Германский империализм - Левина Р.Е., Гольдштейн И.

Развитие капитализма в сельском хозяйстве по прусскому пути.
Влияние условий земледельческого труда на распространение домашней промышленности.
Влияние запоздалости капиталистического развития на распространение домашней промышленности.
Промышленный переворот в Германии и условия роста экспорта и крупной промышленности.
Низкий уровень зарплаты германских рабочих.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ПУТИ РАЗВИТИЯ МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ
Концентрация производства и образование монополий.
Особенности развития капиталистических монополий в Германии.
Проблема монопольной прибыли и рост монополий.
Роль банков в ускорении монополизации германской промышленности.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ВЛИЯНИЕ ЮНКЕРСКО-БУРЖУАЗНОГО ГОСУДАРСТВА НА ЭКОНОМИКУ
Использование юнкерством государственного аппарата.
Индустриальный и аграрный протекционизм.
Развитие государственно-монополистического капитализма.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. АГРЕССИВНОСТЬ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ГЕРМАНИИ
Милитаризм как орудие авантюристической внешней и реакционной внутренней политики.
«Континентальный» и «колониальный» периоды внешней политики.
Пангерманцы и другие шовинистические и милитаристические организации.
Расширение аннексионистских требований в ходе первой мировой войны.
Контрреволюционная война против молодой Советской республики.
Характерные особенности юнкерско-буржуазного империализма.
Пути послевоенного восстановления германского капитализма.
Хроническая недогрузка предприятий и массовая безработица.
Обострение проблемы рынка в связи с особенностями социального развития Германии.
Обострение проблемы рынка в связи с попыткой ликвидации последствий войны за счёт народных масс.
Капиталистическая рационализация в Германии.
Неблагоприятные условия роста ссудного капитала. Бегство капитала из Германии.
ГЛАВА ВТОРАЯ. РОЛЬ ГЕРМАНИИ В МЕЖДУНАРОДНЫХ СОЮЗАХ МОНОПОЛИСТОВ
Факторы усиления международных связей германских монополий.
Патентные монополии и характер германской экспансии.
Роль социал-демократии в период Веймарской республики.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ТОТАЛЬНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ЭКОНОМИКИ МОНОПОЛИСТИЧЕСКОМУ КАПИТАЛУ
Полное подчинение организаций ремесленников монополистическому капиталу.
Закон об «органическом построении» германского хозяйства.
ГЛАВА ПЯТАЯ. ПЕРЕВОД ХОЗЯЙСТВА НА ВОЕННЫЕ РЕЛЬСЫ
Перераспределение национального дохода в целях вооружения страны.
Распределение государством капиталов и натуральных элементов производства между отраслями хозяйства.
Насильственная централизация капитала и концентрация производства.
Рост диспропорции между основными подразделениями общественного производства и обострение основного противоречия капитализма.
Однобокость военного хозяйства Германии.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ОСОБЕННОСТИ ВОЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО КАПИТАЛИЗМА ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ
Деспотическое угнетение рабочих в военном хозяйстве Германии.
Контроль над поведением и мировоззрением рабочих.
Отношение между государственным и предпринимательскими аппаратами военного времени.
Реприватизация государственных предприятий.
Военные сверхприбыли монополистического капитала.
Апология прусского государства и разложение германской буржуазной культуры.
«Национальный социализм» германских фашистов.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ФАШИСТСКИЕ МЕТОДЫ ПОДКУПА И РАЗВРАЩЕНИЯ МАССИ ПОЛИТИКА ВООРУЖЁННОГО НАСИЛИЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ФАШИСТСКАЯ ПОЛИТИКА КАТАСТРОФ И ХАРАКТЕР ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Подрывная деятельность германских монополий в других странах.
Внешнеполитический тупик германского фашизма.
Антинациональный характер фашистской внешней политики.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ФАШИСТСКИЙ «НОВЫЙ ПОРЯДОК В ЕВРОПЕ» И ЕГО УРОКИ
Author: Левина Р.Е. Гольдштейн И.
Tags: империализм германия всемирная история
Year: 1947
Similar
Очерк развития германского монополистического капитала
Очерки истории германского империализма.
Германский империализм в Иране
Германский империализм и милитаризм
Text
                    И. ГОЛЬДШТЕЙН и Р. ЛЕВИ НА
ГЕРМАНСКИЙ
ИМПЕРИАЛИЗМ

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ МИРОВОГО ХОЗЯЙСТВА И МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ
И. ГОЛЬДШТЕЙН и Р. ЛЕВИНА
ГЕРМАНСКИЙ
ИМПЕРИАЛИЗМ
Под обшей редакцией и с предисловием
Е. ВАРГА
о ГИЗ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1947

ПРЕДИСЛОВИЕ
Настоящая книга, которую я рекомендую особому
вниманию читателя, является попыткой марксистско-
ленинского анализа всего процесса развития германско¬
го империализма. Она построена исторически, но в ней
не излагается история германского империализма: ход
исторических событий предполагается известным чита¬
телю; в книге нет также характеристик исторических
деятелей; книга представляет теоретическое исследова¬
ние внутренних законов развития германского империа¬
лизма в их исторической конкретности; особенности
германского империализма в сравнении с общими зако¬
нами империализма составляют основное содержание
книги. Кстати сказать, аналогичные теоретические
работы об английском и американском империализме
представили бы собой весьма желательное обогащение
нашей научно-исследовательской работы.
Ключ к пониманию германского империализма, его
особо реакционного характера лежит, как доказывают
авторы, в специфических условиях исторического разви¬
тия Германии. В частности его надо искать в запозда¬
лом развитии германского промышленного капитализма
по сравнению с западноевропейскими странами. Этим
объясняется, как много раз указывали Маркс и Энгельс,
страх буржуазии перед пролетариатом, её отказ от
буржуазной революции, союз с помещиками и сохране¬
ние государственной власти в руках дворянства.
Запоздалое развитие германского капитализма яв¬
ляется в значительной мере причиной особо агрессив¬
ного характера германского империализма. Когда гер¬
манский монополистический капитализм достиг полного
развития, мир в основном был уже поделён: Англия,
Франция, Голландия, США уже присвоили себе наибо¬
лее богатые колонии. Германия могла получить только
те слабо населённые области в Африке, которые не
1П

прельщали английских империалистов. Только новый
передел мира мог изменить это положение в пользу
германского монополистического капитала. Отсюда —
особо агрессивный характер германского империализ¬
ма, ввергший человечество в две мировые войны.
Особый характер германского империализма по
сравнению с западными 'империалистическими держа¬
вами подвергнут в книге чёткому анализу. Вместе с тем
было бы интересной и благодарной задачей исследовать
общие с Германией черты, присущие странам, также
запоздавшим в своём капиталистическом развитии.
Сходство с Японией бросается в глаза, несмотря на
несомненно очень большие различия в экономическом,
историческом и культурном развитии обеих стран. В
Японии также не было завершённой буржуазной рево¬
люции, буржуазная демократия была слаба. Феодальные
производственные отношения в сельском хозяйстве по
существу сохранились по сей день. И здесь крупная
буржуазия развилась в господствующий класс, не овла¬
девая политической властью, оставшейся в руках мили¬
таристов, взявших на себя задачу подавления трудя¬
щихся в интересах монополистического капитала. В его
же интересах милитаристы проводили агрессивную им¬
периалистическую политику. И здесь буржуазия купила
защиту против трудящихся ценой отказа от аграрной
реформы, отказа от осуществления ею правительствен¬
ной власти, ценой отказа от собственной, буржуазной
идеологии, ценой политического и идеологического под¬
чинения классу феодальных милитаристов во главе с
императором, возведённым в ранг божества...
Однако и в странах с запоздалым развитием капи¬
тализма, не достигших уровня монополистического ка¬
питализма, имеется много черт, аналогичных Германии.
Китайская гоминдановская буржуазия из страха пе¬
ред пролетариатом тоже предала свою буржуазную ре¬
волюцию, заключила тесный союз с лагерем феодаль¬
ной реакции, ведёт многолетнюю гражданскую войну
против прогрессивных, демократических сил страны и,
видимо, предпочитает превратить страну в полуколонию
США, чем встать на путь демократического прогресса...
Как ни странно это звучит, но индийская националь¬
ная буржуазия в её борьбе за освобождение страны от
английского господства и тесно связанных с ним фео-
IV

дальних князей также постоянно сдерживалась страхом
перед пролетариатом и миллионными массами крестьян¬
ской бедноты. Отсюда проистекала колеблющаяся, пос¬
тоянно готовая на компромисс, политика индийской на¬
циональной буржуазии.
Короче говоря, запоздалое развитие капитализма
обусловливает — при всех экономических, исторических
и культурных различиях — известные общие черты внут¬
ренней и внешней политики во всех странах, которых
постигла эта участь, создавая общие для всех них про¬
блемы. Эти проблемы нашли своё окончательное раз¬
решение только в Советском Союзе и в странах демо¬
кратии нового типа.
Как быть с Германией? Каковы перспективы Германии?
Общественное мнение стран, граничащих с Германи¬
ей и дважды на протяжении жизни одного поколения
подвергшихся германскому нападению, оккупации и
ограблению, в первую очередь требует предотвращения
новой агрессии Германии.
Как создать такую гарантию? Германские социал-де¬
мократы, германские буржуазные эмигранты, некоторые
лейбористы, реакционные круги англо-американской
буржуазии высказываются в том смысле, что нет нуж¬
ды в коренной демократизации общественного строя
Германии для того, чтобы гарантировать мир от новой
агрессии Германии. Германский народ, утверждают они,
в своём подавляющем большинстве миролюбив; лишь
маленькая клика Гитлера втянула его в войну. Две про¬
игранные войны произвели на немецкий народ глубокое
впечатление. Разоружения Германии и идеологического
«перевоспитания» германского народа достаточно для
того, чтобы освободить его от остатков идеологии Гит¬
лера— Геббельса. Этот взгляд ошибочен.
Германская агрессия — не случайность. Гитлер и его
клика не представляли собой самостоятельную силу,
обособленную от господствующей германской финансо¬
вой олигархии, а осуществляли её политику. Особая
агрессивность германского империализма, превосходив¬
шая свойственное всем империалистическим государствам
стремление к захватам, неизбежно вытекала из истори¬
ческой действительности: с одной стороны, из запозда¬
лого развития германского капитализма, а с другой —
V

из необычайно сильно развитого монополистического его
характера. К этому присоединилось историческое насле¬
дие прусского милитаристского духа, выросшего на эко¬
номическом фундаменте прусского юнкерского поме¬
щичьего землевладения.
Именно поэтому советское правительство выдвинуло
программу, которая помимо разоружения Германии, уни¬
чтожения её военной промышленности и уменьшения
её военного потенциала предусматривает коренные
мероприятия социального характера. Чтобы предотвра¬
тить возобновление германской агрессии, как это дока¬
зал пример Веймарской республики, недостаточно просто
возродить буржуазную демократию. Для предотвра¬
щения германской агрессии Германия монополистиче¬
ского капитализма должна превратиться в истинно
демократическую Германию. Предпосылкой для этого
является ликвидация феодального помещичьего землевла¬
дения и монополистических объединений в промышлен¬
ности, горном деле и банковской системе. Только при
радикальном изменении характера германской эко¬
номики можно искоренить остатки фашизма, создать
действительно демократическое правительство, подоб¬
ного которому до сих пор ещё не было в Германии,—
правительство, которое будет служить не монополисти¬
ческому капиталу и юнкерам, а интересам трудового
народа. Только такое правительство могло бы с успе¬
хом взяться за «перевоспитание» германского народа.
И в этом случае правильно утверждение Маркса: «Не
сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их
общественное бытие определяет их сознание» Г
В советской зоне оккупации демократизация обще¬
ственной жизни уже достигла больших успехов: поме¬
щичьи земли поделены между трудящимися крестья¬
нами, мощь юнкеров сломлена, крупные монополии
распущены, многие их предприятия перешли в муници¬
пальные управления.
Аналогичное преобразование в других зонах натал-
кивается^однако, на крупные препятствия.
г Марк с, К критике политической экономии. Предисловие.
До тех пор пока Германия является страной монополистического
капитала, никакое перевоспитание не втолкует германским капи¬
талистам, интеллигентам, мелким буржуа и т. д., почему Англия,
Франция, Бельгия, Голландия могут владеть богатыми колониями,
а Германия — нет.
VI

Капиталистические оккупационные власти боятся
принять необходимые меры, которые не вполне соответ¬
ствуют рамкам существующих в их собственных стра¬
нах общественных условий. В самом деле, каким обра¬
зом оккупационные власти США, страны, где господ¬
ствуют крупнейшие монополии, могли бы энергично
действовать против германских монополий, если некото¬
рые из них экономически тесно связаны с американски¬
ми монополиями? Как совместить разгром монополий с
англо-саксонской «свободой» для капиталистов, распо¬
ряжающихся своими богатствами как им вздумается? 1
Как американцы могут себе представить руководство
крупным предприятием иначе, как в руках капитали¬
стического директора? А так как вся германская бур¬
жуазия — за незначительным исключением — примыкала
к гитлеровскому фашизму, немудрено, что управление
капиталистических директоров в предприятиях, капита¬
листических министров и бургомистров в областях и
городах Германии в большинстве случаев означает, что
«полуфашисты» по-прежнему правят трудящимися. Реши¬
тельная «денацификация» в этих условиях невозможна.
Демократическое преобразование Германии за пре¬
делами советской зоны оккупации затруднено помимо
того борьбой двух систем. Американские и английские
реакционеры видят во всём мире только «большевист¬
скую опасность». Они не хотят отказаться от возмож¬
ности снова использовать Германию против Советского
Союза. Таково, например, предложение Черчилля о
франко-германском союзе. По этим соображениям тре¬
буется по возможности сохранить военный потенциал
Германии. Этот план маскируется доводом, что, мол,
германский народ «не может жить» без своей тяжёлой
промышленности в довоенном масштабе, необходимой
для получения валюты, для импорта продовольствия.
Это — неверно!
1 Для уяснения различий в зонах ^оккупации характерны ме¬
тоды земельной реформы. В американской зоне из помещичьего
землевладения размерами от 100 до 500 га изымаются 10, макси¬
мум 5О°/о для фонда аграрной реформы. Это означает, что от име¬
ния в 500 глГего владельцу остаётся 250 гл,—для Германии это
капиталистическое поместье. Из 1000 га владелец сохраняет за
собой 375 га и т. д. Владельцы имений получают вознаграждение.
Новые поселенцы получают землю в аренду! (См. текст аграрного
закона в газете «Tagesspiegel» от 21 сентября 1946 г.)
VII

Разумеется, в Германии, как и во всех странах, став¬
ших театром военных действий, имеются большие труд¬
ности переходного периода. Потребуется много лет,
прежде чем хозяйство Германии, как и других европей¬
ских стран, будет восстановлено. Однако это восстано¬
вление вовсе не нуждается в том, чтобы тяжёлая про¬
мышленность Германии — главная основа военного по¬
тенциала — была восстановлена в прежнем объёме. Раз¬
вивая своё сельское хозяйство, горную промышлен¬
ность, лёгкую индустрию, германский народ может
жить так же, как живут в среднем народы континен¬
тальной Европы. Жизненный уровень германского наро¬
да в течение десятилетий перед войной был выше, чем
в большинстве соседних стран, ставших жертвой агрес¬
сии германского фашизма. Справедливость требует,
чтобы жизненный уровень германского народа не был
выше жизненного уровня его жертв. Отмена военных
расходов, всегда поглощавших крупную долю народного
дохода Германии, окажет благотворное влияние на
уровень жизни народа. Демократическое преобразо¬
вание общества ведёт к более справедливому распре¬
делению национального дохода и тем самым к относи¬
тельному росту уровня жизни трудящихся. Отсюда
явствует, что восстановление германской тяжёлой про¬
мышленности в её довоенном объёме вовсе не нужно,
как это утверждают английские капиталисты и гер¬
манские социал-демократы, для того, чтобы германский
народ «мог жить».
Резюмируя, можно сказать, что решение «германской
проблемы», предотвращение повторения германской
агрессии против остального мира возможно. Предпо¬
сылкой этого является превращение монополистическо-
капиталистической, империалистической Германии в
действительно демократическое государство, в государ¬
ство примерно типа нынешней Чехословакии. Это пре¬
образование наталкивается за пределами советской зоны
оккупации на сопротивление международной реакции
вообще и реакционных элементов оккупационных влас¬
тей в особенности. Перспективы Германии в сильной
степени зависят, таким образом, от борьбы реакцион¬
ных и прогрессивных сил в мировом масштабе.
Е. Варга.

ВВЕДЕНИЕ
В настоящей работе мы поставили своей задачей
исследование особенностей германского империализма.
Эти особенности рассматриваются нами на основе
анализа закономерностей развития монополистического
капитализма в Германии на фоне общих тенденций
исторической эволюции капитализма в этой стране. Ха¬
рактерные черты этой эволюции определены запозда¬
лостью экономического развития Германии по сравне¬
нию с другими западноевропейскими странами и неза¬
вершённостью буржуазной революции.
В исторической литературе запоздалость нередко
трактуется как вопрос о том, на сколько столетий или
десятилетий та или иная страна позже других вступила
на путь капиталистического развития.
В свете поставленной нами задачи мы не могли огра¬
ничиться констатацией запоздалости капиталистического
развития Германии и выяснением степени её отставания
по сравнению с другими странами в первой половине
XIX века. Нас интересовали прежде всего обусловлен¬
ные этим отставанием характерные особенности капи¬
талистической эволюции Германии. При анализе возник¬
новения германского капитализма, темпов и путей его
дальнейшего развития мы уделили специальное внима¬
ние вопросу о влиянии докапиталистических пережит¬
ков. 'Мы стремились выяснить роль этих пережитков
прошлого на различных исторических этапах развития
германского капитализма.
Как известно, последний этап промышленной рево¬
люции в Германии совершался в период, когда уже
1 Германский империализм	1

наметился переход к монополистическому капитализму.
Нам пришлось поэтому подвергнуть специальному иссле¬
дованию вопрос о том, как влияли на процессы концен¬
трации производства и образования монополий в Гер¬
мании условия формирования стоимости рабочей силы,
жизненного уровня трудящихся масс, образование и рост
внутреннего рынка, формы и методы борьбы за внешние
рынки и, наконец, специфические для этой страны проб¬
лемы накопления капитала.
В общественно-политической сфере запоздалость раз¬
вития Германии выразилась, как известно, в позднем
образовании национально-государственного единства.
Экономическая отсталость Германии не позволяла
немецкой буржуазии подняться до того, чтобы представ¬
лять общенациональные интересы, без чего невозможно
было образование национального государства L Эконо¬
мическая отсталость и обусловленное ею политическое
бессилие всех частей немецкого общества придали абсо¬
лютизму в немецких княжествах, особенно в Пруссии,
крайне уродливый, полупатриархальный характер. «Го¬
сударство конституировалось, таким образом, в мнимо
самостоятельную силу, и это положение, которое в дру¬
гих странах было преходящим (переходной ступенью),
оно сохранило в Германии до сих пор», — писали Маркс
и Энгельс в 1845—1846 гг.1 2
В Германии не было радикальной чистки феодальных
пережитков, подлинной и победоносной буржуазной ре¬
волюции. Революция 1848 г. не разрешила коренного
вопроса буржуазного развития — уничтожения абсолю¬
тизма и объединения страны. Франко-прусская война
подготовлялась и велась под руководством реакцион¬
ного юнкерства, которое в лице Бисмарка взяло на себя
дело объединения страны. В результате предательства
германской буржуазии, выступившей на историческую
арену в то время, когда пролетариат уже сложился и
выявил себя как грозная сила, в результате трусливости,
провинциальной узости и робости духа мелкой буржуа¬
зии объединение Германии совершилось руками прусской
1 «Откуда могла взяться политическая концентрация в стране,
в которой отсутствовали все экономические условия этой концент¬
рации?» (Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 175).
2 Там же.
2

монархии. В «революции сверху», приведшей к воссое¬
динению Германии в 1871 г., как в фокусе сконцентри¬
ровались последствия многовековой феодальной раз¬
дроблённости Германии, бесправия её крестьянства, все¬
силия юнкерства и военщины, политической немощности
и гнилости германской буржуазии, изменившей бур¬
жуазно-демократической революции и продавшей свои
политические права за охраняемую полицией свободу
эксплоатации рабочего класса. Всё это наложило силь¬
нейший отпечаток на дальнейшее социальное и полити¬
ческое развитие Германии вплоть до наших дней. «Не¬
мецкая буржуазия... в истории человечества... явила
образец низости, подлости, лакейства, награжденного
пинками «юнкерских» сапогов. Различие той и другой
буржуазии объясняется, конечно, не «свойствами» раз¬
ных «рас», а высотой экономического и политического
развития, заставлявшего буржуазию бояться «меньшого
брата», — заставлявшего буржуазию бессильно колебать¬
ся между осуждениями насилий феодализма и осужде¬
нием «нетерпимости» рабочих» Ч
В прусской монархии немецкой буржуазии было по
пути с реакционным юнкерством. Плохо привившиеся
на почве германского филистёрства чахлые демократи¬
ческие идеи были принесены в жертву политической
реакции как необходимому условию господства над зах¬
ваченными территориями с чуждым и враждебным насе¬
лением. В воссоединённой Германии были устранены соз¬
данные феодализмом и мелкокняжеским партикуляриз¬
мом рогатки, стеснявшие свободу промышленности и
торговли. Производительные силы, скованные ранее
экономической и политической раздроблённостью стра¬
ны, получили в результате воссоединения Германии боль¬
шой простор для развития. Но диктатура Бисмарка,
укрепившаяся в результате побед над Австрией и Фран¬
цией, была использована господствующими классами
для того, чтобы сохранить всё, что можно, от феода¬
лизма. Мнимо-конституционная прусско-германская мо¬
нархия с её всевластной бюрократией оказалась превос¬
ходным инструментом для усиления эксплоатации тру¬
дящихся и внеэкономического воздействия на ускорение
централизации капитала.
1 Ленин, т. XV, стр. 194—195.
1*	3

Солидарность интересов германской буржуазии с
интересами юнкерства на почве совместного использо¬
вания государственной власти для усиления эксплоата-
ции трудящихся обеспечила германской буржуазии со¬
действие крайне антидемократического, бюрократиче¬
ского и военного аппарата государственной власти в де¬
ле усиления могущества монополистического капитала.
Это усиливало свойственную монополистическому капи¬
талу тенденцию к реакции в политической и социаль¬
ной области. Вот почему мы не ограничились исследо¬
ванием чисто экономических проблем германского импе¬
риализма, а пытались выяснить источники, питавшие
особую агрессивность внешней и реакционность внут¬
ренней политики, показать, как исторически наслаивались
традиции реакции и агрессии в германской обществен¬
ной жизни, культуре и идеологии.
В этой связи необходимо было рассмотреть проблему
«пруссачества», которая является одним из следствий
запоздалости капитализма в Германии. Проблема «прус¬
сачества» в свою очередь тесно связана с вопросом об
обратном влиянии «надстройки» на экономическое раз¬
витие. «Пруссачество» — это сочетание явлений социаль¬
но-экономического, политического и идеологического
порядка, тесно связанных между собой и имеющих
общие исторические корни.
В этой исторической части работы мы, разумеется,
ограничили себя рассмотрением лишь основных процес¬
сов, не углубляясь в более детальное исследование.
* *
*
Происхождение немецкого национал-социализма мы
рассматриваем в этой работе как с точки зрения прояв.-
ления общего кризиса капитализма в Германии, так и
истоков реакционных тенденций в общественной жизни
этой страны. Мы пытаемся проследить в нашей работе
как преемственность, так и различия в устремлениях
германского капитализма, его задачах и методах их
разрешения на различных исторических этапах, начиная
от воссоединения Германии в 1871 г. и кончая разгро¬
мом немецко-фашистского империализма во второй ми¬
ровой войне.
Общий кризис капитализма проявился в Германии в
особенно острой форме. Наряду с общими для всех ка¬
4

питалистических стран проблемами, порождёнными об¬
щим кризисом, здесь имелись свои особые проблемы,
углубляющие этот кризис. Они были в значительной ме¬
ре подготовлены изменениями, происшедшими в народ¬
ном хозяйстве Германии в годы первой мировой войны.
Эти изменения вызвали после поражения Германии в
войне резкое обострение противоречия между возмож¬
ностями расширения производства и покупательной спо¬
собностью масс, между развитием отдельных отраслей
производства, между трудом и капиталом. В том же
направлении действовали пути и методы послевоенного
восстановления германского капитализма: послевоенная
перестройка хозяйства, инфляция, капиталистическая
рационализация, форсирование трестификации, громад¬
ный рост господства монополий и т. д.
Значительное место в работе уделено исследованию
проявлений общего кризиса капитализма и порождённых
им новых острых противоречий в экономике и политике
Германии в период между первой и второй мировыми
войнами.
Развитие германского империализма в период между
двумя мировыми войнами находилось под непосредст¬
венным влиянием международной обстановки. Роль мо¬
нополистического капитала Германии в мировом хозяй¬
стве, место Германии в системе империалистических
держав, сложный переплёт международных противоречий
здесь играли крупнейшую роль. Гитлеризм, порождён¬
ный развитием германского империализма в период об¬
щего кризиса капитализма, воплотил в себе всё наиболее
варварское и тёмное из исторического прошлого Герма¬
нии. Гитлеризм довёл до чудовищных масштабов мили¬
таризм и солдафонство, жестокое угнетение масс, хо¬
лопство и мещанскую ограниченность во всех областях
жизни — всю старую мерзость, всё наследие реакцион¬
ного пруссачества. Но гитлеризм превратился в смер¬
тельную угрозу для свободолюбивых народов в значи¬
тельной мере вследствие той материальной и морально-
политической поддержки, которую ему оказали силы
международной реакции.
Победа фашизма в Германии отнюдь не была неиз¬
бежной. Если бы рабочий класс Германии сумел добить¬
ся единого демократического фронта в стране и ответил
бы массовой борьбой против наступления фашизма, если
5

бы силы международной демократии были объединены
и организованы, можно было бы предотвратить приход
к власти фашизма и положить предел преступным за¬
мыслам германского империализма. Опыт истории
международных отношений после первой мировой войны
учит, что решающим условием закрепления победы над
агрессором и обеспечения прочного мира является упор¬
ная борьба сил международной демократии против импе¬
риалистической реакции, против поджигателей войны.
Этот опыт показывает, что разбитый в первой миро¬
вой войне и поверженный в прах германский империали¬
стический хищник при попустительстве и содействии
влиятельных кругов победивших стран очень быстро
воспрянул и стал страшной угрозой для жизни народов.
Гитлеризм, поддержанный реакционерами, стоявшими у
власти в Англии и других буржуазно-демократических
странах, в качестве оплота и жандарма международной
реакции, в качестве инструмента агрессии против
СССР, — повернул против этих стран. Гитлеризм не
оправдал близоруких и своекорыстных расчётов деятелей
международной реакции на то, что они смогут локали¬
зовать и по своему усмотрению направить фашистскую
агрессию.
Опыт исторического развития показывает, сколь
опасны тенденции, направленные против демилитариза¬
ции и уничтожения военного потенциала германского
империализма, против выкорчёвывания всех остатков
фашизма, против подлинной демократизации Германии.
Реакционные круги определённых держав, высту¬
пают сейчас инициаторами «политики силы», пытаются
ревизовать с различных позиций решения Берлинской
конференции о полной демилитаризации Германии. Не¬
которые проекты таят в себе угрозу возрождения Гер¬
мании как агрессивной силы. В своём заявлении «Об
американском проекте договора о демилитаризации Гер¬
мании» т. Молотов справедливо указывает, что «недо¬
статочность предложенных в проекте мероприятий могла
бы таить в себе опасность возрождения Германии, как
агрессивной державы» Ч
Исторический опыт развития германского импери¬
ализма после первой мировой войны, тотальное подчи-
1 «Правда», 10 июля 1946 г.
6

нение всего народного хозяйства Германии интересам
монополистического капитала, тотальное вооружение и
превращение страны в военный лагерь, политика воору¬
жённого насилия, порабощение народов и фашистский
«новый порядок» в Европе — уроки недавнего прошлого,
обрисованные во втором и третьем разделах нашей рабо¬
ты, особенно поучительны сейчас, когда намечается но¬
вое усиление милитаристических тенденций, когда вновь
усилилась активность реакции, старающейся облегчить
дело поджигателям новой мировой войны.
В проповеди политики силы, в планах англо-амери¬
канского мирового господства, в шумихе о новой войне,
поднятой оруженосцами монополистического капитала,
мечтающими о военной наживе, звучат знакомые мотивы
германских империалистических завоевателей.
В эпоху империализма, писал Ленин, «милитаризация
проникает собой всю общественную жизнь. Империализм
есть ожесточенная борьба великих держав за раздел и
передел мира, — он неизбежно должен поэтому вести к
дальнейшей милитаризации во всех странах, и в ней¬
тральных и в маленьких» L Современный милитаризм
есть результат монополистического развития капитала,
усиление милитаризма неизбежно связано с борьбой за
передел мира и сфер влияния. Германия стала наиболее
ярким носителем милитаристических тенденций потому,
что монополистический капитал умело поставил на
службу своим интересам исторически сложившиеся тра¬
диции агрессии и разбоя.
Носителями подобного рода традиций выступают
сейчас реакционные политиканы типа Черчилля и его
друзей в Англии и Америке, за спиной которых стоят
влиятельные круги монополистического капитала. В этом
лагере вынашиваются империалистические планы миро¬
вого господства, столь близко напоминающие мечты и
чаяния разгромленного германского империализма.
Разгром немецко-фашистского империализма безу¬
словно явился сильным ударом по фронту международ¬
ной империалистической реакции. Обострение борьбы
между трудом и капиталом, усиление национально-осво¬
бодительного движения б колониальных и зависимых
1 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 328.
7

странах, настойчивая борьба всех сил демократии за
прочный и справедливый мир активизируют силы реак¬
ции.
Чем более растут и укрепляются демократические
стремления народов, тем сильнее становится стремле¬
ние финансового капитала сохранить и усилить везде и
всюду очаги фашизма. Тёмным силам реакции нужны
фашистские резервы для того, чтобы подорвать между¬
народную безопасность и мир и диктовать народам и
государствам свою волю. Финансовой олигархии нужны
фашистские резервы для того, чтобы, опираясь на наси¬
лие, террор и обман, сохранить и укрепить империали¬
стический гнёт.
Вот почему задача полной демилитаризации Герма¬
нии, выкорчёвывания остатков фашизма, её подлинной
демократизации встречает столь рьяных явных и скры¬
тых противников.
Если нам удалось в настоящей работе раскрыть
исторические особенности германского империализма,
превратившие его в угрозу для всего человечества, и
тем самым показать, насколько справедливы и обосно¬
ваны позиции прогрессивных сил, борющихся против
происков международной реакции в решении герман¬
ской проблемы, мы будем считать свою задачу выпол¬
ненной.

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПРОМЫШЛЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ
И РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ
Запоздалость капиталистического развития Герма¬
нии. Специфические черты развития империализма в от¬
дельных странах обусловлены конкретно-историческим
ходом развития капитализма в них. На VIII съезде
РКП (б) Ленин указывал: «Если Маркс говорил о ману¬
фактуре, что она явилась надстройкой над массовым
мелким производством, то империализм и финансовый
капитализм есть надстройка над старым капитализ¬
мом... Стоять на той точке зрения, будто есть цельный
империализм без старого капитализма — это значит
принять желаемое за действительность... Империализм
есть надстройка над капитализмом» L Конкретные осо¬
бенности развития империализма в отдельных странах
можно раскрыть во всей полноте, лишь учтя его эконо¬
мические основы и изменчивое воздействие «громадней¬
шей подпочвы старого капитализма» (Ленин) на возник¬
новение и развитие монополистического капитализма в
данной стране. Это особенно важно в отношении Герма¬
нии, где докапиталистические отношения не подверглись
коренной расчистке, как это было в Англии и Франции,
и где наряду с высшими формами финансового капи¬
тала сохранились во всех областях общественной и
1 Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 133—134.
9

экономической жизни весьма значительные наслоения
прошлого.
Германия поздно вступила на путь промышленного
развития.
В XIV и XV веках национальное производство Гер¬
мании было довольно значительным, хотя и отставало
от уровня развития других стран. Городское цехо¬
вое ремесло достигло большого расцвета и стало
работать на отдалённые рынки. Значительны были успе¬
хи в горном деле. Возникали довольно крупные торго¬
вые центры, служившие складочными пунктами на сухо¬
путных дорогах, соединявших Средиземное море — тог¬
дашнее средоточие мировой торговли — с Центральной
и Северной Европой. В этих, правда сравнительно
немногочисленных, пунктах довольно быстро рос и уси¬
ливался купеческий капитал, а в начале XVI века появи¬
лись зародыши капиталистической простой кооперации.
Но перенесение морских путей на Атлантический океан,
промышленный и торговый расцвет Голландии, оторван¬
ность глубинных торговых и промышленных центров
от немецких портов Северного и Балтийского морей, а
главное, опустошительные последствия тридцатилетней
войны — всё это надолго подорвало экономические силы
Германии и отрицательно сказалось на её последующем
хозяйственном развитии.
Резко усиливалось отставание германской экономики
от передовых стран Западной Европы, где быстро раз¬
вивались капиталистические отношения. Англия с сере¬
дины XVI века вступила в мануфактурный период. Не¬
смотря на законодательные ограничения, здесь в XVII и
особенно в XVIII веке сильно развилась мануфактура в
тесном смысле слова (так называемая органическая
мануфактура), т. е. крупные мастерские, в которых уже
господствовала капиталистическая организация произ¬
водства, или же предприятия, занимавшие промежуточ¬
ное положение между домашней системой и собственно
мануфактурой. Во Франции — в большей мере благодаря
системе покровительства и привилегий — также имелось
немало значительных для того времени предприятий с
большим количеством рабочих.
И в Германии происходил процесс разложения цехо¬
вого ремесла, терявшего свою самостоятельность. Из
законодательных материалов отдельных германских
10

княжеств (Бранденбурга, Вюртемберга, Тюрингии и т. д.)
можно усмотреть, что там уже в конце XVI века были
купцы, занимавшиеся скупкой сукна у цеховых ткачей и
суконщиков и авансировавшие деньгами эти закупки.
В первой половине XVII века число скупщиков и раз-
датчиков, авансировавших ремесленникор сырьём, силь¬
но выросло, главным образом в суконном и ткацком
деле. Но в указанный период это, за редким исключе¬
нием \ обозначало лишь подчинение непосредственного
производителя торговому капиталу. Перерастанию купца
в торговца-промышленника, в «мануфактуриста» мешали
феодальные путы, сковывавшие ремесло, законодатель¬
ные рогатки, препятствовавшие проникновению купече¬
ского капитала во внутреннюю торговлю товарами оте¬
чественного производства1 2. Однако главной помехой
такому перерастанию была немощность купеческого ка¬
питала. В политической и экономической литературе
второй половины XVII века не прекращались жалобы на
недостаток капиталов для развития домашней промыш¬
ленности. Даже такие авторы, как, например,
И. И. Бехер, Гернике, фон Шредер и др., которые не
совсехМ благосклонно относились к развитию мануфак¬
туры и капиталистической работе на дому, сетовали на
«недостаток скупщиков и раздатчиков», а некоторые
требовали в указанных целях государственных субсидий
для купцов 3. Хотя подчинение ремесленников и мелких
крестьянских промыслов купцу является одной из форм,
из которых развиваются капиталистические отношения,
но это лишь переходный этап к последним, и здесь нет
ещё даже формального подчинения труда капиталу и в
1 Таким исключением была известная Компания красильщиков
или торговцев сукном в Кальве (Вюртемберг), которая с половины
XVII века, уже несомненно представляла собой форму гетероген¬
ной мануфактуры, сочетавшей систему капиталистической работы
на дому с некоторыми операциями по отделке в мастерских самой
компании. В конце указанного столетия компания завела даже соб¬
ственное ткацкое заведение.
2 В связи с тем, что работа на заказчика продолжала иметь
огромное значение, а право продажи на местном рынке изделий
ремесленников принадлежало им самим, полем деятельности купе¬
ческого капитала не только в XVI, но и XVII веке была главным
образом торговля товарами иностранного происхождения.
3 См. Stieda, Literatur, heutige Zustande und Entstehung der
deutschen Hausindustrie, 1889, S. 129—132.
11

том случае, когда скупщик авансирует свои заказы
деньгами и сырьём L
Только с конца XVII века можно с достоверностью
констатировать в Германии заметное распространение
капиталистической домашней промышленности и появле¬
ние мануфактуры в собственном смысле этого слова.
В северной Германии большую роль сыграли переселив¬
шиеся из Франции гугеноты. Большинство французских
эмигрантов состояло из опытных ремесленников, но
среди них немало было купцов и капиталистических
предпринимателей, создавших в Бранденбургской марке
подобие «королевских мануфактур». Такие предприятия
были созданы в шёлко-бархатноткацкой промышлен¬
ности, в производстве лент, штофных обоев, шляп,
замши, лайки, табачных изделий и т. д. Эти мануфак¬
туры частично опирались на раздачу работы пя дом
(главным образом в перчаточном и чулочном производ¬
ствах), способствуя распространению капиталистической
домашней промышленности.
Середина XVIII века характеризуется укреплением
мануфактуры и капиталистической домашней промыш¬
ленности в южной и юго-западной Германии (производ¬
ство иголок, чулок и т. п.), где развитие носило более
спонтанный характер, а также в Саксонии и Силезии
(льняное ткачество). Впоследствии значительным стиму¬
лом для развития мануфактуры, особенно в прирейнских
княжествах и в Саксонии, послужила наполеоновская
континентальная система, что само по себе свидетельст¬
вовало о запоздалости развития капиталистических отно¬
шений. Маркс и Энгельс указывали: «Характерно, что
полотняная мануфактурная промышленность, т. е. про¬
изводство с помощью самопрялки и ручного ткацкого
станка, приобрела в Германии некоторое значение как
1 «Другой пример представляет собой торговый капитал; по¬
скольку он даёт заказы ряду непосредственных производителей,
затем собирает их продукты и продаёт их, причём он может также
авансировать сырьё и т. п. или давать денежные авансы и т. д.
Именно из этой формы частично развилось современное капитали¬
стическое отношение, и она всё ещё кое-где составляет переход к
собственно капиталистическому отношению. Здесь также ещё не
имеет места формальное подчинение труда капиталу. Непосредст¬
венный производитель всё ещё одновременно и продаёт свои товары
и применяет свой собственный труд» («Архив Маркса и Энгельса»,
т. II (VII), стр. 97).
12

раз к тому времени, когда в Англии эти неуклюжие
инструменты были уже вытеснены машинами» L
Для капиталистической мануфактуры типично неболь¬
шое число сравнительно крупных заведений наряду с
огромным количеством мелких. В Германии же было
особенно мало мануфактурных заведений, а самые раз¬
меры их, за небольшим исключением, были весьма не¬
велики 1 2. Для мануфактуры характерно формальное и
зарождение реального подчинения труда капиталу; в
мануфактурных же заведениях Германии даже формаль¬
ное подчинение труда капиталу было, как правило, зна¬
чительно слабее 3. Если даже в Англии мануфактура не
могла охватить всего общественного производства и
«как экономический кунстштюк возвышалась она на
широком основании городского ремесла и сельской до¬
машней промышленности» (Маркс), то в Германии она
в значительно меньшей степени способна была устранить
ремесленный тип труда и капиталистически преобразо¬
вать домашнюю промышленность. Значительная часть
последней относилась скорее к типу мелких городских
и сельских промыслов, чем к капиталистической работе
на дому 4. Характерная для мануфактуры связь торго¬
вого и промышленного капитала проявлялась здесь
слабее, главенство принадлежало скорее купцу, чем
предпринимателю (или купцу-предпринимателю), а «скуп¬
ка» преобладала над более непосредственным подчине¬
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 174—175.
2 Ещё в 1848 г., когда уже существовало несколько относи¬
тельно крупных фабричных центров в Германии, Маркс и Энгельс
указывали на то, что здесь «масса рабочего класса работает не на
новейших промышленных лордов, блестящие образчики которых
даёт Великобритания, а на мелких хозяев, вся производственная
система которых есть лишь средневековый пережиток» (Маркс и
Энгельс, Соч., т. VI, стр. 20).
3 «Различие формально подчинённого капиталом труда от преж¬
него способа применения труда выступает в таком же объёме, в
каком возрастает величина капитала, прилагаемого отдельным
капиталистом, т. е. количество одновременно занятых у него рабо¬
чих» («Архив Маркса и Энгельса», т. II (VII), стр. 105).
4 Известно, например, что чем мельче размеры производства и
менее развито разделение труда, тем «промыслы», даже при нали¬
чии зависимости от капитала, ближе к той стадии, когда «нет и
детальных рабочих, прикованных к одной операции и тем самым
прикованных и к капиталу, объединяющему эти детальные опера¬
ции в один производительный механизм» (Ленин, Соч., т. III,
стр. 338).
13

нием производителя. В этом одна из характерных осо¬
бенностей экономического строя мануфактуры Германии
в XVIII веке. Даже в первое десятилетие XIX века была
весьма распространена скупка не только в особенно
обременённом феодальными повинностями льноткацком
промысле, но и в другой важной экспортной отрасли —
игрушечном промысле Нюрнберга, а также в обработке
дерева, в ряде отраслей металлообработки, корзиночном
производстве и т. д.
В старых капиталистических странах (особенно в
Англии) промышленный переворот, в корне революцио¬
низировавший способ производства, поднявший произво¬
дительность труда и изменивший отношение между
капиталом и рабочим в смысле полного реального под¬
чинения труда капиталу, базировался на относительно
широкой общей основе формального подчинения труда
капиталу. В Германии в процессе промышленного пере¬
ворота должно было не только утвердиться реальное
господство капитала над трудом, но и в неизмеримо
большей степени установиться формальное подчинение
труда капиталу, что в Англии уже было осуществлено
в мануфактурный период. Это было одной из важней¬
ших причин затянувшегося, запоздалого промышленного
переворота. Начало промышленного переворота относит¬
ся в Германии к 30-м годам, а окончание — к 80-м годам
прошлого века, или даже к несколько более позднему
времени. Промышленный переворот тянулся здесь почти
столько же времени, сколько в Англии, где длитель¬
ность переворота определялась созданием материальных
предпосылок для революции в технике, а между тем,
используя плоды закончившейся к 30-м годам XIX века
промышленной революции в Англии Германия наряду с
применением машин для производства средств потребле¬
ния довольно быстро заимствовала машинное производ¬
ство механических орудий, что само по себе создавало
условия для сжатия сроков промышленного переворота.
Хотя до середины XIX века развитие фабричной про¬
мышленности в Германии было вялым, оно почти с са¬
мого же начала происходило при относительно весьма
высоком техническом составе капитала. В 50-х годах
развитие ускорилось, и в течение этого десятилетия ко¬
личество фабричных рабочих в Берлине более чем утро¬
илось. По словам Маркса: «Из застывшего плацпарада он
14

превратился в шумный центр германского машинострое¬
ния» L В середине 60-х годов фабричное производство
уже господствовало во многих отраслях промышлен¬
ности, в первую очередь в новых отраслях, которые яви¬
лись детищем капиталистического способа производства.
Несмотря на ускоренное развитие, промышленный пе¬
реворот заканчивался в тот период, когда уже наметился
переход к новой империалистической эпохе. Наряду с
необычайно быстрым ростом крупной машинной индуст¬
рии в новых отраслях в 70—80-х годах XIX века боль¬
шое место в переходе от мелкого производства к круп¬
ному, главным образом в старых отраслях, попрежнему
принадлежало переходным, технически отсталым фор¬
мам производства, связанным с кабалой и устарелыми
методами эксплоатации, — явление, распространённое в
более передовых странах, в первую очередь в Англии,
на более раннем этапе развития.
В том же направлении действовали устарелые
сословные учреждения. После буржуазной французской
революции германские государства большие или малень¬
кие, выступали в роли чемпионов легитимизма. В Прус¬
сии феодальная реакция особенно активизировалась при
Фридрихе-Вильгельме IV, при котором ремесло было
снова загнано в цехи. В Бадене принудительная при¬
надлежность к цехам благополучно просуществовала до
15 октября 1867 г. Конечно, это не могло прекратить
капиталистического развития, но помехи в свободе
передвижения и мобилизации рабочей силы не могли не
затянуть агонию умирающего ремесла, способствуя
сохранению наиболее тягостных форм эксплоатации.
Бюрократическая система регламентации промыш¬
ленности, остатки которой ещё встречались в Пруссии
в 60-х годах XIX века, также стесняла развитие капи¬
тализма. Ещё в 1865 г. Энгельс писал: «Прусская бур¬
жуазия прекрасно знает, в какой зависимости она на¬
ходится от правительства в сфере своей собственной
промышленной деятельности. Концессии и администра¬
тивный контроль гнетут ее, как кошмар. При открытии
каждого нового предприятия правительство может чи¬
нить ей препятствия. А тем более в политической
области!» 1 2.
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XI, ч. 1, стр. 472.
2 Маркс и Энгельс, Соч., т. XIII, ч. 1, стр. 62—63.
15

Развитие капитализма в сельском хозяйстве по прус¬
скому пути. На ход промышленного развития оказала
большое влияние эволюция земельных отношений, кото¬
рая послужила Ленину в качестве образца при харак¬
теристике прусского пути развития капитализма в зем¬
леделии.
При всём разнообразии аграрных законов в немец¬
ких государствах XIX века прусское законодательство
служило прототипом для большинства из них. Начиная
с 1811 г. прусское законодательство, направленное на
преобразование аграрных отношений, пыталось сохра¬
нить, как указывал Энгельс, «из феодализма все, что
еще можно было спасти» г. Прусский эдикт 1816 г.
об аграрных отношениях ставил себе целью сохранить
помещичьим имениям достаточное количество рабочих
рук, необходимых для ведения хозяйства, и обеспечить
им достаточное возмещение за ликвидацию повинно¬
стей. Феодальные повинности крестьян подлежали не
отмене, а выкупу, причём до 1848 г. право выкупа
предоставлялось только более крупным крестьянским
дворам, и лишь в результате революционных событий
1848 г. оно было (в 1850 г.) распространено на все ка¬
тегории крестьянства.
Революция 1848 г. не уменьшила помещичьего зем¬
левладения, а ещё более увеличила размеры помещи¬
чьих хозяйств, медленно приспособлявшихся к требова¬
ниям капитализма. «Аграрные комиссии, — указывает
Энгельс, — ...позаботились о том, что при выкупе кре¬
стьянин был надлежащим образом обманут в интересах
дворянина»1 2. За «освобождение» крестьян от повин¬
ностей прусское дворянство отобрало у них одну треть
земли, ранее находившейся в крестьянских руках. Кро¬
ме того, помещики получили около 4 млн. талеров еже¬
годной денежной ренты и около 20 млн. талеров день¬
гами при 'окончательном расчёте 3.
'Мелкое крестьянство, лишённое большей части своей
земли и обременённое выкупными платежами, затянув¬
шимися вплоть до середины 70-х годов, разорялось
и гибло. Расхищение общинных земель помещиками
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 246.
2 Там же.
3 См. там же, стр. 247 и 249.
16

и кулаками подрывало основы крестьянского хозяйства.
Экспроприация мелких крестьянских хозяйств приняла
массовые размеры.
Ломка сложившихся отношений в деревне была ги¬
гантской, но она не привела к отделению земледелия от
землевладения. Относительно слабое развитие получили
арендные отношения, которые, по словам Ленина, даже
удобнее для чистого капитализма, для самого полного,
свободного, «идеального» приспособления к рынку, чем
собственность на землю. Кабальные методы эксплоата¬
ции прикреплённых и полуприкреплённых к земле
сельскохозяйственных рабочих до последнего времени
продолжали играть большую роль в помещичьем хозяй¬
стве, особенно на восток от Эльбы. Массовый сгон
с земли и ограбление крестьянства не привели здесь,
однако, к полной его экспроприации и к его замене
капиталистическим фермером и сельскохозяйственным
пролетариатом.
Удельный вес сельского (и в первую очередь
крестьянского) населения резко падал. Самодеятельное
население в сельском хозяйстве в процентах ко всему
самодеятельному населению в Германии сократилось
между 1882 и 1907 гг. с 45 до 36; однако абсолютная
численность самодеятельных в сельском хозяйстве вы¬
росла с 8,2 млн. до 9,9 млн. 1 Пролетарские (до 2 га}
и мелкокрестьянские (от 2 до 5 га} хозяйства, резко
уменьшившись в период крестьянской реформы по пло¬
щади и в числе, всё же в 1882 г. составили
4 043 238 дворов, в 1895 г. — 4 252 685, а в 1907 г.—
4 384 786 дворов 1 2.
Разложение середняцких хозяйств сопровождалось
увеличением числа мелкокрестьянских и главным обра¬
зом пролетарских парцельных хозяйств; разорявшийся
крестьянин упорно цеплялся за землю, превращаясь
в прикреплённого к ней батрака, обречённого на голод¬
ную заработную плату, жестокую эксплоатацию, кабалу
и притеснения. Этот мучительный для крестьянства путь
развития капитализма ограничивал рост внутреннего
рынка.
1 «Berufsstatistik» («Statistik des Deutschen Reichs», Bd. 211),
S. 30—31*.
2 «Landwirtschaftliche Betriebsstatistik» («Statistik des Deutschen
Reichs», Bd. 212, 2h), S. 12.
Z Германский империализм	17

Такой путь развития капитализма в земледелии
Ленин назвал прусским, так как в классической форме
он имел место в Пруссии. Ленин противопоставлял
прусский путь развития капитализма американскому
пути; для последнего характерно отсутствие традиций
крепостничества, отсутствие или ослабление гнёта зе¬
мельной ренты над земледельческим производством,
в результате чего капитализм в земледелии развивается
без мучительного превращения миллионов крестьян
в батраков с наделом, а прогресс земледелия происхо¬
дит с особой быстротой. Этот наиболее тяжёлый
для крестьянства путь развития капитализма имел
место не только в Пруссии. Он наблюдался и в так на¬
зываемых нижнесаксонских землях, простирающихся от
Шлезвиг-Гольштинии через Ганновер, Вестфалию, Оль¬
денбург до Брауншвейга, где (особенно в Шлезвиг-
Гольштинии) очень много кулацких хозяйств; в Бава¬
рии, где много середняцких хозяйств, и в юго-западной
части Германии, где земельные отношения ближе к
западноевропейским. В частности же, он наблюдался на
юго-западе, в ряде областей Рейнской провинции, где
имелось особенно много карликовых хозяйств, хотя
и возникших в несколько иных исторических условиях,
нежели в помещичьей «Остэльбии».
Влияние условий земледельческого труда на рас¬
пространение домашней промышленности. Прусский
путь развития сельского хозяйства оказал решающее
влияние на процесс экспроприации мелких товаропро¬
изводителей в целом. Медленный процесс разложения
крестьянских хозяйств затягивал расслоение в ремес¬
ленном и кустарном производстве. Низкая покупатель¬
ная способность крестьянского и полукрестьянского на¬
селения сильно задерживала рост спроса на массовую
фабричную, машинную продукцию. Характерно, что
в Германии капиталистическая форма производства по¬
лучила распространение сначала не в отраслях, выпус¬
кающих стандартные массовые товары, потребляемые
широкими слоями населения, а в отраслях, выпускаю¬
щих более высокие сорта товаров. Примером может слу¬
жить обувная промышленность, где крупные фирмы до¬
вольно рано овладели продукцией и сбытом «изящной»
обуви и где рано возникло фабричное производство. То
же можно сказать и о швейной промышленности, где
18

сильно развивалось производство готового платья,
тогда ещё отнюдь не рассчитанное на рабочего и кре¬
стьянского потребителя, как это имело место позднее.
Замедленные темпы развития капитализма в земле¬
делии, превращение миллионов крестьян в батраков
с наделом влияли на дальнейший рост домашней про¬
мышленности. «Разорение мелкого крестьянства, — пи¬
сал Энгельс в 1887 г., — неизбежное с того времени,
когда его домашний промышленный труд для собствен¬
ного потребления был уничтожен дешевизной конфек¬
ционной и машинной продукции, а его скотоводство,
следовательно и производство навоза, было уничтожено
разрушением общинного строя, общинной марки и при¬
нудительного севооборота, — это разорение насильст¬
венно гонит опутанных ростовщиками мелких крестьян
в современную домашнюю промышленность. Как в Ир¬
ландии земельная рента землевладельцев, так в Гер¬
мании проценты ростовщической ипотеки могут быть
уплачены не из земледельческого дохода, а лишь из
заработной платы крестьянина, занятого в домашней
промышленности. Но с распространением домашней
промышленности сельские местности одна за другой
втягиваются в современное промышленное движение.
Именно это революционизирование сельских местностей
домашней промышленностью и распространило промыш¬
ленную революцию в Германии на гораздо большую
область, чем это было в Англии и во Франции; сравни¬
тельно низкий уровень нашей промышленности вызыва¬
ет тем большую необходимость в ее широком распрост¬
ранении» Ч
Домашняя промышленность в известной мере слу¬
жила основой для роста крупной промышленности:
«Ни в какой другой стране нет так много наемных ра¬
бочих, собственников не только своего жилища, но
и огорода или земельного участка; наряду с этим
имеется еще много других рабочих, которые располага¬
ют, на условиях фактически довольно обеспеченного
владения домом, огородом или земельным участком
в качестве арендаторов. Сельская домашняя промыш¬
ленность в соединении с огородничеством или мелким
полеводством образует широкую основу для молодой
Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 282.
2е	19

крупной промышленности Германии; на западе рабо¬
чие— преимущественно собственники, на востоке —
преимущественно арендаторы своих жилищ. Эта связь
домашней индустрии с огородничеством и полеводством,
а вместе с тем и с обеспеченным жилищем повсюду
встречается не только там, где ручное ткачество еще
борется с механическим ткацким станком: на нижнем
Рейне и в Вестфалии, в саксонских Рудных горах
и в Силезии; мы встречаем эту связь повсюду, где
какая-либо отрасль домашней промышленности укоре¬
нилась как сельский промысел, например в Тюринген¬
ском лесу и в Рейнских горах... Действительно, расту¬
щая среди немецких мелких крестьян нужда, как
и общее положение немецкой промышленности, неизмен¬
но ведет к дальнейшему распространению сельской
домашней промышленности. Это особенность Герма-
нии. Нечто подобное мы встречаем во Франции лишь
как исключение, например в районах шелководства;
в Англии, где нет мелких крестьян, сельская домашняя
промышленность держится на труде жен и детей батра¬
ков; только в Ирландии мы встречаем, как в Герма¬
нии, настоящие крестьянские семьи, занятые в домаш¬
ней промышленности по производству готового
платья» ł.
Фактическое прикрепление производителей к месту и
кабальные условия эксплоатации в капиталистической
домашней промышленности усиливали бегство в города
и в районы крупной индустрии и увеличивали предло¬
жение дешёвой рабочей силы. В отличие от Франции
промышленность Германии не испытывала недостатка в
рабочих руках. Домашняя промышленность с характерной
для неё нерегулярностью работы, чрезмерным трудом,
перемежающимся с вынужденным бездельем, система¬
тически пополняла промышленную резервную армию.
В домашней промышленности Гер!мании закрепился
нищенский уровень существования рабочих. «Рабочие
вынуждены соглашаться на любую сдельную плату по¬
тому, что иначе они совсем ничего не получат, а жить
продуктами только своего сельского хозяйства они не
могут, и также потому, с другой стороны, что именно
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 278. Подчёркнуто
нами — Г. и Л.
20

это сельское хозяйство и земельная собственность при¬
ковывают их к месту, мешают им искать других заня¬
тий» L Нигде в Западной Европе, не исключая Ирлан¬
дии, не была так велика нищета работников домашней
промышленности, как в Германии.
Влияние запоздалости капиталистического развития
на распространение домашней промышленности. Позд¬
нее выступление Германии на (мировом рынке находи¬
лось в теснейшей связи с условиями, в которых про¬
текала промышленная революция в этой стране. Это
обстоятельство привлекло в своё время пристальное
внимание основоположников марксизма. Как указывал
в 1884 г. Энгельс, «развитие в Германии... крупной
промышленности, — ввиду того, что Германия повсюду
оказывается последней — может протекать только под
постоянным давлением неблагоприятной обстановки на
рынке. Ибо немцы способны выдерживать конкуренцию
лишь при условии более низкой, сведенной до голодно¬
го уровня заработной платы и все более и более
сильной эксплоатации домашней промышленности, ко¬
торую заслоняет фабричная промышленность. Превра¬
щение ремесла в домашнюю промышленность и постепен¬
ное превращение последней, поскольку это окупается,
в фабричную и машинную промышленность, — вот что
происходит в Германии»1 2.
Промышленная революция застала в Германии
широко представленную простую кооперацию и ремесло,
сильно распространённое в отраслях, которые в других
странах уже давно стали сферой капиталистического
производства в высших его формах.
Даже в 1882 г., когда промышленная революция
была уже завершена, лишь в важнейших отраслях ста¬
рого ремесла было занято 2 309 242 человека, в том
числе 674 тыс. «самостоятельных» хозяев, работавших
в одиночку3. Значительная часть ремесленников явля¬
лась собственниками своих жилищ. Это приковывало их
к месту. Промышленники и торговцы широко пользова¬
лись этим обстоятельством, превращая ремесленников
в домашних рабочих. Превращение ремесла в домаш¬
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 281.
2 «Лрхиз Мхркга и Элгельса», т. I (VI), стр. 242.
3 Пересчитано по данным «Gewerbestatistik».
21

нюю промышленность, т. е. в своего рода внешнее от¬
деление фабрики, продолжалось в Германии и в пе¬
риод перерастания промышленного капитализма в мо¬
нополистический.
Жизненные условия трудящихся. Вплоть до середи¬
ны 90-х годов промышленность Германии, несмотря на
общий подъём, была не в состоянии поглотить значи¬
тельную часть освободившейся из ремесла и земледелия
рабочей силы. Это было одним из крупнейших отри¬
цательных последствий запоздалой и затянувшейся про¬
мышленной революции. Эмиграция из Германии до¬
стигла в начале 80-х годов своей наивысшей точки
и упала лишь в начале 90-х годов. Только приблизи¬
тельно с 1895 г. начинается процесс постепенного пре¬
вращения Германии в страну с превышением притока
рабочих извне над эмиграцией.
Так как промышленность неспособна была погло¬
тить все освобождавшиеся из ремесла и земледелия
рабочие руки, в 80-х годах максимальных размеров
достигла «язва бродяжничества». Энгельс отмечал, что
это «является неизбежным продуктом подъема круп¬
ной промышленности при сложившихся в Германии ус¬
ловиях земледельческого и ремесленного труда» L
Стоимость рабочей силы германских рабочих склады¬
валась под значительным воздействием неблагоприятных
факторов, характерных для раннего периода зарождения
машинного производства, уже в тот период, когда в бо¬
лее старых капиталистических странах завершилась
победа промышленного капитализма и начался процесс
перерастания в монополистическую стадию.
В Верхнесилезской угольной промышленности угле¬
коп ещё в 1893 г. получал не более 2,74 марки за сме¬
ну; почасовая оплата подсобного строительного рабо¬
чего в провинции была в 1895 г. в. среднем ниже
25 пфеннигов за час; в том же году дневной заработок
путевого рабочего на железной дороге не превышал
1,99 марки; недельный заработок рабочего сапожных
мастерских в таком крупном городе, как Гамбург, не
превышал в 1890 г. 18—20 марок, а в портняжных ма¬
стерских^- 21 марки 2.
1	«Архив Маркса и Энгельса», т. I (VI),, стр. 242.
2	См. Waldemar Zimmermann, Die Ver£nderungen der Einkommens-
und Lebensverhaitnisse der deutschen Arbeiter durch den Krieg. Die
Einwirkung des Krieges auf die Bevolkerungsbewegung,1932,S. 296— V**

Ещё в середине 90-х годов номинальная заработная
плата промышленных рабочих в Германии была ниже
не только заработной платы рабочих США и Англии,
но даже Франции и Бельгии. По оценке американско¬
го бюро труда, средняя годовая заработная плата ра¬
бочего в 1896 г. превышала заработную плату гер¬
манского рабочего: в США — на 125%, в Англии — на
32%, во Франции — на 13%, в Бельгии — на 7% ’, к то¬
му же при более продолжительном рабочем дне в Герма¬
нии.
Широкое распространение домашней промышленно¬
сти оказывало непосредственное давление на заработ¬
ную плату и на жизненный уровень рабочего класса.
«Именно это обстоятельство, — писал Энгельс, —
более, чем всякое другое, удерживает и в прочих отрас¬
лях промышленности заработную плату и жизненный
уровень немецких рабочих ниже уровня рабочих запад¬
но-европейских стран. Свинцовая гиря таких цен на
труд, традиционно удерживаемых значительно ниже
стоимости рабочей силы, давит также на заработную
плату рабочих в городах и даже в крупных городах,
опуская ее ниже стоимости рабочей силы, — тем бо¬
лее, что и в городах плохо оплачиваемая домашняя
промышленность заняла место старого ремесла, пони¬
жая и здесь общий уровень заработной платы... Не уди¬
вительно, что крупная и мелкая буржуазия, живущая
и обогащающаяся за счет этих огромных вычетов из за¬
работной платы, мечтает о сельской промышленно¬
сти, о рабочих с собственными домиками и видит во
введении новых кустарных промыслов единственное
целебное средство от всех крестьянских невзгод!»1 2
В первое десятилетие XX века буржуазия ещё про¬
должала насаждать капиталистическую домашнюю про¬
мышленность в качестве панацеи от «крестьянских
невзгод». Вот почему, несмотря на возраставшую кон¬
центрацию населения в крупных городах, поселения
земледельческого типа (Ortschaften landlichen Charak-
ters), т. e. с числом жителей менее 2 тыс. человек, со¬
хранили между 1880 и 1910 гг. своё население на уровне
1 Пересчитано по данным «Berliner Volkwirtschaftliche Korres-
pondenz», Februar 1900.
2 Маркс и Энгельс^ Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 281,
{23

26 млн. человек. Даже в 1925 г. в них насчитывалось
22,2 млн. человек !.
Отрицательно воздействовало на жизненный уровень
германского пролетариата также наличие значитель¬
ных групп промышленных рабочих, связанных по ру¬
кам и ногам своим мелким огородом или картофельным
полем. «Интересы мелких земледельцев, — писал в кон¬
це XIX века буржуазный апологет профессор Губер,—
всё теснее переплетаются с интересами промышленно¬
сти: для тысяч наших мелких крестьян возможность
получения побочного заработка в промышленности яв¬
ляется (по крайней мере во времена затишья сельско¬
хозяйственных работ) условием существования»1 2. «То,
что семья вырабатывает на своем огороде или клочке
земли, капиталист, пользуясь конкуренцией, вычитает
из цены рабочей силы» 3.
Теми же стремлениями буржуазии были вызваны
и после первой мировой войны мероприятия по насажде¬
нию кустарных промыслов в «бедствующих районах»,
в частности в Силезии, в Средней Германии и её голо¬
дающих районах — Эйхсфельде, Зонненберге и Фогт-
ланде, в горных районах юга и в районе Рен-Шпессарт.
Реакционные правящие классы Германии путём по¬
селенческой политики на востоке страны всячески ме¬
шали разложению и расчистке докапиталистических
порядков, искусственно увеличивая аграрное перенасе¬
ление; в то же время в промышленных районах, в пер¬
вую очередь в районах тяжёлой индустрии, крупные
предприниматели так же искусственно усиливали отно¬
сительное перенаселение, приковывая рабочего к ого¬
роду или к картофельному полю.
В условиях политического господства дворянства со¬
хранение помещичьего хозяйства, которое очень мед¬
ленно превращалось в капиталистическое, неизбежно
приводило к повышению земельной ренты. Важную
роль при этом играли высокие хлебные пошлины и вся
политика аграрного протекционизма. Трудящиеся мас-
1 «Berufs- und Betriebszahlung», 1907. «Statist!k des Deutschen
Rcichs», Bd. 211 «Berufsstatistik», S. 10 und «Statistisches Jahrbuch
fiir das Deutsche Reich», 1927, S. 12.
2 F. C. Huber. Deutschland als Industriestaat, Stuttgart 1901,
S. 273.
8 Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 281.
24

сы платили помещикам тяжёлую дань, снижавшую их
жизненный уровень и покупательную способность в от¬
ношении промышленных товаров. Так, например, до
первой мировой войны одни только хлебные пошлины
обходились германским трудящимся в среднем в 600
млн. марок в год, из которых лишь около 100 млн.
марок попадало в казну, а остальное уходило в карманы
юнкеров. Посредством пошлин на земледельческие про¬
дукты германские аграрии ежегодно загребали свыше
1 250 млн. марок.
Аграрный протекционизм и дороговизна в свою оче¬
редь также снижали темпы роста покупательной способ¬
ности трудящихся Германии. Неудивительно, что наряду
с шумихой по поводу успехов хозяйственного развития
Германии в период 80-х и 90-х годов в германской бур¬
жуазной экономической литературе нередки жалобы на
недостаточно быстрое развитие массового спроса.В спо¬
рах с защитниками интересов юнкерства указывалось в
частности, что английская промышленность, которая вы¬
росла на широких просторах мировой торговли и в пер¬
вую очередь ориентировалась на мировой рынок, внутри
страны уже весьма рано располагала более значи¬
тельным и легче поддающимся расширению платёже¬
способным спросом населения, чем германская промыш¬
ленность, для которой внутренний рынок всегда играл
более значительную роль. Ещё на исходе 90-х годов
профессор Губер отмечал.- «Если бы в Англии рабочий
класс не образовал огромного и всё растущего внутрен¬
него рынка, то английская промышленность и полностью
зависящее от неё сельское хозяйство попали бы за по¬
следние десятилетия в тяжёлое кризисное положение».
А в Германии, жалуется тот же автор, «всё ещё иден¬
тифицируют внутренний рынок со спросом земледельче¬
ского населения и всё ещё имеет хождение старая пого¬
ворка: «будь у крестьянина деньги, общее благополучие
было бы обеспечено» !, в связи с чем в угоду юнкерам не
перестают нагромождать аграрно-протекционистские пре¬
грады расширению капиталистической промышленности.
На деле аграрный протекционизм отнюдь не пре¬
следовал цели укрепить крестьянское хозяйство и рас¬
ширить спрос крестьян на промышленные изделия, а
1 F. С. Huber, op. cit., S. ПО.
2$

был направлен против интересов крестьянства. Хлебные
пошлины искусственно поддерживали одностороннее раз¬
витие зернового хозяйства за счёт травосеяния и кор¬
мовых культур, что служило серьёзным тормозом для
развития животноводства, являющегося в германских
условиях важнейшей предпосылкой интенсификации
сельского хозяйства.
Гигантский рост городского населения стал серьёз¬
ным фактором развития животноводства -и специализа¬
ции сельского хозяйства Германии. Но, несмотря на зна¬
чительное своё превосходство в промышленном развитии,
в области интенсификации сельского хозяйства Германия
заметно отстала от Дании и Голландии. Таким образом,
прусский путь развития капитализма в земледелии, по¬
ставивший во главе этого процесса юнкерское хозяй¬
ство, и государственная поддержка этого хозяйства,
имеющего в основном зерновое направление, тормозили
специализацию крестьянского хозяйства. Значительное
опоздание промышленного развития Германии при
сильно развитом ремесле !, изобилие феодальных пере¬
житков в деревне не могли не сказаться отрицательно
на расширении платёжеспособного спроса населения.
Промышленный переворот в Германии и условия ро¬
ста экспорта и крупной промышленности. Капиталисти¬
ческое преобразование земледельческого и ремесленного
труда обусловили в дальнейшем наряду с другими фак¬
торами и бурное экономическое развитие Германии,
где общественный переворот отличался неизмеримо
большей глубиной и всеобъемлющим характером по
сравнению со странами более раннего промышленного
развития. Домашне-капиталистическая промышленность,
втягивая ремесленника и крестьянина, не порвавшего
связи с землёй, в свою орбиту, способствовала широ¬
кому распространению промышленной революции в
Германии, расчищая почву для крупной машинной ин¬
дустрии. «Так вся Германия, за исключением разве
только юнкерского (verjunkert) северо-востока, втяги¬
вается в общественную революцию, мелкий крестьянин
вовлекается в промышленность, самые патриархальные
углы захватываются этим движением, и поэтому вся
1 Речь идёт о ремесле, уже значительно подчинённом торгово¬
му капиталу.
26

Германия революционизируется гораздо глубже, чем
Англия или Франция» L
Наличие промышленных рабочих, владеющих пар¬
целлой, открывало добавочные возможности урезки за¬
работной платы, усиления эксплоатации и капиталисти¬
ческого накопления; поэтому временная задержка
окончательной экспроприации непосредственного произ¬
водителя в конце концов делала этот неизбежный
исторический процесс более глубоким.
Такой всеобъемлющий характер промышленной ре¬
волюции, охватившей почти всю территорию страны,
а также глубина этого социального переворота широко
раздвинули границы ёмкости внутреннего рынка для
германской промышленности.
Условия и методы экспроприации трудящихся, при
которых связь — конечно, чисто формальная — непосред¬
ственных производителей со средствами производства
зачастую надолго сохранялась, сами предоставляли сред¬
ства для разрешения противоречивой проблемы внутрен¬
него рынка. Низкая заработная плата рабочих, владеющих
клочком земли или огородом, давала германским катти-
талистам большие преимущества в конкурентной борьбе
за границей. Они могли ограничиться той прибылью, ко¬
торая получалась от урезки нормальной заработной
платы 1 2. Этим в значительной мере объясняется большая
роль капиталистической домашней промышленности
в развитии крупного производства в Германии 3. «Домаш¬
няя промышленность, — писал Энгельс, — стала широкой
основой для немецкого экспорта, а вместе с тем и для
всей крупной промышленности. Это и было причиной ее
широкого распространения во многих районах Германии,
и с каждым днем она распространяется все шире»4.
Важную роль домашней промышленности в развитии
германского экспорта неоднократно отмечали немецкие
1 «Архив Маркса и Энгельса», т. I (VI), стр. 284. Подчёркнуто
нами. — Г. и Л.
2 Энгельс подчёркивал: «Это в той или иной мере наблюдается
во всякой сельской домашней промышленности, но нигде не выражено
так резко, как у нас» («Архив Маркса и Энгельса»), т. I (VI), стр. 290.
8 Возможность продавать по низким бросовым ценам имела
особенно большое значение как раз между 1875 и 1895 гг., когда
в связи с длительным и сильным падением цен конкуренция как на
внутреннем, так и на внешнем рынке достигла крайних пределов.
4 Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр, 281—282.
27

буржуазные экономисты. Они подчёркивали характер¬
ное территориальное расположение германской домаш¬
ней промышленности на (периферии страны в связи с
работой на вывоз. Это относится не только к льноткац¬
кому и шеостоткацкому производству, которое обосно¬
валось в Силезии и южной Германии и имело ярко
выраженный экспортный характер ещё начиная со сред¬
них веков, но и к кустарным промыслам и к городской
мелкой промышленности, которые с самого начала их
возникновения работали на заграницу, как, например,
вся домашняя промышленность в Тюрингии (игрушки),
в Золингене и Тутлингене (железные н ножевые това¬
ры), в Шварцвальде (часы), в Наэтале (шлифовальные
камни), в Пфорцгейме, Ганау, Гмюндене (ювелирные
изделия), в Ратенове (оптика) и в Офенбахе (кожаные
изделия) L Домашняя промышленность была первой и
почти единственной формой организации производства
в отраслях массового производства1 2, работавших на
экспорт.
Когда Германия выступила на мировом рынке как
промышленная страна, он в большей своей части был
уже занят. На долю германского промышленного экс¬
порта остались товары, поставляемые домашней про¬
мышленностью. Германская экономическая печать ещё
на рубеже XIX и XX веков констатировала, что «в оп¬
ределённых отраслях текстильной, швейной и игрушеч¬
ной промышленности, которые в настоящее время рабо¬
тают главным образом на экспорт, удержалась та же
организация производства, которая раньше служила
исключительно для экспорта, а именно—домашняя про¬
мышленность, причём преимущественно в её примитив¬
ной крестьянской форме, позволяющей производителям
сохранить своё земледельческое хозяйство» 3.
О значении домашней промышленности для герман¬
ского экспорта свидетельствуют следующие цифры, от¬
носящиеся уже к концу XIX столетия4. Вывоз чулоч¬
ных изделий составил в 1897 г. 79,5 млн. марок, в
1900 г. — 94 млн. марок, позументных изделий — около
1 F. С. Huber, op. cit., S. 101.
2 См. Stieda, Die deutsche Hausindustrie, 1889, SS. 26, 30, 37, 62.
8 F. C. Huber, op. cit., S. 457.
* Ibid., SS. 209, 322—325, 448—495.
28

42 млн. марок, кружев — около 47 млн. марок (1900 г.).
Вывоз белья и платья, главным образом в Англию и
США, составлял в 1895 г. 85 млн. марок, а в 1900 г.—
около 120 млн. марок. Производство игрушек, зани¬
мавшее монопольное положение на мировом рынке в
конце прошлого века, профессор Губер всё ещё считал
«одной из наиболее важных отраслей германской экс¬
портной промышленности». Экспорт игрушек оценивал¬
ся в 1897 г. в 40 млн марок, а в 1900 г. — в 53 млн. ма¬
рок. Экспорт кожаных перчаток составил в 1897 г.
21 млн. марок, а в 1900 г. — 27,5 млн. марок (из них
большая часть направлялась в США). Экспорт кожаной
галантереи составил в 1897 г. 53 млн. марок, а в
1899 г. — 62,7 млн. марок. Экспорт ювелирных изделий
оценивался в среднем в 41—45 млн. марок в год. Вы¬
воз кустарных металлоизделий, в первую очередь вы¬
воз ножей, пил, топоров и кос из Золингена, Ремшейда
и других мест равнялся нескольким десяткам миллио¬
нов марок в год. Укажем также на вывоз обуви в сум¬
ме более 7 млн. марок, корсетной ткани и корсетов —
5—7 млн. марок, искусственных цветов — 5,8 млн. марок,
перьев для украшения — 9,2 млн. марок, фетровых изде¬
лий— 7,2 млн. марок (1899 г.), струнных и духовых ин¬
струментов— свыше 8 млн. марок, губных гармоник —
в сумме 2—3 млн. марок, изделий из олова — 6 млн.
марок (1900 г.). Этот список отраслей экспорта, в ко¬
торых господствовала домашняя промышленность, мож¬
но было бы значительно продолжить. Все приведённые
цифры относятся к периоду, когда экспорт кустарных
изделий стал уже заметно отходить на задний план.
Характерно, однако, что крупная германская инду¬
стрия, за исключением чёрной металлургии, в течение
второй половины XIX века вынуждена была в основном
ориентироваться на внутренний рынок.
Прусский путь развития капитализма в земледелии,
с одной стороны, тормозил расширение внутреннего
рынка, замедляя увеличение спроса пролетаризирующе¬
гося крестьянина на предметы потребления и сельской
буржуазии на средства производства. С другой стороны,
сочетание полеводства с промыслом создало для гер¬
манской крупной промышленности внутренний рынок в
виде спроса кустарей на сырьё и полуфабрикаты
промышленного происхождения. Это относилось и к
29

тяжёлой промышленности. Известны, например, тесные
деловые связи предприятий Фридриха Круппа в Эссене
с кустарями и мелкими фабрикантами Золингена —
потребителями крупповской стали и железа. В конце
XIX века, когда фирма Круппа гигантски раздулась на
военных заказах и стала крупнейшим предприятием
Германии, она попрежнему старательно поддерживала
и культивировала свои старинные связи с Золингеном.
«Мы приобрели, наконец, крупную промышленность и
стали играть роль на мировом рынке, — писал Энгельс
в 1887 г. — Но наша крупная промышленность работает
почти исключительно на внутренний рынок (за исклю¬
чением железоделательной промышленности, производ¬
ство которой значительно превышает внутренние по¬
требности страны), и наш массовый вывоз составляется
из огромного количества мелких предметов, для кото¬
рых крупная индустрия доставляет разве только полу¬
фабрикаты, самые же предметы поставляются большей
частью сельской домашней промышленностью» L
С развитием крупного производства значение домаш¬
ней промышленности уменьшилось. Фабрика вытесняла
не только ремёсла, но и капиталистическую домашнюю
промышленность. В период 1895—1907 гг. общее число
кустарей (в собственном смысле слова) сократилось на
583 тыс. (при общем росте числа занятых в мелких
предприятиях с числом работающих до 5 человек) 1 2.
Кроме того, — и это чрезвычайно важно, — заметно сни¬
зился удельный вес числа взрослых мужчин, занятых
в мелкой промышленности. Переписи 1895 и 1907 гг.
блестяще иллюстрировали неопровержимость марксовой
теории концентрации. Германская статистика с полной
очевидностью показала, что любые замедляющие кон¬
центрацию влияния приводят лишь к тому, что в ко¬
нечном счёте концентрация производства происходит на
более широкой основе, а процесс исчезновения самостоя¬
тельно производящего рабочего, полное и окончательное
отделение последнего от средств производства и пре¬
вращение его в наёмного рабочего принимает более
затяжной и мучительный характер. Вместе с тем свое¬
1 марке и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 280.
2 «Berufs- und Betriebszahlung», 1907. «Statistik des Deutschen
Reichs», Bd. 211, «Berufsstatistik», S. 225 u. Bd. 220/221, «Gewerbli¬
che Betriebsstatistik», S. 62*—63*.
30

образие условий, в которых происходила экспроприация
.массы производителей в Германии, усиливало неравно¬
мерность охвата отдельных отраслей крупнокапитали¬
стическими формами производства, углубляя и обост¬
ряя противоречия капиталистического развития этой
страны.
Изменения в структуре экспорта. В последней чет¬
верти XIX века домашняя промышленность перестала
уже служить основой германского экспорта. Произо¬
шло изменение как германского, так и всего европей¬
ского экспорта < Между 1880 и 1890 гг. и особенно
между 1895 и 1899 гг. наиболее сильным был рост
экспорта машин, стальных и железных фабрикатов, а
также продуктов химической промышленности. Так,
вывоз из Германии машин и инструментов вырос с
90 млн. марок в 1880 г. до 160 млн. марок в 1890 г. и
до 291 млн. марок в 1899 г.; вывоз изделий из стали
и железа — соответственно со 134 млн. до 192 млн. и
326 млн. марок, вывоз химикалий — с 200 млн. до
242 млн. и 365 млн. марок 1 2. В связи с этим увеличил¬
ся и удельный вес этих отраслей и в общем вывозе
страны. Так, удельный вес машин и инструментов в об¬
щем вырос с 3% в 1880 г. до 5% в 1890 г. и до 7% в
1899 г. Удельный вес вывоза изделий из стали и желе¬
за за эти годы соответственно вырос с 4% до 6% и
затем до 8%. Удельный вес продуктов химической про¬
мышленности соответственно увеличился с 7% до 8%
и затем до 9%. Хотя экспорт изделий домашней про¬
мышленности в абсолютных цифрах вырос (за исклю¬
чением деревообделочной), всё же удельный вес экс¬
порта крупной промышленности прогрессивно возра¬
стал, а мелкой и домашней — уменьшался. Увеличению
удельного веса тяжёлой промышленности в общем вы¬
возе способствовало абсолютное сокращение экспорта
таких отраслей, как текстильной (с 623,6 млн. марок
в 1882 г. до 585,2 млн. марок в 1895 г.), пищевкусовой
(с 324,1 млн. до 290,4 млн. марок), кожевенной (с 161
млн. до 151,6 млн. марок) и т. д.3.
1 И, Dietzel, Weltwirtschaft und Volkswirtschaft, 1900, S. 74—75.
2 F. C. Huber, op. cit., S. 210.
3 Ibid S. 209-210.
Сдвиги в структуре германского экспорта, происшедшие, во-
первых, вследствие роста в нём удельного веса крупной промышлен¬
31

Начавшийся с середины 90-х годов период «оживле¬
ния» в мировом хозяйстве поднял на гребне своей волны
успевшую уже окрепнуть германскую промышленность.
Технические нововведения 90-х годов явились весьма
значительным фактором расширения внутреннего рынка.
При этом решающая роль перешла к отраслям произ¬
водства средств производства. В то время как число
занятых в германской текстильной промышленности
было в 1907 г. всего на 10% выше, чем в 1895 г., в ме¬
таллургии рост числа рабочих за тот же период вре¬
мени составил около 47%, а в машиностроении — 92% 1.
Наступившая после 1895 г. фаза расцвета основыва¬
лась главным образом на росте железоделательной, ма¬
шиностроительной и электротехнической отраслей про¬
мышленности. Это в свою очередь усилило стремление
ности по сравнению с домашней и, во-вторых, вследствие роста удель¬
ного веса тяжёлой промышленности по сравнению с лёгкой, обусло¬
вили изменение процентного соотношения между размерами всего
экспорта и всего промышленного производства Германии. Это и есте¬
ственно, если вспомнить, что, в то время как по крупной промышлен¬
ности в 1897 г. на вывоз шло лишь 25% её продукция, по домашней
промышленности удельный вес вывоза к размерам производства со¬
ставлял: по кружевам и вышивкам — 80%, по игрушкам — 76, по
вязальному промыслу — 56, по позументному — 40% и т. д. Точно
так же внутри самой крупной промышленности тяжёлая индустрия
больше работала на внутренний рынок, чем лёгкая (удельный вес
экспорта в продукции соответствующих отраслей составлял: по хими¬
ческой промышленности — 10%, по горной и металлургической —
12, по металлообрабатывающей и машиностроительной вместе — 26,
а по текстильной — уже 36%). И поэтому увеличение удельного веса
продукции тяжёлой индустрии в экспорте вело к прогрессивному,
особенно в период 1896—1898 гг., уменьшению процентного отно¬
шения всего экспорта к общему объёму промышленной продукции
Германии. Эти сдвиги, наступившие в результате того, что германский
экспорт в конце XIX века стал принимать индустриальный характер,
Вернер Зомбарт, нашедший своё последнее прибежище в фашистском
болоте, попытался в 1935 г. обобщить в пресловутом «законе падаю¬
щей экспортной квоты». С этой теорией связан также взгляд, впервые
высказанный Меервартом и К. Тышкой, о том, что в годы подъёма
экспорт каждой страны должен проявлять тенденцию к падению.
Отсталость и специфика развития Германии послужили исходным
пунктом для подобных «законов»: достаточно вспомнить теорию ренты
Родбертуса, пытавшегося превратить отношения, господствовавшие
в померанском поместье, во «всеобщий закон», а также защиту «устой¬
чивости мелкого производства» Бернштейном и другими ревизиони¬
стами и т. п.
1 «Gewerbliche Betriebsstatistik», 1907. «Statistik des Deutschen
Reichs», Bd. 220—221, S. 1 ♦.
32

к расширению сбыта на внешних рынках, причем вывоз
продукции железоделательной промышленности и ма¬
шиностроения теснейшим образом был связан с экспор¬
том капитала.
Низкий уровень зарплаты германских рабочих. С се¬
редины 90-х годов германская статистика отмечает
быстрый рост заработной платы, начавшийся, однако,
с весьма низкого её уровня. Почти с того же времени
иммиграция рабочих в Германию начинает превосхо¬
дить эмиграцию. Тяжёлые, низко оплачиваемые работы
становятся в значительной мере уделом «менее требо¬
вательных» иностранных рабочих. В 1907 г. в германской
промышленности было занято 440 тыс. иностранных
рабочих, а в сельском хозяйстве — 257 тыс.1.
Как уже указывалось, в середине 90-х годов номи¬
нальная зарплата промышленных рабочих в Германии
была ниже по сравнению не только с США и Англией,
но и с Францией и Бельгией.
Впоследствии этот низкий жизненный уровень рабо¬
чего класса, исторически сложившийся в Германии,
должен был сказываться, несмотря на ускорение тем¬
пов роста заработной платы. Поэтому при анализе тем¬
пов роста заработной платы в период 1893—1913 гг.
следует учитывать низкий уровень заработков герман¬
ских рабочих до середины 90-х годов 1 2 3.
За два десятилетия до первой мировой войны номи¬
нальная заработная плата в Германии сильно выросла.
1 «Berufs- und Betriebszahlung», 1907. «Statistik des Deutschen
Reichs», Bd. 211, «Berufsstatistik», S. 306.
2 Более или менее достоверная статистика заработной платы
за длинный ряд лет имелась в кайзеровской Германии лишь в отно¬
шении весьма ограниченного числа профессий и групп рабочих и то
лишь по отдельным местностям, а не по всей Германии. Это под¬
чёркивают германские буржуазные экономисты и статистики (см.
Zimmermann, op. cit., S. 296). Приводимые ими данные имели целью
показать весьма быстрые темпы роста национальной заработной платы
в Германии до первой мировой войны (на 50—60% за период 1893—
1913 гг.). Однако в большинстве случаев эти оценки относятся либо
к особо привилегированным группам, либо в отдельных случаях
к некоторым группам рабочих с особенно низким уровнем заработной
платы в момент начала повышательной тенденции. Поэтому эти оценки
не могут быть распространены на весь рабочий класс и даже на основ¬
ной его контингент. Не учтены также изменения в соотношении
тарифных групп рабочих, чрезвычайно быстрый рост более низко
оплачиваемого женского труда и т. д.
3 Германский империализм	33

В период между 1903 и 1907 гг. и между 1908 и 1910 гг.
этот рост был особенно значителен. Приблизительно к
1905 г. номинальная зарплата значительных категорий
германских рабочих уже превысила зарплату соответ¬
ствующих категорий французских и бельгийских рабо¬
чих. С начала XX века в Германии заметно усилился
процесс выделения рабочей аристократии.
Германия превратилась в первоклассную промыш¬
ленную державу, выросла экономическая и политиче¬
ская организованность пролетариата и сила германских
профсоюзов, обострились экономические бои, но на жиз¬
ненный уровень рабочего класса продолжали оказывать
заметное давление пролетаризирующееся крестьянство
и вытесняемые из производства ремесленники и куста¬
ри. С неменьшей силой отражался на жизненном уровне
пролетариата быстрый рост дороговизны, характерный
для эпохи господства монополий и чрезвычайно усиленный
в Германии аграрными пошлинами. Буржуазный
социолог профессор Берлинского университета Вальде¬
мар Циммерман писал: «Возрастающее расхождение
номинальной и реальной платы стало обычным явле¬
нием во второй половине жизни людей нашего поколе¬
ния и особенно начиная с 1905 г.»1 (Для отдельных
категорий рабочих реальная зарплата продолжала расти,
но это отнюдь не было общим правилом. Если взять за
основу подсчёты германского статистика Ю. Кучинского,
то, за исключением одного лишь 1913/14 г., уровень
реальной заработной платы основной массы германских
промышленных рабочих был заметно ниже, чем, напри¬
мер, в 1906 г.2)
Как ни условны упомянутые подсчёты реальной
зарплаты в национальном масштабе, они свидетельст¬
вуют о том, что рост реальной заработной платы и
1 Цит. по П. Ланге, Новая ориентация профессиональных сою¬
зов в Германии. 1919, стр. 9.
2 Динамика реальной зарплаты промышленных рабочих в Гер-
мании (1900 г. = 100)
Годы
Индекс
Годы
Индекс
1906
106
1910
101
1907
104
1911
101
1908
99
1912
100
1909
98
1913/14
106
«Finanzpolitische Korrespondenz» за 1932 г.
34

повышение жизненного уровня ограничивались сравни¬
тельно узкой прослойкой привилегированных групп
рабочих.
Свойственный капитализму разрыв между быстрым
ростом производительности общественного труда и жиз¬
ненным уровнем рабочих ещё более усиливался. По
уровню развития промышленности Германия в начале
XX века уже заняла второе место в мире после США.
А уровень жизни германских рабочих значительно от¬
ставал от уровня жизни американских и английских ра¬
бочих, несмотря на влияние и организационные успехи
германских профсоюзов.
Сравнение уровня реальной заработной платы в
различных странах представляет большие затруднения,
вытекающие как из неоднородности статистического
материала, так и из различия культурного уровня и ис¬
торически сложившихся потребностей рабочих. Исследо¬
вания английского министерства торговли за 1908—
1911 гг. констатировали чрезвычайно низкий уровень
жизни промышленных рабочих в Германии по сравне¬
нию с США и Англией. Германские буржуазные эко¬
номисты, пытаясь ослабить этот вывод, ссылались на
ограниченные, потребности и сравнительно низкий
уровень жизни индустриальных и промысловых рабо¬
чих в восточных, преимущественно сельскохозяйствен¬
ных районах Германии. Таким образом, они вынуж¬
дены были признать отрицательное воздействие аграр¬
ного перенаселения на жизненный уровень промыш¬
ленных рабочих в Германии в первом десятилетии
XX века1.
Материалы исследования английского министерства
торговли, заключающие данные по Англии, Германии,
Франции, Бельгии и США, были тщательно обработаны
немецким учёным Карлом Тышкой, который при под¬
счётах номинальной зарплаты учёл неодинаковую про¬
должительность рабочего дня, а при подсчётах сравни¬
тельного уровня реальной зарплаты вносил поправки на
различия в структуре рабочих бюджетов в перечислен¬
ных странах.
Германия в этот период по своему индустриальному
развитию уже заняла второе место в мире, опередив
1 См. Zimmermann, op. cit., S. 294.
3*	35

Англию и далеко оставив за собой страны европейского
континента; необходимо поэтому сопоставить уровень
зарплаты в Германии в первую очередь с уров¬
нем, достигнутым в США и Англии. По подсчёту про¬
фессора Тышки, в период 1905—1909 гг. номинальная
зарплата в относительном выражении составила: в Анг¬
лии— 100, в США — 240, а в Германии — только 75 L
В то же время уровень дороговизны в относительном
выражении составлял: в Англии—100, в Германии —
119 и в США— 152 1 2. Таким образом, если принять
уровень реальной зарплаты в Англии за 100, она в
США равнялась 170, а в Германии 67. Реальная зар¬
плата германского рабочего была на 33% ниже англий¬
ского и в 2,5 раза ниже американского.
В то же время, по подсчёту Тышки, номинальная
зарплата в переводе на один проработанный час была
в а иг же период в среднем во Франции па 15%, а в
Бельгии на 31% ниже, чем в Германии. С другой сто¬
роны, стоимость жизни рабочего была во Франции почти
на 4%, а в Бельгии — почти на 17% дешевле, чем в
Германии3. При этом, однако, надо принять во вни¬
мание значительно худшую структуру бюджета гер¬
манской рабочей семьи, которая потребляла больше
картофеля и меньше высококачественных продуктов и
жила в значительно худших жилищных условиях. Вот
почему исследования профессора Тышки привели его к
выводу, что: «несмотря на свой значительно более вы¬
сокий заработок, германский рабочий находится едва
ли в лучшем положении, чем французский, поскольку
ни во Франции, ни в Бельгии цены на предметы пита¬
ния и, прежде всего, жилищная плата не так ненор¬
мально велики, как в Германии».
Сказанного, однако, недостаточно. В основу своих
исчислений средней номинальной зарплаты по всем пе¬
речисленным странам английское министерство взяло
тарифные ставки по трём отраслям: строительной, ме¬
таллообрабатывающей и полиграфической. А между
тем эти отрасли были, например, для Франции в тот
1 Carl v. Tyszka, Die Lebenshaltung der arbeitenden Klassen in
den bedeutenderen Industriestaaten: England, Deutschland, Frankreich,
Belgien und Vereinigten Staaten v. Amerika. Jena 1912, S. 13.
2 Ibid., S. 66.
8 Tyszka, op. cit, S. 13.
36

период менее типичными и уменьшали среднюю зар¬
плату по стране в целом L
В свете указанного вывод профессора Тышки нельзя
не признать излишне оптимистическим для Германии.
Согласно произведённому имперским статистическим
управлением обследованию бюджетов рабочих и слу¬
жащих, относящемуся к 1907 г. — последнему обследо¬
ванию перед первой мировой войной, охватывавшему 522
рабочих бюджета, — средний месячный заработок главы
семьи из 47г в среднем человек составлял 150 марок,
обеспечивая каждому члену семьи не свыше 33 марок в
месяц. Но и эта цифра является преувеличенной, так
как в обследовании были недостаточно представлены
низко оплачиваемые категории рабочих. Неудивительно,
что, по данным того же официального обследования,
заработок основного работника составлял лишь 82,4%
общего дохода семьи, а остальные 17,6% падали на за:
работки других членов семьи и «доходы» от картофель¬
ного поля и мелкого животноводства. Профессор Цим¬
мерман указывал: «Побочные заработки членов семьи
и доход от небольшого огорода и разведения мелкого
скота и птицы уже до войны имели для жизненного
уровня многих германских рабочих семей значительно
большее значение, чем заработок главы семьи. Во время
войны и после неё эти проявления сплочённости семьи
получили ещё более крупное значение в жизненном оби¬
ходе» 1 2. Апологет германского капитализма пытался
представить низкую зарплату как благоприятный фактор,
скрепляющий семейные узы рабочих.
Жилищная нужда германских трудящихся. Для срав¬
нительной оценки положения германского рабочего
класса следует несколько остановиться на тяжёлых
социальных последствиях жилищной нужды в Германии.
Положение рабочего класса в Германии даже в пе¬
риод наибольшего экономического её подъёма перед
первой мировой войной характеризовалось тяжёлыми
жилищными условиями. Профессор К. Тышка в своей
работе об условиях жизни германских трудящихся пи¬
сал: «Конечно, и в других странах жилищные условия
1 По данным того же английского министерства торговли, зара¬
ботки в текстильной и ряде других отраслей промышленности были
во Франции выше, чем в Германии.
2 Zimmermann,, op. cit., S. 291, 325.
37

низших классов не всегда идеальны и совершенны...
Но жилищной" нужды в собственном смысле слова,
т. е. прямого недостатка в квартирах определённой ве¬
личины и качества, неслыханного переполнения на¬
личных жилищ, такой жилищной нужды, как в Гер¬
мании, не знает ни Англия, ни Америка» Г
В 1910 г. 43% семейств занимали лишь по одной
комнате. Неотъемлемым спутником тяжёлой жилищной
нужды была чрезвычайная дороговизна жилой площади.
Исследуя структуру потребления германских рабочих
до первой мировой войны, профессор Циммерман пи¬
сал, что «критическим пунктом всегда оставалась квар¬
тирная плата» 1 2. По данным бюджетного обследования
1907 г., в 852 семьях с .низким заработком (состоящих
из 2—3 лиц) квартплата поглощала 20%, в семьях с
более высоким заработком (6—8 и даже более чле¬
нов семьи) — 15—17% всех расходов3. При несравнен¬
но худших жилищных условиях квартплата была в
Германии иа 23% выше, чем в Англии. Жилищный
голод, который ощущался лишь в отношении небольших
квартир, был обусловлен массовым притоком населе¬
ния из мелких городов и особенно из деревень в про¬
мышленные центры и крупные города 4.
Быстрый рост промышленных центров, жилищная
нужда, бегство из небольших городов в крупные и из
земледелия в промышленность — все эти явления, свой¬
ственные капиталистическому обществу, проявляются с
тем большей силой, чем быстрее происходит концентра¬
ция производства. Однако ни быстрый рост германских
городов, ни интенсивность и размеры бегства из мелких
городов и деревень не могут быть объяснены без учёта
исторических особенностей развития капитализма в
Германии. Буржуазные экономисты вроде Тышки, Оп¬
пенгеймера, Шмельцера, Губера и др. прямо указыва¬
ли, что факторами, чрезвычайно усугублявшими бегство
в города, явились социальные и политические приви¬
легии юнкерства и бесправие трудящихся масс. В своих
работах профессор Тышка неоднократно вскрывал пря¬
мую связь между относительно низким уровнем жизни
1 Tyszka, op. cit., S. 28.
2 Zimmermann, op. cit , S. 332.
8 Ibidem.
4 Tyszka, op. cit., S. 24.
38

германских трудящихся и антидемократическим харак¬
тером политического строя Германии обеспечивавшим
как юнкерству, так и буржуазии, вступившей с ним в
тесный союз, добавочные источники эксплоатации рабо¬
чего класса: «Жилищная дороговизна и высокие цены
на предметы питания в соединении с низкой зарплатой
представляют характерные черты феодально-капитали¬
стического государства»1 2. Шмельцер в этой связи об¬
ращает внимание на полукрепостнические порядки в
прусской деревне, в первую очередь в районах к во¬
стоку от Эльбы 3. «Помещик, — писал профессор Губер, —
всё ещё смотрит на своих батраков, подобно польскому
пану, как высшее существо на низших, т. е. как абсо¬
лютный господин. В его глазах они ещё и по сей день
остаются его подданными; требования прибавки заработ¬
ной платы кажутся ему дерзостью’и покушением на его
права. Подобно тому как после 1848 г. жители южной
Германии стремились в Америку, так и сейчас в ост-
эльбских провинциях всем, мечтающим о повышении
жизненного уровня и большей независимости, обетован¬
ной землёй представляются Саксония, Вестфалия, Бер¬
лин или другой какой-нибудь крупный город. Такое
переселение осуществлялось при первой же возможно¬
сти» 4.
В промышленные центры тянулась также масса
разорившихся ремесленников и кустарей, что со значи¬
тельным опозданием воспроизводило в конце XIX и в
начале XX века процессы, происходившие в таких же
масштабах в Англии в XVIII и в первой трети XIX века.
Итак, острая жилищная нужда и дороговизна жилищ
в промышленных городах Германии находятся в тес¬
ной связи с последствиями незавершённой буржуазно¬
демократической революции и прусского пути развития
капитализма в земледелии. Относительно низкий размер
зарплаты, дороговизна предметов питания («нормаль¬
ное» питание рабочей семьи в 4,76 человека с общим за¬
работком в 1 835 марок в год поглощало в 1913 г. 50%
всего бюджета) при чрезвычайно высокой квартирной
1 Tyszka, op. cit. S. 18—19.
2 Ibid., S. 68.
3 Karl Schmeltzer, Die Kulturskizze aus dem Osten. «Preussische
JahrbUcher», 1900, S. 279, 282.
* F. C. Huber, op. cit., S. 271—272.
39

плате (15—20% бюджета рабочей семьи без расходов
на отопление и освещение, которые в свою очередь
исчислялись в 4% бюджета) оставляли рабочему нич¬
тожную сумму на покупку предметов широкого потреб¬
ления. По данным бюджетного обследования, расходы
рабочей семьи на покупку одежды составляли в 1907 г.
в среднем лишь 9,2% бюджета при годовом заработке
до 1 200 марок и 9,4% при годовом заработке рабочего
в 1 200—1 600 марок Ч Эти данные бюджетного обследо¬
вания и аналогичные оценки всё же не давали правиль¬
ного отражения действительного соотношения отдельных
категорий рабочих по высоте их заработка, приукраши¬
вали картину средних размеров дохода и структуру рас¬
ходов рабочей семьи. К тому же приведённые данные
относятся к категориям рабочих с относительно высо¬
ким заработком (4,5—6 марок в день), а чем ниже за¬
работки, тем выше удельный вес расходов на предметы
питания, квартиру, отопление и освещение. Ясно поэто¬
му, что расширение покупательной способности рабочего
класса в кайзеровской Германии неизбежно отставало
от роста заработной платы. Правящие круги пытались
в некоторой степени смягчить положение и купить
«социальный мир» с помощью куцого «социального за¬
конодательства» (страхованием рабочих и фабричным
законодательством), а также жалкими полумерами в об¬
ласти жилищной политики. Но эти «заботы о благе ра¬
бочих» со стороны «христианской монархии» не могли
предотвратить действие растущей дороговизны, обгоняв¬
шей рост заработной платы основной массы рабочих 1 2.
Особенности того пути, по которому шло развитие
капитализма в Германии, не могли не сказаться больше
всего на таком специфическом товаре, как рабочая сила.
Изменения стоимости и цены рабочей силы,*'их приспо¬
собление к быстро возраставшей интенсивности труда
в Германии были затруднены грузом докапиталистиче¬
ских пережитков. В эпоху империализма, когда господ¬
1 См. Zimmermann, op. cit., S. 325, 326, 337, 338.
2 Ленин в 1912 г. для иллюстрации абсолютного и относитель¬
ного обнищания рабочего класса приводил следующие данные отно¬
сительно Германии: «По данным « буржуазных социал-политиков,
опирающихся на официальные источники, заработная плата рабочих
в Германии возросла за последние 30 лет в среднем на 25%. За тот же
период времени стоимость жизни повысилась по меньшей мере на
40%!!» (Соч., т. XVI, стр. 212).
40

ство монополии стало основным препятствием для роста
жизненного уровня рабочего -класса, монополистический
капитал в тесном союзе с аграриями повёл ожесточён¬
ную войну против германского рабочего при помощи
протекционистского оружия и под благовидным пред¬
логом «охраны национального труда» L
По мере развития монополий обособлялся привиле¬
гированный слой рабочих, что способствовало оппорту¬
нистическому загниванию германского рабочего движе¬
ния. Высокие монопольные прибыли и быстрый рост
иммиграции в Германию иностранных рабочих низко
оплачиваемых категорий позволили капиталистам при¬
кармливать слой лучше оплачиваемых рабочих. Рост
номинальной заработной платы, лишь постепенно сво¬
димой на-нет ростом дороговизны, был использован бур¬
жуазией для создания иллюзий среди рабочих. Через
свою агентуру в рабочем классе германская буржуазия
не без успеха внушала значительным слоям рабочих,
будто крупные хозяйственные успехи Германии идут
на пользу и рабочим. Война 1914—1918 гг. показала,
что оппортунизм и в германском рабочем движении
«окончательно созрел, перезрел и сгнил..., вполне
слившись с буржуазной политикой, как социал-шови¬
низм» (Ленин). Агенты германского империализма стре¬
мились убедить рабочий класс, что без новых колоний
невозможно якобы поднять жизненные условия герман¬
ских рабочих до уровня жизни рабочего класса в Ан¬
глии и США 1 2.
Особенно тяжёлое положение создалось для заня¬
тых в капиталистической домашней промышленности,,
ставшей средоточием относительного перенаселения.
1 То, что уровень заработной платы в кайзеровской Германии
был в общем значительно выше, чем в среднем по всему европейскому
континенту (т. е. без Англии), явилось следствием не только более
высокой стоимости рабочей силы в Германии и более высоких издер¬
жек её воспроизводства и т. п., но и весьма низкого уровня зарплаты
в Южной и Восточной Европе.
2 В настоящей главе мы останавливались главным образом на
социально-экономических условиях, в которых происходило форми¬
рование рабочего класса в Германии и его жизненного уровня. Вместе
с тем следует отметить, что в силу ряда исторических условий, о
которых речь будет итти в следующей главе, низкий уровень зар¬
платы и аграрное перенаселение не затормозили технического про¬
гресса. При переходе к империализму явления другого порядка пре¬
одолели это влияние.
41

<Эти промыслы, — цинично отмечает профессор Губер,—
а именно текстильное, пошивочное и частично игрушеч¬
ное производство принадлежат к сезонным отраслям и
зависят от каприза моды, от случайного заработка.
Домашняя промышленность имеет то особое преимуще¬
ство, что и в периоды быстрого увеличения спроса она
может привлечь все свободные рабочие руки вплоть до
жителей заброшенных горных деревушек. Наоборот, во
время мёртвого сезона домашняя промышленность мо¬
жет прекратить производство, т. е. избежать рокового
пути, ведущего к перепроизводству. В этом основа жиз¬
неспособности и конкурентоспособности этой формы
производства» Ч
Более откровенную характеристику положения в до¬
машней промышленности Германии на рубеже XIX и
XX веков дал Штиллих. «Эти кустари, — пишет он, —
все без исключения живут на грани прожиточного ми¬
нимума; в погоне за заказами они создают друг другу
такую конкуренцию, что исключается всякая возмож¬
ность улучшения их жизненных условий; там, где это
улучшение происходит, оно вновь систематически сни¬
жается усилиями раздатчиков, которые дают работу
лишь тем, кто соглашается на самую дешёвую опла¬
ту» 1 2. Обследование, произведённое германским Союзом
социальной политики, установило, что при работе куста¬
рей и их семей по 15—18 часов в сутки заработки значи¬
тельно ниже самого скромного прожиточного минимума.
В эпоху империализма вывоз изделий капиталистиче¬
ской домашней промышленности продолжал занимать
не последнее место в германском экспорте, выполняя
важную в германских условиях функцию, которую не¬
мецкие буржуазные экономисты весьма симптоматично
назвали «социальным демпингом». «Значительная
часть германского промышленного экспорта, — конста¬
тировал в 1907 г. экономист Пауль Ден, — а именно из¬
делий домашней промышленности, осуществима лишь
благодаря скверным условиям труда и представляет
собой не что иное, как расточение рабочей силы в ущерб
народному здоровью» 3.
1 F. С. Huber, op. cit., S. 459.
2 О. Stillich, Die Spielwaren-Hausindustrie, 1899, S. IL
3 Paul Dehn, Von deutscher Kolonial- und Weltpolitik, Berlin
1907, S. 7.
42

В Германии особенно рано и особенно сильно про¬
явилось тяготение промышленности к картельному про¬
текционизму и к методам бросового экспорта. «Побуж¬
дение к экспорту» («Zwang zum Export»), отмеченное
многими буржуазными экономистами, весьма сильно
проявлялось даже в тот период, когда германская круп¬
ная промышленность (за исключением чёрной метал¬
лургии) была ещё мало конкурентоспособна на миро¬
вом рынке и вынуждена была ориентироваться на
внутренний рынок.
В настоящей главе мы рассмотрели своеобразные
условия, при которых в Германии совершался переход
от мелкого производства к крупному. С наступлением
эпохи империализма обрисованные выше исторические
условия развития германской экономики сами подверг¬
лись сильной модификации под влиянием мощного все-
определяющего воздействия факторов, обусловленных
монополистическим капитализмом, и выступали лишь в
переплетении с последними. С конца XIX века до пер¬
вой мировой войны влияние добавочных противоречий,
связанных с запоздалостью развития и пережитками
средневековья, уже сравнительно меньше давало себя
чувствовать. Но оно снова проявилось в Германии
после первой мировой войны, когда вопрос сбыта това¬
ров достиг крайней остроты и проблема рынков пре¬
вратилась в основную проблему капитализма.

ГЛАВА ВТОРАЯ
ПУТИ РАЗВИТИЯ
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА
В ГЕРМАНИИ
Быстрое развитие германской промышленности в кон¬
це XIX и начале XX века. Естественен вопрос: каким
образом Германия, столь поздно выступившая на капи¬
талистическую арену, отягощённая столь большим гру¬
зом средневековых пережитков, смогла в такой ко¬
роткий срок занять первое место среди передовых
промышленных стран Европы?
Политическая и экономическая раздробленность Гер¬
мании до конца 60-х годов тормозила рост производи¬
тельных сил, мешала росту капитальных вложений в
транспорт и промышленность L
Политическое объединение Германии создало необхо¬
димое единообразие хозяйственных и правовых условий,
дало мощный толчок инвестиционной деятельности.
В первую очередь этот толчок испытало железнодо¬
рожное строительство, до того протекавшее сравнитель¬
но вяло.
Из общей протяжённости железных дорог в 60 521 км,
которыми Германия располагала накануне первой
мировой войны, к началу 1870 г. было построено всего
17 160 км. В течение следующих полутора десятков лет
1 По справедливому замечанию Сарториуса фон Вальтерсгау-
зен, Германия и после создания таможенного СЬюза всё ещё не пред¬
ставляла собой народнохозяйственного целого (см. A. Sartorius von
W a Iters hausen, Die Entst ehung der Welt wirtsch aft, Jena 1931, S. 338).
44

длина железных дорог более чем удвоилась. Наиболь¬
шего размаха железнодорожное строительство достигло
в 70-х годах: за десятилетие 1871 —1879 гг. прирост же¬
лезнодорожной сети составил 15 804 км. В этот период
были выстроены главные линии железнодорожной сети
Германии. В последующее десятилетие среднегодовой
прирост железных дорог заметно снизился. Такие высо¬
кие темпы железнодорожного строительства на протя¬
жении одного десятилетия вызвали скачкообразный рост
чёрной металлургии.
Бурное развитие железных дорог в 70-х годах
весьма ускорило процесс разложения крестьянского хо¬
зяйства и вытеснения его домашних промыслов; поя¬
вился значительный контингент новых потребителей
продуктов капиталистической промышленности, особенно
в восточных провинциях Германии. В частности, в это
десятилетие заметно расширился круг потребителей
хлопчатобумажных тканей. Шёл процесс, давно уже
закончившийся в Англии.
Крупнейшую роль в развитии германской индустрии
играл растущий милитаризм Г Неудивительно, что к
моменту воссоединения Германии самым крупным про¬
мышленным предприятием был военный завод Круппа
в Эссене. Ещё в 1845 г. на нём насчитывалось всего
122 рабочих. К 1871 г. число их превысило 16 тыс., а
в 1902 г. на нём насчитывалось уже 40 тыс. рабочих.
Вскоре военные заводы Круппа и другие переросли
рамки страны. «Мы не можем существовать одной Прус¬
сией», — заявил Фридрих Крупп кайзеру Вильгельму I.
Но полуабсолютистское германское правительство не
знало экономии в расходах, когда дело касалось воору¬
жений и военных заказов.
Победа над Францией и распространение прусского
милитаризма в объединённой Германии, строительство
военного флота, перевооружение германской армии, по¬
стройка крепостей и т. д. предъявляли повышенный
спрос к промышленности.
1 Давнишние тесные связи прусской промышленности с мили¬
таризмом общеизвестны. Ещё Фридрих II в своём известном очерке
«Des Moeurs, des Coutumes, de Tlndustrie» писал, что при Фридрихе-
Вильгельме I процветали все отрасли промышленности, работавшие
на нужды армии. В Берлине выросли пороховые и пушечные заводы,
ружейные фабрики и т. д.
45

Германия превратилась в вооружённый лагерь. Не¬
прерывно совершенствуя своё вооружение, она широко
использовала науку, интенсивно поставлявшую новые
средства уничтожения. На этой почве возникла тесная
связь немецкой науки с магнатами промышленности, тра¬
тившими гигантские суммы на изобретательство в обла¬
сти военной техники. В своё время много говорилось о
разорительном для германского народа «турнире» между
заводами Круппа, изготовлявшими всё более мощную
артиллерию, и заводами Штумма, отвечавшими на это всё
более устойчивой корабельной стальной броней. Это при¬
быльное «разделение труда» было перенесено внутрь
самих предприятий Круппа,особенно после того, как по¬
следний обзавёлся собственной верфью, выстроившей до
первой мировой войны 57 крупных военных судов.
Милитаризм поглощал из года <в год возраставшую
часть государственного бюджета. Так, расходы на ар¬
мию, флот, а также тесно связанные с ними расходы на
пенсионный фонд и проценты по госзаймам составили в
1879 г. 428 млн. марок, в 1899 г. — 926 млн., в 1909 г.—
1615 млн., в 1913 г. — 2 087 млн., в 1914 г.—около
2 145 млн. марок1. За 35 лет ежегодные военные рас¬
ходы выросли почти в 5 раз, а за весь период состави¬
ли несколько десятков миллиардов марок, значительная
доля которых пошла на так называемую материальную
часть, т. е. в пользу промышленников.
В периодической экономической печати конца прош¬
лого и начала настоящего века нередко отмечалось, что
хозяйственный подъём в Германии подстёгивался расту¬
щим милитаризмом. Указывалось, что эти методы
угрожали государству банкротством и в конечном счёте
могли оказать отрицательное влияние на дальнейшее
развитие производительных сил. Вызванный милитариз¬
мом централизованный спрос государства в известной
мере служил средством разрешения противоречий, обу¬
словленных сохранением обременительных пережитков
феодализма. Это обстоятельство наложило своеобраз¬
ный отпечаток на развитие германского капитализма.
Влияние милитаризма на развитие производительных
сил было односторонним, поскольку оно в первую оче¬
1 Включая расходы по чрезвычайному бюджету и разовые рас¬
ходы (см. «Statistisches Jahrbuch fiir das Deutsche Reich». 1914. SS.350—
354; 1915, SS. 349—353).
46

редь покровительствовало тяжёлой промышленности.
'Милитаризм, особенно в сочетании с тягостным бреме¬
нем докапиталистических пережитков, одновременно и
стимулировал и тормозил развитие внутреннего рынка.
Как указывалось в главе 1, характерные для Германии
условия превращения мелких производителей (ремес¬
ленника и крестьянина) в наёмных рабочих создавали
в лице капиталистической домашней промышленности
значительный производственный спрос на продукцию
крупной промышленности. В своё время развитие до¬
машней промышленности подготовило почву для круп¬
ного производства почти во всей империи. В последней
трети XIX века нищета кустарей, низкая заработная
плата рабочих и продолжительный рабочий день давали
значительные преимущества германским капиталистам в
конкурентной борьбе за внешние рынки.
Сильно ускорила промышленное развитие Германии
пятимиллиардная контрибуция, выплаченная Францией
после франко-прусской войны. Захват Лотарингии и
Эльзаса расширил сырьевую базу металлургии и хими¬
ческой промышленности.
В пятилетие 1870—1874 гг. было основано 857 ак¬
ционерных обществ с капиталом в 3 306 млн. марок.
Французские миллиарды оплодотворили и сельское хо¬
зяйство. Резко поднялись цены на хлеб, повысились це¬
на на землю и земельная рента. Юнкеры богатели. Это
длилось до 1875 г., когда начали появляться первые
симптомы аграрного кризиса.
На почве лихорадочного расширения промышленно¬
сти возникла грюндерская спекулятивная горячка, свя¬
занная с биржевой игрой, большим перераспределением
богатства, колоссальными спекулятивными барышами.
Акционерные предприятия росли, как грибы. Среди них
немало было дутых. Яркую картину вакханалии лёгкой
наживы, колоссального обогащения капиталистических
хищников даёт Энгельс:
«Это была горячка организации акционерных или
командитных обществ, банков, учреждений поземельного
кредита и кредита под движимое имущество, компа¬
ний для постройки железных дорог, всякого рода заво¬
дов, -судостроительных верфей, компаний, спекулирую¬
щих землями и постройками, и других предприятий, для
которых внешняя форма промышленных предприятий
47

была на деле только предлогом для самого бесстыдного
ажиотажа. Так называемая общественная потребность
в торговле, путях сообщения, средствах потребления
и т. д. служила только прикрытием для испытываемой
биржевыми хищниками безудержной потребности пу¬
стить в оборот миллиарды, пока они были под рукою» Г
Бурный подъём во всех отраслях хозяйства привёл
к срыву биржевого бума и кризису перепроизводства.
Уже в 1873—1874 гг. кризис достиг в Германии боль¬
шей остроты, чем в любой другой капиталистической
стране. Скачкообразное развитие производительных сил
сопровождалось ростом и обострением всех капитали¬
стических противоречий. Германия наряду с США за¬
няла ведущее место в развёртывании мирового цикли¬
ческого кризиса. Тяжёлая промышленность Германии,
как и США, превратилась в главный очаг подъёма
в последующих циклах.
В числе условий, позволивших германской промыш¬
ленности в последние десятилетия XIX века опередить
страны более раннего развития капитализма — Англию
и Францию, в экономической литературе обычно отме¬
чается лучшая постановка школьного дела и професси¬
онального обучения в Германии. Высокая профессио¬
нальная выучка германских рабочих при относительно
низкой заработной плате несомненно явилась важным
фактором быстрых успехов германской промышленности,
особенно на внешних рынках. Постановка высшего обра¬
зования в Германии была в значительно большей мере,
чем в других капиталистических странах, подчинена за¬
даче снабжения германского производства научно-техни¬
ческими кадрами.
Важнейшим фактором быстрого превращения Герма¬
нии в передовую промышленную страну явился техни¬
ческий прогресс в последней трети XIX и начале
XX века. Рекордные успехи техники в эти годы способ¬
ствовали перемещению центра тяжести хозяйственного
прогресса из Англии в США и Германию, являя рази¬
тельный пример неравномерности развития капитализма,
заметно усилившейся в этот период перехода от сво¬
бодной конкуренции к господству монополии.
Поскольку речь идёт о Германии, этому бурному раз¬
витию не могло воспрепятствовать отрицательное влия-
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XV, стр. 485—486.
48

ние, обычно оказываемое относительно низким уровнем
заработной платы на темпы технического прогресса.
Конкуренция старых промышленных стран, с которой
пришлось на внешних рынках столкнуться молодой
германской промышленности, стимулировала техниче¬
ский прогресс, тем более что относительная узость
внутреннего рынка побуждала германскую промышлен¬
ность искать выхода в расширении экспорта.
Прежняя промышленная отсталость Германии, более
позднее развитие крупной машинной индустрии позво¬
лили ей широко воспользоваться плодами новейших до¬
стижений техники. Быстрому и повсеместному введе¬
нию их здесь не мешали устарелые вложения капитала,
т. е. закрепление большой массы основного капитала в
оборудовании и заводских сооружениях, морально уста¬
ревших до их материального износа. Поэтому, например,
открытие Бессемера (массовое производство стали в
конвертерах) и, несколько позднее, изобретение Сидне¬
ем Томасом и Пером Джилькристом так называемого
базисного процесса получили в Германии более широкое
распространение, чем на родине изобретателей — в Анг¬
лии, где этому препятствовали крупные капиталовложе¬
ния в устарелое оборудование. Вот что пишет по этому
поводу Бекк в работе «История железа»: «Благо¬
приятные результаты первых опытов применения тома-
совского изрбретения, достигнутые Виндзором Ричард¬
сом на его железоделательном заводе в Эстоне, привели
к введению базисного процесса на указанном предприя¬
тии. Однако примечательно, что в последующие годы это
важное английское открытие гораздо медленнее распро¬
странялось в Англии, чем за границей и, в особенности,
в Германии» L Такое открытие в области металлургии,
как способ удаления фосфора из чугуна (в 1879 г.), облег¬
чило использование для базисного процесса германской
железной руды, имеющей большое содержание фосфора.
(Благодаря базисному процессу высокое содержание
фосфора в германской руде превратилось к тому же из
недостатка «в преимущество, так как отходы производ¬
ства — шлаки — являются весьма ценным искусственным
удобрением.) Производство чугуна выросло в Германии
с 2,7 млн. тонн в 1880 г. до 8,5 млн. тонн в 1900 г.,
1 L. Beck, Geschichte des Eisens, Bd. V, S. 931.
4 Германский империализм	49

а стали — соответственно с 0,6 млн. тонн до 6,6 млн.
тонн. К началу XX века Германия заняла третье место
в мире по производству чугуна и второе — по произ¬
водству стали. Перед первой мировой войной темпы
роста производства стали в Германии были выше даже
американских. В Германии оно выросло с 1880 по
1913 г. почти в 30 раз, а в США — в 25 раз1.
Немалое значение для ускорения развития герман¬
ской чёрной металлургии имели такие усовершенствова¬
ния, как рациональное использование доменных газов
и прямая подача расплавленного металла из домен в
бессемеровские и томасовские ковши, с последующей
прокаткой стальных блоков без промежуточного про¬
цесса нагревания. Эти усовершенствования металлургии
стали применяться в Германии ещё с начала 80-х го¬
дов 1 2. Более широкое использование доменных газов для
прокатных двигателей началось в Германии с середины
90-х годов3. Оба эти усовершенствования дали значи¬
тельное снижение издержек производства и ряд техно-
экономических преимуществ.
Произошло массовое бурное расширение производ¬
ственного аппарата тяжёлой промышленности, в первую
очередь сталелитейной. Строились громадные металлур¬
гические заводы, оборудованные по последнему слову
техники. К сталелитейным заводам присоединялись дом¬
ны, угольные и железорудные шахты. Доля тяжёлой
промышленности в германском промышленном экспорте
поднялась до 30% к 1897 г.4. Рост тяжёлой промышлен¬
ности опирался не только на расширение внутреннего
рынка, но также на успехи в борьбе за мировые рынки.
Толчком к исключительно быстрому развитию герман¬
ской электротехнической промышленности, ставшей
одной из наиболее могущественных отраслей герман¬
ской индустрии, послужило открытие вихревого тока 5 6.
1 Исчислено по данным книги «Мировые экономические кризисы
1848—1935 гг.», т. I, стр. 496—498 и 500—502.
2 См. L. Beck. op. cit., Bd. V, S. 1009; A. Tross, Der Aufbau der
Eisen- und eisenverarbeitenden Industriekonzerne Deutschlands», 1923,
S. 10.
3 Trass, op. cit., S. 11—12.
4 Исчислено по данным книги «Мировые экономические кризисы
1848—1935 гг.», т. I, стр. 261, и по данным Huber, op. cit., S. 245.
6 Trass, op. cit., S. 11—12.
50

С 1891 г. оно явилось основой широкого развёртывания
производства электромоторов и трансформаторов на
заводах АЕГ.
В начале XX века огромную роль в развитии герман¬
ской электротехники сыграло производство турбин Г
Значение роста электротехнической промышленности для
общего промышленного развития заключалось, во-пер¬
вых, в том, что электротехническая промышленность
в собственном производстве особенно быстро усваивала
новейшие достижения техники и, во-вторых, в том, что
она являлась активным побудителем введения нового
оборудования и способов труда в другие отрасли. Из¬
вестна в этом отношении выдающаяся роль германских
электротехнических концернов, которые, опираясь на
свои мощные финансовые связи, прибегали даже к ме¬
тодам давления на германских промышленников в це¬
лях электрификации предприятий и расширения рынков
сбыта для электротехнической индустрии.
Электротехнические концерны создавали дочерние
общества для развития тех областей хозяйства, которые
являются потребителями их изделий. Эти дочерние об¬
щества строили трамваи, электрические станции и сети,
в том числе для освещения улиц, электрифицировали
железные дороги и т. д. Они открывали многочисленные
отделения за границей, особенно в России. К концу XIX
века решающую роль в электротехнической промышлен¬
ности, в которой насчитывалось свыше 200 фирм, игра¬
ли два мощнейших концерна — Сименс-Гальске и АЕГ,
где было занято около 60% всех рабочих этой отрасли.
Быстро специализировалось машиностроение, дого¬
няя по мощности английскую машиностроительную про¬
мышленность. Паровозостроительные заводы по мощно¬
сти уже к 80-м годам приближались к английским.
Быстрое развитие германского машиностроения па¬
дает на десятилетия 1870—1900 гг., когда шла борьба
между более старыми и новыми конструкциями поршне¬
вой машины. В начале XX века начинается победное
шествие турбин и двигателей внутреннего сгорания,
вызвавшее в свою очередь крупные сдвиги в рабочих
машинах. Это заметно ускорило развитие молодого гер¬
манского машиностроения, занявшего в начале XX века
1 Tross, op. cit, S. 103.
4*
51

руководящее место. В 1901 г. 84,9% зарегистрирован¬
ных в Пруссии паровых машин были германского про¬
исхождения. Быстрыми темпами рос вывоз машин за
границу.
Ремёсла и домашняя капиталистическая промышлен¬
ность, славившиеся мастерством своих кадров, профес¬
сиональной выучкой, точностью, аккуратностью работы,
дали германскому машиностроению квалифицированных
рабочих. Известно, например, что даже в США широко
поощрялась иммиграция искусных германских инструмен¬
тальщиков, а позднее рабочих германской химической
промышленности.
В химической промышленности, достигшей в Герма¬
нии в конце прошлого века гигантских размеров, боль¬
шую роль сыграло открытие аммиачного процесса
производства соды, что чрезвычайно усилило конкурен¬
тоспособность германской основной химии по сравнению
с иностранной, долго придерживавшейся более старого
(изобретённого ещё в 1785 г.) леблановского метода
получения каустика из поваренной соли. Открытия в об¬
ласти производства красителей, искусственных удобре¬
ний, взрывчатых веществ, химических препаратов и пр.
имели огромное значение для развития германской
химической промышленности. Бурно шло строительство
химических заводов, расширялся основной капитал, рос¬
ли акционерные предприятия.
К концу 90-х годов химическая промышленность на¬
считывала 23 акционерных предприятия. Быстро росло
число занятых на них рабочих. Росту германской хими¬
ческой промышленности способствовали успехи машино¬
строения, доставлявшего ей всё более совершенные
технические средства и приборы. Машиностроение сти¬
мулировало внедрение новых методов массового произ¬
водства в химической промышленности. И здесь в ко¬
нечном итоге положительно сказался факт более
позднего вступления Германии на путв капиталистиче¬
ского развития. Молодое германское машиностроение,
построенное по последнему слову техники, оказало бо¬
лее глубокое воздействие на техническое развитие дру¬
гих отраслей.
Даже такая сравнительно старая отрасль, как тек¬
стильная промышленность, сумела быстро использовать
технические достижения этого периода. Когда англий¬
52

ская текстильная промышленность уже вполне сложи¬
лась (50-е годы XIX века), техника, например, бело¬
ткацкого производства была ещё настолько низка, что
обслуживание одного станка требовало более одного ра¬
бочего. Наиболее быстрое развитие германской текстиль¬
ной промышленности пришлось на период, когда техни¬
ка в этой области сильно подвинулась вперёд и в связи
с этим значительно увеличилось число станков, обслу¬
живаемых одним рабочим (если в 70-х годах на одного
рабочего приходился один станок, то в 1900 г. на одно¬
го рабочего приходилось от двух до четырёх станков) Ч
И в этой отрасли промышленности борьба между ста¬
рыми и новыми вложениями капитала в последней тре¬
ти прошлого века ещё не служила сильной помехой для
расширения производственного аппарата и роста про¬
дукции.
Наоборот, новые фабрики строились в большом коли¬
честве, а к старым эльзасским хлопкопрядильным при¬
страивались новые цехи, использовавшие последние
достижения техники. Текстильная промышленность Гер¬
мании расширяла производственный аппарат, внедря¬
лось даже производство английских сортов шерстяных
тканей в целях конкуренции с английской промышлен¬
ностью.
Нововведения в лёгкой промышленности быстро вы¬
тесняли кустарей и домашнее капиталистическое произ¬
водство. За последнее десятилетие XIX века (1890—
1900 гг.) производственный аппарат хлопчатобумажной
промышленности вырос на 40%.
’Можно привести много примеров и из других отра¬
слей для иллюстрации того, как Германия выдвинулась
накануне первой мировой войны на второе место в ми¬
ре по уровню промышленного развития. По оценке Кар¬
ла Гельфериха, за 25 лет, предшествовавших первой
мировой войне, объём промышленного производства
Германии утроился2. Несмотря на условность сравнения
индексов физического объёма промышленной продукции
разных стран, быстрые темпы роста германской промыш¬
ленности отчётливо видны из сопоставления следую¬
щих данных:
1 См. Weyer mann, Die ókonomische Eigenart der modernen ge-
werblichen Technik; «Grundriss der Sozialókonomie» 1914, Bd. VI, S. 156.
г Sartorius von Wolfershausen, op. cit., S. 572.
53

ИНДЕКС ФИЗИЧЕСКОГО ОБЪЁМА ПРОМЫШЛЕННОЙ
ПРОДУКЦИИ (1913 = 100)1
Годы
Франция
Англия
L
Германия
США
1870
33
44
17,5


1880
40
53
24,6
17,4
1890
51
62
40,3
39,1
1900
66
79
64,7
53,6
Из этой таблицы явствует, что с 1870 по 1913 г.
физический объём производства вырос в Англии на
127%, во Франции — на 203, а в Германии — на
471%. С 1880 по 1900 г. промышленная продукция вы¬
росла в Англии на 49%, во Франции — на 65, в Герма¬
нии— на 163 и в США — на 208%. Хотя в дальнейшем
(между 1900 и 1913 гг.) темпы роста промышленной
продукции снизились, всё же промышленное раз¬
витие Германии нельзя не признать исключительно
бурным.
Одновременно шёл быстрый рост производительно¬
сти и интенсивности труда. Так, производство чугуна
на одного занятого в германской металлургии выросло
с 1860 по 1910 г. в 8,5 раза1 2. По данным Бернайса (от¬
чёт одной из Нижнерейнских ткацких фабрик), на од¬
ного рабочего приходилось в 1891 г. 272 штуки ткани,
в 1900 г. — 352 и в 1907 г. — 583 штуки3. Введённые в
белоткацкой промышленности в последние годы перед
первой мировой войной новые автоматические станки
увеличили производительность труда по сравнению с
1900 г. от 4 до 6 раз4.
Среднегодовая норма добычи бурого угля на одного
рабочего возросла с 520,9 тонны в 1886 г. до 1479,6 тон¬
ны в 1913 г. За тот же период норма добычи железной
1 См. «Мировые экономические кризисы 1848—1935 гг.», стр.
492—506. Пересчёт индексов по отношению к 1913 г. по США сделан
нами.
2 Tross, op. cit., S. 4.
3 Приводим по О. К- Zwiedeneck-Siiderihorst, Arbeitsbedarf und
Lohnpolitik der modernen kapitalistischen Industrien, «Grundriss der
Sozialdkonomie», Bd. VI, S. 259.
4 Weyermann, op. cit., S. 156.
54

руды на одного рабочего увеличилась с 264 тонн до
676,4 тонны в год !.
Концентрация производства и образование монополий.
Стремительный роет производства и производительности
труда в Германии сопровождался соответственно бы¬
стрым ростом концентрации средств производства в ру¬
ках крупных капиталистов и прогрессирующим укрупне¬
нием предприятий. Германская статистика даёт цифры,
иллюстрирующие процесс концентрации не по пред¬
приятиям, а по заведениям. В промышленности в широ¬
ком смысле слова, т. е. включая торговлю, пути сооб¬
щения и т. п., на долю заведений с числом занятых 50
и больше приходилось в 1882 г. 22%, а в 1907 г. уже
37% всех занятых. Особенно ярко выступал процесс
концентрации в горной, металлургической и машино¬
строительной промышленности Германии:
ЧИСЛО ЗАНЯТЫХ 3
Годы
Всего
В заведениях с числом занятых
11-50
51—200
201 — 1 000
Свыше
1 000
в тысячах
Горная, металлург
солеваренная i
ленность
1882 г

1895 » ....
1907 » ....
ическая,
тромыш-
430,1
536,2
860,9
23,3
18,8
21,5
66,1
62,1
91,9
185,5
205,2
288,6
145,7
242,9
451,6
Производство
машин и
аппаратов
1882 г

160,8
33,0
46,8
i
55,6
i
13,2
1895 » ....
269,0
50,3
79,8
94,5
27,4
1207 » ....
543,0
82,9
150,7
192,0
90,1
1 «Statistisches Jahrbuch fiir das Deutsche Reich», 1907, S. 52,
Ibid. 1915, S. Ш.
2 Tross, op. cit., S. 3.
55

В горной, металлургической и солеваренной про¬
мышленности удельный вес занятых в заведениях с чи¬
слом рабочих от 11 до 50 упал между 1882 и 1907 гг.
с 5,4% до 2,5% от общего числа занятых в этой инду¬
стриальной группе, а в заведениях с числом рабочих
свыше 1 000 вырос с 33,9% в 1882 г. до 52,4% в 1907 г.
В машиностроительной промышленности удельный вес
занятых в первой из указанных категорий заведений
упал с 20,5% в 1882 г. до 15,3% в 1907 г., а в катего¬
рии наиболее крупных предприятий вырос за тот же
период с 8,2 до 16,6%. Особо значителен (почти в 7 раз)
рост за четверть века числа занятых в наиболее круп¬
ной категории машиностроительных заведений. «Но
концентрация производства гораздо сильнее, чем кон¬
центрация рабочих, потому что труд в крупных заведе¬
ниях гораздо производительнее» L
Процесс укрупнения предприятий в Германии был
весьма ускорен. Указанный выше переход железодела¬
тельной промышленности на базисный процесс, исполь¬
зование высокой температуры поступающего из домен
металла, прокатка стальных блоков без предваритель¬
ного нагрева, а также эксплоатация доменных газов
для прокатных двигателей привели не только к увели¬
чению размера прокатных станов, механизации и авто¬
матизации рабочего процесса, но и к объединению
в одном укрупнённом предприятии доменного производ¬
ства и проката1 2. Использование двигательной силы
доменных газов стимулировало присоединение к метал¬
лургическим заводам также производства металлоизде¬
лий и машиностроения. Возникли гигантские «смешан¬
ные» или комбинированные предприятия, число ко¬
торых стало быстро расти уже в 70-х, 80-х и 90-х
годах 3.
О быстрых темпах укрупнения предприятий свиде¬
тельствуют следующие данные: в 1842 г. на одно ка¬
менноугольное предприятие в Пруссии приходилось в
среднем около 40 рабочих при средней годовой добыче
1 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 81.
2 Т. Vogelstein, Die finanzielle Organisation der kapitalistischen
Industrie und die Monopolbildungen, «Grundriss der Sozialókonomie»,
Bd. VI, S. 211.
3 Tross, op. cit., S. 10—16.
56

в 5 111 тонн, а в 1900 г. — 1 224 рабочих и 323343тон¬
ны По данным Биненгребера, в Пруссии одна домна в
1860 г. обслуживалась в среднем 37 рабочими и давала
1 430 тонн металла. В дальнейшем на одну домну при¬
ходилось 1 2:
в 1891	г.	113	рабочих 21 300 тонн	металла
» 1901	»	123	» 30 000 »	»
» 1910	»	149	» 48 800 »	»
Уже в 1900	г.	на	металлургическом	заводе Круппа
в Рейнгаузене имелось две домны с дневным производ¬
ством в 300 тонн каждая.
Укрупнение размеров предприятий и вложений ка¬
питала происходило как в том случае, когда увеличива¬
лось число рабочих, обслуживающих одну машину или
аппарат, так и в том случае, когда один рабочий обслу¬
живал большее число машин и аппаратов. Примером
первого является современный прокатный стан, потребо¬
вавший значительного увеличения числа рабочих для
своего обслуживания. Примером второго является нор-
троповский ткацкий станок: от 8 до 12 таких станков
могут быть обслужены одним рабочим. Эти изобрете¬
ния привели к удорожанию машин. Так, автоматический
ткацкий станок стоил в два раза дороже, чем обычный
станок, и «соответственно этому увеличился минималь¬
ный размер необходимых инвестиций»3. Следствием
применения двух указанных изобретений было создание
гигантских предприятий. В том же направлении дей¬
ствовало распространение в ряде производств агрегатов
машин, дополняющих друг друга. По мере усложнения
такого производственного агрегата быстро возрастал
минимальный размер предприятия и число рабочих,
потребное для его обслуживания 4.
Капитальные вложения в германскую промышлен¬
ность до первой мировой войны составляли — по под¬
счётам Вейермана — в среднем на одно заведение:
в металлургической промышленности — 5 636 тыс. марок;
в керамической — 2 763 тыс. марок; в машиностроитель¬
1 W. Sombart, Die deutsche Volkswirtschaft im neunzehnten Jahr-
hundert, 1913, S. 309.
2 Tross, op. cit., S. 3—4.
8 Weyer mann, op. cit., S. 156.
4 Zwiedeneck, op. cit., S. 258—259.
57

ной — 3 052 тыс. марок; в электротехнической — 26 287
тыс. марок; в химической — 5 943 тыс. марок; в тек¬
стильной— 2 613 тыс. марок; в бумажной и картонаж¬
ной — 4 355 тыс. марок и в пивоваренной и солодовой —
3 452 тыс. марок \ Иллюстрируя высокий уровень кон¬
центрации германского производства, эти цифры, однако,
скрывают огромное различие в положении мелких
и крупных предприятий. Анализируя германскую пере¬
пись 1907 г., Ленин установил, что «Десятки тысяч круп¬
нейших предприятий — все; миллионы мелких — ничто» 1 2.
Высокая степень концентрации германской промыш¬
ленности создала широкую основу для образования мо¬
нополий. Число монополистических союзов в германской
промышленности начиная почти с 70-х годов прошлого
столетия показывает неуклонный рост, переходя от ме¬
нее устойчивых и первичных форм к более прочным об¬
разованиям, с более широким охватом участников. Кар¬
тели и синдикаты постепенно укрепляли свои позиции,
проходя разного рода реорганизации, распадались, вновь
возникали и крепли, пожирая соперников в ожесточён¬
ной конкурентной борьбе. Путём скупки предприятий и
слияния шёл процесс образования трестов и концернов.
Тресты побивали конкурентов, скупали новые гиганты
промышленности, сильно расширяли мощность старых
заводов, внедряя новейшую технику, присоединяя под¬
собные предприятия. В непрерывной борьбе за моно¬
полизацию рынка нарастал процесс комбинирования.
К концу века монополии выросли в огромную силу,
оказывая громадное влияние на всю экономическую
жизнь страны.
Особенности развития капиталистических монополий
в Германии. Показав, что в Германии, как и в других
странах, «тенденция к монополии порождается именно
крупным размером предприятий» 3, т. е. концентрацией,
Ленин, главным образом на примере Германии, проде¬
монстрировал большое значение обратного воздействия
монополии на ускорение процесса концентрации. Оже¬
сточённая борьба за монополизацию рынка ведёт к бо¬
лее быстрым темпам роста основных отраслей тяжёлой
промышленности, к применению агрегатов и новых ме¬
1 Weyermann, op. cit., S. 145.
2 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 81.
3 Там же, стр. 82.
58

тодов 'массового производства, к освоению новых место¬
рождений сырья; борьба за монополию стимулировала
процесс комбинирования и строительства предприятий-
гигантов. Эти процессы ускоряются огромной централи¬
зацией капитала, сращиванием банковского и промы¬
шленного капиталов. Всё это приводит к концентрации
производства и капитала темпами и масштабами, кото¬
рые были недоступны домонополистическому капита¬
лизму.
Основной движущей силой этого ускорения развития
производительных сил является ожесточённая конкурент¬
ная борьба, в свою очередь чрезвычайно усиливаемая
ростом монополий. Эта тенденция к быстрому росту
производительных сил в эпоху империализма уживается
и сочетается с тенденцией к загниванию, вызывая обо¬
стрение неравномерности развития отдельных стран,
отраслей, предприятий. Господство монополий приводит
к усилению обнищания и угнетения масс, к обострению
проблемы сбыта.
Рост и усиление мощи монополий были источником
громадного роста производительных сил и одновременно
источником прогрессирующего загнивания капитализма.
Ввиду этой внутренней противоречивости развития
производительных сил в эпоху империализма такие фак¬
торы, как владение источниками сырья, таможенное
законодательство, особенности географического положе¬
ния, превращающие транспортные тарифы в своего рода
защитный вал, и т. п., при известных условиях могут
ускорить распространение монопольных объединений
в большей мере, чем это соответствовало бы уровню
концентрации. В связи с противоречивым влиянием
монополий на характер и темпы развития производитель¬
ных сил и на концентрацию производства рост послед¬
них нередко опережается ростом монополий и сращива¬
нием банков с промышленностью, особенно в странах,
где охранительные пошлины облегчают образование
крупно-капиталистических объединений.
Особый интерес представляет сопоставление процес¬
сов монополизации в Германии и Англии, поскольку в
последней связь между возникновением монополии и
концентрацией производства выступала с почти
предельной ясностью и в наиболее чистом виде. «В Анг¬
лии, — пишет Ленин, — монополистические союзы
59

предпринимателей, картели и тресты, возникают боль¬
шей частью — в отличие от других стран, где охрани¬
тельные пошлины облегчают картелирование, — лишь
тогда, когда число главных конкурирующих предприя¬
тий сводится к «каким-нибудь двум дюжинам» L Ленин
в этой связи приводит слова исследователя английских
монополий — профессора Германа Леви: «Влияние кон¬
центрации на порождение монополии в крупной промыш¬
ленности сказывается здесь с кристальной ясностью» 1 2.
Число участников английских монополий составляет от
30 до 50 фирм 3 лишь в исключительных случаях, когда
сговор капиталистов сулит особенно большие прибыли.
С этим в значительной мере связано позднее образо¬
вание монополий в Англии.
В странах, где введены охранительные пошлины,
тенденция к образованию монополистических союзов
проявляется гораздо раньше. Из наиболее передовых
стран капитализма эта тенденция особенно сильно про¬
явилась в Германии, для которой характерно большое
количество участников при создании монополистических
объединений. Так, например, германский картель саха¬
розаводчиков, созданный в 1900 г., объединил не менее
450 предприятий, которые «исключительно резко отли¬
чались друг от друга не только положением, величиной
и оборудованием, но и в отношении связи с земледелием,
формами предприятий и т. п.» 4. При возобновлении в
1903 г. Рейнско-Вестфальского угольного синдиката к
нему присоединилось 100 самостоятельных угольных
предприятий. Союз германских фабрикантов проволоки
объединил в начале 90-х годов 81 участника, контроли¬
руя 90% производства этой отрасли.
Известно, что чем более высокие монопольные при¬
были сулит объединение, тем скорее большое число
конкурентов присоединяется к нему.
'Монополистические объединения в США возникали
при наличии большего количества самостоятельных
предприятий, чем в Англии, но меньшего, чем в Герма¬
нии. Одно время в экономической литературе было при¬
1 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 84.
2 Там же.
3 Н. Levy, Monopole, Kartelle und Trusts, Zweite Auflage, Jena
1927, S. 285.
4 Ibid., S. 283.
60

нято приводить основанный в 1887 г. американский са¬
харный трест в качестве примера раннего объединения
относительно мелких предприятий, порождённого не
столько концентрацией производства, сколько стремле¬
нием финансовой олигархии получить огромный учреди¬
тельный барыш. Между тем, сахарный трест в США
организовался в результате слияния 15 компаний, в то
время как в Германии картель сахарозаводчиков начал
с объединения не менее четырёх с половиной сотен са¬
мостоятельных предприятий. Процесс монополизации в
США с этой точки зрения имеет и другие особенности.
В американских условиях монопольная прибыль дости¬
гает очень большой высоты, вследствие этого образова¬
ние монополий в той или другой отрасли часто стиму¬
лирует возникновение большого количества мелких
аутсайдеров. В качестве примера можно привести
американские табачные компании и в первую оче¬
редь American Tobacco Company, которой в период
между 1890 и 1904 гг. пришлось скупить 180 предприя¬
тий, возникших, как грибы после дождя, благодаря
высоким ценам, уменьшавшим риск конкуренции с все¬
сильным монополистом. Лишь в нефтеперерабатываю¬
щей, а также в пенсильванской битумно-угольной промы¬
шленности образование трестов произошло при наличии
очень большого числа предприятий. В частности, гигант¬
ский битумно-угольный трест Pitsburg Coal Company
возник из слияния 140 конкурирующих фирм. Это было
теснейшим образом связано с исключительным моно¬
польным положением Пенсильванского угольного рай¬
она, какого не было в других странах. Точно так же
наличие в США между 1870 и 1872 гг. 200 нефтепере¬
рабатывающих предприятий было обусловлено исклю¬
чительно высокой, даже для американских условий,
прибылью в этой отрасли промышленности L Но при
относительно большом числе конкурирующих между со¬
бой нефтеперегонных предприятий концентрация и цен¬
трализация в этой отрасли была очень велика, так как
ещё задолго до образования треста Стандарт Ойль
господствующее положение принадлежало компании
Рокфеллер 1 2.
1 Н. Levy, op. cit., S. 284.
2 R. Liefmann, Kartelle und Trusts, Fiinfte Auflage, 1922,
S. 150— 151.
61

В Англии образование какой-либо монополии обыч¬
но сопровождалось уменьшением числа участников и
количества действующих предприятий Г В США имеет
место такое же явление. В Германии возникновение той
или иной монополии лишь постепенно приводило к со¬
кращению числа её участников и предприятий1 2.
В последней трети XIX и особенно в XX веке процесс
концентрации производства отличался особой интенсив¬
ностью в Соединённых Штатах. Ленин неоднократно
подчёркивал, что рост концентрации производства в
США был сильнее, чем в Германии. Хотя последняя на¬
кануне первой мировой войны также имела немалое
число предприятий-гигантов (Акционерное общество
Фридрих Крупп, Гельзенкирхенское горное общество,
химические предприятия Майстера и Байера и др.), но
по количеству крупнейших заведений и по их размерам
США значительно превосходили кайзеровскую Герма¬
нию. По данным переписи 1907 г., в Германии насчи¬
тывалось 585 крупнейших заведений (имеющих одну
тысячу и больше рабочих). Приблизительно в то же
время (1909 г.) в США насчитывалось свыше 3 тыс.
предприятий ещё более крупных размеров, чем герман¬
ские. Наиболее крупное в кайзеровской Германии заве¬
дение — Акционерное общество Фридрих Крупп — на¬
считывало в 1912 г. около 70 тыс. рабочих и служа¬
щих 3, в то время как на предприятиях американского
Стального треста в 1907 г. было 210 тыс. рабочих
и служащих 4.
Но Германия далеко превзошла США по степени
охвата монополиями хозяйственной жизни страны. Так,
например, число трестов в США определялось в
1900 г. в 185, а в 1907 г. — в 250 5, в Германии же
даже преуменьшенная оценка определяла число карте¬
лей в 250 в 1896 г., а в 1911 г. — в 550—600 6.
Сравнивая Германию с США, страной сильного раз¬
вития монополий, Ленин указывал, что Германия «...бы¬
1 Н. Levy, op. cit., S. 261.
2 Ibidem.
3 R. Lief mann, op. cit., S. 164.
* R. Liefmann, Beteiligungs- und Finanzierungsgesellschaften
Jena 1909, S. 218.
6 См. Ленин, Соч., т. XIX, стр. 87.
6 См. «Новые материалы к работе Ленина Империализм, как
высшая стадия капитализма», стр. 43.
62

ла ниже во многих отношениях, в отношении техники и
производства, в политическом отношении, но в отноше¬
нии организованности финансового капитализма, в от¬
ношении превращения монополистического капитализма
в государственно-монополистический капитализм — Гер¬
мания была выше Америки» Г
Отрасли германского хозяйства, охваченные монопо¬
листическими организациями, исключительно разнооб¬
разны, включая производство, которое в других странах
обычно не является объектом монополии. По данным
Лифмана, в Германии были охвачены картелями не
только уголь, железо, калий и т. п.; картели имелись
даже и в производстве манекенов для модных магази¬
нов, метёлок из перьев, щёток для цилиндров, велоси¬
педных фонариков, отрывных календарей, искусствен¬
ных пальм, каруселей, коньков и т. п.1 2. Лёгкость, с какой
в Германии возникали монополистические соглашения
в отраслях немассового производства с относительно вы¬
соким уровнем концентрации производства, привлекала
даже внимание многих исследователей. Широкое рас¬
пространение картельной формы в Германии позволяло
вовлечь в объединение большое число участников и
искусственно сохранить предприятия, работающие при
высоких издержках производства. Этим .в немалой сте¬
пени вызывалось широкое распространение картельной
формы объединений в Германии, т. е. той формы объеди¬
нений, при которой особенно наглядно выступает погоня
за сверхприбылью в сфере обращения.
В Англии при наличии большого числа (30—50) кон¬
курирующих предприятий возникали не картели, а тре¬
сты — путём скупки и слияния предприятий, что в свою
очередь вело к быстрому сокращению числа участ¬
ников и концентрации производства3. Движение в
сторону более высоких форм монополии происходило
в США и в Англии значительно быстрее, чем в Герма¬
нии.
Проблема монопольной прибыли и рост монополий.
Когда в Англии началось промышленное развитие,
наиболее быстрое совершенствование орудий труда про¬
1 Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 135.
2 R. Liefmann, Kartelle und Trusts, S. 33.
• H. Levy, op. cit., S. 261—262.
63

исходило в лёгкой (текстильной) промышленности; в по¬
следней же трети XIX века, когда Германия вступила на
путь быстрого роста капиталистического производства,
решающее значение приобрёл технический прогресс
в тяжёлой промышленности с её несравненно более вы¬
соким органическим составом капитала. В Англии круп¬
ное производство захватывало одну отрасль за другой
постепенно, а закрепление основного капитала в относи¬
тельно менее совершенных сооружениях даже задержи¬
вало реализацию ряда ценных технических нововведений
того времени. В Германии же, наоборот, позднее разви¬
вавшаяся промышленность освоила новую, более высо¬
кую технику почти одновременно во многих отраслях.
Относительно высокий для своего времени органический
состав капитала в германской промышленности был
в первую очередь обусловлен большим удельным весом
в ней тяжёлой индустрии. Реализация в германской ме¬
таллургии открытий и усовершенствований, ускоривших
комбинирование промышленности и тем самым создание
предприятий-гигантов, явилась важным фактором бы¬
строго превращения Германии в передовую страну круп¬
ной машинной индустрии. Точно так же открытия
в области электричества, основной химии, химии красок
и т. п. послужили основой для быстрого развития так
называемых молодых отраслей с исключительно высоким
органическим составом капитала.
Необычайно быстрое развитие производительных сил
в Германии происходило в период, когда в экономике
капитализма наметились глубокие сдвиги, связанные с
переходом от свободной конкуренции к господству мо¬
нополий.
Рост производства на базе быстрого прогресса тех¬
ники сильно обгонял расширение рынков сбыта. Дли¬
тельный, тянувшийся около двух десятилетий аграрный
кризис также оказывал большое воздействие на ход
промышленных циклов этого периода и резко снижал
возможности сбыта. В результате снижения стоимости
товаров, вызванного новыми условиями производства,
продукция возросших индустриальных мощностей могла
быть реализована лишь на основе снижения цен. Более
двух десятилетий продолжалось почти всеобщее па¬
дение цен, характеризовавшее громадные и длительные
трудности в реализации сильно возросшей продукции.
64

В этих условиях промышленные кризисы в послед¬
ней трети XIX века приобрели новые черты: кризисы
и депрессии стали длительными, подъёмы — корот¬
кими.
Эти длительные и глубокие кризисы большой разру¬
шительной силы чрезвычайно ускорили процессы
концентрации и централизации капитала, обострили
трудности реализации, усилили падение нормы при¬
были.
В эпоху свободной конкуренции, когда Англии при¬
надлежало безраздельное первенство в капиталистиче¬
ском производстве, тенденция нормы прибыли к паде¬
нию пугала в первую очередь английского капиталиста.
Но Англия благодаря промышленной монополии и го¬
сподствующему положению в мировой торговле имела
большие возможности для противодействия тенденции
нормы прибыли к падению. Последней трети XIX века
в Англии предшествовал длительный период бурного
подъёма, когда труд английских рабочих на внешних
рынках оценивался как труд более высокого качества
по сравнению с трудом рабочих остальных стран, а
английские товары продавались выше их стоимости, хо¬
тя и дешевле, чем товары конкурирующих стран. Это
способствовало поддержанию относительно высокого
уровня нормы прибыли. В последней трети XIX века
преимущества Англии были уже поколеблены. Однако
по сравнению с Англией проблема возрастания стоимо¬
сти капитала носила в Германии более острый и все¬
объемлющий характер в результате почти одновремен¬
ного внедрения техники во многих отраслях, что содер¬
жало в себе условия для усиления тенденции нормы
прибыли к понижению.
В США, где наиболее широко применялись техниче¬
ские усовершенствования и новшества в промышленности,
уже в последней трети XIX века также остро стояла
проблема падения нормы прибыли. Но в США возмож¬
ности противодействия падению нормы прибыли были
неизмеримо шире, чем в Германии. Американский путь
развития капитализма обеспечил по окончании граждан¬
ской войны исключительно благоприятные возможности
эксплоатации колоссальных природных богатств страны
и облегчил расширение масштабов внутреннего рынка.
Это позволяло поддерживать уровень цен. Немалое
° Германский империализм 65

значение имело и то обстоятельство, что США лишь
весьма недолго и в ограниченных размерах испытали на
себе удары мирового аграрного кризиса последней тре¬
ти XIX века. Земледелие США, наоборот, в общем да¬
же извлекло выгоду из первого мирового аграрного
кризиса. Бурное распространение капиталистического
земледелия в западных штатах и его быстрый техниче¬
ский прогресс в немалой степени стимулировали расши¬
рение рынка сбыта для американской промышлен¬
ности.
В отличие от США и Англии условия для роста по¬
требительной способности масс в Германии были менее
благоприятны. Расширение платёжеспособного спроса
наталкивалось здесь на добавочные противодействующие
тенденции, обусловленные прусским путём развития ка¬
питализма, давлением на заработную плату аграрного
перенаселения и больших резервов рабочей силы в мел¬
ком производстве — ремесле и домашней капиталисти¬
ческой промышленности. Эти условия задерживали рост
покупательной способности трудящихся масс, жизненный
уровень которых отставал от жизненного уровня трудя¬
щихся масс США и Англии; но в этих же условиях
заключались добавочные возможности для усиления ка¬
питалистического накопления в Германии. В связи с этим
присущая капиталистическому способу производства тен¬
денция разрешать проблему рынка — в первую очередь
внутреннего — за счёт расширения производительного
потребления относительно сильнее проявлялась в Гер¬
мании. Ни в одной стране передового капитализма
структура промышленного производства не подверглась
столь быстрому изменению в смысле роста удельного
веса производства средств производства, как в Герма¬
нии. В этом отношении Германия превосходила даже
США, для которых характерны весьма быстрые темпы
роста удельного веса первого подразделения общест¬
венного производства.
По подсчётам, приведённым в работе В. Гофмана,
вышедшей в серии Кильского института мирового хо¬
зяйства («Schriften des Instituts fiir Weltwirtschaft und
Seeverkehr»), в США объём производства средств потре¬
бления относился к объёму производства средств произ¬
водства в 1900 г., как 1,2: 1, а в 1914 г. — 0,9: 1. В Гер¬
мании это отношение, по данным переписи, составило
бб

в 1895 г. 2,3 : 1, а в 1907 г. — 1,5 : 1 Г Таким образом,
в то время как в США за 14 лет отношение между
лёгкой и тяжёлой промышленностью изменилось в поль¬
зу последней в 1,3 раза, в Германии за 12 лет оно из¬
менилось в 1,5 раза, несмотря на то, что темпы промыш¬
ленного развития США были в общем значительно
более быстрыми, чем Германии. В Англии отношение
между лёгкой и тяжёлой промышленностью составило
в 1901 г. 1,7: 1, а в 1914 г. — 1,5: 1, т. е. оставалось
почти неизменнымi 2. Быстрые темпы изменения соотно¬
шений между отраслями германской промышленности
ускоряли нарастание несоответствия между ними и уси¬
ливали свойственное капитализму расширение производ¬
ства без соответствующего расширения потребления.
Наряду с этим относительно низкий уровень заработ¬
ной платы и в особенности 'жестокая эксплоатация рабо¬
чих домашней промышленности долгое время составляли
немаловажное «преимущество» Германии на внешних
рынках. Пользуясь этим, германская буржуазия могла
в целях конкуренции сбивать цены. Однако то обстоя¬
тельство, что германская промышленность вынуждена
была для завоевания себе места на мировых рынках
дарить загранице в течение долгого времени значитель¬
ную часть своей прибыли, в конечном счёте обостряло
проблему прибыли, особенно по мере того, как снижа¬
лась роль домашней промышленности, а в фабричной
промышленности ускорялся рост органического состава
капитала и тенденции к относительному перепроизвод¬
ству. Едва только центр тяжести германской внешней
i W. Hoffmann, Stadien und Typen der Industrialisierung, Jena
1931. После первой мировой войны промышленность Германии в
структурном отношении ещё более приблизилась к структуре
США, которая осталась почти неизменной. Так, в 1925 г. отношение
производства средств потребления к производству средств производ¬
ства составило в США 0,8:1, а в Германии — 1,1:1. Следует при
этом иметь в виду, что ещё в 1850 г., т. е. на довольно ранней стадии
индустриализации, удельный вес тяжёлой индустрии был в США
значительно выше, чем в Европе, а отношение объёмов производства
средств потребления к производству средств производства равнялось
тогда в США всего 2,4:1, в то время как в Англии оно составляло
4,7:1 (1851 г.), во Франции—4,5:1 (1865 г.), в Бельгии—5,2:1
(1846 г.); для Германии это отношение для 1850 г. может быть принято,
как 5:1.
2 Ibid., S. 179—180.
5*
67

торговли стал передвигаться в сторону крупной, в пер¬
вую очередь тяжёлой промышленности, как в последней
(уже в конце 70-х годов) возникла сильная тенденция
к бросовому экспорту и усилилась борьба за внешние
рынки, что открывало возможность расширить размеры
производства. Успеху этой борьбы способствовали на¬
ряду с относительной дешевизной рабочей силы дости¬
жения передовой техники. В стране запоздалого развития,
где с особой силой проявилась зависимость крупной,
в первую очередь тяжёлой, промышленности от внутрен¬
него рынка и его способности к быстрому расширению,
«побуждение к экспорту» было особенно велико. Отсюда
раннее и весьма настойчивое стремление молодой гер¬
манской промышленности к демпингу L
Депрессивное состояние германского хозяйства
в 1873—1888 гг., а также короткий подъём 1889—
1890 гг. послужили исходным пунктом первого
тура картельного движения в Европе и США. Несмотря
на широкое распространение в 70—90-х годах картелей,
1 Уже в 1879 г. в рейхстаге раздавались жалобы на то, что рель¬
сопрокатные и вагоностроительные заводы, как и заводы, произво¬
дящие локомотивы, продают за границу свою продукцию значительно
дешевле, чем внутри страны. Было признано, что разница в ценах
на германские рельсы внутри страны и на заграничных рынках дости¬
гает 39—5Э°/0 цены на внутреннем рынке.
На тот же путь очень рано встал и Рейнско-Вестфальский уголь¬
ный синдикат. По данным отдельных исследователей, на рубеже
XIX и XX веков германский уголь продавался в Швейцарии настоль¬
ко дёшево, что нскотооые немецкие заводы, расположенные недалеко
от швейцарской границы, считали более выгодным покупать герман¬
ский уголь в Швейцарии, тем более что экспортировался уголь более
высоких марок по сравнению с продававшимся на внутреннем рынке
(Donges, Die handelspolitische Bedeutung der Ausfuhrpr2mien,
S. 120—125).
В начале XX века разница в цене чугуна на внутреннем рынке и
на иностранных рынках составляла 35—49°/0 в пользу заграницы.
Синдикат проволочных штифтов продавал в 1900 г. на внутреннем
рынке 100 килограммов этого продукта по 25 марок, а на заграничных
рынках — по 14 марок. По данным, приводимым в работе И. М. Гольд¬
штейна, «только в течение второй половины 1900 г. синдикат потерял
на заграничных продажах около 878 тыс. марок, тогда как при сбыте
на внутренних рынках, благодаря искусственному поддержанию цен
на высоком уровне, его прибыль равнялась 1 млн. 170 тыс. марок».
Автор приходит к выводу, что «и этот синдикат, сбывавший около
48°/0 своего производства за границу, мог форсировать свой экспорт
только за счёт внутренних потребителей» (И. М. Гольдштейн, Синди¬
каты и тресты, т. I, стр. 148 и 186—187).
68

«...они еще исключение. Они еще не прочны» L Уровень
технического и общественного развития ещё не позволял
тогда картельному движению стать основой хозяйствен¬
ной жизни даже в наиболее продвинувшихся областях —
в горной и металлургической промышленности.
В этот начальный период монопольного движения
тенденция к организации монополий отличалась особой
силой в Германии 2. Это было результатом противоречий,
обусловленных быстрым ростом производительных сил
на почве, недостаточно расчищенной от докапиталисти¬
ческих пережитков.
Тяга капиталистов к монопольному объединению в
Германии больше, чем где бы то ни было, носила по¬
стоянный характер, несмотря на распадение значитель¬
ной части возникших в этот период картелей. По окон¬
чании длительного депрессивного состояния рынков
вопрос о тенденции нормы прибыли к падению не поте¬
рял своей остроты ввиду того, что 90-е годы, особенно
вторая половина их, ознаменовались новыми сдвигами
в технике и большим ростом органического состава ка¬
питала. В связи с этим процесс картелирования принял
в 90-х годах ещё более широкие размеры. К концу
XIX века монополии успели завоевать в Германии боль¬
шее количество отраслей, чем во всех странах, не
исключая США.
Мощным средством, форсировавшим образование
монополий, служил протекционизм. Протекционизм в
Германии был орудием подчинения внутреннего рынка
монополиям, источником накопления капиталов для бо¬
лее усиленного наступления на мировом рынке. Высокие
таможенные пошлины, восстановление которых в конце
70-х годов Энгельс справедливо определил как «заговор
монополистов», обеспечили за германскими картелями
национальный рынок и тем самым открывали для них
возможность дополнительной прибыли. Дальнейшее уси¬
ление протекционистских мероприятий, способствуя, с
одной стороны, повышению картельных цен и нормы
прибыли в монополизированной промышленности, с дру-
гой стороны, усиливало тенденцию к понижению нормы
1	Ленин, Соч., т. XIX, стр. 86.
2	В США в этот период также наблюдалось весьма сильное стрем¬
ление к монополизации, что ещё в 1878 г. было отмечено Марксом
в его письме к Даниельсону. Германия, однако, в этом отношении
опередила даже США.
69

прибыли в прочих отраслях. Реакцией на это явилось
быстрое распространение в Германии тенденции к обра¬
зованию картелей и в отраслях, относительно мало со¬
зревших для картелирования. Как уже указывалось
выше, для Германии характерно раннее картелирование
таких отраслей производства, которые в других странах
были картелированы гораздо позднее.
Захват более или менее монопольного положения
позволяет до поры до времени отдельным группам капи¬
талистов разрешать проблему падения нормы прибыли
за счёт возможности получения сверхприбыли. При этом
борьба за прибыль принимает всё более ожесточённый
характер. Монополистическое присвоение сверхприбыли
отдельными группами капиталистов в конечном счёте
усиливает темпы и неравномерность концентрации капи¬
тала и производства, увеличивает несоответствие между
отдельными отраслями, углубляет хаотичность капита¬
листического производства в целом. Тем самым углуб¬
ляются трудности реализации, а кризисные потрясения
приобретают всё более разрушительный характер. По¬
этому бурное развитие монополий в конечном счёте обо¬
стряет проблему прибыли.
Двойственный характер имеет также и режим кар¬
тельного протекционизма, который, с одной стороны,
создаёт для монополистов известный обеспеченный сбыт
и возможность получения добавочной прибыли, а с дру¬
гой — понижает спрос на внутреннем рынке. Эти след¬
ствия монополий и протекционизма проявились в Германии
значительно сильнее, чем в другой стране высоких по¬
шлин и господства монополий — в США. Положение
Соединённых Штатов в этом отношении значительно
облегчалось отсутствием феодальных пережитков, а так¬
же гигантской территорией и богатством естественных
ресурсов, допускающих чрезвычайное многообразие
в приложении капитала и способствующих высокой про¬
изводительности труда.
В Германии эти благоприятные условия отсутствовали.
Противоречия, порождённые ростом монополий, сочета¬
лись здесь с наследием особого хода исторического раз¬
вития германского капитализма. Это наиболее ощутимо
отражалось на положении трудящихся масс Германии.
Эти противоречия усиливали склонность германской
буржуазии связывать перспективы дальнейшего роста
70

с приобретением «хозяйственной территории». Германский
монополистический капитал особенно настойчиво стре¬
мился использовать политическую и военную мощь госу¬
дарства для усиления своих позиций внутри страны и
на международной арене.
В Германии государство ещё в конце 70-х годов
выступало в роли деятельного организатора демпинга;
его протекционистские мероприятия помогали капитали¬
стам возмещать внутри страны потери от бросового
экспорта. В этом и заключался «социализм г-на Бис¬
марка». Рост германского милитаризма означал интен¬
сивное участие государственной власти в борьбе за
рынки сбыта, неудержимо перераставшей в вооружённую
борьбу за передел мира.
Роль банков в ускорении монополизации германской
промышленности. Большое влияние на ускорение обра¬
зования промышленных монополий оказала концентра
ция банков. Рост банковских монополий, являясь след¬
ствием концентрации производства и капитала в
промышленности, в свою очередь ускорял образова¬
ние промышленных монополий, их укрупнение, слия¬
ние и т. п.
Немецкий буржуазный экономист Лансбург отмечал,
что «тесные связи между отдельными банками естествен¬
но ведут также к сближению между синдикатами
промышленников, которым покровительствуют эти
банки...» 1
Роль германских банков в интенсификации и уско¬
рении процесса образования промышленных монополий
исключительно велика. Так, например, возникновение и
развитие мощных монополий в германской электротех¬
нической промышленности произошло при решительной
долголетней поддержке ряда гроссбанков и крупнейших
банкирских домов. Эта поддержка началась ещё в
1883 г., когда была создана первая акционерная компа¬
ния в этой отрасли — «Германское эдиссоновское обще¬
ство прикладного электричества», переименованное в
1887 г. во «Всеобщую электрическую компанию». В 1896 г.
в электротехнической индустрии существовало уже 39 ак¬
ционерных обществ, «вызванных к жизни почти
1 Цит. по Ленинуt Соч., т. XIX, стр. 98.
71

исключительно при содействии банков...»1 В 1910 г.
в этой отрасли имелись уже только две противостоящие
друг другу группы: АЭГ и Сименс-Гальске, что также
было осуществлено при прямой помощи банков. Выдаю¬
щаяся роль банков в монополизации германской электро¬
технической промышленности тем более примечательна,
что именно в этой отрасли промышленные монополии
обладали большой финансовой независимостью и раньше
других создали собственные организации для финан¬
сирования 1 2.
Ещё более велика роль банков в образовании моно¬
полий горной и металлургической промышленности. «Не
подлежит сомнению, — констатирует Риссер, — что весь
германский банковский мир не только приветствовал,
но и повсюду, где только было возможно, способствовал
возникновению особенно важных картелей, как Рейнско-
Вестфальский угольный и железоделательный синдикаты
и Стальной союз...»3 В создании угольного, железоде¬
лательного и коксового синдикатов в Лотарингии, в ча¬
стности в образовании в 1879 г. Лотарингско-Люксем¬
бургского чугунного синдиката, участие германских
банков было не менее активным4. Крупнейший метал¬
лургический концерн Аахенской области — Акционерное
общество Геш — был расширен при помощи Шаафгау-
зенского банка5. Возникновение и развитие гигантов
горно-металлургической промышленности в Верхней
Силезии также протекало при участии крупнейших бан¬
ков 6. Возобновление в 1903 г. Угольного синдиката
произошло под прямым нажимом банка Дисконто
гезельшафт на своих клиентов; Дармштадтский банк под¬
держал большими средствами (через посредство Акцио¬
нерного общества железоделательной и угольной
индустрии Диффердинген-Данненбаум) образование,
а затем и продление Лотарингско-Люксембургского чу¬
1 Riesser, Die deutschen Grossbanken und ihre Konzentration,
Jena 19)2, S. 531. .
2 К началу XIX века концерн АЭГ имел в своём составе два
банка: Банк дл/i электропредприятий в Цюрихе и Банк электротехни¬
ческой промышленности в Берлине.
3 Riesser, op. cit., S. 591.
* Ibid., S. 593.
& Ibid., S. 595.
6 Ibid . S 599.
72

гунного синдиката Ч О деятельности Шаафгаузенского
банка Риссер писал, что она в большинстве случаев
«привела не только к образованию объединений, к пре¬
образованиям и реорганизациям, но и к слияниям пред¬
приятий, составлявших его клиентуру» 1 2.
В германской печати много сообщалось также о со¬
действии банков комбинированию предприятий 3. В ряде
случаев банки непосредственно брали на себя синдикат¬
ские функции, организуя собственные общества по
сбыту продукции той или другой отрасли. Множество
аналогичных фактов из различных областей позволяет
сделать вывод, что, за исключением разве химической
промышленности, в Германии мало отраслей, где воз¬
никновение промышленных монополий не было облегче¬
но и ускорено энергичным вмешательством банков.
Германия — страна, в которой наивысшего развития
достиг смешанный тип кредитного учреждения, наиболее
полно отразивший новую роль банков в период монопо¬
листического капитализма, их превращение из посред¬
ников кредита во «всесильных монополистов, распо¬
ряжающихся почти всем денежным капиталом всей
совокупности капиталистов и мелких хозяев, а также
большею частью средств производства и источников
сырья в данной стране и в целом ряде стран» 4. Этот вид
банка, известный под названием «универсального», сосре¬
доточивает все виды функций по обслуживанию предприя¬
тий ссудным капиталом, объединяет операции по крат¬
косрочным ссудам с финансированием долгосрочных
инвестиций, мобилизацию мелких сбережений с эмис¬
сией ценных бумаг и т. д. «Универсальный» банк — ти¬
пичный банк эпохи финансового капитализма,обеспечи¬
вающий крупной промышленности все виды кредита и
с невиданной быстротой и размахом увеличивающий её
капитал. Такой тип банка даёт наиболее широкие воз¬
можности распоряжаться преобладающей частью
общественного капитала, контролировать торгово-про¬
мышленные операции всего капиталистического общества.
Тенденция к созданию смешанных, т. е. универсаль¬
ных, банков наблюдается во всех капиталистических
1 Riesser, op. cit., S. 592—593.
2 Ibid., S. 590.
3 Tross, op. cit., S. 151—152.
4 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 93.
73

странах, в особенности там, где процесс концентрации
производства протекает с большой интенсивностью. Но
даже в США процесс унификации банков не достиг
столь большого развития, как это имело место в Гер¬
мании уже в конце XIX и в первом десятилетии
XX века.
В США наряду с банками, и даже раньше их, огром¬
ное значение в деле финансирования долгосрочных вло¬
жений в промышленность имели так называемые «обще¬
ства для финансирования». Последние создавались
крупными биржевыми спекулянтами и крупными про¬
мышленниками для мобилизации капитала путём вы¬
пуска акций, скупки и слияния промышленных пред¬
приятий, строительства новых гигантских предприятий,
расширения влияния через институт участий и т. д.
Это развитие американских финансовых институтов
тесно связано с громадными возможностями централиза¬
ции любых денежных капиталов, что, как известно,
сыграло весьма важную роль в создании в США мас¬
сового производства крупных масштабов. Новому рас¬
пределению и сосредоточению уже существующих капи¬
талов в США благоприятствовал широкий приток
капиталов из-за границы. Но решающее значение имел
неудержимый рост внутренних накоплений.
Значительно менее благоприятными были в этом
смысле условия в Германии, которая была сравнительно
бедна капиталами. Здесь не было также того накопления
богатств в руках отдельных лиц и той большой насы¬
щенности денежным капиталом, которая десятилетиями
создавалась в Англии в результате её раннего и более
последовательного развития L В Германии не было ни
того обильного притока капиталов извне, ни тех усло¬
вий, которые столь благоприятствовали в США расши¬
рению границ накопления и быстрой централизации
капитала.
Германские промышленники, больше нуждаясь, по
указанным выше причинам, в деньгах других классов,
чем это было в Англии и США, не располагали таким
1 «Чего недостает англичанину, это «field of action», места при¬
ложения имеющегося запаса капитала. Но «желания капитала» для
«приложения» не существует в Англии для единственного класса,
который должен прилагать капитал, — для класса капиталистов»
(Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ^ч. 2, стр. 10).
74

обильным источником мобилизации бездействовавших
средств, каким служил широкий слой мелких рантье и
промышленность, производящая предметы роскоши во
Франции Ч В Германии, в связи с особенностями её
экономического развития, условия создания широкого
слоя мелких рантье были менее благоприятны, чем во
Франции.
Таким образом, условия обезличения, перераспреде¬
ления и сосредоточения значительного общественного
богатства в руках наиболее крупных предпринимателей
в Германии сложились несколько иначе, чем в старых
капиталистических странах и в США. Непосредственное
обращение промышленности к денежному рынку путём
самостоятельного выпуска акций — минуя посредниче¬
ство банков — было в Германии значительно более
сложным и трудным. Общества для финансирования
получили здесь широкое распространение лишь после
первой мировой войны. Развитие монополистического
капитализма и здесь привело к образованию могущест¬
венных в финансовом отношении концернов, которые в
состоянии были создавать собственные банки, обще¬
ства для помещения капиталов и тому подобные орга¬
низации для финансирования и не нуждались в согла¬
сии банков на расширение своего капитала путём эмис¬
сии. Однако в Германии размещение промышленных
акций и облигаций без посредничества крупных банков
зачастую наталкивалось на трудности. Это открывало
особенно широкие возможности для тесной связи гер¬
манских банков с промышленностью на базе учреди¬
тельства, постоянного или даже временного обладания
контрольным пакетом акций и т. п.
Исключительно крупная роль банков в развитии гер¬
манской промышленности и их прочные долголетние
связи с промышленными предприятиями основывались
на том, что банки благодаря своей крепкой организации
успешно превращали чужие краткосрочные средства в
крупнейший источник длительных капитальных вложе¬
ний в промышленность, формально не выходя при этом
за рамки так называемых регулярных банковских
1	Ввиду специфических условий Франции большими возможно¬
стями мобилизации бездействующих средств в неизмеримо меньшей
степени воспользовалась крупная промышленность, чем банки,
заинтересованные в вывозе капитала.
75

операций. Как указывал в 1908 г. известный знаток гер¬
манской банковской системы и её практик Альфред
Ландсбург, доверенный банкам в качестве депозитов
ссудный капитал «не используется в соответствии с же¬
ланием вкладчиков; более того, краткосрочные вклады
в банк в значительной своей части превращаются
в долгосрочные авансы промышленности и соответст¬
венно этому — в новые промышленные инвестиции»1.
Длительное закрепление краткосрочного ссудного
капитала служило важнейшим источником промышлен¬
ных инвестиций в Германии. Преобладающая часть
германских предприятий, в том числе и гигантов тяжё¬
лой индустрии, не могла ограничивать свои даже наибо¬
лее длительные капитальные вложения собственными
капиталами и теми чужими капиталами, которые можно
было собрать путём эмиссии акций и облигаций. Гер¬
манский экономист Фогельштейн ещё в 1907 г. указывал
на гигантские масштабы использования германской
промышленностью так называемых коммерческих креди¬
тов для инвестиционных целей. «Германский промыш¬
ленник, — писал он, — имеет обыкновение брать взаймы
сколько возможно и где возможно, пользуясь любыми
способами и для всех целей... банковские кредиты
в 10—20 млн. — уже обычное явление, а в некоторых
случаях они достигают 30 и 50 млн.» 2.
Эмиссия акций и облигаций зачастую служила лишь
для высвобождения краткосрочных кредитов, связанных
в капитальных вложениях. На расширение производст¬
венного аппарата промышленности и на новые её инве¬
стиции шли так называемые регулярные банковские
кредиты, получение которых стало возможным вслед¬
ствие очистки баланса от прежней задолженности
банку. Эта система финансирования, распространённая
и в других странах континентальной Европы, в Герма¬
нии достигла наибольшего развития.
Отсюда — постоянное, латентное перенапряжение
всей системы кредита и финансирования промышлен¬
ности в Германии; этим же объясняются часто разда¬
вавшиеся в немецкой экономической печати обвинения
кредитной политики германских банков в авантюризме.
Разумеется, модная в Германии мещанская критика
1	Riesser,тop. cit., S. 200.
2	Vogelstein, op. cit., 199.
76

кредита не затрагивала глубоких противоречий моно¬
полистического капитализма. В возникшей в 900-х го¬
дах дискуссии по этому вопросу некоторые германские
буржуазные экономисты, в частности Эдгар Яффе и
Адольф Вебер, показали, что и английская система чи¬
сто депозитных банков отнюдь не служила препят¬
ствием к самому беззастенчивому финансированию
банками биржевых спекулянтов и тем самым — к ис¬
пользованию краткосрочных вкладов для косвенной под¬
держки грюндерства !. Рискованная игра чужими сред¬
ствами, неизбежно ведущая к обиранию публики,
отнюдь не была дурным свойством только лишь герман¬
ского финансового капитала. Но в Германии эти спеку¬
лятивные приёмы финансирования оказывали глубокое
влияние на промышленность, усиливая напряжённость
и неустойчивость её финансового положения, особенно
в критические периоды.
Развитие акционерной формы и участие банков в
эмиссии промышленных акций и облигаций сближало
банки с финансируемыми предприятиями и усиливало
контроль банков над ними. К этому же приводило за¬
мораживание в промышленности чужих краткосрочных
капиталов, собранных банками. Как уже указывалось
выше, вмешательство банков было немаловажным фак¬
тором ускорения процесса картелирования германской
промышленности.
На усиление этой роли банков указывал Ленин:
«Банки во всяком случае, во всех капиталистических
странах, при всех разновидностях банкового законо¬
дательства, — во много раз усиливают и ускоряют про¬
цесс концентрации капитала и образования монопо¬
лий» 1 2.
Характерно, что именно в Германии особенно часто
встречаются указания на то, что банки оказывают вся¬
ческое давление на отдельные предприятия с целью
принуждения их присоединиться к тому или иному кар¬
телю или синдикату. «В случае, если, — указывает
Тросе, — завод противится образованию картеля или
его возобновлению, то банк выступает в качестве по¬
средника или насильно заставляет это предприятие
1 Riesser, op. cit., S. 443—447.
2 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 98.
77

вступить в объединение. Так, в 1904 году Шаафгаузенский
банк (Shaaffhausenscher Bankverein) обеспечил себе обла¬
дание большинством акций общества «Феникс» путём
скупки их на бирже и против воли дирекции до¬
бился на генеральном собрании акционеров решения
о присоединении к «Стальному союзу» L Шаафгаузен¬
ский банк завладел большинством акций Интерна¬
ционального общества бурения для того, чтобы
воспрепятствовать продаже этим обществом угольных
участков предпринимателям, стоявшим вне угольного
синдиката1 2. Зачастую банки прибегали в аналогичных
случаях к прямому кредитному бойкоту непокорных
предприятий.
Постоянно возраставшее ухудшение ликвидности
балансов германских банков Риссер ещё задолго до пер¬
вой мировой войны характеризовал как «одну из наи¬
более опасных теневых сторон банковской концентра¬
ции» 3. Принятая в Германии система финансирования
промышленности в немалой степени подорвала пресло¬
вутые «солидные принципы» банковского дела и на¬
дёжность кредитных операций. Поэтому борьба с кре¬
дитным риском служила дополнительным мотивом
стимулирования банками процесса монополизации в гер¬
манской промышленности.
Новая роль банков в эпоху финансового капитала
достигла в Германии наибольшего развития. Это по¬
влекло за собой увеличение их доли в распределении
прибавочной стоимости. Самую высокую прибыль, как
известно, приносит банкам учредительство. По данным
«Немецкого экономиста», приведённым Лениным,
банковская прибыль на выпуске фондовых бумаг со¬
ставила в среднем за год: 1895 г. — 38,6%, 1896 г.—
36,1%, 1897 г.— 66,7%, 1898 г.— 67,7%, 1899 г.—
.66,9%, 1900 г. —55,2%. «В течение 10 лет, 1891—1900,
на выпуске немецких промышленных фондов было «за¬
работано» свыше одного миллиарда» 4. В Соединённых
Штатах Америки значительная часть эмиссионной при¬
были оседает в финансовых организациях промышлен¬
1 Tross, op. cit., S. 151.
2 Riesser, op. cit., S. 592.
8 Riesser, op. cit., S. 452, Fussnote 2.
4 Цит. по Ленину, Соч., т. XIX, стр. 114.
78

ных концернов и, как известно, большей частью идет
на укрепление и укрупнение концернов путём скупки
предприятий и нового промышленного строительства.
В Германии же огромная часть учредительской прибыли
переходила к банкам.
Несмотря на общность интересов промышленных и
банковских монополий, возникшую на базе образова¬
ния финансового капитализма, противоречия и борьба
между ними выступали в Германии с особой интен¬
сивностью, усиливая монополистический нажим на внут¬
ренний рынок.
Различия между отдельными странами в отноше¬
ниях между промышленностью и банками в процессе
их сращивания и превращения в финансовый капитал,
имеющие второстепенное значение с точки зрения об¬
щего направления развития, играли известную роль в ран¬
ний период развития монополий. В первом десятилетии
XX века эти различия сгладились. Неблагоприятные ус¬
ловия централизации капитала превратились, подобно
некоторым другим проявлениям первоначальной герман¬
ской отсталости, в стимулы, ускорившие создание бан¬
ковской системы, наиболее соответствующей новой роли
банков в эпоху финансового капитала.
Темпы и уровень монополизации и высоко развитые
организационные формы финансового капитала сделали
кайзеровскую Германию показательной страной монопо¬
листического капитала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ВЛИЯНИЕ
ЮНКЕРСКО-БУРЖУАЗНОГО ГОСУДАРСТВА
НА ЭКОНОМИКУ
Государственный строй воссоединённой Германии.
«Экономическое движение в общем и целом проложит
себе путь, но оно должно испытывать на себе так¬
же и обратное действие от политического движения,
которое оно само для себя создало и которое обладает
относительной самостоятельностью» Г Это положение
чрезвычайно ярко проявилось на историческом опыте
Германии.
Своеобразный «федерализм» кайзеровской Герма¬
нии, деление на «земли» их королевскими и княжескими
династиями сочетались с весьма централизованной испол¬
нительной властью, строжайшей иерархией многочислен¬
ного чиновничества, вымуштрованной армией, полицией,
судейским сословием и духовенством.
Эта централизация с её непомерно развитой бюро¬
кратией сохраняла значительные феодальные черты.
«Бюрократия, — писал Маркс, — есть только низкая и
грубая централизация, которая еще обременена своей
противоположностью, феодализмом»1 2. Вотчинные эле¬
менты полицейско-бюрократического режима, особенно
характерные для Пруссии, сохранились здесь дольше,
чем в других странах Западной Европы.
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XXVIII, стр. 258.
2 Маркс и Энгельс, Соч., т. VIII, стр. 412.
80

Буржуазное развитие Германии требовало установ¬
ления так называемого «правового порядка». В то же
время стремление юнкерства отстоять свои позиции,
власть и доходы заставляло бюрократию лавировать
между буржуазией и юнкерством. Это была традицион¬
ная задача абсолютизма, приведшая к расцвету бюро¬
кратии. После того как рабочий класс выступил на по¬
литическую арену, задача его подавления ещё более
подняла вес бюрократии в глазах буржуазии и дворян¬
ства. Отсюда — мнимая самостоятельность бюрократии,
«которая кажется стоящей вне и, так сказать, над об¬
ществом»1; это же создало благоприятную почву для
тенденции к личному режиму (Бисмарк, Вильгельм II).
Опорой этой «самостоятельной» бюрократии и личного
режима служило социальное и политическое могуще¬
ство юнкерства.
Старопрусская бюрократическая система подверг¬
лась некоторому обновлению путём позаимствований у
французской бюрократии периода Третьей империи. По
мере роста промышленной буржуазии и превращения
феодального дворянина в капиталистического юнкера,
государственная власть всё более превращалась в ору¬
дие буржуазии. Это нашло своё выражение в весьма
ограниченном политическом либерализме, несколько
усилившемся после отмены исключительного закона про¬
тив социалистов и падения Бисмарка. Однако парла¬
ментская форма за весь период существования кай¬
зеровской Германии оставалась по существу лишь
обманчивым придатком к непарламентской власти1 2.
«В Англии и во Франции буржуазия господствует пол¬
новластно и почти (за малыми исключениями) непо¬
средственно, тогда как в Пруссии первенство за феода¬
лами, за юнкерами, за монархическим милитариз¬
мом» 3, — писал Ленин.
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XV, стр. 53.
2 Согласно конституции законодательная власть осуществлялась
союзным советом и рейхстагом. Сфера компетенции рейхстага была
ограничена в военных и морских делах и во внешней политике, где
император пользовался почти абсолютной властью. Право назначать
чиновников, издавать указы и законы, скреплённые только канцле¬
ром, делало исполнительную власть фактически независимой от рейхс¬
тага. В итоге вся система была проникнута принципом бюро¬
кратического управления.
3 Ленин, Соч., т. XV, стр. 194.
6 Германский империализм	81

Германия представляла собой образец мнимого кон¬
ституционализма. Известно, что германская конститу¬
ция— слепок с реакционной конституции 1850 г., а на
политической арене страны «господствуют помещичьи
и клерикальные, а не чисто буржуазные политические
партии»1. Хотя рейхстаг и утверждал бюджеты, но это
не усиливало его позиций, потому что имперские до¬
ходы состояли из поступлений от пошлин и акцизов,
которые устанавливались на много лет вперёд, а недо¬
стающее покрывали «земли» из своих бюджетов.
Местное самоуправление, которое ограничивало бы
бюрократическое «командование» сверху, в кайзеров¬
ской Германии было весьма ублюдочным. Так называе¬
мая «реформа местного управления», осуществлённая
путём компромисса с юнкерством, уничтожила вотчин¬
ную юстицию и полицию и лишила помещиков права
назначать сельских старост, но оставила сословное
представительство в органах местного самоуправления.
Таким образом, власть юнкерства как класса остава¬
лась незыблемой. Карикатурные городское, общинное и
провинциальное самоуправления были низведены до
роли второстепенных колёс прусского государственного
полицейского механизма.
В соответствии с экономическими потребностями
буржуазии было доведено до конца здание буржуаз¬
ного правового порядка, был введён общеимперский
уголовный и общегражданский кодекс. Судоустройство
и судебные учреждения также были сведены в единую
всегерманскую систему. Деятельность бюрократии была
введена в рамки правовых норм.
Отмечая буржуазно-феодальный характер консти¬
туции кайзеровской Германии, Ленин указывал, что
германские правящие классы установили здесь «усло¬
вия самой прочной конституционной законности» 1 2. Все¬
властие бюрократии с её сугубым формализмом в духе
«старопрусских традиций» даже способствовало укреп¬
лению буржуазной законности. Этот своеобразный пра¬
вовой порядок, обеспечивавший максимальное исполь¬
зование государства в интересах капиталистических мо¬
нополий, в свою очередь был крупнейшим фактором
1 Ленин, Соч., т. XVI, стр. 524.
2 Ленину Соч., т. XIV, стр. 380.
82

обострения социальных и политических отношений в
Германии. Незадолго до первой мировой войны Ленин
подчёркивал исключительную и всё возраставшую на¬
пряжённость этих отношений, ссылаясь при этом на
слова Бебеля. В 1910 г., выступая на Магдебургском
съезде германской социал-демократии, Бебель указы¬
вал «на обострение противоречий, на трудности реформ
в Пруссии, на безвыходное положение правительства и
командующих классов, на рост озлобления в массах, на
опасность европейской войны, на усиление экономиче¬
ского гнета в силу дороговизны жизни, объединения ка¬
питалистов в тресты и картели и т. д. и т. д.» 1
Вследствие такой напряжённости социальных и по¬
литических противоречий германская буржуазия уже с
конца XIX века проявляла сильнейшее стремление «из¬
бавиться от ею же созданной и для нее ставшей невы¬
носимою законности»1 2. Отсюда тенденция к усилению
«исполнительной власти» и полицейско-бюрократиче¬
ского произвола, не считавшихся с конституционными
«гарантиями».
В эпоху империализма и перерастания монополисти¬
ческого капитализма в государственно-монополистиче¬
ский капитализм происходит усиление государствен¬
ной машины и рост репрессий против пролетариата.
В Германии противоречия монополистического капита¬
лизма усугублялись пережитками социальной и полити¬
ческой отсталости, слабостью демократических тради¬
ций германского народа и т. п. Господствующий класс
вступил на путь неприкрытой борьбы против буржуазной
законности. «Ирония истории, — писал в 1910 г. Ленин, —
сделала то, что господствующие классы Германии,
создавшие самое сильное во всей 2-ой половине
XIX века государство, укрепившие условия наиболее
быстрого капиталистического прогресса и условия са¬
мой прочной конституционной законности, самым явст¬
венным образом подходят теперь к положению, когда
эту законность, их законность приходится сломать,
приходится — во имя сохранения господства буржу¬
азии» 3.
1 Ленин, Соч., т. XIV, стр. 380.
2 Там же, стр. 381.
3 Там же, стр. 380.
б*
83

Этому сопутствовал сильнейший рост паразитизма
государства, развившегося в результате слабой «пар¬
ламентской власти» и преемственных связей новой бю¬
рократии с абсолютистской «старопрусской» бюрокра¬
тией и реакционным юнкерством.
Нигде не было столь многочисленной и «вездесу¬
щей» бюрократии, столь педантического вмешательства
её в различные сферы общественной жизни, как в
Германии.
Характерно, что даже в период «расцвета» буржуаз¬
ного «правового порядка» не только административное
право, но и гражданское уложение, вступившее в силу
в 1900 г., сохранило следы полуфеодальных отношений.
Бюрократии предоставлялись широкие возможности
стеснения свободы частноправовых отношений мелких
товаропроизводителей. Кажущаяся самостоятельность
государства использовалась для защиты эгоистических
интересов господствующих классов Г
Использование юнкерством государственного аппа¬
рата. Государственная машина при абсолютной монар¬
хии была орудием дополнительной, так сказать вторич¬
ной, эксплоатации народа дворянским землевладением.
Львиная доля налогов, выколачиваемых из ремеслен¬
ников и крестьян, шла тогда в пользу юнкерства и юн¬
керской армии; буржуазии же перепадали крохи.
Ещё со времени Фридриха II, т. е. со второй поло¬
вины XVIII века, прусский дворянский землевладель¬
ческий класс не мог существовать без денежной поддер¬
жки государства1 2. Разложение поместного хозяйства,
1 В Германии в значительно большей мере, чем в других пере¬
довых капиталистических странах, господствующим классам удалось
внушить народу веру в «надклассовую» сущность государства. Ле¬
гионы писателей, профессоров, проповедников, учителей и реакцион¬
ных историков типа Трейчке в печати и с университетской кафедры
вели агитацию в пользу автократизма и распространяли идеи о том,
что «государство высится, как башня, над индивидуумами, создав¬
шими его, и осуществляет идеалы значительно более высокие, чем
индивидуальное благополучие». (Цит. по «European civilisation» by
J. W. Thompson, T. Ch. Palm. J. J. Van Nostrand, p. 972.)
Мистическая вера в самостоятельность государства по отношению
к обществу, не изжитая и во время Веймарской республики, подго¬
товила почву для восприятия фашистской демагогии о гитлеровском
«тысячелетнем» государстве.
2 «Фридрих II после Семилетней войны подарил крупным поме¬
щикам в Померании 4,5 млн. талеров; процентами с этого капитала
они могли бы уплатить свою земельную подать... Также после 1915 г.
84

основанного на барщине, ещё не привело тогда к
значительным сдвигам в области земледелия. Последнее
в конце XVIII и в первой трети XIX века велось ещё
стародедовским способом. Владельцы дворянских име¬
ний рассматривали родовое поместье как основу своего
социального и политического господства в стране. До¬
полнительная эксплоатация народа при помощи госу¬
дарственной власти была важнейшим условием суще¬
ствования дворянского землевладения. Расточительность
и мотовство, поощряемые возможностью получения до¬
бавочных, сверхнормальных доходов, крайнее непо¬
стоянство сельскохозяйственных доходов, обусловленное
низким уровнем земледельческой культуры, — всё это
создало с середины XVIII века сильную задолженность
прусского дворянства. Уже тогда на средства казны
были организованы так называемые «ландшафтен» (зем¬
ства), имевшие право весьма широкого кредитова¬
ния, вернее субсидирования, помещиков. Вызванный
революционными бурями и наполеоновскими войнами
приток денежных капиталов из Франции и Голландии
в конце XVIII и начале XIX века мало отразился на
отсталой экономике Германии. Им воспользовалось
главным образом крупное землевладение. Эти средства
не получили производительного применения и лишь уси¬
лили мотовство дворянства, а юнкерско-монархическая
власть продолжала ещё более щедро дарить народные
деньги, освобождая юнкеров из лап ростовщиков. На¬
полеоновские войны и крах прусской денежной системы
свели почти на-нет дворянскую задолженность. Однако
государство не оставило своими милостями юнке¬
ров, и субсидии помещикам в прямых и косвенных
формах ещё более увеличились, особенно после того,
как в Европе (в Германии — с 1819 г.) начался длитель¬
ный период низких цен на зерно. При Фридрихе-
Вильгельме IV субсидии юнкерству выдавались даже из
так называемого благотворительного фонда.
До 60-х годов XIX века агрикультурный и техни¬
ческий прогресс в юнкерских имениях был незначителен,
правительство много подарило крупным помещикам; в собственно
Пруссии в 1824, 1826 и 1832 гг. выдано взаимообразно до 3 млн. тале¬
ров, из коих лишь небольшая часть была уплачена» (Вильгельм Ро-
шер, Наука о народном хозяйстве в отношении к земледелию и дру¬
гим отраслям первоначальной промышленности, Отд. второе, Москва
1870, стр. 462—463).
85

Но и после этого, несмотря на крупные успехи,
достигнутые под влиянием гигантского промышленного
развития, прусское помещичье хозяйство (особенно к во¬
стоку от Эльбы) оставалось сравнительно с сельским
хозяйством передовых капиталистических стран отно¬
сительно экстенсивным и отсталым L
Капиталистическое преобразование помещичьих
хозяйств сопровождалось укреплением реакционных со¬
циально-политических позиций юнкерства, мешавших
окончательной ликвидации устаревших отношений.
Так, широкое развитие винокурения, сахароварения
и других отраслей помещичьей индустрии по переработ¬
ке земледельческих продуктов возможно было лишь
при условии высоких охранительных пошлин и чрезвы¬
чайно крупных правительственных экспортных премий в
десятки миллионов марок в год 1 2.
Эти привилегии и субсидии сельскохозяйственной
индустрии имели своей целью сохранить высокий уро¬
вень земельной ренты, поддержать промышленность,
перерабатывающую сырьё, производимое в юнкерских
хозяйствах. Это давало возможность сохранить в кай¬
зеровской Германии юнкерство и вообще всю «основу
прусского государства — тот материал, из которого вер¬
буются офицеры, унтер-офицеры и беспрекословно по¬
винующиеся приказам солдаты, и, кроме того, материал
основного ядра бюрократии — тот материал, который
придает теперешней Пруссии ее специфический ха¬
рактер» 3.
Прусский помещик выступал как получатель ренты
и как предприниматель, получающий прибыль. Из двух
душ юнкера всегда превалировала душа получателя
ренты. За исключением десятилетий, когда аграрный
кризис конца XIX века привёл к падению земельной
ренты, чрезвычайно быстрый рост последней в связи с
бурной индустриализацией Германии с лихвой компен¬
сировал плохое ведение хозяйства. Юнкеры могли вести
1 Необходимо отметить, что крупные поместья в остальной Гер¬
мании далеко ушли вперёд от более отсталых в восточной её части.
2 В период между первой и второй мировой войной к этому в отно¬
шении винокурения прибавилось ещё принудительное использование
в качестве горючего для автомобилей картофельного спирта в смеси
с бензином и бензолом.
3 Маркс и Энгельс, Соч., т. XV, стр. 312.
86

паразитическое существование при помощи кредитов,
полученных под залог земли, быстро растущей в цене.
Перманентная «кредитная» нужда юнкерства являлась в
значительной степени результатом колебаний процента,
от уровня которого зависит цена земли как капитали¬
зированная земельная рента. От этого же зависела
кредитоспособность юнкера и возможность жить без¬
заботно, делая долги. Интересы юнкера как капитали¬
стического предпринимателя играли меньшую роль, чем
интересы его как получателя ренты.
Зомбарт в начале XX века писал: «Видимость под¬
тверждает, что пока мы имеем в Германии лишь очень
немного поместных хозяйств, организованных чисто ка¬
питалистическим образом; огромное количество их
остановилось на полпути к капитализму, а в довольно
значительном меньшинстве наших дворянских имений
хозяйство ведётся и теперь, как сто лет тому назад, по
способам, совершенно чуждым капиталистическому
духу» Г
Помещичье хозяйство Германии, развиваясь в капи¬
талистическом направлении, стремилось не только со¬
хранить докапиталистические пережитки в деревне, но
и всемерно использовать государство в целях дополни¬
тельной эксплоатации трудящихся. Государственная
власть нужна была юнкерам в первую очередь для под¬
держания высокого уровня земельной ренты путём зна¬
чительных пошлин на зерно. Эти пошлины, введённые
в период аграрного кризиса конца XIX века, продол¬
жали расти и после того, как на мировом рынке насту¬
пил период высоких цен на зерно1 2. Трудящиеся Гер¬
мании были обложены настоящей данью в пользу
паразитарного класса, а у мелкокрестьянских хозяйств,
не имевших собственной кормовой базы, помещики отни¬
мали не только прибыль, но и часть дохода, соответ¬
ствующую значительному вычету из заработной платы.
Защитники аграрного протекционизма даже не
считали необходимым скрывать связь между господ¬
1 Sombart, op. cit., S. 329—330.
2 Если в 1830 г. пошлина на хлебное зерно составляла 1 марку
с двойного центнера, то в 1885 г. она была повышена до 3 марок, а
к 1887 г.—до 5 марок. В 1885 г. пошлины на хлеб, солод и стручковые
составляли 12,5°/о всех таможенных поступлений, а в 1889 г.—около
28»/0.
87

ствующим положением юнкерства в государстве и его
притязаниями на крупную долю в национальном дохо¬
де. Так, в начале XX века, в период канцлерства Бю¬
лова, могущественная организация юнкеров — «Союз
сельских хозяев» — в своей борьбе за дальнейшее повы¬
шение пошлин откровенно требовала гарантий высокого
дохода землевладельцев «независимо от любого состо¬
яния конъюнктуры». Характерно также, что государ¬
ство поддерживало развитие сельскохозяйственной ин¬
дустрии в Германии при помощи не только высоких
пошлин, но и крупных правительственных экспортных
премий в десятки миллионов марок в год. Субсидиро¬
вание юнкерской сельскохозяйственной индустрии из
общественного кошелька позволяло поддерживать на
ненормально высоком уровне земельную ренту в инте¬
ресах помещичьего землевладения.
Ещё Энгельс, подчёркивая паразитизм юнкерства,
указывал, «что за последние сто с лишним лет его
спасала от гибели только государственная помощь в
разных видах и что в действительности оно продол¬
жает существовать только благодаря государственной
помощи» Ч
Даже после буржуазной эволюции в конце XIX и
начале XX века истинный порядок в Германии, по вы¬
ражению Ленина, представлял собою господство сабли
прусского полуфеодального землевладельца.
Как ни значительны были успехи капиталисти¬
ческого развития юнкерского хозяйства, черты парази¬
тизма были ещё сильны в нём. Вот что писал Зомбарт
о юнкерстве в начале нашего столетия: «Само собою
разумеется, что у юнкера есть всё, в чём он нуждает¬
ся. Это даётся ему готовым, подобно тому как он по¬
лучает своё имя и своё общественное положение; для
него этого достаточно, чтобы вести образ жизни, при¬
личествующий его состоянию... дворянское хозяйство...
основано на расходовании; доходы должны приспособ¬
ляться, и в действительности приспособляются, к высоте
расходов. Если в дворянском хозяйстве является недо¬
статок, то он испокон веков покрывался... не хорошим
ведением хозяйства, а той мощью, какая принадлежит
дворянам в государстве. 500 лет тому назад карманы
1 Маркс и Энгельсу Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 495.
88

толстосумов просто опорожнялись непосредственно без
малейшего зазрения совести; в настоящее время та же
мера, когда нужно, достигается при помощи закона о
налоге на водку, таможенного тарифа... Затем следует
вспомнить, что дух, породивший на свет требования
нашего аграрного движения, — решительно господский,
как бы к этому ни относились отдельные носители это¬
го движения — сознают они это или нет. Требовать от
государства поддержки для известного имущественного
класса — в данном случае для определённой высоты
земельной ренты — это ведь и значит рассматривать
известный доход как данный, как естественный и лишь
приводить в движение могущественные средства к
предотвращению его сокращения» !.
Забегая вперёд, укажем, что и в период Веймарской
республики, особенно в последние годы её существова¬
ния, юнкерство сохранило возможность противодейст¬
вовать падению земельной ренты и запускать лапу в
общественный кошелёк. При правительствах Брюнинга,
Шлейхера и Папена сотни миллионов марок уплыли в
карманы восточно-эльбских помещиков под видом «по¬
мощи восточным районам» (Osthilfe). Сотни миллио¬
нов марок были преподнесены юнкерству в виде пошлин
на зерно. Своего апогея паразитизм юнкерства достиг
при фашистах, которые окончательно укрепили поме¬
щичью монополию на рынке земледельческих продук¬
тов и предоставили юнкерам невиданные раньше сред¬
ства добавочной эксплоатации трудящихся.
Германская буржуазия, вскормленная меркантилист¬
ской политикой Гогенцоллернов и других немец¬
ких князей, не расставалась со своей приверженностью
к «государственной опеке», хотя это и было неизбежно
связано с признанием «исторических прав» полуфео¬
дальных учреждений.
Германская буржуазия не знала в своём прошлом
той острой борьбы против цехового строя или против
королевских патентов и других экономических приви¬
легий, которую вела английская буржуазия ещё в
эпоху Карла I.
Окончательное освобождение хозяйства от остатков
цеховых и других пут началось в Германии лишь в
1 Sombart, op. cit., S. 465—466, 469.
89

первой половине XIX века и осуществлялось самой
бюрократией в порядке постепенных реформ, являв¬
шихся уступками самым неотложным требованиям эко¬
номического и технического развития. Вот почему и
при развитых отношениях промышленного капитализма
поле деятельности свободной конкуренции в Германии
ещё в течение долгого времени продолжало оставаться
более стеснённым и ограниченным, чем в других пере¬
довых капиталистических странах. Упомянем хотя бы
о пережитках такого института, как королевская рега¬
лия, патенты и привилегии на отдельные виды промы¬
словых занятий, органически связанные с феодально¬
абсолютистским государством и его регламентацией
хозяйственной жизни.
Посетивший в 40-х годах XIX века Германию ан¬
глийский экономист Банфильд с удивлением констати¬
ровал: «Принцип свободной конкуренции... при помощи
которого так много достигнуто в Корнуэлле, здесь...
полностью отвергается»Как указывал профессор
Герман Леви, искусственно сохраняемая система при¬
вилегий и регламентаций на практике потеряла своё
действие лишь в начале 60-х годов, а формально была,
отменена лишь в 1865 г.1 2
Подобно отмене цеховых ограничений в 1810—
1811 гг. окончательная ликвидация королевских рега¬
лий и патентов также была делом бюрократической
реформы.
После воссоединения Германии юнкерско-бюрократи¬
ческая прусско-германская империя, созданная «кровью
и железом», продемонстрировала не только свою го¬
товность итти навстречу требованиям буржуазии и за¬
щищать её от пролетариата, но и открывать для неё
новые источники обогащения. Золотой дождь француз¬
ских миллиардов, добытых прусским милитаризмом в
1871 г., поверг германскую буржуазию ниц перед
гогенцоллерновской военно-бюрократической властью.
Французские миллиарды, раздаваемые щедрой рукой,
вызвали спекулятивную горячку. Само правительство
открыло шлюзы спекуляции и грюндерства, возвестив
устами Дельбрюка, что лозунг времени — «не терять
процентов». Для немецкой буржуазии открылся новый
1 Н. Levy, op. cit., S. 73.
2 Ibidem.
90

период лихорадочной промышленной деятельности, бир
жевых оргий и финансовых мошенничеств.
Юнкерское военно-бюрократическое государство Бис¬
марка показало, что оно может служить для господ¬
ствующих классов источником вторичной эксплоатации
трудящихся при помощи средств, имеющихся в распоря¬
жении сильно централизованной паразитической власти.
Концентрация капитала, охватившая все отрасли
промышленной жизни, шла гигантскими шагами. Раз¬
мер новых акционерных капиталов, возникших в тече¬
ние трёх лет после франко-прусской войны, был почти
равен пятимиллиардной французской контрибуции.
Германское правительство стало на путь огосударст¬
вления железных дорог и выполнения государством
промышленных и коммерческих функций. Из части
французской контрибуции государство образовало три
«имперских фонда», составлявших вместе почти один
миллиард франков. Капиталистические хищники поста¬
рались прибрать к рукам этот фонд. Немало предприя¬
тий и железных дорог, созданных во время грюндер¬
ской горячки, было построено лишь для получения
финансистами учредительской прибыли. В дальнейшем
они не могли обеспечить дохода акционерам, и бирже¬
вые игроки переложили свои потери на государство.
При помощи имперских и прусских министров и дру¬
гих высоких сановников, приложивших руку к этим
махинациям, частные железные дороги были навязаны
государству, которое на средства «имперских фондов»
приобрело втридорога акции, уже не находившие себе
сбыта. Таков смысл политики огосударствления, про¬
екты которого составляли биржевики и промышлен¬
ники, а осуществление брало на себя государство; та¬
ковы внутренние пружины политики, которую апологеты
буржуазно-юнкерского государства выдавали за прус¬
ский «государственный социализм».
Накануне первой мировой войны государство стало
собственником почти 40% угольных залежей Германии.
Индустриальный и аграрный протекционизм. Триум¬
фом блока буржуазии с юнкерством явился переход с
1879 г. к политике протекционизма. За протекционизм
ратовали представители тяжёлой промышленности, наи¬
более концентрированной и потому наиболее подго¬
товленной к образованию монополий. Закрепив за собой
91

внутренний рынок при помощи покровительственной
системы, германская тяжёлая индустрия облегчила
себе широкое применение бросового экспорта. Высокие
охранительные пошлины и транспортные тарифы вы¬
полнили эту задачу по крайней мере в отношении
тяжёлой промышленности, чрезвычайно ускорив образо¬
вание монополий по сравнению со странами, придержи¬
вавшимися в большей или меньшей степени системы
свободной торговли. В Германии протекционизм оказал
гораздо большее влияние на ускорение процесса обра¬
зования монополий, чем в США, где охранительная си¬
стема играла другую историческую роль. В США борьба
за систему покровительственных пошлин была в своё
время теснейшим образом связана с борьбой за ликвида¬
цию экономической зависимости от Англии. Экономиче¬
ская зависимость США оставалась в течение ряда деся¬
тилетий после политического освобождения страны;
немалую роль при этом играло то обстоятельство, что
руководящее влияние на экономическую и, в частности,
торговую политику страны принадлежало плантаторам-
рабовладельцам Юга. Благоденствие Юга было связа¬
но с преуспеванием английской текстильной промыш¬
ленности. Рабовладельцы южных штатов выступали
поборниками свободы торговли. Они препятствовали
развитию отечественной промышленности из боязни хо¬
зяйственного усиления и политического соперничества
северных штатов.
Не останавливаясь перед мятежами и угрозами от¬
деления, южные штаты начиная с 30-х годов прошлого
века усилили борьбу против всякой поддержки амери¬
канской промышленности. А между тем, при наличии
громадных свободных земель, отвлекавших от промыш¬
ленности притекавшую из Европы рабочую силу, сла¬
бая американская промышленность особенно нужда¬
лась на первых порах в защите путём охранительных
пошлин. Таможенные пошлины, введённые во время
гражданской войны, дали северным штатам средства
для борьбы против мятежных поборников рабства.
В этой борьбе одержали верх прогрессивные силы.
Торжество протекционизма в США было следствием
победы буржуазного Севера над рабовладельческим
Югом. Оно было также средством экономического за¬
крепления этой победы прогрессивных общественных
92

отношений над реакционными. Введение протекционист¬
ских пошлин на промышленные изделия не служило
в XIX веке помехой для быстрого развития капитали¬
стического сельского хозяйства, получившего новый
толчок после уничтожения рабства.
Гражданская война освободила фермеров Севера от
конкуренции плантаторов Юга, претендовавших на
главную долю вновь захваченных страной земель.
Следует отметить, что в американских условиях охра¬
нительные пошлины в течение довольно длительного
периода являлись фактором поддержания высокого
уровня заработной платы. Таким образом, в своё время
протекционизм сыграл в Соединённых Штатах Америки
исторически прогрессивную роль.
Иначе обстояло дело в Германии. Для своего быст¬
рого и прочного развития германская индустрия от¬
нюдь не нуждалась в покровительственной системе.
Крупная промышленность укрепилась в Германии в пе¬
риод незначительных таможенных пошлин, так как,
кроме скорейшей ликвидации феодальных пережитков,
единственным поощрением, в котором она нуждалась,
была дешевизна средств производства, в первую оче¬
редь сырья и средств пропитания для рабочих. Переход
к протекционизму не был обусловлен здесь победой
демократических элементов, как это имело место в
США. В Германии переход к протекционизму явился
прямым последствием усиления реакции. Закон о
таможенной охране был принят после пресловутого
бисмарковского исключительного закона против социа¬
листов. Промышленный протекционизм оказался в Гер¬
мании тесно связанным с аграрным протекционизмом.
При всемогуществе германских аграриев и опекав¬
шего их кайзеровского правительства согласие правя¬
щих кругов на охранительные промышленные пошлины
могло быть куплено ценой значительного повышения
аграрных пошлин.
Так, накануне первой мировой войны пошлины на
железные товары составляли 13%, а пошлины на
хлеб — 28% стоимости.
Индустриальный протекционизм в Германии был
неразрывно связан с чрезвычайно тягостной для наро¬
да монополией аграриев. Аграрные пошлины и инду¬
стриальный протекционизм служили одной из основ
93

прочного союза буржуазии и юнкерства, ещё более
укрепившегося в дальнейшем, когда крупное землевла¬
дение было включено в систему организаций финансо¬
вого капитала. Переход кайзеровской Германии на рель¬
сы индустриального протекционизма был невозможен
вопреки воле аграриев L
Таким образом, в Германии государственные меро¬
приятия, направленные на создание условий для уско¬
ренного развития высших форм капитализма, сочетались
с консервацией феодальных пережитков и укреплением
экономических позиций аграриев, а тем самым и их
политической роли.
Германия стала показательной капиталистической
страной в немалой степени благодаря интенсивному
подстёгиванию процесса монополизации; германские
капиталисты стремились даже отрицательные послед¬
ствия своей политической трусости и исторической изме¬
ны задаче радикального буржуазного преобразования
страны превратить в преимущество в конкурентной
борьбе. Буржуазия использовала свой компромисс с
дворянством и монархией в классовой борьбе для уси¬
ления эксплоатации трудящихся.
Победа протекционистской системы в кайзеровской
Германии была в то же время победой централизован¬
ной государственной власти. Высокие таможенные по¬
шлины служили источником увеличения расходов на
бюрократию и армию, они сделали ещё более незави¬
симой исполнительную власть, передав в её руки новые
источники доходов 2.
1 Пока германские юнкеры экспортировали зерно, они были
сторонниками свободы торговли. Когда наступил аграрный кризис
и германское сельское хозяйство, обременённое чрезвычайно вздутой
высокой земельной рентой, не в состоянии было выдержать конку¬
ренцию заокеанского дешёвого зерна, юнкеры выступили ярыми
сторонниками протекционизма.
_2 Движение доходов от пошлин в кайзеровской Германии проис¬
ходило следующим образом:
Год
Млн.
Год
Млн.
Год
Млн.
1878/79
марок
101
1910
марок
653
1913
марок
679
1899
462
1911
733
1914
713
1909
660
1912
728
1915
713
(«Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich», 1831, S. 167, 1901,
S. 180, 1914, S. 349, 1915, S. 348.),
94

Это они доставили средства для того огромного ро¬
ста расходов на вооружения, в результате которого,
как мы видели, милитаризм в последней трети XIX и
в начале XX века превратился в значительный фактор
подъёма германской промышленности.
Начиная с последней трети прошлого столетия ни в
одной стране зависимость тяжёлой индустрии от госу¬
дарственных заказов и хозяйственной политики госу¬
дарства не выступала так сильно, как в Германии; ни
в какой другой стране поэтому всевластие государ¬
ственного аппарата не встречало столь безоговорочной
и решительной поддержки крупной буржуазии.
В монополистическую эпоху в Германии значитель¬
но раньше и более сильно, чем в других передовых
странах, наметилось развитие госкапиталистических тен¬
денций — тенденций сочетания колоссальной силы мо¬
нополий с огромной властью реакционно-бюрократиче¬
ского государственного аппарата.
Нигде удельный вес государства, его бюрократиче¬
ской и военной машины, его вмешательство в эконо¬
мику не были столь сильными и интенсивными, как в
Германии. В Германии не только не было законода¬
тельного запрета или ограничений в образовании моно¬
полий. Наоборот, как указывает исследователь герман¬
ских монополий профессор Герман Леви, образование
картелей во многих случаях происходило при офици¬
альной поддержке государственной власти L
Государство искусственно ускоряло процесс образо¬
вания монополистических организаций уже в первый
период картельного движения, после кризиса 1873 г.
Государство не только поддерживало, но и непосред¬
ственно участвовало в создании монополий, особенно в
тех случаях, когда встречались препятствия для их воз¬
никновения. Более того, государство в ряде случаев
само брало на себя инициативу образования монопо¬
листических объединений. Так обстояло дело, напри¬
мер, с угольным и калийным синдикатами, к которым
присоединились государственные предприятия.
Далее, государство косвенно содействовало про¬
цессу образования монополий в промышленности, ис¬
пользуя своё влияние на развитие банковского дела.
Как указывалось выше, в образовании и укреплении
i Н. Levy, Industrial Germany, 1935.
95

промышленных монополий банки играли исключительно
большую роль. Германские банки рано превратились
в нечто среднее между коммерческими и инвестицион¬
ными банками с тенденцией к быстрому росту инвести¬
ционных операций. Характерно, что первоначальная
эмиссионная и учредительная деятельность банка этого
типа — Schaffhausenscher Bankverein в Кёльне, возникше¬
го в 1848 г., — основывалась на привилегии, полученной
от прусского правительства. Это создавало особо тес¬
ную связь банков с правительственным аппаратом.
Многомиллиардная французская контрибуция, со¬
средоточенная в руках государства, прежде чем пре¬
вратиться в производительный капитал, должна была
пройти через каналы биржи и банков. Это оказало
огромное влияние на всё дальнейшее развитие банков¬
ского дела. Тесная связь между финансовым миром и
правительственными органами на почве расхищения
французской контрибуции дала в начале 70-х годов
мощный толчок концентрации банков. Дальнейшее раз¬
витие германского банковского дела шло рука об ру¬
ку с ростом могущественных промышленных предприя¬
тий. Немалое значение при этом имела связь крупных
германских банков с имперским банком (Рейхсбанком);
недаром в кругах средней и даже части крупной бур¬
жуазии раздавались жалобы на гипертрофию «органи¬
зованности» и централизации банковского дела.
Государство в Германии очень рано стало брать на
себя непосредственные хозяйственные функции. Это
произошло уже в период первого тура картелизации.
Уже тогда возникли предприятия, организованные по
типу государственной капиталистической монополии.
Лишь в эпоху империализма монополии превращаются
в государственно-капиталистические монополии, руко¬
водимые буржуазной бюрократией. В Германии эта
тенденция наметилась очень рано и с особой силой.
Развитие государственно-монополистического капи¬
тализма. Война 1914—1918 гг. дала исключительно
мощный толчок развитию от монополии к государ¬
ственно-монополистическому капитализму. Этот процесс
был опять-таки особенно сильным в Германии; пред¬
посылки для этого были созданы в результате сращи¬
вания финансового капитала с взлелеянной юнкерством
реакционно-бюрократической государственной машиной.
95

«История идет зигзагами и кружными путями. Вышло
так, что именно немец воплощает теперь, наряду с звер¬
ским империализмом, начало дисциплины, организации,
стройного сотрудничества на основе новейшей машин¬
ной индустрии, строжайшего учета и контроля» Ч
В своё время, в связи с огосударствлением желез¬
ных дорог и попыткой ввести табачную монополию в
Германии, Энгельс подчёркивал реакционный харак¬
тер ранних попыток юнкерско-буржуазного государ¬
ства непосредственно подчинить себе некоторые отрасли
хозяйства. «Не следует забывать, — писал Энгельс ib
письме к Бракке, — что всякая передача промышлен¬
ных и коммерческих функций в руки государства мо¬
жет иметь в наши дни двоякий смысл и двоякий ре¬
зультат, смотря по обстоятельствам: либо реакцион¬
ный — шаг назад к средневековью, либо прогрессив¬
ный — шаг вперед к . коммунизму»1 2. Указывая, что
в Германии для дальнейшего прогресса чрезвычайно
важно уничтожить пережитки средневековья, что здесь
«в возможно большем развитии нуждается именно бур¬
жуазный хозяйственный режим, который концентрирует
капиталы и до крайности обостряет противоречия,
особенно на северо-востоке»3, Энгельс возражал про¬
тив поддержки бисмарковской политики огосударствле¬
ния. Эта политика усиливала юнкерское государство,
делала его менее зависимым от парламента, предостав¬
ляла в его распоряжение новые армии чиновников, но¬
вые возможности раздачи должностей и коррупции и,
наконец, укрепляла политические позиции юнкерства,
препятствуя тем самым экономическому разложению
феодальных порядков. Это относится также и к про¬
текционистской политике кайзеровской Германии, целью
которой была поддержка картельного движения. В от¬
вет на эту поддержку германский крупный капитал
отказывался от политических притязаний буржуазии и
поддерживал остатки средневековья, сохранившиеся
в первую очередь на огромной территории к востоку
от Эльбы. Хозяйственный и политический союз агра¬
риев с крупным капиталом укреплял отживавшие по¬
луфеодальные порядки в деревне и социально-политл-
1 Ленин, Соч., т. XXII, стр. 378.
2 «Архив Маркса и Энгельса», т. I (VI), стр. 131.
3 Там же.
7 Германский империализм	97

ческую мощь юнкерства. Буржуазный экономист
Зомбарт на пороге нашего века признавал: «Но пусть да¬
же la classe feodale потерял часть своего богатства
в течение прошлого столетия: он не утратил ничего из
своей политической мощи и общественного значения.
Может быть, мы вправе утверждать даже следующее:
в конце XIX столетия феодальный режим в Германии
или по крайней мере в Пруссии, где находится глав¬
ное гнездо дворянства, сильнее, чем в его начале, ког¬
да законодательствовали Таэр, Шен и Гарденберг,
а социальный престиж, ещё и теперь принадлежащий
нашему юнкерству, как нельзя более крепок» Ч
Для Германии характерна тесная связь монополи¬
стического капитала с монополией аграриев и усиление
реакционной политической власти последних. Эта связь
ещё более усилилась во время первой мировой войны,
чрезвычайно ускорившей процесс превращения монопо
листического капитализма в государственно-монополи¬
стический капитализм. Ленин показал, что в Германии
государственный капитализм, всего нагляднее иллю¬
стрировавший материальную подготовленность социа¬
лизма, осуществляло политически отсталое военное
юнкерско-буржуазное государство 1 2.
Ленин подчёркивал, что регулирование «всей хозяй¬
ственной жизни свыше, чем полусотни миллионов че¬
ловек из одного центра» происходило «под руковод¬
ством кучки юнкеров-дворянчиков в интересах горсточки
финансовых тузов...» 3 Огромное развитие государствен¬
но-монополистического капитализма в Германии в годы
первой мировой войны, усилив экономическую мощь
финансовых тузов, в то же время укрепило роль юн¬
керства, ибо возросло влияние государственного аппа¬
рата на все сферы общественно-хозяйственной жизни.
Рост госкапитализма, таким образом, расширял и об¬
новлял материальную основу «старого свинства» (Эн¬
гельс). Война 1914—1918 гг. показала, что и на выс¬
шей стадии капитализма представители самой отсталой
и косной части Германии сохранили в своих руках и
даже усилили политическое руководство страной.
Как установил Ленин, империализм «показывает
1 Sombart, op. cit., S. 468.
2 См. Ленин, Соч., т. XXII, стр. 516, 517.
3 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 385.
98

необыкновенное усиление «государственной машины»,
неслыханный рост ее чиновничьего и военного аппара¬
та в связи с усилением репрессий против пролетариата
как в монархических, так и в самых свободных, рес¬
публиканских странах» L В Германии этот рост был
особенно сильным. Ни в какой другой стране парази¬
тическая «государственная машина», её чиновничество
и особенно военщина не были столь заражены касто¬
вым духом, как в Германии. «Нужно знать, как не¬
слыханно велик полицейский произвол в Германии»,—
говорил Ленин в декабре 1917 г.1 2
Рост империалистической бюрократии и гигантский
рост милитаризма также служили источником усиления
позиций юнкерства. «Военно-государственный монополи¬
стический капитализм или, говоря проще и яснее, во¬
енная каторга для рабочих, военная охрана прибылей
капиталистов» 3, сопровождался в кайзеровской Герма¬
нии огромным усилением аппарата государственной
власти и, в связи с этим, — власти юнкерства.
Госкапитализм обостряет все противоречия, свой¬
ственные капиталистической системе. Госкапитализм в
Германии сохранил и в известной мере усилил также
полуфеодальные элементы. Германский государственно-
монополистический капитализм наиболее наглядно проде¬
монстрировал материальную подготовленность перехода
к социализму. Но это же развитие показало, что расши¬
рение экономических функций государственного аппарата
может сопровождаться и «шагом назад — к средневе¬
ковью» в социально-политическом отношении.
Эта особенность госкапитализма наметилась ещё до
первой мировой войны и отчётливо выступила в воен¬
ное время. После войны были отменены лишь стесни¬
тельные для буржуазии военные формы и методы гос¬
капитализма. Во время войны рост власти финансового
капитала, связанный с развитием госкапитализма, был
несколько завуалирован. В послевоенный период со
всей ясностью обнаружилось, что государственно-мо¬
нополистический капитализм вовсе не означает коман¬
дующего влияния государства на хозяйство. Наоборот,
послевоенная практика показала, что монополии
1 Ленин, Соч., т. XXI, стр. 391.
2 Ленин, Соч., т. XXII, стр. 101.
3 Ленин, Соч., т. XXI, стр. 186.
7*	99

открыто й бесцеремонно распоряжаются государством,
нередко присваивая себе функции последнего на внут¬
ренней и на международной арене.
Ноябрьская революция 1918 г. была незаконченной
буржуазной революцией. Она устранила препятствия,
ранее мешавшие буржуазным партиям непосредствен¬
но стоять у правительственного руля; но ни юнкерство,
ни старая государственная машина не были ликвидиро¬
ваны. 1фнкерство и старый военно-бюрократический
аппарат выступали в роли «спасителей» обанкротивше¬
гося германского империализма. Ноябрьская революция
не затронула экономической основы юнкерства — круп¬
ного землевладения. Когда германская буржуазия
вновь обрела независимость в таможенной политике,
она поспешила восстановить монополию аграриев. Бур¬
жуазное государство осыпало юнкерство своими мило¬
стями и не жалело огромных субсидий для восточно-
эльбских помещиков.
При Веймарской республике юнкерским элементам
пришлось несколько потесниться и частично уступить
место в государственном аппарате выходцам из буржу¬
азной и мелкобуржуазной среды и даже из среды
рабочей аристократии; однако юнкерство всё же сохра¬
нило значительные позиции в бюрократии. Господ¬
ствующие позиции его в армии сохранились полностью.
«Кайзер ушёл, генералы остались».
Потерпев поражение в войне, германский импери¬
ализм вынужден был на некоторое время пойти на
сильное сокращение своей армии. Разлагавшийся под
ударами революционных событий государственный ап¬
парат вместе с его реакционной чиновной верхушкой
был спасён социал-демократией путём некоторого об¬
новления низшего и отчасти среднего чиновничества.
В целом полицейский и бюрократический аппарат не
только не сократился, а продолжал сильно расти.
После первой мировой войны в Германии осталось
немалое количество государственных военных заводов.
Кроме того, значительное число предприятий для спа¬
сения от банкротства было передано публично-право¬
вым организациям; разумеется, огосударствление не
нарушило теснейшей связи их с крупными банками и
промышленными монополиями. Выросли различные
формы прямого и косвенного участия государства в
100

ряде концернов электропромышленности, авиационной
промышленности и т. д. Далее, государство проявило
громадную активность и инициативу по части помощи
капиталистическим предприятиям в борьбе с хозяйствен¬
ными потрясениями послевоенного времени. Госу¬
дарство осуществляло весьма гибкую политику займов,
чрезвычайно важную для Германии, превратившейся в
должника. Едва оправившись от послевоенных потрясе¬
ний, государство начало подготовку экономики страны
к новой войне. Государственные органы вмешивались
в регулирование цен и брали на себя разрешение воз¬
никающих на этой почве коллизий между отдельными
группами капиталистов. Все эти формы государствен¬
ного вмешательства в экономическую жизнь породили
множество «хозяйственных советов», комиссий и т. п.
В результате армия чиновников сильно выросла; после¬
военный период принёс с собой невиданную бюрокра¬
тизацию различного рода общественных органов.
Ещё большее значение в этом смысле имело расши¬
рение функций государства в сфере рабочей политики.
Развитие этой формы госкапитализма, наблюдавшееся
во многих странах, связано с крайним обострением
классовых противоречий в период общего кризиса ка¬
питализма. В Германии, где социальные потрясения
после военной катастрофы были особенно глубоки и
где буржуазия взяла линию на подготовку рабочего
класса к новой войне, «социальная политика» государ¬
ства получила особенно широкий размах.
Деятельность государства в области рабочей поли¬
тики и его вмешательство в борьбу труда и капитала
вовлекли профсоюзных функционеров в государствен¬
ный механизм и аппараты местного самоуправления.
Государственные органы социального страхования, ар¬
битражные камеры, различные социальные органы
муниципалитетов и общин породили многочисленную
новую бюрократию. Массовая фабрикация нового при¬
вилегированного сословия из «заслуженных» профсо¬
юзных должностных лиц служила буржуазии методом
подкупа реформистских деятелей, методом сращивания
реформистского профсоюзного аппарата с государством.
Так рядом со старой бюрократией возникли новые слои
чиновничества, ещё более усилившие значение бюро¬
кратии в общественной жизни Германии.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
АГРЕССИВНОСТЬ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
ГЕРМАНИИ
Традиции прусского милитаризма. Обретя «свое
единство в прусской казарме» (Маркс), Германия под¬
пала под влияние традиций реакционного пруссачества
и прусского милитаризма.
Для того чтобы, говоря словами Энгельса, осуще¬
ствить «великопрусское соединение малой Германии»,
Бисмарк, по давней прусской традиции, пошёл на анти¬
национальный сговор с Наполеоном III против Австрии.
«Немецкая миссия Пруссии», о которой так много пи¬
сала холопствующая немецкая историография, начиная
с 1740 г. и вплоть до 1866 г. заключалась на деле
в разделе Германии по договорённости с иностранными
державами. Прусская монархия выросла и окрепла за
счёт политического бессилия раздроблённой и разоб¬
щённой Германии. Германия была для неё лишь аре¬
ной для захватов германских земель и интриг против
германского единства. Пруссия неоднократно помогала
иностранным государствам хозяйничать в Германии,
как у себя дома. В 1670 г. Пруссия в союзе с Фран¬
цией потребовала раздела Австрии. Во время Семилет¬
ней войны Пруссия в союзе с Англией и на её деньги
вела войну с Австрией, которой помогали Россия и
Франция. Немецкий «княжеский союз» возник в 1785 г.
для борьбы с той же Австрией. В обмен за обещанную
ей Нюренбергскую область Пруссия в 1796 г. дала
согласие на уступку французам левобережья Рейна.
102

В 1805 г. она снова предала Германию. Готовясь к
австро-прусской 'войне 1866 г., Пруссия купила благо¬
желательную позицию Наполеона III, обещав ему часть
германской территории (Рейнской Баварии и Рейнского
Гессена) и сохранение влияния Франции в южной Гер¬
мании. Пруссия осуществила воссоединение Германии
из опасения, что это сделает Австрия, и потому, что
после разгрома австрийцев под Садовой прусская бур¬
жуазия окончательно порвала с либерализмом и борь¬
бой за либеральную Германию. Тем самым воссоедине¬
ние последней уже не угрожало социальным и полити¬
ческим позициям юнкерства и (монархическому режиму.
Франко-прусская война 1870—1871 гг. началась для
Германии как оборонительная война против бонапар¬
тистской Франции Наполеона III, всемерно препятство¬
вавшей объединению Германии.
Война 1870—1871 гг., решив основную националь¬
ную задачу германского буржуазного развития, на
первых этапах была национальной и прогрессивной.
Но спустя несколько месяцев после начала войны,
когда разгром Франции привёл к падению режима
Наполеона III, война превратилась в завоевательную.
Войны французской революции были связаны
с уничтожением французского феодализма, с беспо¬
щадной войной, объявленной всему реакционному.
Иначе обстояло дело в Германии. Устранив в резуль¬
тате войны 1870—1871 гг. феодальную раздроблён¬
ность Германии, власть имущие сохранили очень много
феодальных пережитков и реакционных учреждений.
Германии не удалось радикально очиститься от фео¬
дально-реакционных пережитков в огне победоносной
буржуазно-демократической революции. Юнкерство су¬
мело сохранить и при новом строе значительные остатки
феодализма в общественной и государственной сферах;
решающую роль в этом сыграл не только страх буржуа¬
зии перед рабочим движением, но и особая роль агрес¬
сивной внешней политики в жизни германского государ¬
ства и общества и юнкерский характер германского
милитаризма.
Разбойничьи внешнеполитические прусские тради¬
ции имели исключительное значение для всего даль¬
нейшего ’исторического развития Германии. Аннексия
Пруссией Эльзаса и Лотарингии, как указывал Маркс,
1Q3

оказалась наилучшим средством «увековечить в обнов¬
ленной Германии военный деспотизм, как необходимое
условие господства над западной Польшей — Эльзасом
и Лотарингией» Ч
Став гарантом сохранения за империей захвачен¬
ных территорий, Пруссия не растворилась в объеди¬
нённой Германии, а осталась государством в государ¬
стве. Девиз пангерманцев гласил: «Король во главе
Пруссии, Пруссия во главе Германии, Германия во
главе мира» 1 2.
После победы над Францией прусская военно¬
казарменная система с её реакционным дворянским
офицерством служила образцом для всей милитаристи¬
ческой системы Германии. Начиная с последней трети
XIX века Германия превратилась в настоящую цита¬
дель милитаризма.
Во время войны 1870—1871 гг. юнкеры позаботи¬
лись о том, чтобы придать последней специфически
прусский характер.
Истинно прусскими методами была выжата из
французов военная контрибуция в 5 млрд, франков,
ускорившая развитие германской промышленности. Гер¬
манская буржуазия оценила по достоинству юнкерские
методы военно-политического разбоя. Юнкерско-прус¬
ский характер войны 1870—1871 гг. нашёл своё выра¬
жение в жестокостях, в грабеже населения и мародёр¬
стве, поощряемых и организуемых «с демонстративной
беспощадностью» (Энгельс).
Грабёж мирного населения, а по терминологии
пруссаков — аннексия бесхозяйного имущества «в поль¬
зу дорогих соотечественников», узаконенная жесто¬
кость и издевательства над населением и прочие
истинно прусские «доблести» возрождали старинное
дворянско-феодальное отношение к военному делу и
войне, как к личной службе сюзерену за его милости
и соучастие в разделе добычи.
Это дворянско-феодальное понимание войны нигде
не было столь откровенным, как в прусском государ¬
стве, где сохранились традиции грабежа и насилия,
1 «Архив Маркса и Энгельса», т. I (VI), стр. 377.
2 Цит. по книге Эмиля. Рейх «Современная Германия», 1908,
стр. 51.
104

заложенные «псами-рыцарями», зверски истреблявшими
славянские народы во времена 'средневековья.
Нигде военная служба не приносила столько выгод
дворянам и не обогащала их так, как в прусском го¬
сударстве. «Каждая новая рота означала для них при¬
обретение новой дворянской вотчины, часто гораздо
более доходной, чем отцовские песчаные поросли
в Марке или Померании»
Как указывал известный историк Шарнгорста —
Макс Леман, ротный командир был «удачливым,
а иногда и неудачливым предпринимателем во главе
боевой единицы»1 2. Прусский фельдмаршал Бойэн на¬
звал прусское офицерство эпохи Фридриха II (которая
и по сей день является идеалом германской военщины)
«ростовщическими торгашами»3. При Фридрихе II ро¬
та и имение ротного командира составляли одно хозяй¬
ственное целое, поскольку на откупе командира роты
находилось довольствование солдат и лошадей. Дворя¬
нин не знал, где кончается подчинённый ему солдат и
где начинается его крепостной батрак.
«Ростовщические торгаши» комплектовали свои ро¬
ты из крепостной или зависимой молодёжи своих име¬
ний, что было очень выгодно, поскольку солдаты могли
находиться в рядах войск не более 1—2 месяцев
в году. «Крестьянские рекруты, — писал Меринг, —
привыкли сызмальства считать себя собственностью
юнкеров... Конечно, при этом юнкера теряли часть
сельских рабочих сил, но эта потеря вознаграждалась
удвоенными выгодами: стоило только систему отпусков
распространить на большую часть года и на большую
часть роты; таким путём юнкера — сельские хозяева
имели вновь в своём распоряжении своих крепостных,
а юнкера — ротные командиры могли наполнять свои
карманы большим количеством сбережённого золота»4.
Такова была система, на основе которой стало воз¬
можным сильное развитие милитаризма в Пруссии
с его пресловутым «потсдамским духом» и «фридри-
ховскими традициями».
1 Франц Меринг, Легенда о Лессинге, М. 1924, стр. 105.
2 «Historische Zeitsclirift», 67, S. 254.
3 Цит. по Albert Schreiner, Vom totalen Krieg zur tofalen Nie-
derlade Hitlers, 1939, S. 178.
4 Франц Меринг, цит. произв., стр. 106.
105

Во Франции буржуазная революция заменила идею
служения монарху идеей служения отечеству. В Гер¬
мании же, не знавшей победоносной буржуазно-демо¬
кратической революции, уцелело отношение дворянина
к государству и военному поприщу, сложившееся при
«старом режиме».
На живучесть «фридриховских традиций» в герман¬
ской армии вплоть до первой мировой войны указы¬
вал, например, Карл Деметер в вышедшей в 1929 г.
книге «Das deutsche Reich und seine Offiziere». По мне¬
нию последнего, прусско-германское офицерство отно¬
силось к государству по принципу «личного отношения
к венценосцу», даже после превращения сословного го¬
сударства XVIII века с самодержавным монархом во
главе в полуабсолютистскую конституционную монар¬
хию XIX века. Более того, такая традиционная «идео¬
логия» офицерства «ещё более укрепилась и закостене¬
ла под влиянием некоторых элементов государственной
структуры, которые... с исторической точки зрения ча¬
стично относятся даже к доабсолютистскому периоду» \
Понятие родины — особенно общегерманской — не
много говорило уму и сердцу прусского юнкера, и даже
хвалёная твёрдость его монархического принципа, его
преданность монарху ограничивалась формулой «Und
der Kónig absolut wenn er unseren Willen tuht» 1 2.
Реакционное офицерство с успехом применяло в ар¬
мии юнкерские «традиции» рукоприкладства к одетым
в солдатские мундиры померанским батракам, культи¬
вируя ненависть и животную жестокость к «бунтовщи¬
кам рабочим», а также ко всему не немецкому.
В армии сверху донизу был распространён дух черно¬
сотенства. Ярким примером скудоумия и ненависти
к культуре может служить тупое и заносчивое заявление
военного министра Эриха фон Фалькентейма в 1914 г.:
«Если бы развитие цивилизации зашло так далеко, что
мы потеряли бы уверенность в боеспособности нашей
армии, то я плюнул бы на всю цивилизацию» 3.
Истинно юнкерские военные традиции в германской
армии не исчезали, а усиливались. Они нашли благо¬
1 Цит. по Albert Schreiner, op. cit., S. 181—182;
2 «Власть короля абсолютна, пока он творит нашу волю».
3 Carla Brintzer and Bertha Grosshard, «German versus LHun»,
1941, p. 122,
106

датную почву и получили новое применение в интере¬
сах монополистического капитала в эпоху империализ¬
ма. В 1900 г. эти традиции проявились в «подвигах»
отряда немецких «добровольцев» экспедиции Вальдер-
зее в Китае. Грабежам и жестокостям немецкие солда¬
ты в Китае были обучены их командирами под руко¬
водством фельдмаршала Вальдерзее Ч
Вильгельм II — «первый юнкер» Германии — при
отправке войск в Китай советовал солдатам проучить
китайцев, не брать пленных, никому не давать пощады.
Через несколько лет немецкие зверства в Африке
снова потрясли весь мир. За период с конца 1903 по
1906 г. немецкие войска почти полностью уничтожили
восставшее племя гереро, истребив около 42 тыс. че¬
ловек.
Не только в колониях и полуколониальных стра¬
нах, но и в Европе «тевтонское неистовство» и старо¬
прусский дух насилия полностью проявили себя в вой¬
не 1914—1918 гг. Одной из первых жертв пало мирное
население Бельгии. Война против населения занятых
территорий велась с истинно немецкой методичностью.
Из Польши немцы между 1915 и 1918 гг. вывозили
не только предметы питания, сырьё, но и оборудование
фабрик и заводов. Офицеры и солдаты увозили из
Франции, Бельгии, Польши и других стран в «фатер-
ланд» всякое добро — от картин и пианино до серебря¬
ных ложек и часов. В особенно широких размерах и
неприкрытых- формах истинно прусские методы ведения
войны применялись во время вторжения кайзеровских
войск на советские земли в 1918 г.
Милитаризм как орудие авантюристической внешней
и реакционной внутренней политики. Внешняя полити¬
ка Германии после перехода к конституционному ре¬
жиму была важным орудием в борьбе против парла¬
ментской оппозиции буржуазных и мелкобуржуазных
кругов. Эта политика в ещё большей степени была ис¬
пользована для защиты интересов правящих классов —
буржуазии и юнкерства — против германского рабочего
1 Бесчинства других участников международного отряда в Ки¬
тае европейская пресса почти единодушно приписывала инициативе
и приказам его начальника — немца Вальдерзее, который, появив¬
шись в Китае уже после того, как движение почти улеглось, всё же
решил «расправиться с зарвавшимися желтолицыми».
107

класса, значительно усиливавшегося в количественном,
организационном и политическом отношениях. Тради¬
ционная немецкая «политика силы» должна была не
только внушать страх внешним противникам, но и соз¬
давать внутри страны иллюзию могущества дворянско-
буржуазного государства.
Бисмарк отличался особым мастерством создавать
внешнеполитические инциденты и напряжённые ситуа¬
ции для того, чтобы в нужный момент взволновать
общественное мнение. Призрачная внешняя опасность
была им ловко использована для того, чтобы заставить
рейхстаг принять проект конституции, угодный Бис¬
марку. Уже через три года после победы Германии
над Францией Бисмарк под предлогом мнимой угрозы
реванша создал чрезвычайно напряжённое состояние
между этими странами, едва не приведшее к новой
войне. Если бы политическая обстановка в Европе бы¬
ла благоприятной, Бисмарк начал бы «превентивную
войну». Своей игрой на «французской опасности» Бис¬
марк при помощи голосов национал-либеральной пар¬
тии добился проведения пресловутого «септенанта»,
т. е. увеличения мирного состава армии с 492 тыс. че¬
ловек в 1887 г. до 512 тыс. к 1894 г. и ассигнования
для этого кредитов на 7 лет вперёд Ч Помимо всего
прочего, это гарантировало дворянским сынкам тёплые
местечки офицеров в германской армии. Рейхстаг сно¬
ва оказался, по выражению Вильгельма Либкнехта»
«фиговым листком абсолютизма». Бремя милитаризма
всё увеличивалось.
Использовав обострение международного положе¬
ния — сближение России с Францией, Бисмарк провёл
выборы 1887 г. под вой пресмыкавшейся печати о гро¬
зящей Германии немедленной военной опасности, отор¬
вав от партии центра и левобуржуазных партий значи¬
тельное число голосов средней и мелкой буржуазии.
Эта победа привела к укреплению экономических пози¬
ций юнкерства, к усилению полицейских репрессий
против рабочего класса, к усилению милитаризма (реор¬
ганизация армии и увеличение её военных контингентов
до 700 тыс. человек).
1 Бюджетные ассигнования на 7 лет вперёд носят название
«септенанта».
108

В эпоху империализма в связи с чрезвычайным обо¬
стрением классовых противоречий и усилившейся тен¬
денцией к политической реакции использование антаго¬
низма между империалистическими странами стало
важным фактором внутренней политики. Особенно
возросло значение этого фактора в Германии, где край¬
нее обострение противоречий, имманентных капитализму,
осложнялось добавочными противоречиями, вытекав¬
шими из сохранения значительных социальных и поли¬
тических пережитков прошлого. Всё возраставшие
протекционистские притязания крупных помещиков, ко¬
торые добились «ростовщических» пошлин на зерно,
способствовали росту дороговизны. «Пушечные короли»
и «угольные бароны» в политическом союзе с аграриями
открыли поход против «охраны труда, ставящей под
угрозу расцвет германской хозяйственной жизни» Г
Буржуазия в союзе с. юнкерством всё более открыто
нарушала буржуазную конституционную законность.
В этой обстановке развёртывались экономические высту¬
пления пролетариата и борьба за демократизацию
избирательного права. Неудивительно, что Вильгельм II
бряцал саблей всякий раз, когда внутри страны создава¬
лось обострённое положение.
Под влиянием революции 1905 г. в России и пора¬
жения Германии на Алжесирасской конференции
в 1906 г. внутреннее положение в стране резко ухуд¬
шилось, что привело к распаду негласной правитель¬
ственной коалиции. Всё же новый «бюловский блок»
победил на выборах в 1907 г. в немалой степени благо¬
даря использованию великодержавных лозунгов. Участие
прогрессистов в блоке придавало для многих мелкобур¬
жуазных избирателей морально-политическую санкцию
немецкого «либерализма» экспансионистским лозунгам.
Агрессивная позиция кайзеровского правительства
в 1914 г. также была в известной степени обусловлена
обострением внутреннего положения. На обострение
противоречий и объективные предпосылки приближения
предреволюционной ситуации в осторожных выражениях
указывал в цитированной выше речи на Магдебургском
съезде Бебель. Это подчёркивал и Ленин1 2.
1 Слова «угольного короля» Кирдорфа на Учредительном собра¬
нии Ганза—Бунда 12 июня 1909 г.
2 См. Ленин, Соч., т. XIV, стр. 380—381.
109

В 1913 г. Ленин писал:
«Изменились условия, изменилась экономическая
обстановка, подмыты все устои «спокойного» господства
дворянско-прусской сабли. Против воли буржуазии ход
вещей влечет ее к глубокому политическому кризису.
Миновала эпоха спокойного сна «немецкого Михеля»
под опекой прусских Пуришкевичей и при исключитель¬
но счастливом ходе капиталистического развития Гер¬
мании. Неудержимо назревает и близится общий, ко¬
ренной крах...» 1
Конечно, субъективные предпосылки революции в
Германии отставали от её объективных условий вслед¬
ствие оппортунизма * германской социал-демократии1 2.
Накануне первой мировой войны политическая обста¬
новка в Германии была всё же достаточно напряжённой,
чтобы более, чем когда-либо раньше, толкать герман¬
ские правящие круги на поиски в войне пресловутого
«народного единства».
Правящие классы Германии давно пытались превра¬
тить свою известную всему миру реакционность и монар¬
хизм в действенное внешнеполитическое средство. Так,
например, в целях изоляции ограбленной Франции Би¬
смарк пытался сыграть на классовых чувствах англий¬
ской буржуазии, особенно обострённых событиями Па¬
рижской коммуны. В переговорах с англичанами в 1871
и 1872 гг. Бисмарк всячески подчёркивал опасность ме¬
ждународного социализма и пытался убедить Велико¬
британию в том, что она как руководящая капиталисти¬
ческая страна должна присоединиться к «крестовому
походу» против «красной опасности» и радикализма.
Англия Гладстона не попалась на эту удочку, что
впоследствии не помешало Вильгельму II в тех же це¬
лях рядиться в романтическую тогу средневекового «по-
мазанника» и непрошенного международного защитника
1 Ленин, Соч., т. XVH, стр. 100.
2 Как видно из заявлений Бетман-Гольвега и других членов
кайзеровского правительства, глубина предательства германской
социал-демократии в годы первой мировой войны явилась известной
неожиданностью даже для господствовавших классов Германии.
Для гениальной прозорливости Ленина и Сталина задолго до
войны, примерно уже с 1903—1904 гг., не было тайной оппортуни¬
стическое разложение германской социал-демократии, а также не¬
мощность и идеологическая слабость левых социал-демократов (см.
Сталин, О некоторых вопросах истории большевизма, «Вопросы
ленинизма», изд. 11-е, стр. 351 и сл.).
ПО

«божественного порядка» и «европейской культуры».
Шовинизм, пристрастие к «идеологическим войнам» и
к организации «крестовых походов» оказались столь
устойчивыми, что, несмотря на постоянные провалы в
прошлом, Гитлер снова поставил на эту краплёную, би¬
тую карту.
Как воплощение крайнего милитаризма новая «свя¬
щенная прусско-германская империя» с первых же дней
своего появления превратилась в угрозу для всеобщего
мира.
Германский империализм поставил вопрос о переделе
мира, о «месте под солнцем», как выразился в 1897 г.
Бюлов. Германской внешней политике были свойствен¬
ны крикливость, необузданность, вероломство, методы
«свершившихся фактов» и запугивания, словом, все те
приёмы, которые правящие классы применяли для со¬
хранения устойчивости внутри страны.
Внешняя и внутренняя политика кайзеровской Гер¬
мании определялась в конечном счёте интересами бур¬
жуазии, а в период империализма — интересами финан¬
сового капитала. Интересами фирмы Маннесманн и дру¬
гих королей железа и стали был непосредственно про¬
диктован Марокканский конфликт. Могущественный
Немецкий банк возглавлял стремительное проникнове¬
ние германских банков и промышленных монополий в Во¬
сточную Европу и на Ближний Восток. Для обеспечения
Немецкому банку выгодных вложений капитала кайзе¬
ровское правительство оказывало давление на Турцию,
вынудив её предоставить этому банку концессию на по¬
стройку Багдадской железной дороги. Эта дорога дол¬
жна была стать одним из главных опорных пунктов гер¬
манской колониальной экспансии, поставившей под
угрозу английские и русские позиции в Азии. Для удов¬
летворения аппетита германского финансового капита¬
ла шло бешеное вооружение кайзеровской Германии,
напрягавшей все усилия, чтобы опередить своих сопер¬
ников в «конкуренции вооружений» и покончить с ними
в решающем военном столкновении. Такие вопросы, как
получение концессии на рудники в Марокко, постройка
Багдадской железной дороги, расширение иностранных
рынков для вложения германского капитала и т. п., не¬
сомненно играли в XX веке большую роль во внешней по¬
литике Германии, чем экономические интересы аграриев.
111

Но поскольку юнкерство оставалось политическим
«управляющим делами» немецкой буржуазии и сохрани¬
ло значительные социально-экономические позиции, его
интересы оказывали немаловажное влияние на внешнюю
политику Германии. Достаточно напомнить, что не толь¬
ко во времена Бисмарка, но в ещё большей степени во
времена Бюлова антагонизм экономических интересов
прусских и российских помещиков в вопросах сельско¬
хозяйственного экспорта мешал сближению Германии
с Россией. Воспользовавшись военными и политически¬
ми затруднениями царского правительства, Германия в
июле 1904 г. навязала России выгодный для прусских и
невыгодный для русских аграриев торговый договор, ко¬
торый явился фактором серьёзного обострения отноше¬
ний между этими странами и приближения европейско¬
го политического кризиса.
Вовлечение крупного землевладения в общую си¬
стему монополистических организаций и переплетение
интересов монополистического капитала и юнкерства
усиливали свойственную империализму тенденцию к ре¬
акции во внутренней политике и авантюристский харак¬
тер внешней политики кайзеровской Германии. В юн¬
керско-монархической бюрократии и крайне развитом
милитаризме германский монополистический капитал на¬
шёл отточенное оружие как для подавления рабочего
класса, так и для передела мира вооружённой силой.
«Континентальный» и «колониальный» периоды внеш¬
ней политики. Период от объединения Германии до
1890 г. принято называть «континентальным» периодом
её внешней политики.
Как известно, после 1871 г. Бисмарк постоянно под¬
чёркивал, что он не стремится больше к территориаль¬
ному расширению на континенте. Это было верно в том
смысле, что после франко-прусской войны Бисмарку
больше всего приходилось заботиться о поддержании
status quo, созданного поражением Франции и захватом
Эльзаса и Лотарингии.
Хотя Бисмарк и повторял, что «политика повелевает
не спрашивать себя после победы, что можно было бы
отнять у противника, а стремиться единственно к тем
результатам, которые необходимы по политическим со¬
ображениям», но на деле его политическая деятельность
не всегда определялась соображениями такого рода. Не-
112

смотря на отдельные столкновения с (Мольтке и военной
партией, Бисмарк отнюдь не был свободен от тра¬
диционной юнкерско-прусской фетишизации чисто воен¬
ных факторов в политике. Даже этот наиболее трезвый
и дальновидный прусско-германский государственный
деятель был ограниченным юнкером, и над ним довлело
традиционное нежелание прусской политики соразме¬
рять свои захватнические аппетиты с реальными услови¬
ями L Однако Бисмарк быстро понял, что, несмотря на
экономическое и военное превосходство Германии над
Францией в войне 1870—1871 гг. и в последующие де¬
сятилетия, Германия всё же не доросла до требований
международной обстановки, созданной навязанными
Франции мирными условиями.
После неудачных попыток изолировать Францию пу¬
тём укрепления отношений одновременно и с Россией и
с Австро-Венгрией, особенно после срыва Россией и Ан¬
глией плана «превентивной» войны против Франции, Би¬
смарк пошёл на заключение в 1879 г. тайного союза с
враждебной России Австро-Венгрией. В 1882 г. Бисмарк
заключил тройственный союз, втянув Италию во вра¬
ждебную Франции и России группировку. «Послед¬
ствием этого соглашения о мире в Европе, а на деле о
войне в Европе, — говорит товарищ Сталин, — послу¬
жило другое соглашение, соглашение России и Франции
в 1891 — 1893 гг.»1 2
В своих настойчивых поисках сближения с Англи¬
ей, что соответствовало «континентальной», европей¬
ской направленности германских внешнеполитических
задач в тот период, в поисках, носивших определённо
антирусский характер, Бисмарк решительно отказывался
ввязываться в войну с Россией за чужие интересы, и
никакие перспективы территориальных компенсаций за
счёт восточного соседа не изменили его позиции.
Однако, подобно тому как аннексия Эльзаса и Лота¬
рингии превращала войну с Францией в «европейскую
институцию», так и заключение тайного союза с Австри¬
ей в 1879 г., оформление тройственного союза и, нако¬
нец, игра на восточных противоречиях Англии и России
1 «Умеренность», проявленная в 1866 г. Бисмарком в отношении
Австрии, объяснялась тем, что Габсбурги были тогда его союзни¬
ками в борьбе против образования «Большой Германии».
2 Стенографический отчёт XIV съезда ВКП(б), стр. 15.
8 Германский империализм ИЗ

несомненно подготовляли европейскую войну. Своими
внешнеполитическими комбинациями и дипломатией «пе¬
рестраховок» Бисмарк не только не содействовал уми¬
ротворению Европы, а, наоборот, чрезвычайно способ¬
ствовал усилению беспокойства и раскола европейских
стран на враждебные лагери. Заявления Бисмарка с
территориальной «насыщенности» Германии отнюдь не*
означали, что ~у германских правящих классов действи¬
тельно исчезли территориальные вожделения.
Сам Бисмарк с его претензиями на создание Вели-
когермании от «Этча до Мемеля», продиктованными
в значительной мере внутриполитическими соображения¬
ми, немало потрудился над разжиганием германского
шовинизма. Германское юнкерство с жадностью взирало
на польские губернии России, мечтая о «закруглении»
территории для «земледельческой колонизации». Один
из ревностных сторонников «немецкой колонизации»
Познани — граф Антон Монц откровенно связывал во¬
прос о насаждении германского элемента в Познанской
провинции и Западной Пруссии с задачами внешней
агрессии. Он указывал, что «германизация этой терри¬
тории является для нас (немцев) вопросом жизни и
смерти, ввиду положения Берлина, а также эвентуаль¬
ной необходимости захвата дальнейших территорий,
вплоть до Вислы» ’.
Боязнь французского реванша, династические инте¬
ресы Гогенцоллернов и сословные интересы прусского
юнкерства настоятельно диктовали необходимость уме¬
рить притязания на земли восточного соседа. Необходимо
было считаться с тем, что вместо захвата польских про¬
винций России война могла привести к нежелательному
возрождению Польши. Бисмарк никогда не упускал из
виду опасности войны с Россией. В своём желании избе¬
жать военного столкновения с Россией Бисмарк исходил
не только из боязни войны на два фронта; он хорошо
знал, какие гигантские возможности сопротивления
таятся врусском народе. Вот почему он решительно вос¬
противился стремлению военных кругов ускорить и под¬
готовить «подходящий момент» для столкновения с Рос¬
сией. Тем менее Бисмарк был склонен к войне с Россией
из-за австрийской экспансии на юго-востоке Европы.
1 Цит. по «Niemcy sami о sobie», «Nowy Świat», 1940.
114

Таким образом, в «континентальный» период внеш¬
ней политики молодая империя вынуждена была умерить
свои аппетиты и в первую очередь заботиться о под¬
держании «европейского равновесия», т. е. того соот¬
ношения сил, которое лучше всего могло бы гаранти¬
ровать Германии сохранение её территориальных при¬
обретений и её политической гегемонии на континенте
Европы.
Однако такая политика была чужда природе хищни¬
ка, прошедшего школу бранденбургско-прусского воен¬
ного государства. Гигантский рост германского мили¬
таризма способствовал всемогуществу военной партии
и усиливал склонность руководствоваться во внешней по¬
литике лишь военными соображениями и традиционным
презрением к международно-правовьш нормам. Отсюда
политика провоцирования соседей, проповедь «основа¬
тельного кровопускания» французам и т. д. Даже в тот
короткий период, когда Германия была заинтересована
в сохранении территориального status quo, она не
столько поддерживала «европейское равновесие», сколь¬
ко создавала напряжённую атмосферу режима «воору¬
жённого мира», прерываемого спровоцированными ею
же конфликтами и столкновениями соседей.
После отставки «железного канцлера» и кратковре¬
менного «переходного» периода Германия вступила в так
называемый «колониальный» период своей внешней по¬
литики. Выросший в Германии монополистический капи¬
тал поставил вопрос о новых странах для эксплоа-
тации.
Колониальная экспансия Германии началась уже при
Бисмарке, который избегал ссоры с Англией из-за ко¬
лоний и из-за морского флота. Оглядываясь на Англию,
Бисмарк утверждал, что агитация за колониальные при¬
обретения Германии велась лишь «кучкой невлиятель¬
ных и введённых в заблуждение мечтателей». Однако
в 1884 г. Германия установила протекторат над Ангра-
Пекена, Того и Камеруном. В том же году Великобри¬
тания столкнулась с рядом инцидентов в связи с вопро¬
сом о бухте Санта-Лучия и приобретением немцами
северной части Новой Гвинеи. В 1885 г. германская им¬
перия взяла «под свою защиту» область в 140 тыс.
кв, км, приобретённую Обществом немецкой колониза¬
ции в Восточной Африке.
8*	115

Бисмарк не отрицал исторической необходимости
германской колониальной экспансии, но ясно сознавал
трудности и опасности, которые неизбежно при этом
возникнут. Осторожный канцлер предпочитал поэтому
прятаться за спину так называемого «общественного
мнения». «Я не был первоначально приверженцем коло¬
ниальной политики, — объяснял он задним числом, в ян¬
варе 1889 г. в рейхстаге, — у меня были справедливые
сомнения, и только давление общественного мнения,
давление большинства побудило меня капитули¬
ровать и подчиниться» Ч На деле же Бисмарк, всегда
торопившийся удовлетворить экономические интересы
буржуазии, пытался оказать ей помощь в борьбе за
источники сырья и новые рынки сбыта.
Колониальные приобретения 80-х и 90-х годов XIX
века не могли удовлетворить аппетиты быстро разви¬
вавшегося германского капитализма. Уже первые шаги
колониальной экспансии, проделанные со свойственной
кайзеровской Германии воинственной агрессивностью, ‘
привели к серьёзным трениям с рядом стран: с Испанией
за Каролинские острова, с Англией из-за раздела Новой
Гвинеи и из-за острова Самоа и, наконец, столкновение
интересов Германии и США в Атлантическом и Тихом
океанах и даже в Центральной и Южной Америке.
12 декабря 1899 г. кайзеровская Германия устами
Бюлова открыто потребовала передела колоний. Семь
лет спустя (28 ноября 1906 г.) Бюлов в рейхстаге вновь
откровенно бросает в лицо англичанам: «Речь идёт не
о том, хотим ли мы колонизировать или нет, а о том,
что мы должны колонизировать, хотим ли мы этого или
нет. Тяга к колонизации, к распространению собствен¬
ной народности свойственна каждой нации, обладающей
здоровым приростом населения и мощным развитием.
Поэтому германская империя со времени вступле¬
ния в мировую историю 2 тысячи лет тому назад была
колонизирующим народом и таковым мы останемся, по¬
ка будем существовать»1 2.
1 Цит. по Р. Dehn, op. cit., S. ПО.
2 Ibid., S. 32. Столь часто повторявшиеся разглагольствования
о том, что немцы якобы «природные колонизаторы», — лишь пустая
похвальба. На самом деле немцы меньше всего проявили способ¬
ность к колонизаторской деятельности. Владея колониями, они зани¬
мались в них самым беззастенчивым хищничеством, разбоем, физиче¬
ским уничтожением населения. Варварское обращение немцев с
116

Несмотря на позднее вступление на путь колониаль¬
ных приобретений, Германия имела накануне первой
мировой войны колониальные владения в Африке и Азии
общей площадью около 2,9 млн. кв. км. Эти колонии
представляли собой богатые источники минерального и
растительного сырья: меди, олова, каучука, леса, кожи,
хлопка, кофе, кокосового масла, тропических плодов, тач
бака и пр. В германской юго-западной Африке имелись
также довольно значительные месторождения алмазов.
При недостаточной населённости этих колоний (в сред¬
нем 4 человека на 1 кв. км) все эти богатства весьма
мало разрабатывались и использовались. Весь экспорт
из германских колоний в 1911 г. составлял всего
4,9 млн. ф. ст. Длина железных дорог во всех герман¬
ских колониях составляла в 1912 г. всего 1 867 км,
т. е. меньше, чем имелось к тому времени в одной лишь
Родезии.
Германские власти меньше всего были озабочены
экономическим использованием имеющихся колоний; они
стремились главным образом создать в них сильную ад¬
министрацию и разместить военные силы.
Свои колонии Германия рассматривала главным об¬
разом с точки зрения их военно-стратегического значе¬
ния для дальнейшей колониальной экспансии. Уже Би¬
смарк, приобретая территории в Африке, стремился, как
известно, превратить их в военные поселения с целью
завоевания всей Южной Африки. Ту же политику кай¬
зеровская Германия продолжила и в дальнейшем, стре¬
мясь к соединению своих владений в Юго-Западной и
Юго-Восточной Африке.
Требуя передела мира, Германия узрела своё буду¬
щее «на морях». Для этого надо было вырвать у Ан¬
глии её морское первенство. В глазах буржуазного не¬
мецкого шовиниста Англия стала главным врагом ещё
до того, как она успела распознать нового соперника.
«Не подлежит сомнению, — констатировал канцлер Бю¬
лов, — что в общем 1 английское общественное мне¬
ние значительно менее враждебно настроено против
туземцами толкало последних на восстания, заканчивавшиеся их
истреблением. Администраторы германских колоний Петерс, Вэль,
князь Аренберг, Лейст, генерал фон Трота и др. своей деятельностью
привели южноафриканские владения Германии в упадок, а сами
приобрели своего рода мировую известность кровавыми злодеяниями,
потрясшими весь мир.
117

Германии, чем немецкое общественное мнение по отно¬
шению к Англии»
Всячески подчёркивая заинтересованность в росте
заморских колониальных владений и в доминирующем
положении на африканском и азиатском континентах,
руководители внешней политики Германии, одновре¬
менно при удобном случае утверждали, что на конти¬
ненте Европы Германия не ставит себе никаких агрес¬
сивных задач. Охотно говорилось о том, что границы
национальных государств, за исключением, может
быть, Балкан, могут считаться удовлетворительными,
что в Европе уже закончилась эпоха завоеваний. В сво¬
ём выступлении в рейхстаге Бюлов в 1909 г. так фор¬
мулировал это положение: «Мы ничего не можем выи¬
грать путём войны 1 2. Только сумасшедший может вооб¬
разить насильственное включение датчан, швейцарцев,
голландцев и бельгийцев в пределы германской империи.
Расширение государства на восток не менее опасно. Мы
имеем уже достаточно поляков, больше чем нам нужно
было бы иметь в пределах бело-чёрных пограничных
столбов».
Однако, подобно тому как в «континентальный»
период своей международной политики Германия не
отказывалась от колониальной экспансии, так и «колони¬
альный курс» на деле отнюдь не означал отказа от тер¬
риториальных притязаний на континенте Европы. Во¬
обще ошибочно резко противопоставлять «континенталь¬
ный» период германской внешней политики «колониаль¬
ному» периоду. Вместе с тем в эпоху империализма
завоевательные планы Германии должны были в пер¬
вую очередь вылиться в борьбу за передел колоний.
Ленин указывал, что «не только во вновь открытых,
но и в старых странах империализм ведет к аннек¬
сиям» 3. Германии нехватало собственного железа, и ввоз
его и железной руды возрастал из года в год. Перед
первой мировой войной Германия ежегодно ввозила из
Франции около 3 млн. тонн железной руды. Магнаты
германской тяжёлой промышленности с вожделением
смотрели на залежи руды в Мёрт-и-Мозеле (во
1 «Die grosse Politik der europaischen Kabinette 1871—1914»,
В. XV, S. 419.
2 Бюлов имел в виду войну за захват территорий в Европе.
8 Ленин} Соч., т. XIX, стр, 169.
118

французской Лотарингии) и Нормандии. Крупп и Стин¬
нес непосредственно и через голландские фирмы при¬
обретали рудные участки в Нормандии, внедрялись во
французскую железоделательную промышленность и вы¬
возили руду и железо в Германию. Списки членов
правлений французских металлургических обществ за¬
пестрели немецкими фамилиями. Угольные районы Бель¬
гии, бельгийская и люксембургская металлургия, конку¬
рировавшие с германской, также привлекали внимание
германского монополистического капитала. На востоке
взоры германского империализма устремлялись на при¬
балтийские, польские и украинские области. Быстро
рос экспорт капитала из Германии. По подсчётам Лиф-
мана, из помещённых к 1906 г. за границей 35 млрд,
марок германских капиталов 18 млрд, марок приходилось
на Европу. Понятно, какие тенденции могло порождать
такое «мирное» проникновение германского финансового
капитала в Европу. В эпоху империализма «междуна¬
родное сотрудничество» капитала означает в конечном
счёте обострение противоречий и усиление тенденции
к монопольной исключительности каждой из националь¬
ных групп, участвующих в эксплоатации мира. Особенно
сильно было это стремление в Германии, считавшей се¬
бя «обойдённой», тем более что рост производительных
сил в Германии шёл быстрее, чем у её европейских кон¬
курентов.
Исторические условия развития капитализма в Гер¬
мании способствовали чрезвычайному обострению в ней
противоречия между растущим производством и ограни¬
ченной ёмкостью внутреннего рынка. Отсюда особо ин¬
тенсивное «побуждение к экспорту» и к расширению
размера «хозяйственной территории». Расширение «хо¬
зяйственной территории» мыслилось как путём приумно¬
жения колониальных владений, так и путём захвата
густонаселённых европейских территорий с населением,
обладающим более высокой покупательной способно¬
стью, чем население вновь открытых земель.
Общая опасность объединила самую крупную коло¬
ниальную державу мира — Англию — с континенталь¬
ными соседями Германии1.
1 Угроза, созданная концессией на строительство Багдадской
железной дороги, впервые после 1815 г. привела в один лагерь
Англию и царскую Россию.
119

То обстоятельство, что исключительно быстрое раз¬
витие монополистического капитализма сочеталось с
последствиями прежней отсталости, усиливало стремле¬
ние правящих классов Германии разрешить внутренние
противоречия на путях внешней экспансии. В том же
направлении действовало гигантское развитие милита¬
ризма, наличие первоклассной военной машины и превос¬
ходной военной индустрии, быстрые темпы превраще¬
ния монополистического капитализма в государственно-
монополистический капитализм и обострение классовой
борьбы. Империалистическая алчность помножалась
на реакционность и традиционную агрессивность прус¬
ского юнкерства. Вот почему, опоздав к разделу мира,
германский монополистический капитал проявлял
особую склонность решать спорные вопросы при помощи
военной силы.
Пангерманцы и другие шовинистические и милита¬
ристические организации. Стремления к расширению
«хозяйственной территории» нашли своё крайнее выра¬
жение в идеологии и захватнических планах пангерма¬
низма.
Британский посланник в Мюнхене Реджинальд Тоу-
эр, внимательно следивший за этим движением, отно¬
сил к целям пангерманцев присоединение на. европей¬
ском континенте швейцарских кантонов, где говорят на
немецком языке, русских прибалтийских провинций, ча¬
сти Бельгии, Люксембурга и Голландии с её колония¬
ми. При разделе Австрии, указывает Тоуэр, «пангерман¬
цы стремились бы к включению в состав Германии всех
её частей, в которых говорят- на немецком языке; это
приветствовалось бы не только из-за увеличения годных
рекрутов, но и потому, что приобретение Триеста откры¬
вало выход к Средиземному морю, что было бы особен¬
но соблазнительным для кайзера, решившего сделать
свою страну первоклассной морской державой»1. К это¬
му перечню необходимо прибавить и Украину.
Влияние пангерманского движения было сильнее,
чем это склонны были признавать германские официаль¬
ные круги. Наиболее реакционные представители моно¬
полистического капитала субсидировали и насаждали
такого рода шовинистические организации, которые
1 См. Erich Voegtle, Die englische Diplomatie und die deutsche
Presse 1898—1919, S. 11.
120

формулировали самые агрессивные империалистические
вожделения. Пангерманизм поставлял «теоретические
обоснования» задач германской внешней политики. Раз¬
нузданная пропаганда шовинизма, ненависти ко всему
не немецкому, «идеологическая» подготовка к захват¬
ническим войнам—такова была служебная функция
пангерманизма. Роль его в шовинистическом развраще¬
нии германского народа была очень значительна; бре¬
довые идеи пангерманизма о господстве Германии над
миром стали через несколько десятилетий достоянием
гитлеризма.
Большую роль в политике кайзеровской Германии
играл Флотский союз, созданный в 1898 г. В своей ши¬
роко развёрнутой агитации Флотский союз открыто ста¬
вил вопрос о том, что мощь Великобритании должна
быть сломлена и британский флот должен уступить
Германии господство над всеми океанами и морями
Благодаря поддержке и миллионным субсидиям магна¬
тов тяжёлой индустрии (одна только фирма Крупп по¬
жертвовала полмиллиона марок) Флотский союз пре¬
вратился во влиятельную организацию, насчитывавшую
свыше 1 млн. членов. Вскоре возник Воинский союз, так¬
же сыгравший немалую роль в подготовке и развязыва¬
нии империалистической войны своей необузданной про¬
пагандой колониальных захватов. Британский послан¬
ник Тоуэр подчёркивал, что пангерманцы оказывали
влияние на внешнюю политику главным образом в об¬
ласти колониальных вопросов!. Именно нажиму пан¬
германцев Тоуэр приписывал закон 1900 г. о флоте, ко¬
торый должен был стать достаточно мощным, чтобы
Германия могла отважиться на бой в открытом море с
английским флотом 2.
Таким образом, неправильно было бы механически
противопоставлять -борьбу за заморские территории поли¬
тике территориальных захватов в самом сердце Европы.
Хотя кайзеровская Германия не угрожала нацио¬
нальному существованию Франции, Англии и России —
а это имеет существенное значение для понимания по¬
литики, приведшей к войне 1914—1918 гг. в отличие
от второй мировой войны, — на внешнюю политику
1 См. Erich Voegtte, op. cit., S. 12.
3 Ibid., S. 13.
121

Германии перед первой мировой войной в большой
мере влияли притязания буржуазии и юнкерства на ряд
территорий в Европе.
И всё же при анализе основных внешнеполитических
линий даже такого реакционного и милитаристического
государства, каким была кайзеровская Германия, следу¬
ет в первую очередь исходить из целей так называемой
«осуществимой», т. е. не зависящей от субъективных
желаний, а определяемой реальным соотношением сил
политики. Что же касается «осуществимой политики», а
об этом, как указывал Ленин, только должна итти
речь то она в первую очередь определялась интереса¬
ми колониальной экспансии, борьбой с Англией и Фран¬
цией за передел колоний в Африке и полуколоний в Ма¬
лой Азии. Германия претендовала также на включение
в свою «сферу влияния» окраинных государств юго-
востока Европы, не достигших полного капиталистиче¬
ского развития, в первую очередь Европейской Турции,
являющейся мостом к Передней Азии.
«Подготовляясь к империалистической войне, Гер¬
мания стремилась отнять у Англии и Франции колонии,
у России — Украину, Польшу, Прибалтику»2. Своего
главного противника германский империализм видел в
лице Англии как наиболее крупной колониальной дер¬
жавы, способной оказать германским планам самое
сильное противодействие.
Отсюда немаловажная роль, которую во внешней по¬
литике Германии в течение целых десяти лет (с 1895 по
1905 г.) играла идея антианглийской «континентальной
лиги», возникшей в 1895 г. Германское правительство
предпринимало практические шаги в этом направлении.
В Риме, Вене, Петербурге и Париже германские послы
зондировали почву о мерах противодействия непрерыв¬
ному расширению Британской империи. После того как
эта идея встретила неблагоприятный приём в европей¬
ских странах, попытки создания антианглийской конти¬
нентальной лиги повторились в связи с трениями в во¬
просах о Северной Африке, Балканах и Азии, наконец,
в 1905 г. во время переговоров в Бьерке.
«Континентальная лига» не была личной затеей
Вильгельма II; соавтором её на деле был влиятельный
1 См. Ленин, Соч., т. XIX, стр. 199.
а «История ВКП(б). Краткий курс», 1945, стр. 155.
122

статс-секретарь министерства иностранных дел Голь¬
штейн, и она пользовалась поддержкой Бюлова.
Возможность заключения союза Германии с Россией и
соглашения с Францией для совместной борьбы против
Англии рассматривалась в руководящих германских
кругах, как нечто весьма реальное
Неоднократные попытки Англии возобновить закон¬
чившийся в 1895 г. период «англо-германской дружбы»
кончились неудачей. Германия, считая Англию своим
основным конкурентом и противником и учитывая, что
англо-русское соперничество ослабляет Англию, не шла
на то, чтобы ослабить Россию. Вот почему военное бес¬
силие царской России, выявившееся во время русско-
японской войны, не было использовано Германией для
того, чтобы присвоить прибалтийские и польские про¬
винции. Внимание Германии было сосредоточено на
том, чтобы вызвать в 1906 г. кризис в Марокко, по¬
скольку позиции Франции были поколеблены военной
слабостью её партнёра по двойственному союзу. В тот
период территориальные вожделения германского импе¬
риализма на континенте Европы отступили на задний
план перед колониальными интересами. Как указывал
товарищ Сталин, противоречия между Германией и Ан¬
глией сыграли «почти определяющую роль в деле воз¬
никновения и развития мировой войны» 1 2. В основе же
этих противоречий лежала борьба за передел колоний.
И после крушения Бьеркского соглашения Германия
не прекращала попыток взорвать двойственный союз и
англо-французское «сердечное согласие». Для того что¬
бы купить нейтралитет России в случае войны с Англией,
кайзер и его канцлер заявили царю в ноябре 1910 г.
во время Потсдамской встречи, что Германия не связа¬
на обязательством поддерживать экспансию Австро-
Венгрии на Балканах. Политические жесты аналогич¬
ного порядка делались и в сторону Англии для того,
чтобы, по выражению Тирпица, «перепрыгнуть зону
1 Хотя Гольштейн и Бюлов видели в этой борьбе в первую
очередь средство, могущее помешать созданию каких-либо союзов
между другими странами и обеспечить в то же время Германии
свободу рук, пока она не укрепится настолько, чтобы не бояться
возможного союза Франции и России с Англией.
2 Сталин, О статье Энгельса «Внешняя политика русского
царизма», «Большевик» № 9, 1941, стр. 4.
123

опасности», за которой Германия будет готова на
морское единоборство с Англией. Однако весь период
с 1905 по 1914 г. изобилует трениями из-за колоний и
омрачён зловещей угрозой войны против Франции и
Англии. Устанавливая даты «главнейших кризисов в
международной политике великих держав после 1870—
1871 гг.», Ленин в рубрике «Подготовка к войне» отме¬
чает: «1905: Германия на волосок от войны с Фран¬
цией и Англией. Грабят («делят») Марокко». «1911:
Германия на волосок от войны с Францией и Англией.
Грабят («делят») Марокко. Обменивают Марокко на
Конго» \
Расширение аннексионистских требований в ходе
первой мировой войны. С начала первой мировой войны
ясно обнаружилось, что кайзеровская Германия не
склонна ограничиваться переделом колоний. Германская
буржуазия, теряя голову в угаре первых побед, через
свои организации и союзы, через своих «учёных» и ли¬
тературных лакеев стала разрабатывать и публиковать
бесчисленные программы территориальных захватов в
Европе. Наиболее ретивые писаки требовали присоеди¬
нить все территории, занятые в ходе войны германской
армией. Выдвигались требования земель вдоль Ла-Ман¬
ша для того, чтобы всегда «держать пистолет пристав¬
ленным к груди Англии». Одни вопили о захвате При¬
балтики, другие требовали «освобождения» Польши,
третьи разрабатывали «украинскую проблему». На Во¬
сток тянули Германию даже те юнкерско-кулацкие кру¬
ги, которые до войны с плохо скрываемым недоверием
относились к германской «мировой политике» («Weltpo-
litik») и устами вождя непримиримой группы аграриев—
Дитриха Гана выразили своё отрицательное отношение
к строительству «отвратительного флота» («grassliche
Flotte»). Из юнкерской среды в первую очередь исхо¬
дили планы аннексии Прибалтики, где господствовали
немецкие бароны, связанные с юнкерами узами проис¬
хождения и родства. Прибалтика и Польша, эти дав¬
нишние территории «тевтонской колонизации», привле¬
кали восточнопрусских помещиков, между прочим, и
как источник дешёвой рабочей силы для их имений,
а Украина — как арена для помещичьей и кулацкой
1 Ленин, Тетради по империализму, стр. 620,
124

«поселенческой» активности. В своём стремлении к рас¬
ширению «хозяйственной территории» в Европе герман¬
ский монополистический капитал подхватил эти завет¬
ные планы юнкерства.
Украина дразнила аппетиты германского монополи¬
стического капитала не только своими огромными есте¬
ственными богатствами; через Украину Германия мечта¬
ла найти путь на Кавказ, в Персию, ’Малую Азию и
даже в Индию. «Вопрос об обеспечении постоянной
связи между Берлином и Багдадом, — писал в 1916 г.
депутат рейхстага Л. Цехельский, — это вопрос об
Украине. Только самостоятельная Украина может защи¬
щать путь от Берлина до Багдада, так как она защи¬
щает слабейший пункт этого пути» !. «Бросим взгляд
на карту, — вторил ему некий Шупп, — и мы увидим,
что путь Берлин — Одесса короче, чем путь Берлин —
Константинополь. Мы увидим далее, что через Варшаву,
Киев, Ростов-на-Дону, далее в обход Кавказских гор
через Тифлис и Тавриз идёт прямой железнодорожный
путь к Персидскому заливу и оттуда в Индию» 1 2.
Германский империализм стремился поработить за¬
падные славянские народы — поляков, чехов, словаков,
югославов и использовать территорию России как мост
для создания громадной колониальной империи на во¬
стоке. «Наступление на восток» («Drang nach Osten»)
стало одним из направлений внешней политики кайзе¬
ровской Германии.
Таким образом, притязания на европейские террито¬
рии были теснейшим образом переплетены с притяза¬
ниями на колонии и на мировое господство.
Наиболее распространенными планами «переустрой¬
ства Европы» в годы первой мировой войны являлись,
во-первых, так называемый «меморандум шести эконо¬
мических организаций», поданный правительству 20 мая
1915 г., и, во-вторых, план «Срединной Европы» («Mittel-
europa»).
В меморандуме, составленном шестью экономически¬
ми организациями, объединявшими представителей тя¬
жёлой и лёгкой индустрии, аграриев, «крестьянских»
1 Leon Cechelsky, Die grossen politischen Aufgaben des Krieges im
Osten und die ukrainische Frage, 1916. S. 7.
2 «Kriegspolitische Einzelschriften», 1916, H. 12, «Die Ukraine»,
S. 101.
125

союзов и организаций средней и мелкой буржуазии,
были поставлены следующие задачи:
На западе — включение Бельгии в германскую эко¬
номическую систему и овладение ключевыми предприя¬
тиями бельгийской металлургической промышленности;
передача Германии французского департамента Мёрт-и-
Мозель с богатейшими залежами железной руды (бас¬
сейн Брие), а также железодобывающего района Лон-
гви; передвижка германской границы на запад до
Мозеля и переход к Германии морского побережья до
устья реки Соммы для усиления стратегических позиций
против Англии.
На востоке — отторжение от России остзейских
губерний и Литвы и включение их в состав германской
империи, создание протектората над белорусскими, укра¬
инскими, польскими землями, включение Кавказа, Крыма,
Азово-Черноморья в состав германского протектората.
Ввиду заинтересованности Австро-Венгрии разраба¬
тывались разные проекты: то включения Польши в
«Срединную Европу», то раздела Польши, то объедине¬
ния всей русской Польши вместе с Галицией в составе
австро-венгерской монархии.
Большой популярностью и поддержкой широких бур¬
жуазных слоёв пользовалась программа «Срединной
Европы», выдвинутая бывшим евангелическим пастором,
«демократом» Фридрихом Науманом, организатором не¬
долго просуществовавшей крохотной «национал-социали¬
стической» партии, созданной для привлечения герман¬
ских рабочих на сторону империализма. Эта программа
имела целью установление экономического господства
и руководящей политической роли Германии на востоке
и, главным образом, на юго-востоке с тем, чтобы со¬
здать обширную «хозяйственную территорию» от Гам¬
бурга до Багдада. Ядром объединения зависимых стран
«Срединной Европы» должна была стать своеобразная
федерация Германии и Австро-Венгрии. Науман подчёр¬
кивал главным образом экономическую сторону плана
«Срединной Европы»; но, разумеется, предполагалась
руководящая политическая роль Германии и её полити¬
ческая гегемония. В «Срединную Европу» Науман вклю¬
чал Балканы, Турцию и всю Переднюю Азию как базу
для подготовки новой войны против Англии за «осво¬
бождение» Индии. Программа «Срединной Европы»
126

отвечала шовинистическим настроениям, и колониаль¬
ные приобретения получили фактическую поддержку
социал-демократии и профсоюзов, руководство кото¬
рыми перешло к крайним оппортунистам, более или
менее открыто отожествлявшим благополучие немецких
рабочих с судьбами германской промышленности и её
экспансии. Правда, социал-демократия вместе с «цент¬
ром» провели в 1917 г. пресловутую «мировую резолю¬
цию», содержавшую, однако, одни малоговорящие
фразы; истинную же свою позицию они выявили своим
поведением во время ратификации Брестского договора.
Но как ни расширялись в ходе войны аннексионист¬
ские требования Германии в самой Европе, первая ми¬
ровая война продолжала оставаться для обеих коалиций
империалистической, захватнической; национальная не¬
зависимость и национальное существование ни одного
из трёх основных европейских государств, участвовавших
в войне против германо-австрийского блока (а также
США), не были поставлены под угрозу. «Из-за чего
ведется данная война? — писал Ленин. — Это указано в
нашей резолюции (основывающейся на политике вою¬
ющих держав, которую они вели десятилетия до войны).
Англия, Франция и Россия воюют за сохранение награ¬
бленных колоний и за грабеж Турции и пр. Германия
за то, чтобы отнять себе колонии и самой ограбить
Турцию и пр. Допустим, немцы возьмут даже Париж
и Петербург. Изменится от этого характер данной вой¬
ны? Нисколько. Целью немцев и—это еще важнее:
осуществимой политикой при победе немцев — будет
тогда отнятие колоний, господство в Турции, отнятие
чуженациональных областей, напр., Польши и т. п., но
вовсе не установление чуженационального гнета над
французами или русскими. Действительная сущность
данной войны не национальная, а империалистская» ’.
Реальная угроза национальной независимости малых
стран главным образам со стороны германского импери¬
ализма, нарушившего нейтралитет Бельгии, душившего
слабые народы, державшего под железной пятой окку¬
пированные в ходе войны страны, была несомненной.
Однако первая мировая война в то же время показала
«силу национального сцепления, значение национальных
симпатий» (Ленин). Вот почему империалистические
1 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 199—200.
127

державы должны были подделываться под «демокра¬
тизм» в национальном вопросе, в вопросе о праве на¬
ций на самоопределение. Обе стороны соревновались
в использовании лозунга «защиты малых наций». Страны
Антанты ратовали за Сербию и Бельгию, немцы «осво¬
бождали» Польшу, Ирландию и т. д.
Уже после «меморандума шести экономических орга¬
низаций» Ленин летом 1915 г. в брошюре «Социализм
и война» писал: «Германские империалисты сразу осво¬
бодили бы Бельгию и пр., если бы англичане и францу¬
зы «по-божески» поделили с ними свои колонии. Своеоб¬
разие положения заключается в том, что в этой войне
судьбы колоний решаются войной на континенте»
В воззвании, написанном в январе 1917 г. «К рабо¬
чим, поддерживающим борьбу против войны и против
социалистов, перешедших на сторону своих прави¬
тельств», Ленин, разоблачая «пацифистские фразы, фра¬
зы о демократическом мире, мире без аннексий и т. д.»,
вскрывает основную сущность аннексионистских требо¬
ваний Германии. «Германия душит несколько малых
наций, держа их под железной пятой с совершенно
очевидной решимостью не выпускать добычи иначе как
в обмен части ее на громадные колониальные владения
и прикрывает свою готовность немедленно заключить
империалистский мир лицемерными пацифистскими фра¬
зами» 1 2.
Поскольку речь идёт об «осуществимой» политике,
задачи и формы германской экспансии в первой миро¬
вой войне не могли не определяться сочетанием таких
факторов, как соотношение сил борющихся коалиций,
национальное самосознание малых народов Европы,
обнаружившееся уже в ходе войны, и, наконец, соот¬
ношение сил демократии и реакции в самой Германии.
Тенденция к политической реакции была в кайзе¬
ровской Германии сильнее, чем в других странах пере¬
дового капитализма. Основная партия германской бур¬
жуазии — национал-либералы — открыто поддерживала
«сильную» монархическую власть. Многочисленный ра¬
бочий класс Германии, хотя его возглавляла разъеда¬
емая оппортунизмом германская социал-демократия,
1 Ленин, Соч., т. XVIII, стр. 196. Подчёркнуто нами. — Г, нЛ.
2 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 387.
128

оказывал серьёзное сопротивление наступлению реак¬
ции в вопросах внутренней политики. Германским оп¬
портунистам не без труда удалось парализовать в 1914 г.
недовольство рабочего класса военной авантюрой гер¬
манского империализма. Для того чтобы привязать ра¬
бочий класс к колеснице германского империализма,
социал-патриотам пришлось пустить в ход весь автори¬
тет социал-демократической партии и профсоюзов, уве¬
ряя рабочих, что война ведётся не с захватническими
целями.
Даже кайзеровская Германия вынуждена была
по внешним и внутренним причинам маневрировать
в вопросе о способах удушения мелких народов. Вот
почему в наумановской программе «Срединной Европы»
так усиленно подчёркивался принцип политического
федерализма и ударение делалось в первую очередь
на создание большого экономического самодовлеющего
целого. Вот почему даже в откровенно захватническом
«меморандуме шести экономических организаций» воп¬
рос о Бельгии ставился главным образом в плоскости
вовлечения последней «в германскую экономическую си¬
стему», а лица, близко стоявшие к официальной гер¬
манской дипломатии, до поры до времени предпочита¬
ли туманно выражаться о вовлечении Бельгии в сферу
политического влияния Германии. Интересы самой же
реакции в известной мере сдерживали аннексионистские
аппетиты буржуазии и юнкерства на территории цар¬
ской России; «...прусское юнкерство с Вильгельмом II
во главе и крупная буржуазия Германии, — писал
Ленин, — всегда вели политику защиты царской монар¬
хии и не преминут, при всяком исходе войны, направить
усилия на ее поддержку» L
Контрреволюционная война против молодой Совет¬
ской республики. После победы Великой Октябрьской
социалистической революции центр тяжести в требо¬
ваниях германского империализма переместился на
Восток. Исчезновение Восточного фронта, военная сла¬
бость молодого Советского государства подогрели не¬
насытные аппетиты германских империалистов, и кай¬
зеровское правительство под влиянием военной партии
нарушило своё торжественное обещание заключить
1 Ленин, Соч., т. XXX, стр. 219.
9 Германский империализм	129

мирный договор с Советской Россией без аннексий и
контрибуций.
•Как уже отмечалось выше, аннексионистские притя¬
зания кайзеровской Германии на территории царской
России в известной мере умерялись военными и поли¬
тическими соображениями, надеждой повернуть Рос¬
сию от англо-русской коалиции к германо-русской, на¬
правленной против Англии, и сознанием необходимости
сохранения царизма в качестве оплота монархизма и
реакции. После победы Октябрьской революции все эти
сдерживающие моменты исчезли. Наоборот, «ненасыт¬
ность обожравшегося империалистского зверя» \ как
определил в 1918 г. товарищ Сталин германскую
политику захватов, усугублялась глубокой ненавистью
германской буржуазии и .юнкерства к республике рабо¬
чих и крестьян и их животным страхом перед социа¬
листической революцией. В статье «Украинский узел»
товарищ Сталин, анализируя мотивы германского на¬
шествия, указывал, что немцы «не только хотят выка¬
чать из Украины миллионы пудов хлеба, но пытаются
еще обесправить украинских рабочих и крестьян, ото¬
брав у них кровью добытую власть и передав ее по¬
мещикам и капиталистам» 1 2.
Поставив своей задачей разгром и уничтожение
первого в мире государства трудящихся, германский
генеральный штаб, которому были поручены перегово¬
ры с советским правительством, предъявил программу
расчленения России, предусматривавшую аннексию
литовско-белорусских и прибалтийских земель, оттор¬
жение Украины и Кавказа. Навязав Стране Советов
грабительский и подлый Брестский мир и тут же на¬
рушив его захватом Украины, Донской области и Черно-
морья, германский империализм, как указывал Ленин,
«разоблачил себя до конца в том, что он был хищником» 3.
Кайзеровская Германия и до того была наиболее
агрессивным и опасным для свободы народов хищни¬
ком. Она развязала войну, «ведя наступательную войну
против Бельгии и Франции ради грабежа более богатых
и более свободных стран, организуя наступление в
1 Сталин, Статьи и речи об Украине, 1936, стр. 41.
а Там же, стр. 40.
• Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 61.
130

момент, который показался им более удобным для ис¬
пользования их последних усовершенствований в воен¬
ной технике, и накануне проведения так называемой
большой военной программы Россией» 1.
До Бреста и до нападения на Республику Советов
мировая война была империалистической войной со
стороны обоих империалистических союзов. После
Бреста Германия вела против России одностороннюю
империалистическую войну, — войну обнаглевшего хищ¬
ника против независимости советских народов, подняв¬
ших в ответ на это знамя подлинно национальной спра¬
ведливой и прогрессивной войны против зарвавшегося
империалистического зверя.
Кайзеровская Германия реставрировала вместе
с кадетско-октябристскими и черносотенными элемен¬
тами буржуазно-помещичий монархизм на Украине,
она поддерживала казачью контрреволюцию на Дону
и Кубани, куда стекалось русское монархическое офи¬
церство, она оказывала вооружённую помощь свинхуву-
довско-маннергеймовской Финляндии в кровавом подав¬
лении восстания финляндских революционных рабочих;
обнажилось до конца лицо кровожадного и реакцион¬
ного империалистического хищника.
Победа военной партии после Бреста окончательно
развязала захватнические страсти великогерманских
шовинистов. В германской печати того времени появи¬
лись многочисленные книги и статьи о необходимости
«политического охвата» не только европейских, но
и азиатских территорий Советской России. Образцом
может служить вышедшая в 1918 г. книга Вернера
Дайн, который выражал мнение наиболее крайнего
крыла германской военной партии. «В России, — писал
Дайя, — может меняться ситуация, одна партия мо¬
жет сменять другую, но базой германской политики
в мирных переговорах остаётся одна и та же цель,
заключающаяся в охвате континентального Востока»1 2.
Автор объясняет, что с точки зрения интересов Гер¬
мании всё «евразийское» пространство, включая Си¬
бирь, Туркестан и ’Монголию, формально оставаясь
частью России, должно превратиться в колонию немецкого
1 Ленин, Соч., т. XXX, стр. 219.
2 Werner Daya, Der Aufmarsch im Osten. Russisch-Asien, als
deutsches Kriegs- und Wirtschaftsziel, 1918, S. 21.
9*	131

капитала. Это сплотит Германию и Японию в будущей
войне против Англии и других держав, имеющих
интересы на АтлантическОхМ и Тихом океанах. Это же
даст Германии возможность -угрожать Индии с севера.
Крайние элементы военной партии считали, что они
могут в дальнейшем постепенно, «по частям» расчле¬
нить и прибрать к рукам Россию. Пока же украинское
зерно и богатства России должны были дать нужные
средства для победы над Антантой.
Чем больше ухудшалась для кайзеровской Германии
перспектива победы на Западном фронте и чеАм сомни¬
тельнее становились виды на завоевание колоний, тем
больше германский империализм цеплялся за захвачен¬
ные советские территории. Но немецкие войска, с тру¬
дом удерживавшие эти территории под ударами Крас¬
ной Армии и красных партизан, до крайности нужны
были германскому командованию на Западном фронте,
где с августа 1918 г. союзные армии непрерывно тес¬
нили и наносили поражение германской армии. Когда
угроза окончательного поражения стала очевидной
даже для германской военщины, она попыталась спасти
прогнившую монархию и разлагавшуюся армию и по¬
лучить передышку, предлагая себя международной
буржуазии в качестве «усмирителя» русских рабочих и
крестьян, в обмен на Прибалтику и Украину. Созданная
Лениным и Сталиным Красная Армия и ноябрьский пе¬
реворот 1918 г. помешали этой попытке германского
империализма компенсировать себя за проигранную
войну завоеванием советских территорий.
Итак, внешняя политика кайзеровской Германии со
времени её возникновения в результате победы во
франко-прусской войне вплоть до поражения её в пер¬
вой мировой войне (несмотря на различие задач, целей
и методов в домонополистическую и монополистическую
эпохи) отличалась характерной чертой: склонностью
к переоценке своих сил и к гипертрофии военных це¬
лей. Бисмарк с присущей ему способностью здраво оце¬
нивать игру международных сил, нередко преодолевал
этот порок германской внешней политики. Поддержание
прогнившего автократического режима и острота дис¬
пропорций и противоречий, обусловленных гигантскими
темпами развития монополистического капитала на не¬
достаточно расчищенной от докапиталистических отно¬
132

шений почве, делали необходимым головокружительные
военные победы. Кроме того, гигантский рост эко¬
номической мощи и быстрый переход от политиче¬
ского ничтожества к положению сильнейшей военной
державы вскружили голову политических деятелей
кайзеровской Германии, в значительной мере лишив их
способности трезво учитывать свои реальные возмож¬
ности и силы. Кильский профессор Ганс фон Гентинг
в вышедшей в 1927 г. работе, посвящённой «психологи¬
ческой стратегии мировой войны», правильно указывал:
«Самосознание весьма быстро усиливавшейся нации
скоро превратилось во всеобщее, неспособное на само¬
критику любование собственной силой (Kraftmeiertum).
Это умонастроение нашло своё выражение в весьма
наивной, но столь же твёрдой уверенности, что чем
больше у Германии врагов, тем хуже для последних» L
«Германия, — пишет о положении накануне первой
мировой войны Гентинг, — сама по себе страдала пре¬
увеличенным сознанием силы, пугавшим весь мир. Если
к этому прибавлялся значительный успех, то чувство
действительности уже совершенно исчезало. Тогда снова
брали верх идеи .мирового господства и те безгранич¬
ные планы, которые так энергично осуждал Бисмарк» 1 2.
Во время первой мировой войны склонность герман¬
ской политики к гипертрофии военных целей прояви¬
лась с особой силой. Оглядываясь на события первой
мировой войны, генерал-лейтенант фон Рабенау кон¬
статировал в 1925 г.: «Мы... страдаем болезнью, почти
наследственной, заключающейся в перенапряжении це¬
лей... Мы пропагандировали идею германской миссии
в мире и мечтали о Берлин — Багдаде. Разве это и мно¬
гое другое не являлось целями, превосходящими жиз¬
ненные возможности одного поколения. Вместе с тем
у пас отсутствовала хотя бы единственная осуществи¬
мая цель»3. «Каждый шаг на пути военных, не обя¬
зательно крупных триумфов, — писал профессор Ген¬
тинг,— наносил нам в политическом отношении тяжёлую
рану. В конце концов должен был наступить день,
когда политическое поражение должно было получить
военное выражение — новые войны, новые враждебные
1 Цит. по Albert Schreiner, op. cit., S. 16.
2 Ibidem.
8 Ibid., S. 16—17.
133

армии — и решение вопроса военными средствами так¬
же стало уже невозможным» L
Характерные особенности юнкерско-буржуазного
империализма. Война, развязав аннексионистские аппе¬
титы юнкерско-буржуазного империализма, с предель¬
ной ясностью обнаружила все его «почти наследствен¬
ные» слабости.
Германия обрела своё единство в прусской казарме,
её имя стало синонимом самого зловещего милита¬
ризма. Военно-бюрократическая власть, сильно разви¬
тая ещё во времена абсолютизма, «приобрела ещё боль¬
шее значение в борьбе германских монополий за эконо¬
мический раздел мира; в годы войны роль военщины
во внутренней и внешней политике страны ещё больше
выросла. Уже во время первой мировой войны зароди¬
лась сформулированная много лет спустя Людендор¬
фом характерная для немецко-фашистского империализ¬
ма точка зрения, что война отнюдь не является продол¬
жением политики иными средствами, а, наоборот, по¬
литика является лишь одним из средств войны.
В эпоху империализма наблюдаются самые разно¬
образные формы экономической, финансовой и диплома¬
тической зависимости более слабых стран, при фор¬
мальном сохранении их политической самостоятельности.
Хищнический германский империализм, учитывая это,
вынужден был маневрировать. Вследствие «безгранич¬
ности» военных целей кайзеровской Германии или, точ¬
нее, — вследствие непрерывных отклонений от «осу¬
ществимой политики» официальные формулировки
целей войны отличались нарочитой туманностью. Остав¬
лялись бесчисленные лазейки для неограниченного рас¬
ширения территориальных притязаний.
Идеологическая надстройка, возникшая ма базе вы¬
сокоразвитого монополистического капитализма, отяго¬
щённого наследием пруссачества, придавала захватниче¬
ским стремлениям германского империализма сугубо
хищнический разбойничий характер. Пруссачество непо¬
средственно воздействовало на государственное устрой¬
ство, политику и идеологию кайзеровской Германии.
Здесь сохранило свои социальные и полити¬
ческие позиции юнкерство, удержавшее в своих
1 Цит. по Albert Schreiner, op. cit., S. 16.
134

руках командные посты в государственном аппарате
и армии. Плохо прикрытые псевдоконституционными
ширмами полуфеодальные формы организации государ¬
ственного строя страны уживались с необычайно разви¬
тыми формами финансового капитализма. Своеобраз¬
ный «федерализм» являлся не противовесом прусским
влияниям, а лишь оберегал Пруссию от растворения
в единой Германии, более того: он способствовал
опруссачению последней. Привилегированное положение
военщины, составлявшей государство в государстве,
усиливало дух кастовой исключительности и традиции
фридриховского абсолютизма, усматривавшего в малей¬
шей парламентской критике лишь проявление мятежа,
анархии и угрозу сословным интересам юнкерства и
офицерства. Для кайзеровской Германии характерно
ничтожество и бессилие буржуазного «общественного
мнения», отсутствие демократических навыков и тради¬
ций, преклонение перед «авторитетом», фетишистское
отношение к юнкерско-буржуазному государству.
В связи со всем этим, как мы видели, в кайзеров¬
ской Германии с особой силой 'проявилась реакцион¬
ность буржуазии, её стремление к ликвидации собст¬
венного, буржуазного правового порядка, яростные
покушения на политические права трудящихся, «поли¬
тика пресечения», практика каторжных приговоров и
безнаказанность офицеров и полицейских чиновников.
Реакционные тенденции внутри страны находили
внешнеполитическое выражение в особой агрессивности
германского империализма L При обострявшихся про¬
тиворечиях политического режима Германии агрес¬
сивность стала необходимым средством его поддержания.
Мы охарактеризовали здесь только некоторые сто¬
роны влияния пруссачества на социальные и политиче¬
ские отношения и на идеологию кайзеровской Германии.
Мы ограничились лишь теми связями, которые наиболее
необходимы для понимания особо хищнического харак¬
тера германского империализма.
Дело не только в политических и идеологических
последствиях сохранения полуфеодальных отношений,
1 Ленин учил, что «выделять «внешнюю политику» из политики
вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутрен¬
ней есть в корне не правильная, не марксистская, не научная мысль»
(Ленин, Соч., т. XIX, стр. 207).
135

в гегемонии Пруссии, в слабости демократических тра¬
диций -и силе деспотизма и милитаризма. Ещё более
важны исторические особенности экономического раз¬
вития кайзеровской Германии.
Запоздавшая промышленная революция, живучесть
феодальных пережитков в экономике привели к тому,
что к периоду, когда уже намечался переход от сво¬
бодной конкуренции к господству монополии, смена руч¬
ного производства машинным и процесс реального под¬
чинения труда капиталу находились ещё в полном раз¬
гаре. Сочетание крупного и крупнейшего производства с
широким распространением мелкого и многочисленных
переходных форм капиталистической организации произ¬
водства было обусловлено своеобразием процесса отде¬
ления сельскохозяйственного производителя от средств
производства по прусскому пути. Быстрый рост крупно¬
капиталистической промышленности происходил при
таких условиях и методах экспроприации трудящихся
города и деревни, которые придавали капиталистиче¬
скому общественному перевороту всеобъемлющий ха¬
рактер, а процессу экспроприации непосредственного
производителя — относительно более замедленные и му¬
чительные формы, усугубляя противоречия, имманент¬
ные капиталистическому способу производства.
Элементы общественно-экономической отсталости
Германии, как это было показано в первых двух гла¬
вах нашей работы, в конечном счёте оказались факто¬
ром, ускорившим концентрацию капитала и возникно¬
вение монополий.
Развитие фабричной промышленности с самого же
начала происходило при относительно весьма высоком
техническом составе капитала и, естественно, сопровож¬
далось быстрыми темпами концентрации производства.
С другой стороны, прусский путь развития капитализма
создавал добавочные помехи быстрому расширению вну¬
треннего рынка, но в то же время способствовал повы¬
шению нормы эксплоатации и накоплению. Темпы роста
производства средств производства и обусловленные
этим сдвиги в структуре общественного производства
отличались здесь особой быстротой, что служило доба¬
вочным стимулом к усилению присущей капитализму
тенденции к относительному перепроизводству. В этих
условиях захват сверхприбыли одними капиталистами за
136

счёт других здесь весьма рано стал необходимым усло¬
вием накопления, а приобретение привилегированного по¬
ложения — важным средством централизации капиталов.
Вот почему уже в период 70—90-х годов прошлого
века, когда уровень технического и общественного раз¬
вития ещё не был достаточен для того, чтобы монополия
стала основой хозяйственной жизни, курс германских ка¬
питалистов на сверхприбыль и привилегированное поло¬
жение в борьбе за распределение прибавочной стоимости
проявлялся с особой силой. В стремлении к форсированию
образования монополистических союзов даже в отраслях
с относительно недостаточно высоким уровнем концен¬
трации производства и заключалась причина широкого
распространения картелей, т. е. той формы капиталисти¬
ческой монополии, при которой особенно наглядно вы¬
ступает погоня за сверхприбылью в сфере обращения.
Уже к концу XIX в. капиталистическая монополия су¬
мела в Германии утвердиться в относительно большем
числе отраслей, чем в других странах. В свою очередь
образование монополий ускоряло процесс концентрации
производства и централизации капитала. Сила же госу¬
дарственной власти была использована как орудие уско¬
рения процесса монополизации.
Германия стала классической, образцовой страной
финансового капитала и государственно-монополистиче¬
ского капитала.
Союз монополистического капитала и юнкерства со¬
здал предпосылки для интенсивного использования го¬
сударства как орудия вторичной эксплоатации трудя¬
щихся, ускорив в Германии рост государственно-
монополистических форм.
Чрезвычайно усилившаяся роль государства и мили¬
таризма в борьбе германского монополистического капи¬
тализма за раздел мира делала его особенно агрессив¬
ным и хищным. Несмотря на мощь финансового капи¬
тала кайзеровской Германии, роль внеэкономических, в
первую очередь военных, сил была относительно велика.
Известно, что Ленин характеризовал германский импе¬
риализм как юнкерско-буржуазный, отличительной чер¬
той которого являлось сочетание гигантской силы моно¬
полий с мощью милитаризма.
Искусственное ускорение процесса монополизации и
раннее вызревание элементов государственно-монополи¬
137

стического капитализма сопровождалось обострением
всех противоречий монополистической эпохи, что нашло
своё выражение в напряжённой борьбе между трудом и
капиталом, между монополиями и мелкотоварным и
даже капиталистическим производством и, наконец,
между отдельными труппами финансового капитала.
Параллельно этому усиливался разрыв между мощью
германских монополий и размерами колониальных владе¬
ний кайзеровской Германии. Это наложило глубокий
отпечаток на характер и программу политической
экспансии германского империализма.
В то же время элементы экономической, социальной
и политической отсталости Германии мешали расчистке
политической арены и размежеванию социальных сил.
Политическая ограниченность и трусость, которыми были
заражены широкие слои германского населения, оказы¬
вали влияние и на германский рабочий класс. Это облег¬
чало проникновение оппортунизма в ряды германского
пролетариата, несмотря на то, что прослойка рабочей
аристократии была в Германии тоньше, чем в Англии
и США.
Военная катастрофа 1918 г. знаменовала крах
юнкерско-буржуазного империализма кайзеровской
Германии. Возрождение германского империализма,
впитавшего в себя всё самое реакционное, хищное
и человеконенавистническое из прошлого Германии,
произошло уже в значительно изменившихся условиях.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ОБЩИЙ КРИЗИС КАПИТАЛИЗМА
В ГЕРМАНИИ
Германия как очаг потрясений капиталистической
системы мирового хозяйства и военных катастроф.
Неравномерность капиталистического развития, усилив¬
шая экономическую и политическую мощь Германии,
привела к попытке последней перераспределить колонии
в свою пользу за счёт других колониальных держав,
в первую очередь за счёт Англии. В кайзеровской Гер¬
мании противоречия, свойственные монополистической
стадии капитализма, нарастали особенно быстрыми тем¬
пами, усиливая стремление германской буржуазии найти
выход из них в войне.
Восстановление хозяйственной мощи Германии
после её военного поражения вновь должно было нару¬
шить соотношение сил империалистических держав,
сложившееся в результате первой мировой войны.
Вновь выдвинулось на первый план англо-германское
противоречие. Страны-победители, связывая надежды
на стабилизацию капиталистической системы с «оздо¬
ровлением» и дальнейшим развитием германской эконо¬
мики, сами способствовали возрождению германского
империализма.
Восстановив свою экономическую мощь, Германия
сыграла весьма крупную роль в усилении второго кри¬
зиса капиталистической системы мирового хозяйства,
результатом которого явилась вторая мировая война.
139

Войну 1914—1918 гг. германская буржуазия
рассматривала лишь как начальный эпизод в борьбе за
мировое господство, а её результат — как временную
неудачу. Идеологи германского империализма, обраща¬
ясь к историческому прошлому Пруссии, находили об¬
надёживающие аналогии в Семилетней войне. Руковод¬
ствуясь этой аналогией, они строили расчёты на
конфликтах в стане победителей.
Готовясь к новой схватке, Германия лихорадочно
усиливала мощь своей индустрии, оснащала её пере¬
довой техникой, не считаясь ни с сократившимся внут¬
ренним рынком, ни с возросшими трудностями борьбы
за внешние рынки.
Искусно лавируя среди противоречий Версальского
договора, используя кредитную помощь своих вчераш¬
них противников, германская буржуазия сумела уско¬
рить рост производительных сил. Искусственное подстё¬
гивание германской промышленности, её экспансия на
мировых рынках увеличивали трудности других инду¬
стриальных стран, ускоряя тем самым нарастание кри¬
зисных элементов. Ещё более отрицательные послед¬
ствия для капиталистической системы мирового
хозяйства имел переход Германии к пресловутой поли¬
тике «автаркии», обусловленной переводом хозяйства
на военные рельсы.
Превратившись в крупнейший очаг потрясений капи¬
талистической системы хозяйства и военных катастроф,
германский империализм приобрёл некоторые новые
черты, полностью сказавшиеся после установления
фашистского режима и начала осуществления планов
завоевания мирового господства и порабощения всех
свободолюбивых народов. Эти новые черты, свойствен¬
ные немецко-фашистскому империализму, их экономиче¬
ские и политические основания мы и рассмотрим в
настоящей главе.
Хозяйственное истощение Германии. Первая миро¬
вая война вызвала глубокие внутренние изменения
в экономике Германии. В результате перенапряжения
и истощения Германия вышла из войны с расшатанным
до основания хозяйством.
Будучи главным зачинщиком первой мировой войны,
кайзеровская Германия подготовилась к ней лучше всех
остальных участников как в военном, так и техническом
140

отношении. Однако против неё сплотились наиболее
сильные державы мира. На долю Германии остава¬
лись лишь союзники, сами /нуждавшиеся в людской
и материальной помощи и лишь увеличивавшие для
Германии степень её военной и экономической нагрузки.
Как известно, исход войны был предрешён в битве
на Марне и в боях на Ипре в ноябре 1914 г., т. е. в пе¬
риод, когда германское хозяйство ещё не пострадало от
военных усилий. Но даже после повторных неудачных
попыток в 1915 и 1916 гг. одним ударом добиться по¬
беды и избежать затяжной войны германский империа¬
лизм не признал себя побеждённым. Наоборот, делая
ставку на всеобъемлющую мобилизацию и напряжение
материальных ресурсов страны, он выдвигал всё новые
аннексионистские требования и расширял свои военно¬
стратегические задачи. Хронологически легко просле¬
дить связь между расширением аннексионистских пла¬
нов и усилением милитаризации хозяйства. Решающим
в этом смысле был переход командования к Гинденбур¬
гу и Людендорфу, означавший одновременно перевес
политического влияния военной партии, которая настаи¬
вала на сохранении за Германией оккупированной
Бельгии, промышленных департаментов Франции, Поль¬
ши и готова была любой ценой добиваться этого. Из¬
вестная «программа Гинденбурга» не только предъя¬
вила новые огромные требования в отношении срочного
снабжения фронта военными припасами, но и преду¬
сматривала строительство новых крупных военных пред¬
приятий.
Несмотря на большое национальное богатство и вы¬
сокое индустриальное развитие Германии, её хозяйство
отнюдь не было приспособлено к ведению длительной
войны. Ускоренное развитие монополий и высших форм
финансового капитала способствовало усилению нерав¬
номерности развития отдельных отраслей германской
экономики. До войны германская буржуазия пыталась
преодолевать противоречия, проистекавшие из крайней
неравномерности развития отдельных отраслей хозяй¬
ства, путём усиления связи с мировым хозяйством. От¬
сюда, как мы видели, вытекала сильная зависимость
хозяйства Германии от мирового рынка, отнюдь не на¬
ходившая себе адэкватного выражения в цифрах ввоза
и вывоза и в их отношении к размерам национального
141

производства. Нарушение связей с мировым рынком
не могло не привести к расстройству хозяйственной
жизни Германии, к заминке в производстве и к безра¬
ботице в первые месяцы войны 1.
По мере того как военный спрос ослаблял дейст¬
вие конкуренции, всё больше сказывалась тенденция
монополий (особенно в добывающих отраслях промыш¬
ленности) вздувать цены на сырьё и диктовать свою
волю всему хозяйству. Эта тенденция лишь усиливала
спекулятивную горячку и рост цен. Противоречия и
борьба между добывающей и обрабатывающей промыш¬
ленностью чрезвычайно обострились. Эти явления на¬
блюдались во всех воюющих странах, но в Германии,
в значительной мере отрезанной от внешнего мира,
они достигли такой силы, что ставили под удар военное
снабжение. С другой стороны, высокий уровень моно¬
полизации и централизации и традиционные тесные
связи монополий с государственным аппаратом облег¬
чили государственное регулирование хозяйства в ходе
войны. Военная экономика приобрела в Германии наи¬
более законченные формы.
Наибольшего развития государственно-монополисти¬
ческий капитализм военного времени достиг в связи
с проведением в жизнь уже упомянутой «программы
Гинденбурга». Как раз в этот период (1916—1917 гг.)
Германия проявляла максимальную гибкость в исполь¬
зовании для военных нужд всех накопленных запасов,
и могло казаться, что германская промышленность
переживает период небывалого расцвета. Вместе
с тем — это установлено позднейшими исследованиями
германских экономистов — именно чрезмерное хозяйст¬
венное напряжение, вызванное «программой Гинден¬
бурга», послужило одним из решающих факторов хозяй¬
ственного истощения Германии.
Военные расходы Германии в первой мировой войне,
отражённые в государственном бюджете, исчислялись
приблизительно в 70 млрд, золотых марок. Стало быть,
военные расходы превысили на 35—38 млрд, марок ре¬
сурсы для накопления за все 4 года войны.
Исходя из роста государственного долга за период
с 1913 по 1918 г., немецкий экономист Лео Греблерис-
1 От 10 до 50% рабочих, занятых в отдельных отраслях промыш¬
ленности, очутились без работы.
142

числил прямые правительственные расходы Германии
на войну в 80—85 млрд, золотых марок, а с учётом рас¬
ходов на импорт — 85—95 млрд, золотых марок1.
Согласно этому подсчёту прямые военные расходы
превысили ресурсы для накопления уже на сумму 50—
60 млрд, марок. Упоминавшийся нами ранее герман¬
ский экономист Гельферих в статье, опубликованной
в 1924 г. в английском журнале «Statist», оценивал
уменьшение национального богатства Германии
в 50 млрд, золотых марок2.
Приведённые цифры не дают полного представле¬
ния об истощении Германии, поскольку они не отра¬
жают уменьшения реальных ценностей.
Часть указанных выше военных расходов была пред¬
назначена для расширения производственного аппарата
промышленности. При этом расширение производствен¬
ного аппарата в отраслях, связанных с военным произ¬
водством, в основном в тяжёлой индустрии, сопровож¬
далось прямым сокращением производительных сил
в ряде других отраслей. Таким образом, в результате
войны неравномерность развития различных отраслей
германского хозяйства чрезвычайно усилилась.
Как ни велико было новое промышленное строитель¬
ство в отраслях, обслуживавших военные нужды, оно
не могло компенсировать истощения сельского хозяй¬
ства, транспорта и ряда невоенных отраслей промыш¬
ленности. Большая часть запасов в хозяйстве Германии,
оценивавшихся до войны в 20—25 млрд, марок, была
израсходована. Это означало, что был израсходован
оборотный капитал германского хозяйства. Даже в
военных (в широком смысле слова) отраслях, где основ¬
ной капитал расширился, оборотные средства резко со¬
кратились.
Всё это отразилось на послевоенном развитии, в осо¬
бенности в земледелии. Истощение земли привело
к падению урожайности, которая лишь весьма медленно
восстанавливалась в послевоенные годы. Крайне мед¬
ленно возрождалось также сильно сократившееся за годы
войны животноводство. Особенно сильно пострадала
1 Leo Grebler and Wilhelm Winkler, The Cost of the World War
to Germany and to Austria-Hungary, 1940, p. 97, 98.
а См. H. Fisk, Inter-ally debts, 1924.
143

основная производительная сила общества — рабочая
сила L
Крайнее обнищание рабочего класса и мелкой бур¬
жуазии не могло не сказаться отрицательно на народ¬
ном потреблении в послевоенное время. На фоне об¬
щего истощения страны стимулированный войной рост
производственного аппарата лишь способствовал обо¬
стрению противоречий и диспропорций.
Всё это усиливало трудности обеспечения непрерыв¬
ности процесса воспроизводства и создавало предпосыл¬
ки для хронической недогрузки производственного ап¬
парата промышленности после войны. Положение от¬
раслей, в которых в годы войны произошло обновление
и расширение производственного аппарата, ухудшалось
ещё тем обстоятельством, что они в ряде случаев в тех¬
ническом отношении отстали от других стран, главным
образом от США, а также от Франции, где в первые
же послевоенные годы быстро переоборудовались и соз¬
давались заново предприятия на более совершенной
технической основе. Вложив прибыли и даже оборотные
средства в расширение основного капитала в годы
войны, германская промышленность сразу же по окон¬
чании её оказалась не в состоянии следовать за техни¬
ческим прогрессом.
Военное хозяйство обеспечивало крупной промыш¬
ленности столь гигантские прибыли, что после выплаты
удвоенных и утроенных дивидендов в руках акционер¬
ных обществ скоплялись огромные суммы, шедшие на
увеличение акционерных капиталов, на огромные спи¬
сания и на поглощение мелких предприятий. Проводи¬
лись целые кампании по скупке и свёртыванию пред¬
приятий. Это имело место не только в области метал¬
лургии, металлообработки, электротехники и химии, но
и в пищевой (особенно пивоваренной), хлопчатобумаж¬
ной, шёлкоткацкой и многих других отраслях промыш-
1 Национальный доход Германии и в дальнейшем оставался на
сравнительно низком уровне, причём отнюдь не из-за репарационных
платежей или во всяком случае в самой минимальной зависимости от
последних. Так абстрагируясь от репарационных платежей, националь¬
ный доход в пересчёте на душу населения даже в 1927 г. составлял
99% от уровня 1913 г., а на условного потребителя, т. е. в пересчёте
на взрослого мужчину, — 94%. С учётом же репарационных плате¬
жей соответственно — 97% и 92% («Statistisches Jahrbuch fur das
Deutsche Reich», 1936, S. 501).
144

ленности. На этой основе Стиннес, Вольф, Тиссен и др.
уже в разгар войны начали создавать свои концерны.
Выросло число картелей и синдикатов; многие из них
возникли при непосредственном вмешательстве госу¬
дарства, а иногда и в откровенно принудительном по¬
рядке. Так, в 1915 г. был в принудительном порядке
восстановлен Рейнско-Вестфальский угольный синдикат
(причём государственные предприятия стали его чле¬
нами) и усилен смешанный калийный синдикат. При
непосредственном участии государства в конце 1917 г.
был укреплён буроугольный картель. Принудительному
синдицированию подверглись предприятия цементной,
алюминиевой, графитной, табачной, обувной и ряда
других отраслей.
Во время первой мировой войны нигде так разносто¬
ронне и чётко не осуществлялось регулирование, как в
Германии. Здесь сложилась разветвлённая система
«военно-промышленных комитетов» и «военно-акционер¬
ных комитетов», составивших в целом образцовую для
своего времени организацию государственно-монополи¬
стического капитализма в условиях войны. Ленин имел
в виду Германию, когда в 1917 г. указывал, что
англо-французской группе противостояла разбойничья
группа капиталистов, «...пришедших к столу капита¬
листических яств, когда места были заняты, но
внесших в борьбу новые приемы развития капиталисти¬
ческого производства, лучшую технику, несравненную
организацию, превращающую старый капитализм, ка¬
питализм эпохи свободной конкуренции, в капитализм
гигантских трестов, синдикатов, картелей. Группа эта
внесла начала огосударствления капиталистического
производства, соединения гигантской силы капитализма
с гигантской силой государства в один механизм, ста¬
вящий десятки миллионов людей в одну организацию
государственного капитализма» L
Процессы поглощения мелких предприятий, откры¬
того или скрытого принудительного объединения круп¬
ных предприятий шли параллельно расширению регу*
лирующих функций государства. Характерно, что прог
цесс монополизации германского хозяйства особенно
1 Ленин, Соч., т. XXX, стр. 336—337. Подчёркнуто нами.—
Г. и Л.
10 Германский империализм 145

ускорился после принятия «программы Гинденбурга»,
сыгравшей, как уже указывалось, роковую роль в
углублении военного истощения Германии. Усиление
монополистического перерождения, наряду с военным
истощением и обнищанием, до крайности обострило все
экономические, социальные и политические противоре¬
чия германского капитализма после первой мировой
войны.
Пути послевоенного восстановления германского ка¬
питализма. По окончании войны германская буржуазия
стала переходить от военных форм государственного
монополистического капитализма к его мирной форме,
сохранив традиционные методы искусственного ускоре¬
ния процесса монополизации и сращивания с государ¬
ством.
Так называемый «германский метод» стабилизации
капитализма сводился к ускорению процесса монопо*
лизации промышленности и к особо беззастенчивым
хищническим формам капиталистической рационализа¬
ции. Германское государство, лишённое возможности
использовать армию и флот в международной борьбе
монополий и временно ограниченное в сфере хозяй¬
ственной политики, тем усерднее принялось укреплять
мощь монополий, имея в виду включение их в между¬
народные финансово-монополистические объединения.
Буржуазный государственный порядок широко исполь¬
зовался в интересах монополистического капитала, ор¬
ганизации которого непосредственно срастались с ор¬
ганами власти.
Лишённая возможности бряцать оружием для под¬
держания экономической экспансии, Веймарская рес¬
публика тем усиленнее культивировала характерные ещё
для кайзеровской Германии методы использования го¬
сударственной власти для подчинения народного хозяй¬
ства финансовому капиталу.
Сохранившиеся в течение ряда лет после войны
остатки военного принудительного регулирования были
использованы в целях создания за счёт государственной
казны «преимуществ» для германской крупной промыш¬
ленности на мировом рынке. После того, как остатки
военного регулирования были ликвидированы, происхо¬
дил быстрый рост государственно-капиталистических
тенденций в новых, «мирных» формах. На этих путях
146

германский монополистический капитал начал подго¬
товку условий для будущей военно-хозяйственной моби¬
лизации.
Едва вступив на путь консолидации, германский
монополистический капитал стал деятельно готовиться
к реваншу. С этой же целью он стал добиваться руко¬
водящего участия в международных картелях.
Так называемый «германский метод» стабилизации
капитализма по сути дела был рассчитан на увеличение
доли германских монополий в прибылях на мировом
рынке, на необходимое для этого усиление их господ¬
ства внутри страны. Таково значение этого метода
независимо от того, осуществлялся ли он при помощи
чисто экономических средств или путём широкого ис¬
пользования государственной власти.
После потрясений кризисных лет (1929—1933 гг.)
господствующие круги германской буржуазии открыто
вступили на путь борьбы за мировое господство. Но
ещё задолго до этого проявилась основная тенденция
германского финансового капитала — ориентация на
максимальную монополизацию внутреннего рынка и на
экспансию на мировом рынке.
Путь «оздоровления» хозяйства, избранный герман¬
ским капиталом, приводил к катастрофическому усиле¬
нию неустойчивости, к обнажению его зияющих диспро¬
порций, усугубленных войной. Ещё в период, когда
Германия преодолела инфляционный кризис, что
представлялось важным симптомом относительной ста¬
билизации, тов. Варга констатировал, что наряду с
общими для всех капиталистических стран причинами
существуют «и специальные, зависящие от германских
условий причины, которые, действуя сообща, вызывают
перманентный кризис германского хозяйства» Ч
Эти трудности побуждали германскую монополисти¬
ческую буржуазию ещё судорожнее цепляться за госу¬
дарственный аппарат, обеспечивавший возможность не¬
слыханного нажима на народные массы. Небывалое по
глубине срастание государственного аппарата с треста¬
ми и банками таило в себе величайшую угрозу нового
военного столкновения за передел мира.
1 Е. Варга. Противоречия германского капитализма, «Больше¬
вик» № 21—22, 1926, стр. 91,
10*	147

Послевоенное развитие неуклонно свело к возрожде¬
нию германского империализма в его традиционной раз¬
бойничьей форме. Более того, вся послевоенная обста¬
новка способствовала усилению его хищнических и раз¬
бойничьих черт.
Для уяснения этой обстановки перейдём к более
систематическому рассмотрению тенденций развития гер¬
манской экономики и политики германского монополи¬
стического капитала в период между первой и второй
мировыми войнами.
Хроническая недогрузка предприятий и массовая
безработица. Периоду общего кризиса капитализма, как
известно, свойственны недогрузка и омертвление основ¬
ного капитала, даже в фазах процветания, и связан¬
ная с этим постоянная безработица. В Германии эти
явления обнаружились сильнее, чем где бы то ни
было.
Показателем движения производственного аппарата
может служить сравнение прироста энерговооружён¬
ности промышленности с приростом продукции. 'Между
1907 и 1925 гг. прирост мощности первичных двига¬
телей в промышленности составил 195,0%, а электро¬
моторов—768,9%Ч Между 1925 и 1929 гг. происходил
дальнейший рост производственной мощности вообще
и механических двигателей в частности. Косвенным
показателем этого может служить рост мощности меха¬
нических двигателей между 1925 и 1933 гг., ибо основ¬
ная масса вложений приходилась на годы, предшество¬
вавшие кризису. Рост мощности электромоторов во всех
отраслях промышленности составил около 40,7% (при
стабильности числа первичных двигателей)1 2.
Общий прирост механических двигателей в 1929 г.
по сравнению с 1907 г. составил свыше 250—260 %3. В
то же время прирост физического объёма продукции
между 1907 и 1928 гг. составил всего 23%4.
В Соединённых Штатах мощность механических дви¬
гателей в обрабатывающей промышленности выросла с
1 «Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich», 1929, S. 100.
2 Ibid., 1937, S. 133.
3 Ibid., 1929, S. 100.
4 Исчислено на основе данных «Koniunkturstatistisches Hand-
buch», 1936, S. 46-47.
148

1914 по 1929 г. на 93% а промышленная продукция—
на 95% 1 2. Общая для всех капиталистических стран в
послевоенный период тенденция к более быстрым тем¬
пам нарастания основного капитала по сравнению с ро¬
стом объёма производства проявлялась особеннсГ сильно
в Германии. По данным германского Конъюнктурного
института, недогрузка всей германской промышленности
составляла в среднем за второе полугодие 1928 г. 30,9%,
а в 1929 г. — 32,6% 3. Недогрузка германской промыш¬
ленности (средняя за 1924—1929 гг.) равнялась около
40%, в то время как за период 1925—1929 гг. недо¬
грузка промышленности США была немного выше
20% 4.
Ввиду отсутствия индексов физического объёма про¬
изводства в Англии до первой мировой войны мы вы¬
нуждены ограничиться сопоставлением данных за 1924
и 1929 гг., для которых имеются почерпнутые из пере¬
писей сведения о росте энерговооружённости промыш¬
ленности. Так, с 1924 по 1929 г. энерговооружённость
промышленности в Англии выросла с 14,7 млн. л. с. до
16,9 млн. л. с., т. е. на 11%, при росте промышленной
продукции в 1929 г. на 12% по сравнению с 1924 г. 5.
В Германии же с 1925 по 1929 г. (считая, что при¬
рост, отмеченный переписью в 1933 г., имел место глав¬
ным образом до экономического кризиса 1929—1933 гг.)
при стабильной мощности первичных двигателей (без
электростанций) прирост мощности электромоторов, со¬
ставляющих основную массу двигателей промышлен¬
ности, выразился в 40,7%, прирост же физического
объёма промышленной продукции составил 25% 6.
1 Данные переписей. «The Statesman’s Yearbook», London 1938,
p. 502.
2 «Мировые экономические кризисы 1848—1935 гг.», т. I, стр. 498.
3 «Konjunkturstatistisches Handbuch», 1936, S. 25.
4 «Мировые экономические кризисы 1848—1935 гг.», т. I, стр. 26.
При исчислении на полный производственный цикл процент недо¬
грузки сильно увеличился бы и по Германии и по США. Но посколь¬
ку речь идёт о сравнении недогрузки двух стран, приведённые цифры
с достаточной ясностью показывают гораздо большую недогрузку по
Германии.
6 «Final Report on the IV Census of production of the UK 1930»,
part V, 1935, «General Report», p. 116—117.
3 «Statistisches Jahrbuch fiir das Deutsche Reich», 1937, S. 133,
«Konjunkturstatistisches Handbuch», 1933, S. 41.
149

Во Франции мощность двигателей в промышленно¬
сти выросла с 1906 по 1931 г. с 2 267 тыс. кет до
13 360 тыс. квт\ т. е. на 489%, в то время как индекс
физического объёма продукции (1913=100) вырос с 73
до 140 XI930 г.), т. е. на 92% 1 2. Соотношение между при¬
ростом мощности двигателей и приростом продукции со¬
ставило здесь 5:1, в то время как в Германии это от¬
ношение составляло 11:1 (260:23). Таким образом,
недогрузка основного капитала была и во Франции зна¬
чительно меньшей, чем в Германии.
Особенно острое несоответствие между мощностью
производственного аппарата и фактическим объёмом
производства в Германии нашло своё выражение также
в меньшей по сравнению с другими капиталистическими
странами способности вовлечь в производство наличную
рабочую силу. Так, например, в США между 1923 и
1929 гг. при росте продукции обрабатывающей промыш¬
ленности на 18% число занятых рабочих оставалось
неизменным3. А в Германии между 1925 и 1929 гг. при
росте производства на 25% 4 число занятых рабочих и
служащих в промышленности (в предприятиях с пятью
рабочими и выше) уменьшилось с 9,7 млн. до 8,9 млн.
человек, т. е. на 8% 5. Общее количество безработных
в США за период 1922—1926 гг. исчислялось от 2,9 до
0,5 млн. человек6, а накануне кризиса, в 1927—1928гг.
3,5—4 млн. человек 7. Число занятых в промышленности
и безработных в США составило в 1920 г. 17 920 тыс.
человек и в 1925 г. — 18 957 тыс. человек8. Удельный
вес безработных в общем числе промышленных рабочих
в США составлял от 8 до 1,3% между 1922 и 1926 гг.
и около 9% в 1927—1928 гг.
1 «Statistique des forces motrices en 1906», «Statistique Gćnerale
de la France», 1931.
a «Annuaire Statistique, 1937», Paris 1938, p. 73.
3 Подсчитано на основе данных «Statistical Abstract of the United
States», 1940, p. 802—803.
4 «Konjunkturstatistisches Handbuch», 1933, S. 41.
5 Исчислено no «Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich»
1930, S. 89, 103.
e «Recent Economic Changes», v. II, New York 1929, p. 879.
7 Ibid., p. 467—469.
8 «The Economic Almanac 1942—1943», National Industrial Con¬
ference Board, p. 151, 154.
150

В Германии среднегодовое количество безработных
составило в 1927 г. 1,3 млн., в 1928 г.— 1,4 млн. и в
1929 г.—1,9 млн. человек1. Общее число рабочих (за¬
нятых и безработных), по данным переписей, составило
в 1925 г. 14 709 тыс. человек (в том числе 449 тыс.
безработных, или 3%) и в 1933 г.— 14 950 тыс. (в том
числе 4 809 тыс. безработных, или около 32,2%)2.
Удельный вес безработных в общем числе рабочих, за¬
нятых в промышленности (вместе с безработными),
колебался между 1927 и 1929 гг. от 8 до 12%, причём
высокий процент безработных приходился здесь на пе¬
риод подъёма. Характерно, что начиная с 1927 г. удель¬
ный вес рабочих, занятых полную рабочую неделю,
также непрерывно понижался.
Следовательно, разрыв между производственной
мощностью и фактической нагрузкой промышленности
ещё до циклического кризиса 1929—1933 гг. достиг в
Германии значительно большей остроты, чем в других
передовых капиталистических странах.
Вследствие крайней напряжённости и неустойчиво¬
сти германской экономики здесь особенно быстро на¬
зревали предпосылки кризисов перепроизводства. Уже
в 1925 г. германское хозяйство пережило срыв подъёма
и биржевую панику. Оживление началось в первой
половине 1926 г. под влиянием импорта капиталов. Выс¬
шая точка предкризисного подъёма пришлась в Гер¬
мании на июнь 1929 г. Текущие же инвестиции в про¬
мышленность достигли высшей точки ещё в 1927 г. или,
самое позднее, — в 1928 г. Техническая реорганизация
германской промышленности была к тому времени в
значительной мере закончена, и уже наметилась тен¬
денция к снижению промышленной активности. Ещё
более важным проявлением неравномерности и кризис¬
ной напряжённости развития было начавшееся уже с
1927 г. падение объёма производства средств потреб¬
ления. Таким образом, зигзагообразное, конвульсивное
движение конъюнктуры, присущее большинству капита¬
листических стран в послевоенный период, в Германии
1 «Konjunkturstatistisches Handbuch», 1936, S. 16.
8 «Berufszahlung 1933». «Statistik des Deutschen Reichs»r
B. 453/11, S. 2/16.
151

проявилось с особой отчётливостью. Это свидетельство¬
вало об особой остроте общего кризиса капитализма в
Германии.
Особая острота проблемы рынков. «...Противоречие
между ростом производственных возможностей и отно¬
сительной стабильностью рынков легло в основу того
факта, — указывал товарищ Сталин на XV съезде
ВКП(б), — что проблема рынков является теперь основ¬
ной проблемой капитализма. Обострение проблемы
рынков сбыта вообще, обострение проблемы внешних
рынков в особенности,... — таково нынешнее состояние
капитализма. Этим, собственно, и объясняется, что не¬
догрузка заводов и фабрик становится обычным явле¬
нием» L
Основная проблема послевоенного капитализма —
проблема рынков встала в Германии с особой остро¬
той. 'Когда переоборудование и реконструкция герман¬
ской промышленности закончились (приблизительно в
1927 г.), оказалось, что границы внутреннего рынка
- чрезвычайно узки для возросшей производственной мощ¬
ности 1 2.	i	'
Односторонний рост производственного аппарата во
время войны ускорил процесс превращения резервной
армии в хроническую армию безработных. Война обо¬
стрила также противоречие между стремлением капи¬
тала <к максимальному росту и нищетой трудящихся
масс.
В этом же направлении действовала политика капи¬
талистических монополий. До первой мировой войны в
значительной части отраслей промышленности Германии
монополии (Stahlwerkverband и др.) брали на себя удов-
1 Сталин, Политический отчёт ЦК XV съезду ВКП(б),
1937, стр. б.
2 Несмотря на огромное развитие производительных сил в Гер¬
мании, особенно в период 1924—1927 гг., нельзя всё же говорить
о какой-либо новой «технической революции», как писалось в герман¬
ской буржуазной экономической литературе. При всём значительном
техническом прогрессе действовали и противоположные тенденции,
задерживавшие развитие техники. К обычным явлениям в области
монополистического загнивания прибавилась чрезвычайная обреме¬
нённость монополий «излишней» производственной мощностью и то,
что гигантский рост постоянной резервной армии и относительная
дешевизна рабочих рук замедляли введение новых технических усо¬
вершенствований и т. д. В свете этого сильнее выступила роль обо¬
стрившейся неравномерности в хозяйстве и обнищания масс»
152

летворение только среднего спроса, предоставляя зна¬
чительную долю сбыта аутсайдерам. В большей или
меньшей степени это наблюдалось и в других странах.
Это давало монополиям возможность сохранять отно¬
сительно высокий уровень производства во время кри¬
зисов, несмотря на снижение цен, которое обычно не
было сопряжено с прямыми убытками для них. Уско¬
рение и усиление процесса монополизации во время
первой мировой войны и после неё резко изменили это
положение. Огромный рост доли монополии в произ¬
водстве сильнейшим образом ограничил возможности
маневрирования. Монополистические объединения боро¬
лись за сохранение высоких монопольных цен даже в
условиях перепроизводства, что сильно способствовало
сужению платежеспособного спроса и росту недогрузки
основного капитала.
Характерная для периода общего кризиса капита¬
лизма узость рынка проявилась с особой силой в Гер¬
мании в связи с чрезвычайно высокой степенью подчи¬
нения хозяйства монополистическим союзам.
Выше уже отмечалось, что развитие государственно-
монополистического капитализма во время войны чрез¬
вычайно ускорило процесс монополизации германского
хозяйства. Ещё большее значение в этом смысле имели
методы ликвидации военного хозяйства в первые годы
после войны. Наибольшего развития процесс монопо¬
лизации достиг в отраслях промышленности, обслужи¬
вающих войну, причём впереди' других шла чёрная метал¬
лургия. По данным анкеты «Имперского объединения
германской промышленности» («Reichsverband der
deutschen Industrie»), в 1922 г. в чёрной металлургии
насчитывалось 307 картелей, в металлообрабатывающей
и машиностроительной промышленности — 273, в хими¬
ческой— 91, в рудной — 51 картель. Множество карте¬
лей и картельных соглашений имелось и в лёгкой ин¬
дустрии: в текстильной — 201, в пивоваренной,солодовой
и мукомольной — 97, в одёжной — 71, в пищевой —
49 картелей и т. д. Однако для степени монополизации
и мощи монополий число картелей само по себе недоста¬
точно показательно. Многочисленность картелей в тяжё¬
лой промышленности сама являлась следствием большого
развития вертикального комбинирования и возникнове¬
ния огромных концернов, т. е. свидетельством высокого
153

уровня 'концентрации капитала и мощи монополий в
этих отраслях. Напротив, большое число картелей в
лёгкой индустрии часто является следствием относи¬
тельно меньшей концентрации производства и капитала.
Таким образом, чрезвычайно высокий уровень моно¬
полизации германского хозяйства придавал особую
остроту разрыву между гигантскими производственными
возможностями и фактическим объёмом производства.
В своём послевоенном развитии .германская промыш¬
ленность особенно жёстко почувствовала лимитирую¬
щее воздействие туго расширявшихся возможностей
сбыта.
Обострение проблемы рынка в связи с особенно¬
стями социального развития Германии. В снижении
уровня потребления в немалой степени сказались от¬
рицательные последствия социального развития Герма¬
нии. Как показано было в первой части нашей работы,
развитие капитализма в сельском хозяйстве по прус¬
скому пути в своё время вызвало тенденцию к относи¬
тельному уменьшению роста внутреннего рынка. В пе¬
риод бурного подъёма германского капитализма эта
тенденция в значительной мере смягчилась. В тяжёлых
послевоенных условиях вновь начали сильнее сказы¬
ваться отрицательные последствия развития капитализма
по прусскому пути.
Первая мировая война и последовавший за ней пе¬
риод инфляции произвели огромные опустошения в
мелком производстве. С другой стороны, в послевоенный
период чрезвычайно усилились и застойные явления,
поскольку разорявшиеся мелкая буржуазия и крестьян¬
ство лишь с трудом и частично находили себе занятие
в промышленности.
Огромное увеличение аграрного перенаселения в
Германии после первой мировой войны подтверждалось
фактом роста числа хозяйств с размером земледельческой
площади от 5 аров до 2 га; число таких хозяйств вы¬
росло с 2 576 тыс. в 1907 г. до 3 027 тыс. в 1925 г.1
Рост числа «помогающих» членов семьи, т. е. рост не¬
оплачиваемого семейного труда в сельском хозяйстве,
1 «Statistisches Jahrbuch ftir des Deutsche Reich», 1927, S. 49.
К сожалению, перепись 1933 г. не даёт сопоставимых данных для
прямого продолжения этого ряда.
154

также доказывает увеличение аграрного перенаселения:
число «помогающих» увеличилось с 4 063 тыс. в 1907 г.
до 5 340 тыс. в 1925 г.1, т. е. более чем на 30%. Ко¬
личество изгнанной в деревню или задерживавшейся
в ней рабочей силы ещё более возросло в годы эконо¬
мического кризиса.
Невиданных размеров достигло прикрепление про¬
мышленных рабочих — безработных и работающих — к
огороду. Так, число «хозяйств» (главным образом са¬
довых и огородных) с размером земледельческой пло¬
щади до 5 аров выросло с 396 тыс. в 1907 г. до
1 090 тыс. в 1925 г. Общее количество хозяйств с зем¬
ледельческой площадью до 0,5 га выросло с 1 861 тыс.
в 1907 г. до 2 984 тыс. в 1925 г.1 2, т. е. на 60%. Для
1933 г. перепись показывает цифру хозяйств с разме¬
ром общей (а не земледельческой) площади до 0,5 гав
5 378 тыс.3. Эта цифра хотя и не вполне сопоставима
с предыдущими, но отражает невиданный рост числа
карликовых хозяйств. Такого роста не было в других
капиталистических странах.
Искусственное относительное перенаселение достигло
гигантских размеров в период послевоенного кризиса.
Наряду с этим после первой мировой войны опять
всплыл вопрос о насаждении и развитии в бедствую¬
щих районах новых отраслей капиталистической до¬
машней промышленности. Характерно, что домашняя
промышленность вновь усилилась не только в сельских
местностях, но даже в центре химической промышлен¬
ности — рядом с крупнейшими химическими заводами
Лёйна-Верке, — вовлекая в свою орбиту рабочие семьи и
даже самих рабочих. «Многие женщины, — сообщает о
Лёйна-Верке Генрих Шмидт, — кустарничают. В жили¬
щах рабочих производятся теперь всевозможные виды
картонажных изделий (которые обычно изготовляются
арестантами в тюрьмах), также всякого рода пошивка
и вязанье. При этом «работает не только жена, которой
приходится ещё заниматься и домашним хозяйством,
но и муж, когда он приходит с завода, и дети. И вот
1 «Statistisches Jahrbuch ftir das Deutsche Reich», 1929, S. 62.
2 Исчислено no «Statistisches Jahrbuch ftir das Deutsche Reich»,
1927, S. 53.
3 «Statistisches Jahrbuch ftir das Deutsche Reich»,*4937, S._82.
155

вся семья просиживает до поздней ночи, лишь бы при¬
работать ещё 40—50 марок к скудному заработку мужа
и удовлетворить самые необходимые свои жизненные
потребности» Ч
Германский монополистический капитал, усиленно
развивая новые методы массового производства, в то
же время опасался затруднений в сбыте. Вот почему
одно время в органах германской тяжёлой индустрии
даже обсуждался вопрос о том, не придать ли и
крупному производству полуремесленный характер на
основе высоко специализированной работы на заказ и
приспособления к индивидуальным вкусам заказчика1 2.
Ставился даже вопрос о расширении мелкого машино¬
строения, которое требует ремесленной точности в про¬
изводстве и позволяет максимально использовать преи¬
мущества низкой заработной платы. Руководящий орган
германской буржуазии «Technik und Wirtschaft» писал:
«Более низкая сравнительно с Америкой заработная
плата германских рабочих облегчает способность к кон¬
куренции такой важной отрасли промышленности, как
точное машиностроение, занимающее около 350 тыс.
рабочих против 600—650 тыс. в тяжёлом машинострое¬
нии. Индустрия точного машиностроения станет в бу¬
дущем главной опорой германского хозяйства, в осо¬
бенности в смысле превращения теперешнего пассив¬
ного торгового баланса в активный. Следовательно, на
этой индустрии лежит долг соединить преимущество,
которое заключается в нашей более низкой заработной
плате, с принципом экономии в процессе изготовления,
чтобы таким путём уменьшить преимущества Америки» 3.
Развитие германской промышленности не пошло по
этому пути. Германские капиталисты не отказались от
технического прогресса и от методов массового произ¬
водства как орудия промышленного соперничества на
мировом рынке. Однако ускорение процесса монополи¬
зации сопровождалось и такими явлениями регресса,
движения вспять, как искусственное перенаселение и
попытки насаждения домашней промышленности.
1 Генрих Шмидт, «Свободный» труд на химических заводах
Лёйна-Верке в Германии, 1931, стр. 30—31.
2 «Stahl und Eisen», 1926, N. 24.
3 «Technik und Wirtschaft», 1926, N. 3, S. 77.
156

Если учесть только население, связанное с ремес¬
лом и домашней промышленностью, а также полупроле¬
тарское и крестьянское население (владельцев хозяйств
размером до 10 га с помогающими членами семьи, а
также «самостоятельных», занятых в огородничестве и
рыболовстве), то для 1925 г. получим цифру в 9,9млн.
человек (751 тыс. ремесленников-одиночек, 406 тыс.
занятых в домашней промышленности и, наконец,
8,8 млн. самодеятельных в крестьянских хозяйствах).
К этой цифре надо прибавить 3,7 млн. батраков \ при¬
креплённых к земле или получающих депутат (т. е.
натуральную оплату), «хоерлингов»1 2 и другие группы
лиц, работающих в кулацком хозяйстве за клочок зем¬
ли и угол. Всё вместе составляло для 1925 г. 13,7 млн.
человек, или 22% всего населения. В эту цифру не
вошла многочисленная торговая мелкая буржуазия. Мы
оставляем в стороне мелкие предприятия и промежуточ¬
ные слои, создаваемые развитием капиталистической
промышленности, рост которых наблюдается во всех
капиталистических странах. Социальная структура гер¬
манского населения явилась источником добавочных
противоречий, осложнивших проблему рынка в после¬
военный период.
Рабочая сила, выброшенная на рынок в результате
пролетаризации «самостоятельных» мелких производи¬
телей, не находила себе применения в промышленности
и лишь увеличивала армию безработных.
Обострение проблемы рынка в связи с попыткой лик¬
видации последствий войны за счёт народных масс.
Германский монополистический капитал обогащался как
на войне, так и на ликвидации последствий войны.
За войну, проигранную империалистической бур¬
жуазией, расплачиваются, как правило, трудящиеся
массы, если они не сумели стать хозяевами своей
1 «Gewerbliche Betriebszahlung», 1925, Bd. 413/III, S. 30;
Bd. 418, S. 191; «Landwirtschaftliche Betriebszahlung», 1925, Bd. 410,
S. 70, 71, 15.
2 Хоерлинги — арендаторы карликовых участков земли, жилища
и пр. в Вестфалии и других районах, обязанные вместе со своими до¬
мочадцами исполнять работы в хозяйстве земельного собственника.
В Нижней Саксонии отработка за аренду P/g—2 га земли составляла
обычно 100—200 дней в году. Нередко несколько поколений хоерлин¬
гов, задавленных нуждой и задолженностью, сидят на таком участке,
являя собой живое воплощение пережитков крепостничества.
157

судьбы. Поражение германского пролетариата в ноябрь¬
ской революции 1918 г. означало, как сформулировал
Маркс в связи с поражением Франции в 1871 г., что
«...Производящие массы, уже заплатившие своею кро¬
вью, разореньем и налогами, должны будут платить
снова, а финансовые магнаты сумеют даже извлечь
барыши из этого дела» * *. Германский финансовый ка¬
питал сумел извлечь барыши и из ликвидации послед¬
ствий войны; это стало орудием нового ограбления
масс, живущих «под двойным ярмом «своей» и «чу¬
жой» буржуазии» 2.
Беспощадно грабя народные массы, буржуазия де¬
магогически вопила о том, что все беды проистекают
от того, что Германия должна платить «трибуты» (дань)
«международному капиталу». Недовольство германского
народа умело направлялось в желательное для гер¬
манского империализма русло.
После «жирных» лет военных прибылей репарацион¬
ные обязательства в части, предусматривавшей товар¬
ные поставки победителям, привели к заключению весь¬
ма выгодных для магнатов тяжёлой промышленности
договоров, за которые расплачивался германский народ.
В интересах стиннесов, феглеров и других «патриотиче¬
ских» магнатов капитала государство платило ростов¬
щические цены по репарационным поставкам. Магнаты
тяжёлой индустрии получали также миллионы в виде
комиссионных за посредничество при заключении до¬
говоров по репарационным поставкам, против которых
они публично выступали. Буржуазный публицист Феликс
Пиннер указывал, что германские капиталисты, нажи¬
ваясь на репарационных поставках, в то же время
«отказывались платить государству налоги, которые они
должны были платить... Они загребали колоссальные
барыши на падении валюты, на риске, на переоборудо¬
вании фабрик, вывозили капиталы за границу, предпо¬
читали даже непроизводительно транжирить свои
деньги, которые не могли найти производительного при¬
менения, упорно отказывая государству в репарацион¬
ных платежах» 3.
1 Архив Маркса и Энгельса, т. III (VIII), Москва 1934, стр. 335.
г Сталин, Вопросы ленинизма, изд 9-е, стр. 496.
• Felix Pinner, Deutsche Wirtschaftsfiihrer, 1924, S. 19.
158

Саботаж и срыв «политики выполнения» репараций
были умело использованы для перекладывания издер¬
жек поражения и военной разрухи на народные массы.
Пользуясь огромными кредитами государственного бан¬
ка, индустриальные магнаты во время «пассивного со¬
противления» оккупации Рура скупали реальные цен¬
ности. Они использовали для своего обогащения
обесценение бумажных денег, гигантски ускоренное
рурским конфликтом. Германские плутократы «создали
положение, при котором они становились всё богаче
реальными ценностями и капиталами, по мере того
как нищало государство и все круги населения» Ч
К концу 1922 г. германские монополии получили от
Рейхсбанка кредиты в падающей валюте на сумму в
422 млрд, марок. Естественно, что магнаты трестовско¬
го капитала были заинтересованы в ускорении обесце¬
нения бумажной марки, которое свело бы к нулю всю
эту гигантскую задолженность. Поэтому они в этот пе¬
риод не только сопротивлялись всяким проектам ста¬
билизации марки; они саботировали репарационные
поставки, а вызванную этим саботажем оккупацию
Рейнской области использовали как предлог для полу¬
чения новых кредитов и чудовищного роста инфляции.
С I/I 1919 по 1/1 1922 г. курс американского доллара
в бумажных марках вырос с 8,5 марки до 191,1 марки;
1 января 1923 г. за доллар платили уже 18 060 марок,
а 1 ноября того же года — 8 млрд, марок. Начавшаяся
ещё в годы войны «стиннесизация» германского хозяй¬
ства достигла на этой почве предельных размеров.
Спекулянты типа Отто Вольфа, Стиннеса, Флика и др.
создали путём скупки предприятий огромные концерны.
Стиннес, достояние которого оценивалось в 8—10 млрд,
золотых марок, объединил в своём концерне 1 220 фирм
и предприятий, в том числе 490 угольных и железоруд¬
ных месторождений и шахт, 190 электростанций,
65 транспортных предприятий, 285 банков и торговых
фирм и т. д.
В момент крайнего ослабления своей власти после
проигранной войны германская буржуазия вынуждена
была пойти на некоторые экономические уступки про¬
летариату, чтобы выиграть время. Инфляция была
1 Pinner, op. cit., 1924, S. 19.
159

йспользована буржуазией для того, чтобы свести на-нет
уступки, сделанные пролетариату. Более того, инфляция
создавала небывалые возможности для вымолачивания
прибавочной стоимости.
Зарплата рабочего подвергалась обесценению рань¬
ше, чем он успевал приступить к её расходованию на
покупку средств потребления. Особенно катастрофиче¬
ски обстояло дело в 1923 г. В середине этого года
реальная зарплата рабочего химической промышленно¬
сти была, даже по официальным данным, почти на
40—50% ниже, чем в 1914 г.!. Эти данные основаны
на сведениях о размерах недельного заработка. Поча¬
совая зарплата упала значительно ниже2.
Инфляция обеспечила германским трестам столь
высокую норму эксплоатации, что не только выросла
норма прибавочной стоимости, но и в основном сохрани¬
лась масса прибавочной стоимости при сократившихся
размерах производства. Это позволило германским ка-
питалистахМ усилить демпинг на внешних рынках и
восстановить истрёпанный войной производственный ап¬
парат. Несмотря на потерю почти двух пятых производ¬
ственного аппарата тяжёлой индустрии (Эльзас-Лота¬
рингия и другие территориальные потери), мощность
металлургии уже в первые 3 года инфляции достигла
размеров, имевшихся на прежней территории. А между
тем в условиях послевоенного обнищания германская
металлургия, даже в уменьшенном объёме, стояла пе¬
ред громадными трудностями, временно отодвинутыми
в связи с репарационными поставками. При резком
сужении собственной рудной базы, при большом росте
чёрной металлургии в других странах (в частности
во Франции), при медленном восстановлении европей¬
ского рынка сильно возросшая германская тяжёлая
индустрия была обречена на хроническую недогрузку.
То же имело место и в области машиностроения и
даже в такой относительно благополучной отрасли, как
химическая, которая, однако, также вышла из войны
с большим «излишком» мощности (особенно в области
красочной промышленности и производства синтетиче-
* «Jahrbuch fiir Wirtschaft, Politik] und Arbeiterbewegung»,
Hamburg 1923/24, S. 90.
* Ibid., S. 93.
160

ского азота), но, несмотря на это, продолжала в годы
инфляции расширять свой производственный аппарат.
Хозяйственное перенапряжение в ходе войны по¬
влекло за собой сильное обострение противоречий ме¬
жду производственными возможностями и обнищанием
населения, а также усиление диспропорций между
подразделениями и отраслями общественного произ¬
водства. Политика инфляции, проводившаяся социал-
демократическими и коалиционными правительствами
под прямую диктовку хищной плутократии, ещё боль¬
ше осложнила положение.
Как уже отмечалось выше, ещё во время войны
обозначилась диспропорция между размерами основно¬
го и оборотного капитала. В годы инфляции бегство в
реальные ценности и расширение основного капитала
поглотили как оборотные средства и внутренние ре¬
зервы германской промышленности, так и сбережения
мелкого люда и накопления рантье. Степень экспро¬
приации мелких вкладчиков косвенно показывают сле¬
дующие данные: выраженная в золотых марках сумма
вкладов в сберкассы, где концентрировались сбе¬
режения широких слоёв населения, уменьшилась с
31 079,7 млн. в 1913 г. до 595,3 млн. марок в конце
1923 г., т. е. почти на 30,5 млрд, марок. Вклады в ипо¬
течные банки обесценились соответственно падению ре¬
альной ценности активов последних за тот же период с
11 млрд, до 40 млн. золотых марок.
Насколько весь этот грабёж в пользу трестов и
крупного землевладения должен был в дальнейшем
осложнить проблему расширения ёмкости внутреннего
рынка, можно судить по подсчёту Е. Варга, согласно
которому покупательная способность слоя рантье, экс¬
проприированного в результате инфляции приблизи¬
тельно на 90%, уменьшилась почти на 3 млрд, марок
в год Ч Перераспределение путём инфляции нацио¬
нального богатства не могло также не сказаться
отрицательно на возможностях мобилизации накопле¬
ний средней и мелкой буржуазии и трудовых сбере¬
жений в будущем как для изживания создавшейся дис¬
пропорции между размерами основного и оборотного ка¬
питала, так и для новых вложений в основной капитал.
1 Е, Варга, Хозяйственное положение Германии, «Плановое
хозяйство» № 7, 1926, стр. 120—121.
11 Германский империализм	161

Расширение производственного аппарата поглотило
оборотные средства германской промышленности и
весьма усложнило возможности дальнейшей мобилиза¬
ции новых капиталов на германском денежном рынке;
это расширение производственного аппарата было осу¬
ществлено в значительной степени на старой техниче¬
ской основе, что было почти неизбежно в условиях ин¬
фляции. Вследствие этого германская промышленность
ещё не изжила в первые послевоенные годы техниче¬
ского отставания от своих главных соперников на ми¬
ровом рынке, в частности, от США и Франции.
Борьба за внешние рынки вообще крайне обостри¬
лась, поскольку проблема сбыта стала после первой
мировой войны основной проблемой для всех капита¬
листических стран. Решающие круги германской бур¬
жуазии после войны взяли курс на усиление экспансии
на внешних рынках, готовясь к новой борьбе за миро¬
вое господство. При такой установке германская бур¬
жуазия меньше всего склонна была считаться с обо¬
стрением противоречия между производственными
возможностями и нищетой масс. Относительная техни¬
ческая отсталость германской промышленности, отсут¬
ствие оборотных средств и резервов, до крайности
сузившиеся возможности мобилизации свободных ка¬
питалов и сбережений населения, стремление поднять
конкурентоспособность германской промышленности и
ускорить экономическую подготовку к новому наступ¬
лению — всё это создавало добавочные мощные стиму¬
лы к усилению эксплоатации рабочего класса. Ориен¬
тация на экспансию на внешних рынках предполагала
расширение внутреннего рынка путём увеличения сбы¬
та средств производства. Основным постулатом хозяй¬
ственной политики монополий и правительства Веймар¬
ской республики стало усиление капиталонакопления
всеми средствами.
Инфляция была одним из таких средств расширить гра¬
ницы увеличения стоимости капитала путём насильствен¬
ного сокращения потребительной способности общества.
После того как в интересах сохранения награблен¬
ного стала необходимой стабилизация денежной систе¬
мы, — важнейшим средством внутренней консолидации
германского империализма и форсирования его внешней
экспансии стала капиталистическая рационализация.
162

Капиталистическая рационализация в Германии.
Капиталистическая рационализация сводилась к такой
реорганизации всего производственного процесса, ко¬
торая снижала издержки производства путём усиления
эксплоатации рабочего класса. Производство в этом
случае тем сильнее должно было сталкиваться с уз¬
кими границами потребления.
При стабильной денежной системе можно было ис¬
пользовать демпинг на внешних рынках лишь при ус¬
ловии сохранения высокой нормы прибавочной стоимо¬
сти и нормы прибыли. Поэтому в весьма интенсивном
процессе рационализации, развернувшемся в Германии
после 1925 г., особенно большую роль должны были
играть давление капитала на рабочий класс и поддержа¬
ние высоких цен на внутреннем рынке. Огромное
расширение производственного аппарата германской
промышленности после 1924 г. определялось в ряде её
отраслей (машиностроение, электропромышленность,
автопромышленность) не столько техническим прогрес¬
сом в собственном смысле слова, сколько капиталисти¬
ческой рационализацией. Велика была роль капитали¬
стической рационализации также в чёрной и цветной
металлургии и в металообрабатывающей промышлен¬
ности L
Обусловленные войной и, особенно, годами инфля¬
ции глубокие диспропорции в различных отраслях про¬
изводства и резкое сокращение потребительной силы
населения должны были и в дальнейшем отрицательно
сказаться на условиях реализации в течение многих
лет. Именно поэтому для «фордовских методов» и «нор¬
мализации» производства, предполагающих массовый
характер производства и массовый рост сбыта, имелись
в Германии особенно большие препятствия.
Наряду с капиталистической рационализацией шёл
усиленный процесс трестификации и картелирования,
что весьма облегчало применение демпинга. Темпы
роста монополии были в период рационализации гер¬
манской промышленности значительно выше, чем даже
в годы войны и инфляции.
В арсенале многообразных мероприятий по рациона¬
лизации особо большое место в послевоенной Германии
1 «Die Rationaiisierung in der Metallindustrie», 1933.
IP	163

принадлежало искусственному поддержанию монопо¬
лиями цен внутри страны на уровне, значительно более
высоком, чем на мировом рынке, причём государство
деятельно их поддерживало своей политикой высоких
пошлин. Так, например, цена на полосовое железо
была в Германии выше, чем в Бельгии, в 1924 г. на
5,16 марки на каждую тонну, в 1925 г. — на 15,86 мар¬
ки, в 1926 г.— на 25,02 марки, в 1927 г. — на
32,12 марки. Даже в кризисном 1930 г. она продолжа¬
ла оставаться выше на 26,16 марки1. Цена на желез¬
ную болванку была в Германии начиная с 1925 г. так¬
же выше, чем в Англии. Так, в марте 1930 г. цена на
тонну железной болванки составляла в Англии 77,16
марки, а в Обергаузене в Германии —91 марку2. В то
же время во всём капиталистическом мире наблюда¬
лась тенденция к перемещению центра тяжести капи¬
тальных вложений с нового строительства на модерни¬
зацию уже существующих предприятий. В связи с этим
на мировых рынках и в самой Германии замедлились
темпы нарастания спроса на продукцию чёрной метал¬
лургии. В эти годы во многих странах значительно рас¬
ширилась производственная мощность чёрной металлур¬
гии и уменьшился импорт. Цены на каменный уголь,
на важнейшие продукты химической промышленности,
на калий и многие другие в Германии были также
выше, чем на мировом рынке. Наметившаяся ещё до
кризиса 1929 г. тенденция к снижению цен, чрезвычай¬
но возросших в годы войны и первые годы после неё,
проявилась в Германии слабее, чем в других странах.
Приведём для сравнения движение общего индекса
оптовых цен по трём странам 3.
АНГЛИЯ
США
ГЕРМАНИЯ
1925 г.
100,0
100,0
100,0
1926 »
92,6
96,6
96,4
1927 »
90,0 '
92,0
97,4
1928 »
88,1
93,4
98,7
1929 »
84,5
92,0
96,4
1930 »
71,3
83,4
87,9
1931 »
61,0
70,8
78,2
1932 »
58,8
62,9
68,0
1 Н. Levy, Industrial Germany, 1935, р. 59.
8 Ibidem.
8 Исчислено по данным «Мировые экономические кризисы
1848—1935», стр. 384—385, 396—397 и 404—405.
164

В годы экономического кризиса цены на картелиро¬
ванные товары снизились в Германии весьма незначи¬
тельно, и снижение общего уровня цен шло за счёт
немонопольных товаров, о чём говорит следующая таб¬
лица:
ИНДЕКС СВОБОДНЫХ
И КАРТЕЛИРОВАННЫХ ЦЕН (1926 г. = 100)*
Годы
Монопольных
Свободных
1929

105
97
1930 .....
103
80
1931 .....
94
61
1932

84
48
Таким образом, в годы рационализации в Германии
повышение нормы прибыли происходило в значитель¬
ной мере за счёт грубого нажима на механизм цен.
Это весьма ускоряло вызревание противоречий, при¬
сущих процессу рационализации. В том же направле¬
нии действовала интенсификация труда.
Прямым результатом рационализации в период
1925—1930 гг. был прирост числа безработных (постоян¬
ных и временных) в среднем на 250 тыс. в год.
Ещё задолго до кризиса, в конце 1928 г., число по¬
стоянных безработных превысило 2 млн. Это не
могло не сказаться на динамике зарплаты занятых
рабочих.
Заработки рабочих номинально росли главным обра¬
зом в результате удлинения рабочего дня и сдельщины.
В то же время реальная зарплата в 1925 г. всё же
составляла лишь 50—60% от уровня 1913 г., а
в 1926 г. ещё меньше — около 45—55%. Даже по
официальным данным, индекс реальной зарплаты
квалифицированного рабочего составлял в 1925 г.
92%, в 1926 г.— 91% и в 1927 г.— 93% от уровня
1913 г.1 2. В течение короткого периода наивысшего
подъёма 1928—1929 гг. зарплата несколько превысила
уровень 1913—1914 гг. (107—110%), но уже с сентября
1 «Konjunkturstatistisches Handbuch», 1933, S. 121.
2 «Revue Internationale du travail», 1928, Ns 2.
165

1928 г. началась серия локаутов, приведших к снижению
зарплаты в металлургической и других отраслях. Кроме
того, непосредственным результатом рационализации
было вытеснение квалифицированных рабочих более де¬
шёвым трудом неквалифицированных, прогрессирующая
замена мужского труда женским. Всё это, вместе взятое,
означало огромный рост нормы эксплоатации германско¬
го рабочего класса. Капиталистическая рационализация
в Германии особенно содействовала обнищанию масс
и обострению социальных конфликтов.
Некоторое время капиталистическая рационализация
способствовала росту спроса на орудия производства.
В направлении временного роста внутреннего рынка
действовала инвестиционная политика монополий и вся
промышленная политика государства, искусственно
форсировавшая рост удельного веса первого подразде¬
ления. В связи с этим удельный вес производства
средств производства в общей промышленной продук¬
ции Германии вырос с 54,5% в 1925 г. до 58,5%
в 1928 г. Это была продукция отраслей, имеющих воен¬
ное значение. Уже в этот период подавляющая часть
инвестиций капитала шла на расширение этих отраслей.
В 1924—1930 гг. государство предоставляло в скрытой
форме в среднем 1,2—1,5 млрд, марок в год на расши¬
рение военной индустрии. Особенно ускорился рост тех
отраслей германской промышленности, которые после
войны как раз больше всего страдали от недогрузки
производственного аппарата. В частности, вновь весьма
сильно расширился производственный аппарат чёрной
металлургии, у которой не было широких перспектив
для мирного применения. В то время как производство
чугуна в Англии с 1923 по 1929 г. выросло на 1,99%,
а во Франции — на 89,5%, прирост его в Германии
составил 167,9%. По стали эти цифры составляли
соответственно: 13,6%, 83,2% и 158,1%. Наряду с этим
искусственно форсировался и ряд новых отраслей —
приборостроение, оптика, производство искусственного
шёлка, авто- и моторостроение и т. д., в развитии кото¬
рых германский монополистический капитализм тесно
сотрудничал с генеральным штабом.
Такое направление развития промышленности не
только не смягчало острых диспропорций германской
экономики, порождённых войной и инфляцией, а, нао-
166

борот, привело к ещё большему обострению их и за¬
труднению условий реализации.
С проблемой ёмкости внутреннего рынка весьма
тесно связано было резкое увеличение разрыва между
промышленностью и сельским хозяйством. Отставание
сельского хозяйства и уменьшение покупательной спо¬
собности деревни по сравнению с довоенным временем
с новой остротой выдвинули в Германии вопрос о судь¬
бах германского крестьянства и образовании капитали¬
стического фермерства L Германский капитализм и в
годы своей относительной консолидации натолкнулся
на значительно более ограниченные возможности раз¬
вития, чем США с их огромным внутренним рынком и
богатейшими ресурсами или Англия с её колониальной
монополией. При наличии же добавочных противоречий,
обусловленных политикой германской буржуазии, остро¬
та общего кризиса капитализма должна была прояв¬
ляться в Германии с особой силой.
Концентрация и централизация капитала. В усло¬
виях хронической недогрузки производственного ап¬
парата органический состав общественного капитала
значительно выше, чем это соответствовало бы техни¬
ческому составу капитала при нормальном его
использовании. В этом экономический смысл часто
встречающегося в буржуазной печати выражения «конъ¬
юнктура без прибыли».
Несмотря на гигантский рост нормы эксплоатации
рабочих, средняя норма прибыли и в годы относительной
стабилизации капитализма оставалась в- Германии
1 На конференции германских банкиров, совпавшей с началом
экономического кризиса 1929—1933 гг., вопрос о разрыве между
развитием промышленности и далеко отставшим сельским хозяйством
об увеличении покупательной способности населения путём замены
отсталых крестьянских хозяйств капиталистическими производи¬
телями (хотя бы типа среднего американского фермера) занял большое
место. Этому вопросу был посвящён доклад директора Дейче банк
фон Сольмсена и оживлённые дебаты конференции. Характерно, что,
констатируя уменьшение эффективности чисто экономических средств,
финансовая плутократия рекомендовала ряд мероприятий внеэконо¬
мического порядка, которые под видом государственного содействия
«рационализации» сельского хозяйства должны были насильствен¬
ными средствами ускорить разорение и гибель мелкого крестьянства.
Душеприказчиком этой программы позднее выступил германский
фашизм.
167

сравнительно низкой, крайне суживая возможности рас¬
ширенного воспроизводства капитала. Объяснялось это
обстоятельство тем, что рост массы прибавочной стои¬
мости был ограничен сильнейшей недогрузкой произ¬
водственного аппарата, нарушением нормального отно¬
шения между постоянным и переменным капиталом.
Масса прибавочной стоимости в этих условиях относи¬
лась не только к действующему, но и к громадному
бездействующему капиталу. Положение ещё более
обострялось ускоренным моральным обесценением ос¬
новного капитала. Уничтожение и обесценение основ¬
ного капитала, принявшее в Германии очень большие
размеры, означало уничтожение огромной массы стои¬
мости !. Известно, что уменьшение нагрузки весьма
часто вызывает непропорционально более сильный рост
производственных издержек. Такое удорожание произ¬
водства усиливает трудности реализации на суженном
рынке, выдвигая в самой острой форме вопрос о рен¬
табельности и ещё более затрудняя расширенное вос¬
производство капитала. Все эти явления, вызванные
хронической недогрузкой основного капитала, выступа¬
ли с особой остротой в Германии.
Необычайно резкая форма противоречия между
производительной и покупательной способностями об¬
ществ# повлекла за собой обострение проблемы накоп¬
ления капитала. В этом смысле показателен тот факт,
что, по оценке отчёта «Reichskreditgesellschaft» за
1927—1928 гг., образование капитала из промышленной
прибыли было в 1927 г. лишь впервые выше, чем в
1913 г. (учитывая обесценение денег), а средняя годо¬
вая цифра образования капитала из этого источника за
период 1925—1927 гг. была ниже, чем в 1913 г.1 2
1 Между 1927 и 1929 гг. германская печать много внимания уде¬
ляла фактам массового уничтожения предприятий, стоявших на
высоком техническом уровне, почти неамортизированных, но пред¬
назначенных на слом в связи с притоком в так называемые более
«сильные руки» капитала иностранного происхождения в отраслях,
особенно обременённых «излишней» производственной мощностью.
2 Образование капитала из производственных прибылей
(в млрд, рейхсмарок):
1913 г. 1925 г. 1926 г. 1927 г.
10,5	9,5	6,3	12,0
См. Deutschlands wirtschaftliche Lage an der Jahreswende 1927/28,
«Reichskreditgesellschaft», 1928, S. 19—20.
168

При этом, — что особенно характерно, — из 12 млрд,
марок, инвестированных в этот период в промышлен¬
ность, 4,4 млрд, марок, или около 37%, приходилось на
иностранные капиталы. Тем самым в Германии с отно¬
сительно большей силой сказывались факторы, ограни¬
чивавшие процесс концентрации капитала на основе
внутреннего накопления.
'Маркс подчёркивал, что концентрация капитала
имеет своей абсолютной границей накопление: «Рост
концентрации общественных средств производства в
руках индивидуальных капиталистов, при прочих равных
условиях, ограничен степенью возрастания обществен¬
ного богатства» L В послевоенной Германии концентра¬
ция капитала натолкнулась на жёсткие границы. Так, на¬
пример, в 1926 г. на увеличение национального богатства
Германии пошло 10% национального дохода, в то время
как б 1913 г. аналогичная цифра составляла 17%
Наряду с этим в Германии шёл чрезвычайно быст¬
рый рост омертвления основного капитала.
Интенсивная борьба за квоты как внутри герман¬
ских монополий, так и в международных объединениях
весьма усугубила инвестиционную горячку в Германии,
в результате чего, несмотря на огромный приток ино¬
странных кредитов между 1924 и 1928 гг., диспропор¬
ция между основным и оборотным капиталом, возник¬
шая в годы войны и инфляции и ухудшившая условия
кругооборота промышленного капитала, далеко не была
изжита. Так, по данным статистики балансов герман¬
ских акционерных обществ, половина занятого капита¬
ла была фиксирована в основном капитале3. Эта ин¬
вестиционная горячка, не оправданная размерами сбыта,
содействовала огромному омертвлению основного
капитала. Одним из характерных последствий этого
было появление проблемы «неудачных инвестиций»
(«Fehlinvestitionen»), резко ухудшивших условия капи¬
талообразования в Германии.
Наряду с омертвлением бездействующих капиталов
прямое их уничтожение также приняло относительно
1 Маркс, Капитал, т. I, 1935, стр. 497.
2 Е. Wagenfiihr, Die Industriewirtschaft. Vierteljahrshefte zur
Konjunkturforschung, Sonderheft 31, S. 33.
3 «Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich», 1929, S. 341.
169

большие размеры, чем в других капиталистических
странах. Этим в значительной мере объяснялось недо¬
статочное возрастание стоимости промышленного
капитала в Германии. Более низкая нагрузка основ¬
ного капитала в Германии относительно сильнее огра¬
ничивала рост накопления в собственном смысле и
в том отношении, что она уменьшала стимулы для но¬
вого промышленного строительства.
Несмотря на неблагоприятные условия для накопления
капитала, в послевоенной Германии наблюдалась сильная
концентрация производства. Об этом свидетельствовали
и непрерывный рост удельного веса крупных предприя¬
тий, всё увеличивающиеся средние размеры наиболее
крупных категорий этих предприятий и большой рост
средних размеров капитала в верхушке германской про¬
мышленности. Это быстрое развитие концентрации про¬
изводства в монополистической верхушке германской
промышленности, несмотря на крайнее сужение возмож¬
ностей возрастания общественного богатства в целом
и стоимости авансированного капитала для каждого
предприятия в отдельности, объяснялось чрезвычайным
усилением процесса централизации капитала.
Сузившиеся возможности накопления толкали на
путь перераспределения уже существующих и функци¬
онирующих капиталов, на путь их грабежа и экспро¬
приации, что сопровождалось ростом потерь и расточе¬
нием общественного богатства. Гигантское усиление
роли монополизации в качестве мощного рычага цент¬
рализации капитала и концентрации производства, ха¬
рактерное для капитализма после первой мировой
войны, с предельной ясностью выступало в Германии Ч
1 Особенно ярко это проявилось в Германии в годы инфляции
и так называемого «стабилизационного кризиса». Ещё в 1926 г.
Е. Варга констатировал, что концентрация имущества в руках про¬
мышленного капитала в Германии ничего общего не имела с обще¬
ственным накоплением. Говоря об увеличении производственного
аппарата, он подчёркивал, что «речь идёт здесь не о концентрации по¬
средством накопления, но лишь о концентрации путём централизации,
причём все отрасли хозяйства, кроме промышленности, обеднели»
(см. цит. уже статью в «Большевике» № 21—22 за 1926 г., стр. 83,
прим.). И впоследствии, когда накопление стало уже значительным,
централизация продолжала играть в Германии исключительно боль¬
шую роль.
На громадное значение централизации как фактора ускорения
процесса концентрации производства в германской промышленности
170

Централизация и монополизация нигде не приняла
столь насильственного характера, как в Германии.
Роль могучего насильственного фактора централиза¬
ции сыграла в первые годы после первой мировой вой¬
ны инфляция, означавшая гигантское перераспределе¬
ние уже накопленных средств, перекачку капиталов в
монополистическую индустрию, ограбление рабочего
класса, мелкой и средней буржуазии L Централизация
капитала в годы инфляции имела характер спеку¬
лятивного собирания слабо связанных между собой
производств и предприятий. Созданные в этот период
объединения представляли собой «универсальные мага¬
зины реальных ценностей». Всё же эти объединения в
значительной мере легли в основу монопольных органи¬
заций, образовавшихся затем в период относительной
стабилизации.
При прямой поддержке государства и из его средств
магнаты тяжёлой промышленности получили небывало
щедрые возмещения за потерю их экономических пози¬
ций в, отошедших от Германии территориях. Штуммы,
кирдорфы, стиннесы и др. воспользовались периодом,
когда немецкая экономика ещё не приспособилась
к новым условиям, а курсы акций были во много раз
ниже их стоимости, и за бесценок скупили многочис-
указывалось неоднократно в немецкой буржуазной экономической
печати. К сожалению, цифровые данные по этому вопросу отсутствуют.
Зато имеются весьма показательные цифры о централизации кредит¬
ных учреждений. Так, за период с 1914 до середины 1933 г. б круп¬
нейших германских банков поглотили 191 банк с 1 699 управлениями,
отделениями, агентствами и т. п. Если принять во внимание предше¬
ствовавшее поглощение этими последними банками других банков, то
общее число поглощённых за этот период банков вырастает до 416.
(См. «Untersuchung des Bankwesens», 1933, Bd. I, S. 179. Materialien
zur Vorbereitung der Bankenenquete, S. 104—106.)
1 О степени ограбления путём инфляции так называемых «сред¬
них слоёв» говорят следующие данные:
Имущественная категория
(по размеру дохода)
Число лиц каждой
в 1913 г.
категории
в 1925 г.
ОТ 30—50 тыс.
марок
более 500 000
216 000
от 50—100 тыс.
марок
около 400 000
136 000
171

ленные предприятия, по-новому перегруппировав их
в концерны.
Наряду с ввозом иностранного капитала процесс
централизации в период относительной стабилизации
капитализма стимулировался политикой государства на
денежном рынке; в частности чрезвычайно увеличилась
по сравнению с довоенным периодом роль Рейхсбанка
в регулировании и кредитовании хозяйства. Политика
Рейхсбанка обеспечила верхушке монополистических
предприятий кредитную монополию и помогла крупным
банкам закрепить их ведущую роль в концентрации
производства и в образовании монополий.
Важным средством искусственного ускорения моно¬
полизации в послевоенной Германии стало законода¬
тельство в экономической области. В частности большое
значение имели изменения, внесённые в 1923 г. в зако¬
нодательство об акционерных обществах, открывшие
небывалые возможности безнаказанного ограбления
мелких и средних акционеров. Такое же значение име¬
ла налоговая, таможенная, тарифная политика и т. п.
Процесс централизации стимулировался также го¬
сударственными заказами; на этих заказах построили
своё благополучие паровозостроение, вагоностроение,
электротехническая промышленность (в частности поч¬
тово-телеграфной и радио-телефонной аппаратуры),
азотная промышленность, судостроение, автостроение
и др. Закрепление твёрдых квот, субвенций, гарантий
и пр. также сыграло немалую роль в усилении центра¬
лизации и концентрации в этих отраслях промышлен¬
ности Ч
Суммы, которые верхушка германского финансового
капитала выжимала из рабочего класса, мелкой бур-
1 Все правительства послевоенной Германии субсидировали капи¬
талистическую олигархию для поднятия доходности крупных предприя¬
тий и укрепления монополистического капитала. От имперских вла¬
стей в этом отношении не отставали провинциальные правительства
и даже муниципалитеты. Нерентабельные рудники в Зигерланде, при¬
надлежавшие металлургическому концерну Рейнско-Вестфальской
области, получали от имперского и прусского правительств субсидию
в размере 2 марок на каждую добытую тонну рулы, а от имперских
железных дорог — снижение перевозочных тарифов; муниципальные
органы также внесли свою лепту в виде снижения для концерна цены
на электроэнергию и уменьшения социальных взносов. Таких приме¬
ров можно привести немало.
172

жуазии и крестьянства при посредстве государствен¬
ных субсидий, протекционистских пошлин, налоговой
политики и т. п., составляли ежегодно несколько мил¬
лиардов марок и в несколько раз превышали репара¬
ционные взносы.
В других странах поддержка государством процес¬
сов централизации капитала и монополизации проводи¬
лась с особой силой в период промышленного кризиса
1929—1933 гг. как способ выхода из этого кризиса.
В Германии же мощная поддержка монополисти¬
ческих организаций посредством прямых принудитель¬
ных мер осуществлялась открыто и в очень широких
размерах во все послевоенные годы. Принудительное
включение всех предприятий калийной промышленности
в единый синдикат с монопольным правом сбыта калий¬
ных кислот и солей относится к 1919 и 1921 гг. Созда¬
ние принудительного угольного союза, осуществлявшего
интересы наиболее крупных угольных монополий, также
произошло в 1919 г.
Общее законодательство о картелях, направленное
против независимых предприятий («диких»), в значи¬
тельной мере избавило правительство от необходимо¬
сти прибегать в каждом отдельном случае к особым
законодательным актам для принудительного включе¬
ния аутсайдеров в картели, а также позволяло ограни¬
чиваться более скрытыми, но не менее действенными
методами принуждения. Наряду с этим даже в годы
относительного подъёма не исчезла и практика откры¬
того принудительного картелирования, как, например,
создание газового синдиката или включение в марте
1929 г. аутсайдеров в Среднегерманский буроугольный
синдикат.
Государственное вмешательство как фактор цент¬
рализации и усиления монополии занимало в Германии
гораздо больше места, чем в других капиталистических
странах.
Для централизации капиталов и усиления господ¬
ства монополий всё в большей мере использовались
методы внеэкономического принуждения. Этому сопут¬
ствовало гигантское уничтожение капиталов. В резуль¬
тате необычного роста государственного вмешательства
в Германии власть монополии над промышленностью
достигла поистине гигантских размеров.
173

Для иллюстрации этого достаточно привести хотя
бы цифры роста картелей. Так, число картелей с
1911 по 1922 г. включительно выросло с 600 до 1 000,
а в 1925 г. их насчитывалось уже 1 500. Количествен¬
ное увеличение, однако, ещё недостаточно выявляет
возросшую мощь картелей и синдикатов. Созданный,
например, в 1924 г. картель Deutsche Rohstahlgemein-
schaft обладал несоизмеримо большей мощью, чем
все имевшиеся до этого в области чёрной металлургии
картели. Могущество Рейнско-Вестфальского угольного
синдиката столь сильно возросло за указанный период,
что в 1930 г. им контролировались 90% добычи угля
Рурско-Рейнского округа и 82% всей германской до¬
бычи. Мощный газовый синдикат объединил свыше
850 газовых обществ. Четыре цементных синдиката
заключили в этот период соглашение о создании так
называемого Zementbund, который уже в 1930 г. конт¬
ролировал более девяти десятых всего цементного про¬
изводства Германии; в создании этой организации
решающую роль сыграло вмешательство государства.
Союз предприятий машиностроительной промышлен¬
ности с его разветвлённой сетью специализированных
картелей объединил свыше 2 тыс. предприятий, сосре¬
доточивавших почти всю продукцию этой важнейшей
отрасли. Широкие размеры приняло картелирование
в электротехнической, керамической, бумажной, сте¬
кольной, пивоваренной, текстильной и ряде других от¬
раслей.
В годы относительной стабилизации чрезвычайно
усилился процесс трестификации германской промыш¬
ленности. В 1925 г. возник крупнейший в мире химиче¬
ский трест ИГ Фарбениндустри, не только захвативший
превалирующую часть производства анилиновых кра¬
сок, но также контролировавший производство искус¬
ственного бензина, 80% производства искусственного
азота, 40% производства фармацевтических препара¬
тов, 25% производства искусственного шёлка. Кроме
того, ИГ Фарбениндустри контролировал преоблада¬
ющую часть производства земляных красок, фотографи¬
ческих и фильмовых плёнок и ряд других. Капитал этого
треста в обычных и привилегированных акциях уже при
его образовании исчислялся в 646 млн. рейхсмарок, а
через несколько лет превысил 1 млрд, рейхсмарок.
174

Трест ИГ Фарбениндустри в связи с проникнове¬
нием химии в новые области вторгся в каменноуголь¬
ную, буроугольную, металлургическую и другие отрасли
промышленности. Так, он владел 44,9% акций обще¬
ства Rheinische Stahlwerke в Эссене, имевшего в уголь¬
ном синдикате квоту свыше 4 млн. тонн угля и 2,5 млн.
тонн в коксовом синдикате. ИГ Фарбениндустри при¬
надлежало большинство акций в Riebecksche Montan-
werke и 91% в обществе Augusta Victoria, добывающем
каменный и бурый уголь.
В 1926 г. образовался Стальной трест. Образование
этого гигантского треста было типичным примером
трестификации в непосредственной связи с капиталисти¬
ческой рационализацией. Это был гигантский комби¬
нат, производственная мощность которого составляла
в 1929 г. 35 млн. тонн кокса, свыше 9 млн. тонн стали
и почти столько же чугуна. Его капитал составлял тог¬
да 800 млн. марок, а на его предприятиях было занято
177 тыс. рабочих. Накануне экономического кризиса
1929—1933 гг. он объединял 20% угольной добычи,
50% производства чугуна и 40% стали.
Акционерные общества Gelsenkirchener Berg-
werks A. G. и Linke-Hoffmann-Busch Werke, находив¬
шиеся под сильным влиянием небезызвестного покрови¬
теля гитлеровцев Фридриха Флика, представляли собой
металлургические тресты с весьма разветвлённой си¬
стемой участия. То же можно сказать о гигантских
предприятиях Геша, Клекнера, Геншеля, Отто Вольфа
и др. На предприятиях Круппа было в 1929 г. занято
около 90 тыс. рабочих. Этот крупнейший военно-про¬
мышленный трест обладал также обширной угольной и
металлургической базой. Производственная мощность
принадлежавших ему металлургических заводов состав¬
ляла в указанном году 2 млн. тонн чугуна и 2,5 млн.
тонн стали. Круппу принадлежали паровозостроитель¬
ные заводы, заводы общего и сельскохозяйственного
машиностроения, крупная судостроительная верфь
в Киле и ряд других.
В калийной промышленности господствовали два
крупнейших концерна Wintershall A. G. и Salzdetfurthkali.
Первому из них в 1933 г. была в калийном син¬
дикате выделена квота размером в 45%, а второму —
в 25%.
175

В области вагоностроения главенствовали 4 крупных
концерна, в области судостроения — 2, в производстве
грубой жести — 5.
Электротехническая промышленность почти цели¬
ком находилась в руках двух концернов — АЭГ и Си-
менс-Шуккерт-Гальске, дававших вместе около 80%
электротехнической продукции Германии. На предприя¬
тиях первого из этих концернов было в 1929 г. занято
свыше 60 тыс. рабочих. Он имел акционерный капитал
в 190 млн. марок и вложений за границей в сумме 280
млн. марок. АЭГ участвовал, кроме того, в 290 других
компаниях, капитал которых составлял 1 600 млн.
марок. В частности он имел крупные участия в ме¬
таллургии, паровозостроении, в электростанциях и т. д.
Акционерный капитал Сименса в 1929 г. составлял
свыше 227 млн. марок, а на предприятиях этого кон¬
церна было занято 137 тыс. рабочих. Оборот АЭГ в
TOiM же году исчислялся в сумме около 580 млн. марок,
а Сименса — около 800 млн. марок.
По данным германского главного статистического
управления, уже в 'конце 1926 г. монополистические
объединения охватили 65% всех капиталов страны;
доля монополистических организаций в промышленно¬
сти, производящей сырьё и полуфабрикаты, возросла
до 88,5%, в химико-красильной промышленности — до
96,3%, в горной — до 90%, в тяжёлой — до 85%, в
электротехнической — до 86,3%.
Сопоставление уровня монополизации производства
и сбыта в Германии и США, по данным на 1929 г.,
показывает, что в Германии этот уровень был выше,
несмотря на большие трудности концентрации капита¬
ла. Дальнейший рост «организованности финансового
капитала», по выражению Ленина, происходил, не¬
смотря на то, что Германия после первой мировой
войны по размерам производства скатилась на третье
место в мире. Хотя послевоенная Германия не знала
такого прироста капитала, как Соединённые Штаты, и
относительно большая доля её капиталов оставалась
неиспользованной, омертвлённой, отмеченное ещё
Лениным относительное несоответствие между уровнем
организованности финансового капитализма Германии
и развитием её производительных сил ещё более уве¬
личилось после первой мировой войны.
176

Для спасения монополистической верхушки в годы
экономического кризиса 1929—1933 гг. государство ещё
более усилило своё вмешательство в хозяйственную
жизнь и насильственное подстёгивание монополизации.
Принудительное включение аутсайдеров в монополисти¬
ческие союзы стало уже вполне обыденным явлением.
Так называемая реорганизация гигантского Стального
треста, начавшаяся в 1930 г. и закончившаяся уже
при фашизме, прошла под непосредственным давле¬
нием государства. В дополнение к существовавшим
картелям и синдикатам правительством было создано
значительное количество новых принудительных карте¬
лей и соглашений. Выросла роль государственных
заказов для монополистически организованной промыш¬
ленности в качестве фактора «взвинчивания конъюнк¬
туры». Открытые и скрытые субве’нции для промыш¬
ленных монополий достигли огромных масштабов. При
правительствах Брюннинга, Папена и Шлейхера на от¬
крытые и косвенные субвенции было ассигновано
около 2,8 млрд, марок. Началась скандальная «сана¬
ция» предприятий за счёт государства. Изданным 6 ок¬
тября 1931 г. «третьим законодательным распоряже¬
нием президента республики по укреплению хозяйства
и финансов и по борьбе с политическими беспорядками»
государство обеспечило поддержку «санации» моно¬
полий как путём легализации и юридического облегче¬
ния снижения акционерных капиталов, т. е. ограбления
мелких и средних акционеров, так и посредством пре¬
доставления налоговых льгот и прямой финансовой по¬
мощи L Государство скупало акции предприятий, стояв¬
ших на краю банкротства, для того чтобы спасти от
гибели промышленных магнатов. Характерным приме¬
ром может послужить покупка государством у Флика
пакета акций предприятий Gelsenkirchener Bergwerks
A. G. за 100 млн. марок, в то время как их биржевая
цена не превышала 35 млн. марок. В этой махинации
участвовали, извлекая крупные барыши, и другие про¬
мышленные тузы — Тиссен, Феглер и др. «Санация»
банков во время кредитного кризиса летом 1931 г.
также обошлась государству почти в 1 млрд, марок.
1 Erich Oertel. Die industriellen Sanierungen in den Jahren 1926—
1933, Halle 1934, S. 75.
12 Германский империализм	177

В результате этой «санации» концентрация банковского
капитала была доведена до высших пределов.
Активизация государства в сфере хозяйства, на¬
правленная на усиление господства монополий, в свою
очередь явилась источником новых экономических и
социальных противоречий и конфликтов.
Неблагоприятные условия роста ссудного капитала.
Бегство капитала из Германии. Характерной чертой
эпохи монополистического капитализма является «из¬
быток капитала» и гигантское сосредоточение его в пе¬
редовых странах.
В послевоенной Германии «избыток капитала» озна¬
чал гигантскую недогрузку производственного аппа¬
рата. Наряду с этим Германия ощущала недостаток
ссудного капитала.
Между этими двумя явлениями — избытком про¬
мышленного капитала и недостатком ссудного — сущест¬
вует теснейшая связь. Германские буржуазные эконо¬
мисты, особенно фашистские, пытались объяснить
недостаток ссудного капитала бременем репарационных
платежей. Это было лишь демагогическим трюком, ибо
нельзя упускать из виду гигантский приток иностран¬
ных капиталов в Германию. По данным «Reparations
and War Debts Supplement» (см. «Economist», Лондон,
23.1.1932), в период между заключением перемирия и
1923 г. Германия заплатила репараций на сумму 8 млрд,
золотых марок, а трансфер репараций между 1924 и
1928 гг. составил 6,1 млрд, рейхсмарок. По приведён¬
ным ранее подсчётам Энджела, только за период
1924—1928 гг. ввоз капитала в Германию составил
18—19 млрд, рейхсмарок!. По другим подсчётам, за
время с 1925 по 1930 г. Германия получила 9,3 млрд,
марок долгосрочных кредитов, свыше 12 млрд, марок
краткосрочных и 4 млрд, инвестиций, главным образом
в промышленные предприятия.
Основная причина недостатка ссудного капитала ле¬
жит в «избытке» промышленного капитала, т. е. в хрони¬
ческой недогрузке промышленных предприятий и происте¬
кающих отсюда затруднениях для расширенного воспро-
1 Д. Т; Bonnet, German control over international economic rela¬
tions 1930—1940, p. 15, 16, 18.
178

изводства. Именно этим объясняется напряжённое состоя¬
ние германского денежного рынка начиная с 1924 г.1
В кайзеровской Германии «избыток капитала» оз¬
начал экспорт капитала. В послевоенной же Германии
избытку капитала, наоборот, сопутствовал растущий
из года в год импорт иностранного капитала. Общая
сумма иностранных инвестиций в Германии составляла
к 1930 г. 25,5 млрд, рейхсмарок1 2.
В то же время, даже по официальным данным,
германский капитал, помещённый за границей, соста¬
вил в 1929 г. 5,5 млрд, марок, в 1930 г. — 5,3 млрд, и
на 1 июля 1931 г.— 3,5 млрд, рейхсмарок3. Эти цифры
не дают полной картины германских капиталовложе¬
ний за границей. Крупные германские концерны соз¬
дали за этот период немало собственных предприятий
и филиалов за границей или расширили своё участие в
смешанных иностранных обществах. Так, ИГ Фарбен¬
индустри приобрёл такие крупные заграничные пред¬
приятия, как Коменеровская фабрика искусственных
удобрений в Праге, химические предприятия Дюранд и
Хугенин и фабрика искусственного шёлка Филяна в
Базеле, электрохимические и металлургические заводы
Sociedad Electroquimica в Барселоне, предприятия и
филиалы в США и Голландии и даже в Бразилии и
Китае.
Укажем ещё на участие германского капитала в
строительстве электростанций в Швейцарии, на финан¬
сирование строительства электростанций в Ирландии,
1 Как отмечает буржуазный экономист К. Шмидт (см. German busi¬
ness cycles, 1924—1933, р. 78, цит. по Bonnet, op. cit., р. 19,21), «Рейх¬
сбанк находился в необыкновенном для эмиссионного банка положе¬
нии,так как он имел лишь слабое влияние на германский денежный ры¬
нок,ибо, когда он, например, пытался ограничиватьрасширение кредита
увеличением процентной ставки, усиливался приток иностранных кре¬
дитов, когда же он попытался стимулировать расширение ссудных опе¬
раций снижением процентных ставок, то иностранные кредиторы уда¬
рились в бегство. Высокие процентные ставки не обескуражили спроса
на деньги, они также не стимулировали в достаточной степени сбе¬
режений». Согласно Шмидту, несмотря на приток иностранных капита¬
лов, «недостаток капиталов был зловещим подводным течением, на по¬
верхности которого поднималась и падала промышленная и коммерче¬
ская активность нации».
а А. Т. Bonnet, op. cit., р. 19, 21.
3 Jean Malpas, Les mouvements Internat! onaux des capitaux, Paris
1934, p. 286.
12*	179

в Латинской Америке и др. Чтобы обойти параграфы
Версальского договора, запрещавшие Германии произ¬
водство оружия, Крупп перенёс ряд военных предприя¬
тий в так называемые «нейтральные» страны (в частности
в Швецию и Голландию). То же сделала фирма
Цейсс, построив в Голландии (Вепло) крупный завод
военно-оптических приборов; германская авиапромыш¬
ленность перенесла свои заводы в Италию, Данию,
Швецию, Швейцарию и Голландию. В погоне за же¬
лезной рудой и цветными металлами фирма Крупп
прибрала к рукам шведские и испанские рудные место¬
рождения, установила свой контроль над предприя¬
тиями мощного шведского военного концерна Бофоре
и проникла в металлургию Австрии и Испании.
Отсюда следует, что данная банкиром Мельхиором
оценка германских капиталов за границей, повидимому,
ближе к истине, чем указанные выше подсчёты. По
этой оценке, Германия располагала за границей капи¬
талом в 8—10 млрд, марок.
Будучи крупным рынком для приложения иностран¬
ного капитала, Германия в то же время сама высту¬
пала как экспортёр капитала за границу. Экспорт ка¬
питала из Германии приобрёл своеобразные черты.
Как показывает только что приведённый краткий пере¬
чень объектов германских вложений за границей, свое¬
образие германского экспорта капитала в значительной
степени определялось стремлением создания опорных
пунктов военной экспансии.
В общем после первой мировой войны Германия
превратилась из страны, экспортировавшей капитал, в
страну, где импорт капитала значительно превышал
экспорт его Ч До первой мировой войны возрастание
стоимости капитала в Германии значительно облегча¬
лось благодаря доходам от инвестиций за границей;
послевоенная же Германия, превратившаяся в страну им¬
порта капитала, была лишена этого источника. Наоборот,
1 По исчислениям Дрезденского банка, «избыточное» образование
капитала составляло в Великобритании и Швейцарии в 1928 г. 4%, во
Франции, Бельгии и Голландии — 3, в США и Чехословакии — 2 и
в Швеции—1% национального дохода, в то время как в Германии
«недостаточное» образование капитала составляло б% национального
дохода. «Die wirtschaft lich en Krafte der Welt», herausgegeben von der
Dresdener Bank, Berlin 1930, S. 172.
180

превышение платежей процентов по иностранным креди¬
там над доходами по этой статье составило в 1929 г.
800 млн. марок, а в 1931 г. даже 1 200 млн. марок \
Хронический недостаток ссудного капитала означал
также ненормально высокую долю ссудного капитала
в прибыли, создаваемой в промышленности, и уменьше¬
ние промышленной прибыли. (Среднемесячная учётная
ставка за пятилетие 1924—1928 гг. составляла в среднем
7,7 % против 4,7% за довоенное пятилетие 1909 —
1913 гг.)2.
Отсюда — ещё один добавочный стимул для снижения
издержек производства путём нажима на рабочий класс
(снижения зарплаты, интенсификации труда и т. д.) и,
соответственно, сокращения платёжеспособного спроса.
Отсюда — специфическая острота проблемы про¬
мышленной задолженности и другие добавочные явле¬
ния, усугубившие силу хозяйственного потрясения в
1929—1933 гг.
Так, в ходе экономического развития Германии
в годы относительной стабилизации усиленно накапли¬
вались предпосылки кризиса; наивысшая точка физи¬
ческого объёма производства была достигнута уже в
сентябре 1928 г., а снижение производства средств
потребления началось уже в середине 1927 г. Промыш¬
ленный кризис начался в Германии при наличии боль¬
шей недогрузки производственного аппарата и большей
хронической безработицы, чем в других капиталистиче¬
ских странах. Германия не знала того исключительно
высокого подъёма производства над довоенным уровнем,
который наблюдался в США.
В ходе экономического кризиса нагрузка основного
капитала снизилась до катастрофического уровня в
35,7% 3. Тов. Варга ещё в начале экономического кри¬
зиса, опровергая утверждения германских исследовате¬
лей конъюнктуры, констатировал, что речь идёт не
просто о смене фаз цикла, а о том, что «в своём раз¬
витии германский капитализм... натолкнулся на границу
реализации стоимости капитала»4. Ввиду крайней на-
1	«Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich», 1933,
S. 498 —499.
2	«Мировые экономические кризисы», т. I, стр. 502.
3	«Konjunkturstatistisches Handbuch», 1936, S. 25.
4	E Varga, op. cit., «Internationale Press-Korrespondenz» № 12,
3. II. 1930, S. 282.
181

пряжённости социальных отношений в Германии поко¬
лебались устои господства германской буржуазии.
Обесценение и уничтожение капитала приняло раз¬
меры, создавшие угрозу для самых основ германского
капитализма. В 1931 г. даже амортизационные фонды
в промышленности были использованы на 60%, а в
1932 г. —на 34%
Чрезвычайно обострилась и проблема ссудного ка¬
питала. Кризис 1929—1933 гг. с его катастрофическим
падением производства обусловил высвобождение ка¬
питала в денежной форме из сферы производства. Это
был типичный кризисный «избыток» капитала, не на¬
ходившего себе применения в производстве.
Получение кредита при этом не только не облегчи¬
лось, но стало ещё затруднительнее в связи с длитель¬
ными процессами обесценения постоянного капитала и
возросшим вследствие этого риском для кредитора.
Невосстановленный износ основного капитала за пе¬
риод 1930—1932 гг. составил, по данным германской
статистики, 38% капитала, вложенного с 1924 по 1929 г.
включительно в новое строительство; за период 1930—
1933 гг. эта цифра невосстановленного износа капи¬
тала выросла уже до 57% 1 2. Буржуазная печать жало¬
валась на «кризис доверия». Вследствие бегства капи¬
тала за границу предложение ссудного капитала ещё
больше уменьшилось и "ещё большая часть спроса
на ссудный капитал оставалась неудовлетворённой.
В 1931 г. за границу утекло 6 494 млн. марок при
ввозе капитала в 2 817 млн. марок. Превышение выво¬
за капитала над ввозом его составило 3 677 млн. ма¬
рок, в то время как в 1928 г., наоборот, превышение
ввоза капитала над вывозом составило 4 106 млн. ма¬
рок 3. Не только иностранный, но и германский капитал
утекал из Германии. «Патриотические» германские ка¬
питалисты предпочитали переводить свои высвободив¬
шиеся капиталы, например, в Швейцарию, где за них
можно было получить не более 0,5%, чем за высокий
процент ссужать эти деньги у себя дома.
1 Исчислено по «Statistisches Jahrbuch fiir das Deutsche Reich»;
1936, S. 507.
2 Ibidem.
8 A. T. Bonnel, op. cit., p. 16.
182

Крупные акционерные компании использовали сво¬
бодные денежные средства для скупки собственных
же акций как на внутреннем, так и на внешних рын¬
ках. Правительство Папена издало специальный декрет
для облегчения этой операции. Дальнейшие шаги в
этом направлении были сделаны после прихода к вла¬
сти Гитлера. Обесценение английского фунта в 1931 г.
облегчило крупным монополиям досрочное погашение
некоторой части их иностранной задолженности. Ката¬
строфическая утечка капиталов за границу, рост спроса
на девизы вызвали исключительный рост учётной став¬
ки Рейхсбанка, достигшей к 1 августа 1931 г. 15% L
Медленный рост промышленной продукции, начав¬
шийся в сентябре 1932 г., очень скоро натолкнулся на
неблагоприятные условия на денежном рынке.
Задачу возвращения незанятого капитала в произ¬
водство взяло на себя государство. Мероприятия пра¬
вительства Брюннинга и в ещё большей степени ми¬
нистерская программа Папена превращали государство
в услужливого агента монополистического капитала на
денежном рынке.
Требовались новые и более решительные меры для
того, чтобы возложить на трудящиеся массы все тя¬
готы кризиса. Не находя выхода из кризиса посред¬
ством внутренних сил, германская буржуазия тем на¬
стойчивее стремилась к империалистической войне,
бремя подготовки к которой надо было опять-таки воз¬
ложить на германский народ. Монополистический капи¬
тал добивался введения военно-принудительного труда
для германских рабочих и крестьян и гигантского пере¬
распределения национального дохода и национального
богатства. В годы экономического кризиса, ещё до
прихода к власти фашистов, быстро сменявшиеся пра¬
вительства всё чаще прибегали к помощи «исключи¬
тельных законов».
Дальнейшее усиление эксплоатации германского
пролетариата предполагало изменение формы государ¬
ственного устройства.
1 А. Т, Bonnel op. cit., р. 35.

ГЛАВА ВТОРАЯ
РОЛЬ ГЕРМАНИИ
В МЕЖДУНАРОДНЫХ СОЮЗАХ МОНОПОЛИСТОВ
Международные соглашения германских монополий.
Внутренние проблемы германского капитализма, воз¬
никшие после первой мировой войны, неотделимы от
борьбы германской буржуазии за ее международные
экономические позиции.
Потерпев поражение в вооружённой борьбе и поте¬
ряв на ряд лет возможность участвовать в территори¬
альном разделе мира, германский капитал тем более
стремился увеличить свою долю в экономическохМ раз¬
деле мира. Весьма активное участие германских моно¬
полий в экономическом разделе мира между союзами
капиталистов свидетельствовало о намерении германского
империализма вскоре приступить к борьбе за террито¬
риальный передел мира.
Накануне первой мировой войны насчитывалось не¬
сколько сот международных монопольных объединений,
картелей и аналогичных соглашений. Германия играла
ведущую роль по меньшей мере в сотне таких союзов.
Ведущая роль Германии в международных картельных
и тому подобных объединениях и соглашениях была
обусловлена высокой ступенью развития германского
финансового капитала, его тесной связью с государ¬
ством и активным использованием последнего в борьбе
с иностранными конкурентами, в частности путём отго¬
раживания внутреннего рынка высокими пошлинами.
Этому способствовал также высокий удельный вес
184

продукции, идущей на экспорт, в общем объёме произ¬
водства германской промышленности.
Во время первой мировой войны и непосредственно
после неё распалась большая часть международных
картелей и соглашений. Зато в короткий период эконо¬
мического подъёма мирового хозяйства произошло не¬
виданное увеличение количества международных моно¬
полий и рост активности германских капиталистов в их
организации.
В 1930 г. уже насчитывалось около 200 междуна¬
родных картелей \ т. е. значительно больше, чем до
первой мировой войны. Гигантское ускорение процесса
концентрации производства и централизации капитала
в капиталистических странах во время первой мировой
войны и после неё стимулировало процесс создания
международных монополистических союзов, после того
как наступившая временная стабилизация создала под¬
ходящие условия для этого. Усиление неравномерности
развития, непрерывно изменяя соотношение сил внутри
международных монопольных объединений, сделало, их
ещё более неустойчивыми. Между первой и второй
мировыми войнами, особенно в годы мирового эконо¬
мического кризиса 1929—1933, распался ряд старых и
возникло много новых международных монополий.
В межвоенные годы германские монополии су¬
мели значительно расширить свои международные эко¬
номические, а через них и политические связи. Герман¬
ская промышленность не могла бы достигнуть такого
результата без щедрой помощи стран-победительниц.
Уже в годы инфляции путём продажи быстро обесце¬
нивающихся германских бумажных денег было выка¬
чено из этих стран несколько миллиардов (в переводе
на золотые марки). После стабилизации марки начался
усиленный приток в Германию иностранных капита¬
лов, в первую очередь американского. Если даже пред¬
положить, что частично это были германские капиталы,
«бежавшие» в годы инфляции за границу, то всё же при¬
ток иностранных кредитов и вложений с 1924 по
1928 г. был весьма значительным. Благодаря притоку
1 Значительное количество послевоенных международных монопо¬
лий обязано своим происхождением распаду и раздроблению некоторых
европейских государств после первой мировой войны, в связи с чем от¬
дельные национальные монополии превратились в интернациональные.
185

иностранных капиталов германская промышленность име¬
ла возможность настолько расширить и модернизиро¬
вать свой производственный аппарат, что мощь его
возросла по сравнению с довоенным временем. Страны-
победительницы способствовали восстановлению и
усилению мощи своего опасного соперника. Ловко ис¬
пользуя англо-американские попытки восстановить по¬
купательную способность Германии, германские мо¬
нополии не преминули сразу же усилить наступление
на внешние рынки при помощи демпинга. Вместо эко¬
номического «замирения» Европы последовало ещё боль¬
шее обострение борьбы на мировом рынке и ускоренное
нарастание элементов его распада, а попытки задобрить
германскую плутократию привели лишь к усилению им¬
периалистических тенденций Германии.
Между тем в годы войны и инфляции соотношение
экономических сил в мировом хозяйстве значительно
изменилось в связи с гигантским ростом мощи США и
ускорившимся развитием промышленности и промыш¬
ленных монополий во Франции и других странах; не¬
равномерность развития капитализма усилилась. Меж¬
дународные позиции германской промышленности
ослабели. Показателен в этом отношении пример гер¬
манской тяжёлой индустрии, которая при поддержке
государства уже к 1922 г. восстановила свой производ¬
ственный аппарат. Несмотря на это, экспорт металлур¬
гической промышленности был ещё в 1925 г. на 23%
ниже уровня 1913 г. Для отдельных отраслей герман¬
ской чёрной металлургии сложилось ещё более труд¬
ное положение. Так, при росте общих размеров
экспорта продукции чёрной металлургии и производ¬
ственной мощности рельсопрокатных заводов, экспорт
рельс из Германии в 1928 г. составил 313 тыс. тонн,
а в 1929 г. — 245 тыс. тонн против 500 тыс. тонн
в 1913 г. В то же время экспорт рельс из Франции
и Бельгии значительно вырос (вывоз первой составил
332 тыс. тонн в 1928 г. и 325 тыс. тонн в 1929 г. про¬
тив 76 тыс. тонн в 1913 г.; вывоз второй составил со¬
ответственно— 175 тыс. тонн и 185 тыс. тонн против
165 тыс. тонн в 1913 г.).
Экспорт германской цементной промышленности был
в 1928 г. на 8%, а размер производства — всего лишь
на 1% ниже, чем в 1913 г.
186

В ряде случаев оказались также ослабленными по¬
зиции Германии в тех отраслях, где она раньше поль¬
зовалась монополией. Так, Германия потеряла свою
монополию не только по калию, что было вызвано из¬
менением её границ, но и по анилиновым краскам и др.
Надежды германской химической промышленности на
то, что эти потери можно будет компенсировать моно¬
полией в производстве синтетического азота и азотных
удобрений, не оправдались.
В условиях обострённой конкуренции германские
капиталисты явились инициаторами создания междуна¬
родных монополистических объединений в «старых» от¬
раслях производства, которые в послевоенный период
особенно остро ощущали сужение внутреннего и внеш¬
них рынков. До первой мировой войны в чёрной метал¬
лургии существовало лишь международное соглашение
производителей стальных рельс (Irma), а после вой¬
ны (в 1926 г.) по инициативе Германии возник Евро¬
пейский стальной картель, контролировавший две трети
европейского производства стали. После своего восста¬
новления в 1933 г. стальной картель вовлёк новых
участников, а в 1935 г. к нему присоединилась англий¬
ская металлургия. В 1926 г. возникли Европейский
рельсовый картель (Erma) и Международный трубный
картель, а в 1927 г. — Европейский картель катаной
проволоки.
Германия принимала также видное участие в созда¬
нии международного цементного соглашения, Бутылоч¬
ного синдиката, Международной федерации шёлка, со¬
глашения производителей сахара, международных
соглашений судовладельцев и многих других. Даже
там, где мощные германские монополии раньше не
стремились к международным соглашениям капитали¬
стов, после войны они стали проявлять живейший
интерес к этому. «В химической промышленности, —
указывает профессор Герман Леви, — вопрос об обра¬
зовании международных картелей имел меньшее зна¬
чение, пока крупные германские концерны больше всего
былц заинтересованы в сбыте анилиновых красок и дру¬
гих химикалий и фармацевтических товаров, в которых
они занимали господствующее положение на междуна¬
родных рынках. Изменение наступило тогда, когда в ре¬
зультате новых процессов производства химическая
187

промышленность оказалась вовлечённой в конкуренцию
с производителями в других странах» Ч
Наряду с факторами экономического порядка инте¬
рес Германии к образованию международных объеди¬
нений монополистов стимулировался также политиче¬
скими соображениями. Известны, например, большие
политические последствия организации в октябре
1926 г. Европейского стального картеля. Сговор между
французскими, бельгийскими, германскими и люксем¬
бургскими магнатами тяжёлой индустрии о разделе
рынков сбыта привёл к пресловутой «нормализации»
политических отношений Франции и других западно¬
европейских государств с Германией. Соглашение пра¬
вительств Франции и Германии последовало за согла¬
шением представителей тяжёлой индустрии и было
предрешено последним. Ряд других международных со¬
глашений капиталистов при руководящем участии гер¬
манских монополий также проводился под флагом по¬
литической консолидации европейского континента.
Результатом этих соглашений было дальнейшее укреп¬
ление доверия иностранных кредиторов к экономиче¬
ской и политической устойчивости Германии и усиле¬
ние притока в неё иностранных капиталов, что в свою
очередь укрепляло мощь германских монополий и рас¬
ширяло их участие в экономическом разделе мира.
Факторы усиления международных связей герман¬
ских монополий. Усилению международных связей
германских монополий в период относительной стаби¬
лизации германского капитализма весьма способство¬
вало развитие в послевоенной Германии так называе¬
мых «новых» отраслей промышленности. Технические,
экономические и финансовые особенности этих отра¬
слей благоприятствовали образованию концернов, т. е.
высших форм централизации капитала. Это относится
в первую очередь к химии, проникшей в уголь¬
ную, металлургическую и электротехническую про¬
мышленность и ставшей центром образования мощ¬
ных концернов интернационального характера. Химиче¬
ский трест ИГ Фарбениндустри представлял собой яр¬
кий образец мощного концерна с чрезвычайно интен¬
сивными международными связями. ИГ Фарбениндустри
1 Н. Levy, Industrial Germany, р. 96—97.
188

тесно сотрудничал с норвежскими, французскими, швей¬
царскими химическими трестами по производству кра¬
сителей (с Европейским картелем анилиновых красок)
и азотистых веществ, участвовал в создании германо¬
австрийских картелей в области хлористой серы, анти¬
хлора, хлористого натра, квасцов и т. п. Можно указать,
например, на соглашение ИГ Фарбениндустри с автомо¬
бильной компанией Генри Форд о поставке предприятиям
Форда лёгких металлов и т. д.
Монополизация и концернирование производства
искусственного шёлка привели к созданию в этой от¬
расли мощных международных трестов. В ещё боль¬
шей мере это относится к электропромышленности.
Электротехнические тресты АЭГ и Сименс-Шуккерт
создали во многих странах сотни «дочерних» предприя¬
тий и состояли в договорных отношениях по разделу
рынков с американским электроконцерном Дженерал
Электрик. Германские монополии принимали также
участие в международных соглашениях в таких новых
отраслях, как производство целлюлозы, киноплёнки и
фильмов, электроламп, радиосвязи и в ряде других.
Серьёзным фактором расширения участия герман¬
ских трестов в международных картелях явилось ак¬
тивное использование государства в борьбе с иностран¬
ными конкурентами, в частности путём отгораживания
внутреннего рынка стеной высоких пошлин. Эти мето¬
ды сыграли большую роль ещё до первой мировой
войны. Картельно-охранительные пошлины, содействуя
национальному объединению картелей, уменьшили ко¬
личество конкурентов и свободных рынков, из-за кото¬
рых шла борьба. Картельно-охранительные пошлины
облегчали заключение международных монополистиче¬
ских соглашений, способствовали их устойчивости и
усиливали позиции тех участников соглашения, кото¬
рые пользовались более прочным положением на внут¬
реннем рынке.
В период между первой и второй мировыми война¬
ми усиление неравномерности капиталистического раз¬
вития и обострение проблемы рынков довели до
крайнего напряжения борьбу между национальными
монополиями. В этих условиях протекционистские ме¬
роприятия, всё больше принимавшие запретитель¬
ный характер, и другие методы государственного
189

вмешательства зачастую не только не содействовали
укреплению международных монополий, но, наоборот,
чаще усиливали их неустойчивость. Пункты о праве де¬
нонсации и аннулирования картельного договора в слу¬
чае, если правительство одной из сторон повысит свои
ввозные пошлины, стали обычными в международных
соглашениях монополистов. Ярким примером может слу¬
жить соглашение о Европейском стальном картеле,
заключённое в 1926 г., которое специально предусмат¬
ривало, что в случае повышения Германией пошлин на
сталь каждый участник имеет право отказаться от до¬
говора, сообщив об этом за три месяца вперёд. Дого¬
вор можно было аннулировать также в случае, если
страна одного из участников предъявит претензии, что
страна другого из участников проводит дискримина¬
ционные мероприятия в торговле с первой. Альфред
Пламмер — автор специального исследования о между¬
народных промышленных монополиях, пишет, что «не¬
зависимо от того, закреплены или не закреплены (за
отечественной промышленностью) внутренние рынки,
такие изменения в области протекционистской полити¬
ки и пошлин могут привести международные соглаше¬
ния предпринимателей в состояние развала» L
Протекционистские мероприятия и государственное
вмешательство укрепляли позиции и создавали преоб¬
ладающее положение лишь для тех участников, кото¬
рые могли опереться на большие хозяйственные ресур¬
сы и внутренние резервы, в частности на значительные
свободные капиталы. В Германии же однобокая ориен¬
тация промышленности на внешнюю экспансию сама
всё более и более ухудшала возможности расширения
внутреннего рынка. Сбыт средств производства начал
обнаруживать уже в 1927 г. тенденцию к ограничению.
Усиленное отгораживание внутреннего рынка, поддер¬
живание на нём высокого уровня картельных цен в це¬
лях демпинга в конечном счёте ускоряли нарастание
трудностей реализации. А это в свою очередь таило
угрозу ослабления внутренней опоры германских
монополий в борьбе за долю на мировых рын¬
ках. Перенапряжённым оказалось также положение
1 Alfred Plummer, International Combines in modern industry,
London 1938, p. 154.
190

с капиталом. Как уже отмечалось в предыдущей главе,
в период относительной стабилизации в германской
промышленности весьма обострились унаследованные от
военного времени диспропорции в межотраслевом рас¬
пределении капитала. Всё это показывает, насколько обо¬
юдоострый характер имели методы, рассчитанные на уси¬
ление международных позиций германских монополий.
В усилении международного веса той или иной на¬
циональной монополии особое значение приобрело мо¬
нопольное обладание элементами производства в их
стоимостной, т. е. денежной, форме. Называя этот вид
монополий «монополией капитала», т. Варга указывал
на усилившийся в послевоенный период процесс пере¬
растания индустриальных предприятий в международ¬
ные финансовые институты, что усилило их монополию
на средства производства Ч
Гигантские концерны германской электротехниче¬
ской и химической промышленности служат лучшей
иллюстрацией этого. В печати неоднократно указыва¬
лось на превращение электротехнических концернов
в огромные финансовые институты, поскольку их инте¬
ресы не ограничены только экспортом их продукции,
а связаны с производством электроэнергии, строитель¬
ством электростанций, электрификацией железных до¬
рог, прокладкой трамвайных линий,организацией элек¬
тротехнических предприятий в других странах и частях
света. Оба гиганта германской электротехнической ин¬
дустрии располагают сотнями производственных и тор¬
говых фирм и филиалов за границей. Для проникнове¬
ния в уже существующие за границей предприятия и
для строительства новых, АЕГ и группа Сименса давно
уже обросли рядом организаций по финансированию
(холдинг-компани) в разных странах. К главным орга¬
низациям по финансированию, созданным по инициа¬
тиве АЕГ и Сименс и сыгравшим огромную роль
в развитии и укреплении международных связей этих
концернов, относятся: 1) богатейшее общество Gesftirel
(Gesellschaft fiir elektrische Unternehmungen), 2) Elektri-
citats-Lieferungs-Gesellschaft, связанное с одноимён¬
ной швейцарской компанией, 3) Compania Hispano —
1 E. Varga, Wirtschaft und Wirtschaftspolitik im I. Vierteljah1'
1929, Internationale Press-Korrespondenz, 1929, №. 41, S. 983—984-
191

Americana de Electricitad, контролирующая южноаме¬
риканские рынки, и 4) Sofina (Societe Financielle de
Transports et des Entreprises).
Наиболее мощный в финансовом отношении герман¬
ский концерн ИГ Фарбениндустри уже при своём воз¬
никновении в 1925 г. имел большую сеть филиалов и
предприятий в США (General Dyestuff Corporation
с фабриками в Альбани и Паттерсоне), в Испании,
Китае, Бразилии, Швейцарии, Англии и Чехословакии.
В 1928 и 1929 гг. концерном были созданы две хол¬
динг-компании: одна — при помощи французских участ¬
ников — Международное общество химической про¬
мышленности в Базеле (I. G. Chemie), с капиталом
в 290 млн. франков, и другая — IG Chemical Corpora¬
tion в Нью-Йорке, контролировавшая Agfa-Anscokorpo-
ration (крупнейшие предприятия по фотоплёнкам)
и Chemical Aniline Works, управлявшая германскими
патентами по красителям.
Такие средства укрепления международных пози¬
ций, как монопольное распоряжение гигантскими
денежными капиталами и экспорт капитала, не могли
в рассматриваемый период иметь для Германии того
огромного значения, какое они имели для американ¬
ских и английских монополий. Характерно, что завое¬
вавший себе интернациональное влияние концерн
АЭГ должен был в 1929 г. уступить Дженерал Электрик
значительную часть своих акций в американском
концерне Вестингауз.
Даже весьма могущественный в финансовом отно¬
шении концерн ИГ Фарбениндустри в 1933 г. не был
в состоянии воспрепятствовать проникновению англий¬
ского Империел Кемикел и американского треста
Дюпон в сферу давнишних влияний германского хими¬
ческого концерна. Английский и американский тресты
приняли участие в операциях Пражского Живностен-
ского банка по скупке акций чехословацкого Ауссиг-
ского союза химической и металлургической промыш¬
ленности, ранее находившегося под контролем ИГ Фар¬
бениндустри. «Можно считать установленным, — пи¬
сала по этому поводу «Neue Freie Presse» от 12 де¬
кабря 1933 г., — что целью этих соглашений (англий¬
ских и американских трестов с Живностенским банком)
является такой новый раздел европейского химического
192

рынка, который подрывает нынешнее господствующее
положение на нём германской химической промышлен¬
ности». И действительно, англо-американской химиче¬
ской группе удалось проникнуть на европейский конти¬
нент, о чём свидетельствовало открытие её филиалов
в Чехословакии и других странах.
После первой мировой войны одним из крупнейших
факторов образования международных монополий
стали соглашения на почве использования патентов.
Возросшая после войны роль изобретений и патен¬
тов, особенно в области синтетического сырья, и усиле¬
ние тенденции к их монополизации давно уже привле¬
кали внимание экономистов. Открытия в области
производства синтетического сырья и монополизация
их национальными монополиями отнюдь не ослабили
погоню за источниками естественного сырья. Наоборот,
борьба за изобретения переплетается с борьбой за ес¬
тественное сырьё, до крайности обостряя её. Вот поче¬
му монополизация изобретений стала одновременно
крупнейшим фактором образования международных
союзов капиталистов на почве «обмена техническим
опытом и совместного использования патентов». Речь
шла о том, чтобы не только добиться монополии в ис¬
пользовании того или иного изобретения, но и макси¬
мально ограничить в этом отношении противника. Уси¬
лилась тенденция монополизировать «про запас» как
можно больше Изобретений, ещё не созревших для
технического применения, подобно тому как в погоне
за источниками сырья захватываются «про запас» тер¬
ритории, ещё не разведанные и непригодные пока для
эксплоатации. Открытия, сулящие «возможные» при¬
были в будущем или могущие представить в будущем
угрозу для сырьевой или иной монополии соперника,
становятся такими же объектами острой борьбы и
международных соглашений между монополиями, как и
открытия, которые уже оправдали себя в производстве
и доказали свою рентабельность. Немецкий экономист
Лифман указывал, что ещё на ранних стадиях разра¬
ботки и совершенствования Бергиусом метода гидро¬
генизации угля на этой почве возникла связь между
ИГ Фарбениндустри и руководящими мировыми
нефтяными концернами Стандарт Ойл и Ройяль-Дач-
Шелл. Лифман подчёркивал, что эта связь «будет иметь
13 Германский империализм 193

огромное значение для будущего». И действительно, в
1931 г. указанными концернами было создано Между¬
народное общество гидрогенизационных патентов, хотя
рентабельные методы производства жидкого топлива из
угля ещё не были найдены. И хотя это общество не
развилось в международный картель или синдикат,
оно привело к заключению множества патентных и
лицензионных договоров.
Возросшее значение патентных монополий было
особенно широко использовано германскими промыш¬
ленниками. Германские тресты и концерны особенно
рьяно занялись созданием собственных лабораторий и
монополизацией патентов, стремясь этим парализовать
финансовое превосходство иностранных конкурентов.
В частности, исследовательские организации концерна
ИГ Фарбениндустри превратились в значительной мере
в специальную отрасль промышленности, производство
которой заключалось в открытиях и изобретениях L
Германские монополии и в этом случае смогли
добиться первенства лишь благодаря финансовой по¬
мощи извне. Даже такой гигант, как ИГ Фарбен¬
индустри, не имел в 20-х годах свободных средств для
проведения технической реконструкции и поддержания
своих дорогостоящих лабораторий и крайне нуждался
в кредитах для продолжения своих изысканий 1 2. Попыт¬
ки собственными средствами усовершенствовать сде-
f ланные ещё во время первой мировой войны открытия
в области производства синтетического топлива окон¬
чились неудачей. Скрывая эти неудачи, ИГ Фарбен¬
индустри даже пошёл на такой риск, к*ак постройка
в 20-х годах на полученные за границей кредиты заве¬
домо убыточного завода синтетического горючего
в Лёйна, чтобы во-вне создать впечатление об успехах
своих исследований в этой области и получить финан¬
совую поддержку от мировых нефтяных концернов.
Этого оказалось достаточно для того, чтобы усилить не¬
доверие между Стандарт Ойл и группой Дач-Шелл и
их соревнование за участие в патентах ИГ Фарбенин¬
дустри. Последний сумел использовать обоих соперни¬
ков. Получая широкую финансовую помощь от Стан¬
1 G. Reimann, Patents for Hitler, New York 1942, p. 23.
2 Ibid., p. 43.
194

дарт Ойл, концерн ИГ Фарбениндустри в то же время
создал вместе с английским Дач-Шелл два общества
Бергина Гезельшафт (одно в Голландии, другое в Гер¬
мании) для финансирования работ по усовершенство¬
ванию метода Бергиуса Ч Играя на стремлении Стан¬
дарт Ойл спасти от обесценения его огромные вложе¬
ния в нефтеперегонную промышленность и в дорого¬
стоящие установки его разбросанной по всему миру
распределительной сети, ИГ Фарбениндустри сумел
в 1929 г. добиться соглашения с американским нефтя¬
ным концерном о разделе рынков сбыта, о создании
ряда совместных дочерних компаний по администриро¬
ванию патентами и лицензиями, о совместном исполь¬
зовании открытых американцами процессов, о взаим¬
ных участиях, а также получить 30 млн. долларов. За
всё это Стандарт Ойл, по образному выражению Рей¬
мана, «приобрёл лишь кота в мешке» («was merely
taking a shot in the dark»). Большое значение имело
участие ИГ Фарбениндустри в создании в 1930 г.
обоими концернами общества Джаско для совместных
исследований и обмена патентами в области синтети¬
ческого каучука. Могущественнейшая в мире нефтяная
«держава» Стандарт Ойл довольно скоро превратилась
в химической области в «младшего партнёра» ИГ Фар¬
бениндустри, росту могущества которого Стандарт Ойл
сама сильно способствовала.
По соглашению 1929 г. Стандарт Ойл не имел ника¬
кого влияния на характер и направление изобретатель¬
ских работ своего партнёра в области синтетического
горючего, синтетического каучука и в смежных обла¬
стях. В то же время ИГ Фарбениндустри получил пол¬
ный контроль над исследовательской работой в лабора¬
ториях Стандарт Ойл и право запрета тех или иных
исследований. Таким образом, германский химический
трест фактически добился контроля над развитием
американской химии в жизненно важных областях. Да¬
лее, ИГ Фарбениндустри возложил огромные расходы
по своим опытам на общие с американцами дочерние
общества, в то время как результаты этих опытов боль¬
шей частью оставались секретом германского химического
1 Н. Levy, op. cit., р. 97.
13*
195

треста. Стандарт Ойл рассчитывал укрепить свой
международные позиции в отношении своего англий¬
ского нефтяного соперника, а между тем ИГ Фарбен¬
индустри, уже после соглашения, продолжал свои пере¬
говоры с Ройяль-Дач-Шелл о создании «единого
европейского фронта против американского нефтяного
концерна».
Обладание патентами по производству лёгких метал¬
лов позволило ИГ Фарбениндустри сыграть также
руководящую роль в созданном в 1931 г. мировом алю¬
миниевом картеле и проникнуть в американскую алю¬
миниевую компанию Алкоа, монополизировавшую бок¬
ситовые месторождения и производство алюминия
в США. Совместно с Алкоа ИГ Фарбениндустри создал
Американское магниевое общество и Корпорацию по
развитию производства магния (Magnium Development
Corporation) и получил решающее влияние на эту важ¬
ную отрасль американского производства. Своими но¬
выми изобретениями ИГ Фарбениндустри поставил
в зависимость от себя снабжение американской электро¬
технической промышленности тяжёлыми сплавами. Па¬
тентные отношения послужили базой соглашений гер¬
манского химического концерна с десятками фирм
в США, а также в других частях света. Опираясь на
свои патенты, ИГ Фарбениндустри мог с лихвой пере¬
крыть ущерб, понесённый из-за потери монопольного
положения на мировом рынке в области красок и дру¬
гих химических товаров.
Монополизация технических изобретений усилила
международное значение и других германских концер¬
нов и трестов. Так, Крупп сумел широко использовать
свой контроль над так называемыми базисными патен¬
тами по производству вольфрамового цементного кар¬
бида — металла, имеющего огромное значение для уве¬
личения производительности режущих частей станков.
На этой почве возникло весьма прибыльное для Круппа
соглашение с Дженерал Электрик и его дочерней орга¬
низацией Карболой (Carboloy Company Inc.).
В области производства ряда пластических масс
германским предприятиям также принадлежало немало
основных патентов. Большое значение имел, например,
патент на производство новой стекольной массы «плек-
сигляз». Результатом этого патента было соглашение о
196

разделе рынков между американской и германской фир¬
мами, обладавшими в этой отрасли мировой монопо¬
лией, причём Германия получила исключительное пра¬
во сбыта этой массы в Европе, Африке и Азии (исклю¬
чая Японию).
На основе совместного использования патента на
производство весьма чувствительного воспламенителя —
«тетрасена» возникло сотрудничество между военными
заводами американской фирмы Роллингтон и Рейнско-
Вестфальским пороховььм и динамитным акционерным
обществом. Известная фирма оптических приборов Цейсс
создала совместно с голландскими и английскими капи¬
талистами общество Нединско (в Голландии) и имела
картельное соглашение с американской компанией Бауш
энд Ломб по обмену и использованию патентов в сфере
производства фотоаппаратов и оптических инструментов.
Патенты в области радио и телефонной аппаратуры при¬
вели к ряду новых соглашений между АЭГ, Сименс-
Шуккерт и Сименс-Гальске, с одной стороны, и аме¬
риканскими трестами Дженерал Электрик, Телефонная
компания, Вестингауз и Радиокомпания — с другой сто¬
роны. Аналогичные соглашения существовали между
германскими и американскими фирмами и в области
авто-моторостроения и др.
Далеко не все подобные соглашения между герман¬
скими и американскими трестами раскрыты. Ещё мень¬
ше известно о соглашениях с германскими монополиями
в других странах, где не было обследований, аналогич¬
ных произведённым министерством юстиции или сенат¬
ской комиссией в США в 1942 г. Но и изложенное до¬
статочно иллюстрирует огромную роль патентов, моно¬
полизированных немецкими фирмами. Благодаря этому
фактору германский монополистический капитал, как
и до первой мировой войны, обладал наиболее обшир¬
ными международными связями.
Патентные монополии и характер германской экспан¬
сии. Далеко не все из весьма многочисленных патентов,
зарегистрированных в других странах, служили делу
расширения германского экспорта. Как раз в период
между первой и второй мировыми войнами значитель¬
но выросли размеры торговли патентными лицензиями,
вместо их непосредственного применения владельцами
патентов.
197

Соглашения о монополизированных патентах не
всегда приводили к непосредственному разделу рын¬
ков. Иногда дело сводилось к получению германскими
фирмами дохода в виде отчислений от прибылей. В ми¬
ровой печати неоднократно подчёркивалось, что мно¬
жество патентов выбиралось немцами в других странах
лишь с целью легального вымогательства. Это в пер¬
вую очередь относится к категории так называемых
«захороненных патентов» (buried patents), которые ни¬
когда не используются их собственниками, а служат
лишь для обложения данью технического развития
в той или иной области. Для этой же цели могут
быть использованы и так называемые «зонтичные»
(umbrella), или «базисные», патенты, которые, по сло¬
вам помощника генерального прокурора США
В. Т. Арнольда, «столь двусмысленны», что позволяют
контролировать техническое развитие в целой отрасли.
В этом, как и в предыдущем, случае достаточно запа¬
тентовать изобретение или химическую «комбинацию»,
не имеющую никакого практического значения, чтобы,
придав патенту очень общую формулировку, иметь воз¬
можность взимать поборы с технических нововведений
под угрозой их запрета. Германские фирмы патенто¬
вали множество таких «достижений» в области тех¬
ники и особенно химии. Стремление заручиться патент¬
ными правами «про запас» и страх перед техническим
прогрессом способствовали опатентовыванию дутых или
полудутых изобретений, вся сила которых заключалась
в защите патентов законом.
Даже соглашение между ИГ Фарбениндустри и
Стандарт Ойл в области гидрогенезации угля, хотя
и предусматривало разделение рынков, не могло
иметь серьёзного значения для увеличения германского
экспорта, ибо производство синтетического горюче¬
го и синтетического каучука даже на внутригерман-
ском рынке имело рентабельный сбыт лишь при
искусственно вздутых ценах и государственных до¬
тациях.
Патентные монополии, чрезвычайно увеличивая при¬
были трестов и концернов, в значительно меньшей
степени способствовали расширению экспорта и смяг¬
чению диспропорций в производственном аппарате гер¬
манской промышленности.
198

'Многие из германских патентных монополий ока¬
зались эффективными либо потому, что германские
концерны сумели ловко использовать недочёты патент¬
ного законодательства других стран (с этой целью эти
концерны организовали у себя целые юридические
штабы экспертов иностранного патентного права),
либо потому, что они нашли союзников в лице аме¬
риканских, английских и других монополий, заинтере¬
сованных в том, чтобы германские патенты служили
легальным средством задержки технического прогресса.
Только этим объяснялась, например, возможность
эффективного использования Круппом своих патентов,
которые, по мнению экспертов, легко могли быть ос¬
порены перед судом Г Так же обстояло дело с патен¬
тами фирмы Цейсс, фиктивно переданными одной аме¬
риканской компании. Основанием соглашения ИГ Фар¬
бениндустри с Алкоа было нежелание последнего
допустить расширение производства магния в США,
что могло бы обесценить вложения в алюминиевую
промышленность. Подобных примеров можно привести
немало.
Однако при всём значении правовой санкции, пре¬
доставляемой патентами, всё же основанные на них
монополии и интернациональные соглашения весьма
подвержены опасностям конкуренции со стороны не¬
зависимых групп, опирающихся на более эффективную
технику и на более совершенные процессы и методы
производства. Примером может служить угроза, кото¬
рая весьма рано возникла для соглашения между ИГ
Фарбениндустри и Стандарт Ойл в связи с каталити¬
ческим методом переработки нефти и проектом соз¬
дания так называемой GRA (Catalitic Refining Asso¬
ciation). Отсюда* тенденция международных соглаше¬
ний о патентах к так называемому «разводнению»
монополии путём привлечения всё новых и новых
участников.
Этот тип международного союза монополистов пред¬
ставлял особые удобства для его использования фа¬
шистскими государствами в империалистических
целях, в частности для подрыва экономической и
военной мощи других стран.
1 Reimann, op. cit., р. 228.
199

Это было ś полной мере учтено германским моно¬
полистическим капиталом, который отнюдь не склонен
был считать проигранную в 1918 г. войну законченной
и потому никогда не прекращал своей * подготовки
к военному реваншу. Участие германской буржуазии
в организации новой войны было настолько непосред¬
ственным и активным, что в созданном на другой же
день после поражения тайном генеральном штабе за¬
седали такие заправилы тяжёлой индустрии, как ста¬
рый Тиссен, Крупп фон Болен, Гуго Стинес, Феглер
и др. Беспримерное участие промышленников в ра¬
боте генерального штаба облегчало последнему кон¬
спиративное руководство диверсионной деятельностью
германских монополий на международной экономиче¬
ской арене. Сотрудничество промышленников и мили¬
таристов способствовало приходу фашизма к власти.
В фашистском государстве, которое не знало никаких
конституционных ограничений в борьбе за усиление на¬
циональных монополий и их международной роли, эф¬
фективнее всего использовались международные, в пер¬
вую очередь патентные, картели и другие соглашения
в качестве коварного оружия войны за мировое гос¬
подство.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПРИХОД ФАШИЗМА К ВЛАСТИ
Острота социальных противоречий в Германии. Воз¬
рождение германского империализма и установление
фашистской диктатуры происходили в обстановке край¬
него обострения социальных противоречий в Германии
после первой мировой войны. Колоссального напряжения
эти противоречия достигли в результате экономического
кризиса 1929—1933 гг.
Национальный доход Германии, составивший в
1929 г. 75,9 млрд, марок, упал в 1932 г. до 45,2 млрд,
марок, т. е. на 40,5%. Удельный вес заработной платы
в общем национальном доходе снизился при этом
с 31,4% в 1929 г. до 26,1% в 1932 г. Общая сумма
выплаченной рабочим заработной платы упала за этот
период на 12 млрд, марок, или на 50% 1, а с поправ¬
кой на изменение индекса стоимости жизни уменьше¬
ние общей суммы выплаченной рабочим заработной
платы составило бы 39,3% 1 2. Общее число занятых упало
за время 1929—1932 гг. на 5,2 млн. человек, или почти
на 30% 3. Общее количество безработных составило
в 1932 г. 7—8 млн. человек, в том числе официально
зарегистрированных — свыше 6 млн.
1 «Statistisches Jahrbuch fiir das Deutsche Reich», 1937, S. 534—
535.
2 Исчисление сделано на основе явно фальсифицированного фа¬
шистами индекса стоимости жизни.
8 «Konjunkturstatistisches Handbuch», 193б> Ss. 12, 17.
201

Эти цифры не отражают действительной картины
обнищания рабочего класса в Германии, так как сни¬
жение заработной платы производилось при одновре¬
менном росте бремени прямых и косвенных налогов
и вычетов из заработной платы. Непрерывно урезы¬
вались социальные завоевания рабочего класса (систе¬
матическое снятие безработных со всех видов посо¬
бий и т. п.). Невиданные размеры приняли разорение
и экспроприация мелкой буржуазии, увеличивавшей и
без того немалую армию безработных. Количество без¬
работных среди лиц интеллигентного труда составило
в 1932 г. 200 тыс. человек, или около 50% всей гер¬
манской интеллигенции.
Под ударами кризиса крестьяне не в состоянии
были выплачивать возросшие налоги и проценты по
задолженности. Принудительная продажа крестьянских
хозяйств приняла столь массовый характер, что выз¬
вала тревогу у более дальновидной части германской
буржуазии.
Политическое влияние буржуазии на мелкобуржуаз¬
ные слои города и деревни падало с каждым днём.
Отказывался работать сложный механизм политиче¬
ской жизни Германии, в котором многочисленные пар¬
тии, особенно социал-демократия, служили привод¬
ными ремнями политического влияния буржуазии.
Ослабление влияния социал-демократии на рабочий
класс было серьёзным ударом для буржуазного ре¬
жима.
Роль социал-демократии в период Веймарской рес¬
публики. Кризис германского капитализма, углублён¬
ный военным поражением, нашёл своё выражение
как в революционных выступлениях пролетариата в
период 1918—1923 гг., так и в том, что германская
буржуазия вынуждена была в течение ряда лет осу¬
ществлять своё влияние не только на рабочих, но даже
и на мелкобуржуазные слои в значительной степени
через посредство социал-демократии (известно, какое
большое значение в выборных триумфах германской
социал-демократии первых лет после первой мировой
войны имели мелкобуржуазные избиратели).
Нигде не было так велико значение социал-демо¬
кратии в качестве основной социальной опоры после¬
военного капитализма, как в Германии, «где социал-
202

демократическая партия была наиболее сильной и где
ее превращение в национал-либеральную контрре¬
волюционную рабочую партию было наиболее
очевидным...» !. Ни в одной из капиталистических стран
(за исключением Италии) кризис оппортунизма не
достиг такой глубины и остроты, как в послевоенной
Германии.
Подкуп и обуржуазивание верхушечной прослойки
рабочего класса за счёт гигантских сверхприбылей и
широкое развитие на этой основе оппортунизма харак¬
терны для периода господства капиталистических мо¬
нополий и полного раздела мира между империалисти¬
ческими державами. Но вместе с тем превращение
империализма в господствующую систему ограничи¬
вало влияние оппортунизма на рабочий класс, обост¬
рив «непримиримость оппортунизма с общими и корен¬
ными интересами рабочего движения». (Ленин).
Промышленная и колониальная монополия Англии
в XIX веке доставила её буржуазии широкие воз¬
можности подкупить и надолго омещанить свой проле¬
тариат и обуржуазить рабочее движение.
Для эпохи империализма характерно не абсолютное
политическое и экономическое превосходство одной
страны, а, наоборот, политическая и экономическая
борьба между империалистическими странами. «...Вме¬
сто — безраздельной монополии Англии мы видим
борьбу за участие в монополии между небольшим
числом империалистических держав, характеризующую
все начало XX века. Оппортунизм не может теперь
оказаться полным победителем в рабочем движении
одной из стран на длинный ряд десятилетий, как побе¬
дил оппортунизм в Англии во второй половине
XIX столетия, но он окончательно созрел, перезрел и
сгнил в ряде стран, вполне слившись с буржуазной
политикой, как социал-шовинизм» 2.
После первой мировой войны условия для победы
оппортунизма значительно ухудшились. Послевоенный
кризис сократил для большинства передовых капита¬
листических стран возможности подкупа рабочей вер¬
хушки. Слой «обуржуазившихся рабочих или «рабочей
1 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 10.
з Там же, стр. 159.
203

аристократии», вполне мещанских по образу жизни, по
размерам заработков, по своему миросозерцанию»
(Ленин), стал тоньше. Массовое производство, введе¬
ние конвейера, а, главное — капиталистическая рацио¬
нализация обусловили уменьшение числа квалифициро¬
ванных рабочих и замену высокооплачиваемых рабочих
более дешёвой рабочей силой. Правда, капиталистиче¬
ская рационализация и новая техника вызвали
к жизни новую категорию высокооплачиваемых участ¬
ников производства. Но это уже не те квалифициро¬
ванные рабочие, которые ещё были связаны с пупови¬
ной рабочего класса. Новая категория «рабочей ари¬
стократии» — это надсмотрщики, которые по характеру
своих функций в процессе производства противопостав¬
лены рабочим и сами противопоставляют себя рабочей
массе. Побочный продукт новых методов производст¬
ва — новая система зарплаты, заинтересовывая над¬
смотрщиков в увеличении интенсивности труда рабо¬
чего, заставляя этого надсмотрщика безжалостно под¬
гонять рабочих, ещё больше углубляет враждебность
интересов этого нового слоя рабочей аристократии инте¬
ресам рабочего класса.
Другим важным источником возникновения «рабо¬
чей аристократии» явились кадры рабочих представи¬
телей и функционеров разнообразных рабочих органи¬
заций. В условиях послевоенного капитализма и изме¬
нений в структуре рабочего класса роль этого отряда
приказчиков буржуазии значительно возросла во всех
капиталистических странах.
В Германии вопрос о социальной опоре буржуазии
встал с особой остротой. Важнейшим проявлением
кризиса германского империализма, потерпевшего
военное поражение, был острый кризис оппортунизма,
поэтому укрепление проводников буржуазного влияния
на массы стало основной актуальной социально-полити¬
ческой проблемой правящих классов послевоенной
Германии. Именно в этой стране, где слой высококва¬
лифицированных и квалифицированных рабочих был
относительно весьма велик, вымывание высокооплачи¬
ваемого слоя рабочих было наиболее интенсивным
после мировой войны. Развитие промышленности вызы¬
вало к жизни в ряде отраслей новые кадры квалифи¬
цированных рабочих, но противоположная тенденция
204

в других производствах оказывалась сильнее. Произ¬
водство не имело здесь столь массового характера, как
в США, переход на конвейерную систему и так назы¬
ваемые «фордовские методы» нашли здесь меньшее
распространение и выделение слоя надсмотрщиков
происходило менее интенсивно.
В условиях хронической безработицы и обнищания
масс буржуазии стало труднее прививать им идеи ре¬
формизма. В то же время крайняя неустойчивость капи¬
талистической системы в Германии, неудача попыток
насильственным путём подавить возмущение масс за¬
ставляли германскую буржуазию ставить временно
ставку на укрепление реформизма. Выходом из соз¬
давшегося противоречия было значительное расшире¬
ние косвенных методов подкупа, в первую очередь
путём бюрократизации рабочего движения и втягива¬
ния реформистских деятелей в государственный ап¬
парат.
После первой мировой войны характерной чертой
рабочей аристократии в Германии являлось выделе¬
ние более многочисленного, чем в других странах,
слоя обуржуазившихся реформистских, партийных,
профсоюзных, кооперативных и других функционеров.
Для спасения капиталистического режима от гибели
германская буржуазия, под влиянием грозных ноябрь¬
ских событий 1918 г., пошла на создание широкой
сети организаций социального обеспечения и на уча¬
стие государства в их расходах. Рабочий класс
вырвал из рук буржуазии право на коллективные
договоры, право стачек, 8-часовой рабочий день, со¬
циальное страхование и т. п. Больничные кассы, инва¬
лидные кассы, социальные органы муниципалитетов и
общин, расширение функций профсоюзных организа¬
ций, создание фабричных комитетов — всё это при со¬
действии буржуазного государства привело к невидан¬
ной бюрократизации рабочего движения. Германская
буржуазия, лишённая колоний и такого источника
сверхприбылей, как экспорт капитала, компенсировала
сузившиеся возможности прямого подкупа привилеги¬
рованного по размерам своей заработной платы слоя
рабочих более интенсивным созданием своих агентов
в рабочем движении в лице бесчисленного штата обю¬
рократившихся «рабочих руководителей». Особенно
205

большое значение с точки зрения полного подчинения
этой агентуры задачам буржуазной политики имело
втягивание матёрых профбюрократов в государствен¬
ный аппарат, а также «представительство» рабочих
в капиталистических хозяйственных организациях, на¬
чиная от различных центральных управлений и кончая
заводскими предприятиями. Так называемая «теория
хозяйственной демократии» и была своеобразным идео¬
логическим продуктом существования всех этих фаб¬
ричных комитетов, профсоюзных, муниципальных, госу¬
дарственных и тому подобных чиновников из рабочих.
Её задача состояла в том, чтобы «теоретически» дока¬
зать рабочему классу, что выделение такого рода
рабочей аристократии якобы само по себе столь суще¬
ственно видоизменяет производственные отношения,
что может привести к социалистическому строю чисто
экономическими средствами, т. с. без диктатуры про¬
летариата и без посягательства пролетарской власти
на буржуазную собственность. Установившиеся связи
реформизма в массах и крепкие позиции реформист¬
ской бюрократии в профсоюзных организациях дали
оппортунистам возможность расколоть пролетариат,
ослабить политическую энергию широких масс рабочих.
Оппортунизм вносил лишь раскол и дезорганизацию
в рабочее движение, не будучи в силах господствовать
в нём. Именно такая функция оппортунизма представ¬
ляла огромную ценность в глазах буржуазии. В этом
также своеобразно проявился послевоенный кризис
германского империализма.
Выделение бюрократии из среды социал-демократи¬
ческих деятелей было в Германии неизмеримо более
интенсивным, чем в других капиталистических странах,
но именно поэтому отход рабочих от оппортунизма и
переход их на революционные позиции был здесь осо¬
бенно массовым и в период частичной стабилизации
капитализма. В стране, где реформизм издавна имел
наиболее разветвлённый и крепко сколоченный аппа¬
рат, вросший после войны в систему государственного
аппарата, кризис оппортунизма выступал наиболее
выпукло. Экономический кризис 1929—1933 гг. нанёс
сокрушительный удар позициям оппортунизма. Ката¬
строфическое обнищание рабочих масс во время кри¬
зиса сопровождалось непрерывным наступлением на
206

социальные завоевания рабочего класса (удлинение
рабочей недели, сокращение сроков и размеров стра¬
хования от безработицы и т. д.).
Чрезвычайно ухудшилось положение рабочей ари¬
стократии. По данным берлинского Конъюнктурного
института, удельный вес рабочих с высоким заработ¬
ком (свыше 36 марок в неделю) упал с 1929 по 1932 г.
наполовину (с 37,8 до 19,1%), при наибольшем увеличе¬
нии относительно низко оплачиваемых категорий
(6—12 марок и 12—18 марок в неделю) Ч Более полно
отражают положение исчисленные немецким эконо¬
мистом Ю. Кучинским данные о движении реальной
заработной платы относительно более высокооплачивае¬
мой части германских рабочих. Согласно этим данным,
индекс реальной зарплаты «рабочей аристократии» сни¬
зился с 93 в 1929 г. до 45 в 1932 г., т. е. на 52% 2.
В тщетных попытках сбалансировать бюджет сме
нявшиеся одно за другим правительства шли на сокра¬
щение чиновнического аппарата в его низших и сред¬
них звеньях и сокращение окладов этих же категорий
чиновников3. То же делали муниципалитеты в отно¬
шении своих рабочих и служащих.
Отход рабочих от реформистских вождей нашёл
своё выражение в росте действительно классового
профсоюзного движения и в крупных выборных успе¬
хах Коммунистической партии Германии. Так, напри¬
мер, полученные ею на выборах в рейхстаг голоса вы¬
росли с 3,2 млн. в 1928 г. до 4,6 млн. в 1930 г. и до
6 млн. в 1932 г.
Мелкобуржуазные слои города и деревни потеряли
всякую перспективу и веру в будущее. Антикапитали-
стические настроения охватили мелкую буржуазию.
Разочарование росло и в рядах социал-демократиче¬
ских рабочих. Часть мелкой буржуазии, которая рань¬
ше шла за социал-демократией, перестала отдавать
ей свои голоса.
1	«Vierteljahrshefte des
1939/40, Heft I. S. 12.
2	1913 = 10Ó.
3	«Vierteljahrshefte des
1939/40, Heft I, S. 12.
Instituts fiir	Konjunkturforschung»
Instituts	fiir	Konjunkturforschung»
207

Положение социал-демократии как главного со¬
циального оплота буржуазии, как её агентуры в ра¬
бочем классе, настолько пошатнулось, что монополисти¬
ческий капитал, ввиду надвигавшегося взрыва социаль¬
ных конфликтов и потери влияния на массы, стал
искать новой социальной опоры в массах. Что эта
задача была со всей остротой поставлена руководя¬
щими слоями германской буржуазии, свидетельствует
известная статья, напечатанная в 1932 г. в циркуляр¬
ном бюллетене «Deutsche Fiihrerbriefe», предназначен¬
ном лишь для узкого круга руководящих лиц: «Проб¬
лема консолидации буржуазного строя в послевоенной
Германии, — указывалось в этом бюллетене, — сво¬
дится в общем к тому, что руководящие круги, конт¬
ролирующие народное хозяйство, слишком малочис¬
ленны, чтобы собственными силами удержать власть.
Если они хотят положиться на чрезвычайно опасное
орудие, каковым является военная сила, то они
должны для указанной цели вступить в союз со
слоями, не принадлежащими к ним в социальном от¬
ношении, но которые оказывают им неоценимую услу¬
гу, укрепляя их господство в народе и являясь, таким
образом, фактическим и последним оплотом нашего
строя». Ввиду этого, говорилось в статье, господ¬
ствующие классы до начавшегося в 1929 г. кризиса
должны были ориентироваться на социал-демократию,
как на свой оплот, и мириться с завоеваниями рабо¬
чего класса в области социального законодательства,
без чего невозможно было держать в повиновении
озлобленные войной и дороговизной массы. Но кризис
делал невозможным сохранение этих завоеваний и
тем самым дальнейшее сохранение социал-демократии
в роли главной опоры существующего режима. «Пере¬
ходный период, — предостерегала далее статья, — кото¬
рый мы сейчас переживаем, чреват той опасностью, что
с исчезновением этих завоеваний перестанет работать
опирающийся на них механизм раскола рабочего клас¬
са. В результате рабочий класс может повернуть
в сторону коммунизма, и буржуазный строй окажется
перед необходимостью установить военную диктатуру.
Это положило бы начало фазе неизлечимой болезни
буржуазного строя. Так как уже нет возможности
восстановить прежний шлюзовый механизм, то един-
208

ственно возможное средство спасения буржуазного
строя от этой пропасти — это расколоть рабочий класс
и привязать его к государственному аппарату при
помощи других, более прямых способов. В этом за¬
ключаются позитивные возможности и задачи нацио¬
нал-социализма».
Оппортунизм, быстро терявший своё влияние на
массы, был выброшен буржуазными хозяевами за борт.
Оппортунизм сам подготовил это.
Во время первой мировой войны социал-демократи¬
ческие профессиональные союзы вместе с «жёлтыми»
гирш-дункеровскими и христианскими союзами заклю¬
чили с германским верховным командованием «бург-
фриден» (гражданский мир), обязавшись держать
в жёсткой узде рабочих и заставить их терпеть ка¬
торжный труд и лишения во славу германского импе¬
риализма. В то время как официальное руководство
социал-демократической партии и профсоюзов помо¬
гало развёртывать военную промышленность для уда¬
ров по России, Бельгии и Франции, центристы во
главе с Каутским в порядке разделения труда с край¬
ними оппортунистами дурачили рабочих своими лице¬
мерными пацифистскими фразами и оговорочками про¬
тив аннексий с целью отвлечения пролетариата от
борьбы против империализма. В октябре 1918 г.
Эберт, Шейдеман, Вельс и другие социал-демократи¬
ческие вожди делали всё для сохранения династии
Гогенцоллернов, а после неудачи этой попытки спа¬
сали всё, что можно было спасти от прежнего режима,
в первую очередь трестовских заправил, весь реак¬
ционный генералитет и офицерство, прикрываясь заве¬
рениями о верности республиканскому принципу и
даже лозунгом «социализации» !. По указке Гинденбурга
1 Социал-демократия была поставлена у власти с ведома бур¬
жуазии и генералитета. Известно, что Эберт решился принять пре¬
зидентский пост лишь с согласия главного командования, и это
согласие было по телефону дано генералом Тренером, при условии, что
социал-демократическое правительство сохранит господство буржуа¬
зии и будет подавлять элементы, представлявшие опасность для
реакции. Что касается «социализации» крупных предприятий, то
социал-демократия отказалась от проведения этого мероприятия
под предлогом якобы плохого состояния этих предприятий и, что
весьма примечательно, для того, чтобы не нарушать’ «националь¬
ного единства» перед лицом победившей Антанты.
14 Германский империализм 209
и в сотрудничестве с фон Сектом, Тренером и
другими генералами социал-демократия сразу же
после военного поражения приступила к созданию ор¬
ганизационных и материальных предпосылок для вос¬
становления мощи германского милитаризма. Союз
с генералитетом и организация вооружённых офицер¬
ских банд для борьбы с «внутренним врагом» пресле¬
довали далеко идущие внешнеполитические цели. До¬
говор, заключённый в феврале 1923 г. между Зеверин-
гом и генералом фон Сектом об укреплении рейхсвера
путём организации тайных вооружённых отрядов,
явился серьёзной победой германской контрреволюции
и реакции и вместе с тем важной вехой в истории
возрождения германского империализма.
В дальнейшем, использовав всю силу своего влия¬
ния для укрепления буржуазной государственной вла¬
сти. вожди германской социал-демократии помогали
господствующим . классам сломить сопротивление рабо¬
чих капиталистической рационализации, способствовав¬
шей чрезвычайному усилению эксплоатации и росту
безработицы. Руками социал-демократического руко¬
водства были одна за другой подорваны основы, на
которых держалось шаткое здание Веймарской респуб¬
лики. Правые социал-демократы первые в числе
государственных деятелей Веймарской республики ис¬
пользовали генералов и рейхсвер против рабочих масс.
Социал-демократическое руководство не жалело госу¬
дарственных средств для поддержки тайных вооружён¬
ных и многочисленных полувоенных формаций, непре¬
рывно строивших заговоры против республики. Эберт
своими антиконституционными действиями против ле¬
вых правительств Саксонии и Тюрингии создал пре¬
цедент для злоупотребления 48-й статьёй конституции,
в результате чего парламент был фактически лишён
прерогатив, ограничивавших власть президента. Со¬
циал-демократические министры шаг за шагом ликви¬
дировали местное самоуправление, сводя на-нет бюд¬
жетные права муниципалитетов и общин. Реформист¬
ские «бонзы» в рабочих организациях поддерживали
методы прямого насилия над массами и способство¬
вали подрыву основ парламентской демократии.
Своими ассигнованиями на строительство военного
флота социал-демократическое правительство Германа
210

Мюллера положило начало «возрождению эры Тирпи-
ца», а когда в 1929 г. разразился экономический кри¬
зис, оно не знало отказа для притязаний и требований
монополистического капитала. Министр финансов этого
правительства Гильфердинг снизил налоги на имуще¬
ство, зато обложил трудящихся средневековым подуш¬
ным налогом, получившим в Германии название
«невольничьего налога» («Negersteuer»). Руководствуясь
так называемой «политикой меньшего зла», после сен¬
тябрьских выборов 1930 г. социал-демократы под¬
держивали «исключительные законы» правого каби¬
нета Брюннинга, предоставившие промышленникам право
значительного сокращения ставок зарплаты, одним
росчерком пера лишившие всякого пособия 700 тыс.
безработных и сократившие пособия для миллионов
других. Фракция социал-демократической партии в
рейхстаге одобряла рост германских вооружений, до¬
казывая, что они помогут германской промышленности
выбраться из кризиса. Особой поддержкой социал-
демократии пользовалась антисоветская политика Брюн¬
нинга и последующих правительств. Видные социал-
демократические и профсоюзные деятели усматри¬
вали в ней основу для соглашения с Францией
и Англией.
В то же время реформистские союзы душили в за
родыше или предавали стачки рабочих, оборонявшихся
против наступления предпринимателей. Они предали
в конце 1930 г. гигантскую забастовку берлинских ме¬
таллистов в момент, когда она должна была увен¬
чаться успехом рабочих. Поражение берлинских
металлистов послужило сигналом для снижения зар¬
платы по всей Германии.
В Пруссии правительство социал-демократа Отто
Брауна, заслуженно стяжавшего себе в буржуазных
кругах название «немецкого Муссолини», отказывалось
принять какие-либо меры против бесчинств гитле¬
ровских штурмовиков, устраивавших погромы в рабо¬
чих кварталах. Прусский министр внутренних дел
Зеверинг и подчинённая ему прусская полиция с по*
мощью пулемётов и броневиков подавляли всякую по¬
пытку рабочих оказывать сопротивление нацистскому
террору. Это было логическим следствием непримири¬
мой борьбы руководства социал-демократии против
14*	211

стремления социал-демократических, коммунистических
и католических рабочих заключить единый антифа¬
шистский фронт и тем самым создать плотину про¬
тив надвигавшегося гитлеровского потопа. Когда
в июле 1932 г. Папен при помощи полицейских
изгнал социал-демократических министров из прус¬
ского правительства, социал-демократия и реформист¬
ские профсоюзы отклонили предложение германской
компартии ответить на это неслыханное насилие
объявлением всеобщей забастовки, которая имела все
шансы смести правительство Папена и нанести сокру¬
шительный удар реакции и фашизму. Откровенное
предательство социал-демократии вносило разброд и
апатию в ряды пролетариата, разочарованные рабочие
массы отворачивались от неё, наиболее отсталые из
них перебегали в фашистский лагерь. Социал-демокра¬
тическая партия и при Папене, и при Шлейхере про¬
должала придерживаться «политики меньшего зла».
Действительный смысл этой политики заключался
в том, что даже установление фашистской диктатуры
было в глазах вельсов, лейпартов, браунов и зеверин-
гов меньшим злом, чем развязывание пролетарской
антифашистской борьбы. Даже когда буржуазия пере¬
дала власть Гитлеру, социал-демократическое руко¬
водство призвало рабочих подчиниться, утверждая, что
эта передача власти произошла якобы легальным пу¬
тём, а профсоюзные лидеры поспешили предложить
нацистам свои услуги.
Фашизм как социальная опора буржуазии. Раскол
рабочих и предательское разоружение социал-демо¬
кратией рабочего класса облегчили буржуазии уста¬
новление фашистской диктатуры. Приход фашизма
к власти был подготовлен оппортунистами и кризисом
оппортунизма. Наиболее реакционная часть герман¬
ского финансового капитала давно уже подготовляла
переход к открытой диктатуре. В Германии истори¬
чески сложился тип трестовского магната, который
в слепой ненависти к рабочему движению чурался
даже профессиональных союзов, видя в них смертель¬
ную угрозу для существования капитализма, а коллек¬
тивные договоры, право стачек и 8-часовой рабочий
день казались ему воплощением социализма. Таким
трестовским магнатам даже прусско-германская мо¬
212

нархия казалась чересчур либеральной, и устами
Альфреда Круппа они открыто провозглашали своим
идеалом русское самодержавие. Германская буржуа¬
зия желала быть неограниченным властелином на
предприятии. «Быть хозяином в собственном доме» —
таков был её лозунг в рабочем вопросе. Это означало
фанатически непримиримый отпор малейшему требо¬
ванию рабочих. Непревзойдённым общественным, куль¬
турным и политическим образцом для германского
буржуа был и остался тупоголовый, заносчивый, при¬
знающий лишь кулачное право, юнкер
Такие отношения были всегда идеалом для плуто¬
кратов типа Штумма, Тиссена, Стинеса и т. п. Наибо¬
лее законченным представителем этого типа герман¬
ского предпринимателя был, пожалуй, «угольный ко¬
роль» — Эмиль Кирдорф. Разбогатевший на тёмных
аферах ещё при Бисмарке во время грюндерской го¬
рячки, последовавшей за войной 1870—1871 гг., этот
«объединитель» рейнско-вестфальской угольной про¬
мышленности находился в непримиримой оппозиции
к Вильгельму II за его жалкие уступки рабочим в об¬
ласти социального страхования. Он же на склоне лет
вскормил гитлеровскую коричневую чуму и щедро
финансировал с 1923 г. фашистскую партию; уже
80-летним стариком в 1927 г. он вступил в её ряды.
«Кирдорф, — читаем в цитированной уже работе
Феликса Пиннера, — с глубоким уважением относился
к Бисмарку и после его падения — причём именно за
то, в чём железный - канцлер сильнее всего заблуж¬
дался, — он не мог простить императору отставку
князя «из-за его социальной политики». — Кирдорф по
натуре был тем, во что пыталась превратить однобо¬
кая националистическая легенда создателя германской
1 В помещичьих имениях некоторых местностей Восточной Прус¬
сии и в XX веке сохранился позорный обычай, согласно которому
батрак «прикладывался» к ручке барина. Германский предпринима¬
тель — этггг выходец из сервильного немецкого среднего сословия,
желал бы, чтобы промышленный рабочий также видел в нём высшее
существо—«господина»—и в вопросах условий и оплаты труда пола¬
гался бы на господскую милость, не смея предъявлять никаких тре¬
бований. Вот почему магнаты германской индустрии соревновались
с феодальными землевладельцами в своём преклонении перед «гоген-
цоллерновской идеей железного порядка», перед «прусским духом»,
понимая под последним освящение социальных привилегий, классо¬
вого неравенства и слепого повиновения воле господствующихклассов,
213

империи: железным солдатом в ботфортах, упрямым,
резким и необузданным, не умевшим и не хотевшим
вдуматься в чужую психику и пытавшимся насиловать
обстоятельства, когда они были ему не по вкусу...
Эмиль Кирдорф, которого иногда называли Бисмарком
каменноугольных копей, никогда не умел пользовать¬
ся эластичным дамасским клинком канцлера. Его рука
владела лишь тяжёлой гусарской саблей и ею он на¬
носил удары рьяно и часто слепо. Он кидался искоре¬
нять крамолу, которая мерещилась ему в каждом пе¬
реулке, и не замечал, что своей слепой и яростной
непримиримостью он ещё сильнее обострял классовые
противоречия. Совершенно лишённый политического
чутья, он в каждом требовании рабочих видел поли¬
тическое выступление» Ч
'Магнаты индустрии типа Кирдорфа, не стесняясь,
выражали своё отношение к раболепству реформистов.
Они не хотели считаться с тем, что именно социал-
демократия спасла капиталистический строй во время
ноябрьской бури в 1918 г., что она упрочила в Вей¬
марской республике власть монополистического капи¬
тала. Это дало повод более осторожным буржуазным
политикам, вроде Феликса Пиннера, констатировать:
«Действительную опасность представляют трестовские
короли, власть которых в настоящее время гораздо
шире и абсолютнее, чем когда-либо могла быть власть
Вильгельма II. И к тому же безответственнее его...»1 2
В области экономической идеалом этих магнатов
Капитала было господство монополий, пользующихся
гигантскими государственными субсидиями. В области
политической — реакция и безраздельная диктатура
капитала. «К чему они действительно стремились, —
писал хорошо осведомлённый о германских отноше¬
ниях американский журналист Эдгар Маурер, — это
полное господство в их собственных интересах, бази¬
рующееся на вооружённой милиции, — нечто вроде
итальянской системы. Что касается положения рабо¬
чего класса, то они хотели бы в этом отношении вер¬
нуться к условиям середины XIX столетия» 3.
1 Felix Pinner, Op. cit., S. 66.
2 Ibid., S. 28.
a Edgar Mowrer, Germany puts the clock back, 1937, p. 101,
214

В области внешней политики эти верные почитатели
юнкерских традиций отличались яростной и безудерж¬
ной агрессивностью. В первую очередь это относится
к представителям тяжёлой индустрии, которая всей
своей историей тесно сплелась с германским милита¬
ризмом, выросла на его заказах и не могла при¬
мириться с военными статьями Версальского догово¬
ра, ограничившими германскую армию до размеров
100-тысячного рейхсвера.
Поэтому важнейшей задачей германской «ревизио¬
нистской» политики была борьба за признание права
Германии вооружиться до зубов, борьба за восстанов¬
ление старопрусского милитаризма. Первый тур борь¬
бы — пресловутый «период сопротивления» кончился
плачевно для Германии. Результаты «политики сопро¬
тивления». которой, кстати сказать, буржуазия сама
же первая изменила во время борьбы в Руре, вну¬
шили господствующим классам Германии мысль, что,
пока бельгийские и французские войска продолжают
занимать Рейнскую область, никакие тайные вооруже¬
ния не могут развязать руки германскому империализ¬
му. Они поняли, что в этих условиях необходимо вре¬
менно договориться с капиталистами и правительствами
Англии, США и Франции о создании условий для
стабилизации германского капитализма. Это было
возможно в то время лишь при условии хотя бы чисто
внешнего соблюдения парламентских форм правления.
В марте — июне 1930 г. союзные войска очистили
последние занятые ими зоны Германии. Тогда-то стала
обнаруживаться резкая перемена во внешнеполитиче¬
ской тактике Германии, перешедшей к методам шан¬
тажа и запугивания. Уже в марте 1930 г. Гинденбург
объявил об активизации германской политики на вос¬
точных границах. Это сразу же сказалось на росте
реакции внутри страны. Считая, что капиталистиче¬
ский мир озабочен кризисом и поэтому у правителей
западноевропейских стран не будет желания ослож¬
нять политическую обстановку ответными мероприя¬
тиями, германская буржуазия решила, что пришло
время для отказа от договорных обязательств и воору¬
жения Германии с головы до пят. С этой точки зре¬
ния верхушка финансового капитала и правители Вей¬
марской республики склонны были даже благословлять
215

кризис и крайнее обострение социальных противоре¬
чий, давшее им в руки острое оружие политического
шантажа западных держав угрозой большевизации
Германии. Кризис, действительно, оказался достаточно
эффективным, для того чтобы вскоре пробить такую
серьёзную брешь в Версальской системе, как приоста¬
новка репарационных платежей, получение моратория
по иностранной задолженности и процентам по ним и,
что представляло не менее важную политическую
победу, — обещание Англии и Франции допустить уве¬
личение численности рейхсвера до 200 тыс. человек.
Этот успех настолько вскружил головы правящим клас¬
сам Германии, что правительство Брюннинга нашло
возможным решительно поставить вопрос о снятии
всяких ограничений в отношении германских вооруже¬
ний и о такой «реорганизации Европы», которая предо¬
ставила бы германскому империализму свободу эконо¬
мической и политической экспансии для начала в странах
Центральной, Юго-Восточной и Восточной Европы г.
Верхушка германского финансового капитала и
военщина не останавливались перед намеренным усу¬
гублением экономических трудностей Германии, считая,
что наступил час для допущения к власти национал-
социалистов, которые объявили своим «военно-политиче-
ским идеалом» превращение Германии в казарму, а вой¬
ну провозгласили «единственной этической ценностью».
Вместо оппортунизма, исчерпавшего свои возмож¬
ности в рабочем движении, буржуазия приобретала в
лице национал-социализма политическую партию с ши¬
рокой массовой основой, партию, соединявшую методы
самого разнузданного террора с социальной демагогией.
Эта партия не только перетянула к себе от буржуазных
партий миллионы их мелкобуржуазных приверженцев,
но сумела привлечь часть безработных, особенно безра¬
ботной молодёжи, которая оказалась на улице без
перспективы на получение работы и могла найти
пристанище и пропитание в штурмовых отрядах. Че¬
рез мелкобуржуазные и деклассированные элементы
1 В частности, выдвинутое правительством Брюннинга требова¬
ние таможенной унии Германии с Австрией имело целью не облег¬
чение экономического положения этих стран, а преследовало чисто
политические цели. Уния должна была стать началом экономической
войны против Чехословакии и первым шагом к осуществлению
плана создания «Великой Германии».
2/0

нацисты имели возможность влиять на оторванные от
производства отсталые слои рабочего класса, в отчаянии
цеплявшиеся за обещания фашистов, как утопающий за
соломинку. Деклассированные элементы составили кад¬
ры многочисленных штурмовых отрядов. Это была
внушительная сила, пригодная для организации террори¬
стической диктатуры и развязывания захватнических
войн. Наиболее агрессивная часть буржуазии, в первую»
очередь рейнско-вестфальские магнаты тяжёлой промыш¬
ленности, не желавшие мириться с сокращением воен¬
ных заказов после проигранной войны и неустанно стре¬
мившиеся к полной ликвидации весьма скромных завое¬
ваний германских рабочих, неоднократно уже пытались,
свергнуть Веймарскую республику. Они рассматривали,
черносотенные банды как свой наиболее верный оплот.
Крайне реакционные и агрессивные элементы гер¬
манского финансового капитала уже давно жаждали
диктатуры, чтобы железной рукой мобилизовать все си¬
лы общества для тотальной подготовки империалисти¬
ческих захватов. И всё же момент для провозглашения
фашистской диктатуры наступил лишь тогда, когда кри¬
зис оппортунизма приблизился к своей высшей точке
и когда германская буржуазия узрела выход из хозяй¬
ственной катастрофы в военной перестройке хозяйства,
а в войне — заманчивую возможность решения всех
больных вопросов германского империализма. Как по¬
казал товарищ Сталин, «...победу фашизма в Германии
нужно рассматривать не только как признак слабости
рабочего класса и результат измен социал-демократии
рабочему классу, расчистившей дорогу фашизму. Ее на,-
до рассматривать также, как признак слабости буржуа¬
зии, как признак того, что буржуазия уже не в силах
властвовать старыми методами парламентаризма и бур¬
жуазной демократии, ввиду чего она вынуждена при¬
бегнуть во внутренней политике к террористическим
методам управления, — как признак того, что она не в
силах больше найти выход из нынешнего положения на
базе мирной внешней политики, ввиду чего она вынуж¬
дена прибегнуть к политике войны» Ч
1 Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 430.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ТОТАЛЬНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ЭКОНОМИКИ
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОМУ КАПИТАЛУ
Принудительный труд. Ещё до прихода фашистов к
власти отдельные монополистические клики в Германии
использовали государство гораздо шире и в более ци¬
ничных формах, чем где бы то ни было.
Придя к власти, германский фашизм поставил своей
задачей полное подчинение всей экономики (монополи¬
стическому капиталу. В первую очередь и в наиболее
террористической форме усиление государственного
вмешательства произошло в сфере отношений между
трудом и капиталом. Но при слабости германской бур¬
жуазии и растущем революционном сопротивлении ра¬
бочих это было возможно только при условии разгрома
пролетариата, уничтожения его легальных организаций
и лишении его возможности защищаться. Ни в одной
фашистской стране разгром авангарда рабочего класса
и уничтожение всех его организаций не происходили с
такой беспощадной последовательностью и жестоко¬
стью, как в Германии. Германский рабочий класс ли¬
шился всех своих экономических и политических прав:
он потерял право на коллективные договоры и прочие
завоевания не только периода Веймарской республики,
но и кайзеровской Германии. Каторжный закон о «по¬
рядке национального труда» должен был создать
«легальную» основу для самого широкого сочетания ка¬
питалистических методов эксплоатации с голым наси¬
лием. Закон этот внёс новые черты в отношения между
предпринимателем и рабочими. Предприниматель высту¬
218

пал уже не только как хозяин предприятия, эксплоа-
тирующий рабочего, но и в новой роли «вождя». С точ¬
ки зрения закона он являлся уже не частным лицом,
не стороной в акте купли-продажи рабочей силы, а
представителем общественной иерархии, выполняющим
как бы публично-правовые функции. «Вождём предприя¬
тия, — говорилось в официозном комментарии к закону
о «порядке национального труда», — является лицо, на¬
делённое авторитарной властью принимать решения и
поставленное во главе предприятия... С хозяйственным
положением предпринимателя некоторым образом со¬
четается в персональной унии его социальная долж¬
ность вождя» L
Рабочие в фашистском- законодательстве были низ¬
ведены до роли «руководимых». Отбросив даже фор¬
мальное равноправие сторон в сделке купли-продажи
рабочей силы, фашизм легализировал бесправное по¬
ложение «руководимых» и официально признал за пред¬
принимателем особые социальные функции, а потому и
особые права. «Вождь» предприятия был наделён не
только правом авторитарного декретирования рабочего
времени, зарплаты, порядка увольнения и т. д., но и
правом установления наказания для рабочих 1 2. По опре¬
делению австрийского буржуазного юриста Еллинека:
«Закон ограничивает социальную свободу германского
рабочего в степени, напоминающей рабство» 3. Майский
указ 1934 г. хотя не прикреплял сельскохозяйственного
рабочего к определённому имению, но закреплял его
в сельском хозяйстве. Сельскохозяйственный рабочий
терял право ухода на работу вне земледелия, без раз¬
решения фашистского «Управления труда», в задачи ко¬
торого входило насильственное удержание рабочих в де¬
ревне 4. Промышленные и торговые предприятия обязаны
были увольнять тех рабочих, которые в течение трёх
предшествовавших лет были заняты в сельском хозяйстве.
Но и промышленные рабочие фашистской Германии
ещё задолго до второй мировой войны потеряли свободу
1 Werner Grussendorf, Das Gesetz zur Ordnung der Nationalen
Arbeit und die wichtigsten arbeitsrechtlichen Vorschriften in der neuen
Verfassung, Eberswalde-Berlin, S. 14—15.
2 Ibid., S. 22.
8 «Der Osterreichische Volkswirt», 27. I. 1934.
4 «Reichsgesetzblatt», 1934, I, S. 127—128.
219

перехода из одного предприятия в другое. Кроме
того, в середине 1938 г. была установлена трудовая
повинность почти за 16 месяцев до начала второй ми¬
ровой войны. 23 июня 1938 г. были введены принуди¬
тельный трудовой набор и другие мероприятия анало¬
гичного характера. Всё это побудило многих иностранных
наблюдателей говорить о «восстановлении крепостниче¬
ства», о «возникновении современного эквивалента сред¬
невекового феодализма» !.
Принудительное картелирование. После прихода фа¬
шизма к власти прямое вмешательство государства в
борьбу внутри буржуазного лагеря получило невидан¬
ный размах. Нигде так сильно и так беззастенчиво не
применялись методы самого грубого принудительного
картелирования, как в Германии. Кризис 1929—1933 гг.
привёл к распаду или ослаблению многих картелей. Гит¬
леровский режим расширил правительственные полно¬
мочия в сфере принудительного создания монопольных
объединений до степени, какой не знала ни одна стра¬
на. Полностью игнорируя данное мелкой буржуазии
обещание бороться с монополиями и даже национали¬
зировать их, фашистские заправилы открыто провозгла¬
сили, что «антикартельная политика — это либерализм.
Позитивная картельная политика на базе закона о при¬
нудительном картелировании — это национал-социа¬
лизм»1 2. Политика усиления монополий и увеличения их
паразитических доходов прикрывалась фразеологией о
«единстве государства и хозяйства», рассчитанной на
обман трудящихся масс и прежде всего мелкой бур¬
жуазии. Принудительная централизация капитала, опи¬
рающаяся на открытые террористические методы, име¬
новалась на языке гитлеровцев «социализмом».
15 июля 1933 г. «Закон о картелях» предоставил
имперскому министру народного хозяйства право издавать
распоряжения о создании новых картелей и синди¬
катов или насильственно включать в существующие объ¬
единения аутсайдеров. При правительственной поддерж¬
ке Рейнско-Вестфальский угольный синдикат поглотил
1 Maxine I. Sweezy, The Structure of the Nazi Economy. Harvard
University Press, 1941, p. 169.
2 Heinz Muellensiejen, Von der Kartellpolitik zur Marktordnung
pnd Preisbewegung, Berlin 1935, S. 67.
220

к концу 1933 г.' двух последних крупнейших аут¬
сайдеров — рудники «Карл Александр» и «Каролюс
Магнус», обеспечив себе полный контроль над угольным
рынком. В том же году была закончена начатая ещё
при предшествующих правительствах «реорганизация»
Стального треста. С помощью правительственного нажи¬
ма к сентябрю 1933 г. было объединено 97% производ¬
ства джутовой промышленности. Для усиления позиций
ИГ Фарбениндустри и Стального треста в области произ¬
водства синтетического азота были принудительно объ¬
единены все предприятия этой отрасли. В январе 1934 г.
министерство хозяйства учредило объединённый син¬
дикат соляной промышленности с центральным расчёт¬
ным бюро. На основе этого закона с февраля по май
1934 г. было официально объединено или реорганизо¬
вано путём включения аутсайдеров свыше 20 картель¬
ных объединений. На деле эта цифра ещё больше. Как
указывала «Frankfurter Zeitung», — «уже одна возмож¬
ность принудительного вмешательства часто устраняет
сопротивление отдельных предпринимателей доброволь¬
ному объединению. Правительственное картельное бюро
играет чрезвычайно активную роль в переговорах о со¬
здании картелей. Вряд ли имеются какие-либо случаи
организации или реорганизации картелей или изменения
картельных цен, в которые не вмешивалось бы мини¬
стерство хозяйства» Ч Характерно, что одно из старей¬
ших германских монопольных объединений — цемент¬
ный картель, распавшийся в конце 1932 г., удалось
восстановить лишь в начале 1934 г. в результате пря¬
мого принуждения со стороны правительственных ор¬
ганов. Не прошло и года со времени издания закона
о принудительном картелировании, как кроме упомя¬
нутых отраслей были в принудительном порядке объ¬
единены вся бумажная, хлопчатопрядильная и вис¬
козная промышленность, производство проволоки,,
аэропланных шин, мукомольная, пивная, рыбная, кон¬
сервная, соляная, сигарная, папиросная и большое ко¬
личество других отраслей промышленности. Число кар¬
телей увеличилось с 2 000 в 1925 г. до 2 200 в 1935 г.
и до 2 500 в 1936 г.1 2.
1 «Frankfurter Zeitung», 23. IX. 1934.
2 «Wochenbericht des Institute flir Konjunkturforschung», Beilagey
2. XI. 1938.
221

Решительный переход к принудительному картели¬
рованию был продиктован крупным капиталом, стремив¬
шимся путём прямого, непосредственного давления уси¬
лить власть монополий над средними предприятиями.
Принудительное включение предприятий в картельные
объединения приняло при фашизме массовый характер.
Газета «Vossische Zeitung» от 12 ноября 1933 г. ука¬
зывала на чрезвычайно грубые методы загона аутсай¬
деров в картели: «Аутсайдер рассматривается чуть ли
не как враждебная сила, как помеха проведению госу¬
дарственных предначертаний».
Магнаты монополистического капитала требовали
законодательного запрета всякого снижения цен. Меха¬
низм конкурентной борьбы они называли пережитком
«эпохи либерализма». Широко применялась политика так
называемых обязательных минимальных цен, благодаря
чему картельные цены фактически получали силу закона.
«Имперский комиссар по ценам» осуществлял на¬
блюдение за ценами через местные торгово-промыш¬
ленные камеры и через специальное бюро отраслевых
союзов предпринимателей (Uberwachungsstelle), запра¬
вилами которых были представители наиболее крупных
картелей, синдикатов и трестов. Через этот же аппарат
имперский комиссар осуществлял свои «регулирующие»
мероприятия. Иностранные исследователи фашистского
режима неоднократно подчёркивали, что фашистский
комиссар по ценам, облечённый диктаторской властью,
является лишь простым исполнителем воли картелей.
Этим путём фашизм, не облекая формально монополи¬
стические организации публично-правовыми прерогати¬
вами, наделял их средствами административного взы¬
скания и воздействия на нарушителей картельной
дисциплины и распространял их воздействие даже на не-
картелированные предприятия. Это открыто признавали
и национал-социалисты. Так, официальный экономиче¬
ский орган ги1леровцев «Die Deutsche Volkswirtschaft»
писал, что «до сего времени картельные организации
не имели власти полностью реализовать свои общекар¬
тельные соглашения, ввиду того что обход их членами
картелей не преследовался по суду как обман или как
недобросовестная конкуренция... В этом смысле следует
в дальнейшем ожидать значительного усиления картель¬
ной идеи. Не только участник картеля, нарушающий
222

пункты соглашения, но и всякий потребитель, пытаю¬
щийся склонить участника картеля к нарушению картель¬
ного устава, будет подвергаться наказанию» L
Фашистский закон о картелях провозглашал «тес¬
ное сотрудничество» между промышленными объедине¬
ниями и государством. Монополии получили право и
эффективную возможность с помощью внеэкономиче¬
ских мер принуждения не только устанавливать обяза¬
тельные цены, квоты и кары за их нарушение, но и
концентрировать производство на желательных им пред¬
приятиях, ограничивать использование производствен¬
ного аппарата, контролировать приток капиталов и ин¬
вестиций как для строительства новых заводов, так и
для расширения старых и т. д.
Таким образом, монополистические объединения
приобрели неограниченную возможность проводить свою
политику во всех решающих вопросах промышленной
деятельности, опираясь при этом на мощь судебного и
административного аппарата государства, объявившего
войну «недобросовестной конкуренции».
Полное подчинение организаций ремесленников мо¬
нополистическому капиталу. После прихода фашизма к
власти были введены принудительные «соглашения»
между картелями и организациями ремесленников.
Наряду с гигантскими монополистическими левиа¬
фанами промышленности для Германии характерно от¬
носительно большое число мелких и мельчайших пред¬
приятий, в значительной мере занятых дальнейшей пе¬
реработкой сырья и полуфабрикатов, производимых
крупными заводами. Монополии и раньше не только
устанавливали чрезвычайно высокие цены при отпуске
своей продукции ремесленникам и мелким предприя¬
тиям, но зачастую назначали и продажные цены гото¬
вых товаров. В качестве примера можно указать на
строжайшую и детальную регламентацию мелких, боль¬
шей частью единоличных, красильных мастерских, осу¬
ществляемую монополистическим гигантом химической
промышленности — ИГ Фарбениндустри.
До прихода к власти фашисты демагогически высту¬
пали против картелей и концернов и обещали их «ого¬
сударствление».
1 A. Mayer, Nationalsozialistische Forderungen an ein neues
Kartellwesen, «Die Deutsche Volkswirtschaft», 1939, N. 10.
223

«Цеховые» организации ремесленников в годы кризиса
пытались ослабить нажим [монополий и даже присвоить
себе некоторые функции картелей. Как ни безнадёжны
были эти попытки ослабить тиски монополистической
регламентации, ссылаясь на обещанный фашистами
«корпоративный строй», — всё же они вызвали сильное
недовольство магнатов капитала. Нацистское государ¬
ство не только дало энергичный отпор этим поползно¬
вениям ремесленников, но при помощи упомянутых выше
«соглашений» с картелями превратило объединения ре¬
месленников в рычаг для полного подчинения их
монополиям.
Чтобы этот рычаг непосредственного подчинения
мелких производителей власти монополистического ка¬
питала действовал безотказно, фашисты провели в за¬
конодательном порядке (закон от 29 ноября 1933 г.)
принудительное объединение всех ремесленников, их
подмастерьев и учеников в «цеховые организации». При¬
нудительные ремесленные союзы были строго центра¬
лизованы и полностью подчинены «вождям», назна¬
ченным фашистским государством. Для расправы с
«нарушителями дисциплины» и «сословной чести» были
введены крупные денежные штрафы, лишение свободы
и запрет заниматься ремеслом. Таким образом, реорга¬
низация ремесленных союзов была прямо рассчитана
на усиление влияния монополий. «Прежние тонкие, как
паутина, гибкие нити этого влияния, — писал по этому
поводу американский профессор Р. Брэди, — теперь
превращены в стальные канаты контроля; практически
этот контроль в настоящее время (книга написана в
1937 г.) довлеет над всеми сферами деятельности и осу¬
ществляется заинтересованным руководящим ядром
внутри самого ремесленного сословия»1.
Фашистская пресса расписывала «соглашения» кар¬
телей с организациями ремесленников как орудие за¬
щиты «миттельштанда» (средних слоёв). Но мелкие хо¬
зяйчики очень скоро почувствовали, что на деле гитлеров¬
ское государство выдало с головой мелкие предприятия
•картелям и в своей политике слепо осуществляет волю
1 Robert A. Brady, The Spirit and Structure of German Fascism,
London 1937, p. 318.
224

последних. Представители интересов мелких хозяев
внутри нацистской партии сокрушённо сетовали на это 1.
Закон об «органическом построении» германского
хозяйства. Для полного подчинения финансовой оли¬
гархии всех крупных, средних и мелких промышленных
и торговых предприятий были использованы экономиче¬
ские союзы предпринимателей. Союзы предпринимате¬
лей получили исключительно широкое распространение
в Германии уже давно. Они сыграли немалую роль
в переходе к монополистическому капитализму.
Союзы предпринимателей, формально создаваемые
для «информации и представительства хозяйственных
интересов», явились существенным дополнением к мо¬
нополистическим объединениям. Действуя косвенными
методами давления, через «общественное мнение хозяй¬
ственных кругов», эти союзы дали возможность монопо¬
лиям распространить своё влияние в отдельных отрас¬
лях промышленности далеко за пределы, доступные
трестам, концернам и даже картелям. В годы Веймар¬
ской республики предпринимательские союзы преврати¬
лись в мощные органы буржуазии, в значительной мере
определявшие внутреннюю и внешнюю политику. Осо¬
бенно влиятелен был «Центральный комитет союзов
германских работодателей», созданный для координи¬
рования борьбы предпринимателей против профессио¬
нальных организаций и для проведения антирабочей
политики.
Фашистская диктатура не только укрепила союзы
предпринимателей, но наделила их небывалыми полно¬
мочиями и предоставила в их распоряжение весь аппа¬
рат фашистского режима. Мощная и всеобъемлющая
система предпринимательских организаций легла в ос¬
нову «фашистского переустройства германского хозяй¬
ства». Закон от 27 февраля 1934 г. «О подготовке ор¬
ганического построения германского хозяйства» и
последующие законы, изданные в его развитие, дали
финансовой олигархии, возглавлявшей эти союзы, дикта¬
торскую власть над средними и мелкими предпринима¬
телями, невиданную даже в странах наиболее развитого
1 Rudolf Ott, Die Stellung des Konzern-und Kartellwesens im nation
nalen Staat, Berlin 1933, S. 38 u. f.
15 Германский империализм 225

монополистического капитализма. Под флагом «подчи¬
нения интересам целого» членство в союзе предприни¬
мателей стало принудительным, причём всякий пред¬
приниматель обязан был входить одновременно и в
отраслевой и в общетерриториальный союз данной
области. Выборность руководящих лиц и органов в
союзах предпринимателей была заменена назначением
сверху. Принцип «вождизма» строго проводился сверху
до низу, «вожди» центральных организаций назначали
«вождей» так называемых «функциональных» (отрасле¬
вых) и территориальных организаций.
Таким образом, союзы предпринимателей были пе¬
регруппированы, деятельность их унифицирована и ру¬
ководство централизовано сверху донизу. По тому же
принципу подчинения «вождю», т. е. крупному и влия¬
тельному капиталисту, были реорганизованы местные
торгово-промышленные палаты. Возглавляли всю эту
систему «органического построения хозяйства» «Импер¬
ская хозяйственная палата» и «Объединённый совет
промышленных и торговых палат», состоявшие из таких
видных фигур финансовой олигархии, как Крупп, Фег-
лер и др. По справедливому замечанию профессора
Брэди, «Имперская хозяйственная палата» представ¬
ляла собой «иерархическую организацию для формиро¬
вания политики германских деловых кругов» а «Объ¬
единённый совет промышленных и торговых палат» —
«иерархическую организацию для принудительного осу¬
ществления политики германских деловых кругов»2.
В последующие годы не было внесено серьёзных изме¬
нений в существо и характер этой системы; наоборот,
централизация предпринимательских организаций была
доведена до крайних пределов.
Уже в ходе второй мировой войны фашисты «в це¬
лях устранения параллелизма в управлении хозяйством
и высвобождения персонала для других целей» «раст¬
ворили» в небольшом количестве областных хозяйствен¬
ных палат 70 из существовавших до того местных «хо¬
зяйственных камер» и торгово-промышленных палат
(остальные 41 были ликвидированы) и все 71 ремес¬
ленную палату. Чрезвычайно усилены были прерогати-
1 Brady, op. cit., р. 268.
> Ibid., р. 281.
226

вы «вождей» централизованных и «унифицирован¬
ных» органов; руководители хозяйственных палат
одновременно являлись и областными фюрерами
национал-социалистской партии по экономическим
вопросам.
Система союзов предпринимателей была «органи¬
чески включена в государство», что означало их тес¬
нейшую связь с центральными и местными правитель¬
ственными и партийными органами. Центральные
объединения, а через них и вся низовая система сою¬
зов предпринимателей были подчинены общему руко¬
водству министра народного хозяйства. Закон «Об ор¬
ганическом построении германского хозяйства» давал
министру народного хозяйства широкие полномочия
создавать, распускать и объединять экономические
союзы, назначать их «вождей», изменять их уставы
и т. д.
Подчинение союзов предпринимателей министру на¬
родного хозяйства было на деле лишь формальностью.
Действительная же власть принадлежала заправилам
этих союзов — финансовой олигархии. Предоставлен¬
ные законом министру народного хозяйства диктатор¬
ские полномочия были по существу полномочиями, дан¬
ными представителям монополистического капитала,
сосредоточившего у себя все средства контроля. Госу¬
дарственные предприятия, участвовавшие в союзах пред¬
принимателей, передавали свою собственность в част¬
ные руки или прекращали «соревнование» с частными
предприятиями, отказываясь от производства «конкури¬
рующих» товаров и предоставляя это «частной ини¬
циативе». Так, государство отказалось от участия в
Стальном тресте, в ряде угольных предприятий и элек¬
тростанций. Как признавали фашистские деятели (Гун-
ке, Поддингхаус и др.), закон от 27 февраля 1934 г.
создал легальную основу для превращения союзов пред¬
принимателей в подобие государственных органов. По
этому закону министру народного хозяйства предоста¬
влено было право объявлять союзы предпринимателей
единственными представителями соответствующих от¬
раслей хозяйства, вводить в уставы и учредительные до¬
говоры «принцип повиновения вождям», присоединять
предпринимателей и предприятия к этим союзам и т. п.
Это превратило союзы предпринимателей в гигантскую
15*	227

силу, наделённую мощными средствами принуждения.
Такое же значение имел третий параграф закона
«об органическом построении германского хозяйства»,
который гласил: «Умышленное или неумышленное на¬
рушение какого-либо предписания, изданного имперским
министром народного хозяйства на основании этого
закона или предписаний по его проведению, карается
денежным штрафом или тюремным заключением сро¬
ком до одного года... Не выдаётся компенсация за убытки,
вытекающие из какого-либо мероприятия, проводи¬
мого на основании данного закона». Кары, перечислен¬
ные в § 3 закона, далеко не исчерпывали драконов¬
ских мер против нарушителей правил и распоряжений
верхушки монополистического капитала. Министру на¬
родного хозяйства были даны ещё более широкие пол¬
номочия в этой области, при условии лишь формального
согласования принимаемых мер и санкций с имперским
министром юстиции. Уголовное преследование винов¬
ников в «недобросовестной конкуренции» нередко
приводило к полному разорению их. С лёгкой руки
Зомбарта, фашистские писаки назвали закон «Об орга¬
ническом построении хозяйства» осуществлением «прин¬
ципа солдатского хозяйства» (Das Prinzip der Soldaten-
wirtschaft) Ч Эта выразительная характеристика
подчёркивала одну из существенных особенностей фа¬
шистских насильственных методов усиления господства
монополий.
Вся эта система оказалась бы мало эффективной и
повисла бы в воздухе, если бы она не была подготов¬
лена всем ходом развития монополистических объеди¬
нений и предпринимательских организаций.
Хозяйственные объединения и союзы капиталистов,
унифицированные и централизованные, наделённые го¬
сударственными правами, превратились в невиданное
по эффективности орудие экономической диктатуры фи¬
нансового капитала. Эта система предпринимательских
организаций расширила возможности принудительного
разрешения конфликтов и между отдельными монополи¬
стическими группами. Однако монополистическое «регу¬
лирование», опирающееся на принудительную силу госу-
1 «Berliner Bórsenzeitung», 12. III. 1934.
228

дарства, само порождало противоречия и конфликты.
Государственно-монополистический капитализм не толь¬
ко не может прекратить конкуренцию и борьбу между
монополиями, но обостряет её до крайних пределов.
Борьба между отдельными кликами финансовой оли¬
гархии за командные посты в союзах предпринимателей
и тем самым за возможность использования прину¬
дительной силы государства приняла ещё более ожесто¬
чённый и зачастую прямо-таки скандальный характер.
Попытки вывести капитализм из экономического кри¬
зиса 1929—1933 гг. привели и в демократических стра¬
нах к усилению и обнажению роли государства как пря¬
мого орудия усиления эксплоатации рабочего класса.
И в буржуазно-демократических странах экономический
кризис 1929—1933 гг. вызвал рост государственного
вмешательства в хозяйство и усиление господства мо¬
нополий под маской притягательных для мелкой
буржуазии лозунгов «честной цены» и т. п. Но нигде
государственное вмешательство не приняло столь все¬
объемлющего характера, а государственная полицей¬
ско-административная и судебная машина не была в та¬
кой неограниченной и прямой форме поставлена на
службу монополистических интересов, как в Германии.
Буржуазные демократии обладали гораздо более значи¬
тельными внутренними экономическими ресурсами, что
облегчало им преодоление циклического экономического
кризиса по сравнению с Германией. Поэтому монополи¬
стический капитал этих стран мог обходиться обычными
методами своего господства, не прибегая открыто к гру¬
бому принуждению и террору. Поэтому более дальновид¬
ные представители буржуазии, ища выхода из кризиса
за счёт трудящихся, вместе с тем считали необходимым
в большей или меньшей степени маневрировать, пытаясь
заручиться поддержкой трудящихся при проведении
госкапиталистических мероприятий, направленных в
конечном счёте на усиление капиталистических моно¬
полий Ч В фашистской Германии государство не только
1 В этом отношении характерен проведённый через конгресс США
в июне 1933 г. закон о восстановлении народного хозяйства, преду¬
сматривавший также известные права для рабочих (право на проф¬
союзы, на коллективные договоры и т. п.), «объединённые действия
труда и предпринимательства» по установлению максимума зарплаты,
максимальной продолжительности рабочего дня и т. д,
229

открыто выступило в качестве насильственного меха¬
низма порабощения и ограбления трудящихся, но и
далеко опередило все прочие фашистские страны по
степени милитаризации предприятий в мирное время и
деспотической «опеки» полиции и вооружённых фаши¬
стских банд над рабочими. Ни в одной стране «госу¬
дарственное вмешательство» не создало тех огромных
возможностей принуждения, которыми фашистская тер¬
рористическая диктатура вооружила монопольные объ¬
единения и союзы предпринимателей в Германии. В лице
этих объединений и союзов фашизм создал механизм,
для которого, как указывает проф. Р. А. Брэди, любой
предприниматель, не подчиняющийся диктатуре мо¬
нополии, «может стать объектом вмешательства во
всех отношениях и деталях (lock, stock and barrel),
вплоть до полной и окончательной экспроприации всей
его собственности. Не существует никаких формальных
препятствий, если министр имперского хозяйства найдёт
это необходимым» Ч
Ни в одной стране государство не втягивалось столь
непосредственно в борьбу между различными кликами
монополистического капитала за командные высоты для
той или иной из враждующих групп финансовой оли¬
гархии 1 2. Нигде та или иная монополистическая группа
1 Brady, op. cit., р. 285.
2 Антисемитские законы и еврейские погромы, ознаменовавшие
приход гитлеровцев к власти, с этой точки зрения выполнили опре¬
делённую функцию. Этим путём не только были сломлены позиции
«неарийских» капиталистов в германской крупной промышленности,
в банковом деле и торговле, но произведена их экспроприация в поль¬
зу «арийской» части финансовой олигархии, поделившей между собой
предприятия, находившиеся в собственности у еврейских капитали¬
стов. Напомним лишь несколько примеров, взятых из книги Андрэ
Симона «Люди Европы»: «Банк Блейхрейдера. . перешёл к Дрезден¬
скому банку за 12% своей действительной стоимости. Банк братьев
Арнольд был также куплен Дрезденским банком через одно из его
отделений примерно за 16% действительной стоимости. Специалисты
считают, что при этой вынужденной распродаже ни одна еврейская
фирма не получила за свою собственность больше 20% стоимости. Та¬
ким образом, банкиры и промышленники...без колебаний использова¬
ли еврейские погромы в своих и Пересах. Один из директоров Дрезден¬
ского банка приютил у себя на трое суток во время погромов еврея-
банкира Фрица Редлиха. После этого он изъявил желание приоб¬
рести банк господина Редлиха за 11% его стоимости и после продолжи¬
тельного торга заплатил 13%.Три ночёвки обошлись Фрицу Редлиху,
как он рассказывал мне потом в Париже, больше чем в миллион
марок» (Andrć Simone, Men of Europe, New York 1941, p. 69—70).
230

не могла так свободно и так грубо использовать госу¬
дарственную власть для подавления своих конкурентов
или насильственного обеспечения себе монопольной да¬
ни, как в фашистской Германии. Фашистская диктатура
стала орудием борьбы между отдельными монополисти¬
ческими кликами за власть и влияние внутри крупней¬
ших концернов и других монополистических объедине¬
ний I
1 В этом подоплёка столь ретивого вмешательства гитлеровского
режима в организацию отдельных синдикатов, концернов и трестов.
Достаточно вспомнить, что в результате правительственного вме¬
шательства в пресловутую «реорганизацию» Стального треста доми¬
нирующее влияние в этом гигантском комплексе предприятий осталось
за известным финансовым мародёром Фликом.

ГЛАВА ПЯТАЯ
ПЕРЕВОД ХОЗЯЙСТВА
НА ВОЕННЫЕ РЕЛЬСЫ
«Создание работ» и другие попытки искусственного
оживления конъюнктуры. Ещё при правительствах, рас¬
чистивших путь к власти Гитлеру, усилилось прямое
вмешательство государства в область хозяйства для
«борьбы с кризисом». При правительстве Брюннинга
государственное вмешательство ограничивало свои за¬
дачи «оживлением частной инициативы», восстановле¬
нием рентабельности путём снижения издержек произ¬
водства. На основе чрезвычайного закона от 1 декабря
1931 г. было проведено резкое снижение зарплаты. Бы¬
ли также снижены процентные ставки, железнодорож¬
ные тарифы, оплата коммунальных услуг для промыш¬
ленности и т. п. Политика снижения издержек
производства не приостанс&ила, однако, падения рента¬
бельности, особенно в мелкой и средней промышленно¬
сти. Отчасти в этом направлении действовал рост на¬
логов. В этих условиях ещё более усилилась тенденция
вытеснения более мелких предприятий и концентрации
производства на крупных предприятиях.
Пришедшее в мае 1932 г. к власти правительство
Папена сделало попытку разрешить острые проблемы
германской экономики путём инфляционных мероприя¬
тий. Чтобы получить средства для новых инвестиций
и вовлечения рабочих в производство, в мае 1932 г. бы¬
ли выпущены казначейские сертификаты, которые могли
служить платёжным средством при оплате налогов, и
232

была разработана программа «общественных работ».
Летом 1932 г. правительство Папена ассигновало
740 млн. марок на жилищное строительство, мелиора¬
тивные работы, железнодорожный транспорт и сред¬
ства связи.
Правительство генерала Шлейхера продолжало ту
же линию. Так называемая «неотложная программа»
предусматривала затрату 500 млн. марок на дорожное,
коммунальное и жилищное строительство, на улучше¬
ние и расширение водного транспорта. Результат этих
программ был незначителен.
Уже в своих ранних попытках «борьбы с кризисом»
германский монополистический капитал ориентировался
на подготовку к войне, обходя ограничения, установ¬
ленные Версальским договором. Вместе со Шлейхером
пришли к власти генералы, стремившиеся, не дожидаясь
разрешения репарационного вопроса, осуществить «на¬
циональные задачи 1932 г.», т. е. добиться свободы воо¬
ружения. После прихода фашизма к власти прежние
программы «возрождения частной инициативы» были
превращены в широкую систему экономических меро¬
приятий по вооружению и усилению агрессивной мощи
Германии.
Первые мероприятия гитлеровского правительства
были направлены на оживление чёрной металлургии,
автомобильной промышленности и производства искус¬
ственного бензина — отраслей, которые тесно связаны
с оснащением и моторизацией армии. В том же направ¬
лении действовала политика автаркии, которую фаши¬
сты объявили «наиболее высоким выражением нацио¬
нальной воли» — душой «солдатского хозяйства».
Фашизм, придя к власти, первое время вынужден
был по внешнеполитическим соображениям придержи¬
ваться прежних методов воздействия на хозяйство, ис¬
пробованных при правительствах Брюннинга, Папена,
Шлейхера. Кроме того, развёртывание военного хозяй¬
ства требовало времени и создания соответствующих
экономических и организационных предпосылок.
Борьба различных клик монополистического капитала
из-за дележа общественного пирога не только не осла¬
бела, но ещё более обострилась в связи с гигантским
ростом субвенций. Программа первого «четырёхлетнего
плана борьбы с безработицей», объявленная 1 мая
233

1933 г., предусматривала стимулирование обновления
основного капитала путём налоговых льгот, «оживление
рынка» при помощи общественных работ в области до¬
рожного, железнодорожного и жилищного строитель¬
ства, земельной мелиорации и т. д. Практика «саниро¬
вания» и субсидирования предприятий ещё больше
расширилась.
Ещё до установления фашистской диктатуры кон¬
церн ИГ Фарбениндустри ориентировался прежде все¬
го на расширение производства стратегического сырья,
тем более что это открывало неиссякаемые источники
правительственных субсидий. Когда, придя к власти,
фашизм взял курс на «автаркию», проблема рентабель¬
ности для стратегического сырья отпала. Синтетическое
горючее, каучук и другие виды военного сырья заняли
главное место в химической промышленности. Как изве¬
стно, заправилы ИГ Фарбениндустри, «старый» Дуйс¬
бург (Карл), Бош и Шмидт, ещё во время первой миро¬
вой войны были тесно связаны с военными кругами.
Карл Дуйсбург и Бош входили в узкий круг наиболее
влиятельных промышленников, игравших роль военно¬
экономического штаба при кайзере. После войны связи
ИГ Фарбениндустри с германским генеральным шта¬
бом стали ещё более тесными. Все послевоенные пра¬
вительства Германии оказывали химическому концерну
своё сугубое покровительство. Дуйсбург, Бош и Шмидт
пользовались особым благоволением Гитлера. При на¬
цистах в руководство концерна были введены предста¬
вители «молодого поколения» — Вальтер Дуйсбург, фон
Шницлер и Ильгнер, пользовавшиеся личным доверием
Геринга и принадлежавшие к числу наиболее ярых под¬
жигателей войны и вдохновителей аннексионистских
планов немецко-фашистского империализма.
Ставка на широкое развёртывание военного произ¬
водства непосредственно отвечала интересам германской
тяжёлой индустрии, гипертрофированный аппарат кото¬
рой даже в годы подъёма работал с низкой нагрузкой
и капиталовложения которой оказались в годы экономи¬
ческого кризиса под особым риском. Угольные бароны,
магнаты чёрной металлургии и химии и фабриканты ору¬
жия, выпестовавшие гитлеровское движение и приведшие
Гитлера к власти, ориентировали всю германскую буржуа¬
зию на вооружение, как на лучший выход из кризиса.
234

Во второй половине 1934 г. произошёл заметный рост
промышленного производства: индекс физического объё¬
ма промышленной продукции вырос с 58,7 в 1932 г. до
83,3 в 1934 г. 1. Этот рост вызван был, главным обра¬
зом, увеличением производства военной группы промы¬
шленности, в первую очередь — чёрной и цветной ме¬
таллургии, химической, автомобильной, авиационной
промышленности. Однако рост продукции не повлёк за
собой заметного увеличения сбыта ни на внутреннем, ни
на внешнем рынках. Так, обороты розничной торговли
на внутреннем рынке в 1933 г. и в первой половине
1934 г. сократились. Объём внешней торговли снова
резко снизился, причём экспорт упал больше, чем им¬
порт. Так, среднемесячный экспорт уменьшился с
478 млн. марок в 1932 г. до 347 млн. в 1934 г., т. е.
на 131 млн. марок, а импорт — соответственно с 389 млн.
марок до 371 млн. марок, т. е. всего лишь на 18 млн.
марок 2. Промышленность в значительной мере работала
на склад, про запас. С июня 1932 г. по декабрь 1934 г.
число занятых выросло с 12 730 тыс. до 14 540 тыс.,
т. е. на 1810 тыс. человек3. Этот рост был в боль¬
шой мере результатом перераспределения работы среди
занятых. Число безработных всё ещё составляло
2,6 млн. человек4.
Росла диспропорция между затратами государства
на осуществление правительственной программы по
так называемому «созданию работ» и частными инве¬
стициями. Затраты на «создание работ» составили за
период 1932—1934 гг. около 4 млрд, марок, а общая
сумма частных нетто-инвестиций за период от прихода
Гитлера к власти до конца 1934 г. составила лишь
0,2 млрд, марок5, т. е. равнялась 5% общей суммы
средств, затраченных на «создание работ», причём ча¬
стные инвестиции имели место исключительно в группе
военных отраслей промышленности.
Попытки искусственного создания инвенстиционнэй
конъюнктуры вызвали глубокие внутренние противоречия.
1 1923 — 100. Индекс германского Конъюнктурного института.
«Statistisches Jahrbuch fLir das Deutsche Reich», 1937, S. 54*.
’.Там же, S. 238.
3 «Konjunkturstatistisches Handbuch», 1936, S. 12.
4 <Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich», 1937, S. 350.
3 Подсчитано на основе данных «The Bulletin of International
News», 28. VI. 1941.
235

В создавшихся условиях увеличение промышлен¬
ного производства вело лишь к ещё большим затрудне¬
ниям в области внешней торговли. Экспорт промышленной
продукции упал. В первой половине 1934 г. германский
Конъюнктурный институт указывал: «Можно считать, что
сейчас вывозится около 16% всей промышленной продук¬
ции (не считая пищевкусовой) против 27% в 1932 г.»1.
Германская печать писала о так называемой «экс¬
портной усталости» германской промышленности. Рас¬
ширение промышленной продукции увеличивало по¬
требность в иностранном сырье. Среднемесячный экспорт
фабрикатов снизился с 362 млн. марок ib 1932 г. до
262 млн. марок в 1934 г., в то время как среднемесяч¬
ный размер импорта сырья и полуфабрикатов за этот
период вырос с 165 млн. до 194 млн. марок2. Создава¬
лась перспектива недостатка сырья, угрожавшая сры¬
вом промышленного производства. Рассчитывать на за¬
граничные кредиты не приходилось, так как фашистская
Германия в это время нагло ограбила своих иностран¬
ных кредиторов, приостановив платёж по долгам; к тому
же сильно вырос дефицит государственного бюджета.
Как ни старалось фашистское правительство раздуть
размеры достигнутых «успехов», они не могли укрепить
положение германского капитализма. Несмотря на же¬
стокий фашистский террор и расправу с революцион¬
ными рабочими, германский пролетариат в то же время
далеко ещё не был усмирён. Беспардонная «антикапи-
талистическая» демагогия фашистов, рассчитанная на
улавливание отсталых масс, была чревата опасностями
для нового режима. После того как обнажилось дей¬
ствительное лицо фашизма, среди деклассированных
пролетарских элементов и низов мелкой буржуазии, во¬
влечённых в штурмовые отряды, усилилось стремление
«углубить революцию» через голову «вождей». Боязнью
этого и была продиктована, как известно, кровавая рас¬
права с недовольными элементами внутри фашистской
партии и штурмовых отрядов в «ночь длинных ножей»
30 июня 1934 г.
Германский фашизм и стоявшая за ним наиболее
реакционная часть финансового капитала нуждались в
1 «Vierteljahrshefte zur Konjunkturforschung», 1934, Teil A.,
Heft 4, S. 31.
a «Statistisches Jahrbuch fiir das Deutsche Reich», 1938, S. 256—257^
236

немедленном оживлении конъюнктуры. Этой необходимо¬
стью диктовались хозяйственные мероприятия фашизма.
С конца 1934 г. центр тяжести фашистской эконо¬
мической политики решительно переносится на лихора¬
дочное вооружение.
Вооружение Германии, как метод борьбы с кризисом.
Быстро и решительно переключая хозяйство на воен¬
ные рельсы, германская империалистическая буржуазия
стремилась подготовиться к новой войне за мировое
господство лучше, чем это удалось в своё время кай¬
зеровской Германии; кроме того, перестройка хозяй¬
ства на военный лад сулила возможность быстрого
выхода из кризиса и ещё более беспощадного ограбле¬
ния народа.
Приступая к развёртыванию военного производства,
Германия располагала большими резервами незагру¬
женного производственного аппарата промышленности
и огромными, людскими резервами. Эти неиспользован¬
ные производительные силы были переключены на под¬
готовку к войне.
Огромные государственные заказы заставили зара¬
ботать полным ходом те отрасли промышленности,
которые систематически страдали от недогрузки во все
годы после первой мировой войны, — каменноугольную,
чёрную металлургию и др. Автомобильная и авиацион¬
ная промышленность, как и почти все отрасли машино¬
строения, получая прибыльные заказы и всякого рода
льготы, вскоре заработали на полную мощность. То же
относится к химической и многим другим отраслям
промышленности. Индекс промышленной продукции по¬
высился с 60,7 в 1933 г. до 126,2 в 1938 г. L Индекс про¬
изводства средств производства, который стал в значи¬
тельной мере показателем военного производства, вы¬
рос за тот же период с 43,6 до 136,2, а индекс произ¬
водства предметов потребления, в котором также
были сильно представлены отрасли, работавшие на
армию, увеличился с 82,6 до 112,5.
Нагрузка производственного аппарата в отраслях,
производящих средства производства, уже к 1938 г.
превысила уровень 1929 г. на 22%, в то время как в
отраслях, производящих средства потребления, она всё
1 1929 г. = 100.
237

ещё была на 5% ниже 1929 г.1. Массовое производ¬
ство автомобилей, самолётов, цветных металлов и хи¬
микалий потребовало значительного расширения старых
и широкого строительства новых чисто военных заводов.
Во время первой мировой войны Германия столкну¬
лась с угрожающим недостатком жизненно важных ви¬
дов сырья (селитры, меди, цинка, олова, каучука, серы,
камфоры и т. д.). В ходе войны пришлось прибегнуть
(при финансовой помощи государства) к организации
производства различных заменителей. За исключением
уже решённой проблемы получения искусственного азо¬
та из воздуха, перед Германией накануне и во время
второй мировой войны должны были встать наряду с
новыми почти все прежние сырьевые проблемы и при¬
том в гораздо более сложной и острой форме. Перед
второй мировой войной были затрачены миллиарды ма¬
рок на максимальное развитие производства синтетиче¬
ского моторного топлива, бензола, смол, искусственного
каучука, искусственной шерсти, алюминия и т. д. Созда¬
ние и поддержка этих крайне нерентабельных и доро¬
гих производств, ещё неконкурентоспособных в условиях
мирного времени, происходили при значительной фи¬
нансовой помощи государства; возник огромный суб-
венционированный сектор хозяйства.
Рост мощности химической промышленности и элек¬
тростанций дал толчок к расширению буроугольной про¬
мышленности. Одной из центральных проблем военно-
промышленной подготовки Германии явилось создание
собственной железорудной базы путём использования
низкосортных руд. В связи с этим возникли мощные
предприятия акционерного общества Герман Геринг.
Даже в отраслях промышленности, имевших военное
значение, где оставались ещё неиспользованные мощ¬
ности, фашисты усиленно расширяли производственный
аппарат «про запас». Это имело место в чёрной метал¬
лургии и особенно в таких отраслях химической про¬
мышленности, как азотная, где производственный ап¬
парат, несмотря на значительную недогрузку, был
в 1937 г. увеличен на 30% по сравнению с 1931 г., или
1 При этом спедует иметь в виду значительное уменьшение к 1938 г.
производственной мощности в промышленности, производящей сред¬
ства потребления, оборудование которой изнашивалось, но в доста¬
точной мере не восполнялось.
238

в сернокислотной промышленности, производственная
мощность которой к началу второй мировой войны была
увеличена до 3 млн. тонн *.
Можно считать, что к 1938 г. военное производство
в широком смысле достигло в Германии примерно того
уровня, на каком оно находилось в 1917 г.
Перераспределение национального дохода в целях
вооружения страны. Накануне нападения на Польшу
Гитлер заявил, что за первые 6 лет фашистского ре¬
жима расходы на военную подготовку составили свыше
90 млрд, марок2. Эта сумма не вся была израсходо¬
вана на вооружения в узком смысле слова и не пол¬
ностью была изъята из кругооборота капитала. Расчёты
об использовании национального дохода Германии дают
довольно ясное представление о пропорциях и возме¬
щении составных элементов годового продукта в усло¬
виях военного хозяйства, т. е. о том, какая часть стои¬
мости всего годового продукта расходовалась на
поддержание и расширение постоянного капитала про¬
мышленности вообще и военной промышленности в ча¬
стности, какая часть расходовалась на вооружения и,
наконец, какая — на личное потребление. Эти расчёты
национального дохода более или менее соответствуют
вновь созданной годовой стоимости, т. е. стоимости го¬
дичного валового продукта за вычетом той его части,
которая идёт на возмещение вложенного в производство
и потреблённого в нём постоянного капитала (промы¬
шленных строений, машин, орудий, топлива, сырья и
полуфабрикатов) 3.
Из этих данных следует, что, в то время как
в 1932 г. потребление гражданского населения составило
около 91 % национального дохода (графа 11 таблицы
на стр. 234), оно в 1938 г. взяло только 52,4% 4. В
1 Вишнев.Экономические ресурсы Германии,Москва. 1940. стр. 95.
2 «The Bulletin of International News». 28. VI. 1941, p. 812.
8 К сожалению, нет возможности сопоставить распределение
стоимости всего годового продукта, что позволило бы полнее охватить
процесс воспроизводства.
4 В Англии так называемые «личные расходы на потребление»
составили в 1938 г. 75,4% национального дохода (см. N. Kaldor,
The 1941 Whitepaper on National Income and Expenditure, «The
Economic Journal», June—September 1942, p. 211. В США в том же году
«товары и услуги, проданные частным потребителям», составили около
72,5% всего валового национального дохода (см. «Survey of Current
Business», May 1942, p. 12).
239

реальном выражении доля средств потребления, вошедших
в потребление гражданского населения, уменьшилась от¬
носительно и абсолютно. Среднемесячный индекс стоимо¬
сти жизни, даже по официальным германским данным,
вырос с 78,3 в 1932 г. до 81,2 в 1937 г. Ч Движение ин¬
декса стоимости жизни отражает падение жизненного
уровня в меньшей степени, чем движение индекса цен.
А между тем с 1933 по 1937 г. даже официальный общий
индекс оптовых цен продовольственных товаров увели¬
чился на 12%, а текстильных товаров на 18% 1 2. Если бы
национальный доход 1938 г. выразить в ценах 1929 г.,
то можно считать, что с 1929 по 1938 г. доля потребле¬
ния гражданского населения в общем национальном до¬
ходе упала с 78,5% по меньшей мере до 44,6% 3.
Если принять, что данные официальной германской
статистики о размере национального дохода точно
соответствуют вновь созданной в каждом соответствую¬
щем году стоимости, то можно заключить, что за период
1 См. «Wirtschaft und Statistik», 1940, № I. Официальные данные
пересчитаны к 1929 = 100.
2 Ibidem.
3 Этот вывод подкрепляется официальными германскими данными
о движении заработной платы. Но в данном вопросе, когда речь идёт
не о номинальной заработной плате, а о средствах существования
гражданского населения, показательнее были бы данные о динамике
потребления населением хотя бы важнейших товаров. С тех пор как
гитлеровское правительство стало делать огромные военные запасы,
нельзя цифры продажи плюс импорт и минус экспорт принимать за
потребление населения, как это делали гитлеровские статистики.
Даже по этим данным, потребление большинства более ценных пред¬
метов питания снизилось. Так, потребление на душу населения
снизилось: пшеничной муки — на 6,8%, молока — на 4,3, яиц — на
12, ввозных фруктов — на 10 и пива — на 22,8%. Из высокоценных
продуктов выросло потребление масла на 10%, при падении потреб¬
ления маргарина на 13,9% и сахара на 3,8% (см. «Statistisches Jahr-
buch fiir das Deutsche Reich», 1937, S. 362—363; 1938, S. 382—385;
«Wirtschaft und Statistik», 1939, XXI, S. 463).
Более показательны данные бюджетных опросов семей рабочих и
служащих в 1937 г., иллюстрирующие падение потребления по срав¬
нению с уровнем 1927 г. почти по всем важнейшим предметам пита¬
ния: по белому хлебу — на 44,2%, мясу и мясопродуктам на 18,3,
рыбе — на 6,4, молоку — на 14,2, яйцам — на 41,3, овощам — на 6,5,
рису — на 5,8, сахару —на 4,7, фруктам — на 37,1, пиву на 58,7%.
Лишь по маслу имелся рост на 14,6% при падении потребления других
животных жиров на 10,5% и маргарина — на 2,7% (см. «Wirtschaft
und Statistik», 1939, XIX, S. 118 ff. und 323 ff.).
240

16 Германский империализм
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ДОХОД И ЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ (в млрд, марок)!
Годы
Наци¬
ональ¬
ный
доход
Средства,
прошед¬
шие
через го¬
сударство
Товары и услуги,
извлечённые госу¬
дарством
Нетто инвестиции
(т. е. за вычетом
возмещений)
Запасы
(при¬
рост +
или умень¬
шение — )
Потребление гражданского
населения
всего а
в том
числе на
вооруже¬
ния б
военно-
промыш¬
ленные
(государ¬
ственные
и за счёт
государ¬
ства)
прочие
публичные
частные
всего
в % к
националь¬
ному до¬
ходу
на душу
населе¬
ния*
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
7
1929
75,9
14,0
0,0
3,6
“1,3
59,6
78,5
931
1932
45,2
14,6
7,7
1,3
‘о’з’
0,0
— 1,9
-1,9
41,0
90,7
631
1933
46,5
15,9
9,3
1,9
0,3
0,3
— 1,0
-0,6
37,0
80,0
569
1934
52,7
18,2
9,9
3,0
1,2
1,0
1,2
-1,3
38,1
72,3
577
1935
58,6
21,0
12,6
7,9
4,0
1,5
1,6
-2,0
36,9
63,0
551
1936
64,9
24,2
15,2
10,5
4,6
2,0
3,0
-2,0
38,1
58,7
569
1937
71,0
27,2
16,6
11,7
5,0
2,5
4,5
-2,0
40,4
57,0
594
1938
79,7
36,3
23,0е
19,5
7,5
3,0
2,4
-2,1
41,7
52,4
604
* В марках.
а Включены все затраты, связанные с ростом так называемых «административных расходов» за весь
период 1932—1938 гг., в сумме 7,5 млрд, марок, но не включены инвестиции, произведённые за счёт
государства.
б Английский журнал «Economist» от 24 января 1939 г. приводит более высокие оценки германских
расходов на вооружения.
в Включая 0,5 млрд, марок расходов на военное обучение молодёжи.
1 Исчисления сделаны нами по данным, приведённым в «The Bulletin of International News», 23.VI.
1941, pp. 809, 812, 26.VII. p. 944.

1933—1938 гг. общая сумма шестилетнего прироста
вновь созданных стоимостей составила 102,2 млрд, ма¬
рок (графа 2) сверх уровня, достигнутого в 1932 г.
При этом, если принять за основу тот же 1932 г., то
гражданское население за весь период 1933—1938 гг.
потребило меньше на 13,8 млрд, марок (графа 10).
Общая сумма расходов на вооружения, потраченная
с 1933 по 1938 г., составила 54,5 млрд, марок (графа 5);
затраты на увеличение запасов выросли на 10 млрд,
марок (графа 9) L Одни только запасы импортного
сырья составили к началу 1939 г. от 50 до 150% годо¬
вой потребности 1 2.
Частные инвестиции составили за период 1933—1938 гг.
11,7 млрд, марок, или в среднем около 2 млрд, марок
в год (графа 8). Военно-промышленные инвестиции,
сделанные непосредственно государством или из предо¬
ставленных им частным предпринимателяхм средств, со¬
ставили 22,6 млрд, марок (графа 6). Так называемые
«прочие публичные инвестиции» были связаны в основ¬
ном с военной подготовкой; расходы на строительство
автострад, каналов и т. п. также были продиктованы
стратегическими соображениями. По меньшей мере по¬
ловину из расходов, отнесённых к графе 7, т. е. около
5 млрд, марок, можно отнести к военным. Таким обра¬
зом, затраты на военную подготовку за период 1933—
1938 гг. составили свыше 92 млрд, марок, из которых
54,5 млрд, было истрачено на вооружения, 10 млрд.—
на накопление стратегических запасов и 27,6 млрд.
(22,6 млрд. + 5 млрд.) — на все военные инвестиции из
средств публично-правовых органов.
Если исходить из названной Гитлером цифры затрат
на военную подготовку до начала войны, то можно
считать, что на инвестиции невоенного характера оста¬
лось бы за указанный период 16,7 млрд, марок
(11,7 млрд, марок частных и 5 млрд, марок публичных),
или около 2,8 млрд, марок в год. Из высказываний не¬
мецкой печати известно, однако, что значительная доля
частных инвестиций за этот период также была связана
с экономической подготовкой к войне. Если даже
1 Речь идёт о запасах, предназначенных для военных целей, по¬
скольку одновременно с накоплением сырья для военного производ¬
ства резко сократились сырьевые запасы невоенных отраслей.
2 См. Вишнев, цит. соч., стр. 141.
242

принять, что военное назначение имела только треть
частных инвестиций, то и в этом случае на инвестиции
невоенного характера пришлось бы на весь период
12,8 млрд, марок, или 2,1 млрд, марок в год. Кроме
того, государство изъяло за этот период из националь¬
ного дохода на содержание фашистского аппарата наси¬
лия 7,5 млрд, марок стоимостей, что также должно быть
отнесено к военным расходам.
Таким образом, фашистский «хозяйственный рас¬
цвет» уже в период 1933—1938 гг. не только поглотил
весь прирост стоимости в народном хозяйстве, но и по¬
требовал резкого сокращения потребления населения.
При этом в среднем около 53% прироста стоимостей,
вновь созданных за этот период, а также изъятых в по¬
рядке «экономии на потреблении», вообще не возвраща¬
лись в последующий производственный цикл (затраты на
вооружения, в узком смысле слова, а также изъятие го¬
сударством ценностей в связи с ростом фашистского ап¬
парата насилия). Около 36% (запасы и вложения в ос¬
новной капитал военных отраслей) хотя и продолжали
функционировать в процессе воспроизводства и круго¬
оборота общественного капитала, но носили чисто воен¬
ный характер. Кругооборот этих средств всё более уси¬
ливал односторонность производства. Лишь около 11 %
всего прироста стоимости и «экономии» на фонде потреб¬
ления могли пойти на создание дополнительного произ¬
водительного капитала в отраслях так называемой"
«нормального» производства, транспорта и т. п.
Несмотря на то, что огромная часть ежегодно созда¬
ваемой новой стоимости не возвращалась в кругооборот
капитала, государственное регулирование, направленное
на повышение интенсивности труда, ограничение потреб¬
ления трудящихся и строгое регламентирование капи¬
тальных вложений, привели к гигантскому росту военно-
экономического потенциала Германии.
Перевод хозяйства на военные рельсы как бы снял
преграды для присущего капитализму стремления к без¬
граничному расширению производства. Так, между 1913
и 1927/29 гг. темп роста физического объёма производ¬
ства германской промышленности исчислялся в 0,8% в
год, а между 1929 и 1938 гг. среднегодовой прирост
составил уже более 3%. ’Между 1929 и 1938 гг. чрез¬
вычайно выросли отрасли, непосредственно связанные
16е	243

с увеличением военно-экономического потенциала. Об
этом свидетельствует рост производства легковых авто¬
машин за указанный период на 120,9%, грузовиков —
на 109,8, электроэнергии — на 123,5, радиоаппаратуры —
на 227,8 стальных брусьев — на 47,9, чугунной бол¬
ванки — на 38,2, цветных металлов — на 45,0, машин —
на 42,3, химикалий — на 38%.
Но во второй мировой войне Германия располагала
не только гигантским запасом вооружений, но и чрез¬
вычайно возросшей промышленностью, мощь которой
ещё более увеличилась после захвата крупнейших
индустриальных районов континентальной Европы. В до¬
кладе к XXVII годовщине Октябрьской революции
товарищ Сталин указывал: «Нужно признать, что в
нынешней войне гитлеровская Германия с её фашистской
армией оказалась более мощным, коварным и опытным
противником, нежели Германия и её армия во всех
прошлых войнах. К этому нужно добавить, что немцам
УДалось использовать в этой войне производительные
силы почти всей Европы и довольно значительные армии
своих вассальных государств. И если, несмотря на эти
благоприятные для Германии условия ведения войны,
она всё же оказалась на краю неизбежной гибели, то
это нужно объяснить тем, что главный противник Гер¬
мании — Советский Союз превзошёл по силе гитлеров¬
скую Германию»2.
В самом деле, путём ограбления оккупированных
стран, использования труда военнопленных и насиль¬
ственного угона миллионов иностранных рабочих Гер¬
мании удалось в годы войны (главным образом после
1942 г. и до середины 1944 г.) обеспечить рост промыш¬
ленной продукции в основных отраслях военного произ¬
водства. Так, если физический объём производства Гер¬
мании в 1939 г. принять за 100, то в тех же
территориальных границах он по горнорудной и перера¬
батывающей промышленности, а также строительству
составил вместе: в 1940 г.— 106,5, в 1941 г.— 116,6,
BJ942 г — 118,1, в 1943 г. — 131,8 и в 1944 г. — 132,6 3.
1	По сравнению с 1928 г.
2	Сталин, О Великой Отечественной войне Советского Союза,
1946, стр. 156.
8	По германским данным, обработанным в отчёте о военной
Экономике Германии, составленном в октябре 1945 г. службой стра¬
тегических бомбардировок США.
244

По чугуну, стали и цветным металлам индекс физиче¬
ского объёма производства был в общем ниже, чем
в 1939 г., составив в 1940 г. — 91,0, в 1941 г. — 99,8,
в 1942 г. —98,1, в 1943 г.— 107,1 и в 1944 г. —98,14
С середины 1944 г. заметно упало производство и в
ряде других отраслей. Несмотря на это, производство
вооружений продолжало оставаться на весьма высоком
уровне. В частности, физический объём производства
автомобильной, авиацирнной, кораблестроительной про¬
мышленности и некоторых других видов вооружения
ещё в 1944 г. был почти в 2,6 раза выше, чем в 1939 г.,
в результате широкого использования металлургической
и военной промышленности оккупированных стран
и предельного снижения невоенного потребления1 2 *. «Как
явствует из настоящего обзора, — сказано в секретном
докладе министра вооружений Шпеера от 27 января
1945 г., — базисные отрасли промышленности показали
в 1944 г. тяжёлые и решительные признаки спада. Это
не смогло, однако, снизить выхода необходимых для
армии видов вооружения. Размер военного производ¬
ства в 1944 г. позволил бы полностью снабдить 225 пе¬
хотных и заново укомплектовать 45 бронетанковых
дивизий».
Расширение производственного аппарата и размеров
производства в результате «тотальной» милитаризации
хозяйства и прямого снижения потребления населения
внесло глубокие изменения в экономику Германии ещё
задолго до войны.
Накопление капитала и его распределение по отрас¬
лям хозяйства подвержено, при работе по заказу госу¬
дарства, другим закономерностям, чем при обычных
условиях работы на рынок. Ленин указывал, что работа
не на рынок, а на оборону, т. е. на казну, — это уже
1 Там же.
2 Достаточно напомнить., что победа над Австрией. Чехосло¬
вакией, Польшей, Бельгией, Голландией, Данией, Люксембургом и
Францией увеличила мощность сталелитейной промышленности, на¬
ходящейся в распоряжении Германии, на 50%; присоединение Поль¬
ской Верхней Силезии повысило добычу угля на 20%; во Франции
и Скандинавии Германия получила железную руду, в Румынии —
нефть, а на Балканах—цветные металлы. По мнению авторов
вышеупомянутого отчёта, 4/5 увеличения государственных заказов
сверх уровня 1039 г. стали возможными благодаря поставкам из
завоёванных стран.
245

«особый вид народного хозяйства» 1. Накопление капи¬
тала при военном хозяйстве также представляет собой
накопление особого вида. Так как «в капиталистиче¬
ском обществе средства производства не могут функцио¬
нировать иначе, как сначала превратившись в капитал,
в средство эксплоатации человеческой рабочей силы»1 2,
то рост их не всегда тождественен с накоплением ка¬
питала. В своёхМ развитии капитализм нагромождает
всё больше препятствий для превращения средств
производства в капитал, возрастающая часть их всё
чаще становится «избыточной» и вынуждена бездейство¬
вать. Там, где военное хозяйство ускоряет рост произ¬
водительных сил, с окончанием войны обостряются про¬
тиворечия между производством и потреблением и
диспропорции в структуре производства, до крайности
усиливая препятствия для действительного накопления 3.
Военная деформация германского хозяйства была
уже в 1938 г. не меньшей, чем в 1917 г., в самый раз¬
гар первой мировой -войны. Диспропорция и противоре¬
чия, раздиравшие германскую экономику в первой миро¬
вой войне и в послевоенные годы, были лишь слабым
предвосхищением тех диспропорций и обесценения ос¬
новного капитала, которые накануне второй мировой
войны стали угрожать Германии в результате гитлеров¬
ского военного хозяйства и его специфических методов
стимулирования накопления в военных отраслях.
Ни в одном из буржуазно-демократических государств
военные капиталовложения не были связаны с таким
риском, как в Германии.
Производство малорентабельных заменителей при¬
няло в Германии ещё на ранних стадиях второй мировой
войны столь большие размеры, что германская печать
сигнализировала об опасностях, которые возникают
1 Ленин, Соч., т. XX, стр. 515.
2 Маркс и Энгельс, Соч., т. XV, стр. 538.
3 Это становится особенно явственным при полном возвращении на
мирное положение, когда закономерности товарно-капиталистического
производства начинают снова действовать в более «чистом» виде, т. е.
при возврате к условиям, когда «обращение между постоянным
капиталом и постоянным капиталом» ... «ограничено в конечном счете
личным потреблением» (Маркс). Тогда резко проявляются невиданные
по остроте противоречия, обусловленные военным расширением
производственного аппарата, оторванным от движения личного потреб*
ления в течение ряда лет.
246

в связи с этим для германской промышленности Глав¬
ный орган магнатов тяжёлой индустрии, журнал «Der
Wirtschaftsring» высказал сомнение в возможности
возмещения капитальных вложений в мирных условиях
в области производства и переработки заменителей.
В статье под характерным названием «Риск в прошлом и
настоящем», напечатанной 10 октября 1941 г., указыва¬
лось, что военное хозяйство создало новый источник
риска для предпринимателей. Этот риск, обусловленный
«форсированным переходом на новые заменители естест¬
венного сырья, начавшимся уже ряд лет назад и отнюдь
не одновременно с войной», автор называл политическим
риском, недвусмысленно намекая, что перспектива воз¬
мещения соответствующих капитальных затрат зависит
от исхода войны, т. е. от того, удастся ли переложить
эти нерентабельные затраты на побеждённые народы.
Поскольку национальный доход реализуется в сред¬
ствах производства и средствах потребления, а к ним не
могут быть отнесены вооружения, в которых овеще¬
ствлялась всё возраставшая часть труда, то и соответ¬
ствующая часть вновь созданной стоимости представляла
собой национальный доход «особого вида».
Но независимо от этого общее увеличение даже
чисто номинального размера национального дохода за
1933—1938 гг., показанное германскими статистиками в
сумме 102,2 млрд, марок (см. приведённую ранее таб¬
лицу, стр. 241), не соответствует действительности1 2.
1 Напомним, что производство большинства заменителей, воз¬
никшее в Германии во время первой мировой войны, потеряло
смысл с её окончанием.
2 Исчисление национального дохода производилось главным
образом на основе данных налоговой статистики. Ясно, что укло¬
нения от платежа налогов, сокрытие доходов, подлежащих обло¬
жению, ведут к крупным ошибкам при исчислении национального
дохода. А как известно, налоги выколачивались со всей жестокостью
лишь из доходов крестьян, городской мелкой буржуазии и лиц
свободных профессий. Далее, при исчислении национального дохода
германское статистическое управление исключало дивиденды и про¬
центы по иностранным вложениям и займам в Германии, выплачи¬
вавшиеся в иностранной валюте. Превышение по платежу процент
тов. по сравнению с поступлениями из-за границы, составило в
1931 г. около 12С0 млн. марок («Konjunkturstatistisches Hand?
buch», 1933, S. 141). Эта сумма в дальнейшем несколько уменьши¬
лась, но всё же ещё составляла сотни миллионов марок в год.
Когда гитлеровцы запретили перевод за границу процентов и диви¬
дендов, причитавшихся по иностранным кредитам и вложениям.
247

Можно считать, что официальные исчисления приро¬
ста национального дохода преувеличивали действитель¬
ный прирост на сумму в среднем по меньшей мере око¬
ло 4—5 млрд, марок в год, а за шесть лет, с 1933 по
1938 г., — не меньше чем на 25—30 млрд, марок. Таким
образом, действительный, а не счётный прирост нацио¬
нального дохода за весь рассматриваемый период, по
сравнению с 1932 г., составил не 102,2 млрд, марок, а
(максимум около 72—77 млрд, марок. Из этого следует,
во-первых, что фактический ежегодный фонд потребле¬
ния был и в абсолютном и в относительном выражении
значительно ниже цифр, показанных в приведённой
выше таблице, и во-вторых, ещё до войны расходы на
вооружения, накопление военных запасов и капитало¬
вложения производились не только за счёт роста на¬
ционального дохода, но и за счёт резкого снижения
жизненного уровня рабочего класса, за счёт ограбле¬
ния иностранных кредиторов и, наконец, за счёт пере¬
распределения национального дохода и национальных
богатств страны.
Даже из данных официальной фашистской статисти¬
ки явствует, что для «доходов», представляющих зар¬
плату рабочих, жалование служащих и чиновников, пен¬
сии, пособия йо социальному страхованию и т. п., —
упала с 77,4% общей суммы национального дохода
в 1933 г. до 66,7% в 1938 г. * 1
По данным гитлеровской статистики, установленные
в период 1933—1938 гг. нацистскими «доверенными тру¬
да» почасовые ставки взамен ставок прежних коллек¬
тивных договоров были на 20,5% ниже, чем в 1929 г.,
средний почасовой заработок — на 19%, а средний недель¬
ный заработок рабочего — на 15,6% ниже. Фашистские
экономисты пытались отыграться на подсчётах реальной
заработной платы, дающих широкий простор для подта¬
совок. Но даже по этим подсчётам, почасовые ставки,
установленные «доверенными труда», были в 1938 г. в
реальном выражении на 3,0% ниже, чем ставки,
предусмотренные коллективными договорами в 1929 г.
статистическое управление прекратило вычет соответствующих
сумм из национального дохода.
1 Исчислено по: «Statistisches Jahrbuch ftir das Deutsche Reich»
1938, S. 560; «Wirtschaft und Statistik», 1939, XIX, № 21Д22,
8. 706.
248

Лишь недельные заработки были в 1938 г. на 3,7% выше,
чем в 1929 г. *, в результате увеличения рабочего дня.
Этот перевод номинальной зарплаты на реальную произ¬
ведён при помощи умножения индексов первой на индексы
«стоимости жизни». Однако, как указывалось в эконо¬
мической печати, цены на самом деле выросли в большей
степени, чем это отражено в индексе «стоимости жизни»,
и, кроме того, не сделаны поправки ни на рост отчисле¬
ний от зарплаты, ни на изменения в соотношении от¬
дельных категорий рабочих в рассматриваемый период1 2.
Общая сумма выплаченной зарплаты (включая окла¬
ды чиновников, домашних слуг и других видов служа¬
щих) вместе с пенсиями и пособиями по социаль¬
ному страхованию составила, по официальным данным,
в 1929 г. 52,2 млрд, марок, а в 1938 г. — 50,3 млрд,
марок 3.
Это, конечно, крайне преувеличенные цифры; в них
включены «вознаграждения» всяких директоров и опла¬
та высоких чиновников и, кроме того, не учтены гигант¬
ски возросшие вычеты из зарплаты, которые ещё в
1936 г. составляли не менее 22% при годовом доходе в
размере 2 400 марок и 18,39% при доходе в 4 200 ма¬
рок 4. К этому следует прибавить и принудительные
«сбережения» как особый вид вычета из зарплаты, по
скольку эти «сбережения» были полностью украдены у
рабочих.
В то же время, даже по официальным данным, коли¬
чество проработанных рабочих часов было в 1938 г. на
18% 5 выше, чем в 1929 г., и почасовая выработка на
одного рабочего выросла на 40% 6.
Фашистская диктатура применила и другой вид
ограбления рабочего класса: большая часть взносов по
страхованию от безработицы и средства других соци¬
альных учреждений были присвоены правительством для
финансирования военной подготовки и подачек финансо¬
1 «Wirtschaft und Statistiк», 1938,XVIII,S. 159 и 1939, XIX,S.52O.
2 Otto Nathan^ The Nazi Economic System, Durham, North Carolina
1944, pp. 347, 349.
3 «Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich», 1936, S. 502;
«Wirtschaft und Statistik» 1939, XIX, S. 706.
4 «Einzelschriften zur Statistik des Deutschen Reichs», 1937, № 35;
«Verbrauch und Einkommen in der Steuerwirtschaft», S. 177.
6 Цит. Sweezy, op. cit., p. 206.
e C 1929 no 1937 r.
249

вому капиталу. Многомиллионные фонды социальных
учреждений, накопленные в течение долгих десятилетий,
были в принудительном порядке вложены в государст¬
венные бумаги, не имеющие реальной ценности.
Распределение государством капиталов и натураль¬
ных элементов производства между отраслями хозяйства.
Накануне прихода гитлеровцев к власти недогрузка ос¬
новного капитала достигла колоссальных размеров. Про¬
изводственный аппарат ряда отраслей германского хо¬
зяйства был в запущенном состоянии ввиду недоста¬
точного восполнения в течение ряда лет износа основ¬
ного капитала. Несмотря на это, фашисты при помощи
хозяйственных рычагов и особенно при помощи пря¬
мого принуждения передвигали капиталы из указан¬
ных отраслей в такие отрасли, где уже имелся значи¬
тельный избыток основного капитала. Так, например,
происходила выкачка капитала из германских желез¬
ных дорог, находившихся ещё до войны в весьма пло¬
хом состоянии в отношении путевого хозяйства. Дру-
.гм примером может служить резкое сокращение
вложений в жилищное строительство. В 1938 г. число
жилищ было на 40 тыс. меньше, чем в 1929 г., при
общем росте остального, главным образом военного
строительства на 25%
Уменьшились также капиталовложения в водный
транспорт. По мере уменьшения неиспользованных ре¬
зервов основного капитала в отраслях, обслуживавших
подготовку к войне, фашистская диктатура всё более
расширяла круг предприятий и отраслей, из которых
производилась выкачка капитала.
Ещё задолго до войны и блокады значительно сузи¬
лись возможности восстановления основного капитала в
невоенных отраслях хозяйства и было резко урезано по¬
ступление импортного сырья для невоенного производ¬
ства; германское хозяйство было поставлено, так сказать,
в условия «самоблокады».
Всё это привело к значительному высвобождению де¬
нежного капитала; в свою очередь рост вкладов сделал
возможным значительное перераспределение капиталов.
1 «Wirtschaft und Statistik», 1938, XVIII, S. 428; Ibid., 1939, XIX
S. 422: «Wochenbericht des Instituts fur Konjunkturforschung», 28. XII
1940.
250

Перераспределение капиталов между отдельными от¬
раслями хозяйства производилось не только путём
использования государством механизма денежного рынка
и рынка капиталов, но и путем жёсткой регламентации
промышленного строительства. Законом о принудитель¬
ных картелях от 15 июня 1933 г. фашистское государ¬
ство в интересах монополий ещё до начала войны запре¬
тило строить и расширять предприятия и даже возме¬
щать основной капитал в одних отраслях хозяйства и
поощряло это в других. Ещё задолго до войны фашист¬
ская диктатура под предлогом типизации, нормирования
и кооперации заводов, сосредоточения продукции на
крупных предприятиях с наиболее рациональным и эф¬
фективным производством проводила свёртывание боль¬
шого числа предприятий, особенно в отраслях, не свя¬
занных с военным производством.
Уже с 1934 г. фашистское государство непосред¬
ственно участвовало в распоеделении элементов ппоиз-
водства в их натуральной форме. В первую очередь это
проводилось в отношении сырья. В марте 1934 г. был
издан закон, по которому министерство хозяйства по¬
лучило право регулировать закупку, складирование,
распределение и Ттотребление сырья и полуфабрикатов.
В том же году была введена регламентация в отноше¬
нии хлопка, шерсти, кожевенного сырья и полуфабои-
катов из меди. Эти виды сырья и полуфабрикатов
не только распределялись в централизованном порядке,
но устанавливались также предельные размеры запасов
их в торговой сети и на перерабатывающих предприя¬
тиях. С 1935 г. было введено жёсткое регулирование
производства электроэнергии и снабжения ею пред¬
приятий разных категорий. В том же году было вве¬
дено нормирование потребления цветных металлов.
В 1936 г. государство ограничило запасы лома цвет¬
ных металлов в промышленности, а также стало на
путь их прямой реквизиции и перераспределения.
С того же года расширилось прямое регулирование
государством заказов в чёрной металлургии в отноше¬
нии их объёма и очерёдности. В 1937 г. сбыт искус¬
ственного шёлка, каучука, резины и асбеста был пол¬
ностью подчинён так называемым «импортным управ¬
лениям». Была введена строжайшая регламентация
потребления дефицитных строительных материалов,
251

ещё более усиленная в 1938 г. Наряду с увеличением
роли государства в распределении элементов производ¬
ства в их натуральной форме из года в год росли го¬
сударственные закупки сырья и их запасы в расчёте
на готовившуюся войну и на обеспечение текущих
военных расходов.
Фашистское государство приступило также к прямо¬
му перераспределению рабочей силы, в первую оче¬
редь квалифицированных рабочих. Уже в конце
1934 г. в Германии ощущалась нехватка рабочих-ме¬
таллистов. С декабря 1934 г. все квалифицированные
рабочие-металлисты были лишены свободы передви¬
жения и могли получить работу только через Бюро
труда Г В ноябре 1936 г. это распоряжение было рас¬
пространено и на неквалифицированных рабочих-
металлистов1 2, в октябре 1937 г. — на плотников и ка¬
менщиков3, в мае 1938 г. — на рабочих и инженеров
строительной промышленности4, в марте 1939 г. — на
ргбочих лесной, рудной и химической промышленности5.
Законы 1938 г. о всеобщей трудовой повинности яви¬
лись лишь завершением системы частичных мобилизаций
рабочих, начатых ещё в 1934 г. Практика прямого пере¬
брасывания рабочих из невоенных отраслей в военные
принимала из года в год всё большие размеры. Введён¬
ная в середине 1938 г.6 всеобщая трудовая повинность
распространилась на женщин, стариков, детей, иностран¬
цев, ремесленников, торговцев, лиц свободных профес¬
сий и на все виды занятых рабочих7.
В результате перевода хозяйства на военные рельсы
произошли крупные изменения в распределении труда
1 «Reichsgesetzblatt», 1934, I, 202.
2 Ibid., 1936, I, 311.
8 Ibid., 1937, I, 248.
4 Ibid., 1939, I, 191.
6 Ibid., 1939. I, 444.
6 Всеобщая трудовая повинность была усилена в марте 1939 г.
«Reichsgesetzblatt», 1939, I, S.s. 652, 126; 1938, I, s. 652.
7 В то же время в угоду буржуазии гитлеровцы не использо¬
вали такие резервы рабочей силы, как большое число домашней
прислуги (за годы войны количество последней с 1 582 тыс. чело¬
век снизилось лишь до I 348 тыс. человек), не мобилизовали «до¬
машних хозяек» из зажиточных слоёв. Не была переведена в воен¬
ную промышленность и значительная часть рабочей силы из тех
отраслей, которые обслуживали главным образом потребности
господствующих классов.
252

между различными отраслями, отражавшие радикальные
перемены в структуре германской промышленности. Так,
по данным фашистских переписей, удельный вес занятых
в отдельных отраслях по отношению к общему числу
занятых в промышленности и ремесле изменился с 1933
по 1939 г. следующим образом: произошло уменьшение
удельного веса занятых в пищевой промышленности —
с 15,0 до 10,1%; в производстве одежды — с 13.2 до
9,4%, в том числе в обувной промышленности — с 3,3 до
2,0%, и в текстильной — с 9,7 до 7,9%. В то же время
имел место рост к общему числу занятых в промышлен¬
ности и ремесле: в машиностроении — с 6,9% до 13,6%
(сюда входят и автопромышленность и авиационное
производство и т. п., удельный вес которых возрос
с 1,9 до 4,2%); в металлургии — с 3,1 до 4,5%, в хими¬
ческой промышленности — с 3,1 до 3,4%, в строительной
промышленности — с 12,4 до 16,2% *. Произошла круп¬
ная передвижка рабочей силы из отраслей, производя¬
щих средства потребления, в отрасли, изготовляющие
средства производства 1 2.
Перераспределение труда, однако, лишь косвенным
образом отражает перераспределение капиталов между
отдельными отраслями промышленности. Действительное
увеличение капиталов в первом подразделении и умень¬
шение их во втором подразделении значительно больше,
чем показывает передвижка в распределении труда.
Перераспределение капиталов в значительной мере
означало насильственное перераспределение националь¬
ного богатства; ограбление еврейских капиталистов и
передача их капиталов в руки «арийских» капиталистов
было только прелюдией, за которой последовали орга¬
низованный грабёж и уничтожение «истинно немецкой»
мелкой и средней буржуазии.
1 «Wirtschaft und Statistik» № 19, 1941, «Sonderbeilage. «Stati-
stisches Jahrbuch far das Deutsche Reich», 1937, S. 24—25.
2 1933 год был в Германии ещё кризисным годом, в котором за¬
нятость в промышленности, производящей средства производства,
упала сильнее, чем в отраслях, производящих средства потребления.
Поэтому сопоставление данных за 1939 г. с уровнем 1933 г. даёт не¬
сколько преувеличенный рост для отраслей первого подразделения и
преувеличенное падение для отраслей второго подразделения, чем
если бы сравнение производилось в отношении уровня 1929 г. Однако
для последнего года данных переписей не имеется.
253

Даже столь обычное в капиталистических странах
мероприятие, как обязательное помещение вкладов,
хранящихся на счетах сберкасс, в государственные зай¬
мы, превратилось в руках гитлеровцев в замаскирован¬
ное ограбление мелких вкладчиков и насильственное
перераспределение национального достояния, ибо пога¬
шение государственного долга было поставлено в пря¬
мую зависимость от осуществления бредовых планов
господства Германии над миром.
Насильственная централизация капитала и концент¬
рация производства. Государственная регламентация рас¬
пределения сырья и рабочей силы послужила оружием
насильственной концентрации производства и централи¬
зации капитала. Прекращение снабжения сырьём и
рабочей силой невоенных предприятий, изъятие у
них сырья и рабочих рук, сосредоточение производ¬
ства на наиболее крупных предприятиях привели к
закрытию большого количества средних и мелких пред¬
приятий, капиталы которых в значительной мере были
направлены на расширение военной промышлен¬
ности.
Особенно сильно пострадали при этом ремесленные
предприятия. Фашистская диктатура неслыханно ускори¬
ла процесс пролетаризации ремесленников и мелких тор¬
говцев путём непосредственной ликвидации их пред¬
приятий, используя для этого фашизированные «цехо¬
вые» организации и организации торговцев. Закон от
1935 г. ограничил число ремесленников, могущих иметь
самостоятельные предприятия, лицами, зарегистриро¬
ванными в качестве членов «цеховых» организаций.
Доступ же в число последних был искусственно за¬
труднён дорого стоящими испытаниями на звание «ма¬
стера». Рассматривая многочисленное ремесленное
сословие как рабочую силу для военных заводов, гит¬
леровские «цеховые» ремесленные органы занялись
пересмотром «перегруженных» отраслей ремесла и
торговли. Фашистская печать объявила ряд тради¬
ционных отраслей ремесла «лишённым всякого эконо¬
мического оправдания». Из 700 тыс. ремесленных
предприятий-одиночек фашисты в принудительном по¬
рядке ликвидировали в 1937—1938 гг. 100 тыс., объя¬
вив их «экономически нежизнеспособными», а вла¬
дельцев их погнали на военные заводы.
254

«Чистка ремесла» ещё более усилилась в начале
1939 г. «Экономически неоправданным» объявлено было
множество ремесленных заведений, мелких хлебопека¬
рен, парикмахерских, портняжных и сапожных мастер¬
ских и т. д. Декретом от 22 февраля 1939 г. все ремес¬
ленники, их наёмные рабочие и подмастерья, могущие
быть использованными в других отраслях, подлежали
исключению из ремесленных списков. Лишь за первое
полугодие 1939 г. было в принудительном порядке
ликвидировано не менее 70 тысяч ремесленных ма¬
стерских. «Чистке и прочёсыванию» подверглась и
розничная торговля; ещё в сентябре 1938 г. было
в принудительном порядке закрыто около 100 тыс.
магазинов. Особенно сильно пострадали странствую¬
щие ремесленники и торговцы. Для того чтобы за¬
ставить миллион человек пойти на военные заводы,
на строительство укреплений и стратегических до¬
рог, были изданы специальные законы. Закон от 10 де¬
кабря 1937 г. чрезвычайно повысил налоги на лиц, за¬
нятых торговлей в разнос; с середины 1938 г. фашисты
стали отбирать разрешения на занятие у странствующих
ремесленников и торговцев в разнос.
Военное хозяйство принесло также разорение широ¬
ким слоям трудового крестьянства. Фашистская дикта¬
тура широко практиковала насильственную экспроприа¬
цию мелких крестьян через аппарат так называемого
«сословия питания». Под предлогом устранения «нежиз¬
неспособных и не оправдавших себя» хозяйств было
ликвидировано много тысяч пролетарских и бедняцких
дворов, а их имущество передано кулакам.
В результате перехода хозяйства на военные рельсы
и насильственной централизации капитала количество
так называемого самостоятельного населения сократи¬
лось с 1933 по 1939 г. на 429,8 тыс., или на 8.2%;
удельный вес их во всём самодеятельном населении упал
за тот же период с 19,7 до 14,0% Ч В сельском хозяй¬
стве число самостоятельных уменьшилось на 10%, а
удельный вес их среди самодеятельных данной отрасли
сократился с 23,3% до 22,0% 1 2. Число самостоятельных
в промышленности и ремесле сократилось на 8,2%, а
1 «Wirtschaft und Statistik», № 19, 1941.
2 «Wirtschaft und Statistik» № 24, 1940.
255

удельный вес их упал с 16,7 до 9,5%. В торговле и
транспорте за это же время число самостоятельных лиц
сократилось на 6,4%, а удельный вес их упал с 24,8%
до 19,4% к числу самодеятельных1.
Подготовка к войне и рост капиталовложений в воен¬
ную промышленность потребовали ещё до войны при¬
нудительного перераспределения национального дохода
и национального богатства. Фашистское военное хозяй¬
ство уж_ до войны не могло функционировать без рез¬
кого снижения жизненного уровня трудящихся. Новые
же капиталовложения производились в значительной
мере за счёт перераспределения национального дохода
и богатства.
Искусственно создав такими методами «хозяйственное
оживление» и соединив значительную часть хронически
бездействовавших средств производства с незанятой ра¬
бочей силой, фашистская диктатура направила львиную
долю вновь создаваемой стоимости на непроизводитель¬
ные цели. Общая масса товаров, которые могло бы при¬
обретать население, не только не увеличилась, а, наобо¬
рот, резко уменьшилась. Даже те средства производ¬
ства и рабочие руки, которые до того использовались
производительно, также в значительной мере получи¬
ли непроизводительное назначение. Это*— неизбежное
последствие попытки превращения подготовки к войне
в крупный фактор развития экономического цикла.
Рост диспропорции между основными подразделения¬
ми общественного производства и обострение основного
противоречия капитализма. Деформация процесса вос¬
производства и кругооборота общественного капитала,
характерная лишь для крайне развитого военного хо¬
зяйства, произошла в Германии задолго до войны.
Законом развития капитализма является большее или
меньшее накопление капитала во всех отраслях общест¬
венного производства. Пропорциональное отношение
между производством средств производства и средств
потребления при капитализме «осуществляется лишь пу¬
тем неосуществления»1 2. Оно устанавливается лишь на
мгновение среди неравномерности и диспропорций через
кризисы. «Кризисы всегда представляют только времен-
1 «Wirtschaft und Statistik» № 19, 1941. Для 1939 г. население
взято на территории Германии 1933 г.
2 Ленин, Соч., т. II, стр. 408.
256

ное насильственное разрешение существующих противо¬
речий, насильственные взрывы, которые на мгновение
восстановляют нарушенное равновесие» L Накопление
во втором подразделении общественного производства
идёт позади накопления в первом подразделении. Рост
общественного производства через бесконечные коле¬
бания и противоречия сопровождается в условиях
обычного «нормального» капитализма ростом обраще¬
ния между первым и вторым подразделениями.
В фашистской Германии этого роста обращения меж¬
ду сферами производства средств производства и произ¬
водства средств потребления не наблюдалось, несмотря
на то, что на военные нужды ещё до войны усиленно
работал производственный аппарат отраслей не только
первого, но и второго подразделения. Более того, насту¬
пившая в Германии задолго до войны деформация кру¬
гооборота общественного капитала выразилась в про¬
грессивном сокращении обращения между первым и
вторым подразделениями. В ходе дальнейшего разви¬
тия военной экономики это сокращение обращения
стало одним из условий непрерывности производства
в целом.
Начавшееся ещё в период подготовки к войне со¬
кращение обращения между первым и вторым подразде¬
лениями общественного производства имело место в от¬
ношении элементов как переменного, так и постоянного
капитала. Не только прибавочную стоимость не было
возможности обменять на продукцию первого подразде¬
ления, но постепенно стало всё труднее восстанавливать
возрастающую часть постоянного капитала, подвергше¬
гося износу и подлежащего возмещению. В годы войны
эти трудности ещё более обострились. Уже в 1941 г.
один из крупных фашистских экономических журналов
писал: «Часто предприятия не могут осуществить необ¬
ходимое обновление и рационализацию... ввиду недо¬
статка материалов, машин, сырья и рабочей силы»1 2.
Фашистский экономист Хетлаге определял для одного
1940 г. потери страны от невосстановленного износа
в промышленности, транспорте, жилищном фонде и т. д.
1 Маркс, Капитал, т. III, изд. 1936, стр. 224.
2 «Der Wirtschaftsring», 7/XI, 1941.
17 Германский империализм 257

в сумме 3—4 млрд., а уменьшение накопленных запасов
сырья и готовых изделий в сумме 5—6 млрд, марок Ч
В то время как обычно накопление в первом подраз¬
делении лишь обгоняло накопление во втором подраз¬
делении, в создавшихся условиях прямое уменьшение
производительного капитала в области производства
средств потребления стало предпосылкой образования
добавочного капитала в сфере производства средств
производства. Таким образом вместо прямой зависи¬
мости между капитализацией в обоих подразделениях
возникла своеобразная «обратная» зависимость, при
которой рост постоянного капитала в первом подраз¬
делении не сопровождался соответствующим ростом
переменного капитала (понимая последний как сред¬
ства существования рабочих).
Уже задолго до войны, при росте общего числа заня¬
тых с 12,6 млн. в 1932 г. до 19,5 млн. в 1938 г. и уве¬
личении за тот же период количества проработанных
человеко-часов с 7,9 млрд, до 17,4 млрд.1 2, потребление
упало относительно и абсолютно и было в среднем в год за
период 1933—1938 гг. на 2,3 млрд, марок ниже, чем даже
в кризисном 1932 г. (графа 10 таблицы на стр. 241)3.
По законам капиталистического производства «по¬
требление» развивается вслед за «накоплением» или
вслед за «производством», — как ни кажется это
странным, но иначе и быть не может в капиталистиче¬
ском обществе»4. Расширение производства при од¬
новременно относительном и абсолютном сокращении
потребления — таков результат фашистского «созда¬
ния работ». Таков смысл фашистского лозунга преодо¬
ления кризиса через «отрыв от мирового рынка» и
«расширение внутреннего рынка».
Капиталистический «внутренний рынок» не ограничи¬
вается предметами потребления. По мере развития
капитализма всё более возрастает значение товаров,
приобретаемых для производительного, а не для инди¬
видуального потребления; это, разумеется, не означает
абсолютного уменьшения продуктов личного потребле-
1 «Der Deutsche Volkswirt» 20/XII, 1940.
2 «Die Deutsche Volkswirtschaft» № 13, 1939. S. 524,
8 В то же время даже фальсифицированный фашистами индекс
стоимости жизни показывал в общем рост, составив в 1932 г. —
120,6, в 1933 г. — 118,6, в 1934 г. — 121,1, в 1935 г. — 123,0.
4 Ленин, Соч., т. II, стр. 27.
258

ния. Фашистское же «расширение внутреннего рынка»
на путях военной перестройки хозяйства породило
тенденцию не только к относительному, но и к абсо¬
лютному сокращению выпуска продуктов личного по¬
требления (за исключением идущих для армии).
При общем кризисе капитализма всё возрастающая
часть средств производства была хронически лишена
возможности функционировать как средство эксплоата-
ции рабочих, т. е. теряла свойство капитала. ’Массовая
безработица также приняла хронический характер.
В Германии, где процесс концентрации и монополи¬
зации был искусственно ускорен государственной вла¬
стью, противоречие между общественным характером
производства и частным характером присвоения, имма¬
нентное капитализму, достигло небывалой глубины.
Именно в Германии традиции исторического разви¬
тия и высокие организационные формы финансового ка¬
питализма создали наиболее благоприятную почву для
фашистских экспериментов. Этот эксперимент в форме
военного хозяйства в мирное время сочетал подготовку
к авантюристскому «блицкригу» с авантюрной же по¬
пыткой создания условий для возрастания стоимости
капитала путём ещё более одностороннего развития
общественного производства.
Продукция второго подразделения общественного
производства ещё до войны всё меньше обслуживала
потребление рабочего класса. В приведённой на стр. 241
таблице показана та часть национального дохода, кото¬
рая^ ввиду её вещной формы, не участвовала в следу¬
ющем периоде воспроизводства. В 1938 г. эта часть
составляла около 23,0 млрд, марок, или около 30%
национального дохода. Если же учесть фонд потреб¬
ления буржуазии, то можно считать, что ещё до вой¬
ны по меньшей мере одна треть продукции не могла
итти на возмещение и расширение ни переменного, ни
постоянного капитала. Ещё до войны огромная часть
годового труда затрачивалась на производство про¬
дукта, не могущего обратно превращаться в капитал.
Это таило в себе угрозу для воспроизводства, так как
подрывались основные условия его стихийного функ¬
ционирования.
Уже перед войной военное хозяйство Германии до¬
стигло такой ступени развития, что непрерывность
17»	259

процесса воспроизводства обеспечивалась постоянным
вмешательством государства в производство. Государ¬
ственное распределение элементов производства при¬
обрело почти такое же значение, как в последний год
первой мировой войны.
Гигантская роль государственного вмешательства от¬
нюдь не делала военную экономику Германии плано¬
вым хозяйством. Это вмешательство, разумеется, не при¬
вело ни к господству над стихией капиталистического
хозяйства, ни к её преодолению; вмешательство расши¬
рялось от случая к случаю в связи с новыми трудностя¬
ми и противоречиями, в значительной мере вызванными
фашистским же «регулированием». Каждый акт непо¬
средственного вмешательства государства в экономи¬
ческие отношения не только не устранял затруднений,
а вызывал новые.
Так, государственное регулирование инвестиций
между 1933 и 1938 гг. не только углубило диспропорции
в распределении капитала между I и II подразделе¬
ниями, но создало новые диспропорции внутри первого
подразделения. К началу второй мировой войны Гер¬
мания пришла с чрезвычайно возросшими мощностями
в области производства синтетического сырья, в метал¬
лообрабатывающей промышленности (военные заводы
в собственном смысле слова, машиностроение, судо¬
строение и т. д.), но вместе с тем, с относительно мало
обновлённым и расширенным производственным аппара¬
том чёрной металлургии, несмотря на большой прирост
мощности в результате создания концерна Геринга.
Вот почему уже в 1938 г. в металлургии не было
неиспользованных мощностей, и с запасами обстояло
очень туго. К началу 1939 г. ввиду загруженности за¬
водов для целого ряда важнейших видов проката срок
выполнения заказов растянулся до 12 месяцев. В пер¬
вой половине указанного года из-за нехватки стали
задерживалось даже строительство предприятий Германа
Геринга. В конце 1939 г. урезывалось не только граждан¬
ское потребление, но и фонды, выделенные для армии и
военного строительства. В связи с этим зимой 1939/40 г.
в правительственных и промышленных кругах ставился
вопрос о необходимости расширения чёрной металлургии
путём нового строительства. Удачное завершение
военной кампании на западе летом 1940 г. и военные
260

захваты сняли этот вопрос с порядка дня. В 1940 и
1941 гг. острое положение с чугуном и сталью сглади¬
лось и даже имело место некоторое снижение самого
объёма производства. Но после поражения немецкого
фашизма под Сталинградом в течение 1943 и 1944 гг.
положение стало вновь напряжённым. Если Германия
почти до конца войны не испытывала недостатка
в запасах стали для нужд военной промышленности, то
только потому, что она использовала металлургические
базы оккупированных стран. Точно так же, несмотря на
очень большие вложения в электростанции, энергетиче¬
ское хозяйство Германии скоро стало в годы войны
узким местом её военной экономики.
Удвоение выработки’ электроэнергии между 1934 и
1939 гг. не сопровождалось соответствующим вводом
новых станций. Строительство последних не поспевало
за ростом потребления из-за нехватки материалов и ра¬
бочей силы, которые шли на расширение других отра¬
слей и производство вооружений. В результате шло
непрерывное снижение резервных мощностей в энерге¬
тическом хозяйстве, которые в 1934 г. ещё составляли
35—40%, а в годы войны отсутствовали вообще. В упо¬
минавшемся уже нами докладе Шпеера, последний бьёт
тревогу по поводу систематических тяжёлых аварий
и выхода электростанций из строя в результате недопу¬
стимой перегрузки их установок. В то же время в ци¬
тированной докладной записке американской службы
стратегических бомбардировок в качестве характерной
черты германской экономики в годы второй мировой
войны указывается на большой излишек станков и дру¬
гого оборудования и на то, что в связи с этим, за исклю¬
чением авиамоторного производства, предприятия обра¬
батывающей отрасли промышленности работали в одну
смену, причём до середины 1944 г. не по причине недо¬
статка сырья и рабочих рукНедостаток машин
1 Недостаток рабочих рук ощущался как раз в чёрной метал¬
лургии ввиду того, что в отличие от новых предприятий Германа
Геринга более устарелое оборудование многих рурских, силезских
и саксонских металлургических заводов требовало большего коли¬
чества мужской, причём в значительном проценте квалифицирован¬
ной, рабочей силы. Её лишь в малой степени можно было заменить
женским или неквалифицированным мужским трудом. В результате
чёрная металлургия западной Германии работала лишь в 2 смены и
даже пришлось потушить ряд домн.
261

испытывали химическая промышленность, заводы синте¬
тического горючего, электростанции и производство вы¬
сококачественных сталей.
В годы войны, когда Германия подвергалась мощным
ударам Советской Армии, она могла уже думать лишь
главным образом о том, чтобы выпускать как можно
больше вооружения на основе наличного аппарата, и
всё меньше могла выделить средств на вложения в ос¬
новные отрасли, которые позволили бы исправить
создавшиеся в первом подразделении соотношения L
Самый рост военного производства Германии шёл
крайне неравномерно, рывками, особенно в последние
годы войны.
Если между 1933 и 1938 гг. усиленная работа лёг¬
кой промышленности скрывала падение производства
средств существования рабочего класса, то в годы войны
рост диспропорции между первым и вторым подразделе¬
ниями в результате прямого падения лёгкой промышлен¬
ности стал очевидным. Так, с 1939 по 1944 г. произ¬
водство упало по текстилю, коже и одежде на 20,6%,
по пищевой — на 18,1 и по строительству—на 45%.
Это — не результат временного недостатка сырья и ра¬
бочих рук, а выражение тенденции, характерной для
германского военного хозяйства.
Начиная с 1933 г. государственное вмешательство в
фашистское военное хозяйство насильственно разрывало
установившиеся связи как с мировым рынком, так и
между отдельными участками хозяйства внутри страны,
что весьма болезненно отражалось на всей экономике и
создавало всё новые нарушения производства. Растущие
запросы подготовки к войне вызывали «зажим» хозяй¬
ственной жизни государственным регулированием,
1 В упомянутом докладе американской службы стратегических
бомбардировок указывалось, что «после Сталинградской катастрофы
Германия не имела возможности перестроить свою экономику. Для
того чтобы повысить выпуск стали, нефти, угля и прочих основных
видов сырья, необходимо было длительное время, а расширение
этих отраслей хозяйства могло вызвать тотальное сокращение
выпуска вооружения, необходимого для текущих нужд войны.
Осенью 1942 г. Германии оставалось одно: попытаться выжать как
можно больше из существовавшей промышленной базы.
262

порождавший в ответ скрытое сопротивление тех групп
капиталистов, которые страдали от этих мероприятий !.
Строгая регламентация девизного рынка вызывала
сокрытие иностранных девизов и валюты; сырьевая по¬
литика повдекла за собой обострение борьбы за дефи¬
цитное сырьё между заинтересованными предприятиями,
сокрытие его и тому подобные злоупотребления. При
господстве частной собственности перевод хозяйства на
военные рельсы, порождая острый дефицит предметов
потребления, усиливает стимулы к обходу государствен¬
ной регламентации, чему особенно способствовала край¬
няя продажность фашистского государственного и пар¬
тийного аппарата. Государственное регулирование стало
средством неслыханного обогащения фашистских руково¬
дителей и многочисленных бюрократов. Это не случай¬
но: там, где государство превращается в столь могуще¬
ственное орудие вторичной эксплоатации, там, где идёт
гигантское насильственное перераспределение нацио¬
нального богатства в пользу кучки плутократов, — там
коррупция неминуемо охватывает весь государственный
аппарат, сверху донизу.
Государственное вмешательство лишь усиливает при¬
вилегированное положение монополистически организо¬
ванных отраслей промышленности. Попытка внесения
планового начала в одном месте лишь усугубляет хао¬
тичность капиталистического производства в целом. Чем
реакционнее государство, тем сильнее покровительство
капиталистическим монополиям, тем более грубый ха¬
рактер оно носит. Тем самым резче выступают вызван¬
ные государственным вмешательством нарушения про¬
цесса воспроизводства и тем более, несмотря на все
внешние атрибуты «планомерности», выявляется, на¬
сколько плановое начало несовместимо с капитализмом.
«Регулирование» фашистов не только не устранило
анархии производства, а, наоборот, придало ей особо
уродливый характер.
1 Этим объясняется,'"на пример, тот факт, что даже во время
войны около 30% производства стали уходило на потребление гра¬
жданского населения и частное жилищное строительство. Стихия
капиталистического хозяйства оказывала через заинтересованные
капиталистические группы мощное воздействие на государственное
регулирование и существенно ограничивала последнее с точки зре¬
ния «business as usual» («обычной деловой жизни»).
263

Первоначально фашистское «регулирование» выли¬
лось в валютные ограничения и вмешательство в сферу
кредита. Этим, а также принудительными мероприятия¬
ми в области труда гитлеровцы пытались ограничиться,
тщательно стараясь уберечь монополистический капитал
от «бюрократической опеки».
Инициатор и творец банковского законодательства
1934 г.— Шахт, ’в то время всесильный «хозяйствен¬
ный диктатор», одним из основных достоинств этого
законодательства считал то обстоятельство, что регу¬
лирование кредита и движения капиталов означало
лишь косвенное регулирование производства. Даже
в 1938 г. была сделана попытка вернуться к таким
косвенным методам регулирования. Однако тотчас же
гитлеровское правительство было вынуждено встать на
путь более жёсткого регламентирования хозяйства.
Это диктовалось масштабами подготовки к захвату
Чехословакии в том же году и к следующим этапам
вооружённой борьбы за мировое господство.
Однобокость военного хозяйства Германии. В усло¬
виях военного хозяйства с его крайними диспропорция¬
ми между основными подразделениями общественного
производства непрерывность процесса воспроизводства
в растущей мере поддерживалась непосредственным
воздействием государства. Это в свою очередь усугуб¬
ляло однобокое развитие народного хозяйства.
Товарищ Сталин показал, что в начале 1939 г., не¬
смотря на продолжавшийся рост промышленной про¬
дукции, Германия уже стояла перед перспективой рез¬
кого сужения процесса воспроизводства. «Не может
быть сомнения, — указывал товарищ Сталин на
XVIII съезде партии, — что, если не случится чего-либо
непредвиденного, промышленность Германии должна бу¬
дет встать на тот же путь движения вниз, на который
уже встали Япония и Италия»
Товарищ Сталин указывал ва угрозу не только па¬
дения производства, но и экономического кризиса в
результате одностороннего развития производства,
«если не случится чего-либо непредвиденного». «Ибо
что значит перевести хозяйство страны на рельсы
военной экономики? Это значит дать промышленности
1 Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 567.
264

однобокое, военное направление, всемерно расширить
производство необходимых для войны предметов, не
связанное с потреблением населения, всемерно сузить
производство и особенно выпуск на рынок предметов
потребления населения, — следовательно, сократить по¬
требление населения и поставить страну перед эконо¬
мическим кризисом» !.
Однобокое, военное направление производства ещё до
войны нашло своё выражение в первую очередь в недо¬
статке предметов потребления и сырья. В области снаб¬
жения оборудованием это должно было сказаться позд¬
нее. Несмотря на растущие изъятия ценностей на
непроизводительные цели, всё же имелась возможность
возмещения и даже расширения оборудования в добы¬
вающей промышленности, металлургии, автомобильной,
авиационной и других отраслях производства, рабо¬
тавших на военные нужды.
Весьма быстро возникли большие трудности с вос¬
производством рабочей силы. Задолго до начала войны
фашисты встали на путь принудительной подготовки ква¬
лифицированных и полуквалифицированных рабочих, в
которых всё время ощущался большой недостаток. Декре¬
том от 7 ноября 1936 г. была введена обязательная
подготовка учеников на предприятиях; определённые
группы безработных были обязаны в принудительном
порядке проходить переквалификацию; были созданы
также специальные «профессиональные лагери» (на
манер лагерей трудовой повинности) для переподго¬
товки рабочих соответственно нуждам военного произ¬
водства. Потребность в квалифицированной и полуква¬
лифицированной рабочей силе ещё до начала войны
всё более обострялась, отражая растущие противоре¬
чия военного хозяйства и усугубляющуюся диспропор¬
цию между его частями.
Наиболее ярким выражением возросших диспропор¬
ций был недостаток сырья. Уже в 1937 г. генерал Иодль
записал в своём дневнике: «4 февраля. Чрезвычайно
важная конференция по поводу недостатка сырья у ко¬
миссара по 4-летнему плану. Только 50% необходимой
стали и чугуна может быть получено. Отсюда необхо¬
димость рационирования. Не должно быть ограничений
1 Сталин, Вопросы ленинизма, изд. Н-е, стр. 567.
265

только для экспорта. Потребности для вооружённых сил
и строительства ino 4-летнему плану должны быть уре¬
заны приблизительно на 40%... Доказана правильность
положения, что «деньги стали не имеющим значения
фактором» также и в другом смысле: «главным является
сырьё»
Крупные промышленники вручили Гитлеру в начале
1938 г. секретный меморандум, в котором указывалось,
что угрожающее положение с сырьём поставило гер¬
манское хозяйство перед непосредственной угрозой
катастрофического срыва производства. По сообщению
французского атташе в Берлине, ситуация в Германии
в связи с этим стала столь же напряжённой, как нака¬
нуне памятных кровавых дней конца июня 1934 г.,
а дипломатические круги в Берлине были уверены, что
война разразится в течение ближайшего года 1 2. Они ошиб¬
лись лишь немного, да и то лишь потому, что порабоще¬
ние преданной в Мюнхене Чехословакии не вызвало от¬
пора фашистским насильникам.
Перевод германского хозяйства задолго до войны
на рельсы военной экономики создал новые тяжёлые
противоречия, выход из которых германская буржуазия
искала в ускорении войны, причём войны, рассчитанной
на организованное «тотальное» экономическое ограбле¬
ние побеждённых стран, на овладение хозяйственными
ресурсами последних и в первую очередь продуктами
1 Материалы, представленные обвинением Международному Три¬
буналу в Нюрнберге за № 1780—Р.
2 Simone, op. cit., р. 245.
В настоящее время в связи с опубликованием германских архив¬
ных материалов на процессе главных немецких военных преступников
в Нюрнберге мы располагаем документом, содержащим прямое при¬
знание со стороны Геринга и Гитлера того факта, что непримиримые
диспропорции и противоречия, обусловленные переводом германского
хозяйства в мирное время на военные рельсы, обострялись из года в
год и что таящаяся в этом опасность явилась одним из решающих фак¬
торов ускорения фашистской агрессии. Так, в речи, произнесённой
22 августа 1939 г. (т. е. за 10 дней до нападения на Польшу) перед глав¬
нокомандующими германских вооружённых сил,текст которой был най¬
ден в архиве штаба германского верховного командования, незадачли¬
вый |)юрер констатировал: «Мы ничего не можем потерять, мы можем
только выиграть. Наше экономическое положение, вследствие принятых
нами ограничений, таково, что мы можем выдержать лишь немногие
годы, Геринг может это подтвердить. Нам не остаётся ничего другого,
как только действовать» (см. «Известия Советов депутатов трудящихся
СССР» Ns 279 от 28 ноября 1945 г. Подчёркнуто нами. — Г. и Л.).
266

питания и сырья. Германская буржуазия стремилась к
такой войне, которая сразу же поставила бы ресурсы
захваченных стран на службу военного хозяйства. Это
рассматривалось как неотложная необходимость ввиду
крайнего перенапряжения экономики Германии, умень¬
шения её сырьевых ресурсов, роста диспропорций
между основными отраслями общественного производ¬
ства.
Уже захват Чехословакии в 1938 г. дал Германии
возможность заметно «поправить дела», доставив ей
значительные запасы сырья. Кое-что в этом смысле
«перепало» ей и при захвате Польши в 1939 г. Оккупа¬
ция богатых западноевропейских территорий в 1940 г.
позволила завладеть особенно значительными запасами
текстильного сырья, каучука, цветных металлов, бен¬
зина и т. п.
До вероломного нападения фашистской Германии
на Советский Союз казалось, что война как бы вли¬
вала новые силы в германское военное хозяйство.
С точки зрения крупных капиталистов так дело и об¬
стояло.	_
В условиях, когда расширенное воспроизводство од¬
них индивидуальных капиталов происходило лишь при
суженном воспроизводстве других индивидуальных ка¬
питалов, реквизиция сырьевых, продовольственных и тру¬
довых ресурсов в захваченных странах временно смяг¬
чала ряд затруднений.
Однако перенапряжение германской экономики, на¬
ступившее ещё до войны в результате долгих лет ведения
хозяйства на военных рельсах, не могло не сказаться в
дальнейшем. Несмотря на военную добычу и чудовищ¬
ный грабёж оккупированных, нейтральных и даже
«союзных» стран, доля национального дохода, поглощае¬
мого вооружениями, сразу же после начала войны вы¬
росла до чудовищных размеров. Так, если принять
оценку национального дохода в Германии в 1940 г. в
сумме 99,0 млрд, марок1, то расходы на войну в пе¬
риод с 1 апреля 1940 г. по 31 марта 1941 г. составляли
около 62,2 млрд, марок2, или уже около 62,8% нацио¬
нального дохода.
1 «The Bulletin of International News», vol. XVIII, 28, VI. 1941,
p. 809.
a Sweezy, op. cit., p. 160.
267

Рост фиктивного капитала. Как уже отмечалось в
предыдущих главах, активность государства в сфере
кредита была в послевоенной Германии весьма значи¬
тельной. Правительственный банк — Рейхскредитгезель-
шафт — быстро стал в ряды наиболее крупных банков.
По оценке Густава Штольпера, накануне кризиса 1929 г.
на все государственные кредитные учреждения (кроме
Рейхсбанка и сберкасс) приходилось по меньшей мере
40% акций всех банков1. После банковского кризиса
1931 г., ещё при правительствах Брюннинга и Папена,
участие государства в финансировании производства и
обращения чрезвычайно выросло. В результате банков¬
ского краха 1931 г. и предпринятых правительством
шагов по спасению крупных банков, по данным бан¬
ковской анкетной комиссии, представленным бывшим
директором Рейхсбанка Шахтом, государство стало
прямым или косвенным участником 70% всех герман¬
ских акционерных кредитных учреждений1 2. Государ¬
ство, прямо или через Гольддисконтбанк, владело к
тому времени 91% акционерного капитала Дрезденского
банка и Данатбанка, 70% акций Коммерческого и
частного банка, 35% акций Дейтше банк унд
Дисконтогезелыпафт, 70% акций Альгемейне Дейтше
Кредитанштальт и 66% акционерного капитала Норд-
дейтшекредитбанк 3.
Это отнюдь не было национализацией банков, а
лишь «национализацией банковских долгов», что вместе
с такой же «национализацией задолженности» крупных
промышленных монополий лишь усиливало государ¬
ственный долг.
К ещё более значительному росту государственного
долга привели мероприятия по «взвинчиванию» конъ¬
юнктуры при правительствах Брюннинга и Папена.
Низкий уровень курсов акций и облигаций в свою оче¬
редь крайне затруднял для промышленности обращение
к рынку ценных бумаг. Государственный долг приобрёл
исключительное значение в деле наделения «непроиз¬
водительных денег производительной силой» (Маркс).
Перевод фашистской экономики на военные рельсы
ещё более увеличил роль государственного долга.
1 Gustav Stolper, German Economy 1870—1940, New York, p. 207.
2 «Zeitschrift fUr offentliche Wirtschaft», Dezember 1934.
3 vUntersuchung desBankwesens», Berlin 1933—1934, Bd. I, S. 396.
268

В период 1933—1938 гг. выпуск государственных и
муниципальных бумаг составил три четверти всех эмис¬
сий (15 950 млн. марок) Чрезвычайно выросла роль го¬
сударства на рынке среднесрочного и краткосрочного
кредитов. По данным английского журнала «Banker»
прирост краткосрочной задолженности государства за
период 1933—1938 гг. составил 18,5 млрд, марок2.
Вся «государственная задолженность» составила на
31 марта 1939 г., включая чрезвычайно возросшую
«невидимую задолженность», 59,1 млрд, марок, на
31 марта 1940 г. — 77,3 млрд, марок, на 31 марта
1941 г.— 113,3 млрд, марок и к концу 1942 г.— уже
214 млрд, марок.
После первой мировой войны и особенно в резуль¬
тате длительного экономического кризиса 1929—1933 гг.
в ряде развитых капиталистических стран наблюдалось
укрепление связей государства с банками. Сильней¬
ший толчок этому был дан вмешательством государства
в борьбу за капиталистический выход из кризиса пу¬
тём субсидий и государственных заказов, организации
общественных работ, гарантирования государством
эмиссий и т. п. Отсюда — возросшая активность госу¬
дарства на денежном рынке. Однако то, что произошло
в Германии со времени прихода Гитлера к власти,
принципиально отличается от предшествующего перио¬
да. Государство, став гигантским централизованным
потребителем значительной части общественной продук¬
ции, должно было проявить необычайно возросшие тре¬
бования к денежному рынку.
В условиях «нормального» капиталистического про¬
изводства непрерывность воспроизводства и взаимная
связь между различными его процессами обеспечи¬
ваются стихийным путём. Стихийно совершающиеся на
этой основе приливы и отливы денег (обусловленные
кругооборотом капитала) являются достаточной осно¬
вой «для активной ловли наличных капиталов, которые
могут быть отданы в ссуду» 3.
В этих условиях функционирование кредитной си¬
стемы обеспечивается тем, что банки (в известном
1 «Мировые экономические кризисы», т. III, стр. 716.
8 «Banker», February 1939.
8 Маркс, Капитал, т. II, 1936, стр. 417.
269

смысле планомерно) используют разнообразные момен¬
ты этих приливов и отливов денег L
В результате же однобокого военного направ¬
ления хозяйства поддержание непрерывности процес¬
сов воспроизводства уже не могло осуществляться без
активного вмешательства государства. Использование
банками стихийного перемещения обращающихся средств
оказалось недостаточным. Однобокое направление воен¬
ного хозяйства явилось источником тяжёлых нарушений
в приливах и отливах денежного капитала, а тем самым
и в функционировании кредитной системы. Основой всего
процесса обращения капитала является производство,
нарушения которого ведут к нарушениям обращения
капитала. Если базой кредитной системы служит сти¬
хийное движение денег в связи с реализацией готового
продукта и постепенным восстановлением в денежной
форме основного капитала, то военное хозяйство, ко¬
ренным образом нарушив все прежние соотношения
между отдельными частями производства и обмен между
ними, имело своим последствием функциональные нару¬
шения кредитной системы.
И в условиях военной экономики кредитная система
сохранила немало возможностей улавливать на рынке
капиталы для обслуживания невоенных отраслей про¬
мышленности. Вследствие этого отношение государства
к рынку капиталов и кредитной системе стало иным,
чем тогда, когда государство просто обращалось к ним
за займами. По мере развёртывания военного хозяй¬
ства всё больше денежного капитала высвобождалось
из производства, не имея возможности, особенно после
начала войны, вновь принять форму производительного
капитала.
Высвобождение мелких капиталов нашло выраже¬
ние в росте вкладов в сберкассах. За первые два
года войны рост лишь таких вкладов составил, по офи¬
циальным данным, 13,4 млрд, марок1 2. Эти деньги были
привлечены в военную промышленность. В конце
1942 г. сумма вкладов в германских сберкассах состав¬
1 Развитие системы кредита само является крупнейшим факто¬
ром обострения непропорциональности и неравномерности движения
капиталистического производства.
2 «Der Wirtschaftsring», 7. XI. 1941, S. 1006.
270

ляла приблизительно 55 млрд, марок. Из этой суммы
только около 25% было предоставлено в распоряжение
промышленности в соответствии с правилами так назы¬
ваемой «здоровой банковской коммерции», 75% этой
суммы овладело казначейство.
Рядом с банками и даже над ними стало государ¬
ство, одновременно усилилось регулирование сферы
кредита со стороны государственно-монополистической
системы. Банковский закон от 5 декабря 1934 г.,' по
официальному разъяснению отчёта банковской комис¬
сии (повидимому, инспирированного Шахтом), имел
следующий смысл: «Единственный путь, который может
обеспечить государству необходимые средства, — это
увеличение займов. Однако получение займов возможно
только в случае, если сбережения населения передове¬
ряются государству через посредство рынка капиталов.
Организация денежного рынка и рынка капиталов для
выполнения задач, поставленных им государством, —
такова конечная цель предпринятой реорганизации. Все
законные средства должны быть направлены на эту
цель, и ни одному кредитному учреждению не должно
быть разрешено оставаться вне такой системы» Ч
Обязывая банки хранить у себя свои резервные
фонды, банковский закон вынудил тем самым кредит¬
ную систему помещать свои фонды в государственные
бумаги, поскольку последнее всё же выгоднее для бан¬
ков, чем держать резервы в наличности, не принося¬
щей никакого процента. Под видом защиты мелких
заёмщиков банковский закон предоставил банкам пра¬
во выдавать ссуды лишь сравнительно небольших раз¬
меров. Для более же крупных ссуд требовалось спе¬
циальное разрешение «Управления по контролю над
кредитом». Для монополистической промышленности,
связанной с военным производством, это отнюдь не озна¬
чало сокращения банковского кредита. Наоборот, воен¬
ным предприятиям, в особенности тем из них, которые
управлялись людьми, пользующимися благоволением
фашистской партии, была обеспечена монополия на
банковский кредит. Для остальной же промышленности
возможность получения добавочных средств через си¬
стему банковского кредита резко сократилась. В то же
1 Цит. по Marie Dessauer, The German Bank Act of 1934, «Review
of Economic Studies», June 1935, p. 215.
271

время была запрещена эмиссия частных бумаг без
специального разрешения; последнее фактически пре¬
доставлялось лишь наиболее мощным концернам. Для
предприятий, не пользующихся расположением фашист¬
ской партии, была почти полностью закрыта возмож¬
ность обращаться к рынку капиталов и размещению
на нём своих акций и облигаций. «Банки использовали
свой аппарат и деловые связи на службе национал-
социалистической кредитной политики» Ч
Эти мероприятия гитлеровцев, всемерно охраняя ин¬
тересы монополистического капитала, преследовали
цель искусственного расширения рынка для размеще¬
ния государственных займов. Ту же цель имели в виду:
1) фашистское акционерное право, лишившее голоса
мелких акционеров и предусматривавшее обращение
невыплаченных последним дивидендов в государствен¬
ные займы; 2) распоряжение совета министров импер¬
ской обороны от 30 октября 1941 г., обязывавшее
предприятия держать свои амортизационные отчисле¬
ния на соответствующих счетах в банках в связанном
виде, тем самым лишая эти предприятия права распо¬
лагать средствами, которыми они раньше свободно
распоряжались; 3) постановление совета имперской
обороны от 31 июля .1942 г. о принудительном выкупе
домовладельцами налога с квартирной платы (Hauszins-
steuer) путём единовременного взноса десятикратного
размера годичного налога, что должно было принести
фашистской казне около 8,5 млрд, марок2. Этим госу¬
дарство намеревалось овладеть амортизационными
фондами, накопившимися у домовладельцев. Вместе
с тем это означало превращение аппарата ипотечного
кредита в один из рычагов, при помощи которых гит¬
леровское государство выкачивало свободные средства
из страны, поскольку упомянутое постановление раз¬
решало ипотечным банкам эмиссию закладных для пре¬
доставления ссуд домовладельцам на выкуп квартирного
налога.
Когда во второй половине 1941 г. в результате скры¬
той инфляции произошёл быстрый рост курсов акций
промышленных и других предприятий, затруднявший
размещение новых государственных займов, гитлеровцы
1 Sweezy op. cit., р. 140—141.
а «Neue Zuricher Zeitung», 12. XI. 1942.
272

запретили банкам выдавать ссуды под залог акций и
облигаций и вообще кредитовать биржевые операции.
В связи с этим рупор германских «хозяйственных
сфер» — журнал «Der Wirtschaftsring» писал: «Меро¬
приятия, предпринятые, например, в октябре против
чрезмерного повышения курсов на биржах, а также
предстоящие ещё мероприятия свидетельствуют о том,
что в сфере частных инвестиций государство намерено
решительно применить давление и принуждение во всех
случаях, когда оно считает необходимым направлять
движение свободных средств» Ч
Тот же журнал подчёркивал, что, поскольку «необ¬
ходимо использовать средства частных лиц в соответ¬
ствии с интересами военного хозяйства, государство не
может оставить без своего воздействия покупательную
способность (зависящую от потребителя) и должно её
направлять в своих интересах» 1 2. Не довольствуясь тем,
что государство поглотило десятки миллиардов вкла¬
дов, хранившихся в сберкассах, и отчисления из зар¬
платы в фонд государственного страхования3, гитле¬
ровцы ввели пресловутые «железные сберегательные
счета» для отчислений из зарплаты, производимых
под видом «сбережений» (постановление совещания
министров от 30 октября 1941 г.). Этим путём они рас¬
считывали получить ещё от 3 до 4 млрд, марок 4.
В области краткосрочного кредита гитлеровцы изо¬
брели сложнейшую систему государственных векселей
разных категорий, как, например, «векселя по постав¬
кам», «особые векселя», «векселя по созданию работ»
и т. п., оттеснившие на денежном рынке обычные ком¬
мерческие векселя. Кроме того, для расплаты за по¬
ставки применялись так называемые «налоговые боны».
Одни лишь названия этих векселей и бон указывают
на их принудительный характер. Закон» обязывал банки
и Рейхсбанк учитывать эти векселя, которые быстро
вытеснили из оборота нормальные коммерческие ве¬
кселя и забили портфели кредитных учреждений.. Ве¬
ксельный портфель Рейхсбанка (без казначейских
1 «Der Wirtschaftsring», 7. XI. 1941, S. 1006—1007.
2 Ibid., S. 1006.
a На конец 1942 г. эти отчисления с зарплаты достигли 20 млрд,
марок.
4 «Der Wirtschaftsring», 7. XI. 1941, S. 1008.
18 германский империализм 273

векселей, непосредственно предъявленных к учёту каз¬
начейством) вырос с 2 716 млн. марок в конце 1932 г.
до 8 123 млн. марок в конце 1938 г., до 17 344 млн.
на 23 октября 1941 г. и до 32 383 млн. марок на 23 ав¬
густа 1943 г. 1 Подавляющее большинство этих векселей
приходится на векселя, выданные по государственным
заказам.
Необычайный рост вмешательства государства в сфе¬
ру обращения капитала отнюдь не ущемлял интересов
финансовой олигархии, а, наоборот, имел своей зада¬
чей усиление позиций последней. С июня 1933 г. по
декабрь 1934 г. кредитные учреждения чрезвычайно
задолжали Рейхсбанку. Кредитные махинации Шахта
помогли крупным банкам ликвидировать их задол¬
женность эмиссионному банку. Санировав крупные
банки, фашистское государство вскоре отказалось от
своей доли в них в пользу частного капитала. Так, уже
в 1933 г. Дейтше банк получил обратно от государства
акции почти на 20 млн. марок, уступив взамен государ¬
ству какое-то большое здание; в 1936 г. он откупил
у государства акций на 35 млн. марок и закончил вы¬
куп своих акций у государства в марте 1937 г., сде¬
лавшись снова полностью частным предприятием. В ок¬
тябре 1936 г. государство ликвидировало своё участие
в Коммерческом банке, продав свои акции консорци¬
уму частных банков. В сентябре 1937 г. на собрании
директоров Дрезденского банка было объявлено, что
государство больше не является собственником акций
этого банка. Ту же политику гитлеровцы провели и в
отношении других банков.
Своим вмешательством в распределение кредитов
государство отнюдь не стремилось расторгнуть старые
связи крупных банков с монополистической промышлен¬
ностью или нарушить общность их интересов. Так назы¬
ваемым гроссбанкам при фашистах была дана широкая
возможность иметь свою долю в выгодных сделках,
в грюндерстве и в рационализации промышленности.
К тому же участие государства в инвестициях, а так¬
же государственные заказы уменьшали риск и повы¬
шали прибыльность и ликвидность капиталов, вложен¬
1 «Money and Banking» 1938/39(League of Nations), vol. II, p. 89;
«Frankfurter Zeitung», 29. VIII, 1943.
274

ных в промышленность банками. Государственный «конт¬
роль» над кредитом не только не обособил друг от друга
банки и промышленность, а, наоборот, усилил их сра¬
стание. Широкие полномочия по выдаче лицензий на
ведение банковского предприятия, предоставленные
фашистскому «Управлению по контролю над кредитом»,
позволили государству по своему произволу определять,
какие банки «оправдываются местными экономическими
нуждами» и сколько филиалов эти банки могут откры¬
вать. Возможность производить по своему произволу
отбор банков позволила широко использовать государ¬
ственное принуждение в целях концентрации кредитных
учреждений и ликвидации большого числа мелких бан¬
ков. Для усиления давления на мелкие банки на них
были распространены правила о методах и объёме реви¬
зий, которые были до 1933 г. обязательными лишь для
акционерных и ипотечных банков. В то же время — и
это весьма характерно для иезуитских методов гитле¬
ровцев — фашистское правительство старательно сохра¬
няло видимость, будто все банки — как акционерные,
так и индивидуальные — имеют «широкий простор для
инициативы». Фашисты во что бы то ни стало пытались
«поддержать в публике представление, что её обслу¬
живает индивидуальный банкир, а не учреждение, конт¬
ролируемое могущественными группами» Ч Фашисты
были озабочены тем, чтобы население не знало, куда
уходят вклады, вносимые им в банки. В книге 'Марии
Дессауэр приводится характерное заявление одного из
бывших директоров-распорядителей Рейхскредитгезель-
шафт, а впоследствии председателя «имперской группы
банков» — О. Фишера, о том, что «власти чрезвычайно
озабочены тем, чтобы поддержать видимость частной
инициативы в банковском деле, так как они боятся,
чтобы публика знала... о безусловном преимуществе
государства в деле получения неограниченного кредита»1 2.
И в странах буржуазной демократии, особенно в США,
в годы войны в государственные бумаги была помещена
львиная доля вкладов в сберкассы, банки и страховые
общества. В Германии это произошло задолго до войны,
1 Sweezy, op. cit., р. 141.
2 Marie Dessauer, The German Bank Act of 1934, p. 224.
18*	275

и к концу последней удельный вес государственных бу¬
маг в активах банков был выше, чем в других странах.
Гитлеровское государство всячески избегало вмеша¬
тельства в повседневную деятельность так называемых
гроссбанков. В результате недостаточного возмещения
основного капитала в промышленности после трёхлет¬
ней интенсивной работы на счетах крупных банков ста¬
ли в 1936 г. снова накапливаться неиспользованные
денежные фонды, и гитлеровское правительство сделало
даже попытку свернуть свою деятельность в качестве
посредника между частными денежными капиталистами
и промышленниками-заёмщиками. Это не удалось, по¬
скольку быстро возраставшая военная подготовка де¬
лала всё более трудным финансирование военного
строительства и покрытие военных расходов. Всё дело
свелось в конечном счёте к тому, чтобы сократить — и
то лишь в 1938 г. — так называемое «предварительное
финансирование» и более решительно приступить к кон¬
солидации бесчисленного количества «векселей по по¬
ставкам», находившихся в обращении, превращая крат¬
косрочные обязательства в долгосрочные займы. Уже
весной 1939 г. так называемая государственная теку¬
щая задолженность, в связи с выпуском специальных
сертификатов, заменивших «векселя по поставкам»,
снова резко возросла. Финансовое хозяйство Германии
в результате этого ещё больше усложнилось и запута¬
лось. В ноябре 1940 г. пришлось прекратить выпуск
сертификатов и искать новые формы финансирования.
Усиление государственного вмешательства в сферу
кредита отнюдь не привело к усилению планомерности
денежного рынка. Наоборот, во все годы гитлеровского
режима денежный рынок Германии находился в состоя¬
нии крайней напряжённости и неустойчивости. Умень¬
шение частных эмиссий способствовало лишь росту
спекуляции акциями. Ещё до начала войны в гитлеров¬
ской Германии было несколько биржевых паник. Разгром
фашистской армии под Сталинградом вызвал в Герма¬
нии новую и столь сильную биржевую панику, что
гитлеровцы вынуждены были запретить котировку кур¬
сов акций и других бумаг на Берлинской бирже.
Фашистское правительство Германии не только не
ограничивало военные сверхприбыли монополистических
объединений, но, наоборот, содействовало их росту.
276

В числе других факторов это способствовало высокой
«ликвидности» германских предприятий, росту их налич¬
ных средств. Это явление нашло своё отражение в ба¬
лансах большинства германских концернов. По поводу
баланса ИГ Фарбениндустри за 1940 г. журнал
«Wirtschaftsdienst» от 18 июля 1941 г. отмечал, что за
один год денежная наличность этого общества выросла с
130 млн. до 180 млн. марок, значительно превысив нор¬
мальный трёхмесячный фонд, необходимый для зарплаты
и уплаты налогов. Этот рост наличных средств имел
место, несмотря на инвестиции в новое промышленное
строительство по акционерному счёту в сумме 216 млн.
марок и погашение задолженности на 20 млн. марок.
Тот же журнал в № 37 от 5 сентября 1941 г. по по¬
воду опубликованного им баланса акционерного об¬
щества Адам Опель писал: «Фирма Адам Опель,
которая по своему капиталу является крупнейшим
в Германии автомобильным предприятием, показала
в конце 1940 г. банковских счетов и девизов не менее
чем на 70 млн. марок, т. е. на сумму, превышающую
годовой фонд зарплаты». В № 38 от 19 сентября 1941 г.
этого же журнала указывалось по поводу баланса круп¬
нейшего германского калийного общества Винтерсхаль:
«В день подачи баланса фирма Винтерсхаль распола¬
гала в общей сложности наличными средствами на
сумму свыше 50 млн. марок — солидный ликвидный ре¬
зерв, который далеко превышает расходы на зарплату
и налоги за целый год. Такая большая ликвидность, ра¬
зумеется, не является необходимостью». Тот же журнал
в № 34 от 28 июля 1941 г. писал: «В отношении ликвид¬
ных средств Карштадт накопил столь значительную
сумму, что... теперь -у него имеются даже излишки.
Это — явление, обусловленное войной».
Большое и даже чрезмерное наличие средств на
балансах концернов отнюдь не означало образования
здорового и обильного рынка капиталов. Для этого, как
известно, необходимы рост сырьевых запасов и возмож¬
ность расширенного возмещения основного капитала в
натуре. Условия в этом смысле всё более ухудшались,
особенно после того, как Красная Армия стала нано¬
сить сокрушительные удары гитлеровским полчищам.
Для облегчения верхушке монополистического капитала
возможности накопления гитлеровское правительство
277

в ходе самой войны приступило к массовой распродаже
принадлежавшего государству оборудования, в первую
очередь того, которое находилось на более мелких
частных военных заводах.
Принудительное помещение всё возрастающей части
высоких прибылей в государственные бумаги превра¬
щало соответствующую массу денежного капитала в
фиктивный капитал, причём эти денежные средства
были в значительной мере непроизводительно израсхо¬
дованы. Необычайно ускорился процесс превращения
всё большего числа капиталистов, в том числе промыш¬
ленных, в получателей дохода, а их богатство — в «на¬
копление притязаний собственности на труд» (Маркс),
Боязнь инфляции препятствовала тому, чтобы огромные
наличные средства, показанные в балансе военных
предприятий, надолго фиксировались в денежной форме.
Денежное обращение в результате хозяйничания
гитлеровцев возросло с 5—6 млрд, марок в конце
1932 г. до 10,4 млрд, марок в конце 1938 г. На 31 де¬
кабря 1941 г. одно только банкнотное обращение уже
достигло 19,3 млрд, марок, а на конец 1944 г.—
51,0 млрд, марок, в то время как после четырёх лет
первой мировой войны банкнотное обращение составило
16,9 млрд, марок !. Об обесценении марки свидетельство¬
вал тот факт, что в середине 1944 г. в Швейцарии за
100 марок платили 8 швейцарских франков вместо
172 франков по. паритету1 2. В результате этого началось
безудержное бегство капиталов в материальные цен¬
ности. Промышленные и финансовые магнаты Германии
прилагали все усилия к тому, чтобы уклониться от по¬
мещения своих гигантских прибылей в государственные
фонды, предпочитая скупать чужие предприятия, втор¬
гаться в новые отрасли, подчиняя их своему влиянию.
Спекуляция и погоня за акциями достигли огром¬
ных размеров. За первые два года войны индекс курса
акций на берлинской бирже возрос на 64% 3. Эта сред¬
няя сильно преуменьшает действительный рост курсов
акций, пользовавшихся спросом. Скупались не только
1 «Мировые экономические кризисы», 1939, т. III, стр. 729.
«Wirtschaftsdienst» № 2, 1943; «Monthly Bulletin of Statistics»,
February 1945.
2 По сообщению лондонского радио от 11 июля 1944 г.
8 «Wirtschaft und Statistik» № 22, 1941.
278

предприятия, акции и т. д-., но недвижимость, дома,
произведения искусства и т. д. По сообщению «Die
Bank» от 28 августа 1942 г., в Германии чрезвычайно
вздорожали картины, коллекции марок, монет, книги
и т. д.
Государство пыталось вернуть в производственный
процесс капитал, выталкиваемый из производства в
результате однобокого военного развития хозяйства,
а также форсировать принудительными мерами превра¬
щение дохода в ссудный капитал. Это привело к не¬
ожиданному на первый взгляд результату: ещё задолго
до войны быстро возраставшая часть капитала (как
абсолютно, так и относительно) превращалась лишь в
голый титул на право получения фиксированного дохода
за счёт будущих налоговых поступлений.
В отличие от других капиталистических стран здесь
ещё до войны происходил невиданный по своим разме¬
рам процесс превращения общественного капитала в
фиктивный капитал. Фиктивный капитал, являясь фор¬
мой помещения ссудного капитала, не идентичен послед¬
нему. Рост фиктивного капитала отнюдь не всегда вы¬
ражает рост ссудного капитала.
После первой мировой войны в Германии наблю¬
дался недостаток ссудного капитала. Даже в 1934—
1936 гг. в фазе депрессии особого рода, при продол¬
жавшемся ещё переполнении всех отраслей произ¬
водства, при бездеятельности промышленнрго капитала
и тем самым — крайнем сужении сферы приложения
денежного капитала, всё же не наблюдалось избы¬
точного предложения денежного ссудного капитала.
Ссудный капитал утекал за границу, либо при¬
прятывался. Создание гитлеровцами военного хозяйства
и вторая мировая война не только не улучшили, но ещё
более ухудшили это соотношение между действитель¬
ным и ссудным капиталом.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
ОСОБЕННОСТИ ВОЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
ГОСУДАРСТВЕННОГО КАПИТАЛИЗМА
ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ
Г осударственно-монополистический капитализм воен¬
ного времени. Война и экономическая подготовка к ней
ускоряют перерастание монополистического капитализма
в государственно-монополистический капитализм.
Военное хозяйство является крайним проявлением
непроизводительного применения производительных сил.
В Германии это явление приняло столь крупные мас¬
штабы, что ещё до второй мировой войны заметно по¬
влияло на структуру производства.
' Ленин, подчёркивая реакционные стороны буржуаз¬
ного государственного регулирования, одновременно
указывал, что «объективный ход вещей берет свое, и
как душители революций 1848 и 1905 годов были, в
известном смысле, их душеприказчиками, так дирижеры
империалистской бойни вынуждены проводить извест¬
ные государственно-капиталистические... реформы»!.
Эти реформы прикрывали по существу мероприятия,
направленные на ограбление рабочих и народных масс,
и сводились к уступочкам, которые объективно служи¬
ли укреплению капитализма2. Рост государственного
1 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 383.
8 «Реакционное капиталистическое государство, которое боится
подорвать устои капитализма, устои наемного рабства, устои эко¬
номического господства богатых, боится развить самодеятельность ра¬
бочих и вообще трудящихся, боится «разжечь» их требовательность;
такому государству ничего не нужно, кроме хлебной карточки,
2ВД

вмешательства был использован в целях наступления на
трудящихся и выкачивания гигантских военных сверх¬
прибылей для укрепления диктатуры буржуазии. Бур¬
жуазное государство, осуществляя контроль над хозяй¬
ством и огосударствление экономических органов,
прикрывало своим «надклассовым» авторитетом усиле¬
ние роли финансовой олигархии и её диктатуры. Но
вмешательство государства, развивая методы и сред¬
ства государственного контроля над хозяйством и уси¬
ливая предпринимательскую роль буржуазного государ¬
ства, объективно ускоряло «материальную подготовку
социализма» и делало очевидной возможность перехода
к нему.
В фашистском военном хозяйстве достигли макси¬
мального развития и предельно полно раскрылись спе¬
цифические черты германского монополистического
капитализма.
’Милитаризация германской промышленности и всего
хозяйства была неизмеримо более широкой, чем во
время первой мировой войны. Ни в одной стране столь
откровенно не поощрялось хищническое обогащение
магнатов капитала. Никогда диктатура буржуазии не
выступала ещё в столь обнажённом виде в политиче¬
ской и в экономической сфере, как при фашизме.
Деспотическое угнетение рабочих в военном хозяй¬
стве Германии. Ещё во время первой мировой войны
военное хозяйство Германии отличалось по методам и
организационным формам от государственного регули¬
рования хозяйства других участников войны. Более
сильному хозяйственному напряжению, перекладыва¬
емому всей его тяжестью на трудящихся, соответство¬
вали и более резкие, чем в других западноевропейских
странах, полицейские формы подавления малейших
проявлений сопротивления. Это была особенно тща¬
тельно организованная «голодная военная каторга».
Такое государство ни на минуту, ни при одном'своем шаге не упускает
из виду реакционной цели: укрепить капитализм, не дать подорвать
его, ограничить «регулирование экономической жизни» вообще, ре¬
гулирование потребления в частности, только такими мерами, которые
безусловно необходимы, чтобы прокормить народ, отнюдь не посягая
на действительное регулирование потребления в смысле контроля
за богатыми, в смысле возложения на них лучше поставленных, при¬
вилегированных, сытых и перекормленных в мирное время, бдлъших
тяготев военное время» (Ленин,'Соч., т. XXI, стр. 178),
281

Кайзеровское правительство, готовясь к объявлению
войны, намеревалось запретить социал-демократиче¬
скую партию и профсоюзы. Когда в августе 1914 г.
социал-демократическая фракция рейхстага вотировала
военные кредиты, Вильгельм II провозгласил, что он
больше «не знает партий, а знает лишь одних немцев».
В период 1914—1918 гг. политические и гражданские
права трудящихся подверглись в Германии особенно
жёсткому ограничению. Сопротивление пролетариата
империалистической бойне беспощадно подавлялось.
Так, германское правительство и военщина силами по¬
лиции подавили берлинскую и лейпцигскую забастовки
в апреле 1917 г., военное командование в Бреславле в
июне 1918 г. пустило в ход военные суды против басто¬
вавших силезских углекопов.
Однако даже в кайзеровской Германии пришлось
приступить к созданию «примирительных» комитетов
по вопросам зарплаты и прочих условий труда с «рав¬
ным» представительством рабочих и предпринимателей.
Для поддержания фикции «надклассового авторите¬
та государства» в закон о принудительном труде
(«Gesetz fiber den Vaterlandischen Hilfsdienst») был
включён пункт о «рабочих комитетах», которые дол¬
жны были якобы охранять интересы трудящихся от
покушений со стороны предпринимателей. По существу
же их целью было успокоить рабочих, озлобленных
войной и хищнической эксплоатацией, и добиться добро¬
вольного подчинения рабочих капиталистической ка¬
торге. Решение этой задачи должна была обеспечить
реформистская профсоюзная бюрократия, ещё до вой¬
ны превратившаяся в проводника централизованного
насилия реакционно-бюрократического государства.
В годы второй мировой войны, когда рабочие бур¬
жуазно-демократических стран сами боролись за уча¬
стие в управлении предприятиями и когда степенью
производственной активности рабочего класса и разме¬
рами его вклада в военные усилия страны определя¬
лась его руководящая роль в антифашистском фронте,
производственные комитеты имели другое значение,
чем в условиях первой мировой войны. Недаром наи¬
более реакционные и профашистские круги Англии и
США вели ураганный огонь по производственным
комитетам, расписывая особо мрачными красками
282

последствия того, что рабочие получили практическую
возможность убедиться в своей способности руково¬
дить хозяйством.
Не подлежит сомнению, что активное участие рабо¬
чего класса буржуазно-демократических стран в антифа¬
шистской войне, проявленная им готовность принести
ради неё большие жертвы способствовали росту по¬
литического веса пролетариата в этих странах.
Совершенно противоположное наблюдалось в фа¬
шистской Германии.
Фашистский режим освободил германскую буржу¬
азию от необходимости лавировать в отношении тру¬
дящихся; можно было отказаться даже от тех мизер¬
ных уступок, к каким прибегали господствующие клас¬
сы кайзеровской Германии.
В третьей империи рабочий потерял свободу пере¬
движения, выбора профессии и найма. Труд стал при¬
нудительным, особенно после того, как трудовая
повинность охватила не только рабочую молодёжь и
безработных, занятых на так называемых «обществен¬
ных работах», но и распространилась на каждого гер¬
манского рабочего независимо от пола и возраста. Уже
в феврале 1935 г. гитлеровцы ввели рабочие билеты
«Arbeitsbuch». Подобно тому как в воинском билете от¬
мечается каждое изменение в месте жительства и поло¬
жении военнообязанного, так и в рабочий билет, обяза¬
тельно зарегистрированный в соответствующем бюро
труда, вносились все данные о движении по работе и
квалификации рабочего с четырнадцатилетнего возраста.
Как указал председатель имперского бюро труда
Фридрих Сируп: «Охват рабочими билетами двадцати
миллионов рабочих является важнейшим орудием моби¬
лизации рабочей силы» ]. По признанию другого фа¬
шистского деятеля, рабочий билет даёт возможность
«знать всю подноготную и контролировать трудовую
жизнь его владельца в его прошлом, настоящем и бу¬
дущем» 1 2.
1 Friedrich Syrup, Der Arbeitseinsatz und die Arbeitlosenshilfe in
Deutschland, Berlin 1936, S. 117.
2 O. Jache, Das Arbeitsbuch. «Jahrbiicher fiir Nationalokonomie
Und Statistik», 1936, S. 466.
283

Трудовая повинность ещё больше приблизилась к
воинской, после того как контроль и распоряжение ра¬
бочей силой страны были переданы в руки управления
по делам «четырёхлетнего плана» и полиции; послед¬
ние имели право мобилизации рабочих для любых це¬
лей и направления их на любой срок в любые пред¬
приятия, независимо от их местонахождения Ч
Усиление военного хозяйства означало переход к
террористическим методам интенсификации труда.
Контроль над поведением и мировоззрением рабо¬
чих. Наряду с методами классового террора и насилия
фашизм широко применял контроль над жизнью рабо¬
чего в домашнем быту, бесцеремонно воздействуя на
его личную жизнь и на его мировоззрение.
Монополистическая буржуазия даже тогда, когда
необходимость заставляла итти на сговор с социал-
демократией, не считала достаточно надёжной социал-
реформистскую проповедь «гильдейского социализма»,
«хозяйственной демократии» и т. д. Буржуазия опаса¬
лась, что «социалистическая» фразеология реформи¬
стов о сотрудничестве капиталистов и рабочих не
может служить достаточно надёжной поддержкой для
капиталистической рационализации. Считая, что надле¬
жащая «идеологическая» обработка рабочего в бур¬
жуазном духе имеет существенное значение для борь¬
бы с революционным движением и для увеличения ин¬
тенсивности труда, предприниматели широко практико¬
вали воздействие на мировоззрение рабочего. Это ста¬
ло важнейшим элементом так называемой научной
организации капиталистического предприятия1 2. Разра¬
боткой этой проблемы занялись многочисленные «экспе¬
риментальные лаборатории», психо-технические инсти¬
туты, консультационные бюро при предприятиях и т. п.
Первое место среди этих организаций принадлежало
«Германскому институту национально-технического вос¬
питания», сокращённо «Динта», созданному на сред¬
ства Стального треста. Ещё задолго до прихода фа¬
шистов к власти «Динта» разрабатывала приёмы пере-
1 «International Labor Review», 1940, December, p. 391—393.
New York, 1933.
2 Elton Mayo, The Human Problems of an Industrial Civilization,
а также интересный обзор в цитированной нами уже работе Brady.
284

клюяения пролетарской активности на службу капита¬
листической наживе под вывеской «всенародного един¬
ства» и «подчинения высшим интересам нации».
К 1933 г. имелось 350 отделений «Динты» в боль¬
шинстве наиболее крупных промышленных предприя¬
тий Германии. Гитлеровцы превратили предписания
«Динты» в закон, обязательный для каждого рабоче¬
го. Разработанные «Динтой» методы и приёмы подхлё¬
стывания рабочих стали важным средством решения
задач, поставленных военным хозяйством. «Динта» бы¬
ла включена в систему «трудового фронта» и «моло¬
дёжного движения». Широко разветвлённая организа¬
ция «Сила в радости» («Kraft durch Freude») была
создана по схемам, разработанным «Динтой»; имелись
крепко слаженные и чётко работающие заводские и
местные ячейки «Динты» во всех отраслях промышлен¬
ное! и. Основатель и руководитель «Динты» — Арнольд
стал видной фигурой в гитлеровском аппарате
производственной пропаганды «трудового фронта». На
«трудовой фронт», который был призван заменить унич¬
тоженные фашистами профессиональные союзы, и на
так называемых «доверенных труда» («Treuhander
der Arbeit») была возложена функция «разъяснения
рабочим дружинам» («Gefolgschaft») «потребностей»
предприятия L Они должны были культивировать «фана¬
тическое послушание целеустремлённой воле руководи¬
теля предприятия» 1 2. Эти организации не играли никакой
роли в руководстве предприятием, в установлении
заработной платы и труда, так как предприни¬
матель заключал индивидуальные договоры с каждым
отдельным рабочим. Их обязанность состояла лишь в
том, чтобы внедрять в сознание трудящихся, что «если
потребности предприятия и высшие соображения тре¬
буют этого, то предприниматель обязан быть неуступ¬
чивым, а рабочая масса должна покорно мириться с
тем, что их требования отвергнуты» 3.
1 Jahresbericht der N. S. Gemeinschaft «Kraft durch Freude»,
Januar 1936.
2 /?. Ley, Die Geschichte und Aufgaben der deutschen Arbeitsfront.
Neue Formen der Gem. Arbeit. Reichs- Arbeits- und Reichswirtschafts-
rat, Berlin 1935, S. 520.
» Ibid, S. 23.
285

Чтобы «трудовой фронт» ненароком всё же не стал
невольным рупором недовольства масс, фашисты объя¬
вили в марте 1935 г. центральную организацию
предпринимателей, так называемую «Национально¬
хозяйственную цалату», деловым представителем «тру¬
дового фронта». «Трудовому фронту» практически была
оставлена лишь функция «возбуждения фанатизма».
Фашисты возвели предпринимателя в ранг «вождя»
предприятия, расширив его прерогативы на руковод¬
ство «поведением» рабочих даже в их частной жизни.
Рабочие были поставлены в положение «солдат
труда». На германских заводах установился режим
каторжной тюрьмы и прусской казармы. Руководитель
предприятия был наряжен в военную форму; этим под¬
чёркивалось, что руководителю предприятия дана
власть представителя государства. Создался новый тип
предпринимателя, прекрасно усвоившего и умело ис¬
пользующего выгоды военно-хозяйственных методов
эксплоатацни Ч
Даже в кайзеровской Германии во время первой
мировой войны методы насилия и подавления эксплоа-
тируемых всё же дополнялись в некоторой мере гос-
капиталистическими «реформами» и «уступками». В
гитлеровской Германии метод прямого насилия пре¬
вратился в универсальный метод управления; беспре¬
станное подстёгивание производительности труда для
1 Корреспондент одной из швейцарских газет так описывает
обычный директорский обход германского предприятия: «Стройный
мужчина, лет 45, в чине майора и начальника СС; он является глав¬
ным директором и полным хозяином гигантского военного предприя¬
тия, на котором работают десятки тысяч немецких и иностранных
рабочих. Быстрым шагом ведёт он нас через фабричные цеха. Голос
его, когда он здоровается или бранит кого-либо, покрывает шум ма¬
шин. За ним следуют люди, одетые в форму: мастера, фабричные
полицейские, пожарные; директора отдельных цехов также одеты
в форму и держатся по-военному. Перед нами новый тип предприни¬
мателя, представляющий собой среднее между фабрикантом, офицером
и политическим агитатором. В собственном самолёте, стоящем всегда
наготове, летает он в Брюссель, Варшаву, Аграм, чтобы завербовать
там десятки тысяч рабочих. Постройка лагерей, питание рабочих,
политическое воспитание и наблюдение за персоналом, внедрение ми¬
литаристского духа на предприятиях, постоянное подхлёстывание
рабочих — вот его основные задачи». («Neue Ziircher Zeitung»,
8. XII. 1941.)
286

нужд империалистической войны и военных захватов
осуществлялось в самых грубых и обнажённых формах.
Отношение между государственным и предприни¬
мательскими аппаратами военного времени. Обнажение
диктатуры монополистического капитала проявлялось в
изменившемся отношении между государственным и
предпринимательскими аппаратами военного хозяйства.
«Вождь» предприятия и его аппарат были облечены
авторитетом и прерогативами государственной власти.
Однако, несмотря на большую степень милитариза¬
ции экономики по сравнению с первой мировой вой¬
ной, стремление буржуазии ограничить государственный
контроль и регулирование хозяйственной жизни про¬
являлось в гитлеровской Германии более откровенно,
чем в кайзеровской.
И во время первой мировой войны, когда организа¬
ция военного хозяйства осуществлялась в значительной
мере руками прусской бюрократии и юнкерства, бур¬
жуазия имела достаточно возможностей для влияния
на государство, в первую очередь в области хозяй¬
ственной политики. При фашизме же германский мо¬
нополистический капитал, опираясь на средства фа¬
шистской диктатуры, взял непосредственно на себя
решающие функции в организации и проведении воен¬
ного хозяйства. Это совершенно неприкрытое подчине¬
ние государственной власти монополиям фашистская
печать называла «счастливым сочетанием принудитель¬
ных форм военной экономики с самодеятельностью
хозяйства». Как только приступлено было к осущест¬
влению первой фашистской «четырёхлетки», монополи¬
стический капитал принял меры к обеспечению себе
непосредственного и решающего влияния в этом важ¬
нейшем начинании в системе военной подготовки.
«Управление по проведению «четырёхлетнего плана», —
отмечал Андре Симон, — было построено в полнейшем
соответствии с требованиями крупного капитала» Ч
Для государственно-монополистического капитализ¬
ма в фашистской Германии характерны, с одной сто¬
роны, неизмеримо более высокая централизация клас¬
сового насилия, чрезвычайно возросшие масштабы
1 Simone, Op. cit., р. 88.
287

принудительного хозяйства, ещё большее разбухание
военно-хозяйственного аппарата, чем во время первой
мировой войны, а с другой — отсутствие своевремен¬
ного предвидения, разнобой и взаимное соперничество
ведомств и организаций, занятых регулированием хо¬
зяйства. Хотя фашизм более решительно, чем кайзеров¬
ское правительство, осуществлял своё вмешательство в
хозяйство, не останавливаясь перед любыми мерами
нажима, всё же к последним вполне применимы слова
Диля, сказанные в своё время о мероприятиях кайзе¬
ровского правительства, что «в них совершенно отсут¬
ствует органическое единство реформы, проводимой по
строгой системе» Ч
Для развития государственного контроля над хозяй¬
ством, для организации военно-хозяйственного аппара¬
та и его взаимоотношений с соответствующими орга¬
нами предпринимателей важное значение имело то
обстоятельство, что вся эта система возникла задол¬
го до войны в связи с переводом хозяйства на воен¬
ные рельсы. Она складывалась отнюдь не в результате
определённого планового расчёта и даже не под влия¬
нием непосредственных и неотложных требований воен¬
ной обстановки. В значительной мере она определялась
соображениями «борьбы с кризисом» и корыстными
интересами групп монополистического капитала, свя¬
занных с фашистской партией и государственным аппа¬
ратом. Острота кризисных противоречий германского
капитализма усиливала борьбу между мощными груп¬
пами финансового капитала за использование государ¬
ства в своих частных интересах. При фашистской
диктатуре эта непрекращающаяся грызня между ве¬
дущими монополиями за руководящее влияние на
государственный аппарат приняла особенно беззастен¬
чивые формы. Органы государственного регулирова¬
ния стали ареной жестокой борьбы, важнейшим ору¬
дием которой были подкуп и персональные связи
с тем или иным из фашистских заправил.
Отсюда и чрезвычайная беспорядочность в развёр¬
тывании государственного аппарата военного хозяй¬
ства. Многочисленные органы, функции которых не бы-
1 J. К> Diehl, Deutschland ais geschlossener Handelsstaat im Welt-
kriege, 1917, S. 15.
288

ли точно разграничены, постоянно вторгались в сферу
деятельности друг друга.
До начала войны организация государственных кон¬
трольных органов шла в основном по линии двух ве¬
домств. По линии имперского министерства народного
хозяйства к началу войны было создано 29 «имперских
управлений» и большое количество территориальных
хозяйственных управлений. Одновременно развёрты¬
вался аппарат «уполномоченного по проведению гене¬
рального плана» Геринга, создавшего собственный
центральной орган по планированию военного хозяй¬
ства и 6 управлений по вопросам производства и рас¬
пределения сырья и сельскохозяйственных продуктов,
по регулированию цен и по обеспечению предприятий
рабочей силой. Параллелизм функций и взаимная борь¬
ба указанных двух ведомств и подчинённых им органов
вовсе не способствовали чёткости организации фашист¬
ского военного хозяйства.
Но и в пределах каждого из этих ведомств аппарат
государственного контроля развёртывался от случая к
случаю, под давлением новых непредвиденных затруд¬
нений или в результате борьбы фашистских заправил
за усиление своих позиций. Внутри каждого ведомства
также усиливались организационная неразбериха,
нагромождение и параллелизм функций.
После начала военных действий структура и дея¬
тельность аппарата военного регулирования ещё боль¬
ше осложнились в связи с созданием многочисленных
особо-уполномоченных и рейхскомиссаров (Sonderbeauf-
tragte, Generalbevollmachtigte и т. д.), в задачи которых
входила координация деятельности множества сырье¬
вых и других органов регулирования и распределения.
Даже фашисты признавали это. «Замысел, лежащий в
основе государственного руководства хозяйством,—
читаем в одном из фашистских органов, — претендует
на тотальность, которая, однако, ни в коем случае
не была осуществлена. Это — мешанина из нескольких
административных систем, каждая из которых наделе¬
на прерогативой экономического регулирования. Рас¬
смотрим лишь учреждения, представляющие собой
среднее звено. Так, в областном масштабе существуют:
военно-окружной уполномоченный департамента воору¬
жений и снаряжений, областные инспекторы вооружений,
19 Германский империализм 289

специально наблюдающие за военными заводами,
областное хозяйственное управление, областное про¬
довольственное управление, областное лесное управле¬
ние, областной уполномоченный по делам промышлен¬
ного строительства, управление по делам рудной
промышленности, управление регулирования цен, упол¬
номоченный по транспорту и, наконец, в области со¬
циального законодательства — областное управление
рабочей силой, доверенные труда. Лишь в немногих
случаях административные районы этих органов совпа¬
дают. Обычно каждый из этих органов вторгается в
область компетенции другого, что, конечно, не способ¬
ствует их взаимному сотрудничеству и согласованности.
Каждое из этих средних административных звеньев всё
больше нуждается в координации деятельности всех
остальных»
Во время войны область государственного контроля
и регулирования расширилась, диктаторские полномо¬
чия нацистских комиссаров выросли, обострились ме¬
ры принуждения. Вместе с тем усиливалось влияние
германской плутократии на военную организацию про¬
мышленности, на развитие её форм и методов.
Германия вошла в войну без единого централизо¬
ванного государственного аппарата по руководству
военным хозяйством, с конкурирующими друг с другом и
оторванно действующими друг от друга четырьмя аппа¬
ратами: 1) имперское министерство хозяйства, 2) аппа¬
рат уполномоченного по проведению четырёхлетнего
плана, 3) министерство вооружений и боеприпасов и
4) аппарат при верховном командовании германской
армии.
В ходе войны были приняты меры к централизации
и упорядочению регулирования. Однако корыстные ин¬
тересы плутократической верхушки продолжали весьма
отрицательно сказываться на организации военного хо¬
зяйства.
Хотя организация военного хозяйства в фашистской
Германии была в значительной степени скопирована
с военной системы регулирования периода первой ми¬
ровой войны, между ними имелось важное различие.
1 August Dresbach, Aemter und Kammern. «Die Wirtschaftskurvc»,
1941 (XX), S. 198.
290

В годы первой мировой войны в результате стихийной:
тенденции к объединению различных областей регули¬
рования развитие шло в направлении всё большей
централизации руководства военным хозяйством при
военном министерстве (особенно после принятия про¬
граммы Гинденбурга в 1916 г.). В фашистской Герма¬
нии развитие шло в сторону усиления значения воен¬
но-хозяйственного аппарата предпринимателей за счёт
роли правительственных органов.
Государственные функции по руководству военным
хозяйством после начала войны всё в большей мере
стали переходить в руки предпринимательских союзов.
Уже в августе 1939 г. имперскому министерству хо¬
зяйства было дано право предоставлять предпринима¬
тельским организациям выполнение государственных
функций, связанных с военным производством, снаб¬
жением и распределением. Орган германского моно¬
полистического капитала, журнал «Der Wirtschaftsring»
в конце 1941 г. писал о взаимоотношениях государ¬
ственных и предпринимательских аппаратов по руко¬
водству военным хозяйством: «Германское решение во¬
проса состоит в том... что государство лишь указывает
путь, а следовать по этому пути предоставлено самому
хозяйству ...При этом государство нуждается в посред¬
нике, ...который имеет не только технически-организа-
ционные функции передачи указаний государства, ...но
который способен давать самому государству советы по
хозяйственным вопросам... Для этого необходимы
знающие дело люди, а потому организация промыш¬
ленности («Gewerbliche Wirtschaft») должна иметь
в качестве руководителей отдельных отраслей лучших лю¬
дей из числа самих предпринимателей... В личной унии
ведущего лица отдельной отрасли с должностью руко¬
водителя соответствующего аппарата заключается глу¬
бокий смысл. Ведь этот аппарат должен быть не пра¬
вительственным учреждением, а частью хозяйства,
именно, частью предпринимательского хозяйства (Unter-
nehmerwirtschaft). Именно поэтому лучшие предпри¬
ниматели должны считать себя вправе занять такого
рода должности и исполнять их наряду со своей функ¬
цией предпринимателя» Г
1 «Der Wirtschaftsring», 14. XI. 1941, S. 1026.
19*	291

Всё это привело к невиданному усилению роли
отдельных представителей финансовой олигархии в руко¬
водстве военным хозяйством. «Мы видим, — продол¬
жает автор той же статьи, — во всех областях гораздо
явственнее, чем прежде, что роль отдельного лица,
несмотря на возрастающее значение регламентирова¬
ния и организации всей жизни, стала особенно яркой...
Мы неоднократно наблюдали, что имена руководителей
отдельных групп уже сами по себе представляют эти
последние; когда речь идёт, скажем, о необходимости
получить вотум по налоговому или другому финансово¬
политическому вопросу, то не говорят: «Мы хотим вы¬
слушать мнение «имперской группы промышленности»,
а говорят: «Послушаем, что на это скажет Цанген».
То же самое наблюдается и в других вопросах» Ч
По мере усиления роли монополистического капи¬
тала в руководстве военным хозяйством фашистские
правительственные военно-хозяйственные аппараты уве¬
личивали нажим на мелкие и средние предприятия.
В отношении же крупной промышленности правитель¬
ственному военно-хозяйственному аппарату предписы¬
валось самоограничение в деле вмешательства в сферу
производства. В речи от 7 февраля 1938 г., обращённой
к чиновникам «имперских управлений», министр на¬
родного хозяйства Функ заявил: «Руководство государ¬
ственной экономической жизнью должно сохранить за
промышленниками их инициативу и уберечь их от из¬
лишней опеки правительственных органов с их бюро¬
кратическими навыками. Худшими врагами хозяйства
являются невежды, непризнанные пророки и — как это
ни звучит парадоксально в здании министерства — бю¬
рократы. В борьбе хозяйства против них мы должны
оказать ему поддержку» 1 2.
Не довольствуясь этим, верхушка монополистиче¬
ского капитала потребовала «передачи хозяйственни¬
кам решения ответственных задач» и настаивала на
усилении диктаторских методов строжайшей концентра¬
ции и рационализации производства в соответствии
с возросшими требованиями войны. Она добивалась
для себя «всей широты полномочий, для того чтобы
1 «Der Wirtschaftsring», 14. XI. 1941, S. 1027.
• Цит. по «News in brief», VI, p. 39.
292

в случае необходимости по-диктаторски подчинить все
отдельные отрасли хозяйства одному великому цело¬
му» L После поражения иод Москвой и ухудшения
экономического положения Германии Гитлер издал
21 марта 1942 г. указ «об охране военно-промышлен¬
ного хозяйства». В этом указе были провозглашены
«усиление ответственности» предпринимателей и реор¬
ганизация военно-хозяйственного аппарата по упомяну¬
тому выше принципу. Центр тяжести руководства
хозяйством и контроля над ним был решительно пере¬
несён на организации предпринимателей; круг непо¬
средственно выполняемых ими функций публично-пра¬
вового порядка расширился. О характере этой «реорга¬
низации» фашистский официоз — газета «Volkischer
Beobachter» писала: «Когда была создана теперешняя
организация хозяйства (речь идёт о предприниматель
ском военно-хозяйственном аппарате. — Ли Л.) госу¬
дарство руководствовалось намерением постепенно воз¬
лагать на неё всё большую ответственность... Можно
было бы пойти ещё дальше и поручить отдельным по¬
требителям сырья решать вопрос об его использовании.
Так как распределение имеющегося сырья хозяйствен¬
ными группами обеспечило бы потребление, то отдельные
предприниматели могли бы, приняв на себя полную
ответственность, сами решать вопрос о направлении в
надлежащее место имеющегося в данный момент сырья»1 2.
Реорганизация военно-хозяйственных органов шла
по двум линиям. Военно-хозяйственный аппарат пред¬
принимателей был централизован в «Совете по воору¬
жению», организованном в мае 1942 г. Правительствен¬
ные же военно-хозяйственные аппараты при этом
не получили единого, объединяющего и руководящего
центра. В «Совет по вооружению» вошли главари ве¬
дущих военно-промышленных концернов и крупнейшие
банкиры. Наделённые широкими полномочиями, они
руководили германской экономикой от имени государ¬
ства. Хотя «Совет по вооружению» был создан при
одноимённом министерстве и в нём заседало несколько
нацистских чиновников и представителей военного ве¬
домства, тем не менее он оставался аппаратом
1 «Kolnische Zeitung», 16. I. 1942.
2 «Volkischer Beobachter», 5. IV. 1942.
293

предпринимателей. В составе министерства вооружений
были созданы также многочисленные комитеты по- от¬
дельным видам военного снабжения, подчинённые ру¬
ководству «Совета по вооружению».
Гитлеровский официоз «Volkischer Beobachter» писал
по поводу этих комитетов: «Руководящие практики
военных заводов вошли в состав вновь созданных ми¬
нистром Шпеером корпораций, где их роль заключает¬
ся не только в том, чтобы быть советниками других
органов, айв том, чтобы в качестве последней инстан¬
ции решать вопросы рационализации, предоставления
заказов и контингентирования... Таким образом, в упра¬
влениях военного хозяйства пробита брешь, которую
надо считать началом новой фазы в производстве во¬
оружений. Предприниматель получил заказы и приоб¬
рёл возможность ещё больше поднять свой престиж на
преисполненной ответственности работе, развернуть
инициативу не только в отношении отдельных заводов,
но и во всей отрасли промышленности...» L «Все эти
вещи, — писала по тому же поводу газета «Hamburger
Fremdenblatt», — хозяйство приветствует с радостью и
удовлетворением... ибо поистине только при тесном
сотрудничестве между «зелёным столом» и действен¬
ным хозяйством можно добиться успехов» 1 2.
Одновременно была ещё больше укреплена вся си¬
стема предпринимательских организаций путём созда¬
ния: 1) сверхкартельных «имперских объединений»,
охватывавших целые отрасли, и 2) укрупнённых обла¬
стных экономических палат. О задачах всей этой «ре¬
формы» министр хозяйства Функ на открытии первой
областной экономической палаты в Штирии заявил:
«На рубеже нынешнего года мы вступили в новую
фазу военного хозяйства, которую можно охарактери¬
зовать двумя словами — концентрация и рационали¬
зация» 3.
В 1942 г. были созданы: имперское объединение
железа, «свободное от всякого вмешательства прави¬
тельственной бюрократии» и возглавляемое Круппом
фон Болен-Гальбах и Феглером; имперское угольное
1 «Volkischer Beobachter», 16. IV. 1942.
2 «Hamburger Fremdenblatt», 26. IV. 1942.
3 «Volkischer Beobachter», 25. IV. 1942.
294

объединение, охватившее все угольные синдикаты;
объединение «Искусственное волокно», возглавлявшееся
председателем правления крупнейшего концерна искус¬
ственного шёлка в Европе и одним из основателей кон¬
церна Герман Геринг — Гельмутом Витсом; объеди¬
нение по «обработке волокна», поглотившее все
48 союзов, действовавших ранее в сфере обработки
волокна, пряжи и т. п.; объединение «Лубяное волокно»,
возглавлявшееся руководителем крупнейшего в этой
области акционерного общества, и ряд других объеди¬
нений. Имперским объединениям были предоставлены
всеобъемлющие полномочия в отношении производства,
сбыта, цен Г Эти предпринимательские объединения
были поставлены над картелями, над функциональны¬
ми группами и их имперскими инстанциями.
В целях дальнейшей централизации промышленно¬
сти и усиления хозяйственной диктатуры кучки наибо¬
лее влиятельных магнатов капитала было создано семь
«имперских предпринимательских групп», объединяв¬
ших .в отдельности промышленность, ремёсла, торгов¬
лю, банки, страховое дело, энергетику и гостиницы.
Наглядным примером перехода публично-правовых
полномочий к монополистической верхушке является
передача отдельным крупным капиталистам функций,
обычно выполнявшихся правительственными чиновни¬
ками. Так, например, Гитлер в начале 1942 г. издал
распоряжение о создании поста генерального инспек¬
тора автотранспорта, подчинявшегося лично ему. На
этот пост был назначен директор крупнейшего автокон¬
церна Германии — акционерного общества Даймлер —
Бенц. Этому инспектору было предоставлено право осу¬
ществлять в Германии, в оккупированных и даже
в прифронтовых областях, «все виды инспектирования
и контроля, какие он сочтёт необходимым» 1 2.
Во время первой мировой войны хозяйственная дик¬
татура монополистического капитала в Германии выну¬
ждена была в значительной степени прикрываться ав¬
торитетом якобы «надклассового государства». При
Гитлере же могущество и разгул хищнических интере¬
сов германского монополистического капитала проявля-
1 «Berliner Borsen-Zeitung», 7. II. 1942.
2 «Hamburger Fremdenblatt», 22. I. 1942.
295

лись в самой открытой и циничной форме. Одновременно
с гигантски возросшим вмешательством фашистского го¬
сударства в хозяйство и неизмеримо более жёсткими
формами этого вмешательства аппарат фашистского го¬
сударства проявлял большую осмотрительность в деле
регулирования хозяйства, чем бюрократия кайзеровской
Германии, во всех тех случаях, когда речь шла об ин¬
тересах наиболее хищнических групп германского мо¬
нополистического капитала.
Как мы уже указывали, принудительные формы кон¬
центрации и централизации достигли своего апогея
в фашистской Германии во время войны. Германские
плутократы воспользовались обострением экономических
трудностей для ещё более беспощадной «рационализа¬
ции» и концентрации производства. Сущность этой про¬
граммы с предельной ясностью изложил один из влия¬
тельнейших магнатов капитала, член «Совета по во¬
оружению» — Цанген в статье в газете «Das Reich» от
1 марта 1942 г.: «Теперь надо, — писал он, — более, чем
прежде, концентрировать производство на лучших за¬
водах. Война и особые запросы обусловливают ныне
общую склонность к концентрации труда на высоко
механизированных, технически и экономически наибо¬
лее дееспособных заводах. Это — неизбежное развитие,
по поводу которого было бы бессмысленно высказывать
сожаление... Распыление заказов, имевшее место в на¬
чале войны и в дальнейшем её ходе, представляло со¬
бой понятное мероприятие для сохранения старых за¬
водов, но теперь этот порядок невозможно применять
повсюду...»
Цанген, выступая перед широким кругом предпри¬
нимателей на заседании экономической палаты Норд-
марка с программой сосредоточения производства на
возможно меньшем числе крупнейших предприятий, от¬
кровенно заявлял: «Неважно, что будет с заводами
после войны...» (речь идёт о предприятиях, подлежав¬
ших закрытию в связи с перераспределением сырья и
рабочих рук. — Г. и Л.) !.
Принудительная концентрация производства далеко
не всегда означала сосредоточение производства на
1 «Hamburger Fremdenblatt», 2. П. 1942.
2е 6

технически наиболее совершенных предприятиях. Этому
мешали не только стратегические соображения, застав¬
лявшие нередко отходить от принципа техно-экономиче¬
ской целесообразности. В ещё большей степени сказалось
то обстоятельство, что принудительная концентрация
определялась не только целями увеличения и уде¬
шевления производства, но и корыстными интересами
старых и новых магнатов капитала, тесно связанных
с фашистскими заправилами. Базельская газета «Natio¬
nal Zeitung» следующим образом характеризовала эти
процессы: «Закрытие заводов и концентрация произ¬
водства проводились до сего времени не всегда с де¬
ловой точки зрения. Благодаря личным связям некото¬
рым владельцам удалось избежать закрытия их
предприятий или же получить преимущества в смысле
снабжения сырьём» *.
Даже в тех случаях, когда закрыты были крупные
заводы с отсталой техникой, владельцы их в соответ¬
ствии с правительственными распоряжениями продол¬
жали получать дивиденды за счёт работающих пред¬
приятий.
Ещё быстрее, чем концентрация производства, во
время войны шла централизация капитала. Эти процес¬
сы совпали во времени с перестройкой военно-хозяй¬
ственных аппаратов. В начале 1942 г. произошёл ряд
слияний крупнейших монополий. Укажем на слияние
АЕГ (Всеобщая компания электричества) с Гезфирель
(Акционерное общество электротехнических предприя¬
тий), в результате которого АЕГ сильно увеличила
число своих заводов и повысила свой капитал до
220 млн. марок; объединение концерна Геш с Акцио¬
нерным обществом машинно-транспортных объединений,
которое, как указывала «Neues Wiener Tagblatt», при¬
несло акционерному обществу Геш «значительное рас¬
ширение машиностроительной программы по группам
судостроения и железнодорожного транспорта». Та же
газета сообщала, что этому примеру поглощения одно¬
го из самых значительных машиностроительных заводов
крупнейшим металлургическим концерном в Германии
«вскоре последуют и другие предприятия, причём не
только в металлургической, но и в других отраслях
1 «National Zeitung», Basel, 19. II. 1942.
297

промышленности» L В дальнейшем западногерманская
и восточногерманская горная промышленность создали
Акционерное общество по переработке угля. Как отме¬
чала «Deutsche Bergwerkszeitung», в результате этого
руководство организацией сбыта почти всех продуктов
переработки угля сосредоточивалось в одних руках, т. е.
в руках концерна Геринга1 2. Укажем ещё на поглоще¬
ние Акционерным обществом горнопромышленных и
металлургических заводов в Тешене, заводов Объедине¬
ния горнопромышленных и металлургических предприя¬
тий в Каттовицах. Создание этого нового, самого круп¬
ного концерна тяжёлой промышленности в Верхней
Силезии произошло в результате договорённости
с «главным хозяйственным управлением восточных об¬
ластей». Под вывеской вновь созданного Акционерного
общества германского кино крупнейший кино-концерн
Уфа при помощи государства в принудительном поряд
ке сосредоточил в своих руках большинство крупных
кинотеатров Германии и руководство всей кинотехникой
и организацией кинопроката 3.
Выше уже говорилось о слиянии всех угольных син¬
дикатов, проведённом также в принудительном порядке
«в соответствии с духом закона о регулировании уголь¬
ного хозяйства». Таким образом, «имперские объедине¬
ния», созданные в первой половине 1942 г. в связи
с реорганизацией военного хозяйства, представляли
собой «картели картелей» и одновременно в каче¬
стве «удлинённой руки» государства «приобретали
непосредственную возможность влиять на само произ¬
водство» 4.
Все эти и многие другие образцы «высших форм»
концентрации, централизации и монополизации возник¬
ли на почве усиленного сращивания верхушки монопо¬
листического капитала с государственным аппаратом.
В результате к концу 1943 г. почти половина акционер¬
ного капитала Германии приходилась на 108 крупней¬
ших акционерных обществ при резком сокращении
числа мелких компаний 5.
1 «Neues Wiener Tagblatt», 21. I. 1942.
2 «Deutsche Bergwerkszeitung», 28. XII. 1941.
3 «Neues Wiener Tagblatt», 15. IV. 1942.
4 «Deutsche Allgemeine Zeitung», 24. II. 1942.
5 «Deutsche Allgemeine Zeitung», 28. XI. 1944.
298

Реприватизация государственных предприятий. Од¬
ним из характерных проявлений сращивания государ¬
ства с капиталистическими монополиями являлся рост
государственного предпринимательства.
Буржуазное государство становится на этот путь
лишь под давлением крайней необходимости и в этих
случаях действует весьма нерешительно. Поэтому рас¬
ширение государственного сектора хозяйства обычно
происходит от случая к случаю. Кроме того, вслед за
всяким значительным расширением государственной
собственности имеет место переход государственных
предприятий в частные руки. Всё же в эпоху монопо¬
листического капитализма рост предпринимательской
роли государства был одним из чрезвычайно нагляд¬
ных, а поэтому весьма важных проявлений обществен¬
ного характера производства, достигшего «полнейшей
материальной подгоаовки к социализму» (Ленин).
G этой точки зрения заслуживает внимания вопрос
о предпринимательской роли государства в фашистской
Германии.
Характерно, что в последней трети XIX века, т. е.
в период, когда Германия нуждалась в чисто бур¬
жуазном хозяйственном режиме, свободном от юн¬
керско-бюрократической опеки, и когда политика
огосударствления предприятий означала усиление реак-
?щонно-юнкерского государства, в Германии имелся
относительно широкий сектор хозяйства, контролируе¬
мый государством и муниципалитетами.
Значительный рост государственной собственности
произошёл затем не столько во время первой мировой
войны, сколько по её окончании, когда государство
взяло в свои руки ряд крупных промышленных пред¬
приятий для спасения от банкротства. Тем же моти¬
вом руководствовалось государство, когда в период
экономического кризиса 1929—1933 гг. оно приобрело
участие в значительном числе промышленных, транс¬
портных и других предприятий.
Начавшийся в 1934 г. усиленный перевод хозяйства
на военные рельсы, а затем вторая мировая война
дали новый ' толчок к расширению государственного
предпринимательства. Однако характерно, что, как ни
значительны были размеры нового строительства го¬
сударственных предприятий, рост государственной
299

собственности в фашистской Германии происходил глав¬
ным образом за счёт грабежа собственности евреев и
промышленности оккупированных стран. Вместе с этим
гитлеровцы проводили решительную политику реприва¬
тизации, т. е. передачи германским капиталистам пред¬
приятий, находившихся в руках государства или под
значительным контролем его.
Как уже упоминалось, с момента, когда благодаря
военным заказам германская металлургия вновь стала
получать высокие доходы, фашистское правительство
отказалось от участия в Стальном тресте. То же имело
место и в других отраслях. В марте 1936 г. государство
уступило группе капиталистов акции Общества судо¬
строительных и машиностроительных заводов (Deutsche
Schiff- u. 'Maschinenbau Aktiengesellschaft). Это послужи¬
ло началом перехода в частные руки и других государ¬
ственных судостроительных предприятий. В том же
году государство передало гамбургской группе капита¬
листов 82,1% акций судовой компании Hamburg — Siid-
America. Затем последовала реприватизация гигантско¬
го судоходного общества Norddeutscher Lloyd.
Крупнейший государственный концерн Фиаг (Viag),
Общество, объединявшее государственные промышленные
предприятия, возникшие во время первой мировой войны
(алюминиевые заводы, силовые станции, нитратные за¬
воды и т. п.), превратился в кормушку для наиболее
крупных дельцов и банкиров, хотя формально он не
переставал считаться государственной собственностью.
В правлении и в наблюдательном совете Фиаг обоснова¬
лись крупнейшие заправилы капитала. Так, в число чле¬
нов его наблюдательного совета входили: «король
пушек» — Крупп фон Болен-Гальбах (после 1943 г. вы¬
был), Франц Урбиг — председатель наблюдательного
совета могущественного Дейтше банк, заседавший, кро¬
ме того, в наблюдательных советах пяти страховых
компаний, электрокомпании Бергман и Берне и ряда
других обществ, Филипп фон Шеллер — крупный австрий¬
ский банкир и промышленник, связавший свою судьбу
с гитлеровцами задолго до захвата последними Австрии,
Эвальд Геккерт — совладелец Дейтше банф член наблю¬
дательного совета Коммерческого и частного банка,
председатель правления Ильзейдерских металлургических
заводов в Ганновере, владелец угольных копей и Обще¬
300

ства ганноверских трамваев, руководитель Брауншвейг¬
ского ипотечного банка, крупного общества по торговле
железом и т. д. Этот же Эвальд Геккерт состоял в на¬
блюдательных советах и других государственных кон¬
цернов, как, например, «Судостроительного общества
Шихау» в Эльбинге и общества «Рейнметаль Борзиг».
Полем деятельности крупных плутократов стало
также Имперское кредитное общество (Reichskreditge-
sellschaft), о котором рупор монополистического капи¬
тала журнал «Der Wirtschaftsring» с одобрением пи¬
сал: «Если отвлечься от того, что право собственности
на его капитал принадлежит государству, то здесь во¬
обще нельзя заметить разницы с частным банком.
Обществом руководят не чиновники, а банкиры; оно
имеет акционерную форму... выплачивает дивиденды...
можно было бы даже сказать, что здесь мы наблю¬
даем проникновение в область государственного хозяй¬
ства частнокоммерческого и предпринимательского ду¬
ха. Причём, конечно, самую важную роль играет лич¬
ность. Мы не хотим называть имён. Каждый деловой
человек знает по своей деятельности несколько таких
лиц. Эти лица встречаются не только в старых госу¬
дарственных предприятиях, но и в государственных
предприятиях недавнего происхождения» Журнал
с удовлетворением отмечает, что, «хотя и распростра¬
нено мнение, что общественный сектор хозяйства про¬
должает непрерывно расширяться, однако если при¬
смотреться внимательно, то можно привести доводы,
подтверждающие и противоположное мнение... Государ¬
ство последовательно расторгло всевозможные обяза¬
тельства, которые оно вынуждено было взять на себя
во время кризиса в целях оказания поддержки хозяй¬
ству» 1 2.
Не ограничиваясь этим, гитлеровцы осуществляли
политику разбазаривания муниципальных предприятий.
Фашисты чрезвычайно увеличили обложение муници¬
пальных предприятий, что резко снизило их доходность
и вынудило муниципалитеты продавать капиталистам
свои предприятия.
1 «Der Wirtschaftsring», 3. X. 1941, S. 907.
2 Ibid., S. 906.
301

Война стимулировала возникновение новых государ¬
ственных предприятий, но лишь в тех случаях, когда
капиталисты не хотели брать на себя риска, причём
организация этих предприятий имела формы, обеспечи¬
вавшие максимальные выгоды германской плутократии.
Примером может служить акционерное общество Гер¬
ман Геринг, возникшее в июле 1937 г. В своё время
орган тяжёлой индустрии — газета «Bergwerkszeitung»
удивлялась, что создание этого акционерного общества
рассматривалось за границей как стремление нацистов
расширить сферу государственного хозяйства. «Госу¬
дарство, — разъясняла газета, — этим путём охраняет
капиталистическую индустрию от риска, связанного
с инвестированием новых капиталов, и оставляет ей
возможность участия в осуществлении новых государ¬
ственных проектов»1.
В 1938 г., когда акционерный капитал этого обще¬
ства был доведён до 400 млн. марок, государство
уступило свыше 30% акций частным капиталистам
в форме привилегированных акций, ибо это давало им
лучшую гарантию дивидендов без участия в риске. Не
менее характерно заявление начальника департамента
министерства хозяйства генерала Геннекена, что, «как
только позволят условия, предприятия акционерного
общества Герман Геринг будут переданы в частное
владение» 1 2.
Германская печать неоднократно подчёркивала, что
фашистское государство рассматривало создание соб¬
ственных предприятий как временную меру. Так, жур¬
нал «Der Wirtschaftsring» писал на третьем году вой¬
ны: «Из того факта, что из числа выстроенных во
время первой мировой войны государством предприя¬
тий некоторые ещё до настоящего момента остались
собственностью государства — и несомненно такими
останутся и впредь, — не следует обязательно делать
вывод, что так же точно должно обстоять со всеми
созданными за последние годы государственными и
общественными предприятиями» 3. Напомнив, что «за
последние годы имел место переход в частные руки
государственной собственности как в области банков¬
1 «Deutsche Bergwerkszeitung», 27. VII. 1937.
2 «Frankfurter Zeitung», 13. V. 1938.
3 «Der Wirtschaftsring», 21. XI. 1941, S. 1042.
302

ского дела, так и в области тяжёлой промышленности,,
судостроения, судоходства и т. д.», журнал указывает,,
что вопрос о создании государственных предприятий и
о передаче их в собственность капиталистов зависит
от желания последних пойти на риск, связанный с со¬
ответствующими инвестициями: «В основном тут речь
идёт всегда о том, имеется ли налицо частный капи¬
тал, готовый пойти на риск и отважиться поставить
многое на карту» Ч
До прихода к власти гитлеровцы сулили рабочим
и мелкой буржуазии проведение национализации тре¬
стов. Дорвавшись до власти, они под покровом этого
демагогического лозунга усердно занялись «санирова¬
нием» стоявших накануне банкротства предприятий;
однако, когда такая надобность отпала, гитлеровцы,
открыто провозгласили, что «истинно германская хозяй¬
ственная политика», делающая ставку на «чисто пред¬
принимательское хозяйство» (Unternehmerwirtschaft),
несовместима с огосударствлением, а требует макси¬
мально возможной ликвидации государственного сек¬
тора хозяйства.
Подготовка хозяйства к войне — в германских ус¬
ловиях— должна была стимулировать строительство
государством военных предприятий. Действительно, ещё
в годы хозяйственной подготовки к войне возникло
большое число весьма крупных государственных заво¬
дов. Кроме того, государство за свой счёт приобретало
оборудование, передаваемое в пользование частновла¬
дельческим заводам, занятым выполнением государ¬
ственных заказов. Однако в результате политики
реприватизации удельный вес государственных пред¬
приятий не вырос, а, повидимому, даже сильно умень¬
шился. На 31 марта 1938 г. 331 публично-правовых
(государственных, принадлежащих правительствам от¬
дельных провинций и муниципалитетам) предприятий
и смешанных с участием государства обществ пред¬
ставляли приблизительно 10% всего акционерного ка¬
питала Германии1 2. В 1925 г. удельный вес обществ,..
1 «Der Wirtschaftsring», 21. XI. 1941, S. 1042.
2 «Vierteljahrshefte zur Statistik des Deutschen Reichs» 1939, III?
S. 64.
В приведённую цифру не включены капиталы железных дорог и
почты.
303

в которых на долю государства падало 70 и более про¬
центов акционерного капитала, составлял 13% всего
капитала германских акционерных обществ Г
Реприватизация проводилась и в ходе войны. Во
второй половине 1941 г. гитлеровское правительство
«уступило» группе капиталистов свой контрольный па¬
кет акций в «Гамбург — Америка линии» и в «Северно-
Германском Ллойде», передав, таким образом, в ча¬
стные руки ключевые позиции государства в области
торгового судоходства. Летом 1942 г. государство пе¬
редало группе банкиров акций на 14 млн. марок, обеспе¬
чивших ей решающий голос в венском «Контропа».
В первые годы войны практиковалась перепродажа
принадлежавших государству средств производства.
Как сообщала печать нейтральных стран, министр на¬
родного хозяйства Функ в своей речи в Нюрнберге,
произнесённой в мае 1942 г., заявил: «Реприватиза¬
ция, т. е. передача частным лицам права собственности
государства на заводские предприятия, машины и ма¬
териалы, будет проводиться и в дальнейшем» 1 2.
Чтобы ускорить разбазаривание государственной
собственности, гитлеровское правительство, несмотря
на финансовое напряжение, созданное войной, пре¬
доставляло капиталистам через банковскую систему
огромные целевые кредиты на скупку государственных
предприятий. Во второй половине 1942 г. сильно вы¬
росли банковские кредиты, предоставленные промыш¬
ленным предприятиям на приобретение оборудования,
принадлежавшего государству. Министр народного хо¬
зяйства Функ заявил, что эта мера преследовала цель
«снятия излишней покупательной способности» («ЛЬ-
schópfung iiberfliissiger Kaufkraft»)3.
По данным Л. Гамбургера, стоимость переданного
в этот период в частные руки оборудования, принадле¬
жавшего государству, составляла не менее 1,5 млрд,
марок 4. Реприватизация ещё в ходе войны соответство¬
вала сущности фашизма как открытой диктатуры наиболее
1 «Vierteljahrchefte zur Statistik des Deutschen Reichs» 1939,
J11, S. 64.
a «Neue Ziiricher Zeitung», 21. V. 1942.
• «Bankwirtschaft», 1. IX. 1943, N. 11, S. 234.
4 L. Hamburger, How nazi Germany has controlled Business,
Washington 1943.
304

алчных и реакционных кругов империалистической бур¬
жуазии.
Военные сверхприбыли монополистического капи¬
тала. Война принесла исключительно большие прибы¬
ли германской плутократии. Ленин подчёркивал огром¬
ное значение того, что столь чудовищное преступление,
как империалистическая война, превратилось в свое¬
образную «отрасль промышленности», приносящую
капиталистам гигантские прибыли.
Переведя экономику ещё в мирное время на воен¬
ные рельсы, гитлеровцы создали капиталистам возмож¬
ность получения гигантских военных сверхприбылей.
Накануне установления нацистского режима свыше
40% предприятий в Германии не давали дохода в ре¬
зультате кризиса, три года спустя они уже платили
по акциям высокие дивиденды. Три тысячи акционер¬
ных обществ имели к моменту прихода Гитлера
к власти пассивный баланс, с общей суммой пассива
свыше 2 млрд, марок; активное сальдо балансов этих
обществ превысило в 1937 г. 1,3 млрд, марок, что со¬
ставляет разницу более чем в 3,3 млрд, марок. Особен¬
но выросли прибыли наиболее крупных предприятий.
Валовой доход Круппа вырос с 118 млн. марок в 1933 г.
до 316 млн. марок в 1936 г., т. е. почти в три раза.
Многие предприятия увеличили за эти годы свои резерв¬
ные фонды до размеров, значительно превысивших раз¬
меры их акционерных капиталов. Эмиль Кирдорф, на¬
пример, в 1938 г. израсходовал на модернизацию своих
заводов 111 млн. марок при одновременном огромном
увеличении резервного капитала.
Никогда ещё верхушка германского монополистиче¬
ского капитала не видала таких «блестящих дел», как
во время второй мировой войны под заботливой опекой
гитлеровцев.
Даже кайзеровская Германия, военное хозяйство ко¬
торой представляло собой классический тип «рая для
капиталистов и военной каторги для рабочих», сделала
некоторые, правда, весьма робкие шаги по ограничению
военных сверхприбылей. В своих воспоминаниях о вой¬
не 1914—1918 гг. Людендорф писал: «Прибыль, грани¬
чившая с ростовщичеством, не могла быть терпима.
В интересах поддержки настроения на родине и в ар¬
мии я глубоко сожалел о том, что нам не удалось её
20 Германский империи пиз м	305

искоренить. Я часто пытался достигнуть этого в инте¬
ресах ведения войны. Спекуляция за счёт войны пред¬
ставляет отвратительное явление, приносящее своим
разлагающим влиянием неисчислимый вред»
Гельферих провёл в 1916 г. закон о налоге на воен¬
ную прибыль, вырученную предпринимателями с янва¬
ря 1914 г. по январь 1917 г., в размере 50% прироста
этой прибыли. Аналогичный налог взимался в Германии
также в 1917 и 1918 гг.
Во время второй мировой войны в Англии и США
под давлением масс были введены высокие подоходные
налоги и проводились другие меры в этом направлении.
Воспрепятствовать огромному росту прибылей и здесь
не удалось, всё же в США, например, правительства
Рузвельта сумело путём соглашений с военными постав¬
щиками получить обратно несколько миллиардов дол¬
ларов 1 2.
Иначе обстояло дело в фашистской Германии. До
1939 г. вообще не было налога на сверхприбыль, не¬
смотря на то, что милитаризация хозяйства началась
ещё с 1934 г. и перед войной она достигла гигантских
размеров. В 1939 г., учитывая резкое недовольство масс,
фашистские заправилы — больше в демагогических це¬
лях — ввели налог на сверхприбыль в смехотворном
размере—15%. Этот ничтожный налог взимался к то¬
му же не с прибыли, превышающей довоенную, а лишь
с ежегодного прироста прибыли в течение двух лет.
Германские фашисты в своих выступлениях перед ино¬
странными капиталистами сами подчёркивали, что в
стране существуют ограничения не для прибыли, а лишь
для дивидендов.
Ограничение дивидендов также проводилось крайне
своеобразно. Июньский закон 1941 г. различал объяв¬
ленные и выплаченные дивиденды. Что касается объяв¬
ленных дивидендов, то общества, которые до издания
указанного закона платили 6% или более дивиденда, не
имели права повысить его уровень сверх прежде объяв¬
ленного. Общества, которые платили меньше 6%, могли
повысить ставку дивиденда до этого уровня. Выплата
1 Э. Людендорфу Мои воспоминания о войне 1914—1918 гг.,
Москва 1923, т. I, стр. 273.
2 Additional Report of the special Commitee, investigating the
national Defense Programm. S. Res. 71, 1944, p. 46.
306

наличными акционерам по этому закону не должна бы¬
ла превышать 6% при объявленнОхМ дивиденде в 8% и
8% при более высоком объявленном дивиденде. Излиш¬
ки же объявленных дивидендов свыше разрешённых к
выплате наличными не изымались государством, а под¬
лежали лишь помещению в государственные займы.
Кроме того, был введён специальный прогрессивный на¬
лог на дивиденды, превышающие 6%, как на объяв¬
ленные, так и на выплаченные. Ставки этого налога со¬
ставляли: 50% от разницы над необлагаемым уровнем
в 6%, если дивиденд достигал 7%; 100% —от разницы,
если дивиденд достигал 8%, и, наконец, 400% от раз¬
ницы, если дивиденд достигал 12%. Как указывал
«Manchester Guardian» от 17 июля 1941 г., государства
должно было фактически получать только 0,5% при
дивиденде в 7 %; что касается более высоких ставок
прогрессивного обложения, то их установление имело
лишь демонстративный характер, так как предприятия
сохранили полную возможность не показывать диви¬
дендов свыше 7 %.
Закон по существу поощрял монополистические объ¬
единения к усилению разницы между действительной
прибылью и выплаченными дивидендами.
Разрыв между размером прибыли и дивидендами —
явление обычное. Уже во время первой мировой войны
германская официальная статистика показывала зна¬
чительную разницу между прибылью и выплачивавши¬
мися дивидендами. Последние составляли в 1916—
1917 гг. в среднем не свыше 60—70% от чистой прибы¬
ли L После первой мировой войны, как только это по¬
зволила стабилизация марки, дивидендная политика
германских промышленных монополий стала орудием
известного «самофинансирования», т. е. создания огром¬
ных скрытых резервов за счёт ограбления мелких ак¬
ционеров и государства. Мелким акционерам урезыва¬
лись дивиденды, а государство недополучало налоги с
действительной прибыли. Некоторые крупные концерны
вообще не выдавали дивидендов в течение ряда лет.
По данным В. Приона, «самофинансирование» доставля¬
ло ежегодно монополиям в виде открытых ресурсов
значительно больше 2 млрд, марок, бесконтрольно
1 cStatistisches Jahrbuch fйг das Deutsche Reich», 1919, S. 292—293.
20-	307

«используемых финансовой олигархией для расширения
системы участия, для спекуляции, взаимной борьбы и
искусственного ускорения процессов концентрации Ч
«Самофинансирование» приобрело в Германии несрав¬
ненно большие размеры, чем в других странах. Оно
стимулировалось условиями послевоенного германского
рынка капиталов, дороговизной кредита и вообще спе¬
цифическими трудностями расширенного воспроизвод¬
ства капитала, характерными для послевоенной гер¬
манской экономики. Столь огромные размеры
«самофинансирования» были возможны только благо¬
даря гигантской экономической и политической мощи
монополистических объединений и их тесному сращи¬
ванию с государством.
При фашизме разрыв между размерами прибылей и
дивидендов достиг небывалых масштабов. Официальный
фашистский журнал «Das Reich» от 23 ноября 1941 г.
констатировал: «Дивиденды по сравнению с прибылями
предприятий играют сейчас совершенно незначительную
роль. Акционер может оказывать сравнительно неболь¬
шое влияние. Всё зависит от людей, стоящих во главе
предприятий». При этом не скрывалось, что ограбление
мелких и средних акционеров вполне соответствовало
установкам фашистского правительства.
Для сокрытия гигантских сверхприбылей германские
монополистические организации широко пользовались
такими средствами, как крайне заниженная оценка
запасов, завышенные амортизационные и другие списа¬
ния и т. д.
Даже германская экономическая печать обратила
внимание на образование скрытых резервов путём спи¬
сывания огромных сумм в «фонд неучитываемых рас¬
ходов». По закону на этот фонд допускались перечис¬
ления лишь тех сумм, которые действительно использо¬
вались на погашение непредвиденных потерь и расходов.
На практике же, как сообщал журнал «Das Reich» от
9 ноября 1941 г. в статье под многозначительным за¬
головком «Разгадка балансовых загадок», «многие фир¬
мы изъяли значительные негласные резервы из фондов
неучитываемых расходов. Тем самым снова демонстри¬
руется «неуловимый» характер этой балансовой статьи».
Журнал далее указывал, что у крупных предприятий
1 W. Prion, Selbstfinanzierung der Unternehmungen, Berlin 1931.
30S

имеются «запасы, образовавшиеся при помощи уценок,
из которых (т. е. запасов. — Г. и Л.) миллионные сум¬
мы перекочевали в собственный капитал. Это сви¬
детельствует о том, что в результате применявшихся до
сих пор методов открытые резервы сознательно держа¬
лись на заниженном уровне для того, чтобы не показы¬
вать фактических размеров капитала» Ч
В германской экономической печати к резервам от¬
носили как открытые резервы, так и списания в «фонд
неучитываемых расходов» и другие перечисления. Инте¬
ресно в связи с этим сопоставить размер этих открытых
и «тихих» резервов вместе с прибылью и величину ак¬
ционерного капитала по балансам за 1940 г. (см. табл,
на стр. 310).'
Из этой таблицы видно, что в 9 случаях из 15 ре¬
зервы (явные и скрытые) плюс прибыль значительно
превышали акционерный капитал, в двух случаях они
были равны или почти равны и только в. четырёх случаях
были ниже акционерного капитала. Исключительно бла¬
гоприятные условия для махинаций по образованию
скрытых резервов создались для концернов, имеющих
дочерние общества. Фальсификация балансов и сокры¬
тие прибылей стали для германских акционерных обществ
1 Можно привести много примеров, подтверждающих высказан¬
ное в журнале положение. Так, на балансе акционерного общества
ИГ Фарбениндустри «фонд неучитываемых расходов» вырос с 72 млн.
в 1937 г. до 77 млн. в 1939 г. и до 90 млн. марок в 1940 г., а у акцио¬
нерного общества Адам Опель — с 42,9 млн. в 1939 г. до 65 млн. в
1940 г., т. е. более чем на 50%.
В журнале «Wirtschaftsdienst» от 5 сентября 1941 г. указывалось:
«За последние три года фирма Опель объявила дивиденды только в раз¬
мере 8%, между тем как в балансе собралась неизъятая сумма дивиден¬
дов—свыше 8 млн. марок. Но ещё больше бросаются в глаза богатства,
заключающиеся в резервном фонде и в фонде неучитываемых расходов.
Со включением статьи прибылей резервные фонды теперь достигают
5/6 акционерного капитала, а фонд неучитываемых расходов теперь
даже превышает его. Всё это свидетельствует не только о занижен¬
ное™ капитала и о высоких резервах, но также о почти беспримерно
высоких финансовых результатах, являющихся плодом многолетнего
отличного состояния дел».
Огромные негласные резервы скрывались также в так называемых
амортизационных отчислениях. Так, на балансе ИГ Фарбениндустри
за 1939 г. счёт «перечислений в фонд промышленного строительства»
достиг 171,2 млн. марок. Эти перечисления на деле стали ширмой для
скрытых резервов. Несмотря на то, что на этих счетах были отложены
и амортизационные отчисления, в германской экономической печати
принято было рассматривать их как списания в резерв, как это, на
309

Резервы,
фонд не¬
учтённых
расходов
и перечис¬
ления
Годовая
прибыль
Всего
Акционер¬
ный ка¬
питал
Акционерное общество ИГ
(в млн.
марок
)
845,0
Фарбениндустри . . .
Акционерное общество
Объединённые алюми-
269,0
58,8
327,8
ниевые заводы ....
Акционерное общество Де-
44,9
2,8
47,7
40,0
маг

Машиностроительные за¬
воды Аугсбург—Нюрн-
38,0
2,3
40,3
26,5
берг

Акционерное общество гер¬
манских оружейных за-
41,2
2,4
43,6
30,0
водов

Акционерное общество
Баварские	моторо¬
строительные заводы,
28,5
1,3
29,8
17,5
Мюнхен

Акционерное общество
17,8
1,9
19,7
22,5
Даймлер-Бенц ....
Акционерное общество
68,6
3,8
72,4
50,2
Адам Опель

Акционерное общество
Адлерверке, Франк¬
116,7
5,2
121,9
60,0
фурт-на-Майне ....
Акционерное общество
Браун-Бовери и К°,
14,7
1,1
15,8
15,0
Маннгейм

Акционерное общество
Континенталь гумми
32,6
2,8
35,4
24,0
верке

Акционерное общество
38,5
5,9
44,4
88,4
Винтерсгаль

Акционерное общество
Целлюлозная фабрика
69,9
7,6
77,5
125,0
Вальдгоф

Акционерное общество Ру¬
28,3
2,4
30,7
33,3
дольф Карштадт . . .
Общество электропредпри¬
41,1
2,4
43,5
36,0
ятий, Берлин

31,7
5,8
37,5
80,0
310

общим правилом. «Frankfurter Zeitung» от 28 сентября
1941 г. в статье «Неправильное исчисление прибылей»
писала, что «в главных статьях баланса исчисление
прибыли приноравливается к определённым задачам,
например, к размеру суммы, подлежащей выдаче в
виде дивидендов, и остаётся почти независимым от фак¬
тических доходов и расходов».
Гигантские скрытые резервы являлись источником
увеличения акционерного капитала. С целью искусствен¬
ного снижения дивидендной ставки к этому средству
широко прибегали монополистические организации Гер¬
мании. По данным «Deutsche Allgemeine Zeitung» от
4 декабря 1941 г., в конце указанного года такой метод
искусственного снижения ставки дивидендов во избежа¬
ние налога на чистую прибыль применили 302 акцио¬
нерных общества, которые в общей сложности повысили
свой акционерный капитал на 65,5%. Акционерное об¬
щество Рейнметаль Борзиг в Берлине увеличило свой
акционерный капитал с 25 млн. до 75 млн. марок, т. е.
в три раза, причём, как указывает печать, даже этот
акционерный капитал всё ещё являлся заниженным,
поскольку у общества имелись ещё большие скрытые
резервы (см. «Wirtschaftsdienst» от 24 октября 1941 г.
за № 43). То же следует сказать о фирме Даймлер-
Бенц, которая в 1939 г. повысила свой акционерный
капитал на 14 млн. марок, а в 1940 г. — на 11 млн.
марок. Акционерное общество Континенталь гуммивер-
ке, Ганновер, за счёт скрытых резервов увеличило свой
акционерный капитал с 37 млн. марок в 1939 г. до
88,4 млн. марок в 1940 г.; журнал «Wirtschaftsdienst»
№ 43 от 24 октября 1941 г. указывал, что это увеличе¬
ние капитала не повлекло за собой исчезновения из
пример,делает журнал«Wirtschaftsdienst»B номере от 5 сентября 1941г.
при разборе баланса фирмы Адам Опель.
Больших размеров достигли также и открытые резервы. Так;
у акционерного обществаФиаг они составили 8 млн. марок в 1939/40 г.,
у Объединённых алюминиевых заводов в 1940 г. — 23,5 млн. марок;
у заводов Клёкнера в Дуйсбурге — 16,5 млн. марок; у акционерного
общества Винтерсгаль — 42,3 млн. марок (законные резервы и «про¬
чие»); у акционерного общества Объединённых фабрик искусствен¬
ного шёлка Вуппертал-Эльберфельд — 15,8 млн. марок (прирост
в год на50%); у акционерного общества Рейнметаль Борзиг—27,8 млн.
марок и т. д.
311

балансов скрытых резервов. Акционерное общество
Тюрингише Целльволле увеличило свой акционерный
капитал в 1940 г. на 8 млн. марок при увеличении от¬
крытого резервного фонда на 1,6 млн. марок. Акционер¬
ные заводы Шкода, Пильзен, вошедшие в состав кон¬
церна Герман Геринг, увеличили свой акционерный ка¬
питал с 220 млн. крон до 687 млн. крон.
Аналогичных примеров можно привести немало.
Фашистский экономический журнал «Die Deutsche
Volkswirtschaft» в номере от 29 января 1943 г. указывал
в связи с предоставлением в начале 1943 г. правлению
Прёйсага (Preuss A. G.) права увеличить акционер¬
ный капитал до 250 млн. марок, что пора, наконец,
свыкнуться с тем, что не семизначные, а восьми- и
девятизначные цифры являются нормальными обозна-
чейиями капиталов предприятий, в первую очередь тех,
которые заняты производством военного сырья. Жур¬
нал подчёркивал также, что после войны общественно¬
му мнению придётся считаться с ещё более значитель¬
ным ростом капиталов.
Наряду с увеличением акционерного капитала за
счёт накопленных резервов широко практиковалось раз¬
воднение капитала путём переоценки акций или раз¬
дачи новых акций своим акционерам. Так, Рейнское ак¬
ционерное общество бурого угля в Кёльне переоценило
свои акции на сумму в 72 млн. марок, повысив этим
путём свой акционерный капитал до суммы в 120 млн.
марок. Если в 1939 г. эта фирма выплатила 12% диви¬
дендов, то за 1940 г. она формально выплатила 7,2% с
переоценённого акционерного капитала, а на деле до¬
ставила своим акционерам прежние 12%.
Фальсифицированные балансы германских монополи¬
стических организаций не дают возможности установить,
как сильно выросли военные сверхприбыли, так как
вряд ли балансы показывают больше 10—20% факти¬
ческой прибыли. Некоторое представление о росте при¬
былей можно получить из роста поступлений подоход¬
ного налога. Этот налог составлял: в 1929/30 г.
559 млн. марок, в 1932/33 г.— 106 млн. марок, >в
1933/34 г. — 210 млн. марок, в 1936/37 г. — 1 047 млн.
марок, в 1940/41 г. — 3 476 млн. марок. Даже учитывая
некоторые изменения ставок подоходного налога на
общества, можно считать, что за последние годы при-
312

были германских монополистических предприятий уве¬
личились в несколько раз.
Фашистское правительство, обеспечивая гигантские
сверхприбыли финансовому капиталу, оказывало реши¬
тельную поддержку капиталистам, сопротивлявшимся
всякому увеличению заработной платы рабочих, которая
падала в реальном выражении в результате инфляции
и недостатка продовольствия. По сообщению печати,
фашистский статс-секретарь Кернер открыто заявил
рабочим: «Повышение заработной платы было бы
бесцельно и экономически опасно» L
В гитлеровской Германии не было даже того манев¬
рирования и тех маленьких уступочек, при помощи ко¬
торых кайзеровская Германия пыталась подкупить и
успокоить массы и приковать их к колеснице герман¬
ского империализма во время первой мировой войны.
1 Ив буржуазно-демократических странах, входивших в антигит¬
леровский блок, рабочему классу пришлось пойти на тяжёлые жерт¬
вы. В Англии и в США рабочий класс являлся застрельщиком борьбы
против инфляции и дороговизны и поддерживал мероприятия, направ¬
ленные к этой цели. Требование расширения участия рабочих
в руководстве хозяйством, выдвинутое в этих странах пролетариатом,
было продиктовано не в малой степени тем, что это участие представ¬
ляло, во-первых, необходимое условие проведения более последова¬
тельной антиинфляционной политики и, во-вторых, условие успешно¬
сти борьбы за то, чтобы самоограничение и жертвы рабочего класса
шли не на увеличение военных прибылей капиталистов, а на уменьше¬
ние военных расходов и общее облегчение военного бремени страны.
Значение выдвинутых рабочим классом Англии и США лозунгов
об усилении регулирующего начала и мобилизации всех производ¬
ственных ресурсов на службу войне с фашизмом перерастало рамки
чисто военных проблем антигитлеровской борьбы, так как разгром
фашизма являлся основным фактором послевоенного прогресса.
Развитие госкапиталистических форм стало в буржуазно-демокра¬
тических странах важным условием сплочения демократических,
антифашистских сил. Вот почему требование усиления государственно¬
го вмешательства в хозяйство и участия рабочих в контроле над про¬
изводством приобрело в буржуазно-демократических странах значение
важнейшего лозунга в деле мобилизации рабочего класса и подъёма
рабочего движения во время войны.

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ИДЕОЛОГИЯ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА
Германский национал-социализм — особая разновид¬
ность фашизма. В докладе о XXIV годовщине Великой
Октябрьской социалистической революции товарищ
Сталин, характеризуя германский фашизм, указывал:
«Партия гитлеровцев есть партия империалистов,
притом наиболее хищнических и разбойничьих импе¬
риалистов среди всех империалистов мира»
Фашизм гитлеровского типа явился наиболее кон¬
центрированным выражением современного германского
империализма. Он придал террористической диктатуре
буржуазии особенно кровавые и садистские формы. От¬
вратительные деяния фашизма в других странах блед¬
неют перед средневековыми пытками, издевательствами
и насилием гитлеровского режима. Нигде политические
убийства и террор не приняли столь массового харак¬
тера, как в фашистской Германии.
Германские промышленники и банкиры поручили
гитлеровцам организовать небывалого масштаба заго¬
вор против человечества. Их программа перекройки ми¬
ра была столь грандиозна, что перед ней померкли за¬
хватнические вожделения крайнего крыла германской
военной партии в годы первой мировой войны. «Тоталь¬
ности» новых завоевательных планов германского импе¬
риализма соответствовали вандализм и беспредельная
1 Сталин, О Великой Отечественной войне Советского Союза.
‘Москва 1946, стр. 27.
314

гнусность методов нацистской диктатуры, не останавли¬
вавшейся перед самыми бесчеловечными мерами наси¬
лия для превращения немцев в послушное орудие
своих преступлений.
Условия прихода германского фашизма к власти
значительно отличались от обстановки захвата власти,
например, «классическим» итальянским фашизмом.
Укрепление власти последнего происходило в период
временной стабилизации капитализма. Это дало Мус¬
солини — правда, лишь на некоторое время — известную
возможность маневрирования на внутриполитической
арене.
Германский фашизм был призван буржуазией к
власти в обстановке острого экономического кризиса,
вскрывшего ослабление внутренних экономических сил
германского капитализма. Суженная кризисом матери¬
альная база для маневрирования ещё более сократилась
в результате авантюристической фашистской попытки
найти выход в военном хозяйстве.
Когда германская буржуазия преобразовала на фа¬
шистский лад свою диктатуру, она имела в лице герман¬
ского пролетариата гораздо более грозного противника,
чем итальянская буржуазия накануне прихода Муссоли¬
ни к власти. Германский пролетариат был значительно
более многочисленным и организованным, а влияние
революционного авангарда, завоевавшего большинство
рабочего класса в наиболее крупных городах и цент¬
рах промышленности, было гораздо сильнее. Герман¬
ская буржуазия больше должна была считаться с угро¬
зой революционного сопротивления рабочих и после
установления фашистской диктатуры, тем более что
«антикапиталистические» настроения германской мелкой
буржуазии, разорённой инфляцией, кризисом и хозяй¬
ничанием монополий, таили .в себе опасность, что
мелкий буржуа, разочаровавшись в фашистской дикта¬
туре, поддержит авангард пролетариата в его борьбе.
Отсюда вытекала политика разгрома трудящихся при
помощи самых разнузданных методов террора и истреб¬
ления передовых элементов. Коммунистическая партия
Германии была объявлена вне закона, её депутаты из¬
гнаны из рейхстага, её руководители и сторонники уни¬
чтожались озверевшими штурмовиками или гибли в
концентрационных лагерях.
315

Как ни старались прожжённые социал-демократиче¬
ские и профсоюзные заправилы «приспособиться» к фа¬
шистскому режиму и сотрудничать с ним, в мае
1933 г. — через три месяца с небольшим после своего
прихода к власти — Гитлер запретил социал-демократи¬
ческую партию и профсоюзы и конфисковал их имуще¬
ство. В июне социал-демократия была объявлена «вред¬
ной для государства и народа» со всеми вытекающими
отсюда последствиями.
Вслед за тем пришёл черёд и буржуазных партий.
Уже 6 июля 1933 г. Гитлер объявил, что «политические
партии уничтожены... партия национал-социалистов сама
превратилась в государство».
Ликвидация буржуазных политических партий, по¬
требовавшая от итальянского фашизма нескольких
лет, была проведена в гитлеровской Германии меньше
чем за полгода, Это не в малой степени облегчалось
характером так называемых старых германских бур¬
жуазных партий, их политическим убожеством, ;в пер¬
вую очередь бессилием и бесхребетностью немецкого
либерализма.
Слабость буржуазной партийной системы в кайзе¬
ровской Германии была результатом политического ком¬
промисса буржуазии с юнкерством и того ничтожного
веса, который принадлежал рейхстагу в политической
жизни страны Г За исключением гитлеровцев и некото¬
рых мелких партий, быстро возникавших и так же бы¬
стро исчезавших с политической арены, буржуазная
партийная система периода Веймарской республики
представляла собой прямое продолжение традиционных
партий кайзеровской Германии под изменённой вы¬
веской.
Крайне правое крыло в кайзеровском рейхстаге со¬
ставляли консерваторы — партия реакционного юнкер¬
ства. Начиная с 1912 г. руководство этой партии начало
всё больше подпадать под влияние тяжёлой инду¬
стрии, чей политический курс был не менее реакцион¬
ным и агрессивным, чем политика ост-эльбских поме¬
щиков.
1 В левой печати кайзеровской Германии рейхстаг окрестили през¬
рительными кличками: «мегафон (громкоговоритель) для политических
амбиций и жалоб», «дискуссионный клуб» и т. п. (См. Н. Kraus, The
Crisis of German Democracy, 1932, p. 19).
316

Близко к консерваторам стояла партия центр#, воз¬
никшая в 1870 г. Эксплоатируя давнишние религиозные
противоречия между северной и южной Германией,
католические попы создали партию, которая сумела по
принципу принадлежности к одной церкви объеди¬
нить в своих рядах как представителей крупного земле¬
владения и крупной промышленности, так и мелких
крестьян и отсталые слои рабочего класса. Идеологи¬
ческий багаж этой партии представлял пёструю смесь
клерикализма и иезуитизма с псевдо-демократической
фразеологией и с унаследованными от реакционных
романтиков первой половины XIX века утопическими
планами возрождения средневековой «священной рим¬
ской империи германской нации». Когда в 70-х годах
Бисмарк вёл враждебную католической церкви поли¬
тику, партия центра рядилась в тогу защитника демо¬
кратии и федералистского принципа. Но уже в конце
указанного десятилетия произошло её сближение с пра¬
вительством на почве пресловутого закона против
социалистов и протекционистской политики, отвечавшей
интересам западно-германских католических промышлен-
;иков. Это была самая беспринципная из всех партий
кайзеровской Германии. Продолжая во время выборных
кампаний выступать на словах против всевластия бю¬
рократии и милитаризма, она в рейхстаге чаще всего
шла рука об руку с консерваторами, образуя с ними
небезызвестный «сине-чёрный блок» (блок сутаны и
фрака).
Следующей партией крупной буржуазии являлась
тогда партия «национал-либералов», имевшая своих
сторонников среди мелкой буржуазии, главным образом
крупных городов. Политическая линия национал-либе¬
ралов решающим образом определялась интересами
тяжёлой индустрии. Страх перед рабочим движением и
приверженность к протекционизму создавали для на¬
ционал-либералов общую политическую платформу
с консервативными аграриями. Они не в меньшей сте¬
пени, чем консерваторы, враждебно относились к по¬
следовательным формам буржуазного парламентаризма,
к принципу ответственного перед парламентом мини¬
стерства. Они примирились с властью юнкерства и бю¬
рократии и в лучшем случае требовали от них лишь
более «либерального» администрирования. Господство
317

Пруссии в Германии пользовалось их полно?
поддержкой. Основное, что отделяло этих «истинно-не¬
мецких» либералов от консерваторов, было желание
крупной буржуазии непосредственно участвовать в пра¬
вительстве, чему так яростно противились юнкеры.
Трусливость и немощность буржуазного демокра¬
тизма в Германии нашла, пожалуй, своё наиболее яр¬
кое воплощение в «прогрессивной» партии, которая
рассматривала себя хранительницей традиций 1848 г.
Это была малочисленная, слабая партия, всячески ста¬
равшаяся подчеркнуть свои верноподданнические чув¬
ства, буржуазную добропорядочность и «благонамерен¬
ность» !. Такие требования, как усиление значения
представительных органов и создание ответственного
перед рейхстагом министерства, давно уже преврати¬
лись у немецких прогрессистов в риторические украше¬
ния речей, произносимых в защиту свободы торговли,
ибо в этом последнем вопросе в конечном счёте и за¬
ключалось наиболее глубокое расхождение между ними
и национал-либералами. Неудивительно, что немало
мелкобуржуазных демократов устремлялось в ряды со¬
циал-демократии, ускоряя процесс оппортунистического
перерождения последней.
После свержения монархии большинство буржуаз¬
ных партий поспешило прибавить к своим названиям
демократическую приставку «народная». Но, как пра¬
вильно отметил известный американский знаток госу¬
дарственного устройства Германии профессор Огг:
«Почти без исключения переименованные партии оказа¬
лись, однако, теми же старыми партиями с новыми
ярлыками» 1 2.
Прежняя консервативная партия превратилась
в «немецко-национальную народную партию» (Deutsch-
nationale Volkspartei), в которой влияние крупного ка¬
питала стало уже превалирующим. Руководство пар¬
тией перешло к Гугенбергу, тесно связанному со
1 Политическая трусость германских «прогрессистов» доходила
до курьёзов. Август Вебер, являвшийся в течение долгих лет видным
членом прогрессивной, а затем демократической партии, рассказывает:
«Я до сих пор помню, как свыше 30 лет тому назад один из моих старых
коллег по рейхстагу счёл нужным предупредить меня, что мои беседы
с социалистическими депутатами привлекают к себе внимание»(Ан£д$?
Weber, A New Germany in a New Europe, London 1945, p. 14).
2 A. T. Ogg, European Governements and Politics, 1939, p. 693,
318

Стинесом и Круппом L После ноябрьского перевороте
1918 г. консервативная партия сильно выросла за счёт
шовинистически настроенной городской мелкой бур¬
жуазии. Как и до войны, она ратовала за монархию и
неутомимо подкапывала республиканский строй совме¬
стно с открыто фашистскими элементами. Гутенберг был
одним из наиболее щедрых покровителей гитлеровской
партии. Вместе с ней он образовал так называе¬
мый «гарцбургский фронт» правых партий. В 1933 г.
немецко-национальная народная партия вошла в со¬
зданное Гитлером правительство.
Вторая партия монополистического капитала — «на¬
ционально-народная» (Deutsche Volkspartei), возглав¬
лявшаяся долгое время Штреземаном, возникла в
1918 г. из правого крыла национал-либераЛьной партии.
Прикрываясь формальным признанием республики, эти
«либералы» как при выработке новой конституции, так
и за все годы существования Веймарской республики
вели борьбу за выхолащивание парламентского строя,
за усиление исполнительной власти путём ограничения
прерогатив представительных органов. Часть влиятель¬
ных деятелей немецкой народной партии вела откры¬
тую монархическую агитацию. Характерно, что такой
отъявленный реакционер и милитарист, как генерал
Сект, предпочитал выступать на политической арене
под маркой не консервативной, а немецкой народной
партии. Принимая участие в социал-демократических
правительствах, немецкая народная партия, стремилась
взорвать эти правительства изнутри, неуклонно доби¬
ваясь создания правого буржуазного правительства
совместно с консерваторами. Она явилась инициатором
многочисленных законов, направленных против рабо¬
чего класса в период между 1929 и 1932 гг. В указан¬
ный период усилились прямые связи этой партии с фа¬
шистским лагерем.
Весьма характерна роль католической партии цент¬
ра в политической жизни и судьбах Веймарской рес¬
публики. Она, как и раньше, оставалась наиболее пё¬
строй в социальном отношении партией, которой
верховодили попы и крупные промышленники. Однако
1 В 1924 г.от неё откололось «консервативное» крыло,образовавшее
«народно-консервативную партию» (лидеры — Тревиранус и Вестарп).
319

революционные потрясения периода 1918—1923 гг. на
известный период усилили значение внутри партии
выросших к тому времени «христианских» профсоюзов.
Под влиянием последних партия «стала на почву де¬
мократической республики» и сотрудничала в разра¬
ботке веймарской конституции. Представляемый то ле¬
вым, то правым своим крылом, католический «центр»
участвовал во всех правительствах, то в коалиции с со¬
циал-демократами и демократами, то в коалиции с кон¬
серваторами-монархистами, требовавшими возврата к
«бисмарковской конституции». Перекочёвывая из одно¬
го блока в другой, партия центра всё более ориенти¬
ровалась в сторону реакции. Правое руководство всё
меньше считалось с «профсоюзным» крылом партии.
Начиная с 1930 г. оно всё более откровенно обнару¬
живало своё антидемократическое лицо. Никто так не
подорвал авторитет и значение рейхстага, как прави¬
тельство Брюннинга, образованное в том же году.
В большей мере и более непосредственно, чем кто-либо
из его предшественников, правительство Брюннинга
своими диктаторскими методами подорвало непрочную
парламентскую систему и расчистило путь к власти
Папену (также выходцу из рядов «центра»), Шлейхе¬
ру, а затем Гитлеру. В то же время через объединения
«христианских» профсоюзов «центр» парализовал ак¬
тивность части германского пролетариата, саботируя
борьбу против фашистского наступления. Руководство
партии в лице попа Кааса приложило свою руку к уста¬
новлению фашистского режима, приняв участие в заку¬
лисных интригах, приведших Гитлера к посту канцлера.
Крушение гогенцоллерновской монархии вызвало
недолговременную вспышку буржуазного демократизма.
Казалось, в него влились новые силы. Политическим
его выражением явилась «немецкая демократическая
партия», возникшая из слияния «левых» национал-
либералов с прогрессистами. По меткому замечанию
цитированного нами профессора Огга, «история этой
партии... являлась печальным символом трагедии гер¬
манской политической жизни в послевоенные годы» *.
Наряду с социал-демократами и «центром» ей при¬
надлежало авторство принятой в Веймаре конституции.
1 Ogg, op. cit., р. 696.
320

Стараниями указанных партий демократическая Вей¬
марская конституция оставила рейхстагу значитель¬
но меньше простора для законодательной инициати¬
вы, чем во Франции и Англии, сохранила вторую
палату в виде так называемого «рейхсрата», а, главное,
вооружила исполнительную власть полномочиями, уси¬
ливавшими её в противовес власти законодательной.
Право выбора кандидатов в канцлеры, а, главное, зна¬
менитая 48-я статья конституции, предоставлявшая
главе государства свободу принимать «чрезвычайные
меры» через голову рейхстага, обеспечивали исполни¬
тельной власти большую независимость и открывали
легальные возможности для установления президент¬
ской диктатуры, что и произошло уже в период 1930—
1932 гг. 1 При несомненных достоинствах конституции
это свидетельствовало об ограниченности германского
буржуазного демократизма даже в его медовые месяцы.
В веймарском учредительном собрании демократиче¬
ская партия была представлена 75 депутатами, заняв
по численности третье место. Наивысшей точки своего
успеха демократическая партия достигла уже в 1919 г.,
с тех пор число её приверженцев таяло непрерывно.
В 1930 г. демократическая партия распалась, и на её
месте возникла так называемая «государственная пар¬
тия» с реакционной программой и лозунгами. Таким
образом, бесславный конец германского буржуазного
демократизма наступил значительно раньше, чем Гит¬
лер насильственно ликвидировал «государственную
партию».
Не менее бесславным был конец и правых буржуаз¬
ных партий. В течение первой половины 1933 г. все они
не только выразили согласие самоликвидироваться по
первому требованию фашистской диктатуры, но и реко¬
мендовали своим приверженцам вступить в нацистскую
партию.
При слабости демократических традиций в Герма¬
нии единственным подлинным защитником демократии
1 В известном смысле президент обладал благодаря 48-й статье
конституции более широкими прерогативами, чем те, которыми в своё
время располагал кайзер. Если последний имел право вводить воен¬
ное положение лишь во время перерыва сессии в рейхстаге, то прези¬
денту принадлежало право делать это, а также проводить другие «чрез¬
вычайные» мероприятия даже во время сессии рейхстага.
21 Германский империализм	321

от реакции и фашизма мог быть германский пролета¬
риат. Но рабочий класс Германии был разобщён и обес¬
силен предательской раскольнической политикой социал-
демократии, о которой говорилось особо. Только
коммунистическая партия Германии оказывала мужест¬
венное сопротивление реакции и фашизму. В период
действия «президентских полномочий» она одна высту¬
пала в защиту республики и была инициатором сплоче¬
ния пролетариата и согласования действий демократи¬
ческих элементов для отпора наступлению фашизма.
Это была единственная немецкая партия, которая в от¬
личие от всех остальных (в том числе и социал-демо¬
кратии) требовала отмены Версальского договора, не
стремясь к подготовке новой агрессии германского
империализма.
Политическое ничтожество буржуазных партий, их
печальные «заслуги» в подготовке фашистской дикта¬
туры, однако, не спасли многих буржуазных политиче¬
ских деятелей от жестоких преследований гитлеровцев.
Самороспуск буржуазных партий не означал прекраще¬
ния острых противоречий и разногласий между различ¬
ными группами и прослойками в лагере правящих клас¬
сов. Это обстоятельство явилось одним из факторов,
способствовавших тому, что фашистская диктатура
в Германии приняла крайне жестокие формы.
Верхушка наиболее алчных магнатов капитала, по
милости и из рук которых гитлеровцы получили власть,
добивалась решительного перераспределения в свою
пользу национального дохода и национального богат¬
ства. Это не могло не ударить по жизненным интересам
различных групп буржуазии. Внеэкономические методы
централизации капитала, открытое ограбление и унич¬
тожение конкурентов при помощи государства приоб¬
рели настолько большое значение, что «сотрудничество»
с фашистским госаппаратом стало одним из важнейших
условий успеха в борьбе между отдельными монопо¬
листическими группами. Сращивание с госаппаратом
и обострение борьбы внутри капиталистического ла¬
геря усиливались по мере перевода хозяйства на
военные рельсы. Обострение борьбы в среде самой
буржуазии вынуждены были признать даже фашистские
«идеологи», заговорившие о «кризисе предпринима¬
тельства».
322

Вот что писал по этому поводу небезызвестный фа¬
шистский «экономист» Иозеф Виншу: «Государственное
руководство хозяйством в соединении с устранением
безработицы освободило предпринимателя от кризиса...
Напротив, не устранён кризис предпринима¬
тельства (des Unternehmertums)... сам по себе, равно
как и кризис внутри каждой отдельной отрасли и по
той причине, что народное хозяйство, принципиально
свободное от кризисов в связи с его полной загружен¬
ностью, подвергается постоянному структурному измене¬
нию под влиянием государственных заказов. Оно ото¬
двигает одни предприятия в тень, другие же выдвигает
на солнечную сторону конъюнктуры, стимулирует рост
одних отраслей и сжимает другие, сокращает приток
рабочих рук в одни отрасли и предоставляет в распо¬
ряжение других лучший человеческий материал. В этом
смысле для предпринимателя не существует стабильных
отношений, ему остаётся одно: «Возрождение через ги¬
бель» («Stirb und werde!») ł.
Противоречия интересов различных групп и клик
буржуазии проявились в напряжённой борьбе вокруг
отдельных мероприятий фашизма в области хозяйства,
воспитательной и культурной политики и т. д.
Между влиятельными кликами шла борьба из-за
очерёдности осуществления агрессивных планов. Одни
стояли за то, чтобы завоевание мирового господства
начать с войны против СССР, обеспечив себе поддерж¬
ку всей международной реакции, и лишь после этого
помериться силами с западными соперниками. Другие
с полным основанием считали, что западноевропейские
державы, разъедаемые фашистской заразой, ослаблен¬
ные работой пятой колонны и предательством господ¬
ствующих классов, представляют более лёгкую добычу.
О наличии закулисных разногласий в этом вопросе
свидетельствовало бегство из Германии в сентябре
1939 г. оголтелого фашиста и поджигателя войны —
промышленника Фрица Тиссена, а также заговор про¬
тив Гитлера, организованный в 1944 г. группой генера¬
лов и бюрократов, надеявшихся в последний момент
спасти германский империализм, предложив реакционным
1 Dr. Joseph Winschuh, Der Unternehmer im neuen Europa, Ber¬
lin — Charlottenburg 1941, S. 28—29.
21*	323

кругам Англии и США остатки разбитой немецкой
армии для борьбы против Советского Союза.
Разногласия обнаружились и в связи с церковной
политикой фашизма. Протестантская церковь, разоб¬
щённая на различные толки и лишённая самостоятель¬
ных политических позиций, поспешила освятить своим
авторитетом гитлеровский режим и безропотно перено¬
сила грубое вмешательство гитлеровцев во внутрицер-
ковные дела.
Католическая церковь, которая через свою полити¬
ческую организацию — партию центра и «христианские»
профсоюзы в течение ряда десятилетий пользовалась
довольно значительным влиянием на отсталые слои
трудящихся в южной и юго-западной Германии, также
немало способствовала приходу Гитлера к власти и
поддерживала фашизм, Согласившись на роспуск пар¬
тии центра и «христианских» профсоюзов, ни разу нс
подняв голоса протеста против чудовищных фашист¬
ских зверств, католическая церковь всё же считала
необходимым сохранить свою роль политического ре¬
зерва буржуазии на случай краха фашизма. Вот почему
она пыталась изобразить видимость некоторой само¬
стоятельности в ряде второстепенных вопросов обще¬
ственной и культурной жизни и защищать известную
для себя независимость в области «духовного воспита¬
ния» «паствы». С этой целью она даже пробовала
использовать оппозиционные настроения, таившиеся
в некоторых слоях населения.
Фашистская диктатура немедленно начала борьбу
против подобных поползновений католической церкви,
усматривая в них посягательство на свою монополию на
воспитание. Эта борьба отражала также расхожде¬
ние экономических интересов внутри господствующего
класса. Драконовские же меры, принятые в отношении
отдельных служителей церкви и, главным образом, в от¬
ношении рядовых католиков, создавали некоторую нер¬
возность в буржуазной и мелкобуржуазной среде.
Всё изложенное выше вносило разноголосицу
в некоторые слои интеллигенции. Гитлеровцы, нена¬
видевшие культуру, жестоко расправлялись с этими
слоями.
Внешнеполитические задачи, поставленные герман¬
ским монополистическим капиталом, также требовали
324

для их осуществления установления особенно безжалост¬
ных форм террористической диктатуры внутри страны.
К тому же следует иметь в виду, что германский
фашизм возник в господствовавшей в Германии в пер¬
вые послевоенные годы мрачной атмосфере заговоров,
тайных судилищ и политических убийств из-за угла
(так называемой «феме»). Ядро нацистской партии
складывалось из отбросов общества, из деклассирован¬
ных элементов, готовых на любое преступление, лишь
бы спастись от пролетаризации и вернуть свои привиле¬
гии. «Это было, — пишет о «сливках» партии историк
германского фашизма Гейден,—обречённое поколение
без будущего и без средств — отцовское наследство бы¬
стро растаяло. Эти люди ненавидели человека из
народа...» 1
Нацистские «вожди» — люди с тёмным прошлым.
Финансовый туз и покровитель нацистов — Тиссен на¬
звал Гитлера «мрачным преступником» и «мстительным
ублюдком»2. Фашистский фюрер уже в молодости
1 Я. Гейден, История германского фашизма, стр. 73.
8 В дальнейшем нам придётся неоднократно ссылаться на сооб¬
щения Тиссена, Раушнинга и других покровителей и сообщников Гит¬
лера, которые в связи с неустанной грызнёй и склокой между различ¬
ными кликамй сочли для себя более безопасным бежать из Германии.
Многие из этих «эмигрантов» являлись замаскированными гитлеров¬
скими эмиссарами и шпионами. Вне пределов Германии они нередко
пускались в разоблачения гитлеровского режима, стремясь облегчить
свою гнусную деятельность или избежать ответственности за фашист¬
ские преступления. В своей нашумевшей книге-«исповеди» («I paid
Hitler»), вышедшей в 1941 г. в США, Тиссен пытался доказать, что он
лишь «по глупости» помогал установить кровавый гитлеровский режим.
Даже американский издатель книги Тиссена вынужден был в преди¬
словии к ней признать, что «он (Тиссен) и ряд его друзей были, возмож¬
но, больше даже, чем сам Гитлер, «ответственны за несчастья, в кото¬
рые нацисты повергли весь мир»(1 paid Hitler,by Fritz Thyssen, Pub¬
lishers Foreword, p. XVIII).
To же следует сказать и о Раушнинге, который долго был едино¬
мышленником Гитлера, выполнял ряд его преступных поручений,
а укрывшись за. границей, рьяно занялся составлением псевдодемо¬
кратических рецептов оздоровления «христианского» мира. Эти рецеп¬
ты на самом деле преследуют цель во что бы то ни стало сохранить для
Германии, при поддержке реакционеров всех стран, положение ми¬
ровой державы и представляют прямую угрозу для всеобщего мира
и безопасности народов.
Как бы то ни было, в писаниях Тиссена, Раушнинга, Штрассера
и других имеется немало материалов о внутренних взаимоотношениях
в гитлеровской Германии, о планах фашистской агрессии и т. д.
325

ненавидел труд и людей труда и, будучи недоучкой, до¬
бывал пропитание мошенническими проделками; свою
политическую «карьеру» он начал как шпион и прово¬
катор. Один из заправил фашистской партии и её
«пророк», черносотенец из Прибалтики Розенберг был
мелким провокатором царской охранки. Руководитель
«рабочего фронта» Лей — вор, сутенёр и темный афе¬
рист — прокучивал доверенные ему деньги в публич¬
ных домах. Остальные «вожди» из непосредственного
окружения Гитлера — это профессиональные убийцы и
тому подобные отбросы человеческого общества. Имен¬
но в таких «кадрах», навербованных из самых гнус¬
ных подонков и отбросов человечества, и нуждался
германский империализм для осуществления своих пре¬
ступных целей.
Апология прусского государства и разложение гер¬
манской буржуазной культуры. Фашизм — это война,
и поэтому во всех фашистских странах задолго до вой¬
ны велась интенсивная подготовка к ней. В Германии
связь между фашистской диктатурой и военной формой
госкапитализма выступала наиболее сильно. Это было
обусловлено особенностями германского монополисти¬
ческого капитализма и исторически сложившейся в бур¬
жуазных слоях Германии «культурной атмосферой»,
в которой формировалась идеология германского фа¬
шизма. Реакционные черты, присущие германской
культуре, достигли в гитлеризме предельного выра¬
жения.
В разложении буржуазной идеологии особую роль
сыграли «все распространённые в Германии иллюзии
насчет государства» отравившие умственную жизнь
многих поколений Германии и, как указывал Энгельс,
перешедшие из философии в общее сознание буржуа¬
зии и даже рабочих. Объектом апологии служило го¬
сударство, в котором военно-полицейский деспотизм
достиг наиболее сильного развития.
Абсолютизм в Германии носил особенно сильно вы¬
раженную феодальную печать, и поэтому во всех не¬
мецких княжествах деспотизм их властителей принял
невиданные размеры. Абсолютизм здесь с самого
начала имел тенденцию принимать крайние формы
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 175.
326

полицейского государства с засилием военщины и про¬
изволом бюрократии. Наиболее сильного развития воен¬
но-полицейский деспотизм достиг в Пруссии.
И всё же в условиях политической раздробленно¬
сти Германии и большой экономической её отсталости
буржуазия в Пруссии и других мелких немецких кня¬
жествах судорожно цеплялась за «покровительство» го¬
сударства.
Даже после образования в 1834 г. германского та¬
моженного союза в торгово-промышленном законода¬
тельстве оставалось ещё много фискальных, полицей¬
ско-бюрократических рогаток, а часто и цеховых
препятствий. Устранение или сглаживание этих препят¬
ствий, мешавших промышленному развитию, требова¬
ло добавочных чиновничьих кадров, паразитировавших
на теле общества. Всё это способствовало преклонению
«третьего сословия» в Германии перед прусской госу¬
дарственной системой. Германская буржуазия связы¬
вала свои надежды с захватнической политикой Прус¬
сии, с её территориальным расширением за счёт дру¬
гих немецких княжеств. Неспособная сама разрешить
национальные задачи, германская буржуазия тем бо¬
лее рьяно поддерживала пресловутую «объединитель¬
ную миссию» прусских королей.
Воссоединение в 1871 г. Германии «сверху», после¬
довавшее после победы Пруссии над Францией, лишь
усилило в глазах германской буржуазии вес прусской
военной монархии, слегка перекрашенной на «конститу¬
ционный» манер. Суеверное преклонение перед госу¬
дарством получило новое содержание после перехода
к монополистическому капитализму.
Раболепство перед прусским военным государством,
нашедшим законченное выражение (при Фридрихе
Вильгельме I и его наследниках) в прусском просве¬
щённом деспотизме с его милитаризмом и вездесущей
«обученной» бюрократией, глубоко укоренилось в со¬
знании крупной и мелкой буржуазии Германии.
Апология прусского военного государства всегда
играла немаловажную роль в немецкой идеалистиче¬
ской философии, в истории, в экономической теории,
в теории права и в других сферах идеологии. Эта
апология была в значительной мере наследием немец¬
кой классической философии, которая «колоссальную
327

гауптвахту» (каковой — по словам итальянского поэта
XVIII века Альфиери — являлась Пруссия) объявила
воплощением «абсолютного разума», «венцом» и за¬
вершением всемирно-исторического процесса.
Когда Фихте в своём трактате «О замкнутом тор¬
говом государстве» (1800 г.) писал об обязанности
государства предписывать отдельным слоям населения
определённые виды хозяйственной деятельности и в ин¬
тересах «общего блага» скрупулёзно регулировать
земледелие, ремесло и торговлю, то это было в сущ¬
ности апологией прусской монархии с её непомерно
развитой полицией и бюрократией.
Вслед за Фихте Гегель изобразил прусскую бюро¬
кратическую систему в виде «совершенного государ¬
ства», являющегося «осуществлением нравственной
идеи» и «абсолютной самоцелью». «Его идеал право¬
вого государства,—писал Меринг, — так же отражал
прусское государство 1821 г., как замкнутое торговое
государство Фихте было отражением прусского госу¬
дарства 1800 г.» 1
Маркс в «Критике философии государственного
права Гегеля» показал, что прообразом гегелевской
абстрактной системы была мерзкая прусская действи¬
тельность и всесилие бюрократии, что за гегелевской
«совершенной корпорацией» кроется замкнутая бюро¬
кратическая каста, состоящая из своего рода иезуитов
и теологов государства, олицетворяющих бездушие
этого государства, его противопоставление себя обще¬
ству 1 2.
Такое отношение немецкой идеалистической фило¬
софии к прусскому военному государству не было
случайным. Политический и социальный застой, или, как
выражался Гейне, «убийственная» спячка во всей Гер¬
мании» 3 не могли не наложить реакционной печати на
мышление даже лучших представителей немецкой шко¬
лы философского идеализма, испугавшихся французской
революции4. Немцы переживали тогда политическую
1 Ф. Меринг, История германской социал-демократии, Москва
1923, т. I, стр. 70.
2 См. Маркс и Энгельс, Соч., т. I, стр. 567.
8 Hein rich Не ine, Ausgewahlte Werke. Moskau 1940, Bd. 4, S. 131.
4 В письме редактору «Полярной Звезды» Энгельс указывает,
что, как только теории французской революции были отодвинуты
328

революцию в головах, легко совмещая «критические»
дерзания в отношении далёкого исторического про¬
шлого с социальными представлениями и взглядами
реставрации по отношению к современности. Перенесе¬
ние борьбы старого и нового порядков в область абстракт¬
ных принципов открывало широкое поле для протаски¬
вания политических взглядов феодальной реакции.
Гейне, сравнивая фазы германской «философской рево¬
люции» с фазами политической революции во Франции,
на примере Канта, Фихте, Гегеля и Шеллинга показал,
как летко германские мыслители скатывались на позиции
реакции 1. Скрытое подчас даже от собственного созна¬
ния отступничество — такова характерная черта немец¬
кого философского идеализма, сочетавшего «дерзания;
критицизма» с пресмыкательством перед обветшалыми
институтами.
Даже такой великий представитель германской
«философской революции», как Гегель, «несмотря на
нередкие в его сочинениях взрывы революционного
гнева, вообще склонялся преимущественно к консерва¬
тивной стороне», а догматическое содержание его си¬
стемы находилось в противоречии с его диалектическим
методом, враждебным всему догматическому, и потому
могло быть возведено в «чин королевско-прусской госу¬
дарственной философии»2. Делая реакционные выводы
из диалектического метода, Гегель превратил диалектику
в её ограниченной, т. е. идеалистической, форме в ору¬
жие борьбы против демократических идей буржуазной
французской революции.
Фихте и Гегель положили начало прочно укоренив¬
шейся в Германии традиции философского оправдания
агрессии. Характерно, что эта философская традиция
родилась в период, когда Германия была ещё полити¬
фактами на задний план, как только французский народ практи¬
чески утвердил свою власть, немецкий энтузиазм, который «имел
метафизический характер»... «сменился фанатической ненавистью к
революции»... и вчерашние восторженные друзья революции «стали '
теперь самыми ожесточенными противниками ее»... «предпочитали
свою старую спокойную священную римскую навозную кучу гроз¬
ной активности народа, который сбросил цепи рабства и бросил в
лицо вызов всем деспотам, аристократам и попам». Маркс и
Энгельс, Соч., т. V, стр. 7, 8.
1 Heinrich Heine, op. cit., S. 133—134, S. 141—142.
2 Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 635, 641.
329

чески бессильной и когда перед германским народом
■ещё стояла задача уничтожения абсолютизма и фео¬
дальных оков, мешавших её объединению и сделавших
Германию лёгкой добычей Наполеона. Оправдание
прусской агрессии отчётливо выражено даже в обра¬
щениях Фихте к германскому народу, призывавших
к борьбе за национальную независимость. Фихте по¬
учает немцев, что недостаточно защищать свою зем¬
лю, а пора уже позаботиться о «расширении границ
своего влияния» (1807 г.). В статье «Макиавелли, как
писатель, и выдержки из его сочинений» Фихте, не¬
двусмысленно обращаясь к трусливо укрывавшемуся
в Кёнигсберге прусскому королю, призывает «не упу¬
скать благоприятного случая», ибо «если ты упустишь
причитающуюся тебе долю, то она от тебя уйдёт. Кто
не увеличивается в объёме, тот становится меньше по
мере роста других» \
Фихте мотивировал «право» коронованных обман¬
щиков на вероломное нарушение договоров принад¬
лежностью князей к «более высокому моральному по¬
рядку».
Эти идеи были в дальнейшем развиты Гегелем.
Последний, рассматривая «гражданское общество» как
«сферу понятия государства» 1 2, с нескрываемым презре¬
нием относился к мирной «гражданской жизни», вос¬
хвалял благодетельный характер войны как средства
оздоровления нации и укрепления её внутреннего един¬
ства 3. Специфическая сущность государства, по мне¬
нию Гегеля, полнее всего раскрывается в войне, и по¬
тому лишь в состоянии войны «идеализм суверенитета
государства достигает присущей ему действитель¬
ности» 4.
Это не было простым следствием того, что Гегель не
закрывал лицемерно глаза на историческую роль нрав¬
ственного зла. Война у Гегеля — форма проявления
«движущей силы исторического процесса». Гегель дал
образец философского славословия войны, в котором
отсутствие политического мужества у немецкого бюр-
1 J. Fichte, Nachgelassene Werke, Bd. 3, S. 701 ff.
2 Гр гель, Философия права, Соч., т. VII, Москва 1934, § 262,
стр. 273.
8 См. там же, § 324 (прибавление), стр. 345.
4 Там же, § 278, стр. 303.
330

repa последовательно и органически сочеталось с пре¬
клонением перед военно-дворянской кастой и жаждой
компенсировать свою несвободу национальным угнете¬
нием более слабых.
Вслед за германскими философами, возведшими
государство в ранг некоего «земного божества», наде¬
лившими его атрибутами .«инициатора и защитника
свободы мысли и науки» и т. п., среди так называемых
«образованных» классов Германии распространилось
почти религиозное преклонение перед прусской воен¬
ной монархией.
Характерно, что Лассаль, который не в состоянии
был преодолеть консервативной стороны философского
идеализма, также преклонялся перед прусской монар¬
хией Фридриха II, усматривая в ней прообраз «абсо¬
лютного» государства, которое якобы призвано
разрешить величайшие социальные, политические и
культурные задачи человечества.
Эти консервативные социально-политические идеи
философского наследия укоренялись по мере перехода
германской буржуазии на позиции реакции.
В возвеличении прусского военного государства
весьма крупная роль принадлежала германской истори¬
ческой науке XIX и начала XX века. Это относится не
только к официальной «прусской школе» историков
Дройзену, Трейчке и др. При всём влиянии истори¬
ческих взглядов Гегеля на германскую историче¬
скую науку последняя, однако, быстро отказалась
от рассмотрения истории человечества как едино¬
го всемирно-исторического процесса. На развитие гер¬
манской историографии оказали большое влияние край¬
ние националистические теории и реакционная немецкая
романтическая школа, обратившаяся к изучению про¬
шлого и особенно средневековья для уяснения сущности
«германского духа», в целях противодействия «тлетвор¬
ному» влиянию идей французской революции XVIII века.
На чиновничий верноподданический характер германской
исторической науки указывал такой консервативный
историк, как Белов, в специальной работе, носящей ха¬
рактерное название: «Партийно-правительственное новое
толкование истории» L Наиболее видный из немецких
1 G, Below, Die partei-amtliche neue Geschichtsauffassung. Lan-
gesalza 1920.
331

буржуазных историков — Ранке авторитетом крупного
учёного и обманчивой «объективностью» своего «исто¬
рико-критического метода» обеспечил широкое влияние
«прусско-патриотическому направлению» в германской
исторической науке. Ранке, вопреки провозглашённому
им принципу реализма и конкретности исторической
науки, широко привил германским историкам взгляд на
государство как на коллективную «индивидуальность»,
имеющую свой «особый принцип существования». Отка¬
завшись от гегелевской идеи развития всемирного духа,
Ранке, однако, вслед за Гегелем считал государство реа¬
лизацией «божественной мысли» 1. Работы Ранке и осно¬
ванная им историческая школа способствовала, по
признанию либерального историка Мейнеке, распро¬
странению взгляда на «политику могущества, как на
органическую жизненную функцию государства»1 2.
Консерватор Ранке мало отличается в этом отно¬
шении от мракобеса Трейчке, для которого прусско-
германское государство являлось высшей ценностью,
а война — моральной необходимостью. Ранке хвастли¬
во заявлял, что он «почитает за счастье быть поддан¬
ным прусского государства и соглашаться с его на¬
правлением». Культ пруссачества стал символом веры
буржуазных германских историков всех политических
направлений. Культ пруссачества объединял и откро¬
венного последователя Трейчке — «всегерманца» Дит¬
риха Шеффера — с либералом Фридрихом Мейнеке. Воен¬
ный деспотизм, превративший, по словам Лессинга,
Пруссию в «самую рабскую страну Европы», был для
этих историков примером государственного строя, осно¬
ванного на принципе «поддержки наиболее слабых»,
образцом «государства-благотворителя» (Wohlfahrt-
staat»)3.
Таким же образцом «социальной монархии» они
рисовали основанное Бисмарком военно-полицейско-
чиновничье государство. Эта «социальная монархия»
противопоставлялась презренному «парламентаризму»
как государственному устройству «буржуазно-капита-
1 Ł. Яапке, Samtliche Werke, Bd. 49/50, S. 329, 339.
2 F. Meinecke, Die Idee der Staatsrason in der neuen Geschichte^
Miinchen 1925, S. 429.
8 F. Meinecke, Preussen und Deutschland im 19 und 20 Jahrhundert,
1918, S. 541.
332

мистического, классового государства» *. Старопрусское
чиновничье государство провозглашалось во многих
отношениях воспитателем германской свободы1 2, кото¬
рая трактовалась как «свобода для германского народа
на мировой арене» 3 и как возможность строить миро¬
вую империю за счёт других народов. Восприятие
свободы не как народного суверенитета, а как права
душить другие нации стало традиционным в широких
кругах германских обывателей; на эти традиции опи¬
рался фашизм, они облегчили ему дело идейного и
морального разложения германского народа. «Как
случилось, — спрашивал немецкий писатель Томас
Манн в своём обращении по радио к германскому на¬
роду 16 апреля 1945 г., — что нацизм мог именовать
себя немецким освободительным движением? Ведь эта
мерзость не могла иметь никакого отношения к сво¬
боде. Это стало возможным в результате извращения
понятия «свобода», к которому издавна склонялась
немецкая мысль и которое, как и всё, что есть лож¬
ного в немецкой мысли, было доведено нацистами до
предела... Немецкое понятие свободы всегда было чи¬
сто внешним... Это было... своего рода себялюбивое
сопротивление всему, что могло бы ограничить, укро¬
тить национальный эгоизм, заставить его служить
обществу и человечеству. Во внутренней жизни это
сочеталось со значительной долей неволи, бесправия и
тупого гнёта. Это была психология воинствующего
раба, и национал-социализм довёл эту несоразмерность
в потребности внешней и внутренней свободы до на¬
стоящего варварства».
К этим воззрениям, усиленно насаждаемым бур¬
жуазной германской исторической наукой, вполне при¬
менимы слова, которыми английский историк Мак¬
Кейб охарактеризовал взгляды Трейчке на государство
и свободу: «Colossal immorality» (чудовищная без¬
нравственность) 4.
Культ прусской государственности пронизывал так¬
же германскую теорию государства и права.
1 F. Meinecke, Preussen und Deutschland im 19 und 20 Jahrhun-
dert, S. 549.
2 Ibid., S. 545.
a Ibid., S. 544.
4 McCabe, Treitschke and the Great War, London 1915, p. 287.
333

Энгельс в критике проекта Эрфуртской программы
указывал, что «дробление на мелкие государства и спе¬
цифическое пруссачество — вот две стороны противопо¬
ложности, в плену которых находится теперь Герма¬
ния...» 1 Они мешали растворить Пруссию в Германии,
как в целом.
После воссоединения Германии в результате «рево¬
люции сверху» буржуазные теоретики германского
государственного права, верные лакеи бюрократической
юнкерско-буржуазной монархии, всячески восхваляли
систему мелких «государств» в составе империи. Они
использовали этот пережиток прошлого в качестве ар¬
гумента против какого-либо ограничения централизма
исполнительной власти. Эти «теоретики» вбивали в го¬
ловы немцев, что они находятся в принципиально
ином публично-правовом отношении к германскому госу¬
дарству, чем граждане современных буржуазных госу¬
дарств, объединение которых произошло в результате
«революции снизу». Видный представитель этой теории
Пауль Лабанд писал, что с правовой точки зрения об¬
разование Северогерманского союза, а затем Герман¬
ской империи являлось не деянием немецкого народа,
а детищем немецких государств. Лабанд уверял, что
все акты 1867 или 1870 г., которые привели к созда¬
нию союзного государства, были актами этих государств
как индивидуальностей («Staatspersónlichkeiten»). Чле¬
нами империи являются поэтому не отдельные граж¬
дане, и не они в совокупности являются носителями
государственной власти; членами империи являются
отдельные государства. «Германская империя — это не
юридическое лицо, представляющее миллионы граждан,
она представляет лишь 25 членов» 1 2.
По существу здесь лишь иными словами выраже¬
на точка зрения Гегеля о том, что государственный су¬
веренитет олицетворяется в личности монарха, суще¬
ствует лишь в последнем, народного же суверенитета
в смысле демократии вообще быть не может 3.
Даже в медовые месяцы Веймарской конституции
идеологи государственного, в частности административ-
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, стр. ПО.
2 PaulLaband, Das Staatsrecht des Deutschen Reiches, Bd.I, Tubin¬
gen 1911, S. 96—97.
• Гегель, Цит. соч., т. VII, стр. 305.
334

него, права высказывали традиционное недоверие
и враждебность к «гражданскому обществу» как к чему-
то «неупорядоченному» и «не организованному» бюро¬
кратическим путём, изображали государство центром и
основой социального бытия.
Это отношение к государству пронизывало герман¬
скую экономическую теорию, которая никогда не пони¬
мала закономерностей развития буржуазного общества
и проявляла больше интереса к вопросам воздействия
государства на экономику. Немецкие буржуазные эко¬
номисты упрекали своих цнглийских собратий в «недо¬
статке государственного мышления».
Господствующие направления германской экономи¬
ческой теории отрицали метод классической школы по¬
литической экономии, который достиг в трудах Рикардо
высшей ступени научной объективности в пределах, во¬
обще доступных для буржуазной науки. Это отношение
к английской политэкономии сближает германских эко¬
номистов с государственными деятелями и реакционны¬
ми публицистами эпохи реставрации, которые враждеб¬
но относились как к просветителям XVIII века, так
и к учению Адама Смита. Это неудивительно, ибо уче¬
ние Смита выросло на общественной почве, очищенной
от разного рода традиционных отношений и «историче¬
ских прав» феодальной эпохи, мешавших развитию
буржуазного общества. Прусский министр Штейн открыл
поход против принципов смитовской политической эко¬
номии за то, что она не признаёт проблемы «морального
воспитания граждан», не признаёт санкционированных
вековой традицией общественных связей, подрывает
основы феодального государства. Реакционный не¬
мецкий публицист Адам Мюллер поносил Смита как
идеологического отца антифеодального переворота во
Франции. Откровенный представитель феодальных ин¬
тересов, Адам Мюллер противопоставлял свободе кон¬
куренции средневековые корпорации и суверенные
права привилегированного землевладения. В поисках
патриархальных, «органических», а не «случайных» от¬
ношений, основанных на презренных экономических
интересах, он добрался до средневеково'й феодальной
монархии с её замкнутыми сословиями и санкциониро¬
ванной религией общественной структурой. Вся евро¬
пейская реакция объявила войну науке, рассматривавшей
335

общество как результат игры частных интересов и про-
поведывавшей идеалы экономического либерализма.
Крайний представитель взглядов феодальной реакции
Адам Мюллер противопоставлял росту народного бла¬
госостояния «идею государства». Это он ввёл в обиход
немецкой экономической «теории» такие нелепые кате¬
гории, как «национальная ценность», «национальная
сила» и т. п. Отрицание труда как источника богатства
сочеталось здесь с отвратительным национализмом и
восхвалением войны.
Вследствие запоздалости капиталистического разви¬
тия в Германии долго отсутствовали надлежащие пред¬
посылки для возникновения какой-либо оригинальной
экономической теории. Когда же капиталистическое
производство здесь развилось, условия для объективной
научной разработки буржуазной политической экономии
уже исчезли.
«По отношению к нашим профессиональным уче¬
ным, — писал Маркс, — судьба остается попрежнему
немилостивой. В то время, когда они могли бы проя¬
вить беспристрастие при своих занятиях политической
экономией, в германской действительности отсутство¬
вали современные экономические отношения. Когда эти
отношения создались, это произошло при таких усло¬
виях, которые уже исключают возможность беспри¬
страстного изучения предмета в рамках буржуазного
кругозора»1. Но и тогда, когда политическая экономия
была в Германии иностранной наукой, немецкие про¬
фессора обрабатывали этот «импортированный мате¬
риал» в «немецком духе» (Энгельс). Результатом та¬
кой «истинно немецкой» переработки чужих идей была
«национальная экономия» Фридриха Листа.
Лист подменял теоретическое исследование капита¬
лизма учением, явившимся теоретическим отпрыском
эпохи (первоначального накопления, когда была очень
сильна роль государственного вмешательства и грубого
насилия. Лист не ограничивался пропагандой системы
протекционизма, увеличения налогов и роста государст¬
венного долга, он восторгался торговыми и колониаль-
1 Марксу Послесловие ко 2-му изд. I тома («Капитала»,
1936, стр. XVI.
336

ними войнами в стиле XVII века, борьбой за морскую
гегемонию, «использованием излишка производительных
сил на колонизацию и порабощение варварских наций».
Лист восхвалял войну и территориальные захваты как
средство развития производительных сил. Он не только
обосновывал и оправдывал протекционизм, но тесно свя¬
зывал его с захватом чужих земель в Голландии и Бель¬
гии, с основанием германских колоний в Азии и Австра¬
лии, с подчинением немцам Ближнего Востока, Пер¬
сии, Турции, с «округлением территории» военными
средствами.
«Теория производительных сил» Листа — составная
часть его «национальной экономии» — также служила
цели сохранения и увековечения насильственных мето¬
дов накопления. Основные положения «национальной
системы политэкономии» Листа таковы: I) государство
в младенческий период буржуазного общества было
«благодетельным» фактором роста «богатства», оно
и в дальнейшем остаётся важнейшим фактором накоп¬
ления, и 2) нет различия между непроизводительным
и производительным трудом (вообще и с точки зрения
капитала), так как руководящая роль в процессе про¬
изводства и образования капитала принадлежит госу¬
дарственному аппарату. Эти положения пронизывают
и его теорию производительных сил. Богатство, по Лис¬
ту, создаётся «законами и государственными учрежде¬
ниями» Ч Лист решительно возражал против взгляда
английской классической политэкономии, что рацио¬
нальное использование производительных сил на основе
международного разделения труда ускоряет накопление.
Накопление было для Рикардо синонимом производ¬
ства ради производства, и если рост годового производ¬
ства должен сопровождаться обесценением части капи¬
тала, он был за это обесценение. «Где интересы разви¬
тия производительной силы труда вступают в проти¬
воречие с интересами буржуазии, — писал Маркс, —
Рикардо столь же прямолинейно выступает против
буржуазии, как в других случаях против пролетариата
и аристократии» 1 2. Лист же всегда выступал за герман¬
скую буржуазию (и дворянство) и против пролетариата,
1 Ф. Лист, Национальная система политической экономии, 1891,
стр. 194. Лист имеет здесь в виду не богатство вообще, а капитал.
2 Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. I, 1936, стр. 206.
22 Германский империализм	337

он выступал за сохранение стоимости 'капитала и рас¬
ширение сферы его приложения при всех обстоя¬
тельствах и во что бы то ни стало L Для достижения
этих целей Лист считал необходимым государственное
покровительство, которое должно действовать, но счи¬
таясь с падением в стране среднего уровня производи¬
тельности труда и уровня жизни трудящихся.
Лист как наиболее откровенный идеолог германской
буржуазии защищал не только интересы последней, но
лакействовал перед прусской монархией, абсолютист¬
ской бюрократией и феодальными помещиками, объяв¬
ляя пагубным и безумным стремление подкопать
монархическое начало и существование дворянства1 2.
Перекликаясь с представителем феодальных интересов
Адамом Мюллером, объявившим государство основным
фактором хозяйственной жизни и источником всякого
богатства, Лист не менее сильно подчёркивал хозяй¬
ственную роль государства в создании «национальной
экономии». Он раздувал роль государства, для того
чтобы обосновать солидарность интересов буржуазии
и юнкерства на почве совместного использования госу¬
дарственной власти под политической эгидой юнкер¬
ства. Это было идеологическим выражением не столько
экономической слабости, сколько политической трусо¬
сти немецкой буржуазии, которая, в отличие от фран¬
цузской и английской, «представляла не интересы
нового общества против старого, а обновленные инте¬
ресы внутри устаревшего общества»3. Маркс вскрыл
это в листовской теории и показал, что «в форме
охранительных пошлин, запретительной системы, на¬
циональной экономии» проявилось отношение гер¬
манской промышленности, вообще мира богатства,
к политическому миру4. Лист не только защищал
1 Эти взгляды Листа оказались впоследствии использованными
для возвеличения военной формы государственно-монополистического
капитализма. Ещё в период 1915—1918 гг. германские буржуазные
экономисты защищали необходимость военного хозяйства для сохра¬
нения во время войны капиталов и прибылей предпринимателя, ис¬
пользуя доводы листовской «теории производительных сил» (см. в част¬
ности: Sartorius voп Woltershausen, Die Kriegsanleihen in der Volkswirt-
schaftlichen Eigenart der einzelnen Lander, 1916, S. 42).
2 См. Лист, цит. соч., стр. 35.
3 См. Маркс и Энгельс, Соч., т. VII, стр. 56.
4 См. Маркс и Энгельс, т. 1, стр. 389.
338

прусский путь развития капитализма, но предвосхитил
также тенденции развития германской экономики и
проблемы, возникавшие на почве, недостаточно расчи¬
щенной от докапиталистических отношений.
За исключением короткого периода в 40-х годах
XIX века, когда германская буржуазия временно пере¬
шла на позиции фритредерства, листовская «националь¬
ная экономия» оказывала большое влияние и в той или
иной форме была воспринята всеми позднейшими шко¬
лами и течениями германской буржуазной экономиче¬
ской мысли.
В последней трети XIX века по «национальным»,
«этическим» и другим соображениям защищалось право
юнкерско-буржуазного государства «ограничивать соб¬
ственность», что означало призыв к государству своим
вмешательством искусственно ускорить процесс образо¬
вания капиталистических монополий. Всё сильнее выпя¬
чивалось значение государственного вмешательства
в сферу отношений между капиталом и трудом. В свя¬
зи с этим усиливалась тенденция подменять анализ за¬
кономерностей капиталистического способа производ¬
ства изысканиями в области влияния государства и за
конодательства на экономическую жизнь. Отсюда — всё
большая враждебность к классической английской по¬
литической экономии, вначале ещё «по-профессорски»
умеренная, но постепенно всё более откровенная и рез¬
кая.
Старая «историческая школа» *, в отличие от клас¬
сической политэкономии, подменяла теоретический ана¬
лиз описанием, так как это позволяло поставить госу¬
дарство в центре внимания. Эта школа выдвигала на
первый план национальный характер политической эко¬
номии, историческое описание явлений — вместо их
экономического исследования. Маркс подчёркивал эклек¬
тический, вульгарный характер этого метода, который он
называл «эклектической профессорской болтовней».
Старая «историческая школа» (в частности Рошер,
который «смешивает, — по выражению Маркса, — при¬
чину и действие») ещё прямо не отрицала экономиче¬
ских закономерностей. У представителей же «молодой
исторической школы» с её так называемым «дуализмом
1 Рошер, Гяльденбрандт, Книс и др.
22*	339

натуралистических и социально-этических категорий»
(Шмоллер, Шемберг и др.) политическому фактору
общественной -и хозяйственной жизни отводится первое
место.
Пресловутое учение о «ступенчатости» (Stufentheorie)
экономического развития, выдвинутое Шмоллером и по¬
лучившее широкое распространение среди германских
экономистов и историков, представляло собой лишь
попытку «теоретически» обосновать восхваление ла¬
кействующим «историческим» направлением «благоде¬
тельной роли» прусской монархии и «новой империи»
в развитии германской экономики. Неудивительно,
что в среде этой школы проявилась тенденция к от¬
крытому отрицанию экономических законов.
Глава школы Шмоллер призывал отказаться от
понятия «закон» в экономической и политической
жизни Ещё более чётко эту точку зрения защищал
Кон.
Социально-правовая школа политической экономии
была враждебна методу классической политической эко¬
номии, как и историческая школа, хотя отдельные её
представители (Диль и др.) заигрывали с классиче¬
ской политэкономией. Отношение правовой школы к го¬
сударственному вмешательству было двойственным.
Штаммлер и другие рассматривают право в качестве
первичного, а государство — в качестве вторичного яв¬
ления. Социально-правовая школа, утверждавшая, что
«закономерность социальной жизни людей есть законо¬
мерность её правовой формы» * 2, по существу также ста¬
ла на путь отрицания экономических законов. Основа¬
тель этой школы Штольцман старательно подчёркивал
своё согласие с методологией Шмоллера и других пред¬
ставителей исторической школы 3.
Ревизионисты и эклектики, прежде всего Каутский,
обычно ставили в заслугу социально-правовой школе,
что ею якобы восстановлен в правах «социальный ме¬
тод» в буржуазной экономической теории. На самом
же деле пресловутый «социальный метод» был связан
Г. Шмоллер, Народное хозяйство, наука о народном хозяй¬
стве и её методы, 1902, стр. 62.
2 Р. Штаммлер, Хозяйство и право с точки зрения материалисти¬
ческого понимания истории, т. I, Спб. 1907, стр. 199.
3 R. Stolzmann, Der Zweck in der Volkswirtschaft, 1909, S. 37—38.
340

у представителей социально-правовой школы с отрица¬
нием экономических законов. «Социальная трактовка»
экономических категорий представителями этого на¬
правления сводилась к тому, что экономические процес¬
сы определяются и регулируются внешними силами.
«Необходимо твёрдо помнить, — писал Штаммлер, — что
всякая общественная жизнь есть внешним образом уре¬
гулированное сотрудничество... и социальное хозяйство
есть внешним образом1 урегулированная совместная
деятельность людей» !. За политической экономией
остаётся лишь познание «особого содержания данного
внешнего регулирования сотрудничества» или реализа¬
ции этого регулирования в области хозяйства 1 2.
Диль, Шпанн, Готль-Оттлилиенфельд и другие
теоретики правовой школы изображали стихийность об¬
щественных и в частности экономических явлений как
полнейший произвол и отсутствие всякой закономерно¬
сти. Так называемые правовые и экономические нормы
трактовались как закономерности, привнесённые в эко¬
номическую сферу извне, как «чужой закон».
Социально-правовая школа, при всём разнообразии
позиций отдельных её представителей, продолжала тра¬
диционную апологию государства и государственного
вмешательства. Особенно ярко это проявилось в писа¬
ниях Готль-Оттлилиенфельда, перебросившего мост
между взглядами правовой школы и бредовыми
«теориями» фашистских экономистов. Готль не только
доказывал, что право — явление вторичного, а госу¬
дарство — явление первичного порядка, но усиленно
выдвигал также роль государства в качестве перво¬
степенного фактора в формировании хозяйства3.
1 Р. Штаммлер, цит. соч., т. I, стр. 308, 312.
2 Там же, стр. 313. Различные представители этой школы при¬
нимали определённый социально-правовой порядок и его нормы не
только как общие условия и как этическую и правовую среду, в ко¬
торых протекают экономические процессы, но и привлекали эти нормы
для определения содержания основных экономических категорий.
Иллюстрацией может служить, например, определение капитала как
«субъективного права распределения платёжной способности» (К. у.
Balas, Theorie der Einkommen- und Zahlungsmachtverteilung, Wien
1927, S. 30 ff).
Это определение принимается и Дилем (см. К. Diehl, Die rechtli-
chen Grundlagen des Kapitalismus, Jena, 1929, S. 28).
3 Fr. Gottl-Ottlilienfeld, Bedarf und Deckung, Jena 1928, S. 98.
341

«Жизненный круг» капиталистического хозяйства, за¬
ключающегося якобы «в удовлетворении всех потребно¬
стей», приобретает, по Готлю, «правильную основу»
лишь в результате экономической политики государства.
Государство, народ и народное хозяйство, с его точки
зрения, идентичны, причём «они взаимно формируют
друг друга... образуя единство»
0з этого направления в период формирования гер¬
манского фашизма вышла та школа социологов и эконо¬
мистов, которая заменила познание экономической дей¬
ствительности схоластическим «созерцанием сущности»
вещей и явлений (Готль-Оттлилиенфельд, Кляггес
и др., а также Зомбарт, Бринкман и Фрей, не принад¬
лежавшие к социально-правовой школе).
Фашистские экономисты восприняли наиболее реак¬
ционные стороны германской буржуазной политической
экономии. «Теория производительных сил» Листа была
использована фашистскими экономистами (Нонненбрух,
Кляггес и др.) для оправдания перевода германской
экономики на военные рельсы ещё в мирное время.
Апология государственного вмешательства выродилась
в восхваление фашистского военного государства, эко¬
номической основой которого было военно-принудитель¬
ное хозяйство. Милитаризм был объявлен важнейшей
производительной силой, а завоевания — главным факто¬
ром увеличения национального богатства. Идеи геге¬
монии Германии на мировом рынке, возвеличивание
войны как важнейшего средства развития производи¬
тельных сил и источника обогащения нации, защита не¬
мецкого империализма и апологетика юнкерско-бур¬
жуазного государства, красной нитью проходящие через
всю историю германской буржуазной политэкономии, —
всё это получило законченное выражение в фашистской
политической экономии.
Традиционное отрицание экономических законов
стало исходным пунктом концепции фашистского «регу¬
лирования хозяйства» и развилось в концепцию об «ин¬
туиции вождя» как носителя «национальных сил крови»
и мистической воли «провидения». «Провидение» за¬
няло место законов, стихийно регулирующих социально-
экономическую и политическую действительность.
1 Fr. Gottl-Ottlilienjeld, Op. cit. S. 85.
342

«Фюрер, — писал фашистский экономист Нонненбрух, —
часто говорит о провидении. Его личность слишком
свята, чтобы осмеливаться исследовать, что он под этим
понимает». Мистика и бред окончательно подменили со¬
бой исследование. Этим холопским пресмыкательством
перед бесноватым фюрером завершился процесс разло¬
жения германской буржуазной науки об обществе и го¬
сударстве.
«Национальный социализм» германских фашистов.
С традиционным преклонением перед прусским военным
государством тесно связана концепция «немецкого
социализма», которая своё наиболее яркое литератур¬
ное выражение нашла у Шпенглера и Зомбарта и в ос¬
нове которой лежала идея империалистического пора¬
бощения других народов.
Во время первой мировой войны, когда государ¬
ственно-монополистический капитал особенно быстро
развивался, апология военного государства (по старо¬
прусскому прообразу) нашла новые формы. Военное
государство было названо... «социализмом», в чём бур¬
жуазных авторов рьяно поддерживали германские
социал-демократы, открывшие в военном хозяйстве
пресловутый «государственный социализм».
Идеологи империализма конца XIX и начала XX века
и в других странах не упускали случая цинично выпя¬
чивать «социальные» мотивы новейшей колониальной по¬
литики и изображать захват колоний как заботу о тру¬
дящихся. В Германии же империализм был объявлен
« н асто я щим » соц и а л из м ом.
Эта концепция была весьма отчётливо изложена
в нашумевших сочинениях Освальда Шпенглера «За¬
кат Европы» и «Пруссачество и социализм», в основ¬
ном написанных ещё в годы первой мировой войны.
Многие шленглеровские положения были подхваче¬
ны «теоретиками» гитлеризма и «переведены» ими на
мещанский язык, привычный для уха разоряющегося
немецкого лавочника. Философские и исторические воз¬
зрения Шпенглера нашли в своё время значительный
отклик в широких кругах буржуазной и мелкобур¬
жуазной интеллигенции, открыв в её сознании путь для
нацистской пропаганды.
У Шпенглера Гитлер позаимствовал идею, что начала
социализма якобы заложены в расе, в крови, что
343

«только кровь решает вопросы оудущего», что сущест¬
вует только «немецкий социализм, ибо никакого дру¬
гого не существует», «мы — социалисты... другие же на¬
роды не могут быть социалистами», что война 1914 г.
была «немецкой социалистической революцией» В без¬
грамотных писаниях «теоретика» нацизма — белогвар¬
дейца Розенберга — легко разглядеть отражение шпен-
глеровских взглядов о том, что не существует причин¬
ности, что в истории безраздельно властвует «судьба»,
что нет никакой общечеловеческой истории и культуры.
«Пессимистическое» учение Шпенглера о закате ев¬
ропейской культуры представляет собой довольно опти¬
мистическое, псевдонаучное обоснование и оправдание
германского империализма. Шпенглер разъясняет, что
«власть идей превращается в империализм... в страшную
волю к неограниченному мировому господству в воен¬
ном, хозяйственном и интеллектуальном смысле»1 2.
«Чего мы хотим, — говорит он, — должны хотеть все.
И так как жизнь стала для нас внешней политической,
социальной и хозяйственной жизнью, то все должны
либо приспособиться к нашему политическому, социаль¬
ному и хозяйственному идеалу, либо погибнуть. Это
сознание, становящееся всё более ясным, я назвал со¬
временным социализмом... Но оно присуще только нам.
Античного, китайского, русского социализма в этом
смысле не существует» 3. Всё это «теоретическое» бес¬
нование во имя «святого духа» германского империализ¬
ма нашло прямое продолжение в писаниях и речах
Гитлера, Геббельса, Розенберга и других фашистских
вожаков.
Исходным пунктом философии Шпенглера было
старое гегельянское восхваление прусского государства
как высшей формы человеческого развития, гегельян¬
ская, апология войны, возвеличение немцев как «избран¬
ного» народа, оправдание захватнической политики.
История гражданского общества отвергается. Исто¬
рия— это только политика, только борьба государства,
1 Нелишне напомнить в связи с этим, что Гитлер хотел назвать
свою партию не национал-социалистической, а «социально-револю¬
ционной», имея в виду подготовку к новой мировой войне.
2 Освальд Шпенглер, Пруссачество и социализм, Петроград 1922,
стр. 22.
3 Там же, стр. 23.
344

«политические формы суть самые высокие и самые
мощные формы исторического бытия. Всемирная исто¬
рия есть история государств» Ч
Шпенглер подчёркивает, что целью государства, или,
как он зачастую выражается, «целого», является его
мощь и величие, а не благосостояние граждан, его соб¬
ственные «суровые судьбы», а «не благополучие чело¬
веческого общества»1 2. Шпенглер делает ударение на
агрессивном характере государства, на его завоеватель¬
ной роли: «История государств есть история войн...
Война есть вечная форма высшего человеческого бы¬
тия, и государства существуют ради войны» 3.
В соответствии с господствующим среди «образован¬
ного» бюргерства предрассудком, Шпенглер усматри¬
вает идеал государства в прусской абсолютной монар¬
хии. «В Пруссии, — пишет он, — было действительное
государство <в самом строгом значении этого слова. В
нём, строго говоря, не оставалось места для частного
человека. Всякий живший в системе, работавший с
точностью машины, был в каком-либо смысле её чле¬
ном. Поэтому ведение коммерческих дел также не
могло быть в руках частных людей; как это предпола¬
гает парламентаризм. Оно было должностью, и ответ¬
ственный политик был чиновником, слугой целого»4.
Регулирование обмена лежит в самой природе этого
идеального государства: «...прусская и, следовательно,
социалистическая система предпочитает государствен¬
ное регулирование обмена материальных благ» 5.
Шпенглер всячески подчёркивал, что вмешатель¬
ство государства в хозяйство вытекает из его военного
характера и из того, что его задачей является экспан¬
сия и колонизаторская деятельность. «Из мпрочувст¬
вования поселенца пограничной области, члена колони¬
заторского ордена, — писал он, — с необходимостью
вытекает принцип хозяйственного авторитета госу¬
дарства. Отдельная личность получает свою хозяй¬
ственную задачу. Права и обязанности производителя
1 Освальд Шпенглер, Пруссачество и социализм, стр. 46.
2 Там же, стр. 38.
3 Там же, стр. 46.
4 Там же, стр. 52.
» Там же, стр. 43.
345

и потребителя благ точно распределены» L «Хозяй¬
ственный авторитет государства» должен служить цели
закрепощения рабочих. «Прусская мысль — это непар¬
тийная государственная фиксация заработной платы
всех видов труда, планомерно распределяемая со¬
гласно с общим хозяйственным положением, в интере¬
сах народа в целом, а не отдельных профессиональных
групп. Это принцип чиновничьего оклада, распростра¬
нённый на всех трудящихся. Он заключает в себе
запрет забастовки, как противогосударственного и тор¬
гашеского частного средства. Право устанавливать за¬
работную плату должно быть отнято от работодателей
и от рабочих и передано общему хозяйственному со¬
вету, чтобы обе стороны должны были считаться с опре¬
делённой величиной, какие давно существуют в других
областях ведения предприятия и хозяйства»1 2. Рабочий
должен отказаться от «классового эгоизма» и желания
«господствовать над рынком». «Немецкий социализм,
ибо никакого другого социализма не существует», за¬
ключается в милитаризации рабочего класса, что на
языке Шпенглера носит название «служения».
Это описание «прусской системы» весьма идеализи¬
рованно изображает германское военное хозяйство пе¬
риода 1916—1918 гг. и ничего общего не имеет с дей¬
ствительными порядками старопрусского государства.
Это военное хозяйство — наиболее развёрнутая военная
форма государственно-монополистического капитализма;
в нём наиболее полно проявляет своё бытие военное
государство эпохи империализма. Чтобы представить
военный государственно-монополистический капитализм
в качестве «абсолютного» государства — этой «конеч¬
ной цели общественного развития», — Шпенглер отожде¬
ствляет государство 1914—1918 гг. со старопрусским,
ставшим в умах буржуазных классов Германии синони¬
мом «абсолютного», «социального» государства.
Характерны исторические обстоятельства, создавшие
старопрусской монархии ореол «социального» государ¬
ства в глазах германской буржуазии. Прусское госу¬
дарство развилось из военной колонии, где отношения
собственности в значительной мере определялись вой¬
1 Шпенглер, цит. соч., стр. 41.
2 Там же, стр. 66—67.
346

ной и военной службой. Здесь особенно быстро «воору¬
жённая сила превратилась в экономический класс, кото¬
рый свою службу сделал источником самообогащения» \
Экономические отношения и хозяйственная полити¬
ка бранденбургско-прусского военного государства
базировались на аграрно-феодальной почве и в значи¬
тельной мере определялись войной и потребностями
войска. Просвещённый абсолютизм хотя и поощрял
промышленность и торговлю, буржуазию же рассма¬
тривал главным образом как источник увеличения го¬
сударственных доходов, необходимых для удовлетворе¬
ния нужд армии. Развитие буржуазии регламентирова¬
лось в соответствии с интересами феодального военного
государства, поглощавшего значительную часть средств
страны.
Высокое налоговое обложение буржуазии, полицей¬
ская поддержка цеховых ограничений создали благо¬
приятную почву для легенды о «надклассовой» природе
прусского военного государства, о подчинении в нём
эгоистических интересов отдельных классов «общена¬
циональной воле», интересам целого и т. п. Тщательно
замалчивалось, что в бранденбургско-прусском военном
государстве господствующим классом было юнкерство,
что милитаризм был источником обогащения, а войны
и территориальные захваты — жизненной необходи¬
мостью для последнего. Тщательно замалчивалось
также, что государственно-монополистический капита¬
лизм как в мирной, так и в военной его форме не
только не означал подчинения интересов монополистиче¬
ского капитала какой-то высшей воле государства, а,
наоборот, подчинение последнего воле монополистиче¬
ских союзов капитала. Различные разновидности реак¬
ционной идеи «военного социализма», возникшей во
время первой мировой войны, нигде не нашли столь
взрыхлённой и восприимчивой почвы, как в Германии,
где живуча была легенда о пресловутом «истинно¬
немецком» государстве Гогенцоллернов.
Шпенглер не скрывал, что его разглагольствования
о прусском «социализме» относятся не столько к бран¬
денбургско-прусской монархии, сколько к государству
монополистической эпохи, к государству Вильгельма II,
1 Франц Меринг, Легенда о Лессинге, Москва 1924, стр. 94.
347

которое он возводил в ранг «образцового произведе¬
ния... подлиннейшего и оригинальнейшего нашего соз¬
дания, столь оригинального, что ни один другой народ не
был в состоянии понять его и подражать ему» \
Шпенглер не скрывал также, что для него «социализ¬
мом» являются капиталистические монополии. «Для
прусской мысли, — писал он, — хозяйственная жизнь
должна управляться с некоторой сверхличной точ¬
ки зрения. Начиная с протекционистского законода¬
тельства 1879 г., немецкий капитализм стал непроиз¬
вольно приобретать социалистические формы в смысле
некоторой государственной организации. Крупные син¬
дикаты были хозяйственными государствами в государ¬
ственном целом» 1 2.
Характерно, что почти одновременно те же взгляды
распространялись в Богемии шовинистической «немец¬
кой рабочей партией», которая в 1918 г. Приняла на¬
звание «австрийской немецкой национал-социалистиче¬
ской партии» и также оказала значительное «идейное
влияние на гитлеровскую партию. «Богемцы» утверж¬
дали, что поскольку «социализм» — это национальный
характер германцев, то кайзеровская Германия была
«единственным» государством, в котором социализм,
можно сказать, осуществлялся во имя самого государ¬
ства» 3. Наивысшего развития этот «социализм» достиг
во время первой мировой войны, которая, как пропове-
дывал вождь этой, с позволения сказать, «рабочей пар¬
тии» Рудольф Юнг, являлась политической и социаль¬
ной «революцией» против западноевропейского «мамо-
низма». Это было по существу лишь повторением
одной из излюбленных идеек Шпенглера о том, что
война 1914 г. была «немецкой социалистической рево¬
люцией», которая «протекала в легитимных и милита¬
ристических формах»4. Гитлеровская пропаганда твер¬
дила то же о своей разбойничьей войне.
Концепция военного государства, экономической
основой которого служит военное хозяйство, после пер¬
вой мировой войны получила дальнейшее развитие у
1 Освальд Шпенглер, цит. соч., стр. 8.
2 Там же, стр. 43.
3 Цит. по книге Конрада Гейдена «История германского фа¬
шизма», 1935, стр. 28.
‘Шпенглер, цит. соч., стр. 12.
343

влиятельной группы буржуазных интеллигентов, кон¬
центрировавшихся вокруг журнала «Die Tat» и поддер¬
живавших связи с «клубом господ» и другими органи¬
зациями крупной буржуазии, юнкерства и военщины.
Считая, что высшим проявлением «организации хо¬
зяйства» было германское принудительное хозяйство
времён первой мировой войны, Фердинанд Фрид —
главный экономический эксперт этой группы — открыто
ставил вопрос о восстановлении военной экономики.
Фрид считал отмену военно-принудительных методов
хозяйства лишь временным явлением. Эту точку зре¬
ния Фрид развивал ещё до наступления экономическо¬
го кризиса 1929—1933 гг. и особенно в разгар его.
Рост концернов, трестов и картелей, усилившееся
вмешательство государства в хозяйство, участие по¬
следнего в принудительном снижении зарплаты и, нако¬
нец, необходимость отвести возрастающую угрозу со¬
циального переворота — всё это, по мнению Фрида и
его группы \ должно завершиться в «псевдокапита¬
лизме», т. е. в такой форме хозяйства, которая позво¬
лит государству осуществить свою «национальную»
историческую миссию по «расширению хозяйственного
пространства» (Wirtschaftsraum) Германии. В этом и
заключалось «преодоление индустриального общества
XIX века изнутри» при помощи государства. В произве¬
дениях названной группы подробно разрабатывалась в
связи с этим проблема «большой хозяйственной терри¬
тории» (Qrossraumwirtchaft), экономическая организа¬
ция которой также мыслилась «псевдокапиталистиче-
ской», т. е. на принудительной основе, с исключением
устаревших якобы принципов «мышления в терминах
экспорта, денег и кредита» 1 2.
Идеологическое отражение всеобщего роста госка-
питалистических тенденций, проявившееся в других ка¬
питалистических странах в усиленной разработке теории
«планового» хозяйства, вылилось в Германии в концеп¬
цию военно-принудительного хозяйства. Эта концепция,
своими корнями уходящая в идеологию пруссачества,
сложилась в атмосфере империалистической войны и
1 F, Fried, Das Ende des Kapitalismus, Jena 1931, S. 150 ff.
2 В разбойничьих планах фашистского «нового порядка в Европе»
легко распознаются схемы «большой хозяйственной территории».
349

самой оголтелой -проповеди завоеваний. Её восприняли
и завершили гитлеровцы.
Гитлеризм объявил себя наиболее достойным преем¬
ником и продолжателем прусской государственности.
Сам Гитлер любил рядиться под Фридриха II. Из того
же мутного источника почерпнули гитлеровцы принцип
«вождизма», свою ненависть к народным массам. Они
ненавидели «демократический принцип большинства,
который всегда и везде означал лишь победу более
низкого, дурного, слабого и прежде всего трусливого^
безответственного»1. «Массы убивают личность», — ис¬
терически вопил Гитлер 1 2.
Лозунг «прусское государство есть социализм»
принял форму «национального социализма», или «нацио¬
нал-социализма». Сбитому с толку обывателю гитле¬
ровцы втолковывали, что «национальный и социаль¬
ный — два тождественных понятия» 3.
Предпринимателям Гитлер разъяснил, что в нацио¬
нал-социалистическом государстве капитал сохраняется
и получает всемерную государственную защиту и
поддержку4. Капиталисты должны лишь стоять за «на¬
родность и государство» 5. Массам же Гитлер старался
внушить, что без сохранения капитализма невозможно
осуществление социализма. «Капитализм служит хо¬
зяйству, а хозяйство — народу», — заявил Гитлер в рейхс¬
таге 23 марта 1933 г. От капиталистов не требуется
ничего нового, никакого улучшения социальной по¬
литики, никаких уступок рабочим или жертв в пользу
«целого». Германский капитализм, дескать, «сам по
себе социалистичен»6. Организация военного производ¬
ства, поддержка агрессии—вот в чём, по Гитлеру,
должно было выразиться «служение» капиталистов
отечеству.
1 Из речи Гитлера, произнесённой им в день юбилея Герхманской
империи в 1921 г., цит. по книге Гейдена, стр. 78.
2 Там же.
3 Из речи Гитлера от 12 апреля 1922 г. A. Hitler, Му new Order.
Edited by R. de Roussy de Sales. Cornwall, New York 1941, p. 22.
4 «Rheinisch-Westfalische Zeitung», 28. IV. 1927.
Выступление Гитлера перед предпринимателями тяжёлой инду¬
стрии в Эссене.
5 Ibidem.
6 Цит. по книге Конрада Гейдена «История германского фашиз¬
ма», стр. 184—185.
350

На ранних этапах «нацистского» движения фашист¬
ские ублюдки выражали свою ненависть к трудящемуся
народу достаточно откровенным языком.
Подобно своим реакционным идеологическим пред¬
шественникам, гитлеровцы шулерски подменяли самое
слово «социализм» словом «социальный» Г Ни Юнг, ни
Шпенглер, ни Фрид, ни другие им подобные не дохо¬
дили до открытого отрицания «социальных коррективов».
Гитлеровцы же даже в своих демагогических разгла¬
гольствованиях о «новой социальной этике» имели в
виду социальную этику «не гуманитарного, а скорее
военного характера»1 2. Говорилось, что «военное госу¬
дарство— это социализм», а за всей этой шарлатан¬
ской болтовнёй скрывалось надругательство над эле¬
ментарными правами германских рабочих, возложение
на них тягот по осуществлению завоевательной
программы германского фашизма. Немецким рабочим,
говорил Гитлер, следует внушить, что улучшение их
судьбы связано с территориальными захватами и по¬
рабощением других народов. Только жертвы рабочих,
возложенные на алтарь германского империализма, мо¬
гут, мол, оправдать их притязания на лучшие жизнен¬
ные условия.
Даже куцую «внутреннюю колонизацию», проводив¬
шуюся во времена Веймарской республики, гитлеровцы
считали опасной.
Идеология военного государства и военного хозяй¬
ства нашла в национал-социализме не только «завер¬
шение», но и практическое осуществление. Военное
хозяйство — каторга для рабочих и рай для капитали¬
стов — стало нормальной формой социально-экономи¬
ческого бытия Германии.
Чем сильнее империалистический деспотизм попирал
права трудящихся и права народов, чем бесчеловечнее
осуществлялось истребление целых наций, тем циничнее
1 В одном из разговоров со Штрассером Гитлер отметил, что
«выражение «социализм» само по себе не годится и во всяком случае
оно не означает, что предприятия должны быть социализированы,
оно означает только, что они могут быть социализированы, а имен¬
но, если они нарушают интересы нации. Покуда этого нет, было бы
просто преступлением разрушать хозяйство» (см. Гейден, История
германского фашизма, стр. 228).
2 Гейден, цит. соч., стр. 74.
351

гитлеровцы рядились в тогу социалистов и защит¬
ников интересов немецких трудящихся. Но война со¬
рвала последнюю маску с потерявших человеческий
облик погромщиков и убийц. «Говорят, что немецкие
фашисты являются социалистами, старающимися защи¬
щать интересы рабочих и крестьян против плутократов.
Это, конечно, ложь. Только обманщики могут утвер¬
ждать, что немецкие фашисты, установившие рабский
труд на заводах и фабриках и восстановившие крепост¬
нические порядки в сёлах Германии и покорённых
стран, — являются защитниками рабочих и крестьян.
Только обнаглевшие обманщики могут отрицать, чтсграб-
ско-крепостнические порядки, устанавливаемые не¬
мецкими фашистами, выгодны немецким плутократам и
банкирам, а не рабочим и крестьянам. На самом деле
немецкие фашисты являются реакционерами-крепостни¬
ками, а немецкая армия — армией крепостников, про¬
ливающей кровь ради обогащения немецких баронов и
восстановления власти помещиков. Так говорит опыт
войны»
Расизм как государственная догма. «Идеологиче¬
ским» орудием невиданного развращения германского
народа были зоологический шовинизм и «расовая
теория», при помощи которых германскому народу
внушалось, что немцы — «высшая раса», принадлеж¬
ность к которой даёт право на господство над другими
народами и освобождает от всякой моральной ответ¬
ственности за преступления, совершённые над «инопле¬
менниками». Наиболее варварские и агрессивные
формы фашистского шовинизма получили своё «обо¬
снование» в «расовом учении». Это учение было возве¬
дено в Германии в степень государственной догмы, в
официальный государственный принцип, выраженный
не только в пропаганде, но и в так называемом «расо¬
вом законодательстве». В пропаганде расизма первен¬
ство, несомненно, принадлежит гитлеровцам, опередив¬
шим в этом отношении своих фашистских коллег из
других стран, которым пришлось уже импортировать
«расизм» в готовом виде из Германии.
1 Сталин, О Великой Отечественной войне Советского Союза,
1946, стр. 51—52.
352

Идея о расовом неравенстве людей, конечно, не
нова. Она возникла ещё в древности и служила оправ¬
данием социального неравенства внутри каждого на¬
рода и порабощения одного народа другим. В период
борьбы с феодализмом, в период национальных войн
буржуазная наука отвергала хлам «расовых» представ¬
лений и предрассудков. Однако с развитием и обостре¬
нием классовой борьбы на сцену выступил буржуазный
шовинизм с его ярким антипролетарским, антина¬
родным характером. «Шовинизм, — писал Маркс, — яв¬
ляется средством увековечить, с помощью постоянных
армий, международную борьбу и подчинить себе произ¬
водителей в каждой отдельной стране... шовинизм
является средством помешать международному сотруд¬
ничеству рабочего класса, которое является первым
условием его освобождения» Ч Вот почему в середине
XIX века возродился интерес буржуазии к расовому
вопросу. Реакционные буржуазные учёные пытались
свести сущность исторического процесса к борьбе рас.
В последней трети XIX века, когда совершался пе¬
реход к империализму, обострение классовых противо¬
речий и захват колоний обусловили дальнейший рост
реакционной идеологии расизма. Шарлатаны расовой
«науки» усиленно фабриковали псевдонаучные доводы
о превосходстве «белых» над «цветными» народами, о
«биологическом» праве империалистических государств
на колониальный разбой и т. д. В соответствии с по¬
требностями империалистической экспансии воздвига¬
лась стена между «культурными» и «некультурными»
расами, между трудящимися империалистических стран
и трудящимися колоний, между угнетёнными народами
Европы и порабощёнными народами колоний.
«Раньше, — указывал товарищ Сталин, — националь¬
ный вопрос замыкался обычно тесным кругом вопросов,
касающихся, главным образом, «культурных» нацио¬
нальностей... Десятки и сотни миллионов азиатских и
африканских народов, терпящих национальный гнет в
самой грубой и жестокой форме, обычно оставались
вне поля зрения. Белых и черных, «культурных» и «не¬
культурных» не решались ставить на одну доску» 1 2.
1 «Архив Маркса и Энгельса», т. III (VIII), стр. 353.
2 Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 45.
23 Германский империализм	353

Германский империализм всегда отличался особым
цинизмом в пропаганде расизма. У немцев имелась
своя традиция в культивировании идей «расового пре¬
восходства» германцев и даже одних только прусса¬
ков. Умственно ограниченное, чванливое прусское юн¬
керство, известное своим крепостническим духом, своей
сословной нетерпимостью и своим пристрастием к раз¬
бою, всегда рассматривало себя как «расу господ».
Фридрих II, вся жизнь и деятельность которого была
полна разбойничьих аннексий, претендовал на якобы
самим божеством возложенную на пруссаков миссию
«установить закон в Европе».
Один из самых ярых проповедников звериного
германского шовинизма конца XIX и начала XX веха,
придворный пастор Штеккер, на которого часто ссылал¬
ся Гитлер и который, по признанию гитлеровских
биографов, был прямым предтечей обер-главаря фашист¬
ских убийц!, проповедывал «подозрительность и не¬
нависть ко всему чужестранному»1 2. Он доходил до
обожествления германского народа и утверждения о
существовании якобы особого «немецкого бога», кото¬
рый сильнее французского и австрийского. Штеккер
сравнивал величие бога с величием войны и усматри¬
вал всемогущество бога в том, что он дарит немцам
военные победы. Штеккеровское мракобесие нашло
много последователей ещё в кайзеровской Германии.
«Германский народ есть избранный народ; его враги —
враги самого господа»3, — вторили Штеккеру герман¬
ские профессора с кафедры. Реакционный журналист
Фридрих Ланге задолго до гитлеровских молодцов
проповедывал особую «немецкую религию» 4.
Другим видным представителем движения, неустан¬
но вливавшего в немцев яд самообожания и надменно¬
сти, был реакционный историк Трейчке. Трейчке вы¬
ступал как апологет сильного империалистического
государства, в котором аристократия должна занимать
решающее место. Отрицание равенства наций тесно
связывалось у него с неравенством людей.
1 R. К- Billung, NSDAP. Die Geschichte einer Bewegung, Munchen
1931, S. 12.
2 A. Stocker. Christiich-soziale Reden und Aufsatze, 1885, S. 17.
3 Э. Рейх, Современная Германия, перев. с англ., Спб. 1908,
стр. 41.
♦ Там же.
354

С величайшим цинизмом Трейчке утверждал, что
только могущественные государства имеют право на
существование, что и большие нации, за исключением
немецкой, вырождаются, что поэтому Германия может
претендовать на вселенское господство.
Штеккер и Трейчке были духовными отцами пан¬
германского движения, которое возникло тогда, когда
молодой германский империализм стал непосредственно
готовиться к борьбе за передел мира.
В использовании национальной демагогии гитле¬
ровцы очень много позаимствовали у пангерманцев.
Характерно, что пангерманский союз финансировался
теми же магнатами монополистического капитала —
Кирдорфом, Гугенбергом (бывшим директором фирмы
Крупп), Борзигом и др., которые спустя 30 лет финан¬
сировали гитлеровскую партию.
Наиболее популярным проповедником пангерманиз¬
ма был онемеченный англичанин, личный друг Виль¬
гельма II — Хаустон Стюарт Чемберлен, который объ¬
явил северную расу господствующей, а германцев —
наиболее выдающимися её представителями в физи¬
ческом, умственном и нравственном отношении. Для
возвеличения «германского племени» Чемберлен объ¬
явил ряд великих людей прошлого — Данте, Паскаля
и др. — чистокровными немцами или имевшими во вся¬
ком случае примесь германской крови.
А некий пангерманский «учёный», Реймер, превратил
даже самого Христа в германца Ч
Эта щекочущая самолюбие немецкого филистера
лесть, нередко принимавшая анекдотические формы,
сопровождалась внедрением самой оголтелой ненави¬
сти ко всем другим нациям. С кафедр университетов,
в школах и через печать немцу беспрестанно внуша¬
ли, что все другие народы принадлежат к более низ¬
ким и презренным расам или же клонятся к упадку.
Особенно бешеная агитация велась против славянских
народов. Типична в этом отношении произнесённая
ещё в 1906 г. пангерманским деятелем Лециусом речь,
встреченная аплодисментами профессоров и студентов.
«На поляков, — говорил он, — следует смотреть, как
на илотов. Им должны быть предоставлены только
1 Reimer, Ein pangermanisches Deutschland, 1905, S. 232—233.
23*	355

три преимущества: платить подати, служить в армии
и не раскрывать рта» 1. Эта речь как бы перекликается
с речами, произносившимися недавними палачами
польского народа: Франком, Грейзегом и др.
Тлетворное влияние на германский народ этой кан¬
нибальской пропаганды и звериного шовинизма было го¬
раздо более значительным, чем это можно было бы
предполагать, исходя из числа прямых участников «все-
германского движения». Это подтвердила война 1914—
1918 гг., в частности кровавая баня, устроенная безо¬
ружному бельгийскому населению, дикие расправы в
Сербии и особенно чудовищные зверства германских
карателей на Украине и в Белоруссии в 1918 г.
Немецко-фашистский империализм, будучи наиболее
реакционной разновидностью империализма, впитал в
себя всё, что на протяжении человеческой истории было
порождено мракобесием, духом угнетения и разбоя. Он
до крайних пределов развил наиболее дикое, тёмное и
мрачное, что имелось в наследии веков.
Гитлеровцы объявили расу основой всех человече¬
ских отношений и всей культуры. Никто до них столь
цинично не использовал расизм для оправдания клас¬
сового господства буржуазии и юнкерства. Официозные
фашистские теоретики расизма Гюнтер, Ленц, Базелер
и др. открыто проповедывали, что «руководящие слои
германского народа в большей мере, чем его остальная
часть, сохранили расовую чистоту «северного человека—
победителя».
Принижая массы германского народа и открыто вы¬
сказывая своё презрение к ним, гитлеризм в то же
время обещал возвысить их посредством закабаления
и подчинения других народов. Никто до гитлеровцев не
сумел использовать шовинизм и расизм в качестве
столь действенного средства антидемократической про¬
паганды. Никто до них не сумел в такой степени со¬
четать. социальную демагогию с проповедью шовинизма
и расовой ненависти.
Гитлеровцы сделали расизм государственной теорией
фашистской Германии. В нацистской Германии буржуаз¬
ная диктатура носила особенно оголённый характер. Ни¬
где террористический характер фашистского государства
1 Э. Рейх, Современная Германия, стр. 48.
356

не выступал так обнажённо, нигде так цинично не «уза¬
конивались» всякие преступления фашистов, как в Гер¬
мании. Эта обнажённая форма террористической дикта¬
туры монополистического капитала нашла своё «идеоло¬
гическое» прикрытие в расизме. Возведение расизма в
государственный принцип должно было дать новую «ос¬
нову» для фашистских «законов» взамен прежней бур¬
жуазной юрисдикции. «Защита расовой чистоты»,
«расовое возрождение», «борьба за немецкую землю»
и т. п. были объявлены новой «истинно-германской»
правовой базой.
Расизм как германская государственная теория озна¬
чал стремление построить отношения между нациями
на основе экономического, социального и политического
господства немцев над другими народами.
Ещё задолго до второй мировой войны Гитлер неод¬
нократно высказывал принципиальное отрицание права
малых и крупных народов Европы на государственный
суверенитет.
У Гитлера уже тогда сложилась концепция «герман¬
ской Европы». Внутри этого «германского пространства»
границы «второстепенных государств» подлежали лик¬
видации. К этим «второстепенным государствам» от¬
носились... Советский Союз и Франция, не говоря уже
о Бельгии, Голландии, Польше, Швейцарии, Сканди¬
навских и Балканских странах и т. д. Гитлер готов был
даже пококетничать словечком «федерация», извращая
это понятие, как и все другие. «Это будет, — говорил
он о будущем Европы, — федерация, но её члены не
будут, конечно, равноправными с немцами. Союз вто¬
ростепенных народов, не имеющих армий, не ведущих
собственной политики, не имеющих собственной эко¬
номики — вот чем будет эта федерация. Ни в коем
случае я не собираюсь делать этим странам никаких
уступок на гуманитарной базе» 1.
В арсенале приёмов фашистской политики захватов
«федерация», извлекаемая из этого арсенала на крайний
случай, должна была служить средством маскировки
безусловного уничтожения национальной независимости
европейских народов. Она ничего не меняла в характере
и задачах гитлеровской «территориальной политики».
1 И. Rauschning, Hitler m’a dit, p. 145—146,
357

не смягчала беспощадных методов расширения герман¬
ской «расовой империи».
«Империализм, — указывал Ленин, — есть эпоха угне¬
тения наций на новой исторической основе»
Фашизм внёс в империалистическую систему нацио¬
нального угнетения своеобразные черты. Апостолы им¬
периализма всегда оправдывали угнетение колониальных
народов империалистическими государствами превосход¬
ством «белой» расы над «цветным» населением. На про¬
тивопоставлении «белых» и «цветных» сходились идеоло¬
ги империализма разных стран. Но даже крайние
пангерманские элементы, которые всячески возвеличива¬
ли «германца», не ставили вопроса о превращении евро¬
пейцев в колониальных рабов и в своей политике на¬
ционального угнетения пытались проводить грань меж¬
ду «культурными» и «некультурными» народами.
Германский же фашизм задался целью превратить
соседние страны в германские «окраинные колонии»,
подлежащие заселению «носителями» наибольшей ра¬
совой чистоты2. Гитлеризм поставил вопрос о перене¬
сении колониальных методов эксплоатации на развитые
в промышленном отношении народы, обладающие ста¬
рыми национальными культурами, диференцированной
классовой структурой и собственной государственностью.
«Расовые теории» гитлеровцев достигли крайней сте¬
пени дикости и цинизма. «Идейный глава» всегерманцев
Хаустон Стюарт Чемберлен в своё время подразумевал
под германцами «все племена, которые появились в
истории под именем кельтов, германцев и славян», и
приглашал их снова слиться в единой всемирной Гер¬
мании и в единой германской нации. Другой вдохно¬
витель пангерманцев—Трейчке всегда подчёркивал,
что «в нациях постоянно происходит смешение рас;
бросается в глаза, что государственно-творческие нации,
как римская и английская, являлись безусловно
смешанными расами»3. Трейчке приветствовал в связи
с этим смешение рас, включая даже евреев, вопреки
своей враждебности к ним.
Нацистские расисты создали мистическое «учение»
о чистоте «нордической», германской крови, о недопусти-
1	«Ленинский сборник» XXX, стр. 102.
2	Hitler, Mein Kampf, Bd. II, S. 449.
8	H. v. Treitschke, Die Politik, S. 279.
368

мости ее «загрязнения» путем примеси чужой крови.
Смешение немецкой крови с чужой было объявлено «ра¬
совым позором». Низшие расы и нации не могут быть
германизированы, так как «национальные и расовые
свойства лежат в крови», — заявлял Гитлер. «Германи¬
зировать можно только пространство, а не людей... Что
в прошлом было с пользой германизировано,— это толь¬
ко почва, которую наши предки добыли при помощи
меча» Ч
Расизм в качестве государственной теории служил в
сфере внутренних отношений «правовой» основой для
практики массовых убийств и других злодеяний. В сфе¬
ре международных отношений расизм служил для «осво¬
бождения человека от унижающей химеры, которая на¬
зывается совестью». Только на такой «идеологической»
почве могло родиться упомянутое в речи товарища
Сталина обращение немецкого командования к своим
солдатам, в котором говорится: «У тебя нет сердца и
нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жа¬
лость и сострадание — убивай всякого русского, совет¬
ского, не останавливайся, если перед тобой старик или
женщина, девочка или мальчик—убивай, этим ты спа¬
сёшь себя от гибели, обеспечишь будущее твоей семьи
и прославишься навеки» 2.
Трагические события второй мировой войны показа¬
ли, что развращение германского народа этой «канни¬
бальской» идеологией достигло гигантских размеров. Эта
звериная мораль выражала не «неизменную природу»
германского народа, а конкретно-историческую особен¬
ность империализма немецко-фашистского типа. Не
лишено основания указание немецкого писателя
Арнольда Цвейга, что «дух, который имеет наглость
объявлять себя духом немецкого народа, является по
своей природе и происхождению духом немецких коло¬
низаторов на Востоке, которые сначала опустошили
эти территории огнём и мечом, а потом заселили эти
территории немцами. Это дух мракобесия, насильствен¬
ной «христианизации», поставленной на службу немец¬
ких дворян, которые обогащались на истреблении
1	Hitler. Mein Kampf, Bd. II, S. 430, 444.
2	Сталин. О Великой Отечественной войне, Москва 1946,
стр. 29—30.
359

целых племён или на их «обращении», т. е. закабале-
нии» Ч
Было бы ошибочным игнорировать многие тёмные
страницы германского прошлого,-полные постыднейших
примеров того, как немецкий народ становился пассивным
орудием самой чёрной реакции и насилия. Маркс,
приводя длинный «перечень грехов Германии», писал:
«Вина за эти гнусности, с помощью Германии учиненные
в других странах, падает не только на правительство,
но в большой мере и на самый германский народ. Не
будь его ослепления, его рабского духа, его пригодности
и готовности играть роль ландскнехтов, «благодушных»
палачей и послушных орудий господ «божьей мило-
стью», — немецкое имя не было бы так ненавистно,
проклинаемо и презираемо за границей, а порабощен¬
ные Германией народы давно пришли бы к нормаль¬
ному состоянию свободного развития» 1 2.
Когда Маркс писал эти строки, в германских княже¬
ствах происходило революционное брожение. Германский
народ пытался тогда сбросить ярмо, но он, как указы¬
вал Маркс, оказался недостаточно одарённым для того,
чтобы совершить политическую революцию, и не сумел
добиться объединения Германии. Сопротивление немец¬
ких феодалов и многочисленных династий оказалось
большим, чем чинимые иностранными государствами по¬
мехи к объединению Германии. Результаты крайне за¬
поздалого и совершённого «сверху» объединения стра¬
ны не были ликвидированы. Национальное самосозна¬
ние немцев, не прошедшее через очистительное горнило
победоносной буржуазно-демократической революции,
легко перешло в тевтонский шовинизм.
Рост рабочего движения в последней трети XIX века
послужил некоторым противоядием тевтонской идеоло¬
гии не только в рабочей среде, но и в части мелкой
буржуазии, тянувшейся за пролетариатом. Но победа
оппортунизма и шовинизма в руководящих слоях гер¬
манской социал-демократии сделала её проводником им¬
периализма в рабочей среде. Германский пролетариат не
только не выполнил своей исторической миссии, но сам
1 Цит. по «German versus Hun», by Carl Brinitzer and Berthe
Grossbard, London 1941.
2 Маркс и Энгельс, Соч., т. VI, стр. 238.
360

стал жертвой идейного влияния буржуазных и мелко¬
буржуазных филистеров. В связи с тем, что центр
тяжести континентального рабочего движения передви-
нулся на известное время в Германию, Маркс предосте¬
регал, что «если... германский рабочий класс не
сыграет выпавшей на его долю исторической роли, то
это — его вина» L
Предательский раскол рабочего движения в Герма’
нии, вызванный социал-демократией после первой миро¬
вой войны, дезорганизовал .борьбу против пропаганды
шовинизма. Социал-демократия, с одной стороны, фор¬
мально взяла на себя роль главной представительницы
«политики выполнения Версальского договора», а с
другой стороны, она в своей агитации объясняла причи¬
ны обнищания масс той же политикой, способствуя
этим распространению в массах реваншистской идео¬
логии. Германская социал-демократия прикрывала и
подкармливала различные тайные и явные реакционные
военные организации, подготовлявшие кадры для ре¬
ванша и борьбы с революционным движением масс.
Возглавляя правительство в Пруссии, социал-демократия
фактически прокладывала дорогу фашизму.
Германский пролетариат не сумел принудить социал-
демократию, стоявшую у власти в Пруссии, разоружить
и распустить гитлеровскую партию и её штурмовые от¬
ряды. Он не сумел добиться установления единого
антифашистского фронта и ответить подлинной массовой
борьбой на наступление фашизма. Победа фашизма в
Германии не была неизбежной. Германский пролетариат
должен был и мог предотвратить её.
Рабочий класс Германии, дав закабалить себя и под¬
вергнуть страшным испытаниям весь мир, вновь оказал¬
ся ниже своей исторической задачи. Не случайно и
'Маркс в своё время говорил о субъективной вине ра¬
бочего класса и его исторической ответственности.
Приход фашизма к власти вновь обнажил в среднем
немце тот рабский дух и ту готовность играть роль па¬
лача других народов, сложившиеся в германском народе
в течение долгих веков покорного подчинения деспотии
и на которые указывал Маркс. Гитлеровцы, лишив немца
1 «Архив Маркса и Энгельса», т. I (VI), стр. 379. Подчёркнуто
нами.—Г. и Л.
361

какой бы то ни было свободы, «освободили» его от вся¬
ких моральных уз и научили его грабить, мучить и уби¬
вать беззащитных. Немецкое имя стало синонимом
морального скотства и потери человеческого облика.
Более чем когда бы то ни было, справедливы слова
Маркса, что «вина за эти гнусности... падает не только
на правительство... но и на самый германский народ».
Фашистская идеология — это продукт вырождения
буржуазной культуры, но ни в одной фашистской стране
буржуазная культура не выродилась в такой степени,
как в фашистской Германии. Гнилость германской бур¬
жуазной культуры нашла своё законченное выражение
в нацистском мракобесии. Последнее отражало особую
реакционность германского финансового капитала.
Идейными истоками фашизма явились различные тече¬
ния «истинно германской» реакционной мысли, подгото¬
вившие в сознании немецкого народа благоприятную
почву для заражения трупным ядом нацистского мра¬
кобесия.

ГЛАВА ВТОРАЯ
ФАШИСТСКИЕ МЕТОДЫ ПОДКУПА
И РАЗВРАЩЕНИЯ МАСС
И ПОЛИТИКА ВООРУЖЁННОГО НАСИЛИЯ
«Организованная коррупция» как метод развращения
германского народа. Проблема расширения социальной
опоры стала особенно острой для монополистического
капитала Германии со времени прихода фашистов к
власти и обнажения диктатуры монополистического
капитала. Задача осложнялась тем, что допущение к
власти гитлеровцев знаменовало переход к выколачива¬
нию прибылей при помощи открытого террора и отка¬
за от прежних методов подкупа старой рабочей ари¬
стократии.
Как раз накануне допущения гитлеровцев к власти
германские рабочие проявили свою волю к сопротивле¬
нию волной забастовок против наступления правитель¬
ства Папена на тарифные договоры и заработную плату.
По мере углубления кризиса и усиления бремени задол¬
женности росли разорение и нищета, недовольство и бро¬
жение в средних слоях города и деревни. В деревне это
недовольство стало выливаться в форме открытого непо¬
виновения властям не только в районах, где преоблада¬
ло мелкое крестьянство и ощущался земельный голод,
но и в кулацких (северо-западных) районах. Беззастен¬
чивое хозяйничание и лихоимство финансового капитала
изрядно развенчало буржуазные партии в глазах разо¬
рявшейся мелкой буржуазии и среди тех трудящихся,
которые до того были поставлены в более или ме¬
нее сносные условия жизни. Антикапиталистические
363

настроения этих слоёв усугубляли опасность выступле¬
ний рабочего класса.
За несколько кризисных лет гитлеровцы своей раз¬
нузданной демагогией сумели увлечь за собой часть
этих слоёв, играя на антикапиталистических настроени¬
ях разорённых мелких хозяйчиков, крестьян и отсталых
слоёв рабочего класса—в первую очередь тех его эле¬
ментов, которые были деклассированы продолжительной
безработицей. В создании массовой базы фашизма не¬
малую роль играли запугивание и насилие. Как хрупка,
однако, была эта массовая база и как быстро она могла
сузиться,— в этом гитлеровцы могли убедиться накануне
прихода Гитлера к власти. На ноябрьских выборах
1932 г. в рейхстаг нацисты потеряли свыше 2 млн. голо¬
сов и 33 мандата, а на последовавших затем местных
выборах они потеряли ещё больше голосов, и можно
было предвидеть, что на следующих выборах в рейхстаг
они смогут рассчитывать в лучшем случае уже только
на 150 мандатов против 230, полученных на последних
выборах.
Пропасть между обещаниями, на которые нацисты не
скупились, пробираясь к власти, и практикой жесто¬
чайшего господства гитлеровцев оказалась слишком
большой,' чтобы не вызвать разочарования обманутых
фашизмом масс. Уничтожение коллективных договоров,
снижение заработной платы, крепостнические порядки
на предприятиях возмущали даже и нацистски настро¬
енных рабочих. Пытки и убийства отважных бойцов
рабочего класса, режим концентрационных лагерей, «ра¬
совое» законодательство и другие зверства лишь уси¬
ливали негодование рабочих и активизировали загнан¬
ное в подполье пролетарское движение. Поскольку
фашистский террор полностью разрушил авторитет
буржуазной законности в глазах широких масс, это воз¬
мущение грозило вылиться в острые революционные
формы.
На это обстоятельство итальянские фашисты обраща¬
ли внимание своих немецких собратьев. По поводу вве¬
дения в апреле 1934 г. гитлеровского «закона о нацио¬
нальном труде» один из итальянских фашистских орга¬
нов писал: «Экономические противоречия, вычеркнутые
пером законодателя, но далеко не исчезнувшие из реаль¬
ной действительности, могут проявиться внутри самой
364

политической партии, т. е. в месте, наименее подходя¬
щем для музыки такого рода. Тогда это будет полуза-
глушённой музыкой подполья, сопровождающейся опасно¬
стями, которые имеют место каждый раз, когда природа,
выгнанная в дверь, возвращается в окно».
Германский фашизм представлял специфический тип
массовой партии, могущей одновременно служить и со¬
циальной и военно-политической опорой буржуазии. По¬
лувоенные формации нацистов — штурмовые отряды
(СА) и охранные дружины (СС), — насчитывавшие в
1932 г. уже около 660 тыс. человек, представляли собой
весьма большую силу в качестве военных и полицей¬
ских резервов, тем более что численность рейхсвера со¬
ставляла тогда 100 тыс., а полиции—140 тыс. человек.
Гитлеровские преторианские когорты были построены
по строго военному принципу, с штабами и централи¬
зованным управлением, и сведены в крупные соедине¬
ния соответственно военным округам старой армии.
Запрет вооружения, связывавший Германию, легко был
обойдён путём тайного усиления и оснащения новей¬
шей техникой стотысячного рейхсвера и посредством
снабжения современным оружием гитлеровских воен¬
ных организаций. Вскоре после прихода Гитлера к
власти его вооружённые банды обладали уже мотори¬
зованными единицами и даже авиацией. Кровавый
разгром авангарда рабочего класса был осуществлён
в 1933—1934 гг. главным образом не традиционным
аппаратом насилия, а с помощью штурмовых и охран¬
ных отрядов, где были собраны деклассированные
элементы из всех слоёв общества. Штурмовые отряды,
хотя и включённые в фашистский государственный ап¬
парат, до событий 30 июня 1934 г. ешё не казались
отсталым и ослеплённым гитлеровской демагогией эле¬
ментам чуждой силой, какой для них являлась полиция
и армия. Гитлеровцы прилагали все усилия, чтобы
изобразить фашистский классовый террор «националь¬
ной революцией». Геринг в марте 1933 г. говорил:
«В этой борьбе против хаоса я буду пользоваться не
только полицейскими средствами. Кулак, который я
опускаю на головы преступников, — это отряды корич¬
невых рубашек, это живые силы народа» Ч
1 «Angriff», 5. III. 1933.
365

Сочетание в одной партии функций социальной и
военной опоры буржуазии не только не освобождало эту
партию от необходимости иметь широкую массовую базу,
но, наоборот, делало её весьма актуальной. Чудо¬
вищный террор фашистской диктатуры предполагал на¬
личие массовой базы и удобнее всего мог проводиться
под личиной «национальной революции». Зависимость от
этих «живых сил народа» и неустойчивость своего влия¬
ния на них гитлеровцы почувствовали ещё в августе
1929 г., во время «мятежа берлинских штурмовиков»
против партийного руководства, и в декабре 1932 г., ко¬
гда обманутые штурмовики, наиболее боеспособное яд¬
ро которых составляла безработная молодёжь, стали
уходить из отрядов. Тогда они толпами бродили по ули¬
цам, выпрашивая милостыню, а их вожаки предлагали
левым газетам выдать за соответствующую мзду секре¬
ты гитлеровской партии. Попытка штурмовиков «продол¬
жить национальную революцию» и направить её против
гитлеровских руководителей, закончившаяся расстрелом
верхушки штурмовых отрядов и «чисткой» последних
после 30 июня, показала, какая опасность грозила ре¬
жиму Гитлера не только от вступивших в штурмовые
отряды из-за крайней нужды деклассированных безра¬
ботицей пролетарских элементов, но и от «взбесив¬
шихся» мелких буржуа, составлявших большинство
коричневой армии. Вот почему фашизм усиленно укреплял
своё влияние на эти массы при помощи особых методов.
Ненависть к пролетариату не мешала фашистам по¬
нимать необходимость распространения своего влияния
на рабочий класс. Встала задача создания новой рабо¬
чей аристократии вместо старой, влияние которой как
агента буржуазии в рабочем движении базировалось на
больших возможностях маневрирования буржуазии,
в частности в вопросах заработной платы и социального
обеспечения.
Уже при Веймарской республике рабочая аристокра¬
тия в гораздо меньшей степени, чем до первой мировой
войны, состояла из рабочих, занимавших привилеги¬
рованное положение в самом производстве. В ней всё
больше преобладали подкупленные рабочие «вожди»
различных рангов, включённые в той или иной форме в
аппарат государства. В результате кризиса 1929—1933 гг.
эти возможности маневрирования весьма сузились.
Збб

Придя к власти, гитлеровцы стали на путь созда¬
ния в производственном аппарате слоя фашистских
должностных лиц, занявших тёплые местечки в «сове¬
тах доверенных», в «рабочем фронте» и других «орга¬
нах труда». Кроме подачек от предпринимателей за
шпионаж за рабочими и подстёгивание процесса труда
верхушка этой новой рабочей бюрократии с нацист¬
ским билетом в кармане получила доступ к участию
в расхищении многомиллионных средств, отнятых у раз¬
громленных профсоюзов и других «унифицирован¬
ных» рабочих организаций. Влияние на массы этой
глубоко враждебной пролетариату новой бюрократии
было построено на материальной заинтересованности в
постоянной работе в результате развёртывания гигант¬
ского военного производства.
Действительно, в Германии, где число официально
зарегистрированных безработных достигало 6 млн. чело¬
век (а вместе с частично безработными не меньше
10 млн.), шансы на получение постоянной работы, со¬
зданные колоссальной подготовкой к войне, сыграли
немаловажную роль в идейном разложении и в воспита¬
нии примиренческого отношения к империализму значи¬
тельных слоёв германских рабочих, лишённых политиче¬
ского руководства своего передового слоя, устрашённых
расправой и обессиленных долголетней безработицей.
С другой стороны, бурное развитие военного произ¬
водства неизбежно предполагало усиление нажима на
жизненный уровень рабочих, создавая этим опасность
подрыва основы влияния фашистов; классовая борьба
грозила развернуться в новых формах. Подготовляя пе¬
ревод хозяйства на военные рельсы, Геринг на демон¬
страции так называемых «национал-социалистических
производственных ячеек» в начале 1934 г. открыто за¬
явил, что предпосылкой для осуществления обещанного
фашистами социализма является применение силы во
вне и «создание территории, которая обеспечит суще¬
ствование как отдельной личности, так и всего наро¬
да» Ч Идею, раньше предназначенную для «чистой пуб¬
лики», Геринг, не обинуясь, преподнёс рабочим.
Большое значение имели подкуп и развращение сред¬
них слоёв мелкой буржуазии, поскольку сохранение
1 «Berliner Borsen-Zeitung», 4. V. 1934.
367

и расширение массовой базы в этих слоях играли
для фашизма особо важную роль. Из кругов мелких и
средних предпринимателей, ремесленников, торговцев и
крестьян рекрутировались основные кадры национал-
социалистической партии. Мелкая буржуазия, слепо по¬
верившая нацистам, была использована в качестве
главного орудия для разгрома рабочего класса.
Лозунгами, при помощи которых гитлеровцам уда¬
лось привлечь на свою сторону «маленького человечка»
из средних слоёв (der kleine Mann), были: уничтожение
«господства международного финансового капитала» и
«процентного рабства», ликвидация трестов, закрытие
универмагов, защита ремесла и мелкой торговли, сни¬
жение налогов и пр. Деревне фашисты обещали раздачу
помещичьих земель, установление высоких цен на сель¬
скохозяйственные товары и превращение крестьян в ру¬
ководящий слой «третьей империи».
Гитлеровцам недолго удавалось поддерживать види¬
мость борьбы против крупного капитала. Необходимость
скорейшего обеспечения рентабельности крупных пред¬
приятий быстро обнажила лицо фашистов как лакеев
финансовой олигархии и помещиков. Так называемая
«сословная перестройка хозяйства» (бойкот универсаль¬
ных магазинов, потребительских обществ и т. п.)
вскоре после прихода Гитлера к власти была реши¬
тельно воспрещена. Вместо уничтожения трестов и уни¬
вермагов наступил невиданный гнёт капитала, а бремя
налогов достигло чудовищных размеров. Фашизм от¬
дал в распоряжение союзов предпринимателей мощное
оружие — государственное принуждение, направленное
не только против рабочих, но и против мелкой и сред¬
ней буржуазии. Крестьянин не получил земли. Фашизм
поддерживал не его, а помещичье хозяйство. Когда
«маленький человечек», помогший скрутить в бараний
рог рабочий класс, сам оказался в проигрыше, началось
быстрое развёртывание военного хозяйства, принёсшего
с собой гигантскую экспроприацию среднего сословия.
Фашистская диктатура, особенно после введения го¬
сударственного распределения сырья и рабочей силы,
невиданно ускорила процесс пролетаризации ремеслен¬
ников и мелких торговцев. Вскоре началась непосред¬
ственная ликвидация мелких предприятий путём перио¬
дического «прочёсывания» ремесла. Перевод экономики
368

на военные рельсы подчинил крестьянское хозяй¬
ство деспотической регламентации и лишил его всякой
хозяйственной самостоятельности. В результате этого
широкие слои трудового крестьянства были разорены
<ещё задолго до второй мировой войны. Много тысяч
^крестьянских хозяйств было конфисковано за неподчи¬
нение распоряжениям фашистского «сословия питания».
Этому неудержимому размыванию своей главной
^массовой опоры фашизм пытался противодействовать
три помощи системы развращающих подачек и подкупа.
Для этого практиковалась раздача «тёплых местечек»
в первую очередь «старым борцам» из мелкобуржуазной
среды, чем поддерживалась иллюзия возросших воз¬
можностей «социального подъёма» (sozialer Aufstieg).
Фашисты создали гигантский партийный аппарат и
сотни связанных с ним органов. Они заменили десятки
тысяч мелких и средних чиновников государственных,
муниципальных и прочих учреждений, рекрутировав¬
шихся ранее из рядов других партий, своими людь¬
ми; они при этом неимоверно расширили государствен¬
ный аппарат (в первую очередь аппараты насилия и
хозяйственного «регулирования»).
Число чиновников — государственных, партийных,
церковных, муниципальных и пр. — в пределах старых
розниц Германии выросло с 1 559 тыс. в 1933 г. до
:2*'К64 тыс. в 1939 г., или на 64% Ч В том же, 1939 г.
. в ырвых границах армия чиновников составила уже
2 928 ,тыс. человек1 2. Во вновь присоединённых Саар-
. ской области, Австрии и Судетах фашисты создали
• особенно много синекур для своих ставленников, при¬
сланных главным образом из Германии.
Разоряемым и экспроприируемым мелким лавоч¬
никам фашистская диктатура предлагала в качестве
■: компенсации различные должностные посты для них й
(Их сынков, в первую очередь в партийном аппарате, в
военизированных отрядах, в охране многочисленных
концлагерей и тюрем, в гестапо.
В связи с гигантскими темпами милитаризации Гер¬
мании и развёртыванием её вооружённых сил возникла
необходимость вовлечения выходцев из мелкобуржуазной
1 «Wirtscha/t Urtd Statistik», № 19, 1941, S. 358.
2 Ibidem.
Германский империализм	369

и отчасти из рабочей среды в ряды тех специальных
родов войск, доступ в которые раньше был открыт глав¬
ным образом для лиц дворянско-буржуазного происхо¬
ждения. Так, например, необходимость заблаговремен¬
ной подготовки многочисленных лётных кадров вынудила
нацистов обучать военно-лётному делу и молодых рабо¬
чих. Умелое использование популярности спорта в сре¬
де рабочей молодёжи облегчало проникновение в её
ряды фашистской заразы. Такую же роль сыграло об¬
легчение доступа выходцам из недворянской среды к
офицерским постам. Перспективы лёгкой «карьеры» и
наживы открылись также в созданном нацистами все¬
объемлющем аппарате шпионажа с огромным штатом
платных агентов-осведомителей и агентов-провокато¬
ров *.
Всё это поглощало значительную часть довоенного
бюджета гитлеровской Германии, в котором начиная
с 1933 г. отсутствовала нормальная публичная отчёт¬
ность. Имперские, местные и общие бюджеты и расхо¬
ды нацистской партии и «общественных» организаций
были секретными и не подлежали контролю.
Имелось множество других секретных финансовых
источников для содержания партийных чиновников, вое¬
низированных отрядов, полиции и шпионов. Так, по со¬
общению Фрица Тиссена, местные секции штурмовых
отрядов содержались на средства партии, а также за
счёт доходов от .грабежей, в первую очередь от конфи¬
скации собственности евреев1 2. Отряды СС имели свои
особые источники существования: они содержались за
счёт доходов имперского сословия питания, поступавших
от реализации по ростовщическим ценам принудительно
отбираемой у крестьян сельскохозяйственной продукции.
В этом, по мнению Тиссена, была одна из скрытых
пружин гитлеровской политики «автаркии», преследовав¬
шей якобы цели развития германского сельского хозяй¬
ства. На деле же, указывал Тиссен, «человек, присваи¬
вающий превалирующую часть бюджета «имперского
сословия питания» — тяжёлую дань, взимаемую с каж¬
дого германского рабочего, — это Генрих Гиммлер, ко¬
торый использует её для своего гестапо, для своей
1 О чудовищном росте этого аппарата см. у М. Dodd^ My Jears
in Germany. London 1940. p. 233.
2 См. Fr. Thyssen, 1 paid Hitler, p. 175.
370

армии преторианцев, шпионов и палачей» *. Гиммлер из
этого источника «оплачивает своих людей, строит бара¬
ки и клубы для своих войск, виллы и дачи для себя и
других главарей гестапо и покупает оружие независимо от
военного министерства. Подобно Дарре он питает при¬
страстие к устройству пышных празднеств. Он оплачивает
своих шпионов в Германии и за границей. И кто знает? —
быть может, даже концентрационные лагери, нахо¬
дящиеся в ведении начальника гестапо, содержатся за
счёт скромного бюджета рабочего, при помощи принуди¬
тельно устанавливаемого уровня цен на продовольствие»1 2.
За счёт упомянутых доходов субсидировалась также
организация «гитлеровской молодёжи», а также бело¬
гвардейские банды и заграничные агенты Розенберга.
Огромными тайными фондами располагал также Лей,
в частности — отчислениями с зарплаты германских ра¬
бочих в пользу «трудового фронта» в сумме от 400 до
500 млн. марок в год3. Секретный фонд Геббельса
исчислялся до войны «только» в 200 млн. марок в год.
Всё это лишь некоторые из «легальных» источников,
служивших для подачек и подкупа гитлеровцами своих
сторонников.
Перераспределение национального богатства в поль¬
зу крупнейших монополий, т. е. организованный гра¬
бёж в общегосударственном масштабе, бесконтрольное
использование всех государственных и местных доходов
и прочих фондов были основой для невиданного рас¬
цвета коррупции и обогащения больших и малых фа¬
шистских заправил. Варварские, разбойничьи формы,
которые фашистская диктатура придала государствен¬
ному вмешательству в процессе централизации капи¬
тала, насильственный захват чужого капитала, неви¬
данные возможности наживы на военных заказах, на
злоупотреблениях валютным регулированием и т. д. —
всё это создало благоприятную почву для возникновения
1 Fr. Thyssen, I paid Hitler, p. 177.
2 Ibid., p. 177—178.
8 Секретный фонд Лея, равно как и другие аналогичные фонды,
использовались также на непосредственное финансирование воору¬
жений. Так. из документа, предъявленного обвинением на Нюрнберг¬
ском процессе, явствует, что из фондов «трудового фронта» по личному
приказу Гитлера в одном лишь 1939 г. было выделено 120 —
150 млн. марок в распоряжение военно-морского флота (см. «Известия
Советов депутатов трудящихся СССР» № 280 от 29 ноября 1945 г.).
24*	371

нового слоя финансовой олигархии из числа фашист¬
ских главарей и их прихвостней, допущенных к уча¬
стию в дивидендах многих промышленных и банковских
монополин. «Каждый банк, каждое крупное предприя¬
тие, — писал бывший нацистский вельможа Рауш¬
нинг, — хотели иметь своего «старого борца» в качестве
платного покровителя» L
Строительство государственных военнопромышленных
предприятий и казнокрадство явились для многих спо¬
движников Гитлера средством занять должное место
среди магнатов германского капитала. Особенно про¬
славился в этом отношении «наци № 2»—Геринг.
«Фельдмаршал и прусский премьер-министр Геринг,—
рассказывает непосредственный наблюдатель Тиссен, —
олицетворяет продажность режима. Он практикует взя¬
точничество в государственных масштабах, необычных
для частных операций» 1 2.
Вся Пруссия превратилась в домен, который он
эксплоатировал, и ни один из прусских королей не жил
в такой роскоши, как Геринг. «Что принадлежит Прус¬
сии, принадлежит ему! Он сам сделал себе подарок в
виде нескольких тысяч гектаров лесного парка в пре¬
красном, принадлежащем государству бору Шорфхайде,
к северу от Берлина... В этой великолепной местности
он построил свой дворец Карин-холл, по сравнению
с которым Сан-Суси — хижина, хотя Фридрих Великий
украшал его в течение всего своего правления» 3. Один
только министерский его оклад достигал 2 млн. марок
в, год- «Геринг, — сообщал Тиссен, — не брезгует и
взятками, используя своё положение комиссара по
проведению четырёхлетнего плана и экономического
диктатора Германии. Промышленники озабочены тем,
чтобы сохранить с ним хорошие отношения. Они по¬
сылают ему ценные подарки по различным поводам,
вроде дня свадьбы или рождения»4. Всё это, однако,
мелочи по сравнению с теми доходами, которые Геринг
извлекал из государственного концерна «Герман Ге¬
ринг», разросшегося до размеров самого крупного
предприятия Германии.
1 Н. Rauschning, op. cit., р. 113.
2 Fr. Thyssen, op. cit., p. 169.
8 Ibid., p. 170.
* Ibid., p. 171.
372

Гитлер — сын мелкого таможенного чиновника,
люмпенпролетарий, стал владельцем самого крупного
состояния Германии. По данным английской печати,
одни официальные доходы Гитлера составили в 1939 г.
свыше 2,5 млн. марок1. Вместе с Герингом он систе¬
матически разворовывал германские музеи, забирая
ценные картины, гобелены, старинную утварь и т. п.
Новоиспечёнными плутократами, нажившимися на каз¬
нокрадстве, взятках, спекуляции акциями, конфискации
чужих предприятий и других видах грабежа, в тече¬
ние нескольких лет стали Лей, Гиммлер, Риббентроп,
Геббельс и сотни других.
Не веря в долговечность своего господства, фашист¬
ские «фюреры» стали переводить часть своих богатств
за границу. Не только Гитлер, Геринг, Риббентроп и
Геббельс, но и десятки других фашистских вельмож
внесли миллионные вклады в заграничные банки. Ещё
задолго до войны вклады Риббентропа, Гиммлера, Лея,
Геринга, Гесса и Геббельса в иностранных банках со¬
ставили 6,97 млн. фунтов стерлингов1 2. Перед началом
войны Риббентроп, по сообщению газеты «Нью-Йорк
Таймс», нелегально вывез из Германии и поместил за
границей через подставных лиц 39 млн. марок 3. По со¬
общению газеты «Норс Чайна Дейли Ньюс», немедлен¬
но после начала войны фашистские главари стали ску¬
пать за границей драгоценности и депонировать их
в нейтральных странах. Один из крупнейших посред¬
ников по сделкам с драгоценными камнями определил
общую стоимость драгоценностей, помещённых Герин¬
гом в Италии и в нейтральных странах, приблизительно
в 1 млн. фунтов стерлингов. Гитлер помещал свои на¬
личные деньги в картины и гобелены, а Геббельс в
меха, скупавшиеся в Лондоне у еврейских фирм4.
Кроме того, правители Германии были застрахованы за
границей на многомиллионные суммы. Так, например,
жизнь Риббентропа была застрахована в 3 млн. фран¬
цузских, около 1,8 млн. бельгийских франков, в 2,8 млн.
флоринов и 8,9 млн. марок5.
1 «Manchester Guardian», 29. I. 1940.
2 Ibid.. 28. IX. 1939.
8 «New York Times», 3. VIII. 1941.
4 «North China Daily News», 20. I. 1941.
6 «Manchester Guardian», 28. IX. 1939,
373

В ряды новой финансовой олигархии могли вступать
только высокопоставленные нацисты. Однако и много¬
численным кадрам средних и низших нацистских долж¬
ностных лиц была предоставлена возможность зале¬
зать в казённый сундук, спекулировать, брать взятки,
обкрадывать различные общественные организации,
вымогать и открыто грабить. «В низших рядах партии
мы наблюдаем ту же картину, что и в высших» 1, —
сообщал Тиссен. «Как крупные, так и мелкие людиш¬
ки в партии, — писал Раушнинг, близко знакомый с
нравами нацистов, — без стеснения афишировали своё
стремление к наживе, к пользованию всеми жизненными
благами, для того чтобы вознаградить себя за прежние
лишения и прежде всего чтобы накопить на будущее.
Ничего не оставлять для других, ограждать себя от
всякого риска, любой ценой избежать обратного воз¬
вращения в безвестную массу неимущих... Для того ли
мы боролись, чтобы остаться с пустыми руками?»2.
В разбухших аппаратах муниципалитетов, организациях
ремесленников и торговцев и прежде всего в нацистском
партийном аппарате выходцам из мелкой буржуазии
удалось заполучить посты, дающие не только «занятие
и хлеб», но и многочисленные возможности для безна¬
казанных должностных преступлений. Распределение
заказов провинциальных, окружных и муниципальных
управлений, которое стало полем «энергичной деятель¬
ности» местных органов нацистской партии, преврати¬
лось 6 золотые россыпи для национал-социалистских
чиновников. «С приходом нацистов к власти, — говорит
Тиссен, — взяточничество было возведено в степень го¬
сударственного института» 3.
Выходцы из мелкой буржуазии нашли себе выгодное
пристанище и источник подачек от крупных предприни¬
мателей также в аппарате так называемого «рабочего
фронта», насчитывавшем, по данным ежегодника нацист¬
ской партии за 1940 г., около 32 тыс. оплачиваемых
служащих. В деревне организации «имперского сословия
питания», насчитывавшие 42 тыс. платных и полуопла-
чиваемых чиновников, в том числе немало представи¬
телей кулацкого населения, представляли широкие
1	Fr. Thyssen, op. cit.. p. 167.
2	H. Rauschning, op. cit., p. 119—120.
8	Fr. Thyssen, op. cit., p. 168.
374

возможности заниматься вымогательством и спекуляцией,
захватывать общинные земли и экспроприировать мел¬
ких крестьян. «Единственный институт, заменивший
сейчас в Германии упорядоченные отношения, это
колоссальная система коррупции», — писал Тиссен, ко¬
торому с техникой и новыми методами этой невидан¬
ной до сих пор коррупции «пришлось поближе позна¬
комиться на личном опыте» L
Это была искусно разработанная система социальной
коррупции в условиях неограниченного господства само¬
го озверелого и алчного финансового капитала, катор¬
жного труда для рабочих, принудительного уничтожения
мелких предприятий и насильственной передвижки соб¬
ственности внутри класса капиталистов. От высокопо¬
ставленных нацистов из непосредственного окружения
«фюрера» Раушнинг получил подтверждение, что граби¬
тельские методы личного обогащения, принявшие мас¬
совый характер, сознательно поощрялись и культивиро¬
вались нацистской партией и что честь этого изобретения
принадлежала самому Гитлеру. «Это сам Гитлер,—
сообщил он, —сознательно толкал своих друзей на раз-
бой... Именно в этот период я услышал новый лозунг —
«организованная коррупция»1 2. Вскрывая смысл и цели
гитлеровских лозунгов «обогащайтесь» и «предписанной
и организованной коррупции», Раушнинг сообщал, что
Гитлер «знал, что ничто не связывает людей крепче,
чем совместно совершённые преступления»3.
Гитлер толкал на преступления и этим связывал с
фашистским режимом как отдельных лиц, так и целые
слои германского населения. Одним из таких видов втя¬
гивания масс в преступления и средством социальной
коррупции была так называемая «аризация» торговли,
представлявшая собой самый обыкновенный грабёж,
убийства «неблагонадёжных» и евреев. Даже те хозяй¬
чики-немцы, которые не принимали непосредственного
участия в погромах и убийствах, претендовали на пере¬
дачу им магазинов и предприятий евреев и ненацистов.
Значительная часть интеллигенции, заподозренная в
«марксизме» или признанная «неарийской», была изгна¬
на, заключена в тюрьмы и концентрационные лагери и
1 Fr. Thyssen, op. cit., p. 166.
2 H. Rauschning, op. cit., p. 113.
3 Ibid., p. 116.
376

физически уничтожена. Заменившие их нацистские
врачи, юристы, профессоры, журналисты избавились от
конкурентов и завладели их имуществом.
Развязывая низменные инстинкты, гитлеровцы раз¬
вратили немецкого обывателя, пробудили в нём скот¬
ские наклонности, вкус к лёгкой наживе, издевательству
ндд слабыми, к убийству. 'Многие иностранные наблю¬
датели ещё задолго до войны констатировали, что де¬
морализация и грубость нравов стали характерны для
широких слоёв немцев. То же сообщают бывшие сорат¬
ники нацистов — Тиссен, Раушнинг и др. В книге «Ис¬
купление демократии», вышедшей в 1941 г. в Нью-Йор¬
ке, Раушнинг заявлял: «Ничто так глубоко не потрясло
меня, как явная перемена, происшедшая в моих одурма¬
ненных нацизмом знакомых и друзьях, которых, как
казалось мне, я раньше хорошо изучил. Они стали шу¬
лерами и пьяницами, живущими сверх своих средств.
Они катились по наклонной плоскости и в конце кон¬
цов стали отъявленными негодяями, у которых только
и на уме, что мучительство, грабёж и убийство более
слабых, чем они сами» L На языке национал-социалист¬
ского «пророка» Розенберга это называлось «револю¬
цией инстинкта»; германский империализм и гитлеров¬
ская партия подкрепляли этим своё влияние на массы.
Фашистская диктатура и военное хозяйство по мере
своего развития ускоряли вымывание среднего сосло¬
вия... «истинно немецких» торговцев и ремесленников,
на которых фашисты ещё задолго до войны рассчиты¬
вали как на резерв рабочей силы для военных заводов.
Фашизм всё больше парализовал деятельность мел¬
кого производства, ограничивал снабжение его сырьём,
отнимал подмастерьев и учеников, переходил к прину¬
дительному закрытию ремесленных мастерских и мелких
предприятий под предлогом их «нежизнеспособности».
Всё это разоблачало фашистов в глазах мелкой бур¬
жуазии как агентуру монополистического капитала и
подмывало почву под фашистской диктатурой.
Гитлеровская пропаганда давно уже всячески вну-.
шала немецкому обывателю, что введённая фашистами
система организованной коррупции и грабежа как средства
«разрешения социального вопроса» является лишь пре-
1 Н. Rauschning, The Redemption ot Democracy, New York,
p, 195—196
376

людней к мировому господству, что «революция ин¬
стинкта» подлежит дальнейшему распространению и что
тогда добыча будет ещё большей. Гитлеровцы твердили,
что их приход к власти ещё не означает возникновения
истинной «третьей империи» и что созданию последней
«препятствуют существующие государственные грани¬
цы». Еще в 1934 г. в германской печати официально
разъяснялось, что только захват чужих земель и миро¬
вое господство явятся основой для осуществления «тре¬
тьей империи». Поучая одну из унифицированных
газет, которая объявила, что нацистская программа в
этой части уже осуществлена, геббельсовский официоз
«Ангрифф» писал: «Мы должны отметить, что «Дейтще
Тагесцейтунг» заблуждается, предполагая, что мы уже
находимся в третьей империи. Это понятие является
высокой отдалённой целью, за которую придётся ещё
долго бороться. В настоящее время мы после длительных
блужданий поняли, наконец, в чём заключается цель, и
двинулись к ней походным маршем» Ч
Основной задачей нацистского государства гитлеров¬
цы объявили установление господства Германии над
миром. Немецкому обывателю внушали, что немцы как
высшие представители северной расы суть прирождён¬
ные «строители культуры». Они, мол, носители «орга¬
низационного гения» и «творческого начала государст¬
венности». Отсюда—их право «организовать вселенную».
Выходцам из мелкой буржуазии, выброшенным из
жизни, гитлеровцы твердили о возможностях «создать
себе положение» в завоёванных территориях в качестве
чиновников и «организаторов хозяйства». Нацисты при¬
ступили к подготовке таких чиновников и «организато¬
ров хозяйства» через сеть так называемых школ
Адольфа Гитлера, выпускавших хорошо вымуштрован¬
ных палачей и надсмотрщиков над рабами. Проповеды-
валась необходимость «жизненного пространства» для
немецкого народа и популяризировалась на все лады
«политика восточного пространства».
Ещё во время первой мировой войны председатель
«всегерманского союза» Класс выступил* с предложе¬
нием, чтобы германское правительство продиктовало всем
нациям, которые будут побеждены, требование о полном
1 «Angriff» 8. I. 1934,
377

очищении от местного населения всех аннектированных
Германией территорий. Это чудовищное предложение
получило, по словам Класса, полную поддержку на со¬
стоявшемся в январе 1915 г. совещании магнатов капи¬
тала— таких тузов, как Кирдорф, Стиннес, Борзиг и др.
(около 30 человек) Но даже среди деятелей «все-
германского союза» высказывалось опасение, что
открытое выступление с такими требованиями, попираю¬
щими самые элементарные основы международного пра¬
ва, может вызвать возмущение не только за границей,
но и внутри самой Германии. Гитлер же вполне раз¬
делял точку зрения Класса, что только неприкрыто
формулированные захватнические лозунги, разжигая в
массах низменные инстинкты и дух грабежа, более
всего способны побудить их к жертвам на алтарь гер¬
манского империализма. Гитлер довёл до крайних
пределов пущенный в обращение самыми оголтелыми
кругами пангерманцев лозунг о выселении коренного
населения с захваченных территорий.
Уже задолго до второй мировой войны Гитлер и его
сподвижники разрабатывали планы сгона с земли на
подлежащих завоеванию территориях десятков миллио¬
нов польских, чешских, украинских, русских и других
крестьян и превращения части их в крепостных батра¬
ков или промышленных рабочих. «Германская наука»
должна была предоставить «современные средства»
для массового обезлюдения. Специально созданный
«штаб Дарре» разработал соответствующие планы.
Отнюдь не новая империалистическая побасенка об
«имущих» и «неимущих» нациях, прикрывающая стрем¬
ления «обойдённых» империалистов к новым захватам
и новому переделу мира, превратилась в устах гит¬
леровцев в проповедь разграбления достояния других
народов. Отчаявшимся мелким буржуа нацисты си¬
стематически предлагали прибрать к рукам богатства
соседей. «Идея борьбы» неимущих наций «против иму¬
щих»,— писал долго живший в гитлеровской Германии
лондонский журналист Вилли Фришауер, — очень по¬
пулярна у человека улицы. Направляемый гитлеров¬
ской агитацией он легко может себе представить, как
он наживается на разрушении и аннексии Британии» 2_
1 Heinrich Class, Wider den Strcm, Leipzig 1932} S,. 354-355.
8 W i lii Frischauer, The Nazis at War, Londor^ 1940, p. 19Q*
378

После начала войны эта проповедь приняла совер¬
шенно откровенные формы. Мечты о том, что «если бы
деньги британских плутократов могли быть поделены
между германским народом, то мы могли бы стать
богатыми», стали привычным предметом рассуждений
в Германии.
Гитлеровская агентура в массах германского на¬
рода состояла из многочисленного слоя людей, которые
искренне считали, что Гитлер возродил их к жизни, так
как они получили предприятия евреев и антинацистов,
упрятанных в концентрационные лагери, убитых или
изгнанных из Германии. Так, одурманивая немецкий
народ идеей захвата и развращая его посулами наживы
на грабеже других стран, фашизм укреплял, свою мас¬
совую базу.
Превращение немецкого народа в народ профессио¬
нальных гангстеров и убийц считалось гитлеровцами
наиболее верным средством военно-психологической
подготовки к осуществлению бредовых планов «тоталь¬
ного» господства над миром. Эта подготовка составляла
одну из важнейших задач, ради которой гитлеровцы
были допущены к власти монополистическим капиталом.
Страх перед повторением 1918 г., когда прозревший
германский народ отказался дольше лить кровь в инте¬
ресах монополистического капитала и юнкерства, всегда
жил в сознании германских империалистов. Эти опасе¬
ния Гитлер откровенно выразил в своей речи 27 января
1932 г. в дюссельдорфском клубе промышленников:
«Основное заключается в том, будет ли Германия обла¬
дать 8 млн. резервистов, которые она сможет ввести в
ряды армии без опасения, что это приведёт к катастро¬
фе мировоззрения, происшедшей в 1918 г.»1
Вопрос о методах разрешения этой проблемы гер¬
манского империализма был полностью согласован с
действительными хозяевами Гитлера — наиболее шови¬
нистическими и грабительскими кругами германского
финансового капитала. Не было также принципиальных
разногласий между Гитлером и представителями воен¬
щины. Так, в вышедшей в 1937 г. книге «Единственная
защита от поражения» генерал-лейтенант фон Метш
1 Цит. по сборнику речей Гитлера на английском языке:
Adolf Hitler, Му new Order. Edited by Raoul de Roussy de Sales, p.
116—117.
379

писал: «Необходимо со всей силой подчеркнуть, что и
в третьей империи должен господствовать только тот
дух, который может спасти от решительного и оконча¬
тельного поражения» L Другой видный германский
военный писатель — полковник фон Эрцен указывал,
в чём состоит этот «дух». «Люди охотнее жертвуют
своей шкурой, если они убеждены и обстоятельства
поддерживают это убеждение, что наряду с отечеством
человек защищает свои личные интересы»1 2.
«Защита личного интереса» как средство воспитания
национального духа — это по существу лишь иное на¬
звание низменного инстинкта грабежа. И действительно,
в работах «психологической лаборатории» германского
военного министерства давно и открыто провозглаша¬
лась необходимость «усиления и направления прирож¬
дённых инстинктов» для устойчивого состояния фронта
и тыла во время войны 3. Речь идёт о тех же зоологи¬
ческих инстинктах, разбуженных гитлеровской «органи¬
зованной коррупцией»; военные считали само собой
разумеющимся, что война будет питательной почвой
для усиления этих инстинктов. «Разбойничьи инстинк¬
ты, — писал цитированный уже В. Фришауэр, — полу¬
чили пищу при захвате Австрии, Чехии и Польши,
показав тысячам немцев, что они имеют возможность
присваивать дома и предприятия, составлявшие соб¬
ственность побеждённых противников. В их представ¬
лении эта операция могла быть повторена в Британии,
где добыча была бы неизмеримо более обильной. Се¬
годня важнейший побудительный фактор для герман¬
ского народа — довести войну до победного резуль¬
тата» 4.
Забота о социальной базе диктатуры монополистиче¬
ского капитала наложила свой отпечаток на задачи, фор¬
мы и методы империалистической экспансии фашистских
стран. В Германии фашистская диктатура приняла
особенно террористический характер, и «организованная
1 Von Metzsch, General leutenant a. D. Der einzige Schutz gegen
die Niederlage, Breslau 1937, S. 21.
2 Von Oertzen, Grundzi’ge der Wehrpolitik, Hamburg 1933, S. 130.
8 Albrecht Blau (Major im psychologischen Laboratorium des
Reichsministeriums), Geistige Kriegsfiihrung, Potsdam 1937, S. 46 ff.
4 Willi Frischauer^ The Nazis at War, London 1940, cit., p. 190,
380

коррупция» — наиболее варварские формы. Этому соот¬
ветствовали грабительские и людоедские приёмы и
формы ведения войны и хозяйничания на захваченных
территориях.
Экономическая и политическая экспансия. После
поражения в первой мировой войне, когда ослаб¬
ленная Германия стремилась получить иностранные кре¬
диты и усиленно занялась отвоёвыванием утерянных
экономических позиций, германская буржуазия жон¬
глировала пацифистскими фразами о «восстановлении»
и «умиротворении» Европы. Германская дипломатия
заверяла даже о своём отказе от общего пересмотра
Версальского договора, требуя лишь частичных коррек¬
тивов, как это, например, было во время переговоров,
предшествовавших Локарнскому соглашению. На самом
деле Германия втайне готовилась к «исправлению»
границ и вела борьбу за легализацию вооружений под
видом требования «равноправия» и «возможности вы¬
полнять обязанности члена Лиги наций». Свои
надежды на отмену военных статей Версальско¬
го договора и на решительное изменение в свою
пользу соотношения военно-политических сил в Европе
«демократические» германские правительства связыва¬
ли с участием в антисоветской коалиции, которую
стремились организовать тёмные силы международной
реакции. Остриё германских замыслов было направ¬
лено не только против Советского Союза. Один
из главнейших поборников и проводников пресловуто¬
го «духа Локарно» — Густав Штреземан в частной пе¬
реписке не скрывал, что смысл его «примиренческой»
политики заключался в создании наиболее благоприят¬
ных условий для восстановления военной мощи Гер¬
мании и расширения её территории как на Востоке,
так и на Западе, используя для этой цели временное
соглашение с победителями Ч Штреземан был несом¬
ненным предтечей Гитлера в коварстве политических
методов, в игре на международных противоречиях и
на «большевистской опасности». Правильно отме¬
тил известный французский журналист Жорж Блон-
дель, написавший книгу о Штреземане: «...хотя его
(Штреземана. — Г. и Л.) политика внешним образом
1 Gustav Stresemann, Vermachtnis, Bd. II, S. 553 ff.
381

И отличалась от гитлеровской, но это он проложил
путь Гитлеру»1.
В то же время Германия пыталась использовать все
международные планы экономической стабилизации Ев¬
ропы, для того чтобы установить своё экономическое
господство. Для облегчения этой задачи германская
буржуазная печать лицемерно провозглашала экономи¬
ческую экспансию важнейшим средством разрешения
проблемы германского капитализма. Апогей этой поли¬
тики совпал с периодом, когда Штреземан, используя
поддержку бриановского плана укрепления политической
гегемонии Франции при помощи хозяйственного и поли¬
тического сближения западноевропейских стран, пытался
заручиться помощью Франции для установления факти¬
ческой гегемонии индустриально более развитой Герма¬
нии над Западной Европой.
Наиболее реакционные и шовинистические круги гер¬
манской буржуазии открыто требовали для Германии
права на вооружение. Они отвергали лозунг «чистой»
экономической экспансии, даже в качестве временной
ширмы для подготовки к активной политике империа¬
лизма, и противопоставляли ему лозунг «вооружённой
конкуренции».
Критическому пересмотру подверглись «принципи¬
альные» основы не только внешней политики Веймар¬
ской республики, но и кайзеровской Германии, несмот¬
ря на то, что, как указывал ещё Энгельс, Германия
стала «истинной представительницей милитаризма» и
заслужила «репутацию страны, жаждущей террито¬
риальных захватов» 1 2.
Гигантское усиление государственного, в частности
военного, аппарата в кайзеровской Германии, связан¬
ное с развитием германского монополистического ка¬
питала, само становилось фактором «активизации» по¬
литики ' империализма. Сочетание гигантской мощи
монополий с крайним милитаризмом, составлявшее осо¬
бенность юнкерско-буржуазного империализма, уже то¬
гда обусловило соблазнительную лёгкость перехода от
«мирных» средств монополистической борьбы к «поли¬
тике силы».
1 George Blondel, Le Triomphe du Germanisme, p. 35.
2 Маркой Энгельс, Соч., т. XV, стр. 212 и т. XVI, ч. П, стр. 359.
382

Стремление политически закрепить свое экономиче¬
ское превосходство вообще характерно для империализ¬
ма. Экономическое господство монополий создаёт тен¬
денцию к политическому подчинению, к нарушению
политической независимости чужих народов. «Империа¬
лизм стремится нарушить ее, ибо при политической ан¬
нексии экономическая часто удобнее, дешевле (легче
подкупить чиновников, добиться концессии, провести вы¬
годный закон и пр.), сподручнее, спокойнее, — совер¬
шенно так же, как империализм стремится заменить де¬
мократию вообще олигархией» L В эпоху империализма
завоевание господства идёт разными путями. Нередко
политическое подчинение предшествует экономическому.
Германский монополистический капитал отличался осо¬
бенной склонностью решать спорные вопросы военной
силой.
Между демократией во внутренних и внешних отно¬
шениях имеется неразрывная связь. Нарушение демо¬
кратии внутри страны усугубляет склонность к посяга¬
тельству на государственный суверенитет и свободу
других народов. Как уже указывалось в другом месте,
политическая надстройка над монополистическим капи¬
талом была в кайзеровской Германии более реакцион¬
ной, чем в других странах. Нигде тенденция «заменить
демократию вообще, олигархией» (Ленин) не проявля¬
лась столь сильно и в столь грубых формах, как в
Германии. Здесь парламентаризм был всегда лишь об¬
манчивым придатком к непарламентской форме прав¬
ления. Даже в буржуазной законности кайзеровской Гер¬
мании отсутствовал элемент демократической традиции 1 2.
В эпоху финансового капитала тенденция к реакции
усиливается, как известно, во всех странах капитала,
независимо от их государственного устройства. С дру¬
гой стороны, наступление реакции активизирует
1 Ленин. Соч., т. XIX, стр. 208—209.
2 О влиянии реакционной исторической основы на правовой
порядок воссоединённой Германии Энгельс в 1885 г. писал: «А какова
историческая основа наших немецких юристов? Не что иное, как пас¬
сивно тянувшийся на протяжении столетий, большей частью подго¬
няемый ударами извне и до сих пор еше не завершившийся процесс
разложения остатков средневековья... Из этой наихудшей из всех пло¬
хих школ вышли они, творцы новых имперских уложений, такова же
и их работа» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. I, стр. 504).
383

силы демократии и её сопротивление наступающей ре¬
акции.
В этой борьбе сил реакции и сил демократии отнюдь
не безразличны наличие и сила традиций гражданской
свободы и та или иная степень развития демократиче¬
ских элементов в буржуазном правопорядке.
Теория буржуазного правопорядка наиболее система¬
тически разрабатывалась, как известно, на немецкой
почве, но в то же время наиболее видные немецкие пра¬
воведы (Шталь и др.) развивали эту теорию в направ¬
лении обоснования монархического принципа. Немецко¬
му правосознанию всегда недоставало демократического
начала. Противоречия, порождённые исключительно
быстрыми темпами развития монополистического капи¬
тала и его превращения в государственно-монополисти¬
ческий капитализм, при одновременном сохранении
значительных докапиталистических пережитков, чрез¬
вычайно усугубляли в Германии присущее эпохе импе¬
риализма стремление господствующих классов сломать
собственную же буржуазную законность. К тому же
здесь реакционность и хищность бурно развивавшегося
милитаризма и быстро формировавшегося монополисти¬
ческого капитала усиливались традиционной реакцион¬
ностью и агрессивностью юнкерства. Застав мир в ос¬
новном уже поделённым, германский монополистический
капитал проявлял особую агрессивность и презрение
к суверенным правам более слабых наций.
Но как ни сильна была тенденция монополистиче¬
ского капитала кайзеровской Германии прибегать к ме¬
тодам вооружённого насилия и использовать политиче¬
ское господство для установления хозяйственной гегемо¬
нии, германский империализм проявлял известную гиб¬
кость в международной политике, отнюдь не отказыва¬
ясь от косвенных методов осуществления своей власти
над чужими народами, без формального нарушения их
политической самостоятельности.
При всей реакционности кайзеровской Германии
правящие классы вынуждены были мириться с сущест¬
вованием политических и профсоюзных организаций ра¬
бочего класса. Исходя из этого факта, могущественные
германские монополии, опираясь на слой обуржуа¬
зившихся рабочих, стремились — и весьма успешно —
включить разъедаемые оппортунизмом организации ра-
384

бочего класса в свою государственную систему в каче¬
стве проводников реформизма и шовинизма. Мелкобур¬
жуазные иллюзии германского рабочего класса оказали
большую услугу буржуазии благодаря усилиям центриз¬
ма с его лицемерными (Пацифистскими фразами. Провоз¬
глашённый Каутским во время первой мировой войны
лозунг — «Ни победы, ни поражения» оказался особенно
ценным для укрепления «гражданского мира», посколь¬
ку он лучше прикрывал цели германского империа¬
лизма, чем выступления крайних оппортунистов. Втягива¬
ние такими методами рабочих в орбиту империалисти¬
ческой идеологии требовало известной манёвренной
способности также и по части формулирования империа¬
листических задач.
К тому же германский империализм действительно
обладал тогда значительной способностью к маневри¬
рованию и использованию «мирных» путей для своей
экспансии, применяя такое действенное средство, как
экспорт капитала, международный вес своих промыш¬
ленных монополий и т. д. Успехи германского империа¬
лизма перед первой мировой войной на многих приме¬
рах подтверждали положение Ленина, что «экономиче¬
ская «аннексия» вполне «осуществима» без полити¬
ческой и постоянно встречается» Ч
Несмотря на весь груз прошлого, германский импе¬
риализм был тогда ещё относительно молодым и пол¬
нокровным хищником. Германия была тогда, по выра-
жению Ленина, «образцом передовой капиталистической
страны»; германский империализм был «свежее, силь¬
нее, организованнее, выше английского» 1 2.
Заняв уже с 1900 г. второе место в ряду индустри¬
альных стран по общим размерам промышленной про¬
дукции, кайзеровская Германия превратилась в одного
из первых в мире экспортёров капитала и стремилась
поставить в финансовую и экономическую зависимость
от себя ряд более слабых стран. Германские капиталы
проникали в зависимую от Англии Португалию, конку¬
рировали с французами в предоставлении займов Тур-*
ции и Румынии. Они устремились в Аргентину, Уругвай
и Бразилию, ;в Китай и в английские колонии. При
1 Ленин, Соч., т. XIX, стр. 208.
2 Там же, стр. 163.
25 Гепманский империализм	385

помощи капиталовложений в тяжёлую индустрию гер¬
манские короли железа и стали захватили серьёзные по¬
зиции в бельгийской и французской промышленности.
Усилившаяся экономическая мощь кайзеровской Гер¬
мании, международное влияние её монополий, рост её
заграничных капиталовложений — всё это давало гер¬
манскому империализму возможность маневрировать и
сочетать методы экономической экспансии с методами
насильственной аннексии. Сознавая свою экономическую
силу, тогдашние руководящие представители германско¬
го финансового капитала оптимистически оценивали воз¬
можности и перспективы германской хозяйственной
экспансии и её значение для укрепления политической
экспансии. Характерна в этом отношении точка зрения
Стиннеса, высказанная им за несколько лет до первой
мировой войны в разговоре с руководителем пангерман¬
цев Классом. Последний стремился завербовать Стинне¬
са, являвшегося уже тогда чрезвычайно видным пред¬
ставителем тяжёлой индустрии, в ряды тех, кто требо¬
вал от кайзеровского правительства «более решитель¬
ного курса» внешней политики. Стиннес, поддерживав¬
ший «всегерманский союз» и его разнузданные шовини¬
стические кампании, в то же время настаивал на необ¬
ходимости учитывать решающее значение экономиче¬
ской силы и экономической экспансии. «Вы видите,—го¬
ворил Стиннес, — какое значение имеет то обстоятель¬
ство, что я медленно', но верно приобретаю большинство
акций того или другого предприятия, что я всё больше
и больше овладеваю снабжением Италии углём, что я
незаметно приобретаю крепкие позиции в рудной про¬
мышленности Швеции и Испании и обосновываюсь да¬
же в Нормандии. Ещё 3—4 года спокойного развития,
и Германия будет бесспорным хозяйственным властели¬
ном Европы... Англичане для это-го слишком мало пред¬
приимчивы, а кроме них нет в Европе никого, кто
мог бы оспаривать наше первенство. Итак, 3—4 мир¬
ных года, и я незаметно обеспечу первенство Герма¬
нии в Европе» Г Класс сообщает, что Стиннес «с чув¬
ством известного превосходства указывал на значение
того факта, что ему принадлежит 51% акций наиболее
важных угольных копей в Уэльсе. Тем самым немец
1 Н. Class, Op. cit., S. 217.
386

распоряжается большинством акций копей, поставляю¬
щих уголь английскому адмиралтейству. Не скрывая сво¬
его торжества, он спрашивал — разве нельзя гордиться
тем, что приобретённые им у англичан суда под немец¬
ким флагом доставляют английский уголь в Италию?» 1
Стиннес недвусмысленно давал понять Классу, что
экономическая экспансия, опирающаяся на мощь моно¬
полий, может быть значительно действеннее поли¬
тического дилетантизма шовинистических писак и не¬
своевременного бряцания оружием. А ведь Стиннес
принадлежал к числу наиболее злостных империали¬
стов и вдохновителей германской политики насилия и
захватов! В 1914 г. он выступил с программой отрыва
от Франции значительно большей территории, чем
того требовал Класс и пангерманцы. Стиннес неизмен¬
но поддерживал аннексионистские планы Людендорфа
и крайнего крыла военной партии. Уже в тот период,
к которому относится цитированный выше разговор
с Классом, Стиннес деятельно участвовал в подготовке
войны. Уже тогда он совместно с адмиралом Тир-
пицем заблаговременно создавал на Дальнем Востоке
тайные угольные станции для военного флота и т. д.
Взгляды Стиннеса выражали сознание огромных эконо¬
мических возможностей германских трестов для эф¬
фективного устранения конкуренции и установления
своей монополии также и в чужих, даже политически
независимых, странах.
Этим обусловливалась тогда для германского импе¬
риализма значительная возможность действовать более
гибко в сфере политики вообще и в сфере внешней
политики в частности. Если иметь в виду «осуществи¬
мую», реальную политику кайзеровской Германии, а не
замыслы пангерманцев, то Германия Вильгельма II во¬
все не отказывалась от расширения своей хозяйствен¬
ной территории экономическими средствами и путём
установления относительно гибких форм политического
господства над другими странами.
Усилившаяся во время первой мировой войны оппо¬
зиция крайнего крыла империалистической реакции
к такой «умеренной» политике уже тогда пыталась
1 Н. Class, Op. cit., S. 218. .
25*	387

развенчать действенность экономической экспансии. Ко¬
гда же германская империалистическая реакция приняла
форму фашизма, эта критика эффективности экономи¬
ческой аннексии крайне усилилась и стала одним из
важнейших лозунгов гитлеровской агитации. «Более
глубокая причина возможности того, — писал Гитлер
в начале 20-х годов, — что бессмыслица «хозяйствен¬
ного завоевания» изображалась перед народом в каче¬
стве практического политического пути... коренилась во
всеобщем заболевании нашего политического мышления
вообще» L Причину этой «болезни» Гитлер усматривал
в хозяйственных достижениях Германии в прошлом, в
том, что «в победном шествии германской техники и
промышленности, стремительных успехах германской
торговли всё больше исчезало понимание того, что
предпосылкой всего этого было сильное государство»1 2.
«Хозяйственным завоеваниям» Гитлер противопоставлял
мощь и экспансию военного государства, его «солдат¬
ские доблести», полностью относя за их счёт хозяй¬
ственный расцвет Пруссии и кайзеровской Германии3.
Используя недовольство городской и особенно дере¬
венской мелкой буржуазии, Гитлер демагогически за¬
являл: «Отказ от завоевания новой почвы и замена
этого безумием мирохозяйственного завоевания долж¬
ны были, в конечном счёте, привести к такой же без¬
граничной и вредной индустриализации»4. Фашизм,
означающий переход буржуазии от политики наруше¬
ний демократии к политике её полного уничтожения,
провозгласил примат политической экспансии, террито¬
риальных захватов.
Эта точка зрения была более чётко сформулирована
Гитлером 27 января 1932 г. во время встречи с маг¬
натами финансового капитала в дюссельдорфском
клубе промышленников — встречи, явившейся своего
рода экзаменом для Гитлера перед допущением его к
власти. Гитлер заявил тогда: «С моей точки зрения—
значило бы ставить вещи на голову, если сегодня лю¬
ди считают, что при помощи хозяйственных методов
можно, например, восстановить могущество Германии,
1 Hitler, Mein Kampf, Bd. I, 1937, S. 164.
2 Ibid.
a Ibid., S. 167, 169.
* Ibid., S. 255.
388

вместо того чтобы понять, что могущество Германии
само является условием улучшения её экономического
положения... Никакая экономическая жизнь невозмож¬
на, если за ней не будет стоять решительная полити¬
ческая воля нации, абсолютно готовая к тому, чтобы
нанести удар — и удар крепкий»1.
Точке зрения о примате насильственной экспансии
соответствовали «принципы» фашистской политической
экономии. Так, например, одно из исходных по¬
ложений официальной и обязательной в фашистской
Германии «экономической теории» гласило, что «на¬
циональное богатство создаётся не хозяйством, а по¬
литикой» 1 2. Важнейшим элементом национального бо¬
гатства, согласно этому воззрению, является армия:
«Армия — это национальное богатство»3. Таковы были
категории этой «политической экономии» разбоя и го¬
сударственного принуждения, усматривавшей перво¬
основу хозяйства в завоевании.
Крайнее обострение противоречий германского ка¬
питализма обусловило решительное изменение полити¬
ческой надстройки над германским монополистическим
капиталом, прямое насилие стало основой внутренней
и внешней политики.
Это не было простым повторением реакционной по¬
литики юнкерско-буржуазного империализма. Место
консервативной политики занял политический банди¬
тизм 4. Политическая аннексия рассматривалась как
необходимая предпосылка экономической аннексии.
Военная политика немецко-фашистского империа¬
лизма и его стремление к переделу мира были вызва¬
ны не только обычным в эпоху империализма измене¬
нием соотношения сил между странами в результате
неравномерного развития капитализма. Наряду с этим
1 См. Hitler, Му new Order, р. 111.
2 Fritz Nonnenbruch, Die Dynamische Wirtschaft, Mtinchen 1936,
S. 266.
3 Ibid.
4 Нелишне отметить, что правоведы нацистской Германии защи¬
щали доктрину, что фюрер и его воля находятся «по ту сторону пра¬
ва». Так, профессор берлинского университета Генрих Трипель
утверждал, что в нацистской Германии не существует правового инсти¬
тута, который мог бы противодействовать возникновению и развитию
настоящего вождизма. «Фюрер свободен от необходимости считаться
с предписаниями закона и служебным положением».
389

общим законом монополистического капитализма, пе¬
риодически порождающим кризисы капиталистиче¬
ской системы мирового хозяйства, которые находят
своё разрешение в мировых войнах за передел сфер
влияния, здесь действовали глубокие внутренние про¬
тиворечия германского империализма. Ибо, как под¬
чёркивал товарищ Сталин, приход фашизма к власти
в Германии свидетельствовал о том, что германская
«буржуазия уже не в силах властвовать старыми ме¬
тодами парламентаризма и буржуазной демократии» 1.
Война стала для германской буржуазии главным
средством разрешения не только внешних, но и внут¬
ренних противоречий. Военная политика гитлеровской
Германии служила неизбежным выражением открыто
террористической формы господства финансовой оли-
1 архии.
Аннексионистская политика вызывалась также ме¬
тодами борьбы германских монополий за экономиче¬
ский раздел мира. Как уже отмечалось выше, обшир¬
ные международные связи германских монополий
после первой мировой войны в значительной мере ба¬
зировались на патентных соглашениях. Среди других
средств борьбы за экономический раздел мира обла¬
дание патентом в качестве основы монополии особенно
стимулирует склонность к насилию и агрессии. Патент¬
ные монополии сами по себе теснейшим образом свя¬
заны с злоупотреблением патентным законодательством
чужой страны, с шантажем, экономическим шпиона¬
жем и т. п.
Патентные монополии представляют чрезвычайно
питательную почву для культа силы и «политики со¬
вершившихся фактов».
Германские монополии широко использовали своё
участие в ’международных патентных картелях для ве¬
дения в мирное время экономической войны против
чужих стран.
Монополии, основанные на патентной привилегии,
обладают также — при прочих равных условиях —
сравнительно меньшей устойчивостью, чем монополии,
производственная мощь которых переросла националь¬
ные рамки. В международных патентных соглашениях
Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 430.
390

доля отдельных участников в разделе прибыли часто
далеко не соответствует их относительной экономиче¬
ской мощи. Отсюда — возросшее стремление опереться
на мощь государства для защиты своих позиций.
Разумеется, на возросшую агрессивность герман¬
ского империализма повлияли изменения экономиче¬
ских и политических условий борьбы на мировом
рынке, происшедшие после первой мировой войны;
сюда относятся гигантский рост мощи США, ускоре¬
ние развития промышленности и промышленных моно¬
полий во Франции и других странах, новые условия
для экспорта капитала из Германии и т. д.
В 1930 г. германские вложения за границей вряд ли
составляли больше одной трети вложений 1914 г.
Стало быть, возможности использования этого важней¬
шего средства подчинения отсталых стран резко сузи¬
лись. На все эти изменения в -соотношении экономиче¬
ских сил в капиталистическом мировом хозяйстве гер¬
манская буржуазия знала один ответ: политику войны
и военных захватов*.
Последствия перевода германского хозяйства на
военные рельсы после прихода фашизма к власти
в свою очередь усиливали стремление к агрессии.
Военная деформация германской экономики не остав¬
ляла для германского капитализма возможности вер¬
нуться к нормальным условиям без тягчайших эконо¬
мических и политических потрясений. Это понимала
германская буржуазия. Журнал «Der Wirtschaftsring»,
орган монополистического капитала, в сентябре 1937 г.
писал: «Исходя из исторического опыта движения
конъюнктуры за 150 лет,... следует признать малове¬
роятной возможность перехода от современной конъюнк¬
туры, сложившейся на основе подготовки к войне, к об¬
щему подъёму без предварительной ликвидации этой
военной конъюнктуры. Последнее повлекло бы за со¬
бой опасность кризиса» L
Военная перестройка хозяйства сократила возмож¬
ности вывоза в связи с переводом экспортной промыш¬
ленности на военное производство. Возросшая потреб¬
ность в импорте сырья также снижала активность
торгового баланса Германии. Торговый и расчётный
1 «Der Wirtschaftsring», Heft 38, 17. IX. 1937, Berlin, S. 1030.
391

балансы резко ухудшались. «Имеется тенденция, — пи¬
сал в 1936 г. на своём туманном, путаном языке офи¬
циозный нацистский экономист Нонненбрух, — к умень¬
шению нашей активности в деловых сношениях с евро¬
пейскими странами. Повидимому, полная потеря этой
активности является вопросом нескольких лет. Тогда
исчезнут средства, которые шли на приобретение за¬
океанского сырья, если только до> этого не будет най¬
дена замена» L Нонненбрух пояснял далее, что «сокра¬
щение активности в отношении европейских стран не
обязательно говорит об уменьшении нашего вывоза
в эти страны. Оно свидетельствует либо об уменьше¬
нии вывоза, либо об увеличении ввоза из этих стран» \
Таким образом, гитлеровцы вынуждены были при¬
знать, что их мероприятия в борьбе за усиление эконо¬
мических позиций в странах Европы не дали должного
результата и что положение в дальнейшем должно бы¬
ло ещё ухудшиться. ФЛшстская Германия, прекратив¬
шая выплату долгов и процентов, потеряла кредитоспо¬
собность и лишилась возможности- получать кредиты
извне, что ещё более затруднило изыскание валютных
ресурсов для покрытия возраставших потребностей воен¬
ного хозяйства в сырье.
Не было также возможности увеличить вывоз ссуд¬
ного капитала; мораторий в отношении иностранных
кредитов и нужды военного хозяйства принудили на¬
цистов запретить экспорт капитала из Германии1 * 3.
По официальным данным, Германия в течение
1938 Г. по сумме своих капиталовложений в Югосла¬
вии перешла с 14-го на 3-е место. Фашистская печать
в своё время сильно шумела по поводу этой «победы».
Секрет этого «успеха» заключался в том, что с захва¬
том гитлеровцами Австрии австрийские вложения за
1 F. Nonnenbruch, op. cit., S. 237.
8 Ibidem.
3 Подобно тому как превышение ввоза капитала над вывозом его
не исключает возможности экспорта капитала, так и законодатель¬
ный запрет вывоза ссудного капитала не влечёт за собой полной
невозможности его экспортировать. После перевода германской эко¬
номики на военные рельсы экспорт реального капитала из Германии
уменьшился, что, конечно, не помешало некоторым германским кон¬
цернам установить в других странах контроль над рядом отдельных
отраслей.
392

границей попали в общую статистическую рубрику в
качестве германских. Эти вложения не были обычным
экспортом капитала: включая построенный Круппом
югославский военно-промышленный центр в Зенице,
они представляли собой лишь покрытие в натуре систе¬
матически возраставшей задолженности Германии за
неоплаченный вывоз из Югославии. Подобного рода
«экспорт капитала» сводился к тому, что Германия
превратилась в неоплатного должника. Такова была
одна из важнейших задач «нового» плана Шахта, с шу¬
мом возвещённого в 1934 г.
Как известно, действительные размеры междуна¬
родного движения капиталов проследить очень трудно;
из тех данных об экспорте капитала из Германии, кото¬
рые известны, под это понятие подходит лишь государ¬
ственный заём, предоставленный Германией в 1937 г.
в сумме 250 млн. марок Греции для облегчения поста¬
вок военных материалов для последней Круппом и
Стальным трестом и несколько других меньших займов
Турции и другим юго-восточным странам Европы.
Не имея возможности широко использовать экспорт
капитала для своих завоевательных целей, фашистские
экономисты проектировали «займы нового типа», предо¬
ставляемые и возвращаемые в натуральной форме
Той же цели служили попытки создания так называе¬
мого «маркового блока» в странах Центральной и
Юго-Восточной Европы. При помощи безналичных рас¬
чётов гитлеровцы пытались поставить валюты этих
стран в зависимость от уровня цен в Германии и от
германской марки, с тем чтобы курсы этих валют были
значительно ниже курса марки. Гитлеровская Германия
пыталась закрепить за собой монополию во внешней
торговле этих стран и создать условия для применения
тех методов «экспансии капиталов», т. е. плохо зама¬
скированного грабежа, которые она осуществляла во
время войны в оккупированных и вассальных странах.
Эти задачи нельзя было осуществить лишь экономиче¬
скими средствами ввиду естественного' сопротивления
заинтересованных стран.
Единственным заметным достижением «мирной
экспансии» гитлеровского «вооружённого хозяйства»
1 Fr. Nonnetibruch, op. cit., S. 239.
393

было подчинение внешней торговли стран юго-востока
Европы. Так, удельный вес Германии в общем импорте
этих стран вырос с 16,8% в 1929 г. до 34,1% в 1937 г. 1
Доля Германии (вместе с Австрией) в импорте 1938 г.
составила в Болгарии 51,9%, в Югославии — 39,4, Гре¬
ции — 30,3, в Румынии — 36,8, в Турции — 47,5% 1 2. По
признанию президента ‘германского Конъюнктурного
института профессора Вагемана, этот успех был обу¬
словлен аграрным кризисом и тем, что Англия и Франция
перестали подкреплять свои внешнеторговые операции
кредитами и экспортом капитала в эти страны 3.
С 1937 г. возобновился приток капитала из Англии
и Франции в придунайские и балканские страны. Это
создало серьёзную угрозу оттеснения Германии, тем
более, что, предоставляя кредиты и займы этим стра¬
нам, Англия и Франция готовы были увеличить здесь
свои закупки сырья и снизить таможенные тарифы.
Шум, поднятый в фашистской Германии в 1937 г. по
поводу предоставления Англией крупных кредитов Тур¬
ции, свидетельствовал о боязни краха фашистских
планов превращения Юго-Восточной Европы в хозяй¬
ственный придаток нацистской военной экономики.
Гитлеровские экономисты проклинали «денежно-хозяй¬
ственные формы» международных экономических свя¬
зей; они прельщали придунайские и балканские страны
независимостью от гибельных тенденций международ¬
ного движения капиталов, пугали их финансовыми
опасностями, связанными с получением внешних займов
у «западных плутократий».
Переход к методам клиринга и непосредственного
выравнивания внешнеторгового и платёжного балансов
был для аграрных стран Юго-Восточной Европы лишь
временной мерой, непосредственно вызванной обостре¬
нием аграрного кризиса. Они стремились использовать
всякую возможность освободиться от подобных мето¬
дов, которые ставили их в кабальную зависимость от
фашистской Германии. Крайняя агрессивность эконо¬
мической политики фашистской Германии, её методы
грубого нажима, откровенно попиравшие жизненные
1 Ernst Wagemann, Der Neue Balkan. Hamburg 1939, S. 120.
2 Ibid., S. 128.
3 Ibid., S. 119.
394

интересы ряда европейских стран, до крайности обо¬
стрили международные отношения. И в этом смысле
гитлеровское «солдатское» хозяйство само стало дви¬
жущей силой войны, превращения Германии «в поро¬
ховой погреб мира».
Эти последствия экономической экспансии Германии
выступали с особой 'силой в тех случаях, когда объек¬
тами её становились развитые индустриальные страны.
В этом отношении показательно выступление Кёльнской
хозяйственной палаты, возглавлявшейся одним из вид¬
нейших плутократов фашистской Германии — банкиром
Куртом фон Шредером. Вот как излагало причины ан¬
нексии Голландии в 1940 г. специальное издание этой
палаты: «Экономическая политика Голландии всё ещё
была связана с представлениями, сложившимися в эру
свободной торговли. В силу этого неизбежно должно
было возникнуть противоречие с германскими уси¬
лиями, направленными к новой организации внеш¬
ней торговли. Эти усилия были направлены на дли¬
тельное урегулирование внешнеторговых сношений от¬
дельных стран на основе взаимного дополнения и
двусторонних договоров... Германские мероприятия,
вызванные необходимостью, стали для Голландии пово¬
дом к тому, чтобы изменить курс её хозяйственной по¬
литики в отношении Германии и путём создания соб¬
ственной индустрии сделать излишней часть ввоза из
Германии... Эти попытки индустриализации привели к
усилению ориентации на Запад... Новые во многих от¬
ношениях условия для голландской внешней торговли
были созданы войной... С момента оккупации Голлан¬
дии отпали те препятствия для .германо-голландской
внешней торговли, которые возникали из противоречи¬
вых торгово-политических методов обеих стран» L
Война и временные успехи развязали языки фа¬
шистским писакам и их настоящим хозяевам.
Мы видели, что признание примата вооружённого
насилия вовне было неразрывно связано с системой
«организованной коррупции» внутри страны. И то
и другое явилось выражением империалистической
1 Schriften der Wirtschaftskammer Koln., «Deutschlands Wirt-
schaftsverflechtung mit seinen westlichen Nachbargebieten», Koln 1940,
S. 57-65.
395

политики фашизма, возведшей бандитизм в принцип и
сделавшей разбой своим основным орудием. Гитлеровцы
перевернули старинную поговорку, что богатство ве¬
дёт к победам. Они пришли к убеждению, что победы
ведут к богатству. Это стало не только убеждениём
господствующих классов Германии. Фашисты сумели
убедить в этом и широкие массы германского народа,
развратив их подачками и посулами лёгкой наживы от
военного грабежа.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ФАШИСТСКАЯ ПОЛИТИКА КАТАСТРОФ
И ХАРАКТЕР ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
«Милитаризм конспиративного стиля». Междуна¬
родная обстановка, сложившаяся после первой миро¬
вой войны, гражданская война против собственного
пролетариата были превосходно использованы возро¬
ждавшимся к новой жизни германским империализ¬
мом для своих целей. Веймарская республика под
предлогом «борьбы с анархией» систематически нару¬
шала условия Версальского договора, ограничивавшего
германские вооружения, укрепляя рейхсвер и создавая
огромный резерв армии в виде полувоенных форма¬
ций. Правящие круги ряда стран, сочувствуя фашист¬
скому наступлению на германский пролетариат,
закрывали глаза на то, что истребление цвета гер¬
манского рабочего класса разрушало последнюю пло¬
тину, удерживавшую германский империализм от раз¬
вязывания новой грабительской войны, подготовляв¬
шейся международной реакцией. Германский фашизм
усиленно культивировал иллюзии, что его пропаганда
завоевательной войны является лишь средством идео¬
логической борьбы с «красными» и что она направле¬
на против «опасности» на Востоке. Германский фа¬
шизм )С самого своего возникновения стремился иг¬
рать роль передового отряда международной реакции.
В эпоху монополистического капитализма тенденция
к реакции носит всеобщий характер. В определённой
исторической обстановке она перерастает в тенденцию
397

к фашизации. Возникнув в одной стране, фашизм
стремится играть роль международного жандарма
и поставлять вооружённые банды для подавле¬
ния рабочих и в других странах. Эту, так сказать,
«интернациональную» черту фашизма гитлеризм при
всём своёхМ шовинизме старательно подчёркивал с пер¬
вых же дней своего существования.
После первой мировой войны в Германии появился
значительный слой деклассированных элементов, орга¬
низованных в военные отряды и предлагавших свои
услуги для организации всякого рода международных
авантюр и переворотов. Из остатков кайзеровской ар¬
мии выделились многочисленные добровольческие бе¬
логвардейские отряды ландскнехтов, готовых на любое
преступление. Они состабляли настоящую нерегулярную
армию «со свастикой на стальном шлеме», не желав¬
шую мириться с проигранной войной и падением мо¬
нархии. Организуя монархические путчи и убийства
рабочих, они готовы были служить ударным кулаком
международной реакции. В этой среде возникла, под¬
хваченная гитлеровцами, доктрина «милитаризма кон¬
спиративного стиля», сыгравшая существенную роль в
подготовке германской агрессии. Это была, по опреде¬
лению фашиста Ганса Юнгера, идеология «фронта,
который полон решимости продолжать войну всеми
методами и не только одними военными мето¬
дами» L
Добровольческие отряды принимали участие в по¬
давлении рабочих в Баварии, Руре и других местах,
они участвовали в пограничных боях в Силезии, они
в начале 1919 г. сражались в корпусе фон дер Гольца
в Прибалтике. В этой попытке второго похода герман¬
ского империализма на Восток, наряду с нерегулярными
частями, принимали участие регулярные германские
сухопутные, морские и воздушные силы. По плану фон
дер Гольца и прятавшегося за его спиной правитель¬
ства Шейдемана — Эберта завоевание Прибалтики
должно было привести к восстановлению царизма в
России, в союзе с которым можно было бы начать но¬
вую войну против Англии и Франции.
1 Цит. по Hans Ernest Fried, The Guilt of German Army,
New York 1943, p. 328.
398

Эта роль мирового жандарма отвечала междуна¬
родной обстановке, в которой возрождался германский
империализм. Германские генералы хорошо понимали,
что преждевременный отказ от выполнения военных
ограничений Версальского договора чреват опасностью
превращения Германии в арену военных действий.
«Полководцы» вроде Гофмана и ему подобных через
своих посредников засыпали французский и английский
генеральные штабы и политических деятелей «записка¬
ми» и планами грандиозной интервенции в Советскую
Россию. Людендорф и Гофман, наряду с фон дер Голь¬
цем, были духовными отцами добровольческих отрядов.
Эти военные организации содержались в основном на
средства государственного бюджета. Влиятельные круги
буржуазии и социал-демократические правительства
Веймарской республики не желали пренебречь воз¬
можностью внешнеполитической игры антисоветской
картой.
В рейхсвер, который оказывал огромное влияние
на внешнюю полити'ку Веймарской республики, вли¬
лись белогвардейские добровольческие отряды, не же¬
лавшие признать политические ошибки кайзеровского
правительства, приведшие к военному разгрому Герма¬
нии. Часть добровольческих отрядов, состоявшая из
наиболее рьяных авантюристов и ландскнехтов, влилась
в ряды нацистской партии. Пресловутая бригада капи¬
тана Эрхгардта и остатки дружины Россбаха присоеди¬
нились к Гитлеру, образовав первые кадры его штур¬
мовых отрядов. Эти специалисты монархических пере¬
воротов, называвшие себя «подпольной Германией»,
были воодушевлены перспективой превращения гитле¬
ровских отрядов в ядро будущей массовой армии.
Ставка на международную катастрофу. Претендуя
на роль международного жандарма, гитлеровцы рас¬
считывали на социальные и международные ката¬
клизмы.
Вначале гитлеровцы тешили себя надеждой, что Со¬
ветская Россия пойдёт войной на Западную Европу
и попытается захватить Польшу. Этим,г ’по мнению
гитлеровцев, следовало воспользоваться и двинуть на
Восток свои отряды, нанести русским армиям второе
поражение под Танненбергом и логнать их обратно в
Россию. Это и будет собственно началом нашего
399

возрождения \ мечтал фашистский официоз. Когда рух¬
нула легенда о «красном империализме», гитлеровцы
стали строить расчёты на неизбежности социальных ка¬
тастроф, которые заставят капиталистические страны
выбирать между демократическим строем и фашизмом.
Гитлеровцы рассчитывали на неизбежный междуна¬
родный хаос в результате крушения и распада Совет¬
ского Союза либо на коренное изменение соотношения
сил между великими державами на Ближнем и Даль¬
нем Востоке. Эти перемены, проповедывали Гитлер и
его присные, покажут миру, что спасение только в
установлении «германского порядка», и, что ещё важ¬
нее, облегчат вооружение Германии и представят удоб¬
ный повод для вооружённых выступлений. Своими «про¬
рочествами» о неизбежности прихода к власти больше¬
визма в случае краха нацистского режима в гитлеров¬
ской Германии Гитлеру удалось добиться фактической
свободы нарушать любые договоры и обязательства. Так,
без какого-либо противодействия Франции, Англии и
ряда других государств, если не считать чисто словесных
протестов, Гитлер через год после прихода к власти
издал (1 января 1934 г.) декрет о введении трудовой
повинности, что было крупным шагом по пути милитари¬
зации страны. 16 марта того же -года была введена воин¬
ская повинность, а в апреле объявлено о возрождении
германской авиации. Ещё через год Гитлер так же
безнаказанно нарушил обязательство о демилитариза¬
ции Рейнской области.
Ставка на грядущий хаос диктовала политику про¬
вокаций, разжигания розни, внутри- и .внешнеполитиче¬
ских конфликтов, политику активной поддержки фа¬
шистских банд в других странах. Это была та же по¬
литика катастроф, с помощью которой фашизм пришёл
к власти в Германии.
Во Франции гитлеровцы, финансируя и поддержи¬
вая выступления французских фашистов, активно со¬
действовали обострению политических конфликтов. Ор¬
ганизация немцами мятежа генералов Санхурхо и
Франко против испанской республики и открытая ин¬
тервенция в Испании в 1936 г. должны были оконча¬
тельно привлечь на сторону фашистской Германии
1 «Volkischer Beobachter», 1. I. 1921.
-ino

симпатии и поддержку всех реакционных элементов
Европы и мира. Вместе с тем интервенция в Испании
должна была явиться «шпанской мушкой», подобно той,
которую некогда Бисмарк поставил на затылок Фран¬
ции. Это было актом окружения Франции и разложе¬
ния её правящего лагеря. Так называемая «борьба
с большевизмом» в Испании не только ударила по
Франции, но и облегчила агрессию против всех госу¬
дарств, лежащих вокруг Атлантического океана,
в том числе и против США. Испания была наиболее
слабым звеном в цепи этих государств, которые, по
определению американского журнала «Fortune», со¬
ставляли «атлантическое прикрытие» Америки Ч
Таким же слабым звеном оказалась затем и Фран¬
ция, «правители которой, дав себя запугать призраком
революции, с перепугу положили . под ноги Гитлера
свою родину, отказавшись от сопротивления» 1 2. История
неопровержимо доказала, что так называемый «анти-
коминтерновский пакт» был прикрытием «войны во
время мира», которую вела фашистская «ось» против
других народов.
Теория и практика «войны во время мира» нашли
свою наиболее систематическую разработку в Герма¬
нии. Термин этот был в 1924 г. пущен в оборот пол¬
ковником В. Николаи, начальником германской военной
разведки во время первой мировой войны3.
Гитлеровцы продолжали и усовершенствовали на¬
чатую германской военщиной практику превращения
шпионажа в мощное «секретное» оружие разложения
своих внешнеполитических противников изнутри. Гит¬
леровцы делали ставку на использование страха и не¬
нависти буржуазии к рабочему движению, на нацио¬
нальную борьбу, на продажность политических деятелей
и на поддержку фашистских и полуфашистских элемен¬
тов в странах, намеченных в очередные жертвы фашист¬
ской агрессии. Всё это называлось «революционным
разложением врага рафинированными методами психи¬
ческой войны». В разговоре с консулом США в
1 «Fortune», June 1944.
2 Сталин, О Великой Отечественной войне Советского Союза,
Москва 1946, стр. 21.
3 IV. Nicolai, Geheime Machte, Internationale Spionage und
ihre Bekampfung im Weltkrieg und heute, Leipzig 1924, S. 182.
26 германский империализм	401

Берлине Геббельс цинично хвастал возможностью соз¬
давать внутренние раздоры в других странах, действуя
через свою агентуру и используя внутренние силы.
В частности Геббельс намекал на Австрию и Чехосло¬
вакию ł. Известна деятельность гитлеровских агентов
во Франции. Гитлеровцы исходили из расчёта на внут¬
реннюю слабость не только одной Франции. Соеди¬
нённые Штаты Америки Гитлер называл «сатанинским,
котлом рас» (Hexenkessel der Rassen), считая, что это
весьма облегчает подрывную работу нацистов. Гитлеров¬
цы откровенно делали ставку на разложение Британ¬
ской империи; они твердили, что время её уже ушло
безвозвратно, что она охвачена гангреной декаданса
и должна поэтому растерять свои владения.
Нетрудно заметить, что эти расчёты гитлеровцев от¬
нюдь не были новыми и оригинальными. Полковник Ни¬
колаи ещё в 1924 г. строил свои «секретные силы» на
тех же основаниях. «Структура английской мировой им¬
перии, — писал сей основоположник новой школы шпио¬
нажа, — а также иммиграция и расовая проблема в
Северной Америке таковы, что, право, определённые
методы шпионажа напрашиваются сами» 1 2. Ещё во вре¬
мена, когда германский генеральный штаб существовал
тайно, он тесно сотрудничал с нацистами в использова¬
нии в ряде стран немецкого национального меньшинства
и разных политических групп для подрывной работы.
По приходе гитлеровцев к власти это взаимодействие
стало особенно тесным. Офицеры генерального штаба
разрабатывали военную сторону организации и разме¬
щения «пятой колонны» и подготовки путчей в разных
странах, поскольку фашистские восстания и путчи ста¬
ли одним из важнейших средств подготовки войны. Это
показали не только события в Европе, но и происки на¬
цистов в Южной Америке накануне и во время второй
мировой войны. Министерство пропаганды Геббельса,
раздувавшее всякие недоразумения и конфликты между
американскими государствами, а также внешнеполитиче¬
ский отдел нацистской партии работали в контакте с гер¬
манскими военными властями, засылая пропагандистов,
1 Документы, представленные обвинением Международному воен¬
ному трибуналу за № 2385-PS.
2 VK. Nicolai, op. cit., S. 184.
402

оружие и офицеров для вооружения и обучения гер¬
манских ирредентов в Бразилии и Аргентине. «Ге¬
стаповские агенты, — писал журнал «Current History
Forum», — при содействии экспертов генерального шта¬
ба организовали там «опорные пункты» и склады ору¬
жия, амуниции, радиоаппаратуры и взрывчатых веществ
вблизи аэродромов, электростанций и железных до¬
рог» Ч Рассадником шпионажа и подрывной работы
оказались многочисленные «культурные» и другие орга¬
низации немцев в Америке. Свыше 20 тыс. немецких
клубов, охватывающих миллионы американских гра¬
ждан германского происхождения, объявили о своём
сочувствии гитлеровскому режиму и сделали свастику
своим официальным знаком, а их печать вплоть до
начала второй мировой войны вела пропаганду в поль¬
зу «третьей империи».
Провокация, диверсии, подрывная работа стали
основными методами германской внешней политики.
В своём кругу гитлеровцы говорили об этом с полной
откровенностью. Достоверно известно, что за четыре
месяца до войны один из доверенных советников
Гитлера, статс-секретарь Вильгельм Чеплер, заявил
на банкете у президента рейехбанка: «В наших инте¬
ресах— разжигать максимальный беспорядок в Ев¬
ропе».
Авантюризм такой политики вполне соответствовал
умонастроению германской буржуазии, рассчитывавшей
воспользоваться экономическим хаосом в капиталисти¬
ческом мире. «Когда произошло обострение мирового
экономического кризиса, — пишет Эдгар Маурер, — но¬
вая германская тактика приняла ясные очертания: это
отказ от какого бы то ни было сотрудничества в борьбе
с кризисом, если только это участие не будет оплачено
ревизией Версальского договора»1 2. Весной 1931 г. гер¬
манская буржуазия сознательно пошла на обострение
финансового кризиса в Европе, приложив руку к краху
венского Всеобщего кредитного общества (Allgemeine
Kredit-Anstalt). Этот крах имел тяжёлые последствия в
первую очередь для Германии. Представитель Лиги
наций настойчиво предупреждал Феглера и Тиссена,
1 «Current History Forum», June 1941.
2 Edgar Mow re r, op. cit., p. 54.
26*
403

прибывших в Вену в качестве представителй герман¬
ских кредиторов Австрии, что австрийский банковский
крах распространится и на Берлин. Однако «рейхсбанк,
возглавлявшийся тогда Лютером, остался глух к этому
предупреждению, рассчитывая выйти сухим из вызван¬
ного им бедствия» Ч Тактику Германии после ухода
войск союзников из Рейнской области, т. е. задолго
до установления гитлеровского режима, Эдгар Маурер
сравнивает с поведением «слепого Самсона в храме
в Газа, угрожающего похоронить под развалинами
всё и вся, включая и самого себя»1 2.
Подрывная деятельность германских монополий в
других странах. После прихода фашизма к власти гер¬
манские монополии предоставили свои средства, между¬
народные связи и аппараты заграничных филиалов в
распоряжение нацистов для фашистской пропаганды,
шпионажа и подрывной деятельности в других странах,
в первую очередь в латинских и англо-саксонских. Так,
Фриц Тиссен сообщает, что задолго до второй мировой
войны «концерн ИГ Фарбениндустри помогал нацистам,
в частности оплачивая их агентов по пропаганде за гра¬
ницей. Это, кстати сказать, делали и многие другие
концерны. Все эти расходы компенсировались соответ¬
ствующими счетами в марках в Германии, и, таким
образом, нацисты были в состоянии использовать
огромные суммы в иностранной валюте, остававшиеся за
границей. Это, между прочим, одна из причин, почему
иностранным государствам так трудно было открыть
пути, по которым финансировалась нацистская пропа¬
ганда» 3. Расследование министерства финансов США
показало, что американские дочерние предприятия кон¬
церна ИГ Фарбениндустри были органами пропаганды
и влияния нацистов на американском континенте,
а также центрами экономического шпионажа и дивер¬
сионной деятельности. Установлено, что филиалы ИГ
Фарбениндустри, пользуясь договорами с американской
промышленностью, имели доступ в американские воен¬
ные предприятия и собирали там нужную им инфор¬
мацию. Представители германских фирм обычно пе¬
реходили в американское гражданство, что облегчало
1 Fritz Thyssen, op. cit., p. 223.
2 Edgar Mowrer, op. cit., p. 54.
3 Fritz Thyssen, op. cit., p. 226.
404

им шпионаж. Большое число их было в 1941 г. осуждено
за подрывную работу.
Подкуп властей и печати, экономический и поли¬
тический шпионаж фигурировали в арсенале многих
организаций монополистического капитала. В Германии
эта неприглядная практика выросла до гигантских раз¬
меров и превратилась в самодовлеющую систему:
шпионская и подрывная работа германских промышлен¬
ных, банковских и транспортных монополий за границей
стала неотъемлемой частью их деятельности. В этом тай¬
ный смысл нацистской демагогии о «подчинении капита¬
ла общенациональным интересам» и значение лозунга
«все мы солдаты фюрера». С точки зрения «теоретиков»
нацистского милитаризма война не вносит никаких
принципиальных изменений по сравнению с «подготови¬
тельным периодом», поскольку основные задачи войны
«должны быть большей частью резрешены в мирное
время» L Официальная деятельность руководящих гер¬
манских концернов и банков стала деловым фасадом
для «пятой колонны», для того подполья, которое было
организовано фашизмом в решающих пунктах капита¬
листического мира в целях придания «тотального» ха¬
рактера нацистской «войне в потёмках».
Как видно из оглашённой на Нюрнбергском процес¬
се главных немецких военных преступников записи ука¬
заний, данных Гитлером 25 мая 1938 г. германскому ге¬
неральному штабу, экономической войне при разработке
планов вторжения в Чехословакию отводилась большая
роль, которую «фюрер» так определил: «Задачей эконо¬
мической войны является использование всех средств,
имеющихся в распоряжении хозяйства, чтобы ускорить
падение Чехословакии. Война при помощи экономиче¬
ских мероприятий и пропаганды может предшествовать
вооружённой борьбе. Я сам определю её дату»2.
Ещё до второй мировой войны были стёрты грани
между деловой деятельностью германских монополий и
экономической войной. Главным полем экономической
войны, начатой германской буржуазией задолго до
вооружённых действий, явились международные соглаше¬
ния монополистов, а важнейшим орудием этой войны
1 «Militarwissenschaftliche Rundschau», 1936, S. 309 ff.
3 Документ, предъявленный обвинением Международному воен¬
ному трибуналу за № 388-PS.
405

стали патенты, контролируемые германскими концерна¬
ми. Как показали материалы американской сенатской
комиссии по обследованию состояния обороны (Senate
Defense Investigating Committee) и в частности высту¬
пления помощника министра юстиции Арнольда и члена
сенатской комиссии патентов сенатора Кларка, Герма¬
нии на ряд лет удалось задержать развитие в США ря¬
да жизненно необходимых для американской нации и
её обороны производств, используя для этой цели свои
соглашения с американскими трестами «New York
Times» сообщала, что, «по мнению антитрестовского
отдела министерства юстиции, германо-американские
промышленные картели не только ответственны за недо¬
статок необходимейших военных материалов, обусловлен¬
ный разделением сфер торговли, согласно договору и
патентными ограничениями; последние являются частью
обдуманного плана экономической войны Германии. Эти
ограничения до такой степени точно формулированы,
что они, несомненно, были рассчитаны на нынешнюю
войну... Рассмотрение некоторых из этих международ¬
ных соглашений, которые по своему значению почти
равняются договорам (treaties), подтверждает мнение,
что германский инициатор приноравливал их к плану
современной войны. Иллюстрацией может служить одно
соглашение, затрагивающее производство военного сна¬
ряжения первостепенной важности, от нехватки которо¬
го теперь мы страдаем. Оно предусматривает раздел
мировых рынков сбыта на обособленные зоны и касает¬
ся как патентованных, так и непатентованных това¬
ров... Распределение территорий сбыта соответствовало
политическим планам (pattern). Территории, выделен¬
ные для германских партнёров, как это теперь видно,
охватывали страны, намеченные немцами для завоева¬
ния. Это соглашение, как многие другие, заключённые
после установления германским государством контроля
над хозяйственной деятельностью своих торговых кру¬
гов, представляло собой картель, в котором одновремен¬
но участвовали правительства держав оси и их про¬
мышленность» 1 2.
1 Congressional Record Proceedings and Debates of the 77th Con¬
gress, second Session, v. 88, January 26 1942, N 18, p. A. 256.—A 258;
«Petroleum Times», 4. IV and 18. IV. 1942.
2 «New York Times», 27. III. 1942.
406

Отметим кстати, что в состав территорий, резерви¬
рованных за германскими контрагентами в качестве
рынков сбыта, оказалась... Канада — союзница Соеди¬
нённых Штатов.
Здесь речь идёт о картельном соглашении между
германским химическим концерном ИГ Фарбениндуст-
ри и американской компанией Стандарт Ойл об иссле¬
довании и использовании натуральных газов и газов от
очистки нефти и для взаимного обмена техническими
патентами в этой области, в которой важнейшее место
принадлежит производству синтетического каучука. Как
указывалось ранее, в октябре 1930 г. было создано
в Луизиане общество Джаско (Jasco Inc.), акции кото¬
рого были распределены между ИГ Фарбениндустри и
Стандарт Ойл в Нью-Джерси. Джаско в частности
имело право предоставлять третьим лицам и предприя¬
тиям лицензии на использование на правах аренды па¬
тентов, контролируемых обоими участниками этого об¬
щества.
Положение обоих участников соглашения оказалось
весьма неодинаковым. По прямому приказу гитлеров¬
ского правительства ИГ Фарбениндустри систематиче¬
ски тормозил развитие американских исследований по
синтетическому каучуку. Сенатор Лафоллет, основы¬
ваясь на документах министерства юстиции США, со¬
общил сенатской комиссии, что Стандарт Ойл ока¬
зался младшим партнёром ИГ Фарбениндустри в во¬
просах синтетического каучука и до 1938 г. сам не
предпринимал никаких исследований в этой области...
Ещё в 1936 г. Стандарт Ойл рекламировал среди аме¬
риканских каучуковых компаний быстрые успехи его
германского партнёра в развитии синтетического кау¬
чука и поддерживал у американских деловых кругов
надежду получить с помощью лицензий компании
Стандарт Ойл право использовать германские па¬
тенты. Расследование показало, что акционерное общест¬
во Джаско, действуя под вывеской американской фирмы,
было на деле лишь филиалом ИГ Фарбениндустри и
прямым агентом внешнеполитического отдела нацист¬
ской партии. Сенатор Лафоллет по поводу результатов
другого соглашения ИГ Фарбениндустри указывал се¬
натской патентной комиссии на совершенно необычное
в условиях правового государства и противоречащее
407

международным деловым обычаям «использование» кар¬
телей и корпораций в качестве орудия нацистской
военно-экономической политики» Ч
Джаско скрывал от американской промышленности
германский опыт и после октября 1939 г., когда Стан¬
дарт Ойл приобрёл акции ИГ Фарбениндустри в Джас¬
ко и его патенты. И после этого, по данным министер¬
ства юстиции США, «продолжался контроль германских
кругов над использованием Джаско патентов на синте¬
тический каучук. Этот контроль, как это документально
подтверждено, продолжался по меньшей мере до нояб¬
ря 1941 г., возможно и до формального начала войны
между Германией и США»1 2. Только в 1940 г. Стан¬
дарт Ойл начал предоставлять некоторым американ¬
ским фирмам патенты на производство «буны-Н», ко¬
торая может быть использована лишь для производства
дорогостоящих специальных товаров, но не годится для
производства шин. Как показало расследование, даже в
мае 1941 г. Стандарт Ойл не предоставил американской
промышленности образцов бутила, пригодного для про¬
изводства шин3. Помощник министра юстиции Ар¬
нольд, выступая свидетелем перед сенатской комис¬
сией весной 1942 г., высказал мнение, что соглашение
между Стандарт Ойл и ИГ Фарбениндустри «является
основной причиной нехватки у нас (т. е. в США) син¬
тетического каучука в настоящее время... В то время
как компания Стандарт Ойл отказывалась предоста¬
вить наличные образцы своего бутилового каучука
(butyl rubber) английским и американским концер¬
нам, она уже послала полную информацию ИГ Фар¬
бениндустри и в ответ на запрос итальянской компа¬
нии Пирелли направила её к ИГ Фарбениндустри»4.
В то же время компания продолжала информировать
немцев о результатах американских исследований.
Другим примером может служить подрывная дея¬
тельность концерна ИГ Фарбениндустри в созданном
в 1931 г. мировом алюминиевом картеле и в Амери¬
канской алюминиевой компании (Alcoa), полностью
1 Congressional Record etc.; v. 88, N. 112, June 15 1942, p. 5372.
2 Ibid., v. 88, N. 18, January 26 1942, p. A—257.
3 Ibid., p. A—258.
4 The Petroleum Times, vol. XLVI, N. 1166, 4. IV. 1942, p. 156.
408

монополизировавшей производство алюминия в США.
Своё участие в Алькоа немцы использовали для ограни¬
чения размеров производства в США. Эта отрасль была
на крайне низком уровне, не отвечавшем мирным потреб¬
ностям страны и создавшем во время войны прямую
угрозу срыва производственных программ ряда отра¬
слей американской военной промышленности. Сенатское
расследование установило, что после прихода Гитлера
к власти германские участники международного алю¬
миниевого картеля добились для себя права неограни¬
ченного расширения производственной мощности и про¬
дукции алюминия при условии воздержания от экспорта
на защищённые внутренние рынки других участников
международного соглашения. В результате нацистская-
Германия, не имеющая ни значительных собственных
залежей бокситов, ни обильных гидроэнергетических ре¬
сурсов, уже в 1938 г. значительно опередила США по
производству алюминия, хотя ещё в 1930 г. её продук¬
ция составляла (меньше одной трети количества алюми¬
ния, произведённого в США.
Немцы фактически определяли развитие в США
производства магния, военное значение которого весьма
велико. Это опять-таки было следствием сотрудничества
Американской алюминиевой компании с ИГ Фарбенин-
дустри. В созданных ими Американском магниевом
акционерном обществе и Обществе по развитию произ¬
водства магния (Magn. Development Corporation)
администрация состояла из представителей ИГ Фар-
бениндустри. Сенатское расследование установило, что
благодаря сотрудничеству с Алюминиевой компанией
нацисты были в состоянии ещё более влиять на аме¬
риканскую магниевую промышленность. «Она удер¬
живалась на ничтожно низком уровне, равняясь лишь
части германской продукции... Алюминиевая компания
была в такой же мере участником ИГ Фарбениндустри
в магнии, как Стандарт Ойл из Нью-Джерси был уча¬
стником в синтетическом каучуке, и результаты были
одинаково гибельны в обоих случаях. Несмотря на на¬
ше отрицательнее отношение к державам оси ещё до
войны и несмотря на объявление нами войны Герма¬
нии в декабре 1941 г., эти тесные и опасные связи
между Алюминиевой компанией и нацистами были по¬
рваны лишь в апреле 1942 г. И даже тогда это было
409

осуществлено лишь после долгих расследовании анти¬
трестовского отдела (Antitrust Division) и обвинитель¬
ного акта федеральных присяжных о предании суду
(Federal Grand-Jury)» Г В своём заключительном отчё¬
те Национальному экономическому комитету Арнольд
указывал, что «цель, с которой иностранные (читай —
германские) компании брали патенты и вступали
в картельные соглашения в США по производству
основных военных материалов, заключалась в том, что¬
бы задержать развитие Америки и вызвать серьёзные
нехватки» 1 2.
Одной из важнейших предпосылок превращения
германских монополий в опаснейшее оружие экономиче¬
ской войны было особо тесное сращение монополисти¬
ческого капитала с государственным аппаратом, харак¬
терное для всей истории Германии и достигшее неви¬
данных размеров при господстве фашизма. Германские
монополии в ряде случаев даже настаивали на призна¬
нии иностранными контрагентами решающего голоса
фашистского государства в частноправовых сделках и
соглашениях. Так, в начале 1934 г. руководители ИГ
Фарбениндустри по поводу уточнения своих обяза¬
тельств в отношении Стандарт Ойл писали последнему:
«...другим осложняющим моментом является нынеш¬
няя политика германского правительства, настаиваю¬
щего на контроле и утверждении иностранных согла¬
шений» 3. Таким образом, германский концерн открыто
признал, что за ним и его притязаниями непосредствен¬
но стоит государство и что иностранному контрагенту
остаётся либо подчиниться, либо пойти на риск нерав¬
ной борьбы.
Как уже указывалось выше, перевод хозяйства на
военные рельсы оказал глубокое влияние на деятель¬
ность германских монополий как внутри, так и вне
страны. С одной стороны, наличие обеспеченного сбыта
и высокая рентабельность государственных заказов
ослабили стимулы к ограничению производства на внут¬
ренний рынок. Эти же обстоятельства делали герман¬
ские монополии менее уязвимыми для иностранной кон¬
куренции внутри страны. С другой стороны, военное
1 Congressional Record etc., v. 88, N 112, June 1942, p. 5372.
2 Gunter Reimann, Patents for Hitler, p. 260—261.
3 Ibid., p. 65.
410

перерождение хозяйства придало новое содержание
внешней экспансии германских монополий.
С переводом германской экономики на военные
рельсы рост диспропорции между основными подраз¬
делениями общественного производства и уменьшение
сырьевых и прочих ресурсов толкали на грабёж ресур¬
сов других стран. Война теми или другими средствами
превратилась как бы в условие функционирования
хозяйства. Как указывал бывший торговый советник
США в Берлине Дуглас Миллер, «гангстерское
правительство может эффективно функционировать
лишь до тех пор, пока в качестве объектов
грабежа имеются государства, основанные на пра¬
вовом порядке, и нацистская экономика может при¬
крыть свой глубоко непроизводительный характер
(essential sterility), лишь живя за счёт достояния
других стран. Но она не может произвести столько
благ, сколько она потребляет... Гитлеровская экономи¬
ка носит хищнический характер. Она пожирает другие
экономики» Ч Отсюда теснейшее переплетение эконо¬
мических, политических и военных мотивов в деятель¬
ности германских монополий1 2. В этом смысле подрыв¬
ная работа германских монополий за границей была
прямым продуктом фашистского военного хозяйства.
Дипломатия неожиданностей, игра на международных
противоречиях и активное их разжигание давно уже
стали важнейшим дипломатическим орудием герман¬
ского империализма. Известен агрессивный характер
дипломатии кайзеровской Германии, идеалом которой
была «политика силы», грубого наскока и бряцания
саблей. Это была чисто военная политика, использую¬
щая преимущественно «дипломатию неожиданностей».
Излюбленным методом немцев всегда была угроза вой¬
ной, они преднамеренно держали Европу в постоянной
неуверенности в завтрашнем дне, в постоянном страхе
перед неизбежным конфликтом.
1 См. введение Дугласа Миллера к книге Карла Роберта «Hit¬
ler’s Counterfeit Reich», by Dr. Karl Robert, New York, p. 9.
2 Разглагольствования буржуазных экономистов и публицистов
демократических стран о «трагедии частного предприятия» в гитле¬
ровской Германии служат цели облегчения и снятия с германской
буржуазии ответственности за чудовищные преступления, совершён¬
ные Германией в этой войне.
411

Фашизм придал этой политике характер открытого
бандитизма, возродив политические идеалы и приёмы
кровавых тевтонцев Ч Традиционное прусское отноше¬
ние к договорам, как к «клочку бумаги», Гитлер пре¬
вратил в принцип, по которому договор заключается
для усыпления бдительности очередной жертвы фашист¬
ской агрессии или для того, чтобы изолировать свою
жертву от тех держав, которые могли бы оказать ей
помощь против агрессора.
Чего не могла позволить себе кайзеровская Герма¬
ния не только по внешним, но и по внутриполитическим
соображениям (в первую очередь из-за сопротивления хо¬
рошо организованного тогда германского пролетариата),
то гитлеровская Германия делала без всякого стеснения.
При фашизме стало возможно создание в министер¬
стве иностранных дел такого органа, как «иностранный
департамент» для сплочения «двенадцати миллионов
заграничных немцев» в нацистскую подпольную армию
и для руководства их подрывной работой в странах,
давших им приют. Фашистская Германия организовала
сотни тысяч американских немцев для свержения де¬
мократического строя в США, её агенты организовали
восстания в Прибалтике и т. д. В кайзеровской Герма¬
нии глава германского правительства не смог бы обра¬
титься к немцам, являющимся гражданами других го¬
сударств, с призывом: «Германия распространит свою
власть далеко за пределы восточных и юго-восточных
границ. А вы, господа, приехавшие из-за моря, имеете те
же задачи. Забудьте всё, чему вас учили. Мы стремимся
не к равенству, а к власти... Ваш долг — бороться, что¬
бы обеспечить Германии управление миром. Вы получи¬
те тогда свою долю власти без параграфов и пактов.
Вам будет поручена от имени германского народа опе¬
ка над побеждёнными странами. Вы будете от моего
имени управлять этими странами и их народами...» 1 2
Политические убийства не имели ещё столь широко¬
го распространения в системе внешнеполитических
1 Нелишне привести характеристику тевтонства и его методов,
данную ярым его апологетом —Фридрихом Гилыпером: «Тевтон всегда
был лукавее противника, и безобидная честность, которую заплывший
жиром обыватель принимает за германскую верность, имеет так же
мало общего с нашей натурой, как натура комнатной собачки с ха¬
рактером волка». Цит. по журналу «Aufstand», 1931.
2 Rausching, op. cit., p. 170—171.
412 .

средств кайзеровской Германии. При фашизме же
убийства из-за угла стали важнейшим орудием «дип¬
ломатии». Вспомним убийство австрийского канцлера
Дольфуса, убийства, совершённые румынскими «же-
лезногвардейцами» или венгерскими фашистами; нити
этих преступлений тянулись к зданиям германских по¬
сольств в Бухаресте и Будапеште. Германские агенты
(совместно с итальянскими) участвовали в убийстве
французского министра иностранных дел Барту и юго¬
славского короля Александра и др.
В этих гангстерских приёмах проявилась взаимная
обусловленность общественного строя и внешней поли¬
тики фашистской страны.
Внешнеполитический тупик германского фашизма.
Гитлер обвинял германскую внешнюю политику вре¬
мён Вильгельма II в отсутствии целеустремлённости
(Ziellosigkeit) и в порочности её системы союзов (falsche
Biindnispolitik), обусловленной неумением отбирать со¬
юзников, обладающих не обманчивой, а действительной
мощьюł. Не немощную, разлагающуюся монархию
Габсбургов, а Англию (в борьбе за континентальную
экспансию) или. же Россию (при ориентации на коло¬
ниальную экспансию) должна была, по мнению Гит¬
лера, иметь на своей стороне кайзеровская Германия
в войне 1914—1918 гг.1 2
«Целеустремлённость» во внешней политике Гитлер
понимал как отказ от каких бы то ни было компромис¬
сов и от какого бы то ни было самоограничения в осу¬
ществлении разбойничьих внешнеполитических методов
и целей. Именно такой смысл он ^вкладывал в известное
положение Бисмарка, что «политика есть искусство воз¬
можного». Отказываясь видеть в этом призыв считаться
с реальностью (это он называл «компромиссничанием»
(Kompromisswirtschaft), «половинчатостью», а иногда и
просто «пацифизмом»), Гитлер писал: «Этим Бисмарк
стремился лишь сказать, что для достижения известной
политической цели необходимо использовать все
1 Hitler, Mein Kampf, Bd. 1, S. S. 139—161, 295,.
2 «Если политику завоевания территории в Европе можно было
бы проводить только в союзе с Англией и против России, то, наобо¬
рот, колониальная политика и политика мировой торговли мыслимы
лишь совместно с Россией против Англии» (Ibid., S. 157).
413

возможности... Его же преемники усмотрели в этом вы¬
сказывании освобождение себя от необходимости вообще
иметь какие-либо политические идеи и даже цели» Ч
При таком толковании бисмарковского завета, есте¬
ственно, отпадали какие-либо международно-правовые,
моральные и другие ограничения в применении внешне¬
политических средств и исчезало само понятие дости¬
жимой политики.
Историки нацистского движения не случайно гово¬
рят О'б отсутствии у гитлеровцев твёрдой внешнеполи¬
тической концепции по меньшей мере до второй поло¬
вины 1923 г.1 2 Для людей, не желавших мириться
с поражением Германии в войне 1914—1918 гг. и с ус¬
ловиями Версальского договора, Франция являлась
первым врагом. Эту точку зрения воспринял нацизм,
но Гитлер в выступлениях первых лет обвинял не
Францию, а Англию в том, что она якобы «лишила
последних следов свободы один из величайших куль¬
турных народов мира — Германию»3. Такое отношение
к Франции и Англии объяснялось тем, что правые
круги германской буржуазии и германский генерали¬
тет на другой же день после проигранной войны стали
спекулировать на якобы «неизбежном» франко-англий¬
ском военном конфликте, во время которого един¬
ственно ценным союзником Франции, по их мнению,
могла быть лишь Германия. В награду за хозяйствен¬
ную и военную помощь Германия могла бы получить
от Франции неограниченную свободу рук в отношении
Советской России. Правда, не исключалась и возмож¬
ность борьбы совместно с Англией против Франции
и Советского Союза, но антисоветская внешнеполити¬
ческая концепция правых кругов германской буржуа¬
зии всё же чаще всего соединялась с антибританской
ориентацией. По меткому замечанию К. Гейдена —
в 1921 г. нацистская внешняя политика, «инспирируе¬
мая Людендорфом, генералом Гофманом и Рехбергом,
переписанная начисто Розенбергом и по частям изла¬
гаемая Гитлером народу, направлена та создание
антисемитской, антибольшевистской и антибританской
1 Hitler, Mein Kampf, Bd. I, S. 295.
2 Конрад Гейден, цит. соч., стр. 92.
3 Там же, стр. 39.
414

континентальной Европы. Хребтом её должен быть союз
между пробудившейся Германией и проснувшейся
Францией» Ч Нацисты готовы были «взять под свою
защиту» Польшу, которую «специалист» по восточным
делам Розенберг сравнивал с «утопающей истеричкой,
которой надо нанести удар по голове для того, чтобы
вытащить её из воды».
В 1923 г. в момент крайнего обострения германо-
французских отношений Гитлер поучал своих соотече¬
ственников, что у Франции, «правда, были «коренные
расхождения с Германией, но для Германии они ликви¬
дированы после 1871 г.» и что «только евреи науськи¬
вают эти страны друг на друга» 1 2. С конца 1923 г. во
внешнеполитической пропаганде нацистов всё сильней
выдвигается лозунг: «Непримиримым смертельным вра¬
гом германского народа является Франция» и «Англия
не желает, чтобы Германия была мировой державой, а
Франция вообще не хочет мириться с существованием
державы, именуемой Германия, — это всё же сущест¬
венная разница» 3. Только в 1926 г. нацисты внесли во
внешнеполитическую концепцию Людендорфа — Гоф¬
мана — Розенберга поправки и перестали называть
часто меняющееся правительство Франции «приказчи¬
ками англо-саксонской мировой фирмы».
А как обстояло дело с небезызвестной «английской»
ориентацией Гитлера? С 1926 & Гитлер стал доказы¬
вать английским государственным деятелям, что инте¬
ресы английской и германской политики во многом
совпадают и потому Германия является наиболее под¬
ходящим партнёром для владычицы морей, поскольку
«военное превосходство Франции лежит тяжёлым кам¬
нем на сердце великобританской мировой державы»4.
Гитлер договорился до того, что Англия является якобы
естественным союзником Германии5. В фашистской
библии «Mein Kampf» Гитлер писал, что союз с Анг¬
лией возможен лишь при условии отказа Германии от
борьбы за «мировую гегемонию». Но Гитлер никогда и
1 Конрад Гейден, цит. соч., стр. 39.
2 Там же, стр. 92—93.
3 Hitler, Mein Kampf, Bel. II, S. 699.
* Ibid., p. 700.
Б Ibid.
415

не думал отказываться от войны против Англии; будучи
уверенным в неминуемом распаде Британской империи,
он намеревался действовать по рецепту: «падающего
толкни». Голландия была для Гитлера особо соблаз¬
нительным плацдармом для воздушной и подводной
войны против ненавистных британцев.
Гитлеровская «ставка на Англию» служила лишь
средством разделения и ослабления западноевропей¬
ских демократий, отнюдь не являясь определённой вне¬
шнеполитической ориентацией. Надо было обладать по¬
разительной близорукостью разных «умиротворителей»,
ослеплённых ненавистью к Советскому Союзу, чтобы
поверить в возможность «ориентировать» германскую
политику в желательном для них направлении.
Несомненно, что Гитлер хитро и умело использовал
страх и глубокую враждебность реакционных кругов
одних стран к Советскому Союзу и надежду других по¬
живиться при разделе территорий и богатств Страны
Советов. От нападения на СССР германский империа¬
лизм ожидал огромных выгод. Войну против СССР
Гитлер неоднократно называл «кульминационным мо¬
ментом» всей своей жизни. «Спасение Европы» от
угрозы большевизма служило в течение десятилетия
средством так называемого «фракционирования
(т. е. расчленения) войны» (термин кильского профес¬
сора Ганса фон Геннинга). Задача заключалась в
недопущении образования демократической коалиции
с участием СССР. Рассчитывая на неподготовленность
Англии и Франции к сопротивлению против фашист¬
ской агрессии, «третья империя» опасалась военной
мощи Советского Союза и его непреклонности в слу¬
чае вооружённого столкновения с фашизмом.
Один из виднейших идеологов немецко-фашистской
экспансии — генерал-лейтенант фон ’Метш так формули¬
ровал в 1937 г. взгляд немецких военных специали¬
стов на опасность войны с Россией: «Почти неуязвимая,
гигантская, почти автаркическая по своим военно-хозяй¬
ственным ресурсам и обладающая неисчерпаемыми
людскими ресурсами, территория Советского Союза яв¬
ляется, при сравнении её с легко уязвимой Центральной
Европой, нашим величайшим военно-материальным пас¬
сивом и представляет для нас отрицательное явление,
которое бесконечно усугубляется наличием воздушных
416

сил» 1. Мощь СССР усиливала у агрессоров боязнь
повторения войны на два фронта.
Гитлер стремился начать войну на Западе, отложив
войну на Востоке в качестве следующего этапа. Война
на Западе была для германского империализма перво¬
очерёдной задачей, более актуальной, чем война против
Советского Союза; об этом свидетельствовало немало
фактов ещё задолго до того, как развернулись события
1939/40 г. В своём стремлении к мировому господ¬
ству возродившийся германский империализм должен
был в первую очередь столкнуться с интересами таких
капиталистических держав, как Англия и Франция,
и выступить против них. Против них в конечном
счёте и были направлены военная интервенция в Испа¬
нии, захват Австрии и Чехословакии и готовившийся
удар по Польше. Ещё в 1931 г. один из крупных пред¬
ставителей германского «неонационализма» и идеолог
«политики катастроф» — Фридрих Вильгельм Гейнц
писал: «Когда звезда хаоса... начнёт свой танец над
Европой, тогда придёт время строить империю, направ¬
ленную против Запада... и резко отличающуюся от боль¬
шевистской системы в России»2. В беседах с доверен¬
ными лицами вскоре после прихода к власти Гитлер
прямо указывал, что германские вооружения в первую
очередь направлены против западноевропейских госу¬
дарств. События 1939 и 1940 гг. окончательно доказали
это на практике. Гитлеровская Германия ставила себе
задачу не только «экспансии на Восток», но и передела
мира и сфер влияния за счёт Англии, Франции и других
стран.
Вероломно напав на Советский Союз, Гитлер снова
стал возлагать большие надежды на международный
«крестовый поход против большевизма». Попытки рас¬
членения, «фракционирования» войны, т. е. ведения её
последовательными этапами — против разрозненных
противников, потерпели неудачу.
Понятию «политическая ориентация» гитлеровцы
придали совершенно чудовищный смысл: будущие
жертвы агрессии использовались для достижения целей,
направленных против них же. Ещё более извратил
1 Generalleutnant a. D. Metzsch, Der einzige Schutz gegen die
Niederlage, Breslau 1937, S. 59.
- Цит. no Edgar Mowrer, op. cit., p. 35.
27 Германский империализм	417

гитлеризм понятие политического союза. Естественно,
что подобная политика в конечном счёте привела к
разоблачению истинной природы немецко-фашистского
империализма, ставшего главной опасностью для мир¬
ных народов.
Нападение на СССР окончательно разоблачило гит¬
леровские разглагольствования, что вооружение Герма¬
нии и территориальные захваты на юго-востоке Европы
якобы необходимы для возрождения потерянной будто бы
Германией её «способности к союзам» (Biindnisfahigkeit).
Слишком прозрачной оказалась попытка прельстить
Англию восстановлением «способности Германии
к союзам» путём расширения её за счёт СССР, с тем,
чтобы с помощью ресурсов Советского Союза затем
осуществить разгром и покорение Британской империи.
«Неспособность Германии к союзам» была отнюдь
не следствием Версальского договора и недостатка
«жизненного пространства», а объяснялась непримири¬
мостью целей немецко-фашистского империализма с
жизненными интересами всего мира. Это лучше всего
видно из отношения нацистской Германии к соучастни¬
кам её империалистических разбоев. Нацистская поли¬
тическая доктрина отрицала сколько-нибудь подлинные
и хотя бы относительно устойчивые союзные отноше¬
ния не только с демократическими, но и с фашист¬
скими странами. Во вторую мировую войну нацистская
Германия вступила, имея на своей стороне не союзни¬
ков, а вассалов. Ещё задолго до войны гитлеровская
политика насилия и обмана вызвала самоизоляцию Гер¬
мании и завела её в безысходный -внешнеполитический
тупик.
Антинациональный характер фашистской внешней
политики. Рядясь перед массами в тогу сверхпатриотов,
поборников «воинствующего пруссачества» всех направ¬
лений и оттенков, гитлеровцы в писаниях, предназна¬
ченных для более узкого круга, не скрывали свое¬
го презрительного отношения к патриотизму. Ещё в
годы первой мировой войны известная защитница прус¬
сачества Люция Фрост подчёркивала, что «любовь
к отечеству играет такую же ничтожную роль в прус¬
ских планах, как и религиозный энтузиазм» L
1 См.Н.Е. Fried,The guilt of German Army, New York 1943,p.330.
418

Ведь принадлежность к пруссачеству, поясняет Освальд
Шпенглер, не связана ни с рождением, ни с националь¬
ностью, а выражает лишь стремления к господству над
миром и к установлению в нём режима прусской казар¬
мы. Такие взгляды были широко распространены сре¬
ди офицерства рейхсвера после первой мировой войны.
Писатель Ганс Эрнст Фрид правильно указывал на
иезуитские доводы этих кругов: «Это они ввели в оби¬
ход противопоставление Германии «действительной
Германии», это они открыли разницу между политикой
и «патриотизмом» и условный характер понятия чести» *.
Всё это было полностью воспринято нацистами: «От¬
чуждение от государства как такового, — писал Розен¬
берг, — борьба против государства как такового даже
вправе принять антинациональный характер при
условии, что эта борьба ведётся людьми, сознающими
свою принадлежность к расе господ, а не сервильными
натурами» i 2.
Получая тайные субсидии от Муссолини и рассчиты¬
вая в будущем на военный союз с Италией, гитлеровцы
отказались от населённого немцами Южного Тироля,
перешедшего по Сен-Жерменскому договору к Италии.
Когда итальянские фашисты, захватив Меран, избивали
и издевались над немецким населением, гитлеровцам не
было до этого дела. Как писал Розенберг в газете
«Volkischer Beobachter» от 18 июня 1923 г., «вопрос
об освобождении Южного Тироля встанет на практике
лишь тогда, когда у нас вообще будет немецкое госу¬
дарство» (!). «Временный» отказ затянулся на десятиле¬
тия. Неудивительно, что даже из реакционных кругов
раздавались по адресу Гитлера в связи с этим обвинения
в «измене общенациональному делу».
Национальные проблемы Германии использовались
гитлеровцами лишь для разнузданной демагогии, для
захвата власти, для империалистического разбоя.
Это относилось и к вопросу о границах и к Вер¬
сальскому договору в целом. «Требования восстановле¬
ния границ 1914 г., — декларировал Гитлер в «Mein
Kampf»,—являются политической бессмыслицей, размеры
i Ibid., р. 239.
2 Aljred Rosenberg, Der Mythus des 20 Jahrhunderts, Miinchen
1935, S. 519.
27*	419

и последствия которой превращают её в политическое
преступление» L Или в другом месте: «Борьба про¬
тив Версаля... является средством, а не целью моей
политики. Вы хорошо знаете, что прежние границы на
Рейне меня не интересуют. Восстановление довоенной
Германии является задачей, недостаточной для оправ¬
дания нашей революции».
Под видом решения национальных задач, вызванных
к жизни поражением 1918 г., велась подготовка новых
империалистических захватов. В своих бредовых планах
завоевания мирового господства гитлеровцы окончатель¬
но отбросили критерий «осуществимой политики». «Я не
могу ограничить себя ни на Востоке, ни на Западе»1 2,—
объявил Гитлер вскоре после прихода к власти. Ещё
раньше гитлеровская пропаганда заменила лозунг «борь¬
бы против несправедливостей Версальского договора»
требованием «жизненного пространства», что представ¬
ляло большие удобства для оправдания неограниченной
экспансии. По меткому замечанию английского эконо¬
миста Эйнцига: «Один только факт, что европейская
страна производит продукты, в которых Германия нуж¬
дается, и может представить рынок сбыта для герман¬
ской промышленности, осуждает эту страну на то, чтобы
стать частью «жизненного пространства» Германии»3.
Завоевание Европы Гитлер рассматривал лишь как
первый шаг к созданию всемирной империи. Аппетиты
Гитлера простирались на Британскую империю, он
ставил задачей подчинение стран Латинской Америки,
а также расчленение США, низведение последних до
ранга третьестепенной державы.
Дуглас Миллер, прекрасно знавший гитлеровскую
Германию и лично знакомый с её разбойничьей верхуш¬
кой, в привлекшей внимание американской обществен¬
ности книге «You can’t do business with Hitler» изло¬
жил точку зрения гитлеровских заправил на будущее
Соединённых Штатов Америки в случае военной победы
Германии: «Мы бы хотели, — заявили гитлеровские
вельможи, — иметь дело не с США, а с разрозненными
её областями, превращёнными в отдельные страны. Мы
1 Hitler, Mein Kampf, 1933, Bd. II, S. 736.
2 H. Rauschning, op. cit., p. 144.
3 Paul Einzig, Hitler’s «New Order» in Europe, London 1941, p. 6.
420

не заключали бы много сделок с Нью-Йорком, а поку¬
пали бы хлопок у Нью-Орлеана и продавали бы ему
готовые изделия. Мы покупали бы фрукты и лес у
Сан-Франциско и продавали бы ему промышленные то¬
вары. Мы покупали бы мясные и сельскохозяйственные
продукты у Чикаго в обмен на изделия нашего промыш¬
ленного производства». Иными словами, гитлеровцы
мечтали о том, чтобы «объединить под своим господ¬
ством Европу и раздробить на куски Америку» Г
Из стран Латинской Америки гитлеровцев особенно
привлекали природные богатства Мексики. «Геополити¬
ческий институт» генерала Гаусгоффера в Мюнхене раз¬
работал вопросы агрессии и в прочих странах Латинской
Америки. «Гаусгоффер,— сообщал журнал «Current
History Forum», — рассматривал Латинскую Америку
как наиболее уязвимый рубеж. Каждая из латино-аме¬
риканских наций подвергнута исчерпывающему анализу
в стратегическом индексе института. Имеются планы
каждой фабрики, каждой политической группе дана
оценка с точки зрения её использования Германией...
План Гаусгоффера состоит в том, чтобы Германия, сра¬
зу после овладения нефтью Ближнего Востока, нанесла
удар (по Америке), посылая из Дакара в Бразилию
материалы, оружие и военных «туристов»... Именно из
Южной Америки Гаусгоффер хочет начать войну против
США»2. На географической карте, найденной при аре¬
сте германских диверсантов в Монтевидео, была по¬
казана «Новая Германия», которую нацисты собира¬
лись создать в Южной Америке. Эта «Новая Герма¬
ния» включала всю Аргентину, Чили, Уругвай, Боли¬
вию, Парагвай и часть южной Бразилии.
Африканский континент был давно уже облюбован
германским империализмом; гитлеровцы целиком вклю¬
чили его в «жизненное пространство» Германии. Побе¬
да над СССР и сокрушение морского могущества Анг¬
лии должны были дать Германии господство над значи¬
тельной частью Азии, несмотря на то, что гитлеровцы
обещали поделиться со своим дальневосточным партнё¬
ром — Японией.
1 «New York Times Book Review», 20. VII. 1941.
1 «Current History Forum», June 1941, pp. 12, 47.
421

Естественно, что при столь безграничных завоева¬
тельных планах гитлеровцы откладывали окончательное
определение «жизненного пространства» до конца вой¬
ны. «Не провинции, а геополитические категории, не
национальные меньшинства, а континенты, не пораже¬
ние, а уничтожение противника, не союзники, а сотел-
литы, не перемещение границ, а перетасовка госу¬
дарств всего земного шара, не мирный договор, а
смертный приговор — таковы должны быть цели великой
войны»1, — истерически вопил Гитлер. Никогда ещё
антинациональная, враждебная интересам собствен¬
ного народа сущность империализма не проявлялась
с такой очевидностью и силой, как в немецко-фашист¬
ском империализме. «Говорят, — писал товарищ
Сталин в своём приказе от 1 мая 1942 г., — что
немецкие фашисты являются националистами, оберегаю¬
щими целость и независимость Германии от покушения
со стороны других государств. Это, конечно, ложь.
Только обманщики могут утверждать, что Норвегия,
Дания, Бельгия, Голландия, Греция, Советский Союз
и другие свободолюбивые страны покушались на це¬
лость и независимость Германии. На самом деле не¬
мецкие фашисты являются не националистами, а им¬
периалистами, захватывающими чужие страны и выса¬
сывающими из них кровь для того, чтобы обогатить
немецких банкиров и плутократов»2.
Гитлеровское военное командование, подготовляя
захваты, само признавало, что никакая держава не
покушается на Германию. Так, например, доводя до
сведения высшего офицерского состава новые стратеги¬
ческие директивы Гитлера от 18 июня 1938 г. по плану
«Грюн», Кейтель писал: «Нет никакой опасности осуще¬
ствления иностранными государствами превентивной
войны против Германии»3.
Характер второй мировой войны. В речи на пред¬
выборном собрании избирателей Сталинского изби¬
рательного округа города Москвы 9 февраля 1946 г.
товарищ Сталин раскрыл общие корни первой и второй
1 Н. Е. Fried, The Guilt of German Army, New York 1943. p. 10.
3 Сталин, О Великой Отечественной войне Советского Союза,
Москва 1946, стр. 50—51.
8 Документ, предъявленный обвинением Международному воен¬
ному трибуналу за № 388-Р.
422

мировых войн. И та и другая возникли на базе современ¬
ного монополистического капитализма, для которого
характерно крайнее обострение неравномерности разви¬
тия капиталистических стран, что делает необходимым
периодический передел мира в соответствии с изменив¬
шимся соотношением экономических и политических сил
между этими странами. Товарищ Сталин показал, что
«война возникла, как неизбежный результат развития
мировых экономических и политических сил на базе
современного монополистического капитализма», что
«в результате первого кризиса капиталистической си¬
стемы мирового хозяйства возникла первая мировая
война, в результате же второго кризиса возникла вто¬
рая мировая война». Вместе с тем характер второй ми¬
ровой войны глубоко отличен от характера первой миро¬
вой войны: «Следует иметь в виду, — говорил товарищ
Сталин, — что главные фашистские государства —
Германия, Япония, Италия — раньше чем напасть на
союзные страны, уничтожили у себя последние остатки
буржуазно-демократических свобод, установили у себя
жестокий террористический режим, растоптали прин¬
цип суверенитета и свободного развития малых стран,
объявили политику захвата чужих земель своей соб¬
ственной политикой и заявили во всеуслышание, что
они добиваются мирового господства и распростране¬
ния фашистского режима во всём мире, причём за¬
хватом Чехословакии и центральных районов Китая
государства оси показали, что они готовы осуществить
свою угрозу насчёт порабощения всех свободолюбивых
народов. Ввиду этого вторая мировая война против
государств оси, в отличие от первой мировой войны,
приняла с самого начала характер войны антифа¬
шистской, освободительной, одной из задач которой
являлось также восстановление демократических сво¬
бод. Вступление Советского Союза в войну против
государств оси могло лишь усилить, — и действи¬
тельно усилило, — антифашистский и освободительный
характер второй мировой войны» \
1 Сталин, Речь на предвыборном собрании избирателей Сталин¬
ского избирательного округа г. Москвы 9 февраля 1946 г., Госполит-
издат, 1946, стр. 6—7.
423

И первая и вторая мировые войны возникли в резуль¬
тате кризиса капиталистической системы мирового хо¬
зяйства.
Вторая мировая война возникла на почве борьбы
за передел сфер влияния. Но в этой борьбе за передел
сфер влияния, источников сырья и рынков сбыта гер¬
манский империализм стал угрожать существованию
народов, и это придало войне против фашистских
агрессоров справедливый народный характер. Этого
нельзя сказать о первой мировой войне. Истинный
характер войны 1914—1918 гг. был со х стороны
обоих боровшихся лагерей не национальный, а импе¬
риалистический, захватнический. Основным участникам
первой мировой войны угрожало нарушение их терри¬
ториальной целостности, но они не стояли перед угрозой
потери национальной независимости. Первая мировая
война велась на европейском континенте, но в основном
её целью был передел колоний. Во второй мировой
войне, в отличие от первой, Германия угрожала
не только территориальной целостности, но и нацио¬
нальной независимости и национальному существо¬
ванию ‘большинства европейских государств. Немецко-
фашистский империализм поставил задачу безраз¬
дельного господства над миром. Цели гитлеровцев
не ограничивались экономическим и политическим
переделом мира. Мировое господство означало в пони¬
мании гитлеровцев отрицание государственного сувере¬
нитета других народов. Гитлер стремился не допустить
существования двух великих военных держав в Европе
или даже страны, способной впоследствии стать круп¬
ной военной державой. В Европе, по замыслам Гитлера,
должно было остаться лишь одно по-настоящему само¬
стоятельное государство — «Великая Германия». Осталь¬
ные же существующие на территории Европы го¬
сударственные образования он хотел либо полностью
уничтожить, либо практически лишить самостоятель¬
ности.
Нацистские политические деятели всегда считали
недостаточными для своих целей многообразные формы
экономической зависимости малых государств, сохраня¬
ющих, однако, политическую самостоятельность в том
виде, как она сложилась в результате борьбы вели¬
ких капиталистических держав за экономический и
424

политический раздел мира. Гитлеровские идеологи «гер¬
манской Европы» особенно добивались ограничения су¬
веренитета европейских наций в основных сферах — в
области вооружённых сил и в области внешней политики.
На втором году войны они открыто предупреждали, что
«в новой, находящейся под единым руководством и уми¬
ротворённой Европе многие страны не будут нуждаться
в сохранении ни армии, ни прежнего дипломатического
аппарата» Ч Даже о своём основном «союзнике» —
Италии — Гитлер неоднократно высказывался в том
духе, что её суверенные права должны быть резко
ограничены и что итальянская армия должна играть
лишь подсобную, а не самостоятельную роль.
При конкретном осуществлении этих замыслов Гит¬
лер вынужден был, естественно, придать некоторое
разнообразие политическим формам своего деспотиче¬
ского господства над покорёнными странами. Возник
ряд переходных форм подчинения, резко отличных,
однако, от тех 'косвенных форм государственной зави¬
симости, которые были известны в практике прежних
международных отношений. Между статусом варшав¬
ского «генерал-губернаторства» и чешского «протек¬
тората» или между этими обоими и статусом Бельгии,
Голландии и расчленённой на зоны Франции имелись
различия. Но эти различия были лишь прикрытием
одной и той же сущности, которая сводилась к факти¬
ческой отмене государственной независимости этих
наций.
Гитлеровцы носились с (планами расчленения
Бельгии на три провинции — Брабант, Лимбург и
Фландрию, обладающие только весьма ограниченными
суверенными правами. Эти провинции предполагалось
расширить за счёт французской Фландрии. Огромное
количество бельгийцев, говорящих по-французски,
равно как и население северной Франции, должно было
быть выселено в южную земледельческую часть Фран¬
ции. Высокоразвитая в промышленном отношении
территория от Па-де-Кале до Зюдерзее должна была
быть непосредственно подчинена Берлину.
Гитлеровский «наместник» в Голландии Зейс-
Инкварт заявил в ноябре 1941 г., что голландцы и
1 Josef Winschuh, op. cit., S. 25.
425

норвежцы, «принадлежащие к семье германских наро¬
дов», не имеют права на национальную самостоятель¬
ность, что «Европа станет территорией, где не будет
больше независимости ни для кого. Однако некоторая
автономия в области интеллектуальных и других куль¬
турных вопросов будет возможна».
Планы гитлеровцев в отношении Франции были от¬
кровенно расшифрованы итальянскими фашистами.
В связи с годовщиной встречи Гитлера с ПетэнОхМ в
Монтуане, где были согласованы принципы «сближения
и допуска Франции к участию в организации нового по¬
рядка», орган итальянского фашизма «Relation! Interna¬
tional!» (октябрь 1941 г.) поместил статью об «истори¬
ческой ответственности» Франции; в ней, между прочим,
говорилось: «Как в Виши, так и повсюду должны счи¬
таться с фактом, что Франция политически полностью
сведена к нулю. В этом смысле с ней уже покончено...
Франция... должна всегда помнить, что она только по¬
беждённая страна, побеждённая Германией и Ита¬
лией. Этот факт сохраняет своё решающее значение в
будущем и навсегда. Кто побеждён, тот не может
больше ни обмануть кого-либо, ни снять с себя ответ¬
ственность»
Итак, территориальные аннексии фашистской Герма¬
нии в Европе имели иной удельный вес и значение, чем
во время первой мировой войны. Если в первой мировой
войне, как указывал Ленин, на континенте решалась в
первую очередь судьба колоний, то во второй мировой
войне речь шла прежде всего о судьбе европейских
народов.
Колониальные вожделения германского монополисти¬
ческого капитала, конечно, отнюдь не ослабели, и коло¬
ниальные захваты входили составной частью в план
гитлеровцев. Как известно, до прихода к власти Гитлер
одно время открещивался от колониальных завоеваний.
Но это было лишь маскировкой, которая была необхо¬
дима гитлеровцам для того, чтобы устранить возможные
внешние помехи для прихода к власти. Это был трюк,
который должен был обеспечить гитлеровской Германии
свободу рук и который был рассчитан на разжигание
противоречий между Англией и Францией.
1 Цит. по «National Zeitung», Basel, 30. X. 1941.
426

Колониальная агитация возобновилась как только
Гитлеру удалось безнаказанно нарушить ограничения во¬
оружённых сил Германии, установленные Версальским
договором. После этого активность «германского коло¬
ниального общества», которое гитлеровцы до поры до
времени прятали на политических задворках, возросла
до чрезвычайных размеров.
В стремлении немецко-фашистского империализма
к мировому господству стёрлись все грани и различия
между историческими— «континентальным» (в эпоху
Бисмарка) и «колониальным» (в эпоху Вильгельма II) —
направлениями германской внешней политики. Для гит¬
леровцев колонии должны были служить непосредст¬
венным территориальным продолжением метрополии,
образуя вместе единое самодовлеющее «региональное
территориальное образование» (Regionalraum). Вот что
писал фашист Вернер Шмидтбайль в связи с идеей
«европейско-африканского территориального образова¬
ния»: «В случае войны, во время которой региональное
территориальное образование должно быть до извест¬
ных пределов автаркичным, эти колонии могли бы
только тогда иметь значение, если бы связь между
метрополиями, т. е. в данном случае — Европой, и ко¬
лониями при всех обстоятельствах оставалась бы нена¬
рушенной... Мы с своей стороны убеждены, что эти
основные силы региональных территориальных обра¬
зований (имеется в виду Германия, Япония и др., «ор¬
ганизующие» эти образования.—Л, и Г.) не будут
терпеть того, чтобы некоторые государства владели
колониями, находящимися вне их региональных терри¬
ториальных образований. Вот почему мы уверены, что
можно будет сохранить в течение обозримого периода
только те колонии, которые являются частью того же
регионального территориального целого, что и их мет-
оополия» 1.
Здесь уже не могло быть отличий между «континен¬
тальным» и «колониальным» направлениями германской
экспансии, хотя бы потому, что фашизм носился с реак¬
ционно-утопической идеей превращения европейских
стран в колониальные территории. Известно, что
Гитлер в интимном кругу своих приверженцев неодно¬
1 Werner Schmldtbeil, Europa wirtschaftlich neugeordnet, Berlin
1941, S. 9—10.
427

кратно говорил, что покорение мира невозможно без
превращения Европы в колонию.
Режим террористической диктатуры должен был
придавить завоёванные народы. Всё это определило
антифашистский характер второй мировой войны.
Вступление СССР в войну против фашистских агрес¬
соров усилило антифашистский характер войны. Оно
сыграло решающую роль в освобождении народов от
германского ига и в восстановлении их демократиче¬
ских свобод.
Развязанная фашистскими государствами вторая
мировая война была подготовлена силами междуна¬
родной реакции.
В течение последнего десятилетия влиятельные круги
большинства стран, ставших затем жертвой фашистской
агрессии, строили свою политику в надежде на разре¬
шение своих собственных противоречий с Германией за
счёт СССР. Борясь против организации коллективной
безопасности, они стремились расчистить дорогу для
агрессии против СССР. Они считали фашизм надёжным
оплотом против демократических движений в Европе
и национально-освободительных устремлений коло¬
ниальных народов. Такова была внешняя политика реак¬
ционных кругов, в первую очередь Франции и Англии,
которые возомнили, что могут по своему усмотрению
направлять и локализовать немецко-фашистскую агрес¬
сию. Малые страны также собирались сыграть роль
шакалов при дележе добычи германских хищников.
Особенно показательной была в этом отношении само¬
убийственная политика польских правителей: буквально
накануне германского вторжения польский министр
иностранных дел Бек пытался, выражаясь словами
польской печати, «разыграть свои антисоветские карты».
Эта гибельная политика нашла своё предельное вы¬
ражение в позиции Англии и Франции во время извест¬
ных англо-франко-советских переговоров в 1939 г.
Даже в этот решающий для дела мира момент, когда
ещё можно было предотвратить надвигавшуюся воен¬
ную катастрофу, английское и французское правитель¬
ства меньше всего думали о j борьбе с германской
агрессией.
После того как началась война в Европе, Франция
и Англия в действительности не боролись с Германией.
428

По крайней мере в течение восьми первых месяцев
войны правительства этих стран под влиянием реак¬
ционных сил пытались продолжать свою прежнюю
политику. Международная печать неоднократно отме¬
чала впоследствии, что во французском парламенте
«были элементы, которые рассматривали нацизм как-
преграду от большевизма и которые никогда не со¬
бирались драться с Германией и желали, чтобы Гитлер
повернул на Восток и победил Россию, к выгоде фран¬
цузов» Ч Эти взгляды разделяли английские мюнхенцы
и американские изоляционисты, которые были наиболее
ярыми, но отнюдь не единственными представителями
политики поддержки гитлеровской Германии.
Уже 12 недель спустя после начала войны с Герма¬
нией член английского парламента от города Бристоль
(Кельверуэлл предложил начать мирные переговоры
с немцами: «Единственным шансом, — заявил ин, — со¬
хранить мир являются переговоры, пока война ещё не
развернулась полностью» 1 2. (Кельверуэлл открыто выра¬
жал сомнения в целесообразности победы Англии над
Германией и не постеснялся заявить: «Я предвижу сов¬
местную борьбу наших войск вместе с германскими для
ликвидации большевистской опасности»3. Полковник
Ламберт Уорд, который в 1938 г. приобрёл печальную
известность тем, что он осуждал чехов как «нарушите¬
лей мира», в марте 1940 г. заявил в клубе Ротари:
«Единственной надеждой, которую я усматриваю в на¬
стоящее время в деле обеспечения мира, являются
договоры, которые должны быть гарантированы США
и другими нациями» 4.
За месяц до Дюнкерка английский министр Дафф
Купер в речи, произнесённой в Париже, утверждал:
«Мы нашли новый способ ведения войны — не жертво¬
вать человеческими жизнями». Понятно, почему фран¬
цузское военное руководство не желало извлечь ника¬
ких уроков из новой тактики, применённой немцами при
разгроме Польши, Французское командование, исходя
из предпосылки, превращения войны с Германией в сов¬
местную с ней войну против Советского Союза, от-
1 «Fortnightly», June 1944.
2 «Your М. Р.» by Grach, London 1944.
3 Ibidem.
4 «Daily Express», 30. X. 1940.
420

нюдь не готовились к защите французских границ, на¬
против, сирийская армия Вейгана предназначалась для
похода на Кавказ, а накануне вторжения немцев в Гол¬
ландию и Бельгию Франция собирала экспедиционные
силы для финляндского плацдарма против СССР.
Только после разгрома Франции Англия, оставшись
один на один с вооружённой до зубов Германией, нача¬
ла склоняться к отказу от утопической надежды уничто¬
жения Советского Союза руками фашистской Германии,
решив всеми силами защищать существование и нацио¬
нальную независимость английского народа от немецко-
фашистского империализма. Только с этого времени
силы демократии стали брать перевес над силами реак¬
ции, покровительствовавшими фашизму. Вступление же
СССР в войну против стран оси создало единый фронт
народов, сражавшихся за свою национальную независи¬
мость и демократические свободы.
Перед лицом смертельной угрозы для свободы наро¬
дов сила сопротивления империализму, проявившаяся
уже во время первой мировой войны, оказалась во вто¬
рой мировой войне несравненно более значительной, а
главное, более демократической по своему существу. Но
это отнюдь не означало, что в руководящих странах
буржуазной демократии исчезла свойственная монопо¬
листическому капитализму тенденция к реакции. Стре¬
мясь к истощению и ослаблению Советского Союза, ре¬
акционные круги Англии продолжали почти до конца
войны саботировать открытие второго фронта. Только
когда Советская Армия, изолировав Германию от её
союзников и вассалов, начала непосредственное наступ¬
ление на гитлеровское логово и окончательно выясни¬
лось, что СССР может собственными силами оккупиро¬
вать Германию и освободить всю Европу, эти реакционные
круги вынуждены были предпринять вторжение в Запад¬
ную Европу. Уже в ходе войны носители антинародных
тенденций стремились подменить демократические задачи
войны реакционными. Не сумев этого сделать в ходе
войны, они после разгрома гитлеровской Германии сопро¬
тивляются подлинной борьбе с фашистской агрессией и
ведут упорную борьбу против эффективной организации
безопасности для всех миролюбивых стран, как больших,
так и малых.
На характер второй мировой войны немалое влия-
430

ние оказали немецко-фашистские методы ведения вой¬
ны. «Старопрусские» методы ведения войны немцы
применяли и во время франко-прусской войны 1870—
1871 гг., которая тем не менее на первом этапе носила
для Германии оборонительный характер. Этими мето¬
дами немцы пользовались и во время первой мировой
войны, которая была двусторонне империалистической.
Характерно, однако, то обстоятельство, что и в 1870—
1871 и в 1914—1918 гг. в массовых грабежах п убий¬
ствах непосредственно замешан был относительно
узкий круг носителей «прусского духа» — главным об¬
разом из среды офицерства. Во второй мировой войне
вся германская армия оказалась охваченной духом
грабежа и безумием разрушения и истребления. Нет
нужды приводить данные о поведении нацистских сол¬
дат и офицеров в Польше, о кровавых ужасах Майда-
нека, Освенцима и др., об обстреле незащищённого
Роттердама, о расстрелах пулемётами с воздуха и с
танков мирных беженцев в Бельгии и Франции и
особенно о чудовищных злодеяниях и зверствах фашист¬
ских каннибалов на временно захваченных ими терри¬
ториях Советского Союза.
Незадолго до войны тогдашний начальник герман¬
ского генерального штаба генерал Гальдер в своём
докладе в военной академии для германских офицеров
и для членов национал-социалистской партии рекомен¬
довал такие средства, как: «комбинация воздушных
атак, потрясающая своим массовым эффектом, захват
противника врасплох, террор, саботаж, убийства членов
правительства и руководящих кругов» и т. п. Издан¬
ные накануне и во время вторжения в Советский
Союз приказы Кейтеля, Рундштедта и др. об уничто¬
жении военнопленных и расправах с мирным населе¬
нием показали, что германское военное командование
вполне солидаризировалось с политикой истребления и
проводило .её не хуже главарей гестапо и CC L Захва-
1 О том, что гитлеровские методы ведения войны имеют общие
черты с традиционными «старопрусскими» методами, свидетельствовал
самый факт назначения генерала Отто фон Штульпнагеля командую¬
щим германской оккупационной армией во Франции. Всем фран¬
цузам памятно, что во время первой мировой войны Штульпнагель
совершал бесчисленные преступления по отношению к беззащит¬
ному гражданскому населению во Франции и в конце концов был
431

ценные советскими войсками документы «зеленой папки
Геринга» и другие материалы показали, что ещё задолго
до войны германские захватчики тщательно разработали
разбойничьи планы ограбления советского населения
и истребления десятков миллионов советских граж¬
дан путём насилия, пыток, казней, массовых убийств,
отравления в газовых камерах независимо от пола, воз¬
раста, национальности и социального положения1.
«Германская колонизация» угрожала национальному и
даже физическому существованию завоёванных на¬
родов. Уже по одному этому вторая мировая война яви¬
лась для народов, боровшихся против гитлеровской
Германии, наиболее справедливой и прогрессивной вой¬
ной, известной в истории человечества.
Характерно, что с первого же дня войны идеологи
немецко-фашистского империализма старались отвести
вопрос о справедливых и несправедливых войнах. Так,
журнал «Wehrrecht» — орган фашистской Академии
германского права — в связи с нацистским вторжением
в Польшу осенью 1939 г. писал, что понятие «справед¬
ливой войны» является вопросом военной силы, а не
морали, этики или права. Лишь победоносная война
является справедливой. «Вопрос о «справедливой
войне» — это старый вопрос. Никакая нация не может
разрешить его и доказать справедливость войны иначе,
как храбростью в борьбе и завоеванием победы».
«Теоретики» фашистского разбоя нечаянно предвосхи¬
тили приговор истории. Именно потому, что свободо¬
любивые народы на деле вели войну за своё сущест¬
вование, она должна была закончиться разгромом Гер¬
мании.
включён в список офицеров, которые, согласно условиям Версаль¬
ского договора, подлежали выдаче союзникам. Штульпнагель остал¬
ся верен себе и во второй мировой войне. Это он отдал приказе мас¬
совых убийствах гражданских заложников. «Он показал, — пишет
автор книги «Самообманутые» Курт Риссер, — что немецкий гене¬
рал, член прусской офицерской касты, способен на чудовищные пре¬
ступления, не меньше Гитлера и Гиммлера».
1 См. ноту т. В. М. Молотова от 27 апреля 1942 г. о фашистских
злодеяниях.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ФАШИСТСКИЙ «НОВЫЙ ПОРЯДОК В ЕВРОПЕ»
И ЕГО УРОКИ
Программа порабощения народов Европы. Фашист¬
ская концепция «нового порядка в Европе» предста¬
вляла собой детально разработанную программу пора¬
бощения европейских народов. Подобно тому как
план «Срединной Европы» и аннексионистские про¬
граммы военной партии Германии, провозглашённые в
1916 г., были плодом её первых побед, вскруживших го¬
лову господствующим классам кайзеровской империи,
так и новая формулировка претензий германского импе¬
риализма явилась результатом временных крупных
военных успехов гитлеровской армии, захватившей
Польшу, Норвегию, Данию, Голландию и Францию.
Аннексионистские программы 1916 г. лишь расширяли,
систематизировали и уточняли стремления германского
империализма, зародившиеся ещё задолго до первой
мировой войны. Фашистская концепция «нового поряд¬
ка» также только развила и детализировала завоева¬
тельные планы немецко-фашистского империализма,
задуманные и выношенные задолго до вероломного
нападения гитлеровцев на европейские страны. Как
аннексионистские планы вильгельмовской Германии, так
и концепция «нового порядка» уходят своими корнями
в экономические и политические условия развития Гер¬
мании. В «новом порядке» отражены многие «идеи»
гитлеровцев, высказанные ими задолго до войны и
декларированные Гитлером в его книге «Mein Kampf» ив
28 Германский империализм 433

довоенных выступлениях. В этой концепции были также
широко представлены идеи, сформулированные побор¬
никами «большого хозяйственного целого» (из весьма
влиятельной группы «Tat»), мечтания пангерманцев и
преобразованные идеи Неймана о «Срединной Европе».
Этот возврат к одному и тому же кругу идей соответ¬
ствовал важнейшим чертам германского империализма.
Притязания германского империализма на мировое
господство, сформулированные в ходе войны, когда
гитлеровцы уже считали себя у цели своих безум¬
ных мечтаний, бросйли новый свет на породившие
их экономические, политические и социальные условия.
Ещё большее значение имела практика осуществления
«нового порядка», сорвавшая последние покровы с
демагогических прикрас и недомолвок фашистской
пропаганды.
Исходным в концепции «нового порядка в Европе»
была фашистская догма о примате политической силы
над экономическими факторами. Эту догму гитлеровцы
положили в основу своих проектов «реорганизации» ми¬
рового хозяйства; последнее понималось ими как сумма
хозяйственных отношений между государствами, опре¬
деляемых политическим фактором. В изображении
гитлеровцев мировое хозяйство и связь между отдель¬
ными национальными хозяйствами, равно как возмож¬
ность мирного сожительства наций, всегда основыва¬
лись на мировом господстве одной державы, насиль¬
ственно определяющей «порядок» международных отно¬
шений; фашистские «теоретики» и глашатаи «нового
порядка» утверждали, что в мировом хозяйстве отсут¬
ствующий «носитель» или «фюрер» заменяется поряд¬
ком, который устанавливается одной могущественной
державой и в рамках которого развиваются все осталь¬
ные нации L В средние века, уверяли расистские мрако»-
бесы, «порядок мирового хозяйства» якобы был герман¬
ским, поскольку «имперская государственная идея
была фактором, определяющим порядок в Европе»1 2.
Позже англо-саксы захватили главенство в мировом
хозяйстве и в соответствии с «низменными» взглядами
1 Н. Hunke, Die Grundlagen der zwischenstaatlichen Wirtschafts-
beziehungen, «Wirtschaft im Neuen Europa», Lubeck 1941, S. 39.
2 Ibidem.
434

английской политической экономии установили всюду
царство цены, капитала и свободы интернациональных
связей. Задача же гитлеровцев состоит в возвращении
мирового хозяйства к «германскому порядку». В этом
«упорядоченном» мировом хозяйстве, разумеется, не
будет места для -свободной игры экономических сил.
«Либеральный закон компаративных расходов (закон
относительного уровня издержек производства в между¬
народном обмене) в дальнейшем не будет больше дей¬
ствовать при внешних сношениях» L На смену послед¬
ним придёт, мол, воля германского государства. Это
была та же шарлатанская идейка о неограниченной
власти государства, вернее, фашистских фюреров, над
экономической жизнью, тот же грубый волюнтаризм,
который и раньше проповедывала реакционная немец¬
кая наука.
Господство Германии над мировым хозяйством пред¬
ставлялось как результат её господства над европейским
континентом. Отсюда лозунг «регисгнального» построе¬
ния мирового хозяйства, в котором основными партнё¬
рами выступали бы объединённые континенты, а Гер¬
мании предоставлялась' роль полно-властного хозяина
«европейского пространства».
Захват ресурсов Западной и Центральной Европы
казался гитлеровцам недостаточным для мировой геге¬
монии Германии; в «европейское пространство» они
включали также территории покорённых Британии и
Советского Союза, которые ранее просто «исключа¬
лись» из оного. После вероломного нападения на СССР
они поспешили включить территорию Советского
Союза в «региональный европейский хозяйственный
порядок».
Аппетиты гитлеровских громил были поистине без¬
граничны. Ещё в конце 1940 г. нацисты объявили, что
создаваемая «политическая Европа» не будет соответ¬
ствовать «географической Европе»1 2, а распространится
и на «средиземноморский бассейн», включающий всю
Африку. Те же бредовые идеи почти в то же время
развивал журнал «Berlin-Rom-Tokio», который имел
целью пропагандировать фашистский «треугольник». В
1 Josef Winschuh, op. cit., S. 14.
2 Shield Grant Duff, A German Protectorate. The Czechs under
Nazi Rule» London 1942, p. 29.
28*	435

этом журнале фашистами «научно» обосновывалась
идея «Евро-Африки», поскольку Африка якобы пред¬
ставляет собой ' «фактическое продолжение» европей¬
ского континента, подобно тому как Южная Америка
представляет собой продолжение Северной Америки Ч
Ядром «региональной» клетки мирового хозяйства
должна была явиться «область» непосредственной вла¬
сти империи («Reichsmachtgebiet»), имеющая свой центр
в «Велико-Германии». Нетрудно заметить, что это —
видоизменённая концепция «Срединной Европы» (Mittel-
europa). В своё время план «Срединной Европы» про¬
ектировал таможенный союз государств Центральной
Европы под германской эгидой. В нём ещё не отрица¬
лась возможность национального развития стран, вклю¬
чённых в орбиту Германии. Фашистское издание плана
«Срединной Европы» начисто отрицало эту возможность.
Вместо федерации государств вокруг расширенной импе¬
рии предполагалось создать конгломерат «подсобных
территорий» (так называемые «Arbeitsreiche»), непосред¬
ственно работающих на Германию и лишённых эконо¬
мической и политической самостоятельности.
Подсобные территории, прилегающие к «Велико-Гер¬
мании», провозглашались «жизненным пространством»
германского народа; их предлагалось заселить немцами
из других стран. По мере онемечивания этих районов
предполагалось включить их в состав собственно Гер¬
мании.
Фашисты нагло и цинично подчёркивали, что «регио¬
нальное европейское хозяйство» не будет результатом
добровольного сотрудничества равноправных партнёров,
а явится следствием успехов германского оружия и что
устанавливаемый немцами «новый экономический поря¬
док» будет иметь не демократический, а «авторитарный»
характер и будет основан на строгой иерархии. В хо¬
зяйственной области, «как и в политике, не будет демо¬
кратического равенства, а лишь систематизированная
иерархия»1 2. «Европейский порядок» будет «базировать¬
ся на иерархии наций», каждой нации будет отведено
определённое место и роль в «новом порядке» в зави¬
симости от её значения для Германии и её «заслуг» в
1 Shield Grant Duff op. cit., p. 30.
2 Josef Win schuh, op. cit., S. 17.
436

удовлетворении военных нужд последней. Руководитель
фашистской печати Дитрих официально заявил
иностранным корреспондентам, что создание преобра¬
зованной на фашистский лад «Срединной Европы» долж¬
но служить средством для обособления всего
«евро-африканского» континента и «устранения вмеша¬
тельства со стороны пространственно чуждых держав».
Цель была именно в безраздельном экономическом и
политическом господстве Германии над Европой и Аф¬
рикой, и это подчёркивалось с нарочитой грубостью.
«Путём создания великогерманского хозяйственного
пространства, — писал в 1941 г. государственный совет¬
ник Вольтат, бывший тогда одним из ближайших со¬
трудников Геринга по составлению пресловутых нацист¬
ских «четырёхлетних планов», — Германия стремится
создать мощный хозяйственный центр внутри Европы,
опираясь на который можно было бы и вне пределов
германского суверенитета ограничить область тесного
экономического сотрудничества Северной и Юго-Восточ¬
ной Европы от «пространственно чуждых» великих
держав... Речь идёт об изоляции европейского про¬
странства, являющегося сферой жизненно-важных
германских интересов» *. Под «пространственно чуж¬
дыми» державами подразумевались в первую очередь
США и Англия, экономическое превосходство которых
германский капитализм хотел преодолеть путём изгна¬
ния их с европейских рынков.
Реакционно-утопическая политика «автаркии» чрез¬
вычайно затрудняла восстановление мировых хозяй¬
ственных связей, нарушенных в период мирового эконо¬
мического кризиса 1929—1933 гг., и создала немалые
трудности даже для породившей её военизированной
германской экономики. Расчёт гитлеровцев строился на
том, что, захватив ресурсы Европы и включив их в
«область своих непосредственных интересов», Германия
приобретёт невиданную мощь в борьбе за мировое
экономическое господство. Главный организатор «нового
порядка» — бывший имперский министр народного хозяй¬
ства Вальтер Функ неоднократно заявлял, что объединён¬
ная под властью Германии Европа в своих торговых
1 Staatsrat Н.С.Н. Wohlthat, Neuordnung in Europa und deutscher
Aussenhandel, «Wirtschaft im Neuen Europa», Ltibeck 1941, S. 548—49.
437

сношениях с другими партнёрами «бросит на чашу ве¬
сов всю экономическую мощь континента» 1.
Идее абсолютного подчинения мирового хозяйства
власти германских монополий и всемирного политическо¬
го господства Германии соответствовали фашистские
планы организации «международного разделения труда».
Впрочем, этот термин мало подходит для шарлатан¬
ских заумных рассуждений фашистских экономистов,
пытавшихся облечь квази-научной словесной шелухой
то, что на простом языке называется грабежом
и порабощением покорённых народов. «Сотрудничество»
(Arbeitsgemeinschaft) европейского континента они
строили на основе политического господства Германии,
силы её военной машины и полицейского кнута.
После жестоких поражений на Восточном фронте
фашистские теоретики вынуждены были прибегнуть к
новым приёмам маскировки. «Германское жизненное
пространство» было спешно заменено «европейским
жизненным пространством». Фашистский профессор
Хунке в ноябре 1943 г. писал: «Политическое требова¬
ние, предъявленное европейским нациям, носит мини¬
мальный характер: оно стремится к хозяйственной и
военной устойчивости, т. е. оно предполагает всегдаш¬
ний доступ (Германии) к жизненно необходимым бла¬
гам и полное использование производительных сил
Европы для целей совместной обороны»2. Вновь была
пущена в ход краплёная карта «единства Европы»
против большевизма.
То, что на языке фашистов называлось «рациональ¬
ным размещением производительных сил», на деле
означало недопущение развития в других европейских
странах тех отраслей промышленности, которые давали
возможность сохранить малейшую самостоятельность
в области производства вооружений. Промышленность вы¬
соко развитых в индустриальном отношении стран Запад¬
ной Европы они называли «взращённой в тепличных усло¬
виях». В аграрно-сырьевых странах гитлеровцы проекти¬
ровали лишь развитие добывающей промышленности,
1 Walter Funk, Europaische Wirtschaftsplanung, «Wirtschaft
im Neuen Europa», Lubeck 1941, S. 12.
a H. Hunke, Zehn Thesen zur Weltdiskussion, «Signal» X? 2,
November-Heft, 1943.
438

могущее доставить сырьё для германской индуст-
рии. Промышленная переработка сырья должна была
остаться за Германией ввиду нерациональности «дубли¬
рования» уже существующей высокоразвитой герман¬
ской промышленности.
Ещё до прихода фашизма к власти в Германии резко
отрицательно относились к ускорению роста промыш¬
ленности в полуаграрных и аграрных странах Централь¬
ной и Юго-Восточной Европы; германский монополисти¬
ческий капитал всячески противодействовал индустриа¬
лизации этих стран. Это противодействие приняло
особенно открытые формы в годы кризиса, когда
вынужденный переход к клиринговым операциям поста¬
вил эти страны в сильную зависимость от Германии
в области вывоза и ввоза. Воспользовавшись этим,
Германия отказывалась продавать этим странам необ¬
ходимое им оборудование. И во время войны помощь
Германии своим вассалам в развитии промышленности
неизменно сопровождалась предостережениями о недо¬
пустимости в будущем «поспешной индустриализации»
Промышленная монополия Германии в качестве
основы «разделения труда» в Европе должна была
сопровождаться и финансовой монополией. Предполага¬
лось превратить Берлин в финансовый центр Европы,
сосредоточивающий в своих руках всё «снабжение капи¬
талами» европейских стран, т. е. фактически полный
контроль за движением капиталов и инвестиций в этих
странах. Германия претендовала также на монополию
в области европейского железнодорожного и морского
транспорта, в области страхового дела, и так как вся
эта система была немыслима без прямого принуждения,
то так называемое «разделение труда» должно было
осуществляться под диктовку Берлина.
Во взаимоотношениях Европы с другими «континен¬
тальными пространствами» не могло быть и речи о
«возврате к свободному и бесконтрольному обращению
товаров и к свободному движению платежей... Необхо¬
димо будет и в дальнейшем заботиться о том, чтобы
Европа покупала в первую очередь у самой же Евро¬
пы, причём даже тогда, когда условия производства, а
1 См., например, «Donau-Zeitung», 12. IV. 1941, а также «Wirt-
schaftsring», 14.XI. 1941.
439

вследствие этого и цены, могут оказаться менее благо¬
приятными, чем на заокеанских рынках» L Это была
официальная точка зрения, изложенная одним из глав¬
ных организаторов «нового порядка» на Балканах —
гитлеровским «посланником» Клодиусом. В журнале
«Виртшафтсринг», выражавшем взгляды германских
деловых кругов, «региональное европейское хозяйство»
открыто определялось как автаркия. «Было бы оши¬
бочно, — писалось здесь, — видеть спасение только
в автаркии, ограниченной национальными рамками.
Требование автаркии для каждой малой страны бес¬
смысленно... Только большое хозяйственное целое
(Grosswirtschaftsraum) должно быть автаркичным...
Необходимость автаркии большого хозяйственного
целого является политическим велением, которому
должны подчиниться все его члены»1 2. Внешняя
торговля с невходящими в «большое хозяйственное це¬
лое» странами должна была, по концепции фашистов,
ограничиваться главным образом так называемыми
«дополнительными товарами» и предметами роскоши
(Erganzungs- und Luxushandel): «Торговля колониаль¬
ными товарами и предметами роскоши не1 является
жизненно необходимой, поэтому она в крайнем случае
может и отпасть, не подвергая этим угрозе существо¬
вание хозяйственного пространства... Торговля допол¬
нительными товарами и предметами роскоши и есть
внешняя торговля будущего, которая в значительной
части будет происходить между большими хозяйствен¬
ными целыми»3.
«Национальная автаркия», являвшаяся лишь маски¬
ровкой военной подготовки, должна была смениться
автаркией в рамках «большого хозяйственного целого»
европейского континента и служить цели подготовки к
завоеванию и подчинению всего мира. Выдвигая эту
идею, нацистские глашатаи «нового порядка» писали:
«Континентальная автаркия будет «автаркией стороже¬
вого охранения»; это означает стремление к самоснабже¬
нию важными с военной точки зрения видами сырья в
1 Carl Clodlus, Neue Wege der europaischen Handelspolitik,
Wirtschaft im Neuen Europa, Lubeck 1941, S. 26.
2 «Der Wirtschaftsring», 14. XI. 1941.
3 Ibidem.
440

объёме, определяемом возможными нуждами войны, не
считаясь с расходами» Ч
Гитлеровцы заранее предвкушали «невиданный до
сих пор экспортный потенциал»1 2, который приобрела
бы Германия. Они мечтали об экономическом давле¬
нии, какое Германия сможет оказать на неевропейские
страны, монопольно регулируя покупательную способ¬
ность всего европейского населения; они не скупились
и на угрозы Америке использовать её «зависимость от
торговли с Европой», насчитывающей 350 млн. потреби¬
телей 3. Полное политическое и хозяйственное подчине¬
ние Европы отдало бы в распоряжение фашистской
Германии могущественные средства для экономической
экспансии. «Новый порядок в Европе» был бы инстру¬
ментом для дальнейших завоеваний и смертельной
угрозой для мира.
Гитлеровцы сулили своим вассалам быстрое, а глав¬
ное «бескризисное развитие» их экономики, спекулируя
на утопической мечте о каких-то «бескризисных формах»
капиталистического хозяйства. Нацистская печать вся¬
чески пропагандировала, что при установлении «единства
европейского хозяйственного пространства» задачей Гер¬
мании должно быть «устранение опасности кризиса на
собственной территории» 4.
Однако ещё до войны восточноевропейские аграрные
страны, связанные с Германией двусторонним товаро¬
обменом и клиринговыми расчётами, убедились в граби¬
тельских действиях гитлеровцев. Приспособление эконо¬
мики вассальных стран к экономике Германии вместо
«бескризисного» развития привело к подрыву в этих
странах даже пищевой промышленности, что крайне
отрицательно отразилось и на их сельском хозяйстве.
Нацистские экономисты несколько позднее пытались
изобразить дело таким образом, будто будущие отноше¬
ния в рамках «европейского пространственного целого»
не будут иметь ничего общего с «практикой военных
1 Josef Winschuh, op. cit., S. 14.
- Walter Funk, op. cit., S. 7 ft.
8 Landfried, Europas wirtschaftliches Friedensziel, «Wirtschaft
im Neuen Europa», Lubeck 1941, S. 36.
4 Walter Funk, op. cit., S. 7 ft.; Karl Kruger, Kolonialanspruch
und kontinentale Wirtschaftsplanung, Dresden 1940, S. 24 ff.
441

лет». Иначе, однако, говорили нацисты в момент провоз¬
глашения «нового порядка». О будущем хозяйственном
устройстве Европы 'министр народного хозяйства Валь¬
тер Функ писал: «После победного завершения войны
мы будем применять те же методы экономической поли¬
тики, которые принесли нам великие успехи ещё до
войны и особенно во время войны»!. Другой видный
организатор «нового порядка» — Клодиус писал: «Само
собой разумеется, что опыт периода 1933—1939 гг., и
прежде всего также опыт этих военных лет, будет при¬
менён при построении европейского хозяйства после
войны» 1 2.
Фашистский «новый порядок» в действии. Различ¬
ные методы эксплоатации оккупированных стран были
основаны на военном подчинении. Не все территории,
намеченные в качестве германского «жизненного про¬
странства», подверглись немедленной и формальной
аннексии. Даже из числа тех территорий, которые под¬
лежали заселению немцами, бы/ш отторгнуты и присое¬
динены к Германии лишь высоко развитые в хозяйствен¬
ном отношении районы, главным образом промышленные.
Так, от Чехословакии были отрезаны Судеты, от Поль¬
ши— вся её западная часть, включая Верхнюю Силезию,
Домбровский бассейн (уголь, чёрная и цветная метал¬
лургия) и Лодзинский район (текстиль), а также второй
текстильный центр — Белосток; от Франции — Эльзас-
Лотарингия (уголь и руда) и два в промышленном
отношении наиболее развитых района — Нор и Па-де-
Кале (две трети всей французской добычи угля и про¬
дукции стали), переданные в ведение германской адми¬
нистрации в Бельгии. Целиком была присоединена
Австрия, свыше трети населения которой занято в
промышленности, а также Люксембург (формально не
аннектированный, но фактически превращённый в так
называемый «рейхсгау») с его мощной металлургией.
«Великогерманская империя», которая должна была
составлять ядро «европейского пространства» и руково¬
дить всей его экономической жизнью, охватывала бы
все основные промышленные районы Европы, в первую
очередь все её угольные бассейны и районы тяжёлой
1 Walter Funk, op. cit., S. 5.
2 C. CMius, op cit., S. 25, 26.
442

индустрии. Остальные, так называемые не немецкие
страны «германской Европы», как побеждённые, так и
«союзные», как включённые, так и не включённые в «об¬
ласть непосредственных интересов Германской импе¬
рии», лишённые своих промышленных районов, стали
бы преимущественно земледельческими придатками,
аграрно-сырьевым «хинтерландом» Германии. Не до¬
вольствуясь этим,гитлеровцы приступили к разграблению
и разрушению промышленности оккупированных стран.
Однако, когда гитлеровцы начали непосредственную
подготовку к вероломному нападению на СССР, уни¬
чтожение предприятий в оккупированных странах Запад¬
ной Европы прекратилось. Впоследствии бомбёжки про¬
мышленных центров и районов самой Германии заста¬
вили немцев приостановить вывоз заводского оборудо¬
вания из оккупированных стран. Разрушение предприя¬
тий в оккупированных территориях происходило уже
главным образом путём хищнической эксплоатации и
износа их оборудования.
В системе ограбления побеждённых народов нашли
своё завершение методы «экономического проникнове¬
ния», усвоенные германским империализмом. Дело
свелось к насильственному присвоению германскими
капиталистами промышленных, банковских и торговых
предприятий в оккупированных странах, которое часто
не только по существу, но даже и по форме являлось
прямой реквизицией.
Мародёрство стало занятием не только немецких
офицеров и солдат, но и германских плутократов, за¬
хватывавших промышленные, банковские и другие
хозяйственные объекты. Армия и государство не огра¬
ничивались завоеванием территорий и политическим
порабощением народов, но непосредственно выполняли
«деловые» поручения магнатов капитала по части кон¬
фискации в их пользу рудных месторождений, пред¬
приятий, акций и прочих ценностей.
В Австрии крупная и значительные слои зараженной
фашизмом мелкой буржуазии содействовали насильствен¬
ному «аншлюссу». Австрийские добровольческие дивизии
Гитлера отличались упорством, жестокостью и грабежа¬
ми. Но даже в Австрии первым актом германских вла¬
стей был вывоз в Берлин не только золота и девизов,
но и ценных бумаг австрийского Национального бан¬
443

ка, владевшего большинством акций Венского кре¬
дитного общества, которое в свою очередь контро¬
лировало около девяти десятых всей австрийской
промышленности и торговли. Передана участий Нацио¬
нального банка и Венского кредитного общества гер¬
манским концернам и банкам означала переход в руки
последних почти всех кредитных учреждений Австрии и
больше половины всех акций и облигаций австрийской
промышленности, торговли и транспорта. Все ключевые
предприятия Австрии перешли к германским концернам
(концерну Геринга, фирме Крупп, ИГ Фарбениндустри,
Геншель и К°, Дейтше банк и др.) или были подчинены
последним. Овладев ценными бумагами и остальной
собственностью австрийских предприятий, в частности
банков, имевших значительные вложения на юго-востоке
Европы, германский финансовый капитал тем самым
заметно увеличил размер своих вложений за границей.
Все же сотрудничество австрийских и германских капита¬
листов облегчалось тем, что имущество и ценные бумаги,
захваченные Германией в Национальном банке в Вене,
принадлежали не частным лицам, а австрийскому госу¬
дарству и захват ключевых позиций в народном хозяй¬
стве Австрии явился неизбежным результатом своеобраз¬
ной структуры австрийского хозяйства, при которой
один полугосударственный банк контролировал почти
всю крупную промышленность и торговлю.
Захватив Чехословакию, германские капиталисты под
видом «аризации» расхитили значительную часть чеш¬
ской промышленности, не отказываясь вместе с тем от
«сотрудничества» с «арийской» верхушкой чешского
финансового капитала. Флик, Крупп, Феглер, Геринг
и другие заправилы крупнейших монополий начали ору¬
довать ещё до того, как гитлеровские войска наводнили
Чехословакию. Весной 1939 г., вскоре после вступления
германских бронетанковых дивизий в столицу Чехосло¬
вакии, крупнейшие предприятия, признанные «еврей¬
ской собственностью», перешли в руки германских кон¬
цернов. Вслед за «аризацией» начались реквизиции
предприятий у лиц, обвинённых в «нелойяльности» к
германским властям.
Немецкие фашисты подчинили себе денежно-
кредитную систему Чехословакии. Переход эмиссионного
чешского Национального банка (окончательно ликвиди¬
444

рованного в январе 1941 г.) в управление гитлеровского
комиссара предоставил немцам господствующие пози¬
ции в чешской кредитной системе. Гитлеровцы затруд¬
нили эмиссионным банкам переучёт вексельного порт¬
феля крупнейших чешских банков и в один приём
извлекли из обращения 1,6 млрд, чешских крон, поста¬
вив чешские банки в тяжёлое положение. Конфискован¬
ные вклады евреев также были истребованы из этих
банков. Чешским банкам в результате этого пришлось
обратиться за «помощью» к германским банкам,
взявшим на себя «реорганизацию» чешской кредитной
системы.
Подчинение чешских банков происходило также пу¬
тём лишения их сети местных филиалов, в первую оче¬
редь тех филиалов, через которые эти банки были
связаны с промышленными районами. Всего захвачено
было 143 филиала с общей суммой вкладов в 2 млрд,
чешских крон.
Конфискованные государственные и другие ценности
захваченных банков, а также извлечённые из обраще¬
ния банкноты были использованы для скупки промыш¬
ленных предприятий.
Чтобы облегчить германскому капиталу контроль над
чешской промышленностью, германские власти сразу
же после оккупации Чехословакии запретили продажу
без специального разрешения недвижимости и предприя¬
тий. Оккупационные власти нередко сами назначали
покупателей и вмешивались в условия сделок. Владель¬
цев чешских предприятий заставляли выпускать допол¬
нительные акции и давать их назначаемому властями
немцу-покупателю, причём акции должны были выпус¬
каться в размерах, обеспечивающих новому их вла¬
дельцу контроль над предприятием L Чешской плутокра¬
тии, которая ещё задолго до завоевания помогала
германскому капиталу проникнуть в Чехословакию и
парализовала всякие попытки сопротивления гитлеров¬
скому нашествию, пришлось потесниться. Вместе с тем
участие в военных заказах и военных прибылях откры¬
вало для неё источники компенсации потерь, и это
являлось одной из основ сотрудничества крупных чеш¬
ских капиталистов с гитлеровской Германией.
1 Shield Grant Duff, op. cit., p. 138—139.
445

Грабительский поход германского финансового капи¬
тала принял наиболее откровенные формы в Польше и
во временно захваченных районах Советского Союза.
Здесь офицеры и солдаты германской армии вкупе с гер¬
манскими банками и трестами действовали без всякого
стеснения. Предприятия здесь попросту реквизировались
и передавались германским фирмам.
Вскоре после вторжения в Польшу гитлеровский
сатрап Франк издал распоряжение, по которому «всякая
частная собственность в Польше подлежит конфискации,
если этого требует общественная безопасность или же
укрепление германского элемента в стране» Г Для рек¬
визиций были созданы многочисленные органы. По дан¬
ным фашистской газеты «Neues Wiener Tagblatt», в за¬
дачи одного из таких органов — Главного хозяйственного
управления восточных областей — входили «охват и
распределение» 280 тыс. разных промышленных и дру¬
гих промысловых предприятий и около 250 тыс. земель¬
ных участков1 2. В начале 1942 г. важные в военном
отношении промысловые и промышленные предприятия
уже были переданы «под ответственность частных
лиц» 3. Вся крупная промышленность Польши была роз¬
дана германским концернам. Больше всего поживился
концерн «Герман Геринг», который стал самым круп¬
ным владельцем шахт и залежей угля в Верхне-Силез¬
ском бассейне4. Не остались в накладе и германские
банки, в первую очередь Dresdener Bank и Deutsche
Bank, поживившиеся за счёт поглощения польских бан¬
ков в Познани, Варшаве и Кракове.
На временно захваченных территориях Советского
Союза фашистские грабители отбросили всякую маски¬
ровку; немецкие офицеры и солдаты, поощряемые ука¬
заниями Гитлера, без стеснения грабили и издевались
над населением. Присвоение уцелевших предприятий
и месторождений полезных ископаемых приняло здесь
ещё более откровенно грабительский характер, чем в
Польше. Донбасс и Криворожье запестрели вывесками
Круппа, Феглера и др.
1 Rene Kraus, Europe in Revolt, New York 1942, p. 47.
2 «Neues Wiener Tagblatt», 10. I. 1942.
3 Ibidem.
4 «Deutsche Allgemeine Zeitung», 26. IX. 1941.
446

В Югославии и Греции военщина посредничала при
переходе предприятий в руки германских капиталистов
и нацистских «вождей». Германские майоры, полковни¬
ки и другие чины посещали греческие фирмы с «насто¬
ятельным» предложением «уступить» предприятие, на
что в большинстве случаев получали согласие.
Нередко посредником выступало гестапо. Так либо
иначе, немцы захватили почти всю добывающую и
обрабатывающую промышленность Греции (в том
числе Общество пороховых и патронных заводов и
Общество промышленной разведки Коппайс), судоход¬
ство и торговлю.
Угольные и железорудные залежи, шахты и метал¬
лургические предприятия Лотарингии перешли к круп¬
нейшим германским концернам. Текстильная промыш¬
ленность Эльзаса была поделена между германскими
текстильными концернами; такая же судьба постигла
и всю остальную эльзасскую обрабатывающую промыш¬
ленность.
Правда, при этом не остались в убытке французские
владельцы лотарингских металлургических предприятий,
вроде де Ванделя и др., давно уже тесно связанные с
германской тяжёлой индустрией, в частности через
совместно созданный Международный банк в Люксем¬
бурге, и не прекращавшие поставок руды и металла в
Германию через нейтральные страны даже во время
войны. Недаром бывший председатель Comite des
Forges Франсуа де Вандель был горячим сторонником
Гитлера и нацистского «нового порядка» в Европе. Дру¬
гие владельцы лотарингских шахт и заводов также
открыто сотрудничали с немцами.
Оккупанты беспощадно обрушились на французских
рабочих и крестьян, которых массами выселяли из
Эльзас-Лотарингии. Изгоняя французов из Эльзас-Ло¬
тарингии, германский капитал хотел раз навсегда закре¬
пить за собой неоднократно ускользавшую от него
эльзас-лотарингскую добычу.
В неоккупированной зоне Франции, в других странах
Западной Европы и в вассальных странах применялись
более утончённые приёмы, больше похожие на обыч¬
ные сделки. Максимальное использование экономики
этих стран для военных нужд Германии предполагало
использование услуг буржуазии этих стран и вышедших
447

из их среды квислингов. При их помощи во Фран¬
ции были созданы «организационные комитеты» и
«холдинг-компании», под прикрытием которых немцам
удобнее было прибирать к рукам французскую промыш¬
ленность.
Включение французской промышленности в воен¬
ную экономику Германии открывало для верхушки
французского капитала источники военных прибылей.
Пресловутые «двести семейств» наживались на расхи¬
щении германскими капиталистами национального бо¬
гатства Франции. Так, превращение Международного
банка в Люксембурге в «холдинг-компанию» по скуп¬
ке французских предприятий принесло немалые прибы¬
ли заседавшим в этом банке представителям Арбеда
и Гадира, т. е. уже упомянутой группе Ванделя и дру¬
гим участникам Comite des Forges.
Но, используя «сотрудничество» с французским капи¬
талом, Германия отводила последнему подчинённую роль.
На все заводы Шнейдер-Крезо и многие другие были
посажены немецкие управляющие, что было лишь под¬
готовительной стадией к объединению этих предприятий
с германскими концернами. Таким путём произошло, на¬
пример, подчинение крупнейшего станкостроительного
треста Куттат лейпцигскому акционерному обществу ма¬
шиностроительных заводов Питтлер.
Даже в тех случаях, когда контроль над промыш¬
ленностью, банками и торговлей Франции обеспечивался
так называемой «легальной процедурой» — скупки всех
акций предприятий или «контрольного пакета», она неред¬
ко сопровождалась методами прямого нажима властей.
«Косвенные методы» проникновения больше всего
применялись немцами в Голландии. Этому благоприят¬
ствовало то обстоятельство, что верхушка голландской
буржуазии в своём стремлении нажиться на победах
германского империализма создала «национальный ко¬
митет экономического сотрудничества», а голландские
банки согласились финансировать колонизацию оккупи¬
рованных советских территорий. «Национальный коми¬
тет экономического сотрудничества» сыграл значитель¬
ную роль в передаче голландской индустрии в герман¬
ские руки. Аналогичные явления имели место в Бельгии,
где бельгийская, в частности фламандская, буржуазия
ревностно сотрудничала с германским монополистическим
448

капиталом, гостеприимно открыв ему двери. И всё
же вмешательство германских властей сыграло заметную
роль при переходе в германские руки значительной ча¬
сти промышленных и банковских ценностей этих стран.
К подобным приёмам гитлеровцы прибегали и в
«союзных» странах. Затем, значительная доля акций
предприятий во Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии
и Дании была приобретена немцами за счёт чудовищ¬
ной контрибуции, взимавшейся под видом возмещения
«оккупационных расходов». По данным, сообщённым
английским министром экономической войны Дингл
Футтом, Германия истребовала по август 1944 г. плате¬
жей на «содержание оккупационных войск»: от Фран¬
ции— 2 648 млн. фунтов стерлингов, от Голландии —
645, от Норвегии — 555, от Бельгии — 428, от Дании —
155, а всего 4 431 млн. фунтов стерлингов. В переводе
на германскую валюту это составит от 59 до 79 млрд,
рейхсмарок. Действительные же расходы по содержанию
германских частей в этих странах вряд ли превышали
одну четвёртую часть этой суммы; остаток её был
использован Германией в качестве фонда для скупки
предприятий и имущества в побеждённых странах.
Наряду с этим источниками средств для таких опе¬
раций служили размещение германских займов в этих
странах, эмиссия на первом этапе оккупации так назы¬
ваемых «имперских кредитных знаков» (Reichskreditkas-
senscheine) и «армейских обязательств» (Wehrmacht-
verpflichtungen) достоинством в 50 тыс. марок и выше,
создание собственных эмиссионных банков (в Бельгии
и Польше).
Последствием всех этих мероприятий было обесце¬
нение денег в захваченных Германией странах. Важней¬
шим фактором этого обесценения была также система
клиринговых расчётов, насильственно навязанная Гер¬
манией указанным странам и позволившая ей присваи¬
вать миллиарды марок в виде так называемых «клирин¬
говых остатков». Поскольку скупаемые предприятия и
ценные бумаги, а также доставляемые германским фир¬
мам товары оплачивались местными властями в валюте
данной страны, непоступление платежей от Германии
неминуемо вело к катастрофическому росту денежного
обращения. Лишь в оккупированных странах задол¬
женность Германии по клиринговым расчётам составила,
29 германский империализм	449

no данным на конец сентября 1943 г., 17,5 млрд.,
а в августе 1944 г.—приблизительно 23 млрд, рейхс¬
марок. Вместе ст взысканными суммами на «содер¬
жание оккупационных армий» это составило сумму в
80—100 млрд, рейхсмарок. О катастрофических послед¬
ствиях этого грабежа для денежного обращения и всей
экономики оккупированных стран не приходится го¬
ворить.
В целях создания выгодного для себя соотношения
германской и местной валюты немцы искусственно уста¬
навливали чрезвычайно высокий курс марки. Во Фран¬
ции, например, был декретирован курс марки, равный
20 франкам, т. е. приблизительно на 60% выше пред¬
шествовавшего курса1. Для Польши курс был установ¬
лен в несколько раз выше нормального. В среднем по
всей Европе германские власти насильственно фиксиро¬
вали курс давно уже обесцененной марки равным аме¬
риканскому доллару1 2. Не довольствуясь этим, оккупа¬
ционные власти проводили периодические девальвации
местной валюты. Пользуясь этим, немцы могли скупать
за бесценок любые товары, предприятия и ценности
даже тогда, когда закупочные операции протекали без
видимого принуждения. По мере ускорения процесса обес¬
ценения денег в оккупированных странах немцы всё
более прибегали к методам «компенсации» за присваи¬
ваемое имущество, придавая этим операциям види¬
мость законности. В сообщении информационного де¬
партамента английского Королевского института внеш¬
них сношений, опубликованном в 1944 г., отмечалось,
что «таким образом, отдельный банкир или промыш¬
ленник оккупированной территории не сразу мог осо¬
знать понесённые им убытки в результате сделок и
германского проникновения в банки и промышленность.
Более того, понадобится много времени, чтобы обык¬
новенный человек, получающий оплату за свой
труд, уразумел, что его страна подвергается систе¬
матическому ограблению методами, конечный резуль¬
тат которых мало чем отличается от прямой кон¬
фискации»3. Не приходится сомневаться в том, что
1 «Foreign Policy Report», June 1942, p. 73.
- Th. Reveille, The spoi 1,of Europe, New York 1941.
3 «Occupied Europe», p.*36.
450

верхушка финансового капитала, во всяком случае в
ряде оккупированных, а тем паче вассальных стран,
сумела тем или иным образом компенсировать себя,
сотрудничая с немцами. Обнищание трудящихся и раз¬
грабление национального богатства этих стран было
действительно чудовищным.
К «легальным» методам Германия больше всего
прибегала в отношении своих «союзников», ибо систе¬
ма клиринга позволяла Германии осуществлять инфля¬
ционную политику и в этих странах. Кроме не подда¬
ющейся учёту гигантской дани с вассальных и да¬
же нейтральных стран в результате концентрации в
руках Германии европейского банковского дела, страхо¬
вания, контроля над промышленностью и торговлей,
одна лишь непокрытая задолженность Германии этим
странам по клиринговым операциям составила на конец
сентября 1943 г. около 4 млрд, рейхсмарок.
Используя вызванное эксплоатацией этих стран обес¬
ценение денег, германские монополистические союзы
усиленно «включались» в «хозяйственную жизнь» Румы¬
нии, Венгрии, Болгарии и т. д.
Весьма эффективным средством экономического и
финансового контроля было также включение предпри¬
ятий оккупированных и вассальных стран в германские
картели. В оккупированных странах это делалось в
административном порядке, в вассальных странах —
посредством политического нажима. В том и в другом
случае дело сводилось к подчинению и фактическому
присвоению этих предприятий германским монополисти¬
ческим капиталом.
Многочисленные филиалы германских предприятий в
оккупированных и вассальных странах, об открытии ко¬
торых сообщалось в германской прессе и в печати ней¬
тральных стран, в большинстве представляли собой
отделения банковских и торговых, в меньшей степени
промышленных предприятий. О реальных капиталовло¬
жениях в оккупированных и вассальных странах
в большинстве случаев не могло быть и речи. Бесчис¬
ленные торговые компании, организованные немцами,
были заняты лишь выкачиванием реальных ценностей
из этих стран.
Хищническая эксплоатация сырьевых ресурсов Евро¬
пы потребовала, конечно, увеличения производственной
29*	451

мощности добывающей промышленности и предприятий
по первичной переработке сырья в оккупированных и
вассальных странах.
В первую очередь это относилось к нефтяной про¬
мышленности (добыча и переработка) в Румынии, к до¬
быче бокситов и отчасти нефти в Венгрии, меди в Юго¬
славии, олова, сурьмы и вольфрама в Испании. При
участии германского капитала были расширены некото¬
рые металлургические заводы в Румынии и Венгрии, а в
последней также алюминиевые заводы. В строительстве
химических предприятий в Испании также широко уча¬
ствовала Германия. Строительство на оккупированных
территориях ограничивалось несколькими электростан¬
циями в Норвегии (среди них одна крупная в 75 тыс.
кет), несколькими военными заводами на побережье
Балтийского моря, а также расширением производст¬
венной мощности алюминиевых заводов £0 Франции.
Это строительство за пределами Германии широко
рекламировалось фашистской печатью. В действитель¬
ности значительным было лишь перемещение из-за воз¬
душных бомбардировок заводов из западной и юго-запад¬
ной Германии в Эльзас, Чехословакию, Австрию, Верхнюю
Силезию и т. д. Однако всё это строительство и рас¬
ширение существующих предприятий по размерам вло¬
жений было незначительно по сравнению с огромным
производственным аппаратом, который немцы приобре¬
ли и подчинили себе путём прямых или замаскирован¬
ных форм присвоения.
Однако даже относительно небольшие реальные вло¬
жения в промышленное строительство имели источником
дань, взимавшуюся с побеждённых и вассальных наро¬
дов. Во время войны гитлеровцы лишь продолжали на¬
чатый ими раньше переход к «новому типу Займов».
«Где в уплату требуются девизы, там мы можем
платить товарами», — говорил ещё в 1936 г. фашист¬
ский экономист Нонненбрух, рекламируя «новый тип»
займов. Уже в течение ряда лет перед второй миро¬
вой войной германские «капиталовложения» на юго-
востоке Европы имели в значительной части своим
источником по существу неоплаченный вывоз товаров
из этих стран в Германию в порядке навязанного
им компенсационного обмена Ч Этот порядок давал
1 Nonnenbruch, op. cit., S. 239.
452

возможность неплатёжеспособному должнику выступать
в роли экспортёра капитала. Во время войны гитле¬
ровская Германия ввела этот метод в сношениях
с остальными европейскими странами, придав ему от¬
крыто принудительный характер. «Проникновение» гер¬
манского капитала в промышленность вассальных стран
обходилось без экспорта капитала в обычном смысле.
Война создала для германских капиталистов широчайшие
возможности овладеть промышленностью других евро¬
пейских стран посредством предоставления права поль¬
зования патентами, доставки оборудования, техниче¬
ской консультации и посылки инженеров.
Германский капитал стремился создать условия, при
которых его монопольное положение удержалось бы и
после войны в рамках «нового порядка», т. е. путём
исключения «германской Европы» из мирового хозяй¬
ства и из «международного движения капиталов». Рас¬
ширение производственного аппарата обслуживавших
германские военные нужды отраслей промышленности
(в первую очередь сырьевых)в оккупированных и вас¬
сальных странах носило столь же разбойничий харак¬
тер, как и другие «экономические» приёмы «нового
порядка». Недаром у французов сложилась поговорка
о «легальных методах» германского проникновения:
«Отдай мне твои часы, и я скажу тебе, который час!».
Как уже отмечалось выше, в самой Германии ги¬
гантские военно-промышленные инвестиции, в первую
очередь в области производства и переработки мно¬
жества заменителей сырья, также были связаны с расхище¬
нием производительных сил. В своё время подобные капи¬
тальные затраты германские экономисты называли ложны¬
ми инвестициями (Fehlinvestitionen), поскольку перспекти¬
ва возмещения их нормальным путём с самого начала
представлялась более или менее безнадёжной. Насиль¬
ственное устранение любой иностранной конкуренции
на рынках Европы и, главное, возмещение потерь
военного хозяйства и обусловленных им вложений пу¬
тём присвоения чужой собственности сделалось для
германских монополий вопросом жизни и смерти.
Даже фашистская экономическая печать признала, что
стремление восстановить нарушенную (с точки зрения
мирных условий) военно-промышленными инвестициями
рентабельность германской промышленности толкало на
453

захват предприятий в оккупированных и вассальных
странах. «Можно даже утверждать, — писал Виншу, —
что, поскольку речь идёт о концерне Германа Геринга,
это стремление сыграло даже особенно существенную
роль в деле расширения указанного предприятия, спе¬
циализировавшегося на выплавке бедных содержанием
железа руд и оказавшегося в весьма невыгодном поло¬
жении с точки зрения рентабельности» L
Во время войны сотни миллионов были затрачены на
заведомо неконкурентоспособные в нормальных усло¬
виях предприятия.
Монополистический капитал готовился широко при¬
менять свои испытанные во время войны методы
«экономического проникновения» и после войны. Неда¬
ром гитлеровцы основными принципами организаций
послевоенной Европы провозгласили: укрепление и рас¬
ширение клиринговой системы, с Берлином в качестве
«политического и хозяйственного клирингового центра
континента»1 2; превращение германской рейхсмарки
в фактическую и юридическую базу всех денежных
систем континентальной Европы, или, иными словами,
установление абсолютной зависимости валюты евро¬
пейских стран от германской3; так называемое устра¬
нение «автоматики золота» и замену золота обесценен¬
ной рейхсмаркой в качестве единственного средства
международных расчётов, платежей и акцептного кре¬
дита в пределах «евро-африканского» большого хозяй¬
ственного пространства»4; превращение берлинской
биржи в центральный рынок ценных бумаг Европы
и страховых операций5; включение промышленности
Европы в германские картели и «регулирование» по¬
следними общеевропейского «разделения труда». И в
других странах монополистического капитала в послед¬
ние годы усилилась аналогичная тенденция к созда¬
нию экономических, валютных и прочих «блоков»,
а также стремление подпереть эти притязания методами
политического давления. В фашистской Германии это
1 Josef W inschuh, op. cit., S. 33.
2 Hinrich Lohse, Deutschland des Nordens Tor zur Welt, «Wirt-
schaft im neuen Europa», S. 17.
я Josef W in sc huh, S. 18.
< Ibid., S. 20.
* Ibid.^S. 22,^23.
454

стремление приняло более открытую и вместе с тем осо¬
бо уродливую форму.
Вопреки первоначальным намерениям, гитлеровцы
не произвели унификации денежных систем и не сняли
таможенных барьеров между Германией и побеждён¬
ными странами, так как они и после войны твёрдо на¬
меревались продолжать инфляционную политику по
отношению к этим странам для присвоения ресурсов
и ценностей Европы. Основой империалистического па¬
разитизма стал не столько вывоз капитала в обычном
смысле, сколько простой грабёж завоевателя.
«Новый порядок» предусматривал полную централи¬
зацию в руках германского финансового капитала всего
акцептного, рембурсного и страхового дела, абсолютную
монополизацию эмиссионного дела, всей внешней и
транзитной торговли европейского континента. Таким
образом, открытое насилие и едва прикрытые жульпи
ческие махинации должны были стать и стали источ¬
никами высоких доходов финансовой олигархии.
Подобные источники обогащения финансовой олигар¬
хии создали новые возможности и средства подкупа
«низших классов». Подкуп известных слоёв народа в
фашистской Германии меньше всего осуществлялся за
счёт монополистически высокой прибыли и доходов от
экспорта капитала. Как это было показано выше, гитле¬
ровцы создали собственную систему «организованной
коррупции», вытекавшую из природы открытой терро¬
ристической диктатуры финансового капитала. Пора¬
бощение народов Европы и вся система «нового по¬
рядка» в целом открыли дополнительные возможности
подкупа и развращения широких слоёв германского
народа.
Уже при занятии Австрии и Чехословакии сотни
тысяч фашистов получили новые источники дохода, но¬
вые должности, приобрели экспроприированные пред¬
приятия в свою собственность. Чехов изгоняли из
гражданской администрации, заменяя их гитлеров¬
цами. Германские «комиссары» были назначены не
только в крупные, но и в средние и мелкие
предприятия, принадлежавшие ранее лицам, почему-
либо признанным «неблагонадёжными». «Гестапо при¬
надлежало право конфискации всего имущества своих
жертв, и весьма часто лицам, чьё имущество было
455

предметом зависти, попросту предъявлялось обвинение
в заговоре против германского государства, что было
лишь предлогом для ограбления» L Пресловутая «зе¬
мельная реформа», проведённая немцами в Чехии, за¬
ключавшаяся в возврате немецким помещикам отчуж¬
дённых у них в 1921 г. имений, лишила земли около полу¬
миллиона чешских крестьян1 2. Сотни тысяч германских
рабочих были привезены в страну на лучше оплачиваемую
работу, а около 140 тыс. чешских рабочих было в то же
время выслано в Германию.
Фашистская система коррупции достигла апогея во
время войны. Война против миролюбивого человечества
требовала армии особого типа. Моральный облик соз¬
данной нацистами армии предельно ясно обрисовал
товарищ Сталин, указывавший, что: «идея захвата и ог¬
рабления чужой страны, во имя чего собственно и
ведут войну немцы, должна породить и действительно
порождает в немецкой армии профессиональных грабите¬
лей. лишённых каких-либо моральных устоев и разлага¬
ющих немецкую армию»3, что «немецкие фашисты
являются врагами европейской культуры, а немецкая
армия — армией средневекового мракобесия, призван¬
ной разрушать европейскую культуру ради насаждения
рабовладельческой «культуры» немецких банкиров и
баронов» 4.
Потребовался чудовищный по своим размерам аппа¬
рат гестаповцев, чиновников, служащих, дельцов и мно¬
го всякого сброда для хозяйничания в оккупированных
странах, для того, чтобы выжимать из них все соки и
прибирать к рукам их имущество. Этот аппарат, не огра¬
ниченный в своём произволе, пользовавшийся всевоз¬
можными привилегиями, был невиданным в истории рас¬
садником самой низменной социальной коррупции. Ор¬
ды фашистских чиновников, получавшие жалованье и
доходы в марках с крайне завышенным курсом, скупа¬
ли всё за бесценок, вели паразитическую жизнь среди
1 Paul Einzig, Europe in Chains, p. 36.
2 Репе Kraus, op. cit., p. 45.
3 Сталин, О Великой Отечественной войне Советского Союза,
1946, стр. 23.
4 Там же, стр. 52.
456

всеобщего голода, грабили под всякими предлогами и
без предлога население оккупированных стран.
Важным средством подкупа служила организован¬
ная «колонизация», т. е. переселение немцев в оккупи¬
рованные страны. По данным, переданным 5 апреля
1943 г. через берлинское радио, на территорию Польши,
в Каринтию, в Штирию, Люксембург и Лотарингию было
переселено 3,7 млн. немцев, в том числе немало тех,
которые были «репатриированы» из Южного Тироля,
Буковины, Бессарабии, Прибалтики и других мест1.
Местное население при этом изгонялось и лишалось
всего своего достояния. Так, из Западной Польши было
выселено 1 млн. 500 тыс. польских крестьян, а на их
землях было образовано несколько сот тысяч хозяйств,
переданных немецким кулакам. Аналогичная «колониза¬
ция» проводилась в Люблинском воеводстве, находя¬
щемся в центре Польши. В городах пришлым немцам
передавались предприятия на ходу, дома и т. п. Разоре¬
ние и насильственная пролетаризация покорённого
населения приняли огромные размеры. Все доходные за¬
нятия и профессии, а также лучше оплачиваемые долж¬
ности становились привилегией немцев. Даже в «брат¬
ской по крови», «нордической» Норвегии, по хвастливо¬
му сообщению германских статистиков, многие тысячи
квалифицированных рабочих «были переведены из про¬
мышленности на хуже оплачиваемый труд в лесном
деле» 1 2. В ответ на требование норвежских рабочих об
увеличении зарплаты гитлеровский сатрап Тербовен
разъяснил им (в середине февраля 1941 г.), что они боль¬
ше не считаются людьми свободного наёмного труда.
Рабство особенно энергично насаждалось в Восточной и
Юго-Восточной Европе. В Польше «генерал-губерна¬
тор» Франк цинично заявил делегации рабочих
сталелитейного завода «Вспульнота Интересов»: «Я го¬
тов признать, что для рабочих получаемая вами зар¬
плата была бы низка, но как рабы вы получаете ещё
слишком высокую оплату. Вам следует запомнить, что
это положение останется без изменений и впредь»3.
Основной массовой базой гитлеризма оставалась, ко¬
нечно, германская мелкая буржуазия города и деревни,
1 См. «Occupied Europe», р. 45.
2 Rene Kraus, op. cif., p. 51.
8 Ibid., p. 49.	~
457

Её подкуп за счёт участия в ограблении оккупирован*
ных стран становился тем более необходимым, что «то¬
тальные мобилизации» означали невиданную экспро¬
приацию германской мелкой буржуазии. Чем больше
обнажались гибельные для средних слоёв последствия
власти фашизма и его военных авантюр, тем разнуз¬
даннее и чудовищнее становились формы грабежа и
эксплоатации подчинённых народов.
Порабощение европейских народов создало условия
для выделения из германского рабочего класса некото¬
рой привилегированной прослойки. Но в отличие от
прежней «рабочей аристократии» это была уже не про*
сто лучше оплачиваемая категория трудящихся или над¬
смотрщиков над такими же, но хуже оплачиваемыми не¬
мецкими рабочими, а это были надзиратели над ино¬
странными рабами. Из наиболее разложившихся эле¬
ментов прослойки было навербовано немало факель¬
щиков, палачей, надсмотрщиков в Майданеке, в
Освенциме и прочих фабриках смерти. Это были не про¬
сто купленные буржуазией отщепенцы рабочего класса.
Нельзя недооценивать влияние этого подкупленного
буржуазией и развращённого привилегированного слоя
на остальную рабочую массу. Вместе с миллионами
морально деградировавших выходцев из буржуазной и
мелкобуржуазной среды, образовавших железную
гвардию Гитлера, этот слой цеплялся за фашизм даже
после того, как выявилось банкротство «нового по¬
рядка» и выгоды от грабежа оказались сведёнными
на-нет военными поражениями и разрухой германского
хозяйства.
Завоевание важнейших европейских промышленных
центров, захват германскими монополиями решающих
отраслей и наиболее крупных предприятий Европы, твёр¬
дая линия германской буржуазии на насильственную
задержку и даже пресечение промышленного развития
за пределами Германии — всё это неизбежно приводило
к крайнему усилению и ускорению тенденции к застою
и загниванию.
Созданная гитлеровцами система грабежа производи¬
тельных сил Европы требовала уничтожения националь¬
ной самобытности и культуры народов, жесточайшего
террора, физического истребления миллионов людей.
Несколько лет гитлеровского «нового порядка» стоили
458

Европе чудовищного разрушения производительных
сил, океанов пролитой человеческой крови, уничтоже¬
ния невозвратимых культурных ценностей.
Итак, «новый порядок» представлял собой попытку
германской буржуазии вывести германский капитализм
из тупика путём утопического плана мировой монополии
и мирового господства.
«Новый порядок» свидетельствовал о том, что гер¬
манский империализм собирался и после войны приме¬
нять методы, характерные для военной формы государ¬
ственного монополистического капитализма. «Действи¬
тельно, — писал один из исследователей германской
экономики, — Германия даже при желании не мог¬
ла бы вернуться к экономике мирного времени, имея
изношенный производственный аппарат и расшатанную
до основания денежную систему... Германия может су¬
ществовать только постоянной войной» Ч Фашистская
Германия собиралась после завоевания Европы рас¬
пространить военно-государственно-монополистическую
каторгу на весь континент и превратить последний
в гигантский военный арсенал для дальнейшего завое¬
вания всего мира.
«Новый порядок» представлял собой новую форму
империалистической реакции, социального порабоще¬
ния и духовного подавления европейских народов.
Германский империализм превратился в самую страш¬
ную опасность, какую когда-либо знало человечество
на всём протяжении своей истории. «Новый порядок»
сплотил свободолюбивые народы мира в борьбе против
гитлеровского ига для осуществления великой гумани¬
тарной задачи: «создать длительное экономическое,
политическое и культурное сотрудничество народов
Европы, основанное на взаимном доверии и взаимной
помощи в целях восстановления разрушенного немцами
хозяйства и культуры» 1 2.
1 Dr. Karl Robert, Hitler’s Counterfeit Reich, New York 1941,
pp. 20, 21.
2 Сталин, О Великой Отечественной войне Советского Союза,
изд. 1946, стр. 125.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Анализ особенностей германского империализма по¬
казал, что главное его своеобразие заключается в уско¬
ренном развитии монополий, специфически быстрых тем¬
пах нарастания всех противоречий монополистической
эпохи и общего кризиса капитализма при особой разру¬
шительности последнего: Социальные последствия конф¬
ликта между производительными силами и производст¬
венными отношениями и неустойчивость капиталистиче¬
ских отношений в целом проявлялись здесь острее, че^м
где бы то ни было; тенденция к реакции, вообще прису¬
щая монополистическому капиталу и особенно сильно
выраженная в Германии, превратилась в фашизм, кото¬
рый принял здесь самые свирепые формы террористиче¬
ской диктатуры буржуазии, искавшей выхода из трудно¬
стей в войне и безудержной экспансии.
Иначе говоря, противоречия, свойственные эпохе им¬
периализма и особенно общему кризису капитализма,
проявились в Германии с исключительной силой, пред¬
восхищая известные тенденции, которые в настоящее
время выступают во всё более обнажённом виде и в
других странах монополистического капитала Ч
В этих условиях германская проблема остаётся одной
из важнейших проблем послевоенной политики. Естест¬
1 Это вынуждены признать и более объективные буржуазные
исследователи. Так, в изданной в середине 1943 г. Оксфордским
университетом брошюре британского «Королевского института по
международным делам» под названием «Проблемы Германии» читаем:
«Создаётся впечатление, что роль Германии состоит именно в том,
чтобы с особой выпуклостью и преувеличенно отражать известные
черты современного (читай — капиталистического) общества в целом».
Авторы брошюры имеют в виду пренебрежение к демократическим
460

венно, что, памятуя уроки прошлого, мировое обществен¬
ное мнение взволновано сохранением в западных зонах
Германии материальных, организационных и идеологиче¬
ских предпосылок для возрождения немецкой экономи¬
ческой и политической экспансии.
В этих зонах Германия сохранила преимущественную
часть своего военно-экономического потенциала. В своих
показаниях перед сенатской комиссией 25 июня 1945 г.
представитель американской «иностранной хозяйственной
администрации» Фаулер не мог не констатировать, что
«производственная мощность существующих промышлен¬
ных предприятий в Германии продолжает оставаться ги¬
гантской. Все они приспособлены к тотальной войне.
Все они продолжают быть частью огромного промышлен¬
ного механизма, организованного и использованного для
войны» Ч
Производственная мощность германской чёрной ме¬
таллургии была к середине 1945 г. значительно больше,
чем в 1938 г., и намного превышала экономические нуж¬
ды Германии. «Сохранение такой мощности, — указывал
тот же Фаулер,—является приглашением к войне» * 1 2. Почти
не пострадали от войны предприятия химического кон¬
церна И. Г. Фарбениндустри. В американской зоне и
после демонтажа части предприятий 80% прежней про¬
изводственной мощности химической промышленности
останется на ходу. Так, сохранён и работает завод
«Хехст», являющийся самым крупным предприятием кон¬
церна. Сохранён даже завод «Ангора» в Гендорфе, кото¬
рый во время войны был занят исключительно производ¬
ством отравляющих веществ. Заводы концерна
пользуются покровительством и в британской зоне.
В частности на известном заводе «Леверкузен» к концу
1945 г. число рабочих уже достигло 7 тыс. человек. Во
французской зоне химической промышленности предо¬
ставлен приоритет в снабжении топливом, а к концу
1946 г. загрузка завода в Людвигсгафене достигла более
60% его мощности.
принципам и возрастающую тенденцию к реакции, сращивание мо¬
нополий с государственным аппаратом, агрессивность внешней по¬
литики, склонность к насилию и т. п.
1 «Elimination of German Resources for War», Hearings before
a Subcommittee of the Committee on Military Affairs United States
Senate, Seventy-fifth Congress, Washington 1945, p. 158.
2 Ibid., p. 159.
461

В общем химической промышленности западных зон
была предоставлена возможность сохранения производ¬
ственного аппарата, имеющего первостепенное военное
значение, в том числе отравляющих веществ, синтетиче¬
ского каучука, синтетического горючего и искусственного
волокна.
В основном сохранился производственный аппарат су¬
достроения, электротехнической промышленности, сило¬
вых станций, оптической промышленности и т. д.
Особого внимания заслуживает германское станко¬
строение. «Можно считать, — говорится в материалах
американской сенатской комиссии,— что в то время, как
производственная мощность установленных станков уве¬
личивает военную силу данного населения в арифметиче¬
ской прогрессии, обладание умением и производственной
способностью продуцировать большие количества стан¬
ков эффективно повышает военный потенциал в геомет¬
рической прогрессии. В свете указанного военный потен¬
циал Германии в отношении станков поразителен...
Можно сегодня считать, что даже при скидке на разру¬
шения и устарелость Германия имеет в настоящее время
излишек в 4 млн. т станков вместе с огромным не по¬
страдавшим аппаратом для производства новых станков.
Нет никаких оснований предполагать, что после перевода
на беспрепятственное производство машин всех типов
германский военный потенциал не будет сохранён и не
будет продолжать своё господство над всем европейским
континентом. По состоянию на сегодняшний день Герма¬
ния, за исключением США, является наиболее крупной
военной мастерской мира» L
В то время как лёгкая промышленность почти без¬
действует, промышленность, имеющая военное значение,
благодаря своим связям с американским и английским
капиталом работает с возрастающей нагрузкой.
Несмотря на формальный запрет «объединения не¬
мецких промышленных предприятий в картели», в запад¬
ных зонах фактически продолжают существовать и
действовать картели и концерны, сохранившие свой
высокоразвитый механизм контроля над экономикой за¬
1 «Elimination of German Resources for War», Hearings before a
Subcommittee of the Committee on Military Affairs United States
Senate, Seventy-fifth Congress, Washington 1945, p. 160/161.
462

падных зон от верхушки до основания. Благодаря попе¬
чительству бывшего гитлеровского хозяйственного руко¬
водителя оборонной промышленности Дюнкельбаха,
которому английские оккупационные власти поручили
«реорганизацию» рурской промышленности, негласно дей¬
ствует Стальной трест, концерны Клекнера, Отто Вольфа
и др., а также создана основа для ещё более широкого
объединения металлургических предприятий Ч
Благополучное, хотя также негласное, существова¬
ние ведёт и самое крупное германское объединение —
И. Г. Фарбениндустри, которое на случай поражения
ещё в середине 1944 г. приняло надлежащие меры к со¬
хранению организационной связи между ставшими «са¬
мостоятельными» филиалами и к обеспечению единства
концерна и централизованного руководства всеми его
предприятиями. Герман Бюхер, руководитель треста
А. Е. Г. при гитлеровцах, укрывшись в Гамбурге, управ¬
ляет всеми своими прежними предприятиями в западной
зоне и заграничными филиалами. То же имеет место и в
других отраслях. В одной английской зоне в конце 1946 г.
насчитывалось свыше 30 промышленных объединений. Та¬
ким образом, пресловутое «дробление» концернов и
трестов привело к росту их числа. Не ликвидированы
также тесные связи и организационные переплетения
между разными монополистическими объединениями, чрез¬
вычайно усилившиеся в период войны и позволяющие не¬
большой кучке германских плутократов и сейчас прово¬
дить единообразную политику в различных отраслях.
Только в советской зоне уничтожено экономическое и
политическое господство финансового капитала.
Не успела окончиться война, как германские монопо¬
лии стали восстанавливать своё сотрудничество с амери¬
канскими и английскими, вопреки формальному запрету
участия германских предпринимателей в международных
картельных и других соглашениях. Особую активность
проявил концерн И. Г. Фарбениндустри, сумевший во
время войны сохранить свою агентуру в англо-саксон¬
ских странах. Один из его руководящих заграничных
агентов — Карл Печера, возглавлявший американскую
дочернюю организацию И. Г. Фарбениндустри — Эдвансд
Соулвент Корпорейшен и замешанный в своё время в
1 «Berliner Zeitung», 24. I. 1947.
463

подрыве военной мощи США, долгое время подвизался
в западной зоне, ведя переговоры с руководящими ли¬
цами концерна о возобновлении связи с Стандард Ойл,
Дюпоном и др. 1
Результатом военного поражения Германии явилось
то, что восстановление сотрудничества германского мо¬
нополистического капитала с англо-саксонским происхо¬
дит в форме проникновения последнего в германскую про¬
мышленность. Подписанное в декабре 1946 г. соглашение
Бирнса — Бевина об экономическом и административном
слиянии английской и американской оккупационных зон
облегчило переход значительной части акций германских
концернов и большого числа германских предприятий в
руки американцев и англичан. Ценой включения запад¬
ных зон в сферу англо-саксонского влияния магнаты
германского финансового капитала — эти действительные
носители германской агрессии — не только устранили от
себя ответственность за ограбление ими Европы; они не
только спасли значительную часть своей собственности,
но получили возможность через «немецкий зональный
совет» и другие органы непосредственно участвовать в
распоряжении миллиардными кредитами, предоставляе¬
мыми Германии Соединёнными Штатами и Англией.
После первой мировой войны американские, англий¬
ские и французские капиталисты также пытались — прав¬
да, в значительно меньших масштабах — подчинить гер¬
манскую промышленность и банки своему контролю.
Широкое финансирование германской промышленности
лишь усилило тогда позиции германских концернов, ока¬
завшихся вскоре в состоянии претендовать на /возраста¬
ющую долю в экономическом разделе мира.
Как показал совсем ещё свежий в памяти народов
исторический опыт, переход германских предприятий и
целых отраслей военного значения в руки иностранных
капиталистов непосредственно содействовал укреплению
промышленного фундамента германской военной машины
и приходу к власти фашизма. Об активном участии
Стандард Ойл и Дженерал Моторе в военной подго¬
товке гитлеровской Германии красноречиво рассказывает
1 Знаменательно, что одним из вопросов, по которым велись
эти переговоры, было возобновление производства на «Норс-Гидро-
Электрик», норвежской дочерней организации концерна, на которой
во время войны велись опыты по производству атомных бомб.
464

в опубликованной в 1945 г. книге Генрих Гаузер, действо¬
вавший в течение ряда лет в должности литературного
пропагандиста этих фирм. Так, Гаузер сообщает об отно¬
шениях, которые он в качестве агента германского отде¬
ления Стандард Ойл ещё в 1933 г. установил с офицера¬
ми рейхсвера на почве живого интереса последних к
улучшению качества авиационного горючего и смазочных
масел. Стандард Ойл проводил организованную гитле¬
ровцами массовую проверку потребления горючего авто¬
мобилями разных типов на известном нюрнбергском го¬
ночном треке Ч Принадлежавшие концерну нефтепере¬
гонные заводы в Бремене были важным элементом гитле¬
ровской военной экономики и вместе с гигантской сетью
бензозаправочных пунктов сослужили огромную службу
германской армии в ходе второй мировой войны.
Дженерал Моторе — главный собственник второго по
величине автомобильного завода в Германии «Адам
Оппель» — уже с 1934 г. деятельно участвовал в прово¬
дившихся гитлеровцами в течение ряда лет автомобиль¬
ных пробегах, о военном значении которых Гаузер пи¬
шет: «Да будет мне позволено, между прочим, сказать,
что все более крупные размеры и все лучше организован¬
ные пробеги через всю страну были в эти годы слабо
замаскированной формой вооружения Германии и что
эти спортивные события имели крупнейшее значение для
автомобильной промышленности, так как рейхсвер —
этот самый крупный потребитель моторизованного тран¬
спорта — распределял свои заказы в зависимости от
удачи или неудачи конкурирующих фирм во время про¬
бегов» 1 2. При этом во время этих чисто военных испы¬
таний наряду с профессиональными шоферами, водите¬
лями машин были офицеры рейхсвера, эсэсовцы и чины
нацистского моторизованного корпуса 3.
Общеизвестны заслуги в деле снабжения германской
армии фирмы Форд Моторе в Кёльне, в акции которой
Генрих Форд вложил 20 млн. марок. Принадлежащее
американскому концерну Дюпон акционерное общество
Динамит в Кёльне занимало в годы войны видное место
в производстве взрывчатых веществ. Тот же Дюпон
1 Heinrich Hauser, The German talks back, New York 1945, p. 10.
2 Ibid., p. 11.
3 Ibid, p. 11/12
30 Германский империализм 465

владел частью акций И. Г. Фарбениндустри, этого
наиболее крупного военного концерна гитлеровской
Германии»
Весьма значительным был также «вклад» английского
и французского капитала в развитие германской военной
промышленности. Воротилы германских концернов имеют
основания надеяться, что им удастся использовать своих
собратьев из Сити и Уолл-стрита для восстановления и
расширения экономической базы для новой агрессии Ч
Весьма важной экономической основой возрождения
германского империализма является германская собст¬
венность за границей. Ещё накануне войны германский
финансовый капитал обладал значительной сетью хорошо
замаскированных капиталов за границей и был компань¬
оном в большом числе иностранных банковских страхо¬
вых, промышленных, судоходных, коммерческих пред¬
приятий. Не только в таких странах, как Швейцария,
Швеция, Испания, Португалия и Турция, но даже в США,
Англии, Франции, Бельгии, Голландии германские про¬
мышленные и другие инвестиции остаются в значитель¬
ной мере замаскированными, а потому могут быть
использованы для возрождения мощи германского моно¬
полистического капитала. Если вспомнить, в какой мере
германские инвестиции за границей после первой миро¬
вой войны обслуживали перевод в так называемые «ней¬
тральные» страны германской военной промышленности,
то угроза делу всеобщего мира, таящаяся в сохранении
германской собственности за границей, не нуждается в
особых доказательствах.
Несмотря на то, что американские и английские власти
завладели 200 тыс., т. е. большинством, опатентованных
немцами изобретений, ценность переправленных за гра¬
ницу и не обнаруженных патентов, лицензий и т. п. принад¬
лежащих германским концернам, всё ещё значительна 1 2 * * * * * В.
1 Значительная часть иностранных компаний в Германии под¬
держала в 1933 г. наиболее реакционную часть германского финансо¬
вого капитала в установлении фашистской диктатуры и разгроме
политических и профессиональных организаций германских рабочих.
8 «Немцы сознавали, что обладание патентами ведёт к господству,
и они приняли меры на будущее, зарегистрировав всё возраставшее
число патентов в нейтральных странах. Между 1938 и 1944 гг. число
зарегистрированных в Швеции патентов удвоилось (с 1 618 до 3 377).
В Португалии число признанных за немцами патентов за последние
годы резко возросло; имеются также сведения о больших регистра-
466

К этому следует добавить договорные права, вытека¬
ющие из нерасторгнутых картельных соглашений, тор¬
говые марки, разного рода опционы, договоры по пере¬
страховке и т. п.
Германские капиталисты ещё в ходе войны создали
в нейтральных странах большие запасы изделий и сырых
материалов, как застрявших в портах отправления в свя¬
зи с высадкой союзных войск во Франции, так и с самого
начала предназначавшихся для хранения в надёжных
местах с целью обеспечения германского производства
и германского экспорта в будущем.
Если до августа 1944 г. гитлеровское правительство
принимало меры против бегства капитала за границу, то
после этой даты нацисты деятельно поощряли такое
сокрытие германских ценностей. В связи с этим значи¬
тельную часть помещённых за границей германских
авуаров составляет золото, как принадлежавшее госу¬
дарству и депонированное через соответствующие по¬
сольства и миссии, так и частным лицам, ценные бумаги
и банковские депозиты, произведения искусства, юве¬
лирные изделия и пр. Источником значительной части
этих очень крупных авуаров явился грабёж оккупирован¬
ных стран.
Общая сумма германских авуаров за границей (без
авуаров в США, Соединённом королевстве, Канаде,-
Франции, Бельгии и Люксембурге) по состоянию на
30 апреля 1945 г. оценивалась «американской экономи-.
ческой администрацией» минимум в 1,5 млрд. долл.* 1
Кроме того одни замороженные германские вклады
в США, по тем же данным, составляли 340 млн. долл.,
а если принять даже самые минимальные суммы авуаров
по остальным из поименованных выше стран, то можно
считать, что встречавшаяся в американской печати
оценка германских заграничных авуаров на то же число
в 3 млрд. долл, являлась сильно заниженной. При учёте
же капитализированной стоимости огромного количества
циях в Швейцарии. Большое количество этих патентов принадлежит
наиболее мощным германским промышленным организациям, как
И. Г. Фарбен, Цейс-Икон, Бош, Даймлер-Бенц, А. Е. Г. и Сименс».
(«Elimination of German Resources for War, Hearings» etc., p. 162).
1 В том числе в Швейцарии—300 млн. долл., в Швеции—76,1 млн.г
в Испании—222 млн., в Аргентине — 200 млн., в остальных странах
Латинской Америки — 250 млн. и в Турции — 48,7 млн. («Elimination
of German Resources for War, Hearings» etc., p. 469—472).
30*	467

хорошо замаскированных договорных прав по патентам
и т. п. цифра эта была выше в несколько раз. И после то¬
го как США и Англия с лихвой перекрыли из этого ис¬
точника свои репарационные претензии, германские
авуары заслуживают сугубого внимания.
В западных зонах не поколеблена экономическая
база реакционного помещичьего класса, хотя последний
активно противодействует увеличению сельскохозяйст¬
венного производства, стремясь обострить продоволь¬
ственный кризис и враждебные настроения населения
к оккупационным властям. В то время как в советской
зоне крестьянам было передано 2 254 тыс. га помещи¬
чьей земли, английские оккупационные органы разрабо¬
тали проекты «земельной реформы», по которым отчуж¬
дение помещичьей земли начинается лишь с имений,
превышающих 150 га, причём и в этом случае прежнему
владельцу оставляется не менее 100 га, В американской
зоне в конце сентября 1946 г. был утверждён проект,
предусматривающий урезку участков в 100 га на 10%,
500 га — на 50% и свыше 500 га —на 90%, причём
выделенная для парцелляции земля передаётся поселен¬
цам в течение известного времени не в собственность,
а в аренду. Количество выделенной в обеих зонах земли
для поселения совершенно ничтожно, причём главным её
источником являются общинные земли, учебные плацы,
аэродромы, пустоши и болота.
В западных зонах сохранились также значительные
остатки германской армии под видом «рабочих дружин».
В английской зоне оставлены значительные военные
подразделения, проходящие военное обучение, сохранив¬
шие офицерский и унтер-офицерский состав и воинскую
дисциплину. По данным газеты «Форвертс» от 28 января
1947 г., такие подразделения, получившие от местного
населения зловещею кличку «чёрный рейхсвер», распо¬
ложены в Гамбурге, в районе Любека, на острове Хилт,
в Лауэнбурге и др. По официальному английскому заяв¬
лению, общая численность этих подразделений состав¬
ляет 90 тыс. человек. В Киле и Куксгафене стоят немец¬
кие флотилии тральщиков. Создаются «добровольные ох¬
ранные отряды» и тому подобные формирования. Бывшим
гитлеровским генералам и офицерам предоставлена воз¬
можность занимать посты в хозяйственных органах и
немецкой гражданской администрации. В этой связи не
468

лишним будет привести следующее место из цитирован¬
ных уже нами показаний Фаулера перед американской
сенатской комиссией, характеризующее живучесть гер¬
манских военных организаций: «Военная традиция так
сильно привилась, что мундиры и открытое соблюдение
рангов отнюдь не являются необходимым средством
для поддержания безусловного повиновения (речь идёт
о воинской дисциплине у немцев. — Г. и Л.). Даже после
ликвидации генерального штаба найдётся достаточно
людей даже более низкого ранга, готовых проводить
германские программы, рассчитанные на длительный
срок, как это уже происходило после предыдущей вой¬
ны. Каждому выпускнику военных училищ знакомо со¬
держание этой программы, и можно быть уверенным,
что он будет действовать в соответствии с нею. Сохра¬
няя известную предосторожность, небольшие группы
начнут — если они уже не начали — совместно изучать
причины поражения и разрабатывать планы, как избе¬
жать его в следующий раз. В случае сохранения произ¬
водственного аппарата страны, новым группам легче бу¬
дет мобилизовать ресурсы страны для агрессии, чем их
предшественникам 20-х годов этого столетия, поскольку
промышленность подверглась объединению для облегче¬
ния тотальной войны» L
Весьма активизировалась деятельность подпольных
гитлеровских организаций, сохраняющих тесные связи
с германской плутократией и получающих большую
материальную поддержку от последних. Недаром на
состоявшемся в 1944 г. в Страсбурге совещании моно¬
полистов наряду с обсуждением форм и методов сокры¬
тия германских капиталов’ за границей стоял вопрос об
организации нацистского подполья. В частности разрабо¬
таны были планы подготовки в нейтральных странах
безопасных убежищ для фашистских главарей и опор¬
ных пунктов для развития нелегальной деятельности
после поражения* 2.
По материалам «Международного комитета по изу¬
чению европейских проблем», наряду с эсэсовцами
и функционерами гитлеровской партии в работе фашист¬
ского подполья принимают живейшее участие офицеры
р. 164/165.
2е Ibid., р. 364.
469

и унтер-офицеры бывшей германской армии. Амнистия
около 2 млн. гитлеровцев в американской зоне и широ-
кое вовлечение видных приверженцев нацизма в управ-
ленческие органы послужили толчком к активизации
фашистского движения. По сообщению агентства Ассо-
шиэйтед Пресс, командующий американскими оккупа¬
ционными силами в Германии генерал Клей должен был
в начале 1947 г. признать, что в американской зоне име¬
ются благоприятные условия для нацистской подрывной
деятельности и что эта деятельность будет несомненно
усиливаться.
Усилилось также сепаратистское и, что.одно и то
же, «федералистское» движение, финансируемое и под¬
держиваемое теми кругами, которые заинтересованы
в противодействии ^установлению экономического един¬
ства Германии и такой единой политической организации
страны, которая позволила бы осуществить согласован¬
ный контроль четырёх держав-победительниц над всеми
немецкими территориями и всеми областями обществен¬
ной жизни в соответствии с решениями Потсдамской
конференции о планомерном экономическом разоруже¬
нии, денацификации и демократизации Германии. Эти
круги включают не только представителей тяжёлой про¬
мышленности, помещиков, военных и активных наци¬
стов, но и значительную часть интеллигенции, скомпро¬
метированной своими -связями с гитлеровцами Ч
Англо-американское зональное соглашение, неизбежно
ведущее к политическому и экономическому расчлене¬
нию Германии, усилило закулисные интриги немцев
и агитацию за создание «Западно-германского -союза»
в составе трёх «западных» зон с целью изоляции
«восточной» зоны, избравшей путь передового демокра¬
тического развития. Подхвачен также пресловутый план
вхождения «Западной Германии» в проектируемый Чер¬
чиллем «Западноевропейский союз государств», открьь
1 Известна готовность, с какой полти вся профессура германских
университетов одобрила гитлеровский режим. Когда в 1933 г. в ми¬
ровую печать стали проникать сведения о жестоком терроре гитле¬
ровцев, 1 200 немецких учёных не постыдились подписать манифест,
в котором они объявляли гитлеровскую Германию твердыней «свобо¬
ды, чести и мира». Известно также, какое значительное число универ¬
ситетской профессуры проводило преступные «опыты» в концлагерях,
в результате чего погибли сотни тысяч людей.
470

вающий особенно широкие возможности для разжи¬
гания противоречий между капиталистическим миром
и СССР и для восстановления германского импе¬
риализма
Сторонники расчленения Германии свили себе гнездо
в руководстве таких покровительствуемых английскими
и американскими властями немецких 'партий, как со¬
циал-демократия, христианско-демократический союз и
либерально-демократическая партия. В частности, в
Рейнском Пфальце представители вышеупомянутых пар¬
тий замешаны в махинациях по созданию «самостоя¬
тельного» рейнского государства. В Баварии социал-
демократы и баварский христианско-социальный союз
приняли конституцию, в которой ни словом не упомя¬
нуто о взаимоотношениях с остальной частью Германии.
Тайный смысл «федералистской» свистопляски рас¬
крывается в плане создания «Дунайской федерации»
в составе Бадена, Вюртембурга, Баварии, Австрии и Венг¬
рии. План этот был выдвинут германскими и австрий¬
скими социал-демократами и обсуждался на состояв¬
шейся в конце 1946 г. конференции в Мюнхене.
Присутствие на этой конференции таких видных деяте¬
лей, как Гегнер от германской социал-демократии
и Юлиус Дейч от австрийской социал-демократии, сви¬
детельствует о важном значении, придаваемом этими
партиями всей затее. Нетрудно видеть, что германские
и австрийские социал-демократы пытаются заложить
фундамент под новую «Великогерманию», причём отнюдь
не в духе либеральной традиции 1848 г., а—как это
свидетельствует идея привлечения в её состав Венг¬
рии — в духе пангерманизма и в качестве начала новой
германской экспансии на юго-восток. С идеей аншлюсса
носятся также католические круги Германии (в первую
очередь баварские) и Австрии.
1 Вся эта «федералистская» пропаганда нашла, в частности, ши¬
рокую поддержку в немецко-американской печати, финансируемой
американскими капиталистами немецкого происхождения и филиа¬
лами германских концернов. В кампанию включились также много¬
численные немецкие клубы в Америке (которые до 1941 г. открыто
прославляли гитлеровскую Третью империю, а после этого органи¬
зовывали саботаж и шпионскую работу) и часть пангермански настроен¬
ных немецких эмигрантов. Все эти организации и лица уже с 1943 г.
ведут в США неутомимую агитацию за «мягкие условия мира» для
«обиженной» Германии.
471

Всё это неудивительно, если вспомнить роль партии
центра (этого родоначальника так называемых
христианских групп, подвизающихся сейчас на политиче¬
ской арене Германии) и социал-демократии как во время
первой мировой империалистической войны, так и в даль¬
нейшем развитии Германии, приведшем к фашизму и вто¬
рой мировой войне. Даже в эмиграции «левый» католик —
бывший канцлер Вирт счёл нужным публично заявить,
что ему, а не Гитлеру принадлежит инициатива воору¬
жения Германии, начатого ещё втайне в 1922 г. Герман¬
ская социал-демократия с таким же правом могла бы
претендовать на пальму первенства, ссылаясь на дея¬
тельность своих министров, начиная от Носке и кончая
Германом Мюллером, и на то, что она не только под¬
держивала вооружения, но даже запретила своим членам
состоять в пацифистской организации «Германское
общество мира». И во время второй мировой войны
нашлись лидеры германской социал-демократии, которые
противились антифашистской и антивоенной пропаганде
внутри Германии, чтобы «не отягощать себя» ответст¬
венностью за её поражение. В настоящее время руковод¬
ство германской социал-демократической партии в за¬
падной Германии всячески углубляет раскол рабочего
класса и в качестве пользующегося легальностью рупора
германского национализма яростно критикует берлин¬
ские решения четырёх держав, нагромождая тем самым
крупные помехи на пути к ликвидации идеологического
наследия гитлеризма.
Следует также иметь в виду, что в кругах, которые
уже отвернулись от нацизма, ещё весьма распространены
культ пруссачества, предрассудки о «жизненном про¬
странстве» и тому подобные продукты фашистской и
пангерманской демагогии. И социал-демократия, как
и после первой мировой войны, имеет в своих рядах
явных и тайных Августов Виннигов, преклоняющихся
перед «прусской идеей» и проповедующих «сильную»
Германию.
Всё это говорит с том, что в западной Германии не
созданы ещё материальные и духовные предпосылки
для разрешения германской проблемы и для перевоспи¬
тания германского народа.
В то же время нельзя забывать огромного положи¬
тельного значения демократических преобразований и со-
472

циальных сдвигов, происшедших в советской оккупаци¬
онной зоне Германии, для укрепления международной
безопасности. Идейное влияние этих преобразований и
сдвигов не ограничивается пределами этой зоны, а рас¬
пространяется на трудящихся и прогрессивные элементы
западной и южной Германии, усиливая в первую очередь
тягу рабочего класса к единству. Коренным образом
изменилась в результате войны и разгрома фашистских
стран международная обстановка. Это также содей¬
ствует консолидации внутри Германии демократических
сил, способных противостоять реакции и противодей¬
ствовать возрождению германского империализма и фа¬
шизма.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие . .
Введение . .
III
1
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
Глава первая
ПРОМЫШЛЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ
И РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ
Запоздалость капиталистического развития Германии 	 9
Развитие капитализма в сельском хозяйстве по прусскому
пути	 16
Влияние условий земледельческого труда на распространение
домашней промышленности	 18
Влияние запоздалости капиталистического развития на рас¬
пространение домашней промышленности	 21
Жизненные условия трудящихся	. . 22
Промышленный переворот в Германии и условия роста экс¬
порта и крупной промышленности	 26
Изменения в структуре экспорта 	 31
Низкий уровень зарплаты германских рабочих ....	33
Жилищная нужда германских трудящихся	 37
Глава вторая
ПУТИ РАЗВИТИЯ МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ
Быстрое развитие германской промышленности в конце XIX
и начале XX века

Концентрация производства и образование монополий ...»
Особенности развития капиталистических монополий в Гер-
Проблема монопольной прибыли и рост монополий

Роль банков в ускорении монополизации германской промыш-
ленности 	 z
474

Глава третья
ВЛИЯНИЕ ЮНКЕРСКО-БУРЖУАЗНОГО ГОСУДАРСТВА
НА ЭКОНОМИКУ
Государственный строй воссоединённой Германии ...	80
Использование юнкерством государственного аппарата . .	84
Индустриальный и аграрный протекционизм 	 91
Развитие государственно-монополистического капитализма . , 96
Глава четвёртая
АГРЕССИВНОСТЬ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ГЕРМАНИИ
Традиции прусского милитаризма 	 102
Милитаризм как орудие авантюристической внешней и реак¬
ционной внутренней политики 	 107
«Континентальный» и «колониальный» периоды внешней поли¬
тики 	112
Пангерманцы и другие шовинистические и милитаристические
организации	120
Расширение аннексионистских требований в ходе первой ми¬
ровой войны	124
Контрреволюционная война против молодой Советской респуб¬
лики 	129
Характерные особенности юнкерско - буржуазного импери¬
ализма 	134
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
Глава первая
ОБЩИЙ КРИЗИС КАПИТАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ
Германия как очаг потрясений капиталистической системы ми¬
рового хозяйства и военных катастроф . 		139
Хозяйственное истощение Германии	140
Пути послевоенного восстановления германского капитализма 146
Хроническая недогрузка предприятий и массовая безрабо¬
тица 	148
Особая острота проблемы рынков	152
Обострение проблемы рынка в связи с особенностями социаль¬
ного развития Германии	154
Обострение проблемы рынка в связи с попыткой ликвидации
последствий войны за счёт	народных масс	157
Капиталистическая рационализация в Германии	163
Концентрация и централизация	капитала	167
Неблагоприятные условия роста ссудного капитала. Бегство
капитала из Германии	178
475

Глава вторая
РОЛЬ ГЕРМАНИИ В МЕЖДУНАРОДНЫХ СОЮЗАХ
МОНОПОЛИСТОВ
Международные соглашения германских монополий	184
Факторы усиления международных связей германских моно¬
полий 	188
Патентные монополии и характер германской экспансии ... 197
Глава третья
ПРИХОД ФАШИЗМА К ВЛАСТИ
Острота социальных противоречий в Германии	201
Роль социал-демократии в период Веймарской республики . . 202
Фашизм как социальная опора буржуазии	212
Глава четвёртая
ТОТАЛЬНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ЭКОНОМИКИ
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОМУ КАПИТАЛУ
Принудительный труд	218
Принудительное картелирование	220
Полное подчинение организаций ремесленников монополисти¬
ческому капиталу	223
Закон об «органическом построении» германского хозяйства , 225
Глава пятая
ПЕРЕВОД ХОЗЯЙСТВА НА ВОЕННЫЕ РЕЛЬСЫ
«Создание работ» и другие попытки искусственного оживле¬
ния конъюнктуры	232
Вооружение Германии как	метод борьбы с кризисом	237
Перераспределение национального дохода в целях вооружения
страны	239
Распределение государством капиталов и натуральных элемен¬
тов производства между отраслями хозяйства 	250
Насильственная централизация капитала и концентрация про¬
изводства 	254
Рост диспропорции между основными подразделениями обще¬
ственного производства и обострение основного противо¬
речия капитализма	256
Однобокость военного хозяйства Германии	  264
Рост фиктивного капитала	268
476

Глава шестая
ОСОБЕННОСТИ ВОЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
ГОСУДАРСТВЕННОГО КАПИТАЛИЗМА ФАШИСТСКОЙ
ГЕРМАНИИ
Государственно-монополистический капитализм военного
времени 		  280
Деспотическое угнетение рабочих в военном хозяйстве Гер¬
мании 	 281
Контроль над поведением и мировоззрением рабочих	284
Отношение между государственным и предпринимательскими
аппаратами военного времени	287
Реприватизация государственных предприятий 	 299
Военные сверхприбыли монополистического капитала	305
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ
Глава первая
ИДЕОЛОГИЯ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА
Германский национал-социализм — особая разновидность фа¬
шизма 	314
Апология прусского государства и разложение германской
буржуазной культуры	326
«Национальный социализм»	германских фашистов	343
Расизм как государственная	догма	352
Глава вторая
ФАШИСТСКИЕ МЕТОДЫ ПОДКУПА И РАЗВРАЩЕНИЯ
МАСС И ПОЛИТИКА ВООРУЖЁННОГО НАСИЛИЯ
«Организованная коррупция» как метод развращения герман¬
ского народа	363
Экономическая и политическая экспансия 	381
Глава третья
ФАШИСТСКАЯ ПОЛИТИКА КАТАСТРОФ И ХАРАКТЕР
ВТОРОЙ МИРОВОЙ войны
«Милитаризм конспиративного стиля»	397
Ставка на международную катастрофу	399
Подрывная деятельность германских монополий в других
странах	.	404
477

Дипломатия неожиданностей	 411
Внешнеполитический тупик германского фашизма	413
Антинациональный характер фашистской	внешней политики . 418
Характер второй мировой воины	 422
Глава четвёртая
ФАШИСТСКИЙ «НОВЫЙ ПОРЯДОК» В ЕВРОПЕ
И ЕГО УРОКИ
Программа порабощения народов Европы

Фашистский «новый порядок» в действии

ЗАКЛЮЧЕНИЕ	460

Редактор Динерштейн
Подписано в печать 12 апреля 1947 г. Объём 3072 п. л. Тираж 10 000 экэ. А02677,
Заказ № 6905. Цена 10 руб.
1-я Образцовая типография треста «Полиграфкнига» Огиза при Совете
Министров СССР. Москва, Валовая, 28.

«.гашдтЛг
RЛЕВИНА
огиз
Г0СП0ЛИТМ8ДАТ
1947