомство между одними будущими деятелями ПЛСР между
одними деятелями ПЛСР завязывалось в процессе совместного участия в
партийных организациях накануне и в ходе Первой русской революции (в том
числе во время совместного пребывания в местах заключения и ссылки), то
аналогичные примеры можно привести и по двум следующим периодам
71

партийно-эсеровской деятельности - предвоенному (июнь 1907 - июль 1914)
и предреволюционному (август 1914-январь 1917).
Первый период, определявшийся в советской историографии, как
период «реакции», действительно выражался в наступлении правительства
П.А.Столыпина на революционное движение и во внутрипартийном кризисе
в ПСР. Кризис в партии был вызван, с одной стороны, репрессиями и общим
спадом социально-политической активности, и, с другой стороны, «охотой на
ведьм» в партии вследствие разоблачения сотрудничества Е. Азефа с
полицией. В то же время было бы не верным говорить о повсеместном
угасании социал-революционного движения. Всеобъемлющей деятельности
ПСР в 1907-1914 гг. посвящена фундаментальная монография К.Н. Морозова,
который рассмотрел основные тенденции трансформации эсеровского
движения.
Превратившись в политэмигранта и не прекращая партийной работы,
Б.Д. Камков продолжил свое образование в университетах в Германии. Надо
сказать, что выпускниками немецких университетов был целый ряд
выдающихся деятелей, как правого, так и левого крыла ПСР.
Ценные сведения о годах учебы Камкова в Гейдельбергском
университете приводятся в работе П. Нерлера , посвященной пребыванию
О.Э. Мандельштама в Гейдельберге. Согласно обнаруженному автором
матрикулу, будущий вождь ПЛСР проучился в здешнем университете два
семестра в 1907/1908 г. Два следующих семестра он провел в другом
университете - во Фрайбурге, а затем снова два семестра в Гейдельберге, где
и защитил дипломную работу. 127
Из книги Нерлера видно, что «т. Борис» играл заметную роль в жизни
колонии русских студентов. В Гейдельберге произошло его знакомство с
другими студентами-эсерами - И.З. Штейнбергом и М.Л. КоганомБернштейном. В это же время в университете учились Осип Мандельштам,
младший брат Штейнберга - Аарон (впоследствии один из инициаторов
создания «Скифской академии»), а также эсер Евгений Левине (будущий
комиссар иностранных дел в правительстве Баварской советской республики)
и вскоре ставшая его женой Роза-Мейер Левине.
О Коган-Бернштейне и Штейнберге выходил ряд статей и
материалов , при чем самый ранний сборник о первом из них был
опубликован еще в кооперативном издательстве «Народ» предположительно
Литературный псевдоним доктора географических наук, председателя Мандельштамовского общества
П.М. Поляна.
127
Осип Мандельштам в Гейдельберге. М., 1994. С. 61.
128
Кеда А.А. Неизвестный корреспондент Блока [И.З. Штейнберг] // Советская библиография. 1987. № 6; Он
же. Принципиальный спор // Там же. 1990. № 2; Лаппо Д.Л. Предводитель воронежских эсеров // В краснобелом отсвете трагедии. Воронеж, 1993; Он же. Коган-Бернштейн Матвей Львович // Жертвы беззакония.
Воронеж, 1994; Малышева СЮ. Две казни. Судьба М.Л. Коган- Бернштейна// Отечественная история. 1994.
№ 3; Леонтьев Я., Чубыкин И. Коган-Бернштейн М.Л. // Политические деятели России. 1917:
Биографический словарь. M., 1993; Они же. Коган-Бернштейн М.Л. // Политические партии России. Конец
XIX - первая треть XX в.: Энциклопедия. М., 1996; Леонтьев Я. Штейнберг И.З. // Там же; Хефнер Л.
Эмиграция, ссылка и политика: левые эсеры в Берлине и судьба И.З. Штейнберга // Русская эмиграция до
1917 года-лаборатория либеральной и революционной мысли. СПб., 1997.
72

в 1921 г.
и использован мною при написании двух статей о нем, что
позволяет остановиться на их биографиях бегло.
Будущий знаменитый теоретик левого народничества и один из
столпов ПЛСР Исаак-Нахман Захарович Штейнберг (1888-1957) происходил
из состоятельной, ортодоксально-иудейской купеческой семьи. Будучи
уроженцем г. Двинска (Витебская губ.), он окончил гимназию в г. Пернове
(Лифляндская губ.) и поступил на юридический факультет Московского
университета. В разгар революции в 1906 г. вступил в ПСР, в марте 1907 г.
подвергся аресту и исключению из университета. Штейнберг был
приговорен к 3 г. ссылки в Сибирь, замененной высылкой за границу. В
Гейдельбергском университете он проучился с 1907 по 1910 гг., продолжая
поддерживать связь с эсерами в рамках объединения партийных групп
«Баденский союз».
К этому партийному объединению принадлежал также Матвей Львович
Коган-Бернштейн (1886-1918), сыгравший определенную роль в становлении
левоэсеровского движения, но не вошедший затем в ПСР. Он был сыном
четы народовольцев Льва Матвеевича Коган-Бернштейна, казненного за
участие в протесте якутских ссыльных в 1889 г., и Натальи Осиповны КоганБернштейн, урожденной Барановой, присоединившейся впоследствии к ПСР,
а в советский период принадлежавшей к ОПК. Детство и юность Матвей
Коган-Бернштейн провел в Сибири (Якутске, Вилюйске и Красноярске). С 7го класса гимназии он участвовал в революционных кружках, в 1904 г.
выехал за границу и вступил в ПСР. В 1905 г. он выезжал для
революционной работы в Россию, участвовал в одной из военно-партийных
организации, но из-за болезни глаз в 1906 г. был вынужден вернуться в
Германию. Сразу по окончании университета он вновь отправился в Россию,
не прекращая вести активную партийную работу вплоть до своей
трагической гибели в 1918 г.
В 1909 г. Б.Д. Камков защитил дипломную работу у профессора
Лилиенталя на тему «Проблема свободы воли и уголовное право». В том же
году в Гейдельберге защитил дипломную работу М.Л. Коган-Бернштейн, а
годом позже у того же Лилиенталя дипломную работу на тему «Учение о
преступлении в Талмуде» защитил И.З. Штейнберг. Остановлюсь далее еще
на одной ключевой для раннего левоэсеровского движения фигуре и на факте
его знакомства еще в 1909 г. с Камковым.
Хотя биография Алексея Михайловича Устинова (1879-1937) в общих
чертах была более или менее известна, ее можно уточнить и восполнить за
счет не введенных еще в научный оборот источников из его партийного дела:
«регбланком» члена ВКП (б), заполненным при обмене партдокументов в
1936 г., личным листком по учету кадров и подробной автобиографией.
«Происходя из родственной Столыпину крупно-поместной дворянской
семьи б<ывшей> Саратовской губ<ернии> (родился в селе Бекове в 1879 г.),
129

Матвей Львович Коган-Бернштейн. Сб. ст. Ю. Подбельского, К. Буревого, Н. Смирнова и А. Буки. Статьи и письма М.Л. Коган- Бернштейна. Б/м. [М.], б/г.
73

мне с юных лет пришлось быть свидетелем тяжелых полукрепостных
условий, в которых жило крестьянство (до конца 90-х г.г. я жил с родными в
деревне, где получал домашнее образование и сблизился с крестьянством). В
конце 90-х г.г. семья переехала в Москву, где я поступил в 6-й класс
гимназии Креймана, а затем в университет».
Гимназию Устинов окончил в 1899 г., поступив затем на историкофилологический факультет Московского университета. В 1902-1903 г. он
также прослушал один семестр по истории новейшее философии и
экспериментальной психологии у профессора Вундта в Лейпцигском
университете.
«С начала 900-х годов - писал он далее, - примкнул, к радикальному
студенческому движению и весной 1902 г. подвергся первому аресту. Дело
кончилось пустяками благодаря отказу от показаний при допросе в охранке и
вмешательству влиятельных родственников: я был освобожден через
несколько дней и мне было только предложено покинуть на некоторое время
Москву, - я потерял год учебы (основные мои «преступления» не были
раскрыты и установлена только студенческая краснокрестная работа).
В том же 1902 г. мне удалось организовать книжную лавку в селе
Бекове, просуществовавшую до 1907 г. и возглавлявшуюся рабочим с
московского завода Бромеля; тогда же я начал корреспондировать о
студенческом движении и из деревни о деятельности Столыпина в
заграничной нелегальной печати под псевдонимом «Безземельный» (этот
псевдоним остался за мной до 1917 г. <...>).
Окончив в 1904 г. университет по историческому отделению, <...> я
вынужден был отбыть воинскую повинность (отбывал ее в Петербурге в
гвардейском стрелковом артиллерийском дивизионе). Осенью того же года
был произведен в прапорщики запаса и оставлен в той же части в качестве
мобилизованного в связи с Русско-японской войной.
За 1905-й год мне удалось сорганизовать нижних чинов и некоторых
унтер-офицеров своего дивизиона и четырех батарей 1-ой гвард<ейской>
артиллер<ийской> бригады под лозунгом поддержки революции (наша
организация была связана с Советом Рабочих Депутатов). К моменту
декабрьского восстания в Москве мы ждали приказа о революционном
выступлении и держали связь с рядом частей петербургского гарнизона и
некоторыми кавалерийскими частями вне Петербурга <.. .> Благодаря жалобе
двух фельдфебелей моего дивизиона на ограничение мною их прав,
дивизионное начальство произвело негласное расследование моей
деятельности, но ничего особенно предосудительного установить не смогло,
и дело ограничилось немедленной моей демобилизацией (привлеченные к
дознанию чины моей батареи не выдали меня <.. .>)».
В автобиографии Устинов отмечал также появившуюся у него связь с
Всероссийским Крестьянским Союзом по линии Вольно-Экономического
общества. К этому времени умер его отец, имение было уже поделено между
тремя братьями, и ему достались участок «Соколки» и лесной хутор за р.
Хопер. Вернувшись в Саратовскую губернию, он связался с местными
74

деятелями Крестьянского Союза, с помощью которых, как им был
«организован в селе Бекове Народный дом, который стал не только
культурным центром, но и прикрытием для деятельности сначала
Крестьянского Союза, а затем и с.-эровской организации (радиус действия
охватывал весь наш уезд и часть соседних уездов)».
Получив явку в комитет ПСР в Саратове, Устинов оформил свое
членство в партии, после чего перешел к более решительным действиям:
«Мне удалось организовать несколько десятков волостей под лозунгом
поддержки Государственной Думы. После разгона Думы в 1906 г. встал
вопрос об организации вооруженного восстания на ее поддержку, и в связи с
этим я приступил (уже после вступления в партию с.-р.) в июне 1906 г. к
созданию боевой организации «лесных братьев» из крестьян, изгнанных из
деревень карательными экспедициями ген<ерала> Сахарова, и бежавших из
тюрем.
Вступление в партию с р . было связано с тем, что когда я был
делегирован нашими крестьянскими организациями за оружием в Петербург
(связи получил от скрывавшейся в нашем уезде старой народоволки
Прасковьи Ивановской 130 ), меня привлекли к участию в крестьянском съезде,
состоявшемся в мае в Гельсингфорсе. <.. .>
К этому времени я через Крестьянский Банк передал бесплатно в
собственность сокольских крестьян весь принадлежавший мне пахотный
участок (около двух тысяч десятин).
Уездная наша организация и группа «лесных братьев» были настолько
хорошо сколочены, что наша деятельность, несмотря на постоянные налеты
карательных отрядов, развертывалась без провалов. Но уже в первые месяцы
1907 г. «лесным братьям» пришлось оставить район, а мне - уехать в
Саратов, где я временно поступил учителем истории в гимназию
Воротынской, продолжая вести партийную работу в своем уезде и выполнять
партийные поручения в других уездах.
По распоряжению саратовского губернатора графа Татищева мне было
вскоре запрещено преподавание, а затем было опубликовано распоряжение о
высылке меня из губернии, но я находился уже в подполье. Меня в мае
перебросили в Петербург, где я был кооптирован в городской комитет (вел
работу с безработными). К моменту разгона 2-й [Государственной] думы,
когда все члены комитета выехали на Совет партии в Финляндию, мне было
поручено закончить подготовку городской конференции партии. Но, будучи
предупрежден анархистами о намеченном в ближайшие дни аресте и всего
горкома п.с.-р., отменил конференцию. На этой работе был прослежен
шпиками и арестован в июне на Финляндском вокзале. Сел в «Кресты» в
качестве «неизвестного». Через месяц моя фамилия была установлена и я
был привлечен по делу 32-х, от показаний отказывался и был подвергнут
административной высылке на 3 года в Вологодскую губернию. Эта высылка

В подлиннике ошибочно напечатано: Ивановой.
75

стараниями адвоката Кальмановича была заменена мне высылкой заграницу
на тот же срок (был доставлен в мае 1908 г. на германскую границу)».
Одновременно в Саратовской губернии начиналось дело «лесных
братьев», и летом 1908 г. в газетах появилась информация о розыске
Устинова меня по этому делу. В 1910 г. в связи с этим делом, по которому он
фигурировал в качестве главного обвиняемого, Устинов был исключен из
дворянского сословия, еще ранее принадлежавший ему лесной участок был
взят в опеку. Однако стараниями парижских адвокатов «путем фиктивной
закладной» частичную стоимость этого участка удалось к 1910 г.
«выручить», после чего вырученная сумма была им передана на партийные
нужды, а часть средств оставлена ему на учение и обеспечение семьи. В
1912 г. он поступил на сельскохозяйственное отделение в Цюрихский
политехникум, которое он окончил в 1917 г.
«Попав в эмиграцию, - продолжал Устинов, - сначала в Швейцарию,
затем во Францию, и снова в Швейцарию, работал в партийной организации
(в редакции популярного издательства Ц.К. п.с.-р., в военной организации, в
поволжском землячестве и др.). <...>
С 1909 г. стал отходить от официальной позиции п.с.-р. (по вопросу о
терроре), а в 1911 г. — по вопросу о нарастании революции в России (которое
Ц<ентральным> К<омите>том отрицалось).». Для заработка в 1908-1910 гг.
он учительствовал в русской школе И.И. Фидлера, бежавшего после
разгрома Декабрьского вооруженного восстания в Москве владельца
частного реального училища, предоставленного им под штаб боевиков.
Знакомство Устинова с Камковым, совместно с которым они смогли
придать четкий левоэсеровский характер Северному ОК ПСР весной 1917 г.,
могло произойти в марте 1909 г. в момент проведения Заграничной
конференции ПСР в Париже. Первое заседание конференции, в которой по
данным ДП, приняли участие представители ЦК, Областного комитета,
местных групп партии и гости в количестве более 40 человек, началось 22
марта (по нов. ст.) в помещении эсеровского клуба по адресу: me Pascal, 81.
Среди лидеров партии, участвовавших в конференции, были М.А. Натансон,
В.М. Чернов, Н.Д. Авксентьев, А.А. Аргунов и др.
Устинов-«Безземельный» был выбран делегатом от «внепартийных»
парижских эсеров (т.е. не входивших в состав двух противоборствовавших в
Париже групп); Б. Д. Камков-Кац представлял Фрайбургскую группу
Баденский союз. Согласно сведениям ДП, Баденский союз, насчитывавший
в это время 60 человек, составляли участники эсеровских групп и кружков в
132
Карлсруэ, Гейдельберге,
Дармштадте,
Фрайбурге
и Мангейме.
Проходившая в Париже была уже третьей по счету конференцией
Заграничной федерации с.-р., в ходе ее состоялось 22 заседания и был принят
ряд резолюций: по переживаемому моменту, о судебно-следственной
комиссии (в связи с делом Азефа), по организационному вопросу, о
131
132

ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1908 г. Д. 489. Л. 68.
Вторым делегатом на конференции от Баденского союза был Борис Борисович Левин (Левине).
76

постановке работы среди крестьянства и военной работе, по рабочему
вопросу и терроре.
Парижская конференция оказалась примечательна тем, что на ней
впервые (или, по крайне мере, впервые втроем) повстречались Камков,
Устинов и Марк Андреевич Натансон (1850-1919), которому предстояло
сыграть роль «исторического
лидера» левоэсеровского движения,
связующего звена с героическим народническим прошлым. По аналогии с
церковным преданием, его фигура освящала ПЛСР с революционноканонической
точки
зрения.
«Дедушка
русской
революции
и
революционного народничества», как назвал его во время учредительного
съезда Партии революционного коммунизма A.M. Устинов, начинал
революционное восхождение еще в конце 1860-х гг. Расцвет его «карьеры»
пришелся на 1870-е гг., когда Натансон стал организатором кружка
«чайковцев» (как метко выразился В.М. Чернов, «имя Н.В. Чайковского
прилипло к кружку лишь по недоразумению» ) и «Земли и Воли».
«Подлинною «осью» кружка, - указывал Чернов, - была чета Натансонов:
Марк и первая жена его Ольга [Шлейснер], которую Лев Тихомиров считал
«второю Софьей Перовской» ».
Действительно кружок «чайковцев», из
которого выросло «Большое общество пропаганды», возник на базе кружка
студентов Медико-хирургической академии во главе с Натансоном, В.М.
Александровым и А.И. Сердюковым, к которому присоединились
Чайковский и кружок С.Л. Перовской. С большим успехом общий кружок
мог войти в историю как кружок «натансоновцев», но по воле случая этого не
произошло. Революционными народниками во главе с Натансоном был
устроен блестящий побег из военного госпиталя П.А. Кропоткина; во время
знаменитой демонстрации на площади перед Казанским собором, когда
впервые манифестантами было поднято красное знамя, Натансон шел рядом
с Г.В. Плехановым. В начале 1890-х гг. по почину Натансона создавалась
партия «Народное Право». В широких оппозиционных кругах, с легкой руки
Д.А. Клеменца, он получил прозвище «Ивана Калиты».
Подробно освещать биографию Натансона нет надобности, хотя
парадоксальным образом о нем до сих пор не было написано ни одной
монографии и ни одной глубокой статьи! Ограничусь здесь несколькими
характеристиками, принадлежавшими близко соприкасавшимися с ним
людям. В посвященном ему отдельном мемуарном очерке знавшая толк в
революционной традиции В.Н. Фигнер писала:
«Заслуги Натансона как революционера — основателя кружка
чайковцев в 1871 г. и тайного общества «Земля и Воля» в 1876 г. несоразмеримы с деятельностью кого-либо другого из людей того времени. В
обществе «Земля и Воля» он с величайшим искусством и прозорливостью
подобрал первоначальный состав членов, и можно сказать, вдохнул в них
свою душу деятеля и конспиратора. Так сплотить товарищей, так твердо
133

Чернов В.М. В партии социалистов-революционеров. Воспоминания о восьми лидерах. / Публ. А.П.
Новикова и К. Хузер. СПб., 2007. С. 36.
134
Там же. С. 37.
77

наметить линию революционной работы не удавалось почти никому. С его
делом можно сравнить только дело той малой группы новаторов, Морозова,
Квятковского и Ал. Михайлова, которые в 1879 г. повернули и направили в
новое русло наше революционное движение и дали начало партии «Народное
Воля» с ее Исполнительным Комитетом во главе. Но ведь и Александр
Михайлов, и Александр Квятковский были из «стаи славных» Натансона, а
Морозов был «чайковцем». Я не говорю уже о том дальнейшем, что делал
Натансон». 135
Прибыв в 1904 г. в Женеву, старый революционер поначалу не мог
определиться, с кем ему по пути - эсерами или социал-демократами. Когдато он привлек Г.В. Плеханова в «Землю и Волю», и личная привязанность
Натансона к Плеханову играла в его колебаниях большую роль. По
воспоминаниям Н.К. Крупской, В.И Ленин одно время очень «увлекался»
Натансоном и хотел убедить его присоединиться к социал-демократам.
Однако Натансон не мог принять жесткого расхождения между
большевиками и меньшевиками. С другой стороны, он по-прежнему
оставался сторонником единства оппозиционного лагеря и выступил с
инициативой совещания революционеров в Париже с либералами из «Союза
Освобождения» и национальными освободительными партиями. Лишь после
фиаско его согласительной миссии всех со всеми он окончательно
определился в сторону социалистов-революционеров. Избранный на I съезде
ПСР в ЦК, Натансон заведовал партийными финансами.
В мемуарах В.М. Чернова приводится мнение о Натансоне,
высказанное Г.А. Гершуни:
«- Марк Андреевич, - говорил он, - это наш большой капитал, только
надо знать, как и куда его поместить. Он лучше кого бы то ни было умеет
взвесить слабые стороны любого дела, любого плана, любой позиции. Это
для нас - целый Государственный совет. Но каждому свое: Государственный
совет ни премьером, ни диктатором, ни главнокомандующим быть не может.
Скорее уж это спасительный тормоз. Отличный «муж совета», ревизор,
министр финансов, дипломат - все что угодно. Но сказочной разрыв-травы,
отмыкающей замки и запоры истории у него искать нечего». 136
Сам Чернов, приводя этот отзыв, был полностью согласен с мнением
проницательного Гершуни. Эсеры, по его словам, еще в дни первой русской
революции убедились в том, что Натансон скорее «муж трезвого опыта, но не
человек смелой интуиции и всевзрывающей находчивости». Поначалу
Натансон, например, крайне прохладно относился к индивидуальному
террору.
В конце 1912 г. Петербургское Охранное отделения, ссылаясь на
заграничную агентуру, называло Натансона «фактическим главою партии,
даже диктатором ее». «Исполнительным органом Центрального Комитета, говорилось в этой же справке, - является «заграничная делегация», во главе
Фигнер В.Н. Полное собрание сочинений в семи томах. T.5. М.,1932. С. 216.
Чернов В.М. Перед бурей. М., 1994. С. 273.
78

которой стоит тот же Натансон». Следует заметить, что речь идет о периоде,
когда уже скончались Г.А. Гершуни и М.Р. Гоц, а В.М. Чернов фактически
самоустранился от руководства партией. Приводя эту цитату, К. Морозов,
хотя и не разделяет данную оценку полностью, но признает: «Конечно, М.А.
Натансон был самой заметной и колоритной фигурой в руководстве
партии». 137 В другом месте Морозов приводит подборку ряда суждений в
превосходной степени, оставленных о Натансоне Б.В. Савинковым, В.М.
Зензиновым и М.В. Вишняком. Последний из них, к примеру, вспоминал о
нем в связи с I съездом ПСР: «Всеобщим почтением был окружен убеленный
сединой Марк Андреевич Натансон». Стоит напомнить о том, что Натансон
избирался почетным председателем II и III Всероссийских съездов ПЛСР, а
затем I съезда Партии революционного коммунизма.
Второй женой Натансона и его спутницей по скитаниям по Сибири и за
границей была достаточно известная народница, одна из подсудимых на
процессе 50-ти в 1877 г. Варвара Ивановна Александрова 138 (1852-1924),
вышедшая за Натансона замуж в Якутии в 1882 г. В числе эсеровской
молодежи, входившей в ближайшее окружение Натансона, нужно
зафиксировать внимание на двух фигурах, являвшихся в конце 1917 - начале
1918
гг.
секретарями
ЦК ПЛСР. Биография Е.А.
Григорович
реконструируется по документам партийного дела (члена компартии);
биография Г.Б. Смолянского - по документам партийного дела, личным
делам сотрудника Коминтерна и члена ОПК.
Получивший со временем известность в качестве сотрудника аппарата
Коминтерна, а ранее широко известный в левоэсеровских кругах в качестве
председателя Кронштадтского комитета ПСР и Кронштадтского Совета
летом 1917 г., одного из организаторов убийства генерал-фельдмаршала Г.
Эйхгорна 30 июля 1918 г. и члена ЦК УПЛСР (б) Григорий Борисович (Герш
Беркович) Смолянский (1890-1937) был сыном богатого купца, владельца
пароходства в Киеве. Уроженец г. Чернобыля, он до 11 лет учился в хедере,
затем был определен в гимназию в г. Мозырь Минской губ. Политикой начал
интересоваться с 5-го класса гимназии. Завершив среднее образование в
Бобруйске, выехал на учебу за границу: сначала окончил один курс
юридического факультета Парижского университета, затем полтора года
проучился на медицинском факультете в Лозаннском университете. В
Париже Смолянский самоопределился в качестве эсера, и в Лозанне вошел в
Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг. М., 1998. С. 599, 600.
Дочь московского купца, происходившая из потомственных почетных граждан. В нач. 1870-х гг. уехала
в Цюрих, где училась на медицинском факультете в университете и входила в состав оппозиционного
кружка «фричей» (по фамилии швейцарки, квартирной хозяйки) во главе с СИ. Бардиной; в 1873 г. работала
наборщицей газеты «Вперед» в Париже. Осенью 1874 г. вернулась в Россию по требованию правительства;
в феврале 1875 г. принимала участие в выработке устава «Российской социально-революционной
организации», летом поступила работницей на ткацкую фабрику в Иваново-Вознесенске для пропаганды
среди рабочих. Была арестована 7 августа 1875 г., предана суду Особого Присутствия Сената по обвинению
в составлении и участии в противозаконном сообществе и распространении книг, имевших целью
возбуждение к бунту. Приговорена к лишению всех прав состояния и к каторжным работам на заводах на 5
лет (наказание заменено высылкой в Иркутскую губ.). Из Верхоленска добровольно последовала за
Натансоном якутское селение Амгу.
79
138

кружок молодых с.-р. под руководством И.Ю. Старынкевича и М.А.
Натансона. Вероятно, близость Натансона и Смолянского могла возникнуть в
том числе и на почве личных воспоминаний ветерана народнического
движения: молодой человек должен был напоминать ему о детстве и юности.
Как и он, Натансон происходил из купеческой еврейской семьи и тоже
учился на медика. Завершить учебу Смолянскому не удалось, поскольку он
был послан Натансоном на партийную работу в Киев, где в начале 1912 г.
участвовал в организации комитета ПСР. Вторично Смолянский выезжал за
границу для участия в Базельском конгрессе Социалистического
Интернационала. По возвращении он, по заданию ЦК (конкретно Натансона
и Е.Е. Лазарева) продолжил эсеровскую работу в Киеве, где был арестован, и
после почти двухлетнего заключения, в ноябре 1914 г. Киевской Судебной
Палатой осужден на поселение. Отбывал наказание в с. Кежемском
Енисейской губернии, по названию которого заимствовал литературный
псевдоним «Г. Кежемский».
Вторым человеком, жившим, по свидетельству В.М. Чернова за
границей в семье Натансона, была Евгения Александровна Григорович (18891937), будущая жена A.M. Устинова. Считавшаяся воспитанницей Натансона
Григорович была для него просто Женей. Уроженка г. Конотоп
Черниговской губернии, из семьи титулярного советника, она по окончании
гимназии училась в Киевском коммерческом институте, но курса не
окончила. С гимназической скамьи, с 1906 г. Григорович принимала участие
в эсеровских ученических кружках в Полтавской губернии, а с 1907 г. — в
студенческой организации и институтской фракции с.-р. В 1909 г. впервые
была арестована и провела 3 месяца в заключении. В 1910 г. Григорович
вошла в состав Киевской организации ПСР, после чего последовал новый
арест, продолжавшийся 7 месяцев, и высылки в административном порядке в
Ярославль. Здесь в 1911-1912 гг. она продолжала принимать участие в
местной партийной организации, за что была приговорена к новой
двухгодичной высылке, замененной на высылку заграницу. «По партийным
соображениям» была оставлена для работы за границей, где продолжила
образование
на
коммерческо-финансовом
факультете
Лозаннского
университета. В 1912-1915 гг. и состояла в Лозаннской группе содействия
ПСР.
Возвращаясь к Камкову, следует зафиксировать его перемещение после
окончания университета из Германии в Италию. В начале 1912 г.
приехавший для переговоров с жившим на Ривьере В.М. Черновым для
переговоров о создании журнала «Заветы» С П . Постников повстречался с
ним и Камковым в местечке Феццано. По словам Постникова, Чернов жил на
вилле в окружении революционной молодежи, среди которой выделялись
Камков и известная эсерка-максималистка Наташа Климова.
В других
воспоминаниях Постникова имеется указание на то, что Камков нелегально
приезжал в Россию в качестве эмиссара Чернова. Возможно, что в этот
РГАЛИ. Ф. 1337. Оп. 3. Д. 40. Л.12.
80

приезд он познакомился с петербургскими редакторами журнала «Заветы», в
июньском номере которого в 1913 г. была напечатана его исследование,
посвященное историко-философским воззрениям П.Л. Лаврова.
Перейду теперь к рассмотрению такого идейного явления, как левое
народничество. Это понятие возникло
После идейного размежевания эсеров по вопросам дальнейшей тактики
в период затухания и упадка революционного движения в конце девятисотых
годов, главными носителями левонароднической идеологии стали журнал
«Заветы» (1912-1914) и газета «Мысль» (сменившая в общей сложности 10
названий), легально издававшиеся в Петербурге. Последнему изданию
предшествовала «рабочая газета» «Трудовой голос», основанная в начале
1913 г. М.А. Лихачем, А.В. Неручевым и другими эсерами, и выходившая
полгода. Вокруг этих изданий возникли так называемая автономная «группа
сторонников лево-народнических газет» и проэсеровская «инициативная»
группа, связанная с «Заветами». Редакторами и ведущими авторами журнала
«Заветы» были Иванов-Разумник (Р.В. Иванов) и С.Д. Мстиславский,
ставшие затем виднейшими идеологами ПЛСР, а также В.М. Чернов,
печатавшийся под псевдонимом «Я. Вечев». Из других левоэсеровских
идеологов, помимо Камкова, нужно отметить участие в журнале
В.Е.
Трутовского.
Биография одного из главных и самых ярких теоретиков и
руководителей левоэсеровского движения, талантливого
экономиста и
публициста Владимира Евгеньевича Трутовского (1889-1937) почему-то не
вызывала до сих пор надлежащего исследовательского интереса. Во всей
обширной историографии имеются лишь комментаторская справка (особую
ценность ей придает использование письма жены Трутовского мемуарного
характера) в альманахе «Минувшее»1 ° и краткая биографическая справка
Л.Г. Протасова.
Трутовский был уроженцем г. Константинограда Полтавской губернии,
происходя из мещан. По окончании гимназии в Харькове, он учился на
юридическом факультете Харьковского университета и в 1908 г. связал свою
судьбу с ПСР. Еще до революции Трутовский получил известность как
журналист и специалист в области земского и городского самоуправления. В
1913-1914 гг. он являлся одним из редакторов левонароднической газеты
«Мысль», а в 1914-1915 гг. - журнала «Современник».
Заполнить прорехи в его биографии позволяет дело ДП «О харьковском
мещанине Владимире Евгениеве Трутовском», в листе использования
которого нет ни одной исследовательской росписи. Из справок, подшитых в
дело следует, что бывший студент Императорского Харьковского
университета Владимир Трутовский был исключен из него, как «главный
руководитель студенческими беспорядками в 1910 г.».141 В другой справке
конкретизировалось, что Трутовский подвергся высылке «за революционную
Минувшее: Исторический альманах. Вып. 2. Париж, 1986; М.-СПб., 1990. С. 46-48.
ГАРФ. Ф. 102. ДП 5 д-во. 1915 г. Д. 244. Ч. 7. Л. 8.
81

пропаганду, направленную к возбуждению учащихся неподчинению и
подстрекательству их к массовым выступлениям, в целях возобновления
революционной борьбы». 142
По рассмотрению обстоятельств дела в Особом Совещании министр
внутренних дел 18 января 1911 г. постановил: «выслать Владимира
ТРУТОВСКОГО под гласный надзор полиции в Архангельскую губернию
сроком на ТРИ года». 143 Вместе с двумя другими харьковскими студентами —
Семеном Кременским и Яковом Дедусенко (впоследствии известным
деятелем ПСР в 1917-1918 гг.) - 8 февраля он был отравлен «в ведение
Архангельского Губернатора для подчинения их гласному надзору полиции».
В Архангельске Трутовский проявил себя на журналистском поприще.
Вследствие указа Николая II от 21 февраля 1913 г. в связи с трехсотлетием
Дома Романовых он был освобождении от гласного надзора и переехал в
Екатеринодар, где сотрудничал в газете «Кубанский край», а затем
перебрался на место жительства в Петербург.
Как явствует из полицейского дела, 1 мая 1913 г. Трутовский принял
участие в уличной демонстрации, за что в числе других лиц, был задержан и
подвергнут временному аресту по постановлению градоначальника. Затем,
по агентурным сведениям Охранного отделения он вошел в состав «вновь
образовавшейся городской с.-р. группы» и в 1914 г. «являлся одним из
инициаторов создания «Информационного Бюро», имевшим целью
объединения революционной работы с.-р. партийных групп высших учебных
заведений гор. Петрограда и принимал участие в составлении и выпуске
преступных воззваний, издававшихся от имени этого Бюро». По сведениям
Департамента Полиции, одновременно он поддерживал «сношения с
^

-«т-

144

партийными лицами, проживавшими в Харькове».
В 1915 г. Трутовский подал прошение в Департамент народного
просвещения МНП о приеме его в Императорский Петроградский
университет. Однако, при наведении справок в ДП выяснилось, что
проситель снова привлечен к судебному следствию, теперь уже по
«литер<атурному> делу». Как докладывал в этой связи начальник
Петроградского Охранного отделения, при обыске у него были «обнаружены
в значительном количестве брошюры по социально-политическим вопросам,
из них 6 значатся в числе запрещенных». На допросе в Охранном отделении
арестованный 18 июля и помещенный под стражу в Дом предварительного
заключения Трутовский, «отрицая свою принадлежность к местной
145
организации партии с.-р., по существу дела показаний не дал».
В итоге, «как заподозренный в принадлежности к составу
Петроградской группы социалистов-революционеров», постановлением
Особого Совещания от 12 октября 1915 г. он был вновь «подчинен гласному
надзору полиции в Иркутской губернии, сроком на три года». В самом
Там же. Л. 7.
Там же. Л. 2.
Там же. Л. 7.
Там же. Л. 7 об.

82

Иркутске, несмотря на ходатайство члена Государственной думы А.И.
Русанова разрешить Трутовскому «в виду болезненного состояния» отбыть
установленный срок надзора в губернском центре, как сообщал ДП
Иркутский губернатор 29 апреля 1916 г., ему не позволили поселиться «в
виду переполнения города большим количеством разного рода ссыльных». 146
В годы I мировой войны в среде эсеров-эмигрантов оформилось
интернационалистское течение во главе с Черновым, Камковым, М.А.
Натансоном, Н.И. Ракитниковым, В.В. Сухомлиным, В.А.Александровичем,
A.M. Устиновым, выпускавшее газету «Жизнь» и журнал «Мысль».
Представители этого течения примкнули к международному антивоенному
(циммервальдскому) движению. В России той же позиции придерживались
Харьковская и Воронежская организации ПСР, входившие в Южно-Русский
комитет партии (лидеры В.М. Качинский-Орешин, М.Л. Коган-Бернштейн и
др.); «Сибирский Союз с.-р.» (лидеры Ф.С. Семенов (А.П. Лисиенко), М.Я.
Линдберг и др.), устроивший две конференции (совещания) в декабре 1915 г.
и в марте 1916 г. в Мариинске (ячейки организации имелись в Томске,
Новониколаевске, Красноярске, Иркутске, Черемхово), и некоторые другие.
В феврале 1916 г. в Петрограде возникла Северная военная организация с.-р.,
объединившихся на циммервальдской платформе. К 1 мая сторонники
течения выпустили в столице Российской империи антивоенную листовку от
имени «организации с.-р. интернационалистов».
Если литературная и социально-идеологическая судьба Разумника
Васильевича Иванова (1878-1946), более всего известного по своему главному
псевдониму Иванов-Разумник, на протяжении двух последних десятилетий
приковывает интенсивное внимание исследователей, то его политическая
биография разрабатывалась в меньшей степени. В начале 1900-х гг. Разумник
Иванов дважды подвергался арестам и исключению из Петербургского
университета за участие в антиправительственном студенческом движении.
В конце концов, дело обернулось для него административной высылкой из
столицы в 1902 г. и увольнением из университета «с правом обратного
поступления не ранее января 1908».147 В конце 1903 г. Особый отдел ДП
завел на него новое дело, поводом к чему послужило полученное
«агентурным путем» письмо Иванова-Разумника к его шурину Н.Н.
Оттенбергу (брату жены Варвары Николаевны) от 13 декабря 1903 г.
Исполнявший должность начальника петербургской охранки сообщил
в Особый отдел: «Отделение имеет честь уведомить, что автор письма с
подписью «Р.Иванов» <...> есть бывший студент С. Петербургского
Университета Разумник Васильев Иванов, 25 л., проживавший в д. № 20,
кв. 15, по Чернышеву пер., и выбывший 16 минувшего Декабря в Москву.
Разумник Иванов женат, но с женой не живет; родители же его — отец,
служащий конторщиком в Управлении Варшавской железной дороги,
146

Там же. Л. 1.
Лавров А.В. Иванов-Разумник//Русские писатели. 1800-1917: Биограф, словарь. Т. 2: Г-К.-M.: БРЭФианит, 1992. С. 385.
83
147

дворянин Василий Александров Иванов, 47 л., и мать Александра
Иосифовна, 45 л., проживают в вышеозначенной квартире <...>.
К изложенному Отделение считает долгом присовокупить, что Разумник
Иванов, в бытность студентом С. Петербургского Университета, принимал
участие в недозволенной сходке, происходившей 5 Февраля 1902 года, за что
был уволен из Университета и удален из С. Петербурга. Других же каких-либо
неблагоприятных в политическом отношении сведений о нём в делах
148

Отделения не имеется».
Впоследствии ДП не раз еще обращал внимание на Иванова-Разумника,
и действительно, с точки зрения царской полиции, основания для этого
имелись. Вопрос об аутентичности Иванова-Разумника левому народничеству
представляется не разрешенным до конца. «Если бы я был партиен, я давно
работал бы или в «Русском богатстве», или в «Современнике», или в других
журналах; - писал он А.М.Горькому 18 (31) января 1912 г., - но в том то и
дело, что никто так не далек от партийности, как я. Знаете сказку Киплинга «Кот, который ходит сам по себе»? Я тоже «хожу сам по себе» ».149
Хотя слово «партийность» употреблено здесь явно не в буквальном
смысле, важно отметить, что Иванов-Разумник продолжал подчеркивать свою
«непартийность» и в дальнейшем (несмотря даже на номинальное избрание
в ЦК ПЛСР). В то же время он не только склонялся к вполне определенному
идейному течению, но и выступал в роли инициатора изданий
левонароднического направления. Самая ранняя попытка подобного рода
была предпринята им еще в середине 1908 г. Об этом свидетельствуют его не
опубликованные мною письма к известному революционеру, редактору
эсеровских изданий и публицисту Николаю Сергеевичу Русанову (18591939), хранящиеся в петербургском Доме Плеханова. В письме от 24 июля
1908 г. Иванов-Разумник сообщал Русанову:
«Многоуважаемый Николай Сергеевич, обращаюсь к Вам от имени
небольшой группы лиц со следующего рода делом.
На днях мне пришлось случайно услышать, будто бы Вы намерены с
января 1909 г. принять участие в качестве редактора в издании ежемесячного
журнала на паях. Достоверен этот слух или мифичен? Если это миф, то
извиняюсь, что передаю Вам необоснованные слухи; если же это факт, то хочу
сообщить Вам о подобном же проекте - в том предположении, что, быть
может, явится возможность скомбинировать эти два проекта воедино.
Дело в том, что Стасюлевич прекращает «Вестн<ик> Евр<опы>» и
хочет продать его (за 20 000 р.). Вместо того, чтобы издавать новый журнал,
гораздо выгоднее сохранить старую форму, изменив направление. Здесь у нас
идут разговоры о покупке на паях «Вестн.<ика> Евр<опы>» и продолжения
его в левонародническом (выделено мною. — Я. Л.) духе (поскольку такой
«дух» возможен по нынешним временам). Если бы Вы стали главным
редактором этого журнала, то, несомненно, и подбор сотрудников и
148

ГАРФ. Ф. 102 (ДП). Дел-во 1903. Д. 2114. Л. 5-6.
Литературное наследство. Т. 95: Горький и русская журналистика начала XX века. Неизданная
переписка. - М.: Наука, 1988. С. 716.
149

84

направление журнала было бы вполне определеннее.
Предполагается, что журнал будет в 25 п. л. ежемесячно, причем
основным отделом журнала, его piece de resistance 150 будет отдел литератур­
ной и художественной критики, «литературы и жизни», историко-лите­
ратурных и исторических статей <...>.
Но все это пока только предположение. Я толковал обо всем этом с
М.К. Лемке и он, по-видимому, склонен считать такое предприятие
устойчивым, твердым и способным к развитию. <...>
Итак, если тот слух, с которого я начал это письмо — не миф, то быть
может Вы не откажете сообщить Ваше отношение к только что изложенной
комбинации? Конечно, письменно сговориться трудно; лучше было бы
переговорить обо всем этом лично, после Вашего возвращения в СПб. Поэтому
я на этом пока кончаю свое письмо, откладывая подробный разговор до
личного свидания <...>.
Остаюсь искренно уважающий Вас
Р.Иванов».151
Историк, общественный деятель
и публицист
либерального
направления М.М. Стасюлевич издавал и редактировал популярный журнал
«Вестник Европы» с 1866 г. В принадлежавшем ему издательстве был
выпущен ряд книг Иванова-Разумника, начиная с первого издания
принесший ему широкую известность (и приличные доходы) «Истории
русской общественной мысли». Упоминаемый в письме историк и редактор
полного собрания сочинений Герцена М.К. Лемке был управляющим
типографией и книжным складом издательства Стасюлевича. Именно он
поспособствовал выходу в 1907 г. двухтомной «Истории» русской
общественной мысли», написанной начинающим литератором.
Письмо Иванова-Разумника к Русанову от 16 августа 1908 г.
разъясняет, почему из выдвигавшегося им проекта ничего не вышло:
«Многоуважаемый Николай Сергеевич,
Ваше письмо выяснило положение дела: раз слухи о собираемой Вами
«компании на акциях» для издания ежемесячного журнала оказались
апокрифическими, то, разумеется, наших капиталов слишком мало для
покупки «Вестника Европы». Нас здесь было всего три человека, которые в
общей сложности могли вложить в дело от 7 до 10 тысяч рублей; как
некоторый + к чему-нибудь эта сумма могла бы иметь значение, но сама по
себе она, конечно, ничтожна для начала большого журнального дела.
Вы видите отсюда, что Вам нет причин ускорять ради этого дела свой
отъезд в СПб. Но если бы Вы по возвращении в Петербург пожелали
поговорить об этом деле, то я всегда к Вашим услугам. Само по себе
разумеется, что независимо от этого дата я всегда буду искренно рад видеть
Вас и выразить Вам те чувства идейной симпатии (выделено мною.— Я. Л.),
о которых Вы мне пишете.

151

жаркое (фр.).
РО РНБ. Дом Плеханова. Ф. 657. Оп. 1. Д. 161. Л. 1-2.
85

Крепко жму Вашу руку и остаюсь искренно уважающий Вас
Р.Иванов». 152
В 1911 г. уже сам Русанов, по просьбе В.М. Чернова, попытался
привлечь Иванова-Разумника к сотрудничеству в реформируемом журнале
«Современник». Перед этим Чернов написал Русанову: «Вы, кажется, лично
знакомы с Ивановым-Разумником. Мне бы хотелось, чтобы он у нас
постоянно работал. Расскажите ему, пожалуйста, про все наши планы и про
создавшееся положение. Моя мечта - создавать разнообразный хор, и вести
журнал актуальный, боевой, охватывающий все сферы идеологии, но везде
стремящийся к живости, к смелому размаху, говорящий громко. Я стою за
проповедь единства, но не посредством смазывания, а посредством
нетерпимой борьбы против разъединяющего сектантства и сужения нашей
идеологии или наших задач. И я верю, что это дело нам так же удастся, как
удалась когда-то газета».
На обращение Русанова Иванов-Разумник ответил в письме от 15 июля
1911 г.: «Вчера я был в Царском С<еле>, получил Ваши два письма, <.. > и
спешу ответить Вам на передаваемое Вами приглашение, за которое весьма
благодарен реформаторам «Современника».
Ответ мой на первую часть приглашения очевиден: раз в новом
журнале принимают участие Вы, Чернов, Горький - то этого слишком
достаточно для меня, чтобы с удовольствием дать новой редакции согласие
«проставить имя в числе постоянных сотрудников». Что же касается до
«деятельного участия в литературно-критическом отделе», то вообще
говоря я очень склонен к подобного рода журнальной деятельности и
думаю, что раньше или позже мне удастся ее осуществить. В частности же,
говоря о «Современнике» — все это зависит прежде всего от того, насколько
мои литературно-художественные
взгляды и симпатии подходят к
реформированному журналу. В «Современнике» первой половины этого
года я был не ко двору. К тому же, если бы мне пришлось работать в
каком-либо журнале, то я бы принимал в нем или очень близкое участие,
или никакого. Таким образом, на вторую часть приглашения я мог бы
ответить
только
после подробного
обмена мнений с лицами,
реформирующими ныне «Современник». От них я письма еще не получал.
Между нами говоря — зачем «реформировать» уже испорченное дело?
Не лучше было бы начать с нового года новый журнал — т.е. вместо
«реформ» произвести «революцию»: уничтожить старое и начать новое? Мне
это представляется более целесообразным».
Весной 1911 г. М. Горький занялся реорганизацией журнала
«Современник», который возглавлял А.В. Амфитеатров, и выступил с
инициативой создания внутри его авторского коллектива широкого
152

РО РНБ. Дом Плеханова. Ф. 657. Оп. 1. Д. 161. Л. 3-4.
Там же. Д. 294. Л. 6 об. - Речь в письме, видимо, идет о легальной эсеровской газете, выходившей под
разными названиями («Дело Народа», «Голос», «Мысль» и др.) в Петербурге в период работы I
Государственной Думы в мае-июле 1906 г. Н.С. Русанов являлся ее главным редактором, а В.М. Чернов членом редакционного коллектива (редколлегии).
154
РО РНБ. Ф. 657. Оп. 1. Д. 261. Л. 15-15 об.
86
153

«демократического блока», куда также должны были войти В.М. Чернов и
155
B.C. Миролюбов.
Однако из-за серьезных разногласий в редакции,
Амфитеатров в итоге решил отказаться от коллективного руководства. Тогда,
в начале 1911 г. Горький, Чернов и Миролюбов заявили о своем выходе из
журнала. В начале 1912 г. Иванов-Разумник обратился к Горькому с
предложением принять участие в задуманном им журнале «Творчество».
Чернов, в свою очередь, предложил Иванову-Разумнику стать «литературным
представителем» в России ново образуемого журнала «Заветы».
В приведенных отрывках из писем В.М.Чернова и Иванова-Разумника
уже четко означены программные установки, реализованные ими позднее в
этом левонародническом издании. Но до того у Иванова-Разумника
существовал свой план. В неопубликованных мемуарах С П . Постникова
«Мои литературные воспоминания» говорится: «Когда я приехал к нему с
предложением постоянного сотрудничества в «Заветах» в качестве критика,
принял он меня очень любезно, расспрашивал о нашем плане издания, но
сотрудничать пока отказался. Он сам, с какой-то литературной компанией,
подготовлял издание журнала и даже сообщил мне будущее название
журнала — «Творчество». Вот если этот журнал не осуществится, то он
обещал, после летней своей заграничной поездки, принять участие в нашем
деле. Это потом так и вышло. Журнал его не появился на свет, и он стал у
нас работать с седьмого номера, с октября месяца».
В конце 1911 г. и в начале 1912 г. Иванов-Разумник и художник А.Н.
Бенуа, с одной стороны, и издательство «Шиповник», с другой,— вели пере­
говоры об издании ежемесячного художественного, литературного и кри­
тического журнала. По словам Иванова-Разумника, «ближайшее участие в
литературном отделе должны были принимать Леонид Андреев, А.А. Блок,
A.M. Ремизов, в отделе художественном - К.С. Петров-Водкин и группа
«левых мирискусников», имея «теоретиком» Конст. Эрберга. К участию в
этом начинании Иванов-Разумник привлек также двух своих близких друзей —
А.Н. Римского-Корсакова и М.М. Пришвина.
Таким образом, Иванов-Разумник попытался объединить некоторых
будущих участников литературного объединения «Скифы» в виде
литературного содружества уже в начале 1910-х гг. Не вдаваясь в
подробности всех этих задумок и комбинаций, отмечу еще одну важную
мысль: настойчивое стремление эсеров заполучить Иванова-Разумника в
сотрудники и его готовность к этому шагу. Вернувшись из поездки в
Германию и Италию, в шестом номере журнала «Заветы», начавшегося
весной 1912 г., он опубликовал статью «Человек и культура. (Дорожные
мысли и впечатления)», подписанную Скиф. Затем он сам сделался одним из
редакторов этого журнала, с которого (наряду с легальной, но то и дело
155

Как уже говорилось, по окончанию срока ссылки в Архангельске В.Е. Трутовский уехал в Петербург, где
с 1914 г. по 1915 г. являлся редактором журнала «Современник». По всей видимости, в этот журнал он
попал через завязавшееся в ссылке знакомство с Н.Н. Гиммером (Сухановым). Гиммер в 1913 году был
одним из фактических руководителей данного журнала.
156
РГАЛИ. Ф. 1337 (Коллекция). Оп. 3. Д. 40. Л. 25.
87

закрывавшейся и возобновлявшейся под новыми названиями эсеровской
гезеты «Мысль».
После идейного размежевания эсеров по вопросам дальнейшей тактики
в период затухания и упадка революционного движения в конце девятисотых
годов, главными носителями левонародническои идеологии стали журнал
«Заветы» (1912-1914) и газета «Мысль» (сменившая в общей сложности 10
названий), легально издававшиеся в Петербурге. Последнему изданию
предшествовала «рабочая газета» «Трудовой голос», основанная в начале
1913 г. М.А. Лихачем, А.В. Неручевым и другими эсерами, и выходившая
полгода. Вокруг этих изданий возникли так называемая автономная «группа
сторонников лево-народнических газет» и проэсеровская «инициативная»
группа, связанная с «Заветами». Ежемесячный литературно-политический
журнал «Заветы» издавался в с апреля 1912 г. по август 1914 г. (в общей
сложности вышло 28 номеров). Основанным по инициативе лидера ПСР
Чернова (печатался в нем под псевдонимом «Я. Вечев») журналом
непосредственное руководство осуществляли А.И. Иванчин-Писарев
(издатель), С.Д. Мстиславский (псевдоним С.Д. Масловского) и С П .
Постников. Отдел «Литература и общественность» вел Р.В. ИвановРазумник. В художественном отделе печатались произведения А.А. Блока,
И.А. Бунина, Е.И. Замятина, Н.А. Клюева, A.M. Ремизова, М.М. Пришвина,
А.Н. Толстого, И. Вольного, Ю.К. Балтрушайтиса, Ф. Сологуба и др. Власти
и общественность воспринимали «Заветы» как легальный орган партии
эсеров. Из других левоэсеровских идеологов стоит отметить участие в
«Заветах» Б.Д. Камкова и В.Е. Трутовского. Журнал неоднократно
подвергался преследованиям цензуры, в сентябре 1914 г. закрыт
постановлением Петроградской судебной палаты.
Позиция самого Иванова-Разумника в отношении войны была
предопределена с первых ее дней. Он напечатал на гектографе антивоенную
статью «Испытание огнем» и распространял ее среди знакомых. С
рефератом статьи он также выступил в салоне Ф. Сологуба. «Из
возражавших ему, — вспоминал С П . Постников, — я помню Г. Чулкова и
П.Н. Милюкова. Последний выступил с защитой английского империализма
как более приемлемого для России, чем угрожающий немецкий
империализм».
Другой видный эсер — Н.В. Святицкий констатировал:
«Что касается народнической интеллигенции в Петрограде, то она в начале
войны была почти сплошь заражена патриотизмом и шовинизмом. Один
только Р.В. Иванов-Разумник резко выступил в эти дни против войны, но его
голос звучал в пустыне. Основным тоном, определившим настроение
народничества, была речь Керенского, произнесенная им в торжественном
заседании Государственной Думы, когда она голосовала за военные
158
кредиты».

РГАЛИ. Ф. 1337. Оп. 3. Д. 40. Л. 52.
Святицкий Н. Война и предфеврапье // Каторга и ссылка. 1931. Кн. 2 (75). С. 9.
88

Тогдашний единомышленник Иванова-Разумника В.М. Чернов писал
Н.С. Русанову: «В начале войны я, право, даже не знал, можно ли где-нибудь
будет писать, найдётся ли место где преклонить голову. Иванов-Разумник
подал было в ряде писем надежду на основании чего-нибудь вроде «Заветов»
да потом — увы! безнадежно замолк». 159
В июле 1914 г. «Заветы» подверглись закрытию по распоряжению
верховного главнокомандующего, как вспоминал один из главных
организаторов издательской деятельности эсеров С П . Постников, «без
объяснения причин и без всякого повода». 160 Конечно, Постников несколько
лукавил. Левонароднический журнал был закрыт за оппозиционную
направленность в связи с вступлением России в мировую войну
(одновременно подверглись постоянному или временному закрытию и
другие оппозиционные издания, в том числе народно-социалистическое
«Русское Богатство», социал-демократическая «Наша Заря» и даже кадетская
«Речь»).
Начальник Петроградского охранного отделения по факту одного из
перлюстрированных писем Иванова-Разумника доложил своему руководству
в Департамент Полиции: «Во исполнение предложения Департамента
Полиции от 27 марта <...> и в дополнение к представлению начальника
Московского Охранного Отделения от 23 апреля 1915 года <...> доношу,
что, как выяснено, упомянутым в секретном документе <...> является
дворянин Разумник Васильевич ИВАНОВ, 36 лет, по профессии литератор,
проживающий с 1909 г. в Царском Селе в доме № 20, кв. 2, по Колпинской
улице, вместе с семьей <.. .>
Иванов сотрудничал в местном легальном с.-р. журнале «Заветы»,
издание коего по ходатайству приостановлено 5 сентября 1914 года <...>, и
кроме того около 3 лет состоял заведующим книгоиздательством «Сирин»,
принадлежавшим сахарозаводчику Терещенко, помещавшимся в доме №10,
по Пушкинской улице, 28 января сего года издательство это передано
книжному складу Стасюлевича, помещающемуся в доме №28, по 5 линии
1
В.<асильевского> О^строва^). *
Иванов-Разумник
и
С.Д. Мстиславский,
занявшие
сугубо
интернационалистскую позицию, осенью 1914 г. совместно со своим
соредактором
по «Заветам» А.И. Иванчиным-Писаревым составили
антивоенный сборник «Дневники», конфискованный полицией во время
печатания. В 1916 г. они начали вынашивать идею независимого
литературно-политического альманаха. Одной их ключевых фигур в этом
проекте был также видный эсер Сергей Порфирьевич Постников (18831964).162 Одновременно с этим, левонастроенные петроградские эсеры
159

РО РНБ. Ф. 657. Оп. 1. Д. 294. Л. 8.
ГАРФ. Ф. 6065. Оп. 1. Д.1. Л. 2.
161
Письмо и документ опубликованы Г.И. Лурье в журнале: Каторга и ссылка. 1931. Кн. 4 (77).
Биография С П . Постникова представлена статьей Ю. Дойкова в энциклопедическом биографическом
словаре: Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. М., 1997. С.509-510. — См.
также мою вступительную статью в публ.: С П . Постников. Андрей Белый, писатель и человек // Андрей
Белый. Публикации. Исследования. М., 2002. С. 144-146.
89
160

(П. Александрович (В.А.Дмитриевский), Н.В. Святицкий) в начале января
1917 г. договорились о подготовке нелегального журнала «Знамя
Революции», для сотрудничества в котором было решено пригласить среди
прочих Иванова-Разумника. Но начавшаяся революция внесла коррективы и
в планы эсеров.
Во второй половине 1916г. С.П.Постников попробовал раздобыть
средства на предполагавшийся альманах, редакционную коллегию которого
составили
Иванов-Разумник,
Иванчин-Писарев
и
Мстиславский.
Впоследствии Постников вспоминал: «<...> В конце 1916 года я начал
организо[вы]вать народническое издательство на кооперативных началах.
Мысль эту мне дали петроградские рабочие, социалисты-революционеры,
которые предполагали выпустить специальный сборник, посвященный
подведению итогов практики с-ровской рабочей политике, в отличие от
марксистской, с-дековской политики. Идея этого издательства встретила
большое сочувствие в среде с-ровских петроградских и московских
литераторов. <...> Опыт с журналом «Заветы» обнадеживал нас, что мы
сумеем достать деньги на издание и найдем свою аудиторию. <...> Не имея
пока не гроша в кармане, мы деятельно принялись за организацию
издательства. Был уже составлен устав кооперативного издательства, на
манер издательства «Задруга», подготовлялся литературный материал (в
первую очередь литературно-общественный сборник, который уже в конце
1917 года вышел в другом издательстве под названием «Скифы»),
отыскивались средства на первые расходы. Уже были получены первые
500 рублей от моих молодых архангельских друзей. И вдруг во время этих
скромных приготовлений к новому литературному предприятию, грянула
февральская революция».
Более точно датировать первые шаги по началу реализации
«скифского» проекта позволяет переписка Иванова-Разумника с Андреем
Белым. Личная их встреча произошла 10 сентября 1916 г., вторая состоялась
через два дня. В посланном следом письме от 18 сентября Иванов-Разумник
сообщал своему собеседнику: «Сборник, о котором я Вам говорил, по164

видимому, состоится <...>».
Как ответственный за литературный отдел, Иванов-Разумник просил
Белого предоставить для публикации автобиографическое произведение
«Котик Летаев» и цикл статей «Восток или Запад». Судя по дальнейшей
переписке, до начала ноября название альманаха, ещё не было определено. В
письме от 5 октября Иванов-Разумник уже писал о проекте в утвердительном
смысле: «Сборник — состоится <...>», и просил дополнительно прислать
цикл стихотворений. Ровно через месяц он рекомендовал Белому «по всем
делам, касающимся Альманаха, — обращайтесь к секретарю редакции:
Сергею Порфирьевичу Постникову». Во втором письме, написанном в тот же
самый день, Иванов-Разумник добавлял: «Название сборника — увы! — до
ГАРФ. Ф. 6065. Оп. 1. Д. 4. Л. 1.
Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка. СПб., 1998. С. 75.
90

сих пор под вопросом; в понедельник, т.е. послезавтра, — сообщу Вам его
5
окончательно».
Вероятней всего предположить, что на воскресенье или понедельник
было назначено решающее совещание редакции. Возможно, оно не
состоялось своевременно, и было сдвинуто ещё на день-два. Так или иначе,
но лишь 9 ноября Иванов-Разумник уведомил своего корреспондента:
«Дорогой Борис Николаевич,
в дополнение к прошлому моему письму сообщаю, — заглавие сборника:
ш
"Скифы". <...»>.
Начиная с октября 1916 г., Иванов-Разумник регулярно печатался в
«Русских Ведомостях» под псевдонимом «Вл. Холмский». 13 ноября в газете
появилась первая публикация глав из нового произведения А. Белого под
заголовком «Отрывки из детских впечатлений. (Из повести «Котик
Летаев»)», сопровождавшаяся редакционным примечанием:
«Выйдет в петроградском альманахе «Скифы»».
Таким образом, с этого дня «скифский» проект становился фактом
публичной литературной жизни. По всей видимости, первый выпуск
«Скифов» был в основном собран уже к концу 1916 г. Окрылённые успехом
редакторы планировали немедленно после его выхода приступить к
подготовке второго выпуска. 1 января 1917 г. Иванов-Разумник, выдавая
желаемое за действительное, сообщал Белому о том, что второй сборник
выйдет в конце февраля. Однако при этом он сетовал на то, что первый
сборник «сильно запоздал, надо спешить и спешить».
В то же время, начиная с января, стали устраиваться регулярные
встречи редакторов и авторского коллектива «Скифов» в расширенном
составе. По словам A.M. Ремизова, первая такая встреча состоялась на
казенной квартире Мстиславского в Николаевской академии в январе 1917 г.
с участием В.Н. Фигнер, опубликовавшей затем в альманахе воспоминания о
своем скоропостижно скончавшемся соратнике по народническим кружкам в
1870-е гг. Иванчине-Писареве.

Раздел 3. Фракция внутри ПСР.
Победную точку в Февральской революции поставило отречение
Николая II от престола и образование Временного правительства во главе с
Г.Е. Львовым 2 марта 1917 г. В тот же день состоялась I Петроградская
конференция социалистов-революционеров, единодушно высказавшаяся за
поддержку нового правительства и избравшая Петроградский комитет
(далее ПК). По воспоминаниям С П . Постникова, конференция созванная
накануне созданным оргбюро, проходила в частной квартире на Греческом
проспекте
и
в
ней
приняло участие
около
20-25
человек.
Там же. С. 77.
Там же. С. 83.
91

Председательствовал на ней рабочий И.И. Тетеркин (впоследствии кандидат
в члены ЦК), секретарем был Б.О. Флеккель (ставший затем секретарем ПК).
По словам мемуариста, уже на этой конференции не было единодушного
отношения в отношении безоговорочной поддержки правительства и
167
вхождения в него в качестве министра юстиции А.Ф. Керенского.
Горкому поручалось «в ближайшее время» созвать общегородскую
конференцию ПСР «на началах правильного представительства»; двумя
другими поставленными задачами были организация во всех районах города
«самостоятельных партийных учреждений» и образование литературной
комиссии для издательской деятельности партии.
Уже 5 марта в
помещении Союза городов прошло собрание партийных литераторов с
участием Иванова-Разумника и С.Д. Мстиславского. В то же время
собравшаяся компания была весьма разнородная: в нем, по воспоминаниям
Постникова, принимали участие будущие «воленародовцы» А.И. Гуковский,
Питирим А. Сорокин, правоцентрист В.М. Зензинов, центристы А.А. Гизетти
и Н.В. Брюллова-Шаскольская, левоцентристы М.П. Капица, Н.Л.
Копытовский и Н.С. Русанов, а также А.Н. Чернова-Слетова, экономист Н.Д.
Кондратьев и др.
Первый номер ставшей позднее центральным органом (ЦО) партии
газеты «Дело Народа» с аншлагом «орган партии с.-р.» вышел 15 марта
тиражом в 66 тысяч экземпляров. В неопубликованных воспоминаниях
секретаря редакции С П . Постникова, хранящихся в ГАРФ, сообщается о том,
как он первоначально снял для редакции две небольшие комнаты в «Сельско­
хозяйственном Клубе» (Невский проспект, 72) и приступил к печатанию
газеты в типографии МВД, на машине, на которой прежде печаталась газета
«Россия».
Бумага
получалась
через
учрежденный
Временным
правительством Бумажный комитет, в котором эсеров представлял инженер
А.В. Турба (зав. технической частью редакции «Дела Народа»).
Первоначально редакцию составили А.И. Гуковский, Иванов-Разумник, С.Д.
Мстиславский и П.А. Сорокин.
Спустя пару недель после начала издания газеты к Постникову от
имени «красного» великого князя Андрея Владимировича неожиданно
обратился управляющий его дворцом с предложением занять под помещение
редакции здание на Галерной улице. После подписания условий найма
редакция газеты находилась по адресу: Галерная, 27. Как вспоминал
Постников: «Помещение было отведено настолько большое, что потом там
же была канцелярия Центрального и Областного Комитетов партии, а в
большой зале происходили конференции Петроградской организации. В
нижнем этаже дворца осталась жить вся прислуга князя. Мы чувствовали
себя в этом огромном здании неуютно. Всю дворцовую мебель мы просили
убрать, чтобы не отвечать за нее. И вообще старались держаться подальше от
всего княжеского. Но это не помешало в июле обвинить с-ров в том, что они
См.: Постников СП. Из моих литературных и общественных воспоминаний // ГАРФ. Ф. 6065. Оп. 1. Д. 1.
Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы. Т. 3. Ч. 1. М., 2000. С. 26-27.
92

пользовались винным складом князя. Но было точно установлено, что это
было делом рук княжеской челяди, которая имела в своих руках ключи от
169
всех погребов <...>».
Также во дворце на Галерной помещалась Петроградская издательская
комиссия ПСР, позднее развернутая в Центральное издательство эсеров.
Издательской комиссией были выпущены книги и брошюры левых эсеров
Б.Д. Камкова («Историко-философские воззрения П.Л. Лаврова»), В.Е.
Трутовского («О муниципальной программе»), А.А. трейдера («Царь
Голод» и «О налогах»), В.М. Левина («Фабрично-заводские комитеты»).
Вплоть до № 74 «Дело Народа» являлось органом ПК. С № 60 в состав
редакции входили Н.Д. Авксентьев, А.Р. Гоц, Иванов-Разумник, С.Д.
Мстиславский, Н.С. Русанов, И.И. Фондаминский, В.М. Чернов. Тираж
газеты увеличился сначала до 100 тысяч, а позднее, когда она приобрела
статут ЦО, тираж поднялся до 300 тысяч экземпляров. В общей сложности,
согласно справочнику Л.К. Ильинского «Список повременных изданий за
1917 год», изданному Российской Книжной Палатой в 1919 г., в первый год
революции насчитывалось свыше 120 эсеровских газет. Одну из первых
газет, выходивших в Сызрани с середины апреля, создал Д.Е. Синявский (в
1918 г. председатель Уральского ОК ПЛСР), унаследовавший от отца
небольшую типографию.
С 21 марта в Петрограде начала выходить вторая партийная газета
эсеров «Земля и Воля» (редактор-издатель В.Е. Зюрюкин). Эта «ежедневная
народная газета» стала органом Петроградского (Северного) ОК. Областной
Комитет охватывал 9 губерний: Петроградскую, Новгородскую, Псковскую,
Олонецкую, Архангельскую, Вятскую,
Вологодскую,
Эстляндскую,
Лифляндскую, а также партийные организации в Финляндии и на морских
базах Балтфлота (в Гельсингфорсе, Ревеле и Кронштадте). В состав редакции
«Земли и Воли» вошли Иванов-Разумник и С.Д. Мстиславский. Редакция
«Земли и Воли» находилась по адресу: Лиговка, 130.
Становление левоэсеровского движения в российской столице
поначалу складывалось из двух субъективных факторов. Первый фактор
заключался в наличии вождей, способных выдвинуть идейную платформу и
сплотить вокруг нее сторонников. Второй фактор определялся наличием
организации, на которую можно было опереться. Рассмотрим их поочередно.
Автор статьи о Б.Д. Камкове в не подцензурном советском Самиздате
К. Львов (псевдоним которого остается не раскрытым), помещенной среди
комментариев к воспоминаниям Б.А. Бабиной и напечатанной затем в
альманахе «Минувшее», задавался вопросом, почему именно он «стал
лидером большой партии». На этот вопрос предлагался такой ответ: «По воле
судьбы Камков оказался первым левым среди эсеров в самом центре событий
- в Петроградском Совете: Спиридонова из Читы, Прошьян из Финляндии,
Карелин из Харькова, Черепанов из Москвы, Натансон и Устинов из
эмиграции — все они шли к нему, а не он к ним. Интернационалистом его
ГАРФ. Ф. 6065. Оп. 1.Д. 1. Л. 51.
93

сделал не «врожденный пацифизм» еврея, а революционный темперамент
бойца». При отдельных неточностях этой статьи (о проезде якобы Камкова
в Данию перед возвращением в Петроград через Германию), мысль о
причине лидерства Камкова выглядит правдоподобной. Хотя он был не
самым первым по времени левым эсеров в Петросовете, если принимать в
расчет В.А. Александровича, П.В. Бухарцева и С.Д. Мстиславского, но,
несомненно, наиболее авторитетным (особенно по сравнению со
студенческой молодежью, составлявшей Рождественский комитет). К
названным К. Львовым именам по праву очередности с большим основанием
следовало бы добавить Алгасова из Харькова, Колегаева из Казани и
Штейнберга из Уфы, появившихся на авансцене в Петрограде гораздо
раньше Карелина и Черепанова. Особо необходимо отметить вернувшегося в
Петроград из ссылки в Иркутской губернии Трутовского и приехавшего из
эмиграции Шрейдера, входивших в состав ПК ПСР с апреля 1917 г. Первого
из них встречаем в качестве единомышленника Камкова на трибуне первой
(второй по нумерации) общегородской конференции с правильным и
массовым представительством районов, и В.М. Левина, также вернувшегося
из ссылки в Иркутской губернии.
Дата точного приезда Камкова из эмиграции еще нуждается в
уточнении. Судя по хронике летописца Петросовета Н.Н. Суханова-Гимера,
он появился в Петрограде не позднее 31 марта. (Известен и адрес, по
которому он поселился в Питере: Успенский пер., д. 5, кв. 6). Если мемуарист
не ошибся с датой, то в этот день Камков выступил в заседании
Петроградского Совета в поддержку Л.Б. Каменева, при чем Суханов увидел
впервые. 7 1 Однако, ни в этот, ни в ближайшие к этой дате дни в
опубликованных протоколах Петросовета никаких его выступлений не
1 ТУ

отражено.
Зато с уверенностью можно говорить о его дебюте в качестве
левоэсеровского лидера во время II Петроградской конференции ПСР,
проходившей с 3 по 5 апреля в помещении Высших женских (Бестужевских)
курсов. По сути дела это был первый смотр столичных сил партии. В ней
приняли участие 153 делегата с правом решающего голоса и 142 члена
партии с совещательным голосом. Основными пунктами, которые
выносились на конференцию, были вопросы о текущем моменте, об
отношении к войне, к Временному правительству, рабочий и агарный
вопросы, а также об отношении к другим политическим партиям и группам
и, наконец, о создании «правильной и полной организации» ПК ПСР.
Председателем конференции был избран член Исполкома Петросовета,
вернувшийся в Петроград 19 марта с поселения (после отбытия каторги) из
Иркутска А.Р. Гоц. Он же выступил в первый день работы главным
докладчиком по вопросу о войне. Предложенный ПК порядок дня был
дополнен пунктами об Учредительном Собрании и общепартийном съезде.
Минувшее: Исторический альманах. Вып. 2. Париж, 1986; М.-СПб., 1990. С. 43.
Суханов H.H. Записки о революции. Т. 1. Кн. 1-2. М., 1991. С. 333.
172
В № 16 за 13 апреля газеты «Земля и Воля» было напечатано объявление о лекции Камкова
«Интернационал и война» в Политехническом институте, весь сбор с которой начислялся в пользу СОК.
94
171

Левое меньшинство на конференции было представлено такими
ораторами, как Б.Д. Камков, С.Д. Мстиславский и В.Е. Трутовский. Камков
выступил содокладчиком Гоца, начав таким образом «дуэль» между ними,
продолжавшуюся затем в течение двух месяцев. Бросив перчатку своему
оппоненту, он охарактеризовал позицию докладчика, как «социальноатриотическую с интернациональным антуражем». 173 Согласно газетному
отчету в «Деле Народа», он заявил: «Причины войны империалистические со
стороны обеих коалиций. И в данный момент мы, русская демократия,
являемся также членами хищнической коалиции, ибо хотя мы и отказались
от аннексий и контрибуций, но от них не отказалась англо-французская
буржуазия <...>».
Тезисы, выдвигаемые Камковым, сводились к трем тактическим
шагам: 1) созыв международного социалистического конгресса; 2) давление
на правительство с целью вынудить его опубликовать прежние
международные договоры, заключенные Россией; 3)
принуждение
правительства к выработке плана мира и обращение к союзникам с призывом
созвать мирную конференцию. Свою речь он закончил с пафосом: «Наши
задачи — не скрываться за «оборонческими» формулами, а перенести
революционное движение во все страны и создать тот «мировой пожар», в
котором сгорело бы современное буржуазное общество и создалось
1ПА.

социалистическое!».
Из обсуждения, судя по газетному отчету, вытекало, что для
практически всех выступивших в прениях платформа Камкова была не
приемлема. Чуть ли не единственным, кто выступил на его стороне, был
Трутовский. Он в «энергичной» манере призвал не забывать клятв, данных на
Базельском и Штутгартском конгрессах: «Мы, социалисты, тогда обязались
перед Интернационалом всеми силами стремиться к ликвидации войны, если
таковая возникнет». Трутовский предложил «свергнуть... иго» Антанты и
«заключить сепаратный мир с Германией, если она откажется от
контрибуций и аннексий». Доведя тезисы Камкова до логического конца,
Трутовский оказался первым из левых эсеров, кто открыто выдвинул тезис о
сепаратном мире, что ему потом припомнили на III съезде ПСР. В
соответствии с другим тезисом Трутовского, союзников для России
следовало искать не на Западе, а в странах «отсталого капитала» на Востоке.
Впоследствии он не раз будет развивать эту мысль в своих выступлениях на
левоэсеровских форумах и в печати.
Из слов Гоца на утреннем заседании 4 апреля следует, что по
окончании первого дня работы конференции, произошло заседание
согласительной комиссии по выработке «единой резолюции» по вопросу об
отношении
к
войне.
Спорящим
сторонам
удалось
достигнуть
«примирительной формулы по все пунктам резолюции, кроме последнего».
Насколько можно понять из последующих выступлений ораторов, Гоц
Партия социалистов-революционеров... Т. 3, ч. 1. С. 37.
Там же. С 38.
95

настаивал на формулировке «защиты» и «обороны» завоеваний революции
«от посягательств изнутри и вовне», т.е. выдвигал тезис «революционного
оборончества», а левоэсеровское меньшинство вместо этого отстаивало
формулировку «поддержания боеспособности армии». Взявший слово по
мотивам голосования Мстиславский предостерег от использования терминов
«защита» и «оборона», в то же время заявляя: «Мы считаем всякое
ослабление фронта недопустимым, ибо оно ведет только к затяжке войны и
осложняет внутренне положение страны». При этом, как он старался
доказать, «в нашей формуле нет и не может быть ничего оскорбительного
для армии, но и нет отступлений от духа интернационализма». 175
Итоги
голосования
оказались
предопределены
выступлением
появившегося на конференции А.Ф. Керенского, находившегося в зените
своей славы. Назвав выдвигаемую резолюцию Мстиславского «половинчатой
и туманной», Керенский призвал делегатов голосовать за «защиту
революции». Перед началом вечернего заседания Мстиславский от имени
левой группы сделал внеочередное заявление о том, что «меньшинство
считает своим долгом не производить раскола и в расхождении по вопросу о
войне не видит препятствий для товарищеской дружной работы всей партии
над разрешением основных вопросов программы». Это означало признание
того, что только еще начинавшая формироваться внутрипартийная
оппозиция расписывалась в психологической неготовности к обособлению.
Присущее в это время оппозиционному меньшинству чувство слабости
было обусловлено целым рядом обстоятельств: отсутствием в Петрограде
В.М. Чернова (он вернулся из эмиграции одновременно с Н.Д. Авксентьевым
и Б.В. Савинковым 8 апреля), которого интернационалисты считали своим
единомышленником, не установившимися в тот момент связями с другими
регионами, и, по-видимому, сохранявшимся пока еще чувством партийного
товарищества. Однако складывать немедленно оружие, приспосабливаясь к
позиции большинства, меньшинство тоже не желало. Уже при обсуждении
следующего вопроса об отношении к Временному правительству Трутовский
заявил, что поддерживать правительство следует лишь в случае, если в нем
будет социалистическое большинство, а до этого «ни в какое сотрудничество
с буржуазным правительством социалисты вступать не должны». Камков в
резкой форме охарактеризовал правительство, как «определенно буржуазноклассовое», и не без претензии на афористичность заявил, что «это
правительство не общественного доверия, а общественной паники». Он не
только продолжал настаивать, на том, что «партия с.-р. не должна
поддерживать
Временное правительство
«постольку-поскольку»»,
а
выдвинул программный тезис: «партия с.-р. просто ему не доверяет, она
доверяет только Совету рабочих и солдатских депутатов».
В качестве итогового документа об отношении к правительству была
принята резолюция, указывающая, что «партия оказывает содействие тем
Там же. С. 41.
Там же. С. 43.
96

мероприятиям Временного правительства», которые направлены в области
внутренней политики «к действительному осуществлению демократических
реформ», а в области внешней политики — «к ликвидации войны на началах,
соответствующих правосознанию трудовой демократии». Вместе с тем
конференцией признавалось «недопустимым участие представителей партии
в коалиционном правительстве», поскольку таковое «возлагает на партию
177
ответственность за все меры правительства».
Но одновременно
конференция направила приветственную
телеграмму
за
подписью
председателя Гоца в адрес Керенского.
Не углубляясь в дальнейший обзор всего хода работы конференции,
отмечу, что Трутовский выступил на ней также в качестве докладчика по
вопросу о «работе социалистов в городских думах» и выдвинул тезисы «о
муниципальной социалистической программе», которые «с некоторыми
поправками» были положены в основу резолюции. Выступая с отчетным
докладом в качестве секретаря ЦК на IV съезде ПСР, В.М. Зензинов
приводил распределение голосов при голосовании вопросов о войне и
конструкции власти на апрельской конференции: 68 — за резолюции центра,
56 - против, 13 - воздержались. Однако поданные «против» голоса могли
принадлежать не только левым, но и правым.
Именно с момента II Петроградской конференции начался раскол в
партии, почин которому, как разъяснял на IV съезде Зензинов, «был сделан
правым крылом». Он напомнил, как на апрельской конференции из состава
Петроградской организации и редакции «Дела Народа» вышли Гуковский и
Питирим
Сорокин,
приступившие
в
мае
вместе
со
своими
единомышленниками (B.C. Миролюбовым, Е.А. Сталинским и др.) к
изданию газеты «Воля Народа», давшего наименование «воленародовскому»
течению. Представитель этой группировки на III съезде ПСР А.А. Аргунов
так аргументировал возникновение этого печатного органа: «Мы возникли в
противовес
течению,
представленному
Мстиславским, Ив<ановым>Разумником, которые овладели «Делом Народа» и «Землей и Волей». Наша
задача была — парализовать это течение. Наше право на это было, так как
наша партия не имела тогда официального мнения».
Перейду теперь ко второму фактору — наличию в Петрограде
организации, на которую оперлись лидеры начавшей образовываться левой
оппозиции. Ключевую роль в зарождении левоэсеровского движения в
российской столице сыграл Рождественский районный комитет. Однако до
сих пор не появилось ни одной работы, посвященной этому важному
левоэсеровскому очагу.
В центр политической жизни Рождественский комитет попал благодаря
своему местонахождению. Именно в этом районе Петрограда находились
штабы обеих революций - Таврический дворец и Смольный институт. С
августа 1917 г. в помещении Рождественского райкома ПСР по адресу:
Там же. С. 77.
Там же. С. 487.
97

Жуковская ул., 55 размещалась редакция органа «революционного
социализма» журнала «Наш Путь», ставшего важной ступенью в
формировании самостоятельной левоэсеровской партии.
Различные разрозненные источники сообщают имена руководителей и
активистов Рождественского комитета. Один из лидеров левых эсеров в
Гомеле в 1917 г., делегат II Всероссийского съезда Советов РСД и участник
учредительного съезда ПЛСР С Б . Гельфер (впоследствии видный чекист,
проводивший дознания в отношении своих бывших однопартийцев по
левоэсеровской партии) посетил Рождественский комитет вскоре после
Февральской революции, возвращаясь в Гомель через Петроград из
сибирской ссылки. По его словам, он заглянул в Питер «для установления
связи с центральными учреждениями партии С-Р», где «вышел на
Рождественский район», в котором подвизались «Самохвалов, Пинес,
1 70

Терлецкий и др.».
Подполковник М.А. Муравьев (известный авантюрист,
прославившийся взятием Киева в начале 1918 г. и попыткой поддержать
левоэсеровский ЦК на Восточном фронте), согласно его показаниям в
Следственной
комиссии
Верховного
Революционного
Трибунала,
датированным маем 1918 г., за год до этого - в начале апреля 1917 г.
«записался в Рождественском районе официально в партию с-ров». Как
показывал Муравьев далее:
«Я работал там, выступал на фабриках, [заводе] Треугольнике. Там был
клуб на ул. Жуковского. Там я встретил с-ра Закса, Левина, Пинеса. С
программой эсеров я хорошо не был знаком. Просто меня привлекал лозунг
«Земля и Воля»; придавая этому лозунгу больше свое собственное
содержание, мне представлялось в этой партии много романтизма, а я по
душе своей романтик. Я выступал в клубе очень резко, высказывал весьма
левые взгляды. Меня называли товарищи большевиком, меня выпускали как
агитатора. С Пинесом я выступал на Чугунно-Литейном заводе. Но мне
хотелось работать более активно и я вскоре уехал обратно в армию на
л,

180

фронт».
Наиболее выдающейся фигурой в левоэсеровском движении из
названных лиц стал в дальнейшем Михаил Давидович Самохвалов (18921942). Белорус по национальности, он был уроженцем г. Новозыбкова
Черниговской губернии, сыном земского фельдшера. Будучи студентом
Петербургского университета, Самохвалов принадлежал к ПСР с 1911 г.; до
революции трижды привлекался по политическим делам и провел около
полутора лет в тюрьме. Впоследствии он станет одним из руководителей ПК
ПЛСР в конце 1917 - первой половине 1918 гг., займет пост комиссаром
контроля в правительстве (Союзе комиссаров) Северной области. Членом ЦК
Самохвалов был избран на II съезде и остался в нем «пожизненно».
Непосредственно после июльских событий 1918 г., выполняя указание ЦК
ПЛСР, он занимался организацией работы временного Центрального бюро.
РГАСПИ. Ф. 70. Оп. 4. Д. 377.
ГАРФ. Ф. 1029. Оп. 1. Д. 15. Л. 49 об.
98

Позднее он принадлежал к числу наиболее видных левоэсеровских
нелегалов, и после побега из ссылки в 1922 г. фактически возглавил
партийное подполье в Москве. Приведенные здесь вехи биографии
Самохвалова известны, главным образом, из его анкет, заполнявшихся на
допросах.
Не менее крупную роль на первых порах становления левоэсеровского
движения сыграли Г.Д. Закс и В.М. Левин. В «личном листке» учетностатистического подотдела МК РКП (б) Григорий Давыдович Закс (18821937) писал: «С февральской по октябрьской революц<ии> занимал
партийные и общ<ественные> обязан<ности>, член и председатель районной
Управы в Питере, секретарь П.К. (с-р) и председатель райкома
Рождест<венского> (выделено мною. — Я.Л.)».
Однако первым председателем Рождественского комитета в февралеапреле 1917 г. был, как выясняется из регбланка члена ВКП (б) за 1936 г.,
был не менее известный деятель левоэсеровского движения - Евгений
1 R9

Петрович Терлецкий (1892-1938).
Оба председателя райкома не
принадлежат к числу «забытых» политических фигур, поэтому остановимся
главным образом на эсеровских вехах их биографий. Терлецкий был
уроженцем с. Лозовый Яр Пирятинского уезда Полтавской губернии, сыном
сельского учителя, позднее рукоположенного в сан священника. Он окончил
земскую школу и бурсу в Переславле, затем учился в Полтавской духовной
семинарии, откуда был исключен из 4 класса за «забастовку». В 1911 г.
поступил на юридический факультет Психоневрологического института, где
на 1 курсе вошел в кружок имени Н.К. Михайловского. Войдя в
институтскую группу ПСР, представлял ее в студенческом старостате, и во
время каникул вел пропаганду среди крестьян. С начала 1914 г. Терлецкий
стал экспедитором легальной левонароднической газеты «Мысль». Осенью
он был задержан в типографии, но бежал и скрылся на Украину, где работал
сначала прививщиком оспы в Павлоградском земстве Екатеринославской
губернии, а потом помощником санитарного врача в Юзовке. В декабре 1915
г. восстановился в институте, но вследствие невнесения платы был отчислен.
Незадолго до Февральской революции он подвергся аресту за эсеровскую
работу
в Петрограде; после освобождения был избран членом
Петроградского Совета РСД и одновременно стал
председателем
Рождественского райкома партии. В апреле 1917 г. Терлецкий вернулся на
родную Полтавщину, где сразу стал одним из самых заметных политических
деятелей. В сентябре его избрали председателем Исполкома Полтавского
Совета, в декабре он стал единственным представителем ПЛСР в первом
советском правительстве на Украине (народным секретарем по земельным
делам).
Впоследствии
он входил
в
подпольное
правительство
(Повстанческий Народный Секретариат или «девятку»), входил в состав
Всеукраинского Ревкома от борьбистов и в течение года в 1920-1921 гг.
181

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 6204. Л. 2.
См.: Усенко И.Б. Знакомый и незнакомый Терлецкий // Коммунист Украины. 1989. № 10. С. 74-82;
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 6204.
99
182

занимал пост наркома юстиции Советской Украины. Будучи одним из
главных организаторов и идеологов борьбистской партии, Терлецкий являлся
секретарем ЦК УПЛСР (б), входил в состав Политбюро и занимал ряд иных
ключевых партийных постов. Перейдя вместе с основным ядром борьбистов
в КП(б)У, он продолжал занимать номенклатурные должности на
дипломатической и хозяйственной работе, занимая, например, должность
заместителя председателя Всесоюзного Совета колхозов. В последний
период жизни биография Терлецкого была связана с Москвой и Воронежем,
где он после окончания Института Красной Профессуры сначала был
назначен руководителем группы технических культур ЦКК - НКРКИ СССР;
с мая 1934 г. он являлся уполномоченным комиссии при СНК СССР по
определению урожайности по Воронежской обл., входя в состав
Воронежского обкома ВКП (б). На момент ареста 27 декабря 1937 г. он
являлся экономистом треста «Госзеленстрой» в Москве. 22 октября 1938 г.
Терлецкий был осужден выездной сессией ВКВС СССР в Воронеже к ВМН.
Закс был уроженец Одессы, происходил из семьи переплетчика.
Получив формально лишь трехлетнее образование в начальной школе, с 14
до 19 лет он работал в переплетной мастерской. Продолжая заниматься
самообразованием, в 20 лет выдержал экзамен экстерном за шесть классов. С
юных лет Закс приобщился к революционной работе, первоначально посещая
социал-демократические кружки. В 1904 г. он переехал в Петербург, где
присоединился к эсерам. За участие в революционных событиях он был
выслан сначала в Астраханскую губернию, а оттуда в Сибирь — сроком на 3
года. Перейдя на нелегальное положение, он скрылся в Финляндию, проведя
там около 8 месяцев. Дальнейшая его жизнь сопровождалась разъездами с
партийными поручениями по разным городам,
недолговременной,
эмиграцией (около полутора лет провел во Франции, из них 9 месяцев в
Париже). По возвращении в Россию Закс еще дважды подвергался высылкам:
в 1914 г. в Сызрань, оттуда в Рыбинск, и позднее из Новгородской губернии.
За два месяца до Февральской революции он был «взят в солдаты».
Впоследствии он войдет в состав президиума Петроградского ВРК, будет
избран товарищем председателя Петроградской городской думы и вместе с
П.И. Стучкой возглавит Юридический отдел ВЦИК. 9 (22) декабря 1917 г.
одаренный самоучка Закс станет зам. наркома (А.В. Луначарского) в
коллегии Наркомпроса, а после делегирования ВЦИК в ВЧК — с 5 апреля
будет утвержден членом Комиссии. Вскоре после июльского разгрома левых
эсеров вместе с Е.Н. Кац он возглавил партийную оппозицию в Москве,
опиравшуюся на Пресненскую районную организацию ПЛСР. Одним из
первых в левоэсеровской среде Закс провозгласил курс на раскол, став
инициатором
создания
Партии
народников-коммунистов.
После
самоликвидации ПНК в ноябре 1918 г. он был принят в РКП (б), после чего
находился на командных должностях в РККА, совмещая службу с учебой в
Академии Генштаба. Позднее, подобно Терлецкому, работал на военнодипломатической и хозяйственной работе. В 1935 г. окончил Промакадемию,,
но в том же году, попав под чистку партии, был исключен из ВКП (б) и
100

ненадолго арестован. На момент следующего ареста 2 октября 1937 г. Закс
служил консультантом Союзснабпрома. Решением Особой комиссии НКВД
СССР и Прокурора СССР от 23 декабря того же года его приговорили к
ВМН.
Схожая в чем-то судьба была у партийного активиста Рождественского
района Сергея Сергеевича Постникова (1890-1983). Сын священника из
Тверской губернии, он по окончании четырех курсов Петебургской духовной
семинарии учительствовал, а затем в 1911 г. поступил вольнослушателем на
юридический факультет университета. Позднее он перевелся в студенты и по
завершении факультетского курса продолжил учебу на историкофилологическом факультете. Во время учебы он, хотя и не слишком активно,
участвовал в протестном студенческом движении. После революции он
становится типичным «мартовским эсером», вплоть до призыва в армию (в
качестве канонира Тяжелого артдивизиона) в июне 1917 г. После
демобилизации Постников служил юрисконсультом в Наркомюсте. В июле
1918 г. он поддержал сторонников Закса, принял участие в учредительной
конференции ПНК и был избран в состав ее ЦБ. Позже он был принят в РКП
(б) и стал секретарем партячейки Наркомюста. Весной 1919 г. Постников был
направлен на политработу в армию, первоначально возглавив политотдел 25й (Чапаевской) дивизии. Затем он сменил ряд должностей до начальника
политотдела армии и члена Татобласткома включительно. Впоследствии
занимал различные партийные и административные посты. В частности, в
1925 г. недолгое время был ректором Тверского педагогического института
(нынешнего ТвГУ), совмещая ректорство с должностью губернского
прокурора. В феврале 1938 г. Постников, занимавший перед арестом пост
прокурора Кировского края, был взят под стражу. Во время следствия к нему
применяли жестокие меры физического воздействия, и он был вынужден
подписать требуемые показания. На суде Военного трибунала УВО в декабре
1939 г. он отказался от показаний и был оправдан.
Иная судьба ждала двух других активных работников Рождественского
райкома. Происходивший из шлиссельбургских мещан и родившийся в
Петродворце Давид Лазаревич Сапер (1894 — после 1931) окончил
юридический факультет Психоневрологического института. За участие в
ПСР в 1916 г. был административно выслан из Петрограда. В 1917-1922 гг.
он занимал ряд важных партийных постов: на Северной областной
конференции ПСР в августе 1917 г. был избран в ОК, был членом ПК ПСР, а
затем ПК ПЛСР, участвовал во всех всероссийских съездах левых эсеров
(являлся одним из трех секретарей IY партсъезда). Весной 1918 г. Сапер был
уполномоченным ЦК ПЛСР, курируя Тверскую губернию. Будучи видным
деятелем левоэсеровского подполья, в 1921 г. он был избран в орган-дублер
ЦК - ОК Центральной области. В декабре 1922 г. Сапер и еще 3 члена ПЛСР
были осуждены Петроградским губревтрибуналом по обвинению в
соучастии в экспроприациях к мертной казни, но затем приговор был
опротестован членом коллегии защитником С И . Барским. После этого Сапер
отбывал заключение в Тобольском политизоляторе, затем находился в
101

ссылках в Ирбите, Березове, Казани. На момент нового ареста 15 сентября
1930 г., проживая в Казани на положении административно ссыльного,
работал статистиком в Институт социальной гигиены. Приговором ОСО при
Коллегии ОГПУ 10 апреля 1931 г. он, как «участник эсеровской
организации», был осужден к 3 годам ссылки в Среднюю Азию, но затем
постановлением того же органа от 15 мая был почему-то освобожден.
Дальнейшая судьба Сапера остается не проясненной.
Биография Дмитрия Михайловича (Меера Мейлаховича) Пинеса (18911937) была мало примечательна с партийной точки зрения, но этот человек
постоянно вращался рядом с левоэсеровским сообществом в виду своей
многолетней близости с Ивановым-Разумником. В конце жизни его судьба
волею обстоятельств (ссылка в Архангельск) к тому же оказалась тесно
переплетена с Б.Д. Камковым.
Пинес происходил из состоятельной семьи, был внуком купца 1-й
гильдии и доводился по матери племянником видному члену ЦК ПСР И.И.
Бунакову-Фондаминскому (старший брат Анны Исидоровны Матвей
принадлежал к народовольцем). Во время учебы на юридическом факультете
Психоневрологического института Пинес познакомился со студенткой
медицинского факультета того же института Розой Яковлевной Миттельман,
ставшей в 1917 г. его женой. Во время учебы он занимался в просеминарии
профессора М.М. Рейснера и был в нем секретарем. Приобретший
впоследствии известность как библиограф и историк литературы, в
институтские годы Пинес печатался в газете «Жизнь студентовпсихоневрологов» и журнале «Юный Израиль». В 1916 г. он был принят в
члены Петербургского Религиозно-философского общества. В течение
первого года революции Пинес являлся секретарем Рождественского
комитета и у него на квартире по адресу: 4-я Рождественская ул., д. 8, кв. 11
хранился комитетский архив. С июля 1917 г. он входил в ПК, возглавляя
отдел средних и высших учебных заведений, с 15 сентября являлся
секретарем временного Президиума ПК. Сыграв определенную роль в
зарождении и развитии левоэсеровского движения и приняв участие в
учредительном съезде ПЛСР, Пинес не пожелал оформлять членства в новой
партии после раскола, хотя и продолжал оказывать услуги левым эсерам. Так
в его следственное дело 1920 г. подшито обнаруженная у него записка Т.
Гаспарян, написанная на бланке ПК ПЛСР 21 марта 1918 г.:
«Тов. Пинес!
Если возможно — подберите небольшую библиотечку партийную для
Боев<ой> дружины (при Штабе). Что окажется возможным — бесплатно,
а что нет, то Штаб Боев<ой> друж<ины> заплатит. Тов. Жарченко183
поговорит с Вами подобнее обо всем и выяснит приблизительную
стоимость. Между прочим, надо иметь в виду, что денег у Б. О. маловато

Впоследствии участник левоэсеровского подполья в Петрограде в 1919 г.
102

Там. Г.».
О своем уходе от активной политики он дал показания: «Во время
октябрьской революции я стал расходиться со взглядами партии с-р, и
постепенно отошел от партийной политической работы. <...> После этого я
совершенно отошел от политической работы и ни в какой партии и
185

организации не состоял и не состою».
Вплоть до июля 1918 г. Пинес
заведовал Культурно-просветительным отделом Рождественского Района
Петрограда; затем он поступил на службу в Центральный Комитет
государственных библиотек Наркомпроса, был секретарем в президиуме
съезда по реформе академических библиотек в Москве в сентябре 1919 г. В
феврале 1920 г. Пинес был арестован во время «зачистки» действующих и
бывших левых эсеров в Петрограде и провел в заключении 9 месяцев. Арест
помешал ему активно включиться в деятельность Вольной Философской
Ассоциации в первое время ее работы. В дальнейшем Пинес становится
ученым секретарем Вольфилы. Тесно сотрудничал с Ивановым-Разумником,
он занимался изучением творчества А. Блока, А. Белого, Ф. Сологуба,
готовил к изданию их произведения. В новогоднюю ночь с 1928 на 1929 г.
последовал его новый арест, но спустя 2 месяца он был освобожден. В январе
1933 г. его вновь арестовали по делу т.н. «Народнического центра» вместе с
Ивановым-Разумником и др., а в феврале 1937 г. последовал арест Пинеса в
архангельской ссылке по коллективному делу с Б.Д. Камковым и др. По
этому делу в Ленинграде была арестована жена Пинеса - Р.Я. Мительман,
расстрелянная в один день с ним - 27 октября.
Заметную роль в сообществе столичных левых эсеров в течение 1917 г.
и впоследствии в общероссийском левоэсеровском движении играл
Вениамин Михайлович (Беньямин Менделевич) Левин (1892-195 8).
Родившийся в бедной еврейской семье в Петербурге, он подростком начал
работать учеником в типографии Брокгауза и Ефрона и превосходно освоил
профессию наборщика. Пристрастившись к чтению, Левин сумел поступить
сначала в реальное училище, а позднее - в Психоневрологический институт.
В 1913 г. за принадлежность к «Революционному союзу молодежи» он был
осужден на поселение в Восточную Сибирь. В ссылке он познакомился с
революционерами старшего поколения (А. Р. Гоцем и др.) и впервые
выступил в качестве журналиста (в иркутской газете «Сибирь»). По
возвращении в столицу, он не только активно занялся партийной работой, но
и не менее энергично включился в деятельность по созданию Центрального
Совета фабрично-заводских комитетов. Сам Левин непосредственно работал
в ФЗК Путиловского завода и был избран секретарем Центрального Совета
фабзавкомов. Приняв участие в создании ПЛСР, он стал одним из
докладчиков на учредительном съезде, а на II съезде партии был избран в
ЦК. Как член ВЦИК, Левин участвовал в работе ВСНХ и входил в Исполком
Крестьянской секции.
Архив УФСБ СПб. Д. П-42585. Т. 2. Л. 567.
Там же.
103

В то же время он остается не вполне раскрытым связующим звеном
между литературным объединением «Скифы» и руководством ПЛСР, о чем
пойдет впереди. После июльских событий 1918 г. Левин остался на свободе,
перебравшись сначала в Саратов, а оттуда в Иркутск и Читу, где с его
приездом было связано создание Дальневосточное бюро партии левых эсеров
и постановка партийного литературно-«скифского» издательского дела. В
1922 г. Левин вместе с братом-художником и женой выехал в Китай, а оттуда
эмигрировал в Нью-Йорк.
Без
выяснения
и
раскрытия
персонального
партактива
Рождественского района ПСР не представляется возможным объяснение,
почему именно этот столичный район сделался оплотом левоэсеровских
лидеров. Возвращаясь ко II Петроградской конференции, следует сказать о
том, что, если ее итог устраивал центристов и с оговорками левое крыло, то
у «правых» эсеров ее резолюции вызвали решительное неприятие. 22 апреля
в «Деле Народа» было опубликовано письмо 36-ти, послужившее основой
для формирования правоэсеровской оппозиции. Письмо было подписано
рядом ветеранов
народнического и народовольческого
движения,
принадлежавшим к ПСР (в том числе А.А. Аргуновым, А.И. Гуковским, И.И.
Майновым, B.C. Панкратовым, А.В. Прибылевым, Н.С. Тютчевым и др.),
легендарным Г.А. Лопатиным, старшим братом Виктора Чернова
Владимиром, а также такими видными эсерами как Б.В. Савинков и П.А.
Сорокин. Подписавшие письмо указывали на «глубокое разноречие» в
партийных резолюциях в различных местностях, прибавляя, что «как в
Петрограде, так и в некоторых других городах от имени партии социалистовреволюционеров выдвинуты были такие лозунги и вынесены такие
резолюции, с которыми мы никоим образом не можем согласиться».
Признавая законной борьбу мнений внутри партии вплоть до всероссийского
съезда, подписавшие письмо особенно негодовали в отношении резолюций
именно столичной конференции. Подобные постановления, утверждали
авторы письма, «не являются мнением всей партии и даже ее большинства».
Платформа, которую они выдвигали, заключалась в четырех пунктах.
По вопросу о войне, говоря о захватнических действиях со стороны
Германии, «правые» полагали, что «война должна вестись нами в согласии
союзниками, с полным напряжением всех сил до заключения общего (а не
сепаратного мира)», для достижения которого нужны «согласованные усилия
демократий всех стран». Авторы письма однозначно признавали Временное
правительство в качестве «органа революции, представляющим в момент
всенародной опасности не те или иные классы, а нацию в целом» и находили
участие социалистов в нем «не только желательным, но и необходимым». По
вопросу об отношении к другим социалистическим партиям они считали
возможным «теперь же сближение с народными социалистами и
трудовиками» (что было, кстати, решительно оспорено на Петроградской
конференции не крайне левыми, а левоцентристами К.А. Белоруссовым и
Н.П. Смирновым).
104

Последний пункт «платформы 36-ти» был явно нацелен в сторонников
платформы Камкова: «Демагогические выступления отдельных групп и лиц,
вносящих в жизнь как бы под движением социализма дезорганизацию и
анархию, по нашему убеждению, требуют энергичного противодействия,
<...> так как они, наравне с контрреволюционными попытками подрывают
дело революции и социализма». 186
За три недели до публикации их письма на Финляндский вокзал в
Петрограде прибыл признанный лидер эсеров В.М. Чернов. Он вернулся из
многолетней эмиграции 8 апреля, с разницей в пять дней после возвращения
из-за заграницы В.И. Ленина. Чернов приехал поездом из Стокгольма, попав
в шведскую столицу на грузовом пароходе из Лондона под «эскортом двух
миноносцев». Голос Чернова в их поддержку мог с самого начала придать
совершенно иное звучание левой оппозиции, тем более, что в партийных
кругах Камков был известен в качестве его «ученика».
В мемуарах «Перед бурей» Чернов так характеризовал Камкова: «...
один из моих учеников, известный мне своей страстностью и отсутствием
чувства меры».
Публикатор первого отечественного издания книги С.
Сергеев (псевдоним внука Чернова С В . Сосновского) поместил в ней не
датированную фотографию, на которой его дед запечатлен в обнимку с
молодым Камковым.
Однако Чернов обманул ожидание левых. Уже на следующий день он
выступил на воскресных митингах и в пленуме Петросовета, после чего
Петроградский Совет немедленно избрал эсера № 1 в состав Исполкома. В
«Записках о революции» Н.Н. Суханов дал небезынтересную этюдную
зарисовку в отношении Чернова. Сравнивая его с харизматическим вождем
большевиков, летописец Петросовета не без основания писал: «Без Чернова
вообще не было бы эсеровской партии, как без Ленина не было бы
большевистской... Но разница между Черновым и Лениным та, что Ленин не
только идеолог, но и политический вождь. Чернов же только литератор.
Ленин создал всю партию, а Чернов только некоторые, хотя и безусловно
необходимые элементы ее...
Но Чернов - не в пример Ленину — выполнял в эсеровской партии
только половину дела. В эпоху дореволюционной конспирации он не был
партийным организационным центром. А на широкой арене революции,
несмотря на свой огромный авторитет среди эсеровских работников, Чернов
оказался несостоятельным и в качестве политического вождя».
К этой
меткой и острой характеристике мало, что можно добавить.
Заодно Суханов приводил слова крайнего «левака» Александровича,
«которому не давали прохода с насмешками по поводу Чернова», после
первого же выступления своего кумира в Петросовете «крепко» ругавшегося
вслух: «нисколько не стесняясь:

Там же. С. 83.
Чернов В.М. Перед бурей. М., 1993. С. 304.
Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 2. Кн. 3-4. М., 1991. С. 55.
105

- Ну, его к черту!.. Опутали, конечно, - куда ему!.. Да что там: вот
Натансон приедет!..».
В то же время левые получили удачное пополнение за счет
прибывшего одновременно с Черновым и выступившего после него на
пленуме Петросовета А.А. Шрейдера, ставшего играть заметную роль в ПК.
Что касается М.А. Натансона, то он сравнительно поздно вернулся из
швейцарской эмиграции в Россию через Германию в составе т.н. «второго
эшелона», одновременно с A.M. Устиновым, П.П. Прошьяном и М.А.
Левенсоном.1 Незадолго до возвращения Натансона в Петроград позиции
его главных сподвижников по Циммервальду - Чернова и Камкова окончательно разошлись. Перед решающей схваткой на общепартийном
съезде пробой сил стали два форума эсеров, прошедших в столице в течение
мая. 3 мая под председательством В.М. Зензинова состоялось соединенное
заседание членов ПК, ОК Северной области, представителей партии в
Исполкоме Петроградского Совета, Бюро фракции Петросовета и районных
комитетов Петроградской организации. Совещание было посвящено вопросу
о вступлении эсеров в коалиционное правительство.
Первым докладчиком с обоснованием решения Исполкома Петросовета
о вхождении социалистов в правительство на нем выступил Н.Д. Авксентьев.
Изложение точки зрения противников участия в правительстве взял на себя
Камков, заявивший, что «коалиционное министерство (читай кабинет
министров. — Я.Л.), какое бы оно ни было, не может выйти на путь разрыва с
империалистами союзных держав». 190 Временному правительству Камков
вслед за Лениным противопоставлял власть, «которую выдвинут Советы».
Кажется, именно на этом форуме Чернов впервые публично выступил против
своего ученика. Свою обширную речь он свел к выводу о необходимости
вхождения в правительства на том основании, что «продолжая всеми своими
силами свою собственную работу по организации рабочей демократии»,
эсеры должны «взяться вместе с тем отчасти уже и за организацию
191

страны».
Поставленная после прений на голосование резолюция содержала три
главных условия вступления эсеров в правительство: 1) принятие им
«широкой демократической платформы», включающей положение о внешней
политике, направленной к «скорейшему созыву совещания правительств всех
союзных стран» для выработки демократического мира без аннексий и
контрибуций; требование проведения решительной аграрной политики,
подготовляющей «переход всей земли в руки трудящихся»; «всестороннюю
защиту труда», широкую программу демократического самоуправления,
скорейший созыв Учредительного Собрания, и т.д. 2) «переход в руки
социалистов ряда важных портфелей, обеспечивающий реальное влияние во
189

Этим же поездом прибыли лидер меньшевиков-интернационалистов Ю.О. Мартов, «межрайонцы» А.В.
Луначарский, Д.Б. Рязанов, ветеран социал-демократического движения Ф.Я. Кон, эсер-центрист Д.О.
Гавронский, видная деятельница международного левосоциалистического движения А.И. Балабанова и ряд
др. известных политиков.
190
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 1. С. 94.
191
Там же. С. 107.
106

Временном правительстве революционной демократии», 3) «Подотчетность
и ответственность социалистических министров» перед Петроградским
Советом и своими партиями. 192
По итогам голосования эта резолюция набрала 172 голоса против 37,
при 5 воздержавшихся. Оппозиционное меньшинство пыталось предложить
альтернативную резолюцию. По мнению левых, «единственно возможным
выходом из критического положения, в которое поставил страну старый
строй и двусмысленная политика Временного правительства», могло быть
лишь создание «истинной революционной власти, организованной
социальной демократией в лице Совета Р., С. и Кр. Депутатов». Левая
оппозиция настаивала, «что только такая власть сможет рассчитывать на
единодушную и активную поддержку всей трудовой России, что только она
сможет вести активную политику ликвидации войны на началах,
продиктованных правосознанием трудовой демократии, и закрепить и
расширить завоевания русской революции». Исходя из этого, левые
высказывались «против коалиционного министерства и вхождения в него
193

членов партии с.-р.».
Соединенное заседание партийных и советских эсеровских структур
прошло накануне открытия 4 мая I Всероссийского съезда Советов
крестьянских депутатов, продолжавшего свои работы вплоть до 28 мая.
Председателем бюро президиума съезда 6 мая был избран Н.Д. Авксентьев,
на съезде в целом доминировали правоцентристски ориентированные эсеры.
5 мая Петросовет после серьезных колебаний принял решение о вхождении
социалистов в правительство. В течение трех дней этот вопрос обсуждался на
крестьянском съезде. После речи Чернова на дневном заседании 5 мая вопрос
о признании коалиционного правительства был поставлен на голосование.
Лишь 9 человек (включая эсеров левого крыла Б.Д. Камкова, А.А. Шрейдера
и И.З. Штейнберга) отвергли вхождение социалистов. 21 делегат
воздержался, и огромным большинством голосов съезд проголосовал за
194

коалицию.
Обсуждение вопроса о войне началось на дневном заседании 9 мая с
выступления товарища председателя бюро президиума И.И. БунаковаФондаминского. 10-11 мая вопрос о поддержке резолюции президиума,
выступавшего
за продолжение «революционной войны»,
обсудила
эсеровская фракция съезда, и большинство ораторов одобрило ее. В разгар
дебатов 13 мая взявший слово Камков заявил, что войну можно продолжать
лишь в том случае, если союзники открыто откажутся от завоевательной
программы. Как обычно, затем он внес альтернативную антивоенную
резолюцию. После обсуждения поправок, при окончательном голосовании
резолюция президиума нашла поддержку тысячи делегатов. 12 были против,

Там же. С. 95.
Там же. С. 95-96.
См.: Лавров В.М. «Крестьянский парламент» России. М., 1996. С. 45.
107

16 воздержались. Левоэсеровская резолюция собрала 14 голосов, а
195
большевистская - 8.
На утреннем заседании 19 мая были оглашены результаты выборов в
Исполком ВСКД. Максимальное количество от общего собрания съезда в 810
голосов набрал В.М. Чернов, обойдя на один голос Е.К. БрешкоБрешковскую, на 5 голосов — А.Ф. Керенского, на 11 голосов — Н.Д.
Авксентьева и на 20 голосов - И.И. Бунакова-Фондаминского. Провальными
оказались итоги выборов на общем собрании съезда для выдвиженцев от
левого крыла, а также для социал-демократов разных течений. Так В.И.
Ленин получил всего 20 голосов, министр труда М.И. Скобелев - 15, Г.В.
Плеханов - 14, А.А. Шрейдер - 12, Б.Д. Камков - 10, A.M. Горький - 8, М.А.
Спиридонова — 7. В общей сложности в Исполком ВСКД от общего собрания
были избраны 30 человек. Среди них, кроме Чернова, оказался еще один
известный левоцентрист - председатель Тверского губкома ПСР В.К.
Вольский, впоследствии лидер левонароднического Меньшинства ПСР.
Учитывая, что они не были включены в список президиума, не мало голосов
получили такие ветераны революционного движения, как П.А. Кропоткин
(305) и М.А. Натансон (296), но и они не набрали необходимого количества.
Забаллотированным оказался и такой левонароднический идеолог, как
Иванов-Разумник, получивший только 29 голосов.
На другой день были оглашены результаты выборов в Исполком ВСКД
от губерний и армий. В итоге в этот орган все-таки попал Натансон (от
Самарской губернии). Несколько будущих активных левых эсеров также
прошли в Исполком: Н.И. Козлов (в 1918 г. губернский комиссар по борьбе с
контрреволюцией) и П.Ф. Сидоров (с декабря 1917 г. член коллегии ВЧК) от Пензенской губернии, Г.К. Баринов - от Рязанской губернии, М.Н. Бутов —
от 7-й армии, М.Н. Викторов - от 10-й армии, И.А. Шабалин — от Балтфлота,
Л.Л. Беклешов - от Петроградского военного округа. 196 Еще одним делегатом
съезда от Владимирской губернии, позднее доизбранным в Исполком, был
прапорщик 28-го запасного пехотного полка С.Ф. Рыбин - впоследствии член
ЦК ПЛСР. Также в Исполком был доизбран председатель Казанского
губернского Совета КД А.Л. Колегаев, возглавивший фракцию ЛСР ВСКД.
По-своему сенсационным стало заочное избрание в Исполком ВСКД от
Особой армии М.А. Спиридоновой. Как пишет в этой связи В.М. Лавров, это
избрание «стало единственным прецедентом на Всероссийских крестьянских
съездах, когда от армии, от солдат была делегирована в Исполком женщина,
причем не военнослужащая».
Впрочем, сама Спиридонова в это время еще
находилась в Забайкалье, где 13 мая после ее речи Исполком Читинского
Совета принял постановление о ликвидации Нерчинской каторги.
Начиная с 16 мая, декларация левых эсеров и большевиков «вся власть
Советам»
неожиданно
начала
материализоваться.
В
этот
день
Кронштадтский Совет отрешил от занимаемой должности комиссара
Там же. С. 62.
Там же. С. 80-81.
Там же. С. 81.

108

Временного правительства, кадета В.Н. Пепеляева и принял историческую
резолюцию: «Единственной властью в городе Кронштадте является Совет
рабочих и солдатских депутатов, который входит в непосредственный
контакт с Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов.
Административные места занимаются членами исполнительного комитета
10S

или уполномоченными лицами».
Доклад о кронштадтских событиях
слушался на экстренном заседании Петросовета в Мариинском театре 22 мая,
т.е. накануне совместного заседания III городской и Северной Областной
конференций.
Повторные дебаты по вопросу о власти среди эсеров, в гораздо более
острой форме по сравнению с предыдущим форумом, развернулись в ходе
совместного заседания городской и Областной конференций 23 мая, т.е. за
два дня до открытия III съезда ПСР в Москве. Менее чем за неделю до этого,
17 мая эсеровская фракция Петросовета с незначительным перевесом голосов
(27 против 24) проголосовала за то, чтобы в наказе для предстоящих
конференций содержалось требование поднятия боеспособности «русской
революционной армии» и выражалась
поддержка Петросовету и
правительству в военном вопросе. По аграрному вопросу большинством в 32
голоса фракция признала необходимым, «чтобы вопрос о выкупе был поднят
на ближайшем партийном съезде», при чем со своей стороны фракция
высказалась против «всякого выкупа, как крупного, так и мелкого
землевладения».199
Первым докладчиком по вопросу о коалиционном правительстве на
совместной майской конференции оппозиция выставила члена СОК С.Д.
Мстиславского. Ему противостоял занимавший с 5 мая пост министра
земледелия В.М. Чернов. После выступления Чернова открылись прения, с
целью сокращения которых было определено выставить от каждой из
конференций по четыре оратора. От имени Областной конференции
выступили М.А. Натансон и М.П. Капица, представлявшие столицу, A.M.
Брушвит (Кронштадт) и A.M. Устинов (Гельсингфорс). Недавний соратник
Чернова по циммервальдскому движению Натансон критиковал вхождение в
правительство с двух точек зрения - международной и внутрипартийной. Он
выступил за предъявление ультиматума союзникам по Антанте с
требованием присоединиться к мирным инициативам русской демократии.
Рассуждая о кризисе власти и репутации партии, Натансон скептически
расценил усилия по спасению Временного правительства через вхождение в
200
него, заявив: «Партия не погибнет, но, несомненно, пострадает».
Брушвит четко высказался за переход власти к Советам, осудив
компромиссы. Левоцентрист Капица выразил надежду на скорое взятие
министрами-социалистами «в свои руки всей полноты власти». Идею
создания однородно-социалистического правительства развил и Устинов,
Цит. по: Раскольников Ф.Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М., 1990. С. 82.
Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году... Т. 3. С. 100.
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 1. С. 136.
109

заявивший: «Мы не против вхождения в правительство лишь в
большинстве...».
От лица Петроградской конференции вслед за ними выступили
представители правого центра Д.О. Гавронский и А.Р. Гоц, отстаивавшие
участие в правительстве и платформу Керенского. Выступивший сразу после
Натансона левоцентрист Н.С. Русанов настаивал на ответственности
министров-эсеров перед партией. Последним от имени городской
конференции выступал Б.Д. Камков. Намеченный кандидатом в состав
президиума партсъезда лидер левой оппозиции на этот раз был не столь
резок, уступив первенство критики Мстиславскому и высказав опасение, что
одновременная ответственность социалистов и перед Петроградским
Советом, и перед партиями, породит конфликт между ними.
После заключительных слов Мстиславского и Чернова была принята
общая резолюция
конференций, одобряющая
участие
партии
в
правительстве. Однако проголосовали ее делегаты обеих конференций
порознь. В рамках городской конференции эту резолюцию провели 82
голосами против 9, при 5 воздержавшихся. Среди делегатов Областной
конференции удельный вес сторонников левого крыла оказался значительно
выше: резолюция набрала 71 голос против 36, при одном воздержавшимся. В
альтернативной резолюции левой оппозиции говорилось, что ПСР не должна
иметь представительства во Временном правительстве, пока социалисты не
имеют в нем большинства.201
Таким образом, соотношение сил в столичной организации было
далеко еще не в пользу левых. Это подтверждается оценкой, сделанной
одним из руководителей эсеровской фракции Петросовета А.К. Болдыревым.
Выступая на заседании фракции 7 июня, он назвал общую цифру ее членов
(320 человек) и сообщил, что «левое крыло насчитывает около 30 человек».
По словам Болдырева, более сильно было представлено «правое крыло». 202
При этом положении дел левое крыло было сплоченней, о чем
свидетельствует принятие фракцией 17 мая наказа для совместной майской
конференции ПК и СОК. За требование поднятия боеспособности «русской
революционной армии» и поддержки правительства в военном вопросе
проголосовало 27 членов против 24.
В то же время 33,3 % голосов в пользу левых в рамках Областной
конференции подтверждают мнение, высказанное В.М. Зензиновым в
докладе на IV съезде ПСР: «Особенно резко разногласия возникли во
взаимоотношениях между Северным областным комитетом и ЦК».
Благодаря сохранившимся в личном архиве внучки секретаря ЦК ПСР
Рихтера Т.А. Семеновой записным книжкам ее деда, стало известно о
партийном расследовании, которое только что избранный ЦК поставил в
повестку дня на своем первом заседании 3 июня. М.А. Веденяпину, Д.Ф.
Ракову и В.Н. Рихтеру было поручено собрать материал по поводу Северной
201
202
203

Земля и Воля (Петроград). 1917. 26.05.1917 г.
Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Т. 3. М., 2002. С. 277.
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 2. С. 117.
ПО

Областной конференций путем опроса делегатов III партсъезда из Северной
области. Одни из опрошенных жаловались на «засилие «камковцев»» (Н.Н.
Соколов из Тихвина) и уверяли, что «провинция настроена иначе, чем
областной комитет» (Л.К. Солдатов от Пскова); другие признавали решения
конференция правильными (Н.Г. Иконников от Кронштадта, не названный по
имени делегат от Шлиссельбурга). Сам факт проведения подобного
расследования, по моему мнению, был свидетельством озабоченности ЦК
ростом влияния (см. табл.) и действиями левой оппозиции.
Табл. 2.
Сравнительный анализ голосов левых эсеров (в %)
Соединенное заседание Конференция Северной Совет ПСР, 10 августа
ПК, ОК СОК, фракции
области, 23 мая
Петросовета и
райкомов, 3 мая
17,28 %
33,33 %
38,6 %
Перед тем как перейти к разбору ситуации с консолидацией левого
крыла эсеров в ходе III съезда ПСР представляется целесообразным
рассмотреть последовательность возникновения левоэсеровских структур в
течение весны 1917 г. за пределами Петрограда. При этом следует учесть
многообразие
организационных форм, присущее
формировавшимся
автономным структурам и обособлявшимся от ПСР коллективам.
Начну краткий обзор с Забайкалья, где Февральская революция
застала М.А. Спиридонову и ряд других политкаторжан, некоторые из
которых к этому времени превратились в ссыльнопоселенцев (как И.К.
Каховская), которым предстояло сыграть знаменательную роль в
левоэсеровском движении.
Освобождение Спиридоновой с каторги
наступило 3 марта, после того, как начальник Акатуйской тюрьмы получил
распоряжение министра юстиции А.Ф. Керенского о немедленном
персональном освобождении десяти политкаторжанок, принадлежавших к
эсерам и анархистам. Среди них были Спиридонова, А.А. Биценко, А.А.
Измаилович, Н.А. Терентьева, Ф.Х. Ройтблат (Фанни Каплан) и др.
Оказавшись к 8 марта в Чите, Спиридонова немедленно включилась в
общественно-политическую работу: установила контакт с местной
партийной группой, выпускавшей с 17 марта газету «Народное Дело», и
вошла в состав Читинского Совета. И.К. Каховская вспоминала о Читинском
комитете ПСР, как о державшемся «особой позиции, которую мы называли
«максимализмом» и интернационализмом. Согласно этой точке зрения, наша
революция должна будет осуществить программу-максимум, «трудовую
республику», т.е. перерасти в социалистический переворот». 204
О политических настроениях, присущих Спиридоновой, Каховской и
их соратникам во время пребывания в Чите незамысловатым языком
рассказал в воспоминаниях, предназначавшихся для местного Истпарта,
Политический дневник. 1964-1970 / Под ред. Р. Медведева. Амстердам, 1972.
111

бывший эсер-политкаторжанин К.И. Буров, ставший затем коммунистом (на
момент ареста в августе 1937 г. председатель Богородского райисполкома в
близ Горького):
«Группа максималистов, к которой я принадлежал - приехавшие из
каторги Спиридонова, Биценко Анастасия, Терентьева, - затем Ирина
Каховская, Бабушкин, Москвин и другие товарищи начали чувствовать
опасность, что мы, левая группа, идем на поводу у минималистов. Тогда
решено было собрать Областную конференцию, на которой решить вопрос о
взаимоотношениях наших с минималистами, и поставить вопрос перед
конференцией о программах минимум и максимум. Многие из нас
подтвердили, что революция не останется на месте, она пойдет дальше, что
рабочие сделают попытки захвата фабрик, заводов, рудников. Тогда как
быть? Выступать против захвата — значит задерживать ход революции.
Поддерживать захват, плестись в хвосте у рабочих — значит надо ставить
вопрос захвата земли, фабрик и заводов в порядок дня. На конференцию
прибыли из разных мест, даже прибыли представители из Енисейской
губернии. Доклад<ы> делал<и> Москвин, Биценко, Каховская, выступил в
прениях и я. После моего выступления, где я говорил о необходимости
сейчас же проводить Социалистическую революцию, и социализировать
промышленность, транспорт, <...> страсти разгорелись. На сторону
максималистов встал представитель Петровского завода, которому рабочие
дали наказ держать курс на Социалистическую революцию, Сретенский
представитель, из Енисейска, даже один из священников по фамилии
Добронравов (правильно: А. Добромыслов. — Я.Л.) был социалистреволюционер, и многие другие. Против были Пумпянский, Архангельский
В.Г. и все кооператоры эсеры, и в результате голосования мы получили на 5
голосов меньше». 205
Текст этих не публиковавшихся воспоминаний был выявлен мною в
ГОПАНО. После отъезда М.А. Спиридоновой и других упоминавшихся
политкаторжанок на партсъезд в Москву, читинские максималисты во главе с
И.И. Жуковским-Жуком обособились от Читинского комитета ПСР и 23
августа образовали Читинский Союз СРМ. По схожему пути пошли и
самарские максималисты. В Самаре, ставшей на время весной 1918 г.
общероссийским центром максимализма, при образовании 5 марта 1917 г.
комитета ПСР во главе его встал максималист В.А. Кузьмин и первое время
максималисты доминировали в с руководстве Самарской организации. Но
постепенно чаша весов склонилась в пользу эсеров умеренного и правого
толка (хотя еще на губернской конференции 8-10 мая секретарем президиума
206
был избран максималист К.К. Гецольд).
Окончательное размежевание
произошло в конце июня - начале июля. 5 июля Самарский губком ПСР в
своем печатном органе объявил, что лица «входящие в так называемую
«группу социалистов-революционеров максималистов», как образовавшие
205

ГОПАНО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 45. Л. 73
Стариков СВ. Левые социалисты в Великой Российской революции. Март 1917-июль 1918 гг. (На
материалах Поволжья). Йошкар-Ола, 2004. С. 78-79.
112
206

организацию, стоящую вне партии, считаются из партии исключенными»; 9
июля на общем собрании Самарской организации было принято
постановление о том, что всех членов партии, вошедших «в так называемый
Самарский союз социалистов-революционеров максималистов», оно считает
207
«выбывшими из партии социалистов-революционеров».
Небезынтересно заодно отметить факт принадлежности к Бюро
Астраханской группы ПСР на 28 апреля 1917 г. ведущего идеолога и лидера
послереволюционного
эсеро-максимализма
Г.А.
Нестроева-Цыпина,
ставшего после соединения ССРМ с ПЛСР секретарем левонароднического
«Объединения». Этот факт выясняется на основании подписанного Цыпином
в качестве секретаря Бюро группы удостоверения о делегировании члена
Бюро группы А.И. Бука постановлением общего собрания группы от 21
209
апреля на Совет партии в Москву, обнаруженного в ЦГАМО.
Главным оплотом левого крыла на Юге России была Харьковская
организация ПСР, еще с дореволюционного времени начавшая употреблять
в своем названии приставку «интернационалисты». К числу руководителей
организации принадлежали В.М. Качинский - председатель Харьковского
городского и Южно-Русского Областного комитетов партии, Исполкома
Харьковского Совета РСД, товарищ председателя губернского Совета КД,
В.А. Алгасов - председатель эсеровской фракции в Харьковском Совете
РСД, Н.Н. Алексеев - председатель губкома ПСР, Л.Б. Голубовский, В.Н.
Черневский. Одни деятели Харьковской организации (Алексеев, В.А.
Карелин) не были обойдены вниманием исследователей" , другие остаются в
забвении.
Качинский, биографии которого я касался в первом разделе, после
возвращения из ссылки в Архангельской губернии в октябре 1912 г., входил в
состав дореволюционного Южно-Русского комитета ПСР, ведя партийную
работу в Ростове-на-Дону и Харькове. По партийной линии и как журналист
он временами также жил в Петрограде и Туркестане, имея там эсеровские
связи. Осенью 1916 г. Качинский совместно с М.Л. Коганом-Бернштейном, а
также с А.П. Сафроновым и В.А. Чайкиным, образовали Оргбюро по
подготовке к созыву общепартийного съезда, которому они намеревались
придать циммервальдское направление. Незадолго до Февральской
революции Качинский приехал в Харьков, где, сплотив вокруг себя
единомышленников, вместе с ними приступил к изданию с 10 марта
партийной газеты «Земля и Воля», ставшей одним из рупоров
левоэсеровских идей. Позднее в руках левых руководителей Харьковской
организации ПСР оказался еще один печатный орган - социалистическая
газета «Труд и Воля», издававшаяся губернским Советом КД, Харьковским
Союзом учредителей мелкого кредита и Товариществом потребительных
Цит. по: Стариков СВ. Левые социалисты в Великой Российской революции... С. 81.
Председателем Бюро являлся, как следует из этого же удостоверения, известный народоволец и узник
Шлиссельбургской крепости М.П. Шебалин.
209
ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 25. Д. 57.
210
Папчинский А., Тумшис М. Щит, расколотый мечом. НКВД против ВЧК. М., 2001.
113
208

обществ Юга России. В состав ее редакции входили Качинский и В.А.
Карелин, а постоянными сотрудниками были объявлены Алгасов, Алексеев,
Голубовский.
16 мая общее собрание Харьковской организации избрало горком из 14
членов и нескольких кандидатов к ним. Среди кандидатов был, например,
Владимир Александрович Карелин (1891-1938). Хотя Карелин номинально
не был в числе главных руководителей организации, в дальнейшем он стал
самой крупной фигурой в левоэсеровском движении, которых дал Харьков.
Уроженец Смоленска, он происходил из дворян, был сыном надворного
советника, члена городской управы. К ПСР Карелин принадлежал с
гимназической скамьи (с 1907 г.), вместе с братом и двумя сестрами начав
революционную деятельность в Смоленской организации эсеров. Впервые он
был арестован в 1909 г., трижды подвергался административным высылкам,
провел год в тюрьме. Карелин учился на юридическом факультете
Московского университета, но успел окончить только 2 курса. В местах
высылки он профессионально начал заниматься журналистикой; в 1913-1914
гг. сотрудничал в газете «Смоленский вестник», в 1915-1916 - в харьковской
газете «Утро». В июле 1917 г. 26-летний Карелин был избран председателем
Харьковской городской думы, став одним из самых молодых муниципальных
руководителей, принадлежавших к ПСР. Это был человек, несомненно,
принадлежавший к выдающимся политикам своего времени, которому
отдавали должное политические оппоненты. 6 октября фракция эсеров
избрала Карелина на ряду с А.Р. Гоцем и В.М. Черновым в «сеньоренконвент» Временного Совета Российской Республики. Заняв пост наркома
государственных имуществ в двухпартийном Совнаркоме, именно Карелин
(вместе с П.П. Прошьяном) от левых эсеров вошел в Исполком СНК.
Еще более юным по возрасту был Николай Николаевич Алексеев
(1893-1937), впоследствии видный работник ВЧК-ГПУ-НКВД и ГУЛАГа.
Уроженец г. Ржева, он родился в семье уездного земского агронома и
сельской учительницы. С Харьковом он был связан с юношеских лет, после
переезда туда семьи. Он окончил 1-ю городскую гимназию, подобно
Карелину войдя в ученический эсеровский кружок и вступив затем в ПСР (в
1910 г.). Осенью 1913 г. Алексеев стал студентом юридического факультета
Харьковского университета, а в начале 1915 г. был арестован и по решению
Окружного суда за принадлежность к ПСР осужден к 4 годам каторги,
замененной на ссылку. Алексеев отбывал наказание на поселении в с. Тулун
Нижне-Удинского уезда Иркутской губернии. В начале 1917 г. он был
призван в армию и в мае оказался в Харькове, где сразу включился в жизнь
местной организации ПСР. То положение, которое он занял среди эсеров,
несомненно, было обусловлено его прежними харьковскими связями и
вытекало из ореола вернувшегося из Сибири ссыльнопоселенца. В
дальнейшем Алексеев будет близко стоять к руководящим органам ПЛСР в
начальный период существования партии, станет одним из создателей
1

Большевики были представлены в Исполкоме В.И. Лениным, И.В. Сталиным, Л.Д. Троцким.
114

УПЛСР, а позднее (наряду с Е.П. Терлецким, В.М. Качинским и братьями
Г.Б. и Л.Б. Смолянскими) - наиболее крупной фигурой в среди борьбистов,
членом Полибюро и секретарем ЦК УПЛСР (б).
Еще
одним
харьковчанином,
которому
предстояло
сыграть
выдающуюся роль в левоэсеровском движении, был Лазарь Борисович
(Лейзер Беркович) Голубовский (ок. 1884-1919?). Как и его товарищи по
организации, он был профессиональным юристом, закончив юридический
факультет Петербургского университета. К ПСР он принадлежал с 1904 г. С
начала 1910-х жил в Харькове, входя в адвокатскую корпорацию в качестве
помощника присяжного поверенного. В Харьковской организации ПСР
Голубовский отвечал за постановку издательской работы. 27 февраля 1917 г.
он участвовал в межпартийном совещании большевиков, меньшевиков и
эсеров, обсудившем вопросы освобождения политзаключенных, изоляции
полиции, выяснения настроения гарнизона и подготовки рабочей
демонстрации. После победы революции был избран в Харьковский Совет
РСД. На Южно-Русской конференции (съезде) Советов РСД он возглавил
сразу две секции - Рудничную и Крестьянскую. На губернской
партконференции 20 мая Голубовский выступил с докладом
о
муниципальной программе эсеров и с отчетным докладом о работе
Областного съезда Советов. Летом 1917 г. он был избран гласным Городской
думы, участвуя в работе ее юридической и социальной комиссий. Во второй
половине 1917 г. он занял пост товарища правительственного областного
комиссара труда, заведовал в комиссариате отделом взаимоотношения труда
и капитала, был привлечен к участию в работе правительственной комиссии
по обследованию Донецкого угольного бассейна. Выбор ЦК ПЛСР весной
1918 г. при избрании Голубовского главным казначеем партии, несомненно,
был связан с его богатым практическим опытом.
Роль
харьковчан
в
становлении
и
дальнейшем
развитии
левоэсеровского движения можно проиллюстрировать их участием в
центральном партийном руководстве. В первый состав ЦК ПЛСР было
избрано три выходца из Харьковской организации (Алгасов и Карелин, и
Качинский — в качестве кандидата). Голубовский был избран в ЦК на II
съезде ПЛСР. Из числа избранных в горком 16 мая, кроме Алексеева и
Качинского, в ЦК УПЛСР входил В.А. Козлов.
В.Н. Черневский в
дальнейшем входил в ЦК Туркестанской ПЛСР, а И.Ф. Бондарчук — в состав
Центральной БО ПЛСР.
Насколько далеко продвинулись в отстаивании левонароднических
идей руководители Харьковской организации, видно по резолюциям
прошедшего под их полным влиянием губернского съезда крестьянских
депутатов в мае 1917 г. ~ По земельному вопросу губернский Совет КД
высказался, чтобы в основу аграрной реформы были положены следующие
положения:

212

Земля и Воля (Харьков). 9 (22).05. 1917 г. № 39.
115

1. Частная собственность на землю отменяется навсегда. Все
частновладельческие, государственные, монастырские, церковные и все
другие земли становятся общественным достоянием.
2. Пользоваться землей могут только те, кто будет обрабатывать ее
своим трудом, единолично, семьей или в товариществе с другими, не
прибегая к наемному труду.
3. Все земли, как частновладельческие, так и другие должны перейти во
всенародное пользование без какого бы то ни было выкупа.
4. Общенародный земельный фонд поступает в заведывание местных,
областных и центральных органов народного самоуправления.
5. Недра земли, леса, реки, озера и всякого рода угодья объявляются
общественным достоянием; формы пользования ими устанавливаются
центральными законодательными органами.
6. Общие принципы земельного законодательства, обязательные для
всего государства, устанавливаются
Всероссийским
Учредительным
Собранием, а подробная разработка земельных законов, сообразная условиям
местной жизни, предоставляется автономным единицам («напр., в Украине
украинскому Сейму»). Окончательное решение земельного вопроса будет
установлено на Учредительном Собрании.
Не дожидаясь решений ВУС, по мнению авторов резолюции,
необходимо было немедленно издать указы:
1. О запрещении покупки, продажи и залога земель.
2. О предоставлении органам народного самоуправления права
распоряжения всеми землями, оставленными их владельцами без обработки.
3. Об отмене всех законов царского правительства об укреплении земли
в собственность.
Однако губернский съезд все же призывал «трудовое крестьянство
воздерживаться от самовольных захватов земли», указывая «вместе с тем на
настоятельную необходимость участия организованного крестьянства в
установлении условий аренды земли, найма сельскохозяйственных рабочих и
контроля над ведением сельского хозяйства, а также контроля за порубкой
лесов».
По вопросу об отношении к войне губернский Совет КД заявлял
буквально следующее:
1. Российский трудовой народ борется за мир без захватов чужих
земель и контрибуций на основе самоопределения народов.
2. К этой борьбе за мир революционный народ призывает демократию,
как союзных, так и воюющих с нами, и нейтральных стран.
3. Коалиционное правительство должно немедленно огласить
программу мира российской революционной демократии, довести ее до
сведения союзных и воюющих народов и объявить единственно
обязательной для России программой мира.
4. В целях достижения скорейшего мира совет признает необходимость
соглашения трудовых народов всех воюющих стран, которое должно быть
немедленно достигнуто на международной социалистической конференции.
Пб

5. До того же момента, пока общими усилиями трудового народа всех
стран не будет заключен всеобщий мир, мы, продолжая войну, всеми силами
будем защищать свою свободу и независимость.
Таким образом, вопрос о войне решался еще не в пользу ее
прекращения во чтобы то ни стало, вплоть до сепаратного мира, а в духе
«революционного
оборончества».
По вопросу
об отношении к
правительству, харьковский съезд высказался следующим образом:
«Признавая вместе со всем революционным трудовым народом Временное
коалиционное правительство правомочной властью, мы считаем, что
правительство должно быть ответственно перед народом, объединенным в
Советы крестьянских, рабочих и солдатских депутатов».
К лету 1917 г. городская организация в Харькове, делившаяся на 6
районов, насчитывала 3000 членов. При редакции газеты (Грековская ул., д.З)
было создано книгоиздательство, в котором выходили популярные издания
для народа («Решение земельного вопроса» В.М. Качинского, «Земля
хлеборобам» С.С. Зака и др.). Как утверждал на учредительном съезде ПЛСР
Н.Н. Алексеев, «наша Харьковская организация с первого дня революции
стоит на левой точке зрения». По его словам, правое крыло в Харькове
исчислялось сотней человек, а на губернском съезде партии было
представлено лишь семью голосами. За городской организаций шли все
уездные комитеты в губернии, о чем на I съезде ПЛСР заявили
представители Изюмского и Сумского уездов. На III общероссийском съезде
ПСР харьковчане были представлены исключительно левыми делегатами.
По мере перебазирования некоторых харьковчан в столицу (Алгасова,
затем Карелина) в организации происходила ротация кадров. В
выдвинувшихся на первый план новых руководителей были, например, В.Н.
Живов, А.А. Ишханов. Заслуживает внимания биография ставшего к началу
сентября секретарем Харьковского губкома Абрама Андреевича Ишханова
(1880-1938?). Происходивший из бакинских армян, он принадлежал к
потомственным рабочим. Окончил Бакинское Техническое училище, с 1902
г. участвуя в ученических эсеровских кружках. В 1904-1908 гг., находясь на
военной службе в Туркестане, участвовал в Чарджуйской, Самаркандской и
Асхабадской организациях ПСР. Вел пропаганду в войсках, был
организатором военно-революционной организации в Асхабаде, членом ОК
ПСР, начальником боевых дружин. В апреле 1909 г. Ишханов был арестован
в Асхабаде, и, просидев три года в тюрьме, в 1912 г. судим Ташкентским
Военно-окружным судом за участие в террактах (покушения на генерала
Мищенко, ротмистра Якубова в Чарджуе, асхабадского пристава Алексеева)
и пособничество в экспроприации Чарджуйского казначейства. По
совокупности обвинений его приговорили к бессрочной каторге, которую он
отбывал в Харьковской Холодногорской тюрьме. После Февральской
революции
он стал
председателем
кооператива
амнистированных
политзаключенных и был избран в ГИК Совета КД.
Для понимания дальнейшей ситуации во взаимоотношениях
национальных украинских эсеров с УПЛСР — «космополитичной» партией,
117

состоявшей из русских, евреев, русифицированных украинцев, и
находившейся в федеративных отношениях с общероссийской ПЛСР, —
следует отметить избрание 16 мая в состав Харьковского горкома Игната
Васильевича Михайличенко (? - 1919). Осенью 1917 г., во время выборов в
ВУС, Михайличенко принадлежал к ЦК и губкому УПСР. Став одним из
лидеров «боротьбистов», он принадлежал к той их части, которая выступала
за объединение с УПЛСР. На III съезде ПСР в Петрограде харьковский
делегат Н.Н. Алексеев отмечал: «Как раз партия с.-р. украинцев совершенно
бойкотирует Центральную Раду, она не входит в нашу губернскую Раду и
всецело входит в блок с социалистическими партиями, и я думаю, что теперь,
когда в нашей программе будет детализировано и когда будет внесена
необходимая конкретизация, тогда, несомненно, украинская партия с.-р. и
другие национальные партии еще ближе подойдут к нам, потому что наша
программа должна дать максимум, который нужен национальностям и
который отвечает назревшим потребностям времени». 213
В Харькове также подвизался упоминавшийся в первом разделе
сопроцессник И.К. Каховской А.С. Северов-Одоевский, избранный
председателем Рады, Слободской Украины, также входивший в губком
УПСР. Северов-Одоевский «попал в историю» благодаря
своему
выступлению на украинском языке (вопреки замечанию председателя) при
открытии Учредительного Собрания. Несмотря на то, что он в прошлом
принадлежал к максималистам и блокировался с левыми эсерами, его
отношения с ПЛСР складывались, как будет показано позже, неоднозначно.
Из других эсеровских национальных организаций можно отметить,
например, образование 4 июня Харьковской латышской фракции ПСР.
Главным левоэсеровским центром в Поволжье была Казанская
губерния. Но, если на Харьковщине во всех руководящих органах
доминировали представители левого крыла, то в Казани с конца марта начала апреля фактически действовало два параллельных комитета ПСР:
1) «старший» или 1-й, «куда вошли «старики», занимавшие правые позиции,
поддерживавшие курс ЦК», 2) «младший» или П-й, объединявший молодых
214
людей, критиковавших тактику руководства своей партии». Как отмечал
С В . Стариков, даже «штаб-квартиры» комитетов располагались отдельно.
«Старший» комитет занимал помещение на Рыбнорядской улице в доме
Алфимова, а младший» располагался на Большой Проломной ул. (угол
Проломной и Университетской) в доме Ключникова. За членами последнего
в казанской прессе
1917
г.
закрепились такие
ярлыки, как
«интернационалисты с Проломной», «комитет с Проломной», «эсерыбольшевики с Проломной».
I Казанская губернская конференция ПСР 7 мая 1917 г. проходила
под явным влиянием и руководством «младшего» комитета. На ней
присутствовало 29 человек, представлявших Казанский горком партии,
213
214

Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 1. С. 538.
Стариков СВ. Левые социалисты в Великой Российской революции... Йошкар-Ола, 2004. С. 53-54.
118

районы города (Городской, Адмиралтейский, Алафузовский, Плетневский,
Пороховой, Суконная слобода), группы в Казанском Совете РСД и Военноокружном комитете, редакцию газеты «Социалист-Революционер»,
выпускающуюся «младшим» комитетом, народнический кружок «Вперед»,
объединявший учащихся Казани, а также Козьмодемьянский, Цивильский,
Тетюшский, Спасский, Свияжский, Лаишевский уезды губернии. Выборы
губкома были отложены до следующей конференции, а Казанскому горкому
было предложено временно принять на себя функцию губкома. Конференция
выбрала двух делегатов на Поволжский Областной съезд ПСР в Самаре,
ими оказались сторонники левого крыла А.И. Попов и Н.И. Строганов. Как
указывал Стариков, представители «младшего комитета» внесли в его работу
«определенное замешательство» своими максималистскими заявлениями.
Позднее из числа казанских левых эсеров в состав левоэсеровского ЦК
попали два видных деятеля - А.Л. Колегаев и И.А. Майоров. Избранный на
1-м крестьянском съезде председателем губернского Совета КД Андрей
Лукич Колегаев (1887-1937) сыграл выдающуюся роль на первом этапе
возникновения и становления левоэсеровского движения. Он родился в г.
Сургуте Тобольской губернии в семье ссыльного
народовольца,
происходившего из потомственных почетных граждан и служившего в
торгово-промышленных фирмах. Он окончил Техническое училище в
Таганроге, сдал экстерном экзамен за курс гимназии и в 1906 г. поступил на
юридический факультет Харьковского университета. В том же году Колегаев
вступил в ПСР. Информация А.И. Разгона о том, что он был замешан в
подготовке изъятия денег в Читинском казначействе, нуждается в
проверке. Биография Колегаева уточнена по документам партийного дела:
«регбланку» члена ВКП (б) 1936 г. и «Личному листку по учету кадров». В
общей сложности до революции он арестовывался трижды, проведя в 1907 и
1908 гг. по три месяца в тюрьме. Революционная работа выражалась, по
указанию в анкете, в пропагандистской, боевой работе и типографской
работе. Он также указывал на свою принадлежность к губкому (очевидно,
Харьковскому) и Обкому (Южно-Русскому). Колегаев проучился в
университете до февраля 1909 г., пока не очутился в Таганрогской тюрьме в
качестве подследственного. В сентябре того же года грозившая ему ссылка в
Архангельскую губернию была заменена высылкой на 4 года за границу. В
основном он проживал в Париже, работая электромонтером, посещая занятия
в Парижском университете и входя в Парижскую группу содействия ПСР.
Вернувшись в 1913 г. в родной Таганрог, в следующем году он перебрался в
Казань, где с августа 1914 г. работал чертежником и землемером на
строительстве железной дороги.
13 мая 1917 г. съезд КД под руководством Колегаева принял
постановление о передаче частновладельческих земель и имений под
контроль волостных комитетов до Учредительного Собрания. Отказавшись

Ср.: Разгон А.И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М., 1977. С. 96.
119

подчиниться требованию правительства об отмене этого решения, он в то же
время призвал не устраивать самочинных захватов земли.
После отъезда А.Л. Колегаева в Петроград осенью 1917 г. на постах
председателя «младшего» (левоэсеровского) комитета партии и председателя
губернского Совета КД его заменил Илья Андреевич Майоров (1890-1941),
ставший позднее ведущим левоэсеровским специалистом по аграрному
вопросу и одним из наиболее влиятельных руководителей партийного
подполья, связавший свою судьбу с М.А. Спиридоновой после женитьбы на
ней. Формально происходя из крестьян Свияжского уезда Казанской
губернии, принадлежавший к ПСР с 1906 г. Майоров был сыном солдатаинвалида Балканской компании. Он окончил гимназию и юридический
факультет Казанского университета (в 1913 г.), и за принадлежность к эсерам
в апреле 1914 г. был арестован и в июле выслан на 3 года в Енисейскую
губернию. В феврале 1915 г. он бежал из ссылки, перейдя на нелегальное
положение. После Февральской революции Майоров вернулся в Казань, был
избран в Совет КД и стал одним из лидеров «младшего комитета» партии. В
июне-ноябре 1917 г. он являлся председателем Свияжского уездного
земельного комитета и уездной земской управы. Будучи сторонником
радикальных
земельных
преобразований,
16
июня он подписал
постановление земельного комитета о распределении между крестьянами
помещичьих угодий, скота и инвентаря." В числе требований, отстаиваемых
Майоровым, были организация уездных, волостных и сельских Советов, и
сотрудничество с большевиками.
К числу наиболее видных руководителей казанских левых эсеров
нужно отнести Казимира Юлиановича Шнуровского (1892-1939) и Андрея
Ивановича Попова (1889-1937). Их судьбы оказались зеркальным
отражением дальнейших политических биографий И.А. Майорова и А.Л.
Колегаева, которые достаточно хорошо известны. Уроженец Седлецкой
губернии, поляк по национальности Шнуровский был
студентом
естественного отделения Казанского университета. Он принадлежал к ПСР с
1909 г. (по другим сведениям с 1911 г.), дважды арестовывался, проведя 3
месяца в тюрьме и около года в ссылке. Весной 1917 г. он был избран в ГИК
Совета КД, с конца года возглавил его. В феврале 1918 г. он стал комиссаром
земледелия Казанской Советской республики, представлял губернию на II
съезде ПЛСР. После июльских событий Шнуровский порвал с левыми
эсерами, вошел в ПРК, затем вступил в компартию и сделал успешную
карьеру, не брезгуя сотрудничеством в ГУЛАГе (перед арестом в октябре
1938 г. являлся начальник лесного отдела в Магадане). Полной
противоположностью ему оказался бывший студент-медик
Казанского
университета Попов-Муратов (фигурирующий в «Книгах памяти» с двойной
фамилией; под именем Андрея Сергеевича Муратова он действовал в
левоэсеровском подполье начала 1920-х гг.). Выходец из крестьян
Котельнического уезда Вятской губернии, в 1915 г. за принадлежность к
Революционная борьба крестьянства Казанской губернии накануне Октября. Казань, 1958. С. 631.
120

эсерам Попов был арестован на 2 месяца. В 1916 г. он отбывал заключение в
Казанской каторжной тюрьме вплоть до начала Февральской революции.
Ведя активную партийную работу, он до апреля 1919 г. занимал посты
комиссара и помощника комиссара губернского здравотдела. За участие в
ПЛСР он неоднократно арестовывался и ссылался на протяжении 1919-1937
гг. Находясь в заключении в Бутырской тюрьме в составе левоэсеровского
«коллектива», доктор Попов оказывал медицинские услуги, как своим
однопартийцам, так и другим заключенным.
Из числа казанских левых эсеров, принадлежавших к «младшему
комитету», вышел еще ряд крупных деятелей ПЛСР (Л.С. ВенециановВершинин, Н.Д. Ефремов-Курбатов, Н.К. Пиянзин-Железнов, Н.К.
Подгорский, Н.П. Пономарев, С.А. Солодовников и др.), к биографиям
некоторых из них далее еще обратимся. Однако не все биографии не
сегодняшний день восстановлены. Так, по-прежнему, остается не изученной
биография редактора газеты «Социалист-Революционер» К. Архангельского.
20-21 мая 1917 г. состоялась II губернская конференция эсеров,
которая как отмечал С В . Стариков, была «конференцией левого течения
Казанской организации ПСР». В ней приняли участие 44 человека, которые
представляли не менее 400 членов партии. Наиболее сильные организации их
сторонников действовали в Ягодной слободе Казани и Свияжском уезде.
Решением конференции на горком вновь были возложены функции губкома.
Конференция избрала трех делегатов III съезда ПСР, но в итоге обладателями
мандатов с решающим голосом на съезде стали представители обоих
казанских комитетов: П.Л. Драверт и В.И. Якобсон — от «старшего», А.И.
Попов и К.Ю. Шнуровский - от «младшего». 217
Адепты «комитета с Проломной» выступали против займа Свободы,
наступления на фронте и выдвигали «старшему комитету» условия «не
01 ft

блокироваться на выборах с Крестьянским союзом и меньшевиками».
Однако при этом «младший комитет» через своего секретаря Вера Петровна
Брауде (1890- после 1946), позднее стоявшая у основания Казанской губЧК, а
после перехода в РКП (б) получившая известность в качестве следователя
ВЧК по эсеровским делам, - считал возможным блокироваться с
большевиками.
Главным возмутителем спокойствия весной и летом 1917г. была все же
не Казань или Пенза, а Кронштадт. Если ситуация, касающаяся левого крыла
ПСР в Кронштадте, где даже по свидетельству большевика Ф.Ф.
Раскольникова, «меньшевики и эсеры были у нас только левого,
интернационалистического оттенка», то на главной базе Балтийского флота в
Гельсингфорсе левоэсеровская группа образовалась лишь с прибытием туда
П.П. Прошьяна и A.M. Устинова. При образовании в Гельсингфорсе
комитета ПСР в марте 1917 г. его возглавил центрист М. Котрохов (до
Третьей избранницей левого крыла была М.В. Хованова.
Стариков СВ. Левые социалисты в Великой Российской революции... С. 65.
121

революции в партийных кругах был известен по кличке «Владимир»),
принадлежавший в прошлом к тамбовской боевой дружине как. Позднее
комитет был преобразован в Гельсингофорский отдел партии. В своих не до
конца опубликованных «Очерках партийной работы в Финляндии»,
посвященных памяти П.П. Прошьяна, его соратник по работе в
Гельсингфорсе A.M. Устинов писал: «То, что мы двинулись с места в карьер
на работу в Финляндии, а не куда-нибудь в другое место, имеет свои
глубокие основания. П. Прошьяна привлекала работа в Петрограде, где, по
его словам, «решается участь русской революции»; меня тянуло, как
исконного крестьянского работника, в родное Поволжье, куда, кстати
сказать, меня даже звали. Работа в Финляндии была нам, так сказать,
навязана самим ходом событий». 219
Устинов вспоминал, что о работе в Финляндии они, вместе с
Прошьяном и М.А. Левенсоном, «серьезно» задумались еще во время
возвращения в Россию в «пломбированном вагоне». Мотивация для этого
была представлена им так: «Мне рисовался план организации балтийского
флота, побережья Балтийского залива и Финляндии, как революционной
базы, на случай угрозы со стороны контр-революции, которая, по моему
глубокому убеждению, должна была придти в скором времени».
По прибытии в Петроград Прошьян и Устинов провели там всего около
двух недель, но за это время они были избраны в состав СОК. Как вспоминал
Устинов, «мы окунулись в самую гущу жизни, бывая на частных
совещаниях, партийных съездах и собраниях, выступая на митингах и
разговаривая с толпой или одиночками на улицах и в трамвае», и после
«двухнедельного горения в этой революционной доменной печи, какой
являлся Петроград, его окрестности и Кронштадт, где не раз пришлось
бывать и выступать» для них не оставалось «больше сомнения в верности
оценки момента, как он вырисовывался нам еще по пути в Петроград в
поезде». 220
Соскучившиеся по живому делу эмигранты тотчас по окончании
Областного съезда, «не захватив даже с собой «багажа», двинулись в объезд
Финляндии, на что рассчитывали положить недели две-три», а затем
побывали в Риге, Ревеле и Юрьеве. По словам М.А. Спиридоновой, Прошьян
«первый начал открытую кампанию против Керенского и публиковал до того
злые и нецензурные статьи на Савинкова, что хохотали вся Финляндия и
Петроград и катался в судорогах гнева ЦК ПСР». 2 2 1 В Гельсингфорсе
Прошьян и Устинов нашли поддержку и опору у нескольких популярных
матросских лидеров, наиболее примечательными из которых были Д.И.
Попов, П.И. Шишко и М.Ф. Емельянов. Кадровым эсером среди них был
Шишко; другим кадровым эсером, ставшим деятельным помощником
Прошьяна и Устинова был прапорщик А.И. Ковригин. Направленный для
Б<езземельны>й [Устинов A.M.] Очерки партийной работы в Финляндии. (Памяти Прошьяна.) // Воля
Труда. 1919. №2.
220
Там же.
221
Спиридонова М. Из воспоминаний о Нерчинской каторге. М., 1926. С. 57
122

работы в Финляндии В.А. Антонов-Овсеенко в таких словах вспоминал о
первой встрече с неразлучной парой эсеров: «Прошьян - «темная южная
горячка», кипел искренним пафосом; Устинов - выше ростом, блондин,
суше, рассудительнее, спокойнее и увереннее. Во флоте они быстро нашли
поддержку среди эсеров-моряков... с HILMU подвижный, гибкий юноша Попов
000

(подчеркнуто мной. - Я.Л.)».
В историографии Гражданской войны Дмитрий Иванович Попов (18931921) до сих пор не заслуженно остается одной из самых карикатурных
фигур. Советские историки, беллетристы и кинематографисты (в фильме
«Шестое июля») выставляли его каким-то полупьяным башибузуком,
запомнившегося читателям и зрителям одной фразой: «За Марию снесу полКремля, пол-Лубянки, полтеатра». На самом деле Попов принадлежал к той
же плеяде ярких самородков, к которой с полным основанием относят Н.И.
Махно, А.Г. Железнякова, В.И. Чапаева, В.К. Блюхера, Г.И. Котовского, А.С.
Антонова и еще целый ряд ярких личностей, сражавшихся под разными
знаменами на фронтах Гражданской войны. Не случайно именно ему Ф.Э.
Дзержинский доверил командование первым в истории чекистских
спецподразделений Боевым отрядом ВЧК, выполнявшим функции
«спецназа», а Н.И. Махно назначал его на ответственные посты в
Революционной Повстанческой армии Украины. С.Д. Мстиславский,
ставший свидетелем сцены разговора Попова с членами Высшего Военного
Совета Республики, отмечал, какое «сильное впечатление» он произвел на
беседовавших с ним Болховитинова и других генералов своим «военным
развитием»: «он очень грамотно и с совершенной легкостью набрасывал
кроки позиций, о боях, о которых рассказывал, и самый доклад о своих
действиях вел так, что «хоть генштабисту впору» (опять таки по словам
одного из собеседников). Генералы искренно удивлялись, что «нижний чин»
может оказаться «столь способным в командовании»...»." 3
Биография Попова стала известна относительна недавно благодаря
публикации его пространных собственноручных показаний, написанных во
Внутренней тюрьме ВЧК в 1921 г. 224 Он родился в Москве, происходя из
безземельных крестьян-отходников деревни Кононово Троицкой волости
Клинского уезда. По окончании городской школы, он с 14 лет работал
вместе с родителями на фабрике Ж. Блока. Природная
смекалка и
грамотность достаточно быстро вывели его в «люди», и из фабричных он
переквалифицировался в рабочего некоей «газетной артели», а затем и вовсе
в конторщика. «Жизнь рабочего, - вспоминал Попов, - дала мне возможность
знакомиться, по подпольным тогда историям, с политическими партиями и,
не будучи еще членом какой-либо партии, благодаря ничтожному знакомству
с революционными программами я, однако, по убеждениям был более с.-ром,
чем кем-либо еще».
Антонов-Овсеенко. В революции. М., 1983. С. 44.
Левые эсеры и ВЧК... С. 165.
224
См.: Левые эсеры и ВЧК... С. 145-156.; Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921.
Документы и материалы. М., 2006. С. 586-594.
123
223

С началом войны его по мобилизации, как и многих других грамотных
рабочих парней, направили на Балтийский флот. Служить Попову пришлось
на транспорте «Кама», матросы которого после Февральской революции
избрали его своим делегатом в Гельсингфорский Совет армии, флота и
рабочих Свеаборгского порта, в котором он стал секретарем президиума
Тогда же он оформил членство в ПСР. По поручению Исполкома он
совершил поездку по Финляндии, итогом которой стал доклад на экстренном
заседании 8 апреля с указанием «слабых мест охраны и обороны
Финляндской границы». «Моя работа как с.-ра до конца декабря 1917 года
протекала в Гельсингфосе, - показывал где группа нас с.-рев. с т. т.
Устиновым и Прошьяном еще в мае 1917 г. организовала самостоятельное
ядро лев. с.-рев. и выпустила в мае же 1917г. свой орган — «СоциалистРеволюционер Интернационалист»,
редактирование
которого
было
возложено на меня (выделено мною. — Я.Л.). Все это привело к исключению
тогда всей нашей группы из партии с.-ров. Войдя в блок с тт. коммунистами группой в Финляндии в составе которой находились тт. Смилга и АнтоновОвсеенко, до Октябрьской революции вели в Финляндском Областном
Совете и Балтийском Флоте ожесточенную борьбу с партиями правых с.-р. и
меньшевиков. Июльские события в Питере 1917 г. повели за собой массовые
аресты правительством Керенского большевиков и левых с.-р. В
Гельсингфорсе были арестованы тт. Антонов, Устинов и Прошьян. Нашим
организациям был нанесен жестокий удар. Орган большевиков «Волна» был
закрыт. Я остался одним из активных работников нашей группы. Вместе с
тов. Жемчужным (коммунист) мы продолжали дальше издание органа с.-р. и
к моменту освобождения незадолго до октября тт. Устинова, Прошьяна и
Антонова нам удалось значительно преодолеть правые партии и укрепить
значительно свои организации».
Я не случайно выделил слова Попова о редактировании им органа
Гельсингфорской группы с.-р. интернационалистов. Со страниц этого
издания и «Известий» Гельсингфорского Совета предстает не бесталанный,
острый публицист, постоянно публиковавший «фельетоны» по текущему
моменту; кроме того, Попов печатал и свои стихи, которые совсем нельзя
назвать графоманскими. В сентябре 1917 г. на 3-м Областном съезде армии,
флота и рабочих Финляндии Попов был избран членом ОК.
О члене левоэсеровского ЦК нескольких состав Павел Игнатьевич
Шишко (1893 - после 1939) в 1923 г. После подачи им заявления о выходе из
ПЛСР и вступлении в РКП (б), чекисты И. Уншлихт и Т. Дерибас в таких
словах охарактеризовали его, отвечая 24 июня на запрос из ЦК компартии:
«Личность Павла Игнатьевича Шишко слишком колоритна, чтобы можно
было заподозрить его в неискренности <...>». Вехи его жизненного и
политического пути выясняются, прежде всего, на основе написанной для
перехода в РКП (б) автобиографии' , а также из материалов архивно-

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 34. Д. 235.

124

следственного дела 1938 г.
Происходивший из крестьян Гродненской
губернии, Шишко окончил народную школу и в 1909 г. поступил в
Белокрыницкую сельскохозяйственную школу в Волынской губернии, где
организовал эсеровский кружок. К революционной работе он приобщился с
юных лет через старших братьев Леонтия и Михаила - эсеров, участвовавших
в Первой русской революции, помогая им распространять нелегальную
литературу и листовки. В 1911 г. он был арестован с группой учащихся и
отправлен домой «под надзор родителей и местных властей». В 1912 г.
Шишко выдержал экзамен на звание народного учителя 2-х классных школ,
после чего учительствовал в Брест-Литовском уезде, ведя одновременно
пропагандистскую работу. В 1914 г. он был мобилизован на флот и
направлен в радиотелеграфную роту в Кронштадт. В 1917 г. служил в
качестве матроса-телеграфиста эсминца «Достойный», команда которого
избрала его в Гельсингфорский Совет. Далее Шишко был избран товарищем
председателя Исполкома, делегатом на 1-й Всероссийский съезд Советов
РСД, членом ЦИК. В отсутствие арестованных Временным правительством
Прошьяна и Устинова Шишко представлял гельсингфорских левых эсеров на
VII Совете партии, голосуя за платформу левой оппозиции. Весной 1918 г.
Шишко стоял у истоков советской военной разведки: возглавлявшийся им в
качестве комиссара Центральный штаб Всероссийской Повстанческой
Организации был преобразован в Особо-разведовательное отделение при
возглавлявшемся большевиком С И . Араловым Оперативном отделе
Наркомата по военным делам.
Главным соратником Шишко по этой работе был заведующий
Организационно-информационным
Отделом
Центрального
штаба,
организовавший по поручения Аралова школу подрывников Александр
Иванович Ковригин (1892 - после 1956). Происходивший из дворян,
уроженец Петербурга Ковригин был сыном окружного горного инженера в
Чердынском округе Пермской губернии. Его мать в юности была участницей
народовольческой группы, арестовывалась в 1896 г. Одним из посетителей
дома его родителей был В.И. Ленин, скрывавшийся у них от полиции. По
окончании 2-го реального училища Ковригин в 1910 г. поступил в Горный
институт,
получив
специальность
инженера-технолога
нефтяной
промышленности. Во время учебы он примкнул к «Радикальной группе» (в
ней участвовали большевики Г.И. Бокий, И.М. Москвин и др.). В 1910 г. был
арестован за участие в сходке и провел 1 месяц в заключении, затем вступил
в
эсеровскую
студенческую
группу
(участники:
А.М.Брушвит,
Д.А.Синявский и др.), примыкавшую к Василеостровской организации ПСР.
В апреле 1913 г. Ковригин был арестован за эсеровскую деятельность (во
время обыска у него были найдены типографский шрифт и прокламации) и
после 5 месяцев следствия в сентябре Петербургским окружным судом
приговорен к 1 году заключения (отбывал до апреля 1914 в тюрьме
«Кресты»). После освобождения он уехал в Ставропольскую губернию, где
ГАРФ. Ф. 135. Оп. 1. Д. П-34316.
125

проходил
институтскую
учебную
практику
по гидротехническим
изысканиям, а затем вернулся в Петербург и продолжил обучение в
институте. Осенью 1914 г. Ковригин переехал к бабушке в Финляндию,
укрывая нелегальных товарищей. В сентябре 1915 г. он восстановился в
институте и вел антивоенную агитацию среди раненых солдат в госпитале,
размещенном в Горном институте. В мае 1916 г. он был мобилизован в
армию и направлен в школу прапорщиков. По завершении учебы он служил
младшим офицером в 172-м пехотном запасном полку в Вильманстраде
(Финляндия). В начале февраля 1917 г. его направили на пулеметные курсы в
офицерскую стрелковую школу в Оранниенбаум. Восстановив партийные
связи, он принял участие в Февральской революции (охранял Таврический
дворец, участвовал в обысках и арестах царских сановников). Затем работал
в Военном отделе Петербургского Совета РСД, и по партийной линии - в
Василеостровском райкоме ПСР. Войдя в созданную С.Д. Мстиславским и
старшим лейтенантом флота, эсером В.Н. Филипповским «Лигу
революционных офицеров», он вместе с большевиком А.И. ТарасовымРодионовым возглавил ее интернациональное крыло. Вернувшись по
окончании стрелковой школы в июне 1917 г. в Финляндию, Ковригин был
определен в 511-й пехотный Сычевский полк в Гельсингфорсе на должность
младшего офицера пулеметной команды. Он вошел в состав Областного
Совета армии, флота и рабочих Финляндии, а в августе (во время
«корниловщины») был избран председателем Ревкома Финляндии и на
Областном съезде Советов - товарищем председателя нового состава
Облисполкома.
Не ординарной, но мало изученной фигурой является также балтийский
матрос, из рабочих Михаил Филиппович Емельянов. Весной 1917 г. он
входил в Исполком Гельсингфорского Совета, как делегат от транспорта
«Лена». С сентября являлся товарищем председателя Совета. В дальнейшем
избирался членом ВЦИК 2-4-го созывов, и в январе-июле 1918 г. являлся
членом Коллегии ВЧК, заведуя Хозяйственным отделом.
На ряду с Гельсингфорсом и Кронштадтом, одним из оплотов левых
эсеров на Балтике была Ревельская организация ПСР, при чем военноморская база в Ревеле, по словам П.Е. Дыбенко, конкурировала с
Гельсингфорсом в отношении революционного лидерства. Становление
левоэсеровского движения в губернском центре Эстляндии было связано с
двумя видными фигурами. Токарь по металлу Андрей Степанович Степанов
(ок. 1896 - 1920) 17 октября 1917 г. был избран товарищем председателя
Ревельского Совета рабочих и военных депутатов. Далее он избирался
делегатом II и IV Всероссийских съездов Советов, выдвигался кандидатом от
губернской конференции ПСР на выборах ВУС (вместе с В.А. Алгасовым и
И.А. Шабалиным) по Эстляндской губернии. Арестованный в 1919 г. в
Казани за участие в левоэсеровском подполье, он был доставлен в
Бутырскую тюрьму, и 22 марта 1920 г. убит при попытке побега.
По своему легендарный участник левоэсеровского подполья Иван
Андреевич Шабалин (1888-1937) происходил из крестьян Вятской губернии.
126

Членство в ПСР он оформил в 1910 г., находясь на морской службе. До
ареста в апреле 1912 г. Шабалин служил кочегаром 1-й статьи на броненосце
«Рюрик» на Балтике. Он был схвачен вместе с другими заговорщиками в
разгар подготовки восстания на флоте, и по приговору временного Военноморского суда осужден на 14 лет каторжных работ. Около двух лет провел в
одиночном заключении в Петропавловской крепости и «Крестах», а затем
отбывал каторгу в Шлиссельбурге. Освобожденный революцией, он
становится членом ВСКД 1-го созыва и редактором органа матросского
клуба «Объединение» в Ревеле - журнала «Шторм». Шабалин также
достаточно много печатался в различных периодических изданиях, публикуя
в основном очерки по истории революционного движения на флоте, но в
историю он попал не столько за счет этого (хотя историки флота не должны
проходить мимо его разно жанровых популярных статей и серьезных
архивных материалов, а исследователи Севера должны помнить о нем, как о
создателе краеведческого музея в Ханты-Мансийске), сколько благодаря его
совместному сидению в одной камере с арестованным по делу левых эсеров
А.А. Блоком. 227
Из левоэсеровских деятелей в Кронштадте наибольшую известность
получили Г.Б. Смолянский (первый председатель Кронштадтского комитета
ПСР, ставший июле 1917 г. председателем Кронштадтского Совета) и
входивший в состав Исполкома Совета в качестве делегата от транспорта
«Азия» матрос Б.М. Донской. Биографии первого я уже касался в первом
разделе; на биографии легендарного Донского, взорвавшего по заданию
Боевой Организации ПЛСР командующего оккупационными войсками на
Украине генерал-фельдмаршала Г. Эйхгорна, следует остановиться
подробней.
Борис Михайлович Донской (ок. 1896-1918) родился в с. Гладкие
Выселки Михайловского уезда Рязанской губернии в семье староверов.
Подростком отец увез его вместе с братом в Питер и определил учеником
слесаря на Балтийский завод. Как с его слов вспоминала соратница Донского
по Боевой организации ПЛСР И.К. Каховская: «Первые годы своей
Питерской жизни Борис увлекался толстовством (о Толстом он слышал еще в
деревне) и, уже участвуя в политических рабочих кружках, долго еще
исповедовал толстовские убеждения». С началом войны 19-летнего рабочего
призвали на флот, во 2-ой Балтийский флотский экипаж. Служить ему
довелось в качестве минного машиниста на транспортном судне «Азия».
Реакцией на офицерские грубости и мордобой стал его переход на
революционные позиции. «С большим страданием Борис вспоминал, как
однажды его били ремнем по лицу за недостаточно почтительный тон», писала Каховская. Он присоединился к эсерам, обсуждавшим возможность
выступления на флоте, за что поплатился заключением в плавучую тюрьму.
Грянувшая революция не только принесла ему освобождение, но и
выдвинула в число лидеров балтийских моряков, избравших его в Исполком
См.: Леонтьев Я.В. «Скифы» русской революции... С. 284-285.
127

Кронштадтского Совет. Характер Донского располагал к нему самых разных
людей, вплоть до идейных оппонентов. Мичман-большевик Ф.Ф.
Раскольников, к примеру, вспоминал: «Донской был одним из самых
симпатичных работников Кронштадтской левоэсеровской организации.
Развитой, очень смышленый матрос, он обладал боевым темпераментом.
Молодой, невысокого роста, с живыми глазами, энергичный, увлекающийся
и жизнерадостный, он всегда был в первых рядах и смело глядел в лицо
опасности. Среди кронштадтских левых эсеров он казался нам наиболее
близким, поддерживал хорошие отношения с нашей партией, и в нашей
организации его любили. «Борьба до конца» была его стихией». 228
Ему вторил анархо-синдикалист Х.З. Ярчук: «Я знаю Б. Донского
почти с первых дней нашей революции. <...> Настает революция — и он всей
душой отдается делу освобождения народа. Всегда спокойный, веселый и
бодрый, говорящий с товарищами с приветливой улыбкой, он совершенно не
мог оставаться без дела. Правда, он любил почитать и поспорить в свободное
время, но вечно был занят и творческой работой, что-нибудь налаживал, гденибудь помогая.
Но охотнее всего он принимал участие в открытой вооруженной
борьбе. Он — неизменный участник всех выступлений Кронштадта, всегда
находился в первых рядах кронштадтский революционных борцов, он шел
впереди кронштадтских матросов, солдат, рабочих и работниц, шедших в
июльские дни по улицам Петрограда с требованием: «Вся власть Советам!».
Во время корниловского мятежа он был комиссаром форта Ино, а с
Октябрьской революции он непрерывно сражался в разных местах за
торжество социализма».229
Познакомившаяся с ним летом 1917 года Каховская стала свидетелем
его взлета: «Он пользовался громадной популярностью в Кронштадте, и
матросская масса постоянно выдвигала его во все тяжелые и ответственные
минуты на передовые роли. Партия ценила в нем крупного массового
работника, обаятельного, редкой душевной чистоты человека и драгоценного
товарища. Он остался у всех в памяти светлый, торопливый, с весело
озабоченным лицом, освещенным огромными серо-зелеными глазами,
230
глядевшими внимательно, с трогательной доверчивостью, прямо в душу».
В качестве члена Исполкома Донской был ответственен за отправку отрядов
моряков, участвовавших в свержении правительства Керенского, а затем сам
во главе отряда выступил на Пулковские высоты, где снова пересекся с
посланной туда в агитационных целях левыми эсерами Каховской.
После его казни совершенный им теракт и имя Донского всячески
культивировались левыми эсерами. В Киеве, Одессе и других местах были
открыты партийные клубы его имени. В 1919 г. Липский переулок, де
произошло убийство Эйхгорна, был также назван именем Донского.

Раскольников Ф.Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М., 1990. С. 128.
Вольный Голос Труда (Москва). 26.08.1918 г.
Каховская И. Дело Эйхгорна и Деникина (Из воспоминаний) // Пути революции. Берлин, 1923. С 194-195.
128

Весьма заметную роль в Кронштадте также играли бывший студент
Горного института A.M. Брушвит и солдат-телеграфист Ф.Н. Покровский.
Матрос 1-й статьи учебного судна «Народоволец», член Кронштадтского
Совета Александр Михайлович Брушвит, по воспоминаниям Ф.Ф.
Раскольникова, был одним из самых популярных ораторов в Кронштадте. Он
активно участвовал в партийно-эсеровской работе в начале 1910-х гг. В 1913
г. в целях революционной пропаганды установил связь с матросами военных
судов в Либаве, принимал участие в революционном «Красном Кресте».
Брушвит представлял кронштадтцев на партийных форумах (конце мая начале июня на III съезде ПСР в Москве, в августе - на губернской
конференции партии, в том же месяце на Северной областной конференции
ПСР, где он был избран в Областной комитет; в апреле 1918 г. — на II съезде
ПЛСР). По словам С И . Аралова, Брушвит вместе другим активным
участником событий лета-осени 1917 г., прапорщиком К.М. Каллисом
(также, как и Брушвит, латышом по национальности, делегатом II съезда
ПЛСР от Кронштадта) по линии Особо-разведовательного отделения
ОТ 1

Оперода выехал в Латвию, где оба они погибли.
Происходивший, судя по фамилии, из духовенства чертежник по
профессии Федор Николаевич Покровский (ок. 1891 - ?) был членом ПСР с
1908 г. (по др. сведениям с 1912 г.). Во время войны он служил унтерофицером Кронштадтской телеграфной роты. В
1917
г.,
когда
Кронштадтский Совет возглавлял эсер-максималист А.Н. Ламанов,
Покровский был избран городским головой (председателем Кронштадтской
городской управы - исполнительного органа Городской думы). С февраля по
июль 1918 г. он являлся председателем Исполкома Кронштадтского Совета
РСД. Как делегат V Всероссийского съезда Советов от Кронштадта, он был
арестован вместе с фракцией левых эсеров в Большом Театре, освобожден 13
июля. Привлекался к дознанию по делу о выступлении мобилизованных
моряков в Петрограде 14 октября 1918 г., но для него дело закончилось без
последствий.
Еще до окончания партийного съезда эсеров, приступил к работе 1-й
Всероссийский съезд Советов РСД. В частном заседании перед его
открытием 3 июня, фракция эсеров наметила в члены Президиума съезда
пятерых своих представителей и двух кандидатов. В итоге в состав
Президиума
попали
инженер-железнодорожник
М.Ф. Крушинский
(впоследствии председатель ЦБ Железнодорожной организации и член ЦК
ПЛСР) и левоцентрист из Баку С.С. Саакьян (до середины 1918 г. председатель Бакинского Совета). По-видимому, позднее в президиум был
введен представитель Харьковского Совдепа Н.Н. Алексеев.
При завершении работы съезда Советов 20 июня на пленарном
заседании был утвержден состав ВЦИК 1-го созыва. Из 250 членов эсеры
232
получили 99 мест.
Исследователи ВЦИК (Г.И. Злоказов, А.С. Покровский)
1
2

Аралов СИ. Ленин вел нас к победе. Воспоминания. М., 1989. С. 45.
Кандидатами в члены ВЦИК было стали 41 делегат (из них 18 эсеров).
129

не задавались целью определить состав фракции ЛСР ВЦИК во главе с
делегатом из Харькова В.А. Алгасовым. В нее, несомненно, входили Б.Д.
Камков (Петросовет), П.И. Шишко (товарищ председателя Исполкома
Гельсинфорского Совета); из кандидатов - П.В. Бухарцев (Петросовет), Г.Л.
Лесновский (делегат съезда от Уманского Совета Киевской губ.). Вероятно, в
составе фракции были П.С. Лазарев (Одесский Совдеп), И.В. Нестеров
(Юрьевский Совет), А.С. Перфильев (председатель Астраханского Совета),
М.Н. Буткевич, Г.М. Струнин, доизбранный в состав ЦИК от Петросовета
Р.С. Вербо (депутат от гвардейского Саперного полка, один из
руководителей Солдатской секции в Петроградском Совете); из кандидатов —
С.Н. Стрижев (председатель Троицкого Совета). Возможно, во фракции
участвовали или хотя бы с ней взаимодействовали
председатель
Воронежского губкома ПСР М.Л. Коган-Бернштейн (по аналогии с
партсъездом эсеров) и В.А. Чайкин (председатель Областного Совета
Ферганской области в Андижане). Нет полной ясности, произошло ли уже к
этому моменту самоопределение в качестве левых эсеров М.Ф. Крушинского
и введенного в состав ВЦИК по решению его Бюро представителя Партии
социалистов-народников Литвы Н.О. Янушкевича. Вероятно, с фракцией
контактировали
эсеры-максималисты
Г.А.
Ривкин
(представитель
Кронштадтского Совета) и Г.К. Ожегов из Ижевска. До июльских событий
1917 г. Алгасов и Камков входили в состав Бюро ЦИК.
25 мая 1917 г. в стенах Народного университета А.Л. Шанявского в
Москве приступил к работе III Всероссийский съезд партии. Предыдущий
общепартийный съезд проходил за десять лет до того, на закате Первой
русской революции, в феврале 1907 г. в Таммерфорсе (Финляндия).
Анализируя впоследствии ситуацию с III съездом ПСР, В.М. Чернов писал:
«Длина перерыва между двумя съездами привела к тому, что майский съезд
1917 г. представлял собою совершенно своеобразную картину. Партия еще
три месяца тому назад находилась в совершенно скелетообразном состоянии
— она существовала как организационное целое в виде сети немногих
нелегальных групп, не имевших даже правильного, общепризнанного
организационного центра. Все остальное, идейно принадлежащее к партии,
представляло собою либо аморфную периферию, незаметными переходами
сливающуюся с колеблющейся и неоформленной массой сочувствующих,
либо такую же организационно аморфную, хотя и резко отграниченную от
окружающего мира массу ссыльных, заключенных и поднадзорных. В два
месяца картина резко изменилась. Появились вернувшиеся из эмиграции
лидеры со своим окружением, вернулись, большею частью в родные места,
потерпевшие судебные или административные кары, громко заявили о себе
«бывшие эсеры», когда-то потерпевшие за принадлежность к партии, и в
трудное время реакция совершенно порвавшие с нею связь, и часто вообще
ушедшие от политики в частную жизнь. Из них составились первые
партийные группы и комитеты, в которые затем нахлынули многочисленные
новобранцы. Их прилив в партии эсеров чувствовался особенно сильно; ни
одна партия не росла так неудержимо стремительно, как она. Старый,
130

испытанный состав партии был буквально затоплен бурным потоком
233

пришельцев».
От имени комиссии по созыву общепартийного съезда, избранной VI
Советом ПСР, III съезд ПСР открыл Д.Ф. Раков. Совет партии проходил
также ранее в Москве в течение двух дней 30 апреля и 1 мая, и был посвящен
предстоящему съезду. На нем была разработана программа съезда,
утвержден порядок выборов делегатов и избрана комиссия по его созыву в
числе 5 человек. В Совете приняли участие 19 делегатов, имевших
решающий голос. В их числе были такие яркие представители левого крыла,
как С.Д. Мстиславский - от Северной области и В.А. Алгасов - от Южной
области; принадлежавшие к левому крылу до раскола ПСР М.Л. КоганБернштейн (Ростов-на-Дону) и А.П. Лисиенко (Томск), и стоявший на
левоэсеровских позициях И.А. Сухарцев (Баку). Из других участников
Совета делегатов следует отметить левоцентриста И.А. Прилежаев (Киев),
позднее единственного перешедшего к левым эсерам члена ЦК ПСР, и
принадлежавшего впоследствии к Меньшинству ПСР А.И. Бука (Астрахань).
Максимальный состав съезда был определен Советом в количестве 375
мандатов с правом решающего голоса и 25 с правом совещательного.
Не без скепсиса оценивая съезд, Чернов указывал: «Собравшиеся на
майский Московский съезд партии представляли собою не только очень
пеструю массу, но и массу людей, почти совершенно не знавших друг друга.
Только в течение съезда должно было происходить и происходило взаимное
ознакомление, причем и ранее работавшим вместе обычно приходилось
заново знакомиться друг с другом: так велик был перерыв в их личных
сношениях, так много было каждым пережито совершенно индивидуально,
особняком от всех других.
И это обстоятельство особенно сильно отразилось на выборах
Центрального комитета, тем более что некоторые известные по прошлому
работники партии не успели еще добраться до центра и кое-кого избрали в
ЦК заочно.
На политической физиономии ЦК это отразилось довольно заметно.
Если анализировать резолюцию съезда, обращая особенное внимание на
вносимые фракционные поправки, то придется разделить съезд на три
чрезвычайно неравные части. С одной стороны, не очень большое (человек в
50-60) левое крыло, чрезвычайно темпераментное и решительное; с другой едва заметное по своей численности, человек в 10-12, откровенно правое
крыло, и на вид чрезвычайно компактный, охватывающий главную массу, от
двух третей до трех четвертей (выделения мои. — Я.Л.) съезда, центр». 234
По согласованию между различными партийными группировками
председателем III съезда на первом утреннем заседании 25 мая был избран
Н.И. Ракитников. Ранее этот 49-летний ветеран позднего народовольчества и
ПСР отождествлялся с левым течением в партии, что подчеркивалось
Вопросы истории. 2000. № 7. С. 6.
Там же. С. 6-7.
131

псевдоним
«Максимов»,
в
котором
обыгрывалась
решительная
приверженность программе-максимум. В 1917 г. его, скорее, соотносили с
центром. Впоследствии дрейф Ракитникова влево привел его в ряды группы
«Народ» и МПСР, но в первый год революции он твердо выступал за
единство партии.
После своей вступительной речи председатель предложил избрать
списком (en bloc) шестерых намеченных кандидатов в президиум. В
результате оказались избранными правоцентристы — оборонцы Н.Д.
Авксентьев и В.В. Руднев, считавшийся до этого времени центристом А.Р.
Гоц, принадлежавший до революции к группе т.н. «сибирских
циммервальдцев», левоцентрист И.А. Рубанович, М.А. Натансон, и в
качестве представителя крайне левой — Б.Д. Камков.
Список предложенных кандидатов был избран единогласно при 20
воздержавшихся. В секретариат съезда были избраны заранее намеченные
В.М. Зензинов (секретарь съезда), М.К. Николаев и П.П. Деконский
(товарищами секретаря). Характерный эпизод случился в момент
выступления с приветствиями, когда И.А. Прилежаев попросил председателя
огласить, «кто и какое именно течение в президиуме представляет». В ответ
на поданную записку Ракитников от имени «всего президиума» официально
заявил о том, что президиум составился после ряда обсуждений и совещаний.
По заверению председательствующего, «он составился исключительно в
целях сохранения единства партии, в целях обеспечения представительства
всяких настроений, существующих в партии, чтобы никто не считал и не
имел оснований считать себя как-либо обойденным».
Таким образом,
Ракитников настаивал на деловом характере президиума. Можно с
уверенностью говорить, что в упомянутых консультативных совещаниях
принимали участие все кандидаты в члены президиума, включая Камкова.
(Отсюда вытекало и его вялое выступление накануне съезда в Петрограде,
впрочем, как и его главного оппонента А.Р. Гоца). Новый раунд «дуэли»
между ними должен был произойти на съезде, поэтому до этого следовало
соблюсти форму приличия.
В первый день своей работы съезд отклонился от заранее намеченной и
принятой en bloc повестки. Это было вызвано двумя обстоятельствами: с
одной стороны, плохим поступлением заранее разосланных и розданных
делегатам съезда анкет, на основании которых Д.Ф. Раков должен был
сделать первый доклад «о состоянии партийной работы по данным анкеты»;
и, отсутствием при открытии В.М. Чернова, с другой стороны, доклад
которого по текущему моменту должен был предшествовать дискуссионным
выступлениям об отношении к войне и к Временному правительству. Отсюда
на вечернее заседание 25 мая президиум поставил вопрос второго плана - о
муниципальной политике и местном самоуправлении (в порядке дня он шел
седьмым по счету). Так первым из докладчиков на трибуне съезда по воле

Партия социалистов-революционеров... Т. 3. 4. 1. С. 145.
132

случая оказался В.Е. Трутовский, который позволил первый выпад по
отношению к сторонникам соглашения с кадетами, сказав:
«...Конечно, не всегда мы выступаем как социалисты, например, в
Тамбове, когда там был заключен блок с.-р. и с.-д. с партией народной
свободъй В настоящее время лично для меня такое общение с партией
контрреволюционной является совершеннейшей ненормальностью». б
Выступлением Трутовского завершился первый день работы съезда. На
утреннем заседании, по предложению Ракитникова, в состав президиума
были доизбраны два известных партийных ветерана - О.С. Минор и Н.С.
Русанов, олицетворявших соответственно правое крыло и левый центр, а
почетной председательницей съезда заочно была избрана «бабушка русской
революции» Е.К. Брешко-Брешковская.
Ввиду продолжавшейся задержки с прибытием на съезд Чернова были
заслушаны два содокладчика Трутовского и обстоятельный доклад
представлявшего Киев И.А. Прилежаева о социально-экономической
политике партии. Лишь на вечернем заседании 26 мая появился главный
идеолог ПСР. В своем длинном выступлении, посвященном переживаемому
историческому моменту (в том числе финансово-продовольственному
кризису) и роли партии, которую он поименовал «русской социальнодемократической партией с.-р.», ответственной «не только за Россию, но и
за все международное значение русской революции», — Виктор Чернов
целенаправленно не затронул внутренних партийных разногласий. Первый
скандал на съезде вспыхнул во время выступления в прениях М.Л. КоганБернштейна сразу после окончания доклада Чернова. Оратор не принадлежал
к крайне левым, а был последовательным левоцентристом, но именно он
самым первым внес диссонанс, назвав «безответственными» некоторые
выступления Керенского и высказавшись против создания «кумиров из
товарищей, сравнительно недавно находящихся в партии». Поднялся шум, во
время которого одни делегаты протестовали, а другие поддержали оратора
аплодисментами. В целом же Коган-Бернштейн выставил себя сторонником
Чернова, заявив в заключение своей речи: «<...> мы, умеренно-левые и
крайне левые, надеюсь, готовы целиком принять на себя ответственность за
тот тяжелый исторический момент, в котором находится Россия, целиком
готовы нести всю ту тяжелую работу по борьбе с разрухой и готовы принять
эту ответственность, вместе с русской революцией победить или погибнуть,
но мы хотим, чтобы наши справедливые опасения за революционный
социализм в пределах партии были устранены и чтобы наша конкретная
ответственная работа протекала и дальше под знаком революционного
социализма».
На следующем заседании был поставлен вопрос о войне, по которому
выступили уже пристрелявшиеся дуэлянты - Гоц и Камков. Первый раунд
выиграл Гоц, речь которого была лаконична и убедительна. Он начал ее с
определения характера войны: «вряд ли кто из современных социалистов
Там же. С. 163.
133

решится
отрицать
наличность
бесспорных
и
несомненных
империалистических стремлений у господствующих классов всех воюющих
государств». Гоц, возможно, вполне искренне пытался сгладить партийные
дрязги, заявляя: «Я с особой силой должен подчеркнуть, что расхождение это
носит не принципиальный характер, а лишь тактический, согласно признавая,
что главной нашей целью является борьба за всеобщий мир». Суть
разногласий с оппозицией он свел к следующей формуле: «Мы расходимся в
оценке методов и средств этой борьбы, а также в том темпе, в котором она
должна вестись». Оратор назвал неприемлемым требование оппозиции о
предъявлении ультиматума союзникам, назвав такой подход «утопическим»
и «авантюристическим», и охарактеризовал компанию по требованию
огласки «тайных договоров», поднятую «с легкой руки большевиков», как
носящую «исключительно демагогический характер». По словам Гоца, эти
тайны «стали уже давно секретом полишинеля».
Перейдя к задачам фронта, он призвал категорически отвергнуть путь
сепаратных
соглашений, «как в корне противоречащий
нашему
интернациональному действию», и сформулировал главные задачи фронта
так: «Долг революционной армии сейчас защитить Великую Русскую
Революцию, не позволить растоптать этот очаг международного движения,
сокрушить эту главную цитадель «третьей силы», потушить этот светоч
237

интернациональной солидарности».
Речь Камкова в стенографическом отчете выглядит излишне затянутой
и не до конца продуманной, хотя, вероятно, ему просто мешали реплики и
гул в зале. Главный тезис оратора сводился к следующей мысли:
«Вы знаете, товарищи, как чутко сейчас армия, особенно армия на
фронте, как чутко она прислушивается к этому голосу, как социалистическое
большинство прекрасно понимает это положение вещей, и я думаю, что все
попытки доказать армии, что положение вещей существенно и радикально
изменилось, что сейчас революционная армия защищает те великие
лозунги, которые провозглашены русской революцией, те великие
завоевания, которые ею сделаны, я уверен, что, покуда не будет изменен
самый характер войны, покуда мы не будем знать, что коалиция является
коалицией не грабительской, а готова ликвидировать современную
международную
войну на всех началах,
которые
провозгласила
революционная демократия, до тех пор все эти попытки обречены на
смерть. Иначе, товарищи, быть не может». 238
Сопровождавший выступление Камкова шум заставил его дважды
прервать речь, которую он ему так и не дали закончить. Для выступлений в
прениях записалась почти сотня желающих, поэтому, после согласований,
было решено выставить полемистов от трех течений («групп») съезда,
причем «воленародовцы» также затребовали права на выступление
отдельного фракционного оратора (что и было принято съездом). Не вдаваясь
Там же. С. 244.
Там же. С. 247-248.
134

в излишние подробности хода всего съезда, отмечу, что именно во время
прений по самому злободневному вопросу, правые эсеры начали
использовать по отношению к левым ярлык «наши большевики».
Оратор от группировки «воленародовцев» Ан-ский (С.А. Раппопорт), в
частности, произнес: «Товарищи, с большим интересом ожидал я доклад
товарища Камкова, лидера наших большевиков», получив одергивание
председателя: «Позвольте вас призвать к порядку; большевиков нет в нашей
среде». В заключительном слове Камков коснулся фигуры В.М. Чернова.
Отвечая на риторический вопрос «с кем мы» - с Черновым или «мы стоим
изолированно», он заявил: «Когда В.М. Чернов был в Циммервальде, когда
он работал за границей и выступал, как революционный интернационалист, мы были с ним. И поскольку он таким остается, мы с ним, а поскольку он
отошел от этого - мы против него». При этом лидер левой оппозиции
выразил надежду, что они найдут общий язык с Черновым: «я скажу, что
перебросить мостик от Чернова к «Воле Народа» будет труднее, чем
перебросить мост от Чернова к нам, налево». Наиболее категорично Камков
выразил отношение к предстоящему наступлению:
«Мы не двинемся с места, если для нас нет в этом необходимости. А
для нас необходимости в этом нет. Пусть Чернов, пусть Керенский, пусть все
кричат о наступлении, но если рабочим и крестьянам, сидящим на фронте,
если им не докажут, что они защищают право народа жить свободно, а не
защищают империалистических планов буржуазии, - они в наступление не
пойдут, и у нас, кроме скандала, ничем это не кончится». 240
При всей кажущейся громоздкости и отсутствии реализма (в отличие
от противостоявшего ему Гоца) в речи Камкова, его выводы в
заключительном слове следует признать пророческими. Небезынтересно
отметить, что Гоцу пришлось выступить адвокатом левых в отношении
нападок правых: «Анархия - вещь скверная, история с Кронштадтом 241
печальна, но я думаю, что товарищ Арманд согласится с тем, что нельзя же
товарищей левых делать козлами отпущения за все то, что происходит
сейчас, за все ужасы, свидетелями которых мы являемся». В своем
заключительном слове он пообещал, что, «если наступление будет сделано
слишком поспешно и приведет к разгрому нашей армии», тогда «мы взыщем
с руководителей, которые, недостаточно подготовившись, ринулись в
наступление».
В первом чтении резолюция о войне, предложенная Гоцем, набрала 179
голосов против 80. Возникает вопрос, какое количество левых было на
съезде? В отчетном докладе ЦК, который делал Зензинов на IV съезде ПСР,
приводился такой порядок цифр на III съезде: «левых с.-р. было 42 делегата»,
итоговая «резолюция о войне принимается 190 - против 33, воздержавшихся
- 35». В.М. Чернов в комментариях к протоколам ЦК, о которых речь пойдет
23J

Там же. С. 273.
Там же. С. 332.
241
Речь идет об одной из наиболее полемично выступавших представительнице
группировки Л.М. Арманд.
135
240

«воленародовской»

дальше, называл цифру левых в 50-60 человек. Наибольшую цифру указывал
в записной книжке В.Н. Рихтер, по всей видимости, соотнося с ними всех
левее себя — убежденного центриста:
«Состав съезда
Численность групп л<евая> 86
ц<ентр> 113
пр<авая> 7
206
бол<ото> 100
306». 242
Но цифра Рихтера выглядит все же слишком завышенной, и, вероятно,
более верны приблизительна оценка Чернова. Списков спонтанно
сформировавшейся фракции не существует. Можно лишь назвать наиболее
известных в дальнейшем левоэсеровских деятелей бывших делегатами III
съезда с решающим голосом. Среди официальных докладчиков были М.А.
Натансон (его доклад по международному положению не попал в
опубликованный стенограмму, «потому что автор не смог к моменту
печатания протоколов просмотреть и исправить стенограмму своего
доклада») и В.Е. Трутовский. Из других левоэсеровских цекистов, кроме
Камкова, в съезде участвовали М.А. Спиридонова, А.А. Биценко, И.К.
Каховская (делегаты от Областного съезда Забайкальской области), В.А.
Алгасов, В.М. Качинский (от Харьковского губернского съезда), И.З.
Штейнберг (от Уфимского губернского съезда), М.Д. Самохвалов (от
Витебской губернии). Среди делегатов мы видим председателя Военной
организации, а затем Олонецкого губкома ПЛСР И.В. Балашева (от
Финляндии), председателя Ярославского губкома ПЛСР и члена ЦК «после
июльского призыва» Я.Т. Богачева (от Ярославской
губернской
конференции), руководителя Севастопольской организации ПЛСР, члена
«после июльского» ЦК, легалистского ЦБ и ЦК УПЛСР И.Ю Баккала (от
Черноморского флота), председателя Пензенского губкома ПЛСР Л.Л.
Костина (от Пензенской губернской конференции), членов ЦК УПЛСР Н.Н.
Алексеева (от Харьковского губернского съезда) и Я.С. Базарного (от
Волынской губернской конференции), члена Уральского ОК ПЛСР Н.И.
Мелкова (от Уфимского губернского съезда), члена ЦК ПЛСР Туркестана
В.Н. Черневского (от Харьковского губернского съезда). Делегатские
мандаты имели два будущих секретаря ЦК ПЛСР - М.Л. Сирота (от
Херсонского губернского съезда) и И.Ф. Леонтьев (от Болградского комитета
Бессарабской губернии). Стоит также отметить участие в съезде
председателя Одесского комитета ПСР, выдвинувшегося затем на первый
план в Петроградской организации П.П. Деконского (от Херсонского
«Сын вольного штурмана» и тринадцатый «смертник» процесса с.-р. 1922 г. М., 2005. С. 129.
136

губернского съезда), разоблаченного как провокатора, и легендарного
заместителя
Дзержинского
В. А.
Александровича
(от Ревельской
конференции), расстрелянного в июле 1918 г., а также нескольких эсеровмаксималистов. Так не расколовшуюся на тот момент еще Самарскую
организацию представляли избранные на губернской конференции В.А.
Кузьмин (с решающим голосом) и К.К. Гецольд (с совещательным).
Об
обстоятельствах
и
составе
созданного
фракцией
«Организационного Бюро левого крыла» ничего конкретного не известно,
за исключением того, что от его имени в июле 1917 г. выступали В.А.
Алгасов, Б.Д. Камков и А.Л. Колегаев (последний из них не был делегатом III
съезда). Судя по частым заявлениям от имени группы левых на съезде, в
Оргбюро мог входить М.Л. Коган-Бернштейн. Его участием можно
объяснить сдерживание леворадикалов и смягчение их требований. Позиция
Коган-Бернштейна соответствовала, как это будет показано далее,
тогдашнему настрою приехавшей на съезд из Читы М.А. Спиридоновой. То,
что левое крыло не пошло на раскол во время съезда объясняется тем, что
«идейным гегемоном» III съезда, как справедливо замечал В.М. Чернов, был
левый центр.243 Наиболее примечательным подтверждением этих слов
является факт не избрания в состав ЦК А.Ф. Керенского.
Из стенограммы видно, как напряженно дебатировалась
и
согласовывалась резолюция «Об отношении к войне». Н.Д. Авксентьев в
этой связи говорил: «После того, как была принята резолюция товарища
Гоца, в течение двух дней была проведена работа совместно с Виктором
Михайловичем. Работа, с одной стороны, так называемой [с] левой группой,
которая все время сговаривалась с товарищем Гоцем, внося в его резолюцию
поправки, с другой стороны - группа так называемого центра избрала
специальную комиссию, которая тоже вносила поправки, сговаривалась с
Виктором Михайловичем и приходила к определенным с ним соглашениям
на этом основании. На основании этого соглашения в резолюцию товарища
Гоца внесены поправки. Съездом проделана большая работа, в которой
4
принимали участие различные элементы данного съезда».
В итоговой резолюции эсеры требовали: «Мы призываем народы
воюющих стран заставить свои правительства и свои господствующие
классы отказаться от захватных стремлений; взять дело мира в свои руки
<.. .> мы заявляем, что рус. народу, широким массам рабочих и крестьянства,
империалистич. цели войны чужды и что рус. демократия не желала и не
желает никаких захватов». Резолюция призывала, «чтобы Временное
Революционное Правительство приняло все меры к пересмотру и ликвидации
тайных договоров, заключенных царским правительством»; далее в ней
говорилось, что съезд «категорически отвергает сепаратный мир и
сепаратное
перемирие,
как в
корне
противоречащие
методам
интернациональных действий», считает «недопустимым внесение в армию
Вопросы истории. 2000. № 7. С. 10.
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 1. С. 445-446.
137

демагогической проповеди отказа от всякого движения вперед из окопов и
неповиновения распоряжением революционного правительства» и находит
«необходимым... приведение армии в полную боевую готовность и создание
из нее силы, способной к активным операциям во имя существования задач
русской революции и ее международной политики».
Вторая наиболее болевая точка относилась к вопросу об отношении к
правительству. Основным докладчиком по этому вопросу выступал
Авксентьев. Левая оппозиция выставила в качестве содокладчика В.А.
Алгасова. В своем выступлении он сразу заострил суть противоречий, заявив
о необходимости противопоставлять «Временное буржуазное правительство
Временному революционному правительству» (выделено мною. - Я.Л.).
«Когда создавалось Временное буржуазное правительство, - сетовал Алгасов,
- со стороны демократии была сделана чрезвычайная ошибка, что она
передала власть буржуазии и санкционировала это». Но теперь, по мнению
оратора, «для получения власти ее не нужно захватывать», «для этого
должно быть соответствующее компетентное учреждение, каким является
Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов», и «достаточно того,
чтобы это учреждение приняло правильное решение». 245
В качестве задач он выдвигал падение буржуазного правительства и
создание Временного революционного правительства коалиционного», но
коалиционного в рамках партий революционной демократии. «Мы, партия
социалистов-революционеров, - продолжал он, - оставаясь на точке зрения
революционного социализма, не можем санкционировать присутствие» в
коалиционном с буржуазными партиями правительстве «наших товарищей».
Исходя из создавшегося положения вещей, Алгасов высказался за отзыв
Керенского и Чернова из нового состава Временного правительства.
Обозначив свои позиции, левые (или, по крайней мере, часть из них), как и в
вопросе о войне, готовы была идти на компромисс. Подтверждением этого
является дальнейшее выставление от «группы центра» и «группы левых»
общего оратора по вопросу об отношении к коалиционному правительству в
лице Чернова. 246
Ценный факт сообщил С П . Постников во время судебного
разбирательства по делу газеты «Дело Народа» в Петроградском трибунале
печати под председательством левого эсера А.А. Шрейдера зимой 1918 г.
Выступивший в качестве свидетеля Постников сообщил о том, что на III
съезде
ПСР
он
участвовал
во
фракционном
заседании
«интернационалистов». По его утверждению, почти все они (включая
поименованного им И.З. Штейнберга) проголосовали за итоговую
резолюцию о коалиции. Против высказались лишь трое, в том числе П.П.
Деконский.
Еще один вопрос, вызывавший разногласия, касался блокирования с
другими партиями. Точку зрения левой оппозиции на этот предмет, при
Там же. С. 345.
Там же. С. 455. - От группы правых оратором выставлялся А.И. Гуковский.
138

обсуждении резолюции, высказал все тот же Камков: «Наша партия стала
модной. Многие толкуют нашу партию в том смысле, что она не классовая
партия, а надклассовая. Ввиду этого мы и должны заявить, что мы, как
партия
революционно-социалистическая,
не
считаем
возможным
блокироваться с партиями, не стоящими на точке зрения классовой
9Л.Т

борьбы».
30 мая в Москву для участия в съезде с опозданием прибыли делегаты
от Забайкальской области. По сообщению в «Деле Народа», М.А.
Спиридонову и приехавших вместе с ней на вокзале встречали представители
партии и Московского Совета РСД. При появлении их 31 мая в зале
заседаний председательствующий Н.С. Русанов прервал ведение съезда,
объявив, что среди них находятся Спиридонова, Биценко, Терентьева,
Каховская и Л.П. Орестова, имена которых «принадлежат к самым светлым и
благородным явлениям русской революции», и пригласил их в президиум
съезда. Стенограмма не зафиксировала ответное слово Спиридоновой или
кого-то из прибывших с ней. Их участие в съезде нашло лишь отражение в
групповой
фотографии, помещенной в энциклопедии РОССПЭН
«Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX в.»: на ней
(вероятно, единственный раз вместе) фотограф расположил рядом трех
легендарных эсеров - М.А. Спиридонову, В.М. Чернова и Б.В. Савинкова,
пути которых несколько месяцев спустя разойдутся навсегда.
Свои впечатления от увиденного и услышанного на съезде
Спиридонова изложила в мало известной статье «Свет немеркнущий.
(Мысли и впечатления от 3-го съезда Партии Социалистов-Р.)». Текст
статьи был помещен в московском органе эсеров с пояснением: «Редакция
«Земли и Воли» была лишена возможности дать своевременно обещанную
товарищам М.А. Спиридоновой статью, потому что немедленно после съезда
М.А. уехала в Петроград. Помещаемые впечатления доставлены почтой с
большим опозданием».
Процитирую фрагменты первой статьи Спиридоновой, с которой она
по сути дела дебютировала в большой политике:
«С первого взгляда Съезд производил впечатление
чего-то
хаотического, волнующегося и во всяком случае нестройного. Очевидны
было несколько течений, но совершенно неясны были грани их и личный
состав отдельных течений.
Скоро выяснилось в каждом течении ярко выраженная группа (правая,
центр и левая), остальное было довольно текуче, изменчиво, кроме правых,
раз навсегда резко выраженных.
Бросался в глаза демократический состав Съезда. Много делегатов
рабочих, солдат и матросов. <.. .> И это было отрадно. Партия СоциалистовРеволюционеров - партия народная и в ней должно быть естественным
возрастающее преобладание чистых представителей демократии. От этого
Там же. С. 527.
Земля и Воля (Москва). 18.06. 1917 г. № 72.
139

была не всегда полная теоретическая осведомленность некоторых делегатов,
но она искупалась удивительным пониманием настоящих задач партии.
Дорого и интересно было наблюдать, как в процессе брожения и
настроения вырастало связное, целостное мнение, крепло внутреннее
единство (выделено мною. — Я.Л.), внешним выражением которого являлись
резолюции, принимаемые подавляющим большинством голосов. <...>».
Судя по этому тексту, будущий лидер ПЛСР не была тогда еще
сторонницей организационного обособления левых эсеров, призывая к
соблюдению «внутреннего единства партийной деятельности при возможно
большем и полном развитии федеративных начал».
Вызывают интерес рассуждения Спиридоновой об организационных
формах, в которых ей виделось будущее ПСР: «Памятуя то, что даже
партийная практика подполья часто не совпадала с организационным
централистическим уставом нашей подпольной партии, теперь не надо
держаться уставов, подходящих по типу к старым.
Жизнь выдвинет новые формы, надо присматриваться к ней и создавать
новые
проекты самоорганизации, более
соответствующие
новым
потребностям партийной работы и духу нашей программы. Сейчас
централизм в короткое время сделает необходимую собирательную работу и
сводки вплоть до статистических, и это только хорошо. Но уже Совету
Партии нужно думать о большем развитии внутреннего единства партийной
деятельности при возможно большем и полном развитии федеративных
начал.
Скрепа, связь дается не уставом и даже не формальным уговором, а
чем-то другим, - глубоко внутренним, товарищеским, идейным единением.
Оно же создает и громадную дисциплину. Связь, рожденная изнутри,
вырастающая и поднимающаяся с низов партийных провинциальных
организаций, которая внешне выявится в федеративных советах с.-р.
депутатов, с их Исполнительным Комитетом. Эта связь будет нерушима и
врата адовы не одолеют ее».
Статья Спиридоновой заканчивалась все тем же призывом к единству,
высказанным в форме метафоры:
«Наши современные врата адовы - это разнообразие толков,
умонастроений и течений мысли разных цветов и оттенков, подчас грозящих
«расколом», отколом и пр. Но мы знаем, что только вычеркивание,
изглаживание и закрашивание индивидуальности цветов и красок ведет к
отсутствию слагаемых, к зияющей бездне черной пустоты, а истина только
тогда и сияет своей величавой белоснежностью, когда она является
результатом слияния всех самостоятельных, самодовлеющих цветов радуги.
И рожденный многообразием свет такой Истины Свет
немеркнущий...».
Спиридонова выдвигалась кандидатом в члены ЦК от «действующих
флотов Балтийского, Черноморского и Каспийского» 249 , и левые поспешили
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 1. С. 494.
140

включить ее (вместе с Биценко) в свой список кандидатов, поставив ее на
почетное четвертое место. (Для сравнения, Камков шел в кандидатском
списке пятнадцатым). В таблице показаны кандидаты по спискам различных
партийных
группировок,
причем
курсивом
выделены
совпавшие
кандидатуры.
Табл. 3. Списки кандидатов на выбо pax в ЦК на III съезде ПСР
Список
Список
Список
Список
кандидатов от
кандидатов,
кандидатов,
кандидатов,
группы рабочих
выставляемых
выставляемых
выставляемых
участников
правой группой
левой группой
партийным
съезда
центром
Брешковская,
Затонский
Черное,
Черное,
(Батрак),
Чернов,
Натансон,
Рубанович,
Тетеркин,
Керенский,
Ракитников,
Авксентьев,
Берг
Минор,
Спиридонова,
Зензинов,
Гоц,
Русанов,
Гоц,
Бунаков,
Гоц,
Бунаков,
Руднев,
Биценко,
Архангельский,
Аргунов,
Архангельский,
Русанов,
Коварский,
Герштейн,
Ракитников,
Прилежаев,
Лункевич,
Прилежаев,
Коган-Берштейн, Вольский,
Минор,
Авксентьев,
Веденяпин,
Керенский,
Рубанович,
Ратнер,
Веденяпин,
Быховский,
Фирсов,
Гуревич,
Ракитников,
Камков,
Лункевич,
Гуревич,
Рихтер,
Фирсов
Веденяпин,
Гендельман,
[Розенблюм]
Затонский,
Архангельский,
Гендельман,
Павлов,
Раков,
Натансон,
Берг — итого 20
Раков — итого 20
Герштейн,
Рихтер - итого 20
Как видим, по трем основным спискам совпадала лишь Ул от
намеченного числа цекистов. Примечательно, что левые включили в свой
список правыхи и правоцентристов, тогда как правые не включили ни одного
крайне левого, ограничившись умеренно левоцентристами. На следующей
таблице показан избранный состав ЦК с количеством полученных голосов и
распределением по группам. Следует отметить, что явных правых
(«воленародовцев») среди избранных цекистов не было, но были их «тайные
друзья», как выразился В.М. Чернов, именуемые здесь «латентно правые».
Табл. 4. Состав ЦК, избранный на III съезде
141

Левое крыло
М.А. Натансон
(Бобров) (207)
Итого: 1

Левый центр
Н.И. Ракитников
(258), Н.С.
Русанов (241),
В.М. Чернов
(240), М.А.
Веденяпин (237),
В.В. Лункевич
(202), Л.Я.
Герштейн (193),
М.П. Затонский
(Батрак) (177),
И.А. Рубанович
(156), Д.Ф. Раков
(146),
И.А. Прилежаев
(142)
Итого: 9

Правый центр
А.Р. Гоц (260),
М.Я. Гендельман
(201), В.Н.
Рихтер (199),
В.М. Зензинов
(181) Итого: 5

Латентно правые
ВТ.
Архангельский
(241), Д.С.
Фирсов
(Розенблюм)
(224), Н.Д.
Авксентьев (168),
О.С. Минор (157),
И.И. Бунаков
(Фондаминский)
(153) Итого: 5

В своих «Комментариях к протоколам ЦК», опубликованных Ю.Г.
Фелыптинским и Г.И. Чернявским в «Вопросах истории», В.М. Чернов так
охарактеризовал «политическое лицо» ЦК ПСР образца 1917 г.
«В конце съезда правая его фракция совершенно замерла, и многие ее
члены перекочевали в центр; эта тяга справа к приобретению
«покровительственной политической окраски» была так сильна, что «центр»
должен был заботиться о большей формальности своих заседаний и доступ к
ним обусловил принятием некоторых принципиальных положений, в число
которых
входило
признание
платформы
Циммервальдской
интернациональной социалистической конференции.
Целый ряд живших в большинстве за границею людей с крупными
партийными именами (Авксентьев, Руднев, Фондаминский, Вишняк и др.),
ранее резко выступавшие против Циммервальдских идей, были поставлены
перед дилеммой: либо отделиться от «центральной» группы и отойти
направо, либо молчаливо «сменить вехи» своей внутрипартийной
ориентации. Они предпочли последнее. Однако их «обращение» осталось
чисто формальным и носило характер политического маневра. В дальнейшем
они действовали совершенно солидарно с «крайним правым» крылом партии
(выделено мною. - Я. Л.).
Результатом всего создавшегося положения было то, что крайнее левое
крыло партии получило
в Центральном комитете только одно
действительного своего представителя (М.А. Натансона), резкою тактикою
своей оказавшегося сразу в среде его на отшибе, «чужаком». Правое крыло
не смогла провести в ЦК ни одного из своих явных и формальных членов,
зато большое количество своих тайных друзей, «правых центровиков»,
предпочитавших не выступать под открытым забралом. Трех очень видных
142

представителей правого течения - В. Архангельского, Д. Розенблюма и М.
Гендельмана - проводили по своему списку левые, руководясь
неопределенностью съездовских выступлений.
Таким образом, ЦК, на первый взгляд казавшийся весьма гомогенным
и вполне соответствующим по духу своему весьма левой равнодействующей
партийного общественного мнения, на деле таковым не оказался, все время
испытывая значительный правый крен (подчеркнуто мною. — Я.Л.». 250
По словам Чернова, в то время как правые и правоцентристы верили в
«незыблемость колоссальной популярности Керенского», группа левого
центра «все более и более приходила к выводу, что популярность эта
является пулею на излете и что из фактора революционного развития
Керенский превращается в тяжелую свинцовую гирю», увлекающую
правительство в пропасть. Однако «этот решительный вывод привел
левоцентровую группу к некоторой изоляции ее в ЦК, толкнув в сторону
правого цекистского крыла ряд промежуточно-центристских фигур (Гоц и
др.), дотоле шедших в ногу с левым центром». 251
В другом мемуарном тексте Чернов попытался объяснить метаморфозы
М.А. Натансона: «Знающий себе цену ветеран легендарных времен
неуловимо ощущает, что многие морально принимают его в штыки. Хочет он
или не хочет, но в партийном центре на его долю выпадает роль «адвоката
дьявола». Он не может защищать предшественников по «пломбированному»
путешествию по вражеской стране. Он не может вообще не требовать более
мягкого к ним отношения. К тому же подталкивают его и те «левые»
элементы партии, которые находят, что большевики не по праву захватывают
ведущую роль в дальнейшем «углублении» (вернее, обострении)
революционного процесса, что роль эту легче и успешнее могла бы
выполнить сама партия социалистов-революционеров, только не нынешняя, а
такая, какою они себе ее представляют.
Для Натансона, человека скорее «правых» устремлений, широчайшего
«соглашателя» и коалициониста, доставшаяся ему роль была неестественна;
она была ему навязана не столько логикой и политикой, сколько тайнами
индивидуальной психологии.
Позиция Натансона становится все более двусмысленной. Одною ногой
еще стоит в партии, на положении постоянного оппозиционера, душою он
уже ищет точки опоры где-то вблизи большевиков, при большевиках, почти в
252

охвостье у них».
«Крены» в ЦК доводили до нелепостей, когда по свидетельству
Чернова, постановления одних заседаний ЦК, «нередко фактически
перерешались заседанием другого состава». Регулярная работа ЦК ПСР
началась с 3 июня. На одном их первых заседаний ЦК, состоявшемся 8 июня,
были приняты два постановления, имевших прямое отношение к свободе
z

Вопросы истории. 2000. № 7. С. 7.
Там же. С. 10.
252
Чернов В.М. В партии социалистов-революционеров. Воспоминания о восьми лидерах. СПб 2007. С. 67
68.
143
251

выражения мнений оппозиционными течениями. Было намечено «издать
дискуссионный орган (выделено мною. — Я.Л.) в форме еженедельника или
двухнедельника, где могли бы найти себе выражение все оттенки партийной
мысли». В другом пункте принятых постановлений говорилось: «По
вопросам, разрешенным съездом, должно быть в партии единство мышлений
и единство толкований. По вопросам, не разрешенным съездом, допускается
свобода дискуссии и выступления в соответствии с резолюциями III съезда
под контролем ЦК».
В целях урегулирования внутрипартийной жизни было принято
решение: «Признать обязательным для всей России положение, что в
каждом городе, губернии и области может быть только одна правомочная
партийная организация. Везде, где такая правомочная партийная
организация имеет свою газету, никакая группа и никакой партийный кружок
не имеют права издавать другую газету, конкурирующую с этой газетой».
Еще одно постановление касалось персонально П.П. Прошьяна и A.M.
Устинова, которых было решено «вызвать
для объяснений» из
Гельсингфорса «по поводу их политической работы в Финляндии»; кроме
того, в поездку туда «для агитационной работы» командировались на один
день Фирсов (Д.С. Розенблюм) и В.Н. Рихтер.
В то же время 11 июня ЦК постановил избрать «особую комиссию» для
переговоров с редакцией «Воли Народа» о «снятии с нее партийного
аншлага». Буквально на другой день было принято постановление,
относящееся к обоим главным оппозиционным изданиям:
«1. Избрать комиссию для переговоров с редакцией газеты «Воля
Народа» для приведения в исполнение постановлений ЦК от 9 июня,
касающихся издания ежедневных партийных газет.
2. Органу Северного областного комитета газете «Земля и Воля»
поставить на вид, что она ничем не откликнулась на события в Петрограде,
вызванные агитацией большевиков в пользу вооруженной демонстрации».254
В дальнейших решениях ЦК прослеживается систематическая
компания по нейтрализации, как «воленародовцев», так и СОК. Так 17 июня
ЦК единогласно постановил «рекомендовать тов. Мстиславскому не
занимать ответственные посты в партии, ни вне партии, ни от ее имени» в
связи
с
его сотрудничеством
«во
времена
самодержавия
в
«Правительственном вестнике» ». Через два дня СОК направил в ЦК письмо
за подписью своего председателя Б.Д. Камкова и секретаря Л.В. Коноплевой,
в котором, признавая таковое сотрудничество «политической ошибкой»,
одновременно выражал
«полное доверие» Мстиславскому
фактом
переизбрания его в состав Обкома и редакционного коллектива «Земли и
Воли». 21 июня, заслушав заявление СОК «о пересмотре дела тов.
Мстиславского», цекисты высказались за то, чтобы «заявить Областному
комитету, что ЦК не рассматривает и не расследует по существу решение

Вопросы истории. 2000. № 7. С. 19.
Там же. С. 20.
144

/'

третейского суда по этому делу, считая подобное решение непререкаемым»;
в то же время было решено создать специальную комиссию в составе
Зензинова, Рихтера и Гендельмана, которой поручалось «собрать возможно
полный материал об общественной и литературной деятельности тов.
Мстиславского».255
В заседании 22 июня ЦК повторно высказался за вызов в Петроград
«для объяснений тов. Прошьяна и Устинова» и о посылке «немедленно» в
Гельсингфорс Рихтера. Должно быть, в этой связи известная деятельница
левого крыла Е.Н. Кац (по-видимому, знавшая Рихтера по партийной работе
в Одессе в начале века) передала адресованную своим единомышленникам
записку:
«Дорогие А<лексей> Мих<айлович> иПрош.
Мой лучший привет.
Необходимо сюда приехать Вам для того, чтоб все узнать. Надо
подчиниться резолюциям съезда. Приезжайте непременно сюда. Это крайне
необходимо. Ваши письма я показала т. Рихтеру для того, чтоб доказать
ему, что опасения Ц.К. крайне преувеличены. Я узнала поздно о его поездке и
потому не могла Вам написать.
Екат<ерина> Наум<овна>».
Публикаторы текста - внучка Рихтера Т.А. Семенова и историк К.Н.
Морозов не сумели установить авторство записки, сохранившейся в личном
архиве Семеновой. Однако желаемой цели письмо Е.Н. Кац не достигло. Как
пояснял на IV съезде ПСР Зензинов, Прошьян и Устинов «явились в
Петроград, но дать объяснения ЦК отказались, мотивируя это тем, что они
подведомственны только Северному областному комитету». В конце концов
в ЦК, «по его повторному требованию, они явились, но дать ответ, оставят ли
они работу в Финляндии - отказались, сказав, что дадут его по возвращении
в Финляндию. Позже ЦК получил от них ответ, что они будут продолжать
работу в Финляндии. После этого ЦК исключил их из партии». 257
В заседании 24 июня цекистами был вынесен вердикт в отношении
органа правых:
1. Считать переговоры с редакцией «Воли Народа» исчерпанными.
2. Довести до сведения редакции «Воли Народа», что ЦК считает
невозможным продолжение издания этой газеты от имени партии или от
имени группы партийных лиц.
3. Опубликовать это решение в «Деле Народа» ».258
На том же заседании был заслушан вопрос «об идейном направлении
«Земли и Воли», и поручено Рихтеру, В.В. Лункевичу и В.М. Зензинову
«произвести ревизию». По докладу Рихтера «от партийной работе в
Гельсингфорсе» было принято постановление об отзыве оттуда Прошьяна и
Устинова и об отправке туда некоего Басса. (1 июля ЦК принял
Там же. С. 21.
«Сын вольного штурмана»... М., 2005. С. 151.
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 2. С. 118.
Там же. С. 23.
145

дополнительное решение о посылке в Гельсингфорс в качестве секретаря
организации Кацеграса). Насколько можно понять, в ответ СОК попытался
опротестовать вызов Прошьяна и Устинова, минуя Обком. Но ЦК
подтвердил их вызов «на ковер» и вынес постановление в отношении СОК:
«Запросить Областной комитет об его оценке деятельности Прошьяна и
Устинова и о том, какие меры намерен принять Областной комитет против
означенных товарищей, в своей деятельности уклоняющихся от тактики,
намеченной III съездом.
Сообщить Областному комитету, что ЦК считает своим правом
вызывать любого члена партии непосредственно, а не только через
организацию, членом которой состоит вызываемый.
Вызвать в ЦК Устинова и Прошьяна». 259
К вопросу о нарушителях партийной дисциплины в их лице летом и в
начале осени 1917 г. ЦК в общей сложности обращался 9 раз. Другой
«головной болью ЦК, по-прежнему, оставалось
«воленародовская»
группировка. За несколько дней до начала Июльского кризиса в заседании
ЦК 28 июня, в котором участвовало 12 членов с абсолютным преобладанием
левоцентристов, в ультимативной форме был поставлен вопрос о
немедленном приглашении представителей «Воли Народа» для дачи
объяснений. В ходе дальнейшего заседания ЦК отменил предыдущее
решение и в качестве итогового постановления принял жесткую резолюцию
из четырех пунктов:
«1. Подтвердить предыдущее постановление ЦК, ответив на
выдвинутые редакцией «Воли Народа» правовые возражения, что, несмотря
на отсутствие утвержденного организационного устава, ЦК должен блюсти
единство партии. (За — 8, против - 2, воздержался — 1).
2.
Партийные
аншлаги,
лозунги,
обозначение
какой-либо
организационной группы или кружка (нелитературного характера) не могут
быть на газете. (За — 6, воздержалось - 2).
3. Данная газета может именоваться лишь органом социалреволюционного направления или мысли.
4. Означенное постановление опубликовать. Довести о нем до сведения
редакции «Воли Народа» через посредство тов. Чернова». 260
В заседании ЦК 1 июля эта резолюция была распространена также на
орган СОК - газету «Земля и Воля». При этом цекисты опять вернулись к
рассмотрению вопроса о дискуссионном органе и постановили избрать его
редакцию в составе П.А. Сорокина, Б.Д. Камкова и Фирсова (Д.С.
Розенблюма) от ЦК (в качестве его заместителя - М.Я. Гендельмана),
которые обязывались представить в ЦК план и бюджет издания. На вопсро,
почему этот проект остался на бумаге, пояснил Рихтер в выступлении на VII
Совете партии: «<...> были выбраны редакторы дискуссионного органа, в

Там же. С. 24.
Там же.
146

котором должны были кристаллизоваться все оттенки партийной мысли, но
261
ни тов. Камков, ни тов. Сорокин не сделали того, что предполагалось».
Не маловажным представляется проследить перемещение М.А.
Спиридоновой и начало ее сотрудничества с петроградскими левыми
эсерами. Она выехала из Москвы в столицу вместе с И.К. Каховской после
окончания III съезда партии. В воспоминаниях большевика В.А. Дегтя,
приезжавшего в Питер из Одессы, зафиксировано место проживания
Спиридоновой и, предположительно, Каховской. «В Питере, куда мы
приехали ночью, нас встретили представители Комитета помощи ссыльным и
каторжанам, руководимого Верой Фигнер, и отправили по общежитиям, писал Деготь. - Я с женой и ребенком попал в общежитие, где жила М.
Спиридонова. Там было несколько комнат с кроватями. Кормили нас
недурно. Среди женщин много было только что освобожденных с каторги,
все они были нервны и, видимо, страдали туберкулезом. Каждое лицо носило
печать долгого тюремного заключения. В этой среде я чувствовал себя
удивительно хорошо. Хотя среди них было много наших принципиальных
противников, но все-таки почти во всех вопросах революционной тактики
они были с ними солидарны. Здесь можно было слышать, как члены партии
соц.-рееолюционерое клеймили свой ЦК (выделено мною. - Я. Л.)
Спиридонова жила со своей подругой в одной из комнат и очень редко
принимала участие в спорах. Она разделяла мнение большевиков о том, что
вся власть должна быть передана Советам. Однажды она приняла участие в
споре. Я увидел перед собой молодую русскую нигилистку — среднего роста,
худенькую, с правильными чертами лица, очень просто одетую. Она не
терпела возражений, и в этом сказывалась истеричность, верный отпечаток
каторги. При всем том, в ней было много искренности, подкупающей
непосредственности».262
Предполагаемый адрес проживания Спиридоновой (Суворовский пр.,
38, кв. 28) устанавливается по: избирательной афишке в Петроградскую
263
городскую думу.
Из объявления в «Деле Народа» выясняется, что 18 июня Спиридонова
приняла участие в митинге-концерте вместе с наиболее «звездными» эсерами
и юным дарованием 16-летним Яшей Хейфецом, впоследствии всемирно
знаменитым скрипачом:
Театр Музыкальной Драмы
В воскресенье, 18 июня,
большой МИТИНГ-КОНЦЕРТ
на усиление средств состоящего под почетным председательством
Е.К. Брешко-Брешковской
ОБЩЕСТВА РАСПРОСТРАНЕНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ ПАРТИИ СОЦ.РЕВ.
Участвуют: министр В.М. Чернов;
261
262
263

«Сын вольного штурмана»... С. 163.
Деготь В.А. Под знаменем большевизма (Записки подпольщика). М., 1927.
Экспонируется в Государственном музее политической истории России (С.-Петербург).
147

политические деятели: М.А. Спиридонова,
Н.Д. Авксентьев, А.Р. Гоц, Н.С. Русанов; в концертном отделении
Яша Хейфец (выступающий в последний раз перед отъездом в Америку) и
оркестр
театра Музыкальной Драмы под управлением Григория Фительберга.
Начало в 8 час. вечера.
Билеты продаются в кассе К.М. Шредера (Невский, 52), редакция «Дела
Народа», Галерная, 27, в О-ве распространения литературы партии с.-р.,
Екатерининская, 1,
264
и в день концерта в кассе театра Музыкальной Драмы.
По-видимому, в этот момент Спиридонова еще не чуралась партийного
«единения», однако через короткий отрезок времени представить ее участие
в одном и том же митинге с Авксентьевым и Гоцем было уже не возможно.
Как известно, в этот день началось наступление Русской армии.
Оппозиция откликнулась на это антивоенными демонстрациями в
Петрограде и Москве под большевистскими лозунгами: «Долой министровкапиталистов» и «Вся власть Советов». Вечером 18 июня анархисты,
принадлежавшие к Петроградской федерации анархистов-коммунистов,
принудили тюремщиков к освобождению из тюрьмы «Кресты» нескольких
соратников (в том числе арестованного за антивоенную пропаганду члена
Военной организации РСДРП (б) Ф.П. Хаустова). Той же ночью из
Пересыльной тюрьмы и Арестного дома был совершен массовый побег около
460 уголовных заключенных, обстоятельства побега которых не прояснены
до сих, но были приписаны анархистам. На следующий день казачья сотня и
сводный батальон солдат Преображенского и Семеновского полков вот главе
с министром юстиции П. Переверзевым и генералом П. Половцовым
штурмом взяли занятую анархистами, эсерами-максималистами и рабочими
организациями дачу царского министра П. Дурново. (При этом один из
вожаков анархистов был убит и подвергся аресту популярный на Балтийском
флоте анархистский лидер А.Г. Железняков, впоследствии входивший в
состав Верховной коллегии по румынским делам вместе с левым эсеров В.Б.
Спиро и командовавший полком в дивизии левого эсера В.И. Киквидзе).
События на даче Дурново стали преддверием Июльского кризиса и
послужили импульсом к началу массовых выступлении под антивоенными и
антиправительственными лозунгами.
Из лидеров левой оппозиции Спиридонова была близко знакома по
каторге с Прошьяном и опосредственно - В.А. Алгасовым, мужем подруги ее
юности. Ее личное знакомство с подавляющим большинством лидеров
левоэсеровского движения произошло в дни работы съезда партии в Москве.
Исследователь ВЦИК Г.И. Злоказов справедливо ставил вопрос о том,
что «относительно позиции левого крыла партии эсеров в июльские дни 1917

Дело Народа. 17.06.1917 г. № 77.
148

г. известно весьма мало».
Как и многие другие аспекты левоэсеровского
движения, этот вопрос требует гораздо более детальной проработки, чем это
делалось до сих пор. Напомню вкратце основную канву событий. В ходе
разразившегося
вследствие
провала
июньского
наступления
правительственного кризиса, 2 июля министры-кадеты вышли из состава
Временного правительства. В тот же день на даче Дурново прошло тайное
совещание Петроградской федерации анархистов-коммунистов, принявшее
решение о начале антиправительственного выступления. На следующий день
на заседании ротных и полкового комитетов 1-го пулеметного полка с
участием анархистов-коммунистов И.С. Блейхмана и П.Н. Колобушкина был
поставлен вопрос о вооруженной демонстрации.
Днем на остров Котлин прибыла группа делегатов-пулеметчиков, по
призыву которой на Якорной площади был созван митинг, по словам Ф.Ф.
Раскольникова, не согласованный ни с Советом, ни с лидером кронштадтских
анархо-синдикалистов Х.З. Ярчуком. Попытавшимся высказаться на нем
против участия моряков в демонстрации лидеру большевиков С.Г. Рошалю и
популярному левоэсеровскому оратору A.M. Брушвиту не позволили развить
свои точки зрения. Лишь Раскольникову удалось убедить митингующих
вместо немедленной отправки в Петроград «выбрать организационную
комиссию и поручить ей выяснение петроградских событий, учет оружия и
плавучих средств».266
Связавшись по телефону с Петросоветом, Раскольников получил
указание от Г.Е. Зиновьева: «ЦК решил принять участие в завтрашнем
выступлении и превратить его в мирную и вооруженную демонстрацию».
Присутствовавший при разговоре один из лидеров кронштадтских левых
эсеров Б.М. Донской, по свидетельству Раскольникова, следом немедленно
связался с Таврическим дворцом, вызвав «к телефону Натансона или
Камкова», после чего сообщил большевикам о том, что «левое крыло эсеров
также решило присоединиться к демонстрации». 267 В оргкомиссию было
избрано 9 человек, включая участника I съезда ПЛСР Г. Попуриди.
После 18 часов вечера собравшаяся на экстренное заседание рабочая
секция Петросовета заслушала доклад члена большевистского ЦК Г.Е.
Зиновьева «О борьбе с контрреволюцией», послед прений по которому была
принята резолюция: «ввиду кризиса власти рабочая секция считает
необходимым настаивать на том, чтобы Всероссийский съезд Советов <...>
взял в свои руки всю власть». Тем временем к Таврическому дворцу стали
подходить колонны митингующих.
В начавшейся вечерней демонстрации, ядро которой составили
солдаты-пулеметчики и рабочие Путиловского и других заводов с
Петроградской и Выборгской стороны, принимали также участие солдаты
Московского, Павловского и Гренадерского полков. В числе активных
Злоказов Г.И. Эсеро-меньшевистский ВЦИК в 1917 г-ду. М., 1997. С. 82.
Раскольников Ф.Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М., 1990. С. 125.
Там же. С. 127-128.
Протоколы Петроградского Совета... Т. 4. С. 22.
149

участников событий были два офицера, принадлежавшие к левому крылу
ПСР, - командир пулеметного батальона Кольт, штабс-капитан Ю.Ю.
Жендзян и прапорщик Гренадерского полка С.С. Ган (впоследствии товарищ
председателя Череповецкого губкома ПЛСР и один из активных деятелей
левоэсеровского подполья). Не безынтересно отметить, что в рядах полков,
оказывавших
противодействие
выступлению
(Измайловском,
Преображенском, Семеновском), также были отдельные, заметные
впоследствии, представители левых эсеров. К ним, например, относился член
Петросовета и затем ВЦИК от солдат-преображенцев унтер-офицер М.Ф.
Широков (в дальнейшем казначей Тамбовского губкома ПЛСР и
председатель Калязинского укома партии). Одним из главных требований,
выдвигавшемся
стихийными
манифестантами,
был
требование
демобилизации т.н. «сорокалетних» военнослужащих. В ходе демонстрации
раздавалась беспорядочная стрельба и была сделана попытка ареста
Керенского. Но, когда группы демонстрантов на захваченных автомобилях
прибыли на Балтийский вокзал, выяснилось, что военный министр успел
покинуть Петроград.
На заседании рабочей секции, делегат Петросовета Блейхман (один из
главных вдохновителей «июльских дней») потребовал ареста Временного
правительства. По предложению Л.Б. Каменева была избрана комиссия по
руководству движением из 15 человек, включавшая большевиков-ленинцев и
«межрайонцев» (в том числе Зиновьева и Л.Д. Троцкого). Вечером того же
дня работавшая с 1 июля II общегородская конференция РСДРП (б) на
совместном собрании с представителями воинских частей и заводов приняло
решение об участии в выступлении под лозунгом «Вся власть Советов».
Несмотря на позднее время, демонстрация не прекращалась, чему
способствовала
«белая
ночь».
Ночью
манифестанты
продолжали
митинговать у Таврического дворца, где около часу ночи, в Белом зале
началось соединенное заседание ЦИК и ВСКД. Председатель I
Всероссийского съезда Советов Н.С. Чхеидзе призвал собравшихся к
обязательности дальнейших постановлений всеми участниками в виду
«исключительно ответственного» момента. Большевики, проводившие в это
время заседание своего ЦК, в заседании не участвовали, а присутствовавшие
представители Межрайонной группы РСДРП (Троцкий, Д.Б. Рязанов, М.С.
Урицкий и др.), не пожалев разделить ответственность, покинули зал. В.М.
Чернов, напротив, высказался в поддержку предложения Чхеидзе. Именно в
этот момент состоялся политический дебют М.А. Спиридоновой, впервые
выступившей не на партийном митинге или съезде, а на главной советской
трибуне. По словам предыдущего оратора Н.Н. Суханова-Гиммера, он «даже
не знал ее в лицо и спрашивал, кто это сменил меня на трибуне». По его
утверждению, «среди тишины и напряжения Спиридонова истерически
кричала:
- Товарищи! Готовится великое преступление! Лидеры-министры
требуют от нас полного повиновения раньше, чем они объяснили, в чем дело.
150

Ясно: они предложат постановление против народа. Они готовят расстрел
наших товарищей рабочих и солдат!..». 269
После экзальтированного выступления Спиридоновой президиум пришел
в замешательство, однако его выручил Чернов, высказавшийся в поддержку
предложения Чхеидзе. Против предложения проголосовало меньшинство (21
человек), включавшее меньшевиков-интернационалистов и левых эсеров.
Как отмечал выступивший на заседании Б.Д. Камков, кризис власти
разразился в таких формах, которые могут дискредитировать русскую
революцию. В лозунгах «Вся власть Советам!» он отказывался видеть
проявление недоверия петроградских рабочих и солдат к советскому центру.
Камков призывал «сказать свое веское слово», передать власть «великой
силе, которая одна только может спасти положение» - Советам рабочих,
солдатских и крестьянских депутатов. Он убеждал членов ВЦИК
руководствоваться не фракционной, а революционной дисциплиной,
прислушаться каждого из них «к голосу совести».
Утром 4 июля демонстранты были усилены прибывшими в Питер с
оружием в руках кронштадтскими моряками. По прибытии плавсредств к
пристани Васильевского
острова, среди встречавших
была
М.А.
Спиридонова,
попытавшаяся
обратиться
с
речью
к
матросам.
Зафиксировавший этот эпизод Раскольников вспоминал: «Едва мы успели
построиться у Николаевского моста и оркестр заиграл марш, как ко мне
подбежал кто-то из левых эсеров и попросил подождать ввиду того, что
Мария Спиридонова хочет приветствовать моряков. Он уже попробовала
обратиться с речью к задним колоннам, но моряки ее перебили и отказались
слушать, заявив, что пора идти на демонстрацию. Я со своей стороны
ответил левому эсеру, что сейчас некогда и мы останавливать шествие не
можем, а если Спиридонова хочет произнести речь перед кронштадтцами, то
лучше всего это сделать у Таврического дворца». 270
После того, как пред кронштадтцами выступил с балкона особняка
Кшесинской В.И. Ленин и они двинулись к Таврическому дворцу, в районе
Марсова поля случился еще один эпизод с участием левых эсеров, которые
потребовали убрать огромный плакат большевистского ПК и после отказа
заявили, что в таком случае не будут участвовать в демонстрации. По
утверждению Раскольников, после этого «левые эсеры удалились, а вся масса
осталась с нами». Около 15 часов матросы попытались арестовать В.М.
Чернова, обратившегося к ним с речью об отставке министров-кадетов перед
Таврическим дворцом. Однако вместо речи его спровоцировали на
препирательства и затем попытались насильственно усадить в автомобиль.
Заодно была сделана неудачная попытка схватить И.Г. Церетели,
скрывшегося в Таврическом дворце. По свидетельству самого Чернова,
«межрайонец» Рязанов и Камков, пытавшиеся не допустить увоза Чернова,

Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 2. Кн. 3-4. М., 1991. С. 325.
Раскольников Ф.Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. С. 132.
151

были избиты.
Однако прибежавшим
из Таврического
дворца
Раскольникову и Троцкому удалось предотвратить самосуд и освободить
лидера эсеров.
Г.И. Злоказову удалось обнаружить в ГАРФ
представляющее
несомненный интерес сообщение мемуарного характера С.Д. Мстиславского,
датированное 22 августа 1922 г., показывающее остававшиеся за кадром
дальнейшие не публичные действия лидеров левоэсеровской оппозиции.
Имеет смысл привести его текст здесь полностью:
«4-го июля руководящая группа левого крыла п.с.-р. (Спиридонова,
Натансон, Мстиславский, Камков) решила окончательно открыто примкнуть
к большевистскому выступлению. По поручению группы составлено было
Мстиславским воззвание, утвержденное в тот же вечер общим собранием
представителей районов, примыкавших к левому крылу. Прокламация была
немедленно сдана в печать - в типографию Николаевской Военной Академии
Мстиславским (в ведении которого она находилась), задержавшим для этой
цели специальную смену рабочих на ночь. Рабочие, после некоторых
колебаний, согласились отпечатать ее, вопреки постановлению В.Ц.И.К.,
воспрещавшего печатание чего либо без разрешительного грифа президиума
В.Ц.И.К. К утру прокламации были готовы, но приехавший на квартиру
Мстиславского Натансон настоял на задержке их отправления в районы, в
связи с выяснением окончательной неудачей выступления. Следом за
Натансоном приехали - Спиридонова и Камков, сообщившие о подписанных
будто бы Керенским ордерах на арест руководителей левого крыла и
совершенном неуспехе движения. Они настаивали на немедленном
уничтожении всех напечатанных листовок, что и было выполнено.
Остававшаяся в типографии часть прокламаций (часть была уже перенесена
на квартиру Мстиславского) была уничтожена утром рабочими по их
собственной инициативе, в связи с сообщением о неуспехе большевиков.
Переданная в Архив прокламация является вероятно единственным
экземпляром, т.к. никто из бывших в тот день - до уничтожения
прокламаций - лиц не взял ни одного листика. Оставленные у себя
Мстиславским 10-15 экземпляров хранились в его библиотеке и погибли
вместе с нею, за исключением данного экземпляра, хранившегося в
272

дневниках».
Саму прокламацию Злоказову выявить не удалось (как он сетовал,
«текст листовки левых эсеров почему-то отсутствует в архиве, хотя
сообщение Мстиславского удостоверено печатью ЦГАОР»). В ходе работы
над составлением первого тома сборника документов и материалов «Партия
левых социалистов-революционеров» текст этого обращения, озаглавленный
«Товарищи рабочие и солдаты», был обнаружен и включен в книгу.
Ограничусь здесь приведением нескольких его фрагментов:
Чернов В.М. Великая русская революция. Воспоминания председателя Учредительного Собрания. 19051920. М., 2007. С. 399.
272
ГАРФ. Ф. Р-9550. Оп. 9. Д. 314а. Л. 1.
152

«Волей революционного народа - вопрос о завершении народовластия
стал на очередь к окончательному и безотговорочному решению. Требование
о переходе всей власти к Советам Рабочих, Солдатских и Крестьянских
Депутатов поддержано вышедшими на улицу рабочими и солдатами <.. .>
Голосу революционной демократии должен внять Всероссийский
Исполнительный Комитет. В этом голосе нет насилия, стыдно говорить о
насилии. Ибо никто, конечно, в рядах революционной демократии и
помыслить не может, чтобы навязать власть признанным, самой
демократией созданным органам. И даже там, где в формах вооруженных
демонстраций вылилось требование перехода власти — не угрозу должно
видеть в них, но лишь демонстрацию силы, которую отдаст в поддержку
будущей «полной народной власти» вооруженный народ. <...>
Целостна должна быть наша революционная политика. А для этого целостна - от низу до верху — должна быть и революционная власть. Но
целостности этой можно достичь - лишь передачей всей власти
единственным правомочным органам революционной демократии - Советам.
Это требование должно быть выполнено. Мы призываем товарищей
рабочих и солдат воздержаться от вооруженных демонстраций, от всяких
неорганизованных, принижающих силу и право народное выступлений.
Переход всей власти к народу без ограничений, без сделок с мещанством
старого мира - самою жизнью, самой революцией поставлен, и он
осуществится..., если только неосторожность, увлечение, излишне-горячий
порыв не внесет дезорганизацию, не разбросает революционные силы. К этой
организации, к тесному сплочению, спокойному, в сознании своей
несокрушимой силы, к мирному выявлению воли мы призываем товарищей
рабочих и солдат.
Уже были попытки вызвать дезорганизацию, подвигнуть толпы на
насилие. Товарищи, не поддавайтесь этому, ибо только на этом пути
возможно крушение вашего подъема». 273
Воззвание заканчивалось призывом «Вся власть Советам Рабочих,
Солдатских
и
Крестьянских
Депутатов»,
и
было
подписано
Организационным
Комитетом
социалистов-революционеровинтернационалистов
и
фракцией
социалистов-революционеровинтернационалистов ВЦИК Советов РСД.
Как известно, после произошедших в Петрограде кровавых столкновений
и начала преследования оппозиции, Июльский кризис завершился
утверждением А.Ф. Керенского министром-председателем и бегством из
Петрограда с переходом на нелегальное положение В.И. Ленина. Именно в
этот острейший момент 9 июля левое крыло ПСР предприняло своего рода
демарш, выступив с декларацией в № 85 органа СОК «Земля и Воля»,
перепечатанной затем и другими оппозиционными газетами (например,
«Новой Жизнью» за 12 июля). Приведу текст этой декларации, «по

ГАРФ. Ф. Р-1834. Оп. 3. Д. 820. Л. 174-174 об.
153

техническим причинам» оказавшийся не включенным в первый том
документального издания «Партия левых социалистов-революционеров».
«Декларация левых с.-р.
По условиям текущего исторического момента, Партия
Социалистов-Революционеров призвана была сыграть особо значительную,
особо ответственную роль в развитии и решении судеб русской революции.
Опыт минувших
месяцев
показал, однако, с достаточной
определенностью, что руководящие круги Партии с каждым днем все дальше
отклоняются от путей предуказанных программой и традиционной тактикой
Партии и требованиями исторического момента. Особенно острый характер
отклонение это приобрело за последнее время, когда политика Партии, в
которой преобладающее влияние явственно получила группа, во время войны
стоявшая вне Интернационала - совершенно отошла от главнейших
положений революционного социализма.
Повинуясь партийной дисциплине, в стремлении не нарушать единства
Партии, сохранение которого в переживаемое нами время представляется
особенно необходимым, левое крыло Партии, составляющее меньшинство в
руководящих партийных кругах - до настоящего момента ограничивалось
отстаиванием своих взглядов внутри партийных организаций. В настоящее
же время, при наличии того острого политического и социального кризиса, в
котором находится страна, - меньшинство признает себя не в праве дольше
пассивно подчиняться указаниям руководящего большинства, по глубокому
убеждению нашему ведущего Партию к падению, чем ослабляется и в
огромной степени дезорганизуется движущая и творческая сила революции.
Меньшинство констатирует, что усвоенная руководящими кругами Партии
политика отталкивает от Партии наиболее сознательную часть трудовых
масс, до-нельзя затрудняет партийную работу в войсках, на заводах и в
революционной деревне и грозит привести к перемещению центра опоры
Партии на слои населения, по классовому характеру своему или уровню
сознательности, не могущие быть действительной поддержкой политике
истинного революционного социализма.
В виду этого, меньшинство Партии, твердо стоя на почве прежней,
исконной программы Партии и поддерживая во всей полноте основные
положения возрождающегося Третьего Интернационала, как в вопросах
международной политики, так и в вопросах политики внутренней, - заявляет,
что оно считает необходимым, не порывая организационной связи с Партией,
определенно и твердо отграничиться от политики, усвоенной руководящим
большинством и, в особенности, от последних его распоряжений и
деклараций и сохранить за собою в дальнейшем полную свободу
выступлений в духе указанных выше положений».
Декларация была подписана тремя субъектами: Организационным
Бюро левого крыла ПСР (избранным фракцией левых на III партсъезде),
фракцией левых ПСР во ВЦИК Советов РСД, фракций левых ПСР в
Исполкоме ВСКД. Персонально ее подписали Б.Д. Камков, В.А. Алгасов,
А.Л. Колегаев. При сравнительном анализе цитировавшихся воззвания и
154

декларации возникает правомерный вопрос, что же все таки за орган был
создан левым крылом - Оргкомитет или Оргбюро? На эту неразбериху
указывал в своем выступлении и член ЦК ПСР В.Н. Рихтер в своем
выступлении на фракции эсеров Петросовета, говорившем о том, что «за
спиной партии и тайно от нее»... было положено начало «Организационного
бюро левого крыла партии с.-р.»: «Не знаю даже точно, как оно называлось 974

информационное или организационное...». Складывается впечатление, что
левые эсеры и сами па первых порах не придавали этому особого значения,
называясь, кто во что горазд. Важнее было другое: их декларация была
опубликована один день с публикацией в партийном официозе резолюции
объединенного заседания ЦК ПСР и фракции эсеров ЦИК о доверии
Временному правительству, в которой, в частности, говорилось:
«Мы должны всеми силами бороться против таких мятежей и зовем
всех сознательных товарищей и граждан укреплять русскую революцию
против всяких покушений на нее безответственных
анархических
выступлений, с одной стороны, и буржуазно-реакционных элементов — с
275

другой».
О вероятном составе фракции ЛСР ВЦИК уже говорилось. Фракцию
ЛСР в Исполкоме ВСКД, с учетом новых выдвиженцев, могли составлять
М.А. Натансон, М.А. Спиридонова, A.M. Устинов, Н.Н. Алексеев (Харьков),
Б.Ф. Малкин (Пенза), С.Ф. Рыбин (Владимир), Г.Н. Сухарьков (Саратов),
А.А. Шрейдер (Петроград).
Реакция ЦК на демарш левой оппозиции была незамедлительной: в
заседании 10 июля (с участием М.А. Натансона) был заслушан вопрос «о
декларации «левых социалистах-революционеров», опубликованной в газете
«Земля и Воля»». Текст вынесенного постановления был предан
опубликованию в ЦО ПСР «Дело Народа». В том же заседании было
постановлено считать арестованных к тому времени и доставленных из
Финляндии в Питер Прошьяна и Устинова, «как не подчинившихся
постановлению ЦК об оставлении ими Гельсингфорса, выбывшими из рядов
партии»" Еще один острый вопрос касался письма В.И. Ленина и Г.Е.
Зиновьева с изложением большевистского взгляда на произошедшее,
предлагавшегося к напечатанию вследствие разгрома редакции «Правды».
Шестью голосами против пяти при трех воздержавшихся было решено
«этого письма в газете «Дело Народа» не печатать».
Давая на IV съезде оценку первой декларации левых, Зензинов
интерпретировал ситуацию в следующих словах: «Без ведома ЦК создается,
таким образом, некоторая самостоятельная организация. ЦК усматривает в
заявлении начало создания организации в организации, а также, что
известный кружок лиц хочет пользоваться всеми правами членов партии,
освободив себя от связанных с пребыванием в партии обязанностей. ЦК
«Сын вольного штурмана»... С. 147.
Дело Народа. 1917. № 96. С. 4.
Вопросы истории. 2000. № 7. С. 26.
155

предлагает верным членам партии выступить из бюро и вернуться в
277

партию».
Очередное заседание ЦК (также с участием Натансона) собралось 12
июля, при чем в отличие от предыдущего на нем доминировали
левоцентристы. Тем не менее, после заслушивания персонального вопроса «о
левых социалистах-революционерах, подписавших «письмо в редакцию»,
напечатанное в газете «Земля и Воля», ЦК постановил:
«Тт. Камкова, Колегаева и Алгасова, как объявивших себя членами
новой организации социалистов-революционеров, стоящей вне подчинения
постановлениями ЦК, считать выбывшими из партии, а потому они
лишаются права участвовать в партийных организациях и бывать на
партийных собраниях. (За - 8, против - 3).
Это постановление распространить на всех членов тех новых
организаций» от имени которых они выступили, т.е. Оргбюро и фракций
левых в рабоче-солдатском и крестьянском «революционных парламентах».
(За — 7, против — 1, при 3 воздержавшихся)."
Одновременно были разобраны персональные вопросы о входившем в
редакционный коллектив ЦО ПСР Иванове-Разумнике и С.Д. Мстиславском.
По первому вопросу было постановлено: «Ввиду заявления т. ИвановаРазумника, что он по своим убеждениям ни к какой партии не принадлежит,
освободить его от обязанностей официального редактора газеты «Дело
Народа» ». В отношении Масловского (подлинная фамилия Мстиславского)
было заявлено, что он «не может быть членом Северного областного
комитета партии социалистов-революционеров, согласно постановлению ЦК
в связи с решением третейского суда».
Последним вопросом было заслушано письмо Прошьяна и Устинова
(текст его не известен), трактовавшееся как «нежелание их подчиняться
постановлению ЦК», которое было принято к сведению. 279
Дальнейшее показало, что лидеры левой оппозиции были еще не
готовы призвать своих сторонников к размежеванию не только с правым
крылом ПСР, но и с центром. Это признавал Чернов (писавший о себе в
третьем лице), говоря о ситуации даже не в июле, а в первой половине
сентября: «левое крыло партии <...> в то время еще переживало колебания»,
«его члены упорно называли себя истинными учениками В.М. Чернова,
280

горько сетовавшими, что «учитель» почему-то не с ними».
13 июля начала работу V Петроградская конференция, в которой
принимала участие и М.А. Спиридонова. В первый же день работы ее
участники обсудили вопрос об исключении оппозиционеров, после чего была
принята резолюция следующего содержания:
«1) В настоящий катастрофический момент русской революции раскол
в партии с.-р. явился бы тяжким ударом и для партии, и для революции.
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 2. С. 118.
Там же. С. 27.
Там же.
Вопросы истории. № 8. С. 22.
156

2) Образование левого крыла партии с.-р., с особым бюро во главе, и
стремление этой организации к свободе выступлений и к свободе
голосований есть, быть может, даже помимо воли участников, шаг к расколу.
3) Конференция обращается с горячим призывом к товарищам,
опубликовавшим упомянутую передовицу, признать поспешность и
ошибочность своего шага и выступить из упомянутых в ней организаций
либо объявить их несуществующими.
4) Конференция находит, что все разногласия в партии могут быть
разрешены только 4-м всероссийским съездом или Советом партии, который
должен быть созван как можно скорее.
До съезда или Совета партии общие требования партийной
дисциплины остаются в силе. Вместе с тем, создание дискуссионного органа
становится задачей дня <...>».
Обращаясь к ЦК, конференция просила пересмотреть его решение «об
объявлении товарищей, подписавших заявление в «Земле и Воле», вне
партии», принимая во внимание:
«1) недостаточную выясненность многих обстоятельств,
2) единодушное заявление товарищей из левого крыла об их
горячем желании избежать раскола и сохранить единство партии».
16 июля докладчиком по текущему моменту на конференции выступил
правоцентристский представитель ЦК М.Я. Гендельман. Принявшая участие
в прениях Спиридонова осудила введение на фронте смертной казни и созыв
Московского Государственного совещания.
Реагируя на обращение конференции и отступничество Камкова ЦК в
свою очередь пошел на уступки, согласившись восстановить исключенных в
партийных правах на условиях роспуска «незаконных формирований». В
заседании ЦК 19 июля был заслушан вопрос о Колегаеве и Алгасове, и
принято решение, что постановление ЦК о том, они поставили себя «вне
рядов партии», остается в силе до тех пор, пока они «не заявят, что те
организации, от имени которых было напечатано упомянутое заявление, не
объявят себя распущенными». В случае, «если подобное заявление
последует, то оно должно быть опубликовано, как было опубликовано
аналогичное заявление тов. Камкова».
Кроме Устинова и Прошьяна, известно еще о нескольких арестованных
представителях левого крыла в связи с июльскими событиями. В Петрограде
были задержаны С.С. Ган и Ю.Ю. Жендзян, а в Гельсинфорсе — взят под
арест П.И. Шишко, при чем ЦК отказался выдать им «удостоверения» в
принадлежности к партии «для представления следственным властям»,
поручив, правда, Натансону выяснить «партийное положение арестованных»
и необходимость в удостоверении.
В эсеровских верхах, после ухода Чернова с министерского поста и
перехода на позиции антикадетской фронды, по наблюдениям Суханова,
Дело Народа. 14.07. № 100. С. 4.
Вопросы истории. 2000. № 10. С. 4.
157

образовались «две борющиеся фракции». В ЦК Чернов получил
большинство, после чего «официальный партийный центр принял его
формулу и ударился далеко влево», однако этого «не вынесла правая часть и
подняла на всю Россию знамя протеста, мобилизуя силы вокруг борьбы с
черновским ЦК».
Резолюцией по текущему моменту общего собрания Рождественского
района ПСР от 19 июля утверждалось, что «кровавые и безумные дни 3-5
июля, порожденные общим критическим положением страны и
безответственной демагогической агитацией, вызвали к жизни все
притаившиеся силы реакции». - Отсюда происходит «открытая борьба» с
деятельностью Советов, социалистическими партиями, «погромная агитация
против евреев», контрреволюционные речи на частных совещаниях членов
IV Государственной Думы.
Постановление:
«В
виду
этого,
общее
собрание
членов
Рождественского района п.с.-р.:
1) осуждает «явно контр-революционное «частное совещание»» членов
IV Государственной Думы, «считает абсолютно недопустимым созыв Гос.
думы и высказывается за немедленный роспуск ее»;
2) осуждает восстановление смертной казни, высказывается за
«скорейшею отмену постановления»;
3) «призывает всех товарищей сплотиться теснее вокруг партии, а всех
граждан - вокруг Исполнительных Комитетов» Советов.
Если в центре ЦК удалось на время, если и не погасить, то затушевать
партийный кризис, то на местах дело обстояло иначе. Во второй половине 10
июля в помещении губернского Совета КД в Курске приступил к работе II
Южно-Русский областной съезд ПСР. На него съехались делегаты от
Харьковской, Воронежской, Полтавской, Екатеринославской и самой
Курской губерний, Области войска Донского и Области Донецкого бассейна,
а также представитель Елисаветградской уездной организации Херсонской
губернии. Президиум съезда составили член Южно-Русского Областного
Бюро партии С.С. Зак (Одесса) — председатель, В.А. Карелин (Харьков) и
Тавтавадзе (Епатьево Екатеринославской губ.) - товарищи председателя,
М.Л. Сирота (Елисаветград) - секретарь. На первом заседании был поднят
вопрос о правомочности этого съезда, поскольку из партийной Области
предполагалось
выделить
в
качестве
самостоятельных
единиц
Екатеринославскую и Одесскую области. Председатель президиума съезда
разъяснил, что разделение области требует санкции ЦК, а пока ее нет,
остается прежнее положение, и постановления съезда обязательны для всей
Южно-Русской области. После докладов с мест съезд определил количество
членов ОК в 9 человек. В итоге в Областной Комитет оказались избраны 8
членов и 3 кандидата: Н.Н. Алексеев (Харьков), Сирота, Соколовский
(Курск), М.Л. Коган-Берштейн (Воронеж), В.М. Качинский (Харьков), М.А.
Левин (Полтава), Зак (Одесса), В.Н. Чернявский (Харьков); кандидатами
были избраны: Магид, Карелин, Г.Ю. Слуцкий (все от Харьковской
организайции). Одно место в ОК осталось не замещенным, поскольку от
158

имени представителей екатеринославских партийных групп и организаций
поступило заявление, что они от голосования воздерживаются.
Остановлюсь на резолюции по украинскому вопросу, которую внес
курянин Соколовский. Южно-Русский съезд высказался за: 1) признание
необходимыми федеративных
отношений с украинскими эсерами,
принимающими программу ПСР. 2) Впредь до оформления федеративных
отношений между всеми организациями рекомендовалось установление «на
местах возможно тесных организационных отношений, которые выражаются
в зависимости от местных условий или в форме слияния местных
организаций ПСР с украинскими с.-р., или в форме федеративных отношений
между местными организациями, или посредством
делегирования
представителей в комитеты». На съезд украинских эсеров в Киеве 15 июля
был делегирован Левин.
Таким образом, один из наиболее важных в партийном отношении
Областных Комитетов перешел в руки левых и левоцентристов. Но при
кажущемся единстве входившие в партийную область организации
существенно отличались друг от друга. Если в Харьковской организации
абсолютно доминировали левые эсеры, то в других значительных партийных
центрах дело обстояло иначе.
Хотя поначалу в марте 1917 г. в Исполкоме Одесского Совета из 21
члена был представлен всего один эсер-интернационалист, левое крыло
быстро достигло успехов
в своем развитии и постепенно стало
доминировать в 6 из 8 районов города. Лево ориентированные руководители
Одесской организации ПСР (П.П. Деконский, С.С. Зак, В.М. Фишман, П.Я.
Шифер, М.А. Шелонин) уже в мае попытались взять ее под свой контроль.
Однако, имея значительное влияние, они не обладали абсолютным
большинством и в практической работе были вынуждены считаться с
центристами. Одновременно левое крыло в Одессе тесно сотрудничало с
большевиками и анархистами. На III съезде ПСР Херсонская губерния, к
которой в административно-территориальном отношении относилась Одесса,
была представлена лево ориентированными делегатами. На губернском
съезде партии значительным большинством голосов была принята
выдвинутая Шифером резолюция по текущему моменту, требовавшая
создания правительственной социалистической коалиции.
Южно-Русская область ПСР охватывала в это время представленные
на съезде губернии, Область Войска Донского с центром в Новочеркасске и
Донецкий бассейн с центром в Юзовке, а также Черноморский флот и
Румынский фронт. С точки зрения левой доминанты, помимо Харькова,
занимала Таганрогская организация, весомая и в количественном отношении.
Выступая на I съезде ПЛСР, представитель Таганрога И.Ф. Родионов
разъяснял, что организация «состоит из рабочих, почти всецело
примыкающих к левым социалистам-революционерам».283 Крепкие позиции
левые эсеры имели в Полтаве, куда вернулся из Петрограда энергичный Е.П.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 69.
159

Терлецкий, избранный в сентябре председателем Исполкома Полтавского
Совета, и в Курске, где активно действовали эсер-максималист Е.Н.
Забицкий и левый эсер А.Н. Праведников.
Запутанней была ситуация в Воронеже. Не менее половины членов
Воронежского губкома ПСР, переизбранного на 2-м губернском съезде 2-5
августа 1917г., стояло на левых и левоцентристских позициях. Напомню, что
председатель губкома М.Л. Коган-Бернштейн на III общепартийном съезде
безуспешно выдвигался левым крылом в члены ЦК ПСР; в августе-сентябре
1917 г. он продолжал поддерживать тесные контакты с левоэсеровскими
лидерами, что выразилось в его участии в соответствующих изданиях
(журнале «Наш Путь» и петроградской газете «Социалист-Революционер»).
Другие руководители губкома - редактор его органа «СоциалистРеволюционер» Ю.Н. Подбельский, товарищ председателя губкома К.С.
Буревой - также примыкали к левоцентристам. Однако при этом в Воронеже
имелась левацкая группировка во главе с принадлежавшим до этого к
Московской группе анархо-синдикалистов A.M. Абрамовым и авантюристом
Е.Ф. Муравьевым, нацеленным на обособление левых эсеров. Дальнейшее
развитие ситуации привело к исключению этих деятелей из Воронежской
организации ПСР, приступивших к изданию самостоятельного печатного
органа «Интернационал» (позднее «Наше Знамя»).
В Москве внутрипартийный раскол впервые обозначился на
Московской губернской конференции 11-12 июля, когда группа эсеров
заявила МК о своем несогласии с соглашательской политикой руководства.
По окончании конференции состоялось организационное собрание
левоэсеровской группы, на которой была принята резолюция о создании
Информационного
бюро для координации. Некоторые районные
организации Москвы, как указывала исследовательница Н.П. Марченкова,
солидаризовались с данной резолюцией (в частности, Замоскворецкая
организация, насчитывавшая 900 членов, высказалась в поддержку решения
о создании Информбюро). 284 23 июля в Московской городской думе группа
эсеров-оппозиционеров в числе 12 человек воздержалась при голосовании
резолюции о власти, выражавшей полное доверие А.Ф. Керенскому. Тогда
же, в конце июля начался раскол в эсеровской фракции Моссовета и
выделение из нее группы левых эсеров. Обеспокоенное этими
обстоятельствами руководство Московского и Областного Комитетов партии
во время соединенного заседания вынесла слдующее постановление:
«Заслушав доклад об организационном собрании группы левых С.-Р., на
котором была принята резолюция о создании особого информационного
бюро этой группы для совместных и координированных действий внутри
общепартийной организации, Московский и Областной комитеты П.С.-Р.
полагают, что создание бюро левой группы не достигая своей
цели
парализовать влияние обывательских элементов в партии, приведет в то же
Марченкова Марченкова Н.П. Возникновение левоэсеровских организаций в Центральном
промышленном районе (лето-осень 1917 г.) // Непролетарские партии в трех революциях. M., 1989.
160

время к отколу ряда организаций, нанеся этим ущерб интересам партии.
Призывая полную свободу идейной пропаганды внутри партии Московский
и Областной комитеты предлагают товарищам отказаться от образования
«информационного бюро левой группы», как ведущего к созданию
организации внутри организации и тем самым к расколу партии».
Однако Информбюро продолжало функционировать, и 10 августа
левые эсеры на заседании Моссовета голосовали за резолюцию большевиков,
осудивших проведение Государственного совещания в Москве. На
совместном заседании МК с районными организациями в середине августа
почти половина представителей районов (17 из 34) выступила с критикой
Московского совещания и тактики коалиции.
Схожая ситуация сложилась в ходе Областной конференции
Центральной партийной области, открывшейся 13 сентября в Народном
университете Шанявского. В состав Центральной области в это время
входили Владимирская, Рязанская, Тверская, Смоленская, Костромская,
Тульская, Ярославская, Орловская, Нижегородская и Московская губернии,
приславшие в общей сложности 54 делегата с решающим голосом.
Докладчиками по вопросу о политическом моменте и организации власти
были Мохов, А.А. Биценко и Д.С. Розенблюм. Резолюция меньшинства,
предложенная Биценко, собрала 15 голосов от 43 голосовавших, тогда как
резолюция большинства набрала 32 голоса. 28
Историк Лутц Хафнер считает, что успех левых эсеров имел
«эфемерное значение» и был «скорее на бумаге», поскольку, когда на 17
октября в Москве была назначена конференция левых Центральной области,
на нее прибыло недостаточно делегатов, и пришлось ограничиться
проведениям лишь собрания. По мнению немецкого историка, это был
«яркий пример количественных и организационных проблем» левых
эсеров.
На сентябрьской и октябрьской городских конференциях, при
выборах в МК левых эсеров неизменно «прокатывали». Например, на VIII
общегородской конференции из сторонников левого крыла в МК прошла
лишь А.С. Пигит.
В июле 1917 г. казанские левые эсеры конституировались в качестве
Казанской организации с.-р. интернационалистов. В середине июля
местные газеты поместили обращение, принятое на общем собрании
альтернативной Казанской организации ПСР, созванном
«старшим
комитетом». В нем отмечалось, что собрание постановило считать
организацию
интернационалистов
не партийной, отступающей
от
постановлений III съезда и склоняющейся к анархо-большевистской тактике.
Ее деятельность была охарактеризована в качестве «опасной делу
революции». 288 В ответ «младший комитет», при поддержке эсеровской
285
286

Труд. 29 июля. № 111. С. 3.
Земля и Воля (Москва). 1917. № 139. С. 3.

287

Hafner Lutz. Die Partei der linken Sozial-Revolutionare in der russischen Revolution von 1917/1918. Beitrage
zur Geschichte Osteuropas. Band 18. Bohlau Verlag. K6ln-Weimar-Wien. 1994.
288
Стариков СВ. Левые социалисты в Великой Российской революции... Йошкар-Ола, 2004. С. 66.
161

фракции губернского Совета КД и ряда районных комитетов, через
«Известия» данного Совета 26 июля апеллировал к ЦК ПСР с просьбой
расследовать конфликт.
Прибывший в это время в Казань член ЦК В.Г. Архангельский через
редакцию «Казанской рабочей газеты» положительно высказался о «старшем
комитете»: «Оценивая с этой точки зрения деятельность Казанского комитета
ПСР под председательством т. Драверта, я, в качестве члена ЦК, должен
заявить, что в настоящий тяжелый момент старый комитет несомненно
является в Казани партийной организацией, вполне согласующей свою
деятельность с указаниями ЦК, твердо проводящей в жизнь партийные
взгляды и лозунги и не отступает от постановлений III съезда партии». 289
Левая оппозиция откликнулась на углубление раскола приездом в
Казань Б.Д. Камкова. 30 июля в зале Дворянского собрания левоэсеровский
идеолог выступил с лекцией на тему «Задачи русской революции в
современный момент», в которой «в резких выражениях отозвался о
политике правительства» и «аргументировал необходимость перехода власти
к Советам» 290 4 августа Камков и А.Л. Колегаев на заседании Совета КД
обрушились на выступавшего в защиту действий правительства товарища
председателя Исполкома ВСКД из Казанской губернии Г.А. Мартюшина.
Обострение ситуации зашло так далеко, что в дело решил вмешаться
эсеровский ЦК. В заседании 7 августа был заслушан вопрос «о конфликте в
Казанской организации на основании письма тов. Архангельского», и
вынесено постановление о вызове «для объяснений тов. Мартюшина и
Камкова».
Прибывший в Казань комиссар Временного правительства
капитан Калинин, принадлежавший к эсерам, в свою очередь направил в ЦК
ПСР телеграмму: «Крайняя острота момента требует напряжения работы
партии. Наличие в Казани двух партийных комитетов делает невозможной
работу в войсках, которая ведется при моем участии и содействии. От своего
имени в интересах дела прошу о немедленной командировке члена ЦК с
292

исчерпывающими полномочиями для ликвидации раскола».
Цекистом, выехавшим в Казань с поручением примирить и провести
объединение двух комитетов, был Д.Ф. Раков. По прибытии его выяснилось,
что председатель «старшего комитета» П.Л. Драверт 5 сентября сложил с
себя полномочия председателя и члена комитета в знак протеста против
давления со стороны ЦК. Остальные члены комитета во главе с новым
председателем
Ф.П. Рудко, несмотря на недоумение
некоторых
парторганизаций, не желавших объединяться с интернационалистами,
выражали готовность блюсти партийную дисциплину и подчиниться
требованию ЦК. В поддержку объединения высказалась Казанская
крестьянская организация ПСР.
Цит. по: Стариков СВ. Левые социалисты в Великой Российской революции... Йошкар-Ола, 2004. С. 67.
Там же.
Вопросы истории. 2000. № 9. С. 10.
Цит. по: Стариков С.В. Левые социалисты в Великой Российской революции... Йошкар-Ола, 2004. С. 68.
162

На городской (12 сентября) и губернской (13 сентября), послед
оживленных дискуссий, состоялись выборы в горком и губком с
выдвижением сторонников всех партийных течений. В итоге в губком было
избрано 12 человек: 5 от левых эсеров, 5 - от центра и правых, и еще двое
(принадлежавших к левому крылу) - от самой конференции. Также было
проведено объединение двух альтернативных «военок», после чего Военная
организация фактически оказалась в руках левых во главе с прапорщиком
Н.Д. Ефремовым
Заслушав доклад вернувшегося из Казани Д.Ф. Ракова, 22 сентября ЦК
постановил считать правомочными вновь избранные горком и губком. 29
сентября в Казани начала выходить газета «За Землю и Волю», ставшую
органом объединенных комитетов. Однако компромисс, достигнутый с таким
трудом, оказался не прочным и спустя всего три недели был нарушен по
инициативе «старшего комитета». 4 октября в «Казанская Рабочая Газета»
поместила письмо комитетчиков о том, что впредь до решения вопроса об
объединении Советом или съездом партии прежний комитет продолжит свою
работу. 12 октября им был выдвинут самостоятельный список на выборах в
ВУС.
Возвращаясь к событиям в центре, необходимо сосредоточиться на
проходившем уже не в Москве, а в Петрограде Совете партии, созванном по
решению III съезда.
Ему предшествовали открывшаяся 3 августа Северная областная
конференция, к началу которой съехалось 80 делегатов. Хотя вследствие
июльской «зачистки» в Обкоме отсутствовали одиозные с точки зрения ЦК
фигуры Камкова, Мстиславского, Прошьяна и Устинова, левая фракция
оказалась
достаточно
представительной.
То,
что
ЦК
пытался
проконтролировать ход конференции, выразилось в проведении в
председатели ее умеренного ветерана народовольческого и эсеровского
движения, доктора А.Ю. Фейта. 293
На конференции левые резко полемизировали с правой частью,
настаивая на скорейшем решении аграрного вопроса. В состав СОК было
избрано 10 человек на паритетных началах: пополам от левых и остальных.
По такому же принципу было избрано по четыре делегата на Совет партии. В
Обком от левых эсеров попали A.M. Брушвит, Е.А. Григорович, И.К.
Каховская, Е.Н. Кац и Д.Л. Сапер. Интересно отметить, что все три
женщины, избранные в ОК, принадлежали к левой фракции. Участниками
Совета от Северной области были левые эсеры Каховская, Кац, Сапер и Б.Д.
Камков (кандидатами от левых являлись С. Д. Мстиславский и
Григорович). 294
Одновременно
с
областной
проходила
VI
Петроградская
конференция, открывшаяся также 3 августа и завершившаяся уже после
окончания Совета партии 11 августа.
Товарищем председателя был избран сторонник правого крыла Н.Н. Соколов.
Земля и Воля (Петроград). 7.08.1917 г. № 110.
163

6 августа под председательством Д.С. Розенблюма открылся
расширенный VII Совет партии. В президиум были избраны от ЦК Д.Ф.
Раков, представлявший комиссию по созыву Совета, и А.Ю. Фейт,
московский городской голова, правоцентрист В.В. Руднев, и В.А. Алгасов — в
качестве представителя левого крыла. В тот же день с «некоторыми
поправками» был утвержден регламент, предложенный ЦК.
В числе наиболее видных левоэсеровских деятелей в Совете, кроме
названных представителей СОК, участвовали А.А. Биценко (Москва), С.С.
Зак (Одесса), В.М. Качинский (Харьков), М.Л. Сирота (Елисаветград), П.И.
Шишко (Гельсингфорс), И.З. Штейнберг (Уфа). Стоит отдельно отметить
неучастие в Совете (или, по крайней мере, отсутствие при голосовании
резолюции по текущему моменту) М.А. Спиридоновой и участие в Совете
разоблаченного затем как провокатора П.П. Деконского (Одесса).
На вечернем заседании Совета 7 августа был заслушан доклад В.М.
Чернова о «современном политическом моменте», по которому открылись
прения. На утреннем заседании с докладом о деятельности ЦК выступил его
секретарь В.Н. Рихтер, ответивший на ряд заданных ему вопросов. Вечернее
заседание 9 августа было посвящено продолжению прений по докладу ЦК, а
очередное утреннее — обсуждению резолюций по текущему моменту.
Резолюцию большинства, очевидно, согласованную с ЦК, внес Д.С.
Розенблюм. В ней июльские выступления были названы «большевистской
попыткой захвата власти» и одобрялось применение силы со стороны
«революционной демократии» для пресечения попытки государственного
переворота. В резолюции выносился вотум доверия Временному
правительству, охарактеризованному как «революционное», при сохранении
свободы критики его действий, и одобрялось вхождение в него Чернова и
Н.Д. Авксентьева в качестве министра внутренних дел. Пролетариат и
трудовое крестьянство призывались к активной работе по защите страны
ввиду «продолжающегося отступления наших армий под натиском войск
империалистической Германии» и борьбе с экономическим кризисом.
Резолюция меньшинства, внесенная И.З. Штейнбергом, состояла из
четырех пунктов. В первом из них действия коалиционного правительства в
области внутренней и внешней политики подвергались решительному
осуждению. Отмечался «поток репрессий и ограничительных законов,
льющийся на головы революционной демократии». «Во внешней политике, говорилось в резолюции, - Временное правительство, на словах ведя
двусмысленную и недостойную престижа русской революции, политику
неопределенности, фактически проводит в жизнь военно-тактические задачи,
диктуемые союзным и отечественным капиталом». Во втором пункте
295

предлагались «реальные
меры» по немедленному «возвращению к
основным лозунгам русской революции». Левое крыло ПСР настаивало: вопервых, на «немедленном предложении воюющим державам заключения
перемирия на всех фронтах» во-вторых, «на законодательной передаче всех
Здесь и далее выделения в напечатанном тексте.
164

земель в ведение земельных комитетов, в доведении до максимума
финансового
обложения
владеющих
классов,
в
установлении
революционного контроля над производством, обменом и потреблением всех
предметов первой необходимости».; в-третьих, на немедленной отмене
смертной казни, прекращении преследований партий левого крыла
революционного
социализма
(большевиков
и
с.-р.)»,
роспуске
Государственной думы и Государственного совещания.
В третьем пункте резолюции Совету партии предлагалось выдвинуть
лозунг «однородной власти, опирающейся на революционно-трудовые
классы страны». В четвертом пункте партии рекомендовалось снять с себя
«всякую ответственность» за политику правительства в целом и министровэсеров, в частности.
За резолюцию большинства было подано 54 голоса, за резолюцию
меньшинства - 34 (что составляло немногим менее 40 % от числа
голосовавших). Стоит отметить, что не все голосовавшие в дальнейшем
присоединились к ПЛСР. Среди них можно назвать К.А. Белорусова
(впоследствии примыкал к Меньшинству ПСР) и Е.М. Ратнер (на IV съезде
была избрана в состав ЦК ПСР).
Главный вывод, который необходимо сделать, заключается в том, что
платформа левых социалистов-революционеров была сформирована
вовсе не на III съезде ПСР (как это было принято считать), который стал
лишь очередной ступенькой в становлении левоэсеровского движения, а на
VII Совете партии. Эту мысли можно подтвердить словами В.М. Зензинова:
«Расхождение ЦК с левым течением партии сказалось особенно сильно на
VII Совете партии по вопросам о войне и мире. Здесь впервые появилась в
оглашенной резолюции меньшинства знаменитая большевистская формула —
«немедленное перемирие на всех фронтах». 7
Большой интерес представляет фрагмент ведшейся стенограммы
Совета, включенный в сборник о В.Н. Рихтере. В своем заключительном
слове 9 августа он, в частности, говорил: «Т<овари>щи, мне кажется, что
здесь в замечании М. Спиридоновой было сказано очень много верного и,
быть может, случайно было брошено одно из коренных отличий ЦК и
крайнего левого течения. М. Спиридонова говорила о диктатуре и говорила,
что дальнейшее ведет Россию к гибели. ЦК необходимо было дать
правительству полноту власти, и, если хотите, Мария Ал<ександровна>, дать
эту диктатуру, если это есть известный выход из создавшегося положения. И
вот на этом, т<овари>щи, основывается коренное расхождение, куда мы идем
- вот крик не только Марии Ал<ександровны>, но передающийся
большинству Партии, крик ужаса перед тем, что теперь творится в России и
перед тем, что делать. <...> Вы говорили о смертной казни, Мария
Ал<ександровна>, можно говорить о репрессиях, с ужасом от них
отворачиваться, но в таком случае - диктатура. <...> Затем говорили о

Партия социалистов-революционеров... Т. 3. 4.1. С. 720-722.
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 2. С. 118.
165

наступлении. Здесь я уже
совершенно не понимаю М<арию>
Ал<ександровну>. Правительство указало, почему оно желает наступления.
Можно рассуждать, правильно ли это ли нет, верно или нет, но обвинять ЦК
в том, что он в ту минуту санкционировал наступление, нельзя».
При отсутствии у исследователей стенограммы Совета ПСР, отсюда
хотя бы можно узнать набор тезисов из речи Спиридоновой на Совете или
выступлений Натансона и Камкова. «Я думаю, - продолжал Рихтер, - что
больше сказать Ц<ентральному> Ком<итету>, чем сказал М.А. Натансон,
нельзя, но он вообще сказал для меня неожиданное, что мы не имеем
возможности для поддержания партийной дисциплины применять других
мер, кроме насилия. Мы, к сожалению, не имеем возможности применять
меры настоятельнее (Спиридонова с места: к сожалению!) <...>
Теперь об Устинове и Прошьяне. Я думаю, что тов. Камков, конечно,
тем, что тон сказал, не имел совершенно бросить мысль, против которой
выступил Валер<иан> Викт<орович> [Лункевич], он имел в виду сказать, что
ЦК должен был оставить исключенных Уст<инова> и Прошьяна, т.к. их
могли бы арестовать. Конечно, ЦК не знал, что т<овари>щей Уст<инова> и
Прошьяна арестуют. В тот же самый день Камков и Алгасов поставили себя
вне партии. Т<овари>щи Уст<инов> и Пр<ошья> были арестованы, но ЦК
здесь не при чем. <.. .> М. Натансон поднял вопрос об обратном возвращении
их в Партию. Решение этого вопроса зависит от Совета Партии и вы,
т<овари>щи, знаете, конечно, что ЦК приведет в исполнение». 298
В этот же документ были включены ответы Рихтера на вопросы членов
Совета. Остановлюсь лишь на одном — «считает ли ЦК себе вправе удалять
из состава Партии тов<ари>щей Камкова, Алгасова, Колегаева». На него
Рихтер ответил: «ЦК прежде всего их не удалял, а заявил, что организаций в
организации быть не может, и значит эти товарищи, кот<орые> такую
организацию создают, должны быть удалены, товарищи не должны
раскалывать Партию; сохраняя партийное единство, они должны выйти из
новой организации. Наряду с этим товарищам было сделано заявление,
чтобы они, как верные сыны Партии, вернулись бы в лоно Партии, что ими и
было сделано. Заявление товарища Колегаева было получено недавно и
потому не было до сих пор напечатано».29
В последнем, вечернем заседании 10 августа Совет выразил доверие
ЦК и рассмотрел подготовленные списки обязательных кандидатов в
Учредительное Собрание от ПСР. В числе 57 персон значились С.С. Зак,
М.А. Натансон и М.А. Спиридонова.
Резолюция меньшинства VII Совета была одобрена Петроградской
губернской конференцией, проходившей 16-17 августа. В ней участвовало 23
делегата; доклад о Совете партии сделал член губкома, прапорщик К.М.
Каллис (представитель Петергофского уездного комитета), с докладом пот
текущему моменту выступила М.А. Спиридонова. Конференция завершила
«Сын вольного штурмана»... С. 162-164.
Там же. С. 166-167.
166

работу избранием губкома из 7 лиц, пятеро из которых однозначно
принадлежали к левому течению (В.А. Алгасов, С.Д. Мстиславский, К.М.
Каллис, И.И. Кейзер, Г.Б. Смолянский); оставшихся двоих не удалось
идентифицировать. В состав СОК от конференции был избран Смолянский;
на 8-й Совет — Камков (кандидатом Каллис).
На другой день по завершении работы данной конференции произошло
избрание Президиума Северного Областного Комитета. Председателем
стал Н.М. Кузьмин товарищами председателя — И.Я. Башилов и Л.В.
Вольфсон, секретарем - И.К. Каховская. Несмотря на то, что формально у
руля СОК, за исключением Каховской, находились эсеры-центристы, это
мало что меняло. К тому же новыми руководителями Обкома стали
специфические лица. Так агроном Николай Михайлович Кузьмин (18891937), по словам С П . Постникова, считал себя последователем ИвановаРазумника с религиозным уклоном 300 , а Иван Яковлевич Башилов (1892 после 1943) был крупным ученым — геологом и химиком (впоследствии
перед арестом в 1937 г. являлся научным руководителем Института редких
металлов в Москве). Лекторами на созданных при СОК партийных курсов
стали, между прочим, В.А. Алгасов, С.Д. Мстиславский, П.П. Прошьян и
В.Е. Трутовский.
Еще одним успехом сторонников левых эсеров в плане воздействия на
массовую аудиторию надо признать возвращение в «Дело Народа» в качестве
редактора литературного приложения Иванова-Разумника. Приложение
«Литература и Революция», имевшее собственную нумерацию, начало
выходить сначала в виде «подвала» (№ 1 в «Деле Народа» за 13 августа, №
126), затем в виде газетной «полосы», а потом в виде «газеты в газете». В
общей сложности вышло десять выпусков приложений «Литература и
Революция» (последний из них увидел свет 22 октября). Периодичность
выхода была установлена один раз в неделю — в воскресных номерах «Дела
Народа». На страницах приложения с публицистическими статьями, помимо
самого Иванова-Разумника, выступали известные эсеры-литературы А.А.
Гизетти и В.В. Лункевич, левый эсер В.Е. Трутовский (материал
«Социализация мысли»); из сотрудничавших с эсерами писателей и поэтов
редактор приложений публиковал С. Есенина, М. Пришвина, Е. Замятина, Н.
Клюева, П. Орешина, А. Ганина, П. Карпова, литературоведа В. ЕвгеньеваМаксимова, теоретиков искусства К. Эрберга и Аре. Аврамова, театральных
деятелей В. Шимановского и П. Гайдебурова.
Для пропаганды своих взглядов левое меньшинство под редакцией
М.А.
Спиридоновой
начало
выпускать
«орган
революционного
социализма» — журнал «Наш Путь». В редакционной статье говорилось,
что новый журнал «ставит себе целью служить, как теоретической
разработке вопросов международного революционного социализма, так и
оценке текущих событий и тактическому разрешению очередных задач,
стоящих перед революционной демократией - с точки зрения «левого» крыла
ГАРФ. Ф. Р-6065. Оп. 1. Д. 1. Л. 65.
167

организационно единой партии социалистов-революционеров». Редакция
обращалась к «левым» товарищам по партии, «к тем, кто стоит на твердой
почве Интернационала, с призывом принять непосредственное участие в
новом органе» - присылкой статей и сообщений с мест о партийной работе, о
рабочей и крестьянской жизни.
Редакция журнала располагалась в помещении Рождественского
районного комитета, и ее временным адресом объявлялся его адрес: ул.
Жуковская, д. 55. В редакционный коллектив журнала вошли: В.А. Алгасов,
В.М. Качинский (Харьков), А.А. Биценко (Москва), Б.Д. Камков, В.Е.
Трутовский (Петроград), А.Л. Колегаев (Казань), М.Л. Коган-Бернштейн
(Воронеж), A.M. Устинов (Саратов), И.З. Штейнберг (Уфа); секретарем
редакции стала Е.А. Григорович. За исключением Коган-Бернштейна все
члены «коллектива» вместе с редактором журнала в дальнейшем войдут в
состав ЦК ПЛСР, а секретарь редакции сделается
секретарем
левоэсеровского ЦК. В то же время присутствие в «коллективе» КоганБернштейна и подчеркивание организационного единства партии, на мой
взгляд, подтверждают мысль об отсутствии летом 1917 г. заведомой
установки на раскол. «Мы, меньшинство, оставаясь в партии <...> - писала
М. Спиридонова в следующем номере журнала, - объявляем идейную борьбу
за преобладание в партии соц.-рев.».301
Практически одновременно в августе 1917 г. вышел и первый выпуск
сборника «Скифы», подготовлявшийся к печати еще с зимы. На титульном
листе была размещена следующая
информация о
составителях:
«Редактируют А.И. Иванчин-Писарев (|), Р.В. Иванов-Разумник, С.Д.
Мстиславский (обложка и марки работы К.С. Петрова-Водкина).
Книгоиздательство «Скифы» ».
Первое сообщение о выходе «Скифов» появилось в газете «Новая
Жизнь» за 30 июля (12 августа). Книга была отпечатана в типографии
Николаевской Военной академии, тираж ее не установлен. Сборник имел
фиксированную цену - 5 руб. На странице 2 было помещено объявление:
«Книгоиздательство «Скифы»: Сборники «Скифы». Склад издания и адрес
редакции для писем и рукописей: Книжный склад М. Стасюлевича. Спб.,
Васильевский Остр<ов>, 5 лш<ия>, д. 28».
Во вступительной статье, подписанной «Скифы», ее соавторы ИвановРазумник и Мстиславский сформулировали программу группы. Во главу угла
литературные
«скифы»
возводили
«вечную
революционность»,
противопоставляя ее «духу Компромисса». Они объявляли «смертную
борьбу» «всесветному Мещанину», погубившему «мировое христианство
плоской моралью», и губящего «теперь мировой социализм» и революцию «в
мелком реформаторстве», «искусство - в эстетстве, науку - в схоластике,
жизнь - в прозябании». Но поскольку «прибой» восстания сменился
«обывательским отливом», и к тому же продолжалась мировая бойня, —
редакторы альманаха заявляли, что снова чувствуют «себя скифами,
'Наш Путь. 1917. №2. С. 34
168

затерявшимися в чуждой нам толпе». В то же время Иванов-Разумник
вынужден был отступить от присущей ему ранее дихотомии. Помимо
дихотомии Мещанин / Скиф, он вводил новое понятие — «Эллин». Под
«эллинами» понимались носители подлинной культуры (литературные
друзья Иванова-Разумника, авторы сборника М.М. Пришвин, A.M. Ремизов,
Е.И. Замятин), не отрицающие революцию, как таковую, но не готовые
заглянуть в бездну. 302
«В подлинном «эллине» всегда есть святое безумие «скифа», и в
стремительном «скифе» есть светлый и ясный ум «эллина». Мещанин же —
рядится в одежды Эллина, чтобы бороться со Скифом, но презирает
обоих», - так теперь решал вопрос дилеммы интеллигенции и мещанства
Иванов-Разумник.
Активная участница Вольной Философской Ассоциации Н.И.ГагенТорн так разъясняла символический смысл книжной графики ПетроваВодкина в сборниках «Скифы»:
«На обложке обнаженный по пояс человек держит в руке натянутый
лук и стрелу. К плечу его сзади прислонилась женщина, видна ее голова и
обнаженные плечи. А вдали и внизу в языках пламени - горящие здания. На
заставке: обнаженный человек со щитом в одной руке, в другой поднятый
меч, он поражает ползущего змея-дракона.
Летящая стрела была символом скифского бунта».
Мемуаристку несколько подвела память: во-первых, мужчина на
обложке держит лук со стрелой не в натянутом состоянии; во-вторых,
изображенный на пятигранной заставке человек готовится поразить
извивающегося крылатого дракона (а не ползущую змею) копьем. Одной
ногой он придавил дракона на морском берегу. Это, несомненно,
изображение символической схватки Скифа с Мещанством. Над ними сияет
лучезарное солнце, а на заднем плане, на кромке моря виднеется парусное
судно. Оно унесет Скифа за горизонт.
Картина, однако, будет не законченной, если ее не дополнить второй
заставкой, имеющейся в конце книги на рекламной странице. На этой
семигранной заставке изображена встреча обнаженных двух бесполых
существ черной и белой рас на округлой горе под лучами звезды. Почти на
уровне горы повисли солнце и планета Сатурн (слева), месяц и еще одна
звезда (справа). Белый человек и черный человек соединили все четыре руки,
словно затеяли хоровод. Похоже на то, что эта заставка Петрова-Водкина
была навеяна стихотворением Николая Клюева «Песнь солнценосца»:

Мы - рать солнценосцев на пупе земном Воздвигнем стобашенный, пламенный дом:
Китай и Европа, и Север и Юг
Ср. с дневниковой записью Пришвина.
Гаген-Торн Н.И. Метопа. - М.: Возвращение, 1994. С. 26-27.
169

Сойдутся в чертог хороводом подруг,
Чтоб Бездну с Зенитом в одно сочетать.
Им Бог - восприемник, Россия же — мать.
Впрочем, кажется, в этой иллюстрации есть и перекличка со строками
знаменитого стихотворения Андрея Белого «Родине», напечатанного во
втором выпуске «Скифов»:
Не плачьте: склоните колени
Туда - в ураганы огней,
В грома серафических пений,
В потоки космических дней!..
Пусть в небе - и кольца Сатурна,
И млечных путей серебро, Кипи фосфорически бурно,
Земли огневое ядро!
А если связать воедино обе заставки, то становится ясным, к какому
«пупу земли» умчит Скифа быстроходный парусник...
К первому выпуску сборника не удалось найти
программного
стихотворения и его составителям пришлось довольствоваться текстом
Валерия Брюсова «Древние скифы» (название было дано редакторами). Но,
незадолго до выхода «Скифов» у Иванова-Разумника произошла встреча с
Блоком, прибывшим с фронта. Блок присоединился к «скифской» группе,
разделив с ней пафос «духовного максимализма».
«Скифская» идеология делилась на три основных составляющих
компонента. Первый элемент - это идеи символистов, наиболее образно
выраженные у Андрея Белого («Россия-Мессия») и Александра Блока
(«Россия-Сфинкс»). Второй элемент - идеи почвенничества, выраженные
представителями «новокрестьянской» литературы (Н. Клюевым, С.
Есениным, А. Ганиным, П. Орешиным, А. Ширяевцем, прозаиком А.
Чапыгиным, поэтом и прозаиком П. Карповым, поэтами И. Ерошиным, Н.
Власовым-Окским, М. Дудоровым, поэтом и прозаиком С. Клычковым и др.).
Третьим идейным элементом «скифства» были левонароднические идеи
социалистов-революционеров. Своеобразное соединение такого триединства
можно увидеть в некоторых изданиях представителей «скифской» группы.
Например, авантитул сборника стихотворений Сергея Есенина «Голубень»
(1918), вышедший в издательстве при ЦК ПЛСР «Революционный
Социализм», оказался украшен издательской маркой «Скифов» работы
Петрова-Водкина. А книга «Россия и Инония», выпущенная в 1920 г.
берлинским издательством «Скифы», организованным Е.Г. Лундбергом и
А.А. Шрейдером, состояла из одноименной статьи Иванова-Разумника,
поэмы Андрея Белого «Христос Воскресе» и есенинских поэм «Товарищ» и
«Инония».
170

Об этом синтезе идей замечательно высказался Максимилиан
Волошин:
« «Скифы» (речь в данном случае идет о стихотворении Блока.- Я.Л.)
проникнуты духом русского большевизма, но отнюдь не партийного, социалдемократического большевизма, а того гораздо более глубокого чисто
русского состояния духа, в котором перемешаны и славянофильство, и
восхваление своего варварства в противовес гнилому Западу, и чисто русская
антигосударственность, роднящая любого сановника старого режима с
любым современным демагогом, в котором академичный и монархический
Вячеслав Иванов «Кормчих звезд» встречается с теперешними левыми
304

эсерами».
Одним из первых о «скифстве» высказался также современник и
оппонент «скифов» Николай Бердяев. В работе «Философия неравенства»
(1923) с характерным подзаголовком «Письма к недругам по социальной
философии» он писал:
«Скифская идеология народилась у нас во время революции. Она
явилась формой одержимости революционной стихией людей, способных к
поэтизированию и мистифицированию этой стихии.
Скифская идеология — одна из масок Диониса. В борьбе своей против
срединности и умеренности всякой культуры она устремляется не вверх, к
верхней бездне, а вниз, к нижней бездне. Современные скифы поют гимны не
сверхкультурному, а докультурному состоянию. Менее всего устремлены
они к новому небу и новой земле, к преображению мира. Они - язычники, в
них клокочет кровь людей, не приобщенных к тайне искупления. В России
скифская идеология есть своего рода языческий национализм, переходящий в
нехристианский и антихристианский мессианизм. Скифы должны искупить
305

свои грехи подчинением культуре и ее суровой школе».
Марксистские толкователи «скифства» были не менее хлестки в своих
определениях. Например, Вячеслав Полонский писал: «Скифство —
последняя романтическая формация русской самобытности, романтика
деклассированной интеллигенции, эстетизм революции, поэзия силы, пусть
жестокой, звериной, первобытной». Ему вторил Валентин Рожицын:
«Левые социалисты-революционеры выработали в 1918 году новые
формы культурно-политического, мелко-буржуазного утопизма, свободные
от фетишизма демократии, но грешные другими пороками политического
недомыслия. <...> Политики, поэты и публицисты в их рядах, Штейнберг
или Спиридонова, Александр Блок и Иванов-Разумник, вместе вырабатывали
эту идеологию романтического чувства. Революция для них была красотой.
Они восприняли переворот, как эстетический феномен. <...> Скифская левоэсеровская романтика была единственной попыткой создать мелко­
буржуазную идеологию, примиренную с пролетарской революцией». 306
Волошин М. Поэзия и революция. Александр Блок и Илья Эренбург // Россия распятая. М., 1992. С. 136.
Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990. С. 260.
306
Рожицын В. Крушение мелкобуржуазной идеологии. Октябрьская революция: Первое пятилетие.
Харьков, 1922. С. 209-211.
171
305

Обратившийся к толкованию «скифства» в 1970-е годы и тоже,
подобно Бердяеву, в эмиграции публицист Михаил Агурский рассуждал так:
«Наиболее важным выражением идеологии левого народничества стал
сборник «Скифы» <...> Он объединил вокруг себя деятелей культуры,
рассматривавших революцию, как мессианское антизападное русское
народное движение, в основе которого лежит религиозный пафос». 307
Крайне интересный взгляд на литературных «скифов» предлагал
индолог Г.М. Бонгард-Левин, рассмотревший проблему взаимосвязи
творчества Блока с индийской культурой: «Следует иметь в виду, что
понятие «скиф» и задолго до Блока, и в его время «скрывало» в себе
несколько значений. И это было не только обозначением конкретного
племенного этнонима. Скифами называли себя те, кто хотел подчеркнуть
особую патриархальность, «варварство» (а отсюда и азиатство), глубинную
сопричастность российским древностям (часто именно российским в
противоположность западному (условно - эллинскому) типу), свое духовное
здоровье и «жадность» в отличие от «постепенства» старой Европы». 308
Известный специалист по «серебряному веку», академик РАН А.В.
Лавров охарактеризовал «идейно-максималистское» «скифство» ИвановаРазумника в качестве «своеобразного «почвенничества» с революционным
уклоном».309 С ним согласна исследовательница русского авангарда
Екатерина Бобринская, считающая, что скифская мифология выливается в
«отчетливые формы революционно-мессианской идеологии». По ее словам, в
скифском «мифе» «неожиданным, на первый взгляд образом, соединились
мистические
историософские
концепции, оккультизм,
радикальная
310
революционность и реальная политическая практика».
Иной взгляд предложил не разделяющий одностороннюю оценку
«скифства»,
как
проявление
«революционного
славянофильства»,
исследователь общественной и философской мысли В.Г. Белоус. В одной из
своих статей он пишет: « «Скифы» — говоря современным публицистическим
языком - не «русофилы-антизападники» и не «русофобы», не «космополиты»
и не «националисты». Их взгляд на миссию России - это поиск новой
311
вселенской идеи». Ограничусь данными оценками многогранного явления
«скифства», с которым после выходов из печати двух одноименных
сборников стали отождествлять себя левые эсеры.
В первом сборнике были помещены поэма С. Есенина «Марфа
Посадница», стихи Андрея Белого и начало его романа «Котик Летаев»,
произведения В. Брюсова, Н. Клюева, А. Ремизова, М. Пришвина, статья
Льва Шестова, неизданная статья Александра Герцена «Опять в Париже» и
Агурский М. Идеология национал-большевизма. М., 2003. С. 26.
Бонгард-Левин Г.М. Блок и индийская культура//Литературное наследство. Т. 92. Кн. 5. М., 1993. С.
605.
309
Иванов-Разумник. Писательские судьбы / публ. и вступ. заметка А. Лаврова // Возвращение: Сборник
прозы, поэзии, критики, филосовских эссе. М., 1991. С. 304.
310
Бобринская Е. Русский авангард: истоки и метаморфозы. М., 2003. С. 45.
311
Белоус В. «Скифская» концепция в истории русской общественной мысли // Acta universitatis Nicolai
Copernic/ Studia Rosjoznaweze IV. Zeszyt 332. 1999. S. 14.
172
308

другие тексты. Также в сборнике печаталась подборка «In memoria»
Иванчина-Писарева. С общественно-политической точки зрения «гвоздем»
сборника был антивоенный памфлет Иванова-Разумника «Испытание огнем».
Спустя некоторое время в № 5 приложения к газете «Дело Народа»
«Литература и Революция» за 17 сентября было помещено следующее
объявление о предполагавшемся выходе 2-го сборника
«Книгоиздательство «Скифы»
Открыта подписка на второй сборник
СКИФЫ
(выйдет к 1 ноября 1917 г.)
СОДЕРЖАНИЕ: Стихи - А.Белого, А.Ганина, С.Есенина, Н.Клюева,
П.Орешина. Роман «Котик Летаев» - А.Белого. (Окончание). А.Терек - роман
«Оглашенные». М.Пришвин - рассказ. А.Герцен - неизданная статья.
Статьи:
Аре.
Авраамова,
Андрея
Белого,
Иванова-Разумника,
С.Мстиславского, М.Спиридоновой, Льва Шестова и др.
Цена по подписке - 7 рублей
Подписка принимается в типографии Николаевской Военной Академии,
СПб., Суворовский пр., д. 32 б. Книгоиздательство «Скифы» ».
Это объявление — одно из немногих свидетельств об издательской
«кухне» «скифского» кружка. В вышедшем варианте сборника отсутствовали
7 из 15 заявленных позиций! Второй выпуск «Скифов» не содержал романа
Форш-Терек, рассказа Пришвина, статей Авраамова, Мстиславского,
Спиридоновой и Шестова, а также и неизданной статьи Герцена.
В письме к А. Белому от 16 сентября раскрывал более конкретно
анонсированное содержание: «Предполагаемый материал — «Котик»,
рассказы Пришвина и Ремизова, стихи А. Белого, Клюева, Есенина, Ганина
(новый мужичек, подает небольшие надежды), статья Герцена (неизданная),
М. Спиридоновой («Революция и Человек»), Мстиславского («Родина»), моя
(«Испытание революцией»), Л. Шестова, Авраамова. <.. .>».
В этом же письме, явно посланном с оказией, было высказано
приглашение Белому войти в состав редакции «скифских» сборников. К нему
также прилагался документ на бланке книгоиздательства, датированный 17
сентября:
«Книгоиздательство сим удостоверяет, что Борису Николаевичу Бугаеву
(Андрею Белому) по делам издательства необходимо приехать на две недели
в Петроград в конце сентября и первой половине октября с.г.».
312

Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка... С. 134.
Там же. С. 135.
173

313

Белый ответил без промедления уже 18 сентября: «Дорогой Разумник
Васильевич, - с радостью, с глубокой радостью еду к Вам: с благодарностью
принимаю Ваше предложение со «Скифами» тем более, что после первого
сборника я почувствовал себя воистину скифом; все направление (и
политическое, и эстетическое) мне очень по сердцу <.. .>». 3 1 4
Он собирался на следующий день идти «в Комиссариат» и получить
разрешение на выезд, планируя выехать ранее понедельника 25 сентября.
Однако с приездом Белый задержался на несколько дней. Объясняя своему
корреспонденту причины задержки в письме от 25 сентября он, между
прочим, сообщал: « «Скиф» мгновенно разошелся в Москве: теперь его
ищут; и — нигде не находят; в магазинах — нет; спрос — есть».
9 ноября Иванов-Разумник адресовался к Белому уже, как к редактору
сборника, вводя его в курс дела о порядке происходившей верстки. В
дальнейших письмах они уже обсуждали третий выпуск сборника, который
предполагалось сообща составить в декабре на царскосельской квартире
Иванова-Разумника.
Вернусь к началу бурной осени 1917 г. Анализируя ситуацию,
складывавшуюся в ПСР, Н.Н. Суханов-Гимер отмечал:
«Раньше у эсеров были течения. Теперь, после корниловщины,
сформировались фракции. Направо была группа «Воля Народа» <...>; в
центре было «Дело Народа» <...> Далеко налево была группа эсеровинтернационалистов - Камков, Карелин, Малкин, Спиридонова - с газетой
«Земля и Воля». Эти составляли решительную оппозицию, и даже
автономию, подобно группе Мартова у меньшевиков». 315
О нарастании среди левых эсеров радикальных настроений после
провала
попытки
переворота,
предпринятой
Л.Г.
Корниловым,
свидетельствует в своих не опубликованных воспоминаниях бывший
Нерчинский политкаторжанин К.И. Буров, пересказавший полученное им
письмо от И.К. Каховской: «Чтобы рассеять свои сомнения, я написал в
Ленинград для меня авторитетным товарищам Каховской и Биценко о том,
что я стал уже не тот, что тактика большевиков мне нравится, что я ушел от
эсеров. Мне ответила Ирина Каховская, что она не верит Керенскому, не
верит безнравственной пятерке — директории, и в том, что Корнилов шел на
Петроград, есть часть нашей - эсеров вины. Она написала под впечатлением
создания знаменитой пятерки во главе с Керенским и Верховским.
Заканчивала письмо: голосовать за большевиков. Это письмо показало мне,
что мои товарищи мучаются не меньше меня, они видят, что эсеровская
партия не туда идет, куда надо, и делает непоправимые исторические
316
ошибки».
ЦК ПСР, как мог, пытался пресекать активизацию левых. Например, в
заседании 25 августа по вопросу о выступлении В.А. Алгасова на Стреховой
конференции был заслушан А.Р. Гоц, после чего было принято
314
315
316

Там же. С. 136-137.
Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 3. Кн. 5-6. М., 1991. С. 155.
ГОПАНО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 45. Л. 73.
174

постановление
«признать
недопустимость
подобных
выступлений».
Комментируя протокол ЦК за 11 августа, В.М. Чернов вспоминал: «<...>
пришлось снова заняться вопросом об отклонении от партийной дисциплины
на местах. В этом смысле было доложено о почти болыневикообразной
агитации старого члена партии, бывшего каторжанина Прошьяна, в
Гельсингфорсе и решено было отозвать его оттуда в мягкой форме, но
совершенно решительно» Текст постановления гласил: «Сообщить тов.
Прошьяну, что ЦК считает
его пребывание
в Гельсингфорсе
3 7
нежелательным».
«Положение было признано настолько серьзным, - продолжал
комментатор, - что решено было командировать в Гельсингфорс В.М.
318
Чернова для выяснения и выпрямления партийной линии поведения».
Парадокс ситуации, однако, заключался в том, что в это время Чернов
сам являлся мишенью для нападок правого крыла эсеров за свои статьи в
«Деле Народа», которые сам автор характеризовал, как впервые
произносимый «в центральном органе партии отрицательный, и достаточно
суровый, приговор» «над общею политикой Керенского».
В течение двух дней - 6 и 7 сентября - в заседаниях ЦК обсуждался в
заседаниях ЦК. Окончательный вердикт звучал так: «Отдельные члены
редакции могут заявить о своей несолидарности со статьями тов. Чернова.
ЦК считает необходимым, чтобы редакция «Дела Народа» при самой строгой
и решительной критике правительства не допускала дискредитирования
отдельных членов правительства из числа социалистов». 319 12 сентября
выступивший в заседании ЦК А.П. Гельфгот из Москвы заявил о протестах
против статей Чернова со стороны москвичей, в частности, Московской
губернской крестьянской организации ПСР.
Прошедшая в течение сентября VII Петроградская городская
конференция ПСР подавляющим большинством голосов поддержала
резолюцию меньшинства на Совете партии и избрала новый состав горкома,
в котором 8 членов из 12 составили представители левого крыла (см. Табл.
5). Вследствие этого левые эсеры заполучили в руки орган ПК - газету
«Знамя Труда».
Конференция проходила в два этапа.
Первое заседание, в котором
приняли участие 157 делегатов с решающим голосом, представляющих 45300
членов партии, открылась 10 сентября под председательством оставшегося в
Петрограде после Совета партии П.П. Деконского. Товарищем председателя
конференции был избран Б.Д. Камков, секретарями - Д.М. Пинес и Г.Д. Закс.
Первым вопросом был заслушан доклад В.М. Чернова по текущему
моменту. После доклада начались прения, и, как сообщалось в газетной
заметке, «крайне левые ораторы (тт. Закс, Деконский, Шрейдер, Трутовский,
Алгасов, Бурштейн, Камков, Спиридонова) находили, что в настоящее время
317
318
319
320

Вопросы истории. 2000. № 10. С. 17.
Там же. № 7. С. 15-16.
Там же. № 10. С. 16.
См.: Партия социалистов-революционеров. Т. 3. Ч. 3... С. 754, 801.
175

необходимо порвать с буржуазией, вся власть должна быть передана
Советам». Также ораторы «указывали на необходимость отсечения правого
крыла партии». В поддержку докладчика успело высказаться лишь двое
выступающих М.П. Затонский и А.К. Болдырев, поскольку большинством
собрания было принято решение о прекращении прений. В ответном слове
Чернов попытался возразить «против отсечения от партии правого ее крыла»:
«— Неужели вы думаете, что отсечение от партии «Бабушки», А.Ф.
Керенского и Н.Д. Авксентьева - безболезненная операция? Я не намерен
ломом разрушить то здание, которое мы — кучка людей - строили по камням.
Я заклинаю вас именем человека, видавшего много на своем веку <...> не
идти по пути раскола». Затем Заксом была внесена резолюция по текущему
моменту, призывавшая к «расширению и углублению русской революции»,
используя «создавшийся в связи с попыткой Корнилова революционный
подъем и порыв» трудовых масс, проголосованная единогласно, при 8
воздержавшихся. К пунктам, выдвинутым в платформе меньшинства на
Совете ПСР, Петроградская конференция добавила требование принципа
самоопределения народов.
За резолюцию меньшинства на VII Совете ПСР, по предложению
Спиридонвой, проголосовали 83 делегата против 7, при четырех
воздержавшихся. В Совет партии на ней были избраны М.А. Спиридонова,
А.А. Шрейдер и П.П. Деконский. В «Воле Народа» принятые конференцией
резолюции были названы «большевистскими».
15 сентября состоялось первое организационное заседание нового ПК,
в ходе которого была образована следующая конструкция: председателем
временного Президиума был избран Шрейдер, его заместителями
(товарищами председателя) - Спиридонова и Камков; секретарем ПК стал
Пинес, партийным организатором — Деконский. В качестве своих
представителей в Петросовет взамен отозванных И.Д. Ильинского и Е.А.
Труппа ПК выдвинул Спиридонову и Деконского, а в Исполком Петросовета
- Шрейдера.
По вопросу о «Знамени Труда» на заседании ПК выступил член ЦК
М.А. Веденяпин, указавший на задолженность газеты, которая за время
своего существования (вышло 19 номеров) «дала 20 тысяч руб. дефицита». В
ходе обсуждения этого вопроса члены ПК высказали мнение о
необходимости продолжения издания и переизбрали редакцию газеты. В
целях разрешения возникших с ее изданием трудностей, была создана
специальная техническая комиссия в составе Деконского, Зимина, М.Л.
Сапера и В.Е. Трутовского.
Реакцией на переход столичной организации в руки левых со стороны
правого
крыла
стало
образование
Организационного
Совета
Петроградской группы ПСР во главе с ветераном народовольческого и
эсеровского движения И.И. Майновым и почетным председателем Е.К.
Брешко-Брешковской. «Надо навсегда порвать с циммервальдизмом», провозглашали правые в своем воззвании, опубликованном в «Воле Народа»
16 сентября. В нем правые обвиняли ЦК в «пораженческой политике» и
176

призывали своих единомышленников на местах к возможному проведению
самостоятельного съезда.
Пока утрясался вопрос со «Знаменем Труда», 17 (30) сентября 1917 г.
под редакцией Иванова-Разумника, Б.Д. Камкова, С.Д. Мстиславского и М.А.
Спиридоновой был выпущен номер газеты «Социалист-Революционер»
(издатель — редакционный коллектив журнала «Наш Путь» в лице М.
Спиридоновой).
Справа от анонимной передовицы «Маски коалиции» на первой
странице были напечатаны выделенные рамкой адоптированные для масс
броские лозунги:
«I. Мы требуем созыва Второго Съезда Советов Рабочих, Солдатских и
Крестьянских Депутатов.
П. Никаких коалиций, никаких соглашений с помещиками,
фабрикантами, банкирами и купцами.
III. Мы требуем передачи земельным комитетам всех земель.
IV. Мы требуем рабочего контроля над производством.
V. Мы требуем разгона царской Думы.
VI. Мы требуем всеобщего перемирия на всех фронтах.
VII. ДА ЗДРАВСТВУЕТ III ИНТЕРНАЦИОНАЛ».
В газете были помещены авторские тексты «леваков» Алгасова и
Мстиславского, и статья М. Коган-Бернштейна «Пути партии». Но к этому
моменту автор статьи уже разошелся со своими товарищами по левой
оппозиции. 12 сентября в заседании ЦК прозвучал его доклад о ситуации в
Воронеже. Записи В.Н. Рихтера раскрывают содержание его выступления: «О
необходимости сохранения партийного единства и отсечения «хулиганского»
элемента. Поддержка губернс<ких> Комитетов в репрессивных мерах против
отдельных членов и организаций. Необходима кандидатура Чернова».
Таким образом, бывшие партнеры по левому крылу ПСР меняли вектор
движения, и во время дальнейших революционных событий порой
оказывались по разные стороны баррикад. Под давлением левых эсеров 31
августа фракция ПСР в Петросовете приняла резолюцию о необходимости
создания власти из советских партий без кадетов, одновременно поддержав
предложение партийного центра о временном революционном парламенте на
платформе Н.С. Чхеидзе. «В это время, - приходит к заключению
современный исследователь социалистической мысли А.В. Шубин, - идеи
левых и центристов в ПСР были вполне совместгты (выделено мною. Я.Л.), то есть партия была предельно близка к правому крылу большевиков и
левому крылу меньшевиков. <...> Отсюда оставался только один шаг до
«однородного социалистического» или «однородного демократического»
правительства, где будут доминировать левые социалисты». Далее историк
пытается рассуждать, почему этого не произошло. Для обоснования своих
выводов Шубин выдвигает несколько позиций. На первое место он ставит

«Сын вольного штурмана»... С. 183.
Шубин А.В. Социализм. «Золотой век теории». М., 2007. С. 644.
177

«фактор личных связей эсеровских лидеров». По его мнению, «прошлое в
большей
степени связывало
Чернова с правым крылом ПСР,
ориентировавшемся на Керенского, чем с левым, искавшим компромисса с
грубыми и агрессивными большевиками». 323 Данный тезис Шубина не
бесспорен. В гораздо большей степени недавнее прошлое связывало Чернова
с Натансоном и Камковым. Другое рассуждение Шубина о том, что «такие
же соображения довлели и над правыми большевиками - они не могли пойти
на раскол с Лениным ради того, чтобы договориться с Черновым и
Мартовым», напротив, следует признать верным.
В последний день работы Всероссийского Демократического
совещания в Петрограде 22 сентября один из наиболее радикально
настроенных левоэсеровских оппозиционеров - A.M. Устинов, по поручению
группы
левых
эсеров, провозгласил
с трибуны
Совещания в
Александрийском театре короткую декларацию:
«Левые соц<иалисты>-рев<олюционеры>, члены Демократического
совещания, считают долгом констатировать следующее:
1. Демократическое совещание, искусственно подобранное по самым
случайным признакам и критериям, по своему политическому составу не
может претендовать на то, чтобы быть выразителем истинных мнений и
интересов революционной демократии.
2. Выбранный этим Совещанием Предпарламент, вполне отражающий
неправильное представительство на самом Совещании, где пролетариат,
трудовое крестьянство и армия не получили даже в отдаленной степени
соответствующего
их
роли,
значению
страны
и
революции
представительства, естественно, не может претендовать на роль истинно
народного представительного органа.
3. Если Предпарламент будет пополнен цензовыми элементами,
политическое лицо его будет еще более искажено. Исходя из этого, левые с р. считают долгом уже сейчас заявить, что, входя в Предпарламент, они
главную свою задачу видят в возможности использовать его в целях борьбы
за интересы трудящихся масс и революционного социализма, за скорейший
демократический мир». 324
Выступая на заседании эсеровской фракции Петросовета 4 октября,
Б.Д. Камков конкретизировал вопросы, которые должно было обсуждать во
Временном Совете Российской Республики (Предпарламенте): «все
т<оварищи> с.-р. должны требовать немедленной передачи всей земля
земельным комитетам и отмены смертной казни». В то же время он
предложил «до начала занятий Предпарламента не предрешать вопроса о
2
созыве съезда Советов».
Участвуя в работе Демократическом Совещания, левые эсеры вышли
из общей фракции, образовав отдельную группу. Как отмечал В.М. Зензинов,
«все время левые выступали отдельно, отстаивая свободу выступлений, не
323
324
325

Там же. С. 648.
Из истории борьбы за власть в 1917 году: Сб. док. М., 2002. С. 232.
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 1. С. 880.
178

подчиняясь партийной дисциплине. <...> Еще большую независимость от
общей линии поведения партии левые с.-р. проявили в Совете Республики,
где они образовали свою фракцию со своей дисциплиной и с отдельным
представительством (в лице В.А. Карелина. -Я.Л.) в совете старейшин».
Начинавшийся
разлом
ПСР был
обусловлен
не
только
радикализацией масс, но и глубоким кризисом в самом партийном
руководстве. Сдаче позиций центристами левому крылу в столичной
организации поспособствовало отсутствие консолидации внутри ЦК. В.М.
Чернов сообщал, что в заседании 17 сентября, «очень немноголюдном», в
котором участвовало всего 7 цекистов, был заслушан «формальный протест»
М.А. Веденяпина против Н.Д. Авксентьева и А.Р. Гоца, нарушивших свои
обязанности по отношению к ЦК. По их требованию было созвано
экстренное собрание ЦК по вопросу о том, какую общеполитическую
резолюцию по вопросу об организации власти проводить на фракционном
заседании делегатов
открывшегося
14 сентября Демократического
совещания. Но когда ЦК экстренно собрался, то оказалось, что Гоц и
Авксентьев сами на него не явились, «направившись прямо на заседание
коалиционного правительства на основе сговора с кадетской партией». Два
члена ЦК «из числа виднейших», как отмечал Чернов, «первые нарушили
правило о единстве голосований членов ЦК, которое недавно по их
настояниям было принято, как обязательное».
Лидер ПСР вынужден признать: «значение этого происшествия для
внутренней жизни ЦК и всей партии было чрезвычайно велико», «в момент,
когда партии грозил откол левого крыла», и когда левый центр пытался
предотвратить его, - «самое центральное ядро распалось». ~
Продолжая препарировать сердцевину руководства ПСР В.М. Чернов
пишет: «Когда лидер правого центра Авксентьев открыто выступил с
защитой позиций крайнего правого крыла партии, с защитой коалиции во что
бы то ни стало, сам голосовал и других приглашал голосовать за нее, то,
несмотря на происшедшие при этом формальное нарушение дисциплины ЦК,
существенно ничего не менялось. Ни для кого не было тайной, что он пошел
в ногу с партийным центром лишь скрепя сердце, когда на III съезде
коалиционное правительство трактовалось как положение переходное,
впредь до дальнейшего изменения соотношения сил в стране в пользу
социалистов. Но открытое присоединение к нему А. Гоца, коренного
«центровика» из группы так называемых «сибирских циммервальдцев»,
лидеров эсеровской фракции в совете — было партийной сенсацией. И в
особенности сенсацией было то, что Гоц, всегдашний ратоборец за
партийную дисциплину, в своем повороте направо не отступил перед
нарушением постановлений ЦК, при его деятельном участии прошедших.
С отходом Гоца направо - отходом временным, но для партруководства
роковым, ибо выпал на самый критический, решающий, поворотный момент
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 2. С. 119.
Вопросы истории. 2000. № 10. С. 25.
179

в жизни партии и всей революционной страны, - в руки правого крыла
переходил,
в сущности, весь
организационный аппарат партии,
328
непосредственно руководимый А. Гоцем и В. Зензиновым».
Спроецировав вывод Чернова на левое крыло, следует заключить, что
данное положение вещей подтолкнуло его на создание собственного
аппарата. Второй вывод тоже очевиден: разлом в ПСР проходил не только по
линии левые радикалы — ортодоксальные эсеры, а сразу по нескольким
линиям. Так 30 сентября общее собрание правоэсеровской Петроградской
группы на основании опубликованного в «Деле Народа» списка кандидатов в
ВУС, приняли постановление о том, что в него «внесены некоторые
неприемлемые лица, проехавшие через Германию или проявившие себя, как
крайние пораженцы и максималисты». К таковым были отнесены
обязательные кандидаты Д.О. Гавронский, Л.Я. Герштейн, М.А. Натансон,
рекомендуемый кандидат М.П. Капица, кандидаты местных организаций
П.П. Деконский, В.А. Карелин и Б.Д. Камков-Кац. «Организационный Совет,
- говорилось в постановлении, - считает своим долгом предостеречь местные
организации против внесения этих лиц в окончательные списки». Интересно
отметить, что при этом у правых не поднялась рука на обязательного
кандидата М.А. Спиридонову, освещенную ореолом партийной и народной
героини и «мученицы». При этом к персонам «non-grant» были причислены
не только левые эсеры, но и левоцентристы Герштейн (на IV съезде ПСР был
повторно избран в ЦК), Гавронский и Капица.
Одним из не утешительных для эсеровского ЦК итогов сложившейся
ситуации стала отмена в заседании 24 сентября проведения VIII Совета
партии, назначенного на 1 октября, «впредь до особого извещения».
В тот же день продолжила работу VII общегородская конференция
петроградских эсеров под председательством Деконского. На завершающем
этапе на ней обсуждались доклады ПК (основной докладчик В.Е.
Трутовский, содокладчик Н.П. Смирнов), связанные с созывом партийной
конференции по финансово-экономическим и рабочему вопросам.
Далее необходимо
коснуться фигуры П.П. Деконского, не
подвергавшейся ранее рассмотрению в историографии. Это о нем в связи с
выдвижением кандидатуры Спиридоновой в председатели ВУС писала в
дневниках («Черных тетрадях») З.Н. Гиппиус:
«До чего дожили! Эта половая психопатка, подруга публичного
провокатора Деконского, кандидатка в желтый дом, - кандидатка в
председатели Учредительного Собрания! Лишний знак, чего стоит все это
сегодняшнее, в данном его виде и составе, Учредительное Собрание. Не
явная ли во всем этом — несерьезность?
При упоминании о Марусе - мне почему-то вечно приходит в голову
заезженная фабричная песенка:
.. .Маруся отравилась,
В больницу повезли...».
328

Там же.
180

Сведения о Деконском можно почерпнуть, во-первых, из розыскного
циркуляра, отложившегося в ряде ГЖУ, и, во-вторых, из его
собственноручной «исповеди» в деле Революционного трибунала при
Петросовете и показаний члену Следственной комиссии Е.Ф. Розмирович. 330
В фонде Владимирского ГЖУ в ГАВО, например, имеется полицейская
справка на дворянина Петра Петровича Деконского. Из нее явствует, что он
родился 5 июля 1888 г. и воспитывался в Гродненской классической
гимназии, но курса не окончил. За счет соединения двух источников, узнаем,
что юноша, имевший революционную кличку «Жан» и агентурную кличку
«Турист», происходил из Вельского уезда Гродненской губернии и начал
свое революционное поприще в качестве эсера-максималиста в знаменитой
«столице» анархо-максимализма Белостоке, перейдя затем к анархистамкоммунистам. Осенью 1904 г. Деконский поступил на Санкт-Петербургские
общеобразовательные вечерние курсы. В 1905 г. последовал его первый арест
и привлечение к дознанию при Гродненском ГЖУ по делу «о
распространении преступных воззваний среди крестьян Вельского уезда». 331
В соответствии с Манифестом 17 октября он, однако, был освобожден по
амнистии, и дело было прекращено. Сразу же после освобождения из-под
стражи, в ноябре 1905 г. 17-летний бунтарь вновь стал вести пропаганду в
деревнях родного уезда, распространяя воззвания «Заблудовской группы
анархистов-общинников». 2 Позднее он скрылся за границу, где
присоединился к анархистской группе «Черное Знамя». Эмигрировать во
Францию ему пришлось после побега из Екатеринославской тюрьмы, когда
он был арестован за участие в местной группе анархистов-коммунистов.
Весной 1908 г. Деконский попытался вернуться для продолжения
революционной работы в Россию, но по прибытии в Мелитополь был
арестован и завербован помощником начальника Таврического ГЖУ в
Бердянске и Мелитопольском уезде ротмистром Кузубом. «Агентурная»
биография Деконского нуждается в дальнейшем изучении.
Февральская революция застала его в Москве, откуда он переехал в
Одессу, где, после выделения Одессы в виде самостоятельной партийной
области, вошел в состав Обкома ПСР и вместе с П.Я. Шифером редактировал
его орган «Земля и Воля». Одновременно Деконский был избран
председателем Одесского комитета. 4 октября, получив от президиума
Одесского комитета во главе с его новым председателем Шифером
информацию о провокаторстве Деконского, Исполком Одесского Совета
послал секретную телеграмму командующему военным округом Н.А. Марксу
о необходимости его немедленного ареста. 5 октября дело Деконского
предварительно разбиралось с заседании ЦК ПСР. В момент отправки
телеграммы из Одессы Деконский находился в Минске; узнав о ней, он
329

«Черные тетради» Зинаиды Гиппиус / Публ. М.М. Павловой // Звенья: Истор. Альманах. Вып. 2. М.-СПб.,
1992. С. 44.
330
ГАРФ. Ф. Р-1074. Оп. 1. Д. 5.
331
ГАВО. Ф. 704. Оп. 1. Д. 794. Л. 76.
332
Там же.
181

выехал в распоряжение следственной комиссии в Одессу, о чем известил
письмом от 13 октября. На другой день 14 октября он был официально
объявлен провокатором ЦК ПСР («на основании произведенного им
расследования»).
В трибунальском следственном деле имеется «исповедь» Деконского,
написанная в Одессе 18 октября. По постановлению комиссии он был
арестован, но затем освобожден и по распоряжению генерала Маркса выслан
в Екатеринослав без права выезда. В момент новых революционных
потрясений о нем на время забыли. Но 14 декабря в официозе СНК - «Газете
Временного Рабочего и Крестьянского правительства» было опубликовано
обращение наркома юстиции И.З. Штейнберга о явке в Петроград
высланного из пределов Одесского военного округа Деконского для
«заарестования». 2 января 1918 г. разыскиваемый явился к Штейнбергу и был
помещен в Петроградскую одиночную тюрьму.
26 января Деконский дал показания Розмирович, и 18 (9) февраля
дознание было окончено. 7 марта Ревтрибунал под председателем Н.В.
Крыленко приступил к слушанию дела. Приведу выдержки из газетного
отчета в «Знамени Труда». Трибунал рассматривал обвинение Деконского по
шести пунктам и пришел к таким заключениям:
«<...> обвинение по 1-му пункту в том, что он, Деконский, в 1908 г.
принял позорное и предательское по отношению к революции и товарищам
предложение поступить на службу в охранное отделение на жалование в 30
руб. в месяц признано доказанным.
По пункту 2-му — в том, что он, Деконский, предал в руки царских
жандармов ряд лиц и в частности Иосифа Рысина и Василия Петькина,
[считать] выдачу недоказанной.
По пункту 3-му в том, что им в целях предательства и провокации были
выданы явочные квартиры, пути и способы транспорта литературы и оружия
через австрийскую границу в районе Черновиц, Опек, Хотина и КаменецПодольска считать доказанным.
По пункту 4-му в том, что Деконский, состоя на службе, получал плату
за свое предательство в промежуток времени с декабря 1908 г. по январь
1910 го считать недоказанным, но признать доказанным факт получения им,
Деконским, платы из охранного отделения за декабрь 1908 г. и январь 1909 г.
По пункту 5-му в том, что он, Деконский, в целях своей преступной
изменнической деятельности принял от царских жандармов два паспорта
признать доказанным.
По пункту 6-му - в том, что в тех же целях он воспользовался для
обмана товарищей симулированным побегом, считать доказанным.
Признать также доказанным, что он, Деконский, живя в Бердянске,
333

освещал для услуг царских жандармов ученические организации».
В итоге трибунал постановил «изолировать» его «от общества сроком
на десять лет», вследствие чего Деконский отбывал заключение в
Знамя Труда. 8.03.1918 г. №151. С. 4.
182

Петроградской одиночной тюрьме. Последнее из имеющихся о нем сведений
известно из ответа тюремного начальства на запрос комиссара публичного
обвинения Революционных Трибуналов Советской Республики от 2 мая 1918
г. Как следует из ответа, после освидетельствования тюремными врачами,
последовало освобождение арестанта на поруки члена ПЛСР Михаила
Гомберга, «обязавшегося выполнить изоляцию его», с целью «водворения
334

его в санаторию».
Перейду к рассмотрению вопроса о газете «Знамя Труда», ставшей в
дальнейшем центральным органом (ЦО) ПЛСР. Первоначально четырех
полосная «Знамя Труда» с подзаголовком «ежедневная рабочая газета»
выходила с 23 августа 1917 г. в качестве органа ПК ПСР. Издателем её
значился тогдашний председатель ПК А. Д. Высоцкий (с № 10 —
С.Н.Крылов). Редакция была составлена на паритетных началах: в нее
входили принадлежавшие к левому крылу партии А. А. Шрейдер и
В.М.Левин и представлявшие левый центр М. П. Затонский-Батрак (член
ЦК), М.П.Капица и А. В. Неручев. Последний из них, как вспоминал
Иванов-Разумник, был активным организатором левонароднических газет в
предвоенный период.
Принадлежность шестого члена редакционного
коллектива С.Н. Петрова к той или иной партийной группировке не удалось.
Название газеты было заимствовано у центрального органа ПСР,
выходившего с июля 1907 по апрель 1914 г. (сначала в Петербурге, а затем в
Париже). Редакция «Знамени Труда» делила помещение с редакциями двух
других ведущих партийных газет — «Делом Народа» и «Землей и Волей».
Здесь же в бывшем великокняжеском дворце Андрея Владимировича на
Галерной, 27 заседал эсеровский ЦК и помещался Петроградский Комитет.
Контора газеты располагалась по адресу: Лиговка, 130 (совместно с конторой
«Земли и Воли»); экспедиция значилась по адресу: Звенигородская, 28 (по
тому же адресу указывалась новая типография редакционного коллектива
«Наш Путь»). С девятого номера (вышел 1 сентября) из списка членов
редакции исчезла фамилия Неручева, но появились имена ИвановаРазумника и Н.П. Смирнова, который позднее в 1919-1922 гг. был одним из
руководителей левонароднического Меньшинства ПСР.
После VII городской конференции ПСР, с 17 сентября «Знамя Труда»
приобрела однозначно левоэсеровское лицо. В состав новой редакции вошли
Иванов-Разумник,
П. П. Деконский,
Б.Д. Камков,
Е.Н. Кац,
С. Д. Мстиславский, М. А. Спиридонова, и вскоре вышедший из нее
Н.П.Смирнов. После опубликования 15 октября постановления ЦК о
разоблачении Деконского в качестве бывшего агента охранки, его имя
исчезло со страниц «Знамени Труда».
Газета выходила ежедневно, за исключением понедельников. Вплоть
до 27 октября (в этот день вышел №55) она набиралась в типографии ЦК
(Лиговка, 34), а печаталась в типографии «Народ и Труд» (Гороховая, 42). О
ГАРФ. Ф. Р-1074. Оп. 1. Д. 23. Л. 69-69 об.
Иванов-Разумник. Писательские судьбы. Тюрьмы и ссылки. М., 2000. С. 122.
183

первом периоде существования газеты В.Е. Трутовский рассказал с трибуна
II съезда ПЛСР 17 апреля 1918 г.:
«Первое, что было сделано, то, что могло объединить партию, это
газета «Знамя Труда». Газета эта возникла в форме маленькой газетки на
капитал, выданный из Петроградского комитета с.-р. в размере 10 тысяч еще
в августе месяце, когда партия была еще единой. Затем постепенно
приходилось изворачиваться, была страшная нужда, газета едва не погибла,
но затем стала оправляться. Вот некоторые данные по этому поводу: от
августа и до января месяца и до февраля здесь имелось несколько периодов в
зависимости от перехода в различные типографии, которые мы должны были
делать. Первоначально газета набиралась в одной типографии, и ночью
перенабор перевозился в другую типографию, и там печаталась газета. Это
был первый период, самый тяжелый, когда приходилось самим перевозить, в
частности мне, в 3 часа ночи, на извозчике матрицы, второй период, когда
произошла Октябрьская революция, и когда мы в состоянии были достать
себе более или менее сносную типографию. Это период с 16 октября по
1 декабря. Затем декабрь и январь, по которым имеются сведения точные и
окончательные. Эти месяцы у нас являются уже месяцами перехода в
типографию Ц.К., который освободил нас от значительной части хлопот и
дал возможность печатать газету в том большом виде, в каком она сейчас
является». 336
В воскресенье 8 октября под председательством Б.Д. Камкова началась
также проходившая в два этапа VIII Петроградская городская
конференция ПСР. Как и до этого, конференция заседала по воскресным
дням, учитывая возможности делегатов, занятых на службе и на
производстве. На ней присутствовало 223 делегата, представлявших без
малого 45 тысяч членов ПСР. Товарищами председателя были избраны
центрист И.И. Мильчик и Г.Д. Закс, секретарем - Д.М. Пинес. Работа
началась с внеочередного заявления представителя ЦК В.Н. Рихтера по делу
Деконского, и от конференции в комиссию по расследованию была избрана
Спиридонова. Затем А.А. Шрейдер сделал заявление о сложении ПК своих
полномочий, после чего в порядок дня включен вопрос о переизбрании
комитета.
В первый день работы выступил с докладом петроградский городской
голова Г.И. Шрейдер, проинформировавший о деятельности фракции в
Центральной Городской Думы, после чего разгорелись споры в отношении
списка кандидатов в ВУС от Петроградской организации. Группа центра
настаивала на прежнем списке, утвержденном VI конференцией, т.е. до
перехода столичной организации в руки левых. Однако левое большинство
настояло на составлении нового списка. Группа центра в количестве 63
человек (28,25 % от общего числа участников), настаивавшая на принципе
«коалищюнности», письменно заявила об отказе в голосовании, оставляя за
собой право критики кандидатур. После продолжительных прений за основу
Партия левых социалистов-революционеров... С. 229.
184

был положен персональный принцип. Предварительный список включал 12
персон (в том числе Чернова, Камкова и Спиридонову).
Через неделю 15 октября конференция продолжила работу, избрав в
самом начале заседания избран новый ПК. В его составе оказалось 8 левых
эсеров и один левоцентрист (А.А. Розенберг). В отношении одного
избранника (Е.И. Бурштейна - товарища председателя фракции в
Петросовете), отнесенного в табл. 5 к левым полной ясности нет, поскольку о
его вхождении в ПЛСР ничего не известно. В то же время он входил в состав
Петроградского ВРК и определенно примыкал в октябрьские дни к левым
эсерам, хотя не исключено, что в дальнейшем он мог остаться в ПСР. Двое
избранных в ПК (очевидно, правоцентристы Френкель и А.А. Мякотина —
родная сестра одного из лидеров энесов) отказались от вхождения в него
«ввиду отказа собрания в предоставлении третьего места представителю
Центра». 337 С ними солидаризовался экс-председатель ПК А.Д. Высоцкий.
18 октября в заседании эсеровской фракции Петросовета в состав ПК были
все же кооптированы еще двое представителей центра.
Табл. 5. Состав ПК, избиравшийся на сентябрьско-ноябрьских
конференциях и распределение членов по фракциям
Центр и правые
Дата и номер
Левые
конференции
В.А. Алгасов,
VII, открылась 10.09
Зимин [возможно, Л.Э.
П.П. Деконский,
Зейман], Б.И. Клюшин,
Б.Д. Камков, Е.Н. Кац,
А.А. Розенберг,
М.А. Спиридонова,
Б.О. Флеккель / 4 чел.
В.Е. Трутовский,
Я.М. Фишман,
А.А. Шрейдер / 8 чел.
А.А. Розенберг;
VIII, открылась 8.10
Е.И. Бурштейн,
избраны, но отказались
Г.Д. Закс,
войти: А.Д. Высоцкий,
Б.Д. Камков,
В.А. Карелин, Е.Н. Кац, Френкель,
А.А. Мякотина;
А.Л. Колегаев,
кооптированы фракцией
Б.Ф. Малкин,
Петросовета 18.10
М.Д. Самохвалов
А.К. Болдырев,
/ 8 чел.
Г.А.БилимаПастернаков

Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 1. С. 833.
Там же. С. 885.
185

X (левоэсеровская),
открылась 7.11

«Довыборы» в ПК:
Т. Гаспарян,
И.К. Каховская,
М.А. Левенсон,
М.В. Ярустовский
/ 4 чел.

X (альтернативная),
открылась 15.11

Вельская,
А.К. Болдырев,
А.Д.Высоцкий,
В.К. Дзеруль, Еремеев,
В.Н. Каплан,
Б.И.
Коссинский,
Левшиц, Н.А. Лившиц,
А.А. Мякотина,
М.Л. Сапер,
Б.О. Флеккель / 12 чел.
5 кандидатов:
Г.Е. Бобыль,
М.Е. Веселков,
Б.И. Клюшин,
И.И. Мильчик,
А.А. Розенберг

В начале октября левые эсеры начали переговоры с большевиками по
вопросу о возможном уходе из Предпарламента (Временного Совета
Российской Республики), избранного Демократическим совещанием. По сути
дела, они решили вступить на путь внепарламентской борьбы за власть и 12
октября участвовали в образовании Петроградского ВРК, первым
председателем которого был избран левый эсер, военфельдшер П.Е.
Лазимир. Смысл дальнейшего во «Вступительных замечаниях и пояснениях»
к книге «10 дней, которые потрясли мир» кратко сформулировал Джон Рид:
«молодые и наиболее горячие из интеллигентов откололись от основной
партии... и образовали новую партию - партию левых социалистовреволюционеров. Эсеры, которых радикальные группы впоследствии всегда
называли
«правыми
социалистами-революционерами»,
перешли
на
339
политические позиции меньшевиков и действовали вместе с ними».
Выступив на заседании эсеровской фракции Петросовета 16 октября,
Лазимир познакомил членов фракции с уставом создаваемого ВРК. В тот же
день левый эсер из Москвы Ю.В. Саблин в заседании Предпарламента
выступил с заявлением от имени обособившейся группы эсеров. Он огласил
т.н. «формулу перехода», усматривающую выход из создавшегося
положения в создании однородно-революционного правительства, т.е. чисто
Рид Д. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1957. С. 17.
186

социалистического правительства, в качестве задач которого выдвигались
немедленная передача земли земельным комитетам и предложение
перемирия на всех фронтах. Декларация заканчивалась призывом «к
демократии города, деревни и армии сплачиваться вокруг Советов рабочих,
солдатских и крестьянских депутатов, заявлять в них свою решительную
волю к миру и диктатуре революционной демократии и готовиться к тому
моменту, когда властный голос революции заставит революционную
демократию приступить к созданию новой власти». °
В последние две недели, остававшиеся до переворота, между 9 и 14
октября ЦК ПСР несколько раз касался в своих заседаниях проблемы левых
эсеров. В частности, ЦК не возражал против включения в списки кандидатов
в ВУС Алгасова и Устинова (заседание 9 октября), но отвел кандидатуру
матроса П.И. Шишко (заседание 14 октября). (В итоге его кандидатура
вместе с кандидатурой Прошьяна была выставлена Гельсингфорской группой
левых с.-р. отдельным списком без санкции ЦК). В заседании 11 октября ЦК
был вынужден снова вернуться к вопросу о Прошьяне, решив послать ему
напоминание о том, что в силу прежнего постановления ЦК он должен
покинуть Финляндию». На том же заседании была избрана комиссия по делу
Деконского (В.М. Зензинов, М.А. Натансон и А.Ю. Фейт).
Другая комиссия (Зензинов, Д.Ф. Раков, В.Н. Рихтер) была создана для
разбора персонального дела И.И. Майнову, которому предлагалось явиться в
ЦК для объяснений по поводу Организационного Совета. Той же комиссии
поручалось
«исследование
дела о центре левых социалистов341
революционеров».
Отсюда можно сделать предварительный вывод, хотя
ни из одного другого источника этого не следует, что после номинальной
ликвидации Организационного Бюро левые эсеры создали негласный
«Центр».
В том же заседании 11 октября по докладу С П . Постникова о
Воронежской организации было принято постановление о признании
решения губернской конференции об исключении вошедших в острый
конфликт с губкомом лиц правомочным. 14 октября, одним из вопросов
после принятия постановления в связи с Деконским, по докладу М.Я.
Гендельмана «о рязанских делах», было постановлено «собрать сведения о
Дмитриевском». Фигура В.А. Дмитриевского, более известного по своему
партийному псевдониму П. Александрович, давно вызывала определенные
подозрения у части эсеровского руководства. (Однако никаких разоблачений
в отношении него не последовало). Последним в повестке дня заседания 14
октября значился вопрос «о готовящемся выступлении большевиков», по
которому постановили «принять к сведению».
Дальнейшие протоколы между 21 октября и 14 ноября, когда ЦК
постановил исключить лиц, входящих в состав Организационного Совета и
«его филиальных отделений», и лиц, входящих в состав «Центрального
340

Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 1. С. 837; Второй Всероссийский съезд Советов РСДРП
(б). М.-Л., 1928. С. 111.
341
Вопросы истории. 2000. № 10. С. 24.
187

информационного бюро левых эсеров», в архиве В.М. Чернова отсутствуют.
В заседании эсеровской фракции Петросовета 23 октября член ВРК В.И.
Ватенин выступил с докладом о его деятельности и об отношении к ЦИК. В
ходе прений часть участников высказалась за отзыв членов ПСР из ВРК,
поскольку находили его деятельность «вредной делу революции», но
большинство высказалось за продолжение работы, «пока возможна хоть
какая-нибудь в нем положительная работа». При голосовании за уход из ВРК
подняли руки лишь 7 членов фракции, тогда как 39 (при четырех
воздержавшихся) отклонили это предложение. 342
Структура ВРК
неоднократно менялась. Накануне вооруженного выступления 25 октября
был создан полевой штаб ВРК. В дальнейшем в состав Президиума ВРК
входили левые эсеры Г.Д. Закс, П.Е. Лазимир, A.M. Устинов, большевики
Н.И. Подвойский, К.А. Мехоношин, М.С. Урицкий и др.
За несколько часов до начала переворота 24 октября Камков выступил
на заседании Предпарламента от имени фракции ЛСР. Он решительно
высказался за отставку Временного правительства, заявив, что «это
единственный выход» из создавшегося положения. В качестве альтернативы
ему
левоэсеровский
идеолог
видел
создание
«революционнодемократической власти, ответственной перед органом революционной
демократии». Эмоциональная речь оратора многократно прерывалась
рукоплесканиями слева и шумом справа.
В день открытия II Всероссийского съезда Советов РСД под
председательством С.Д. Мстиславского состоялось заседание фракции
эсеров, начавшееся в полдень. В нем участвовали делегаты съезда, «многие»
члены фракции Петросовета, члены ПК, СОК и представители ЦК - всего
около 200 человек.
В самом начале заседания неназванный в газетном отчете по имени
эсер, входивший в состав ВРК, выступил с информационным докладом. По
вопросу о текущем моменте были намечены к обсуждению два пункта: 1)
отношение к «перевороту», и 2) отношение к власти. После выступлений
нескольких ораторов слово от имени ЦК взял М.Я. Гендельман (делегат
съезда Советов из Москвы), «резко выступив против большевиков».
Согласно газетному отчету в «Знамени Труда», он говорил, что «однородное
революционное министерство (читай правительство. — Я.Л.) будет под
гегемонией большевиков, а сами большевики находятся во власти стихии».
Правому эсеру Гендельману левые эсеры ответили целым залпом
выступлений (Камков, Карелин, Малкин, Колегаев), в которых ораторы
соревновались в употреблении красочных фраз, достойных стать
афоризмами. Так, например, Камков заявил: «Изоляция большевизма — это
равносильно выходу из жизни, изоляция самих себя от совершающихся
мировых событий, уходу партии С.-Р. на задворки истории». Вторивший ему
Малкин, настаивая на активном участии в вершившихся событиях, произнес

Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 1. С. 885.
188

выделенную
в репортаже кавычками дословную
фразу:
«можно
торговаться с кадетами, но с историей торговаться нельзя».
В ответ на эти выступления А.Р. Гоц огласил резолюцию ЦК об отзыве
делегатов-эсеров со съезда. Однако большинство участников заседания
одобрило постановление о создании комиссии по
контакту с
большевиками. В нее были избраны Камков и Карелин; еще одно место
было отведено цекистам, делегировавшим в ее состав Фирсова (Д.С.
Розенблюма). Также слово для внеочередного заявления было предоставлено
представителю
фракции
объединенных
эсдеков-интернационалистов,
который огласил резолюцию, не одобрявшую изоляции большевиков.
Итогом продолжавшихся
прений стало голосование, давшее
следующие результаты: за уход со съезда проголосовало 69 (40,5 %)
участников заседания, против - 92 (54 % ) , при 9 воздержавшихся. После
выяснения числа сторонников и противников мнения ЦК, эсеры центра
заявили об образовании особой фракции.
Понимание атмосферы, царившей на этом заседании, дают
воспоминания гомельского делегата, левого эсера С Б . Гельфера.
Встретившись на лестнице при входе в Смольный с А.Р. Гоцем и, будучи ему
представленным
в
качестве
эсера,
Гельфер
услышал
вопрос
правоэсеровского лидера: «к какому течению я примыкаю»? «На мой ответ о
том, что Лев. СР, он сказал: «очень жаль, значит нам не по пути», и тут же
мы с ним расстались. Попал я на заседание фракции СР (к этому моменту
происходило еще объединенное заседание фракции правых и Лев. СР) в
момент, когда член ЦК ПСР Гендельман делал доклад, в котором проводил
мысль о необходимости ухода со съезда Советов, если большинство съезда
будет большевистское. На этом вопросе и произошел раскол среди СР,
делегатов съезда, и с этого момента, в тот же вечер создалась новая фракция
съезда — фракция Лев. СР». По словам Гельфера, «правые СР покинули
помещение, в котором происходило заседание фракции (№ комнаты точно не
помню, кажется 126) и на заседании остались одни Лев. СР. Обсуждался
вопрос, в связи с докладом Гендельмана, о порядке участия Лев. СР в работе
съезда, о происходящих событиях в Ленинграде, о вооруженном восстании,
об участии Лев. СР в работе военно рев. Комитета. Помню, что и во вновь
созданной фракции по всем этим вопросам не было единодушия.
Большинство высказывалось за необходимость мирного разрешения
конфликта с временным правительством, за удержание большевиков от
вооруженных
методов
борьбы»,
за переход
власти
к Советам
«парламентским» способом, путем принятия соответствующей резолюции
большинством съезда.343
Сам автор воспоминаний «на фракционном заседании высказался один
раз и разделял точку зрения меньшинства о необходимости безоговорочного
участия в перевороте вместе с большевиками, даже в случае вооруженного

РГАСПИ. Ф. 70. Оп. 4. Д. 377. Л. 37-38.
189

исхода борьбы». На подобной точке зрения стояли, по его словам, Колегаев,
Устинов, Алгасов, Натансон «и кажется Спиридонова».
В последнем случае Гельфера, хотя и не настаивавшего на своей
правоте, подвела память. К сожалению, никто из исследователей до сих пор
не обратил внимание на такой примечательный факт, как отсутствие в дни
предшествовавшие перевороту, непосредственно в момент свержения
Временного правительства и последующие за ним дни в Петрограде М.А.
Спиридоновой. Похоже, единственным из историков, кто отметил факт
агитационной поездки Спиридоновой по югу страны и указал на маршрут
этого вояжа: Харьков — Александровы? — Бердянск — Одесса, - был А.И.
344
Разгон. Но и он сместил время этой поездки на начало ноября. В то же
время во многих исторических хрониках ее имя указывалось в числе левых
эсеров, избранных в состав Президиума II Всероссийского съезда Советов
РСД. Некоторые историки, писавшие об участии Спиридоновой в съезде
(например, С В . Безбережьев), ссылались на воспоминания Н.К. Крупской о
встрече лидера левых эсеров с вождем большевиков за «пару часов» до
начала съезда. На поверку этот апокрифический источник не подтверждается
никакими другими документами. Крупская писала:
«За пару часов до открытия съезда 26 октября имело место совещание
по этому вопросу [о вхождении в правительство] с представителями левых
эсеров. В памяти осталась обстановка этого совещания. Какая-то комната в
Смольном, с мягким темно-красным диванчиком. На одном из диванчиков
сидит Спиридонова, около нее сидит Ильич и мягко как-то и страстно в чемто ее убеждает».346
Вполне вероятно, приведенный эпизод мог иметь место, но не перед
открытием II Всероссийского съезда Советов РСД, а позже - допустим, перед
открытием Чрезвычайного Всероссийского съезда Советов КД. Кстати,
составители биохроники В.И. Ленина дипломатично обошли молчанием эту
сцену. Первое упоминание имени Спиридоновой в биохронике
зафиксировано в ином контексте - между 26 ноября и 10 декабря: «Ленин
неоднократно беседует с лидерами левых эсеров А.Л. Колегаевым, П.П.
Прошьяном, М.А. Спиридоновой, A.M. Устиновым о работе II
Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов». 347
В первой обстоятельной работе советских историков, посвященной II
Всероссийскому съезду Советов РСД, имелся раздел: «К списку делегатов».
В нем подчеркивалось, что 40 человек «из числа лиц, бывших в Президиуме,
и лиц, выступавших на Съезде, как делегаты», не значатся ни в одном из
Разгон А.И. Правительственный блок большевиков и левых эсеров (октябрь 1917 - январь 1918) //
Исторические записки. М., 1989. Т. 117. С. 112.
345
См., например: Ирошников М.П. Первые 124 дня // Утро страны Советов: Воспоминания участников и
очевидцев революционных событий в Петрограде 25 октября (7 ноября) 1917 г. - 10 марта 1918 г. Л., 1988.
С. 7; Миллер В.И. 25-27 октября. Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов //
Политические деятели России 1917: Биографический словарь. М., 1993. С. 390.
346
Крупская Н.К. Воспоминания о Ленине. М., 1989. С. 321-322.
347
Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. 1870-1924. Т. 5. Октябрь 1917 - июль 1918. М., 1974.
С. 87.
190

четырех сохранившихся «основных списков делегатов» и в силу этого
обстоятельства не включены в общий сводный список. 348 Среди этих
отсутствующих лиц были в том числе и Ленин со Спиридоновой. Однако, в
отличие от вождя большевиков, лидер левых эсеров в съезде не участвовала
и могла быть избрана и в Президиум съезда, и в состав ВЦИК 2-го созыва
заочно.
В.М. Лавров отнесся к использованию мемуарной цитаты из Крупской
более абстрактно, не привязывая этого отрывка именно ко II Всероссийскому
съезду Советов РСД. Хотя и он не обратил внимания на отсутствие какихлибо выступлений или просто информации об участии Спиридоновой в
важнейших конференциях и совещаниях в ходе обособления левоэсеровского
крыла в последние дни октября - первые дни ноября 1917 г. Возникает
неизбежный вопрос о том, где же находилась Спиридонова вплоть до 7
ноября (по ст. ст.), когда ее имя снова начинает активно появляться в
«Знамени Труда»?
Судя по отрывочным указаниям в одесских и харьковских СМИ, факт
ее отсутствия в Петрограде действительно объясняется поездкой по Югу в
агитационно-пропагандистских и, по-видимому, организационной целью.
Есть также основания полагать, что в этом турне, во время которого
выступления Спиридоновой подчас напоминали настоящие аншлаги, ее до
конца октября сопровождал П.П. Деконский. Например, советские
«Известия» сообщали о выступлениях Спиридоновой в Одессе 15-16 октября.
«Тов. Спиридонова отвечает на приветствие речью:
«Товарищи, вы знаете все, что волна революции 1905 года выдвинула
на своем гребне многих борцов за свободу и я только одна из этих многих.
Все приветствия здесь произнесенные я отношу не к себе, а ко всем моим
товарищам, как оставшимся в живых, так и к тем, чьи безвестные могилы
рассеяны по всей России. Эти приветствия я отношу также к тем идеям,
которые создали чудо...
Сейчас, когда революции вследствие последовательно проводившейся
политики соглашательства с буржуазией и системы личного режима
(Керенского. — Я.Л.) грозит серьезнейшая опасность, когда мы перед лицом
экономической разрухи, грозящей безработицей и погромами, - сейчас
особенно нужно сплачивать ряды для поддержания революции и
349
интернациональной солидарности».
В другой заметке речь шла о лекции Спиридоновой 16 октября в
заполненном Городском театра:
Речь М.А. Спиридоновой была посвящена животрепещущим вопросам
современности <.. .>
1) Лозунгу «Война до победного конца» она противопоставила призыв
к всемирному восстанию трудящихся против империалистов и капиталистов.

Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. М.-Л., 1928. С. 111.
Известия Одесского Совета РД и представителей армии и флота. 17 (30). 10.1917 г. № 159. С. 4.
191

2) Затем Спиридонова «голосом, полным негодования» заклеймила
соглашательскую политику коалиционного правительства по отношению к
буржуазии и торможение мировой революции «оборонческим крылом
демократии».
3) В заключении она призвала крепить ряды революционной
демократии и помнить уроки истории, революции 1848 и 1871 гг.».
О пребывании Спиридоновой в Харькове и выступлении с лекцией
«Задачи революции» 2 ноября сообщалось в органе Харьковской
организации ССРМ «Трудовая республика» (при этом эсеры-максималисты
стремились выдать желаемое за действительное):
«Но
устроители
. лекции,
социалисты-революционеры
интернационалисты, как видится, глубоко разочарованы выступлением
Спиридоновой. Являясь видным членом партии с р . минималистов, она
выступила в своей лекции с максималистскими положениями <.. .>».
Итак, по приведенным сообщениям можно судить об отсутствии
«самой популярной и влиятельной женщины в России» (как охарактеризовал
ее Джон Рид) непосредственно в момент переворота в столице. Что касается
ее избрания в Президиум II Всероссийского съезда Советов РСД и во ВЦИК,
то факты убеждают в правоте моей догадки. Заочное избрание состоялось по
аналогии с таким же заочным избранием во ВЦИК В.А. Алгасова, о чем сам
он засвидетельствовал во время учредительного съезда ПЛСР.
Окончательно сомнения рассеивает корреспонденция в «Деле Народа»
за 18 ноября, известного эсера Л.А. Либермана, сообщавшего в центральный
орган партии новости политической и социально-экономической жизни из
Екатеринослава. В одной из своих заметок он писал: «В период питерских
событий (подчеркнуто мною. — Я.Л.) посетила нас М.А. Спиридонова,
выступившая во фракции [эсеров] С<овета> р. и с.д., а затем на ряде
митингов и на платном докладе».351
В том случае, если Разгон правильно отобразил
маршрут
Спиридоновой в одну сторону, то ее обратный путь пролегал по маршруту:
Одесса - Екатеринослав — Харьков. Также Либерман утверждал, что
одновременно с ней в Екатеринослав прибыл Деконский, и когда автор
заметки поставил это на вид Спиридоновой (избранной, напомню, в
партийную комиссию по расследованию его дела) то она как будто бы
ответила, что он «не провокатор и это всецело будет доказано комиссией».
Первое упоминание Спиридоновой в связи с ее появлением в
Петрограде, встречается в «Знамени Труда» в анонсе о проведении 5 ноября
митинга в 3-м городском Нарвском районе на тему: «Текущий момент и
левые с.-р.», докладчиками на котором объявлялись Спиридонова и Камков.
Затем 9 ноября Спиридонова вместе с Каховской выступали в клубе
Рождественского района.

0
1

Трудовая Республика (Харьков). 1917. № 3. С. 4.
Дело Народа. 1918. №213. С. 4.
192

Возвращаясь назад - в актовый зал Смольного института, где 24/25
октября, в 22 часа 40 минут председатель Петросовета Л.Д. Троцкий открыл
II Всероссийский съезд Советов РСД, - стоит вспомнить не опубликованный
текст воспоминаний (изучавшийся ранее А.И. Разгоном) еще одного
участника событий из числа левых эсеров. Бывший член фракции ЛСР
П.В.Бухарцев вспоминал о развитии дальнейших событий: «25 октября на
Втором Всероссийском съезде Советов, после демонстративного ухода со
съезда меныиевистско-оборонческих партий, левые эсеры во главе с
Камковым потребовали перерыва для обсуждения создавшегося положения.
На съезде я объявил об экстренном заседании фракции левых социалистовреволюционеров.
Поставив у входа во фракцию члена ЦИК первого созыва тов.
Струнина, я дал ему строгий наказ пропускать только левых эсеров. Я очень
боялся, что на заседание под видом левых пройдут правые и левым эсерам, в
случае победы правых при голосовании, придется уходить со съезда Советов.
Чтобы отличить правых от левых, еще раньше, в мандатной комиссии съезда
<...> тов. Струнин при выдаче делегатских билетов выдавал правым
социалистам-революционерам фракционные билеты с одной печатью на
лицевой стороне, а левым - с двумя печатями - на лицевой и обратной, так
как билеты были однородные <...> Но все же на нашу фракцию просочились
и правые». 352
Если верить воспоминаниям Бухарцева, то он сам и открыл заседание
фракции,
предложив
избрать
председателя.
По
его
словам,
«председательствовать никто не хотел. Тогда-то вышел «одессит» тов. Зак и
без всяких выборов стал председательствовать».
Бухарцев утверждал, что «по поручению товарищей» он был направлен
для переговоров к большевикам и, вернувшись на заседание фракции,
«сделал информацию о переговорах с Лениным и об успешном перевороте»,
после чего фракция ЛСР двумя третями голосов решила остаться на съезде.
Не ясно только, почему Бухарцев вел переговоры в одиночку тогда, как
имелась выборная комиссия по переговорам с большевиками. Не исключено,
что затея с «переговорами» была его самоличной инициативой. Вероятно,
состав комиссии «переговорщиков» остался прежним с заменой только
москвича Фирсова-Розенблюма на одессита В.Б. Спиро, и именно этим
объясняется приглашение Камкова, Карелина и Спиро на заседание ЦК
РСДРП (б) 26 октября для переговоров о вхождении левых эсеров в
Совнарком.
Как было отмечено в отчетном докладе секретаря ЦК В.М. Зензинова
на IV съезде ПСР, вместо выполнения постановления ЦК о выходе из ВРК
левые эсеры выдвинули на должность комиссара В.Б. Спиро, который был
направлен ВРК комиссаром в Министерство почт и телеграфов.
Фигура Спиро до сих пор мало известна и, безусловно, требует
комментария в связи с его значительной ролью. Не считая комментариев к
РГАСПИ. Ф. 70. Оп. 4. Д. 197. Л. 21-22.
193

первому тому сборника «Партия левых социалистов-революционеров», в
историографии существовала лишь одна публикация, отражающая роль
Спиро весной 1918 г. 353 Виллиам Бернардович Спиро - одна из самых
таинственных фигур левоэсеровского движения, и разобраться до конца в его
биографии, также как и понять истинные мотивы его участия в руководстве
ПЛСР, пока не представляется до конца возможным.
Уроженец Одессы, сын купца Бернарда Авраамовича Спиро (он же
Теффер), происходивший из сословия личных почетных граждан и бывший
выкрестом. В «Личной анкете делегатов 3-го Всероссийского съезда СР. и
С.Д.» Спиро утверждал, что принадлежал к ПСР с 1903 г., ведя работу «в
больничных кассах, копер<ации> и т.д.», и намекал на свое прикосновение к
выступлению на броненосце «Потемкин» (не раскрывая, впрочем,
подробностей). Свою национальность в этой анкете он указал, как
«русский»; в «Анкетном листе» делегата IV съезда Советов, как
«великоросс». Он имел высшее образование (в каком заведении оно было
получено не известно). В обеих анкетах, с разницей в два месяца, он указал,
что был арестован в 1906 г. и сидел в тюрьме (но в первой из анкет
назывались 3 месяца, а во второй - уже 6 месяцев). Не исключено, что уже по
Одессе Спиро мог быть изначально знаком с Б.Д. Камковым и П.П.
Прошьяном.
После ареста Спиро по распоряжению В.И. Ленина в 1918 г., в «Деле
Народа» появилась заметка «Неумирающий»>, в которой деятельность Спиро
в Одессе рисовалась в неприглядном свете: «<...> он служил в Одессе в
фирме Бирнбаум, где неосторожно присвоил себе конторские деньги и очень
храбро учинил фиктивную запись в торговой книге. К несчастью для Спиро,
он был изобличен и принужден был поспешно бежать в буржуазную
Австрию. Из Одессы он уехал с тяжелым чувством: с 1912 года он вел
долгую и упорную борьбу с одесским обществом приказчиков и успел
объединить хозяев в энергичной борьбе с идейными работниками
профессионального движения, и вдруг такое прискорбное недоразумение!
Какие-то
конторские
деньги
и
какая-то
фиктивная
запись
354
«социализированных» сумм!».
Судя по всему, Спиро действительно был замешан в какие-то
финансовые авантюры, и в этом качестве попал на заметку Департамента
полиции. Но трактовку в «Деле Народа» ни подтвердить, ни опровергнуть
пока не возможно. «С тех пор много утекло воды, - говорилось в ней далее. Старый мошенник и усердный «услужающий» своих хозяев отыскал новых
хозяев и очень быстро с наступлением революции превратился сначала
просто в социалиста, затем в социалиста-революционера левого».
Из того немногого, что известно о дореволюционном прошлом Спиро,
следует, что во время 1-й мировой войны он вместе с отцом жил в
Христиании (Копенгаген), занимаясь операциями с ценными бумагами, и при
Левоэсеровская провокация на Черноморском флоте в начале 1918 г.// Исторический журнал. 1961. № 6.
Дело Народа
194

этом активно участвовал в работе Русского общественного комитета помощи
военнопленным и Комитета помощи политическим эмигрантам в
Копенгагене. В первом из них Спиро являлся вице-председателем; в
«удостоверении» второго из них за подписью председателя Я. Вугмана
говорилось, что Спиро был избран членом комитетом «немедленно» после
его образования, и «все время исполнял обязанности казначея комитета»,
оказав ему «огромные услуги своим деятельным сотрудничеством».
9
июня 1917 г. он добровольно сложил свои полномочия «после принятого им
решения вернуться на родину». 11 июня, согласно «удостоверению» за
подписью председателя И.М. Троцкого и секретаря Ю. Савицкого, он был
«командирован» в Россию в качестве «уполномоченного и представителя»
первого
комитета
«для
защиты
интересов
последнего
пред
соответствующими
инстанциями,
ведающими
дело
помощи
5
военнопленным».
По-видимому, в Копенгагене Спиро сблизился с жившим там накануне
революции Камковым. В одном из показаний на следствии в 1918 г. он
указал: «Считаю нужным сообщить о том, что за годы 1915 и 1916
составилось очень солидное состояние, находящееся в Дании (Копенгаген) в
распоряжении моей семьи (вилла, деньги, акции и т.п.).
О сем знают тов. Камков, Урицкий, Чудновский, о сем же может
свидетельствовать мой текущий счет в Петроградском Отделении РусскоАзиатского Банка, куда я перевел деньги по возвращении в Россию (май,
июнь 1917 года), суммы, вносившиеся мною на возвращение товарищей из
эмиграции (свидетельства комитета), суммы, потраченные на агитацию среди
русских военнопленных в Германии (свидетельство комитета)».
Дальнейший путь Спиро лежал из Петрограда в родную Одессу, где он
был избран в местный Совет и в Румчерод. Вторичное появление Спиро в
Петрограде было связано с его избранием в качестве делегата II
Всероссийского съезда Советов РСД от Румынского фронта. Именно в этот
момент начинается его головокружительная карьера.
29 октября на IX Петроградская конференция избирала его в комиссию
для переговоров с ЦК; позднее, на X конференции он был избран делегатом
на IV съезд ПСР. Войдя во ВЦИК 2-го созыва он совместно с И.С.
Уншлихтом (будущим замю председателя ОГПУ) был избран заведовать
финансовым отделом. Именно со Спиро был связан эпизод, когда, как
подчеркивал американский историк и советолог Р. Пайпс, правительство
Ленина согласилось на голосование вотума доверия. Поскольку оставался не
решенным «критический», как выражается Пайпс, вопрос ответственности
СНК перед ЦИК, Спиро заявил на заседании «революционного парламента»:
«Центральный Исполнительный Комитет, заслушав объяснения,
представленные Председателем Совета народных комиссаров, признал их
неудовлетворительными».
355
356
357

ГАРФ. Ф. Р-1005. Оп. 1. Д. 39. Т. 1. Л. 106.
Там же. Л. 107.
ГАРФ. Там же. Т. 2. Л. 9 об.
195

Большевик М.С. Урицкий тут же внес контр-резолюцию, выражающую
доверие ленинскому кабинету. При голосовании резолюция Спиро,
выражавшая недоверие правительству, была отклонена 25 голосами против
20, тогда как резолюция Урицкого прошла двадцатью пятью голосами против
двадцати трех. Исследуя этот эпизод, Пайпс указывал на то, что «решающие
два голоса принадлежали Ленину и Троцкому», и что «таким образом, с
помощью простой уловки оба большевистских лидера присвоили себе
законодательную власть, а ЦИК и представляемый им съезд Советов
358

превратили из законодательного в консультативный орган».
С конца 1917 г. Спиро становится старшим комиссаром Румынского
фронта и начинает курсировать между Югом и столицами. В качестве
делегата от Румчерода он возвращается в Питер для участия в III
Всероссийском съезде Советов. 16 января 1918 г. Спиро получил мандат за
подписью председателя СНК Ульянова-Ленина о назначении «комиссароморганизатором по русско-румынским делам на Юге России».
В конце
января, после создания Верховной автономной коллегии по борьбе с
контрреволюцией на Юге России и в Бессарабии (позже, в Одессе
реорганизована в Верховную коллегию по румынским делам) во главе с Х.Г.
Раковским, он был включен в ее состав. Принадлежность к данной коллегии
дала Спиро основание именовать себя «наркомом». По словам Раковского,
при отъезде из Петрограда Спиро и сопровождавшему их начальнику
матросского отряда, небезызвестному А.Г. Железнякову было выдано
Совнаркомом 11 миллионов рублей («за эти суммы отвечал тов. Спиро»). 360
Пять миллионов предназначались для нужд Верховной коллегии, шесть
миллионов — для Румчерода. Не вдаваясь здесь сейчас в детальные
подробности деятельности Спиро на Юге (в Одессе, а после ее оставления
советским руководством - в Севастополе), достаточно подробно отраженных
в хранящемся в ГАРФ «Деле Спиро Вильям<а>
Бернардоеич<а>,
обвиняемого в выступлении против Центральной власти и в бездействии по
должности Главного комиссара Черноморского флота», зададимся главным
вопросом: какую роль сыграл этот человек в становлении левоэсеровского
движения?
Прямого ответа на него, по-прежнему, нет. Точнее, есть соблазн
увидеть в нем своеобразного «левоэсеровского Парвуса», но явных
доказательств на сей счет пока не существует. Вне всякого сомнения, его
назначение на столь ответственный пост, как заведование финансовым
отделом
болыпевистско-левоэсеровского
ВЦИК,
не
могло
быть
осуществлено без лоббирования Камкова и других левоэсеровских лидеров.
Можно высказать предположение, что Спиро заслужил их доверие благодаря
финансированию партийных структур, и, возможно, личного кредитования,
начатых еще за границей. Вообще его роль в левоэсеровском движении
Пайпс Р. Создание однопартийного государства в Советской России (1917-1918 гг.) // Минувшее: истор.
альманах. Вып. 3. Париж, 1987. С. 111-112.
359
ГАРФ. Ф. Р-1005. Оп. 1. Д. 39. Т. 1. Л. 85.
360
Там же. Т. 2. Л. 5.
196

недооценена историками и требует самого внимательного и тщательного
изучения. Впоследствии, вернувшись снова в Данию, Спиро владел фабрикой
на о. Мен, занимаясь производством сухого молока, и продолжал
поддерживать какие-то связи с левыми эсерами. В частности, принял участие
в конференции революционно-социалистических (левонароднических и
левокоммунистических) партий в Берлине в декабре 1924 г., организованной
Заграничной делегаций ПЛСР. Возможно, что создание Международного
бюро революционно-социалистических партий с участием И.З. Штейнберга и
хорошего знакомца Спиро по Севастополю И.Ю. Баккала по Севастополю в
1918 г. не обошлось без его участия.
Об обстоятельствах возбужденного против него дела будет сказано в
главе 5. Пока же остановлюсь на его дальнейшем «послужном списке». 6
марта на 2-м общечерноморском съезде моряков Спиро был избран
почетным комиссаром Черноморского флота (председателем Центрофлота
взамен смещенного большевика В.В. Романца стал левый эсер С.С. Кнорус).
13 марта в качестве делегата от Севастопольского Совета Спиро прибыл в
Москву для участия в IV Всероссийском съезде Советов, но уже через два
дня по настоянию Ленина, Сталина, Спиридоновой и Камкова, в связи с
телеграммами Антонова-Овсеенко, экстренно убыл назад и 17 марта
вернулся в Севастополь, а 20 марта приказом Морской Коллегии был
назначен Главным комиссаром по политическим делам Черноморского
флота.
26 октября было созвано экстренное совещание ПК с районными
комитетами, в котором приняли участие не менее 170 лиц. А.А. Шрейдер,
как председатель ПК, прежде всего, проинформировал собрание о последних
событиях, преподнося позицию оставшихся на съезде делегатов-эсеров в
качестве «мирных посредников»: «Мы не могли сказать - наша хата с краю,
мы не могли умыть руки и отойти в сторону <...>».
Далее он попытался
провести мысль о том, что, дескать, «большевики поняли, что с нами нельзя
не считаться и это — заставило нас остаться».
В ответ на это председатель партийной фракции Петросовета В.Н.
Каплан скептически оценил участие левых эсеров в ВРК: «они ничего не
добились и ничего не добьются». Член ЦК М.Я. Гендельман зачитал
«резолюцию» ЦК (скорее всего, репортер «Знамени Труда» поименовал так
обращение ЦК ПСР к рабочим, крестьянам, солдатам и матросам,
составленное 26 октября), призвав «конференцию» к ней присоединиться и
«выбрать свой орган». Третий оратор справа - А.Д. Высоцкий, добавив, что
большевики собираются «разогнать» Центральную Городскую думу,
предельно ясно сформулировал: «Мы имеем два лагеря и нам надо выбирать,
по какую сторону баррикады мы станем».
Отпарировав филиппикой «мы станем на ту сторону, где народ», Г.Д.
Закс тут же заверил собравшихся, что левые эсеры не позволят разогнать
Думу. После него слово взял Камков. Свою достаточно длинную речь он свел
Знамя Труда. 1917г. № 55. С. 3.
197

к тезису о том, что нецелесообразно оставлять большевиков одних, и не без
эпатажа произнес: «Изоляция большевиков — изоляция передового авангарда
революции».
Кто-то из присутствующих (возможно С П . Постников) выдвинул
предложение о конституировании совещания в виде конференции. Однако за
предложение Камкова считать конференцию, созванную «наспех»
неправомочной, высказалось большинство: 101 против 69. Вследствие этого
общегородская конференция была проведена тремя днями позже.
На другой день после совещания, 27 октября ЦК ПСР вынес
следующее постановление: «Все те члены партии, которые приняли участие в
большевистской авантюре и не ушли со съезда Советов после расстрела
Зимнего дворца, ареста членов партии и других мер насилия, принятых
военно-революционным комитетом против демократии, - за грубое
нарушение партийной дисциплины исключаются из партии».
Левые эсеры ответили на это решение созданием автономной от партии
Военной организации, взаимодействовавшей с ВРК, и проведением
соединенного заседания ПК и левоэсеровской фракции ЦИК. После
информационного выступления Шрейдера о постановлении ЦК, участники
этого заседания 28 октября приняли такую резолюцию: «Основной задачей
момента
П.К.
считает
создание
революционно-демократического
правительства из представителей всех революционно-социалистических
партий; из кризиса можно выйти, либо путем соглашения, либо путем
открытой борьбы между двумя фронтами революционной демократии,
Осуждаем самым категорическим образом этот 2-ой путь кровопролития;
присоединяемся к позиции товарищей соц.-револ., оставшихся на Съезде и
взявших на себя трудную задачу примирения обоих флангов демократии и
призываем товарищей рабочих и солдат поддержать в борьбе за
революционно-демократическое единство, тов. с.-р., вошедших в Ц.И.К., 2-го
363
Всероссийского Съезда Рабочих и Солдатских Депутатов».
Во многих местах представители левого крыла ПСР приняли активное
участие в переворотах и вооруженном захвате власти, вследствие чего ЦК
распустил также Гельсингфорскую и Воронежскую организации. В
некоторых случаях левые эсеры возглавили Ревкомы, как, например, в
Харькове (председатель А.С. Северов-Одоевский), Пскове (председатель Л.Л.
Беклешов) и Ревеле (руководители большевик В.Э. Кингисеп и левый эсер
Э.П. Мейстер). Председателем астраханского «Комитета народной власти», а
затем председателем Совета и комиссаром внутренних дел Краевого
Совнаркома являлся левый эсер А.С. Парфенов-Перфильев. В Смоленске, где
большевистский Ревком с участием двух левых эсеров и одного анархиста
уступил
сначала
власть
межпартийному
Комитету
общественной
безопасности во главе с меньшевиком, после провозглашения Советской
власти губернским съездом КД во главе губернского Совета комиссаров

Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 2. С. 38. -Цело народа. 1917. N° 191. 28 октября
Знамя Труда. 1917 г. № 57. С. 3.
198

встал левый эсер Е. Разумов (участник учредительного съезда ПЛСР).
Начальником штаба революционных частей, взявших власть в Ташкенте, был
левый эсер П.А. Домогатский. Секретарь Харьковского губкома А.А.
Ишханов, входивший в состав губревкома, в момент переворота был
арестован за агитацию комиссаром Временного правительства в
Старобельском уезде Абрамовым, но затем освобожден посланными из
Харькова красногвардейцами и стал комиссаром Харьковского губернского
земства. Левые эсеры организовали и возглавили Ревком в Казани
(председатель - прапорщик А.И. Останин, товарищ председателя - Л.С.
Венецианов-Вершинин),
находившийся,
конкурировавший
с
364
большевистским Ревштабом в борьбе за влияние на массы. Но по большей
части левые эсеры левые эсеры, входившие в органы захвата власти,
находились в соподчинении по отношению к большевикам.
Особой спецификой отличалась ситуация в Москве, где развернулись
кровопролитные бои
между
красногвардейцами,
подконтрольными
большевистскому Московскому ВРК и «белой гвардией», подчинявшейся
Комитету
общественной
безопасности
(КОБ).
Еще
со
времени
«корниловщины» в Москве на объединенном заседании Исполкомов Советов
РД и СД был создан Центральный штаб Красной гвардии из 7 большевиков,
6 эсеров левого крыла и 6 меньшевиков, трех эсдеков-«объединенцев» и трех
беспартийных. Левых эсеров в нем представляли рабочие Д.И. Климов, М.А.
Пугачев и др. На созванной левым крылом межрайонной конференции в
октябрьские дни они решили войти в ВРК, как докладывал на I съезде ПЛСР
представитель Информбюро ЛСР М.Н. Доброхотов, «с декларацией ровно на
2 часа». «Уйдя из ВРК, - продолжал он, - мы отдели им свои симпатии. <.. .>
Первый выстрел был из Комитета Спасения (правильно: КОБ. - Я.Л.), на
который ответили большевики. Мы заняли очень тяжелое положение между
двумя сторонами. Нам оставалась только роль примирителей, которую мы и
5
выполнили».
При этом в составе штаба ВРК остался прапорщик Ю.В.
Саблин, командовавший отрядом Особого назначения и руководивший
взятием здания градоначальства на Тверской улице. За это он подвергся
исключению из ПСР.
После заключения вечером 2 ноября договора между представителями
сражавшихся
сторон
о прекращении боевых
действий, помимо
уполномоченных двух главных сторон его подписали представители
соединенного комитета войск, оставшихся верными правительству, Викжеля
и ряда партий (в том числе Д.А. Черепанов от Информационного бюро
эсеров-интернационалистов). При этом на межпартийном совещании член
Президиума Исполкома Моссовета В.О. Зитта и член Исполкома Д.А.
Магеровский выразили согласие на то, что «орган власти должен быть,
безусловно, советский». 366

Подробней см.: Стариков СВ. Левые социалисты Поволжья... С. 244-246.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 70.
Грунт А.Я. Москва, 1917-й. Революция и контрреволюция. М., 1976. С. 366.
199

Стоит отметить еще одну важную московскую деталь. Почти накануне
начала боев в Москве с 15 по 21 октября проходила Всероссийская
конференция эсеров-максималистов (вторая, со времени провозглашения
ССРМ в 1906 г.). В ней участвовали и на какое-то время задержались в
Москве делегаты из дальних мест (например, Г.А. Нестроев-Цыпин из
Астрахани, И.И. Жуковский-Жук из Читы). В отличие от позиции
московских левых эсеров максималисты безоговорочно поддержали
большевиков. Представитель Московской организации ССРМ С.Л. Пупко
вошел в состав ВРК. В фонде Моссовета находится письмо за подписью
члена Комитета организации И. Петракова в ВРК о делегировании в него
Нестроева на основании того, что Московская организация принимала в
полном составе во всех боевых действиях «московского пролетариата».
В некоторых случаях максималисты и левые эсеры действовали
сообща, как, например, в Курске, где председателем взявшего власть в свои
руки Курского Революционного Совета (затем губернского Совнаркома) стал
максималист Е.Н. Забицкий, а его заместителем левый эсер И.И. Трубицкий.
Структура ВРК неоднократно менялась. Накануне вооруженного
выступления 25 октября был создан полевой штаб ВРК. В дальнейшем в
состав Президиума ВРК входили левые эсеры Г.Д. Закс, П.Е. Лазимир, A.M.
Устинов, большевики Н.И. Подвойский, К.А. Мехоношин, М.С. Урицкий и
др. Также существовали бюро комиссаров и ряд отделов (печати и
информации, вооружения, продовольствия, автомобильный, следственноюридический, медико-санитарный, связи и др.). Комиссарами ВРК и
эмиссарами в регионах были левые эсеры П.В. Бухарцев, Б.М. Донской, К.М.
Каллис, В.Г. Ромм, Д.Л. Сапер и др. По мере организации аппарата СНК и
ВЦИК
Военно-революционный
комитет
постепенно
сокращал
первоначальные функции. 5 (18) декабря он опубликовал сообщение о
прекращении своей деятельности и передаче комиссаров соответствующим
наркоматам и отделам ВЦИК.
В отсутствии четко поставленной канцелярской работы ВРК манданты
и прочие документы за председателя и секретаря подписывали разные лица
(в том числе левые эсеры В.А. Алгасов, И.И. Ильин, П.В. Чумаченко, В.М.
Юдзентович, большевики В.А. Аванесов, П.В. Дашкевич, М.Я. Лацис, В.М.
Молотов, Я.Х. Петере, М.С. Урицкий и др., анархо-синдикалист B.C. Шатов
- за председателя; левые эсеры Э.К. Дрезен, И.И. Ильин, К.Ф. Сандуров,
П.В. Чумаченко, большевики В.А. Аванесов, Д.Г. Евсеев, М.М. Лашевич и
др., максималист Ф.П. Другов - за секретаря).
Экстренная» IX общегородская конференция была назначена на
воскресное утро 29 октября в клубе Коломенского района (Лермонтовский
проспект, 3). Представительство на ней было определено, как один от
двухсот. Для участия в конференции явились около трехсот человек, из них
194 получили решающий голос, а 103 - совещательный. От ЦК в ней принял
участие левоцентрист И.А. Прилежаев (в 1919 г. перешел из ПСР в УПЛСР
ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 25. Д. 41. Л. 13.
200

(б) ). В повестку было поставлено два вопроса: 1) текущий момент, и 2)
вопрос об исключении из партии фракции съезда Советов. Председателем
конференции был избран Камков, товарищами председателя - представители
левого крыла и центра (соответственно Закс и Высоцкий), секретарями — Д.Л.
Сапер и М.Д. Самохвалов.
Левые эсеры сразу же перехватили инициативу, выставив основным
докладчиком все того же Камкова. В своем выступлении он назвал позицию
ЦК «политикой дезертирства» и указал, что усматривает «причины
переживаемого кризиса не в заговорщицком и бланкистском захвате власти
большевиками», а в политике коалиционного правительства. Выход из
создавшегося положения ему виделся в прекращении «гражданской войны»
между правым и левым флагами демократии и в создании «единого фронта»
с большевиками. Подводя итог, Камков резюмировал: «Нужно исходить их
факта отсутствия признанной власти и приложить все усилия к созданию
социалистического министерства (читай правительства. - Я.Л.) из всех
социалистических партий».
Необходимо напомнить, что конференция петроградских эсеров
совпала с попыткой контр-переворота в виде восстания юнкеров и
наступления на Петроград частей генерала П.Н. Краснова. Этим объясняется
то, что вслед за Камковым с внеочередным заявлением выступил товарищ
председателя Петроградской Городской Думы И.И. Мильчик, предложивший
«немедленно» прекратить конференцию. В его словах чувствовалась полная
растерянность, когда он призвал «всем немедленно отправиться в те места,
где их присутствие более необходимо». Возразивший Мильчику Колегаев
внес более конкретное предложение: «немедленно отправить делегацию в
оба штаба» - большевистский (вероятно, имелся в виду ВРК) и Комитета
спасения революции — для начала переговоров о создании однородносоциалистического правительства.
Однако большинство участников отвергло оба предложения, после чего
слово было передано В.Н. Каплану. В своем выступлении представитель
центра, по-прежнему, именовал левых эсеров «товарищами», полагая, что
они «сами видят и сознают» авантюру большевиков. Подвергнув последних
жесткой критике, докладчик в заключении своей речи обратился к левым с
искренним и страстным призывом к единению: «К вам, товарищи, которые
были ослеплены, обращаемся — прийдите к нам вместе спасать революцию!».
Затем Камков внес резолюцию, которая в окончательной редакции
выглядела так: «1) Единственным бескровным выходом из создавшегося
положения является немедленное единение революционного фронта против
организующейся
контр-революции
и
создание
революционносоциалистического правительства, опирающегося на все элементы
революционной демократии.
2) Всякая политика изоляции большевиков, проводившаяся до сих пор,
есть тактика политического самоубийства и убийства революции.
3) Сейчас перед смертельной опасностью, угрожающей всем
завоеваниям трудовых масс, не время сводить политические счеты с
201

большевизмом, пусть тактика его, завершенная захватом власти в
Петрограде, и заслуживает всяческого осуждения, как тактика, подрывающая
и дезорганизующая силы революции.
4) Исходя из этого, Петроградская IX-ая конференция Партии Соц.Рев., разделяя позицию, занятую левыми соц.-революционерами на 2-м
Съезде Советов и в Ц.И.К. Советов, предлагает ЦЕНТРАЛЬНОМУ
КОМИТЕТУ партии приложить все усилия к созданию единого
революционного фронта, включая и большевиков, к созданию немедленному
социалистической власти, опирающейся на все трудовые массы России.
5) Конференция поручает фракции левых с.-р. в Ц.И.К. ультимативно
потребовать от Ц.И.К. заявления о готовности предотвратить гражданскую
войну путем соглашения на основе взаимных уступок социалистических
партий для образования однородного социалистического правительства. Если
это требование не будет удовлетворено, фракция должна заявить о выходе
своем из Ц.И.К.». 368
Поправки к резолюции вносили Каплан и Прилежаев, и частично они
были учтены. Однако перед голосованием Каплан от имени «центровиков»
заявил, что в виду отвергнутых поправок группа центра в голосовании
участвовать не будет. В итоге за резолюцию проголосовали 122 (62,8 %
обладателей решающего голоса) человека, против — 3, воздержалось 6.
Вторая резолюция касалась исключения из партии оппозиции и
выражала недоверие ЦК: «ГХ-ая конференция Партии Соц.-Рев. протестует
против постановления Ц.К. партии об исключении левых с.-р. - членов 2-го
Съезда Ц.И.К. С Р . и С.Д. и выражает Ц.К. партии за его явное фракционное
пристрастие и незаконное поведение свое недоверие. Конференция считает
исключение это недействительным и внесет свой негодующий протест на IV
партийный Съезд П.С.-Р.». За нее проголосовало 99 делегатов, т.е. 51 % от
наделенных правом решающего голоса (количество проголосовавших против
и воздержавшихся было тождественно результатам первого голосования).
Голосование показало, что, несмотря на некоторое преобладание
сторонников левой платформы, количество безоглядно поддерживавших
бойкот ЦК не было доминирующим в абсолютной степени. Это побуждало
не считать еще раскол окончательно предопределенным. Так или иначе, но
конференцией была избрана делегация на переговоры с ЦК в составе В.Б.
Спиро, С.С. Зака, И.М. Прохорова, А.Л. Колегаева и В.А. Карелина.
Тем же днем 29 октября датирован протокол заседания фракции
Петросовета, опубликованный Н.Д. Ерофеевым. В самом начале заседания
представитель 2-го флотского экипажа В.И. Ватенин заявил о своем выходе
из ВРК (в соответствии с постановлением ЦК). В последовавших затем
выступлениях 18 ораторов была развернута картина отношения к
происходящему на ряде предприятий и в воинских частях. По времени
заседание фракции состоялось явно позже городской конференции, так как
В.Н. Каплан сделал на нем доклад о конференции, а представитель
Знамя Труда. 31.10. 1917 г. № 58. С. 3.
202

Петроградского патронного завода Б.И. Коссинский дополнил его
сообщением о делегации, посланной на переговоры с ЦК. После прений Н.А.
Лившицем была предложена резолюция, принятая большинством голосов (38
за, против 1, при 8 воздержавшихся). В резолюции произведенный
большевиками «военный переворот» был назван «авантюрой», грозящей
«гибелью родине и революции». В отличие от конференции, фракция
выразила всяческую поддержку ЦК и сформулировала условия выхода из
кризиса: 1) «немедленный» роспуск ВРК, 2) «немедленное» прекращение
кровопролития внутри страны, 3) «немедленное» заключение перемирия на
«демократическом» фронте, 4) принятие срочных мер к созданию однородносоциалистической власти на платформе издания закона о переходе земли в
ведение земельных комитетов, введения контроля над производством,
предложения воюющим странам вступить в переговоры о мире и
обеспечения созыва ВУС в назначенный срок. Кроме того, был рассмотрен
вопрос об отношении к Петросовету и принято решение о временном выходе
из его состава вплоть до окончания авантюры, поскольку «все действия
большевиков были за спиной с.-р.». Складывается впечатление, что в случае
с проведением заседания фракции инициатива с самого начала принадлежала
правым, так как, судя по протоколу, присутствие левых на нем (за малым
исключением - например, в лице К.Г. Шилина и Л.И. Диесперова) была
сведена к минимуму. Одновременно сторонники ЦК прибегли к другой
контрмере в виде образования альтернативного левоэсеровскому ПК «бюро»
Петроградской организации, стоящего на платформе ЦК.
Ответный шаг последовал, вероятно, уже на другой день. Срочно
проведя соединенное заседание членов левоэсеровской фракции ЦИК
Всероссийского съезда Советов и президиума ПК ПСР, его участники
постановили:
«1. Всех членов партии с.-р., входящих в Петроградский Совет Рабочих
и Солдатских Депутатов, Петроградский Комитет п.с.-р. и фракцию с.-р.
Ц.И.К. С Р . и С.Д., призывает немедленно вернуться в Петроградский Совет.
Всех не подчиняющихся этому постановлению, Петроградский
Комитет считает выбывшими из состава Петроградской организации.
2. Петроградский Комитет партии с.-р. доводит до сведения всех
членов Петроградской организации, что в Петрограде за спиной
Петроградской организации самочинно образовалась группа, именующая
себя бюро Петроградской организации.
Комитет объявляет всех, входящих в бюро, выбывшими из
Петроградской организации, и предлагает всем районам ни в какие сношения
с ним не входить.
3. Президиум Петроградского Комитета доводит до сведения рабочих и
солдат, что Петроградская организация п.с.-р. и фракция левых соц.-рев.
Ц.И.К. Совета представлена в Военно-Революционном Комитете Совета и
участвует в его работах по обороне Петрограда от всяких контрПартия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 2. С. 336.
203

революционных покушений и предлагает рабочим и солдатам подчиняться
всем распоряжениям Военно-Революционного Комитета.
4. Петроградский Комитет п.с.-р. и редакция «Знамя Труда» временно
помещается на Жуковской, 55.
5. Президиум Петроградского Комитета постановил, что с 1 ноября
«Знамя Труда» является органом Петроградского Комитета и фракции левых
370
с.-р. Ц.И.К. В.С.Р. и С.Д.».
Таким образом, как видим, руководство левоэсеровского ПК и
редакция располагались в это время в помещении Рождественского района
ПСР, в непосредственной близости от Смольного. Там же базировалась и
Военная организация левого крыла партии. Письменного источника,
фиксировавшего ход переговоров делегации IX конференции с ЦК,
возможно, не существовало вообще. Но совершенно очевидно, что
переговоры эти ни к чему не привели. Не позднее 1 ноября цекисты вынесли
постановление, ошибочно датированное Н.Д. Ерофеевым 2 ноября.
Принимая во внимание то, что городская конференция приняла
резолюцию, «идущую вразрез» с постановлениями ЦК о выходе членов
партии из ВРК, уходе со съезда Советов и об исключении из партии «не
подчинившихся указанному постановлению и тем принявших на себя
ответственность за все последствия большевистской авантюры, преступной
перед родиной и революцией», и констатируя факт того, «что вследствие
этого единство партийной работы в рядах Петроградской организации
становится невозможным», — Центральный Комитет постановил «признать
471

распущенной» столичную организацию. Группе эсеров из 10 человек (А.Д.
Высоцкому, С П . Постникову, Б.О. Флеккелю, В.Н. Каплану, А.А. Розенбергу
и др.) поручалось созвать новую городскую конференцию из членов партии,
«признающих
для
себя
обязательным
подчинение
указанному
постановлению» ЦК. На этой конференции должен был быть избран «новый
правомочный» ПК. 2 ноября данное постановление ЦК было опубликовано в
газете «Дело Народа».
В свою очередь левые эсеры провели 1 ноября первое заседание
«военки» (Всероссийской Военной организации при фракции ЛСР ЦИК),
на котором было принято решение «немедленно приступить к организации
всех военных, разделяющих платформу левых с.-р.», и в ближайшее время
созвать конференцию Военной организации, а также принять текст воззвания
47^

к войскам Петроградского гарнизона.
Председателем левоэсеровской «военки» был избран И.В. Балашов,
секретарем - И.В. Нестеров. Уроженец Царского Села Иван Владимирович
Балашов (1887-1938) принадлежал к числу заметных левоэсеровских
руководителей в 1917-1918 гг. Солдат из рабочих, он являлся председателем
полкового комитета 3-го пехотного запасного полка, находившегося в Новом
Петергофе. В мае Балашов был избран заместителем заведующего Военно370
371
372

Знамя Труда. 1.11.1917 г. № 59. С. 1.
Дело Народа. 2.11.1917. № 197. С. 1.
Знамя Труда. 4.11.1917 г. № 62. С. 4.
204

агитационного отдела Исполкома Петросовета, в качестве делегата от
Финляндской конференции участвовал в III съезде ПСР. В сентябре он стал
членом ВЦИК от Петросовета, в октябре вошел в состав Петроградского
ВРК. После того, как «предпарламентская» фракция ЛСР не подчинилась
решению ЦК ПСР об отзыве членов партии из ВРК, 24 октября ее
руководство поручило Балашову вести переговоры с ВРК. Вместе с Л.Д.
Троцким и Л.Б. Каменевым он составил редакционную комиссию для
принятия заявлений ВРК. В дальнейшем он являлся комиссаром ВРК «по
борьбе с пьянством и азартом». Будучи избран в состав ВЦИК 2-го созыва,
заведовал автомобильным отделом Петроградского ВРК (вместе с левым
эсером В.М. Юдзентовичем), затем - автомобильным отделом ВЦИК (вместе
с большевиком А.Д. Садовским). В начале 1918 г. Балашов входил в Военнореволюционный отдел ВЦИК, а затем выехал для установления Советской
власти в Петрозаводск. Здесь он возглавлял Олонецкий губернский
Революционный Трибунал и являлся комиссаром по врачебно-санитарным
делам. На совещании левых эсеров в Петрозаводске 1 марта 1918 г. был
избран председателем Временного Олонецкого губкома ПЛСР, после чего
энергично занялся партийным строительством. В частности, 28 марта
выступил с докладом об отношении левых эсеров к Брестскому миру в
местном
Народном
университете,
был
инициатором
создания
«Народнического клуба молодежи». В мае-июне Балашов стал председателем
Олонецкого губкома партии и был председателем ГИК. В ходе
противостояния между левыми эсерами и большевиками в июльские дни,
ГИК был распущен Окружкомом РКП (б), левоэсеровский губком подвергся
разоружению, а в квартире Балашова произведен обыск. В 1919 г. бывший
председатель левоэсеровской «военки» порвал с левыми эсерами и 20 мая
был принят в компартию. Он сделал неплохую номенклатурную карьеру и на
момент ареста 8 июля 1938 г. являлся начальником Росглавдревпрома
Наркомата лесной промышленности РСФСР.
Из-за разногласий с большевиками во ВЦИК по вопросу об
утверждении Декрета о печати, в котором левые эсеры справедливо видели
посягательство на свободу слова и который был охарактеризован в
оглашенном П.П. Прошьяном фракционном заявлении, как «яркое и
определенное выражение системы политического террора и разжигания
гражданской войны», - фракция ЛСР ВЦИК постановила отозвать своих
сторонников из не легитимных органов власти. В соответствии с этим
постановлением Всероссийская Военная организация предложила «всем
товарищам военным левым с.-р. немедленно выйти из всех ВоенноРеволюционных Комитетов и штабов, и сложить с себя обязанности по всем
ответственным постам, занятым во время переворота 25 окт<ября>»,
оставаясь при этом в Советах и исполкомах.374

Петроградский Совет РСД в 1917 г.: Док-ты и материалы. Т. 4. М., 2003. С. 578
Знамя Труда. 6.11.1917 г. № 64.
205

При этом среди левых эсеров не было единства мнений по этому
вопросу. На I съезде ПЛСР В.А. Алгасов назвал уход левых эсеров на
определенный промежуток времени из ВРК «ошибкой нашей фракции». А
представлявший на съезде 42-й корпус А.И. Черепов признался, что они не
подчинились этому решению.
Согласно постановлениям, печатавшихся в газете «Знамя Труда»,
постановление ЦК об исключении левых осудили общее городское собрание
эсеров в Кронштадте, Ревельская городская конференция, Петергофская
уездная конференция и несколько менее значимых собраний. Поскольку
Центральный Комитет обладал куда большими информационными
возможностями по сравнению со своими оппонентами, левоэсеровские
лидеры прибегли к более широкому оповещению местных организаций ПСР
путем радиотелеграфных сообщений. 6 ноября в газете «Знамя Труда» и в
некоторых других изданиях (например, в «Известиях» Ревельского Совета
рабочих и воинских депутатов) был перепечатан текст передававшейся в
эфир от имени левоэсеровских фракции Всероссийского съезда Советов, ПК
и «военки» радиотелеграммы:
«Всем... Всем... Всем...
Центральный Комитет партии социалистов-революционеров исключил
из состава партии 176 левых социалистов-революционеров, делегированных
местными Советами на 2-ой Всероссийский Съезд Советов за то, что они не
ушли со Съезда.
Левые социалисты-революционеры не считали возможным уйти со
Съезда, ибо признавали его правомочным органом революционеров
крестьян, рабочих и солдат. Партийная Петроградская конференция и
Петроградская организация протестовали против незаконных действий
Центрального Комитета. За это Центральный Комитет партии объявил
Петроградскую организацию распущенной.
Таким образом, партийный раскол до партийного съезда стал фактом.
Все левые социалисты-революционеры и их организации до партийного
съезда, который разрешит вопрос, временно должны организоваться вокруг
фракции левых социалистов-революционеров Всероссийского Центрального
Исполнительного Комитета Советов и вокруг Петроградского Комитета
партии социалистов-революционеров.
Адрес для сношений и связи с левым центром — Смольный Институт,
фракция левых социалистов-революционеров.
Петроградский
Комитет
левых
социалистов-революционеров
приглашает товарищей организоваться, установить связь и прислать на
созываемый
17 ноября всероссийский съезд левых социалистовреволюционеров. Желательно, чтобы делегаты явились одновременно
делегатами на общепартийный съезд.
Платформа левых социалистов-революционеров: организация власти из
всех социалистических партий, перемирие на всех фронтах, ведение
переговоров о демократическом мире, передача всей земли до
Учредительного Собрания в ведение земельных комитетов, созыв
206

Учредительного

Собрания в назначенный срок, контроль рабочих над
375

производством, трудовая повинность и т.д.».
Информационная война внутри ПСР сочеталась с организационными
контратаками. Так 4 ноября состоялось «учредительное собрание»
Петроградской организации ПСР «в связи с роспуском ее Центральным
Комитетом»: на ней прозвучали доклады ортодоксальных эсеров В.Н.
Каплана по текущему моменту и Б.О. Флеккеля по организационному
вопросу, и был избран временный комитет. По утверждению газеты «Дело
Народа», ряд городских районов и иных организаций «опротестовал
резолюцию, принятую IX конференции, и присоединился к платформе Ц.К.».
Среди них назывались Петроградская военная комиссия (единогласно),
Литейный, Александро-Невский, Выборгский, Петроградский, 1-й и 2-й
Нарвские, Московский, Обуховский, Адмиралтейско-Казанский (против 3)
районы, Спасский, фракция Петросовета (при 10 воздержавшихся), фракция
Центральной Городской Думы.
Детальное
выяснение обстоятельств
размежевания
столичной
организации ПСР и вычленения самостоятельной организации ПЛСР имеет
ключевое значение для понимания общего процесса становления
левоэсеровского движения.
Раздел 4. Руководящие органы левоэсеровского движения в конце 1917 начале 1918 гг.
На сегодняшний день в историографии левоэсеровского движения
отсутствует какая-либо специальная обобщающая работа о руководящем
составе партии левых социалистов-революционеров и структуре ее ЦК. В
виде исключения, пожалуй, можно было бы назвать монографию В.М.
Лаврова «Партия Спиридоновой». Однако эта работа, как будет показано
далее, содержит ряд серьезных ошибок и неточностей.
В отличие от ЦК ПСР, состав которого был реконструирован Н.Д.
Ерофеевым и М.И. Леоновым хотя бы по 1917 г. включительно 376 ,
поименный список левоэсеровских цекистов нуждается в уточнении. В
крупнейшем на сегодняшний день фундаментальном энциклопедическом
издании «Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX века»,
вышедшем в издательстве РОССПЭН, отсутствует приложение о составе ЦК
ПЛСР. В приложениях к биографическому словарю «Политические деятели
России 1917», подготовленном ранее в издательстве «Большая Российская
энциклопедия», в справках В.И. Миллера и А.И. Разгона зафиксированы
лишь члены ЦК ПЛСР, избранные на I и II съездах партии.

375

Там же.
Табл. 8 (Социальный состав руководящих органов партии эсеров в 1905-1907 гг.) // Леонов М.И. Эсеры в
революции 1905-1907 гг. Самара, 1992. С. 182-186; Приложение 6 (Ерофеев Н. ЦК партии социалистовреволюционеров) // Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX века. Энциклопедия. М.:
РОССПЭН, 1996. С. 768-771; Приложение 3 (состав руководящих органов партии эсеров в 1905-1907 гг.) //
Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905-1907 гг. М.: РОССПЭН, 1997. С. 491-498.
207
376

Не позднее 7 ноября редакционный коллектив журнала «Наш Путь»,
левоэсеровская фракция ЦИК и ПК ПСР на своем совместном заседании
избрали временное Центральное Бюро (далее ЦБ) левых эсеров, которое
должно было «действовать впредь до всероссийского съезда левых с.-р.».
Проведение данного съезда было намечено на 17 ноября, т.е. за три дня до
предполагавшейся даты начала общепартийного съезда. По сообщению в
«Знамени Труда», в состав ЦБ персонально вошли М.А. Натансон, М.А.
Спиридонова, Б.Д. Камков, В.А. Карелин, А.Л. Колегаев, В.А. Алгасов и
A.M. Устинов. В первом печатном извещении была пропущена фамилия А.А.
Шрейдера, которая была восстановлена в последующих
печатных
сообщениях. Можно предположить, что дату создания ЦБ нужно увязывать
со временем возвращения Алгасова и Спиридоновой в столицу, что могло
произойти не ранее 5 ноября.
Документов, раскрывающих механизм деятельности этого органа,
вероятней всего не сохранилось. В ходе многолетних поисков в архивах с
целью выявления материалов для сборников «Партия левых социалистовреволюционеров» удалось обнаружить всего лишь один документ, напрямую
относящийся к деятельности ЦБ. В подборке различных удостоверений в
составе личного фонда А.А. Шрейдера в ГАРФ находится письменное
отношение «в мандатную комиссию Второго Всероссийского Крестьянского
Съезда» о делегировании ЦБ с совещательным голосом на съезд Шрейдера.
Документ датирован 26 ноября (т.е. выписан во время учредительного съезда
ПЛСР, за два дня до его окончания и избрания ЦК), скреплен круглой
печатью Центрального Бюро левых социалистов-революционеров и подписан
двумя лицами - В. Карелиным в качестве председателя и Е. Григорович в
качестве секретаря. 7 7 Являлся ли Карелин все время, с момента создания ЦБ
и вплоть до избрания ЦК, его председателем — сказать с определенностью не
возможно.
Тем временем 7 ноября ЦК ПСР постановил «довести до сведения всех
местных партийных организаций, что члены партии, в той или иной мере
прикосновенные к большевистской авантюре, а именно: принимавшие какоелибо участие в осуществлении насильственного захвата власти или
работавшие в органах самозваной большевистской власти, исключаются из
партии и, следовательно, не имеют права принимать участия в партийной
работе, а вместе с тем не имеют права избирать или быть избранными на
партийный съезд».
В тот же день «Дело Народа» поместило извещение в отношении
созываемой городской конференции: «В газете «Знамя Труда» от 6-го ноября
опубликовано объявление о созыве на 7-е ноября 10-й Петроградской
общегородской конференции п.с.-р.
Принимая во внимание, что постановлением Центрального Комитета
Петроградская организация была распущена, что учредительное собрание
ГАРФ. Ф. Р-6148. Оп. 1. Д. 1. Л. 25.
Партийные известия. 1917. № 4. (10 декабря). Стб. 59.
208

Петроградской организации, созванное по специальному поручению Ц.К.,
состоялось 4-го сего ноября, Центральный Комитет объявляет созываемое
неизвестными лицами на 7-е ноября общегородскую конференцию п.с.-р.
379
самочинной и недействительной».
Тем не менее вечером этого же дня открылась X Петроградская
конференция. В ней участвовало ПО делегатов представителей от 14
городских районов, представлявших 20600 членов партии, 13 членов ПК, по
одному представителю от Северо-Западных железнодорожных мастерских,
от почтово-телеграфного ведомства и от организации учащихся.
Председателем конференции единогласно был избран В. А. Карелин.
Повестка дня, предложенная А.А. Шрейдером, включала четыре пункта: 1)
выборы мандатной комиссии, 2) вопрос о роспуске организации, 3) компания
выборов в ВУС, и 4) довыборы в ПК. Основным докладчиком на
конференции выступил Б.Д. Камков.
В самом начале работы конференции слово для внеочередного
заявления затребовал Шипулин, заявивший от имени временного ПК, что
конференция считается «неправомочной» и что делегатам от районов,
«подчиняющимся» ЦК предлагается покинуть ее (в противном случае они
считаются исключенными временным ПК).
Из последовавших докладов выяснилось, что из 14 районов,
составлявших Петроградскую организацию, восемь (Петергофский, 3-й
Нарвский, Гаванский, Рождественский, Невско-Заставский, Коломенский,
Пороховской и Сестрорецкий) всецело поддерживают левых эсеров. На
состоявшихся довыборах в ПК были избраны И.К. Каховская, Т. Гаспарян,
М.А. Левенсон и М.В. Ярустовский. В качестве делегатов на IV съезд ПСР от
конференции были избраны: В.А. Карелин, Б.Д. Камков, М.А. Спиридонова,
А.А. Шрейдер и Каховская (кандидатами к ним - Д.М. Пинес, Б.Ф. Малкин,
В.Б. Спиро, М.А. Левенсон и Беляев).
В архиве Шрейдера сохранился мандат на бланке ПК (Галерная, 27),
подписанный председателем ПК Б. Камковым и секретарем М.
Самохваловым, о делегировании на съезд такого содержания: «Товарищ
Александр Абрамович Шрейдер делегируется
Х-й Общегородской
Петроградской Конференцией на IV-й Съезд Партии Социалистово on

Революционеров (с правом решающего голоса)».
Аналогичные мандаты,
должно быть, получили и все остальные избранники.
На другой день по завершении работы городской конференции, под
председательством И.В. Балашова 8 ноября открылась конференция
Военной организации, в которой участвовало до ста человек, включая
делегатов от 32 воинских частей. Первым пунктом повестки стояли доклады
по текущему моменту (докладчики Спиридонова, Устинов, Камков). В своем
выступлении Спиридонова призвала к преодолению саботажа через
самоорганизацию и после традиционных выпадов против правых
Дело Народа. 1917. № 202. С. 1.
ГАРФ. Ф. Р-6148. Оп. 1. Д. 1. Л. 21.
209

социалистов растолковывала смысл произошедшего на II съезде Советов и
суть разногласий с ЦК. «Второй Съезд Советов не потому взял власть, что
его призывала к этому партия большевиков, - сказала она, - а потому что это
было желанием всего народа». В отношении внутрипартийной «войны» она
заявила: «Левые с.-р. все время были в загоне в партии, но мы убеждены, на
предстоящем партийном Съезде партия выявит свое лицо». По
Спиридоновой это означало, что «за нами будет большинство, и партия будет
381

наша».
Выступивший за нею Устинов подверг критике союзников по
Смольному, в частности сказав: «Мы с самого начала и до конца говорили,
что должна быть создана однородная социалистическая власть, а теперь у нас
власть одной партии и даже части партии <...>. В борьбе они
руководствуются правилом, что цель оправдывает средства, а мы не можем
санкционировать массовых репрессий, не вызываемых необходимостью, т.к.
буржуазия наша слаба.
В борьбе с контрреволюцией, в отстаивании программы мы едины. Но
методы борьбы у нас разные, мы идем своей дорогой и настоим на
разрешении земельного вопроса в духе нашей партии». 382
Завершавший речи по текущему моменту Камков вернулся и к вопросу
о партийном съезде, и к разъяснению позиции левых эсеров, заявив:
«Массовые исключения из партии могут допустить только люди, потерявшие
душевное равновесие. <...> На своем съезде мы должны подготовиться,
чтобы на общепартийном из обвиняемых превратиться в обвинителей». Он
выразил убеждение, что «трудовые элементы» останутся за левым крылом
эсеров, «которое только одно и является продолжателем старой партии».
При этом Камков не скрыл, что левые эсеры были «против
вооруженного
выступления»
(хотя
«в
принципе
не
отвергаем
революционных методов борьбы») и что «надо привлечь и более умеренные
партии». В заключение он посетовал о том, что «ни та, ни другая сторона не
способна жертвовать интересами своей партийной лавочки ради целого, ради
блага страны, блага всех трудящихся», и «будущий историк разделит между
лот

ними поровну вину за гибель революции».
Вопреки в большинстве своем ортодоксально-эсеровскому Исполкому
ВСКД, 11 ноября по решению ВНИК Советов РСД был созван
Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов КД, об открытии которого в
Актовом зале бывшего Училища правоведения на Фонтанке объявила М.А.
Спиридонова. На 18 ноября из 330 делегатов с решающим голосом 195
представляли левых эсеров, 65 — членов ПСР, 37 — большевиков, 7 —
максималистов, 14 - беспартийных, 12 - другие партии. Съезд открыла М.А.
Спиридонова, избранная его председателем. В качестве товарищей
председателя были избраны левые эсеры М.А. Натансон, Б.Д. Камков, А.Л.
Колегаев, A.M. Устинов и крестьянин Р.И. Сташков из Вельского уезда
381
382
383

Знамя Труда. 11.11.1917 г. № 69.
Там же.
Там же.

210

Смоленской губернии, большевик Г.Е. Зиновьев и беспартийный Н.М.
Никитин (примкнувший затем к левым эсерам); в качестве секретарей —
левые эсеры Г.М. Иващенко, Б.Ф. Малкин, П.П. Прошьян, большевики В.И.
Невский, В.П. Милютин, максималист Н.Ф. Попов (оформил затем членство
в ПЛСР). На съезде обсуждались вопросы: о власти (докладчик — A.M.
Устинов), о земле (докладчик - левый эсер В.М. Качинский, фактический
содокладчик — В.И. Ленин), и был сформирован Временный Исполком
Всероссийского Совета КД (ВСКД) во главе со Спиридоновой из 108
членов (82 левых эсеров, 16 большевиков, 5 беспартийных, 3 максималиста, 1
анархист, 1 эсдека-«новожизненца»). Съезд принял левоэсеровскую
резолюцию о власти, предусматривавшую переизбрание Исполкома ВСКД и
слияние его с ВЦИК, создание однородно-социалистического правительства
на платформе 2-го Всероссийского съезда Советов. 15 ноября на заседаниях
съезда и ВЦИК Советов РСД было утверждено соглашение о создании
объединенного ВЦИК, а 19 ноября съезд санкционировал вхождение А.Л.
Колегаева в Совнарком в качестве наркома земледелия.
В числе первых шагов однородно левоэсеровского ПК стало
образование на заседании 11 ноября организационной коллегии для
работы в районах в составе М.А. Левинсона, Т. Гаспарян и М.В.
Ярустовского. В свою очередь ЦБ занялось выработкой программы
левоэсеровского съезда, поместив в «Знамени Труда» объявление о
назначении «Съезда левых социалистов-революционеров на 17 ноября в
помещении Петроградского Комитета П.С.-Р. Лиговка, 44».
«Делегаты, избранные на Общепартийный Съезд от тех организаций,
где большинство левых социалистов-революционеров, - указывалось в
объявлении, - приезжают 17-го ноября, так же как представители
меньшинства из организаций, где преобладают правые социалистыреволюционеры».
Объявленная программа съезда выглядела следующим образом:
«1. Текущий момент
Оценка событий, организация власти и тактика п.с.-р. - докладчики:
КАМКОВ, АЛГАСОВ и УСТИНОВ.
2. Партия социалистов-революционеров и задачи международного
революционного социализма
а) Кризис п.с.-р. - докл<адчик> КАРЕЛИН.
б) Война - докладчик КАМКОВ.
в)
Интернационал
докладчики:
НАТАНСОН
(Бобров),
СПИРИДОНОВА.
г) Аграрная политика - докладчики: КАЛЕГАЕВ, КАЧИНСКИЙ.
д) Экономическая политика - докладчики: ЗАК, ТРУТОВСКИЙ,
ДОБРОХОТОВ, Вен. ЛЕВИН.
е) Национальная политика - докладчики: ПРОШЬЯН, НАТАНСОН,
МАЛКИН.
ж) Политическая программа - докладчики: МАГЕРОВСКИЙ,
ЧЕРЕПАНОВ, МАЛКИН.
211

3. Учредительное Собрание - докладчики: Ал. ШРЕЙДЕР, УСТИНОВ,
ШТЕЙНБЕРГ.
4. Организационный вопрос - докладчики: НАТАНСОН (Бобров),
384
АЛГАСОВ».
За справками предлагалось обращаться в Рождественский районный
комитет (Жуковская, 55), и Смольный Институт, фракция левых ЛСР,
комната 58.
Реакция на объявление о созыве Всероссийского съезда левых
социалистов-революционеров со стороны ЦК последовала незамедлительно.
14 ноября, «принимая во внимание: 1) что таким образом внутри партии,
наряду с правомочным Центральным Комитетом, образовалась новая,
независимая организация, посягнувшая на единство нашей партии; 2) что
такое положение не может быть терпимо в партии», ЦК ПСР постановил
«членов
«Центрального
временного
бюро
левых
социалистов385

революционеров» исключить из партии с.-р.».
На другой день (15 ноября) была созвана еще одна конференция
петроградских эсеров, стоявших на позициях ЦК. Из публикации отчета о
начале ее работы в газете «Дело Народа» видно, что эта конференция
присвоила себе такой же порядковый номер X, но с указанием в скобках: «I
конференция воссозданной организации». Согласно отчету, на ней
присутствовало 139 делегатов с решающим голосом, представлявших 25850
членов партии, и 179 человек с совещательным голосом. Председателем
конференции был избран ветеран ПСР доктор А.Ю. Фейт, товарищами
председателя — В.Н. Каплан и Б.О. Флеккель, и секретарем — Матвей Сапер
(родной брат левого эсера Давида Сапера). В ходе данной конференции 16
ноября были избраны альтернативный ПК в составе 12 членов (см. табл. 5) и
5 делегатов с тремя кандидатами на IV съезд.
I
(учредительный)
Всероссийский
съезд
Партии
левых
социалистов-революционеров (интернационалистов) открылся 19 ноября
в Инженерном замке, более известном как Михайловский замок - место, где
за 116 лет до этого был убит Павел I и где потом находилось Инженерное
училище (Садовая улица, д. 2), в котором учился Ф.М. Достоевский (позднее
Николаевская Инженерная Академия). «Первый съезд нашей партии - это
был, в сущности говоря, не съезд, а как бы спешный смотр представителям
определенного настроения», - так оценивал собравшийся форум П.П.
Прошьян в «Политическом отчете ЦК» на II съезде ПЛСР пять месяцев
спустя.
За день до открытия I съезда состоялось частное совещание
левоэсеровского актива, сосредоточившееся на двух вопросах. При
обсуждении первого вопроса — об исключении ЦК части членов партии, - его
участники, по словам Б.Д. Камкова, «пришли к решению, что следует
немедленно созвать общепартийный съезд» и поставить вопрос о
Знамя Труда. 1917. № 65.
Партийные известия. 1917. № 4. (10 декабря). Стб. 60.
212

правомочности исключения. Вторым вопросом обсуждалась тактика левых
на предстоящем съезде ПСР. Обвинив ЦК в фальсификации и подтасовке,
Камков в своем информационном докладе при открытии левоэсеровского
съезда, от имени совещания ставил вопрос ребром: надо ли идти на
«фальсифицированный» съезд или «не идти вовсе и ограничиться заявлением
протеста».
От имени ЦБ в 3 часа 40 минут пополудни 19 ноября съезд открыл В.А.
Алгасов, предложивший временно считать его совещанием. В мандатную
комиссию были избраны: В.Г. Гриш (Одесса), В.Д. Волков (Выборг) и Д.М.
Климов (Москва). По ее данным, на 20 ноября на съезде было представлено
68 организаций из 35 мест; право решающего голоса получили 89
участников, совещательного — 36.
По какому критерию выдавались
мандаты не ясно, поскольку четкой нормы представительства не
существовало. Едва ли цифры, сообщенные мандатной комиссией на второй
день работы, следует считать окончательными, как полагал В.М. Лавров. 387
Из стенограммы видно, что делегаты от Златоустовского завода и 12-й армии
прибыли к концу дня 20 ноября или даже к началу следующего заседания
(см. табл. 6). На утреннем заседании 20 ноября, сразу после оглашения
предварительных данных о числе участников, председательствующий
Алгасов, без каких-либо прений, явочным порядком объявил, что с этого
момента «собрание считается не совещанием, а 1-м Всероссийским Съездом»
388

левых эсеров.
Подлинников протоколов съезда, по-видимому, не сохранилось. По
крайней мере, ни на них, ни на анкетные 389 данные участников съезда никто
из исследователей не ссылался. Протоколы съезда были опубликованы в 1918
г. в издательстве ЦК ПЛСР «Революционный Социализм»; в неполном виде
они ранее публиковались в газете «Знамя Труда». В 2000 г. протоколы были
републикованы с моим научным комментарием в сборнике «Партия левых
социалистов-революционеров».
В президиум съезда были избраны 5 человек из числа членов ЦБ (см.
табл. 9); почетной председательницей оказалась избрана М.А. Спиридонова.
Это был момент наибольшего политического триумфа 33-х летней
революционерки, «чье революционное прошлое, террористические акты,
долгие тюрьмы, чудовищные издевательства жестокой царской полиции,
обеспечило ей в народе престиж, почти равный тому, каким обладает
Ленин (выделено мною. - Я.Л.) » (по отзыву Жака Садуля). 390 С большой
долей вероятности можно говорить, что именно ей впоследствии были
посвящены такие строки в поэме «Спекторский» сотрудничавшего в
левоэсеровской печати Б.Л. Пастернака:
386

Знамя Труда. 21.11.1917г.
Лавров В.М. Партия Спиридоновой. (Мария Спиридонова на левоэсеровских съездах). М., 2001. С. 13.
388
Партия левых социалистов-революционеров... С. 75.
389
Анкетная комиссия состояла из секретаря ЦБ Е.А. Григорович, М.Г. Маркарьяна и делегата-москвича
Шатилова.
390
Садуль Ж. Записки о большевистской революции. М., 1990. С. 315.
387

213

По всей земле осипшим морем грусти,
Дымясь, гремел и стлался слух о ней,
Марусе тихих русских захолустий,
391
Поколебавшей землю в десять дней.
Автор книги «10 дней, которые потрясли мир» американский
журналист Джон Рид, реминисценция с названием которой угадывается в
этом отрывке, назвал Марию Спиридонову «самой популярной и
влиятельной женщиной в России».
Только что избранная председателем проходившего параллельно с
левоэсеровским Чрезвычайного Всероссийского крестьянского съезда,
Спиридонова участвовала не во всех заседаниях, хотя и выступила на
партийном форуме с пространными речами дважды.
Председательскую повинность несли, главным образом два члена
президиума — Алгасов и Шрейдер. На утреннем заседании 23 ноября от
съезда в состав президиума были доизбраны делегаты с мест: Е. Разумов
(Смоленск), К.Г. Казаков (Бугуруслан) и Ильинский (предположительно,
делегат от Орла). На двух заседаниях ближе к окончанию съезда
председательствовал Евгений Разумов. График заседаний съезда показан в
табл. 6.
Табл. 6. Порядок работы I съезда ПЛСР.
День работы
Первый день 19 ноября
(вечернее заседание)

Повестка дня
Открытие съезда. Информационный
доклад Б. Д. Камкова о частном
совещании
18
ноября.
Информационный доклад
М.А. Натансона о составе ЦК ПСР.
Доклады
с мест. Губернии
и
организации: Проскуровский полк,
Воронежская, Тверская, Ревельская
орг., Рижская орг., Бугурусланская
орг., Харьковская орг., Астраханская
орг.,
Костромская,
Таганрог,
Екатеринбург,
Смоленская,
Московская, Саратов, Сумская орг.,
Псковская, Московский уезд., Або,
219-й Путиловский полк, Калуга,

Высказанное недавно предположение, что в этом отрывке речь шла о сподвижнице Н.И. Махно
анархистке Марусе (М.Г. Никифоровой) представляется надуманно и мало убедительной (ср.: Леонтьев Я.В.
Об образе Марии Спиридоновой в прологе поэмы Б.Л. Пастернака «Девятьсот пятый год» // Первая русская
революция в Поволжье: Вопросы истории, историографии и источниковедения. Материалы Всероссийской
научной конференции 21 октября 2005 года. Нижний Новгород, 2006; «Спекторский» Бориса Пастернака:
Замысел и реализация / Сост. и коммент. А.Ю. Сергеева-Клятис. М., 2007. С. 88-89, 162-163).
392
Рид Джон. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1957. С. 247.
214

Второй день 20 ноября
(утреннее заседание)

Третий день 21 ноября
(утреннее и вечернее заседания)

Четвертый день 22 ноября
(утреннее и вечернее заседания)

Пятый день 23 ноября
(утреннее заседание)

Шестой день 24 ноября
(утреннее и вечернее заседания)

Одесса,
Новгород,
армейский
комитет [42-й корпус], Кронштадт, 1я армия, организация I ж.д. полка,
Лигово,
форт
«Ино»,
Минск,
Изюмский уезд, Выборг, Ростов-наДону, Черниговская.
Доклад
мандатной
комиссии.
Приветствия от фракции ЛСР
(Б.Ф. Малкин) и Петроградского
комитета
социалистов-народников
Литвы (Барус). Доклад Б.Д. Камкова
по вопросу об отношении к съезду,
созываемому
ЦК.
Прения.
Приветствие представителя фракции
большевиков Чрезвычайного съезда
КД. Продолжение прений.
Доклады с мест: Златоустовская орг.,
12-я армия. Избрание комиссии для
расследования конфликта в Одесской
организации. Доклад В.А. Алгасова
по
организационному
вопросу.
Прения
по
нему.
Голосование
проекта В. А. Алгасова. Принятие
устава. Заключительное слово
М.А. Спиридоновой. Приветствие от
ЦБ эсеров-максималистов
(Б.М. Волах).
Доклад Б.Д. Камкова о деятельности
фракции ЛСР Всероссийского съезда
Советов PC Д. Доклад В. А. Алгасова
о деятельности ВРК. Доклад
A.M.
Устинова
о
деятельности
фракции ЛСР на Чрезвычайном
съезде Советов КД. Прения по
докладу Б.Д. Камкова.
Продолжение прений по докладам
Б.Д. Камкова и A.M. Устинова.
Внесение кандидатур членов ЦК.
[Совещание по областям].
Заключительное слово по докладу о
текущем моменте Б.Д. Камкова.
Внесение проекта резолюции по
текущему моменту. Доклад С.С. Зака
об
экономической
политике.
215

Седьмой день 25 ноября
(вечернее заседания)

Восьмой день 27 ноября
(утреннее заседание)

Девятый день 28 ноября
(утреннее и вечернее заседания)

Заявление Горвица о IV съезде
партии. Прения по докладу С.С. Зака.
Информационный доклад
С.Д. Мстиславского о ходе мирных
переговоров в Бресте. Доклад
В.М. Левина об экономической
политике.
Оглашение
текста
декларации делегатов IV съезда ПСР,
стоящих на позиции левого крыла
(Б.Д. Камков). Прения. Утверждение
доклада. Принятие декларации после
внесения поправок.
Информационный доклад
М.Г. Маркарьяна о начале работы IV
съезда ПСР. Доклады
Д.А. Магеровского и Д.А. Черепанова
по политической программе. Прения
по докладам.
Продолжение прений. Резолюция
Д.А. Черепанова. Резолюция по
политической программе
Д.А.
Магеровского,
принятая
съездом. Информационный доклад
Б.Ф.
Малкина
о
деятельности
фракции ЛСР ЦИК.
Доклад
М.А.
Натансона
об
Интернационале. Резолюция
В. А.
Алгасова.
Доклад
об
Учредительном Собрании
A.M.
Устинова.
Обсуждение
резолюции по текущему моменту по
пунктам. Доклад об Учредительном
Собрании А.А. Шрейдера. Прения.
Резолюции A.M. Устинова и А.А.
Шрейдера. Принятие резолюции по
вопросу
об
отношении
к
Учредительному Собранию. Доклад
В.Е. Трутовского по экономической
политике. Избрание Центрального
Комитета. Информационный доклад
М.А. Спиридоновой о Крестьянском
съезде,
переходящий
в
заключительное слово
М.А. Спиридоновой.
216

Как видим, в общей сложности состоялось 13 заседаний, не считая
совещания с разбивкой на партийные области во второй половине дня 23
ноября, не отраженного в стенограмме. 26 ноября съезд почему-то не
работал, что, возможно, каким-то образом было связано с закрывшимся
накануне крестьянским съездом. Не исключено, что в этот день могла
состояться общая встреча делегатов обоих форумов, но данная версия
нуждается в проверке.
Список делегатов и представляемых ими организаций (см. табл. 7)
нуждается в дополнениях. Например, имеются указания на счет участия в
съезде Л.Б. Голубовского от Харькова и Е.И. Ганенко от Полтавы, в
стенограмме
не
зафиксированных.
Наверняка,
большим
было
представительство Гельсингфорса и Казани. В стенограмме совсем не
отражено выступлений даже с репликами В.А. Карелина, В.М. Качинского,
П.П. Прошьяна, И.А. Майорова, П.И. Шишко.
Табл. 7. Представленные на съезде организации и персоналии,
отраженные в стенограмме
От какой организации
Ф.И.О. представителей
Центральное временное бюро Алгасов В.А., Григорович Е.А., Камков Б.Д.,
Натансон М.А., Спиридонова М.А., Устинов
A.M.
Петроград
Закс Г.Д., Кац Е.Н., Левин В.М., Пинес Д.М.,
Прохоров И.М., Сапер Д.Л., Стуков В.Н.,
Трутовский В.Е., Шрейдер А.А.
Або (Финляндия)
Шильников
Астрахань
не установлен
Бугуруслан (Самарская губ.)
Казаков К.Г., Розанов (А.В. ?)
Воронеж
Данилькевич СИ., Дойников, Муравьев Е.Ф.
Выборг (Финляндия)
Волков (В.Д. ?)
Гельсингфорс
Прошьян П.П., Шишко П.И.
Гельфер С Б .
Гомель
Екатеринбург (Пермская губ.) Зайд М., Маршенов, Медведев М.П.
Резниченко
Екатеринославская ж.д.
Елисаветград
(Херсонская Сирота М.Л.
губ.)
Семенов П.А.
Златоуст (Уфимская губ.)
Изюмский уезд (Харьковская Маркарьян (Маркарьянц М.Г.?)
губ.)
форт Ино (Петроградская Зуев
губ.)
Колегаев А.Л., Майоров И.А.
Казань
Калуга
Пароль Н.И.
Новлянский М.М.
Кострома
217

Кронштадт
(Петроградская
губ.)
Лигово (Петроградская губ.)
Минск
Москва

Московский уезд
Новгород
Одесса
Оренбург
Псков
Ревель
Рига
Ростов-на-Дону
(Область
Войска Донского)
Саратов
Смоленск
Сумы (Харьковская губ.)
Таганрог (Область Войска
Донского)
Тверь
Тула
Харьков
Черниговская губ.
1-я армия
8-я армия
12-я армия
42-й корпус
I ж.д. полк
Не установлено

Попули (Помпуриди?)
Игнатьев
Дайнеко Н.М.
Доброхотов
М.Н.,
Климов
Д.М.,
Магеровский Д.А., Саблин Ю.В., Черепанов
Д.А., Шатилов
Жуков
Ромм В.Г.
Гриш В.Г., Зак С.С, Шиффер П.Я.
Пронин
Васин
Зак
Карпяк
Ежов
Разумов Е.
Тихонов
Родионов И.Ф.
Абрамов А.А., Суханов И.А.
Баташов И.
Алексеев Н.Н., Карелин В.А.,
В.М.
Табаков 3.
Бронштейн
Горвиц
не установлен
Черепов А.И.
не установлен
Братюшенко,
Гатчинский,
Ильинский, Сокольский, Тейман

Качинский

Гельсин,

Доклады с мест, отраженные в стенограмме, мало информативны и
дают весьма фрагментарные представления о набиравшем мощь и ширь
левоэсеровском движении. Поденный разбор хода заседаний съезда не
входил в задачу работу, поэтому остановлюсь лишь отдельных на
организационных аспектах.
Во время выступлений с мест отдельные участники съезда, доводя до
него наказы своих организаций, высказались за участие в общепартийном
съезде. Например, Пронин говорил от имени Псковской организации, что она
считает необходимым избежать раскол «по возможности»: «Если мы
большинство, в чем мы уверены, - то нам незачем откалываться - незачем
218

терять исторического капитала с.-р. партии. Если же Съезд даст обратные
результаты, то это только будет значить, что Съезд сфальсифицирован, и
393
надо приложить меры к тому, чтобы был созван настоящий Съезд».
Представитель Черниговской губернии
Табаков присоединился «к
необходимости отмежевания от правых с.-р.», но заявил, «что ему дан наказ
394
приложить все усилия к тому, чтобы раскол партии не произошел». Однако
большинство ораторов высказалось за не участие в съезде под эгидой ЦК.
Хорошо умевший схватывать настроения Б.Д. Камков в заключительном
слове по обсуждению этого вопроса самоуверенно заявил, что у ЦК ничего
нет, кроме «печати» и что незачем идти на съезд только ради нее. «Отныне
существует партия с.-р., - заявил он, - а им (т.е., правым. - Я.Л.) предложить
395

ассимилироваться с родственной партией народных социалистов».
Известный своим радикализмом Д.Л. Сапер внес предложение о признании
«неправомочным» созываемого ЦК съезда, что и было принято.
На вечернем заседании 28 ноября 1917 г. были избраны 15 членов ЦК и
5 кандидатов к ним в следующем составе: М.А. Натансон (подано 69
голосов), М.А. Спиридонова и Б.Д. Камков (по 68), А.Л. Колегаев и В.А.
Карелин (по 64), A.M. Устинов (63), А.А. Биценко (61), В.А. Алгасов (57),
И.З. Штейнберг (55), В.Е. Трутовский (52), Б.Ф. Малкин (48), С.Д.
Мстиславский и П.П. Прошьян (по 42), П.И. Шишко (34), А.А. Шрейдер (31);
кандидаты в члены ЦК — Д.А. Черепанов (подано 27 голосов), В.М.
Качинский (26), И.М. Прохоров (21), Д.А. Магеровский (19), И.А. Майоров
(18). 396
Табл. 8. Распределение членов и кандидатов в члены ЦК по регионам.
Регион
ФИО
Натансон М.А.
Петроград
Спиридонова М.А.
Петроград
Камков Б.Д.
Петроград
Колегаев А.Л.
Казань
Карелин В.А.
Харьков
Устинов A.M.
Саратов (ранее Гельсингфорс)
Биценко А.А.
Москва
Алгасов В.А.
Петроград (ранее Харьков)
Штейнберг И.З.
Уфа
Трутовский В.Е.
Уфа (ранее Петроград)
Малкин Б.Ф.
Пенза
Мстиславский С.Д.
Петроград
Прошьян П.П.
Гельсингфорс
Шишко П.Е.
Гельсингфорс
Шрейдер А.А.
Петроград
Партия левых социалистов-революционеров... С. 71.
Там же. С. 75.
Там же. С. 85.
Политические деятели России 1917: Биографический словарь. М.: БРЭ, 1993. С. 399.
219

кандидаты
Черепанов Д.А.
Качинский В.М.
Прохоров И.М.
Магеровский Д.А.
Майоров И.А.

Москва
Харьков
Петроград
Москва
Казань

Итого, Петроград представляли 7 человек, Москву — 3 человека,
Гельсингфорс, Харьков и Уфу - по 2 человека, Пензу и Саратов - по 1
человеку.
Перейду далее к вопросу об общероссийском съезде ПСР и роли на нем
левой оппозиции. Декларация делегатов IV съезда ПСР, «стоящих на
позиции левого крыла партии», была предложена левоэсеровскому съезду
Б.Д. Камковым на вечернем (закрытом) заседании левоэсеровского съезда 24
ноября. Первоначально она насчитывала 7 пунктов, после их количество
возросло до девяти.
Официальное открытие IV Всероссийского съезда ПСР состоялось в
воскресенье 26 ноября, на пять дней позже изначально установленной даты.
К этому времени левоэсеровский съезд заседал целую неделю, успев уже
принять организационный устав новой партии. Накануне открытия
общепартийного съезда состоялось совещание организаторов с успевшими
прибыть делегатами, на котором обсуждался порядок его работы. Протокол
этого заседания не был включен в опубликованную стенограмму IV съезда,
но о нем известно из выступления делегата М.Г. Маркарьяна,
представлявшего Северную партийную область, на вечернем заседании
левоэсеровского съезда 25 ноября. По словам оратора, первым делом
делегаты IV съезда обсудили вопрос о выборах президиума. В ответ на
заявление Маркарьяна о необходимости начать работу съезда с обсуждения
вопроса об отношении к левым, член ЦК Н.Я. Быковский при поддержке
председательствующего на заседании О.С. Минора отреагировал следующим
образом: «<...> обсуждение отношения к левым уже не является
необходимым, так как они исключены». 397
Из числа других выступавших по вопросу о IV съезде А.А. Шрейдер
заявил, что он и «другие товарищи» (т.е., вероятно, делегаты от
Петроградской левоэсеровской конференции) не были допущены на съезд.
Представитель Одесского комитета ПСР (по-видимому, П.Ф. Шифер),
пожелавший присутствовать на IV съезде в качестве гостя, также не был
допущен на совещание со словами: «Вам здесь нечего делать, идите на съезд
398

левых с.-р.».
В свою очередь В.Е. Трутовский, также являвшийся делегатом съезда,
считал «необходимым, чтобы на Съезде были люди, которые могли бы
защищать позицию левых». После его ремарки
прозвучала еще одна
Там же. С. 143.
Там же. С. 144.
220

позиция, которая была достаточно характерной для части левонастроенных
делегатов IV съезда, стремившихся избежать раскола и сохранить единство
партии (но не любой ценой, а «выпрямлением» платформы ЦК влево). Эту
позицию озвучил делегат от 8-й армии, молодой эсер Горвиц. Он обратился к
левоэсеровскому съезду с риторическим вопросом: «Товарищи, меня послали
сюда 7000 солдат, а я положительно не знаю, что мне здесь делать: я не могу
идти с Гоцем, но не могу идти и с Алгасовым и Спиридоновой. Помогите мне
разобраться в создавшейся путанице».
За сутки до этого Горвиц выступил на левоэсеровском съезде с
внеочередным заявлением, предложив идти на IV съезд партии и «дать там
бой оборонцам». «Наша задача, - подчеркивал он, - бороться за партию,
выпрямить политическую линию и заручиться интернационалистическим
большинством».400 В дальнейшем Горвиц все-таки принял участие в работе
IV съезда после ухода с него левых, хотя поначалу его делегатский мандат не
был утвержден из-за того, что над ним тяготел грех «братания» на фронте.
После
выступлений
еще
нескольких
делегатов
IV
съезда
председательствующий на заседании В.А. Алгасов не стал открывать прений
по этому вопросу, сочтя его информационным.
Открывшийся на другой день в первой половине дня в физической
аудитории Технологического института съезд ПСР начал свою работу с
избрания председателем президиума съезда 84 голосами против 11 В.М.
Чернова. Перед выборами товарищей председателя в числе прочих были
выдвинуты
кандидатуры
отсутствовавших
на
съезде
Натансона,
Спиридоновой и Биценко, которые были сразу же отведены Черновым, как
лица, исключенные из партии. Виктор Чернов назвал выдвижение их
кандидатур «демонстративным», а член ЦК Л.Я. Герштейн, представившийся
во время одного из своих дальнейших вступлений «как представитель левого
течения, бывшего в ЦК в меньшинстве», в резкой форме заявил, что «между
партией и этими лицами стоит кровь наших товарищей» и поэтому «самое
допущение их на съезд было бы позором для съезда». 401 В ходе тут же
возникшей перепалки и голосования за предложение Герштейна о
недопущении
лидеров
левых
на
съезд
выяснилось
количество
поддерживавших левое крыло или сочувствующих ему делегатов. Оно
оказалось не велико: против проголосовало 18 человек или 18,9 % от
количества явившихся на первое заседание делегатов с решающим
голосом. 402 Еще 8 человек проявили колебание, воздержавшись при
голосовании.
Но реально примыкавших к левым эсерам и колеблющихся было
несколько больше. По указанию мандатной комиссии на 1 декабря имелось
215 делегатов с решающим голосом от 51 губернии.
Возможно, что ее
399

Там же.
Там же. С. 135.
401
Там же. С. 52-53.
402
Совещательный голос был предоставлен ЦК ПСР всем депутатам ВУС, не являвшимся делегатами
партийного съезда.
403
Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 2. С. 132.
221
400

председателем А.Ю. Фейтом была сообщена общая цифра, включая
покинувших ранее съезд левых, так как абсолютное число голосовавших на
выборах ЦК выражалось 178 голосами, а голосовавших за главную
резолюцию съезда по текущему моменту - 177 голосами. Безусловно, левых
эсеров могло бы быть на съезде на порядок больше. Критически оценивая
сложившуюся ситуацию с выдвижением на него делегатов, левонастроенная
участница В.И. Ревзина (делегат от Киевской губернской конференции)
заявила о том, что «Съезд до некоторой степени подтасован». По ее мнению,
«ЦК сделал
слишком массовое, слишком широкое исключение;
постановление об исключении лиц, участвовавших в большевистской
авантюре, - расплывчато и неопределенно; часто на местах мы входили в
военно-революционные к<омите>ты, не носившие большевистского
характера; благодаря этому постановлению, мы, работники на местах, были
поставлены в тяжелое положение, мы не свободно выбирали на Съезд <.. .> И
дальше если — ЦК так долго ждал, то неужели он не мог подождать с этими
исключениями еще несколько дней, до Съезда?». 404
В течение всего первого дня работы IV съезда присутствовавшие на
нем сторонники левого крыла пытались напомнить о себе. Так делегат от
Екатеринбургской организации М.П. Медведев (который был ошибочно
принят комментатором Н.Д. Ерофеевым за председателя Тульского губкома
ПСР В.В. Медведева ) предлагал «решить, правомочен ли настоящий съезд
считать себя Всероссийским Съездом партии с.-р., приняв во внимание
состав настоящего Съезда, способы выборов и исключение из состава партии
-

406

некоторых организации».
Когда, после оглашения письма М.В. Вишняка, взятого под стражу в
Смольном, председатель Тверского губкома В.К. Вольский выдвинул
резолюцию, требующую прекращения насилия над членами партии и
возлагая «всю ответственность за эти насилия на большевиков и причастных
к ним левых с.-р.», - В.Е. Трутовский выступил с возражением. Он заявил:
«Такого рода резолюция предвосхищает решения съезда по вопросу об
407

отношении к левым эсэрам, которые пока еще остаются в партии».
В ходе разгоревшейся полемики Б.О. Флеккель привел примеры, когда
«так называемые левые с.-р. производили аресты, разгоны и пр. и в
частности, арест петроградского городского головы тов. Шрейдера и
гласного Луцкого». Несмотря на то, что несколько делегатов (в том числе
председатель Воронежского губкома М.Л. Коган-Бернштейн) предложили не
касаться в резолюции тех или иных партийных группировок, подавляющее
большинство участвовавших в заседании проголосовало за ее принятие.
На последнем вечернем заседании в тот же день была оглашена записка
за подписью делегата из Ферганы В.А. Чайкина, не принимавшего участия в
Там же. С. 140-141.
Там же. С. 971.
Там же. С. 55.
Там же. С. 57.
222

левоэсеровском съезде, и делегата из Уфы И.З. Штейнберга такого
содержания:
«Предлагаю (так в стенограмме. — Я.Л.) съезду, впредь до решения
вопроса пленумом съезда по докладу мандатной комиссии, допустить
немедленно на съезд всех делегатов, представивших полномочия от
достаточного количества организованных до роспуска, исключения или
откола членов партии. Предлагаю доклад мандатной комиссии представить
г-

408

съезду до перехода к органической работе съезда».
После этого Штейнберг с подачи Чайкина добился слова и заявил, «что
он уполномочен говорить левыми товарищами, которые полагают, что
партия переживает тяжелый политический кризис». Он осудил позицию ЦК,
который «не разрешил явиться сюда тов. из левого организационного бюро и
членам партии, оставшимся на 2 съезде советов» и, «пользуясь партийным
аппаратом» не дает «проявиться на съезде другим течениям».
«Если ЦК находит, что те или иные тов. неправы или вредны, - он
может указать на это съезду, но допустить представителей этого течения
должен. Куда же являться с требованием суда над ЦК, если не на партийный
съезд? Ведь основные вопросы могут быть разрешены только на съезде», попытался аргументировать свою точку Штейнберг. Далее он в устной форме
повторил содержание письменного запроса и потребовал допустить левых на
409

съезд «для заслушания доклада по текущему моменту».
В ходе открывшихся прений Штейнберг вновь попросил слова — на сей
раз от имени Трутовского и самого себя, - для оглашения заявления.
Прерываемый шумом и криками «вон, долой», он приступил к чтению
декларации. Как уже говорилось, в итоге она насчитывала 9 пунктов:
«1. Руководящие круги нашей партии, во главе с ЦК и другими
ответственными органами, в течение восьми месяцев русской революции
вели преступную,
с точки зрения трудящихся
масс, политику
соглашательства с контрреволюционной буржуазией.
2. Политика эта содействовала экономическому развалу страны,
задерживала
ликвидацию войны, ставя препоны для
легального
осуществления всех законных и неотложных требований трудящихся масс.
3. Отказываясь на деле от классово-революционной тактики как в
вопросах внутренних, так и международных, поддерживая коалиционную по
форме и буржуазную по существу власть, ЦК и правые группировавшиеся
вокруг него элементы наносили тяжелые удары нашей партии, отталкивали
от нее более сознательные и революционные элементы и искусственно
переносили центр тяжести влияния нашей партии на промежуточные,
неустойчивые обывательские элементы.
4. Все усилия верных теоретическим и тактическим традициям нашей
партии левых социалистов-революционеров, направленные к выпрямлению
общей политической линии поведения, встречали упорное сопротивление
Там же. С. б 1.
Там же. С. 61-62.
223

правых реформистских элементов нашей партии как на III съезде, так и на
VII Совете партии.
5. С развитием русской революции, с обострением ее классового
характера, противоречия между истинно революционной и буржуазнореформистской частью нашей партии все более и более обострялись: приняв
в дни октябрьского переворота небывалые формы вооруженной борьбы по
разные стороны баррикады.
6. Лишь правомочный съезд партии, где были бы представлены все без
исключения партийные организации, мог бы полновесно сказать свое
решающее слово, дать достойную оценку деятельности официальных
ответственных кругов партии.
7. Заранее учитывая вотум недоверия, ЦК отменил в свое время созыв
VIII Совета партии, сейчас же накануне съезд начал произвольно исключать
из партии целые группы партийных товарищей, исключил делегацию на
Съезд Советов, и, наконец, не остановился перед роспуском массовых
партийных организаций в том числе Петроградской.
8. Такая система организованного массового партийного террора могла,
естественно, преследовать одну задачу: исказить истинное лицо партии на
предстоящем съезде, механически устраняя от участия политическивраждебных позиции ЦК организаций и лиц.
9. Исходя из всего вышеизложенного, мы, левые социалистыреволюционеры 4-го партийного съезда объявляем съезд этот сознательно
подтасованным, неправомочным и не отражающим доподлинного лица
партии, выражаем свое недоверие ЦК и всецело присоединяемся к
постановлениям
I
Всероссийского
Съезда
левых
социалистовреволюционеров и только объединенную организацию левых считаем отныне
истинной партией социалистов-революционеров».410
При оглашении фразы «съезд подтасован» председательствующий на
заседании Н.И. Ракитников лишил его слова, после чего Штейнберг и
Трутовский покинули зал заседания. Текст декларации был подан в
президиум и приложен к протоколу заседания. Позже в президиум поступило
еще одно заявление, поданное незначительной группой делегатов в составе:
Резниченко (от партконференции Екатеринославской ж.д.), Глушкова (от
Екатеринославской губернской конференции), И.Ф. Родионова (Таганрогская
организация), К.А. Казакова (Бугурусланская организация) и М.П. Медведева
(Екатеринбургская организация) - о присоединении к прозвучавшей
декларации.
Иную позицию высказал в своем письменном заявлении определявший
себя «левым эсером», но выступавший против раскола делегат от Особой
армии Поскребалов:
«Группа товарищей левых социалистов-революционеров уполномочила
меня заявить, что она голосовала за допущение на съезд отколовшихся
правой и левой групп, побуждаемая исключительно целями достижения
0

Партия левых социалистов-революционеров... С. 138-139.
224

единства партии. Рассматривая заявление только что покинувшей заседание
группы левых социалистов-революционеров о своем уходе, уполномочившие
меня товарищи считают как заявление об уходе, так и самый уход левых с.-р.
актом, рассчитанным исключительно на срыв съезда.
411
Мы шлем вдогонку ушедшим свой протест и негодование».
Вариант еще одной позиции выражал С.С. Зак. Будучи исключенным
из ПСР и приняв участие в учредительном съезде ПЛСР, он выразил
недоверие левоэсеровским лидерам. В опубликованном им одновременно в
нескольких газетах письме Зак указал на недопустимость действий левых на
Чрезвычайном крестьянском съезде, осудил бойкот общепартийного съезда и
путь «арестов, гонений на печать и Учредительное Собрание». В частности,
он писал: «Путь, по которому пошли «левые» наши товарищи, и
относительно которого я не переставал настойчиво предупреждать их за все
время моего «сидения» с ними в течение последнего месяца в Смольном, это
- не мой путь. <...> И я оставляю ряды «левых», призывая сделать то же
самое товарищей, которые не за большевизмом и максимализмом шли в
Смольный, а действительно в поисках новых путей, но путей наших
собственных, социал-революционных».412 Во многом Зак выразил не только
свою частную позицию, но и особое мнение Одесской организации, одним из
лидеров которой он был. На левоэсеровском съезде об этом высказался его
товарищ по организации П.Ф. Шифер, заявив: «Восстанию мы сочувствовали
- но не сочувствовали лозунгу «Вся власть Советам», от этого лозунга у нас
отказались даже большевики». 413 Шифер и другой представитель Херсонской
губернии М.Л. Сирота (Елисаветград) также просили занести в протокол, что
они не принимали участия в голосовании резолюции A.M. Устинова об
отношении к Учредительному Собранию.
Таким образом, мы видим три взаимоисключающие друг друга позиции
эсеров, претендовавших называться левыми: 1) сторонников решительного
обособления от ПСР и образования самостоятельной партии; 2) сторонников
сохранения партийного единства, осуждавших тактику прежнего ЦК; 3) лиц,
составлявших промежуточную группу, оказавшуюся на непродолжительное
время вне обеих партий и затем либо вошедших в ПЛСР либо оставшихся в
ПСР.
Надо признать, что после ухода со съезда группы левых эсеров, на нем
осталась довольно внушительная группировка левонастроенных эсеров.
Лидирующее положение в ней занимали М.Л. Коган-Бернштейн и В.А.
Чайкин (оба они как выдвиженцы левого фланга ПСР затем были избраны в
ЦК). Уже на другой день после демарша левых эсеров эта группа провела два
фракционных совещания.
Свое выступление на вечернем заседании съезда 28 ноября КоганБернштейн начал со слов: «Тов<арищи>, мне приходится в данном составе
несколько укороченной партии представлять крайнюю левую (выделено
411
412
413

Там же. С. 86.
Известия ВСКД. 1917. № 176.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 72.
225

мною. - Я.Л.), тогда как на третьем Съезде я был левым центром». В конце
своей речи он призвал к выпрямлению «курса партии налево, а не направо,
иначе мы будем осуждены историей». 414
В последний день работы съезда 5 декабря было оглашено заявление
делегата из Томска А.П. Лисиенко, который высказался за недопустимость
переизбрания членов прежнего ЦК в новый состав и потребовал созыва
экстренного съезда с участием представителей от всех исключенных
организаций, и затем тоже покинул партсъезд, оговорив, что остается в
партии и «будет работать над восстановлением нарушенного единства
партии». Первоначально его поддержало 9 участников съезда, но после
переизбрания ЦК и вхождения в его состав «новых левых» во главе КоганБернштейном, пятеро из них отказались «от солидаризации с заявлением т.
Лисиенко». 415
Во время вечернего заседания 30 ноября в президиум съезда поступила
записка, в которой излагалась просьба пригласить на обсуждение отчетного
доклада ЦК М.А. Натансона «в интересах исчерпывающего объективного
освещения деятельности ЦК». Съезд проголосовал за удовлетворение данной
просьбы, после чего Натансону было послано письменное приглашение.
Однако он отверг поступившее предложение, ответив на другой день также
письмом с характерным обращением «товарищи»:
«В 4-й Съезд партии социалистов-революционеров.
Уважаемые товарищи!
Желание съезда выслушать меня по поводу отчета ЦК приемлемо для
меня лишь при условии, что такое же право будет дано представителям
партийных организаций, самовольно исключенных ЦК из партии.
Марк Натансон.
416
1 декабря 17 г.».
Дальнейшие выступления левых элементов на IV съезде ПСР,
переходившие порой в очередные демарши, продолжались вплоть до самого
его окончания. Так делегаты от Пензенской организации Л.Л. Костин и Н.И.
Тутенков 29 ноября также покинули съезд и присоединились затем к ПЛСР.
30 ноября Горвиц, выступивший в защиту Учредительного Собрания, при
этом отметил: «Ошибка ЦК в том, что он не нашел равнодействующей между
абстрактным и конкретным разрешением революции. Центр, наиболее
плотная часть партии, должен заниматься органической работой. Левая часть
играет роль оживляющих элементов и не дает застаиваться партии, правая
часть — это штаб армии. <...>». 1 декабря делегат от Екатеринославской
губернской конференции Ицхакен довел до сведения съезда наказ
конференции по вопросу о массовом исключении левых из партии: оно
«было сделано слишком поспешно, с нарушением всех традиций партии».
Конференция поручила своим делегатам, «чтобы вопрос об исключении ряда
товарищей Съездом был пересмотрен».
414
415
416

Партия социалистов-революционеров... Т. 3. Ч. 2. С. 90-91.
Там же. С. 198.
Там же. С. 124.
226

При вынесении на голосование резолюции по текущему моменту часть
делегатов (М.Л. Коган-Бернштейн, В.А. Чайкин, Н.П. Смирнов, Н.Л.
Копытовский, В.И. Ревзина и др.), считавшие созыв ВУС «единственным
средством
для
прекращения
гражданской
войны»,
предложили
альтернативную резолюцию, в которой требовали «вменить в обязанность
нашей фракции в Учр<едительном> Собр<ании> разрешить вопросы: а) о
мире путем обращения ко всем союзным народам с предложением начать
немедленно переговоры о мире, с указанием срока ответа и с оставлением
свободы действий в случае отказа союзников, б) о власти - создать
однородную власть из всех социалистических партий, с правом каждой
партии отводить неприемлемых кандидатов, в) о земле - приступить к
осуществлению социализации земли и д) о регулировании промышленности
путем
установления
общественно-государственного
контроля
над
производством с участием рабочих и крестьянских организаций, путем
признания публично-правового характера профессиональных союзов». п
Данная резолюция собрала 52 голоса или 33 % от 156 принимавших
участие в голосовании; против проголосовали 72 человека (т.е. 46 %),
воздержались 32 (т.е. 20,5 %). Резолюция же, предложенная В.М. Черновым,
собрала 99 голосов или 55,9 % от 177 голосовавших делегатов. Против нее
проголосовал 51 человек.
Характерным для IV съезда был эпизод с выступлением на нем
«Бабушки» (Е.К. Брешко-Брешковской), в частности, сказавшей: «Говорят,
Бабушка ушла вправо. Это смешно. Поправеть в семьдесят лет невозможно
человеку, за всю жизнь не поклонившемуся ни в ту, ни в другую сторону. Я
не знаю правых с.-р., я знаю социалистов-революционеров, не
приблизившихся к большевизму». Ее выступление было покрыто шумными
аплодисментами не всего съезда, а лишь части собрания. Но после
сообщения председательствующим
О.С. Минором о поступившем
предложении избрать Брешко-Брешковскую почетным председателем съезда,
по требованию группы делегатов был объявлен 15-ти минутный перерыв. В
итоге «Бабушке» вновь на минуту дали слова, и она была вынуждена
418

отказаться от почетного председательства.
Делегат из Москвы левоцентристка Е.М. Ратнер, на VII Совете партии
в августе голосовавшая за платформу левой оппозиции, при обсуждении
отчетного доклада ЦК внесла проект резолюции, в котором во избежание
прежних ошибок, когда «ЦК невольно способствовал подрыву доверия масс
к партии, ее деятелям, ее лозунгам», выдвигалось требование создания
«более однородного ЦК, способного проводить твердую политику
революционного социализма». Киевлянка Ревзина предложила внести в
резолюцию поправку о том, что ЦК «нанес колоссальный вред партии, а
потому съезд считает необходимым организацию партийного суда над ЦК».
Однако большинством голосов поправка Ревзиной была отклонена, но
Там же. С. 168-170.
Там же. С. 102-103.
227

принята поправка Н.В. Брюлловой-Шаскольской о том, что осуждаемое
«бездействие»
ЦК «часто
вызывалось
объективными
условиями
действительности». За основу резолюции был положен проект Ратнер,
являвшейся при всех своих левых убеждениях решительной противницей
раскола.
По вопросу об исключении из партии, согласно имевшим место
постановлениям ЦК, IV съезд принял резолюцию, предложенную В.М.
Зензиновым. В соответствии с ней членами ПСР не могли оставаться «все те
организации, которые являются организациями в организации (выделено
мною. - Я.Л.) и претендуют на самостоятельную, независимую от партии
деятельность» (таковыми в резолюции назывались так называемая «Партия
левых социалистов-революционеров интернационалистов», с одной стороны,
и так называемый «Организационный Совет Петроградской группы с.-р.
оборонцев», с другой стороны). При этом «члены их могут вступить в ряды
партии, только выйдя из своих организаций, если исключению их нет других
оснований». Вторым критерием к исключению являлось «активное участие в
большевистском захвате власти» или, если члены партии «не покинули 2-го
Всероссийского С Р . и С.Д., работали в Совете Народных Комиссаров и его
органах или участвовали в делегациях, посланных большевистской властью
для переговоров о сепаратном перемирии и мире с Германией». 419
Для более полной характеристики
левонастроенных
эсеров,
противившихся расколу, крайне интересно рассмотреть позицию Томской
организации ПСР, стоявшей в большинстве своем на левых позициях. В 1992
г.
«Проблемной
научно-исследовательской
лабораторией
истории,
археологии и этнографии Сибири» Томского государственного университета
был издан сборник документов в двух частях «Съезды, конференции и
совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных
организаций в Томской губернии» за период с марта 1917 по ноябрь 1918 гг.
В подборку опубликованных документов вошли извлечения из региональных
эсеровских газет, касающиеся партийных форумов. При контент-анализе
использованы материалы двух губернских съездов и одной губернской
партконференции эсеров.
В проходившем с 22 по 28 сентября 1917 г. II губернском съезде ПСР
участвовали более ста делегатов, представлявших 20 тысяч членов партии. В
резолюции по вопросу «О текущем моменте» съезд высказался в пользу
проведения «закона о передаче всех земель в полное ведение земельных
комитетов до Учредительного Собрания». В той же резолюции давалась
оценка «дряблой и недостойной духа русской революции» внешней политики
Временного правительства. Томские эсеры настаивали «на решительном и
отчетливом проведении в жизнь принципов первого воззвания к народам
мира» со стороны Петроградского Совета в дни Февральской революции. По
мнению томичей, Временное правительство должно выдвинуть не только
«общий принцип мира без аннексий и контрибуций на основе
Там же.

228

самоопределения народов, но и публичную практическую программу мира»,
и в качестве первоочередной меры - «настаивать перед воюющими странами
на немедленном перемирии на всех фронтах». 420
В отношении коалиции, полагал съезд, «надлежит решительно и
бесповоротно порвать с гибельной и недопустимой для партии
революционного социализма (выделено мною. Я.Л.) политикой гражданского
мира с буржуазией». В вопросе об организации власти съезд подтверждал
прежнюю позицию томских эсеров о желательности перехода власти в руки
ЦИК Советов. Однако, полагая что ЦИК не отражает «настроений
демократии в данный момент», томичи заявляли о необходимости его
перевыборов и немедленном созыве с этой целью Всероссийского съезда
Советов крестьянских, солдатских и рабочих депутатов. В качестве
временной меры допускалась организация власти Демократическим
совещанием, но с условием, «чтобы правительство по своему составу было
только социалистическим (выделено мною. Я.Л.)». 421
Как видим, выдвинутая съездом программа четко соответствовала всем
основным положениям левого крыла. 2-я губернская конференция собралась
в Томске за неделю до созыва IV общероссийского съезда партии и за день
до начала работы учредительного съезда ПЛСР. В повестке дня значилось:
«Обсуждение деятельности Центрального комитета партии». Делегаты
конференции пришли серьезному обвинению ЦК в том, что он «во все время
своей практической деятельности шел вразрез с постановлениями Ш-го
съезда партии», оторвался «от масс вообще и от партийных организаций на
местах, в частности, и привел партию к разброду». В числе конкретных
обвинений ЦК ставилось, например, в вину невыполнение постановления
съезда об издании журнала дискуссионного характера с участием
представителей всех партийных течений, невнимательное отношение к
официальному органу в лице газеты «Дело Народа» и т.д. Конференция
пришла к заключению, что ЦК ПСР «нанес колоссальный вред партии» и
высказалась за необходимость
организации партийного суда над
Центральным Комитетом. Это беспрецедентное доселе требование в
отношении
руководящего
органа
партии
свидетельствует
о
бескомпромиссном настрое томских эсеров.
В пользу их несомненных симпатий по отношению к левым эсерам
указывает решение о выдаче мандата на участие в IV съезде партии М.А.
Натансону и Е.А. Григорович. Делегатами съезда конференция избрала
председателя Томского губкома Б.Д. Маркова и еще четырех человек
(включая А. Романовского - впоследствии заметного украинского левого
эсера и А.П. Лисиенко). Делегатом был поручен следующий наказ:
«1) Взять на себя инициативу создания блока из левого течения и
левоцентровых элементов.

Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных
организаций в Томской губернии. Томск, 1992. Ч. 1. С. 113.
421
Там же. С. 114.
229

2) Требовать отмены постановления Ц.К. о роспуске Петроградской
организации Партии Социалистов-Революционеров и об исключении из
партии товарищей, оставшихся на съезде Советов.
3) Добиваться, чтобы Ц.К. состоял исключительно из левого блока и
отнюдь не из представителей «Призыва» и «Воли Народа».
4) В случае неудовлетворения пункта 2, нашим делегатам поручается
настаивать в левом крыле П.С.-Р. на уходе со съезда. Решение левого крыла
должно быть для делегатов обязательным».
В дополнение к своим основным решениям конференция также
постановила поручить Исполнительному бюро губкома привлечь к
третейскому суду редактора газеты «Воля Народа» за заметку, «где
высказывалось, что газетой «Земля и Воля» руководит опубликованный
провокатор Деконский, скрывшийся из Петрограда».
В дальнейшем фамилия Маркова прозвучала в списке членов и
кандидатов в члены ЦК ПЛСР, предложенном В.А. Алгасовым на вечернем
заседании учредительного съезда 23 ноября. 423 Но согласия с его стороны на
баллотирование, очевидно, не последовало.
Еще в начале марта 1918 г., выступая на внеочередном заседании 2-го
губернского крестьянского съезда содокладчиком по текущему моменту
председателя-большевика А. Беленца, один из представлявших Томскую
организацию ПСР на IV съезде — Лисиенко начал свою речь словами: «Мы,
левые социалисты-революционеры.. ,».424
На свой очередной, третий по счету губернский съезд томские эсеры
собрались 14 марта 1918 г. Помимо отчета губкома, в повестку дня был
включен ряд пунктов, включавший доклады о IV Всероссийском съезде
партии (докладчики: А.П. Лисиенко и М.Ф. Омельков), членов
Учредительного Собрания от Томской губернии, об отношении к партии
левых эсеров. Особо
следует выделить
доклады
«Практическое
осуществление социализации земли в Томской губернии» и «Рабочий
контроль над производством», как свидетельство совпадающего алгоритма
повседневной деятельности томских эсеров с установками высших органов
Советской власти, не смотря на их оппозицию двухпартийному Совнаркому.
По докладу А.П. Лисиенко о текущем политическом моменте, III губернский
съезд занял позицию полного неприятия тактики «оборонческих
социалистических групп» и «преступной демагогии большевиков». Съезд
оценивал «октябрьский переворот» как «результат полного крушения
политики соглашательства с буржуазией». По мнению томичей, он «мог бы
вывести
русскую
революцию
на
открытый
путь
решительной,
организованной социальной борьбы с буржуазным строем» через создание
сначала временной власти, «составленной из социалистов», а затем «властью
наиболее демократической и организованной, и авторитетной в лице
Учредительного Собрания». Но вместо этого «партия большевиков и ее
422
423
424

Там же. С. 133.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 131.
Знамя Революции (Томск). 5.03 (20.02). 1918 г. № 41.
230

разновидность
партия
так
называемых
«левых
социалистовреволюционеров» (выделено мною. - Я.Л.), «окопавшиеся после переворота
у власти», занялись демагогическим обманом трудящихся, выразившимся в
«поверхностных декретах». Таким образом, томские эсеры выступали с
.точки зрения необходимости создания однородно социалистического
правительства и незыблемости института Учредительного Собрания.
Главной задачей ПСР, с их точки зрения, являлась «борьба за полное и
последовательно выраженное народовластие и классовую чистоту Советов»
(путем их перевыборов). Резко отрицательно, но, как и прежде, с
интернационалистских позиций, съезд высказался в отношении БрестЛитовского мирного договора, ратифицировать который «имеет право лишь
полновластное Учредительное Собрание, а не власть, узурпировавшая права
народа и фальсифицированная».
Особенно выразительна была резолюция о левых эсерах, которую
целесообразно привести целиком:
«Ввиду
того,
что
отколовшаяся
от
партии
социалистовреволюционеров
так
называемая
группа
«левых
социалистовреволюционеров», занимавшая некогда с Томской губернской организацией
партии одни и те же позиции в вопросах внутренней и внешней политики,
после выделения из партии, попав под влияние большевиков, отбросив в
сторону многие положения нашей программы, как например, прямое, равное
и тайное избирательное право, внезапно и быстро изменить свое отношение к
всенародно-избирательным
органам
демократической
революционной
власти, в чем проявила свою полную идейную неустойчивость и
скомпрометировала себя участием во всех государственных преступлениях
большевиков (гонения на социалистическую
печать, отмена всех
гражданских свобод, расстрелы мирных рабочих манифестаций, разгон
Советов, насильственный перерыв в работе Учредительного собрания и
местных самоуправлений) Ш-й Томский губернский съезд партии
социалистов-революционеров, оставаясь на прежних своих позициях,
исключающих всякое соглашение с буржуазией и оборонческими группами
социалистов, считает, вместе с тем, невозможным вхождение Томской
губернской организации партии социалистов-революционеров в состав так
425

называемой «партии левых социалистов-революционеров».
Отдельная резолюция была принята по вопросу о Красной гвардии: в
ней членам губернской партийной организации предписывалось выйти из
таковой и перейти к «всеобщему вооружению рабочих и крестьян и системе
выборных дружин» с целью несения «революционного порядка». Еще одна
резолюция осуждала «наем и вооружение Советской властью германских и
австрийских военнопленных», мотивируя, что подобное «провоцирует
выступление империалистов других стран на Россию».

Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных
организаций в Томской губернии. Томск, 1992. Ч. 2. С. 200-201.
231

Примечательна была и резолюция о прошедшем общероссийском
партийном съезде, содержавшая семь пунктов, основными из которых были
первые три. Томские эсеры нашли:
«1) Уход со съезда представителей Томской губернии, как протест
против избрания в новый Центральный Комитет некоторых лиц из состава
прежнего Ц.К., бывших вдохновителями неправильной, подвергшейся
осуждению IV-м съездом коалиционной политики прежнего состава Ц.К. и
неоднократно нарушавших партийную дисциплину - считать правильным.
2) В то же время съезд считает, что резолюции IV-ro съезда по
вопросам тактики, в которых содержится осуждение предыдущей политики
Ц.К., создают благоприятную обстановку для сплочения всех партийных сил
и отмежевания от чуждых партийной идеологии правых оппортунистических
течений.
3) Вместе с тем съезд считает, что в тяжелый и ответственный момент,
когда слишком развиты центробежные силы, необходимы единая партийная
политика и тактика, подчинение высшим партийным органам местных
организаций в их активных действиях».
Состоявшийся в дальнейшем в Томске во второй декаде июля IV
губернский съезд ПСР, собравший всего 25 делегатов, уже совершенно
отошел от левой риторики. Он носил отчетливо выраженный областнический
характер, выставив главными задачами организации скорейший созыв
Сибирского Учредительного Собрания, полную ликвидацию большевистской
власти и немедленный созыв Областной Думы.
Спустя 12 дней после учреждения ПЛСР, 10 декабря 1917 г. была
созвана XI (I) Петроградская конференция партии, имевшая двойную
нумерацию. С нее начался новый отсчет уже сугубо левоэсеровских
городских конференций. Согласно сообщению в «Знамя Труда» от 15
декабря в состав Петроградского Комитета на ней было избрано 12 человек
(см. табл. 5).
В первые месяцы существования ПЛСР этот орган зачастую подменял
собою ЦК. Никаких регулярных заседаний ЦК в это время не происходило и
налаженного делопроизводства не существовало.
Скорее всего, протоколов заседаний ПК, если они и велись, как и в
случае с протоколами ЦК за этот период, просто не сохранилось. По крайней
мере, никто из историков на существование их никогда не указывал.
Разрозненную и отрывочную информацию о структуре ПК и проводившихся
в Петрограде конференциях можно получить лишь из газетных сообщений.
Дополнительный материал можно почерпнуть из группового следственного
дела петроградских левых эсеров, арестованных в ходе «зачистки» в начале
1920 г., в показаниях которых подчас содержится информация о
деятельности в 1917-1918 гг. 427

Там же. С. 202.
АУФСБ СПб. Д. П-42585.
232

Согласно газетному отчету о работе декабрьской конференции и,
вероятно, в соответствии с количеством поданных за них голосов в новый
состав ПК оказались избраны И.К. Каховская, М.Д. Самохвалов, З.А.
Циновец, М.А. Левенсон, Е.А. Романова, М.В. Ярустовский, Д.Л. Сапер, Я.М.
Фишман, Т. Гаспарян (Гаспарьян, Гаспарьянц), В.Н. Стуков, Е.Н. Кац и
Петров. Из следующего газетного сообщения от 19 декабря можно понять,
что в ходе первого заседания ПК в новом составе произошла его
структуризация. Президиум ПК составился из пяти человек: Левенсон —
председатель, Самохвалов и Фишман - товарищи председателя, Гаспарян —
секретарь, и Ярустовский — казначей.
Обязанности между членами ПК были распределены следующим
образом: Каховская — заведование военной частью, Циновец —
муниципальной частью, Ярустовский - агитационной частью, Фишман рабочей частью, Стуков - книжным делом, Кац — издательской частью,
Сафронов - боевой организацией.
Прежде всего, обращает внимание появление в ПК Сафронова, об
избрании которого в состав комитета ранее не сообщалось. Не исключено,
что с первых же дней работы он заменил кого-то из членов. В первом из
опубликованных списков инициалы были указаны лишь у двух лиц — Е.А.
Романовой и Е.Н. Кац. Однако проблемы идентификации в отношении
подавляющего большинства не возникает, за исключением только двух лиц
(Петрова и Сафронова). Остановлюсь теперь более подробно на
характеристике персонального состава.
Напомню, что в прежние составы ПК входили Кац, Самохвалов и
Фишман, а Каховская, Левенсон, Гаспарян и Ярустовский были доизбраны в
его состав на предыдущей конференции 10 ноября, т.е. ровно за месяц до их
переизбрания.
То обстоятельство, что руководящего поста в ПК не заняла такой
авторитетный в левоэсеровской среде человек из ближайшего окружения М.
Спиридоновой, как И.К. Каховская, объясняется, по-видимому, ее большой
загруженностью во ВЦИК, где она состояла членом Президиума и заведовала
Агитационно-пропагандистским отделом.
Выдвижение на первый план М.А. Левенсона и двух его заместителей
было обусловлено их ролью именно в самом Петрограде. 29 ноября
состоялось
переизбрание
Исполкома
Петросовета.
Председателем
президиума был повторно избран Л.Д. Троцкий, а в состав президиума вошли
В. Володарский (М.М. Гольдштейн), Г.Е. Зиновьев и А.Д. Садовский и — от
большевиков, Л.И. Диесперов и Левенсон - от левых эсеров. Кроме того,
врач по профессии Левенсон возглавил медико-санитарный отдел
Петросовета. Я.М. Фишман вошел в состав коллегии (наряду с двумя
большевиками) по заведованию отделом труда. Оставаясь членом ВРК, в
декабре он сделался товарищем председателя (В.Д. Бонч-Бруевича) Комитета
по борьбе с пьянством и погромами. Впоследствии Левенсон (равно как и
Фишман), принадлежал к высшей советской номенклатуре: он занимал посты
члена коллегии Наркомата РКИ, зам. председателя правления Госторга
233

РСФСР, в течение шести лет (в 1928-1934 гг.) был заместителем торгпреда и
торгпредом СССР в Италии (за заключение удачных договоров оказался
награжден Орденом Трудового Красного Знамени), а по возвращении в
Москву занимал пост председателя правления Торгсина и зам. наркома
внутренней торговли (с января 1936 г. по момент ареста в октябре 1937 г.).
Ранее уже говорилось о роли в Петрограде М.Д. Самохвалова и Д.Л.
Сапера, являвшихся организаторами Рождественского комитета ПСР. Оба
они были секретарями IX городской конференции, а Самохвалов в это время
являлся секретарем ПК. Сапер в дни переворота был комиссаром ВРК по
охране конфискованных типографий. В январе 1918 г. членами ВЦИК 3-го
созыва оказались избраны пятеро членов ПК: Каховская, Левенсон,
Самохвалов, Сапер и Фишман, а последний из них, кроме того, стал членом
президиума Петросовета.
Если Левенсон и Фишман прибыли в Петроград из эмиграции в мае
1917 г., а Каховская появилась в июне вместе со Спиридоновой, то
Самохвалов, Сапер и Ярустовский активно проявили себя в Питере с первых
дней революции. Самый старший по возрасту член ПК М.В. Ярустовский, по
его собственным словам, принимал активное участие в Февральской
революциях. Будучи долгое время юрисконсультом на железных дорогах, он
по поручению своего коллеги по сословию присяжных поверенных, видного
большевика П.А. Красикова «организовывал железнодорожников» В августе
1917 г. Ярустовский был включен в состав Муниципальной комиссии ПК
ПСР. После его избрания в состав левоэсеровского ПК ПСР с 11 ноября он
вместе с Левенсоном и Т. Гаспарян входил в состав коллегии для работы в
районах. Также он вошел в комиссию ПК по выборам в ВУС с поручением
соединить списки левых с.-р. и меньшевиков-интернационалистов.
Стоит напомнить, что во время Первой революции Каховская,
Левенсон, Фишман и Ярустовский также действовали в Петербурге, а двое
последних осенью 1905 г. входили даже в состав Совета рабочих депутатов.
В значительно меньшей степени известно о роли в Петрограде в 1917 г. Е.А.
Романовой и Т. Гаспарян. Супруга Б.Д. Камкова Евгения Андреевна
Романова (1887 - после 1937) вернулась в столицу вместе с мужем из
эмиграции весной и в дальнейшем никакой самостоятельной роли в партии
не играла, лишь помогая мужу во время его мытарств по тюрьмам и ссылкам.
(В частности, она поддерживала связь с Политическим Красным Крестом).
Впоследствии Евгения Камкова и сама разделила участь супруга,
подвергнувшись аресту в 1937 г. и сгинув в лагерях. Ее отход от партийной
работы, по-видимому, был вызван ее беременностью вторым ребенком,
родившимся в конце 1918 г. или в начале 1919 г. Но, судя по записи,
сделанной А.А. Блоком, встретившим ее на заседании, по крайней мере, в
конце марта 1918 г. она еще состояла в ПК ПЛСР. Тамара Гаспарян, будучи
жительницей Петрограда, позднее, напротив, играла выдающуюся роль по
руководству Петроградской организацией и Северным ОК ПЛСР в течение
1918-1919 гг.
234

Хотя о Захаре Аркадьевиче Циновце известно пока слишком мало, но и
этого вполне достаточно, чтобы оценить проявленную им активность в
начальный период существования ПЛСР. В ноябре 1917 г. Циновец являлся
секретарем Всероссийской военной организации левых эсеров; в декабре он
возглавлял
фракцию
левых
эсеров
на
Всероссийском
съезде
железнодорожных мастеровых и рабочих. В марте 1918 г. он становится
секретарем ВРК района Великих Лук, и, вероятно, одновременно входил в
состав Исполкома Крестьянской секции ВЦИК.
Ранее высказывалось предположение о том, что В.Н. Стуков мог
познакомиться с Каховской и Спиридоновой во время пребывания в Чите,
где он оказался после отбытия каторги в Александровском централе и
поселения в Верхоленском уезде. Он прибыл в Петроград в 1917 г. (поездку
оплатил Красный Крест) и на первых порах вел партийную работу в
Выборгском районном комитете ПСР. В ПК ПЛСР он подвизался вплоть до
убытия на партийную работу в Восточную Сибирь вместе с Левенсоном
(ориентировочно во второй половине мая 1918 г.). О фигуре Е.Н. Кац
говорилось раньше в связи со становлением левоэсеровской печати. Можно
лишь добавить, что она активно участвовала в разворачивании издательской
деятельности в Петрограде в начале 1918 г. (в частности, в постановке
журнала
«Революционная
Работница»), но уже
10 марта она
зарегистрировалась в Хамовническом районном комитете ПЛСР в Москве.
В плане идентификации Сафронова и Петрова на сегодняшний момент
ничего определенного сказать нельзя. Во ВЦИК 3-го созыва, например, было
сразу три левых эсера по фамилии Петров - А.П. Петров, В.В. Петров и С.Н.
Петров. Кроме того, среди левоэсеровских деятелей было известно еще, как
минимум четверо, с такой фамилией. Но, скорее всего, именно искомый
Петров зимой 1918 г. участвовал в создании Петроградской Боевой
организации, ПЛСР, которую помимо него первоначально возглавляли И.
Шерепов, Фишман и Ярустовский. Сафронов в дальнейшем входил в состав
СОК и представлял обком на Архангельской партконференции в мае 1918 г.
В конце 1917 — начале 1918 гг. наиболее заметными в качестве
публичных политиков из членов ПК были И.К. Каховская, М.А. Левенсон,
Я.М. Фишман и М.В. Ярустовский.
Во многом структура ПК копировала прежние ячейки столичного
комитета образца 1917 г. Так при ПК образовались Рабочий и
Муниципальный Советы. Наряду с женской организацией делалась
попытка создания студенческой левоэсеровской фракции. 12 января прошла
1-я Петроградская (общегородская) Военная конференция ПЛСР, в ходе
которой была избрана Военная комиссия ПК в составе 7 человек, не считая
одного кандидата. Созданный внутри ее орготдел возглавил А.П. Оборин; во
главе военно-профессионального отдела встал бывший прапорщик К.А.
Рончевский. Кроме того, в комиссии создавались еще два отдела:
агитационно-пропагандистский и печати.
Непосредственно при ПК также были созданы Агитационнопропагандистские курсы, на которых с лекциями выступали Б.Д. Камков и
235

другие лидеры партии. Несомненно значительным событием в масштабах
всего города стало проведение в память об очередной годовщине со дня
убийства И.П. Каляевым великого князя Сергея Александровича Дня
Партии в воскресенье 4 (17 по нов. ст.) февраля. В «Знамени Труда» была
размещена программа вечернего общего собрания всех левых социалистовреволюционеров Петрограда в Александровской половине Смольного
Института. В объявлении сообщалось:
«I. С речами выступят все народные комиссары т.т. левые
соц.-революционеры, а также все лидеры партии.
П. КОНЦЕРТНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ.
Плата за вход по желанию и не меньше 1 руб. Вход по парт, билетам,
НАЧАЛО в 7 час. вечера».
В утренние и дневные часы в 12-ти районах города были объявлены
митинги, на которые были брошены лучшие ораторские силы партии. Так в
Петроградском районе на Большом проспекте объявлялся митинг с участием
И.З. Штейнберга, М.А. Левенсона, М.Д. Самохвалова, М.А. Левина. В
Путиловском театре в Петергофском районе ораторами были объявлены
М.А. Натансон, В.А. Карелин и М.А. Спиридонова. В Василеостровском
районе были спланированы сразу три митинга: на плацу Финляндского
полка, в Морском театре и на Трубочном заводе; на них должны были
выступить И.К. Каховская, Б.Ф. Малкин, Штейнберг и др. Кроме того,
выступления Каховской и Левенсона, например, были объявлены в
Коломенском районе; Каховской, Штейнберга и Самохвалова - в Гаванском
районе; Спиридоновой, А.А. трейдера и др. — в Михайловским
артиллерийском училище в Выборгском районе; Каховской — в
Адмиралтейско-Казанско-Спасском районе; Левенсон - Невском районе. В
оплоте левых эсеров в Рождественском районе также было намечено
проведение трех митингов: на Бирже, в клубе «Вперед» и в Трамвайном
парке; на них должны были появиться такие ораторы, как Л.С. Венецианов,
Г.Д. Закс, А.А. Измаилович, Шрейдер и др. Организацией всех мероприятий
занималась специальная Комиссия по устройству Дня Партии.
Перед тем как перейти к разбору постановлений ЦК 1-го состава,
остановлюсь на проблеме так называемого «коллективного лидерства» в ЦК.
В этой связи нельзя пройти мимо диалога между А.Я. Вышинским и Б.Д.
Камковым во время открытого судебного заседания по делу «правотроцкистского блока» в 1938 г. Выставленный на процессе в качестве
свидетеля, Камков был вынужден отвечать, что называется на вскидку, на
вопрос Вышинского о том, из кого состоял Центральный Комитет левых
эсеров в начале 1918 г. Он перечислил поименно шесть лиц: себя, Карелина,
Спиридонову, Майорова, Прошьяна и Трутовского. После того, как
обвинитель потребовал назвать тех, кто фактически руководил ЦК, играя
«наиболее активную, выдающуюся роль», — между ним и Камковым
состоялся такой диалог:
«Камков. Пожалуй, Спиридонова.
Вышинский. Далее.
236

Камков. Я, Карелин, Прошьян.
Вышинский. Значит, четверка?
Камков. Самая руководящая четверка.
428
Вышинский. Спиридонова Мария, вы, Карелин и Прошьян. <...>».
Возникает впечатление, что Камков в этом вопросе был абсолютно
искренен и проговаривал прочно засевшую в сознании хрестоматийную
истину. Вопрос о «коллективном лидере» применительно к старому ЦК ПСР
в период 1902-1914 гг. пытался решить, и как представляется небезуспешно,
429
К.Н. Морозов.
Исследователь пришел к выводу, что состав этого
«коллективного лидера» менялся. По его мнению, в разное время под это
определение попадали А.А. Аргунов, Е.Ф. Азеф, Е.К. Брешко-Брешковская,
М.Р. Гоц, Г.А. Гершуни, М.А. Натансон, Н.И. Ракитников и В.М. Чернов.
При этом, как считает Морозов, ранжировать их между собой
затруднительно. То же самое можно сказать и о левых эсерах. Стоит только
отметить, что в начальный период существования ЦК, помимо названной
Камковым «четверки», под ту же категорию подпадал Натансон. Однако
позднее, весной 1918 г., его реальное влияние и вес начали падать. После
оформления Южной делегации ЦК и отъезда ее 19 марта из Москвы в
категорию «коллективного лидера» стоило бы добавить И.З. Штейнберга,
получившего при выборах президиума II съезда ПЛСР на один голос больше
чем М. Спиридонова! 430
Для подтверждения выводов о персонификации «коллективного
лидера» приведу сравнительные таблицы.
Табл. 9.
Президиумы 1-ГД съездов ПЛСР
II съезд
I съезд
III съезд
Б.Д.Камков
М.А.Спиридонова
М.А.Натансон
И.З.Штейнберг
Б.Д.Камков
Б.Д.Камков
М.А.Спиридонова
М.А.Спиридонова
В.А.Карелин
А.Л.Колегаев
Л.Б.Голубовский
В.А.Алгасов
В.Е.Трутовский
В.Е.Трутовский
А.А.Шрейдер
П.П.Прошьян 431

Табл. 10.
Почетные председатели и выступавшие с политическими отчетами ЦК
Номер съезда
428

Почетный председатель

Полит, доклад ЦК

Судебный отчет: Матер. Военной коллегии Верх. Суда СССР. М., 1997. С. 42.
Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг. М.: РОССПЭН, 1998. С. 136-137.
430
За них было подано соответственно 22 и 21 голос, тогда как наибольшее число в 30 голосов набрал Б.Д.
Камков.
431
Место П.П. Прошьяна в списке в данном случае определяется не количеством голосов, а его опозданием
на съезд.
237
429

II съезд
III съезд

М.А.Натансон,
Фриц Адлер
М.А.Натансон

П.П.Прошьян
В.А.Карелин

Более или менее правильное функционирование ЦК вообще началось
лишь после проведения II партсъезда. Примечательно, что на совещании ПК
с представителями районов, проходившем 25 января, было доложено о малой
эффективности работы ЦК. Как сообщалось в этой связи в «Знамени Труда»,
«из
доклада
усматривается,
что
члены
ЦК.
перегружены
общегосударственной работой, вследствие чего организационная работа по
партии сильно страдает». К сказанному следует добавить, что одна из трех
членов оргкомиссии (А.А. Биценко) находилась на постоянном месте
жительства в Москве.
За период с 30 ноября 1917 г. до 17 апреля 1918 г. (день открытия II
съезда партии) в печати появилось не более десятка постановлений и
обращений ЦК, что подтверждает тезис о малой результативности его
работы. Остановлюсь далее на наиболее важных директивных документах,
исходивших от ЦК. В конце 1917 - начале 1918 г. на места рассылалось
обращение, выработанное, по-видимому, оргкомиссией,
следующего
содержания:
«В ноябре сего года состоялся первый Всероссийский Съезд левы
социалистов-революционеров (интернационалистов), на котором избран
Центральный Комитет новой по названию организации, но старой по
боевым заветам международного революционного социализма партии.
Этот Ц.К. приглашает всех товарищей, присоединяющихся к
постановлениям и резолюциям вышеупомянутого Съезда, немедленно
приступить к напряженной организованной работе на местах, на основании
прилагаемого организационного устава, принятого Съездом.
Чтобы молодая партия оказалась в ближайшем же будущем крепко
спаянной, необходимо, чтобы она строилась с низов. Вот почему желательно,
чтобы уездные, губернские и областные центры - комитеты зарождались
повсюду на съездах, которые, по мнению Ц.К., необходимо немедленно же
собирать везде, где это только возможно, от уездных до областных
включительно.
Только там, где по техническим условиям проведение съездов оз­
начало бы отсрочку на более или менее продолжительное время создания
таких центров, Ц.К. рекомендует выделять временно до созыва съездов
соответствующие бюро (уездные, губернские, областные) из наиболее
активных работниках на местах. Таковыми бюро могут иногда оказаться
наши левые фракции или отдельные товарищи, откалывающиеся от старых
общепартийных губернских и областных организаций.
Наша партия должна как можно скорее зажить самостоятельной
организационной жизнью, дабы окончательно отмежеваться от правого
Знамя Труда. 27.01.1918 г. № 129. С. 3.
238

крыла п.с.-р., организационное сожительство с которым за девять месяцев
революции так губительно отзывалось на практической работе нашего левого
течения.
О возникновении упомянутых выше бюро и комитетов Ц.К. должен
немедленно быть осведомлен. В случае созыва губернских и областных съездов
Ц.К. рассчитывает на своевременное уведомление его о таковых, дабы у него
имелась возможность посылать на эти съезды своих представителей.
Первенствующее значение в деле сплочения примыкающих к нашему
течению товарищей и закрепления организационной связи на местах Ц.К.
придает созданию местных органов печати, которые могли бы освещать
повседневные явления с точки зрения международного революционного
433

социализма».
Во второй части извещения до сведения местных организаций ЛСР
доводился адрес ЦК, предлагалось обращаться с «требованиями» статей по
«всем отделам» в созданное при ЦК «Бюро печати» «для обслуживания
местных партийных органов» и с «требованиями» литературы на склад при
ЦК. Организации также извещались о том, что «на январь месяц
предполагается созыв» II Всероссийского съезда ПЛСР. В заключение ЦК
просил «советские и прочие органы печати, сочувствующие направлению
соц.-рев.(интернац.),
перепечатать
вышеприведенное
обращение,
а
товарищей по партии и сочувствующих ей - возможно шире распространить
его». Текст обращения действительно перепечатывался на местах, и был
выявлен в тульской газете. 3 В публикации оно было датировано декабрем
1917 г., без указания числа.
Несколько позже, теперь уже в «Знамени Труда» вышло еще одно
обращение, в котором ЦК просил организации ПЛСР «в целях установления
более тесной связи Центрального Комитета с местными организациями»
регулярно присылать сведения о количестве зарегистрированных членов
организации, отчеты «общей деятельности» и печатные издания ее в целях
образования библиотеки при ЦК. «Для пополнения этой библиотеки, говорилось в обращении, - желательна присылка местными организациями
различных редких партийных изданий». Также организациям вменялось в
необходимость выписывать орган ЦК - «Знамя Труда», «который в
ближайшие дни будет расширен до формата больших столичных газет». 435
Напоследок в обращении сообщалось о «предположении» устройства
15 января «Всероссийского дня партии левых социалистов-революгщонеров»,
для чего ЦК предлагал всем партийным организациям в этот день устраивать
концерты, митинги, лекции, шествия, выпускать специальные номера газет и
журналов. «День Партии», - указывалось в обращении, - имеет цели, как
агитационные, так равно и пополнение партийной кассы», при чем суммы,
«имеющие поступить от устройства «Дня», должны быть без замедления
направлены в Центральный Комитет». Заодно, местные организации
433
434
435

См.: Партия левых социалистов-революционеров... С. 176.
Революционный Вестник Тульского ГИК Советов. 23.01.1918 г. № 16.
Знамя Труда. 1917 г. № 100.
239

уведомлялись, что финансовой комиссией была установлена так называемая
«десятина», т.е. отчисление 10 % с общего прихода организации в пользу ЦК.
Два первых постановления ЦК ПЛСР, опубликованных в центральной
печати, относятся к такому важнейшему вопросу, как открытие и роспуск
Всероссийского Учредительного Собрания. 3 декабря было принято
постановление из пяти пунктов: «1) Учредительное Собрание должно быть
открыто в составе всех его частей в ближайший срок. 2) Немедленно по
открытии Учредит. Собрание должно поставить и разрешить в первую
очередь вопросы о мире и земле и рабочем контроле в духе решений
последних Всерос. Съездов Советов Крест., Раб. и Солд. Депутатов. 3)
Отношение партии левых соц.-рев. к Учред. Собранию должно определиться
в зависимости от характера его решений по этим вопросам и отношения его к
Советам, как органам власти. 4) В борьбе с буржуазной контрреволюцией,
революционная власть не должна останавливаться пред всеми законными
мерами репрессий против учреждений и лиц, не исключая и членов Учред.
Собрания, в тех случаях, когда имеются фактические данные об участии их в
заговорах или выступлениях против власти и интересов трудового народа. 5)
Имеющиеся у власти данные должны быть немедленно предаваемы
436

гласности».
Выступая с политическим отчетом ЦК на II съезде ПЛСР, П.П.
Прошьян, «основным вопросом», который встал перед левыми эсерами
сразу же по окончании учредительного съезда, назвал «вопрос о вхождении в
центральную власть». В своем выступлении он изложил мотивы и подвел
итоги тесного сотрудничества с большевиками: «Вам должно быть известно,
с каким трудом мы вошли в состав правительства, - вопрос этот решился
самой жизнью. Так как пост комиссара земледелия был для нас чрезвычайно
важен, мы решили в первую голову взять его в свои руки и послали туда т.
Колегаева. Фактически мы тем самым вошли в правительство. Партийный
съезд утвердил вхождение т. Колегаева в состав правительства. После этого
прошел определенный период времени, и целая группа левых с.-р. вошла в
состав Совета Народных Комиссаров. Мы встали, таким образом, лицом к
лицу со всеми борющимися против правительства силами и сразу связались
практически крепкими узами с партией большевиков, единой истинно
революционной партией, которая действовала на арене русской революции.
Бывшая в начале нашей совместной работы психологическая пропасть между
нами и большевиками постепенно исчезла, и, в конце концов, у нас работа
совершенно спаялась. На этот процесс налаживания общей работы ушло
много времени, много сил; жизнь сама постепенно стирала все
шероховатости, ибо многие факты стали совсем по-иному преломляться в
нашем понимании, когда мы подходили к ним с чисто деловой стороны. Мы
убеждались, что трудовой власти часто приходится действовать резко и
решительно — путем политического террора, системы арестов, наложения
запретов на буржуазную печать и т.д.
Там же. С. 178.

240

Часто происходили совместные заседания обеих партий, стоявших у
власти, для разрешения тех или иных наиболее крупных вопросов
политического момента. Оказалось, что в эпоху социальной революции
партии с различными программами стали действовать сходно по тактическим
причинам. И то, что тактические элементы стали превалировать в нашей
работе, заставило нас лучше понимать друг друга и часто находить
совпадающие решения по тому или другому вопросу момента.
В Совете Нар. Комиссаров наша партия принимала участие во всех
437

крупных учреждениях и комиссиях, насколько у нее хватало сил <.. .>».
По-своему символично, что вхождение А.Л. Колегаева в Совнарком с
занятием поста наркома земледелия было санкционировано фракций ЛСР
ЦИК в день открытия I съезда ПЛСР 19 ноября. После сформирования
Колегаевым коллегии Наркомата земледелия (далее НКЗ), ее первое
заседание в полном составе состоялось 21 ноября. Секретарем коллегии
единогласно был избран кооптированный в ее состав Я.М. Аксель. Было
создано две комиссии: 1) по выработке положения о земельных комитетах в
составе Акселя, Н.Н. Алексеева, С.Ф. Рыбина, Г.Н. Сухарькова, Л.Л.
Костина, М.С. Животовского и Г.М. Иващенко; 2) по выработке инструкций
земельным комитетам в составе В.М. Качинского, П.И. Мелкова, А.Е.
Феофилактова, Н.Д. Пряжникова, Н.С. Арефьева, Д.Г. Рыкина, М.М.
Аношина, И.Ф. Балыкова, П.М. Яценко. 4 3 8
Вторым членом правительства от ПЛСР после Колегаева, по
постановлению Совнаркома (протокол № 11 от 25 ноября), стал инженертехнолог, член Псковского губкома ПСР Л.Е. Кроник, назначенный членом
коллегии при наркоме почт и телеграфов. 439 В течение декабря решениями
СНК и ВЦИК 7 левых эсеров были утверждены в качестве народных
комиссаров центрального Совнаркома. Таким образом, помимо Наркомата
земледелия, члены ПЛСР стали обладателями портфелей наркомов юстиции
(И.З. Штейнберг), почт и телеграфов (П.П. Прошьян), местного
самоуправления (В.Е. Трутовский) и государственных имуществ (В.А.
Карелин). Еще 2 человека становились наркомами без портфеля (членами
коллегий Наркомата внутренних дел и Наркомата по военным и морским
делам), с правом решающего голоса в заседаниях СНК. Одним из них был
В.А. Алгасов, возглавивший Статистический отдел НКВД. Одновременно он
стал также заведующим Административным отделом и членом коллегии
Наркомюста. Вопросы возникают относительно второго назначения. В
заседании Совнаркома 9 декабря в постановлении по первому из вопросов
повестки дня («о вхождении социалистов-революционеров в министерства»)
были названы фамилии Штейнберга, Трутовского, Прошьяна, Колегаева, а
также Измаилович, Алгасова и Михайлова (Карел). В отношении двух
последних утверждалось: «тт. Алгасов и Михайлов (Карел) входят в Совет
Народных Комиссаров как министры без портфелей. Практически работают
437
438
439

Там же. С.
Известия Чрезвычайного Всероссийского Крестьянского съезда. 24.11.1917 г. № 3.
Протоколы заседаний Совета Народных Комиссаров РСФСР... С. 51-51.
241

как члены Коллегии по внутренним делам».
Анализируя состав
левоэсеровской группы в СНК, А.И. Разгон ошибочно отождествил
рассматриваемую в заседании 9 декабря кандидатуру наркома по дворцам
441
Республики с фигурой матроса Н.Ф. Измайлова. Публикаторы протоколов
Совнаркома справедливо идентифицируют сокращение написания фамилии в
442
тексте протокола до «Измайлов» с личностью А.А. Измаилович. Можно
выдвинуть предположение о том, что по аналогии фамилия Карелина могла
быть сокращена до написания «Карел». Однако это не снимает ответа на
вопрос, кто такой Михайлов?
Среди сколько-нибудь значимых левоэсеровских функционеров
человек с такой фамилией никогда не значился. (Весьма сомнительно, чтобы
это мог быть председатель ВРК в г. Дубно Волынской губернии левый эсер
Г. Михайлов ). Не принимал такой человек и фактического участия в работе
правительства. Но еще Разгон в свое время обратил внимание на то, что 3
января «Знамя Труда» поместила информационное сообщение: «1 января
1918 г. в Петроград с фронта прибыл и вступил в отправление своих
обязанностей товарищ Михайлов - член военно-министерской коллегии,
комиссар с правом решающего голоса в СНК, представитель партии левых
эсеров». Таким образом, вопрос этот остается не проясненным.
В то же время фамилия Карелина звучала при обсуждения вопроса о
вхождении в правительство левых эсеров с самого начала, поскольку он
решением ВЦИК 12 декабря был назначен на пост Наркома по охране
имуществ Республики. Тем же постановлением были назначены наркомами
Алгасов, Трутовский, Штейнберг и все тот же таинственный Михайлов. На
другой день Совнарком утвердил по факту этого решения наркомами
Карелина, Трутовского и Штейнберга. Позже других - лишь 22 декабря
ВЦИК утвердил на наркомовскую должность Прошьяна.
С 26 ноября по 10 декабря проходил 2-й Всероссийский съезд
Советов КД, в который перетек Чрезвычайный съезда Советов КД, который
в то же время был созван и по решению Исполкома ВСКД, а также
Всероссийского совещания этого органа с представителями губернских
крестьянских Советов и армейских комитетов. С незначительным перевесом
в 39 голосов левые эсеры, большевики и другие левые делегаты провели в
председатели съезда М.А.Спиридонову. В Президиум съезда были избраны
12 левых эсеров (Н.Н. Алексеев, Т.И. Голынский, Ф.Д. Домбровский, А.А.
Измаилович, Б.Д. Камков, В.А. Карелин, В.М. Качинский, А.Л. Колегаев,
М.А. Натансон, Н.М. Никитин, Спиридонова, Р.И. Сташков, A.M. Устинов),
12 членов ПСР, эсер-максималист Г.А. Ривкин, 4 большевика и 1
беспартийный. На съезде обсуждались вопросы о деятельности Исполкома
ВСКД 1-го созыва (докладчики - представители правого крыла эсеров Г.А.
Мартюшин и Н.Я. Быховский), об арестах кадетов - членов ВУС (докладчик Там же. С. 96.
Правительственный блок большевиков и левых эсеров... С. 130-131, 154.
Протоколы заседаний Совета Народных Комиссаров РСФСР... С. 96.
Ср.: Великая Октябрьская Социалистическая Революция: Энциклопедия. М., 1987. С. 94.
242

меньшевик-интернационалист Б.И. Моисеев), о конфликте с Украинской
Центральной Радой (докладчик - левый эсер Г.Л. Лесновский), о перемирии
(докладчик - нарком по иностранным делам Л.Д. Троцкий), о земле
(докладчик - левый эсер Н.С. Арефьев). В работе съезда принимали участие
практически все видные эсеры и большевики, в том числе В.И. Ленин и В.М.
Чернов. На 1 декабря 350 делегатов составили левые эсеры, 307 - эсеры
центра и правые, 91 - большевики, 40 - беспартийные и представители других
партий. 4 декабря, при обсуждении второго из вопросов - фактически
вопроса о власти, - съезд раскололся на левую и правую часть, после чего 347
делегатов ушли с него и образовали альтернативный Всероссийский съезд
Советов КД, стоящих на платформе Учредительного Собрания (начал
работать 5 декабря). 8 декабря оставшаяся часть съезда в числе 428 делегатов
приняла резолюцию, внесенную Троцким, левоэсеровскую резолюцию по
аграрному вопросу и резолюцию об отношении к Учредительному
Собранию, тождественную резолюции съезда ПЛСР. Крестьянский съезд,
стоявший на советско-левоэсеровской платформе, завершил свою работу
избранием Исполкома ВСКД КД 2-го созыва в увеличенном составе. На
первом заседании этого органа 11 декабря его председателем была избрана
Спиридонова, товарищами председателя - левые эсеры Карелин, Устинов и
Г.Н. Сухарьков, секретарями - левый эсер Домбровский и 2 большевика. Из
его состава в объединенный ВЦИК были доизбраны 81 левый эсер и 1 эсермаксималист (плюс 25 большевиков и беспартийные).
Во ВЦИК 2-го созыва каждый из 13 отделов возглавили большевик и
левый эсер. Семеро левоэсеровских лидеров (Спиридонова, Камков,
Натансон, Мстиславский, Устинов, М.А. Левин, Б.Ф. Малкин) на пленуме
ВЦИК 6 ноября были избраны в состав Президиума, а одним из двух
секретарей ВЦИК стал бывший председатель Кронштадтского комитета ПСР
Г.Б. Смолянский. Редактором «Известий ВЦИК» от левых эсеров был
утвержден Б.Ф. Малкин. 12 декабря в Президиум ВЦИК были дополнительно
избраны еще 5 видных левых эсеров (Смолянский, И.Ю. Баккал, Л.М.
Брагинский, А.А. Измаилович, Я.М. Фишман). Президиум фракции ЛСР
ВЦИК составили пять человек (Камков, Карелин, Колегаев, Малкин и
Прошьян).
Переходя к вопросу о рассмотрении начального этапа партийного
строительства и механизмах функционирования ПЛСР, прежде всего,
необходимо коснуться структуры ЦК. Через два дня по окончании
учредительного съезда, 30 ноября состоялось его первое собрание. В ходе
этого заседания был избран Президиум (Бюро) ЦК в составе: председателя М.А. Натансон, товарищей
(заместителей)
председателя
М.А.
Спиридонова, В.А. Карелин, и членов бюро — В.А. Алгасов, С.Д.
Мстиславский, И.З. Штейнберг. Также был избран Секретариат ЦК в
составе трех человек: двух цекистов (Карелин, Б.Ф. Малкин) и Е.А.
Григорович (жены A.M. Устинова), которая не являлась членом ЦК, но ранее
была секретарем временного Центрального бюро левых эсеров руководящего органа левоэсеровского крыла ПСР до учредительного съезда
243

!

новообразованной партии. На первом же заседании было принято
постановление о том, что «заседание Ц.К. считается состоявшимся при
наличии 8 членов. Кандидаты в члены Ц.К. замещают выбывших членов; они
444
пользуются правом совещательного голоса на всех заседаниях Ц.К.». К
февралю 1918 г. секретарем ЦК взамен Григорович стал П.Ф. Сапожников. В
качестве секретаря ЦК документы также иногда подписывал Г.Б.
Смолянский. На заседании 30 ноября были созданы четыре комиссии ЦК
(перечень фамилий в таблице приводится в соответствии с документом) и
избрана редакция ЦО, о которой будет подробней сказано ниже.
Табл. 11. Комиссии ЦК 1-го состава (перечень фамилий приводится в
соответствии с документом)
Организационная Финансовая
Издательская
Международная
А.А. Биценко
А.М. Устинов
В. А. Алгасов

М.А. Натансон
В.Е. Трутовский
В.А. Алгасов

М.А. Спиридонова
Б.Ф. Малкин
A.M. Устинов
Б.Д. Камков
Р.В.
ИвановРазумник,
И.З. Штейнберг
С.Д. Мстиславский
В.Е. Трутовский.

М.А. Натансон
A.M. Устинов
С.Д. Мстиславский
Б.Д. Камков

Из всех избранных в ЦК лиц лишь И.М. Прохоров (рабочий-путиловец
и член ВРК) не сыграл никакой дальнейшей роли в левоэсеровском
движении. Скорее всего, Прохоров был избран в ЦК как чисто декоративная
фигура от рабочих и реально в цекистской работе не участвовал. Не
исключено, что зимой 1918 г. он был замещен Н.Н. Алексеевым, в
отношении которого существует туманное указание в газете «Знамя Труда» о
том, что он «как делегат фракции Ц.И.К. работает в Центральном Комитете
445
партии».
Возможно, что Алексеев был кооптирован в ЦК в качестве
действительного члена, а Прохорова в качестве кандидата заменил Т.Д. Закс.
В собственноручно заполненном личном листке учетно-статистического
подотдела МК РКП (б) в 1921 г. Закс перечислил свои партийные должности,
начиная с 1917 г.: «Секретарь П.К. с-р. / Председ<атель> райкома
Рожд<ественского> рай<она> Питер / Секретарь фракции лев с-р Ц.И.К. /
кандид<ат> Ц.К. л. с-р.».
Впрочем, возможно, что Алексеева не вводили в состав ЦК, а лишь
направили на усиление работы аппарата. Из числа работников аппарата ЦК

Знамя Труда. 1.12.1917 г. № 85.
Знамя Труда. 4.05.1918 г. № 195. С. 1.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 6204. Л. 2 об.
244

известны, например, имена технического секретаря В.Е. Акаловской и
бухгалтера ЦК А.А. Ломоносова.
После исключения левых эсеров из ПСР редакции газеты «Знамя
Труда» пришлось подыскивать новое помещение. С № 56 (вышел 28 октября)
с немного увеличенным форматом полос газета начала печататься в
типографии редакционного коллектива «Наш Путь», а ее редакция временно
разместилась в помещении партийного комитета Рождественского района
Петрограда (Жуковская, 55). 1 ноября 1917 г. очередной № 59 вышел с
прежним подзаголовком «ежедневная рабочая газета», но статус газеты
изменился. В течение почти двух месяцев она теперь издавалась, как «орган
Петроградского Комитета Партии Соц.-Рев. и Фракции левых соц.-рев. 2-го
Всероссийского Съезда Советов». С № 74, вышедшего 17 ноября, редакция и
контора «Знамени Труда» поменяли адрес. Отныне редакция располагалась в
помещении нового (левоэсеровского по своему составу) ПК по адресу:
Лиговская улица 44, кв. 300-301. Здесь же заседало Центральное временное
бюро левых эсеров; по этому же адресу значились Издательство ПК партии
с.-р. (левых) и редакция журнала «Наш Путь». Все эти «коллективы»,
которые зачастую составляли одни и те же лица, разместились в просторной
квартире огромного доходного дома, построенного для миллионера А.Н.
Перцова в 1910-1911 гг. по проекту архитекторов С П . Галензовского и И.А.
Претро.
30 ноября на первом заседании только что избранного левоэсеровского
ЦК была конституирована редакция центрального органа (ЦО). Ее
составили Б.Д. Камков, Иванов-Разумник, И.З. Штейнберг, С.Д.
Мстиславский, В.Е. Трутовский, и качестве секретаря - С.Г. Рудаков. Но
лишь начиная с № 105, вышедшего в четверг 28 декабря (по ст. ст.), газете
был придан статус органа ЦК. С этого момента, редакция располагалась по
адресу: Галерная, 40. Теперь она делила помещение с редакцией «Известий
ЦИК». Контора, как и прежде, осталась в помещении левоэсеровского ЦК
(Лиговка, 44). В состав редакции «Знамени Труда» в дальнейшем входили
также М.А. Брагинский и Б.Ф. Малкин.
Пока происходила реорганизация редакционной структуры и решался
вопрос с изменением формата, между 24 и 28 декабря газета не выходила (о
чем было объявлено заранее). В дальнейшем «Знамя Труда» оставалась
четырех полосной, но выходила в изрядно увеличенном формате и объеме.
Печаталась она теперь в типографии «Известий ЦИК» в том же доме на
Галерной. Ранее по этому адресу в шикарных апартаментах крупного
газетного магната С М . Проппера находилась одна из крупнейших
петербургских газет «Биржевые ведомости», участь которой после перехода
власти к болыпевистско-левоэсеровской коалиции была предрешена.
Реорганизация редакции выразилось, прежде всего, в создании
литературного отдела во главе с Ивановым-Разумником. 28 декабря в №
105 в «Знамени Труда» впервые появился художественный «подвал», в
котором были помещены произведения Н.А. Клюева, С А . Есенина, A.M.
Ремизова, А. Белого и Иванова-Разумника. 30 декабря газета анонсировала
245

развернутый план публикаций отдела. Позднее литературный отдел под
редакцией Иванова-Разумника состоял из 8 авторских «постоянных отделов»
(рубрик): Арсения Авраамова («Искусство в свете революции»), Александра
Блока («Россия и интеллигенция»), Андрея Белого (статьи «На перевале»),
самого редактора («Литература и революция»), Евгения Лундберга («Под
знаменем Зодиака»), Шах-Эддина 447 («Живопись и революция»), Виктора
Шимановского («Искусство и труд»), Константина Эрберга («Письма о
творчестве»). В нем также имелись разделы «Хроника литературы,
живописи, театра и музыки», «Библиографии» и «Революционной
хрестоматии».
Часть объявленных авторов была не только участниками сборников
«Скифы», но и печаталась ранее на страницах приложения «Литература и
Революция» к газете «Дело Народа».
В рекламном объявлении, помещенном во второй книжке журнала
«Наш Путь» за 1918 г., был приведен перечень основных произведений,
напечатанных в течение первых пяти месяцев второго года революции:
«За январь—май 1918 года в литературном отделе «Знамени Труда»
было напечатано:
А. Блок. — Драмат. поэма, стихи, статьи, переводы из Верлэна, Ш.
Леконта и др. Поэма «Двенадцать», «Скифы», статьи из серии «Россия и
интеллигенция» («Интеллигенция и революция» и др.). — А. Белый. Статья
«Рождение в ясли», стихи, поэма «Христос Воскрес», ряд статей «На
перевале» и др. — А. Ганин. «Священный клич», стихи. — П.П. Гайдебуров.
«Смерть Иоанна Грозного», и др. — С. Гедройц. Поэма «Искушения св.
Антония», «Военные рассказы».— С. Есенин. Поэмы «Пришествие»,
«Октоих», «Преображение», «Инония», стихи. — Иванов-Разумник.
«Благоразумные и безумные», «Поэты революции», «Великая могила» (о
Некрасове), «Меч Бренна», отрывки из статьи «Две России», «Двенадцать»,
«Скифы А. Блока», и др. — Ник. Клюев. «Красные песни», стихи. — Б.
Кушнер. Социализация искусства. — Е. Лундберг. «Слово и дело», «1917
год», «О точках зрения», «Театр Гайдебурова» и др. — О. Мандельштам.
Стихи. — С. Мстиславский. «Письма о сегодняшнем дне». — И. Оксенов.
«Военно-революционная поэма». — П. Орешин. Стихи, статьи, рассказы,
поэма «Я, Господи!». — Б. Пастернак. Драматические этюды. — Свен.
Заметки. — В. Станевич. Статьи. — А. Ремизов. «На земле миры». —
Революционная хрестоматия — статьи: П. Кропоткина «Война и
революция»; Герцена «Об Учредительном Собрании; «История Парижской
коммуны»; «История Интернационала» и др. — Скальд. «Искусство и
революция». — А. Терек. «Недра» (серия статей-рассказов). — А. Чапыгин.
Отрывки из повести. «На лебяжьих озерах». — Чуж-Чуженин. Стихи. — В.
Шимановский. Статьи о театре. — А. Ширяевец. «Стенька Разин», стихи. —
Конст. Эрберг. Стихи. Статьи: «Творческая личность», «Наука и
искусство», «Путь художника» и др.».

Псевдоним О. Форш.
246

Из перечисленных здесь авторов под псевдонимами в газете печатались
принадлежавшие к «скифской» группе Е. Лундберг (Свен) и О. Форш
(А.Терек), партийные левые эсеры К. Греков (Скальд) и Н. Фалеев (ЧужЧуженин). Газета «Знамя Труда» выходила в Петрограде до 10 марта (25
февраля ст. ст.).
Среди документов ЦК ПЛСР, изъятых некогда чекистами, и со временем
переданными из ЦА КГБ в Центральный партархив (ныне РГАСПИ),
находится черновая запись одного из заседаний издательской комиссии
ПЛСР. Она была создана 30 ноября 1917 г. и в ее состав вошли ИвановРазумник и Мстиславский. Приведем документ целиком:
«1) Издавать журнала «Наш Путь» ежемесячно.
2) Размер журнала таков, чтобы стоимость отдельного номера не превышала
3 руб.
3) Решено выпустить 3-й номер журнала «Наш Путь» в срочном порядке.
Поручается тов. Ив<анову>-Разумнику принять меры к выпуску 3-го
ном<ера>
4) т. Трутовскому поручается составить проэкт объявления «Н.П.» на 1918 г.
5) Предложить Ц К . на ближайшем собрании избрать редакцию для «Н.П.».
6) Издать брошюру «Интернационал и Война» - 110 000 экз. - Устинова
7) За что воюют вел<икие> держ<авы> - 35.000 - Разум<ника>
8) По земельному вопросу - 60.000 - Устин<ова>
9) Назначается след<ующее>
собрание - 5/1 4 ч. дня в ред<акции>
Зн<амени> [Труда]
10) Книга может быть отпечатана, если одобрена 3 членами Ц.К. или
Изд<ательской> Ком<иссии>
11) Избирается временный исполнит<ельный> орган из: тт. Мстиславский,
Ив<анов> Разумник (именительный падеж документа. - Я.Л.) и Устинова.
12) Принципиально одобряются брошюры
т. Мстиславского «О Советах»
т. Трутовского «Переходный период»
т. Камкова «О левых С-Р»
т. Левина «О рабочей политике»
т. Ив<анов>Разумник
»
Ниже следовала карандашная приписка:
448
«Стихи Орешина- 5000 экз.».
Этот документ дополняет объявление, помещенное в № 118 «Знамени
Труда» за 14 (27) января 1918 г.:
«Издательство «Революционный Социализм»
при Ц.К. партии левых соц.-рев.
печатаются и поступили в продажу следующие издания:
1. Резолюции I Съезда
2. Протоколы I Съезда
3. А. Устинов. Чего добиваются левые социалисты-революционеры
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12. Л. 78 - 78 об.
247

4. Б. Камков. Что такое левые социалисты-революционеры
5. С. Мстиславский. Советская власть
6. В. Трутовский. Переходный период. (Между капитализмом
социализмом)
7. П. Орешин. «Зарево» (Сборник стихов)
8. А. Устинов. Интернационал и война
9. А. Устинов. По земельному вопросу
10. Иванов-Разумник. За что воюют великие державы».

и

Ранее, в № 109 за 3 (16) января сообщалось: «Издательская комиссия
Ц.К. приступила к изданию целого ряда брошюр и листовок по всем
основным вопросам, выдвинутым революцией.
Целый ряд губ<ернских> комитетов приступил к изданию новейших
органов».
Следует оговориться, что не все из намеченного увидело свет. Так
Мстиславский в итоге выпустил другую книгу «Не война, но восстание». А
Иванов-Разумник вдобавок к указанной брошюре (которая вышла одной из
первых под издательским номером № 2), издал в партийном издательстве
сборник «Год Революции. Статьи 1917 г.». Брошюра Камкова вышла со
слегка
измененным заголовком
«Кто
такие левые
социалистыреволюционеры». Об издательстве и его продукции еще пойдет речь впереди.
В фонде Иванова-Разумника, находящемся на хранении в ИР ЛИ
(«Пушкинском доме») в Петербурге хранятся письма М.А. Спиридоновой и
И.К. Каховской к ведущему идеологу «скифства», дающие представление о
начальном, наиболее интенсивном этапе сотрудничества «скифов» с левыми
эсерами.
«Дорогой и уважаемый Разумник Васильевич, - обращалась
Спиридонова к Иванову-Разумнику. - Я жду вторую неделю статей для
редактирования, которые Вы обещали передать мне через Ирину
Константиновну Каховскую. Не забудьте сегодня сие переслать мне. С
_ _ _

449

тов<арищеским> приветом М. Спиридонова».
Вероятней всего, это недатированное письмо следует отнести еще к
осени 1917 г, когда Спиридонова редактировала «орган революционного
социализма» — журнал «Наш Путь». С августа по декабрь вышли три
номера журнала, и в каждом из них печатался Иванов-Разумник. Тираж
журнала в то время составлял 15 тысяч экземпляров.
К не изучавшимся проблемам левоэсеровского движения относится
тендерный аспект. Одним из левоэсеровских лидеров, нацеленных на работу
с женщинами, относилась И.К. Каховская. 11 ноября на заседании ПК было
заслушано ее сообщение «об организации женского движения и женского
социалистического клуба», по итогам которого было решено выпустить
листовку «К женщинам».
ИРЛИ. Ф. 79. Оп. 1. Д. 328. Л. 2.
248

В первых числах января 1918 г. Каховская, возглавившая (совместно с
большевиком В. Володарским) Агитационно-пропагандистский отдел ВЦИК,
обратилась к Иванову-Разумнику сразу по нескольким вопросам:
«Товарищ, будете ли Вы принимать участие в вечере 6 Января? Если
да, то, что именно Вы будете говорить? Хотим напечатать программы. Очень
жду статьи Вашей для Революционной Работницы. Надо бы к 30-му иметь
уже весь материал. Хорошо бы: «Женский вопрос в буржуазной и
социалистической постановке» или что-нибудь историческое. М<ожет>
б<ыть>, какую-нибудь характеристику.
<...> Что Вы будете говорить на вечере, если не откажетесь принять
участие?
Каховская». 450
В
вышедшем
первом
номере
«двухнедельного»
журнала,
издававшегося «инициативной группой» работниц ПЛСР под редакцией М.А.
Спиридоновой
журнала
«Революционная
Работница»
об
этом
мероприятии сообщалось, что 6 января одноименной группой «устроен был в
зале Тенишевского училища вечер, сбор с которого пошел в фонд журнала
«Революционная Работница». Выступила с речью М.А. Спиридонова. Она
объяснила необходимость роспуска Учред<ительного> Собрания, говорила о
роли Советов в ходе нашей революции и призывала товарищей рабочих и
работниц теснее сплотиться вокруг знамени Советской власти.
Хор завода Лесснера исполнил революционные песни и доставил
большое наслаждение слушателям. Выступал поэт Сергей Есенин,
прочитавший два своих стихотворения, исполнены были певцами тов.
Буланым и Овчинниковым революционные и народные песни. Вечер прошел
с большим подъемом, серьезностью и задушевностью и дал сбор, который
помог выйти в свет этому номеру «Революционная Работница» ».451
Журнал не придерживался «двухнедельного» режима выхода и
просуществовал недолго (всего с января по апрель 1918 г. вышли три
номера). Кроме Каховской, в нем участвовали левые эсерки Е.А. Григорович,
Е. Наумова (Е.Н. Кац), Д. Элькина и др. Незадолго до выхода первого номера
в «Знамени Труда» была объявлена программа журнала:
«С первых чисел января будет выходить
новый
журнал
«Революционная Работница», посвященный жизни трудящихся женщин.
Журнал издается инициативной группой женщин работниц при П.К.
[Петроградском комитете] левых с.-р. Постоянные отделы журнала:
1) Фабричная работница; 2) крестьянка; 3) политический отдел; 4)
международный отдел; 5) жизнь партии и программные вопросы; 6)
школьный отдел; 7) социалистическая молодежь; 8) хроника; 9) почтовый
ящик».
В числе материалов, открывавших первый номер, была опубликована
статья Спиридоновой «К женщинам трудового народа». Во втором номере
450
451

Там же. Д. 281. Л. 1.
Революционная Работница. 1918. № 1. С. 16.
249

журнала, вышедшем 17 (4) февраля 1918 г., была помещена статья «Женский
вопрос с точки зрения буржуазной и пролетарской», подписанная
криптонимом «К.». Скорее всего, ее автором была сама Каховская. Статей
Иванова-Разумника в журнале так и появилось.
Рассмотрим теперь отложившийся в фонде 564 в РГАСПИ «Отчет об
обороте денежных сумм по журналам «Наш Путь», «СР.» и Центрального
Комитета партии СР. левых за время с 16 августа 1917 г. по 20 января 1918
г.» , представленный здесь в табличном виде.
Табл. 12. (№ 1) Отчет
Поступления в кассу
Источники
поступления
в кассу

об обороте денежных средств.

Суммы в рублях
16 августа октябрь
по
30
сентября
и 8073,87
1385,11

От
подписки
продажи
журналов и газет
(«Наш Путь», «СР.»,
«Знамя Труда»)
Пожертвовано в фонд 18149,59
Возвращение денег,
взятых под отчет
Снято с текущего
Счета
Возвращено
типографией
Получено
взаимообразно
от
Одесской
организации
Получено
взаимообразно
от Гельсингфорской
организации
26223,46
Итого:

ноябрь

декабрь 21декабря
(до 21- по
го)
20 января

1262,14

627,80

11560,61 5268,29
100
7000

39150

5150
1700
1000
3000

5000

12945,72

13630,43

16477,8

39150

Как видно из таблицы № 1, доходы от продажи печатных изданий
падают с 8073,87 р. в августе-сентябре до 627,80 р. в декабре 1917 г. Зато в
период с 20 декабря 1917 г. по 20 января 1918 г. от продаж газеты «Знамя
Труда» поступает сумма 39150 р., хотя в ноябре и декабре газете дается в
долг 6000 р. (таблица № 2). Это связано с увеличением тиража «Знамя
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12. Л. 98-99.
250

Труда» с 19625 экз. в августе 1917 г. до 45871 экз. в январе 1918 г. (см.
таблицу № 3).
Табл. 13.
Использование средств
Направления
использования
кассовых
денег

Суммы в рублях
16
Октябрь
августа
по
30
сентября
и 10343,27 975,61

На
содержание
печатание
журналов
(«Наш Путь» и «СР.»)

740
Дано под
Отчет
Внесено
на
т<екущий>/счет
в Московский
Народный банк
Дано в долг газете
«Знамя Труда»
Одесской организации
Гельсингфорской
организации
Книжному складу
11083,27
Итого:

997

ноябрь

декабрь
21декабря
(до 21- по
го)
20 января

6309,39 4344,99

273

1825

1000

5000

200

24700

1000
2000

26672,61

8582,39

13169,99

5500
5700

Снижаются, постепенно сходя на нет пожертвования: в августесентябре 1917 г. сумма пожертвований составила 18149,59 р. (пожертвовано
в фонд газеты «Наш Путь»), в октябре - 11560,61 р., в ноябре - 5268,29 р. (из
которых пожертвовано в фонд - 3967,08 р., а на организацию выборов в
Учредительное Собрание - 1301,21 р.). Начиная с декабря 1917 г. и по 20
января 1918 г., пожертвований не поступает, что объясняется появлением
уставных требований о членских взносах. Таким образом, если в октябре
вносится на текущий счет в Московский Народный банк (№ 467) 24700 р., то
с ноября 1917 г. деньги со счета только снимают (ноябрь- 7000 р., декабрь 1700 р.). Партийцы имели возможность брать под отчет «взаймы» некоторые
суммы. В числе других этой услугой воспользовались: в августе-сентябре —
Устинов, Спиридонова, Натансон, Алгасов; в октябре - Спиридонова,
Деконский, Бухарцев, Гаспарян; в декабре - Сирота, Григорович, Шрейдер.

251

Для увеличения тиража «Знамя Труда» и оплаты расходов на
содержание журналов в декабре даже приходилось занимать средства у
Одесской и Гельсинфоргской организаций (соответственно 3000 р. и 5000 р.).
Несомненный интерес представляет собой «Ведомость тиража газеты «Знамя
Труда» с августа 1917 г. по январь 1918 г.», приведенная в этой газете.
Табл. 14. Ведомость тиража «Знамени Труда»
Печатное
издание
Август
Сентябрь октябрь ноябрь
Газета
«Знамя
Труда»

19625

10120

11225

29365

Декабрь

Январь

35484

45871

19 февраля 1918 г. секретарем ЦК П. Сапожниковым, членом ЦИК Е.
Григорович и бухгалтером ЦК А. Ломоносовым был составлен акт, в том,
«что т. Григорович сдавала, а т. Сапожников принимал деньги и
определенные документы по делам ЦК в присутствии т. Ломоносова». 453 В
акте указывалось, что «по записям на приход значилось 226195 р. 82 к.
/двести двадцать шесть тысяч сто девяносто пять руб. 82 к./ и по расходам
138201 р. 36 к. /сто тридцать восемь тысяч двести один руб. 36 к./ и в остатке
н/д. 77754 р. 46 к. и по чековой книжке 10240 р., а всего 87994 р. 46 к. При
этом н/д. т. Григорович сдала полностью т.е. 77754 р. 46 к. и по чековой
книжке Московского Народного банка № 476 — 10240 р. Оправдательные
документы представлены, равно и приходно-расходная книга».
Во время работы II съезда ПЛСР в апреле 1918 г. была проведена
ревизия кассы ЦК, давшая такие результаты:
«В общей кассе .
На приход за это время числилось 272254 р. 46 к.
Израсходовано было за это время 185,854 р. 46 к.
Имелось денег в наличности 86790 рубл.
В секретарской кассе
Имелось на приход кроме 131 фин. марки 10581 р. 85 к.
Записано на расход за все время
9752 руб.
В наличности имелось денег
817 руб. 63 к.».
Ревизировавший кассу И.А. Майоров констатировал «ненормальную
постановку всего дела» и отмечал, в частности, что:
«1) Все оправдательные документы носят форму расписок на клочках
бумажек.
2) Зачастую бумажки не имеют печати Ц.К.
3) Многие бумажки написаны простым карандашом и вместо подписи
имеются только инициалы.

РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12. Л. 75.
252

6) Наличный остаток в общей кассе превышает долженствующий быть
остаток на 390 руб.»
Резюме Майорова носило следующий характер: «Честные люди, как и
всегда оказались непрактичными, не умеющими обращаться <с деньгами>
даже при полном сознании того, что деньги эти - кровное достояние
трудящихся — любят счет». 454 Акт ревизии от 12 апреля 1918 г. кроме него
подписали П. Сапожников, Л. Костин, М. Спиридонова и В. Трутовский.
Газета «Знамя Труда» выходила в Петрограде до 10 марта (25 февраля
ст. ст.) 1918 г. В № 153 за это число было помещено редакционное
объявление:
«На время работ Чрезвычайного Всероссийского Съезда Советов
Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов редакция газеты «ЗНАМЯ
ТРУДА» переводится в Москву».
Первый московский номер в уменьшенном до двух полос объеме вышел
только через
четыре дня. В спешке в типографии не изменили его
нумерации, и он был отпечатан под ошибочным повторным № 153. В первые
дни пребывания в Москве временным адресом редакции служило
помещение в «Товариществе типографии А.И.Мамонтова» близ Арбатской
площади (Филипповский пер., д. 11). В качестве адреса конторы указывалась
комната 203 в гостинице «Дрезден» на Скобелевской площади. Начиная с №
157 количество полос в газете было восстановлено. С 26 марта редакция
помещалась в одном особняке вместе с ЦК партии по адресу: Леонтьевский
переулок, 18. Контора осталась в той же комнате в гостинице «Дрезден».
Отделения газеты значились в Петербурге (так в рекламном объявлении) по
адресу: Лиговская, 44, кв. 300, и в Саратове - при городском комитете
партии.
В недатированном письме М.А.Спиридоновой из Москвы в Петроград к
Иванову-Разумнику, также хранящемся в «Пушкинском доме», говорится:
«Дорогой и любимый товарищ Разумник Васильевич. Вам надо как
можно скорее приезжать сюда и писать. У нас из рук вон плохо Знамя Труда.
Все им недовольны. Пожалуйста, скорее будьте в Москве. Мст<иславск>ий
уезжает (его зовут [полки?] с юга) в Украину, Камкова нет, газете грозит
угасание. Я еще не самоопределилась, только насчет "восстания" оч<ень>
укрепилась и мужицкий разбой мне по душе.
Жму Вашу руку.
ВашаМ.С.». 4 5 5
Судя по записным книжкам А.А. Блока, весной 1918 г. ИвановРазумник был в Москве дважды: с 12 по 25 марта и с 17 (дата начала работы
II съезда ПЛСР) по конец апреля. 456 Тем временем, 7 марта приказом
Высшего Военного Совета Республики С.Д. Мстиславский был назначен
комиссаром был созданного Штаба партизанских формирований и
соединений, и с 8 по 30 апреля, по поручению ВВСР, находился на Украине.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12. Л. 64-65.
ИРЛИ. Ф. 79. Оп. 1.. Д. 328. Л. 1.
Ср.: Блок Л. Записные книжки. 1901-1920. М., 1965. С. 394, 397, 400, 403.
253

Входивший вместе с Ивановым-Разумником и Мстиславским в редакцию
«Знамя Труда» и журнала «Наш Путь» Б.Д. Камков во второй половине
марта совместно с некоторыми другими членами ЦК выехал на Юг России.
Покидая в первый раз Петроград вместе с членами левоэсеровского
ЦК (М. Спиридоновой, П. Прошьяном и др.), Иванов-Разумник направлялся
туда для постановки издания газеты «Знамя Труда» на новом месте.
Следовательно, письмо с обращением Спиридоновой к нему было написано в
промежуток между 25 марта и 17 апреля. (Перед отъездом 16 марта ИвановРазумник связывался с Блоком по телефону на предмет опубликования части
исторической работы «Последние дни императорской власти» в «Нашем
Пути»). Из второй поездки Иванов-Разумник возвратился, скорее в ночь с 29
на 30 апреля. Эта дата выясняется из записи Блока за 30 число: «Без меня
звонил Р.В. Иванов, вернувшийся из Москвы».
Что касается грозного слова «восстание», то в данном случае, конечно,
имеется в виду не восстание для захвата власти левыми эсерами в Москве, а
повстанческое движение на Украине и в других местах германской
оккупации. Термин «восстание» в смысле повстанческой борьбы широко
употреблялся тогда левыми эсерами в печати. Одним из первых его
употребил Мстиславский в брошюре «Не война, но восстание», вышедшей в
партийном издательстве «Революционный Социализм».
Осенью 1917 г., помимо «Знамени Труда», в руках петроградских
левых эсеров оказался еще один печатный орган. После того, как произошел
его раскол Чрезвычайного Всероссийского съезда Советов крестьянских
депутатов, в среду 22 ноября вышел первый номер газеты «Известия
Чрезвычайного Всероссийского Крестьянского съезда». Новое издание
стало альтернативным по отношению к прежним «Известиям Всероссийского
Совета крестьянских депутатов, выходившим под редакцией Н.Я.
Быховского и остававшимся подконтрольными «правым» эсерам. В состав
редакционной коллегии, избранной на съезде, вошли левые эсеры
Н.Н.Алексеев,
Н.С.Арефьев,
Г. М. Иващенко,
В.М. Качинский,
А. М. Устинов, А. А. Шрейдер и К. Рычков, а также представитель
большевиков В. И. Невский. После того, как 26 ноября в Александровском
зале Петроградской городской думы открылся 2-й Всероссийский
крестьянский съезд, начиная с № 6 (вышел на следующий день), газета
недолго издавалась под названием «Известия Всероссийского Крестьянского
съезда». При ознакомлении с подшивкой газет за ноябрь-декабрь 1917 г.,
складывается впечатление, что ее делали главным образом два человека Н. Арефьев и А. Устинов. Изредка в ней появлялись статьи и заметки
Н. Алексеева, А. Шрейдера и К. Рычкова.
С № 17 (вышел 9 декабря), газета сменила название и была объявлена
органом Исполкома ВСКД 2-го созыва. Новым изданием и стал собственно
«Голос Трудового Крестьянства». Редакция ее первоначально помещалась
тут же на Фонтанке, 6, в нижнем этаже. Контора находилась по адресу:
Литейный проспект, д. 41, кв. 1. Собрания редакционного коллектива
254

(редакции и ближайших сотрудников) происходили еженедельно по
воскресеньям на Фонтанке.
В числе авторов, участие которых в это время ограничивалось
публикацией одной-двух статей, в газете печатались такие левоэсеровские
деятели, как М. А. Спиридонова (передовица «Вокруг оси», подписанная
криптонимом «М. С»), И. К. Каховская (передовицы «Мысли вслух о нашей
революции», подписанная «И. К.», и «Вся власть Советам», подписанная
«И.»), С.Ф. Рыбин, С.Г.Рудаков, Г.Б. Смолянский, Л.С.Венецианов и
некоторые другие. Часто публиковались тексты солдата М. Н. Викторова,
позже ставшего одним из редакторов газеты (позднее один из лидеров ПЛСР
в Костромской губернии, делегат IV съезда партии). Художественное
творчество было представлено стихотворениями постоянно печатавшегося
левого эсера Н. Н. Ольхина (депутат Учредительного Собрания от Псковской
губернии и член ВЦИК), иногда предоставлявшего и прозаические вещи.
Ближе к концу декабря среди авторов начинают появляться другие
литературные имена, из которых стоит выделить друга С. Есенина
крестьянского поэта П. Орешина и происходившего из крестьян
Нижегородской губернии, служившего солдатом в Тверском гарнизоне Н.С.
Власова-Окского. Активно уже отметившись на журналистском и
редакторском поприще, а 1917-1922 гг. Власов-Окский играл заметную роль
в партийных кругах ПСР, а затем ПЛСР в Твери. Уроженец Саратовской
губернии П.В. Орешин в это время также был солдатом и Георгиевским
кавалером, и активно сотрудничал в различных эсеровских изданиях.
С №48 «Голос Трудового Крестьянства» превращается в орган
Крестьянской секции ВЦИК под председательством М. А. Спиридоновой.
Последний номер газеты накануне переезда правительственных учреждений
в Москву вышел в Петрограде 6 марта. Следующий № 75 был выпущен
неделю спустя 14 марта.
В течение месяца редакция органа Крестьянской секции ВЦИК
находилась в Москве рядом с Арбатской площадью по адресу: Малый
Афанасьевский пер., д. 1 (2 подъезд). Начиная с № 102, вышедшего
14 апреля, редакция газеты помещалась напротив Манежа по адресу:
Моховая ул., д. 7, кв. 1.
Ставший к этому времени активно печататься в газете С.А. Есенин
опубликовался в «Голосе Трудового Крестьянства» в общей сложности
десять раз. В качестве наиболее крупной публикации надо отметить поэму
«Песнь о Евпатии Коловрате», появившуюся в № 156 за 23 июня. В газете
«Знамя Труда» Есенин печатался несколько меньше: с 28 декабря по 11 июня
в течение 8 раз. Любопытное совпадение: ровно столько же раз на страницах
главного левоэсеровского издания появлялся А. Блок.
На страницах «Голоса Трудового Крестьянства» выступали тесно
связанные со «скифской»
группой В.В. Бакрылов,
В.А.Карелин,
А. А. Шрейдер и Е.Г. Лундберг (под псевдонимом Свен). В состав
редакционной коллегии газеты на втором этапе её существования входили
левые эсеры Н. С. Арефьев (до его отъезда в Крым в связи с занятием поста
255

комиссара земледелия Республики Тавриды), С. Ф. Рыбин, М. Н. Викторов
(после его отъезда в Костромскую губернию его заменил бывший
председатель
Совета
крестьянских депутатов
Румынского
фронта
Н. И. Курдюмов,), Ф. П. Крючков и большевик А. Ф. Рындич. Потом в составе
редколлегии появились также В.М.Левин и представитель большевиков
И. Ф. Сорокин. Секретарем редакции являлся левый эсер Иосиф Стефанский.
В 1918 г. в Петрограде под новой нумерацией было продолжено
издание в качестве «литературно-политического» журнала» «Наш Путь». Он
имел теперь редакцию в составе Р.В. Иванова-Разумника, Б.Д. Камкова и
С.Д. Мстиславского и выходил с подзаголовком «журнал Революционного
Социализма, издаваемый при Центральном Комитете Партии Левых
Социалистов-Революционеров
(Интернационалистов)».
Выход- первой
книжки журнала устанавливается по записи Блока за 13 апреля.
Постоянными сотрудниками журнала были объявлены в общей
сложности 35 человек. Среди них были практически все «скифы» и многие
левоэсеровские руководители. Главная контора журнала оставалась в
Петрограде (Лиговская, 44, кв. 300). А редакция указывалась сразу в двух
местах, которые были приведены в апрельском номере (№ 1 за 1918 г.):
«Спб., Лиговка, 44, телеф. кв. 300. = Москва, Леонтьевский пер., 18».
Судя по записям А.А. Блока, 30 января 1918 г. С.А. Есенин вместе с
ним,
Ивановым-Разумником,
литераторами
А.
Авраамовым,
К.
Сюннербергом (Эрбергом) и А.Чапыгиным, - участвовал в редакционном
собрании журнала «Наш Путь» (в помещении газеты «Знамя Труда»), на
котором обсуждался материал для первой книги журнала в новом формате.
Это заседание было примечательно еще и тем, что на него заглянула Мария
Спиридонова. Из записи Блока нет, впрочем, ясности появилась она на
собрании случайно или целенаправленно.
В другой раз Блок, судя по его записям, участвовал в заседании
редакции «Нашего Пути» 27 марта. Поэт перечислил в качестве участников
собрания следующих лиц: Есенина, К. Сюннерберга, А. Чапыгина, В.
Шимановского и Камкову. Выше в записи был назван Р.В.Иванов (ИвановРазумник). Поименованная Камкова — это, очевидно, жена Б.Д. Камкова
Евгения Андреевна, также принимавшая участие в партийной работе (одно
время она была даже секретарем ПК).
Не касаясь здесь в подробностях все сторон сотрудничества (и
одновременно соперничества) ПЛСР и РСДРП (б), остановлюсь на одной из
сторон, выражавшейся в выработке общих стратегических решений. В
политическом отчете ЦК на II съезде ПЛСР Прошьян привел примеры трех
совместных заседаний обоих Центральных Комитетов — левоэсеровского и
большевистского: по вопросам об отношении к Всероссийскому
Учредительному Собранию (ВУС), социализации земли и о заключении
мира. Первое из этих заседаний прошло в ночь со 2 на 3 января 1918 г., а
общее заседание по вопросу, о вынесении на III Всероссийский съезд Советов
«Основного Закона о социализации земли» могло состояться в расширенном
составе накануне или непосредственно в момент работы съезда.
256

Очевидно, на первом из этих заседаний было принято решение о
выдвижении в качестве председателя ВУС М.А. Спиридоновой. Хотя выборы
в ВУС преимущественно происходили по единым эсеровским спискам (к
примеру Спиридонова была избрана в ВУС по Владимирскому округу, где в
состав комиссии по выборам входил левый эсер СФ. Рыбин, а Б.Д. Камков
прошел по избирательному округу «Петроград-центр»), незадолго до его
открытия левые эсеры сформировали небольшую самостоятельную фракцию
в количестве 40 человек. Если ПСР имела в ВУС 370 мандатов (51,7 %), а
большевики — 175 (24,5 %), то ПЛСР обладала всего 5,6 %, а в блоке с
РСДРП (б) они могли иметь треть голосов. Меньшее количество мандатов по
сравнению с левоэсеровской фракцией имели лишь кадеты (17 мест или
2,4 %) и меньшевики (15 мест или 2,1 % ) .
Временным председателем фракции ЛСР был избран В.А. Карелин,
избранный в ВУС по Харьковскому округу, а секретарем — М.И. Сафонов,
прошедший по Псковскому округу. Оба этих избирательных округа отличись
по количеству избранных левых эсеров.
Если состав и деятельность левоэсеровской фракции ВЦИК (по крайней
мере, на начальном этапе ее существования) были в свое время
проанализированы А.И. Разгоном, то в отношении фракции ЛСР в ВУС то же
самое проделал в своей фундаментальной работе Л.Г. Протасов. 457
Ограничусь здесь приведением совместного постановления ЦК и
левоэсеровской фракции ВУС в связи с роспуском Учредительного Собрания
и убийством матросами-анархистами депутатов-кадетов Ф.Ф. Кокошкина и
А.И. Шингарева:
«ЦК.
партии
левых
социалистов-революционеров
считает
состоявшееся 6 января постановления Ц.И.К. Советов о роспуске
Учредительного Собрания целесообразным и соответствующим интересам
революции и социализма.
Ц.К. считает необходимым, чтобы члены Учр. Собрания, левые
социалисты-революционеры, вошли в Ц.И.К. Советов.
Ц.К. и Фракция членов Учр. Собрания партии левых социалистовреволюционеров протестуют самым резким образом против дикого самосуда,
учиненного над политическими врагами революции Шингаревым и
Кокошкиным.
Они видят в этом отвратительном преступлении удар по делу
революции и клеймят участников его, как сознательных или бессознательных
врагов революции.
Пусть все, кто служит делу социализма, приложат свои усилия в борьбе
с дезорганизаторами революции, подрывающими моральное величие
переживаемого социального переворота.
Центр. Комитет партии левых с.-р.

См.: Разгон А.И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М., 1977; Протасов Л.Г. Люди
Учредительного собрания: портрет в интерьере эпохи. М., 2008.
257

Фракция левых с.-р. Учр. Собрания».
Как известно при выдвижении Марии Спиридоновой от блока левых
эсеров и большевиков в председатели ВУС в день его открытия, она набрала
лишь 153 голоса, тогда как В.М. Чернов получил поддержку 244 депутатов.
Вслед за большевиками фракция ЛСР покинула зал заседаний Таврического
дворца после оглашения И.З. Штейнбергом соответствующего заявления.
Однако, как выясняется, не все левоэсеровские организации разделяли о
целесообразности роспуска ВУС. При аресте в 1920 г. у Д.М. Пинеса в числе
прочих документов было изъято и подшито в дело постановление общего
собрания членов Сестрорецкой районной организации ПЛСР. Собрание,
«обсудив вопрос об УЧРЕДИТЕЛЬНОМ СОБРАНИИ, постановило:
Принимая во внимание, что платформа, положенная в основу будущей
деятельности Учредительного Собрания, выраженная в его первом собрании,
вполне соответствует долгожданным чаяниям трудовых масс и что только в
возможно большем единении революционного фронта мы видим
возможность выхода из создавшегося катастрофического положения страны.
Мы требуем свободного предоставления Учредительному
Собранию
продолжать свои работы, которое опираясь на совета, как на мощное орудие
трудовых масс, и в полном единении с ними, разрешит в духе трудящихся
столь неотложные вопросы, как: о мире, земле, рабочем контроле,
экономическом положении страны и другие. Считаем необходимым
заклеймить позором тот недостойный прием, который был применен
Советом Народных Комиссаров в день 5-го Января. Протестуем против
насилия над печатью и требуем от своих товарищей - левых социалистовреволюционеров, находящихся в Совете Народных Комиссаров, а также и
Центральном Исполнительном Комитете Совета рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов, с их стороны, энергичного протеста, как в Совете
Народн. Комиссаров, так и в Центральном Исполнит. Комитете, а нам
разъяснения, исходя из каких соображений, были приняты столь
недостойные революционной демократии приемы.
Председ. С. Бровцев
За секретаря И. Лещев (?)». 459
Между тем Прошьян в упомянутом политическом отчете ЦК говорил:
«По вопросу об Учредительном Собрании оба Ц.К. (т.е. ПЛСР и РСДРП (б).
- Я.Л.) единодушно пришли к необходимости его упразднения, и это, быть
может, послужило главной причиной того, что Учредительное Собрание так
безболезненно сметено было с лица русской революции». В то же время
Прошьян, учитывая настроения подобные Сестрорецкой организации, делал
вынужденную оговорку: «Политика нашего Ц.К. была левее масс партии — по
крайней мере, до разрыва нашего с большевиками; Ц.К. определенно встал на

Знамя Труда. 9(22).01.1918 г. № 114.
АУФСБ СПб. Д. П-42585. Л. 566.
258

путь социальной революции, представляя крайнее левое крыло социализма и,
вместе с тем, левое крыло самой партии (выделено мною. - Я.Л.)».
В дни работы объединительного III съезда Советов, принявшего
разработанный левыми эсерами «Основной Закон о социализации земли» и
давшего им наибольшее количество мандатов во ВЦИК, 19 января 1918 г.
ПЛСР заменила военного наркома без портфеля в СНК другим наркомом без
портфеля с решающим голосом — членом коллегии Наркфина с решающим
голосом, экс-депутатом II Государственной Думы А.И. Бриллиантовым.
Перед этим ЦК РСДР (б) был поставлен в известность о том, что «левые
эсеры дают в финансы вместо военного...».
За это время ряд левых эсеров
были назначены на должности заместителей (товарищей) наркомов и
членами коллегий наркоматов. Так товарищами наркомов стали: Н.Н.
Алексеев (Наркомзем), Г.Д. Закс (Наркомпрос), А.А. Шрейдер (Наркомюст),
П.Е. Лазимир (Наркомвоен); А.Е. Портянко, Ф.М. Шаблинский, Н.В.
Шевников (Наркомат госконтроля). При этом Алексееву и Шрейдеру на
время отсутствия наркомов было тоже предоставлено право решающего
голоса в заседаниях СНК. Можно говорить, что в руках левых эсеров
фактически оказались Наркомзем и Наркомюст. Управляющим канцелярией
и секретарем Наркомюста стал член ПЛСР Е.Г. Ширвиндт (впоследствии
получивший известность в качестве начальника Главного управления мест
заключения, члена коллегии НКВД РСФСР и начальника Центрального
управления конвойной стражи СССР).
Приблизительно в середине января мандат от ЦК ПЛСР в НКИД
получил кадровый дипломат и член ПСР с 1908 г. А.Н. Вознесенский. Он
связал себя с левыми эсерами в июле 1917 г., играя в тот момент значимую
роль в Спасском районе столицы (председатель районной Управы, член
районного Совета и гласный Петроградской Центральной думы). В
подведомственном ему районе находился Инженерный замок, в котором
прошел учредительный съезд ПЛСР. Вместе с большевиками Н.А.
Углановым и Семеновым Вознесенский, по его собственным словам, был
главным организатором переворота 461 , и затем возглавил Спасский районный
Совет. В дальнейшем он сотрудничал с Иностранной комиссией ВЦИК, а,
войдя в состав НКИД, приступил к организации в нем Восточного отдела в
соответствии
со своей дипломатической
специализацией. Идейно
Вознесенский был связан с ПЛСР вплоть до 1921 г., но организационную
связь порвал и вовсе лишь в 1923 г. После июльских событий он выразил
мягкое несогласие с тактикой левоэсеровского ЦК, и, как незаменимый
работник, был оставлен в должности заведующего отделом Востока. Два
других левых эсера также возглавили отделы НКИД: М.А. Левин стал
заведующим Административным отделом, а А.Л. Менциковский - Отделом
по делам военнопленных.

460

Протоколы ЦК РСДРП (б). Август 1917 - февраль 1918 г. М., 1958. С. 180.
Генис В.Л. «Один из столпов комиссариата...». Арсений Николаевич Вознесенский (1881-1937) //
Неизвестные страницы отечественного востоковедения. Вып. 2. М., 2004. С. 79.
259

461

Из протоколов СНК видно, что в феврале 1918 г. наступил второй этап
вхождения левых эсеров в органы центральной исполнительной власти. Так
24 февраля А.Л. Малицкий, возглавлявший ЦИК Всероссийского
железнодорожного союза (Викжель) осенью 1917 г., был назначен членом
коллегии НКПС. На другой день В.Я. Безель и П.А. Кузько были утверждены
членами коллегии Наркомпрода. 28 февраля избранный ранее членом ВУС
по Псковской губ. М.И. Сафонов стал членом коллегии Наркомпочтеля.
Кроме того, в феврале солдат телеграфной роты из Кронштадта К.А. Шугрин
был утвержден членом коллегии Наркомвоена. Известный на Балтике левый
эсер П.И. Шишко стоял во главе комиссии по укомплектованию Рабочекрестьянского флота, а казак А.П. Шамов с 21 января являлся комиссаром
Казачьего отдела Главного штаба. Когда 26 января на заседании Казачьего
комитета при ВНИК был заслушан вопрос о необходимости создания
Наркомата по казачьим делам, то на этот пост был выдвинут именно Шамов.
Ранее, во время первого этапа вхождения левых эсеров во власть,
единственным членом советского правительства на Украине стал Е.П.
Терлецкий, возглавлявший Полтавский Совет. Состоявшийся в Харькове 1-й
Всеукраинский съезд Советов, провозгласивший 12 (25) декабря 1917 г.
советизацию Украины избрал правительство Народных секретарей во главе с
Е.Б. Бош (с 4 марта 1918 г. - председатель Н.А. Скрыпник). Терлецкий занял
в составе первого советского правительства на Украине пост народного
секретаря по земельным делам. Формирование региональных советских
правительств преимущественно совпало или слегка предшествовало второму
этапу вхождения левых эсеров в центральную власть. Так в составе
Московского областного СНК пост товарищ председателя Совета комиссаров
(большевика М.Н. Покровсмкого) заняла А.А. Биценко, а комиссарами в нем,
уже после ухода левых эсеров из ленинского СНК и эвакуации в Москву,
стали В.О. Зитта (земледелия), В.Е. Трутовский (по делам местного
самоуправления), Шрейдер (юстиции).
2-й Всесибирский съезд Советов в феврале 1918 г. избрал Сибирский
СНК во главе с председателем Центросибири большевиком Б.З. Шумяцким,
куда вошли в качестве комиссара по военным делам прапорщик С.Г. Лазо,
комиссара государственных имуществ А.П. Лебедева, представлявшие
Красноярскую группу левых эсеров-интернационалистов; в качестве
комиссара земледелия — казак Д.Т. Тананайко, комиссара государственного
призрения - прапорщик Л.А. Шепшелевич), представлявшие Иркутск. В
конце января на областном съезде Советов в Екатеринбурге был создан
Совет комиссаров Уральской области под председательством большевика
Н.Н. Крестинского (затем А.Г. Белобородова), где левые эсеры заняли посты
комиссаров юстиции (М.Х. Поляков, заместителем которого стал печально
известный Я.М. Юровский), земледелия (В.И. Хотимский), народного
здоровья (Н.А. Сакович). В.Б. Спиро и В.М. Фишман входили в состав
Верховной коллегии по румынским делам. В созданный Румчеродом (ЦИК
Советов и солдатских (матросских) комитетов Румынского фронта,
260

Черноморского флота и Одесской области) Одесский СНК в качестве
комиссара по земельным делам вошел Е.М. Балдин.
Фактически доминирующую роль левые эсеры играли с ноября 1917 г.
в СНК Туркестана и в ТурЦИК. Заместителем первого председателя СНК
большевика Ф.И. Колесова был левый эсер В.В. Залесский, являвшийся
одновременно наркомом по иностранным делам. Председатель исполкома
Ташкентского Совета, левый эсер П.А. Домогатский возглавил наркомат
земледелия; другие наркоматы достались 6 левым эсерам и такому же
количеству большевиков. Левый эсер К.Я. Успенский
был избран
товарищем председателя ТурЦИК.
Что касается различных «центральных комиссий», упомянутых
Прошьяном, то здесь, прежде всего, следует вспомнить об участии левых
эсеров в создании ВЧК в качестве членов Коллегии (В.А. Александрович,
В.Д. Волков, П.Ф. Емельянов, Г.Д. Закс, М.Н. Гуркин и др.) и заведующих
отделами. Деятели ПЛСР входили в состав мирных делегаций на переговорах
с немцами в Брест-Литовске (Биценко, Мстиславский, Алексеев, Карелин,
крестьянин из г. Белый Р.И. Сташков). Многие левые эсеры руководили
военными соединениями, участками завесы, штабами и первыми фронтами
набиравшей обороты Гражданской войны (будущий Маршал Советского
Союза А.И. Егоров, будущий командарм И.П. Белов, Г.Д. Гай, С М .
Белецкий, В.И. Киквидзе, Н.Я. Котов П.С. Лазарев, Н.А. Паскуцкий, Г.К.
Петров, Ю.В. Саблин и ряд других).
В 20-х числах февраля адрес ЦК поменялся, теперь он располагался в
Таврическом дворце — в комнате 3 на втором этаже, по соседству с
Крестьянской секцией ВЦИК, о которой будет сказано особо.
Наиболее важные события, придавшие новый импульс работе ЦК и ПК
ПЛСР, происходили во время возобновления наступления германской армии
по всему фронту, начавшегося 18 февраля. Спустя три дня, при одобрении
левых эсеров, Совнарком принял исторический декрет «Социалистическое
Отечество в опасности!». В тот же день при СНК был образован временный
высший орган военно-оперативного руководства боевыми действиями,
формированием красноармейских отрядов и строительством укреплений Комитет революционной обороны Петрограда под председательством
ЯМ. Свердлова, в состав которого сразу же были включены Левенсон и
Фишман. Тогда же Левенсон на заседании Петросовета от имени фракции
левых эсеров внес резолюцию об отказе от заключения мира с Германией.
Его выступлению, вероятно, предшествовало по времени заседание
Петроградского комитета партии в расширенном составе, на котором был
заслушан доклад одного из главных идеологов левых эсеров Б.Д. Камкова о
текущем моменте. После прений собрание утвердило резолюцию,
опубликованную в газете «Знамя Труда» 23 февраля:
«Мировая буржуазия в лице германской карательной экспедиции
совершает поход против Советской Республики. В этот грозный час все
революционные силы должны объединиться вокруг Советов Рабочих,
Солдатских и Крестьянских Депутатов. Признавая в общем политику Совета
261

Народных Комиссаров правильной и считая неотложной задачей момента
всеми силами отстоять Советскую Республику, Петроградский Комитет
призывает немедленно товарищей вступить в боевую организацию левых
социалистов-революционеров для защиты Революции.
Заслушав доклад о боевой организации Петроградский комитет, в виду
развернувшихся событий, грозящих гибелью Советской власти и всем
добытым кровью трудового народа революционным завоеваниям, признал
необходимым безотлагательно мобилизовать все боевые силы партийной
организации,
призвать
товарищей
исполнить
священный
долг
революционера-социалиста - умереть за счастье трудового народа,
немедленно (ибо завтра будет поздно) зачислиться в боевую организацию и
привлечь туда же стойких товарищей. Запись в боевые дружины уже открыта
по всем районам. Предложено районным представительствам спешно созвать
собрания и пригласить товарищей вступить в ряды боевых дружин. <.. .>».
Центральный орган большевиков - газета «Правда» 22 февраля
поместила заметку под названием «Заседание Ц.К. левых эсеров», в которой
сообщалось:
«Вчера ночью состоялось экстренное заседание Центрального
Комитета партии левых социалистов-революционеров. Был принят целый
ряд решений, касающийся дела организации революционной обороны.
Между прочим, постановлено приступить к созданию и вооружению боевых
организаций партии левых с.-р.».
Также 21 февраля был сформирован Чрезвычайный штаб
Петроградского военного округа из пяти членов, одним из которых стал
Фишман. Данный штаб стал исполнительным органом Комитета
революционной обороны, а в состав бюро Комитета от ЦК ПЛСР вошла М.А.
Спиридонова. На другой день, как сообщало «Знамя Труда», состоялись
переговоры представителей
штаба Петроградского
округа рабочекрестьянской Красной Армии, штаба по борьбе с контрреволюцией и «боевой
дружины» левых эсеров, на которых было достигнуто полное соглашение.
Штаб округа обязался снабжать дружину вооружением и продовольствием на
одинаковых условиях с Красной Гвардией.
«По вопросу о Брестских переговорах, - свидетельствовал Прошьян, оба Ц.К. пришли к выводу, что мы не можем подписать этого мира, но не
можем и продолжать войну; позиция эта, однако, была отвергнута IV Съезда
Советов». Однако, после получения 23 февраля ультимативного заявления
германской стороны, в котором та потребовала немедленно очистить от
русских войск Лифляндию, Эстляндию, Финляндию и Украину, а также
демобилизовать армию и восстановить русско-германский торговый договор
1904 г., - ЦК большевиков приступил к совещанию. За немедленное
подписание германских условий мира, на принятие которых отводилось 48
часов, проголосовало 7 членов ЦК во главе с В.И. Лениным, против - 4,
воздержалось - 4. При этом большевистский ЦК единогласно принял
решение о немедленной подготовке к обороне. Затем Ленин поочередно
выступил на объединенном заседании фракции большевиков и левых эсеров
262

в ЦИК, на большевистской фракции и, наконец, на заседании ВЦИК. В ночь
на 24 февраля под давлением Ленина ВЦИК и Совнарком приняли условия
мира, о чем немедленно сообщили германскому правительству.
На следующий день 24 февраля была экстренно созвана III
Петроградская общегородская конференция ПЛСР, отчет о которой
поместило «Знамя Труда». На ней был заслушан доклад М.В. Ярустовского
о Боевой организации партии. На конференции выступили еще Камков и
Левенсон, причем последний из них заявил о необходимости отзыва
партийных представителей из СНК. Так устами председателя ПК впервые
была высказана позиция левоэсеровского руководства, реализованная менее
чем через месяц, после ратификации Брестского мира.
Что касается понятий «боевая дружина / дружины» и «боевая
организация / организации», то, как видим, употребление их поначалу было
достаточно произвольным. Так в объявлении от имени ПК в «Знамени
Труда» за 24 февраля содержался призыв к спешной записи в «боевую
организацию левых с.-р.», а в объявлении от имени Петроградской Военной
организации ПЛСР члены партии информировались о записи в «боевые
дружины» (для рабочих - через районные организации и фабричнозаводские комитеты, для солдат — через «военку» по адресу: Лиговка, 44, кв.
300).
Петроградская Боевая организация (БО) была создана в ноябре-декабре
1917, как руководящий орган спонтанно возникших ранее районных боевых
дружин. В течение первых недель 1918 шло строительство БО во главе с
Главным штабом, который, по-видимому, возглавил Ярустовский.
Активизация его деятельности была вызвана немецким наступлением на
Петроград. 21 февраля, заслушав доклад о БО, Петроградский Комитет ПЛСР
постановил «безотлагательно мобилизовать все боевые силы партийной
организации», для чего предложил «районным представителям спешно
созвать собрания и пригласить товарищей вступить в ряды боевых
462
дружин».
Из записи в дневнике А.А. Блока широко известен факт
поступления в одну из таких дружин С.А. Есенина. Сразу после этого
состоялись переговоры руководства БО и штаба Петроградского округа
РККА по вопросу о совместной работе, вследствие которых штаб округа
«обязался снабжать боевую дружину вооружением и продовольствием, на
одинаковых основаниях с Красной Гвардией».
26 февраля был сформирован Комитет Всероссийской Боевой
организации левых социалистов-революционеров, объявление от имени
которого впервые появилось в центральном печатном органе двумя днями
позже. В этот день состоялось совместное заседание ПК с представителями
районных организаций, на котором «по заслушании доклада о политическом
моменте» было
«постановлено, создать боевую организацию во

«Знамя Труда». 23.02.1918 г.
Там же.
263

всероссийском масштабе, для каковой цели избран был особый комитет по
созданию таковой организации».
Также был намечен к созданию еще один орган. Об этом говорилось в
постановлении ЦК, напечатанном в «Знамени Труда» за 26 февраля:
«Ц.К. партии левых с.-р. постановил образовать повстанческий комитет
для организации руководства революционной борьбой».
Фактическое же создание Повстанческого комитета произошло
значительно позднее и относится уже к лету 1918 г. Правда, тогда он уже
именовался Всеукраинским, но базировался на российской территории в
Воронеже. Первоочередной задачей Комитета Всероссийской Боевой
организации стала разработка основополагающей схемы боевой дружины,
приведенной в «Знамени Труд» за 28 февраля:
«При каждой партийной организации создается боевая дружина левых
с.-р., дружинники разбиваются на десятки с инструктором десятка во главе и
сотни с инструктором сотни во главе; во главе дружины стоит начальник
дружины с дружинным комитетом (штабом), в который входят кроме
начальника все инструктора десятков и сотен. Политическое руководство
принадлежит местным партийным комитетам».
Позднее был разработан устав Петроградской БО, опубликованный
вместе с инструкцией для боевиков в брошюре «Петроградская Боевая
Организагщя
партии
левых
Социалистов-Революционеров
(интернационалистов)». Ограничусь здесь приведением «Декларации
обязанностей дружинника», опубликованной в «Знамени Труда»:
«Вступив в ряды Пг. Боевой Организации П.л.с.-р. (и.), я
собственноручной подписью обязуюсь:
1)
Быть первым в рядах революционного народа во имя идей
интернационала и завоеваний трудовой революции.
2)
Свято хранить боевые заветы партии.
3)
Быть бесстрашным и решительным боевиком и хорошим
товарищем.
4)
Следить за самим собой и за своими товарищами, дабы не
запятнать недостойным поведением чистоты партийного знамени.
5)
Исполнять беспрекословно все поручения и задачи, диктуемые
необходимостью революционного момента и тактикой партии.
6)
Точно и беспрекословно исполнять все приказания своих
выборных начальников.
7)
Интенсивной строевой подготовкой выработать из себя боевика,
всегда готового к бою.
8)
Помнить, что малейшее нарушение железной партийной
дисциплины будет караться самым суровым решительным образом, вплоть
464

до расстрела за измену и предательство».
Вопрос о боевой работе вообще и об индивидуальном политическом
терроре, в частности, имеет огромное значение в истории эсеровского
Знамя Труда. 1918. № 25.
264

движения. Как известно в 1918 г. левыми эсерами было осуществлено два
громких и дерзких террористических акта (в отношении германского посла
В. Мирбаха и генерал-фельдмаршала Г. Эйхгорна), квалифицировавшихся
ими как «центральный» террор. Еще до переезда ЦК ПЛСР одновременно с
Совнаркомом в Москву, в начале марта, по свидетельству Г. Кежемского
(псевдоним Г.Б. Смолянского), наметилась инициативная боевая группа,
«готовая немедленно открыть свои действия» в связи с продвижением
465
германской армии по возобновлению «террористического метода борьбы».
Смолянский в своем мемуарном очерке, опубликованном летом 1919 г.,
называет ее «боевой группой» и «террористической группой»;
в более
известных воспоминаниях И.К. Каховской она именуется Боевой
Организацией (БО) ПЛСР, а также Московской Боевой Организацией. По
словам Каховской, БО «сконструировалась вначале из трех человек» и «туда
вошли тов. Смолянский, занимавший в то время ответственный советский пост;
тов. Борис Донской, кронштадтский матрос, пользовавшийся доверием в глазах
товарищей, большой любовью и уважением, и я».
В листовках «Борис
Донской - член Боевой Организации», подписанной от имени БО ПЛСР, и
«Смерть Эйхгорна» (август 1918 г.), террорист идентифицирован
соответствующим образом. 467 В статье «Спасайте Ирину Каховскую!»,
опубликованной в январе 1919 г. в журнале «Знамя», М.А. Спиридонова
называет Каховскую членом БО.
Такая путаница порождена несовершенством уставных документов, не
разработанностью четкого
канцелярско-делопроизводственного
стиля,
вольностями разговорной речи и жанра «агитки». Все вместе это было
неизбежно в условиях кратковременности существования самой ПЛСР и в
той или иной степени присуще многим партийным документам. Зато в
финансовых ведомостях ЦК фигурировало несколько иное название БО. В
них имеется запись о выдаче Спиридоновой 3 марта суммы в 1754 руб. «для
469
Б.Л.О.».
Скорее всего, эту аббревиатуру следует расшифровывать как
«Боевой летучий отряд».
В той же ведомости содержатся отметки о выдаче денежных средств на
руки Каховской и Донскому перед их поездкой на Юг и о выдаче Донскому и
Смолянскому небольших сумм на извозчиков для поездок по Москве. Кроме
того, согласно ведомости, 6 апреля Смолянский получил 1000 руб. «на
поездку» В данном случае речь явно идет о предстоящей поездке в Берлин
для переговоров со «спартаковцами» об «интернациональном» терроре.
Боевой летучий отряд был сформирован по аналогии с подобными
боевыми отрядами дореволюционного времени. В состав «летучих отрядов»,
а не в БО ПСР, входили, например, А.А. Биценко, сестры Е.А. и А.А.
Измаилович, З.В. Коноплянникова или, допустим, покушавшийся в 1911 г. на
Кежемский Г. Дело Эйхгорна: Воспоминания // Борьба (Киев). 1919. Кн. 1. С. 17.
Каховская И.К. Дело Эйхгорна и Деникина: Из воспоминаний // Пути Революции. Берлин, 1923. С. 193.
ТЦДНИ. Ф. 1130. Оп. 1. Д. 1. Л. 10-10 об.
Знамя. 1919. № 1.С. 12.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12. Л. 22.
265

жизнь начальника Нерчинской каторги Б.И. Лагунов. Показательно, что в
«Бюллетене № 1» ЦК ПЛСР от 7 июля 1918 г. сообщалось об убийстве графа
470
В. Мирбаха «летучим боевым отрядом».
В дальнейшем Я.Г. Блюмкин в
одном случае говорил о своей принадлежности к Центральной и
471
Правобережной областной (на Украине) Боевым Организациям ; в другом —
472
к Боевым Организациям Российской и Украинской ПЛСР. Но понятие и
структура Центральной Боевой Организации, несомненно, существовали,
хотя окончательное оформление ЦБО получила уже после 6 июля. Об этом
свидетельствует такой диалог между обвинителем Васильевым и боевиком
С.С. Ганном во время процесса над левоэсеровскими подпольщиками в
Верховном Революционном Трибунале при ВЦИК в июне 1922 г.:
«Обвинит.: Состояли вы в Петроградской Боевой Организации?
Ган: Состоял.
Обвинит.: А в Ц.Б.О.?
Ган: Хотя вы и не судите меня за 19 г. и не затребовали из Ч.К. дел,
относящихся к тому периоду, но отвечу так же, как отвечал и тогда: считал
бы за счастье принадлежать к Ц.Б.О., но, к сожалению, в ней не состоял». 473
Вернусь к вопросу о ротациях и решениях левоэсеровского ЦК.
Имеется указание на то, что в марте или начале апреля 1918 г. в составе ЦК
ПЛСР было предоставлено место председателю ЦК Партии революционных
социалистов-народников Литвы, бывшему депутату Государственной Думы
Н.О. Янушкевичу.474 Эта небольшая партия, существовавшая одновременно
на территории оккупированной немцами Литвы и в Советской России,
конституировалась одновременно в качестве «литовской секции ПЛСР».
Согласно финансовой ведомости ЦК, 8 марта было «выдано Янушкевичу по
просьбе Мстиславского для нужд Ц.К. Соц<иалистов>-Народ<ников>
Литвы» 2000 руб. 475
Хотя ключевые протоколы ЦК ПЛСР двух важнейших заседаний по
выработке постановлений и голосованию по ним в связи с Брестским миром
и ухода из Совнаркома отсутствуют в распоряжении историков, некоторые
сведения проникли в печать или отражены в косвенных источниках.
Из записи разговора с Ивановым-Разумником, присутствовавшим на
этом заседании ЦК, в передаче А. А. Блока известны расклад сторон при
голосовании: «Ц. К. левых с.-р.: большинство 6 против 4 — против мира
(после горячих прений)» (запись за 23 февраля). 476
Через месяц, в местных курских «Известиях» появилось сообщение о
посещении
накануне
редакции
«влиятельным
членом
Ц.И.К.,
командированном в Курск Ц.К. партии левых эс-эров для работы в связи с

470

Красная книга ВЧК. М., 1989. Т. 1. С.
Леонов Б. Последняя авантюра Якова Блюмкина. М., 1993. С. 39.
472
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 161. Л. 22 об.
473
Пути Революции. Берлин, 1923. С. 300.
474
Известия Курского объединенного Совета РСКД. 5.04.1918 г. № 63. С. 4.
475
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12. Л. 22.
476
Блок А. Записные книжки. 1901-1920. М., 1965. С. 390.
266
471

текущим моментом». Далее в материале Сергея Радугина «Из беседы»
говорилось:
«<...> Любопытно отметить, что Ц.К. партии левых эс-эров
большинством одного голоса решил было оставить своих представителей в
Совете Народных Комиссаров, причем на оставлении настаивали
Спиридонова, Натансон, Карелин, Малкин и другие, а против особенно
сильно Камков и Штейнберг.
Но на фракционном совещании при сильной оппозиции решено было
отозвать всех членов партии, занимавших посты Народных Комиссаров в
Центральном Совете (sic!), оставив, однако, своих представителей в Советах
77
на местах».
В не названной фигуре «влиятельного члена» ЦИК безошибочно
угадывается хорошо известный в Курске Л.А. Брагинский. Он вернулся на
родину из Владивостока (где активно участвовал в организации и работе
Совета рабочих и военных депутатов) осенью 1917 г., принял участие в
расколе Курской организации ПСР, после чего был избран в состав горкома
левоэсеровской организации. Брагинский председательствовал на двух
первых губернских съездах Советов в Курске и на 1-м губернском съезде
Советов в Орле. Он участвовал во II, III и IV Всероссийских съездах Советов
от Курска и с конца 1917 г. вошел в дополнительный состав Президиума
ВЦИК по фракции ЛСР. На факт пребывания Брагинского в регионе в конце
марта - начале апреля указывают его участие в 3-м губернском съезде
Советов в Воронеже и дальнейшее избрание делегатом от Воронежской
организации на II съезд ПЛСР. Открывшийся в Воронеже 6 апреля съезд
Советов Брагинский приветствовал от имени левоэсеровской фракции ЦИК,
после чего его избрали в президиум. Обращает на себя внимание на себя
внимание не маловажное обстоятельство «командирования» Брагинского
Центральным Комитетом партии, что, на мой взгляд, позволяет отнести его к
уполномоченным ЦК.
При анализе материала Радугина следует в свою очередь обратить
внимание на позицию В.А. Карелина при расстановке сил при голосовании в
ЦК. Вероятней всего предположить, что в изложение беседы с Брагинским
вкралась ошибка или оговорка. Почти наверняка можно утверждать, что
оставление левых эсеров в составе СНК отстаивал все же А.Л. Колегаев, а не
Карелин, солидарный с позицией Камкова и Штейнберга.
Еще
одно
газетное
сообщение, посвященное
продолжению
внутрипартийной дискуссии по вопросу о вхождении в Совнарком, было
приведено газетой «Дело Народа» накануне открытия II съезда ПЛСР. В
заметке утверждалось, что «состоялось заседание центрального комитета
[ПЛСР], на котором обсуждался вопрос о вхождении в совет народных
комиссаров. За вхождение высказалось 7 голосов, против — 8».
Прежде всего, обращает на себя внимание количество участников
477

Известия Курского объединенного Совета рабоч<их>, солдатск<их> и крестьяиск<их> депутатов. 1918.
№ 54. С. 2.
478
Дело Народа. 19.04.1918 г. № 23. С. 3.
267

заседания левоэсеровского ЦК. Как видим, он собрался в полном составе, т.е.
уже после прибытия всех отсутствовавших ранее цекистов на съезд в
Москву. Согласно «удостоверению» на бланке ЦК ПЛСР за 6 марта 1918 г.,
обнаруженному мной в небольшом личном фонде А. А. Шрейдера в ГАРФ,
именно он, как представитель левоэсеровского руководства был делегирован
«Центральным Комитетом Партии в Москву для подыскания помещения для
всех партийных организаций; подыскания и оборудования типографии для
печатания
«Знамени
Труда»
и
литературного
издательства
«Рев<волюционный> Соц<иализм>» ». Заодно ЦК поручал Шрейдеру
(вместе с не названным делегатом от Петроградского Комитета ПЛСР)
«принять меры к организации боевых дружин» в Москве.
Ввиду угрозы Петрограду руководящий орган ПЛСР постановил, что
«признавая необходимым неослабное продвижение активной борьбы против
германского
империализма»,
ЦК «считает
целесообразным
переход
руководящих правительственных учреждений в Москву в целях лучшей
организации сопротивления». В то же время, как говорилось в постановлении, «в
отношении своего места пребывания Ц.К. в данный момент не видит
основания к перенесению центральных партийных организаций из
Петрограда и ограничивается временным выездом в Москву на Чрезвычайный
Съезд Советов».480
Переходя
к рассмотрению
политической
географии
ПЛСР,
остановлюсь прежде всего на двух Областных съездах. Первый из них по
времени - I Уральский Областной съезд (конференеция) ПЛСР под
председательством М.Х. Полякова начал свою работу 11 января 1918 г.
Согласно сообщению избранной накануне мандатной комиссии, на съезд
прибыло 26 делегатов
от 16 организаций, охватывающих
3749
зарегистрированных членов партии. Ввиду того, что съехалось мало
делегатов, М.П. Медведев (участник I Всероссийского съезда ПЛСР,
входивший в комиссию по созыву Областного съезда) предложил объявить
лишь «частное совещание», однако другие участники (Лобанов, Успенский)
считали необходимым объявить конференцию «правомочной».481
В
результате голосования 18 голосами против 7 при 1 воздержавшемся,
конференция была признана именно таковой. Экс-председатель Троицкого
Совета солдатских, казачьих и рабочих депутатов (до мая 1917 г.) и член
ВЦИК 1-го созыва С.Н. Стрижев приветствовал собравшихся от имени
комиссии по созыву съезда и Военной организации левых эсеров
Екатеринбурга.
Характеризуя положение на местах, делегаты .съезда отметили, что
ситуация на заводах была критической из-за остановки работы части цехов,
отсутствия средств на ремонт и выплату зарплаты, из-за безработицы и роста
цен на продукты. Определенные надежды возлагались на предстоящую
национализацию заводов. Было подчеркнуто, что массы недовольны
ГАРФ. Ф. Р-6148. Оп. 1. Д. 1. Л. 7.
Знамя Труда. 9.03.1918. № 152.
Земля и Воля (Уфа). 17.01.1918 г.
268

большевиками, занимающими ответственные посты и не выполняющими их
требования.
Докладчики считали, что полагаться на отряды Красной
гвардии нельзя. Председатель парторганизации Надеждинского завода
подчеркнул, что левым эсерам «необходимо создать на Урале свою
центральную боевую организацию», которая имела бы связь с местными
организациями. После докладов с мест был рассмотрен вопрос о расколе в
партии. М.П. Медведев и Д.Е. Синявский сделали сообщения о расколе на IV
Всероссийском съезде ПСР и IV Пермской губернской партийной
конференции. С.Н. Стрижов предложил принять резолюцию, согласно
которой общепартийный съезд эсеров и левые эсеры разошлись настолько,
что последние должны действовать самостоятельно, развивая и укрепляя,
484
ПЛСР на местах. Съезд одобрил эту резолюцию.
Ввиду необходимости сократить время работу съезда из-за
предстоящего отъезда некоторых делегатов, было принято решение об
изменении его программы. Заслушав доклад
С.Н. Стрижова о
государственном устройстве и конструкции власти, съезд принял
резолюцию: «Считая необходимым осуществление автономии Урала
(создание автономной Уральской республики
Советов), областная
конференция ПЛСР предлагает партийным организациям на местах
разрабатывать этот вопрос для предоставления всех материалов на
ближайшую
конференцию». 485 Считая произведенное большевиками
распределение мест комиссаров Урала случайным и неправильным, съезд
постановил, что соответствующее требованиям формирование власти и
Совнаркома Урала должно состояться лишь на «одинаково территориально представленных съездах Советов крестьянских, рабочих и солдатских
депутатов». Поскольку съезды названных Советов должны были начаться
через несколько дней, съезд счел не целесообразным делегировать на столь
короткий срок левых эсеров в СНК Урала.
Большинством голосов при двух воздержавшихся съезд постановил
создать Областной Комитет Уральской области с центром в
Екатеринбурге по месту нахождения главных органов Советской власти на
Урале. Вместо предлагавшихся семи членов комитета в него поначалу
оказалось избрано только пять: от Екатеринбурга — Н.П. Горин (председатель
обкома), М.И. Зайд и, возможно, С.Н. Стрижов, от Верхотурья - Д.Е.
Синявский, а также один представитель от Мотовилихи. 486 Из Уфы и
Челябинска, а также из Вятки и Восточного района (Ирбит, Камышлов),
откуда предполагалось доизбрать членов обкома, левые эсеры своих
представителей не прислали.
Созданию Московского ОК ПЛСР предшествовало по времени
создание временной структуры, после того, как 17 октября по инициативе
Наш Путь (Екатеринбург). 21.01.1918 г.
Земля и Воля (Уфа). 17.01.1918 г.
Наш Путь (Екатеринбург). 26.01.1918 г.
Там же.
Известия Усольского уездного Совета. 9.04.1918 г.
269

московских левых эсеров во главе с А.А. Биценко состоялось «частное
совещание» левых групп Центральной области, на котором были
представлены Рязань, Тверь, железнодорожники, отдельные уездные города
и населенные пункты Владимирской, Московской губерний и Смоленской
(Вязьма, Дорогобуж,
Гусь-Хрустальный, станции Люберцы, Мытищи,
представители Звенигородского уезда и комитета Виндавско-Рыбинской
ж.д.). На совещании было принято решение об образовании Областного
информационного бюро и издании самостоятельного печатного органа
«Социалист-Революционер» под редакцией Биценко. Первый номер газеты
вышел уже после кровопролитного переворота в Москве 10 ноября. В тот же
день состоялось общегородское собрание эсеров-интернационалистов, на
котором были заслушаны доклады В.О. Зитты, М.Н. Доброхотова и др., по
которым было вынесено одобрение «действиям Информационного бюро,
занявшего во время октябрьских боев в Москве нейтральное положение и
направившего свои усилия на мирное улаживание
создавшегося
конфликта».
В первом номере газеты было объявлено участие в ней, помимо
Биценко, москвичей В.Я. Безеля, Е.Е. Демме, М.Н. Доброхотова, С И .
Доброхотовой, В.О. Зитты, Л.И. Ивановой, М.Ф. Левитина, а также ИвановаРазумника, М.А. Левенсона, М.А. Спиридоновой и И.З. Штейнберга.
После слияния Советов РД и СД в состав Президиума общего
Исполкома вошли три левых эсера (Биценко, Зитта и Ю.В. Саблин) и 11
большевиков. Еще три левых эсера (И.М. Ожигов, Д.А. Магеровский, Д.А.
Черепанов) и 9 большевиков вошли в него в качестве кандидатов. Общее
количество членов, вместе с представителем объединенных социалдемократов (В .П. Волгин) составило 27 человек. После образования ПЛСР
взамен Информационное бюро было реорганизовано в Московское Бюро
(МБ), секретарем которого стала «товарка» Биценко и Спиридоновой по
Нерчинской каторге А.С. Пигит. Отложившееся в фонде Моссовета
отношение МБ о делегировании им в состав Президиума Е.Е. Демме от 4
января 1918 г. было подписано членом Бюро Добровольской и секретарем
Пигит.
Адрес Областного Бюро указывался в гостинице «Дрезден» на
Скобелевской площади, комн. 153.
Вообще, о персональном
составе, структуре и механизмах
функционирования обеих бюро - Информационного и Московского известно
на редкость не много. Также по минимуму удалось обнаружить сведения о 1м Московском Областном съезде ПЛСР. Можно предположить, что ему
должна была предшествовать городская конференция или общегородское
собрание, на котором был избран Московский Комитет партии. Одним из
его членов, как явствует из подписанного им заявления, был член
Московского комиссариата юстиции, заместитель председателя Московского
Ревтрибунала Николай Васильевич Белкин.
Социалист-Революционер (Москва). 21.11.1917 г. № 2.
ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 25. Оп. 25. Д. 41. Л. 15.
270

В январских газетах можно встретить объявления о предстоящем
Московском Областном съезде, созывавшемся на 1 (14 по нов. ст.) февраля.
В № 20 газеты «Революционный Вестник» (Тула) была помещена
приблизительная программа съезда. После докладов с мест планировались
программные выступления. Первый блок составляли информационные
доклады. В качестве докладчика по тему «Власть Советам» объявлялся П.П.
Прошьян, в качестве докладчика по теме «Война или мир» предполагалась
А.А. Биценко или Л.И. Иванова.
Второй блок вопросов посвящался политической платформе. Первый
доклад по теме «Организация Советской власти» должны были сделать Д.А.
Магеровский или Д.А. Черепанов; второй доклад «Реорганизация армии»
поручался
Спасскому;
с третьим
докладом
«Организация
суда
(Революционный Трибунал) должны были выступить И.З. Штейнберг или
Н.В. Белкин.
Третий, самый значительный блок вопросов касался экономической
платформы. Общим докладчиком выставлялся М.Н. Доброхотов. Конкретные
доклады возлагались на В.О. Зитту (аграрная политика), Н.М. Корнилова
(демобилизация промышленности), тех же Доброхотова или Корнилова
(рабочая политика), Зитту или В.Я. Безеля (продовольственная политика), и,
наконец, Е.Е. Демме (финансовая политика).
Доклад «Текущий момент и тактика левых С.-Р.» числился за Д.А.
Черепановым или Б.Д. Камковым. В
качестве
докладчика
по
организационному вопросу был намечен И.Д. Гулецкий. Доклад по теме
«Интернационал» поручался С И . Доброхотовой.
Из анализа этого объявления можно заключить, что инициаторы съезда
заручились предварительным согласием на участие в нем двух приезжих
членов ЦК — Камкова и Штейнберга. Их реальное участие косвенно
подтверждается фактом присутствия обоих левоэсеровских лидеров на
митинге на Прохоровской фабрике в Пресненском районе по случаю Дня
партии в 13-ю годовщину теракта И.П. Каляева 17 (4 по ст. ст.) февраля. В
выявленной в ОПИ ГИМ плакатной афише среди ораторов митинга, помимо
москвичей, были заявлены Камков и Штейнберг. 489 Совершенно очевидно,
что их визит в Москву был, прежде всего, связан с проведением Областного
съезда.
Норма
представительства
на
него,
согласно
объявлениям,
определялась таким образом: каждая парторганизация могла послать одного
делегата, организации численностью свыше 100 членов — «плюс 1 с каждой
сотни». Но хотя бы примерный список делегатов с мест совершенно не
известен. Ни самих текстов докладов, ни вынесенных по ним резолюций в
левоэсеровской периодике обнаружить тоже не удалось. Исключение
составляет печатный «Организационный устав партии левых социалистовреволюционеров интернационалистов Московской области, принятый на 1-м
Моск<овском> Облас<тном> Съезде 14 фев<раля> 1918 г.», находящийся в
ОПИ ГИМ. Ф. 424. Ед. хр. 24.
271

судебно-следственном деле М.А. Спиридоновой в фонде Московского
490
Революционного Трибунала.
В качестве выходных данных указывался
адрес: «Москва, Леонтьевский пер., д. № 18, Моск<овский> Областн<ой>
К<омите>т Партии Левых С.-Р.».
В фонде ЦК ПЛСР в РГАСПИ имеются отдельные документы МОК и
МК, относящиеся ко второй половине 1918 г. и началу 1919 г.
Функционирование этих структур в конце 1917 г. и в первое полугодие 1918
г. во многом остается своего рода «белым пятном».
ГЛАВА 2.
ИЮЛЬСКИЙ КРИЗИС 1918 г. И
ЛЕВОЭСЕРОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ.

ЕГО

ПОСЛЕДСТВИЯ

ДЛЯ

Раздел 1. Партийное строительство в центре и на местах (на примере
Центральной области)
Брестский мир оказался подписан вечером 3 марта. Позиция
большинства ЦК нашла отражение в брошюрах Б. Д. Камкова «Две
тактики», С. Д. Мстиславского «Не война, но восстание» и И. 3. Штейнберга
«Почему мы против Брестского мира». На IV Чрезвычайном Всероссийском
съезде Советов в Москве (14-16 марта) от имени фракции ЛСР Камков
объявил о сложении левыми эсерами «ответственности за центральную
политику правительства».
Следствием занятой позиции стало оглашение левоэсеровской
декларации по поводу ратификации мира:
«Считая ратификацию мирного договора с Германией отказом от
международной программы начавшейся в России социальной революции и
капитуляцией перед международным империализмом, партия левых с.-р.,
согласно прежней своей позиции, заявляет перед лицом всей трудящейся
России, что партия считает себя свободной от выполнения условий договора.
Наоборот, партия считает себя обязанной всю энергию направить на
организацию трудовых масс к борьбе против наступающего международного
империализма. При создавшихся после ратификации договора условиях партия
ОТЗЫВАЕТ СВОИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ИЗ СОВЕТА НАРОДНЫХ
КОМИССАРОВ. Вместе с тем партия левых социалистов-революционеров
считает
долгом
подчеркнуть, что поскольку СОВЕТ НАРОДНЫХ
КОМИССАРОВ будет проводить в жизнь программу октябрьской
революции, партия обещает ему все свое содействие и поддержку».491
Голосовавший на съезде против левоэсеровской резолюции член ВЦИК
П.В. Бухарцев был исключен из ПЛСР за нарушение партийной дисциплины.
Можно спорить о правоте или ошибочности выбора левых эсеров в
отношении Брестского мира, но нельзя не признать их принципиальности в
0
1

ЦГАМО. Ф. 4613. Оп. 1. Д. 708.
Знамя Труда. 16.03.1918 г. № 155.
272

занятом вопросе и правомочности в отстаивании своей точки зрения. Хотя,
как сообщала газета «Правда», в ответ на запрос СНК о войне и мире из
163 полученных ответов лишь 63 организации и структуры (местные Советы,
профсоюзы и т. д.) поддержали позицию левых эсеров и левых коммунистов,
но удельный вес противников мира в первый момент был, пожалуй, не
соразмеримо выше его сторонников. Так, если из Советов региональных
центров и губернских городов, за подписание мира высказался всего лишь 1
(Петросовет), то противоположную точку зрения разделяли целых
15 губернских Советов (в том числе такие крупные, как Архангельский,
Саратовский, Самарский, Харьковский, Уфимский). Против подписания мира
высказались Уральские областной СНК и Советы, Сибирский съезд Советов.
Из ответивших на анкету Советов уездных городов против мира выступили
17, тогда как за мир — лишь 15. С мнением ПЛСР были солидарны левые
коммунисты, преобладавшие в руководстве в Москве. Однако и тех, и других
в численном соотношении оказалось на съезде Советов все же куда меньше,
чем ленинцев.
В президиум съезда были избраны 15 большевиков и всего 5 левых
эсеров (Спиридонова, Камков, Натансон, И. Ю. Баккал Д.А.Черепанов).
Представительство ПЛСР во ВЦИК оказалось значительно в большей
диспропорции по отношении к большевикам, чем прежде. На пленуме
20 марта в Президиум ВЦИК 4-го созыва были избраны Спиридонова и
Натансон, а четверо других (Камков, Прошьян, Трутовский, Черепанов) —
кандидатами в члены ВЦИК. Значительно меньше левых эсеров занимало
теперь ответственные должности в его структурах: Карелин входил в состав
Ревизионной
комиссии,
И. И. Зайцев
—
в
состав
Мандатной;
Г. Л. Лесновский был делегирован в состав Агитационного отдела,
В.М.Левин и С. Ф. Рыбин (кандидат) — в состав Всероссийского Совета
народного хозяйства. В работе Комиссии по выработке Советской
Конституции
принимали
участие
2 левых
эсера
(Черепанов
и
Д. А. Магеровский), 1 эсер-максималист (с совещательным голосом) и
9 большевиков. 18 марта произошла реорганизация СНК в связи с уходом из
него левых эсеров и левых коммунистов. Вследствие несогласия с этим
решением А. М. Устинов вышел из ЦК ПЛСР.
После ратификации мирного договора ЦК левых эсеров решил
перенести центр тяжести своей деятельности в провинцию. На Юг России
отправилась делегация в составе принадлежавших Камкова, Карелина и
Штейнберга с целью укрепления влияния левых эсеров в казачьих областях
Дона, Кубани и Донецко-Криворожской Советской республики. Основными
источниками о деятельности Южной делегации ЦК ПЛСР являются очерк
И.З. Штейнберга «Харьков — Таганрог — Ростов-на-Дону. (Из поездки на
Юг)» и доклады П.Ф. Бойченко, М.Л. Сироты, Я.М. Фишмана, В.Н.
Черневского и П. Сухарева на II съезде партии. К ним можно добавить
фрагмент воспоминаний И.К. Каховской и статью В. А. Карелина,
посвященную памяти Ф.Г. Подтелкова, в газете «Знамя Труда».
273

Ядро Южной делегации составили три члена ЦК и несколько
ответственных партработников (известны поименно Л.С. Венецианов, Я.М.
Фишман, С М . Котляревский). Во время поездки к ним присоединились
бежавшие от наступавшего противника председатель Елисаветградского
Советв М.Л. Сирота и комиссар по земельным делам Одесской Советской
республики Е.М. Балдин. С делегацией тесно взаимодействовал Краевой
комитет партии, включая председателя Харьковского губернского Совета
КД, кандидата в члены ЦК В.М. Качинского, а также выехавшие на юг по
нуждам ЦБО И.К. Каховская и Б.М. Донской, и направленный на Украину
Высшим Военным Советом С.Д. Мстиславский. Мотивации, которыми
руководствовался ЦК, были сформулированы Штейнбергом так: «Он
исходил при этом из одной совершенно простой мысли: Брестский мир,
принятый Съездом Советов, не мог иметь реального значения для тех
местностей России, где борьба с германским империализмом, не прерываясь,
492

продолжалась».
Делегация отбыла поездом из Москвы 19 марта. Согласно, финансовой
ведомости ЦК, накануне 18 марта Камкову, Карелину и Штейнбергу была
выдана «под отчет на поездку в Южные области» сумма в 10000 руб. 493
Первоначально она сделала остановку в Курске в целях организации
партизанских отрядов для отпора наступающим немцам. Далее делегация
проследовала в Харьков, а оттуда в Таганрог, куда ввиду угрозы захвата ;
Екатеринослава перебрались участники II Всеукраинского съезда Советов.
Последним пунктом назначения был Ростов-на-Дону, где члены Южной
делегации участвовали в работе Донского съезда Советов. Параллельно с
советской деятельностью они вели партийно-пропагандистскую и военноорганизационную работу. Основную стратегию партийной тактики после IV
Чрезвычайного съезда Советов и смысл поездки на Юг Штейнберг
охарактеризовал в следующих выражениях: «Временный отход от
центральной власти — знали мы — укрепит силы нашей партии, вольет в нее
свежую кровь действия, приобщит ее к массам <...> Мы, деятели партийного
центра, решили поэтому усилить работу непосредственно среди масс, вынося
на их суд, на их обсуждение самый вопрос, стоявший на этом съезде — вопрос
о мире. Зная, что окончательное решение нашего тяжкого спора принадлежит
не Совету народных комиссаров, не Ц.И.К. и даже не Съезду Советов, а
именно «местам». На эти-то места мы и решили направить в первую очередь
развязавшиеся силы партии».
Подчеркивая заслуги главного руководящего органа ПЛСР в Украине,
Штейнберг писал: «Краевой комитет концентрировал силы нашей партии на
Юге, отстаивал всецело — без единого возражения, на сколько я заметил, нашу позицию борьбы против германского мира и формировал военные
отряды в городе и уездах». 495 В своем выступлении на II съезде делегат от
Наш Путь. 1918. № 2. С. 234.
См.: РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12.
Наш Путь. 1918. № 2 . С. 234.
Там же. С. 239.
274

Харьковской организации, входивший в состав крайкома В.Н. Черневский,
подробно рассказал о работе Краевого Комитета, «который сначала был
Комитетом Юга России и объединял всю южную часть России, включая
северные губернии - Курскую, Черниговскую, весь остальной Юг входил в
область, которая входила в одно объединение». В этой не вполне четко
сказанной фразе, вероятно, заключалась мысль о наличии в Украине осенью
1917 г. двух областных объединений ПСР: стоявшего на левоэсеровских
позициях Южно-Русского ОК с центром в Харькове и Украинского ОК с
центром в Киеве. Развивая свою мысль, Черневский сказал: «Тем не менее,
благодаря тому, что Харьков объединял такое большое количество губерний,
в Харькове удалось собрать довольно значительный центр партийных
организаций, и хотя в отдельных местностях Юга России шла
самостоятельная жизнь, тем не менее, все нити в конце концов сходились в
одном центре, и этим центром был сперва Комитет Южной России, потом
Краевой Комитет Украины <.. > » . 4 9 6
Таким образом, становится понятно, что Южно-Русский ОК был
реорганизован в Краевой Комитет в связи с
необходимостью
противопоставить главный руководящий структурный орган ПЛСР в
Украине созданному на базе оставшихся верными ПСР организаций
Всеукраинскому Комитету партии эсеров. В орбиту деятельности крайкома,
помимо Тавриды (Крымского полуострова и прилегающих к нему
территорий) в этот период — вплоть до образования Северо-Кавказского ОК в
июне 1918 г., - входили Область Войска Донского и Кубань. В Крым был
командирован член Крайкома, ранее действовавший в Киеве Л.Б.
Смолянский, занявший пост товарища председателя Севастопольского
Совета. 497 На Кубань отправились два других видных левоэсеровских
руководителя — В.М. Качинский и В.А. Козлов, находившиеся прежде в
Харькове.
По словам Черневского, в связи с занятием немцами Украины и части
южно-русских территорий Крайком ПЛСР эвакуировался в Воронеж и
«оттуда будет руководить партийной организацией, которая осталась теперь
на Украине и выдвигается теперь жизненное требование, чтобы этот Краевой
Комитет соединился с Центральным Исполнительным Комитетом Украины,
с нашей фракцией левых эсеров для более широкой партийной работы».
Докладчик также указал, что «одно время даже вполне серьезно
принимались практические шаги, чтобы иметь на Юге свой собственный
Центральный Комитет, который бы находился в фиктивной (так в
стенограмме;
очевидно,
следует
читать:
федеративной)
связи с
498
общероссийским Центральным Комитетом <.. .>».
Еще одним видным левоэсеровским функционером, по-видимому,
выехавшим из Петрограда синхронно с Южной делегацией, был недавний
член зам. наркома земледелия Н.Н. Алексеев. Он возглавил один из
496
497

Партия левых социалистов-революционеров... С. 281.
ЦДАГО Украины. Ф. 1. Оп. 1. Д. 194. Л. 109.
275

левоэсеровских отрядов, созданных харьковчанами. Харьковский боевой
отряд под его командованием противодействуя наступавшим немецким
войскам, с боями отступил из Харькова на Царицын. Крайком, по словам
Черневского, «объединил и координировал действия отрядов эсеров, отрядов,
которые находились в Харьковской губернии, в восточной части Полтавской
губернии, в южной части Курской губернии». Причем это объединение
«сперва было произведено чисто механически», но затем «были обнаружены
силы для формирования новых отрядов по партийным признакам, партийных
ответственных отрядов». В свой последний тезис оратор вкладывал какой-то
конкретный, но плохо уловимый смысл. Предположительно, он имел в виду
разработку определенной стратегии, вылившейся в итоге в создание
Главного военного штаба левых эсеров в Таганроге в лице руководящей
тройки Южной делегации (Камков, Карелин, Штейнберг).
В результате Крайкому удалось в общей сложности сформировать 4
партизанских отряда по 450-500 человек, оказывавших действенное
сопротивление наступавшим немцам, и отряд особого назначения —
«летучий, партизанский, имеющий специальное назначение боевой работы в
тылу у неприятеля, конный отряд». В самом Харькове были собраны под
ружье 2 левоэсеровских отряда (батальона), 1 батарея, санитарный отряд.
Командиром 1-го левоэсеровского полка численностью в 400 штыков,
оборонявшего г. Лебедин, - был член ПСР с 1905 г., комиссар Харьковского
Совета и член Харьковского комитета ПЛСР Г. Оганджанянц (по
сообщениям в печати, плененный в бою и расстрелянный). В боях с немцами
также прославились полтавско-таганрогский отряд левого эсера А. Каска,
председателя Ревкома полтавского авиапарка, и партизанский отряд под
командованием члена ЦИКУк от левых эсеров Шелудько (оба погибли).
После оставления Украины, 1-й левоэсеровский революционный полк под
командованием Петренко проследовал на Царицын и подвергся здесь
разоружению.
Уже после оккупации Харькова в распоряжение ЦК ПЛСР поступили
значительные денежные средства, переданные ему эвакуировавшимися в
Москву руководителями находившегося под контролем левых эсеров
Харьковского Совета КД. В фонде 564 в РГАСПИ хранятся два документа,
датированные 14 мая. Согласно первому из них, в соответствии с
постановлением президиума Исполкома от 12 мая, в ЦК левых эсеров
передавалось 45 тысяч руб. «на организацию партизанских отрядов, посылку
агитаторов и инструкторов, снабжение литературой о восстании и снабжение
оружием и специальные боевые цели в оккупированных местностях
Украины». Этот документ содержал приписку о том, что «настоящие задачи
Ц.К. имеет выполнить или сам непосредственно, или через краевые и
499
губернские организации партии на Украине».
Согласно второму из
документов, в соответствии с тем же решением, в распоряжение ЦК и
«краевых органов партии на Украине» препровождались средства в сумме
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12. Л. 155
276

41800 руб., «предназначенные для пособий и средств<а> для работы в
оккупированных местах членам исполнительного комитета левым эсерам». 500
Проведя в Харькове, как указывает Штейнберг, «несколько дней», —
Южная делегация выехала в Таганрог. К этому моменту сюда перебрались
участники II Всеукраинского съезда Советов РСКД, приступившего к работе
15 марта в Екатеринославе. Главным источником о его работах является
стенографический отчет, опубликованный в 1928 г. в журнале «Летопись
революции». Согласно отчету, распределялись следующим образом: фракция
коммунистов-большевиков и сочувствующих им - 428 (из них украинских
левых эсдеков - 27), фракция объединенных российских и украинских левых
с.-р. и сочувствующих им - 414, украинских социал-демократов — 13,
меньшевиков (социал-демократов объединенных) - 6, бундовцев - 2,
российских и украинских эсеров (центра и правых) - 4, анархистов - 3,
максималистов - 4, беспартийных - 82, неопределившихся - 8. Председателем
Бюро левоэсеровской фракции являлся А.С. Северов-Одоевский. В состав
составленного на паритетных началах президиума съезда вошли 5 левых
эсеров (Северов-Одоевский, В.М. Качинский, Е.П. Терлецкий, П.Ф. Бойченко
и Д. Сердюк), 4 большевика и 1 украинский левый эсдек. Почетными
председателями съезда были избраны В.И. Ленин, М.А. Спиридонова, Ф.
Адлер и К. Либкнехт.
По словам П.Ф. Бойченко, имевшего на II съезде ПЛСР мандат
делегата с решающим голосом от левоэсеровской фракции ЦИКУк, его
коллеги по фракции считали до 150 мандатов на II Всеукраинском съезде
Советов, выданных большевиками (которые имели большинство в оргбюро
этого съезда) «фальсифицированными». На Всеукраинском съезде киевский
левый эсер А.Н. Амханицкий огласил Основной Закон о земле, принятый
ранее III Всероссийским съездом Советов, после чего он был единодушно
принят всем съездом при 3 воздержавшихся и 23 не голосовавших. 18 марта
фракцией ЛСР были предложены две ключевые резолюции: о войне и мире, и
о государственном устройстве Украины. В первоначальном виде текст
первой из них звучал так:
«1) Вынужденное подписание Россией мирного договора, отдающего
революцию в руки империалистов, - ставит Украинскую советскую
республику в чрезвычайно тяжелое положение в борьбе украинского
трудового народа за достижения революции.
2) Война, ведущаяся советской властью с германскими войсками и частью
Центральной Рады, свергнутой народом, — есть война с украинской
буржуазией и австро-германскими империалистами, стремящимися к
уничтожению советской власти и порабощению трудящихся народов.
3) Мирный договор, заключенный Центральной Радой с АвстроГерманией, направленный против советской власти на Украине и предающий
интересы украинских селян и рабочих - этот договор не может быть
подписан высшей властью на Украине, - съездом.
Там же. Л. 154.
277

4) Второй Всеукраинский съезд Советов, являясь выразителем воли
украинской демократии, заявляет, что украинский трудовой народ будет
бороться против завоевателей
и удушителей
революции, против
империализма всего мира, но вместе с тем через свои полномочные органы
примет все меры к прекращению войны и к выработке приемлемых для
украинской демократии мирных условий.
5) Всеукраинский съезд Советов Селянских, Рабочих и Солдатских
Депутатов полагает, что трудовой народ Украины, идя рука об руку со всем
рабочим классом России на защиту революции, объединившись на
международном социалистическом конгрессе с рабочим классом всего мира,
— выйдет победителем из тяжелого положения в пожаре мировой революции.
6) Всеукраинский съезд Советов поручает избранному исполнительному
органу Советов Украины послать своих представителей на международный
конгресс для борьбы за мир всего мира».
За принятие этой резолюции за основу проголосовало 416 человек,
против — 400. Резолюция о государственном устройстве обосновывала
принципы построения Украинской советской республики «на основе
национально-территориального признака с обеспечением прав национальных
меньшинств», установления «единого советского правительства в лице
Исполнительного комитета Советов Селянских и Рабочих депутатов,
избранного Всеукраинским съездом этих Советов и Народного Секретариата,
избираемого Исполнительным комитетом» и широкой автономии областных
объединений на территории Украинской республики с правом вступления «в
федеративную связь со всеми теми республиками России, которые это
пожелают, если там господствует советская власть». 502
Однако в ходе дальнейшей работы съезда фракция большевиков
настояла на внесении дополнительных поправок в резолюцию о войне и
мире, благодаря чему, по словам Бойченко, она была «исковеркана». В итоге
левые эсеры заявили об условном вхождении в ЦИКУк, с оговоркой, что «эту
резолюцию мы не будем считать для себя обязательной». Первая
конструкция состава Президиума ЦИКУк, предложенная левыми эсерами,
имевшими в нем незначительное большинство в 49 мест, должная была
включать четверых левоэсеровских лидеров (Северов-Одоевский, Терлецкий,
Бойченко и В.Г. Гриш), трех большевиков и одного украинского социалдемократа. Однако, воспользовавшись поддержкой избранных в ЦИКУк
пятерых украинских эсдеков, большевики, имевшие 47 мест, отказались
предоставить левым эсерам ключевые посты в правительстве Советской
Украины - Народном Секретариате. Во время происходивших уже в
Таганроге прений в заседании ЦИКУк 25 марта (в них от Южной делегации
приняли участие В.А. Карелин и И.З. Штейнберг), фракция ЛСР устранилась
от участия в голосовании по составу правительства.

Летопись революции. (Харьков). 1928. № 2. С. 266-267.
Там же.
278

В контролировавшемся левыми эсерами органе Таганрогского
окружного комитета Советов - газете «Крестьянин и Рабочий» мне удалось
обнаружить и републиковать в сборнике «Партия левых социалистовреволюционеров» текст исключительно важного обращения ПЛСР «Ко всем
крестьянам и рабочим Украины». Это обращение, опубликованное в номере
за 29 марта, можно охарактеризовать в качестве одного из ключевых
документов Южной делегации. В его первой части были сформулированы
задачи Народного Секретариата, какими их видели левые эсеры. В основу
политики советского правительства в Украине должны были лечь передача
крестьянству всей земли и установление «полного» рабочего контроля на
производстве, «но прежде Народный Секретариат должен организовать
могучий отпор наседающему на Украину немецкому империализму и
работающей с ним рука об руку Центральной Раде». В качестве третьей
задачи
выдвигалась
«самая
тесная
дружба»
с
Российской
социалистической федерацией. Кроме того, поднимался вопрос о
«всецелом» подчинении всех разрозненных военных отрядов «политике и
военному руководству Народного Секретариата» и очистке Украины от
«хулиганских и несознательных банд».
Вторая часть обращения была нацелена на жесткую полемику с
большевиками:
«Надеясь на передышку - по воле и милости немецких разбойников,
партия большевиков не хочет вести сейчас борьбы и уговаривает трудовые
массы примириться с неслыханными экономическими бедствиями,
надвигающимися на них.
Но в то же время большевики принуждены на Украине вести
войну, так как она им навязывается самим ходом событий, так как она
непосредственно бьет крестьян и рабочих, от имени которых они говорят.
Поэтому-то они находятся между двух огней, поэтому их оборона полна
шатания и колебаний, поэтому-то они очень мало думают о немецком
империализме и очень много говорят о Центральной Раде, как будто
только одна Рада сейчас губит Украину.
Одной рукой они как будто воюют, а другой рукой они стремятся не
дать этой борьбе разгореться во всю ширь, охватить пожаром и Украину,
и всю Российскую федерацию.
Такая политическая партия, которая раздирается между двумя
противоположными
желаниями, не может
руководить
судьбами
революционной Украины. Вот почему фракция левых социалистовреволюционеров в Ц.И.К.У., которая хочет поставить на твердую
почву дело борьбы с империалистами, при составлении нового Народного
Секретариата поставила непременным условием принятие к руководству
своих
указанных
выше
линий
политики
и
соответственного
политического влияния в Секретариате.
Большевики отказали нам в этом. Пользуясь большинством в два
голоса, которым они обладают в Ц.И.К.У., они 25 марта с.г. образовали
свой Народный Секретариат из 11 лиц с председателем во главе и
279

объявили его правительством Советской Украины. В этой недостойной
политической игре мы не захотели принять участие. Перед лицом
Украинских трудящихся масс мы объявляем Народный Секретариат,
назначенный большевиками в заседании 25 марта не Советским и не
рабоче-крестьянским
правительством,
а
правительством
фракционным, узкополитическим. Оно не отвечает не воле П-го не
Всероссийского (так в документе,
вероятно, следует
читать:
Всеукраинского. - Я.Л.) съезда Советов, ни воле Ц.И.К.У.
Мы не будем работать ни в одном отделе такого правительства,
которое не постеснялось фальсифицировать мнение рабочих и крестьян,
которое берет на себя смелость говорить без всякого права от имени их
всех.
Мы будем пока работать в пределах нашей собственной фракции. Мы
будем самостоятельно готовить военные силы для борьбы на Украине, мы
будем самостоятельно идейно воодушевлять ее для этой борьбы.
В местах, занятых неприятелем или не занятых, мы поднимем
знамя восстания Украины. <...>». 5 0 3
К моменту опубликования текста обращения ситуация в Таганроге
развивалась в жанре политического детектива. В новой конструкции
Президиума ЦИКУк, предложенной в ходе прений 25 марта, левым эсерам
предоставлялось всего лишь три месте (наряду с 5 большевиками и 1
украинским эсдеком). Их заняли А.С. Северов-Одоевский, Е.П. Терлецкий и
И.З. Штейнберг. Но, войдя в Президиум, левые эсеры бойкотировали
правительство Н.А. Скрыпника. Вечером 27 марта отряд во главе с
таганрогским окружным военкомом, членом ПЛСР И.Ф. Родионовым
(участником I съезда партии) взял под домашний арест народных секретарей,
объявленных левыми эсерами «частными лицами», и провел обыск в номерах
гостиницы, где они остановились. Лидеры левых эсеров обвинили
новоиспеченное правительство в присвоении государственных средств,
вывезенных из Екатеринослава. В то же время они не желали чрезмерно
углублять конфликт, и вскоре задержанные были освобождены.
В непродолжительный по времени период «советского двоевластия» в
Таганроге фракция ЛСР ЦИКУк и Южная делегация ЦК, помимо Главного
военного штаба, создали свои собственные комиссии и отдел связи, при
помощи которых «постарались взять на учет все левоэсеровские отряды и
повели агитацию за вооружение крестьян в Донском бассейне».
Одновременно отдел связи, по словам Бойченко, развернул «широкую
агитацию» в оккупированных местностях.5 В самом Таганроге левые эсеры
опирались на организацию более чем в 600 человек во главе с председателем
Окружного комитета Жерновым (Жирновым).
Первое серьезное столкновение между вчерашними союзниками
продемонстрировало образовавшуюся глубокую трещину в их отношениях.
Крестьянин и Рабочий. Таганрог, 29(16).03.1918, № 5. С. 3-4.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 276.
280

Тем не менее, окончательного раскола не последовало: после окончательного
захвата австро-венгерскими и германскими войсками Украины между
левыми эсерами и большевиками был достигнут компромисс. 18 апреля на
заседании ЦИКУк, по предложению Г.Л. Пятакова, его Президиум и
Народный Секретариат были реорганизованы в объединенное Бюро для
руководства повстанческой борьбой на Украине (более известное в
литературе по своему сленговому названию «повстанческая девятка»),
состоявшее из 9 человек. Его членами стали четыре левых эсера (С.Д.
Мстиславский, Северов-Одоевский, Терлецкий и В.В. Семушкин), и еще
четверо (Штейнберг, В.М. Качинский, В.А. Карелин, и А.Д. Ярош) —
кандидатами в члены. При этом Мстиславский занял пост народного
секретаря по военным делам т.н. «девятки», по сути дела представлявшей
собой советское правительство в изгнании.
В конце марта или начале апреля поездку на Юг, которая в общей
сложности длилась около трех недель, предприняли члены ЦБО И.К.
Каховская и Б.М. Донской. 17 марта Каховской было выдано из кассы
секретариата ЦК 200 руб., на другой день такую же сумму получил на руки
Донской.5 5 На то, что они выехали позднее Южной делегации, указывает
факт получения Донским денег на извозчика 20 марта.
Члены ЦБО собирались добраться до Севастополя, где им
«представлялась возможность ознакомиться с техникой взрывчатых веществ
и приобрести кое-какие сведения и связи, необходимые для нашей работы»,
однако происходившее наступление немцев перерезало путь поезду, которым
они следовали в Крым. Вместо Севастополя левоэсеровские боевики
остановились в Таганроге, где встретились с товарищами по партии.
Каховская вспоминала о том, как «целыми днями в небольшом дворе дома,
занимаемого Партийным Комитетом, шло военное обучение молодежи,
притекавшей из деревень и станиц, с раннего утра скрипели телеги,
подвозившие повстанцев, продовольствие
для боевых отрядов и
возвращавшиеся по станицам с грузом газет и партийной литературы». 506
Примерно через четыре дня после их приезда в левоэсеровский штаб
явилась делегация от рабочих Юзовских и Макеевских шахт, «настоятельно
требовавшая приезда в Каменноугольный район партийных работников». По
свидетельству делегата II съезда ПЛСР от Таганрога П. Сухарева, в
Макеевском район насчитывалось до 3000 левых эсеров, но «отсутствовали
силы в смысле техническом, в смысле литературном». 507 В этой ситуации
Каховская и Донской (предположительно, по согласованию с Южной
делегацией) приняли решение о поездке в Каменноугольный район.
«Необходимо было ехать немедленно, — подчеркивала Каховская, - чтобы
успеть объехать ряд наиболее значительных шахт, помочь партийным
организациям поставить работу по-новому, связаться так, чтобы не растерять
друг друга, несмотря на фронты и границы». Вместе с Донским мемуаристка
505
506
507

См.: РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12.
Пути революции. Берлин, 1923. С. 195.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 279.
281

выехала из Таганрога в военном поезде С.Д. Мстиславского, добравшись на
нем до Дебальцева, «а оттуда всякими правдами и неправдами, с ежечасными
пересадками и задержками», до Макеевки. Приехав туда глубокой ночью,
уже с утра агитаторы приступили к митингам на ближайших рудниках и
заводах. За неделю им удалось необычайно поднять рейтинг партии в
регионе, отвечая на злободневные вопросы людей, в течение многих месяцев
не видевших представителей «центра». На обратном пути Каховская и
Донской потеряли из виду поезд Мстиславского, с которым они условились
вернуться назад, и лишь случайно им удалось прорваться «на каком-то
паровозе через Лиски за несколько часов до занятия их немцами», после чего
с большим опозданием они прибыли в Москву на II съезд партии (на котором
И.К. Каховскую избрали в состав ЦК).
Одновременно с их поездкой, к 31 марта члены Южной делегации
переместились в Екатеринодар (Я.М. Фишман) и Ростов-на-Дону, где была
предпринята попытка создания еще одного краевого центра, который,
вероятно, должен был объединить Донскую область и Северный Кавказ.
Выходившая с конца января газета «Социалист-Революционер» {орган
Затемерницкого районного комитета ПЛСР) сообщила в номере за 31 марта
о том, что
«в
ближайшие дни»
она «меняет
название на
«РЕВОЛЮЦИОННОЕ
ЗНАМЯ»
»,
становится
органом
РостовоНахичеванской организации левых социалистов-революционеров» и будет
преобразована «в большой КРАЕВОЙ ОРГАН». В нем анонсировалось
участие Камкова, Карелина, Штейнберга, Мстиславского, М. Спиридоновой,
Качинского, Трутовского и др. Одним из авторов газеты стал Л.С.
Венецианов.
Эта реорганизация несомненной было связана с прибытием в город
Южной делегации. В том же номере газета поместила также объявление о
выступлении в этот день на тему «Война и мир» Камкова, Штейнберга и др.
Во втором номере газеты «Революционное Знамя» за 6 апреля было
помещено объявление о проведении общегородской партийной конференции
«Временным Ростово-Нахичеванским на Дону Центральным Комитетом»
партии. Очевидно под «Центральным Комитетом» здесь следует понимать
«Краевой комитет».
Ранее 4 апреля под председательством И.З. Штейнберга при секретаре
Чикмардине состоялось объединенное собрание Ростово-Нахичеванского
комитета, всех районных комитетов и ответственных партийно-советских
работников с цекистами из Южной делегации и эвакуировавшимися сюда из
Одессы членами Румчерода. Общегородская конференция прошла 7 апреля.
На ней с докладом по текущему моменту выступил Камков. На конференции
прошли делегатов на II съезд ПЛСР (избраны М.Л. Сирота и Чикмардин) и на
Донской съезд Советов (избрано 5 человек).

282

В числе руководителей левоэсеровского центра (которые, возможно, и
могли составить временный крайком) ростовский исследователь В.Н.
ело

Сергеев называет П.П. Дерюгина, Сироту, Скороспешнова и Знота.
Донской съезд Советов приступил к работе в Ростове-на-Дону 9
апреля. В нем приняли участие Б.Д. Камков, В.А. Карелин, И.З. Штейнберг,
А.С. Северов-Одоевский, Я.М. Фишман. От имени Областного ВРК съезд
открыл подхорунжий Ф.Г. Подтелков, предложивший передать власть
президиуму, председателем которого стал большевик B.C. Ковалев. При
избрании президиума за список большевиков подали голоса 308 делегатов, за
левоэсеровский список проголосовало 285 человек. В соответствии с
результатами голосования президиум съезда составили 10 большевиков и 9
левых эсеров (в числе них были Карелин, Штейнберг, Жернов, М.В.
Кривошлыков и др.). Что касается Камкова, то он был избран одним из
почетных председателей съезда (наряду с В.И. Лениным, Л.Д. Троцким, М.А.
Спиридоновой, Ф. Адлером и К. Либкнехтом).
От имени ЦК ПЛСР Донской съезд приветствовал Карелин, от имени
фракции левых эсеров ЦИКУк - Северов-Одоевский, и от имени Кубани Фишман. Бюро левоэсеровской фракции съезда, состоявшее также из 9
человек, возглавлял М.Л. Сирота, выступивший затем с рассказом о ходе его
работы на II партсъезде в Москве. В состав бюро входили Никишин и
Старчевой - в качестве секретарей, Камков, Карелин, Штейнберг и др.
Однако в своем выступлении на партсъезде Сирота явно преувеличивал
степень влияния своей партии на съезд. На самом деле поддерживающих
РКП (б) и ПЛСР делегатов было приблизительно равное количество, но
сторонникам большевиков, по-видимому, удавалось при голосовании
привлечь на свою сторону большее число беспартийных. Известно, что при
выборах в президиум было подано по 308 и 285 голосов - избрано 10 и 9
человек. На выборах в ЦИК за списки большевиков и левых эсеров
проголосовали соответственно них было подано по 283 и 271 голосов избраны 26 и 24 человека. Съезд одобрил политику СНК и, рассматривая
себя как часть Российской Федеративной Советской Республики, признал
обязательным выполнение условий Брестского мира. За большевистскую
резолюцию по текущему моменту проголосовали 340 делегатов, против - 106,
воздержались - 42. 5 0 9 Старшим товарищем (заместителем) председателя ЦИК,
большевика B.C. Ковалева был избран Б.Д. Камков. Наркомом военных дел
Донской Советской республики стал Ф.Г. Подтелков, примыкавший к
фракции левых эсеров. Несколько левых эсеров (М.В. Кривошлыков, П.В.
Алаев, П.П. Дерюгин и др.) получили портфели комиссаров в правительстве.
С 1 по 16 апреля в Екатеринодаре, в условиях продолжающихся боев с
Добровольческой армией на подступах к городу, 2-й съезд Советов
Кубанской области проходил. Всего в съезде участвовали 832 делегата (из
них: 639 - большевиков и сочувствующих, 130 левых эсеров, 28 - анархистов,
503

Сергеев В.Н. Политические партии в южных казачьих областях России 1917-1920 гг. Ростов-на-Дону,
1993. 4.2. С. 14.
509
Трудовое казачество. 1918. № 1.
283

10 - эсеров и меньшевиков). Председателем съезда был избран Я.В. Полуян, в
президиум - 4 большевика и 5 левых эсеров (Я.М. Фишман, П.Я. Балис, Е.
Вильямовский, Кобылянский, Скворцов). На съезде было провозглашено
образование Кубанской советской республики, избран ЦИК в 45 членов (из
них 25 большевиков и 7 левых эсеров), создан Совнарком.
К числу центральных руководящих органов левоэсеровского движения
относится также Центральное Бюро Всероссийской железнодорожной
организации партии. Начало самой организации было положено на
Всероссийском железнодорожном съезде в конце января 1918 г., когда на
510
пленарном заседании левоэсеровской фракции был принят ее устав. После
того, как Чрезвычайный Всероссийский железнодорожный съезд, созванный
Викжелем 19 декабря, большинством в 12 голосов высказался за передачу
власти Учредительному Собранию, левое крыло покинуло съезд. На
созванном им альтернативном съезде, проходившем с 5 по 30 января, взамен
прежнего Викжеля был создан Всероссийский исполком железных дорог
(Викжедор). Незадолго до II ПЛСР, 10-11 апреля в Москве прошел
созванный левоэсеровской фракцией Викжедора (председатель М.Ф.
Крушинский, секретарь Кондратьев) общероссийский съезд левых эсеров
железнодорожников, на котором были представлены
организации
Мурманской, Николаевской, Омской, Северной и Северо-Западной железных
дорог. От ЦК на съезде выступили М.А. Спиридонова и П.П. Прошьян. В
состав избранного для руководства партийными организациями на железных
дорогах персонально вошли Крушинский, Дворников, Дремалов, Попов
(представитель Северных дорог), Г. Раскин. По словам выступавшего от ЦБ
на IV съезде ПЛСР Н.Л. Стамо, организация представляла внутри партии
«самостоятельный орган». Как выразился Стамо, «главным образом у нас
основным пунктом организации левых эсеров служила известная фракция
Исполнительного Комитета, т. е. в узловых комитетах ж<елезных> дорог и
ВИ<К>ЖЕЛЯ и ВИКЖЕДОРА и главным образом на этих фракциях
основывалась наша организация и все наши партийные работники уходили
главным образом на советскую работу». Собственного печатного органа
железнодорожные организации левых эсеров не имели. При наличии
всероссийского ядра организации поддерживали связь с находившимися
поблизости территориальными организациями.
В заседании ЦК 19 мая было подтверждено положение о том, что
принципы представительства на партсъездах для «железнодорожных
организаций, не входящих в состав городских», должны быть равными со
всеми прочими организациями, встроенными в общепартийную вертикаль.
По списку делегатов с решающим голосом, на II съезде Комитет организаций
ПЛСР Северных железных дорог, насчитывавших 800 человек, представлял
П.М. Александров (выступлений которого стенотчет не зафиксировал), а
партийную фракцию в Викжедоре — М.Ф. Крушинский. 511 На деле с докладом
510

Тогда же, по аналогии, на съезде работников водного транспорта был принят и передан на утверждение в
ЦК ПЛСР устав левоэсеровской Всероссийской организации водников.
511
Партия левых социалистов-революционеров... С. 674.
284

от Северных железных дорог выступил член ЦБ Попов. В дальнейшем состав
ЦБ, по-видимому, обновлялся, и среди его членов оказался заметный своей
активностью инженер-технолог Стамо, член коллегии Наркомата путей
сообщения и комиссар Екатерининской железной дороги. Для сравнения на
III съезде ПЛСР было представлено также как минимум два
железнодорожных комитета, ораторы от которых были зафиксированы в
стенограмме: от Пермской железной дороги, партийные «коллективы»
которого насчитывали 362 чел., и двое от Северной железной дороги, которая
была разбита на 9 районных организаций общей численностью до 500 чел.
Для продвижения левоэсеровских идей при редакции «Знамени Труда»
было образовано «Бюро партийной печати», имевшее своей задачей
«снабжение
провинциальных
изданий
литературным
материалом».
Ежедневно оно направляло на места статьи по вопросам политического,
экономического и литературного
характера,
а также обзоры и
информационные сводки по различным областям общественной жизни.
Участниками этого «Бюро» в «Знамени Труда» за 2 апреля назывались
22 человека (в том числе Иванов-Разумник, Б. Камков, В. Карелин,
Е. Лундберг, Б. Малкин, С. Рудаков, М. Спиридонова, И. Штейнберг,
А. Шрейдер и др.).
Начиная с № 159 за 21 (8) марта в «Знамени Труда» публиковались
объявления о созыве II съезда ПЛСР. В преддверие съезда в газете начали
печататься программные статьи, составившие затем сборник статей по
пересмотру партийной программы. В нем оказались представлены сразу
четыре статьи В.Е. Трутовского («Программа максимум и построение
общественного идеала»,
«Минимальная программа революционного
социализма», «Программные анахронизмы» и «Основы финансовоэкономической программы»), статья Л.Б. Голубовского «К теоретическому
обоснованию программы», «Проект вводной части и политической
программы» Д.А. Магеровского, статья «О рабочей программе» и «Проект
рабочей программы партии левых с.-р.» В.М. Левина.
Выборы на II партсъезд происходили в течение апреля в ходе
региональных форумов (на съездах и конференциях) либо на специально
созывавшихся общегородских собраниях. К примеру, делегатами II съезда от
Петрограда были избраны в ходе VI городской конференции 7-13 апреля:
М.А. Богданов (Петроградский район), П.Б. Богданов (Василеостровский
район) и М.Д. Самохвалов. 512 (Еще один делегат был избран отдельно от них
от Петергофской организации, насчитывавшей 400 членов). Делегаты от
Московской организации были на городской конференции 13-14 апреля:
основным делегатом являлся Д.А. Черепанов, кандидатами - М.Н.
Доброхотов и А.А. Биценко. При этом конференция постановила: «в случае
получения ими на съезде решающего голоса» в качестве членов ЦК, «места
их в порядке количества полученных голосов замещают» В.О. Зитта и С И .

Знамя Борьбы. 17.04.1918 г. № 25.
285

Доброхотова.
За исключением последней из них, в стенограмме съезда
отражено участие всех перечисленных лиц.
В оргкомиссию по созыву съезда входили М.А. Спиридонова, В.Е.
Трутовский и И.З. Штейнберг. Первоначально его открытие было намечено
на 15 апреля, и накануне «Знамя Труда» проинформировало о времени и
месте съезда — в 4 часа дня в помещении ЦК ПЛСР (Леонтьевский пер., д. 18).
Однако съезд открылся лишь в 6 часов вечера в среду 17 апреля, но за день
до этого в помещении ЦК было проведено частное совещание прибывших к
этому часу делегатов. Председателем совещания был избран В.А. Алгасов,
секретарем - Д.Л. Сапер. Временную мандатную комиссию составляли
Трутовский (в качестве представителя ЦК), назначенный ему в помощь И.Ф.
Леонтьев (формально являвшийся делегатом от Харьковской организации), а
также два представителя, избранные на частном совещании: В.
Никифоровский и В.Н. Черневский (делегаты от Ярославской и Харьковской
организаций).
Специальный анализ хода работы самого съезда, осуществленный
ранее В.М. Лавровым в главе «Лидер меньшинства. (М.А. Спиридонова на II
съезде левых эсеров)», не входит в задачи исследования. Остановлюсь лишь
на отдельных аспектах. Лавров ошибочно полагал, что временный
президиум съезда в составе М.А. Спиридоновой, П.П. Прошьяна и В.А.
Алгасова был назначен ЦК - правильнее, наверно, сказать, что они были
утверждены частным совещанием по предложению ЦК. Официальное
открытие съезда произошло на вечернем заседании 17 апреля. После доклада
временной мандатной комиссии и определения со статутом мероприятия был
избран постоянный президиум из пяти действующих членов ЦК и двух
почетных председателей - очного (М.А. Натансона) и заочного (Ф. Адлера)
(см. табл. 9).
Вторая ошибка историка заключалась в таком тезисе: «президиум
состоял из одних его председателей, рядовых членов не было». 514 На самом
деле это являлось обычной практикой меняющихся на заседаниях
председателей и «рядовых членов» в лице секретарей, которыми на II съезде
ПЛСР в порядке полученных голосов были Д.Л. Сапер, Л.М. Брагинский и
Я.Т. Богачев.
Сохранившиеся в виде частично авторизованной машинописи
материалы II Всероссийского съезда ПЛСР составляют около 20 печатных
листов, главным образом стенограмм протоколов заседаний. В составе фонда
564 они занимают три архивных единицы. 515 В рамках фондовой публикации
все эти материалы целиком вошли в подготовленный мной первый том
сборника «Партия левых
социалистов-революционеров».
Судя по
имеющемуся рукописному анонимному предисловию, эти материалы по
директиве ЦК подготовлялись к печати уже после июльских событий 1918 г.
В свои выступления внесли те или иные изменения М.А. Спиридонова, В.А.
513
514
515

Знамя Труда. 16.04.1918 г. № 181. С. 4.
Лавров В.М. Партия Спиридоновой... С. 24.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 1-3.
286

Карелин, И.А. Майоров. В.Е. Трутовский и другие. Иногда эти исправления
носили характер автоцензуры. Значительная часть стенотчета II съезда, к
тому же, носит следы редакторской правки. Насколько удалось понять,
редактура применялась в следующих случаях: во-первых, производилась
техническая правка - убирались повторы, вносились необходимые
исправления и т.п.; во-вторых, удалялись некоторые процедурные
фрагменты; и, наконец, в-третьих, исходя из политической конъюнктуры, осуществлялось усечение отдельных острых выпадов по адресу партии
большевиков.
В предисловии была дана заслуживающая внимания самооценка
съезда. Приведу выдержку из нее:
«Второму съезду предстояло подвести ряд итогов за пять месяцев,
протекших со времени первого съезда, наметить основы дальнейшей тактики
и выработать свою программу взамен устаревшей старой программы, уже
переставшей удовлетворять
потребности времени. Наконец, съезду
предстояло подвести итоги той работы на местах, которая завершила
расслоение когда-то могучей партии социалистов-революционеров, и дать
организационные формы для развивающихся партийных организаций.
Второй съезд, не особенно многолюдный по своему составу, но
представлявший свыше 60000 членов партии, впервые конкретно и ясно
определил «лицо партии», наметил основы ее программы, дал ясную и
отчетливую тактику, выдвинул организационный вопрос. Кроме общего
вопроса о текущих задачах партии в социальной революции, съезд обсудил
основы
политической
программы
партии, аграрной, рабочей
и
экономической политики, наметил организационные формы, план
издательской деятельности, наконец, постановку боевого дела и
интернациональной террористической работы. Те внутренние трения,
которые были на съезде по основному вопросу тактики, дав перевес более
непримиримому, революционному крылу партии, потребовали целого ряда
соглашений между отдельными группами съезда и ряда закрытых заседаний
516
и затянули съезд на довольно продолжительное время».
Действительно съезд длился 9 дней - с 17 по 25 апреля. Для сравнения
III съезд левоэсеровской партии продолжался 4 дня, а IV съезд — 6 дней.
«Издавая протоколы II съезда, - говорилось также в предисловии, — Ц.К.
П.Л.С.Р. полагает, что они имеют значение не только для внутренней
истории нашей партии, но и для истории всего послеоктябрьского
революционного движения в России. И особенно ценны в этом отношении те
доклады с мест, которые освещают то, что происходило в отдельных частях
необъятной России в первый период социалистической революции. Будущий
историк почерпнет из них зачастую совершенно неожиданный материал по
истории русской революции». В готовившемся издании публикации
стенограмм должен был предшествовать представлявший собой оглавление
рукописный «Порядок заседаний», находящийся в первом из трех архивных
Партия левых социалистов-революционеров... С. 210-211.
287

дел. Воспроизвоясу его в виде таблицы с сохранением стилистических
особенностей и с необходимыми добавлениями в квадратных скобках.
Табл. 15. Порядок заседаний II съезда ПЛСР.
День работы
Первый день 17 апреля

Второй день 18 апреля

Третий день 19 апреля

Четвертый день 20 апреля

Пятый день 21 апреля

Шестой день 22 апреля
Седьмой день 23 апреля

5

Повестка дня
Открытие съезда. Отчет Ц.К. Отчет
Крестьянской секции [ЦИК]. Отчет
фракции Ц.И.К.
Доклады
с
мест.
Губернии:
Псковская, Новгородская, Кубанская
обл.,
Витебская
[2
оратора],
Смоленская,
Петроградская,
Кронштадт,
Олонецкая,
Вятская,
Пермская, Уфимская, Харьковская,
Ц.И.К. Украины, 0[бласть] В[ойска]
Донского, Черниговская [Краевой
комитет], Пензенская, Орловская,
Тамбовская,
Костромская,
Калужская, Рязанская, Ярославская,
Тверская, Владимирская, Казанская,
Нижегородская,
Самарская,
Саратовская [2 оратора], Иркутская
[Центросибирь],
Московская,
Томская, Викжедор.
Доклады с мест: Крым, Минская
г<уберния>,
Астрахань.
Доклад
[Ю.В.]
Саблина
о
военном
положении на юге. Доклады по
текущему моменту Б. [Д.] Камкова,
М.[А.] Спиридоновой и прения по
ним.
Обсуждение
текущего
момента.
Вопрос о пермском съезде Советов.
Заключительные слова докладчиков.
Голосование резолюций по текущему
моменту.
Политическая программа. Доклады
[Д.А.]
Магеровского
и
[Д.А.]
Черепанова. Прения по политической
программе.
Закрытое заседание.
Взаимоотношения с максималистами.

Там же. С. 211-212.
288

Восьмой день 24 апреля

Девятый день 25 апреля

[Обращение от имени ССРМ Ф.Ю.
Светлова] Окончательное принятие
резолюции по текущему моменту.
Выборы Центрального Комитета.
Выборы Центрального Комитета.
Доклад по аграрной политике [И.А.]
Майорова. Прения по аграрной
политике. Голосование политической
программы.
Доклады по экономической политике
[В .Е.]
Трутовского
и
[М.Н.]
Доброхотова. Доклад по рабочей
политике [В.М.] Левина. Прения по
докладам. Доклад [В.Е Трутовского]
по
издательской
деятельности
партии. Организационный вопрос
[доклад
В.Н.
Черневского].
Издательская
деятельность.
Резолюция. Голосование резолюции
по
экономической
политике.
Голосование
резолюции
по
аграрному вопросу. Отчет Боевой
организации.

Количество делегатов II съезда выясняется из двух источников. В деле
№ 3 в фонде 564 в добавлении к стенографическому отчету находится
документ мандатной комиссии, озаглавленный: «Представительство с правом
С1 о

решающего голоса на II съезде партии левых соц.-рев.».
Источник
представляет
собой
машинопись, испещренную
многочисленными
пометками в виде галочек, крестиков, вопросительных знаков и букв «о» (т.е.
отсутствует); документ был опубликован мной с незначительной редактурой
в издании «Партия левых социалистов-революционеров». Структурно он
состоит из трех частей: 1) указания количественных норм представительства;
2) пронумерованного списка в столбик из трех граф и колонок («губерния»,
«фамилия», «количество делегиров<авших>»); 3) статистических сведений о
делегатах (с решающим голосом).
Суммарные цифры совпадают со вторым источником - заметкой в
газете «Знамя Труда» за 30 апреля, озаглавленной: «Доклад Мандатной
Комиссии 2-го съезда партии левых с.-р.».519 В обоих документах говорится о
59 делегатах из 29 губерний, представлявших 62651
«точно
зарегистрированных членов». Но, в отличие от архивного документа,

РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 3. Л. 171-175.
Знамя Труда. №192. С. 3.
289

газетный источник раскрывает еще и сведения о делегатах с совещательным
голосом:
«Кроме того, на съезде присутствовали 4 губернии только с
совещательными голосами по одному делегату.
1. Вятская. 2. Вологодская. 3. Костромская. 4. Орловская (3
дел<егата>).
Указанные делегаты представляют 428 членов партии. С тем же правом
совещательного голоса на Съезде присутствуют делегаты от 14 губ<ерний>,
уже перечисленных выше, в количестве 20-ти делегатов и представляют 1036
членов партии».
В заметке персонально назывались двое обладателей мандатов с
совещательным голосом: представитель Московского комитета Партии
революционных социалистов-народников Литвы Марковский (впоследствии
делегированный ЦК ПЛСР в Вильно и являвшийся здесь членом уставной
комиссии по выработке устава о порядке выбора в Советы в январе 1919
г. 520 ), и представитель Петроградского комитета Грузинской партии
революционных социалистов-федералистов Г.И. Лордкипанидзе. Также,
согласно заметке, правом совещательного голоса на съезде пользовались
члены ЦК, представители редакций «Знамени Труда» и «Голоса Трудового
Крестьянства» и, наконец, фракция ЛСР Центросибири - в общей сложности
42 человека.
Путем сложения получаем цифру 101 участника съезда. Однако,
возможно, что и она не является окончательной. Так в документе «Порядок
заседаний», оформленном задним числом, по третьему дню работы съезда 19
апреля значатся доклады с мест от Крыма, Минская губернии и Астрахани.
Но в газетном отчете мандатной комиссии эти регионы отсутствуют в
перечне губерний, получившим решающий голос. В то же время имя
минского делегата М. Дрейцера значится в списке представительства с
решающим
голосом.
Предоставление
права
решающего
голоса
выступавшему от имени Черноморской делегации из Крыма являвшегося
почетным председателем Севастопольской организации ПЛСР В.Б. Спиро
522
было отклонено мандатной комиссией.
Представителю Астраханской
губернии Жучкову, как обладателю совещательного голоса, поначалу не
хотели давать слова, но затем президиум изменил свое решение.
Из различных источников известны имена еще нескольких делегатов с
совещательным голосом. Так в «Ведомости денег, выданных делегатам 2-го
Всероссийского Съезда партии Левых Социалистов-Революционеров
взаимообразно» значатся фамилии избранного делегатом на Ярославском
губернском съезде (наряду с получившими решающий голос Я.Т. Богачевым
и В. Никифоровским) И. Федулова; представителя «секции» (фракции) ЛСР в
исполкоме г. Орлов Вятской губернии Н. Баранова; делегата от Сухонской

Ср.: Левые эсеры и ВЧК... С. 278.
См.: Партия левых социалистов-революционеров... С. 673.
Там же. С. 214.
290

уездной организации Вологодской губернии С. Гольдина.
Баранову было
предоставлено слово для выступления, отраженное в стенограмме; также в
протоколах съезда зафиксирована реплика Федулова.
Также
в РГАСПИ сохранилось
удостоверение
на
бланке
Кронштадтского комитета, подписанное председателем Н. Победоносцевым
10 апреля, о делегировании на II партсъезд Павла Ульяновича Смирнова «с
правом совещательного голоса». 524 Фамилия избранного делегатом съезда на
краевой конференции в Ростове-на-Дону, проводившейся РостовоНахичеванским комитетом 7 апреля, Чикмардина известна по сообщению в
газете «Революционное Знамя». Вторым делегатом от Области Войска
сое

Донского конференция избрала М.Л. Сироту , получившего мандат с
решающим голосом. О своем участии в весеннем партсъезде, на котором
«разбирался вопрос о международном положении, в частности, заключение
мира с Германией», рассказал на допросе в Горьковском УНКВД 20 февраля
1939 г. бывший член Московского ОК И.Г. Петров. 5 2 6
Из трех делегатов от Орловщины с совещательным голосом из
стенограммы выясняется лишь фамилия выступившего с докладом о
положении в губернии Васильева. Вероятно, его можно атрибутировать как
Н.Я. Васильева, являвшегося товарищем
председателя
исполкома
Орловского горсовета. В стенограмме отражены и фамилии выступавших
делегатов с совещательным голосом Маругина от Костромского горкома,
О.И. Боловахно от Велижской организации (ему было предоставлено право
выступления в качестве второго оратора от Витебской губернии) и Раевича
от Саратовского горкома. Из выступления последнего видно, что на съезде
были еще представлены Кузнецкая (приехавший из Кузнецка экс-депутат I
Государственной Думы по фракции трудовиков, 54-летний Г.К. Ульянов
получил решающий голос от Саратовской губернии в целом), Камышинская
и Петровская организации. Также в стенограмме было зафиксировано
наличие делегата от Лебединского уезда Тамбовской губернии, которому
было предложено предоставить доклад в письменной форме.
По приглашению съезда в качестве докладчика о военном положении
на Юге России был приглашен Ю.В. Саблин, выступление которого частично
отражено в стенограмме. Однако Саблин, скорее всего, был не делегатом, а
гостем съезда, также как и представители Черноморской делегации (кроме
Спиро, ее составляли лейтенант P.P. Левговд и матрос И. Шульга). Особое
значение имел еще один гость съезда, один из лидеров эсеров-максималистов
Ф.Ю. Светлов, пришедший по приглашению Б.Д. Камкова с целью внести
предложение об объединении ПЛСР и ССРМ (к этому вопросу я вернусь
отдельно).
Квоты на мандаты с решающим голосом определялись по следующему
расчету:
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12. Л. 126-127.
Там же. Д. 21. Л. 136.
Революционное Знамя (Ростов-на-Дону). 9.04.1918 г. № 4 .
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 18315. Л. 31.
291

250-1000 членов - 1 голос,
1000-3000 членов - 2 голоса,
3000-5000 членов - 3 голоса,
5000-7000 членов - 4 голоса,
7000-9000 членов - 5 голосов,
527
9000-11000-6 голосов, и т.д.
Таблица представляет
собой сводку мандатной
незначительной редактурой.

комиссии

Табл. 16.
Список делегатов II съезда ПЛСР с решающим голосом.
Губерния
Фамилия
Количество
делегатов
Витебская
Левин С.
300
Владимирская
Мишутин Н.
350
Воронежская
Брагинский Л.
6134
Базарный Я.
Шепшелевич Л.
Иркутская
275
Майоров И.
Казанская
3000
Шнуровский К.
Калужская
Пятницкий Е.
1000
Брушвит А.
Кронштадт
3200
Каллис [К.]
Фишман Я.
2000
Кубанская Область
Дрейцер М.
Минская
800
Черепанов Д.
350
Московская
Нижегородская
Ревин И.
1000
Куразов Н.
Новгородская
940
Рыбак А.
1000
Олонецкая
Костин Л.
Пензенская
2000
Метальников А.
Берестнев И.
6250
Пермская
Плотников Т.
Синявский Д.
Злобин
400
Петроградская
(Петергоф)
Богданов М.
4000
Петроградская
Богданов
П.
(Петроград)
Самохвалов [М.]
Чижиков [О.]
325
Псковская
Граузборд [В.]
Сирота М.
3000
Область Войска Донского
Партия левых социалистов-революционеров... С.673.
292

с

Область Войска Донского
(Таганрог)
Оренбургская
Рязанская
Самарская
Саратовская
Смоленская
Тамбовская
Тверская

Штейнберг И.
Сухарев П.

Поляков М.
Остапченко В.
Чесноков М.
Ульянов Г.
Андреев А.
Ланин
Клюев И.
Сапер Д.
Галанин [Н.]
Томская
Красков И.
Тульская
Сундуков Д.
Козин С.
Уфимская
Максимов Г.
Семеновская Е.
Живов В.
Харьковская
Леонтьев-Нечаев И.
Черневский В.
Экштейн И.
Камков Б.
Карелин В.
Богачев Я.
Ярославская
Никифоровский В.
Комитет Организации П.Л.С.-Р. Александров П.
Железных Дорог
Бойченко П.
Фракция Л.С.-Р. Украины
Крушинский М.
Фракция Л.С.-Р. Викжедор'а
Устинов А.
Фракция В.Ц.И.К.
Левин В.
Янушкевич Н.
Спиридонова М.
Фракция Л.С.-Р. Крестьянской
Измаилович А.
Секции В.Ц.И.К.

Кандидат
620
1000
3000
282
270
640
300
890
425
2000
3400

10200

кандидат

2500
800
-

-

Максимальное
количество
делегатов
с
решающим
голосом
принадлежало к избранным от Харьковской организации — 5 мандатов и один
кандидат. При чем среди этих делегатов были Б.Д. Камков и В.А. Карелин.
Кроме них, из числа избранных членов и кандидатов в члены ЦК на I съезде
(не считая кооптированных), правом решающего голоса обладали И.А.
Майоров (делегат от Казанской губернии), Д.А. Черепанов (от Московской
организации) и М.А. Спиридонова (от фракции ЛСР Крестьянской секции
ЦИК); И.З. Штейнберг являлся кандидатом от Области Войска Донского.
293

Обращает на себя внимание несоответствие в отдельных случаях
количества делегатов с решающим голосом норме представительства. Так
завышенное представительство (2 делегата вместо одного) имела Тверская
губерния, в организациях которой числилось 890 членов. Наоборот,
заниженное представительство было у Пермской губернии (3 делегата от
6250 членов), имевшей право на четыре мандата, и особенно у Воронежской
(2 делегата от 6134 членов) и Рязанской (1 делегат от 3000 членов), имевшей
право на три мандата.
По заключению мандатной комиссии на съезде совершенно не были
представлены Украина (за исключением Харьковской губернии), Кавказ,
Туркестан
и Сибирь (за исключением Иркутской губернии и
Новониколаевской организации Томской губернии), Финляндия и
Прибалтийский край. Из числа российских губерний отмечалось отсутствие
делегатов от Архангельской и Симбирской. (Можно еще добавить, что
Вятская губерния и Новгородская губернии были представлены только
делегатами из уездных городов). Таким образом, можно сделать вывод о
том, что оценка численности ПЛСР весной 1918 г., попавшая из документов
съезда в исторические исследования, не отвечает реальному положению
вещей и нуждается в поиске новых методов количественного анализа.
Точный состав основной, а не временной мандатной комиссии в
стенограмме почему-то не зафиксирован, но из контекста следует, что в ней
по-прежнему оставался И.Ф. Леонтьев и появился В.М. Левин. При этом в
стенограмме отражено избрание ревизионной комиссии, хотя и не вполне
ясно, кто все-таки был избран. Были названы имена пяти членов, но
окончательное количество не понятно. Двое из предлагавшихся лиц (Я.С.
Базарный и Т. Плотников) участия в ее работе не принимали. В трех
заседаниях ревизионной комиссии 20-21 апреля, протоколы которых
отложились в фонде 564, в качестве членов таковой в работе участвовали
В.М. Левин, М.А. Левинсон, М;Д. Самохвалов, Д.Е. Синявский и В.Н.
Черневский. На заседаниях присутствовали В.Е. Трутовский в качестве
представителя ЦК, секретарь ЦК П.Ф. Сапожников, представители книжного
склада Е.Г. Валдина и A.M. Морозов.
От имени временного президиума II съезд ПЛСР 17 апреля открыл В.А.
Алгасов. После избрания окончательного президиума, утверждения
регламента съезда и приветственного слова М.А. Спиридоновой, съезд
приступил к полноценной работе. Первым вопросом повестки значился отчет
ЦК, который состоял из двух частей: 1) политического отчета, который
сделал П.П. Прошьян; 2) финансового и издательского отчета, с которым
выступил В.Е. Трутовский. За ними последовали отчеты Крестьянской
секции ЦИК (Спиридонова) и доклад В.М. Левина о деятельности фракции
ЛСРЦИК.
18 апреля прозвучало в общей сложности 34 доклада с мест, поскольку
в приводимой таблице не были учтены два дублирующих доклада из
Витебской и Саратовской губерний. Стоит отметить выделенную курсивом
неточность в составленной по архивному документу таблице. После доклада
294

П.Ф. Бойченко от левоэсеровской фракции ЦИК Украины, выступил В.Н.
Черневский от имени Краевого комитета. (Возможно, описка на счет
Черниговской губернии, входившей в состав крайкома, произошла из-за
схожести ее названия и фамилии оратора). Курсивом также отмечен двойной
характер выступления Л.А. Шепшелевича — от Иркутской организации
партии и Центросибири. Отсутствие среди выступавших представителя
Уральского OK М.Х. Полякова, фамилия которого была вписана от руки в
перечень делегатов с решающим голосом от Оренбургской организации
численностью в 1000 человек, вероятно, может объясняться его опозданием
на несколько дней либо передоверием мандата другому представителю ОК Д.Е. Синявскому. (В стенограмме никаких выступлений Полякова не
отражено). Не прозвучало на съезде выступлений от Тульской организации,
имевшей представительство из двух делегатов, по причине их отсутствия в
зале заседания во время докладов с мест. По непонятной причине среди
устных докладов не было выступления от Воронежской губернии, где была
одна из крупнейших организаций, представленная на съезде двумя
делегатами (Л.М. Брагинским и Я.С. Базарным). Очевидно, доклад был
предоставлен в письменной форме и в кратком виде опубликован в «Знамени
Труда» в рубрике «Жизнь партии» с подзаголовком «Из докладов с мест на
партийном съезде». Приведу в виде таблицы цифры из этой заметки, дающие
четкое представление о количестве членов по всей губернии.
Табл. 17. Численность членов в организациях ПЛСР по Воронежской
губернии.
Количество членов ПЛСР
Название уезда
Бирюченский
60
Бобровский
247
Богучарский
72
Валуйский
40
Воронежский (включая Воронеж)
3268
Задонский
91
Землянский
368
Коротоякский
62
Нижнедевицкий
742
Новохоперский
543
Острогожский
571
Павловский
84

Ключевым вопросом II съезда стал вопрос об одобрении политической
линии ЦК в связи с непризнанием Брестского мира и выхода из Совнаркома.
Для докладчиков с мест В.М. Левин от имени мандатной комиссии
предложил определенную схему построения выступлений, первый пункт
которой относился именно к этим вопросам. Выступления с мест
продемонстрировали дифференцированное, и подчас полярное отношение к
295

поставленным вопросам. Одни делегаты всячески приветствовали решения
ЦК. О такой позиции, например, заявили от имени своих организаций В.Н.
Живов (Харьков) и П. Сухарев (Таганрог). Это были представители регионов,
оказавшихся под оккупацией. В то же время делегаты из западных,
пограничных с занятыми австро-германскими войсками территорий губерний
осудили уход из СНК. Опираясь на мнение немногочисленной городской
организации, товарищ председателя Витебского ГИК С И . Левин заключил:
«Выход безусловно недопустим». Ему вторил делегат из Смоленска,
заведующий губернским земельным отделом А.А. Андреев: «Выход <...> не
может быть оправдан». Но второй делегат от Витебской губернии О.И.
Боловахно (Велиж) предложил «третью» формулу: «<...> мы стояли на точке
зрения не ратифицировать мирный договор и за невыход из Совета Народных
Комиссаров». По-своему это формула напоминала лозунг: «Ни мира, ни
войны», и в дальнейшем ее использовал в предложенной им резолюции по
текущему моменту В.Е. Трутовский.
Анализ выступлений с мест утверждает в мысли о том, что в приятии
или неприятии шагов ЦК нельзя оперировать географическими критериями.
Неоднозначной по отношению к выходу из СНК была, к примеру, позиция
центральных и черноземных губерний. Председатель Ярославского губкома,
председатель земельного отдела и член ВЦИК Я.Т. Богачев сообщил, что на
общегубернской конференции не было подано ни одного голоса против
ратификации мира. Секретарь Рязанского губкома В.Н. Остапченко также во
всем приветствовал политику ЦК. В целом ее поддерживали и владимирские
левые эсеры, как сообщал делегат Н. Мишутин. На общегородском собрании
в Твери, по словам члена губкома И.В. Клюева, выход из СНК признали
правильным. Однако делегат из Костромы Маругин (после возвращения со
съезда в мае был избран членом горкома) сокрушался, что его товарищи по
организации «крайне сожалеют» об этом. В Тамбове, по словам делегата И.П.
Панина, этот шаг тоже «сочли несвоевременным». Представитель крупной
Пензенской организации А.И. Метальников назвал его «легкомысленным» и
не имевшим оснований.
Противоречиво расценивали поступок ЦК в Поволжье. Если делегат из
Самары М. Чесноков заявлял о поддержке любых действий ЦК, то в
Саратовской губернии такой однозначности не было. Представитель
городской организации в Саратове Раевич считал «большой ошибкой» выход
из СНК в той форме, как это было сделано. Делегат от Кузнецкой
организации Г.К. Ульянов, напротив, выразил одобрение «целиком»
действиям ЦК. Губернский комиссар земледелия в Казани, член губкома
К.Ю. Шнуровский негативно оценивал ситуацию, высказав от имени своей
организации такое мнение: «Относительно ухода из Совета Народных
Комиссаров нам казалось, что логичней, если уходить, то уходить отовсюду,
а если не уходить, то остаться всюду». Но подавляющая часть выступавших
не разделяла этой точки зрения, подчеркивая необходимость продолжения
работы в местных органах Советской власти.
296

В некоторых местах (в Орле, Новониколаевске, Нижнем) вопрос о
выходе из СНК не дебатировался и делегаты оттуда не имели определенного
мнения на сей счет. Из выступления представителя Уральского ОК
Д.Е.Синявского (Пермская губ.) можно понять, что на Северном Урал шаги
партийного центра в Москве были восприняты одобрительно. В самой
столице мнения об этом расходились. По свидетельству Д.А. Черепанова, на
прошедшей накануне партсъезда городской конференции выход из СНК был
одобрен 37 голосами против 24. Кроме Москвы, об отсутствии единства
мнений говорил делегат от Олонецкой губернии, редактор губернских
«Известий» в Петрозаводске А.С. Рыбак. По его словам, большинство членов
организации считало, что ЦК поступил правильно, меньшинство находило
это неправильным. В Уфе ситуация выглядела более запутанной. Как поведал
член губкома Г.Н. Максимов: «По вопросу о выходе <.. > Уфимский район —
один из самых старых районов, представляющий собой старое
левоэсеровское ядро, и они высказались за вынесение порицания
Центральному Комитету за выход из Совета Народных Комиссаров <.. .> Но
другие районы, железнодорожный и городской, где преимущественно ютится
учащаяся молодежь, интеллигенция, недавно вошедшая в нашу организацию,
подтвердили выход товарищей, состоящих в Центральном Комитете, и
высказались за ту позицию, которая была здесь высказана большинством».
Наконец, о специфическом отношении к поступку ЦК в Калуге
проинформировал Е. Пятницкий. Там выход из СНК сначала был принят
«чрезвычайно растерянно» (в виду не ясности, надо ли автоматически
выходить из местных органов), а затем одобрительно. Примечательным было
высказывание одного из старейших по возрасту и жизненному опыту
делегатов съезда Г.К. Ульянова: «Нужно сказать, что до нас доходили о
деятельности Центрального Комитета, и вообще нашей фракции в Совете
(т.е. ЦИК. — Я.Л.), печальные известия. Наши делегаты, которые бывали
здесь [говорили], и в печати постоянно указывалось, что наши товарищи
идут на поводу у большевиков, что партийного лица не имеют. И вот это
обстоятельство, как тяжелый камень, давило всех к земле, и мы не знали, как
дальше продолжать работу. И вот известие о том, что партия решила
самостоятельно кардинальный вопрос народной жизни, это обрадовало нас, и
потому наша организация решила приветствовать Центральный Комитет за
этот мудрый, я бы сказал дальновидный шаг в том смысле, что благодаря
этому партия станет на свои собственные ноги, найдет свою собственную
физиономию и покажет свой прекрасный лик, который было совсем
загрязнился от близости большевиков».
Таким образом, мнения делегатов с мест по вопросу о выходе из
Совнаркома разделились и наглядно продемонстрировали наличие двух
противоположных точек зрения по этому наиболее злободневному
политическому вопросу. Именно вопрос и стал в последующие дни
основным камнем преткновения на съезде. Еще до того, как прозвучали
Партия левых социалистов-революционеров... С. 308.
297

доклады по текущему моменту и разгорелись яростные прения вокруг них,
группа делегатов съезда из 11 человек сделала внеочередное заявление,
высказав озабоченность навязчивыми выступлениями партийной оппозиции
в «Знамени Труда».
В заявлении говорилось: «В последний момент в связи с выходом
партии из Совета Народных Комиссаров на страницах «Знамени Труда»
открыт так называемый дискуссионный отдел. Мы считаем, что партийный
орган должен выявить лицо Ц.К. и всей партии и должен быть руководящим,
а не дискуссионным органом партии, и что в центральном партийном органе
не должно быть вообще дискуссии по принципиальным вопросам программы
и тактики. Мы усматриваем также и то, что весь помещенный в этом
дискуссионном отделе материал носит однобокий, специально подобранный
характер, направленный против основной позиции Ц.К. и большинства
партийных организаций по вопросу власти. Такого рода «дискуссии», по
нашему глубокому убеждению, в момент, когда идет самоопределение
партии на съезде, только расшатывают основные принципиальные позиции,
вносят развал на местах и дискредитируют партию в глазах широких
трудовых масс. Мы предлагаем, чтобы: 1) съезд постановил Ц<ентральному>
Комитету в партийном органе до вынесения тех или иных резолюций
держаться той позиции, которую он и большинство партийных организаций
заняли в настоящий момент. 2) чтобы немедленно был закрыт так
называемый дискуссионный отдел. 3) чтобы впредь в Центральном
партийном органе не было подобных дискуссионных отделов, а если будет в
них надобность, - чтобы Ц.К. для этого открывал специальные органы». 529
Заявление подписали П.Ф. Бойченко, Я.С. Базарный, В.Н. Черневский,
Д.Е. Синявский, И.Ф. Леонтьев-Нечаев, О.Л. Чижиков, A.M. Брушвит, М.Л.
Сирота, Е. Пятницкий, В.Н. Живов (одну подпись разобрать не удалось). В
ходе полемики вокруг этого заявления начали выявляться точки зрения
большинства и меньшинства и стал употребляться сами эти понятия. Точку
зрения оппозиционного меньшинства отстаивали А.Л. Колегаев, А.А.
Биценко, С.Г. Рудаков. Делались также попытки оперировать дефиницией
«правое-левое» крыло, но это только запутывало дискуссию (как метко
выразился в этой связи председательствующий И.З. Штейнберг: «чем дальше
в лес, тем больше дров»).
Решающий бой на съезде разгорелся во время вечернего заседания 19
апреля, когда для отстаивания аргументов в отношении продолжения
прежней тактики и ее изменения были выставлены докладчики от двух групп
- большинства и меньшинства.
Основной докладчик по текущему моменту от первой группы Б.Д.
Камков в своем достаточно лаконичном докладе отметил: «<...> Вряд ли
можно говорить серьезно о влиянии нашей партии в советском
правительстве. Это влияние было настолько слабо, что мы не могли отстоять
даже того вопроса, который лежит краеугольным камнем в нашей программе,
Там же. С. 315.
298

- диктатуры пролетариата и трудового крестьянства. Мы имеем, - вернее, мы
имели до сих пор - диктатуру пролетариата с частичным привлечением так
называемого «беднейшего крестьянства». Вот где было нарушено то
трудовое народовластие, о котором мы говорим, ибо не может быть
народовластия, когда наибольшая трудовая часть населения почти устранена
с политической арены». 530
Главный тезис, который выдвинула оппонировавшая ему М.А.
Спиридонова, выражался в следующих словах: «Если крестьянство —
основной движущий фактор нашей революции, как же его оставить без
политической власти, как же можно было устраивать выход из Совета
Народных Комиссаров. Выход является преступлением по отношению к
крестьянству, так как со стороны интересов крестьянства необходимо, чтобы
аппарат центральной власти был и у нас в руках <.. .> И с этой точки зрения
мы сделали большое преступление тем, что отказались от аппарата власти,
данной нам буквально задаром, как молодой партии левых с.-р. <...> Мы
отказались только потому, что мы заменили все содержание нашей
социальной революции одной только формулой войны и мира».
В то же
время Спиридонова сетовала:
В качестве содокладчиков к двум главным «дуэлянтам» оппоненты
выставили «секундантов»: И.З. Штейнберга и Д.А. Черепанова - от
большинства, и А.Л. Колегаева и A.M. Устинова - от меньшинства. Затем
съезд приступил к прениям в порядке записи. В своей монографии В.М.
Лавров выборочно привел некоторые цитаты из этих выступлений. В числе
тех, кто отстаивал точку зрения меньшинства и ратовал за возвращение в
СНК можно отметить М.А. Левенсона, М.Н. Доброхотова, В.О. Зитту, В.Е.
Трутовского, И.А. Майорова.
Противоположную точку отстаивали В.А. Карелин, Я.Т. Богачев, Д.Л.
Сапер. В общей сложности прения, начавшись во время вечернего заседания
19 апреля, продолжались весь следующий день. Противники возвращения в
центральный СНК предлагали перенести центр тяжести партийной работы на
места. Среди выдвигавшихся ими аргументов (Д.А. Магеровский) были
обвинения большевиков в централизации и уничтожении федерализма. Один
из них (Д.Е. Синявский) выразился следующим образом: «В заключение я
скажу, что совершенно безразлично, находимся ли мы в Совете Народных
Комиссаров или нет, мы всегда несем одинаковую ответственность перед
народом. И мне кажется, что пора оставить эти чисто парламентские
лозунги».
В качестве «тяжелой артиллерии» меньшинство выставило «дедушку
русской революции» М.А. Натансона, заявившего: «Я возвращаюсь к
вопросу, к самому тяжелому для партии вопросу, к вопросу о предательстве
и измене трудовому крестьянству. Я считаю и подчеркиваю, что при данных
условиях съезд, до Всероссийского крестьянского съезда, где он поставит
"Тамже. С. 331.
1
Там же. С. 334.
299

ребром вопрос, должен заявить, что он отказывается от мандата, и
крестьянство должно передать мандат, который оно доверило нашей партии,
должно доверить кому-то другому. <...> Ни Центральный Комитет и ни
съезд левых эсеров не имеют права изменить обязательство, данное
Всероссийскому Крестьянскому съезду. И если готовы изменить, они
должны созвать Всероссийский крестьянский съезд и сказать: обязательство,
возложенное на нас, которое мы взяли, мы сложили. Выбирайте тех, кто
проведет. Мы оказались банкротами».
В пылу полемики с оборвавшим его репликой Камковым Натансон
бросил в лицо своим оппонентам фразу: «Вы раскольники». Свои аргументы
почетный председатель съезда свел к такому заключению: «уходя из власти и
объявляя войну большевикам, вы должны будете объявить войну Советам».
В итоговой части прений слово, как это было принято, вновь
предоставили содокладчикам и докладчикам в обратном порядке. Весь накал
сверх напряженной дискуссии был выражен фразой Спиридоновой: «<...>
Нам, очевидно, товарищ Штейнберг, с вами не по пути и со всей правой
частью съезда <...>».
Однако у сторонников разрыва с ленинским Совнаркомом были
заготовлены свои аргументы, включающие апелляцию к позиции левых
коммунистов. Так Пятницкий заявил: «Теперь большевики сыграют ту роль,
которую сыграла партия с.-р. до октябрьского переворота. В октябрьский
переворот от партии с.-р. откололась лучшая здоровая часть и пошла вместе с
большевиками на социальную революцию. Теперь я уверен, что произойдет
обратное. Наша партия левых с.-р. должна выбросить знамя дальнейшего
логического развития социальной революции и за ним пойдет здоровая часть
большевиков». В том же духе выступил и Камков, сказавший: «...я
утверждаю, что мы совершили бы измену по отношению к той части
большевиков-коммунистов, которые не так смотрят на Совет Народных
Комиссаров и нашли мужество выйти, раз были не согласны. По отношению
к этой части, не капитуляторской части большевиков, мы совершили бы
измену, мы лишили бы их всякой опоры, если бы мы заключили коалицию с
правой частью большевиков и вместе с тем возобновили бы старую форму,
фальшивую и малосодержательную».
Напоследок остановлюсь еще на двух аспектах апрельского съезда составе форума с точки зрения статистики и на провозглашенных
программных и уставных принципах. Основу для сравнительного
статистического анализа дают, с одной стороны таблицы, составленные К.Н.
Морозовым о составе участников I общепартийной конференции ПСР в
Лондоне без малого за десять лет до съезда ПЛСР, и прилагаемые к
стенограмме данные анкетных материалов левоэсеровского съезда.
Табл. 18. Сравнительный анализ участников
конференции ПСР (1908) и II съезда ПЛСР.
Там же. С. 428,432.
300

I

общепартийной

I конференция ПСР
(август 1908 г., Лондон)
Возраст
Кол-во
Моложе 20 1
л.
От 20 до 25 8
л.
От 25 до 30 19
л.
От 30 до 35 10
л.
От 35 до 40 7
л.
От 40 до 45 5
л.
От 45 до 50 1
л.
От 55 до 60 4
л.
От 61 до 65 1
л.
1
Неизв.
I конференция П(:Р
(август 1908 г., J ондон)
Национальность Кол-во
Русских
46
Евреев
9
Немцев
2
Армян
2
Грузин
1
Латышей
1

I конференция П(:Р
(август 1908 г., Л[ондон)
Кол-во
Образование
18
Высшее
20
Неоконч.
высшее

II съезд ПЛСР
(апрель 1918 г., Москва)
Возраст
Кол-во

%

%

1,64
13,11

19-25 л.

13

24,07

11,59

25-30 л.

28

51,85

16,39

30-35 л.

10

18,52

11,47

37 л.

1

1,85

50 л.

1

1,85

8,20
1,64
6,56
1,64
1,64

%

75,41
14,75
3,28
3,28
1,64
1,64

%

29,51
32,79

II съезд ПЛСР
(апрель 1918 г., Москва)
Национальность Кол-во
Русских
34
Евреев
12
Немцев
1

62,96
22,22
1,85

Латышей
Белоруссов
Украинцев
Эстонцев
Поляков
Мордвинов

1,85
1,85
1,85
1,85
1,85
1,85

1
1
1
1
1
1

II съезд ПЛСР
(апрель 1918 г., Москва)
Образование
Кол-во
Высшее
8
Неоконч.
14
высшее
301

%

%

14,31
25,92

Среднее
Неоконч.
среднее
Низшее

10
4

16,39
6,56.

9

14,75

Среднее
Неоконч.
среднее
Низшее
Домашнее

13
2

24,07
3,70

12
4

22,22
7,40

В
кратком
изложении
программные
принципы
ПЛСР,
сформулированные на II съезде можно представить в следующем виде.
Конечной целью партии декларировалось установление
Трудовой
Республики путем социально-революционного переворота, программа
которой определялась, как «обобществление труда, собственности и
хозяйства; уничтожение вместе с частной собственностью самого деления
общества на классы, уничтожение
классового
принудительного,
репрессивного характера общественных учреждений, при сохранении и
развитии их нормальных, культурных функций, т.е. планомерной
организации всеобщего труда на всеобщую пользу». В то же время
левыми эсерами признавался «строй Советской Республики», как
переходный период от капитализма к социализму, осуществление на этом
этапе «режима диктатуры трудящихся масс» через «ценз труда» и
«репрессии по отношению эксплуататорского класса». Однако при этом
ПЛСР отстаивала исключительно федеративный характер Советских
Республик и принцип «широкой децентрализации». В социальноэкономической области она выступали за замену частной торговли
потребительскими обществами, охватывающими все население и
объединенными в единый союз, монополизацию всей внешней торговли,
национализацию кредита с правом на него, установление твердых цен на
товары и продукты массового производства. В вопросах рабочей политики
и области производства левые эсеры ратовали за систему рабочего
контроля в общегосударственном масштабе, установление 8-ми часового
рабочего дня, полное страхование рабочих, учреждение выборных
инспекций труда и санитарных инспекций, и т.д., выступая одновременно
за принудительное трестирование промышленных ' предприятий и
введение трудовой повинности на переходном этапе, и за постепенную
замену денежного обращения «системой непосредственных расчетов
между трестированными предприятиями и организацию товарообмена».
Особое внимание идеологи ПЛСР, считавшие трудовое крестьянство
«самым сильным отрядом восставшей армии» трудящихся, уделяли
разработке аграрной программы, при чем социализация земли не являлась
для них самоцелью, а только средством к «конечной цели проведения
социализма», т.е. «коллективного труда на общественной земле». Однако
идеалы коллективизма левые эсеры признавали лишь в сочетании с
идеалами персонализма, выступая в духе классического народничества за
«всестороннее
и
гармоническое
развитие
человеческой
индивидуальности» на «основе социальной солидарности».
302

Первый раздел устава был посвящен членству в партии. Членом
партии, говорилось в нем, могут считаться товарищи, принимающие
программу и тактику партии, подчиняющиеся партийной дисциплине,
участвующие и активно работающие в одной из партийных организаций, а
также исправно вносящие членские взносы. Всякий вновь вступающий в
партию зачислялся в число сотрудников, для чего требовалась рекомендация
двух членов партии, причем сотрудник имел право совещательного голоса в
партийных собраниях и активного голоса при выборах. Сотрудник
переводился в члены партии только общим собранием данной организации.
Исключаться из партии должны были нарушающие одно из перечисленных
выше условий, «а
также
по постановлению
общего
собрания
организационной единицы». Однако исключение могло быть обжаловано в
высшие партийные инстанции.
Во втором разделе шла речь о съездах партии. Съезд определялся в
качестве высшей партийной инстанции и должен был созываться не реже
двух раз в год на основе пропорционального представительства, норма
которого вырабатывалась ЦК, принимая во внимание мелкие партийные
организации. Экстренные съезды партии должны были созываться по
инициативе ЦК или по требованию 2-х областных или не менее 1/3
губернских организаций. Съезд считался действительным в случае
присутствия на нем представителей
«не менее половины всех
зарегистрированных членов партии или половины всех организаций».
В третьем разделе - о советах партии — говорилось, что совет партии
должен был созываться для обсуждения и решения неотложных вопросов
тактики и организации, «предусмотренных партийным съездом или вновь
выдвинутыми условиями жизни», не реже одного раза между двумя
очередными партийными съездами по инициативе ЦК или по требованию
«не менее 2-х областных или не менее 1/3 губернских организаций». В состав
совета партии должны были входить 3 представителя от ЦК, по одному
представителю от каждой областной организации и по одному
представителю от автономных партийных организаций, имеющих общие
партийные размеры. Причем Петербург и Москва приравнивались к
областным организациям. Все постановления совета партии являлись
обязательными для всех партийных организаций и могли быть отменены
только общепартийным съездом.
Четвертый раздел под названием Центральный Комитет партии
определял, что Центральный Комитет должен был избираться на
общепартийном съезде и состоять из 15 человек и 5 кандидатов. Фракции
левых соц.-рев. Ц.И.К. Советов и другим подобным организациям
общероссийского значения предоставлялось право совещательного голоса в
ЦК. Центральный Комитет разделялся на следующие отделы: секретариат,
редакция центрального органа, издательский, боевой, международный,
финансовый и др. Ответственный секретарь, говорилось в разделе,
избирается на съезде или совете партии, а Редакгщя Центрального органа —
зоз

ЦК. ЦК должен был выделить бюро в составе 7 человек, которые не могли
отлучаться «из постоянного местопребывания».
В пятом разделе, озаглавленном финансы, говорилось, что каждая
организация обязана ежемесячно отчислять 10 % от всех своих поступлений.
Исключение составляли областные и губернские организации, для которых
отчисление должно было определяться на местах. Перед тем, как избрать ЦК,
съезд должен был избрать ревизионную комиссию, состоящую из 5 лиц, в
обязанности которой входило предоставление съезду доклада о результатах
ревизии в области финансов и хозяйственной деятельности.
Последний, шестой раздел, - строительство на местах — объяснял, что
«организационные рамки для местных организаций принимаются на местах»
желательно в областных, или, по крайней мере, губернских размерах. Все
перечисленные в уставе параграфы, указывалось в разделе, являются
обязательными. В конце говорилось об обязательном утверждении каждой
вновь возникающей организации следующей за ней высшей инстанцией
(«напр., волостная организация уездной и т.д.»).
Выборы нового состава ЦК на II партсъезде проходили во время
дневного заседания 24 апреля 1918 г. Они дали следующие результаты: М.А.
Натансон (подан 41 голос), М.А. Спиридонова, Б.Д. Камков и В.Е.
Трутовский (по 39), В.А. Карелин и П.П. Прошьян (по 38), И.З. Штейнберг
(37), Д.А. Черепанов и Р.В. Иванов-Разумник (по 35), И.К. Каховская (34),
А.Л. Колегаев и П.И. Шишко (по 27), Д.А. Магеровский (25), В.М. Левин
(21), Л.Б. Голубовский (16), А.А. Биценко, И.А. Майоров и М.Д. Самохвалов
(по 15). 533
В соответствии с параграфом 13 «Временного организационного
устава», Центральный Комитет избирался «на общепартийном съезде в
количестве 15 человек и 5 кандидатов». 534 Между тем вновь избранный ЦК
не досчитывал двух человек (В.М. Лавров ошибочно называет цифру в 17
цекистов ). По аналогии с I съездом следует предположить, что получившие
по 15 голосов Биценко, Майоров и Самохвалов являлись кандидатами в
члены ЦК. На момент голосования в зале присутствовало всего 37 человек
(еще несколько человек, по-видимому, проголосовали часом позже ), и
выбирать двух недостающих кандидатов меньшим количеством, чем в 15
голосов, вероятно, просто было неприлично.
При конструировании новой структуры ЦК еще в момент
продолжавшегося съезда, 25 апреля был избран президиум в составе:
председателя — Камков, товарищей председателя — Карелин и Прошьян, и
казначея - Голубовский. Таким образом, в президиуме ЦК теперь не стало
членов бюро, хотя, согласно принятому в тот же день временному
организационному уставу, ЦК обязан был выделить «бюро в составе 7 лиц,
Партия левых социалистов-революционеров: Документы и материалы. Т. 1... С. 548.
Там же. С. 692.
535
Лавров В.М. Партия Спиридоновой. (Мария Спиридонова на левоэсеровских съездах). М.: ИРИ РАН,
2001. С. 130.
536
Партия левых социалистов-революционеров: Документы и материалы. Т. 1... С. 547.
304
534

не отлучающихся из постоянного местопребывания».
Зато в его состав
был включен в качестве ответственного секретаря не избиравшийся на
открытых заседаниях съезда путем голосования по списку членов ЦК М.Л.
Сирота. Вторым секретарем ЦК, вероятно, стал И.Ф. Леонтьев-Нечаев,
подпись которого можно обнаружить на некоторых документах. От ЦК в
состав Секретариата входил Штейнберг, а после его отъезда за границу, судя
по всему, Трутовский. 8 мая по его предложению было все же создано бюро
ЦК, но с ограниченными функциями - для решения текущих дел. Тогда как
кворум для полноценных заседаний ЦК был установлен в шесть человек.
А.И. Разгон, анализируя изменения в составе ЦК, указывает: «Не были
переизбраны сторонники тесного блока с РКП (б) В.А. Алгасов, Б.Ф.
Малкин, A.M. Устинов. В кандидаты были переведены быв. члены ЦК А.А.
coo

Биценко, «умеренные» И.А. Майоров, С.Д. Мстиславский, А.А. Шрейдер».
Историк оказался не до конца точен: во-первых, A.M. Устинов сам покинул
ЦК еще 27 марта «ввиду принципиального расхождения по вопросам выхода
из Совета Народных Комиссаров, о партизанской войне на фронте, а также
по вопросу об отношении Ц.К. партии к ратификации мирного договора» 539 ;
во-вторых, А.Л. Колегаев являлся последовательным сторонником тесного
блока с коммунистами-большевиками, но был избран в ЦК; в-третьих, Б.Ф.
Малкин находился в тот момент под партийным следствием по обвинению в
540

не достойном поведении на следствии в дореволюционный период.
Аргумент Разгона вообще на поверку оказывается не состоятельным. К
числу явных сторонников блока с большевиками-коммунистами относились
избранные в ЦК М.А. Натансон, В.Е. Трутовский, П.И. Шишко и с
некоторыми оговорками М.А. Спиридонова. Так Натансон в одном из писем
к A.M. Устинову из Швейцарии осенью 1918 г. спрашивал «о старом Ц.К. и
его деятелях»: «Какие организации его поддерживают? Где Трутовский,
Шишко и ряд других лиц, бывших с нами?». 541 Наконец, Разгон почему-то
вовсе не называет в числе членов либо кандидатов в члены ЦК председателя
Петроградского комитета ПЛСР М.Д. Самохвалова, зафиксированного
стенограммой. При этом он указывает отсутствующих в стенограмме
Мстиславского и Шрейдера.
Лавров, перечисляя избранных, в свою очередь вообще не делает
различия между членами и кандидатами в члены ЦК. К тому же он выпустил
5 2
в составе нового ЦК такого видного деятеля партии, как В.Е. Трутовский.
На деле два недостающих (вакантных) места в ЦК могли затем заполниться
путем кооптации. Одно из кандидатских мест действительно мог занять А.А.
Шрейдер. На другое место предположительно мог быть кооптирован В.А.
537

Там же. С. 692.
Политические деятели России 1917... С. 411. -Эта же выкладка была повторена в главе о левых эсерах,
написанной Л.М. Овруцким и А.И. Разгоном, в учебнике: История политических партий России / Под ред.
А.И. Зевелева. М., 1994. С. 361.
539
Знамя Труда. 11.04. 1918 г. № 177.
540
См.: там же и у В.Е. Трутовского: Левые эсеры и ВЧК... С. 456.
541
ГАРФ. Ф. 1832. Он. 1. Д. 39. Л. 4.
542
Лавров В.М. Партия Спиридоновой... С. 53-54.
305
538

Алгасов, «делегированный» на третьем заседании ЦК 2 мая в состав
финансовой и бюджетной комиссий.
Что касается С.Д. Мстиславского, то он был чрезвычайно загружен
работой на должностях комиссара Штаба партизанских формирований и
соединений и народного секретаря по военным делам Украинской
Республики (избран на II Всеукраинском съезде Советов в Таганроге). Во
время партийного съезда Мстиславский вовсе отсутствовал в Москве,
находясь по поручению Высшего Военного Совета на фронте с 8 по 30
апреля. Он командовал армейской группировкой на фронте Воронеж Зверево во время наступления германской армии на Ростов-на-Дону, и как
раз в самый разгар работы съезда 22 апреля командующим Украинским
фронтом В.А. Антоновым-Овсеенко перед Мстиславским была поставлена
важная оперативная задача: во взаимодействии со 2-й Особой армией ударом
на Купянск создать угрозу левому флангу и тылу группировки немцев,
наступавшей вглубь Донбасса. Так что отсутствие его кандидатуры на
выборах в ЦК объясняется достаточно просто.
Заслуживает внимательного внимания и осмысления «Резолюция о
литературно-издательском
деле»,
предложенная
левоэсеровским
функционером И. Ф. Леонтьевым и принятая затем партийным форумом:
«2-й Съезд партии левых с.-р., заслушав доклад о предстоящей
издательской деятельности Ц. К. партии, постановляет:
Расширить издание центрального органа партии «Знамя Труда» и
журнала «Наш Путь».
Приступить, при сотрудничестве авторов с мест, к изданию «Библиотеки
крестьянина».
Издавать, как приложение к газете «Знамя Труда» или самостоятельно,
еженедельник сводно-реферативного характера.
Расширить издательскую деятельность в смысле создания оригинальной
и переводной литературы, как для интеллигенции и партийных
руководителей, так для рабочих и крестьян.
Обратить внимание на издание партийных органов на местах, причем
главное внимание в них должно быть обращено на местную жизнь в смысле
ее всестороннего освещения.
Организовать при органе «Знамени Труда» бюро печати для
обслуживания провинциальных органов партии.
Создать в возможно кратчайший срок коллегию разъездных лекторов,
предварив это устройством пропагандистских курсов в Москве.
Приступить в наикратчайшее время к изданию под редакцией Ц.К.
популярной крестьянской газеты при помощи партийных работников с мест,
543
главным образом, при помощи самих крестьян-социалистов».
Актуальность этой резолюции была вызвана тем, что с переездом в
Москву тираж «Знамени Труда» упал почти в два раза, составляя 27—
28 тысяч экземпляров. По словам В.Е. Трутовского, это было вызвано двумя
Партия левых социалистов-революционеров: Документы и материалы. Т. 1... С. 653.
306

причинами: во-первых, в связи с произошедшей демобилизацией армии; вовторых, потому что сравнительно мало экземпляров стал брать Петроград,
54
где была развернута своя левоэсеровская газета.
Позднее тираж газеты в
новой столице приблизился к полусотне тысяч.
Выступая с отчетным докладом об издательской работе на III партсъезде
28 июня, В. Трутовский так прокомментировал тенденции развития газеты:
«Те условия, в которых приходилось издавать газету «Знамя Труда»,
были гораздо хуже, нежели условия издания в Петрограде. Хотя издание
стоило несколько дешевле <...> наш тираж уменьшился с 57 тыс. до 40 тыс.
— в Петрограде, [и] в Москве до 50 тыс. экземпляров. Это объясняется тем,
что у нас все больше и больше отсекались окраины, и не было возможности
посылать газеты <.. .>».
К числу трудностей он относил «все возрастающую стоимость
технического оборудования, бумаги, труда», что «неблагоприятно на нашей
газете».
«Что касается редакционной стороны издания «Знамени Труда», —
продолжал Трутовский, — здесь из-за отвлечения товарищей на партийную
работу нельзя было создать постоянного штата работников, которые
работали бы каждый день и каждый час, не отрываясь, исключительно
занятые этим делом, как заняты им партийные товарищи во Франции и
Германии. У нас же одному приходится ехать на Съезд, другому заграницу,
третьему выступать на митинге, что лишало наших товарищей возможности
специально заняться газетой <.. .>
Вследствие этого поставить нашу газету, как самую лучшую русскую
газету, нам до сих пор не удавалось, несмотря на то, что к тому были
приложены все усилия. Кроме этого у нас образовались органы, которые
получили большое распространение, и которым оказал поддержку
Центральный Комитет. Из таких органов я укажу, прежде всего, на «Знамя
Борьбы» — Петроградскую газету, которая превратилась в большую
серьезную политическую газету, и которая имеет большую сферу
политического влияния и обслуживает всю северную часть России <.. .>». 5 4 э
Ежедневная газета «Знамя Борьбы» издавалась в качестве нового
органа ПК ПЛСР, начиная с 19 марта. Располагалась она по прежнему
адресу «Знамени Труда» на Лиговке, 44. Первоначально редакцию
составляли деятели Петроградского комитета ПЛСР М.А. Левенсон и В.Н.
Стуков, не состоявший еще в то время в ЦК М.Д. Самохвалов и А.А. Тивас
(девичья фамилия Селивановой, входившей впоследствии в состав
центральных руководящих органов левых эсеров). Затем состав редакции
был обновлен в связи с убытием из Петрограда одних левоэсеровских
деятелей и ротацией новых руководящих кадров. В состав «ответственной
редакции» газеты (ставшей к этому моменту органом Петроградского и
одновременно Северного областного комитетов ПЛСР) в мае - начале июля

Там же. С. 230.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 4. Л. 46-47.
307

1918 г., входили: члены ЦК ПЛСР П.П. Прошьян, Иванов-Разумник и
Самохвалов (оба последних были избраны в ЦК на II съезде ПЛСР), а также
поэт и партийный эсер (впоследствии чекист и советский цензор) С.А. БасовВерхоянцев. Начиная с 12 мая по воскресеньям в «Знамени Борьбы»
выходила полоса «Искусство и труд» под редакцией близкого к «скифской»
группе театрального деятеля В.В. Шимановского. В газете печатались С.А.
Есенин и другие литературные «скифы».
Ниже воспроизводится таблица партийных изданий (газет и журналов),
Табл. 19
№231
Период.
Ежедн.

Название
газеты:
«Знамя
Труда».

33

«Молот».

33

«Знамя
Борьбы».
33

«Знамя
Революции».

Центр. Комитет.

Место
издания:
г. Москва.

Адрес редакции:
Леонтьевский,
18.

Астраханская
орг. п.л.с.-р.

г. Астрахань.

2-й уч., Канава,
д.
Казбинцева,
верхн. эт.

Петербургская
облает, орг. с.-р.

г. Петербург.

Лиговка, 44, кв.
300 и 301.

Саратовская
п.л.с.-р.

орг. г. Саратов.

Рязанская
орг. п.л.с.-р.

Московская ул.,
здан.
Окружн.
Суда.

г. Рязань.

Мальшанская, д.
Свободы, комн.
9.

Каз. орг. п.л.с.-р. г. Казань.
«За Землю и и Губисп. Каз.
Волю».
Кр. С.

Черноозерская
ул., д. б. Губ.
Зем.

33

«Знамя
Борьбы».
зэ

Издатель:

33

«Новый
Путь».
33

Ярославская орг. г. Ярославль.
п.л.с.-р.

Линия
Социализма,
1.

Пензенская
п.л.с.-р.

Московская ул.,
д. 52.

орг. г. Пенза.

«Знамя
308

д.

33

Революции».

33

«Курская
Жизнь».

33

«Земля
Воля».

Почтовый пер.,
прот. почты.
Курская
п.л.с.-р.

орг.

и Уфимская
п.л.с.-р.

орг.

Калужская
п.л.с.-р.

орг.

33

«Краен.
Знамя».

Иркутская
п.л.с.-р.

орг.

33

«Трудовой
Народ».

г. Курск.

г. Уфа.

г. Калуга.

г. Иркутск.

«Наш Путь». Екатеринбургская
орг. п.л.с.-р.
33

3 р.
нед.

«Голос
Земли
в Труда».

«Голос
Труда».

г.
Екатеринбург

Саратовская орг.
и п.л.с.-р.

Тверская
п.л.с.-р.

Александровская
ул., 45.

Ильинская,

Крыт, рын., 23,
кн. маг. «Труд и
Борьба».

г. Саратов.

Трехсв. ул., уг.
Семеоновской
пом. «Кино-аре».

г. Тверь.

Городской
Комит. лев. с.-р.

орг.

Еженед.
•

33

«Труд
Борьба».
«Darba
Domas»,
(Мысль
Труда).

и Кузнецкая
п.л.с.-р

орг. г. Кузнецк,

Леонтьевский
18.

г. Москва.
Латышская
револ.-соц.
партия.

Вторая книжка «Нашего Пути», оказавшаяся, впрочем, и последней,
вышла с опозданием 15 июня. Отпечатана она была в типографии
Товарищества «Электро-Типография Н. Я. Стояновой» (располагавшейся по
адресу: Знаменская ул., д. 27). На титульном листе был указан май 1918 г.,
так как издавать журнал планировалось ежемесячно. Дата события
устанавливается на основании объявления в петроградской газете «Знамя
Борьбы» за 14 июня о том, что журнал выходит «на днях», и о том, что он
вышел в номере за 16 июня.
309

Параллельно в Москве, но в виде отдельного издания начал выходить
«временник литературы, искусств и политики» «Знамя Труда» под
редакцией Иванова-Разумника, В.А.Карелина, Е.Г. Лундберга. В нем
объявлялись следующие отделы: публицистика, литература, музыка,
живопись, народный театр, культурно-просветительная работа, наука,
библиография. Первый номер временника вышел до 13 июня (дата
сообщения о выходе в печати), второй — в самом начале июле. Печатался он
в «Товариществе типографии А. И. Мамонтова» близ Арбатской площади в
Филипповском переулке, там же где газета.
История возникновения этого издания остается не выясненной.
В. Г. Белоусом высказывалось, мнение, что оно было предпринято
Лундбергом. Такая точка зрения представляется<не совсем точной. Думается,
что это всё-таки была коллективная задумка, обсуждавшаяся Издание
ежемесячного временника в качестве приложения к одноименной газете
очень напоминало приложение «Литература и Революция» в газете «Дело
Народа» образца 1917 г.
В первом из номеров временника было опубликовано стихотворение
Есенина «Пропавший месяц», вошедшее в сборник «Голубень» (вышел в
издательстве «Революционный Социализм» во второй половине мая).
Помимо Есенина, в разделе «Стихи» был помещен известное стихотворение
Н.Клюева «Есть в Ленине Керженский дух...», стихотворение А. Блока
«Забывшие Тебя» (впервые опубликовано в № 12 «Ежемесячного журнала»
за 1915 г.) и стихотворение К. Эрберга «Мудрый зверь» (из цикла «Темницы»
в сборнике «Плен»). В разделе прозы была напечатана «Черта Апеллеса» («II
Tratto di Apelle») Б. Пастернака. Среди политических авторов первого и
второго номеров временника были В. Карелин, Б. Камков, С. Мстиславский,
И. Штейнберг.
Говоря о временнике на III партийном съезде, В. Трутовский объяснил
его издание так: «мы взялись издавать еженедельник, который может иметь
определенное будущее: если у нас будут какие-либо пертурбации — у нас
будет орган, который мы можем так или иначе заменять нашей ежедневной
газетой <...>».
Протоколы заседаний ЦК, отложившиеся в фонде 564 в РГАСПИ,
представляют собой чистовые чернильные записи, оформленные секретарем
ЦК М.Л. Сиротой. Крайние даты сохранившихся протоколов: 25 апреля - 27
июня. Два из них относятся ко времени окончания II партсъезда, т.е. к концу
апреля, 13 - к маю, 8 - к июню. Первый из протоколов от 25 апреля был
оформлен секретарем 3 мая, подписан председателем заседания Камковым и
Сиротой. Первые два протокола пронумерованы, как I и II заседания ЦК. На
втором из них имеется незаполненная запись: «Председатель собран<ия>»;
ниже следует запись с подписью: «Секретарь М. Сирота». В остальных
случаях, как правило, также имеется запись «председатель собрания», при
отсутствии подписи, но большая часть протоколов скреплена подписью М.Л.
Сироты. Исключение представляет заседание 3 мая, под протоколом
которого имеется подпись «Председатель собр<ания> И. Штейнберг», и
310

протокол от 7 мая с неразборчивой подписью председателя. Три последних
июньских протокола за 15, 19 и 27 июня отличаются от всех прочих тем, что
являются не чистовыми записями, оформленными секретарем задним
числом, а черновыми. Таким образом, вместе с широко растиражированным
протоколом заседания ЦК за 24 июня, завизированным М. Спиридоновой,
общее количество известных на сегодняшний день записей заседаний ЦК
ПЛСР 2-го состава, составляет 24 протокола.
В первом пункте повестки дня в протоколе за 25 апреля был установлен
следующий график заседаний ЦК: три раза в неделю - в воскресенье, среду и
пятницу, с 11 часов утра. На практике установленный режим, однако, не
соблюдался. Второе же заседание состоялось в субботу 27 апреля, а
следующее за ним — в четверг 2 мая. Два очередных заседания прошли в
пятницу и субботу 3-4 мая, на новой неделе ЦК заседал три раза подряд
ежедневно - со вторника по четверг, и затем собрался в воскресенье 12 мая.
В дальнейшем была сделана попытка упорядочить установленный порядок
заседаний: с 17 мая ЦК собирался в пятницу, воскресенье и среду вплоть до
29 мая. Очередная пятница оказалась пропущена, и, после заседания в
воскресенье 2 июня, график снова сбился. В течение июня цекисты
собирались то два, то три раза в неделю, причем в самые разные дни.
На заседании 8 мая Штейнберг поднял вопрос о том, что многие члены
ЦК не посещают заседаний. По этому поводу было принято следующее
решение: «а) кворум для заседан<ия> Ц.К. устанавливается в 6 человек. Ь) не
явившиеся на заседан<ия> Ц.К. должны представить объяснен<ия>». 546 Но
тут же было высказано мнение о том, что «по вопросу о кворуме для решения
текущих дел <.. .> вовсе не нужно всего ЦК», а достаточно избрать «бюро»,
после чего в такое бюро на постоянной основе были избраны Штейнберг,
Сирота и дежурный член ЦК. График дежурств в протоколах не отражен.
Характер вступлений на заседаниях по смыслу можно поделить на три
составляющих: 1) доклады (не менее 16 выступлений, некоторые из них —
совместное); 2) заявления и разного рода информационные сообщения
(зафиксировано не менее 15-16 выступавших); 3) участие в прениях
(зафиксировано не менее 21-22 выступавших). Следует оговориться, что в
отношении части выступлений не возможно понять, были ли они сделаны в
устной форме или поданы в письменном виде. Так или иначе, но никаких
подготовительных материалов к заседаниям фактически не сохранилось, за
малым исключением. Так в связи с обсуждением вопроса о применении
смертной казни 4 июня, Штейнберг подал письменное заявление в ЦК такого
содержания:
«Дорогие товарищи.
Решение, принятое Ц.К.
о смертной казни, настолько тяжело
расходится с моими убеждениями, и настолько противоречит духу нашего
мировоззрения, что я прошу освободить меня от несения ответственных

РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 5.
311

работ в Партии. В качестве рядового работника Партии я буду продолжать
оставаться членом Партии.
547
И.Штейнберг».
При изучении докладчиков и выступавших в прениях заметно
бросается в глаза отсутствие целой группы цекистов, а именно Биценко,
Каховской, Черепанова, Иванова-Разумника, Колегаева, Майорова и
Самохвалова, т.е. семерых из 18. При этом отсутствие четырех последних из
них легко объяснимо их постоянным местонахождением (в Петрограде и
Казани). Отсутствие же среди выступающих Каховской и Черепанова не
означало их не участия в заседаниях. В протоколах пять раз зафиксированы
поручения, возлагавшиеся на Черепанов, и четырежды - на Каховскую,
принимавшиеся, скорее всего, в их присутствии. Биценко вела интенсивную
работу в губерниях, входивших в состав Центральной области (в том числе
по созданию местных организаций, например, в Рязанской губернии), и ее
отсутствие на заседаниях, вероятно, было вызвано частыми отлучками из
Москвы. После 4 мая в группу «пассивных» цекистов попал Прошьян,
переехавший на правительственную и партийную работу в Петроград.
Судя по протоколам, к группе наиболее «активных» цекистов
принадлежали Спиридонова, Голубовский, Магеровский, Левин, Трутовский
и Штейнберг (до своего отъезда за границу). Из них наиболее часто
выступали Спиридонова (не менее 6 раз) и Магеровский (не менее 5 раз);
рекордсменом по количеству поручений был Голубовский (отмечен в этой
связи 17 раз), Левин и Трутовский (отмечены по 8 раз), Магеровский (7 раз),
Карелин и Штейнберг (по 6 раз). Из 18 докладчиков на заседаниях ЦК лишь
треть входила в его состав (их них Камков выступал с докладами дважды).
Зато наибольшее количество заявлений и сообщений было сделано как раз
цекистами.
Судя по газетным сообщениям, на 15 мая было запланировано
открытие Курсов пропагандистов. В программе курсов были намечены
следующие лекции: 1) «Что такое социализм» (И. Леонтьев-Нечаев или А.А.
Шрейдер), 2) «Философское обоснование мировоззрения левых с.-р.» - 5
лекций (Л.Б. Голубовский, Д.А. Магеровский), 3) «Социологические основы
миросозерцания левых с.-р.» - 4 лекции (Б.Д. Камков), 4) «История и теория
современного капитализма» - 4 лекции (он же), 5) «Экономическая политика
ПЛСР» - 4 лекции (В.Е. Трутовский), 6) «Рабочий вопрос» - 4 лекции (В.М.
Левин), 7) «Аграрный вопрос и текущая земельная политика» - 4 лекции
(В.О. Зитта или Н.Ф. Попов), 8) «Политическая программа левых с.-р.» (Д.А.
Магеровский), 9) «Национальный вопрос» - 2 лекции (И.З. Штейнберг), 10)
«Суд и трибунал» - 2 лекции (А.А. Шрейдер), 11) «Организационный
вопрос» (М.Л. Сирота).
Единственным источником, в котором, вероятно, оказалась отражена
работа этих курсов (иначе Школы партийной пропаганды), предстают
показании на следствии в 1937 г. П.В. Державина, в то время юного
Там же. Д. 15. Л. 18.
312

секретаря Нижегородского губкома. В апреле 1918 г. он был командирован
губкомом в Москву на «курсы по социализации земли». Как вспоминал
Державин, «фактически эти курсы <...> были организованы ЦК партии
левых эсеров для подготовки квалифицированных партийных кадров и
укомплектованных, как курсантами, так и преподавателями исключительно
из левых эсеров. Руководителями и организаторами этих курсов являлись
члены ЦК партии левых эсеров: ГОЛУБОВСКИЙ, МОГЕРОВСКИЙ Николай
(так в документе. - Я.Л.), ИЗМАИЛОВИЧ Екатерина Адольфовна;
поправляюсь в показаниях: имя ИЗМАИЛОВИЧ - Александра, отчество не
548
помню точно».
Вероятнее всего, Державин, расписавшись в неточности своей памяти,
спутав сначала А.А. Измаилович с ее погибшей в 1906 г. сестрой, и так и не
вспомнив до самого конца показаний настоящего имени Магеровского, - мог
наложить друг на друга свою учебу (возможно одновременно) на курсах при
Крестьянской секции ВЦИК, где среди слушателей были не одни только
левые эсеры, но и большевики, максималисты и анархисты, с лекциями в
Школе партийных пропагандистов при ЦК. Он также оставил такое
свидетельство: «Помню, однажды в общежитие курсантов пришла член ЦК
П<артии> левых эсеров СПИРИДОНОВА и в своем выступлении давала
понять о наступлении в ближайшее время окончательного разрыва с
большевиками и обострении борьбы с ними. На курсах я был один месяц
Особо надо сказать о Крестьянской секции ВЦИК во главе с М.
Спиридоновой, секретарем которой являлся левый эсер Ф.Д. Домбровский, а
затем — левый эсер Е.С. Турбин. Вторым человеком после Спиридоновой в
Крестьянской секции была А.А. Измаилович, возглавлявшая Агитационнопропагандистский отдел секции. На его заседании 14 апреля был установлен
«распорядок работ», согласно которому, секретарями отдела становились
левый эсер А.П. Смирнов и большевик С.С. Крутошинский, приемом
агитаторов занимались левый эсер Петров и большевик И.Ф.Сорокин,
заведующим Курсами агитаторов назначался левый эсер Соловьев, за
регистрацию поступающих на курсы и их командировки на места отвечал
максималист Епишев. В состав литературно-издательской комиссии входили:
от левых эсеров - Измаилович, Соловьев, Смирнов; от большевиков Сорокин, И. Вихляев; от максималистов - Епишев.
Прежде чем перейти к дальнейшему обзору политической географии,
остановлюсь на институте уполномоченных ЦК. Хотя в известных на
сегодняшний день временных организационных уставах, принятых
соответственно
I и II съездами
партии,
подобной
категории
«уполномоченных» прописано не было, но реально на практике и по
аналогии с дореволюционным временем такой институт де-факто
существовал. На III съезда выступал Мерик, представленный, как «делегат,
посланный Центральным Комитетом в Архангельск». Из газетных
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 1. Д. 7364. Л. 185-186.
313

публикаций явствует, что он вместе с другим уполномоченным — В.О. Зиттой
совершил в мае-июне 1918г. объезд Архангельской и Вологодской губерний,
где оба они, например, участвовали в губернском съезде Советов и
левоэсеровском губернском съезде в Архангельске. Во время 2-го
губернского съезда советов в Архангельске Зитта объявил, что за
неподчинение партийной дисциплине солидаризовавшийся на съезде по
вопросу об утверждении введения военного положения с большевиками Г.А.
Иванов (председатель Шенкурского уисполкома) исключается из фракции
левых эсеров. 549
Ранее член Московского обкома ПЛСР С.А. Ефворицкий (до этого
комиссар земледелия Костромской губернии) был командирован по
рекомендации М.А. Спиридоновой «для организации власти в Тамбове и
Тамбовской губернии». 19 февраля он был избран заместителем председателя
временного губисполкома, в начале марта провел 1 -й Тамбовский губернский
съезд Советов и возглавил новый состав губисполкома. 550 Накануне 5-го
Всероссийского съезда Советов Ефворицкий выполнил новое поручение ЦК,
приняв участие в уездном съезде Советов в г. Осташкове Тверской губернии.
Он не только провел соответствующую левоэсеровским требованиям
резолюцию, как сообщалось в последнем вышедшем номере «Знамени
Труда» 551 , но и был избран делегатом Всероссийского съезда Советов от
Осташкова. Другим представителем ЦК в Тверской губернии ранее был Д.Л.
Сапер (активный участник общероссийских съездов ПЛСР, начиная с
учредительного, секретарь IV съезда партии), участвовавший в апреле 1918 г.
в губернском съезде Советов и левоэсеровской губернской конференции в
Твери. В показаниях бывшего председателя Тверского губкома П.Н.
Никифорова на следствии в 1938 г. он именовался «инструктором ЦК»,
периодически приезжавшим в Тверь. 5 5 2
К уполномоченным ЦК, вероятно, нужно причислить и Я.М. Фишмана,
не входившего до поры в состав ЦК. Выехав в составе Южной делегации из
Москвы, Фишман активно проявил себя на Кубани. Он участвовал во 2-м
съезде Советов Кубани, будучи избран в президиум съезда. На II съезде
ПЛСР Фишман представлял Кубанскую область. Сразу после окончания
партсъезда он выехал в Петроград для участия в съезде Советов Северной
области, где выступил главным оппонентом Г.Е. Зиновьева по поводу
структуры областного правительства и участия в нем левых эсеров.
Делегатом 5-го Всероссийского съезда Советов Фишман был избран от
Бешенковического уезда Витебской губернии, из чего можно сделать вывод о
его поездке в июне на местный съезд Советов.
В том случае, если А.А. Шрейдер не был избран кандидатом в ЦК 2-го
состава, то его делегирование в Петроград «для ведения агитации к
9

Известия Архангельского губисполкома. 6.07. 1918 г. № 75 . С. 3.
См.: Протасов Л.Г. Евфорицкий Сергей Алексеевич // Тамбовская энциклопедия. Тамбов, 2004. С. 277.
1
Знамя Труда. 6.07.1918 г. № 244. С. 4.
2
ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 2. Д. 7695-с. Т. 1. Л. 107.
3
Рабинович А. Большевики у власти. Первый год советской эпохи в Петрограде. М., 2007. С. 388-392.
314
0

предстоящему Съезду Советов», согласно мандату от 10 июня 1918 г. за
554
подписью секретаря ЦК М. Сироты , свидетельствует о том, что он
выступал в роли уполномоченного ЦК. Из протокола ЦК за 19 мая следует,
что Шрейдер делегировался также на Смоленский и Витебский съезды
Советов. Уполномоченным в Нижний Новгород в июне был послан Г.Д. Закс,
принявший участие в съезде Советов и избранный в итоге заместителем
председателя губисполкома. Выступивший на III съезде Новак также
говорил: «Я делегирован Центральным Комитетом [в] Нижегородскую
губ[ернию]». Есть основания также считать уполномоченными ЦК Л.М.
Брагинского (в Воронежской, Курской и Орловской губерниях), А.Н.
Волкова (в Нижегородской, а затем в Астраханской губерниях), и, возможно,
Л.Е. Кроника и Н.М. Корнилова (К.А. Коренева). Скорее всего, и ими список
далеко не исчерпывается и еще требует дополнительных изысканий и
уточнений. Таким образом, существует целый ряд доводов, позволяющих
говорить о наличии уполномоченных, игравших роль разъездных агентов ЦК
ПЛСР, по аналогии с уполномоченными ЦК ПСР в дореволюционный
555

период.
В плане обзора географии ПЛСР сосредоточусь на Центральной
партийной области. Лидирующее положение в ЦО занимали Рязанская,
Ярославская и Тульская губернии. Максимальное количество членов
насчитывала Рязанская организация, уже ко времени II партсъезда ПЛСР
оно определялось в 3000 членов и продолжало расти. В Рязани
учредительный съезд левых эсеров прошел в декабре 1917 г. одновременно с
губернским съездом Советов. В избранном на последнем съезде Совете
Советов 4 места из 9 принадлежали фракции ЛСР. На II съезде (в феврале)
левые эсеры получили в ГИК 19 мест из 42, на III съезде (в мае) - 12 мест из
25. Как верно отмечала исследовательница Н.С. Булгакова, «несмотря на
наличие разногласий, рязанские левые эсеры <...> вплоть до событий 6 июля
1918 года в Москве шли в блоке с большевиками. Они пользовались
значительным влиянием в губернии, о чем свидетельствовал состав ее
руководящих органов». 556
Члены ПЛСР возглавляли ряд губернских комиссариатов: по
организации Советской власти - Евдоким Федорович Муравьев, путей
сообщения - М.М. Кузнецов, продовольствия - Василий Иванович Голубин
(затем Ожерельев), юстиции - Раковский, земледелия - Лев Николаевич
Шульгин. Во главе губернской ЧК стоял левый эсер Ф.Г. Зайцев. 25 мая 1918
ГИК пересмотрел состав руководителей комиссариатов, при этом должности
сохранили Шульгин, Кузнецов и Зайцев, и, кроме того, левые эсеры
дополнительно получили в свои руки комиссариат почт и телеграфа
(Заигров), санитарно-врачебный (Иосиф Платонович Каляев), отдел местного
хозяйства (И.В. Смирнов) В комиссариате юстиции Раковского заменил Б.И.
Селиванов. Все они работали в этом качестве до 7 июля 1917 года. Левые
554
555
556

ГАРФ. Ф. Р-6148. Оп. 1. Д. 1. Л. 19.
Перечень уполномоченных наряду с членами ЦК был приведен в указанных таблицах М.И. Леонова.
Вестник Рязанского педагогического университета. 1996. № 1. С. 62.
315

эсеры имели значительный авторитет среди солдат местного гарнизона. На
собрании рот и команд 25 января в состав Совета СД было избрано 9 членов
ПЛСР на ряду с 6 большевиками, 1 меньшевиком и 4 беспартийными; трое из
них (Каляев, Филиппов, Архипов) вошли в исполком Совета, председателем
которого стал представитель левых эсеров, солдат Сальников.
Председателем Совета КД был избран прибывший в Рязань из
Воронежа Евдоким Федорович Муравьев (1896-1980), осенью 1917 г. лидер
левых эсеров в Воронеже, впоследствии член ЦОБ ПЛСР (об.), ЦБ
Объединения ПЛСР и ССРМ, и одновременно завербованный агент ВЧК,
внедренный в окружение А.С. Антонова и ведущий работу по разложению
левоэсеровского движения. Сильные позиции имели левые эсеры в
некоторых уездах, особенно черноземных. 12 июня III съезд Советов
Ранненбургского уезда избрал в УИК 13 левых эсеров (11 членов, 2
кандидата), в их руках оказались посты всех восьми комиссариатов.
Возглавил Совет член ПЛСР И.Н. Панарин. Большевики, получив 9 мест (3
члена, 6 кандидатов), выразили согласие работать в контакте с левыми
эсерами. Делегату V Всероссийского съезда от Ранненбурга А.Ф. Петрову
было предоставлено слово на III съезде ПЛСР.
Специфической особенностью политической ситуации в Рязани весной
1918 г. было наличие параллельного органа чрезвычайной власти,
находившегося по сути дела в руках нескольких человек, принадлежавших к
ПЛСР. Речь идет о созданном решением губернского Совета Советов 27
февраля 1918 г. ВРК в разгар немецкого наступления. В него вошли по два
представителя, избранные Советом Советов и Советом СД и по одному
представителю от роты особого назначения, Красной гвардии, Волховского
полка, Рязанского Совета РД и губернского комиссариата путей сообщения.
Размещался Ревком в доме Дворянского собрания.
Этот орган был облечен неограниченной властью, его распоряжения
считались обязательными как для отдельных лиц, так и для учреждений,
также в его ведение перешли вооруженные силы губернии. Хотя
предполагалось, что действовать он будет в тесном контакте с губернским
Советом, однако их функции не были разграничены и уже при формировании
ВРК возникли разногласия. От фракции большевиков Совета Советов был
избран М.И. Воронков, от фракции ЛСР - Е.Ф. Муравьев, но левые эсеры
поставили условие: Муравьев войдет в ВРК только в том случае, если в нем
не будет Воронкова. В итоге председателем Ревкома стал Муравьев; в его
состав, по данным Н.С. Булгаковой, вошли левые эсеры В.И. Голубин,
матрос Январев, С. Суворов, С. Куликов, Яковлев. Представители Совета РД
от участия в нем отказались, после чего началось противостояние ВРК с
Советом Советов.
Ревком начал проводить самостоятельную политику во всех вопросах.
Комитетчики потребовали предоставления чрезвычайных полномочий
своему отделу по заготовкам и борьбе со спекуляцией, стали осуществлять
налоговое обложение населения, захватывать здания, принадлежащие
советским учреждениям, проводить многочисленные реквизиции и
316

связанные с ними расстрелы. Так, во время проведения одной из таких акций
по постоялым дворам член ВРК Суворов расстрелял двух граждан и одного
ранил. Несколько человек было убито на вокзале, что вызвало негодование
населения города.
Губернский Совет Советов голосами большевиков 18 марта принял
решение о роспуске Ревкома, которому тот не подчинялся. Дважды (19 и 25
марта) вопрос о действиях ВРК обсуждался на экстренных заседаниях Совета
Советов. Комитет обвиняли в выступлениях против Советской власти,
критиковали за ошибки в формировании воинских частей, требовали
ответить за незаконные расстрелы. Выступавшие отмечали, что «ВРК
превращен в застенок». 557
Муравьев расценил постановление, как ошибочное, и стал
шантажировать участников заседания угрозой «кровавой бойни». Не отрицая
случаев расстрелов он объяснил их как форму кары контрреволюционеров и
воров, взял под защиту Суворова, предложил аннулировать постановление о
роспуске ВРК, а для контакта с Советом Советов включить в Ревком двух его
представителей и выработать устав, который разграничил бы функции между
двумя органами власти. Но его предложения были отвергнуты. Хотя
Муравьев был выдвинут на пост председателя ВРК от губкома ПЛСР, к
этому времени возглавляемый им Ревком вошел в конфликт и с последним.
На II съезде ПЛСР делегат от Рязанской организации В.Н. Остапченко
сетовал, что, помимо левых эсеров, в ВРК прошли «люди совершенно не
партийные - ни большевики, ни левые эсеры, а люди подозрительные».
Остапченко подверг резкой критике действия Ревкома: «Этот Военнореволюционный комитет не работал так, как ему было нужно. Он обкладывал
контрибуцией буржуазию, и все деньги шли на Военно-революционный
комитет, он расстреливал, он разоружал нашу боевую дружину левых эсеров
(выделено мною. - Я.Л.), он не подчинялся постановлению Совета, он
558

свергал, распускал и многое другое».
Тревожная ситуация в Рязани в связи с возникшим конфликтом между
губернским Советом Советов и ВРК стала предметом разбирательства со
стороны Коллегии ВЧК. Также она постоянно находилась под контролем ЦК
ПЛСР. Так в № 81 «Знамени Труда» за 16 (3) апреля 1918 г. было
опубликовано постановление ЦК: «В виду поступивших сведений о ряде
противообщественных поступков членов Рязанской организации нашей
партии - Муравьева, Январева и Голубина (члены Военно-Революционного
Комитета г. Рязани) - Центральный Комитет партии левых с.-р.
(интернационалистов) предлагает вышеназванным товарищам временно
отстраниться от общественной работы до окончания расследования дела о
них».
18 апреля на заседании ВЧК с участием членов Комиссии - левых
эсеров, был заслушан доклад члена ВЧК И.Н. Полукарова «о разгоне
Там же. С. 64.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 294.
317

Рязанского Совета местным гарнизоном под влиянием демагогических
агитаторов и дополнительное сообщение тов. Александровича о создании в
Рязани Военно-Революционного К<омите>та, ведущего определенную
антисоветскую политику, что объясняется тем, что одним из вождей его
является местный бывший прокурор». На основании этих выступлений, было
принято следующее решение: «Ввиду того, что в связи с Рязанскими
событиями туда делегирован от Центрального Комитета партии левых с.-р.
тов. Емельянов, состоящий членом ВЧК, - снабдить его полномочными
мандатами для производства тщательного расследования конфликта, о
результатах чего он незамедлительно должен телеграфно сообщить
Комиссии, о дальнейших же мероприятиях и положении дел уведомлять
своевременно Комиссариат Внутренних Дел». 559
На первом заседании только что избранного нового состава ЦК ПЛСР
25 апреля было заслушано заявление М.Ф. Емельянова о положении в
Рязани, на основании которого ЦК постановил:
«вследств<ии>
окончан<ии> следств<ия> Январева допустить к парт<ийной> работе,
Муравьеву же выждать окончательн<ого> окончан<ия> следств<ия>». 560
Очевидно, вследствие поездки М.Ф. Емельянова в Рязань и принятого
на заседании ЦК ПЛСР 25 апреля решения в № 192 «Знамя Труда» от 30 (17)
апреля 1918 г. появилось следующее извещение от ЦК ПЛСР:«Центральный
Ком<итет> Партии левых с.-р. предложил тов. Январеву временно
отстраниться от общественной работы.
В виду того, что в настоящее время разбор дела о Январеве закончен,
Ц.К. считает постановление об отстранении его от общественной работы
аннулированным».
К этому времени Январев занимал должность командиром 3-го
Рязанского Революционного полка Красной армии, сформированного на базе
Рязанского городского отряда Красной гвардии, будучи назначен на нее
приказом Ревкома от 3 апреля.
Отрывочную и не вполне ясную информацию на счет «дела» Е.Ф.
Муравьева можно почерпнуть из двух телеграмм, посланных 2 мая по трем
адресатам - в ВЧК (копии М.Ф. Емельянову и в ЦК ПЛСР), находившихся в
архиве левоэсеровского ЦК. В первой из телеграмм говорилось: «Прошу
разрешить выехать <в> Рязань Муравьеву для сдачи дел и дознания на месте
№95,
Председатель Рязанской Чрезвычайной комиссии Бирюков».
Первая из телеграмм сохранилась в копии, поступившей в ЦК; вторая —
в копии, поступившей Емельянову. Вторая телеграмма опровергала первую,
как подложную: «Предыдущую телеграмму Муравьева за подписью
Бирюкова считайте недействительной.
Председатель Рязанской Чрезвычайной [комиссии] Бирюков № 105».

Левые эсеры и ВЧК... С. 61.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 3.
318

На обороте второй телеграммы имеется карандашная запись:
«Муравьев вчера вечером выехал в Рязань с ведома моего и Александровича.
- Александрович выехал тоже <в> Рязань вчера, и, если нужно, судя по ходу
следствия, то Александрович задержит его.
561
3/Y-18 г.».
На первой из телеграмм есть пометка «К делу» и резолюция в верхнем
левом углу:
«Удовлетворено 12/Y- 18 г.
№ 425 7/Y - 18 г.» (там же, л. 11).
Судя по тому, что Е.Ф. Муравьев вскоре оказался в Воронеже в
качестве председателя левоэсеровского губкома, можно сделать вывод о его
партийной реабилитации. До этого ЦК вновь возвращался к вопросу о Е.Ф.
Муравьеве 19 мая, приняв такое решение:
«Ц.К. не находит возможным
разрешить
занимать
ему
какие-либо
партийные
должности
до
окончательн<ого> решения этого дела».
Тем временем развитие партийных структур в губернии шло своим
чередом. Накануне II партсъезда ПЛСР 13 апреля был созван губернский
съезд партии, а по окончании его работы губком созвал губернскую
губернию 7 мая. В этом месяце начал издаваться орган губкома - газета
«Знамя Борьбы», выходившая не регулярно. Контора газеты и губком
располагались в Доме Свободы по Малыпинской улице, комн. 9.
К открытию III губернского съезда Советов 9 мая в Рязань из Тулы
прибыла М.П. Спиридонова, избранная его почетным председателем.
Председателем съезда стал комиссар народного просвещения большевик
М.И. Воронков, в президиум были избраны А.А. Биценко, уроженец
Рязанской губернии В.А. Александрович, Г.К. Петров, рязанский левый эсер
М.М. Кузнецов. На состоявшемся 11 мая в помещении Республиканского
клуба митинге к выступавшим Спиридоновой, Биценко, местным левым
эсерам Кузнецову и Н. Боброву, добавились начальник Боевого отряда ВЧК
Д.И. Попов и руководитель ЦБ Железнодорожной организации ПЛСР М.Ф.
Крушинский. 562 На другой день Спиридонова и Биценко выступили на
митинге в Городском театре. По словам очевидицы, «Спиридонова появилась
в городе в сопровождении матросов крайне скверного вида (очевидно,
поповцев. - Я.Л.), перетянутых крест-накрест пулеметными лентами,
увешенных револьверами и гранатами. Театр, где она выступила, был полон
народа, поскольку в городе было много «леваков», т.е. левых эсеров, и
митинг закончился шествием большой толпы по улицам с пением
563

революционных песен».
На июнь 1918 года в губернии было зарегистрировано 16
левоэсеровских организаций (Рязань, Данков, Сапожок, Егорьевск,
Михайлов, Пронск, Касимов - городские, Криуша, Шехмино, Долгое, Сараи,
Юшта, Киструс, Санское, Плахино — сельские).
561
562
563

РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 10-об.
Известия Рязанского губернского Совета. 11.05.1918 г. № 89.
Гарасева A.M. «Я жила в самой бесчеловечной стране...». Воспоминания анархистки. М., 1997. С. 68.
319

В Ярославской организации ПЛСР к моменту II съезда
насчитывалось до 2500 человек. 22 ноября 1917 г. в Ярославле прошла
общегубернская конференция партии, и в избранный на ней губком прошли
лишь сторонники левого крыла. 20 декабря этот орган в составе 5 человек
объявил себя Ярославским губкомом ПЛСР. Председателем губкома являлся
Я.Т. Богачев, секретарем - К. Гутгорн. С 20 по 23 февраля в Ярославле
состоялся губернский съезд Советов, в ходе которого образовалась фракция
ЛСР. Она уступала по численности большевикам (19 к 33); к апрелю фракция
в ГИК увеличилась до 23 членов. В структуре губисполкома левые эсеры
возглавляли несколько отделов (земельный, отдел народного образования и
др.). Организация ПЛСР имела свою типографию; с середины марта выходил
орган губкома - «ежедневная политическая и литературная газета» «Наш
Путь» (члены редколлегии: Я.Т. Богачев, Л.Б. Каган, Вл. Никифоровский,
Б.З. Малкиель). С самого начала функционирования организации
ярославские левые эсеры уделяли серьезное внимание боевой работе. Была
создана боевая дружина численностью свыше 100 штыков из рабочих-ткачей
Ярославской Большой мануфактуры (Корзининской фабрики) и отряд на
Волжской прядильной мануфактуре. 6 июня приказом по Народному
комиссариату по военным делам губвоенкомом был утвержден член ПЛСР
Александр Флегонтович Душин; вод влиянием левых эсеров находился 1-й
Советский полк численностью в 600 бойцов.
Если в губернском центре ПЛСР значительно уступала большевикам (в
состав горисполкома в конце мая было избрано по фракции РКП (б) 16
членов и 3 кандидата, по фракции ЛСР - 4 члена и 3 кандидата 564 ), то в ряде
УИК (Ростовского, Мологского, Угличского Советов) они составляли
большинство и продолжали увеличивать свое влияние в уездных Советах.
Большая партийная организация (до 450 членов, секретарь — П. Фомичев) со
своей боевой дружиной действовала в Рыбинске. В начале апреля прошел
губернский съезд ПЛСР. К июню на базе земельного отдела была создана
Крестьянская секция. По постановлению губкома для членов партии и КС
были открыты краткосрочные партийные курсы. Среди лекторов были
объявлены Я.Т. Богачев (земельный и продовольственный вопросы), член
губкома и секретарь горкома партии М.К. Трофимов (рабочий вопрос);
председатель губернской коллегии по народному образованию М.Д. Лобанов
(народное образование и «Роль трудового крестьянства в революции»),
руководители боевой работы Дерин, Никитин и Зуйков (организация боевых
дружин) и др. 5 6 5 Из них выделялся Михаил Трофимович Трофимов (1888 —
после 1939), окончивший народную школу рабочий, профсоюзный лидер,
член ПСР с 1906 г., дважды привлекавшийся по политическим делам,
проведший около двух лет в тюрьме и отбывавший административную
ссылку.

ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 474. Л. 61.
Наш Путь (Ярославль). 7.06.1918 г. № 68.
320

Ярославская
организация ПЛСР, стремившаяся к большему
самоутверждению, находилась в натянутых отношениях, как с местными
ортодоксальными эсерами, так и с большевиками. Наиболее авторитетной
фигурой, под влиянием которого, несомненно; находился губком, был Яков
Терентьевич Богачев (1889, по др. сведениям 1886 - 1938). Он происходил из
крестьян Вологодской губернии, окончил Ярославский учительский
институт. Впервые был арестован в Петербурге в декабре 1910 г., всего в
дореволюционный период арестовывался трижды, провел в заключении
около двух лет. В 1917 г. Богачев избирался делегатом III съезда и VII Совета
ПСР' от Ярославской организации, примыкая к левому крылу. Был избран
председателем Ярославской городской думы, участвовал во Всероссийских
съездах Советов и избирался членом ВЦИК 3-4-го созывов. На IV съезде
ПЛСР был избран в ЦК и оставался его активно действующим членом до
начала 1920-х гг.
В Тульской губернии, к середине весны насчитывавшей 2000 членов
ПЛСР, также происходило динамичное развитие парторганизаций. В
губернском центре функционировал губком (в мае-июне - председатель 22летний рабочий-металлист, происходивший из тульских мещан, ."Дмитрий
Александрович Сундуков; затем, по-видимому, Яков Петрович Бак;
секретарь - М. Федоров, ранее М. Дьяков), существовали боевая дружина и
партийный клуб «Земля и Воля». При клубе в целях совместного
времяпрепровождения членов партии была открыта столовая; собрания
губкома происходили еженедельно.
В первых числах января в Туле состоялся V губернский Крестьянский
съезд, на котором фракция ЛСР голосовала совместно с большевиками.
Избранный на I губернском съезде Советов (прошел 11 марта, высказавшись
в поддержку ратификации мира) объединенный ГИК создал Совет
комиссаров Тульской губернии под председательством большевика А.Н.
Кауля. Ряд постов в нем был отдан левым эсерам и эсерам-максималистам:
военным комиссаром стал Сундуков, комиссаром юстиции - Я.П. Бак,
комиссаром путей сообщения — Т. Кремнев, и т.д. Левые эсеры
доминировали в коллегии отдела земледелия. (Довольно примечательно, что
в состав межпартийного регионального правительства первоначально входил
меньшевик П. Арсентьев — в качестве комиссара труда).
На 2-м губернском съезде Советов (12-14 апреля) из 323 делегатов с
решающим голосом и 53 с совещательным фракция большевиков
насчитывала 136 мандатов, не считая 38 сочувствующих; тогда как фракция
ЛСР имела всего 52 члена и 17 сочувствующих, что составляло 18,3 % от
общего количества делегатов. Но руководство ПЛСР направило на съезд
таких лидеров российского масштаба, как Д.А. Черепанов и С.Ф. Рыбин, и в
итоге в президиуме левые эсеры получили лишь на два места меньше (7 к 9).
В дальнейшем Рыбин стал товарищем председателя ГИК и возглавил
Крестьянскую секцию. В состав ГИК из 90 членов было избрано 35 левых
эсеров
и
53
большевика.
Лояльно-союзническое
отношение
коммунистического большинства в ГИК к левым эсерам не в последнюю
321

очередь было вызвано насущной необходимостью единения в целях
совместного противоборства пользовавшегося поддержкой не малой части
рабочих оружейных заводов эсеро-меньшевистскому блоку. (Вплоть до
момента исключения из Тульского Совета в июне 1918 г. в нем состояло 36
меньшевиков и 24 члена ПСР). В свое время состоявшаяся 11 декабря 1917 г.
конференция тульских левых эсеров заявила, что существуют препятствия
против тесного блока с большевиками, пока те не откажутся от политики
репрессий. Переговоры между двумя партиями тянулись до 24 декабря, но, в
конце концов, левые эсеры предоставили трех членов в Тульский ВРК —
основную власть в губернии вплоть до роспуска 25 января. 566 Поэтому
тульское большевистское руководство было заинтересовано в продолжении
двухпартийного блока и было готово идти на определенные уступки.
Партийному росту в губернии способствовала хорошо налаженная
агитационно-пропагандистская компания. В мае в Туле побывала делегация
от левоэсеровского ЦК во главе с М.А. Спиридоновой. Ранее в двух номерах
главного губернского печатного органа помещались объявления от губкома о
«грандиозном митинге» с участием Спиридоновой, Б.Д. Камкова, П.П.
Прошьяна и Д.А. Черепанова в воскресенье 21 апреля сначала в цирке
Труцци, а затем в бывшем Дворянском собрании.
Однако, по причине
проходившего с опозданием II съезда ПЛСР в Москве никаких митингов не
состоялось. Но затем Спиридонова (между 4 и 9 мая) действительно посетила
Тулу и Рязань, хотя и без Камкова с Прошьяном, но, по-видимому, в
сопровождении А.А. Биценко и секретаря Крестьянской секции ЦИК Е.С.
Турбина.
На агитационно-пропагандистских курсах тульского Агитпропа С.Ф.
Рыбин выступал с лекциями на темы земельных декретов и программы
партии. Помимо ПЛСР в Туле энергично действовал Союз эсеровмаксималистов, альянс с которыми привел к образованию объединенной
фракции в ГИК. К слабым местам партийной работы в Туле относилось
отсутствие партийного органа печати, на постановку которого ЦК в
заседании 29 мая постановил выделить 5000 руб. и добавить в случае
5
необходимости еще столько же.
Однако, по не вполне очевидным
причинам, редакция левоэсеровской газеты в Туле так и не была создана.
Возможно, медлительность с ее созданием была обусловлена тем, что
губернским комиссаром печати являлся член ПЛСР Иосиф Михайлович
Красков. Это обстоятельство позволяло Тульской организации продуктивно
использовать для размещения необходимой информации страницы органа
ГИК — газеты «Революционный Вестник». Большое влияние тульские левые
эсеры имели в местном гарнизоне Красной армии; губернский военный
комиссариат после Сундукова возглавлял член ПЛСР, бывший штабскапитан Д.П. Оськин. В то же время губернским руководством РКП (б) был
Hafher Lutz. Die Partei der linken Sozial-Revolutionare in der russischcn Revolution von 1917/1918. Beitriige
zur Geschichte Osteuropas. Band 18. Bohlau Verlag. Koln-Weimar-Wien. 1994.
567
Революционный Вестник (Тула). 1918. № 76, 77.
368
РГАСПИ. Ф. 564. On. 1. Д. 11. Л. 15.
322

обвинен в различных прегрешениях и подвергнут
аресту
член
левоэсеровского губкома, начальник штаба местной Красной армии Е.М.
Гневашев (см. об этом в следующем разделе).
По словам делегата от губернии на III партсъезде И.М. Краскова, к
концу июня было создано 7 укомов. Под влиянием левых эсеров к этому
времени находилось большинство УИК (в Богородицке, Веневе и др.). 12
июня состоялась губернская конференция ПЛСР, вынесшая резолюции в
унисон с постановлениями ЦК. Таким образом, прежде политкорректные
отношения между двумя советскими партиями к июню 1918 г. также стали
«натянутыми» (по свидетельству Краскова).
Самым крупным из левоэсеровских деятелей Тулы являлся местный
уроженец Сергей Федорович Рыбин (1885-1937). Он происходил из крестьян
значительного волостного центра, состоявшего из нескольких слобод, села
Дедилово Богородицкого уезда (находившегося в 50 верстах от Тулы). С
юных лет Рыбин был признанным вожаком крестьянского движения в
округе. Окончив 2-х классное училище в родном селе, он вступил в ПСР в
1905 г. В то время он служил секретарем санитарного попечительства в
Дедилове. 23 января 1906 г. он был обыскан и арестован. Основанием
послужили свидетельские показания, которыми Рыбин изобличался «в
произнесении речей, призывающих крестьян к объединению в Крестьянском
Союзе с целью захвата самовольно помещичьих земель и другого имущества,
а также в распространении среди крестьян и сельских учителей нелегальной
литературы».569 Он содержался под стражей в губернской тюрьме, с 1 мая
того же года мера пресечения была изменена и его выпустили под «особый
надзор полиции по месту родины в с. Дедилове». В дальнейшем Рыбин стал
слушателем Московского Коммерческого института, не прекращая
эсеровской работы. В общей сложности по политическим делам в
дореволюционное время он привлекался четыре раза. Например, в мае 1913
г., когда из Москвы по случаю предстоящих торжеств в связи празднованием
300-летия Дома Романовых удалялись неблагонадежные лица, Рыбин 16 мая
был задержан полицией за принадлежность к Московской организации ПСР
и выдворен за пределы Москвы. Партийную работу вместе с ним разделяла
его жена Любовь Васильевна, урожденная Самойлова. Происходя из
купеческого сословия Орловской губернии, она с 1909 г. работала
учительницей в Дедилове, где и познакомилась с Рыбиным. Вместе с ним она
подверглась задержанию и удалению из Москвы в 1913 г., будучи
слушательницей Высших женских курсов.
Во время Первой мировой войны он был мобилизован в армию и по
окончании школы прапорщиков служил в 28-м пехотном запасном полку в
Нижнем Новгороде и г. Вязники Владимирской губернии. С первых дней
начавшейся революции он активным образом вернулся к общественнополитической деятельности: вошел в с состав Вязниковского уездного
569
570

ГАРФ. Ф. 102. ДП 7 д-во. 1906. Д. 3226. Ч. 1. Л. 3.
ГАРФ. Ф. 102. ДП 7 д-во. 1913. Д. 2. 4. 34. Л. 45 об.

323

временного исполнительного комитета и 18 марта был избран делегатом от
крестьян уезда в губернский продовольственный комитет. 20 марта под его
председательством
было устроено
собрание группы
социалистовреволюционеров Вязниковского уезда, после чего его избрали в созданный
уком партии, где он сразу занял лидирующее положение. Губернский съезд
КД выдвинул Рыбина в состав ВСКД. В дальнейшем он разъезжал между
Владимирской губернией и Петроградом. Не оставляя местных дел (входя,
например, в состав окружной комиссии по выборам в ВУС), он участвовал в
Демократическом совещании и был избран в Предпарламент. На съезде
Советов Северной области в октябре 1917 г. Рыбин был избран в
Облисполком, на 2-м Чрезвычайном Всероссийском съезде Советов КД —
переизбран в ВСКД, став затем членом объединенного ВНИК. Он принял
участие в первом заседание коллегии Наркомзема под председательством
А.Л. Колегаева и вошел в состав комиссии по выработке положения о
земельных комитетах. С конца 1917 г. Рыбин был одним из редакторов
газеты «Голос Трудового Крестьянства». Продолжая избираться членом
ВЦИК 3-4 созывов, он работал в Экономическом отделе (подотдел
земледелия) и Отделе народного образования, и был делегирован
левоэсеровской
фракцией в ВСНХ.
Будучи
высокообразованным
экономистом и имея за плечами многолетнюю практическую деятельность,
после вхождения в состав ЦК ПЛСР именно Рыбин стал одним из главных
разработчиков экономической программы партии.
Когда в заседании ЦК 4 мая обсуждался вопрос о «Голосе Трудового
Крестьянства», докладчик - М.А. Спиридонова отстаивала «необходимость
оставления тов. Рыбина для ведения газеты». Однако, «после некоторых
прений», выяснилось, что «тов. Рыбина можно заменить здесь другим, а в
Туле его некем заменить» (выделено мною. — Я.Л.). Поэтому ЦК был
вынужден постановить: «I. Делегировать тов. Рыбина в Тулу. II. Временно
делегировать
тов.
Левина
в
редакц<ию>
«Голос
Труд<ового>
571

Крест<ьянства>».
Еще одна специфика Тульской губернии определялась успешным
проведением в жизнь решения об объединении с эсерами-максималистами. В
результате в Туле сложилась не только объединенная фракция в ГИК, но и
общая организация, которую, предположительно, должны были поочередно
возглавлять деятели ПЛСР и ССРМ. По крайней мере, за председателя
губкома в июне стал подписываться максималист Я.П. Бак.
К стабильно развившимся в партийном отношении регионам ЦО
относились Калужская, Нижегородская и Тверская губернии. При этом в
Калужской губернии левые эсеры фактически с самого начала
существования губкома, не смотря на номинальное вхождение в Калужский
ВРК, а затем Военно-революционного штаба (от ПЛСР входил Н.И. Пароль),
находились в постоянных трениях с калужскими большевиками. Этому
обстоятельству способствовал присущий региону автономизм, вылившийся в
1

РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 6 об.
324

провозглашение 23 января Калужской Федеративной Советской Республики.
Практически все руководящие посты в губернском СНК занимали
большевики (исключение составили должности комиссара отдела земледелия
и врачебно-санитарного отдела, предоставленные соответственно левому
эсеру Осадченко и эсеру-максималисту Образцову). Фракция ЛСР не смогла
добиться ни одного места в президиуме ГИК.
Вероятно, не будучи связаны управленческой работой, калужские
левые
эсеры
смогли
вплотную
сосредоточиться
на
партийноорганизационной
деятельности
и
достичь
хороших
результатов.
Представитель левого крыла ПСР в Калуге прапорщик Николай Иванович
Пароль участвовал в работе I съезда ПЛСР. Его личные связи с
левоэсеровским руководством должны были поспособствовать скорейшему
разворачиванию новой партийной структуры, проведению в январе
губернского учредительного съезда и созданию редакции партийного органа
- газеты «Красное Знамя».
Однако
прибывший
в
Калугу
в
марте
Е.
Пятницкий
(предположительно, он выступал в роли официального партийного
организатора) на II Всероссийском съезде ПЛСР довольно скептически
оценил начальный период партийной работы в губернии. Но затем, как
утверждал он, переход левых эсеров в открытую оппозицию калужским
большевикам придал определенный импульс движению и «дал возможность.
нашей организации разрастись чрезвычайно». По его словам, теперь «члены
насчитываются сотнями, в губернии всюду образуются ячейки». В одной из
волостей образовалась боевая дружина из 70 человек. «Я считаю, - заявил
Пятницкий, - что для Калужской губернии спасением Советской власти
явится выявление физиономии нашей партии, определенное отмежевание от
того большевизма, который теперь там замечается». 572
В Калуге левые эсеры опирались, прежде всего, на Железнодорожный
район, проживающие в котором рабочие и служащие составляли
действенную оппозицию большевикам. Одним из главных центров
партийной работы в губернии стал уездный г. Жиздра. Левоэсеровскими
«вотчинами» считались также Лихвинский и Перемышльский уезды. Однако
прямой зависимости между удачной работой на местах и благоприятным
развитием в находившемся под жестким контролем большевиков губернском
центре все же не существовало. Постоянные финансовые затруднения
испытывала газета «Красное Знамя», для пополнения бюджета которой
приходилось даже прибегать к устройству «танцевальных вечеров» с
буфетом. Об этом свидетельствует анонс, размещенный в «Калужской
правде»: «В четверг, 28/15 марта 1918 года в здании Железнодорожного
Технического Училища <...> на усиление фонда газеты «Красное Знамя» орган<а> Калужского Комитета партии левых социалистов-революционеров,
при благосклонном участии артистки Ф.Е. Скаловой устраивается
танцевальный вечер, американская и японская лотерея, летучая почта, бой
Партия левых социалистов-революционеров... С. 293.
325

конфетти, серпантин. За лучшее исполнение Русского танца будут выданы 2
приза - мужской и дамский. Имеется буфет. Ответственный распорядитель
Левенсон; дирижер танца Ассен-Аймер».573
По причине нехватки средств газету все же пришлось на время
закрыть. После длительного перерыва она была возобновлена лишь в
середине июня. Ко времени III съезда ПЛСР левоэсеровская организация в
самой Калуге была по-прежнему не велика (около сотни человек), но, как
сообщал делегат от губернии, уездные организации («ячейки») существовали
в 7 из 14 уездов. «Довольно сильная» организация имелась на Петровской
заводе. К этому моменту общая численность членов партии в губернии
оценивалась в тысячу человек.
В Нижегородской губернии дольше, чем в других регионах не
удавалось развернуть губернскую организацию ПЛСР. В отличие от
преимущественно правоэсеровской по составу городской организации в
Нижнем Новгороде чисто рабочая Сормовская организация партии 574
отличилась своей левизной. Ее руководителем (председателем комитета)
накануне революции и на протяжении 1917 г. был Петр Алексеевич
Скороспешнов (он же Д.В. Тюриков), перебравшийся затем в Тулу и ставшийодним из главных руководителей Тульской левоэсеровской организации.
Партийная боевая дружина в Сормове возникла еще в момент существования
единой организации. К концу весны 1917 г. оформилась ячейка ПСР на-.
Бору , во главе которой (по словам секретаря Нижегородского губкома
левых эсеров П.В. Державина) стояли ориентировавшиеся на левое крыло
В.В. Гонсовский, П.Н. Соловьев и Репин. Но на учредительном съезде ПЛСР
в Петрограде в ноябре месяце представителей из Нижнего, скорее всего, не"
было.
После окончательного раскола в первую очередь образовалась
Сормовская левоэсеровская организация. Ее обособление произошло сразу
же после возвращения со II Всероссийского съезда Советов рабочих и
солдатских депутатов из Петрограда делегатов из Сормова Н.А. Степанова и
Ф.Ф. Филиппова 9 ноября, при чем левоэсеровскую платформу поддержало
около 100 человек. Организационно раскол был закреплен в ходе партийной
576
конференции Сормовского и Канавинского
районов в конце 1917 г.,
вследствие чего в Сормове параллельно продолжали существовать сразу два
комитета: левых эсеров и ортодоксальной ПСР. Кроме того, отдельно от них
действовала Сормовская организация эсеров-максималистов.
Первым председателем Сормовского комитета ПЛСР был, повидимому, Кудрин (в дальнейшем агент Губпродукта). Ядро организации
составляли рабочие А.Г. Махалов, П.М. Столбов, Ф.Ф. Филиппов и др.
Численность организации достигала нескольких сотен членов, имелась
Калужская Правда. 28 марта 1918 г.
Промышленный район Сормово территориально относился к Балахнннскому уезду.
575
Промышленный населенный пункт на противоположном по отношению к Нижнему Новгороду берегу
Волги, относившийся к Семеновскому уезду.
576
Канавино - в 1917 г. слобода вокруг Нижегородской ярмарки.
326
574

партийная
дружина.
Представителем
сормовичей
в
Исполкоме
Нижегородского Совета был освобожденный в февральские дни из тюрьмы
С В . Валенчевский. При образовании в Нижнем Чрезвычайной Комиссии ее
аппарат, не считая бойцов отряда, составляли всего два человека —
председатель ЯЗ. Воробьев (от большевиков) и секретарь Валенчевский (от
левых эсеров). В первые месяцы 1918 г. небольшая левоэсеровская
организация образовалась в самом Нижнем Новгороде; к апрелю она
насчитывала около 70 членов. Ей не уступала по численности и, пожалуй,
превосходила по активности Борская организация, в которую входили
рабочие завода «Теплоход» и местные крестьяне. Председателем ее комитета
был слесарь с «Теплохода» Владимир Валерианович Гонсовский (18901937), заведующий местным отделом народного образования. Боевую
дружину
Борской организации возглавлял
Владимир Тарновский,
возглавлявший волисполком. (Гонсовский позднее поступил добровольцем в
десантный морской отряд, а Тарновский уехал в Саратов). Заметную роль в
ней играли также прапорщик военного времени из крестьян Осип (Иосиф)
Федорович Серов (1886—1932) - секретарь Борского волисполкома, а затем
первый военком Борского района, и вчерашний гимназист, сын священника
Павел Васильевич Державин (1900-1937).
В качестве делегатов от Сормовской и Борской организаций на II съезд
ПЛСР во второй половине апреля 1918 г. в Москву ездили сормовский
модельщик, член ПСР с 1908 г. Иван Сергеевич Ревин (1887 - после 1956) и
В.В. Гонсовский. Судя по материалам съезда, общее количество членов в
Нижегородской организации оценивалось тогда в 1000 человек. На съезде
Ревин выступил с докладом о социально-политической ситуации и
партийной работе в губернии. После съезда новый левоэсеровский ЦК
предпринял попытки упрочить влияние в Нижнем. С этой целью в Москву на
курсы пропагандистов при Крестьянской секции ВЦИК, находившейся под
контролем левых эсеров (председателем Исполкома секции была М.А.
Спиридонова) был вызван П.В. Державин. С другой стороны, в Нижний, судя
по всему, выехали партийные работники из центра. С их помощью в июне
1918 г. начала выходить газета «Мысли Труда» (до 6 июля 1918 г. успело
выйти 14 номеров), редактором которой стал бывший поликаторжаниншлиссельбуржец Александр Николаевич Волков (1894- ?), питерский
рабочий из ярославских крестьян. На руководящую роль в Нижегородской
организации выдвинулся сопроцессник Волкова, уроженец пос. Боженовка
Нижегородского уезда Иван Андреевич Кузьмичев (1894-?). В 1910-1912 гг.
он был членом эсеровской организации в Нижнем, распространял партийную
литературу и вел пропаганду среди рабочих. В 1913—1914 гг. - принадлежал
к Петербургской организации ПСР, в ноябре 1914 г. был арестован и в июле
1915 г. осужден Петербургским военно-окружным судом на 4 года каторги,
которую отбывал в Шлиссельбургской крепости. Крестьянин по
происхождению и слесарь по профессии, он был избран в состав
Нижегородского Совета.
327

В апреле 1918 г. в Нижний по демобилизации вернулся Степан
Емельянович Багаев (1882-1937), вступивший во время военной службы в
Тверскую организацию ПЛСР. Поступивший на службу в Окружной суд
Багаев, на протяжении последующих пяти лет наряду с В.Н. Кисляковым
являлся одним из самых активных нижегородских левых эсеров. Именно в
его квартире на Гребешковской улице неоднократно происходили важные
партийные совещания.
Одним из представителей партийного центра, посетивших Нижний и
его окрестности в июне 1918 г., был член ЦК ПЛСР Донат Андреевич
Черепанов (18867-1920?). Не вполне ясно, когда именно Нижний посетили с
агитационно-пропагандистскими целями такие видные левоэсеровские
идеологи, как И.З. Штейнберг и В.Е. Трутовский, на что указывал С Е .
Багаев.
Для участия в губернском съезде Советов в Нижнем Новгороде,
созванном в ходе предвыборной компании на V Всероссийский съезд
Советов накануне решающей схватки между левыми эсерами и
большевиками, в Нижний прибыл видный левый эсер Григорий Давидович
Закс (1882-1937), являвшийся одним из заместителей Ф.Э. Дзержинского в
ВЧК и кандидатом в членьг ЦК ПЛСР. Съезд в Нижнем открылся 23 июня
1918 г. под председательством большевика И.Р. Романова и закончился 30
июня. В нем приняли участие 106 делегатов (из них 64 коммуниста, 19 левых
эсеров, 8 эсеров-максималистов и 15 беспартийных). Закс был избран
товарищем (заместителем) председателя губисполкома, однако объединенная
фракция ПЛСР и Союза эсеров-максималистов отказалась от участия в ГИК
из-за отказа предоставить ей 9 мест по окончании губернского съезда
Советов.
Похоже на то, что с посещением Нижнего Черепановым или Заксом
была связана не конца ясная реорганизация структуры губернской
организации. Это выразилось в том числе в создании временного горкома и
уездного бюро из трех лиц (Густарева, Кондратенко и Кондрашева), а также в
роспуске Сормовской организации с последующей перерегистрацией ее
членов. Вероятней всего предположить, что одновременно была проделана
попытка создания единого руководящего центра в виде губкома. По крайней
мере, Ревин говорил об этой назревшей задаче еще на II Всероссийском
съезде партии, а Волков в показаниях на следствии в Москве в 1922 г.
утверждал, что он и возглавил комитет в Нижнем Новгороде.
На начавшийся в Москве в конце июня III Всероссийский съезд левых
эсеров от Нижегородской губернии были избраны Закс, Новак (выступивший
на нем с кратким докладом) и, возможно, упоминавшийся В.В. Гонсовский. К
этому времени небольшие левоэсеровские организации появились в
Арзамасе, Балахне и других уездных центрах.
В Тверской губернии в отличие от Нижегородской уездные
организации были развернуты повсеместно и достаточно быстро. После
раскола, произошедшего на губернской партийной конференции, левые
эсеры в начале октября, по аналогии с Москвой, образовали собственное
328

Информационное бюро и вошли в состав созданного 28 октября Военнореволюционного комитета во главе с болыыевиком-«втородумцем» А.П.
Вагжановым, установившего Советскую власть в Твери. В ноябре 1917 г.
представители тверских левых эсеров А.А. Абрамов и И.А. Суханов
участвовали в учредительном съезде ПЛСР. До этого член ПСР с 1904 г.,
рабочий Морозовской фабрики, неоднократно арестовывавшийся и
высылавшийся за пределы губернии, Алексей Абрамович Абрамов (1882 - ?)
в качестве делегата побывал на II Всероссийском съезде Советов РСД. В
начале декабря по инициативе Тверского УИК во главе с крестьянином,
примыкавшим к ПСР с 1906 г., официально оформившим членство в партии
в марте 1917 г. и присоединившимся к левым эсерам Василием Матвеевичем
Чекановым (ок. 1886 - ?) и Информационного бюро был созван III
Чрезвычайный съезд губернского Совета КД депутатов, избравший своим
председателем А.А. Абрамова. На нем был заслушан доклад представителя
Московского Областного Совета РСД и Областного бюро ПЛСР В.О. Зитта.
За малым исключением Крестьянский съезд принял левоэсеровскую
платформу, одобрил декреты Советской власти и по окончании работы 5
декабря провел совместное заседание с Тверским Советом РСД. В
Президиум объединенного ГИК были избраны 5 большевиков и 4 левых
эсера, после чего между союзными партиями произошел раздел
комиссарских постов. Из наиболее важных постов Абрамов возглавил отдел
губернской охраны, выполнявший функции комиссариата внутренних дел, а
заведование крестьянским отделом было возложено на энергичного Петра
Николаевича Никифорова - потомственного рабочего, уроженца д. Городище
Тверского уезда. В начале 1918 г. он в течение трех месяцев был комиссаром
Тверского отряда на Западном фронте и начальником боевого участка на ст.
Полота.
Вследствие отъезда В.К. Вольского, избранного депутатом ВУС в
Петроград, «правоэсеровский» комитет в Твери возглавил бывший товарищ
(заместитель) комиссара Временного правительства А.П. Стружинский.
Накануне открытия Учредительного Собрания, 4 января в г. Бежецке
впервые произошел первый арест представителями новой власти эсера председателя земской управы экс-депутата II Государственной Думы В.И.
Толмачевского, обвинявшегося в выпуске воззвания с призывом
^77

«противостоять Советам».
На другой день его, правда, пришлось
освободить в виду ультиматума со стороны земских служащих. А 20 января в
ходе разразившейся перестрелки при попытке разогнать собрание земских
гласных в Бежецке погиб комиссар П.Ф. Скворцов, ставший одной из первых
жертв разгоравшейся Гражданской войны. В ночь на 5 февраля 1918 г. в
Твери были арестованы четыре члена комитета ПСР, обвинявшиеся в
распространении оппозиционных прокламаций: Алексеева-Рысс, В.Н.
Вольская (жена В.К. Вольского и секретарь губкома), С.А. Покровский и Б.
577

См.: Возвращение к правде: Из истории политических репрессий крае в 20-40-е и в начале 50-х годов).
Документы и материалы. Тверь, 1995. С. 26.
329

Солдатенков (товарищ председателя губкома). 31 марта в Весьегонске
задержали бывшего члена II Государственной Думы, эсера И.Я. Быкова.
Персональную ответственность за развязывание «красного террора» в
Тверской губернии несли комиссар губернской охраны Абрамов и
возглавивший Тверской губернский революционный трибунал левый эсер
Н.Н. Бондаренко. Отличавшийся буйным нравом и невыдержанными
моральными
качествами
Абрамов,
в
конце концов (вместе
с
покровительствующим ему председателем ГИК А.П. Вагжановым), был
отстранен от должности самими левыми эсерами и большевиками, после чего
578
в отношении него возбудил дело Тверской губревтрибунал.
В начале 1918 г. произошло оформление тверских левых эсеров в
качестве общегородской структуры. В Твери сложились 3 районные
организации: Балтийская (на базе Русско-Балтийского вагоностроительного
завода) - около 70 членов, Морозовская - 144 члена, и Городская. Губком
избирался на общегородских собраниях. В первом составе губкома состояло
6 человек. С 12 марта выходил орган левых эсеров (интернационалистов) —
газета «Голос Труда» (члены редакционного коллектива: М.И. Гроховский,
Л.К. Мошин, Л. Судаков; секретарь - С Т . Афанасьев). Контора газеты
располагалась в кинематографе «Кино Аре», издание было закреплено
числилось за Балтийским районным комитетом.
В февральском Областном съезде партии в Москве от Тверской
организации участвовал комиссар отдела беженцев Царук; по возвращении
на общегородском собрании 7 марта он сделал отчетный доклад, назвав
организацию «передовой». В избранный на следующем собрании 25 марта
губком вошли 3 члена (Царук, И.В. Клюев, Л.К. Мошин) и 3 кандидата. На 7
апреля была запланирована губернская конференция, которая в итоге прошла
в формате совещания. Председателем совещания был избран Кольцовский,
секретарем — К.И. Ильин. В качестве представителя ЦК на нем присутствовал
уполномоченный Д.Л. Сапер.
Крупнейшей организацией по-прежнему осталась Вышневолоцкая (во
главе с С.Н. Павлюком, впоследствии игравшем видную роль в легалистском
Московском оргбюро левых эсеров), насчитывавшая после раскола 328
членов и сформировавшая боевую дружину в 100 штыков. Большая
организация существовала в Новоторжском уезде (председатель у кома И.П.
Баскаков). Имелись организации ПЛСР в Заволжском районе Твери во главе
с Г.В. Григорьевым, на прядильно-ткацкой фабрике Берга (впоследствии
фабрика им. А.П. Вагжанова) с секретарем П.Ф. Каулиным и среди
железнодорожников. Из уездных к этому времени успела оформиться
небольшая организация в Зубцове.
В проходившем в начале апреля губернском съезде Советов приняли
участие Д.Л. Сапера и другой видный деятель ПЛСР, член МК Г.Л.
Лесновский. На съезде пришлось держать ответ Абрамову, при чем делегат
578

Подробней см.: Суворов В.П., Бутырский Я.В. Управленческие кадры в тверских Советах и
«преступления по должности» (1918-1921 годы) // Управление городами: История и современность.
(Материалы научной конференции). Тверь, 2001. С. 232-233, 240-241.
330

от ПСР П.А. Билима-Пастернаков потребовал довести его дело до конца, а
Лесновский попытался взять Абрамова под защиту. Съезд избрал в ГИК 14
левых эсеров и 16 большевиков.
Весной 1918 г. влияние левых эсеров в губернии так возросло, что,
после отстранения Вагжанова, губисполком на время возглавил комиссар
народного здравоохранения, бывший священник левый эсер А.А. Поведский,
лишенный сана Архиепископом Тверским Серафимом-, но отказавшийся
подчиниться и так и не снявший рясу. Во главе ряда уездных исполкомов
также стояли члены ПЛСР. Тверь и губернию неоднократно посещали
общероссийские лидеры партии, в том числе Б.Д. Камков и А.А. Биценко.
Камков посетил уездный съезд Советов в Зубцове в мае 1918 г.
Биценко, по-видимому, курировала Тверскую губернию по поручению ЦК
(она несколько раз побывала в Твери, во- время поездки в Ржев её
сопровождал И.В. Клюев). Также можно отметить, посещение Торжка
членом ЦК ПЛСР В.М. Левиным в апреле 1918 г., участие в Осташковском
уездном съезде Совета уполномоченного ЦК левых эсеров С. А.
Евфорицкого, избранного делегатом на 5-й съезд Советов от Осташкова.
Можно также отметить начавшийся процесс объединения, в
соответствии с директивами центра, с максималистами. В самой Твери не
было заметной организации ССРМ, но кое-где на местах действовали
отдельные максималисты.
К наиболее слабым организациям, входившим в состав Центральной
партийной области, относились Владимирская и Костромская. Во
Владимирской губернии к моменту II съезда ПЛСР насчитывалось около
350 членов партии. Этот промышленно-развитой регион традиционно
относился к районам, где доминировали большевики. Немецкий
исследователь Л. Хефнер метко назвал Владимирскую губернию «белым
пятном» на географической карте левоэсеровской партии. 579 Другой
специфической особенностью стало выделение из нее новообразованной
Ивановской губернии с центром в Иваново-Вознесенске.
В учредительном съезде ПЛСР участвовал тесно связанный в это время
с губернией С.Ф. Рыбин. Однако в дальнейшем он все время находился в
центре (Петрограде и Москве), а затем в Туле. При распределении
комиссарских постов в начале декабря 1917 г. примкнувший к левым эсерам
Я. Туркин стал комиссаром по судебному ведомству. В дальнейшем он также
занимал посты комиссара Владимирского губернского трибунала и юстиции,
совмещая эти должности с постами Владимирского уездного воинского
начальника (позже комиссара военно-учетного отдела) и председателя
Военно-Революционного Трибунала.
С начала 1918 г. на заседаниях ГИК часто секретарствовал Иван
Иванович Шошин (1887-1938), ставший в дальнейшем председателем
губкома. Биография его пока еще известна не достаточно хорошо.
Hafher Lutz. Die Partei der linken Sozial-Revolutionare in der russischen Revolution von 1917/1918. Beitrage
zur Geschichte Osteuropas. Band 18. Bohlau Verlag. Koln-Weimar-Wien. 1994.
331

Владимирский крестьянин по происхождению, он окончил Высшее
начальное училище и всю жизнь профессионально занимался пчеловодством.
Шошин принадлежал к ПСР с 1908 г. и, как он показал в анкете делегата V
Всероссийского съезда Советов, четырежды привлекался до революции по
con

политическим делам.
На губернском съезде Советов, открывшемся 7
марта, Шошин и Туркин вновь были избраны в ГИК. Впоследствии Шошин
не порывал с левоэсерством, неоднократно арестовывался, отбывал ссылки.
В конце 1921 г. он, живя во Владимире, заведовал губернской показательной
пасекой; характеризовался чекистами как «активный» партийный работник,
581

имеющий связь «со Всероссийским союзом максималистов».
По-видимому, до конца мая губком еще не был создан, поскольку
объявления в органе губернского Совдепа «Борьба и Труд» об общих
собраниях членов партии и сочувствующих в доме Рыбина на Большой улице
помещались от имени «Бюро фракции».
29 мая в Шуе был созван съезд левых эсеров Владимирского и
Иваново-Вознесенского районов. Нормы представительства на нем
определялись от организации до 15 человек — по одному делегату, свыше —
по одному на каждые 25 членов. На съезд было вынесено пять вопросов: 1)
текущий момент, 2) выборы на III Всероссийский партсъезд, 3) рабочий
вопрос, 4) земельный вопрос, 5) организационные вопросы. Есть основания
полагать, что именно во время этого съезда и был создан губком во главе с
Шошиным.
Возникшая в это время Ивановская губерния была создана решением
III съезда Советов Иваново-Вознесенского района и утверждена на заседании
коллегии НКВД. В нее вошли Кинешемский, Юрьевский и часть
Нерехотского уезда Костромской губернии, Шуйский, части Суздальского и
Ковровского уездов Владимирской губернии. Несмотря на административнотерриториальное разделение, группа делегатов от обоих районов,
проводивших съезд в Шуе, на III партсъезде выставила единого докладчика в
лице 47-летней Зинаиды Николаевны Знаменской. Эта дама бальзаковского
возраста, судя по всему, проявляла несомненную активность в партийной и
советской работе, будучи комиссаром народного просвещения в г. Кинешме.
В анкете в качестве образовательного ценза она указала на окончание
гимназии, партстаж в ПСР назвала с 1905 г.
До революции привлекалась
по политическим делам дважды, в 1907 г. около 4 мес. провела под арестом и
дважды высылалась за пределы губернии (тогда Костромской). Дважды ее
избирали делегатом IV Чрезвычайного и V Всероссийских съездов Советов.
В своем выступлении на общепартийном съезде Знаменская оценила
количество левых эсеров в исполкомах в регионе в одну четверть членов от
общего числа, количество большевиков - в две четверти, и беспартийных —
тоже в одну четверть.
580

ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 4. Д. 48. Л. 73.
По губернский список членов антисоветских партий взятых на учет Органами ВЧК по 18 октября 1921
года.М., 1921. С. 19.
582
ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 4. Д. 42. Л. 100.
332
581

К заметным фигурам во Владимире принадлежал также секретарь
губкома Николай Семенович Чикалов, занимавший пост комиссара финансов
Владимирского уездного Совета. Самостоятельных печатных органов ни у
одной организации во Владимирском, Иваново-Вознесенском, Шуйском
районах не было.
В организационном плане хуже всего дела ПЛСР обстояли в
Костромской губернии, несмотря на активность отдельных членов.
Выходивший под контролем левых эсеров в 1917 г. городской печатный
орган ПСР «Социалист-Революционер» (редактор М.М. Новлянский, затем
Н.И. Кондорский) прекратил выходить из-за недостатка средств. Как пояснял
на II съезде ПЛСР делегат от Косромской губернии Маругин, «теперь
издается газета Советской властью, где участвуют не только левые эсеры, но
и большевики». К специфике ситуации в Костроме, в отличие от соседнего
Ярославля, относится наличие достаточно прочного и тесного союза между
двумя советскими партиями. Тот же Маругин, называя большевиков
«братьями», утверждал: «Вся работа идет в контакте, нет никакого различия,
что большевики или левые эсеры». Доходило до того, что Галичский УИК
по предложению своего председателя, левого эсера И.А. Львова 26 февраля
принял резолюцию в поддержку Брестского мира.
Избранный на губернском съезде Советов (открылся 5 марта) ГИК
составили 13 большевиков и 12 левых эсеров. Представители фракции ЛСР
состояли в Президиуме ГИК и во всех отделах. Загруженность
управленческой работой была основной причиной, отвлекавшей местных
левоэсеровских деятелей от собственно партийной работы.
Несмотря на то, что делегат от Костромы (М.М. Новлянский)
участвовал в учредительном съезде ПЛСР, лишь после появления объявления
о II съезде партии 28 марта в помещении Рабочего Социалистического клуба
было созвано общегородское собрание (участвовало свыше 50 чел.), на
котором были заслушаны доклады Н.И. Кондорского и одного из братьев
Новлянских о постановке партийной работы в Костроме и принято решение о
создании городской организации партии и боевой дружины. На следующий
день
открылся
учредительный
съезд,
на
котором
произошло
конституирование губернской организации. Несмотря на это, Костромская
организация продолжала оставаться одной из наиболее слабых в партийном
отношении. На общепартийное собрание 26 мая, на которое вменялась «явка
всех членов партии обязательной», явилось всего 37 человек.
На собрании была предложена новая конструкция горкома с избранием
в него трех членов от общего собрания и по одному от городских районов,
где имеются парторганизации. В итоге были в него были избраны
упомянутый Маругин и еще двое - от собрания, и три районных
представителя (от Фабричного района, от Механического завода и от
железнодорожников). Также общее собрание избрало двух членов и двух
кандидатов во временный губком.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 291.
333

Следующее общепартийное собрание 8 июня было посвящено выборам
на губернскую конференцию, проходившую на следующий день в
помещении губернского комиссариата земледелия. Резонно предположить,
что ЦК должен был усилить Костромскую организацию ответственными
работниками-организаторами. Вероятно, с этим было связано появление в
Костроме члена ПСР с 1904 г. Дмитрия Николаевича Корнатовского (в
начале 1918 г. председателя хозяйственно-контрольной рабочей комиссии
Химико-фармацевтического завода в Хамовническом районе Москвы, члена
заводского комитета, активного агитатора и организатора Хамовнического
райкома ПЛСР) и Михаила Николаевича Викторова (ок. 1886 - ?), до
революции сочувствующего эсерам, в 1917 г. солдата, члена Исполкома
ВСКД от 10-й армии, входившего затем в состав редакции «Голоса
Трудового Крестьянства». Так или иначе, но в июне произошло заметное
оживленное партийной работы в губернии.
В заседании Костромского уездного съезда КД были предложены не
общие, а дифференцированные резолюции, при чем большинством в 26
голосов была принята левоэсеровская резолюция, предложенная секретарем
ГИК М.М. Новлянским, (против 20 голосов, поданных за резолюцию,
внесенную большевиками). С 12 июня начал выходить орган губкома
«Борьба и Труд, сменивший 23 июня название на «Пламя Борьбы» (возможно
для того, чтобы не вызывать путаницу с одноименным печатным изданием во
Владимире).
В то же время V губернский съезд Советов, открывшийся 11 июня,
продемонстрировал консолидацию советских партий. Председателем
президиума
был
избран
лояльный
к
большевика
комиссар
Административного отдела; левый эсер И.А. Львов. Первое слово на съезде в
качестве основного докладчика по текущему моменту было предоставлено
важному гостю из Москвы в лице самого Б.Д. Камкова. Однако в данной
ситуации главный глашатай левоэсеровской оппозиции проявил себя гибким
и реалистичным политиком. Подвергнув критике международное положение
Советской Республики, он воздержался от нападок на большевиков. В
заключительном слове, после выступления содокладчика - председателя
ГИК и большевика, Камков позволил реверансы не только в его сторону, но и
по адресу В.И. Ленина:
«В словах Н.П. Растопчина <.. .> я уж не вижу прежнего убежденного,
уверенного сторонника передышки. А это только лишний раз подчеркивает
наличие отрезвления, которое не со вчерашнего дня началось в рядах
большевизма. Но почему же, в самом деле, началось это отрезвление? Разве
т. Ленин стал хуже отстаивать достоинства «передышки»? Конечно, нет...
Большевики тоже начинают понимать всю предательскую тактику
германского империализма. Ибо германцы говорили о нем: подпишите
разговор с Украиной, но границ нам не указывали, ибо «границы» для них
были там, где кончается хлебородная полоса, где кончается добыча угля и
т.д. Такая тактика гарантировала им медленную смерть Сов. Республики. В
самом деле, почему они не взяли Петроград или Москву? Но зачем им нужен
334

был голодный Петроград, с бастующим пролетариатом, постоянно
будирующим германский пролетариат? А сколько нужно было бы корпусов,
чтобы держать в повиновении этот город? Нет, все стремления германцев
были определенно направлены на юг, чтобы отрезать нас от хлеба и создать
там базу для проведения определенных монархических начал. <.. .>
Что нас пощадят, является утопией. Мы видим, что германские
лейтенанты спокойно нарушают демаркационную линию только потому, что
они «обиделись на пропаганду» Советской власти в той или иной местности.
И спокойно продвигаются вперед. А чем мы гарантированны, что они и
дальше не будут двигаться? Да и в самом деле, неужели германцы будут
спокойно стоять, и ожидать, пока мы создадим многомиллионную Красную
армию? Неужели они будут спокойно выслушивать наши призывы к
украинским социалистам о поголовном вооружении? Конечно, нет. Поэтому
никакого разговора о серьезном мире быть не может. И т. Ленин это
прекрасно понял, когда писал на Украину: защищайтесь до последней капли
крови. Он понял, что корпуса рождаются во время войны. И теперь хорошо,
конечно, что мы пытаемся создать армию, ибо лучше поздно, чем никогда, но
хорошо только в том случае, если в дальнейшем мы не будем
придерживаться политики страуса, прячущего свою голову под крыло. Не
пассивностью, не сдачей на милость мы спасем свою революцию, а борьбой
до конца с мировыми и межнациональным паразитами трудящихся масс
(Аплодисм<енты>)у>.
После оглашения фракционных резолюций съезд постановил передать
их в редакционную комиссию для объединения, и в итоге была принята
общая резолюция, в которой говорилось о выдвижении «на первый план
дальнейшего укрепления диктатуры пролетариата и трудового крестьянства»
с целью: «1) планомерной организации производства и распределения, и в
частности неуклонного и последовательного проведения хлебной монополии
и твердых цен на все предметы широкого массового потребления; 2)
создание мощной социалистической армии и оказание решительного отпора
наступающему на Россию герм<анскому> и союзному капиталу и 3)
беспощадная борьба со всеми проявлениями поднимающейся внутри страны
контр-революции». Эта резолюция была принята большинством в 136
голосов против 24, при 14 воздержавшихся.
Вечером в тот же день Камков выступил в здании Городского театра с
лекцией «Пути русской революции», по окончания которой состоялась
дискуссия.
В состав нового ГИК от обеих фракций было избрано по 15 членов; но
большевики получили небольшое преимущество за счет избранных в ГЙК от
уездов семерых коммунисты и лишь пятерых левых эсеров. Губернский
съезд постановил направить делегатами на Всероссийский съезд Советов по
11 представителей той и другой фракций; однако на первом же заседании
«Советская газета» (Кострома). 13.06.1918 г. № 116.
335

ГИК 22 июня, после избрания делегатами на V Всероссийский съезд пяти
коммунистов и лишь трех левых эсеров, паритетность была нарушена. Хотя
при реорганизации ГИК 19 июня, левые эсеры опять вошли во все отделы
вплоть до губЧК во главе с большевиком Хитровым (2 представителя
фракции ЛСР).
Среди левоэсеровских лидеров в Костроме выделялись братья Платон и
Михаил Новлянские и Николай Иванович Кондорский (ок.1876 - ?). О
Платоне Михайловиче Новлянском известно в меньшей степени; он стоял во
главе культурно-просветительского отдела ГИК и был избран в состав
временного губкома. Один из братьев, скорее всего, делегат II
Всероссийского съезда Советов РСД от Костромы, юнкер Михаил
Михайлович Новлянский (1898-1938) участвовал в учредительном съезде
ПЛСР; в 1918 г. он представлял регион на III Всероссийском и IV
Чрезвычайном Всероссийских съездах Советов. Их старший товарищ —
Кондорский, происходивший из крестьян, имел среднее образование,
принадлежал к ПСР с 1910 г. В 1917 г. вместе с М.М. Новлянским он
редактировал газету «Социалист-революционер» - орган Костромского
горкома ПСР. В начале 1918 г. являлся товарищем председателя ГИК.
Позднее он вместе с М.Н. Викторовым участвовал в работе IV съезда ПЛСР;
в конце 1921 г. жил в Пензенской губернии, будучи председателем Губсоюза
кожевников. Местными чекистами он характеризовался как «активный»
левоэсеровский партийный работник, а также «синдик<алист>». 585
Напоследок коснусь развития ситуации с партстроительством в
партийно-областном центре, превратившемся весной 1918 г. В столицу
советского государства. На прошедшей накануне II съезда ПЛСР
общегородской партконференции 14 апреля членами переизбранного МК
ПЛСР стали А.А. Биценко, Л.Б. Голубовский, Д.А. Черепанов, М.М.
Капелуш, М.А. Трутовская, Г.Л. Лесновский, Е.Н. Кац, Д.А. Магеровский,
Е.Е. Демме и В.И. Лебедев; кандидатами в члены МК одновременно были
избраны И.Д.Гулецкий, И.М.Ожигов, В.Н. Синявин, С.А. Богоявленская,
Флигельман и Н. Полянский.
По сообщениям в «Знамени Труда» в столице действовали следующие
районные комитеты партии: 1) Бутырский (Большая Бутырская ул., д. 20), 2)
Замоскворецкий (Житная ул., д. 31), 3) Лефортовский (угол Елоховской и
Немецкой улиц, клуб «Интернационал»), 4) Пресненский (Большая Пресня,
Трехгорный пер., д. 15), 5) Рогожский (Семеновская ул., д. 21 - в партийном
клубе), 6) Сокольнический (угол Краснопрудной и Красносельской улиц, д.
17), 7) Хамовнический (Плющиха, д. 37), 8) Городской (Поварская ул., д. 23).
Приведу примеры нескольких мероприятий, проходивших в Москве в
мае-июне 1918 г., по сообщения в «Знамени Труда»:

По губернский список членов антисоветских партий взятых на учет Органами ВЧК по 18 октября 1921
года. М., 1921. С. 73
336

1.
«1-го
мая
Московский
комитет
партии
левых
с.-р.
(интерн.<ационалистов>)
устраивает
вечер
в
помещении
Ц.К.
(Леонтьевский пер., 18) при участии Спиридоновой, Камкова, Штейнберга,
Есенина, Орешина, Сухарькова и др. Начало в 8 ч.<асов> в.<ечера>. Плата за
вход 1 руб. по предъявлении партийных билетов».
2.
«В понедельник, 6 мая, в 5 ч.<асов> в.<ечера>, Рогожским комитетом
партии левых соц.-рев. открывается клуб (Семеновская ул., 21).
С речами выступят: т. Камков, т. Каховская, т. Черепанов. В концертном
отделении выступят поэты: Есенин, Орешин, с пением т. Сухарьков. Плата за
вход 50 коп.».
3.
«В помещений бывшего Немецкого Клуба (Софийка, 6), в среду, 5 июня,
в в1А час. веч., состоится литературно-музыкальный вечер при участии
Лундберга, А. Белого, Есенина, Орешина, Лурье, Черепанова и др.
Плата за вход — 3 р. Чл.<ены> партии — 2 р.
Билеты предварительно в Моск.<овском> Ком.<итете> пар.<тии>
(Леонтьевский, 18). В день вечера с 4 час. — при входе». 586
8 июня приступила к работе общегородская конференция под
председательством А.А. Биценко. Она началась с докладов делегатов от
районов. Как сообщалось в газетном отчете, «общий вывод, который можно
сделать из этих докладов представителей районов - общее усиление влияния
партии среди рабочих масс Москвы». В докладах отмечались отдельные
начинания районных комитетов и фабрично-заводских ячеек в области
культурно-просветительной
и
агитационно-пропагандистской.
Далее
партийный репортер сообщал: «На местах ведется и деятельная работа по
боевой выучке и подготовке партийных товарищей. Главный контингент
членов организаций — рабочие, красноармейцы и сотрудники советских
учреждений».
Несомненный интерес для дальнейшего понимания и оценки событий
представляли выступление на Московской конференции Б.Д. Камкова и
высказывания Биценко. Согласно газетному отчету, Камков подробно
остановился на международном положении пролетариата в связи с
«ленинской передышкой» и наметил алгоритм партийного развития:
«Нужно идти по пути беспощадной борьбы, ибо контрреволюцию
ведет германский империализм и меныпевистско-правоэсеровский урасоциализм. Если большевики ведут соглашательскую
политику с
буржуазией, военными генералами и статскими советниками, которые
злоупотребляют данной им властью и «бьют» всех, независимо от возраста,
то нам надо руль повернуть в другую сторону, пока не поздно, в сторону
См. «Знамя Труда» за 28.04, 30.04, 31.05.1918 г.
337

восстания масс против внутренней и внешней контрреволюции. И путь
спасения революции заключается не во «вхождении в Совнарком»
представителей левых с.-р., а только в социалистическом осуществлении
всех задач. Большевики, подобно украинским ура-социалистам, ведя
соглашательскую политику, попали на удочку германскому империализму.
Капитуляцию большевиков от удара Мирбаха мы не разделяем. Борясь за
советы и наши принципы октябрьской революции, вместе с левыми
большевиками, не согласными с политикой Ленина и Троцкого, мы должны
587

осуществлять свои задачи».
Не возражая ему по существу, А.А. Биценко «в основном» поддержала
лидера партии, с оговоркой, что «считает обязательным для партии по духу и
программе идти своим путем, исходя из наших принципов». Также Биценко
находила необходимым для нашей партии стать во главе комиссариата
земледелия» в целях обеспечения социализации земли.
Раздел 2. Обострение отношений между ПЛСР и РКП (б) накануне
V Всероссийского съезда Советов. Предвыборные «технологии».
Вооруженный конфликт между двумя правящими советскими
партиями, произошедший в июле 1918 г., в момент работы V Всероссийского
съезда Советов, следует расценивать, как наиболее крупный и серьезный
кризис
власти
в
начальный
период
существования
советской
государственности.
Первый
правительственный
кризис, вызванный
переговорами об однородно-социалистическом составе Совнаркома под
эгидой Викжеля, привел к отставке Л.Б. Каменева с поста председателя
ВЦИК и к сложению четырьмя наркомами-большевиками своих постов. 588
Второй правительственный кризис, спровоцированный заключением и
ратификацией Брестского мира, закончился отставкой группы наркомов левых эсеров и левых коммунистов.
Однако, уйдя с занимаемых ими постов в центральном Совнаркоме,
левые эсеры частично сохранили за собой членство в коллегиях наркоматов и
в других органах всех ветвей власти, продолжали руководить Крестьянской
секцией ВЦИК, занимать руководящие посты практически во всех
региональных (республиканско-федеративных, республиканско-автономных,
как Туркестан, и губернских) исполнительных органах власти, командовать
крупнейшими соединениями Красной Армии, и т.д. Таким образом, до 6
июля 1918 г. советский государственный строй по-прежнему являл собой
двухпартийную модель власти и управления. Как выразился в этой связи
П.П. Прошьян на II съезде ПЛСР в апреле 1918 г.: «отозвав своих
387

588

Знамя Труда. 9.06.1918 г. № 223. С. 4

См., в частности, мою статью: Сравнительный анализ переговорных процессов в периоды «двоевластия»
в России // Когнитивное моделирование переговорного процесса. Тезисы докладов Всероссийской
конференции. М.,1998. С. 228-234.
338

представителей [из СНК], Ц.К. не встал на путь прямой борьбы с
большевиками», левые эсеры продолжали руководить Крестьянской секцией
ВЦИК, «ибо было ясно, что в момент депрессии, в момент приближения
внешнего
врага
революции, усиливающего
своим
приближением
контрреволюцию внутри страны, - и в этот момент борьба между
родственными партиями повела бы к тому, что взорвались бы эти партии, и
на их место встала бы третья, которая подстерегает провал русской
революции». 589
Развитие
конфликта
левых
социалистов-революционеров
с
коммунистами-большевиками накануне событий в Москве 6-7 июля шло по
двум основным линиям напряжения: 1) в связи с постоянным ростом
эскалации насилия в зоне оккупации и в пограничной полосе (вдоль
захваченных германскими войсками территорий); 2) из-за утверждения
ВЦИК декретов Совнаркома о продовольственной диктатуре и комбедах и
вопреки сопротивлению фракций левых эсеров и максималистов. Принятие
данного декрета не только усугубило конфликт, но и обусловило тактическое
единение антибольшевистской части левоэсеровского руководства во главе с
председателем президиума ЦК ПЛСР Б.Д. Камковым с более умеренной
группировкой (М.А. Спиридонова, И.А. Майоров, А.А. Биценко и др.). Не
смотря на свои проболыпевистские позиции в коалиционный период и свой
последующий уход из ПЛСР в августе 1918 г., в июньско-июльский период
даже Биценко оказалась не только увлечена общим настроем левоэсеровских
верхов, но лично участвовала в подготовке теракта над графом Мирбахом.
Дополнительными стимулами к углублению конфликта вызвала история с
арестом и преданием Революционному Трибуналу почетного комиссара
Черноморского флота В.Б. Спиро, санкция о передаче немцам и затоплении
Черноморского флота и, наконец, принятие решения о смертной казни по
суду в связи с рассмотрением дела адмирала A.M. Щастного, которым был
создан прецедент расправы с реальными и мнимыми политическими
противниками не только с помощью чрезвычайных органов, имевшей свою
логику в условиях Гражданской войны, но в рамках судебной системы.
Локальные случаи противостояния вчерашних союзников по Октябрю
в мае-июне 1918 г. свидетельствуют о проявлении устойчивой тенденции
перехода конфликта из информационной плоскости в силовую. Выступая на
III партсъезде, Л.Б. Голубовский отмечал: «Вы заметили, товарищи, что с
большевиками имеется резкое расхождение в различных советских
организациях. В 9 местах наши товарищи ушли из Исполнительного
Комитета, в 15 случаях это может произойти, и в некоторых случаях раскол
принял характер открытого столкновения, который доходил до Ц.К. и там
590
уже разбирался».
Наиболее резкие ситуации имели место на Урале, в Ставрополе и в
Ярославле. К ним примыкают эпизод с попыткой разоружения левых эсеров
Партия левых социалистов-революционеров... С. 225.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 4.
339

в г. Боровичи (Новгородская губ.) и история с арестом Е.М. Гневашева в
Туле. Рассмотрим эти случаи. Незадолго до открытия II съезда ПЛСР
произошел эпизод с уходом из уездных комиссариатов и исполкома местного
Совета всех левых эсеров в г. Камышлове (Пермская губ.), произошедший 12
апреля. О конфликте здешней левоэсеровской организации (председатель
комитета Перфильев, секретарь Е. Лашкевич) с коммунистами сообщала
газета «Наш Путь» - орган Уральского областного комитета ПЛСР. В числе
покинувших занимаемые посты был и председатель УИК Васильев (он же
товарищ председателя комитета ПЛСР). В двух обращениях, адресованных
волостным Советам, оппозиционеры разъясняли суть конфликта и свою
позицию. В одном из них говорилось: «...Группа камышловских
большевиков-коммунистов совершенно отбрасывает левых с.-р. и одна хочет
вершить делами в уезде, отбрасывая прочь интересы трудящейся
крестьянской массы, вводя над всеми трудящимися диктатуру своей
партии».591 В нарушение «конституции правления», принятой крестьянским
съездом 5 февраля (ст. ст.), что комиссары избираются от УИК, коммунисты
начали назначать лиц со стороны, а в члены самого УИК кооптировать никем
не избранных лиц. В ответ левые эсеры сначала попытались требовать
паритетного членства в комиссариате по управлению уездом (по 5 человек от
каждой партии), а после игнорирования высказанного пожелания, призвали к
созыву экстренного съезда. Особенно их возмутило назначение на пост
комиссара просвещения считавшегося анархистом П.П. Бажева (известного
писателя) и занятие поста комиссара продовольствия «известным»
меньшевиком Лукиным.
Приблизительно в это же время произошел инцидент в Боровичах, где
левым эсерам принадлежало 11 из 17 мест в УИК. Как рассказывал на II
партсъезде делегат Н.Ф. Куразов, обнаружив ряд злоупотреблений
«уголовного характера» со стороны втершихся в Совет под флагом
большевизма авантюристов, левоэсеровская фракция потребовала начать
следствие. После того, как они решили апеллировать к населению,
большевики «переменили курс» и согласились на арест товарища
председателя УИК и отстранение комиссара юстиции. Однако, по словам
Куразова, на самом деле большевики готовили провокацию, вызвав из
Новгорода «карательную экспедицию».
«Большевики готовились к нападению на нас, - разъяснял делегат. —
Мы приготовились к обороне, готовились дать отпор. Тогда нам заявили
большевики, зачем устраивать кровопролитие, пусть вас арестуют. Мы им
ответили, что мы себя взорвем, нас можно расстрелять, но арестовать нас
невозможно. Кое-как инцидент был улажен, но это «злоупотребление
уголовного характера совершенно разрушило большевистскую организацию.
Вся работа свалилась на плечи левых с.-р.».592

1
2

Наш Путь (Екатеринбург). 1918. № 28. С. 4.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 249.
340

Впоследствии аналогичная ситуация повторилась в Боровичах в
июльские дни. В свою очередь эпизод в Камышлове был звеном в цепи
попыток третирования пермскими коммунистами левых эсеров, апогеем
которых стал губернский съезд Советов. II съезд ПЛСР был вынужден начать
обсуждение ситуации в Перми, после оглашения председательствовавшим на
заседании 20 апреля И.З. Штейнбергом телеграммы оттуда. Текст
телеграммы был помещен в газете «Наш Путь», и затем перепечатан в № 185
«Знамени Труда»:
«На пермском Окружном Съезде Сов. Раб. и Крест. Депутатов было
левых с.-р. 307 делегатов, большевиков - 210. Мы предложили организовать
исполнительный комитет на паритетных началах. Большевики предлагают
нам 7 мест, оставляя себе 13. Съезд подавляющим большинством голосов
отклонил предложение большевиков. Возник конфликт, ликвидация которого
была поручена Областному Совету Комиссаров Урала. Последний
большинством 9-ти голосов большевистской фракции против 2-х голосов
левых с.-р., постановил образовать исполнительный комитет округа из
кандидатов, намеченный областными комитетами обеих партий, предоставив
при этом левым с.-р. лишь 4 места, не принимая во внимание постановления
съезда, отвергая и паритетное начало. Фракция апеллирует к Областному
Комитету Урала. Областной Комитет спрашивает вас, как быть ?».
Во время разбирательства на съезде было высказано несколько точек
зрения. По мнению Штейнберга и Б.Д. Камкова, левым эсерам надлежало
добиваться всеми доступными методами образования исполкома не на
паритетных, а на пропорциональных началах, и в случае отказа большевиков
не входить в него совсем, а образовать свой собственный исполком.
Альтернативной точки зрения придерживались А.Л. Колегаев и делегат из
Перми Д.Е. Синявский. По их мнению, исполком следовало все же оставить в
руках большевиков, выразив ему при этом недоверие, поскольку образование
сугубо левоэсеровского органа власти привело бы к установлению
двоевластия. Хотя Колегаев делал оговорку в отношении большевиков, что
«они представляют собою меньшинство и ходом событий удержаться там не
могут и должны будут сдать позицию», он делал вывод - «но встать на путь
вооруженной борьбы это вещь не приемлемая».
Представитель региона подчеркнул не логичность образования
левоэсеровского исполкома, поскольку пермяки упустили время и съезд уже
завершился. «Совершенно прав товарищ Колегаев, - говорил Синявский, что это вызовет расстрелы со стороны Красной гвардии большевиков и не
так ясно, что мы расшибем». Он полагал, что «выход мог бы быть один - не
идти туда и не признавать их Исполнительного Комитета»; но в то же время
путем агитационной борьбы на местах одержать победу «парламентским
путем», на выборах следующего уровня, «чтобы получить областной съезд
левых с.-р.».

См.: О пермском съезде // Партия левых социалистов-революционеров... С. 372-379.
341

Дальнейшая дискуссия приняла более жесткий характер, с переходом
на личности. Несколько ораторов (А.А. Шрейдер, М.А. Левенсон, В.М.
Левин) в решительной форме поддержали Штейнберга. Так Левинсон заявил:
«<...> я удивляюсь только, как все-таки товарищ Колегаев и другие
находятся среди левых с.-р. Это* определенный отказ от власти. <...>
Товарищ Колегаев предлагает не образовывать двух комитетов, ибо не
допустимо существование двух комитетов. Дальше будет такая история: на
областном съезде будет та же самая история. Мы окажемся в большинстве,
они будут в меньшинстве, но, несмотря на это, они проведут свое решение и
передут в центральный орган».
Выступивший одним из первых Шрейдер сказал: «Мое конкретное
предложение - один раз хотя бы остаться достойными самих себя. <...> И
конкретное предложение ясно само по себе. Нужно пользоваться своим
большинством, предложить товарищам большевикам, в крайнем случае,
пропорционально. Ежели товарищи большевики не принимают этого
единственно логического вывода, тогда нужно сказать так, как делают
товарищи большевики — образовать свой Исполнительный Комитет, и пусть
товарищи большевики говорят, что не допустимо иметь два Исполнительных
Комитета, и пусть не образуют второго».
Левин исходил с правовой точки, «по всем правилам Советской
Конституции»: «И решать так, как решает товарищ Колегаев - только
никакого бы шума, только бы никакого конфликта, только бы миром
покончить - это не возможно. <...> Я предлагаю образовать Исполнительный
Комитет на пропорциональных началах и только так. Если откажутся,
образовать свой комитет».
Иной подход продемонстрировали делегаты с мест (A.M. Брушвит из
Кронштадта и Н.Ф. Куразов из Новгородской губернии), которые
высказались за необходимость повторного созыва губернского съезда в
Перми. Немногословный латыш Брушвит (однокашник Синявского по
Горному институту) в своем коротком выступлении сказал: «Это уже в
привычку большевиков вошло - брать нас на испуг. Что же нам бросить свои
позиции? Я считаю, что два Исполнительных Комитета если будет, это
немыслимо, ибо будет настоящий-то И.К., у которого будет большинство. Я
предлагаю послать сейчас же предложение немедленно созвать повторный
губернский съезд. Пусть они образуют какой угодно Исполнительный
Комитет, но сейчас же избрать второй съезд и избрать новый И.К.».
Видный функционер левоэсеровской фракции ВЦИК Л.М. Брагинский,
представлявший
на
съезде
Воронежскую
губернию,
предлагал
перестраховаться и «поручить Ц.К. снестись по этому вопросу с Советом
Народных Комиссаров, дабы избежать печальных последствий» - для того,
чтобы добиться решения «об отмене незаконного постановления областного
комитета и об утверждении Исполнительного Комитета в составе
пропорциональном составу съезда».
Пытаясь подвести итог разгоравшейся дискуссии, Штейнберг внес на
голосование предложение: «Исполнительный Комитет образовать на
342

пропорциональных началах, а не на паритетных. В случае отказа
большевиков фракция левых с.-р. образует сама Исполнительный Комитет,
давая пропорциональное количество мест для большевиков и для других
партий». Затем, не сдержавшись в пылу полемики, он прокомментировал:
«Если нам по закону полагается 34, мы 34 места берем, объявляем
Исполнительный Комитет и говорим: остальные 16 будьте добры заполнить,
когда вам будет угодно, если не заполните и образуете свой комитет, то вы
незаконное учреждение. И пулеметная команда разгонит всякий другой
Исполнительный Комитет. Раз мы идем к власти, мы должны идти к власти.
Думаю только, что до этого дело не дойдет. Товарищ здесь блестяще сказал,
что большевики нас берут на испуг, и мы должны вызвать контриспуг.
Пулеметная команда есть. Вот та резолюция, которая предлагается».
Своим комментарием он вызвал огонь критики со стороны И.А.
Майорова, обвинившим Штейнберга в том, что он предлагает, «если
большевики не подчинятся законным требованиям по Конституции» «чуть ли
не расстреливать их пулеметным огнем». При голосовании предложение
Брагинского было с ходу отвергнуто, резолюция Штейнберга собрала всего
22 голоса, а предложение Колегаева и Синявского набрала большинство.
Во многом, как увидим дальше, точки зрения, прозвучавшие в ходе
этих дебатов, определили разные линии поведения левых эсеров в июньскоиюльский период. Важно отметить и другой результат: большинство
функционеров ПЛСР, судя по итогам голосования, в тот момент времени
оказались еще не готовы к такой категоричности по отношению к своим
партнерам по Октябрю и стремлению взять власть во чтобы то ни стало.
Третий вывод относится лично к Штейнбергу: оказывается именно будущий
лидер легалистов, попрекаемый впоследствии частью левых эсеров в
соглашательстве, выдвинул формулу: «Раз мы идем к власти, мы должны
идти к власти».
Не менее интересны те метаморфозы, которые происходили с
некоторыми участниками данной дискуссии. Тогдашний «колегаевец»
Майоров в будущем сделался одним из самых принципиальных критиков
большевизма, пользовавшимся псевдонимом «Непримиримый», тогда как
фрондировавший Левинсон в марте 1920 г. во главе группы иркутских левых
эсеров перешел в РКП (б). По-своему последовательно поступил Синявский,
когда в июле 1918 г. самоустранился от участия в командовании на СевероУральском фронте для того, чтобы не создавать видимость двоевластия.
Дебаты вокруг съезда в Перми велись в день и в контексте прений на II
партсъезде по текущему моменту, главный вопрос которых сводился к
выходу левых эсеров из Совнаркома. Что касается развития конфликта
Камышлове, то 17 июня левоэсеровские оппозиционеры провели свою 1-ю
уездную партийную конференцию, на которой были заслушаны доклады
Перфильева и экс-комиссаров. 20 июня на съезде волостных советов и
фабрично-заводских комитетов Камышловского уезда один из вышедших из
Исполкома 12 апреля, левый эсер Судариков отметил в своем выступлении:
«Партия большевиков капитулировала в Бресте, а наша партия призывает к
343

всеобщему восстанию трудящихся против капиталистов всех стран». Он
подчеркнул, что мобилизация в Красную армию необходима, но нельзя
поручать защиту революции людям, поступающим на службу за плату с
голоду. По вопросу о продовольственной политике он признал, что
население Камышловского уезда может поделиться излишками хлеба, но
предупредил о возможных столкновениях с крестьянством, поскольку декрет
о продовольственной диктатуре был принят без участия его представителей в
лице левых эсеров. Судариков отмечал печальное положение крестьянских
секций в Областном Исполкоме и ЦИК. Не достигнув на съезде соглашения с
большевиками о количестве занимаемых мест в аграрном отделе, левые
эсеры отказались занять и другие места в уездном исполкоме, но остались на
съезде и в отделах.
Один из самых первых и острых конфликтов случился также на
Ставрополье. Там местные левые эсеры и левые коммунисты во главе с
председателем
ГИК, эсером-максималистом Г.И. Мещеряковым и
московским комиссаром Коппе в ночь с 11 на 12 мая создали Временный
Революционный Комитет, который взял под арест председателя губернского
СНК А.А. Пономарева (он же - комиссар внутренних дел), военкома
Мирошникова и двоих других комиссаров-большевиков. Созданная затем
для разбирательства Чрезвычайная следственная комиссия нашла, что
«причиной событий 29-го апреля (по ст. ст. — Я.Л.)» являлась политика
Пономарева, «не считавшегося ни с мнением Совета и партии, ни с
насущнейшими требованиями рабочих и солдатских масс, и тем самым
подрывая доверие не только к себе, но и к Советской власти вообще». 594 В
итоге 3-й Чрезвычайный губернский съезд Советов избрал в новый состав
ГИК лишь 11 большевиков (из 60 членов), а Пономареву пришлось
ретироваться из Ставрополя.
В Туле, где местные большевики, поначалу считавшиеся с левыми
эсерами, перешли к их третированию, взаимоотношения между советским
партиями зашли в тупик. Имевшая большинство в ГИК фракция
коммунистов (большевиков) не считала нужным собирать пленумы
губисполкома, и по свидетельству делегата III партсъезда И.М. Краскова,
принимала решения (в том числе на счет назначений «продовольственных
диктаторов») одним президиумом, без санкции пленума ГИК. На последнем
во времени к съезду заседании, созванном по требованию фракции ЛСР,
левоэсеровской оппозицией был внесен запрос по поводу действий
президиума, то его члены «отклонили этот вопрос». Острота во
взаимоотношениях советских партий была спровоцирована арестом
популярного в Туле левого эсера Евтихия Марковича Гневашева (ок. 18881890 - после 1933), имевшего репутацию автотетного революционера. В 1917
г. он был членом Гельсинфорского Совета и входил в ВоенноРеволюционный Морской комитет. В апреле 1918 г. Гневашев оказался
привлечен Тульским губревтрибуналом за «растрату народных денег, разбой,
Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. Т. 2. Ростов-на-Дону, 1927. С. 7.
344

бездействие, превышение и дискредитирование Сов<етской> власти». 17
июня на заседании Тульского ГИК фракция ПЛСР и ССРМ сделала запрос о
Гневашеве, которому не было предъявлено четкого обвинения. Протестуя
против его преследования, фракция покинула заседание, и к ней
присоединились левые коммунисты.
Переведенный позднее в Бутырскую тюрьму, до массовых арестов в
1919 г. Гневашев являлся старостой заключенных, принадлежавших к ПЛСР.
При рассмотрении Ф.Э. Дзержинским летом 1919 г. его заявления об
освобождении, председатель ВЧК получил (по-видимому, встав на позиции
легалистов). На заявлении получил такой отзыв о Гневашева,
принадлежавший следователю по левоэсеровским делам М.К. Романовскому:
«<...> активист Тульских л.с.-р., крайне оппозиционной настроенный по
отношению к нынешним властям».5
На III съезде ПЛСР Красков так
прокомментировал историю с его арестом большевиками: «Они боялись
Гнеушева (так в документе!), потому что он пользовался популярностью
среди Красной армии и даже среди рабочих. Дело в том, что до последнего
съезда весь военный комиссариат и весь штаб был в руках левых с.-р., но
после ратификации мирного договора,
после
4
[Чрезвычайного
Всероссийского] <...> мы вышли из военного комиссариата и
Исполнительного Комитета. Это произвело впечатление: некоторые части
красноармейцев хотели уйти совсем, другие хотели перейти к нам, и мы
насилу могли их удержать, чтобы они не оставили город без охраны. И вот
большевики, видя с нашей стороны ту опасность, что мы популярны среди
красноармейцев и в том, что комиссариат и штаб были в наших руках, они
нас совершенно отовсюду постарались выжить, а товарища Гнеушева, как
начальника штаба арестовали и вот держат уже 2 месяца без предъявления
каких-либо обвинений. И, несмотря на все наши требования, чтобы он был
отпущен на поруки партии, они до сих пор этого не сделали. Должен еще
подчеркнуть, что нашего представителя по делу Гнеушева в следственную
комиссию не допустили и следствие ведет комиссар юстиции, назначенный
председателем Совета (Г.Н. Каменским. - Я.Л.). <...> Положение с
товарищем Гнеушевым очень тяжелое, если его не освободят, то он
постарается уйти своими силами. Он военный опытный руководитель, он
руководил отрядами в борьбе с Керенским, и вот такого революционного
работника держат в тюрьме и в обвинение ему ставят, что он имел 2 пуда
[муки] благодаря тому, что он пользовался своим положением, как начальник
штаба».

В мае левые эсеры легитимным образом добились также реорганизации
Казанского губисполкома, и в результате пост его председателя занял экснарком земледелия А.Л. Колегаев. В июне ПЛСР одержала победу на
перевыборах в ГИК в Петрозаводске (Олонецкая губ.), во главе которого
ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-35322. Л. 11 об.
345

встал бывший член Петроградского ВРК И.В. Балашов. К этому времени
левые эсеры имели также перевес в Вятском, Могилевском и Пензенском
губернских, и не менее чем в 50 уездных Советах. 596 Председателем
Областного исполкома четырех северных (неоккупированных) уездов
Черниговской губернии являлся левый эсер Г.Ф. Коваленко, а во главе ЦИК
Забайкальской области стоял видный деятель ПЛСР И.А. Бутин. При
выделении четырех северных уездов Новгородской губернии и образовании
новой Череповецкой - председателем губбюро Советов до проведения 1-го
губернского съезда, начавшегося 5 июня, был левый эсер Квашонкин
(позднее входил в состав коллегии Отдела внутреннего управления).
В целом динамика роста левоэсеровских сил и тенденция вытеснения
большевиков из Советов к лету 1918 г. приобретали все более устойчивый
характер. По подсчетам исследователей, в целом по стране ПЛСР имела в
Советах около трети голосов, при чем в весенние месяцы и в начале лета
1918 г. левые эсеры увеличили свое представительство на 11,5 %, тогда как
большевики к июлю, напротив, потеряли 7,6 % мандатов. По данным Т.В.
Осиповой, левые эсеры возглавляли 10 губернских и более 45 уездных
военных комиссариатов.
Любопытно выглядит расклад партийных сил в
губернских и уездных Советах, суммированный в таблице, составленной на
основании личных анкет делегатов V Всероссийского съезда Советов. 599
Согласно этим данным большевики имели 14447 мест (около 58 % ) о т почти
25 тысяч мандатов в Советах, а левые эсеры и эсеры-максималисты почти 30
% (из них: первые - 6971 мест или около 28 %, вторые - 423 места или 1, 69
%). Более точные цифры заполучить трудно ввиду большой динамики в
Советах в этот период, но тенденции ясны. Даже там, где большевики пока
ещё стояли во главе ГИК, как это было в Туле, Орле, Костроме, Рязани, - из
этих губерний делегатов на Всероссийский съезд было послано больше, чем
большевиков. К примеру, Тульская губерния, где товарищем председателя
ГИК был популярный левый эсер С.Ф. Рыбин, дала ПЛСР 63,1 % делегатов.
Характерно, что самые серьезные инциденты в пограничной полосе, о
которых Л. Троцкий упоминал в своем выступлении на V Всероссийском
съезде Советов, произошли в Курской губернии, где ГИК возглавлял лидер
объединенной фракции максималистов и левых эсеров Е.Н. Забицкий.
Несколько иначе обстояло дело в соседней Воронежской губернии. Хотя
левые эсеры были здесь самой многочисленной политической организацией,
они не имели большинства в ГИК. Несмотря на это, они чувствовали себя в
Воронеже очень уверенно, так как контролировали городскую рабочую
боевую дружину (начальник М.А. Чернышов, председатель комитета И.Т.
Соболев). Стремясь переломить ситуацию в связи с предстоящими
Подсчитано автором по печатному изданию: «Журнала личной анкеты делегатов 5-го Всероссийского
съезда Советов рабочих, солдатских, крестьянских депутатов» (Отдел редкой книги ГПИБ).
597
См.: Гусев К.В. Партия эсеров: От мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. М.,1975. С.
244; Соболев П.Н. Упрочение союза рабочих и крестьян в первый год пролетарской диктатуры. М., 1977. С.
209-210; Осипова Т.В. Российское крестьянство в революции и Гражданской войне. М., 2001. С. 144.
598
Осипова Т.В. Указ. соч. С. 150.
599
ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп.4. Д. 33. Л.35-а- 35-6.
346

перевыборами в губернии, 18 июня Воронежский губком ПЛСР совместно с
фракцией ГИК принял беспрецедентное до того решение выйти из состава
последнего, немедленно сдать все отделы и комиссариаты и всех партийных
работников отправить на места для предвыборной агитации. 600
За примером воронежцев последовали другие. Так фракция ЛСР
Тверском ГИК, заявившая 12 июня о недоверии своему президиуму под
председательством большевика М.А. Генералова, на заседании 26 июня
отозвала своих представителей из состава президиума. Также фракция ЛСР
покинула Ржевский исполком. Не на шутку встревоженное всеми этими
демаршами руководство ВЦИК стало бить тревогу, свидетельством чего
является факт посылки телеграммы за подписью Я.М. Свердлова и
публикации ее текста в центральных «Известиях». Заметка была озаглавлена
«Куходу левых с.-р. из Ржевского исполкома», но возможно газетчики что-то
напутали и телеграмма (или идентичные телеграммы в два адресата) была
послана в Тверь. В ней говорилось:
«Осуждая уход левых эсеров из Губисполкома В.Ц.И.К. предлагает им
немедленно вернуться, разрешение всех конфликтов передать в<о> В.Ц.И.К.
Обе Советские партии обязаны, в интересах Социалистической Революции,
работать вместе».601
Обострение ситуации происходило в Воронеже, Екатеринодаре,
Калуге, Твери. Весьма выразительные события разыгрались в течение июня в
Ярославле, где местные большевики попытались закрыть орган левых эсеров
- газету «Новый Путь», арестовать лидеров ПЛСР и воспрепятствовать
созыву очередного губернского съезда Советов, на котором настаивали их
оппоненты.
Нарастание напряжения во взаимоотношениях
левых эсеров и
большевиков в губернии происходило постепенно. Так 29 и 31 мая
состоялись общегородские собрания Ярославской организации ПЛСР,
которые на основании доклада Л.Б. Кагана о текущем моменте, высказались
в вопросе о внешней политике, что «подписание Брестского мирного
договора есть акт, изменяющий природе и духу русской социальной
революции», и осудили переговоры с «самодержавной Украиной» и
«белогвардейской Финляндией». Столь же критически оценивались политика
централизации и установление диктатуры отдельных лиц; организация
«наемной» Красной армии, взамен которой предлагалось «создание и
602
развитие боевых дружин».
В № 66 левоэсеровской газеты «Новый Путь» была напечатана заметка
«К созыву губернского съезда Советов», в которой излагалась телеграмма со
съезда земельных отделов Романово-Борисоглебского уезда, единогласно
постановившего требовать созыва такового. Полагая, что откладывание
губернского съезда Советов приведет лишь к ухудшению ситуации, левые
эсеры настаивали на его открытии 20 июня. Их фракцию в ГИК и
600
601
602

Знамя Трудовой Борьбы (Воронеж). 19.06.1918 г. № 4. С. 4.
Известия ЦИК Советов. 28.06.1918 г. С. 4.
Новый Путь» (Ярославль). 06.06.1918 г. № 67.
347

Крестьянскую секцию поддержало несколько местных Советов, а также
левые коммунисты. В подготовленном к печати постановлении до сведения
высшего органа Советской власти в лице ВЦИК доводилось, что за
последнее время губисполком «или совсем не собирается или голосами
фракции большевиков отклоняется» предлагаемое левыми эсерами решение
603

продовольственного вопроса.
Намерение левых эсеров созвать губернский и уездный съезды Советов
фракция большевиков охарактеризовала, как «узурпацию», сравнив
«приемы» своих оппонентов с «лицами и группами, не признающими
Советских организаций или зарвавшимися авантюристами». 8 июня
губернским Административным отделом во главе с комиссаром Ф.
Большаковым было задержано печатание воззваний от фракции ЛСР о
созыве съездов. 9 июня Большаков направил в редакцию «Нового Пути»
типографию предписание «немедленно прекратить печатанием № 70 Вашей
газеты или выбросить из вышеуказанного номера» воззвания о созыве
губернского съезда и заседании Крестьянской секции ГИК. В противном
случае комиссар грозился арестовать и привлечь к ответственности
выпускающих номер и метранпажа.
В тот же день срочно выехавший в Москву представитель ярославских
левых эсеров, член ГИК П.А. Троицкий сделал доклад о происходящем на
заседании ЦК ПЛСР, после чего было постановлено делегировать на
губернский съезд 20 июня «М.А.» (т.е. Спиридонову). 604 Однако в итоге на
съезд отправилась не она, а член Крестьянской секции ВЦИК и
Всероссийского Главного Земельного Совета Н.Ф. Попов. Позднее к нему
добавился один из секретарей Крестьянской секции ВЦИК С М . Раппопорт,
вероятно получивший также, как и Попов ранее, подробные инструкции от
Спиридоновой.
Расценив «ультимативное требование» Административного отдел как
«бесспорно неосновательное, ибо предварительной цензуры в Ярославле не
существует», 10 июня за подписью товарища председателя ГИК (В
Никифоровского) от фракции ЛСР в Советскую типографию № 2 было
отправлено отношение о разрешении печатания газеты. В тот же день
комиссар Большаков вынес постановление о закрытии «Нашего Пути»
«впредь до особого распоряжения», а фракция коммунистов провела
«объединенно-пленарное» заседание ГИК, «забыв», по утверждению левых
эсеров, оповестить заранее о том членов фракции ЛСР. На нем в
одностороннем порядке был переизбран президиум ГИК, ряд заведующих
отделами и членов коллегий отделов. Левоэсеровская фракция назвала в
свою очередь поведение в президиуме вновь избранных коммунистов
Сырнева и Воронина (председателя губЧК) «глубоко возмутительным» на
основании того, что ими была отобрана «советская печать» у товарища

Новый Путь» (Ярославль). 19.06.1918 г. № 70. С. 1.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 17 об
348

председателя ГИК Никифоровского и секретаря ГИК В.Н. Молякова «путем
захвата».
Тем временем продолжавшие созываться в Ярославской губернии
уездные съезды выносили резолюции в духе левоэсеровских требований. Так
для участия в 4-м съезде Советов Мологского уезда прибыли члены
Крестьянской ЦИК А.С. Аксенов и И.М. Рогов (левый эсер, редактор уездной
газеты в г. Красный Холм из соседней Тверской губернии), и представитель
от левоэсеровской фракции ГИК, секретарь Ярославского горкома ПЛСР
М.Т. Трофимов. Во время работы съезда с пароходом из Ярославля прибыл
член Крестьянской секции ГИК Серов, осветивший раскол в Совдепе. После
прений из двух внесенных резолюций (Роговым и Трофимовым), съезд
принял резолюцию последнего:
«Ввиду того, что буржуазия, как русская, так и иностранная кладет все
свои силы, чтобы задушить Великую Русскую Революцию - этот всемирный
очаг освободительного движения, ввиду того, что положение экономическое
страны самое катастрофическое, Мологский Съезд Советов, заслушав доклад
по текущему моменту, постановил: 1) вести борьбу со всеми
поползновениями, которые хотят погубить советскую власть; 2) чтобы
ускорить движение мировой революции необходимо начать вооруженную
борьбу против Германского империализма, как первого начавшего насаждать
силою оружия монархизм в некоторых частях Российской Федерации
Советской Республики; 3) оказать всемирную поддержку, как морально, так
и материально восставшему крестьянству на Украине против помещиков и
фабрикантов; 4) для того, чтобы от крестьянства можно было получить хлеб
по твердой цене, необходимо провести твердые цены также и на предметы
фабричного производства и 5) признать единственной властью, которая
может привести народ к светлому будущему социализма, власть советов,
которую поддержать всеми мерами. Да здравствует всемирное восстание
трудящихся,
да здравствует власть
трудящихся,
да
здравствует
605
социализм!».
Накалявшаяся с каждым днем обстановка в губернском центре привела
к угрозам исключения фракции ЛСР из ГИК со стороны коммунистов за
намерение самочинно созвать съезд Советов ранее намеченного срока 1
июля. Отвечая 12 июня на запрос фракции коммунистов, левоэсеровская
фракция ответила, что их побуждает к этому «абсолютное нежелание хотя
мало-мальски наладить дело продовольствия в губернии, уклонение
т<оварищей> коммунистов в течение нескольких недель от работ в
президиуме, ряд телеграмм с мест с требованием скорейшего созыва
губернского съезда Советов и т.д.». Относительно большинства коммунистов
в ГИК, фракция ЛСР считала, «что такового не имеется, т.к. все
кооптированные не есть избранники народа и не имеют права решать его
судьбы», а потому «на всякие вопросы относительно неподчинения
меньшинства большинству» левые эсеры не считали нужным отвечать. В
ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 479. Л. 7.
349

отношении своего исключения они категорически заявляли, что «только
губернский съезд может отозвать нас от работы в исполкоме, а до этого
фракция будет стоять на посту, углубляя завоевания революционного
социализма в жизнь». 606
В тот же день, 12 мая, ЦК ПЛСР вернулся к рассмотрению вопроса о
Ярославле и на основании сделанного не выясненным лицом сообщения
постановил делегировать секретаря бюро фракции ВЦИК К.А. Шугрина для
расследования обстоятельств происходящего «вместе с большевиками». А
собравшаяся на свое заседание 13 июня, фракция ЛСР Ярославского ГИК,
обсудив текущую ситуацию, постановила: «а) до тех пор, пока избранные в
президиум большевики-коммунисты не будут утверждены пленумом,
считать их неправомочными; б) за все постановления, официальные
распоряжения, телеграммы от их имени исходящие, фракция левых соц.-рев.
снимает с себя всякую ответственность, считая таковые недействительными;
в) признать единственными законными членами губисполкома товарища
председателя Молякова и Никифоровского, как избранных и утвержденных
на пленарном заседании губисполкома, и, следовательно, все официальные
бумаги, а также денежные счета» действительными лишь за подписями
последних.
Добившись ультимативным путем возобновления выхода газеты, левые
эсеры опубликовали на ее страницах заявления, в которых предали гласности
цитируемые заявления. После выхода в свет 19 июня № 70 «Нового Пути» с
подборкой этих заявлений на первой странице большевики предприняли ряд
ответных действий, целью которых был срыв съезда. В частности, ими были
задержаны телеграммы в адрес Мышкинского Совдепа. В тот же день был
произведен арест лидера ярославских левых эсеров, председателя
губернского
земельного
отдела
и члена ВЦИК Я.Т. Богачева,
Никифоровского и Молякова, а также члена ГИК Н.И. Челышкова. Левые
эсеры сделали запрос во фракцию коммунистов ГИК о причинах ареста и
потребовали немедленного освобождения своих товарищей, подчеркнув, что
если к 8 часам вечера не будет получен ответ и арестованных не освободят,
то левоэсеровская фракция, губернский и городской комитеты партии
оставляют за собой полную свободу действий. За председателя фракции этот
ультиматум подписал председатель Губсовнархоза П. Гусев, а за
председателя губернского комитета ПЛСР член губкома Ф.И. Пушков.
Свои письменные требования левые эсеры подкрепили действиями.
Как поведал на III съезде ПЛСР делегат от Северных железных дорого А.П.
Червинский, «была поставлена боевая организация левых с.-р. на ноги, потом
пулеметный отряд, кот<орый> тоже присоединился к фракции и боевая
дружина потребовала немедленно<го> освобождения заключенных из
тюрьмы».
Это отрезвляюще подействовало на большевиков, которые сразу же
освободили задержанных, хотя и попытались потребовать от них подписки

350

об отказе от созыва губернского съезда Советов, но все освобожденные
отказались это сделать. Свои шаги ярославские коммунисты подкрепляли
телеграммой от председателя ВЦИК Я.М. Свердлова: «Считаем созванный
съезд на 20 недействительным. Пришлем соответствующее телеграфное
распоряжение от Ц.И.К. С Р . и К.Д. Фактической власти не передавайте.
Необходимо созвать съезд на 1/VII независимо от того, чем кончится
заседание групп, съехавшихся на 20. Игнорируйте их, рассматривайте как
частную группу лиц одной фракции. Себя рассматривайте как общий
607

орган».
О своих действиях большевики дали официальный ответ левым эсерам,
в котором указывалось, что аресты (охарактеризованные в качестве
«недоразумения»), были произведены членами административного отдела
Большаковым и Шмидтом и председателем ГИК Сырневым. При этом до
сведения освобождаемых
была доведена телеграмма, подписанная
Свердловым. Как видим, во время противостояния большевики апеллировали
к центру в лице председателя ВЦИК, а левые эсеры к идейноорганизационному центру (Крестьянской секции ВЦИК и ЦК ПЛСР), и к
уездным Советам.
Дальнейшие
события
подтвердили
нежелание
ярославских
большевиков достичь компромисса и стремление левых эсеров сохранить
свой авторитет в губернии. Не дожидаясь начала съезда, оказавшиеся на нем
в меньшинстве большевики на частном совещании огласили свою
декларацию и решили уйти со съезда. Примечательно, что часть делегатовбольшевиков с мест все же осталась на съезде, приняв участие в его работе.
Всего же съезд собрал около 200 делегатов от 800000 населения губернии,
что позволило считать его правомочным. В то же время левые эсеры решили
принять участие и в общегубернском съезде 1 июля, назвав открывшийся 20
июня съезд Чрезвычайным.
Данный съезд вынес протест против пребывания кооптированных
членов в ГИК, избрав вместо них 10 человек из своей среды. За резолюции,
предложенные левыми эсерами, проголосовало большинство делегатов,
несмотря на то, что первоначально довольно внушительная группа из них
заявила себя сторонниками Учредительного собрания. Делегатами на V
Всероссийский съезд Советов были избраны левые эсеры Я.Т. Богачев, Н.Ф.
Попов и Н.И. Комиссаров, в делегацию по продовольственному делу в
Москву - В.А. Никифоровский, Маслов-Васягин и левый коммунист Жуков.
Делегаты съезда приветствовали фракцию левых эсеров за созванный
Чрезвычайный съезд и стойкую защиту интересов трудовых масс в ГИК и
выразили протест против политики фракции большевиков, которая приняла
все меры к срыву съезда. Относительно распоряжения ВЦИК о созыве
губернского съезда на 1 июля было отмечено, что он должен иметь
представителей главным образом от волостных Советов и ни в коем случае
не должен состоять только из представителей уездных исполкомов.
Народная Мысль: Социал-революционная газета. 5 июля 1918 г. № 5.
351

В резолюции по текущему моменту задачами «Советской власти и всех
трудящихся масс в данный момент» провозглашались «прежде всего
организация народного хозяйства и продовольственного дела и ведение
активнейшей международной политики». «Нельзя признать нормальным, говорилось в ней, - когда Советская Россия относится почти равнодушно к
разгрому и расстрелам трудового крестьянства и пролетариата Финляндии,
Украины, Дона и др. частей страны, с которыми мы вместе боролись и
углубляли социальную революцию. Съезд находит, что совершенно
необходимо поддержать крестьянским движением прифронтовые полосы
Украины и Дона путем всеобщего вооружения трудового народа путем
вооруженного восстания.
Совершенно ясно, что, разгромив различные части Советской России,
иностранный капитал задавит и нас, и только организованность, работа,
сознательность и борьба могут спасти великую революцию в России, - ибо
только при этих условиях мы можем найти поддержку в рабочих массах всех
стран. Съезд видит необходимость указать, что внутренняя политика партии
большевиков, идущая по пути соглашательства с так называемыми
техническими силами приведет к полному развалу революционной России и
к отказу с ее стороны от всех великих завоеваний, и одной из задач трудовых
масс является выпрямление советской политики по пути углубления
608

социальной революции».
Изучение протоколов местных Советов показывает, что левые эсеры
несомненно пользовались влиянием в губернии и при удачном стечении
обстоятельств в дальнейшем могли бы развернуть ситуацию в свою пользу.
Так, например, 26 июня на заседании Угличского исполкома известный
ярославский большевик Д.И. Гарновский выступил с предложением
оповестить волости о созыве Чрезвычайного съезда Советов для выборов
делегатов на губернский съезд. Вместо съезда 29 июня было устроено
чрезвычайное пленарное заседание УИК с представителями волостей. На нем
Гарновский предложил собравшимся самоопределиться, «т.е. разделиться на
фракции,
сочувствующие
большевикам
и
левым
социалистамреволюционерам». До этого, как пояснял сочувствующий большевикам
председатель УИК Н.В. Киселев, Угличский исполком рассматривал себя в
качестве «технического» орган, а не политического. Однако разбивка на
фракции привела к обратному задумке результату, и «при подсчете голосов
выяснилось, что из присутствующих в данном собрании 43-х человек за
резолюцию большевиков-коммунистов голосовало 13 человек и за
резолюцию левых социалистов-революционеров 27 человек при трех от
голосования воздержавшихся».609
Примечательно, что и в дальнейшем предпринятая большевиками
политизация Угличского УИК продолжала преподносить им неприятные
сюрпризы. Так делегатами на Всероссийский съезд Советов угличане
ГЛРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 473. Л. 306.
Там же. Д. 493. Л. 50-51 об.
352

избрали двух сочувствующих левым эсерам, а 18 июля переизбранный
большинством голосов президиум уисполкома возглавил один из этих
делегатов (Д.В. Корнаков). 8 августа малый совет президиума постановил
сообщить в ответ на телеграмму из Ярославля от 24 июля о том, что «т.
Гарновский не может быть представителем от Угличского уезда в
губернском Исполкоме, так как он не был делегирован на 3-й губернский
съезд от уезда». 610
30 июня под контролем левых эсеров в Ярославле также прошел
уездный съезд крестьянских депутатов, избравший своим представителем на
предстоящий Всероссийский съезд Советов Я.Т. Богачева. Губком партии и
фракция левых эсеров заявили о своем участии в губернском съезде Советов,
созываемом согласно телеграмме председателя ВЦИК на 1 июля, и
обратились ко всем партийным работникам с пожеланием принять самое
активное участие в выборах делегатов. В то же время левые эсеры, настаивая
на пропорциональном представительстве на съезде, указывали на его
неправильность (по расчету по 1 представителю от 10000 человек сельского
населения и от 2000 - городского). Теперь уже часть левоэсеровских
делегатов вместе с левыми коммунистами, не дождавшись открытия съезда
фракцией РКП (б) 2 июля, покинули его и самостоятельно приступили к
работе в помещении бывшей губернской земской Управы. В то же время
часть представителей ПЛСР (21 человек) осталась на заседании
большевистской части съезда. Кроме них на съезде в театре Волкова был 101
большевик, 1 эсер центра и 6 беспартийных с правом решающего голоса. (По
другим сведениям, съезд составляли 107 коммунистов и 36 левых эсеров 611 ).
Так или иначе, оставаясь на этом съезде в меньшинстве, левые эсеры всетаки приняли участие в его работе, и их представители оказались
избранными на Всероссийский съезд Советов, в ревтрибунал и ряд комиссий.
Делегаты, ушедшие со съезда в количестве 119 человек, избрали своим
председателем Я.Т. Богачева, товарищами председателя — Н.И. Комиссарова
и В. Парфенова, секретарями — Соловьева и Ф.И. Пушкова. От левых
коммунистов в состав президиума вошел Жуков; в почетные председатели
альтернативного съезда были избраны М.А. Спиридонова и A.M. Коллонтай.
Обратившись к собравшимся, Богачев отметил, что в зале
присутствуют представители от волостей и Крестьянского съезда, а
оставшиеся с большевиками в городском театре Волкова являются
представителями от исполкомов и кооптированными. Считая себя
правомочным, альтернативный съезд отправил телеграммы во ВЦИК и ЦК
ПЛСР с освещением положения и с информацией о том, что Ярославский
губернский съезд, на котором присутствуют 120 представителей от 10
уездов, открылся 2 июля. Большевики закрыли свой съезд раньше, чем левые
эсеры, избрав новый состав ГИК. Поскольку на Всероссийский съезд Советов
были избраны преимущественно коммунисты, то левые эсеры, по-видимому,
0
1

Там же. Л. 148.
ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 4. Д. 41. Л. 65.
353

решили переиграть состав делегатов, избранных июньским Чрезвычайным
съездом.
Как уже говорилось, Богачев получил мандат на Всероссийский съезд
от уездного съезда, и впоследствии его голос был признан решающим.
Делегатами «с правом решающего голоса» (как подчеркивалось в мандатах
альтернативного губернского съезда в Ярославле) были избраны бывший
член коллегии Комиссариата земледелия Московского областного СНК Н.Ф.
Попов и бывший секретарь Крестьянской секции ВЦИК С.Л. Раппопорт.
Однако, в отличие от Богачева, мандатная комиссия V Всероссийского съезда
612
Советов наделила их лишь совещательным голосом.
Таким образом, ситуация на III губернском съезде Советов в Ярославле
наглядно продемонстрировала не стабильное положение власти в регионе,
чем не преминули воспользоваться политические противники большевиков
и левых эсеров, подняв восстание во главе с полковником А.П. Перхуровым.
О напряженном характере взаимоотношений между левыми эсерами и
большевиками в Ярославле свидетельствует также такой факт: 1 -й Советский
полк, которым командовал член ПЛСР Стасюконис, был отправлен на фронт,
но самовольно вернулся назад. Стасюконис обвинил большевиков в
недостаточном продовольственном обеспечении своих солдат, а те расценили
его позицию, как мятеж. 1 3 Однако неизбежная, по всей видимости, силовая
развязка не успела произойти вследствие вспыхнувшего в городе три дня
спустя антисоветского мятежа.
Но самое интересное в истории с двумя альтернативными съездами в
Ярославле, на мой взгляд, заключается в том, что можно смоделировать
вероятный сценарий развития ситуации в Москве на V Всероссийском
съезде Советов, если бы не было осуществлено покушение на Мирбаха.
Скорее всего, разойдясь с большевиками по ключевым вопросам внешней и
внутренней политики, но, не обладая достаточным количеством голосов для
того, чтобы преломить ситуацию на съезде, левые эсеры должны были уйти
из Большого Театра и попытаться провести альтернативный форум либо
объявить о созыве Всероссийского съезда крестьянских депутатов.
Отдельно не безынтересно привести резолюцию Чрезвычайного съезда
в Ярославле от 20 июня по продовольственному вопросу, поскольку в ее
разработке принимали участие два члена Крестьянской секции ВЦИК (Я.Т.
Богачев и Н.Ф. Попов) и, вероятно, использовались рекомендации М.А.
Спиридоновой:
«1. В целях избавления населения от голода Центральной
Продовольственной власти необходимо твердо и открыто встать на путь
самого широкого доверия местным Советам и только лишь через их
проводить все, без исключения, мероприятия по продовольственному
вопросу.
612

ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 4. Д. 54. Л. 236, 246.
Рязанцева Н.П. Политические партии в Ярославском мятеже 1918 года // Политические партии,
организации, движения в условиях кризисов, конфликтов и трансформации общества: Опыт уходящего
столетия. 4.1. Омск, 2000. С. 280.
354
613

2. Вести борьбу с кулаками-мироедами, задерживающими хлеб в целях
спекуляции.
3. Все вооруженные реквизиционные отряды подчиняются местным
Советам Крестьянских Депутатов и каких-либо других параллельных им
организаций для производства реквизиции хлеба в деревне не создавать.
4. В спешном порядке организовать при Советах Кр. Депутатов
распределительные пункты для проведения в жизнь самого широкого
товарообмена между городом и деревней с привлечением для этого сил из
общественных организаций, стоящих на платформе Советской власти.
5. При наличии монополий и твердых цен на хлеб надлежит в спешном
порядке провести монополию и твердую цену на все безусловно предметы
фабрично-заводской и кустарной промышленности и сельскохозяйственного
массового потребления: только лишь при этом условии возможно будет
безболезненно планомерно осуществить монополию и твердую цену на хлеб.
6. Делегаты, командируемые для заготовки хлеба, должны иметь право
решающего голоса и допускаться к активному участию в тех организациях,
которые создаются на местах для закупки хлеба.
7.
Снабжение
деревни
семенами,
удобрениями,
сельскохозяйственными
орудиями и машинами должно находиться
исключительно в ведении Комиссариата Земледелия.
8. Во главе Ярославского Губернского Продовольственного Отдела
необходимо поставить лиц, которым бы безусловно доверяли трудовые
массы как деревни, так и города, и которые сознавали бы, какую великую
ответственность берут они на себя, становясь во главе такого весьма
сложного и насущного вопроса.
При распределении чая и сахара и других предметов необходимо
сельское население приравнять к городскому». 614
В двух заключительных пунктах резолюции говорилось об избрании от
съезда трех делегатов «для представления данного постановления» во ВЦИК
и его Крестьянскую секцию, СНК, ВСНХ и в центральный Наркомпрод, и о
возложении на президиум съезда обязанности оповестить о результатах
поездки делегации местные Советы «путем рассылки копии доклада
представителей, каковой они обязаны по возвращении из Москвы сделать
Президиуму Съезда». Согласно официальному «Погубернскому списку
делегатов (с решающим голосом) 5-го Всероссийского съезда Советов, с
указанием партийности», от Ярославской губернии было избрано 24
коммуниста, 9 левых эсеров и 1 максималист. Но насколько эти цифры
соответствовали истинному положению вещей, сказать с какой-либо
уверенностью нельзя.
По схожему в Ярославле сценарию события начинали разворачиваться
также и в Калуге. В таблице показаны противоречащие друг другу
предварительные итоги выборов делегатов Всероссийского съезда Советов,
сообщаемые калужскими левыми эсерами в своем печатном органе «Красное
ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 473. Л. 306.
355

Знамя», и официальные данные мандатной
«Погубернского списка делегатов».

комиссии из

указанного

Табл. 20. Итоги выборов на V Всероссийский съезд Советов по
Калужской губ.
Левоэсеровские данные Официальные данные
Название уезда
2 коммуниста
2 левых эсера
Боровский
1
левый
эсер,
1
2 левых эсера
Жиздринский
коммунист
не приведены
Калужский
2 коммуниста
2 левых эсера
Козельский
2 коммуниста, 1 левый
2 левых эсера
Лихвинский
эсер
2 коммуниста
Малоярославецкий
2 левых эсера
2 левых эсера
Медынский
2 коммуниста
2 левых эсера
Мещовский
1
левый
эсер,
1 2 коммуниста
Мосальский
1
левый
эсер,
1
коммунист
Перемышльский
1
левый
эсер,
1 коммунист
Тарусский
2 коммуниста
коммунист
Калуга (ГИК)
2 левых эсера
не приведены
2 коммуниста, 1 левый
не приведены
эсер
4 коммуниста
Конфликтные ситуации между левыми эсерами и калужскими
большевиками начали возникать с самого начала возникновения Калужской
Федеративной Советской Республики со своим СНК (во главе большевик
П.Я. Витолин) в январе 1918 г. На первом губернском съезде Советов
(открылся 16 января), по свидетельству безымянного делегата III съезда
ПЛСР, «была распря». Большевики не согласились с требованием крестьян
«дать 33 места представительства в губернском Совдепе», но выделили 22
места представителям рабочей и солдатской секций. После пяти дней
заседаний съезда крестьяне, не дожидаясь его окончания, начали
расходиться. Тогда коммунисты обратились за помощью к левым эсерам,
которые, поверив обещанию получить определенное количество мест в ГИК,
убедили делегатов-крестьян пойти на компромисс. Однако, по словам
оратора, далее коммунисты совершили подтасовку на выборах в президиум,
используя свое огромное превосходство (на 53 большевика в нем было всего
13 левых эсеров), и не предоставили фракции ЛСР места в президиуме.
Вследствие этого при выборах президиума левые эсеры воздержались, а 8
марта подняли в Совете вопрос о «нарушении основных прав Советской
власти в Калужск<ой> Сов<етской> республике». После повальных обысков
у буржуазии в ночь на 20 марта и начавшейся в ответ по призыву
меньшевиков забастовки железнодорожников, Калужский Совнарком
объявил Железнодорожный район на осадном положении. Левые эсеры со
356

страниц своего органа «Красное Знамя» и на митингах резко критиковали
шаги большевиков и уже тогда созыва нового съезда Советов.
В разгар предвыборной компании 12 июня на заседании Калужского
ГИК вспыхнул очередной конфликт. При обсуждении внесенной фракцией
ЛСР инструкции по выборам делегатов на губернский съезд Советов,
коммунистическое большинство предложило провести таковой съезд 22
июля вместо первоначально назначенной даты на 20 июня. Тогда левые
эсеры покинули заседание, заявив, что они созовут губернский съезд в
Жиздре 20 июня. Место проведения было выбрано не случайно, поскольку в
этом уезде левые эсеры имели много сторонников. Фракция коммунистов 14
июня вынесла им порицание. 615
16 июня общегубернская чрезвычайная конференция ПЛСР,
«ознакомившись из докладов с мест с общим положением и настроением
трудового крестьянства в губернии, считаясь с многочисленными
заявлениями и телеграммами от всех уездных и волостных совдепов, которые
в категорической форме настаивают на созыве общегубернского съезда»,
вынесла следующую резолюцию:
«1. Усматривая ненормальность конструкции Советской Власти в
Губернском Совдепе, где еще до сих пор имеются представители бывших
воинских частей ныне не существующей армии.
2. Вопреки чаяниям трудового крестьянства Калужской Советской
Республики, при Губернском Исполнительном Комитете отсутствует
крестьянская секция.
3. Бывший общегубернский съезд Земельных Комитетов высказался
единогласно за созыв общегубернского съезда.
4. Постановление Губернского Исполнительного Комитета по созыву
чрезвычайного общегубернского съезда от 15 мая и полагая, что
постановления Верховной власти в Калужской Федеративной Советской
Республике должны неукоснительно проводиться в жизнь во избежание
недовольства масс, которое может вылиться в нежелательной форме, а также
сознавая серьезность для Советской России положения, когда враги
социальной революции заносят меч над всеми ее завоеваниями, общегубернская конференция, присоединяясь к общему мнению трудового
крестьянства губернии и выражая его волю, поручает фракции левых
социалистов-революционеров (интернационалистов) взять на себя почин
явочным порядком созвать общегубернский съезд на 27-го июня, для чего
выделить особое бюро, заручившись предварительным согласием Цека, куда
в срочном порядке посылается уведомление о состоявшемся постановлении
616
общегубернской чрезвычайной конференции».
В исполнение постановления конференции и «с согласия центра»
фракция ЛСР ГИК взяла на себя ответственность за созыв съезда, вопреки
намерению коммунистов созвать съезд почти на месяц позже. Вследствие
5
6

РГАСПИ. Ф. 60. Оп. 1. Д. 49. Л. 59.
Красное Знамя (Калуга). 21.06.1918 г. № 57. С. 3.
357

решительного
требования
со стороны
июньской
левоэсеровской
конференции созыва съезда Советов, 20 июня ГИК, опасаясь успеха левых
эсеров на выборах, решил отложить съезд, «для того, чтобы за это время их
партия могла ездить по всем волостям и уездам распропагандировать». В
посланной 22 июня за подписью председателя Калужского ГИК М. Артемова
телеграмме наркому внутренних дел Г.И. Петровскому (копия - в
Московский облисполком) содержалась жалоба на то, что левые эсеры
«самочинно назначили съезд Советов 27 июня, о чем оповестили уезды» и
что они «совершенно не считаются» с постановлением большинства
617
губисполкома.
В отличие от Ярославля калужские левые эсеры оказались не так
расторопны и не сумели реализовать свое намерение о созыве съезда Советов
на 27 июня. Возможно, это объясняется их меньшим удельным весом в ГИК
и отсутствием Крестьянской секции. В то же время заслуживает внимания
опубликованная в газете «Красное Знамя» «Инструкция по выборам на
общегубернский съезд Советов Крестьянских и Рабочих Депутатов»,
принятая на заседании губкома и левоэсеровской фракции ГИК с
представителями от уездов 16 июня и санкционированная ЦК ПЛСР и
Крестьянской
секцией
ВЦИК.
Подписанная
«Бюро
по созыву
общегубернского съезда Крестьянских и Рабочих Депутатов» инструкция
дает представление о принципах избирательной системы, отстаиваемых
левыми эсерами. Приведу ее целиком:
«Об избирательном праве.
1) Избирать на съезд и быть избранным имеет право каждый гражданин
Российской Социалистической Федеративной Советской Республики,
как мужского, так и женского пола достигший 18-ти летнего возраста
без различия пола, веры и национальности.
2) Лишаются избирательного права:
a) Лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли;
b) Лица, занимающиеся торговлей;
c) Все бывшие полицейские, жандармы, служащие и т.д.
h) Духовенство и служащие церкви всех вероисповеданий.
Норма представительства.
На Губернский Съезд Советов Крестьянских и Рабочих Депутатов
посылают своих представителей.
1) Волостные Советы по два (2) представителя.
2) Уездные Исполнительные Комитеты Советов Крестьянских и Рабочих
Депутатов по два (2) представителя.
3) Губернский Исполнительный Комитет Советов Крестьянских. и
Рабочих Депутатов восемь (8) человек.
4) Советы Рабочих Депутатов или Заводские Комитеты, где нет Советов,
существующие отдельно, объединяющие до 500 рабочих - по 1-му
РГАСПИ. Ф. 60. Оп. 1. Д. 49. Л. 63.
358

представителю; свыше 500 — по 1-му представителю на каждую тысячу
(1000).
5) По одному представителю от профессиональных союзов, стоящих на
советской платформе.
6) Губернский комитет партии Левых с.-ров 5 (пять) человек.
Порядок выборов.
1) Выборы представителей должны производиться в волостях на общих
Собраниях волостных Советов.
2) О предстоящих выборах каждый Совет должен заблаговременно
известить всех своих членов Советов.
3) Протокол выборов с резолюцией представителей о соблюдении или
нарушении инструкции должен быть вручаем представителям вместе с
мандатами для передачи их в мандатную комиссию по созыву съезда.
4) Нарушение инструкции в том или ином ее пункте влечет за собой
недопущение избранного Депутата на Губернский съезд.
5) Вменяется в обязанность всем членам советов следить за точным
соблюдением всех правил данной инструкции.
6) Советы — власть трудящихся - крестьян и рабочих, и ни один кулак не
должен пройти на Губернский съезд Крестьянских и Рабочих
Депутатов».618
При анализе этой инструкции стоит обратить внимание на категорию
«лишенцев», которая была неизменным элементом советских Конституций
вплоть до 1936 г. Также как и в Ярославле, калужские левые эсеры
выставляли себя антикулацкой силой.
К группе анализируемых документов можно добавить заявления двух
уездных комитетов ПЛСР - Козельского и Кузнецкого (оба датированы 25
июня 1918 г.) в связи с имевшими место при выборах делегатов V
Всероссийского съезда Советов нарушениями и подтасовками, выявленные в
фонде ВЦИК в ГАРФ.
Советское меньшинство фракции ЛСР Козельского Совдепа Калужской
губернии доводило до сведения мандатной комиссии Всероссийского съезда,
«что выборы делегатов от Козельского уезда произошли не правильно».
Делегаты были избраны одной фракцией коммунистов (большевиков) в
числе 18 человек, тогда как в Козельском Исполкоме насчитывалось 45
членов: из них к фракции РКП (б) принадлежали 23 человека, к фракции ЛСР
-17 человек; еще четверо было беспартийными и один являлся анархистомкоммунистом. Опротестовывая
порядок избрания двух
делегатовкоммунистов, левоэсеровская фракция требовала предоставления места на
съезде с правом решающего голоса своему делегату. После рассмотрения
этого заявления мандатной комиссией, было решено предоставить

Там же. С. 4.
359

>

левоэсеровскому избраннику В.И. Гаврикову решающий голос (на документе
имеется соответствующая пометка В.А. Аванесова).
Второе заявление было адресовано в ЦК ПЛСР. Кузнецкая организация
партии доводила до сведения ЦК «о неправильностях при выборе делегатов
на Всероссийский Съезд Советов», допущенных Исполкомом Кузнецкого
Совдепа Саратовской губернии. На предвыборном заседании исполкома
присутствовало из состава в 20 человек всего только девять. «Не считая
нужным собирать Уездный Съезд Советов», на чем настаивали левые эсеры,
исполкомовцы-коммунисты
выбрали
делегатами
на
съезд
двух
представителей фракции РКП (б). Подобно козельским левым эсерам,
Кузнецкий комитет делегировал на Всероссийский съезд Советов члена
организации И.А. Савельева, и теперь обращался к ЦК за содействием в
получении им права решающего голоса.
Но, в отличие от Козельска, он
был выдвинут партийным органом, и решающего голоса так и не получил.
Данные документы ярко иллюстрируют накал и методы предвыборной
борьбы, повсеместно развернувшейся накануне V Всероссийского съезда
Советов. 12 мая вопрос о съезде Советов был рассмотрен первым пунктом
повестки в заседании ЦК ПЛСР. По нему было принято постановление о
делегировании «товарищей для агитации в оккупированные места», рассылки
телеграммы и напечатании извещения в органах печати. Начиная с 13 июня,
в «Знамени Труда» публиковался текст предписания ЦК:
«Центральный Комитет партии левых социалистов-революционеров
предлагает партийным организациям и всем фракциям партии в совдепах
принять самые энергичные меры к проведению делегатами на съезд членов
партии.
Все товарищи должны помнить, что в настоящих условиях пятый
Съезд Советов, который откроется 28 июня, будет иметь колоссальное
значение. Поэтому, все усилия членов партии должны быть направлены на
предвыборную агитацию. Со своей стороны Центральный Комитет будет
содействовать работе по выборам. Члены фракции левых с.-р. Ц.И.К. в
ближайшие дни для этой же цели разъезжаются по местам.
Энергичная работа по выборам на съезд - долг каждого члена
621

партии».
Пример
телеграммы-предписания
был
обнаружен
в
органе
воронежских левых эсеров «Знамя Трудовой Борьбы». В номере за 19 июня
была напечатана телеграмма от ЦК за подписью М. Спиридоновой: «Цека
левых эс-эров предлагает местным организациям [и] фракционным Советов
принять все меры к проведению на Съезд Советов в Москву 28 членов
партии от уездных Советов или созванных уездных съездов по 2 делегата, о
чем передать уездным организациям». Как видим, подобная телеграмма
содержала конкретные рекомендации о необходимом количестве делегатов.
ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 4. Д. 54. Л. 12-12 об.
Там же. Л. 8.
Знамя Труда. 13.06.1918 г. № 226. С. 1.
360

Поездки представителей партийного руководства на места в связи с
начавшейся предвыборной компанией началось еще до принятия
формального постановления в заседании ЦК 12 июня. Об этом
свидетельствует, например, мандат за подписью секретаря ЦК М. Сироты на
имя А.А. Шрейдера о делегировании его в Петроград «для ведения агитации
к предстоящему Съезду Советов», датированный 10 июня. Кроме него, в
северные губернии (Архангельскую и Вологодскую) выехали В.О. Зитта и
Мерик (делегат III съезда ПЛСР от Нижегородской губернии). Б.Д. Камков
уже 11 июня выступил с докладом по текущему моменту на Костромском
губернском съезде Советов. Д.А. Черепанов был направлен в считавшуюся
«монархической» Нижегородскую губернию, посетив Нижний и его
окрестности (Сормово, Канавино и Бор). Затем ему на смену, для участия в
открывшемся 23 июня в Нижнем губернском съезде Советов, были
отправлены Г.Д. Закс и Новак (делегат III съезда ПЛСР от Нижегородской
губернии). Несколько партийных агитаторов и функционеров, включая А.А.
Биценко, были направлены в Тверскую губернию. Ранее уже говорилось о
делегировании левоэсеровских функционеров в Ярославскую губернию.
Левоэсеровские руководители в Петрограде также выезжали в регионы
Северной области. Так М.Д. Самохвалов принял участие в Олонецком
губернском съезде Советов, на котором был избран делегатом V
Всероссийского съезда Советов.
Прежде чем перейти к рассмотрению кульминации конфликта 6-7 июля
1918 г. в дни работы Всероссийского съезда Советов необходимо коснуться
заседания ВЦИК 11 июня, на котором был принят предложенный
большевиками и ставший одним из главных камней преткновения во
взаимоотношениях между ними и левыми эсерами Декрет (декреты) о
комбедах и продовольственной диктатуре. В период подготовки
«революционным парламентом» директивного документа о мерах по
преодолению продовольственного кризиса руководство ПЛСР оповестило
местные организации о том, что В «ближайшие дни» ЦК растиражирует и
разошлет на места «к руководству для членов партии и партийных органов
печати тезисы по продовольственному вопросу». В преддверии этого и «в
виду особой остроты вопроса, о посылке из центра особых отрядов для
реквизиции на места хлеба и прочих предметов продовольствия» ЦК
поспешил опубликовать следующее постановление:
«Продовольственный кризис может быть смягчен целым рядом мер,
регулирующих
обмен
продовольствия
на
предметы
потребления,
вырабатываемые городской промышленностью. Работу по организации
товарообмена, согласно указаниям общегосударственного плана, должны со
всей энергией вести все Советы. Вместе с тем Советы должны проявить всю
энергию и решимость в борьбе с кулаками-мироедами, задерживающими у
себя продовольствие в спекулятивных целях. В случае сопротивления
кулацких элементов, Советы должны применять вооруженную силу при
ГАРФ. Ф. Р-6148. Оп. 1. Д. 1. Л. 19.
361

условии контроля и руководства, со стороны местных Советских органов, за
действиями отрядов. Действия же реквизиционных отрядов, отправленных из
центра, могут быть полезными лишь при условии их полного подчинения
указаниям местных Советов; самостоятельные же без контакта с местными
органами власти трудящихся, реквизиционные отряды, как показывают
многочисленные сообщения, ударяют не только по кулацким, но и по
трудовым элементам, искусственно сплачивают всю деревню в борьбе
против города, еще более ухудшают положение с продовольствием в стране
и, в конечном счете, ослабляют Советскую власть».
Исходя из вышесказанного, ЦК доводил до сведения местных
организаций, что он «категорически запрещает всем членам партии
принимать участие в действиях отрядов, не подчиняющихся директивам
623
местных Советов» (выделено в публикации. — Я.Л.).
Разработка декретов, напрямую касающихся деревни, велась
большевиками за спиной своих союзников. По утверждению В.М. Левина,
лишь накануне заседания ВЦИК Крестьянская секция «узнала о постановке
этого вопроса в порядок дня».
В назначенный день заседания Крестьянская секция срочно собралась
для выяснения своего отношения к декрету, однако члены фракции
большевиков (11 из 28 присутствовавших в Москве членов Крестьянской
секции) на заседание не явилась, поскольку были вызваны на заседании всей
большевистской фракции ВЦИК, и отношения своего к комитетам бедноты
не высказали. Остальные же 17 единогласно присоединились к выработанной
«Декларации» левых эсеров и эсеров-максималистов. Текст ее достаточно
хорошо известен и не нуждается в дополнительном комментарии.
В заседании ВЦИК 11 июня от имени фракции левых ЛСР и фракции
максималистов «Декларацию», порицающую комбеды, как создающиеся в
«деревнях органы, не связанные с местными Советами крестьянских
депутатов; действующие вне их руководства и контроля и являющиеся
слепыми проводниками политики центральной власти», огласил В.А.
Карелин. От имени обеих левонароднических фракций он заявил, что «не
желая ни в какой мере нести ответственность за принятие декрета при самом
резком отрицательном отношении к нему, они участия в голосовании
принимать не будут», и пообещал, что «против проведения вредных мер,
заключающихся в декрете, и против всех, вообще, мер, ведущих к
неестественному разделению трудового крестьянства, они будут бороться
самыми решительными мерами, как в центре, так и на местах». 624
Выступивший вслед за ним В.М. Левин попенял большевикам за то,
что
«ни одно
продовольственное
предприятие,
ни один из
продовольственных планов не были внесены в Крестьянскую секцию на
рассмотрение».625 В последующие дни совместная «Декларация» левых
эсеров и эсеров-максималистов публиковалась в «Знамени Труда», а также
623
624
625

Знамя Трудовой Борьбы (Воронеж). 15.06.1918 г. № 1. С. 1.
См.: Карелин В.А. Борьба с голодом. М., 1918. С. 25-29.
Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. М., 1920. С. 403-404.
362

была растиражирована в брошюре В.А. Карелина «Борьба с голодом»,
выпущенной издательством «Революционный социализм».
Еще одним острым вопросом был вопрос о судьбе Черноморского
флота. В один день с Чрезвычайной конференцией в Калуге, 16 июня в
Екатеринодаре
состоялось
заседание
ЦИК
Кубанско-Черноморской
Советской Республики, на котором обсуждался вопрос о выводе боевых
судов флота из Новороссийска в Севастополь, согласно предложению из
центра. Как сообщалось в заметке «Историческое заседание Ц.И.К.» в газете
екатеринодарских левых эсеров «Знамя Борьбы», «мнения по вопросу резко
разошлись»: «Лидеры большевиков остались верны себе, и, несмотря на всю
преступность выполнения этого приказа <...>, высказывались против
обсуждения вопроса по существу, а лишь о времени выполнения. Фракция
левых
социалистов-революционеров
определенно
высказывалась
за
невыполнение распоряжения. Многие рядовые члены фракции большевиков
разделяли взгляды л. с.-р. и, несмотря на партийную дисциплину, не захотели
подписать смертный приговор боевым судам, - они оставили заседание».
В
итоге резолюция большевиков прошла 16 голосами против 10. В ней
говорилось, что республиканский ЦИК, будучи органом власти части
РСФСР, «считает для себя обязательным подчиниться всем директивам и
распоряжениям Центрального Советского Всероссийского Правительства».
Исходя из этого, ЦИК «не считает возможным по вопросу о флоте принимать
те или другие решения, независимо от Центральной Власти».
В альтернативной резолюции, предложенной фракцией ЛСР, в
частности говорилось: «Исполнение приказа Всероссийского Совнаркома о
затоплении в Новороссийской бухте судов Черноморского флота нанесло бы
страшный удар всему делу защиты фронта Кубанско-Черноморской
Советской Республики, так как без существования флота защита фронта
представляется совершенно немыслимой и невозможной. <...> Для своей
защиты Кубанско-Черноморская Советская Республика должна употребить
все силы и средства, находящиеся в ее распоряжении, в том числе, и
Черноморский флот должен принять участие в обороне Республики, действуя
по указаниям Центрального Исполнительного Комитета КубанскоЧерноморской Советской Республики».
В
отношении
подчинения
указаниям
центральной
власти,
екатеринодарские левые эсеры предлагали четко заявить, что «если
последняя по своим соображениям, вынуждена идти по пути, неприемлемому
для Советской Власти на Кубани и Черноморье, Центральный
Исполнительный Комитет последней видит свой долг в самостоятельной
организации защиты Кубанско-Черноморской Республики, охраняя права и
627
интересы трудового населения этой части Федеративной России». После
принятия резолюции большевиков фракция ЛСР заявила об отозвании своих
представителей из СНК Кубанско-Черноморской Советской Республики.
«Знамя Борьбы». 22.06.1918 г. № 11. С. 3.
Там же.
363

Как видим, выход левых эсеров из органов исполнительной и
законодательной власти начинал приобретать известную тенденцию. Эта
ситуация не могла не беспокоить руководство партии ПЛСР.
Естественно, выяснение отношений внутри правящей коалиции
сделалось предметом публичного обсуждения. Любопытен в этом отношении
ответ видного деятеля ПЛСР Я.М. Фишмана в интервью корреспонденту
центральных «Известий»: «Я вас могу, безусловно, заверить, что партия
левых С.-Р. работает в полном контакте с товарищами большевиками <...>
Теперь, под угрозой заграничного империализма и нашей контр-революции,
этот контакт особенно нерушим. Все сведения об организуемой нами
конференции по выработке совместно с «бухаринцами» особой тактической
линии — чистейшие выдумки».
(Всего лишь через две недели после этих
слов выпускник и преподаватель Неаполитанского университета, магистр
химии Фишман изготовит бомбы для покушения на графа Мирбаха).
Безапелляционное утверждение Л.М. Овруцкого о том, что события 6
июля, «как гром с ясного неба, поразила низы партии», абсолютно не
соответствует действительности и не находит подтверждения.
На самом деле трения, происходившие в центре, разумеется, не могли
не отражаться на местах. Об этом свидетельствует целый ряд фактов. По
сообщению «Знамени Труда» от 28 июня, со ссылкой на Петроградское
телеграфное агентство (ПТА), фракция ПЛСР и ССРМ отказалась от участия
в Нижегородском ГИК из-за отказа предоставить ей 9 мест по окончании
губернского съезда Советов. 629 Данный съезд проходил с 23 по 30 июня под
председательством большевика И.Р. Романова, в нем приняли участие 106
делегатов (из них 64 коммуниста, 19 левых с.-р., 8 эсеров-максималистов, 15
беспартийных). Вместе с максималистами фракция ЛСР имела, таким
образом, 25,5 % голосов. По сообщению ПТА, завершившийся в конце июня
2-й губернский съезд Советов в Архангельске (открылся 20 июня) избрал в
состав ГИК 14 большевиков и 11 левых эсеров. Из-за возникших разногласий
о количестве мест в президиуме ГИК левые эсеры отказались от участия в
нем. В съезде участвовало 240 делегатов (из них 202 с решающим голосом),
109 из которых принадлежало к большевикам, 87 - к левым эсерам, имевших
36,2 % делегатских мандатов, 28 - к беспартийным, 16 — к иным партиям.
Рассмотрим несколько примеров с уездными съездами Советов и
разберем заодно роль агитаторов из центра. Так на 3-м Уржумском уездном
съезде Советов (Вятская губ.), открывшемся 20 июня, разногласия между
левыми и большевиками начались с первых же минут его работы. Почетным
председателем съезда от фракции ПЛСР была избрана М.А. Спиридонова, а
кандидатура Ульянова-Ленина, предложенная большевиками, не прошла. На
вечернем заседании 24 июня 47 голосами против 35 была принята
левоэсеровская резолюция по текущему моменту. В ней, в частности,
говорилось:
«Признавая единственным выходом
из
создавшегося
Известия ВЦИК. 21 июня 1918 г.
Мысли Труда (Нижний Новгород). 2 июля 1918 г. № 10.
364

международного
положения
немедленный
решительный
поворот
центральной власти в сторону революционной борьбы, разрыва всяких
дипломатических переговоров и Брестского договора, мы требуем
630
объявления открытого восстания <.. .>».
Далее следовали пункты против централизации власти и диктатуры лиц
(«мы твердо стоим за диктатуру трудового крестьянства и пролетариата»),
против создания Красной Армии по империалистическому образцу («мы
требуем всеобщего вооружения трудящихся, восстановления всеобщей
милиции»), против создания комбедов и за согласование действий
продотрядов с местными Советами. «Все означенное, - говорилось в
заключении, - съезд ставит необходимым условием решения V
Всероссийского съезда Советов».
Схожие резолюции были приняты 3-м Калязинским уездным съездом
Советов (Тверская губ.), работавшим с 25 по 28 июня. По предложению
присутствовавшего на съезде посланца ЦК ПЛСР Н.М. Скрябинского, была
принята резолюция по текущему моменту, содержавшая пункт об
упразднении СНК.
На фигуре Никиты Михайловича Скрябинского (ок.
1892 - ?) стоит задержаться. В фонде Московского Революционного
Трибунала отложилось дело в отношении двух левоэсеровских агитаторов,
задержанных в Москве 1 августа 1918 г. и препровожденных в ОСК по делу о
заговоре ЦК ПЛСР, - Скрябинском и Никите Михайловиче Зотове (члене
коллегии Калужского
губернского комиссариата земледелия). 632 У
Скрябинского был изъят ряд личных документов, подшитых в качестве
«вещественных доказательств»
дело. Среди них были: членский билет
ПЛСР, выданный 15 мая члену парторганизации 3-го городского района г.
Уфы; удостоверение от Усть-Катавской Боевой организации о разрешении
постоянного ношения оружия «Нагана»); удостоверение на бланке ВЦИК на
право ношения номерного «Нагана» от 20 июня, за подписью Я.В. Свердлова
и В.А. Аванесова; членский билет фракции ЛСР V съезда Советов с печатью
ЦК ПЛСР, за подписями В.М. Левина и Я.М. Фишмана, делегатский билет на
съезд за подписью председателя мандатной комиссии В.Н. Максимовского и
секретаря ВЦИК В.А. Аванесова, и т.д. Из всего этого набора документов
можно понять, что златоустовский рабочий Скрябинский с начала революции
был товарищем председателя ФЗК Усть-Катавского завода, членом
правления профсоюза металлистов и членом штаба БО народного
вооружения. Как отмечалось в соответствующем удостоверении, он «работу
оставил вследствие отъезда на партийные курсы в Москву». По окончании
курсов он получил на руки машинописное удостоверение с угловым
штампом ЦК, датированное 9 июня, в том, что «т. Скрябинский прослушал
курс лекций по партийной программе и тактике», за подписью
исправлявшего должность секретаря ЦК Л<еонтьева->Нечаева.
По-

1
2
3

Голос народа. (Уржум). 9 июля 1918 г. № 50.
ГАТО. Ф. Р-1998. Оп.1. Д. 327. Л.191.
ЦГАМО. Ф. 4613. Оп. 1 Д. 658.
Там же. Л. 28.
365

видимому, распоряжением ЦК он был оставлен в Москве, откуда был послан
в Калязин. В деле также подшиты удостоверение, датированное 19 июня, о
делегировании Крестьянской секцией ВЦИК на уездный съезд Советов, за
подписью А.А. Измаилович и секретаря КС Е.С. Турбина, и «разрешение» на
бланке ВЦИК на выдачу билета «вне очереди» для следования из Москвы в
Калязин. Благодаря этим документам наглядно прослеживается весь
механизм делегирования рядового активиста партии на пропагандистские
курсы и его перемещений в качестве партийного миссионера. (В деле также
подшиты резолюции Калязинского съезда, составленные, разумеется, при
участии посланца ЦК).
По возвращении в Москву Скрябинский, избранный делегатом V
Всероссийского съезда Советов от Калязинского уезда, передал резолюцию
по текущему моменту в редакцию «Знамени Труда», и она была
опубликована 2 июля:
«Калязинский уездный съезд постановил:
1. Признавая создавшееся положение, в связи с голодом и
наступлением контр-революции в лице германских хищников и нашей
буржуазии, стремящихся уничтожить все завоевания нашей трудовой
революции, съезд находит, что горький опыт Украины заставляет нас,
трудящееся крестьянство и рабочий класс, больше чем когда-либо
объединяются вокруг советов, которые твердо и смело защищают интересы
всех трудящихся.
2. Совет Народных Комиссаров, ведя соглашательскую политику с
контр-революционными генералами и германской буржуазией, ведет к
пагубным последствиям для трудовой революции. Съезд находит, что Совет
Народных Комиссаров должен упраздниться.
3. Вся власть должна принадлежать Съезду Советов, который в период
до следующего съезда выбирает из среды себя Исполнительный Комитет для
проведения в жизнь всех разрешенных вопросов. Исполнительный Комитет
рассматривает также все необходимые законопроекты.
4. Съезд находит, что капиталистическое буржуазное население
городов, в известной степени обезврежено и что наступило время приступить
к безжалостной борьбе с деревенскими кулаками, чтобы они не были.
Съезд приветствует товарищей, переживших весь ужас германскопомещичьего ига на Украине и поднявших красное знамя восстания за
освобождение от угнетателей.
Съезд обращается с призывом к трудящимся всего мира, надеясь, что
они тоже поднимут знамя восстания за освобождение всех трудящихся от ига
капитала».
В том же номере было напечатано сообщение о 6-м Вышневолоцком
уездном съезде Советов на другом конце той же Тверская губернии, который
постановил «приветствовать Ц.И.К. и его Крестьянскую секцию в лицу
Марии Спиридоновой и других борцов за стойкую защиту интересов
трудящихся и твердую политику по защите завоеваний октябрьской
революции».
366

В
двух последних
номерах
«Знамени Труда»
продолжали
публиковаться наказы с мест, выдержанные в левоэсеровском ключе. В №
243 за 5 июля приводилась резолюция по текущему моменту Грязовецкого
уездного съезда Советов (Вологодская губерния). Обвинив центральное
правительство в проведении соглашательской внешней политики и
чрезмерной централизации, его делегаты в то же время высказались против
системы насаждения продразверстки и комбедов. А в следующем номере
сообщалось об очередном съезде в Тверской губернии:
«Осташков. 5.VII. 4-й съезд [Советов] вынес по вопросу внешней
политики резолюцию, отражающую точку зрения и позицию левых с.-р.
Резолюция заканчивается словами: «Да здравствует международное
восстание и всемирный совет рабочих и трудовых крестьян». 634
Левоэсеровский функционер С.А. Евфорицкий был также, как и
Скрябинский, послан в Тверскую губернию из центра и точно также избран
от Осташковского уезда делегатом V Всероссийского съезда Советов. В
обоих случаях мы имеем дело, во-первых, с проведением на съезд в Москву
посланцев из центра и местных левых эсеров, и, во-вторых, с успешным
закреплением позиций ПЛСР на месте. О Калязине деле скажу, в случае с
Осташковом в УИК были избраны 6 левых эсеров и 5 коммунистов (еще трое
должны были быть доизбраны в конце работы уездного съезда).
В том же номере «Знамени Труда» был опубликован наказ
кронштадтских матросов и рабочих: «Кронштадтский совдеп, считая
принцип централизации власти опаснейшим пережитком буржуазного образа
правления, находит его явно противоречащим идее «вся власть советам». Не
для того трудовые массы потратили столько сил и крови, добиваясь своего
освобождения, чтобы ими управляли: они имеют насущное и неотъемлемое
право в лице своих советов управляться самостоятельно. Нет ничего более
неразумного, как мнить о возможности управлять всей страной их центра, не
имея ни времени, ни возможности быть достаточно осведомленным о
положении дел на местах, не говоря уже о подавлении при такой системе
организационного творчества, самодеятельности трудовых масс и обращении
их в опекаемую недееспособную обывательщину. Следует не забывать
неоднократного опыта истории, убеждающего в том, что централизация
власти ведет к диктатуре партий, а последняя к диктатуре отдельных
личностей, всегда гибельно отражающейся на общем деле трудящихся
<...>».

Задолго до трагических событий марта 1921 г. Кронштадтский Совдеп,
во главе которого в это время стоял левый эсер Ф.Н. Покровский (делегат V
Всероссийского съезда Советов), подняла на щит анархо-максималистский
лозунг: «Долой диктатуру партий и лиц».
Более выдержанный в сугубо левоэсеровском духе наказ принял
Тверской уездный съезд Советов во главе с В.М. Чекановым. Избранным на
нем делегатам на Всероссийский съезд (самому Чеканову и другому левому
Знамя Труда. 6 июля 1918 г. № 244.
367

эсеру Н.М. Дорогову) поручалось «проводить, защищать и отстаивать»
следующие принципы:
«1) Власть должна принадлежать только трудящимся, трудовому
крестьянству и рабочим пролетариям.
2) Брестский позорный мир должен быть аннулирован немедленно,
передышка только губит дело социальной революции.
3) Немедленная вооруженная помощь братьям на Украине.
4) Неуклонное проведение в жизнь закона о социализации земли.
5) Отмена личной диктатуры и замена диктатурой рабочих и трудового
крестьянства.
6) Отмена смертной казни.
7) Широкое применение товарообмена в городе и деревне и
установление твердых цен на все продукты широкого потребления.
8) Равное избирательное право для трудового крестьянства, как и для
рабочих.
9) Старые царские слуги должны быть удалены с ответственных
постов, а саботажники (правые социал<исты>) из советов.
10) Отмена вооруженного похода на деревню и разделения трудового
/•тс

крестьянства организацией бедняков».
Еще более резким образом высказывался Корочанский уездный съезд
Советов (Курская губерния):
«Заслушав доклад по текущему моменту и обсудив всесторонне
положение Российской Советской Федеративной Республики в связи с
заключением мира на условиях, уничтожающих завоевания революции, а
также в связи с событиями, явившимися прямым следствием этого позорного
для революционного народа мира - разгром Финляндии и Украины,
восстановление в последней царизма, - Съезд считает, что политика Совета
Народных Комиссаров, не оказывающего достаточной
поддержки
революционным крестьянам и рабочим Украины, восставшим против
угнетателей и восстановленного царизма, и ведущего мирные переговоры с
только что восстановленным самодержавным правительством Украины, есть
политика предательства революции и ее завоеваний, ибо вслед за разгромом
революционного народа Украины последует разгром Великороссии.
Съезд считает, что партия коммунистов-большевиков, стоящая сейчас у
власти, если только она называет себя партией революционного социализма,
не может вести политики, ведущей к уничтожению завоеваний революции,
как и не может входить в какие-либо соглашения с буржуазией русской и
иностранной <.. .>».
Опубликованная в «Знамени Труда» резолюция была подписана семью
членами президиума съезда (Е.Ф. Зинченко, В.Т. Дедовым и др.).
Против Брестского мира и «наемной Красной армии» высказался также
в своей резолюции Веневский уездный съезд Советов (Тульская губерния). А
Там же.
368

«2-й учредительный» (так в документе) съезд Советов рабочих и
крестьянских депутатов Тамбовского уезда под председательством левого
эсера В. Чернова (не путать с лидером ПСР) 27 июня выразил недоверие
комбедам в резолюции по продовольственному вопросу: «По вопросу о
«Комитетах деревенской бедноты» Съезд считает, что это является первым
ударом Советам Крестьянских Депутатов, этому первому завоеванию
Русской революции, что эти «Комитеты бедноты» вносят в деревню
нездоровую атмосферу не классовой, а какой-то групповой борьбы по
признакам, не имеющим классового экономического характера, и это [во]
время, когда проведение Основного Закона о социализации земли и без того
636

уравнивает экономически деревню».
Резолюция съезда в Тамбове свидетельствует о том, что не одни только
уездные съезды Советов с преобладанием крестьянских депутатов
высказывались в пользу левоэсеровской платформы. Астраханский горсовет
рабочих депутатов в своем наказе V Всероссийскому съезду Советов
подчеркнул
необходимость
немедленного
отпора
«немецким
империалистам» и осудил насаждение комбедов, «не связанных с местными
советами крестьянских депутатов».
В Астрахани было весьма заметным
«левацкое» влияние (левых эсеров, максималистов, левых коммунистов и
анархистов). Некоторое время там подвизался в агитотделе приехавший с
Украины Н.И. Махно, получивший назначение в этот орган от товарища
председателя краевого Совета максималиста Авдеева.
Другим товарищем
председателя краевого Совета являлся видный максималист М.И. Эленсон, а
одним из членов исполкома городского Совета там был видный теоретик
максимализма Г.А. Нестроев (Цыпин).
В не успевшем выйти 7 июля номере «Знамени Труда», корректуры из
которого были изъяты ВЧК и процитированы с целью разоблачения
левоэсеровских «заговорщиков» в центральных «Известиях» должно было
быть напечатано продолжение подборки оппозиционных резолюций. В
материале, посвященном этому сюжету, говорилось: «И тут же сыплются
длинные, очень длинные эсеровские резолюции на Веневском уездном
Съезде, Олонецком губернском Съезде, на общем собрании Берговского
района Тверской губ., организаций партии левых с.-р. и [в] Вятском
Исполнительном Комитете такого содержания:
«Признавая всю гибельность дальнейшего продления большевистской
«передышки», приведшей к катастрофическому положению рабочекрестьянскую революцию и т.д., и т.д., настаивать на решительной
ликвидации брестской грабиловки...». 639
Все эти примеры убедительно опровергают утверждение Овруцкого и
демонстрируют. Рассмотрим еще один случай, который стал своего рода
ЦГАМО. Ф. 4612. Оп. 1. Д. 347. Л. 85. (Опубликованная в № 241 «Знамени Труда» тамбовская резолюция
была приведена в изложении, близком к тексту).
637
Знамя Труда. 3 июля 1918 г. № 241. С. 4.
638
Махно Н.И. Воспоминания. М., 1992. С. 130.
639
Известия ВЦИК Советов. 14.07.1918 г. № 147. С. 3.
369

лакмусом во время проведения V Всероссийского съезда Советов. 21 июня,
на пленарном заседании Могилевского ГИК (перебравшегося вследствие
занятия 5 марта 1918 г. немецкими войсками Могилева в г. Мстиславль),
после весьма резкого обсуждения декрета о комбедах, левоэсеровская
фракция поставила на голосование такую резолюцию: «<...> Губисполком
считает, что такое разделение крестьянства на классы гибельно отразится на
ходе Российской Революции и может служить подрывом Советской власти, а
посему Губисполком постановляет: обратиться с просьбою к Центральной
власти об отмене такового декрета». 640 Однако 12 голосами против 10 при 2
воздержавшихся прошла резолюция коммунистов, одобрившая декрет.
На том же заседании председатель ГИК левый эсер B.C. Селиванов
предложил, чтобы на предстоящий общероссийский съезд Советов в Москву
были посланы по одному представителю
от левоэсеровской и
большевистской фракций. Ему возразил товарищ председателя ГИК,
коммунист Л.М. Вайнштейн, который заявил, что «левые эс-эры идут против
Советской власти» и потребовал избрания одних коммунистов. Однако 13
голосами против 12 делегатами съезда были избраны оба оппонента Селиванов и Вайнштейн. 641
В
дальнейшем
и без того
натянутые
отношения между
противоборствующими фракциями накалились до предела. На заседании 26
июня председательствующий - комиссар труда Гуревич вместе с военкомом
Ткачевым обрушились на левых эсеров, саботирующих исполнение декрета о
комбедах. Отвечая им, секретарь президиума ГИК Зенкевич сказал: «Нас
левых эс-эров, арестами и пулями не запугаете. <...> Не мы, а вы — враги
Советской власти, так как не отдаете себе отчета, что своими поступками
разрушаете тесную связь между трудовым крестьянством и пролетариатом, и
этим разрушаете тот прочный фундамент, на котором покоится Советская
власть <.. .>». "
1 июля большевистская фракция получила телеграмму от Вайнштейна
из Москвы, в которой предлагалось направить на съезд еще 5
дополнительных кандидатов от исполкома и по два от каждого уезда. Не
ставя в известность левых эсеров, фракция в срочном порядке выбрала
643
пятерых делегатов-большевиков. Получив соответствующую информацию,
В.А. Карелин, курировавший от ЦК ПЛСР Западную область, заявил об этой
подтасовке с трибуны V Всероссийского съезда Советов. Также во
всеуслышание прозвучало его сообщение о протесте пленума Могилевского
644
ГИК «против посылки этих 5-ти добавочных «мертвых душ»».
Хотя большевики устами Л.С. Сосновского категорически отрицали
подобные предвыборные махинации, по подсчетам левых эсеров именно
таким образом было создано искусственное большинство на съезде. Согласно
640

ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 210. Л. 50.
Там же. Л. 51.
642
Там же. Л. 119.
643
Рабинович А. Самосожжение левых эсеров // Россия XXI. 1998. № 1-2. С. 139.
644
Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов:
Стенограф, отчет. М.,1918. С. 16.
370
641

отчету членов мандатной комиссии от левых эсеров Я.М. Фишмана и М.Л.
Сироты
399
мандатов,
полученных
коммунистами,
оказались
«недействительными». Председатель мандатной комиссии, большевик В.Н.
Максимовскии 10 июля в своем отчете указал на главный пункт расхождения
на единственном заседании комиссии, состоявшемся накануне открытия
съезда 2 июля: «Коммунисты признавали за Областным и Губернским
Исполкомом право дополнять количество делегатов, не высланных уездами»,
а левые эсеры отвергали это. В качестве бесспорных Фишман и Сирота
признали лишь 350 коммунистических мандатов, т.е. 62 % от общего числа
делегатов-большевиков.645
По официальным данным, с которыми до сих пор оперируют историки,
фракция ЛСР на съезде насчитывала 353 человека (30,3 % от общего
количества), тогда как большевики имели 733 мандата из 1164. «Общая
сводка личной анкеты делегатов V-го Всероссийского съезда Советов
рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих делегатов», хранящаяся
в фонде ВЦИК в ГАРФ 6 4 6 , дает несколько иные цифры, поскольку в ней
учтены и делегаты с совещательным голосом. На 1425 делегатов
приходилось 868 большевиков и 470 левых эсеров, т. е. первые имели в
целом на 2 % голосов меньше, а вторые на столько же процентов больше.
Вместе с максималистами, имевшими 37 мандатов или 2,59 %, левые эсеры
могли претендовать почти на 36 % голосов, но и в этом случае они
значительно уступали большевикам.
Правда, левые эсеры из мандатной комиссии (Фишман, Левин)
пытались опротестовать почти 400 большевистских мандатов. Среди
документов ВЦИК (фонд Р-1235) в ГАРФ действительно сохранился ряд
мандатов левых эсеров и максималистов, позволяющих усомниться в
объективности мандатной комиссии Всероссийского съезда во главе с
председателем-большевиком В.Н. Максимовским. Приведем несколько
характерных примеров. Так избранный делегатом Можайского уездного
съезда Советов П.И. Дубов с решающим голосом, получил вместо этого
мандат с совещательным голосом. 7 То же самое произошло с
делегированным Клинским УИК товарищем председателя уисполкома,
уездным комиссаром финансов Ефремовым и представителем комиссариата
по внутренним делам Кронштадтского Совета И. Жеребцовым, избранным
делегатом от гарнизона крепости. Четверо представителей от 150-ти
тысячного Всероссийского профессионального железнодорожного союза
служащих и рабочих «Грузооборот» - члены Центрального правления И.В.
Дешин, Н.Е. Ивашин, В.П. Собакин и Н.В. Шибодков (все левые эсеры), были избраны делегатами с решающим голосом, но получили в итоге лишь
совещательный с резолюцией на обороте их общего мандата В. А.
Аванесова.648 В схожем положении оказались член ЦИК Сибири С. Бородин
Там же. С. 254.
ГАРФ. Ф. 1235. Оп.4. Д. 33. Л.35-а - 35-6.
ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 4. Д. 54. Л. 105.
Там же. Л. 124.
371

и представитель Велижского уездного Совета С П . Боровков - оба члены
ПЛСР. Член Исполкома из Орши максималист В. А. Илгунов,
представлявший 2 волости с 25-ти тысячным населением, был вынужден
довольствоваться совегцателъным голосом. Получивший мандат делагата
согласно постановлению Исполкома Городищенского уездного Совета
максималист И.Д. Каликанов, являвшийся председателем этого УИК,
~

649

получил совещательный голос, несмотря на запрашиваемый решающий.
На удостоверении члена Тульской губернской крестьянской секции при ГИК
П. Игнатова была поставлена резолюция: «Отклонено, тк. Крест, секция
особого представительст<ва> не имеет». Рядом красовалась надпись,
650
сделанная красным карандашом: «Совещ. с-р.».
Даже такие заметные
фигуры, как член коллегии и зам. наркома земледелия Московской области
Н.Ф. Попов и секретарь Крестьянской секции ВЦИК С М . Раппопорт,
получившие мандаты «с правом решающего голоса» от левоэсеровской части
расколовшегося 3-го Ярославского губернского съезда Советов за подписью
председателя съезда Я.Т. Богачева, получили по совещательному голосу.
Таким образом, по утверждению левых эсеров, коммунистическое
большинство на съезде было получено именно за счет кооптированных, а не
избранных членов исполкомов, принадлежавших к РКП (б), в то время как
левоэсеровские делегаты были избраны главным образом уездными съездами
Советов. Таким образом, при аннулировании четырехсот мандатов, левые
эсеры имели бы большинство в 46,2 % голосов (не считая максималистов),
а на долю большевиков приходилось бы всего 43,6 %. Официально же
РКП (б) принадлежало почти 63 % голосов. Разумеется, представители левых
эсеров в мандатной комиссии представили отчет и свои соображения ЦК, что
послужило мощным дополнительным толчком к событиям 6 июля.
Раздел 3. Реконструкция состава ЦК ПЛСР, избранного на III
съезде. Версии событий 6-7 июля 1918 г.
Извещение о третьем партийном съезде печаталось в «Знамени Труда»,
начиная с мая. В номере за 6 июня было размещено объявление с
разъяснением нормы представительства и повестки предстоящего съезда. В
нем указывалось на постановление ЦК о привязке партсъезда к открытию
Всероссийского съезда Советов. Начиная с № 244 за 11 июня в извещении
сообщалась дата: «3-й Всероссийский партийный съезд назначается на 26
июня с.г.».
Норма представительства на порядок отличалась от выборов на
предыдущий съезд и теперь выглядела так: «Всякая организация,
представляющая
собой самостоятельную
территориальную
единицу
(городскую, уездную, волостную или сельскую), посылает одного
представителя, если число членов организации не превышает 100 человек,
Там же. Л. 130.
Там же. Л. 125.
372

двух представителей - при числе членов организации до 500 чел<овек>, трех
представителей - при числе членов до 1000 человек. Сверх того, каждая
тысяча членов дает право еще на одного представителя. Железнодорожные и
другие профессиональные организации, не входящие в общие местные
организации по территориальным условиям, избирают представителей по
тому же расчету на съездах. Губернские организации посылают по одному
представителю от губернских конференций или заменяющих их органов».651
Для сравнения норма представительства на II партсъезд начиналась с
250 человек; двух делегатов имела право избрать организация от 1000 до
3000, а трех — от 3000 до 5000. Порядок работы съезда был объявлен в виде
следующей повестки:
1. Отчет ЦК и фракции ЦИК.
2. Текущий момент.
3. Рассмотрение и утверждение проекта программы партии.
4. Организационный вопрос.
5. Выборы [в ЦК].
Выдвижение делегатов на съезд происходило в конце мая и в течение
июня на региональных съездах и конференциях. Так на Областной
конференции в Петрограде 1 июня для участия в III съезде было избрано в
общей сложности 10 человек (делегатами -П.П. Прошьян, М.Д. Самохвалов,
Г.Л. Лесновский, К.Ф. Сандуров, И.Ю. Баккал, Т. Гаспарян, Павел Б.
Богданов, кандидатами - К.Ф. Греков, Винвинский, А.П. Оборин). Не смотря
на то, что Олонецкая губерния входила в состав Северной областной
парторганизации, прошедший в середине июня в Петрозаводске губернский
съезд избрал в качестве делегата от Олонецкой губернии К.В. Алмазова.
Общее количество делегатов III Всероссийского съезда ПЛСР остается
не выясненным до конца. 1 июля В.А. Карелин, опираясь,иа_данные
мандатной комиссии, сообщил, что на съезде присутствует 214 человек.
Однако он затруднился назвать цифру представляемых ими членов партии.
«К сожалению, не согласовано число избирателей: по анкетным листам
получается 58 тыс., а по устному опросу получается 75 <тыс>», - посетовал
Карелин, указав на «слабое» представительство таких регионов, как
Московская, Астраханская и Черниговская губернии, Северный Кавказ и
Баку, а также на отсутствие делегатов от Сибири, Украины, Закавказья и
Крыма. «Относительно совещательных голосов, - продолжал Карелин, выданы были билеты без номеров, так что учесть нельзя».
Л.Б. Голубовский добавил, что цифра в 70 тысяч членов партии
«представляется только приблизительной, ибо губернские организации не
сообщили по всем уездам. По его мнению, полная численность партийцев в
пославших делегатов регионах составляла около 100 тысяч. Делегат съезда
от Пензенской организации П.А. Гайлевич в своем отчете о съезде,
опубликованном в газете «Набат», приводил несколько иную в отличие от

Знамя Труда. 6 (24.05).0б. 1918 г. № 220. С. 1.
373

стенограммы, возможно, уточненную цифру в 220 делегатов (из них 208 с
решающим голосом).652
Обратимся к черновику последнего из имеющихся в РГАСПИ
протоколов заседания ЦК от 27 июня:
«1. Открытие съезда в 5 ч. веч., и всегда от 10-3<0> и от 5-ти.
М<арии> А<лександровне> открыть, предлагая Кам<кова>, Кар<елина>
(предс<едатель>) и себя, еще 2-х от съезда. Ответств<енные> секрет<ари>
Балдин и Левин.
2.
Доклад<ы> с мест — только 3-5 вопросов.
3.
Съезд закрыт<ый> (кроме 1-го засед<ания>)
4.
Отчеты публикуются только после просмотра секретар<я> и
президиума.
5.
Допускаются на съезд только по рекомендац<ии> 2-х член<ов>
Ц.К. Кроме того - фракц<ии> съезда».
Таким образом, в качестве секретарей ЦК выделял одного из своих
членов (В.М. Левина) и Е.М. Балдина. Емельян Меркурьевич Балдин
относится к числу мало известных деятелей ПЛСР. В 1917 — начале 1918 г. он
был членом ЦИК Румчерода, а после образования Одесской Советской
республики занял пост комиссара по земельным делам в областном СНК.
После оставления Одессы он плотно взаимодействовал с Южной делегацией
ЦК, и одно время занимал пост комиссара финансов и члена ЦИК Донской
Советской республики. Впоследствии он входил в состав Окружного
комитета ПЛСР в Воронеже, в феврале 1919 г. подвергся здесь аресту и
вскоре скончался в заключении. После июльских событий, вероятно
вследствие его секретарства на III партсъезде, дело в отношении Балдина
было выделено ОСК в отдельное делопроизводство.
26 июня «Знамя Труда» сообщило о переносе начала съезда на 28
число, в день открытия в газете появилось извещение: «Сегодня в 5 часов дня
состоится открытие 3-го Всероссийского съезда партии левых с.-р. Съезд
будет проходить в Малом зале Консерватории по Большой Никитской.
Заседания съезда закрытые».654
Закрытым характером
работы
левоэсеровский съезд сразу же начал отличаться от двух предшествующих. В
отличие от них, «Знамя Труда» не публиковало подробные отчеты, а
ограничивалось короткой заметкой о первом дне съезда и передовицей
«Единство партии».
Сохранившиеся материалы III Всероссийского съезда составляют одну
655
единицу хранения в фонде ЦК ПЛСР в РГАСПИ. Данное архивное дело
содержит два варианта протоколов III съезда. Один из них - это
машинописная расшифровка записей стенографического отчета. Другой
вариант, выполненный каллиграфическим почерком на 43-х лицевых и
оборотных листах, похоже, предназначался к печати. Имеющийся титульный
«Набат» (Пенза). 15.07.1918 г. № 4. С. 3.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 21.
Знамя Труда. 28.06.1918 г. № 237. С. 1.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1.Д.4.
374

лист озаглавлен: «Протоколы 3-го съезда партии левых социалистовреволюционеров в Москве 29, 30 июня и 1-го июля 1918 года». Этот
отредактированный краткий вариант был подготовлен одним из двух
ответственных секретарей съезда Е.М. Балдиным. Рукописные протоколы
съезда и машинописный стенотчет отчасти дублируют, отчасти дополняют
друг друга. Кроме того, в деле имеются еще и черновые рукописные
материалы.
Достаточно подробный анализ хода работы III съезда, включая обзор
выступлений делегатов с мест, выпущенный им по II съезду, В.Л. Лавров дал
в главе «Вместе с большинством в никуда... (М.А. Спиридонова на III съезде
левых эсеров)». При этом историк опять допустил несколько ошибок.
Вечернее заседание съезда открыла, как сообщало «Знамя Труда», по
поручению ЦК Спиридонова, «обратившаяся ко съехавшимся товарищам с
краткой приветственной речью, в которой отметила громадную серьезность
задач, стоящих перед партией и подлежащих разрешению съезда». После
пения «Интернационала» слово было предложено Голубовскому, назвавшему
заседание «деловым» и познакомившего делегатов с регламентом съезда. В
перечне выносившихся в порядок дня вопросов им был упомянут отчет
фракции. Однако в стенограмме отдельный доклад фракции ЛСР ЦИК
отсутствует, и после отчетного доклада ЦК сразу идут выступления с мест.
Протоколировавший заседания Е.М. Балдин в первый день отсутствовал на
заседании, и поэтому с уверенностью подтвердить или опровергнуть таковой
отчет все же нельзя.
По предложению Голубовского состоялось избрание президиума, при
чем двумя «доизбранными» от съезда стали он сам и В.Е. Трутовский, (см.
табл. 9), двоих намеченных секретарей и членов мандатной комиссии (М.Г.
Маркарьянца, С. Завражина и С.Ф. Рыбина). Составленная по аналогии со II
таблица раскрывает поденный график работы.
Табл. 21.
Порядок заседаний III съезда ПЛСР.
День работы
Повестка дня
Первый день 28 июня
Открытие
съезда.
Отчет
ЦК.
Приветствие Ф.Ю. Светлова от ЦИБ
ССРМ.
Доклады
с
мест.
Губернии:
Второй день 29 июня
Калужская,
Архангельская
и
Вологодская
(В.О.
Зитта),
Воронежская
(Е.Ф.
Муравьев),
Рязанская (Никин, А.Ф. Петров),
Тверская
(А.А.
Биценко),
Могилевская
(B.C.
Селиванов),
Тамбовская
(Булановский),
Витебская (СИ. Левин), Смоленская
(А.И. Крючков), Белоруссия (Ф.Г.
375

Третий день 30 июня

Четвертый день 1 июля

Шантыр, Н.С. Севенович), КубаноЧерноморская обл. (В.А. Козлов, А.К.
Шерстнев), Курская (В.К. Сапрыкин),
Новгородская
(В.
Бочарова),
Северные
ж/д.
(Серенко),
Саратовская
(М.Г.
Маркарьянц),
Владимирская и Ивановская (Е.Н.
Знаменская),
Пермская
(Н.В.
Худяков),
Уральская
обл. (Н.И.
Мелков),
Уфимская
орг.
(В.И.
Егошин,
Г.Н.
Максимов,
Н.А.
Новиков),
Олонецкая
(К.В.
Алмазов?),
Самарская (Правдин),
Вятская (Г.А. Трейтер), Казанская
(Д.Д. Шляпников), Московская (Д.А.
Черепанов),
Черниговская
(Романовский)
Нижегородская
(Новак), Тульская (И.М. Красков),
Псковская
(О.Л.
Чижиков),
Пензенская
(П.А.
Гайлевич),
Костромская (Дороднов), Рыбинск
(Цветков), Астраханская (Пасхин),
Орловская (С. Завражин), Елец (Н.А.
Рославец),
Пермские
ж/д.
В.В.
Марцинкевич), Баку (Кеворкьян),
Ярославская (?) (А.П. Червинский),
Сев. обл.
СОК - Петроград (Т.
Гаспарьян),
мусульманские
организации Урало-Волжской обл.
(Г.С. Баимбетов) — «Резюмирование
докладов с мест» Л.Б. Голубовским.
Доклад по текущему моменту Б.Д.
Камкова.
Доклад по текущему моменту М.А.
Спиридоновой. Приветствие от ЦК
УПЛСР А.Н. Александрова. Доклад
по продовольственной политике В.А.
Карелина. Прения по текущему
моменту. [Совещание в Крестьянской
секции, речь М.А. Спиридоновой;
одновременно совещание делегатов
из прифронтовой полосы]
Обсуждение
текущего
момента.
Представители
Кронштадской
и
Архангельской
организаций.
376

Заключительное слово Б.Д. Камкова.
Доклад о Советской Конституции
Д.А.
Магеровского
и принятие
резолюции по докладу. Доклад М.А.
Спиридоновой о смертной казни.
Принятие резолюции по докладу.
Заключительные слова (по текущему
моменту) В. А. Карелина и М.А.
Спиридоновой. Внесение проектов
резолюций и прения по ним.
Голосование резолюций по текущему
моменту. Избрание ЦК и секретаря
партии.
Как и на II съезде отчет ЦК делился на две части — политическую (с
политическим отчетом выступил В.А. Карелин) и финансово-издательскую
(на этот данная часть была поделана надвое, сначала казначей ЦК Л.Б.
Голубовский сделал доклад «о деловой работе», затем В.Е. Трутовский
доложил съезду об издательской деятельности). Прения по докладам ЦК
было решено совместить с прениями по предстоящим докладам о текущем
моменте.
В освещении «Знамени Труда» первый день работы выглядел так:
«Докладчик [Карелин], остановившись на последовательных этапах
деятельности партии, указывает, что позиция, принятая 2-м съездом партии и
проводившаяся центральным комитетом, оказалась жизненной и правильной.
Замечающееся на съезде единодушие, отсутствие «меньшинств и
болыиинств» и, что самое важное, громадный стихийный рост партии - все
это доказывает правильность позиции, занятой партией по главнейшим
вопросам нашей революционной действительности».
В продолжавшемся докладе Голубовский сообщал о том, что
«установившаяся живая связь с местами и чуткое прислушивание партийного
центра к настроению местных партийных организаций - принесли свои
положительные результаты и много способствовали организационному росту
партии. Докладчик коснулся и отдельных предприятий партийного центра».
В выступлении Трутовского говорилось, что «кроме периодических изданий,
при Ц.К. функционирует и издательство по выпуску непериодической
литературы. В этой области в весьма короткий срок сделано так много, что
по количеству выпущенных экземпляров и названий партийное издательство
значительно превзошло издательские предприятия западноевропейских
социалистических партий, в том числе и немецкой с.-д. Партийные издания
быстро расходятся в громадном количестве экземпляров; часто приходится
выпускать вторые издания. Единственно, что продолжает оставаться
невыполненной задачей — это создание партийного бюро печати для
снабжения партийно-политической литературой издания партии. Создание
377

его затруднялось в силу целого ряда препятствий, преодолеть которые наша очередная задача».
Далее «тов. Карелин огласил приветствие, посылаемое съезду членами
партии, находящимся за границей.
В ответ съезд постановил послать свой горячий привет всем
революционным партиям Запада, ведущим там действенную социальнореволюционную работу.
Под единодушные
аплодисменты
съезд
постановил
послать
товарищеский привет германской группе «Спартака».
Также, как и на предыдущем съезде, выступил гость от ССРМ Ф.Ю.
Светлов. Как было сказано в газете, «по поручению центрального бюро
союза с.-р. максималистов съезд партии приветствует т. Светлов, в своей
горячей речи указывающий - на примере происходящего слияния двух
партий — левых с.-р. и максималистов — на грядущее объединение всех
истинно социалистических партий для создания всемирного «единого
фронта» - фронта социалистической революции».
В конце заметки говорилось: «Съезд разбился на секции по губерниям
и областям - для намечения докладчиков о работе на местах; в видах
экономии времени решено такие доклады заслушивать только по губерниям
и, если окажется возможным, то и по областям.
На этом заседание закрывается. Все заседания съезда происходят при
закрытых дверях». 656
На второй день работы съезд приступил к докладам с мест. Общее
количество выступавших составило 52 человека, но ряд ораторов дублировал
одни и те же регионы. Иные докладчики смогли сделать обзоры лишь по
своим уездам, а не губерниям в целом. Двое ораторов, например,
представляли Рязанскую губернию. Один из них - Никин был делегатом
даже не от уездной, а от волостной организации. Другой рязанец Алексей
Федорович Петров (ок. 1890 - ?) представлял г. Ранненбург (стенографистка,
а за ней В.М. Лавров ошибочно отнесли его к Оренбургской губернии). В
начале своего выступления он подверг резкой критике губернский
партийный центр, так что выступавшей следом А.А. Биценко выступить в
защиту рязанских руководителей. В своем выступлении она коснулась
ситуации не только в Рязанской губернии (упомянув, в частности, о создании
при ее непосредственном участии организации в г. Егорьевске), но и в
Московской и Тверской губерниях. Отсюда можно сделать вывод, что
Биценко могла выступать в двойной роли — как представитель Московского
областного комитета, курировавшая эти регионы, и как выдвиженец от
одного из них. Скорее всего, она была официально делегирована и в таковом
качестве утверждена мандатной комиссией, как делегат от Тверской
губернии (а не Рязанской, как полагал Лавров), поскольку других
представителей от этого региона на съезде не выступало. В начале июня
Биценко побывала в Твери, где выступала на 6-м уездном съезде Советов и
Знамя Труда. 29.06.1918 г. № 238. С. 3.
378

делала доклад по текущему моменту в театре Морозовской фабрики (3
июня). Имеется также указание, что она ездила в Ржев. Сразу по окончании
партсъезда Биценко снова появилась в Твери — вероятно, с отчетным
докладом о его решениях, и для выполнения специального поручения ЦК, о
котором будет сказано особо.
Выступление в качестве представителя Архангельской и Вологодской
губерний уполномоченного ЦК В.О. Зитты было на другой день
продублировано еще одним посланцем ЦК и Крестьянской секции ЦИК
Мериком, приехавшим в Москву из Архангельска, где они вместе с Зиттой
участвовали в губернском съезде Советов.657 Представитель оккупированной
части Белоруссии Фабиан Гилярович Шантыр (1887-1920) прибыл на съезд
не из зоны оккупации, а из Смоленска, будучи заведующим Смоленским
отделом Белорусского национального комитета и одним из лидеров БПСР.
Другой белорус - Н.С. Севенович был председателем Совета Белорусского
Национального Комитета в Москве и входил в состав Исполкома
Белорусской секции ПЛСР. Также приехавший из Смоленской губернии
Андрей Иванович Крючков (ок. 1894 - ?) с 14 июня являлся председателем
комитета Сычевской уездной организации партии.
Двое делегатов выступало от Кубанской области (член ЦК УПЛСР В.А.
Козлов) и Черноморской губернии (А.К. Шерстнев), составлявших единую
Кубанско-Черноморскую Советскую республику. Интересно, что бывший
председатель Севастопольского комитета ПЛСР,
а затем председатель
Новороссийского комитета партии и член Кубанско-Черноорского ОК
Алексей Кириллович Шерстнев (ок. 1891 - ?) не являлся официальным
делегатом от прошедшего за несколько дней до того I Северо-Кавказского
съезда ПЛСР. 24 июня на заседании съезда в Екатеринодаре делегатом на
общепартийный съезд был избран некто Ефимов. 658 Однако, возможно, он не
успел или не сумел добраться до Москвы, тогда как Шерстнев приехал в
столицу и в качестве делегата V Всероссийского съезда Советов.
Не ясно также являлся ли приехавший из Рыбинска Цветков делегатом
от всей Ярославской губернии или только от Рыбинской организации - одной
из наиболее крупных (подобно Ранненбургской в Рязанской губернии) в этом
верхневолжском регионе. О событиях в Ярославле на съезде рассказал
старый политкаторжанин Андрей Петрович Червинский (1868-1926). Но он
все же был представителем парторганизации на Северной железной дороге, а
не от губернской. Резонно предположить, что делегатами от Ярославля были
руководители губкома во главе с Я.Т. Богачевым, однако происходившие в
городе события (уездный крестьянский съезд и губернский съезд Советов) не
позволили им лично присутствовать на партийном съезде.
К другим огрехам Лаврова, не считая не исправления искаженных
Балдиным и стенографистками фамилий, относится, например, соотнесение
делегата от Саратовской губернии, видного левоэсеровского функционера
Ранее оба они участвовали в I Архангельском губернском съезде ПЛСР.
Знамя Борьбы (Екатеринодар). 1918. № 12.
379

Марка Георгиевича Маркарьянца (ранее делегата I съезда ПЛСР и члена
бюро фракции ЛСР ЦИК в конце 1917 г.), названного им Мазарьянцем, с
Закавказьем. До неузнаваемости искажены фамилии члена Уфимского
губкома ПЛСР и бюро фракции ЛСР V Всероссийского съезда Советов
Владимира Ивановича Егошина (ок. 1894/95 — ?) и председателя
Новгородского губкома ПЛСР В. Бочаровой.659 Наиболее забавный казус
Лавров допустил с раздвоением одного и того же оратора из Баку,
поименовав его на одной и той же странице в одном случае Кевакерьянцем, а
в другом — Георгианом. На самом деле речь идет о занимавшем пост
товарища комиссара земледелия Бакинской коммуны Кеворкьяне.
Остановлюсь также на заметке делегата из Пензы П.А. Гайлевича в
губернской газете «Набат», указавшего в дополнение к сказанному
Карелиным на съезде на наличие на съезде делегатов от 33-х губерний и на
отсутствие таковых, помимо Сибири и Кавказа, из Закаспийской области
(Туркестана). Согласно Гайлевичу, в последующие за отчетным докладом ЦК
дни работы съезда «были заслушаны доклад тов. Камкова по текущему
моменту в связи с внутренней и внешней политикой партии большевиков, по
организационному вопросу сделала доклад тов. Спиридонова, по
продовольственному вопросу докладчиком выступил тов. Карелин. Все
докладчики в своих очень ярких речах нарисовали картину того тяжелого
положения,
в
котором
находится
Советская
Россия,
благодаря
соглашательской политике большевиков с германским империализмом.
Дальше следовали доклады с мест, познакомившие съезд с партийной
работой на местах и ростом партии. Открывшиеся прения по текущему
моменту сразу выяснили о единодушии съехавшихся товарищей делегатов, о
правильно понятой и занятой позиции по вопросу о текущем моменте, о чем
красноречивее всего говорят принятые резолюции по текущему моменту, по
продовольственному вопросу, по вопросу о смертной казни и о Советской
Конституции.
После выбора нового ЦК съезд закрылся 1-го июля, в 6 часов вечера,
отложив за неимением времени рассмотрение и утверждение программы
партии на месяц. Постановил к этому времени созвать Совет партии».6 °
По-своему характерной была передовица «Знамени Труда» «Единство
партии» в номере за 30 июня. В ней говорилось: «Всероссийский Съезд
партии левых социалистов-революционеров приступил к обсуждению
политических вопросов, связанных с текущим моментом - к обсуждению
основного вопроса порядка дня. И, хотя еще далеко не закончился обмен
мнений - можно с уверенностью сказать, что предстоящие решения Съезда
будут вынесены - с чрезвычайной твердостью. Те разноречия в оценке
событий, в политических вопросах, которые на прошлом партийном съезде
вспыхивали иногда тревожно и ярко — в настоящий момент совершенно не
ощущаются: жизнь стерла их, приведя к единству, воистину жизненному».
659
660

См.: Лавров В.М. Партия Спиридоновой... С. 60, 77.
«Набат» (Пенза). 15.07.1918 г. №4. С. 3.
380

Истинность этой передовицы в целом подтверждают результаты
голосования по текущему моменту, когда за принятие за основу резолюции
ЦК было подано 146 голосов (т.е. 93 % от числа голосовавших), за умереннооппозиционную резолюцию председателя Уфимского губкома Е.Н.
Семеновской - 8 голосов, а за резолюцию резко оппозиционную к ЦК
лидера уездной Елецкой организации партии Н.А. Рославец - всего 3 голоса.
Приведу данную резолюцию, состоявшую из четырех пунктов,
целиком:
«1. Третий съезд партии левых
социалистов-революционеров
констатирует, что истекшие со времени подписания Брестского мира месяцы
целиком подтвердили правильность позиции, занятой на четвертом съезде
Советов партией левых с.-р. Подтверждено целиком положение, что ставка
на передышку все более и более ослабляет силу революции, увеличивая
натиск враждебных ей сил. Принятие Советской Россией условий Брестского
мира задержало рост революционного движения в Германии и Австрии,
создало условия для временного подавления работы левых германских
социалистов, затуманив сознание германских масс военной победой. Вместе
с тем, Брестский мир являлся исходным пунктом для последовательного и
планомерного продвижения вооруженных сил германского империализма,
использующего захваченные области, как для реставрации низвергнутого
революцией господства самых реакционных групп буржуазии. Деятельность
агентов германского империализма в пределах Советской Республики
направлена к организации контрреволюционных элементов для завершения
проводимого удушения революции и к вымогательству все новых уступок,
окончательно сковывающих трудящиеся массы. Ставшее на наклонную
плоскость капитуляции, центральное правительство шаг за шагом сдает все
позиции, ликвидирует собственными руками реальные силы Советской
Республики и психологические предпосылки этих сил. Такие позорные
факты, как передача Черноморского флота, выдача партизан немецкому
командованию, предательски безучастное отношение к требованию помощи
борющемуся и погибающему трудящемуся населению Украины, Закавказья и
ряд других фактов вовлекают Советскую Республику в орбиту германской
империалистической политики, заменяя всякие лозунги и перспективы
международной империалистической политики Советской власти до 10
февраля перспективами германской ориентации. Международная политика
центрального
правительства
облегчает
происки
и
другой
империалистической группы - Англии, Франции, Японии, стремящихся, как
и Германия, к задушению социальной революции.
В области внутренней работы деморализующее влияние капитуляции с
каждым днем сказывается все определеннее. Правительство стало на путь
соглашательства, что обусловило отказ от решительного и безоговорочного
проведения главнейших задач революции. Социализация земли, являющаяся
главным залогом устойчивости завоеваний революции, проводимых
творческим порывом снизу, не встречает организующей поддержки
центральной власти. Национализация производства проводится под знаком
381

выкупа у германского капитала. В продовольственной политике
правительство, не учитывая, что обострение голода есть следствие ясного
плана германского империализма, прервавшего приток продовольствия из
областей, бывших всегда резервуаром, и обрекшего оставшуюся честь
Советской Республики на полный голод, проводит ряд упрощенных мер,
грозящих распылением сил революции. Безудержная централизация,
увенчивающая систему бюрократических органов диктатуры, применение
реквизиционных отрядов, действующих вне контроля и руководства местных
советов, культивирование комитетов бедноты, от участия в которых могут
быть устранены элементы трудового крестьянства, но двери которых
открыты для неустойчивых в революционном отношении элементов деревни
и даже для определенно контрреволюционных кулаческих элементов, все эти
меры создают поход на советы крестьянских депутатов, дезорганизуют
рабочие советы, вносят путаницу классовых отношений в деревни, создавая
гибельный фронт города и деревни. Бюрократический, слепой централизм,
проводимый правительством, так же является прямым следствием общей его
политической линии, вносящей разложение в советскую среду, угашающей
революционную инициативу. Как следствие этого ослабления, обязательная,
решительная борьба с врагами революции вырождается в худший вид
террора, проводимого правительством (восстановление позорного института
смертной казни) и наносящего самые сильные удары советской власти.
Брестская капитуляция и связанные с нею действия правительства и его
агентов создают благоприятную почву для изменнической демагогической
работы правых социалистов (правых с.-р. и меньшевиков), под лозунгами
Учредительного собрания готовящих приход буржуазной контрреволюции.
2. Отдавая ясный отчет в серьезности положения, 3-й съезд партии
левых социалистов-революционеров отмечает, что стихийный процесс
социальной революции в своих основных силах не потерял напряженности.
Слабостью первого периода революции была аморфность крестьянской
массы, спутанность классовых отношений в деревне, проистекающий отсюда
низкий уровень политического сознания трудового крестьянства и слабая
организованность в ходе революции, это все более изживается.
В идущей решительной борьбе социальной революции с ее врагами —
империализмом германским, австрийским, английским и т. д., с
отечественной контрреволюцией, именно трудовое крестьянство, осознавшее
свои классовые интересы, резко отмежевавшееся от кулацких элементов,
создавшее систему мощных Советов, является главной непобедимой
социальной опорой революции, имеющей право на решающее определение
ее тактики. Героическое восстание на Украине является неопровержимым
доказательством.
3. Учитывая опасности капитулянтской политики с одной стороны, и с
другой — учитывая социальную непримиримость трудового крестьянства,
изживание в советских массах иллюзии передышки, доказательством чего
является большой организационный рост и усиление влияния в массах
партии левых социалистов-революционеров, учитывая законное требование
382

поддержки изнемогающих в изолированной борьбе трудящихся масс
Украины и других областей, учитывая признаки накопления подземных
революционных сил за рубежом, 3-й съезд признает необходимым, чтобы
партия без промедления всей силой своего влияния и партийного аппарата
выпрямила линию советской политики. Стоя непреклонно на признании
Советской власти единственной формой организации трудящихся, дающей
им окончательную победу, съезд уполномочивает Центральный комитет
проводить через своих представителей в центральном правительстве
следующие основные задачи: ясный отказ от капитуляции, непримиримую
борьбу с империализмом, немедленную помощь всеми силами и средствами
изнемогающим в славной борьбе украинскому трудовому крестьянству и
рабочим, неуклонное проведение социализации земли, усиливающее
революционную
мощь
трудового
крестьянства,
национализации
производства, творческую борьбу с голодом.
4. Считая, что залогом успеха является подъем инициативы и
творчества на местах, съезд призывает всех членов обширной партийной
семьи к напряжению всех сил по проведению через Советы задач партии в
настоящий небывало ответственный момент». '
Резолюция ЦК была внесена В.А. Карелиным. После обсуждения
поправок результаты голосования были следующими:
за резолюцию - 134,
против резолюции — 6
воздержалось —11.
Предложенная Д.А. Магеровским резолюция
«О советской
конституции» и вовсе прошла единогласно. Она тоже состояла из четырех
пунктов: «Третий всероссийский съезд партии левых с.-р. считает, что при
выработке советской Конституции фракции съезда Советов и центрального
исполнительного комитета должны руководствоваться
следующими
положениями:
1. Государственную власть необходимо организовывать таким образом,
чтобы она, привлекая к себе массы трудящихся, вызвала бы эти массы к
творчеству, к выявлению своей воли и тех организационных сил, которые в
них таятся. Наш строй должен быть провозглашен как свободная федерация
советских республик, организованных на основе производственных,
национальных, бытовых и территориальных особенностей.
2. Конституция должна проводить в жизнь диктатуру всего трудового
народа, а не одного лишь его отряда. Трудовое крестьянство должно
обладать равной политической властью с пролетариатом.
3. Советы должны находиться в самом тесном соприкосновении с
трудящимися массами. В силу этого выборность в Советы должна
происходить по организациям труда, причем депутаты должны выбираться
непосредственно массами трудового населения на все виды съездов и сходов
ЦГАМО. Ф. 4613. Оп. 1. Д. 708. Л. 275-275 об.
383

советов. Должно быть осуществлено право отзыва депутатов, обязанность
систематических отчетов их перед избирателями, а также должна быть
проведена народная законодательная инициатива и право референдума в
пределах класса трудящихся.
4.
Вся полнота
власти
должна
принадлежать
подлинным
представителям трудового народа, организованным в советы трудящихся,
связанных с трудовым классом через организацию труда, а не коллегиям,
оторвавшимся от трудящейся массы, от их классового сознания и от их воли
к непримиримой и беспощадной борьбе с эксплуататорами всего мира. В
силу этого, советы народных комиссаров должны быть уничтожены и вся
законодательно-исполнительная власть, в соответствии с директивами
съездов должна принадлежать исполнит.<ельным> комитетам Советов».
Также единогласно была принята и «Резолюция по вопросу о
смертной казни», внесенная М.А. Спиридоновой: «3-й съезд партии левых
с.-р. постановляет: диктатура трудящихся масс отнюдь не вызывает
необходимости применения казни для укрепления своей власти. Смертная
казнь как институт организованного государственного насилия над
человеческой личностью, институт, против которого боролись все
социалистические партии мира (в том числе и партия социал-демократов
большевиков), отменена навсегда Постановлением 2-го съезда советов и
поэтому не может быть восстановлена по решению тех или иных советских
организаций».
Наконец, единогласно же была принята съездом директива по вопросу
о выходе из Советов: «3-й съезд партии левых социалистовреволюционеров, констатируя уход из советов во многих местах членов
партии, постановляет не считать таковой уход средством политической
борьбы». Резолюции III партсъезда тиражировались в виде двухсторонней
листовки. Одна из таких листовок хранится в деле Спиридоновой в фонде
Московского Революционного Трибунала (ф. 4613) в ЦГАМО
Однако в содержание листовки не был включен текст еще одной
принятой съездом резолюции, вероятно внесенной Ф.Г. Шантыром или Н.С.
Севеновичем. После того, как в президиум поступило предложение об
организации съезда белорусского и литовского трудового крестьянства, по
этому вопросу была принята такая резолюция:
«3-й Съезд левых с р . (интернационалистов) поручает Центральному
Комитету партии, в связи с переживаемым моментом, принять меры к созыву
съезда представителей трудового крестьянства Белоруссии, Литвы, Латвии,
Эстляндии и других территорий в целях организации его».
По сравнению с составом ЦК, избранным на II съезде, куда большая
путаница происходит в определении членства в ЦК ПЛСР на период после III
съезда. А.Л. Литвин и Л.М. Овруцкий в своей совместной монографии,
анализируя результаты III съезда ПЛСР, в частности, пишут: «<...> был
избран новый ЦК, состав которого претерпел значительные изменения. По
разным причинам в него не были избраны 7 цекистов «второго созыва»
(Биценко, Иванов, Разумник (sic!), Каховская, Колегаев, Левин, Самохвалов,
384

Шишко), впервые вошел в ЦК Фишман».
Таким образом, эти авторы
определяют количество членов ЦК третьего состава в 11 человек.
В.М. Лавров в указанной монографии пишет: «В завершение съезда
председательствующий на заседании (фамилия неизвестна) предложил
избрать ЦК партии списком, в котором соблюдена такая очередность
лидеров: М.А. Спиридонова, Б.Д. Камков, В.А. Карелин, Л.Б. Голубовский,
Д.А. Черепанов. <.. >
Сопоставление с составом, избранным на II съезде, показывает, что из
ЦК выведены М.А. Натансон, А.Л. Колегаев, И.З. Штейнберг, И.А. Майоров,
А.А. Биценко, Р.В. Иванов-Разумник, И.К. Каховская, В.М. Левин, Д.А.
Магеровский, П.И. Шишко, М.Д. Самохвалов. (Отмечу, что В.Е. Трутовский
опять не упоминается. — Я.Л.). Сокращению подверглись менее радикальные
лидеры; их неизбрание, столь существенное уменьшение численности ЦК (в
три раза), объяснялось, разумеется, стремлением сконцентрировать волю
партии перед предстоящей схваткой <.. .>».
Анализ источников показывает, что историк использовал лишь один из
двух имеющихся списков в единице хранения № 4 фонда 564 (Центральный
Комитет Партии левых социалистов-революционеров) РГАСПИ. Данное
архивное дело содержит два варианта протоколов III съезда. Один из них —
это машинописная расшифровка записей стенографического отчета. Другой
вариант, выполненный каллиграфическим почерком на 43-х лицевых и
оборотных листах, похоже, предназначался к печати. Имеющийся титульный
лист озаглавлен: «Протоколы 3-го съезда партии левых социалистовреволюционеров в Москве 29, 30 июня и 1-го июля 1918 года». Этот
отредактированный краткий вариант был подготовлен одним из двух
ответственных секретарей съезда Е.М. Балдиным. Раздел 13 имеет заголовок:
«Избрание Центрального Комитета и Секретаря партии». Однако в списке
членов ЦК после фамилий Спиридоновой, Камкова, Карелина, Голубовского
и Черепанова оставлено незаполненное место, что явственно бросается в
глаза. 4 То же относится и к записи «.заместители: 1)» (по-видимому, ее
следует понимать, как кандидаты в члены ЦК).
Возникает впечатление, что Балдин как будто хотел что-то уточнить в
отношении избранных членов, но так и оставил пустоты незаполненными.
Также в этом же деле имеются черновики записей о ходе работ съезда.
Среди них стоит обратить внимание на листок следующего содержания:
«Избрание Ц.К. и секретаря.
По списку +141
} За список весь
воздерж<иваются> 14
Персонально + 44

Литвин А.Л., Овруцкий Л.М. Левые эсеры: программа и тактика (некоторые вопросы). Казань, 1992. С.
54. - Странно выглядит сноска к этому предложению: «См.: ЦПА НМЛ, ф. 564» (без указания дела и листа).
Тот же перечень фамилий приводится в статье этих авторов «Понять «дух б июля» » в № 3 журнала
«Отечественная история» за 1992 г. (написание фамилии Иванова-Разумника в данном случае исправлено).
663
Лавров В.М. Указ. соч. С. 89.
664
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 4. Л. 23.
385

В список кандидатов включается тов. Мстиславский

1) Спиридонова, 2) Камков, 3) Карелин, 4) Голубовский,
5) Марк Андреевич [Натансон], 6) Штейнберг,
7) Магеровский, 8) Черепанов, 9) Трутовский». 665
Этот карандашный набросок с жирно подчеркнутой фамилией
Мстиславский по цифрам голосования совпадает с текстом Балдина.
Разумеется, левые эсеры имели возможность издать краткий вариант
протоколов съезда в редакции Евгения Балдина, но они не стали этого делать
ввиду конспиративных а, может быть, и морально-этических соображений.
(В том числе для того, чтобы лишний раз не выносить сор из партийной
избы).
Исследователь вправе задаться вопросом, отчего в списке Балдина
указано всего 5 фамилий цекистов, а в черновом списке 10? (Что, впрочем, и
в том, и в другом случае не соответствует букве устава). Особенно, если
принимать в расчет значительно большее и правильное представительство
делегатов на III съезде по сравнению с первыми двумя. Напомню, что при
выборах в ЦК во время I съезда имелся максимум в 69 императивных
мандатов, а во время II съезда - и вовсе 41 (включая, естественно, самих
цекистов). Тогда как в работе III съезда, по данным мандатной комиссии,
приняли участие 214 делегатов с правом решающего голоса от не менее, чем
58 тысяч членов партии.
Лавровым не принимается даже во внимание цитируемая им самим
речь одного из левоэсеровских лидеров В.А. Карелина (выступление с
отчетным докладом ЦК на IV съезде ПЛСР): «<...> и ЦК, конечно, не пошел
против воли партии, когда организовал этот акт против Мирбаха, и я должен
подчеркнуть, что ЦК был единодушен, за исключением одного голоса, я не
буду называть чьего, но скажу, что он не принадлежал ни Биценко, ни
Натансону, ни другим лицам, которых после мы должны будем на этом
666
съезде признать бесповоротно выбывшими из наших рядов». Комментируя
это заявление, Лавров пишет: «Отмечу, что Биценко, Натансон и Колегаев
выведены из ЦК III съездом левых эсеров, Устинов - II съездом. Биценко
хотела сама убить посла Германии, инструктировала террориста Блюмкина и
была арестована ненадолго, а раскольники Колегаев и Устинов осудили
левоэсеровскую акцию».
Однако, обстояло не все так гладко, как излагает исследователь: как
уже говорилось, Устинов покинул ЦК почти за месяц до его выборов на II
съезде; а Колегаев, задержанный вместе со всей советской фракцией левых
эсеров в Большом Театре, далеко не сразу ушел в «раскол».

Там же. Л. 365.
Лавров В.М. Указ. соч. С. 110.
386

Разобраться с историографической путаницей может помочь
обращение к заслуживающему предельного внимания источнику. Речь идет о
так называемых «тюремных мемуарах» В.Е. Трутовского, оформленных, повидимому, впоследствии как протокол допроса от 20 августа 1937 г. с
разбивкой на «вопросы» и «ответы». Впервые
опубликованные
составителями сборника «Левые эсеры и ВЧК» под научной редакцией А.Л.
Литвина в 1996 г. эти «мемуары» являются одним из ключевых источников
по истории левоэсеровского движения, введенных в научное использование в
последние годы.
На протяжении всех своих многостраничных показаний Трутовский
фактологически был весьма точен (путая лишь отдельные детали), и что
особенно важно подчеркнуть - никого не оклеветал. Ему, безусловно, можно
верить: в момент дачи этих показаний Трутовскому оставалось жить чуть
больше месяца и, наверняка, он уже понимал свою обреченность.
При работе с «тюремными мемуарами» Трутовского, хронологически
охватывающими период с момента образования ПЛСР и до начала 30-х
годов, историки вправе задаться вопросами морально-этического свойства.
Означали ли откровения Трутовского то, что он был сломлен и, хватаясь за
соломинку, пытался вымолить себе спасение? Или он напоследок пожелал
выступить в роли беспристрастного летописца истории партии, с которой
была связана большая часть его жизни? Двигало ли им осознание
неизбежности скорого конца и надежда, что грядущие поколения историков
когда-нибудь доберутся до его тюремных «мемуаров», написанных с подачи
следователя Блинова? Не берусь судить в точности. Важно другое: его
показания, как правило, подтверждаются источниками левоэсеровского
происхождения и иными чекистскими документами, более ранними по
времени. Следует внимательно отнестись к свидетельству вдовы Трутовского
К.В. Поповой, которая вспоминала: «Блинов разрешил В.Е. свидание со мной
и продуктовые передачи при условии, что В.Е. будет писать «мемуары для
истории». <...> О том, что В.Е. писал «мемуары», я слышала лично от него
на свидании. Еще он добавил, что писал обо всем откровенно <.. .>».
Характеризуя «состояние высших партийных органов» после июльских
событий, В.Е. Трутовский сначала перечисляет скрывшихся чекистов, а
затем указывает, что «на воле оставались Самохвалов, Колегаев, Биценко,
Баккал, В. Левин, Крушинский, заграничная делегация, которая, впрочем, в
первое время не могла играть существенной роли в работе партии, ввиду
затрудненности связи с нею».
Попробуем самостоятельно разобраться со всеми нестыковками,
отталкиваясь от приведенного выше списка в 10 фамилий (его также берут за
основу Литвин и Овруцкий, добавляя в него еще и Фишмана).
Прежде всего, легко объяснимо отсутствие среди цекистов Р.В.
Иванова-Разумника. Его формальное членство в ЦК ПЛСР в течение двух
667

См. примечания к публ.: Бабина Б.А. Февраль 1922 // Минувшее: Исторический альманах. 2. М., 1990. С.
47-48.
668
Левые эсеры и ВЧК: Сб. документов. Казань, 1996. С. 461.
387

месяцев вообще было казусным. Дело в том, что идейный вдохновитель
«скифства» и левого народничества никогда не был... членом партии, что он
всегда подчеркивал. В своих мемуарах он подчеркивал: «... примкнув к
идеологии народничества, я не пошел в партию, в то время его политически
выражавшую, - в партию социалистов-революционеров: я был, говоря
словами остроумной сказочки Киплинга, «кот, который ходит сам по себе», партийные шоры были не для меня. Это не мешало мне принимать
ближайшее участие во всех литературных начинаниях этой партии». 669 В
выступлении на IV съезде ПСР В.М. Зензинов, говоря о выходе ИвановаРазумника из редакции газеты «Дело Народа», недоумевал: «Оказалось, что
Иванов-Разумник состоял членом редакционного коллектива центрального
органа партии, не являясь членом партии. Он заявил, что, по моральным
побуждениям не может состоять членом какой-либо партии». 670 Каким
образом Иванов-Разумник временно оказался в числе членов ЦК ПЛСР,
нарушив свой принцип, сказать затруднительно.
Другой
идеолог
литературного
объединения
«Скифы»
С.Д.
Мстиславский, не смотря на выдвижение кем-то его кандидатуры, в ЦК на III
съезде также не был избран. Нельзя не принимать во внимание веское
мнение М.А. Спиридоновой, прозвучавшее перед Особой следственной
комиссией 10 июля 1918 г.: «Считаю нужным заявить, что тов. Мстиславский
не состоит членом ЦК партии [левых] эсеров. После 2-го и 3-го съезда
партии никакого участия в активной партийной работе [он] не принимал, а
заведовал исключительно газетой. О постановлении ЦК о Мирбахе не
671

знал».
Иначе, по-видимому, обстояло дело со всеми остальными. Прежде
всего, не вызывает никакого сомнения переизбрание в ЦК главного
заграничного представителя партии М.А. Натансона, между прочим,
избранного почетным председателем III съезда. Что касается А.Л. Колегаева,
то он, равно как и А.А. Биценко с М.Д. Самохваловым, в период после 6
июля принимал самое активное участие в работе подменявшего ЦК
временного Центрального Бюро (далее ЦБ). Это позволяет предположить,
что все трое продолжали находиться в составе ЦК (хотя бы в качестве
кандидатов в члены). К тому же Биценко действительно участвовала в
подготовке (инструктаже) террористов > Н.А. Андреева и Я.Г. Блюмкина 6
июля и изготовлении бомб для них.
Следовательно, она продолжала
участвовать в заседаниях узкого состава ЦК и после съезда накануне
покушения на Мирбаха.
669

Иванов-Разумник. Писательские судьбы. Тюрьмы и ссылки. М.: Новое литературное обозрение, 2000. С.
126-127. (Интересно отметить, что то же самое выражение о «киплинговском» коте он использовал за много
лет до написания своих мемуаров в письме к A.M. Горькому от 18 января 1912 г. Подробней см.: Леонтьев
Я.В. Иванов-Разумник и освободительное движение в России. (Дореволюционный период) // ИвановРазумник. Личность, творчество, роль в культуре. [Вып. I]. СПб.: Глагол, 1996. С. 8.
670
Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы. / Сост. Н.Д. Ерофеев. Т. 3. Часть 2. М.:
РОССПЭН, 2000. С. 118.
671
Красная книга ВЧК. Т. 1. М., 1989. С. 269.
672
Впервые сообщено Ю.Мещеряковым и А.Рыбаковым в примечаниях к публикации: «Блаженная Мария».
Новые документы к биографии М.А.Спиридоновой // Неизвестная Россия. XX век. Кн.2. M., 1992. С. 55.
388

Более сложным представляется решение вопроса о членстве Колегаева,
как будто бы никак себя не проявившего в критические июльские дни. Но это
лишь на первый взгляд. Хотя действительно Колегаев, судя по всему, не был
посвящен в план покушения на Мирбаха и превентивных мер ЦК, он сыграл
важную роль в бюро фракции левых эсеров V Всероссийского съезда
Советов, переизбранном задержанными 7 июля в Большом Театре. По словам
Мстиславского, в новое бюро взамен отсутствовавших «Камкова, Карелина и
пр.», были избраны он сам, Спиридонова, Биценко, Колегаев и М.Ф.
Крушинский. (Делегат съезда Советов из Казани левый эсер Д.Д. Шляпников
дополнительно называет в составе этого бюро Б.Ф. Малкина).
Сначала бюро дало указание заложникам: «не разбиваться и не
выходить по одиночке». Однако в ночь с 7 на 8 июля оно пересмотрело
первоначальное решение, постановив «сдавать оружие, дать формальные
регистрационные ответы, не отвечать на общие вопросы».
С целью
освобождения зала для возобновления заседаний съезда левых эсеров начали
под конвоем выводить из Большого Театра, разбив их на три категории. К
первой (особой) категории были отнесены Спиридонова, Мстиславский, А.А.
Измаилович, члены мандатной комиссии съезда и еще несколько человек. Их
отвели на гауптвахту в Кремль, где уже находились арестованные члены
Крестьянской секции ВЦИК. Ко второй категории были отнесены, по словам
Шляпникова, «ответственные и видные работники [с] мест», при чем «имело
большое значение отобрание у товарищей мандата на 3-й партийный съезд
левых с.-р.».
В эту категорию, отправленную в казармы бывшего
Александровского военного училища, попали Колегаев, Биценко, Малкин и
Крушинский. Самую многочисленную третью категорию, переведя через
Театральную площадь, поместили в Малом театре.
Постепенное освобождение арестантов стало происходить в ночные
часы, сразу после окончания работы V Всероссийского съезда Советов 10
июля. Согласно списку, отложившемуся в томе 15 дела Н-8 о левоэсеровском
«мятеже» в ЦА ФСБ, в эту ночь были освобождены 203 человека. Среди них
было и несколько делегатов III партсъезда. Из другого списка видно, что
следом за ними 13 июля вышли на свободу еще 79 человек (в том числе
Крушинский). Одновременно 12-13 июля была отпущена часть группы
кремлевских узников. Обращает на себя внимание отсутствие в этих списках
фамилий Колегаева, Биценко и Малкина, которые освобождались по какомуто особому «чину». Вероятно, за ними просто явился кто-то из
высокопоставленных большевиков с определенными гарантиями. Подобным
образом, еще из Большого Театра Я.М. Свердлов вывел своего товарища по
ссылке, одного из лидеров екатеринбургских левых эсеров М.Х. Полякова.
Как сообщалось в «Известиях ВЦИК Советов», 12 июля состоялось
совещание освобожденных членов левоэсеровской фракции съезда. В заметке
«"Новый" Ц.К. партии с.-р.» говорилось: «На этом совещании выступил,
673

Левые эсеры и ВЧК... С. 199, 218.
Там же. С. 220.
675
Там же. С. 223.
674

389

между прочим, недавно освобожденный Калегаев (написание в газете. —
ЯЛ.).
Заседание было довольно бурное. Резко наметились два течения: одно,
во главе которого встал Колегаев, в общем, одобряло тактику старого Ц.К.;
другое же - в корне осуждало политику Ц.К., приведшего к авантюре.
Калегаев вел себя, как настоящий демагог, не давая высказаться
представителям «оппозиции». Так, например, он не дал слова т. Заксу.
В результате совещания был выбран новый Ц.К. партии, в состав
которого вошли старые знакомцы - Спиридонова, Камков, Карелин.». 676
Эту заметку с незначительными редакционными изменениями
под
названием
«Фракция
съезда
одобряет
ЦК»
перепечатала
затем
677
левоэсеровская газета «Набат», продолжавшая выходить в Пензе.
Содержание
заметки
в
центральных
«Известиях»
довольно
противоречиво. Сразу же возникает вопрос, какое право имело фракционное
совещание (тем более не в полном составе, так как часть задержанных
продолжала оставаться под арестом) устраивать перевыборы ЦК? Полагаю,
что дело здесь в неточности газетчиков. Очевидно одно: большая часть
фракции выразила поддержку линии ЦК. Фракция также могла сделать
заявление о подтверждении его полномочий. А выборы, возможно, касались
либо членов временного ЦБ, либо списка кандидатов от левых эсеров в
состав ЦИК (на это косвенно указывает стенографический отчет заседаний
ВЦИК 5-го созыва).
Первое заседание ВЦИК в новом составе открылось вечером 15 июля.
Оно началось с выборов Президиума. От коммунистов были избраны
председатель Свердлов, 7 членов и 2 кандидата. После выборов
руководителей отделов и состава Революционного трибунала слово от СНК
взял Ленин, а затем председатель сделал заявление о том, что в Президиум
поступил еще один список - от фракции левых эсеров. Свердлов сообщил,
что «этому списку я движения не дал». На возгласы из зала с просьбой
огласить
список он
назвал
фамилии Магеровского, Прошьяна,
Спиридоновой, Измаилович.
На очередном заседании левоэсеровской фракции, также по
сообщению «Набата», «было постановлено исключить и назначить следствие
над теми, кто в тяжелые дни испытаний подаст «на высочайшее имя» (как
выразился т. Колегаев) те или иные заявления о своей несолидарности с Ц.К.
партии и т.д.» (это постановление было принято единогласно). Прибыв с
подобным наказом на открывшуюся 20 июля Саратовскую конференцию
левых эсеров во главе с A.M. Устиновым (выступавших против позиции ЦК
и осудивших убийство Мирбаха), Колегаев продолжал оправдывать тактику
ЦК.
676

Известия ВЦИК Советов. 14.07.1918 г. № 147. С. 3.
Набат (Пенза). 16.07.1918 г. № 3. С. 3.
678
Пятый созыв Всероссийского Центрального Исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских,
казачьих и красноармейских депутатов. Стенографический отчет. М., 1919. С. 57-58.
679
Набат (Пенза). 26.07.1918 г.№ 12. С. 3.
390
677

Не случайно 17 июля в передовице «Две души в партии левых эсэсеров» в «Известиях ВЦИК Советов» он характеризовался как
«руководящий, по-видимому, центром партии» и противопоставлялся
лояльным большевикам саратовским левым эсерам. В то же время
левоэсеровское партийное руководство считало его не вполне своим. Это
отчетливо видно из письма Биценко Спиридоновой, перлюстрированного
чекистами: «Перестаньте думать, что Андр<ей> соглашательствует со
Свердл<овым>, [он] говорит так, что тот все время обижается. Но толку
мало, ибо Свердл<ов> одно, а другие - другое. Св<ердлов> понимает и
согласен, что если они одни в Ц. [И] К., — то это гибель, — но другие
сумасшед<шие> дураки. Ходить, тем не менее, приходится: сами же наши
посылают».680 Речь в этом отрывке идет о переговорах ЦБ ПЛСР с
большевиками о легализации (и о возвращении во ВЦИК, в частности),
которые вели главным образом Биценко и Колегаев.
В конечном итоге скептики оказались правы: Колегаев не только
разорвал с левыми эсерами, но и увлек за собой Биценко. Тем не менее, он
продолжал оставаться членом ЦБ вплоть до 26 августа. Именно Колегаев
накануне I Совета партии был избран председателем Московской городской
конференции ПЛСР, открывшейся 27 июля, на которую, кстати, опять же не
допустили Закса.
Вероятно, принятые на последовавшем за ней
Московском областном съезде резкие антибольшевистские резолюции,
одобренные затем Советом партии, преломили настроение продолжавшего
до этого колебаться Колегаева.
Областной съезд подтвердил, что «Мирбах убит по постановлению ЦК
партии, согласно директивам, полученным ЦК на партийном съезде».
Относительно решений V Всероссийского съезда Советов левые эсеры
заявили, что «партия не будет считаться с теми постановлениями, которые
были приняты фракцией большевиков на съезде о партии л. с.-р., как
основанные на односторонних и ложных данных». Московский областной
съезд потребовал прекращения репрессий в отношении членов ПЛСР и
пригрозил, что «партия будет считать возможным ответить на расстрелы
террором».
О возникновении временного ЦБ В.Е. Трутовский свидетельствует:
«Первоначально мы (имеются ввиду ушедшие в подполье члены ЦК. - Я.Л.)
связались с Самохваловым, который приехал из Ленинграда для
восстановления работы ЦК. На состоявшейся с ним встрече на ст.
Лосиноостровская мы, в числе прочих членов ЦК, санкционировали создание
временного Оргбюро, задачей которого явилось бы восстановление
деятельности ЦК. В число членов Оргбюро были введены, кажется, Рыбин и

0
1
2
3

ЦА ФСБ. Д. Н-8. Т. 15. Л. 53.
РГАСПИ. Ф. 564. On. I. Д. 11. Л. 28.
См.: Известия ВЦИК. 30.07.1918 г. № 160. С. 4.
Левые эсеры и ВЧК... С. 125-127.
391

Богачев». 684 Этим свидетельством Трутовский вроде бы подтверждает
принадлежность Самохвалова к ЦК после 1 июля.
Проще решается вопрос с членством в ЦК В.М. Левина и И.А.
Майорова. Существует ряд свидетельств об этом. Например, все тот же
Трутовский описывает заранее принятое распределение обязанностей
цекистов в момент июльских событий: «Для работы в наших боевых
дружинах, находившихся в Москве, были выделены члены ЦК Магеровский,
Черепанов и еще кое-кто. <...> Биценко и Фишман снаряжали бомбы для
террористического акта. Остальные члены ЦК должны были вести
организационную работу, а я и В. Левин (в 1920 году уехал в ДВР, а оттуда в
Соединенные Штаты Америки) должны были обеспечить выпуск газет». 685
Добавлю, что к тому же Левин являлся председателем фракции левых
эсеров V Всероссийского съезда Советов, что засвидетельствовано
типографскими мандатами с печатью ЦК ПЛСР , а до того - одним из двух
ответственных секретарей III съезда партии.
Приведу также не менее авторитетное
свидетельство
С.Д.
Мстиславского в его летописи июльских событий, известных под названием
«Кремлевского дневника» (также впервые опубликованного А.Л. Литвиным).
Касаясь ситуации в так называемом Штабе обороны партии после отъезда М.
Спиридоновой в Большой Театр для заявления об ответственности за теракт,
автор дневника пишет: «<...> осталась группа ЦК, где часть была настроена
очень решительно (Прошьян, Магеровский), часть выжидательно (Камков,
Карелин), часть вообще не отдавала себе отчета в происходящем
(Трутовский, Левин, Черепанов)». Фамилия Левина здесь выделена мною.
Абсолютно безосновательно относят к числу членов ЦК ПЛСР В.А.
Александровича Ю.Г. Фелыптинский и осуществлявший научную редактуру
второго издания «Красной книги ВЧК», оппонент Фелынтинского А.С.
Велидов. 688 Зато никто из исследователей до сих пор не соотносил членством
в ЦК участника III съезда Владимира Осиповича Зитту. Между тем, заполняя
анкету делегата V Всероссийского съезда Советов, во втором вопросе
(«участвовали ли Вы в руководящих органах партии») пункта 13
(«политический стаж»), - Зитта собственноручно написал: «член Ц.К-та Лев.
С.-/7.».689

Вероятность «описки» тут на редкость мала. Ведь, подобную ошибку
немедленно поправили бы члены мандатной комиссии от фракции левых
эсеров. Да и как тогда объяснить факт участия Зитты — на ряду с
представителем ЦК в Главном штабе Всероссийской Боевой организации
684

Там же. С. 461-462.
Там же. С. 458.
686
См., например, фракционный «членский билет» № 179, выданный агитатору Крестьянской секции ВЦИК,
делегату съезда от Калязинского уезда Н.М. Скрябинскому (ЦГАМО. Ф. 4613. Оп. 1. Д. 658. Л. 27). - Из
подписей на мандате следует, что секретарем фракции был Я.М. Фишман.
687
Левые эсеры и ВЧК... С. 172.
688
Ср.: Фелыптинский Ю.Г. Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 - июль 1918. На пути к
однопартийной диктатуре. Париж, 1985. С. 177; Красная книга ВЧК. T.1... С. 242.
689
ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 4. Д. 42. Л. 99.
392
685

ПЛСР Д.А. Магеровским, представителем Военного отдела ЦК Ю.В.
Саблиным,
начальником
дружины
Отряда
особого
назначения
Всероссийской БО Г.М. Орешкиным, начальником Отряда особого
назначения ВЧК Д.И. Поповым и Я.Г. Блюмкиным - в Штабе обороны
партии? В отличии от всех названных лиц Зитта не имел никакого отношения
ни к боевой, ни к военной работе, но зато он был хорошо известен в Москве
(в 1917-1918 гг. состоял членом Исполкома Московского Совета рабочих
депутатов, входил в состав ВРК в Москве и в состав Московского
Областного правительства в качестве комиссара земледелия). На первый
взгляд странным выглядит то обстоятельство, что Зитта не привлекался к
дознанию по делу о «мятеже». На деле это вполне объяснимо: ведь, вместе с
А. Биценко и А. Колегаевым, он активно включился в создание
альтернативной левоэсеровской партии, получившей на учредительном
съезде название Партии революционного коммунизма (начиная со II съезда
ПРК в декабре 1918 г. он был членом и секретарем ЦК этой партии).
Возникает впечатление, что если его роль в июльских событиях, равно как и
роль Биценко, была известна Особой следственной комиссии, — то их, ввиду
политической конъюнктуры, было решено оставить без внимания.
Согласно
заключению
Центральной
обвинительной
коллегии
Верховного Революционного Трибунала при ВЦИК «по делу о контр­
революционном
заговоре
Центрального
Комитета
партии
левых
социалистов-революционеров и других лиц той же партии против Советской
власти и революции», суду трибунала (не считая убийц Мирбаха Блюмкина и
Андреева, военных руководителей Попова и Саблина), предавались М.А.
Спиридонова, И.А. Майоров, П.П. Прошьян, Я.М. Фишман, Б.Д. Камков, В.Е.
Трутовский, Д.А. Магеровский, Л.Б. Голубовский, Д.А. Черепанов. Все они
обвинялись в том, что, будучи членами ЦК ПЛСР, и «в качестве таковых
ответственными вождями своей партии, пользуясь определенным влиянием в
среде своей партии, умыслили, вопреки ясно выраженной воле верховного
органа власти Российской Федеративной Советской Республики
Всероссийского съезда Советов IY созыва» расторгнуть мирный договор с
690
Германией путем террористического акта.
Как видим, Голубовский,
Магеровский, Майоров, Трутовский, а также
и Фишман четко
квалифицировались обвинением в качестве членов ЦК. По-видимому, это
обстоятельство позволило А. Литвину и Л. Овруцкому причислить Якова
Фишмана к числу российских цекистов. Считаю не лишним отметить, что
ознакомившись с «обвинительным актом», участник III съезда ПЛСР Ю.В.
Саблин воспользовался правом указать на ошибки и вопиющие неточности в
нем, однако, вопроса о членстве в ЦК он не касался.
Это лишний раз
позволяет опровергнуть мнение В.М. Лаврова о якобы имевшем место
сокращении численного состава ЦК до 5 членов.

0
1

Красная книга ВЧК. Т. 1... С. 289-290.
Там же. С. 273-275.
393

Но в той же «Красной книге ВЧК», где опубликовано процитированное
обвинительное заключение, была воспроизведена фотография группы
левоэсеровских руководителей. Среди изображенных на ней лиц Б. Камков,
В. Карелин и И. Штейнберг (члены «Южной делегации» весной 1918 г.) в
подписи под ней обозначены, как члены ЦК ПЛСР, а П.Ф. Бойченко и Я.М.
Фишман - как члены ЦК Украинской ПЛСР. Поэтому не исключено, что
Фишман на III партсъезде еще не был избран членом российского ЦК. По
крайней мере, вопрос о его членстве именно в ЦК ПЛСР между III и IV
съездами остается открытым.
Вернемся к российскому ЦК. Совершенно очевидно, что его членами
были избраны М.А. Натансон и И.З. Штейнберг, выехавшие в качестве
членов Заграничной делегации ЦК ПЛСР в Швейцарию в конце мая или
/TQ9

начале июня 1918 г.
По аналогии с их заочным избранием можно
допустить возможность переизбрания в ЦК, хотя бы в качестве кандидатов,
отсутствовавших на съезде И.К. Каховской, П.И. Шишко и А.А. Шрейдера.
Первая из них выехала в Киев, скорее всего, в середине двадцатых
чисел июня (по свидетельству Г.Б. Смолянского ) в качестве руководителя
Боевого летучего отряда для подготовки покушения на генералфельдмаршала Г. Эйхгорна. Не вызывает сомнений, что Каховская была
посвящена в предварительный план теракта и против посла В. Мирбаха.
Скорее всего, она даже принимала участие в выработке этого плана. Заочное
избрание в ЦК руководителя важнейшей для партии операции, рискующей
жизнью, представляется вполне обоснованным и логичным. В том числе для
предания героического ореола самой партии. По крайней мере, после
убийства Эйхгорна находившаяся в киевской Лукьяновской тюрьме под
угрозой приведения в исполнение вынесенного ей смертного приговора
Каховская точно была либо кооптирована в ЦК, либо избрана заочно IY
съездом. В уже упоминавшейся статье «Спасайте Ирину .Каховскую!» Мария
Спиридонова называет ее членом ЦК.
Сложнее решается вопрос с принадлежностью к ЦК Павла Шишко,
также находившегося во время III съезда на Украине. Он отправился туда не
только по партийной линии, но и в качестве комиссара Центрального штаба
Всероссийской Повстанческой организации. На допросе в московском
УНКВД 27 января 1938 г. Шишко трижды повторил о своей принадлежности
к ЦК ПЛСР 6 9 , но в какой именно период не уточнял. По крайней мере, в
95
1919 г. он снова входил в ЦК, а также стоял во главе БО.
Что касается Шрейдера, выехавшего в Швейцарию с целью постановки
партийного издательства за границей не позднее 28 июня 1918 г., то его
возможное переизбрание в ЦК не так очевидно, хотя и не исключено. Более
вероятным выглядит избрание в новый состав ЦК ближайшей подруги
692

На заочное избрание Натансона в ЦК на III съезде, в частности, указывают авторы статьи о нем в
биографическом словаре «Политические деятели России 1917» А.И. Разгон и Н.А. Тюкачев.
693
Точная дата отъезда не выяснена, так как, по разным свидетельствам (как самой Каховской, так и Г.Б.
Смолянского), эта дата варьируется между концом мая и серединой двадцатых чисел июня 1918г.
694
См.: ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-34316.
695
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 34. Д. 235. Л. 310.
394

Спиридоновой А.А. Измаилович, являвшейся заведующей организационнопропагандистским отделом Крестьянской секции ВНИК. Включение ее в ЦК
логично рассматривать с точки зрения к стремлению левых эсеров созвать
Всероссийский крестьянский съезд.
Зато маловероятным представляется возможность переизбрания в ЦК
ПЛСР на III съезде В.А. Алгасова, Б.Ф. Малкина и A.M. Устинова. И уж тем
более, абсолютно неправдоподобно членство в ЦК Я.Г. Блюмкина, на
которое указывается в материале украинского историка Д. Веденеева. 696
Таким образом, перечислим еще раз список третьего состава ЦК ПЛСР
в реконструированном виде: 1) А.А. Биценко (?), 2) Л.Б. Голубовский, 3) В.О.
Зитта, 4) А.А. Измаилович (?), 5) Б.Д. Камков, 6) В.А. Карелин, 7) И.К.
Каховская (?), 8) А.Л. Колегаев (?), 9) В.М. Левин, 10) Д.А. Магеровский, 11)
И.А. Майоров, 12) М.А. Натансон, 13) П.П. Прошьян, 14) М.Д. Самохвалов
(?), 15) М.А. Спиридонова, 16) В.Е. Трутовский, 17) Д.А. Черепанов, 18) Я.М.
Фишман (?), 19) И.З. Штейнберг, 20) А.А. Шрейдер (?).
На этом список членов ЦК июльского «призыва», однако, не
исчерпывается. Интересно проанализировать
воспоминания неплохо
осведомленного И.М. Гронского, бывшего в тот момент председателем
Любимского уездного исполкома и руководителем местной объединенной
организации левых эсеров и максималистов. Вот что он пишет: «После
подавления белогвардейского мятежа в Ярославле и левых эсеров в Москве я
приехал в Москву и в Леонтьевском переулке, где располагался ЦК левых
эсеров, встретился с членами ЦК Самохваловым и Богачевым —
председателем ярославской организации левых эсеров. Неожиданно в
разговоре они предложили мне войти в состав ЦК секретарем, несмотря на
то, что я находился в партии максималистов. В ответ я сделал встречное
предложение: выйти партии из подполья, осудить убийство Мирбаха, а также
левоэсеровский мятеж, признав его антисоветским; вступить в переговоры с
большевиками на предмет самоликвидации левоэсеровской партии и
включения ее членов в состав партии большевиков. Все мои предложения
были отклонены. Тогда я заявил, что поставлю вопрос о самоликвидации
уездной организации объединенных максималистов и левых эсеров и сам
выхожу из партии максималистов и вступаю в партию большевиков».
Не подвергая в целом сомнению сообщаемое Гронским, оговорюсь: по
моим представлениям, мемуарист встречался с Самохваловым и Богачевым
не как с членами Центрального Комитета, а как с членами ЦБ, подменявшим
собою ЦК. Это, впрочем, не исключает того, что М.Д. Самохвалов мог
одновременно являться членом ЦК (см. приведенное выше свидетельство
Трутовского), а руководитель Ярославской организации ПЛСР Я.Т. Богачев
мог быть кооптирован в состав ЦК еще до IV партсъезда.
Еще одним кооптированным в ЦК членом представляется бывший
руководитель Севастопольской организации левых эсеров И.Ю. Баккал.
В мире спецслужб (Киев). 2004. № 5. С. 9.
Тройский И.М. Из прошлого... Воспоминания. М., 1991. С. 78-79.
395

Именно он открыл заседание IY съезда ПЛСР 2 октября 1918 г. Затем он
вместе с Я.Т. Богачевым и И.А. Майоровым был избран в президиум
партийного форума.
Но, ведь, на
всех предыдущих партсъездах в
президиум избирались только члены ЦК (на учредительном съезде — члены
предшественника ЦК в лице Центрального временного бюро). Почему же мы
должны делать исключение для IV съезда?
Возникает правомерный вопрос: каким образом в составе
руководящего органа партии оказались Баккал и Богачев? Думается, что они
могли быть кооптированы в ЦК взамен выбывших из партии Биценко,
Колегаева и Зитты. Третьим кооптированным членом могли быть и Я.М.
Фишман, и А.А. Измаилович (если они, конечно, не были избраны в состав
ЦК еще на III съезде), и, например, председатель Центрального Бюро
железнодорожных организаций ПЛСР М.Ф. Крушинский или руководитель
Московской организации партии Г.Л. Лесновский.
Выступая с отчетным докладом ЦБ на IV съезде, Яков Богачев говорил:
«Когда ЦК перешел на нелегальное положение, всем было ясно, что он не
может руководить партийной работой, поэтому Совет партии избрал Центр,
бюро, которое и вело практически работу до самого последнего времени». По
словам докладчика, оно «состояло из разнородных элементов; в этом
Центральном бюро были Биценко и Колегаев, и заседания наши
превращались в небольшие митинги, у нас постоянно ставились
принципиальные вопросы, ибо Колегаев сказал, что, пока бюро не выяснит
принципиальной позиции по важнейшим вопросам, работать он не будет». 699
Судя по разным указаниям, членами ЦБ были также Н.Н. Алексеев (повидимому, одновременно он представлял российский ЦК в Центральном
Комитете УПЛСР), Г.Л. Лесновский и С.Ф. Рыбин. Кроме того, членами ЦБ
предположительно могли быть К.А. Коренев (он же Н.М. Корнилов), Л.Е.
Кроник,
М.Ф. Крушинский, К.Н. Прокопович, Н.А. Терентьева, О.Л.
Чижиков. Важнейшей задачей, на решение которой была нацелена
первоначальная деятельность ЦБ, стал созыв I Совета партии, который
состоялся в первых числах августа.
Начиная с Совета партии, по словам Трутовского, «начались более
регулярные работы Центрального Комитета». Если принять предположение
В.М. Лаврова о составе ЦК между III и IV съездами в 5 человек, то хорошо
бы еще и объяснить, как можно было вообще проводить заседания
Центрального Комитета, когда один из его членов находится в заключении
(М. Спиридонова), а двое других пребывают на нелегальном положении в
Петрограде (Голубовский, Черепанов)!
На самом деле в ходе пленарного заседания ЦК и ЦБ, проходившего 10
августа, было проведено новое «конструирование президиума ЦК» и
утверждение президиума ЦБ. Из сохранившегося протокола следует, что
было принято решение о том, что каждая из этих структур будет состоять из
698
699
700

См.: Лавров В.М. Партия Спиридоновой... С.91.
Там же. С. 113.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. И. Л. 24 об.
396

семи человек, после чего были утверждены в качестве президиума
Центрального бюро четверо его членов и доизбраны еще трое (фамилии в
протоколах не приводились).
Вернемся еще раз к пресловутой «пятерке», которая на самом деле...
существовала. Но не в виде усеченного количества членов ЦК, а в качестве
его ядра. Как хорошо известно историкам из протокола заседания ЦК ПЛСР
от 24 июня 1918 г., впервые опубликованного по горячим следам в
«Известиях ВЦИК Советов» за 17 июля, а затем в первом томе «Красной
книги ВЧК» в 1920 г. и в переиздании 1989 г., именно в этот день было
постановлено «в самый короткий срок положить конец так называемой
передышке,
создавшейся
благодаря • ратификации
большевистским
правительством
Брестского
мира»
путем
организации
«ряда
террористических
актов
в отношении виднейших
представителей
германского империализма».
На том же заседании для учета и распределения всех партийных сил
при проведении разрабатываемого плана действий ЦК выделил Бюро в
составе трех лиц - М.А. Спиридоновой, Л.Б. Голубовского и И.А. Майорова.
Одновременно была сформирована комиссия в составе Б.Д. Камкова, В.А.
Карелина, В.Е. Трутовского и, как выясняется, П.П. Прошьяна, которой
поручалось «выработать * лозунги нашей тактики и очередной политики и
поместить статьи в центральном органе партии». 701
В' ранее публиковавшихся- текстах этого ключевого для истории
левоэсеровского движения^ документа
вместо фамилии четвертого
представителя указанной данной ставилось отточие. Но существует еще одна
публикация этого источника, не «замечаемая» историками. По' свежим
следам июльских событий И.З. Штейнберг и А.А. Шрейдер, находившиеся в
Женеве, также опубликовали текст постановления ЦК за 24 июня в брошюре
«La Russie Socialiste (evenements de juillet 1918)». В их публикации была не
только воспроизведена фамилия выпущенного в других копиях протокола
Прошьяна, но и имелись серьезные разночтения с хрестоматийным текстом.
Создается впечатление, что, не смотря даже на обратный перевод,
французский текст гораздо более точен по сравнению с русским. Для
сравнения приведу полуграмотную фразу в «Красной книге ВЧК»: «С этой
целью к террористическим актам приурочить объявление в газетах участие
(так в тексте! — Я.Л.) нашей партии в украинских событиях последнего
времени, как-то: агитацию крушений (так в тексте! — Я.Л.) и взрыв
оружейных арсеналов». В левоэсеровской же брошюре в последней случае
напечатано: «агитацию среди крестьянства».
По сообщению редактора «Красной книги ВЧК» П.Н. Макинциана,
левоэсеровская брошюра «Социалистическая Россия» была издана в Женеве
701

См.: Красная книга ВЧК. Т. 1... С. 185-186.
Цитирую по факсимильному изданию: La Russie Socialiste (evenements de juillet 1918). Geneve Imprimerie Reggiani. 1918 (репринт а книге: «Les Socialistes-Revolutionnatres de gauche dans la Revolution
Russe. Une lutte meconnue. Reproduction en Fac-Simile de deux brochures publiees les S.-R. de gauche en 1918.
Preface de G. Bedrossian. Postface de Guy Sabatier. [Paris: Spartacus, 1983]. P. 63.
397

702

на трех языках - французском, немецком и английском. Возникает вопрос,
каким образом попал в Швейцарию текст протокола? Наиболее
правдоподобный ответ заключается в том, что туда его мог доставить
Шрейдер, выехавший из Москвы после 24 июня. Наверняка он также имел
деликатное поручение от партийных лидеров довести до сведения
Заграничной делегации ЦК (т.е. до М.А. Натансона и И.З. Штейнберга)
намерение об убийстве Мирбаха. Так что В.М. Лавров напрасно сомневается
в том, советовались ли с Натансоном в отношении действий ЦК.
Находящиеся в составе фонда 564 в РГАСПИ и публикуемые в этом
томе протоколы ЦК ПЛСР, которые вел М.Л. Сирота, обрываются на 27
июня. Однако из этого вовсе не следует, что заседаний в дальнейшем не
было. Как раз, напротив, по свидетельству В. Трутовского заседания
обновленного ЦК накануне 6 июля шли очень интенсивно. «Начиная с 20-х
чисел июня 1918 г., - писал он, — после приезда из Ленинграда (вероятно, в
тексте пропущена фамилия Прошьяна. - Я.Л.) и с Украины Александрова,
почти каждый день происходили заседания ЦК, посвященные июльскому
вооруженному выступлению <.. ,>».7
В известной книге Л.М. Спирина «Крах одной авантюры»
утверждалось о противоречиях и фактических неточностях в «показаниях»
(вообще-то в добровольных признаниях) Якова Блюмкина: «В одном из них
он писал, что ночью 4 июля его пригласили на заседание ЦК левых эсеров, на
котором был окончательно решен вопрос об убийстве Мирбаха. В другом
сообщал - что он не был на заседании ЦК 4 июля, а узнал об этом от одного
из лидеров партии. На самом деле никакого заседания ЦК левых эсеров в
ночь на 5 июля 1918 г. не было. Состоялось лишь совещание небольшой
группы членов ЦК, созданной еще 24 июня...».
Спирину вторил Ю.Г.
Фелыптинский, но они оба ошибались, так как есть и иные свидетельства.
Речь идет о сохранившихся в личном фонде известного историка Б.П.
Козьмина (находится в НИОР РГБ) записях, которые проливают свет на это
важное заседание ЦК. Записи были сделаны Козьминым в бытность его
ученым секретарем Исторической секции московского Дома печати во время
выступления 29 марта 1921 г. в стенах секции Я.Г. Блюмкина и В.А.
Карелина.
В своем докладе в присутствии Карелина Блюмкин снова подтвердил
факт своего вызова на заседание ЦК 4 июля, где он предложил в качестве
исполнителей теракта себя и Н.А. Андреева. Надо отметить, что Блюмкин и
ранее появлялся на заседаниях Центрального Комитета. По его утверждению,
ЦК согласился на предложение, после чего общее руководство покушением
было возложено на Спиридонову, Майорова и Голубовского.
Выступивший с дополнениями после Блюмкина Карелин, признав для
начала факт того, что «в заседании 4-го июля Ц.К. с.-р. решил перейти от
подготовления к совершению убийства Мирбаха»,
поделился со
703
704
705

Лавров В.М. Партия Спиридоновой... С. 110.
Левые эсеры и ВЧК... С. 458.
Спирин Л.М. Крах одной авантюры. (Мятеж левых эсеров в Москве 6-7 июля 1918 г.). М., 1971. С. 85.
398

слушателями важными деталями и подробностями. По его словам,
«руководящая тройка была пополнена Камковым и Карелиным» и «этой
7 6
пятерке вручили диктаторские полномочия над партией».
Итак, благодаря докладчикам и Козьмину раскрывался целый ряд
новых обстоятельств. Но самым важным, пожалуй, являлось указание на
создание «диктаторской» пятерки. Обращает на себя внимание, прежде
всего то, что четверо лиц из этой пятерки (Спиридонова, Камков, Карелин и
Голубовский) за несколько часов до того были избраны в состав Президиума
V Всероссийского съезда Советов. Ранее та же самая четверка составила
президиум III съезда ПЛСР (кроме них, в состав президиума в день открытия
съезда 28 июня был избран В.Е. Трутовский, а 29 июня доизбран приехавший
из Петрограда П.П. Прошьян).
На заключительном этапе существования центрального органа партии
«Знамя Труда» в состав ее редакции входили Иванов-Разумник, Б.Д.
Камков, В.А. Карелин, И.З. Штейнберг, В.Е. Трутовский, Д.А. Магеровский,
С.Д. Мстиславский, Е.Г. Лундберг и В.М. Левин. Последний номер № 244
газеты вышел ранним субботним утром 6 июля - в день, оказавшийся для
левых эсеров роковым. Очевидец последних суток и часов существования
центрального органа партии Евгений Лундберг оставил такую запись:
«Июль. — Москва.
Четвертого и пятого июля работа в редакции «Знамени Труда» шла как
всегда. Может быть меньше, чем обычно, было налицо членов редакции. Это
было понятно: начинался очередной Съезд советов.
Пятого июля (ошибка памяти, правильно 6 июля. — Я.Л.), сговорившись
с выпускавшей номер С П . Мстиславской о встрече в ночной редакции, я шел
домой по Денежному переулку мимо дома Берга, где помещается германское
посольство. У крыльца стоял необычный для этого дома автомобиль,
украшенный двумя зелеными ветками. Не отошел я и двух минут от дома
Берга, как позади раздался глухой удар. Медленно пошел я обратно к
посольству - это место вообще было чем-то неприятно. И дом, и решетка, и
стража. Быстро проехал автомобиль с ветками. Переулок был по-прежнему
пустынен. <...>
«Убит Мирбах» - подумал я. — Но кем? Еще часа полтора в городе было
спокойно. Я заехал в редакцию - час был поздний, пустота. На обратном
пути увидел уже на углу Арбата и Денежного посты. Промчался черный
блестящий автомобиль по Денежному — за ним громыхали грузовики,
708

переполненные солдатами».
Воскресный номер «Знамени Труда», выпускающим редактором
которого была жена С.Д. Мстиславского, а дежурным членом редакции В.М.
Левин, оказался рассыпан в типографии. Так завершилось почти годичное
существование одной из наиболее интересных газет революционной эпохи.
Заодно с ней были прикрыты еще многие оппозиционные газеты. Среди них
706
707
708

НИОР РГБ. Ф. 520. Карт. 36. Д. 12. Л. 1-2 об.
Пятым членом Президиума съезда от левых эсеров был избран Д.А. Черепанов.
Лундберг Е. Записки писателя. [Л., 1930]. С. 150-151.
399

была и петроградская «Знамя Борьбы», последний номер № 90 которой
также вышел 6 июля.
Заодно коснусь эпизода с изгнанием левых эсеров из редакции «Голоса
Трудового Крестьянства» и не осуществленного проекта выпуска журнала
под эгидой Крестьянской секции ВЦИК. Одним из интереснейших
литературных проектов, которому, увы, было не суждено состояться, был
замысел журнала «Красный Пахарь». Анонс готовившегося нового издания
был опубликован 26 июня:
«В скором времени выйдет новый ежемесячник
"КРАСНЫЙ ПАХАРЬ"
Журнал Трудового Крестьянства.
Под редакцией А. Измаилович, В. Левина, Н. Курдюмова
и Сорокина
В журнале будут помещены:
I. Портреты и рисунки: художников Пастернака, Г. Пашкова, Иос.
Левина и др.
П. Стихи и рассказы; Сергея Есенина, Петра Орешина, Николая
Клюева, Алексея Чапыгина, Александра Ширяевца и др.
III. Статьи: Вл. Бакрылова, Р.В. Иванова-Разумника, Евгения
Лундберга, Вен. Левина, Марии Спиридоновой и др.
Кроме вышеуказанных в журнале будут постоянные отделы: сельское
хозяйство, лечебник и другие, необходимые для трудового крестьянства.
Журнал издаётся Крестьянской Секцией ВСЕР. Ц.И.К.». 709
При анализе текста этого анонса следует обратить внимание на то, что
он возник в рамках все той же Крестьянской секции ВЦИК под
председательством М.А. Спиридоновой. Структура секции окончательно
сложилась
к марту
1918 г. Она состояла
из организационнопропагандистского отдела с тремя подотделами (агитаторским, ходоков и
корреспондентским) и нескольких вспомогательных подразделений —
автомобильного
и
хозяйственно-продовольственного
отделов,
комендатуры и т. д. Во главе Крестьянской секции стоял Исполком. При ней
были образованы литературно-издательской комиссия и курсы агитаторов.
Ведущий организационно-пропагандистский отдел Крестьянской секции
возглавляла соузница Марии Спиридоновой по Нерчинской каторге, а
впоследствии и по советским тюрьмам и ссылкам Александра Адольфовна
Измаилович. Напомню, что большинство в секции принадлежало левым
эсерам, кроме них её членами были эсеры-максималисты, анархисты,
большевики и беспартийные. Общее число членов доходило до 140. Среди
нескольких книг, изданных Крестьянской секцией были сказки и

Голос Трудового Крестьянства. 26.06.1918 г.
400

стихотворения Н.Н. Ольхина, работа «Организация Советов на местах и в
центре» С.Ф. Рыбина.
В.М. Левин, левый эсер Николай Иванович Курдюмов и большевик Иван
Федорович Сорокин входили в Исполком Крестьянской секции. Интересен
состав художников намечавшегося издания. Вдобавок к Иосифу (Жозефу)
Михайловичу Левину, брату Вениамина Левина, и автору обложки и
книжной марки «Временника» литературы, искусств и политики «Знамя
Труда» Георгию Пашкову, — несколько неожиданным выглядит присутствие
в анонсе Л.О. Пастернака. Можно предположить, что его привлечению к
издательскому начинанию под эгидой левых эсеров было осуществлено при
посредничестве Бориса Пастернака и Е.Г. Лундберга. Состав намечавшихся
авторов — это всё та же «скифско»-новокрестьянская компания, переговоры
с которой о предоставлении имен для анонса, скорее всего, вел В.М. Левин.
Помимо традиционных авторов сборников «Скифы» и левоэсеровских
изданий, обращает на себя внимание имя левого эсера и деятеля
Театрального отдела Наркомпроса, позднее ставшего одним из секретарей
Вольной Философской Ассоциации В.В. Бакрылова. В задуманном виде
журналу не суждено было состояться. Но он всё же начал выходить в 1919 г.,
как издание Наркомата земледелия, под редакцией А.Х. Митрофанова.
Первый номер иллюстрированного журнала вышел с посвящением
«Владимиру Ильичу Ульянову-Ленину от имени красных пахарей Советской
России». Помимо большевистских авторов, в нем напечатали стихи Сергей
Заревой (С.Н. Кошкаров) и Петр Орешин (единственный из того коллектива,
который намечался изначально). Статью о взаимоотношении полов в
коммунистическом обществе предоставил поэт Рюрик Ивнев. Но никого из
ведущих «скифских» авторов, в новой версии журнала уже не было.
Переходя далее
к изложению событийного ряда
самого
левоэсеровского выступления в Москве, напомню, что самыми известными
на сегодняшний день работами о событиях 6-7 июля остаются монография
Л.М. Спирина «Крах одной авантюры», вышедшая тиражом в 100 тысяч
экземпляров в «Политиздате»710, и исследование Ю.Г. Фельштинского,
выпущенное в серии «Исследования новейшей русской истории» под общей
ред. А.И. Солженицына в одном из самых известных эмигрантских
издательств «Ymca-press» в Париже. 711 Известный специалист по
«конспирологии», приобретший скандальную репутацию уже в наши дни в
качестве соавтора А. Литвиненко по книге «ФСБ взрывает Россию», а тогда
начинающий эмигрантский историк и аспирант докторской программы
Ратгерского университета Юрий Фелыдтинский выступал антагонистом по
отношению к маститому советскому автору. При этом, как метко заметили в
предисловии к сборнику «Левые эсеры и ВЧК» А.Л. Литвин и Л.М.
Овруцкий, «позиция Фельштинского представляет собой как бы зеркальное
отражение позиции Л.М. Спирина: если последний исходил из правильности
710

Спирин Л.М. Крах одной авантюры. (Мятеж левых эсеров в Москве 6-7 июля 1918 г.). М., 1971.
Фельштинский Ю.Г. Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 - июль 1918. На пути к однопартийной
диктатуре. Париж, 1985.
401
711

большевистской политики, то первый считал, что большевики вообще
правыми быть не могут».
Один из главных вопросов, которым задавался Фельштинский: кем и
когда была начата подготовка убийства графа Мирбаха и кто за ней стоял? За
четкой постановкой вопроса тут же следовало безапелляционное заявление:
«Дело в том, что никаких документов, подтверждающих причастность ЦК
ПЛСР к организации убийства германского посла, нет». 713 Для Спирина и для
автора предисловия к переизданной в 1989 г. «Красной книге ВЧК» А.С.
Велидова никаких сомнений в этой связи не возникало. Оба историка,
ссылались на опубликованный в первом издании книги в 1920 г. протокол
ЦК левых эсеров за 24 июня 1918 г. и содержащийся в нем призыв к
восстанию. Однако, как справедливо отмечал Фельштинский, «...однажды
упомянутое в протоколе слово «восстание» подразумевало, безусловно,. не
восстание против советской власти, а восстание на Украине против
германской оккупации». 714
На оба поставленных историком вопроса сегодня
имеются
однозначные ответы. После досконального изучения всего комплекса
документов архива ЦК ПЛСР в РГАСПИ можно со всей уверенностью
утверждать о том, что советские историки лукавили. Нет никаких оснований
вплоть до июльского конфликта говорить о том, что левые эсеры якобы
готовили
восстание
против
большевиков.
В
ходе
дискуссии,
спровоцированной Фельштинским на страницах «Отечественной истории» в
1992 г., А.И. Разгон и Л.М. Овруцкий также пришли к выводу о том, что т.н.
мятеж «не был ни контрреволюционным, ни антисоветским, ни
антибольшевистским». К выводу о том, что «мятеж» не вполне был мятежом
присоединились А.Л. Литвин и В.М. Лавров. Последний из них в
монографии «Партия Спиридоновой» пришел к прямо-таки парадоксальному
выводу: «Повторяя и повторяя слово «восстание» (во всех смыслах) левые
эсеры оказались завороженными им и — при известном стечении
обстоятельств — вовлеченными в удивительный водоворот событий: в
вооруженное выступление, вооруженную оборону, в своеобразное и не
типичное сопротивление-восстание, что, однако, скорее терминологическая
политизированная проблема, чем проблема конкретно-историческая».715
Но, если Фельштинский оказался прав в одном из своих утверждений,
то в тезисе об отсутствии документов, указывающих на причастность
левоэсеровского ЦК к убийству Мирбаха, он (в виду ограниченности
доступной ему источниковой базы) заблуждался. Таких документов
выявлено предостаточно и никто из самих левых эсеров никогда не ставил
роль ЦК в этом деянии под сомнение. В качестве аргумента, оказавшегося на
поверку не убедительным, историк указывал на отсутствие в протоколе от 24
июня указания на намерение убить именно Мирбаха. Кроме того,
712
713
714
715

Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 9.
Фельштинский Ю.Г. Большевики и левые эсеры... С. 170.
Там же. С. 173.
Лавров В.М. Партия Спиридоновой. (Мария Спиридонова на левоэсеровских съездах). М., 2001. С. 90.
402

Фельштинскии поспешил самоуверенно заявить, что «до 6 июля, как
известно совершенно точно», других заседаний ЦК не было. Однако
хранящийся в РГАСПИ последний из протоколов ЦК за этот период
датирован 27 июня. Затем на III съезде ПЛСР, открывшемся 29 июня и
закончившемся 1 июля, был избран новый состав ЦК. Высший руководящий
орган немедленно возобновил заседания, которые не протоколировались по
соображениям конспирации. Имеется, например, такое свидетельство В.Е.
Трутовского об интенсивных заседаниях обновленного ЦК накануне 6 июля:
«Начиная с 20-х чисел июня 1918 г., после приезда из Ленинграда (вероятно,
в тексте пропущена фамилия Прошьяна. — Я.Л.) и с Украины Александрова,
почти каждый день происходили заседания ЦК, посвященные июльскому
716
вооруженному выступлению <...>».
Еще один известный американский историк Алекс Рабинович поставил
было под сомнение существование знаменитой директивной резолюции ЦК
ПЛСР, принятой в заседании 24 июня, объявив его чекистской
717
фальшивкой.
Однако в дальнейших исследованиях исследователь
7i а

отказался от подобной трактовки.
Прежде чем оспорить заблуждение
Фелынтинского, выскажу несколько источниковедческих наблюдений
относительно протокола заседания ЦК ПЛСР от 24 июня 1918 г.
Впервые текст принятой на нем резолюции был опубликованного по
горячим следам в «Известиях ВЦИК Советов» за 17 июля, а затем в первом
томе «Красной книги ВЧК» в 1920 г. Из резолюции следовало, что ЦК
постановил «в самый короткий срок положить конец так называемой
передышке,
создавшейся
благодаря
ратификации
большевистским
правительством
Брестского
мира»
путем
организации
«ряда
террористических
актов в отношении виднейших
представителей
германского империализма».
На том же заседании для учета и распределения всех партийных сил
при проведении разрабатываемого плана действий ЦК выделил Бюро в
составе трех лиц - М.А. Спиридоновой, Л.Б. Голубовского и И.А. Майорова.
Одновременно была сформирована комиссия в составе Б.Д. Камкова, В.А.
Карелина, В.Е. Трутовского и, как выясняется, П.П. Прошьяна, которой
поручалось «выработать лозунги нашей тактики и очередной политики и
поместить статьи в центральном органе партии». 719
В тексте, опубликованном в «Красной книге ВЧК», была опущена
фамилия четвертого представителя данной комиссии с указанием в
подстрочном примечании: «Пропуск в оригинале протокола». Но существует
еще одна публикация этого источника, не «замеченная» историками. По
свежим следам июльских событий И.З. Штейнберг и А.А. Шрейдер,
находившиеся в Женеве, также опубликовали текст постановления ЦК за 24
716

Левые эсеры и ВЧК... С. 458.
Рабинович А. «Самосожжение левых эсеров» // Россия XXI. 1998. № 1-2.
718
Рабинович А. Большевики у власти. Первый год советской эпохи в Петрограде / Перев. И. Давидян. М.,
2007.
719
См.: Красная книга ВЧК. Т. 1... С. 185-186.
403
717

июня в брошюре «La Russie Socialiste (evenements de juillet 1918)». В их
публикации была не только воспроизведена фамилия выпущенного в других
копиях протокола Прошьяна, но и имелись серьезные разночтения с
хрестоматийным текстом. Создается впечатление, что, не смотря даже на
обратный перевод, французский текст гораздо более точен по сравнению с
русским. Для сравнения приведу полуграмотную фразу в русском издании:
«С этой целью к террористическим актам приурочить объявление в газетах
участие (так в тексте! — Я.Л.) нашей партии в украинских событиях
последнего времени, как-то: агитацию крушений (так в тексте! - Я.Л.) и
взрыв оружейных арсеналов». В левоэсеровской же брошюре в последнем
случае было напечатано: «агитацию среди крестьянства».
По сообщению редактора «Красной книги ВЧК» П.Н. Макинциана,
левоэсеровская брошюра «Социалистическая Россия» была издана в Женеве
на трех языках - французском, немецком и английском. Естественно,
возникает вопрос, каким образом попал в Швейцарию текст протокола? Туда
его мог доставить А.А. Шрейдер, выехавший из Москвы за границу после 24
июня. Наверняка он также имел деликатное поручение от партийных лидеров
довести до сведения Заграничной делегации ЦК (т.е. до М.А. Натансона и
И.З. Штейнберга) намерение об убийстве Мирбаха. Так что В.М. Лавров
напрасно сомневается в том, советовались ли с Натансоном в отношении
721

действий ЦК.
В работе Л.М. Спирина утверждалось о противоречиях и фактических
неточностях в «показаниях» (на самом деле в добровольных признаниях)
Якова Блюмкина: «В одном из них он писал, что ночью 4 июля его
пригласили на заседание ЦК левых эсеров, на котором был окончательно
решен вопрос об убийстве Мирбаха. В другом сообщал — что он не был на
заседании ЦК 4 июля, а узнал об этом от одного из лидеров партии. На самом
деле никакого заседания ЦК левых эсеров в ночь на 5 июля 1918 г. не было.
Состоялось лишь совещание небольшой группы членов ЦК, созданной еще
24 июня...». 7 2 2
Но, кроме «исповеди» Блюмкина в «Красной книге ВЧК»
распоряжении исследователей теперь имеется текст выступления террориста
в Исторической секции московского Дома печати 29 марта 1921 г. в записи
ее тогдашнего ученого секретаря, известного историка Б.П. Козьмина,
опубликованный мной в журнале «Родина» в 1994 г. Во второй половине дня
4 июля 1918 г. в Большом Театре открылся V Всероссийский съезд Советов.
Поэтому собраться на заседание левоэсеровские цекисты действительно
смогли лишь поздно вечером или ночью. Вот что записал о ходе заседания
Борис Козьмин:
«<...> 4 июля 1918 года Блюмкина вызвали на заседание Ц.К. партии
Л.С.-Р. и потребовали от него сведений о германском посольстве. Из
вопросов выяснилось, что Ц.К. намерен организовать покушение на
720

Цитирую по факсимильному изданию: La Russie Socialiste (evenements de juillet 1918)... P. 63.
Лавров В.М. Партия Спиридоновой... С. 110.
722
Спирин Л.М. Крах одной авантюры. (Мятеж левых эсеров в Москве 6-7 июля 1918 г.). М., 1971. С. 85.
404
721

Мирбаха. Выполнение его предполагалось возложить на члена партии
Шеварева <...> Блюмкин предложил в качестве исполнителей себя и Н.
Андреева. Ц.К. согласился на предложение Блюмкина».
Содокладчик Я.Г. Блюмкина В.А. Карелин, согласно записи Козьмина,
подтвердил факт самого заседания и уточнил: «В заседании 4-го июля Ц.К.
ТУХ

с.-р. решил перейти от подготовления к совершению убийства Мирбаха».
Вернемся к черновику последнего фиксированного заседания ЦК от 27
июня. Первые пять пунктов повестки были, как уже говорилось, посвящены
регламенту III партсъезда. Следующие три пункта касались «пиар-акции»,
говоря сленгом современных политтехнологов, в преддверии открытия
Всероссийского съезда Советов:
«6. На 1-ое июля митинги и призывы к вооружению: Камков,
Череп<анов>, Спир<идонова> и друг<ие>.
7.
Мобилизовать лучших ораторов парт<ийного> съезда и
фракц<ии> съезда Советов для митингов.
8.
Предоставить Гришу для формирования корпуса несколько
724

человек».
В последнем из этих пунктов, вероятно, речь шла о «корпусе»
технических организаторов митингов. Во исполнение решения ЦК с 30 июня
по 2 июля левые эсеры провели в Москве серию митингов на общую тему:
«На помощь восставшей Украине», на которых выступали Спиридонова,
Камков, Карелин, Черепанов и другие «лучшие ораторы». Начиная с
понедельника 30 июня, в разных районах столицы МК ПЛСР устраивал по
несколько митингов в день (по три митинга 30 июня и 2 июля, и целых 9 - 1
июля). В том числе митинги прошли на заводах Михельсона, Домброва и
Набгольц, Голутвенской мануфактуре в Замоскворецком районе, на
Прохоровской мануфактуре и в Главных мастерских Александровской
железной дороги в Пресненском районе, Пожарном депо на Пречистенке и в
Большой аудитории Высших женских курсов в Хамовническом районе и
~
~
т.д.

725

Следует отметить, что подобная предсъездовская «агитпроповская»
компания не была секретным информационным оружием левых эсеров.
Накануне, 28 июня во всех 11 районах Москвы прошли тематические
митинги большевиков «Гражданская война» (в частности, В.И. Ленин
выступил с речью на митинге на заводе АМО в Симоновском подрайоне
Рогожского района).
Вдобавок к левоэсеровским митингам 30 июня состоялось открытое
заседание Крестьянской секции ЦИК, на котором с длинной речью
выступила М.А. Спиридонова. Суть ее программного выступления, к
которому историки пока еще не обращались, сводилась к резкой критике
«Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем...» [доклады Я.Г. Блюмкина и В.А. Карелина о 6
июля 1918 г.] //Родина. 1993. № 8/9. С. 170-171.
724
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 21.
725
Знамя Труда. 30.06.1918 г. №239. С. 1.
405

последствий Брестского мира. В частности, она затронула темы поставок в
Германию
дополнительных контрибуций, обмена военнопленными
(количество русских пленных превышало количество немецких почти вдвое,
но германская сторона соглашалась лишь на равное количество
обмениваемых), белого террора в Финляндии, рабочий класс которой
благодаря подписанию мира «был предоставлен самому себе». Большое
место в выступлении Спиридоновой уделялось немецким порядкам на
оккупированной Украине и героическим действиям повстанцев. «Немцы,
стянувшие на Украину до 600 тыс. штыков, не могут справиться со стихийно
растущим народным восстанием, - говорила она. - Им нужна помощь. И эту
помощь оказываем мы. Политика передышки сделала нас предателями».
Спиридонова рисовала мрачные прогнозы германского наступления на
Советскую Россию, и одновременно предрекала мощное народное
сопротивление оккупации: «Участь Финляндии ожидает и Великороссию,
час которой наступит немедленно после покорения Украины. Единственный
путь для нее - это путь, на который встала Украина. Мы не должны дать
заговорить себя, увлечь себя несбыточными надеждами на мирное
строительство в обстановке непрекращающейся войны. У нас нет армии, нет
пушек и снарядов, чтобы сражаться? Но ведь и в Украине этого ничего нет,
однако немцы с 600-тысячной армией не могут справиться с народным
восстанием. Сколько же потребуется им миллионов для покорения всей
России? Наши пространства поглотят зарвавшихся насильников, против
всенародной партизанской войны не устоит ни одна армия. И немцы найдут
себе смерть».
Не обошла она вниманием тему вооружения находящихся в Москве
германских пленных «Мирбаховской организацией», поскольку левые эсеры
были убеждены в существовании заговора против них, нити которого
тянулись к послу кайзеровской Германии. Свое выступление лидер ПЛСР
завершила такими словами: «Поход на Россию будет походом на революцию,
последним походом германского империализма. Для русской революции
существует только единый путь. Это путь, на который встала Украина. Это
путь восстания».
Аудитория, перед которой выступила Спиридонова,
состояла из проходивших обучение на курсах при Крестьянской секции ЦИК,
и, очевидно, перед делегатами с мест, прибывших на Всероссийский съезд
Советов.
Помимо митинговых выступлений, левые эсеры активно пытались
воздействовать на общественное мнение со страниц партийной и
околопартийной печати. Достаточно сказать, что цитировавшаяся речь
Спиридоновой была растиражирована в «Голосе Трудового Крестьянства».
С 3 по 6 июля 1918 г. «Знамя Труда» помещала под логотипом такие лозунги:
«Долой Брестскую петлю, удушающую русскую революцию!

Голос Трудового Крестьянства. 2.07.1918 г. № 162.
406

Долой соглашательскую
политику с русской и иностранной
буржуазией!
Да здравствует беспощадная борьба трудящихся
с акулами
международного империализма!
На помощь восставшим против своих угнетателей крестьянам и
рабочим Украины!
Да здравствует международная
социалистическая рабочая и
крестьянская революция!».
Именно с такими лозунгами ПЛСР шла на V Всероссийский съезд
Советов, открывшийся вечером 4 июля. Последнюю перед терактом против
Мирбаха публичную акцию левые эсеры провели в виде демонстрации
делегатов и гостей съезда вечером 5 июля. Как сообщало «Знамя Труда»,
покинувшие Большой Театр, «левые с.-р., не вернувшись на заседание
[съезда], вышли на Театральную площадь с пением революционных песен и с
возгласами: «Долой империалистов и соглашателей», «Долой Мирбаха», «Да
здравствует восстание на Украине», «Да здравствует мировая революция».
Партийные товарищи, не расходясь, двигались с пением революционных
песен мимо дома Советов по Моховой ул. до Воздвиженки, провожая
депутатов крестьян в Крестьянский отдел Ц.И.К.». 727
Одновременно
с
энергичной
агитационно-пропагандистской
компанией
велась
организационная
и
организационно-техническая
подготовка к теракту и его возможным последствиям. Но, если «мятежа» не
было, то что же, собственно, происходило накануне и в ночь с субботы на
воскресенье 6-7 июля? На не протоколировавшихся заседаниях ЦК был
создан «Штаб обороны партии», в который вошли представители
Центрального Комитета Д.А. Магеровский и В.О. Зитта (они были хорошо
известны в столице по работе в Моссовете и входили в состав ВРК во время
боев с юнкерами), прапорщики военного времени Г.М. Орешкин и Ю.В.
Саблин (последний из них имел непосредственный опыт уличных боев в
Москве в октябре 17-го), начальник Боевого отряда ВЧК матрос Д.И. Попов
(ранее командир «Красно-советского Финляндского отряда» с опытом боев
на Карельском перешейке), все тот же Блюмкин (в недавнем прошлом боевой
командир на Украине) и В.А. Александрович. Такой персональный состав
известен из соединения двух источников: показаний Д.И. Попова на
следствии в 1921 г. и дневниковых записей С.Д. Мстиславского.
Попов
также уточнял, что на него была возложена функция «начоперода»
(начальника оперативного отдела), а на Саблина - начальника штаба.
От кого же собирались обороняться левые эсеры? В своих
воспоминаниях они настаивали на том, что вовсе не от большевиков, а от
немецких агентов и вооружаемых ими военнопленных. Поводы для таких
опасений как будто имелись. В последних числах июня в газетах появилось
сообщение об обнаружении в помещении ЦК левых эсеров четырех бомб с
Знамя Труда. 5.07.1918 г. № 243. С. 4.
Левые эсеры и ВЧК... С. 146, 166.
407

запалом, заложенных под залом на 1-м этаже. На этот факт указывал и В.А.
Карелин, выступая с воспоминаниями в 1921 г. По его словам, германские
спецслужбы устроили форменную слежку за его соратниками. Об
украденных у него из квартиры документах писал в дневниках левый эсер
С.Д. Мстиславский. 730
Существуют многие указания на то, что левые эсеры просчитывали
разнообразные варианты развития событий. Например, они заранее
обзавелись документами для перехода на нелегальное положение, явочными
и конспиративными адресами. Была тщательно проработана финансовая база.
Историкам и раньше было известно о том, что зам. председателя ВЧК
Вячеслав Александрович передал левоэсеровскому ЦК 544 тысячи рублей.
Член коллегии Комиссариата внутренних дел Союза коммун Северной
области М.В. Ярустовский на допросе у предчубЧК в Петрограде дал важные
показания: «Мне известно, что тов. Прошьяном (глава Комиссариата. - Я.Л.)
перед восстанием л.с.<р> были получены по распоряжению тов. Зиновьева 5
миллионов руб., эти деньги были направлены перед восстанием же в Москву
в распоряжением Ц.К.».
Наконец, М.А. Спиридонова, возглавлявшая
Крестьянскую секцию ВЦИК, 4 июля обратилась с запиской в Президиум
этого органа с просьбой «в экстренном порядке отпустить аванс <в> двести
тысяч рублей».73
Если с финансовым обеспечением заговора у левых эсеров более или
менее обстояло прилично, то с военной силой было не все так просто.
Главной опорой партии считался чекистский «спецназ» (Боевой отряд ВЧК)
под началом убежденного левого эсера Дмитрия Попова, наличный состав
которого, однако, не превышал 600 бойцов. Командный состав отряда
(помощник Попова А. Протопопов, казначей Паскевич) состоял из его
соратников по Гельсингфорской организации ПЛСР.
Несмотря на наличие в Москве еще и своеобразной эсеровской гвардии
в виде «Отряда особого назначения дружины Всероссийской Боевой
организации» (Спирин определял его количество в 199 штыков, хотя в
заключении обвинительной коллегии говорилось лишь о 132 бойцах),
подчинявшегося в оперативном отношении начальнику Московского
военного округа большевику Н.И. Муралову, а также небольших партийных
дружин при районных комитетах (по подсчетам Спирина, их число достигало
119 боевиков), - левоэсеровское руководство озаботилось о надежных
подкреплениях.
С этой целью из северной столицы в распоряжение Главного штаба
Всероссийской БО был вызван сводный отряд дружинников Петроградской
БО. Предписание о «срочном» командировании отряда числом в 80 человек
было выдано находившимся под контролем левых эсеров Отделом наружной

730
731
732
733

Новая жизнь, 29 июня 1918 г.
Левые эсеры и ВЧК... С. 186-187.
Там же. С. 100.
Архив УРАФ ФСБ СПб. Д. П-42585. Л. 207 об.
ГАРФ. Ф. 1234. Оп. 92. Д. 2. Л. 46.
408

охраны Комиссариата внутренних дел Северной области. В другом случае
командиром «Отряда особого назначения» Сергеевым был командирован в
Витебск дружинник П. Овсянкин «для приемки, отправки, погрузки и
сопровождения дружинников (400 чел.) в гор. Москву в распоряжение Штаба
отряда».
Как удалось выяснить, в руки следствия попали не все документы о
попытках левых эсеров усилить число боевиков накануне 6 июля. Бывший
активист Тверской организации ПЛСР Михаил Никифоров в показаниях на
допросе через двадцать лет после событий рассказал следователям НКВД: «В
1918 году, за несколько дней до левоэсеровского мятежа левых эсеров (так в
документе. - Я.Л.) в Москве, к нам в гор. Тверь приезжала член ЦК ЛСР
БИЦЕНКО Анастасия, которая на узком активе местных «леваков», ссылаясь
на решение ЦК ЛСР, предложила выделить группу боевиков и немедленно
направить в распоряжение ЦК». 7 3 4 Эти показания подтвердил в ходе допроса
его однофамилец, бывший председатель Тверского губкома левых эсеров
Петр Никифоров, уточнив, что Биценко приезжала за 10 дней до V
Всероссийского съезда Советов с запиской от М. Спиридоновой, в которой та
просила выделить 15 «надежных боевиков».
В итоге губком успел '•:
направить в Москву четырех или пять боевиков, прошедших затем
инструктаж в помещении ЦК. Двое из них были намечены в качестве
партийных эмиссаров для проведения митингов среди рабочих в .-.,
подмосковных Орехове-Зуеве и Павловском Посаде, а остальные перевозили
оружие (гранаты) с подмосковных дач, где находилась лаборатория по
изготовлению бомб. Так как митинги не состоялись, М. Никифоров в
«загримированном» виде выехал по указанию ЦК ПЛСР обратно в Тверь с г\"
поручением к председателю губкома «привести тверскую организацию левых
эсеров в боевую готовность». (Аналогичная телеграмма о приведении сил «в
состояние готовности» была послана из Москвы в Тулу одним из
руководителей тульских левых эсеров, бывшим военкомом Дмитрием
Сундуковым).
О том, где находилась подмосковная «лаборатория» сообщал на
допросе следователю Управления НКВД по Московской области в 1938 г.
видный эсер-максималист, боевик со стажем, бывший шлиссельбургский
сиделец Станислав Таукин: «В 1918 году Закгейм привез меня на
нелегальную дачу под Москвой, станция Ухтомская. <...> На даче я
познакомился с левыми эсерами Биценко, Фишман, Шмидт. На этой даче
был склад оружия, Фишман изготовил бомбу, которой был убит Мирбах, а
также комплектовались террористические группы. Я также получил
террористическое задание и был направлен в прифронтовую полосу на
Украине».736 Действительно осенью 1918 г. С.А. Таукин, М.Д. Закгейм
(также известный эсер-максималист, отбывавший срок в Шлиссельбургской
крепости) и Л.Ю. Шмидт выехали вместе с Блюмкиным, Шеваревым и
734
735
736

Тверской ЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Д. 7595-с. Т. 2. Л 218, 219; д. 12694-с.
Там же. Д. 7595-с. Т. 1. Л. 108.
ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-24801. Л. 164.
409

другими левоэсеровскими боевиками в Киев. Процитированные показания
позволяют утвердительно говорить о сотрудничестве ЦК левых эсеров и
немногочисленной Боевой организации Союза эсеров-максималистов ещё в
преддверии 6 июля.
Вместе с тем общее количество сил, на которые могли опереться левые
эсеры, едва ли превышало тысячу человек. Тем более что прибывший ранним
утром 7 июля из Питера отряд насчитывал лишь половину от запрошенной
цифры (45 штыков) и вообще не успел оказать никакой помощи москвичам,
так как был разоружен по дороге с Николаевского вокзала к помещению ЦК.
Сводному витебскому отряду во главе с левым эсером Вольфсоном,
состоявшему из 77 дружинников из отдельного пехотного батальона им.
ПЛСР (интернационалистов) и отряда с Западной «завесы» в 300-400
штыков, вообще не удалось доехать до столицы, поскольку губвоенком В.К.
Путна разоружил этот отряд еще при погрузке в эшелон на станции. При чем,
по заявлению тогдашнего товарища председателя Витебского ГИК С И .
Левина на IV съезде ПЛСР, около 200 человек было арестовано, и 9 из них
расстреляны.
Таким образом, ЦК ПЛСР располагал крайне незначительными силами.
Правда, возлагалась надежда на присоединение хотя бы части московского
гарнизона. Но на деле к левым эсерам присоединилось совсем небольшое
число солдат. Если проводить аналогии и делать типологические
сопоставления, во многом и, прежде всего своей пассивностью,
левоэсеровское выступление заставляет вспомнить, о заговоре и
вооруженной демонстрации декабристов на Сенатской площади. Трудно не
согласиться с выводом не посвященного в детали заговора при его
подготовке, но подробным образом расспросившего обо всем у его
участников С.Д. Мстиславского во время совместного сидения под арестом в
Кремле: «Оно не сложно - ни по замыслу, ни по выполнению, выступление
737
это: но в нем, поистине — приговор.. .».
На это ценное признание историкам стоит обратить внимание,
особенно в свете выдвинутых конспирологических версий. Фелыптинский
первым попытался обосновать точку зрения о том, что ВЧК во главе с Ф.Э.
Дзержинским выступила в роли провокатора, зная о готовящемся
покушении, но, не препятствуя, а, напротив, способствуя его проведению для
того, чтобы создать повод для расправы с левыми эсерами. К этому мнению
присоединились автор «Независимой газеты» Н. Ломанович и автор
«Родины» Б. Хавкин.
К отрицанию подобной точки зрения склонялись
А.И. Разгон, Л.М. Овруцкий и А.Л. Литвин. По мнению названных
историков, заговором руководила «двойка» в лице Спиридоновой и
Прошьяна, наделенная «чрезвычайными полномочиями». Близкую точку
зрения высказал В.М. Лавров, ошибочно полагавший, что состав ЦК левых
эсеров на III съезде партии был сокращен до 5 человек. Однако никто из

Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 180.
Независимая газета, 6 июля 1991 г.; Родина. 2006. № 5.
410

названных исследователей не принял в расчет, что еще в 1921 г. Я.Г.
Блюмкин и В.А. Карелин раскрыли карты.
Обратимся вновь к тексту их выступлений в записи Б.П. Козьмина.
Блюмкин свидетельствовал: «Общее руководство покушением было
возложено на Спиридонову, Майорова и Голубовского. Спиридоновой была
проведена репетиция террористического акта. Во время первого заседания V
Съезда Советов Спиридонова выразила готовность принять на себя
выполнение убийства, воспользовавшись тем, что Мирбах присутствовал в
одной из лож; но бомбы не были готовы. <.. .>
По дороге в германское посольство Блюмкин и Андреев заехали в
«Националь» и там у Прошьяна получили бомбы. Присутствовавшая при
этом Биценко выразила им горячие пожелания удачи. <.. .>».
Карелин дополнял: «Руководящая тройка была пополнена Камковым и
Карелиным. Этой пятёрке вручили диктаторские полномочия над партией.
Перед открытием первого заседания V Съезда Советов, в ложе,
соседней с той, в которой находился Мирбах, собрались Спиридонова,
Карелин и Майоров. Спиридонова заявила, что она немедленно и самолично
желает застрелить Мирбаха. Карелин и Майоров не возражали против самого
плана, но выдвинули каждый самого себя в качестве исполнителя. Они
спорили несколько минут; в это время началось заседание, момент был
упущен. Биценко также предлагала себя в качестве исполнительницы.
<...»>.739

Итак, благодаря Козьмину, становится ясно для политического
руководства заговором ЦК выделил «пятёрку» с «диктаторскими
полномочиями». В нее входили трое из намеченных на заседании 24 июня
лиц (М.А. Спиридонова, Л.Б. Голубовский и И.А. Майоров) и введенные
позже Б.Д. Камков и В.А. Карелин. Не исключено, что в самый последний
момент Майоров мог быть замещен в этой «пятёрке» Прошьяном, после чего
выехал в Казань.
Фелыитинский полагал, что Майоров и Голубовский своего участия в
июльских событиях «никак не проявили». Разумеется, это утверждение не
соответствует действительности. Днем 6 июля Л.Б. Голубовский находился в
штабе отряда Д.И. Попова в Трехсвятительском переулке, а перед вечерним
заседанием съезда Советов отбыл оттуда на автомобиле вместе с М.
Спиридоновой. Однако среди задержанных в Большом Театре его не
оказалось, так как он, по-видимому, проследовал в Леонтьевский переулок.
Существует указание С.Д. Мстиславского на то, что в утренние часы 6 июля
в помещении ЦК Голубовский занимался изъятием каких-то важных
документов. На вопрос Мстиславского: «Что случилось?», - Голубовский
отвел его в сторону:

НИОР РГБ. Ф. 520. Карт. 36. Д. 12. Л. 1-2 об.
411

«— Есть сведения, что большевики, в связи со вчерашней речью
Камкова, готовят налет на наше помещение: на всякий случай вывозим архив
ЦК и вообще более ценное имущество». 740
Но, прежде всего, как казначей ЦК, Голубовский обязан был отвечать
за финансовую сторону успеха затевавшегося дела. Однако, после провала
выступления он слишком глубоко «залег на дно» с партийными средствами.
Судя по всему, именно его имела в виду А. Биценко, сообщая находившейся
под арестом М. Спиридоновой: «у нас гром.<адные> средства исчезли (так
мило устроила Ив. Калита)». 741 О том же вспоминал в своих показаниях«мемуарах» В.Е. Трутовский: «Голубовский уехал в Ленинград, также
«скрылся» не только от суда, но и от левых с.-р.».742 Вероятно, эта
скоропалительная оценка, с одной стороны, и базировавшая на впечатлениях
от тогдашних пересудов аберрация Трутовского, с другой стороны, не вполне
верны. По крайней мере, следы жившего на нелегальном положении в
Петрограде Голубовского обнаруживаются. Во-первых, он пытался
инициировать обращение к A.M. Горькому через А.З. Штейнберга октябре
1918 г. о вмешательстве в связи с вынесением смертного приговора члену ПК
ПЛСР, инвалиду А.Л. Хаскелису.
Во-вторых, он готовил к изданию какието материалы «о днях 6-7 июля», переданные затем Иванову-Разумнику.744
Можно предположить, что партийная касса была им в дальнейшем частью
возвращена цекистам, а частью поступила в распоряжение Северного
областного и Петроградского комитетов ПЛСР. Сам же Голубовский позднее
вернулся в Харьков, где продолжал партийную деятельность вплоть до
смерти от тифа в тюрьме. 745
Что касается И.А. Майорова, то, вероятно, у него была своя заранее
расписанная роль в июльских событиях. По моему предположению, он
должен был подготовить запасной «аэродром» в Казани на случай отъезда
ЦК ПЛСР из Москвы. Кроме как в эпизоде 5 июля в ложе Большого Театра,
изложенном В. Карелиным, он действительно нигде «не засветился» 6 июля.
Но, похоже, его уже не было в Москве. Однако в дальнейшем Майоров
продолжал самым активным образом действовать в Казани. Возможно, что в
постановлении пленарного заседания ЦК и ЦБ, состоявшегося 10 августа,
идет речь как раз о нем: «<.. .> Уг средств, находящихся у тов. М., передать в
746
Ц.К.».
Вывод Фелыдтинского о том, что «Мирбах не был убит по
постановлению ЦК ПЛСР, который не знал о планируемом покушении»,
представляется абсолютно не верным. Не только ЦК, состоявший из 15
740

РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 35. Д. 83. Л. 17.
ЦА ФСБ. Д. Н-8. Т. 15. Л. 54.
742
Левые эсеры и ВЧК... С. 461.
743
Штейнберг А. Друзья моих ранних лет (1911-1928). Париж, 1991. С. 135.
744
Леонтьев Я.В. «Скифы» русской революции. Партия левых эсеров и ее литературные попутчики. М.,
2007. С. 286.
745
Ср.: «Голубовский - бывший член ЦК ПЛСР, заболел тифом при затяжной голодовке в Харьковской
тюрьме и, не прерывая ее, скончался» (Кремль за решеткой. (Подпольная Россия). Берлин, 1923).
746
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 24 об.
412
741

членов, но и ряд не входивших в него лиц были в той или иной степени
причастны к заговору. Советские историки замалчивали участие в
подготовке покушения А.А. Биценко, ставшей впоследствии правоверной
коммунисткой. Известная террористка, застрелившая в 1905 г. генераладъютанта Сахарова, отбывавшая каторгу вместе со Спиридоновой, она
лично инструктировала террористов непосредственно перед покушением и
присутствовала при передаче им Прошьяном бомб. Входивший в
Московский комитет ПЛСР М.Н. Доброхотов, также вскоре перешедший в
РКП (б), по словам Блюмкина, «смазывал» ему револьвер. Роль «нового
Кибальчича» взял на себя недавний преподаватель Неаполитанского
университета и будущий начальник Военно-химического управления РККА
Я.М. Фишман. На момент 6 июля он тоже не был членом ЦК, но в партийной
иерархии занимал куда более значительное место, нежели Блюмкин. Поэтому
утверждение Б. Хавкина в его публикации в «Родине» о том, что «Блюмкину
удалось под видом электрика внедрить в посольство своего сотрудника
Якова Фишмана» позволяет судить о незнании этим автором партийнолевоэсеровской истории.7 7 (В изложении биографии самого террориста им
вообще допущен ряд ошибок и неточностей). Агентом Блюмкина, добывшим
сведения о расположении комнат в резиденции Мирбаха, количестве охраны
и т.д., был совсем другой человек — монтер «Московского общества
электрического освещения 1886 года» А. Вайсман. 748
Летом 1919 г. заочно осужденный по делу о «мятеже» Фишман угодил
в Бутырскую тюрьму. В конце 1920 г. он, однако, порвал с левыми эсерами и
перешел в компартию, при этом положительную характеристику ему дал
Ф.Э. Дзержинский. Из тюрьмы Фишман был выпущен досрочно и вскоре
отправился в Италию в составе делегации Воровского в качестве резидента
военной разведки. Позднее он был военным атташе в Германии, написал ряд
книг по военно-химическому делу (««Газовая война», «Химическое оружие»
и т.д.). В июне 37-го корпусной инженер Фишман был арестован вместе с
другими высокопоставленными военными, но в отличие от большинства из
них не расстрелян, а осужден на 10 лет. Вероятно, его спасло то, что в
течение многих лет он являлся негласным осведомителем НКВД. В 1955 г.
ему были возвращены звание генерал-майора технических войск и партбилет.
Вот, кто из участников июльских событий знал всю их «поднаготную» от
начала и до конца! Но поделился ли с кем-нибудь Фишман своим знанием,
остается не выясненным до сих пор.
Что касается «закулисы» (вот в этом-то как раз прав Фельштинский, а
не его оппоненты), то она в истории с покушением на Мирбаха, несомненно,
имелась. Вернемся к рассказу Блюмкина в 1921 г. в записи историка Б.П.
Козьмина: «Утром в день покушения Блюмкин посвятил в план покушения
Александровича, потребовав от него, чтобы тот поставил печать В.Ч.К. на
подложном удостоверении Блюмкина, дал автомобиль для поездки в
Хавкин Б. «Искать, но не найти» // Родина. 2006. № 5. С. 65.
Велидов А.С. Похождения террориста-одиночки Якова Блюмкина. М., 1998. С. 16.
413

германское посольство и дежурил у телефона для того, чтобы подтвердить
полномочия Блюмкина и Андреева на тот случай, если из германского
посольства пожелают проверить мандат Блюмкина. Александрович,
противник покушения, из соображений партийной дисциплины подчинился.
Разговор происходил в кабинете председателя В.Ч.К.. По окончании его
Александрович и Блюмкин заметили, что за ширмами спит Дзержинский.
Они испугались, что он слышал разговор; однако выяснилось, что он крепко
спал и ничего не слыхал». 749
Можно не сомневаться в том, что историки и публицисты долго еще
будут спорить о том, так ли уж Дзержинский «крепко спал и ничего не
слыхал». Есть, впрочем, и другие документы, указывающие на куда большую
осведомленность левых коммунистов (к числу которых принадлежал
председатель ВЧК) о замыслах считавших их своими союзниками левых
эсеров. Видный деятель ПЛСР, один из организаторов убийства
командующего оккупационной армией на Украине генерал-фельдмаршала Г.
Эйхгорна Г.Б. Смолянский при переходе в компартию сообщил в
автобиографии: «Я был одним из участников дела Эйхгорна. Кстати, в мае
1918 г. я ездил по этому делу в Берлин и Стокгольм, где говорил о нем с
Мерингом, Дункер, т. Иоффе, Балабановой и Хёглундом». 750 Указание
Смолянского в документе зарытого характера, отложившемся в фонде ЦК
компартии Украины в киевском архиве, на полпреда в Германии левого
коммуниста Адольфа Иоффе (среди перечисляемых имён европейских
«леваков»), выглядит поистине сенсационно. Стало быть, посланец
Советской России в Берлине был осведомлен заранее о планах левых эсеров.
Весь вопрос в том, поделился ли он своей информацией с Совнаркомом?
Можно ли, однако, считать Дзержинского «кукловодом» в истории с
покушением, как это делает Фельштинский? В буквальном смысле,
председатель ВЧК таковым, конечно, не был. Другое дело, что он до поры до
времени умывал руки и закрывал глаза на то, что готовили у него под носом
его же подчиненные. Только этим обстоятельством можно объяснить
заявление Дзержинского об отставке с занимаемого поста, написанное уже 7
июля.
Интригующие загадки, на которые и сегодня можно ответить лишь
предположительно, продолжают оставаться. К ним относится эпизод со
спешной ликвидацией (как и в случае с Ф. Каплан), после единственного
мало вразумительного допроса в ночь на 8 июля, столь важного свидетеля,
как Александрович. Не менее загадочным представляется исчезновение
члена ЦК Всероссийского союза почт и телеграфов В.В. Лихобадина и члена
коллегии ВЧК, бывшего балтийского матроса М.Ф. Емельянова (входившего
в 1917 г. в руководство Гельсингфорской организации эсеров наряду с П.
Прошьяном и Д. Поповым). О том, что Лихобадин, разославший телеграмму
о задержании депеш за подписью Ленина, Троцкого и Свердлова, был

Родина. 1994. №8-9. С. 170.
ЦДАГО Украины. Ф. 1. Оп. 20. Д. 194. Л. 112.
414

схвачен на Центральном телеграфе, существует указание уполномоченного
Военконтроля; распоряжение об аресте Емельянова по предписанию
Совнаркома отдавал М.Я. Лацис. 751 Однако ни тот, ни другой не значились в
списке из 13 расстрелянных «поповцах» (включая Александровича), решение
о казни которых было принято в заседании ВЧК 7 июля. Хотя левые эсеры
определенно числили Емельянова среди казненных, о чем Спиридонова, в
частности, писала Ленину... Не вполне ясно, был ли отыскан и допрошен
шофер автомобиля под № 27-60, который террористы использовали для
поездки в посольство. Эти вопросы останутся до той поры, пока не будет
заново скрупулезно изучено хранящееся в Центральном архиве ФСБ дело Н2 о «мятеже» левых эсеров. Ведь на сегодняшний день из 19 томов
опубликовано не более 5-10 процентов от общего объема.
В других архивах тоже продолжают обнаруживаться важные
свидетельства. Последняя по времени из находок была мной сделана в
Нижнем Новгороде, где в 1939 г. был осуждён видный левоэсеровский
функционер И.Г. Петров. Незадолго до этого он показал на допросе:
«Должен признаться, что я действительно стоял на террористической
позиции, которую занял Ц.К. левых эсеров и не только одобрил убийство
Мирбаха, но и предполагаемое убийство нового Германского посла
Гельфердинга (фамилия искажена. — Я.Л.), которое не состоялось в связи с
его отъездом».
Бывший директор Немецкого банка и вице-канцлер Карл
Гельферих был назначен преемником Мирбаха на посту посла в России,
однако 6 августа 1918 г. он покинул Москву и больше уже в Россию не
возвращался. Признание Петрова пока что единственное указание на
подготовку нового покушения, но оно еще раз подтверждает факт
санкционирования убийства
императорского
посла
левоэсеровским
руководством.
Всё вышесказанное не отвергает возможности самостоятельной игры
со стороны левых коммунистов, как и двойной игры со стороны
Дзержинского. Просчитывая разнообразные варианты развития событий,
левые эсеры, однако, ошиблись в главном: они не ожидали такого коварства
и такого прессинга со стороны большевиков, выступивших против них
единым фронтом, включая и левых коммунистов.
Если в Москве события 6-7 июля обошлись малой кровью, то в
Петрограде приключилась несколько иная картина, при чем виноватыми в
пролитии крови и своих же жертвах оказались сами большевики.
Экстренно созданный ВРК во главе с М.С.Урицким, вечером 8 июля
блокировал силами латышского полка и броневиками здание Пажеского
корпуса на Садовой, где находились левоэсеровские дружинники. Боевики
отказались сдаться и, заметив выдвижение
большевистских частей на
позиции, открыли по ним ружейно-пулеметный огонь. В ответ Пажеский
корпус подвергся артобстрелу. После интенсивной часовой перестрелки, в
751
752

Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 87, 97.
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 18315. Л. 33.
415

ходе которой не менее 20 человек было убито и ранено, левые эсеры
вывесили белый флаг.
В недавно вышедшем учебном пособии «Политические партии России»
видный специалист по левоэсеровской проблематике Л.М.Овруцкий
утверждает, Что «акция 6 июля, как гром с ясного неба, поразила низы
партии», после чего «многие организации поспешили отмежеваться от
собственного центра». По словам историка, «во ВЦИК поступали пачки
753
телеграмм с соответствующими заявлениями». На самом деле все было
куда как гораздо сложнее.
После изложения рабочей версии ниже будут охарактеризованы
ситуационные сценарии развития событий на местах в июле-сентябре 1918 г.,
т.е. в отрезок времени между III (28 июня - 1 июля) и IV (2-7 октября)
партсъездами левых эсеров. Наиболее типовыми представляются следующие
модели: 1) попытка силового варианта со стороны ПЛСР и ответные
меры большевиков;
2) вариант «информационной
войны» и
выдавливания левых эсеров с занимаемых постов; 3) немедленный,
односторонний
силовой
вариант
против
левых
эсеров;
4)
выжидательная тактика со стороны левых эсеров с последующим
удалением их из Советов; 5) комбинированный вариант; 6) временный
компромиссный вариант; 7) соглашательский вариант (со стороны
левых эсеров). Однако следует сделать оговорку, что в ряде, случаев
возникают трудности с четким определением того или иного варианта.
Поэтому иногда нужно исследовать динамику перетекания одного варианта в
другой. В этом отношении показательна ситуация в прифронтовой Пензе, где
события развивались от варианта № 6 к варианту № 2.
Вариант № 1.
В историографии этот вариант освещен еще крайне недостаточно.
Помимо известной авантюры Муравьева, удалось насчитать не менее 10
случаев открытого неповиновения большевикам, напрямую инициированных
левыми эсерами, и еще несколько спорных случая. Некоторые случаи, когда
было проявлена солидарность с действиями ЦК ПЛСР в Москве, трудно
четко квалифицировать в виду недостатка материалов. Но, во всяком случае,
упомяну обо всех ситуациях.
Так в г. Калязине (Тверская губ.) левоэсеровский исполком местного
Совета занял позицию безусловной поддержки позиции ЦК ПЛСР.
Прошедший в конце июня 3-й уездный съезд Советов под председательством
возглавлявшего уком ПЛСР Макария Федоровича Широкова (бывшего члена
эсеровской фракции Петросовета от Преображенского полка, комиссара
Петроградского ВРК и казначея Тамбовского губкома ПЛСР) избрал в
Калязинский УИК 11 левых эсеров и 4 большевиков. Председателем УИК
был избран левый эсер А.Ф. Чупраков, секретарем — сочувствующий левым
эсерам А.Ф. Журавлев. Их коллеги по партии, входившие в исполком,
Политические партии России: История и современность. М., 2000. С. 377.
416

возглавляли уездные комиссариаты внутренних дел 7 5 4 (комиссар Широков),
земледелия, труда, финансов, продовольствия, почт и телеграфов, а также
политическую и уголовную следственные комиссии. Военный комиссариат
возглавили левый эсер И.Ф. Пономарев (политком) и два большевика. Таким
образом, можно говорить о полной подконтрольности ситуации в уезде со
стороны Калязинской организации ПЛСР.
В изданных в советское время очерках по истории городов области
происходившие здесь события излагались следующим образом: «<...> 7
июля эсеры перехватили на калязинском телеграфе депешу из Москвы от
Я.М. Свердлова, в которой говорилось об отстранении эсеров от власти.
Предчувствуя свой неминуемый конец, контрреволюционеры при активном
участии председателя уисполкома эсера Пономарева разработали детальный
план уничтожения калязинских большевиков. Расправа была назначена в
ночь на 8 июля. Эсер Широков вооружил уездную милицию бомбами,
которыми предполагалось уничтожить здание уездного комитета партии и
дома большевиков. Но эсеровский план был сорван. Красноармеец Ратников
предупредил большевиков об опасности. С помощью населения и отряда
Красной гвардии удалось раскрыть заговор и арестовать вожаков эсеров». 755
Как удалось установить, составители процитированной книги
использовали воспоминания бывшего председателя Калязинского комитета
РКП(б) Д.М. Петрова «Калязинский уезд в первые годы Октябрьской
революции», напечатанные в 1927 г. 756 Д. Петров вместе со своими
товарищами по Петрограду И.Г. Векшиным и Н. Петровым был
командирован в Калязин для ликвидации «лево-эсеровского заговора»
наркомом внутренних дел Г.И. Петровским.
Между тем, его воспоминания были не точны. Председателем УИК в
момент описываемых событий являлся крестьянин А. Чупраков, а
кандидатура члена коллегии губернского продовольственного комитета,
калязинского политкома И.Ф. Пономарева была лишь выдвинута на этот пост
левыми эсерами в поисках дальнейшего компромисса.
В фонде Тверского губревтрибунала в ГАТО хранится объемное дело:
«По обв<инению> Калязинской группы л<евых> эс-эров в подготовлении
заговора против Советской власти», представляющее собой «матрёшку» из
которого выясняются все детали произошедшего. События в этом
верхневолжском
городе
начались с запланированного заранее и
объявленного в напечатанной афишке общего организационного собрания
«членов и сочувствующих идеям партии левых С.-Р. и Максималистов»,
которое проводилось в помещении бывшей городской управы воскресным
днем 7 июля.
В
постановлении о предании суду
Тверского
губернского
революционного трибунала калязинских «заговорщиков» утверждалось:
Полностью его название звучало так: комиссариат внутренних дел по охране города и по борьбе с контр­
революцией.
755
Города и районы Калининской области. (Краткие очерки). М.,1978. С. 242-243.
756
ТЦДНИ. Ф. 114. Оп. 2. Д. 142. Л. 16.
417

«Калязинский к<омите>т партии л<евых> с.-р. поддерживал при посредстве
председателя к<омите>та Широкова связь с Центральным Комитетом
партии. Получив известие из Москвы о поднятом Центр<альным>
К<омитет>ом партии л<евых> с.-р. председатель Каляз<инского> исполкома
Чупраков не только не нашел нужным созвать экстренное собрание
исполкома сейчас же по получении телеграммы, но созвал партийное
заседание, где постановили держать все полученные сведения в тайне от
коммунистов, самим же, выжидая развития событий, вооружиться и быть
757

наготове к выступлению <...>».
Следствие выяснило, что «заговорщики» попытались привести в
боеготовность пулеметную команду. А один из членов УИК (Н.М.
Константинов) проговорился красноармейцам: «или мы должны арестовать
большевиков, или вступить с ними в открытый бой».
Однако вызванный
старший пулеметчик доложил о неисправности пулеметов. Тогда Широков
распорядился послать нарочного в соседний Кашин за недостающими
сальниками. Как выяснилось впоследствии, кашинцы соседям пулеметных
сальников не дали, но при этом заинтересовались, зачем это они
потребовались вожаку калязинских эсеров.
8 июля левые эсеры провели еще одно партсобрание — в трактире
Кочерова. Как показывал на следствии председатель уездной ЧК А.И.
Соколов: «Что на собрании левых эс-эров обсуждалось и что было
постановлено мне неизвестно, но известно, что после этого вся эсеровщина
тов. Широковым была вооружена бомбами, револьверами и достаточным
количеством боевых патронов <...> Вся политика тов. Широкова, как левого
эс-эра, сводилась к тому, чтобы в городе Калязине устроить кровавую бойню
и выбить большевиков за борт, как политической, так и общественной
жизни».
В следственном деле «О заговоре Калязинской Уездной партии левых
эсеров против Калязинской Уездной Российской Коммунистической партии
(большевиков)», целиком подшитом в трибунальское дело, сохранились
списки выданного оружия («леворверов», наганов и бомб).
Согласно свидетельским показаниям члена коллегии комиссариата
внутренних дел А. Ремнева: «<.. .> Придя ко мне тов. Широков сказал: «Что
вы, тов. Ремнев, должны сдать свои дела». На вопрос кому, он ответил:
«Кому-нибудь из партии левых эс-эров». Я противиться не мог и стал
готовиться к сдаче, но в это время прибыл председатель Кашинского
исполкома и спросил меня: «Кому сдаешь дела?». Я ответил: «Эс-эрам».
Тогда он мне сказал: «Надо подождать, у нас получен целый ряд телеграмм,
что в центре и в других городах тревожно и убит Мирбах». Но я ответил, что
у нас ничего не известно, а потом узнал, что левые эс-эры скрывают от

ГАТО. Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 327. Л. 80 об.
Там же. Л. 10 об.
Там же. Л. 197, 198.

418

большевиков телеграммы и ведут заговор. Тогда у нас было постановлено
обезоружить милицию <...>».
Утром 9 июля в Калязин срочно нагрянули обеспокоенные кашинские
исполкомовцы, которые и сообщили фракции коммунистов о вооруженных
столкновениях с левыми эсерами, произошедших в Москве и Петрограде.
Припертый к стенке председатель Чупраков был вынужден сознаться в
сокрытии правительственных телеграмм. На удивление беспечно повел себя
лидер калязинских эсеров Широков. Приведя, как ему казалось в
боеготовность своих сторонников, он отправился в дальнюю деревню... к
теще. А его однопартийцы в исполкоме, растерявшиеся от внезапных
разоблачений, позволили себя разоружить без единого выстрела. В
результате Чупраков и Широков были взяты под арест, а в помещении
левоэсеровского комитета был произведен обыск.
Однако оставшиеся на свободе левые эсеры во главе с уездным
агрономом А.И. Колтыпиным 15 июля провели партийное собрание и
постановили требовать немедленного созыва уездного съезда Советов для
переизбрания органов власти. Только 17 июля прибывшим из центра и от
Тверского губисполкома комиссарам удалось провести исключение из УИК
наиболее непримиримых оппонентов. Также были закрыты подконтрольные
левым эсерам «Известия Калязинского Совета».
На место свергнутых левых эсеров уселись пришлые «варяги» из
Москвы и Твери, а в центр полетела телеграмма: «Приняты меры.
Левоэсеровская милиция разоружена. Исполком реорганизуется. Все важные
комиссариаты заняты коммунистами».761 Позже снова ставшему комиссаром
А.Ремневу было поручено разобраться с милицией. 25 августа под его
председательством прошло общее собрание уездных милиционеров, которое
постановило «способствовать и стремиться вступить в партию коммунистов
(большевиков) и приветствовать их программу».
В то же время, в виду отсутствия кадров, калязинские большевики
были вынуждены оставить на своих постах четырех членов УИК из числа
763
левых эсеров или сочувствующих им.
При этом возникла довольно
пикантная ситуация, так как продолжавшие исполнять комиссарские
обязанности люди одновременно находились под следствием. В то же время
часть калязинских левых эсеров, законспирировавшись, продолжала
поддерживать связь с партией. Согласно анкете неизвестного делегата IV
партсъезда ПЛСР из Калязина (возможно, им был секретарь укома М.А.
Гирин), до разгрома организации в ней состояло 32 человека, а к осени
осталось 8 членов. 764 Интересно сравнить эти цифры с численностью
калязинских коммунистов в 1918 г. Первоначально они значительно
уступали левым эсерам, в местной организации РКП (б) состояло лишь 5
Там же. Л. 11.
ГАРФ. Ф. Р-393. Оп.1. Д.259. Л.4.
Там же. Ф. Р-393. Оп.З. Д.415. Л.95.
Голос Бедноты (Калязнн). 1918. № 1.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 6. Л. 130.
419

человек. На 10 октября 1918 г. в ней состояло 15 действительных членов и 38
сочувствующих.765
В конце концов в декабре 1918 г. 17 бывших членов Калязинской
организации ПЛСР предстали перед Тверским губернским революционным
трибуналом по обвинению в заговоре. Большая часть из них, правда, была
оправдана. Лишь М.Ф.Широков, А.Ф.Чупраков и А.И.Колтыпин (последний,
не смотря на его выход из ПЛСР за месяц до суда и переход в Союз эсеровмаксималистов ) оказались приговорены к полутора годам и лишению
права избирать и быть избранными на ответственные должности сроком на 2
года. Но затем к ним применили амнистию на основании постановления VI
Всероссийского съезда Советов, по которой срок пребывания в заключении
был сокращен на половину.7 7
По схожему сценарию разворачивались события в г. Холме (Псковская
губ.), где председатель УИК левый эсер С.Д. Шалашев скрыл от своих коллег
по исполкому правительственные телеграммы о «мятеже». Предвидя
возможные последствия, левоэсеровская фракция поспешила вооружить
свою партийную дружину револьверами и винтовками. О дальнейшем можно
узнать из телеграммы за подписью товарища председателя УИК С.Н.
Шлядинского в центральный СНК (копия в ЦИК):
«Фракция большевиков Холмского Исполкома, состоящая из трех
человек предъявила ультимативное требование фракции левоэсеров [из] 12
человек удалить из Исполкома председателя, военного комиссара и членов
Исполкома, принадлежащих к партии левоэсеров, при неисполнении чего
грозят произвести арест и разогнать Исполком. Прошу срочно телеграфно
распоряжение».
15 июля фракция коммунистов-большевиков Холмского УИК
собралась на заседание и самовольно избрала председателем исполкома
Циновского, до этого возглавлявшего уголовно-следственную комиссию.
Согласно показаниям Шалашева, данным 18 июля в Комиссии по борьбе с
контрреволюцией, саботажем и спекуляцией при Холмском УИК: «На
предложение трех большевиков, составляющих фракцию <...>, о своем
отношении к убийству гр. Мирбаха, фракция лев. соц.-рев. ответила
следующее: фракция лев. соц.-рев. стоит на платформе «Вся Власть
Советам» и на таковой будет стоять в будущем. 16 июля с.г. ко мне явился в
10 часов утра некто гр. Циновский, который потребовал передачи ему дел
исполкома как председателю; считаю, что явившийся ко мне человек сошел с
ума, ибо предъявлять такие незаконные контрреволюционные предложения
могут только сумасшедшие. Я ему заявил, что если он мне еще осмелится раз
повторить это, я его прикажу арестовать, как контрреволюционера, после
чего он ушел и через несколько минут явился с четырьмя красноармейцами

ТЦЦНИ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 1. Л. 71.
Крестьянин и рабочий (Талдом). 1918. № 30. С. 3-4.
ГАТО. Ф. Р-1998. Оп.1. Д. 327. Л. 9.
Левые эсеры и ВЧК: Сб. документов. Казань, 1996. С. 234.
420

тот же Циновский и меня силой отвел в тюрьму».
На предложение
комиссара юстиции, коммуниста Носова сдать печать, Шалашев ответил
категорическим отказом. Уездный военком, член ПЛСР Л.М. Гуревич также
не подчинился отстранению его с занимаемой должности фракцией
коммунистов, и был за это арестован. А имевший место 15 июля инцидент с
арестом левыми эсерами (по согласованию со следственными органами из
Петрограда) военкома Рощина
и других коммунистов, виновных в
расстрелах крестьян, Холмская организация РКП (б) позже преподносила,
770

как заговор.
В связи с ситуацией в Холме небезынтересно отметить несколько
обстоятельств. В данном городе, как и в Калязине, - партийные организации
коммунистов оформились значительно позже левоэсеровских - лишь в июне
1918 года, тогда как Холмская организация ПЛСР уже в апреле насчитывала
50 членов. 771 Входивший в руководство УИК левый эсер Шлядинский
вернулся в Холм с V Всероссийского съезда Советов, побывав до 10 июля
под арестом. Специфика ситуации Псковской губернии, где проходила
демаркационная линия, не могла не способствовать ультимативным и
решительным действиям со стороны большевиков. В Великих Луках, где
располагался губернский центр, не взирая на его заверения в том, что
демаркационная линия нарушаться не будет, 10 июля был внезапно
арестован председатель Псковского губкома ПЛСР О.Л. Чижиков.
Значительно позднее - уже в конце сентября в той же Псковской
губернии произошел один из последних случаев, являвшихся отголоском
июльских событий. Крестьяне-партизаны Новской волости Великолуцкого
уезда, руководимые созданным левыми эсерами Северным повстанческим
штабом, отказались расформировать свой отряд и решили оказать
вооруженное сопротивление в случае разоружения. Действиями партизан
руководил военный комитет,
состоявший из начальника отряда М.И.
Быстрова и левоэсеровских боевиков Я.Я. Паэгли и Э.Я. Якубовского.
Слухи о них распространялись впоследствии крестьянами даже в начале 1919
г. Так один из участников «быстровского мятежа», житель д. Руново С.
Щедров говорил, «что Быстров и его главные сподвижники живы; собирают
отряд в 300 чел. И скоро прибудут в пределы волости на расправу с местной
773

властью <...>».
О дальнейшей судьбе Быстрова можно узнать из «По губернского
списка членов антисоветских партий» за 1921 г. и информационной базы
НИЦ «Мемориал» (Санкт-Петербург). В конце 1921 г. он по-прежнему жил в
Псковской губернии и занимался хлебопашеством. Местными чекистами
характеризовался как «руководитель» и «активный» партийный работник с
таким примечанием: «С 18 г. по 19 г. скрывался, был арестован и отправлен в
Там же. С. 240.
Установление и упрочение Советской власти в Новгородской губернии. Л., 1989. С. 288.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 246.
Левые эсеры и ВЧК. С. 292.
Известия Великолуцкого Совета рабочих, крестьянских и красноарм. депутатов. 17 марта 1919 г.
421

ВЧК, согласился работать с ВЧК, но пока молчит».
В 1928-1937 гг.
Быстров являлся членом ВКП (б), перед арестом 9 февраля 1938 г. он
проживал в Ленинграде, работая аккумуляторщик на автобазе. ОСО НКВД
был приговорен 8 мая 1938 г. к 8 годам ИТЛ, заключение отбывал в
Краслаге (в г. Канске).
В соседней Новгородской губернии большевики оконфузились еще
больше. Здесь имелась мощная левоэсеровская организация в г. Боровичи,
доминировавшая во всей губернии. Ко времени II съезда партии она
насчитывала до 140 членов, проводя по волостям энергичную вербовку в
боевую дружину. В итоге в нее записалось около 800 крестьян. После того
как 9 июля местный военком объявил уезд на военном положении,
отказалась подчиниться приказу о разоружении и в полном снаряжении с
пулеметами ушла вглубь уезда. Часть оружия затем была спрятана; одни
дружинники поступили в Красную армию, а другие разошлись по домам.
Более драматично разворачивались события в г. Жиздре (Калужская
губ.), где два левых эсера - уездный военком А.Н. Трунов и его помощник
К.Т. Ефимов, явившись 7 июля на телеграф, услышали разговор чекиста
Лучкина «по проводу» с Калугой и узнали о приготовлениях большевиков к
военной экспедиции в этот самый большой уезд в губернии. Тогда левые
эсеры послали в волости за крестьянами, и, как описывал позднее ситуацию
губвоенком, «в 5 час. утра уже многие крестьяне с винтовками собрались у
сборного пункта». На митинге Трунов и Ефимов объявили себя «полными
диктаторами» и попытались внушить собравшимся о намерениях
«реквизиции хлеба на корню» со стороны большевиков, после чего «к
крестьянам присоединилась толпа в 350 человек со станции, ' которая
собиралась арестовывать коммунистов и членов Чрезвычайной комиссии».
Однако они не успели приступить к действиям, так как прибывший из Калуги
отряд пехоты в 60 штыков, с конной разведкой и 2 пулеметами, во главе с
губернским комиссаром почт и телеграфов Салтыковым, «застал левых
эсеров врасплох». По словам губвоенкома, «едва успев раздать оружие, до
400 винтовок, бежали из города военный комиссар Трунов, его помощник
Ефимов, военный руководитель Лавров, заведующий
вооружением
777
Виноградов, Зелинский и член Исполкома Кротов».
Тем временем большевики заняли все наиболее важные городские
учреждения, и 11 июля Салтыков объявил Жиздру и уезд на военном
положении. После того, как в его распоряжение прибыла еще рота латышей с
орудием, населению было предложено немедленно сдать оружие. 12 июля
был произведен арест воинственно настроенного лидера жиздринских левых
эсеров Ящерицына, после того, как Людиновская (волостная) организация
ПЛСР приготовилась к отражению экспедиции Салтыкова.
По губернский список членов антисоветских партий взятых на учет Органами ВЧК по 18 октября 1921
года.М., 1921. С. 79.
775
Информация из выступлений делегатов II и III съездов ПЛСР Н. Куразова и 3. Бочаровой.
776
Установление и упрочение Советской власти в Новгородской губернии. С. 210.
777
Установление Советской власти в Калужской губернии. Калуга, 1957. С. 381.
422

13 июля отряд приступил к разоружению Зикеевской волости,
отказавшейся подчиниться приказу Салтыкова. Непокорные крестьяне
«переговорщиков встретили провокационными выстрелами, тогда отряд дал
3 выстрела шрапнелью вверх и, успокоив население, вошел в село». На
созванном митинге Салтыков убедил мятежных крестьян сложить оружие. 778
Позднее, в феврале 1919 г., как сообщала «Правда», в Жиздре были
арестованы «активные деятели эсеровского восстания Лебедев, Тимошев,
Попов». 779
Гораздо решительней действовали левые эсеры в г. Чембаре
(Пензенская губ.), где в середине августа вспыхнуло настоящее восстание
под руководством лидера местной левоэсеровской организации, уездного
военкома Шильцева. Он опирался на гарнизон в 250 штыков. Согласно
отчету Пензенской губчека: «Левые эсеры захватили почту, телеграф и
другие советские учреждения, были арестованы ответственные советские
работники-коммунисты, и издан приказ по уезду всем ячейкам левых эсеров
немедленно разоружать и арестовывать коммунистов <...>, и в некоторых
местах уже начались избиения коммунистов <...> Усилиями уездчека при
содействии высланного из губчека отряда в 60 человек под руководством
члена коллегии Егорова порядок скоро был восстановлен, но самому
руководителю Шильцеву и другим участникам этого восстания удалось
780

скрыться».
Остро развивались события в Курской губернии и отдельных местах
Воронежской.
Исследовательница
неонароднического
движения
в
Центральном Черноземье Г.А. Салтык разбирает несколько ситуаций,
подпадающих под первые два варианта предлагаемой классификации. Она
отмечает, что под руководством левых эсеров началось выступление солдат
Курского отряда Льговского направления. События на боевом участке
Рыльск-Льгов, где базировалась 2-я бригада 1-й Курской пехотной дивизии
под командованием левого эсера М.В. Слувиса, начались с происшествия 2
июля. В этот день в окно телеграфной комнаты на ст. Лукашевка была
брошена ручная граната, в результате был убит командир 3-го полка
коммунист З.С. Быч (по сведениям «Курской энциклопедии», военком
дивизии ) и тяжело ранен Слувис. Было ли его ранение преднамеренным
или случайным не ясно. Но так или иначе командный состав полка был взят
под стражу, а в Курск из Льгова прибыла полковая делегация в составе пяти
человек (Белоконь, Семернин и др.), которая заявила, что полк считает
необходимым наступление на Украину и рассматривает чехословаков в
качестве союзников по борьбе с немцами.
Волнения продолжались еще около двух недель. В целях изоляции
бунтовщиков был наложен запрет на прохождение железнодорожных
778

Там же. С. 382.
Правда. 1919.25.02.1919 г. № 43. С. 3.
780
Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ. Т.1. 1918-1922. Документы и материалы. М., 1998. С. 307.
781
Манжосов А.Н., Яценко К.В. СЛУВИС Михаил Васильевич // Курск: Краеведческий словарь-справочник.
Курск, 1997. С. 362.
423
779

составов на Льгов, резонно считавшийся крупным левоэсеровским центром
(в составе исполкома во главе с Синяевым из 22 членов на трех большевиков
приходилось 16 левых эсеров). После того, как сюда дошли известия о
прибытии в Курск Н.И. Подвойского с отрядом матросов, часть
руководителей бунта во главе с Семерниным поспешила скрыться. Но
некоторые подразделения, например, батарея под командованием левого
эсера Полянского решила оказать сопротивлению прибывшим для их
разоружения. После подавления выступления Полянский был расстрелян.
Довольно серьезные события разыгрались ровно через месяц после 6
июля в пограничной Орше (Могилевская губ.). После исключения местным
исполкомом
из своего состава двух представителей ПЛСР, одобрявших
действия ЦК, в знак солидарности с исключенными вся левоэсеровская
фракция вышла из Совета. Затем левые эсеры повели энергичную агитацию
против Брестского мира в красноармейских частях. В итоге солдаты
отказались ехать на Восточный фронт. Вскоре большевикам пришлось
объявить город на осадном положении в связи с предстоящими отправками
продовольствия в Австрию. Взбунтовавшиеся красноармейцы разогнали
большевистский Совет, а воспользовавшиеся этим левые эсеры создали
временный ВРК. Председателем Военно-революционного комитета был
избран левый эсер И.И. Бруевич, секретарем - Жизневский, казначеем И.В.
Петрожицкий. В члены ВРК были избраны также еще шестеро
"7QA

представителей от красноармейцев и профсоюзов.
В выступлении участвовали
подразделения
1-го
Оршанского
Революционного и 2-го Оршанского полков, Невельского и 2-го пехотного
полка Могилевской дивизии, а также Оршанского легкого дивизиона. Однако
уже на следующий день, после боя, город был занят лояльными частями из
Витебска и Смоленска. После приведения мятежных частей к повиновению
начались репрессии. В частности, были расстреляны красноармейцы 1-го
Оршанского Революционного полка Т.С. Гончаров и Б.В. Семашко. Часть
задержанных была отправлена в Областную ЧК в Смоленск, часть (среди них
комбат 2-го Оршанского полка Ф. Волков, обвинявшийся в освобождении
арестованных из тюрьмы в момент событий) — выслана за пределы Западной
области.
Спустя несколько дней, на 1-м уездном съезде Советов и комбедов,
после обвинений левых эсеров в попустительстве начавшимся в Орше
еврейским погромам, член ПЛСР Мацкевич возразил: «Когда <...>
большевики разбежались и город остался без власти, мы взяли власть в свои
руки, чтоб предотвратить погром».
Приехавшая в Оршу через несколько
дней после разыгравшихся событий Р.С. Землячка вспоминала: «Маленькая
Оршанская организация [РКП(б)], состоявшая сплошь из молодежи, очень
782

Салтык Г.А. Неонародничество России: Региональный аспект (1917-1918 гг.). Курск, 2001. С. 188.
В его составе было 16 коммунистов и 13 левых эсеров.
784
Госархив Гомельской области. Ф. 100. Оп. 1. Д. 653.
785
Известия Совета рабочих, крестьянских, батрацких и красноармейских депутатов Оршанского уезда . 27
августа 1918 г. № 61. С. 4.
786
Там же. С. 1.
424
783

преданной, но очень неопытной, встретила нас с энтузиазмом. <...>
Организация, беспомощная, маленькая, выдержала все эти бои в течение
нескольких дней и в решительный момент получила помощь присланного
сильного, сплоченного, с прекрасным в боевом и политическом отношении
красноармейским и командным составом Железного кавалерийского
787

полка».
Но волнения в Орше на этом еще не закончились. Мятежные полки
по-прежнему грозились перейти демаркационную линию. Землячка
вспоминает о том, как командованием фронта был поставлен ультиматум
левому эсеру — командиру Стайковского полка, выдвинувшегося к границе:
«или полк будет передвинут в 24 часа в Оршу, или артиллерийским огнем он
будет стерт с лица земли». Вместо ответа один из батальонов перешел
демаркационную линию. Однако, вследствие работы большевистских
агитаторов во главе с Землячкой, удалось переубедить красноармейцев,
которые согласились отправиться на борьбу с чехословаками.
Из других городов Западной области особенной оппозиционностью
отличился Велижский Совет (Витебская губ.). Накануне июльских событий
левые эсеры в Велиже «оттеснили» коммунистов-большевиков. Согласно
информации, прозвучавшей на пленарном заседании Витебского ГИК 15
июля, «<...> Велижский Уездный Совет, состоящий в большинстве из левых
эсеров, принял резолюцию о своей солидарности с Ц.К. партии левых
эсеров», якобы «направленную против Советской власти». 789 Как и в других
случаях, большевики ответили на это созданием ВРК и захватом власти. В
самом Витебске, как уже сообщалось ранее, попытка поддержать
левоэсеровский ЦК закончилась плачевно.
В другой пограничной с территорией занятой германо-австрийскими
войсками губернии - Воронежской — также происходило вооруженное
противостояние между вчерашними союзниками. Особенно ярко события
разворачивались в Задонске. Там 16 августа собрался 5-й уездный съезд
790
Советов, на который собрались 122 левых эсера , 96 коммунистов и 8
беспартийных. Из Воронежа на съезд прибыли представители ПЛСР. 791
Выяснение отношений между коммунистами и левыми эсерами началось с
первых же минут съезда — с вопроса о том, кому посылать приветственную
телеграмму. Фракция РКП (б) предлагала направить приветствия В.И.
Ленину, К. Либкнехту и Воронежскому ГИК, а левые эсеры потребовали
послать телеграмму М.А. Спиридоновой. В ответ коммунисты постановили
ни в коем случае телеграмму Спиридоновой не отправлять, но
787

Москвичи на фронтах Гражданской войны. М., 1960. С. 150.
Подробней о событиях в Орше см. в статье Ю.Э. Глушакова и А.Д.Карасева «Мятеж, которого не было» в
кн.: Гражданская война в России: События, мнен7ия, оценки. М., 2002. С. 389-397.
789
ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 55. Л. 79.
790
Небезынтересно, что этот съезд дал большее представительство ПЛСР, нежели 3-й чрезвычайный
крестьянский съезд Задонского уезда, открывшийся 28 июня в составе 126 левых эсеров, 140 большевиков и
133 беспартийных.
791
Г. Салтык сообщает, что это были «лидеры левых эсеров Хлоняков и Самошенков». Однако такие люди в
качестве членов Воронежского губкома в известных источниках не фигурируют. Возможно, речь идет о
члене губкома Т.В. Хорпякове.
425
788

левоэсеровское большинство забаллотировало их резолюцию. Этот казалось
бы мелкий сам по себе эпизод оказался поводом к конфликту, чуть было не
приведшему к кровопролитию.
После того, как были арестованы пятеро лидеров левых эсеров,
вооруженные крестьяне с. Тешевки направились в Задонск для освобождения
задержанных. Их поддержали горожане, после чего уезд был объявлен на
чрезвычайном положении. Ситуация в Задонске получила известность в
связи с вмешательством В.И. Ленина. Председатель Совнаркома 17 августа
телеграфировал в Задонск: «Действуйте самым решительным образом против
кулаков и снюхавшейся с ними левоэсеровской сволочи. Обратитесь с
воззванием к бедноте. Организуйте ее. Запросите помощи от Ельца.
Необходимо беспощадное подавление кулаков-кровопийцев».
Итогом
стала изоляция вожаков левых эсеров и возобновление работы съезда,
вынужденного принять резолюции коммунистов по продовольственному и
земельному вопросам.7
Обстоятельства событий, произошедших в г. Пронске (Рязанская губ.),
выяснить не удалось. Известен лишь факт препровождения в ОСК по делу
левых эсеров заведующим Крестьянским отделом ВЦИК, созданным взамен
Крестьянской секции, А.Х Митрофанов и секретарем П.В. Майоровым,
активно участвовавшим в устранении левых эсеров — членов Крестьянской
секции, - копий двух телеграмм. В первой телеграмме из -Пронска
сообщалась:
«Пронский Съезд сорван <в> виду пропаганды на съезде левых эсеров
Турбина и Шеварева, требующих <в> своих резолюциях освобождения
Спиридоновой и всех заключенных, ответьте - Зинов Бондаренко».
Речь здесь, по-видимому, шла об уездном съезде Советов, на который
отстраненный после июльских событий секретарь Крестьянской секции ЦИК
Е.С. Турбин и активист Рязанской организации ПЛСР, связанный с боевой
работой ЦК ПЛСР В. Шеварев, скорее всего, были направлены из Москвы по
вызову пронских левых эсеров. Как сообщалось в левоэсеровской прессе,
образовавшаяся в Пронском уездном Совете в начале июня 1918 г. фракция
левых ЛСР насчитывала 16 человек. В ответной телеграмме Митрофанов и
Майоров вменяли пронским большевикам:
«Применяйте беспощадную борьбу ко всем врагам дезорганизаторам
7 4
Советской Власти. Турбина, Шеварева арестовать».
Не стандартно события развивались в г. Ядрине (Казанская губ.), где
левые эсеры во главе с А.П. Лбовым отстранили от редактирования местных
«Известий» большевиков. 14 июля под новой нумерацией начала выходить
газета
«Трудовая
Жизнь»,
в
которой
московские
события
интерпретировались с левоэсеровских позиций. В первом номере было
помещено объявление от имени исполкома УИК (председатель - левый эсер
792
793
794

Ленин В.И. ПСС. Т. 36. С. 156.
Салтык Г.А. Указ. соч. С. 189-190.
ЦА ФСБ РФ. Д. Н-8. Том 13. Л. 171-173.
426

Н. Гранитов), информировавшее читателей о прекращении выпуска
«Известий», отстранении от выпуска газеты и «строгом выговоре»
«безответственным лицам» в виду того, что в «Известиях Ядринского Совета
Кр. и Раб. Деп.» от 11 июля за № 122, выпущенных без предварительного
просмотра
редакционным
коллективом,
помещены
статьи,
«не
соответствующие духу» Ядринского УИК. Речь шла о пробольшевистских
оценках выступления левых эсеров.
Передовая статья «Трудовой Жизни» за 14 июля начиналась с
пророческого заклинания: «Свершилось то, чего многие давно ожидали.
Навсегда, вероятно, порвана совместная работа в истории русского народа
двух политических партий - большевиков и левых соц.-рев. <.. .>».
События в Москве оценивались, как «Пиррова победа»: «Одна партия
большевиков своей многочисленностью на 5-м Всероссийском Съезде
Советов и силою штыка победила более слабую по силе, но более сильную
духом и прямотою своей идеи — партию левых соц.-револ.». В статье
выражалась надежда, что «трудовой народ, помня прежние жертвы соц.-рев.
за право и интересы трудовых масс, не поверит всевозможным клеветам и
кривотолкованиям» и что «трудовой народ из самопожертвования наших
товарищей поймет — кто истинный его защитник». А, узнав правду, задаст
себе вопрос: «что могла сделать партия левых соц.-рев. в то время, когда
наших товарищей на Украине и Финляндии поднимали на германские
штыки? Когда там у крестьян вырезывали кожу на спине, сотнями и
тысячами расстреливали в угоду германским империалистам? А правящая
партия большевиков, выполняя пункты злополучного и позорного Брестского
мирного договора, мирно уживалась с германским разбойником Мирбахом?
В созванном в начале августа 3-м уездном крестьянском съезде
участвовали 24 левых эсера и сочувствующих (среди них были председатели
четырех ВИК), 5 большевиков, 1 максималист и 1 эсдек-интернационалист, 3
беспартийных.795 Но, несмотря даже на такое господство в уезде, левые эсеры
начинали понемногу сдавать свои позиции. Это выразилось, например, в
публикации в № 18 за 4 августа антилевоэсеровского обращения Казанского
губВРК.
Подробности событий в Ядрине, не раскрытые в обстоятельной
монографии С В . Старикова, уточняются при помощи выявленных мною в
фонде Нижегородского Испарта в ГОПАНО воспоминаний секретаря
редакции местных «Известий» Я.Я. Акмина (впоследствии зам. редактора
газеты «Горьковская коммуна» и ответственный редактор газеты «Кировская
правда»). 11 июля Акмину вместе с другим большевиком (Г. Кубаревым)
удалось втайне от редактора газеты выпустить номер «Известий», на первой
полосе которого крупным шрифтом были набраны лозунги: «Долой
безумных авантюристов левых социалистов-революционеров! Да здравствует
единственная защитница интересов трудовых масс — Коммунистическая
Там же. 9 августа 1918 г. № 22.
427

партия большевиков!». Редактором газеты являлся посланец Казанского
губкома ПЛСР А.П. Лбов (также он заведовал земельным отделом УИК). Он
опирался на созданную им и Н.А. Лаврентьевым партийную организацию, в
распоряжении которой имелась боевая дружина численностью в полсотни
человек. Малочисленным ядринским большевикам по решению УИК оружие
не выдавалось. Однако ситуация вскоре изменилась в пользу большевиков,
когда по Суре в город на пароходе «Чайка» прибыл отряд украинского
большевика Реутского для проведения мобилизации. «Приездом Реутского, —
писал Акмин, - воспользовались, чтобы улучшить свои позиции, укрепить их
796
в условиях, когда власть в уезде находилась в руках левых эс-эров».
Коммунистическим оппозиционерам было выдано оружие. Затем Акмин
вместе с Реутским ночью, «по тихой», арестовали командира караульной
роты, крепко связанного бывшей оплотом левых эсеров Норусовской
волостью, забрали его в штаб отряда и «тут же на месте пустили в расход».
Позднее латыш Акмин встретился в Чебоксарах со своим земляком —
известным казанским деятелем, чекистом К.Я. Грасисом, получив от него
средства на создание большевистской организации в Ядрине. Присланный в
город отряд разоружил конвойную роту и арестовал некоторых членов УИК
(двое из них, в том числе военком И. Алексеев, по словам Акмина, были
затем расстреляны).
В целом ситуация в Ядрине выглядит исключительной, так как в
большинстве случаев она развивалась с точностью до наоборот, когда левые
эсеры отстранялись от редактирования местных органов печати. В некоторых
случаях, например, в Калязине или в г. Котельниче (Вятская губ.), прежние
издания вовсе ликвидировались и на их месте создавались новые.
28 июля под председательством члена ЦК ПЛСР В.А. Карелина в г.
Ливны (Орловская губ.) состоялась Юго-Западная областная конференция
партии (участвовали представители 9 губерний: Витебской, Воронежской,
Калужской,
Курской,
Могилевской,
Орловской,
Смоленской,
не
оккупированной части Черниговской и оккупированной Минской.),
поддержавшая позицию ЦК, информация о которой была растиражированы
левыми эсерами в виде печатной листовки. На основании прозвучавших
докладов о положении на местах было составлено обобщение, в котором
отмечалось «громадное впечатление в массах, произведенное актом против
Мирбаха, несомненно революционизирующее значение этого акта».
Неполная информация об обстоятельствах московских событий, запоздание
сообщений от «партийного центра» и «беззастенчивое извращение фактов
большевиками», по утверждению авторов печатного сообщения (Карелина и
секретаря конференции М.Л. Сироты), в некоторых партийных организациях
«у очень незначительной части создали известные колебания», но лишь «на
очень короткое время». Карелин и Сирота не могли умолчать об отколах, но
сводили их к тому, «что уходят, выражают осуждение ЦК карьеристы,
примазавшиеся к партии из личных соображений, или политически
ГОПАНО. Ф. 1866. Оп. 2. Д. 765. Л. 60 об. - 62.
428

малограмотные люди, или просто трусы». Отмечалось, что «большевики на
местах переходят все границы в репрессиях против левых эсеров».
По заслушании доклада о политическом положении и тактических
задачах партии, после обмена мнениями, конференция приняла следующую
резолюцию, все положения которой, по словам Карелина и Сироты,
«голосовались раздельно и принимались единогласно». Конференция
признавала вполне правильной тактику ЦК партии, выразившуюся в теракте
против Мирбаха и «в обороне против попыток приказчиков германского
империализма захватить ЦК партии в отместку за решительное выступление
его против палачей трудового крестьянства и рабочих». В резолюции
отмечалось, «что Московские события ни в коей мере не были выступлением
левых эсеров для захвата власти», и что их результатом является
«окончательное оформление политического лица партии, кристаллизация
партийной воли».
Подразумевая восстание на Украине и в других оккупированных
местностях, участники конференции одобрили положении резолюции о том,
что «Партия может и должна спешить с решительными действиями»,
подготовляя согласованное выступление всех партийных масс. Наряду с
указанием на необходимость организации и развитием «боевых ячеек»,
выдвигался тезис о желательности исключения из Советов, «как
контрреволюционеров» фракций большевиков, «проводящих гибельную
политику своего партийного центра». Прямо в соответствии с зеркальным
отражением директив РКП (б), левым эсерам вменялось стараться «в то же
время вести солидарную работу с теми большевиками, которые сохранили
связь с массами и порывают со своим ЦК».
В заключительной части резолюции указывалось на приемлемость
террора как средство борьбы и необходимость его применения «против всех
стоящих» на пути к победе социальной революции (империалистов и
контрреволюционеров, а также
«их
активных
пособников», кто
«осмеливается применять насилие к партии левых эсеров»). Под последней
категорией, несомненно, понимались большевики. В резолюции указывалось
на то, что центральные акты могут проводится лишь ЦК, на местах, как
полагали участники конференции, могут проводиться теракты областными и
губернскими органами под общим контролем ЦК, «если они диктуются
общей обстановкой и конкретными причинами». Кроме того, конференция
выдвигала в своей резолюции требование «железной дисциплины» и
исключала
«сепаратные,
раскольнические
действия».
Участники
конференции в Ливнах заклеймили «позорное выступление группы членов
партии, работавших в Саратове под покровительством большевиков,
инсценирующих раскол в наших рядах, самозвано принявших на себя роль
партийного центра».
797

г-

•->

Цитируемая резолюция
объявлялась принятой «в
качестве
директивы» организациям Южной и Западной партийных областей.
Левые эсеры и ВЧК... С. 138-140.
429

Конференция избрала представителей на Совете партии в Москве для
доклада и проведения положений, объединивших конференцию».
Едва ли вспыхнувшее 5 августа в Ливнах и уезде стихийное восстание,
в ходе которого оказались убиты председатель ЧК К. Коган и несколько
других коммунистов, было напрямую инициировано левыми эсерами, как это
интерпретировала коммунистическая печать. В советское время на этой
версии настаивал один из авторов книги об орловских чекистах, со ссылкой
на чекиста С. Чеснокова, намекавший на то, что Ливенский «мятеж» был
«спровоцирован» Б.Д. Камковым. Сравните: «В Орле у нас побывал Камков.
<...> Есть сведения, что успел провести совещание. Собирался крестьян
798

подниать во всех волостях».
Но вероятность
косвенной связи с
установками конференции на возможность вооруженных выступлений и
терактов местного характера, отрицать нельзя. К аналогичным выводам
приходили исследователи Ливенского восстания, трактовавшие его с
полярных позиций - прокоммунистических и антикоммунистических.799
Подобно Льгову в Курской губернии, г. Ливны считался одним из
оплотов левых эсеров на Орловщине. На 4-й Ливенский уездный съезд
Советов КД, проходивший 10-13 июня 1918 г., прибыли представители
губернских левых эсеров в лице С. Завражина (в скором времени делегата III
съезда ПЛСР) и Ф.Е. Дыбенко (родной брат П.Е. Дыбенко, губернский
комиссар земледелия). Фракции ЛСР удалось навязать дискуссию по
внешней политике, но до конца съезд так и не определился, не сойдясь в
резолюциях. В ходе дополнительных заседаний 27-28 июня съезд с
незначительной поправкой принял левоэсеровскую резолюцию в поддержку
«восставшего, угнетенного, трудового народа Украины». Ливенские левые
эсеры заключили альянс с левыми коммунистами, после чего съезд утвердил
список кандидатов в президиум исполкома в составе 9 коммунистов и 6
левых эсеров. Делегатами на V Всероссийский съезд Советов были избраны
по одному представителю от обеих фракций. Что касается общего состава
избранного Совета, то здесь не все ясно. Согласно постановлению съезда, в
Совете должно было быть 50 членов; однако делегат Всероссийского съезда
Советов И.И. Клепов в делегатской анкете указал, что в УИК состоят 16
800
левых эсеров и 14 большевиков , т.е. 40 членов; не известный ливенский
делегат IV съезда ПЛСР в анкете приводил данные о 40 представителях
фракции ЛСР и 27 большевиков до июльских событий. °' В качестве наказа V
Всероссийскому съезду Советов Ливенский съезд выдвинул требование
«прервать мирные переговоры с правительством защитников капиталистов и
буржуазии гетмана Скоропадского и немецкими генералами, которые душат
Октябрьскую революцию».

Незримого фронта солдаты. Тула, 1971. С. 23.
См., например: Селитренников Д.П. Мятеж в Ливнах: Из истории становления Советской власти и
большевистской организации в Орловском крае. Тула, 1989.
800
ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 4. Д. 43. Л. 52.
801
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 6. Л. 117.
430
799

«Довольно передышки, - заканчивалась совместная резолюция обеих
фракций, - когда голод и безработица гуляют по рабочим кварталам, когда
господство капитала еще не сломлено. Революционный пролетариат и его
представители не должны вступать в соглашательство с узурпаторами прав
802

человечества, с хищниками мирового капитала».
Во главе левоэсеровской организации в Ливнах, насчитывавшей до 300
членов, стоял член ПСР с 1910 г. Иван Иванович Клепов, до II уездного
съезда Советов возглавлявший УИК (затем, по его предложению, на
председательский пост был выдвинут левый коммунист, матрос Д.П.
Прикащиков). Прапорщик военного времени Клепов происходил из крестьян,
окончил учительскую семинарию, избирался в полковой, дивизионный и
армейский комитеты, был делегатом армейского крестьянского съезда, а
затем Крестьянской секции ЦИК. На момент июльских событий он занимал
пост комиссара социального обеспечения и редактировал газету «Свободный
Пахарь». В ходе произошедшего восстания он возглавил один из
крестьянских отрядов.
Волнения в Ливенском уезде, вызванные реквизициями и
мобилизацией утер-офицеров, происходили во второй декаде августа.
Кульминацией событий стало движение повстанцев 18 августа в количестве
600 человек на уездный город. Противостоявший им отряд красноармейцев и
мобилизованных коммунистов, численно в четверо меньший, но
вооруженный двумя пулеметами, был рассеян восставшими и вынужден
отступить, а несколько сотен находившихся в Ливнах унтер-офицеров, не
вмешиваясь в события, разошлись по домам. Заняв в день церковного
праздника Преображения город, восставшие разгромили помещение ЧК и
некоторые советские организации. Жертвами самосуда стали председатель
ЧК
Коган,
секретарь
ЧК
П.
Горбач,
товарищ
председателя
продовольственного комитета, матрос А.В. Долгих (к которому, вероятно,
имелись претензии за реквизации), член УИК С И . Иванников. Ответные
действия большевиков не заставили долго ждать. Уже 19 августа на
ситуацию в уезде обратил внимание В.И. Ленин, потребовавший
телеграммой
беспощадного
подавления
кулацкого
левоэсеровского
восстания.
20 августа силами «Орловского железного полка», бронепоезда из
Курска и еще несколькими частями было начато наступление на Ливны.
После артподготовки, произошел бой между карательными отрядами и
повстанцами, которые не смогли оказать серьезного сопротивления. По
сообщениям в прессе, общие потери красноармейцев (за время двух боев)
составили около 70 человек, тогда как восставшие потеряли свыше трехсот.
«Авторство» восстания было немедленно приписано левым эсерам, что
вызывает определенное сомнение. По крайней мере, делегат от Орловской
губернии на IV партсъезде ни словом не обмолвился о ливенских событиях,
хотя пространно излагал противостояние орловских левых эсеров с
ГАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 137. Л. 64.
431

коммунистами. Изучение этого вопроса, безусловно, требует более глубокого
изучения. На сегодняшний день местонахождение следственных материалов
по Ливенскому восстанию не выявлено. Можно лишь констатировать
отсутствие
таковых
в
изучавшемся
автором
фонде
Орловского
губревтрибунала в составе Госархива Орловской области. Участие 'в
восстании Клепова могло быть, как согласованным с губернским центром,
так и стихийно-активистским.
Точно также остаются не проясненным партийно-левоэсеровский
характер еще ряда крестьянских выступлений. В качестве одного из таких
примеров можно привести эпизод в селе Черемисский Турек под г. Уржумом
(Вятская губ.), где имели место столкновения крестьян с 1-м Московским
Военно-продовольственным отрядом. В результате этого выступления,
произошедшего 15 июля, погиб комиссар отряда Алеников. Ранее уже
говорилось о состоявшемся в конце июня в Уржуме 3-м уездном съезде
Советов, подконтрольном левым эсерам и высказавшемся, в частности,
против создания комбедов и за согласованность действий продотрядов с
уездными Советами. Не исключено, что левоэсеровские активисты могли
слишком буквально воспринять эти декларации. В итоге, по решению
«центра» политком пострадавшего отряда А.С. Хомяк объявил «военную
диктатуру» в городе и уезде.
В дальнейшем там же на Орловщине делались попытки созыва
неподконтрольных большевикам съездов крестьянских депутатов. Особенно
напряженно развивалась ситуация в Дмитровском уезде. При реорганизации
исполкома 7 августа 1918 г., по согласованию обеих советских фракций, пост
его председателя занял А. И. Кондаков. Товарищем председателя УИК стал
левый эсер Г. И. Широков. Позднее коммунисты, склонные поначалу к
компромиссу, перешли в наступление, и левоэсеровская фракция вследствие
их давления была вынуждена уйти из исполкома. В то же фракция
предложила большевикам созвать уездный съезд Советов. Получив отказ,
Дмитровский уком ПЛСР (председатель В. Гоняев) взял на себя инициативу
созыва съезда на 21 сентября. Фракция левых эсеров определила место его
проведения в Высшем начальном училище, наметила повестку и приступила
к рассылке приглашений на съезд. В сохранившемся деле Орловского
Ревтрибунала по обвинению группы лиц «в незаконном созыве Съезда
803

Крестьян.<ских> деп.<утатов>» , имеются свидетельства того, как
разрастался и во что вылился дальнейший конфликт. Вероятно, одним из его
вдохновителей со стороны левых эсеров был бывший председатель
Орловского уездного исполкома, а затем помощник губвоенкома Г. Голосов.
16 сентября Дмитровская ЧК уведомила местный левоэсеровский комитет о
том, что «реворвер», отобранный у Голосова, «возвращен быть не может,
потому что таковой будет отправлен <в> Губернский Исполком». 804
18 сентября дмитровские левые эсеры начали оповещать волисполкомы,
ГАОО. Ф. 1144. Оп. 2. Д. 289.
Там же. Л. 40.
432

«штаб Красной Армии» и УИК о времени и месте съезда. Ответом со
стороны фракции РКП (б) стало задержание левоэсеровских деятелей и
делегатов съезда. Среди тех, у кого были отобраны подписки о невыезде,
оказались Г. Широков, заведующий земельным отделом А. М. Щупаков,
председатель Волковысского сельского Совета Н. А. Рыжов и др.
Примечательно, что в собрании съехавшихся делегатов участвовали военком
А. Ф. Манухин и военный руководитель И. Я. Гудов. Начатое осенью 1918 г.
следственное дело получило продолжение весной 1920 г., когда стали
допрашиваться В. Гоняев (в это время председатель Дмитровского Лесного
комитета), Г. Н. Куликов (бывший член УИК и комиссар городского
самоуправления в 1918 г.) и некоторые другие, остававшиеся в городе и уезде
лица. 26 мая того же года к ним была применена амнистия от 5 ноября
1919 г. . Аналогичная попытка неудачного проведения съезда Советов
предпринималась левыми эсерами в Кромском уезде.
Вариант № 2
В Калужской губернии, где продолжала идти избирательная компания
на губернский съезд Советов, права левых эсеров нарушались с самого
начала. Непосредственно за московскими событиями, руководство
большевиков в губернском центре в превентивных целях ввело войска на
почту и телеграф и во все правительственные учреждения. Были
произведены тщательные обыски в губкоме ПЛСР, располагавшемся в
гостинице «Красное подворье», и редакции газеты «Красное Знамя». Для
этой операции использовались латышские стрелки и «даже броневой
автомобиль».
Находившиеся в этих помещениях левые эсеры были
временно задержаны, но затем освобождены, и их печатный орган продолжал
выходить. В газете публиковались призывы к избирателям:
«ТОВАРИЩИ КРЕСТЬЯНЕ И РАБОЧИЕ!
22 июля (нового стиля) состоится так долго и с таким нетерпением
ожидаемый всеми трудовыми слоями Калужской Советской Республики
общегубернский съезд Советов Крестьянских и Рабочих Депутатов.
Со дня первого общегубернского съезда много прошло времени, много
изменилось за это время. Теперь нам необходимо подвести итоги, установить
чистоту Советской власти, укрепить устои Русской Социальной Революции.
Товарищи!
голосуйте
только
за
ЛЕВЫХ
СОЦИАЛИСТОВРЕВОЛЮЦИОНЕРОВ (ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТОВ), как истинных борцов
за интересы трудового крестьянства и пролетариата. Долой всех
соглашателей! Да здравствует Земля и Воля! Да здравствует власть
Советов!».
Однако к 15 июля принадлежавшие к фракции ЛСР члены ГИК были
исключены из него. При открытии 2-го губернского съезда Советов 23 июля
фракция ЛСР в количестве 27 человек просто не была на него допущена и
исключена из числа делегатов за отказ отречься от ЦК. Сами левые эсеры,
Там же. Л. 88.
Красное Знамя (Калуга). 9 июля 1918 г. № 71.
Калужская правда. 25 июля 1918 г. № 149.
433

как и в случае с выборами на Всероссийский съезд Советов, совершенно
иначе оценивали количество делегатских мандатов. В листовке-сообщении о
Юго-Западной конференции, утверждалось, что «в Калуге вместе с 150
левыми эсерами на съезде Советов лишены были возможности участвовать и
50 беспартийных; остались хозяйничать на съезде 80 большевиков». 808
Первым вопросом на съезде слушался вопрос об отношении к левым эсерам,
которым после исключения пришлось проводить закрытое заседание в
помещении губкома в гостинице «Красное подворье».
На губернском съезде Советов в Орле, открывшемся 8 июля, фракция
ЛСР оказалась слишком уж многочисленной для того, чтобы не пустить ее на
съезд. Большевики и сочувствующие имели представительство в 147
делегатов; левые эсеры - 134; беспартийные - 47; члены прочих партий — 12.
Но когда делегаты разъехались, избранные в новый состав ГИК левые эсеры
были все же исключены. Одним из поводов к этому могла стать телеграмма,
посланная 17 июля Орловским губернским бюро ПЛСР во ВЦИК («копия
Биценко для Спиридоновой»):
«Общее собрание членов Орловской организации партии левых эсеров
интернационалистов совместно с фракцией губисполкома требует
немедленного освобождения истинных борцов за революцию и трудовой
народ всего мира в лице Спиридоновой, Измаилович, Мстиславского и
других товарищей, и прекращения всякого преследования советской партии,
которая доказала не словами, а делом преданность завоеваниям октябрьской
809

революции».
За отказ прекратить издание газеты «Соха и Молот» и угрозу терактом
«соглашателю» Хохлову, вышедшему из ПЛСР и продолжавшему
руководить продовольственным комитетом, верхушка орловских левых
эсеров была взята под стражу. В качестве ответного шага левоэсеровские
активисты захватили в качестве заложников двух братьев Ульяновых, один
из которых (П.М. Ульянов) был
председателем горисполкома, но до
взаимного террора дело не дошло. (В отличии, скажем, от Перми, где в
участников коммунистического митинга, заклеймившего московский
«мятеж» была брошена бомба).
Телеграфная компания с требованием освобождения партийных
товарищей была одним из звеньев противоборства в июле 1918 г. Так
Сормовская организация ПЛСР (Нижегородская губ.) телеграфировала в
Москву: «Требуем немедленного освобождения Марии Спиридоновой и
810

других».
Вечером 8 июля Карачевский УИК (Орловская губ.) телеграфировал в
столицу о том, что он «протестует против насилия, учиненного партией
коммунистов над представителями уезда, принадлежащих партии левых
эсеров, а также и протестует против всей тактики партии коммунистов на
пятом съезде Советов. Настроение всего уезда за поддержку левых
803
809
810

Левые эсеры и ВЧК... С. 138.
Там же. С. 155.
Левые эсеры и ВЧК... С. 121.
434

эсеров». 811 Реакция Карачевского комитета РКП (б) была незамедлительной,
и вскоре в адрес V Всероссийского съезда Советов полетела альтернативная
телеграмма о том, что посланная ранее «в связи с арестами левых эс-эров и
выступлением коммунистов, не имеет никакого основания, так как выражена
воля одного лево-эс-эсеровского Исполкома». 81
Позднее, заслушав отчетный доклад о V Всероссийском съезде
Советов, левоэсеровская фракция 5-го уездного Корочанского съезда Советов
(Курская губ.) 1 сентября предложила его делегатам постановить, что все
решения московского съезда «должны быть пересмотрены вновь на
Чрезвычайном Всероссийском съезде Советов <...>, который необходимо
созвать немедленно и на котором должны быть представлены, как рабочие,
так и трудовое крестьянство. Также корочанские левые эсеры заявляли, «что
арест членов 5-го Всероссийского съезда Советов в связи с убийством агента
германского империализма графа Мирбаха положил несмываемое пятно
позора на страницах истории русской революции». Они требовали
немедленного освобождения М. Спиридоновой и всех других членов ПЛСР,
«как стойких и подлинных защитников интересов рабочих и трудового
крестьянства и действительных выразителей воли трудящихся», и созыва
нового Всероссийского съезда Советов для пересмотра положений
Конституции.813
Делегат V Всероссийского съезда, уездный военком В.Т. Дедов,
решительно поддерживавший все действия ЦК ПЛСР, подвергся
задержанию, а левоэсеровский комитет роспуску. 814 Дальнейшая судьба
бывшего учителя ВНУ (Высшего народного учителя), члена ПСР с 1909 г.,
студента Петроградского университета, а затем прапорщика военного
времени (сведения взяты из анкеты делегата съезда Советов) оказалась
трагической. В октябре 1918 г. Дедов приехал (скорее всего, по вызову
руководства партии) в Петроград, где был избран в ПК и морскую секцию
левоэсеровской «военки». После ликвидации выступления мобилизованных
моряков 14 октября с участием Дедова, во время обыска в его квартире был
найден план захвата Гвардейского экипажа. 21 октября Дедов вместе с
десятью другими руководителями выступления был расстрелян по приговору
ЧК по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при Союзе Коммун
Северной области.
Представляется важным отметить не замеченный ранее никем из
историков факт. В числе приговоренных было несколько курян, из числа
которых выделялся видный советский деятель, выдвинувшийся в период
первой Советской власти в Крыму, Я.А. Шашков. Служивший во время
войны матросом на посыльном судне «Березань» на Черноморском флоте 24летний Шашков участвовал в политике с 1912 г. После Февральской
революции он сыграл значительную роль в советизации Крыма: он был
11

Там же. С. 119.
Пятый Всероссийский съезд Советов...: Стенограф, отчет. М., 1918. С. 224.
13
Левые эсеры и ВЧК... С.123.
14
Салтык Г.А. Указ. соч. С. 189.
435
12

активным членом Севастопольского Совета и возглавлял Революционный
Трибунал (в отличие от некоторых неистовых сторонников красного террора
из числа крымских большевиков и анархистов, Шашков проявлял
«гуманность и корректность» по отношению к арестованным офицерам ).
Во время наступления германских войск Шашков принимал деятельное
участие в выводе кораблей из Крыма и был членом военной коллегии по
обороне Крыма (создана в ночь с 22 на 23 апреля). В решающий момент он
был назначен главкомом отрядов, которым приходилось сражаться не только
с немцами, но и с поддерживавшими их украинскими гайдамаками и
крымскими татарами. После занятия полуострова Шашков вернулся на
родину, и, будучи мобилизован, появился в Петрограде 9-10 октября, сразу
же связавшись с Петроградским комитетом ПЛСР. 8 1 6 Как опытный
организатор и хороший оратор, он и стал главным действующим лицом в
ходе беспорядков мобилизованных моряков 12-14 октября, озвучивая
резолюции ПК ПЛСР и выступая на митингах с речами по текущему
моменту.
Помимо Шашкова и Дедова, следует также отметить приговоренных к
расстрелу курян-моряков С М . Тарасова (члена ПЛСР) и А.Н. Севрюкова.
Любопытно, что председательствовавший на митингах Г.К. Шанин
(беспартийный, сочувствующий левым эсерам и посещавший Петроградский
комитет) был жителем Тульской губернии, где ПЛСР пользовалась
значительным влиянием. Постоянный оратор на митингах анархосиндикалист С.Д. Чесноков был жителем соседней Калужской губернии, где
деятельность левых эсеров после 6 июля приняла резко выраженный
оппозиционный характер.
Особой спецификой отличался вариант развития событий в Казани,
где ГИК 12 июля большинством голосов высказался за разрыв
Брестского мира и против преследования левых эсеров. После того как
фракция коммунистов покинула заседание, оставшиеся в губисполкоме 22
левых эсера выбрали его главой председателя горкома ПЛСР М.С. Зубарева.
Тогда большевики, при поддержке социал-демократов-интернационалистов,
объявили о роспуске прежнего состава ГИК до нового общегубернского
съезда и о создании Ревкома. В местных партийных (большевистских и
левоэсеровских) изданиях началась настоящая информационная война.
28
июля на митинге в Алафузовском театре в крупном рабочем районе левые
эсеры П.Н. Ионов и Н.Д. Ефремов (бывший прапорщик, в будущем
известный левоэсеровский боевик) оправдывали линию своего ЦК.
Губернскому центру вторили уезды. Так 20 июля на заседании Лаишевского
УИК член ПЛСР Денисов в ходе прений по докладу о комбедах потребовал
освободить Спиридонову.
815

См.: Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Без победителей: Из истории Гражданской войны в Крыму.
Симферополь, 1997. С. 70.
816
Левые эсеры и ВЧК... С. 251.
817
Подробней см. в главе «Казанский бунт»: на пути к однопартийной диктатуре» в кн.: Стариков СВ.
Политическая борьба в Поволжье: Левые социалисты в 1917-1918 гг. Йошкар-Ола, 1996.
436

31 июля чекисты произвели изъятие оружия (в том числе 7 пулеметов)
в помещении дружины казанских левых эсеров, но от боя дружинники
предпочли уклониться. Газета «Земля и Воля» выходила вплоть до 1 августа.
Открывшийся 3 августа очередной губернский крестьянский съезд сразу же
потребовал возобновления закрытого Ревкомом печатного органа левых
эсеров. По указанию из Москвы ревкомовцы пошли на роспуск съезда,
однако не решились арестовать левоэсеровский комитет: Но, когда через
несколько дней к Казани подошли части Народной Армии Комуча, дружина
левых эсеров вместе с большевиками участвовала в обороне города, а один
из самых решительных и последовательных большевистских критиков
Ефремов был назначен начальником рабочего ополчения.
Однако в большинстве случаев ситуация развивалась с точностью до
наоборот, когда левые эсеры отстранялись от редактирования местных
органов печати. В некоторых случаях, например, в Калязине или в г.
Котельниче (Вятская губ.), прежние издания вовсе ликвидировались и на их
месте создавались новые.
В Петрозаводске, где левые эсеры также играли доминирующую роль в
регионе (2 июля на Олонецком губернском съезде Советов в ГИК из 18
членов было избрано 13 левых эсеров), для их отрешения из губисполкома
большевики прибегли к созданию Революционного Исполкома. Как
рассказывал на IV съезде ПЛСР олонецкий делегат Глыбин, «характерно, что
у нас обе стороны боялись одна другой: мы боялись, что они нас арестуют, а
Q1 о

они боялись, что мы их арестуем».
13 июля левоэсеровский комитет
подвергся разоружению, а в квартире председателя ГИК И.В. Балашева был
произведен обыск. На следующий день Балашев и редактор местных
«Известий», член ПЛСР А.С. Рыбак выступили на собрании красноармейцев
находившегося в городе Оранниенбаумского батальона, после чего
председатель собрания, политкомиссар В. Романовский провел резолюцию с
О1Q

требованием прекратить травлю левых эсеров.
Тем не менее, к 18 июля
левые эсеры были удалены из состава Петрозаводского ГИК.
Вариант № 3
В Туле, где как и в Петрограде, также имелась сильная левоэсеровская
дружина, большевики сработали на опережение. Как телеграфировал в
Москву товарищ председателя ГИК Г.Н. Каминский: «Левые эс-эры
растеряны, подвергнуты разоружению. Конфисковано много оружия,
винтовок, бомб, патронов, один грузовик, сорок ведер бензину. Сдались без
боя, будучи захвачены врасплох».
В дальнейшем последовал самороспуск
Тульской организации ПЛСР. «ТУЛА, 12 июля. Постановлением губернского

818

РГАСПИ. Ф.564. Оп.1. Д.5. Л.7.
Известия Олонецкого губ. Совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. (Петрозаводск). 1918.
№ 132.
820
Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих. Крестьянских, солдатских и казачьих депутатов:
Стенограф, отчет. М.,1918. С. 229-230.
437
819

комитета партии левых эсеров тульская организация распущена. Имущество
передано союзу максималистов».
В
Курск для
нейтрализации руководства
губисполкома
и
подконтрольной ему роты особого назначения прибыл поезд председателя
Высшей военной инспекции Н.И. Подвойского, который 9 июля произвел
арест Е.Н. Забицкого и товарища председателя ГИК, редактора
левоэсеровской газеты
«Курская Жизнь»
И.И. Трубицкого. Эти
чрезвычайные меры были предприняты, не смотря на расплывчатомиролюбивую декларацию оппозиционеров во время заседания Курского
ГИК. В ней констатировалось: «Партия Курских левых эс-эров и
максималистов считается с восстанием, как с фактом, имеющим глубокие
основания, но углублять его не будет. Мы — оппозиция Социальной
революции, мы будем бороться мирными парламентарными способами во
822

имя торжества тех начал, которые должны восторжествовать».
Сложнее выглядела ситуация в Воронеже, где в первые дня после
московских событий и большевики, и левые эсеры пребывали в обоюдной
растерянности и состоянии выжидания. Характеризуя первых, Е.Ф. Муравьев
вспоминал на IV съезде ПЛСР : «<...> они постановили переарестовать всех
левых с.-р., но сами испугались этого постановления, потому что сил для
того <.. .> у них не было». 823
Освоившись с ролью победителей, 24 июля коммунисты направили на
общее собрание рабочей боевой дружины военкома И.А. Чуева, который
зачитал дружинникам телеграмму из Москвы об их разоружении и, вероятно,
желая избежать конфликта, дал им время на раздумье. Через два дня, на
повторном собрании члены комитета дружины и бойцы роты особого
назначения ответили Чуеву отказом, а председатель комитета Соболев
«заявил, что он сам станет у пулемета и не допустит разоружения дружины,
пока будет жив». Как выяснило дальнейшее разбирательство, на чердаке
Дома общественных организаций, служившего штаб-квартирой дружине,
были выставлены 2 пулемета Максима и Кольта, и приготовлены 12 ящиков
пулеметных лент, 6 ящиков ружейных патронов, а также ручные бомбы — на
случай сопротивления. Однако воронежские большевики перехитрили
дружинников: воспользовавшись тем, что на охрану здания заступила
деморализованная смена, верные воинские части блокировали их штаб824

квартиру.
Силовой вариант по отношению к левым эсерам применялся в случае
солидаризации организаций ПЛСР на местах с платформой ЦК; их изгнание
из Советов было узаконено решением коммунистического большинства V
Всероссийского съезда. В связи с этим Секретариат ЦК РКП (б) разъяснял:
«Работа с левыми эсерами признается возможной при условии, [если]
товарищи левые эсеры отмежевываются от авантюристического акта своего
1
2
3
4

Алексинскии вестник (Алексин). 1918. № 20-21.
ГАРФ. Ф.1005. Оп. 1-а. Д. 159. Л. 8.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп.1. Д. 5. Л. 67.
Берег. ( Воронеж). 5 декабря 1997 г.
438

Центрального Комитета, причем дают подписку (каждый от себя лично)
<...»>.825

8 Твери большевики сразу же после получения известий о
произошедшем в Москве потребовали от своих коллег по ГИК письменного
подтверждения благонадежности. Отказавшихся или заподозренных в
нелояльности (9 чел.) исключили из состава губисполкома, а популярного в
городе П.Н. Никифорова, возглавлявшего Крестьянскую секцию ГИК,
посадили под арест. К 18 июля Тверской ГИК состоял из 44 членов в таком
партийном соотношении: «коммунистов-большевиков» - 22, «левых эс-эров,
подавших заявление о несолидарсности с Центр. Комит. эс-эров» - 9,
«беспартийных, вышедш. из партии л. эс-эр.» - 2, «максималистов» - 1.
9 августа президиум Тверского ГИК послал всем уездным Совдепам
циркулярное предписание на счет немедленного освобождения «от
руководящих постов в Уездных Совдепах левых социал-революционеров,
поручив таковые членам Совдепа коммунистам».
В то же время, когда
содержавшийся в Тверском исправительном доме Никифоров написал
заявление «об освобождении его из-под ареста или о предъявлении к нему
какого-либо обвинения», 4 сентября ГИК постановил освободить его.
Объективности ради надо сказать, что в отношении левых эсеров
большевики, по крайней мере, в этот период, еще не переходили границ
вседозволенности. Случай с внесудебным расстрелом В.А. Александровича и
матросов из отряда Попова - исключение. Второй подобный случай, который
следует охарактеризовать как «беспредел» местной власти, произошел в
Котельниче в дни «красного террора». В конце сентября 1918 г. здесь были
расстреляны бывший член Исполкома Всероссийского Совета крестьянских
депутатов 2-го созыва и Крестьянской секции ВЦИК А.С. Мисуно 8 2 9 и
делегат V Всероссийского съезда Советов, председатель Котельнического
УИК и уездный комиссар просвещения А.Н. Махнев. 8 3 0 Перед смертью их
заставили рыть себе могилу. На третий случай расстрела (казанского
уездного комиссара по продовольствию Коршунова) указывает в одной из
своих работ А.Л. Литвин.
Не ясное указание о расстреле левых эсеров
Астраханской ЧК содержалось в № 3 «Еженедельника Чрезвычайных
Комиссий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией» за 6 октября 1918 г.:
«<...> по постановлению комиссии расстреляны четыре левых эсера и пять
белогвардейцев».
Наконец, пятый случай, по сообщению делегата IV
съезда ПЛСР, бывшего товарища председателя Витебского ГИК С И . Левина,
825

Письмо Козловскому комитету РКП (б) (Тамбовская губ.), 19.07.1918 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 5.
С. 148.
826
ТЦЦНИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 24. Л. 10.
827
ГАТО. Ф. Р-228. Оп. 3. Д. 4. Л. 90.
828
ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 415. Л. 200 об.
829
Ранее Мисуно занимался расследованием бесчинств и реквизиций, совершенных «1-м Северным летучим
отрядом Балтийских войск» под командованием комиссара Л. Журбы.
830
Известия Котельнического Исполнительного Комитета Совета крестьянских, рабочих и армейских
депутатов. 29 сентября 1918 г.
831
Литвин А.Л. «Дело сдать в архив...». Казань, 1986.
832
ВЧК уполномочена сообщить... М., 2004. С. 158.
439

имел место в его родной губернии, где после разоружения левоэсеровской
дружины, было арестовано 200 человек и 9 из них расстреляны. Кроме того,
Д.Б. Павлов приводит также случай избиения члена ВЦИК нескольких
созывов, левого эсера А.В. Барышникова. Когда на уездном съезде Совете в
Старом Осколе (Курская губ.), Барышников попытался взять слово, он был
избит и взят под стражу по обвинению в намерении «возбудить массы против
советской власти».
В Почепском съезде (Черниговская губ.) до 25 августа, по сообщению
делегата IV партсъезда Флигельмана, левые эсеры находились в Исполкоме,
но затем «коммунисты предъявили, что мы должны пойти или к
народникам[-коммунистам] или сознаться, что ЦК поступил правильно и
тогда с нами расправятся, как с государственными преступниками». В ответ
фракция ЛСР выступила с декларацией о том, что «в данный момент
необходима сплоченность всех партий левого течения для спасения
Советской власти, ибо наша территория Черн<иговской> губ. находится в
исключительной обстановке». В ответ коммунисты предпочли разогнать
съезд Советов и образовать ВРК. В Армавире произошло разоружение
боевой дружины левых эсеров.
Вариант № 4
В Костроме, где левые эсеры играли фактически паритетную роль с
коммунистами, и где, как уже говорилось, последние опасались ссориться с
ними в виду восстания в смежной Ярославской губернии, - их удаление из
состава ГИК последовало лишь 6 августа. Этому в немалой степени
поспособствовала позиция левых эсеров-ренегатов. До начала августа в
Костромской губернии продолжала выходить левоэсеровская газета «Пламя
Борьбы». До поры до времени «Советская газета» (орган ГИК) не позволяла
себе резких выпадов в отношении левых эсеров. В течение 28-30 июля
прошла губернская конференция ПЛСР. В отношении московских событий
конференция высказалась следующим образом:
«1) выносит полное доверие Ц.К. и одобряет его деятельность, как
руководителя всей партии, стоящего на страже завоеваний социальной
революции и честно выполнившего свой революционный долг;
2) вполне одобряет путь, на который встала партия лев. с.-р., применив
акт террора по отношению к представителю международных насильников,
как делал это раньше по отношению к отечественным насильникам.
Считает террористический акт над Мирбахом первым актом в
международном масштабе, как средство агитации трудовых масс Европы.
Соответственно этому должны быть приняты всевозможные меры к
освещению значения этого акта пред пролетариатом воюющих стран.
3) категорически заявляет, что партия лев. соц.-рев., идя на этот
террористический акт, преследовала единственную цель — зажечь огнем
833

Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов. 1917 - середина 1950-х годов.
М., 1999. С. 32.
440

восстания народы всех стран, подать братскую руку восставшей Украине, и,
наконец, приблизить час освобождения трудового народа от тяжкого ига
империализма».834
В № 32 газеты «Пламя Борьбы» было опубликовано постановление
губернской конференции об исключении из партии группы левых эсеров,
включая товарища председателя ГИК, зав. административным отделом И.
Львова и зав. отделом земледелия Воронова, а также члена губЧК
Славянинова из партии за несогласие с позицией ЦК.
Спустя непродолжительное время на заседании ГИК 11 голосами
против трех воздержавшихся была принята резолюция об исключении левых
эсеров, подписавших декларацию конференции, из состава ГИК и
отстранении их от советской работы. Одним из отстраненных оказался
вернувшийся из отпуска председатель Костромского окружного Народного
суда Сухова, подавший в Совдеп заявление о присоединении к резолюции
конференции. Зато коммунистов активно поддерживал ренегат Воронов (от
имени «группы левых с.-р., стоящих на платформе Совет. Власти»).
В отличие от Костромы, в маленьком уездном верхневолжском г.
Старица (Тверская губ.) до июльских событий никакой организации РКП (б)
не существовало вовсе. Это следует из следующего объявления,
напечатанного в «Вестнике» Старицкого УИК: «Товарищи! С 10 июля с.г. в
гор. Старице начинает организовываться партия Большевиков-Коммунистов
<.. .> Просим всех желающих и сочувствующих записываться в партию у тов.
Решетника - секретаря Старицкого Совдепа <.. .>». 8 3 5
В Старицком УИК было абсолютное засилье левоэсеровских
элементов, хотя свою партийную организационную структуру члены ПЛСР
оформили лишь в самом конце июня или начале июля.' Но председатель
уездной ЧК, большевик П.М. Решетник, решил переломить ситуацию.
Поначалу, правда, все разворачивалось мирно. Решетник вместе с левыми
эсерами вошел в состав Военно-революционного штаба, объявившего было
город и уезд на военном положении. Так как никаких волнений не
происходило, 16 июля в газете было объявлено о снятии оного. В тот же день
члены исполкома заслушали отчетный доклад делегатов Y Всероссийского
съезда Советов и, обсудив этот вопрос, постановили:
«<...> 1) стоять всем на своих постах и работать в полном контакте постарому, ибо раскол в такой тяжелый момент гибельно отразиться на
революции;
2) Протестуем против насилия и ареста над делегатами 5-го
Всероссийского съезда Советов, и
3) Что же касается выступления Ц.К., воздерживаемся до полного
следственного материала».
При этом исполкомовцы-коммунисты отказались участвовать в
голосовании. Позднее они обвиняли левых эсеров в том, что на следующий
834
835
836

См.: Советская газета (Кострома). 1918. № 157. С. 1.
Вестник Старицкого у. Испол. Комитета Совета кр. и р. д. 11 июля 1918 г. № 40.
ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 495. Л. 170 об.
441

день те на своем фракционном заседании приняли резолюцию в поддержку
действий ЦК, но предъявить ее коммунистам отказались.
После этого председатель УИК К. Винокуров выехал в Тверь, как
впоследствии выяснилось на тайное левоэсеровское совещание. Однако ему
было не суждено принять в нем участие, так как по просьбе Решетника
Винокуров был арестован. В ответ на его задержание фракция левых эсеров
Старицкого УИК направила в Тверь одного из членов с протестом от имени
исполкома. После ареста и этого представителя, левые эсеры заявили
Решетнику, «что если следующий делегат их будет арестован, то они бросят
работу в Исполкоме и уйдут из него».
Члены ПЛСР находились в это время в Старице на постах комиссаров
продовольствия, охраны, юстиции, земельного и хозяйственного отделов,
социального обеспечения, труда, почт и телеграфа. Правда, ключевой пост
военкома занимал большевик Кирсанов. 2 августа под его председательством
состоялось общее собрание «Старицкой Коммунистической партии» в числе
33 человек. Выступивший с докладом о создавшемся положении Решетник
высказал мнение, что ухода левых эсеров из УИК допустить нельзя, «так как
они могут вызвать волнение в г. Старице и уезде, грозя саботажем». Но
подавляющее большинство проголосовало за «полную чистку всех Левых
С Р . в Исполкоме». 838
На этом же собрании, по предложению Решетника, был создатВоеннореволюционный комитет из 5 членов под его председательством. На
следующий день избранный членом ВРК А. Баранов побывал на заседании
Тверского ГИК и доложил о происходящем в городе. После того, как
губисполком утвердил состав ВРК, старицкие коммунисты вновь собрались
на совещание, на котором Баранов доложил собравшимся о его задачах,
согласованных с Тверью. В ночь с 4 на 5 августа был разработан план
операции и заготовлены тексты нескольких приказов, воззвания к населению,
а также циркулярных распоряжений. Согласно докладу Баранова Тверскому
окружному комитету РКП (б) от 22 августа, той же ночью приказы были
«конспиративно» отпечатаны, а затем, ранним утром, члены ВРК
отправились в казармы красноармейцев.
Как пишет далее Баранов, «в 10 1/2 утра мы подтянули в Советы
несколько вооруженных сил (тоже конспиративно), заняли посты всех
караулов на наиболее важных пунктах: центральную телефонную станцию,
телеграф и т.д.». На следующем этапе операции члены ВРК вместе с
красноармейцами нагрянули в помещение, занимаемое президиумом УИК,
«и весь Совет оказался в наших руках, чего не ожидал никто и не понимал,
что происходит. Вход и выход в здание был приостановлен». 839
Зачитав
президиуму
постановление
Тверского
ГИК
о
санкционировании действий ВРК и другие документы, Решетник предложил
837

Там же. Л. 175.
Там же.
839
Возвращение к правде. (Из истории политических репрессий в Тверском крае в 20-40-е и начале 50-х
годов). Документы и материалы. Тверь, 1995. С. 13-14.
442
838

исполкомовцам сдать дела и печать. К 2 часам дня был составлен акт
приемка дел, а все члены президиума и члены УИК, «которые не выразили
своего прямого отношения к авантюре Центрального Комитета Партии
Левых эсеров», были обезаружены. Спустя 4-5 дней они были отправлены в
свои деревни. Как рапортовал в Тверь Баранов, «в настоящее время с их
стороны особенно сильной агитации не наблюдается, кроме частичных
одиночных случаев. Деревня к этой агитации в большинстве случаев
отнеслась безучастно, хотя и были сторонники левых эсеров, но большинство
на нашей стороне».
Для полной нейтрализации крестьян большевики
командировали 14 агитаторов с литературой по волостям уезда.
Покончив с конкурентами, ВРК отправил в Москву телеграмму:
«Исполком составлявший абсолютное большинство левых эсеров распущен,
власть в руках коммунистов <...> Предполагается созыв съезда, выборы
841

нового исполкома. Предвоенревком Решетник».
Еще одним городом Тверской губернии с прочными позициями левых
эсеров был Красный Холм. Председателем УИК и комиссаром финансов там
являлся член ПЛСР А.И. Лихачев. Левые эсеры занимали также
комиссарские
посты
военкома
(И.П. Самохвалов),
заведующего
Административным отделом (Н.И. Цыганов), и ряд других. Членом
исполкома и редактором местной газеты был член ПЛСР И.М. Рогов.
Долгое время здесь все было спокойно, но 16 августа Краснохолмские
большевики вдруг словно очухались и постановили потребовать у левых
эсеров письменного изложения того, как они относятся к выступлению 6
июля и политике ЦК ПЛСР. В тот же день соответствующий протокол
«Краснохолмской Коммунистической партии» был оглашен на заседании
УИК. От каждого левого эсера требовался самостоятельный письменный
ответ и устанавливался срок в 24 часа. На другой день, на очередном
заседании УИК председательствующий Лихачев заявил, «что члены партии
лев. эсеров изложить взгляды отказываются».
В ответ 19 августа коммунисты прямо по образу и подобию своих
однопартийцев из Старицы напечатали «Приказ № 1»:
«Согласно
постановлению
В.Ц.Ц.К.
Советов,
за
полную
солидарность
нижепоименованных
лиц
с
кучкой
авантюристов
Центрального
Исполнительного Комитета (sic!) партии левых эсеров, провоцировавших
Российскую Советскую Федеративную Республику на кровавую бойню с
Германией и вооруженный поход против Советской власти, выразившийся в
захвате в июле месяце московских почты и телеграфа и других
комиссариатов, и, согласно, предписания Губернского Совдепа от 9 августа
за № 1885, считаются выбывшими из состава членов Краснохолмского
Исполкома следующие лица <.. .>». (Далее следовал список из 7 лиц во главе
с А. Лихачевым).
1 U J \ I /TVVr.

ГАРФ. Ф. Р-393. Оп.1. Д. 259. Л. 7.
Там же. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 415. Л. 52.
Там же. Л. 58.
443

Вариант № 5
По своему, комбинированным вариантом развития событий можно
признать ситуацию в другом Холме — псковском, где, после ареста
председателя УИК С.Д. Шалашева, фракция левых эсеров заняла похожую на
только что описанную позицию. Заслушав на заседании исполкома 17 июля
полученную перед этим телеграмму из Великих Лук о распоряжении наркома
внутренних дел об отстранении с ответственных постов членов ПЛСР, не
заявивших об отказе от своего ЦК, она вынесла следующую резолюцию: «до
тех пор, пока не будут получены точные сведения из Центра относительно
событий в Москве, фракция <...> не может дать тот или иной ответ, т.е.
поведения ЦК партии левых эсеров не берется ни обвинять и не оправдывать,
и присовокупляет, что мы остаемся на точке зрения революционного
социализма и на защите Советской власти, а всякое вооруженное
выступление против Советов считаем контрреволюционным».84 Правда, 4
члена фракции спасовали и заявили особое мнение о том, что «если убийство
гр. Мирбаха преследовало цель ЦК вовлечь Россию в войну с Германией, то с
действие ЦК не солидарны». Единство рядов левоэсеровской фракции, до
того численно преобладавшей, оказалось разрушено. Остальные члены
фракции от голосования по резолюции, предложенной коммунистами,
отказались.
Еще в большей степени под указанное определение подпадает ситуация
с Могилевским ГИК в Мстиславле. 8 июля, вернувшись из Москвы, комиссар
финансов Вайнштейн обрисовал на заседании исполкома картину
московских событий в тенденциозном свете. Его коллега по большевистской
фракции
Гуревич потребовал от левых эсеров «категорического,
немедленного ответа» об отношении к выступлению ЦК ПЛСР. После
фракционного совещания, могилевские левые эсеры и максималисты
вынесли двусмысленную резолюцию: «1) К убийству Германского посла
Мирбаха относиться отрицательно, как злободневному акту черной контр­
революции.
2) Приветствуя восстание трудового народа Российской Федеративной
Советской республики и трудящихся всего мира против Германии и
мирового империализма и капитализма, фракция находит несвоевременным
выступление в данный момент в силу тяжелых переживаний и нападок на
Советскую власть со стороны черной контр-революции и отсутствия
поддержки со стороны трудящихся масс Западно-европейских государств.
4) В случае, если судебным следствием подтвердится фактическое
посягательство Ц.К. партии левых эс-эров на свержение Советской власти,
то фракция левых эс-эров при Могилевском Губисполкоме немедленно

Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 242.
444

заявляет, что она признает такое выступление контр-революционным и вслед
оде

за таким Ц.К. партии левых эс-эров не пойдет».
На этом же заседании взамен находившегося в Москве Селиванова
большевики провели на пост председателя ГИК члена облисполкома
Пантелеева, и объявил в разосланной по уездным Советам телеграмме
подпись экс-председателя не действительной. (После скандала, поднятого
В. А. Карелиным, пробольшевистский Облисполком требовал отзыва
Селиванова с Всероссийского съезда Советов, однако вместо этого он
оказался под арестом вместе с остальными левоэсеровскими делегатами).
Освобожденный 13 июля Селиванов спустя два дня вернулся в Мстиславль и
выступил на митинге рабочих. Он отверг инсинуации, возводимые на ПЛСР.
В тот же день на заседании ГИК он повторил, «что выступление левых эсэров в Москве вызвано не теми причинами, которые коммунистыбольшевики им приписывают - желанием сорвать Советскую власть <...>».
По словам Селиванова, те гонения, которым подверглись левые эсеры,
«совершенно не соответствуют их поступку - убийству империалиста графа
Мирбаха». Также он объяснил вынесенную резолюцию могилевских левых
эсеров «результатом малого осведомления» на счет московских событий.
«Партия левых эс-эсров, - закончил Селиванов, - едина и поступок Ц.К.
вправе осудить лишь Всероссийский партийный Съезд». 846
В ходе заседания 15 июля сподвижник Селиванова — комиссар
административно-политического отдела P.M. Шебло заявил протест по
поводу ночного обыска у него за два дня до этого и в связи с незаконным
просмотром бумаг в подведомственном ему отделе секретарем ГИК
Пинскером. Закончилось это заседание губисполкома исключением
Селиванова из его состава. Еще через две недели, опасаясь возможных
волнений, могилевские коммунисты решились на арест Селиванова, Шебло и
комиссара земельного отдела, максималиста Пенязькова.
Но на этом события в Мстилавле не закончились. Вскоре после
исключения Селиванова членам ГИК пришлось исключить из своего состава
его старого оппонента коммуниста Вайнштейна. После того, как
представителем Государственного контроля в подведомственном ему
комиссариате финансов были обнаружены злоупотребления, Вайнштейн, еще
недавно клеймивший «негодяями» левых эсеров, сбежал из города. Сразу
после его исключения председатель уездного Совдепа и одновременно
комиссар почтово-телеграфного округа (назначенный на этот пост по
представлению бюро фракции коммунистов ГИК) Ф. Малаховский созвал
заседание уисполкома, на котором поднял вопрос о скрывшемся
Вайнштейне. Затем он повел «чисто антисемитскую агитацию среди
красноармейцев 1-й Советской роты» и привлек на свою сторону
губернского военно-политического комиссара Моисеенковым и уездного
военкома Юрченко. В помещении комитета РКП (б) они арестовали чекиста
ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 210. Л. 60.
Там же. Л. 68-68 об.
445

Шифрина и секретаря парткома Пинскера. В ответ губвоенком Щепилло, не
взирая на протесты со стороны членов УИК, подверг аресту зачинщиков
смуты. Можно предположить, что давнишняя неприязнь могилевских левых
эсеров и коммунистов была также обусловлена скрытыми трениями на
национальной почве.
В Пензе, где руководитель губернской организации ПЛСР Л.Л. Костин
(ранее входивший в коллегию центрального Наркомзема) погиб от рук
чехословаков, и где левые эсеры занимали фактически лидирующее место,
конфликтная ситуация поначалу развивалась не так остро. 13 июля на
объединенном совещании местных комиссаров и партийных комитетов РКП
(б) и ПЛСР был избран общий ВРК в составе трех большевиков и двух левых
эсеров во главе с военком Фридрихсоном. В тот же день вышел первый
номер газеты «Набат» - органа Пензенского комитета ПЛСР с крупно
напечатанными лозунгами «Все на защиту власти Советов! Все на борьбу
против угнетателей трудящихся!». В следующем номере газеты было
опубликовано заявление, в котором левые эсеры открещивались от М.
Муравьева:
«На основании полученных сведений Пензенский губернский Комитет
партии левых социалистов-революционеров заявляет, что бывший
командующий чехо-словацким фронтом МУРАВЬЕВ в партии левых
социалистов-революционеров».
Номера «Набата» выходили пятитысячным тиражом и широко
распространялись в губернии и, по-видимому, за ее пределами. В то же самое
время в уездном Чембаре 13 июля был произведен обыск к левоэсеровском
комитете, в ходе которого были изъяты тексты двух воззваний. Комиссар
печати, просмотрев их, нашел, что они «могут вызвать восстание среди
масс», и наложил запрет на их выпуск. При этом в губернском центре
левоэсеровская газета подробно освещала ход московских событий в
альтернативном ключе по отношению к центральной прессе. На страницах
«Набата» были помещены некролог П. Александровичу, рассказ М.
Спиридоновой об аресте фракции левых эсеров и т.д. Тем не менее, поначалу
пензенские большевики ограничивались мелкими «пакостями». Так,
например, комиссар телефонной сети отказал в переводе номера из
земельной коллегии (во главе которой стоял левый эсер Н.И. Тутенков) в
редакцию «Набата».
16 июля левоэсеровская фракция Пензенского Совета почтила на своем
заседании память Александровича и других расстрелянных в Москве
товарищей вставанием. На совещании партактива был проведен смотр сил
(одним из выступающих на губернском совещании 21 июля, кстати, был
чембарский военком Шильцев...)
Не смотря на то, что на последнем по времени губернском съезде
Советов было представлено 167 левых эсеров и 156 большевиков, 26 июля на
общем собрании Пензенского Совета фракция коммунистов большинством в
Набат (Пенза). 1918. № 2. С. 4.
446

34 голоса против 27 постановила не давать левым эсерам места в Президиуме
и не допускать членов ПЛСР на ответственные посты. По сообщению
«Набата», при голосовании большинство было достигнуто за счет участия в
заседании не только действующих, но и бывших членов Совета. 848
Одновременно вовсю разгоралась информационная война. Дошло до того,
что орган Пензенского комитета РКП (б) в номере за 1 августа поместил
статью «Почему мы их называем контр-революционерами» с резкой
критикой по адресу правых и левых эсеров, поставленных на одну доску. 849
На местах началось откровенное выдавливание членов ПЛСР. В г. Городище
20 июля была проведена реорганизация Совета, председателем которого стал
коммунист Митрофанов (хотя большевистская организация в родном городе
лидера пензенских левых эсеров Костина возникла лишь 1 июля). Схожая
ситуация была в Нижнем Ломове, где имелось левоэсеровское большинство в
Совете (11 большевиков на 14 левых эсеров). Но и здесь в председатели
уездного Совета народных комиссаров был проведен коммунист Летин.
Впрочем, возникали и зеркальные ситуации. В Рузаевском уездном Совете
левых эсеров было меньшинство, но в их руках находились все
ответственные посты.
Вариант № 6
В первую очередь 9 июля дистанцировался от ЦК ПЛСР Саратовский
комитет, возглавляемый A.M. Устиновым. Саратовцы осудили действия ЦК
и призвали к созыву Всероссийской конференции левых эсеров, признающих
единый революционный фронт с большевиками. С этой конференции,
состоявшейся 20 июля, ведет начало отсчета Партия революционного
коммунизма. Хотя исследование генезиса ПРК не входит в задачу
исследования, уместно привести не публиковавшийся ранее список
участников Саратовской конференции. Составленный простым карандашом
(по всей видимости бывшим секретарем ЦК ПЛСР П.Ф. Сапожниковым,
фамилия которого обозначена красным карандашом), этот источник выявлен
вРГАСПИ:
«С реш. голосом
Дьяконов (Тамбов)
Велибеков
Богомолов (Тамбов)
Гайлевич (Пенза)
Индии [Пенза]
Лагутин (Откарск) [правильно Аткарск]
Коза[анаев?]... (Покровск)
Кирсанов (Кирсанов)
Там же. № 15. С. 3.
Молот (Пенза). 1918. № 93.
447

Колегаев (Б.<юро> пар. фракции )
Ульянов (Николаевск)
Денисов (Сар. городе.)
Боженов (Сердоб. уез.)
Дектев (Сар<а>тов. орг.)
Силин (Сарат.)
Моченов (Елец)
Витина (Камышин)
Подрубанов (Сар. уез.)
Степанов (Архангел.)
Беганский (Петровской)
Альф (Вышневолоцк)
Мальте (Кузнецк, уез.)
Козочкин (Архангельск)».
Екатеринбургские левые эсеры на заседании областного Совета 9 июля
гарантировали продолжение совместной борьбы с большевиками на СевероУральском фронте. Как уже говорилось, для того чтобы не создавать
видимости двоевластия в командовании, председатель левоэсеровского
обкома Д.Е. Синявский самоустранился от участия в руководстве фронтом.
По схожему сценарию развивалась ситуация в Вологде, где левые эсеры
согласились покинуть ответственные посты, но предложили чисто
большевистскому Чрезвычайному Революционному штабу (созданному
Вологодским ГИК в связи с восстанием в Ярославле) использовать их в
качестве «технической силы». Об этом в письменном виде заявил
председатель Вологодского губкома ПЛСР Г. Морозов. Бойцы Таганрогской
левоэсеровской дружины, от которых потребовали отказаться от своего
командования, напротив, ответили твердым отказом, но настояли на
сохранении своих боевых позиций на фронте.
Тульские левые эсеры, заявив на заседании ГИК о своем
отрицательном отношении к выступлению ЦК в Москве, сохранили свою
многочисленную фракцию в Совете, но им пришлось реорганизоваться в
Союз эсеров-максималистов. Туркестанские левые эсеры объявили о
выделении своих организаций в самостоятельную структуру со своим ЦК
(Домогатский, В.Н. и Н.Н. Черневские, П.П. Малофеев, М.И. Мураев и др.). и
о сохранении блока с большевиками, после чего члены Туркестанской ПЛСР
по-прежнему играли ведущую роль в республиканской Красной Армии,
занимая посты ее главкома и начальника гарнизона Ташкентской крепости
(И.П. Белов), командующего сухопутными войсками Туркестана
(Г.А.
Колузаев), и т.д.
Чрезвычайным комиссаром Семиреченской области (территория
современного Казахстана) являлся левый эсер П. Чегодаев, избранный
председателем Облисполкома. На заседании 23 августа был утвержден состав
РГАСПИ. Ф. 282. Оп. 2. Д. 6. Л. 4.
448

исполкома г. Верный (сейчас Алма-Ата) данной области в количестве 20
человек: из них 13 левых эсеров и 7 большевиков (председателем, однако,
являлся член РКП (б) П.М. Виноградов). В составе УРПС г. Черняева
(Чимкента) на 8 большевиков приходилось 10 членов ПЛСР. Но постепенно
влияние туркестанских левых эсеров все же начало падать. На VI
Чрезвычайном Краевом съезде Советов, проходившем 5-14 октября 1918 г.,
фракция ЛСР насчитывала 151 делегата (35 %) из 439, тогда как большевики
имели 288 мандатов (65,6 %). В меньшинстве Туркестанская ПЛСР оказалась
и на 1-м Областном съезде Советов Семиречья (проходил с 6 по 9 октября).
По сообщению историка В.К. Григорьева, к концу года в Верном из 400
членов партии осталась группа из 28 человек. 851 Среди переходивших к
коммунистам были члены Туркестанского ЦК 3. Печатников, 3.
Заболотников, С. Саид-Азимбаев. Постановила влиться в РКП (б) партийная
группа в Перовске (Кзыл-Орде).
В Астрахани и Баку предпочли «не заметить» вооруженных
столкновений в Москве и Петрограде: левые эсеры и максималисты
продолжали оставаться на руководящих постах и вели партийную работу.
Левые эсеры, избранные 18 июля 1918 в Астраханский губисполком,
возглавили отделы: народного образования - Бакрадзе, земледелия - Митенев,
государственного контроля - Кулаков. Левый эсер Фомин занял пост
товарища председателя губисполкома. 25 июля 1918 г. собрание левых
эсеров Астрахани, считая выступление ЦК ПЛСР вредным и осуждая ЦК,
постановило: работать в полном контакте с большевиками, но оставлять за
собой право критики в принципиальных вопросах.
1-й съезд Советов Северного Кавказа, завершившийся 8 июля
учреждением Северо-Кавказской Советской республики, избрал в ЦИК 29
левых эсеров и 44 большевика. Четверо представителей ПЛСР вошли в
правительство.
Осенью 1918 г. левые эсеры еще оставались в уисполкомах целого ряда
уездных городов центральной России: например, в Гдове (Петроградская
губ.), Старой Руссе (Новгородская губ.), Льгове и Дмитриеве (Курская губ.),
Суздале (Владимирская губ.), и т.д. Более того, иногда они по-прежнему
составляли большинство в Советах, как-то, например, в Нижегородском
уездном Совете. По данным Л. Овруцкого, в общей сложности они были
представлены в 31 уездном Совете. Из-за отсутствия кадров наименее
воинственные левые эсеры сохраняли свои посты даже в таких городах, как
Калязин и Уржум, Советы которых в июльские дни были настроены резко
оппозиционно. Небольшие левоэсеровские фракции оставались даже в
Московском и Петроградском Советах. В некоторых уездных ЧК тоже
продолжали работать лояльные левые эсеры: в Вологодской губернии по 1
левому эсеру было представлено в Грязовецкой и Вельской чрезвычайках, а в

851

Григорьев В.К. Блок большевиков с левыми эсерами в Казахстане (октябрь 1917 - март 1919 гг.) //
Вопросы истории Компартии Казахстана. Алма-Ата, 1983. С. 171.
449

Калужской губернии Лихвинская уездная ЧК состояла из 3 коммунистов, 2
левых эсеров и 1 беспартийного.
В течение почти двух месяцев после подавления мятежа Перхурова
левоэсеровская фракция оставалась в составе советских органов в Ярославле.
17 августа, выступая с содокладом по текущему моменту на 4-м съезде
Советов города Ярославля и уезда, левый эсер А.И. Гурьев, в частности,
заявил: <...> Брестская петля уже развязана <...> Наша фракция говорила,
что граф Мирбах не должен существовать, и, если ей теперь приписывают
его убийство, то, если будет там Вильгельм, то и ему будет тоже самое. Наша
фракция объявила террор всему миру и она теперь борется на Украине, где
горит уже громадный пожар».
Лишь 14 сентября, на губернском съезде Советов, весь Ярославский
ГИК (26 чел.) был избран из одних коммунистов и сочувствующих. В то же
время в некоторых уездных Советах Ярославской губернии, левые эсеры еще
долго продолжали оставаться на своих постах. Например, в Угличском уезде
на перевыборах президиума УИК 18 июля его председателем был избран
сочувствующий левым эсерам Д.В. Корнаков. Комиссарские посты
в
финансовом, продовольственном и культурно-просветительном отделах
занимали сочувствующие ПЛСР И.С. Ишуков, В.А. Чубрин и Ф.И. Пушков.
Секретарем президиума уисполкома являлся сочувствующий левым эсерам
В.И. Быков, и т.д. Из 102 делегатов 5-го крестьянского съезда, открывшегося
в Угличе 6 декабря 1918 г., по 6 человек принадлежали к РКП(б) и ПЛСР, 10
были беспартийными, 76 - идентифицировались в качестве сочувствующих
коммунистам.
При выборах в исполком 2 места были предоставлены
ПЛСР.
Не смотря на удаление подозрительных левых эсеров из состава
Тверского ГИК, в течение 2-й половины июля и августа представители ПЛСР
участвовали в различных губернских съездах. Например, 27 июля на съезд
представителей уездных Совдепов в Тверь прибыли 13 коммунистов и 8
левых эсеров. Среди последних были П.А. Александров и С. Белов из
854
Старицы, калязинец А.Ф. Журавлев. На этом съезде левые эсеры во главе
председателем Тверского УИК В.М. Чекановым затеяли полемику с
большевиками по поводу продовольственной диктатуры и выколачивания из
деревни хлеба. 16 августа в губернском съезде представителей и заведующих
отделами управления уисполкомов участвовали продолжавшие оставаться на
своих постах Чеканов и товарищ председателя Осташковского УИК левый
эсер И. Щербаков.
Вариант № 7
Еще в дни работы V Всероссийского съезда Советов несколько
левоэсеровских групп сразу же заявили о полном разрыве с партией: в
ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 473. Л. 5 об.
Там же. Д. 492. Л. 3.
Там же. Д. 375. Л. 47.
Там же. Д. 375. Л. 56.
450

Петрограде группа левых эсеров объявила себя «Народной партией
революционного социализма»; Елецкая организация ПЛСР (руководители
Н.А. Рославец и М.Н. Бутов)
назвала
себя Комитетом «Партии
революционного социализма». Левоэсеровская фракция Великолуцкого
Совета заявила о своем выбытии из партии. Невельская организация ПЛСР
(Витебская губ.) потребовала отзыва своих представителей со съезда. Часть
фракции левых эсеров Всероссийского съезде Советов,
объявив себя
«независимыми», осталась на съезде и выдвинула своих представителей во
ВЦИК, вследствие чего не менее 20 левых эсеров (среди них А.А. Биценко,
Г.Д. Закс, А.Л. Колегаев, Рославец, Устинов и др.) стали членами ВЦИК 5-го
созыва. Также «независимыми» левыми эсерами назвалась группа членов
ПЛСР в Перми. Небольшая часть московских левых эсеров во главе с Заксом,
обособившись от партии, начала выпускать лояльную по отношению к
большевикам газету «Знамя Борьбы» (первый номер вышел 26 июля).
Редакцию газеты составили Закс, Н.А. Полянский и К.В. Коганошвили. 856
Позднее из этой группировки образовалась марионеточная Партия
народников-коммунистов (ПНК).
«Муравьевщина»
Особое место во всей истории с резонансом в регионах на события в
Москве занимает попытка переворота в прифронтовом Симбирске,
предпринятая главкомом М.А. Муравьевым.
Однако здесь нас интересуют
не столько сами муравьевские действия, сколько отклики на них в
левоэсеровской среде.
Как известно, короткое выступление Муравьева произошло 10-11 июля
1918 г. По указаниям в литературе, ему оказывали достаточно активное
содействие командующий Симбирской группой войск, левый эсер К. Иванов
и командир Броневого отряда (1-го Курского бронедивизиона), бывший
поручик Н.Н. Беретти. Также Муравьев обратился по телеграфу за помощью
к командиру броневого отряда поезда № 4 анархиствующему большевику
А.В. Полупанову и левому эсеру Г.Д. Гаю, именуя себя при этом
«главнокомандующим всеми вооруженными силами РСФСР». Ни тот, ни
другой либо не захотели, либо не успели присоединиться к Муравьеву. К.
Иванов в свою очередь затребовал в Симбирск с фронта боевую дружину
левых эсеров и максималистов под командованием П.Ф. Устинова.
Также
известно о том, что неудачный переворот поддержал командовавший
бронепоездом максималист Н.К. Трофимовский и собирались поддержать
группа казанских левых эсеров во главе с Н.Д. Ефремовым, Н.П.
Пономаревым и Дмитриевым.
856

В общей сложности вышел 21 номер; затем на ее месте возникла газета «Знамя Трудовой
Коммуны» как орган ПНК (вышло 67 номеров).
857
Из новейших интерпретаций в отношении колоритной фигуры М.А. Муравьева см.: Савченко В.
Авантюристы Гражданской войны. Харьков-М., 2000. С. 44-64; Беленкин Б. Авантюристы великой Смуты.
М., 2001. С. 260-287.
858
Будущий комбриг в дивизии Г.Д. Гая.
859
См.: Стариков СВ. Политическая борьба в Поволжье. Йошкар-Ола, 1996. С. 243.
451

Прибыв на пароходе в Симбирск, Муравьев не стал объявлять себя
единоличным
диктатором,
а
сразу
же
провел
совещание
с
губисполкомовской фракцией левых эсеров. В программной речи о
провозглашении «Поволжской советской республики» он назвал в качестве
кандидата на пост главы Совнаркома Б.Д. Камкова. В будущее правительство
планировалось также включение М.А. Спиридоновой, В.А. Карелина, а также
лидера объединенной фракции левых эсеров и максималистов в Симбирском
ГИК М.Б. Гольмана - в качестве комиссара внутренних дел. Писавшие о
Муравьеве советские историки обычно упускали такой важный пункт его
программной речи, как арест и выдача руководителей Комуча в качестве
860

условия перемирия с чехословаками.
В совещании с Муравьевым, помимо Гольмана, приняли участие такие
члены ГИК, как левые эсеры И.С. Абросимов, С.К. Миронов, С П . Петров,
максималисты М.Н. Быков, А.Г. Прудников и другие. Они же сопровождали
его затем на заседание ГИК, где «русский Гарибальди» собирался
легитимировать свою республику. На этом заседании Муравьев был убит, а
через 11 дней Симбирск пал под ударами Народной Армии Комуча и
чехословацких войск.
Самое любопытное, что после освобождения Симбирска частями
дивизии Гая, вышеназванные соучастники «муравьевщины» продолжали
оставаться членами Симбирского ГИК. При этом лишь один М. Гольман
перешел за это время к коммунистам. На 4 октября 1918 г. в составе
губисполкома значилось 40 членов: из них 26 принадлежали к коммунистам,
10 - к левым эсерам, 3 - к максималистам и 1 был сочувствующим
коммунистам.
Не может не вызвать интереса необычная трактовка выступления
Муравьева на 1-м Совете ПЛСР, состоявшемся в первых числах августа:
«Заслушав доклад о выступлении Муравьева, Совет партии
констатирует:
1. Муравьев членом партии л.с.р. никогда не состоял и никакого
отношения к партии И.К. партии не имел.
2. Никакой ответственности тем самым партия за его действия не несет.
3. Выступление его Совет партии рассматривает, как прямую измену
делу революции, как акт контр-революционный.
4. Что же касается назначения Муравьева на пост главнокомандующего
чехословацким фронтом, то оно было произведено по решению партии
коммунистов, вопреки заявлениям представителей партии л.с.р.». 862
Насколько правдива и объективна эта резолюция — еще предстоит
разобраться.
Сообщение об аресте соратника Муравьева Н. Трофимовского было
приведено в первом номере «Еженедельника Чрезвычайных Комиссий по
860

РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 34. Д. 2141. Л.174.
ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 3. Д. 357. Л. 303-303 об.
862 т щ щ и . Ф.1130. Оп.1. Д.1. Л.13. - Резолюции 1-го Совета, рассылавшиеся на места, были извлечены из
фонда Ржевской организации ПЛСР.
452

861

борьбе с контрреволюцией и спекуляцией» за 22 сентября 1918 г.: «<...> По
распоряжению товарища Лациса был арестован Трофимовский и его штаб,
который находится теперь в Нижегородской тюрьме. Арест был произведен
без кровопролития. Далее послана комиссия, которая взяла на учет все вещи,
находящиеся на пароходе, и ревизию кассы и документов».
Информация из Нижнего Новгорода была датирована 31 августа. Ранее
в том же сообщении говорилось о задержании бойцов Трофимовского:
«Комиссия благодаря своей разведке открыла прибытие удиравших с фронта
пароходов, из отряда Трофимовского, - «Ольгу», «Просвет» и др., которые и
были разоружены
комиссией. Далее
комиссия поймала
пароход
Трофимовского с грузом, который отправлялся в Московскую губернию.
Команда, сопровождавшая пароход, была разоружена и груз, состоящий из
оружия, лошадей и съестных припасов, отправляемых самовольно
Трофимовским, как подарок коммуне «Труд и Свет», конфискован». По не
уточненной информации в дальнейшем Трофимовский был также
расстрелян.
Более или менее полный обзор ситуации на местах в связи с
разрывом между руководством ПЛСР и РКП (б) в центре - также дело
будущего. Пока же, на основании приведенных примеров можно сделать
четкий
вывод,
что
реакция
на
случившееся
носила
весьма
дифференцированный характер. Упрощенный и не диалектичный взгляд на
проблему значительной части отечественных
и зарубежных историков
привел к господству «черно-белой» схемы в плане трактовки ухода ПЛСР в
подполье. На самом деле до реального исчезновения левых эсеров в
качестве массовой партии было еще по крайней мере полгода. До
крупномасштабных арестов в феврале 1919 г. она хотя и влачила
полулегальное сосуществование, но политической силой, с которой
приходилось либо считаться, либо бороться. Такой же запутанной
и
смешанной была реакция регионов на последствия июльского кризиса.
Некоторые левоэсеровские организации (Талдомская, Тульская, Сормовская,
Суздальская) проделали трансформацию в сторону максимализма и
примкнули к Союзу эсеров-максималистов. Значительная часть воронежских
левых эсеров осенью 1918 г. продолжала поддерживать ЦК, в то же время
целая группа их коллег выступила с инициативой создания бюро по переходу
в коммунистическую партию. В то время, как некоторые пермские левые
эсеры поспешили объявить себя «независимыми», другая часть пыталась
активно противодействовать большевикам, в результате чего в крупном
рабочем центре Мотовилиха в октябре вспыхнула забастовка, руководимая
членами ПЛСР. Большой переполох в Петрограде вызвала демонстрация
мобилизованных матросов под руководством Петроградского Комитета
ПЛСР 14 октября 1918 г.
В то же время партию левых эсеров покидали не только отдельные
функционеры, но председатели губкомов (архангельского, орловского,
ВЧК уполномочена сообщить... М., 2004. С. 75-76.
453

уфимского), а иногда и целые организации. Некоторые организации
(Саратовская, Петровская, Льговская) практически целиком присоединились
к Партии революционного коммунизма, созданной в конце сентября. К осени
1918 г. завершился процесс оформления самостоятельной Украинской ПЛСР.
Вхождение ее представителей в органы Советской власти было еще впереди,
также как и ее дальнейший раскол на лояльных к большевикам «борьбистов»
и непримиримых «активистов», и расстрелы левоэсеровских полевых
командиров, освобождавших украинские города от гайдамаков и
петлюровцев, и сотрудничество украинских левых эсеров с Махно. Об этом
речь пойдет в Главе 4.
ГЛАВА 3.
ЛЕВОЭСЕРОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В 1919-1925 гг.
Раздел 1. «Зачистка» ПЛСР по обвинению в заговоре, уход левых эсеров
в подполье.
Политическую ситуацию конца 1918 - начала 1919 гг. применительно к
истории ПЛСР В.Е. Трутовский охарактеризовал следующим образом:
«Казалось бы, что с ликвидацией Брестского мира и окончания периода
германской оккупации снимаются основные разногласия между левыми с.-р.
и коммунистами, перед которыми стояли одинаковые задачи развития и
всемерной поддержки мировой социалистической революции. Однако, откол
от левых с.-р. наиболее близких к коммунистам элементов, и значительное
усиление антикоммунистического крыла в подпольных ЛСР организациях
парализовали эту естественную, как будто, тенденцию и по логике
центробежных сил влекли левых с.-р. в сторону противопоставления себя
линии коммунистической партии по сколько-нибудь значительным
864

вопросам».
Вечером 27 июля в Москве открылась конференция левых эсеров, в
которой в соответствии со старой нормой представительства участвовали 52
человека с правом решающего голоса. При этом вовсе не были представлены
три столичных района, находившиеся в «распыленном» состоянии после
событий 6-7 июля. С совещательным голосом от местных и провинциальных
организаций явились около 80 делегатов. Информацию общего характера о
конференции можно получить на основании краткого газетного отчета в
центральных «Известиях» 865 , более развернутые данные (протоколы, тексты
резолюций и постановлений отсутствуют).
Делегатское собрание началось под временным председательством
К.Н. Прокоповича, затем председателем был избран А.Л. Колегаева. От
имени МК он внес предложение назвать данное собрание не конференцией, а
Левые эсеры и ВЧК... С. 464-465.
Известия ЦИК Советов. 30 июля 1918 г. № 160.

454

«совещанием активных работников, оставив решающие голоса за теми
собравшимися, которые имеют на руках соответствующие билеты».
Возразивший ему Н.А. Полянский (представитель оппозиционной ЦК
газеты «Знамя Борьбы»), ссылаясь на объявление в газетах, предложил
назвать собрание конференцией и дать всем присутствующим право
решающего голоса. В результате прений собрание было объявлено
конференцией.
От имени Пресненского района некто Маштас сделал внеочередное
заявление о том, что Г.Д. Закс, получивший мандат на право присутствия на
конференции от района, не пропущен на собрание. По поводу этого
заявления не названный в газетном отчете представитель МК указал, что по
делу Закса и других членов партии, осудивших поступок ЦК партии и
выступивших с теми или другими заявлениями в правительственной печати,
будет возбужден особый вопрос на конференции и что поэтому в
отдельности заявление товарища Маштаса не должно быть поставлено в
порядок дня. Утверждением повестки работы основного рабочего дня
конференции, по-видимому, и закончилось предварительное вечернее
заседание.
Утреннее заседание 28 июля началось с доклада Г.Л. Лесновского от
МК по вопросу о текущем моменте. Докладчик подчеркнул, «что уходить от
революции, устраняться от политической деятельности в настоящий момент
для партии революционного социализма нельзя» и «она должна быть в
Советах». В качестве содокладчика Колегаев высказался за отказ от террора
и необходимость найти линию соглашения с коммунистами. В то же время,
он предложил «всю ответственность за поступок Ц.К. <...> партии взять на
себя».
После прений по докладам было вынесено две резолюции. В
резолюции, внесенной А.А. Биценко, разделялась тактика ЦК партии в
вопросе об убийстве Мирбаха и, как утверждалось в газетном отчете, в ней
объявлялась «коммунистам война внутри Советов». В резолюции,
предложенной Колегаевым, не отличавшейся, по мнению репортера
«Известий», решающим образом от первой, оттенялась «недопустимость
применения террористических актов со стороны партии в будущем».
Незначительным большинством голосов прошла резолюция Биценко.
Оппозиционная группа сторонников точки Закса в голосовании участия
не принимала. От ее имени Маштас заявил, «что вся Пресненская группа
левых эсеров не разделяет точку зрения», выраженную в принятой
конференцией резолюции, и оставляет за собой самое широкое право на
свободу действий. Он огласил альтернативную резолюцию, принятую на
собрании Пресненского района, после чего сторонники Закса и «Знамени
Борьбы» покинули зал заседания.
О принятии конференцией каких-либо других резолюций «Известия»
не сообщали. На деле на ней, конечно, был принят ряд постановлений
организационного характера и переизбран Московский Комитет.
455

Табл. 22. Составы МК ПЛСР до и после событий 6-7 июля.
Состав МК, избранный 8.06
Капелуш М.М.
Демме Е.Е.
Трутовская М.А.
Лесновский Г.Л.
Черепанов Д.А.
Богоявленская С.А.
Кац Е.Н.
Лебедев В.И.
Гулецкий И.Д.
Гарьян

Состав участников
31.07, Н.08 и 21.08
Лесновский Г.Л.
Соколов В.М.
Прокопович К.Н.
Трутовская М.А.
Богоявленская С.А.
Кузнецова
Жуков
Добровольская
Гарьян
Самохвалов М.Д.
Кац Е.Н. ?
[Капелуш М.М.]

заседаний МЕС

С 31 июля по 2 августа прошел Московский областной съезд, в
котором приняли участие 38 делегатов, рассказывавших о преследованиях
левых эсеров в Нижегородской, Тамбовской, Тульской, Ярославской и
других губерниях.866 Предположительно протоколы съезда могут находиться
среди материалов ОСК по делу «мятежа» в ЦА ФСБ. Однако в ходе
подготовки диссертационного исследования прояснить этот вопрос н е
удалось, и я вынужден ограничиться цитированием резолюции съезда,
сыгравшей знаменательное отношение в формировании дальнейшей
стратегии ПЛСР. Следует сказать, что при публикации текста резолюции в
сборнике «Левые эсеры и ВЧК» не была осуществлена его археографическая
редакция, что привело к незначительным, но досадным смысловым
искажениям.
В первых же строчках резолюции Областного съезда н е
двусмысленно заявлялось: «Мирбах убит по постановлению ЦК партии,
согласно директивам, полученным ЦК на партийном съезде».
Далее на террористическом методе борьбы делался демонстративный
акцент: «Партия левых с.-р. всегда признавала, признает и будет признавать
террор, как средство активного меньшинства, зовущего на борьбу с
насильниками.
В тех международных условиях, в каких теперь развивается
международная революция, партия левых с.-р. особенно высоко расценивает
значение террора».
По всему тексту резолюции красной нитью шла констатация
невиданных репрессий со стороны «правительства
коммунистов,
бессильного перед помещиками и капиталистами Германии, для
удовлетворения их, за убийство Мирбаха», по отношению к левым эсерам.
Левые эсеры и ВЧК... С. 127.
456

Позиционируя себя прежде всего советской партией, съезд подчеркивал, что
он считает «Советы проводниками идей социальной революции» и признает
«волю высшего органа Сов<етской> Республики» в лице съезда Советов.
Однако,
учитывая
«всю
ненормальность
положения,
созданного
большевиками устранением крупной советской фракции со съезда и
содержанием ее под арестом до тех пор, пока закончился съезд Советов»,
Московский Областной съезд партии объявлял, «что партия не будет
считаться с теми постановлениями, которые были приняты фракцией
большевиков на съезде о партии л.с.-р., как основанными на односторонних и
ложных данных».
В качестве главных насущных задач партии при работе в Советах
съезд выделял две: 1) Полное проведение в жизнь закона о социализации
земли и развитие его коллективистских начал; 2)
Изменение
продовольственной
политики,
включающее
ее
децентрализацию,
«устранение существования города за счет деревни», и в то же время
«классовое расслоение деревни» путем «яркого проведения трудового
классового принципа в крестьянских организациях» взамен создания
«параллельных организаций» в виде комитетов бедноты. Четвертым пунктом
второй задачи провозглашалось, как и прежде,
«противодействие
выполнению условий Брестского мира разоблачением гибельности его для
трудящихся и для дальнейшего развития социалистической революции и
всемерной поддержкой и организацией восставших во имя социальной
революции».
Особое место впервые на левоэсеровских форумах в резолюции было
уделено отношению к РКП (б). Рассмотрев «вопрос о поведении партии
большевиков с 6-го июля и об отношении к ней», Московский Областной
съезд заключил, что «убийствами схваченных случайно членов партии л.с.-р.,
удалением фракции л.с.-р. из Советов, содержанием в тюрьмах л.с.-р.,
гнусной травлей партии л.с.-р. в своей печати, ложью о несуществующем
восстании, арестом фракции съезда Советов и созданием, таким образом, из
съезда Советов - съезда партии большевиков, - партия большевиков служила
контрреволюции, ослабляя силу фронта социальной революции. Но тут же
делалась оговорка о том, что отношение к партии большевиков, «как к
партии социального переворота, должно диктоваться
социальным
содержанием, а не тем позорным поведением партии большевиков, которое
характеризует ее особенно после 6 июля».
Резолюция содержала еще несколько существенных оговорок,
которые позволяют понять, что левые эсеры допускали возможность
компромисса с большевиками. Так, объявляя «единоличный террор»,
перенесенный «на арену международной борьбы труда с капиталом»,
необходимым и «в дальнейшей борьбе в интересах трудящихся масс всего
мира», авторы резолюции осторожно добавляли, что «в данных <...>
условиях, до тех пор, пока партия л.с.-р. связана с революционной
творческой работой в Советах», этот метод борьбы «не может быть орудием
массовой открытой партии».
457

Областной съезд пытался также отвести от партии обвинение в
«срыве мира». В резолюции, не без дальновидного умысла, утверждалось,
что ПЛСР, оказывается, «не ставила своей целью насильственный срыв мира
и что недопустимо так толковать убийство Мирбаха - этот призыв трудовых
масс к борьбе». Возникает впечатление, что резолюция пыталась найти
синтез для единства самой партии, попытавшись соединить платформу
«соглашателей», склонных к поиску компромисса с большевиками, с точкой
зрения радикалов. Особенно противоречивой выглядит ее заключительная
часть.
С одной стороны, в ней провозглашалось: «Мы не находим
возможным принять вооруженную борьбу трудовой деревни с городом,
партии пролетариата с партией труд<ового> к<рестьянст>ва и пролетариата,
как бы большевики не толкали своими действиями на этот путь». С другой
стороны, категорически требуя прекращения расстрелов членов ПЛСР
«партией большевиков», съезд заявлял, «что партия будет считать
возможным ответить на расстрелы террором».867
Не многим больше, чем об Областном съезде, известно и о I
Всероссийском Совете ПЛСР, проходившем в Москве с 3 по 7 августа. В
общей сложности в Совете принимали участие 35 делегатов (ровно столько
же делегатов с решающим голосом было представлено и на II Совете партии
в декабре). Местонахождение протоколов Совета до настоящего времени не
установлено.
Среди материалов, к которым удалось получить доступ в ЦА ФСБ,
были «Проекты резолюций, предлагаемые Совету партии левых с-р членами
партии, заключенными в Кремль «по делу Мирбаха». В их выработке
принимала группа из шести человек, двое из которых, по-видимому,
являлись действующими членами или кандидатами в члены ЦК (А.А.
Измаилович и С.Д. Мстиславский). Кроме них, в составлении и обсуждении
данных проектов принимали участие Ю.В. Саблин, заметные левоэсеровские
функционеры из Петроградской организации М.А. Богданов (член ПК и
делегат II съезда ПЛСР) и Е.Н. Мальм, а также мало известный левый эсер из
Киева А. Либерман. Эта группа потребовала передачи пакета с проектами
резолюций Совету партии через ОСК, однако подготовленные ими тексты
оказались приобщены к материалам следствия. При этом, по крайней мере,
двое из авторов — А.А. Измаилович и С.Д. Мстиславский оказались
освобождены и смогли принять личное участие в Совете.
Ограничусь здесь приведением проекта лишь одной из резолюций,
принятой без прений. В предложенной Измаилович резолюции «По
организационному вопросу», говорилось:
«Партия левых с-ров должна maximum своей энергии употребить на
завоевание достойного положения в Советах. Не ценой унизительных
подписок и отречений, а сохраняя в чистоте все требования своей программы
и тактики, должна партия входить в Советы. Единство Советского фронта
перед надвигающейся контр-революцией и интересы трудового крестьянства,
Там же. С. 125-127.
458

попираемые правительственной партией во имя слепого служения социалдемократической догме, разбитой уже всей жизнью, требуют этого
вхождения гонимой партии в Советы. В своем достижении достойного ее
положения в Советах партия должна опираться на широкие трудовые массы.
Даже если бы партия оказалась временно загнанной в подполье, партия
должна продолжать широкое развитие всеми доступными ей средствами
пропагандой и агитацией своей программы и тактики, должна всесторонне
осветить истинную причину отношения руководителей партии большевиков
к другой Советской партии и всю гибельность для дела социальной
революции этого беспримерного отношения.
Руководители партии большевиков, всеми способами старавшиеся
заменить власть Советов властью своей партии и временно достигшие этого
в настоящее время, в слепом безумии своем гонят трудовое крестьянство в
его массе от Советов в объятия контр-революции. Партия левых с-р.,
единственная Советская партия, объединяющая и трудовое крестьянство, и
пролетариат, должна всемерно препятствовать этой политике и всеми
способами,
начиная
с
Всероссийск<ого>
Крестьянского
Съезда,
необходимость в котором давно назрела у класса, производящего хлеб,
партия должна организовывать трудовое крестьянство и объединять его с
городским пролетариатом для общей борьбы с мировой контр-революцией за
достижения социализма».868
Мстиславским было предложено следующее дополнение: «Признавая
несвоевременным в данный напряженный момент программных и
организационных вопросов на данном Совете, призванном лишь к
разрешению июльского кризиса и определению ближайших тактических
задач партии, отлагая вопросы эти до общепартийного Съезда, на котором
Ц.К., ныне отсутствующий, сможет дать отчет и всесторонние объяснения по
существу событий 6-7 июля, Совет возлагает временно, до Съезда,
руководство организационной работой и политикой партии, на бюро
фракции левых с-р в Ц.И.К., в количестве девяти членов, с правом кооптации
не свыше пяти новых членов».
Особенно актуально была часть проекта резолюции, относящаяся «к
лицам, заявившим о выходе из партии»:
«Совет партии приветствует очищение партийных рядов от тех
малоустойчивых и случайных элементов, в интересах своей карьеры или
обывательского своего спокойствия, позорно бросивших партию в момент
так неожиданно и против воли ее надвинувшегося на нее кризиса. Совет
партии видит в этом залог успешности работы истинных революционных
социалистов над укреплением и дальнейшим развитием наших партийных
организации».
О ходе работы Совета имеются отрывочные сведения, известные из
двух перлюстрированных сообщений А.А. Измаилович, хранящихся в ЦА
868

ЦА ФСБ РФ. Д. Н-8. Том 15. Л. 71-74.

869 т 870

Там же.
Там же.
459

871

ФСБ и опубликованных в сборнике «Левые эсеры и ВЧК». Согласно этим
перлюстрациям, вечернее заседание Совета было посвящено прениям по
текущему моменту, и, в частности, на нем были оглашены два письма: Я.М.
Фишмана («его исповедание») и Д.А. Магеровского («длиннющее, англо­
французской ориентации, которое «прерывалось возгласами», и которым, по
мнению
Измаилович, Магеровский
«партийно»
себя
«похоронил
совершенно»). На этом же заседании была оглашена «Декларация» ЦК (ее
текст остается не известным), которая, по словам Измаилович, вызвала
скепсис у большинства участников Совета.
На следующий день была внесена резолюция представителя
Саратовской организации. Не поименованный «саратовец» «заявил от имени
организации, что раскол партии никогда не входил в их расчеты и т.к.
большевики явственно стремятся к тому, чтобы опереться на Саратовскую
организацию», то она заявляет, что «подчиняется всем резолюциям Совета»,
включая резолюцию по текущему моменту.
При реконструкции хода работы Совета важно учесть еще одно из
постановлений МК ПЛСР. Речь идет об уже упоминавшейся Следственной
комиссии по июльским событиям, которой вменялось «в обязанность
привести свою работу в порядок к Совету партии на утверждение которого и
представить протокол своих работ».872
Остановлюсь теперь на резолюциях Совета. До недавнего времени
была известна лишь резолюция по текущему моменту, отложившаяся в виде
машинописной копии в фонде 564 в РГАСПИ. 873 Она почти слово в слово
повторяла изложенную резолюцию по текущему моменту Московского
областного съезда. Точно также делегаты Совета высказывались за
необходимость «возвращения советских работников на свои посты»,
«организацию перевыборов Советов» и «созыв Всероссийского
крестьянского съезда». Но в число задач партии была добавлена еще одна:
«Пересмотр советской Конституции согласно постановлениям 3-го
партийного съезда». В комиссию по редактированию этой главной
политической резолюции были выбраны Н.Н. Алексеев, А.А. Биценко и С.Д.
Мстиславский. (Двух голосов при выборах «не дотянул» А.Л. Колегаев). В
основу, по Измаилович, бралась резолюция Областного съезда, с которой
было предложено «согласовать с ней «Кремлевскую и Цекистскую».
Голосование резолюции 4 августа дало такой результат: на «открытом
голосовании», согласно письму Измаилович, проголосовали за 32,
воздержались 3.
Остальные резолюции I Совета ПЛСР мне удалось обнаружить в
фонде Ржевской организации левых эсеров (фонд ИЗО) в Тверском центре
документов новейшей истории. 874 Судя по всему, они размножались на
Там же. С. 134-135.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 17. Л. 4 об.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 22. Л. 1- 1 об.
ТЦДНИ. Ф. 1130. Оп. 1. Д. 1. Л. 12-13.
460

гектографе и рассылались в качестве директивных указаний на места. Группа
из трех резолюций касалась партийной дисциплины и имевших место
расколов. Так в резолюции «О группе «Знамя Борьбы» » говорилось об
исключении этой группы, т.е. сторонников Г.Д. Закса, объявленной
«провокаторской», из партии:
«Группа, издающая газету Знамя Борьбы, от имени партии с
партийными лозунгами, вопреки запрещениям Московской конференции,
субсидируемая для этого издания партией Большевиков, объявляется
провокаторской.
Вся группа исключается из партии и ей запрещается издавать газету
от имени партии и с партийными лозунгами.
Бюро Совета Партии поручает всеми мерами провести это решение
Совета Партии в исполнение».
Деятельность Саратовской организации во главе с A.M. Устиновым
осуждалась, но мосты пока еще сжигались. В резолюции «О Саратовской
организации» говорилось:
«1) Совет Партии осуждает дезорганизующие действия Саратовской
Организации, осудившей Московских товарищей и Ц.К. на основании
большевистской ложной информации и констатирует, что все поведение
Саратовской Организации в дни после 6-го июля нанесло удар всей партии и
способствовало усилению репрессий против партии.
2) Бюро Совета Партии поручается
делегировать
своего
представителя
в Саратов для выяснения положения Саратовской
Организации».
В основной резолюции «О партийной дисциплине» вопрос ставился
ребром: «Принимая во внимание всю необходимость для партии в настоящий
момент единства действий партии, Совет Партии постановляет: Отдельные
товарищи, группы и организации, не соблюдающие партийной дисциплины,
и не подчиняющиеся решениям местных высших партийных органов,
исключаются из партии.
Лица, отмежевавшиеся от партии в период с 6-го июля путем подачи
прошений, заявлений и подписок, исключаются из партии с правом
объяснить перед местными губернскими организациями партии свое
поведение и просить их об отмене постановления Совета в каждом
отдельном случае.
В целях выявления течений в Партии, открывается дискуссионный
отдел в Центральном Партийном Органе».
Еще одна группа резолюций затрагивала насущные вопросы
разгоравшейся Гражданской войны. В резолюции «О товарищах из
оккупированных местностей» Совет Партии вменял «обязательным
немедленное возвращение товарищей, эвакуировавшихся из местностей,
занятых немцами, чехо-словаками и т.д., в оккупированные места».
«Допуская отклонение от этого постановления каждый раз с разрешения

461

руководящего органа партии или организации, которой принадлежит
товарищ, - говорилось в ней далее, - Совет Партии считает вообще позорным
и недопустимым бегство товарищей с ответственных мест при приближении
контр-революции».
Самая пространная после резолюции по текущему моменту,
резолюция «По чехо-словацкому вопросу» состояла из трех пунктов. Вопрос о
борьбе с Чехословацким корпусом на Восточном фронте слушался 6 августа
и не вызвал разногласий. Совет партии констатировал:
«I. Что движение чехо-словаков
создано и ведется при
непосредственном участии с одной стороны буржуазных политических
партий, включая и социал-соглашательские, а с другой стороны англо­
французского капитала, стремящегося восстановить «восточный фронт»
путем государственного переворота.
И. Что движение это представляет не только крупную опасность для
дальнейшего развития Социалистической Революции но и прямую
возможность восстановления в России власти буржуазии и торжества
монархии. В силу этого партия л.ср., решительной борьбой отмежевавшаяся
от всякого соглашательства с Германским империализмом, чуждая всякой
ориентации, кроме ориентации на международное социалистическое
движение, должна принять действенное участие в борьбе с поддерживаемой
чехо-словаками и иными «союзными» войсками контр-революции, поскольку
борьба эта не будет носить характер союзной германскому империализму
войны, к чему объективно грозит повести последовательное развитие
брестской политики.
[III]. Всемерно поддерживая борьбу Советских армий против чехословаков, партия главные силы свои должна направить на применение
методов революционной борьбы, практикуемых партией на Украине и
прочих районах немецкой оккупации. Особое внимание Совет партии
предлагает обратить на приемы террористической борьбы и массовую
организацию и снабжения оружием крестьян и рабочих — как прифронтовой
полосы, так и зоны «союзной оккупации» ».
Особым пунктом работы Совета стало заслушивание с принятием
последующего постановления доклада о выступлении М.А. Муравьева. В
постановлении утверждалось:
1. Муравьев членом партии л.с.р. никогда не состоял и никакого
отношения к партии И.К. партии не имел.
2. Никакой ответственности тем самым партия за его действия не
несет.
3. Выступление его Совет партии рассматривает, как прямую измену
делу революции, как акт контр-революционный.
4.
Что
же
касается
назначения
Муравьева
на
пост
главнокомандующего чехо-словацким фронтом, то оно было произведено по
решению партии коммунистов, вопреки заявлениям представителей партии
л.с.р.».
462

Помимо резолюций и постановления о Муравьеве, Совет партии
принял ряд «инструкций», которые (в таком же гектографированном виде)
были тоже выявлены в ТЦДНИ. Приведу их целиком:
«Местным организациям предлагается немедленно принять меры для
перехода всей организации в подполье.
Для этого предлагается принять следующие меры:
Отдел связи. Губернские комитеты обязаны всем уездным группам и
организациям дать свои нелегальные явки.
Наиболее верная явка должна быть сообщена Областному
к<омите>ту и Ц.К. Местным организациям, и так же Ц.К. и Областному
к<омите>ту Районный к<омите>т сообщает особые адреса для почт и
телеграфных сообщений. Для сообщений установить шифр. Ключ к нему при
сношениях с Ц.К. и Областным к<омите>том должен быть не тот, что у
местных организаций.
Для правильной постановки связи с местными ячейками Губернский
к<омите>т немедленно объезжает все уездные организации.
Для приезжих товарищей должны быть приготовлены безопасные
ночевки.
Техника.
Губернским к<омите>там предлагается немедленно поставить
типографию.
Рекомендуется: 1) использовать нелегальным образом
легальные типографии. 2) поставить свою хотя бы нелегальную типографию.
3) при отсутствии машин - ручную. 4) при отсутствии типографской техники
поставить: а) ротатор или б) мимеограф, в) шапирограф или г) гектограф.
Примечание: В случае невозможности постановки типографии
рекомендуется: заготовлять типографские материалы; шрифт; части машин и
др.
II. Склад литературы, как библиотека и архив должны быть
нелегально поставлены в особых помещениях.
Примечание: В архиве должны быть: 1) комплекты центральных и
местных органов партии. 2) все партийные издания. 3) протоколы,
документы, и пр.
III. Паспортное дело. Губернскому к<омите>ту предлагается
поручить ответственному работнику организацию паспортного дела
(заготовка бланков, воинских и служебных удостоверений, штемпелей и
явок.
IV. Отдел вооружений. Рекомендуется губернскому к<омите>ту
выделить группы для собирания всякого рода оружия: а) во-первых, орудия,
2) пулеметы, 3) винтовки, 4) гранаты, револьверы и пр. б) снаряды, патроны,
взрывчатые вещества (пироксилин, динамит, гремучий студень, бикфордов
шнур, запалы, и т.д.).
Общее правило: совмещение разных учреждений в одной квартире
безусловно не допустимо. Например: место явки не может быть
одновременно складом литературы и оружия. Так же место для типографии
не может быть складом оружия, типографии или паспортного дела.
463

Во главе отдельных предприятий губернский к<омите>т ставит
безусловно отдельного ответственного работника, который и служит связью
между отделом и комитетом.
Низшие ячейки немедленно сносятся с высшими (уездные с
губернскими; губернские с Областными к<омите>тами и Ц.К.) Об обмене
работниками с другими губерниями.
В виду отсутствия финансовых источников местным организациям
предлагается: 1) Озаботится мобилизацией средств. 2) надежным их
875
помещением».
Общий настрой I Совета ПЛСР Измаилович передавала в следующих
выражениях. Во-первых, его участники были «согласны сделать попытку
«восстановить советский фронт», если меньшинство считает это возможным
и нужным»; во-вторых, «в обще дело идет довольно гладко - партия
держится спаянно и, если обстоятельства вынудят к нелегальной работе,
спаянность увеличится еще больше, т.е., если кто и рычит, то именно по
поводу легальных возможностей».876
Продолжу рассмотрение полулегальной деятельности МК ПЛСР после
проведения Совета партии. Председателем МК, судя по отношениям в
Президиум Моссовета от 17 августа, являлся Г.Л. Лесновский, а секретарем
С.А. Богоявленская. 877 Представление о дальнейшей
деятельности
Московской организации дают машинописные копии протоколов трех
заседаний МК, отложившиеся в фонде ЦК ПЛСР в РГАСПИ. Копия одного
из них ошибочно датирована «31/VHI», хотя по смыслу документа этот
протокол следует датировать 31 июля. Каждый из протоколов содержит
перечень пунктов вопросов «порядка дня». Из протокола за 14 августа видно,
что предыдущее заседание состоялось 7 августа (протокол отсутствует).
Таким образом, можно понять, что заседания происходили один раз в неделю
в неделю.
В первом заседании участвовали 8 членов МК и один член ревизионной
комиссии. Во втором заседании члены МК, судя по всему, приняли участие в
полном составе; в нем также участвовали представители четырех районов и
члены временного ЦБ А.Л. Колегаев и А.А. Биценко. Расположение в
протоколе фамилии члена ЦК и ЦБ М.Д. Самохвалова среди членов МК,
возможно, означал его ввод в Московский Комитет взамен одного из
выбывших членов. В третьем заседании участвовали 5 членов МК,
представители шести районов и два районных организатора (К.А. Шугрин и
Д. Элькина).
Дважды на заседаниях поднимался вопрос о печатном органе. В
заседании 31 июля К.Н. Прокопович проинформировал комитет о том, что
Моссовет «обещает разрешить вопрос о газете после расследования дела
левых ср.». 14 августа было вынесено постановление предложить фракции
ТЦДНИ. Ф. ИЗО. Оп. 1.Д. 1. Л. 10-10 об.
Левые эсеры н ВЧК... С. 135.
ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 25. Д. 41. Л. 33.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп.1. Д. 17. Л. 1 - 4 об.
464

ЛСР в Моссовете поставить «вопрос о нашей газете в порядок дня пленума
М<осковского> Совета и требовать его разрешения на пленуме». 17 августа
МК направил в Президиум Моссовета два письма, зарегистрированные
одним и тем же входящим номером. В первом из них МК просил «не
препятствовать изданию Московским Комитетом партии газеты «Знамя
Борьбы», как органа Московского комитета под редакцией тов. А.
Биценко». Из этого, кстати, следует, что МК планировал воспользоваться
уже известным в Москве логотипом, но придать оппозиционной ЦК газете
иной характер. Одновременно МК просил Президиум Московского Совета
«предоставить в распоряжение Московского Комитета помещение на
880
Леонтьевском пер. д. № 18» , т.е. бывшее помещение ЦК партии. Но ни из
того, ни из другого в итоге ничего не вышло. Особняк в Леонтьевском
переулке был передан Московскому Комитету РКП (б), а разрешение на
издание газеты получено не было. Возможно, свою роль в этом сыграл
скорый уход из ПЛСР А.А. Биценко.
Важное место в повестке дня занимали выступления представителей
районов и решения по организационным вопросам. Рассмотрю эти аспекты в
динамике. 31 июля прозвучала информация о ситуации в шести районах,
обобщенная Прокоповичем. Он сообщал, что в Городском районе
«количество членов района сильно убавилось», работу «тормозит»
отсутствие секретаря, но на «днях будет созвано учредительное собрание
района». Было постановлено направить в район секретаря и подыскать
помещение (очевидно, для проведения собрания и комитета). 21 августа
представитель Городского района Чанишвили доложил о том, что «работа
после того, как комитет заполучил помещение, начинает налаживаться,
постепенно возобновляются связи с различными коллективами <...>». Хотя
устроить «лекцию», посвященную июльским событиям и текущему моменту
«пока не удается из-за отсутствия помещения» и «в целом ряде мест
отказываются дать помещение, требуя отношения к Ц.К. партии», - на 31
августа удалось получить разрешение на митинг в Доме Союзов.
В отношении Лефортовского района на первом заседании было
сказано, что члены партии в районе и комитет «распылены». Было
постановлено: хотя бы временно послать организатора. Однако, похоже, к 21
августа нормализовать ситуацию в районе еще не удалось, и информация о
переменах в нем не прозвучала. Но на заседании 14 августа присутствовал
представитель района Бочаров.
В связи с Бутырским районом 31 июля говорилось, что председатель
и товарищ председателя райкома отреклись от ЦК и тактики партии, «все
члены района распылены» и из активных работников осталось всего двое.
Было постановлено: послать секретаря и обратить его внимание на коллектив
курсантов в Петровско-Разумовском. На отчетном заседании прозвучала
информация нового председателя
райкома М.Д. Лихтенбаума
о
ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 25. Д. 41. Л. 32.
Там же. Л. 33.
465

положительных сдвигах: «организация возрождается»; «на днях состоится
общее собрание»; «удастся, вероятно, <по>ставить ряд лекций», первая из
которых будет 26 августа. Об обратной стороне медали было сказано: «но в
общем организация очень слаба и всякие репрессивные меры, как, напр.,
постановление о недопущении никаких митингов и лекций, без
предварительного разрешения Совета, очень тормозит постановку работы».
Не лучше была ситуация и в Хамовниках. 31 июля про этот район
сообщалось об «остановке в работе из-за отсутствия квартиры» и о том, что
«общие районные собрания собираются слабо». 21 августа видный
левоэсеровский функционер Л.И. Папиев, оформленный в Хамовническом
районе, доложил, что «на общее собрание пришло только 4 человека из 50,
состоящих в организации». По его словам, в комитете было установлено
ежедневное дежурство и начата перерегистрация членов. К трудностям он
отнес «халатное отношение к работе со стороны активных работников
района», то, что районный «Совет все еще не открывает помещения» и что
сторонники «Заксовской группы» стараются оказать давление на отдельных
членов районной организации. По его отчетному докладу было постановлено
предложить освобожденной из-под ареста А.А. Измаилович взять на себя
организацию Хамовнического района.
Лишь в заседании 21 августа прозвучала информация о ситуации в трех
других районах. Представитель Железнодорожного района П.Я. Деев
сообщил, что «начата партийная работа», на линии есть одна левоэсеровская
ячейка, но нет литературы. Представитель Замоскворецкого района С.А.
Кошкарев рассказал об очередном общем собрание, на котором
присутствовало 8 человек и 3 члена МК. На пленуме районного Совета была
выставлена в исполком кандидатура члена ПЛСР, но согласовать с
большевиками его проведение туда не удалось. В одном из главных оплотов
партии - Рогожском районе столице, по словам представителя этого района
Штренова, «работа поднимается», «восстановляются связи с заводскими
коллективами», «намечается возможность взять помещения». 881 Таким
образом, Рогожско-Симоновский район был чуть ли не единственным
благополучным местом для проведения интенсивной партийной работы.
Наибольшее опасение вызывала у МК ситуация в Сокольническом и
Пресненском районах. В отношении первого из них 31 июля было сказано:
«имеются сведения, что Сокольнический район, не разделяя платформы
Моск<овской> Орган<изации>, намерен выступить из нее». Тем не менее,
было решено «временно до Совета партии район не раскассировать, а
обратить все внимание на коллективы и рабочую массу Сокол<ьнического>
р<айона>». Члену МК, слесарю-меднику по профессии В.М. Соколову было
поручено «организовать ячейки в железнодорожных мастерских», из которых
можно будет впоследствии заново сформировать район. 21 августа, повидимому одним из районных организаторов, было доложено о том, что

1

Там же. Л. 2.
466

приступили к организации района, и о проведении митинга на фабрике
Абрикосова.
В отношении наиболее проблемного Пресненского района 31 июля
было постановлено «в случае отхода всей Пресненской организации к группе
«Зн<амя> Борьбы» поставить новую организацию». Однако к моменту
отчетного заседания ситуация, по-прежнему, оставалась не благоприятной.
По словам выступающего, «среди Пресненской организации имеются
сторонники Ц.К., но закрепить их за собою не удалось, так как на собрание
района наши представители допущены не были».
Отдельным пунктом 31 июля был рассмотрен вопрос о конференции
сторонников платформы «Знамени Борьбы» в Пресненском районе. По нему
было постановлено: просить членов ЦБ А.Л. Колегаева и Я.Т. Богачева
присутствовать на конференции и «дать информацию» о прошедшем
общегородском «съезде» (правильно конференции) партии. Перед
оглашением резолюции им поручалось от имени МК «сделать заявление о
том, что все собирающиеся и примыкающие к группе «Зн<амя> Борьбы»
исключаются из партии».
На этом же заседании был утвержден доклад К.Н. Прокоповича по
оргвопросу и по нему было вынесено детальное постановление:
«1) Районы должны произвести фильтровку и перерегистрацию членов.
Всем членам выдать новые билеты, которые надлежит взять в М.К.;
2) Особенное внимание районы должны обратить на кружковую
работу;
3) Укреплять и вновь организовать заводские комитеты;
4) Взять на учет всех тов<арищей> чл<енов> нашей партии,
работающих как по найму, так и по выборам <в> профессиональных союзах,
больничных кассах, заводских комитетах и т.д. (списки этих тов<арищей> с
указанием рода занятий в указанных выше организациях доставить в М. К.);
5) Устроить
при М<осковском> Ком<итете> периодические
собеседования на различные темы для всех членов партии;
6) Напомнить районам о постановлении Моск<овской> конференции,
что каждый тов<арищ>, способный к тому или иному виду агитации, обязан
вести ее;
7) Обратить районным организациям внимание на аккуратные
отчисления членских взносов».
Одним из вопросов текущей политики, затронутым на заседании 31
июля, была ситуация на «Чехо-Словацком фронте», в связи с чем было
решено «принять самое активное участие в формировании отрядов, а также
непосредственной борьбе с чехо-словаками, не нанося однако ущерба
партийной и общественной работе». Активным партийным работникам
вменялось отправляться на фронт лишь с ведома МК.
В заседании 14 августа значительное место было отведено
рассмотрению вопроса о «внутренней организации» МК и дисциплине.
Там же. Л. 4 об.
467

Основным докладчиком выступил все тот же Прокопович. Было, в частности,
постановлено, что члены Президиума МК, не посетившие три заседания
подряд без особо уважительных причин, выбывают из его состава; та же
санкция распространялась на членов МК, не посетивших без особо
уважительных причин два заседания подряд. По вопросу о личном составе
Президиума было сообщено, что из него «автоматически выбыли» Е.Е.
Демме и Е.Н. Кац. В перечне членов МК на этом заседании была, скорее
всего, ошибочно пропущена М.М. Капелуш, участвовавшая в заседании. Не
исключается и то, что она стала членом МК взамен одного из выбывших.
Важным решением стало принятие постановления о так называемых
«лекциях», в которых предлагался партийный взгляд на события 6-7 июля:
«1) Устроить по всем районам лекции для чл<енов> партии и
сочувствующих; первые из них должны быть на тему о мятеже л.с.р. и
текущем моменте, причем формулировка официального названия лекции
передается Президиуму. 2) Все тов<арищи>, находящиеся в Москве, обязаны
883

выступить на митингах».
Также было принято решение о. постоянных докладах Президиума на
каждом заседании МК о своей деятельности за истекший срок, после чего
последним пунктом повестки тут же был сделан первый доклад Президиума.
В нем отмечалось, что работу Президиума сильно тормозит отсутствие
технических сил и малая активность членов партии, а также поиски квартир.
Вся работа Президиума была направлена «на выполнение организационного
плана», намеченных на предыдущих заседаниях, а также «на постановку
необходимой при данных условиях и для возможного будущего —
нелегальной работы». Было отмечено, что «абсолютно никаких результатов
не дала работа в области организац<ии> среди военных, ввиду отсутствия
ответственного работника, который мог бы взяться за это».
На следующем заседании председатель МК Г.Л. Лесновский в докладе
о работе Президиума сообщил о том, что был проведен ряд митингов на
заводах и о приглашении «для постановки организации среди военных»
некоего Костина. По-видимому, по его предложению были приняты
требовательные указания:
1) Все левые эсеры, находящиеся на территории Москвы, считаются
членами Московской организации на время пребывания в столице и обязаны
выступать согласно указаниям МК на рабочих собраниях, митингах и
лекциях, а также участвовать в работе районов.
2) Каждый район представляет список ораторов с указанием времени,
свободного для выступлений.
3) Принять меры по отношению к членам партии, не выполняющим
свои обязанности - посещений собраний, митингов.
4) По указанию МК партийцы обязаны ехать на митинги. Ввести как в
районах, так и в центре регистрацию присутствующих на собрании, и
применять меры дисциплинарного взыскания к отсутствующим.
Там же. С. 1.
468

В отношении «группы Закса, именующей себя партией «Народных
Коммунистов» », было, в частности, поставлено выпустить листовку «о всех
беглецах из нашей партии». В заключении был снова поднят вопрос о газете,
который фракции ЛСР было предложено фракции внести порядок дня
непосредственно на пленуме Моссовета, на чрезвычайное заседание которого
был делегирован, как от МК, так и от ЦБ Н.Н. Алексеев.
Дополнительное представление о ситуации с Московской организацией
в целом в период между июльскими событиями и IV партсъездом, дает
выступление на съезде члена МК В.И. Лебедева. Оратор утверждал, что
раскол (к этому времен откололись не только сторонники Закса, но и
сторонники Колегаева-Биценко) затронул ряды партийных интеллигентов, но
не рабочих. В качестве иллюстрации к сказанному Лебедев коснулся двух
примеров. По его словам, в Городском районе, который «состоял сплошь и
рядом из интеллигенции», до «разгрома большевиками нашей партии <...>
насчитывалось членов партии слишком 200 человек, а после разгрома в этом
Городском районе не осталось 12 человек». Зато в цельном виде сохранился
рабочий по своему составу Рогожский район партии, «там сохранилась
организация в том виде, как была». Когда там появилась Биценко, рабочие
«выгнали» ее, задав ей вопрос: «Вы спрашивали у съезда, что нужно
колоться? Нет, не спрашивали, а когда так, то не место Вам здесь быть». В то
же самое время Лебедев от имени московских рабочих - членов ПЛСР
заявил, что они «все-таки желают вступить открыто на советскую работу, не
желают работать в подполье, поэтому ждут на настоящем съезде выхода из
этого положения». Не случайно поэтому, что в будущем сам Лебедев
(делегированный еще в 1917 г. в Исполком Моссовета Московским
металлическим заводом от Рогожского района) сделался активным
приверженцем легалистского крыла. Он настаивал на том, что в Пресненском
районе, где ему приходилось бывать, среди сторонников Партии народниковкоммунистов
«рабочих
совершенно
не имеется, там собралась
интеллигенция, 5-6 человек, и они называют себя Пресненским районом и с
рабочими организациями ничего общего не имеют». Платформу Закса он
резко охарактеризовал, как «провокаторство и самозванство».
Составители сборника «Левые эсеры и ВЧК» включили в него доклад
Секретно-оперативной части ВЧК о конференциях ПЛСР, датированный 5
февраля 1919 г. Доклад содержал сведения об очередной Московской
конференции ПЛСР, прошедшей в два этапа 15 и 20 сентября 1918 г.
Этот доклад,
на ряду
с другими
агентурно-оперативными
разработками,
явно предшествовал подготовке операции к «большой
зачистке» ПЛСР. Он начинался с обзора структуры нелегальных
левоэсеровских организаций. Не трудно убедиться, что приводимая ниже
структура являлась усовершенствованной разработкой инструкций I Совета
партии. Согласно докладу, организации ПЛСР должны были делиться на
следующие отделы:
«1-й конспиративный, подготовляющий свержение большевиков,
экспроприации по постановлениям губернского комитета о тер. актах. П-й
469

для создания в воинских частях партийных ячеек с обязательством снабжать
оружием все партийные организации губернии и организации партизанских
отрядов.
Ш-й агитационно-пропагандистский
для
распространения
литературы и подготовки молодых членов к работе. IV-й связи,
устанавливающий параллели, шифры и проч., вообще ведущий связь с
центром, местами и другими губерниями. V-й контрразведки, ведающий
учетом квартир и места жительства всех сотрудников коммунистов, в
особенности членов чрезв<ычайных> комиссий.
Примечание: конспиративный отдел должен был ведать также выдачей
884

всех документов и паспортов членам партии».
В докладе сообщалось и о том, что «на этих же конференциях был
выражен взгляд на чрезв<ычайные> комиссии, которые расстреливают как
прежде
жандармерия, и решено поэтому
против них принять
соответствующие меры борьбы - громить и т.д.».
Далее
разбирались
провозглашенные
задачи
и лозунги, и
анализировались левоэсеровские течения:
«Вся власть должна принадлежать профессиональным союзам, каковой
лозунг распространить как можно шире. Для осуществления этого лозунга и
усиления своего влияния упомянутых союзов, приложить все усилия к Ому,
чтобы все крестьянское население объединить в этих союзах под названием
трудового крестьянства, организуя их во всех волостях, исполнение этого
возлагается на губернские партийные комитеты. В течение месяца должен
был быть созван съезд всех этих союзов. Причем обеспечить это
большинство за своей партией надеются также чисто фиктивными голосами
членов профессиональных союзов, ибо один член может быть записан в
нескольких союзах по ремеслу и в каждом из них пользуется голосом. По
этому вопросу выявилось два течения: Черепанова и Камкова. Черепанов был
сторонник более умеренного и постепенного способа передачи власти
профессиональным союзам, Камков, наоборот, сторонником крупных и
срочных мер к осуществлению этой задачи.
Восстание крестьян на почве реквизиции хлеба не считать
контрреволюционными действиями, а считать их отстаиванием своих прав и
поэтому такие явления поощрять и разжигать независимо от того, имеется ли
выгода для партии или нет.
Выражено категорическое отрицание Красной армии, на ее месте
должны существовать партизанские добровольческие отряды, мобилизуемые
местными совдепами, по их усмотрению».
В заключительной
части доклада
содержались
сведения о
перемещениях отдельных левоэсеровских руководителей и приводились
сведения об организациях, которые затем были использованы в открытой
печати при сообщениях в газетах о раскрытом ВЧК «заговоре»:

Левые эсеры и ВЧК... С. 292.
470

«Решено как можно больше посылать партийных работников на
Украину, где уже находится член партии Фишман, и в Латвию послан
Камков, для создания народной социалистической партии Латвии.
Из
наиболее
лучше
поставленных
организаций
являются:
Новгородская, Воронежская и Орловская. Не менее хорошо поставлена
Петроградская организация, в которой числится около 200 активных старых
работников и функционирует партийная типография, которая обслуживает
всю партию.
Принято ассигновать для нужд Воронежской партийной организации
сто тысяч рублей. Источником для добывания средств для партии
руководствоваться путем экспроприации из советских учреждений.
В Орловскую и Воронежскую губернии посылать возможно больше
партийных деятелей, дабы на случай взятия власти советскими войсками
иметь силу захватить власть в свои руки».
Никакой иной информации, кроме данного доклада, о сентябрьской
конференции в Москве обнаружить не удалось. Вместе с тем достаточно
подробная информация о том, как происходило
восстановление
левоэсеровских организаций в других городах, извлекается из архивноследственных дел. Остановимся на трех примерах - Нижнем Новгороде,
Твери и Петрограде.
Так на нескольких допросах в феврале 1939 г. в УНКВД по
Горьковскому краю бывший член Московского ОК Иван Гаврилович Петров
(1884-1943) рассказал об организационных формах и механизме
функционирования Нижегородской организации партии летом и осенью 1918
г. Его показания (без разбивки на вопросы и ответы) сведены в приводимом
ниже тексте.
Как вспоминал Петров, в Москву прибыли представители из Нижнего
и «подробно обрисовали катастрофическое положение лево-эсеровской
деятельности в Н.-Новгороде и просили о помощи». Скорее всего, это могло
произойти во время Областного съезда или Совета партии. С санкции
Областного бюро Петров выехал в Нижний и приступил к организации
партийной работы:
«По приезде, на другой день, созвал актив лево-эсеровской
организации и поставил перед ним вопрос о созыве общего лево-эсеровского
собрания трех организаций города, Сормово и Бора, которое по истечение 56 дней и было созвано.
Данное собрание, на котором присутствовало около 30 человек,
проходило в помещении городского комитета, а на какой улице точно не
помню.
На собрании мною были поставлены два основных вопроса — 1.
текущий политический момент и <2.> организационное состояние партии
левых эсеров и выборы Н<иже>городского комитета.
По обоим вопросам докладчиком был я. <...>
Там же. С. 293.
471

В основу своего доклада по данному вопросу я брал установки члена
ЦК левых эсеров Спиридоновой, о которых последняя говорила на фракции
левых-эсеров 5-го съезда Советов <...>».
И.Г. Петров являлся делегатом Всероссийского съезда Советов от
Московского областного съезда Советов и подвергся аресту в Большом
Театре. В дальнейшем он был выделен в группу видных функционеров,
содержавшуюся на гауптвахте в Кремле, и был освобожден лишь 13 июля.
«Установки» (или точнее разъяснения Спиридоновой), о которых он говорил
на допросе, могли быть им усвоены из ее речи на фракционном заседании 7
июля.
«Благодаря моим доказательствам о правильных действиях ЦК левых
эсеров, - продолжал он, - общее собрание террористические действия ЦК
одобрило, вооруженное восстание как факт необходимой обороны [был]
признан, но в то же время [собрание] осуждало ЦК за то, что последний не
имел санкции от партии в целом на это.
Касаясь задач организации, я перед участниками собрания поставил
одну основную задачу - расширение организации путем привлечения и
вербовки новых членов. <.. .>
Как продолжал вспоминать Петров, в Нижнем Новгороде он пробыл
около четырех месяцев. За это время «собраний было 10-15, на которых
основными вопросами являлись: по выборам в Советы, по покушению на
Ленина, об убийстве Розы Люксембург и Карл<а> Либкнехта, о выборах
делегатов на съезд (т.е. Совет. — Я.Л.) партии левых эсеров в Москву, отчет
возвратившихся делегатов со съезда и на последнем собрании, хорошо
887

помню, вопрос стоял о чехословацком выступлении».
В этом месте память явно подвела его. В данном случае речь наверняка
шла, наоборот, о первом собрании в августе 1918 г., когда шло наступление
Народной армии Комуча и союзных ей чехословацких войск на Казань. На
другом допросе (31 января), и тоже ошибаясь с датировкой, Петров
конкретизировал:
«Смутно вспоминаю, что перед моим отъездом из Нижнего Новгорода
примерно в декабре 1918 года, в связи с приближением белочехов к Казани,
я, как руководитель Нижегородского лево-эсеровского комитета, на
заседаниях последнего давал директивы о необходимом сближении связи и
единых действий с Поволжскими комитетами левых эсеров, особенно с
Казанским <...> Я давал директивы о создании боевой организации в тылу у
белых и подбирать в боевые отряды как из рабочих, а также из крестьян
888
нужных людей лево-эсеровской организации для борьбы с белой армией».
Ценные сведения о структуре Нижегородской организации и связи с
партийным центром в Москве подследственный сообщил на допросе 26
февраля:
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 18315. Л. 34 об.- 35.
Там же. Л. 35 об.
Там же. Л. 26 об.
472

«Кроме [общих] собраний, были и заседания Городского комитета
левых эсеров, на которых обсуждались те же вопросы. <.. .>
В структуре построения Нижегородской организации левых эсеров
должности председателя, как термина не было, а секретарем Нижегородского
комитета являлся я, Петров, и в то же время я являлся председателем
Городского комитета левых эсеров.
<.. .> Связь с Московским [областным] комитетом левых эсеров была
двусторонняя, представители Московского [областного] комитета приезжали
ко мне, а мои представители ездили туда, кроме того, я имел и письменные
связи. <...>
Из Москвы приезжали двое, причем оба из Московского [областного]
комитета: первый раз приезжала женщина, фамилию которой я не помню,
затем приезжал Рыбин Сергей Федорович, с которым часто встречался по
лево-эсеровской работе в городе Москве до моего отъезда в Горький.
Со стороны указанных лиц были установки организационного
характера и общепартийной работы левых эсеров.
С нашей стороны в Московский [областной] комитет левых эсеров
ездил [В.Н.] Кисляков, который большей частью ездил для взаимной
информации <о> деятельности левых эсеров и получения литературы». 889
Фамилия «женщины» выясняется при сравнении с показаниями Павла
Васильевича Державина (1900-1937), арестованного и казненного в Уральске
(где он отбывал очередную ссылку), присланными в Горький: « <...>
организация перешла на нелегальное положение после убийства немецкого
посла Мирбаха, в июле 1918 года. В это время для возглавления руководства
нелегальной горьковской (так в тексте. - Я.Л.) организацией левых эсеров
прибыли из Москвы ЗВЕРЕВА или ЗВЕРИНА (правильно Зверина Мария
Филипповна, первая жена одного из лидеров ССРМ А.А. Зверина. - Я.Л.),
ПЕТРОВ Иван Гаврилович, МОГИРОВСКИЙ Николай (не исключено, что
Д.А. Магеровский мог действовать в Нижнем под именем «Никлай». - Я.Л.)
<...> Всего в нелегальной организации было около 30 человек. Мне известно,
что в г. Сормове также существовала нелегальная левоэсеровская
890
организация, объединяющая собою около 200 человек».
Проходивший по одному делу с Петровым бывший активный участник
левоэсеровского подполья Петр Клементьевич Чернышев (1890-1943) в свою
очередь показал о приезде С.Ф. Рыбина в Нижний:
«<...> В ноябре или декабре месяце 1918 года в гор. Н.-Новгород
приехал из Москвы член ЦК партии левых эсеров РЫБИН, который мне
передал директиву от ЦК по вопросу подготовки вооруженного восстания
против партии большевиков и Советской власти, о чем должно быть известно
ПЕТРОВУ, т.к. ПЕТРОВ был прислан в Н.-Новгород на укрепление левоэсеровской организации от ЦК партии левых эсеров, и не может быть, чтобы
РЫБИН не передавал этой директивы ПЕТРОВУ. В этот же период, по
Там же. Л. 36 об. - 37
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 7364. Л. 185, 186.
473

получении директивы от РЫБИНА, последний, кажется, если не ошибаюсь, и
ПЕТРОВ командировали меня в [г.] Балахну и [с] Козино для передачи этой
директивы о подготовке вооруженного восстания против Советской власти
эсеровским организациям этих районов. <.. .>».
П.В. Державин в свою очередь излагал, как поддерживалась обратная
связь с Москвой: «В конце декабря 1918 года и в начале января 1919 года я
ездил от горьковской организации в Москву в ЦК партии левых эсеров <...>
с информацией о готовности горьковской нелегальной организации левых
эсеров к вооруженной борьбе против большевиков, т.к. лозунг «Власть
Советам» левые эсеры признавали, но без большевиков. Я виделся с членом
ЦК СПИРИДОНОВОЙ, которая в своем инструктаже в принципе не
возражала против вооруженного восстания, [но] давала директиву в тот
момент временно воздержаться от вооруженного восстания, вплоть до
891

получения директивы на этот счет <.. .>».
Хотя Петров отрицал подготовку к вооруженному выступлению, это
может соответствовать действительности, учитывая тогдашние активистские
настроения Рыбина (судя по его выступлению на IV съезде и II Совете
партии) и самого Петрова. Последний в своем выступлении на Совете
партии, например, сообщал о таком факте: «На октябрьск<ие> праздники мы
имели успех. Когда нам не дали помещен<ие>, мы заявили, что займем с
оружием. Б<олыневи>ки, боясь, дали нам помещение».
Действительно, после перехода ПЛСР на полулегальное положение, в
левоэсеровской среде наблюдался сильный крен в сторону синдикализма,
чему, в немалой степени поспособствовал выход из партии и обращение в
сторону большевизма «государственников» (Г.Д. Закс, А.Л. Колегаев и др.).
Об этих тенденциях можно судить, прежде всего, по факту принятия за
основу
проекта
синдикально-кооперативной
федерации
(главный
разработчик О.Л. Чижиков) II Советом ПЛСР.
IV Всероссийский съезд ПЛСР прошедший в Москве со 2 по 7
октября 1918 г., установил, что с июля по октябрь численность партии
сократилась на две трети. По не полным данным съезд представлял до 22663
членов партии. В президиум были избраны И.Ю. Баккал, Я.Т. Богачев, И.А.
Майоров. К 4 октября, по данным мандатной комиссии, на него прибыло 90
делегатов с решающим голосом и 13 с совещательным. На 6 октября
количество делегатов с решающим голосом увеличилось до 107. Возникает
неизбежный вопрос, на который никто из историков (включая
анализировавшего ход работы съезда В.М. Лаврова) не предложил ответа:
каким образом левым эсерам удалось вообще провести съезд с таким
количеством участников, в числе которых были разыскиваемые Б.Д. Камков,
В.А. Карелин, П.П. Прошьян, ДА. Магеровский, Д А . Черепанов и другие
организаторы действий, квалифицируемых как «мятеж»? По свидетельству
еще одного объявленного в розыск участника съезда В.Е. Трутовского, он
проходил в помещении Рогожского районного комитета. Подобно I Совету
'Там же. Л. 186, 187.

474

ПЛСР левоэсеровский форум должен был неизбежно освещаться агентурой
ВЧК, хотя на сегодняшний день никаких документов об оперативной
разработке хода его заседаний опубликовано не было. Едва ли для чекистов и
политического руководства РКП (б) Напрашивается только один ответ на
поставленные вопросы, - это то, что у большевистского руководства имелись
какие-то резоны не мешать проведению съезда. Правдоподобным
представляется выдвинуть гипотезу, что должно было существовать
решение, при чем принятое на самом высшем уровне, санкционировавшее
возможность проведения съезда оппонентами слева и нецелесообразности
его пресечения. Какими соображениями в таком случае руководствовались
большевики? Первую и главную «целесообразность» можно отнести на счет
внешнеполитических обстоятельств. Съезд ПЛСР совпал с кардинальными
сдвигами в международной обстановке. 26 сентября началось последнее
общее наступление союзных войск Антанты на Западном фронте во
Франции. 29 сентября министерский кризис в Германии вызвал отставку
кабинета Гертвига Гинце; в тот же день произошел выход из войны
Болгарии. На следующий день после начала левоэсеровского съезда ВЦИК
принял постановление о создании трехмиллионной Красной армии и об
организации продовольственного фонда помощи надвигающейся революции
в Германии. 4 октября в Берлине было образовано парламентское
коалиционное правительство Макса Баденского - Шейдемана, и в тот же
день последовало обращении Германии к президенту Северо-Американских
Соединенных Штатов с предложением начать переговоры о мире на основе
14 пунктов президента Вильсона. Таким образом, по-видимому,
большевистское руководство не хотело раньше времени сбрасывать со счетов
ПЛСР в качестве потенциального союзника по мировой революции.
Второе соображение, из которого мог исходить В.И. Ленин, - это
позиция и реальный вклад левых эсеров в освобождение Казани (10
сентября) и Симбирска (12 сентября) от войск Народной армии Комуча и
частей Чехословацкого корпуса. Эти города были отбиты «Железной
дивизией» Г.Д. Гая, левого эсера по партийной принадлежности. В рядах
дивизии,
получившей
наименование
Симбирской,
были
целые
левоэсеровские части (полк из Твери, дружины из Самары и Симбирска). В
день взятия Симбирска Гай направил телеграмму тяжело раненному
председателю Совнаркома телеграмму: «Дорогой Владимир Ильич! Взятие
Вашего родного города - это ответ на Вашу одну рану, а за вторую будет
Самара». В ответной телеграмме Ленин благодарил: «Взятие Симбирска моего родного города есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои
раны. Я чувствую небывалый прилив бодрости и сил. Поздравляю
красноармейцев с победой и от имени всех трудящихся благодарю за все их
жертвы».
Ниже по Волге наступление белоказаков П.Н. Краснова сдерживала
стрелковая
дивизия
под
командованием
В.И.
Киквидзе, также
принадлежавшего к левым эсерам. Похоже, что большевики стремились дать
партийным вождям встать на путь «исправления». Имея информацию о
475

колебаниях, присущих ряду видных в левоэсеровском движении фигур
(например, Магеровскому и Черепанову), в пользу сохранения единого
«советского фронта» с коммунистами, следовало предоставить им
возможность склонить делегатов с мест в свою пользу. В случае неудачи в
этой шахматной партии оставалось надеяться на проходные пешки. Еще был
свеж в памяти уход группы левых эсеров с IV съезда ПСР. По аналогии с
ситуацией ноября-декабря 1917 г., IV съезду ПЛСР предшествовал
учредительный съезд ПРК, и можно было предпринять увод с
левоэсеровского форума сторонников платформы Биценко-Колегаева. (В
конечном итоге это и произошло; модель сработала, но количество ушедших
было немногим выше по сравнению с прошлогодним эсеровским съездом).
Итак, по моему заключению, руководство РКП (б) сознательно
позволило левым эсерам проведение съезда. Логично предположить, что
лидеры ПЛСР должны были получить гарантии (возможно, лично от Ленина
или, что более вероятно, от Я.М. Свердлова) в том, что за ними не станет
охотиться ВЧК и их появление на съезде не закончится перестрелкой и
кровопролитием. В таком случае кто-то из левоэсеровских деятелей
напрямую или через посредников должен был войти в контакт с кем-то из
влиятельных большевиков. Ранее в роли «переговорщиков» со Свердловым
выступали А.А. Биценко и А.Л. Колегаев. Теперь предположительно в этой
роли могла выступить А.А. Измаилович. Она имела своего рода
«индульгенцию», будучи освобождена из-под ареста по делу о «мятеже», и
постоянно контактировала с председателем ВЦИК в бытность заведующей
Организационно-пропагандистским отделом Исполкома
Крестьянской
секции ВЦИК. К тому же она обладала некоторым иммунитетом в качестве
ветерана революционного движения и политкаторжанки. Именно
Измаилович получила официальное разрешение для встреч с продолжавшей
находиться под арестом в Кремле М.А. Спиридоновой.
Общую характеристику IV партсъезда можно обнаружить в
показаниях-«мемуарах» В.Е. Трутовского: «На Совете (читай: съезде. - Я.Л.)
присутствовали представители крупнейших организаций ЛСР и съехавшиеся
нелегальные члены ЦК, за исключением Голубовского, который к этому
времени, как будто, умер. В защиту соглашения с большевиками выступали
из членов ЦК - Черепанов и Магеровский, а за «независимую» линию
поведения, продолжавшую ставку на мировую революцию, путем срыва
Брестского мира и одобрения линии большинства ЦК - голосовало огромное
большинство представителей местных организаций. Решающим было резкое
выступление нашей Ленинградской организации, руководимой Прошьяном,
и организации Балтийского флота, а также крестьянских областей (ЦЧО,
Поволжье и т.д.). За исключением Черепанова и Магеровского вся
нелегальная часть ЦК была единодушна. Организационная структура
партии была принята в виде подпольной централизованной организации, с
использованием легальных возможностей там, где этому представлялась

476

возмоэюность (выделено мною. - Я.Л.). Спиридонова в это время находилась
892
в заключении, и ей Совет послал приветствие».
Несмотря на давность лет, Трутовский верно расставлял акценты,
ошибочно только назвав съезд Советом и напутав со смертью Л.Б.
Голубовского. Сохранившиеся материалы III Всероссийского съезда
893
составляют две единицы хранения в фонде ЦК ПЛСР в РГАСПИ.
Первое заседание съезда имени ЦК и ЦБ открыл И.Ю. Баккал. В
президиум были избраны три сопредседателя - Баккал, Я.Т. Богачев и И.А.
Майоров, и два секретаря - А.А. Тивас (по мужу Селиванова) и Д.Л. Сапер.
В состав мандатной комиссии
По сообщению комиссии на съезде были представлено 26 губерний и
несколько Областных Комитетов - Западной, Северной, Юго-Западной и
Московской
партийных
областей,
и
Центральное
Бюро
всех
железнодорожных организаций. Составленная по аналогии с двумя
предыдущими о II таблица раскрывает поденный график его работы.
Табл. 23. Порядок заседаний IV съезда ПЛСР.
День работы
Повестка дня
Первый день 2 октября
Открытие
съезда.
Избрание
президиума в составе И.Ю. Баккала,
Я.Т.
Богачева,
И.А.
Майорова.
Выборы мандатной комиссии.
Доклады
с
мест,
губернии:
Костромская
(Н.И Кондорский),
Вологодская (Шипков), Олонецкая
(Глыбин),
Псковская
(А.В.
Панютина), Череповецкая {С.С. Ган
?), Петроградская (Сурьян (А.Б.
Чилингарьянц), Н.О. Янушкевич),
Северные ж/д (Серенко), Ярославская
(М.Т.
Трофимов),
Новгородская
(Балахин), Тверская (И.В. Клюев),
Москва
(В .И.
Лебедев),
Владимирская (Локтев), Московская
(Я.Т.
Богачев),
Калужская
(Александров).
Второй день 3 октября
Доклады
с
мест,
губернии:
Тамбовская
(Евгеньев)
Тульская,
(И.М. Красков), [Орловская] (Б.И.
Леонтьев),
Нижегородская
(С. А.
Митропольский),
Пензенская
Левые эсеры и ВЧК... С. 463.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 5, 6.
477

'

Третий день 4 октября

(Лапшин), Таганрог и Пятигорск
(Попов,
Ермаков),
Кубань,
Екатеринодар (Лысенко), Курская
(А.В. Барышников), Воронежская
(Е.Ф. Муравьев).
Доклад от ЦК партии В.А. Карелин.
Доклад о работе Центрального Бюро
Я.Т. Богачев. Доклады по текущему
моменту
(Б.Д.
Камков,
Д.А.
Черпанов, П.П. Прошьян, М.Ф.
Крушинский).
Резолюции^
Б.Д.
Камкова
и
Д.А.
Черпанова.
Выступления по текущему моменту
(Я.М. Фишман, Д.А. Магеровский).
Доклад по текущему моменту (В.Е.
Трутовский). Прения по текущему
моменту (Сурьян, Янушкевич, О.Л.
Чижиков).
Оглашение
А.А.
Измаилович письма к съезду М.А.
Спиридоновой.
Обсуждение
текущего момента (М.Д. Самохвалов,
Я.Т.
Богачев,
С.Ф.
Рыбин,
представители
Воронежской,
Питерской,
Новгородской
организаций, Г.Л. Лесновский, Л.Н.
Шульгин
(Рязань), Крушинский,
Прошьян). Заключительное
слово
(Д.А. Черепанов, Б.Д. Камков, В.А.
Карелин). Голосование съезда за
резолюцию Б.Д. Камкова. Выборы в
ЦК.
Доклады с мест, губернии: Казанская
(И.А.
Майоров),
Черниговская
(Флигельман),
Витебская
(СИ.
Левин), Смоленская (Поляченок),
Дорогобужская
орг.
(Колодуев),
Астраханская (Мануйлов), Орловская
(Никитин), от Центральных ж.д. орг.
(Н.Л. Стамо), от Кронштадта (Сокол).
Доклад по аграрной политике (И.А.
Майоров).
Доклад по экономическому вопросу
(В.Е. Трутовский, О.Л. Чижиков).
Доклад
по
продовольственному
вопросу (В.А. Карелин). Дополнения
478

Четвертый день 5 октября
Пятый день 6 октября

Шестой день 7 октября

к
докладу:
Крушинский,
Кондорский, В.К. Абраменко.
[Работа секций и делегаций по
областям!.
Принятие
оглашенных
В.Е.
Трутовским резолюций по рабочему
и
экономическому
вопросам.
Резолюция по аграрной политике
(И.А. Майоров).
Резолюция по продовольственному
вопросу (В.Е. Трутовский). После
прений
по
продовольственному
вопросу (участвовали: Букреев, М.Н.
Викторов (Кострома), Абраменко,
Левин,
неизвестный
оратор,
Трутовский,
Карелин)
принятие
резолюции. Доклад от Украинского
ЦК (Е.П. Терлецкий).
Доклад по военному вопросу {СМ.
Белецкий ?). Дополнения к докладу
(Муравьев, Левин, М.Л. Сирота).
Доклад
по
организационному
вопросу
(М.Д.
Самохвалов).
Заключительное
слово
(М.Д.
Самохвалов). Оглашение резолюции
по военному вопросу (Бец) и
голосование. Оглашение резолюции
по
организационному
вопросу
(Самохвалов).
Прения
по
организационному вопросу (Силин,
Кондорский, Левин). Голосование и
поправки
к
резолюции
по
организационному
вопросу.
Заключительное слово по текущему
моменту (Крушинский).

В отчетном докладе ЦК В.А Карелин признал, что в течение года
«боязнь власти» ПЛСР помешали обеспечить партии проведение той
программы, которую она выставила на своих знаменах. Сопротивление
условиям Брест-Литовского договора оттеснило вопрос о «боязни власти» и
логично подвело ПЛСР к 6-7 июля. По мнению ЦК, если бы партия ставила
себе целью захват власти, то в Москве и в провинции руководство партией
властью перешло бы в ее руки. Но ЦК не ставил себе задачи захвата власти
потому, что учитывал не только объективные условия, в которых
479

действовала партия, но и ее состояние. По поводу ухода из партии ряда
ведущих работников Я.Т. Богачев отметил, что по информации с мест, развал
в региональных организациях начался с «развала в центре, откуда ушли
Колегаев, Биценко, Устинов и т.д.» Центральное Бюро и члены Центрального
Комитета провели работу по созыву съезда для того, чтобы партия
выработала определенную позицию и заняла свое место в ряду других
партий, «продвигающих дело социальной революции».
Со слов делегатов съезда, в Вологодской, Владимирской, Костромской,
Пензенской, Псковской, Черниговской, Ярославской губерниях после
июльских событий в Москве левые эсеры либо были изгнаны из Советов,
либо остались в них, подчиняясь большевикам и плохо ведя партийную
работу, так как почти все активные работники были арестованы или
вынужденно ушли в подполье, оставив организации без руководства. В
Витебской, Олонецкой, Нижегородской, Смоленской, Тульской губерниях
левые эсеры, одобрив действий ЦК и отказавшись поддержать большевиков,
были вынуждены оставить посты в Исполкомах Советов, комиссариатах и
перейти на полулегальное положение. Несмотря на то, что на их стороне
были крестьянские массы, закрепить свое влияние им не удавалось из-за
частых репрессий. В Курской, Новгородской, Орловской губерниях
левоэсеровские организации были разгромлены и все попытки восстановить
партийные силы пресекались большевиками. В Армавире (Кубанская обл.),
Воронеже, Ярославле и других городах большевики разоружили партийные
дружины и изгнали представителей ПЛСР из Советов. В Астраханской,
Калужской, Тверской, Тульской губерниях, несмотря на гонения со стороны
большевиков, организации левых эсеров сохранили в ряде мест позиции в
Советах и свои ряды от полного развала. В Таганрогском округе (Область
Войска Донского) большевики из Екатеринодара предложили левым эсерам
занять даже большее количество мест в комиссариатах для продолжения
нормальной работы Совета. В ЦИК Северно-Кавказской республики левые
эсеры, по-прежнему, занимали ответственные места, хотя большевики и
постановили, что ПЛСР на территории республики больше «не существует».
Из-за раскола партийных верхов в Москве, где откололись группы Закса, а
затем Колегаева и Биценко, местная организация была существенно
ослаблена. После июльских событий в Петроградской губернии прошло
четыре конференции, на которых неизменно выносились резолюции в
поддержку ЦК ПЛСР. Хотя самая крупная левоэсеровская организация в
Оранниенбауме была разгромлена и в целом работа ПК, слившегося с ОК
Северной области, была признана неудовлетворительной, сохранилось
сильное влияние левых эсеров в Кронштадте, Ново-Ладожском уезде.
При обсуждении текущего момента П.П. Прошьян подчеркнул, что
срыв Бреста был «не только теорией, но и правом», которое брала на себя
ПЛСР, заявляя о применении мер, способствующих борьбе против условий
Бреста. Прошьян считал, что получив
право на самостоятельное
существование, ПЛСР должна была реализовать те преимущества, которые
она получила в июле и не менять чистоту партийных принципов на
480

возможность ее легализации. М.Ф: Крушинский, так же отметил, что не
следовало опасаться трудностей подпольной работы и отказываться от
партийной линии только для того, чтобы легализовать партию, а придя к
власти, левые эсеры должны будут учесть и избежать повтора, ошибок
большевистской- политики. В вопросе о власти он подчеркнул, что хотя
ПЛСР принадлежит «право нанести решающий удар», производить
переворот, захватив частично власть, нецелесообразно. Я:М; Фишман* указал
на недостаток прогноза в действиях партии при проведении своей тактики,
так как, лишь предвидя; развитие событий, можно судить о ее правильности.
Он предлагал ПЛСР быть «впереди масс», призывать к действию, невзирая
на репрессии со стороны большевиков и утверждал,, что именно 6 июля
партия* приобрела свою тактику, а партсъезд должен направить ее
деятельность в соответствующем направлении.
Часть делегатов (среди них члены ЦК Д.А Черепанов и Д.А.
Магеровский, председатель МК Г.Л: Лесновский, и др.) выступили с
критикой действий ЦК и предлагали добиться легализации партии. Д.А.
Черепанов, поддерживая М:А. Спиридонову, считал, что активно бороться за
власть ПЛСР следовало лишь* тогда, когда она окрепнет, объединит вокруг
себя массы, а на время долгого организационного «выравнивания партийных
рядов», их роста, от саботирующих средств левым эсерам надо было
отказаться. Магеровский, отметил, что без аппарата, который направлял бы
сочувствие и силы- трудящихся масс, погибнут и те силы^ «которые
поднимались неорганизованно». Он подчеркнул, что за время пребывания
партии в подполье у нее не прибавилось сил, не произошло органической
работы, а было лишь махание картонным мечом. Поэтому он призвал встать
на путь, продолжения, углубления социальной революции при помощи масс,
не отрываясь от них. Оценивая последующие за, июльским выступлением
левых эсеров репрессии по отношению к ним со стороны большевиков,
Лесновский признал, чтодля партии этот акт обошелся слишком дорого. По
его мнению, тактическая ошибка ЦК была в том, что левые эсеры приняли
бой и войну с большевиками в самый невыгодный для себя момент, когда их
организация еще не превратилась в фактическое большинство. Не отступая
от пунктов партийной программы и лозунгов, он призвал «не рассеивать
силы» ПЛСР на авантюры, разумно расходуя силы партии. Обратившаяся в
письме к съезду Ml А. Спиридонова также самокритично оценивала действия •.
ЦК.
Группе Черепанова оппонировали Б.Д. Камков и В.А. Карелин,
считавшие, что в любом случае после V съезда Советов, когда выяснилось
влияние ПЛСР среди большинства, крестьянства, против левых эсеров*
приняли бы> самые решительные меры.. По их мнению, революционная
партия только тогда могла претендовать на политическую власть, когда вела
революционную тактику и если, выступая против Бреста, ПЛСР отказалась
бы от его срыва и сепаратных выступлений, занимаясь только органической
работой, то это только дискредитировало бы левых эсеров перед широкими
массами. В'резолюции, которую в итоге принял съезд, Камков предложил, с
481

учетом серьезности внутреннего и международного положения, к
организованности каждого шага, централизации революционного движения,
исключающей
необдуманное
положение.
М.Ф. Крушинский
в
заключительном слове по вопросу о текущем моменте обратился к
сторонникам Д.А. Черепанова, заявив, что, вопреки своему мнению,
подчинится директивам большинства партии. Он подчеркнул, что не мыслит
никакой сепаратной линии по отношению к большинству съезда и никаких
отдельных действий меньшинство вести не иметь права, поскольку в единой
воле партии заложен не только успех, но и ее существование. Он призвал
проявить максимум единства, чтобы не было колебаний, которые подорвут
общую линию и ослабят волю партии.
Выход из создавшегося международного и внутригосударственного
тупика, по мнению съезда, был возможен лишь с возвратом к
доподлинному советскому
строю, что предполагало: во-первых,
восстановление свободно избранных, выражающих волю трудового
крестьянства и пролетариата, Советов; во-вторых, разрыв «пагубного
союза» с германской буржуазией и переход к «непримиримой борьбе
против всех империалистических насильников»; и, в-третьих, перенесение
«главной тяжести нового социального строительства из бюрократических
центральных учреждений на места, что дало бы выход задавленному
массовому революционному творчеству». Съезд высказался за активную
вооруженную поддержку Советской Россией восстания украинских крестьян
и рабочих, поскольку без нее им сложно было справиться с объединенными
силами иностранной и национальной контрреволюции.
В резолюции по текущему моменту съезд отметил, что в своей борьбе
за внешнюю и внутреннюю политику Советов в духе программы и тактики
партии, ПЛСР не должна была отрываться от повседневной органичной
строительной работы на местах, от участия во всех экономических и
политических организациях трудящихся, в рабочих и крестьянских
советах. Контрреволюционные попытки ряда большевистских организаций
удаления
из Советов
и Исполкомов
левоэсеровских
фракций,
продиктованные фракционными соображениями большевиков, должны
были, по мнению участников партсъезда, встретить решительный отпор со
стороны организованных партией сил. Съезд принял специальную
резолюцию об отколе от партии групп Биценко-Закса, в которой призвал
организации на местах решительно отмежеваться от этих группировок и
отметил положительный момент очищения партии от карьеристски
неустойчивых и бесчестных людей, которые своим уходом очистили ряды
ПЛСР, усилив ее морально и политически.
Съезд выбрал в состав ЦК ПЛСР 15 человек. Характерно, что М.Ф.
Крушинский, Д.А. Магеровский, Д.А. Черепанов сняли свои кандидатуры до
выборов в состав ЦК, но их оставили в списке, а затем съезд обязал всех
избранных войти в состав ЦК. 1 октября, на последнем перед открытием
съезда партии совместном заседании ЦК и ЦБ, было принято постановление
482

«предложить избрать Ц.К. из 15 членов и 5 кандидатов».
Выборы
происходили 3 октября. Как справедливо указывает В.М. Лавров, в
стенограмме не зафиксированы все предложенные кандидаты и результаты
голосования за них, однако выборы всех 15 состоялись. Но далее он снова
ошибочно противопоставляет количество чекистов, избранных на III и IV
съездах, как один к трем. 895 Попытка реконструкции состава ЦК в его работе
«Партия Спиридоновой» не предпринималась.
Попытаюсь предложить свое решение этой задачи. В докладе
уполномоченного 5-го отделения Секретного отдела ВЧК в Президиум ВЧК
от 7 февраля 1921 г. называется следующий состав «старого Центрального
Комитета»: Спиридонова, Карелин, Камков, Самохвалов, Штейнберг,
Майоров, Измаилович, Чижиков, Баккал, Трутовский, Крушинский,
Шрейдер, Черепанов, Рыбин и Богачев. 896 Следует отметить строгое
соответствие цифры в 15 членов. (Такая же цифра встречается и в других
источниках). Однако этот список вовсе не калька со списка IV съезда, так как
в нем отсутствуют фамилии перешедшего в УПЛСР (борьбистов)
Магеровского и умершего в конце 1918 г. Прошьяна. Вероятно, их заменили
избранные съездом кандидаты в члены ЦК, при чем определить, кто именно
был избран не членами ЦК, а лишь кандидатами к ним на IV съезде ПЛСР, не представляется возможным.
Выступая 4 декабря 1918 г. с приветственным словом на 4-й
Всероссийской конференции ССРМ, Трутовский отметил, «что сейчас, в
процессе развития социальной революции и в результате решений четвертого
съезда партия л. с.-р. приняла программу, весьма близкую к лозунгам
максимализма, сделав своей идею максималистов о социализации
промышленности и изжив окончательно минималистскую идею рабочего
контроля над буржуазией». По его утверждению, этим «партия л. с.-р. все
более и более выявляет свое социально-революционное лицо, и в области
тактики для борьбы с мировым империализмом выдвигает систему террора
против представителей международного капитала». 897 Завершая свое
выступление, он предложил максималистам создать «блок левосоциалистических сил, включая сюда здоровые элементы анархизма».
Его призыв к созданию блока «на почве этой тактики и расхождения с
политикой
партии
коммунистов-большевиков
как
в
области
государственного строительства (диктатура партии), так и в области
экономической (государственная централизация, политика в деревне и т. д.)»,
нашел понимание у лидеров леворадикального крыла ССРМ (Г.А. Ривкина,
А.А. Зверина и др.). В итоге конференция максималистов высказалась за
«осуществление основ подлинной власти Советов» и «устранение партийной
диктатуры партии коммунистов-большевиков».

РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 34.
Лавров В.М. Партия Спиридоновой... С. 130.
Левые эсеры и ВЧК... С. 323.
Максималист. 1918. № 8-9. С. 12.
483

Октябрьско-ноябрьские события на Западе вывели российских левых
эсеров из состояния политического оцепенения. Воспользовавшись заметным
ослаблением репрессий против них со стороны большевиков, ПЛСР, не
смотря на серию партийных расколов, попыталась развернуть довольно
масштабную агитацию и пропаганду.
Повестка дня ко II Совету партии, намеченному на 15 декабря,
рассылалась на места заранее. В сохранившемся экземпляре, датированном
17 ноября и подписанном секретарем ЦК И.Ю. Баккалом, она выглядела
так:
«Повестка Совета партии:
1) Международное и внутреннее положение,
2) Задачи партии,
3) Организационный вопрос,
4) Текущие дела
Норма представительства - один от губернской конференции». 898
Предложения, выносившиеся на рассмотрение Совета, начали
поступать заранее. Так Президиум Совета поступили два предложения от
находившегося в Харькове Я.М. Фишмана. Одно из них представляло собой
проект резолюции в порядке прений по текущему моменту, в которой
давался краткий обзор международного положения по окончании мировой
войны и внутреннего состояния. В ней, наряду с требованиями
«прекращения каких бы то ни было репрессий по отношению к партии»,
которая «в течение всей 13-месячной революционной борьбы не разу не
изменяла заветам Красного октября», выдвигался призыв к сплочению «всех,
преданных делу социалистич<еской> революции <...> в единый фронт для
отпора империалистам». Помимо тезиса о едином революционном фронта,
Фишман предлагал изменить название ПЛСР (интернационалистов) на
«Интернациональную партию левых соц.-рев.», полезность какового, по
899
его мнению, «в ближайшее же время скажется на Украине».
Совету партии предшествовала Московская областная конференция,
длившаяся три дня — с 12 по 15 декабря. В ней участвовали не только
делегаты губерний, входивших в область, но и уже съехавшиеся к этому
времени в Москву представители других регионов. Судя по рукописным
протоколам900, в конференции принимали участие такие цекисты как А.А.
Измаилович, И.А. Майоров (Казань), В.Е. Трутовский, О.Л. Чижиков и др.,
руководители Московской организации К.Н. Прокопович, В.И. Лебедев.
Губернские организации были представлены такими делегатами, как И.А.
Белов и П. Фомичев (Рыбинск), С В . Вишняков и И.В. Клюев (Тверь), И.Г.
Петров (Нижний Новгород), Новак и И.М. Красков (Тула), Буренин,
Истонцев (В.М. Дьяконов) и А. Чеботарев (Калуга), Л.Н. Шульгин (Рязань),
Чекалов (Владимир), Волков (Кострома), Я.С. Базарный (Воронеж).
Отсутствуют данные, какие именно организации представляли известные
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 7. Л. 163.
Там же. Л. 152.
См.: РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 16.
484

левые эсеры А.Г. Ляшок, Д.Л. Сапер и некоторые др. При выборах в
Московский ОК было выдвинуто 11 кандидатур. В итоге членами МОК
стали 6 левоэсеровских функционеров, набравших большинство голосов:
Л.И. Папиев и Л.В. Смирнов (по 16 голосов), И.Г. Петров (15), С.А.
Евфорицкий и А.И. Розенблюм (оба по 14), А. Чеботарев (13). В Совет
партии от конференции оказались избраны Евфорицкий и В.И. Лебедев.
Руководство конференций и Советом, как показывает сравнительный анализ,
осуществляли одни и те же лица (см. табл.)
Табл. 24
Состав руководящих органов партийных форумов (дек. 1918 г.)
Областная конференция
Президиум:
М.А. Спиридонова
И.З. Штейнберг
С.Ф. Рыбин
С.А. Евфорицкий

Секретари:
Л.И. Папиев
Буренин
Д.Л. Сапер

II Совет
Президиум:
М.А. Спиридонова
Д.А. Черепанов
С.Ф. Рыбин
И.З. Штейнберг
Я.С. Базарный
Секретари:
С.А. Евфорицкий
Л.И. Папиев
А. Петров

Вспоминая почти через двадцать лет о II Всероссийском Совете
ПЛСР, В.Е. Трутовский ошибочно именовал его «съездом», смешав его с
октябрьским форумом. Но, по существу он дал ему абсолютно правильную и
точную характеристику. Автор «тюремных мемуаров» писал: «В декабре
1918 года в Москве был созван съезд левых с.-р., который окончательно взял
курс на повстанчество и прошел под знаком резкого преобладания
антикоммунистических элементов. Резолюции <...> своевременно были
отпечатаны и широко распространялись, поэтому остается немного добавить
к этому материалу. Что является наиболее странным, так это то, что съезд с
такой резкой установкой, о котором, несомненно, была осведомлена ЧК,
прошел вполне благополучно, и никто из его участников не был арестован,
хотя на съезде присутствовало большинство разыскивавшихся и заочно
осужденных членов подпольного ЦК. Вдобавок съезд проходил в почти что
легальной обстановке (на Остоженке в Москве)». 901
Адрес, по которому базировался в конце 1918 г. и в начале 1919 г.
руководящий левоэсеровский центр, зафиксирован в нескольких источниках.
Например, в листовке-обращении «Письмо к молодежи», датированной 11
декабря 1918 г., сообщалось: «Всякие справки, планы работы и литературу
1

Левые эсеры и ВЧК... С. 468.
485

можно получать у секретаря ученической инициативной группы партии
левых социалистов-революционеров (интернационалистов). Остоженка, д. 3,
кв. 24». 902 Адресуясь к Иванову-Разумнику, письме от 28 января 1919 г.
известный левоэсеровский деятель М.А. Богданов просил выслать
затребованные рукописи по тому же адресу. 903
На Совет партии, проходивший в Москве в течение трех дней с 16 по
19 декабря, прибыли 105 делегатов, обладавших решающим голосом. Среди
них было не менее пяти человек от Петрограда и пригородов (делегат от
Северного областного комитета, три делегата из Кронштадта и один из
Петергофа). Кроме делегата от самого СОК (Т. Гаспарян), Северный обком
был представлен делегатами от Вологодской, Новгородской, Олонецкой и
Псковской губерний. Московскую партийную область представляли
делегаты от Владимирской, Костромской, Нижегородской, Рязанской,
Тверской, Ярославской и Московской губерний, а также делегат от
Рыбинской организации. Урал был представлен членом ОК Приуралья Н.А.
Новиковым и делегатом от Вятской губернии. Юго-Западную партийную
область в ее прежнем охвате представляли делегаты
Витебской,
Воронежской, Калужской, Курской, Орловской, Смоленской и Черниговской
губерний. Всего же на партийном Совете были представлены 5 областных,
26 губернских, 38 уездных и 5 городских организаций, а также три
национальных партии (по 1 делегату от Украины, Литвы и Белоруссии) и
железнодорожные организации.
С окончательным делением на партийные области, впрочем, полной
ясности нет. Так не понятно сохраняла ли после IV съезда партии свое
соединение Юго-Западная область. Выступавший на Совете делегат
Коршунов в протоколах значился как представитель
Западного ОК
Коршунов. Не ясно, к какому обкому относилась представленная на Совете
Талгбовская и Казанская губерния. Если произошло разделение
ЮгоЗападной области, то Тамбовскую губернию логично соотнести с
объединением губерний Черноземья.
Не известно также, был ли
восстановлен после смещения Восточного фронта Поволжский обком,
активно действовавший в Казани в 1919 г., и был ли к этому времени
партийный центр в Поволжье уже возвращен из Нижнего Новгорода обратно
в Казань.
В фонде ЦК ПЛСР в РГАСПИ хранится несколько рукописных
протокольных записей заседаний Совета, которые с разной степенью
подробностей велись тремя секретарями (С.А. Евфорицким, Л.И. Папиевым
и А. Петровым). Исследователи обращались к ним выборочно; по
совокупности анализа этих источников еще не делалось. Расшифровка
рукописей связана с затруднениями, возникающими при чтении
протокольной «скорописи» и сокращений многих слов. Мною впервые был
проделан сравнительный анализ всех трех протоколов, и на его основании
902

Левые эсеры и ВЧК... С. 261-262.
Подробней см.: Леонтьев Я.В. Скифы русской революции. Партия левых эсеров и ее литературные
попутчики. М., 2007. С. 286.
486

903

сформирована обзорная таблица о положении левоэсеровских организаций
на местах в конце 1918 г. (см. Приложение 3).
Президиум II Совета ПЛСР состоял из 5 человек: четырех членов
ЦК и делегата от Воронежской губернии Я.С. Базарного, вероятно,
представлявшего также ЦК УПЛСР. В мандатную комиссию были избраны
Н.В. Голосов, Л.А. Зеленский, А.И. Розенблюм, Л.Н. Шульгин.
Совет отступил от заранее объявленной повестки, рассмотрев в итоге
большее количество вопросов. После докладов с мест, было сделано
несколько докладов. Спиридонова выступила с двумя докладами: о
внутреннем положении в стране и по вопросу об организации
Всероссийского профессионального Союза трудового
крестьянства.
Основным докладчиком по международному положению был Штейнберг;
его содокладчиком выступили В.Е. Трутовский и А.А. Шрейдер. На Совете
прозвучал еще один доклад Трутовского — о социализации промышленности
- в качестве дополнительного доклада (и одновременного критического
содоклада) к программному докладу О.Л. Чижикова по экономической
политике партии. Докладчиком по военному вопросу был активный участник
Гражданской войны на Урале С М . Белецкий. Наконец, с приветствием от
Союза эсеров-максималистов выступил А.А. Зверин.
Остановлюсь подробно лишь на одном выступлении, в котором
впервые в тезисном виде был изложен проект программы «Синдикалънокооперативной федерации», взятой затем на вооружение значительной
частью левых эсеров. Трутовский в таких словах выражениях писал об этом
важном для понимания всех дальнейших установок левых эсеров факте:
«Впервые съезд широко поставил вопросы программного теоретического
характера. Конечной целью партии был признан социализм, осуществляемый
в
формах
демократического
социализма.
Наиболее
интересным
программным вопросом явился вопрос об организации народного хозяйства.
По докладам Чижикова и моему была принята форма синдикальнокооперативной федерации с передачей производства профсоюзам, а
потребления - кооперативам. Над разработкой этой схемы Чижиков долго
работал, но сама эта эклектическая схема только впоследствии получила свое
более законченное развитие. В ней уже ясно, как и в принятии социализации,
звучали антигосударственные нотки, сразу резко отделившие нас от
коммунистов и сблизившие нас с синдикалистами и анархистами (выделено
мною. — Я.Л.). Эти пункты нашей программы несомненно служили
отражением мнений некоторой прослойки пролетариата, который еще
остался в наших ведущих организациях <.. > » . 9 0 4
Тексты обоих докладов в записях секретарей Совета сохранились 0 5 , но
при этом не были введены в научный оборот. Остановлюсь на них
подробней.

Левые эсеры и ВЧК... С. 469.
См.: РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 7.
487

В5 своем выступлении «по вопросу об основании ближайшего
социалистического идеала» Чижиков уделил много внимания социальнофилософской составляющей, вспомнив о Платоне, Фурье, Р. Оуэне, Бентаме,
Кабэ. Свой доклад он начал словами: «Все те мероприятия, которые
намеревается
осуществлять,
проводить
в
жизнь
то
или иное
социалистическое правительство, та или иная революционная партия,
должны базироваться не на одной какой-нибудь стороне человеческих
интересов и стремлений, а на человеке многогранном, интегральном с
потоками желаний и запросов. Разрешая частный вопрос, не следует
забывать общей цели». Основную задачу своего выступления он видел в
ответе на вопрос, каким «с нашей левоэсеровской точки зрения должен быть
социализм».
Все коллективистские и коммунистические учения юн поделил на семь
разновидностей:
1) государственно-централистический
2) государственно-федеративный
3) конфедеративный*
4) анархический
5) синдикальный
6) кооперативный
7) синдикально-кооперативный.
Начав с критики каждой из них, он» дошел до последней из них,
отметив, что «синдикально-кооперативный* принцип впервые* выставляется
докладчиком»:
«Он покоится на том положении, что каждый человек является и
производителем, и потребителем. Как производитель он организуется в
производственные профессиональные (союзы) объединения, как потребитель
в потребительную кооперацию. Производство только тогда будет стоять на
должной высоте, когда оно* будет согласовывать свою деятельность» с
запросами потребителей, когда оно сумеет удовлетворять по возможности
все потребности человека. Вот почему необходимо тесное сотрудничество
«человека-производителя»
с «человеком-потребителем»,
вот
почему
необходимо федеративное объединение потребительных и производственных
организаций».
Подведя итог своим обобщениям, докладчик указал: «Государственный
коллективизм и коммунизм, как централистическая система, в корне
отрицающая личность и рабски подчиняющая ее, государственная власть,
нами не приемлется, как опыт моральный» и консервативный.
Государственно-федеративный принцип отвергается, как содержащий в себе
свое
внутреннее
противоречие,
одной
рукой
дающий
простор
самодействующей и самодеятельной личности, другой убивающий эту
самодеятельность. Конфедерализм и анархизм отрицается нами отчасти по
этим же соображениям, что и государственный федерализм, а, кроме того,
еще и потому, что он отрицает равенство условий борьбы за
индивидуальность. Коммуны, обосновавшиеся на лучшей почве и в лучших
488

климатических условиях, сразу же попадают в более благоприятные условия
существования. Какие мотивы побуждают ее вступить в союз с другими
коммунами? Самыми сильными здесь могли бы быть моральные, но
«человек» еще далек от «морального совершенства».
Перейдя к синдикальному и кооперативному социализму, он отмечал:
«Они берут человека не во всей его многоликости и интегральности: первый
рассматривает человека только как производителя, второй только как
потребителя. Приходится признать, что единственно приемлемой для нас
системой может быть синдикалъно-кооперативный социализм (выделено
мной. - Я.Л.), именно социализм, а не синдикально-кооперативный
коллективизм или коммунизм <...>».
Ранее он пояснил: «Трудно быть пророком и предсказать, через какой
промежуток времени ожидать осуществления чистого коммунизма. Может
быть, в некоторых областях народного хозяйства не может стать реальной
действительностью никогда. По всем этим соображениям членам партии
лучше называться просто революционными социалистами (выделено мной. —
Я.Л.), чем коммунистами или коллективистами, ибо жизнь более
разнообразна, чем отвлеченная теория. При* разумном же воздействии на
жизненные отношения придется оперировать «комбинированным методом»,
т.е. применять там, где окажется возможным и тот, и другой принцип».
Бесспорными характерными чертами социализма Чижиков считал:
а) Отчуждение всякой эксплуатации одного человека другим;
б) Социализация всех вещей (средств и орудий производства), могущих
способствовать эксплуатации одного человека другим;
в) Социализация вещей, хотя и не могущих стать орудием
эксплуатации, но пользование которыми необходимо в интересах не одного
какого-либо лица, а всего общества или значительной части его;
г) Создание равных экономических условий для развития борьбы за
индивидуальность, для свободного индивидуального и общественного
творчества;
д) Самотворчество и самодеятельность масс, берущих в свои руки
изготовление, производство и распределение;
е)
Комбинированное
применение
коллективистического
и
коммунистического принципов распределений.
Подходя с такими критериями к «современному экономическому
строительству», он утверждал, что «в нем ничего социалистического нет»,
поскольку «вместо социализации промышленности (право собственности
отменяется не только за отдельными лицами, но и за целыми организациями,
и за государством), мы имеем национализацию худшего образца», «мы
имеем эксплуатацию производительного рабочего класса», «мы имеем
далеко неравные условия существования и развития личности». Вместо
самодеятельности и самотворчества масс происходит загон их «на задворки
большевистских департаментов».
Согласуясь
«с
нашим ближайшим
идеалом
человека, как
производителя и человека, как потребителя», он находил, что «коллективное
489

творчество» должно быть организовано. Задавая вопрос «где же организации,
которые уже теперь могли бы выловить этот коллективный разум и волю»,
он отвечал: это профессиональные и кооперативные объединения, в которых
десятками лет накоплен опыт управления и распределения. «Синдикаты
неизбежно, ходом истории, приходят к необходимости взять в свои руки
производство, - настаивал Чижиков, - кооперация неизбежно приходит к
необходимости взять в свои руки все предприятие. Но надо только
согласовать их деятельность».
Перейдя к конкретным построениям, он в общих чертах обрисовал путь
к достижению намеченной цели. Рабочие должны объединиться, «конечно,
добровольно»
в рабочую,
потребительную
кооперацию; трудовое
крестьянство - в трудовую потребительную кооперацию; все другие
категории граждан должны создавать свои кооперативы, общегражданскую
кооперацию. При этом каждый кооператор имеет свой «хозяйственный и
духовный центр», а кооперативы каждая из трех названных глобальных
коопераций состоит из ряда федеративных объединений.
Все три Федерации - рабочая, крестьянская и общегражданская
объединяются также на «федеративных началах» и возглавляются Высшим
Советом Кооперации, в котором, как подчеркивал левонародник Чижиков
«на первых порах, пока существуют классовые различия, дается
преимущественное
представительство
от
крестьянской и рабочей
коопераций».
Производство и транспорт должны управляться фабрично-заводскими
комитетами,
которые
действуют
не
сепаратно,
а
подчиняются
профессиональным союзам, «построенным для точного учета и
распределения материалов и людей, а также для соблюдения принципа
справедливости в отношении местных производств по принципу профессий,
а не производств». Каждая из профессий имеет областные и всероссийские
объединения во главе с центральными комитетами или советами
(горизонтальное построение). Кроме того, все они объединяются на местах
по территориальным областям и во всероссийском масштабе между собой в
единое целое (вертикальное объединение).
Таким образом, по его
представлению,
установится
связь
горизонтальных и вертикальных федераций с местными, областными и
всероссийскими общепрофессиональными Советами. Все производство и
весь транспорт должны передаваться в управление профессиональным
объединениям в лице Высшего Совета Общепрофессиональных союзов.
Крестьяне как производители должны объединяться в крестьянские
производственные профессиональные союзы и вступать на федеративных
началах в общую сеть профессиональных объединений. Для урегулирования
взаимоотношений между производством и потреблением, по его мнению,
необходимо организовать местные, областные и всероссийские синдикальнокооперативные Советы.
Содокладчиком Чижикова был Трутовский; сам выступающий или
ведший
запись озаглавил
его
выступление,
как
«Социализация
490

промышленности». В начале своего выступления оратор напомнил, что
революция осуществила установление рабочего контроля, который «теперь
устарел» и недостаточен. Сказав, что программа национализации была
своевременна, Трутовский отметил: «Но чем больше развивалась
экономическая разруха, тем эти формы организации промышленности
становилась недостаточны. <...>
Опыт нам показал, что громоздкая,
бюрократически-чиновническая форма организации промышленности
государством не поспевает идти за жизнью. В ней- не хватает самого
главного творческого участия в подборе производительных сил страны самих
трудящихся».
Производство и труд, напоминал оратор, по Н.К. Михайловскому,
«воплощают личность». Национализация производства, по словам
Трутовского, сделала важную вещь - «она изъяла из рук капиталистов
орудия и средства производства». Но в то же время национализированная*
промышленность есть собственность государства, и «этим устанавливается в
вопросах экономических примат общества над личностью»: «Средства
производства, находящиеся в руках государства, дают возможность
властвовать над личностью. Есть здесь и угнетение, есть и неравенство,
государственный капитализм ничуть не изменяет уклада капиталистического
общества. Затем убивается инициатива. Иерархия разбивает солидарность
трудящихся. Массы устраняются от управления страны, узкая» группа
правящих отрывается от низов. Революция замирает <.. .>».
«Социализация отличается от национализации уничтожением всякой
собственности, - провозглашал Трутовский. - Государство не может и не
должно быть собственником средств и орудий производства (никто не имеет
право отчуждать фабрики и заводы, хотя бы то было и государство). Права
граждан на пользование средствами и орудиями производства в
профессиональном порядке и очереди остаются за всеми работающими». Он
был убежден, что необходимо отменить заработную плату, поскольку
участие рабочих в прибылях в эпоху капиталистического общества, «эта
система разрушила рабочих, притупила их классовое сознание». Взамен
этого нужна амортизация капитала: «Если все рабочие разделят все ценности
- они уничтожат этим производственные богатства. Социализация
промышленности уничтожает возможность валкой эксплуатации».
Управление социализированной промышленностью должно вестись
профессиональными союзами. Подразумевая, прежде всего крестьянство,
Трутовский отстаивал мысль о сохранении при таком положении вещей
кустарного и мелкого производства, для
поднятия производительности
которого необходима электризация. Докладчик допускал создание «цеховых
объединений» наподобие западноевропейских, выражая уверенность что
«цеховая система не грозит регрессом»: «Будет ли целесообразна, потерпит
ли эта система крах, это совершенно другое дело».
Теоретические построения Чижикова он дополнил положением о
воспроизводстве. По его, мнению «предприятия вновь могут не строиться;
социализм двинет техника». Для этого при производственно-потребительной
491

(синдикально-кооперативной) федерации должен быть создан особый
технический орган - «Комитет общественных соображений», на обязанность
которого ляжет только возведение новых сооружений. После постройки
предприятия передаются профессиональным союзам, и с каждого из них
отчисляется процент для дальнейших построек, пока стоимость затраченных
средств не будет погашена полностью. Общее регулирование производства
устанавливается на основе координации спроса потребительства и
рационализации хозяйства за счет создания конфедерации производственных
профессиональных союзов. Первостепенное значение необходимо уделять
статистике. Таким образом, по Трутовскому, «социализировав средства и
орудия производства, производство можно развить до громадных размеров,
удовлетворяя все человечество». Социалистическая система преобразует
систему распределения и производства, но за регулированием необходимо
установить
контроль, как со стороны синдикально-кооперативной
федерации, так и на местах внизу.
В конце своего выступления Трутовский признал, что вся «эта
стройная система все же не есть универсальная во время революции»,
поскольку революция сама проходит определенные этапы. Таковых, по его
мнению, четыре, и революция может быть:
1) политическая,
2) экономическая,
3) техническая,
4) моральная.
Отсюда, делал он вывод, указанная форма экономической организации
общества есть «лишь возможная в данных условиях, а вовсе не последняя и
окончательная».
Несмотря на всю важность этих выступлений стратегического
характера, по словам самого Трутовского: «Основной же упор в
постановлениях <.. .> был сделан на аграрный вопрос, причем в программной
части подтверждалась социализация земли, в политической части давалась
установка на возглавление массового крестьянского повстанческого
движения под лозунгом свободно избранных Советов и, в организационной
части, основной задачей ставилась организация Союза трудового
крестьянства, как массовой организации и приводного ремня от партии к
906

массам».
Говоря об организационных формах самой ПЛСР, Трутовский
признавал, что «в связи с этими основными установками и в
организационном вопросе брался упор на построение исключительно
подпольных
организаций,
со всей присущей им аппаратурой и
использованием,
где
это
представляется
возможным,
легальных
возможностей».
Подводя итоги II Совета партии хотелось бы еще обратить внимание на
второй доклад Трутовского (по международной политике) на нем. В отличие
Левые эсеры и ВЧК... С. 469.
492

от хотя бы относительно разработанной проблематики контактов левых
эсеров с западноевропейскими левосоциалистическими партиями и
течениями 907 , аналогичные связи с Востоком почти не становились
предметом изучения, если не считать статью В.Л. Гениса о видном работнике
НКИД левом эсере А.Н. Вознесенском. 908
О более позднем периоде Трутовский вспоминал: «Придавая большое
значение работе на Востоке и при помощи заведующего Восточным отделом
Наркоминдел Вознесенского, по командировке из Роста, я поступил на
Восточное отделение Военной академии (причем рекомендацию для
перевода из вольнослушателей в слушатели мне дали коммунисты Евсеев и
Пылаев, бывшие со мной в царской ссылке).
При помощи Вознесенского я устраивал встречи цекистов ЛСР с
революционерами Востока: так, я устроил свидание Спиридоновой с
прибывшими турецкими или индусскими социалистами, причем она
информировала их о работе нашей партии. Затем, с помощью же
Вознесенского, я имел свидание с индусским профессором-мусульманином
антианглийской ориентации Баракатулла и корейским революционеромтеррористом Пак (теперь умер). Никаких практических результатов эти
909

встречи, впрочем, не дали».
Свой доклад в декабре 1918 г. Трутовский начал с постановки
проблемы: «В вопросах международной политики могут быть две линии
поведения, органически вытекающие из двух различных учений: 1)
индустриального социализма и 2) аграрного. После революции 1905 идеи
аграрного социализма, прежде всего, определились в Турции, Персии, Китае
и английской колонии Индии. Движение носило зачаточный характер, и
первоначально было слабо. Эти страны находились под давлением стран Западной Европы и Америки. Перед нами мировая проблема. Такие
громадные страны как Китай, охватывающий в себе 350 миллионов граждан,
Индия, населенная 450 миллионами жизней в настоящее время горят
революционным движением. Задачами войны 1914 года были раздел
колониальных стран индустриальными. Этот раздел в настоящее время
происходит.
Багдадский
путь
охватывает
огромные области
для
эксплуатации европейцами. Эти примеры указывают, как угнетенные страны
восстают, возникают социалистические партии, восстает крестьянство.
Сейчас идет движение в исламистских странах - Турции, Персии, Индии;
движение в Китае, Корее; движение в Южной Индии <.. .>».
По его мнению, ПЛСР должна «идейно поддержать эти страны»,
поскольку «революционные социалистические партии Востока уже
обращают свой взор на Русскую Революцию» и поскольку «на Востоке
907

Хефнер Л. Эмиграция, ссылка и политика: левые эсеры в Берлине и судьба И.З. Штейнберга // Русская
эмиграция до 1917 года - лаборатория либеральной и революционной мысли. СПб., 1997; Гальмарини М.-К.,
Леонтьев ЯЗ. Деятельность берлинских комитетов помощи русским политзаключенным // Русский Берлин:
1920-1945. Международная науч. конференция 16-19 декабря 2002 г. М., 2006.
908
Генис В.Л. «Один из столпов комиссариата...». Арсений Николаевич Вознесенский (1881-1937) //
Неизвестные страницы отечественного востоковедения. Вып. 2. М., 2004.
909
Левые эсеры и ВЧК... С. 481.
493

движение идет главным образом среди трудового крестьянства». Как полагал
докладчик, «социалистические партии Востока относятся недоверчиво к
мировоззрению индустриальной партии большевиков». Также он утверждал,
что «с восточными партиями ЦК уже завязаны связи» («с турецкими и
персидскими партиями завязана связь через
«Союз
Восточного
объединения»).
Трутовский попытался предсказать, что весной 1919 г. с возвращением
и демобилизацией войск в Индии «с неминуемостью вспыхнет крестьянское
движение», И необходимо начать осуществление помощи через Туркестан и
Константинополь. Особенно импонировало докладчику-эсеру использование
метода террора индусами. Террор, применяемый революционными
социалистическими партиями Южной Индии и нашей партией, - заявил
оратор, - должен вылиться в международный террор». Напоследок он
предостерег, что большевики, возможно, «попытаются сфабриковать свой
большевистский интернационал, совершенно оттеснив представителей
революционных социалистических партий с их трудовыми массами»:
«Партии с народнической идеологией к этой возможности должны быть
готовы. Все народнические партии мира немедленно обязаны вступить в
тесную связь, чтобы в грядущем интернационале отстоять от эксплуатации
трудящиеся массы аграрных стран индустриальными».
Возвращаясь к оценке II Совета партии во время следствии в 1937 г.,
Трутовский признавал: «таким образом, и тактически, и организационно»
Совет «принял позиции вооруженной борьбы»; эта основная установка «для
подпольного крыла ЛСР никогда не менялась с 1918 года и оставалась
основной позицией левых с.-р., несмотря на все тактические маневры,
предпринимаемые ЦК в различные периоды».
Во время проведения Совета партии его делегаты узнали о трагическом
событии: 16 декабря в московской больнице умер скрывавшийся от
приговора и живший по фальшивым документам П.П. Прошьян. 27 декабря в
«Правде» появилась известная статья В.И. Ленина «Памяти Прошьяна»,
которую можно было принять за сигнал к политической реабилитации левых
эсеров.
Но за день до публикации статьи вождя большевиков в той же
«Правде» была напечатана передовица Ем. Ярославского «Друзьям Марии
Спиридоновой», касающейся выступлений лидера ПЛСР на «больших
собраниях». «Слушая эти речи <...>, - писал Ярославский, - иногда
забываешь,
что
это
говорит
человек,
называющий
себя
«интернационалистом». То же самое могла бы говорить кадетка,
меньшевичка, правая эсерка. Меньшевики Абрамович и Дан являются после
сегодняшних речей М. Спиридоновой настоящими революционерами (пусть
911
хотя бы и на словах!) <...>». Статью Ярославского можно расценивать как
прелюдию вскоре начавшейся газетной травли левых эсеров. Из сравнения
910
911

Левые эсеры и ВЧК... С. 469.
Правда. 19 декабря 1918 г. № 276. С. 1.
494

обоих текстов напрашивается вывод о том, что в большевистских верхах к
концу 1918 г. все же еще не сложилось окончательного мнения о том, какую
линию поведения избрать по отношению к ПЛСР.
Похороны Прошьяна 22 декабря вылились в траурную демонстрацию.
О том, как она происходила, выясняется из рапорта четырех агентовразведчиков ВЧК на имя начальника II отдела С.Г. Уралова. Согласно их
коллективному рапорту, к полудню в клинику Шимана на Яузском бульваре
прибыли делегации от рабочих левых эсеров из разных районов Москвы со
знаменами и плакатами, на которых были написаны девизы: «В борьбе
обретешь ты право свое!» и т.п. Особенно обращал на себя внимание черный
плакат с надписью: «Осужденный
большевизмом на три года
принудительных работ ПРОШЬЯН уже освобожден».
При выносе тела из мертвецкой несколько слов произнес Штейнберг,
после чего в час дня процессия тронулась в длинный путь до Ваганьковского
кладбища. При проходе мимо почтамта на Мясницкой, председатель
Рогожского райкома партии, рабочий М.А. Пугачев произнес речь, в которой
«заявлял, что на л.с.р. возводится клевета, что почтамт был взят не
вооруженной силой, а под нравственным воздействием Прошьяна, и что
только
партия
л.с.р.
является
носительницей
истинных
интернационалистических идей, и что все л.с.р., сражавшиеся и работавшие
вместе с Прошьяном, всегда останутся верными своему делу».
Из рапорта выясняется, что маршрут процессии был проложен мимо
мест, связанных с исторической ролью покойного. От здания на Мясницкой,
связанного с постом наркома почт и телеграфов, который занимал Прошьян,
и с эпизодом июльских событий, участники процессии прошли мимо здания
в Леонтьевском переулке, где раньше располагался ЦК партии. В этот
момент выступил «некто Петров» (возможно, один из секретарей Совета
партии - Александр Петров), который «в резких словах отзывался о
коммунистах (большевиках)». Указывая на бывшее помещение ЦК, он
произнес: «Пусть эти хоромы остаются за ними — наша партия крепнет и
растет и во время восстания [они] будут боевым оплотом партии».
На кладбище, находившееся тогда за Пресненской заставой, приехала
М.А. Спиридонова, произнесшая речь, в которой, как рапортовали
разведчики ВЧК, «высказала надежду, что наш старый строй падет, и наши
безумные правители, выдвинутые несознательными массами, правители,
опьяненные своей властью, будут низложены». После Спиридоновой слово
взял «некто РЫБКИН» (несомненно, лидер ССРМ Г.А. Ривкин), который
отметил, «что могила Прошьяна будет связывающим звеном для партии и
фундаментом для того движения, которое освободит трудящиеся массы от
того гнета, который теперь лежит на всех».
По словам разведчиков, «особенно впечатление на присутствующих»
произвела речь Попова (не ясно, были ли это действительно Д.И. Попов или
912
скрывавшийся под такой фамилией В.Е. Трутовский ), заявивший «что
Ср.: Левые эсеры и ВЧК... С. 267,470.
495

Прошьяну и мертвому не дают покоя, что в советской газете было написано,
что он мог бы работать <с> болыпевикам<и> в В.Ч.К. или друг<их>
сов<етских> уч<реждениях>», подразумевая, разумеется, статью Ленина.
Оратор «горячо» восклицал, «что Прошьян не мог работать с бандитами и
налетчиками, посылающими карательные экспедиции против рабочих и
крестьян, расстреливающих десятками невинных людей». После него
выступили А. Чеботарев (делегат Совета от Калужской губернии, позднее
председатель Тульского губкома), снова Петров и прекрасно знавший
Прошьяна еще по Гельсингфорсу П.И. Шишко, «которые выражали твердую
уверенность в падении большевистского правительства». Также разведчики
поименовали еще трех участников похорон «Гернштейна» (вероятно,
представителя ЦК ПСР, левоцентриста Л.Я. Герштейна), М.Д. Самохвалова и
М.А. Трутовскую. В рапорте было отмечено, что во время похорон и по
дороге раздавались листовки антибольшевистского содержания.
Утрату одного из главных организаторов ПЛСР и члена Президиума ее
ЦК частично компенсировали высланные вместе с советским посольством из
Швейцарии и к тому времени прибывшие в Москву И.З. Штейнберг и
А.А. Шрейдер. Они усилили партийный центр в столице, что дало
возможность другим руководителям левых эсеров, после проведения II
Всероссийского Совета разъехались в различные стороны для ведения
партийной работы. В частности, Я.Т. Богачев, В.А. Карелин, Я.М. Фишман
выехали на Украину, Л.Е. Кроник, А.А. Измаилович и В.Е. Трутовский — в
Западную область (Смоленск, Минск и Вильно). Б.Д. Камков выехал в
Латвию, зимой 1919 г. побывал для постановки партийной и издательской
работы в Киеве, а затем вновь перебрался в Прибалтику, где пытался
продолжить создание политической партии на левоэсеровской платформе.
Усилиями Трутовского и Л.Е. Кроника, а также М.М. Гитлица,
М.Д. Лихтенбаума, Ш.И. Ерухимовича, Марковского и др. в Вильно
образовался левоэсеровский центр.
Согласно «тюремным мемуарам» Трутовского, в Смоленске он и
Кроник устроили подпольное собрание ЛСР, где инструктировали местных
работников о новой линии поведения партии и где он получил для своей
поездки несколько фальшивых паспортов. «Там же нам сообщили, что
успешно подвигается организация крестьянских повстанческих отрядов». Из
Смоленска они отправились в Минск, но, пробыв там недолго, добрались до
Вильно. «Я ознакомил Виленскую организацию с нашими установками и
новой линией поведения, - продолжал Трутовский, - и начал выступать на
митингах под именем Попова, согласно паспорта, написанного мне в
Смоленске. Однако служившие в милиции литовцы сообщили мне, что, так
как Попов (начальник отряда матросов, производивший арест Дзержинского)
уже приговорен к расстрелу, то меня расстреляют даже без допроса. Я
сменил паспорт на паспорт фельдшера Кочергина, с которым был в первой
половине января (оговорка, речь идет о феврале. - Я.Л.) арестован в
Вильно».
496

В сборник «Левые эсеры и ВЧК» включены тексты четырех докладов
трех сотрудников Секретного отдела ВЧК, командированными в Вильно и
ведших пристальное наблюдение за «Поповым-Трутовским». Благодаря их
подробным сообщениям раскрываются многие детали работы левых эсеров в
Литве. В документах говорится о трех митингах и общем собрании
объединенной Виленской организации ПЛСР и социалистов-народников
Литвы. Все мероприятия проходили в «Рабоче-крестьянском клубе» по
адресу Благовещенская, 21. Так 11 января прошел митинг на тему текущего
момента; 15 января - на тему «Советская власть и Красная армия» (собралось
около 300 человек); 18 января - на тему «Что такое подлинная диктатура
трудящихся». В общем собрании участвовало около 40 человек, при чем на
этот раз Трутовский был представлен не Поповым, а Нечаевым. В порядке
дня были его доклад о II Совете партии и организационный вопрос
(выступление было тщательно зафиксировано по пунктам). По докладу была
принята резолюция об одобрении постановлений Совета партии Виленской
организацией.
Определенный интерес вызывает выступление Марковского (в апреле
1918 г. участвовал с совещательным голосом во II съезде ПЛСР) по второму
вопросу. Он заявил о «слиянии» ПРСНЛ с ПЛСР и сообщил, что в Литве
имеется более 50 организаций социалистов-народников. Докладчик также
сообщил мало известные детали о работе предыдущего левоэсеровского
«десанта», когда были здесь видные члены партии во главе с Камковым».
Это происходило еще до ухода немцев, и, по словам Марковского, лидер
ПЛСР «здесь работал почти открыто», но все-таки остерегался немецкого
«реакционного» Совета солдатских депутатов, а «с приближением к Вильно
большевиков тов. Камков и др. видные члены [ПЛСР], объявленные
большевистскими комиссарами вне закона, оставили Вильно, не желая быть
арестованными». Это обстоятельство, «ввиду того, что нет видных
партийных работников», стало причиной прекращения выхода газеты «Знамя
Труда». На момент излагаемых событий в Вильно, однако, был налажен
еженедельный бюллетень «Наш Путь».
Действительно в конце 1918 г. в Вильно издавалась ежедневная газета
«Знамя Труда» (при участии Иванова-Разумника, М. Спиридоновой и Б.
Камкова), объявленная органом ЦК ПЛСР Литвы и Белоруссии. Об этой
структуре - как о «партии», так и ее руководящем органе, совершенно ничего
не известно. Скорее всего, это был лишь издательский проект и о создании
партии было объявлено на бумаге. Впоследствии, правда, в органе
Объединения ПЛСР и ССРМ «Знамя Борьбы», выходившем в Берлине М.Д.
Лихтенбаум именовался членом этого ЦК. Однако сам Михаил Давидович
Лихтенбаум (1898-1937) в анкете арестованного в 1937 г. указал, что он был
«в 1919-1920 г. с перерывами членом Виленского комитета объединенной
организации левых эс-эсров Литвы и Белоруссии и революционных

Там же. С. 276.
497

социалистов-народников Литвы».
(В той же анкете он привел от себе
такие сведения: в 1918 г. в течение трех месяцев служил в Красной Гвардии в
Новочеркасске, там же состоял членом редколлегии местных «Известий» и
членом коллегии окружной ЧК; затем являлся Чрезвычайным комиссаром по
эвакуации округа; с переездом в Москву был секретарем Бутырского райкома
ПЛСР, а в 1923 г. являлся членом Бюро подпольной Московской организации
партии).
Что касается реальной деятельности в Литве, то здесь снова стоит
обратиться к Трутовскому, писавшему: «За время моего пребывания в
Вильно я, главным образом, занимался издательской деятельностью, печатая
левоэсеровский журнал, резолюции 4-го съезда (читай Совета. - Я.Л.) и ряд
брошюр для переброски в Россию. Все это я делал совершенно легально в
виленских типографиях. Оплачивал эту работу я царскими деньгами,
которые. охотно брали и которые в довольно большой сумме привезли я и
Кроник. Вскоре я был арестован и до отправки в Москву был заключен в
Виленскую тюрьму, и в Виленской тюрьме я встретил Измаилович и
Кроника, арестованных за выступление на съезде Советов Белоруссии».
С их арестом в Вильно есть некоторые загадки. Например, каким
образом оказалась на свободе А.А. Измаилович, указавшая в «Опросном
листе» Московского ПКК 30 декабря 1919 г. о своем «втором» аресте
Минской ЧК на 8 дней в январе «за попытку выступления на Минском
уездном крест<ьянском> съезде». 915 Вторая неясность заключается в
противоречии указания Трутовского, утверждавшего, что партийная
литература печаталась в легальных типографиях, тогда как в одном из
агентурных докладов говорилось о наличии «конспиративной типографии».
Правда, одно не исключало другого.
По поводу арестов в Минске Западный Областной комитет ПЛСР
выпустил листовку, изъятую при аресте у Спиридоновой, где главным
образом речь шла о Ш.И. Ерухимовиче, взятом под стражу за выпуск
Минским Комитетом прокламации «с требованием власти трудовых
Советов». Уже после ареста Трутовского, в середине февраля прошел еще
один митинг левых эсеров - на этот раз в Ново-Вилейске. Выступивший на
польском языке Лихтенбаум, в частности, сообщил об аресте Трутовского и
916
«неудаче» с арестом Попова и Камкова.
По итогам II Совета партии ставились следующие задачи ПЛСР «перед
трудовым народом», доводившиеся до партийцев в первом (январском)
номере «Бюллетеня ЦК»:
1. Немедленное восстановление всеми мерами и средствами в центре и
на местах доподлинной власти Советов путем перевыборов на основе
свободной
социалистической
агитации
всех
Советов
и
созыва
Всероссийского съезда представителей перевыборных Советов.
2. Упразднение Совнаркома с передачей всех его функций ЦИК.
914
915
916

ЦА ФСБ. Д. Р-7901.
ЦГАМО. Ф. 6336. Оп. 1. Д. 6. Л. 81.
Коммунист (Вильно). 18.02.1919 г. № 37. С. 3.
498

3. «Чистка» советской бюрократии, ставшей заслоном между
трудовыми массами и властью Советов, переизбрание всех исполнительных
органов и пересмотр всего личного состава советских сотрудников.
4. Предоставление широких полномочий местным Советам в
хозяйственном строительстве страны.
5. Упразднение института смертной казни.
6. Упразднение чрезвычайных комиссий и революционных комитетов.
7. Установление для революционно-социалистических партий полной
свободы слова, печати, собраний и союзов.
8. Неуклонное проведение в жизнь социализации земли и содействие
обобществлению всех видов сельхозпроизводства.
9. Социализация фабрично-заводской промышленности.
10. Пересмотр и установление справедливых налоговых ставок на
Всероссийском Съезде Советов.
11. В целях борьбы с голодом: упразднение системы реквизиций,
восстанавливающих
деревню
против
города,
и
установление
непосредственного продуктообмена внутри Советской Республики через
потребительно-трудовую кооперацию.
12. Всеобщее обучение и вооружение трудящихся, выборное начало в
организации командного и хозяйственного управления Красной Армии.
13. Полное единение всех революционно-социалистических сил
917

страны.
В Москве в центре партийной работы стояли амнистированная ВЦИК
М. А. Спиридонова
и
И.З
Штейнберг,
а
работу
издательства
«Революционный Социализм» теперь возглавил А.А. Шрейдер. Как и
прежде, на бланке издательстве был указан адрес: «Москва, гост. «Дрезден» /
комн. №202 / телеф. №4-90-01». 11 января он послал на царскосельский
адрес Иванова-Разумника телеграмму следующего содержания, подшитую
затем в следственное дело последнего:
«Издательство налажено Можно быстро издать Блока и Вашу книгу
918

прошу срочно прислать».
До своего ареста Шрейдер также являлся редактором-издателем
легального левоэсеровского журнала «политики, литературы и искусств»
«Знамя». На обложке вышедшего 22 января 16-ти страничного номера
указывалось, что он выходит под редакцией А. Шрейдера и при «ближайшем
участии» Иванова-Разумника, М. Спиридоновой и И. Штейнберга. На
последней странице было напечатано извещение: «По техническим причинам
журнал вышел в значительно уменьшенном размере. Отделы: литературы,
искусств, критики и библиографии должны были быть исключены».
Рядом было помещено объявление о том, что с начала февраля в
Москве начнет выходить газета «Знамя Труда» — орган Московского
комитета ПЛСР, однако ее выход не успел начаться. В декабре в столице
Бюллетень ЦК ПЛСР. 1919. № 1.
Архив ФСБ СПб. Д. П-53416. Т. 2.
499

побывал приезжавший из Петрограда Иванов-Разумник. Одним из итогов
поездки Иванова-Разумника в Москву стало формирование редакционного
портфеля «Знамени». Во втором номере, вышедшем 3 февраля, было
представлено поэтическое творчество А. Блока, О. Мандельштама, левого
эсера П. Кузько и еще нескольких литераторов. Сборник статей Блока
«Россия и интеллигенция» с предисловием А. Шрейдера вышел тиражом в
2000 экземпляров. Издательство собиралось выпустить еще одну книгу поэта
«Каталина» (таким докладом по первоначальному замыслу должна была
открываться «Скифская Академия») и сборник статей Иванова-Разумника
«Духовный максимализм». Однако последовавшие через неделю после
выходы второго номера «Знамени» аресты левоэсеровских активистов в
Москве, а затем и в других городах по обвинению в «заговоре» положили
конец всем этим начинаниям.
Одним из опорных пунктов левых эсеров в Москве стал рабочий
клуб «Молот» (Б. Полянка, 28). Казначеем и секретарем правления клуба
являлся бывший деятель Севастопольского отделения Всероссийского союза
оркестрантов Я. Дьяков. Среди организаторов были деятели МК ПЛСР
С. А. Богоявленская (жена Кроника, впоследствии, после его смерти,
вышедшая замуж за Самохвалова), В.М. Соколов, М. А. Трутовская (первая
жена автора «тюремных мемуаров»), Я. Б. Худковский. Клуб организовал
библиотеку, устраивал концерты и вечера, распространял литературу. В
следственном деле Худковского подшит перечень печатных изданий,
отпущенных МК клубу «Молот». В этом перечне печатных изданий значатся
книги (в том числе «История русской общественной мысли» ИвановаРазумника, собрание сочинений П.Л. Лаврова), по 5 открыток с портретами
М.А. Спиридоновой и И.П. Каляева, «5 больших карточек М.А.
Спиридоновой», 5 «открыток Б.М. Донского светлых» и 5 «открыток
темных», «и еще 1 с его биографией», и т.д. 919 В этом же деле есть печатная
квитанция с вписанным от руки № 3 о получении Красным Крестом 524 руб.
«через тов. Я. Дьякова сбор с митинга Балагуши» за 23 января. 9 2 0 Квитанция
была подписана В. Акаловской и скреплена круглой печатью Красного
Креста помощи заключенным ПЛСР. Ввиду не прекращавшихся арестов (в
Петрограде, Минске, Пскове, Нижнем Новгороде, Рязани и иных местах),
хотя пока еще и не столь масштабных, левые эсеры, как видим, прибегли к
созданию партийной краснокрестной структуры и начали сбор средств.
О достаточно интенсивной и плодотворной работе в это время
свидетельствуют протокол заседания Московской городской конференции
091

за 26 января
и решения 3-го Совета Московской партийной области,
проходившего с 25 по 28 января. Городская конференция была проведена
уже после формального открытия Совета, но на ней были произведены

ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. 35322. Л. 27.
Там же. Л. 9.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 17. Л. 5 - 6 об.
500

выборы двух делегатов на него (члена МК В.И. Лебедева и представителя
Рогожского района Обухова ).
В Московской конференции принимали участие 35 человек.
Председателем был избран Сапожников, секретарем А.В. Панютина. В
общей сложности на ней было затронуто восемь вопросов, включая доклады
М.А. Спиридоновой (скорее ознакомление с «Воззванием к рабочим и
крестьянам Европы и Америки») и О.Л. Чижикова об экономической
политике.
Конференция началась с традиционных «докладов с мест» - в данном
случае представителей столичных районов. Первый выступающий «тов.
Яша» (Я.Б. Худковский) от Благушинского района охарактеризовал
ситуацию с положительной стороны:
«Районная работа налаживается,
имеются связи с красноармейцами, организован у последних временный
Комитет. 29-го января будет прочтена первая лекция. Настроение бурное».
Относительно позитивные сдвиги были отмечены выступающими от
Сокольнического района («Имеются сочувствующие л<евых> эсеров в
вагонных мастерских. <...> В трамвайном парке предполагается устроить
митинг»), Бутырского района («Налаженные связи с заводами, на заводе
Безобразов<а> приступлено к работе»), от железно-дорожной организации
Северной ж.д. («Настроение анти-болыпевицкое, но революционное. I
участ[ок] службы тяги - устраиваются митинги с М.А. Спиридоновой»),
По-прежнему проблемным так и остался Лефортовский район, где
«партийной работы почти не ведется». К трудностям Сокольнического
района относилось отсутствие организатора. Наиболее радужной, как
обычно, выглядела ситуация в Рогожском районе. Докладчица Панютина,
известная в партийных кругах как «Тоня», сообщила, что в районе
зарегистрировано 150 членов. Была произведена реорганизация района и
избран Комитет из 5 человек. Были выделены следующие комиссии:
культурно-просветительная, агитационно-организационная и хозяйственная.
На заводах и фабриках в районе приступили к организации партийных
коллективов: созданы коллективы на заводе Герсон, в Курских ж.д.
мастерских, на мельнице, в квартирном отделе Совдепа и др.; кроме того,
была налажена связь с заводами Амо, Барии, Динамо, Маркс, Кемгера. С
красноармейцами был проведен ряд митингов, в которых, по словам
докладчицы, «мы имели громадный успех».
После выступлений районных представителей делегаты конференции
заслушали доклад М.А. Спиридоновой. Следующими пунктами повестки
шли вопросы, связанные с выборами в Моссовет. По ним было вынесено два
постановления: 1) «При выборах в Совет выставлять л<ево>-эсерск<ие>
списки. Где таковых нет, то стараться провести беспартийных рабочих», 2)
«Выступая на митингах требовать тайных выборов, ораторам и вообще всем
работ<никам> законспирировать свои квартиры».

По другому документу значится как Обух.
501

Следующие два вопроса касались партийной литературы
и
перевыборов в МК. Первый из них был чисто информационный: делегатам
конференции сообщили о том, что «издается много новых брошюр, скоро
будет свое большое книго-издательство». В отношении перевыборов было
постановлено, что «необходимо К<омите>т создать из рабочих».
Далее выступил О.Л. Чижиков, внесший предложение избрать в
Экономическую секцию ЦК двоих человек, которые являлись бы членами
МК. Это предложение было одобрено. Затем слово для доклада о
деятельности Московского Комитета было предоставлено В.И. Лебедеву. В
протоколе конференции его речь отражена слабо, отреферирована одним
предложением: «В первый период после июльских событий работа велась
плохо, с выходом из тюрьмы М<арии> Ал.<ександровны> работа стала
активнее, но за последнее время К<омитет> в виду отсутствия активных
работников не мог охватить всей работы».
В итоговой части конференции были внесены два предложения. К.Н.
Прокопович предложил не то составить, не то уже готовый «наказ для
руководства при перевыборах в Совет». Одобренный конференцией наказ
состоял из пяти пунктов:
1. Не отказываться от права выборов.
2. Необходимо правильное восстановление власти: свобода выборов.
3. Требовать для арест<ованных> тов<арищей> гласного суда.
4. Требовать уничтожения Чрезвычаек.
5. Требовать в Красной Армии выборного командного состава.
Дополнительный пункт содержал просьбу к товарищам рабочим
«помогать организаторам районов, давая им адреса и связи» с партийцами.
И.З. Залыгин внес предложение, чтобы в МК от каждого района имелось по
два представителя.
В итоге конференция избрала в МК интеллигента К.Н. Прокоповича и
трамвайщика И.М. Ожигова
(единогласно), рабочего-металлиста В.И.
Лебедева единогласно при двух воздержавшихся, и двоих представителей
Рогожского района - электромонтера И.М. Залыгина (подано 25 голосов) и
С.Н. Варкова (получил 18 голосов). Иван Захарович Залыгин, состоявший
членом Совета на Московско-Курской ж.д., до 1914 г. служил в депо этой
железной дороги. Будучи призван для прохождения военной службы,
активно контактировал с эсерами и арестовывался в Севастополе за
распространение партийной литературы. Он состоял членом военной
организации ПСР в Варшаве. О С.Н. Варкове ранее уже говорилось в связи с
его эмиграцией. В Рабочую секцию от МК были избраны Залыгин и Ожигов
(единогласно); кандидатами в члены МК — Яша (Худковский),
железнодорожный маляр П.Я. Деев и Крючков (возможно, вызванный из
Смоленской губернии, организатор и председатель Сычевского укома ПЛСР,
делегат III съезда партии). Также прошли выборы в Ревизионную Комиссию
(избрано 3 человека); делегатами Областного Совета, как уже говорилось,
конференция доверила быть Лебедеву и Обухову. Наконец, последним
502

решением стало поручение Прокоповичу «проревизировать» Замоскворецкий
район.
3-й Совет Московской области вынес целый ряд постановлений
организационного характера, приводимых ниже в соответствии с их
нумерацией в карандашной записи протокола секретарем Совета Л.И.
Папиевым. По железнодорожному вопросу было решено выделить при ОК
соответствующую секцию. В помощь С В . Азанчевской следовало подыскать
«свободных тов<арищей>, годных для разъездной работы по ж<елезным>
дорогам». По военному вопросу было постановлено выделить ВоенноРеволюционный Штаб при ОК и поручить военное дело
Широкову,
освободив от этой обязанности С.А. Евфорицкого. В руководство штаба
надлежало принять инструктора.
По вопросу культурно-просветительной работы областной Совет
постановил выделить при комитетах «ответственных тов<арищей>» и
созвать до Областного съезда совещания учителей для обсуждения на них
программных вопросов и задач партии в этой сфере. На 20 февраля
запланировано открытие при ОК «Школы».
Четвертым пунктом
рассматривался вопрос об отделах Красного Креста, по нему было принято
решение об организации таковых при всех комитетах. Совет также
высказался на необходимость создания соответствующего фонда, для чего
требовалось «просить от ЦК средств».
Пятым пунктом прозвучало указание «завязать связь с телеграфом,
почтой и телефоном». Важным решением стало принятие директив по
вопросу проведения в жизнь постановления II Всероссийского Совета партии
о «Синдикально-Кооперативной Федерации»:
1. При ОК немедленно создать Экономический Совет с крестьянским и
рабочим отделами.
2. При губкомах и укомах, «где возможно», также немедленно создать
экономические советы.
3. При ОК, губкомах и укомах создать оргбюро по организации
профессиональных Союзов трудового крестьянства.
4. Для укрепления Экономических Советов просить ЦК ассигновать
специальные средства.
5. Обком должен озаботиться приготовлением через Экономический
Совет счетов, книг, квитанций и бланков для СТК.
6. Все указания, касающиеся организации СТК должны быть
разработаны и сведены Экономическим Советом в инструкцию.
Седьмым пунктом стало принятие постановления о созыве Областного
съезда партии на 5 дней раньше Всероссийского, но не позже 25 марта.
Восьмой вопрос касался направления «Бюллетеня», издаваемого ЦК. Совет
счел нужным обратить внимание ЦК партии, что «бедность и нелепость»
статей Бюллетеня «не только не способна внести ясность в поведение наших
товарищей на местах, но, наоборот, может внести в их умы колебания и
Там же. Д. 8. Л. 1-2.
503

повести к соглашательской политике с большевиками, отвергнутой 2-м
Советом партии». По поводу публикации «письма М.А. Спиридоновой к
924
большевикам»
постановлено просить автора из следующих изданий
исключить те места, «которые истолковываются как возможность пойти на
соглашение с большевиками, или сделать соответствующее примечание к
письму».
Последний, девятый вопрос был посвящен кадровым решениям, в
первую очередь касающимся конспиративной перегруппировке партийных
организаторов. Были запланирован ряд рокировок. Так в Тамбовскую
губернию планировалось переместить Боброва из Рязани, а в Тверскую Ильина из Тамбова. В Тулу должны были направиться Смирнов из Рязани и
Фомичев из Рыбинска, в Пензу — Елизаров из Тулы. В Орловскую губернию
предполагалось перевести Чеброва из Рязани, а в Ивано-Вознесенскую Кондорского из Костромы. В Ярославскую губернию было запланировано
перевести «крест<ьянина> [и] раб<очего>» из Калуги (стояла фамилия или
кличка Петрович со знаком вопроса). В отношении некоторых губерний было
указано: «не нужно». При этом в протоколе были указаны (некоторые со
знаком вопроса) и приписаны фамилии: чернилами была вписана напротив
Нижегородской губернии фамилия председателя губкома Кузьмичева, и
Владимирской - Михайлова. Напротив Калужской губернии стояли фамилии
Истонцева со знаком вопроса и Зерцалова (и вписана чернилами фамилия
Придовский, также со знаком вопроса); напротив Рыбинской и Рязанской указывались соответственно фамилии Крутикова и Шульгина. В отношении
Костромской губернии было помечено: «Оставить тов. Кошкарева и
Кондорского. Нужен военный руководитель» и вписана чернилами фамилия
Короткова. Напротив Московской губернии стояла отметка: «военного
руководителя».
Три
заключительных
отметки
относились
к
предмету
функционирования самого Областного Комитета. В помощь секретарю ОК
планировалось вызвать и кооптировать «из области помощника секретаря».
Для организации учащейся молодежи по области предполагалось вызвать из
Тулы О. Левензона, а для ведения для военной работы - вызвать и
кооптировать ОК Широкова.
20 января в Петрограде состоялась Областная конференция. В уже
упоминавшемся докладе о конференциях ПЛСР Секретно-оперативного
отдела ВЧК о ней говорилось: «На этой конференции были представлены все
партийные организации Северной области. ЦК партии внесено предложение
обсудить на конференции вопрос о применении террора по отношению к
большевистским деятелям. Конференция всецело одобрила применение
террора по отношению к большевикам со следующей оговоркой:
террористические акты могут быть разрешены губернскими партийными
комитетами своим членам лишь тайно и совершенно не от имени партии,
924

Имелся в виду текст «Открытого письма Мари» Спиридоновой Центральному Комитету партии
большевиков».
504

дабы не повлечь за собой репрессии и преследования со стороны
большевиков.
Особенно быть осторожными в этом отношении, где левые с.-р.
работают легально. Причем принятую по этому вопросу тактику применять
впредь до особого распоряжения ЦК. Для усиления партийной деятельности
послать в каждую губернию по старому партийному деятелю для ведения
организационной и агитационной работы.
Для дезорганизации деятельности партии коммунистов-большевиков,
если бессильны прочие меры, то стараться проникнуть в ряды коммунистов,
для осуществления этой задачи внутри. Принимая во внимание
вышеизложенное, необходимо усилить сыск, но за неимением подходящего
кадра работников усилить деятельность не представляется возможным
<...»>.

955

Принятие
Северным
областным
съездом
(конференцией)
постановления о возможности применения индивидуального террора по
отношению к коммунистам послужило одним из главных поводов к началу
массовой «зачистки» ПЛСР. В свою очередь это радикальное решение
необходимо увязывать с расстрелом руководителей и активных участников
мирной антиправительственной демонстрации балтийских моряков в октябре
1918 г. В.Т. Дедова, Я.А. Шашкова и др. Ранее взаимозависимость этих
эпизодов в историографии не выводилась, как не делалось и попыток
реконструкции состава январской конференции в Петрограде.
Источников, в деталях раскрывающих ход и состав этого форума в
архивах, в которых проводилось, исследование обнаружить не удалось.
Отрывочные сведения содержатся всего в двух архивно-следственных делах,
к которым имелся доступ: 1) в коллективном деле Петроградской губЧК 1920
г. в отношении левых эсеров ; 2) деле УНКВД по Калининской области в
отношении бывшего секретаря Тверского губкома Константина Ильича
097

Ильина. Во втором из этих дел имеются рукописные списки членов ПСРПЛСР, составленные самим подследственным. На двух листах с оборотами в
столбик перечислены фамилии в общей сложности 70 человек. Списки были
разбиты на группы с подзаголовком и записью напротив фигурной скобки.
Приведу здесь лишь группы фамилий, относящихся к Северной области.
1.
Новгород
Парамонов
Юренев
Знаменская Зин.
члены нелегального губкома
Лобанов
Смирнов Фрол
Курицов

Левые эсеры н ВЧК... С. 293.
Архив УФСБ СПб. Д. П-42585.
ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Д. 15334-с.
505

2.
Л<енин>град
Шабалин
Шарин
Литвинова
Коносуп [правильно: Колосун]

делегаты нелегального
съезда с-р в Ленинграде

3.
Псков
Ильин
Богданов-Шербо

делегаты нелег<ального>
съезда в Л<енин>граде 1918г.

Петрозаводск
Ган-Качянов
[правильно: Касьянов ]

то же

Таким образом, благодаря К.И. Ильину, фиксируются фамилии
семерых участников Областной конференции: 1) Ивана Андреевича
Шабалина (1888-1937), в 1917 г. одного из лидеров Ревельской организации
ПЛСР, в 1918 г. члена Вятского губкома, в 1919 г. члена ПК, в начале 1920-х
гг. - одного из руководителей подпольной работы в Петрограде и члена
Центрального Секретариата ПЛСР; 2) Шарина, 3) Е.Д. Литвиновой (о них
пойдет речь далее), 4) А.В. Колосун-Пышинского (1894-1937), во второй
половине 1918 - начала 1919 гг. члена ПК, 5) Кузьмы Ильича Ильина (18921937), члена Псковского губкома; 6) Богданова-Шербо (правильно Щербо),
7) С.С. Гана-Касьянова (о нем также еще пойдет речь), который представлял,
по-видимому все же Вологодскую, а не Олонецкую губернию.
В АСД П-42585 имеется подлинник письма Константина Ильина из
заключения в Вятском рабочем доме к А.Н. Богдановой (в начале 1920 г. кандидат в члены ПК) от 16 марта 1920 г. Письмо свидетельствует о близких
928

и доверительных отношениях между автором и адресатом.
В то же время
из показаний самой Богдановой на допросе 23 февраля 1920 г. видно, что она,
скорее всего, тоже участвовала в Областной конференции годичной
давности. Участником конференции от Псковской губернии она называла
известного
левоэсеровского
боевика
Семиколенного
(правильно:
Семиколенных), имевшего кличку «Аршинный». Ранее Семиколенных
участвовал в работе II Совета ПЛСР в качестве делегата от Петрозаводска.
Еще одним предполагаемым участником съезда мог быть видный тверской
левый эсер И.А. Суханов (участник I съезда ПЛСР). На допросе 15 марта
1938 г. Ильин показал, что'он под фамилией Леонова вместе с Сухановым
выехал из Твери в Новгород, откуда выехали в Питер, имея явку в книжный
магазин «Рассвет».
Архив УФСБ СПб. Д. П-42585. Л. 510.
506

Из путаных показаний Шарина можно понять, что конференция
проходила в помещении «Рассвета»: «Когда была конференция, то не только
с Новгородской, но уже и с других губерний приезжали и являлись в магазин,
а именно от Псковской губ. Семиколенный, Богданова, от Вологодской губ.
Ган, и с Новгородской губ. Суханов, Шарин, Воронов, Рябиков, Лебедев и
другие <...>». Участвовавший во II Совете ПЛСР от Новгородской губернии
Шарин упоминал также о совещании, происходившем в «Рассвете» накануне
Совета. По его словам, на нем были Суханов, Рябиков, Лебедев и Лобанов,
но, возможно, в результате аберрации имена одних участников совещания в
декабре 1918 г. и конференции в январе 1919 г. могли в его показаниях
наложиться друг на друга.
Не вызывает сомнений, что в конференции должны были участвовать
руководители петроградского подполья и СОК Д.А. Черепанов, Тамара
(Гаспарян), П.Б. Богданов и Сурьян (А.Г. Чилингирьянц). (В феврале 1919 г.
все они, за исключением Черепанова, равно как и И.А. Шабалин, были
арестованы).
Если в Петрограде и после октябрьских событий организация ПЛСР
находилась на нелегальном положении, то в Москве они работали открыто,
и, как свидетельствовал все тот же Трутовский, «организовали широкие
выступления на открытых митингах, причем на митингах выступали М.
Спиридонова, Штейнберг, Чижиков и Шрейдер». На этих митингах (1
февраля на заводе «Марс» и в ряде других мест) левоэсеровские лидеры
публично полемизировали с ораторами-коммунистами. Парадокс ситуации
заключался в том, что при этом левые эсеры находились под пристальным
наблюдением чекистов («разведчиков», как они именовались по штатной
должности), которые следили за их передвижениями и конспектировали
выступления.
Выступления М.А. Спиридоновой (а также одно из выступлений И.З.
Штейнберга») сохранились в записях «разведчиков» Секретного отдела ВЧК
929
и частично опубликованы.
Приведу фрагменты неопубликованного
выступления на заводе «Дукс», озаглавленного как «Конспект речи Марии
Спиридоновой, произнесенной на митинге рабочих в здании завода «Дукс» - б
февраля 1919 года. (Главные, основные, характерные периоды речи)».
1) Вы слышали только что этого молодчика комиссара в папахе с
красным обликом, этого нахала; когда ему была вами, рабочими, отказано в
дальнейшем слове, он все же говорил, несмотря на раздававшиеся кругом
возгласы: «долой, вон». Вот так эта партия, которая насильно захватила
власть в свои руки, вот так нахально навязывает свои нелепые убеждения.
(Аплодисменты).
2) Социальная революция гибнет, стоящие во главе правителей
привели ее в такой тупик, откуда не выбраться. Рабочие задушены, связаны
по рукам и ногам, не имеют возможности совершенно проявлять своей
929

«Блаженная Мария»: Новые документы к биографии Марии Александровны Спиридоновой (1884-1941) /
Публ. Ю. Мещерякова и А. Рыбакова // Неизвестная Россия. Вып. 2. М., 1992; Левые эсеры и ВЧК... С. 280291.
507

инициативы, а должны подчиняться всецело декретам, кои издаются кучкой
темных лиц во главе с ЛЕНИНЫМ, ТРОЦКИМ и другими предателями
революции. (Шумные аплодисменты). <...>
5) Мы, старые революционеры, - они не хотят считаться с нами, они
правят сами безответственно и бесконтрольно, да и кто и пойдет вместе с
ними работать, когда мы, л.с.-р., побывав вместе с ними в рядах
правительства, увидели все их похабности тактики и политики, со всеми
этими жандармами, автомобилями и пр. Мы, каторжане, как исстрадавшиеся
в тюрьме, и сейчас страдаем не менее, и страдаем не только за себя, но и за
народ болеем душой, за вас рабочих.
В частности скажу относительно себя — они не хотят считаться с моими
заслугами пред революцией, что признано всей Россией; они топчут все это в
грязь и всецело добиваются, чтобы моя голова положена была под их
большевистский жандармский нож. (Шумные аплодисменты, возгласы:
«правильно»).
6) Свободы нет, нет свободной печати, нет свободной пропаганды,
всюду, где я выступаю, там находится этот молодчик комиссар в шапке с
красным обликом; все эти комиссары, утвердившись на своих местах,
получают бешенные жалования, а какие они разъездные; это позор, разве это
революционные работники. (Сильный шум, возгласы:
«Совершенно
правильно, все они мерзавцы»).
7) Все граждане, которым не хочется плохо жить, записываются в
партию коммунистов, чтобы получить карточку, и карточку не для того,
чтобы быть действительным коммунистом, а для того, чтобы свободно было
жить, получать лучший паек, лучшую одежду, галоши и пр., и в этом
заключается поддержка власти.
(Указывая на комиссара Юренева СПИРИДОНОВА кричит: «вы,
рабочие, спросите этого молодчика комиссара в красной шапке, сколько он
получает жалованья, да сколько разъездных, безусловно целый куш денег».
Шумные аплодисменты, возгласы с мест: «а сколько ест». Смех в толпе).
10) Почему мы - л.с.р. не можем работать в рядах правительства, да
потому, что мои товарищи, не касаясь меня, никогда не соглашались с
пагубной тактикой и политикой этих темных личностей во главе с
ЛЕНИНЫМ и ТРОЦКИМ, несоглашение еще было и за границей во время
эмиграции, и мы, лев. эс-эры, только тогда лишь пошли в состав
правительства, когда крестьянский съезд приказал, но, побыв там и увидев
всю эту их жандармскую тактику с их автомобилями, им совершенно
разочаровались и, несомненно, мы не могли оставаться дальше в рядах
правительства. (Аплодисменты). <...>
12) СПИРИДОНОВА заявляет, что ее время речи оканчивается, толпа
кричит: «просим продолжать». Председатель призывает к порядку и
говорит: «раз мы дали первому оратору говорить полчаса, то и эта должна
говорить полчаса». Толпа не уншшется, кричит: «просим говорить».
СПИРИДОНОВА продолжает.
508

В общем, товарищи, партия, стоящая у власти - не социалистическая, и
правительство, издающее жандармские газеты, которые противно в руки
взять, не может себя именовать рабоче-крестьянским, так как нет там
истинных представителей рабочих и крестьян, а распоряжаются погромщики,
мы же, рабочие, страдаем.
(СПИРИДОНОВА кончила. Бурные овации, без конца аплодисменты,
возгласы: «правильно, верно»).
Настоящий конспект речи зафиксировал сотрудник М.Ч.К.
Кроме того подписали: Юренев и чл<ен> Р.К.П. Бутырск<ий>
Комитет».
На первом листе этого «конспекта» имеются две резолюции: 1) «В
Президиум Моск.<овского> Сов.<ета>. С подлинным верно В. Николаев»; 2)
«В исполком на засед.<ание>. К докладу тов. Загорского [о] ЛС[Р]».
Именно по этому докладу секретаря МК РКП (б) В.М. Загорского, в
ответ на активизацию левоэсеровской оппозиции МК РКП (б) принял
постановление «О деятельности МК и ЦК партии левых эсеров», в котором
предлагалось принять меры к пресечению их деятельности, после чего 10
февраля ВЧК приступила к осуществлению операции по задержанию
лидеров партии в центре, а затем и на местах по обвинению в заговоре. В
течение нескольких последующих дней в столице были схвачены
Спиридонова, Штейнберг, А.А. Шрейдер, К.А. Коренев, О.Л. Чижиков, С.Ф.
Рыбин, М.Л. Сирота, К.Н. Прокопович, В.Е. Акаловская, А.В. Панютина и
др. В других городах были арестованы Трутовский, Кроник, В.А. Карелин,
Ю.В. Саблин, Я.Т. Богачев, Л.С. Венецианов, И.А. Шабалин и т.д.
Обоснованию этих арестов «Известия ВЦИК» и «Правда» посвятили
подробные материалы. Информационный материал в «Известиях» «Новый
заговор левых эсеров»
начинался с перечисления имен схваченных
лидеров левоэсеровского движения и преамбулы, в которой говорилось:
«Открытые и наглые выступления на митингах лидеров левых с.-р. М.
Спиридоновой, И.З. Штейнберг и др. в последнее время стали притчей во
языцех. Но никто не мог подумать, что за этими выступлениями, носившими
ярко погромный характер, полными грязной клеветы на Советскую власть,
скрывалась подготовка к восстанию и захвату власти левоэсеровскими
ребятами.
За последнее время, после июльского восстания, партия левых с.-р.
организовала широкую агитацию путем выпуска чисто погромного свойства
листовок и прокламаций. <.. .>».
Материал в «Известиях» был разбит на несколько частей с
подзаголовками. В первой из них «Притязания левых эсеров на власть»
цитировалась статья «Трудовое крестьянство и мировая революция»,
подписанной инициалами «М.Л.» [Михаил Лихтенбаум] из № 4 бюллетеня
«Наш Путь», издаваемого в Вильно, от 3 февраля 1919 г., сопровождаемая
930

1

ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 20. Д. 20. Л. 31-32.
Известия ВЦИК. 13.02.1919 г. С. 1.
509

редакционными восклицательными знаками: «Совет Народных Комиссаров
решил идти напролом: в деревни посылают для усмирения латышские и
интернациональные батальоны. Описание происходящих там ужасов почти
немыслимо. Только неорганизованностью трудового крестьянства можно
объяснить (!), что большевики удерживаются у власти. Деревня требует
полной социализации земли и прямой революционной внешней политики.
Большевики бессильны в этом направлении что-нибудь сделать, и могут
лишь насаждать только... новых ревизоров (?!), но социальная революция не
этим разрешается. Необходима перемена всей системы. Большевики делают
«глазки» правым эсерам, но это бесполезно. Только немедленный переход
(!!!) власти к нашей партии (!!) может спасти положение».
Прочие подзаголовки носили названия «Подпольная работа в
Красной Армии» (при этом цитировался кусок резолюции II Совета ПЛСР
по
военному
вопросу),
«Сеть
конспиративных
организаций»
(цитировались решения сентябрьской
конференции в Москве с
преднамеренным искажением их дат - вместо 15 и 20 сентября в газетном
тексте появились даты 15 ноября и 20 декабря!). По этому фрагменту можно
судить, если об искусственности обвинений, то о заведомом искажении
фактов. Так «конспиративные» отделы, предлагавшиеся организовать
губернским комитетам, в газетном материале превратились в отделы «по
конспиративной подготовке свержения большевиков».
Объективности ради надо сказать, что левые эсеры в своих
выступлениях также использовали демагогические приемы и непроверенную
информацию. Так во время выступления Спиридоновой на заводе «Марс»
разведчик ВЧК X. Мускейт законспектировал, исказив при том фамилию
А.А. Измаилович: «Продолжая речь, она сказала, что в г. Смоленске
арестовали одну каторжанку, чл<ена> лев. с.-р. Измайлову, которую держит
местное губ. ЧК, где она подлежит большим истязаниям. Она говорит, что
Смоленское ЧК имеет электрический стул, на который сажают человека и
ток убивает его. Этим стулом испытывают Измайлову».
Одно из самых серьезных обвинений в отношении левых эсеров
излагалось в части с подзаголовком «Террор по отношению к
коммунистам», в которой цитировался упоминавшийся доклад Секретнооперативного отдела ВЧК в отношении Северной областной конференции
ПЛСР. Здесь уместно обратиться к свидетельству Трутовского, который
признавал, что в это время «ряд представителей организаций левых с.-р. (от
Тульской организации - Чеботарев и др.) в частных разговорах с членами ЦК,
в том числе и мною, считали совершенно бесспорным и вытекающим из
тактики вооруженного восстания террористические акты против наиболее
одиозных коммунистов на местах». 3 3 Таким образом, постановление левых
радикалов на конференции в Петрограде оказалось на руку чекистам.

Левые эсеры и ВЧК... С. 282.
Там же. С. 469.
510

В то же время демагогические преувеличения левоэсеровских ораторов
в митинговом пылу выглядят достаточно невинными по сравнению с
фантасмагорическим обвинением в их адрес, при отсутствии каких-то
значительных улик. Наиболее тяжкое обвинение левых эсеров было
выдвинуто в части с подзаголовком «План создания «Всероссийского
правительства». Деятельность левых эсеров на Украине и на западном
направлении однозначно трактовалась как глобальный «заговор». В качестве
примера приводился «факт неудавшегося восстания, поднятого левым эсером
Саблиным в Купянске» (на деле занятия города повстанцами после взятия же
ими Харькова). «Захват власти в свои руки, при очищении местности от
оккупационных войск» приписывался и «западной группе» (язык
публикации). При этом назывались имена Камкова, Трутовского, Кроника.
«Учтя все эти обстоятельства, - говорилось в «известинском»
коммюнике, - ВЧК решила изъять организацию левых с.-р., открыто
подготовляющих
восстание против Советской власти. <...> Все
арестованные, за исключением М. Спиридоновой, содержащейся в Кремле,
заключены в Бутырскую тюрьму». Однако каких либо улик, кроме
голословных обвинений, основанных на словесных высказываниях левых
эсеров и даже на неподкрепленной делами резолюции Северной областной
конференции, как-то склады с оружием, взрывчатыми веществами и т.п., у
чекистов не было. Довольно смехотворным в качестве «веских»
доказательств масштабного «заговора» выглядит опубликованный в
«Известиях» список изъятого при обыске «конспиративной квартиры» в доме
№ 11/13 по Трехпрудному переулку, «снятой на имя некоего С. Голоцвейга,
но в действительности занимаемой ныне арестованным видным и активным
деятелем партии левых с.-р. Львом Кроником» («импровизированная
нелегальная типография: ящик с шрифтами, ротатор, пишущая машинка и
т.д., и, кроме того, револьвер с патронами»). Жирным шрифтом в публикации
была выделана «найденная поддельная круглая печать Коменданта
Московского Кремля», что, по мнению редакторов, по-видимому, должно
было окончательно убедить читателей в основательности арестов всей
партии.
Вышедший в тот же день 13 февраля материал в «Правде» был более
кратким по содержанию и в основном повторял сказанное в «Известиях». В
том числе в нем повторялась информация о найденном в конспиративной
квартире по Трехпрудному переулку. На этом фоне совсем нелепо выглядел
пересказ левоэсеровской инструкции, в которой «рекомендуется комитетам
выделить из своей среды группы для сбора всякого рода оружия, - пушек,
пулеметов, винтовок, гранат, револьверов, взрывчатых веществ, запалов и
т.п.», и вывод редакции: «В момент этих, уже бесспорных подготовлений к
новой гражданской войне и были произведены аресты главарей и их
сотрудников».
В следующем номере «Правды», безусловно, в целях успокоения
рабочих и предотвращения возможных протестных выступлений на
разагитированных левыми эсерами заводах, сообщалось: «За вчерашний день
511

ВЧК произведены в связи с заговором левых эсеров, новые, на этот раз
немногочисленные аресты. Из числа арестованных в предыдущие дни все
рабочие уже освобождены (выделено мною. - Я.Л.). Под арестом осталась
только кучка интеллигентов с Марией Спиридоновой во главе. Следствие по
делу будет поведено ускоренным темпом, так что «заговорщики» вскоре уже
предстанут перед Революционным Трибуналом». 934 К последней фразе этой
заметки, равно как и к трактовкам истинного смысла событий, я еще вернусь.
Прямым следствием установок двух центральных газет, игравших в то
время роль, сопоставимую с двумя официальными телеканалами нашего
времени, стали повсеместные аресты левых эсеров. В последующие дни
«Правда» и «Известия» сообщали со ссылкой на РОСТА об арестах в
Воронеже, Калуге, Владимире, Пскове, Смоленске, Тамбове, Самаре и
других местах. Как утверждалось в одном из сообщений, в Вышнем Волочке
было «раскрыто предполагавшееся выступление местной организации левых
с.-р.» и город объявлен на военном положении. Сообщалось также об аресте
нескольких участников летнего выступления в Жиздре (Калужская губ.), об
аресте Казанского комитета ПЛСР. Для подкрепления правомерности своих
действий большевистский агитпроп время от времени подбрасывал
«страшные факты», наподобие такого: «Сейчас, например, в Смоленской
губ., левыми социалистами-революционерами поднято восстание. Пало уже
до ста жертв».
По сообщениям в газетах, в Москве в общей сложности было
арестовано около 50 левых эсеров. Аресты в других
городах
продолжались. Под стражей оказались секретарь Рязанского губкома
В.Н. Остапченко, секретарь Нижегородского губкома П.В. Державин,
председатель
Владимирского
губкома И.И. Шошин,
председатель
Воронежского окружного комитета Е.М. Балдин, председатель Тульского
губкома В.Р. Костромин (по обвинению в организации забастовки на
Оружейном заводе) и ряд других функционеров партии.
В Петрограде вместе с левыми эсерами задержали Иванова-Разумника
и группу его литературных сотрудников, включая Александра Блока. На
втором номере был закрыт московский журнал «Знамя» и прекращена работа
налаженного было издательства «Революционный Социализм». В общей
сложности к лету 1919 г. в тюрьмы было брошено около 400 левоэсеровских
партийных работников. Именно с момента этих масштабных арестов,
затронувших ядро ПЛСР, партия оказалась отброшенной на периферию
политической жизни. Возникла ситуация, когда она, по словам
В.Е. Трутовского, «перестала быть массовой организацией» и «стала
скатываться к типу заговорщической организации централизованного
935
конспиративного типа».

Правда. 14.02. 1919 г. № 34. С. 3.
Левые эсеры и ВЧК... С. 463.
512

Переходя к исследованию очередного, теперь уже подпольного
периода деятельности ПЛСР, следует сказать, что массовые аресты в начале
1919 г. нанесли серьезный урон партии, но вовсе не означали полного
разгрома левоэсеровского движения. По данным чекиста М.Я. Лациса, с
марта по июль 1919 г. было раскрыто и ликвидировано 45 левоэсеровских
организаций.
Однако не менее 7 членов ЦК уцелели от арестов, а М.А.
Спиридоновой вскоре после вынесения ей приговора удалось совершить
побег из заключения в Кремле.
В виду серьезности выдвинутых обвинений, уцелевшие цекисты
провели 9 марта заседание, на котором было принято категорическое
заявление:
«Ввиду распространяемых устно и письменно провокационных слухов
о
готовящихся
партией
левых
социалистов-революционеров
террористических
актах
против деятелей партии . большевиков —
Центральный Комитет левых социалистов-революционеров заявляет:
Несмотря на все гонения и преследования нашей партии, несмотря на
стремления большевиков физически уничтожить ее — Центральный Комитет
категорически отвергает всякую мысль о применении террористического
метода борьбы против существующей сейчас большевистской власти и заранее
объявляет всякое выступление подобного рода провокационным по
937

отношению к партии левых социалистов-революционеров».
Некоторое, хотя, разумеется, далеко не полное представление о том,
как функционировало левоэсеровское подполье в Москве, дают показания на
следствиях в 1937-1938 гг. четырех бывших левых эсеров, трое из которых
(К.И. Ильин, И.В. Клюев и П.Ф. Здорова-Никитина) были арестованы в
Калинине, а четвертый (П.К. Чернышев) - в Горьком. Так, согласно,
собственноручным показаниям делегата II и IV общепартийных съездов
Ивана Васильевича Клюева, с осени 1918 г. он выполнял ответственные
поручения ЦК, поддерживая связь с А.А. Измаилович. Переехав из Твери в
Москву, он проживал на разных квартирах, в том числе на Земляном Валу,
где «хозяйкой» явочной квартиры (до декабря 1918 г.) была «Таня» или
«Тоня». Почти безошибочно в этой левой эсерке угадывается Антонина
Васильевна Панютина.
Из столицы Клюев был направлен в Вологду, но по дороге заболел
тифом. Прибыв на место, он «сдал инструкции» о подпольной работе
Александрову, который помог ему лечь в больницу. Вернувшись позже в
Москву, он был предупрежден швейцаром дома на Остоженке, где
располагался прежде партийный центр, об арестах. В своих показаниях
Клюев, однако, замолчал свое участие в работе Петроградской организации
партии и, в частности, в беспорядках на Путиловском заводе.
Активно
сотрудничавший
со следствием
бывший
секретарь
Фабричного комитета ПЛСР в Твери и одно время секретарь губкома К.И.
Лацис М.Я. Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920. С. 75.
Борьба (Киев). 20.03.1919 г. №32.
513

Ильин на допросе 15 марта 1938 г., путаясь несколько в датировке событий,
рассказал о том, как он вместе с И.А. Сухановым (делегатом учредительного
съезда ПЛСР) выехал сначала из Твери в Новгород, а оттуда в Петроград.
Позднее, приехав в Москву, они в соответствии с полученной в Питере явкой
стали искать объявление на заборе: «даю уроки греческого языка». По адресу
в объявлении они затем отправились в библиотеку на Моховой, где в
качестве пароля спросили: «нет ли у вас сочинений Чернышевского и
Михайловского?».
После непродолжительного разговора тверяки были
направлены на явку к Измаилович, которая, как показывал Ильин,
«предложила мне выехать с явки в гор. Владимир для восстановления связи и
налаживания нелегальной левоэсеровской работы, а СУХАНОВУ дали какоето другое очень ответственное задание». Не найдя никого «по явке» во
Владимире, Ильин возвратился в Москву, после чего все та же Измаилович
предложила ему «поехать в Нижний Новгород и дала явку к работавшему
там в отделе труда некоему РОСЛЯКОВУ». Однако к его приезду тот уже
был арестован. Выяснив от левого эсера К.С. Маслова о разгроме местной
организации, Ильин вернулся назад. После этого Измаилович и И.А.
Майоров направили его работать в подпольную типографию, в которой
печатались листовки и газета «Солдат революции». В другой типографии
работал Суханов. Под какой фамилией он скрывался не известно. Сам же
Ильин после перехода на нелегальное положение жил по документам на имя
Константина Ильича Леонова. (По его словам, паспорт им был получен от
Л.К. Мошина - по-видимому, еще при отъезде из Твери).
Их соратник Клюев, побывав после Петрограда в Твери, также снова
появился в Москве, где получил из рук Пятницкого фальшивый паспорт на
фамилию Кочеткова и был назначен заведующим конспиративной квартирой
на Большой Ордынке. Дом располагался в тупике, квартира находилась на
втором этаже. Квартира просуществовала около полутора месяцев. В мартеапреле 1919 г., в находившейся в его ведении квартире дважды происходили
совещания цекистов с участием Спиридоновой, Измаилович, Черепанова,
Фишмана, Карелина, Трутовского, Пятницкого и Камкова. 939
Нижегородец П.К. Чернышев на допросе у начальника 3 отделения 4
отдела УГБ УНКВД Горьковского края младшего лейтенанта Кащеева и
помощника оперуполномоченного Кузовлева 17 сентября 1938 г. признался в
том, что он был командирован губкомом в Москву. По его словам, он
контактировал со Спиридоновой и Рыбиным, от которых получал указания, а
также с Камковым, Карелиным, Штейнбергом и Фишманом. 940 Чернышев
сообщил следователям о том, что он был причастен к созданию трех
подпольных типографий. Во время следующего допроса 13 октября, он дал
более детальные показания по этому вопросу, затруднившись лишь указать
точное местонахождение конспиративных квартир:

ТЦДНИ. Ф.7849. Оп. I. Д. 7695-с. Т. 2. Л. 176.
Там же. Т. 1. Л.117 об.
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 1.Д. 18315. Л. 80.
514

«Назвать точных адресов этих типографий я не смогу, так как с тех пор
прошло 20 лет и я их не помню.
Эти типографии помещались в частных квартирах и помню только в
каких районах они находились, а именно: одна из них находилась на Таганке
в одном из переулков во дворе, в квартире студента Московского
Государственного
Университета ИВАНОВА,
входившего
в состав
эсеровской организации <...>; вторая типография помещалась у Смоленского
рынка в квартире члена ПЛСР ТРЕГУБОВА, который в то время нигде не
работал и являлся постоянным работником ЦК ПЛСР, и третья типография
941
помещалась в районе Лефортова, в квартире «Николая Ивановича» <...>».
Фамилию последнего, равно как имя и отчество студента Иванова,
подследственный забыл.
Впоследствии, во время суда над ним, 26 ноября 1939 г. Чернышев
уточнил, что был направлен в Москву в конце 1918 г. С Е . Багаевым и по
прибытии туда сначала «работал заведующим паспортным отделом ЦК
партии левых эсеров». В круг его обязанностей входило «составление и
выдача паспортов членам лево-эсеровских организаций, которые не имели
таковых и им необходимо было разъезжать по стране для проведения
эсеровской работы». А следующим поручением была организация
типографий, «что мною и Тригубовым было выполнено». 942
Как рассказывал Чернышев ранее на допросах, «каждая из этих
подпольных эсеровских типографий имела по одной машине типа
«Американка» и небольшое количество шрифта». В них печатались
листовки, небольшие брошюры и «Бюллетени» ЦК. Роль самого Чернышева
заключалась в сборе и ремонте типографских машин, но иногда он сам
печатал бюллетень. При этом он не знал, откуда взялись машины и шрифт,
указав, что этими вопросами как раз и ведал Трегубов.
В четвертом номере «Бюллетеня» ЦК, между прочим, была напечатана
инструкция, адресовавшаяся «Всем организациям и членам партии». В
преамбуле к ней говорилось:
«Для того, чтобы целая партия (из огромного количества людей)
согласилась идти в подполье, сузить размах своей работы и выступлений,
пойти на сознательную урезку своих привычек в общении с массами, надо,
конечно, чтобы ее не один раз ударили обухом по голове. Кажется, теперь
для нас довольно этих ударов обухом. На решение партийных организаций и
отдельных членов партии совершенно непреложно, лучше всяких
постановлений и предупреждений повлияли события последних месяцев.
Теперь партия находится в глубочайшем подполье. Подполье имеет свои
законы существования и работы. О некоторых деталях его следует
уговориться».
Разбираемые показания участников левоэсеровского подполья дают
наглядный образец следования этой схеме на практике. Первым пунктом,
1
2

Там же. Д. 18314. Л. 72. ТЦЦНИ.
Там же. Д. 18316. Л. 65.
515

излагавшимся в инструкции, был пункт: «Связь с центром». В инструкции
говорилось так: «Ее надо поддерживать прежде всего поездкой товарищей с
мест в центр, областной или губ.<ернский>, местонахождение которых
общеизвестно в партии. Товарищи с мест политически информируются,
тактически инструктируются и запасаются новой литературой.
ЦК посылает прикомандированных к нему товарищей или часть своих
членов на места, наиболее нуждающиеся в организационном отношении.
Когда арестовывается местная организация, то оставшиеся тов<арищи> дают
об этом знать в губ<ернский> комитет, если разгромлена уездная или
волостная организация, и в центр, если разгромлена губернская, городская и
уездная организации, имеющие самостоятельную связь с центром, при
разгроме губернской, извещают центр о себе сами.
В случае провала или ареста адресов для писем, телеграмм или явок,
условное сообщение об этом должно быть немедленное, даже с посылкой
тов<арища> предупредителя.
Приезжая в центр, тов<арищи> должны запасаться как можно большим
количеством адресов, чтобы наилучше обеспечить себе получение известий
от центра.
В письмах и телеграммах не писать буквально (как от партии Л.С.-Р.), а
прибегать к невинным условным приемам обывательской, или деловой
коммерческой переписки. Необходимо также уговориться о химических
способах переписки и о шифре важных сообщений, или для адресов, которых
не передать условно».
Вопрос о конспиративных квартирах в инструкции был изложен
третьим пунктом в следующем виде:
«Конспиративные квартиры, где живут нелегальные (а теперь вы,
Левые С.-Р., нелегальны), где находится склад литературы и типография,
должны содержаться особыми квартирными хозяевами с соблюдением всех
предосторожностей. Все приходящие на конспиративные квартиры, или на
явочную квартиру, должны знать знаки, по которым можно угадывать, все
ли благополучно, или в квартире засада. Во что бы то ни стало, с риском и
напролом, не надо добиваться новоприходящим товарищам того, чтобы
«знаки» были показаны для распознания опасности, так как можно попасться
в ловушку. Необходимо вменить в обязанность каждому партийному члену
всегда обращать внимание на наличность или отсутствие или отсутствие
«благополучных знаков» при входе в конспиративные квартиры».
Четвертым и пятым пунктами в инструкции шли вопросы о самих
складах литературы и типографиях:
«4) Склады литературы держать в конспиративном месте, знать о них
должны немногие товарищи. Ходить за ней должен только один товарищ и
переносить ее в то место, куда приходят и берут ее для распространения.
5) Типографией должен ведать один ответственный работник. Он
приносит материалы для печатания, уносит готовое. Нельзя пускать в
типографию никого из активных работников, за которыми всегда возможно
наблюдение.
516

В типографии не делать залежей уже напечатанного и немедленно
переносить в склад и в сборные пункты, откуда это разберется рабочими,
красноармейцами и приехавшими крестьянами.
В типографии не держать бомб и оружия, паспортов и пр. документов.
Типография должна быть очень законспирирована и парадные комнаты
должны иметь вид обычной обывательской квартиры, а рабочая комната по
возможности обладать шкафами, куда можно засовывать кассы и бумагу.
Шрифт не рассыпать и не разносить по другим комнатам, как и печатные
943
листы, или их обрывки».
Сравнительный источниковедческий анализ показаний не позволяет
усомниться в искреннем стремлении подследственных изложить основную
канву событий и вспомнить те или иные имена и детали. В то же время
спустя почти двадцать лет память в ряде эпизодов подводила их. Похоже на
то, что, приводя состав участников заседаний, Клюев мог смешивать какое-то
совещание, состоявшееся поздней осенью или в начале зимы 1918 г. с
совещанием, прошедшим вскоре после побега М.А. Спиридоновой из
кремлевского заключения в ночь с 1 на 2 апреля 1919 г. По крайней мере,
находившийся под арестом в Харькове Карелин и сидевший в Бутырке
Трутовский, естественно, не могли в нем (или в них) участвовать в мартеапреле 1919 г. Под большим вопросом и участие в весеннем заседании Б.Д.
Камкова, находившегося в это время вне Москвы (сначала на Украине, а
затем в Прибалтике), хотя и исключать возможности его приезда нельзя. При
его аресте 20 февраля 1920 г. вместе с поддельным паспортом на имя Я.Б.
Бирментаса были изъяты фальшивые документы, в том числе удостоверения
сотрудника Информбюро при исполкоме Киевского Совета (апрель 1919 г.) и
инструктора и разъездного торгового агента правления Единого военного
кооператива (сентябрь-декабрь 1919 г.). 944
Не вполне ясно, кто такой Пятницкий, заседавший вместе с
цекистами. Это мог быть партийный функционер Е. Тивин-Пятницкий, с
которым Клюев был знаком по II съезду партии. Но не исключено, что под
этой фамилией действовал кто-либо из более высокопоставленных нелегалов
(например, И.А. Майоров или М.Д. Самохвалов). Не представляется пока что
возможным идентифицировать и личность Иванова. Что касается «Николая
Ивановича», то есть основания полагать, что речь идет об известном
максималисте Г.А. Ривкине, который пользовался подобной кличкой еще со
времен 1905 г. В декабре 1918 г. он был среди произносивших речи во время
траурной церемонии похорон П.П. Прошьяна. В дальнейшем Ривкин
перебрался в Киев, но его московская квартира могла быть предоставлена
левоэсеровским подпольщикам.
Гораздо проще решается вопрос с идентификацией Трегубова
(Тригубова). Чернышев знал, что он заведовал «паспортным столом», и
запомнил, что он прибыл в Москву с Украины. В РГАСПИ удалось
Бюллетень ЦК. 1919. № 4.
См.: ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-35305.
517

обнаружить
копию
перлюстрированного
письма
Спиридоновой,
адресованного «т. Абраму» такого содержания:
«Дорогой т. Абрам, надо сделать так, чтобы коротенькие объявления от
Ц.К. выходили в тот же день, как даются. За это вы сами должны взяться и,
т.к. сейчас менее беготни по оборудованию типогр<афии>, то Вам должна
удастся быстрота организации.
Как можно лучше развейте работу, тов. Абрам. Победа близка, еще
немного надо помучиться и подтянуться. Вы видите, как забегали
б<ольшеви>ки перед кр<естьянст>вом, почуяв свою гибель. Спасать их
немыслимо и дико, их надо по правилу Ницше подтолкнуть, что б скорее
падали. Если нам не удастся стать во главе движения, их сбросят без нас, и
будет погром и ужас стихии. <...>».
В этом достаточно выразительном письме Спиридонова давала
интересную оценку состоянию загнанной в подполье партии: «На этот раз
партия выдержала испытание с честью. Она не согнулась даже, не т<оль>ко
[не] дала себя растоптать. Отдельные отходники и не были с нею, за эти
полгода ничего не внося положительного. Неужели жалеть <...> украинцев,
которые проспорили и проссорились всю осень и зиму? Они должны были
отмереть, от этого партия т<оль>ко сильнее. Я там, сидя в Кремле,
чувствовала ее дыхание, бодрое, мощное. Пусть все слагается из мелочей,
трений, вечного терпеливого преодоления этих мелочей. (Вам ли не знать
этого?) В результате получается подвиг почти неслыханный, партии,
поднявшей против всех буквально голос правды и меч борьбы в защиту идеи
и самых угнетенных и обездоленных обществ<енных> групп. Как я рада, что
на воле, если бы вы только знали!». 945
Таким образом, письмо было написано сразу или вскоре побега
Спиридоновой. Его адресат «тов. Абрам» - это, несомненно, Абрам
Маркович Требелев, действительно прибывший с Украины. Под спорами и
ссорами «украинцев» здесь имеется в виду происходивший раскол УПЛСР, о
котором речь пойдет в четвертой главе.
Окончательно убеждает в правильности этой идентификации указание
Ильиным (с ошибочным написанием фамилии) фамилии Требелева 946 в
одном из составленных им списков-шпаргалок для следствия:
«Москва
Рубинок
Каплан } подпольная типография
в
Москве
Леонов
Ежов
Трибелев»
Возвращаясь
к показаниям Ильина, необходимо
исправить
допущенную им ошибку: в эпизоде с его посещением Нижнего Новгорода
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 139. Л. 71.
ТДЦНИ. Ф.7849. Оп. 1. Д. 15334-с. Л. 194 об.
518

речь, безусловно, шла не о Рослякове, а о заведующий губернским отделом
охраны труда Василии Николаевиче Кислякове, занимавшем эту должность с
10 декабря 1918 г. Поскольку Кисляков был арестован в ночь с 5 на 6 апреля
1919 г., то приезд в Нижний Ильина можно датировать, не ранее этих чисел.
Остановимся теперь на показаниях Прасковьи Феоктистовны
Здоровой-Никитиной, известной в прошлом в левоэсеровских кругах под
прозвищем «Паша Квашня». На допросе 28 октября 1938 г. она предоставила
следующую информацию о своей работе в подполье. На партийную работу в
Москву ее направил из Твери И.В. Клюев. По приезде в столицу «Квашня»
встретилась «с членами ЦК левых эсеров ИЗМАИЛОВИЧ Сашей и
ЧЕРЕПАНОВОЙ Тамарой, которые от имени нелегального ЦК мне здесь же
заявили, что я буду хозяйкой конспиративной квартиры, после чего вместе с
ЧЕРЕПАНОВОЙ Тамарой я поехала на Таганскую площадь, где в одной
столовой встретились с незнакомой для меня женщиной по имени Соня <...>
Позднее я узнала, что она от нелегального ЦК левых эсеров руководила
конспиративными квартирами в Москве».
В этой части показаний требуют комментариев некоторые
обстоятельства. Интересно, к примеру, то, что тверская работница именует
Тамару Гаспарьянц Черепановой. Это свидетельствует в пользу не только
идейной, но и вероятной интимной близости (или, по крайней мере, такового
восприятия со стороны) двух самых ярких деятелей «левейших». Не
меньшего внимания заслуживает факт соотнесения Тамары Черепановой с
членством в ЦК. Примечательно, что Ильин также поместил Тамару (без
фамилии) в составленный им список-шпаргалку членов ЦК ПЛСР. 9 4 7
Неоднократно упоминаемая в показаниях Соня - это, несомненно,
Софья Аркадьевна Богоявленская. Для сравнения Спиридонова писала в
письме от 14 февраля 1919 г. из-под ареста: «Бойтесь засады в моей квартире.
Предупредите Соню. Предупредите про Остоженку всех и имейте связи с
явочными квартирами».
В своих дальнейших показаниях «Паша Квашня» сообщала, что она
была препровождена Соней (Богоявленской) в двухэтажный дом «недалеко
от Таганской площади», где на втором этаже помещалась конспиративная
квартира. Соней было заявлено, что «здесь я вместе с ней будем хозяйками».
Не исключено, что в показаниях «Квашни» и Чернышева идет речь об одной
и той же квартире на Таганке. По словам Здоровой-Никитиной, на этой
квартире происходили встречи членов ЦК и сюда часто наведывалась
Измаилович. В целях конспирации «явок и встреч у бокового окна ставилась
детская тележка, которая являлась условным знаком». Так как помощница
«хозяйки» (Богоявленской) не принадлежала к партийному руководству, при
посещении квартиры ее «удаляли». Уже через пару недель квартира была
случайно провалена в результате повального обыска, производимого
милицией. При этом произошло задержание Сони, которой, однако, удалось
бежать из милиции. Вторая конспиративная квартира, куда перевели
ТДЦНИ. Ф.7849. Оп. 1. Д. 15334-с. Л. 194.
519

«Квашню», находилась в Клементьевском переулке. Ее тоже курировала
Измаилович. В качестве условного знака в окне «вывешивалась белая
ленточка». Как видим, инструкция о соблюдении правил безопасности с
использованием определенных знаков определенно соблюдалась, хотя, и не
могла являться гарантией даже от случайных провалов.
Относительно провала типографий Чернышев рассказал на следствии:
«В типографии, помещавшейся у Смоленского рынка, я был в мае месяце
1919 года арестован. Вместе со мной тогда же были арестованы ТРЕГУБОВ и
работавшие в типографии печатник и наборщик. Фамилии двух последних я
не знаю, т.к. с ними общался ТРЕГУБОВ. Во время нашего ареста
типография была погружена на грузовую автомашину и увезена. Помню
хорошо, что арест, обыск и изъятие типографии производил сотрудник ВЧК
РОМАНОВСКИЙ (заместитель зав. Секретным отделом, следователь по
левоэсеровским делам. -Я.Л.)».
Он знал о том, что все три типографии были раскрыты «почти
одновременно». «Будучи уже в камере ВЧК на Лубянке, - продолжал
Чернышев, - я там встретил арестованных эсеров СУХАНОВА, ИЛЬИНА,
СЕРОВА Иосифа (еще одного нижегородца, и еще двух лиц, которые
работали в наших эсеровских типографиях на Таганке и в Лефортово». 948
Фамилий двух последних подследственный не знал. Восстановить их
оказалось возможным по анкетам ПКК. В ЦГАМО сохранился «опросный
лист» рабочего (предположительно, наборщика) Николая Гавриловича
Ежова, арестованного 28 мая 1919 г. Он указал адрес места ареста, благодаря
чему
можно уточнить
расположение
типографии
в
Лефортово.
Конспиративная квартира располагалась по адресу: Красноказарменная
площадь, д. 1, кв. 13, т.е. находилась рядом с Лефортовским мостом. Ежов
числился за МЧК и был допрошен 30 мая следователем Бердичевским. 949 В
фонде ПКК в ГАРФ находится «опросный лист» арестованного 28 мая Ильи
Вульфовича Рубинка, наборщика по профессии. Он указал в нем, что
поводом к аресту была подпольная типография и что по этому делу
арестовано 4 человека. 950 На момент заполнения анкет Ежовым (30 декабря)
и Рубинком они содержались в Бутырской тюрьме. Там же находился
проходивший под фамилией Леонов-Маслов (Ильин), арестованный 28 мая
«за работу в нелегаль.<ной> типографии», «опросный лист» которого также
сохранился в ГАРФ. 1 Благодаря составленному им для следствия в
Калинине списка-шпаргалки можно уточнить имя еще одного наборщика Исаака Берковича Каплана.
Напомню, что Ильин признался в том, что он участвовал в печатании
газеты «Солдат революции». В научной библиотеке ГАРФ сохранился
экземпляр этой нелегальной газеты. Четырех полосный № 1 «органа Военной
организации ПЛСР инт.» был помечен маем 1919 г. Внизу на последней
8

ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 1. Д. 18413. Л. 73.
ЦГАМО. Ф. 6336. Оп. 1. Д. 1. Л. 44.
°ГАРФ. Ф. 8419. Оп. 1. Д. 240. Л. 31.
'Там же. Д. 208. Л. 21.
9

520

полосе было указано: Типография Ц.К. Партии Левых Соц.-Рев.
Интернационалистов. Все материалы в газете были, разумеется, анонимные
либо подписанные псевдонимами (Динамит, Владимирский, Макар
Шишкин).
Приведу небольшой фрагмент одной из статей «Что должна делать
Красная Армия», навеянную в том числе удачным освобождением
Спиридоновой:
«Вы должны и сами себя освободить, добыть выборное начало,
самоуправление и свободу мысли, слова, союзов и т.д.
Посылают вас конвоировать и стеречь в тюрьмах вашу рабочую и
крестьянскую партию левых эсеров, которая одна стала биться за власть
Советов, за свободные выборы и за интересы и права красноармейцев,
крестьян и рабочих, Вы должны дать ей свободу.
Вас посылают биться с Колчаком. Вот туда должны вы дать свою
энергию, не пускать Колчака к источникам нашего питания и бить его до тех
пор, пока он не уйдет. <.. .>
Вы должны биться на оба фронта — и на внешнем с белой гвардией
Колчака и на внутреннем с белой гвардией коммунистического
правительства, пока не добьетесь подлинной власть Советов, и не установите
ее накрепко». 952
О другом издании и его кураторе упоминал в «тюремных мемуарах»
В.Е. Трутовский, временами несколько смещая хронологию: «В Москве
постановка типографии в это время только начиналась. Общее руководство
этой отраслью работы и подбор непосредственных работников были
поручены Самохвалову. Для обучения наборному делу был выписан из
Западного края некий Илюша Рубинок, которого устроили наборщиком в
типографию «Мысль» <...>». В другом месте он вспоминал: «Издававшийся
в это время подпольный центральный орган партии ЛСР «Знамя Труда»,
выходивший в количестве 2,5-3 тысяч экземпляров, после выпуска не то
третьего, не то четвертого номера был арестован также вместе с типографией
и работавшим в ней Рубинком».
Судя по всему, Трутовский имел в виду «Бюллетени газеты Знамя
Труда», которых вышло не менее пяти. Ему запомнилось, как однажды он
получил в качестве передачи в одиночную камеру копченую рыбу,
«проткнутую вдоль большой палкой; на палке оказалась наверченной
издававшаяся подпольно ЛСР газета в 4 страницы «Знамя труда».
Вернусь к оставшимся пяти пунктам «Инструкции» ЦК, гласившим:
«6) Оружие надо накоплять в губерниях, близких к прифронтовой
полосе, чтобы при приходе белогвардейских банд не давать себя вырезывать,
как кур, а умирать с оружием в руках.
Т.к. коммунисты заинтересованы защитить только себя и
расправляются, как и белогвардейцы с нашими рабочими и крестьянами,
952
953
954

Солдат Революции. 1919. № 1.
Левые эсеры и ВЧК... С. 463, 472.
Ср.: Левые эсеры и ВЧК... С. 243-246.
521

имеющими оружие, то прятать его возможно умнее, в сохранных местах.
7) Кружковые занятия можно устраивать у рабочих и крестьян в тихой
квартире. Массовки тоже можно устраивать в рабочих квартирах, или весной
за городом. Крестьянам собираться в поле или в лесу, ставя стражу часовых,
недалеко от места собрания.
8) Красный Крест необходимо налаживать немедленно по разгроме из
беспартийных (хороших женщин) или сочувствующих и одного для связи
партийного товарища. Деньги на Красный Крест собирать можно довольно
открыто, пустив лист по заводам и по сельским сходам. Там, где зверствуют
коммунисты, брать передачи от родных или товарищей (чтобы их не
арестовали, как в Петрограде и отчасти в Москве) и передавать официально.
Красный Крест должен заботиться о семьях сидящих, которые голодают
больше самих заключенных.
9) На допросах предлагается не давать показаний, за исключением
случаев, когда по соображениям дела это нужно. Но при всяких показаниях и
даже попытках «выкрутиться» категорически запрещается упоминать имена
других товарищей и как-либо касаться их, хотя бы в добрых целях.
10) Бить и пытать себя коммунистами не позволять. Когда одолеют
силой, то о всех подобных случаях, как бы многочисленны они не были,
сообщить в центр, с указанием мебста и, главное, фамилии палачей». 955
Под текстом инструкции говорилось, что она «годится, как при
коммунистической, так и при власти колчаковских белогвардейцев».
Из лиц, причастных к организации партийного Красного Креста
известны имена Веры Евгеньевны Акаловской, арестованной в февральские
дни, и Софьи Романовны Кореневой-Бродской (жены арестованного тогда же
К.А. Коренева).
Возвращаясь к ситуации, сложившейся в руководстве партией сразу
после «зачистки», надо отметить попытки арестованных (порой удачные)
установить связь с волей. В судебно-следственном деле М.А. Спиридоновой
имеются перепечатанные копии перехваченных текстов составленного ею
заявления в связи с появлением газетных сообщений об арестах, воззвания
«Товарищи рабочие и работницы» от имени «Межрайонного комитета»
рабочих, принадлежащих к ПЛСР, и «секретного организационного письма»
(цитируется в Главе 4).
Из доклада в ВЧК одного из охранников Спиридоновой,
принадлежавшего к числу несших караульную службу красных курсантов,
видно, что она вызывала всех часовых на откровенный разговор и пыталась
склонить в пользу левых эсеров. Прикинувшись сочувствующим, этот
курсант передавал ее послания на волю для копирования. Он назвал имена
курсантов Сергея Борисов (принадлежавшего к ПЛСР, но затем утратившего
связь с партией и считавшего себя анархистом), Николая Орлова и Сергея
Тихова, выполнявших поручения Спиридоновой. Добровольный сыщик
докладывал, что по ее поручению передавал письма С Р . Кореневой и Елене
Бюллетень ЦК. 1919. № 4.
522

Денисевич . У первой из них он встретил «некую Соню» (С.А.
Богоявленская). Орлов посылался Спиридоновой по тому же адресу (на
Остоженку), а Тихов - в Курские ж.д. мастерские к Михаилу Пугачеву
(председателю Рогожского комитета ПЛСР).
27 марта 1919 г. ЦК левых эсеров вынес официальное постановление
на счет организации «побега тов. СПИРИДОНОВОЙ» в виду того, что ее
здоровье подвергается несомненной опасности. «Что касается жизни
остальных т.т. членов партии левых эсэров заключенных в настоящее время в
Бутырках и по тюрьмам всей России и объявленных В.Ч.К. заложниками, говорилось в тексте постановления, - то ЦК П. Л. Соц.-Рев. предупреждает
В.Ч.К., что она будет всецело ответственна за жизнь каждого
заключенного члена Партии Левых Социалистов-Революционеров
Интернац<ионалистов>».
В выпущенной затем от имени ЦК специальной листовке-извещении,
датированном 3 апреля и перепечатанном в «Бюллетене ЦК», излагались
некоторые обстоятельства побега, но в дозированном виде. Вывод
Спиридоновой из так называемого «Чугунного коридора» в Кремле, где она
содержалась, был осуществлен в ночь с 1 на 2 апреля одним из ее
охранников,
22-летним
Николаем
Степановичем
Малаховым, по
происхождению крестьянином Рязанской губернии. Как с пафосом вещала
листовка, «в случае провала т. Малахов твердо решил прикрыть своим телом
все же возможность т. Спиридоновой, открыв огонь и задержав этим стражу.
Последнюю пулю он оставлял для себя, чтобы не попадаться живьем в руки
чрезвычайских палачей, которых он слишком хорошо знал». ЦК сообщал,
что в итоге Спиридонова и ее бывший охранник находятся вне опасности, и
что лидер ПЛСР «сразу приступила к партийной работе».
Хотя дополнительной информации о побеге Спиридоновой крайне
мало, но она все же есть. Так на допросе у оперуполномоченного УНКВД по
Московской области 5 февраля 1937 г. Николай Дмитриевич Ефремов (в
прошлом один из наиболее ультралевых деятелей ПЛСР, действовавший в
1919-1921 гг. под именем Курбатов) заявил, что он «организовал вывоз из
Москвы часового, который в свою очередь содействовал побегу М.
Спиридоновой из-под ареста» и что он, Курбатов, вместе со Спиридоновой
ездил затем «в г. Казань для инструктирования, проверки деятельности лево958

эсеровского подполья».
Таким образом, становится, по крайней мере, ясно, куда именно
переправили Спиридонову из Москвы, что подтверждал и В.Е. Трутовский.
Ее бывший охранник - Малахов проследовал затем на Украину, где работал в
левоэсеровском подполье в Одессе, войдя в состав Боевой организации
УПЛСР (инт.). Его анкета сохранилась в РГАСПИ в подборке анкет других
одесситов-эсеров, порвавших с партией в 1922 г. В фонде Московского
Ревтрибунала в ЦГАМО имеется судебно-следственное дело в отношении
956
957
958

В публикации документа названы Корневой и Донесевич (Левые эсеры и ВЧК... С. 350).
Там же. С. 352.
ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. 26585. Л. 116.
523

другого охранника, оказывавшего Спиридоновой во время ее заключения
содействие. С. Борисов был приговорен к расстрелу, замененному отправкой
на фронт. В то время, как Казань, где функционировал Поволжский ОК и
где действовали такие видные фигуры левоэсеровского подполья, как И.А.
Майоров, М.А. Богданов, Е.Н. Мальм, Н.К. Железнов, Н.П. Пономарев, А.И.
Попов-Муратов, Л.Н. Шульгин, заимствовала у Петрограда эстафету центра
непримиримой оппозиции, - несколько видных левоэсеровских деятелей,
находящихся в заключении в Бутырской тюрьме стали выступать с
примиренческих позиций. До некоторой степени прологом к началу
переговоров о легализации стало составление 7 марта декларации «О
платформе III Интернационала». Документ подписали три члена ЦК ПЛСР
- И.З. Штейнберг, А.А. Шрейдер и Трутовский. Адресат обращения —
швейцарский левый социалист - Фриц Платтен был выбран не случайно. К
нему адресовались, как к нейтральному лицу, знакомому представителям
ПЛСР по их работе в Швейцарии.
Письмо предназначалось для
распространения среди всех секций III Интернационала, а неучастие левых
эсеров в I конференции (конгрессе) Интернационала обосновывалось её
преследованиями со стороны большевистского правительства.
Заявляя о приемлемости для ПЛСР платформы Коминтерна и о
«принципиальном присоединении к нему», трое членов ЦК делали упор на
приемлемости трех пунктов платформы III Интернационала: «1) признание
начавшейся мировой соц<иалистической> рев<олюции>, 2) не демократия,
а диктатура трудящихся классов, со всеми вытекающими отсюда
последствиями, 3) экспроприация буржуазии и социализация производства,
4) непрерывная, вплоть до победы, борьба за социализм».
При этом оговаривалось, что с точки зрения подписавших обращение
необходимо признать одинаково пролетарский характер революции для всех
стран в силу различия условий их экономического развития. Говоря о том,
что очень многие потенциально революционные страны являются аграрными
по направленности экономического развития, что предполагает участие в
революции крестьянства, как силы, равноправной пролетариату:
«1) наша эпоха - эпоха междунар<одной> соц<иалистической>
революции, которая ни в коем случае не может во всех странах развиваться
только
как
пролетарская.
Если
чисто
пролетарская
концепция
соц<иалистической>
рев<олюции>
правильна
для
передовых
капиталистич<еских> народов, у которых пролетариат составляет большую
часть трудовых классов, то она не допустима для полукапиталист<ических>
или аграрных стран (Россия, Балканы, Народы Востока, Венгрии, Италия).
Без признания этого революция не будет ни мировой, ни социалистической
(в смысле действительного осуществления соц<иалистического> идеала).
2) Диктатура поэтому должна обнимать не только те элементы
трудовых классов, которые подобно промышленным пролетариям отлучены
от средств производства, но также и все те, которые не эксплуатируют
чужого наемного труда. Без этого признания соц<иалистическая>
рев<олюция> ни в коем случае не будет представлять собою освобождение
524

большей части человечества, а только лишь освобождение особой классовой
группы от эксплуатации ее другой группой. Огромнейшие массы трудового
человечества, которые не потеряли еще своих орудий производства и еще не
жили в условиях частного капитализма, были бы в таком случае исключены
из активного социального творчества. Отсюда следует невозможность
повсеместной чисто пролетарской гегемонии, и та великая историческая
роль, которая выпадает в соц<иалистическую> рев<олюцию> на долю
трудового крестьянства. Тяжелая ошибка П-го Интернационала не должна
быть повторена».
Исходя из идеи о социалиситческом строительстве, как процессе
проявлении творчества рабочих и крестьянских масс, трое членов ЦК делали
вывод о необходимости передачи процесса обобществления в руки
экономических организаций масс (профсоюзов, крестьянских союзов,
кооперативных организаций). Советы должны были в этой схеме играть роль
«политически-культурного» представительства этих структур:
«3) Социализм ни в коем случае не мыслится, как результат
декретирующей сверху полит<ической> власти, но лишь, как проявление
творческой массовой работы самих рабочих и крестьян. Только такая
активная работа освобожденных классов (а не только партий или вождей) с
одной стороны, до бесконечности разовьет производительные силы нового
общества, а с другой создаст условия для развития человеческой личности.
Таким обр<азом>, первой задачей соц<иалистической> рев<олюции>
является - передать весь процесс обобществления в руки масс, т.е. в их
экономические организации (профес<сиональные> союзы, коопер<ативы>,
синдикаты, крестьян<ские> союзы, с одной стороны, и в Советы ( как их
политически-культурные представительства), с другой».
Авторы декларации призывали отказать от приципов централизма в
подходе к политическому и социально-экономическому строительству, в
качестве альтернативы которомы выдвигались принципы самоуправления и
федерализма: «При этом надо избегнуть двух близких опасностей. Вопервых, нельзя смешивать диктатуру с узким принятием централизма,
кот<орый>
подавляет, как хозяйственную, так и культурную
самодеятельность масс. Вместо централистского пути обобществления,
который создает бездарную и контр-революционную бюрократию, который
особенно вредно действует на сельское хозяйство, должно быть, наоборот,
отдано
предпочтение
федеративной
системе
политич<еского>
и
хозяйственного строения общества. Итак, не диктатура центр<алистической>
бюрократии, а диктатура масс».
Декларация категорически отрицала и возможность установления
диктатуры какой-либо партии: «диктатура не должна быть смешана с узким
понятием партии. Ибо партийная диктатура - в своей неизбежной
политической борьбе с другими
партиями социалистическая >
рев<олюция> должна выродиться в тиранию, которая прибегает ко всем
отвратительным средствам старой государственности. Партийная гегемония,
которая ради своего существования использует все средства государственной
525

мощи, неизбежно должна устранить самодеятельность масс, а Советы все
более превращать в свои партийные дистанции. Итак, не диктатура партии, а
диктатура масс».
Признавалась необходимость поддержки революционного движения во
всех странах мира «всеми средствами». В их числе оговаривался и
индивидуальный террор «против империалистических групп и их
выдающихся представителей». Осуждалось какие-либо соглашательство с
буржуазными кругами.
Исходя из признания основополагающих принципов платформы III
Интернационала, «тройка» левоэсеровского ЦК требовала права на
представительство в Интернационале, исходя из необходимости для
интернационального
объединения
революционных
сил
преодолеть
идеологическую замкнутость II Интернационала и объединить в его рамках
все революционные социалистические силы: "Ш-ий Интернац<ионал> не
должен повторять ошибок I и II Интерн<ационалов>, которые всегда
стремились к гегемонии определенного партийного решения. Обилие
стоящих перед соц<иалистической>
рев<олюцией>
задач, глубокий
теоретический кризис, который социализм переживает, начиная с 1914 года,
разнообразия присоединяющихся к Интерн<ационалу> народов, стран и
культур - все требует широкой свободы теоретического направления в новом
союзе социалистов. В особенности мы требуем права на представительство в
Интерн<ационале> для теоретических направлений «русского социализма»
(т.е. «революц<ионного> народничества»), которые ориентируются не
только на экономических, но и на моральных основаниях, которое
развивалось в России параллельно и ещё раньше марксизма, и которое
считает своими теоретическими предшественниками великих мыслителей
Чернышевского, Лаврова и Михайловского. В качестве представителя этого
направления в соц<иалистической> рев<олюции> выступает единственно
п.л.с.р.". Отдельно оговаривалась необходимость участия в новом
интернационале анархистов.
Кроме того, авторы декларации оставляли за собой «право бороться за
эти наши идеи в пределах 3-го интернационала».
Содержал документ и пламенный протест против репрессий
большевистских властей против ПЛСР, обоснование их абсолютной
беспочвенности. Авторы документа открыто декларировали свою борьбу
против узурпации большевиками власти и разъясняли свою цель — борьбу за
восстановление полновластия Советов: «Для нас является печальной, но
неизбежной необходимостью заявляет протест уже в первые дни
Интерн<ационала> перед лицом Интерн<ационала> мы торжественно
протестуем против взятия в плен советским правительством многих борцов
из п.л.с.р. Мы содержимся в тюрьме по совершенно беспочвенном обвинении
в «заговоре против Советской власти». Наша партия — партия массовая и
отвергает всякую бланкистскую тактику. Она ведёт против большевистской
политики политическую борьбу, поскольку она считает это необходимым для
интересов мировой соц<иалистической> рев<олюции>. Но эта политическая
526

борьба, которая своей главной задачей ставит восстановление Советской
республики, не должна быть смешана с какой-либо тактикой «заговоров».
Разрешение
политических
вопросов
между
партиями
одного
Интерн<ационала>
путем тюрем и судов — есть и будет вопиющим
прегрешением перед социализмом. Мы протестуем против этого и поручаем
защиту нашей жизни и нашей свободы III Интерн<ационалу>».
Второй вариант заявления на русском языке был опубликован в
киевской «Борьбе» в сокращённом варианте и имел, таким образом,
серьёзный резонанс в левоэсеровском движении.
Первый же вариант декларации более подробно развивал положения
первого, обосновывал обращение членов ЦК ПЛСР к Платтену доверием к
нему, как к нейтральному лицу в их конфликте с большевиками и знакомому
представителям ПЛСР по их работе в Швейцарии. Письмо предназначалось
для распространения среди всехъ секций III Интернационала. Неучастие
партии в I конференции (конгрессе) Интернационала обосновывалось её
преследованиями со стороны большевистского правительства.
Согласно протоколу заседания Политбюро ЦК РКП (б) от 26 апреля
1919 г., в котором участвовали В.И. Ленин, Н.Н. Крестинский, И.В. Сталин и
М.И. Калинин, восьмым пунктом повестки ими было заслушано ходатайство
И.З. Штейнберга об освобождении. (Сам текст заявления, возможно
переданного в устной форме, отсутствует). Политбюро постановило:
«ходатайство отклонить».
28 мая на заседании Политбюро с участием
Ленина, Крестинского и Л.Б. Каменева одиннадцатым пунктом повестки
было рассмотрено заявление Ф.Э. Дзержинского «о желании освободить
левого с-ра Штенберга (так в документе!) под домашний арест». На сей раз
Политбюро постановило предоставить решение этого вопроса «усмотрению
Дзержинского».
Реальное освобождение произошло не позднее 25 июня, поскольку
именно этим числом датировано письмо А.А. Шрейдера Штейнбергу,
начинающееся со строк:
«Дорогой Исаак Захарович
Бесконечно счастлив, что Вы уже на воле. Конечно, Ваша расписка в
ВЧК не может вызвать неудовольствия даже у самых строптивых... <.. .>».
Письмо сохранилось в виде машинописной перлюстрации и, судя по
штампу, находилось на хранении в Институте Ленина (в настоящее время
хранится среди не обработанных и не присоединенных к конкретному фонду
документов РГАСПИ). Это письмо весьма доходчиво, хотя и в присущей
автору метафоричной форме, передает мотивации легализма, как
определенного психологического явления. Кроме того, оно доносит
отголоски не простых споров о дальнейшей тактике между лидерами
левоэсеровского движения и содержит интересную самохарактеристику
автора.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 4. Л. 1-2.
Там же. Д. 9. Л. 1-2.
527

Процитирую его с незначительными сокращениями: «<...> Будьте
дорогой мой, тверды как камень. Не обижайтесь дорогой мой, я вовсе не
сомневаюсь в Вашей твердости. Я знаю отлично, что и Вы также как и я,
знаете, что теперь, когда идет борьба двух миров, быть не только на страже
гиблого мира, но и просто «нейтральным» преступно. Я боюсь лишь того,
что наши милейшие забросают нас «фактами» и всевозможными рассказами
о 4711 большевистских преступлениях, что начнут, как после Швейцарии,
развертывать перед Вами картину из тысячи и одной ночи «большевистских
ужасов». И боюсь я, что под влиянием всего этого груза позиция Ваша станет
менее определенной, что естественное чувство, первое движение протеста
победит голос холодного рассудка. Вы знаете, как я отношусь к
«б<олыпевист>ским методам», как бесконечно страдаю, когда вижу и слышу
стоны и крики тысяч невинных жертв...
Но мы с Вами как будто были все время согласны, что сейчас, в минуту
когда друг против друга стали две стихии, из которых одна, правда вылилась
из берегов, правда потопляет берега, правда губит невинных, но все же
родная, дорогая нам стихия, которая течет в великое море радости, а другая
столь же или еще более жестокая, но мутная, враждебная — выбора быть не
может. Мы должны быть с родной стихией; стоять же и эпикурейски
смотреть, как борется свет и мрак — так же недостойно революционера, как и
стать рыцарем (тьмы?). <...> Эх, если бы сейчас и мне быть на воле. Только
для того и хочу выйти, чтобы еще сильнее «будировать и аплодировать»,
«толкать и дергать». (Скажите, в который раз вся наша публика предает меня
анафеме?). А вообще, персонально, не очень грущу, что остался; во-первых
тем, что б<олыдеви>ки оказали мне так сказать «недоверие», снимается хоть
сколько печать одиозности с резкости моих выступлений внутри партии; во
вторых, зная, что ведь сейчас была бы для меня на воле не радость, а мука
вечная. Уйти теперь, как после Швейцарии, в «журнал», в «издательство»,
т.е. отказаться добровольно от активного воздействия — сейчас для меня
совершенно невозможно (тогда время было другое, б<олыневи>ки были
почти одни «на крайнем севере»). Значит, борьба, из часу в час, изо дня в
день, борьба с людьми, которые еще так недавно были самыми близкими это нелегко; знаю, что неизбежно. Вас (сломает?) Ваш «назарейский нрав».
Вы умеете сглаживать противоречия, притуплять острые углы — мне же это
недостойно; я всегда пру на рожон, «обостряю», - таков уж норов. Но, правду
сказать, это Ваше «назарейство» пугает меня. Сейчас необходим
доподлинный Зевесов гром и побольше молний; не подумайте только, злой
насмешник, что это я себя Зевесом почитаю; знаю, что я лишь Гефест
хромоногий: зато исправно бью по наковальне.
Вот уже почти год, как мы с Вами не расставались. И сейчас я здесь
совсем осиротел. Как ни отличны были наши теоретические построения (мне
чужд Ваш «демократизм», Вам, конечно, дик мой «анархизм»). Все же очень
хорошо было хоть изредка перекинуться с Вами словом. Вы стали для меня
совсем родным и близким. <...>».
528

Из заключительной части письма молено понять, что платформу
Штейнберга-Шрейдера в партийных дискуссиях именовали «левой» и что ее
разделял Я.М. Фишман: «Да, «везет» б<олыпеви>кам; опять пальцем в небо
попали — приволокли Фишмана. Просто не работа, а досада, точно нарочно
вся левая засаживает в Бутырки». Напоследок Шрейдер задавал своему
единомышленнику вопрос о том, кого он встретил в ЦК.
Несмотря на продолжающиеся аресты, деятельность ПЛСР не
сворачивалась. В качестве иллюстрации подпольной деятельности ПЛСР
приведу сведения из двух «недельных сводок» СО ВЧК за период с 22 июля
по 15 августа 1919 г., подписанные М.К. Романовским и заведующим
отделом сводки С. Гариным. Так 17 июля в Москве в мастерских
Александровской железной дороги распространялись левоэсеровские
прокламации и «листок» ПСР «Дело Народа»- № 2 («были получены
сведения, что на днях рабочие этих мастерских готовятся к демонстрации, и
что они ожидают присоединения солдат с Ходынки»). По сведениям
чекистов, в Рязани и уезде существовала подпольная организация ПЛСР
численностью около 200 человек. Также организации имелись в Спасском и
Данковском уездах этой губернии. Сообщалось, что организаторами
недавнего восстания «зеленых» в Юрьев-Польском уезде Владимирской
губернии, во время которого восставшими был занят уездный центр и
захвачены артиллерийские склады, являлись левые эсеры. Начальником
штаба «зеленых» Крюковым было выпущено воззвание от имени «трудового
крестьянства». Было также установлено участие левых эсеров в аналогичном
восстании в Пошехонском уезде Ярославской губернии и в организации
«зеленого» движения в Нижегородской губернии. Наличие левоэсеровских
организаций были зафиксированы в Чембарском уезде Пензенской губернии,
Воронежском уезде, Брянской губернии (в Бежице при Брянском и при
Радицком и Людиновском заводах). Подпольная организация ПЛСР,
соединившаяся с максималистами, существовала также в Оршанском уезде
Смоленской губернии.
Согласно одной из сводок, с конца июня в Пензе действовал Союз
эсеров-максималистов, агитировавший за власть «Трудовых Советов»
(«имеются основания думать, что в контакте с этим Союзом работают левые
с.-р.»). В день волнений местного гарнизона 27 июня были арестованы все
активные эсеры и максималисты. С 11 по 13 июля произошло восстание
дезертиров в Трубчевском уезде Орловской губернии. При его подавлении
«зачинщики» левые эсеры Вельский и Агешин скрылись. В самом Орле были
арестованы члены левоэсеровской организации в N-ском батальоне. Также
была замечена агитация левых эсеров на митингах в воинских частях в
Курске. Указывалось на возникновение «сильной оппозиции» в лице
«крестьянской секции», руководимой бывшими левыми эсерами, на уездном
крестьянском съезде в Яранске Северо-Двинской губернии. 961
961

ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 20. Д. 19. Л. 3 об., 6 об., 7, 8 об., 9 об., 13, 15, 15 об., 18, 27, 29 об., 34 об., 36, 55 об.,
56 об.
529

В той же группе необработанных материалов в РГАСПИ имеется
заявление разделявшего платформу Штейнберга-Шрейдера Л.Е. Кроника,
которое по содержанию можно ориентировочно датировать июлем-августом
1919 г. Адресатом могли быть партийное руководство (ЦК, Политбюро),
ВЧК либо кто-то персонально из большевиков. В этом обращении
говорилось:
«Последний съезд нашей партии происходил в декабре 1918 г., то есть
восемь месяцев тому назад. С тех пор политическая ситуация изменилась
настолько, что резолюции, принятые на этом съезде, не могут служить
достаточно руководящей нитью для направления текущих политических
выступлений партии. Разгром нашей партии не дал возможности созвать за
это время какой-нибудь правомочный съезд. Политическая линия нашего
Ц.К. определяется персональным влиянием оставшихся на воле членов Ц.К.
По целому ряду вопросов (отношение к Григорьеву, к зеленой армии, к
3-му Коммунистическому Интернационалу, к той новой линии «ставки на
середняка», которая принята на 8-м съезде Коммунистической партии и т.п.)
никаких съезд не мог вынести, т.к. этих вопросов в то время и не
существовало.
Содержание членов нашей партии, арестованных полгода тому назад,
под арестом безусловно вызывает искажение и отклонение общей
политической линии нашей партии в сторону, вряд ли желательную для
правительства».
В циркулярном письме ВЧК № 3 от 1 января 1920 г. в разделе,
посвященном левым эсерам, о формировании легалистской платформы
сообщалось следующее:
• «Часть левых эсеров, возглавляемая Штейнбергом и Шрейдером, в то
время еще содержавшихся в Бутырской тюрьме, решается отказать от
активной борьбы с нами, настоящей соввластью, или как они выражаются — с
«беками» (т.е., с большевиками. - Я.Л.). Идет оживленная, нелегальная
переписка Бутырок с волей, причем левые с.-р. на воле продолжают попрежнему настаивать на антисоветской тактике.
Будучи освобождены, Штейнберг и Шрейдер собирают большинство
голосов в ЦК за пересмотр тактики и при посредстве голосов членов Цека,
находящихся в Бутырской тюрьме, проводят резолюцию о начале
переговоров с ЦК РКП на основе отказа от активной борьбы с «настоящей
соввластью» и РКП, отказа от агитации в Красной армии с целью внести там
разруху, отказа от поддержки дезертирства и каких-либо террористических
актов на советской территории отказе.
На этой платформе начались переговоры с нашим ЦК по выработке
962
тезисов, на которых можно было бы строить совместную работу <.. ,>».
Единственным известным источником, из которого можно узнать о
ходе переговоров между Штейнбергом и тоже освобожденным к тому
См.: левые эсеры и ВЧК... С. 303; Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и
анархистов. 1917-середина 1950-х гг. М, 1999. С. 140-141.
530

времени Шрейдером с руководством РКП (б), являются мемуары первого из
них, в которых приведены извлечения из стенограммы. В них Штейнберг так
оценивал сам факт переговоров: «В августе 1919 г. незначительное число
лидеров левых эсеров, которые были освобождены, решились на
рискованную попытку изменить ситуацию. Этой встречи желало
большинство заключенных, так как она была необходима не только для
содействия их освобождению, но и создавала благоприятные условия для
открытой деятельности в стране, то есть - давала возможность возродить
легальное существование партии. Путь к этому лежал через переговоры с
партией большевиков, с которой не существовало прямого контакта, начиная
с июльских событий 1918 г. Поэтому Центральный Комитет левых
социалистов-революционеров решил предпринять попытку прояснить, есть
ли какие-либо шансы на возвращение их к партии к легальному
существованию. Все партийные группировки условились предпринять
таковую попытку, и в августе 1919 г. имело место первое совещание
представителей левых эсеров и большевистского Центрального Комитета в
Москве».
По словам мемуариста, большевики оказывали «сильное
давление» на переговорщиков и были «озабочены извлечением наибольшей
выгоды и поддержки».
В первом совещании 12 августа со стороны Оргбюро ЦК РКП (б)
участвовали Л.Б. Каменев (член Политбюро), А.Г. Белобородов (член
Оргбюро) и Е.Д. Стасова (член Оргбюро и ответственный секретарь ЦК), со
стороны ЦК ПЛСР - И.З. Штейнберг, А.А. Шрейдер и И.Ю. Баккал. В роли
председателя совещания выступал, по словам Штейнберга, Белобородов.
Цитируемая мемуаристом стенограмма передает атмосферу напряженности
во время переговоров и демонстрирует
политическую конъюнктуру
переживаемого момента. В ходе первой встречи Штейнберг акцентировал
внимание на необходимости объединения усилий левых эсеров и
большевиков на борьбе с контрреволюцией и единстве действий в
социалистическом строительстве. При этом он обращал внимание на
невозможность альянса при продолжении большевиками прежней политики.
В качестве компромисса он предложил объединение сил левых эсеров и
большевиков в совместных действиях на оккупированных белыми
территориях, в том числе — на Украине. При этом он требовал от
большевиков предоставления гарантий легального существования для ПЛСР
и свободных выборов в Советы после освобождения этих территорий от
белых. Выдвигалось также требование освобождения левых эсеров из
заключения, что мотивировалось необходимостью укрепления партийного
аппарата.
Л.Б. Каменев, намекая на возможность сотрудничества двух партий, в
свою очередь, настаивал на гарантиях со стороны лидеров ПЛСР
прекращения по всей стране вооруженной борьбы против большевиков со

In the workshop of the revolution by I.N. Steinberg. London, 1955. P. 187.
531

стороны левых эсеров, объясняя это необходимостью обеспечения четкого
функционирования экономики в условиях военного времени.
В ответ на предложение Каменева А.А. Шрейдер категорически отверг
все обвинения в организации вооружённой борьбы против Советской власти
со стороны левых эсеров, заявил о бездоказательности подобных обвинений.
Штейнберг отметил, что лидеры левых эсеров не могут в условиях
сохранения прежней политики большевиков неизменной, дать какие-либо
гарантии. Любые соглашения, принятые на этой встрече поэтому могут
иметь лишь тактический и технический характер. Легализация ПЛСР эсеров,
указывал он, должна стать основным условием для сотрудничества, так как
лишь это обеспечит возможность для конструктивной работы.
Каменев отверг возможность особой политики большевиков в
отношении левых эсеров на освобожденных от белых территорий и
потребовал внесения ясности в вопрос о программных требованиях их
партии относительно Великороссии (т.е. территорий, уже контролируемых
большевиками).
Он
также
поставил
вопрос
о
документальном
подтверждении об отказе ПЛСР от враждебных действий по отношению к
РКП (б), в том числе — в плане информирования западноевропейской
общественности о своей позиции. Требовал он от левоэсеровских лидеров и
обеспечения единства действий на стороне большевиков всех групп ПЛСР на
территории всей страны.
И.Ю. Баккал подчеркнул, что ПЛСР де-факто воздерживается от
враждебных действий по отношению к большевикам и что дифференциация
в политике по отношению к левым эсерам уже имела место ранее, на
Украине, где они действовали легально и имели доступ к власти. Итогом
встречи стало предложение Каменева рассмотреть условия руководства РКП
(б) в ЦК ПЛСР и предоставления Штейнбергу возможности посетить
Бутырскую тюрьму для проведения совещаний с другими лидерами партии.
В.Е. Трутовский сообщал о двух подобных встречах. Одной из них
предшествовала преданная Штейнбергу записка группы заключенных членов
ЦК ПЛСР, датированная 23 августа, отложившаяся в его личном архиве:
«Дорогой Ис<аак> Зах<арович>!
Просим Вас, если это возможно, приехать к нам в Бутырск<ую>
тюрьму, для устройства общего собрания заключенных лев. с-р. и
информирования нас об общем положении дел». 964
Обращение было подписано Я.М. Фишманом, О.Л. Чижиковым, В.Е.
Трутовским и С.Ф. Рыбиным. О формате состоявшихся встреч — были ли это
действительно общие собрания или совещания более узкого актива — в
имевшихся в моем распоряжении источниках не сообщалось. Трутовский
интерпретировал ситуацию в целом следующим образом:
«Осенью 1919 года, после перелома гражданской войны и на Юге, и на
Востоке, Штейнбергу удалось получить от ВЧК принципиальное согласие на
освобождение тех из левых с.-р., которые подпишут его декларацию. С этой
YIVO. Box 57. F. 1013.
532

целью Штейнберг два раза приезжал к нам в Бутырскую тюрьму и устраивал
собрания по этому вопросу. Около двух третей заключенных ЛСР подписали
декларацию и были освобождены. Но чистых «сторонников легализации»,
«штейнберговцев», было меньше числа первых наших «двурушников», не
отказывающихся от борьбы, но считающих необходимым выйти хотя бы
этим способом из тюрьмы, чтобы продолжать работу в подполье, используя
«легальные возможности» Штейнберга. К числу таких «дипломатов»
относились: я, Карелин, Богачев и Фишман. Случайно вышел с этой группой
и Самохвалов под фамилией Николаева и немедленно перешел на
нелегальное положение, когда его хватились и пришли снова арестовать.
Оставшиеся же в тюрьме и не желавшие подписать декларацию левые
с.-р. состояли из сторонников Спиридоновой и Черепанова, причем,
вероятно, значительное количество «спиридоновцев» отказывались от
подписи декларации в значительной степени из-за того, чтобы не передать
подпольные организации в руки «черепановцев». Из видных левых с.-р.
отказались подписать декларацию и остались в тюрьме Майоров,
Измаилович, Андрей Попов <.. .>». 965
Интерпретируя постепенно начавшийся процесс освобождения левых
эсеров, Трутовский не обратил внимание на то, что переговоры лидеров
легалистов с большевиками начинались в ситуации крайне сложного и
опасного для самого существования власти положения. 10 августа произошел
прорыв Южного фронта конницей генерала К.К. Мамонтова, приведший к
последующему взятию белоказаками Воронежа, Чернигова и Орла. Летом
1919 г. войска А.И. Деникина заняли Донбасс, Донскую область, Крым и
значительную часть Украины. В конце августа были взяты Одесса и Киев.
1 августа падение Венгерской Советской Республики унесло очередной
шанс начала «мировой революции» в Европе. 8 августа поляками был
захвачен Минск. Однако на Восточном фронте, и в этом Трутовский прав,
уже наступил перелом. В течение июля у армий А.В. Колчака были отбиты
Пермь, Екатеринбург, Челябинск, и фронт откатился на восток. Поэтому
оставление советскими войсками 30 июля Царицына не стало поворотным
моментом в Гражданской войне.
Таким образом, для большевиков было важно заручиться поддержкой
со стороны тех или иных союзников, вплоть до левых эсеров, или хотя бы
получить гарантии соблюдения нейтралитета. В числе аргументов сторон на
переговорах могли быть использованы обстоятельства освобождения И.К.
Каховской и отъезд возглавляемой ею боевой группы на Украину для
подготовки покушения на А.И. Деникина. Состав группы и предпринятые ею
действия будут разобраны ниже.
Второй фактор, который необходимо учитывать при рассмотрении и
трактовках переговорного процесса между левыми эсерами и политическим
руководством РКП (б), - это то, что они происходили параллельно с
начавшимся в середине августа межпартийным совещанием революционных
Левые эсеры и ВЧК... С. 473.
533

коммунистов,
борьбистов
и
эсеров-максималистов.
Складывается
впечатление, что правящая партия, санкционируя интеграционные процессы
левого народничества, была готова к частичной политической либерализации
при условии отсечения левонародническими группировками крайних
элементов. Раскладываемый пасьянс предполагал, что в проекте создания
лояльной к власти «Партии революционного социализма» «штейнберговцы»
смогут занять одну из ниш, которую заполнят «разоружившиеся» по
отношению к большевикам левые эсеры.
Между двумя встречами переговорщиков и после консультаций с
другими членами ЦК ПЛСР, находившимися в заключении, были приняты
выработанные легалистами «Тезисы ЦК», содержавшие пункты о
прекращении вооруженной борьбы с большевиками и совместных действиях
с Красной армией. Этот базовый для всего дальнейшего развития
левоэсеровского движения документ подписали свыше 140 заключенных
левых эсеров, включая шестерых цекистов.
В виду его особой важности приведу текст тезисов, состоявших из
четырех пунктов, целиком:
«Обсудив внутреннюю и международную обстановку Советской
Республики в связи с непосредственно нависшей над ней угрозой буржуазнопомещичьей реставрации и приняв во внимание тяжесть борьбы с
наступающими силами контр-революции, усугубляемую продолжающейся
губительной политикой правительства, - Ц.К. П.Л.С.-Р. постановил:
1) В настоящий момент основной задачей революции является самое
активное отражение всех наступающих на многочисленных фронтах
Советской Республики контр-революционных сил.
2) С этой целью партия считает необходимым перенести центр тяжести
своей партийно-политической работы в местности, оккупированные силами
наступающей контр-революции, для организации борьбы крестьян и рабочих
против буржуазно-капиталистической диктатуры и установления подлинной
власти Советов.
3) Подтверждая, что в классовой войне труда с капиталом
окончательная победа может быть завоевана и обеспечена трудящимися
только при помощи такой вооруженной силы, которая создана массовым и
добровольным подъемом трудовых классов, партия, тем не менее, учитывая
продолжающийся напор сил, организованных международным и российским
капиталом, считает недопустимым какие-либо действия, клонящиеся к
дезорганизации Красной армии.
4) В настоящий момент партия отвергает методы вооруженной борьбы
с существующей властью большевиков».
Данный вариант тезисов с подписью «Ц.К. П.Л.С.Р.», в машинописном
виде сохранился в фонде 564 в РГАСПИ. В сборнике «Левые эсеры и ВЧК»,
опубликован отличающийся от него разночтениями вариант, под которым
стояли подписи коллектива заключенных левых эсеров. 9 б 6 Подлинник этого
Левые эсеры и ВЧК... С. 307-308.
534

варианта находится в ЦА ФСБ. При сличении не трудно убедиться, что
второй вариант выглядит более смягченным.
В первом пункте вместо выражения «усугубляемую продолжающейся
губительной политикой правительства»
употреблена
более мягкая
формулировка: «усугубляемую политикой правительства». Во втором пункте
концовка «установления подлинной власти Советов» заменена на:
«восстановления власти рабочих и крестьян». Четвертый пункт был дополнен
и выглядел теперь так:
«Исходя из вышеизложенного, партия отвергает методы активной
борьбы с существующей властью, как могущие облегчить задачи явно
враждебных революции сил, и предлагает членам партии, сохраняя свои
принципиальные позиции, оказывать содействие в борьбе этой власти с
наступающими силами контрреволюции, поскольку от этой борьбы зависят
судьбы революции и трудящихся классов».
15 сентября 1919 г. состоялась вторая и последняя встреча деятелей
ПЛСР и РКП (б). В состав большевистской делегации входили на этот раз,
помимо Каменева, также Н.Н. Крестинский (член Политбюро и Оргбюро) и
Я.А. Берзин (кандидат в члены ЦК и секретарь Исполкома Коминтерна).
Штейнберг зачитал тезисы ЦК, подготовленные к этой встрече. Каменев и
Крестинский подвергли их критике, отметив неопределенность тактической
позиции ПЛСР. В частности, они отметили: неприемлемость для
большевистского руководства содержащегося в тезисах намека на
«неистинность» существующего варианта Советской власти, о временном
характере отказа ПЛСР от вооруженной борьбы и неясность позиции партии
по отношению к созидательной деятельности. В ответ Штейнберг
подчеркнул неизменность разногласий левых эсеров с большевиками, указав
при этом на отсутствие решений официальных документов руководящих
органов (партийных конференций) ПЛСР с призывами к вооруженной борьбе
против РКП (б). Позиция партии, указывал он, выражается в продолжении
конструктивной работы в областях, свободных от контроля советского
государства при продолжении идеологической борьбы против РКП (б).
Одной из центральных тем на переговорах стал вопрос о публикации
тезисов о тактике ЦК ПЛСР в официальных печатных органах. По мнению
Крестинского, предложение о публикации такого документа было не более
чем «хитростью» со стороны ПЛСР, ограждающей ее местные организации
от репрессий и создававшей ей ореол союзника РКП (б). Штейнберг
решительно отверг это утверждение, заявив, что союз с ПЛСР дает большую
выгоду большевикам, так как те лишены поддержки крестьянства, интересы
которого выражают левые эсеры. Итогом встречи стало решение
большевистской делегации передать информацию о ходе переговоров
Политбюро ЦК РКП (б) и обещание продолжить переговоры на следующей
неделе.

ЦА ФСБ. Ф. 66. Оп. 1. Д. 22. Л. 66-72.
535

В своих мемуарах Штейнберг критически оценивал ход переговоров,
968
полагая, что они «не привели к каким-либо результатам». По его мнению,
это было обусловлено тем фактом, что каждая сторона не была уверена в
верности другой данным обещаниям. К тому же, ПЛСР в это время
пребывала в состоянии раскола. Как отмечал мемуарист, «не было связи
между маленькой группой московских «легалистов» и многочисленными
организациями левых эсеров, действующими в подполье». По этой причине
попытки его сторонников перевести на легальную конструктивную работу
усилия ориентированных на повстанческую борьбу подпольщиков, не могли
не окончиться неудачей. Примечательно, что оценка Штейнберга совпадало с
мнением чекистов, утверждавших в циркуляре ВЧК от 1 января 1920 г.:
«Какого-либо реального соглашения с нашим ЦК не было достигнуто,
т.к. ЦК ПЛСР не представил на обсуждение декларацию в положительной
форме,
ограничившись
несколькими
тезисами
в
отрицательной
формулировке, т.е. указав, чего партия не будет делать, совершенно умолчав
о том, что же положительного она будет делать». 969
В обеих оценках, безусловно, есть правда, но не полная.
Непосредственным результатом подписания тезисов стало постепенное
освобождение ряда видных левых эсеров из тюрьмы.
Выскажу
соображения о двух вариантах тезисов. Логично
предположить, что более жесткий вариант предшествовал смягченному.
Вероятно, именно этот вариант вызвал критику со стороны Каменева и
Крестинского. Окончательный вариант появился после второго посещения
Штейнбергом Бутырок. В числе поставивших под ним свою подпись были
члены ЦК ПЛСР Михаил Антонов (под этим именем скрывался Я.Т.
Богачев), В.А. Карелин (входивший также в ЦК УПЛСР), С.Ф. Рыбин, В.Е.
Трутовский, О.Л. Чижиков (Карачев) и Я.М. Фишман, член ЦК УПЛСР A.M.
Требелев, члены МОК Л.И. Папиев, И.Г. Петров, А.И. Розенблюм, члены МК
С.Н. Варков, В.И. Лебедев, К.Н. Прокопович, Я.Б. Худковский, члены ПК
П.Б. Богданов, А.Б. Чилингирьяц (Сурьян), секретарь МК М.А. Трутовская,
секретарь Рязанского губкома В.Н. Остапченко, секретарь Нижегородского
губкома П.В. Державин, секретари Тверского губкома К.И. Ильин (Маслов) и
Н.А. Масленников, председатель Тверского губкома A.M. Александров,
такие видные деятели ПЛСР, как В.Е. Акаловская, К.А. Коренев, В.И. Петров
(подписался как В. Кормов), С.Г. Панов, С.Н. Павлюк, А.В. Панютина
(подписалась как А. Рейнсон), М.А. Пугачев, А.А. Селиванова (Тивас), И.А.
Шабалин и ряд других членов партии. 970
Как увидим далее, одни из них действительно были искренними и
последовательными сторонниками легализации партии. Другие же подпадали
под категорию, названную Трутовским «дипломатами». Некоторые из них
немедленно включались в подпольную работу, занимая активистскую
позицию. Впрочем, автоматического освобождения сразу же вслед за
968
969
970

In the workshop of the revolution by I.N. Steinberg. London, 1955. P. 193.
Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов... С. 141.
Левые эсеры и ВЧК... С. 308-309.
536

подписанием тезисов вовсе не последовало. Например, из числа
подписавших тезисы ЦК С.Ф. Рыбин, С.Н. Павлюк, А.В. Панютина, К.Н.
Прокопович, М.А. Пугачев и некоторые другие были освобождены лишь на
основании решений Президиума ВЧК, вынесенных в период с 18 по 24 июня
1920 г. В то же время к освобожденным осенью 1919 г. из числа наиболее
крупных лидеров ПЛСР относились сам Трутовский.
Внезапное завершение переговорного процесса было связано, прежде
всего, с оценкой настроений в ПЛСР, полученной из Секретного отдела ВЧК,
и в еще большей степени — со взрывом здания МК РКП (б) в Леонтьевском
переулке 25 сентября, в котором принимали участие «черепановцы» и лично
Д.А. Черепанов. Давая впоследствии оценку их действиям, а также трениям
между руководителями подполья, В.Е. Трутовский писал:
«<...> Черепанов и находившаяся с ним группа «черепановцев»
заострили вопрос о применении в качестве главнейшего метода борьбы все
расширяющегося повстанчества и индивидуального террора по отношению к
руководителям Советского государства. Сторонниками индивидуального
террора выступили из цекистов Черепанов, Крушинский и из не членов ЦК Николай Курбатов (Н.Д. Ефремов. — Я.Л.) <...> и врач Солодовников из
Казани. Между группой Спиридонова-Майоров и группой ЧерепановКрушинский создались сразу чрезвычайно обостренные отношения, которые
объяснялись еще тем, что Черепанов стремился занять в партии
руководящую роль, опираясь на Московскую Военную организацию и
некоторые организации Центральных областей. Он находился в Ленинграде
до тех пор, пока там не начался разгром Боевой организации ЛСР (весной
1919 года), и переехал в Москву с частью боевиков. Хотя Спиридонова и ее
группа и одергивали «черепановцев», однако она фактически находилась в
плену и тогда, и позже у этой подпольной группы, как наиболее энергичной и
активной. <...>
Незадолго перед нашим выходом из тюрьмы Черепанов, совместно с
группой анархистов-махновцев <...> произвел взрыв на Леонтьевском
переулке в помещении Московского Комитета коммунистической партии
(кажется, в сентябре 1919 года)».971
20 сентября по решению ЦК Д.А. Черепанов был отстранен от
партийной работы, однако он отказался подчиниться этому постановлению.
Повод к решению об отстранении, вероятно, был связан с тульским «эксом»
и участием Черепанова в организации вместе с приехавшим из Гуляй Поля К.
Ковалевичем без согласования с другими цекистами «Всероссийского
повстанческого комитета (штаба) революционных партизан», от имени
которого и был произведен теракт 25 сентября. На этот день, кстати,
первоначально был запланирован III Всероссийский Совет партии,
который, как сообщалось в одном из циркуляров ВЧК, «не состоялся ввиду
недостаточного
количества
съехавшихся
и
незначительного
представительства».
1

Там же. С. 472,474.
537

Раздел 2. Проект создания «Партии революционного социализма».
В историографии неонароднического движения имеется существенный
пробел, который необходимо восполнить. Речь идет о стремлении к
консолидации различных левонароднических группировок и попытках их
объединения, имевших место сначала в период Гражданской войны, а затем
на начальном этапе НЭПа. Во всей советской историографии только лишь
И.В. Вардин в 1922 г. и Ю.И. Шестак в 1970-е гг. коснулись этой
ix

972

проблемы.
Если Вардин остановился на так называемом «блоке революционного
народничества», сложившемся в 1921 г., то Шестак в своей диссертационной
работе и в ряде статей уделил внимание всем трем основным этапам
интеграционного процесса, присущего левым народникам. Однако в силу
специфически
выборочного
освещения
исторических
источников,
фактическая
сторона
дела
интерпретировалась
исследователем
в
одностороннем и зачастую искаженном виде. Поэтому необходимо снова
вернуться к рассмотрению этого вопроса, расширив корпус используемых
источников.
Постоянные
попытки
блокирования
левых
народников,
завершившиеся, в конце концов, объединением двух «осколков» некогда
мощного движения, можно поделить на три этапа. Первый этап - это серия
межпартийных совещаний эсеров-максималистов, украинских левых эсеров
(борьбистов) и революционных коммунистов, закончившихся созданием
Организационного бюро по объединению революционно-социалистического
народничества в сентябре 1919 г. Второй этап - это объединение на
конфедеративной основе российских и украинских левых эсеров
(интернационалистов и синдикалистов) в декабре 1920 г., и последующее
оформление блока между ПЛСР (объединенных), ССРМ и МПСР. Третий,
заключительный этап - это объединение части левых эсеров и эсеровмаксималистов в сентябре 1922 г. в единую структуру с общим Центральным
Бюро.
Тенденции такого интеграционного процесса прослеживаются, начиная
с весны 1918 г. Вопрос об объединении левых эсеров с максималистами
дебатировался на II Всероссийском съезде ПЛСР.
Проходившая тогда же, в апреле 1918 г., в Москве III Всероссийская
конференция ССРМ вынесла следующую резолюцию по вопросу об
объединении:
«Выделившись из партии социалистов-революционеров, левое крыло
ее, образовавшее партию левых с.-р., стало на путь разрыва с минималистами
Вардин Ил. Политические партии и русская революция. М., 1922; Шестак Ю.И. Банкротство партии
левых эсеров // Вестник Московского ун-та. Сер. 8: История. 1973. № 2; Он же. Банкротство эсеровмаксималистов // Вопросы истории. 1977. № 1.
973
Партия левых социалистов-революционеров... 2000. С. 521-539.
538

и определенно соглашательскими идеями. <...>
Учитывая, однако, объективные факторы развития русской революции,
партия левых с.-р., не порывая формально с половинчатыми лозунгами в
области трудового строительства, дала возможность развиваться тенденциям,
более соответствующим условиям переживаемого нами критического
периода революции.
Нарастание этих тенденций в низах, а в последнее время и в верхах
партии левых с.-р., а также позиция, занятая ею в вопросе о ратификации
мирного договора, настолько сблизили максималистов с левыми с.-р., что
дальнейшее раздельное существование этих двух течений являлось бы
насилием над требованиями жизни и трудовой революции, противоречило бы
интересам трудящихся. ,
Принимая во внимание это естественное сближение в тактике и
программе, при полном единстве идеологии, а также считаясь с твердо
выраженными пожеланиями товарищей с мест, Ш-я Всероссийская
конференция максималистов постановила: признать желательным и
необходимым объединение с партией левых с.-р.».974
Действительно, в ряде мест (Курск, Тула, Ярославль и т.д.) к этому
времени уже существовали объединенные фракции левых эсеров и эсеровмаксималистов в Советах, а иногда и объединенные организации. II
Всероссийский съезд ПЛСР посетил один из лидеров максимализма Ф.Ю.
Светлов, а на конференции ССРМ с ответным визитом побывал председатель
бюро ЦК ПЛСР Б.Д. Камков. Левоэсеровский съезд одобрил сложившееся
положение вещей и признал «крайне необходимым содействовать идущему
на местах процессу объединения и теснейшему союзу этих партий,
откладывая окончательное решение вопроса до выработки конкретных
пунктов нашей новой экономической программы, которая должна быть
принята на следующем съезде нашей партии, и до конкретизации своей
экономической программы съездом с.-р. максималистов, причем съезды эти
975

желательно созвать в одно время».
Из-за столкновения левых эсеров с большевиками и начавшегося
изгнания сторонников ЦК ПЛСР из Советов, форсировать объединительный
процесс не удалось. Тем не менее, левоэсеровское руководство продолжало
искать сближения с родственным течением. Известен факт, когда вскоре
после событий 6-7 июля 1918 г., эсеру-максималисту И.М. Гронскому был
предложен пост секретаря временного Центрального Бюро ПЛСР, от
976

которого он, впрочем, отказался.
На заседании ВЦИК 2 сентября фракционный оратор максималистов
Б.М. Волах заявил: «Травлю других советских партий, я подчеркиваю советских партий, левых эс-эров, мы считаем гибельной для русской
революции. Не важно, что делается в центре и в верхах, важна работа
Максималист. 27.04.1918. № 33. С. 2.
Партия левых социалистов-революционеров... С. 539.
Гронский И.М. Из прошлого: Воспоминания. М., 1991. С. 78-79.
539

07*7

единого Советского фронта на местах».
Организационная неразбериха в рядах ПЛСР, выделение из нее
раскольников - народников-коммунистов, революционных коммунистов и
«независимых» левых эсеров, с одной стороны, и изменение взгляда части
руководства ССРМ на союз с ПЛСР, с другой стороны, - осложнили
объединительный процесс, который остался не завершенным.
Но надежды на разрешение критической ситуации в этом вопросе
оставались. 4 декабря 1918 г. на IY Всероссийской конференции ССРМ в
Москве было заслушано приветственное обращение члена ЦК ПЛСР В.Е.
Трутовского, "отметившего что сейчас, в процессе развития социальной
революции и в результате решений четвертого съезда партия л. с.-р. приняла
программу, весьма близкую к лозунгам максимализма, сделав своей идею
максималистов о социализации промышленности и изжив окончательно
минималистскую идею рабочего контроля над буржуазией". В заключение
Трутовский призвал максималистов создать "блок лево-социалистических
сил, включая сюда здоровые элементы анархистов". 978
На другой день, выступая с содокладом о тактике ССРМ, Н.И. Ривкин,
в частности, заявил: «Наша основная политическая задача - признать
трудовую личность центром и бороться против всех посягательств против
нее. <...> В этой задаче мы будем иметь друзей среди анархистов и всех левонароднических групп». 979 Отвечая на призыв левых эсеров, он высказал
предложение об образовании объединенной политической организации под
названием «Союз для защиты трудовой личности».
На заключительном заседании конференции А.И. Бердников 10 декабря
выступил со специальным докладом «Об отношении к политическим
партиям и организациям». Делом «первой важности» он назвал
«урегулирование отношений с партией большевиков». Левым эсерам он дал
убийственную характеристику, заявив, что с точки зрения социальной
революции эта партия «никогда не имела право на существование» и что «ни
о каком слиянии или объединении с партией л. с.-р. не может быть поэтому у
980

нас и речи».
О левоэсеровских раскольниках в лице ПРК докладчик отозвался так:
«Партия рев<олюционных> коммунистов ближе к нам по своей программе,
чем партия л. с.-р. Но все-таки - это осколок л. с.-р., также лишенный права
на существование, также основывающийся на отсталых элементах
революции и не имеющий для себя завтрашнего дня». По мнению
Бердникова, если с этими партиями и надо поддерживать «дружеские
отношения», то только для того, чтобы «их разлагать и часть перетягивать к
981
себе».
В открывшихся затем прениях обозначились три точки зрения
977

Пятый созыв ВЦИК Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов: Стенограф,
отчет. М., 1919. С. 117-118.
978
Максималист. 1919. № 8-9. С. 12.
979
Там же. С. 15.
980
Там же. С. 21.
981
Там же.
540

делегатов по вопросу о взаимоотношениях с левыми эсерами. Одни
поддержали докладчика. Н.В. Архангельский заявил: «Мы - единственные
настоящие левые народники. Пусть, кто согласен с нашей программой и
тактикой, идет к нам. Нам не о чем торговаться». Его поддержал Б.М. Волах,
сказавший: «Попытка сближения с л. с.-р. уже однажды не мало повредила
нам. Левое эсерство умерло и не воскреснет. Наша позиция ближе к
982

коммунистам, чем к л. с.-р.».
Полярную точку зрения высказали А.А. Зверин и П.Д. Камышов.
Первый из них сказал: «По тактике л. с.-р. ближе к нам всех остальных. Если
они принимают нашу программу, мы должны подать им руку». А второй
призвал к еще более широкому объединению: «Л. с.-р. сейчас очень близки к
нам. <...> Нам нужно бросить замкнутость, сектантство и кустарничество, и
983

идти вместе и с л. с.-р., и с анархо-синдикалистами».
Наконец, третьи попытались сформулировать компромиссную точку
зрения. Н.И. Ривкин произнес: «После выступления и разгрома л. с.-р. состав
их стал лучше, более идейный, и они идут к максимализму. В этом надо им
помочь, установив контакт со всеми лево-народническими течениями. Но
сливаться не надо ни с кем <...>». Г.А. Нестроев, настроенный критично по
отношению к РКП (б), разделял мнение Ривкина: «Большевики уходят от
социальной революции, ибо и сама социальная революция идет к упадку.
<...> Мы должны остаться самими собой, и пусть к нам идут согласные с
984

нами лево-народники».
После ряда предложений и поправок, была принята резолюция,
выражавшая точку зрения большинства: «4-я конференция союза с.-р.
максималистов, приветствуя шаги революционных народнических течений
левых с.-р. и революционных коммунистов по пути к признанию полной
социальной революции, выражает надежду на полное слияние в дальнейшем
всех сил революционного социализма. В настоящий же момент считает
возможным совместную деловую работу только с теми течениями
социально-революционными и советскими
анархо-синдикалистскими,
которые не допускают искажения власти Советов в виде партийной
диктатуры или соглашательства на этой почве». 985
Не взирая на нападки на левых эсеров со стороны некоторых своих
соратников по ССРМ, А.А. Зверин нанес ответный визит на открывшийся 16
декабря 1918 г. II Совет ПЛСР. В дальнейшем разногласия между
левомарксистскими и левонародническими элементами в рядах ССРМ,
привели к расколу на V Всероссийской конференции в апреле 1919 г.,
результатом чего стало образование претендовавшей на самостоятельность
организации «Союз максималистов», удалившей из своего название
элемент «с.-р.».
Еще раньше, в середине ноября 1918 г., в ЦК Партии революционного
982
983
984
985

Там же. С. 22.
Там же.
Там же.
Там же.
541

коммунизма также произошел раскол на два течения. Пять членов ЦК во
главе с А.А. Биценко и А.Л. Колегаевым пришли «к отрицанию
необходимости существования партии, лишь идеологически расходящейся с
партией коммунистов-большевиков». Они констатировали «отсутствие
достаточных сил для философской группы» и пришли к выводу о том, что
«всякая партия, становясь массовой, неизбежно стремится к захвату
986 т-,

власти».
Так как захватывать власть у правящей партии «колегаевцы» не
собирались, то они предпочли порвать с ПРК и вступить в РКП (б). Их
примеру последовал Петроградский комитет партии.
Другая часть ЦК (Г.Н. Максимов, A.M. Устинов) осталась при
убеждении в «необходимости организационной независимости партии,
~

987

которая является носительницей учения интегрального социализма<...>».
Ровно через два месяца после учредительного съезда ПРК, 26 ноября в ее
центральном органе - газете «Воля Труда» был поставлен вопрос об
объединении
революционного
народничества
в
единую
партию.
Революционные коммунисты, однако, стремились к объединению не со
всеми левыми народниками, а лишь с теми группами, «которые исходят из
интегрального понимания социализма, приемлют социальное строительство
в духе коммунизма через Советы и признают в интересах укрепления базы
социальной революции единство Советской тактики с господствующей
партией коммунистов-большевиков». 8 8
1 декабря открылся II съезд ПРК, сформулировавший платформу
возможного объединения. По отчетному докладу ЦК (Г.Н. Максимова) и
докладу В.О. Зитта съезд подтвердил необходимость «объединения (не
предрешая его формы) со всеми теми народническими группами, которые,
исходя из интегрального понимания социализма, стоят на советской
платформе, отстаивают принцип власти трудящихся, как класса (а не одного
989
лишь пролетариата) <...>».
Съезд постановил также предпринять
конкретные шаги по объединению, для чего Центральному Комитету было
поручено начать переговоры о формах его с руководством ССРМ. В новый
состав ЦК ПРК были избраны A.M. Устинов, ветераны революционного
народничества М.А. Натансон и Е. Н. Ковальская, а также В.Я. Безель, Г.Н.
Максимов, Е.Н. Семеновская и В.О. Зитта, ставший секретарем ЦК. Четверо
последних
были
последовательными
сторонниками
объединения
революционно-социалистического народничества. Пока они составляли
большинство в ЦК, в партии существовала устойчивая тенденция на
форсирование этого процесса.
Однако вопрос об объединении с ССРМ остался открытым из-за
расхождений по пункту о едином революционном фронте с компартией. На
Всероссийском партийном совещании революционных коммунистов в
Журнал: Воля Труда. 1918. № 1 (68). С. 3. (Ранее, под прежней нумерацией, в Москве выходила
одноименная газета. - Я.Л.)
987
Там же.
988
Газета: Воля Труда. 1918. № 60.
989
Журнал: Воля Труда. 1918. № 1 (68). С. 4.
542

феврале 1919 г. представители Саратовской губернской и Поволжской
областной
организаций
выдвинули
предложение
о
созыве
общенароднического съезда для выяснения на нем возможностей
объединения. Совещание отклонило это предложение как несвоевременное и
высказалось за предварительную работу «в направлении содействия
намечающемуся расколу в революционных народнических группах и
партиях», с целью «объединения с отколовшимися коммунистическими
г

990

элементами, принимающими в общем нашу программу и тактику».
Исходя из этой установки, ПРК усматривала в качестве своих
потенциальных соратников прокоммунистическое крыло ССРМ (группа
Светлова - Бердникова) и часть украинских левых эсеров. ПРК,
насчитывающая около 200 партийных организаций с численностью в
несколько тысяч человек, имеющая представительство во ВЦИК и в местных
Советах, саму себя видела во главе движения по объединению.
В начавшейся затем партийной дискуссии выявилось три точки зрения
на процесс интеграции. Одно направление революционных коммунистов
продолжало ставить вопрос в плане полного организационного слияния
революционно-социалистического народничества. Другие настаивали на
предварительном размежевании тех или иных инопартийных групп с
последующим «поглощением» их коммунистических элементов Партией
революционного коммунизма, якобы уже изжившей внутри себя процесс
«дифференциации».
Третьи предлагали
пойти по пути
создания
конфедерации или объединения в союз «на относительно приемлемой» для
объединяющихся групп платформе.
В разгар данной дискуссии в ПРК, Центральное бюро Российской
партии независимых социал-демократов (левых интернационалистов) во
главе с К.П. Новицким и О.Ю. Шмидтом выступило с инициативной созыва
межпартийного совещания левосоциалистических партий.
Оно открылось 27 марта 1919 г. и в нем оказались представленными
левые эсдеки-интернационалисты, Еврейская СДРП (Поалей-Цион), ПРК и
ССРМ. Максималистов представляли оба течения, существовавшие в
Центральном Совете Союза: с одной стороны - Г.А. Нестроев; с другой - так
называемая «левая группа» ЦС (Н.В. Архангельский, А.И. Бердников, Ф.Ю.
Светлов). На совещании было принято решение о едином революционном
фронте и переговорах по этому поводу с РКП (б).
В одном из пунктов совместной декларации указывалось на насущную
необходимость урегулирования взаимоотношений левых социалистов с
«правящей партией коммунистов-большевиков в рамках Советской
Конституции». По мнению участников совещания, это стало бы возможным
при условии отказа РКП (б) «от того исключительного характера, какой
носит диктатура Р.К.П. и признания ею необходимости творческого участия
передовых революционных слоев трудящихся в социально-политическом

Воля Труда. 1919. № 4. С. 15.
543

строительстве нового уклада жизни».
Дополнительно совещание считало необходимым отменить институт
заложничества и ввести межпартийный контроль за работой ВЧК и
трибуналов.
На совещании также было достигнуто соглашение о создании
«контактно-информационного органа» - Секретариата межпартийного
совещания левосоциалистических партий и организаций. Но так как
правящая партия не пошла на переговоры с левыми социалистами, то по сути
дела работа данного совещания не имела каких-либо существенных
результатов. Несмотря на постановление Президиума ВЦИК от 28 февраля
1919 г. о «лояльности» ПРК и левых эсдеков-интернационалистов, местные
власти продолжали преследовать членов этих партий. В журнале «Воля
Труда» из номера в номер печаталась так называемая «черная доска» заявления ЦК ПРК во ВЦИК об угрозах и репрессиях против революционных
коммунистов. Так, в Петрограде ответственному представителю партии,
члену ЦК Е.Н. Семеновской не разрешили «работать, выступать на митингах
и давать объявления в печати, мотивируя тревожным положением в связи с
992

т-«

/—

левоэсеровскими выступлениями».
В Астрахани
был
расстрелян
председатель
местного комитета ПРК Ф.М. Митинев. Некоторые
организации, в том числе - Аткарская в Саратовской губернии (более 850
членов и сочувствующих) были вынуждены перейти на полулегальное
положение.
В то же время ПЛСР как организация, действующая во всероссийском
масштабе, к весне 1919 г. практически прекратила свое существование.
Большинство ее функционеров, включая членов ЦК, оказалось в тюрьме.
Многие партийные работники весьма скептически были настроены по
отношению к сложившейся ситуаций. В одном из писем, напечатанных в
пропагандистских целях в «Известиях ВЦИК», члены ПЛСР В.А. Ильинский
и Н.С. Лебединский обращались через газету к своим партийным товарищам:
«Наш Ц.К. ничем не отметил исключительную важность переживаемого
момента и не высказал так или иначе своего к нему отношения. А, по нашему
мнению, это отношение может быть только одно: всякие споры внутри
партий, стоящих на платформе Советской власти, в настоящий момент
должны быть отложены. <...> Причем поскольку народнические партии
оказались <...> разбитыми, надо пожелать, чтобы в ближайшее же время
состоялся конгресс с участием представителей различных течений
народническо-социалистической мысли, держащей курс на всемирный
социальный переворот».993
Совсем иначе, чем в России, обстояло дело с левыми эсерами на
Украине. После того, как в марте 1919 г. УПЛСР раскололась на два крыла меньшинство партии, более известное под названием «борьбистов», сохранило представительство в ревкомах и Советах. Борьбисты пришли к
991
992
993

Там же. 1919. №6. С. 2.
Там же. С. 12.
Известия ВЦИК. 1919. 9 мая.
544

выводу о том, что российская ПЛСР (интернационалистов) стала «оплотом
контрреволюции», и образовали самостоятельное Центральное оргбюро,
созвавшее в конце мая III Всеукраинский съезд левых эсеров. К ЦОБ,
наметившему задачу сохранения партии в качестве союзницы коммунистов,
присоединились Киевская, Харьковская, Луганская, Бахмутская и ряд других
организаций. В мае они учредили отдельную партию во главе с Н.Н.
Алексеевым, В.М. Качинским, Е.П. Терлецким и др. В УПЛСР (борьбистов)
перешел ряд видных российских левых эсеров, среди них - Г.Л. Лесновский,
С.Д. Мстиславский, Д.А. Магеровский, Г.Б. Смолянский. Известны случаи
перехода в УПЛСР (б) левонастроенных эсеров центра, вроде бывшего члена
ЦК ПСР И. Прилежаева, члена Всеукраинского Комитета ПСР Я.В. Брауна,
И.Ф. Алексеева, В.И. Ревзиной.
Другая часть украинских левых эсеров (активистов) сохранила в своем
названия добавление «интернационалисты», и продолжала действовать в
качестве союзников соответствующих российских сил.
Марксистские историки были вынуждены считаться с фактором
влияния УПЛСР. Так, Н.Н. Попов в 1924 г. писал: «На Украине, где в 1918
после прихода немцев установился гетманский режим, где значительные
кадры партии левых с.-р. уже в силу этого обстоятельства не могли быть
втянуты в антисоветскую борьбу <...>, партия левых с.-р. к началу 1919
сохранила за собой более значительные массы. Поэтому, когда там
вспыхнуло в конце 1918 г. восстание украинских крестьян и рабочих <...>,
партия левых с.-р. принимала в этом восстании определенное участие, но
когда Советская власть обосновалась на Украине, партия левых с.-р.
раскололась на две части; одни из них продолжали авантюристскую
политику против Советской власти, прямо и непосредственно связанную с
традициями этого нелепого, глупого, ребяческого июльского восстания;
v

994

другая часть вплотную подошла к нашей партии <...>».
По сообщению корреспондента «Воли Труда», весной 1919 г. в УПЛСР
имелись три направления (соответственно - «истинно лево-эсеровское <...>,
второе - за роспуск партии и переход к синдикалистским формам
существования, к свободным ассоциациям, и третье - за полный пересмотр и
изменение всей лево-эсеровской тактики и политики, вплоть до перемены
названия партий». 995 В первом (апрельском) номере киевского журнала
«Борьба» теоретик «коллективизма»
В.М. Качинский «в порядке
левонароднической дискуссии» опубликовал статью «Наша очередная
задача», в которой обосновывал необходимость объединения революционносоциалистического народничества. «Максималисты, левые эсеры (не
активисты) и революционные коммунисты - все мы в качестве потерпевших
крушение ищем родной берег <...>, - писал он. - Глубокая уверенность в том,
что все мы, революционные социалисты-народники, в недалеком будущем
объединимся и создадим сильную идейно и организационно группировку
Попов Н.Н. Мелкобуржуазные антисоветские партии: Шесть лекций. М., 1924. С. 70-71.
Воля Труда. 1919. № 5. С. 13.
545

международного социализма - присуща всем нам, «по свету рассеянным»
сынам интегрального социализма». 996
Автор статьи критиковал «анархо-синдикалистский» и «корпоративносоциалистический» уклоны «активистов», максималистов и революционных
коммунистов, но выражал надежду
на возможность преодоления
теоретических разногласий.
В июне 1919 г. в Киев прибыли для переговоров члены ЦК ПРК Г.Н.
Максимов и Е.Н. Семеновская. В июле с ответным визитом в Москву
приехали представители борьбистов. Они заявили, что получили от своего
центра директиву добиться объединения «во что бы то ни стало». 997 Им
удалось
найти общий язык с эсерами-максималистами, которые
откликнулись на призыв к объединению статьей в журнале «Максималист».
В статье подверглись жесткой критике прежняя ПЛСР и РКП (б). «Партия
левых с.-р. - говорилось в ней, - имевшая огромное влияние в трудовой
деревне, державшая в своих руках большую долю фактической власти и со
сказочной быстротой выраставшая в огромную и крепкую организацию,
своей ошибочной политикой прекратила свой собственный рост и этим
содействовала систематической уже замене советского строя режимом
диктатуры партии большевиков». 998 «Парализовать губительное влияние этой
диктатуры на ход российской революции», по мнению анонимного автора
статьи, можно лишь путем создания «единого революционного фронта
трудящихся масс города и деревни», для чего необходимо соглашение
«инициативного активного авангарда» в лице «единого революционнонароднического фронта».
После доклада В.О. Зитта на I Совете ПРК революционные
коммунисты также решили усилить
подготовительную
работу
к
объединению. При этом сторонники поглощения других левонароднических
группировок ПРК провозглашали со страниц «Воли Труда»: «Стремиться к
слиянию, искать путей слияния, еще не значит - организационно
999

сливаться».
В середине августа начало свою работу межпартийное совещание,
участниками которого стали ПРК, УПЛСР (б) и ССРМ. С информационными
целями в совещании участвовали представители группы «Народ» Н.И.
Ракитников и В.К. Вольский. Первоначально на нем также присутствовали
представители «Союза максималистов» А.И. Бердников и Ф.Ю. Светлов.
Расклад сил накануне совещания внушал лидеру ПРК A.M. Устинову
уверенность, что оно будет проходить под знаком программных и
тактических позиций революционных коммунистов.
На самом деле потенциальным союзником их платформы были одни
лишь «светловцы». Однако, 23 августа совместными усилиями эсеровмаксималистов и борьбистов представительство «Союза максималистов»
Борьба. 1919. № 1.С. 51.
Воля Труда. 1919. № 12. С. 4.
Максималист. 1919. № 13. С. 3.
Воля Труда. 1919. № 11.
546

было аннулировано в виду непризнания «самостоятельного» характера этой
организации. Анализируя работу совещания, Устинов не скрывал, что его
задачей должно было стать отсечение от объединения «чуждых» элементов,
т.е. «нестроевцев» и «народовцев». По его представлению, «присутствие
представителей этих двух определенно чуждых нам групп» наложило на
решения совещания «отпечаток компромисса и недоговоренности: над
работами совещания витал дух лево-эсеровского активизма в лице с.-ров
1000
максималистов и с.-ровской «учредилки» в лице группы Вольского».
По словам A.M. Устинова, больше всего времени в прениях было
уделено вопросу о свержении диктатуры РКП (б). Попытка лидера ПРК
изложить свое видение текущего момента вызвали дружную критику его
позиции. В частности, его тезис о «революционном марксизме, как о
движущей ныне мировое пролетарское движение силе», был оспорен в
«категорической форме» лидером ССРМ (Г.А. Нестроевым) и в «менее
решительной форме» представителями УПЛСР (б) (А.С. Залужным и Г.Л.
Лесновским). Другой тезис Устинова - о том, что РКП (б) «являлась до сих
пор главной организующей и боевой силой мировой революции» - вызвал
решительное несогласие Нестроева, указавшего, «что большевики своими
насильническими методами задерживают ход революции и что они сильны
только захваченным ими аппаратом власти». Борьбисты на тезис Устинова о
принципиальном отказе от борьбы за власть ответили, «что они в отношении
к Р.К.П. - не такие «вегетарианцы», как революционные коммунисты». 1001
Потерпев полное фиаско, A.M. Устинов был вынужден покинуть совещание.
При этом выяснилось, что не все члены ЦК ПРК разделяли точку
зрения своего партийного лидера. Внутри ЦК его поддерживало четыре
человека. Столько же членов ЦК стояли на противоположной точке зрения.
По словам Устинова, они оценивали текущий момент по формуле: «или
победа народничества, или победа реакции», и выводили из своего тезиса,
«что нужно победить большевизм в интересах победы революции». 1002
Большинство участников
совещания, включая
представителей
меньшинства ЦК ПРК, взяло установку на создание новой политической
организации — «Партии революционного социализма». В этих целях было
создано
Организационное
бюро
по
объединению
революционносоциалистического народничества. По выработанному на совещании
проекту на предстоящем левонародническом съезде должно было быть
представлено по 15 человек от каждой партии и группы. В данное Оргбюро
вошли по два представителя от ЦК УПЛСР (б), ЦС ССРМ и меньшинства ЦК
ПРК. Секретарем бюро стала Е.Н. Семеновская.
В знак несогласия с выработанной бюро декларацией, вслед за A.M.
Устиновым совещание покинула член ЦК ПРК Е.Н. Ковальская, бывшая до
того сторонницей объединения.
В результате текст декларации «Ко всему революционно1000
1001
1002

Там же. 1919. № 12. С. 3.
Там же. С. 4.
Там же. С. 5.
547

социалистическому народничеству»
оказался подписан со стороны
борьбистов - А.С. Залужным, ГЛ. Лесновским, со стороны ПРК - В.О. Зитта,
Е.Н. Семеновской, со стороны ССРМ - Г.А. Нестроевым и П.Д. Камышовым.
Изданный печатным способом экземпляр декларации хранится в фонде
Оргбюро ЦК РКП (б) в РГАСПИ.
Декларация датирована 8 сентября 1919 г. Основной задачей
революционного социализма, по мнению, ее авторов, в сложившихся
условиях являлось «содействие увеличению размаха революционного
движения,
придания
ему
наибольшей
силы,
планомерности
и
целесообразности с целью в кратчайший срок разбить и свалить в классовой
схватке старый капиталистический мир. Революционное свержение
капиталистического господства, установление революционной диктатуры
трудящихся, осуществляемой через Советы, - вот задача времени, которой
должно быть подчинено все частное в движении и борьбе <...>». 1003
Подписавшие декларацию признавали «несомненным классовым
авангардом трудящихся» пролетариат, но отрицали «принцип диктатуры
меньшинства рабочего класса и тем более диктатуры партии, хотя бы она и
была партией этого меньшинства». Они полагали, что залог окончательной
победы труда над капиталом заключается в активном участии в борьбе
«всего класса трудящихся в индустрии и земледелии», т.е. в союзе
пролетариата и трудового крестьянства, и призывали к сплочению под
знаменем III Интернационала.
Авторы декларации констатировали отсутствие у них цели «голого
противопоставления» себя революционному марксизму и выражали надежды
на ослабление в дальнейшем «острых углов различных идеологий» для
слияния под эгидой III Интернационала в «целостную революционносоциалистическую организацию».
В декларации указывалось на продолжающийся распад народного
хозяйства и неспособность компартии справиться с ним в одиночку. Такая
неспособность, по мнению революционных социалистов-народников, была
обусловлена зауженной социальной базой большевиков, опиравшихся лишь
на незначительную часть пролетариата и исключавших из «творческого»
процесса значительную часть рабочих и все трудовое крестьянство.
Последнее,
«составляющее
самую
многочисленную
часть
класса
трудящихся», равно как и значительная часть пролетариата «устраняются от
политической жизни, а иногда отбрасываются даже в сторону врагов
1004
революции».
Авторы декларации пришли к выводу, что из-за ограничения
социальной базы, компартия на практике вынуждена прибегать к
«бюрократическому централизму», приведшему к замене диктатуры труда
диктатурой партии.
Наконец, определялись и конкретные задачи революционносоциалистического народничества: «I) Решительная борьба со всеми видами
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 43. Л. 32.
Там же. Л. 32-об.
548

и формами внутренней и внешней контр-революции, со всякими попытками
<...> восстановить лозунги демократизма и Учредительного Собрания. 2)
Полная и действенная поддержка Красной Армии в ее героической защите
Советской России от натиска империализма. 3) Образование единого
революционно-социалистического Советского фронта <...> 4) Практическая
работа во всех органах трудящихся, как политических, так и экономических
<...> 5) Содействие естественному процессу классового расслоения в городе
и деревне <...> 6) Вскрытие отрицательной стороны диктатуры партий и
противопоставление ей власти трудящихся в Советах <...>».
В деле экономического строительства «роль общегосударственного
коллектива должна свестись к созданию единого хозяйственного плана и
организационному руководству», с дальнейшей передачей функций
управления
производством
и
распределения
производственным
объединениям трудящихся.
В качестве прямых виновников, способствовавших утверждению
диктатуры РКП (б), в декларации назывались такие социалистические
партии, как ПСР и РСДРП, с одной стороны, и ПЛСР, «которая сама
оборвала свое влияние на дальнейшее развитие революции» - с другой.
Седьмым пунктом в перечне задач указывалось признание «недопустимости
политических и экономических форм свержения власти Российской
Коммунистической партии». В конце декларации содержался призыв ко всем
группам и одиночкам, вышедшим из среды революционного народничества,
к воссоединению.
Помещение
для
Оргбюро
по
объединению
революционносоциалистического народничества в партийном клубе имени Н.К.
Михайловского предоставил Московский Комитет ПРК, председателем
которого являлся В.О. Зитта.
Перспектива создания новой политической партии, способной
нарушить монополию коммунистического единовластия, не на шутку
встревожила руководство РКП (б). Реакция правящей партии нашла
отражение в передовой статье редактора центральных «Известий» Ю.М.
Стеклова «Опасная затея». Эпиграф к статье, появившейся 21 сентября, был
подобран из ершовского «Конька-Горбунка»: «Ах вы, каиновы дети, // На
кого орудья эти!».
Обвиняя эсеров в целом, Стеклов утверждал, что различные
левонароднические группы, «после более или менее кратковременного
прихрамывания за колесницей социальной революции», в конце концов «с
неудержимой силой возвращались к своей контр-революционной блевотине».
По его мнению, «с особым треском проделала эту эволюцию партия «левых
эсеров» ». По этому же пути пошло большинство « «союза с р .
максималистов», а за последнее время на него собирается, по-видимому,
вступить
часть
(временно
оказавшаяся
в
большинстве)
партии

1005 г,.

Там же.

549

«революционного коммунизма» ».
О «новоиспеченной федерации»,
невзирая на декларируемое левыми народниками стремление к объединению
в будущем с революционными марксистами, редактор «Известий»
безапелляционно заявил: «В лице новой организации мы имеем группу,
которая явным образом ставит себе задачей борьбу с коммунистами».
(Небезынтересно отметить, что заказная статья Стеклова появилась в самый
разгар переговоров так называемого «Штаба народнического объединения»
с РВС Южного фронта о диверсионной работе в тылу А.И. Деникина).
Одновременно с данной статьей «Известия» поместили заявление
большинства ЦК ПРК о том, что Центральный Комитет не уполномочивал
В.О. Зитта и Е.Н. Семеновскую подписывать декларацию объединенного
народничества. Не исключено, что это совпадение не было случайным, и
A.M. Устинов согласовал свои действия по нейтрализации оппозиции внутри
ПРК с руководством РКП (б).
Организационное
бюро
по
объединению
революционносоциалистического народничества совершенно не изучено с точки зрения
персонального состава. Первоначально в него входило шесть подписавших
декларацию лиц. Все они были достаточно известны в революционной среде.
Наибольшей из них известностью, по-видимому, пользовался Григорий
Андреевич Нестроев (настоящая фамилия Цыпин). Инженер-электротехник
по образованию и журналист по призванию, он участвовал в революционном
движении с конца XIX века и в свое время был исключен за студенческие
беспорядки из Харьковского технологического института. Вступив в ПСР в
1904 г., Нестроев присоединился к максималистскому крылу. В 1905 г. он вел
революционную работу в Минске. В октябре 1906 г. участвовал в
учредительной конференции ССРМ. Был арестован и сослан в Якутию,
откуда бежал за границу. В парижской эмиграции Нестроев стал автором
ряда программных работ по теории максимализма. Из-под его пера до и
после революции вышли такие книги, как «От минимализма к
максимализму», «Максимализм и максималисты перед судом В. Чернова»,
«Максимализм и большевизм», воспоминания о времени революции 19051907 гг. «Из дневника максималиста».
Осенью 1917 г. Нестроев стал одним из главных инициаторов
возрождения ССРМ. Встречавший его в это время Д. Фурманов так описывал
его: «Нестроев - высокий, бледно-смуглый с окладистой черной бородой
<...> Красивый, неожиданно-нервный. Он все время как-то невольно
повертывается во все стороны, словно ожидая нападения - плод долгой
подпольной работы». 100
В 1917-1918 гг. Нестроев был одним из
руководителей Астраханского Совета, затем перебрался в Москву в качестве
уполномоченного губернского продовольственного комитета.
Широкой известностью среди рабочих Москвы пользовался второй
член Оргбюро от ССРМ, старейший в нем по возрасту, 46-летний Петр
Известия ВЦИК. 1919.21 сентября.
Фурманов Дм. Путь к большевизму. 1917-1918. Л., 1927. С. 71.
550

Дементьевич Камышов. Сын ткача, он в детстве прочел роман «Овод» и
загорелся бунтарским пламенем. Сначала он увлекся сектантами
(духоборами и штундистами), позже начал знакомиться с социалдемократической литературой. В ПСР он вступил в 1902 г., и с этого времени
являлся неформальным лидером московских пекарей. С его именем связаны
многие забастовки, организация Московского союза булочников и боевого
отряда рабочих-пекарей в 300-400 человек в 1905 г. От тогдашнего
Московского Комитета ПСР Камышов был избран в первый Московский
Совет рабочих депутатов.
Также его избрали председателем
и
уполномоченным Совета старост всех 12 предприятий, принадлежавших
Филиппову. В 1906 г., переехав в Петербург, Камышов входил в состав
правления Петербургского
Союза булочников и кондитеров. Он
неоднократно арестовывался, высылался, совершал побеги. В 1909 г.
эмигрировал сначала в Европу, а затем в Северную Америку. Вернувшись в
мае 1917 г. в Россию, Камышов снова был избран в Московский Совет, и
через некоторое время возглавил Московскую организацию ССРМ. В 1919 г.
он являлся выборным председателем секции рабочих-булочников и
заведующим культурно-просветительной работой Центрального отдела
Московского Союза пищевиков.
Бывший политкаторжанин Александр
Самойлович
Залужный,
крестьянин по происхождению, вступил в ПСР в 1904 г. Сначала он вел
агитационную работу среди селян, а затем, поступив учиться в Херсонскую
учительскую семинарию, среди учащихся и рабочих. Эмигрировав (спасаясь
от суда) в 1907 г. во Францию, он заинтересовался синдикализмом. В 1910 г.
ЦК ПСР отправил его на нелегальную работу в Россию. В том же году он
был арестован и осужден по совокупности старого и нового делу на 4 г.
каторги. Февральская революция застала его на поселении в Канске.
Вернувшись на Украину, Залужный примкнул к левым эсерам. В январе 1918
г. он был членов Киевского Ревкома. Потом работал редактором партийных
газет в Крыму. В мае 1918 г. был послан украинским советским
правительством в изгнании на подпольную работу на Украину. С приходом
советской власти в 1919 г., Залужный стал одним из редакторов ежедневной
газеты «Борьба».
Представлявший вместе с ним борьбистов в Оргбюро Григорий
Львович Лесновский с весны 1918 г. входил в состав Московского Комитета
ПЛСР. После событий 6-7 июля он возглавил руководство Московской
организации партии. На IY Всероссийском съезде ПЛСР в октябре 1918 г. он
выступил одним из критиков политики ЦК партии. Расхождения с
партийным руководством привели его затем в ряды меньшинства УПЛСР.
Большой известностью в красной столице пользовался председатель
МК ПРК Владимир Осипович Зитта. Он был, как тогда было принято
говорить, кадровым эсером, и до революции дважды привлекался по
политическим делам. В 1917 г. Зитта становится членом Исполкома
Московского Совета рабочих депутатов, а после вхождения левых эсеров в
коалиционное правительство его назначили на пост комиссара земледелия
551

Московского областного СНК. Когда этот Совнарком был ликвидирован, ЦК
ПЛСР отправляет Зитту в Архангельск. Вернувшись в Москву в качестве
делегата V Всероссийского съезда Советов, после июльских событий он
остался в столице.
Наконец, самая молодая из членов Оргбюро по возрасту и одна из
самых
энергичных
сторонниц
объединения
революционносоциалистического народничества, бывшая курсистка-медичка Евгения
Николаевна Семеновская, не смотря на свои 24 года, также была уже
опытным политиком. В конце 1917 г. она входила в состав Ревкома в Уфе и
губернского комитета ПЛСР, а после установления в крае Советской власти
встала во главе комиссариата по народному образованию. В мае 1918 г., в
знак несогласия с политикой ЦК по вопросу о Брестском мире, Семеновская
вышла из губкома. Но в июле, вследствие московских событий, именно ее
уфимские левые эсеры избрали председателем губкома. Спустя два месяца
она объявила о выходе из ПЛСР, и с этого момента ее фамилию можно было
встретить в составе президиумов съездов революционных коммунистов.
Протоколы и делопроизводство
Организационного бюро
по
объединению революционно-социалистического народничества, скорее
всего, утрачены. По крайней мере, об их местонахождении ничего не
известно. Из обнаруженных
документов
можно
привести лишь
удостоверение с угловым штампом Оргбюро следующего содержания:
«Удостоверение
Предъявитель сего тов. Нестроев Г. является членом Организац. Бюро
по объединен. Революц. Социалистич. Народничества.
Член Бюро А. Залужный
Секретарь Е. Семеновская». 1008
Документ написан от руки Е.Н. Семеновской и скреплен круглой
печатью.
Реквизиты штампа имеют дату: 23 сентября 1919 г., и номер - № 7. Он
сохранился в следственном деле по обвинению Нестроева в составе фонда
Верховного Революционного Трибунала ВЦИК в ГАРФ.
Очевидно, в последующем состав Оргбюро был несколько расширен.
Так, в показаниях на следствии в 1933 г. Яков Вениаминович Браун
рассказал, как осенью 1919 г. он, по решению ЦК УПЛСР (б), переехал в
Москву в качестве члена «Всероссийского бюро по объединению
революционного социалистического народничества». 1009 Но возможен и
другой вариант: он мог быть кооптирован в Оргбюро взамен А.С. Залужного,
отозванного для нелегальной работы в тылу войск Деникина.
Еще более не ясна структура так называемых «Левонароднического
центра» или «Штаба народнического объединения». Судя по имеющимся
ГАРФ. Ф. 1005. Оп. 1-а. Д. 160. Л. 85.
ЦА ФСБ. Д. Р-36036. Т. 1.
552

данным,
эта
структура
имела
более
широкое
межпартийное
представительство, задуманное в консультативно-координационных целях.
Однако, о ее персональном составе практически ничего не известно. Не
устоявшееся название, свидетельствует, на мой взгляд, о том, что этот проект
не был реализован до конца.
С большой долей вероятности можно говорить об участии в этой
структуре левых эсеров, принадлежавших к фракции «легалистов».
Напомню, что в промежутке между 12 августа и 15 сентября проходили
переговоры между левыми эсерами и большевиками с участием И.З.
Штейнберга, А.А. Шрейдера и И.Ю. Баккала. Тем временем руководство
ССРМ обратилось с циркулярным письмом «КО ВСЕМ ОРГАНИЗАЦИЯМ
СОЮЗА
С.
,Р.
МАКСИМАЛИСТОВ
И
МАКСИМАЛИСТАМ
ОДИНОЧКАМ» следующего содержания:
«V-ая Всероссийская Конференция Союза Максималистов постановила
созвать VI-ую конференцию на 20 сентября т.г. Извещая об этом заранее все
организации и всех товарищей одиночек, Центральный Совет считает
необходимым сказать несколько слов о вышедших из Союза Светлове,
Бердникове и Архангельском, образовавших Врем. Исполнительн. Бюро
Союза Максималистов и отрекшихся от нашего старого и дорогого всем нам
названия «социалисты революционеры-максималисты». V-ая Конференция
стояла на той точке зрения, что диктатура большевиков в области
политического и хозяйственного строительства задерживает, если совсем не
приостанавливает, развитие у нас социалистов революции. А их
международная политика, их закулисное соглашательство с мировым
империализмом задерживает это развитие в странах западной Европы.
Поэтому и деятельность максималистов должна состоять в противодействии
всеми мерами этим тенденциям большевизма, разрушающим рост
социальной революции. Светлов, Бердников заявили другую точку зрения:
при недостатках большевизма он является единственной в данный момент
силой, способствующей развитию социальной революции. Отрицая это, мы
определяем нашу тактическую линию поведения в данный момент
следующим образом:
1) Самая упорная, самая широкая массовая агитация и пропаганда
наших взглядов на Советы, на их значение и роль в трудовом строительстве,
самая резкая критика программы и тактики большевиков, указание выхода из
положения решительной ликвидацией диктатуры большевиков путем
привлечения масс к строительству, путем выявления самодеятельности и
инициативы масс и т.д.
2) Сбросить диктатуру большевиков возможно организованным путем.
Для этого необходимо организованной силе большевизма противопоставить
организованную же силу революционного Народничества, стоящего за
трудовые советы, как органы государственного управления и признающего
пролетариат и трудовое крестьянство равноценными носителями социальной
революции.
Единство
р-советских
народническо-социалистических
организаций — таков лозунг момента. Ц.С. делает в этом направлении шаги.
553

3) В тех местах, где народ восстает против власти контрреволюции,
задача максималистов заключается в том, чтобы помогать народу всеми
мерами и способами сбросить иго это, не допустить в то же время
восстановления диктатуры большевиков. Наша задача вместе со всеми
революционно народническими советскими организациями не допустить
торжества ни той ни другой диктатуры, ни в Сибири, ни на Украине. Все
силы мы бросаем теперь на эти две базы, не оголяя, разумеется, нашего
внутреннего максималистического фронта.
Таковы наши задачи. Группа отколовшихся это знает, но это не может
не искажать наши взгляды и стремления. Зная усиленную нашу работу в
направлении спайки наших организаций с центром, Бердников-Светлов
пытаются нарушить ее успех созывом в августе конференции, на которую
приглашают все существующие организации максималистов без всякого
исключения. Центральный Совет Союза С Р . Максималистов предупреждает
об этом все организации Союза С Р . Максималистов и одиночек и
уведомляет их, что съезд назначен V-й Конференцией на 20-ое сентября. Мы
предупреждаем все организации об этом заранее, чтобы каждая из них
смогла быть на этом решающем съезде, чтобы каждая могла подготовиться
раздобыть средства или получить их от Ц.С Пусть все приедут на этот съезд.
Но пусть товарищи не вносят дезорганизации в ряды Союза приездом своим
на созываемый конференции Исполнительным Бюро Союза Максималистов
съезд помимо Центрального Совета.
Достаточно зла причинило это Бюро Союзу с помощью благословения
большевиков, которым выгодны все выступления Светлова-Бердникова,
которые только руки потирают, взирая на провокационные шаги наших
бывших главарей. Вместо массовой и организационной работы на местах они
ограничиваются рассылкой писем бюллетеней. Пора положить конец этой
дезорганизаторской работе. И Центральный Совет призывает все
организации последовать примеру ряда организаций — Суздальской,
Слободской, Оршанской, Киевской, Пензенской, Московской, Ижевской и
других более мелких и заявить во всеуслышание: мы не признаем раскола,
его нет, есть лишь выход отдельных лиц из Союза. Это их право. Союз един,
целостен. Никакого отклика поэтому на призыв Бюро приехать на съезд. VI
Конференция состоится 20-го сентября. Она назначена V-й Конференцией
Союза С Р . Максималистов.
Центральный Совет
1010
Союза Соц.Рев. Максималистов».
20-28 сентября 1919 г. в Москве прошла VI Всероссийская
конференция ССРМ. На ней были заслушаны члены Оргбюро по
объединению
революционно-социалистического
народничества
Г.А.
Настроев, Г.Л. Лесновский и Е.Н. Семеновская, после чего конференция
постановила признать этот вопрос «назревшим и необходимым». На
конференции были избраны 15 участников будущего учредительного съезда
ГАРФ. Ф. 1005. Оп. 1-а. Д. 160.
554

новой партии и пять кандидатов к ним. В том же следственном деле
Нестроева имеется список этих делегатов. Оргбюро на предстоящем съезде
должен был представлять П.Д. Камышов. Центральный Совет ССРМ - А.И.
Адодин, Е.Н. Забицкий, А.А. Зверин, Г.А. Нестроев (Москва) и Н.И. Ривкин
(Киев). Также на съезде могли бы оказаться максималисты из Петроградской,
Кронштадтской, Оршанской, Сормовской, Саратовской, Самарской,
Ижевской и Витебской организаций. о п
Реагируя на негативное отношение коммунистических верхов к
объединению
левых
народников, после
обсуждения
декларации,
максималисты предложили избранным делегатам отстаивать включение в нее
седьмого пункта в такой редакции: «Признание недопустимости
вооруженного свержения власти Российской Коммунистической партии, как
в силу гибельного влияния такой борьбы на внешние и внутренние классовые
фронты, так и в силу отсутствия сплоченной организации трудового народа,
способной в момент замещения власти противопоставить себя контр1012

революции».
Позднее, резюмируя итоги конференции по вопросу об объединении,
Е.Н. Забицкий на допросе в МЧК показал: «На VI Конференции был
поставлен вопрос об объединении народнических сил следующих групп:
Украинские лев-эсеры (борьбисты), революц.<ионные> коммунисты, союз
максималистов и группа Вольского. Первой задачей объединенного
народничества была борьба с наступлением Деникина и защита Советской
власти. Но объединение это не состоялось вследствие арестов, отсутствия
технич<еских> и материальн<ых> <средств> в созыве съезда и т<ак>
далее». 1013
Указанным арестам, однако, предшествовал целый ряд ситуаций. Не
успела еще закончиться конференции ССРМ, как 26 сентября минимальным
перевесом голосов ЦК ПРК постановил исключить из своего состава
четверку оппозиционеров. Опираясь на послушное большинство
в
Московском комитете партии, «устиновцы» провели решение о роспуске
столичной организации ПРК. По-видимому, в качестве ответной меры A.M.
1014
Устинова исключили из состава «Левонароднического центра».
Также 26 сентября, в центральных «Известиях» было напечатано
сообщение о том, что «граждане Буревой, Святицкий, Черненко<в> и др.
просят нас заявить, что представители группы «Народ» присутствовали на
совещании (левонароднических партий и групп. - Я.Л.) с правом
совещательного голоса и декларации не подписывали».
27 сентября, в связи с произошедшим за два дня до этого взрывом в
Московском комитете РКП (б), в «Известиях» было напечатано обращение
«От
бюро
по
объединению
революционно-социалистического
народничества», призывавшее «всех рабочих и крестьян к бдительности и
1011
1012
1013
1014

ГАРФ. Ф. 1005. Оп. 1-а. Д. 160. Л. 10-10 об.
Максималист. 1921. № 14-15. С. 31.
ГАРФ. Ф. 1005. Оп. 1-а. Д. 151. Л. 49.
Пути революции. Берлин, 1923. С. 263.
555

стойкости». В нем также говорилось о том, что «единый могучий фронт
трудящихся города и деревни сумеет оградить все завоевания социальной
революции и окончательно раздавить ее врагов». Рядом было напечатано
выдержанное в том же духе заявление от меньшинства ЦК ПРК. А на
следующий день центральные «Известия» поместили постановление
большинства ЦК ПРК от 26 сентября.
В дальнейшем «устиновцы» предприняли шаги по дискредитации
самой идеи объединения и провели свою точку зрения на IV партсъезде ПРК
в октябре 1919 г. За солидарность с позицией меньшинства ЦК и уклонение
от «генеральной» тактической линии партии подверглись роспуску
Харьковская,, Кинешемская и Керенская организации революционных
коммунистов.
Не обращая внимания на неблагоприятную атмосферу, Оргбюро по
объединению революционно-социалистического народничества все-таки
наметило некоторые конкретные шаги по реализации задуманного плана по
объединению. Во-первых, были предприняты переговоры с «народовцами» и
ПЛСР. Вслед за этим, по имеющимся сведениям, представители левых эсеров
вошли в бюро с совещательным голосом. После образования Меньшинства
ПСР, его представители В.К. Вольский и Н.П. Смирнов, вошли в состав бюро
с «информационными связями».
Во-вторых, на местах стали создаваться объединенные комиссии и
бюро. Так, по сообщению органа екатеринославских борьбистов,
«Харьковская организация левых с.-р. (интерн<ационалистов>) приняла
деятельное участие в объединении левонароднических течений». 1015
Комиссия по объединению революционного народничества была создана при
Сормовской организации ССРМ.
В-третьих, московское Оргбюро попыталось выработать программу
«Партии революционного социализма». Тезисы ее вводной части были
впоследствии напечатаны в журнале «Максималист». «Лево-народническая
партия» объявляла себя в ней «этическим течением в социализме». По
мнению ее разработчиков, построение социалистического строя не должно
являться конечной целью левых народников.
«В пределах социализма, - говорилось в ней далее, - левое
народничество будет вести непримиримую борьбу за полное освобождение
личности, за ликвидацию государства и принудительного начала в обществе,
за полное устранение всех видов угнетения и эксплуатации <...>». Будущая
партия виделась задумавшим ее организацией «инициативного, критическимыслящего меньшинства», «крайне левой (непримиримой)» партией
«завтрашнего дня», которая должна превратиться в массовую и классовую
организацию. Таким образом, «строй, который будет защищать левонародническая
партия,
должен
быть
одновременно
строем
1016
индивидуалистическим <...>, и строем социалистическим <...>».
1015
1016

Борьба. 1920. № 4 .
Максималист. 1921. № 17. С. 12.
556

Основные программные и тактические установки левых народников, по
замыслу инициаторов объединения, должен был изложить на VII
Всероссийском съезде Советов Г.А. Нестроев, получивший мандат его
делегата. Он собирался огласить на съезде подкорректированную
декларацию Оргбюро. Однако начавшиеся аресты максималистов помешали
осуществлению задуманного.
Прежде всего, аресты коснулись Ижевской организации ССРМ.
Попытка ижевских эсеров-максималистов, насчитывавших несколько сотен
членов, развернуть в начале сентябре 1919 г. в ближайших к городу волостях
агитационную работу против продовольственной политики большевиков
привела к обострению их давнего противостояния с местным комитетом РКП
(б). В результате коммунисты создали Временный Революционный Штаб и
совместно с исполкомом Ижевского Совет приняли 17 сентября следующее
постановление: «1. Уничтожить в корне ижевскую организацию с.-р.
максималистов <...> 2. Арестовать всех наиболее видных членов ижевской
организации с.-р. максималистов <...> 5. Настаивать перед центром, чтобы ни
один из арестованных <...> не был выпущен до конца гражданской
войны». 1017 Мобилизовав до 500 коммунистов, местные ЧК и милиция
произвели массовые аресты, во время которых было схвачено 50 активистов
ССРМ.
События в Ижевске вызвали большой резонанс среди членов Союза и
отразились на расстановке сил в его Центральном Совете. Вследствие
определенных, но не выносившихся из «избы» подковерных трений лидер
ССРМ Г.А. Нестроев даже вышел из состава ЦС.
Часть эсеро-максималистского руководства во главе с А.А. Звериным и
П.П. Колодовым была настроена «активистски» по отношению к
большевикам. Они находились в тесном контакте с «анархистами подполья»,
одобряли экспроприации, выступали за устранение Л.Д. Троцкого,
ликвидацию Реввоенсоветов и института комиссаров, за возврат к
партизанской системе организации Красной Армии. Другая часть - во главе с
Г.А. Нестроевым, заведовавшим боевой работой в ССРМ, и Е.Н. Забицким, продолжала вести переговоры с командованием Южного фронта в лице Л.П.
Серебрякова. Максималисты создали несколько боевых групп, которые были
переброшены за линию фронта. Ранее группа, возглавляемая Ф.Ф.
Кокоулиным, была отправлена на Восточный фронт. Объединенная боевая
группа левых эсеров, борьбистов и максималистов во главе с И.К. Каховской
готовила покушение на А.И. Деникина. В ее состав входили левый эсер М.С.
Жуков, максималисты С.А. Таукин («Стах»), К.А. Мышецкая, и др.
26 ноября в центральных «Известиях» было напечатано объявление
ССРМ о поголовной мобилизации его членов на основании постановления
Оргбюро по объединению революционно-социалистического народничества.
Уже 3 декабря Военно-Техническое бюро Союза подготовило первый список
13 мобилизованных максималистов. Но это обстоятельство не остановило
1017

Советские архивы. 1991. № 6. С. 60.
557

чекистов от начала репрессий против ССРМ.
Поводом к арестам послужило участие четырех видных максималистов
в вооруженном нападении на кассиров патронного завода в Туле в августе
1919 г. и их знакомство с непосредственными исполнителями сентябрьского
взрыва МК РКП (б). В начале декабря МЧК произвела аресты около 30
членов ССРМ, после чего в «Известиях» появилось официальное сообщение
с обвинением в адрес всего Союза: «Произведенным следствием вполне
установлено, что союз с.-р. максималистов является организацией,
прикрывающейся заявлениями о лояльности к Советской власти и
пользующейся своим легальным положением в целях дезорганизации
рабочего класса и Советского строительства».
Аресты сыграли определенную деморализирующую роль: ряд эсеровмаксималистов вышли из Союза в знак несогласия с методами его работы; 15
человек, и среди них несколько ответственных работников, сделали
коллективное заявление с осуждением тульского «экса». За решетку попали
такие видные деятели ССРМ, как Г.А. Нестроев, Е.Н. Забицкий, П.Д.
Камышов, Е.В. Васильев и др. Аресты коснулись также тульских и
сормовских максималистов. На квартире максималиста М.-А.И. Эленсона
угодил в засаду член ЦК ПЛСР В.Е. Трутовский, проведший за решеткой до
выяснения обстоятельств 3 недели.
На основании показаний завербованного чекистами члена ЦС ССРМ
Ф.А. Храмова была предпринята попытка посадить на скамью подсудимых
практически все руководство Союза. А одним из обвинений выдвигалось и
то, что эсеры-максималисты «объединили под флагом «Революционного
Народничества» враждебные Советской России элементы». 1019
В мае 1920 г. Верховный Революционный Трибунал рассмотрел дело
по обвинению ССРМ. Из 14 подсудимых трибунал признал виновным лишь
одного человека 2 0 , все остальные были признаны «по суду оправданными,
вследствие
недоказанности
обвинений».
Однако
разгром
этой
влиятельной левонароднической организации сделал свое дело и фактически
парализовал
работу
Оргбюро
по
объединению
революционносоциалистического народничества. С декабря 1919 г. переговоры между
другими группами затормозились.
Исключение из ГТРК сторонников объединения заставило их
попытаться повлиять на местные организации революционных коммунистов
явочным порядком. В январе 1920 г. они разослали на места письма за
подписью В.Я. Безеля с предложением предоставить им информацию о
деятельности и шагах «в области подготовительно-организационных работ
по объединению революционно-социалистического народничества». Как
указал исследователь ГТРК Ю.И. Шестак, отношение местных комитетов РКП
(б) к революционным коммунистам ставилось в прямую зависимость от их
8

Известия ВЦИК. 1919. 18 декабря.
Максималист. 1921. № 14-15. С. 27.
0
Н.И. Прохоров (Евстифеев).
1
Там же.
9

558

солидаризации с позицией исключенных оппозиционеров. ~ Инициаторы
объединения были вынуждены перебраться на территорию Украины. В
сообщении оттуда, опубликованном в центральном органе ПРК, говорилось,
что они «оказались более активистами, нежели борьбисты, и, в частности,
Максимов и Семеновская вынуждены будут или идти в партию борьбистов,
или вообще прекращать свою политическую деятельность». 1023 Новый
секретарь ЦК ПРК П.Ф. Сапожников написал по этому поводу в письме
Саратовскому губкому: «Наши бывшие соратники - максимовско-зиттовская
компания - спутались со всей белогвардейщиной, вплоть до левых с.-р. Штейнберга, Трутовского, даже Маруси Спиридоновой, говорят даже о 3-ей
революции и, вероятно, покатятся еще дальше».
37
В дальнейшем В.Я. Безель и Г.Н. Максимов действительно стали
ответственными работниками УПЛСР (борьбистов). Однако попыток
реанимировать идею создания «Партии революционного социализма» они
как будто бы не предпринимали.
Центральное Организационное Бюро МПСР 25 января 1920 г. также
разослало информационное письмо «Об отношении к рев.<олюционному>
народничеству» к сведению всех местных организаций. В нем содержалась
информация о летнем межпартийном совещании и создании Оргбюро по
объединению
революционно-социалистического
народничества.
На
основании заключения входивших в состав Оргбюро в информационных
целях В.К. Вольского и Н.П. Смирнова, ЦОБ констатировало: «Но никаких
положительных результатов эти совещания не дали. Они были весьма мало
плодотворны и по разновидности входящих туда группировок, и по
идеологической разобщенности групп: народничество, как общая идеология,
не могла спаять разнородные партии для практической деятельности в
текущий момент». 1 0 2 5
Исходя из этого, ЦОБ советовал членам МПСР «не столько увлекаться
идейным
объединением
революционного
народничества,
сколько
укреплением своих партийных позиций». В то же время идея интеграции не
отбрасывалась вовсе. В информационном письме содержалась следующее
«ценное указание»:
«С «объединениями», «союзами» революционного народничества, Ц.О.
Бюро рекомендует поддерживать сношения: допускается (но не вменяется в
обязанность) входить туда с информационными целями. Ни в коем случае не
считать решения этих «объединений», «союзов» и т.д. обязательными для
партийной деятельности.
С отдельными социалистическими народническими (равно как и
революционно-марксистскими) группами вступать в тактические соглашения
от случая к случаю, учащая эти тактические соглашения и тем практически
1022

Шестак Ю.И. Тактика большевиков по отношению к партии левых эсеров и отколовшимся от нее
партиям «революционных коммунистов» и народников-коммунистов: Дисс. на соискание ученой степени
канд. ист. наук. М., 1971. С. 202.
1023
Воля Труда. 1920. № ... С. 12.
1024
Цит. по диссертации Ю.И. Шестака. С. 203.
1025
Народ. 1920. № 2-3. Стлб. 31.
559

способствуя

в

конечно

счете,

образованию

единой

революционно-

1026

социалистической партии».
О подобном тактическом соглашении засвидетельствовал В.Е.
Трутовский в своих пространных показаниях на допросе 20 августа 1937 г.:
«Должен отметить наше сближение с с.-р. группой «Народ». <...> С этой
группой с.-р. (Семенов, Мартынов, Смирнов, Панкратов ) установились
довольно близкие отношения, и я поддерживал их и на воле с Мартыновым
<...> и Смирновым». 1028
В тех же показаниях Трутовский сообщал и о контактах с ССРМ и с
анархо-синдикалистами: «С максималистами у нас оказались гораздо более
тесные отношения, главным образом с Нестроевым
, Эленсоном и
рабочими-булочниками из Союза пищевиков (Камышев и другие). <...> С
анархистами в 1919 г. мы поддерживали тесную связь через рабочего
Павлова 1030 , работавшего в Союзе пищевиков». 1031
В октябре 1919 г. большинство ЦК ПЛСР приняло циркулярное
письмо, «объединившее все течения партии на почве отказа от вооруженной
борьбе с правительственной партией коммунистов». 3 2 Участвовавший в
подготовке взрыва в Московском Комитете РКП (б) Д.А. Черепанов и его
сторонники были исключены из партии, а занявшая «активистскую»
позицию Московская организация ПЛСР - распущена.
Не смотря на это, 23 октября в центральных «Известиях» за подписью
М.Я. Лациса проявилась статья «Левые эсеры в роли деникинских агентов», в
которой чекист цитировал резолюцию Калужской губернской конференции
левых эсеров («активистов»), где клеймились позором «товарищи из Ц.К.,
идущие
на
соглашение
с
коммунистами
(большевиками)»
и
приветствовались «стойкие товарищи Бутырки». «Неудивительно, что часть
левых с.-р., - резюмировал Лацис, - должна была отгородиться от этих
сумасбродов и выбрать позицию поближе к нашим окопам. Вся же остальная
провинциальная
лево-эсеровская
свора,
именующая
себя
«интернационалистами», - это явные агенты Деникина».
Естественно, что такое деление левых эсеров на «своих» и «чужих» (не
способствовало их немедленному включению в интеграционный процесс.
Ситуация кардинально изменилась весной 1920 г., когда одни члены Бюро по
объединению революционно-социалистического народничества оказались за
решеткой, а другие были вынуждены покинуть Москву. 20 апреля 1920 г. от
имени большинства ЦК ПЛСР была выпущена декларация, в которой
наступающий исторический период характеризовался как «мирный». В ней
1026

Там же.
Речь, по-видимому, идет о членах ЦОБ МПСР В.П. Семенове, Н.П. Смирнове и М.К. ПанкратовеГорбунове; сведениями о Мартынове автор не располагает.
1028
Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 475-476.
1029
В сборнике ошибочно напечатано: Нестеровым.
1030
Имеется в виду лидер Рабочего союза анархистов, бывший политкаторжанин (принадлежавший до
революции к эсерам), депутат Моссовета Н.И. Петров-Павлов.
1031
Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 476.
1032
Знамя. 1920. № 5. Стлб. 4; РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 11. Л. 45.
560
1027

одобрялась новая «передышка» и ведение переговоров со странами Антанты,
и указывалось на необходимость направить все усилия на «быстрое и
энергичное» восстановление разрушенного войной хозяйства. В первом из
семи пунктов декларируемых задач партии, подтверждалось «принятое ею в
октябре 1919 г. решение не вести вооруженной борьбы против
существующей власти большевиков». В заключительном пункте декларации
заявлялось о содействии «всеми мерами развитию социалистического
революционного движения на Западе, устанавливая наиболее тесные связи с
идейно-родственными левому народничеству группами и партиями». 1033
Вместе с тем Всеукраинское совещание УПЛСР (б) постановило начать
подготовку к самоликвидации и вступлению в коммунистическую партию.
Аналогичную установку взяло в Москве руководство ГТРК во главе с A.M.
Устиновым. В июле 1920 г. большинство делегатов IY съезда УПЛСР (б)
выразили одобрение данной установке. В то же самое время меньшинство
«борьбистов» заявило об образовании новой партии - левых эсеров
(синдикалистов).
В сентябре 1920 г., в ходе работы Всеукраинского съезда «активистов»
также
произошел раскол - на сторонников легальной
работы,
ориентирующихся
на
«штейнберговцев»
и
непримиримых,
ориентирующихся на «спиридоновцев». Первые из них, объединившись с
синдикалистами, образовали затем единую партию - ПЛСР (синдикалистов и
интернационалистов) Украины. В состав ее ЦК вошли такие деятели, как
В.А. Арнаутов, И.Ю. Баккал, A.M. Требелев, М.А. Шелонин и др. Из числа
бывших членов Бюро по объединению революционно-социалистического
народничества в этой партии оказались Я.В. Браун (ставший секретарем ее
ЦК) и Г.Л. Лесновский.
В дальнейшем, как известно из ряда работ, «штейнберговцы» объявили
о создании самостоятельного Центрального Организационного бюро из пяти
человек и выступили с инициативой созыва Всероссийского совещания
1034
солидарных с ними групп.
В начале декабря 1920 г. состоялось
Всероссийское совещание ССРМ, созванное по инициативе Украинского
Секретариата и Московской организации Союза. В основу принятых на нем
резолюций о тактике и об объединении левого народничества, были
положены резолюции конференции украинских максималистов во главе с
Н.И. Ривкиным (прошедшей в сентябре 1920 г.) о недопустимости
вооруженной борьбы с большевиками и о федерировании левонароднических
течений в центре и на местах. В принятой на Всероссийском совещании
резолюции говорилось, что «революционное народничество почти
окончательно завершило процесс самоопределения и освобождения от
сторонних элементов», но при этом оказалось «раздробленным и
разрозненным». Поэтому «исторической необходимостью»
является

Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 312-313.
Опубликовано в «Известиях ВЦИК» за 26 октября 1920 г.
561

«объединение левого народничества в один тесно спаянный, на
революционно-народнических основах твердо стоящий союз». 1035
Совещание поручило вновь избранному Центральному Секретариату
начать переговоры с левыми эсерами об объединении в единый «Союз левых
с.-р. (максималистов, синдикалистов и интернационалистов)».
Состоявшееся следом Всероссийское совещание «легалистов», в свою
очередь, приняло решение о реорганизации ПЛСР в Партию левых
социалистов-революционеров
объединенных
(интернационалистов
и
синдикалистов) и необходимости приступить к новому интеграционному
процессу. Для начала было провозглашено создание Конфедерации с ПЛСР
(синдикалистов и интернационалистов) Украины.
На следующем этапе был оформлен «Блок революционного
народничества» в составе левых эсеров - сторонников Штейнберга, эсеровмаксималистов и МПСР. Конкретными мероприятиями этого блока стали,
например, создание объединенной левонароднической фракции (из 9
делегатов и 7 сочувствующих) на IY Всероссийском съезде профсоюзов в
мае 1921 г. и попытка создания «Революционно-народнического комитета
помощи голодающим» в августе того же года. 1036
Позже, ввиду распада МПСР, переговоры о создании единой
организации продолжались между «штейнберговцами» и ЦС ССРМ. «Низы»
подталкивали партийные «верхи» к скорейшему объединению. Так, согласно
сводкам ГПУ, весной 1922 г. в Полтаве было образовано «объединенное
бюро максималистов и синдикалистов». Оно «постановило в случае не
утверждения его Всероссийским съездом выделиться в самостоятельную
организацию «Союз левонародничества». 1037 Наконец, 6 сентября " 1922 г.
совместное заседание Центрального Бюро ПЛСР (объединенных) и ЦС
ССРМ выработало декларацию, в которой, в соответствии с наказами обеих
левонароднических группировок, объявлялось о слиянии их в единую
организацию «Объединение ПЛСР и ССРМ» (или «Объединение левого
народничества»).
В последних числах декабря 1922 г. в Москве было созвано совещание
из 35 делегатов, из которых 24 человека принадлежали к левым эсерам и 11 к максималистам. Совещание провозгласило себя I Всероссийским съездом
«Объединения ПЛСР и ССРМ» и избрало общее Центральное Бюро в составе
7 членов. В него вошли И.З. Штейнберг, Я.В. Браун, А.А. Зверин, А.А.
Селиванова и др. Секретарем ЦБ стал один из наиболее последовательных
сторонников интеграции левого народничества Г.А. Нестроев (Цыпин). Из
других бывших членов Оргбюро по объединению революционносоциалистического народничества образца 1919 года, в новую организацию
вошел Г.Л. Лесновский.
1035

Максималист. 1921. № 14-15. С. 35.
По последнему вопросу представители блока К. Буревой, Г.А. Нестроев и И.З. Штейнберг вели
переговоры с Л.Б. Каменевым.
1037
«Совершенно секретно»: Лубянка Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). М., 2001. Т. 1. Часть 1.
С.127-128.
562
1036

Таким образом, хотя и не в полном объеме, и в иных исторических
условиях, объединительный процесс все-таки был доведен до логического
завершения. Заслуга полузабытого к тому времени Организационного бюро
по объединению революционно-социалистического народничества должна
приниматься
внимание,
так
как проект
образования
«Партии
революционного социализма» был одной из наиболее важных и
существенных ступеней в этом процессе. В том, что его не удалось
реализовать до конца, нет вины его инициаторов. В этом повинен жесткий
прессинг, который предприняли в их отношении правящая партия и ее
марионетки-сателлиты.
Раздел 3. Трансформации
подполье.

ПЛСР в 1920-1925 гг. Молодежное

Поскольку в распоряжении историков (за небольшими исключениями,
которые будут оговорены позже) отсутствуют протоколы заседаний
руководящих органов тех или иных левоэсеровских группировок, их
персональный состав подлежит восстановлению по документам, делящихся
на четыре группы. Первая группа источников — это делопроизводственные
документы самих левых эсеров (различные заявления и обращения,
подписанные секретарем или членами руководящих органов). Вторая
группа - это информационные документы (журнал «Знамя», машинописные
бюллетени, информационные и циркулярные письма). Третья группа — это
внутрипартийная переписка левых эсеров (подлинники писем и копии,
полученные в результате перлюстрации). Четвертая группа - это обзорноциркулярные источники чекистского происхождения.
Начну реконструкцию с воссоздания составов Центрального
Организационного Бюро легалистской группировки (штейнберговцев) и
соподчиненных ему структур, руководящих органов альтернативных
группировок, попутно рассматривая документы организационного и
программного характера и анализируя специфику взаимоотношений между
группировками. Время возникновения ЦОБ - «в последних числах сентября»
1920 г., - зафиксировано в специальном циркуляре ВЧК № 8 от 18 декабря
того же года «О левых социалистах-революционерах». В этом циркуляре
членами Оргбюро, созданного «большинством» ЦК, именуются И.Ю. Баккал
и Я.Т. Богачев. В отношении второго из них — это вообще единственное
упоминание о принадлежности к ЦОБ. В то же время историкам давно был
известен список членов ЦОБ из пяти человек: Баккал, С.Ф. Рыбин, Я.М.
Фишман, О.Л. Чижиков, И.З. Штейнберг. Именно этими фамилиями было
подписано обращение-декларация «Ко всем организациям и членам партии
левых социалистах-революционерах (интернационалистов)» об образовании
ЦОБ, с указанием в качестве временного адреса места жительства
Штейнберга (Мясницкая [ул.], Георгиевский пер. 7, кв. 12). Обращение
датировано 16 октября и опубликовано в центральных «Известиях» 26
октября, а затем перепечатано в № 5(7) журнала «Знамя» в ноябре 1920 г.
563

Учитывая то обстоятельство, что последний состав ЦОБ, избранный на
декабрьском Всероссийском совещании насчитывал 5 человек, вопрос о
шестом члене в лице Богачева остается не открытым (если только он не был
заменен в его составе в промежуток между созданием ЦОБ и выработкой
декларации).
Декларация начиналась с краткого изложения истории размежевания
внутри ЦК и констатации того, что «дальнейшее развитие партийных
отношений привело к фактической невозможности существования Ц.К.
(большинства)». Далее в обращении говорилось о причине создания ЦОБ:
«Распад Ц.К. (б<олыпинст>ва), на фоне тяжелой дезорганизации партии,
происходившей в течение истекших двух лет, грозил дальнейшим
распадением лево-народнических революционных сил. Вместе с тем является
несомненным, что рядом с все усиливающимся организационным распадом
партии шло и идет все большее оформление лево-народнических
программных построений, все большее их приближение к насущным
интересам и идеалам трудящихся масс не только России, но и Запада. Это
искусственно
сложившееся несоответствие
между организационной
слабостью партии левых с.-р., с одной стороны, и глубокой жизненностью ее
программы, с другой стороны, может, однако, быть устранено лишь путем
привлечения к решению судеб лево-народничества самых широких
партийных кругов. В этих целях, мы, нижеподписавшиеся, члены бывшего
Ц.К. (б<ольшинст>ва), взяли на себя инициативу сплочения левонароднических элементов, примыкающих
к реальной
программе,
составлявшей задачу Ц.К. (б<ольшинст>ва), и образовали Центральное
Организационное Бюро партии левых с.-р. (инт.), ставящего своей
ближайшей задачей созыв партийного совещания на основе развиваемых
ниже положений».
В следующей части обращения «пятерка» провозглашала две главные
задачи момента. «Основной задачей», ввиду угрозы, исходящей от Польши и
Врангеля и стоящих за их спиной Антанты, легалисты считали «задачу
отражения вооруженной контрреволюции»: «Ц.О.Б. поэтому считает
насущной задачей партии всемерную поддержку личной работой Красной
Армии и широкое разъяснение трудящимся массам всей сложности и
ответственности нынешней обстановки русской революции, только
постепенно освобождающейся от мертвящей петли мирового буржуазного
кулака».
«Второй насущной задачей революции» провозглашалось, «как и
прежде, оздоровление или, вернее сказать, воссоздание народного
хозяйства», после чего в виде тезисов излагались основополагающие
принципы, характерные для дальнейших
программно-теоретических
построений легалистов: «Партия л.с.-р., на основе своих идеологических
воззрений и используя громадный, тяжелый опыт революции, вырабатывает
и выработала ряд народно-хозяйственных принципов и планов. Она
отстаивает переход от бюрократической национализации промышленности к
построению ее на началах творческой социализации; она отстаивает
564

органическое слияние обеих основных отраслей народного хозяйства
(сельского хозяйства
и промышленности), выполняющих единый
производственно-распределительный план и руководимых классовыми
органами трудящихся; она, наконец, усматривает эти органы в свободных
профессионально-производственных объединениях городских рабочих и
трудовых крестьян, с одной стороны, и трудовой рабоче-крестьянской
кооперации, как органа распределения, с другой, полагая, что развитие
обобществленного хозяйства ведет к постепенному переходу хозяйственных
функций государства именно к этим органам. Но было бы величайшей
ошибкой для партии, если бы она замкнулась целиком в пропаганде своих
идей, стоя в то же время в стороне от живого процесса социального
творчества. Как бы далека не была от ее теоретических идей нынешняя
система народно-хозяйственного организма, однако, члены партии, именно
во имя своих идей, должны принимать самое энергичное участие во всех уже
существующих органах, где идет организованная экономическая жизнь .
трудящихся. На нашей партии в этой области лежит еще более важная
задача: вовлечение в сознательную социалистическую работу широких слоев
трудового крестьянства, в своем подавляющем большинстве еще
продолжающего жить в условиях единоличного хозяйства. Партия в своей
работе должна поэтому всемерно содействовать, прежде всего, развитию
снизу всяких попыток обобществления сельскохозяйственного производства
и распределения».
В то же время членами ЦОБ подчеркивалось, что «если партия должна
перенести центр тяжести своей работы в область экономического
строительства, то это не значит, что она должна отказаться от политической
жизни страны». Легалисты призывали: «Местные организации должны
принимать участие в выборах в местные Советы, должны [участвовать] в
избирательных кампаниях и в самих Советах защищать наши программные
положения. <...>. Только идя таким путем и опираясь на категорические
тактические позиции Ц.О.Б., местные организации вернутся вновь к живой и
творческой деятельности».
Наконец, в организационном плане ставилась задача «общего
всестороннего обмена мнений партийных кругов» для того, чтобы
«окончательно и авторитетно закрепить те тактические принципы и
организационные действия, которые легли в основу Ц.О.Б.». Ввиду этого оно
назначало на 10 декабря созыв Всероссийского совещания в Москве, с
оговоркой, что «на это Совещание приглашаются и будут допущены только
те партийные организации и члены, которые либо разделяют всю развитую
выше программу деятельности, либо - в силу оторванности от центра - в
данный момент еще не заявили о своей солидарности и организационной
связи с Ц.О.Б.». Его члены предлагали всем партийным организациям на
местах «приступить к обсуждению и принятию решений обо всех поднятых
им вопросах и к деятельной подготовке к Совещанию» и обязывали «все
примыкающие к позиции Ц.О.Б. круги» немедленно связаться с ними. Как
должно, декларация заканчивалась на оптимистичной ноте: «Ц.О.Б. не
565

сомневается в том, что вокруг этой программы объединится самая здоровая и
деятельная часть партии и, что, тем самым, идеология и дело левого
народничества войдут живым элементом в общий поток российской и
1038

международной социалистической революции».
Согласно циркулярному письму ВЧК от 1 июня 1920 г.,
«штейнберговцы, отказавшись от борьбы с нами, заняли так сказать,
позицию «добрых соседей» коммунистической партии и только критически
1039
брюзжат над ее «ошибками»».
По заключению чекистов, они не были
опасны: «Нельзя только выпускать их из виду, чтобы в нужный момент сразу
парализовать возможность какого-нибудь нового дикого выступления с их
1040
стороны»».
Со спиридоновцами местным органам ЧК вменялось вести
«энергичную борьбу», учитывая «довольно большую
популярность»
Спиридоновой в «мелкобуржуазных крестьянских кругах».
Группа Камкова-Штейнберга предполагала созвать партийный съезд, в
преддверии которого был издан проект программы их течения. В преамбуле
к ней выражалась надежда на будущую мировую революцию и
констатировалось временное замирание русской революции. Среди
насущных задач ПЛСР в политической области провозглашалось стремление
к «полному и действительному осуществлению в жизни власти трудящихся,
что возможно лишь при известной степени культурности и вытекающих
из нее самодеятельности и организованности масс». 1041 Подчеркивая свою
приверженность власти Советов, левые эсеры настаивали на уничтожении
принципа разделения власти на законодательную и исполнительную. Они
желали расширить формулу «диктатура пролетариата» до формулы
«диктатура трудящихся» и считали необходимым лишение нетрудовых
элементов избирательных прав. В одном из пунктов говорилось о
«решительной борьбе» против эксплуататоров и оппортунистов (к последним
были отнесены правые эсеры, левые эсеры («активисты») и меньшевики),
которые «объективно становятся орудиями мирового империализма». 1042
Особенное значение придавалось левыми эсерами культурной работе среди
трудового
народа
и дальнейшей
разработке
левонароднического
мировоззрения. В передовой статье журнала «Знамя», контролировавшегося
большинством ЦК ПЛСР, утверждалось: «Задача наша заключается в том,
чтобы
противопоставить
марксистской
централистической
системе
социалистического строя, свою систему интегрального социализма,
базирующегося на идеологии Лаврова и Михайловского». 1043
В среде российских левых эсеров не прекращались споры между
сторонниками и противниками легализации. Наиболее последовательные
«легалисты» объявили о создании самостоятельного Центрального
Организационного бюро из пяти человек и выступили с инициативой
1038
1039
1040
1041
1042
1043

Знамя. № 5 (7). (ноябрь) 1920 г. С. 1-6.
ВЧК-ГПУ. М., 1995. С. 102.
Там же. С. 101.
Проект программы левых социалистов-революционеров максималистов. Воронеж. 1920. С. 13.
Там же. С. 15.
Знамя. 1920. 3-4. Столб. 3.
566

созыва
Всероссийского
совещания
солидарных
с
ними
групп.
Соответствующее обращение «Ко всем членам партии левых с.-р.»,
подписанное И.Ю. Баккалом, С.Ф. Рыбиным, Я.М. Фишманом, О.Л.
Чижиковым и И.З. Штейнбергом, было напечатано в «Известиях ВЦИК» от
26 октября 1920 г. В созванном во второй декаде декабря в Москве
совещании, по сообщению журнала «Знамя» (Берлин), приняли участие
представители всех течений левоэсеровской партии, а также максималисты,
украинские левые эсеры и представители МПСР (последние - в
информационных целях).
Ранее, в начале декабря, состоялось Всероссийское совещание Союза
эсеров-максималистов, созванное по инициативе Украинского Секретариата
и Московской организации ССРМ, на которое были приглашены члены
уцелевших от разгрома в 1919 г. организаций. В основу принятых на нем
резолюций о тактике в связи с текущим моментом и об объединении левого
народничества были положены резолюции конференции украинских
максималистов, прошедшей в сентябре 1920 г., о недопустимости
вооруженной борьбы с большевиками и о федерировании левонароднических
течений в центре и на местах. Как сообщал журнал «Максималист», на
Всероссийском совещании в Москве «не раздалось ни одного голоса против
слияния всех левонароднических течений в одну организацию немедленно
же, идя на всевозможные уступки, вплоть до отказа от названия
1044 т.

максималистов».
В принятой резолюции говорилось, что «революционное
народничество почти окончательно завершило процесс самоопределения и
освобождения от сторонних элементов», но при этом «народничество
оказалось раздробленным и разрозненным» и поэтому «является
исторической необходимостью объединение левого народничества в один
тесно спаянный, на революционно-народнических основах твердо стоящий
союз». 1045 Эсеры-максималисты поручили вновь избранному Центральному
Секретариату ССРМ начать переговоры с левыми эсерами об объединении в
«Союз левых с.-р. (максималистов, синдикалистов и интернационалистов)».
Всероссийское совещание левых эсеров в свою очередь приняло
решение о реорганизации ПЛСР в Партию левых социалистовреволюционеров объединенных (интернационалистов и синдикалистов)
и подтвердило необходимость интеграции левого народничества именно
вокруг нее. Его участники приняли «Тезисы о государстве» И.З. Штейнберга,
в которых так называемой «пролетарской демократии» большевиков, т.е.
системе управления меньшинства населения, противопоставлялась советская
демократия и делалась ставка на децентрализацию, т.е. «представление
Советам на местах всей полноты власти в пределах местных нужд и
потребностей».1046 В резолюции по текущему моменту совещание призывало
членов партии активно включиться в социалистическое строительство, ведя
здоровую критику коммунистической позиции». Оно избрало ЦОБ в составе
1044
1045
1046

Максималист. 1921. 14-15. С. 31.
Там же. С. 35.
Штейнберг И.З. Тезисы о государстве // Советская библиография. 1990. № 2. С. 94-97.
567

пяти человек (председатель - И.З. Штейнберг) и приняло решение о
создании Конфедерации с ПЛСР (синдикалистов и интернационалистов)
Украины. Перед российскими левыми эсерами была поставлена задача
распространения своего влияния, помимо центральной России, на Сибирь,
Туркестан, Дальний Восток, Белоруссию и Прибалтику, а перед их
украинскими коллегами - на Крым, Северный Кавказ, Кубань, Дон и
Закавказье.
Группа Камкова, однако, не вошла в реорганизованную партию. У
эсеров-максималистов также не было полного единства по вопросу о
легализации. С другой стороны, еще до провозглашения о создании ПЛСР
(об.) инициативную группу «легалистов» покинул Я.М. Фишман,
1047
опубликовавший письмо в «Известиях» о переходе в РКП (б).
Незадолго
до того Л.А. Либерман сложил с себя полномочия члена ЦОБ МПСР и заявил
через «Известия» о выходе из его рядов. 1 0 4 8 В январе 1921 г. в «Правде» было
напечатано
обращение
«Ко
всем
социалистам-революционерам».
Подписанное Либерманом и еще четырьмя видными эсерами, оно содержало
признание
«диктатуры
организованного
меньшинства
и
системы
политического террора со всеми вытекающими из них тяжелыми
последствиями» и призыв вливаться «в ряды продолжающей твердо и
героически стоять на защите революционных позиций коммунистической
1049

партии».
ПЛСР (об.) была легализирована и допущена на VIII Всероссийский
съезд Советов (декабрь 1920), на котором И.З. Штейнберг огласил
декларацию в духе решений партийного совещания.
Легальные московские организации левых эсеров (штейнберговцев) и
эсеров-максималистов (нестроевцев) добивались у городских властей
разрешения на возобновления издательской и клубной деятельности. При
Киевской организации ССРМ (лидер - Н.И. Ривкин) в начале 1921 г. была
открыта даже «воскресная школа максимализма». ЦС ССРМ поспешил
сообщить своим организациям и максималистам-одиночкам о том, что «Союз
с.-р. максималистов как таковой признается центральной властью вполне
легальной политической организацией, о чем разосланы телеграммы ВЧК
всем предгубчека, где указывается, что с.-р. максималисты преследованию и
арестам не подлежат». 1050
23 февраля 1921 г. секретарь ЦОБ ПЛСР (об.) А.Н. Волков, после
предварительных переговоров И.З. Штейнберга с Л.Б. Каменевым, направил
заявление в ЦК РКП (б) с просьбой об ускорении легализации партии на
местах. В нем Волков сообщал, что далеко не везде «местная власть
прониклась политическим смыслом» в отношении ПЛСР (об.). По его
словам, в Нижнем Новгороде, Орле, Перми, Пскове, Рыбинске чинились
всяческие препятствия открытой деятельности «легалистов» и были даже
Известия ВЦИК. 1920. 4 декабря. С. 4.
Известия ВЦИК. 1920. 9 ноября. С. 1.
Правда. 1921.27 января. С. 2.
Максималист. 1921. № 14-15. С. 29-30.
568

случаи их ареста. От имени ЦОБ он просил ЦК Компартии дать четкие
указания своим местным комитетам на счет возможности деятельности
«легалистов» «во всех сферах политической, экономической и культурной
жизни страны».
27 февраля ЦОБ в циркулярном письме, подписанном Волковым,
обратился к своим единомышленникам с призывом к восстановлению
местных парторганизаций. Сторонникам ПЛСР (об.) предлагалось создавать
организационные бюро и иметь освобожденного секретаря. Им вменялось в
обязанность провести перерегистрацию членов и созвать общее собрание или
партконференцию. Всем организациям предлагалось в обязательном порядке
зарегистрировать печать в Административном отделе местного Совета и с
самого начала вести всю свою работу легально. В случае конфликтных
отношений с местной властью, от них требовалось не уходить в подполье, а
вести переговоры, ссылаясь на официальные документы
партии,
опубликованные в «Известиях ВЦИК», и циркуляр ВЧК о ее легализации.
Руководство ПЛСР (об.) требовало обязательного участия в партийной
работе со стороны каждого члена и обязывало каждого партийца стать
челном профсоюза или кооператива. Циркулярное письмо предписывало им
стремиться «вести широкую и массовую работу, используя для этого все
общие и делегатские собрания проф<ессиональных> союзов, пленумов
Советов, беспартийные конференции и т.д.», внедряться «глубже в
профсоюзы и трудкооперативы», бороться «за свое в них влияние» и
стараться «не пропустить ни одного общего собрания без того, чтобы не
была развернута платформа партии». 1052 Специальное внимание ЦОБ
акцентировало на предстоящих перевыборах в Советы, сельские комитеты и
посевкомы. «В отдельных
случаях» оно допускало
возможность
блокирования
с
эсерами-максималистами,
левыми
эсерами1053
интернационалистами (группа Камкова) и с МПСР.
Одновременно с этим, по сообщению берлинского «Знамени», «были
предприняты очень крупные шаги к объединению всех течений внутри
революционного народничества». 1054 Так, Б.Д. Камков предложил провести в
марте 1921 г. легальный общепартийный съезд. Параллельно левые эсеры
намеревались созвать Всеукраинский съезд. Эти намерения не были
реализованы из-за массовых арестов социалистов и анархистов в разгар
общероссийского
политического
кризиса, вызванного
забастовками
московских и петроградских рабочих и кронштадтских моряков. В частности,
были арестованы жившие в Москве на легальном положении левоэсеровские
цекисты Б.Д. Камков, И.К. Каховская и В.Е. Трутовский, не
присоединившиеся к ПЛСР (об.). На квартире у И.З. Штейнберга был
произведен обыск. В ответ на официальный запрос левых эсеров о
дальнейшей судьбе арестованных товарищей, ЦК РКП (б) сообщил, что
1
2
3
4

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 273. Л. 2.
Там же. Ф. 564. Оп. 1. Д. 14. Л. 2.
Там же. Л. 2 об.
Знамя. Берлин, 1921. С. 36.
569

«выпускать их сейчас не будут».
Также подверглись арестам и другие
левонародники, в том числе лидеры Белорусской ПСР (левых) П.А.
Бодунова, И. Мамонько, члены ЦБ МПСР Л.П. Декатова, В.П. Семенов и
Н.П. Смирнов. Позлее, заполняя «опросный лист Московского Политического
Красного Креста», последний из них не без иронии отметил в пункте «повод
к аресту»: «? Видимо, паника в ВЧК в связи с Кронштадтом».1 5 6
В секретном докладе видного чекиста Я.С. Агранова Президиуму ВЧК
по делу о расследовании событий в Кронштадте утверждалось: «По своим
основным требованиям резолюция, принятая Кронштадтским гарнизоном и
рабочими, совпадает с основными идеями левых с.-р. и с.-р. максималистов
<...> Общее впечатление такое, что все восстание носит лево-эсеровский
характер». 1057
По материалам заключения от 29 марта 1921 года, данного членом
Реввоентрибунала Республики А. Розенбергом, 8 марта 1921 г. в связи с
усилением недовольства среди рабочих Москвы, должно было состояться
очередное собрание левоэсеровской группы Рогожско-Симоновского района,
состоявшей из сторонников Штейнберга. Целью собрания было выработка
единой позиции ПЛСР (в том числе и сторонников подпольной борьбы) по
отношению к антибольшевистским рабочим выступления. Затем, по мнению
следователя, участники собрания планировали наметить организационные
формы, подходящие для расширения влияния ПЛСР в рабочем движении и
направлении рабочей активности на борьбу за свержение «большевистской
партийной диктатуры». В собрании принимал участие и представители
сторонников подпольной борьбы (Б.Д. Камков, И.С. Елисеев, М.С. Жуков и
А.Г. Бородин), приглашенные членами Рогожско-Симоновской группы Л.В.
Смирнова, В.М. Соколова, Я.А. Ладьина. С докладом выступил один из их
лидеров, Камков, по данным следствия, имевший связи «со всеми почти
нелегальными организациями лев. соц.-рев.». По заключению следователя,
присутствовавшие на собрании представители нелегальных групп левых
эсеров стремились «создать из легальн<ой> Штейнберг<овской> группы
опорный пункт для нелегальности». Сторонники подпольной борьбы
пытались подчинить группу Штейнберга и связанный с ней МК
нелегальному ОК ЦО, который в перспективе планировали превратить в
легальный руководящий орган партии. Участники собрания были арестованы
вечером 8 марта1921 г. прямо во время собрания. Часть арестованных на
собрании (М.А. Пугачева, В.Г. Сосулина, М.В. Никифорова, Н.В. Голосова)
были освобождены. С.Н. Варков, судя по всему, также должен был быть
освобожден, но его имя затем было вычеркнуто из списка.
В апреле 1921 г. (по информации из газеты «Известия») содержавшиеся
в тюрьме штейнберговцы В.М. Соколов и С.Н. Варков были избраны от
завода Гужона и Гл. Курских Мастерских депутатами депутатами
Московского Совета рабочих и крестьянских депутатов. В связи с этим
Там же. С. 42-43.
ГАРФ. Ф. 8419. Оп. 1. Д. 251. Л. 29.
Родина. 1993.7. С. 56.
570

фактом оба арестованных потребовали в заявлении в Президиум РогожскоСимоновского Совета и коллегию ВЧК обеспечить им возможность
присутствия на пленарном заседании Моссовета 1 мая 1921 г. 31 мая в ВЧК
поступило ходатайство от ЦОБ ПЛСР (об.), за подписью его секретаря И.Ю.
Баккала об освобождении избранных в Моссовет. 5 и 6 июля 1921 г. в
Президиум ВЧК поступили 2 индивидуальных заявления с ходатайством от
членов ЦОБ ПЛСР (об.) И.З. Штейнберга и О.Л. Чижикова об освобождении
Соколова под их поручительство.
Практическая деятельность левых эсеров в начальный период НЭПа
развивалась в соответствии с установками, изложенными в циркулярном
письме ЦОБ ПЛСР (об.) от 27 февраля 1921 г. Несмотря на то, что
первоначально «фактически работающих» в Москве «легалистов» было всего
1058
10-15 человек,
им удалось провести на выборах в Моссовет четырех
депутатов, включая члена ЦОБ О.Л. Чижикова, избранного от бывшего
завода Гужона. Левые эсеры и максималисты провели также своих депутатов
в Петроградский, Воронежский, Саратовский, Одесский и некоторые другие
Советы.
Надо полагать, что незавидное положение, в котором оказались все
левонароднические организации, несмотря на их формальную легализацию,
привело к ускорению межпартийной консолидации. Одной из первых
конкретных акций рассматриваемого блока стало создание объединенной
левонароднической фракции из девяти делегатов и семи сочувствующих им
на IV Всероссийском съезде профсоюзов (май 1921). Фракционный оратор
О.Л. Чижиков выступил на съезде с заявлением, в котором охарактеризовал
НЭП, как начало «поражения социалистической революции» и обвинил
большевиков в «уступках капитализму». 1059 В предложенной фракцией
резолюции содержалось требование замены национализации производства
его социализацией.
С 5 по 17 мая в Москве прошло также II Всероссийское совещание
эсеров-максималистов. В ходе консультаций ЦС ССРМ с Украинским
Секретариатом и Дальневосточным Краевым бюро Союза, а также с
представителями Московской, Киевской и Сормовской организаций, был
сформулирован
тезис
о
плодотворности
«идеи
объединенного
народничества» только в том случае, если оно «произойдет под
максималистским лозунгом - власть Советам, а не партиям». 1060
Определенных успехов левонародникам удалось достичь в Твери, где
было создано губернское оргбюро ПЛСР (об.). 8 апреля 1921 г. Тверская
организация левых эсеров была официально легализирована. Сразу же после
этого был открыт книжный магазин для продажи разнообразной
народнической литературы. 20 мая оргбюро выпустило трехтысячным
тиражом воззвание «Ко всем трудящимся». По приглашению тверяков,
которым удалось открыть партклуб, город посетил О.Л. Чижиков. 6 июня, в
1058
1059
1060

Знамя. Берлин, 1921. № 1. С. 43.
IV Всероссийский съезд профессиональных съездов: Стенографический отчет. М., 1921. С. 55-56.
Максималист. 1921. № 21. С. 15.
571

соответствии с установками ЦОБ, Л.К. Мошин огласил партийную
декларацию на губернском кооперативном съезде.
В Москве существовали одновременно три левонароднических
клуба: «Знамя», клуб максималистов имени М.И. Соколова («Медведя») и
«Народ». Клуб левых эсеров по адресу: Петровка, 23, - был открыт
ежедневно с 17 до 22 часов. По этому же адресу находились Московское
оргбюро ПЛСР (об.), редакция и контора журнала «Знамя». Проводя в клубе
лекции, доклады и диспуты, левые эсеры прежде всего заботились о своем
партийном «патриотизме». В день убийства И.П. Каляевым великого князя
Сергея Александровича, который отмечался левыми эсерами в качестве
партийного праздника, - 17 февраля 1921 г. И.З. Штейнберг выступил с
речью, посвященной памяти террориста. В сентябре того же года в клубе
выступил приехавший из Петрограда Иванов-Разумник, поделившийся
своими воспоминаниями о зарождении ПЛСР. По окончании его доклада
состоялась оживленная беседа о судьбе левоэсеровской партии. Летом и
осенью 1921 г. в клубе были заслушаны доклады «О задачах партии» (И.Ю.
Баккал), «Итоги III съезда Коминтерна» (И.З. Штейнберг), «Итоги I съезда
Профинтерна» (Л.Р. Дунаевский), «Перспектива социальной революции на
Западе» (А.А. Шрейдер), «О сельскохозяйственной кооперации» (О.Л.
Чижиков), «Об организации промышленности» (Соколовский). 1061
Еще один партклуб левых эсеров был открыт в Воронеже, где
организация ПЛСР (об.) существовала вполне легально. Позже, однако,
выяснилось, что легализация Воронежской организации произошла по
обоюдному согласию ее руководителя Е.Ф. Муравьева, завербованного ВЧК,
с руководством Воронежского губкома РКП (б). Муравьев в течение двух лет
вел дезорганизаторскую работу, выявлял сочувствующих левым эсерам и
тайно готовил коллективный переход членов организации в Компартию. 1062
Данный случай не был чем-то из ряда вон выходящим в практике ВЧК.
Провокаторская и осведомительская деятельность чекистов в отношении
легальных оппозиционных организаций, не говоря уже о подпольных, к тому
времени стала обычной нормой. Так, бывший коммунист, перешедший в
МПСР, Н.А. Беспалов во время ареста был завербован в агенты ВЧК. Одним
из его непосредственных руководителей являлся начальник 3-го отделения
Секретного отдела И.Ф. Решетов, бывший ранее левым эсером, а затем
членом ЦК ПРК. Хорошо представляя ситуацию, сложившуюся с
легализацией МПСР, Беспалов впоследствии писал: «ЦБ издавало журнал
«Народ». Выходил он очень неаккуратно, чинились всяческие препятствия и
со всех сторон <...> Фальшь положения била в глаза. Члены легальной
партии за малейшую работу или нечто похожее на нее сажались в тюрьму
<...> В «легальную партию» насаждались провокаторы». 1063
Весной 1921 г. арестованную ранее М.А. Спиридонову по
предложению Ф.Э. Дзержинского поместили на принудительное лечение в
юб1 Р Г А С П И ф 5 6 4 . оп. 1. Д. 13.
Особое задание. М., 1988. С. 177.
1063
Беспалов Н. Исповедь агента ГПУ. Прага, 1925. С. 46.
572
1062

психиатрическую больницу. 16 сентября того же года она была освобождена
под поручительство И.З. Штейнберга и И.Ю. Баккала и доставлена в
подмосковную Малаховку, где провела около двух лет под домашним
арестом. Трое других крупных деятелей ПЛСР - Б.Д. Камков, И.А. Майоров и
В.Е. Трутовский - по постановлению Судебной коллегии Верховного
Революционного трибунала должны были отбыть сроки наказания,
вынесенные им заочно в 1918 г.
Как видно из опубликованного плана оперативных мероприятий
Секретного отдела ВЧК на время с 1 мая 1921 г. по январь-февраль 1922 г.,
эти репрессии осуществлялись по директиве В.И. Ленина и были заданы
целью «совершенно изгнать из деревни эсерство». Один из пунктов плана,
подписанного начальником СО ВЧК Т.П. Самсоновым, гласил: «Ввиду того,
что эсеры группы Вольского-Буревого и группы Штейнберга-Камкова в
последнее время по данным агентуры СО ВЧК проявляют усиленную
активистскую работу против Соввласти, одновременно с этим прикрывают
своей легальностью работу подпольных эсеров, ВЧК к концу лета, в первой
половине августе, также придется произвести массовые операции,
одновременно с тем временно закрыв их органы легальной печати». 1064
По невыясненным до конца причинам оба упомянутые плана не были
реализованы до конца. Члены ЦБ МПСР вскоре были освобождены, а аресты
щтейнберговцев вообще не производились. Во второй половине июля 1921 г.
левонароднический блок возобновил свою деятельность. В первую очередь
это выразилось в участии левонародников в мероприятиях по ликвидации
последствий массового голода. Летом 1921 г. московская и петроградская
демократическая интеллигенция объединилась вокруг Всероссийского
общественного комитета помощи голодающим (Всерпомгол), в состав
которого, в частности, вошли кадеты, правые народники и представители
правящей партии. Его почетным председателем был избран В.Г. Короленко;
формальным председателем был назначен Л.Б. Каменев, а фактическим
руководителем и председателем Административного отдела стал кадет Н.М.
Кишкин. Руководство ПЛСР (об.), в согласии с МПСР и Московской
организацией ССРМ сочло, что Всерпомгол образован представителями
«буржуазной и либеральной интеллигенции», и решило не принимать в нем
участия в качестве политической организации, но и не препятствовать
отдельным членам партии занимать «неответственные» должности в его
1065

структуре.
В вышедшем в конце июля номере журнала «Максималист»
содержалось требование немедленного созыва Всероссийского съезда
трудового крестьянства в целях борьбы с голодом. ЦС ССРМ обязал всех
1066
членов Союза участвовать в сборе пожертвований в пользу голодающих».
28 июля ЦОБ ПЛСР (об.) приняло постановление о немедленном призыве
«всех членов партии к энергичному участию в преодолении бедствий
1064
1065
1066

Совершенно секретно. 1992. № 5. С. 4.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 13. Л. 2.
Максималист. 1921. 22-23. С. 32.
573

голода», «независимо от политической оценки мер, принятых властью».
ЦОБ считало, что «работать на голоде» левые эсеры могут «только в составе
центрального
органа,
связанного с трудовыми
массами». Из-за
несоответствия, по мнению левонародников, этому условию не только
Всерпомогола, но и Комиссии помощи голодающим при ВЦИК (Помогола),
они решили образовать собственный «Революционно-народнический
комитет помощи голодающим» и от его имени вступить в контакты с
официальным Помголом. 27 августа К. Буревой, Г.А. Нестроев и И.З.
Штейнберг встретились с Л.Б. Каменевым и вручили ему устав
левонароднического комитета. Несмотря на обещание Каменева принять
решение до 31 августа, левые народники так и не получили никакого ответа.
Из конкретных примеров деятельности левонародников по оказанию
помощи голодающим известна самоотверженная работа «на голоде» бывшего
члена ЦК ПРК Г.Н. Максимова и максималиста М.Д. Закгейма. В августе
1921 г. на совещании московского студенчества был создан самостоятельный
«Помгол», председателем которого студенты избрали Г.Н. Максимова.
Президиум Всерпомгола включил его в состав специальной ознакомительной
комиссии, выехавшей в районы бедствия. Максимов также руководил
секцией по сбору пожертвований, от имени которой было составлено
обращение «Ко всему русскому студенчеству». Однако довольно скоро его
деятельность была прервана арестом.
Подобно другим общественно-политическим организациям, левые
народники собирали пожертвования в пользу голодающих за счет продажи
своих изданий и проведения платных вечеров. Один из этих вечеров был
проведен по инициативе Московского оргбюро ПЛСР (об.) и был посвящен
памяти А.А. Блока. В бюллетене ЦОБ, напечатанном на гектографе,
сообщалось: «С речами, освещающими личность Блока, главным образом, с
общественно-революционной стороны, выступили: Шрейдер, Штейнберг,
Дунаевский,
Есенин, Буревой,
Вольский,
Зунделевич,
Эльяшева,
Михайловская. Была прочитана поэма «Двенадцать». Сбор поступил в пользу
голодающих. 1068
4-5 сентября 1921 г. состоялось новое Всероссийское совещание
ПЛСР (об.), провозгласившее основной задачей партии «продолжение самых
энергичных усилий на воссоздание партий на широких легальных началах».
Ее членам рекомендовалось добиваться открытия и легализации комитетов,
клубов, печатных органов и читален. Левым эсерам вменялось в обязанность
пропагандировать идеи левого народничества на всех «публичных собраниях
трудящихся», вести «непосредственную и настойчивую работу» внутри
сельхозкооперации, производственных и кустарно-промышленных союзах.
Главной целью партии в переходный период объявлялась власть «вольных
трудовых Советов», передача всего производства в руки свободных
профсоюзов, передача продовольственного дела и распределения в ведение
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 13. Л. 2.
Там же. Л. 4.

574

трудовой кооперации.
К этому времени организации ПЛСР (об.) имелись в Петрограде,
Воронеже, Твери, Бежецке, Рязани, Курске и Нижнем Новгороде.
Родственные им организации существовали в Харькове, Киеве, Одессе, Баку,
Владикавказе, Пятигорске. В Забайкалье была создана инициативная группа
Бурят-Монгольской ПЛСР. Небольшая группа левых эсеров возникла в
«русском Китае» (в Харбине). Общая численность членов этих групп не
подлежит установке, но, вероятно, их количество не превышало нескольких
сот человек.
В Москве левым эсерам удалось закрепиться на нескольких
промышленных предприятиях и в кооперативных организациях. Продолжал
функционировать клуб. О.Л. Чижиков читал в нем курс по кооперации. В
декабре 1921 г. состоялся литературный вечер, посвященный Н.А.
Некрасову, и были прочитаны две лекции И.З.Штейнбергом на тему
«Хроника международного социалистического движения». Для выступлений
в клубе приглашались также анархисты. Вечер памяти Н.К. Михайловского
прошел с участием И.З. Штейнберга, анархо-синдикалиста И.С. ГроссманРощина и других ораторов. В другой раз был организован вечер анархистовбиокосмистов П. Иваницкого и А. Святогора, читавших свои стихи и
изложивших свои философские взгляды в духе учения Н.Ф. Федорова.
В октябре 1921 г. ссыльному тамбовскому рабочему Н.И. Жданову
удалось получить комнату под левоэсеровский клуб в Вятке. В январе 1922 г.
приехавшие из Москвы И.З. Штейнберг и К.Н. Прокопович провели в нем
публичный диспут на тему «Перспективы и задачи российской революции».
В воронежском клубе был устроен диспут с коммунистами на тему «Текущие
задачи революции». Украинские левые эсеры задумали организовать
«беспартийное, левонародническое» книгоиздательство «Революционное
творчество». В их планы входил выпуск литературно-художественного
сборника, для участия в котором были приглашены Иванов-Разумник, Б.Л.
Пастернак, С.А. Есенин, Н.А. Клюев, А.П. Чапыгин, В.А. Карелин, И.З.
Штейнберг. 1070
В архиве Секретариата Политбюро ЦК РКП (б) сохранилась копия
перлюстрированного письма инициатора данного сборника, видного
украинского левого эсера Я.В. Брауна к И.З. Штейнбергу от 25 марта 1922 г.
(атрибутировано мною. - ЯЛ.). Оно содержит подобный отчет о деятельности
харьковских левонародников в начале 1922 г. По словам Брауна, за истекшие
два месяца они пять раз выступали на публичных вечерах и диспутах, в том
числе на вечере памяти Блока, «каждое выступление наше привлекает бездну
народа, - сообщал Браун, - который ломает двери и окна <...> Тоска и голод
по живому слову здесь колоссальная; не успеваю раскрыть рот, и
1071
ужеустраивает
овацию».
Один
лишь
диспут,
посвященный
«сменовеховству», собрал аудиторию в четыре тысячи слушателей. Наряду с
1069

Трудовая Мысль. Тверь. 1921. № 1. С. 14.
Ю70 р г А Л И ф зоб. Оп. 8. Д. 261. Л. 1-1 об.
1071
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 272. Л. 80.
575

левонародниками на нем выступили меньшевики. Если верить автору
письма, большевики были разгромлены в ходе диспута «на голову».
Браун также уведомлял о том, что по путевке Губполитпросвета он был
приглашен читать лекции («Есенин и Маяковский», «Искусство и НЭП» и
др.) и что левонародники получили разрешение на создание издательства (в
нем готовился одноименный сборник «Революционное творчество» под
редакцией М.А. Шелонина и С.С. Зака и намечался выпуск сборников
«Рубикон»).
Одной из наиболее удачных смычек левонародников с беспартийной
интеллигенцией стал опыт их совместной работы в Твери. В
предреволюционное время и во время Гражданской войны туда переехали
некоторые члены московского «Суриковского литературно-музыкального
кружка», объединявшего писателей-самоучек из народа. По их инициативе в
ноябре 1919 г. был созван губернский съезд тверских писателей из рабочекрестьянской среды. На нем было учреждено «Тверское литературнохудожественное общество имени И.С. Никитина». Оно провозгласило своей
целью «выявление народного творчества в области художественного слова, а
равно объединение и взаимопомощь литераторов, вышедших из трудовой
среды». 1072 Почетным председателем «никитинцев» был избран 72-х-летний
поэт Спиридон Дрожжин.
Председателем правления и главным «столпом» общества стал поэт
Николай Степанович Власов-Окский (1888-1947). Он происходил из крестьян
Нижегородской
губернии
и
прошел
всевозможные
народные
«университеты». Будучи самым настоящим самоучкой, начал писать стихи в
детском возрасте. Первое стихотворение «Русь» напечатал в газете
нижегородских эсеров. Затем был репортером различных провинциальных
газет. Имел репутацию неблагонадежного и не был допущен к сдаче
экзаменов на звание народного учителя, дважды подвергался арестам. В
1916г. был призван солдатом в армию и направлен в Тверь. После революции
Власов-Окский стал редактором «Вестника Тверского
губернского
исполкома», был избран членом президиума Совета солдатских депутатов и
председателем бюро уездного исполкома крестьянских депутатов. Выпустил
несколько сборников стихов и рассказов, организовал книгоиздательство
«Факелы», редактировал журнал «Известия Тверского губсоюза».
Наиболее
активными
соратниками
Власова-Окского
по
«Никитинскому» обществу были уроженцы Тверского уезда, происходившие
из бедных крестьян, члены «Суриковского» кружка М.С.Дудоров и Н.П.
Рогожин. Оба были достаточно культурными людьми, получили высшее
образование, имели отношение к кооперации. В Народном университете А.Л.
Шанявского и в «Суриковском» кружке они контактировали с С.А,
Есениным, С.А. Клычковым и другими писателями из числа «народных
интеллигентов». Позже Дудоров стал членом Всероссийского Союза поэтов,

Трудовая Мысль. Тверь. 1921. № 1. С. 23.
576

входил в группу «неоклассиков». Рогожин организовал в Твери
Кооперативный клуб и возглавил Общество изучения местного края.
Заметной фигурой в Твери был казначей, а затем товарищ председателя
«Никитинского» общества, левый эсер Леонид Константинович Мошин
(1892-?). В молодости он учился в сельскохозяйственном училище, но курса
не кончил, так как был исключен из него. В 16-тилетнем возрасте он стал
эсером, несколько раз арестовывался, отбывал ссылки. Революцию он
встретил в тюрьме, по выходе из которой был назначен на пост комиссара по
организации крестьян Тверской губернии. Одновременно работал секретарем
журнала «Тверской кооператор», в 1918 г. редактировал левоэсеровскую
газету «Голос Труда». После июльского столкновения левых эсеров с
большевиками, был избран в Областной комитет ПЛСР, действовавший
нелегально. В конце 1919 г. Мошин был арестован во время губернской
конференции левых эсеров. На допросе он заявил, что и впредь будет
«работать в той партии, которая будет отвечать моим убеждениям». 1073
В начале 1921 г. тверские левые эсеры приняли решение о легализации
своей группы. В ноябре им удалось выпустить первый номер «общественнополитического и литературно-научного» журнала «Трудовая Мысль».
Редактором журнала стал Л. К. Мошин.«Являясь журналом трудовой
революционно-народнической
мысли,
- говорилось
в аннотации,
напечатанной на его обложке, - «Трудовая Мысль» будет чутко
прислушиваться к тому, что говорят, чего ждут и чем живут трудовые низы,
и прежде всего социальное ядро России - Трудовое Крестьянство.
Постоянными сотрудниками журнала были объявлены лидеры «легалистов»
И.З. Штейнберг, О.Л. Чижиков, Л.Р. Дунаевский, К.Н. Прокопович и
писатели-тверяки. Редакция обязалась анализировать «те
глубокие
экономические и социальные причины, которые привели страну к
обнищанию, намечать пути к скорейшему возрождению экономической и
политической мощи, обновленной в огне революционного пожара, Трудовой
ТСрестьянско-Рабочей России». 1074 Особое внимание журнал собирался
обращать на «развитие, роль и задачи профессиональных и кооперативных
объединений». Относительно много места в нем было отведено литературе, и
в первую очередь творчеству писателей-«никитинцев».
«Никитинское» общество еженедельно устраивало «среды», на
которых читались лекции и доклады, а также разбирались сочинения его
членов. В частности, в 1922 г. на них прозвучали доклады о Блоке и Брюсове
(докладчик - В.Н. Юренев); об имажинизме, творчестве Есенина и ВласоваОкского (М.С. Дудоров). По приглашению «никитинцев» Тверь дважды
посетил сам С.А. Есенин.
Те же самые задачи ставило перед собой московское издательство
«Наш Путь», учредителями которого в 1922 г. стали левые эсеры И.Ю.
Баккал, О.Л. Чижиков и максималистка А.А. Селиванова. Издательство
ГАРФ. Ф. 8419. Оп. 1. Д. 216. Л. 25.
Трудовая Мысль. Тверь. 1921. № 1. С. 1.
577

запланировало выпуск русской и западной художественной литературы,
хрестоматий А. И. Герцена, П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского, сборника
«Судьба революционного народничества», «Краткого курса кооперации»
О.Л. Чижикова. авторских книг Иванова-Разумника, К. Эрберга, И,3. и А.З.
Штейнбергов. Однако большинство их в России так и не было напечатано.
Из числа вышедших книг следует назвать сборник стихотворений Н.А.
Клюева «Львиный хлеб», который литературоведы считают лучшим
прижизненным изданием поэта.
Совместная встреча левыми народниками нового 1922 г. в
левоэсеровском клубе, по-видимому, по задумке ее устроителей, должна
была символизировать окончательное решение вопроса об интеграции в
наступающем году. Однако помимо этого вопроса, у всех трех
левонароднических группировок существовало много других внутренних и
общих проблем. Осенью 1921 г. обострились взаимоотношения ЦОБ ПЛСР
(об.) и остальных левоэсеровских цекистов. Приехавший в августе того же
года в Москву заграничный представитель левых эсеров А.А. Шрейдер,
принадлежавший к числу «легалистов», посетил сидящих в тюрьме членов
ЦК Б.Д. Камкова, В.Е. Трутовского и И.А. Майорова. Штейнберговцы имели
свои виды на представительство левых эсеров в делегации на конгресс
Международного
рабочего
объединения
социалистических
партий
(«Венского Интернационала»). Совет ПЛСР (интернационалистов), в
согласии с ЦК (за исключением двух членов, входящих в ЦОБ), постановил
делегировать на конгресс Б.Д. Камкова, В.А. Карелина и И.К. Каховскую.
Вопрос о представительстве на конгрессе «Венского Интернационала»
отпал сам собой, потому что никто из намеченных ЦК ПЛСР делегатов не
был отпущен за границу, а Шрейдеру пришлось выехать туда нелегально. В
дальнейшем отношения между ЦК и ЦОБ как будто сгладились. По крайней
мере, между ними было достигнуто соглашение о посылке общей делегации
на Международный конгресс, который собирались созвать II, III и «Венский»
Интернационалы. В нее были включены Б.Д. Камков, И.К. Каховская и И.З.
Штейнберг, но, в конце концов, вопрос о проведении конгресса отпал сам по
себе.
Партийное строительство ПЛСР (об.) встречало на своем пути
всяческие препятствия. В октябре 1921 г. состоялось собрание петроградских
партийных работников, избравшее свое оргбюро. Вместо легализации в
Петрограде прошли поголовные аресты левых эсеров, причем среди
задержанных оказался депутат Петросовета и член оргбюро Давыдов. В
ноябре 1921 г. ЦОБ ПЛСР (об.) обратилось с запросом во ВЦИК по поводу
препон в легализации, чинимых его сторонникам губисполкомами. Секретарь
ВЦИК А.С. Енукидзе написал в ответ казуистическую резолюцию: «Все
партии, которые не ведут антисоветскую работу считаются легальными и не
1075

нуждаются в специальной легализации».

Знамя Труда. Берлин, 1922. 15 марта. С. 14.
578

В Киеве произошло закрытие максималистской газеты под редакцией
Н.И. Ривкина по надуманному обвинению в «антисемитском» характере.
Общей для всех левонародников стада проблема ликвидаторства и
ренегатства. Я.В. Браун в уже цитировавшемся письме к И.З. Штейнбергу от
25 марта 1922 г. писал: «Всякие Фомы неверующие и крысы трусливые
сейчас бегут с левонароднического корабля. Не далее начала марта ушел из
ЦК и из партии бесхребетный и беспринципный В. Арнаутов <...> Скажу
лишь, что я <...> расцениваю этот факт положительно и считаю признаком
оздоровления партии и ее излечения от борьбистской падали». 1076 И.И.
Жуковский-Жук выразил сложившуюся ситуацию в стихотворной форме:
«Бежали робкие, смиренные —
Наш крест был не под силу им,
Их наши лозунги священные
Пугали словом огневым.
Бежали трусы, малодушные,
Они устали от борьбы,
Своей лишь выгоде послушные В душе - мещане и рабы». 1 0 7 7
В середине 1922 г. члены «легалистской» ПЛСР И.Ф. Алексеев и Л.Р.
Дунаевский, видимо, под давлением ГПУ, в дезорганизаторских целях
попытались
оформить
самостоятельную
фракцию
«народниковсиндикалистов». Исключенные за это из партии, они и несколько их
сторонников перешли в РКП (б) и КП(б)У.
В январе 1922 г. на перевыборах в Моссовет его депутатами были
избраны председатель ЦОБ ПЛСР (об.) И.З. Штейнберг, секретарь ЦОБ И.Ю.
Баккал и еще один левый эсер. Секретарь Московского оргбюро К.Н.
Прокопович был избран депутатом Краснопресненского райсовета.
В феврале 1922 г. в Москве прошло III Всероссийское совещание
ССРМ, на котором были представлены Московская, Киевская, Полтавская,
Суздальская, Сормовская, Ижевская и Саратовская организации. Совещание
наметило одной из центральных задач объединение «в противовес РКП» всех
левонароднических течений. Отвечая максималистам со страниц берлинского
«Знамени Труда», член ЦК ПЛСР В.Е. Трутовский, напротив, призвал не
торопиться с этим шагом.
После того, как XI съезд РКП (б) дал директиву партийным органам
овладеть
кооперацией,
началось
очищение
ее
от
политически
неблагонадежных элементов. Весной 1922 г. О.Л. Чижиков и И.Ю. Баккал
были уволены из Центросоюза, а К.Н. Прокопович - из Союза строительных
рабочих.
В то же время в материалах раздела «Партийная хроника» № 2
Бюллетеня Петроградского
Секретариата
ПЛСР (инт.)
отмечалась
расширение деятельности Петроградской организации этой партии,
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 272. Л. 79.
Жуковский-Жук И.И. Цветы крови: Сб. стихотворений. [Благовещенск, 1922.]. С. 101.
579

возобновление старых и установление новых организационных связей.
Инициаторами работы по восстановлению деятельности ПС ПЛСР (инт.)
были вернувшиеся в Питер в мае 1922 г., после «карантина» (залегания «на
дно» вследствие побега из тюрьмы) М.А. Богданов и Е.Н. Мальм, что видно
из их письма-обращения
«Всем партийным тт.<оварищам> на воле и в тюрьме» (от 19 июля
1922 г.).
При организации сил партии в Петрограде, новая организация
состояла, в основном, из неофитов, лично введённых в партию Мальмом и
Богдановым. Процитирую дальше пространное письмо-доклад, отправленное
ими в Москву, изъятое затем и подшитое к делу члена ЦК ПЛСР (инт.) М.Д.
Самохвалова. Письмо было подписано коллективным псевдонимом «Аяксы»,
имело заголовок «Всем партийным тт.<оварищам> на воле и в тюрьме» и
было датировано 19 июля: «Строить ее мы начали, базируясь на основном
ядре из тех новых тт.<оварищей>, которых мы ввели в партию после побега,
т.к. у нас не было в Питере ни одной современной партийной связи, кроме
Николая Победоносцева. Да и он то оказался в тюрьме, а по выходе оттуда
заявил официально, прося передать это заявление куда следует, что в
настоящий момент его убеждения не левее кадетских, что он совершенно
уходит от партийной работы и от партии».
По словам «Аяксов», «таким образом, пришлось начинать работать
лишь со своими скромными силами, причем работа неимоверно затруднялась
рядом причин партийного и общего характера». Из сообщаемого ими
вытекало, что постепенно распространив своё влияние по Питеру, Мальм и
Богданов установили связи с другими группами ПЛСР (инт.), также
ведущими работу по восстановлению Петроградской организации партии.
Ими были проведены переговоры между различными петроградскими
группами левых эсеров, стремившихся к преодолению разногласий. Итогом
переговоров стало решение о проведении встречи левоэсеровских активистов
Петрограда с целью выработки общих позиций «на основе честных взаимных
уступок».
В итоге встречи Организационной группы пришло убеждение, что «все
больные вопросы дня были разрешены нами до конца на основе реальных
условий и потребностей данного момента». Результатом, по заявлению
«Аяксов», явилось объединение сил петроградских левых эсеров в единую
Петроградскую организацию, возглавляемую
Бюро. Этот орган,
руководивший деятельностью ПЛСР (инт.), был составлен по принципу не
принадлежности к той или иной группе, а «исключительно по деловому
принципу — кто может взять на себя ответственность за скорейшее создание
той или иной отрасли работы». Совместно выработанные постановления
Организационной Группы определили дальнейшее организационное
строительство.
Текст «Постановления организационной группы
Петроградской
организации п.л.с.р.и.», в соответствии с которыми далее строилась работа
петроградских левых эсеров уместно привести в цельном виде:
580

«I. Отношение к центральным партийным органам
Не разбирая по существу вопрос о взаимоотношениях центральных и
местных организаций п.л.с.р., который должен быть разрешен первым
правомочным съездом или советом, - Петроградская организация 1078
объявляет себя до момента такого съезда или совета автономной. Все
директивы и постановления центральной организации считаются для П.О.
обязательными лишь в случае принятия их ею в целом.
П. Тезисы по организационному вопросу (организационный устав П.О.)
1. Приступая к собранию и организации своих разбитых четырьмя
годами правительственных репрессий сил, П.О. [будет руководствоваться
следующими требованиями, обуславливающими ее жизненность; с одной
стороны - достаточная защищенность и приспособленность к борьбе за свои
идеалы, дающая максимальное расширение и укрепление сферы своего
влияния при минимальной гибели сил. С другой стороны - достаточная
гибкость в проведении тактики организации, быстрота в удовлетворении и
отклики на события дня. И с третьей — отсутствие в своей внутренней жизни
грубых искажений идеала социалистического общежития, за который
борется п.л.с.р.и.
2. Первое требование удовлетворяется последовательным проведением
в жизни и строительстве организации начал строгой конспирации, благодаря
которой гибель одной части организации не влекло бы за собой гибель
других
частей.
Второе
требование
удовлетворяется
созданием
немноголюдной,
объединяющей
организации,
группы,
имеющей
возможность вести ежедневную работу общего характера. Третья достигается
возможно более демократическим строением организации, дающим
возможность каждому члену ее принимать полное участие во всей жизни
партии и организации, уничтожающим различия между «верхами» и
«низами» партии.
3. Эти три требования в своем взаимно корректирующем сочетании
диктуют следующий тип организации:
а) Все имеющиеся в данный момент в Петрограде активные работники
п.л.с.р. составляют организационную группу П.О.
б) Эта группа на первом же своем общем собрании распределяет свои
силы, выбирая из своей среды на каждую отрасль или секцию одного
руководителя.
в) Эти руководители берут на себя задачу подыскать для своей работы
требуемое количество сил, объединяющих по различным районам и по
области в одно целое и служат посредниками в сношениях группы
работающей в данной секции со всей организацией.
г) С момента поступления партийного товарища в одну из секций
организации, он должен прекратить всякие сношения с тт. из других секций,
за исключением общих собраний.

В дальнейшем Петроградская организация п.л.с.р.и. [будет именова]ться П.О. - прим. документа.
581

д) Каждая секция в своей работе совершенно самостоятельна и своими
общими собраниями разрешает все вопросы, касающиеся только ее. Вопросы
же, затрагивающие организацию в целом, выносятся после обсуждения их в
секциях на пленум объединяющего органа П.О. (носящего название
«Петроградское Бюро п.л.с.р.и.»).
е) Петроградское Бюро составляется из руководителей разных секций.
На его обязанности лежит связь между отдельными секциями, координация
действий в Городском и Областном масштабе, разрешение по директивам
секций общих вопросов, касающихся организации в целом. Эти вопросы
разрешаются на пленуме Бюро, происходящем по мере надобности, но не
реже двух раз в месяц.
ж) Вопросы программного и тактического характера, передаются
Петроградским Бюро на обсуждение организации по секциям, и в случае
достижения там единодушного мнения, переносятся на общее собрание всей
организации.
з) Бюро отчитывается перед П.О. в своей деятельности двумя
способами: во 1-х каждая секция информируется своим руководителем о
разбираемых в Бюро общеорганизационных вопросах; во 2-х Бюро целиком
отчитывается в своей деятельности на каждом общем собрании П.О.
и)
Настоящий устав
организации
сохраняется
до
первой
Общегородской и Областной конференции, на которой организационная
группа и Петроградское Бюро передадут свои полномочия демократически
выбранному правомочному партийному руководящему органу.
III. Отношение к провинциальным организациям Северо-Западной
Области
Все городские и провинциальные организации, создаваемые
Петроградским Бюро, принимают до момента Городской и Областной
конференции настоящий организационный Устав и руководятся своей
деятельностью Петроградским Бюро.
IV. О вхождении в П.О. новых работников
Новые работники п.л.ср., не входящие в состав организационной
группы, допускаются к участию в работе П.О. по обсуждению их кандидатур
Петроградским Бюро, в случае не имения там с чьей-либо стороны отвода. В
случае же отвода, Бюро или само рассматривает (принимая или отвергая)
мотивы отвода, или назначает специальное расследование, по возможности
1079
фиксируя срок его».
По содержащимся в письме Богданова и Мальма оценкам, в это время
начинается подъём деятельности ПЛСР (инт.) в Петрограде. Авторы
отмечают налаживание партийного аппарата, связей, квартир. Задачи
партийной работы, выдвигаемые в это время ПБ ПЛСР (инт.), по оценкам
письма, были связаны исключительно с восстановление работоспособной
партийной организации: «Цели нами поставлены довольно скромные:
возобновление всех по возможности партийных связей, восстановление, где
ЦА ФСБ. Д. Р-45597 (Самохвалов М.Д.). Л. 25-27.
582

можно, партийных организаций, создание партийного аппарата и скорейший
созыв общегородской, а если будет возможно, то и областной конференции.
Цели, как видите, узкотехнические, организационные, но мы намерены
отказаться сейчас от новых, перенеся постановку и разрешение их на
правомочные партийные съезды и конференции».
Организационная работа ПБ имела весьма серьёзные результаты и с
точки зрения роста рядов организации. Так, по оценкам, данным в письме
А.А. Измаилович, изъятом ГПУ при аресте 31 декабря 1922 г. у Е.Н. Мальм,
численность петроградской левоэсеровской организации оценивается в 300
человек. Осень 1922 г. отмечена активной агитационно-пропагандистской
работой партии среди рабочих и студентов Петрограда. Так, в заключении по
обвинению в принадлежности к подпольной организации ПЛСР М.А.
Богданова, Е.Н. Мальм, В.И. Петрова, А.И. Андреева (под этой фамилией
действовал И.А. Шабалин) и др. говорится: «Путём разработки установлено,
что указанные лица, живя нелегально, составляли подпольную организацию,
именуя себя партией Лев.[ых] С[оциалистов]-Р[еволюционеров], ведут
агитационную работу среди рабочих и студентов высш.<их> учебных
заведений, организуя кружки, распространяя листовки и бюллетени
Петроградской
организации
партии
Лев.<ых>
С[оциалистов]Р[еволюционеров], в коих призывали массы к невыполнению постановлений
Советской власти в ущерб диктатуры пролетариата». В частности, были
созданы несколько нелегальных кружков по изучению теоретических
вопросов. По мере роста организации ПБ ПЛСР (инт.) было преобразовано в
Петроградский Секретариат (ПС) ПЛСР (инт.). При этом ощущался
недостаток в лекторских силах и теоретической литературе, определяющей
партийную программу. Недостаток средств парализовал работу по
постановке типографий для издания партийной литературы, хотя, как
подчёркивается в № 2 бюллетеня, кадры для этакой работы были:
«технический аппарат улучшается». 22 октября 1922 г., стремясь решить эту
проблему, ПС выпустил постановление, обращенное ко «Всем организациям
и членам партии Л.С.-Р. и Петрограда и Северо-Западной Области». Этот
документ предлагает организациям и отдельным членам партии «ввиду
необходимости иметь большие денежные средства для расширения и
улучшения партийного издательства и технического аппарата, служащих
целям агитации, пропаганды и организационного укрепления Петроградской
организации» делать в ПС «ежемесячные членские взносы, размер которых
определяется самими организациями».
О серьёзном внимании петроградских левых эсеров к студенчеству,
особенно к пришедшим в вузы выходцам из крестьянства и рабочих,
свидетельствует отпечатанная на шапирографе прокламация «К трудовому
студенчеству», изъятая сотрудниками ГПУ при аресте у участников
петроградской конференции левых эсеров 31 декабря 1922 г. Это воззвание
было подписано как «Группа студентов лев.<ых> соц.<иалистов>рев.<олюционеров>» Прокламация констатировала появление нового
поколения интеллигенции в лице студентов, выходцев из народных низов:
583

«...поколениями шла русская интеллигенция в народ, шла будить его,
поднимать, звать к свету знания и мысли. Сейчас мы дождались обратного
явления, народ пошёл в интеллигенцию. Половина вновь поступивших в
Высшую школу - крестьяне и рабочие. Мы присутствуем при рождении
новой трудовой, низовой интеллигенции». Затем прокламация направляла
своё внимание на критику политики РКП (б) в области образования: «Под
этой политикой, на наш взгляд, скрывается всё то же недоверие к трудовым
массам, всё тот же их обман...». Критике подвергалась внедряемая в вузах
система
назначенства
на
административные
должности,
запрета
студенческих сходок, ссылок в отдалённые регионы и высылки за границу
представителей оппозиционно настроенной профессуры (в том числе и
представителей социалистических течений). Последний пункт критики
разъяснялся не с точки зрения близости взглядов высланных левоэсеровской
партийной программе, а с позиции принципов свободы преподавания и
свободы слова: «Коммунисты, будьте честны, скажите нам прямо, не
трудовую Высшую школу хотите вы создать вместо автономной, а
филиальное отделение РКП. Поход против интеллигенции, высылка
профессуры лишний раз доказывают это. Товарищи, мы протестуем против
гонения на интеллигенцию не потому, что нам дороги профессора,
проповедующие абсолютно мистицизм и святость семьи и собственности, а
потому, что самый способ борьбы с идеей путём устранения физических её
носителей недостоин трудящихся и никогда не достигает своей цели. ... Нет,
с идеей не борются штыком, идее нужно противопоставить иную творческую
научную идею». Авторы воззвания делали вывод о стремлении коммунистов
превратить высшую школу в «оплот государственной коммунистической
бюрократии», «коммунистический монастырь с гордо замкнувшейся в себе
схоластической мыслью».
Политике РКП (б) в области образования автор воззвания
противопоставлял лозунг автономии высшей школы, понимаемой, как «право
и возможность студентам принимать самое активное участие во всех
сторонах жизни школы, право выборности при замещении, как научных, так
и административных должностей, право свободных собраний и сходок».
Высшая школа рассматривалась авторами, как школа установления
социалистического самоуправления в России, формирования у студента
навыков самоуправления: «Автономия - это ... то же народное
строительство, только в масштабе небольшой ячейки высшего учебного
заведения, и как таковое, должно идти снизу вверх, а не декретироваться
сверху. Высшая школа — это не только академическое учреждение, это и
школа общественного и государственного строительства, а научиться ему
можно только при условии широкой самодеятельности студенческикх
трудовых масс. И если, товарищи, каждая кухарка у нас ещё не правит
государством, то мы полагаем, что мы достаточно созрели, чтобы управлять
своею школой». «Автономия высшей школы — значит право студентам
самостоятельно строить свою школьную жизнь. Кто восстаёт против
автономии Высшей школы, тот стоит за бесправие студенчества», 584

подытоживали авторы текста. В плане повседневной борьбы в защиту своих
интересов, авторы листовки призывают студенчество к активных действиям в
защиту академических свобод: «решительно протестовать против диктатуры
в стенах Высшей школы», «решительно отстаивать свободу своего
развития».
Важным направлением работы ПС становятся протесты против
репрессий ГПУ в отношении арестованных активистов ПЛСР (инт.). Здесь
одним из наиболее существенных шагов стало «Заявление ПС ПЛСР от 21
декабря 1922 г.», отправленное в Президиум Петроградского Губкома РКП
(б), в Президиумы Губисполкома и Губревтрибунала. Написанное весьма
смелым и вызывающим в отношении власти тоном, оно расценивало
смертные приговоры, вынесенные 18 декабоя Петроградским Трибуналом,
как «начало политики террора со стороны петроградских властей по
отношению к партии Лев.<ых> Соц.<иалистов> (Инт.<ернационалистов>)»,
обещая «сделать из этого факта соответствующие выводы».
Важным
средством
преодоления
организационного
кризиса
Петроградской организации в это время становится проведение
XIV
Петроградской Общегородской Конференции ПЛСР (инт.). Цели
конференции достаточно точно отразил в своих показаниях ОПТУ М.
Богданов: «Намеченная к созыву XIV Петроградская Общегородская
Конференция ПЛСР собиралась Петроградским Секретариатом в целях
обсуждения ряда вопросов преимущественно информационного характера
(как текущий момент, международное револ.<юционное> движение и пр.), и
заслушания мнений отдельных частей организации о вырабатываемой
общепартийной тактике, и для выборов Петроградского комитета ПЛСР.
Основной задачей Конференции должно было быть, таким образом, более
ясное определение стоящих перед партией и Организацией задач и
выяснение тех сил, на которые она может опереться» ». Её повестка и
условия участия излагались в № 3 Бюллетеня ПС за ноябрь 1922 г. Датой
проведения мероприятия было назначено 31 декабря в 9 часов 45 минут.
Предполагалось участие в работе конференции нелегального инициативного
аппарата и активных работников, а также - представителей рабочих и
студенческих кружков. Из организаторов студенческих кружков на
конференции присутствовали А.Н. Краснова, О.А. Рямаева, Е.Я. Евстифеева,
Крупнова, В.Я. Зильберман. Представителями рабочих кружков на
конференции были Е.Я. Орлова, Е.С. Косарева, В.Т. Сидорин, К.Г. Шилин,
Н.М. Миронов. Последние, судя по показаниям М. Богданова, должны были
выразить отношение к решениям конференции: «Шилин был приглашён
мною письмом, т.[ак]к.[ак] я знаю его, как развитого социалиста рабочего, и
я хотел знать отношение к нашей работе пассивных легальных рабочих слоев
партии. Для этой же цели я пригласил и Косыреву. Зильберман была
приглашена нами для ознакомления с мнениями и настроениями
социалистического студенчества. <...> Остальные тт. Краснова, Петрова,
Маслова, Николаева были приглашены нами, как работающие в
585

студенческих кружках члены ПЛСР». Квартиру для работы конференции
предоставила Е.Я. Орлова.
Открытое провозглашение на страницах Бюллетеня объявления о
проведении конференции в Петрограде вызвало протест со стороны
находившейся в ссылке А.А. Измаилович. В своём письме она призывает
петроградских эсеров к углублению конспиративной работы: «Не старайтесь
расширять чрезмерно работы и не увлекайтесь количеством в ущерб
качеству. Вы говорите, что будет у Вас в организации до 300 чел. Это меня
пугает. Я знаю, что из старых такого количества не наберётся, значит
подбирается известный контингент нового материала. И с ним нужна
нарочитая осторожность. Нужна самая серьёзная рекомендация, кто, где
живёт, кто кругом его знает, что делал и делает, - прощупать надо до
ниточки, и тогда только подпускать ближе. П.Г. (так!) будьте <ув>ерены
Пюкепел [Пьюкенен] уже лазит по вашим следам и парочку своих приятелей
к вам б.м. уже подослал. Очень я этого боюсь. В эпоху реакции не надо
гнаться за большими размерами организации. Вот тут ответственность будет
не под силу вашему аппарату. Втянуть людей - втяните, посадить - посадите,
а ни помощи, ни защиты (в виде мощности, авторитетности партии) "не
дадите и это вызовет разложение. Поэтому больше налегать надо на
качество, хорошее качество ваших миниатюрных кадров не будет нуждаться
ни в какой защите и с вас не спросят, и вас не укорят, и не будет печататься в
известиях «клеймят позором»...» Она же давала совет, очевидно учтённый
при разработке озвученных на конференции планов кружковой работы —
прежде, чем привлекать новых людей к партийной работе — проверять их на
малых заданиях: «...помимо всего прочего учите свою молодёжь
самосущественной (так!) работе, давая какое ниб.<удь> замкнутое, цельное
(с начала до конца) поручение, задание, чтобы на нём обучались быть
работниками, даже при условии ваших провалов». В письме Измаилович
содержатся и критические замечания по конференции, связанные с
несоблюдением
правил конспирации при её подготовке. Старая
революционерка предлагала даже отложить это мероприятие: «Вето на счёт
к.<онференции>. Это надо отложить. Если же невозможно (хотя почему
невозможно?),
то
сделать
фиктивно
контр-оглашение,
широко
распространённое, чтобы Пюк.<кенен> знал, что «отложено». Это такая
недопустимая авантюра и такое недопустимое новаторство объявить гласно
заранее. При мощном аппарате, идеальных квартирах и уверенности в
публике, в дни своего величества партия никогда не позволяла себе такого
баловства. Наоборот, наводила на ложный след: напр., указывала соз.<ыв>
какого ниб.<удь> съезда в Питере в декабре, а сама собиралась в Финляндии
в ноябре м-<еся>це».
На конференции предполагалось обсудить и ряд теоретических
вопросов, ответы на которые определяли тактику ПЛСР: «Внутреннее
положение России» (докладчики - Владимир и Искро), «Внешнее положение.
Россия и международное революционное движение» (докладчики - Орлик и
Владимир), «Положение ПЛСР(инт.<ернационалистов>) в России и за
586

границей» (докладчик - Владимир), «Тактика ПЛСР» (докладчик Владимир), «Выявление сущности РКП». В повестку дня входили также
организационные вопросы: «Организация рабочего класса» (докладчик Прош.), «Организация крестьян» (докладчик - Владимир), «Организация
рабочей молодёжи» (докладчик - Владимир), «Организация студенчества»
(докладчик - П.), «Организационное (так !) партии ЛСР» (докладчики Владимир и Орлик). Последним пунктом среди докладов в повестку дня
входил «Отчёт Петр.<оградского> Секр.<етариата>», представленный
Орликом и Искро. Затем должны были пройти выборы Петроградского
Комитета ПЛСР(инт.). В следственных делах участников конференции
сохранились тексты машинописных копий докладов:
«Внутреннее
положение России», «Внутреннее положение страны», «Организационный и
тактический вопрос», «Организация партии», «Тезисы по докладу о
международном рев. движении», «Тезисы к докладу о рабочей молодёжи»,
«Тезисы к докладу о работе в студенческих кружках», «Тезисы по
кооперации». Сохранились и подготовленные тексты решений конференции:
«Резолюция о международном рев.<олюционном> движении», «Резолюция
по докладу Петроградского Секретариата о положении Петроградской
организации ПЛСР», резолюция по «Тезисам к докладу о работе в
студенческих кружках», а также - тексты о положении крестьянства и
решение по организационным задачам. Большинство текстов написана рукой
М.А. Богданова, часть - А.Н. Красновой. Часть - рукой Б.Д. Камкова и А.А.
Измаилович («Внешнее
положение России») Вероятно, на этих
левоэсеровских активистах лежали обязанности секретарей конференции.
Серьёзное влияние на ход конференции оказали тезисы, авторство
которых, предположительно, принадлежит Б.Д. Камкову. Эти материалы
были найдены при аресте у И.И. Шабалина в документе «Внешнее
положение России». В документе был дан анализ новой экономической
политики большевиков: «Внутреннее положение России характеризуется все
усиливающейся апатией широких масс на почве обнищания, голода и
бесчисленных преследований большевистского правительства, стремящегося
всеми средствами удержать в своих руках власть. Эта апатия ни в коей
степени не может служить доказательством примирения широких народных
масс с большевизмом, но она служит ярким показателем той степени
усталости масс, при которой какой-либо массовый подъем является
совершенно невозможным в течение ближайшего периода». Затем - перед
партией ставился ряд задач. В том числе — задачу восстановления
всероссийской левоэсеровской партии, так и работу в массовых организациях
рабочих и крестьянства. С точки зрения Б.Д. Камкова, ПЛСР в союзе с
другими левыми партиями должна взять на себя инициативу создания
Революционного Рабоче-Крестьянского Интернационала (РРКИ) на внешней
сцене и Всероссийского Союза Трудового Крестьянства.
Исходя из этих задач Камков делает вывод о необходимости работы
эсеров в массовых движениях с целью развития классовых организаций
трудящихся, проводящих в жизнь принципы самоуправления: «10. Учитывая
587

все эти задачи, стоящие ныне перед партией, а также, что П.Л.С.Р. не
стремится к захвату в свои руки власти, и только пытается вести широкой
массовой работы для осуществления в классовых организациях трудящихся
подлинной власти трудового народа, основной партийной задачей в момент
небывалого
разгрома
сил
революционного
социализма
является
восстановление партийного аппарата и создание крепкой сплоченной
партийной организации, способной руководить широкими массами в их
борьбе за социализм.
11. Поэтому призывает всех членов партийной организации как к самой
интенсивной работе в низовых классовых организациях трудящихся, так
равно и к строительству чисто-партийной организации».
Однако, учитывая условия конспиративной работы в условиях
постоянных репрессий, провалов, действий агентов ОГПУ, автор указанных
тезисов предлагает выполнять следующие принципы:
«12. В частности по вопросу о партийном строительстве считает
необходимым:
а), усиление защитно-конспиративного организационного аппарата,
б), организационное строительство исключительно на почве личного доверия
и максимальных товарищеских рекомендаций.
в), постепенный переход от назначенных сверху органов к выборным,
г), ввиду трудности собрания в течении ближайшего времени правомочного
общепартийного съезда выявления партийного мнения по важнейшим
вопросам путем созыва местных конференций и периодических объездов
организаций.
д). строгая постановка денежной отчетности и введение обязательности
членских взносов».
Как видно из показаний Богданова, данных на допросе следователю М.
Савину, Петроградская организация качестве своей основной задачи ставила
«организацию
трудящегося
города
и
деревни
на
платформе
последовательной классовой борьбы <...> с внедряющимся всё сильнее в
России капитализмом на почве защиты их повседневных
интересов и
культурного существования. Разработанные для Конференции доклады
проводили точку зрения необходимости отказаться от старых форм борьбы,
подойти вплотную к трудящимся массам путём вхождения во <все - пропуск
слова> существующие сейчас классовые и общественные организации».
Линия на расширение влияния идей ПЛСР(инт.) в массовом движении
получила отражение и на конференции в докладе «Организационный и
тактический вопрос». Предполагалось усиление пропагандистской работы в
целях «углубления и расширения революционно-социалистического
сознания»,
при
временном
отказе
от
агитационной
работы.
Предусматривалось участие левых эсеров в массовых организациях
трудящихся: «Первой задачей партии является сейчас: 1) Организация масс
во все существующие и возможные формы общественности и самозащиты.
... 3) Необходимая установка деловой спайки с трудящимися массами (в
кооперации
и
сельскохозяйственных
кустар.<ных>
артелях,
588

товариществах и т.д.)». В пропагандистской и организационной работе среди
крестьянства,
рабочих,
трудовой
интеллигенции,
предполагалось
руководствоваться лозунгами полного политического освобождения страны,
борьбы за широкое экономическое самоуправление трудящихся и автономию
местных советов: «1) Полное политическое раскрепощение страны
(гражд.<анские> полит.<ические> свободы). 2) Привлечение широких
трудовых масс к хозяйственно-политическому управлению страной. 3)
Организация местного самоуправления путём предоставления свободно
избранным уездным Советам обложение населения с целью удовлетворения
местных нужд и предоставления с этой целью местным Советам: 1)
Культурно-хозяйств.<енной> автономии. 2) Передачи местным Советам
прямых поземельно промысловых и пр.<очих> налогов (реального
обложения)». Характерно для активистов ПЛСР и непосредственное
обращение к нуждам и интересам крестьянства, включая лозунг перевода
«натурального [налога ?] в денежный» и «уничтожение налогов на мясо».
Достаточно серьёзное внимание уделялось вопросу о кадровом кризисе
в ПЛСР(инт.). Так, ввиду недостатка работников и трудностей подпольной
работы, в докладе «Организация партии» признавалось допустимость отказа
от охвата левоэсеровской пропагандой всей России и «сосредоточение
парт.<ийных> сил в неск.<ольких> наиболее подходящих местах». В
наиболее предпочтительных для работы пунктах следовало «укрепляться
организационно и технически», в том числе — поступать на службу.
Категорически отрицались экспроприации, как средство решения
материальных проблем партии. В целях борьбы с провокацией разложения на
этой почве подполья, предполагалось «строить организацию по принципу
личного доверия чл.<енам> Ц.С. и их уполномоченным». Основной задачей
на текущий момент партийного строительства объявлялось создание
партийного органа и содействие изданию журнала, книг и брошюр.
Резолюция к «Тезисам к докладу о работе в студенческих кружках»,
отмечавшая недовольство студенчества, которое «начинает выбираться из
психологических воздействий коммунистической мысли». Предполагая
работу в среде студенчества, автор резолюции предлагает вести
левоэсеровскую пропаганду «во всех студенческих организациях, научных
обществах и гл. образом <в> создавшихся студенческих кружках». По
материалам самих «Тезисов к докладу о работе в студенческих кружках»
задачей кружковой работы среди студенчества было «воспитать молодёжь в
духе левого народничества и подготовить активных работников п.<артии>
лср.» В целях конспирации предполагалась поэтапная работа со
студенческим «материалом». В этих целях автор доклада предлагал ввести
трехступенчатую систему небольших кружков (число участников каждого
кружка не должно было превышать 10 человек), призванную сыграть роль
фильтра по отношению как к провокаторам, так и к неподготовленным
идейно симпатизантам ПЛСР. «Первичный кружок» должен был объединять
студенчество, заинтересовавшееся общественно-политическими вопросами
современности. Его целью было «выявить общественно-политические
589

тенденции членов кружка», а затем - «вызвать в каждом члене критическое
отношение к идейным положениям и практическим мероприятиям правящей
партии с одной стороны, а с другой - произвести отбор тех лиц, у кого в
процессе работы наметился уклон к народничеству». Затем обнаруживший
«достаточно определённый уклон к народничеству» кандидат должен был
быть переведён в кружок следующей ступени, где знакомился с историей и
теорией народничества в целом, отношение к другим социалистическим
течениям, и, «главным образом, эволюция народнической мысли, в
особенности, за последние 5 лет». Ведущее внимание здесь уделялось
расхождениям между народническими группировками, на первое место
среди которых выдвигалась, ПЛСР(инт.). Наконец, из лиц, «не только
принявших идеологию народничества, но имеющих уже общественный
партийный стаж» формировался кружок третьей ступени. К его основным
задачам относилась не только подготовки пропагандистов, но и теоретиков
левого народничества: «глубокое изучение каждым из них какой-либо
области лево-народнической мысли, и затем разрешение острых проблем её в
связи с событиями дня».
Решения конференции подтверждают показания М. Богданова,
утверждавшего, что «во главу угла своей деятельности Петр.<оградский>
С.<екретариат> положил вопрос организационный, объединяя все здоровые
элементы партии под упомянутым выше положениям и доканчивая дело
очистки (в частности, Петроградской организации) от всех сомнительных
дезорганизаторских элементов её». Так, стремление к консолидации рядов
петроградских левых народников отражено в тексте «Резолюции по докладу
Петроградского Секретариата о положении Петроградской организации
ПЛСР». Резолюция предлагала всем действующим в Петрограде членам
ПЛСР, в порядке партийной дисциплины влиться в ряды Петроградской
организации партии. С момента проведения конференции во главе этой
структуры должен был встать Петроградский комитет. После доведения этой
информации до рядовых членов партии левых эсеров, лица, продолжавшие
революционную деятельность вне партии, рассматривались в качестве
индивидуальных революционеров, не имеющих к ПЛСР(инт.) ни малейшего
отношения. Авторы резолюции исходили из решения ЦК ПЛСР(инт.) от 22
декабря 1922 г. Этой бумагой ЦК доводил до сведения партийных и
общественных организаций, что «партийной организацией партии ЛСР-инт. в
Петрограде
является
организация,
возглавляемая
Петроградским
Секретариатом». На основании этого документа, с 1 января 1923 г. ПС
преобразовывался в Петроградский комитет партии. Все иные организации
Петрограда, именующие себя левыми эсерами, объявлялись вне ПЛСР (инт.).
У участников конференции были изъяты работниками ОГПУ письма
лидеров партии, связанные с подготовкой к конференции. У Мальма письмо Штейнберга к Розенблюму (от 13.XII. 1922 г.), а также - письмо
секретарей Объединения ПЛСР и ССРМ (Г. Нестроева, И.З. Штейнберга,
И.Ф. Давыдова). Было обнаружено и адресованное Е. Мальм письмо А.
Измаилович. Перу Александры Измаилович принадлежал и читавшийся на
590

конференции доклад
«Внешнее
положение России». В
качестве
представителя Московской организации в конференции участвовал член
Центрального Секретариата ПЛСР (инт.) В.И. Петров, в 1922 г. высланный
ГПУ в административном порядке в Архангельскую губернию сроком на три
года и бежавший оттуда для подпольной работы. Центральную подпольную
организацию ПЛСР (инт.) представлял и И.А. Шабалин, что подтверждали
найденные при нём бланки ЦК и ЦС партии. Он также находился в розыске,
так как в апреле 1922 года бежал из вагона поезда при перевозке в Москву
под арестом. Таким образом, очевидно, что конференция имела
общероссийское значение.
Большое внимание в документах уделено оценкам большевистского
террора: «Недоброй памяти 1907. бледнеет перед правительственной
реакцией и массовой апатией и депрессией 1922 года. Без удержу катится
назад революционная октябрьская волна, захлёстывая, затопляя все остатки
завоеваний трудящихся».
Были приняты приветственные письма Президиума конференции к
заключённым
левым
эсерам:
«Приветствие
заключ.<ённым>
товар.<ищам>».
В
нём
участники
конференции
приветствовали
непримиримость, стойкость и мужество заключённых — левых эсеров:
«Выступая вновь на поле смертельной битвы с капиталом под старыми
славными знамёнами единой партии ЛСР, мы шлём всем нашим т.т.,
томящимся за свою непримиримость и стойкость в только что миновавших
боях ... по тюремным застенкам и глухим ссылкам, свой братский привет».
Особое внимание стоит уделить приветственному письму двум знаковым
фигурам левоэсеровского движения: «Приветствие М.А. Спиридоновой и
А. А.
Измаилович»:
«XIV
Петр.<оградская>
Общег.<ородская>
Конф.<еренция> П.Л.С.Р. (инт.) выражает вам, дорогие страдальцы, нашу
бесконечную любовь и уважение к Вам, сменившим царскую каторгу на
коммунистический застенок и фальшивую инквизиторскую «волю»,
оказавшуюся хуже каторги. Конференция горячо верит, что скоро состояние
Вашего здоровья улучшится настолько, что Вы снова войдёте в наши дружно
сомкнувшиеся ряды и по-прежнему станете в первых рядах грядущего
революционного движения России».
Было принято также «Приветствие т.т. Бересневу, Саперу, Соколовой и
Груздевой-Литвиновой»
арестованным
активным
работникам
Петроградской организации ПЛСР(инт.), в котором выражалось возмущение
и протест против «той лжи и провок.<ации>, которой пытались Вас опутать
ком.<унистические> охранники». Участники съезда слали арестованным
«своё братское приветствие и сочувствие».
Как видно по заключению по данному делу, конференция не была
доведена до конца. 31 декабря у дома № 23 по Палевскому проспекту за
Невской заставой, где проходила конференция, было обнаружено «скопление
нелегально проживающих лиц (а также
и живущих
легально,
принадлежавших к партии Лев.[ых] С[оциалистов]-Р[еволюционеров])». В
доме был проведён обыск и в квартире № 25, принадлежащей Е. и М.
591

Орловым, была обнаружена конференция. Всего было задержано 13 человек:
М.А. Богданов, Е.И. Мальм, В.И. Петров (с документами на имя А.И.
Любина), К.Г. Шилин, В.Т. Сидорин, Н.М. Миронов, О.А. Рямаева
(скрывалась под фамилией А.Н. Петровой), М.И. Крупнова (с документами
на имя М.Н. Николаевой), А.Н. Краснова (с документами на имя А.С.
Доброхотовой), Е.Я. Евстифеева (с документами на имя Е.Н. Масловой), Е.С.
Косарева, В.Я. Зильберман. 1 января 1923 г. на этой же квартире был
арестован И.А. Шабалин (с документами на имя А.И. Андреева), пытавшийся
бежать при задержании. Вскоре был арестован знавший о проведении
конференции, бежавший из административной ссылки левый эсер Е.Я.
Голубков. При обыске на квартире были изъяты протоколы XIV
Петроградской Общегородской конференции ПЛСР(инт.), а также указанные
нами ранее тезисы по докладам и резолюциям.
У арестованных было изъято немало оружия и подпольной
левоэсеровской литературы, бланков с печатями Центрального Секретариата
ПЛСР (инт.), а также - поддельных документов на чужие имена. Так, у члена
ПС ПЛСР (инт.) М.А. Богданова были обнаружены два револьвера с
патронами: системы «Браунинг» № 23308 и «Наган» (по данным показаний вместо «Нагана» указан «Маузер» малого калибра). У В.И. Петрова — 5зарядный револьвер «Смит-Вессон» с патронами. У Мальм - револьвер
«Наган» с патронами. Арестованные аргументировали ношение оружия не
стремлением к террористическим актам или готовностью оказать
вооружённое сопротивление при задержании, а необходимостью самозащиты
в случае попыток немотивированного насилия над ними со стороны
сотрудников ОПТУ: «Взятое у меня оружие ... я носил при себе, имея в виду
возможность таких случаев, какой произошёл с тов.[арищем] Андреевым,
раненым при аресте в голову. Как революционер, я при прямом покушении
на мою жизнь, стал бы защищаться. Поскольку такого покушения при аресте
нашего собрания не произошло, постольку я не счёл нужным пускать в ход
моё оружие».
У А.Н. Красновой (Доброхотовой) были изъяты, согласно протоколу: 2
экземпляра Бюллетеня ЦС № 1; 2 экземпляра Бюллетеня ПС № 2; «Письмо
№ 1», датированное 20 октября; издание «Наши ответы» МБ Объединения
ПЛСР и ССРМ. После допроса арстованного отдельно от других Е.Я.
Голубкова к делу был подшиты по 1 экземпляру изъятых (вероятно - у него):
«Бюллетень ЦС» № 1 за Июль 1922; № 2 (октябрь) и № 3 «Бюллетеней ПС».
Заключённые отрицали, что в этот день они проводили на квартире
Орловой конференцию. Так, тот же Богданов в своих показаниях утверждал,
что конференция, назначенная на 31 декабря, этот была отложена «ввиду
заявления товарищей, о невозможности для них участвовать в этот день в её
работе». Вместо конференции, указывал он, «было созвано собрание членов
ПЛСР и сочувствующих для совместной товарищеской встречи Нового года
и заслушания доклада по текущему моменту. Собрание доведено до конца не
было, и было прервано прибытием сотрудников ГПУ». Заключением
следствия от 2 апреля 1923 г. 15 арестованным было предъявлено обвинение
592

по статье 69 особой части УК РСФСР «в принадлежности к подпольной
организации, ведущей работу к подрыву диктатуры пролетариата, с каковой
целью ими изготовлялась и распространялась литература — листовки и
бюллетени партии Л.С.Р., а также организовывались кружки среди рабочих и
студенчества».
Е.С. Косарева была приговорена к 3 годам ссылки и освобождена под
подписку о невыезде из Петрограда по постановлению Комиссии НКВД.
Разберу далее еше несколько дел молодежного левоэсеровского
подполья. В начале лета 1922 г. группа студентов 1-го МГУ предприняла
попытку создания организации «Социалистический Студенческий Союз».
По данным Постановления по делу этой организации, основанных на
показаниях М.П. Бученковой, Б.Б. Юрковского и М.Д. Каньшина, решение о
создании Союза было принято на конспиративном собрании в первой
половине июня 1922 г.: «на собрании обсуждался вопрос по организации
студенческого
социалистического
союза,
который
своей
прямой
обязанностью ставил — вовлечение студенчества для работы в стенах
университета». Инициатором мероприятия был М.Д. Канынин. На собрании
приняло участие 12 студентов, избравших из своей среды Организационное
Бюро Союза в лице Бученковой, Юрковского и Каньшина.
Организационным Бюро был разработан проект программного
документа. Выдвигавшиеся в нём требования сводились к следующему:
«борьба за автономию университета, отмену развёрсток, борьба с
привилегированным положением студенчества из рядов ВКП(б), борьба за
свободу всех студенческих союзов, развитие самодеятельности союза в
области
политической,
общественной,
кружковой,
установление
студенческих представительств, организация взаимопомощи союза, борьба с
насильственным мероприятием правительства...»
Группа имела чисто молодёжный характер (возраст её участников - от
17 до 19 лет). Политический состав группы был достаточно широким, но
социалистическим. Поданным Постановления видно, что в союз «могли
входить студенты всех высших учебных заведений, примыкающих к
различным социалистическим течениям, а также и беспартийные, кроме
членов РКП». Бученкова характеризуется в Постановлении по делу
организации, как «беспартийная, с социалистическим убеждением».
Юрковский — «сочувствующий партии левых социалистов революционеров»,
Каныпин - «партии лев.[ых] социал[истов]-революционеров». При этом в
Постановлении отмечалось, что арестованные руководители организации «в
своих показаниях определенно подтверждают, что организация Союза ими
была глубоко продумана и осознана, а также вполне следствием установлены
все приемы и методы борьбы вышеуказанного С.С.С., явно идущие против
декретов и постановлений Соввласти и Р.К.П., всецело стоящие на
платформе партии Лев. СР.».
Организация имела тенденции к росту. Так, в Постановлении
говорится, что в союз «было завербовано более 12 человек». Лично Каньшин
привлёк в Союз трёх участников. Союз новых членов. Основной формой
593

работы членов Союза была устная агитация с целью вербовки в Организация
готовилась к кампании против судебного процесса над правыми эсерами. С
этой целью Каньшиным была «средактирована» прокламация, «в которой
также указывался протест против форм суда над правыми эсерами и Союзом,
принимается как борьба правящей партии против другой. Прокламация была
выпущена под эсеровским лозунгом «В борьбе обретешь ты право свое», и
что этот лозунг наиболее отвечает целям и убеждениям Союза, что
определенно подтверждено их показаниями».
Прокламация была размножена Бученковой и Юрковским на пишущей
машинке и затем распространялась и расклеивалась «где только
представлялось возможным».
Дело членов Оргбюро «Социалистического Студенческого Союза»,
обвинявшихся по ст.ст. 57, 69 и 70 УК РСФСР слушалось в Московском
губернском суде.
Тем временем, в июне 1922 г. III Всероссийская конференция ПЛСР
(об.) обратилась к ССРМ с призывом к скорейшему объединению всего
левого народничества, а в августе того же года в докладе «Об антисоветских
партиях и течениях» на Всероссийской конференции РКП (б) Г.Е. Зиновьев
самоуверенно констатировал: «Левые эс-эры окончательно разлагаются. Мы
видим, что и в их лагере за этот год произошла не консолидация, не
укрепление, а, напротив, - разложение». 1080 Это заявление дало историкаммарксистам повод к утверждению
тезиса о фактическом крахе
левонароднического движения в 1922-1923 гг. Однако многочисленные
источники позволяют напрочь опровергнуть данную точку зрения.
В сентябре 1922 г. было достигнуто важное соглашение между ПЛСР
(об.) ' и ССРМ, о чем не без иронии было заявлено в одном из
информационных писем левонароднического руководства: «Не успел
Зиновьев <...> провозгласить «полное разложение левых с.-р. и
максималистов» и дальнейший их якобы распад, - как действительность
преподнесла наступателям на идеологическом фронте пренеприятный
«сюрприз»: объединение Партии левых с.-р. и Союза с.-р. максималистов
<...> Кампания арестов и обысков, последовавшая в сентябре т.г. могла иметь
уже характер поздней разведки, но не разгром: триединое объединение
интернационал истов, синдикалистов и максималистов стало совершившимся
фактом». 1081
6 сентября совместное заседание Центрального Бюро ПЛСР (об.) и
Центрального Секретариата ССРМ выработало декларацию, которая в
соответствии с наказами обеих левонароднических группировок объявляла о
слиянии их в единую организацию. В ней указывалось, что в условиях
«отхода правящей партии РКП от октябрьских позиций лево-народничество
становится единственной программой и идеологией, верным лучшим

1

Зиновьев Г.Е. Об антисоветских партиях и течениях. М.-Пг., 1922. С. 8.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 14. Л. 64.
594

октябрьским заветам, идеалам перманентной социалистической революции,
основам духовного и политико-экономического максимализма». 8 2
С октября 1922 г. на гектографе начал печататься бюллетень
Центрального Бюро «Объединения» (далее ОЛН). На его титульном листе
значилось: «Печатается на правах рукописи. Только для членов
Объединения».1083 Как уведомляли его издатели, «при отсутствии
левонароднической неподцензурной прессы»
бюллетень
становился
1084
«единственным средством внутри организационного общения».
В то же время продолжались постепенное закручивание гаек в
отношении левонародников и бесцеремонное наступление на их права. Был
разгромлен партийный «Красный Крест» левых эсеров, занимавшийся
исключительно
посылкой
продуктовых
передач
заключенным.
Представлявшие его С.А. Богоявленская, Е.Г. Валдина и Е.А. Камкова были
отправлены в ссылку. В сентябре 1922 г. бывший секретарь ЦОБ ПЛСР (об.)
И.Ю. Баккал был включен в список высылаемых за границу, как кооператор.
В
октябре
произошел разгром
легального
издательства
«Левое
народничество» в Чите и арест его организатора И.И. Жуковского-Жука. И.З.
Штейнберг был отозван избирателями-коммунистами из Моссовета, куда
избирался в течение двух лет. Накануне перевыборов левые эсеры М.А.
Пугачев, В.Г. Сосулин и несколько других рабочих были уволены из
последней левоэсеровской «цитадели» - мастерских Московско-Курской
железной дороги.
Несмотря на ужесточение репрессивных мер, создание ОЛН
стимулировало левых народников к продолжению партийной работы. По
утверждению руководства «Объединения», слияние левых эсеров и
максималистов «не только всколыхнуло нашу московскую семью, но и
заставило некоторых отошедших от работы товарищей вернуться в нее». 1 0 8 5
Так как левым народникам не удалось добиться разрешения ВЦИК на
выпуск легального печатного органа ОЛН «Знамя Максимализма», им
пришла в голову идея организации так называемой «живой газеты». В
партийном клубе было устроено «устное чтение» статей И.З. Штейнберга,
Г.А. Нестроева, Я.В. Брауна, К.Н. Прокоповича и писем в «редакцию». Всего
было озвучено восемь номеров «живой газеты». Кроме того, в клубе
устраивались дискуссии по авторским докладам: обсуждались главы из книги
О.Л. Чижикова о путях социалистической революции, доклад Г.А. Нестроева
«Возможно ли участие в современных Советах». 1086
В последних числах декабря 1922 г. в Москве было созвано совещание
ОЛН. В нем приняли участие 35 делегатов, из которых 24 человека
принадлежали к левым эсерам и 11 - к максималистам. Пять делегатов
представляли Украину. Совещание сочло возможным провозгласить себя I
1032
1083
1084
1085
1086

Там же. Л. 16.
Там же. Л. 40.
Там же. Л. 49.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 14. Л. 3.
Там же. Л. 45.
595

Всероссийским съездом Объединения ПЛСР и ССРМ. На нем был принят
ряд резолюций и избрано ЦБ в составе семи человек. Интересно отметить,
что первый и последний съезд объединенного левого народничества совпал
по времени с началом работы I Всесоюзного съезда Советов, утвердившего
декларацию об образовании СССР и Союзный договор, и избравшего
верховный законодательный орган - ЦИК СССР.
Одним из интереснейших практических и совместных начинаний
максималистов и левых эсеров был социально-экономический эксперемент, в
наибольшей степени связанный с артелью «Муравейник», но имевший и
предысторию. В мае 1922 г. в Москве была создана трудовая
производственная артель булочников и кондитеров «Вольность Труда».
В основу артели был положен подлинно социалистический принцип: полное
отсутствие наемного труда и равенство оплаты всех своих членов. Всеми
делами артели ведали общее собрание и Совет, председателем которого стал
старый идейный рабочий-максималист П.Д. Камышов, в прошлом активный
участник Первой русской революции и политэмигрант. Средства артели
составились путем распродажи ее членами личного имущества и от
сверхурочной работы. Один из главных пунктов ее устава гласил: «Принцип
личного управления и назначения сверху не допускается». Основной целью
артели провозглашалось «наиболее полное и равномерное удовлетворение
всех жизненных потребностей своих членов». 1087
К началу 1923 г. «Вольность Труда» насчитывала свыше ста членов,
среди которых были лидеры ПЛСР (об.) И.З. Штейнберг и С.Ф. Рыбин.
Интеллигентами, входившими в артель, велась большая культурнопросветительская работа: читались лекции, устраивались беседы по
кооперации, была развернута библиотека. Артель даже имела собственное
знамя: «За плугом идет крестьянин, рядом - рабочий с горящим факелом,
указывает на раскрытую книгу, в которой начертан лозунг «Не партией, не
сектой, а классом, организованным в производственно-трудовые артели и
союзы к своему освобождению» ».
В феврале 1923 г., воспользовавшись незначительными нарушениями
устава артельщиками «Вольности Труда», власти в судебном порядке
ликвидировали артель, а П.Д. Камышова лишили на два года гражданских
прав. О суде над «Вольностью Труда» газета «Почин» писала: «Там, где
честный предприниматель наверное отделался простым штрафом, идейное
трудовое дело, налаженное с трудом и жертвами, было разорено одним
росчерком пера; как следствие, свыше ста подлинных рабочих с их семьями
оказались выброшенными на улицу <.. .>».
Наибольший интерес в этой связи представляет история артели
«Муравейник», ставшей преемницей закрытой «Вольности Труда». В апреле
того же года 12 ее бывших артельщиков во главе с видным левым эсером
С.Ф. Рыбиным учредили небольшую пекарню с магазинчиком «Трудовая
«Почин» (Москва). 1923 г. № 1.
Там же.
596

Вольность». Учредителями и организаторами артели кроме С.Ф. Рыбина
были: A.M. Клочков, А.Г. Ляшок, Н.Е. Гаврилов, С.Д. Одинцов, Г.Т. Гришин,
Г.Ф. Тулинов, СА. Тарасов, Лапчев, П.К. Журавлев, В.П. Игнатьев, П.М.
Фадеев. Первые три месяца никто из работников не получал жалования, а
весь заработок зачислялся в счет пая. С самого начала был установлен общий
артельный стол. Вскоре артелью была приобретена на торгах еще одна
пекарня в Баумановском районе. Чтобы внести за нее необходимую сумму,
пришлось продать все запасы муки из своей пекарни. В артель вошли
некоторые рабочие Бауманской пекарни, были приняты новые члены.
К моменту регистрации устава новой артели «Муравейник» 8 июля
1923 г. в ней насчитывалось 70 человек и имелось два отделения:
Сокольническое и Бауманское. В августе артель обосновалась в бывшей
большой пекарне Чуева на Тверской, которая до этого принадлежала
студентам университета и приносила «сплошные убытки». Пекарня имела 11
печей и большой магазин. В это время в «Муравейнике» работало уже 90
человек. Зарплата работников выросла с 20 рублей в месяц до 50-70 рублей,
хотя в периоды присоединения новых пекарен весь заработок ограничивался
артельным столом и пайком в 1-1,5 кг хлеба на семью. К дальнейшему
анализу деятельности артели еще вернемся в конце Главы.
Рассмтрим еще один молодежный кружок, возникший в лоне
Объединения ПЛСР и ССРМ. Его организатор Николай Васильевич Сахаров
(1894 г.р.) происходил из г. Зарайска Рязанской губернии. Он окончил
Зарайское реальное училище и в 1915 г. поступил в Московское Высшее
Техническое училище. Во время первой мировой войны он был мобилизован
в армию и служил в учебном батальоне в Нижнем Новгороде. С 1917 г.
Сахаров был членом ПСР. С 1918 г. он работает в системе образования. В
1918 - 20 гг. Сахаров занимает должность школьным работником в СпасЖуравлинской волости Каширского уезда, а в 1923 гг. — в 20-ой Школе
имени Лермонтова города Воронежа. В 1921 г., стремясь продолжить
образование
Сахаров
поступил
в Государственный
Воронежский
Университет на естественное отделение физико-математического факультета
и к 1923 г. уже учился на III курсе.
В 1923 г. Сахаров, как указывалось в заключении уполномоченного 14го Отделения СО ГПУ Полинп, Сахаров был арестован по обвинению в
«организации среди студентов
Воронежского Университета
групп,
противодействующих
в контр-революционных условиях нормальной
деятельности Университета, пропаганде и агитации в Университете,
выражающейся в призыве к активному и пассивному противодействию
Рабоче-Крестьянскому Правительству» Обвинение соответствовало статьям
62, 63 и 69 Уголовного Кодекса.
Подпольная группа студентов Государственного
Воронежского
университета была создана Н.В. Сахаровым не позднее февраля 1922 года
(так как на это время, по материалам дела кружок включал в свой состав не
менее 50 человек), но и не ранее 1921 года, когда Сахаров только поступил в
университет. Целью кружка было изучение левого народничества. На
597

февраль 1922 г., по данным следствия, численность кружка оценивалась
следователем, как «около 50 членов». Из членов кружка, помимо самого
Сахарова, упоминается также учившийся в Москве студент Смеляков.
Идейная направленность кружка, судя по всему, была народнической, так как
в его состав входили, по оценке следствия, «лица из эсеровского лагеря».
Сам Сахаров был членом партии эсеров с 1917 г. и на момент ареста считал
себя «социалистом-народником» и эсером. Идейная линия кружка
прослеживается также в резком коллективном осуждении сменовеховства по
докладу Смелякова. Так, в заключении сказано:
«По вопросу о
«сменовеховцах» сложилось у присутствующих мнение, что течение это для
«общественной жизни» вредное, и во всяком случае не идейное». Кружок
действовал конспиративно, проводя собрания, судя по всему, по месту
работы и жительства своих участников (в заключении по следственному делу
указаны ГУБСОЧВОЗ, ГУБОНО и частная квартира Сахарова). Члены
кружка разрабатывали планы участия в политической кампании по выборам
в горсовет. Предполагалось выступить с докладом от кружка на
избирательных мероприятиях и выдвинуть свой список кандидатов. Таким
образом, члены кружка допускали возможность легальной деятельности,
допускавшейся существующими условиями. Для разработки планов
кампании был образован специальный орган — комиссия, во главе которой
стоял
Сахаров.
Это
свидетельствует
о
начале
формирования
организационной структуры, выделении представительных органов. Эта
тенденция прослеживается также и в форме «собрания избранных из
кружка», проведённого 18 мая 1922 года на квартире Сахарова.
Планировалось также создание рабочего кружка для агитации в среде
фабрично-заводского пролетариата, организация специальных студенческих
вечеров в пропагандистских целях, а также - издание газеты «Наше дело».
Вероятно, членами кружка было выпущено распространявшееся в стенах
университета воззвание к студенчеству, начинавшееся словами: «Коллеги,
даже в дни черной реакции Столыпина, Кассо, руки студентов высоко
поднимали факел». По данным заключения следователя, «Все воззвание
пропитано духом ненависти к диктатуре пролетариата и РабочеКрестьянскому Правительству». Группа распалась в период летних каникул
1922 г. Однако очевидно сохранение определенных связей между бывшими
членами кружка и даже активизация их открытой деятельности в стенах
университета. В это время Сахаров продолжал оставаться неформальным
лидером оставшегося ядра кружка, продолжая направлять его деятельность.
Это подтверждает содержащаяся в заключении информация о том, что «в
конце <19>22 и начале <19>23 года САХАРОВ и его группа развили свою
антисоветскую работу среди студенчества до наибольших пределов». Эта
деятельность выражалась в противодействии попыткам коммунистической
фракции университета расширить своё влияние среди студенчества.
Участники группы систематически выступали с критикой её предложений,
голосовали
против
кандидатов-коммунистов,
пытаясь
выдвигать
альтернативных кандидатов из среды своей группы. По мнению следователя
598

целью деятельность кружка Сахарова на данном этапе его существования
стала консолидация беспартийного студенчества.
В феврале 1923 г., воспользовавшись незначительными нарушениями
устава артельщиками «Вольности Труда», власти в судебном порядке
ликвидировали артель, а П.Д. Камышова лишили на два года гражданских
прав. 16 марта в Москве при содействии властей собрался «Всероссийский
съезд рядовых членов партии эсеров». На него съехалось около 50 бывших
эсеров; среди них были и те, кто уже вступил в РКП (б). Они отмежевались
от эсеровского руководства, осужденного в августе 1922 г., и заявили об
окончательном распаде ПСР. В ответ руководство ОЛН распространило
обращение «Ко всем членам Объединения, ко всем народникам и
левонародникам», в котором произошедший подлог характеризовался в
качестве «неслыханной провокации» и «двойной спекуляции».
ЦБ ОЛН обязывалось усилить свой секретариат, постоянно высылать
на места агитационные и организационные материалы, систематически
выпускать и рассылать «Информационный бюллетень ЦБ», направлять на
места лекторов. Каждый ответственный работник
«Объединения»,
вышедший из рядов периферийной организации, прикреплялся для
постоянной связи с нею. Приоритетной формой деятельности, по мнению
ЦБ, становилась организация кружковой работы: «Эта работа должна стать
-

1089

основной для всех членов наших организации».
15 июня 1923 г. ОЛН решило провести большой публичный вечер,
посвященный столетию со дня рождения П.Л. Лаврова. Вечер состоялся в
Политехническом музее, председательствовать на нем была приглашена В.Н.
Фигнер. Доклады были следующие:«Элементы максимализма в учении П.Л.
Лаврова» (Г.А. Нестроев); «Анархический элемент в мировоззрении П.Л.
Лаврова» (А.А. Боровой); «Социальные воззрения Лаврова» (О.Л. Чижиков);
«Лавров и современность» (Я.В. Браун).
Об этом вечере, закончившемся скандалом и арестами, корреспондент
«Правды» Л. Римский писал: «Странное чувство испытали мы на вечере
памяти Лаврова <...> словно попали не на историческое чествование
революционера и мыслителя, а на наспех сколоченный <...> обывательскоэсеровский митинг <...> «Ни к одному насильническому
акту
Совправительства Лавров не приложил бы руки», - уверял докладчик Браун,
и тут же рахитичным, меньшевистским голоском доказывал цитатами из
Лаврова, что наш нэп есть в сущности союз захватившей власть компартии с
буржуазией против рабочих и крестьян <...> Выступавший от имени эсеровмаксималистов некто в черном произнес махровую речь, отливавшую всеми
цветами белогвардейской радуги, и в заключение дал торжественное
обещание от имени своей партии и «дальше нести знамя борьбы с
1090
тиранией».

РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 14. Л. 82.
Правда. 1923. 19 июня. С. 3.
599

Согласно сохранившейся в фонде А.А. Борового стенограмме, О.Л.
Чижиков, в частности, сказал в своей речи: «<...> достаточно посмотреть
любое положение Лаврова, чтобы убедиться, что он былсторонником
развития общества на кооперативных и синдикальных началах <...> Да,
конечно, победили не мы, победили не левые социалисты, строители вольной
жизни <...> Победили другие, но мы скажем словами Лаврова - не всякая
1091
победа может соблазнить социалиста-революционера».
Его неоднократно
перебивали присутствовавшие в зале коммунисты, а Я.В. Брауну вообще не
дали закончить речь. Только лишь присутствие на вечере В.Н. Фигнер и
других старых революционеров удержало сотрудников ГПУ от немедленной
расправы с ораторами. Но после его окончания устроитель вечера К.Н.
Прокопович и Я.В. Браун были арестованы: первый из них был отправлен в
ссылку, а второй заключен в политизолятор сроком на три года.
16 июля 1923 г. на общем собрании Левонароднического Красного
Креста, в котором участвовали 10 человек под председательством А.А.
Сивова, было принято решение о реорганизации этой структуры. Было
принято новое наименование организации — «Лево-народнический
социалистический Красный Крест для оказания помощи заключенным
лево-народникам». На собрании было выделено основное направление
работы организации — сбор средств в пользу заключенных. В качестве
основных форм сбора средств были обозначены:
распространение
подписных листов для сбора пожертвований в пользу заключённых,
устройство платных лекций (с использованием волшебного фонаря),
устройство вечеров и концертов, организация мастерских личного труда
(переплетной). В своей работе организация должна была действовать в связи
с провинциальными организациями левонароднического толка. Собрания
членов Левонароднического Красного Креста должны были проводиться 1
раз в две недели, по вторникам, в 8 часов 30 минут вечера. На этом собрании
в состав организации были приняты 11 новых членов: Игнатьева В.,
Кузнецова Н., Пупышев И., Кузьминская Т., Карпова Н., Карпов Я., Сивов А.,
Губанов А., Смеляков В., Либерман 3., Штейнберг А. Было избрано новое
руководство организации: на пост председателя - В. Игнатьева, казначея А.А. Сивов, секретаря - В. Смеляков, кандидата в президиум - 3. Либерман.
7 августа 1923 г. на общем собрании членов Левонароднического
Красного Креста помимо текущих дел, рассматривался вопрос о
пожертвованиях Кресту: зеркале и бриллианте без оправы. К сбору средств
по подписному листу был привлечён Прокопович. Открытие ларька на
выставке, необходимого для сбора пожертвований, на этом собрании было
отклонено «за отсутствием средств». Рассматривались и возможные
мероприятия совместно с другими левыми организациями (проведение
платного вечера в клубе анархистов). Была избрана Хозяйственная комиссия,
в состав которой вошли: В. Игнатьева, Т. Кузьминская, Н. и Я. Карповы и Н.
Кузнецова.
'РГАЛИ. Ф. 1023. Оп. 1.Д. 116. Л. 41; Л. 142.
600

18 сентября 1923 г. общим собранием членов «Лево-народнического
социалистического Красного Креста» был принят устав организации,
действующий сроком на шесть месяцев - по 18 марта 1924 г. Согласно этому
документу Лево-народнический Политический Красный Крест превращался
в организацию при «Объединении ПЛСР и ССРМ»: «Лево-народнический
Политический Красный Крест является организацией, существующей при
Объединении партии л. с.-р. и союза с.-р. Максималистов и работает в
полном контакте с Объединением». Чётко определялась и его цель:
«оказывать
всевозможную
материальную
и юридическую
помощь
заключенным и ссыльным лево-народникам». При этом указывалось, что
такая помощь может быть оказана, помимо
«левонароднических
организаций», «прочим ссыльным и заключенным, разделяющим общие
взгляды левого народничества». В документах признавались принятые на
собрании 16 июля способы сбора пожертвований в помощь заключённым и
ссыльным: «I) С целью получения необходимых средств Л.<ево>Н.<ароднический> П.<олитический> Кр.<асный> Кр.<Крест> ставит своей
целью организовать: а) сбор пожертвований по подписным листам; б)
различные единовременные добровольные сборы; в) лекции, концерты,
вечера; г) мастерские добровольного труда и т.д.» Был учреждён
специальный фонд, куда поступали собранные на указанных мероприятиях
средства. Хранителем фонда был казначей Левонароднического Красного
Креста. Главным органом этой организации становилось общее собрание его
членов, действовал также президиум в составе председателя, секретаря и
казначея:
«I)
Главным
органом
Л.<ево>-Н.<ароднического>
П.<олитического> Кр.<асного> Кр.<Креста> является общее собрание его
членов, ведению и контролю которого подлежит вся работа.
II) Для выполнения текущей работы общее собрание членов выделяет
президиум из 3-х лиц: председателя, секретаря и казначея. Срок полномочий
определяется каждый раз общим собранием».
Одной из наиболее деятельных групп этого периода следует признать
организацию «Революционный авангард», тесног связанную с И.К.
Каховской. С 1922 г. Каховская отбывала ссылку в Калуге, будучи выслана
туда под гласный надзор Калужского губотдела ГПУ. Отбыв 2-летний срок
ссылки, она осталась жить в этом городе. В ближайший круг общения
Каховской в калужский период жизни входили другие ссыльные: В.О.
Корсак (член РСДРП (м) с 1903 г.), член ЦК меньшевиков, видный
публицист Ф.А. Липкин-Череванин (участник социал-демократического
движения с 1891 г.), а также старшая дочь К.Э. Циолковского, его секретарь
и биограф, — Любовь Константиновна (также оппозиционно настроенная
меньшевичка по партийной принадлежности). Но самое главное, Каховская
установила связь со своими однопартийцами, проживавшими в Калужской
губернии.
В докладе ОПТУ о деятельности ПЛСР и Союза эсеров-максималистов
за ноябрь-декабрь 1924 г и январь 1925 г., составленном на основании
агентурных данных, говорилось:
601

«Во главе калужской организации стоит бывший член ЦК партии
левых эсеров Каховская Ирина Константиновна (административноссыльная). Работу ведет, главным образом, в деревне, используя для этого
свой авторитет и связи с местным крестьянством. Результатом этой
деятельности являются частые антисоветские выступления крестьян на
местных волостных советских съездах и конференциях с критикой нашей
1092

налоговой политики и пр.».
22 марта 1925 г. Каховская была арестована ОГПУ во время приезда к
ней связного от подпольной группы московских студентов Бориса
Белостоцкого. Сама Каховская в заявлении в ЦК КПСС, Совет министров и
Прокуратуру СССР после XX съезда КПСС излагала причины своего ареста
дела так:
«Бориса Белостоцкого я впервые увидала в 1924 году в Калуге, где я
заканчивала трехлетний срок ссылки. Следовало найти повод для нового
ареста - не выпускать же меня было на волю... И вот однажды, зимним
утром, ко мне явился молодой паренек. Он привез отпечатанный на
гектографе экземпляр студенческого журнала «Революционный авангард» и
рассказал, что в Московском университете по инициативе некоего Шапиро
создалась небольшая группа студентов. Они определили себя как левые
эсеры, и вот издают этот журнальчик. Шапиро послал студента ко мне
посоветоваться:
- Поедешь к генералу, пусть даст указания.
Я была удивлена. Никакого Шапиро я не знала, и все это показалось
мне странным. Паренька я накормила и, оставив у себя, ушла на работу. А
когда я возвращалась, дом был окружен, меня арестовали. Студент успел
убежать через сад, и был арестован уже в Москве на своей квартире.
Впоследствии выяснилось, что Шапиро был провокатор, сам организовал и
сам выдал группу студентов, и Белостоцкого заслал ко мне с провокационной
целью. С тех пор Борис Белостоцкий репрессировался всю жизнь <...>». 1 0 9 3
Теперь написанное Каховской незадолго до смерти можно сравнить с
материалами
самого
архивно-следственного
дела,
хранящегося
в
1094
Центральном архиве ФСБ России.
Оно представляет собой «матрёшку»,
т.е. общее дело в отношении Б.С. Белостоцкого и Каховской вобрало в себя
дело в отношении Каховской и С В . Носова, заведенное Калужским
губотделом ОГПУ 22 марта 1925 г. Материалы содержащегося в калужском
деле заключения по следственному делу, дают следующую информацию об
их связях с московским подпольем:
«В 1924 г. 5 отд<елении> СООГПУ были получены сведения, что
административно-ссыльная в Калуге гр<ажданка> Каховская занимается
нелегальной левоэсеровской деятельностью, завязывает связи с московскими
«Совершенно секретно»: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Том 2: 1924 г. М.,
2001. С. 401.
1093
Из истории партии и руководителей левых эсеров // Политический дневник. 1964-1970 / Под ред. Р.
Медведева. Амстердам, 1972.
1094
ЦА ФСБ. Д. Р-45098.
602

подпольными ЛСР и вовлекает в работу рядовых левых эсеров в г. Калуге.
Одним из московских подпольных ЛСР, с которым завязала связь Каховская,
является студент Московской Горной Академии Белостоцкий Борис
Соломонович. Белостоцкий, с целью получения инструкций, восстановления
партийных связей, в 1924 г. ездил к Каховской в г. Калугу и по возвращении
своем в Москву предпринял издание нелегального журнала «Революционный
Авангард» и «Наши Задачи»
В 1925 г. в марте месяце Белостоцкий, уже с отпечатанными на
шапирографе экземплярами нелегального
журнала
«Революционный
Авангард» и «Наши Задачи», поехал в Калугу с целью распространения
указанных журналов и переговоров с Каховской относительно дальнейшей
партийной работы и выяснения возможностей постановки нелегальной
типографии.
Калужскому Губотделу ОГПУ стало известно, что Белостоцкий по
поручению Каховской повез нелегальную литературу к крестьянину Носову,
который бывал иногда у Каховской <...>»
Постановление о привлечении Каховской к дознанию в Калуге 22
марта 1925 г. было выписано уполномоченным по политическим партиям
Блиновым и утверждено начальником губотдела ОГПУ Клиндером. 1095
Непосредственным поводом к аресту стал визит к ней в воскресенье 22 марта
Бориса Белостоцкого в момент проводившегося у Каховской обыска и его
побег прямо из-под носа у чекистов. Приведу характеристику этого человека,
составленную начальника 5-го отделения Секретного Отдела ОГПУ С Б .
Тельфером:
«БЕЛОСТОЦКИЙ Борис Соломонович, 20 лет, является активным
л.ср. с 1922 года. Принимал участие в издании подпольной газеты
«Революционный Авангард». Связан с секретарем ЦБ Объединения [ПЛСР и
ССРМ], ныне находящегося в заключении, НЕСТРОЕВЫМ, и с Заграничной
Делегацией П.Л.С.Р. За последнее время деятельно работал на организации
экспроприации, над созданием нелегальной типографии. Работу вел
исключительно с молодежью, будучи студентом Горной Академии
использовал свои связи со студенчеством для л.с.р. работы. Был также связан
с известной л.с.р. (б. членом ЦК) КАХОВСКОЙ Ириной Константиновной.
<...»>.1096

Следствие по делу Белостоцкого, задержанного неподалеку от своего
дома на улице в Москве спустя три дня после ареста Каховской, было
выделено в отдельное производство. В тот же день 25 марта на хуторе
Данишевской колонии близ Калуги был арестован С В . Носов. Остановимся
на его биографии более подробней. Носов был калужанин, происходил из
крестьян, хотя его отец работал кузнецом в железнодорожных мастерских.
Родившийся в 1897 г. Носов в юности окончил Техническое училище и тоже
начал трудиться на железной дороге рабочим-модельщиком. Во время

Там же. Л. 89, 93.
ЦАФСБ.Д. Р-44516.Л.26.
603

Первой мировой войны он был мобилизован и, как храбрый солдат с
образованием, дослужился до чина подпоручика (по др. данным - поручика).
Поле революции он, как крестьянин по происхождению, присоединился к
левым эсерам. В момент свержения Временного правительства Носов лежал
в лазарете. Вернувшись на родину, он возвращается к работе в
железнодорожных мастерских и становится членом Калужской организации
ПЛСР. В 1919 г. Носов был призван в Красную армию: сначала - в качестве
преподавателя командирских курсов, а затем на командные должности на
деникинском фронте. За боевые заслуги он был награжден орденом Красного
Знамени. Демобилизовавшись «по инвалидности», он поселился на хуторе и
занялся «хлебопашеством». Носов женится и в браке с Глафирой Петровной
у него рождаются дети-погодки: дочь Екатерина и сын Николай. В его
хозяйстве были две коровы, лошадь, 20 десятин земли. В то же время он не
порывает с левыми эсерами. Его имя значится в перечне левых эсеров в
печатном чекистском справочнике, отпечатанном под грифом «Совершенно
секретно» в типографии ВЧК в 1921 г. 1097 (Всего по Калужской губернии в
нем были учтены 42 члена ПЛСР). В обвинительном заключении по делу
Носова в 1942 г., в частности, говорилось: «С 1918 по 1925 год являлся
левым эсером и имел непосредственную связь с членом ЦК л. эсеров
КАХОВСКОЙ,
руководителем
Калужской
организации л.
эсеров
1098
1099
Парахиным
и др.».
Носов некоторое время играл роль связного Каховской с Москвой: «Грн Носов показал, что с Каховской познакомился в 1922 г., когда она прибыла
в Калугу отбывать ссылку, она его втянула в партийную работу, по ее
поручению Носов в 1923 г. ездил в Москву к максималисту Нестроеву, от
которого получил левоэсеровскую литературу для Каховской и калужских
левых эсеров».
При аресте Носова у него в сарае был изъят целый склад разнообразной
левоэсеровской
литературы,
включая
издания,
растиражированные
Белостоцким и его товарищами на гектографе: «Произведенным обыском у
гр. Носова было обнаружено: перепечатанные на машинке левоэсеровские
1100
статьи, журнал «Знамя Борьбы»
№ 3, журналы «Революционный
Авангард» и «Наши Задачи» », - говорится в заключении по данному делу.
Но вернемся к самой Каховской. На первом допросе 22 марта она
подтвердила, что ее посетил знакомый, но отказалась назвать его, заявив: «Я
революционерка и на вопросы, касающиеся всех моих знакомых, и вообще
посещающих меня лиц я никогда ответов давать не буду». 1101
На втором допросе 25 марта следствие интересовалось изъятой во
время обыска перепиской. На очевидный вопрос: «С кем вы имеете
письменную связь с ЛСР», - был дан очевидный ответ: «Имею переписку с
1097

По губернский список членов антисоветских партий, взятых на учет Органами ВЧК. По 18 октября 1921
года. М., 1921. С. 41.
1098
В указанном справочнике ВЧК значится по Калужской губернии левый эсер Артем Степанович Парахин.
1099
ГАРФ. Ф. 8131 (Прокуратура СССР). Оп. 31. Д. 20484. Л. 5.
1100
Издавался в Берлине в 1924-1930 гг.
1101
ЦА ФСБ. Д. Р-45098. Лл. 91 об. - 92.
604

Измаилович, Камковым, Спиридоновой, с заключенными в Соловках
товарищами, с Трутовским высланным». 1102 Следует отметить, что подруги
Каховской по каторге и соратницы по левоэсеровскому ЦК Александра
Измаилович и Мария Спиридонова одно время находились в изоляции в
Калужской губернии - в совхозе «Воронцово» (там же в это время были
сосредоточены лидер правых эсеров А.Р. Гоц, член ЦК левых эсеров,
ставший
мужем
Спиридоновой
— И.А.
Майоров,
и
другие
политзаключенные). Но на вопрос о Белостоцком Каховская ответила, что
такого не знает. Упорствовал на первом допросе и Носов. Допрашиваемый в
Москве Белостоцкий также отрицал факты посещений Калуги.
Однако в руках у следствия имелись показания свидетелей — прислуги
в доме № 16 по проспекту Декабристов А.С. Андрющенковой и комсомольца
В.В. Астафьева. Последний из них видел человека, перелезавшего через
забор, и слышал от первой о двух ночных визитах этого незнакомца к
Каховской прежде. К тому же осенью 1924 г. Белостоцкий выронил на
станции Калуга студенческое удостоверение, переданное местным дорожнотранспортным отделом в Секретный отдел ОГПУ. Наконец, во время очной
ставки с доставленным в Москву Носовым 30 марта, калужанин признался в
факте посещения Белостоцким его хутора. Заключение следственного дела
таким образом иллюстрирует данную информацию: «21 марта с.г. к Носову
на хутор явился молодой человек, который назвался Русиновым Виктором
сообщил, что он приехал от Каховской, в доказательство чего сообщил
пароль
и
передал
Носову
нелегальную
литературу:
журналы
«Революционный Авангард» и «Наши Задачи», которые они спрятали в
сарай. Гр. Белостоцкий вначале упорно отрицал свое знакомство с Каховской
и Носовым, а также поездки в Калугу и привоз Носову литературы, а при
очной ставке с Носовым от всяких показаний категорически отказался».
Летом 1924 г. была зафиксирована активизация максималистов на
производстве. 30 июня власти прибегли к аресту Н.А. Анисимова, П.И.
Городилова, Ф.Ф. Кокоулина и четырех других максималистских лидеров.
Однако их высылка из Вотской автономной области не повлияла на
дееспособность
организации.
По
наблюдениям
С.Л.
Бехтерева,
максималисты «не только не сократили, но даже расширили масштабы и
1103
формы деятельности».
В конце 1924 г. под их влиянием в нескольких
мастерских прошли забастовки, в начале 1925 г. они вели агитацию за срыв
выборов в Советы. Только после того, как в апреле того же года ГПУ
арестовало свыше 30 нелегалов, их деятельность сошла на нет.
В Одессе также имелась активная организация ОЛН численностью в 25
человек. В конце 1922 - начале 1923 гг. там существовал партклуб, читались
лекции (С.С. Зак, М.А. Шелонин), выходил бюллетень. В течение 1923 г.
подверглись полному разгрому дальневосточные левонародники. Около 50
человек было выслано за пределы ДВР. 4 сентября был произведен
Там же. Л. 95.
Бехтерев С.Л. Эсеро-меньшевистское движение в Удмуртии: Дисс. канд. ист. Наук. Ижевск, 1994. С. 187.
605

«очередной налет» (по выражению следователя ГПУ) на московский клуб
левых эсеров и максималистов. В заявлении в ЦИК СССР в конце 1923 г.
члены ЦБ и Московского бюро «Объединения» констатировали: «За
последние месяцы на нашу организацию обрушился целый ряд репрессий:
аресты, высылки, заключения в концлагерь. Если летние аресты и высылки
могли быть объяснимы боязнью ГПУ выхода Объединения на арену общения
с широкими слоями трудящегося населения - вечер памяти Лаврова, «Живая
газета», организованные в тесных рамках Советской Конституцией
дозволенного, - то последние аресты и высылки необъяснимы и непонятны
даже с точки зрения Г.П.У.». 1104
Аресты в столице привели к временному перерыву работы Московской
организации ОЛН. В Харькове арестованным левонародникам предлагалось
сделать выбор: или отказаться от членства в ОЛН, или быть отправленным в
ссылку. Имели также место аресты в провинции (Л.К. Мошина в Твери и
др.). Тем не менее, в декабре
1923 г. возобновился выпуск
«Информационного бюллетеня ЦБ». В январе был выпущен десятый номер
бюллетеня.
ЦБ ставило перед членами ОЛН задачу «врастания в гущу трудовых
классов России»: «Каждый ле<вый> соц<иалист>-рев<олюционер> и
максималист должен бросить все свои силы на пропаганду своих идей среди
рабочих, крестьян и учащейся молодежи, стать массовой организацией, быть
готовым к участию в политической и хоз<яйственной> жизни страны». 1105
Центральное руководство предлагало своим организациям и группам
приложить усилия к созданию кружков двух типов: 1) «для
малоподготовленных или совсем незнакомых с левонароднической
литературой», 2) для членов «Объединения». Целью последних должна была
стать подготовка всех членов ОЛН «к самостоятельному ведению
организационно-пропагандисткой работы». Организациям и одиночкам, не
имеющим возможности вести кружковую
работу, предписывалось
проведение
организационной
работы
путем
совместного
чтения
1106
левонароднической литературы или устных собеседований.
Цитировавшееся письмо демонстрирует настойчивое стремление
левонародников выдать желаемое за действительное. Сложившиеся условия
не могли позволить им ведение какой-либо массовой работы, хотя
возникновение отдельных, рассеянных групп и кружков имело место.
Известно, например, о существовании студенческих кружков в Воронеже
(А.И. Логачев), Нижнем Новгороде (А.С. Петров). В Красноярске и
Минусинске ссыльные левые эсеры М.А. Богданов и Е.Н. Мальм наладили
связь с тюрьмами и другими ссыльными, создавали молодежные группы. По
сведениям сотрудника Коми научного Центра РАН М.В. Тескаева, в УстьСысольском и Усть-Вымском уездах эсеро-анархистские группы из числа
политссыльных развернули активную агитационную деятельность, призывая
1104
1105
1106

РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 14. Л. 158 об.-159.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 14. Л. 209, 210.
Там же.
606

крестьян к отказу от службы в РККА и выплаты сельскохозяйственного
налога в госфонд. 1107 Они проводили постоянные «собрания-беседы» и 15
января 1924 г. организовали даже в Усть-Сысольске демонстрацию и митинг,
поводом для которых послужила смерть одного из ссыльных. По мере
ужесточения режима ссылки в Коми было организовано несколько побегов.
По данным ОГПУ, в июне-июле 1925 г. политссыльные в Усть-Сысольске
предприняли попытку изготовления фальшивых червонцев для облегчения
побегов. Среди совершивших побеги были, в частности, левые эсеры А.А.
Гусев и С. Семятицкий. Двум другим левым эсерам - С.С. Гану и А.И.
Мартиневскому удалось бежать за границу.
И.К. Каховская привела в своей мемуарной записке сведения о
левоэсеровской группе в Московском университете (1924). Группа издавала
на гектографе журнал «Революционный авангард». От ее имени к сосланной
в Калугу Каховской приезжал студент Б. Белостоцкий. 1108 Возможно, именно
эта группа выпустила типографским способом листовку «Открытое письмо
Революционному
Трудовому
Студенчеству
ВУЗ'ов
и
Рабфаков»,
сохранившуюся в архиве секретариата ЦК Компартии. В подписанном от
имени Московской студенческой организации ПЛСР (интернационалистов)
«открытом письме» говорилось: «Год тому назад коммунистическая партия
объявила поход на высшую школу. В условиях беспримерного угнетения
трудового народа, когда задушена мысль и молчит свободное слово <...>
завоевание Высшей Школы было обеспечено <...> Окоммунизированные
ВУЗ'ы уже скоро сумеют приготовить достаточный контингент послушных
начальству «красных» спецов <...> Наука и школа станут лишь орудиями для
полного закабаления физических и духовных сил трудящихся». 1109
Большие усилия прилагались Штейнбергом и его товарищами из числа
левых социалистов и анархистов для разъяснения правдивой картины
происходивших в Советской России событий и по оказанию моральной и
материальной помощи своим репрессированным единомышленникам. В
защиту преследуемых
в СССР левых выступали
Международное
Товращиество рабочих, Аргентинская Федерация революционных рабочих,
Федерация анархистов Германии, Союз синдикалистов Германии, Испанская
Конфедерация Труда, Федерация российских рабочих организаций Южной
Америки, других рабочих и революционных организаций Северной Америки,
Мексики, Китая, стран Скандинавии. В Париже, Буэнос-Айресе и Нью-Йорке
организационно оформились правозащитные группы помощи русским
политзаключенным.
Тем временем репрессивная политика ОГПУ приобрела фатальный
характер. К середине 1923 г. было арестовано более полусотни
петроградских левых эсеров. В ноябре того же года в Москве были
произведены аресты 16 левонародников. Столько же левых эсеров было
арестовано в Москве в июне 1924 г. Были ликвидированы группы
1107
1108
1109

Мемориал-аспект. 1993. № 4. С. 6.
Политический дневник. 1964-1970 / Под. Ред. Р. Медведева. Амстердам, 1972. С. 738.
РГАСПИ. Ф. 17. Он. 84. Д. 642. Л. 31-31 об.
607

левонародников и сочувствующих им в Новгороде (11 человек), Воронеже
(семь человек), Киеве (шесть человек) и др. городах. Среди
арестовывавшихся были лидеры легального левого народничества, такие как
О.Л. Чижиков, А.В. Волков, А.А. Селиванова, Г.Л. Лесновский, М.А.
Шелонин и др. Некоторые из них подверглись заключению в
политизоляторы. В*октябре 1924 г. в Москве и других местах снова прошли
аресты. Секретарь ЦБ ОЛН Г.А. Нестроев и его супруга С.А. Ципина по
обвинению в контактах с заграницей и посылке туда материалов,
дискредитирующих Советскую власть, были сосланы на Соловки.
В сентябре 1924 г. студент Ленинградского университета, сын
орловского протоиерея Александр Павлович Святицкий (1900-1937) и
исключенный из Воронежского университета студент Николай Федорович
Сечкин (ок. 1902 г.р.) начали работу по организации в Орле подпольной
группы. Дело этой группы, по которому было привлечено 15 человек и еще
один числился в розыске, в агентурной разработке именовалось делом
«Народовольцев». Согласно вынесенному уполномоченным 1-го отдела
Орловского губотдела ОПТУ постановления по этому делу, инициаторы
создания группы пытались вести агитацию на почве недовольства
чрезмерный налогом, неурожаем и высоким уровнем безработицы. В
качестве социальной базы для агитационно-пропагандистской работы
рассматривалась преимущественно интеллигенция и так называемое
«тихоновское» духовенство. В группу вошел, помимо Святицкого и Сечкина,
бывший белый офицер, а потом - до высылки в Орел зав. музеем Северного
Кавказа в Ростове-на-Дону И.С. Костанди (в Орле заведовал экскурсионной
станцией Губоно). Впоследствии к группе присоединились Н.В. Сахаров,
С.А. Лузин, Г.А. Лузина, Б.К. Долгих, Л.А. Святозаров, О. Изюмов, Н.П.
Святицкий, Н.П. Смоленский, В.М. Соколов, П.П. Богуш, Ф.Ф. Руднев, П.В.
Давыдова, Н.И. Ливанский, Ю.Н. Дерюгин (впоследствии вышел из состава
группы, поскольку, как указано в постановлении по делу, по убеждениям был
ближе к кадетам, чем к эсерам).
Осенью 1924 г. эта группа установила контакт с политссыльными, и,
прежде всего, с высланным на 2 года в Орел из Воронежа за организацию
подпольной левонароднической группы в стенах Воронежского университета
Н.В. Сахаровым. Через него была установлена связь с секретарем ЦБ
Объединения ПЛСР и Союза эсеров-максималистов Г.А. Нестроевым в
Москве,
студентом
Н.В.
Смоленским
в
Курске
и
другими
левонародническими оппозиционерами (включая осведомителя С М .
Шапиро).
После отъезда Святицкого в Ленинград для продолжения образования
и ведения организационной работы среди левых эсеров, место лидера группы
занял Сахаров, как наиболее опытный в революционной работе из ее
участников. На его руководящую роль в группе указывает тот факт, что, по
данным составленного следователем М.В. Чардсоном обвинительного
заключения, письма по организационным вопросам писались Нестроевым
одновременно на имя группы и лично на его имя. С этого момента
608

начинается активизация подпольной работы группы. С октября 1924 г. через
Святицкого были установлены регулярные связи с ЦБ Объединения в
Москве, планировались установление связей с Воронежем и Курском, выпуск
листовок, организация боевого ядра организации. Святицкий в свой приезд в
Москву вел переговоры с Нестроевым об образовании некоего
«Исполнительного комитета» (в трактовке следствия наподобие старого
исполкома «Народной воли», откуда, вероятно, и пошло название дела в
агентурной
разработке).
Святицким
через
учащегося
механикостроительного техникума Святослава Александрович Лузина (1905-1937)
была получена нелегальная литература, полученная им в Москве от ЦБ
(письмо с информацией партийного характера, отдельные номера журналов,
№ 1 2 информационного бюллетеня ЦБ Объединения ПЛСР и ССРМ, тезисы
Заграничной делегации ЛСР и Союза СРМ для нового интернационала,
тезисы секретаря ЦБ Нестроева). Позднее к доставке нелегальной литературы
из Москвы была также причастна сестра Лузина Галина, доставившая 29
октября 1924 г. три номера журнала «Максималист», брошюру Нестроева
«Максимализм и большевизм» и одну из книг П.А. Кропоткина.
По требованию бюро производится сбор информации для переправки
за границу (бюджет Орловской области, настроение крестьянства,
расположение воинских частей). В апреле 1925 г. группа отправила в Москву
ряд таких материалов — статьи о внутреннем положении Советской России
(«Эпидемия раболепства» Сахарова и «Хроника Орла и губернии»).
В рамках подготовки к съезду левонароднического Объединения,
назначенному на декабрь 1924 г., по указанию ЦБ в середине октября
Сахаров начинает выработку основных тезисов по тактике и программе. В
обвинительном заключении изложены основные положения этой программы:
«1. Признаем, что в настоящее время все массы трудящихся - рабочие,
крестьяне, трудовая интеллигенция в равной мере связаны общностью
интересов, а именно:
a) борьбою против капитала за будущий строй социализма,
b) борьбою против диктатуры отдельных партий или групп,
защищающих узко-партийные интересы в ущерб интересов широких масс
трудящихся.
2. Трудовое крестьянство по своему положению и интересам является
не мелко-буржуазной группой, а полноправным членом семьи трудящихся,
как и пролетариат.
3. Признавая недопустимой задачу завоеваний октябрьской революции
(так в документе; очевидно, следует читать: недостигнутой. - Я.Л.),
выставившей
максималистские
требования,
производившихся
революционным путем и произведших коренную ломку экономических
общественных отношений, считаем необходимым идти тем же путем,
отрицая минимализм и реформизм.
4. Отрицая систему государственного централизма, как приводящую к
подавлению творческого начала самих масс трудящихся, признаем, что для
609

осуществления конечных целей является единственным путь синдикализмафедерализма.
5. Для осуществления указанных целей, считаем необходимым
образование нового Интернационала, объединяющего все группировки,
принимающие нижеследующие положения:
a) настоящий период является переходным от капиталистического
строя к социалистическому,
b) путем построения новых форм человеческого общежития является
путь
федеративно-синдикально-кооперативный,
как
наиболее
обеспечивающий свободную самодеятельность и развитие личности,
c) относясь отрицательно к принципу буржуазной государственности,
отрицают парламентаризм, патриотизм, исключительную легальность.
Участие в политических и парламентских учреждениях допустимо лишь
исключительно с агитационными целями,
d) носителем власти в переходный период (до уничтожения классов)
после захвата власти трудящимися, является класс трудящихся, а не партии,
являющиеся лишь выразителями и исполнителями воли масс.
6. Отрицательно относимся к коммунизму, который, идя переворота
революционным путем, с момента революции становится реакционным, т.к.
все коммунистические методы и тактика (централизм, национализация и т.д.)
приводят к диктатуре партии в ущерб массе трудящихся, в том числе и
пролетариату, и к государственному капитализму, что порождает не
уничтожение классов и приближение конечных целей социализма, а
наоборот, убивает всякую жизнедеятельность и творческое начало.
7. Также отрицательно относимся и к реформизму, как вовлекающему
массы трудящихся в борьбу с негодными средствами (парламентаризм и т.д.).
8. Находим, что настоящий момент наиболее благоприятен для
объединения широких масс трудящихся вокруг лево-народников и анархосиндикалистов, т.к. трудящиеся разочаровались, как в методах борьбы с
капиталистическим строем, так и со строительством новых форм
коммунизма».
В первых числах ноября в Орле было отпечатано на шапирографе
взятое из журнала «Максималист» (сдвоенного № 22-23, вышедшего в 1921
г.) «Обращение к трудовой интеллигенции, текст которого был дополнен
заключением Сахарова, за подписью «Орловская группа левых
народников», в количестве 24-х экземпляров. В обращении констатировался
уход в «обывательщину» большинства интеллигенции, гибель ее «живых
сил» в тюрьмах и ссылках по вине правящей партии. Завершалось оно
призывом: «Необходимо искать выхода. Пора интеллигенции проснуться,
стряхнуть обывательщину и взяться за строительство новой жизни».
Прокламация была подписана именем «Орловская группа
левых
социалистов-народников». Затем орловцы обратились через Сахарова с
приглашением о работе в группе к отбывавшему в городе ссылку бывшим
шо
610

членом ЦК ПЛСР Украины Л.С. Венецианову-Вершинину, который вначале
осторожно поддерживал контакты с группой, а затем не только вошел в ее
состав, но стал ее идейным руководителем и организатором.
Леонид Сергеевич Венецианов (литературный и революционный
псевдоним: Вершинин) (1896 - 1937) принадлежал к числу видных
функционеров ПЛСР, а затем был одним из руководителей подпольной
УПЛСР (инт.). Сын присяжного поверенного из Казани, он был членом ПСР
с 1913 г. Будучи в 1917 г. студентом Казанского университета, он становится
редактором газеты «Земля и Воля» (Казань) и сотрудничает в «Знамени
Труда». Осенью 1917 г. Венецианов являлся товарища председателя
Казанского Ревкома, в ноябре участвовал в Чрезвычайном съезде Советов КД
и был избран в Исполком ВСКД 2-го созыва. Автоматически войдя после
слияния Советов во ВЦИК, он принадлежал к числу руководителей фракции
ЛСР в ЦИК 2, 3 и 4-го созывов. В марте 1918 г. он выехал в составе Южной
делегации ЦК ПЛСР из Москвы. Следы его пребывания на Юге России
отмечены
сотрудничеством
в
краевой
левоэсеровской
газете
«Революционное Знамя» в Ростове-на-Дону. Летом 1918 г. Венецианов был
вторично направлен ЦК на Украину — для подпольной работы. После выхода
украинских левых эсеров из подполья он становится одним из наиболее
заметных руководителей антибольшевистского крыла УПЛСР. Партийную
работу он сочетал со службой в УСНХ и поэтическим творчеством. В 1919 г.
под псевдонимом Вершинин выпустил в Одессе сборник стихов «Лилия на
крови». 20 февраля Венецианов был арестован в Харькове и через некоторое
время отправлен в Москву, где сидел вместе с остальными левыми эсерами в
Бутырской тюрьме. Впоследствии арестован в сентябре 1920 г. на 3-м съезде
УПЛСР (Харьков) и заключен в концлагерь. После освобождения принимал
участие в партийной работе на Украине, за что был выслан в Орел.
Была установлена связь и с высланными в Орел левыми эсерами В.
Соколовым и П. Давыдовой. Разгром ЦБ не остановил подготовку к съезду.
Сахаров принял меры к установлению связи с оставшимися на свободе
членами бюро через приезжавшего в Орел курянина Смоленского, начала
искать через него связи с оставшимися в провинции группами ЛСР (в
Сормове, Твери, Нижнем Новгороде, Воронеже). После приезда Святицкого
(25 декабря 1924 г.) в Орел, группа поставила вопрос об установлении связи с
кружками молодежи во главе И.И. Жуковским-Жуком, И.К. Каховской и С.
Шапиро. Святицкий, как говорится в заключении следователя Чардсона,
предлагал даже пойти на создание блока всех левых партий, включая
сторонников Савинкова. Предлагал он также обратить внимание на некие
«группы поджигателей-фашистов» в Ленинграде. С этой точки зрения
интересен факт, что при обыске, произведенном 17 июня 1925 г. у С.А.
Лузина были обнаружены тезисы, принятые на I съезде анархистов подполья
в 1924 г., что свидетельствует о возможной связи участников группы с
анархистами, что это был «оригинал для печати на шапирографе». Таким
образом, можно предположить, что орловские левые эсеры были готовы
611

распространять и анархистскую литературу. Возможно, также, что Лузин
был по своим взглядам близок к анархизму.
В заключении Чардсона говорится о том, группа поручила Святицкому
установить связи с левыми эсерами Курска, Воронежа, Киева и Харькова.
Однако вследствие задержки и путаницы в явках установить связь с южными
группами ЛСР Святицкому не удалось. Костанди из-за отсутствия средств
также не удалось выехать на Кавказ на время отпуска для установления
связей с местными организациями и отдельными левыми эсерами.
Под руководством Венецианова-Вершинина группа взяла курс на
усиление конспирации. Так, для переписки по почте, во избежание
перлюстрации, был разработан шифр. Венецианов начал детально
прорабатывать программу текущего момента. Вместе с остальными членами
группы им были разработаны тексты прокламаций «Беседа по крестьянскому
вопросу», «Наши задачи» и «Письмо к русской молодежи», размноженные
затем на шапирографе и пишущей машинке и разосланные по несколько
экземпляров в Москву, Ленинград и Курске. Вершинин также обещал
предоставить члену группы Святицкому явки подпольной группы в Харькове
и обещал «оказать давление» на Б.Д. Камкова в целях установления, связей с
группами Юга страны.
В феврале 1925 г. в Ленинграде, по явке Шапиро Святицким был
найден подпольный склад эсеровской литературы. 13 мая 1925 г. состоялось
важное совещание группы, на котором было решено приступить к
преобразованию
неструктурированной
группы
в
оформленную
организационную структуру. Планировалось выработать устав организации
(предусматривал создание руководящего центра группы и контрольноследственных комиссий, установление порядка связи, приема новых членов,
изыскания новых средств), усилить агитационно-пропагандистскую работу и
привлечение новых членов. Предполагалось создание соподчинённой
структуры организации в виде «троек» и «пятерок». Нехватка средств
привела к выдвижению Венециановым-Вершининым предложений об
экспроприации. В совещании принимал участие и Святицкий, приехавший в
Орел в середине апреля 1925 г. После его информации группа поставила
вопрос о бездействии Московской группы, как центра левоэсеровского
движения и утверждении Орловской группы в роли объединительного центра
левонароднических сил страны. С этой целью было принято решению об
отправке в качестве эмиссаров для связи с левоэсеровскими группами Смоленского на Северо-Восток, Святицкого - на Юг, в том числе — в
Харьков. Планировались переговоры с Москвой о необходимости
централизации руководства в руках одной из групп. Святицкий незадолго до
приезда в Орел, установил контакт с организованной в Москве Шептицким
группой вузовской и рабфаковской молодежи.
Столь же важным было совещание группы, проведенное 27 мая в
составе ВЕРШИНИНА, САХАРОВА, ДОЛГОГО и СВЯТИЦКОГО. Его
итогом стало признание необходимости взять организационную инициативу
в собственные руки. Группа, уже имея стремление стать основным
612

организующим центром, придала себе наименование: «Областной
Секретариат левых народников».
Написанное А.П. Святицким еще одно «Письмо к молодежи»,
отпечатанное после одобрения группой на пишущей машинке в количестве
примерно 20 экземпляров, было подписано уже от имени Областного
Секретариата. Это наименование, по мнению автора заключения, следователя
Чардсона, являлось ярким признаком стремления группы к роли
руководящего центра в левоэсеровском движении. В прокламации
разоблачалась политика РКП (б) в отношении молодежи. По мнению
Святицкого,
сквозь
казенный
оптимизм
официозной
прессы,
расхваливающей советскую молодежь, ее быт, прослеживается печальная
реальность, связанная с безработицей, идеологическим контролем,
отсутствием каких-либо возможностей для свободных дискуссий в рамках
вузов: «Под вечной угрозой увольнения, за которой следует голодная
безработица, под угрозой тюрьмы и ссылки, калечится свежий мозг нашей
молодежи. Только ленинизм - худосочное дитя узколобого марксизма
является дозволенным идолом. Все остальное под запретом. За то, что
учащийся разделяет другое мировоззрение, его ждет беспощадная расправа.
Массовые исключения, ссылка в Соловки и на другие окраины, разметали в
прошлом году студенчество петроградское и московское, имевшие мужество
заявить свой протест против гнусной вузовской действительности». Автор
напоминал читателям о том, что молодежь исстари была кузницей кадров для
революционного движения, с гимназической скамьи борясь за своё право
свободы мысли, и призывал к самостоятельному решению насущных
вопросов современности. Критике подвергалась и «оппортунистическая»
политика большевистских властей, установивших вместо диктатуры
трудящихся диктатуру «кучки партийных генералов, грызущихся между
собой, как свора голодных собак». В прокламации разоблачались
«коммунистическая
охранка», административно-полицейский аппарат,
«грабительские ком<муны> и совхозы», а также «новая торговая буржуазия,
стремящаяся взять последнюю копейку с мужика». Читатели призывались
«встать на трудную дорогу борьбы за подлинные заветы октябрьской
революции, за настоящую советскую свободную власть, за диктатуру всех
трудящихся, за социализм». Конкретные действия на этом пути виделись
автору прокламации в создании кружков и групп для революционно работы.
Это обращение предполагалось к распространению через Москву.
В это же время Н.В. Сахаровым был похищен («экспроприирован», как
говорилось в обвинительном заключении) ротатор из Губземуправления.
Также ему вменялось в вину «стремление использовать имевшее место в это
время бандитские вспышки на Юге бывш. Кромского уезда» и намерение
«установить с главарями банды связь, что доказывается обнаруженной у
него, САХАРОВА, записки о участниках банды и ее деятельности». 1111 С
одной стороны, это предположение следователя не имело веских
1111

АУФСБ по Орлу и Орловской обл. Д. 12657-П. Т. 2. Л. 108.
613

доказательств. Однако не исключено, что все же Сахаров лелеял некоторые
надежды на возрождение крестьянского повстанческого движения образца
1921 года.
Но как бы там ни было, как раз в этот период качественного роста,
активизации деятельности группы, ее постепенного превращения в центр
объединения левоэсеровского движения, деятельность группы была
пресечена.
17 июня в Орле были произведены обыски и аресты. В результате - у
членов группы было обнаружено немало уличающих материалов и
вещественных доказательств их нелегальной деятельности. В том числе:
прокламация
«К
молодежи»
в
количестве
15
экземпляров,
гектографированная брошюра «Наши задачи», издания «Революционного
авангарда партии ЛСР», № 6, 7 и 8 журнала «Знамя борьбы», № 5 и 6
журнала «Революционный авангард», отпечатанное на шапирографе письмо
«К трудовой интеллигенции», «тезисы для нового интернационала», «Беседа
по крестьянскому вопросу». Были обнаружены также шапирографские ленты
и боевое оружие - револьвер «Браунинг» с 9 боевыми патронами и финский
нож. Были изъяты при обыске также две зашифрованные записки с адресами
явок и ключ к шифру. Арестованные проявили упорство на следствии и, как
мы видим из заключения, «пытались сначала даже отрицать принадлежность
им, членам группы, вещественных доказательств».
Также, как и в случае с Нижним Новгородом, это дело было взято под
контроль
5-м
отделением
Секретного
отдела
ОГПУ,
которое
специализировалось на борьбе с левыми эсерами и во главе которого стоял
СБ. Гельфер (сам в прошлом принадлежавший к ПЛСР в 1917-1920 гг.). 14
августа 1925 г. он вынес заключение считать дело производством
законченным и передать на рассмотрение ОСО при Коллегии ОГПУ. В итоге
постановлением Особого совещания от 21 августа несколько участников
орловской организации (Л.С. Венецианов-Вершинин, Н.В. Сахаров, А.П.
Святицкий) были осуждены к трем годам заключения в тюрьмах ОГПУ. Так,
Венецианов-Вершинин отбывал срок в Ярославском политизоляторе.
Остальные отправлены в ссылку. Долгий и Давыдова были высланы на 3 года
в Северо-двинскую губернию; Н.П. Святицкий и Н.Ф. Сечкин - высланы
через ПП ОГПУ на Урал сроком на 3 года; Г.А. Лузина, С.А. Лузин и Ю.Н.
Дерюгин - высланы сроком на 2 года в Киркрай. И.С. Костанди был
освобождён, следствие по его делу прекращено и сдано в архив. По делу так
и не был разыскан Николай Васильевич Смоленский.
Среди «вещественных доказательств»
в трехтомном архивноследственном деле, хранящемся по сей день в АУФСБ по Орлу и Орловской
области, находятся и копии на папиросной бумаге через копирку 12-ти
экземпляров прокламации «К молодежи», найденных при личном обыске у
А.П. Святицкого} ш
АУФСБ по Орлу и Орловской обл. Д. 12657-П. Т. 3. Л. 5.
614

Весной 1925 г. был арестован ряд старых максималистов и московских
булочников. Наконец, осенью 1925 г., после выступления-протеста супруги
максималиста А.А. Зверина в Большом Театре, ОЛН подверглось
фактическому разгрому. В общей сложности было арестовано 23 человека.
Среди них был секретарь редакции издательства Общества бывших
политкаторжан, максималист И.И. Жуковский-Жук. Необходимо отметить,
что все эти репрессии происходили вопреки отсутствию формального
запрета на деятельность левого народничества. Таким образом, в середине
1920-х гг. были ликвидированы последние легальные и нелегальные
левонароднические организации.
Самой последней экономической (но не политической) легальной
структурой левых народников в Москве (бывших левых эсеров, частью
вернувшихся из ссылки, эсеров-максималистов и отчасти анархосиндикалистов) вплоть до конца 1920-х гг. оставалась артель «Муравейник».
В 1924 г. произошло слияние двух артелей «Вольный булочник» и
«Муравейник» в одну, под общим названием Промысловое Кооперативное
Товарищество «Муравейник».
В 1925-1926 гг. открылись еще два районных отделения, а в конце 1927
и начале 1928 г. в «Муравейник» влились две артели: «Дружба пекарей» и
«Красный Серп и Молот». В это же время артель открыла свою конфетнокондитерскую фабрику в Марьиной Роще.
Картина роста артели за период с 1924 по 1927 г. представлена в
таблице:
Число членов
Прибавленное
Прибавленное
число печей
отделение
90
15
Тверское и
1924
Бауманское
4
115
Зарядьевское,
1925
4
135
Екатериновское
(вскоре выбыло)
Тулиновское
6
160
1926
в Тверском отд.
построено
200
2
Кондитерская
360
1927
фабрика в
Марьиной Роще
Наряду с увеличением количества пекарен, увеличивалось и
количество магазинов, принадлежащих артели. К 1928 г. «Муравейник»
открыл для продажи своих изделий 13 магазинов «холодянок» (магазины не
при пекарнях).
Причем рост артели происходил исключительно за счет своих же
внутренних накоплений, без привлечения посторонних средств.
Следующая схема наглядно показывает этот рост.
Год

615

Число
членов
Пекарен
Печей
Кондитер,
фабрика
Магазины
Оборот (в руб.)
Паевый капитал

При 1923
орга­ год
низа­
ции
12
70

1924
год

1925
год

1926
год

1927
Год

1928
Год

160

193

224

253

393
7
41
1

1
4

3
19

3
19

5
27

6
36

6
37

-

-

-

-

-

-

1

4

-

-

-

-

5
9
441157 855568
16875 24734

11
1254844
45427

17
19
1752937 2630473
65792
105084

Председателем правления «Муравейника» являлся С.Ф. Рыбин, его
заместителем и секретарем - вернувшийся из ссылки левый эсер К.Н.
Прокопович. В составе правления за пять лет состояли левые эсеры Н.И.
Жданов, А.Г. Ляшок, В.Г. Сосулин, В.И. Лебедев (бывший член МК ПЛСР),
С.Н. Павлюк (в прошлом председатель Вышневолоцкого комитета ПЛСР,
затем член МБ ПЛСР (об.)), К.Л. Демьянов (в 1918 г. председатель
Калязинского УИК, примыкавший к левым эсерам), К.П. Епихин (в прошлом
активный рязанский левый эсер), П.А. Ланцов, Д.С. Чернышев, эсерымаксималисты М.Ф. Матюхин, A.M. Прохоров и другие. В разное время в
«Муравейнике»: работали первая жена Я.В. Брауна, член ПЛСР Ф.Г. БраунБлюмкина (кассиром и уборщицей), бывший председатель Тверского
губкома ПЛСР П.Н. Никифоров (заведовал Тушиновским отделением),
секретарь Тверского губкома, затем член МОК и председатель
Нижегородского губкома ПЛСР И.Г. Петров, членом правления одно время
состояла жена И.Ю. Баккала М.К. Тимофеева.
В 1924 г. артель выступила инициатором объединения других «диких»
артелей
в
пищевой
промышленности.
В
результате
сложился
кооперативный Союз московских булочных артелей «Хлебартельсоюз»
(позднее был переименован в «Москопищепромсоюз»), председателем
правления которого также избрали С.Ф. Рыбина. На протяжении всего
существования союза Рыбин являлся членом его ревизионной комиссии, а
К.Н. Прокопович - членом совета. Но развить это начинание не удалость, так
как в начале 1925 г. МК РКП (б) настоял на вхождении в состав правления
коммунистов, после чего началась «бюрократизация» Союза.
В самом «Муравейнике» эксперимент по реализации левоэсеровской
«синдикалъно-кооперативной» модели хозяйствования был продолжен. В
основу артели был положен принцип социализации производства,
провозглашенный
партийным теоретиком
О.Л. Чижиковым: «Все
социализированные фабрично-заводские и другие предприятия являются
616

общенародным достоянием, поэтому никто не имеет права получать их в
свое распоряжение на правах собственности, не исключая и государства. Ни
одно социализированное предприятие не может применять наемный
труд». 1113 По убеждению Чижикова, «наилучше организованное народное
хозяйство» должно представлять собою «гармонию производства и
потребления, устанавливающихся в процессе развития социализации».
В «Муравейнике» осуществлялись на практике следующие принципы
организации:
1) Принцип равной оплаты труда.
Члены артели считали, что «принцип этот, несомненно, социалистичен
и отвечает духу коммунизма», а «пятилетний опыт «Муравейника» в
применении этого принципа в жизни доказал, что он возможен и
жизнеспособен в практике» промкооперации.
Благодаря этому принципу в артели росла квалификация («у мастеров,
обладающих высокой квалификацией, нет стимула не передавать своих
знаний окружающим подручным»). И, наконец, уравнение в зарплате
привело к уничтожению в артели так называемого «черного труда»
(уничтожив должность чернорабочего, его работу выполняли все по
очереди).
2) Руководящая роль общего собрания.
В «Муравейнике» «правление на протяжении 5 лет не отрывалось от
руководства своей массы - общего собрания». Общие собрания в артели
были регулярны, как и заседания правления, они руководили всеми делами
«Муравейника». Число собраний в разные годы существования артели
варьировалось от 10 до 20 собраний в год.
Такое коллективное руководство привело «к системному подбору
действительно способных людей; все сомнительное беспощадно отметалось
этим коллективом. Этот же коллективный разум и воля сковали крепкую
товарищескую дисциплину».
3) Отсутствие наемного труда.
В «Муравейнике» за все время его существования совершенно
отсутствовал наемный труд - все работы выполнялись исключительно
членами артели.
Этот принцип способствовал образованию строгой дисциплины
высшего порядка — товарищеской, которая «в своем основании имеет
глубокую преданность своему делу»: «Всякий понимает, что повредить
своему делу — это большое преступление; всякий чувствует свою
ответственность перед общим делом, на каком бы месте этого дела он ни
11 4
стоял».
Несомненно, способствовала успеху «Муравейника» и тенденция к
«постоянной неудовлетворенности достигнутыми результатами и стремление
к расширению». Задолго до того, как этот принцип был признан в
1113
1114

Чижиков О.Л. Пути развития социалистической революции // Пути Революции. Берлин. 1923 С 161-162.
Пять лет работы «Муравейника» (обзор-отчет). М. - 1929 г.
617

промкооперации, коллектив «Муравейника»
почувствовал, что понастоящему продуктивно трудиться можно только в значительно
укрупненном виде. Поэтому именно «Муравейник» был одним из
организаторов союза «пищевкусовых» артелей в Москве.
Большое внимание в артели уделялось организации и охране труда,
чему способствовали постоянно проводимые производственные совещания,
которые значительно помогали правлению в его повседневной работе и
были, по сути, школой воспитания для молодых артельщиков. Эффективно
работал в «Муравейнике» санитарный надзор.
В «Муравейнике» функционировали производственные мастерские,
организованные таким образом, что члены артели во время обучения могли
не только повысить квалификацию, но и освоить грамоту. Благодаря этому к
1927 г. прирост квалификации работников составил 26 %.
Большое
внимание
уделялось
также
ученичеству:
«артель
рассматривает учеников, как лиц, еще не имеющих квалификации, но
имеющим право на вступление в артель в качестве членов с правом
неполного голоса». 1115 Для учеников в артели были организованы курсы,
которые вел специально приглашенный преподаватель по русскому языку,
арифметике и географии.
Важный аспект в успешном росте артели - организация магазинов.
Поставив задачу организации сбыта «своей продукции через свою же
кооперативную сеть», «Муравейник» с успехом решал ее. Параллельно росту
производства, активно развивалась своя торговая сеть, что давало артели
определенные преимущества в виде ежедневного «притока средств через
розничную продажу в своих магазинах» и повышения качества продукции.
Начав с одного магазина, в 1928 г. артельщики торговали уже в 19-ти. Из них
5 магазинов работали в центре города, а 14 обеспечивали своей продукцией
рабочие районы столицы: Бауманский, Замоскворецкий, РогожскоСимоновский,
Красно-Пресненский,
Сокольнический.
С
момента
возникновения артели усиленными темпами создавалась «школа нового
продавца». Организаторы «Муравейника» считали, что «новый продавец»
«должен быть кооперативно-сознателен». Главная особенность такого
продавца - это то, что он не служащий, а «хозяин дела». Имея равные права с
другими артельщиками, продавцы магазинов «Муравейника» «болели» за
качество продукции, проявляли бережное отношение к товару.
Огромное
значение
организаторы
«Муравейника»
придавали
культурному воспитанию рабочих. Комплекс мер социальной защиты членов
артели включал созданные ими столовые, кассу взаимопомощи, выдававшую
даже безвозвратные пособия в случаях крайней нужды или бедствий. Для
малолетних детей артельщиков были организованы ясли. Культмассовая
работа была поднята на приличную высоту. В составе культкомиссии в 1928
г. состояли К.Н. Прокопович, Л.В. Луговская (жена С.Ф. Рыбина), А.А.
Кочкин, Т.И. Хорьков и А.И. Новоселов, двое из которых были педагогами.
11,5

Там же.
618

На заседания комиссии приглашались представители отдельных кружков и
курсов. Прокопович и другие интеллигенты, работавшие в артели, читали
рабочим
общеобразовательные
лекции по
астрономии, биологии,
естествознанию, географии, медицине. Артель имела клуб, в котором
существовала
библиотека, выписывалась периодическая
литература,
устраивались киносеансы, функционировали кружки. Только в драмкружке
было задействовано до 200 человек. Устраивались походы в театр, экскурсии
для молодежи в Третьяковскую галерею, Зоологический музей, Ботанический
сад и т.д.
Уровень образования артельщиков был довольно различен: от низшего
до высшего (выпускник Московского Коммерческого института С.Ф. Рыбин,
его жена Л.В. Луговская, К.Н. Прокопович и некоторые др.). Одновременно в
«Муравейнике» функционировали «группа грамоты» на 25 человек и
бухгалтерские курсы.
Правление «Муравейника» было организовано таким образом: кроме
председателя, секретаря, казначея, в него входили заведующие всеми
производствами, а также председатель ревизионной комиссии, что придавало
необходимую «гибкость, осведомленность и авторитетность этому органу».
Ревизионная комиссия артели, председателем которой являлся
Дмитрий Сергеевич Чернышев, состояла из 15 человек с расчетом, чтобы во
всех предприятиях «Муравейника» были ее члены. Такая организация учета
и контроля также немало способствовала успеху всего дела.
В целом достижения артели были достаточно велики. К началу 1928 г.
она обслуживала до 40 тысяч покупателей. Зарплата в ней была на порядок
выше, чем в государственных пекарнях и магазинах. Не удивительно, что
ученые специалисты заинтересовались опытом работы «Муравейника». В
декабре 1928 г. состоялось заседание кустарно-кооперативной секции
Исследовательского института по сельскохозяйственной экономике под
председательством
профессора
А.А.
Рыбникова и
при
участии
представителей высшего всесоюзного органа промысловой кооперации, на
котором был заслушан обзорный доклад К.Н. Прокоповича. Высокое
собрание пришло к выводу, что артель добилась очень значительных
результатов. 1116
В конце 1928 г. С.Ф. Рыбин был вызван в «Москопищепромсоюз», где
ему предложили ввести в состав правления «Муравейника» нескольких
членов партии большевиков. Несмотря на угрозу закрыть артель, он
категорически отказался.
7 января 1929 г. большая группа артельщиков во главе с Рыбиным была
арестована органами ОПТУ по обвинению: «1) в укрывательстве в артели
«Муравейник» бежавших из ссылки нелегальных членов ПЛСР» (так, под
именем П.И. Комарова, входившего в состав правления «Муравейника»,
скрывался высланный с Дальнего Востока и не доехавший до места ссылки
анархо-синдикалист А.Г. Рыбкин), «2) материальной поддержке лиц и групп,
«Обзор-отчет»: Пять лет работы «Муравейника». М., 1929. С. 5.
619

высланных за антисоветскую деятельность» (известен, например, факт, как
Ф.Г. Браун собирала отчисления от заработной платы в пользу отправляемой
в ссылку М.А. Спиридоновой) и, «3) в антисоветской агитации».
В ходе следствия было допрошено несколько членов артели.
Из протокола допроса И.Р. Ильичева от 9.01. 1929 г.:
«При вступлении в Артель я был удивлен тем, что на первом же
собрании было больше споров, чем деловых разговоров, и позже узнал, что
здесь была борьба левых эсеров с правыми.
Работая счетоводом в Бауманском отделении, я заметил, что зав.
отделением СТЕПАНОВ Сергей Карпович в сентябре-ноябре м-<еся>це 1924
г. выписал многим членам артели по 3 рубля денег, а когда я спросил, почему
всем поровну, он ответил: «После узнаешь», и я тогда узнал, что это были
сборы на помощь ссыльным эсерам и, кроме того, мне говорила БРАУН
Фаина Григорьевна, что когда провожали в ссылку СПИРИДОНОВУ М.А.,
то она получила от «муравейщиков» 25 рубл.<ей>.
РЫБИН С.Ф. не скрывал никогда, что он эсер, но иногда даже
подчеркивал это. Первый раз на общем собрании в 1925 г. обсуждался вопрос
о нехватке муки в кладовой и было выражено недоверие ЛЕБЕДЕВУ В.И., то
РЫБИН С.Ф. сказал:
- «Я за честь ЛЕБЕДЕВА приложу печать Центр.<ального> Комитета
Левых эсеров, а такие вещи делают за самых честных товарищей». И второй раз тоже на общем собрании, когда ему подносили подарки,
он в ответной речи выразился:
- «Я веду дело по указанию других и здесь нахожусь и работаю, как
рядовой солдат Революции».
Что он противник партии ВКП/б и Сов.<етской> власти, то это дает
мелкий случай, но очень наглядный: во время похорон тов. Фрунзе был
куплен плакат с его портретом, на другой день, сняв с окна, положили в
конторе, а я его повесил в конторе у стола, то РЫБИН С.Ф. сказал: «Убери
эту образину», я спросил, можно ли домой взять, «куда хочешь, туда и девай,
а здесь, чтобы не было».
Далее в своих показаниях Ильичев говорил, что Прокопович К.Н. был
взят в «Муравейник» «прямо из тюрьмы» «на должность секретаря
Правления», а также, что «долго в Артели скрывался» под фамилией
Комаров «к.<то>-то Рыбин». Ильичев рассказывает о «Рыбинской группе»,
куда, по его мнению, входили: Луговская — счетовод, зав. культурой; Рыбин
Н.Н. - член правления; Кочкин А.А. — шурин Н. Рыбина - счетовод, член
ревизионной комиссии; три брата Ждановых; три брата Хорьковых.
Дал он показания и о борьбе между «Рыбинской группой» и
недовольными: «Заседания Правления в момент борьбы с нашей группой
были закрытыми, на которых обсуждался вопрос, как обмануть Союз и взять
в Артель 2-х коммунистов малограмотных, и тем избавиться от
надоедливости Союза. Об этом Рыбин просил всех членов Правления и
Ревкомиссии не говорить никому ни слова.
Это подтвердит чл.<ен> Правления БУШУЕВ И.В.».
620

Из протокола допроса П.М. Филимонова от 9.01. 1929 г.:
«В Артели «Муравейник» я работал с Октября 1927 г. до 15/ХП-28 г.,
до момента моего увольнения.
8 Артели «Муравейник» существует школа подростков, численностью
приблизительно в 30 чел. Однажды я зашел в Клуб Артели, где находился
также наш парикмахер, куда я ходил побриться, и я там увидел группу
учеников-подростков, которым РЫБИН преподавал, наверное, политграмоту,
т/к мне удалось услышать следующее:
Он им рассказывал, что когда-то существовала одна партия социалдемократов, потом на одном из съездов партии она раскололась на
большевиков и меньшевиков, рассказывая при этом, что меньшевики идут к
социализму мирным путем, большевики берут все сразу, а поэтому у них
ничего не выходит и единственно правильный путь к социализму — это у
партии социалистов-революционеров. <...>
Далее Филимонов рассказал, что вступая в артель и «говоря по этому
поводу с БУШУЕВЫМ - директором кондитерской ф-<абри>ки, последний
предупредил меня по-товарищески, что если я коммунист, то заявление у
меня примут, а меня самого нет, т/к здесь большей частью принимают левых
эсеров».
Филимонов показал, что в другой раз, сдавая книги в библиотеке
Луговской, к нему подошел оказавшийся здесь Прокопович и предложил ему
почитать, «как интересную литературу ЛАВРОВА-КАУТСКОГО», но
Филимонов отказался.
9.01 1929 г. был допрошен также Г.М. Чепрунов, который работал в
артели с 1924 г. на должности хлебного подручного, а также одно время —
продавцом в артельном магазине. Он показал, что на некоторые заседания
Правления и Ревкомиссии не допускались неблагонадежные Бушуев (член
Правления) и Щукин (член Ревизионной комиссии). «Сплошь и рядом, говорится далее в протоколе допроса Чепрунова, - Правление принимает в
Артель возвращающихся из ссылки левых эсеров, которые пристраиваются
на большую ответственную работу. Что касается помощи ссыльным эсерам
со стороны артели «Муравейник», то таковая, по-моему, была и есть <...>»
Чепрунов рассказал, что 3 года тому назад к нему подошел Тихон
Иванович Хорьков и попросил о денежной помощи ссыльным. Дело было на
Пасху. Чепрунов пожертвовал 5 рублей, равно и Василий Тимофеевич
Анисимов, бывший член Правления «Муравейника».
«Часто споря с РЫБИНЫМ и др.<угими> членами Правления,
например с ГОРЕЛОВЫМ, о неправильной их политике, - рассказывал
Чепрунов, - я часто слышал от РЫБИНА, что я сволочь и осведомитель ГПУ,
а ГОРЕЛОВ говорил, что я продаю рабочих. Говорил, что разорим лучше
артель, а коммунистов к себе не пустим».
9 марта 1929 г. по постановлению Особого совещания при Коллегии
ОПТУ на основании ст. 58-11 УК РСФСР арестованные получили по три года
ссылки. Так, Рыбин был отправлен в Усть-Сысольск, Прокопович — в
Казахстан.
621

Последние годы существования левого народничества в виде
политических организаций можно охарактеризовать как самую настоящую
борьбу за выживание. Исчезновение его участников с политической сцены,
их последующая изоляция, а затем и физическое уничтожение были
неразрывно связаны с общими процессами становления тоталитарного
государства и его наступления на инакомыслящих.
В самом начале 1920-х гг. И.З. Штейнберг писал: «На арене русской
революции сейчас борются два социалистических миросозерцания: марксизм
и народничество, которые во многом повторяют старый спор Маркса и
Бакунина <...> Необходимо, чтобы европейские революционеры внимательно
изучали нашу «российскую» распрю. Ибо дальнейшее развитие социальной
революции пойдет не мимо, а через принципиальный спор. В этом его
1117

всемирно-историческое значение».
В данном смысле левое народничество
оказало
определенное
воздействие
на
формирование
мирового
общественного мнения в сторону негативного взгляда на природу
тоталитарного режима.
ГЛАВА 4
ЛЕВОЭСЕРОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ НА УКРАИНЕ
Раздел 1. Период федеративного существования Украинской ПЛСР
Украинским левым эсерам фатально не везло в историографии. До
сегодняшнего дня не появилось ни одной полноценной работы ни об одной
из пяти партий левоэсеровского толка, существовавших с 1918 г. до
середины 20-х годов. Исключение представляют собой крошечная заметка об
УПЛСР размером в 16 строк и немногим более пространная заметка о
«борьбистах» в энциклопедии «Гражданская война и интервенция в
1118
СССР» , авторство
которых принадлежит
кому-то из четырех
участвовавших в ней специалистов (К.В. Гусев, А.Л. Литвин, А.И. Разгон,
Л.М. Спирин), и небольшой обзор А.И. Колпакиди в статье о бывшем
секретаре Полтавского губкома борьбистов, а затем советском дипломате«невозвращенце» Г.З. Беседовском в приложении к его мемуарам. 1119 При
этом статьи об украинских левоэсеровских партиях, в отличие от статей об
украинских
национальных
эсеровских
партиях
в
энциклопедии
«Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX в.» вовсе
отсутствуют. Больше повезло персоналиям: в энциклопедиях и различных
других изданиях выходили очерки и статьи о таких видных украинских
левых эсерах, как Н.Н. Алексеев, Я.В. Браун, С.Д. Мстиславский, Е.П.

1117

Знамя. Берлин, 1921. № 2. С. 50-51.
Гражданская война и интервенция в СССР. М., 1987. С. 72, 617.
1119
Колпакиди А.И. Политические метаморфозы Г.З. Беседовского // Беседовский Г.З. На путях к
термидору. М., 1997. С. 416-418.
622
1118

Терлецкий.
Однако до сих пор даже в солидных энциклопедических
словарях происходит смешивание друг с другом двух совершенно разных
партий: УПЛСР (боръбистов) и УПСР (боротьбистов). В качестве примера
1121
этой путаницы можно привести статьи о С.Д. Мстиславском.
Одной из немногих работ, освещавших предысторию оформления
левых эсеров на Украине в самостоятельную партию, была статья М.Б.
Погребинского (Киев) в журнале «Вопросы истории КПСС» в 1972 г.
В
современной украинской историографии статей о левоэсеровском движении
не появилось.
До мая 1918г. левоэсеровское движение на Украине, главным образом
на Левобережье, не носило самостоятельный характер, а отражало
общероссийские процессы расщепления ПСР и образования ПЛСР.
Оформление украинских левоэсеровских организаций в самостоятельную
партию произошло постепенно. Первый шаг к ее возникновению был связан
с образованием объединенной фракции российских и украинских левых
эсеров на II Всеукраинском съезде Советов (март 1918 г.). Преодоление
конфликтной ситуации между левыми эсерами и большевиками в Таганроге
было, вероятно, обусловлено
непримиримым
курсом
украинских
большевиков, принадлежавших к левокоммунистическому крылу РКП (б), по
отношению к Брестскому миру. В результате компромисса первые были
включены в состав подпольного советского правительства («Повстанческой
девятки»). Между 4 и 22 мая в Москве на заседании эвакуировавшихся
членов левоэсеровской фракции ЦИК Украины по договоренности с ЦК
ПЛСР было создано инициативное бюро, получившее статус Временного
ЦК Украинской ПЛСР.
В заседании ЦК 3 мая был заслушан доклад члена ЦИКУк, бывшего
секретаря Харьковского губкома А.А. Ишханова (с дополнениями В.Г.
Гриша и В.Д. Волкова) о создании правительства «9-ти» («Повстанческой
девятки»), однако прения по постановке повстанческой работы были
отложены. На другой день заседание ЦК открылось этим же вопросом с
высказыванием «продолжительных» прений, во время которых «почти все
ораторы высказались за необходимость вхождения в девятку». Особо был
поднят вопрос о влиянии А.С. Северова-Одоевского, которое сочли вредным.
В итоге было принято постановление из трех пунктов:
«I. Делегировать условно в девятку Карелина (если она будет
находиться в Москве).
1120

Алексеев Н.Н.; Цесарский В.Е. // Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД. 1934-1941:
Справочник. М., 1999. С. 85-86, 432-433; Усенко И.Б. Знакомый и незнакомый Терлецкий // Коммунист
Украины. 1990. № 10. С. 74-82; Соболевская Н.Н. Страницы советской литературной критики 20-х годов. (В.
Правдухин, Я. Браун). Новосибирск, 1992
1121
Мстиславский С.Д. (автор - Г. Волкова) // Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX
века. Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 1996. С. 373-374; Мстиславский С.Д (авт. - А.Л. Савельев) // Русские
писатели. 1800-1917: Биографический словарь. Т. 4: М-П. М., 1999. С. 144-146; Мстиславский С.Д. // Серков
А.И. Русское масонство. 1731-2000 гг.: Энциклопедический словарь. М.: РОССПЭН, 2001. С. 562-563.
1122
Погребинский М.Б. Борьба большевиков с левыми эсерами на Украине весной 1918 г. // Вопросы
истории КПСС. 1972. № 1.
623

II. Поручено Голубовскому и Штейнбергу приготовить текст
заявлен<ия> (к следующ<ему> заседан<ию>), в котором 4 Лев. С.-Р.,
входящ<ие> в девятку, политически подчиняются директивам Ц.К. (этим
самым изолировать Одоевск<ого>).
III. Собрать членов фракц<ии> Ц.И.К.У. Л.С.-Р. и организовать
1123
инициативное бюро Украинск<их> Л. С.-Р.».
Под «изоляцией» А.С. Северова-Одоевского, скорее всего, имелось в
виду нежелание ЦК допустить преобладания в руководстве левоэсеровскими
структурами на Украине ярко выраженных украинофильских элементов, с
которыми было связано образование УПСР (боротьбистов). Именно к этому
направлению, в отличие от тесно связанных с ЦК А.Н. Александрова
(Амханицкого), В.М. Качинского, Е.П. Терлецкого и других левоэсеровских
лидеров, действовавших на Украине, принадлежал Северов-Одоевский.
В дальнейшем В.А. Карелин был введен в состав «девятки» в качестве
кандидата и 8 мая выступил на ЦК по вопросу об ее заседании. Состав
«инициативного бюро» остается не выясненным, но именно этот орган, судя
по всему, стал зародышем руководящего органа создававшейся партии.
В заседании ЦК 22 мая был рассмотрен вопрос о «взаимоотношениях
бюро Ц.К. У.Л.С.-Р. с Ц.К.», по которому было принято такое решение:
«I. От Укр<аинского> временного Ц.К. входит 1 представ<итель> в
Ц.К.
П. От нашего Ц.К. делегируется также 1 представ<итель>.
III. Для осуществл<ения> мероприят<ий> специальн<ого> характера
избирается бюро из 5 лиц: от нас 2-ое.».1124
Отсюда следует, что между 4 и 22 мая в Москве на заседании
эвакуировавшихся членов ЦИКУк было создано инициативное бюро,
облеченное статусом Временного ЦК Украинской ПЛСР. Кто именно были
соответствующие представители в обоих ЦК в протоколах не отражено.
Предположительно, ими могли быть бывший председатель Харьковского
губкома Н.Н. Алексеев (в составе Украинского) и Я.М. Фишман (в составе
общепартийного ЦК). Кроме них, в состав Временного ЦК, вероятно, вошли
находившиеся в Москве П.Ф. Бойченко, Л.Б. Смолянский, А.С. Залужный и
Е.П. Терлецкий. Двое последних выступили на заседании ЦК ПЛСР 2 июня,
указав на «необходимость направить ответствен<ных> работн<иков> и
литературу на Укр<аину>», после чего было постановлено делегировать туда
Л.С. Венецианова. Впоследствии Венецианов-Вершинин сделался одним из
наиболее заметных руководителей украинского левоэсеровского движения. В
июне на Украину для выполнения «мероприятий специального характера»
(организация забастовок и диверсий) был послан член ЦК ПЛСР П.И.
Шишко, являвшийся комиссаром партийного Центрального штаба
Всероссийской
Повстанческой
организации
и
правительственного
Центрального штаба партизанских отрядов, переименованного затем в

РГАСПИ.
Там же.
624

Особо-Разведовательное отделение при Оперативном отделе Наркомвоена
(под руководством большевика С И . Аралова). Вопрос о его направлении в
«оккупированные области» был решен в заседании ЦК 12 июня. По словам
Шишко, в июле 1918 г. он стал организатором железнодорожной забастовки
на Украине. (Назад в Москву он вернулся после убийства Эйхгорна, после
чего перешел на нелегальное положение вместе с другими руководителями
ПЛСР 1 1 2 5 ). Скорее всего, к этой группе принадлежали левые эсеры
Кривобедров (расстрелянный в 1919 г. большевиками), П.Е. Бойчун, В.П.
Мазин, С П . Подвижной, М.М. Тимченко. Она специализировалась по
взрывам и поджогам подвижных железнодорожных составов. Также на
подпольной работе на Украине находились бывший член президиума
Исполкома Киевского Совдепа и товарищ председателя Севастопольского
Совдепа (с марта по конец апреля) Л.Б. Смолянский (в Одессе, Киеве и
Умани), бывший член 1-го Киевского Ревкома от левых эсеров, редактор
партийных газет в Харькове и Севастополе А . С Залужный (по его словам,
принимал участие в организации подпольных ревкомов и партизанских
отрядов в Одессе, Екатеринославе, Харькове), А.А. Ишханов (действовал с
июня в Харькове).
В последних числах мая ЦК просил «настойчиво» Н.Н. Алексеева
связаться с В.М. Качинским и В.А. Козловым «и потребовать их немедленно
в Москву» в связи с предполагавшимся партийным съездом. 1126 В заседании
ЦК 4 июня было постановлено делегировать за ними курьера. Оба этих
деятеля вели ранее партийную работу в Харькове, при чем Качинский
являлся кандидатом в члены ЦК 1-го состава, а Козлов входил в губком и
Краевой комитет ПЛСР. В апреле 1918 г. Качинский был включен
кандидатом в члены «Повстанческой девятки», тогда же оба они выехали
для партийной работы на Кубань. На III партсъезде Козлов представлял
Кубанскую область, а Качинский в это время являлся председателем
комитета Сочинской организации ПЛСР. Не вполне ясно, доехал ли до
Москвы Качинский. Известно лишь, что 16 июня под его председательством
общее собрание сочинских левых эсеров вынесло в качестве наказа для III
съезда ПЛСР такую резолюцию:
«Позиция, занятая партией левых эсеров по отношению к войне и миру
оправдывается происшедшими со времени заключения в Бресте мира
событиями, поэтому общее собрание считает позицию, занятую партией,
правильной и видит только необходимость в приложении большой энергии к
проведению в жизнь вынесенных ранее постановлений Всероссийского
съезда партии и Ц.И.К., а также присоединяется к резолюции по текущему
моменту фракции левых эсеров Екатеринодарского съезда Советов.
Настоящую резолюцию довести до сведения Всероссийского съезда
1197

партии 26-го июня».
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 43. Д. 235. Л. 310.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 12. Л. 170.
Знамя Борьбы. (Екатеринодар). 30 нюня 1918 г. № 17.
625

В отношении В.А. Козлова имеется указание в появившемся после его
гибели некрологе о том, что он то и стал представителем Временного ЦК
1 1 оо

УПЛСР в Москве в период гетманщины.
В начале 1919 г. он представлял
украинский ЦК в Одессе, затем был направлен ЦК в Симферополь, и с
приходом белогвардейцев возглавлял партийное подполье в Севастополе под
именем Валентина Николаевича Крылова.
За несколько дней до III съезда ПЛСР в Одессе прошел
учредительный съезд Украинской ПЛСР. Никаких документов этого
съезда до сих пор обнаружено не было. Даже сам факт проведения первого
съезда украинских левых эсеров в Одессе и местонахождения ЦК в этом
городе известен лишь из воспоминаний Г. Кежемского (Г.Б. Смолянского) и
И.К. Каховской. К этому моменту туда, очевидно, перебрались некоторые
члены «инициативного бюро», например, Е.П. Терлецкий. Именно он был
вызван М. Залужной в Киев для переговоров с прибывшими сюда с целью
организации покушения на фельдмаршала Г. Эйхгорна членами ЦБО.
Для сопоставления интересно отметить факт проведения в Одессе
Пленума Всеукраинского Комитета ПСР 15 апреля 1918 г. (в нем, в
частности, принимал участие один из главных руководителей украинских
левых эсеров в будущем, а тогда эсер-центрист Я.В. Браун).
Выступивший с докладом на IV Всероссийском съезде партии
Терлецкий напомнил, что «центр лево-эсеровской жизни на Украине»
удалось образовать в виде фракции при ЦИКУк на 2-м Всеукраинском съезде
Советов в Екатеринославе, «и с этого момента партия левых с.-р. начинает
проявлять себя, как нечто объединенное и компактное». По его словам,
эсеровские «организации слились в одном Центральном Комитете, причем
головной организацией была признана лево-с.-р.-ская», а «связь с партиями
предполагалась и была решена в смысле федерации». Эту федерацию
украинские левые эсеры мыслили создать
в виде
партийного
«Интернационала».
«Добавлю, - продолжал Терлецкий, - что среди украинских с.-р. есть
течение, ближе подходящее по своим непосредственным задачам в работе
среди массы, к нам. Не вся часть левого крыла украинских соц.-рев.
отделилась и вошла к нам, в наш лево-эсеровский Интернационал, часть
осталась там, произошел раскол партии. На последнем съезде украинских с р. образовалось две партии: одна правая, существующая до сих пор в
Национальном союзе и диктующая эту контрреволюционную ориентацию
Национального союза, и другая партия - левое крыло, которое называет себя
украинскими лево-эсеровскими интернационалистами. Она отстаивает
позицию восстания через образование повстанческого революционного
органа социалистической борьбы к Украинскому
Учредительному
1129
Собранию».

Борьба. (Харьков). ... 1920 г. № 151.
РГАСПИ.
626

Здесь уместно напомнить, что первые группы
украинских
национальных эсеров зародились в 1903-1904 гг. Первая конференция УПСР
прошла в Киеве в начале 1907 г. На учредительном съезде УПСР в мае 1917
г. произошло возрождение единой партии из существовавших ранее
разрозненных групп. На выборах в Учредительное Собрание наиболее левые
национал-революционеры блокировались с левыми эсерами. Например, по
харьковскому единому списку «Земли и Воли» кандидатами в депутаты были
выдвинуты председатель городского и Областного комитетов ПСР В.М.
Орешин-Качинский, член этих комитетов и председатель Городской думы
В.А. Карелин, член ЦК УПСР и председатель Харьковского губкома И.В.
Михайличенко (в мае 1917 г. он также входил в состав общепартийного
губкома ПСР в Харькове), председатель Рады Слободской Украины и член
губкома УПСР А.С. Северов-Одоевский, председатель губкома ПСР и член
Обкома Н.Н. Алексеев. Во время 2-го Всероссийского съезда КД на нем была
создана «Украинская группа», делегировавшая четырех уполномоченных
(среди них был видный левый эсер Г.Л. Лесновский, еврей по
национальности) для переговоров с Центральной Радой об избежании
кровопролития. На 3-м съезде УПСР в Киеве в декабре 1917 г.
левонастроенные элементы во главе с И.В. Михайличенко и А.Я. Шумским
потребовали от Центральной Рады незамедлительного принятия законов о
социализации земли, установления государственно-рабочего контроля на
производстве, национализации некоторых промышленных отраслей. В
январе 1918 г. под давлением левой оппозиции, возглавляемой несколькими
членами ЦК УПСР, правительство УНР приняло временный закон о
социализации земли. Хотя окончательный раскол, приведший к образованию
новой партии - УПСР (боротьбистов), произошел лишь в мае 1918 г., наиболее леворадикальная часть украинских эсеров во главе с членом
Центральной Рады А.С.
Северовым-Одоевским
вынашивала
план
низложения верхушки Рады и создания в Киеве Генерального Секретариата,
альтернативного харьковскому Народному Секретариату. В дальнейшем эта
часть украинских эсеров, блокировавшаяся с российскими левыми эсерами,
приняла активное участие во 2-м Всеукраинском съезде Советов, но к их
лидеру, как было уже сказано, у общепартийного ЦК осталось
настороженное отношение.
При обсуждении «Временного Организационного Устава» на II
Всероссийском съезде ПЛСР П.П. Прошьян предложил «выбросить»
внесенное В.Е. Трутовским (украинцем по национальности) положение о
том, что «партия построена на федеративных началах». Прошьяна активно
поддержал Е. Пятницкий. Работники Харьковской организации ПЛСР В.Н.
Живов и В.Н. Черневский, наоборот, попытались обосновать предпочтение
этого положения. Оспаривавший Прошьяна член Центральной Рады и
ЦИКУк П.Ф. Бойченко заявил, что в комиссии он настаивал на включении
пункта о федеративном строительстве. При чем он отрицал федеративный
подход для
Областей
и губерний,
а защищал
«национальнотерриториальный» федеративный принцип, имея в виду кавказских и
627

украинских левых эсеров. В ходе прений Трутовский предложил
использовать схожую с многонациональной ситуацией в бывшей Российской
Империи австрийскую партийную модель, «где существуют различные
национально-социалистические клубы, которые объединяются в одну общую
социалистическую партию». 1130 Черневский в отличие от Бойченко предлагал
оперировать
не национальным, а
географическим
признаком
в
«федерировании». Ссылаясь на хорошо известное ему положение дел в
Туркестане, он предлагал оговорить в уставе существование национальных
секций.
Прошьян по определению отрицал принцип федерации внутри одной
партии, признавая возможность федерироваться между собой для различных
партий. В отношении украинских левых эсеров он высказался так: «Мы
боремся с Центральной Радою, в это время украинские левые с.-р. прекрасно
чувствуют себя с Центральной Радой. Они стоят в оппозиции к Центральной
Раде, но, тем не менее, они прекрасно вместе с ней себя чувствуют».
Наиболее резко во время дискуссии высказался Пятницкий, заострив вопрос
в
плоскости
интернационализма:
«Будем
ли
мы
партия
интернационалистическая, и стираем ли мы всякие национальные и
территориальные границы? <...> Что такое украинские левые с.-р.? Я,
товарищи, этого не знаю. Я знаю левых с.-р. с Украины, как я знаю левых с р. из Петрограда, из Москвы, Донской области, но я не понимаю, что такое
v

1132

для интернационалистической партии украинский левый с.-р.».
А знакомый с межпартийными взаимоотношениями на Украине не
понаслышке В.А. Карелин поделился своими сомнениями: «У украинских с р. есть привкус национализма, который идет не по удовлетворению чисто
революционных национальных стремлений — ибо национальные стремления
могут быть революционными, и наша программа построена на этом
принципе, - не на удовлетворение революционных национальных
стремлений, а на удовлетворение империалистических национальных
стремлений, ибо, что не говорите, а подоплёка украинских с.-р. будет та, что
они живут мечтою не о создании империалистического государства России, а
мечтами о великодержавной Украине. Если изучать литературу украинских
националистов, каковые есть украинские с.-р., правые с.-р., то для нас станет
несомненным, что такая цель есть. Если мы думаем, что для нас важно
слияние с этим течением, то можно выдвинуть принцип федерации. Но наша
тактика должна быть обратной». 1133
В итоге при голосовании победили противники пункта о федерации,
собравшие 8 голосов против 6. Но вскоре реалии текущей политики
заставили пересмотреть итоги данного голосования. Оба отклоненных
вопроса - о федерации и о национальных секциях, — были проведены в
жизнь.
1131
1,32
1133

Партия левых социалистов-революционеров... С. 640-641.
Там же. С. 640.
Там же. С. 641.
Там же. С. 642.
628

В сравнительном отношении представляется резонным рассмотреть
вопрос о взаимоотношениях ЦК с иными национальными образованиями.
Так в заседании ЦК 24 мая был заслушан вопрос о Белорусской секции, и в
итоге П.И. Шишко (белорус по национальности), был делегирован для
переговоров и выяснения характера взаимоотношений. Вследствие этого, как
сообщалось в «Знамени Труда», 26 мая состоялось организационное
собрание по созданию Белорусской секции при ЦК. На собрании
присутствовали члены партии из числа работников Высшего Земельного
Совета, ЦИК, его Крестьянской секции, Белорусского Национального
Комитета и представители с мест - из оккупированных и не оккупированных
частей Белоруссии. После доклада члена оргбюро, «обрисовавшего общее
политическое положение и, в особенности, нынешнее состояние Белоруссии
в политическом и экономическом отношениях, собрание единогласно
высказалось за создание секции». Во главе ее встал Исполнительный
Комитет, в который было избрано 7 человек. Кандидатами в члены
Исполкома стали еще трое левых эсеров. Разработку плана предстоящей
работы секции собрание поручило своему руководящему органу совместно с
ЦК.
Упомянутый в газетной заметке Белорусский Национальный Комитет
существовал в составе Наркомата по делам национальностей. Согласно,
печатному отчету о его деятельности с 1 ноября 1917 г. по 20 июня 1918 г.,
им руководил Совет из 15 человек. Примечательно, что его возглавлял член
ПЛСР Н.С. Севенович и что в целом этот орган находился под контролем
левых эсеров. В него входило 2 члена Белорусской секции при ЦК ПЛСР, по
1 представителю от Центральных Комитетов обеих правящих партий - РКП
(б) и ПЛСР, по 3 представителя от ЦИК, Исполкома Крестьянской секции и
Главного Земельного Комитета. 1134
Что касается других национальных образований, то, как уже
говорилось ранее, представитель революционных социалистов-народников
Литвы Н.О. Янушкевич был еще в марте 1918 г. введен в состав ЦК ПЛСР.
Он же представлял эту группировку на общепартийных съездах. Судя по его
анкете на IV съезде, на территории Советской России организации ПРСНЛ
были объединены в Литовскую секцию ПЛСР. Из анкеты видно, что в
оккупированной Литве организации существовали нелегально (Областная
организация находилась в Вильно). В России организации действовали
легально в Москве, Петрограде, Тамбове, Витебске, Рославле и Саратове.
Также известно о том, что с совещательным голосом во II съезде ПЛСР
принимал участие представитель грузинских социалистов-федералистов
Лордкипанидзе.
Далее представляется
целесообразным сравнить политические
процессы, происходившие в Украине и Белоруссии в плане самоопределения
левонароднических течений. Взятие под свой контроль ЦК УПСР левыми
1134

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 3. Д. 245. (НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ по делам национальностей. Отчет о
деятельности. М., 1918. С. 33).
629

элементами и оформление левой преимущественно по своему составу
Белорусской ПСР произошло фактически одновременно. Оформление БПСР
в качестве политической партии началось в апреле 1918 г. Инициаторами ее
создания были принадлежавшие к левому крылу белорусских националреволюционеров П.А. Бодунова и ее муж Ф.Ф. Гриб, входившие в состав
созданного Всебелорусским съездом 20 февраля 1918 г. Народный
секретариат Белоруссии от БСГ (Белорусской Социалистической Громады).
Создание БПСР было провозглашено в мае, а в июне один из ее лидеров Ф.Г.
Шантыр (Шантырь), возглавлявший Смоленский отдел Белорусского
Национального Комитета, прибыл в качестве делегата на III съезд ПЛСР в
Москву. Также в III партсъезде принимали участие Н.С. Севенович и
единственный представитель оккупированной части Белоруссии Г.М.
Островский, являвшийся председателем Пинского Совета и уездным
комиссаром земледелия. (Последний из них одновременно был делегатом 5го Всероссийского съезда Советов от Пинского уезда). Таким образом,
процессы самоопределения левых народников на Украине и в Белоруссии
были достаточно схожими, хотя и имели собственную специфику. В обоих
случаях одна часть левых эсеров стремилась интегрироваться в ПЛСР, а
другая часть выбирала национальную партию.
В заседании ЦК ПЛСР 15 мая состоялись выборы на «украинский
съезд» двух «товарищей», фамилии которых в черновик протокола не были
внесены. Речь здесь, безусловно, шла о съезде украинских левых эсеров,
положившем начало собственно УПЛСР. В то же время «самая влиятельная в
Украине партия эсеров» (как именуется она в современном школьном
учебнике по истории Украины
) провела на лесных окраинах Киева свой
нелегальный съезд. Речь в данном случае идет, конечно, об УПСР. Авторы
учебника пишут о расколе, подчеркивая факты роспуска новым ЦК, в состав
которого «были избраны, почти без исключения, представители ее левого
крыла», местных организаций и перевода партии на нелегальное положение.
Показательно, что о съезде собственно украинских левых эсеров в Одессе в
учебнике нет ни строчки. Лишь в другом разделе на протяжении 6 строчек (!)
говорится об УПЛСР, «являвшейся ответвлением общероссийской партии
левых эсеров» и об образовании в результате раскола УПЛСР (б). 1 1 3 6
Выступая на III Всероссийском съезде ПЛСР с политическим отчетом
ЦК, В.А. Карелин сообщил, в частности, о характере взаимоотношений с
УПЛСР: «Один вопрос относительно дружественных партий, этот вопрос
собственно говоря несколько неправильно было бы его ставить, так как речь
идет о партии левых с.-р. на Украине. Ц К . в одном из своих заседаний
принял постановление о том, что украинские левые с.-р., действующие на
Украине являются как бы федеративной частью всего целого, всей партии
левых с.-р. Я должен указать: это факт крупного значения для партии и о нем
надо довести до сведения съезда, это является своего рода перенесением
1135

Кульчицкий С , Курносое Ю., Коваль М. История Украины: Пробный учебник для 10-11 классов
средней школы. Часть 1. Киев, 1995. С. 71.
' " 6 Там же. С. 118.
630

ценностей из одной графы в другую, потому что те, которые образуют эту
партию на Украине и имеют свой центральный орган, это тоже левые с.-р.,
которые были в нашей партии раньше и теперь там остались, но разница в
том, что их организация приобретает большую эластичность, практическую
приспособленность к тем сложным условиям, которые создались на Украине.
Это старание нашей партии является вполне логичным, отвечающим тому
федеральному принципу, который мы проводим всюду».
Во время работы III партсъезда 30 июня слово вне очереди было
предоставлено
представителю
ЦК
УПЛСР
А.Н.
Александрову,
поприветствовавшего партийный форум «от имени украинских левых с.-р.,
нелегальный съезд которых недавно окончился». Но никаких конкретных
сведений о самом съезде в выступлении Александрова не содержалось.
(Вероятно потому, что он наверняка был заслушан с информационным
сообщением на не протоколировавшемся заседании ЦК или его Президиума).
Помимо него, делегатом III партсъезда с Украины был представитель не
оккупированной части Украины Романовский, из Конотопского уезда
Черниговской губернии, ограничившийся в своем выступлении изложением
местной ситуации.
Важная информация о контактах с новоиспеченным руководством
только еще формировавшейся УПЛСР содержат воспоминания обоих
руководителей ЦБО — Каховской и Смолянского. По словам первой
мемуаристки,
«переговоры
с
некоторыми
членами
Украинского
Центрального Комитета партии, находившимися в то время в Москве»
относительно совместного выполнения плана подготовки покушения на
генерал-фельдмаршала Г. фон Эйхгорна началась еще до отъезда боевой
группы в Киев. «Решено было провести его от имени обоих Центральных
Комитетов: Московского и Украинского, но окончательная санкция пленума
Украинского Центр. Комит. должна была быть получена лишь позднее, так
как не было возможности теперь же снестись с его членами, находившимися
в Одессе». Первичным итогом переговоров стало вхождение в боевую группу
четырех украинцев. Один из них - бывший харьковский политкаторжанин,
принимавший участие в крупных экспроприациях во время военной службы
в Средней Азии, И.Ф. Бондарчук действовал в Киеве под фамилией
Собченко, и был затем арестован одновременно с Каховской и Б. Донским.
Другая член группы М. Залужная предназначалась на роль связника с
Киевской партийной организацией. Еще двое украинцев — Гриша и Микола
(их фамилии неизвестны) — намечались для участия в покушении на гетмана
П.П. Скоропадского, однако они так и не добрались до Киева.
Дальнейшие
переговоры
между
российскими
боевиками
и
представителями УПЛСР продолжались в столице гетманской Украинской
Державы. Как писал в этой связи Г. Кежемский (Смолянский), вопрос о том,
«от чьего имени должен быть совершен акт, - от имени ли Московского
Центрального Комитета или ЦК Украины», - на первых порах после
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. ... Л....
631

прибытия боевиков в Киев оставался не разрешенным. Поэтому было
принято решение «послать М. в Одессу, где тогда происходил партийный
съезд, посоветоваться с товарищами». Через неделю М. (читай Залужная)
вернулась назад в Киев, а вместе с ней прибыл «член Всеукраинского
Центрального Комитета Т.» (читай Терлецкий).
На даче в Святошино, которую снимали боевики, прошло совещание с
участием Терлецкого, на котором тот потребовал, «чтобы акт был совершен
от имени украинской партии левых эсеров». Отстаивая свою точку зрения,
Терлецкий «говорил, что в глазах украинских рабочих и крестьян акт
потеряет половину своего смысла, если он будет совершен от имени
российской партии». По словам Смолянского, он указывал на то, что «мы не
можем игнорировать национальный элемент на Украине <...> Необходимо
доказать, что советская власть не импортирована сюда из Москвы, и что идея
ее глубоко вкоренилась в сознании народных масс Украины». Руководители
ИБО, со своей стороны, доказывали, «что убийство Эйхгорна не затрагивает
одних только украинцев» и что, «наоборот, это, прежде всего, акт
международного характера, где русская революция на территории Украины
дает отпор наступающему на нее иностранному империализму». После
«долгих споров» обе стороны «согласились на том, что акт будет совершен
от имени обоих комитетов — украинского и московского».
При аресте в засаде после убийства Эйхгорна Каховской Терлецкий и
Смолянский по счастливой случайности избежали поимки. На другой день
последний из них благополучно выехал в Москву. Об оценке ЦК УПЛСР
последствий июльских событий в России и их последствий имеется
свидетельство Терлецкого, высказанное им во время IY съезда ПЛСР: «Но
наш ЦК украинский, когда был совершен акт над МИРБАХОМ и после
совершения акта над ЭЙХГОРНОМ не стал на позицию ЦК партии левых с р. Тогда еще ЦК высказался против всех Московских событий на территории
Украины, считал по разным мотивам нежелательным все то, что произошло
здесь, и сейчас не держится той ориентации, какой держался ЦК и какую
•и.

1138

принял сейчас съезд партии левых с.-р.».
Не исключено, что позиция нейтралитета в отношении большевиков
была занята ЦК УПЛСР не без оглядки на украинских коммунистов. В
отличие от других социалистических партий, которые проводили свои
съезды в нелегальных условиях на Украине, I съезд КП(б)У состоялся в
Москве в самый разгар конфликта РКП(б) с ПЛСР 5-12 июля 1918 г. В
окончательной редакции «Резолюции об отношении к другим партиям»
говорилось, что первый съезд украинских коммунистов постановляет:
«1) Никакие соглашения с эсерами, меньшевиками, бундовцами,
украинскими эсерами, украинскими социал-демократами недопустимы.
2) С анархистскими организациями соглашения также недопустимы.
3) С авантюристами из партии левых эсеров никаких соглашений
быть не может. Что же касается формирующейся ныне новой партии левых
РГАСПИ.
632

эсеров (вероятно, имелись в виду украинские левые эсеры, проведшие съезд
в Одессе. - Я.Л.), то установить формы взаимоотношений с ней поручить
избранном на съезде Центральному Комитету». 1139
Однако четверо делегатов все же проголосовало «против». Об этом
факте напомнил на втором съезде компартии большевиков Украины (также
проходившем в Москве с 17 по 22 октября 1918 г.) Э.И. Квиринг. Далее он
сказал: «На I съезде резолюция принималась сейчас же после левоэсеровской
авантюры. Но тогда еще не ясна была дальнейшая судьба этой партии. Скоро
в ней обозначился раскол и даже полный распад. Пленарное заседание ЦК 9
сентября снова обсуждало этот вопрос. Тогда еще только обозначался развал
и выход из партии группы эсеров Колегаева. За время с 9 сентября для
выяснения физиономии этой партии не случилось ничего нового, кроме того,
что партия левых эсеров все больше и больше уходит от массы и с каждым
днем слабеет». 1140
От имени президиума Квиринг предложил принять резолюцию «Об
отношении к партиям левых социалистов-революционеров, левых бундовцев
и другим партиям, стоящим на советской платформе», в которой говорилось:
«Принимая во внимание:
1) что указанные партии, благодаря все усиливающемуся отходу
рабочих и крестьянских масс к коммунизму с каждым днем ослабляются, а
не усиливаются;
2) что постоянное соглашение с ними и признание их тем самым
партиями социальной революции могло бы только задержать этот отход,
подняв перед еще идущими за ними группами рабочих и крестьян их
престиж, съезд постановляет:
никакие соглашения постоянного характера с этими партиями в целом
недопустимы; возможны только технические соглашения с отдельными
организациями этих партий от случая к случаю для определенных
операций». 1141
В четвертом пункте специальной резолюции «О взаимоотношениях между
военно-революционными и партийными комитетами», съезд КП(б)У
дополнит Архив ВЧК / Сост. В.К. Виноградов, Н.М. Перемышленникова. М,
2007.
ельно оговаривал: «Членами военно-революционных комитетов могут
избираться только коммунисты. Исполнение технических поручений может
быть предоставлено беспартийным, левым социалистам-революционерам и
членам других советских партий».
В свою очередь Терлецкий, выступая 6 октября на левоэсеровском
партсъезде, заявил: «Я не уполномочен и нами не оглашается впредь до
съезда Украинского наше отношение к той ориентации, какую занял съезд
Первый съезд Коммунистической партии (большевиков) Украины 5-12 июля 1918 года. Протоколы.
Киев, 1988. С. 190.
1140
Второй съезд компартии большевиков Украины 17-22 октября 1918. Протоколы. Киев, 1991. С.157-158.
1141
Там же. С. 171.
633

партии и будет проводить ЦК партии левых с.-р., но сейчас ЦК [УПЛСР]
почти целиком, за исключением отдельных лиц, держится иной ориентации.
Так что и вопрос о взаимоотношениях с партией левых с.-р., поскольку он
сейчас стоит, он конкретнее и определеннее станет перед съездом
Украинской партии левых с.-р. А сейчас, поскольку разнятся до известной
степени наши шаги, это взаимоотношение, может быть, будет только
42
намечаться».
Вопросы о взаимоотношениях с УПЛСР до этого неоднократно
поднимались в Москве на заседаниях ЦБ. Так в заседании 16 августа была
заслушана информация о событиях на Украине и о деятельности и состоянии
БО. В частности, прозвучало сообщение о «намерении Ц.К. Украины
образовать Б.О. при Ц.К. Укр<аины>». В принятом постановлении
говорилось о необходимости «Б.О. Украины рассматривать, как увеличение
боевых сил партии для общей работы партии (подчеркивание документа. —
Я.Л.)» и поручалось довести об этом до сведения ЦК УПЛСР. 6 сентября при
рассмотрении в заседании ЦБ вопроса о предстоящем общепартийном съезде
было принято постановление о не предоставлении решающих голосов как ЦК
ПЛСР, так и украинскому ЦК.
В заседании 12 сентября была озвучена информация о решении ЦК
УПЛСР по вопросам «о недопуст<имости> срыва Бреста, недоп<устимости>
зан<ятия> власти, боевых делах от имени Укр<аинского> Ц.К. и об
отколовшейся группе». Российское левоэсеровское руководство узнало о
том, что украинские соратники «констатир<уют> раскол и треб<уют>
общ<его> Съезда, в противн<ом> случае идут на оба». Речь здесь шла и о
созываемом оппозицией во главе с А.А. Биценко, А.Л. Колегаевым и A.M.
Устиновым
альтернативном
съезде,
положившем
начало
Партии
революционного коммунизма. На этом же заседании было принято ключевое
постановление «О взаимоотношениях» с УПЛСР, которое перечеркнуло
апрельское решение II съезда партии. Рассмотренное пятым пунктом
повестки дня 12 сентября, оно гласило: «Как между федерирующ<имися>
партиями».
К этому же вопросу ЦБ вернулось на следующем заседании 15
сентября. Первым делом на нем прозвучала «дополнительная информация
Укр<аинского> Ц.К»: «Принцип<иально> за срыв [мира] и захв<ат>
вл<асти>, но не считают возмож<ным> в наст<оящий> момент».
Руководство ПЛСР вынесло по этому вопросу предельно четкое
постановление: «Предложить Укр<аинскому> Ц.К. более ясно установить
позицию и сообщить Ц.К.». Однако, как видим, к моменту IV съезда
украинское левоэсеровское руководство не определилось со своей позицией,
отложив ее обоснование до собственного партсъезда.
На том же вечернем заседании 6 октября, когда выступал Терлецкий,
первым по вопросу о взаимоотношениях с УПЛСР высказался В.А. Карелин.
РГАСПИ
Протокол
634

Говоря от имени ЦК ПЛСР, он напомнил об отрицательном решении,
вынесенным по вопросу о федерации II съездом партии, и о причинах,
побудивших центральное левоэсеровское руководство пойти на его
нарушение. «Теперь положение несколько изменяется, Центральному
Комитету приходится перед вами дать отчет в деяниях, которые расходились
с директивами, - разъяснял Карелин. - Это отступление заключалось в
следующем: украинские рабочие на Украине, которые были одно время
оплотом, эти организации левых эсеров после оккупации стали в совершенно
особые условия и та особая политическая миссия, которая заключается в том,
чтобы довести работу проведения восстания (ибо мы всегда говорили, что
ключ к разрешению международных условий лежит в Украине) - те особые
условия особой важности и ответственности работы на Украине заставили
Центральный Комитет после оккупации всей Украины изменить свое
отношение».11 От имени ЦК Карелин просил съезд, «не возбуждая общих
прений по вопросу относительно принципа», санкционировать решение о
партийной федерации между ПЛСР и УПЛСР, не взирая на отступление «от
прямого постановления» предыдущих съездов: «Разумеется, санкция этого
принципа строительства в том, что образуется обособленная партия, но
объединенная — этот принцип должен быть утвержден». Кроме того, выражая
точку зрения ЦК, он предлагал образовать («выбрать» или «выделить»)
совместную с украинцами комиссию в целях выработки «плана отношений»
между двумя левоэсеровскими партиями.
В своем «окончательном» слове, последовавшем за подробным
выступлением Терлецкого, Карелин отметил существующие разногласия по
вопросу о срыве Брестского мира и высказался за окончательную выработку
механизма федерации «на украинском съезде» с последующим закреплением
в организационном уставе. В дальнейшем докладчик, как принципиальный
сторонник федерирования с УПЛСР, был введен в состав ее ЦК и убыл из
Москвы в Харьков.
Как видно из выступления Терлецкого на IV съезде ПЛСР, незадолго
до этого состоялось «совещание представителей» парторганизаций
Украины. На нем были оглашены доклады с мест, содержание которых
представитель ЦК УПЛСР довел до российских соратников. Согласно
Терлецкому, главным оплотом его товарищей являлась Херсонская губерния,
которая «отличается левоэсерством». Перспективная для левых эсеров
картина складывалась и в Полтавской губернии, где, с другой стороны,
находилось и «гнездо» боротьбистов («но чье влияние больше, наше или их,
- вопрос»). В то же время, как информировал докладчик, «губерния в
большей части представляет организованную массу с определенным
количеством партизанских войск, могущих в любой момент выступить при
объявлении и при начале всеобщего украинского движения».
Хуже дела у левых эсеров складывались в Киевской и Черниговской
губерниях. До выступления левых эсеров в Москве в Киеве существовал
РГАСПИ.
635

совместный «повстанческий центр» в виде общего с большевиками
подпольного Ревкома. «Но после раскола с большевиками, - как пояснял
Терлецкий, - это губительно отразилось на самом Ревкоме и на дальнейшей
работе левых с.-р. и сейчас там влияние большее имеют большевики».
Организационная работа украинских левых эсеров на волостном уровне была
налажена только в 3-4-х уездах. На Черниговщине также существовал
единый «повстанческий центр», созданный т.н. «девяткой». Но при этом
левые эсеры имели в нем свою автономную секцию. По словам докладчика,
«большевиками был признан момент удачным и месяца полтора тому назад
было объявлено восстание <.. .>, но это восстание кончилось ничем, потому
что украинская масса не отозвалась на это восстание и оно, кроме вреда,
ничего не принесло, потому что немецкие карательные экспедиции хуже
потрепали эти организации, которые были в Черниговской губ.». В итоге
левоэсеровская организация на Черниговщине подверглась разгрому.
Действительно выступления в нескольких местах Черниговщины и
Полтавщины начались 7 августа по призыву большевистского Головного
повстанческого штаба (иначе комитета), именуемого также «пятёркой» и
выделенного «Повстанческой девяткой».1145 Несколько тысяч повстанцев во
главе с бывшим подполковником Н.Г. Крапивянским (уполномоченным
Центрального повстанческого бюро Украины) захватили Нежин, но не
смогли удержать его после прибытия немецких подкреплений из Киева.
Одновременно крупный отряд под командованием Шмидта поднял восстание
на Полтавщине, взяв ненадолго под контроль Прилукский, Пирятинский и
Лохвицкий уезды. Параллельно с ними выступили находившиеся в
нейтральной полосе между Украинской Державой и РСФСР «червонные
казаки» В.М. Примакова, отряды Боженко и Шульженко, напавшие на
немецкие гарнизоны на ст. Коренево, Ямоль и в е . Воробьевка под НовгородСеверским. Однако на ст. Ямоль нападение В.Н. Боженко было отбито.
Отряды Крапивянского были окружены в лесах, после чего ему со штабом
пришлось ретироваться в нейтральную зону. На подавление мощного
восстания под руководством атамана Гребенко, охватившего несколько
уездов Киевщины с центром в Тараще, германское командование было
вынуждено направить 3 дивизии. После полуторамесячных боев повстанцы
были вытеснены из родных мест и начали отход по Полтавской и
Черниговской губерниям в направлении Курска. При этом сам Гребенка
предпочел остаться партизанить на Полтавщине, а из основных сил,
доведенных его помощником Балясом до Курской губернии, впоследствии
был сформирован Таращанский полк.
В сентябре было преступлено к организации 1-й Украинской Советской
дивизии (начдив С.С. Ауссем, начальник штаба СИ. Петренко), состоявший
из Богунского (командир Н.А. Щорс), Таращанского (командир В.Н.

Ср.: Примаков В.М. Борьба за Советскую власть на Украине // Этапы большого пути. М., 1963. С. 192194.
636

Боженко), Новгород-Северского (командир Т.В. Черняк) и Нежинского
батальона (командир Н.И. Точеный).
Настроение масс в Подольской губернии Терлецкий охарактеризовал,
как «подавленное», «благодаря той порке, которая там происходила и
происходит»: «Там в некоторых местах дело дошло до того, что нельзя
появляться даже агитаторам в деревне, просто из боязни уничтожения целой
деревни и уездов». Сравнительно в лучшем положении находилась
Волынская губерния, где имелась партийная организация и где местный
Ревком был «настроен революционно». Но общую ситуацию и там докладчик
оценивал скептически: «в смысле восстания может быть выгодно, но в
смысле организации никуда не годится». К тому же, по его словам, в
губернии сильное влияние имели украинские правосоциалистические партии.
Особое место в раскладе сил занимала Екатеринославская губерния,
которая «издавна», как выразился Терлецкий, «отличалась большевизмом» и
«была цитаделью большевистской рабочей массы». Однако там, по его
наблюдению, наметился определенный сдвиг и «ряд уездов довольно хорошо
организован в лево-эсеровском духе». В последнем случае, по-видимому,
речь шла о будущих участниках повстанческо-махновского движения, часть
из которых в партийном отношении имела левоэсеровскую окраску. Еще о
нескольких регионах Терлецкий высказался предельно лаконично:
«Харьковская губ. не представляет организованной части Украины, как и не
представляет часть Курской, Воронежской и Таврической г., за исключением
Крыма, где имеются левоэсеровские организации».
Также, как и на III съезде в июне, на октябрьском партсъезде был
делегат от четырех неоккупированных уездов Черниговской губернии —
Флигельман. О ситуации с северными уездами этой губернии Стародубским, Мглинским, Суражским и Новозыбковским — следует сказать
особо. На Областном съезде этих уездов 16-17 июня по докладу Флигельмана
(на тот момент члена ВЦИК) и выступлениям четырех местных
представителей по текущему моменте в связи с переговорами в Киеве между
председателем Всероссийской мирной делегации Х.Г. Раковским и
внешнеполитическим ведомством Украинской Державы, было принято
решение о вхождении в состав РСФСР. Высшим органом власти в северных
уездах стал Облисполком из 7 человек во главе с левым эсером Г. Коваленко,
располагавшийся в г. Почепе при районном Совдепе. На 6-м съезде Советов
Почепского уезда 11-12 сентября, после выступления докладчика от фракции
коммунистов Левина с выпадами против левых эсеров, были открыты
прения. Избранный одним из четырех товарищей председателя съезда
Коваленко оправдывал действия ЦК ПЛСР в отношении убийства Мирбаха и
приводил в заслугу левым эсерам на Украине теракт против Эйхгорна. Он
подверг критике принятые дополнительные условия Брестского мира и
комбеды, заявив, что «комитетов бедноты организовывать» на Черниговщине
не нужно, «ибо эти уезды являются потребляющими».
Борьба трудящихся Черниговщины за власть Советов (1917-1919 гг.). Чернигов, 1957. С. 130.
637

Согласно протоколу мандатной комиссии, в съезде участвовало 115
делегатов, 74 из которых принадлежало к коммунистам и сочувствующим
им, 21 - к левым эсерам и сочувствующим, и 20 - к беспартийным. Часть
левых коммунистов, по-видимому, поддержала левых эсеров, так как при
голосовании резолюция большевиков прошла 66 голосами против 56. 1 1 4 7
Недовольная результатами перевыборов в УИК фракция ЛСР покинула зал
заседания.
На съезде партии Флигельман сообщил о численности партийных
рядов до июльских событий: количество в Мглине составляло 200
зарегистрированных членов, в Стародубе - 30. (Для сравнения осенью,
согласно докладам с мест на 1-й Черниговской губернской конференции
КП(б)У, в Мглине было 46 коммунистов, в Стародубе - 45). 1 1 4 8 При чем
левые эсеры во главе с военкомом контролировали местную Красную армию,
имели большинство мест в Областном исполкоме и уездных Советах. По
словам оратора, крестьяне одобряли произошедшее в Москве и волостные
съезды провозглашали: «Да здравствует убийство Мирбаха, да здравствует
партия левых с.-р.». Свое выступление на съезде 4 октября Флигельман
закончил словами: «Если мы будем работать с правильной оценкой дела, ЦК
нашей партии будет больше прислушиваться к голосу низов (ибо до сих пор
ничего не делали), то увидим, что Черниговская организация будет
представлять из себя сильную опору нашей партии, ибо крестьяне нам
сочувствуют и пойдут за нами». 1 1 4 9
Однако буквально через два дня Флигельман покинул IV съезд партии
вместе с группой единомышленников и присоединился к ПРК. Как при этом
поступил второй делегат от четырех северных уездов Луков, избранный
одним из секретарей партсъезда, выяснить не удалось. В протоколе общего
собрания Петроградского Оргбюро этой партии за 21 октября 1918 г.
зафиксировано такое выступление Флигельмана: «Был на съезде П.Р.-К.,
уверен был в возможности изменить политику Ц.К. л.с.р. и считал нужным
быть на съезде л.с.р. <...>. Ошибся и 6/Х покинул съезд л.с.р. с группою
человек в тридцать. На месте, в Черниговской губ., ознакомившись с
резолюцией съезда, 12/Х распустили Черниговскую организацию. Работал на
съезде комитетов бедноты, где было большинство л.с.р. (не Ц.К.). Мною
была получена телеграмма: «приготовьтесь» (в моем распоряжении были
военные силы). Цель ясна. — Приветствует партию рев. коммунизма». 1150 На
следующем общем собрании 24 октября Флигельман был выбран в состав ПК
ПРК, в котором на него были возложены обязанности агитатора.
Среди сохранившихся делегатских анкет IV съезда ПЛСР в РГАСПИ
находятся анкеты безымянных делегатов от Харьковского губкома и
Гомельской организации. Согласно харьковчанину, на момент предыдущего
Там же. С. 131. — Несовпадение количества мандатов и голосовавших приводится в соответствии с
источником.
1148
Там же. С. 245-246.
1149
РГАСПИ.
1150
РГАСПИ. Ф. 282. Оп. 2. Д. 1. Л. 16.
638

партсъезда нелегальная организация насчитывала около 250 членов, тогда
как к октябрю 1918 г. она выросла до 600 человек. В Харькове имелась
нелегальная типография, выпускавшая листовки. Средства получались от ЦК
УПЛСР. 1151 Количество членов в Гомельской организации исчислялось 100150 членами, разбитых на 15 «ячеек». В структурном отношении она входила
в состав Обкома четырех северных (неоккупированных) районов
Черниговской губернии. "
Во второй половине октября на Украину через Воронежскую губернию
отправилась левоэсеровская делегация в составе членов ЦК УПЛСР Е.П.
Терлецкого и П.Ф. Бойченко, избранной весной 1918 г. членом МК ПЛСР
(ранее член Гомельского комитета партии) М.М. Капелуш, а также еще
семерых ответственных работников (в том числе члена ЦИКУк, рабочегожелезнодорожника из Полтавской организации партии Петриченко и
студента из Чернигова Петровского). 18 октября в пограничном пункте
Палатовка в Валуйском уезде, где все они остановились на ночевку,
неизвестными лицами на них было совершено вооруженное нападение, в
результате которого были зверски убиты двое последних из перечисленных
лиц и Мина Марковна Капелуш. Терлецкий во время налета получил тяжелое
ранение. По одних сведениям, это преступление совершили переодетые
чекисты; по другим данным, они были убиты агентами пограничной стражи
между Советской Россией и Украиной. После этого комиссар прифронтовой
ЧК Морозов арестовал оставшихся в живых Бойченко и Терлецкого по
обвинению в убийстве своих товарищей, отобрав у них партийные деньги в
размере 75 тыс. руб. От ожидавшего их расстрела спасло вмешательство
начальника отряда матросов Авилова. Он же похоронил убитых в Никитовке.
Затем по распоряжению председателя Воронежской ЧК Хинценберга,
знавшего их по совместной работе на Украине, задержанные левые эсеры
были освобождены, после чего Терлецкому пришлось вернуться в Москву
для лечения.
По свидетельству Я.С. Базарного, в Воронеже тогда располагалось
Бюро ЦК УПЛСР. В своих показаниях на допросе 28 октября 1937 г.
Базарный сообщил о нахождении в этом городе Н.Н. Алексеева и Е.П.
Терлецкого. В воспоминаниях, датированных маем 1924 г., он также
упоминал П.Ф. Бойченко и М.М. Капелуш, что согласуется с отложившемся
в фонде Ф.Э. Дзержинского в РГАСПИ обращением в ВЧК члена Бойченко
об убийстве в Палатовке трех левоэсеровских работников и ранении
Терлецкого.
В показаниях Базарного говорилось и о наличии в Воронеже Бюро
Всеукраинского военно-революционного комитета. В распоряжении этих
двух органов (партийного и повстанческого) находилась типографская
машина, что подтверждал на следствии в 1937 г. В.Е. Трутовский со слов
левого эсера А.В. Барышникова. Ими были организованы паспортные бюро и
РГАСПИ... Л. 91.
Там же. Л. 93.
639

граверная мастерская для изготовления поддельных документов, а также
пункты по переправке на Украину. Один из таких искусно подделанных
паспортов на имя Якова Борисовича Бирментаса можно увидеть в
115
следственном деле Б.Д. Камкова 1920 г.
Под этим именем Камков
проживал в Киеве, а затем в Прибалтике и Москве. Кроме того, в этом же
деле отложились удостоверения Я.Б. Бирментаса, занимавшего должности
сотрудника Информбюро при Исполкоме Киевского Совета в апреле 1919 г.,
инструктора и разъездного торгового агента правления Единого военного
кооператива (сентябрь-декабрь 1919 г.), а также паспортная книжка на имя
Евгении Иосифовны Бирментас (на самом деле Евгении Андреевны
Камковой). Под именем Бирментаса Б.Д. Камков был задержан на явочной
квартире в Москве 20 февраля 1920 г.
В короткой заметке, посвященной УПЛСР в энциклопедии
«Гражданская война и военная интервенция в СССР», почему-то говорится
об ее образовании в сентябре, а не в мае-июне 1918 г. В неподписанной
заметке среди ее лидеров называются В.М. Качинский, Е.П. Терлецкий, Б.Д.
Камков и др. Состав ЦК Украинской ПЛСР до проведения II съезда в марте
1919 г. в Киеве, несомненно, подвергался обновлению по сравнению с его
первоначальным составом. Эта ротация, скорее всего, была вызвана
попыткой усилить влияние общепартийного центра в украинском ЦК, а
также была связана с уходом из партии отдельных цекистов.
С полной уверенностью нужно считать членами избранного в июне
1918 г. украинского ЦК А.Н. Александрова, Л.Б. Смолянского и Е.П.
Терлецкого. Александров указал на принадлежность к ЦК в делегатской
анкете 5-го Всероссийского съезда Советов. Лев Смолянский писал о своем
избрании членом ЦК «на первом нелегальном съезде» в автобиографической
справке при переходе в КП(б)У. 1 1 5 4 В отношении членства Терлецкого
имеется сразу несколько свидетельств. Кроме них, с большой долей
вероятности, можно предположить, что к ЦК УПЛСР в это время
принадлежали Н.Н. Алексеев, П.Ф. Бойченко, С.С. Зак, А.С. Залужный, В.М.
Качинский, В.А. Козлов, А.С. Северов-Одоевский и Я.М. Фишман.
Приблизительно в начале осени украинский ЦК могли пополнить путем
кооптации или избрания на сентябрьском совещании Я.С. Базарный, Л.Б.
Смолянский, В.В. Семушкин, В.М. Фишман, М.А. Шелонин и А.П. Ярош.
(Необходимо сделать оговорку, что отделить членов от кандидатов в члены
ЦК не представляется возможным). Осенью 1918 г. Александров и СеверовОдоевский повторили путь Колегаева и Биценко, перейдя вскоре в РКП (б). В
это время члены ЦК УПЛСР были рассредоточены по разным местам,
включая Воронеж, Киев, Одессу и Харьков.
К концу года в состав ЦК УПЛСР вошли Б.Д. Камков и В.А. Карелин.
Вероятно, тогда же произошла кооптация в его состав Г.Б. Смолянского и
Д.И. Попова. По словам бывшего «мятежника № 1», вследствие июльских
ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-35305. Л. 8-18.
ЦДАГО Украины. Ф. l.On. 1. Д. 194. Л. ПО.
640

событий он заболел и находился в Москве, «лечась от нервного паралича как
1155
результата пережитого».
В дальнейшем он выехал в Харьков, где
подвизался в качестве начальника Центрального повстанческого штаба
партии. Именно в таком качестве он мог быть введен в состав ЦК УПЛСР,
который представлял вместе с Я.С. Базарным на II Совете ПЛСР в Москве в
декабре 1918 г. Уже тогда, судя по выступлению Попова, он установил
контакт с отрядами Н.И. Махно. Позднее, как расписал Попов в своих
собственноручных показаниях, из Харькова он «был послан на съезд партии
1156
в Киев»
(речь идет о II съезде УПЛСР). Оттуда он проследовал в Одессу, а
затем возвратился обратно «по вызову ЦК» вместе с М.А. Шелониным и В.К.
Абраменко. Он, по-видимому, продолжал оставаться в альтернативном
борьбистам ЦК УПЛСР вплоть до своего выхода из партии после
присоединения к махновцам в Екатеринославе.
Судя по черновым записям секретаря II Совета партии, Попов
выступил на нем с достаточно
содержательным
докладом, не
проанализированным никем из историков. Приведу выдержку из его
выступления, в которой идет речь о большей части основных
революционных группировок на Украине:
«Развит<ие> револ<юционного> движ<ения> на Украине очень важно
и для Великор<оссии>. На Украине гражданская война — но гораздо
запутаннее, чем здесь, где было два фронта. Там целый хаос <.. .>
Есть 4 группы левых: 1) Самая большая из них Партия лев. с-р
Украины, 2) Вторая большевики, т.к. Красная армия наступ<ает> на
Украину, 3) Анархисты, напр., Махно в Александр<овском> уезде - 7.000
великолепно вооруженных и дисциплинированных людей. Дисциплина среди
повст<анческих> отрядов. Самое большое наказание — выгон из отряда.
Комплект<уются> территориаль<но> и потому все знают друг друга, и
подбор.
Анархисты подчиняются нашему Главн<ому> Воен<ному> Штабу
(выделено мною. - Я.Л.),
4) Партия украинских л.с.р. (интеллигенты); у них был раскол на
правых, центр и левых. В этом центре тоже раскол; часть хотела идти к
правым, часть к нам. Это в центре. На местах же некоторые комитеты центра
(Полтава) целиком переходят к нам. Ц.К. центра вынес резолюцию: «Через
Советы к Учредилке — там сейчас колебание. До сих пор вопрос не
разрешен». 1 5 7
При анализе сообщаемого Поповым, безусловно, надо учесть желание
докладчика выдать желаемое -за действительное и не слишком глубокое
знание местной специфики. Во всяком случае, обрисованные им тенденции
не нашли в дальнейшем подтверждения в реальной политике.
Что касается состава Центрального повстанческого штаба партии (или
как он именовался в харьковской газете «Борьба»: Центральный Штаб
Левые эсеры и ВЧК... С. 148.
Там же. С. 149.
РГАСПИ. Ф. 564... Л. 20 об.
641

УПЛСР), то до сегодняшнего дня попыток подобной реконструкции никем
никогда не делалось. В отдельных источниках сохранились разрозненные
указания на принадлежность к этой структуре либо к схожим по характеру,
но смежным структурам, провести четкие различия между которыми
представляется затруднительным. Безошибочно в числе членов данного
штаба можно назвать Я.М. Фишмана, писавшего в партийной анкете при
переходе в РКП (б) в конце 1920 г. о своем участии «на Украине в
партизанских отрядах против Петлюры в качестве члена Центр<ального>
Штаба партиз<анских> отрядов Украины п.л.с-р.».
Несмотря на
разночтения в названии, речь во всех случаях идет об одной и той же
структуре.
На свое членство в Центральном Повстанческом штабе при гетмане и
Петлюре указал в анкетных сведениях при переходе из борьбистов в КП(б)У
достаточно известный боевик С.Г. Лавров (кличка «Сеня). 1 1 5 9 Член ПСР с
1916 г., он состоял членом Николаевского Совета в 1918 г., при наступлении
немцев был заместителем командира подрывной команды. В момент
наступления повстанцев на Харьков, Лавров командовал партийной
дружиной.
Предположительно, можно ставить вопрос о принадлежности к
данному штабу бывшего (бессрочного?) политкаторжанина Е.С. Ганенко,
писавшего в своей автобиографии для личного дела члена ОПК о том, что в
августе-сентябре он являлся уполномоченным Воронежской ЧК в
прифронтовой полосе (до оккупации Украины он заведовал отделом по
борьбе с контрреволюцией при Полтавском Совдепе), а при наступлении
повстанцев в конце 1918 г. был начальником контрразведки 10-го и 11-го
полков.11
Эти полки, называвшиеся до присвоения им нумерации и
включения в 3-й партизанской дивизии «Восточной
Украинской
повстанческой армией», формировались левыми эсерами в уездном центре
Валуйки Воронежской губернии. 1161
Не исключено, что представителем от эсеров-максималистов в составе
штаба мог быть другой бывший бессрочный политкаторжанин С.А. Таукин,
давний соратник И.К. Каховской со времени их принадлежности к
Петербургской организации ССРМ. В показаниях при аресте в 1922 г. он
указывал, что «из Москвы уехал в Харьков на Украину в декабре 1918 года»
и что цель поездки касалась «исключительно для партийной подпольной, не
как максималист, а совместно с Украинскими Эс-Эрами Левыми, среди
которых я имел связи в лице т/т Смолянского, Терлецкого, Горба и др.». 11б2

П58

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 102.
ЦДАГО Украины. Ф. 1. Оп. 20. Д. 327.
1160
ГАРФ. Ф. 533. Оп. 3. Д. 585. Л. 9 об.
1161
1-я дивизия Украинской Советской армии под командованием Н.Г. Крапивянского включала 1-й
Богунский, 2-й Таращанский, 3-й Новгород-Северский и 1-й кавалерийский полки; 2-я дивизия под
командованием В.Х. Ауссема включала 5-й Глуховский, 6-й Корочанский, 7-й Суджанский и 1-й Червонный
казачий полки.
1,62
ГАРФ.... Л. 60.
642
1159

В своем выступлении на губернском съезде партии в Елисаветград 13
марта 1919г. член ЦК УПЛСР М.А. Шелонин информировал однопартийцев,
в частности, о действиях Повстанческого центра при ЦК на Левобережье и
о гибели «больше половины» членов Центрального штаба от рук
большевиков. При этом докладчиком были названы 2 фамилии: Черепанова и
1163
Холодкевича.
Ранее на 15 июня 1918 г. Андрей Черепанов состоял в штабе
1164
командующего Воронежским фронтом.
В выступлении на первом заседании Харьковского Совета РД после
занятия города оратор от Повстанческого штаба левых эсеров Я. Талин (под
этим именем скрывался тогда Я.М. Фишман) поведал: «В тяжких условиях
подполья сначала маленькие группы, формировавшиеся затем в боевые
дружины. Эти дружины вели ожесточенную борьбу сначала с гетманцами, а
потом с петлюровцами. Боевые дружины украинских левых эс-эров были,
бьют и будут бить врага, неустанно сражаясь за общее дело. В Волчанске,
Купянске захвачена власть украинскими левыми эс-эр<ами>. Члены
центрального штаба тт. Черепанов и Ярошенко расстреляны. В Волчанске
целиком вырезан местный штаб. <.. .>». 1165
Не вполне понятно, от чьих рук погибли А. Черепанов, Холодкевич и
Ярошенко - петлюровцев или большевиков. Виновником расстрела двух
других полевых командиров — Цветкова, о котором составители сборника
«Кремль за решеткой» писали, как о «принявшем со своим отрядом главную
тяжесть первой борьбы с белыми на Харьковском фронте» 1166 , и Оглобина
левые эсеры однозначно называли являвшегося в тот момент командиром 1-й
бригады 3-й Украинской советской дивизии П.Е. Дыбенко. По настоянию ЦК
УПЛСР позднее была организована комиссия для расследования Купянских
событий, в которую входили один левый эсер и два большевика, под
председательством некоего Торчинского.
Весной 1919 г. в заметке «Еще о Купянских событиях»,
опубликованной в нелегальном «Бюллетене» ЦК ПЛСР в Москве, были
приведены выдержки из заключения комиссии, направленного в ЦК УПЛСР
и Х.Г. Раковскому:
«<...> Из данных, имеющихся в настоящее время в нашем
распоряжении, может возникнуть подозрение, что расстрелы левых эсеров
Цветкова, Оглобина и других расстрелянных по распоряжению Дыбенко,
могли быть и недостаточно обоснованными. Дыбенко в своей
телефонограмме говоит о том, что Цветков издал приказ о разгроме гор.
Купянска, но это вряд ли можно считать заслуживающим доверия, ибо
Цветков является идейным работником и подобное бандитское распоряжение
не могло исходить от него».

Голос Революции. (Херсон). ... марта 1919 г. № 5.
ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 79. Д. 17. Л. 17-18.
Борьба. (Харьков). 5.01.1919 г. № 4. С. 3.
Кремль за решеткой. (Подпольня Россия). Берлин, 1922. С...
643

Как утверждалось в заметке, «все допрошенные в Купянске свидетели
не имели никакого представления об этом приказе».
О событиях в
Купянске, вошедших в историографию под штампом-определением
«левоэсеровского заговора», до сих пор известно крайне мало.
Хронологические рамки этих событий датируются по хронике во 2-й части
(«Гражданская война») 17-го тома собрания сочинения Л.Д. Троцкого: «1918
г. Декабрь 26. Лево-эсеровский мятеж в Купянске. <...> 1919 г. Январь 11.
Ликвидация лево-эсеровского заговора, организованного Саблиным в
1168
Купянске».
Однако с абсолютной уверенностью относительно принадлежности
всех погибших в Купянске и Волчанске полевых командиров к
левоэсеровскому штабу говорить, конечно, нельзя. То же самое можно
сказать о Е.Ф. Муравьеве, указавшим в «Личном листке по учету кадров» в
1935 г. на то, что с октября 1918 г. по январь 1919 г. он являлся
председателем Ревкома партизанского отряда в Уразове и Купянске.
Вернемся к вопросу о контактах левоэсеровского штаба с Махно. Во
время своего пребывания в Москве в июне 1918 г. будущий «Батько»
поначалу временно остановился в общежитии Крестьянской секции ВЦИК,
комендантом которого был его товарищ по каторге в Бутырской тюрьме
Бурцев (бывший анархист, примкнувший к левым эсерам и арестованный
затем во время июльских событий). По словам Махно, он считал «важным
увидеть лично» и «услышать непосредственно» М.А. Спиридонову, «как
заслуженного революционера». Оставляя в стороне комментарии о левых
эсеров, возможно, появившиеся вследствие вмешательства редактировавшего
его воспоминания анархиста П.А. Аршинова, процитирую важное мемуарное
свидетельство Махно о посещениях им заседаний Крестьянской секции:
«На этих заседаниях я много раз слыхал М. Спиридонову и Б. Камкова.
Из левых эсеров я этими двумя фигурами больше всего интересовался. <.. .>
На многочисленных заседаниях крестьянской секции ВЦИКа Советов
Спиридонова проявляла свою яркую волю и знание задач своей партии. Все
ее выступления с особой четкостью выявляли задачи партии на предстоящем
Y Всероссийском съезде Советов. Ее выступления всегда наполняли зал
заседания каким-то радостным чувством для революционера, болевшего за
судьбу революции». 1169
В дальнейшем Махно продолжал следить за судьбой импонировавших
ему левоэсеровских деятелей. Вот что он писал к примеру об И.К. Каховской:
«Приехавшие из тюрьмы товарищи привезли нам некоторые
интересные сведения. Они рассказали нам о том, что Украинская
Директория, сделав переворот и изгнав гетмана из Киева, поспешала, как
будто по долгу социалистов <...> декретировать освобождение из тюрьмы
всех политических заключенных, но не подумала об освобождении
Бюллетень Центрального Комитета Партии левых социалистов-революционеров (интернационалистов).
1919. №4. С. 4.
1168
Троцкий Л. Сочинения. Т. 17: Советская Республика и капиталистический мир. М.; Л., 1926.
1169
Махно Н.И. Воспоминания. М., 1992. С. 155.
644

организаторши убийства палача революции немецкого фельдмаршала
Эйхгорна левой эсерки Каховской. Левые эсеры были этим чрезвычайно
возмущены.
Этот поступок Украинской Директории еще более укрепил мое лично и
всех моих друзей убеждение в том, что социалистического и тем более
революционно-социалистического в Украинской Директории ничего нет. Ее
преступное отношение к товарищу Каховской, в силу которого эта
революционерка должна была оставаться в тюрьме, говорило нам о том, что
Украинская Директория, хотя и низвергла гетмана от имени трудового
народа Украины, намеревалась, как и Центральная рада и как гетман
Скоропадский со своим правительством, душить все, связанное с
~

1170

революцией».
Очевидно, связь ЦК ПЛСР с Махно после его отъезда с подложными
документами на имя учителя И.Я. Шепеля в начале июля, была установлена
благодаря прочным связям екатеринославских анархистов и левых эсеров, и
не в последнюю очередь — персонально через бывшего комиссара и члена
Ревкома Екатеринославской железной дороги Николая Львовича Стамо
(1888-1938). Румын по национальности (уроженец Бессарабской губернии),
инженер-технолог по образованию, он, будучи студентом, судился Киевским
окружным судом за политические выступления и за принадлежность к ПСР
(состоял в партии с 1908 г.). До июльских событий Стамо являлся членом
коллегии НКПС, а затем служил на Московско-Нижегородско-КурскоМуромской окружной ж.д. На IV съезде ПЛСР он выступал с докладом, как
представитель Центральных железных дорог. 6 ноября 1918 г. Стамо
подвергся кратковременному аресту на Курском вокзале при посадке в
спецвагон агитационной комиссии исполкома Курской ж.д., собиравшейся
выехать в Тулу и южнее ее для участия в мероприятиях, посвященных
празднованию годовщины Октября. 1171 На основании решения пленума
Московского железнодорожного Совета агиткомиссия была избрана на
паритетных началах из представителей трех левых течений (по 3 лица от
анархистов, коммунистов и левых эсеров) и для ее проезда было выделено
два вагона (один по Курской, другой по Нижегородской ж.д.). Арест группы
левых эсеров и анархистов, отправлявшихся в поездку по тульскому
направлению, произошел из-за спора между видным левым эсером Ш.И.
Ерухимовичем и коммунистом-делегатом 6-го Всероссийского съезда
Советов Н.Г. Медведевым в станционном буфете. (Последний, увидев в
руках у Ерухимовича левоэсеровскую прокламацию, устроил скандал, и
после попытки милиционера успокоить спорящих, по настоянию Медведева
Ерухимовича, Стамо и остальных препроводили в железнодорожную ЧК). В
числе задержанных была легендарная анархистка М.Г. Никифорова,
известная сподвижница Махно. Факт того, что Стамо предполагал ехать
вместе с Марусей Никифоровой, подтверждает мое предположение о том,
0
1

Махно Н.И. Азбука анархиста. М., 2005. С. 497-498.
См.: ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-38598.
645

что координация левых эсеров с екатеринославскими анархистами могла
осуществляться именно через него.
В Президиуме открывшегося 16 декабря II Совета партии ЦК УПЛСР
был представлен Я.С. Базарным; среди докладчиков с мест был председатель
Мглинского Совдепа, эсер с 1906 г. К.Я. Штырхунов. Последний сообщил,
что губернская организация переведена из Чернигова в Мглин (в Совете
этого уездного центра половина мест оставалась в руках левых эсеров), но
при этом губком распался (один член покинул партию, прочие разъехались).
По словам Д.И. Попова, в Харьковском Совете рабочих депутатов в это
время насчитывалось 18 левых эсеров (на 56 коммунистов и 2 меньшевиков),
что составляло 23,6 % от общего числа.
Этот показатель несомненно
остававшегося влияния на харьковских рабочих, не говоря уже о крестьянах,
свидетельствал в пользу активной работы губернской организации.
В.А. Карелин, согласно его показаниям при аресте в феврале 1919 г.,
прибыл в Харьков 10 декабря 1918 г. На вопрос «были ли у меня
определенные поручения и полномочия», — он отвечал: «могу сказать, что
мне была поручена общеполитическая работа, в частности, конечно,
подготовка вооруженного восстания против контрреволюционеров при
организационно-самостоятельном существовании (выделено мною — Я.Л.)
украинской партии л.с.-р. Партийные работники из Великороссии уделяли
силы и для помощи у.п.л.с.-р., результатом каким и явился мой отъезд на
Украину».
Представляют интерес разъяснения Карелина о причинах и характере
пребывания его лично на полулегальном положении: «Полулегальное
положение, на котором я находился в Харькове, после восстановления
Советской власти, объясняется той кампанией, которая велась большевиками
против л.с.-р. и, в частности, против меня, а также неясностью
взаимоотношений между Московским и Украинским правительствами, было
не ясно, обязателен ли приказ Московского Совнаркома о задержании меня
на территории Украины. После установления Советской власти в Харькове я
неоднократно выступал
под своей фамилией, читал
лекции с
предварительным анонсированием путем афиш и объявлений моего
выступления. То, что меня не арестовывали, подтверждало мнение, что
власть учитывает тот эффект, который произвел бы мой арест на Украине,
где так недавно еще моя голова была оценена петлюровцами. При таком
неясном положении считаю естественным полулегальность (выделено
мною-Я.Л.)». 1 1 7 3
Не менее интересны собственноручные показания активного деятеля
Харьковской организации в этот период И.Е. Сувилова, более известного по
партийной кличке «Олесь», написанные им во время следствия в 1937 г.:
«Вслед за повстанческими отрядами на Украину из Великороссии двинулись
значительные количества (так в документе) партийных левых с-р и
РГАСПИ...
Левые эсеры и ВЧК... С. 414-415.
646

руководителей, из которых помню Якова Фишмана, Богачева, Николая
Алексеева. Эти «гастролеры», как их называли, испытав методы борьбы с
большевиками в Великороссии после убийства Мирбаха в Москве, старались
«заострить» борьбу с большевиками и на Украине, где такая практика
«заострения» среди нас, Украинских левых с-ров, не находила поддержки,
т.к. мы все время до этого работали с большевиками рука об руку. Но т.к.
газеты партийные и литература находились целиком в руках «гастролеров»,
то в некоторых организациях начали проявляться настроения, навеянные
москвичами, а, с другой стороны, начали появляться протесты против
заострения, начали создаваться группировки, которые вели особо острую
борьбу во время выборов на партийный съезд, созывавшийся в Киеве». 117
Важное признание Сувилова об амбивалентном отношении к
«гастролерам» заслуживает пристального внимания. Это сленговое пнятие
вообще еще нуждается в осмыслении. Помимо названных им, к этой
категории следует отнести переброшенных ЦБО на Украину Н.А. Андреева,
Я.Г. Блюмкина, Н.А. Терентьеву, В. Шеварева (расстрелян петлюровцами в
Житомире), Н. Максимову, Л.Ю. Шмидта, а также Г.М. Орешкина
(действовал под фамилией Громов), В.Д. Волкова, сестер Е.Г. и П.Г.
Валдиных и ряд других посланцев из России. Только из одной Курской
организации ПЛСР, по сообщению Л.А. Зеленского на II Совете партии, на
Украину выехало 12 человек. Позднее, в начале 1919 г. на Украину
отправились бывший председатель Тверского комитета ПЛСР из питерских
рабочих П.Н. Никифоров, член БО, питерский рабочий Ф.И. Ильин
(действовал под фамилией Суворин) и еще ряд лиц. Из числа членов ЦК
ПЛСР или близких к центральному партийному руководству лиц, помимо
Н.Н. Алексеева, Я.Т. Богачева, В.А. Карелина, И.К. Каховской, Г.Б.
Смолянского, Я.М. Фишмана, П.И. Шишко, на Украине между осенью 1918
г. и весной 1919 г. также оказались И.Ю. Баккал, Г.Л. Лесновский, Д.А.
Магеровский, А.Л. Малицкий, С.Д. Мстиславский, Н.Л. Стамо. Характерно,
что «Олесь» не отделял от прочих «гастролеров» даже Алексеева, за год до
того возглавлявшего Харьковский губком ПСР.
К вопросу о противоречиях между посланцами из Советской России и
«могиканами», остававшимися в подполье при немцах и Скоропадском, мы
еще вернемся. В руководство нелегального комитета партии в Харькове во
время гетманщины входили, помимо Сувилова, А.Н. АлександровАмханицкий, Владимир Коростылев (оба умерли от тифа — первый в 1919 г.,
второй в 1920 г.), боевик со стажем, приговоренный в 1912 г. к бессрочной
каторге А.А. Ишханов. В числе руководителей партийно-повстанческой
работы «Олесь» называл также Кондратьеву, Клименко (возможно, бывший
прапорщик, председатель президиума Херсонского Совдепа весной 1917 г.).
В Одессе в руководство нелегальным комитетом входили М.И. Матьяш,
Виктор Милан и др. Несколько одесситов (Григорий Арутян, Яков Грейсер,
Александр Гринберг) погибли от рук белых в период интервенции Антанты.
ГАОПИВО...Т. 2. Л. 83.
647

В начале декабря из Москвы в Харьков был переправлен оправившийся
после болезни матрос Д.И. Попов, действовавший в дальнейшем под
фамилиями Кормилицина и Самородова. Ему в качестве начальника
Центрального повстанческого штаба партии удалось создать ряд отрядов в
Харьковской губернии, которые впоследствии были офрмлены в 11-й
Украинский советский полк (численностью до 2500 штыков) под
командованием Ю.В. Саблина в составе 3-й партизанской стрелковой
дивизии. Эта дивизия была создана приказом по Группе войск курского
направления от 7 января 1919 г., и позже переименована в 41-ю стрелковую
дивизию. Сам Попов приказом начдива П.И. Сиротина был утвержден
помощником командира полка. При наступлении красных войск со стороны
Казачьей Лопани, повстанцам под командованием Саблина и Попова
первыми удалось ворваться в Харьков 3 января 1919 г. и разоружить
отступавшие петлюровские части: 1-й гайдамацкий Яна Кармелюка полк и
Изюмский офицерский добровольческий полк.
Освобождение Харькова началось с восстания в рабочих кварталах 1
января, а уже 4 января 1919 г. предписанием РВСР, подписанным Л.Д.
Троцким, был создан Украинский советский фронт, главкомом которого был
назначен В.А. Антонов-Овсеенко. Из Харькова предводители левых эсеров
вместе со своими отрядами, которые там были сформированы в 11-й полк,
выдвинулись на Змиев, Изюм и Бахмут. Первые два города были взяты ими, а
Бахмут трижды переходил из рук в руки. Под Бахмутом инкогнито Попова
было открыто, после чего он, «не желая подвергаться возможному
преследованию» и к тому же получив вызов от партии, вернулся в
v

1175

Харьков.
Немедленно с занятием Харькова левые эсеры приступили к разворачиванию
легальной партийной структуры. Был налажен выпуск органа Харьковского
комитета УПЛСР газеты «Борьба». Уже в № 4 за 5 января было помещено
объявление об устройстве «на днях» ряда лекций на темы: «Борьба за
Советскую власть на Украине» В. Карелина, «Крестьянство в революции» Н.
Алексеева, «Крах демократии и идеи диктатуры трудящихся» Я. Талина
(Я.М. Фишмана).
8 января в зале Медицинского Общества состоялся
первый доклад В.А. Карелина на тему: «Борьба за Советскую власть на
Украине». 16 января доклад Карелина по текущему моменту был объявлен в
медицинском корпусе университета от имени комитета студенческой
фракции УПЛСР.
В воскресенье 12 января состоялась городская конференция
украинских левых эсеров. От имени Харьковского горкома секретарь В.
Крымский (предположительно псевдоним В.А. Козлова) объявил через
«Борьбу» норму представительства (один делегат от 10 членов) и предложил
районным комитетам устроить до этого дня районные собрания и дать знать
о них секретарю комитета.
1175
1176
1177

Левые эсеры и ВЧК... С. 149.
Борьба (Харьков). 5.01.1919 г. № 4. С. 4.
Борьба (Харьков). 7.01. 1919 г. № 5. С.1.
648

На территории Харькова и губернии продолжал функционировать
Центральный штаб УПЛСР. В «Борьбе» от его имени публиковались
отдельные приказы, которые уместно процитировать.
1.
Приказ № 78
Центральный штаб У.П.Л.С.-Р. доводит до сведения всех партийных
дружин, что грабеж, самочинные обыски, пьянство и т.п. будут пресекаться в
корне вплоть до расстрела.
2.
Приказ № 80
Центральный штаб лев. соц.-рев. предписывает всем повстанческим
частям Центрального Комитета Украинской партии лев. эс-эров, входящим в
состав регулярной советской Украинской армии, подчиняться оперативным
приказам Украинского Советского Военного командования.
3.
Приказ № 81
Центральный штаб лев. соц.-рев. предписывает всем партийным
военно-революционным Комитетам, находящимся в Харькове, его
окрестностях и Харьковской губ. сообщить свои адреса, зарегистрироваться,
прислать самые точные сведения о количестве людей, вооружения,
снабжения и пр., поддерживать постоянную связь, прислать письменные
требования на все необходимое в Центральный Штаб лев. соц.-рев.
Согласно приказу № 84, помещенному в № 8 за 14 января, в
соответствии с постановлением ЦК УПЛСР «Центральный штаб при Ц.К.» на
территории Советской Украины преобразовывался в Военный Отдел при ЦК,
«со всеми функциями партийной организации». Как говорилось далее в
приказе: «Все вооруженные силы партии, оперирующие в местах, где
восстановлена Советская власть, вливаются в Украинскую Советскую
Армию, с общим советским военным командованием. В оккупированных
контрреволюционными элементами областях Центральный Повстанческий
штаб сохраняет за собой все верховное руководство партийными
вооруженными силами».
Дольше штаба продолжала сохраняться другая структурная единица,
служившая
целям поддержки
повстанческого
движения, в виде
левоэсеровского
Центрального
железнодорожного
повстанческого
комитета. Но в середине февраля
ЦК УПЛСР, вынес постановление о
роспуске данного комитета и реорганизации его в Центральное
Железнодорожное Бюро партийных организаций.1178 Созданное ЦЖБ
предлагало всем партийным (узловым, районным) организациям немедленно

Борьба (Харьков). 20.02.1919 г. № 37. С. 4.
649

установить с ним связь. На 15 марта им в Киеве был объявлен созыв
Всеукраинской Конференции железнодорожников. Предполагалось «в
непродолжительном времени» начать издание специальной партийной
железнодорожной газеты.

На допросе 20 февраля 1919 г. Карелин, отметил наличие «постоянной
связи» с Москвой. Связь эта поддерживалась при помощи курьеров. На это
указывает конспиративное письмо М.А. Спиридоновой («СЕКРЕТНОЕ И
ОРГАНИЗАЦИОННОЕ Рогожским и другим тов.»), отобранное у нее во
время нахождения в заключении в Кремле. Оно датировано 14 февраля, в
нем, в частности, предписывалось: «Потом на Укр<аину> в Х<арько>в и там
возьмите тоже денег и людей для работы в центре. БОГАЧЕВ должен
бросить все и ехать в Москву. Посылаю для Укр. для Киева записочку,
которую надо передать СМОЛЯНСКОМУ и ШМИДТУ. Киевляне найдут.
Записочки крайне важны. Содержание их не опасно, так что ее несомненно
держите при себе в ожидании курьера в Укр., но я не оглашаю кому, и
запечатайте сами в конверте, запомните». 1179
Происхождение денег в партийной кассе левоэсеровского центра в
Харькове на проведение лекций и для пересылки в Москву, возможно, было
связано не только со старыми резервами, но и с их раздобыванием, в том
числе путем экспроприации. Об одном из таких «эксов», осуществленном
левыми эсерами Н.Л. Стамо и Миргородским (ранее состоявшим вместе с
Н.И. Махно в Александровском Ревкоме и ведшим от его имени переговоры
с атаманом Екатеринославского коша войск Директории Горобцом в декабре
1918 г.) в январе 1919 г., поведал в своем дневнике адъютант «батьки»
Алексей Чубенко. «Я знал хорошо, что Стамо и Миргородский - хорошие
приятели Махно», - писал Чубенко. В момент занятия петлюровцами ст.
Синельниково и наступления на Павлоград они одолжили у адъютанта
«батьки» револьвер. Во время следующей встречи автор дневника стал
расспрашивать этих левых эсеров, «почему они так долго задержались в
городе», на что получил ответ о произведенной ими выемки денег
коммунистов в банке. Стамо и Миргородский заявили своему собеседнику,
что они устроили «экс» «по распоряжению ЦК партии», а на вопрос о сумме
1180
сообщили, что «взяли 4 млн. и уже отправили их в Харьков».
О планах
экспроприации в Датском консульстве в Киеве с целью добыть деньги на
выступления против петлюровцев вспоминал перешедший в ПЛСР
1 1 R1

эсеровский боевик И.Ф. Алексеев-Небутев.
Контакты левых эсеров с самим анархистским «батькой» продолжали
успешно развиваться. К этому времени приказом Екатеринославского
губернского ВРК от 24 декабря накануне отчаянных боев за губернский
1,7У

ЦГАМО....
Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921: Документы и материалы. М., 2006. С.
744.
1181
Алексеев (Небутев) Ив. Из воспоминаний левого эсера: Подпольная работа на Украине. М., 1922. С . . .
650
1150

город Махно был назначен главкомом советских войск Екатеринославского
района. После вступления 27 декабря махновцев в город, состоялось
заседание находившегося под контролем большевиков Ревкома, на котором
предводитель повстанцев предложил составить этот переходный орган
власти из 15 человек на паритетных началах: по 5 человек махновцев, левых
эсеров и большевиков. Очевидец Д. Лебедь с коммунистических позиций так
прокомментировал ход заседания:
«Левые с.-р. заключают блок с Махно и каждое место в ревкоме
отстаивают с бешенством... Эсеры величают Махно «батьком», все время
заискивая его расположения... Разговоры о конструировании власти
выливаются в острые и гаденькие формы торговли. Коммунисты готовы
отказаться, взывая к революционной совести с.-р. и Махно». "
Однако подход к Екатеринославу семитысячного корпуса «сичевых
стрельцов»
петлюровского
полковника
Самокиша
и
начавшиеся
столкновения махновцев с рабочими дружинами, сформированными
большевиками, привел к спешному оставлению повстанцами губернского
центра 31 декабря. При этом Махно потерял до четырех пятых своего
личного состава.
Столь же неудачно закончилась попытка антипетлюровского восстания
в Жмеринке, где по заданию Киевского обкома УПЛСР действовали Н.А.
Андреев, Я.Г. Блюмкин и ряд других, менее известных левых эсеров. По
воспоминаниям выехавшего туда из Киева И.Ф. Алексеева-Небутева, он
явился в Жмеринке к В.Ф. Зеленину (бывший член легального Одесского
губкома ПЛСР и управделами СНК Одесской области, а затем председатель
Жмеринского Совдепа и член нелегального Одесского губкома УПЛСР) и С.
Деревенскому, «вместе с которыми и должен был повести дальнейшую
работу по собиранию своих сил». В это время в здании вокзала проходил
«селянский съезд» крестьянского населения района, тяготеющего к
Жмеринке, на который собралось около 120 представителей из КаменецПодольских, Винницких, Проскуровских селений и даже от Бирзулы (район
Одещины). Съезд был созван легально существовавшим при петлюровском
коменданте Жмеринским Совдепом. В отличие от Екатеринослава здесь
левым эсерам удалось договориться с коммунистом Снеговым и
боротьбистом Лесовиком об организации Ревкома на принципах паритета.
Прибывший для ареста участников съезда петлюровский отряд был
распропагандирован партийными вожаками и не выполнил поставленной ему
командованием задачи.
Характерным для колебаний, присущих украинским левым эсерам,
представляется эпизод с отчетным докладом Алексеева-Небутева о ситуации
в Жмеринке на президиуме Киевского ОК. Он вспоминал:
«Большинство находило неправильным то, что мы допустили в
Жмеринский ревком вхождение коммунистов. Да еще на паритетных началах
в то время, когда у них там не было ни одной яркой и интеллектуально
Лебедь Д. Итоги и уроки трех лет анархомахновщины. Харьков, 1921. С. 14.
651

сильной фигуры. В качестве руководящей директивы они дали мне:
«Организуйте ревком без коммунистов» (курсив мой. — Я.Л.). На это в свою
очередь ни соглашался я.
Для нас было не важно, сильные или слабые будут в ревкоме
коммунисты. Больше того, мы предпочитали иметь слабых, так как это
делало нас тогда хозяевами положения. Но мы не могли без коммунистов
поднимать, восстания, так как это ослабило бы нашу силу - нам нужна была
их марка. Я указал на все это комитету и сказал, что в этом вопросе мы
оставляем за собой свободу действий и поступим так, как этого потребуют
1 1 ST

обстоятельства момента. Президиум с моими доводами согласился <...>».
По возвращении в Жмеринку автор воспоминаний узнал о том, что
президиум Совета в лице Зеленина, Деревенского и Лесовика арестован и
отправлен под стражей в Винницу. Также был арестован командир полка, на
который собирался опереться Ревком, а сама часть расформирована. Когда
Алексеев-Небутев вместе с уцелевшим членом президиума Совета Снеговым
приступил к восстановлению Ревкома, то левоэсеровский ОК решил усилить
этот район партработниками. Из Киева приехали «имевший от Ц.К. партии
широкие полномочия» Блюмкин (он действовал под фамилией Вишневский),
Андреев и Дмитрий Бутяев; кроме них прибыли два боротьбиста - Н.
Литвиненко и Наталья Луценко. Из левоэсеровского руководства в
воспоминаниях упоминался еще Иосиф Гуминский.
На созванный популярным среди железнодорожников левым эсером
Маниловским митинг главных мастерских Жмеринского узла собралось до
двух тысяч рабочих. Митинг проходил под лозунгом: «Рабочий, не сдавай
оружия», и прошел удачно. Затем на объединенном заседании трех фракций
(левых эсеров, коммунистов и боротьбистов)
был
окончательно
сконструирован Ревком. В него вошли по два представителя от каждой
фракции (соответственно - автор воспоминаний и Блюмкин, Снегов и
Урланд, Литвиненко и Луценко). Председателем Ревкома был избран
Алексеев-Небутев.
Потом на собрании левых эсеров Блюмкин-Вишневский неожиданно
«поднял на фракции вопрос о том, что мы якобы превысили свои
полномочия, тем, что в ревком пустили коммунистов». В результате спора,
перешедшего на личности и принявшего скандальный оттенок, он вышел из
Ревкома и уехал в Киев, а его место в органе восстания занял Андреев. По
словам мемуариста, на первом заседании нового Ревкома были распределены
роли и он был поделен на политический и военный отделы. Ревкомовцы
постановили «немедленно созвать губернский съезд ревкомов и на нем
определить день начала выступлений по всей Подолыцине». Выработка
плана восстания поручалась Бутяеву.
В дальнейшем, на губернском съезде ревкомов были подтверждены
полномочия Жмеринского Ревкома, а ему придан характер Губревкома. Днем
восстания было намечено 12 февраля. Однако за два дня до этого, в течение
Алексеев (Небутев) Ив. Из воспоминаний левого эсера... С.. ..
652

суток в Жмеринку подошло шесть эшелонов петлюровских войск. Тогда
начало выступления было решено перенести в Проскуров, куда для усиления
местного Ревкома выехали Бутяев, Снегов и Литвиненко. Новой датой
восстания в самой Жмеринке должно было стать 16 февраля, при чем
сверхзадачей ставился захват Директории, которая должна была в это время
прибыть в город. Ревкомовцы установили связь с пулеметной командой
Слободского полка и с окрестными крестьянами, общее командование было
возложено на Н.А. Андреева.
Но петлюровской (НАЗВАНИЕ СПЕЦСЛУЖБЫ) удалось перехитрить
«контрразведку» Ревкома. Накануне предполагавшейся даты восстания
Слободской полк был . расформирован, ряд пулеметчиков оказался
расстрелян. Без поддержки солдат рабочие не решились выступить
самостоятельно, в деревни были посланы нарочные для того, чтобы
предупредить крестьян. Из числа ревкомовцев был схвачен лишь один
Алексеев-Небутев, однако ему удалось бежать из-под ареста. Гораздо
печальней все обернулось в Проскурове, где Ревком попытался выступить 12
февраля, опираясь на незначительное количество солдат-артиллеристов. Ими
был захвачен вокзал, который не удалось удержать. В итоге петлюровцы
устроили кровавый еврейский погром, унесший 1700 жизней. Члены
местного Ревкома погибли, однако всем уполномоченным из Жмеринки
посчастливилось спастись. В итоге председатель Губревкома И.Ф. АлексеевНебутев скрылся в Одессу, а бывший член Одесского комитета ПЛСР (в
начале 1918 г.) Андреев сделал выбор в пользу Махно.
Непродолжительный период украинской истории, известный под
условным названием «второй Советской власти», формально начался с
установления
6 января 1919
г. Временным
рабоче-крестьянским
правительством в Харькове официального названия УССР (Украинской
Советской Социалистической Республики) взамен Украинской Народной
Республики — названия государства, определенного Центральной Радой.
Следующей вехой на пути закрепления Советской власти стало занятие
Киева 5 февраля. Между этими двумя вехами произошло взятие 1-м
Украинским советским (Богунским) полком под командованием бывшего
подпоручика Н.А. Щорса Чернигова 12 января, запоздалое объявление войны
Советской России петлюровской Директорией 16 января, вторичный захват
Екатеринослава группой войск под командованием П.Е. Дыбенко 27 января и
вступление в район Донбасса армейской группы Ю.В. Саблина.
Временное рабоче-крестьянское правительство Украины во главе с Г.Л.
Пятаковым было провозглашено уже 28 ноября (спустя две недели после
создания Директории) в курском городе Судже, ранее находившемся в зоне
германской оккупации и занятом красными повстанцами в ходе
необъявленной войны 20 ноября. С этого же времени начинается
преобразование партизанских отрядов и резервных воинских частей,
дислоцировавшихся на Орловщине, в регулярную Красную армию. Эти
формирования сводились в 1-ю и 2-ю повстанческие дивизии. 16 января на
заседании Народного Секретариата в новой столице стремительно
653

советизирующейся
Украины
в Харькове
произошел
«переворот»:
большинство
его членов проголосовало
за освобождение
главы
правительства в изгнании, левого коммуниста Пятакова от обязанностей
председателя и за назначение на эту должность Артема (Ф.А. Сергеева).
Однако Пятаков не признал результатов голосования, заявив, что будет
удерживать руководство впредь до согласования с Москвой. В.И. Ленин
разрядил ситуацию своеобразно: он не встал на сторону какой-то одной из
спорящих сторон, а наделил необходимыми чрезвычайными полномочиями
Х.Г. Раковского.
По прибытии 29 января в Харьков Раковский сформировал по
российскому образцу Совнарком, совместив в нем занимаемые посты
председателя и наркома по иностранным делам. В тот же день на
переговорах с Херсонским Ревкомом бывший штабс-капитан, примыкавший
ранее к петлюровцам Н.А. Григорьев объявил себя перешедшим на сторону
Красной армии. 1 февраля он выдвинул предложение о создании
объединенного большевистско-левоэсеровского командования в виде РВС
Украинской Красной армии. 1 1 8 4 На другой день правительство Раковского
телеграфировало В.И. Ленину о присоединении партизанских отрядов
Григорьева к Красной армии. Одновременно его поддержкой решили
заручиться боротьбисты. Для переговоров с Григорьевым из Киева прибыл В.
Блакитный-Еланский, после чего его соратники попытались создать
альтернативное украинское советское правительство в местечке Знаменка,
которое контролировали григорьевцы.
3 февраля в помещении Харьковского горкома (Пушкинская ул., 31)
состоялась еще одна общегородская конференция левых эсеров совместно с
фракцией ЛСР в Совдепе, «ответственными советскими работниками,
городскими и районными комитетами», рассмотревшая два вопроса: 1.
Тактика партии. 2. Выборы на Левобережную конференцию УПЛСР. Данная
конференция созывалась на 5 февраля, и состоялась между этой датой и
началом публикации ее решений в харьковской «Борьбе» 12 февраля. Норма
представительства была определена по одному делегату от губернских,
уездных и городских организаций, а местом явки назначена редакция
«Борьбы» (Пушкинская, 31).
Постановлением
Левобережной
Конференции
УПЛСР
была
образована партийная область из организаций трех губерний -Харьковской,
Екатеринославской и Полтавской, и избран Областной Комитет в составе 5
членов и 2 кандидатов. При избрании комитета был соблюден принцип
представительства от губерний. В объявлении о своем создании ОК заявлял о
намерении в ближайшее время, помимо общей партийной работы,
приступить к созданию областного издательства и организации партийных
школ. Издаваемая в Харькове газета «Борьба» становилась органом
Областного Комитета.1185
См.: Савченко В. Авантюристы Гражданской войны. М., 2000. С. 97-98.
Борьба (Харьков). 12.02. 1919 г. №31.СЛ.
654

Левобережная конференция вынесла ряд резолюций, в том числе о
комбедах. В ней говорилось: «Конференция Левобережья признает
необходимым самую решительную борьбу против организации комбедов,
имеющих целью передать власть на местах не в руки Советов Крестьянских
Депутатов, а в руки коммунистических ячеек. Комитеты бедноты в том виде,
как они задуманы большевистским правительством, отстраняют от дела часть
трудового крестьянства, допуская наряду с батрачеством кулаков, успевших
сбыть свои излишки и удовлетворяющих выборному цензу комбедов.
Вместе с тем, констатируя, что требования жизни во многих местах как
это было в Великороссии придают комбедам несколько иной характер,
обеспечивая трудовому крестьянству участие в них, конференция считает,
что поскольку на местах социальный инстинкт трудящихся исправил
уродливый характер-комитетов бедноты и открыл двери их для трудового
крестьянства, то и эти органы должны быть использованы партийными
работниками в качестве экономических отделов Совета Крестьянских
Депутатов, подчиненных Советам».
Одним из наиболее серьезных рассмотренных вопросов стало
рассмотрение оргвопроса. Схема построения партийной области выглядела
следующим образом:
Все входившие в нее парторганизации образовывали Область,
возглавляемую ОК, избранным на областной конференции. ЦК делегировал
одного члена в Обком для руководства работой. ОК обязывался
предоставлять ежемесячную отчетность о работе Центральному Комитету.
Для решения общих вопросов раз в месяц вместе Обком должен был
собирать областной Совет партии (по одному представителю от губернии).
Областные конференции предполагалось собираются не реже одного раза в
три месяца. На Обком возлагались задачи организации издательского дела,
партийных школ агитаторов и пропагандистов, финансирования и
обеспечения партработниками губернских организаций.
Губкомы должны были избираться на губернских конференциях в
составе 3-5 членов. Ц.К. посыл в губкомы через ОК своих ответственных
представителей
для
руководства
работой.
Губкомы
обязывались
ежемесячной отчетностью перед Обкомом и ЦК. Один раз в месяц должен
был созываться Совет губернии (по 1 представителю от уезда) и не реже
одного раза в 3 месяца губернская конференция. По такой же системе
предполагалось строить работу в уездах.
Кроме организационной схемы Левобережная конференция приняла
ряд инструкций, приводимых здесь в соответствии с публикацией в
«Борьбе»:
«1. Областная конференция обращает внимание на необходимость
сохранения и создания нелегального аппарата.
2.
Областная конференция требует проведения
строжайшей
дисциплины, как в центре, так и на местах.
Борьба (Харьков). 13.02. 1919 г. №32. С. 4.
655

3. Областная конференция считает необходимым принять экстренные
меры к подготовке кадра организаторов.
4. Областная конференция считает необходимым в работе в массах
развивать положительную программу партии.
5. Областная конференция обязывает членов партийных организаций
Области участвовать в профессиональных союзах, работах и крестьянских
1187

кооперативах».
Также делегаты украинского Левобережья направили приветствие
своим российским однопартийцам следующего содержания: «Конференция
шлет свой привет партии левых соц.-рев. в лице ее Ц.К. и выражает
уверенность, что несмотря на все гонения - единая семья левых эсеров,
объединенная общей программой и тактикой, приведет трудовые массы
России и Украины к полной победе социалистической революции».
Отдельное постановление было вынесено в отношении УПСР:
«Конференция считает целесообразным установление тесного контакта и при
возможности и слияния с У.П. с.-р. при условии сохранения программы и
тактических позиций У.П.Л.С.-Р. Окончательное разрешение вопроса должно
принадлежать ближайшему партийному съезду». 1189
Работа по претворению в жизнь решений конференции на местах,
вылилась, в частности, в начало издания органа Полтавского губкома газеты «Знамя Труда» (первый номер вышел 6 февраля). В связи с
предстоящими выборами в Совет Полтавская городская организация
развернула «широкую предвыборную агитацию». 1190 На 15 февраля был
намечен созыв Харьковской губернской конференция с таким порядком дня:
1) доклады с мест; 2) текущий момент; 3) «наша земельная политика»; 4)
«наша продовольственная политика»; 5) организационный вопрос; 6)
текущие дела.
После трехдневных боев с петлюровцами за Киев 5 февраля 1-я
повстанческая дивизия в составе «богунцев» Щорса и Таращанского полка
В.Н. Боженко вошла в Киев. Следом за войсками в Киев перебрались, хотя и
не в полном составе, члены ЦК УПЛСР. Уже через три дня, в субботу 8
февраля вышел первый номер органа ЦК Украинской ПЛСР «Борьба»,
ставшей ведущим изданием левых эсеров на Украине. Его первую редакцию
составили В.М. Качинский, Б.Д. Камков и И.В. Михайличенко
(представитель
редакции
национал-революционной
«Боротьбы»).
Одновременно Камков вместе с Гнатом Михайличенко и В. Элланским (В.М.
Блакитным) составили редакцию органа ЦК УПСР «Боротьбы». С № 3 в
состав редакции «Борьбы» добавился М.А. Шелонин.
Первая легальная конференция киевских левых эсеров состоялась 10-12
февраля. Ее почетными председателями были избраны участвовавший в ней

1 алг л\и.
189

Там же.
190
Борьба (Харьков). 8.02.1919 г. № 28. С. 4.
656

Камков и заочно М.А. Спиридонова. Не полная ясность с определением
состава участников (равно как и авторов «Борьбы») вытекает из того, что
многие левые эсеры пользовались партийными кличками и журналистскими
псевдонимами, часть из которых остается не раскрытыми. Президиум первой
киевской конференции составили Розмет (предположительно, в данном
случае это была просто опечатка фамилии Розмана, о котором будет сказано
ниже) и Вишневский (под этой фамилией действовал Я.Г. Блюмкин),
секретарем был Ахматов. Докладчиком по текущему моменту выступил
Камков. Среди участников в газетном отчете назывались Талин (Я.М.
Фишман) и Боевой (П.Ф. Бойченко). Оба они принадлежали к ЦК УПЛСР.
Взамен существовавшего прелсде подпольного комитета был избран новый
горком в составе 12 членов. Секретарем комитета стал Яков Блюмкин под
фамилией Вишневский. За его подписью с № 7 в «Борьбе» публиковались
объявления о режиме работы горкома и сообщался его временный адрес:
Крещатик, 1 (вход с Александровской ул., 4-й этаж). Параллельно с
разворачиванием работы горкома начало функционировать временное
Губернское бюро УПЛСР, находившееся в г. Конотопе.
Активизация российских и украинских левых эсеров в Киеве отчасти
может объясняться тем, что они считали солдат из 1-й повстанческой
дивизии если и не «своими» в полном смысле слова, то, по крайней мере,
дружественными частями. Командир Таращанского полка, бывший
фельдфебель Боженко не скрывал симпатий по отношению к левым эсерам, а
легендарный Николай Щорс и вовсе был гостем 5-го Всероссийского съезда
Советов с мандатом, подписанным М.А. Спиридоновой. По свидетельству
И.К. Каховской она укрывалась в эшелоне Богунского полка, штаб которого
был «весь эсеровский». 1191 Возможно, содействие ей в этом оказывала
максималистка из Самары Е.Е. Игнатьева (впоследствии жена А.А. Зверина и
организатор
«Левонароднического
Красного
Креста»),
служившая
санитаркой в этом полку.
Однако десять дней спустя, по не вполне ясным причинам члены ЦК
покинули Киев. В № 9 в этой связи появилось редакционное извещение: «В
виду отъезда из Киева членов Центрального Комитета укр. партии левых с р., газета «Борьба» перестает быть органом Ц.К. и становится органом
Киевского городского комитета партии. С сегодняшнего номера «Борьба»
выходит под редакцией коллегии при городском комитете».
Тем временем в других местах на Украине левыми эсерами продолжала
вестись достаточно интенсивная работа. Так в Харькове в воскресенье 9
февраля в Зале Коммерческого клуба был устроен «Большой концерт-митинг
памяти Бориса Донского». В нем приняли участие симфонический оркестр
под управлением профессора Московской филармонии Александра
Могилевского, артисты харьковских театров. В качестве выступающих с
речами были объявлены В.А. Карелин, Леонид Вершинин (Л.С. Венецианов),

Левые эсеры и ВЧК... С. 428.
657

1192

Н.Н. Алексеев, Я.Т. Богачев и др.
15 февраля вышел первый номер
«крестьянской и рабочей газеты» «Голос Революции» - органа губкома
Херсонщины и Николаевской организации УПЛСР. Первые три номера
газеты были выпущены в Николаеве, а с 12 марта выход газеты продолжился
в Елисаветграде, как органа губкома Херсонщины и Елисаветградской
организации партии. Херсонскому губкому удалось поставить издательство,
в котором (до 20 марта) была выпущена книга М. Крушинского «Что такое
власть Советов». Позднее губком выпустил брошюру М. Шелонина «Кто
такие Левые Соц.-Революционеры» и книжку И. Майорова «Политика
правительства коммунистов (большевиков) в земельном вопросе» (в мае).
В занятой войсками Антанты Одессе издавалась нелегальная газета
«Знамя Труда». Там же еще во время интервенции было создано партийное
издательство «Новый Путь», выпустившее, в частности, поэму А.А. Блока
«Двенадцать» и брошюру М. Шелонина «Национальные проблемы». В
последней из книг был помещен анонс об открытии подписки на
ежемесячный литературно-политический журнал «Новый Путь». Его
«постоянными сотрудниками» объявлялись Н. Алексеев, Л. Венецианов, Р.
Иванов-Разумник, С. Мстиславский, М. Самохвалов, А. Топольский
(псевдоним А. Залужного), М. Шелонин, П. Шифер, а также некие Л. Колин
и М. Рощин (по всей видимости, псевдонимы). Размер каждой книжки
журнала должен был составлять 8-10 печатных листов. В анонсе сообщался
адрес конторы журнала: г. Одесса, ул. Петра Великого, д. 4, кв. 6. Очевидно,
состав сотрудников формировался еще до февральских арестов и уж во
всяком случае - до раскола УПЛСР. Но по каким-то причинам этот
издательский проект не состоялся. Из заявленных сотрудников, помимо
книги Шелонина, одноименное издательство выпустило 16-ти страничный
сборничек («революционный цикл») стихов Л. Вершинина «Лилия в крови»,
посвященный «безвременно погибшей М. Капелуш», и книгу А. Топольского
«Монархия, буржуазная республика, Советская республика».
Левые эсеры приняли деятельное участие во «П-м Гуляйпольском
съезде фронтовиков, Советов и подотделов», состоявшемся 12 февраля в
Александровском
уезде
Екатеринославской
губернии.
Почетным
председателем съезда был избран Н.И. Махно, почетным товарищем
председателя - известный полевой командир, матрос Ф. Щусь.
Председателем съезда являлся не менее известный махновский командир
Веретельников (бывший ЛСР???), товарищами председателя - левый
коммунист Херсонский и левый эсер Чернокнижный.
В
Киеве также
было
развернуто
издательство
«Борьба»,
функционировавшее как «билингва». В нем предполагалось выпустить два
сборника in memoria: 1) «Памяти т. Бориса Донского. (История
террористического акта над фельдмаршалом Эйхгорном)», 2) «Памяти тт.
1192

Борьба (Харьков). 8.02. 1919 г. № 28. С.1.

658

Мины Капелуш, Петриченко и Петровского, трагически погибших от рук
белогвардейцев». Однако оба этих издательских замысла остались не
реализованными. Но уже в конце марта в продажу поступили книги В.М.
Качинского и В.Е. Трутовского на русском и украинском языках.
20
февраля Киевский горком провел митинг на Подоле для рабочих на тему
«Социальная революция и Советская власть» с участием В.М. Качинского, П.
Боевого (П.Ф. Бойченко), Горба (М.С. Розмана) и др. 23 февраля состоялся
еще один митинг в театре «Колизей» на тему «Международная революция и
Советская Украина» с участием Качинского, Вишневского (Я.Г. Блюмкина),
Боевого, Горба, Вена (В.М. Фишмана) и др. Через газету «Борьба» в Киеве
также заявило о себе Бюро Белорусской Громады (партии) левых с.-р.
интернационалистов, проведшее собрание 16 февраля в университете и
обратившееся затем в Киевский Совет с предложением об образовании
Белорусского комиссариата на Украине.
Признание правильности тактики левых эсеров со стороны их
оппонентов выражалось в переходе из ПСР в УПЛСР нескольких весьма
заметных фигур. Одними из первых к левым эсерам перешли упоминавшийся
И.Ф. Алексеев-Небутев и С.Н. Пашутинский. Последний из них, ставший при
дефиците опытных кадров секретарем Губернского бюро УПЛСР, в № 7
«Борьбы» поместил такое письмо:
«Товарищ редактор!
Настоящим открытым письмом довожу до сведения Киевской организации
правых эс-эров, что в настоящий момент решительной схватки трудового
народа с империалистами и контр-революционерами всех стран я не
считаю возможным для себя, как для активного социалистареволюционера интернационалиста, оставаться в ее рядах, и прошу
городской комитет левых эс-эров принять меня в число членов- вашей
организации и располагать мной, как борцом за советскую власть на
Украине и мировую социалистическую республику Советов».
Следом за ними в УПЛСР перешли член ЦК ПЛСР И.А. Прилежаев и
активная киевская эсерка левой ориентации В.И. Ревзина. Иван
Александрович Прилежаев (1881-1946) являлся эсером с многолетним
стажем.
Сын священника Нижегородской губернии, окончивший
семинарию, он начал участвовать в студенческом протестном движении со
времени поступления в Ново-Александрийский сельскохозяйственный
институт (Люблинская губерния) в 1899, за что уже в 1900 г. оказался
заключен в Варшавскую цитадель. Переведясь на сельскохозяйственное
отделение Политехнического института в Киев в 1902 г., он снова принял
активное участие в студенческом движении и вступил в эсеровскую
организацию. Осенью 1905 г. он вошел в состав Областного комитета ПСР,
став одним из руководителей революционного движения в Киеве. Попав в
декабре в Лукъяновскую тюрьму, он был избран в политические старосты.
Приговоренный за попытку побега Киевской судебной палатой к трем
годам крепости, он был отпущен под залог, и тут же перешел на
659

нелегальное положение. Об уровне Прилежаева в партийной иерархии
говорит факт того, что весной 1908 г. он был вызван на заседание ЦК ПСР
в Финляндию, где встретился с Е.Ф. Азефом и Г.А. Гершуни. В 1910 г. он
был вторично осужден Петербургской судебной палатой, приговорен к
полутора годам дома принудительных работ с лишением всех прав
(наказание отбывал в «Крестах» на уголовном положении). В 1912 г.
Прилежаев был отправлен по этапу в г. Бендеры (Бессарабия) под надзор
полиции на два года; здесь он установил связь с Одесским комитетом ПСР
(с С.С. Заком) и вел пропаганду среди учащейся молодежи и
железнодорожных машинистов. Среди тех, кому он преподносил
политические уроки, была юная эсерка Зинаида Райх, возглавившая в 1917
г. столичное «Общество распространения с.-р. литературы» и ставшая
женой Сергея Есенина. Прилежаев был избран в ЦК партии на III съезде
ПСР, где он представлял Киевскую организацию. По его утверждению, в
ЦК он «примкнул к левой группе».
Киевская студентка Вера Исааковна Ревзина (1897-1977), несмотря на
свою молодость, была заметным игроком на политической сцене не только
в Киеве, но и за его пределами. Достаточно вспомнить членство Ревзиной в
Центральной Раде (от ПСР) и резко оппозиционные выступления на IV
съезде
партии
в
Петрограде.
Происходившая
из
мещан
г.
Константинограда Полтавской губернии, она училась в женском
медицинском институте. Ревзина принадлежала к ПСР с 1915 г., входя в
коалиционный студенческий совет. В 1918 г. участвовала в подпольной
работе и была арестована немецким командованием. Перейдя в УПЛСР,
она была избрана в ЦК.
Прошедшая в Киеве 12-14 марта Всеукраинская конференция с.-р.
центра выдвинула лозунг «единого социалистического фронта». Ей
предшествовало общее собрание Киевской организации ПСР (центра),
состоявшееся в начале марта. На нем была принята резолюция «с
признанием диктатуры трудового народа, как единственной формы власти,
способной закрепить завоевания революции». В обоих случаях тон во
многом задавал входивший в состав Президиума Всеукраинского комитета
ПСР и возглавлявший эсеровскую фракцию Киевского Совета Я.В. Браун.
Его переход в УПЛСР состоялся несколько позже. В последующий
период Браун стал одним из наиболее крупных руководителей
левоэсеровского движения сначала на Украине, а затем и в России.
Получивший известность в качестве литературного критика и писателя
Яков Вениаминович Браун (1889-1937) от рождения имел другое имя и
фамилию. Израиль Броун родился в Елисаветграде в небогатой мещанской
семье, и по окончании шестиклассного городского училища поступил в
последний класс Коммерческого училища. С 15-летнего возраста он
зарабатывал уроками и с этого же времени пробовал писать стихи и прозу.
Его печатным дебютом была серия «психологических этюдов» из жизни
молодежи в киевском журнале «Клич» в 1912 г. В то же время, с 1909 по
660

1914 г. начинающий литератур, сделавший себе позднее новым именем и
фамилией устоявшийся псевдоним Яков Браун, был участником
молодежных эсеровских кружков в родном городе и за границей (куда
выехал в 1912 г. для продолжения образования). В юношеском кружке в
Елисаветграде он вместе со сверстниками читал и обсуждал произведения
П.Л. Лаврова и Н.К. Михайловского; за границей участвовал в кружке, в
котором вел занятия основатель неонароднической партии СЕРП
(Социалистической еврейской рабочей партии) М.Б. Ратнер. Проучившись
вплоть до лета 1914 г. в Технологическом институте в австрийском городе
Грац (параллельно он занимался музыкой в консерватории), Браун за
несколько дней до начала войны вернулся в Россию. В 1917 г. хорошо
подкованный в теоретическом плане неофит-эсер оформил формально
членство в ПСР. После революции он возглавил общестуденческое
социалистическое объединение в Елисаветграде и начал сотрудничать в
московском журнале «Клич», выходившем под редакцией известного
анархиста А.А. Борового и ставшим печатным органом Федерации
работников умственного труда. Одновременно Браун становится членом
уездного комитета эсеров и соредактором «Известий» Елисаветградского
Совета. С приходом немцев и установления «скоропадчины» в 1918 г. он
вошел в состав Центрального штаба по борьбе с гетманщиной (в него
входили представители восьми партий, включая большевиков) и был
избран членом Всеукраинского комитета ПСР. По его собственным
словам, за повстанческую агитацию среди крестьян, он был приговорен
оккупантами к повешению. Вследствие этого Брауну пришлось бежать в
Киев, где он вошел в редколлегию партийной газеты «Народное Дело».
Разочарование в колеблющейся платформе ортодоксальных эсеров
постепенно разочаровали его и привели к сложению с себя 11 мая 1919 г.
членства во Всеукраинском комитете и его президиуме.
8 июня газета «Борьба» поместила заявление Брауна в ЦК УПЛСР
(борьбистов) следующего содержания:
«Считая, что ныне, в суровые дни мирового кризиса социальной
революции, ни один социалист, ни один революционер, и, тем более, ни одна
революционно-социалистическая партия не вправе оставаться вне баррикад
или между баррикадами революционной борьбы за диктатуру трудящихся
классов, полагая в то же время, что партия социалистов-революционеров
(центра), в рядах которой я активно работал до последнего времени,
бессильно болтается «без руля и ветрил» между баррикадами, между
фронтами мировой схватки труда и капитала, — я, доводя до сведения
трудящихся масс о своем выходе (1 июня) из партии с.-р., настоящим
обращаюсь к Ц.К. у. п. лев. с.-р. (борьбистов) с просьбой зачислить меня в
1193
число членов Укр<аинской> партии левых с.-р. (борьбистов)».
1193

«Борьба» (Киев). 8 июня 1919 г. № 93. С. 4.
661

Женой Якова Брауна была активная левая эсерка Фанни Григорьевна
Блюмкина, состоявшая, по-видимому, в родственных отношениях с
террористом. Позднее она перебралась вместе с мужем в Москву, и после
развода с ним не прекращала связь с левыми эсерами.
Еще до отъезда цекистов из Киева 12 февраля в № 4 «Борьбы» была
опубликована программная статья Б.Д. Камкова «Задачи партии»
(подписана инициалами «Б.К.»). В ней лидер левых эсеров напоминал о том,
что на 2-м Всеукраинском съезде Советов левые эсеры имели «самую
большую фракцию» и их партия «являлась крупной советской партией
Украины». «Та непримиримая тактика к империализму, которой
характеризуется внешняя политика партии с первых дней утверждения
Эйхгорна на Украине, - продолжал он, - поставила членов партии л. с.-р.
«вне закона». <...> «Мирные» переговоры, которые все время до и после
«переворота» Скоропадского велись между советской Россией и германскоукраинской контр-революцией, делали непримиримую индивидуально
массово-террористическую тактику нашей партии еще более разительной,
выделявшей ее в глазах «власть имущих» из всех даже советских партий, как
самую «зловредную», подлежащую физическому истреблению. Трупы
Мирбаха и Эйхгорна, и целого ряда других крупных и мелких сатрапов,
привозимые в Берлин для торжественных похорон, как жертвы
«анархистских преступлений», определяли политику германских властей к
нашей партии, как политику беспощадного белого террора в ответ на
красный индивидуальный террор».
Камков делал вывод, что новый революционный подъем на Украине и
победа советского строя вновь превращает левых эсеров в «массовую
организацию (курсив мой. — Я.Л.) тружеников деревни и городов» и дает им
«большое представительство в рабочих и подавляющее в крестьянских
советах, особенно там, где рука об руку выступают работники нашей партии
с работниками партии Украинских соц.-рев. (группы «Боротьбы»)».
В качестве «актуальной проблемы момента» левоэсеровский идеолог
выдвигал необходимую задачу немедленно «создать стройную, спаянную
железной внутренней и внешней дисциплиной партию», способную к
«широкой строительной работе» и к «героическому сопротивлению в
контакте со всеми подлинно социалистическими и советскими партиями
предстоящему натиску англо-американского империализма».
Другой
насущной задачей и даже «долгом нашей партии, как первой советской
партии революционного народничества», Камков считал необходимость
взять на себя «инициативу объединения украинской партии лев. соц.-рев. с
украинскими соц.-рев. (боротьбистами)», полагая, что в дальнейшем к
таковому объединению «естественно, примкнут все здоровые и подлинносоциалистические силы народничества».
Не исключено, что в иной политической ситуации блок УПЛСР с
национал-революционерами, т.е. с боротьбистами, успешно развивался бы и,
в конце концов, привел бы к предлагавшемуся объединению. Однако,
буквально через неделю после опубликования статьи Камкова на Украине
662

начались аресты левоэсеровских функционеров, ставшие продолжением
кампании по «зачистке» ПЛСР в России. В то же время у боротьбисты
определенно дрейфовали в сторону
«национал-большевизма»,
что
продемонстрировал их первый съезд в Харькове, проходивший с 3 по 11
марта, сменивший название партии на УПСР (коммунистов).
Аресты в отношении левых эсеров на Украине носили не массовый, а,
скорее, адресный характер. Буквально накануне начала репрессивных мер 16
февраля открылся Харьковский губернский съезд Советов РКД, президиум
которого составили 7 коммунистов, 2 левых эсера и 2 боротьбиста. Из 373
делегатов левые эсеры имели на съезде 14,7 % (55 мандатов). Наибольшее
представительство было за большевиками, имевшими 67,6 % голосов (252
делегата).
От имени ЦК ПЛСР съезд, согласно опубликованному по свежим
следам стенографическому отчету, приветствовал Решко (искаженная
фамилия видного харьковского левого эсера С М . Рышкова-Бунтаря). 1194 По
предложению левых эсеров съезд почтил вставанием Б. Донского, в память о
котором оркестр сыграл похоронный марш. Прозвучавшее первым
выступление главы Временного рабоче-крестьянского правительства X.
Раковского было направлено главным образом против левых эсеров. «Они
говорят о Борисе Донском, - начал он. - Борис Донской был герой, героем
был Александров<ич>, которого, увы, - (он был моим другом), - пришлось
расстрелять в Москве за июльский мятеж. Борис Донской дал пример всем
тем, котор<ые> остались верны своей партии и исполняют свой долг. <...>
Во имя памяти Бориса Донского пусть лев. с.-р. не так часто показывают его
мощи, потому что Борис Донской останется идеалистом, симпатичной
фигурой борца за свои убеждения. Теперь нас интересует другое, не как
умирал Борис Донской, но как подрывались под Советскую властью левые с р. ([голоса] «правильно, правильно»), (аплоднсм<енты>) <...>». 9 5
На другой день в прениях по докладу Раковского выступил Я.Т.
Богачев. Оппонируя главе коммунистического правительства, он заявил:
«Мы убили Мирбаха, потому что он душил Русской революцию. Мы его
убили, а товарищи коммунисты возили венки на его могилу (аплодисменты).
Мы выбросили германцев из Москвы одним ударом (смех, аплодисменты)».
Затем Богачев объявил участникам съезда о начавшихся в России арестах:
«Товарищи, теперь в Москве арестован весь Центральный Комитет во главе с
Марией Спиридоновой и Штейнбергом. С той самой Спиридоновой, которая
более 10-ти лет томилась в каторжных тюрьмах и которая вела борьбу за
интересы трудового крестьянства и пролетариата (шум). Нам говорят, что
левые эсеры устраивают заговоры. Что вы называете заговором? Что мы
стоим за выборное начало. И мы считаем, что это не заговоры, что мы стоим

Работы Харьковского Губернского Съезда Совета Рабоч. и Кр. Депутатов от 16 февраля 1919 года.
Харьков, 1919. С. 7-9.
ш
*Тамже.С. 16-17.
663

за власть рабочих и крестьянских депутатов, и само собою, разумеется, что
г

1196

заговора против них устраивать не будем».
Вызывающим по своему цинизму было выступление на заседании
съезда 18 февраля К.Е. Ворошилова, сказавшего:
«Я очень хорошо знаю т<оварищей> левых с.-р. У меня даже был друг,
теперь к сожалению или, может быть, к счастью, уже покойный в лице
бывшего тов. Александровича, расстрелянного нами, коммунистами, в
Москве... {голоса: «хорошее дело сделали...»)... Очень хорошее. Товарищи,
если вы задумаете то, что...
Голоса: «позор, позор»...
... мой товарищ Александрович сделал, и вы будете расстреляны». 1197
К этому времени, очевидно, правящая партия уже предрешила участь
харьковских левых эсеров и власти ждали лишь окончания съезда, чтобы
приступить к репрессивным мерам. В последний день работы губернского
съезда и за день до арестов, на съезде прозвучали выступления по военному
вопросу (от левых эсеров выступил Ю.В. Саблин) и по земельному вопросу
(большевистскому докладчику В.Н. Мещерякову оппонировал бывший член
коллегии Наркомзема от ПЛСР Н.Н. Алексеев). В тот же день состоялись
выборы в Исполком, в который левые эсеры отказались входить, и в итоге
там оказались 23 коммуниста и 2 боротьбиста.
Подробная хроника репрессий под общим заголовком «Как это было»
была приведена в изданной уже нелегальным образом харьковской
«Борьбе». 1198 Из нее следует, что аресты начались 20 февраля в полдень с
прихода наряда чекистов в редакцию газеты, где сразу же были схвачены
В.А. Карелин, Ю.В. Саблин, Вершинин (Л.С. Венецианов) и Крымский
(вероятно, партийный псевдоним). Одновременно с арестами в редакции
было объявлено о том, что газета «Борьба» закрывается. Помещение
редакции было опечатано, и в нем была оставлена засада. У всех приходящих
осматривались документы. Партийная типография левых эсеров (по адресу:
Пушкинская, д. 31) по ордеру «Центропечати» оказалась реквизирована и
переименована в 7-ю Советскую типографию, предоставленную в
распоряжение комитета компартии.
Параллельно обыски были произведены во всех помещениях ЦК
УПЛСР (по Сердюковскому пер., д. 2, по Пушкинской ул., д. 62 и др.);
несколько второстепенных партийных деятелей также подверглись аресту. К
вечеру городской комитет левых эсеров попытался было наладить издание
новой газеты — «Трибуна», но чекистам удалось предотвратить ее выход в
свет. На другой день обыски и аресты были продолжены (среди задержанных
оказались, в частности, известная украинская левая эсерка Е.А. Ройтер и
арестованный в засаде на Пушкинской, д. 62 член Харьковского ГИК и ЦК
УПЛСР М.А. Шелонин). Вдобавок обыски были произведены во всех
районных комитетах партии.
Там же. С. 22.
Там же. С. 82.
Борьба. (Харьков).
664

В итоге этой операции Карелин и Саблин были «зачислены» за ВЧК, а
прочие арестованные - за Всеукраинской ЧК; мужчины были помещены в
Холодногорской (каторжной) тюрьме, а женщины направлены в губернскую
тюрьму. Тем не менее сами левые эсеры оценивали итоги чекистской
операции в меру драматично. «Гора родила мышь, — утверждалось в газете. Протоколы обысков отвечают стереотипно — ничего предосудительного не
найдено». На вопрос, «сколько всего арестовано», газета отвечала: «Ответить
точно нельзя. Несомненно, только одно. Брали первых попавшихся под руку.
Обыски исчисляются десятками. Количество «вождей», во всяком случае,
весьма значительно».
В то же время газета «Борьба» продолжала выходить, хотя и
вынуждена была перейти в другую типографию. Технические условия
побудили редакцию изменить формат газеты, увеличив число страниц с 4-х
до 8-ми. В размере газета не уменьшилась, но ее пришлось выпускать «в
свернутом виде». Как сообщалось, редакция получила ряд протестов против
гонений «на нашу партию от рабочих, красноармейских частей, и
крестьянских сходов». Газета ограничилась приведением одной из
телеграмм, исходившей от соединения партизанских отрядов:
«До сведения партизан дошли волнующие их слухи об аресте Вами
(адресат телеграммы не назван. - Я.Л.) группы украинских левых
социалистов революционеров интернационалистов накануне губернского и
Всеукраинского съезда Советов. Бюро уполномоченных собрания 25
партизанских отрядов и прифронтовых волостей считает недопустимым
подобные факты и требует немедленного освобождения арестованных
товарищей. Немедленно сообщите. Бюро партизанских отрядов Херсонщины
и Таврической Александрии. Бахмут, Славяносербск». 1199
Штаб и командный состав атамана Н.А. Григорьева, после переговоров
с В.А. Антоновым-Овсеенко в Харькове 18 февраля назначенного подобно
Махно комбригом в состав 1-й Заднепровской дивизии Ф.Е. Дыбенко, по
воспоминаниям современников состоял из украинских левых эсеров. «Пока
ничего подозрительного, — отмечал Антоновым-Овсеенко. — Пьянство,
грабеж, отдельные левоэсеровские выпады...». 1 2 0 0
Возможно, что не без влияния бурных протестов, Президиум
Харьковского ГИК в заседании 26 февраля 1919 г. постановил: «<...>
немедленно освободить всех арестованных левых эс.-эров за исключением
Саблина, Карелина и Вершинина».
О некоторых протестах в связи с арестами, как на Украине, так и в
России, известно из других источников. Так 2-й городской конференцией
УПЛСР в Киеве, по предложению Вишневского (Я.Г. Блюмкина), «был
вынесен протест о поводу арестов лев. с.-р. и привет арестованным и
брошенным в тюрьму М.А. Спиридоновой и остальным лев. с.-р.».1202 В
1 uiu / a t .
0

v>....

Ср.: Голованов В.Я. Нестор Махно. М., 2008. С. 108-110.
1
Борьба (Харьков). 4.03.1919 г. № 38. С. 7.
2
Борьба. (Киев). ... марта 1918 г. № 20.
665

газете «Голос Революции» была приведена резолюция делегатов Советских
партизанских отрядов атамана Григорьева и представителей прифронтовой
полосы Херсонщины и Таврии, собравшихся 20 февраля в Александрии,
включавшая требование «освобождения беззаветного борца за волю
трудящихся М.А.
Спиридоновой и других товарищей».
Текст
постановления съезда был подписан председателем Пятаковым и секретарем
Галевским (вероятно, это был известный одесский левый эсер В.Н.
Галевский). Значительно позже, в мае 1919 г. одесские левые эсеры вынесли
протест в связи с арестом в Воронеже своего соратника Е.М. Балдина,
бывшего комиссара по земельным делам СНК Одесской области в начале
1918 г. В газете «Знамя Борьбы» была напечатана заметка, посвященная
продолжавшему томиться в неволе товарище:
«По вопросу об аресте в Великороссии тов. Балдина, деятельность
которого отлично известна нашим партийным работникам, постановлено
обратиться от имени Комитета в Москву и Киев к Совнаркомам обеих
республик, а также к Ц.О.Б. с телеграфным требованием освобождения тов.
Балдина, а равно обратиться к Одесскому Исполкому с требованием добиться
его освобождения в виду того, что Одесская Организация принимает на себя
поручительство за деятельность тов. Балдина». 1204 (Однако он так и был
выпущен, умерев вскоре от тифа в заключении). Костин
Дальнейшие репрессии в отношении левых эсеров на Украине
продолжали носить выборочный характер. С одной стороны, продолжалось
закрытие партийных газет (в Харькове, Екатеринославе) и разгон Советов с
левоэсеровским большинством (в Богодуховском, Змиевском уездах); в
Киеве 11 марта по распоряжению из Москвы были арестованы секретарь
профсоюза табачников С П . Тутковский (партийный псевдоним «Львович») и
популярный среди железнодорожников Лещинский. С другой стороны,
некоторые из арестованных вскоре были освобождены. Речь идет, прежде
всего, о таком видном украинском левом эсере, как М.А. Шелонин, игравшем
в последующем выдающуюся роль в УПЛСР (интернационалистов).
Михаил Аркадьевич Шелонин (1897-1938) - еврей по национальности,
был уроженцем г. Летичев Подольской губернии, родился в семье народного
учителя. Он имел юридическое образование, принадлежал к ПСР с 1915 г.
После Февральской революции был одним из руководителей Союза
социалистической рабочей молодежи в Одессе (позднее организации
«Молодой революционный интернационал», «Моревинт»). Шелонин был
автором нескольких книг, выходивших в партийных издательствах: «Кто
такие Левые Соц.-Революционеры» (Херсон, 1919) и «Национальные
проблемы» (Одесса, 1919). К активным работникам УПЛСР принадлежала и
его жена Фрида Григорьевна Чернышевская-Левит. Отбывая впоследствии
наказание в Суздальском политизоляторе, Шелонин подал заявление в ОПТУ
под названием «Из тупика», в котором отказался от эсеровских взглядов и

Голос Революции. 12 марта 1919 г. № 4. С. 4.
Знамя Борьбы. (Одесса).... мая 1919 г. № 34.
666

деятельности. В связи с этим 11 сентября 1925 г. ОСО отменило прежнее
постановление, и он вместе с женой был освобожден из заключения с
разрешением свободного проживания на территории СССР. В 30-е годы он
получил определенную известность в качестве экономиста, заведовал
кафедрой конкретной экономики и планирования Киевского кожевенного
института, также преподавал в Сахарном институте, имел звание профессора,
выпустил несколько работ («Легкая промышленность» в 1931 г., и др.). При
аресте в феврале 1936 г. у него были изъяты при обыске две машинописных
работы: «Девятьсот восемнадцатый год», «Экономика социалистической
промышленности» и программа курса лекций по последней теме,
уничтоженные затем по акту, «руководствуясь ст. ст. 67 и 69 УПК».1 0 5
Особый интерес в виду острой нехватки мемуарных источников и
историографических работ по истории левоэсеровского движения на
Украине представляет собой выделенная курсивом книга воспоминаний.
Возможно, в каком-то из киевских архивов еще отыщутся ее дуплетный
экземпляр (в том случае, если он, конечно, существовал).
В заслугу Шелонину можно поставить его выступление на III
Всеукраинском съезде Советов, проходившем 6-10 марта. В своем
выступлении он заострил поставил ребром вопрос о преследованиях левых
эсеров на Украине, заявив: «Вместо того, чтобы все революционные силы
привлечь к творческой работе, утверждается партийная диктатура одной
партии, партии коммунистов, и отталкиваются в силу этого все другие
революционные элементы и, конечно, товарищи, с нашей стороны, со
стороны партии левых соц.-революционеров, я могу это определенно и
открыто сказать: поддержки и доверия такому правительству быть не
1206

может».
Со съезда Советов Шелонин проследовал на губернский съезд партии в
Елисаветград, на котором 13 марта сделал доклад о взаимоотношениях
между УПЛСР и коммунистами. В нем он предоставил информацию о
репрессиях, начиная с событий в Купянске, а также о ходе переговоров с Х.Г.
Раковским о вхождении левых эсеров в правительство.
Тем временем партизаны Н.А. Григорьева 10 марта, после трехдневной
артиллерийской дуэли, вынудили греческо-французские войска оставить
Херсон. 13 марта, приняв ультиматум Григорьева, союзники и добровольцы
сдали Николаев. Состоявшийся в этом городе съезд левых эсеров вынес
резолюцию «сделать отряд Григорьева центром военных сил под флагом
партии».
Позднее один из лидеров борьбистов Н.Н. Алексеев выдвинул
обвинение в адрес левых эсеров — участников «Григорьевщины» Горбенко,
Терещенко и Таратухина, принимавших «близкое участие в организации
выступления» в статье «Опасность надвигается».

ЦДАГО Украины. Ф. 263. Оп. 1. Д. 57055. Т. 4. Л. 134-138.
Цит. по: Белаш А.В., Белаш В.Ф. Дороги Нестора Махно. Киев, 1993. С. 88.
Антонов-Овсеенко В.А. Записки о Гражданской войне. Т. 4. М.;Л., 1933. С. 69.
Борьба. (Киев). 27 мая 1919 г. № 83.
667

Находясь под охраной штыков григорьевцев, левые эсеры вольготно
чувствовали себя в Херсонской губернии, которая и раньше была зоной их
влияния. Непосредственно в самом Херсоне они опирались на местный
гарнизон, ядром которого был подконтрольный им «Железный батальон».
Созданный в середине августа 1918 г. Херсонский подпольный окружной
ВРК первоначально составили 3 местных большевика, 1 анархист и 2 члена,
прикомандированных Областным ВРК. Левые эсеры вошли в состав Ревкома
в октябре. Однако находившийся под контролем коммунистов Ревком
дискредитировал себя в глазах населения заключением договора с войсками
Антанты о сдаче города в январе 1919 г. Один из его членов, член
Херсонской организации УПЛСР Аносов в марте был объявлен губкомом
Херсонщины находящимся под «партийным следствием» за участие в этом
деянии. 30 марта открылся Херсонский уездный съезд Советов, на который
съехались 322 делегата с решающим и 84 делегата с совещательным голосом.
Подавляющее
большинство
участников
съезда
присоединилось к
левоэсеровской фракции и высказалось за решение земельного вопроса в
духе Основного Закона о социализации земли. 1 2 0 9 В УИК были избраны 15
левых эсеров и 5 боротьбистов. В итоге большевизированный. ГИК
постановлением от 5 апреля признал уездный съезд «неправомочным»,
решение о социализации земли
«неприемлемым»,
а уисполком
распущенным.
В конце марта григорьевцы начали штурм Одессы и после
двухнедельных кровопролитных боев 6 апреля заняли город и порт. 16
апреля атаман получил повышение и был назначен командиром 6-й
Украинской стрелковой дивизии. Более того, командарм 2-й Украинской
советской армии А.Е. Скачко попытался представить его к награждению
орденом Красного Знамени. Но уже 9 мая, находясь в Елисаветграде,
Григорьев поднял свой печально знаменитый мятеж.
Здесь необходимо сказать о дальнейшем отношении к Григорьеву и его
партизанам со стороны представителей ЦК ПЛСР. В нашем распоряжении
имеется важное свидетельство известного тверского левого эсера П.Н.
Никифорова, прибывшего в Харьков из Полтавы в конце 1919 г. Приняв
участие в собрании партактива УПЛСР (инт.), он оказался очевидцем резкого
заявления И.Е. Сувилова: «На собрании актив партии резко выступил против
двурушнической политики лидеров <...> Активист Олесь Сувилов заявил,
что Ц.К. должен занять твердую позицию по отношению к коммунистам и
ориентировать партию на эту позицию, а не делать так, как было во время
Григорьевского мятежа, когда Ц.К. в лице члена Фишмана подготовил
редакцию листовок-сообщений об отношении л.с.р. к этому восстанию. При
этом было написано два текста листовок. Один был должен [был быть]
отпечатан в случае успеха борьбы Красной армии с Григорьевым, второй в

Победа Советской власти на Херсонщине (1917-1920 гг.). Херсон, 1957. С. 168.
668

том случае, если будет наоборот. Правда, ни тот, ни другой текст не были
1210
отпечатаны, но это нисколько не оправдывает поведения Ц.К. л.с.р. <...>».
После разгрома партийного центра в Харькове доминирующим
городом для деятельности УПЛСР снова стал Киев. С 27 февраля по 1 марта
прошла 2-я городская конференция. Доклад о работе горкома сделал Горб.
Вошедший в историю органов госбезопасности Михаил Савельевич Горб
(1894-1937), происходивший из местечковых евреев Житомирского уезда
Волынской губернии, был сыном часового мастера по фамилии Розман. По
окончании 1-й Житомирской гимназии в 1914 г., он поступил в столичный
Психоневрологический институт, а затем перевелся на медицинский
факультет Киевского университета. В краткой автобиографии, подшитой в
хранящееся в РГАСПИ «Личное дело на снятого с номенклатурного учета»,
он писал: «С начала революции я определился как левый эсер, а в
дальнейшем принял участие во всех расколах этой организации, имевших
место на Украине, лев. с.-р. на Украине, группа Борьбы (не
«Боротьбистов») (выделено мною. - Я.Л.). В течение гражданской войны я
пробыл на Украине, принимая участие в подпольной работе против
петлюровцев, гетманцев, немцев и т.д.
Накануне прихода деникинцев в Киев я остался под Киевом
(Святошино) с тем, чтобы пробраться в глубокий тыл с тер<рористической>
группой (Каховская и др.) для уничтожения Деникина. Вследствие провала в
Святошино, кратковременного моего ареста и случайного освобождения я
бежал в Харьков, где принял участие в подпольной работе, затем переехал в
Одессу, где был членом подпольного Одесского Ревкома и участвовал в
захвате Одессы штурмом <...>».
Весной 1919 г. Михаил Горб играл весьма заметную роль среди
киевских левых эсеров. После освобождения Одессы от деникинцев ему был
предложен пост зам. председателя губЧК, и с этого началась его бурная
чекистская карьера. Еще до самоликвидации УПЛСР (б) он перешел к
коммунистам, и после мобилизации стал уполномоченным Особого отдела
XII армии. В дальнейшем он дослужился до зам. начальника ИНО ОПТУ;
занимал должности начальника оперативного отдела и отдела охраны ГУГБ
НКВД в звании старшего майора госбезопасности.
Прежде чем коснуться вопроса о II Всеукраинском съезде УПЛСР,
нужно вернуться к показаниям «Олеся» (И.Е. Сувилова), лаконично, но
предельно четко раскрывшего в них внутрипартийные процессы: «На
киевском съезде левых с-ров произошел откол незначительной части левых
с-ров, которые занимали примиренческие позиции по отношению к
большевикам. Эта отколовшаяся часть Украинских левых с-ров стала
называться левыми с-р (борьбистами) и руководилась В. Качинским,
Терлецким, Лесновским Г. и др.
Несмотря на то, что отколовшаяся часть по тактическим вопросам
имела значительное число сочувствующих, она их на Всеукраинском съезде
ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Д. 7695-с. Т. 2. Л. 155.
669

партии левых с-р не получила, потому что она добивалась раскола во чтобы
то ни стало и в ее поведении отдельные сочувствовавшие ей делегаты съезда
усмотрели ликвидаторство и ее не поддержали.
Т<аким> о<бразом> большинство съезда не составляло однородной
массы: с одной стороны, здесь были активисты, заострявшие борьбу с
большевиками, а, с другой стороны, - сторонники контактной работы с
большевиками, но не хотевшие раскола партии и потому не ушедшие с
борьбистами».
Члены партии с такими взглядами оказались в партии в меньшинстве
после откола борьбистов и они доллшы были вести неустанную борьбу
2П
внутри партии со сторонниками «заострения» <.. .>».

Раздел
2.
Причины
партийных
расколов
и
характер
взаимоотношений украинских левых эсеров с общероссийскими
структурами
В преддверии II съезда партии 16 марта состоялась 3-я Киевская
городская конференция УПЛСР. 18 марта также в Киеве прошла
Всеукраинская железнодорожная конференция левых эсеров. Созыв II
Всеукраинского съезда УПЛСР в Киеве был объявлен на 20 марта 1919 г. На
него прибыли 29 делегатов. Более или менее полных материалов этого
ключевого в истории левоэсеровского движения на Украине форума в
российских архивах обнаружить пока что не удалось. При этом автор отдает
себе отчет в том, что дальнейшие поиски в украинских хранилищах,
возможно, прольют более детальный свет на этот съезд. На сегодняшний
момент в обзоре источников можно лишь указать на подготовительные
материалы к съезду, печатавшиеся в киевской «Борьбе», и фрагмент
протоколов съезда, опубликованный газетой «Революционная Борьба». 1212 В
последнем случае речь идет о тексте доклада по текущему моменту «от
большинства ЦК (прежнего состава)», с которым выступил В.М.
Качинский. Его выступлению предшествовали доклады с мест, обобщая
которые, докладчик резюмировал: «Насколько я внимательно прислушивался
к докладам, выходит так, что сейчас совершается самая доподлинная
контрреволюция. Партия коммунистов идет сейчас контрреволюционным
путем и заводит нашу революцию в тупик. И, естественно, у товарищей,
подлинных социалистов-революционеров, возникает ярко оппозиционное
отношение к тому, что совершается, и товарищи мучительно ищут выхода».
Поэтому, по мнению оратора, перед партией стояли «чрезвычайно
сложные задачи»: «Ей предстоит найти правильные пути и выход из того
тупика, в который зашла наша революция». При анализе международной
обстановки и внутреннего положения на Украине, Качинский вновь вернулся
1211
1212

ЦДНИ ВО. Ф. 9353. Оп. 2. Д. 9067. Т. 2. Л.. 83-83 об.
Революционная Борьба. (Киев). ... апреля 1919 г. № 4
670

к прозвучавшему на съезде ранее: «Докладчики, рисуя положение на местах,
подчеркивали здесь, что коммунисты держатся только силой, что им не дают
говорить на сходах, гонят их. Это не пустое констатирование, это факт.
Оппозиционные настроения чрезвычайно велики, и почву им создает
известная всем практика коммунистического действия. Эти факты я, как
представитель ЦК, признаю, здесь у нас различий нет. Почва имеется, питает
ее практика».
Далее, переходя к выводам ЦК, докладчик призвал «отделить
оппозицию здоровую, революционную, от оппозиции гнилой». Подчеркнув
кулацкий и антисемитский характер части украинского крестьянства, он
заявил: «<...> наша партия возглавить целиком эту оппозицию не может,
иначе мы пошли бы путем правых соц.-рев. и дошли бы к «уфимскоколчаковскому» фронту». Отсюда, формулировал Качинский, вытекала
«основная задача,
стоящая
перед
партией»:
«отмежеваться
от
контрреволюции», которая ждет возможности «к нам примазаться»,
отгородиться «от всего того, что позволяет приставать к нашей партии
всяким контрреволюционным элементам».
Сославшись
на
опубликованное
«Борьбой»
постановление
«Московского ЦК», продекларировавшего «свой отказ от террористической
борьбы против Советской власти», докладчик от большинства украинского
ЦК требовал: «Мы должны также сказать, что метод борьбы с Советской
властью для данного периода времени исключается, и что мы будем
принимать все меры к тому, чтобы разбить все попытки такой борьбы, откуда
бы они не исходили. Нужно выступить открыто за Советскую власть, - это
второе положение, которая должна принять наша партия».
Подводя итог, Качинский указал на то, что «позиция большинства ЦК
расходится с настроением большинства съезда только в вопросах тактики»
(выделения мои — Я.Л.). В заключении он произнес выдвигаемые
представляемой им группой лозунги дня: «Долой террор протии Советской
власти! Долой вооруженные выступления! Долой
безответственную
критику!».
По ценному свидетельству Н.Н. Алексеева, сторонники этой
платформы составляли всего одну пятую делегатов. Однако оставшееся в
меньшинстве на съезде т.н. «большинство ЦК» пошло на образование ЦОБ
(Центральное Организационное Бюро) УПЛСР (меньшинства), от имени
которого 29 марта 1919 г. в киевской «Борьбе» была опубликована
соответствующая
декларация «К
партийным
товарищам».
Ввиду
недостаточной известности этого документа целесообразно привести ее
полный текст:
«Украинская партия левых социал-революционеров за год своего
существования в тяжелых условиях немецкой оккупации, гетманского и
петлюровского режимов не могла совершить той сложной работы по
выпрямлению тактической линии и пересмотру программы, какая, с
развитием событием, становилась все более и более неотложной и
неизбежной. И только по восстановлении советской власти на Украине
671

партия получила возможность собрать Всеукраинский съезд, в порядок дня
которого были поставлены вопросы тактики и программы.
При решении вопроса о выпрямлении партийной тактики необходимо
было учитывать то тревожное и крайне тяжелое положение, в каком
находится в настоящий момент Украинская Советская Республика. С разных
сторон двигаются черные тучи внешней и внутренней контрреволюции на
Советскую
Украину.
Вдохновительница
империалистической
контрреволюции Франция, оказывая сильную военную помощь Петлюре с
одной стороны, и польским белогвардейским бандам - с другой, пытается
оккупировать Украину в то время, как враги социалистической революции
пытаются взорвать ее изнутри. Они ведут бешенную антисемитскую
агитацию, возбуждают деревню против города, натравливают украинское
крестьянство на «кацапов» и всячески дискредитируют мероприятия
Советской власти. Пользуясь тем, что правящая советская партия совершает
ошибки, кулачески-петлюровская контрреволюция пытается поднять
украинское село против советской власти. Угроза кулаческого восстания и
новой оккупации стоит перед измученной тяжелыми потрясениями
Украиной.
В такой тяжелый и тревожный момент Украинская ПЛСР должна была
бы с крайней осторожностью строить свою тактическую линию поведения. В
период деятельности до 2-го партийного съезда ЦК удавалось, в общем,
охранять партию от всяких ошибочных тактических шагов. Теперь же
обстоятельства
требуют
принять
решения,
дабы
помешать
контрреволюционным силам, примазывающимся к движению рабочих и
крестьян, идущих за нашей партией, использовать славное имя партии в
своих целях. Поэтому на съезде необходимо было провести не только
подтверждение отказа от методов вооруженной борьбы, но и призвать к
порядку увлекшихся партийной полемикой товарищей.
К несчастью съезд выбрал иной путь, и результаты такого положения
вещей не замедлят сказаться.
Нашей задачей при создавшемся положении, является решительная
борьба со всеми практикующими эти методы борьбы и тем объективно
способствующими самой доподлинной контрреволюции.
Но помимо вопроса об изменении тактики перед съездом стоял также и
другой сложный и ответственный вопрос. До сего времени Украинская ПЛСР
не имела достаточно разработанной и законченной программы. Это является
характерным не только для нашей партии, но и для иных эсеровских и
марксистских группировок. К строительству нового социалистического
общества приступают без разработанного хотя бы и в общих чертах плана.
Поэтому элементы случайности в работе преобладают. Съезд, дальше,
должен был учитывать, что многие и многие положения еще недавно
разделявшие сторонников революционно-социалистической мысли изжиты в
процессе социалистической революции, что в связи с этим старые партийные
перегородки силою вещей должны скоро рухнуть. Учитывая все это,
партийная мысль должна совершить колоссальную работу критики,
672

систематизации, обобщения и формулировки как основных принципов
революционно-социалистических решений всех вопросов, так и их
программного выражения. Задачей съезда и являлась правильная постановка
вопроса о дальнейшей разработке и углублении программы.
Нашей партии предстоит быть одной из активных сил нарастающего
процесса творческой самодеятельности трудящихся, который в развитии
революции все более заменяет собой процесс разрушения. Учитывая это
обстоятельство, съезд должен был во всей широте поставить вопрос о том,
чтобы в начале идейно, в процессе работы творческой мысли, а затем и
организационно спаять всех, кого связывают нити революционносоциалистического
мировоззрения, кто готов
отдать
свои
силы
социалистической революции.
Все эти сложные задачи стояли перед партийным съездом. Интересы
социалистической революции и партии требовали отказа от примитивов.
Съезд, однако, не пошел этим путем. Уже по вопросу о тактике съезд отверг
резолюцию пленума центрального комитета и принял иную, толкающую
партию на путь гибели и разложения.
Такое решение съезда вынудило ту часть делегатов, которая стояла на
точке зрения большинства центрального комитета, оставить съезд и во всей
широте поставить вопрос о борьбе со случайным большинством съезда
(выделено мною. - Я.Л.). Эту борьбу мы будем вести с максимальной
энергией и решимостью, ибо того требуют интересы социальной революции.
Обломки великороссийских организаций, разбитые в попытках
осуществить свою тактику, оккупировали организации Украинской партии
п.л.с.-р. Все значение самостоятельного существования Украинской партии
сведено на нет, чем нанесен ущерб принципу федерального строительства
Партии, - практического осуществления одного из ее основных положений.
Мы твердо уверены, что случайная победа так называемых активистов
является их лебединой песней.
Энергичной работой, как в центре, так и на местах стоящие на позиции
большинства ЦК товарищи (меньшинство съезда) сумеют подготовить
партийные массы к созываемому в начале мая съезду сторонников
меньшинства II съезда, на котором все вопросы программы и тактики будут
поставлены во всей широте и получат законченное решение.
Ц.О.Б. у.п.л.с.-р.:
Н. Алексеев, А. Залужный, В. Качинский, В. Семушкин,
Гр. Смолянский, Л. Смолянский и Ев. Терлецкий». 1213
В составленной таблице показано размежевание персонального состава
ЦК УПЛСР и распределение цекистов по нескольким группам.
Табл. 26 Раскол руководящего состава УПЛСР после II съезда.
«Безусловные» | «Условные» | Оставшиеся в ЦК
Борьба (Киев). 29 марта 1919 г. № 38.
673

борьбисты,
перешедшие
затем в КП(б)У
Алексеев Н.Н.
Качинский В.М.
Семушкин В.В.
Смолянский Г.Б.
Смолянский Л.Б.
Терлецкий Е.П.

борьбисты, не
перешедшие в
КП(б)У
Зак С.С.
Залужный А.С.
Козлов
В. А.
(умер в 1920 г.)
Ярош А.П.

УПЛСР
(интернационалистов)
Базарный Я.С.
Баккал И.Ю.
Бойченко П.Ф.
Попов Д.И.
Фишман В.М.
Фишман Я.М.
Шелонин М.А.

Прочие

Камков
Б. Д.
(находился
в
Прибалтике)
ВенециановВершинин Л.С.
Карелин
В. А.
(находились под
арестом)

Прежде чем перейти к рассмотрению реакции местных организаций
УПЛСР на данную декларацию и самому факту раскола, необходимо
коснуться ситуации в эпицентре событий. 29 марта в газете «Борьба»
появилось следующее редакционное извещение: «Со вчерашнего номера
«Борьба» издается Центральным Организационным Бюро Украинской
партии левых эсеров (меньшинства). В основу той позиции, какую занимает
нынешняя редакция «Борьбы», положена печатаемая в сегодняшнем номере
декларация Центральным Организационным Бюро». 1 2 1 4 Начиная с № 37 за 28
марта редакцию газеты, объявленной органом ЦОБ и Киевского горкома
меньшинства составляли Н.Н. Алексеев, В.М. Качинский, А. Топольский
(псевдоним А.С. Залужного) и Л.Б. Смолянский.
Пользуясь своим большинством в Киеве, деятели ЦОБ и их сторонники
забрали в свои руки партийную кассу и редакцию газеты. После перехода к
ним партийного издания оставшиеся в меньшинстве в Киеве цекисты были
вынуждены поставить новую газету, редакция и контора которой
располагались по адресу: Крещатик, 42. В состав редакции органа
Киевского комитета УПЛСР «Революционная Борьба» вошли П.Ф.
Бойченко, В. Вена (В.М. Фишман) и М.А. Шелонин. Вышедший 3 апреля №
1 открывался обращением ЦК «Ко всем партийным работникам!». Ввиду не
известности этого документа целесообразно также привести его полный
текст:
«Товарищи! После долгой гетманской и петлюровской реакции, после
долгой подпольной работы и борьбы удалось разбросанной по всей Украине
партии у. лев. с.-р. созвать свой съезд. На этот съезд явились все лучшие
силы и работники партии с мест.
Этот съезд вынес определенное решение о политической платформе и
тактике партии и выбрал свой верховный руководящий орган Ц.К.
Приступая в исключительно ответственный момент к своей работе,
руководству партией, Ц.К. считает необходимым указать партийным тт.
[товарищам] на эти основные положения, принципиальные и тактические, из
которых он будет исходить в своей работе.
12,4

Там же.
674

Констатируя нарастание революционного движения во всех странах
господства капитала, Укр<аинская> партия л.с.р. не закрывает глаз на тот
факт, что темп революционизирования трудовых масс в странах победивших
(Америка, Англия, Франция, Италия) иной, чем в странах разбитых (Россия,
Германия, Австро-Венгрия).
В связи с этим, момент всеобщего восстания труда против капитала
неблагоприятно отодвигается назад и дело международной социалистической
революции задерживается. Ходом истории Советская Россия и Украина
являются главными застрельщиками и очагами мировой революции. На их
долю выпала великая историческая задача быть организующим центром
международного социалистического движения трудящихся и главной
ударной силой против мирового капитала.
Задача революционных социалистов заключается в том, чтобы
удержать власть в руках рабочих и крестьян и дать отпор наседающим силам
внешней и внутренней контрреволюционной буржуазии; спасти стихийно
разрушающееся народное хозяйство и организовать его на таких
рациональных началах, которые дадут возможность советской революции
выжить
в условиях
полной экономической изолированности от
международных рынков, внутреннего промышленного и финансового
развала.
Такие огромные задачи как борьба за торжество революции и
социалистического творчества не под силу ни одной политической партии. С
ними могут справиться лишь сами трудовые массы, объединенные в свои
производственные, профессиональные и кооперативные организации,
осуществляющие свою политическую власть и контроль в свободно
избранных советах трудящихся, чуждых узкопартийной нетерпимости,
сектантства, властолюбия и бесконтрольности.
Подлинно-классовая диктатура трудящихся, освобожденная от опеки
партийных комитетов сможет не в формах декретирования, а реально
опираясь на весь сознательный пролетариат и на трудовое большинство
деревни, раз навсегда положит этим конец всем попыткам внутренней
контрреволюции восстановить господство буржуазии.
В области аграрных отношений Укр<аинская> партия лев. соц.-рев.
будет защищать социализацию земли, как единственное переходное средство
к
коллективным
формам
труда,
и
к
социализации
всего
сельскохозяйственного инвентаря и производства. Национализация земли,
искусственное насаждение коммун и советских хозяйств сверху, часто
кулацких и эксплуататорских с применением наемного труда, без
творческого и сознательного участия самих трудовых крестьянских масс —
всю большевистскую земельную политику партия отвергает, т.к. подобная
политика дезорганизует сельское хозяйство, не соответствует интересам
многомиллионного трудового и безземельного крестьянства, и противоречит
задачам революционного социализма.
В области продовольственной политики Укр<аинская> партия лев.
соц.-рев. будет отстаивать принцип организованного товарообмена между
675

городом и деревней, на условиях, исключающих всякое посягательство на
трудовые сбережения малоимущего крестьянства, исключающих всякий
поход города против деревни (реквизиционные и иные вооруженные налеты
на деревню).
- Дело извлечения хлебных запасов из рук кулаков должно находиться
в руках местных советов. Только таким образом будет положен конец
безобразиям, которые часто чинятся над труд, крестьянством под флагом
борьбы с кулачеством, будут охранены законные права этого труд,
крестьянства и оно не будет отброшено от советов в лагерь кулацкой
контрреволюции.
В области организации промышленности партия будет добиваться
обобществления всех средств и орудия производства, передачи управления и
регулирования производством и распределением в руки рабочих в лице их
производственных, профессиональных и кооперативных организаций,
постепенной разгрузки государства от хозяйственных функций и передачи их
трудовым — производителям. Партия будет бороться с системой
бюрократизации хозяйственных органов страны, которые бессильны, как
показал опыт справиться с задачами возрождения промышленности.
Партия, стоя на точке зрения интернациональной классовой
солидарности трудящихся, будет отстаивать
полную
суверенность
украинского трудового народа и конфедерацию с другими советскими
социалистическими республиками.
В области постановки военного дела У.П.Л.С.-Р. является сторонницей
милиционной системы, т.е. всеобщего вооружения и обучения военному делу
рабочих и крестьян, создания национально-территориальных боевых единиц
и в случае внешней опасности всеобщего ополчения. Создание постоянной
централизованной армии с профессионально-кадровым составом легко
превращают армию из орудия диктатуры трудящихся в орудие диктатуры
лиц и партий, возрождает дух милитаризма и обособляет армию от
невооруженной части рабочих и крестьян. Но учитывая исключительно
тяжелое положение, в котором находится советская украинская республика,
окруженная со всех сторон классовыми врагами, Укр<аинская> П.Л.С.-Р.
признает как временную меру необходимость создания боеспособной
Красной армии.
Борясь за свою программу, за создание действительной диктатуры
трудящихся и истинной Советской власти, борясь со всякими попытками
путем насилия, подтасовок и террора исказить подлинную волю
пролетариата
и трудового крестьянства, борясь против попыток
правительствующей
партии большевиков
(коммунистов) подменить
Советскую власть властью своей партии и кадров партийных чиновников —
П.Л.С.-Р. самым решительным образом высказывается против всех видов
вооруженной борьбы с большевиками: против террора, восстаний и т.д.
Только идейная работа в широких массах сможет их подготовить к
безболезненной ликвидации партийно-диктаторского периода революции и
переходу к неизбежной высшей форме: подлинной классовой диктатуре,
676

подчиняющей себе все социалист<ические> партии и партийные
группировки.
В данный, исключительно острый момент, когда основные завоевания
трудящихся Украины стоят под ударом внешних и внутренних сил
империализма - П.Л.С.-Р. должна все силы напрячь на борьбу и отражение
классовых врагов, не останавливаясь в борьбе с ними, особенно с агентами
англо-французского империализма, перед индивидуальным террором.
Неслыханные гонения и преследования, которым подвергается наша
честная, стойкая и героическая партия со стороны правительства
большевиков, ставят нас в очень тяжелое положение. В большинстве мест (в
том числе во всей Великороссии) наша партия вогнана в подполье, лишена
возможности издавать свои органы печати, масса ответственных партийных
работников сидят в тюрьмах.
Это не могло не сказаться на поведении случайно приставших к партии
элементов, и на тех, кто был лишен достаточной политической и моральной
стойкости в деле служения пролетариату и трудовому крестьянству.
Под всевозможными предлогами и видами стараются эти элементы
перекочевать к власть имущим или прикрыть свою грудь от ударов,' создавая
разные «новые партии», политически маскируясь и гримируясь. На Украине
они использовали в этих целях партийный съезд, где отколовшись
небольшой интеллигентской группой, объявили себя Ц.О.Б. (меньшинства)
партии и начали свою дезорганизаторскую работу, создавая свои
«комитеты», «фракции» и даже объявляя о созыве «съезда» своих
сторонников.
Отдавая себе ясный отчет, как велик вред, который наносят нашей
партии и революции все перебежчики и политиканствующие элементы Укр<аинская> партия лев. с.-р. тем не менее глубоко убеждены, что этот
разлагающий и развращающий процесс ограничения, как это было и в
Великороссии, пределами некоторых интеллигентских верхушек и не
затронет той толщи трудящихся, которые идут под славными знаменами
партии, обагренными кровью ее лучших сынов, обагренными на Украине
кровью т. Бориса Донского.
Ц.К. Укр<аинской> Пар<тии> Л. С.-Р. призывает всех честных, идейно
и морально выдержанных членов партии теснее сомкнуться вокруг своего
верховного центрального органа, сомкнутым строем отражать натиск
мирового капитала, стойко выдерживать тяжелые условия гонений со
стороны диктаторствующей партии большевиков и отводить удары в спину
со стороны отошедших, колеблющихся и дезорганизующих ряды нашей
партии».
В том же номере «Революционной Борьбы» была напечатана директива
ЦК УПЛСРо немедленном выходе из состава ЦОБ:
«Всем членам партии, вошедших в состав так называемого Ц.О.Б.
(менып<инства>), предлагается немедленно выйти из вышеуказанной
организации. Члены партии, не подчинившиеся данному постановлению, тем
самым ставят себя вне партии. Ц.К. Укр<аинской> парт<ии> лев. с.-р.
677

предполагает Ц.О.Б. (меньш<инства>), как организации, стоящей вне партии,
согласно постановлению съезда не пользоваться партийным именем ни в
1215
своих печатных органах, ни в политических выступлениях».
В № 4 «Революционной Борьбы» было помещено еще одно
директивное указание: «Ввиду раскола Киевской организации Укр<аинской>
парт<ии> левых с.-р. и перехода части членов ее к Орг<анизационное> Бюро
меньшинства, вся организация распускается. Оставшейся части, стоящей на
платформе съезда, поручается выбрать временный комитет,
послать
представителей в Совет раб. деп., перерегистрировать оставшихся в партии
членов организации и созвать в ближайшее время общегородскую
конференцию для воссоздания организации».
Председателем нового горкома стал П.Ф. Бойченко. Последний из
выявленных в библиотеке ГАРФ номеров «Революционной Борьбы»
содержал объявление от имени Киевского комитета и Секретариата ЦК
УПЛСР о партийной мобилизации всех членов • Киевской и иногородних
организаций, согласно предписанию ЦК от 10 апреля. " Возможно, на этом
номере, вышедшем 12 апреля, могла закончиться издание газеты.
Что касается всеобщей мобилизации, то она, вероятней всего, была
обусловлена известиями об успехах Красной армии и революционных
событиях в Европе. 21 марта произошло образование Венгерской Советской
Республики. 4 апреля советские войска прорвались в Крым, 6 апреля - заняли
Одессу, а 8 апреля части Красной армии подошли вплотную к границам
Восточной Галиции. Между двумя последними датами, 7 апреля была
провозглашена Баварская Советская Республика. Все это порождало
надежды на начало «мировой революции».
Ситуация на местах в связи с расколом УПЛСР реконструируется, в
первую очередь, на основании докладов с мест на III Всеукраинском съезде
УПЛСР (борьбистов), проходившем в конце мая - начале июня 1919 г., и
дополняется за счет других источников. В самом Киеве, по заявлению не
поименованного в газетном отчете делегата III съезда, принимались «меры к
оживлению организации». В Совете РД продолжала оставаться фракция (до
45 человек), которой в Исполкоме было предоставлено 3 места. Общее
собрание фракции состоялось вскоре после закрытия II съезда партии. Как
говорилось в посвященной ему газетной заметке, «после долгих дебатов,
развернувшихся вокруг вопроса о расколе», была принята предложенная
«тов. Зиновием» (вероятно, З.Я. Табаковым) резолюция: «Фракция левых
соц.-революц., выслушав доклад о партийном съезде, находит, что действия и
тактика ушедшей со съезда группы меньшинства соответствуют интересам
партии. В связи с этим фракция постановляет считать себя временно
автономной (выделено мною. - Я.Л.) и войти в организационнуюб связь с
Центр. Орган. Бюро партии». После этого несогласные с резолюцией четверо
депутатов Совета покинули заседании фракции. Затем фракция перешла к
1215
1216
1217

Революционная Борьба (Киев). 3.04.1919 г. № 1. С. 1.
Революционная Борьба (Киев). 8.04.1919 г. № 4. С. 4.
Революционная Борьба (Киев). 12.04.1919 г. № 8. С. 4
678

рассмотрению организационных вопросов. На три предоставленных ей места
в Исполкоме были определены М.С. Горб, Смирнов и Гольденталь. В
переизбранное бюро фракции вошли Горб, Пономаренко и Леонид
(возможно, Л.И. Асмолов). Также были избраны два представителя (ими
стали Гольденталь и Зиновий) в редакционную коллегию «Борьбы» с тем,
чтобы она стала органом ЦОБ и фракции УПЛСР в Совете РД. Как
указывалось на III съезде, в дни Григорьевщины киевлянами проводилась
«сильная» контрагитация, агитаторы были посланы на места. При этом
киевские коммунисты смогли выставить 52 агитатора, борьбисты — 49, а
боротьбисты — всего двух.
По словам делегата Харьковской организации Г.Ю. Слуцкого, «еще
во времена Петлюровщины в нашей партии, благодаря близости к России,
были два течения». Окончательный раскол в организации произошел на
конференции после II съезда партии. На конференции сторонники ЦОБ
имели 19 голосов, «активисты» — 7. Как утверждал Слуцкий, большинство
организаций перешло к борьбистам, представители которых прошли в
исполкомы районных Советов. 11 мая уже одни сторонники ЦОБ созвали в
Харькове городскую конференцию «меньшинства». На ней был заслушан
доклад Н.Н. Алексеева. В своих резолюциях конференция высказалась за
немедленное установление «самого полного контакта в работе с КП(б)У и
УПСР (коммунистов) и обрушилась на левых эсеров «активистов», заявив,
что их призывы к стачкам на железных дорогах и военных заводах и курс на
восстание против коммунистов «делает их откровенными пособниками
Деникинско-Колчаковской контр-революции и заставляет рассматривать их
как врагов Социалистической революции». 1218
Полтавская организация также раскололась после II съезда, при чем,
по утверждению делегата Д. Сердюка, «вся железнодорожная организация
перешла к нам». По сообщению газеты «Революционная Борьба», на уездном
съезде Советов в Полтаве собрались 242 делегата, 72 из которых
принадлежали к украинским эсерам (боротьбистам), 57 к коммунистам, 2 к
максималистам и 1 к анархистам. 65 мандатов на съезде имели
беспартийные. Левоэсеровскую фракцию представляли 41 человек, что
составляло 16,9 % от количества участников. Однако при выборе в УИК
левым эсерам не было предоставлено в нем место. При этом боротьбисты и
коммунисты взяли себе на паритетных началах по шесть мест, что
свидетельствует о явном сговоре между их фракциями. Таким образом,
оправдался прогноз Е.П. Терлецкого на IV съезде, но не в лучшую для
УПЛСР сторону. Однако, по-видимому, данный уездный съезд состоялся еще
до официального раскола Полтавской организации.
Один из наиболее значительных местных партийных центров
представляла собой Одесса, где, как и в Крыму, раскол произошел позже,
чем в других местах. Там левоэсеровская фракция значительно (в пять раз)
уступала коммунистам в Исполкоме Одесского Совета РД. На состоявшемся
Борьба (Киев). ... 1919 г. № 82. С. 4.
679

в конце апреля пленуме Совета в этот орган прошло 25 человек по
коммунистической фракции (среди них избранный персонально известный
анархист-коммунист А. Фельдман), 1 левый бундовец и 5 левых эсеров
(Лидов, М.И. Матьяш, Михайлов-Лужин, И.Ф. Алексеев и Прогацкий).
По словам делегата III съезда УПЛСР Лидова (настоящая фамилия Л.
Долгий), организация «приступила к широкой активной работе сейчас же по
оставлении немцами Одессы», «работа наша продвигалась успешно и
влияние наше чрезвычайно возросло». С 9 апреля в Одессе вместо прежнего
нелегального «Знамени Труда» выходил орган комитета УПЛСР
(меньшинства) - ежедневная газета «Знамя Борьбы».
Одна из наиболее внушительных парторганизаций украинских левых
эсеров, охватывавшая более тысячи членов в городе и около трехсот в
пригородах, Одесская организация была разделена на 8 районов. Кроме того,
в ее
структуре
имелась
Студенческая
организация.
Культурнопросветительная секция Одесской организации с первых дней легального
существования развернула энергичную агитационно-пропагандистскую
кампанию. При горкоме был создан партийный театр. В этом «театре»,
расположившемся в помещении бывшего Малого театра (Колодезный пер., д.
9), ежедневно демонстрировались кинокартины и шли спектакли. В нем же с
29 апреля устраивались просмотры т.н. «Устной газеты», в рамках которой
авторами «Борьбы» зачитывались разнообразные тексты - вплоть до военных
обозрений и обзоров «театра и музыки». Для неофитов были развернуты
Агитаторские курсы. Позднее в помещении кинематографа «Ренессанс» был
создан еще один партийный театр им. Бориса Донского.
Как пояснял Лидов, «полученные нами сведения после раскола партии
о позиции 2-го съезда произвели впечатление, что последний стал на явно
контр-революционной позиции». Но поскольку «активисты» в Одессе будто
бы «никаким влиянием» не пользовались, потому «о расколе в нашей
организации не могло быть и речи, т.к. на общем многолюдном собрании
одесской организации была принята резолюция, одобряющая действия
меньшинства съезда, всеми (около 1000 чел) против двух». Но здесь стоит
сделать существенную оговорку. Когда, после возвращения Лидова из Киева
в Одессу 12 июня было проведено общегородское собрание, выяснилось, что
большинство одесситов подчиняется резолюциям съезда борьбистов не
«безусловно» (резолюция Лидова), а лишь «условно» (резолюция
председателя комитета Городского района А.Л. Малицкого). Таким образом,
Лидов выдавал желаемое за действительное. На самом деле многочисленная
Одесская организация была, вероятно, самой пестрой по своему составу.
Среди партактива, списки которого печатались «Знаменем Борьбы», можно
встретить одновременно «безусловных» борьбистов - будущих коммунистов
В.Н. Алексееву, В.Ф. Зеленина, будущих «активистов», участников
левоэсеровского антибольшевистского подполья В.Н. Галевского, Е.А.
Ройтер, и «условных» борьбистов наподобие В.А. Арнаутова, оставшихся в
левоэсеровском движении после раскола летом 1920 г. Другое утверждение
Лидова о том, что «наша организация принимает активное участие в
680

проведении всех мероприятий Советской власти» вполне соответствовало
действительности. Многие ее члены заняли ответственные посты. Так И.Ф.
Алексеев стал комиссаром социального обеспечения, В. Милан - комиссаром
продовольствия, Е.Н. Щепкин - комиссаром народного просвещения.
Командированный ЦК на партработу в Одессу Зеленин являлся
председателем коллегии городского хозяйства. Застреленный вскоре при
странных обстоятельствах на своем рабочем месте М.И. Матьяш (член
Одесской организации ПСР с 1905 г., один из руководителей Союза пекарей
и член Одесского комитета т.н. «меньшинства» после раскола) занимал
должность старшего помощника коменданта города и порта.
Из выступления Лидова следовало, что к концу мая были открыты уже
3 партийных клуба, и вдобавок к «Знамени Борьбы» намечалась к изданию
специальная газета для крестьян. Было выпущено множество «агитационных
листков» (по его словам, всего около 100 тысяч экземпляров). Как на
результат активной деятельности организации среди крестьян в уезде, Лидов
ссылался «на большое число делегатов л.с.-р. меньшинства, посланных
крестьянами Одесского уезда на съезд Волостных Исполкомов». Не менее
«живое участие» одесские левые эсеры принимали в работе профсоюзов,
итогом чего стал переход «всецело» под их влияние таких крупных союзы,
как портовики, строительные рабочие, пекари и некоторые секции Союза
металлистов. Закончившийся в дни работы съезда уездный крестьянский
съезд в Одессе избрал в УИК 10 левых эсеров (меньшинства), 8 коммунистов
и 2 боротьбистов.
По словам делегата Николаевской организации на III съезде
Корнилова, «организация после первых же сведений о расколе в партии
примкнула к меньшинству». «Энергичная работа в деревне» привела к
созыву конференции, на которой присутствовали представители от 14
волостей. В связи с выступлением Григорьева николаевцы выпустили
воззвание и по телеграфу разослали его по волостям. В ответных
телеграммах говорилось о том, что ни одна из волостей не поддерживает
Григорьещину. Не поименованный в опубликованной стенограмме
представитель Житомирской организации жаловался, что «в связи с
расколом работа немного затормозилась» и только в последнее время
«замечается оживление», «началась работа в деревне». Однако в Исполком
легального Житомирского Совета, в отличие от нелегального периода,
местные левые эсеры не входили. (Схожая картина, кстати, наблюдалась и в
Николаевеt где местные коммунисты препятствовали работе левых эсеров).
Представитель Городнянской организации Черниговской губернии
сообщил на съезде о том, что «организация работает усиленно» и «вся
тяжесть работы советской также падает на нас». По утверждению делегата от
Уманской организации Киевской губернии, «после 2-го съезда наша
организация всецело стала на позицию меньшинства». В местном Совете она
имела двух представителей.
Последний из делегатов, чье выступление содержал газетный отчет,
представлял Крымскую область. В начальный момент раскола Крым, также
681

как и Таврия, еще не был занят советскими войсками. Из заметки в «Борьбе»
известно, что делегатами на II съезде от подпольных еще крымских
организаций были Крылов (В.А. Козлов) и И.Ю. Баккал. Лишь 8 мая они
созвали заседание Симферопольского общегородского комитета, на котором
проинформировали товарищей по партии о факте раскола и позициях
«большинства»
и «меньшинства».
Комитет высказался в пользу
присоединения к тактической позиции меньшинства и опубликовал
декларацию, в которой заявлял о поддержке платформы ЦОБ. В декларации
содержались выпады по адресу общероссийского ЦК: «Деятельность
Центрального Комитета нашей партии осуществлялась в оторванности от
партийных масс. Такая идейная отчужденность Ц.К. от партийных низов
стала особенно очевидной на местах, где события июльских дней в Москве
повергали в глубокое смущение и недоумение массу рядовых членов
партии». 1219
В преддверии съезда сторонников ЦОБ, предварительно созывавшегося
на 25 мая, Симферопольский комитет УПЛСР постановил созвать на 17 мая
Крымскую областную конференцию. Не названный пор имени делегат III
партсъезда признался, что «коммунисты, несмотря на разосланную ЦИК
телеграмму, сильно нас притесняют». В Симферополе левыми эсерами
издавалась газета «Борьба». В Симферопольский Совет ими было проведено
15 человек. В Севастополе, по словам крымского делегата, имелась большая
организация партии. Здесь левые эсеры не только принимали «деятельное
участие в Ревкоме», но и играли «доминирующую роль» в «некоторых
крупных проф. союзах». В силу этого на выборах в Совет они надеялись
провести 50 процентов делегатов.
Специальное исследование «борьбистского» движения (также как и
Партии революционного коммунизма применительно к Советской России) не
входило в задачи исследования. Однако отдельные аспекты деятельности
борьбистов (сотрудничество с БО ПЛСР, участие в попытке создания
интегральной «Партии революционного социализма» и раскол, в результате
которого одна часть УПЛСР (б) самоликвидировалась, а другая — образовала
УПЛСР (синдикалистов) ) уже был или еще будут разобраны.
Выступая с отчетным докладом ЦОБ на III Всеукраинском партсъезде,
Н.Н. Алексеев, говоря о главных задачах реорганизации партии, коснулся и
самого термина «борьбисты»: «<...> наша задача — осуществить то, что
неудачно пытаются сделать одни коммунисты, т.е. осуществить соглашение
между крестьянами и рабочими. Мы, «борьбисты» (я уверен, что эта кличка
останется за нами, ибо она прекрасно характеризует нашу партию,
написавшую на своем знамени «в борьбе обретешь ты право свое»),
останемся истинной революционной партией. Правые с.-р. изжили себя.
Активисты тоже разлагаются. Когда они вызывают движение против
коммунистов, то оно неизбежно превращается в контр-революционное. Они

Борьба (Киев). ... 1919 г. № 82. С. 4.
682

оторвались совершенно от широких масс. И истинной социальнореволюционной партией останемся мы».
К моменту открытия съезда 30 мая в здании Фундуклеевской женской
гимназии прибыло 41 делегат с решающим голосом и 19 с совещательным.
Подробный отчет о съезде, с цитированием речей ораторов и публикацией
резолюцией печатался в нескольких номерах киевской «Борьбы». От имени
ЦОБ съезд открыл Е.П. Терлецкий. Затронув вопрос о расколе, он заявил, что
полученные сведения с мест, по сообщениям приехавших из главных центров
Украины делегатов
подтверждают
правильность позиции, занятой
меньшинством 2-го съезда, т.е. борьбистами», «активисты никаким влиянием
не пользуются», «громадное число организаций партии л.с.р. в полном их
составе перешло на сторону борьбистов».
В состав президиума съезда были избраны 5 человек — три
представителя ЦОБ (Терлецкий, В.М. Качинский и А.С. Залужный),
перешедшая из ПСР В.И. Ревзина и представитель Одесской организации
Лидов. Из видных левоэсеровских деятелей первой величины в съезде
принимал участие С.Д. Мстиславский, вместе с Качинским редактировавший
журнал «Борьба» Помимо него, в УПЛСР (б) вошли состоявший в ЦК ПЛСР,
начиная с I съезда Д.А. Магеровский и экс-председатель МК ПЛСР Г.Л.
Лесновский. Однако остается не выясненным, где они находились в момент
съезда — в Киеве или в Москве.
Не вдаваясь излишне подробно в ход работы съезда, процитирую
фрагмент выступления Алексеева:
«Пред ЦОБ была серьезная задача выявить наше политическое лицо и
произвести окончательное размежевание партии. И эта задача была
выполнена.
Наши резолюции точно определяли отношение ЦОБ к коммунистам и
намечали основные решения остальных программно-тактических вопросов,
ЦОБ затем оповестило всю Украину о происшедшем расколе. Киевская
организация нашей партии тотчас примкнула к нам. А когда была выпущена
брошюра, разосланы воззвания и отправлены агитаторы по всей Украине, то
к нам примкнули Харьковская, Одесская и мн. др. организации. И через
какой-нибудь месяц мы, меньшинство, представлявшее на II съезде одну
пятую всех членов, постепенно увеличиваясь, уже насчитываем большую
половину всех членов, партии. ЦОБ стало центральным органом партии, оно
руководило, оно было ответственно за партию.
Мы вошли в ЦИК в опасный момент Григорьевской авантюры.
Соединение революционных сил стало настоятельным и неизбежным.
Коммунистическая партия не могла одна удержать власть и привлекла другие
советские партии. И мы недолго задумывались над вопросом, войти ли в
ЦИК, ибо только политическая близорукость, неустойчивость могли бы
удержать нас. Мы должны были сомкнуть революционные ряды. Вхождение
нашей партии в ЦИК сделало нашу партию советской и одновременно
легализовало ее на Украине. И теперь мы видим нормальный здоровый рост
683

наших сил. Так постепенно из малой кучки интеллигентов мы выросли в
политическую партию.
К моменту, когда начался изменнический мятеж Григорьева, мы
представляли уже значительную организацию и имели тесные связи с
массами. И в деле ликвидации авантюры Григорьева мы сыграли
значительную положительную роль.
Наша фракция на съезде волостных исполкомов значительна — это
только подтверждает, что мы уже стали партией трудовых крестьян и
рабочих».
Съезд, конституировавший самостоятельную УПЛСР (б), принял ряд
резолюций (по вопросу о социалистической революции и трудовых классах,
об отношении к III Интернационалу, по текущему моменту, по вопросу о
государственном строительстве, о работе в деревне, по земельному вопросу,
по вопросу о государственном строительстве и по вопросам тактики), а также
тезисы по военному вопросу.
В частности, съезд борьбистов приветствовал
создание III
Коммунистического Интернационала и постановил «рассматривать все иные
существующие ныне организации, именующие себя интернациональносоциалистическими центрами», не только «не отвечающими задачам
революционной борьбы за социализм», а «даже враждебными ее очередным
задачам». Съезд признал необходимым «объединение военных сил всех
Советских республик», отказ от партизанских методов борьбы и призвал
членов УПЛСР (б) вступать в ряды Красной армии.
Остановлюсь более подробно на резолюции по вопросам тактики.
Съезд считал, что «несмотря на многие ошибки большевистского
правительства, такие формы борьбы с ним, как террор, вооруженное
восстание и безответственная враждебная агитация, неизбежно ведут только
к усилению контр-революции», и поэтому партия «не только будет резко
отмежевываться от подобных выступлений, но и будет бороться с ними».
Вместе с тем съезд «решительно» подчеркивал «наши разногласия с
коммунистами в вопросах организации советского государства и народного
хозяйства так же, как и в вопросах тактических, указывая в своих
резолюциях по конкретным вопросам (военный, земельный и т.д.) тот путь,
который съезд считает наиболее правильным для перехода
от
капиталистического общества к социалистическому».
Несмотря «на все гонения со стороны правительств<енной> партии»,
съезд полагал необходимым «активное участие партийных работников в
органах Советской власти», на основании того, что «следующий этап
революции будет проходить под знаменем чисто классовой диктатуры
трудящихся» и что настоящий период, «характеризующийся диктатурой
коммунистической партии», по мнению борьбистов, «уже изживает себя и
всякие попытки активной борьбы с правящей партией могли бы только
задержать естественное развитие революции».
Зимой-весной 1919 г. в «Махновии» (как образно можно назвать
основные районы боевых действий и дислокации махновских войск) прошли
684

три съезда повстанцев и поддерживающих их крестьян. 1-й «районный съезд
фронтовиков» собрался 23 января в количестве 100 делегатов в с. Большая
Михайловка (из крестьян этого села происходил легендарный сподвижник
Махно матрос Феодосии Щусь) - волостном центре Александровского уезда
Екатеринославской губернии. Съезд прошел на платформе передачи власти
Советам и единства революционного фронта.
II районный съезд представителей «от крестьян и рабочих Советов,
подотделов, штабов и фронтовиков, длившийся несколько дней (с 12 по 16
февраля), собрал 245 делегатов от 350 волостей. Почетным председателем
съезда был избран Н.И. Махно, товарище почетного председателя - Ф. Щусь.
В президиум съезда были избраны: в качестве председателя - крестьянин с.
Гуляй-Поля, бывший рабочий-литейщик с Путиловского завода, эсер с 1905
года, перешедший в 1918 г. на анархистские позиции Б.В. Веретельников; в
качестве товарищей председателя — левый коммунист Херсонский и левый
эсер И.С. Чернокнижный. В начале 1919 г. Веретельников был главным
комиссаром Военно-революционного полевого районного штаба с. ГуляйПоля и его окрестностей, 22 мая того же года он погиб в бою от рук
шкуровцев. По сведениям украинского историка А.В. Дубовика, в 1917 - :
начале 1918 гг., будучи на военной службе в качестве матроса
Черноморского флота, Веретельников входил в состав Севастопольской
комитета ПСР-ПЛСР. , 2 2 0
Несомненно яркой фигурой, игравшей большое значение на этом этапе
махновского движения, был Иван Севастьянович Чернокнижный - сельский
учитель из Ново-Павловки Павлоградского уезда. На II районном съезде он
был избран председателем Военно-революционного Совета Гуляй-Польского
района, позднее - председателем III Гуляй-Польского районного съезда.
На II съезде Чернокнижный резко осудил
«большевистскую
монополию над Советами». После того, как выступивший на съезде
большевик Карпенко заявил: «Должна быть установлена диктатура
пролетариата над буржуазией», - раздались голоса с мест: «А мы видим
диктатуру большевиков над л. с.-р. и анархистами». (После чего
председателю пришлось призывать собрание к порядку). 14 февраля,
выступая одним из содокладчиков по текущему моменту, левый эсер Костин
указал на преследование большевиками оппозиции слева: «Разгон исполкома
в Волчанске, расстрел ревкома в Купянске, закрытие в Екатеринославе
левоэсеровской газеты «Знамя борьбы», разгон там же секции анархистов
<...>». Заканчивая своё выступление, он призвал: «Ваша задача, товарищи,
следить за тем, чтобы здесь, на Украине, строились свободно избранные, а не
1221
партийные, однобокие большевистские Советы».
В качестве итогового документа районный съезд принял 15 февраля
общую резолюцию, внесённую в «от группы объединённых левых с.-р.,
анархистов и президиума». После внесения поправок она была принята
1220
1221

См. аннотированный указатель к кн.: Волин В.М. Неизвестная революция, 1917-1921. М., 2005. С. 559.
Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921: Документы и материалы. М., 2006. С. 83.
685

подавляющим большинством в 150 голосов против 29, при 20
воздержавшихся. В частности, в ней содержалась критика политики
коммунистов: «<...> Большевистская власть арестовывает и расстреливает
левых соц.-революционеров и анархистов, закрывает их газеты, душит всякое
проявление революционного слова».
Согласно «политсводке» политотдела 1-й Заднепровской дивизии (не
ранее 7 апреля 1919 г.) о настроении в частях махновской бригады, в ней
«преобладает» господствовали левоэсеровское и анархистское течения и эти
настроения не могли не закрепиться с появлением в окружении комбрига
Махно нескольких видных левых эсеров. Одним из первые в Гуляй-Поле
проследовал боевик Н.А. Андреев, Его биография мало известна, и ещё
нуждается в уточнениях. Я.Г. Блюмкин в таких словах вспоминал о своем
напарнике по убийству графа Мирбаха:
«Н. Андреев, по происхождению рабочий, был весьма даровитым
человеком. Он изобрел походную радиостанцию для корректирования
артиллерийской стрельбы; эта радиостанция отличалась чрезвычайной
портативностью и помещалась в небольшой сумке. Впоследствии Андреев
вел революционную деятельность на Украине. В конце 1918 года на него
было возложено выполнение убийства Скоропадского, но накануне дня,
1222

назначенного для покушения, он отказался».
Однако реального влияния на махновское движение Андреев ввиду
последовавшей вскоре смерти от тифа в Гуляй-Поле оказать, по-видимому,
не успел.
Иначе обстояло дело с легендарным левоэсеровским полевым
командиром Я.В. Озеровым, направленным к Махно в качестве начальника
штаба бригады начдивом Дыбенко, и группой других левоэсеровских
полевых командиров и агитаторов. Их прибытие в Гуляй-Поле, вероятно,
уместно сравнивать с прибытием к Махно группы анархистов из ИвановоВознесенска во главе с А. Черняком и «набатовцев» из Харькова и Курска.
Речь идёт о таких деятелях ПЛСР, как И.Ф. Родионов, уже упоминавшийся
Костин, члены полевого штаба бригады Махно Добролюбов (рабочий из
Петрограда), и Полунин.
Как сообщалось в докладе секретаря Мариупольского укома Л.
Горохова (май 1919), направленном в ЦК КП(б)У, в Мариуполе, где
заправлял Озеров, «Левый с.-р., оперировавший когда-то на Северном
Кавказе», самоупразднившийся было комитет левых с.-р. поднял голову»:
«Всей агитационной работой руководит штаб». Согласно автору доклада,
всей агитационной работой руководит штаб, состоящий, главным образом, из
бывших и настоящих л. с.-р. и только отчасти из анархистов.
Любопытна характеристика самого Махно, содержащаяся в этом
докладе, которой, по словам Горохова, «представляет из себя нечто среднее
между полковником Муравьёвым и известной анархо-бандиткой Марусей
Никифоровой, только гораздо хитрее и популярнее их обоих». По мнению
НИОР РГБ. Ф. 520. Карт. 36. Д. 12. Л. 1 об.
686

автора, «в известный момент он безусловно [может] сыграть роль Муравьёва;
что же касается махновского штаба, который состоит главным образом из л.
с.-р. активистов, то он, несомненно, подготовляет пол прикрытием
махновской популярности глубоко задуманный анархо-левоэсеровский
заговор против Советской власти <...>». ~23
Путаная и противоречивая биография Озерова ещё не стала предметом
специального изучения, хотя небольшие справки о нём можно увидеть в
комментарии украинского историка анархизма А.В. Дубовика к книге В.М.
Волина и в монографии руководителя Центра России, Украины и Белоруссии
ИВИ РАН А.В. Шубина о Махно. Об Озерове говорилось в выступлениях
делегатов с мест на IV съезде ПЛСР. Так делегат из Екатеринодара Лысенко
говорил: «Боевая дружина имеется и существует легально, правда,
большевики очень недовольны на нее, боевая дружина около 400 человек,
очень прилична, образцовая, заслуживающая внимание всего населения и все
население восхищается этой боевой дружиной и ненавидит Красную армию.
Большевики, видя, что мнение масс определенное по отношению к нашей
дружине, начинают придираться к товарищу Озер<ову>, левому с.-р., что он
старается взять власть в свои руки, что проявляет диктатуру и т.д., но это
злой вымысел со стороны большевиков, но они всякими правдами и
неправдами стараются подкопаться, чтобы избавиться от левых с.-р.». В это
время (октябрь 1918 г.), по сообщению делегата Ермакова из Таганрога,
отряд Озерова пополнился левоэсеровскими дружинниками в количестве до
600 бойцов под командованием И.Ф. Родионова. (Весной 1919 г. этот
соратник Озерова возглавит полевой штаб бригады Махно).
В числе других источников, отразивших левоэсеровское влияние на
махновское движение, можно назвать доклад некоего Фалькевича (датирован
19 апреля), представленный помощником уполномоченного НКИД на
Украине А. Малицкого о событиях в Александровске. Из него следует, что
прошедший в городе крестьянский съезд избрал исполком в составе 35
человек, «из них 6 коммунистов, остальные - левые эсеры». По утверждению
Фалькевича, «левые эсеры устраивали в городе митинги совместно с
анархистами самого грязного пошиба. <...> С приходом штаба Дыбенко
анархизм окреп, левые эсеры стали себя вести наглее».
Как выясняется из документов, опубликованных в сборнике «Нестор
Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918 - 1921», первым, кто
высказался за арест Махно и предание суду Ревтрибунала, были члены РВС
Южного фронта, бывший член ЦК ПЛСР А.Л. Колегаев и В.М. Гиттис
(документ написан рукой Гиттиса 29 мая). Но они лишь выступили
проводниками пожеланий Л.Д. Троцкого. К этому времени Махно, с подачи
командарма А.Е. Скачко, провозгласил себя начдивом 1-й Повстанческой
Украинской дивизии войск имени Батько Махно. Ещё 23 мая председатель
Реввоенсовета Республики отдал приказ командованию 2-й Украинской
армии «в двухнедельный срок добиться перелома в организации и поведении
Там же. С. 140.
687

бригады Махно <...> не позволяя развёртываться в дивизию». В телеграмме,
адресованной по месту расположения РВС Южного фронта в г. Козлове,
Троцкий давал «ценное указание»: «Прошу помнить, что разгром Григорьева
создаёт сейчас благоприятный момент для ликвидации махновщины. Нужно
ковать железо, пока горячо». В телеграмме по прямому проводу в Киев - Х.Г.
Раковскому, М.И. Подвойскому и В.А. Антонову-Овсеенко от 28 мая
Троцкий предложил «сейчас же начать во всей украинской печати кампанию
против Махно».
Параллельно с этим и в связи с «григорьевщиной», Совет Обороны
Советской Украины объявил «красный террор» по отношению к левым
эсерам («активистам») и «незалежным» социал-демократом. В то же время
Военно-революционный совет Гуляй-Польского района в заседании 30 мая
постановил созвать «экстренный съезд» на 15 июня. В ответ на это 4 июня
последовал уже официальный приказ РВСР за подписью Троцкого,
главнокомандующего И.И. Вацетиса и члена РВСР С М . Аралова о запрете
на проведение съезда. В пунктах этого приказа, в частности, говорилось:
«<...> 2. Всё рабоче-крестьянское население должно быть предупреждено
устно и письменно о том, что участие в съезде будет рассматриваться как
государственная измена по отношению к советской республике и советскому
фронту. 3. Все делегаты на означенный съезд, должны подвергаться
незамедлительному аресту и представляться в военно-революционный
трибунал 14-й (бывшей 2-й Украинской) армии». 1224
6 июня, находясь в поезде РВСР на ст. Балаклея, Троцкий издал ещё
один приказ о продолжавшем готовиться к созыву съезде, в котором всем
военным властям и специальным заградительным отрядам, «высланным по
моему распоряжению», был отдан приказ о задержании делегатов и предании
их трибуналу как дезертиров по законам военного времени. «Им кара может
быть только одна - расстрел», - говорилось в приказе. В телеграмме Троцкого
от 9 июня в Реввоенсоветы армий Южного фронта предписывалось
сосредоточить все дела у махновцев в руках Чрезвычайного военнореволюционного трибунала под председательством Ю.Л. Пятакова.
Ответная реакция Махно заключалась в отправке двух телеграмм по
разным адресам (на имя В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, Л.Б. Каменева, К.Е.
Ворошилова). В первой из них, от 6 июня, он заявлял о своей лояльности и
готовности сдать командование дивизии. Во второй телеграмме, от 9 июня,
написанной, как считается, махновским идеологом П.А. Аршиновым, от
имени Махно говорилось: «Я считаю неотъемлемым, революцией
завоёванным правом рабочих и крестьян самим устраивать съезды для
обсуждения и решения, как частных, так и необходимых дел своих. Поэтому
запрещать такие съезды центральной властью, объявлять их незаконными
<...> есть прямое, наглядное нарушение прав трудящихся». 1225

Такм же. С. 164.
Там же. С. 165.
688

А.В. Шубин отыскал в РГВА и опубликовал посланную, по-видимому,
одновременно Я.В. Озеровым прошение в отставке: «Я беспрерывно
нахожусь в повстанческих войсках, здоровье моё совершенно расшаталось,
передайте т. Ворошилову, чтобы он выслал мне заместителя <.. .>».
Предчувствие беды не спасло Озерова. В итоге именно левые эсеры,
входившие в штаб Махно (Добролюбов, Костин и Полунин) были
расстреляны 17 июля в Харькове, как делегаты запрещенного съезда. Также
расстрелянного Озерова
Коллегия ВУЧК
в
своем
коммюнике
охарактеризовала в качестве «принимавшего самое активное участие, как
выяснило следствие военревтрибунала 14-й Советсклй армии, в махновской
авантюре». В сообщении говорилось, что «Коллегия ВУЧК, рассмотрев дело
упомянутого авантюриста и изменника Советской власти постановила:
казачьего офицера гр. Озерова расстрелять и приговор привести в
исполнение в 24 часа». 1227
В историографии левоэсеровского движения эпизод с возникновением
крестьянской повстанческой «республикой» в Новохоперском уезде
Воронежской губернии никогда не затрагивался. Хотя географически
события происходили не на территории современной Украины, идейным
вдохновителем и главным руководителем повстанческого движения
выступал член ЦК УПЛСР Я.С. Базарный. Это дает основания соотносить
Краснянскую эпопею с левоэсеровским движением на Украине.
В своем выступлении на II Совете партии Базарный, в частности,
говорил: «Новохоперск<ий>, Калачевск<ий>, Бобров<ский> [уезды] и часть
воронежск<ого> оккупированы казаками. Крестьяне им не сочувствуют. В
Калачевском уезде л.с.р. были расстреляны. За убийство одного помещика
1228

казаки расстреливали. <.. .>».
Повстанческая эпопея 1919 г. освещалась в книге В. Потапенко
«Краснянские повстанцы», вышедшей в Воронеже в 1932 г. В ней был
приведен отчет руководителей повстанчества штабу 8-й армии и 36-й
дивизии, которым и воспользуемся.
Слобода Красненькая была занята бело-казаками 22 июня, а 7 июля
началось повстанческое движение. Между этими числами в слободе был
организован Военно-Революционный Повстанческий Комитет по образцу
украинских колштетое в период скоропадчины и оккупации. ВРПК выдвинул
следующие лозунги: «Земля и Воля», «Вся власть Советам», «III
Интернационал». Началась организационная работа среди крестьян слободы
Красненькой, села Троицкого, слобод Бурляевки, Подосиновки, Пыховки и
других мест. 6 июля был созван сход, на котором принято постановление
ВРПК против мобилизации и материального обеспечения (деньгами и
фуражом) казаков. На следующий день вспыхнуло восстание, сигналом к
которому стал захват летучим отрядом за слободой военного обоза. В
Шубин А.В. Анархия-мать порядка. Между красными и белыми. М., 2005. С. 211.
На защите революции: Из истории Всеукраинской ЧК. 1917-1922 гг. Киев, 1971.
РГАСПИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 7. Л. 44 об.
689

процессе разворачивания движения ВРПК создал штаб, гражданский и
политический
отделы,
комендатуру,
контрразведку,
отдел
связи,
хозяйственный отдел, оружейные мастерские, лазареты. Была объявлена
мобилизация всех, способных нести оружие; из откликнувшихся на этот
призыв скомплектовано в обще сложности десять рот и эскадрон кавалерии.
Вокруг слободы вырыли окопы, на улицах построили баррикады и
проволочное заграждение.
7-8 июля к повстанцам присоединились жители других слобод,
которые прислали своих делегатов. Однако выступление в Елань-Колено
было подавлено казаками. 9 июля произошло первое серьезное «боевое
крещение». Наступавшие со стороны Новохоперска запасной штурмовой
батальон сводного партизанского корпуса белых и комендантская сотня
казаков были разбиты (до 250 человек оказалось взято в плен). После этого
был образован окружной ВРПК и Военный штаб. При этом гражданское
управление осуществлял также волостной Совет прежнего созыва. В начале
восстания у повстанцев было до 400 винтовок, в первых боях захватили еще
300. Войска делились на два батальона и отдельные роты. Была создана
система местных Военно-Революционных Повстанческих Комитетов.
Неделю шли упорные, кровопролитные бои, при чем партизаны были
поддержаны конной разведкой 107-го Советского полка численностью в 60
сабель. Однако, введенное в заблуждение делегатом-коммунистом Кущевым,
красное командование не спешило с помощью. Казаки, оправившись,
перешли в наступление, захватили и сожгли центр повстанческого движения
- слободу Красненькую. Лишь после этого пришла поддержка со стороны
регулярной Красной армии. Интересно, что взаимоотношения партизан с
действовавшими с ними в дальнейшем, вплоть до отката Южного фронта,
бок о бок красноармейцами походило на модель совместных боевых
действий Красной армии с Революционной Повстанческой армией
(махновцев).
Так, согласно приказу Краснянского окружного ВРПК за № 8 от 19
июля 1919 г., войсковые единицы повстанцев были сохранены с институтом
выборных командиров, но в оперативном отношении подчинены Красной
Армии. По соглашению с командованием они должны были действовать
вместе до выпрямления фронта.
Лидером повстанческого движения в Новохоперском уезде был
недавний солдат, местный житель Яков Степанович Базарный (1890-1938).
Он был членом ПСР с 1907 г. Происходивший из крестьян-бедняков слободы
Красненькая
он
окончил
Александровско-Грушевскую
церковноучительскую семинарию и Московский народный университет А.Л.
Шанявского. В 1909 г. был выслан в административном порядке за пределы
Донской области. В 1912-1914 гг. Базарный участвовал в издании
левонароднических газет, выходивших в Петербурге. В 1917-1918 гг. он
избирался делегатом III съезда ПСР и II съезда ПЛСР, делегатом
Всероссийских съездов Советов. В 1918 г. Базарный являлся членом ВЦИК и
Воронежского губисполкома, и был избран в состав ЦК УПЛСР. В «Голосе
690

Трудового Крестьянства» Базарный публиковал очерки «Деревенская
Россия», письма «К народным учителям», стихотворения. Он также
печатался в журнале «Революционная Работница», где появились его
стихотворение памяти Каляева «Призыв» и другие тексты.
6 июля 1918 г. Базарного вместе с другими левоэсеровскими делегатами
съезда Советов арестовали в Большом Театре, но через несколько дней
освободили. Он вернулся в Воронеж и осенью 1918 г. вошел в состав
Центрального Всеукраинского Повстанческого комитета. Спустя год после
неудачи выступления левых эсеров в Москве, Базарный возглавил
повстанческое движение крестьян Новохоперского уезда.
В 1919 г. Базарный возглавил повстанческое движение крестьян
Новохоперского уезда против белоказаков и был избран председателем
окружного военно-революционного повстанческого комитета. После
подчинения в оперативном отношении командованию 36 дивизии 8-й армии
продолжал руководить партизанским движением до момента выпрямления
линии фронта осенью 1919 г. В 1920 г. он был задержан в Харькове
Всеукраинской ЧК и, проведя под арестом два месяца, вышел из партии. Тем
не менее, Базарный продолжал поддерживать дружеские связи с отдельными
левыми эсерами, за что подвергся аресту в 1923 г. Позднее он работал
инспектором Сельхозбанка и инструктором Губживотноводсоюза
в
Воронежской губернии. Волна «Большого террора» накрыла его вместе с
другими бывшими эсерами, и он был расстрелян.
По свидетельству активного украинского левого эсера «Олеся» (И.Е.
Сувилова, ставшего в 1938 г. подельником Базарного по делу в Воронеже),
которому можно верить «за время Деникинщины изжились активистские
настроения». Это было связано с общим умонастроением в пользу Красной
армии и надеждами на перемены в политике большевиков в отношении
оппонентов внутри революционного лагеря. В качестве подтверждения
высказанной
мысли
можно
привести
сообщение
в
органе
Екатеринославского губкома УПЛСР (б). В нем приводилась информация о
собрании Харьковской организации ПСР, на котором был заслушан доклад
по текущему моменту, высказан призыв к поддержке Красной армии и
признанию советского правительства. Одобренная резолюция доклада была
принята большинством голосов против четырех.
В этой связи
екатеринославская газета «Борьба» писала: «Возможен переход всей
харьковской организации в группу Вольского, так как даже такие элементы,
как Брюллова-Шаскольская <...> решительно стали на точку зрения
признания и вооруженной поддержки Советской власти».
Если УПЛСР (б) являлась официальной советской партией,
представленной во всех органах исполнительной и представительной власти
- вплоть до Всеукраинского Ревкома, где борьбистов представлял В.М.
Качинский, а затем Е.П. Терлецкий, и губернских ЧК (например,
председателем Полтавской ЧК являлся Е.С. Ганенко), - то УПЛСР
Борьба (Екатеринослав). 25.01.1920 г. № 4.
691

(интернационалистов) при возвращении Советской власти- на Украине
поначалу существовала в виде полулегальной партии.
Самостоятельные борьбистские отряды действовали в координации с
Красной армии. Так при наступлении повстанцев на Одессу с целью
ликвидации группировки генерала Шиллинга в начале февраля 1920 г. одним
из руководителей восстания был член Областного повстанческого штаба,
бывший казачий офицер и активный деятель УПЛСР (б) В.А. Арнаутов,
оставшийся в рядах левых эсеров после самоликвидации борьбистской
партии. Военный отдел партии во главе с С.Д. Мстиславским сотрудничал с
Закордонным отделом КП(б)У на территории, занятой деникинцами, а затем
белополяками. В конце января 1920 г. борьбисты провели первый (после
поражения Деникина) пленум ЦК в Киеве, после чего партийный центр
переместился в Харьков. Представители партии составляли единый блок с
КП(б)У и «укапесталш» (как все чаще стали называть в прессе боротьбистов
по сокращению от названия Украинской коммунистической партии после
переименования этой партии).
Отмечу, что к этому времени на Украину переехали и вошли в УПЛСР
(б) лидеры и активные деятели оппозиционного меньшинства ПРК, такие как
Г.Н. Максимов, В.О. Зитта, В.Я. Безель, Л.Л. Беклешов и некоторые другие.
Одни из них затем перешли к коммунистам (Зитта), другие вернулись в
левоэсеровский лагерь (Максимов). Из Москвы на Украину переехали и
такие выдающиеся деятели левоэсеровского движения, как Г.Л. Лесновский
и Д.А. Магеровский, ставшие борьбистами. Первый из них вошел в ЦК
УПЛСР (б) и являлся уполномоченным борьбистов по Екатеринославской
губернии; второй - стал лектором партшколы при Секретариате ЦК, а затем
был откомандирован ЦК УПЛСР (б) на «ответственную политическую
работу» в Азербайджан и Грузию. Один из руководителей Железнодорожной
организации ПЛСР в 1918 г. Н.Л. Стамо вместе с бывшим лидером фракции
ЛСР в Курском Совете «Ильичем» (И.И. Трубицким) входил в состав
редколлегии органа борьбистов в Екатеринославе.
Если из борьбистской печати (органы которых выходили также в
Киеве, Харькове, Полтаве, Одессе и др. местах) можно получить достаточно
подробное представление об организационных формах и механизмах
функционирования УПЛСР (б), то в отношении альтернативных им левых
эсерах на Украине имеются лишь фрагментарные сведения. Круг источников
крайне ограничен и требует продолжения выявления, как в ЦА ФСБ, так и в
архивно-следственных делах, переданных на государственное хранение СБУ.
Известно, например, о существовании Правобережной областной
организации УПЛСР (инт.), обком которой имел в конце 1919 г. печатный
орган «Левый эс-эр». Одним из его редактором, как удалось понять, был
В.М. Фишман, младший брат Якова Фишмана, остававшийся левым эсером
вплоть до весны 1921 г. Несколько номеров данной газеты были обнаружены
в Научной библиотеке ГАРФ. Она выходила в Киеве, при чем печаталась в
одной и той же типографии «Товарищества И.Н. Кушнаров и К», где
издавалась партийная литература борьбистов. В подборке ГАРФ имеются
692

номера с № 5 по № 12, с 23 по 31 декабря. Редколлегия была анонимной, а
материалы подписывались исключительно псевдонимами.
Бывший председатель Тверского губкома ПЛСР П.Н. Никифоров в
показаниях на следствии в 1938 г. поведал, как он прибыл из Полтавы (где
оказался, заболев, при Деникине) в Харьков в конце 1919 г. и принял участие
в совещании левых эсеров (интернационалистов) в существовавшем
партийном клубе. Как вспоминал Никифоров, «на нем делал доклад
прибывший из Москвы Карелин и обсуждался вопрос о тактике л.с.р. <...>
На собрании присутствовали, кроме Карел<ина>, лидеры л.с.р.: Волков и
Голубовский. Прения развернулись по вопросу о применении активной или
пассивной борьбы с большевиками, т.е. вооруженной борьбы или только
пропаганды и агитации».
Согласно Никифорову, «после ареста совещания и всего актива л.с.р.
работа была прекращена», однако вскоре «прибывшие в Харьков Баккал из
Москвы, Абраменко и Барышников работу л.с.р. возобновили, но результаты
были плохие <.. .>». 1230
В анкете члена ОПК В.М. Фишман указал на свой арест в 1920 г.
Харьковской ЧК «за что - неизвестно».
Помимо арестованных
Голубовского и Фишмана УПЛСР (инт.) понесла потерю в лице умершего 14
февраля 1920 г. от сыпного тифа члена ЦК Владимира Дмитриевича Волкова,
входившего в прошлом в состав коллегии ВЧК и действовавшего на Украине
под именем Ивана Алексеевича. Борьбисты также понесли утрату в лице
умершего члена ЦК, входившего при Деникине в состав Харьковского
подпольного Ревкома, а ранее действовавшего в Одессе, Лидова (Л.
Долгина). Сам Никифоров, по согласованию с ЦК КП(б)У позже выехал на
подпольную работу в Крым. Не смотря на его скептическую оценку
партийной работы, она все же велась. Из сообщения в органе губкома
борьбистов известно, к примеру, о митинге на Паровозостроительном заводе
27 февраля с участием ораторов от большевиков, меньшевиков, борьбистов
(Я.В. Браун и Букреев) и УПЛСР (инт.). Последних представляли И.Ю.
Баккал и «Бунтарь» (СИ. Рышков). ~
В тот же день 27 февраля на заседании Харьковского губкома КП(б)У
был заслушан вопрос о левых эсеров (интернационалистов), и было
постановлено закрыть их клуб и «ликвидировать работу».
Ранее
произошли аресты группы активистски настроенных левых эсеров,
пытавшихся произвести «экс» в целях финансирования газеты. Изложение
этого эпизода содержал отчет Центрального Управления Чрезвычайных
Комиссий (Цупчрезкома) при СНК Украины за 1920 г. к Y Всеукраинскому
съезду Советов, проходившему с 25 февраля по 3 марта 1921 г. В разделе,
посвященном УПЛСР (инт.), сообщалось: «В январе у отдельных членовактивистов возник план достать деньги путем экспроприации и открыть в
0
1
2
3

ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Д. 7695-с. Т. 2. Л. 154, 155.
ГАРФ. Ф. 533. Оп. 3. Д. 3092. Л. 3 об.
Борьба (Харьков). 1920. № 58.
На защите революции: Из истории Всеукраинской ЧК. 1917-1922 гг. Киев, 1971. С. 142.
693

Харькове подпольную типографию. Провести этот план взял на себя член
Центрального и городского комитета Серов (Влас)». 1 и 2 февраля на
заседаниях горкома он предложил устроить «экс» в частной квартире по
Плетневскому переулку, «использовав для этого поддельный ордер губчека,
чтобы не скомпрометировать партию». В книге известного украинского
чекиста С.С. Дукельского «ЧК на Украине», републикованной Ю.Г.
Фельштинским,
назывались
имена
участников
этого
заседания,
выработавших план «экса»: еще одного члена ЦК Баркова (вероятно,
псевдоним), Александрова и Василия Ведмера, помощника комиссара
Харьковского железнодорожного узла. Во время попытки неудачной
экспроприации «Влас» и другие участники были схвачены. Как говорилось в
отчете Цупчрезкома съезду, «в связи с этим <...> была арестована
мартовская конференция этой партии <...>», и «после этой ликвидации
партийная жизнь левых эсеров-интернационалистов замерла до июля
месяца». 1234
А вот как эту ситуацию излагал член Харьковского горкома «Олесь»:
«<...> партийный съезд (правильно: конференция. - Я.Л.), созванный в
Харькове в марте 1920 г., руководимый Баккалом, членом Ц<ентрального>
Бюро (в то время представлявшего еще не ЦОБ, а легалистское большинство
ЦК. — Я.Л.) созданной в Москве легалистской организации, принял
резолюции, порицающие активистские настроения и практику, и строящие
работу организации исключительно на легальных основаниях. Резолюции
съездом принимались единогласно в духе принципов организовавшейся в
Москве группы Штейнберга, Баккала, Чижикова и др., издававшей журнал
«Знамя».
Все члены съезда на заключительном заседании были арестованы,
материалы и резолюции были забраны ГПУ. Большинство арестованных
вскоре было освобождено, а 11 человек было вывезено в Москву. Из
вывезенных в Москву помню следующих лиц: 1. Баккал, 2. Стрельцов А.И.,
3. Рыжков (Бунтарь), 4. Серов (Влас), 5. Сувилов И.Е., 6. Базарный Я.С., 7.
Громов [Г.М. Орешкин]. Остальных не помню
Базарный Я.С. подал заявление о выходе из партии левых с-ров и
опубликовал его в печати. Все привезенные в Москву были освобождены с
выездом на Украину через две недели по приезде в Москву <.. .>».
31 марта «Известия» Всеукраинского ЦИК поместили сообщение
председателя Харьковской губЧК Иванова под заголовком «Ответ на
провокацию левых с.-р. (интернационалистов)» в связи с выпуском левыми
эсерами листовки по поводу предъявленных обвинений делегатам
конференции. В заметке, в частности, сообщалось, что ввиду выпуска
листовки и требований арестованными «своего освобождения еще до конца
следствия, угрожая в противном случае голодовкой», губЧК, «нарушая даже
обычный установленный порядок следствия», сочла нужным опубликовать
Там же. С. 248.
ГАОПИ ВО. Ф. 9053. Оп. 2. Д. П-9067. Т. 2. Л. 84.
694

«основанное на показаниях самих членов конференции предъявленное
арестованным обвинение». Далее сообщалось о том, что «в порядке
рассмотрения дела Всеукраинской конференции ПЛСР (интерн.) о
производстве экспроприации (грабежей) установлено: 1) производство
экспроприации (грабежей) и активное участие членов конференции в них
известно и не осуждено конференцией партии; 2) производство
экспроприации совершалось с санкции ЦК партии и при активном участии
отдельных членов ЦК; экспроприации совершались членами УПЛСР
(интерн.) с санкции и ведома высших партийных органов; 4) в
экспроприациях, проводимых партией левых с.-р. (интерн.), принимали
1236
участие уголовные элементы».
Насколько можно понять, после арестов в конце 1919 г., УПЛСР (инт.)
начала распадаться по аналогии с положением дел в Москве и Петрограде на
две фракции — собственно активистов, ориентированных на течение во главе
с М.А. Спиридоновой, и сторонников большинства ЦК ПЛСР. По словам
Никифорова, «споры между 2-мя течениями возобновились в мае-июне 1920,
когда «враг опять подходил к Синельникову». 1237 По выражению чекистов
(из доклада съезду Советов), «разгром организации и выход из нее
доброкачественных элементов вызвал в ней полный раскол, для устранения
которого Центральный Комитет созвал на 1 сентября 3-й Всеукраинский
1238

съезд партии».
По показаниям «Олеся», «<...> отдельные члены Ц.К., будучи
недовольны резолюциями мартовского съезда, принявшего резолюции,
ориентировавшие Украинскую партию левых с-ров на легалистские позиции,
поставили вопрос о подтасовке съезда и созвали съезд, действительно
подтасовав его таким образом, что на него попали только активистски
настроенные члены партии. Руководили съездом: Абраменко, Барышников.
Съезд проходил в Харькове нелегально и был весь арестован. Кроме того,
было арестовано много левых с-ров, не имевших отношения к съезду
<...»>.1239

Итак, после провалившейся Всеукраинской конференции в марте
1920 г., в начале сентября был созван III Всеукраинский съезд УПЛСР
(инт.), продолживший нумерацию предыдущего съезда в марте 1919 г., не
взирая на использование ее ранее борьбистами. Специфика данного съезда
заключалась в том, что в нем участвовали представители обоих
конкурирующих течений из Москвы. Из тюремных мемуаров В.Е.
Трутовского становится видно, что он в сентябре 1920 г. был отправлен М.А.
Спиридоновой на партсъезд в Харьков в качестве представителя
возглавляемой ею группировки. Целью миссии Трутовского главным
образом было противостояние на съезде отправившемуся туда же И.З.
Штейнбергу. На форум Трутовский выехал с документами на имя военного
123(5
1237
1238
1239

На защите революции... С. 153.
ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Д. 7695-с. Т. 2. Л. 156.
На защите революции... С. 248.
ГАОПИ ВО. Ф. 9053. Оп. 2. Д. П-9067. Т. 2. Л. 86.
695

писаря Ветрова и комплектом партийной литературы, отпечатанной в
подпольной типографии. Как он вспоминал, участники съезда остановились
на конспиративных квартирах, а само мероприятие проходило в течение двух
дней на даче под Харьковом. Съездом, по его словам, руководили A.M.
Требелев и Л.С. Вершинин, представлявшие альтернативные подходы внутри
УПЛСР (инт.). Участие в нем приняли делегаты от Харьковской, Киевской,
Екатеринославской, Одесской, Очаковской, Николаевской, Полтавской
организации, а также из Ростова-на-Дону и от ряда уездных организаций.
Среди них были как представители легалистов, так и подпольщиков.
Российский ЦК ПЛСР представляли Трутовский и Штейнберг, оказавшиеся в
центре идейного размежевания участников съезда: «После наших докладов
съезд раскололся, легалисты ушли со съезда, а мы остались. С легалистами и
Штейнбергом были Требелев, Шелонин и Стрельцов. С подпольщиками же
остались: Барышников, Вершинин, Галевский, Гудван, Зак (умер), какой-то
представитель от ростовской организации и еще человека три делегатов». 1240
По словам Трутовского, основные разногласия, вызвавшие раскол,
были вызваны вопросом об отношении к Советской власти. Большинство
делегатов выдвинуло резолюции, призывавшие к активным боевым
выступлениям. Так, в резолюции по текущему моменту говорилось: «Партия
оценивает развертывающееся на Украине повстанческое движение, как
естественное последствие земельной и продовольственной политики
большевиков и стремится превратить его в организованную подготовку
всеобщего восстания». Не менее радикальной оказалась и резолюция об
отношении к Красной Армии: «Съезд находит, что при участии и широкой
работе в Красной Армии, партия сможет использовать последнюю для
борьбы с коммунистической партией, в грядущем переходе власти в руки
трудящихся». Большинство делегатов в качестве центральной задачи партии
выдвинуло, по словам чекистов, «свержение Советской власти путем
использования повстанчества, кулацких восстаний, дезертирских отрядов и
1241
соответствующим образом распропагандированной Красной Армии».
Резолюция об «интернациональном терроре» не исключала возможности
осуществления террора в пределах советских республик. Легалистское
меньшинство в количестве 5 человек отказалось принять подобные решения
и покинуло съезд.
Платформы обеих фракций нашли отражение в представленных ими
резолюциях. Оригинал первой из них, выражавшей точку зрения
меньшинства съезда (легалистов), был выявлен в ЦДАГО Украины. Текст
резолюции группы Шелонана-Баккала датирован 11 сентября 1920 г. Ее
авторы констатировали, что «разгром
отечественной реакции» и
установленное «мирное отношение с окраинными государствами» в
сочетанием с революционным взрывом в странах Востока и нарастанием
революционного движения в странах Западной Европы, объективно
Левые эсеры и ВЧК... С. 483.
На защите революции... С. 249.
696

превращают Советскую Россию и Украину в опасную силу для
«капиталистического Запада». Отсюда они выводили неизбежность нового
противостояния
Антанты
с
Советской
Россией
и
Украиной,
воспринимаемыми как «очаг революции»: «всяческое соглашение с
империалистами было бы временным». Делался вывод о необходимости как
противостояния агрессивным попыткам Антанты по удушению революции в
России и на Украине, так и «всемерно поддержать приближающийся
революционный взрыв на Востоке и Западе».
Сложность ситуации, по мнению Баккала и Шелонина, заключалась в
тяжелом экономическом положении советских республик, усугубленным
обстоятельствами экономической разрухи: «Народное хозяйство находится в
катастрофическом состоянии. Почти в корне разрушенная городская
промышленность не может дать стране необходимых
продуктов.
Разрушенный транспорт не в состоянии доставить в города сырья, топливо,
продовольствия, обрекая промышленность. Продовольственная политика,
построенная на упрощенном выкачивании вооруженными отрядами хлеба,
создает борьбу города с деревней. Не доверяя трудовому крестьянству,
отстраняя его, как и широкие слои пролетариата от общегосударственных
задач, не пользуясь их поддержкой, — власть опирается на наемное, бездарное
чиновничество, проводя суровую централизацию, порождая бюрократизм,
закрепляя управление в единоличных руках бесконтрольного чиновника».
Критикуя бюрократические механизмы управления экономикой, связанные с
условиями
продовольственной
диктатуры
и
политикой
военного
коммунизма, легалисты утверждали о нарастании нарастающий «отход масс
от революции».
Выход из ситуации экономической разрухи, путь к возрождению
народного хозяйства Баккал и Шелонин видели в «планомерной и
организованной разгрузке государства» от функций управления экономикой.
При этом предполагалось сохранить за ним функции обороны революции.
Возможности успешного восстановления народного хозяйства связывались с
широкой творческой самодеятельностью масс, их возвращением «к
свободной политической и хозяйственной жизни», перехода в руки
классовых организаций рабочих и крестьян (профсоюзам и рабочекрестьянской кооперации) всей работы «положительного строительства».
Выражая несогласие с политикой партии большевиков, легалисты
отвергали борьбу за власть, указывая, «что борьба партии за власть привела
бы лишь к замене верхушки, к переходу административно-принудительного
аппарата из рук одной партии к другой, не изменяя самой системы». От
имени УПЛСР(инт.) группа Шелонина-Баккала заявила о готовности к
участию «в совместной обороне революции, всемерно поддерживая Красную
армию
в
ее
борьбе
с
наступающей
внешней
отечественной
контрреволюцией».
Целью своей непосредственной деятельности легалисты выдвигали
работу среди трудящихся, с целью «вернуть их к революции, на путь
широкой творческой самодеятельности». Для этого предполагалось участие
697

«в непосредственной жизни трудящихся на фабриках, заводах и пр., работая
по созданию и укреплению их классовых органов, в профессиональнопродовольственных и кооперативных организациях». Большое внимане
уделялось работе в древне с целью создания «классовых и экономических
организаций трудового крестьянства», борьбу с идейным и экономическим
влиянием на него «кулачества, атаманщины и бандитизма». Предполагалось
и участие партии в выборах в Советы крестьянских и рабочих депутатов, с
целью борьбы «за избавление их от опеки партийной диктатуры, отстаивая
принцип свободы выборов и тесной связи Советов с широкими трудовыми
массами».
В ответ на оглашение этого документа представители большинства
съезда (делегаты от Харькова Ева Ароновна Ройтер, от Одессы Владимир
Николаевич Галевский (он же «Владимир Вольный»), от Ростова Федор
Иванович Мартынов-Богданов (он же «Тодорик») и Н. Бухарцев (кто
скрывался под этим именем, не установлено), от Полтавы Рахиль
Калмановна Семятицкая, и член ЦК Леонид Сергеевич ВенециановВершинин, подписавшийся как «Казанский») выступили с заявлением, что
они голосовали против предложений Баккала-Шелонина. Перечисленные
делегаты выразили свою позицию таким образом:
«1) Партия, не отрицая допустимости в известные моменты
вооруженной борьбы трудящихся при помощи аппарата Красной армии с
белогвардейцами по принципиальным соображениям не считает возможным
отстаивать этот институт государственного принуждения.
2) Всеукраинский съезд У.П.Л.С.Р. [заявляет] об отказе от
бланкистских методов борьбы партии за власть.
3) Мы, делегаты III съезда, считаем, что в определенный момент
трудящиеся неизбежно вступят в вооруженный конфликт с государственной
властью, в виду чего не можем в принципе осудить этот метод». 1242
Текст данного заявления сохранился в следственным деле молодого
левого эсера из Одессы Алексея Сергеевича (Самойловича) Зака, сына
известного экономиста и деятеля ПСР-УПЛСР С.С. Зака, участвовавшего в
съезде под кличкой «Андрей Савич». Доступ к делу был получен мною в
ЦДАГО Украины.
Ночью с 8 на 9 сентября Цупчрезкомом во время заседания были
арестованы все оставшиеся на съезде, после ухода с него сторонников
легалистов, представители большинства за исключением, по-видимому
отсутствовавшего на заседании Трутовского. Также чекистами были
захвачены и материалы форума, после чего УПЛСР(инт.) была объявлена
организацией, враждебной советскому строю и подлежащей ликвидации. На
места были даны указания осуществить ее ликвидацию во всеукраинском
масштабе.
Среди арестованных оказались такие яркие фигуры, как представитель
российского ЦК на Украине Владимир Константинович ПанкратовЦДАГО Украины. Ф. 1. Оп. 20. Д. 327. Л. 59-60.
698

Абраменко, член украинского ЦК Илья Федорович Суворин (настоящая
фамилия Ильин), его жена Е.А. Ройтер, И.Е. Сувилов, активные левые эсеры
Алексей Семенович Попов, Александр Абрамович Гудван и другие. В
дальнейшем от 15 до 20 руководителей группы большинства были
подвергнуты заключению в концентрационный лагерь до конца гражданской
войны. В то же время постановление о ликвидации партии не было
распространено на группу меньшинства, т.е. сторонников легализации.
Условием, на основании которого допускалась их легальная деятельность,
должен было стать отказ от защиты активистов. В последующем (в ноябре
1921 г.) отдельные «активисты» (члены ЦК В.К. Абраменко, действовавший
на Украине под фамилией Панкратов, и некий Кравцов) подали заявление,
«которое гласило, что они по совести отказываются от борьбы с Советской
властью и сознают свои ошибки, ведущие, по их собственному признанию,
только к активной помощи контрреволюции». Вследствие этого заявления,
они были освобождены.
В то время как происходили гонения на УПЛСР (инт.) и намечалось
расслоение партии на две группировки, нарастали внутренние противоречия
в УПЛСР (б). Так в апреле 1920 г. уполномоченный ЦК борьбистов
распустил Ростово-Нахичеванский комитет за нарушение партийной
дисциплины. 29 апреля открылся Всеукраинский Совет УПЛСР (б),
принявший постановление о самоликвидации партии. Но ряд руководителей
и рядовых членов партии высказался категорически против ликвидации.
Ликвидационному съезду (IY по нумерации), предшествовал Пленум ЦК,
подтвердивший высказанное ранее намерение. Тем не менее, из числа
противников ликвидации самоорганизовалась группа съезжавшихся на съезд
делегатов в количестве 38 человек. Еще накануне Пленума Секретариат ЦК
опубликовал заявление об исключении Политбюро УПЛСР (б) из партии за
«нарушение партийной дисциплины, за дезорганизацию и проявление
активизма»,
четырех
членов
Одесской
организации
и
одного
екатеринославца. В этом же заявлении сообщалось о выходе из партии,
«согласно заявлению», таких партийных величин, как Г.Л. Лесновский, В.И.
Ревзина, А. Тихонов, А.П. Ярош и А. Шумский. 1 2 4 4 Вскоре появилось еще
одно сообщение об исключении из уже не существующей партии
постановлением Бюро уполномоченных ЦК на Полтавщине от 11 июля «за
разложение и дезорганизацию партийной работы, путем провокации и
политического шантажа» 12 борьбистов (в том числе таких видных
партийцев, как Я.В. Браун, И.Ф. Алексеев, Ю. Акмолинский (Ю.М.
Панибратцев), жена М.А. Шелонина Ф.Г. Чернышевская и жена Яроша О.А.
Ярош). 1 2 4 5 Еще один видный деятель Ильич (И.И. Трубицкий) был отстранен
от партийной работы, а Пономаренко (Ясько) грозились предать партийному
суду.

На защите революции... С. 346.
Борьба. (Харьков). 6.07. 1920 г. № 154. С. 1.
Там же. 15.07. 1920 г. № 163. С. 1.
699

В ответ на самороспуск партии эта группировка провела учредительный
съезд Партии левых эсеров (синдикалистов) Украины, о которой уже шла
речь в Главе 3. После ухода легалистов со съезда УПЛСР (инт.) между ними
и синдикалистами начался интеграционный процесс, вылившийся в создание
Объединенной ПЛСР Украины (синдикалистов и интернационалистов).
В состав ее ЦК вошли В.А. Арнаутов, Я.В. Браун, Г.Л. Лесновский, В.И.
Ревзина, М.А. Шелонин и др. Однако уже в конце 1920 - начале 1921 г.
сторонники легализации также подверглись различным репрессивным мерам.
В целом существование украинского левоэсеровского движения, как и в
России, прослеживается до середины 1920-х гг. В Москве украинских левых
эсеров в ЦБ ПЛСР об. и ЦБ Объединения ПЛСР и ССРМ представлял
переехавший туда в 1922 г. Я.В. Браун. Ликвидаторское движение затронуло
различные эсеровские и левоэсеровские течения Украины. В результате часть
крупных деятелей заявила о своем полном разрыве с левонародническим
движением (В.А. Арнаутов, В.И. Ревзина); другая часть предпочла отойти от
политической деятельности, не порывая с левоэсерством идейно (В.А.
Карелин, Г.Л. Лесновский, А.П. Ярош). Некоторые заявили об отказе от
левонароднических идей позднее, находясь в заключении и ссылке (М.А.
Шелонин, Я.В. Браун).

ГЛАВА 5
ОРГАНЫ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ
БЕЗОПАСНОСТИ
ЛЕВОЭСЕРОВСКОЕ СООБЩЕСТВО В 1920-1930-е гг.

И

Схематично репрессии можно поделить на две волны спонтанных
гонений, несколько плановых операций и системных преследований, три
этапа спецопераций НКВД по эсерам во второй половине 1930-х гг. Первая
спонтанная волна арестов происходила в момент июльских событий 1918 г. и
в первые месяцы после них. Первая плановая операция ВЧК началась с
массовых арестов партактива ПЛСР в феврале 1919 г. и продолжалась около
года (второй пик, но выборочно пришелся на время после взрыва здания МК
РКП (б) в Леонтьевском переулке вплоть до начала 1920 г.). На Украине
операции по «активистам» проводились в течение всего 1920 г. Вторая волна
спонтанных арестов произошла в марте 1921 г. и была вызвана восстанием в
Кронштадте и забастовками в Москве и Петрограде. Следующий этап
системных преследований делится на два фазы: в 1922-1923 гг. они в
основном касались левоэсеровского подполья, в 1923-1925 гг. - происходил
постепенный разгром легалистов с одновременным выкорчевыванием
остатков или новых проявлений подполья. Новый этап преследований
приходится на период 1930-1933 гг. - время коллективизации, стихийных
крестьянских выступлений и трагического «голодомора». Они касались, с
одной стороны, эсеров-«учетников» всех направлений, находившихся в
ссылках, местах ограничения проживания или жившие свободно (с «чистым»
паспортом) после отбытия ссылок, с другой стороны, отошедших ранее от
700

политической деятельности активных в прошлом левых эсеров, ранее не
подвергавшихся систематическим репрессиям. Апофеозом ее должен был
стать несостоявшийся по ряду причин процесс т.н. «Народнического центра».
Спецоперации НКВД в отношении бывших эсеров начались с фазы арестов
1935-1936 гг., которую условно можно назвать «предварительной». Для
части арестованных в этот период времени следствие продлевалось вплоть до
включения их в расстрельные списки. Первый этап массовой операции
НКВД по эсерам всех направлений начался в феврале 1937 г. Второй этап
операции возобновился в январе 1938 г. Наконец, последний этап системных
преследований бывших эсеров происходил в послевоенный период. Среди
жертв МТБ оказались как «повторники» (те, кто отбыл сроки заключения,
полученные во время «Большого террора»), так и новые арестанты, которых
по каким-то причинам обошли стороной операции 1937-1938 гг. Фактически
эта «зачистка» продолжалась вплоть до смерти Сталина.
Самое раннее по времени дело, с которого началось преследование
левых эсеров, было возбуждено Верховным Революционным Трибуналом
при ВЦИК по личному распоряжению В.И. Ленина в отношении главного
комиссара Черноморского флота В.Б. Спиро в апреле 1918 г. по обвинению в
противодействии затоплению флота в соответствии с Брестским миром. Ряд
дел, связанных с отголосками событий 6-7 июля в регионах или
последующими выступлениями левых эсеров, находится в фондах местных
губревтрибуналов (включая Московский ревтрибунал). Заводившиеся ВЧК,
МЧК и другими «чрезвычайками» дела в отношении членов ПЛСР, как
правило, заканчивались либо освобождением, либо заключением в
исправительные дома, «трудовые коммуны» и концлагеря с расплывчатой
формулировкой «до конца гражданской войны». (Реальное освобождение
наступало чаще всего по амнистии).
27 ноября Верховный Революционный Трибунал при ВЦИК,
рассмотрев дело об организаторах и активных участниках июльского
«мятежа», заочно приговорил к расстрелу Д. И. Попова. 9 членов ЦК ПЛСР
(Л.Б. Голубовский, Б.Д. Камков, В.А. Карелин, Д.А. Магеровский, И.А.
Майоров, П.П. Прошьян, В.Е. Трутовский, Я.М. Фишман, Д.А. Черепанов) и
боевики Н.А. Андреев и Я.Г. Блюмкин заочно были приговорены к 3 годам
тюремного
заключения;
находившиеся
на
скамье
подсудимых
М.А. Спиридонова и Ю.В. Саблин - к 1 году тюрьмы, принимая в расчет «их
особые прежние заслуги перед революцией».
Впоследствии вынесенный заочно приговор был применен выборочно:
во-первых, к расстрелянному в начале 1921 г. Д.И. Попову; во-вторых, к
находившемся в заключении Б.Д. Камкову, И.А. Майорову и В.Е.
Трутовскому. Андреева, Голубовского, Прошьяна и Черепанова к тому
времени не было уже в живых, а к перешедшим в компартию Блюмкину,
Магеровскому и Фишману приговор, естественно, не применялся.
Любопытно отметить, что почему-то не сочли нужным его распространить и
на Карелина. В архиве Политического Красного Креста сохранилась копия
заявления жены Камкова - Е.А.Камковой во ВЦИК от 12 июля 1923, в
701

котором была изложена история его первого осуждения: «27-го ноября 1918
г. Революционный Трибунал при В.Ц.И.К. приговорил мужа моего, лев. с.-р.
Бориса КАМКОВА к лишению свободы на три года. Согласно постановления
Распорядительного заседания Судебной Коллегии Верховного Трибунала от
29-го сентября 1921 г. (прот. № 19) срок отбытия этого наказания
исчисляется с момента сообщения С.<екретного> 0.<тдела> В.Ч.К. о
задержании Камкова. Постановлением В.Ц.И.К. от 13-го апреля 1922 г. (прот.
№ 27)решено засчитать Камкову и др. в счет отбытия наказания время,
проведеное в тюрьме с момента их ареста, причем, согласно решения от 4-го
мая 1922 г., к 29 апреля 1922 г. Камкову засчитано 1 г. 6 мес, т.е. срок его
заключения должен кончиться 28-го октября с/г. Осужденные одновременно
с Камковым лица освобождены или отбыли срок заключения и по этому делу
от тюрьмы освобождены. Состояние здоровья Камкова чрезвычайно плохо и
есть основания предполагать, что дальнейшее оставление Камкова в тюрьме
может быть для него гибельным, тем более, что Камков переведен 31-го мая
с/г.
в
Челябинскую
тюрьму,
где
тяжесть
еще
усугубляется.
Вышеприведенные основания, а также общие условия политической жизни
Р.С.Ф.С.Р., решительно изменившиеся с 1918 г. в сторону укрепеления
Советской власти, и революционное прошлое Камкова заставляют меня
обратиться с просьбой о немедленном освобождении Камкова из тюрьмы и о
разрешении выехать ему и мне заграницу, где находятся двое наших детей
(17 и 5 л.<ет>). Во время голодовки в апреле 1922 г. зам. пред. Г.П.У.
Уншлихтом был обещан моему мужу выезд заграницу по окончании
срока.». 1246
В конце 1921 г. Секретный отдел ВЧК составил и издал «Справочник
№ 1 по антисоветским партиям», в котором было зафиксировано 610 левых
эсеров, за которыми велось наблюдение. Напечатанный в типографии ВЧК
под грифом «Сов. секретно», этот справочник дает превосходный материал
для статистического исследования, однако ранее никогда не анализировался
историками.
Информация о левых эсерах (и о членах других партий) собиралась,
начиная с 1919 г. Приведу образцы двух выявленных документов.
В обзоре Секретного отдела Рязанской губЧК, подшитом в
следственное дело секретаря Рязанского губкома В.Н. Остапченко,
сообщалось: РЯЖСКИЙ: обнаружена конспиративная ячейка и подпольная
работа левых ср., в котором активное участие принимали Уездные
Советские работники, члены Исполкома: ВЫШГОРОДЦЕВ (зав. уездн.
отделом Финан.), СОЧИЛИН (зав. отд. Управления), ЗАСТРОЖНОВ
(начальник канцелярии Военкома) и др. видные Советские работники уезда,
они имели связь с Рязанским комитетом партии, распространяли воззвания
среди уезда, призывая население к свержению большевиков. Благодаря
опытности агента удалось раскрыть всю подпольную работу и указанные

ГА РФ. Ф.8409. Оп.1.Д.7. Л. 86.
702

лица заполнили и подписали предложенные нашим агентом анкеты,
выработанные отделом.
Всего в Ряжске арестовано было 13 человек.
Касимовский уезд - благодаря бдительности агента раскрыта
подготовлявшееся в Тумском районе восстание, которое они хотели
приурочить к моменту разлива вод, благодаря чему Рязань оказалась бы
отрезанной от них, и свободно могли бы делать свои дела. Своевременно
посланным отрядом проведены аресты видных организаторов восстания
л.с.р., из коих КОЗЛОВ (зав. Тумским почт. тел. отд.), СОРОКИН (зав. отд.
коммуны по распределению товаров и др.).
Спасский уезд — имеются сведения, что есть организации в разных
селениях уезда в числе 47 чел. В виду того, что в уезде наблюдается
волнение среди масс, явно под агитацией л.с.р., дано срочное распоряжение
об аресте видных работников этой партии, которые также занимают места у
власти.
Пронский - всех членов партии л.с.р. около 60, пришлось установить,
что у них имеется связь с Москвой, откуда посредством некоего
РОДИОНОВА, служащего в Главном Почтамте, получают литературу,
инструкции и направление в работе. Об аресте телеграфно сообщено ВЧК.
Рязанский - обнаружена ячейка в с. Криушах из 12 членов, во главе
которой стоит местный гр. МИТИН, имеющий кличку «Дедушка
Революции», старый партийный работник. В с. Бехтино - организация в 20
членов, из них трое работают в Волостном Совете.
В с. Безличное - 12 человек. Об аресте МИТИНА сделано
распоряжение. В остальных уездах раскрыты бывшие организации левых
ср., и число их определяется следующим количеством:
Данковский - в городе состоит членов 30 чел., в селе Долгом 18 чел.
Егорьевский - группа приблизительно выражается в 60 человек.
Сапожковский - пока установлено три лица, входящими в партию, и за ними
ведется наблюдение.
Измайловский - группа в 70 чел., большинство из них вышли из
партии. Деятельность их выясняется.
В остальных уездах организации белых не обнаружено, но ведется
энергичная работа в этой области.
Настроение в красноармейских частях удовлетворительное, были
случаи небольшого волнения среди них, вызванные л.с.р. посредством
распространения листовок воззваний, с призывом повернуть оружие против
власти, но таковое было своевременно ликвидировано без всяких эксцессов».
В докладе Тверского отдела ГПУ «о разработке состояния» местной
организации ПЛСР с января по 1 октября 1922 г. говорилось:
«На территории Тверской губернии имеется одна организация л.с.р. в
Твери в легальном положении и имеет свой клуб, в котором производит
собрания и продажу литературы.
Организатором, и в данное время руководителем легализированной
Тверской группы л.с.р. является член Ц.Б. Л.К. МОШИН. Деятельность
703

группы л.с.р. проходила при непосредственном руководстве его Ц.Б. л.с.р. и
заключалась в следующем:
В январе м-це по предложению ЦК эс-эров обсуждали вопрос об
убийстве нашего с/с (секретного сотрудника. — Я.Л.) ЯСТРЕБА. Вопрос
остался открытым.
В Твери вышел журнал «ВЕСТНИК».
В начале февраля уже стало заметно, что литература л.с.р. начинает
проникать в деревни, фабрику и учебные заведения и обнаруживается связь
группы со своими членами в В.<ышнем> Волочке и Лихославле, которые
снабжалися различной литературой, и в последних числах месяца некоторые
эс-эры начинают уже открыто выступать на собраниях против РКП
(пр.<имер> на б.<ывшей> Морозовской ф-ке выступление КАРАБАНОВА).
В марте м-це л.с.р. делают попытку объединения работ с правыми ср.,
и 6 марта член Ц.Б. МОШИН дает задание л.с.р. делегату РОЗАНОВУ
произвести объединение с правыми с р . в Старицком уезде и в дальнейшем
под видом беспартийных начинают проникать в кооперацию и
распространять свою литературу в массах, рабочих ф-ки быв. Морозова, в
Кимрах, на уездной крестьянской конференции выбрасывают лозунг
Учредительного Собрания, а в Твери тоже на крестьянской конференции
л.с.р. ТИХОМИРОВ, требуя свободы печати и т.п., заявил, как спец. по ex.,
что только при буржуазно-демократ.<ическом> строе можно поднять ex.,
приведя в пример ДАНИЮ. Кроме того, Губкрестьянская конференция, имея
президиум из эс-эров, всецело противилась всем
предложениям
коммунистов, критикуя различно центральные органы Советской Власти.
Л.с.р. подготовили резолюции для крестьянских конференций и
распространяли предварительно свою литературу; литературы в данный
период времени был очень большой наплыв, как в деревнях, так и в рабочих
районах. Приходится отметить большой запас последней и у всех членов
партии л.с.р.
В дальнейшем, в апреле месяце организация л.с.р. различными
способами производит командирование своих членов в производства, и,
распространяя литературу, пытаются создать свою организацию в тверских
институтах, действуя чрез ДУДОРА (имеется ввиду М.С. Дудоров. - Я.Л.) и
приезжего из Москвы студента М. УДАЛОВА. В это же время выпускают
свой журнал «ТРУДОВАЯ МЫСЛЬ».
1 апреля представитель от правых с р . ПОКРОВСКИЙ и от левых
ТИХОМИРОВ устраивают в квартире последнего совещание на предмет
объединения действий правых и левых ср., в результате находят, что это
сделать возможно и <в> момент апрельской забастовки в Тверской
м<анафакту>ре левые ср., хотя и неорганизованным путем, но руководят
забастовкой чрез острожные выступления на собраниях и в массах рабочих.
После ликвидации данной забастовки деятельность эс-эров временно
затихает и возобновляется уже в кооперации, откуда всех увольняю по
сокращению штатов.
704

28
мая
в
квартире
МОШИНА
было
совещание
л.с.р.,
присутст.<вовали> МОШИН, ЗУЕВ, ВЛАСОВ-ОКСКИЙ и ИЕВЛЕВ, где и
постановили послать на Всероссийскую конференцию партии МОШИНА и
ЗУЕВА. ЗУЕВ не поехал, не имея возможности отлучиться со службы.
МОШИН же передал свои полномочия ПЕТРОВУ, который приезжал из
Москвы в Тверь, и 2 июня устраивал собрание с р .
3 июня было опять собрание л.с.р. с присутствием ПЕТРОВА, где
ЗУЕВ делал доклад о кооперативе Текстилей, где постановили воздержаться
от выступлений на съезде уполномоченных Губсоюза, куда был избран
делегатом ЗУЕВ.
В дальнейшем уже в июле месяце деятельность л.с.р. вторично
затихает ввиду отъезда на излечение ЗУЕВА и отъезда в Нижегородскую губ.
ВЛАСОВА-ОКСКОГО. В этот период времени л.с.р. проявили свою
деятельность лишь в рядах членов кружка «НИКИТИНА», через который
осуществляли и осуществляют связь с другими городами.
Обыском у МОШИНА обнаружено письмо ему от БОКАЛА (имеется
ввиду член ЦБ ПЛСР объединенной И.Ю. Баккал. - Я.Л.) с чисто партийной
информацией и директивами.
В дальнейшем л.с.р. открытой деятельности в г. Твери не вели и нами
было обнаружено лишь то, что последние имею тесную связь с Ц.Б. и
другими организациями л.с.р., осуществляя таковую через литературнохудож.<ественный> кружок имени «НИКИТИНА», в чем и заключается их
вся деятельность, т.к. многие находятся в панике от обысков и возможности
арестов, а руководители - примерно ЗУЕВ опасается и подозревает участие в
их работе наших с/с, а поэтому Тверская Организация л.с.р. находится в
стадии изыскания методов дальнейшей работы, имея в наличии «27» (цифра
вписана от руки. - Я.Л.) членов.
ТЦДНИ. Ф. 1. On. 2. Д. 237. Л. 1-2.

В личном фонде Ф.Э. Дзержинского в РГАСПИ автором был выявлен
машинописный документ под названием «СОСТОЯНИЕ РАЗРАБОТОК по
партии лее. ср. и ср. максгшал<истов>», датированный мартом 1925 г.
1247
(число не проставлено).
Приведу этот важный источник:
«ИНФОРМАЦИОННОЕ БЮРО.
По МОСКВЕ.
Создано
в
конце
декабря
п/г
вместо
ликвидированного вследствие ареста НЕСТРОЕВА и СЕЛИВАНОВОЙ ЦБ
Объединения. В состав бюро входит 4 человека. (Жуковский, Сивов, Батурин
и Стах). Через Жуковского связано с подпольем, откуда Бюро получает
«Зн.<амя> Борьбы»
и
знакомится с
письмами ШТЕЙНБЕРГА.
Самостоятельной связи Бюро с заграницей не имеет, массовой работы не
ведет (общих собраний не устраивает, бюллетень не выходит), с провинцией
РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 49. Л. 149-151.
705

связь поддерживает случайно, в случае приезда отдельных леваков. Ожидать
в ближайшее время особой активности со стороны Бюро не приходится:
публика трусит и разлагается, подозревая друг друга в провокации.
2. ПОДПОЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЛСР (Рев. Авангард)
Со времени ликвидации Секретариата ЦБ в Москве создалась
подпольная лев. с р . организация молодежи. Персонально в нее входят
осколки
разгромленного
в
прошлом
году
Студенческ.<ого>
Соц.<иалистического> Союза и группа Михаила Лихтенбаума. Организация
самостоятельно связана с Загр.<аничной> Делегацией, ведет регулярную
переписку со Штейнбергом, в конце февраля выпустила 5-6 №№
«Рев.<олюционного> Авангарда» и брошюру
«Наши задачи» (на
шапирографе). Количественно группа слаба (в Москве человек 7-8). Хорошо
связана с провинцией (Нижний, Казань, Саратов, Калуга, Орел, Брянск,
Пенза, Ленинград, Тверь и Украина). Предполагает созвать съезд всех
местных организаций. Московская группа мыслит себя центром для всех
местных организаций, идейно возглавляется Ириной Каховской, признает
эксы и даже подготовляет практическое проведение экса. Четкостью
программных позиций группа не отмечается. Окончательную выработку
программы предполагают провести на съезде.
В ПРОВИНЦИИ.
1. ОРЕЛ.
Обращает
на
себя
внимание
деятельность
Орловской
организации. Количественно малочисленная (5-6 человек), она отличается
качеством: ссыльные Вершинин и Сахаров
отличаются
большой
политической выдержанностью и подготовкой. Помышляют об эксах, о
переходе на нелегальное положение, о выпуске листовок и пр. Налаживают
связи с деревней.
2. КАЛУГА.
Возглавляется
Каховской,
связан.
С
антисоветским
крестьянством. По ее директивам проводятся выступления на местных
крестьянских съездах и конференциях. Каховская также помышляет об эксе и
ждет случая связи с Москвой для его проведения.
3. НИЖНИЙ.
Довольно многочисленная организация (человек 25). Связана с
Сормовским заводом, в декабре выпустили листовку по поводу Соловецких
событий. Связаны с Москвой и Казанью, возглавляется старым с р .
максималистом Петровым.
4. КАЗАНЬ.
Организация немногочисленная (8-9), но зато выдержанная по
качеству. Связана с Москвой и заграницей, ведет пропагандистскую работу.
5. КУРСК.
Организации нет, имеется один л.с.р. Смоленский, пытающийся
наладить работу, связан с Москвой и Орлом.
706

6. САРАТОВ.
Такое же положение, как и в Курске.
7. ЛЕНИНГРАД.
Организации нет, но проживающий здесь студент Святицкий
пытается ее создать. Завязывает связь с студенчеством и рабочими.
Святицкий связан с Москвой и Орлом.
8. ТВЕРЬ.
Организации нет, но попытка к созданию имеется со смерти
старого л.с.р. ЛЕОШАНА, связанного с Москвой и заграницей.
9. На УКРАИНЕ - организация пока не выявлена, хотя по агентурным
данным кое-что имеется. Меры к выявлению приняты.
10. То же в отношении Брянска и Пензы.
Все организации осведомлением обеспечены».
Итак, из этого источника следует, что в Москве, по-прежнему,
продолжали
существовать
две
левоэсеровские
группировки
незначительное, но достаточно активное подполье, и деморализованное
непрекращающимися арестами «надполье». При этом обращает на себя
внимание фраза о том, что «все организации осведомлением обеспечены». Это
означало то, что и легалисты, и подпольщики преимущественно находились
под «колпаком» у ОГПУ.
Одной из особенностей архивно-следственных дел (АСД) в отношении
неоднократно
арестовывавшихся
левых
эсеров является
нередкое
совмещение двух и более дел под одной обложкой, когда в позднейшие по
времени дела целиком подшивались предыдущие. 1248 После ликвидации
чрезвычайных карательных органов, приговоры по левоэсеровским делам в
подавляющем большинстве случаев выносились такими внесудебными
органами, как Комиссия по административным высылкам НКВД и ОСО при
Коллегии ОГПУ; в редких случаях - губсудами. Вплоть до 1934 г. дела
возбуждались
сначала Секретным отделом или
соответствующими
отделениями на местах), а затем Секретно-политическим отделом или
Полномочными Представительствами ОГПУ на местах. Если во время
Гражданской войны аресты носили массовый и порой случайный характер
(во время облав, засад и т.д.), то в дальнейшем им была присуща
предварительная оперативно-розыскная и агентурная работа. Начиная с
середины 1930-х гг. аресты осуществлялись по предписанию ГУГБ НКВД
СССР и УГБ Управлений НКВД, а приговоры выносились несколькими
инстанциями - Военной Коллегией ВС СССР, ОСО при наркоме внутренних
дел, Тройками УНКВД, Облсудами.
После крупнейшей «зачистки» ПЛСР в течение 1919 г. и концентрации
основной массы заключенных в московских тюрьмах, часть отрекшихся от
По мнению автора, при описании подобных дел уместно ввести новый источниковедческий термин
«матрешка».
707

партии была освобождена, а наиболее активных левых эсеров в начале 1920
г. этапировали в исправительные учреждения на Урале (Вятка, Пермь,
Екатеринбург и Челябинск), где они находились до конца года. В 1921 г.
левых эсеров стали отправлять в бывшие каторжные централы (Орловский,
Ярославский). 19 декабря 1921 г. судебное заседание президиума ВЧК
приговорило члена ПЛСР М.Г. Твеленева к заключению в Архангельский
концлагерь сроком на пять лет за принадлежность к левым эсерам
(интернационалистам). Этим приговором впервые в мирное время был
заложен прецедент наказания только лишь по факту принадлежности к
ПЛСР.
В соответствии с приговорами, выносившимися после создания ГПУ в
1922 г., левые эсеры осуждались к заключению в Соловецком лагере особого
назначения и политизоляторах (Челябинском, Тобольском, Суздальском,
Верхнеуральском) чаще всего сроком на 3 года, либо отправлялись в ссылку
на тот же срок (по окончании таковой бывшие политссыльные по
постановлению Коллегии при ОПТУ получали ограничение в правах
проживания, т.е. «минус» столько-то городов и местностей). Специфической
особенностью
режима
содержания
в
1920-е
гг.
был
статус
политзаключенного, дававший определенные привилегии социалистам.
Благодаря этому обстоятельству заключенные левые эсеры имели
возможность общения и формирования! «тюремных коллективов», избрания
старост и т.п. В диссертации приведены примеры, когда из заключения на
волю передавались директивы для подпольщиков, вырабатывались
постановления по текущему моменту и программные документы.
В апреле 1921 г. в Бутырской тюрьме произошло массовое избиение
политических, не захотевших подчиниться приказу о «разгрузке» тюрьмы и
отправки их в провинцию. Во время этого избиения, ставшего предметом
разбирательства в Моссовете, из числа левых эсеров наиболее тяжело
пострадали П.В. Державин, И.А. Шабалин, Л.П. Суркова, А. Розенберг, Е.
Кормилицына, Л. Егельская. Содержавшиеся затем в крайне тяжелых
условиях в Орловском централе Суркова и Егельская предприняли первую
известную попытку самосожжения в истории советского ГУЛАГа.
После избиения социалистов в Бутырках в апреле 1921 г., получившем
широкую огласку в стране и за рубежом, последовала рассылка «политиков»
по губернским концлагерям и тюрьмам в течение 1921-22 гг. Это послужило
сосредоточению их в северных лагерях особого назначения: Архангельском,
Холмогорском, Пертоминском. Затем политические «изоляторы» в ВерхнеУральске, Суздале, Челябинске и Ярославле сменили концентрационные
лагеря времен Гражданской войны и бывшие царские каторжные
«централы», куда сажали социалистов и анархистов до 1923 г. Исключение
составил Соловецкий лагерь особого назначения, где имелось три
специальных «политскита».
К весне 1923 г. всех социалистов, отбывающих срок на лагерном
режиме, свезли в Пертоминский лагерь (Архангельская губ.). Летом 1923 они
из Пертоминска были перевезены на Соловки и размещены в Савватьевском
708

скиту (Б. Соловецкий о-в). В следующие два года все социалисты,
получившие лагерный срок, отправлялись только на Соловки (где возникли
еще два «политскита» - на о. Анзер и на о. Большая Муксолма). После
ликвидации политскитов в июне 1925 и вплоть до 1936-37 гг. социалисты кроме тех, чья принадлежность к революционным партиям и течениям не
признавалась властями - приговаривались либо к политизолятору, либо к
ссылке. Случаи лагерных приговоров в этот период крайне редки.
Во второй половине 20-х - начале 30-х годов заключенные социалисты
содержались
в пяти политизоляторах:
Суздальском, Ярославском,
Тобольском, Верхнеуральском, Челябинском. (Начиная с 1927 г., эти тюрьмы
наполняются заключенными-большевиками; сначала это оппозиционеры, в
основном - троцкисты, в дальнейшем те, кого ОГПУ-НКВД сочли нужным
назвать оппозиционерами). Политрежим, постепенно утрачивая свою
специфику, существовал здесь до второй половины 30-х годов.
Какой
смысл
вкладывался
в
1920-е
годы
в
термин
«политзаключенные»? Политзаключенный — это не просто человек,
осужденный по политическому обвинению. Таких людей было много (в
Соловках, например, - абсолютное большинство), и именовались они каэрами
(от сокращения «к.-р.» - контрреволюционер). Бытует мнение, что граница
между каэрами и «политиками» была проведена по степени идейной
близости последних к правящей партии. Это похоже на правду, и было бы
правдой, если бы граница проводилась властями по собственной инициативе.
Политрежим был добыт социалистами в длительной и тяжелой борьбе,
многочисленными голодовками, обструкциями, организацией протестов
внутри страны и за рубежом. Так, Бутырское избиение, упомянутое выше,
вызвало даже запросы и дебаты в Московском совете.
Политзаключенные получали небольшую добавку к общему питанию.
Их не подвергали оскорбительной для человеческого достоинства поверке,
они были освобождены от принудительных работ, в политизоляторах
допускалось самоуправление, с администрацией сносились через старостат,
выбранный политзаключенными. Политзаключенным разрешалось иметь
личные вещи, книги, одежду, письменные принадлежности, часы и т.п.
Дозволялось также выписывать газеты и журналы. В то же время они были
значительно более изолированы от внешнего мира. Для них были
ограничены: свобода передвижения по лагерю или тюрьме, переписка с
волей, свидания с родственниками. Отношение к социалистам было
двойственным: с одной стороны, им говорили, что они не арестанты, а
политзаключенные, с другой, та же администрация рассматривала их как
опаснейших врагов народа.
Заключенные социалисты продолжали вести в тюрьмах и лагерях
борьбу за свои права. Каждая фракция, эсеры, анархисты, с.-д. избирали
своего старосту. Выбранный старостат сносился с администрацией и ведал
всей жизнью тюрьмы. Также избирались по фракциям завхозы, в
распоряжении которых были бригады заключенных - уборщиков, поваров,
709

истопников, дровоколов и т.д. Каждый заключенный, работая в какой-нибудь
бригаде, нес и дежурство по лагерю.
Существовала общая каптерка с общими продуктами питания, которые
выдавались
лагерем
и присылались Красным Крестом Помощи
Политзаключенным, возглавляемым Е.П. Пешковой. Кроме этого каждая
фракция имела свою каптерку, куда поступали посылки и денежные
переводы от родных.
С каждым годом условия содержания политзаключенных становилось,
однако, все жестче. Многие левые народники (М.А. Спиридонова, И.К.
Каховская и др.) содержались в тюрьмах и ссылках, несмотря на тяжелые
хронические заболевания. Некоторые из них (Л.Б. Голубовский, М.А.
Богданов, Л.Е. Кроник, и др.) умерли в тюрьмах и ссылках из-за истощения и
болезней. Имели место случаи психических заболеваний. В 1923 г. в
Новинской женской тюрьме в Москве подверглась избиению группа
политзаключенных, и среди них - максималистка В.В. Игнатьева. В марте
1924 г. во время допроса был жестоко избит и подвергнут истязаниям член
ЦК ПЛСР Литвы и Белоруссии М.Д. Лихтенбаум. В отдельных случаях
левых эсеров содержали в тюрьмах и лагерях на уголовном режиме.
Отчаянность и безысходность приводили и к суициду. Так в 1922 г.
покончили с собой активные в прошлом левые эсеры В.В. Бакрылов и И.В.
Смирнов. В конце 1923 г. В.Е. Трутовский совершил попытку самосожжения
в Лефортовской тюрьме. В мае 1924 г. в костромской ссылке покончила с
собой член ОЛН Е.В. Булатова. В ноябре 1927 г. левый эсер, бывший
воронежский студент А.И. Логачев подверг себя самосожжению в
ташкентском исправдоме. В Усть-Сысольске свели счеты с жизнью ссыльные
максималист П.И. Городилов и левая эсерка Т.Д. Раевская. В 1930 г.
покончил жизнь самоубийством оставшийся в эмиграции А.А. Шрейдер. В
эту цепь можно включить самоубийство С.А. Есенина, тесным образом
связанного с эсерами.

К числу наиболее серьёзных процессов, организованных
большевистской властью против ПЛСР является процесс над Марией
Спиридоновой (декабрь 1918-февраль 1919 г.). Спиридонова обвинялась в
«клевете на советскую власть и Российскую Коммунистическую партию».
Основанием для обвинения стало заявление членов РКП (б) Косарева,
Мышкина, Рабичева и Бальбатова. Доказательствами считались критические
высказывания Спиридоновой в её выступлениях на митингах, в рабочих
клубах и заводах: «Спиридонова, стараясь исключительно действовать на
низкие инстинкты масс, клеветническим образом говорила о том, что
советский режим является худшим прототипом царского (истязания, пытки и
расстрелы), что партия коммунистов представляет собою банду комиссаров,
сидящих
на шее русского
народа, грабят,
убивают
и т.п.».
710

Инкриминировались Спиридоновой также: заявления о руководстве Красной
армии со стороны царских генералов; публичное наименование Троцкого
«обозником и шкурником, казнящим красноармейцев»; определение
положения рабочих в Советской России «наймитами, находящимися в
подчинении чиновников, насажденных советской властью»; определение
всей политики большевиков в отношении крестьян, как грабежа крестьян;
наименование комбедов «сыскными органами, творящими безобразия»;
оскорбления большевиков следствии того, что она называла их
«контрреволюционерами,
палачами
и
шарлатанами»;
обвинения
большевистских властей в подтасовках выборов в Советы и арестах
левоэсеровских кандидатов и т.п. 24 февраля 1919 года состоялось совещание
Московского революционного трибунала по делу М.А. Спиридоновой.
Процессу придавалось большое значение, о чём свидетельствует факт
назначения обвинителем Смидовича и вызов в качестве свидетеля обвинения
Н.И. Бухарина. Последний ссылался на её выступление на организованном
ПЛСР митинге на заводе Гужона, а также на стилистически близкую
произведениям Спиридоновой прокламацию. В доказательство клеветы
Бухарин указывал, что «Троцкого, Зиновьева она называла палачами», «что
мир никогда не видел ничего контрреволюционнее партии большевиков».
Говорил Бухарин и о попытках Спиридоновой приравнивать Советскую
власть к царской: «Партия большевиков характеризовалась также как
палаческая партия. Что касается критики советской власти, то критика
ставилась в связи с чрезвычайными комиссиями, с Красной Армией и в связи
с целым рядом других вопросов, касающихся структуры советской власти.
Дело сводилось к тому, что советская власть возродила царский режим,
подобно тому, как монарх опирался на постоянную армию, точно так же в
настоящее время советская власть опирается на такую же по сути дела
царскую армию, как и царский режим. Как царская власть опиралась на
ведомственное духовное затмение народа, так и советская власть опирается
по сути дела на такие же ведомства. Очевидно, здесь подразумевалась
советская пропаганда. Как царская власть опиралась на охранное отделение,
так и советская власть опирается на чрезвычайные комиссии. Точно так же
как царская власть была властью, направленной против народа, точно так же
советская власть является властью, выступающей против народа». Таким
образом, содержание речей Спиридоновой определялось Бухариным, как
«погромное» и «контрреволюционное». Указывал, что Спиридонова в своём
отношении к большевикам исходит из практики царской России, когда
революционеры вполне оправданно применяли любые методы в борьбе
против самодержавия.
К тому же, Бухарин пытался обосновать психическую невменяемость
Спиридоной, лицемерие с её стороны в отношении к различным
политическим проблемам: «чрезвычайная неуравновешенность психической
структуры подсудимой. Все ее речи походили на истерические выкрики, она
топала ногой, истерически кричала, предлагала записывать фамилии
умученных большевиками». Другие свидетели, кроме него, не опрашивались.
711

Между тем, процесс проходил с нарушениями со стороны обвинения.
Так, в ходе процесса Спиридоновой даже не был предъявлен обвинительный
акт, хотя позже этот момент и пытались затушевать Смидович и другие
представители власти на процессе. К тому же, после предоставления слова
Смидовичу выяснилось, что обвинитель получил материалы дела накануне
вечером и до сих пор даже не смог с ними ознакомиться. Единственный
оглашённый на суде — прокламация левых эсеров, обращенная к
красноармейцам. В своей трактовке обвинения Смидович открыто заявил,
что будет исходить не из нарушения конкретных законов, как это имеет
место быть в буржуазных судах, а исключительно интересами «рабочекрестьянской социалистической республики». При этом он заявил о
сложности рассматриваемого вопроса, что было связано и с отсутствием на
процессе защитников и свидетелей со стороны Спиридоновой. В то же время
он фактически предложил судить не Спиридонову, а ПЛСР в целом: «Все
действия Спиридоновой так тесно связаны с партией левых эсеров, что
отделить одно от другого невозможно. И вот нам приходится посмотреть, что
из себя представляет эта партия, ее дела, ее слова». Однако эта линия
поведения была пресечена председателем Ревтрибунала, указавшим
Смидовичу на необходимость держаться обвинений исключительно против
Спиридоновой. Однако несколько позже он всё же вернулся снова к своей
линии ведения процесса: «Перед нами задача — борьба, и в этой борьбе все
препятствия должны быть устранены. И это должны сделать вы. Вы, орган
борьбы за интересы революции, вы — революционный трибунал, вы должны
это сделать, вы должны устранить препятствие, которое имеется по пути на
место движения». В этой ситуации Смидович ограничился, в основном,
изложением уже ранее приведённых Бухариным примеров и фактов, пытаясь
создать впечатление психической невменяемости Спиридоновой: «Она
говорит, что мы не находили возможности бороться с ними на митингах, так
как не было достаточно для этого таланта и умения, и решили прибегнуть к
лишению ее свободы. Подобное утверждение я не могу трактовать иначе, как
заведомое извращение. Это одна сторона вопроса, затем определенно идет
клевета. Очевидно, у Спиридоновой личные мотивы играли большую роль. У
нее несомненно имеется неприязнь к определенным лицам. Она на каждом
шагу т. Троцкого называет шкурником, обозником». Придя к выводу о том,
что изоляция Спиридоновой от политической жизни была бы лучшим
способом решения проблемы, Смидович потребовал для неё 8 месяцев
изоляции в тюремных условиях: «Я бы потребовал 8 месяцев такого
удаления, которое соответствовало бы тюремному удалению, т.е. той степени
кары, чтобы в продолжение 8 месяцев с этим препятствием нам не пришлось
встретиться».
Приговором Московского Ревтрибунала от 24 февраля 1919 г.
Спиридонова была признана виновной в предъявленном ей обвинении и
приговорена к изоляции «от общественной и политической жизни путем
заключения в санаторий на 1 год».
712

Следующим крупным процессом над левыми эсерами становится суд
над М.А. Богдановым и Е.Н. Мальмом, проходивший в Московском
Ревтрибунале 29 сентября 1920 г. и завершившийся оправданием обоих
подсудимых, вскоре 1 октября повторно арестованных ВЧК ещё до выхода из
тюрьмы. Арестованные 19 апреля 1920 г. в Казани, Мальм и Богданов
обвинялись в вооружённом сопротивлении при попытке их ареста 24 октября
1919 и 19 апреля 1920 гг. в Казани, убийстве внедрённого в ПЛСР секретного
сотрудника ВЧК Петрова, незаконное ношение оружия. На судебном
процессе присутствовал официальный защитник от партии левых эсеров —
И.З. Штейнберг, в зале среди зрителей присутствовали поддерживавшие
подсудимых члены ПЛСР и ССРМ. На процессе Мальм и Богданов
отказались признавать право Ревтрибунала, как «филиального отделения
РКП», судить членов ПЛСР. Поскольку проживание по фальшивым
документам и ношение неразрешённого оружия были неизбежны для
представителей запрещённой партии, каковой являлась ПЛСР, под внимание
суда, отказавшегося и от пункта о сопротивлении при аресте, стал вопрос об
убийстве Петрова. Были отклонены все попытки вызвать свидетелей,
выступавших в пользу осуждённых и обосновывающих их действия с точки
зрения революционных традиций. Подсудимые выступили с утверждением,
что действовали в духе традиций революционного движения России, с точки
зрения участников которого убийство провокатора считалось вполне
приемлемым делом: «После того, как я полностью признал факт убийства
нами двумя ЖУРАВЛЁВА и описал обстоятельства этого, ШИЛЛЕРТ задал
мне негодующий вопрос:
- Так значит, вы убили ПЕТРОВА без санкции всего Областного К-та
вашей партии. И у вас не было даже официального постановления вас двоих,
как единственных в тот момент членов ОК?
Я разъяснил ШИЛЛЕРТУ, что в момент роковой опасности для
революционной организации этика разрешает и даже приказывает отдельным
членам этой организации брать на себя ответственность за принятие любых
мер для спасения организации. Указал на то, что в случаях подобных нашему
вынесение смертного приговора предателю и приведение этого приговора в
исполнение всегда бывает разделено лишь несколькими короткими
мгновениями, и что мы считали и считаем себя вправе убить провокатора в
момент его предательства и без вынесения приговора в «законной форме» на
официальной бумаге.
ШИЛЛЕРТ удовлетворился этим объяснением, а БЕЛОРУСОВ вдруг
задал почему-то Евгению вопрос, признает ли он себя виновным в убийстве
ПЕТРОВА?
МАЛЬМ ответил так же, как и раньше:
- Признавая факт моего участия в убийстве Журавлёва, виновным я
себя не признаю, ибо я убивал его по тому же праву, по которому убивали в
старое время провокаторов, продававших революционеров царской охранке,
против чего в то время большевики не восставали.
713

Белорусов обиделся за Журавлёва и стал на защиту его чести,
доказывая, что его провокатором считать нельзя, т.к. он «честно раскаялся в
своих заблуждениях и преступлениях против Рабоче-Крестьянского
Правительства,
вступил
в
единственно
революционную
партию
коммунистов-большевиков и был послан в Казань, как член РКП с боевым
заданием по борьбе с контрреволюцией».
- Да, возразил Мальм, - Журавлёв поехал в Казань, как член РКП, а
явился к нам, как бежавший из Москвы от преследований той же РКП, левый
эсер. Если это не чистейшей воды провокация, то объясните мне смысл этого
слова. И в царской охранке попадавшие туда слабые «честно каялись» в
своих преступлениях и боролись с революцией, как боретесь и вы.
Услышав такую «еретическую» отповедь, Белорусов как-то даже
испуганно спросил.
- Так вы не видите никакого различия между провокатором царского
охранного
отделения
и
сотрудником
нашей
рабоче-крестьянской
чрезвычайной комиссии.
Ни малейшего, твёрдо выразил Евгений. — Как тех, и других
провокаторов мы убивали, убивали и будем убивать».
Поскольку факт использования провокации чекистами активно
выставлялся защитой и мог способствовать дискредитации Советской власти
в глазах её сторонников, Ревтрибунал после совещания с руководством по
телефону, принял решение избавить подсудимых от наказания и освободить
из-под стражи, признав при этом виновными в предъявляемом обвинении.
Однако уже 1 ноября выяснилось, что такого рода уступка была сделана,
поскольку Мальма и Богданова ждал новый арест, по новому обвинению,
прямо у выхода из ворот тюрьмы.
27-29 июня 1922 г. Судебная коллегия Верховного трибунала провела
слушание по делу семи арестованных членов ПЛСР: Евгении Андреевны
Смирновой, Павла Александровича Смирнова (Сугуцкого), Василия
Николаевича Уткина, Лидии Аполлинариевны
Головиной, Ефима
Семёновича Филатова, Ивана Елисеевича Семёнова, Сергея Станиславовича
Гана. Арестованные обвинялись в «принадлежности к политической партии,
именующей
себя
левыми
социалистами-революционерами
(интернационалистами)», ведущей активную деятельность, направленную на
подготовку свержения Советской власти, организацию контрреволюционных
восстаний
крестьян,
забастовок,
разложения
Красной
армии.
Контрреволюционный характер деятельности левоэсеровских активистов
выводился из содержания изъятых у них при арестах листовок (62 статья
УК). Инкриминировались также: вооружённое сопротивление при аресте,
оказанное частью подследственных в ночь с 26 на 27 августа 1921 г. (ст. 86
УК); содержание подпольной типографии (ст. 72 УК) и (Уткин и Смирновы),
укрывательство на своей квартире бежавших из тюрьмы Гана, ЕлисееваСемёнова и Филатова (ст. 94), хранение оружия (ст. 220), укрывательство под
чужими именами (сто. 95 и 222), участие в крестьянских восстаниях (Гана в
восстании Антонова и Смирнова в восстании «зелёных» в Грязовецком уезде
714

в 1919 г.), изготовление поддельных документов с целью «сокрытия
контрреволюционных преступлений» (3 ч. 85 ст. УК), контрреволюционная
агитация на заводах Петрограда (ст. 83) (в отношении Елисеева-Семёнова).
В качестве требований левых эсеров, носивших контрреволюционный
характер, следствие выдвигало такие как предоставление всех политических
свобод
для
всех
социалистических
партий,
освобождение
политзаключённых-социалистов, лозунг роспуска политотделов в армии,
упразднения военных коммунистических отрядов. Использовались для
доказательства вины левых эсеров и другие отрывки из листовок. Это и
резкие формулировки в отношении власти большевиков, которую в
листовках называли «властью чекистов, шпионов, комячеек и шкурников».
Это и характеристики продовольственной политики большевиков в
отношении к деревне, как «невиданной кабалы
государственного
капитализма», грабежа и разорения трудового крестьянства. Это и
обозначение крестьянских восстаний «волной крестьянской революции,
факел которой — Кронштадт», призывы крестьян к сопротивлению
продразвёрстке и защите своих вожаков от арестов. Были также
использованы в качестве доказательств изъятые при их арестах документы на
чужие фамилии, типографский шрифт, оружие, факты участия в восстаниях
крестьян в отношении , а также незаконное хранение и использования
оружия (при бегстве из тюрьмы 25-26 августа 1921 г. Гана, Елисеева и
Филатова), случаи участия обвиняемых в побегах из тюрем.
Между тем, часть обвинений было откровенно натянутым. Об этом
свидетельствует ответ защитнику Дерибаса, руководившего операцией по
аресту группы Гана:
"Защити.[ик]: «Было оказано вам вооруженное сопротивление?»
Дериб.[ас]: «Что назвать вооруженным сопротивлением? Если стрельбу,
какое-либо насилие... то этого не было, так как я предусмотрительно стянул
значительное число войск (двойное кольцо) для предупреждения эксцессов».
Он подробно описывает картину ареста, вполне совпадающую с показанием
тов. Гана. Дерибас отметил в своём ответе защитнику и тот факт, что
обнаруженные в деле Ревтрибунала справки о деле Смирнова не имеют
никакого отношения к нему, не подтверждаются ГПУ и могут объясняться
лишь «по небрежности следственной части Трибунала». Следствие раскрыло
и ряд скандальных подробностей в деятельности ОГПУ. Так, Головина
опознала в Дерибасе человека, проживавшего вместе с ней в 1920 г. в одном
из общежитий города Рязани под именем Самсонова, сделав на основе этого
вывод о факте внедрения Дерибаса в ПЛСР с провокационными целями.
Фальсификационный характер ряда выводов суда подтвердил в своём
заключительном слове на суде Ган, обозначивший суд, как «балаган, где
кривляются кровавые клоуны». Ган обозначил факты недопуска на судебное
заседание свидетелей защиты — членов ЦОБ ПЛСР Штейнберга и Баккала,
стеснения обвиняемых в выборе защитника. Более того, пытавшиеся явиться
в качестве свидетелей защиты Б. Камков, И. Майоров, В. Трутовский 26
июня 1922 г. арестованы и помещены во Внутреннюю тюрьму, где были
715

лишены самых необходимых условий. Так они писали об этом в своём
Заявлении Начальнику Внутренней тюрьмы ГПУ Дукесу.: «(отсутствие
прогулок, ужасное питание, отсутствие книг, общий карцерный режим и т.д.)
лишены самых необходимых вещей вроде мыла, полотенца, подушек, одеял,
табаку и т.д. В результате этого, мы уже третьи сутки не спали, не доедаем и
не гуляем».
Отклоняя обвинение в вооружённом побеге из Таганской и Челябинской
тюрем, он ссылался на трактовки убийств охраны при попытках к бегству,
данных в статье Л.Д. Троцкого «Терроризм и коммунизм», где автор
отстаивал право заключённого на убийство надзирателя, а также указывал на
то, что бежать из тюрьмы — не только право, но обязанность
революционера. Ссылался он и прямо на высказывания Дзержинского: «Мы
ушли без человеческих жертв - по-вашему, мы преступники. После моего
побега из Челябинска, возмущенный Самсонов докладывал Дзержинскому о
нашем уходе из-под опеки Чека. Председатель В.Ч.К. ответил в присутствии
одного из наших товарищей: «Они правы, наша обязанность их ловить и
держать - их обязанность - бежать» ». Показал Ган и неосновательность
обвинений по его участию в Тамбовском восстании: «Обвиняя меня здесь в
участии и связи с повстанческим движении в Тамбовской губ., обвинение не
потрудилось представить суду ни одного факта, ни одного свидетельского
показания, и основывается исключительно на каком-то психологическом
прогнозе государственного обвинителя». Выступил Ган и в защиту ПЛСР от
обвинений в контрреволюционном характере этой организации, указав на то,
что эта партия является наиболее последовательно революционной в России.
Однако исход процесса был уже практически предрешён. Почти все
обвинения, кроме, разве что, обвинения в вооружённом сопротивлении
группы Гана при аресте, были признаны доказанными. В том числе, и
отвергаемое Ганом за полной недоказанностью, обвинение его в участии в
Тамбовском восстании. Ган, Филатов и Елисеев были приговорены Судебной
коллегией Верховного трибунала к трём годам лишения свободы с зачётом
предварительного заключения. Смирнову, Уткина, Смирнова (Сугуцского) и
Головину к лишению свободы сроком на один год с зачетом
предварительного заключения. Признав этих подсудимых практически
безопасными для Советской власти, наказание им было объявлено условным.
18-22 октября 1922 г. в Петроградском Революционном трибунале
слушалось дело членов ПЛСР Ивана Гавриловича Береснева, Давида
Лазаревича Сапера, Анны Николаевны Соколовой и Марии Васильевны
Груздевой-Литвиновой. К суду были привлечены и сотрудничавшие с
петроградскими левыми эсерами анархисты (в том числе — участник группы
«Безвластие» Ф. Моченвоский). При этом следствие произвольно соединило
их дело с делом о бандитских налётах. Были допущены и другие нарушения
судебных правил в их отношении. Так, поскольку в знак протеста против
попытки смешать их с бандитскими налётами, подсудимые на процесс не
явились, дело рассматривалось в их отсутствии на основании данных
предварительного следствия. Отсутствовали и какие-либо серьёзные
716

доказательства вины арестованных: «Предварительное
следствие в
отношении САПЕРА, ГРУЗДЕВОЙ и СОКОЛОВОЙ установило лишь один
конкретный факт: посещение ими 6/11-23 г. конспиративной квартиры, в
которой находилась контр-революционная литература. Никаких иных
фактов, касающихся этих обвиненных по делу не установлено. Между тем, из
этого факта Судом сделан вывод об их участии в организации, действующей
в целях ниспровержения существующего строя. И это при том условии, что
даже и та контрреволюционная литература, которая в квартире находилась, к
делу приобщена в качестве вещественных доказательств не была и
обвиненным не предъявлялась.
... Материал по делу содержит указание только на целый ряд действий
по организации и осуществлению налетов, совершенно не связанными с
моими подзащитными лицами, в результате коих часть добытого, по
показанию
некоторых
из
обвиняемых
(опровергаемых
другими
обвиняемыми: Моченовским и Николаевым) поступила в распоряжение
скрывшегося от следствия анархиста Козерского и лев. соц.—рев. Богданова.
Однако, действия по добыванию средств для организации, независимо от
того, что в данном случае самое существование последней не установлено, не
является еще теми действиями, которые непосредственно идут к цели
ниспровержения существующего строя при том определенным путем —
призывом к возбуждению населения к массовым волнениям, неплатежу
налогов, невыполнению повинностей и т.д.». Главным обоснованием их
виновности послужило их заявление от 11 декабря 1922 г., раскрывавшее
причины неявки на заседание ревтрибунала и содержавшее критические
суждения о Советской власти. Так, в заявлении, подписанном всей
левоэсеровской четвёркой, указывалось, что власть большевиков «не только
резко порвала с рабочим классом, но стала главой капиталистической
реставрации». «Комиссары» были охарактеризованы как «паразитический»
слой и приравнены к нэпманам. Советское правительство обвинялось в
организации зверских расправ над участниками революционного движения и
ПЛСР в том числе. Излагались в заявлении и факты пыток и издевательств,
применявшихся к подследственным во время подготовки этого процесса:
«Истязания комиссаром Петроградской ЧК - Комовичем и Ко нашего
товарища Михаила Николаева: били по половым органам и давили глаза
ладонями, били рукоятками револьверов по рукам, после этого его содержали
в пробке.
Пытка желтым домом: ревтрибунал, вопреки постановлениям врачей,
административном порядке отправляет Груздеву-Литвинову (работницу трубочно
завода) в сумасшедший дом Николая Чудотворца, несмотря ни на какие требован
врачей, так как пребывание ее там грозит сумасшествием, держат ее в этой больни
целый месяц.
Введение в последнее время в систему больницы Гааза для социалистов, т.
е. отправка голодающего в больницу для заразных больных. Там их
раздевают, держат в холоде и применяют искусственное питание».
717

В качестве материала использовался также оговор, данный анархистом
Козерским в отношении Берсенева.
Атмосфера суда отражена в эмоциональном письме Анны Соколовой
товарищам на волю 13 декабря 1922 г.: «Большевики сделали все, чтобы
сделать пытку невыносимой, и обвинитель свою речь выполнил блестяще.
Лгать не привыкать стать. Я даже не знаю, в чем больший ужас, в том, что на
нашу партию вылито такое количество незаслуженных обвинений,
оскорблений, столько мерзости или в том, что человек, личность человеческая
может опуститься до такой низости, как сознательная подлость. А большевики
точно горды подобными качествами. И, быть может, мы сделали неправильно,
не пойдя на суд и этим не дав себе возможности раскрыть карты большевиков.
Но, дорогие мои, не могу я представить на одной скамье подсудимых с
уголовниками и членов партии левых с.-р. социалистов. Это выше моих сил, и
поэтому я отвоевала «нехождение», — моральное во мне победило
политическое».
Арестованные с формулировкой «участник организации, деятельность
которой была направлена к ниспровержению существующего строя» были
приговорены судом 11-18 декабря 1922 г., а затем и после рассмотрения
Кассационной Коллегией Верховного Суда по ст.ст. 62 и 76 УК РСФСР к
высшей мере наказания.
В июле 1923 г. в Президиум ВЦИКа было передано заявление их
защитника С И . Барского с ходатайством о замене в отношении
арестованных высшей меры наказания (расстрела) долгосрочным тюремным
заключением с приостановкой приговора до разрешения ходатайства
адвоката.
Все же лишь в исключительных случаях к левым эсерам применялись
беспрецедентные меры «социальной защиты», такие как расстрел или
тюремные сроки заключения от 5 до 10 лет. В июле 1923 г. за организацию
легального вечера к 100-летию со дня рождения П. Л. Лаврова в
Политехническом музее подверглись аресту члены ЦБ Объединения ПЛСР и
ССРМ К.Н. Прокопович и О.Л. Чижиков, а попытавшийся скрыться от ареста
и перейти на нелегальное положение Я.В. Браун был задержан в Петрограде.
Заключение в политизолятор Брауна и высылка Прокоповича означали
лишение
«иммунитета»
легалистов,
не
подвергавшихся
ранее
систематическим прямым преследованиям. Очередная волна арестов
находившихся в ссылках левых эсеров пришлась на 1930-1933 гг., когда
новым наказаниям подверглись Б.Д. Камков, М.А. Спиридонова и ряд др.
видных деятелей.
В качестве примера крупных дел, ставших в определенном
смысле прологом и модельной разработкой будущего эсеровского «заговора»
(дела 1937-1938 гг.), остановлюсь на делах «Народнического центра» и
смежных с ним, находившихся в производстве в 1933 г. В числе базовых
источников, дающих общее представление о деле «Народнического
центра», прежде всего, следует назвать известную книгу воспоминаний
Иванова-Разумника «Тюрьмы и ссылки». Эти мемуары ценны тем, что они
718

были написаны фактически сразу после освобождения и поэтому очень точно
передают колорит следствия, вплоть до мельчайших деталей. К тому же
мемуарист обладал феноменальной памятью и по мере возможности (с
учетом крайне утомленного состояния) старался воспроизвести все оттенки
ночных «бесед».
Первое издание книги вышло в издательстве имени Чехова в НьюЙорке в 1953 г. В комментариях к современному изданию публикаторы
поместили фрагменты следственного дела Иванова-Разумника 1933 г.
Помимо этого, у меня была возможность ознакомиться и с другими,
смежными следственными делами.
Формально трехтомное дело № 5758 Полномочного Представительства
ОГПУ по Ленинградскому военному округу «по обвинению Иванова
Разумника Васильевича и др.» началось, как указано на обложке 2 февраля
1933, и окончилось производством 28 июня 1933. Однако аресты по нему
начались на неделю раньше. Так 25 января была арестована одна из главных
обвиняемых,
выставляемых
в
числе
руководителей
«идейноорганизационного центра народничества», Н.В. Брюлловой-ШасКольской.
26 января были взяты под стражу еще двое важных фигурантов дела — А.И.
Байдин и Д.М. Пинес.
Иванов-Разумник был арестован уполномоченным 4-го отделения
Полномочного Представительства ОГПУ в ЛенВО по месту своего
жительства в Детском (бывшем Царском) Селе в ночь со 2 на 3 февраля.
Через некоторое время в Ленинград доставили арестованного 5 февраля по
месту отбытия ссылки в Коканде А.А. Гизетти. Из пятерых «видных
теоретиков» таковыми являлись лишь двое - Иванов-Разумник и БрюлловаШаскольская.
Историк,
антрополог
и
этнограф
Брюллова-Шаскольская
действительно в 1917 г. считалась главным теоретиком ПСР по
национальному вопросу и на обоих общепартийных съездах выступала с
соответствующими докладами. В первый год революции ею были выпущены
такие работы, как «Партия с.-р. и национальный вопрос», «Как жить между
собою народам России», «Национальный вопрос в России». Внучка
архитектора и художника А.П. Брюллова и супруга приват-доцента П.Б.
Шаскольского, она принадлежала к ПСР с 1910 г. После раскола партии
Брюллова-Шаскольская возглавила Петроградский губком, и вместе с
мужем, умершим осенью 1918 г., выступала решительной сторонницей
борьбы с большевиками, вплоть до применения террористических методов.
Оказавшись затем на Украине, в начале 1920 г. она была избрана
экстраординарным профессором по кафедре истории религии Харьковского
университета. Столкнувшись перед этим с Белым движением, она
переменила свои позиции, сделавшись сторонницей идеи «трудовластия» и
союза с Красной армией. Брюллова-Шаскольская присоединилась к группе
«Народ» и в июле 1920 г. участвовала в работе проходившей в Москве II
Всероссийской конференции МПСР. На ней она выступила с докладом по
719

национальной политике и была избрана членом ЦБ. Между прочим, в ходе
допроса 15 февраля 1933 г. она написала собственноручные показания:
«На вопрос о моем знакомстве с Я. Броуном отвечаю, что Броуна я
знала в Харькове в 1920 и имела с ним тогда беседы по вопросу о слиянии
группы «Народ» и л. с-р. С тех пор я его не видела, только слышала иногда о
нем от М.А Спиридоновой и Д.М. Пинеса, которые имели сведения о его
местонахождении».1249
По возвращении в Петроград Брюллова-Шаскольская совмещала
преподавание в вузах с научной работой в Музее антропологии и
этнографии, вплоть до ареста летом 1922 г. за проявленную солидарность с
обвиняемыми на процессе ЦК ПСР. Она оказалась в ссылке в Средней Азии,
где еще больше сблизилась с левыми эсерами. После самороспуска МПСР
она не вернулась в лоно партии, а продолжала контактировать с деятелями
ПЛСР (в Самарканде - с М.А. Спиридоновой, А.А. Измаилович, И.К.
Каховской; в Ашхабаде (Полторацке) - с И.Е. Сувиловым).
В отличие от Иванова-Разумника и других арестованных БрюлловаШаскольская заняла позицию сотрудничества со_следствием. Она не только
признала предъявленные обвинения, но и дала собственноручные показания:
«Группа идеологов и теоретиков народническо-эсеровского движения,
совместно собиралась или встречались друг с другом порознь, причем вместе
обсуждались вопросы текущего политического момента по линиям: 1) общей
и детальной оценки происходящих в стране и за ее пределами событий и
соотношения классовых сил, 2) выработки общего отношения к данным
событиям и тактики течения.
Наиболее близкое идейно-политическое общение, несмотря на крупные
принципиальные расхождения, имевшие место между нами в первые годы
революции (правые и левые с-р), существовало между следующими лицами:
Р.В. Ивановым, Д.М. Пинесом, А.А. Гизетти и мною.
<...> Лично я в этой связи интересовалась вопросами революционного
синдикализма, о которых не раз говорила раньше с М.А. Спиридоновой и
И.А. Майоровым.
Ставился также вопрос о возможности участия в народническом
движении широких масс трудовых классов. Наряду с этим мы взаимно
осведомляли друг друга о положении партийной ссылки.
Мы были связаны и лично общались с некоторыми членами партии,
как правых, так и левых с-р, проживающими в Ленинграде и пригородах и
приезжающими из политссылки и из мест заключения. В основе такого
общения естественно лежала задача консолидации народнических с-р'овских
1250
кадров».
Она также сообщила следствию о своих контактах с вернувшимися из
ссылки ортодоксальными эсерами В.Н. Макушиным (дружила с ним,
отбывая ссылку в Ташкенте), Э.П. Эстриным (ее старым соратником по
Архив СРАФ УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской обл. Д. П-76843. Т. 1. Л. 39.
Там же. Л. 30-30 об.
720

эсеровской работе в Петрограде в 1918 г. и подельником в 1922 г.), созналась
в приезде к ней И.Е. Сувилова и встречах с И.А. Шабалиным и И.Р.
Ерухимовичем. Именно ее показания (причем без всякого физического
воздействия) были положены в основу важной части обвинительного
заключения. Однако, по моим наблюдениям, речь шла не о вербовке
Брюлловой-Шаскольской в качестве осведомителя органов, а лишь о ее
раскаянии и согласия оказать содействие следствию в обмен, например, на
обещание оставить ее в покое. Но механизм репрессий был запущен сверху и
ОГПУ не собиралось выполнять обещание об освобождении (если таковое
вообще давалось, так как, возможно, «торг» заключался в другом: в гарантии
на устройство на работу по специальности по месту ссылки, обещании не
трогать детей, тогда как дочь Иванова-Разумника, к примеру, тоже была
привлечена по делу). Повторно в Ташкент в качестве политссыльной
Брюллова-Шаскольская была выслана по постановлению ОСО при Коллегии
ОГПУ от 28 июня 1933 г. Это был относительно мягкий приговор: ряд
арестованных по делу «идейной верхушки» и по смежным делам был
приговорен к заключению в концлагеря и политизоляторы (некоторые на 10
и на 5 лет).
Помимо Ленинграда, аресты производились в ряде других мест. Так 14
февраля 1933 г. в Москве были арестованы семь обвиняемых,
принадлежавших к левым эсерам; 16-17 февраля — еще три человека. Самыми
крупными фигурами в левоэсеровском движении из числа арестованных
являлись Я.В. Браун (в прошлом член ЦК УПЛР, член и секретарь ЦБ
Объединения ПЛСР и ССРМ), активные участники левоэсеровского
подполья начала 1920-х гг. С.Г. Панов-Петров и А.А. Гусев-Знаменский,
один из руководителей ПК ПЛСР в 1918-1919 гг. А.Б. Чилингарьянц (по
документам следствия 1933 г. - Чилингарян) и видный украинский левый
эсер Ю.М. Панебратцев.
20 февраля в Алма-Ате была арестована группа ссыльных левых
эсеров, среди которых были такие выдающиеся фигуры, как В.Е. Трутовский
и О.Л. Чижиков, а также активные участники левоэсеровского подполья Н.П.
Абакшин и его жена О.А. Шумаева, И.А. Баташев. Точное количество
арестованных в Казахстане остается пока не выясненным. В Крыму аресту
подверглись И.И. Жуковский-Жук и Е.Н. Мальм. Известно, что среди
арестованных в других местах были Ш.И. Ерухимович, Е.В. ЗоринКовельский, Н.К. Железнов-Пиянзин, A.M. Требелев и ряд других видных
левых эсеров и максималистов.
Далее остановлюсь на некоторых материалах ленинградских дел, с
которыми
удалось
познакомиться
автору
диссертации.
Среди
многочисленных арестованных в Ленинграде и Ленинградской области были
такие крупные левые эсеры как И.А. Шабалин (в прошлом член
Центрального Секретариата подпольной ПЛСР) и активная подпольщица
Е.А. Ройтер (жена Ф.И. Ильина-Суворина). Роль самого главного
обвиняемого следствие в Ленинграде уготовило Иванову-Разумнику, не
арестовывавшемуся после 1919 г. В обвинительном заключении по делу
721

«Ленинградской Областной эсеровско-народнической контрреволюционной
организации» структура разветвленной конструкции представлена в
следующем виде:
«Организация состояла из следующих формирований:
а) ИДЕЙНО-ОРГАНИЗАЦИОННЬШ ЦЕНТР - в составе пяти видных
теоретиков ПСР и ПЛСР — Иванова-Разумника Р.В., БрюлловойШаскольской, Байдина, Гизетти, Пинеса.
б) ПРАКТИЧЕСКИЙ ЦЕНТР - в составе профессоров-агроспециалистов —
Писарева, Таланова, Кулешова, Максимова, Говорова, Катин-Ярцева.
в) 9 ячеек, непосредственно организованных идейно-организационным
центром и руководимых им - в совшколах 98-й, 32-й, 76-й, Толмачевской
ФЗС, б. «Новой Василеостровской школе», в об<щест>ве б<ывших>
Политкаторжан, библ<иотечных> работников, литературн<ой> молодежи,
народнической интеллигенции - с 54 участниками.
г) 8 ячеек, непосредственно организованных практическим центром и
руководимых им - две ячейки во Всесоюзном Ин-те Растениеводства,
ячейки во Всесоюзном Ин-те Растений, в ОБЛЗУ, в Ин-те Механизации С X., в Ин-те Реконструкции Соц<иалистического> Земледелия в АИПС, в
Стройтехникуме - с 49 участниками.
д) 42 формирования с 85 ячейками и участниками в количестве 650 чел. в 34
районах Ленобласти, связанных с практическим центром, через сеть
кулацких «крестьянских корреспондентов». 1251
Часть материалов этого огромного дела в настоящее время хранится в
копиях в Архиве РНБ, фонд 16. Но большинство томов, по-прежнему,
находится в Архиве СРАФ Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
Аресты в Ленинграде предшествовали арестам в Москве и в других
городах. Самые ранние аресты в городе на Неве произошли еще в первых
числах января 1933 г. В личном деле одной из арестованных (М.К.
Белоусовой-Боровской) в фонде ОПК в ГАРФ имеется копия письма
секретаря комфракции Ленинградского отделения ОПК ответственному
секретарю ЦС ОПК от 5 февраля 1933 г. с перечнем десяти арестованных
начиная с 1 января членов Общества.
Но на этом аресты ветеранов
революционного движения не закончились.
Допросы подследственных велись по ночам, до раннего утра, после
чего арестантов отпускали на час-другой поспать в камеру. В положенное
время побудки надзиратель поднимал его, а вечером изможденного человека
снова вели на ночной допрос. Шла, как комментировал Иванов-Разумник,
«игра на утомлении и нервах допрашиваемого». Оставивший подробные
свидетельства о ходе следствия мемуарист вспоминал о том, как, будучи
арестован ночью и проведя день в камере-приемнике «два на два шага»,
после перевода в обычную камеру и отбоя он почти немедленно был вызван
1251

Документы из АСД в отношении Иванова-Разумника цитируются по изданию: Иванов-Разумник.
Писательские судьбы. Тюрьмы и ссылки / Вступ. ст., сост. В.Г. Белоуса. М., 2000. С. 476. (Далее - для
краткости: Тюрьмы и ссылки).
1252
ГАРФ. Ф. 533. Оп. 2. Д. 152. Л. 13-а.
722

на допрос, продолжавшийся до пяти утра. В последующие две ночи его опять
водили на допрос.
Производившие допросы следователи Бузников и Коган, по его словам,
были «вполне корректны и вежливы...; вполне осведомлены в своей
специальности - программах разных партий, оттенках политических
разногласий; гораздо менее знакомы с историей мысли...; наконец, совсем
беспомощны в вопросах философских...». Беседа со следователями в течение
всей первой ночи была оформлена коротким протоколом размером в
полстраницы:
«Я не марксист. В области идеологии стою на позиции народничества.
Идеологией народничества проникнуты все мои научно-литературные и
политические труды. Исходя из своей идеологической установки, я примкнул
к эсеровской партии - к ее левому крылу. Я был одним из идеологов левоэсеровского движения. Практическая деятельность моя в эсеровском
движении состояла в участии в редактировании ряда органов партии левых
социалистов-революционеров. Идеологически я по сие время остаюсь на
прежних своих позициях.
По вопросу о детализации своих политических убеждений отвечать в
обстановке следствия отказываюсь.
Разумник Иванов
4 февраля 1933 года.
1253
Допросил Коган».
Второй допрос сводился к разъяснению Ивановым-Разумником своего
мировоззрения и характера взаимоотношений с эсерами. Подследственный
настаивал на такой постановке вопроса: «... ни от какой ответственности за
свои социально-философские и социально-политические взгляды — не
отказываюсь; но ставить на себе штамп «партийного эсера» - не позволю»
».1254 В протоколе Л. Когана за 5 февраля все это было оформлено в
следующем виде:
«В течение всей своей творческой жизни я являлся идеологом
народничества, что выражено во всех моих литературных трудах.
Я примыкал к левоэсеровскому движению и являлся одним из деятелей
этого движения (курсив мой. — Я.Л.).
В период первых лет революции я наравне с руководством партии
левых эс-эров участвовал в работе партии, формально не являясь ее членом.
Моя практическая работа в партии заключалась в участии в
редактировании основных ее печатных органов. Я был редактором
литературных отделов газет и журналов партии. После разгрома партии
левых эс-эров я, после двухнедельного ареста, был освобожден и оставался
на свободе до последнего времени. Все последующие годы до настоящего
времени я сохранил свои мировоззренческие установки, проводя их в своей
творческой работе. Моя прежняя деятельность, с одной стороны, и мое
Тюрьмы и ссылки... С. 476.
Там же. С. 188.
723

творчество создали условия для тяготения ко мне лиц народнических
устремлений и в том числе б<ывших> эс-эров».
В течение третьей ночи следователи добивались от допрашиваемого
признаний в том, что он, Иванов-Разумник, является «идейноорганизационным центром народничества» и что вокруг него «за последние
годы организационно группировались следующие правые и левые эсеры...»
(далее шел составленный следователями список нескольких имен, «весьма
фантастически скомбинированных»). Однако этот допрос закончился
«беспротокольно», так как подследственный категорически отказался
подписывать протокол на том основании, что «во-первых, организационного
центра никакого нет, а если он и есть..., то он мне не ведом; во-вторых,
никаким «центром» чего бы то ни было, хотя бы только идейным, назвать
себя не могу, не будучи болен хлестаковщиной; пусть другие считают и
называют меня крем и чем угодно, но мне не вместимо говорить о самом себе
в таких хлестаковских тонах». 1256
Взяв на сутки «тайм-аут», в ночь с 7 на 8 февраля следователи
предложили Иванову-Разумнику не вполне обычный способ производства
допросов. На очередном ночном допросе один из следователей обратился к
нему со следующей, «шитой белыми нитками речью»:
«Нас с вами разделяет только терминология. Вы говорите: «Со мной
знакомы...»; мы говорим: «Вокруг нас группируются...» Из ложной
скромности вы отказываетесь принять вторую формулировку, мы же только
ее считаем соответствующей
действительности. Каждый протокол
подписываете не только вы, но и мы. Вы не можете подписать нашей
формулировки, мы - вашей. Поэтому предлагаем вам такой выход:
параллельно будут вестись два протокола, один - выражающий точку зрения
следствия, другой — выражающий вашу точку зрения на те же самые
вопросы. По старой терминологии - первый будет суммировать в себе взгляд
«прокуратуры», второй — взгляд «адвокатуры». Оба протокола будут
подписываться обеими сторонами. По совокупности таких протоколов «А» и
«Б» - высшая инстанция будет иметь возможность объективно взвесить все
дело.
На такой способ ведения «дела» я (конечно, напрасно) согласился: если
мне дается возможность высказывать свои взгляды на точку зрения
следствия и всецело отвергать ее, то отчего же не закрепить эти свои
взгляды?».
Не вдаваясь слишком глубоко в суть этой «шахматной партии» между
обвинителем и обвиняемым, превосходно описанной самим ИвановымРазумником, процитирую лишь сообщаемый мемуаристом заключительный
разговор при оглашении ему обвинительного заключения:
«На периферийной высоте - старое народовольчество, от которого
идет непосредственная традиция и живая связь с народничеством второй
Там же. С. 477.
Там же. С. 189.
724

половины XIX века. В центре - идеолог народничества XX века, писатель
Иванов-Разумник, со штабом из пяти-шести человек, между которыми
разделены различные организационные функции. Одно звено этого штаба в
свою очередь является центром охватывающей весь СССР народнической
группировки для вредительской работы в колхозах и совхозах; это — звено
практической социально-политической работы. Наконец, в периферийных
низинах - многочисленные подпольные кружки народнической молодежи,
связанные с центром если и не организационно, то идейно...
Когда Лазарь Коган закончил это изложение сущности обвинительного
акта по делу «об идейно-организационном центре народничества», то
спросил меня, что я думаю об этой точке зрения «А»? Я ответил, что в
лучшем случае - это сказка из тысячи и одной ночи допросов, в худшем —
бред сумасшедшего».
Важным компонентом конструкции «ленинградского дела» было
привлечение по нему большой группы учителей и работников системы
образования, тесно связанных в прошлом с неонародническим лагерем
(эсерами, трудовиками, энесами). Центральной фигурой в этой категории
обвиняемых был работавший методистом М.П. Лопатнев, бывший трудовик
и председатель
Петербургского
учительского
союза,
организатор
всероссийских учительских съездов, член Государственного комитета по
народному просвещению Временного правительства.
Он оказался
единственным из всех обвиняемых, получившим при осуждении
расстрельный приговор (заменен на 10 лет заключения). Одной из наиболее
знаковых фигур, несомненно, была преподававшая в 98-й школе А.А.
Мякотина, вступившая в ПСР еще в 1901 г. Она была родной сестрой лидера
народных социалистов, редактора журнала «Русское богатство», известного
историка и публициста В.А. Мякотина. Во время дополнительного допроса 9
апреля Брюллова-Шаскольская ответила на вопрос о знакомстве с ней:
«С Антониной Андреевной Мякотиной, б. членом ПСР, знакома по
совместной партийной работе в 1917-ом году.
В 1932-ом году я встретилась с последней на заседании кружка
народовольцев в обществе б. Политкаторжан, где периодически ставятся
доклады по истории революционного движения, в частности, по истории и
развитии народовольческого движения в России. Встреча наша состоялась на
докладе бывш. члена ЦК ПСР Быховского на тему «о последнем периоде
деятельности партии «Народная Воля» ».
Наряду с Мякотиной столь же знаковой фигурой являлась бывшая
владелица
Василеостровской
женской
гимназии
59-летняя
М.Д.
Могилянская, на момент ареста преподавательница техникума, в прошлом
входившая в состав бюро столичного учительского союза. На допросе у
следователей Бузникова и Михайловского 10 марта она показывала:
«...строй моего мировоззрения народнический. В политическом
отношении я всегда сочувствовала трудовикам, разделяя полную их
Архив СРАФ УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской обл. Д. П-76843. Т. 1.
725

программу и тактику борьбы с самодержавием. Хотя формально в партию я
не входила, но мои связи и общественная работа в учительском движении
были тесно связаны с последней.
В 1905 г. по призыву Учительского Союза, руководимого Лопатневым,
непосредственно связанным с думской фракцией трудовиков, я приняла
участие в общеучительской забастовке <...>».
В дни годовщин гимназии 18 октября на квартире Могилянской
устраивались встречи педагогов и выпускников, на которых, между прочим,
бывала кончавшую эту гимназию Брюллова-Шаскольская. Отсюда следствие
выводило одну из связок конструкции. К числу знаковых фигур,
проходивших по делу о «Народническом центре», также можно добавить
двух бывших эсеров — Е.А. Автономову (в прошлом также входившую в
состав Государственного комитета по народному просвещению Временного
правительства) и профессора математики И.А. Сигова (бывшего члена бюро
Петербургского учительского союза).
Еще одной привлеченной по делу примечательной фигурой являлась
66-летняя Е.А. Стрелкова, одно время личный секретарь В.М. Чернова во
время его вхождения во Временное правительство.
Из числа членов ОПК по делу «Народнического центра» проходили
шесть человек (не считая не состоявшего в Обществе бывшего
политкаторжанина И.А. Шабалина), из которых двое в прошлом
принадлежали к эсерам-максималистам, трое - просто к эсерам, а один (И.В.
Волков) - до и после революции был беспартийным, вплоть до момента
вступления в ВКП (б). Наиболее значимой из них была близкая в свое время
к партийным верхам М.К. Белоусова-Боровская, носившая двойную
фамилию в память о своем умершем первом муже, политкаторжанине из
числа депутатов II Государственной Думы. В 1917 г. она работала в
канцелярии ЦК ПСР, но уже в 1918 г. политически порвала с эсерами. С 1926
г. она являлась членом Совета Ленинградского отделения ОПК; в Обществе
состоял и ее второй муж — бывший меньшевик. Самой яркой фигурой в
революционном движении был, пожалуй, бывший максималист М.В.
Махлин, в 1905 г. возглавлявший один из первых Советов в России — Совет
рабочих депутатов в Белостоке. По возвращении каторги в 1917 г. он
продолжал принадлежать к ССРМ. После эвакуации в 1918 г. в качестве
одного из руководителей Наркомпрода в Москву, он также не порывал
контактов с максималистами. По его признанию на следствии, «из лидеров
левых эс-эров» он был «шапочно знаком» со Спиридоновой, Измаилович,
Биценко, Штейнбергом и Каховской, при чем «более близко» еще с 1907 г.
знал Каховскую. 1259
Выпускник Тамбовского реального училища Д.Н. Завадовский в 1905 г.
принадлежал к Боевой организации в Тамбове и почти наверняка знал юную
Марусю Спиридонову, хотя и не упоминал об этом на следствии. В связи с

1 ЫЛ1 /IW.

Л. 124 об.
726

ним интересно отметить два обстоятельства: во-первых то, что среди
арестованных по параллельному делу в Москве вместе с левыми эсерами был
его брат В.Н. Завадовский; во-вторых, то, что он упомянул в показаниях о
знакомстве с П.А. Гайлевичем - еще одним тамбовчанином и членом ОПК, в
1918 г. принадлежавшим к руководителям Пензенского губкома ПЛСР,
участвовавшим в III съезде левоэсеровской партии.
По «сценарию» разработанному в ОГПУ, «идейно-организационный
центр народничества» находился в связи с «контрреволюционной
организацией»,
якобы
действовавшей
во
Всесоюзном
институте
растениеводства и других учреждениях, имевших отношение к сельскому
хозяйству. В качестве связующего звена выставлялся Алексей Иванович
Байдин (1884 г.р.), агроном по образованию, игравший в свое время
заметную роль в Дмитровском уездном земстве под Москвой и в
организации Дмитровского Союза кооператоров, тесно связанного с П.А.
Кропоткиным. Более или менее глубоко «влезать в политику» ему довелось
осенью 1917 г. когда он, будучи членом ПСР, исполнял обязанности уездного
гражданского комиссара Временного правительства. Однако, после
установления Советской власти в Дмитрове и уезде, Байдин отошел от
политической работы. Перед арестом в 1933 г. он заведовал отделом
комплектации
фундаментальной
библиотеки
Академии
Сельскохозяйственных наук им. Ленина.
Один из подельников рассказывал потом Иванову-Разумнику о том,
как с ним в камере «сидел некоторое время агроном из какого-то совхоза,
обвинявшийся во «вредительстве»:
«Однажды он вернулся с допроса в полном недоумении и стал
спрашивать Котлярова, не знает ли он, кто это такой — Иванов-Разумник? «Я
и имени-то такого никогда не слыхал, и что такой писатель у нас есть —
совершенно не знал, а следователь требует, чтобы я сознался, что нахожусь
под влиянием его книг и вообще «народнической идеологии». Не знаете ли
вы, что это за идеология такая и что это за писатель такой?..» Бедняга был,
очевидно, одним из сотен агрономов, получавших от А.И. Байдина
вредительские задания, а от меня — идеологические обоснования».
Напоследок остановлюсь на собственноручных показаниях Дмитрия
Михайловича Пинеса, весной 1917 г. стоявшего у истоков первого
левоэсеровского центра в Рождественском райкоме ПСР в Петрограде. На
допросе 14 февраля он открытым текстом изложил свое мировоззренческое и
политическое кредо:
«Я принадлежу к числу лиц народнически-эсеровского мировоззрения,
концентрирующихся вокруг идеолога народничества Р.В. Иванова-Разумника
и составляющих вместе с ним идейный центр народничества в Ленинграде.
Общий строй моего политического мировоззрения — народнический. Личное
мое отношение к правительственной политике террора и монополии мысли —
резко отрицательное. Сложнейшие политико-экономические реформы,
проводимые путем массового насилия и массового физического истребления,
представляются мне губительными, подрывая доверие к идее социализма,
727

вырабатывая психологию рабства, лицемерия и злобы, развращая и
угнетаемых и угнетателей и создавая фикцию классовой и гражданской
войны.
На огромном пространстве СССР, на местах, это происходит в особо
безответственных и уродливых формах, - но ответственность за это ложится
на декретирующий центр. Сказанное относится в первую очередь к политике
коллективизации сельского хозяйства, которая, разрушив крестьянское
хозяйство, вызвала голод и обнищание во всей стране.
По вопросу о «монополии мысли» мне представляется разрушающей
культуру и умственно растлевающей попытка догматизировать и
декретировать единство мышления и понимания не только для членов
отступления от канона.
Полагаю, что мнение мое обо всем этом не есть мнение «народника», а
есть «голос из народа», голос одного из очень многих миллионов».
Возникает закономерный вопрос, почему арестованные по делам
«Народнического дело», смежным и параллельным с ним, не были выведены
на судебный процесс, подобный «Союзному бюро меньшевиков» или
«Трудовой крестьянской партии», если в руках чекистах были и откровенные
«мировоззренческие» признания одних (Иванова-Разумника, Пинеса), и
готовность «организационных» признаний со стороны других (БрюлловаШаскольская)?
Перейду теперь к рассмотрению дела о т.н. «Народной партии»,
аресты по которому производились в Москве и Киеве. В ЦДАГО Украины
хранится 6-ти томное АСД по обвинению группы бывших левых и «правых»
эсеров, которое можно охарактеризовать в качестве одного из пробных дел,
предшествующих делам «Всесоюзного центра». В январе-марте 1936 г. в
Киеве и Москве прошла серия арестов по делу т.н. «Народной партии».
Постановление о начале следствия по делу «эсеровской фашистскотеррористической организации» было вынесено 19 января 1936 г.
оперуполномоченным СПО УГБ НКВД УССР Грозным. На следующий день
с санкции прокурора Киевского военного округа Перфильева были
арестованы три фигуранта дела в Киеве. Ордер на арест четырех других
фигурантов в Москве был выписан зам. наркома НКВД Г.Е. Прокофьевым. В
числе арестованных в столице Украины был сторож полиграфической
мастерской (а до этого сотрудник Института математики Академии Наук)
Борис Исаакович Лагунов. Среди схваченных в Москве были работавший
научным сотрудником в области энергетики Г.Л. Лесновский (в последний
раз арестовывавшийся по обвинению в антисоветской агитации в феврале
1931 г., но через год освобожденный вследствие недоказанности обвинения),
и работавшая по окончании 2-го Московского
государственного
мединститута врачом-терапевтом Анна Яковлевна Алексеева. Последняя
была известна в прошлом в кругах украинских левых эсеров под именем
Ольги Николаевны Ярош. 1 2 6 0
ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-64626.
728

Не безынтересно отметить, что муж Алексеевой - в прошлом член ЦК
УПЛСР Арсений Помпеевич Ярош (1889 г.р.), полтавский крестьянин по
происхождению, побывавший до революции в сибирской ссылке за участие в
аграрных беспорядках, военфельдшер во время Первой мировой войны и
один из руководителей Полтавского Совета, был арестован по доносу 26
апреля 1935 г. Кроме него, по делу никто не проходил, и оно закончилось для
Яроша отправкой в ссылку в Казахстан на 5 лет по постановлению ОСО при
НКВД СССР от 10 июня 1935 г. по обвинению в антисоветской агитации.
26 февраля киевскими чекистами был взят под стражу М.А. Шелонин,
которого следствие числило в главных обвиняемых. Отрекшийся от ПЛСР
еще в 1924 г., все эти годы он благополучно делал научную и
преподавательскую карьеру, занимая перед арестом должность заведующего
кафедрой конкретной экономики и планирования Киевского кожевенного
института. Одновременно он преподавал в Сахарном институте, имел звание
профессора. На допросах сотрудничавший со следствием Шелонин
«сознался» в том, что он в 1932-1933 гг. «возобновил подпольную
организационную работу в направлении организации сил для борьбы с
советской властью, в результате которой была создана антисоветская
организация «Народная партия», основной задачей которой на первом этапе
было собирание и концентрация вокруг нее всех бывших эсеров». 1261
Как вскрыла впоследствии прокурорская проверка в 1959 г., «данные в
отношении «Народной партии» были предоставлены в НКВД УССР
ЛЬВОВИЧЕМ
Сергеем
Павловичем».
Преподаватель
диамата,
принадлежавший в 1917-1920 гг. к левым эсерам и известный в это время под
фамилией Тутковский, а затем с 1920 по 1934 г. бывший коммунистом, сам
Львович был арестован 20 сентября 1937 г. по обвинению в принадлежности
к троцкистской организации. На первом же допросе 22 сентября он объявил,
что является секретным сотрудником органов госбезопасности под кличкой
«Орел». Это, однако, не спасло его от осуждения менее чем через два месяца
ВКВС СССР к расстрелу. На то, что фальсифицированное обвинение
готовилось заранее и при этом не обошлось без определенной провокации,
указывает факт того, что незадолго до ареста Алексеевой-Ярош в ее
московской квартире внезапно появился тот, кого она знала в 1919 г. под
фамилией Тутковский и не видела с этого времени. Визитер якобы приехал в
Москву в поисках работы и узнал ее адрес от Лесновского.
Согласно
обвинению,
руководство
«эсеровской
фашистскотеррористической организации» «Народная партия» осуществляли Шелонин,
Лагунов и юрисконсульт Кожинститута Осип Львович Скловский.
Принадлежавший в недавнем прошлом к числу руководителей Киевского
отделения ОПК, Б.И. Лагунов (1880 г. р.) вступил в ПСР в Женеве в 1904 г.
Арестованный осенью 1909 г. выпускник Киевского Политехнического
института Лагунов, как организатор и лидер Одесской группы партии,
отвечавший также за подпольную типографию, был в сентябре 1910 г. по
ЦДАГО Украины. Ф. 263. Оп.1. Д. 57055. Т. 5. Л. 197.
729

приговору Одесской Судебной Палаты осужден к лишению всех прав и
отправке на поселение в Иркутскую губернию. 18 августа 1911 г. его имя
стало широко известным после ранения им в Горном Зерентуе начальника
тюрьмы Высоцкого. Покушение Лагунов совершил от имени Сибирской
боевой группы ПСР в ответ на самоубийство Е.С. Созонова. Особым
постановлением временного Военного Суда в Чите 31 января 1912 г. Лагунов
был осужден к повешению, но по ходатайству суда министр внутренних дел
заменил приговор 20 годами каторги. В октябре 1917 г. бывший
политкаторжанин был избран председателем Киевского горкома ПСР. Арест
спустя двадцать лет, скорее всего, не был для Лагунова неожиданностью. В
следственное дело подшита выписка из протокола заседания Совета
Киевского отделения ОПК от 27 марта 1935 г. об исключении его из
общества. Свое постановление Совет мотивировал тем, что Лагунов,
заявлявший о несогласии с методами, использовавшимися при проведении
коллективизации, «на сегодняшний день еще сохранил враждебную
советской власти идеологию, как бывший эсер». 1 2 6 2 Таким образом,
неприкосновенности «старого революционера» он был лишен почти за год до
ареста.
К числу высокопоставленных в прошлом киевских эсеров принадлежал
и О.Л. Скловский, в 1917 г. возглавлявший Киевский областной комитет
ПСР. В соответствии с версией следствия, возглавлявший «левое крыло»
организации Шелонин во время переговоров с ним весной 1935 г. будто бы
предлагал взять название «Народно-революционной партии», но это было
отвергнуто Скловским, убедившим собеседника, что этим можно отпугнуть
«ряд активных с общественной точки зрения элементов».
К осени 1935 г.
инициативная группа по созданию «Народной партии» якобы насчитывала
около 20 человек.
Как видно из имеющейся в одном из томов за подписями-автографами
начальника СПО, комиссара госбезопасности 2-го ранга Г.А. Молчанова и
помощника начальника 3-го отделения старшего лейтенанта Шульмана
подлинника служебной записки на бланке СПО ГУГБ от 17 марта, в это день
было принято решение об этапировании в арестантском вагоне
содержащихся во Внутренней тюрьме Лесновского, Алексеевой и двух
других арестантов. Той же датой помечено оформленное задним числом их
постановление об аресте, вынесенное Шульманом и одобренное начальником
3-го отделения СПО М.А. Каганом. В Киеве дело «Народной партии»
курировал начальник I отдела СПО капитан Брук, утверждал Рахлис.
Самым тяжким обвинением, инкриминируемым подследственным, был
вменявшийся им умысел теракта над руководителями КП(б)У, который был
якобы запланирован на 21 января 1936 г. в Киевском театре в день траурного
заседания по случаю 12-летней годовщины со дня смерти Ленина. Однако
начавшиеся аресты сорвали это «злодеяние».
Там же. Т. 1.Л. 8.
Там же. Т. 2. Л. 126.
730

В общей сложности по делу о «Народной партии» прошло 12 человек.
Приговоры им были вынесены 29 июля 1936 г. постановлением ОСО при
НКВД СССР. Не смотря на то, что большая часть обвиняемых (в том числе
Лесновский, Лагунов и Алексеева-Ярош) виновными себя не признали, 8
человек были осуждены к 5 годам ИТЛ каждый. Однако для трех главных
обвиняемых это оказался не последний приговор, а обстоятельства дела были
позднее соединены с другими делами. В октябре 1937 г. М.А. Шелонин был
этапирован из Ухтпечлага в Бутырскую тюрьму «для производства
дальнейшего расследования его участия в антисоветской эсеровской
организации». Основанием для его вызова послужили показания Н.Н.
Алексеева.
Бывший когда-то членом ЦК УПЛСР и одним из руководителей
Харьковской левоэсеровской организации, Алексеев служил в органах
госбезопасности с начала 1921 г., занимая ряд высоких должностей вплоть до
полпреда ОПТУ по Центрально-Черноземному округу, начальника Особого
отдела ОГПУ по Сибирскому военному округу, полпреда ОПТУ и
начальника УНКВД по Западно-Сибирскому краю. С начала 1935 г. его
перебросили в систему ГУЛАГа - вначале на должность помощника
начальника ГУЛАГа НКВД СССР, а затем зам. начальника управления
Волголага (одновременно он занимал должности начальника строительства
Угличского гидроузла и начальника Рыбинского района Волжского ИТЛ
НКВД). Арест Алексеева последовал в июне 1937 г., спустя три месяца после
ареста его шефа Г. Ягоды.
Алексеев обвинялся в том, что он был завербован английской
разведкой в 1925 г., находясь в это время в Лондоне в качестве резидента
ИНО ОГПУ, и что в 1935 г. «был завербован в антисоветский заговор
бывшим наркомом Ягодой, по его заданию осуществлял организационную
связь с эсеровским подпольем через бывшего члена ЦК партии левых эсеров
Шелонина и проводил вредительскую работу на строительстве Волжской
плотины».
Аресты бывших сотрудников Ягоды активно производились в
апреле-мае 1937 г. В отношении участия в заговоре Алексеева, а также
другого крупного работника ИНО и СПО ОГПУ М.С. Горба (также в
прошлом активного украинского левого эсера, участвовавшего вместе с И.К.
Каховской и Г.Б. Смолянским в подготовке покушения на А.И. Деникина),
арестованного в апреле 1937 г., дал никто иной, как... арестованный к тому
времени Г.Е. Прокофьев (в 1916-1919 гг. - анархист-коммунист,
участвовавший в киевском подполье).
Согласно обзорной справки по новому делу в отношении Шелонина,
подшитой в киевское групповое АСД, в ходе дальнейшего расследования «на
предварительном следствии» в Москве он показал, что на следствии в Киеве
в 1936 г. «скрыл ряд важных обстоятельств, не назвал многих лиц, которые

Папчинский А., Тумшис М. Щит, расколотый мечом. НКВД против ВЧК. М., 2001. С. 150.
731

на ряду с ним выполняли руководящую роль в организации, а также скрыл
низовое эсеровское подполье <...>». 1 б 5
Теперь он назвал среди «участников антисоветской эсеровской
организации» ряд известных деятелей украинского левоэсеровского
движения, в том числе В.А. Арнаутова, А.С. Залужного, занимавшего пост
заместителя председателя Госплана УССР В.М. Качинского, И.И.
Кушнаренко (Трубицкого), А.И. Стрельцова и др. Также Шелонин, давая
нужные следствию показания, утверждал, что им был вовлечен в
организацию Г.Б. Смолянский (в прошлом секретарь ЦК ПЛСР и член ЦК
борьбистов, а затем видный функционер аппарата Коминтерна), которому,
как и завербованному им ранее Г.Л. Лесновскому, он дал «задания» по
созданию террористических групп в Москве.
Как говорилось в обзорной справке, «кроме того, Шелонин установил
связь с б<ывшими> членами ЦК левых эсеров Алексеевым Н.Н., Смолянским
Г., Карелиным В.А. От Алексеева Шелонин получил 40 тыс. рублей на
проведение организационной работы». Далее в справке сообщалось: «К делу
приобщена незаверенная копия показаний арест<ованного> Алексеева
Николая Николаевича от 15/IX-37 г. о том, что по заданию Ягоды он
установил связь с эсеровским подпольем на Украине через Шелонина М.А.
как кадрового эсера». О деятельности подполья и об установлении связи с
ним через Шелонина Алексеев будто бы информировал Ягоду.
Шелонин был осужден к расстрелу ВКВС 21 апреля 1938 г., и в тот же
день расстрелян. Он был захоронен на спецобъекте «Лоза» в совхозе НКВД
«Коммунарка», на территории бывшей дачи Ягоды. Отбывавший заключение
в Белтбалтлаге Б.И. Лагунов в январе 1938 г. был этапирован в НКВД УССР
«для дальнейшего расследования его антисоветской деятельности». На этот
раз, вероятно вследствие применения мер физического воздействия, 58летний ветеран ПСР «на предварительном следствии... признал себя
виновным» в участии в «антисоветской эсеровской организации», за что 23
сентября 1938 г. ВКВС СССР был приговорен к расстрелу. 1266
Также вызванный из Ухтпечлага на доследование в Киев Г.Л.
Лесновский 31 марта 1939 г. был повторно осужден Военным трибуналом
Киевского военного округа к 10 годам ИТЛ и позднее умер в заключении.
Трагична оказалась также судьба его жены Софьи Михайловны Лютик (1896
г.р.), принадлежавшей в свое время к УПЛСР (синдикалистов). На момент
ареста в Москве 26 февраля 1938 г. она работала старшим корректором
Государственного издательства иностранных и национальных словарей.
Спустя три месяца, 26 апреля 1938 г. она была приговорена ВКВС СССР, к
расстрелу
по
обвинению
в участии
в
«контрреволюционной
террористической организации».
Иначе сложилась судьба А.Я. Алексеевой (Ярош), отбывшей
заключение в лагере. Ей удалось пережить смерть Сталина и дождаться
ЦДАГО Украины. Ф. 263. Оп.1. Д. 57055. Т. 5. Л. 52.
Там же. Т. 5. Л. 199,200.
732

реабилитации. В это время она проживала в зоне 101 км во Владимирской
области, продолжая трудиться врачом. Судьба ее мужа А.П. Яроша остается
не выясненной. Один из главных фигурантов дела «Народной партии» М.А.
Шелонин был посмертно реабилитирован в 1969 г.
Идеологическое
обоснование широко запущенного
механизма
политических репрессий, известных в историографии под именем «Большого
террора» 1937-1938 гг., было дано в ходе февральско-мартовского Пленума
ЦК ВКП (б). Главные враги советского государства были названы в
основном докладе И.В. Сталина «О недостатках партийной работы и мерах
ликвидации троцкистских и иных двурушников», прозвучавшем 3 марта 1937
г., и в заключительном слове генерального секретаря ЦК ВКП (б) 5 марта. В
резолюции Пленума, принятой 3 марта по докладу Н.И. Ежова «Уроки
вредительства, диверсий и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов»,
были одобрены «мероприятия ЦК ВКП (б) по разгрому антисоветской,
диверсионно-вредительской
шпионской и
террористической
банды
троцкистов и иных двурушников».
Содержание почти всех докладов и выступлений в прениях на Пленуме
сводилось к конкретизации субъектов разворачивавшегося террора. Так
выступивший на вечернем заседании 25 февраля 1937 г. первый секретарь
Башкирского обкома партии Я.Б. Быкин (Беркович), в частности, сказал: «С
тех пор, как Спиридонова была прислана к нам в ссылку, с первого момента,
это, кажется, с 1931 года (т. Ягода точно помнит), и до последних дней она
все время работала, и не как сумасшедшая, а как злейший политический враг,
и в дальнейшем доказано будет, что она вела и ведет подпольную
контрреволюционную работу вместе с Бухариным и его людьми. Она у нас
была все время на службе, зарабатывала неплохо и как другие ссыльные
имела возможность блокироваться с Троцким и Бухариным против нас. И
главное, что характерно. Мне говорил начальник нашего Управления НКВД
(речь идет о майоре госбезопасности Н.П. Зеликмане, занимавшем должность
полпреда ОПТУ по Башкирской АССР, а затем начальника УНКВД БАССР
до 23 января 1937 г., либо о майоре госбезопасности Г.А. Лупекине,
занимавшем должность начальника УНКВД, а затем наркома внутренних дел
БАССР до 1 апреля 1937 г. - Я.Л.), что за все время ссылки до Уфы и в Уфе
Спиридонова группируется вместе с другими членами ЦК эсеров, вместе
едут группой. Этим мы дали им возможность, чтобы они все время работали,
все время имели в действии свое бюро ЦК эсеров, блокировались и
объединялись со всеми другими врагами рабочего класса для того, чтобы
активно бороться против нашей партии, против Соввласти». "
Далее Быкин напомнил о заявлении распинаемого на Пленуме Н.И.
Бухарина в связи с показаниями возглавлявшего в прошлом секретариат
Бухарина Е.В. Цетлина (одного из основателей комсомола в 1918 г. и первого
председателя ЦК РКСМ): «Желая вывернуться от обвинения о блоке правых
с эсерами, он говорит: «Малограмотно выражаться: цекисты Гоц, Тимофеев и
Вопросы истории. 1992. № 10. С. 4.
733

М. Спиридонова, ибо здесь разные партии. Вряд ли Цетлин мог это
позабыть». Вот как Бухарин теперь поучает своего гаденыша Цетлина <...>
А ведь мы знаем, что и Бухарин, и Троцкий, и Зиновьев, и Каменев
объединялись вместе, шли вместе с Гитлером против нашей партии, против
социализма. Почему не может Гоц, Спиридонова и Тимофеев объединиться,
1268
чтобы идти против нас?».
В отличие от «право-троцкистского блока», «военно-фашистского
заговора» в Красной армии и некоторых других громких процессов, дело так
называемого эсеровского «Всесоюзного центра» и его ответвлений не
становилось пока предметом специального исследования. Данная статья,
базирующаяся на основе работы автора с источниками, хранящимися в
составе Центрального архива ФСБ России, и с документами ряда
региональных архивов, — посвящена вопросам изучения сценариев этого
дела.
Цепь арестов политссыльных, продолжавших самоопределяться в
качестве социалистов-революционеров, равно как и бывших членов одной из
самых
влиятельных
в
прошлом
политических
партий
России,
разворачивалась следующим образом. 13 ноября 1936 г. руководство НКВД
СССР разослало во все местные управления циркуляр «Об оперативной
работе по социалистам-революционерам» за подписью Н.И. Ежова, ставший
директивным указанием к возобновлению массового преследования эсеров.
В нем предписывались выявление и разгром «эсеровского подполья», после
чего повсеместно начали происходить аресты. В циркуляре начальники
управлений НКВД краев, областей и республик инструктировались об
«активизации» подрывной деятельности эсеров, якобы направленной на
воссоздание эсеровской партии и организацию широкого повстанческого
движения. В частности, речь шла о М.А. Спиридоновой, руководившей будто
бы из Уфы, вместе с И.А. Майоровым и И.К. Каховской левоэсеровским
подпольем в СССР. Нарком внутренних дел предписывал выявление всех
эсеровских групп и террористов-одиночек, ставил задачу внедрения в
эсеровскую среду опытных агентов. Особое внимание следовало уделить
ссыльным эсерам. Первым из отечественных историков на этот важный для
понимания механизма эсеровской операции документ обратил внимание
автор работы о Спиридоновой С В . Безбережьев. 1269
Еще до начала первого этапа массовой операции НКВД по эсерам в
отдельных местах Советского Союза происходили предварившие ее аресты.
Так 8 июня 1936 г. оперуполномоченным 3 отделения СПО ГУГБ сержантом
госбезопасности Подобедом было вынесено постановление об аресте 71летнего пенсионера, члена ОПК до момента его закрытия А.А. Житного.
Бывший организатор «крестьянских братств» в Бобровском и Павловском
уездах Воронежской губернии во время Первой русской революции, а затем
узник Шлиссельбургской крепости, он в начале Гражданской войны был
Там же. (См. также письмо Н.И. Бухарина и его заявление Пленуму в: Вопросы истории. 1992. № 2-3).
Безбережьев СВ. Мария Александровна Спиридонова// Вопросы истории. 1990. № 9. С. 81.
734

убежденным сторонником Учредительного Собрания, но потом перешел на
платформу МПСР. Постановление о его аресте было завизировано
начальником 3 отделения СПО капитаном М.А. Каганом и утверждено
комиссаром госбезопасности 2 ранга Г.А. Молчановым. Оно было
оформлено задним числом, после того, как накануне, 7 июня Житный был
арестован в рабочем поселке «Красный текстильщик» на ст. Балашиха под
Москвой. Согласно протоколу обыска, составленному полуграмотным
«опером» Головченко, у Житного были изъяты «пидстолет браунин первый
номыр за № 30776 - 1 шт. без патрон» и «одна золотая пяти рублевая монета
царской чеканки». 1270 .
15 июня арестованный был доставлен во внутреннюю тюрьму УНКВД
по Воронежской области. Первоначально вместе с ним по делу проходили 9
человек, впоследствии их число начало увеличиваться и выросло до 25
человек (в октябре 1936 г.). Затем обвиняемых начали разбивать на
параллельные дела: количество однодельцев Житного сначала сократилось
до 14 человек, а позднее до 4 человек. 1271
В момент активного развертывания первого этапа операции, в январе
1937 г. УНКВД по Западно-Сибирскому краю (ЗСК) приступило к
производству дела в отношении двух крупных деятелей неонародничества бывшего члена ЦК ПСР М.С. Цетлина (арестован 19 января) и одного из
руководителей Объединения ПЛСР и ССРМ И.И. Жуковского-Жука
(арестован 10 февраля). Последний из них в прошлом являлся видным
функционером ОПК в Москве, секретарем редакции журнала «Каторга и
ссылка» (до своей ссылки в Великий Устюг в 1925 г.), продолжавшим
сотрудничать с «Издательством политкаторжан» и после своего формального
исключения из Общества.
Процитирую обвинительное заключение, составленное начальником 3
отделения 4 отдела УГБ УНКВД по ЗСК лейтенантом госбезопасности
Жуком:
«В ноябре месяце 1936 года на территории ЗСК вскрыта и
ликвидирована японо-эсэровская, террористическая, диверсионно-шпионская
организация.
Следствием установлено,
что указанная
контр-революционная
организация создана в 1932 году эсером ПЕТЕЛИНЫМ ИХ по прямым
указаниям существовавшего в СССР нелегального эсэровского контр­
революционного центра, т.н. «Объединенного центрального бюро ПСР».
Деятельность
эсэровской
организации
на
территории
ЗСК
возглавлялась Сибирским центром «Сиббюро ПСР», в составе эсэров ПЕТЕЛИНА ИХ., ОСИПОВА-ЗАНОЗИНА B.C., ЕВСТИГНЕЕВА ИМ. и
ГОРОХИ.Л.

1270

ЦДНИ ВО. Ф. 9353. Оп. 2. Д. П-22296. Л. 3.
Подробней см. в моей статье: Как это было. Аресты и репрессии членов ОПК в провинции: Воронеж,
Новосибирск, Хоста // Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Образование, развитие,
ликвидация. 1921-1935. Материалы международной научной конференции. М., 2004. С. 222-277.
735
1271

«Сиббюро ПСР» в течение 1932-36 гг. на территории Иркутской и
Омской областей созданы крупные эсэровские формирования, во главе с
областными бюро ПСР, на территории ЗСК - сеть эсэровских ячеек и 26
повстанческих отрядов из спецпереселенцев в Нарыме и Кузбассе. <...>
8 период с 1934 по 1936 год организация, установив связи с
иностранными разведывательными органами, передала ряд шпионских
1О ТУ

материалов японскому и немецкому консульствам в г. Новосибирске».
14 декабря 1936 г. в Семипалатинске был арестован сосланный в
Казахстан лишь в начале этого года (был приговорен к 3 годам ссылки за
«контрреволюционную агитацию» постановлением ОСО при НКВД СССР)
полуслепой С.Ф. Рыбин, бывший секретарь Объединения ПЛСР и ССРМ.
Фамилия доставленного в Москву Рыбина фигурировала первой в списке
обвиняемых
по
делу
об
организации
«Крестьянский
союз»,
«расследовавшимся» УНКВД по Московской области. 13 января 1937 г. было
вынесено постановление об избрании меры пресечения и предъявлении
обвинения по этому делу другому бывшему секретарю Объединения ПЛСР и
ССРМ, одному из самых известных остававшихся в живых максималистов
А.А. Зверину. А в Куйбышеве 25 января был арестован прежде других один
из бывших членов левоэсеровского подпольного ОК Центральной области в
1921 г. Н.К. Подгорский.
9 февраля 1937 г., в разгар арестов наиболее видных фигур из числа
левых и ортодоксальных («правых») эсеров появился еще один циркуляр
НКВД об усилении оперативной работы по «эсеровской линии». Появлению
второй директивы предшествовало подробное спецсообщение Ежова на имя
И.В. Сталина за № 55548 от 1 февраля, опубликованное целиком всборнике
«Лубянка: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 19371938».1273 Нарком докладывал, что «в результате агентурной и следственной
работы нам удалось вскрыть и приступить к ликвидации широко
разветвленного подполья, руководимого ссыльными членами ЦК партии
левых и правых эсеров».
В сообщении Ежова сообщалось о «вскрытии» и ликвидации структур
подполья в Московской (включая Рязань и Тулу), Воронежской (включая
Тамбовщину), Свердловской (включая Пермь) и Куйбышевской (включая
Ульяновск и Пензу) областях, Западно-Сибирском крае (далее ЗСК), а также
в Казахстане («нелегальная эсеровская организация» из политических
ссыльных в Алма-Ате, Чимкенте, Семипалатинске и Петропавловске).
Упоминалось также об операции в Азовско-Черноморском крае и говорилось
в отдельном разделе о «блоке эсеров с организацией правых, троцкистов и
децистов». В частности, в последнем случае утверждалось о выяснении
следствием по делу «нелегальной контрреволюционной организации
децистов в Красноярске» о вхождении «активной левой эсерки» Г.А.
Лузиной (была арестована 15 июня 1936 г.) в состав «краевого центра
1272

Архив УФСБ по Новосибирску и Новосибирской области. Д. 943 8-П. Л. 279-280.
Лубянка: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937-1938 / Составители В.Н. Хаустов,
В.П. Наумов, H.C. Плотникова. М., 2004. С. 61-68.
736
1273

децистской организации». Согласно показаниям Лузиной, с децистским
подпольем якобы были связаны левоэсеровские цекисты Б.Д. Камков и М.Д.
Самохвалов.
Ежов утверждал, что «для руководства нелегальной работой в областях
были созданы областные (или краевые) бюро эсеров преимущественно из
видных в прошлом деятелей эсеровской партии» и что «нелегальными
эсеровскими организациями в Союзе руководят [члены] ЦК ПСР - ГОЦ А.Р.,
ТИМОФЕЕВ Е.М., ГЕНДЕЛЬМАН М.Я., АГАПОВ В.В., АРТЕМЬЕВ Н.И.,
ПОДБЕЛЬСКИЙ Ю.Н., РАКИТНИКОВ Н.И., и члены ЦК левых эсеров
КАМКОВ Б.Д., СПИРИДОНОВА М.А., МАЙОРОВ И.А., САМОХВАЛОВ
М.Д., КАХОВСКАЯ И.К. и ИЗМАИЛОВИЧ А.А.». 1274
«Действуя о указаниям членов ЦК эсеров, - писал Ежов, - областные
бюро развернули активную работу:
а) по вербовке кадров с целью организации «в случае внешних или
внутренних осложнений»;
б) по организации боевых террористических групп для подготовки
террористических актов против руководителей ВКП (б) и правительства. В
целях практического осуществления террористических актов эсерами были
организованы боевые террористические группы, приобреталось оружие и для
изыскания денежных средств (и оружия) был намечен ряд экспроприации;
в) проводили большую разрушительную работу в народном хозяйстве и
в колхозах;
г) преимущественно в колхозах и среди отсталых рабочих, пришедших
из деревни, эсеры вели широкую пропаганду за необходимость создания
крестьянских союзов, крестьянской партии, которые могли бы в
современных
условиях
«отстаивать
крестьянские интересы
перед
1275
пролетарским государством».
В записке называлась цифра арестованных по состоянию на 1 февраля
в 380 «чел. эсеров» и испрашивалась санкция на арест всех перечисленных
лиц, за исключением арестованного накануне (27 января) Ракитникова.
В очередной докладной записке Ежова на имя Сталина от 20 марта
1937 г. сообщалось, что к 15 марта число арестованных левых и «правых»
эсеров достигло уже 590 человек
. Среди них были арестованные
синхронно в разных городах СССР (в основном в первую декаду февраля)
жившие на положении ссыльных бывшие члены ЦК партии социалистовреволюционеров (далее ПСР) и подсудимых на публичном процессе 1922 г.,
и бывшие лидеры партии левых социалистов-революционеров (далее ПЛСР).
Из числа наиболее видных фигур А.Р. Гоц и В.Е. Трутовский были
арестованы 7 февраля в Алма-Ате, Б.Д. Камков — 5 февраля в Архангельске,
М.А. Веденяпин - 7 февраля в Чимкенте, М.Д. Самохвалов — 8 февраля в
Остяк-Вогульске (ныне Ханты-Мансийск), Я.В. Браун — в тот же день в
Куйбышеве. Отказ от былых убеждений не брался в расчет. Так Яков Браун
Там же. С. 67.
Там же. 61-62.
АПРФ. Ф. 3. Оп. 59. Д. 23. Л. 1-4. (Сообщено д.и.н. Д.Б. Павловым).
737

(И.В. Броун) по приезде в ссылку в Куйбышев 20 июля 1933 г. обратился с
заявлением в Коллегию ОГПУ СССР, в котором «сообщал о своем
окончательном и бесповоротном отходе от всякой политической
деятельности и о разрыве с партией левых эсеров»; 27 ноября 1936 г. он
подал аналогичное заявление в Крайком ВКП(б) на имя зав. культотделом Д.
Резникова , но от ареста его это не спасло. Е.М. Тимофеев и Д.Ф. Раков
были арестованы в Ташкенте. Там же был арестован 5 февраля Ю.Н.
Подбельский, доставленный через несколько дней спецконвоем в Воронеж. В
ночь с 7 на 8 февраля в Уфе арестовали М.А. Спиридонову и проживавших
совместно с ней ее мужа И.А. Майорова и А.А. Измаилович, а также И.К.
Каховскую. Во всех указанных городах, и в ряде иных мест одновременно с
ними были арестованы практически все другие ссыльные, принадлежавшие в
прошлом не только к эсеровским, но и к иным политическим группировкам
(меньшевикам, анархистам и т.д.). Таким образом, в отношении второго
этапа эсеровской операции можно утвердительно говорить о личной санкции
Сталина.
Приведу несколько примеров по отдельным городам, бывших
сосредоточием ссыльных. Так в Тобольске 8 февраля была арестована группа
бывших эсеров из 14 человек. Среди них были видный левый эсер, один из
бывших членов подпольного ОК Центральной области (под именем Л.П.
Петрова) Н.К. Железнов-Пиянзин (ранее он находился в ссылке в Уфе), член
ЦК ПСР и один из руководителей партийного подполья в начале 20-х гг. Б.С.
Иванов, бывший цекист с дореволюционным стажем, известный историк Е.Е.
Колосов (1879 г.р.) и его жена В.П. Колосова (урожденная Попова, автор
воспоминаний об участии в БО ПСР в 1906-1907 гг., печатавшихся в журнале
«Каторга и ссылка»), старый рабочий-эсер и в то же время секретный
сотрудник органов ГПУ И.Д. Смирнов. (Все они содержались под следствием
в Омске и были расстреляны там 5-7 августа). Однако значительно позже
других тобольских ссыльных почему-то был арестован столь хорошо
известный органам госбезопасности И.А. Шабалин, бывший член
Центрального Секретариата ПЛСР в 1922 г., работавший архивистом
Тобольского горкомхоза. Его взяли под стражу лишь 8 июля, но
расстрельный приговор был вынесен Тройкой УНКВД по Омской области
раньше других — 5 августа 1937 г.
В Ханты-Мансийске вместе с Самохваловым 8 февраля были
арестованы его жена, видная левая эсерка С.А. Богоявленская-Лунина,
активные участники подполья 1920-х гг. Н.В. Сахаров, А.А. Гудван, Н.А.
Буревич. Однако еще один видный левый эсер Н.Б. Гаврилов, работавший
агрономом Ханты-Мансийского леспромхоза, почему-то был арестован
намного позже - 25 мая 1937 г. Но осужден он был Тройкой УНКВД по
Омской области одновременно с другими ханты-мансийскими ссыльными и
Шабалиным 5 августа. (Все они были расстреляны в Тюмени 10-12 августа).

Архив ОРЛФ УФСБ по Самарской области. П-6209. Л. 19, 25.
738

Арест видного деятеля ПЛСР Ш.И. Брухимовича в Красноярске
произошел с задержкой по сравнению с другими лидерами партии - 1 марта
1937 г. Вернувшийся к моменту ареста из ссылки в Уфе на место основного
жительства в Ленинград, мастер-резинщик завода «Красный треугольник»
К.Г. Шилин был арестован 17 марта 1937 г. Супружескую чету Б.Л.
Гольдберга и А.А. Селивановой горьковские чекисты арестовали 22 марта.
Еще позже почему-то был взят под стражу в Минусинске Л.С. ВершининВенецианов, имя которого
в качестве
руководителя
эсеровской
«организации» в этом городе уже давно звучало на допросах в Уфе, где он
ранее отбывал ссылку. За ним пришли лишь 4 июня, а приговорили к
расстрелу на заседании выездной сессии ВКВС в Красноярске только 20
июля 1938 г. Тем же органом в один день с ним был осужден и казнен
Ерухимович. А арестованный одновременно с Ерухимовичем максималист
Я.И. Китаев был приговорен к ВМН Тройкой УНКВД по Красноярскому
краю 23 марта 1938 г. Зато Г.А. Лузину ВКВС осудила на казнь еще 24
апреля 1937 г. Арестованная в Ленинграде сравнительно поздно (16 июня)
активная участница левоэсеровского подполья Л.И. Суркова была осуждена
ВКВС в один день вместе с пожилым ветераном эсеровской и
левоэсеровской партии Шилиным (1878 г.р.) 6 сентября (оба были
расстреляны немедленно). В Новосибирске правоэсеровский лидер М.С.
Цетлин и «левак» И.И. Жуковский-Жук были приговорены к расстрелу
постановлением Тройки УНКВД ЗСК от 18 августа 1937 г. одновременно
(приговор приведен в исполнение 24 августа). Эти примеры убеждают, что
искать какую-ту железную логику и четкую закономерность в сроках и
последовательности, как самих арестов, так и вынесении приговоров,
представляется бессмысленным.
Значительные по числу подследственных дела были возбуждены в
отношении ссыльных эсеров и левых эсеров в Алма-Ате и Ташкенте. В
столице Казахской ССР было привлечено свыше 30 представителей
различных неонароднических группировок, включая лидеров ПСР А.Р. Гоца
(позднее отправлен в Москву) и М.А. Веденяпина, левоэсеровского цекиста
В.Е. Трутовского, главного идейного вдохновителя МПСР В.К. Вольского и
др. В столице Узбекской ССР по общему эсеровскому делу в 1937 г.
проходило также около 30 человек, среди которых главными фигурантами
являлись бывший секретарь ЦК ПСР Д.Ф. Раков и другой влиятельный
цекист Е.М. Тимофеев (до его увоза в Москву). Кроме того, по делу
проходили такие известные эсеры, как бывший член ЦК ПСР Е.С. Берг
(судившийся вместе с Раковым и Тимофеевым на процессе в 1922 г.), К.К
Загорский, К.И. Копытовская, жена Ю.Н. Подбельского (этапирован из
Ташкента в Воронеж) Б.Я. Бродова, левый эсер С.К. Семятицкий,
присоединившаяся к левым эсерам после самоликвидации МПСР Н.В.
Брюллова-Шаскольская и др.
Остановимся далее, прежде всего, на ходе следствия, проводившегося
Управлением НКВД по Башкирской АССР, а также в некоторых других
местах, где было большое сосредоточие ссыльных эсеров (в Алма-Ате,
739

Архангельске и Ташкенте). К этому побуждают несколько обстоятельств: вопервых, наличие не одних только архивно-следственных источников, но и
мемуарных документов, позволяющих проводить сравнительный анализ; вовторых, исключительная роль, отводившаяся уфимской «левоэсеровской
четверке» в целом и лично Спиридоновой; и, в-третьих, характер
предъявленных ей и ее товарищам обвинений, важнейшим из которых было
обвинение в подготовке покушения на Сталина и Ворошилова. Из
опубликованных в сравнительно недавний период времени архивных
документов
следует выделить
обширное заявление
самой
М.А.
Спиридоновой от 13 ноября 1937 г. в 4-й (секретно-политический) отдел
Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД, который
возглавлял в это время старший майор госбезопасности М.И. Литвин, С
разницей в два года фрагменты этого текста были опубликованы В.А.
Лавровым в книге «Мария Спиридонова: террористка и жертва террора»
(выпущена издательством «Археографический центр») и в журнале
«Источник» (публикаторы и авторы комментария В. Виноградов, А. Литвин,
В. Сафонов), при чем обе публикации лишь местами перекрывают друг
друга. Согласно археографическому описанию Лаврова, подлинник был
написан чернилами и заверен подписями Спиридоновой после последнего
слова в каждом абзаце.
Машинописная копия заявления имеет объем
свыше ста страниц.
В более ранний период было опубликовано пространное заявление в
ЦК КПСС, Совет министров и Прокуратуру СССР И.К. Каховской,
написанное в конце 1950-х гг., и распространявшееся путем самиздата в
1960-1970-е гг. К сожалению, подлинник этого текста в виде рукописи или
авторизованной машинописи не выявлен. Один из вариантов носившего
мемуарный характер заявления был растиражирован в свое время в
Самиздате Р.А. Медведевым и затем напечатан типографским способом в
1279

Амстердаме в 1972 г.
В распоряжении автора имеется несколько
отличающийся от этой публикации вариант, распространявшийся в виде
машинописного текста бывшей левой эсеркой Б.А. Бабиной, дожившей до
1983 г. Цитируемые далее тексты представляют собой авторскую редакцию,
полученную путем соединения обоих источников.
Эти
источники
дополняются
отдельными
документами
из
следственных дел 1937 г. в отношении Спиридоновой, Майорова и
Измаилович, опубликованными в малотиражном сборнике документов
«Левые эсеры и ВЧК» (Казань, 1996), справками из пятитомной «Книги
памяти жертв политических репрессий Республики Башкортостан» (вышли в
Уфе в 1997-2005 гг.) и из восьмитомной «Книги скорби - Азалы кггап.
Расстрельные списки» (вышли в Алма-Ате в 1996-....), работами
современного архангельского историка Ю.В. Дойкова, а также мемуарным
текстом об «уфимском деле», принадлежащим Г.И. Затмиловой,
1278

Лавров В.А. Мария Спиридонова: террористка и жертва террора. М., 1996. С. 226.
Из истории партии и руководителей левых эсеров // Политический дневник. 1964-1970 / Под ред. Р.
Медведева. Амстердам, 1972.
740
1279

проходившей по нему вместе со своим мужем, левым эсером П.А. Егоровым,
и воспоминаниями сына И. А. Майорова. 1280
Первоначально в основу обвинения, выдвинутого против четверых
бывших членов левоэсеровского ЦК, находившихся в Уфе, помимо их
участия в руководстве «Всесоюзным центром», легло разбирательство о
будто бы подготовленном ими покушении на первых лиц в руководстве
Башкирской АССР. В своем заявлении И.К. Каховская привела, как минимум
три факта, дающие некоторое представление о механизме предварительной
подготовки чекистской операции.
В 1935 г. в Уфе неожиданно появился «некий гражданин из
Архангельской ссылки (фамилии не помню)», который «сказал, что является
другом Камкова Б.Д., прислан в Уфу кончать трехлетний срок ссылки, так
как архангельский климат ему вреден». Каховская ошибочно указывает на
его появление в Уфе за «два месяца» до арестов. На самом деле визитер (С.С.
Виталии) находился в ссылке в Архангельске с 1933 по сентябрь 1935 г.,
после чего был переведен в Уфу. Далее Каховская сообщала: «Он заявился к
нам и сказал, что хотел познакомиться со Спиридоновой. Одновременно
пришла открытка от Камкова, где тот сообщал, что от них, из Архангельска,
направлен в Уфу очень подозрительный человек, с которым архангельские
ссыльные не хотели иметь дела; что если он к нам явится, то и нам он не
советует вести с ним знакомство. Этот человек посетил нас раза три, не
застав Спиридоновой, которая избегала встречи с ним, и исчез. Мы
приписали его визиты простому любопытству: он очевидно хотел
«посмотреть» на известную Спиридонову. Впоследствии он давал о нас
какие-то порочащие показания».
Этим «подозрительным человеком» был Симон Самойлович Виталии
(1897 г.р.), в прошлом член Полтавского губкома левых эсеров в 1920 г. В
1933 г. он был осужден в Москве к ссылке сроком на 3 года по одному из дел
т.н. «Народнического центра». Можно предположить, что уже в этот период
он мог дать согласие на секретное сотрудничество и отправиться в
Архангельск в качестве соглядатая за Камковым под своеобразным
«прикрытием» ссыльного. О том, что подобная практика отправки агентов в
места
ссылки
использовалась
в
оперативно-агентурных
целях
свидетельствует операция в отношении эсеровской «колонии» в Воронеже в
1935 г. Все три агента из числа бывших эсеров («Сомов», «Ветров» и
«Колесников»), участвовавшие в «разработке» своих товарищей, согласились
на «добровольную» поездку в ссылку вместе с ними. Подробней этот случай
разбирался в моей работе «Как это было. Аресты и репрессии членов ОПК в
провинции: Воронеж, Новосибирск, Хоста».
13 марта 1937 г. Виталии был арестован в Москве, куда он вернулся из
Уфы, и затем 13 июля того же года приговорен к расстрелу Военной
Затмилова Г.И. Принадлежат истории // Доднесь тяготеет. Т. 1. М., 2004; Майоров Л.И. По паутине
памяти колымчанина. Уфа, 2007.
1281
Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев: Образование, развитие, ликвидация. 19211935. M., 2004. С. 246.
741

коллегией Верховного суда (далее ВКВС) СССР по обвинению в
принадлежности к к.-р. террористической организации. 1282 На допросе в 4-м
отделе ГУГБ НКВД СССР 10 апреля Виталии действительно показал, что
будто бы привез Спиридоновой в Уфу письмо от Камкова, в котором шла
речь об активизации партийной работы. Сама М.А. Спиридонова заявила в
этой связи: «ВИТАЛИИ лжет, показывая, что привез мне письмо». 1283
По свидетельству Каховской, «вторым фактом, который мог бы нас
навести на размышления, явилось то, что ссыльному левому эсеру Драверту
Леониду неожиданно предоставили в центре города
прекрасную
многокомнатную квартиру со всей обстановкой и хозяйственными
аксессуарами».
О Леониде Петровиче Драверте следует сказать особо, поскольку он
сыграл наиболее одиозную роль на протяжении всего «уфимского дела». Он
родился в 1901 г. в Казани в семье известного народника - писателя и
ученого-естествоиспытателя
П.Л. Драверта, геолога и минерологаметеоритоведа, председателя Западно-Сибирского отделения Русского
географического общества (с 1922 г.), организатора
первой советской
экспедиции для изучения Тунгусского метеорита (совместно с Л.А.
Куликом). Пока Драверт-отец находился в ссылке Сибири, ставшей для него
полем приложения сил для разнообразных научных изысканий, его супруга с
сыном обосновались в Нижнем Новгороде, где Леонид окончил Канавинское
реальное училище. В 1917 г. Петр Драверт возглавлял т.н. «старший»
эсеровский комитет в Казани, стоявший на правых позициях, а будущий муж
Спиридоновой И.А.
Майоров являлся одним
из
руководителей
оппозиционного ортодоксальным эсерам «младшего» комитета. Весной 1920
г. Драверт-сын был призван в Красную армию.
Каховская не во всех деталях была точна в своих воспоминаниях.
Например, она писала: «Драверт боролся в левоэсеровском отряде против
банд Махно и был захвачен бандитами. Ему удалось бежать. В одном белье
на жгучем морозе он прискакал на коне к своим и свалился — заболел
сильнейшим нервным расстройством. Впоследствии он много лечился, но
навсегда остался безвольным и неуравновешенным, а последнее время
сильно пил». Скорее всего, отряд был не партийно-левоэсеровским, а
обычным красноармейским; возможно, что и действовал он не в отношении
дружеских левым эсерам махновцев, а каких-то иных атаманов. Но суть не в
этом, а в факте серьезного заболевания Драверта, что подтверждается
документами. Из них явствует, например, что он привлекался Тюменским
губсудом в декабре 1922 г. за убийство. Первая жена
В ночь с 23 на 24 марта 1925 г. в Нижнем Новгороде была арестована
группа молодежи в числе 29 человек. Они обвинялись в создании
подпольной организации левоэсеровского направления и в изготовлении
листовки,
подписанной:
«Поволжская
группа
революционной
1282

Расстрельные списки. Москва: 1935-1953. Донское кладбище [Донской крематорий]. Книга памяти
жертв политических репрессий. М., 2005. С. 93.
m i
Источник. 1998. № 1. С. 75.
742

социалистической молодежи». Главными обвиняемыми по делу проходили
сотрудник центральной Сормовской библиотеки Леонид Драверт, его
однокашник по училищу 23-летний Аркадий Петров (в недавнем прошлом
член Центрального Совета Союза эсеров-максималистов) и 19-летний Борис
Гольдберг. Их организация поддерживала тесные связи со студенческими
группами левоэсеровской ориентации в Москве, Воронеже и Казани. Они и
их товарищи распространяли нелегальный журнал «Революционный
авангард», изготовляемый на стеклографе в Москве (всего вышло 7 номеров),
выступали с рефератами в рабочем кружке в Сормове, имели контакты с
политссыльными. Инкриминируемую им листовку, автором которой как раз
и был Драверт, нижегородцы выпустили в память о первой годовщине
соловецкой трагедии (когда в Савватьевском политскиту на Соловках 19
декабря 1923 г. погибли шесть заключенных социалистов, не подчинившихся
приказу начальника Управления СЛОН Ногтева не покидать помещения в
вечернее время). Большинство арестованных были студентами университета,
рабфака, техникумов. Из материалов хранящегося в ЦАНО архивноследственного дела, которое закончилось постановлением ОСО при
Коллегии ОГПУ о заключении Драверта, Петрова и Гольдберга в концлагерь
сроком на 3 года и об отправке в ссылку девятерых их товарищей, можно
узнать, что, ссылке Драверт заболел тяжелой формой неврастении. Так что
использование психически больного человека в фабрикации следственного
материала (а в основу обвинения уфимского «дела» легли в первую очередь
именно его показания), с последующим расстрелом самого Драверта, лишний
раз демонстрирует подоплеку процессов «Большого террора».
Проживая в Уфе вместе с женой — X. Аптекарь (принадлежавшей ранее
к сионистам-социалистам) и двумя маленькими детьми, Драверт работал
экономистом в конторе «Заготскот». Шекспировский драматизм истории его
сотрудничества со следствием (возможно, начавшимся еще до самих арестов)
придавал факт его личной близости с «четверкой» цекистов. Как выясняется
из письма Хавы Аптекарь от 13 февраля 1935 г. к левой эсерке Р.К.
Семятицкой, отложившемся в архивно-следственном деле последней в
киевском Центральном державном архиве общественных объединений
Украины, - приемными (крестными) родителями их с Дравертом младшего
1284
сына были И.А. Майоров и И.К. Каховская.
В отношении предоставленной ему новой квартиры Каховская
вспоминала: «По словам Драверта, он получил ее от ГПУ (так в тексте. —
Я.Л.) на время отпуска одного из сотрудников НКВД и переехал сюда с
семьей на время. За несколько дней до нашего ареста Драверт пригласил к
себе всех ссыльных - без различия фракций — на день рождения сына,
которому исполнилось два года. Мы пробыли там с полчаса (Майоров,
Измаилович и я) и ушли, когда стали собираться остальные гости, удивляясь
вниманию, проявленному по отношению к Драверту, который уже имел

ЦДАГО Украины. Ф. 263. Оп. 1. Д. 63009. Т. 1. (Письмо Х.Я. Аптекарь от 13.02.1935).
743

неплохую квартиру, правда, далеко от центра. Драверт во время нашего
визита был мрачен, молчал и жаловался на головную боль».
Третье, самое подозрительное обстоятельство Каховская излагала так:
«И, наконец, 6-го февраля 1937 года вечером пришел к нам взволнованный и
бледный ссыльный Маковский Антон (беспартийный, электромонтер) и
рассказал нам, что он только что из НКВД, куда его вызывали по очень
странному и неприятному делу. Он, оказывается, на днях закончил проводку
в новом Доме Правительства и просил, чтобы администрация приняла его
работу. Однако, этого не сделали, и уже начали въезжать. Вдруг одна из
люстр упала с потолка. Ему показали упавшую люстру, которая стояла в
кабинете следователя. Маковского с другими рабочими повезли осматривать
всю проводку. Все люстры оказались на пробках, вмазанных в потолок, что
противоречило правилам и грозило опасностью серьезно ушибить при
падении находящихся в комнатах людей. Маковский недоумевал. Он
утверждал, что люстры были ввинчены в балки, закреплены по всем
правилам и, кроме того, они были очень невелики и так легки, что если бы и
вырвались, то повисли бы на проводах, а не упали. И Маковский, и рабочие
просили дать им возможность доказать, что несомненно в дереве
сохранились следы от винтов. Но это не было разрешено. Факт был тот, что
во всех кабинетах люстры оказались на пробках. Мы не знали, верить ему
или нет, так как Маковский не производил впечатления серьезного и
правдивого человека. Теперь он был в отчаянии, был убежден, что его
привлекут за халатность и умолял поддержать жену и детей.
Мы попеняли ему за то, что он берется за такие дела, как
электрификация Дома Правительства, что это слишком ответственно, и
всегда могут быть неприятности, особенно для ссыльных.
С этой же историей и с теми же мольбами он был еще у нескольких
ссыльных. Все это показалось нам странным. Мы пожалели обремененного
семьей человека, на которого свалилась такая беда, но никак не связали это
происшествие с собственной судьбой, тем более, что Маковский левым
эсером не был (выслали его за какие-то анекдоты), у нас бывал очень редко,
жил далеко за городом на макаронной фабрике и вообще имел самую слабую
связь со ссыльными».
Как заключала Каховская, «таков был пролог к разыгравшейся затем
трагедии, унесшей несколько десятков жизней честнейших, чистых людей, из
которых многие в свое время послужили революции и были связаны с нею
всеми помыслами и надеждами».
Прибывший в уфимскую ссылку из Ленинграда поляк по
национальности Антон Данилович Маковский (1894 г.р.), принадлежавший к
ПЛСР в период 1917-1918 гг., был выслан в 1932 г. в Башкирию по
постановлению ОСО при Коллегии ОПТУ, как участник левоэсеровской
«группы», вместе с двумя видными в прошлом левыми эсерами — А.И.
Ивановым и К.Г. Шилиным. На некоторое время он даже нашел приют в
доме Спиридоновой, а затем поселился в одном доме вместе с Ивановым и
Шилиным. По словам Маковского, «в этот период мы все трое почти
744

ежедневно бывали у СПИРИДОНОВОЙ, где велись разговоры о прошлой
деятельности партии левых эсеров, особенно ее боевой организации». 1285 В
начале 1937 г. Маковский работал прорабом треста «Электропром». Как
увидим дальше, ему наравне с Дравертом следствием была отведена особая
роль.
Об обстоятельствах самого ареста в ночь с 7 на 8 февраля Каховская
вспоминала: «В самый разгар обыска к нам прибежал перепуганный и
заплаканный мальчик, сын Маковского: его послала к нам его мать — сказать,
что мужа арестовали и нашли у него при обыске пакетик крысиного яда (на
макаронной фабрике было много крыс, а квартира Маковского была при
фабрике). Мальчика у нас задержали. <.. .>
Позднее из допросов, из уст без конца сменявшихся следователей, я
узнала, что в ту же ночь были арестованы следующие лица: Белостоцкий
Борис, бывший левый эсер, Егоров Павел, бывший левый эсер, его жена
Затмилова Галина, беспартийная, Антонов-Грошев Алексей, бывший левый
эсер, его жена Арбузова Лидия, бывшая левая эсерка, Шумаева Люся,
бывшая левая эсерка, Доброхотова Александра, бывшая левая эсерка, Лузин
Святослав, бывший левый эсер, Давыдова Полина, бывшая левая эсерка,
Драверт Леонид, бывший левый эсер, его жена Хава, беспартийная. Часто
упоминались связанные с нами личным знакомством и чисто личной
дружбой чета Новиковых, Константин и Елена, Русских Харитон
Андреевич».
Справки на арест и привлечение к ответственности М.А. Спиридоновой
(на момент ареста экономист Башкирской конторы Госбанка), ее мужа И.А.
Майорова (на момент ареста экономист-плановик конторы «Консервсбыта»)
и прочих политссыльных были составлены начальником 1 отделения 4
отдела УГБ УНКВД БАССР младшим лейтенантом госбезопасности
Анферовым и утверждены начальником 4 отдела старшим лейтенантом
госбезопасности Ф.В. Миняевым. Обыск и арест Спиридоновой и Майорова
по их месту жительства по адресу: ул. Зенцова, д. 48, кв. 4 был произведен
Миняевым и их будущим следователем, начальником 4 отделения 4 отдела
УГБ УНКВД лейтенантом госбезопасности В.Н. Михайловым.
«Кроме левых эсеров в ту же ночь забрали всех ссыльных правых
эсеров, меньшевиков, анархистов, сионистов и прочих, - вспоминала
Каховская. - Началось следствие, ошеломляющее, неслыханное и
неправдоподобное, и длилось оно одиннадцать месяцев».
Спустя месяц с небольшим после арестов лидеров ПСР-ПЛСР, 15 марта
приказом НКВД был введен ужесточающий режим в тюрьмах особого
назначения, означавший окончательную отмену существовавшего с начала
1920-х годов спецрежима для содержания заключенных, признававшихся
властью «политическими». Хотя указание Политбюро ЦК ВКП (б),
разрешающее применять физические методы воздействия в ходе следствия
по «контрреволюционным» преступлениям было дано руководящему составу
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 5281. Л. 85.
745

ЬЖВД через Ежова только в июле 1937 г., нарушение «социалистической
законности» при ведении допросов арестованных эсеров практиковалось с
первых дней «Большого террора».
По свидетельству Каховской, допросы начались в первую же ночь
после ареста. Вначале они были короткими, на них фиксировались анкетные
данные подследственных. Затем продолжительность допросов возросла до
двух-трех суток подряд: «сменялись следователи, а заключенный либо стоял,
либо сидел, измученный до предела, и день и ночь». Такие допросы
именовались «конвейерами». Еще через какое-то время «конвейерные»
допросы, как вспоминала Каховская, стали длиться «по шесть суток кряду».
Спать подследственным разрешалось лишь в ночь на воскресенье. Предельно
утомленного человека, с уплывавшим сознанием, было легче сбить с толка,
запутать, сломить его волю.
По информации Г.И. Затмиловой, полученной со слов сидевшей с ней в
камере высокопоставленной функционерки, М.А. Спиридонова «в начале
нашего следствия написала письмо Быкину (1-му секретарю обкома) о том,
как ведется следствия, что применяются конвейерные допросы, длящиеся
очень долго (более 7-8 суток), что применяются стойки». Большевик с 1912 г.
и участник революционного движения с 1904 г. (ранее состоял в Бунде), он
«поехал в НКВД, а том ему сказали, что это не его дело». 1 2 8 6 На некоторых
допросах число «конвейерных»
суток
продолжало
увеличиваться.
Применялись и другие способы воздействия.
О том, как именно был сломлен Маковский, Каховской «случайно»
удалось услышать. (По мнению Г.И. Затмиловой, это было сделано
специально в целях психологического воздействия на Каховскую, долгое
время работавшую воспитателем в детских учреждениях). Случайно или,
наоборот, сознательно, но это произошло в момент, когда после очередного
ночного допроса, «под утро утомленный следователь не совладал с
дремотой». Из соседней одиночки, где тоже шел допрос, Каховская
услыхала:
«- Встать! Сесть! Встать! Сесть! — и детский плач. Дверь открылась:
- Отвести в сто четвертую, - крикнул следователь конвоиру. — Как
идешь? По одной половице! Ты не у маменьки в детской! - и снова детские
слезы... Это обрабатывали сына Маковского на глазах у отца.
И потом:
- А если я подпишу, вы его отпустите?
- Честное слово, сегодня же будет дома!».
Так или приблизительно так были подписаны Маковским ложные
показания, послужившие, по определению Каховской, «первым камнем
возводимой постройки». Судя по дате его признательных показаний на
допросе у помощника оперуполномоченного 3 отделения 4 отдела УГБ
сержанта госбезопасности Метелева, это произошло 3 марта. По подсказке
следователя Маковский, по-видимому, подписал заранее составленный текст
Затмилова Г.И. Принадлежат истории ... С. 242.
746

допроса. В нем фигурировали руководящая «четверка» к.-р. организации и
ряд имен других ссыльных, включая Драверта, а также назывались имена
руководителей в четырех других городах: Ленинграде (вернувшийся туда из
ссылки К.Г. Шилин и проживавший на ст. Боровичи А.И. Иванов),
Куйбышеве (один из руководителей левоэсеровского подполья в начале 20-х
годов Н.К. Подгорский и А.И. Студенцов), Горьком (семейная чета левых
эсеров Б.К. Гольдберга и А.А. Селивановой) и Красноярске (видный в
прошлом левый эсер, член ЦК Украинской ПЛСР Л.С. ВершининВенецианов). Все упоминавшиеся лица ранее отбывали ссылку в Уфе. В
отношении ключевого на тот момент пункта обвинения Маковский
«сознался» в следующих выражениях:
«Признаю, что я хотел скрыть от следствия свою причастность к
террористической деятельности к<онтр>-революционной организации. Я
признаю себя виновным в том, что
по личному
поручению
СПИРИДОНОВОЙ, я - МАКОВСКИЙ подготовлял и должен был
осуществить террористический акт против председателя Башсовнаркома
БУЛАШЕВА».
На вопрос: «Как Вы намеревались осуществить террористический акт
над тов. БУЛАШЕВЫМ», - он подписался под следующими словами:
«Я, как электротехник, руководил оборудованием электроосвещения в
Доме Правительства, в том числе и в кабинете БУЛАТ ПЕВ А и ТАГИРОВА
(председателя ЦИК Башкирской АССР. - Я.Л.). Я отлично знал, что в
кабинете БУЛАШЕВА, над местом, где он должен сидеть, крюк для люцета в
потолке заделан исключительно плохо, на маленькой деревянной пробке и не
сможет долго выдержать тяжести люцета, т.к. пробка, высохнув, будет
выдернута из гнезда. В дополнение к этому от начальника строительства я
получил распоряжение о замене люцета большой люстрой. Зная о
ненадежности пробки, я умышленно, с целью убийства БУЛАШЕВА, не
предупредил монтера АБРАМОВА о необходимости замены пробки, и,
надеясь на его техническую неграмотность, предложил заменить люцет
люстрой.
По моим расчетам люстра в 5-6 килограмм, подвешанная вместо
люцета, через некоторое время своей тяжестью обязательно выдернет крюк,
упадет прямо на голову БУЛАШЕВА, который силой удара и весом люстры
должен быть обязательно убит.
Вечером 4 февраля люстра действительно сорвалась, вырвав вместе с
крюком пробку, и, разорвав один из проводов, удержалась на втором
проводе.
В данном случае БУЛАТТТЕВУ помог только случай, в Электропроме не
оказалось более тяжеловесных и крупных люстр по размерам, вместо коих
были поставлены люстры средней величины <.. .>».
Явившись затем к Спиридоновой, Маковский отчитался ей во всех
подробностях в присутствии Каховской и Измаилович, при этом «указав, что
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 5281. Л. 89.
747

против меня нет никаких подозрений». Как явствует из слов Каховской, эта
сцена имела место, но следователь и подследственный сознательно сместили
акценты и исказили смысл разговора. Зато вполне правдоподобно выглядит
концовка показаний: о том, что, уходя, Маковский просил позаботиться о
семье, «если буду арестован», на что Каховская ему ответила: «За семью не
беспокойся, мы позаботимся».
Кроме обвинений в адрес «четверки», Маковский дал показания в
отношении группы монтеров и водопроводчиков, занятых на строительстве
«Юматовской санатории», а позднее добавил еще несколько имен (в общей
сложности 12 человек, включая ссыльного троцкиста И. Богданова). Если
роль Маковского по сценарию следствия сводилась к роли исполнителя
теракта, подготовлявшимся «Всесоюзным
центром» Уфе, то для
разоблачителя его глобальной «деятельности» по всему Союзу, он явно не
годился
в
силу
своей
малозначительной
прикосновенности
к
левоэсеровскому движению.
Поэтому роль главного разоблачителя была отведена другому
подследственному - Л.П. Драверту. Первоначально Драверт, как и другие
арестованные (по крайней мере, согласно официально оформленным
допросам), отрицал свое участие в какой-либо организации. Признательные
показания он начал давать, начиная с 8 марта 1937 г. Точнее, и начало
данного допроса, а в этот день он допрашивался целым синклитом в лице
начальника УНКВД по БАССР Г.М. Лупекина, начальника 4 отдела УГБ
УНКВД старшего лейтенанта госбезопасности Ф.В. Миняева, начальника 5
отдела УГБ УНКВД старшего лейтенанта госбезопасности Лещука и
начальника 3 отделения 4 отдела УГБ лейтенанта госбезопасности
Семейкина, — на бумаге было оформлено с категорического отрицания
подследственным контрреволюционной деятельности.
Затем в ходе
продолжавшегося допроса было записано «признание» о том, что
инициаторами создания подпольной группы в Уфе были сам Драверт, П.А.
Егоров-Сугутский, A.M. Грошев-Антонов и Л.И. Арбузова.
Все они принадлежали к поколению левых эсеров, присоединившихся
к партии в годы Гражданской войны. Павел Александрович ЕгоровСугутский (1900 г.р.) был родом из Казанской губернии, происходя из
духовного звания. После окончания духовной семинарии он поступил в
Казанский университет, но проучился в нем недолго. В июне 1922 г. он в
составе группы левых эсеров был судим Верховным Революционным
Трибуналом при ВЦИК за укрывательство бежавших из Таганской тюрьмы
однопартийцев и за распространение левоэсеровских листовок среди
1289
крестьян. В дальнейшем он участвовал в подпольной группе в Казани, для
связи с которой из Нижнего приезжал Драверт. В конце 20-х годов отбывал
ссылку в Шадринске, а затем вместе с женой Г.И. Затмиловой перебрался в
Уфу, где работал.

Там же. Л. 26.
Пути революции. Берлин, 1923. С. 316-318.
748

Лидия Ивановна Арбузова (1898 г.р.) была дочерью инженера. В
начале 20-х годов она была студенткой 3 курса естественного факультета
Томского университета и служила в университетской библиотеке. Войдя в
состав «Центрального демократического комитета», организованного
оппозиционным студенчеством, печатала и распространяла прокламации. 8
июня 1923 г. постановлением Комиссии НКВД по административным
высылкам была осуждена к двум годам лишения свободы с помещением в
концлагерь.1 О ее муже Алексее Михайловиче Антонове-Грошеве 1291 (1895
г.р.) известно меньше биографических подробностей, хотя он являлся,
пожалуй, наиболее крупным деятелем левоэсеровского движения после
«четверки» цекистов. По одним сведениям он был уроженцем Саратова, по
другим - Саранского уезда. Его настоящая фамилия остается не выясненной:
в левоэсеровском подполье начала 20-х годов, после побега из ссылки в
Архангельске, он был известен под фамилией Антипова; Галина Затмилова
именовала его в мемуарах Алешей Трошевым; свои письма начала 30-х годов
он подписывал фамилией Антонов. Будучи арестован в апреле 1923 г., под
фамилией Трошева, он отбывал заключение на Соловках. Затем
постановлением
Полномочного
Представительства
ОГПУ
по
Ленинградскому военному округу от 9 сентября 1926 г. был сослан на три
года в Ижму в Коми область. Позднее жил в Саратове, где в сентябре 1930 г.
вновь был арестован и постановлением ОСО при Коллегии ОГПУ от 13
января 1931 г. приговорен к высылке на 3 г. в Среднюю Азию. После
отбытия ссылки в Ташкенте оказался в Уфе, где работал вместе с Маковским
в тресте «Электропром» в должности нормировщика.
Небезынтересно также вспомнить ту характеристику, которую этим
трем лицам давала Каховская: «Павел Егоров, Алексей Грошев, Лидия
Арбузова были прекрасными людьми с непоколебимыми революционными
убеждениями, простые, честные, неподкупные советские труженики, чуждые
и озлобления, и пустых надежд. Они строили свои семейные жизни,
занимались самообразованием, радовались природе, хорошим книгам,
музыке, шахматам, много и хорошо работали перед тем, как предстать перед
чудовищным следствием. Когда пришло время, они сумели доказать в
тяжелых мучениях свою стойкость и верность принципам чести и
справедливости».
В
состав Башкирского областного
объединенного
комитета
«Всесоюзного центра», согласно Драверту, входили он, Трошев-Антонов и
Егоров от левых эсеров, и И.А. Коротнев — от ПСР.
По его словам,
Трошев-Антонов руководил политической и боевой работой, а Егоров
являлся его помощником и ведал организацией типографии. Прежде, чем
продолжить разбор показаний Драверта, остановлюсь еще на одной
трагической фигуре.
1290

Архив УФСБ России по Томской обл. Д. П-11943. Л. 518.
В «Книге памяти жертв политических репрессий Республики Башкортостан» он значится, как ГрошевАнтонов.
1292
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 5281. Л. 28.
749
1291

Одним из первых сломленных подследственных, согласившимся
сотрудничать со следствием, был Игорь Александрович Коротнев (1903 г.р.),
до ареста старший экономист Башкоопсоюза. В 20-летнем возрасте, будучи
студентом Ленинградского университета, Коротнев в 1923 г. присоединился
к студенческой эсеровской группе, за что 10 мая 1924 г. постановлением
ОСО при Коллегии ОГПУ был осужден на 3 года концлагеря в Соловки
(затем переведен в Верхнеуральский политизолятор). После отбытия
лагерного срока он на три года был сослан в Нарымский край (Колпашево), а
позднее отбывал «минус» в Семипалатинске. Отсюда он прибыл в Уфу, к
месту ссылки своей жены — меньшевички О.П. Фокиной. В Уфе к этому
времени находилась также сестра Коротнева Н.А. Лобыцина, вышедшая
замуж за эсера П.К. Лобыцина (тоже отбывшего заключение в Соловецком
лагере).
Причиной к «признательным» показаниям Коротнева, скорее всего,
стало ознакомление с заявлениями Драверта. 22 марта, на допросе у
упоминавшегося сержанта Метелева, подследственный «сознался» в том, что
на протяжении полутора месяцев скрывал от следствия факт своего
вхождения «в состав руководства эсеровской контр-революционной
организации, ведущей активную деятельность по воссозданию эсеровской
партии в СССР».
Сначала обвиняемый утверждал, что вошел в состав
объединенного обкома по собственной инициативе (ввиду близких
отношений с П.А. Егоровым). Затем он изменил показания, заявив, что еще в
Семипалатинске получил устные инструкции от А.Р. Гоца. Переезжая в Уфу,
он якобы заручился «рекомендательным письмом» ссыльного левого эсера
Т.Р. Азарченко к М. Спиридоновой для того, чтобы выполнить поручение
Гоца, сделав Спиридоновой и Майорову предложение об объединении. 1294
Во время допроса упоминавшимися Миняевым и Семейкиным 31
марта, Драверт, уже явно подыгрывая следствию, перечислил участников
«контрреволюционной организации» среди ссыльных в Тобольске в 1933 г.
Среди членов левоэсеровской группы он поименовал бывшего члена ЦК
ПЛСР М.Д. Самохвалова, Д.Н. Бородина-Корнюхина (который был
арестован еще 16 ноября в Московской области и, как бывший участник
Антоновского восстания, проходил по делу об эсеровско-повстанческой
1295
организации в Воронеже ), В.Н. Галевского, жену Самохвалова С.А.
Богоявленскую-Лунину, М.П. Бученкову и еще семерых человек.
Руководителями группы Драверт определил трех первых из перечисленных и
самого себя. В составе правоэсеровской группы, входившей в организацию,
он указал М.Я. Гендельмана, М.П. Кондратьева, П.К. Лобыцина и еще
пятерых человек. По его словам, «соглашение» об объединении было будто
бы заключено в Тобольске между Самохваловым и Гендельманом еще в 1933

1293

Там же. Л. 77.
Там же. Л. 78.
1295
Воронежские сталинские списки. Книга памяти жертв политических репрессий Воронежской области. В
2-х тт. Т. 1. Воронеж, 2006. С. 17.
750
,294

г., после чего с «директивами» от них бывшие ссыльные разъехались в
разные места. 1296
В числе участников «контрреволюционной организации» в Уфе
Драверт назвал в общей сложности 105 человек (включая «четверку»
цекистов, ранее умершего своего товарища по Поволжской группе
революционно-социалистической молодежи А.С. Петрова и свою жену Х.Я.
Аптекарь). П.А. Егорову он, в частности, приписывал установление связи
через бывшую эсерку Т.А. Блатову с анархистами. Группу анархистов будто
бы возглавили Блатова и ссыльный А.А. Шляховой.
Спиридоновой Драверт приписывал ведение переговоров с бывшим
членом ЦК меньшевиков В.О. Ежовым-Цедербаумом через его жену левую
эсерку А.С. Доброхотову. В этой связи Спиридонова иронично
прокомментировала в своем упоминавшемся в начале статьи заявлении:
«...МИХАИЛОВ
доказывает
блокировку
с
м-ками,
что
л.с.р.
ДОБРОХОТОВА замужем за м-ком ЦЕДЕРБАУМОМ. Но кроватную
блокировку нельзя считать политической, а результатом имеется только
хороший мальчик Лева». 1297
Главным «злодеянием» уфимской организации, по Драверту, должны
были стать теракты в отношении секретаря обкома ВКП (б) Я.Б. Быкина,
председателя СНК Башкирской АССР З.Г. Булашева и председателя
Башкирского ЦИК A.M. Тагирова, причем в исполнительницы теракта в
отношении последнего из них почему-то была намечена сильно постаревшая
(как отмечалось в частной переписке левых эсеров), 59-летняя А.А.
Измаилович.
Коротнев активными участниками организации в Башкирии показал 18
человек, включая самого себя и убывших к тому времени из Уфы Л.С.
Венецианова-Вершинина, Б.Л. Гольдберга и А.А. Селиванову. По сравнению
с названными Дравертом, он добавил в список фамилии новых четверых
человек, трое из которых к эсерам «ранее не принадлежали и завербованы в
к.-революционную организацию лично мной».
Схема, которую выстраивало следствие, опираясь на «признательные»
показания Драверта и Коротнева, помимо «Всесоюзного центра» и его
Башкирского обкома, включала, в соответствии с установками Н.И. Ежова,
несколько бюро Центра и ряд обкомов. Так на вопрос: «Назовите лиц,
входящих в состав перечисленных вами областных комитетов вашей к.революционной организации», - Коротнев отвечал:
«Состав указанных областных комитетов полностью мне не известен,
могу назвать только лиц, возглавляемых областные комитеты: в Горьком ГОЛЬДБЕРГ и СЕЛИВАНОВА, в Оренбурге - КОНДРАТЬЕВ, в Алма-Ате ВЫСОЦКИЙ Павел, в Свердловске - ЕРУХИМОВИЧ Шолом, в
Семипалатинске - НИКОЛАЕВ Герман. Руководителей остальных комитетов

ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 5281. Л. 40-41.
Источник. 1998. № 1. С. 77.
751

[в Куйбышеве, Сталинграде, Воронеже, Красноярске, Минусинске] я не
знаю». 1298
Показаниями Драверта эта схема значительно расширялась. В ней
появились Московское, Средне-Азиатское, Казахстанское, Северное и
Ленинградское бюро Центра. Средне-Азиатское бюро в Узбекистане якобы
возглавлялось двумя членами ПСР (М.А. Веденяпиным и Т.Н. Акулининым)
и двумя левыми эсерами (С.К. Семятицким и Н.В. Брюлловой-Шаскольской),
притом, что первые двое отбывали ссылку в Чимкенте, а двое других — в
Ташкенте. (Драверт утверждал, что сам лично дал поручение связаться с
Веденяпиным выехавшему в Чимкент эсеру Акулинину по указанию
Спиридоновой). Во главе бюро в Алма-Ате будто бы стоял В.Е. Трутовский,
а во главе Северного бюро в Архангельске - Б.Д. Камков, осуществлявший
связь с Москвой через Б.Б. Юрковского. Во главе бюро в Ленинграде им по
неведению был заявлен бывший член ЦК ПСР, историк Е.Е. Колосов
(который вернулся после отбытия ссылки в конце 20-х гг. из Ташкента не в
Ленинград, а в Москву, после нового ареста в 1933 г. был посажен в
Суздальский политизолятор, а в 1937 г. находился в ссылке в Тобольске, где
и был снова арестован).
В числе руководителей обкомов «Всесоюзного центра» Драверт
называл левых эсеров и эсеров-максималистов: Н.К. Подгорского — в
Куйбышеве, И.Я. Табалина - в Новгороде, Л.С. Вершинина-Венецианова - в
Минусинске и Г.А. Нестроева — в Казани. Известнейший в прошлом теоретик
максимализма Нестроев будто бы осуществлял руководство через бывшего
активного левого эсера А.И. Попова, который получил задание выехать в
Казань от Вершинина-Венецианова (оба последних, кстати, действительно
были тесно связаны с Казанью, учились некогда в Казанском университете и
имели там родственников).
На дополнительном допросе у нового башкирского наркома С.А. Бака
и начальника 4 отдела Миняева 20 мая Драверт, в частности, показал: «<.. .>
В прежние показания о Горьковском комитете прошу внести следующую
корректировку: 8 марта я показал, что областной комитет мною организован
в августе м-це 1936 года по личному поручению СПИРИДОНОВОЙ,
предложившей мне использовать для этой цели мой отпуск. На самом деле
Областной комитет в Горьком был организован СЕЛИВАНОВОЙ и
ГОЛЬДБЕРГОМ Борисом в 1935 году, на основе моего личного предложения
от имени САМОХВАЛОВА во время моего кратковременного пребывания и
встречи с ними в Куйбышеве в 1934 году». 1299 Супружеская пара в лице
подельника Драверта в 1925 г. Б.Л. Гольдберга и А.А. Селивановой (в
прошлом секретаря редакции левоэсеровского журнала «Знамя» и члена
бюро легальной Московской организации ПЛСР) ранее отбывала ссылку в
Уфе, и сделать их одним из звеньев «всесоюзной» цепочки в соответствии с
формальной логикой не представляло труда. Для пущего размаха

ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 5281. Л. 80.
Там же. Л. 61,62.
752

деятельности Горьковского обкома Драверт стал утверждать, что заново
«перевербовал»
еще одного бывшего подельника по молодежной
организации
Д.Е. Андреева,
руководившего
азотным
цехом
на
Чернореченском химическом заводе (в нынешнем Дзержинске), после чего
«СПИРИДОНОВА
поручила
предложить
АНДРЕЕВУ
организовать
диверсионную группу» для выведения завода из строя в случае войны. 1 3 0 0
Андреев якобы согласился и был введен им в состав обкома.
Перед тем, как подробней сосредоточиться на так называемом
Московском бюро «Всесоюзного
центра», представляется
важным
остановиться на ходе следствия в Архангельске. Здесь вместе с
арестованным 6 февраля 1937 г. Б.Д. Камковым по делу о «Северном
областном комитете» эсеровского «Всесоюзного центра» проходило 16
человек. Среди них были бывший член ЦК ПЛСР - Я.Т. Богачев,
кооптированный в 1920 г. в ЦБ ПСР А.П. Гельфгот, близкий друг ИвановаРазумника, бывший секретарь Вольной философской ассоциации Д.М. Пинес
и другие политссыльные (включая меньшевиков и анархистов). 1301 Аресты по
«ответвлениям» Северного обкома происходили в Вологде, Ленинграде и
еще нескольких городах. Если перечисленные лица во главе с Камковым
были арестованы 6 февраля, то вторая волна арестов в Архангельске
пришлась на апрель месяц (между 14 и 22 апреля). В это время аресту
подверглись старый левый эсер Ф.И. Луттард, анархист П.С. Юрченко,
известный меньшевик Р.Г. Григорьев и т.д. Некоторых, ранее отбывавших
ссылку в Архангельске, доставляли сюда из других мест (так М.Я. Богорад
был привезен из Тихвина Лениградской области, а М.Ф. Черненок — из
Брянска). Работавшая ранее врачом-педиатром в одной из архангельских
больниц жена Пинеса Р.Я. Миттельман была арестована в Ленинграде и
этапирована в Архангельскую тюрьму.
Следствие по архангельскому делу курировал начальник УНКВД по
Северной области комиссар госбезопасности 3-го ранга Б.А. Бак, а следствие
в Уфе с весны 1937 г. велось под кураторством начальника УНКВД по
БАССР майора госбезопасности С.А. Бака, занимавшего эту должность с 1
апреля по 1 октября того же года. Возникает закономерный вопрос о том, как
использовали «семейное положение» братья Борис и Соломон Баки? Скажем,
мог ли существовать между ними прямой обмен информацией и своего рода
координация, минуя Москву? По крайней мере, любопытно то, что как раз
незадолго до «признаний» Майорова 16-20 июля руководство НКВД
собирало в Москве начальников центральных и региональных органов на
совещание, посвященное планированию и осуществлению печально
знаменитой «кулацкой» операции.

и ш

Там же. Л. 63, 64.
Подробней см.: Дойков Ю. А.А. Евдокимов. Судьба пророка в России. СПб., 1999. С. 108-110; Он же. О
судьбах социалистов в сталинской России [По материалам Архангельского и Вологодского региональных
управлений ФСБ РФ] // Воля. 2002. № 8-9. С. 225-233.
13oi
Дойков Ю. А.А. Евдокимов... С. 109.
753
1301

Особый интерес представляют показания арестованного 6 февраля и
сотрудничавшего
со
следствием
экономиста
магазина
«Союзтекстильшвейторга», двоюродного брата М.П. Бученковой Бориса
Борисовича Юрковского (1903 г.р.). Приговоренный Московским губсудом 8
февраля 1923 г. за оппозиционную эсеровскую деятельность к 1 году
лишения свободы с исключением из числа слушателей 1-го Московского
государственного университета без права поступления в вузы РСФСР, по
акту об амнистии 1922 г. от отбывания тюремного заключения он был
освобожден, но подвергся административной высылке в Тверь. — (в Калуге) в
1927 приг. к ссылке в Слободское Воронеж
...Вплоть до середины апреля Юрковский не давал показаний. Но 13-14
апреля на допросе у начальника Управления Бака, начальника 4 отдела УГБ
УНКВД капитана госбезопасности Саенко и его заместителя капитана
госбезопасности Райберга, который, вероятно, велся с вечера и до утра,
подследственный начал давать признательные показания в соответствии с
необходимым сценарием. Он показал, что членом «нелегальной левоэсеровской организации» сделался в конце 1931 г., отбывая ссылку в АлмаАте. Эта «организация» получила оформление в виде «нелегальной кассы
взаимопомощи», секретарем котором был избран Юрковский. По его словам,
лидером «организации» был Н.П. Абакшин, через жену которого (О.А.
Шумаеву) поддерживалась связь с Москвой и Уфой. Судя по всему, в этой
части показаний он не отступил от истины. О существовании в Алма-Ате
кассы взаимопомощи, трактовавшейся как «организация», давала также
признательные показания арестованная... Б.А. Бабина.
Оказавшись в ссылке в Архангельске Юрковский будто бы вошел в
состав «нелегальной лево-эсеровской организации во главе с Камковым».
Первоначально в нее входили политссыльные левые эсеры Бернасовский,
С.С. Виталии и Ф.И. Лутард; затем к ним присоединились прибывшие из
Ленинграда Я.Т. Богачев, из ссылки А.Ф. Черненок и из политизолятора Д.М.
Пинес. В этот промежуток времени Юрковский работал в Геологическом
тресте. Согласно его показаниям, «организацией» началось установление
связей: «БОГАЧЕВУ, имеющему свободу передвижения, было поручено
установить связь с Москвой, Ленинградом. КАМКОВ поддерживал связь со
СПИРИДОНОВОЙ
и
САМОХВАЛОВЫМ
(Остяко-Вогульск),
я
переписывался с Лузиной (Красноярск), Шумаевой (Ирбит)». Прибывший
позже Пинес «должен был поддерживать связь с ИВАНОВЫМРАЗУМНИКОМ (Саратов) и через свою жену с Ленинградом», (лист 13)
В августе 1935 г. левыми эсерами в Архангельске «был осуществлен»
блок с правыми эсерами. В это время сюда приехала Н.А. Лобыцина,
«которая привезла из Уфы директиву от объединенного центра левых и
правых эсеров об ускорении организационного вливания (так в документе. —
Я.Л.) двух наших организаций». В составе «Северного обкома» ПСР
Юрковский называл А.П. Гельфгота, М.Я. Богорада, С М . Раснера, Карасева
и одного представителя из Вологды, фамилию которого он не помнил. В
другом месте показаний он назвал руководителями обкома Раснера и
754

Плеханова. По получении «директивы» Камковым и Раснером якобы было
созвано «совместное заседание представителей обеих организаций» на
квартире у первого из них. В этом совещании участвовали Пинес и
Юрковский от левых, Богорад и Карасев от «правых» эсеров.
На местах «правые» эсеры имели организации в Сыктывкаре и
Великом Устюге; в самом Архангельске - на лесозаводе им. Молотова,
лесозаводе № 3 им. Ленина и на лесобиржах Экспортлеса. Поэтому Раснер,
как показывал Юрковский, указал на то, что «если в других местах блок
осуществляется
путем
слияния
комитетов
при
самостоятельном
существовании первичных организаций, то в Архангельске
ввиду
малочисленности лево-эсеровской организации придется влить таковую в
городскую право-эсеровскую организацию, областной же комитет создать на
паритетных началах». Хотя это предложение выглядит алогичным, по
уверению Юрковского, оно прошло единогласно. Одним из решений данного
«совещания» стало избрание делегатов на «предстоящую в 1936 году
всесоюзную конференцию правых и левых эсеров по выработке программы и
разрешению тактических вопросов». Таковыми «делегатами» стали Богачев и
Раснер.
Второе совещание объединенного «Северного обкома», в котором
Юрковский лично не участвовал, по его словам состоялось приблизительно в
октябре 1935 г. Оно было посвящено, как якобы, проинформировал
Юрковского Камков, распределению обязанностей. Камкову и Раснеру
поручалось общее руководство и связь с «центром», Богачеву - было
поручено установить связь с деревней, поскольку он выезжал по линии своей
работы в Геологическом тресте в Пинежский район. (Кроме того, ему
предлагалось «заехать в Калинин для восстановления нелегальных связей
КАРАСЕВА»). Богораду и Пинесу поручалась связь с Ленинградской
организацией. Кроме того, первый из них должен был поддерживать связь с
Вологдой, а второй с архангельскими вузами.
По каким-то своим собственным или согласованным со следственной
группой соображениям следствия, Юрковским утверждал: «я действительно
не состоял членом Областного комитета, но предполагалось, что по отъезде
ПИНЕС А, который в начале 1937 года должен был окончить ссылку, в состав
комитета буду введен я, арест помешал этому» (лист 17). В дальнейшем его
эти и последующие показания Юрковского были растиражированы
ротаторным способом. Часть из них отложилась в архангельских делах
других подследственных (например, в АСД М.А. Спиридонова), а часть
рассылалась подобно показаниям Драверта в другие города.
Особо опасным во всей паутине дел «Всесоюзного центра» выглядело
т.н. Московское бюро, которое, согласно Драверту, составляли С.Ф. Рыбин,
М.Д. Лихтенбаум и Д.Н. Бородин-Корнюхин. Это бюро как будто было
создано по заданию Центра летом 1934 г. во время поездки Б.С.
Белостоцкого в Москву. Ранее в спецсообщении Ежова Сталину от 1 февраля
фигурировало «так называемое (язык документа. - Я.Л.) Московское бюро
ПСР», созданное в 1933 г. старым народовольцем и членом ЦК ПСР Н.И.
755

Ракитниковым.
При чем уже в этом случае Московскому бюро
приписывалось установление через 72-летнего Ракитникова организационной
связи с А.Р. Гоцем, М.Я. Гендельманом и М.А. Спиридоновой и
«практическая работа по подготовке террористических актов против
руководителей ВКП (б) и советского правительства», которая велась руками
бывших левых эсеров (террористической группой в Туле якобы руководил
СИ. Бессонов, в прошлом член Тульского губкома ПЛСР, а аналогичной
группой в Рязани - В.Н. Остапченко, в прошлом секретарь Рязанского
комитета ПЛСР).
По словам Драверта, в начале 1936 г. в Москву из Уфы выехал по
месту предыдущего жительства завербованный им левый эсер С.С. Виталии,
который по заданию Спиридоновой связался с М.П. Бученковой, С М .
Шапиро и М.Д. Лихтенбаумом. Из его показаний также вытекало, что в
августе 1936 г. в Москву по личному делу ездила П.В. Давыдова, которой
Антонов-Грошев от имени Спиридоновой передал «директиву» об
организации террористической группы для подготовки покушений на
Сталина и Ворошилова, а Драверт дал «явку» к Марии Бученковой. 1304 По его
уверению, Давыдова это поручение выполнила посредством участницы
«нашей организации, проживающей в Москве» Шумаевой Люси. Названная
им О.А. Шумаева была вдовой неоднократно репрессировавшегося левого
эсера Н.П. Абакшина, одного из руководителей подполья на протяжении всех
20-х и по некоторым данным в начале 30-х годов, умершего в 1936 г. Так в
уфимском деле появился «центральный теракт».
Как «изобличал» далее Драверт, «центральный террористический акт
должен был служить сигналом для всех боевых групп нашей организации и
они должны были немедленно приступить к совершению террористических
1305

актов над местными партийно-советскими руководителями».
Среди левых эсеров, арестованных в Москве, со следствием
сотрудничали несколько человек. Среди них выделялся Соломон Маркович
Шапиро (1902 г.р.), подозревавшийся руководством ПЛСР в провокации еще
в период существования реального молодежного подполья в 1924-1925 гг. Он
показывал на допросе 3 апреля 1937 г. у помощника начальника 3 отделения
4 отдела ГУГБ капитана госбезопасности Агабекова: «По предложению
центра, я - ШАПИРО, ВИТАЛИИ, БУЧЕНКОВА, ЛИХТЕНБАУМ должны
были в кратчайший срок наметить людей, обработать их и вовлечь в
создаваемые нами террористические группы. <...> От ВИТАЛИНА и
БУЧЕНКОВОЙ мне известно, что боевые группы ими уже создаются. От
ВИТАЛИНА
я знаю, что аналогичную
боевую группу
создает
ЛИХТЕНБАУМ».
Как было сказано в обвинительном заключении по делу М.Д.
Лихтенбаума (в прошлом секретаря столичного Бутырского райкома ПЛСР и
члена бюро Московской нелегальной левоэсеровской организации),
1303
1304

Лубянка: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937-1938... С. 63.
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 5281. Л. 35.
756

составленном помощником начальника 5 отделения 4 отдела ГУГБ
лейтенантом госбезопасности Фишером, обвиняемый «являлся участником
московской боевой группы террористов подготавливающих по заданию Ц.К.
эсэров и заграничной делегации террористические акты против т.т. Сталина,
Молотова, Ворошилова и Орджоникидзе 1 мая 1936 года на Красной
площади, путем метания бомб». 130
Лихтенбаум предъявленных ему обвинений не признал, что, однако, не
помешало 14 июля 1937 г. в заседании ВКВС осудить его к высшей мере
наказания на основе обличительных показаний Виталина, Шапиро,
Юрковского и все того же Драверта. 1307 Растиражированные на ротаторе
показания всех перечисленных лиц вообще широко использовались
следственными группами различных управлений НКВД. В качестве одного
из примеров можно указать дело в отношении проживавших в Горьком Б.Л.
Гольдберга и А.А. Селивановой, арестованных 22 марта 1937 г. и
приговоренных Тройкой УНКВД по Горьковской области к расстрелу 26
ноября по обвинению в руководстве обкомом «Всесоюзного центра» и
подготовке диверсий на Чернореченском химзаводе в Дзержинске. Кроме
них, в руководстве «Горьковским обкомом» обвинялись арестованные
соответственно 15 марта и 24 апреля 1937 г. бывший член ЦК ПЛСР О.Л.
Чижиков и химик-технолог Д.Е. Андреев (расстрелян в один день с
Гольдбергом и Селивановой). Первый из них во время следствия и суда в
заседании ВКВС категорически отрицал свое участие во «Всесоюзном
центре». Андреев с первого же допроса 4 мая начал давать «признательные»
показания, однако сотрудничество со следствием не спасло ему жизнь.
Гольдберг и Селиванова категорически отрицали наветы, но при составлении
обвинительного заключения были использованы показания Драверта. Точно
также его и Виталина показания были использованы годом позже при
обвинении группы бывших левых эсеров (председателей губкома ПЛСР в
1918-1919 гг. П.Н. Никифорова, A.M. Александрова и др.) в Калинине. 1308
Но, если в отношении несговорчивых фигур второго и третьего
партийного плана этими обвинениями можно было довольствоваться, то по
отношению к несгибаемым М.А. Спиридоновой и И.К. Каховской их, судя по
всему, не считали достаточно вескими доказательствами. Следствию в Уфе
необходимо было заполучить показания кого-то из фигур первой величины.
Именно такой фигурой неожиданно оказался муж Спиридоновой И.А.
Майоров, входивший в ЦК левых эсеров с момента основания партии.
На первом допросе у начальника 6 отделения 4 отдела УГБ УНКВД
БАССР лейтенанта госбезопасности Белобородова 11 февраля 1937 г.
Майоров сразу же заявил: «Поскольку себя ни в чем виноватым не считаю, от
дачи дальнейших показаний отказываюсь». Опубликованный протокол
допроса свидетельствует о первоначальном поведении на следствии

ЦА ФСБ. Д. Р-7901. (Лист не пронумерован).
Расстрельные списки. Москва: 1935-1953. Донское кладбище... С. 277.
ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Т. 2. Д. 7695-с. Л. 331.
757

Майорова в духе традиций отказа революционеров от показаний. Приведу
отрывок из него:
Вопрос: Перечислите всех лиц, с кем вы работали и в каких местах в
1918 году?
Ответ: (не отвечает).
Вопрос: Следствие категорически настаивает на даче ответов на
задаваемые вопросы.
Ответ: От дачи показаний отказываюсь.
Вопрос: Скажите, кого вы знаете из членов бывшей партии ЛСР по
другим городам Советского Союза помимо Уфы?
Ответ: Я отказываюсь отвечать и давать дополнительные показания
не буду.
Вопрос: Следствие вторично в категорической форме требует от вас
ответы на заданные вам вопросы.
Ответ: По существу вопроса отвечать отказываюсь, давать показания
на ваши вопросы не буду». 1309
Один из очередных допросов Майорова 27 июля 1937 г. зам. наркома
БАССР капитаном B.C. Карповичем и следователем Спиридоновой
Михайловым начался с прежнего отрицания подследственным своей вины.
Однако через какое-то время (судя по протоколу, в середине допроса)
Майоров признал существование «Всесоюзного центра» и сознался в
подготовке теракта против Сталина, после чего «по просьбе обвиняемого»
был сделан «перерыв». 1310
Во время этого «перерыва» Майоров пишет жене небольшое письмо, в
котором настаивает на необходимости «политически разоружиться». Он
аргументировал свое требование четырьмя пунктами, в том числе
отсутствием
людей
для
поддержания
существования
партии,
невозможностью оказаться «по ту сторону огня» в случае войны,
отсутствием каких-либо перспектив. «Физическая смерть мало что-либо
прибавит к нашей политической смерти..., - заключал он в четвертом пункте,
- наше разоружение дает нам некоторую надежду остаться живыми
1-111

физически и мечтать».
Исходя из последних слов, следствие гарантировало ему и
Спиридоновой сохранение жизни в случае признательных показаний. О том,
каким образом удалось сломать старого революционера, попыталась
проанализировать знавшая его в течение двадцати лет Каховская:
«И вот мне дали прочесть напечатанное на тоненькой бумаге письмо
Майорова к Спиридоновой, где он убеждает ее «сознаться в своей
контрреволюционной деятельности». А позднее мне показали несколько
отрывков из его показаний - чудовищно лживое нагромождение всяких
небылиц. Ничто в них - ни обороты речи, ни смысл их - не вязались с тем,
что и как мог сказать Майоров, стойкий и честный человек, прошедший
1309
1310
1311

Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 446.
Лавров В.А. Мария Спиридонова: террористка и жертва террора... С. 239.
Там же. С. 240.
758

через тяжелые испытания еще при царизме. Это был стиль показаний
Маковского или Драверта, но подписано было хорошо известной мне рукой
Майорова.
Когда я впоследствии с содроганием вспоминала это «письмо» и
пыталась представить себе муки, которые могли вынудить Майорова давать
ложные сведения о поступках близких и очень дорогих ему людей, сведения,
которые могли на них навлечь серьезнейшую из кар, ошельмовать самого
себя, давать в руки суду такой материал, искажающий истину, и сознательно
вводить советский суд в заблуждение, я остановилась на двух возможностях
- это был либо гипноз, примененный к обезволенному бессонницей
человеку, либо пытка страхом крыс, которая широко практиковалась в
карцерах при всех политических режимах. Как ни странно, но вот такой
чисто патологический страх перед мышами и крысами был у Майорова, и
даже в домашних условиях он, при виде крысы, дико вскрикивал и терял
сознание. Все наши товарищи хорошо это знали.
- А ведь ваш Майоров боится крыс! — сказала мне однажды сексотка со
смехом, и замялась, поняв, что сболтнула лишнее. Но чем бы ни объяснялось
это необъяснимое для меня явление, оно случилось».
Реакция Спиридоновой была выражена ею в заявлении в 4-й отдел
ГУГБ НКВД в ноябре 1937 г.: «Как бы я ни склонна была из дружеской
жалости и не погасшей, живой по-прежнему любви к моим близким друзьям
и товарищам объяснить и оправдать их, все же я считаю низким падением
показания на меня Б.Д. КАМКОВА об участии моем в Центре и еще более
низким падением такое же показание И.А. МАЙОРОВА, друга моего
любимого и мужа. Есть ли такой центр, дал ли свое согласие на вступление в
него КАМКОВ, я не берусь ни утверждать, ни отрицать. Склонна думать, что
его нет вовсе, и также склонна думать , что КАМКОВ на себя наговаривает,
видя, что иного выхода из петли нет». 1 3 1 2
Крайне важно отметить, что в схожих ситуациях реакция
категорически отрицавших свое участие в нелегальной деятельности
подследственных была более или менее однозначной. Для сравнения приведу
фрагмент допроса в Воронеже родного брата известного большевика,
наркома в ленинском Совнаркоме В.Н. Подбельского. На допросе у
помощника начальника 4 отдела УГБ лейтенанта А.И. Березкина
(осужденного в 1940 г. на 7 лет лагерей за нарушение «социалистической
законности») Ю.Н. Подбельский отвечал:
«...Показания Гоца о деятельности Всесоюзного Эсеровского центра и
его составе мне зачитаны. Гоца я знаю как одного из видных руководителей
партии эсеров. Не может быть, чтобы Гоц мог дать такие показания.
Вопрос: Если Вы будете продолжать и здесь контр-революционную
клевету на следственные органы Советского государства, Мы будем
вынуждены принять к Вам меры ограждающие следствие от этой

1312

Там же. С. 252.
759

белогвардейской клеветы. Вам приведена выдержка из показаний члена ЦК Гоца, входившего вместе с Вами в состав Всесоюзного Эсеровского центра.
Ответ: Если такие показания дал Гоц, то он такой же лжец, как и
другие давшие показания о моем участии в Нелегальной Эсеровской
деятельности».
Критически осмысливая цену «признаний» своего мужа, М.А.
Спиридонова справедливо и логично заключала: «В положение он себя
поставил тягчайшее. Ведь он центральный работник, значит, не может
ограничиться Уф.<имским> обкомом, по которому можно только скрепить
своей подписью чужую довольно обильную фантастику, что он и сделал; он
должен был дать показания о [Всесоюзном] центре и т.д.». 1314
В итоге Майоров подписался под словами о десяти руководящих
П

звеньях «центра»
Табл. 27.
Местонахождение
Горький
Куйбышев
Минусинск
Тобольск
Архангельск
Чимкент
Алма-Ата
Москва
Новгород
Ленинград

К

, представленных в приводимой таблице.
Руководители
Гольдберг, Селиванова, Чижиков
Браун, Подгорский
Вершинин, Попов А.
Гендельман
Камков, Юрковский, Зейман 1 3 1 6
Веденяпин, Акулинин
Гоц, Трутовский
Бученкова, Нестроев, Шапиро
Тоболин 1 3 1 7
Шилин, Иванов

Как видим, в показания вкрались неточности с двумя фамилиями: эсерамаксималиста И.Я. Тоболина и эсера Л.Э. Зеймана. Если имя Тоболина была
на слуху в левоэсеровского сообществе, но лично не знавший его Майоров
мог просто спутать точное произношение фамилии, то упоминание им
Зеймана было довольно неожиданным. Ровесник подследственного по
возрасту Лев Эдуардович Зейман (1889 г.р.) был достаточно заметным среди
«правых» эсеров в Петрограде в 1917-1918 гг., как один из руководителей
фракции в Петросовете. 18 сентября 1918 г. он был арестован Казанской ЧК
(«задержан, потому что выехал с места жительства 6 мес. назад, эсер») и
спустя пять дней приговорен к лишение свободы «на время Гражданской
войны».
По-видимому, Майоров сидел вместе с ним под арестом в Казани
в 1918 г. и, возможно, услыхав что-то о пребывании Зеймана в Архангельске,
1313

ГАОПИ ВО. Ф. 9353. Оп. 2. Д. П-12513. Л. 21,22.
Лавров В.А. Мария Спиридонова... С. 241.
1315
ГАОПИ ВО. Ф. 9353. Оп. 2. Д. П-9067. Т. 2. Л. 308.
1316
В документе напечатано Зелман.
1317
В документе напечатано Табалкин.
1318
Диск (или Книга памяти Республики Татарстан)
760
1314

добавил его к архангельским левым эсерам. Вообще-то логичней было
назвать имя А.П. Гельфгота, который и фигурировал в Архангельске, как
один из главных обвиняемых, но Майоров, наверно, не знал об этом.
Вынужденные признания Майорова были сделаны, как нельзя кстати.
Менее чем через три недели после этого был арестован председатель
Башкирского ЦИК A.M. Тагиров, которому было предъявлено обвинение в
участии
в
«антисоветской
националистической
повстанческо1319
террористической организации».
Его увезли в Москву, где 27 сентября
ВКВС СССР он был приговорен к расстрелу. А 4 октября 1937 г. наступила
очередь ареста председателя Совнаркома Б АССР З.Г. Булашева. Аресту
подверглись и другие башкирские наркомы. По словам Г.И. Затмиловой,
член бюро обкома ВКП (б), исполняющая обязанности наркомздрава М.О.
Булле оказалась с ней в одной камере, а в соседней камере сидела жена Я.Б.
Быкина. Сам первый секретарь Башкирского обкома и Уфимского горкома,
кандидат в члены ЦК ВКП (б) и член ЦИК СССР Быкин был арестован 16
октября. «Это были те люди, против которых мы, якобы, готовили свои
террористические акты», - не без иронии вспоминала Каховская.
Теперь в одиночные камеры ИЗО № 1, где сидели подследственные по
делу о «Всесоюзном центре», поместили первых лиц Башкирии, а Каховскую
и ее товарищей перевели в большой одиночный корпус, где в каждой
«одиночке» находилось по полтора десятка и более человек. С этого момента
изоляция большей части арестантов-эсеров оказалась прерванной, и они
стали налаживать контакты друг с другом. Сама Каховская оказалась в
общей камере с Л.И. Арбузовой и женой Драверта - Хавой, сидевшей в
тюрьме с двухлетним ребенком на руках (!).
Неожиданная метаморфоза с обвинением в заявлении Каховской была
изложена следующим образом: «После того, как башкирское правительство
было арестовано, объект наших кровожадных стремлений оказалось
необходимым заменить. И вот я услышала, что я лично имела задание
организовать убийство Ворошилова, посылала эмиссаров в Москву и хвалила
их за хорошую работу. (Дело подготовки убийства шло успешно, и я была
очень довольна.) Иногда говорили: «Ворошилов», иногда ж: «Сталин», а
когда я попросила сказать мне точнее, на кого же, в конце концов, я
покушалась: башкир, Ворошилова или Сталина, — следователь закричал:
- Вам ведь все равно кого убивать, лишь бы убивать, убивать; ведь вы
-террористы!».
Доминирующим обвинением для уфимской левоэсеровской «четверки»
и их подельников теперь стал центральный акт. Что касается увязывания
эсеровского «Всесоюзного центра» с меньшевистским «подпольем», то еще
29 апреля 1937 г. была составлена директива ГУГБ НКВД СССР о бывших
меньшевиках, преимущественно находящихся
в ссылках, которые
подозреваются в «нелегальной работе, направленной на воссоздание
меньшевистской партии», в диверсионно-террористических намерениях и
Расстрельные списки. Москва: 1935-1953. Донское кладбище... С. 447.
761

стремлении заключить блок с эсерами, троцкистами и правыми с целью
вооруженного свержения Советской власти. Местным Управлениям НКВД
предписывалось «немедленно приступить к быстрому и полному разгрому
меньшевистского подполья».
Аресты ссыльных меньшевиков к тому времени набирали темп. Как
докладывал Ежов Сталину в мае 1937 г., арестованный в Алма-Ате М.И.
Либер (Гольдман) в апреле «дал показания о том, что в СССР существует
всесоюзный меньшевистский центр».
Из опубликованных А.Л. Литвиным
и сотрудниками НА ФСБ материалов архивно-следственного дела 57-летнего
Сергея Осиповича (Иосифовича) Цедербаума-Ежова видно, что он совместно
с женой был арестован 10 марта в Камне-на-Оби Алтайского края. Следствие
по делу С. Ежова велось в Новосибирске. Признательные показания младший
брат Ю. Мартова начал давать 13 августа. Он, в частности, показал, что
меньшевистский «Всесоюзный центр» был создан им и Либером в 1934 г. в
Казани, после получения «директивы» Заграничной делегации РСДРП,
написанной химическим карандашом в одном из журналов «Новое
французское обозрение», присланных ему Б.Б. Меринг из Парижа. В состав
центра будто бы вошли, помимо него и Либера-Гольдмана, следующие лица:
Б.С. Васильев (Уфа), Г.Д. Кучин-Оранский (Ульяновск), С М . Зарецкая и
П.С. Петренко (Калинин), И.Л. Хайкинд-Шапиро (Казань), Ф.В. Бяловский
(Алма-Ата), Л.Н. Радченко (Москва).
Отвечая на вопрос следователей на счет будто бы состоявшихся еще в
конце 1920-х гг. переговорах с эсерами о создании с ними «единой партии»,
С О . Ежов сообщил: « «Должен признать, что в 1929 г. в Саратов заехал ко
мне по пути из Уральска член ЦК партии эсеров Е.М. Тимофеев. Мы
ознакомили друг друга с нашими настроениями и отношением к советской
действительности, причем по ряду вопросов нащупали общую почву.
От Тимофеева я узнал, что обсуждавшийся в Соловецких лагерях, а
затем часто затрагивающийся саратовскими меньшевиками вопрос о слиянии
партии меньшевиков и эсеров в единую партию не утратил актуальности, и в
рядах руководителей
эсеров (Гоц, Гендельман) находит
горячих
сторонников. <.. .>
В результате разговоров с Тимофеевым вопрос об объединении
меньшевиков и эсеров был поставлен меньшевистскими и эсеровскими
организациями на обсуждение и уже несколько позднее группа меньшевиков
и эсеров и организации вели совместную антисоветскую деятельность против
1 "Х01

партии ВКП (б) и советской власти».
Согласно «справке на арест» С. Ежова, составленной начальником 3
отделения 4 отдела УГБ Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю
лейтенантом госбезопасности Жуком, будучи выслан из Казани
постановлением ОСО при НКВД, по прибытии в ссылку «Цедербаум-Ежов
установил связи с отбывающим в г. Камне членом ЦК ПСР Утгоф,
1320

Меньшевики в Советской России. Сборник документов / Составители В.К. Виноградов, В.И. Крылов,
А.Л. Литвин, Я.Ф. Погоний, В.Н. Сафонов; научный редактор А.Л. Литвин. Казань, 1998. С. 132.
1321
Там же. С. 212.
762

Дерюжинским (так в документе. - Я.Л.) и рядом других активных эсэров.
Имея постоянное общение с Утгоф и др. ссыльными эсэрами, ЦедербаумЕжов принял активное участие в сколачивании к.-р. эсэровских кадров среди
ссыльных. Неоднократно участвовал на проводимых к.-р. совещаниях в
квартире Утгоф, где подвергалась резкой (к.-р. характера) критике политика
1322
ВКП(б)».
Речь здесь идет об одном из подсудимых на процессе ПСР в 1922 г.
В.Л. Утгофе, выступавшим в печати под псевдонимом Дерюжинский.
Арестованный 12 февраля 1937 г. по обвинению в участии в «эсеровской
шпионско-диверсионной террористической организации, возглавлявшейся
т.н. «Сибирским бюро ПСР», он виновным себя не признал. Решением ОСО
при НКВД СССР от 7 октября 1937 г. Утгоф был приговорен к расстрелу.
На примере допроса бывшего эсера В.Г. Шмерлинга-Волина в Саратове
3 октября 1937 г. видно, что вопрос о якобы имевшей место попытке общего
объединения бывших «правых» и левых эсеров, меньшевиков и правых
уклонистов
(«бухаринцев»)
продолжал
муссироваться
НКВД.
Допрашиваемый ссылался на слова Гоца о воссоздании Центрального Бюро
ПСР в составе А.Р. Гоца, М.Я. Гендельмана, Е.М. Тимофеева и М.А.
Веденяпина. Как показывал Шмерлинг-Волин, ссылаясь на слова Гоца, «ЦБ
провело большую работу по объединению с левыми эсерами и
меньшевиками и уже достигнуто соглашение об объединении в одну
социалистическую партию». В «объединенный центр» будто бы вошли:
вышеназванные четверо эсеров плюс Спиридонова, Камков и Трутовский от левых эсеров, и С О . Ежов, Г.Д. Кучин-Оранский, П.С. Петренко и
бывшие видные бундовцы М.И. Либер и И.Л. Хайкинд (Хайкин) - от социалдемократов. Соглашение между ними было достигнуто на принципе
«создания единого фронта для борьбы с советской властью и диктатурой
большевиков» со всеми оппозиционными силами внутри страны, в том числе
и с правым крылом ВКП (б). В своих признательных показаниях ШмерлингВолин назвал Н.И. Бухарина, который якобы вел переговоры с
социалистическим «центром» об объединении.
Подобного рода «признания» были актуальны
в связи с
продолжавшейся подготовкой заключительного открытого политического
процесса по делу «Антисоветского правотроцкистского блока», прошедшего
в Москве 2-13 марта 1938 г., свидетелями обвинения на котором А.Я.
Вышинский пытался выставить Б.Д. Камкова и В.А. Карелина. Тем
удивительней представляется тот факт, что выверенный с точностью
существовавшей системы планирования персональный состав руководства
эсеровским «Всесоюзным центром» все же отсутствовал. В упоминавшейся
выше докладной записке Ежова Сталину от 20 марта был приведен такой
состав «Центрального объединенного бюро» ПСР и ПЛСР: А.Р. Гоц, Е.М.
Тимофеев, Е.С. Берг, М.А. Веденяпин, М.Я. Гендельман - от «правых»
Меньшевики в Советской России... С. 206.
Архив ОРАФ УФСБ по Самарской области. П-6209. Л. 64, 65.
763

эсеров; Б.Д. Камков, М.А. Спиридонова, А.А. Измаилович, И.К. Каховская,
И.А. Майоров - от левых эсеров. В то же время Драверт в своих показаниях
от 31 марта 1937 г. поименовал членами будто бы сформированного к концу
1934 г. «Всесоюзного центра» следующих лиц: от левых эсеров —
Спиридонову, Майорова, Каховскую, Измаилович, Камкова, М.Д.
Самохвалова и В.Е. Трутовского; от «правых» эсеров - Гоца, Гендельмана,
Веденяпина и Е.Е. Колосова.1
Расхождения в списочном составе
руководства «Всесоюзным центром» (иначе «Центрального бюро»)
встречается и во многих других показаниях левых и «правых» эсеров в тех
или иных регионах, что говорит о том, что местные управления НКВД,
вероятно, получали противоречивую информацию из центра, и занимались
фальсификациями по своему собственному усмотрению. Остановлюсь на
двух примерах.
Согласно «признаниям», сделанным следователям УГБ УНКВД
Западно-Сибирского края в ходе допроса 5 февраля 1937 г. видным в
прошлом сибирским эсером И.Х. Петелиным (председателем Иркутского
Совета крестьянских депутатов в 1917 г.), которого следствие выставляло в
качестве одного из руководителей «Сиббюро ПСР» по Новосибирску, - в
состав «Центрального объединенного бюро» ПСР и ПЛСР входили А.Р. Гоц,
Е.М. Тимофеев, М.Я. Гендельман, не судившиеся на процессе 1922 г.
руководители ПСР М.С. Цетлин и Ю.Н. Подбельский (первый из них в это
время отбывал ссылку в Новосибирске, а второй - в Ташкенте), М.А.
Спиридонова, Б.Д. Камков, М.Д. Самохвалов и эсер-максималист И.И.
Жуковский-Жук (также находился в Новосибирске).
Арестованный 22 января 1938 г. Управлением НКВД по Московской
области заместитель заведующего производственным отделом Главхлеба
Наркомпищепрома Д.А. Нюшенков (в прошлом член Центрального Совета
Союза эсеров-максималистов) ссылаясь на слова бывшего члена ЦК
украинских левых эсеров Я.В. Брауна, якобы сообщившего ему о создании
единого Центрального бюро из эсеров «всех направлений», на допросе 2
февраля поименовал такой состав этого органа: Браун, В.Е. Трутовский, М.Я.
1326
Гендельман, М.А. Спиридонова, Г.А. Нестроев и И.К. Каховская.
В
последнем случае следствие не смутил явный «недобор» правоэсеровской
составляющей
в
руководстве
«Всесоюзным
центром».
Плохо
представлявший руководящий состав чуждой ему ПСР Нюшенков, повидимому, только и смог вспомнить из цекистов одного Гендельмана, вместе
с которым некогда состоял депутатом Московского Совета рабочих
депутатов. Казалось, к началу 1938 г. можно было бы выработать единую
схему по ведению дел, связанных с эсеровским «Всесоюзным центром».
Однако приведенные примеры подтверждают
сделанный вывод о
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 5281. Л. 44.; см. также выписку из его показаний в архивно-следственном деле
УНКВД Калининской области в отношении группы бывших левых эсеров: ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Д. 7695с. Т. 2. Л. 332.
1325
ГАОПИ Воронежской обл. Ф. 9353. Оп. 2. Д. П-9469. Т. 2. Л. 169.
1326
ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-32530. Л. 34.
764

недостаточно четком оповещении местных органов НКВД со стороны
центрального руководства (при чем даже под самым боком в Москве) либо
свидетельствуют вообще об отсутствии четко заданной схемы в ситуации с
ведением так или иначе связанных друг с другом дел. Сказывались, вероятно,
переутомление и невнимательностеи следователей, заваленных непомерным
количеством дел на пике «Большого террора», и частые изменения в
руководящем
составе
органов
госбезопасности,
приводившие
к
некачественному инструктажу.
В конце концов руководство НКВД само запуталось в списочном
составе сфальсифицированного различными следственными группами
состава «Всесоюзного центра». Об этом свидетельствует спецсообщение
Ежова Сталину за № 100777 от 10 февраля 1938 г., опубликованное в
сборнике «ЛУБЯНКА: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД.
1937-1938». «<...> Руководство подпольной антисоветской организацией
эсеров на местах, - докладывал нарком, - осуществлял так называемый
Всесоюзный объединенный эсеровский центр или ЦК эсеров (выделено
мною. - Я.Л.) в составе: ГОЦА, ТИМОФЕЕВА, ГЕНДЕЛЬМАНА,
ВЕДЕНЕКИНА (так в документе или в публикации. - Я.Л.),
ПОДБЕЛЬСКОГО (правые эсеры), СПИРИДОНОВОЙ, МАЙОРОВА,
ТРУТОВСКОГО, САМОХВАЛОВА (левые эсеры)». 1 3 2 7 Если сравнить
данный список с составом, о котором докладывал Ежов почти за год до этого,
то можно увидеть, что в «правой» части был заменен один человек
(Подбельский вместо Берга), зато «левая» часть подверглась существенным
корректировкам. Изначально в ней было 5 человек, теперь осталось 4, а
вместо трех исчезнувших добавлены двое новых. РАСЧЕТ
В спецсообщении приводились также примеры пяти «так называемых
Областных комитетов, или Областных бюро»: 1) в Архангельске (Северное
областное эсеровское бюро), 2) в Уральской области, 3) в Москве, 4) в АлмаАте, 5) в Саратове (Поволжское бюро, объединявшее «нелегальные
эсеровские организации в Сталинградском крае, Куйбышевской области,
Горьковском крае, Татарской и Башкирской АССР»). Также упоминалось без
персонализации о раскрытии «областных комитетов или бюро в ряде других
областей (Воронеж, Красноярск, Новосибирск и др.)».
Обращает на себя внимание, что из 21 поименованных персон лишь
трое (Б.Д. Камков, Я.Т. Богачев и Д.М. Пинес, названный в документе
ПИНУСОМ) принадлежали к левым эсерам, а все остальные — к «правым».
Несуразица заключалась в тезисе о том, что объединенный «право»левоэсеровский Башкирский обком будто бы находился в подчиненном
положении по отношении к Поволжскому бюро. Однако сотрудничавший со
следствием Шмерлинг-Волин именовал саратовский орган «Поволжским
право-эсеровским центром» в составе самого себя, Билима-Пастернакова,
В.М. Коногова и Сухова. 1328 Согласно его показаниям, сам Шмерлинг-Волин
Лубянка: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937-1938... С. 485.
Архив ОРАФ УФСБ по Самарской области. П-6209. Л. 67.
765

осуществлял «общеорганизационное руководство и связь с меньшевиками»;
Билима-Пастернаков - связь с организациями других городов и был
ответственен за ведение работы среди эсеров в Саратове; на Коногова была
возложена разработка общетеоретическими вопросами и руководство
пензенскими эсерами; на Сухова - воссоздание партийных организаций в
районах Саратовской области. При этом «Поволжский право-эсеровский
центр»
одновременно
выполнял
функции
Саратовского
обкома,
осуществлявшего руководство комитетами в Астрахани, Сталинграде,
Куйбышеве и Горьком. Как видим, в «признаниях» Шмерлинг-Волина не
упоминались Татарская и Башкирская АССР вовсе, но говорилось о связях с
Астраханью и Пензой.
Состав объединенного Северного обкома в сообщении Ежова также
отличался от объявленного в показаниях Б.Б. Юрковского, говорившего о
создании областного органа на паритетных началах. В то же время
представляют несомненный интерес другие показания Юрковского,
сделанные 15 апреля 1937 г. на продолжении допроса, проводившегося Б.А.
Баком и капитанами госбезопасности Саенко и Райбергом, относительно
состава «Резервного бюро» (на случай ареста руководителей «Всесоюзного
центра») из шести человек. По словам сотрудничавшего со следствием
Юрковского, в него входили Б.С. Иванов, Н.И. Артемьев и В.М. Коногов - от
ПСР, А.И. Попов, A.M. Требелев и К.Н. Прокопович - от левых эсеров. 1329
При этом непонятно, была ли установка с введением в общую схему
«Резервного бюро» согласована с руководством НКВД или здесь имела места
импровизация сотрудников Бака.
Судьбы Коногова, Прокоповича и Требелева до сих пор остаются не
проясненными. В прошлом член подпольного ЦБ ПСР Б.С. Иванов был
арестован по месту ссылки в Омске 8 февраля 1937 г. и приговорен к ВМН
Тройкой Омского УНКВД 5 июня 1937 г. (расстрелян 5 августа). Бывший
председатель МК ПСР Н.И. Артемьев был арестован по месту отбывания
ссылки в г. Ирбите Свердловской области еще 31 декабря 1936 г., и
приговорен к расстрелу 13 октября 1937 г. (казнен на другой день). Один из
руководителей левоэсеровского подполья начала 1920-х гг. А.И. ПоповМуратов до ареста 17 мая 1937 г. отбывал ссылку в Бийске. Он оказался
этапирован в Казань, где провел молодость и стал эсером, и там приговорен
Тройкой НКВД ТАССР к ВМН 10 ноября 1937 г. (расстрелян 14 ноября).
Остается открытым вопрос, чем именно был обусловлен перевод М.А.
Спиридоновой в Москву — переменами в руководстве в Башкирской
автономии или активизацией подготовки процесса по делу «Антисоветского
правотроцкистского блока». К этому времени из Уфы был отозван С.А. Бак
(позднее арестован, как «активный участник антисоветской заговорщической
террористической организации в НКВД» и расстрелян в январе 1940 г., при
чем за «грубые нарушения законности» в пересмотре его дела и
реабилитации впоследствии было отказано). Той же участи подвергся его
ЦАФСБ.Д. Р-7901.Л. 75.
766

предшественник на посту наркома НКВД БАССР Г.А. Лупекин (также не
реабилитированный). Начальник 4 отдела УНКВД Ф.В. Миняев,
производивший арест Спиридоновой, 7 октября 1937 г. сам был арестован по
обвинению в участии в «антисоветской заговорщической террористической
организации в НКВД» и осужден к расстрелу в апреле 1939 г.
Уфимская драма, обернувшаяся для большинства ее участников
кровавым исходом либо многолетними сроками заключения, подходила к
неизбежному концу. Формальное следствие еще шло, а в Москве 13 ноября
1937 г. начальником 8 (учетно-статистического) отдела ГУГБ НКВД
старшим майором госбезопасности В.Е. Цесарским (кстати, бывшим
украинским левым эсером!) был подготовлен «Список лиц, подлежащих суду
Военной коллегии Верховного Суда Союза ССР» по Башкирской АССР
(хранится в Архиве Президента РФ). Важно отметить, что, видимо, в целях
корректировки списка в Москву из Уфы был доставлен Леонид Драверт,
допрошенный по прибытии 25 октября.
По
мнению
исследовательского
коллектива,
подготовившего
электронный диск «Сталинские расстрельные списки» (выпущен в Москве в
2002 г.), ближайшие истоки «списочного» порядка осуждения следует,
видимо, искать в тех упрощенных процедурах судопроизводства, которые
были постулированы печально знаменитым постановлением ЦИК и СНК
СССР от 1 декабря 1934 г., изданному немедленно после убийства Кирова. 1 3 3 0
Согласно нему, следствие по делам о террористических организациях и
терактах должно было вестись в ускоренном порядке (до десяти дней),
судебное слушание — производиться без участия сторон и без вызова
свидетелей. Также в соответствии с ним не допускались кассационное
обжалование приговоров и подача ходатайств о помиловании, а смертные
приговоры должны были приводиться в исполнение незамедлительно.
Правда, первоначально применение подобного порядка репрессий носило
эпизодический характер. Дальнейший прецедент был создан 4 октября 1936
г., когда Политбюро ЦК ВКП (б) рассмотрело просьбу Н.И. Ежова и А.Я.
Вышинского санкционировать осуждение 585 человек по списку и приняло
«опросом» положительное решение. На подлиннике решения стоят подписи
«за» в таком порядке: Л.М. Кагановича, В.М. Молотова, П.П. Постышева,
А.А. Андреева, К.Е. Ворошилова и самого Ежова. Подпись Сталина на
документе отсутствует, так как в это время он находился на отдыхе в Сочи.
С февраля 1937 г. начинается регулярное утверждение в Политбюро
списков лиц, чьи (чаще всего расстрельные) приговоры оформлялись затем
через ВКВС, причем первый список, утвержденный таким образом,
датирован 27 февраля, т.е. днем открытия февральско-мартовского Пленума
партии. Порядок оформления предложений и запросов с мест на включение
тех или иных арестованных в «расстрельные» списки дает распоряжение зам.
Электронный диск составлен сотрудниками Архива Президента РФ С.А. Мсльчиным, А.С. Степановым,
В.Н. Якушевым и Международного общества «Мемориал» Н.Г. Охотиным, H.B. Петровым, ЯЗ. Рачинским
и А.Б. Рогинским (см.: htth://stalin.memo.ru). Вводная статья диска перепечатана в авторской редакции
составителей книги памяти «Воронежские сталинские списки».
767

наркома внутренних дел М.П. Фриновского от 7 августа 1937 г. Местным
управлениям НКВД предписывалось составлять на каждого арестованного
справку с указанием фамилии, имени и отчества, подробных установочных
данных, существа обвинения, чем обвинение подтверждается (а также
сознался обвиняемый или нет) и пересылать эти справки в виде списка на
обработку в «специальную группу», образованную в центральном аппарате
НКВД СССР.
Представляемые в Политбюро для утверждения списки по
регионам и категориям подписывались Цесарским (позднее - его преемником
на посту начальника учетно-статистического отдела ГУГБ старшим майором
И.И. Шапиро). В январе 1940 г. арестованные Цесарский и Шапиро сами
были занесены в один из «сталинских» списков по 1-й категории, после чего
были осуждены ВКВС к расстрелу.
Остановлюсь для сравнения на «Списке лиц, подлежащих суду
Военной коллегии Верховного Суда Союза ССР» по 1 категории по
Казахской ССР. Он включал 64-х бывших эсеров и левых эсеров, а также
меньшевиков, проживавших в Казахстане на положении политссыльных или
оставшихся там по окончании ссылки. Среди них было несколько
выдающихся эсеровских деятелей, в том числе М.А. Веденяпин и А.Р. Гоц (к
обоим предлагалось применить десятилетнее заключение), В.К. Вольский и
В.Е. Трутовский. Из числа менее известных, но видных левых эсеров в
список были включены И.А. Баташев (в прошлом секретарь Тульского
губкома ПЛСР), А.А. Гусев-Знаменский, Е.В. Зорин-Ковельский, Н.А.
Новиков-Покровский (в прошлом председатель Уральского обкома ПЛСР),
Р.К. Семятицкая, Е.С. Филатов-Бурятов (в прошлом секретарь Калужского
губкома ПЛСР). Рядом с ними значились имена и фамилии одного из
бывших активистов МПСР М.П. Панкратова-Горбунова, П.А. Рудакова,
такого известнейшего социал-демократа, как М.И. Либер-Гольдман
(арестован 14 марта), эсдека Ф.В. Бяловского, бундовки P.O. Левит-Левиной
и целого ряда второстепенных фигур. Смертные приговоры по их делам были
вынесены выездной сессией ВКВС либо 4 октября (Вольский, Трутовский,
Либер-Гольдман), либо в близлежащие последующие дни (ПанкратовГорбунов, Семятицкая). Исключением стал М.А. Веденяпин, который был
осужден 21 сентября к 10 годам ИТЛ. Однако одними преданными суду
ВКВС эсерами аресты в Алма-Ате, как и в ряде других мест, не
ограничились. Пожилой ссыльный Б.Ф. Тарасов (1872 г.р.), член ПСР с
момента ее основания, бывший министр земледелия ДВР в 1922 г., был
арестован лишь 24 октября 1937 г. и приговорен к расстрелу Тройкой
УНКВД по Алма-Атинской области 21 ноября того же года. В один день с
ним той же Тройкой была осуждена к ВМН О.А. Рямаева (1903 г.р.),
активная участница левоэсеровского подполья начала 1920-х и, в частности,
XIY Петроградской конференции ПЛСР.

Воронежские сталинские списки... С. 223.
768

Вернемся, однако, к башкирскому списку от 13 ноября.
В нем в 1-ю
категорию были отнесены 31 человек (в их число попали A.M. АнтоновГрошев, Л.И. Арбузова, П.А. Егоров-Сугутский и сотрудничавший со
следствием И.А. Коротнев). Во 2-й категории значилось 9 человек, включая
И.А. Каховскую и А.А. Измаилович. Во второй группе были также три жены
политссыльных, сами к эсерам не принадлежавшие: мемуаристка Г.И.
Затмилова, Н.А. Лобыцина (жена «правого» эсера П.К. Лобыцина) и Е.М.
Новикова-Зеленская (жена «правого» эсера К.А. Новикова), мужья которых
проходили по 1-й категории. Признание или, наоборот, не признание вины
при составлении списка никакой роли не играли. К примеру, П.А. Егоров
поначалу категорически отказывался поддерживать версию следствия и
пытался протестовать, прибегнув к голодовке (по словам Каховской, на
двадцать второй день (!) его привезли в больницу для того чтобы применить
искусственное питание). Но в начале июня он признал себя «виновным в
участии в антисоветской эсеровской организации в г. Уфе во главе со
Спиридоновой М.А.». Список по БАССР - один из многих - был скреплен
подписями четырех членов Политбюро ЦК ВКП (б): И.В. Сталина, В.М.
Молотова, Л.М. Кагановича и К.Е. Ворошилова.
Для проведения решения Кремля в Уфу прибыла выездная сессия
ВКВС СССР под председательством диввоенюриста А.Д. Горячева. Накануне
вынесения приговора подследственных по делу эсеровского «Всесоюзного
центра» стали соединять в одних камерах в ИЗО № 1, Так в одной и той же
камере оказались Каховская, Измаилович, Затмилова, Лобыцина и НовиковаЗеленская. Посреди ночи им вручили обвинительные акты, а затем вместе
перевезли для суда во внутреннюю тюрьму НКВД. В комнату «судебного»
заседания вызывали по одному человеку. По словам Каховской, вся
процедура «разбирательства» и вынесения приговора заняла около семи
минут: «Прокурор (т.е. Горячев. — Я.Л.). скороговоркой прочел
обвинительный акт, где было написано, что я готовила покушение на
Ворошилова, поднимала крестьянские восстания и еще что-то. Я сказала, что
все это ложь. Вывели на минутку, ввели обратно. Прочли приговор: 10 лет
тюремного заключения и 5 поражения в правах». Одинаковые сроки
получила вся их «пятерка». Отнесенные к 1-й категории были приговорены к
расстрелу и казнены в тот же день.
Однако в списке подлежащих суду ВКВС в Уфе не было многих других
подследственных, и в первую очередь вывезенных в Москву Спиридоновой и
Майорова. Не было в нем и главных «пособников» левоэсеровской
«четверки» Драверта и Маковского, а также доставленной ранее в Москву и
расстрелянной здесь в один день с Виталиным О.А. Шумаевой. Драверт
продолжал допрашиваться в Москве сотрудниками 8 отдела ГУГБ. На
допросе у капитана госбезопасности Ланцевицкого и старшего лейтенанта
Кольчугина он, по необъяснимым пока причинам, неожиданно заявил:
«...Признаю, что я до сего времени провоцировал следствие». Далее он стал
АП РФ. Оп. 24. Д. 412. Л. 233-235.
769

утверждать, что часть данных им ранее показаний верна и «соответствует
действительности»: «Я еще раз заявляю категорически, что левоэсеровская
контрреволюционная
В то же время Драверт почему-то стал отрицать свои показания на счет
существования в Москве террористической группы и утверждал, что «в этих
показаниях я оклеветал БУЧЕНКОВУ, ШАПИРО, ВИТАЛИНА и
АНДРЕЕВА». 1333 Подтекст этого допроса заключался в том, что
перечисленные лица являлись секретными сотрудниками
органов
госбезопасности. В отношении С М . Шапиро бывшая левая эсерка Б.А.
Бабина рассказывала, например, бравшему у нее интервью историку: «У нас
в доме бывал провокатор - эсер Шапиро, муж левой эсерки Маруси
Боченковой».13 Д.Е. Андреев был завербован нижегородскими чекистами
вместе со своей будущей женой на следствии в 1925 г., освещая затем
эсеровскую ссылку в Саратове, а впоследствии бывших эсеров в Горьком и
Дзержинске. К тому времени, по крайней мере, двое из них (Виталии и
Андреев) были уже расстреляны. Активная помощь следствию в
фальсификациях не спасла Драверта: 25 апреля 1938 г. в заседании ВКВС он
был осужден к расстрелу в заседании ВКВС, сразу же после этого казнен и
предан земле на спецобъекте «Лоза» (бывшая дача Г.Г. Ягоды) в совхозе
НКВД «Коммунарка». 1335
Жена Драверта Х.Я. Аптекарь была осуждена в Уфе к 5 годам лишения
свободы. Маковский судили там же выездной сессией ВКВС 25 апреля 1938
г. по странному совпадению в один день с Дравертом. В ходе заседания он
«признал себя виновным в том, что он был левым эсером, участие в
антисоветской эсеровской организации он отрицал». Также Маковский
«заявил, что показания, данные им на предварительном следствии, он не
подтверждает, что он на предварительном следствии себя оговорил».
Несмотря на это, он был приговорен к высшей мере наказания и в тот же
день расстрелян.
Обвинение по делу М.А. Спиридоновой 7 января 1938 г. слушалось в
судебном заседании ВКВС СССР в составе: председательствующего
диввоенюриста И.Т. Голякова, членов — бригвоенюриста Ждана, военного
юриста 1 ранга Д.Я. Кандыбина, при секретаре - военном юристе 3 ранга
Н.В. Козлове. Как говорилось в одной из реабилитационных справок,
обвиняемая «виновной в предъявленном обвинении» себя не признала. <.. .>
СПИРИДОНОВА на следствии категорически отрицала эти показания
1337
ДРАВЕРТА, МАКОВСКОГО, КОРОТНЕВА и МАЙОРОВА».
Несмотря
на это 25-летний срок заключения был вынесен ей на основе «изобличений»
показаниями 43 лиц.
1333

ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 5281. Л. 162, 163.
Минувшее: Исторический альманах. Вып. 2. М., 1990. С. 379.
1335
Расстрельные списки. Москва: 1937-1941. «Коммунарка», Бутово: Книга памяти жертв политических
репрессий. М., 2000. С. 140.
1336
Там же. Л. 152 об.
1337
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 7364. Л. 92.
770
1334

8 января ВКВС в том же составе осудила И.А. Майорова на
одинаковый с ней срок. А 18 января в регионы поступили две новые
директивы НКВД СССР: об «исчерпывающей ликвидации эсеровского
подполья» (в особенности бывших эсеров, вступивших в компартию) и о
чистке эсеров в армии. Во исполнение этих распоряжений в течение только
одной недели (до 25 января 1938 г.) по Союзу было арестовано свыше 11350
1ПЯ

тысяч человек.
Эти цифры содержались в опубликованной в сборнике
«ЛУБЯНКА: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 19371938» «Статистической сводке об арестованных эсерах в Москве и
периферии согласно директивы заместителя наркома тов. ФРИНОВСКОГО
(№ 17089 от 18/1-1938 года)».
В докладной записке Ежова Сталину от 10 февраля 1938 г. нарком
признавал «недоработки» операции по эсерам. В ней была приведена общая
цифра арестованных «членов антисоветской организации эсеров» за 1937 г. —
25218 человек.
«Ряд ошибок», на которые указывал Ежов, были по его
мнению следующими:
«а) операции по эсерам, главным образом, коснулась ссыльных эсеров
и эсеровского актива, состоявшего на оперативном учете и широко
известного органам Наркомвнудела;
б) оперативные мероприятия почти не коснулись эсеров, состоящих в
рялах ВКП (б) и продолжающих в контакте с правыми вести активную
антисоветскую подпольную работу. <...>
в) операции очень слабо коснулись эсеровских организаций в Красной
армии и в ЧК;
г) слабо выявлены связи эсеров с заграничными эсеровскими центрами
и иностранными разведками;
д) недостаточно конкретно выявлены связи эсеров с правыми,
троцкистами и иными антисоветскими группировками, несмотря на ряд
прямых показаний, как со стороны правых (БУХАРИН, РЫКОВ, ЦЕЙТЛИН
и др.), троцкистов <...>, так и со стороны эсеров (ГОЦА, КАМКОВА
<...>)»

ш о

В отношении приказа «всем органам НКВД продолжить и
активизировать агентурно-оперативные
мероприятия по ликвидации
существующих нелегальных
организаций эсеров и выявлению их
организационных связей с зарубежными эсеровскими центрами, правыми,
троцкистами и иностранными разведками» Ежов ссылался на полученные 7
1341
января указания Сталина.
Таким образом, логично предположить, что эти
указания были сделаны во время доклада наркома по факту заседания ВКВС
по делу Спиридоновой. Вскоре после этого (25 января) два ведущих деятеля
ПЛСР, бывшие члены ЦК М.Д. Самохвалов и О.Л. Чижиков были осуждены
ВКВС не к расстрелу, а к 10 годам тюремного заключения. (На
Лубянка: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937-1938... С. 488-489.
Там же. С. 485.
Там же. С. 486.
Там же.
771

предварительном следствии и в суде Чижиков, как и Спиридонова с
Каховской, виновным себя не признал. Оглашенные во время слушания его
дела «изобличающие» его показания (в том числе Драверта и Д.Е. Андреева)
он «не подтвердил и заявил, что они являются ложными» 1 3 4 2 ).
Иначе решилась в НКВД судьба Б.Д. Камкова, выступившего
свидетелем обвинения на мартовском процессе над Н.И. Бухариным, А.И.
Рыковым и другими подсудимыми. Почти полгода он еще находился в
тюрьме, а после вынесения приговора ВКВС 29 августа 1938 г. был
1 "ЗЛО

расстрелян в тот же день и захоронен на спецобъекте «Лоза».
Что касается А.Р. Гоца, то он продолжал оставаться под следствием в
Алма-Ате до конца августа 1938 г., а затем был отправлен в Москву и
продолжал томиться в тюрьме еще немногим менее года. Исходя из
приведенного выше фрагмента допроса Ю.Н. Подбельского в Воронеже, нет
никаких разделять утверждение К.Н. Морозова о том, что Гоц «даже под
пытками не назвал ни одного имени, не переступил запретной для
революционера черты».
Укажу еще в качестве обратного примера
выписку из обзорной прокурорской справки по архивным материалам
проверки дела в отношении видного деятеля подполья ПСР Л.И. Невлера,
осужденного к ВМН 5 октября 1937 г. в Алма-Ате:
«О руководящем положении НЕВЛЕРА в нелегальной организации
эсэров имеются показания обвиняемого ГОЦА Абрама Рафаиловича - члена
всесоюзного эсэровского центра, который на допросе 17 марта 1937 года
показал: «... Наиболее активное ядро организации, состоящее из
КОРЕНЕВА, СТРАХОВА, АЛЕКСЕЕВА, ВОРОБЬЕВА и КАЗАНЦЕВА. Эта
группа лиц впоследствии и составила руководящую пятёрку местной
нелегальной организации. Несколько позже, выехавшего в гор. Калинин
КАЗАНЦЕВА заменил НЕВЛЕР». 1 3 4 5
При этом следует иметь в виду, что Гоц на допросе 27 апреля 1939 г. в
Москве заявил, «что в предъявленном ему обвинении виновным себя он не
признает». Во время закрытого судебного заседания ВКВС 20 июня 1939 г.
он отрекся от всех показаний, сделанных в ходе предварительного следствия,
сказав, что «он виновным себя признавал только потому, что на допросах к
нему применяли меры физического воздействия и что его допрашивали день
1346
и ночь, в результате чего он был доведен до невменяемого состояния».
Иначе с самого начала следствия вел себя Е.М. Тимофеев. Он
действительно «вообще виновным себя не признал». Тимофеева судили в
один день с Гоцем и оба они были приговорены к 25-летнему сроку
тюремного заключения. (При этом Тимофеев «в предъявленном ему

1342

ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 5281. Л. 160.
Расстрельные списки. Москва: 1937-1941. «Коммунарка», Бутово... С. 183.
1344
Морозов К.Н. Морозов К.Н. Судебный процесс социалистов-революционеров и тюремное
противостояние (1922-1926): этика и тактика противоборства. М., 2005. С. 653.
1345
ГАОПИ ВО. Ф. 9353. Оп. 2. Д. П-10738. Т. 3. Л. 194.
1346
Там же. Л. 126.
772
1343

обвинении в суде виновным себя также не признал и заявил, что другие лица
его оговаривают» 1347 ).
Логика вынесения расстрельных приговоров или замены их
длительными сроками заключения (от 10 до 25 лет) не вполне ясна.
Например, ранее (в октябре 1937 г.) в той же Алма-Ате были осуждены
ВКВС к расстрелу один из наиболее видных левоэсеровских теоретиков и
руководителей ЦК В.Е. Трутовский и бывший председатель Комуча В.К.
Вольский, но в тоже время судившийся там же М.А. Веденяпин был
приговорен (как и задумывалось в отношении него) к десятилетнему
заключению. В сентябре того же года в Ташкенте тройкой при УНКВД
Узбекской ССР был осужден к 10 годам ИТЛ бывший секретарь ЦК ПСР
Д.Ф. Раков, тогда как подавляющая часть других ссыльных эсеров в
Узбекистане (в том числе куда меньшего партийного ранга) приговаривались
к расстрелу. На такой же срок был осужден ВК ВС СССР 25 января 1938 г.
бывший секретарь ЦБ Объединения ПЛСР и ССРМ Г.А. Нестроев-Цыпин.
Каховская хорошо запомнила, как она «удивилась мягкости приговора,
так как по характеру обвинения и по всему тону следствия ожидала
большего». При том, что подавляющая часть уфимских ссыльных была
расстреляна, - четверо главных «руководителей» (Спиридонова, Каховская,
Измаилович и Майоров) получили тюремные срока.
К.Н. Морозов безусловно прав, когда задается безответными на
сегодняшний день вопросами: « Почему так затянули дело в отношении двух
руководителей «Центрального Бюро ПСР», когда всех привлеченных
поэтому делу расстреляли еще в 1937-1938 гг.? Почему всех рядовых
участников этого «дела» расстреляли, а двум руководителям дали тюремные
сроки? И, наконец, оторвавшись от этого «дела», так как не в нем разгадка
этого парадокса: почему, расстреляв в 1938 г. всех еще остававшихся к этому
моменту в живых мужчин-эсеров <...>, власти оставили в живых Гоца и
Тимофеева - лидеров не придуманных, лидеров и врагов режима самых
доподлинных и безусловных». 1348
По мнению историка, «видимо, по той же самой логике в живых были
оставлены и лидеры левых эсеров во главе с М.А. Спиридоновой». Трудно не
согласиться с выводом Морозова о том, что «вряд ли это было случайностью
или желанием НКВД, скорее тут был какой-то замысел Сталина» и что «в
любом случае, решение сохранить жизни нескольким руководителям под
корень уничтоженных партий вряд ли могло быть принято кем-то кроме
Сталина».
Но на этом вопросы не заканчиваются. Если было задумано сохранить
Гоцу жизнь, то зачем его было отправлять обычным этапом в Краслаг, где он
вскоре умер в тюрьме в Канске от кровоизлияния в мозг? (Возраст и силы
были уже не те у старого политкаторжанина, чтобы следовать этапом!). В тот
же Краслаг из Владимирского изолятора в декабре 1939 г. была отправлена и

1 СШ1 yitbs.

Морозов К.Н. Указ. соч. С. 658.
773

Каховская, где «проработала 7 лет исключительно на тяжелых общих
работах:
лесозаготовках
и
сельзхозработах».
Другой
старый
политкаторжанин Веденяпин умер в лагере в Комсомольске на Амуре в
ноябре 1938 от сердечной недостаточности. В лагере на прииске Золотистый
на Колыме в июне 1942 г. скончался Самохвалов. А вот Спиридонову,
Майорова, Измаилович, Чижикова, Нестроева-Цыпина, Ракова и Тимофеева
почему-то было решено, наоборот, содержать в тюрьме. Все они до осени
1941 г. находились вместе с другими секретными узниками в Орловской
тюрьме.
Возможность эвакуации их при подходе войск вермахта в принципе
существовала, но на Лубянке и в Кремле было принято решение об их
ликвидации. 5 сентября по указанию Л.П. Берия и его заместителя Б.З.
Кобулова был составлен список 170 заключенных за подписью начальника 1
спецотдела НКВД СССР старшего майора госбезопасности Л.Ф. Баштакова и
начальника тюремного управления НКВД М.И. Никольского. На другой день
Берия направил его Сталину с ходатайством о расстреле этой группы на
основании того, что они дескать «ведут среди заключенных пораженческую
агитацию и пытаются подготовить побеги для возобновления подрывной
деятельности». 1349 В тот же самый день Сталин подписал постановление ГКО
№ 634сс, предписывающее расстрелять весь список, а рассмотрение
материалов поручить ВКВС. Еще через два дня Военная коллегия под
председательством В.В. Ульриха (члены коллегии - В.В. Буканов и Д.Я.
Кандыбин) заочно вынесла 8 сентября смертный приговор 170 обреченным,
включая пятерых лидеров ПСР/ПЛСР и еще нескольких видных в прошлом
эсеровских
деятелей
(члена
ЦК
ПСР,
известного
своими
левонародническими убеждениями, В.А. Чайкина, члена ЦБ МПСР Л.П.
Декатову). 11 сентября 157 человек (на месте выяснилось, что в спешке в
список были включены «мертвые души», содержавшиеся в других тюрьмах,
освобожденные и даже умершие!) были расстреляны в Медведевском лесу
под Орлом. Сейчас на месте их гибели установлен Поклонный Крест.
К числу загадок дела об эсеровском «Всесоюзном центре» относятся
истории с арестом отца и сына (от первого брака) И.А. Майорова и изъятием
из расстрельных списков С М . Шапиро. Глубоко пожилой инвалид Русскотурецкой войны 1877-1878 гг. Андрей Яковлевич Майоров и десятиклассник
Лева Майоров, проживавшие в Уфе совместно с левоэсеровской «четверкой»
не были арестованы в 1937 г. В том же году сын Майорова окончил школу №
5 в Уфе, после чего выехал вместе с дедом в Казань к матери. Но в феврале
1938 г., уже после вынесения приговора отцу, 18-летний Лев и 79-летний
старик Майоров были арестованы. Казалось бы, после услуг, оказанных
следствию Ильей Майоровым его родственников могли пощадить. Но не тутто было. Следствием в Казани сыну Майорова была навязана роль связника
между «четверкой» и казанскими ссыльными, которую он будто бы играл. (В
действительности, навещавший во время каникул мать школьник однажды
Известия ЦК КПСС. 1990. № 11. С. 124.
774

отвез письмо Спиридоновой к одному из ссыльных). В августе 1938 г.
Андрей Яковлевич скончался в тюремной больнице, а Лев был приговорен к
8 годам ИТЛ. В то же время задним числом А.Я. Майоров был включен в
расстрельный список, подлежащих суду ВКВС по 1 категории, по Татарской
АССР от 12 сентября 1938 г. 1350 Для чего же понадобились бессмысленные
аресты мальчишки и старика после окончания «уфимского дела»? Приходит
в голову лишь одно рациональное объяснение: желание кураторов из
Москвы, ознакомившихся с анкетными данными на И.А. Майорова, спрятать
концы в воду.
Еще более таинственным выглядит сохранение жизни Шапиро и его
жене М.П. Бученковой, значившихся в расстрельном списке «Москва-центр»,
подлежащих суду ВКВС по 1 категории, от 10 июля 1937 г. 1351 В этом списке
на 105 лиц, завизированном Сталиным и Молотовым, фигурировали
расстрелянные Виталии, Лихтенбаум и Шумаева. Это вообще достаттчно
примечательный список. В нем также значились четыре бывших эсера (И.С.
Дашевский, П.Н. Пелевин, Ф.Е. Ставская и К.А. Усов), ставших
коммунистами, которые на московском процессе 1922 г. поддерживали
обвинение и были помилованы; еще один бывший эсер, а затем коммунист и
деятель Общества бывших политкаторжан (на ряду с Пелевиным и Ставской)
А.Н. Батрак; несколько высокопоставленных военных и хозяйственников;
старый соратник Бухарина Е.А. Преображенский. Рядом с вычеркнутой
красным карандашом фамилией А.С. Енукидзе стоял автограф-резолюция
Сталина: «Подождать пока». Фамилии Шапиро и Бученковой вычеркнуты не
были, однако и среди расстрелянных их не оказалось. Выяснить их
дальнейшую судьбу пока не представляется возможным. Предположительно,
беспартийный Семен Маркович Шапиро, проживавший в Куйбышеве и
работавший инженером, и арестованный 16 июля 1941 г., и загадочно
исчезнувший из «Сталинских списков» человек - одно и то же лицо. По
обвинению по ст. 58-10 он был осужден НКВД СССР 17 декабря 1942 г.,
однако неожиданно уголовное дело прекратили за не подтверждением
обвинения.
В
связи с выявлением иногородних
связей
Спиридоновой
небезынтересно привести фрагмент из воспоминаний оказавшейся в ссылке в
Уфе С.К. Гогуа (дочери известного меньшевика), хранящихся в архиве
НИПЦ «Мемориал»:
«...я была молода, недурна собой, и Спиридонова заинтересовалась и
просила меня привести к ней. Я должна сказать, что она у меня интереса не
вызвала. Может быть, это просто было неудачно. Меня привели в большую
кухню, огромная плита, бак с кипящим бельем, который кипит через край, и
какая-то бывшая голубоглазая, а теперь никакая женщина с бывшими косами
вокруг головы стирала, а когда Миша меня представлял, она не поняла. Она

0
1

АП РФ. Оп. 24. Д. 418. Л. 416.
Там же. Д. 410. Т. 2. Л. 51, 54.

775

решила, что Миша представляет свою жену, и она сказала, что жена его
похожа на Анну Каренину.
Анна Каренина, кстати, у меня даже в деле фигурирует. Потому что
потом, когда меня терзали, чтобы я рассказала о своих встречах со
Спиридоновой, то я сказала, что была плита, было белье, произнесла Анну
Каренину. Следователь страшно обрадовался, что Гогуа наконец-то называет
какую-то фамилию, говоритб «Что? Эсерка?» Говорю: «Да. Только не
помню, не то левая, не то правая. Жила в Ленинграде, умерла». Он страшно
обрадовался, все записал и отправил меня в камеру. А ночью уже меня
вызвали на допрос, уже через шкаф, это значит к высокому начальству (шкаф
- это вот что. Входишь в комнату, стоит письменный стол, сидит секретарша,
а справа и слева от стола стенные шкафы. Но это не стенные шкафы, а двери,
за которыми сидит начальство). Там за столом сидел какой-то маленький
человек, который, как оказалось, знает меня по бюджетной комиссии, он
закричал: «Что это за штучки с Анной Карениной?» А я говорю: «Простите,
но грамоте учить ваших следователей я не нанималась. Я не виновата, что у
меня такой следователь грамотей».
Рассмотрю далее несколько периферийных дел, относящиеся к бывшим
тверским левым эсерам и проживавшим здесь ссыльным. Одним из первых
тут был арестован поселившийся в Калинине в 1936 г. после окончания алмаатинской ссылки и арестованный накануне 14 марта Иван Васильевич
Казанцев. Он принадлежал к ПСР с 1904 г. в Пензе, Иркутске и др. городах, в
1917 г. был членом губкома в Красноярске. Затем участвовал в партизанском
антиколчаковском движении на Алтае, состоял членом Общества
политкаторжан и ссыльнопоселенцев. 16 мая 1933 г. решением ОСО при
Коллегии ОГПУ Казанцев был осуждён в группе нескольких других старых
революционеров по обвинению в участии в «нелегальных сборищах», где
«обсуждались вопросы помощи ссыльным и заключённым эсерам». 1352 По
новому делу в 1937 г. Казанцев проходил, как «член руководящей пятёрки»
эсеровского «Всесоюзного центра» в Алма-Ате.
Вдобавок к Казанцеву в Калинине был арестован другой бывший член
Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев Леонид Сергеевич Органов,
осужденный в 1911 г. за принадлежность к эсеровским организациям в
Рязани, Ялте и Коломне к ссылке на поселение в Енисейскую губернию, а
затем побывавший в советских ссылках. По показаниям арестованного зам.
начальника Калининского облфинотдела Михаила Ильича Мельникова,
принадлежавшего после революции к левым эсерам (возглавлял группу в
Лихославле), а затем с 1924 по 1937 гг. состоявшего членом ВКП (б), в состав
«руководящего ядра эсеровского подполья гор. Калинина» входили
«представитель Союзного эсеровского центра — КАЗАНЦЕВ, прибывший из
ссылки эсер ОРГАНОВ и я - МЕЛЬНИКОВ» 1353 В соответствии со сценарием
следствия Мельников, бывший помощник секретаря окружкома ВКП (б) А.С.
1352

Последние политкаторжане: по материалам фонда Е.Д. Стасовой / Публ. Я. Леонтьева // Всесоюзное
общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Образование, развитие, ликвидация... С. 363.
1353
ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Д. 29231-е. Л. 108.
776

Калыгиной (была арестована ГУГБ НКВД СССР 26 июня 1937 г. по
обвинению
в
руководстве
«право-троцкистской
террористической
организацией» в Калининской области и приговорена к расстрелу Военной
1354
коллегией ВС СССР 27 ноября того же года ), олицетворял альянс
«правого» уклона с эсерами.
Казанцев был приговорён к расстрелу выездной сессией Верховного
Суда СССР под руководством бригвоенюриста Кандыбина 10 мая 1938 г. и
казнён 23 июля. Мельников был приговорён тройкой У НКВД по
Калининской области еще раньше — 13 сентября 1937 г. и расстрелян 17
сентября в Москве.
Однако недостаточное количество проживавших в Калининской
области
эсеров-«учётников»
(это было
одной
из особенностей
расположенной между Ленинградом и Москвой и к тому же пограничной
Калининской области) не позволили развернуть сразу многочисленное
эсеровское дело. Всерьёз за поиск бывших эсеров калининские чекисты
взялись, начиная с лета 1937 г.
В докладной записке наркому внутренних дел СССР от 28 августа 1938
г. начальник УНКВД по Калининской области капитан госбезопасности А.Н.
Никонов сообщал, что «по политической окраске» в Калининской области
были арестованы 127 эсеров (из них 13 - в 4-м квартале 1936 г., 69 - в 1937 г.
и 45 - за 1-е полугодие 1938 г.) . От общего числа в количестве 16722
арестованных за отчётный период это составило 0, 76 процентов. Но при
этом следует сделать оговорку, что некоторые из бывших эсеров могли
арестовываться и по другим делам, не связанным с «политической
окраской». Так, арестованный 29 октября 1937 г. Густав-Альфред Карлович
Кебке (член Польской социалистической партии с 1902 г., ссыльнопоселенец,
активный член ПЛСР и член губисполкома в Твери в 1917-1918 гг., с 1919 по
1937 гг. член компартии, один из трех членов Польбюро при Тверском
губкоме РКП (б)) был расстрелян 8 января 1938 г. по делу ПОВ («Польской
организации войсковой»)
. Некоторые бывшие тверские левые эсеры
арестовывались за пределами Калининской области. Например, Михаил
Афанасьевич Гирин (на момент ареста мастер по весам мясокомбината) - в
прошлом секретарь Калязинского укома ПЛСР - был арестован в Москве 29
января 1937 г. Он проходил по коллективному делу бывших левых эсеров из
разных городов и был осуждён к 5 годам ИТЛ.
В той же докладной записке от 28 августа 1938 г. Никонов сообщал,
что по линии 4-го отдела УГБ в 1938 г. была вскрыта и ликвидирована
«антисоветская лево-эсеровская террористическая организация», которая
объединяла в своём составе активных участников бывшей тверской левоэсеровской организации. Она ставила якобы своей задачей подготовку
Корсаков С.Н. Тверские руководители (1917-1991). Партия, советы, комсомол. Тверь, 2002. С 39.
ОтЧК до ФСБ. Документы и материалы по истории органов госбезопасности Тверского края. 1918-1998.
Тверь, 1998. С. 158.
1356
ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Д. 15939-с.
1357
ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. -26585.
777
1355

террористических актов над руководителями партии и правительства и в
своей работе была связана с подпольными повстанческими организациями,
существовавшими в районах области. Всего на тот момент было арестовано
26 человек, при этом оговаривалось, что по делу «следствие
продолжается».1358
Среди арестованных в г. Калинине и области в 1937-1938 гг. были
такие видные в прошлом левые эсеры: Александр Максимович Александров,
Иван Васильевич Клюев, Иван Антонович Суханов, Константин Ильич
Ильин, Александр Иванович Енуков, Михаил Владимирович Никифоров,
Иван Васильевич Васильев, Сергей Матвеевич Сосёнкин, Константин
Павлович Швецов, Александр Арсеньевич Фомушкин, Фёдор Иванович
Куманёв, Пётр Фёдорович Каулин, Иван Петрович Баскаков, Иван Иванович
Никонов,
Прасковья
Феоктистовна
Здорова-Никитина,
Анастасия
1359
Парфёновна Пруссакова и др.
Некоторые из
арестованных
участвовали
в революционной
деятельности и в боевой работе партии эсеров ещё накануне и во время 1-й
русской революции, арестовывались в советское время, поэтому вызывали
особое опасение у калининских чекистов как потенциальные террористы 1360 .
Так, например, С М . Сосёнкин еще в 1905 г. вступил в РСДРП, участвовал в
событиях «кровавого воскресенья» 9 января в Петербурге, затем перешел к
эсерам. Эсер с 1906 г. И.В. Васильев принимал участие в группе, готовившей
убийство член Государственного Совета графа А.П. Игнатьева 9 декабря
1906 г., дважды сидел в крепости. Самый большой эсеровский партстаж имел
Ф.И. Куманёв, вступивший в ПСР в 1902 г. В 1917 г. он возглавлял
Фабричный комитет эсеров в Твери, был членом губкома, делегатом III
съезда ПСР летом 1917 г. Многие из арестованных активно проявили себя во
время установления Советской власти, участвовали в Гражданской войне на
стороне большевиков. Например, К.И. Ильин осенью 1917 г. являлся
секретарем Центрального штаба Красной гвардии в Твери. И.В. Клюев был
политическим
комиссаром
3-го
Тверского
партизанского
отряда,
сражавшегося летом 1918 г. на Восточном фронте. A.M. Александров
являлся помощником командира этого отряда, влившегося затем в дивизию
Г.Д. Гая.
К специфике самого крупного дела в отношении левых эсеров в
Калинине относится факт ареста двух привлечённых по нему за пределами
области. Из Ленинграда был доставлен арестованный 3 ноября 1937 г.
Михаил Александрович Ратов, член ПСР с 1906 г. Летом 1917 г. он являлся
членом ЦК Всероссийского почтово-телеграфного союза, а осенью был
избран от этого органа членом ВЦИК. С переездом на родину в Тверь в
Ш8

ОтЧКдоФСБ... С. 165.
Их них в 1937 г. были арестованы: И.В. Васильев - 1 июня, И.В. Клюев и М.В. Никифоров - 10 августа,
А.И. Енуков - 11 августа, К.И. Ильин - 7 октября, И.А. Суханов - 13 октября, A.M. Александров - 1 ноября;
в 1938 г. арестовывались: СМ. Сосёнкин - 20 февраля, А.П. Пруссакова - 28 февраля, А.А. Фомушкин - 23
марта, И.П. Баскаков - 29 апреля, Ф.И. Куманёв - 7 сентября, П.С. Здорова-Никитина - 8 сентября, П.Ф.
Каулин — 11 ноября.
то Т ц д Н И ф 7 8 4 9 . он. 1. Д. 15334-с. Л.32, 34.
778
1359

апреле 1918 г. он вошел в состав губисполкома и занял пост председателя
губколлегии Госконтроля. В тогдашней левоэсеровской фракции Ратов
принадлежал к числу убеждённых сторонников союза с большевиками, и в
1919-1921 гг. состоял в РКП (б). Ввиду этих обстоятельств он не годился на
роль центральной фигуры в группе проходивших по делу.
В качестве таковой предстал арестованный в Москве 27 апреля 1938 г.
Пётр Николаевич Никифоров. Он действительно являлся, пожалуй, наиболее
крупной в прошлом политической фигурой. В течение 1918 г. он был
лидером ПЛСР в Твери, посещал всероссийские съезды партии. Заболевание
туберкулёзом заставило его в начале 1919 г. перебраться на Украину. По
пути он был ненадолго арестован в помещении ЦК левых эсеров в Москве.
Оправившись от болезни, с конца 1919 г. Никифоров имел непосредственное
отношение к работе ЦК Украинской партии левых эсеров. В то же самое
время у него были заслуги перед Советской властью. В начале 1918 г. он в
течение трех месяцев был комиссаром Тверского отряда на Западном фронте
и начальником боевого участка на ст. Полота. Летом 1920 г. он был послан
левыми эсерами на подпольную работу в Крым, причём поездку
финансировал ЦК КП(б)У. Весной 1921 г. Никифоров заведовал
Севастопольским уездным земельным отделом при Ревкоме, отказавшись
при этом быть представителем левоэсеровского ЦК в Севастополе. В 20-е
годы он работал в созданной левыми эсерами на кооперативносиндикалистских основах хлебобулочной артели «Муравейник» в Москве,
просуществовавшей до 1929 г. В 30-е годы даровитый самородок Никифоров
окончил рабфак и 3 курса Московского механико-строительного института и
Плановую академию им. Молотова. Накануне ареста он работал начальником
планового бюро столичного завода № 39.
Благодаря широким связям в левоэсеровских кругах Никифоров, как
никто другой, оптимально подходил на роль «центрального звена» в
калининском деле. В качестве доказательной базы следствие использовало, в
частности, выписки из показаний упоминавшихся И.Р. Ерухимовича и Л.П.
Драверта для того, чтобы протянуть связующие нити к Б.Д. Камкову и М.А.
Спиридоновой.
Именовавший
себя
членом
Башкирского
обкома
«Всесоюзного центра» Драверт указывал, что летом 1934 г. по заданию
центра было организовано Московское бюро. Среди руководителей бюро
назывались бывший председатель правления артели «Муравейник», в
прошлом член ЦК ПЛСР С.Ф. Рыбин и другие «муравейщики». Следствие
также использовало факт приезда в Калинин Никифорова в 1934 г. с целью
оформления документов для вступления в Общество красных партизан, во
время которого он будто бы и создал подпольную организацию. На суде он
заявил, что был «искалечен» во время допросов и в силу этого был вынужден
дать признательные показания.
Из дела видно, что 5 мая 1938 г. Никифоров написал заявление на имя
следователя Дербенёва, в котором сообщал:
«В соответствии с предъявленным мне обвинением — руководство
Калининской террористической организацией партии л-с-р., направленной к
779

убийствам руководящих работников партии и правительства, я признаю себя
виновным.
1 "Х& 1

Заключённый внутр. тюрьмы П. Никифоров» .
В дальнейшем он «признался», что директиву на восстановление
левоэсеровской организации он якобы получил ещё в 1927 г. в помещении
артели «Муравейник». При обыске в доме его сестры — Клавдии Николаевны
Романовой в деревне Городище была изъята «антисоветская литература»
(книги «Система права и наши общественные отношения» Гоца, собрание
сочинений «Земля и право» Чернова, «Аграрный вопрос в России» Кауфмана
и др.). По словам Никифорова, эти книги перевез по его просьбе в деревню
отец, забрав их с его тверской квартиры ещё в 1918г.
В числе согласившихся сотрудничать со следствием были И.В. Клюев и
К.И. Ильин (на суде первый из них тоже заявил о применении к нему
«незаконных методов следствия»). Они дали подробные многостраничные,
частично собственноручные, показания обо всех известных им эсерах, как в
Тверском крае, так и за его пределами. По одному из сценариев следствия
«инициативную группу» по воссозданию эсеровского подполья в Калинине
составляли Ильин, И.А. Суханов и А.И. Енуков, при чем Ильина якобы
инструктировал лично Камков (показания Клюева). Во время судебного
заседания отрицавший теперь свои показания Клюев сообщил, как следствие
«определило» быть его «вербовщиком» Ильина. Но поскольку последний
умер до окончания следствия, во время очной ставки подсудимого с A.M.
Александровым, следователь назначил на роль «вербовщика» Александрова.
Еще одной специфической особенностью дела было то, что некоторые
из арестованных были в прошлом некоторое время членами ВКП (б) 1 3 6 2 ,
сотрудниками
или
секретными
агентами
ВЧК-ОГПУ. Например,
арестованный одним из последних 20 августа 1938 г. В.Н. Громов, бывший
матрос Балтийского флота, принадлежавший короткое время к левым эсерам
(начиная с марта 1918 г.), в 1921-1923 гг. служил комиссаром Особого отдела
14 стрелковой дивизии, а затем комиссаром и комендантом ЧК во
Владикавказе и Грозном. В члены РКП (б) он был принят в марте 1919 г. и
даже учился на 3-х месячных партийных курсах. В 1930-1935 гг. Громов
активно участвовал в коллективизации, будучи директором Калининской
МТС, а затем директором совхоза «Заря свободы» в Кушалино. Тем не менее,
по версии следователей УНКВД (Галимова, Дербенёва) он и другие бывшие

1361

Там же. Д. 7695-с. Т. 2. Л. 131.
Так, И.А. Суханов (до ареста начальник приготовительного цеха фабрики им. Вагжанова) состоял в РКП
(б) - ВКП (б) с 1919 по 1923 гг. и с 1927 по 1930 гг., дважды исключаясь из партии за бытовое разложение.
Л.И. Енуков (до ареста счетовод ситцевой фабрики «Пролетарка») состоял кандидатом в члены компартии с
1923 по 1926 гг., был исключен за «невыполнение директив» партячейки и за «неподчинение
администрации фабрики». К.И. Ильин (до ареста бухгалтер Центрального аптечного склада в Калинине)
состоял в ВКП (б) в 1928-1933 гг., выбыл из партии «механически». И.В. Клюев (до ареста техник-практик
по ткачеству на ткацкой фабрике «Пролетарка») был членом РКП (б) в 1920-1925 гг., исключен за склоку.
A.M. Александров (до ареста бригадир бетонщиков медно-аммиачного цеха при Калининском
хлопчатобумажном тресте) с 1921 г. состоял кандидатом в члены РКП (б), а с 1925 г. по момент ареста —
членом ВКП (б).
780
1362

коммунисты были определены как руководители и активные члены
подпольной «лево-эсеровской террористической организации».
Выгодное основание для обвинения в терроризме давали следствию
некоторые факты из прошлого обвиняемых. Так, член ПСР с 1907 г. A.M.
Александров в 1918 г. был начальником боевой дружины Фабричного
комитета. Группа боевиков из Твери в составе М.В. Никифорова, К.И.
Ильина, В.Н. Громова и П.Ф. Никитиной выезжала в Москву по вызову
левоэсеровского ЦК для участия в событиях 6-7 июля 1918 г.
Правда, двое
из них со временем стали секретными сотрудниками Тверской ЧК, а один
(Громов) и вовсе имел безупречную репутацию, не считая партвзыскания за
выпивку, и никогда не арестовывался. Никитина же (по мужу Здорова) дала в
ВЧК подписку о выходе из ПЛСР ещё с 6 декабря 1919 г. 1364
Несмотря на это, по-видимому, сказалось идеологическое неприятие
бывших эсеров. Позднее, в начале 1939 г. начальник 2-го отделения 4-го
отдела УНКВД старший лейтенант госбезопасности Дербенёв, не делая
никаких различий между левыми и «правыми» эсерами, признавал, что
многие арестованные, на которых не было никакого материала, в том числе
недавно вернувшие из ссылки, были арестованы им сознательно с учётом
международной обстановки и потому, что в «тяжёлые для Советской власти
не раз предавали рабочих и крестьян». 1365 То же самое признавал и помощник
Дербенёва младший лейтенант госбезопасности Галимов, говоривший, что
часть арестованных левых эсеров «придётся освободить». 1366
По ходу следствия обвиняемые пытались менять показания. Так, на
допросе у Дербенёва 31 января П. Никифоров заявил: «виновным себя не
признаю, т.к. с 1920 года порвал как идеологическую, так и организационную
1367

связь с левыми эсерами».
В
обвинительном заключении по делу о
«лево-эсеровской
террористической
организации»
её
участникам
первоначально
инкриминировались не только создание левоэсеровского подполья в
Калининской области с целью насильственного изменения существующего
строя в СССР путём подготовку террористических актов над руководителями
партии
и правительства,
связь
с подпольными
повстанческими
организациями, существовавшими в районах области, но и попытка создания
объединённого антисоветского блока с «правотроцкистами», эсерами,
8
меньшевиками и анархистами . После привлечения в качестве свидетелей
на процессе по делу «Правотроцкистского блока» (Н.И. Бухарина, А.И.
Рыкова и др.) и выступления в зале суда в марте 1938 г. бывших членов ЦК
ПЛСР Б.Д. Камкова и В.А. Карелина раскрытие этих связей, казалось,
должно быть стать судебной доминантой.
1363

Об этом см. в монографии: Леонтьев Я.В. «Скифы» русской революции: Партия левых эсеров и её
литературные попутчики. М., 2007. С. 73.
1364
ТЦДНИ. Ф. 7849. Оп. 1. Д. 10535. Л. 60.
1365
ТЦДНИ. Ф. 722. Оп.1. Д. 46. Л. 140.
1366
Там же. Л. 146.
1367 Т ц д Н И ф 7 8 4 9 . Оп. 1. Т. 2. Д. 7695-с. Л. 129.
1368
Там же. Д.15334-С Л. 10-11,35; Д. 2858-с. Т. 2. Л. 273.
781

Ранее в Калинине М.И. Мельников «сознался» в контактах
«правотроцкистов» с левыми эсерами, а бывший ссыльный меньшевик Б.Е.
Гуревич озвучил предложенный ему следователями сценарий о связи между
Мельниковым, бывшим меньшевиком М.И. Филатовым и бывшим левым
эсером A.M. Александровым. 1369 В протоколах допросов арестованных левых
эсеров часто фигурировали показания об их «контрреволюционных связях» с
бывшим тверским анархистом (с 1906 по 1917 гг. — эсером) Иваном
Семеновичем Козловым, к которому они якобы обращались с просьбой
достать оружие и быть связным между ними.
Но почему-то занимавший
должность директора Тароремонтной базы Облпотребсоюза и состоявший в
ВКП (б) Козлов не арестовывался, а лишь прошёл по одному из дел (в
1 Т71

отношении А.П. Пруссаковой) в качестве свидетеля.
Постоянно звучали в показаниях также имена Константина Павловича
Швецова и Ивана Федоровича Ракова, активных в 1918 г. левых эсеров.
Занимавший перед
арестом должность
зам. секретаря парткома
Калининского вагонного завода Швецов был осуждён Военной коллегией
Верховного Суда СССР к расстрелу 28 сентября 1937 г. по обвинению в
принадлежности к «троцкистской» организации. Он был казнён в Москве и
кремирован (также как и М.И. Мельников) на Донском кладбище ". В то же
время занимавший высокий пост' начальника снабжения Главного
управления текстильной промышленности Раков не был арестован вовсе. Не
был привлечён к следствию и зав. кафедрой истории народов СССР
Калининского пединститута, известный историк и краевед, профессор
Анатолий Николаевич Вершинский, имя которого в связи с его прошлой
принадлежностью к эсерам также прозвучало в ходе следствия.
Помимо каких-то необъяснимых пока сбоев с отсутствием санкции на
арест некоторых лиц, нестыковки следствию создавали и некоторые
обвиняемые. Например, А.А. Фомушкин (до ареста упаковщик Центрального
аптекарского склада) на очной ставке с К.И. Ильиным 23 мая 1938 г. отрицал
приписываемое ему участие в подпольной организации, настаивая, что он
порвал с левыми эсерами после 1920 г.
Точно также отрицала подобное
обвинение П.Ф. Здорова-Никитина (до ареста разборщица товаров на
ситцевой фабрике «Пролетарка») на очных ставках с И.В. Клюевым и И.А.
Сухановым. Бывшая ткачиха, пенсионерка А.П. Пруссакова также отрицала
мнимую принадлежность к террористическому подполью на очных ставках с
Ильиным, Сухановым и П.Н. Никифоровым. При этом она сообщила
следствию, что, встретившись с Никифоровым во время его приезда в
Калинин, она немедленно сообщила все подробности разговора с ним А.С.
Калыгиной и сотрудникам ОПТУ. Знакомясь с материалами своего дела в
1369

Там же. Д. 4874-с. T.2. Л. 172; Т. 4. Л. 95, 100-101, 115.
Там же. Д. 15334-с. Л. 35, 36.
1371
Там же. Д. 3362-с. Л. 61-62 об.
1372
Расстрельные списки. Москва, 1935-1953. Донское кладбище [Донской крематорий]. Книга памяти
жертв политических репрессий. М., 2005. С. 305, 515.
1373
Там же. Д. 13269-с. Л. 49 об.
782
1370

течение двух часов 8 апреля 1938 г. в присутствии младшего лейтенанта
1374
госбезопасности Портнова, Пруссакова виновной себя не признала.
По
сценарию, разработанному
начальником
4-го секретнооперативного отдела УГБ НКВД, капитаном Рождественским и начальником
1-го отделения отдела младшим лейтенантом госбезопасности Сидоровым,
арестованные должны были давать показания о существовании в Калинине и
области разветвлённого подполья. Поэтому от бывших левых эсеров
требовали писать собственноручные «признания» не только о своей
«вредительской» деятельности, «вербовке» новых членов организации, но и о
связях с вышеперечисленными «антисоветскими» организациями.
Однако реализация этого плана привела к затягиванию сроков
следствия до конца 1938 г., когда начала осуществляться новая политика
Политбюро ЦК ВКП (б), призванная смягчить и упорядочить репрессии,
наносящие большой ущерб экономике страны. Подследственные, в том числе
во всём «сознавшиеся» левые эсеры и меньшевики уловили перемены в
характере репрессивной политики, начиная с ноября 1938 г., и стали
отказываться от своих прежних «признательных» показаний. Так, на очной
ставке с Гуревичем в ноябре 1938 г., проводимой помощником начальника 1го отделения УНКВД младшим лейтенантом Бариновым, Филатов
категорически отрицал свою связь с бывшими левыми эсерами
Мельниковым, Александровым, заявив, что не знал «о наличии эсеровского
подполья в Калинине» и «о своей связи с право-троцкистским подпольем с
Гуревичем никаких разговоров не вёл». 1375 Эти показания Филатова
разрушали блочную схему антисоветского подполья с участием левых
эсеров, меньшевиков, «право-троцкистов».
К тому же после замены в конце 1938 г. Н.И. Ежова на посту наркома
НКВД Л.П. Берией дела арестованных левых эсеров были рассмотрены не
тройкой, действовавшей в Калининской области до 26 марта 1938 г. и
выносившей крайне суровые приговоры (согласно оперприказу Наркома
Внутренних Дел СССР Н.И. Ежова № 00447 от 30 июля 1937 г.), а военным
трибуналом Калининского военного округа. На его судебном заседании под
председательством военюриста 1 ранга Тулина 8 апреля 1939 г. и предстали
«руководители»
и
«активисты»
подпольной
«левоэсеровской
террористической организации»: A.M. Александров, И.В. Клюев, П.Н.
Никифоров. В.Н. Громов, С М . Сосёнкин, Ф.И. Куманёв, П.Ф.Каулин. Все
они, как один, публично отказались от своих «признательных»
показаний на предварительном следствии и заявили, что оговорили себя
в результате избиений. Это обстоятельство, разрушавшее все «хитроумные»
построения следствия, пожалуй, и следует признать главной особенностью
Калининского о левых эсерах.
В итоге Александров, Никифоров, Клюев были приговорены к высшей
мере наказания. Куманёв и Каулин были осуждены на 8 лет ИТЛ и к
Там же. Д. 3362-с. Л. 80.
Там же. Д.4874-С. Л. 173.
783

поражению в правах на 5 лет. Сосёнкин и Громов получили по 10 лет ИТЛ и
по 5 лет поражения в правах. Всех приговорённых осудили с конфискацией
имущества. После кассационной жалобы 17 июня того же года Военная
коллегия ВС СССР вынесла определение о замене смертникам ВМН десятью
годами тюремного заключения, в отношении остальных жалоба была
отклонена.
Группа других подследственных по одному из смежных дел (И.И.
Никонов, М.Н. Любский и трое других) постановлением ОСО при НКВД
СССР от 11 декабря 1939 г. были приговорены за принадлежность к
«антисоветской организации» к ссылке в Казахстан на 3 года каждый. Среди
тех, кто счастливо избежал сурового наказания, оказались Здорова-Никитина
и Василий Андреевич Брагин (член Фабричной организации ПЛСР в 19171919 гг., до ареста техник металлосоюза). Постановлением ОСО при наркоме
внутренних дел СССР от 13 февраля 1940 г. «за причастность к
антисоветской эсеровской организации» им был зачтён в наказание срок
предварительного заключения. Правда, когда впоследствии в 1950-1953 гг.
Здорова-Никитина трижды подавала заявление о снятия судимости,
постановлениями ОСО при министре госбезопасности ей неизменно в этом
отказывалось. 1376
Проходившие по основному левоэсеровскому делу А.И. Енуков, М.В.
Никифоров, И.А. Суханов, М.А. Ратов, И.В. Васильев, К.И. Ильин, И.П.
Баскаков, А.П. Прусакова умерли в тюрьме в ходе следствия от различных
1 'inn

болезней.
Драматически складывалась дальнейшая жизнь осуждённых.
Одни из них умерли в лагерях и ссылках, другим удавалось дожить до
окончания срока заключения, но в этом случае они, как правило, осуждались
в послевоенное время повторно. Любопытно отметить, что оба бывших
председателя^ левоэсеровских губкомов уцелели в лагере. A.M. Александров
отбывал наказание в Востокураллаге и был освобожден 1 ноября 1947 г.
Вернувшись в Калинин, он устроился работать смазчиком на «Пролетарку»,
где к этому времени работали и его взрослые дети. Однако, 27 ноября 1948 г.
он был арестован, как «повторник», и вскоре постановлением ОСО при МТБ
СССР осуждён на поселение... «за принадлежность к лево-эсеровской
организации». Лишь когда постановлением Военной коллегии ВС СССР от
18 февраля 1956 г. все предыдущие приговоры были отменены, он
освободился с поселения. Отбывавший срок в тяжелейших условиях на
шахте в Бурят-Монголии С И . Воронцов после освобождения вернулся в
Калязин. Несмотря на его инвалидность и заслуги перед Родиной детей (один
из сыновей был боевым лётчиком в звании майора), 18 декабря 1950 г. герой
1-й мировой войны снова был арестован и постановлением ОСО при МТБ
Первый из отказов был сделан на основании справки том, что «в 5 отделе УМГБ по Калининской
области на неё имеется учётное дело, разрабатывается как эсерка».
1377
До окончания следствия в тюремной больнице умерли в 1938 г.: Ильин - в феврале, Енуков - 28 июля,
Васильев - 6 сентября, М. Никифоров - 11 сентября, Баскаков - 12 октября, Фомушкин - 15 октября,
Суханов - 14 декабря, Ратов - 30 декабря. Также 31 июля 1939 г. находясь под следствием умерла
Пруссакова (в акте о смерти было отмечено: «покойная с резко выраженным упадком питания»). Кроме
того, еще находясь в тюрьме, умер осужденный П.Ф. Каулин.
784

получил бессрочную ссылку в Красноярский край. Все протесты были
отклонены, и освобождение пришло лишь после соответствующего
постановления Президиума Калининского облсуда от 9 июня 1956 г. Из дела
не видно, осуждался ли повторно после отбытия лагерного срока П.Н.
Никифоров, но известно, что к моменту реабилитации он проживал в пос.
Новая Палатка Магаданской области. Верховный Суд СССР по протесту
Прокуратуры прекратил дело о «левоэсеровскои террористической
организации» и реабилитировал всех проходивших по нему «за отсутствием
состава преступлений» 13 февраля 1956 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Анализ историографии левоэсеровского движения показывает, что до
сих пор не было создано законченной и всеобъемлющей картины генезиса
этого политического и социокультурного течения на всем протяжении
существования данной субкультуры. Чаще всего исследователи обращались к
истории левоэсеровскои партии (ПЛСР), в меньшей степени обращая
внимание на зарождение левоэсеровского сообщества, и лишь относительно
недавно обратившись к проблеме его насильственного исчезновения, вплоть
до физической ликвидации не только бывших лидеров движения, а
фактически поголовно всех его участников. Но и многие, казалось бы
хорошо изученные аспекты многоплановой деятельности ПЛСР в 1917-1918
гг., развития конфликта с недавними союзниками в лице большевиков и его
кульминации 6-7 июля 1918 г., а также попыток продолжения деятельности
ПЛСР в тех или иных формах в 1919-1922 гг. на поверку имеют еще немало
«белых пятен». В еще большей степени это относится к последним годам
существования организационных структур левоэсеровского движения,
хронологические рамки которого до настоящего времени не были
определены окончательно.
Для раскрытия вопроса о зарождении левоэсеровского движения
автором диссертации была проделана попытка проследить, как возникали
личные связи и складывались взаимоотношения между его лидерами. Так в
тюрьмах Нерчинской каторги (Акатуйской и Мальцевской женской
каторжной) повстречались такие будущие руководители ПЛСР, как М.А.
Спиридонова, А.А. Биценко, А.А. Измаилович, И.К. Каховская, П.П.
Прошьян, К.А. Коренев, Н.А. Терентьева, И.И. Жуковский-Жук и ряд других
крупных фигур левоэсеровского и эсеро-максималистского движения. Часть
будущих организаторов и лидеров ПЛСР познакомились друг с другом,
находясь в эмиграции. Здесь соединились пути Б.Д. Камкова, П.П. Прошьяна,
М.А. Натансона, Е.А. Григорович, A.M. Устинова, В.Б. Спиро, А.А.
Шрейдера, И.З. Штейнберга и др. Во время I мировой войны их идейное и
тактическое
сплочение
происходило
на
платформе
антивоенных
Циммервальдских конференций. Таким образом, левоэсеровское движение
785

начало зарождаться в виде кружкового и межличностного сообщества
задолго до конституирования ПЛСР в ноябре 1917 г.
Начальный
период
возникновения
собственно
движения,
выражавшийся во фракционном существовании левого крыла внутри ПСР,
приходится на период между февралем и ноябрем 1917 г. Оплотом левых
эсеров в Петрограде, как впервые было показано в диссертации, стал
Рождественский райком ПСР, в котором вели партийную работу несколько
будущих руководителей левоэсеровского движения (в том числе членов ЦК
ПЛСР), таких как Г.Д. Закс, В.М. Левин, Д.Л. Сапер, М.Д. Самохвалов. На
основе изучавшихся источников автор пришел к выводу о том, что процесс
размежевания единой эсеровской партии летом-осенью 1917 г. был гораздо
более сложным, чем это принято считать. Партия колебалась перед выбором
нескольких траекторий движения. При том неустойчивом положении, в
котором находилась ПСР, даже небольшое колебание ядра партии эсеров в
лице ее ЦК могло послужить началу движения в совершено ином
направлении и имело шанс изменить весь ход исторических событий. Раскол
ПСР был неизбежен, но он мог бы пойти по линии отсечения
немногочисленного правого крыла, и тогда большинство партии, с большой
долей вероятнности, могло развернуться влево. Исследовав внутрипартийные
течения, представленные на III и IV Всероссийских съездах ПСР, автор
пришел к выводам о том, что далеко не все левые оппозиционеры стремились
к расколу партии и что процесс расщепления единой партии эсеров и
выделения из нее левого крыла шел неравномерно. Судя по выступлениям в
печати М.А. Спиридоновой летом 1917 г., будущий признанный лидер ПЛСР
не была тогда еще сторонницей немедленного организационного
обособления левых эсеров, призывая к соблюдению «внутреннего единства
партийной деятельности при возможно большем и полном развитии
федеративных начал». Некоторые видные фигуры (М.Л. Коган-Бернштейн) и
партийные организации (Томская), ранее тесно взаимодействовавшие с
левыми эсерами, оказались не готовы пойти на разрыв с материнской
партией либо долго колебались в своем выборе (Одесская).
Второй период движения, длившийся с ноября 1917 г. по март 1918 г.,
был ознаменован проведением учредительного съезда ПЛСР, размежеванием
с ортодоксальными эсерами на местах и блоком с большевиками в составе
коалиционного
правительства.
Относительно
быстрые
сроки
партстроительства и значительные успехи левоэсеровского движения во
многом вытекали из хорошо спланированной и организованной агитационнопропагандистской компании. В первой половине 1918 г. в арсенале ПЛСР
имелись несколько издательств (самым крупным из которых было
издательство ЦК «Революционный Социализм»), более 20 газет, журналы,
партийные клубы и курсы, школы пропагандистов. Кроме того, в рауках
левых эсеров фактически находилась редакция самой массовой крестьянской
газеты — «Голоса Трудового Крестьянства» (органа Крестьянской секции
ВЦИК). Успеху левых эсеров поспособствовало и достаточно широкое
распространение романтической идеологии «скифства», провозглашаемой со
786

страниц партийной печати участниками литературного объединения
«Скифы» (в которое входили А.А. Блок, С.А. Есенин и другие представители
творческой интеллигенции) во главе с видным левонародническим
идеологом Ивановым-Разумником (Р.В. Ивановым).
В то же время, как было показано в диссертации, более или менее
правильное функционирование ЦК стало осуществляться лишь весной 1918
г. после переноса столицы в Москву. Основная проблема партстроительства,
с которой столкнулись левые эсеры, заключалась, по словам одного из
лидеров ПЛСР В.А. Карелина, в «соотношении удельного веса к степени
политической организованности». Причины организационной слабости
заключались в медленной дифференциации левых и «правых» эсеров на
местах и в том, что из-за чрезмерной загруженности работой в
государственных и советских органах уделялось недостаточное внимание
организации партийного аппарата. Уход левых эсеров из центрального СНК
означал переход ПЛСР на платформу «конструктивной оппозиции», но не
прекращение сотрудничества с большевиками, что демонстрируется
многочисленными примерами.
Для раскрытия содержания партийной работы автор сосредоточился,
главным образом, на Центральной партийной области, охватывавшей восемь
губерний.
На
конкретных
примерах
были
продемонстрированы
неравномерные темпы роста и развития местных организаций. Если к апрелю
1918 г. в Рязанской и Ярославской организациях насчитывалось до 2500-3000
тысяч членов, то в Костромской губернии оно не превышало 250 человек.
При этом работа костромских левых эсеров сводилась в основном к активной
деятельности в Советах, где они занимали паритетные с большевиками
позиции. В дальнейшем малочисленная Костромская организация ПЛСР
была достаточно активна в партийной работе. Схожая картина наблюдалась в
не входившей в Центральную область Орловской организации.
При рассмотрении вопросов партстроительства и политической
географии партии в первой половине 1918 г., особое внимание уделялось
Московскому Комитету ПЛСР и деятельности Южной делегации ЦК. После
того, как на IV Чрезвычайном съезде Советов левые эсеры объявили себя
свободными от правительственного соглашения с большевиками, ЦК ПЛСР
решил перенести центр тяжести партийной деятельности в провинцию.
Вследствие этого на Юг России отправилась делегация в составе «тройки»
цекистов (Б.Д. Камков, В.А. Карелин, И.З. Штейнберг) с целью укрепления
влияния партии в Украине, казачьих областях Дона и Кубани. Именно с их
деятельностью был связан первый, по мнению автора, острый конфликт
мнжду левыми эсерами и большевиками в Таганроге в конце марта 1918 г.,
где первые, опираясь на партийную боевую дружину, не только
бойкотировали попытку придания украинскому советскому правительству Народному Секретариату чисто большевистского характера, но и подвергли
народных секретарей домашнему аресту. В целом же позиции левых эсеров в
этот период еще сводились к платформе конструктивной оппозиции.
787

Сущностными характеристиками третьего периода, продолжавшегося
до середины июля 1918 г., являлись такие процессы, как активное партийное
строительство, превращение ПЛСР в массовую партию и переход к
непримиримой оппозиции большевикам, выразившейся в различных
эксцессах в ряде регионов (например, в Калуге и Ставрополе). В работе был
проанализирован ход избирательной компании накануне V Всероссийского
съезда
Советов.
Удалось
установить
ряд
фактов
применения
«административного
ресурса»
большевиками,
выражавшихся
в
манипуляциях с выборами делегатов и подтасовках мандатов. В свою
очередь левые эсеры прибегали к демаршам, в том числе к уходу из
исполкомов некоторых Советов (в Воронеже, Твери). Практически
повсеместная «информационная война» между вчерашними союзниками
подготовила психологическую почву для более серьезного конфликта.
Наиболее значительный эксцесс в июне 1918 г. произошел в Ярославле, где
местные большевики попытались закрыть газету левых эсеров «Новый Путь»
и подвергнуть аресту их лидеров во главе с Я.Т. Богачевым. По почину
губернских организаций ПЛСР и РКП (б) были проведены два
альтернативных губернских съезда Советов, причем левые коммунисты
блокировались здесь с левыми эсерами. Автор диссертации пришел к выводу
о том, что на примере Ярославля можно смоделировать один из наиболее
вероятных сценариев развития ситуации в Москве на V съезде Советов, если
бы не было осуществлено покушение на германского посла В. Мирбаха.
В работе впервые в историографии были прослежены изменения в
персональном составе ЦК ПЛСР до и после июльских событий 1918 г. Также
были раскрыты составы других руководящих органов партии (Центральной
Боевой организации, Центрального Бюро железнодорожных организаций),
поставлен вопрос об институте уполномоченных ЦК.
Как было показано на конкретном материале, в различных регионах
события, последовавшие за вооруженным столкновением левых эсеров и
большевиков в Москве 6-7 июля, развивались не линейно, а в соответствии с
семью вариантами (типовыми моделями): 1) попытка силового варианта со
стороны ПЛСР и ответные меры большевиков; 2) вариант «информационной
войны» и выдавливания левых эсеров с занимаемых постов; 3) немедленный,
односторонний силовой вариант против левых эсеров; 4) выжидательная
тактика со стороны левых эсеров с последующим удалением их из Советов;
5) временный компромиссный вариант; 6) комбинированный вариант; 7)
соглашательский вариант (со стороны левых эсеров).
При установлении данной типологии в работе, в том числе, были
задействованы архивные источники, выявленные автором. Среди них, можно
указать на материалы судебно-следственного дела членов Калязинской
организации ПЛСР, рассматривавшегося в Тверском губревтрибунале. Для
рассмотрения самого хода июльских событий в Москве также привлекались
не введенные в научный оборот источники, и, прежде всего, некоторые не
включенные в сборники «Красная книга ВЧК» и «Левые эсеры и ВЧК»
788

документы «Особой следственной комиссии по расследованию мятежа левых
с.-р. при Совете народных комиссаров», хранящиеся в НА ФСБ.
Начавшийся
после
событий
6-7
июля
четвертый
период
левоэсеровского движения характеризуется полулегальным существованием
ПЛСР в качестве массовой партии, попытками борьбы за власть в центре и на
местах, цепочкой партийных расколов. Данный период продолжался вплоть
да массовых арестов левоэсеровского партактива в феврале 1919 г., которые
можно охарактеризовать как «большую зачистку». По наблюдениям автора,
после июльских событий ПЛСР не была деморализована вследствие
обрушившихся на нее репрессий и выхода части левых эсеров из рядов
партии. Массовые аресты в начале 1919 г. нанесли ей серьезный урон, но
также не означали окончательного разгрома левоэсеровского движения. В
дальнейшем, как было показано в диссертации, оно развивалось и
действовало в двух формах - «надполья» (легальные организации) и
подполья. Легализация была достигнута в ходе переговоров нескольких
лидеров ПЛСР с высокопоставленными деятелями РКП (б) во главе с Л.Б.
Каменевым в августе-сентябре 1919 г., после чего началось постепенной
освобождение «штейнберговцев». В связи с организационным обособлением
легалистов во главе с И.З. Штейнбергом и арестами цекистов функции
руководства осуществляли органы-дублеры ЦК - Центральное оргбюро
легалистов (позднее Центральное Бюро) и Областной Комитет Центральной
области (позднее Центральный Секретариат).
Пятый период, длившийся со второй половины февраля по конец 1919
г. можно охарактеризовать как этап нелегального существования ПЛСР,
который определяли повсеместное преследование членов партии и поиски
новых организационных форм. Шестому периоду, приходящемуся на начало
1920 г. середину
1922
г., были присущи собирание сил,
дифференцированное («надпольно-подпольное») существование различных
течений партии и продолжение левонародническими группировками
попыток
интеграции.
Постоянное
взаимодействие
региональных
руководящих органов с центральными было показано на примере
Нижегородской и Тверской организаций ПЛСР.
Благодаря использованию не введенных ранее в научный оборот
показаний ряда активных участников подпольной работы в диссертационном
исследовании было показано функционирование левоэсеровского подполья.
Было продемонстрировано, как осуществлялись ротация партийных кадров
(переброска из одного региона в другой), заведование партийными явками,
работа подпольных типографий, паспортных бюро. К эксклюзивным
находкам относится архив нелегального Петроградского Секретариата ПЛСР
(во главе с М.А. Богдановым и Е.Н. Мальмом) за 1922 г., обнаруженный
автором в одном из групповых дел левых эсеров, хранящемся в архиве
Службы регистрации и архивных фондов УФСБ по г. Санкт-Петербургу.
Среди этой подборки находятся не известные историкам протоколы и
резолюции XIV Петроградской конференции левых эсеров и директивы
789

членов ЦК (Б.Д. Камкова, А.А. Измаилович), переданных в том числе
нелегальным образом из тюрьмы.
Одним из важных, но недостаточно изученных аспектов истории
левоэсеровского движения оставался вопрос об интеграции с ПЛСР
родственных
левонароднических
течений
(эсеров-максималистов,
Меньшинства ПСР). В диссертации были разобраны различные стадии
данного процесса. Летом-осенью 1919 г. переговоры между ними вылились в
создание Оргбюро по объединению революционно-социалистического
народничества (проект т.н. «Партии революционного •• социализма»). В
дальнейшем был создан «Левонароднический блок», участвовавший в
избирательных компаниях и конкретных акциях (например, в создании
«Революционно-народнического комитета помощи голодающим» в 1921 г.).
Осенью 1922 г. альянс между левыми эсерами и максималистами был
скреплен созданием Объединения ПЛСР и Союза эсеров-максималистов и
избранием общего Центрального Бюро.
Процессы развития и угасания левоэсеровского движения, присущие
центру (Москве и Петрограду), имели свои характерные особенности в
российских регионах и на Украине. В целом события на местах и в
украинских центрах (Харькове, Киеве, Одессе) укладываются в общую
схему, сохраняя при этом определенную специфику. Подавляющая часть
вопросов, решаемых в четвертой главе «Левоэсеровское движение на
Украине», никогда прежде не изучалась в историографии.
В первую очередь автор счел нужным разобрать характер
взаимоотношений между ЦК партии и украинскими левыми эсерами,
входившими в состав общероссийской ПЛСР, придя к выводу о том, что
процесс оформления левоэсеровского движения в самостоятельную партию
происходил постепенно. Первый шаг к ее возникновению был связан с
образованием объединенной фракции российских и украинских левых эсеров
на II Всеукраинском съезде Советов (март 1918 г.). Преодоление
конфликтной ситуации между левыми эсерами и большевиками в Таганроге
было, вероятно, обусловлено
непримиримым курсом
украинских
большевиков, принадлежавших к левокоммунистическому крылу РКП (б), по
отношению к Брестскому миру, следствием чего явился компромисс между
ними и левыми эсерами и создание «правительства в изгнанеии» (т.н.
«Повстанческой девятки») во главе с Г.Л. Пятаковым. Тем временем в
Москве на заседании эвакуировавшихся членов левоэсеровской фракции
ЦИК Украины по договоренности с ЦК ПЛСР было создано инициативное
бюро, получившее статус временного ЦК Украинской ПЛСР (в мае), а затем
был проведен учредительный съезд УПЛСР в Одессе (в июне). Характер
взаимоотношений между украинскими и российскими левыми эсерами
определялся их руководящими органами как федералистский.
Руководство УПЛСР неодобрительно отнеслось к вооруженному
противостоянию однопартийцев с большевиками в Москве и выступило за
продолжение блока между двумя советскими партиями. Однако для усиления
своего влияния на руководство УПЛСР в состав ее ЦК были введены Б.Д.
790

Камков, В.А. Карелин, Л.С. Вершинин-Венецианов, Я.М. Фишман, которым
выражало доверие значительная часть украинских левоэсеровских «низов».
Из числа «верхов» на них ориентировались П.Ф. Бойченко, М.А. Шелонин,
В.М. Фишман. Новый «пасьянс» в УПЛСР стал прологом к расколу партии
на II Всеукраинском съезде в марте 1919 г. на две самостоятельные
политические организации - УПЛСР (борьбистов), критиковавшую
большевиков, но выступавшую с позиций единого революционного фронта,
и
УПЛСР
(интернационалистов),
солидарную
с
преследуемыми
российскими левыми эсерами. В диссертации предпринята попытка
проследить связи левых эсеров («активистов»), принадлежавших к УПЛСР
(инт.), с махновским движением и лично с Н.И. Махно, которые носили
достаточно прочный характер. Автор пришел к заключению о том, что ранее
исследователи не всегда должным образом оценивали интенсивность и
эффективность этих контактов. Кроме того, впервые была проделана
попытка
реконструировать
состав
Центрального
Штаба
УПЛСР,
координировавшего повстанческое движение под левоэсеровским флагом.
Как показано в диссертации, левые эсеры стремились взять под свой
контроль партизанское движение под руководством атамана Н.А.
Григорьева, но эта попытка в итоге не увенчалась успехом, при том, что это
обстоятельство вкупе с участием левых эсеров в махновских съездах дало
повод к их объявлению вне закона, вплоть до расстрелов.
В дальнейшем несогласная с решением IV партсъезда борьбистов о
самоликвидации и присоединении к КП(б)У группа делегатов провела
учредительный съезд Партии левых эсеров (синдикалистов) Украины. В
течение 1920 г. состоялись два съезда УПЛСР (интернационалистов), первый
из которых (в марте) прошел на платформе легализации партии, аналогичной
позиции «штейнберговцев» в Советской России, а на втором (в сентябре)
произошла дифференциация украинских левых эсеров на два течения легалистов и непримиримых противников большевиков. В итоге украинские
легалисты совместно с синдикалистами образовали Объединенную ПЛСР
Украины
(синдикалистов
и
интернационалистов),
составившую
Конфедерацию с легализированной в России ПЛСР объединенной
(интернационалистов и синдикалистов).
Таким образом, рассмотрев деятельность украинских левых эсеров на
всех этапах движения, автор диссертации пришел к нескольким выводам. В
разгар Гражданской войны левым эсерам удалось несколько дольше
сохранить свое влияние в украинских и южнорусских (Таврии, Приазовье и
Кубани) городах и деревне. За левоэсеровский «бренд» в 1919-1920 гг. здесь
боролось несколько группировок. Интеграция между легалистскими
крыльями движения в России и на Украине привели к созданию
Конфедерации между ними в конце 1920 г. В период 1918-1921 гг. в виду
особых условий украинской политики, обусловленных театром военных
действий и постоянным наличием крестьянского «внутреннего» фронта,
взаимоотношения левых эсеров с большевиками имели особую специфику. В
частности, она выражалась более жестким преследованием не только
791

левоэсеровского подполья, но и легалистов. В то же время закономерности
внутрипартийных расслоений и менявшейся тактики, имевшие место в
Советской России, в равной степени были присущи левоэсеровскому
движению на Украине.
Седьмой заключительный период левоэсеровского движения начался
со второй половины 1922 г., когда произошло объединение легалистской
группировки во главе с И.З. Штейнбергом с эсерами-максималистами и
некоторое оживление подполья. В дальнейшем наблюдался распад
партийных структур, вызванный нарастающим прессингом в виде прямых
репрессий и разложением левоэсеровского движения изнутри путем
насаждения провокации, с одной стороны, а также идейным ренегатством,
апатией и разочарованием в успехе, с другой стороны. Отрешение левых
эсеров от участия в Советах не означало немедленного исчезновения их в
качестве фактора общественной жизни. Однако, превратившись из
«парламентской» оппозиции во внесистемную, левые эсеры превратились в
политических маргиналов. Исходя из многочисленных указаний в
источниках левоэсеровского и чекистского происхождения, крайнюю планку
существования левоэсеровских структур (кружков и групп) необходимо
сместить как минимум на 1925 г.
«Агония» партии (выражение М.А. Спиридоновой) сопровождалось
возникновением групп и кружков, проявлявших заинтересованность в
оппозиционной работе. Особенную активность проявляли студенческие
организации (группа «Революционный авангард», издававшая одноименный
журнал, связанная с находившейся в ссылке в Калуге И.К. Каховской и
установившая связь с аналогичными группами в других городах; Поволжская
организация революционно-социалистической молодежи
в Нижнем
Новгороде и Казани во главе с А.С. Петровым, Д.П. Дравертом и Б.Л.
Гольдбергом; кружки в Воронежском университете во главе с Н.В.
Сахаровым и А.И. Логачевым; «Областной секретариат левонародников» в
Орле во главе с Л.С. Вершининым-Венециановым и А.П. Святицким).
Несмотря на имевшие место попытки действий со стороны одиночек вплоть
до начала 1930-х гг., автор диссертации пришел к выводу, что 1925 г. следует
считать крайней вехой существования организационно оформленных
левонароднических структур в СССР. Именно в этом году произошел
разгром указанных групп и кружков, а также был арестован и сослан
последний крупный лидер в Москве И.И. Жуковский-Жук. Самой последней
экономической (но не политической) легальной структурой левых
народников во главе с членом ЦБ Объединения ПЛСР и ССРМ С.Ф.
Рыбиным вплоть до
1929
г. оставалась
артель
«Муравейник»,
функционировавшая на «синдикально-кооперативных» принципах.
Среди руководителей и активистов левоэсеровского движения (на всем
протяжении его существования) по датам рождения и партстажу
прослеживается семь генераций. Первая группа - это те, кто вступил в ПСР
или присоединился к протестному движению в начале 1900-х гг. накануне
Первой русской революции. Ко второй группе принадлежат те, кто сделал
792

первые шаги в ходе революции в 1905-1907 гг. К третьей группе относятся
те, кто встал на путь революционной борьбы в период т.н. «реакции». В
четвертую
группу
входят
представители
следующего
поколения,
присоединившиеся к ПСР в годы I мировой войны. К пятой группе относятся
те, кто оформил членство в партии после Февральской революции (т.н.
«мартовские» эсеры). К шестой группе относятся те, кто вступил уже
непосредственно в ПЛСР. Наконец, седьмая группа - это те, кто родился на
заре XX столетия и примкнул к левоэсеровскому движению в начале 1920-х
гг.
Наличие сохранявшихся связей между преследуемыми левыми эсерами
позволяет ставить вопрос о продолжавшемся межличностном сообществе
вплоть до проведения массовой операции НКВД во время «Большого
террора». Это было не просто идейное сообщество, оно до некоторой степени
сохраняло организационные формы в виде партийных «коллективов» и
фракций в местах заключения и ссылки, касс взаимопомощи, выборного
института старост, представлявших левых эсеров в межпартийных
старостатах. Также наблюдались отдельные попытки нелегальной работы
после побегов из мест заключения и ссылки, распространения
левоэсеровской путем «самиздата», и поддерживались постоянные связи
между преследуемыми лидерами путем переписки.
Изучение разнообразных источников, касающихся репрессий в
отношении левых эсеров, позволило автору вывести их периодизацию.
Схематично их можно поделить на две волны спонтанных репрессий (в
момент июльских событий 1918 г. и в связи с восстанием в Кронштадте в
1921 г.), несколько плановых операций и этапов системных преследований (в
течение 1919 г., в 1922-1925 гг., в 1930-1933 гг. и в послевоенный период) и
три фазы массовых спецопераций накануне и во время «Большого террора»
1937-1938 гг. Первая плановая операция ВЧК началась с массовых арестов
партактива ПЛСР в феврале 1919 г. и продолжалась около года (второй пик,
но выборочно пришелся на время после взрыва здания МК РКП (б) в
Леонтьевском переулке вплоть до начала 1920 г.). На Украине операции по
«активистам» проводились в течение всего 1920 г. Вторая волна спонтанных
арестов произошла в марте 1921 г. и была вызвана восстанием в Кронштадте
и забастовками в Москве и Петрограде. Следующий этап системных
преследований делится на два фазы: в 1922-1923 гг. они в основном касались
левоэсеровского подполья, в 1923-1925 гг. — происходил постепенный
разгром легалистов с одновременным выкорчевыванием остатков или новых
проявлений подполья. Новый этап преследований приходится на период
1930-1933 гг. - время коллективизации, стихийных крестьянских
выступлений и трагического «голодомора». Они касались, с одной стороны,
эсеров-«учетников» всех направлений, находившихся в ссылках, местах
ограничения проживания или жившие свободно (с «чистым» паспортом)
после отбытия ссылок, с другой стороны, отошедших ранее от политической
деятельности активных в прошлом левых эсеров, ранее не подвергавшихся
систематическим репрессиям. Апофеозом
ее
должен
был
стать
793

несостоявшийся по ряду причин процесс т.н. «Народнического центра».
Спецоперации НКВД в отношении бывших эсеров начались с фазы арестов
1935-1936 гг., которую условно можно назвать «предварительной». Для
части арестованных в этот период времени следствие продлевалось вплоть до
включения их в расстрельные списки. Первый этап массовой операции
ЕОЕСВД по эсерам всех направлений начался в феврале 1937 г. Второй этап
операции возобновился в январе 1938 г.
Во время невиданных ранее по размаху репрессий второй половины
1930-х гг. в общей сложности было арестовано около 40 тысяч бывших
эсеров и левых эсеров. Дела в отношении многих из них были увязаны в
единое целое конструкцией т.н. «Всесоюзного центра» с объединенным ЦБ
ПСР и ПЛСР во главе. На поверку выясняется, что даже персональный состав
данного «Центрального Бюро» в тех или иных случаях преподносился по
разному, что является верным признаком получения противоречивой
информации из центра. Фабрикация дел на местах была прерогативой
региональных управлений НКВД.
Несмотря на фальсифицированный характер дел, единственным
источником, по которому можно восполнить ряд эпизодов в истории
левоэсеровского движения, являются «тюремные мемуары» (в тех случаях,
где речь идет не о мнимых заговорах, а об исторической конкретике),
написанные подследственными в конце 1930-х гг. собственноручно или
записанные следователем. Одним из ключевых источников, введенных в
научный оборот в последние годы, следует признать многостраничные
«мемуары» члена ЦК ПЛСР В.Е. Трутовского. Автору диссертации удалось
выявить несколько аналогичных показаний, относящихся к жанру
«тюремных мемуаров» (П.В. Державина, П.Н. Никифорова, И.Г. Петрова,
И.Е. Сувилова). Критический анализ данного рода источников убеждает, что,
невзирая на отдельные аберрации, в них содержится множество верных
фактических деталей.
Физическая ликвидация левых эсеров путем вынесения расстрельных
приговоров и больших лагерных сроков в годы «Большого террора» имела
определенную логику и закономерность. Политическое руководство СССР и
органы госбезопасности рассматривали их, несмотря на давний отход от
политической
деятельности,
революционное
прошлое,
заслуги
в
Гражданской
войне,
социалистическом
строительстве
и
даже
принадлежность к компартии, как опасных государственных преступников,
потенциальных террористов. Не принимая в расчет то, служили ли бывшие
эсеры верой и правдой новому строю или продолжали придерживаться
прежних взглядов и были изолированы с начала 1920-х, - все они без
исключения подлежали уничтожению.
Не беря в расчет то, какие посты занимали бывшие эсеры в советской
номенклатуре или общественной системе (беспартийные члены Всесоюзного
общества
бывших
политкаторжан
и
ссыльнопоселенцев),
они
приравнивались к постоянно находившимся в ссылках и изоляции лидерам
ПСР и ПЛСР, продолжавшим идентифицировать себя с социалистами794

революционерами, и, таким образом, все эти категории подлежали
уничтожению в равной степени. Те из них, кто уцелел в лагерях,
автоматически попали под последнюю «зачистку» в послевоенный период, и
таким образом до полного освобождения после смерти Сталина дожили лишь
единицы.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1.
ЦА ФСБ. Т.15-Л.346-436 об.
Опись дел, папок и прочего, передаваемого особой Следственной Комиссией
по расследованию мятежа ЦКП левых с.-р. Следственной Комиссии при
Революционном Трибунале ВЦИК.
1. Дело с протоколами допросов, произведенных Особой следственной
Комиссией по делу левых с.-р. Том первый.
2. Дело с протоколами допросов, произведенных Особой следственной
Комиссией по делу левых с.-р. Том второй.
3. Дело с протоколами допросов (Поповцев), произведенных Особой
следственной Комиссией по делу левых с.-р. Том третий.
4. Дело с протоколами допросов, произведенных ВЧК. Том четвертый.
5. Дело с перепиской и постановлениями об освобождении из под стражи.
Том пятый.
6. Дело Особой Следственной Комиссии с анкетами, заполненными
делегатами 5-го съезда. Том шестой.
7. Дело Особой Следственной Комиссии по расследованию мятежа левых
с.-р. с ордерами ВЧК на арест и прочей перепиской. Том седьмой.
8. Дело Особой Следственной Комиссии с протоколами допросов,
произведенных помощником комиссара военного округа Аросьевым и
анкетами, произведенными среди отряда Попова и перво-мартовского
Советского полка. Том восьмой.
9. Дело Особой Следственной Комиссии по расследованию мятежа левых
с.-р. Том девятый.
10. Дело
Особой
Следственной
Комиссии
с
исходящими
телефонограммами.
11.Дело Особой Следственной Комиссии с материалами, передаваемыми в
Бюро Печати для опубликования.
12. Дело
Особой
Следственной
Комиссии
с
вещественными
доказательствами.
13.Дело Особой Следственной Комиссии с квитанциями на деньги и вещи.
14. Дело с перепиской о делах, возникших после 8 июля.
15. Дел о Федора Жеблионка.
795

16.Дело о вооруженном выступлении Поповцев против ВЧК и аресте
членов Комиссии (дела расстрелянных ВЧК).
17.Дело Емельянова.
18. Дело Блюмкина.
19. Дело Мих<аила> Богданова и Евг<ения> Мальм.
20.Дело Либермана.
21. Папка с делами гр. Мирбаха.
22.Два алфавитных реестра с карточками освобожденных.
23.Один <алфавитный реестр> арестованных.
24.Один <алфавитный реестр> с документами арестованных.
25.Папка с алфавитным указателем фамилий, упоминаемых в делах
Особой Следственной Комиссии.
26.Один журнал для записи входящих бумаг.
27.Один журнал для записи исходящих бумаг.
28.Одна разносная книга.
29.Дело Московского Революционного Трибунала за № 1817 Борисенкова
Ивана об избиении его Кураном и Поповым.
ЗО.Папка с бумагами, принесенными с документами лиц, содержавшихся
в Александровском военном училище.
31 .Папка с перепиской заключенных.
32.Алфавитная книга со списками членов фракции левых с.-р. 5-го съезда
советов.
33.Папка с фотографическими снимками и негативами переписки
заключенных.
34.Папка с документами некоторых левых с.-р.
35.Пакет с документами Саблина.
Зб.Пакет с вещественными доказательствами, отобранными при убийстве
Мирбаха 9в пакете две шляпы, револьвер и проч.).
37.Пакет с документами Громова.
38.Записная книжка с автографами подписей Рабочего и Крестьянского
правительства в 1918 году.
39.Пакет с документами Александра Рудянко.
40.3еленый бумажник с кошельком и розовыми почтовыми конвертами и
бумагой.
41.Пакет с фотографиями.
42.Папка с бумагами и документами, к делу не приобщенными и к
таковому не относящимися.
43.пакет с документами, на каковом находится резолюция Председателя
Комиссии Стучка о том, что в этих бумагах ничего существенного нет.
44.Один портфель с делом Блюмкина.
45.Один портфель с документами и билетом члена М. Совдепа Петрова.
46.Портфель, закрытый на ключ.
47.Пачка конвертов с документами, отобранными у делегатов 5-го съезда
с.-р. фракции, арестованной в Большом Театре.
796

48.Корзина и сундучок с документами, отобранными в отряде Попова и
ЦКП левых с.-р., препровожденными из ВЧК без отношения и описи.
49.Одна печать.
50. Дело Владимира Нелидова.
51 .Дело со списками.
Секретарь Куликов.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2.
Письма председателя Крестьянской секции ВЦИК М.А. Спиридоновой
председателю Совнаркома В.И. Ленину и
наркому по продовольствию А.Д. Цюрюпе
Пред. Псковского ГИК — Петров Ник. Ал-др.
1.
[февраль 1918 г.]
Тов. Ленин
В связи с общим взбудоражением всяк по разному ищет козла
отпущения. В Петропавловской крепости срочно назревает самосуд над 4[к]ой министров. Там сидят Рутенберг, Кишкин, Терещенко и еще кто-то, не
помню.
Если сейчас это разыграется, то, помимо антисоциалистичности и пр.,
это не в нашу пользу. Предотвратить агитацию Павлова, о котором я уже
предупреждала Вас, и все могущее случиться в тюрьме, можно только
выпуском их из тюрьмы без всякого шума.
Я предложила бы Вам послушать меня в этом и не мешать Штейнбергу
их выпустить. А я Штейнберга предупрежу сейчас, хотя он знает уже.
Прецедент избиения по тюрьмам создавать не надо. Разрешите не
доказывать, просто поверьте на слово.
С большим уважением, Ваша М.Спиридонова.
РГАСПИ. Ф.5. On. 1. Д. 1383. Л. 1-1 об.
- Автограф.
2.
[февраль 1918 г.]
Т. Цурюпа 1378
На бланке Исполкома Крестьянской секции ВЦИК без даты и номера. Наискосок на «реквизите» бланка
надпись: «По видимому, это письмо Спиридоновой».
797

Из Петрограда наши левоэсеров.[ские] дружины только и знай, гоняют
на усмирение в Новгородскую губернию. Долго не может длиться, лучшим
разряжением атмосферы и способом набраться терпения является получение
от Вас наряда и снаряжения за ним людей. Готов уже отборный
продовольственный отряд 100 человек и т.д.
Пожалуйста не задержите наряд. Они не ставят уже цифры вагонов, им
надо 420 1379 , но говорят «сколько дадут».
С тов[арищеским] прив[етом] и уважением] М[ария]Спиридонова]
РГАСПИ. Ф.5. On. 1. Д. 1383. Л. 2-2 об.
- Автограф.

3.
[февраль 1918 г.]
Тов. Цурюпа 1380
Тов. Ленин говорит, что Псковские мужики получат по своей
продоволь. [ственной] смете от Вас непосредственно и велел направить
крестьян к Вам. Псковская губ. из-за германцев стоит в исключительных
условиях.
С тов[арищеским] прив[етом] и уважением] М[ария]Спиридонова]
РГАСПИ. Ф.5. On. 1. Д. 1381. Л. 6.
- Автограф.

4.
[... 1918 г.]
Владимир Ильич
Обратите внимание на те проэкты, которые сейчас готовятся в высшем
Совете Народн.[ого] Хозяйства, особенно на постановление о торфяных
заготовках. Оно стоит в откровенном противоречии с Основным законом о
социализации земли и это допущено быть не может.
Сейчас Вы больны, поэтому пока что просто на несколько дней
приостановите все эти постановления, чтобы они не вылезли на свет раньше
времени и чтобы из этого не вышло крупного скандала.
За эти же дни надо наладить межведомственное совещание и, кроме
того, если понадобиться, межцекистское.
Предупреждаю, что просто так смахнуть этот вопрос нельзя.
Либо 490 (цифра по середине пописана не четко).
На бланке Исполкома Крестьянской секции ВЦИК без даты и номера.
798

С

тов[арищеским]

прив[етом]

М[ария]С[пиридонова]
РГАСПИФ. 5. On. 1.Д. 1383. Л. 2-3.
- Автограф.

5.
15 мая 1918 г.
Владимир Ильич
Устройте немедленно хотя бы малое собеседование со всеми
продовольственниками Московских всяких комитетов и т.д. Это удивительно
несерьезно с Вашей стороны, что Вы удовольствуетесь информацией с одной
стороны и воображаете, что Вы все знаете и очень правы во всем.
Вот теперь Рыков, Безель и ... хотят уходить. Вот ежедневно близ
Москвы Советы разгоняются голодными крестьянами, и творится кругом,
Бог знает что, а Вы кроме Цурюпы и его шор не видите света в окошке.
Помните, я говорила, «мир с аннексией и контрибуцией» раньше всех.
Теперь давно потихоньку говорю своим друзьям о необходимости рушения
хлебной монополии, и твердых цен, п.[отому] ч.[то] иначе нельзя.
Продовольственники так далеко не идут, тем более Вы обязаны их
выслушать и не один раз, прежде чем утешиться на ребяческой выдумке
диктатуры. Побыть бы Вам минутку в провинции и поглядеть на тот
переплет, что там идет, увидели бы сразу, что нужна большая информация,
всесторонняя, и основывание согласно ей, не так как Вы делаете сейчас.
Прошу Вас, поговорите с ними.
С
тов[арищеским]
уважением]
и
прив[етом]
М[ария] С [пиридонова]
РГАСПИ, ф.5, оп.1, д. 1381, л.4-5 об.
- Автограф.

6.
[не ранее 6 июня 1918 г.]
Разрешите предложить Вам, Владимир Ильич, этого неудачного
инженера Кобозева отставить официальным порядком. Только тогда и
политически
и
психологически
направится
и
урегулируется
железнодорожная жизнь и работа. В настоящее время отсутствие
официальной отставки Кобозева обуславливает часто недоверие к
начинающей работать Коллегии и многое другое... Вы должны припомнить,
799

Владимир Ильич, что я несколько раз приступала к Вам с
железнод.[орожными] делами и ни разу еще не было, чтобы мои слова не
оправдались. Но Вы т[оль]ко после давления со стороны жизни. Вы сделали
то, что нельзя было предвидеть раньше.
Случайно у меня связи с жел.[езно]дорожниками и только такого рода,
что дают мне верные прогнозы, каковые мы не всегда получим от наших ж.д.
фракций.
Кобозева надо прогнать, иначе с ним не оберешься сраму.
По материалам, имеющимся у меня, есть все наблюдения и законнодолжные основания его «уволить». 1. Откровенная политика приглашения
реакционеров, почти вывезенных на тачке в октябре, опротестованная цепью
наших дорог, 2. восстановление в ряде мест директоров частных дорог, 3.
самодурские постановления вроде постановления: - деньги получает
Алтайская дорога только через Правление, живущее в Таганроге и
отрезанное войной, из-за чего дорога грозит стать за отсутствием
финансового питания и т.д.
4. Темный четверг с Арзамас-Шихранской дорогой, с точки зрения
финансовых и интересов государства, ничем не оправдываемый (у меня есть
основания полагать, что можно доказать неопровержимо хорошую взятку).
5. Передача от Южно-Сиб[ирской] дороги построек Кулумзинской,
хотя соображения и постановления смежных ведомств (Цурюпа). И затраты и
начатость дела были целиком за Южно-Сиб[ирской] д.[орогой]. Грубость
передачи, целесообразность и невыгодность с государственной] точки
зр.[ения] чревата доказательствами той же взятки.
5. Назначение диктатором на Мурманской ж.д. Крутикова главное
ответственное за хищение лицо, и пр. и пр., материала у меня у меня целые
пачки.
Он был в Кадетской партии 3 года. Вы ему лучший Советский
персонал ж.д. передали, Влад.[имир] Ил.[ьич].
Ж.д. персонал органически Советский, несмотря на черносотенность в
некоторой своей части, т.к. он не может и не хочет саботировать и развитием
самодеятельности идеально снационализирует ж.д. дело. Как только Вы его
уволите,
м.[ожет]
б.[ыть],
будут
переданы
другие
материалы
1381
Держинскому .
Советую Вам его сначала уволить, меньше будет скандала, а пользы
для Вашего контакта с ж.д. и пр. огромная и сразу ее ощутите.
Прошу Вас послушаться меня на этот раз.
С
тов[арищеским]
прив[етом]
и
уважением]
М[ария]С[пиридонова]
Прошу поставить в известность о результатах моего письма.
РГАСПИ. Ф.5. On. 1. Д. 1383. Л. 1-4 об.
- Автограф.
1

Так в подлиннике.
800

7.
[конец июня 1918 г.]
1382

Многоуважаемый Владимир Ильич
Вам Ком[иссариа]т Земледелия представит смету на 3 миллиона.
Утвердите ее немедленно. Это для Трудовых Коммун. Они растут, как грибы,
но без финансового питания не могут из области благих порывов перейти в
реальность. Очень получается нецелесообразно, что отказываем даже в такой
1282
маленькой помощи, как 5-10, 20 тысяч. Мы (Кр. [естъянская] Секция )
проверяем начинание, посылаем своих людей и молено сказать, что коммуна
строится взаправдашняя. Комиссариат земледелия (Мещеряков) говорит, что
нет у них денег и что нужен отдельный фонд. Вы не должны торговаться, а
дать этот фонд, на первое время в 3 мил.[лиона] Если мы слетим, м.б., это
будет единственным реальным нашим остатком. Там сям брошенные как
семена, С.[ельско-] Хозяйственные] Коммуны.
С тов[арищеским] уважением] и прив[етом] М[ария]Спиридонова] 1384
РГАСПИ, ф.5, оп.1, д. 1381, л.1.
- Автограф.

ПРИЛОЖЕНИЕ 3.
Именной список левых эсеров и их адреса, обнаруженные у Волкова
9.03.1920.

Адрес
1.
2.
3.
4.
5.
6.

Юфев В.Ф.
Ольденберс В.
Рыжов Н.С.
Антошин ММ.
Носов Мих. Степанов.
Аржаева-Солдатова Ек.
Фед.

Камышин

7.

Примечания

Саратовской губ.
Гимназическая ул. д.25/28 кв. 1
Почтамт
с. Евлашево Кузнецкого уез.
Кузнецк Троицкая д. 125
с. Неверкино
с. Лопатино Петровский уез.

Сидоров Ник. Гаврилов.

секрет, сов.
провсоюзов

Симбирской губ.
На бланке Крестьянской секции ВЦИК без даты и без номера; над «реквизитом» надпись: «в архив».
Вписано над строкой.
Сбоку приписано: «Спиридонова».
801

8.

Синявский Донат.
Евгеньев.

Сызрань

9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.

16.
17.

Корольков В.Н.
Иванов
Крамская Н.А.
Шафрон
Ильин Т.И.
Гараев
Казаков Кузьма
Григорьев
Крючков Ф.П.
Гаврилов Н.Б.

18.
19.
20.
21.

Малыгин
Зеленов Борис
Кнененков В.Н.
Багаев

22.
Мальвинкевич
23.
Волкова А.
24.
25.

Волков И.П.
Солодкин Ив. Павлов.

26.
Силантьев И.А.
27.
28.
29.
30.
31.

Охнин Мих. Ив.
Полтавский Аркад. Ник.
Красиводелецкая Галина
Сигизмунд.
Новоянский Мих. Мих.
Остафьев Пав. Степ.

32.
Румянцев А.А.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.

Сызрань Советская ул.

Марков Мих. Васильев
Храмов Павел. Васильев.
АнисимоваЕ.В.
Комаров Ив.Ив.
Серов
Осокин
Макаров Павел Осипов.

Заведующий отд.
нар. обр.
Полевод, управ,
авиации

Симбирск Верхне-Лисина д.6
Самарской губ.
Самара ж.д. аптека
Самара Николаевск ул. д.206
ст. Протопопова д. Екатерининский
Кошки Райпродком Белсийского
уез.
Новотульский п/к д. Михайловка
Казанской губ.
Казань, Мало-Казанск, д. 9
Казань, 1-я гора д.54 кв.З
Нижегородской губ.
Ниж. Новгород Сергиевский овраг
Д.З

Н.- Новгород Маминская ул. д.З
Н.- Новгород Отд. соц. обеспеч.
Н. Новгород Гребешковская д.20
кв.4
Ниж. Новгород Рождественская ул.
контора МПО Кострома
Ниж. Новгород Канавино
Пирожников ул. д.З кв.2
Костромской губ.
Кострома Ивановская ул. д. 12
Кострома Спасо-Никольская слоб.
собст. д.
Кострома Спасо-Никольская слоб.
собст. д.
Кострома ф-ка Мохнина рабочие
казармы
Кострома Русина ул. д. 89
Кострома Мясницкая ул. д. 11 кв. 1
Кострома Союз потреб. Обществ
Кострома Щунгенское кредит, товво
Кострома Никитинская ул. собст.
д. горжлой.
Кострома штаб 2-го запасного
стрелкового полка
дер. Шемякино
гор. Макарьев отд. здравхран.
с. Танкино Варн. уезд
г. Буй
г. Буй
г. Галич земельный отд.
802

Инструктор

Учитель
Парикмахер
Инструктор

40.

Куликов Гр. Гаврил.

41.
Панков К.Ц.
42.
Тетерина Варвара Дмит.
43.
44.
45.
46.

Жигров A.M.
Лисиман М.
Бер Ал.
Завьялов

47.
48.
49.
50.
51.

Румянцев А.А.
Никольский В.П.
Никонов Ив.Ив.
Судаков Ив. Захарьев.
Майоров В.В.

52.
Федоров В.
53.

55.

Крутиков Виктор Мих.
Денисов Николай
Васильев.
Галанин А.И.

56.
57.
58.
59.

Пильщиков В.Ю.
Седреляев Ив. Ив.
Рогозин
Чернейко В.

60.
61.

Вавулин М.И.

54.

Чеканов Н.С.
61
1/2.
62.

Ермолаев

ст. Щунга
Ярославская губ.
Ярославль Корзинкинская ф-ка
училища
Данилов Об-во П-ми «Народная
польза»
Тверская губ.
Потребит. О-а Оковцы Осташк. ул.
Потребит. О-а Оковцы Манина гора
Потребит. О-а Оковцы д. Боровинка
Посад Семижаров-Заволожская
часть Осташк. ул.
Бежецк клуб анархистов Карла
Маркса ул.
Бежецк Гражданская ул.
ст. Кувшиново Новоторжская ул.
ж.д. депо
Торжок отд. Губсовнархоза
с. Карино Кашинского уезда
Койской волости
ст. Лихославль Н. ж.д. дер. Комлево
Жереховская больница
Новгородской губ.
Новгород Тихвинская ул.
канцелярия конвойной команды
Старая Русса быв. склад Бр. Нобель
Череповец Советская ул. Д.31/33
Калужская губ.
Калуга 1-я пожарная команда
Г. Козельск Советская ул.
г. Мосальск Советская ул. д.2
Мосальск Уездвоенком
Владимирская губ.
Г. Шуя Бололтная ул.
Владимир Никитская пл. д.
Фурманова
Переславль-Залесский Московская
ул. д. Никитиной
Владимирский губземотд.

Шошин
63.
Большаков В.Я.
64.
65.
66.
61.

Астапченко
Смирнов И.В.
Иванов Н.И.
Васильев

68.

Давыдов

Судогда Б. Екатерининский пр. д.
Новикова уездомпруд
Рязанская губ.
Рязань Певческая ул. д. Богданова
С. Голеншино
Г. Данков Володарского ул.
Урсовское п/отд. имени быв.
Самсонова Раненбурск. у.
Орловская губ.
Мало-Архангельск Советская д. 5
803

инструктор
пчеловодства

69.
Даминин
70.
71.

Раковский
Леонтьев Б.Н.

72.
73.
74.

Ерофеев
Морозов С.А.
Иванову для Точилина

75.
76.

Щукин А.
Ульянов Г.З.

77.
78.
79.
80.
81.
82.
83.
84.

Малыгин Як. Ал-сев
Орешкины бр.
Зайцев Иван Кондратьев.
Каренов
Гришечкин
Катанский Н.А.
Златоверховников М.Н.
Алмазов

85.

Бобровкин Ив. Максимов

86.
Аносов и Абрамов
87.
88.
89.
90.
91.

92.
93.
94.
95.
96.

Войсиков Сергей
Владимир.
Павлов И.
Мезенцов Леонид
Праведников Ал-др
Никитов
Иванов Георгий
Григорьев.
Крайнев Н.П.
Горбачев А.Я.
Каржавин Василий
Иванов.
Андреев А.В.
Солянов Ф. и Добров

97.

Мухин Н.

98.
99.
100.
101.

Смекалов В.А.
Андреев М.А.
Боголюбов М.П.
А.А. Корсакова - Эрастов

Орел Политпросвет отд.
Губвоенкома
Елец Успенская ул. Союз
пищевискарт №1
Орел Пересыханка д.24
Брянской губ.
Брянское отд. соц. обеспечен.
Бежица Елецкий пер.
ст. Болва Бежицкого уезда
Тульской губ.
Новосиль
Новосиль Отд. нар. Образ.
Тамбовской губ.
Тамбов Дороховская ул.
Пичерский волисполком
Знаменская ул. Д.28
г.Козлов Народный банк
Моршанск собст. д.
Ракиша почтов. отд. Моршанск. уез.
Лебедянь Елецкая ул. д. Лапшина
Лебедянь Краснослободская ул.
Д.26 кв. Ходикова
Черниговской губ.
Городня караульная рота
Воронежской губ.
Воронеж Центропечать завинстр.
Отд.
Курской губ.
Курск Чумаковская ул. Д. 14
Курск Землемерное училище
Курск гублеском
Дьяконово
Буринь Путилоская ул.
Пензенской губ.
Пенза Шухов ул. д.73 кв.2
Верхне-Преображенская ул. д.4 кв.5
Пенза Сильверстовская ул. д.35
кв.13
Белинская (Вошково)
Макшан-ургасев
Екатеринославская губ.
г. Камышлов Ильинская ул. д. 6
Вологодской губ.
Вологда п/отд. Сокол ф-ка Сокол
Вологда 13-й участок службы тяги
Вологда почтов. отд. Недоедово
Солигалич
Северо-Двинской губ.
804

лектор

'

102.
Зайцев A.M.
103.
104.

Понаморев
Франжоли Виктор.
Тимоф.

В. Устюг исполком союза работ
вводиспотрансп.
Вятской губ.
ст. Вятка
Вятка
ст. Котельничи

105.
Павлов Н.И.
106.
107.

Котляревский С В .
Суходоев В.Н.

108.
Пальцев Е.
109.
ПО.
111.

Бучальников Вад. Пав.
Дракин Егор Павлов.
Шориков Захар Павлов.

112.
113.
114.

Евхаритский
Павлов

ст. Арсаки С. ж.д. контора пол
постройке однорельсовой вилки
Слободской уезд д. Суходоево
Пермской губ.
Пермь ул. Вознесенской и
Охтинской д.46/32 кв.З
Екатеринбурской губ.
Ирбит с. Колачевское
Ирбит с. Скородня
Ирбит к-ра Уральский союз потреб.
об-в
Уфимской губ.
Уфа «Губсоюз»
Уфа Вавиловская ул. д.27
с. Топорино Уфимск. уез. зем. отд.

весовщик

фельдшер приемного
покоя

секретарь правления

Новиков Н.
115.

116.
117.
118.
119.
120.
121.
122.
123.
124.
125.
126.
127.
128.

129.

Тюменской губ. (Тобольской)
Тюмень уг. Спасской и телеграф
Державин Сергей Алекдр. губотддеревобрачтих.
Омской губ.
Омск областное бюро союз, молод.
Ниматулин
Томской губ.
Томский кооператор
Кондарской П.И.
Иркутской губ.
Иркутск Котельниковская д.
Куксина
Ветман Я.А.
Иркутск Трамот
Шурыгин И.
Иркутск
Клингов
Иркутск отд. соц. обеспеч-я.
Хайновский Н.
Иркутск Совнархоз
Прехнек
Семипалатинской обл.
Устькаменогорск Ленинская д.42
Жариков Л.Н.
Устькаменогорск Набережная 51
Попов
Алтайской губ.
Барнаул Инстр. отд. Губпродкома
Мелков Ник. Иванов.
Барнаул орган, отд. Губпродкома
Беляев Ф.
Иваново-Вознесенской губ.
Иваново-Вознесенск
Нечаев
Юрьевск-на-Волге Георгиевская ул.
д.Заблановка
Горский А.П.
Пензенской губ.
ст. Башмакова
Полубиченко Ив.Н.
805

зав. Роста

преподаватель
политехникума

130.
131.

Волков Ф.
Кузнецов С.

132.

Канекова А.

133.
Волков Н. Кузьм.
134.
135.
136.
137.
138.
139.
140.
141.
142.
143.

Волков М.И.
Крюков
Дворников Иван Егоров.
Коварский Мориц
Исаков.
Гаврилова Ирина Прокоф.
Кольман
Шерманов
Мешков
Файнберг Густав. Мих.
Данилочкин Ф.Д.
Ланин И.

144.
145.

Никонов Федор Иванов.
146.
147.
148.
149.
150.
151.
152.
153.

Куренков Василий
Минин Ф.М.
Шилин К.Т.
Розенблюм Анатолий
Новиков К.
Соколовский
Шрейберг и Е. Мащалин
Горячев

154.
Смирнов П.В. и А.
Богданов
155.
Юдин И.А.
156.
Попов
157.
Делилин С.
158.
Поляков Н.
159.

Епихин Н.П.
I

д.Жериково Михайловогорская
Н.ж.д.
Белев, учнопрофсоюз
Череповецкой губ.
Богородское потреб, об-во
Ярославской губ.
Середа Даниловского уезда
д.Самсонова
Московской губ.
Садовая-Триумфальная д. 16 кв.17
Таганка Дурнов пер. д. 13 кв.7
Печатников пер. д. 16 кв.7
Мясницкая ул. Д. 17 кв.28
М. Сухарниковский д.6 кв.28
Пятницкая ул. д. 10 кв. 14-10
Чистые пруды д.21/2 кв.6
Новая Басманная д. 13 отд. охр.
труда ход с /пер.
Шереметьевская д.5 кв. 108 ком. 31
Троицкая слобода Охверин пер.
Д.99
Петроградской губ.
Лесной Англ-й пр. д.5 кв.2
Кронштадт линейный кор. «Андрей
Первозванный» 6-я рота
Кронштадт рабочий конвойн. отряд
2-я рота
Вишенберская ул. д. 12 кв.25
Курляндская ул. д.ЗЗ ком.40
Греческий пер. д. 15 кв.15
Орениенбаум Ленинская ул. д. 18
Фонтанка д.80 кв.4
Петербурская сторона д.8 кв.2
Шлисенбурские пороховые завод
245 кв.21
Военные части
Действующ. Кр. Ар. штаб 19-й
стрелк. дивизии 10 инженер.
Батальон
Действующ. Кр. Ар. 72 отдельн.
батальон
2-я стрелк. дивизия 4-й военный
санитарный порт
Действующ. Кр. Ар. казачий
Стеньки Разина полк помощ. хоз.
Южн. фронт 8-я армия упр. 40-й
арт. дивиз. 352-й особый полк 30-я
батарея
Без губерний разные адреса
ст. Подвислово Р.У.Ж.Д. с.
806

письмовод

160.

Ясрон Я.П. и Ануфриева
В.Д.

161.
162.
163.
164.

Снитко Я.
Артамонов
Вергановский
Кустов В.

165.
166.
167.
168.
169.
170.
171.

Звайгнит В.
Двинятин Ив.Ив.
Розенблюм
Смой л В.Ф.
Жукова Л.
Гардер
Светлов А.Я.

172
ю.
173.
174.

Ветровский
Шванский В.П.

175.
176.

Кольцов Н.
Почу Николай
Ратников С.

177.
Мартиновский А.И.
178.
179.

Коптелов П. С.
Максимов А.

180.
Карпов Д.И.
181.
Герасименко К.
182.
183.

Чернов А.
Зевелов Исаак

Подвислово
платформа Подвихино Виндав. ж.д.
ф-ра выбир Попова весовщик
Сампур Р.У. ж.д. п/о СошинкаДмитровская
ст. Лухтанга Север, ж.д.
Вельск Советская типография
Званка Мурманской ж.д.
Петроградский тупик
Псковской губ.
Ново-Сокольники отд. коммун, хоз.
Опочка бюро профсоюза
Остров доктор
Остров Обществен, библ-ка
Остров отд. соц. обепеч.
Остров коммунальн. отд.
д. Пищевицы Островского у. МСК
Смоленской губ.
Смоленск Георгиевск ул. д.
Грибоедова
Духовщины Никольская ул. д. 1
Прилустово Гжатск, уез.
Воробьевск. Вол.
Демидово (поречье) Народный дом
Гжатск Московская д.ЗЗ
Витебская губ.
Витебск уг. Губаревской и
Голубятниковской 15/19
Подотдел учета распределения при
губсовнархозе
Витебск губсоюз кооперативов
Гомельской губ.
Злынка Красная д.36
Новодыбковского уезда
Злынка Полесской уез.
Новодыбковского Спичечная ф-ра
инстр. Союз
Красногорское п/о Красногород д.
Емельяновка Печерского уезда
Горки Пролетарская ул. д. Равелина

Прим.: Фамилии под №№ 136 и 138 были замараны.

807

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

АРХИВЫ
1. АУФСБ по Орлу и Орловской обл. - Д. 12657-П
2. АУФСБ по Новосибирску и Новосибирской области. - Д. 943 8-П.
3. ГАВО (Госархив Владимирской области). Ф. 704 - Губернское
Жандармское Управление
4. ГАВО (Госархив Воронежской области). Ф. 9053 - архивно-следственные
дела
5. ГАОО. Ф. 1 - Орловский губком РКП (б) - ВКП (б)
6. ГАОО. Ф. 1144 - Орловский губернский революционный трибунал
7. ГАОПИ Воронежской области. Ф. 9053 — архивно-следственные дела
8. ГАРФ. Ф. 102 - Департамент Полиции министерства внутренних дел
ОО - Особый Отдел
5, 9 делопроизводства
9. ГАРФ. Ф. Р-393 - НКВД РСФСР
Оп. 1,3- информационный подотдел Отдела местного управления
10. ГАРФ
Ф. 533
- Всесоюзное
Общество
политкаторжан и
ссыльнопоселенцев
Оп. 2, 3 - личные дела
11. ГАРФ. Ф. Р-1005 - Верховный трибунал при Всероссийском
Центральном Исполнительном Комитете; Верховный Суд РСФСР
12. ГАРФ. Ф. Р-1029 — Следственная комиссия по делу бывшего
главнокомандующего Южными армиями М.А. Муравьева
13. ГАРФ. Ф. Р-1074 - Революционный Трибунал при Петроградском Совете
Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов
14. ГАРФ. Ф. Р-1235 — Всероссийский Центральный Исполнительный
Комитет Советов Рабочих, Крестьянских и Красноармейских депутатов
(ВЦИК)
15. ГАРФ. Ф. 1832 - личный фонд М.А. Натансона
16. ГАРФ. Ф. 1834 - коллекция печатных легальных изданий (листовки,
брошюры, объявления, инструкции), отложившихся в полицейских и
судебных органах дореволюционной России
17. ГАРФ. Ф. Р-6065 - личный фонд С П . Постникова
18. ГАРФ. Ф. Р-6148 - личный фонд А.А. Шрейдера
19. ГАРФ. Ф. Р-8131 - Прокуратура СССР
20. ГАРФ. Ф. Р-8419 — Московский Политический Красный Крест
21. ГАРФ. Ф. Р-9550 - коллекция листовок советского периода
22. ГАРФ. Ф. 9591 - коллекция фондов партии: социалистовреволюционеров, меньшевиков и трудовой народно-социалистической
23. ГАРФ. Ф. 10035 - Управление Комитета Государственной безопасности
СССР (УКГБ) по г. Москве и Московской области (архивно-следственные
дела)
808

24. ГАТО. Ф. Р-1998 - Тверской губернский революционный трибунал
25. ГОПАНО. Ф. 245 -Нижегородское (Горьковское) отделение Всесоюзного
Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев
26. ГОПАНО. Ф. 1866 - Нижегородский (Горьковский) Истпарт
27. ИР ЛИ Ф. 79 - личный фонд Иванова-Разумника
28. НИОР РГБ. Ф. 520 - личный фонд историка Б.П. Козьмина
29. ОПИ ГИМ. Ф. 424 - коллекция афиш и листовок.
30. РГАЛИ. Ф. 306 - личный фонд С.Д. Мстиславского.
31. РГАЛИ. Ф. 1023 - личный фонд А.А. Борового.
32. РГАЛИ. Ф. 1337 - коллекция воспоминаний.
33. РГАСПИ. Ф. 17 - Центральный комитет РКП (б) - ВКП (б) - КПСС (ЦК
КПСС)
Оп. 3 - Политбюро
Оп. 34 - Учетно-распределительный отдел
Оп. 84 - Бюро Секретариата
Оп. 100 - Личные дела на руководящих работников номенклатуры ЦК
Оп. 112 - Оргбюро и Секретариат ЦК
34. РГАСПИ. Ф. 70 — Комиссия по истории Октябрьской революции и
Российской коммунистической партии (большевиков) (Истпарт)
35. РГАСПИ. Ф. 71 - Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ИМЛ)
36. РГАСПИ. Ф. 76 - личный фонд Ф.Э. Дзержинского
37. РГАСПИ. Ф. 274 - Центральный Комитет Партии социалистовреволюционеров
38. РГАСПИ. Ф. 282 - Партия революционного коммунизма.
39. РГАСПИ. Ф. 495 - Исполнительный Комитет Коминтерна (ИККИ)
40. РГАСПИ. Ф. 534 - Красный Интернационал профсоюзов (Профинтерн)
41. РГАСПИ. Ф. 558 -личный фонд И.В. Сталина
42. РГАСПИ. Ф. 564 - Центральный Комитет Партии левых социалистовреволюционеров (интернационалистов)
43. РГВИА. Ф. 409 - коллекция послужных списков
44. СРАФ УФСБ СПб. - Д. П-42585, П-53416, П-76843
45. ТЦДНИ. Ф. 1 - Тверской губком
46. ТЦДНИ. Ф. 1130 - Ржевская уездная организация ПЛСР
47. ТЦДНИ. Ф. 1131 - Калязинская уездная организация ПЛСР
48. ТЦДНИ. Ф. 7849 - архивно-следственные дела
49. ЦАНО. Ф. 1678 - Нижегородский губернский революционный трибунал
50. ЦАНО. Ф. 2209 - архивно-следственные дела
51. ЦА ФСБ РФ. - Д. Н-8 (дела ОСК по заговору левых эсеров)
52. ЦА ФСБ. - архивно-следственные дела
53. ЦГАМО. Ф. 66 - фонд Моссовета
Оп. 20, 25
54. ЦГАМО. Ф. 2272 — Хамовнический районный комитет Московской
организации ПЛСР
809

55. ЦГАМО. Ф. 4612, 4613 - Московский губернский революционный
трибунал
56. ЦГАМО. Ф. 5062 - Московский губернский суд
57. ЦЦАГО Украины. Ф. 1 - ЦК КП (б)У
Он. 1, 20.
58. ЦДАГО Украины. Ф. 263 — архивно-следственные дела
59. YIVO (Институт еврейских исследований, Нью-Йорк). Box 57. F. 1013. личный фонд И.З. Штейнберга.
60. IISH (Международный институт социальной истории, Амстердам) - фонд
Партии социалистов-революционеров

СБОРНИКИ ДОКУМЕНТОВ И МАТЕРИАЛОВ, ВОСПОМИНАНИЯ
1. Антонов-Овсеенко В. В революции. М., 1983.
2. Аралов С И . Ленин вел нас к победе. Воспоминания. М., 1989.
3. Архив ВЧК / Сост. В.К. Виноградов, Н.М. Перемышленникова. М,
2007.
4. Бабина Б.А. Февраль 1922 // Минувшее: Исторический альманах. Вып.
2. М., 1990.
5. Беспалов Н. Исповедь агента ГПУ. Прага, 1925.
6. «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем...» [доклады Я.Г.
Блюмкина и В.А. Карелина о 6 июля 1918 г.] // Родина. 1993. № 8/9.
7. Борьба трудящихся Черниговщины за власть Советов (1917-1919 гг.).
Чернигов, 1957.
8. Вишняк М.В. Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954.
9. Владимиров В.Е. Мария Спиридонова. М., 1906.
Ю.Возвращение в правде. (Из истории политических репрессий в
Тверском крае в 20-40-е и начале 50-х годов). Документы и материалы.
Тверь, 1995.
11. Волин В.М. Неизвестная революция, 1917-1921. М., 2005.
12. Вопросы истории Компартии Казахстана. Алма-Ата, 1983.
13. IV
Всероссийский
съезд
профессиональных
съездов:
Стенографический отчет. М., 1921.
14. Второй съезд компартии большевиков Украины 17-22 октября 1918.
Протоколы. Киев, 1991.
15. ВЧК-ГПУ. М., 1995.
16. ВЧК уполномочена сообщить... 1918 г. / Сост. В.К. Виноградов, Н.М.
Перемышленникова. М, 2004.
17. «Черные тетради» Зинаиды Гиппиус / публ. М.М. Павловой // Звенья:
истор.альманах. Вып. 2. М. - СПб., 1992.
18. Тройский И.М. Из прошлого... Воспоминания. М., 1991.
19. Декреты Советской власти. М., 1968. Т. 4.
20. Дубнова-Эрлих С.С. Хлеб и маца. Воспоминания. Стихи разных лет.
СПб., 1994.
810

21. Жуковский-Жук И. Кровавые пятна. Тюремные силуэты. М., 1928.
22.Жуковский-Жук И. Первое дело Проша Прошьяна // Каторга и ссылка.
1928. № 6 .
23. Из истории борьбы за власть в 1917 году: Сб. док. М., 2002.
24. Из истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии: Сб. док. 19171921. М., 1958.
25. Из истории Гражданской войны в Крыму. Симферополь, 1997.
26. Из истории партии и руководителей левых эсеров // Политический
дневник. 1964-1970 /Под ред. Р. Медведева. Амстердам, 1972.
27. Из истории становления Советской власти и большевистской
организации в Орловском крае. Тула, 1989.
28. Измаилович А.А. Из прошлого // Женщины-террористки в России /
Сост. О.В. Будницкий. Ростов-на-Дону, 1996.
29. Карелин В.А. Борьба с голодом. М., 1918.
30. Каторга и ссылка. 1931. № 8-9.
31. Каховская И. Дело Эйхгорна и Деникина (Из воспоминаний) // Пути
Революции. Берлин, 1923.
32. Кентавр. 1992. № 7-8.
33. Левоэсеровская провокация на Черноморском флоте в начале 1918 г.//
Исторический журнал. 1961. № 6.
34. Резолюции II Всеукраинского съезда Советов // Летопись революции
(Харьков). 1928. № 2 .
35. Матвей Львович Коган-Бернштейн. Сб. ст. Ю. Подбельского, К.
Буревого, Н. Смирнова и А. Буки. - Статьи и письма М.Л. КоганБернштейна. Б/м. [М.], б/г.
36. Красная книга ВЧК. Т. 1. М., 1989.
37. Крупская Н.К. Воспоминания о Ленине. М., 1989.
38. Переписка А.А. Блока с Р.В. Ивановым-Разумником / публ. А.В.
Лаврова // Литературное наследство. Т. 92: Александр Блок. Новые
материалы и исследования. Кн. 2. М., 1981.
39. Лацис М.Я. Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920.
40. Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996.
41. Ленин В.И. ПСС. Т. 36.
37. Махно Н.И. Воспоминания. М., 1992.
38. Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921:
Документы и материалы. М.: РОСПЭН, 2006.
39. «Блаженная Мария»: Новые документы к биографии Марии
Александровны Спиридоновой (1884-1941) / Публ. Ю. Мещерякова и А.
Рыбакова // Неизвестная Россия. Вып. 2. М., 1992.
40. Москвичи на фронтах Гражданской войны. М., 1960.
41. На защите революции: Из истории Всеукраинской ЧК. 1917-1922 гг.
Сб. док. и материалов. Киев, 1971.
42. Незримого фронта солдаты. Тула, 1971.
43. Нестроев Г. Из дневника максималиста. Г. Париж. 1910.
811

44. Общество и власть. Российская провинция. 1917-1980-е годы. В 3-х т.
М.-Нижний Новгород-Париж, 2002.
45. От ЧК до ФСБ. 1918-1998. Тверь, 1998.
46. Петроградская Боевая Организация партия левых социалистовреволюционеров (интернационалистов) [Пг., 1918].
47. Партия левых социалистов-революционеров: Документы и материалы.
Т. 1.М.,2000.
48. Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы. Т. 3, ч.
1-2. М , 2000
49. Петроградский Совет РСД в 1917 году.: Док-ты и материалы. Т. 3, 4.
М.,2003.
50. Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917-1929.
СПб., 2000.
51. Ф.Э. Дзержинский - председатель ВЧК-ОГПУ. 1917-1926 / Сост. А.А.
Плеханов, A.M. Плеханов. М., 2007.
52. По губернский список членов антисоветских партий взятых на учет
Органами ВЧК по 18 октября 1921 года. М., 1921.
53. Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б). Т. 1: 1919-1929. Каталог. М., 2000.
54. Политическая полиция и политический терроризм (вторая половина
X I X - начало XX вв. Сб. документов / Ответ, сост. Е.А. Щербакова. М., 2001.
55. Политический дневник. 1964-1970 / Под. Ред. Р. Медведева.
Амстердам, 1972.
56. Попов Н.Н. Мелкобуржуазные антисоветские партии: Шесть лекций.
М., 1924.
57.
Проект
программы
левых
социалистов-революционеров
максималистов. Воронеж. 1920.
58. Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. М., 1920.
59. Протоколы заседаний Совета Народных Комиссаров РСФСР. М., 2005.
60. Пути революции. Берлин. 1923.
61. Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских,
солдатских и казачьих депутатов: Стенограф, отчет. М.,1918.
62. Пятый созыв ВЦИК Советов рабочих, крестьянских, красноармейских
и казачьих депутатов: Стенограф, отчет. М., 1919.
63. Радзиловская Ф., Орестова Л. Мальцевская женская каторга 1907-1911
гг. // На женской каторге. Сб. ст. под ред. В. Фигнер. М., 1930.
64. Раскольников Ф.Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М., 1990.
65. Революционная борьба крестьянства Казанской губернии накануне
Октября. Казань, 1958.
66. Рид Джон. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1957.
67. Садуль Ж. Записки о большевистской революции. М., 1990.
68. Святицкий Н. К истории Всероссийского Учредительного Собрания.
М., 1921.
69. «Совершенно секретно»: Лубянка Сталину о положении в стране
(1922-1934 гг.). М., 2001.
812

70. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ. Т.1. 1918-1922. Документы и
материалы. М., 1998.
71. Спиридонова М. Из воспоминаний о Нерчинской каторге. М., 1926.
72. Спиридонова М.А. Из жизни на Нерчинской каторге // Женщинытеррористки в России / Сост. О.В. Будницкий. Ростов-на-Дону, 1996.
73. Судебный отчет: Матер. Военной коллегии Верх. Суда СССР. М.,
1997.
74. Судебный отчет [право-троцкистского блока, 1938 г.]. М., 1997.
75. Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 1-3. М., 1991.
76.
Съезды,
конференции
и
совещания
социально-классовых,
политических, религиозных, национальных организаций в Томской
губернии. Ч. 1-2. Томск, 1992.
77. Установление Советской власти в Калужской губернии. Калуга, 1957.
Установление и упрочение Советской власти в Новгородской губернии. Л.,
1989.
78. Утро страны Советов: Воспоминания участников и очевидцев
революционных событий в Петрограде 25 октября (7 ноября) 1917 г. - 10
марта 1918 г. Л., 1988.
79. Протоколы ЦК ПСР с комент. В.М. Чернова / публ. Ю.Г.
Фелынтинского. Вопросы истории. 2000. № 7, 8, 9, 10.
80. Фигнер В.Н. Полное собрание сочинений в семи томах. Т.5. М.,1932.
Фурманов Дм. Путь к большевизму. 1917-1918. Л., 1927.
81. Лубянка: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 19371938 / Сост. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. М., 2004.
82. Хочу жить... Из дневника школьницы / Сост. И.И. Осипова. 19321937. М., 2003.
83. Чернов В.М. Великая русская революция. Воспоминания председателя
Учредительного Собрания. 1905-1920. М., 2007.
84. Чернов В.М. В партии социалистов-революционеров. Воспоминания о
восьми лидерах / Публ. А.П. Новикова и К. Хузер. СПб., 2007.
85. Чернов В.М. Перед бурей. М., 1994.
86. Штейнберг А. Друзья моих ранних лет (1911-1928). Париж, 1991.
87. Штейнберг И.З. Тезисы о государстве. // Советская библиография.
1990. № 2.
88. Над!я Суровцева. На заслашп в Архангельську.
(1933-1937).
Архангельск, 2005.
89. In the workshop of the revolution by I.N. Steinberg. London, 1955.
90. Wladislaw Hedeler/Alexander Vatlin. Die Weltpartei aus Moskau. Der
Grundungskongress der Kommunistischen Internationale 1919. Berlin, 2008.
91.Shteinberg I. Spiridonova Revolutionary Terrorist / Transl. and by G. David
andE. Mosbacher. London, 1935.

813

ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ
1. Берег (Воронеж). 1997.
2. Борьба (Киев). 1919.
3. Борьба (Екатеринослав). 1920.
4. Борьба (Полтава). 1920.
5. Борьба (Харьков). 1919-1920.
6. Бюллетень ЦК ПЛСР. 1919.
7. Вестник Старицкого у. Испол. Комитета Совета кр. и р. д. 1918.
8. Вольный Голос Труда (Москва). 1918.
9. Воля России (Прага). 1930.
10. Воля Труда (Москва). 1918-1920.
11. Голос Бедноты (Калязин). 1918.
12. Голос Революции (Херсон). 1919.
13. Голос Трудового Крестьянства (Петроград-Москва). 1917.
Дело Народа (Петроград-Москва). 1917-1918.
14. Земля и Воля (Москва). 1917.
15. Земля и Воля (Петроград). 1917.
16. Земля и Воля (Харьков). 1917.
17. Знамя. Москва. 1920.
18. Знамя. Берлин. 1921
19.Знамя Борьбы (Петроград). 1918.
20.Знамя Борьбы (Екатеринодар). 1918.
21. Знамя Революции (Томск). 1918.
22. Знамя Труда (Петроград-Москва). 1917-1918.
23. Знамя Труда (Москва). 1921.
24. Знамя Труда (Баку). 1918.
25. Знамя Труда (Берлин). 1922.
26. Знамя Трудовой Борьбы (Воронеж). 1918.
27. Известия Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов (Москва).
1917.
28. Известия Великолуцкого Совета рабочих, крестьянских и красноарм.
депутатов. 1919 г.
29. Известия ВНИК Советов (Москва). 1919-1922.
30. Известия Котельнического Исполнительного Комитета Совета
крестьянских, рабочих и армейских депутатов. 1918.
31. Известия Курского объединенного Совета РСКД. 1918.
32. Известия Одесского Совета РД и представителей армии и флота. 1917.
33. Известия Олонецкого губ. Совета крестьянских, рабочих и солдатских
депутатов. (Петрозаводск). 1918.
34. Известия Совета рабочих, крестьянских, батрацких и красноармейских
депутатов Оршанского уезда. 1918.
35. Известия ЦК КПСС (Москва). 1989-1991.
36. Известия Чрезвычайного Всероссийского Крестьянского съезда.
(Петроград). 1917.
814

37. Историко-революционный Бюллетень (Москва). 1922.
38. Калужская правда. 1918.
39. Каторга и ссылка. Москва. 1921-1935.
40. Коммунист (Вильно). 1919.
41. Красное Знамя (Калуга). 1918.
42. Крестьянин и рабочий (Талдом). 1918.
43. Крестьянин и рабочий (Таганрог). 1918.
44. Летопись революции. Харьков. 1928.
45. Максималист (Петроград). 1917-1918.
46. Максималист (Москва). 1918-1919, 1921.
47. Молот (Пенза). 1918.
48. Набат (Пенза). 1918.
49. Народ (Москва). 1920-1922.
50. Народная Мысль: Социал-революционная газета. (Москва). 1918.
51. Наш Путь (Петроград-Москва). 1917-1918.
52. Наш Путь (Екатеринбург). 1918.
53. Новый Путь (Ярославль). 1918.
54. Партийные известия (Петроград). 1917.
55. Правда (Петроград-Москва). 1918-1920.
56. Пути революции (Берлин). 1923.
57. Революционный Вестник Тульского ГИК Советов. 1918.
58. Революционное Знамя (Ростов-на-Дону). 1918.
59. Солдат Революции [Москва]. 1919.
60. Социалист-Революционер (Москва). 1917.
61. Труд (Москва). 1917.
62. Трудовая Жизнь (Ядрин). 1918.
63. Трудовая Мысль (Тверь). 1921.
64. Трудовая Республика (Петроград). 1917
65. Трудовая Республика (Харьков). 1917.
ОБЩАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Алексеева Г.Д. Критика эсеровской концепции Октябрьской
революции. М., 1989.
2. Алексеева Г.Д. Неонародничество в России в XX в. (Идейная
эволюция). М., 1990.
3. Астрахан Х.М. Большевики и их политические противники в 1917 году.
Л., 1973.
4. Басманов М.И., Гусев К.В., Полушкин В.А. Сотрудничество и борьба:
Из
опыта
отношений
КПСС
с
непролетарскими
и
некоммунистическими партиями. М., 1988.
5. Безбережьев С В . Мария Александровна Спиридонова // Вопросы
истории. 1990. № 9.
6. Беленкин Б. Авантюристы великой Смуты. М., 2001.
815

7. Белоус В.Г.
«Скифское», или трагедия
«мировоззрительного
отношения» к действительности // Звезда. 1991. № 10.
8. Бехтерев С.Л. Эсеро-меньшевистское движение в Удмуртии: Дисс.
канд. ист. Наук. Ижевск, 1994.
9. Битюцкий В.И. Воронежское дело Бориса Камкова // Из истории
Воронежского края. Вып. 7. Воронеж, 1998.
10. Бондаренко А.А. Образование левоэсеровских организаций в Сибири //
Вопросы истории общественно-политической жизни Сибири периода
Октября и Гражданской войны. Томск, 1982.
П.Брейтбарт Е. «Окрасился месяц багрянцем...» или подвиг святого
террора? // Континент. 1981. № 28.
12. Вардин Ил. Политические партии и русская революция. М., 1922.
13. Велидов А.С. Похождения террориста: Одиссея Якова Блюмкина. М.,
1998.
14. Волобуев О.В., Миллер В.И., Шелохаев В.В. Непролетарские партии
России: итоги изучения и нерешенные проблемы // Непролетарские
партии России в трех революциях. Сб. ст. М., 1989.
15. Глушаков Ю.Э., Карасев А.Д. «Мятеж, которого не было» //
Гражданская война в России: События, мнения, оценки. М., 2002.
16. Генис В.Л. «Один из столпов комиссариата...». Арсений Николаевич
Вознесенский (1881-1937) // Неизвестные страницы отечественного
востоковедения. Вып. 2. М., 2004.
17. Голинков Д.Л. Крах вражеского подполья. (Из истории борьбы с
контрреволюцией в Советской России в 1917-1924 гг.). М., 1971.
18. Городницкий Р.А. Боевая организация партии социалистовреволюционеров ПСР в 1901-1911 гг. М., 1998.
19. Григорьев В.К. Блок большевиков с левыми эсерами в Казахстане
(октябрь 1917 - март 1919 гг.) // Вопросы истории Компартии
Казахстана. Алма-Ата, 1983.
20. Грунт А.Я. Москва, 1917-й. Революция и контрреволюция. М., 1976.
21. Гусев К.В. Партия эсеров: От мелкобуржуазного революционаризма к
контрреволюции. М.,1975.
22. Гусев К.В. Эсеровская богородица. М., 1992.
23. Дьякова Е.А. Христианство и революция в миросозерцании «скифов»
(1917-1919 гг.) // Известия АН СССР. М., 1991. Сер. литературы и
языка. Т. 50. № 5 .
24. Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Без победителей: Из истории Гражданской
войны в Крыму. Симферополь, 1997.
25. Иванов-Разумник. Личность, творчество, роль в культуре. Публикации
и исследования. [Вып. 2]. СПб., 1998; Вып. 1. Спб.,1996.
26. Илюхина P.M. К вопросу о соглашении большевиков с левыми
эсерами (октябрь 1917 - февраль 1918 гг.) // Исторические записки. Т.
73. М., 1963.
27. Кеда А.А. Неизвестный корреспондент Блока [И.З. Штейнберг] //
Советская библиография. 1987. № 6.
816

28. Кеда А.А. Принципиальный спор // Там же. 1990. № 2.
29. Колпакиди А.И. Политические метаморфозы Г.З. Беседовского //
Беседовский Г.З. На путях к термидору. М., 1997.
30. Комин В.В. История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных
политических партий в России. Ч. 1-2. Калинин, 1970.
31. Кононенко А.А. Партия социалистов-революционеров в 1901-1922 гг.
Проблемы историографии. Тюмень, 2004.
32. Королева А. Муравьевщина // Борьба классов. 1935. № 6.
33. Королева А. Конституция 1918 года и борьба с левыми эсерами //
Борьба классов. 1936. № 9.
34. Кульчицкий С , Курносов Ю., Коваль М. История Украины: Пробный
учебник для 10-11 классов средней школы. Часть 1. Киев, 1995.
35. Лавров В.М. Мария Спиридонова: террористка и жертва террора. М.,
1996.
36. Лавров В.М. «Крестьянский парламент» России. М., 1996.
37. Лавров В.М. Партия Спиридоновой. (Мария Спиридонова на
левоэсеровских съездах). М.: ИРИ РАН, 2001.
38. Лавров В.М. Левоэсеровская партия в революции 1917-1918 годов (по
материалам партийных съездов) // Политические партии в российских
революциях в начале XX века. М., 2005.
39. Лаппо Д.Д. В красно-белом отсвете трагедии. Воронеж, 1994.
40. Лаппо Д.Л. Коган-Бернштейн Матвей Львович // Жертвы беззакония.
Воронеж, 1994.
41. Леонов Б. Последняя авантюра Якова Блюмкина. М., 1993.
42. Леонов М.И. Левое народничество в начале пролетарского этапа
освободительного движения в России. Куйбышев, 1987.
43. Леонов М.И. Эсеры в революции 1905-1907 г. Самара, 1992.
44. Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905-1907 гг. М.,
1997.
45.Литвин А.Л., Овруцкий Л.М. Левые эсеры: программа и тактика
(некоторые вопросы). Казань, 1992.
46. Люхудзаев М.И. Гражданская война в судьбах людей: левый эсер И.М.
47. Латкин // Гражданская война на востоке России. Пермь, 2008.
48. Люхудзаев М.И. Левые эсеры и забастовка рабочих Мотовилихи в
декабре 1918 г. // Седьмые Татищевские чтения: Тезисы докл.
Екатеринбург, 2008.
49. Малышева С Ю . Две казни. Судьба М.Л. Коган- Бернштейна //
Отечественная история. 1994. № 3.
50. Медведев А.В. Неонародничество и большевизм в годы Гражданской
войны. Нижний Новгород, 1993.
51. Мещеряков Ю.В. Мария Спиридонова. Страницы биографии. Тамбов,
2001.
52. Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг.
М., 1998.
817

53. Морозов К.Н. Политическое руководство Партии социалистовреволюционеров в 1901-1921 годах // Политические партии в
российских революциях в начале XX века. М., 2005.
54. Морозов К.Н. Судебный процесс социалистов-революционеров и
тюремное
противостояние
(1922-1926):
этика
и
тактика
противоборства. М., 2005.
55. Ненароков А.П. Верность долгу: О Маршале Советского Союза А.И.
Егорове. М., 1989.
56. Нерлер П.М. Осип Мандельштам в Гейдельберге. М., 1994.
57. Никишов П.П. Из истории краха левых эсеров в Туркестане. Фрунзе,
1965.
58. Капцугович И.С. История политической гибели эсеров на Урале.
Пермь, 1975.
59. Овруцкий Л.М., Разгон А.И. Пасынки революции // Родина. 1990. № 3.
60. Овруцкий Л.М., Разгон А.И. Левые эсеры // Наука и жизнь. 1991. № 4.
61. Овруцкий Л.М., Разгон А.И. Яков Блюмкин. Из жизни террориста //
Горизонт. 1991. № И, 12.
62. Овруцкий Л.М., Разгон А.И. Понять «дух 6 июля» // Отечественная
история. 1992. № 3.
63. Осипова Т.В. Российское крестьянство в революции и Гражданской
войне. М., 2001.
64. Особое задание. М., 1988.
65. Павлов Д.Б., Ратнер А.В. «Издание означенной брошюры уничтожить»
// Советская библиография. 1983. № 6.
66. Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и
анархистов. 1917 — середина 1950-х гг. М., 1999.
67. Папчинский А.А., Тумшис М.А. Щит, расколотый мечом: НКВД
против ВЧК. М.: 2001.
68. Погребинский М.Б. Борьба большевиков с левыми эсерами на Украине
весной 1918 г. //Вопросы истории КПСС. 1972. № 1.
69.Политические партии России: История и современность. М.:
РОССПЭН, 2000.
70.Протасов Л.Г. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере
эпохи. М., 2008.
71.Рабинович А. «Самосожжение левых эсеров» // Россия XXI. 1998. № 12.
72. Рабинович А. Большевики у власти. Первый год советской эпохи в
Петрограде / Перев. И. Давидян. М., 2007.
73. Разгон А.И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата.
М., 1977.
74. Разгон А.И. Правительственный блок большевиков и левых эсеров
(октябрь 1917 - январь 1918) // Исторические записки. Т.117. М., 1989.
75. Разгон А.И. Народный комиссар почт и телеграфов П.П. Прошьян //
Первое советское правительство. М., 1991.
818

76. Разгон А.И. Б.Д. Камков // Политическая история России в партиях и
лицах. М., 1993.
77. Рыбаков A.M. Левоэсеровский мятеж: авантюра или способ выхода из
политического кризиса // Политические партии: история, теория и
практика. М., 1993.
78. Рязанцева Н.П. Политические партии в Ярославском мятеже 1918 года
// Политические партии, организации, движения в условиях кризисов,
конфликтов и трансформации общества: Опыт уходящего столетия.
4.1. Омск, 2000.
79. Савченко В. Авантюристы Гражданской войны. Харьков-М., 2000.
80. Салтык Г.А. Неонародничество России: Региональный аспект (19171918 гг.). Курск, 2001.
81. Салтык Г.А. Неонародническое движение Черноземного центра
России: 1901-1923 гг. М., 2002.
82. Салтык Г.А. Мария Александровна Спиридонова: жизнь и судьба //
Преподавание истории в школе. 2002. № 10.
83. Сапон В.П. Терновый венок свободы: Либертаризм в идеологии и
революционной практике российских левых радикалов (1917-1918 гг.).
Нижний Новгород, 2008.
84. Селитренников Д.П. Мятеж в Ливнах: Из истории становления
Советской власти и большевистской организации в Орловском крае.
Тула, 1989.
85. Сергеев В.Н. Политические партии в южных казачьих областях России
1917-1920 гг. Ростов-на-Дону, 1993.
86. «Спекторский» Бориса Пастернака: Замысел и реализация / Сост. и
коммент. А.Ю. Сергеева-Клятис. М., 2007.
87.Серебрякова З.Л. Областные объединения Советов и левые эсеры
(октябрь 1917 — июнь 1918 гг.) // Банкротство мелкобуржуазных партий
России (1917-1922 гг.). Ч. 1. М., 1977.
88. Сивохина Т.А. Образование и деятельность Крестьянской секции
ВЦИК // Вестник Московского ун-та. Сер. 8 (История). 1969. № 2.
89. Смирнова А.А. Левоэсеровские организации Северной области после
июля 1918 года // Общество и власть. СПб., 2002. Ч. 2.
90.Соболев П.Н. Упрочение союза рабочих и крестьян в первый год
пролетарской диктатуры. М., 1977.
91.Соболевская Н.Н. Страницы советской литературной критики 20-х
годов. (В. Правдухин, Я. Браун). Новосибирск, 1992.
92. Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России (19171920 гг.). М., 1968.
93. Спирин Л.М. Крах одной авантюры. М., 1971.
94. Спирина М.В. Крах мелкобуржуазной концепции социализма эсеров.
М., 1987.
95. Стариков С В . Левые социалисты в Великой Российской революции.
Март 1917-июль 1918 гг. (На материалах Поволжья). Йошкар-Ола,
2004.
819

96. Стариков С В . «Власть Советам, а не партиям!»: Советская революция
в Самаре в 1917-1918 гг. Йошкар-Ола, 1999.
97. Стишов М.И. История идейно-политического
банкротства и
организационного распада мелкобуржуазных партий в СССР (19171930-е годы). М., 1981.
98. Сыченкова А.В. Отечественная историография партии левых
социалистов-революционеров (интернационалистов). Казань, 2006.
99. Таскаев М.В. Небольшевистские партии и Белая армия в Коми крае
(1917-1920 гг.). Сыктывкар, 2003.
100.
Томан Б. А. Страница из истории латышских стрелков.
Ликвидация мятежа левых эсеров в Москве 6-7 июля 1918 г. // Труды
МГИАИ.Т. 16. М., 1961.
101.
Усенко И.Б. Знакомый и незнакомый Терлецкий // Коммунист
Украины. 1989. № 10.
102.
Фелынтинский Ю.Г. Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 —
июль 1918. На пути к однопартийной диктатуре. Париж, 1985.
103.
Фелыптинский Ю.Г. Не «мятеж», а провокация // Отечественная
история. 1992. № 3.
104.
Хавкин Б. «Искать, но не найти» // Родина. 2006. № 5.
105.
Ханталин Р.А. Октябрьская революция в судьбе А.П. Попова //
Россия, 1917: взгляд сквозь годы. Архангельск, 1998.
106.
Хефнер Л. Эмиграция, ссылка и политика: левые эсеры в Берлине
и судьба И.З. Штейнберга // Русская эмиграция до 1917 года —
лаборатория либеральной и революционной мысли. СПб., 1997.
107.
Шестак Ю.И. Тактика большевиков по отношению к партии
левых эсеров и отколовшимся от нее партиям «революционных
коммунистов» и «народников-коммунистов». М., 1971.
108.
Шестак Ю.И. Банкротство партии левых эсеров // Вестник
Московского ун-та. Сер. 8 (История). 1973. № 2.
109.
Шестак Ю.И. Банкротство эсеров-максималистов // Вопросы
истории. 1977. № 1.
ПО.
Штырбул А.А. Никита Ефимович Ишмаев: вехи биографии //
Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы
развития: Сб. науч. тр. Ч. 2. Омск, 2002.
111.
Шубин А.В. Анархия - мать порядка. Между красными и
белыми. М., 2005.
112.
Шубин А.В. Социализм. «Золотой век теории». М., 2007.
113.
Щагин Э.М. Блок большевиков с левыми эсерами на советском
Дальнем Востоке // Банкротство мелкобуржуазных партий России
(1917-1922 гг.). Ч. 1. М., 1977.
114.
Юрьев А.И. Тульская организация партии социалистовреволюционеров (1917-1923 гг.). Тула, 2000.
115.
Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. Т. 2.
Ростов-на-Дону, 1927.
820

116.
Jacques Baunac. Les socialistes-revolutionnaires. Ed. Les Hommes et
FHistoire / Robbert Laffont. Paris, 1979.
117.
Hafner Lutz. Die Partei der linken Sozial-Revolutionare in der
russischen Revolution von 1917/1918. Beitrage zur Geschichte Osteuropas.
Band 18. Bohlau Verlag. Koln-Weimar-Wien. 1994.

ЭНЦИКЛОПЕДИИ, БИОГРАФИЧЕСКИЕ СПРАВОЧНИКИ,
СЛОВАРИ, КАТАЛОГИ, ХРОНИКИ
1. «Большой террор»: 1937-1938. Краткая хроника // Индекс: Досье на
цензуру. 2007. Вып. 26.
2. Великая Октябрьская Социалистическая Революция: Энциклопедия.
М., 1987.
3. Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. 1870-1924. Т. 5.
Октябрь 1917-июль 1918. М., 1974.
4. Города и районы Калининской области. (Краткие очерки). М.,1978.
5. Гражданская война и интервенция в СССР. М., 1987.
6. Деятели
СССР
и
революционного
движения
в
России:
Энциклопедический словарь Гранат. М., 1989.
7. Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический
словарь. М., 2000.
8. Калужская энциклопедия. Калуга, 2000.
9. Курск: Краеведческий словарь-справочник. Курск, 1997.
10. Памятник борцам пролетарской революции, погибшим в 1917-1921 гг.
/ Сост. Л. Лежава и Г. Русаков. М.-Л., 1925.
11. Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД. Справ-к. М., 1999.
12. Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б). Т. 1: 1919-1929. Каталог. М., 2000.
13. Политические деятели России 1917: Биографический словарь. М.: БРЭ,
1993.
14. Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX в.:
Энциклопедия. М., 1996.
15. Протасов Л.Г. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере
эпохи. М., 2008.
16. Расстрельные списки. Москва. 1935-1953. Донское кладбище [Донской
крематорий]. М., 2005.
17. Расстрельные списки. Москва. 1935-1937. «Коммунарка», Бутово. М.,
2000.
18. Русские писатели. 1800-1917: Биографический словарь. Т. 1-5.
М.Д989-1999.
19. Русское масонство. 1731-2000 гг.: Энциклопедический словарь. М.,
2001.
20. Смоленская область. Энциклопедия. Т. 1: Персоналии. Смоленск,
2001.
21.Тамбовская энциклопедия. Тамбов?ч2004.