Text
ДАРВИНИЗМЪ
КРИТИЧЕСКОЕ ИЗСадОВАШЕ
Н. Я. ДАНИЛЕВСКАГО. $
ТОМЪ I, ЧАСТЬ 1.
СЪ 7 ТАБЛИЦАМИ РИСУНКОВЪ И ЧЕРТЕЖЕЙ^.
ИЗДАН1Е МЕРКУР1Я ЕЛЕАЗАРОВИЧА КОМАРОВА.
----------VJ.! •< ;<-л-------------
.1. \ Г Г. IIII ИЗ Ml.
К Р И Т И Ч Е С К О Е И 3 С Л Б Д О В A Н I Е
Н. Я, ДАНИЛЕВСКАГО.
Will without motive, power without design, thought oposed to reason, would be alnnirable in explaining a chaos, but would render little aid in accounting for anything else.
J. F. W. Herschel.
ТОМЪ I, ЧАСТЬ I.
СЪ V ТАБЛИЦАМИ РИСУНКОВЬ И ЧЕРТЕЖЕЙ.
ИЯДАП1Е МЕРКУР1Я ЕЛЕАЗАРОВПЧА КОМАРОВА.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
1S85.
087
Въ Государственной Типограф]'и.
Товарищу детства и искреннейшему другу Николаю Петровичу Семенову.
ТебЬ посвящаю я эту книгу—плодъ долгих* трудов* и еще бо.г6е долгихъ размышлешй. Въ некотором! отношении она тебе по праву принадлежит*. То столкновение противоположных! повидимому истинъ, которое произошло въ умЬ моемъ, съ перваго знакомства съ знаменитою Teopieio Дарвина, не давало покоя моей мысли, пока я не прпшелъ къ разрешение тревожившей меня задачи, лично меня удовлетворившему. Этимъ я бы п удовольствовался, еслибы твои непрестанные советы, попуждешя п ободрешя не возбудили во мне некоторой надежды, что пзло-жеше моихъ мыслей может* принести пользу. Это собственно и заставило меня приняться за настоящей трудъ п довести первую часть его до конца, несмотря на мпопя препятствовавппя тому обстоятельства. Я говорю—некоторой надежды, потому что, по правд!» сказать, полной надежды я п до сих* пор* пе имЬю; а началъ и продолжалъ свой трудъ более по доверенности къ тебе. ч!>мъ по внутреннему уб^ждошю въ томъ, что онъ принесен, долю пользы.
Этимъ пе ограничиваются, однако, твои права на мою книгу. Хотя въ общих* и главных* чертахъ, я давно уже пришел* къ убеждошю въ коронной ошибочности взглядов! знаменитого англшекаго ученаго, но только подробное внпкиовеше во все частности его учешя, къ которому был* вынужденъ, принявшись,
IV
по твоему настояшю, за настоящш критически трудъ, выяснило мне всю несостоятельность Дарвиновой гипотезы во всЬхъ ся частностях'ь и даже въ т£хъ основашяхъ, изъ коихъ она возникла. При этомъ мой трудъ, задуманный сначала въ размЬрахъ журнальной статьи средняго размера, разросся въ большое сочинеше, лишь первый томъ котораго теперь издаю, считая себя въ праве это сделать, такъ какъ опъ представляетъ собою нечто законченное. Такимъ образомъ я могу и долженъ сказать, что этотъ трудъ обязанъ тебе не только своимъ пачаломъ, но и своимъ расши-Р’Ьшемъ, и вотъ еще причина, по которой онъ долженъ быть тебе посвященъ.
Это посвящеше есть, кроме того, дань личной моей глубокой благодарности, ибо услуга, которую ты мнЬ оказалъ, возбудивъ къ этому труду, по истин'Ь для меня неоцененна. Только этотъ трудъ привелъ меня къ ясному полному и отчетливому воззрение на предметъ, равнаго которому, по моему убеждешю, нгЬтъ въ области т'Ьхъ вопросовъ, которыми обуревается въ наши дни мыслящая часть человечества. Поэтому, каковъ бы ни былъ успехъ этой книги, т. е. каково бы пи было вл1яше ею произведенное, я останусь съ избыткомъ вознагражденнымъ за своп уси.ня. Ни па что лучшее для себя я не могъ бы ихъ употребить.
Николаи Данилсвскш.
0ГЛАВЛЕН1Е
ПЕРВОЙ ЧАСТИ ПЕРВАГО ТОМА.
Введете .
1.
Потребность общедоступного разбора Дарвинова учешя.—Смыслъ обозвачешя его словом! «Дарвинизм!».—Оно есть особое философскос лпровоззр1ш1е.—Случайность, какъ верховный мировой принципы— Дарвинизмъ—единственно возможная поддержка матср’пыистическапипровоззрешя, хотя лично Дарвппъ—депстъ.—Двоякая адача его учетя.—Устрапеше телеолопи—главпая причина успеха Дарвинова учешя.—Цев-Ьр вое попяпе о значеши случайности.—Геккель.—Приведете Дарвинизма къ ученно о случайности недостаточно для его опровержена.—Математнчесшя пБшкп.—Необходимость опровержена извнутри, а не извне учешя.
Безпристраст1е и личное мое OTHonienic къ Дарвпнову учсн1ю.—Действительный заслуги Дарвина.—Отпошеше къ авторитетам!».—Кого я имелъ собственно въ виду при настоящем! труде.—Точки зрешя, съ которых! должно разбирать Дарвипово yienic.—Необходимость строгаго определения и уяснсшя основных! пачалъ его.— Сбивчивость господствующих! о пемъ по няни.—Механическая ли теория Дарвинизм!?—Еще Геккель.—Старый и новый Дарвинизм!.—Плапъ моего труда.
Глава I. — Изложеше Дарвинова учешя
47.
Удобства Аиглш для пзеледовашя изменены домашних! животных! п pacreiitii.— Изменчивость. — Прямое и посредственное, определенное и неопределенное вл1яи1е внешних! условш. — Главный породы домашних! ЖИВОТНЫХ!.
Причины изменчивости: 1) непосредственное и прямое действ1е внешних! вл‘1яшй; 2) употреблеше и пеупотреблеше органов!; 3) пзмепеше привычек!; 4) начало вознагражден 1я; 5J соответственная изменчивость; 6) гибридизмъ.
Роды изменчивости: 1) индивидуальпыя изменения; 2) внезаппыя самопроизвольный пзмепешя; 3) уродливости.—Относительная важность их!.
Наследственность.—Скрытые признаки и преимущественная передача.—Некоторый особенности наследственной передачи: 1) ограничение одним! поломъ; 2) перемежающаяся через! полы передача; 3) атавизм!: возвращеше къ коренным! признакам! вида пли породы и одпчаше; возвращеше къ признакам! отъ скрещиванья; 4) наследственность в! соответствующих! возрастах!.
Искусственный иодборъ: Сознательный или методический и безеозпательпый; со-храняющш и накопляющш. — Обстоятельства ему благопр!ятствующ1я.
Персходъ къ природе. — Домашню организмы пе отличаются отъ дпкихъ спс-щальною, пмъ преимущественною степенью изменчивости; дичая они пе возвращаются къ своему первообразу.—Изменчивость дикпхъ организмов!.—Сомнительные виды.— Разновидности суть начинаюпцеся виды; доказательства этого положены.
VI
Борьба за существовало» Геометрическая прогресЫя размпожешя огранизмовъ.— Главный причины, уяичтожающ!я излишекъ оргапическикъ особей: явлен!я неорганической природы, эпидем!и, взаимод$йств!е оргапизмовъ.
Естественный подборъ»—Примеры подбора простаго и сложного.—Обстоятельства благопр!ятствующ!я подбору.—Границы действительности подбора.
Расхожден1с характеров!».—Аналопя съ результатами искусственного подбора.— Разпообраз1е строешя ведетъ къ более густой населенности.—Таблица расхождешя фо рмъ.—Объяснение систематической группировки ихъ и усовершенствовала организации.—Границы разнообраз!я Формъ.—Родословное дерево оргапизмовъ.
Глава II.—Установление и уяснеше основныхъ началъ Дарвинова учешя и общаго характера его . . . .135.
Примеры сбивчивости поняпй: Геккель, Керперъ, Келлпкеръ. Установление понятая о подборе.—Неправильность отождествлешя подбора съ переживашем ь приспо-собленнейшихъ.
Необходимый для Дарвинова учешя свойства; 1) изменчивость: а) ея постепенность, б) неопределенность, в) безграничность; 2) наследственность; 3) борьба за существоваше.
Вспомогательные Факторы Дарвинизма: 1) Непосредственное saiflHie внЬшнихъ ycaoBiH.—2) Употребление и пеупотреблен!е органовъ.—Трудность отлпчешя отъ дЪй-ств*1й подбора п незначительность ихъ роли.—3) Соотносительная изменчивость.—Ея несовместимость съ учешемъ о подборе.—Отношен!е ея къ подбору.—Организмы, различные возрасты коихъ живутъ въ различной среде.—Несовместимость эта не устраняется ни однимъ изъ определены, даваемыхъ соответственной изменчивости.
06iu.iH характеръ Дарвинова ученая,—Рацюпальпость и простота, отсутств!е гино-тстпческихъ пачалъ, телеологически!, а пе каузальный характеръ.—Случайность.— Определеше случайности по огпошсн!ю къ необходимости — Отсутств1е творческаго начала и замена его критическим!»»—Мозаичность.—Бэрова оценка этпхъ свойствъ теорш. — Дарвинизмъ — нс эволюцюпная теор!я. — Переходъ къ критике основаны Дарвинова учешя.
Глава III.—Критика основами! Дарвинова учешя . .197.
Распространен!е выводовъ, полученныхъ пзъ наб.подешй надъ домашними животными и растениями, на организмы дикой природы.
Заключешя отъ изменчивости домашнихъ органпзмовъ къ таковой же у дпкихъ.
1) Сильная степень изменчивости—прирожденное свойство домашнихъ органнз-мовъ»—Для животпыхъ необходимы для одомашпеыя способность размножаться въ домашпемъ состоянш п способность приручаться, какъ предварительныя услов!я.— Слабая изменчивость некоторыхъ впдовъ зависитъ отъ ихъ прирожденпыхъ свойствъ, а пе отъ характера подбора.—Гусь.—Павлинъ.—Фазаны.—Аргусъ.—Попугаи.—Для растепш изменчивость составляем необходимое предварительное условие для выбора и еще более для укорепешя пхъ въ культуре.—Кизилъ п черешня.—Груша л крымская рябина.—Способность выносить разные климаты.
2)Услов1я одичаШя.—Невозможность отличить мпопя одпчавппя культурный расте-н!я отъ действительно дикихъ—опровергаетъ Дарвина.—КорспканскШ олень,—Сблвчд-
VII
кость поняты Дарвина объ услов'гяхъ одичашя и неосновательность его требовашй.— Разборъгппотетическаго примера капусты.—Приписывая возвращеп!е къ дикому типу впешнимъ 1шяшямъ, опъ противоречить своему положенно о певозвращенш старыхъ Формъ.—Золотыя рыбки.—O6njie выводы объ одичаши.
3) Появление полезны.™ измЬпеши у дикихъ организмовъ по аналогш съ появлс-н!емъ таковыхъ у домашнихъ.—У домашпихъ норму изменчивости даютъ большею частью пе вкусы любителем, а паоборотъ случающаяся изменения определяют ь эти вкусы,—Въ случаяхъ полезныхъ изменены определенная норма достигалась прямымъ вл!яшемъ культур ы.
4) Превосходство результатовъ естествен наго подбора надъ результатами искусствен-наго.—Неосновательность приводимыхъ въ пользу этого доводовъ.—Большая продолжительность времени—единственное преимущество, могущее быть признаннымъ па стороне природы.—Время само по себе ничего пе производить.—Сравпеше съ лотте-реей, съ машиной и съ армией.—Окончательные выводы.
Глава. IV. —Критика основам Дарвинова учета (Продолжение). 233.
Характеристичестя черты изменчивости дикихъ организмовъ до-пускаютъ ли признаке разновидностей за начппаюпреся виды?
' Что такое видъ?—ОпредЬлец!я Лшшея, БюФФОна, Кювье.—Источники повяш о посте-япстве видовъ.—Наблюдете, пи однимъ положительнымъ Фактомъ доселе пеопровергнутое.—Египетжя мумш и скульптурныя изображены; Флоридсюе кораллы; ново-орлеансше кипарисы въ дельте Миссисипи.—Древность природпыхъ разновидностей.—Изследовашя Филиппи надъ третичными сицилшскими раковинами.—Трудность и даже невозможность строгой Фактической поверки постоянства или изменчивости видовъ.—Необходимость прибегать къ замепительпымъ, вспомогательпымъ сред-ствамъ.—Onicymcmeiet или присутствиеФормъ не доказываю™п не опровергают^ видовой самостоятельности.—Оцтъика важности видового характера.— Затруднительность строгаго определены сложпыхъ поняты, каково и понят’ю впдъ.— МиддепдорФъ—о зпачешп вида.
Отношешя между видами и разновидностями но Дарвину»—Семь бюстатистическпхъ положены его.—Неверность съ теоретической точки зрешя.— Апалопя съ политическими организмами.—Шаткость и недоказуемость съ точки зрешя Фактической пер-, ваго положеыя.—Фактическая проверка вторые положения, по Флорамъ Южной-Баварш, Крыма и Лапланд’ш, опровергаю™ его.—Проверка третъяю положения па отдельпыхъ семействахъ растенШ, по отдельнымъ Флорамъ, по Продрому Декандоля, для двусемянодольпыхъ вообще, и по пекоторымъ Фаупамъ паземпыхъ моллюсковъ, не подтверждаетъ его; певерпо и его распростраиеше па домашнее организмы.—Действительная изменчивость зависитъ пе отъ величины родовъ, а отъ самой природы расте-шй, отъ местонахождетя ихъ (роды альпшек’ю, солончаковые), отъ легкости гнбри-дащи.—Субъективная причина,по которой болыше роды часто являются изменчивее малыхъ.—Четвертое положены пе более, какъ ничего пе доказывающш трюпзмъ.— Пятое положены.— Его смыслъ п зпачете.—Проверка па отдельпыхъ примерахь и общими статистическими числовыми выводами для двусемянодольпыхъ п мховъ, млекопитающихъ, пресмыкающихся вообще и черепахъ въ особенности и паземпыхъ моллюсковъ.—Шестое положены.—Точное определение его смысла и зпачеп’ы уже лишаетъ его доказательной силы.—Проверка па примЬрахъ растенШ.—Седьмое поло* женге.—Предварительный разъяспешя.—Неподходяпре подъ пего примеры растенш и жпвотныхъ.—Законы распределены впдовыхъ геограФпческпхъ группъ водныхъ животпыхъ и подведете ихъ подъ два обпця правила, лишающ’ы Дарвипово положе ше всякаго гепетическаго значешя,—Заключение,
VIII
Глава V. — Критика основапш Дарвинова учешя . . 308.
РазмЬры изменчивости домашнихъ животныхъ и культурныхъ растеши.
Достигли ли они видовой степени различ!я?—Двоякш ответь на это Дарвина.— Character non facit genus.—Признакъ это—ярлыкъ.—Дарвиново объяспеше Лннпеева афоризма.—Несообразность этого объяснена съ его же учешемъ.—Примерь верблю-довъ.—Разборъ Дарвинова объяснена безплод1я видовъ и плодовитости домашппхъ разновидностей.—Противоречия, въ которыя онъ самъ съ собою впадаетъ.—Опровержение доказательствъ несущественности значешя безплод!я видовъ сравпеюемъ съ другими Фпзюлогическимп различ’шми: съ прививкою, временемъ беременности и прорасташя семянъ, действ'юмъ ядовъ.
Предположите о видовомъ различш многихъ культурныхъ растенШ съ пхъ неизвестными дикими предками, а) Прямыя доказательства Дарвина.—Фактическое опровержен'^ мн'Ьшя о невероятности открыпя дикихъ родоначальнпковъ культу р-пыхъ pacTeniii; Андалузская и Иордманова пихты, лжекаштанъ. спрень, тубероза.— Результаты новейшихъ пзслЬдовашй АльФОнса Декандоля о происхождеши культур -ныхъ растепш.—Возможность исчезповешя дикихъ родоначальниковъ н'Ъкоторыхъ культурныхъ видовъ.—Обстоятельства сему благоприятствующая.—Съедобность незр'Ьлыхъ плодовъ, корней, стволовъ, цветовъ, семяпъ. —Примеры ослабления размножешя отъ сбора плодовъ: поленика, випоградъ.—Содействующее вл!ян1е одно-л'Ътностп, отсутств!я усовъ, клубней, ограниченности первоначальная' отечества, исключительности свойствъ местопахождешя, двудомности и роста сплошными обществами.— ПримЪпеше этихъ условш къ отдельными примерами исчезповешя дикихъ прародителей.—Неосновательность прпзнавашя четырехъ и шсстирядпаго ячменя и полбы за продукты культуры.—Шарлотъ, рокамболь, рожь.—Персикъ,—Невероятность происхождешя его отъ миндаля.—Пушистые и арабсше персики.—б) Косвепныя доказательства Дарвина —Неверность самая Факта педоставлешя культуре растеши странами совершенно некультурными и океаническими островами.—Примеры полезныхъ растепш, доставленпыхъ островами.—Примеры полезпыхъ растеши, оставшихся совершенно дикими, какъ изъ пекультурныхъ, такъ и пзъ культурныхъ странъ.—Обратное принимаемому Дарвиномъ отношение культуры къ произведешямъ страны.—Понятая Дарьина объ этомъ предмете составляют!» типический образчикъ его М1ровоззрешя.
Общш выводъ о размЪрахъ измЪпенш одомашпенныхъ организмовъ.—Опп пе достигли видовая предела.—Это одно лишаетъ уже Дарвиново учеше всякой Фактической основы.—Заключения отъ меньшая къ большему часто недопустимы съ положительной точки зрешя.— Примеры ошибочности такпхъ заключен^: качашя маятника, плапетныя возмущешя, эксцентрицитеты, паклопешя орбитъ и осей вращешя къ эклиптике, температурный изменешя.—И въ органическихъ видахъ измЬнешя суть колебашя различной амплитуды около постоянныхъ тпповъ пли нормъ.
Глава VI. —Критика основашй Дарвинова учешя (Продолжеше) 374.
Главные Факторы изменчивости'прирученныхъ животныхъ и воздЬлы-ваемыхъ растеши. —Искусственный иодборъ.
Малое значен1е, придаваемое Дарвипизмомъ всеми причпнамъ изменены, кроме подбора.—Перечислеше этихъ причини или Факторовъ: Т^Влъяте внгъшиихв условш.— Апализъ примера крыжовника.—2) Гибридизмъ. Земляника: существенныя изменен 1я ея завпеятъ пе отъ подбора.—Клематисъ.—Георгины.—Сливы.—Салатным цикорш.—
ix
3) Индивидуальным измтьненгя не суммированным подборами—Груша.—Подборъ пе игралъ роли въ произведении ея сортовъ. Нахождешс превосходныхъ сортовъ въ л!сахъ.— Груши у древпихъ.—i) Уродства, Капуста, необходимость сильнаго само-произвольнаго скачка вь измТшеши цветовъ, утолщенш стеблей или корней, для начала культуры породъ цветной капусты, кольрябш, брюквы.—5) Крупным внезапным самопроизвольным измтьненгя. Горизонтальный и пирамидальный кипарисъ.—Золотистая и нитчатая бюта.—Однолистная земляника Дюшена.—Колючая земляника.— Зеркальны) карпы, золотые лини, золотыя китайсюя рыбки.
UpmrfeHenie изложен наго къ образована голубиныхъ породъ. Bet замЪчатель-п^йш1я породы ихъ:—или уродства, пли болезни, или самопроизвольныя изменения.— Сравпеше важности первоначальпыхь самопроизвольно происшедшихъ измЪнешй съ дополнешемъ, усилешемъ ихъ подборомъ.—Оценка самимъ Дарвиномъ.—Могли ли произойти осповныя отклонения отъ типа безеозпательнымъ подборомъ?—Дарвинъ противоречить самому себе при защите этого мнешя.—Неудачные примеры.—Сбивчивость въ различенш методическаго п безеознательнаго подбора. — Некоторые результаты пзь исторш породъ: Дутыши.—Трубастые.—Турмана.—Чистые.—Гонцы.— Тоже доказываю™ породы куръ.—Происхождеше главнейшихъ породовыхъ раз-личш у лошадей, быковъ, овецъ.
MHbuie самихъ производителей о значеш'и и силе подбора. Правы они, а не Дарвинъ.—Съ другой стороны, опять таки правы естествоиспытатели-систематики, а не опъ.
Косвенное доказательство Дарвиномъ важности подбора. Изменяются те ли именно признаки, которые подбираются?—Примеры, ихъ недоказательность.—Причина иллюзш: субъективная и объективная для наблюдателя; последняя зависитъ отъ выбора породъ любителемъ или торговцемъ для сада, огорода или цветника.—Въ действительности п подбираемые и пеподбираемые изменчивы одинаково.—Груши, виноградъ, особенно персики.—Невозможность приписать у последнихъ изменения въ цветахъ и железкахъ листьевъ соответственной изменчивости.—Ошибочность предположен 1я Лепера.—Примеры изъ овощей.
Роль искусственна™ подбора должна быть значительно уменьшена. Зпачеше его, только практическое, применительное къ пуждамъ человека, а не морфологическое.
Причины, по которымъ значен£е, приписываемое Дарвиномъ искусственному подбору, нс встретило возражений. Ошибка умственной перспективы, по которой значеше всего близкаго,недавняго, современная) преувеличивается,—Преувеличенная оценка произведена съ качествами, выдающимися надъ среднею нормою.
Заключеше IV и V главы.
Глава VII. — Критика основаны Дарвинова учешя (Окончаше) . 449.
Борьба за существоваше и наследственность. Общее заключеше критики основашй Дарвинова учешя.
А) Борьба за существовало. Достаточно ли утверждена интенсивность ея геометрическою nporpeccieio размножешя оргапизмовъ? — Примеры устойчивости планетной системы, солености воды Касшйскаго моря.
X
О напряженности борьбы вообще. — Борьба получает* свойства подбора лишь при крайней напряженности.—Пояснен ie примерами села степпаго и лежащаго у большой рЪки, паруспаго судна и парохода. — Перелетпыя птицы—аисты. — Пчелы, невероятность насыщения ими медоносной производительности страны. — Лошади въ пампасах*. Оне пе вытеснили соответственна™ числа других* травоядных*, а размножились на счет* ускорешя круговращешя вещества.—Борьба за существовало пе всеобща, есть только частныя, местныя и временный войны.
Отсутствге непрерывности крайней напряженности борьбы.—Гипотетическш пример* приноровлешя къ питанпо пампасовой травой гипер'юмъ.—Biologia prophetica.— Гибель организмовъ отъ причин*, пе имеющих* отяошешя къ услов!ямъ определяющим* борьбу; оне прекращают* ее и результаты пачавшагося подбора исчезают*. — Засухи, наводнения, эпидемш и проч,—Применение къ водным* животным*.— Неосновательность Дарвиновой защиты.
Нзменчивость направлений борьбы. Предположительный пример* крестьян*, изменяющих* породы лошадей съ последовательно переменными целями.—Пример* состязательной борьбы между зайцами, при изменепш ея паправлешя относительно къ врагам*, пище, климату, болезням*.
Борьба за существовате—скорее консервативный, чемъ прогрессивный деятель.— Порто-сантск1е кролики.—Односторонняя борьба въ тесных* пределах* изолированной местности представляет* лучппя услов!я для подбора.—Противореч1е действительности выводу пзъ теорш.—Животныя пресноводный и па уединенных* островах*.
Большая напряженность борьбы не соответствуете большей определенности формъ и, на обороте, меньшая напряженность борьбы—-большей неопределенности ихъ.— Ежевики, как* наглядный пример*, что и съ точки зрешя Дарвина борьба нс могла иметь нужных* качеств* для ихъ Фпксацш, пе взирая на несомненную полезность изменявшихся признаков*.—Китообразный животныя, акулы, слоны, носороги съ одной стороны, рыбы из* семейства карпш съ другой.
Необходимость для подбора постепенности и отъединен! я каждой ступени изме-ненгя среды, применительно къ коей происходите борьба.—Еще о неудовлетворительности различешя методическаго отъ безсознательнаго подбора.—Кактусы.—Ночпыя и дневныя животныя.—Объяснеше примером* удлипешя трубочки венчиков* и хоботка насекомых*.
Б) Наследственность.—Дилемма, из* которой не удается Дарвпву выпутаться.— Давность наследственной передачи несомненно укрепляет* признаки.
Заключешя. Относительно гмменчивостгг.—тмры Дарвина лишена Фактической основы, ибо берется объяснять Факт* въ сущности мнимый, а пе реальный.—Относительно наследственности*.—вид* устойчивее индивидуальных* пзмепешй и разновидностей и сильнее передает* свои признаки.—Относительно гьскусственнаю подборах— съ приведешемъ его зпачешя въ должпыя границы, reopia писхождешя может* оставаться, но Дарвинизм* рушится.—Относительно борьбы за существовангех—опа лишена подбнрательпыхъ свойств*.
Дарвиново учете не выдерживает* пробы согласия его выводов* съ Фактами.
Переход* къ дальнейшему опровержению учен'ш не из* осповашй, а пзъ последствий его.
Прибавлеше к* VI главе............................................ 517.
Замеченный погрешности въ I части.
Недосмотры, требуюпце исправ.тешя прежде ’iTCiiiii.
Стран. Стр. Напечатано: Слтъдуетъ:
48 4 сверху: очевидность видимость
107 14 снизу: стеснен ie отенеше
141 12 сверху: естественный подборъ наследственность и естественный под-
и наследственность боръ
258 8 сверху: Crepis ... 23 — » Crepis . .. 23—26.
263 7 » обширнейшимъ более обшпрнымъ
371 2 снизу: 1876 года 1874 г.
406 6 сверху: 1861 1761
415 16 » правду девой
» 18 » точечпыхъ линш линш
426 6 » об шесть
128 5 » (въ департаменте Соны и Уазы) (въ департаменте Сены п Уазы)
0 и е ч а тки.
Стран. Стр. Напечатано: Слгьдуетъ:
IV 10 сверху: расширен1емъ расширешемъ
5 19 » последовательною тал- дюцинащею последовательной галлюцинацш
17 1 снизу въ примеч.: Allgemeinen Allgemeincr
60 2 » Mokin-Tandon Moquin Tandon
81 12 сверху: сравнивъ сравнимъ
» 16 » » »
106 7 » отделяющая вредные отделяющиеся вредные газы, не<»ть:
газы пеФть убиваетъ убпваютъ
109 6 у оттолкнуть отогнуть
127 5 снизу: трехъ русскихъ пере-водахъ трехъ издашяхъ русскаго перевода
140 въ подстрочи, примеч.: der des
141 3 сверху: лишь бы была но была бы
148 3 » опредеденнымъ определенными
223 4 снизу: вы брасываетъ выбрасываетъ
251 17 сверху: выходить восходить
Стран. Стр. Напечатано: Слгьдуетъ:
266 9 сверху: равно значительны равнозначнтельны
271 19 » раздЪленъ и въ разделенъ въ
303 3 » обозначешя п м'Ьсто- обпташя обозначешя местообитания
312 4 » разобранными разобранныхъ
380 5 снизу: надрезкп подрезки
436 19 сверху: Jadoigne Jodoigne
437 4 » назвавшийся называешься
447 18 » отъна съ отъ насъ
465 9 сверху: интерпонируетъ интерполпруетъ
469 9 снизу: Богусленп Богуслена /
480 9 » питались, какъ мы ви- дели. Караси питались. Какъ мы видели, караси
501 13 » наследства наследственности
ДАРВИНИЗМЪ.
КРИТИЧЕСКОЕ ИЗ С ЛЪДOB AHIE.
ВВЕДЕН1Е.
Потребность общедоступнаго разбора Дарвинова учен1я.—Смыслъ обозначешя его словомъ «Дарвпппзмъ».—Оно есть особое Философское шровоззр'Ъше.—Случайность, какъ верховный ьпровой припципъ. — Дарвинизм*!»—единственно возможная поддержка матер!алистическаго MipOB033p*I;Hifl, хотя лично Дарвнпъ — дсистъ.—Двоякая задача его учетпя. — Устранегпе телеолопп — тлавпая причина успеха Дарвинова учешя.— Неверное понятие о зпачеши случайности.—Геккель.—Приведете Дарвинизма къ уче-uiio о случайности недостаточно для его онровержешя. — Математическая п’Ьшкп. — Необходимость опровержения нзвпутри, а не извп*Ь учешя.
Безпрпстраспе и личное мое отпошеше къ Дарвинову учепЬо.—Действительный его заслуги. — Отпошеше къ авторитетами — Кого я пмЪлъ собственно въ виду при настоящемъ трудгЬ. — Точки зргЬшя, съ которыхъ должно разбирать Дарвиново учете. — Необходимость строгаго определенны и уясиешя основпыхъ пачалъ его. — Сбивчивость господствующих!» о иемъ попятШ. — Механическая ли теория Дарви-низмъ? — Еще Геккель. — Старый и повыи Дарвпнпзмъ. — Иланъ моего труда.
Въ настоящемъ труд'Ь я намйренъ представить чптателямъ полный п стропй разборъ Дарвинова учешя. Круп» читателей, къ которому я обращаюсь, по плану этой кппги, но долженъ ограничиваться учеными спещалистами: зоологами и ботаниками. По преимуществу пмЬю я въ виду образованпыхъ читателей вообще, для которыхъ собственно чужда зоологическая и ботаническая специальность; и прежде всего представляются мн!» вопросы: во-первыхъ,—возможно лп это, а во-вторыхъ, оправдывается ли такое намЬреше необходимостью, т. е. потребностью въ подобномъ труд4. На первый вопросъ отвечать не трудно. Самое пзложеше Дарвина въ трехъ главпыхъ сочпнешяхъ, заключающихъ въ себЬ его теорию: The origin of species (Происхож-jenie видовъ), The variation of animals and plants under domestication (Изм'Ьиеше животныхъ и растеши подъ вл!яшемъ одомашнешя) п The descent of man and selection in relation to sex (Пропсхождеше человека и подборъ по отношение къ полу), до такой степени ясно и популярно, 1
2
ДАРВИНИЗМ*
так* мало заключает* въ cool; технических* подробностей, пошпгашо которыхъ было бы недоступно не-спещалистамт», что и разбор* его учешя может* отличаться темп же качествами, если только хватить на то у меня уменья и силъ. Дарвинъ имЬлъ въ виду также не однихъ спещалистовъ, по и массу образованной публики, что доказывается превосходно составленным* толкователемъ (glossary) употреблепныхъ им* научпыхъ термпновъ, приложенным!, къ последнему изданно Origin of species п составленным!. Даллесом*.
Гораздо важнее другой вопросъ. Если бы Дарвпново учете заключалось въ какбмъ-нпбудь, хотя бы и самом* важномъ зоологическом*, пли ботапическ-омъ открытш изъ области Фактической, или теоретической,—какое собственно было бы до этого дело образованному читателю вообще? Оно могло бы заинтересовать его па некоторое время, чтобы преспокойно быть потом* отложенным* въ сторону, какъ дело, въ сущности, его пе касающееся. Мало лп было открытш чрезвычайной важности, необычайного интереса въ бюлогпческой области, открытш, которыя переворачивали вверхт. дном* Физюлогпчесшя поня-пя п убеждошя, прпнятыя всеми за аксюмы. Назову, какъ самые поразительные примеры: дпворооюдете (parthenogenesis) и перемежаемость поколптй (Generationswechsel). Организмы, уже одаренные половымъ размпожешемъ, воспроизводятся иногда без* всякаго содей-ств1я половаго элемента. Или—дети оказываются совершенно отличными отъ родителей, до того отличными, что относятся классификаторами пе къ разнымъ видамъ, родамъ пли семействам!», а къ разным* классам* жпвотнаго царства; а сходными, тождественными (въ существенных* чертахъ) являются впукп съ дедами, или правнуки ст» прадедами. Перюдъ тождественных* Форм* проявляется не каждым* поколЬшем* сравнительно съ непосредственно ему предшествовавшим*, а объемлетъ собою два, три и более рядов* поколЬшй. Что можно себе представить удивительнее этого, что болЬе противо-речащаго пе только обыкновенным* воззрешямъ, основанным* на ежедневном* опыте и здравом* смысле, но и воззрешямъ научным*^ Собственно говоря, так* называемое превращеше видов*, проис-хождеше одних* видовых* Форм*, которыя мы привыкли считать за постояпныя и неизменный, отъ других*, нимало не представляется бо.гЬе странным* или удивительным*. Съ точки зрЬпгя здра-ваго смысла и обиходнаго, не-научнаго, наблюдешя—это кажется даже гораздо менЬе странным* и удивительным*. Припомним* мне-шя необразованных* научно людей, не только крестьян*, но и многих* сельских* хозяев*, о том*, как* пшеница перерождается
ВВЕДЕН!»
3
въ рожь и т. и. Также точно, когда удалось Кювье реставрировать Формы давно нсчезнувшихъ съ лица земли жнвотныхъ чудо-вищныхъ разййровъ и Формъ, интересъ былъ возбуждепъ всеобщи!. Но въ чемъ же опъ собственно заключался? Образованные люди всйхъ спсщальпостей (кромЬ зоологовъ и геологовъ) и вовсе безъ спещальпостей какъ-бы говорили: очень, очень любопытно и интересно бы было, въ свободное отъ дЪлъ и болЬе привлекательныхъ удовольствш время, взглянуть на этихъ чудищъ, но впрочемъ, жили себб, такъ жили, и Богъ съ ними, намъ до нихъ въ сущности н!>тъ никакого дЬла. Во всйхъ этихъ случаяхъ, это былъ вовсе не голосъ невежества; иного отпошешя не только нельзя требовать, но, собственно говоря, нельзя и желать.
Но, между гЬмъ какъ всЬ эти въ высшей степени замечательный п интересный открыла такъ п остались въ области зоо-логш, ботаники, геологш, — Дарвпново учете овладело умами уче-ныхъ вс'Ьхъ спещальностей, всего образованпаго и полуобразован-наго общества, и не останется, п даже не остается уже, безъ снль-наго в.йяшя и па людей совершенно необразованныхъ.
Въ чемъ же заключается причина этого необычайпаго явле-шя? Еслп хорошенько вникнемъ, то пайдемъ ее уже въ самомъ имени, которое обгщй голосъ и учепаго Mipa и публики—даль этому учешю, назвавъ его Дарвинизмомъ. Г. Тпмирнзевъ (*) говорить: «Въ ncTopin наукъ бывали примеры, что за пзвЬстпой Teopieii, за известной гипотезой сохранялось имя ея автора, но чтобы имя человека сделалось парицательнымъ пазвашемъ для цЬ-лаго паправлешя, ц4лаго отдела знашя—подобпаго примера еще пе бывало, а между тЬмъ во многихъ библюграфическихъ указа-теляхъ, рядомъсъ заголовками: зоолойя, ботаника, геолойя, вы встретите новый—Дарвинизмъ». Еслп исключить пзъ этого мЬста слова, или скорее обмолвку, что Дарвпппзмъ сделался будто бы назва-н!емъ для цЬлаго отдела знашя, что очевидно пе вЬрно, то это совершенно справедливо. Действительно пи одно направлеше, данное какой-либо отрасли положительныхъ наукъ, или совокупности ихъ, сколько бы оно само по себ'Ь важно и плодотворно ня было— ни данное Коперникомъ астрономии, пи Галилеемъ физикЬ, ни Лавуазье хим!и, ни Жюсье ботанпк’Ь, ни Кювье зоолойп—не назывались п не называются Коперникизмомъ, Галилеизмомъ, Кювье-
(*) Чарльзъ Дарвппъ и его учете. Изд. 2, стр. 10.
4
ДАРВННИЗМЪ
ризмомъ и т. п. Но однако если хорошенько поищемъ, то найдемъ целую область знашй, и притомъ именно ту, которая, по праву или п'Ьть, считаетъ себя во главЬ всЬхъ знашй и наукъ, т. е. философпо, гдЬ такое обращеше собственна™ имени автора фило-соФскаго учешя въ нарицательное, для обозначешя цйлой философской системы, весьма обычно. Все говорятъ Картез1анизмъ, Спи-нозизмъ, Шеллингизмъ, Гегелизмъ для обозначения философскихъ учеши, творцами которыхъ были: Декартъ, Спиноза, Шеллингъ, Гегель. Такимъ образомъ, если мы причислимъ Дарвнново учеше къ философскимъ учешямъ, то подмеченная г. Тимирязевымъ ано-мал!я исчезнетъ; окажется, что учеше Дарвина получило назваше Дарвинизма не по причине особеннаго качественнаго превосходства и совершенства его, сравнительно съ прочими учетами въ области положительнаго знашя, а по общему характеру этого учешя, совершенно независимо отъ его внутренняго достоинства, характеру, по которому оно какъ-бы изъемлется изъ области поло-жительныхъ наукъ, и относится къ области философы). Оправдывается ли такое паше предположеше на деле, можетъ ли уче-нпо Дарвина быть приписанъ характеръ особаго Фплософскаго Mipo-воззрешя? Такой характеръ не только можетъ, но необходимо дол-женъ быть ему приписанъ, потому что учеше это содержитъ въ себе особое М1росозерцаше, высппй объяснительный припципъ, не для какой нибудь частности, хотя бы и самой важнейшей, но для цЬлаго м!ростроешя, объяспяющш собою всю область быт.
Всякому мыслящему человеку, какого бы онъ пи держался на-правлешя, сама собою и какъ бы насильственно навязывается мысль, что м!ръ разуменъ, и именно разуменъ какъ Фактъ, какъ результаты Если бы это было не такъ, если бы предположена этой разумности не лежало въ подкладке всего нашего мышлешя; то очевидно, что самое возникповеше какъ отдЬльныхъ наукъ, такъ и науки вообще было бы невозможно, ибо изследоваше безчисленнаго множества несвязанныхъ между собою Фактовъ было бы трудомъ не-возможнымъ и ни къ чему не ведущимъ; все равно, что счетъ песчинокъ на берегу морскомъ. Но если м!ръ разуменъ какъ Фактъ, какъ результатъ; то должна же быть тому какая нибудь причина столь же общая, какъ общъ самъ Фактъ, какъ обще и неизбежно сознаше этого Факта. И действительно, не только ученый и фи-лософъ, но и всякш человекъ даетъ себе на это какой-либо ответь. Какъ ни много, повидимому, такихъ отвйтовъ, большинство ихъ подводится собственно подъ одинъ—именно: что если разуменъ
ВВЕДЕШЕ
О
результатъ, то разумна п сама, произведшая его, причина. При составлен!!! себ Ь понят! я о свойствах! этой причины и отношен in ея къ результату—м!ру, мн1ш!я конечно расходятся. Одни упо-добляютъ отношеше этой разумной причины къ произведенному ею Mipy—отношение человека къ результатам! его художественной илн промышленной деятельности,—объяснете, дающее начало различным! Формам! деизма, по которому разумность Mipa объясняется целесообразностью замысла его устройства. Друпе признаютъ разумъ, какъ выражаются на философскомъ языке, имманентнымъ м!ру, что соответствует! различным! Формамъ пантеизма, по которому разумность м!ра объясняется внутреннею закономерностью всехъ яв-лешй его. Третьи, наконецъ, отрицая объективную разумность Mipa, вкладывают! эту разумность въ созерцающее м!ръ я,- но такъ какъ очевидно, что это созерцающее разумное я должно погибнуть, или лучше—не могло бы даже существовать среди неразумнаго Mipa,— они принуждены были отвергнуть вместе съ разумностью п самую реальность его,—что соответствует! различным! Формамъ субъек-тизнаго идеализма, который, следовательно приписывает! разумность м!ра, реально несуществующего, последовательною галлюципащею? созерцающего я, представляющейся ему разумной. ВсЬ эти три Формы м!росозерцан!я можемъ мы обозначить общпмъ именем! идеализма, ибо все они, подъ тЬмь пли другим! впдомъ, прибегают! ВЪ СВОИХ! об!яснен!я\! къ идеальному или духовному началу, господствующему надъ матер!ей, или даже совершенно ее устраняющему.
Но существует! м!ровоззр6н!е, отрицающее существование духа; оно конечно должно отрицать и всякую разумность м!ра, которая должна быть лишь чемъ-то кажущимся, а не действительным!. Но это возможно лишь въ томъ предположенш, если, какъ весь м!ръ, такъ и самъ человЬческш разумъ, созерцающ!!! в пзследую-щ!п его,—нензбвжиын, необходимый продукт! некоторых! простейших!, самнхъ по себе существующих! данныхъ, напримеръ: ма-тер!и п движешя, действующих! чисто механически, — и тогда эта-то механическая необходимость, продуктом! котором являемся н ты сами, и представляется памъ какъ разумность. Это всего лучше можетъ быть объяснепо прпмЬромъ. Перемена времен! года пмеетъ своимъ результатом! множество явлен!!!, представляющихся намъ разумными и целесообразными. Но перемена времепъ года зависит!, какъ известно, отъ паклонетя оси вращешя земли къ плоскости ея пути вокруг! солнца и отъ сохрапешя параллелизма оси самой себе на всемъ этомъ пути. Но для объяспешя этого послед-
С ДАРВИНПЗМЪ
няго иЬтъ надобности прибегать къ какому-либо особливому приспособление; для этого вполне достаточно отсутств!е всякой причины, могущей нарушить этотъ параллелизму и очевидно для такого отрицательнаго Факта никакого дальнЬйшаго объяснешя не требуется. Следовательно, всЬ разумные повидимому результаты пе-ремЬнъ временъ года суть неизбежный слГдств4я механическаго закона вращея1я земли, т. е. пеобходпмыхъ самихъ по себе свойствъ этого движешя. Такое объяснеше было бы вполне удовлетворительно, если бы оно могло быть применено ко всЬмъ Формамъ и явлешямъ неорганической и органической природы. Но въ томъ то и дЬло, что такое механическое объяснеше решительно неприложимо къ целыми обшпрнымъ категор!ямъ явлешй, и въ особенности не приложимо къ органическому Mipy, къ объяснение той безконечной разумности и целесообразности, который обнаруживаются въ приспособлены разно-образнейшихъ растительныхъ и животныхъ организмовъ къ услов!ямь неорганпческаго Mipa, другъ къ другу, и отдельпыхъ частей органпз-мовъ—органовъ къ целому. Оно до такой степени неприложимо, что не только никому пе удалось объяснить Формъ органическаго Mipa и ихъ происхождения механически, но, собственно говоря, никто никогда л не пытался предложить такого объяснешя. Только совершенно легкомысленное отпошеше къ этому вопросу, предполагающее совершенное пепонимаше значения и смысла механическаго объяснешя, позволило Геккелю, утверждать, что будто бы Дарвипъ представилъ такое механическое объяснеше (*).
Но если Дарвипъ этого и не сделали, онъ тЬмъ не менЬе оказалъ другую услугу матер!алистическому м)ровоззрЬшю, доетавпвъ ему совершенно иную точку опоры. Именно, принципъ механической необходимости онъ заменили принципомъ абсолютной случайности, которая является у него верховнымъ объяснительными началомъ той именно части Mipa, которая представлялась носящею на себе печать наибольшей разумности и целесообразности. Хотя принципъ случайности пгралъ роль въ нЬкоторыхи философскпхъ учешяхъ древности, какъ у Эмпедокла и Эпикура, но едва лп я ошибусь, сказавъ, что Дарвинъ первый провелъ его систематически съ большими остроум!емъ черезъ целую область самыхъ сложныхъ явлешй. Что таковъ именно существенный смысли всего Дарвинова учешя, постараюсь я строго показать въ посл4д-cTBin; здесь же,въ доказательство, что случайность есть именно верховный
(*) См. Страховъ. «Борьба съ западомъ въ нашей литератур!». Кн. 2-я.» Статья «Дарвипъ», гд$ эти педоразумЪшя и вепопимаше Геккеля прекрасно разъяснены.
введен!е
I
объяснительный принципъ Дарвинизма, приведу лишь слЬдуюпцй при-мЬръ. I'lcTopia развиты животныхъ, какъ она установлена трудами и открытыми въ особенности Бэра и его последователей, пред-ставляетъ намъ рядъ, въ строгой последовательности появляющихся, яюрмъ, или преобразованы, припимаемыхъ зародышами, совокупность которыхъ называется развипемъ. Причина связи этихъ послЬдова-тельныхъ Формъ совершенно неизвестна, но по крайней мЬрЬ закономерность ихъ установлена и сознана. Какъ же объясняют!, ее Дарвинисты? Они приппмаютъ, что развиве отдЬльнаго органическаго индивидуума есть повтореше въ сокращенномъ впдЬ тЬхъ Формъ, подъ которыми последовательный рядъ его предковъ жплъ во внЬшпемъ Mipb. пли какъ обыкновенно выражаются: оитогенезисъ (развиве отдЬльнаго индивидуума) есть сокращенное повтореше фимгенезиса (развит орга-иическихъ Формъ нисхождешемъ однЬхъ отъ другихъ). Но взрослый Формы произошли отъ накоплешя случайныхъ индивидуальныхъразличы, оказавшихся полезными въ борьбе за существоваше. СлЬдовательно,закономерность въ исторш развит оргапизмовъ подводится въ конце кон-цовъ подъ начало случайности, которое такпмъ образомъ и составляет!, верховный припиши., объясняющей и дивное разнообраз!е и дивную целесообразность органическаго Mipa—прпнцппъ, который уже сравнительно нетрудно распространить на прочёя менЬе сложный области быт!я.
И такъ дело очевидно въ томъ, что Дарвпново учеше есть не только и не столько учеше зоологическое и ботаническое, сколько вмЬстЬ съ темъ, и еще въ гораздо большей степени, учеше философскос. Дар-винизмъ пзмЬняетъ, переворачиваетъ не только наши ходячее п наши научные бшлогичесше взгляды и аксюмы, а вместе съ этимъ и все наше м!ровоззрЬше до самаго корня и основашя, и притомъ какъ Mipo-воззрЬше идеалистическое, такъ п матер1алистическое. До появлешя Дарвинова учешя, материалисты принуждены были основывать свой взглядъ на природу не на строгомъ основаны научныхъ данныхъ (ибо не могли объяснить всего механически), а въ значительной мЬре не смотря на нихъ, или даже вопреки имъ, не иначе, какъ сознательно пли безеозпательно отворачивая глаза отъ цЬлой категорш явлены, и притомъ, по общему поюшю, самой важнейшей—отъ явлешй Mipa органическаго. Они принуждены были ссылаться па смутность и запутанность этихъ явлены, распутать которую не удалось еще иаукЬ, но которая, по апалопи съ расширяющеюся все болЬе и болЬе сферою механическихъ объяснены, должна будетъ паконець подвести ихъ подъ одпнъ общы матер!алпстическы илп механически! взглядъ.
ВмЬсто такой неопределенной надежды на прогрессъ пауки въ из-
8
ДАРВИНИЗМ!
вЬстномъ смысле и паправлепш, Дарвипизмъ казалось даль возможность подвести и органически! м!ръ, со всеми его дивными приспособ-лешями органа къ органу и цЬлыхъ органпзмовъ къ внешней среде, подъ общее матер!алистическое воззрЬше па природу. Сама тайна про-исхождешя разнообраз1я оргапическихъ Формъ объяснялась до очевидности простыми, повсеместно наблюдаемыми, самимя по себе понятными явлешями, пли кажущимися по крайней мЬрЬ таковыми. Верховному разуму пе остается более места въ природе, пли по крайней Mipb онъ становится чемъ-то излпшнимъ, безъ котораго очень хорошо можно, а следовательно и должно обойтись. Правда, что самъ Дарвинъ и не думаетъ отвергать ни Бога, ни его творческой деятельности, не говоря уже о принимаемом! имъ сотворенш первобытной органической ячейки. Вотъ собственный слова его, сказанный поповоду постепеннаго усовершенствовали глаза на различных! ступенях! органической лестницы: «Пусть этотъ процессъ будетъ происходить въ Tenenie миллюновъ л4тъ; и въ течете каждаго года на мпллюнахъ особейразныхъ видовъ;—неможсмъ ли мы поверить, что живой оптически! инструмента могъ бы этпмъ путсмъ стать на столько совершеннее стекляннаго, на сколько дела Создателя совершеннее делъ человеческих!?»^'). Но ведь этотъ путь есть путь абсолютной случайности, а абсолютная случайность не только не предполагает! разумнаго руковождешя Божества,но напротив! того совершенно его отвергает!, п во всяком! случае не имеетъ в! немъ ни малейшей надобности. Следовательно, мыслители, естествоиспытатели и вообще люди менее благочестивые, нежели Дарвинъ могъ быть лпчно, очевидно получили логическую возможность оставаться при одной случайности (какъ бы они впрочем! ее пи называли), какъ при вполне достаточномъ объяс-нптельпомъ принципе. Когда па деле все происходить безъ разумнаго водительства, зачЬмъ же и предполагать его въ причине? По чувству пожалуй—по по разуму петь для сего необходимости.
Такпмъ образомъ матер!алпзмъ изъ непоследовательного учешя, пзъ предвзятого взгляда, невидимому одинъ только и сделался вполне последовательным!, вполне отрешеннымъ отъ всего предвзятаго, отъ всего предразеудочнаго. Напротив! того идеалпзмъ потерялъ всякую Фактическую почву, лишился главной—Фактической, положительно-научной точки опоры. Изъ последовательна™ опъ сделался непоследовательным!, могущимъ держаться именно только благодаря предвзятым! идеямъ,
(’) Darwin, Orig. of species. VI edit., p. 14G.
ВВЕДЕИ1Е
9
предразсудочпымъ поняпямъ. Ему уже приходится отворачивать глаза отъ всей области природы, собственно говоря отъ всего объектив-паго Mipa. Опорой остается ему лишь духовный субъективный м!ръ. Но во что обращается этотъ духовный м!ръ, когда главный и даже единственный наличный представитель его—человЬкъ, со всЬми его свойствами п дарами, происходить отъ обезьяновидныхъ животных ъ, безъ привнесешя, при этой медленной, постепенной метаморФОзЬ, чего бы-то ни было новаго, особеннаго,—когда человЬкъ отличается отъ своихъ родоначальниковъ только количественно, а не качественно, н когда эти родоначальники сами, нисходя пли восходя (какъ угодно, смотря по смыслу, который будетъ прпдаваемъ этпмъ словамъ) со ступени на ступень, въ концЬ концовъ происходятъ отъ паипростЬйшеп органической клЬточкп?
Правда, клеточка эта, благодаря строгимъ опытамъ Пастёра, а за тЬмъ Тиндаля и другихъ, представляетъ пе малую запинку. По выражение Дарвина, па самой последней страниц!? его знаменитой книги. The origin of species: «Есть велшпе во взгляд!? на жизнь, съ ея различными силами, по которому она была первоначально вдохнута Твор-цомъ въ немпопя, пли въ одну Форму» (*). Но велпчествепъ ли этотъ взглядъ или пЬтъ, во всякомъ случай, при такомъ взгляд!., Творцу оставалось вообще только два дЬла: дать первоначальный толчекъ мате-pin, и вдохнуть жизнь въ крошечные пузырьки пликомочки; для всего прочаго можно бы и безъ Него обойтись. Но отъ первой должности Онъ уже отстраненъ гипотезой вЬчностп и прирожден пости движешя веществу. Отъ второй его также грозить удалить тотъ Факгь, что на аэролптахъ найдены слЬды органическаго вещества. Правда, что невозможно себЬ представить, чтобы органическая жизнь была вЬчна па земл'Ь, не говоря уже о томъ, что сама земля не вЬчпа. Астропом!я и геолопя согласно утверждаютъ, что температура земли должна была быть некогда такою, что не только органическая жизнь, но и самое существоваше органическаго вещества было на ней невозможно. Но оно могло быть занесено на нее падающими аэролитами въ то время, когда она достаточно охладЬла, чтобы принять въ себя это сЬмя, занесенное изъ пространствъ вселенной. Какъ же произошла жизнь на аэро-литахъ, въ услов!яхъ несравненно мепЬе благопр!ятпыхъ, менЬе слож-ныхъ ч'Ьмъ на землЬ? Аэролиты, по крайней мЬрЬ отчасти, могутъ быть обломками планетъ. Но что же особеннаго заключали въ себЬ rh
(*) Origin of species. VI, p. 129.
10
ДЛРВВНИЗЛЪ
певЬдомыя планеты, чтобы въ нпхъ могло осуществиться то, что бы.ю невозможнымъ на землЬ? ОтвЬтъ очень просты туда они тоже были занесены аэролитами, въ свою очередь бывшими обломками еще дру-гихъ планетъ, принадлежавшихъ можетъ быть другими солнечными системамъ и т. д. до безконечностп. Или жизнь, какъ говорить Apyrie, есть свойство известной химической комбинацш—протоплазмы, которая, подобно всЬмъ другимъ химическимъ комбинатами, могла образоваться, когда наступили благопр!ятпыя для сего услов!я. Правда, до сихъ поръ неудалось еще получить этой носительницы жизни — протоплазмы—въ нашпхъ лаборатор!яхъ. Да мало ли для какихъ веществъ этого еще не удалось, по однако удалось уже для многпхъ. Во вся-комъ случай главное препятств!е къ распространенно матер!алистиче-скаго пли мелапическаго взгляда па всю природу,—дивное устройство органнческаго Mipa, устранялось Дарвинпзмомъ.
Довольно извйстенъ апекдотъ, что послй того какъ великш гео-метръ Лапласъ поднесъ свое знаменитое творение: «Exposition du syste-me du monde» (изложеше системы вселенной) Наполеону, велиюй императора прочитавъ его и встрйтивъ Лапласа, сказали ему: «я про-челъ вашу книгу, по къ моему удивленно нашелъ, что въ книге такого содержашя выпи разу не упоминаете о БогЬ». Лапласъ отвйчалъ па это: «Ваше величество, я нигде не встретили надобности въ этой гипотезе» . Съ появлешемъ Дарвиновой теорш, для принимающихъ её, перестала существовать надобность въ этой гипотезе и при изложенш системы органнческаго Mipa,—ея послйдняго повидимому убЬжпща.
Разумеется, что я здЬсь говорю о научномъ пли точнее философ-скомъ депзмЬ, пли вообще идеализме; для деизма релипознаго конечно дЬло обстоять совершеппо иначе. Онъ ни въ этомъ и ни въ йакомъ подобномъ основании не нуждается. Основатель ему служить внутреннее, непосредственное, а не логическое убйждеше.
Выражаясь словами Лапласа, матер!ализмъ можетъ теперь ответить: я пе встречаю надобности въ этой гипотезе ни для какой сФеры объективныхъ явлетй, а деизмъ или идеализмъ вообще долженъ сказать: я удерживаю свое м1ровоззрйше, не смотря на то, что также не встречаю надобности въ означенной гипотезе. Роли следовательно переменились не къ выгоде послйдняго, но переменились онЬ для обо-ихъ.
Однако же, возразить намъ, самъ Дарвинъ не атеистъ и не Marepia-листъ, какъ свидйтельствуютъ объ этомъ мнопя мйста изъ его сочинений, отчасти уже выше приведенныя. Кроме ихъ, въ заключительной главе той же книги, онъ, напримйръ, говорить: «Я но вижу основатель
введенье
It
ной причины, почему взгляды, изложенные въ этой книг!;, могли бы быть оскорбительными для чьихъ бы-то ни было релипозпыхъ чувствъ. Весьма утешительно вспомнить, какъ доказательство того, насколько преходящи подобныя впечатлен! я,—что на величайшее изъ открыли, когда-либо сдЬланиььхъ человекомъ—на законъ тяготЬшя, Леибпицъ нападалъ, какъ на подрывающее естественную религйо и непочтительное по отношешю къ религьп откровенной. Знаменитый писатель и вместе духовное лицо писалъ мне, что онъ постепенно научился видеть, что вероваше въ то, что Богъ создали небольшое число иервобытныхъ Формъ, способныхъ къ саморазвитие въ другь’я необходимый Формы, составляетъ столь же верное и столь же возвышенное понятье о Божестве, какъ и то, по которому Ему понадобились бы новые акты творчества, для возмещенья пустотъ, причиненпыхъ д4йст-вьемъ Его же закоповъ» (*). Эта выдержка изъ письма извЬстпаго писателя и духовнаго лица заключаетъ въ себе однако, замЬчу и я вслЬдь за Бэромъ, мысль о плане и предсоображенш будущаго, что уже не есть Дарвннизмъ.
Иные увидятъ можетъ быть новый прим^ръ непоследовательность! человеческой въ томъ, что и столь высокш умъ, какъ Дарвипъ, не логи вполне отрЬшиться отъ предразеудковъ воеппташя и окружающей среды. Друпе можетъ быть пойдутъ еще далЬе и прыппшутъ все это сознательными уступками этими самыми предразеудкамъ, т. е. известной степешь притворства и лпцем’Ьр1я. Но кто прочелъ и ызу-р чылъ сочынешя Дарвина, тотъ можетъ усумшыъся въ чемъ угодно,, только не въ глубокой его искренностьь и пе въ возвышенномъ благо- , родстве его души (**). \
(*) Darw. Orig. of spec. Vb edit., p. iii—422.
**) Относительно искренности Дарвинова деизма я не могу обойти одного замечанья, сдЬлапнаго Бэромъ въ его статьЪ: «Ueber Darwins Lebre» (Studien aus dem Gebiete der Naturwissenschaften. Zweiter Theil. S.-Petersb. 1876, S. 273), къ которому самъ Дарвннъ вероятно подалъ поводъ, но, какъ увидпмъ, совершенно случайно. Бэръ говорите: «Въ позднМшихъ издашяхъ Дарвипъ выпустилъ выраженье, что одна или немпопя основный Формы были вызваны къ жизни Творцомъ, потому что онъ усмот-рНлъ (darauf aufmerksam geworden scin wird), что вся его гипотеза, по возможности, устраняете (eliminirt) Творца, и что опъ, когда писалъ это Micro, былъ только увле-ченъ къ своему выражевно затрудпенЬемъ, какимъ-ннбудь образомъ добыть начало жизни.»—Въ н'Ьмецкомъ перевод^ Броппа,сдЬланномъ со второго апглЬпскаго изданья, которымъ Бэръ, кажется, преимущественно пользовался, заключительный слова Дарвина, приведенный нами выше съ послЪдняго VI апгл'шскаго издапЬя, совершенно съ ними тождественны. Но во второмъ американскомъ изданЬи, которое переведено со
12
ДАРВИНПЗМЪ
Какъ бы то ни было, этотъ Дарвиновъ деизмъ не можетъ быть обя-зателенъ для его последователен, ибо не вытекаетъ изъ его учешя, не находится ни въ какой -внутренней необходимой связи съ нимъ, а есть чисто личная субъективная его особенность, и все сказанное нами о в.йянш Дарвинизма на современное м!росозерцаше остается вполн), справедливыми.
Во всякомъ случае, вопросъ о томь, пмЬлъ ли авторъ разбираемаго нами учешя матер1алиетическш, или деистически взглядъ па природу, есть не болЬе какъ вопросъ бюграФичесюй, и совершенно второстепенный въ определен!!! того вл!яшя, которое имЬло это учете на Философское м1ровоззрЬше нашего времени. Довольно, что оно могло быть и действительно было понято въ указанномъ нами смысле огромными болыппнствомъ его последователей—и скажемъ, не обинуясь, последователей логпческпхъ.
Въ чемъ же заключается существеннейшимъ образомъ то свойство Дарвинова учешя, по которому эта, повидимому чисто зоологическая н ботаническая reopin, пмЬетъ, не въ примерь прочпмъ, такое первостепенное значеше для паправлешя общаго м1ровоззрЬшя въ известную сторону, т. е. что именно прпдаетъ этой спещально-научной теорш то огромное Философское значеше, которое она имела для сво-пхъ последователей, или лучше сказать для всего совремепнаго общества? Это совершенно ясно выражено въ слЬдующнхъ немногихъ строкахъ въ начале его введешя къ «Origin of species» (*): «Разбирая вопросъ о происхождеши видовъ, совершенно понятно, что есте
итораго же англшскаго, съ пемпогпмп прибавления, заимствованными изь третьяго англшскаго,—въ этомъ месте о Творце действительно пе упоминается, а просто говорится, что жизнь была вдохнута въ немпопя Формы, или въ одну. Но однако въ ;гЬ-которыхъ замечашяхъ, почерппутыхъ въ этомъ пздашп пзъ третьяго англшскаго пз-дашя, таже мысль приведена, только въ другомъ месте заключительной главы. Именно тамъ, гдЪ Дарвппъ говорить, что аналопя можетъ повести къ принят! ю, вместо п'Ъсколькпхъ первобытныхъ Формъ, только одной. Въ третьемъ издашп сказано: «поэтому я заключу, что вероятно все оргаппчесьчя существа, когда-либо живпия на земле, произошли отъ одной какой-нибудь первоначальной Формы, въ которую жизнь была вдохнута Создателемъ». Изъ этого видно, что деистическое воззреше никогда не покидало Дарвина, и что опъ только выражалъ его въ разныхъ местахъ своего со-чииешя. Столь же ясно выражено оно и въ его Variations under domestication (см. рус-скш переводъ, ч. II., стр. 461 и 462). Не имея подъ руками IV п V издашя, не могу проследить подвергалось ли въ пихъ какимъ-лпбо изменен!ямъ выражеше деистиче-скаго м!ровоззрен!я Дарвина. Совершенно верпымъ остается однако же утверждение Б эра, что вся гипотеза Дарвина, по возможности, устраняетъ Творца.
(*) Orig. of sp. VI, 2.
ВВЕДЕНЫ
13
ствоиспытатель, размышляя о взаимномъ сродстве органическихъ существъ, объ ихъ эмбрюлогическихъ отношешяхъ, геограФическомъ распределены, геологической последовательности и о другихъ подоб-наго рода Фактахъ, могъ бы прыти къ заключешю, что виды не были созданы независимо другь отъ друга, ио произошли, подобно разновидностями, отъ другпхъ видовъ. Однако же такое заключеше, хотя бы вполне основательное, оставалось бы неудовлетворительными до тЬхъ пори, пока они не моги бы показать, какпмь образоми безчислениые виды, населяюпце Mipn, были изменены такъ, чтобы прюбрЬсти то совершенство строешя и лриспособлетя, которое справедливо возбуждаете наше изумлеше».
Изъ этой выписки можно ясно усмотреть ту двоякую задачу, которую Дарвинъ предпрпнялъ решить. Во-первыхъ, это вопросъ о пропс-хождены разнообразныхъ органическихъ Формъ—спещально научная, спещально зоологическая и ботаническая часть задачи; во-вторыхъ это вопросъ о целесообразности въ природе—общефилософская часть задачи. Какъ пи важна сама по себе первая, съ общечеловеческими интересами она имеете только одну точку соирпкосповешя—это про-псхождеше самого человека, который, какъ бы мы па себя ни смотрели, все-такп—несомненно зоологпчесшй вндъ. Безъ этой частности, конечно имеющей для насъ огромную важность, но все таки частности, первая часть задачи могла бы оставаться п безъ сомнЬшя осталась бы въ спещальпомъ ведЬти зоологовъ п ботаппковъ. Этимъ конечно я не хочу сказать того, что если бы Дарвинъ прямо не коснулся вопроса о происхожденш человека въ одпомъ пзъ свопхъ сочинены, а ограничился бы общимъ вопросомъ, какъ онъ изложен ь въ осповномъ и капптальномъ его труде: «Origin of species»; то его учете, по крайней мЬр Ь со стороны пронсхождешя органических в Формъ, не переросло бы сФеры спещально научнаго интереса. Безъ сомпешя, если бы Дарзпнъ никогда п пе наппсалъ своего «Descent of man», то вопросъ тЬмъ не менее былъ бы рЬшонъ въ томъ же смысл!; и направлены, какъ и лослЬ категорпческаго объявлешя, что чело-вЬкъ происходить отъ обезьяпо-подобныхъ животныхъ. Решены это подразумевательно заключалось уже въ общемъ р1>шешн вопроса, какъ оно дано въ книге о пропсхождепш видовъ. Поэтому, признаюсь, что я никакъ не могу согласиться съ тЬмп противниками Дарвинова учешя и съ тЬми приверженцами его, которые хвалили его за то, что онъ обошелъ этотъ щекотливый вопросъ въ первомъ своемъ сочинены, и упрекали, зачЬмъ коснулся его въ особомъ трактате. Ведь это была бы только пустая риторическая Фигура умолчашя
н
ДАРВИНИЗМ!
и больше ничего, въ значеши которой никто не могъ бы усумниться, да и не сомневался.
Другая часть задачи, решающая вопросъ о происхождетя не видовъ, не органическихъ Формъ, а целесообразности въ природе вообще, пмЬетъ несравненно болЬе важное и глубокое Философское значеше. При рЬшешп ея въ томъ смысле, какъ её решаетъ Дарвинъ, даже вопросъ о происхождеши человека, отъ кого и отъ чего бы-то ни было, становится совершенно безразличнымъ. Еслп этотъ м!ръ не более какъ безсмысленное скоплен!е случайностей, принявшее только видъ ложнаго подобия разумности, то право, совершенно все равно, какъ и отъ чего бы пи происходил! человЬкъ, отъ обезьяны, свиньи или лягушки. Онъ во всякомъ случае происходил! бы отъ без-смысленнаго, и самъ былъ бы воюющей безсмыслицеп.
Одна пзъ причинъ и даже главная причина, по которой Дарви-нпзмъ получилъ такое широкое распространеше и такое владычество надъ умами современпиковъ, заключается именно въ томъ, что онъ устраняетъ целесообразность въ природе, или лучше сказать объ-ясняетъ её, не прибегая къ посредству пдеальнаго начала. Эта целесообразность сидела точно ббльмо на глазу у естествоиспытателей последних! пятидесяти, шестидесяти летъ, пока Дарвинъ своею искусною операщею не снялъ повидимому этого катаракта.
Здесь будетъ можетъ быть не лишнимъ сказать несколько словъ о прпчинахъ такого гонешя на телеолопю или учете о целяхъ, получившее право гражданства въ философш и науке со времени Лейбница, который возстановилъ это учете многих! древнихъ философовъ и въ особенности Аристотеля, устраненное Декартомъ. Какъ обыкновенно бываетъ, это собственная вина самой телеологш, т. е. вина пеумелыхъ ея последователей. Эго весьма ясно можно усмотреть изъ некоторыхъ прямеровъ, которые я заимствую изъстатьи Бэра: «О целесообразности и целестремлеши вообще» (*), и «О целестремленш нъ органическихъ телахъ въ особенности»^*). «Просвещенные любители естествозпашя, говорить опъ, которые пе причисляютъ себя однако собственно къ изслЬдователямъ природы, едва поверять, какое ютвращеше питаютъ мпопе цеховые естествоиспытатели къ призпа-шю целей и целесообразности въ процессахъ и устроешяхъ природы.» Ьбъясняя происхождеше этого отвращешя, опъ указываетъ на то, что человекъ прежде всего желаетъ получить ответь на самые важные я
(*) Baer. Studien aus dem Geb.'d. Nalnrw. II, 49,107.
(*‘) Baer. Studien aus dem Geb. d, Nalurw. II, 170—235.
ВВЕДЕН1Е
15
содержательные вопросы, почему и Греки, вмЬсто наблюдешя и опыта, стали придумывать все-объясняюпця гипотезы, и что, когда открыпе Америки, морскаго пути въ Индио, реФормацюнпая борьба, а болЬе всего открыйе Копернпкомъ вращешя земли около собственной осп и вокругъ солнца, въ высшей степени возбудили научный иптересъ п придали самостоятельность критике,—характеръ паучныхъ стремлешй того времени все еще продолжалъ оставаться средневЬковымъ. Характеръ этотъ заключался въ томъ, что ученые усвоили себЬ массу убЬж-дешй, принимавшихся и распространявшихся за положительные Факты, про которые однако никто по могъ сказать, на чемъ они собственно основывались, и въ томъ, что, при разсмотрЬтпн преимущественно органическаго строешя прежде всего хотЬлп узнать, въ чемъ! заключались намЬрешя Создателя. Эта последняя сторона характера I тогдашней пауки въ особенности была сильно развита въ анатомш. При изслЬдованш строешя человека, которыми съ особенною ревностью стали заниматься съ начала XVI столЬпя, всюду выступала, безъ всякаго памЬрепнаго отыскивашя, какъ бы силою навязываясь— целесообразность строешя. Поэтому, где ома не выражалась прямо и непосредственно, тамъ стали отыскивать цЬли Создателя, въ особенности съ того времени, какъ открыло микроскопа повело къ хвалебному созерцанию полноты Его могущества и высочапшаго искусства. ЦЬли, которыя подкладывали разпымъ строешямъ, не всегда выходили возвышенными, иногда даже невероятно глупыми. Такъ, наприм., человЬкъ имЬетъ болЬе сильные сЬдалпщные мускулы, чЬмъ какое-либо .животное. Нельзя сомневаться, что это отношеше необходимо, по причинамъ механическимъ или целесообразнымъ, а потому и осуществлено. Одинъ человекъ организованъ для прямаго хождешя: вся тяжесть туловища, которая, будучи предоставлена самой себе, заставила бы его перегнуться напередъ, должна держаться надъ головками сочлеиешй обоихъ бёдеръ, которыя вставлены въ два соотвЬт-ствуюиця углублошя таза. ДЬпств1е сЬдалпщныхъ мускуловъ, при-крЬпленпыхъ вверху къ тазу, а внпзу къ бедрянымъ костямъ, должно крепко удерживать тазъ падъ бедрами, и притомъ со стороны спины. Поэтому-то эти мускулы и особенно сильно развиты у человека, также какъ и iipo4ie мускулы, деятельные при прямомъ стояши, илп хождеши, какъ папр. мускулы икры, Анатомъ XVII столетия Шпигель открылъ несравненно болЬе возвышенную цЬль. Опт» полагаетъ, что человекъ потому обладаетъ самымъ сильно развитымъ сЬдалпщемъ, чтобы опъ могъ сидЬть на мягкой подушкЬ, когда раз-мышляетъ о величш Бож1емъ. Часто задаваемые себе вопросы были
16
ДАРВИНПЗМЪ
совершенно нелепы, почему и ответы не могли оказываться разумными. Такъ одинъ анатомъ спрашивалъ: почему у человека не две спины, и даетъ отвЬтъ: потому что это имЬло бы смешной видъ. Въ такомъ же духе, хотя и не всегда съ столь поразительно нелепыми заключешями, были написаны разный энтомо-теологш, ихтю-теологш, лпто-теологш, тсстацео-теологш, т. е. учешя о премудрости Бож1ей, доказываемой отъ насЬкомыхъ, отъ рыбъ, отъ камней, отъ раковинъ— сочипешя, который все отличаются своею бездарностью, а главное чисто человеческими представлешями, что каждая отдельная малЬй-шая частичка: папр. отростки, шипы раковнпъ отделаны сами по себе, какъ бы человеческою рукою.’Этотъ тесный ограниченный кру-гозоръ телеолопи выражался между прочимъ пзумлешемъ предъ большими числомъ однородпыхъ частей пли члеповъ въ пЬкоторыхъ жпвот-ныхъ, что и выставлялось, какъ черта, въ которой особенно очевидными образоми проявляется премудрость Бож!я. Этого рода созерца-шямъ си особыми паслаждешемъ предавался въ прошедшемъ сто.гЬтш энтомологи ШеФеръ. Очевидно, что осповашемъ такого взгляда служило представление, что каждая отдельная частичка должна была быть си трудомъ выделана на человеческш манерн. Но такъ какъ природа пе изготовляетъ всякую особенность или частность последовательно одну после другой, но предоставляетъ образовательными силами Формовать пластическое вещество; то число частей не имеети ровно никакого значешя, каки отчасти мы это уже видимъ и въ дйлахъ руки человеческихъ, при замене ручной работы машинной. II сравнительная апатом!я показываетъ, что большое число однород-иыхъ и сходныхъ частей есть признаки нисшей ступени органнзащи, сравнительно съ меньшими чпеломъ частей, обнаруживающихн между собою разлшпе. «Очевидно», говорить Бэрн, заключая свои разеуж-дешя, «что вп осповапш пападокъ на телеолопкг лежптъ лишь отвер-жеше известной ея Формы, при которой представляютп себе человекообразными Создателя, дЬйствующаго на пользу человека при каж-домъ отдЬльномъ процессе природы. Тогда конечно можно находить дурными, что жареные голуби не летяти прямо ви роти человеку. Тогда происходить странный взглядъ, что необходимости но могутъ служить средствами для достижешя целей. Кто же въ томи виноватъ, что эти господа исходить изъ такого жалкаго и мелочнаго взгляда, а не смотрятъ па законы природы, какъ на постоянный выражешя воли Творческаго начала?» (*).
(*) Baer. Studien aus dem. Geb. d. Naturw. П, 235.
ВВЕДЕП1Е
17
Отвергая цЬли, ничего пе остается, какъ приписать все случаю. Но приверженцы Дарвинова учешя обыкновенно съ негодовашемъ отвергаютъ взводимое на него обвинеше, что верховными началом!» своимъ оно ставить случайность, какъ я это утверждаю. Они отвергаютъ случайность вообще н говорятъ, что существуетъ только строгая, безпощадная, неизбежная необходимость. «Случая также точно нЬтъ въ прпродЬ, какъ нЬтъ въ ней и цЬлей, какъ пЬтъ въ ней такъ называемой свободы воли. Напротнвъ того, всякое дЬйств!е необходимо обусловлено предшествовавшими причинами, и всякая причина имЬетъ своимъ послЬдспломъ необходимый дЬпств!я. По нашему взгляду, мЬсто случая, также какъ и место цЬли и свободной воли, заступаем» въ природЬ абсолютная необходимость, avayzT]», восклпцаетъ Геккель, этотъ enfant terrible Дарвинизма. Остается только удивляться, что, сказавъ подобную пошлость, — я говорю пошлость, потому что вЬдь вся эта тирада ничего бол lie, какъ всякому, чуть пе съ дЬтства, известный аФорпзмъ, что пЬтъ дЬйств1я безъ причины и причины безъ дЬиств^я,—опъ могъ думать, что этимъ опъ что нибудь доказали п что нибудь опровергъ. Ведь все это отно-menie между причинами п слЬдствгямп, всякому известное, не мЬшало же однако людямъ безспорно умпымь, безспорно даже гешальнымъ п съ кругомъ лознашн также безсиорпо, по меньшей мЬрЬ, равными Геккелеву, продолжать признавать вмЬст!» съ необходимостью н случайность и цвли. Здесь пока еще пе мЬсто входить въ подробный разборъ отношены между необходимостью, случайностями и цЬле-сообразпостыо, который такт» превосходно «до оскорбительной ясности», какъ онъ самъ выражается, проведепъ знаменитыми Бэромъ въ его статьяхъ о целесообразности вообще и о целесообразности въ органическихъ тЬлахъ въ особенности, помЬщеппыхь во второмъ том!» его «Изсл'Ьдовашп изъ области естествознашя», а также въ небольшой брошюрЬ «Къ спору о ДарвпнизмЬ ( *). Въ этой вступительной главЬ, объясняя причины, заставивппя меня предпринять пастоящш трудъ, я могу только коснуться этого предмета и позволю себ!» прибавить лишь следующее. Положимъ, кто нибудь, отличный стрЬлокъ, наметившись, выстрЬливаетъ пзъ винтовки, нопадаетъ въ цептръ круга очень отдаленной мишени и вышибаетъ ф.шгь; и положимъ,
(*) К. Е. v. Baer. Studien aus dem Gebiete der Nalurwissenschaften. Zweiler Theil. И. Ueber den Zweck in den Vorgangen der Natur, s. 49 n Ueber Zielstrebigkeit in den organischen Korpernins besondere, S. 170.
«Zum Streit fiber den Darwinismus» (aus der Augsburger Allgemeineiy^eitung).
2
18
ДАРВИВИЗЛЪ
что въ другой разъ сотни стрелковъ, изъ столь же хорошихъ винтовокъ, вовсе не мЬтясь, а просто взявъ ружья на руку, какъ турки подъ Плевной, или еще лучше, совершенно зажмурясь, выпускаютъ тысячи и десятки тысячъ пуль и что одна изъ нихъ наконецъ также попадетъ въ центръ круга и вышибетъ Флагъ. Можно ли сказать, что въ обоихъ случаяхъ Флагъ былъ вышибленъ по законамъ одинаковой же необходимости, хотя безъ сомнЬшя въ обоихъ случаяхъ всякая пуля летела по самой строгой принудительной необходимости? Конечно всякий ответить, что въ первомъ случае пуля попала по самой строгой необходимости, ибо вЬрный прицЬлъ (конечно, при должиыхъ качествахъ ружья и при приняты во внимаше всЬхъ условш полета пули) влечетъ за собою попадаше въ цель по необходимости, но по необходимости целесообразной; а во второй разъ—по чистой случайности, ие смотря на необходимость, которой пули следовали въ своемъ полетЬ. Следовательно, необходимо различать между различными и не называть два совершенно разлпчпыхъ процесса общимъ назвашемъ, которое вслЬдств!е этого обращается въ пустую, ничего пе зпачущую общую Формулу.
Изложеше Дарвинова учешя покажетъ, что оно именно случайность выставляетъ верховными принципомъ, объясняющимъ явлешя целесообразности въ органическомъ Mipe, которая является только кажущеюся целесообразностью, ложнымъ видомъ ея,иллюз!ею,—почему это учеше должно назвать псевдотелеолойею. Если все таки кому нибудь не нравится терминъ«случайность»въ применены къ Дарвиновой методе объяснен!?! гармошп и взапмнаго приспособлен!;!, какъ отдельныхъ орга-новъ каждаго особаго органическаго существа, такъ и пхъ соотношеиш другъ къ другу п къ внешней прпродЬ, я на вемъ не буду настаивать, а скажу только, что разница въ объяснительныхъ началахъ того обыкновеннаго и стараго учешя, которое принимаетъ целесообразность въ природе и возводить объяспешя ея къ идеальной причине, и новаго Дарвинова учешя—та же самая, какъ и та, которая существуетъ между причинами вышиба Флага въ обоихъ приведенныхъ мною случаяхъ.
Изъ сказаннаго ясно, какой первостепенной важности вопросъ о томъ, правь Дарвинъ, пли нетъ, не для зоологовъ и ботанпковъ только, но для всякаго мало-мальски мыслящаго человека. Важность его •такова, что я твердо убежденъ, что нЬтъ другаго вопроса, который равнялся бы ему по важности, ни въ одной области нашего зиашя и ни въ одной области практической жизни. Ведь это въ самомъ деле вопросъ о «быть или не быть» въ самомъ полиомъ и въ самомъ широ-
ВВЕДШИЕ
1П
комъ смысле. Можно ли, следовательно, полагаться въ вопросе такой важности па то, что скажутъ друпе, хотя бы и самые высппе авторитеты, хотя бы даже сама современная наука, какъ любятъ у насъ выражаться. Ведь если бы современная паука решила, что намъ ничего не остается, какъ лишиться своего имущества, самыхъ доро-гихъ намъ благъ и лицъ, нашей жизни наконецъ, оставивъ намъ впро-чемъ на произволъ: исполнить ея решеше, или нетъ,—разве мы последовали бы ему, не вникнувъ самымъ внимательнейшимъ образомъ къ какому только способны и притомъ не доверившись никому—въ вопросъ: да полно, правильно ли она решила это дЬло, столь близко насъ касающееся, не ошиблась лп въ чемъ? А вопросъ, решаемый Дарвиниз-момъ, неизмеримо важнее и всего имущества, п вейхъ благъ, и жизни не только каждаго изъ насъ въ отдельности, но жизни всЬхъ насъ п всего нашего потомства въ совокупности. Дарвипизмомъ устраняются последнее следы того, что принято теперь называть мистицпзмомъ, устраняется даже мистицизмъ законовъ природы, мистицпзмъ разумности мёрозда-шя. А если разумность, то конечно и самъ разумъ, какъ божественный, такъ и нашъ человечески!, устраняется, или является однимъ изъ частныхъ случаевъ нелепости, безсмыслепности, случайности, который п остаются истинными, единственными господами мера и природы. Вотъ вопросъ, который предложенъ намъ Дарвипизмомъ! Достаточной лп онъ важности и существует!» ли важнЬйппй?
Но если все дЬло въ томъ, случайно ли произошли организмы и мы вместе съ ними, а следовательно и весь м!ръ, потому что оргаппче-CKift Mipb составляетъ, по общему сознашю, ту именно сферу, куда случайность всего менее имеетъ доступа; то мнопе можетъ быть скажутъ, что случайность, въ примепенш къ Mipy вообще и къ органическому въ особенности, представляется уже съ перваго взгляда чЬмъ-то столь песообразнымъ, что для опровержена всей теорш достаточно было бы уличить её въ прпзнаши этой случайности за основной прин-ципъ, и дело было бы кончено. Улпчить её въ этомъ весьма пе трудно, ДЛЯ ЭТОГО СТОИТЬ ТОЛЬКО её ИЗЛОЖИТЬ, И ВСЯК1Й, могущш что пибудь усмотреть—усмотритъ, что это действительно такъ. Но даже и этого делать не нужно. Teopia такъ ясно и общепонятно изложена сампмъ Дарвиномъ, что более ничего пе требуется, какъ прочесть его кнпгу. Это не какой пибудь Гегелпзмъ, пли тому подобная туманная фило-соф!я, на которой, какъ говорить пословица: «самъ чортъ ногу переломить»,—рядъ строгихъ отвлечеиныхъ выводовъ, или хитросплетен-ныхъ математическихъ выкладокъ, недоступныхъ обыкновенному уму и обиходнымъ познашямъ, который, чтобы сделаться общественнымъ
2*
20
ДАРВИНПЗМЪ
достояшемъ, должны быть прежде популязированы, ядро ихъ должно быть вылущено, истолчено и истерто, прежде чЬмъ сдЬлаться съЬдобнымъ для обыкновенпыхъ человЬческихъ зубовъ и переваримымъ для обыкновенныхъ человЬческихъ желудковъ.
Ио это столь ясное изложеше, не'говоря уже о разныхъ извлече-шяхъ и сокращешяхъ, помЬщенныхъ въ журналахъ, лежитъ передъ читателями въ сотняхъ тысячъ экземпляровъ на разныхъ языкахъ. II мы, PyccKie, въ этомъ отношены не обдЬлены сравнительно съ другими. У насъ есть три издашя знамепптаго Origin of species. СЬверо-Американцы также имЬютъ только три собственпыхъ издашя, Итальянцы, Голландцы и Шведы лишь по одному переводу, только многоученые и многочитаюпце НЬмцы недавно приготовили пятый, а Французы только еще четвертый. Сами Англичане въ шести пздашяхъ читаютъ, или уже теперь прочли двадцатую тысячу. Но, какъ пока-зываетъ само это число изданы и псреводовъ, кругъ почитателей новаго учешя все только расшпряется и расширяется, и случайность— какъ основное объяснительное начало—невидимому не только пе сму-щаетъ, но еще прпвлекаетъ. Но даже и для того читателя, котораго бы это смущало, развЬ этого достаточно*? Въ лучшемъ случай, т. е. принимая, что случайность составляетъ для него уже вполнЬ достаточный доводъ для отвержешя теорш, такой читатель находился бы въ положены человека, которому доказываютъ математическую пйшку, т. е. теорему д!аметрально противуположную той, въ истинности которой онъ убЬжденъ строгими путемъ геометрическаго доказательства. Я помню, какъ разъ мпЬ доказывали, что въ треугольникЬ можетъ быть два прямыхъ угла, и это безъ всякой помощи четвер га го измЬрешя. Все дЬло происходило въ нашемъ обыкновенномъ Эвклпдо-вомъ пространстве. Сначала я не замЬтилъ, въ чемъ заключалась штука пли Фортель. Что же бы я могъ въ такомъ положены дЬлать? Доказывать теорему обыкновеннымъ путемъ, какъ она изложена въ каждомъ учебникЬ? На это мой протпвникь пмЬлт» бы право отвечать: очень, хорошо, я съ вами вовсе п не спорю, очень можетъ быть, что ваше доказательство вЬрно, но вЬрпымъ остается п мое, пока вы не сможете его опровергнуть; а если вЬрпы оба, то я доказалъ гораздо больше, нежели сначала предполагалъ. Я было думалъ убЬдпть васъ въ неосновательности одной изъ теоремъ, принятых!» за несомненную, т. е. одной изъ вашихъ аксюмъ, а теперь выходить, что я опроверг!» ихъ вей разомъ, сколько ихъ ни есть, потому что опровергъ самую правильность и безсомнительность логическая) процесса вообще. Какая же остается логика послЬ того, какъ вы принуждены сознаться,
ВВЕДЕ01Е
21
что могутъ совместно существовать дв!> истины, взаимно псключаюгщя одна другую? Такъ точно п съ Дарвинизмомъ для человека, убЬжден-наго, что изъ безчисленнаго множества случайностей ничего разум-наго, никакого порядка и гармони не можетъ произойти—ничего, кроме хаоса и безсмыслицы—и со всЬмъ т'Ьмъ принужденная согласиться, что Т’Ьмъ не менЬе однако же вся эта разумность, эта гармошя п весь этотъ порядокъ все таки произошли не отъ чего другая, какъ именно отъ случайности, если не можетъ указать въ чемъ состоитъ «• Дарвпновъ Фортель, пли вЬрнЬе Дарвиновы ошибка или ошибки. Вотъ это-то необходимо открыть и представить читателямъ со всевозможною ясностью п полнотой. Достигнуть этого возможно, какъ для Дарвинова, такъ п для всякая другая учешя не извнЬ, т. е. не выставляя противъ пего разный друпя учешя, признаваемый за несомнЬнныя,—этимъ, собственно говоря, мы только ухудшили бы дело,—а изнутри, т. е. находя тЬ внутреншя противорМя, непоследовательности пли невозможности, которыя только заштукатурены, замазаны краской и лакомъ. Только въ эти внутреншя пустоты, происходящая отъ того, что камни, изъ копхъ возведено здаше, не прилаживаются другь къ другу, можемъ мы вложить ломъ и обратить стены въ кучи безсвяз-паго мусора.
Кому случалось читать опровержен!я разпыхъ теорш, учеши пли мпЬшй, особенно въ популярныхъ изложешяхъ, тотъ конечно замЬ-тилъ, что большею частью приступают къ этому такъ: сначала излагается сама теор!я и даже съ жаромъ и паоосомъ, такъ что находишься въ недоумЬши, сторонникъ или противнпкъ учета авторъ критики. Это открывается уже гораздо после, во второй части труда, где начинается столь же усиленное нападение, сколь усилена была, повидпмому, въ начале защита. Делается это конечно для того, чтобы придать изложение видъ полная-безпристраспя. Я поступаю совершенно иначе: съ самая начала читатель впдптъ ясно на чьей я стороне, какъ отношусь къ ученпо, которое собираюсь оценить и разобрать. Такъ поступаю я полагая, что безпристраси'е должно быть не въ Форме изложешя, а въ предварительномъ изсл'Ьдо-ваши. Я откровенно говорю, что избираю ту методу изложешя, которая, по моему мнение, всего сильнее можетъ подействовать на читателя, всего сильнее, убедить сомневающаяся, всего сильнее разубедить верующая. Но считаю себя въ правЬ такъ поступать потому, что былъ совершенно безпристрастенъ въ пзследоваши, такъ какъ производилъ его собственно для себя, а самого себя какой пнтересъ обманывать, какой интересъ прельщать разными маревами’.
22
ДАРВИНИЗМЪ
Вопросъ о происхождеши видовъ казался мне всегда самымъ кореннымъ вопросомъ, решите л ьнымъ для м!росозердашя тЬхъ, кто почерпаетъ его не изъ метаФизическихъ умствовашй, а изъ данныхъ объективнаго Mipa. Говоря это, я вовсе не думаю бросать тЬни на законность и на убедительность метафизическаго мышлешя, а полагаю лишь, что оно не должно состоять въ одномъ Формальномъ д^алектическомъ развиты мысли, а должно основываться на данныхъ самаго положнтельнаго свойства; однимъ словомъ должно служить не основашемъ, а завершешемъ каждаго мысленнаго здашя.
Когда я только началъ знакомиться съ данными естествознашя, меня привлекла къ себе ращопалистическая сторона учешя о непостоянстве органическихъ Формъ, о переходе одной въ другую въ томъ виде, въ какомъ это учеше изложено у Ламарка. Это было еще въ то время, когда гешй Кювье безспорно царилъ надъ всею сферою бюлогическихъ знашй. Ознакомившись ближе съ этой СФерой, конечно и я не могъ не убедиться во всей произвольности и несбыточности умо-зренш Ламарка, п все болЬе н более утверждался въ полной ихъ несостоятельности. Постоянство и неизменность видовъ, принимаемыхъ за коренныя, самобытныя органичесшя Формы, представились мне Фактическою необходимостью, передъ которой должно умолкнуть и смириться всякое ращоиалистическое возмущеше, какъ впрочемъ это уже пе разъ случалось въ исторш естествознашя, да думаю и въ другихъ нау-кахъ. Не то ли же было при провозглашены учешя о всеобщемъ тяготе-ши, за которое Лейбнпцъ укорялъ Ньютона, какъ за введен!е въ фило-софдо тапнствепныхъ качествъ и чудесь, или еще яснее при открыты закона эквивалентности хнмическпхъ соединены, противъ которого во имя ращоналыюсти возсталъ Бертолетъ, а также и при объясняющей этотъ эмпирически законъ атомистической гипотезе Дальтона, которая и теперь для большинства не-химпковъ кажется ужаснейшимъ противоречгемъ требовашямъ разума?
Когда появилось Дарвиново учеше, столь победоносно и тр!ум-Фально пронесшееся надъ умственпымъ м!ромъ и не менее победоносно п тр!умФальпо надъ нпмъ утвердившееся, я находился въ мгёстахъ весьма отдаленныхъ, хотя, по установившейся у насъ юридической номенклатуре, они къ таковымъ и не причисляются: на пустьш-ныхъ островахъ и берегахъ Белаго моря, на Печорё и Мурманскомъ берегу. Хотя далеко не столь важный по своими последств!ямъ, но бол Ье громюя и быстро разносяпцяся по wipy вЬсти, о покорены Шамиля, о начатой и оконченной Фрапко-Итальянской воине, столь же мало доходили до этихъ места, какъ и Дарвиново учеше. Познакомился я
ВВЕДЕШЬ
23
съ нимъ въ первый разъ въ Норвепи, изъ статьи въ Revue des deux mondes. Это было слишкомъ двадцать л'Ьтъ тому назадъ п съ т4хъ поръ я могу сказать, что мысль объ немъ меня уже не покидала. При открывшейся возможности, я ознакомился съ оригинальными сочи-нешями самого Дарвина и съ главнейшими сделанными противъ него возражешями. Къ этому ученпо приковывала мою мысль именно та, казавшаяся мне въ начале неразрешимой, дилемма, о которой я только что говорилъ. Съ одной стороны невозможно, чтобы масса случайностей, не соображенныхъ между собою, могла произвести поря-докъ, гармошю и удивительнейшую целесообразность; съ другой— талантливый ученый, вооруженный всеми данными пауки и обшир-наго лпчнаго опыта, яснымъ и очевпднымъ образомъ показываетъ вамъ, какъ просто однакоже это могло сделаться. Въ течете нЬ-сколькихъ лЬтъ я находился въ томъ самомъ положены, въ какомъ былъ въ течете нЬсколькихъ минуть, когда мне предложили пешку о двухъ прямыхъ углахъ въ одномъ п томъ же треугольнике. Только после долгаго изучения п еще более долгаго размышлешя увиделъ я первый выходъ изъ этой дилеммы и это было для меня большою радостью. Затемъ открылось такпхъ выходовъ множество, такъ что все здаше теоргп изрешетилось, а паконецъ и развалилось въ моихъ гла-захъ въ безевязную кучу мусора. Эти мои лпчныя впутреншя отпо-шешя къ Дарвинизму я описываю съ излишнею можетъ быть подробностью для того, чтобы показать, что изъ такого моего отношетя къ делу само собою следуетъ, что я вполне могу обещать безпристраспе въ томъ смысле, что я не утаю отъ читателя, какъ не утаивалъ и отъ самого себя, ничего такого, чтб, по мнЬшю автора или по моему собственному, сильнее говорить въ его пользу.
Изъ сказаннаго доселе пе трудно уже усмотреть, что я принадлежу къ числу самыхъ решптельныхъ протпвппковъ Дарвинова учешя, считая его вполне ложнымъ. Но возможно ли, скажутъ мне, чтобы учете, подчинившее себЬ весь современный мыслящей М1ръ съ такою безпрпмЬрною быстротою, не пмЬло на своей стороне всли-кихъ достоинствъ, которыя хотя отчасти оправдывали бы всеобщее имъ увлечете? Хотя пзъ исторш наукъ я могъ бы указать па Miiorie примеры учены и спстемъ, призпанпыхъ въ послЬдствш ложными, которыя однако же тЬмъ пе менЬе долго господствовали въ наукъ, и въ свое время считались торжествомъ человЬчсскаго разума;—со всемъ темь я весьма далекъ отъ мысли, чтобы учете Дарвина было лишено всякаго значешя и достоинства. Не говоря уже о томъ, что теор1я, проведенная съ последовательностью черезъ все много-
ДАРВПНПЗМЪ
24
образце явлений органнческаго Mipa, и повидпмому включившая ихъ вей въ кругь свопхъ объяснены, выведенныхъ изъ единаго начала, есть уже, во всякомъ случай, великое произведете человйческаго ума, независимо отъ его объективной истипности: мнопя стороны этого учешя должны считаться значительными шагомъ впереди, значительными вкладомъ въ науку. Но сущность этого учешя, т. е. предлагаемое ими объясноше происхождешя Формъ растптельнаго п животнаго царствъ, п внутренней и внйшней целесообразности строешя и прппаровлешя организмови—п это последнее, если возможно еще въ большей степени нежели первое—считаю я ложными безусловно.
Главнейшее достоинство и значеше Дарвинизма вижу я ви томи побочномн обстоятельств!;, что они обратили впимаше естествоиспытателей на таки называемую борьбу за существоваше, или общйе—на отношешя организмови къ внешнему Mipy, въ особенности же други къ другу. Правда, объ этомъ говорилось и до него, но за небольшими исключениями не выходило пзъ круга общпхъ мйстъ. Онъ внпкъ и заставилъ вникнуть въ тй до безконечпостп сложный условия, которыми одно органическое существо обусловливаем въ ихъ жизненной деятельности и въ ихъ распространены дру-riя существа, и въ свою очередь обусловливается ими. Это открыло цйлую новую область пзслйдовашй, въ высшей степени интересную п даже практически важную.
Было время, когда поди вляшемь толчка, даннаго Линнеемъ п Жюсье, все естествоиспытатели обратились къ собирание, точному описание и классиФикацш органическихъ Формъ. Направлеше это было очень полезно, ибо привело къ знакомству, по крайней мйрй, внешнему, съ миогообраз1емъ Формъ растеши и животныхъ; позволило распозноваться и ор5ентироваться въ нихъ; дало возможность обобщать, въ законныхъ предйлахъ, анатомичесшя и Физюлогиче-ыйя наблюдешя, и наконецъ' дало средства естествоиспытателями точно понимать другъ друга—знать веймъ и каждому, о чемъ. они говорятъ и пишутъ. Хотя это систематическое направлеше, какъ во многихъ отношешяхъ существенно полезное и необходимое, и теперь не должно быть пренебрегаемо; однако же оно не рйдко обращалось въ безплодное и сухое собпраше растеши п животныхъ, служившихъ лишь матер!аломъ для дйлашя новыхъ видовъ—къ Speciesmacherei, какъ говорятъ нймцы. Такимъ образомъ, полемъ п ареною ботаниковъ и зоологовъ стали гербарш, ящики съ наколотыми
ВВЕДЕШЕ
25
насекомыми, полки съ раковинами и бапки съ сохраняемыми въ спирту более крупными или мягкотелыми животными.
Плодотворный пзсл'Ьдовашя Кювье надъ строешемъ животпыхъ обратили внимаше зоологовъ на сравнительную апатомпо, — п анатомичесюе театры, анатомичесюе столы, или просто доски, стали главнымъ полемъ паблюдешп. Ботаники не могли последовать этому направленно, такъ какъ у растеши собственно пЬтъ внутренпихъ органовъ, а только внутреншя ткани, нЬтъ анатомической структуры, а только гистологическая текстура. Открытая Бэра обратилп внпмаше на эмбрюлогпо и вообще на исторпо разнила организмовъ, а труды другпхъ, преимущественно нЬмецкихъ, ученыхъ: Шванна, Шлейдепа, Моля—па важность пзслЬдовашя расти-тельныхъ и жпвотпыхъ тканой. Необходимое орудие для эмбр!о-логпческихъ п гистологпческихъ изслЬдованш составляетъ микро-скопъ, не употреблявшшея ни Линнеемъ, ни Кювье,—и объективный столпкъ микроскопа сталъ темъ полемъ, па которомъ преимущественно сосредоточилась деятельность естествоиспытателей. II гербарии съ ящиками п полками музеевъ, и анатомически театры, столы и доски, и объективные столики мпкроскоповъ — все это необходимый поля для наблоденш, дополняющая другъ друга, поля, который должны сохранить навсегда свою важность и свое значоше. Но тЬмъ не менее предстояла необходимость, чтобы наблюдатели обратились и къ самой живой природЬ, избрали полемъ своихъ изысканий настояния поля, лЬса и водный вместилища, дабы изучать жизнь организмовъ на тЬхъ мЬстахъ, где они живутъ, д’Ьйствуютъ и в.йяютъ другъ на друга. Это повое направление и дано было естествознашю Дарвиномъ, такъ что по характеру этого направлешя сама паука объ оргапизмахъ стала носить пазваше бюлопи, т. е. пауки о жизпи, хотя впрочемъ само слово это не ново и употреблялось изредка и прежде.
Дабы толчекъ этотъ имЬлъ надлежащую силу и сообщилъ новое паправлеше науке, дополняющее прежшя, было можетъ быть полезно и даже необходимо, чтобы зпачеше того, ч'Ьмъ Дарвинъ привлекъ своихъ последователей, было преувеличено въ громадныхъ разм’Ьрахъ.Это вза-пмодейств!е организмовъ, обусловливало пхъ другъ другомъп внешними вл1яшями, вообще названное борьбою за существоваше, должно было объяснить не только распределенie организмовъ по лицу земли, ихъ взаимную связь, но и самое ихъ происхождеше и гармонпо, или точнее целесообразность ихъ строешя. Меныпимъ можетъ быть и нельзя было достигнуть водворешя новаго направлешя въ наукЬ, которое должно су
26
ДАРВИНИЗМ!
щественно дополнить прежшя, хотя и не заменить ни одного изъ нихъ, какъ склонны думать мпопе, вдаваясь въ подобное же преувеличете.
Кроме этого полезнаго вл!яшя Дарвинизма на само естествознаше, онъ, кажется мне, имЬетъ важное значеше и для другихъ наукъ, н I даже для практических! сторонъ жизни, если будетъ понятъ въ его I законныхъ предЬлахъ и правильно применен!. Говоря это, я вовсе не имею въ виду принципа борьбы за существоваше. Борьбы этой па всЬхъ поприщахъ частной и общественной жизни довольно и безъ Дарвинова учешя;—а освящеше теорией эгоистических! инстинктовъ можетъ скорЬе иметь вредное, чемъ полезное вл!яше. Для примера полезнаго вл!яшя Дарвинова учешя въ его законныхъ предЬлахъ, t укажу на то, что оно даетъ научное основаше нацюнализму въ противоположность космополитизму. Въ самомъ деле, что такое 'нащональпость, какъ не накопившаяся черезъ наследственность < сумма Физичесдихъ, умственных! и нравственных! особенностей, .'составляющих! характеристичесмя черты народных! групп! — осо- бенностей, которыя кладут! свой отпечатокъ на ихъ политическую, промышленную, художественную и научную деятельность, и тЬмъ вносятъ элемент! разнообраз!я въ общую жизнь человечества и въ сущности обусловливаютъ возможность продолжительная прогресса? Между темъ, съ общепринятой философской точки зрЬшя, нащональ-ности оказываются скорее препятств!ями къ правильному развитие человечества, составляя ограничена, которыя путемъ развита должны быть побеждены ц сломлены. Можно указать еще на значеше Дарвинизма для педагоги, какъ указывающее на то, что личное воспиташе далеко уступает! по своему Bjinuiio тому воспитанно, которое происходило въ длппномъ ряду предков! и, передаваясь наследственно, составляет! значительную часть того, что мы называем! прирожденным! характером!, прирожденными способностями п свойствами человека. А это заставляет! обращать вппмаше на эти прирожденный п неизгладпмыя особенности п не позволяет! гнуть всЬхъ чрезъ колЬно въ одну дугу. Но какъ нп важны п пи полезны эти, такъ сказать, побочные, cioponnie результаты Дарвинизма, они не могутъ и не должны закрывать пэредъ нами его коренную ложность, обманывающую насъ кажущимся мнимыми объясиешемъ явлешй п искажающую общее м1росозерцан1е.
Я изложил! причины, побудивгшя меня предпринять настоящш трудъ. Но мне слышится, можетъ быть впрочем! неосновательно, одно возражеше: не дерзость ли поднимать руку на гиганта современной мысли н пауки человеку очень мало известному! Собственно
ВВЕДЕШЕ
такого вопроса не должно бы ожидать въ обществе, въ которомъ потрясена всякая вЬра въ авторитеты. Но на деле она вЬдь потрясена только въ некоторые изв-Ьстнаго рода авторитеты, въ друпе же напро-тивъ того она только усилена, усилена до степени, ну хоть вЬры вт, Аристотеля въ средше века. Дерзко и непочтительно отозваться о Бэре или Либихе—это дозволительно и свидетельствует!» о свободноыъ отношенш мысли къ авторитетамъ, но усомниться въ логичности, г. профессора Геккеля, Молешота, даже Бюхнера—это свидетельство тупоуипя, неразвитости (это последнее есть любимейшее выражеше, какъ будто развипе.чему пибудь поможетъ и даже возможно, когда развиваться нечему). Противопоставляя второй рядъ именъ первому, я вовсе не хочу сказать, чтобы эти последшя пе имели права на свою законную долю авторитетности, а требую, чтобы ко всЬмъ относились съ почтительною независимостью, почтительною во сколько каждый того заслуживаетъ.
Выразивъ мысль, что отношеше къ авторитетамъ должно состоять въ почтительной независимости, я пе полагаю, что выказалъ особое высокомерие, дерзая вступить въ борьбу съ зяаменитымъ ученымъ, признаннымъбольшипствомъсовременниковъ первымъ авторитетомъ въ области бюлогш, который вместе съ тЬмъ сделался и главнымъ руко-водителемъ господствующаго направлешя умовъ, въ одинаковой можетъ быть степени съ Французскими энциклопедистами для прошлаго сто-лЬпя. Въ свое извинеше я могъ бы указать на то, что я ведь становлюсь только на ту сторону, на которой стояли или стоять так!е авторитеты, какъ Бэръ, Агаспсъ, Мпльнъ-Эдвардсъ. Выборъ между теми или другими авторитетами одинаковаго значешя дозволителенъ кажется и самому скромному человеку. Но съ какой стати, и не дерзость лп уже, или по крайней мИрЬ высокомЬр1е—вмешиваться въ эту борьбу корпФеевъ науки между собой, вмЬсто того чтобы ожидать скромно, чЬмъ они между собой порешать? Вообще я уже отвЬчалъ на это выше. Вопросъ слншкомъ важенъ, слишкомъ близко касается вся-каго, кто только ясно попомаетъ о чемъ вдеть дело, чтобы предоставить связать чужимъ рукамъ свою участь, какъ бы ни были надежны эти руки. Надо, чтобы всяьШ могъ сделаться ея решнтелемъсъсоб.по-дешсмъ условия audialur el altera pars. Въ особенности же мною руководили слЬдуюпця побуждешя.
То, что мпЬ известно изъ ваписаннаго протпвъ Дарвинизма корифеями науки, какъ напр. Бэромъ, Агаспсомъ, КатрФажемъ и многими другими—было такъсказать напнсапо по поводу Дарвинизма, что лучше всего выражается немецкимъ словомъ gelegentlich. Никто изъ нихъ
28
ДАРВПНПЗМЪ
пе имгЬлъ въ виду представить полной, всесторонней критики Дарвинизма, да при ихъ собственныхъ спещальныхъ трудахъ едва ли это и было для нихъ возможно. Есть правда въ инострапныхъ литерату-рахъ и такого рода сочинешя, полнейшее и лучшее пзъ которыхъ прп-ладлежитъ,какъя думаю,профессору ботаники Марбургскаго университета Виганду (*). Оно кажется мнй довольно полнымъ и обстоятельнымъ. Но, не говоря уже о томъ, что его нельзя назвать популярными, въ настоящемъ зпачешл этого слова, такъ какъ авторъ им!>лъ преимущественно въ виду ученыхъ п науку, а ие вообще образованную публику, оно и по другпмъ причинами кажется мне не довольно убедительными; именно, Впгандн опровергаеть учете, пе становясь на его собственную точку зрЬшя, а такъ сказать извне, по крайней мере не дйлаетъ этого съ достаточною силою и ясностью, не проводить до конца техъ последствш, который необходимо вытекаютъ изъ логиче* скаго развит началъ Дарвинизма. Столь же большими недостаткомъ со стороны убедительности не для ученой, а собственно для образованной публики представляется мнй то, что нападете, таки сказать, ведепо въ разбродъ, что одна часть не поддерживаетъ другую и вей доказательства не сведены въ одно всесокрушающее целое. Конечно ученый спещалистъ, взвесивъ въ отдельности силу каждаго доказательства, можетъ этимъ удовлетвориться, но для человека не знако-маго спещально съ предметомъ необходимо ясно показать, что эти доказательства—не возражешя противъ частностей,а сливаются въ одно цельное доказательство противъ самой сущности учешя. Сила неко-торыхъ возражевш, по моему инЬтю, недостаточно оценена в пмйетъ видъ опровержешя частностей теорш, между тЬмъ какъ при доста-точиомъ ихъ проведепш они сокрушаютъ ее всю. При полноте неко-торыхъ частей, которая обыкновенному читателю можетъ показаться даже утомительной, притупляющей внимаше п потому излишней, друпя части, какъ папр. возражешя геологическая, оставлены въ тенп. Я позволилъ себе эту краткую критику сочинешя Виганда, достоинства котораго признаю вполне, потому что этимъ отвечаю па вопросъ, который дЬлалъ самому себй: вместо того чтобы писать особое критическое пзелйдоваше, не лучше ли было бы перевестп уже готовое сочинеше? Это сомнЬте разрешается впрочемъ очень краткпмъ обра-зомъ—я убежденъ,что,будучи переведено на русскш языкъ, сочинеше Виганда имело бы очень мало действия.
(*) Der Darwinismus und die Naturforschung Newton’s und Cuvier’s, v. Dr. Albert Wigand. Drei Bande 1874—1877.
ВВЕДЕШЕ
29
Будет* ли имЬть большее дЬиспйе то сочинеше, которое я предлагаю русским* читателям*? Хотя утвердительный отвЬтъ на подобные вопросы обыкновенно и нашептывается авторам* ихъ самолюб1емъ, я должен* сознаться, что пмЬю очень мало на это надежды. Опыт* ц чужой и личный, и даже несравненно важнЬйшш опыт* исторш, показывают*, что в* данное время убеждает* не истина сама по себЬ, а то случайное обстоятельство, подходитъ-ли, все равно истина пли ложь, к* господствующему въ известное время строю мысли, такъ называемому общественному мнЬшю—къ тому, что величается современным* Mipo-воззрЬшемъ современною наукою. И странным* образом*, этому эпитету ^современный»—что вЬдьто же самое, что временной, преходящий, въ примЬпенш къ моменту вастоящаго—придается хвалебное зиа-чеше; его как* бы отождествляютъ съ вЬчнымъ, неизменным*, чему но смыслу, опъ составляет* прямую противоположность. Какъ невозможно убЬдить щеголих*, щеголей и вообще свЬтскихъ людей въ пе-соотвЬтственности покроя пхъ костюмов* съ требовашямп изящпаго; также точно невозможно убЬдить людей, причисляющих* себя къ ип-теллигенщи, въ несогласш съ истиною многих* учеши, совпадающих* съ господствующим* м!ровоззрЬн1емъ, также подлежащим* своего рода модЬ, какъ платья, шляпки и башмаки. Было время, когда господствовало учеше патурФилосоФовъ, п хотя и тогда пе было недостатка въ трезвых* умах*, его отвергавших*, но до поры до времени они ничего не могли сдЬлать, идя против* течешя. Мало по малу на-'правлеше умов* изменилось,и тЬже самый возражешя и доводы,которые оказывались совершенно безсильными лЬтъ шестьдесят*, пятьдесят* тому назад*, получили вскоре затем* всепобеждающую сокрушительную силу. Другая заблуждения заняли мЬсто патуроФило-софш и столь же трудно пскореппмы въ настоящее время. Всякое временное направление умов* (которое вЬдь когда нибудь было, есть пли будет* современным*) состоит* изъ смЬшешя въ различных* про-норщяхъ истины и лжи. Но въ глазах* большинства современников* п эта доля истины и эта доля лжи одинаково священны и неприкосновенны, что впрочем* иначе и быть пе можетъ, такъ какъ он-Ь, т. с. эти доли истины и лжи, друг* отъ друга не отличаются и принимаются огульно за истину. Конечно, со временем* ложь отпадает*, хотя >и заменяется другою, а истина остается и накопляется. Это—пожа-.лун также своего рода подборъ.
ЗачЬмъ же послЬ этого прать против* рожна: для настоящаго без-полезно, а для будущаго невидимому излишне, такъ какъ вЬдь ложь, по самому существу своему, должна же исчезнуть? Копечпо, добросо-
30
ДАРВИНИЗМ!»
ватное искаше и провозглашеше истины и служить темъ именно средствомъ, которымъ устраняется въ свое время ложь; но и эта цель, стремлеше къ которой каждому дозволено и никому не можетъ нанести укора въ излишнемъ самомнепш, — представлялась мне и слиш-комъ отдаленною и пожалуй даже слишкомъ высокомерною, и не она* побудила .меня къ настоящему труду.
Если ложныя учешя п ложныя дпровоззръшя, который порожда-ютъ первый и въ свою очередь ими поддерживаются, по счастью, не вЬчны, даже не продолжительны; то они, также по счастью, не под-чпняютъ себе всЬхъ мыслящихъ людей во время ихъ временнаго господства. Одни, сравнительно немнопе, сознательно съ полнымъ п яс-пымъ понимашемъ причинъ отвергаютъ ложное учете. Для таковыхъ конечно ни моей, да и ничьей помощи не требуется. Но есть много людей, почитающихъ себя некомпетентными въ известной области знашя и, смотря по силе своихъ убеждешй въ истинахъ, вытекаю-щпхъ изъ иныхъ основашй, или безусловно отвергаютъ учете чуждое обычному кругу ихъ мышлешя и c<i>epe ихъ познашй, или же принимают!» ихъ съ чужаго голоса, изъ признаваемой ими необходимости согласоваться съ госнодствующимъ мнетемъ относительно пред-метовъ, по которымъ не считаютъ себя ни въ праве, ни въ возможности составить себе самостоятельный образъ мыслей.
Накопецъ есть и таьче, которые добросовестно обманываются, воображаютъ себе, что понимают!» дело, и увлекаются ложным!» уче-шемъ только потому, что составили собе неверное представлеше о его сущности и основашяхъ; потому что считаютъ за строго доказанную истину, противъ которой безразеудно возставать—то, что составляетъ не более какъ предположите, или даже неправпльный выводъ; потому что, съ другой стороны, на мнопе Факты и выводы, которые подорвали бы ихъ вЬру въ теор1ю, они не обращают!» внимашя, не изъ доктринерского упрямства, а просто по неведение. Воть этимъ-то тремъразрядамъ читателей хотелось бы мнЬ: первымъ дать опору, на которой они могли бы уже сознательно, ей connaissance de cause, основывать свое отрицаше Дарвинова учешя, не довольствуясь лишь однимъ его несогластемъ съ тЬмъ, что считаютъ истиною по другими соображешямъ; вторымъ дать оруж1е для освобождены себя отъ оковъ, такъ сказать, извне на нихъ наложенныхъ; третьимь иаконецъ дать возможность избавиться отъ заблуждешя, въ которое впали, при всей добросовестности и внутренней искренности, по недостаточному знакомству съ деломъ и неправильной оценке своей компетентности и своего знашя.
ВВЕДЕШЕ
31
Сверх» сего къ составлен!») вполне самостоятельнаго труда о Дар-виновомъ учеши побуждало меня еще убЬждсше, что пи одно изъ существующих» и мнй известных» опровержен!!! этого учешя, на иностранныхъ языках», не казалось мпЬ вполн I; удовлетворительным» въ томъ отношенш, что вей они имели въ виду только главное сочи-пеше Дарвина, его Origin of species, примйнеше его къ происхождение человека и половой подборъ (Descent of man and selection in relation to sex). А то сочинеше, которое содержит» въ себе Фактически основашя его теорш, «ИзмЬнешя животных» и растеши всл1>дств1е при-ручешя», оставлялось безъ должпаго впимашя. Между тБмъ мнопя основный положешя теорш только здЬсь подробно развиты, такъ что если всЬ данный и выводы, изъ нихъ сделанные, признать за вполн!; правильные, то учете Дарвина получило бы черезъ это сильное укрЬплешо и утверждеше, широкое основаше и глубокий Фундаментъ. Напротив» того, можно полагать, что если бы Дарвинъ правильнее, безпристрастнЬе, свободнее, не подъ предвзятым» уже углом» зрЬшя, обсудил» Факты, собранные въ этой!» Фундаментальном» сочпнеши, и присоединил» къ нимъ некоторые друг!е, частью ему известные, частно легко могиле быть отысканными, то едва ли бы онъ решился на столь смелое построеше своего учешя. Поэтому я счел» существенно необходимым» обратить все внимаше и па это сочипеше Дарвина. Мои V и VI главы почти исключительно посвящены разбору этого сочинешя. Много заимствовано изъ него же и въ I главЬ, излагающей Дарвиново учете, которое кажется мнй выиграло отъ этого въ обстоятельности, и во всяком» случай именно этимъ отличается отъ других» изложешй этого учешя. Наконец», какъ читатель можетъ усмотреть изъ многочпсленныхъ цитатъ, я часто обращался къ этому сочиненно и в» других» мйстахъ моего труда, и, какъ мнй кажется, пе безъ пользы для уяснешя дела.
Наконец» обстоятельство, которое внушает» мнй главным» образом» мысль, что пмйю право взяться въ этом» дйлй за перо, составляет» самый характер» учешя, которое намереваюсь разобрать. Если бы Дарвинизм» былъ учешем» основанным» на Фактах», то я не посмел» бы и думать о споре с» его автором», который был» п такпм» великим» мастером» ихъ наблюдать, и пмЬлъ такую многолетнюю опытность и столько случаев» къ наблюдение. Пе вступил» бы я также въ спор» съ его огромною эрудищею. На Факты должно отвечать Фактами же, на паблюдешя другими наблюдешями, или теми же, только точнее произведенными, подобно тому, как» въ богословских» прешяхъ на тексты возражают» текстами же.
32
ДАРВИННЗМЪ
Собственно говоря такпхъ Фактовъ, говорящих!» противъ теорш, которыхъ бы не имЬлъ въ виду и самъ Дарвинъ, я могъ собрать очень не много. Въ этомъ отношении я черпаю преимущественно изъ той самой сокровищницы, которую съ такимъ постоянными трудомъ, съ такою обширною эрудищею собрали самъ Дарвинъ и открыли въ своим» сочинешяхъ для общаго пользовашя. Только мнгЬ представляются они въ совершенно пномъ свЬтЬ, группруются въ выводы часто jia-метральпо противоположные тЬмъ, къ которыми приводить они ихъ собирателя. ЧеловЬкъ такъ уже устроенъ, что опъ никогда не отка-зывается отъ своего права мыслить независимо, если только вообще можетъ мыслить. Тутъ не страшатъ его никаюе авторитеты—всякш считаетъ,что и онь можетъ столь же правильно мыслить, какъ и друпе,п только тогда соглашается съ чужою мыслью,когда,сравнив!»еёсъсвоею, наидетъ, что онЬ совпадаютъ или что чужая мысль устрапяетъ пашу. Это право и я за собою сохраняю въ полномъ смысл Ь и въ полной м$р1».
Дарвинизмъ есть учете гипотетическое, а не положительно научное; съ этой точки зрЬшя п должно его разбирать, п только такой разборь и можетъ привести къ сколько нибудь решительному результату. Почти всякое Фактическое опровержение, самое удачное, можетъ отнять у него ту пли другую опору, можетъ заставить ирпвержелцевъ учета отступиться отъ некоторой, сравнительно небольшой, части пхъ воззр4шй и всегда оставляетъ открытыми исходи новаго наблюдешя или новаго истолковашя частнаго Факта. Въ особенности кажутся мнЬ недостаточными возражешя, дЬлаемыя съ анатомической точки зр$юя, которыя могутъ быть подведены подъ следующую общую Формулу: смотрите, какое огромное pas.inaie! какъ перешагнете вы чрезъ этотъ страшный промсжутокъ?—Да, для привыкшихъ смотрйть на дЬло съ строго Фактической, положительной точки зрЬшя промежутки действительно должны казаться неиереходпмыми—но что же значатъ они для т!>хъ, которые говорятъ вами, что одноклЬтчатый, или правильнее одноименный (*) организмъ и человекъ—только конечные пункты топ же непрерывной цЬпи развппя?
(*) Mat кажется, что употребительное у нас* выражеше «к.тточка» для обозиа-чен!я со всЪхъ сторонъ замкпутаго пузырька, составляющаго основной элемента состава ортаническихъ т$лъ,—неправильно и вовсе пе передаетъ смысла слова: «Zelle», «cellule», что значить келейка, маленькая комнатка, то есть попят!е тЬлостпое, а не плоскостное илп поверхностное. Клеткою называемъ мы п всякое перееЬчете двухъ парь параллельных* и даже непараллельных* линШ на одной и тон же плоскости (клетчатая матер!я); ячейка же есть нонят1е тФлостное и обозначает* пространство со всЪхъ сторон* ой^ниченцое станками, какъ напр. ячейка пчелппаго сота.
ВВЕДЕВ1Е
33
Я помню—это было уже очень давно, еще въ моемъ дЬтстве, т. е. далеко за сорокъ лЬтъ тому назадъ,—въ одномъ изъ тогдашнпхъ ил-люстрированныхъ издашй, въ «ЖивописномъОбозреши» или «Magazin pittoresque», былъ представленъ рядъ очерковъ, изображающпхъ незаметный переходъ отъ профиля лягушки къ профилю Аполлона Бельве- дерскаго. Сравнивая каждый изъ этихъ профилей съ непосредственно ему предшествующимъ и непосредственно послЬдующпмъ, разницы почти никакой пе замечается; между тймъ на одномъ конце—настоящая лягушка, а на другомъ—настоящш типъ человеческой красоты, Аполлоиъ Бельведерсюй. Въ отвлечспш всякш пореходъ возможенъ, какъ бы ни казались различными, противоположными и даже несравнимыми крайшя Формы целаго ряда. Поэтому меня не страшить сама по себе необозримая длина того разстояшя, которое лежить между одноячейнымъ организмомъ и челопЬкомъ. Страшить меня нечто совершенно иное; страшить меня то, что я ясно вижу па этомъ пути громадный разселпны, что я говорю разселпны?—бездонный пропасти и неизмеримый бездны, наполненный всяческими невероятностями и совершеннейшими невозможностями, чрезъ который нп перешагнуть, ни перескочить,нп перейти, хотя бы по тонкому, перетянутому канату, какъ тотъ, по которому переходплъБлондеиъ чрезъ Hiarapy, хотя бы и при помощи его искусства въ эквилибристике,—нп даже перелететь невозможно: невозможно потому, что изъ этихъ пропастей и безднъ выделяются таю я испарешя невозможности, который ошеломятъ каждаго дерзпув-шаго на это смельчака, хотя бы онъ былъ снабжепъ не Икаровымп, а настоящими орлиными или голубиными крыльями (эти последш'я оказались наиболее пригодными для совершешя этого подвига) и заставятъ стремглавъ низвергнуться въ ту пропасть и все падать п падать внпзъ безъ конца, между тЬмъ какъ онъ себе воображаетъ, что благополучно перебрался черезъ пропасть и спокойно, победоносно шест-вуетъ по пути къ своей вожделенной цели. Перейти этотъ путь есть впрочемъ одна возможность, такъ какъ путь этотъ, по счастью для предпринявшихъ это странствование, не реальный, не действительный, на которомъ, какъ верстовые столбы стояли бы Факты за Фактами въ длинномъ последовательномъ ряду, а чисто идеальный, пли лучше сказать воображаемый, Фантастический Чтобы перебраться черезъ препятств!я, какими бы невозможностями они нп были наполнены, стоить поэтому только зажмурить глаза и вообразить себе, что черезъ нихъ перешелъ, или еще лучше, закрыть глаза уже предварительно и решиться не замечать всЬхъ этихъ безднъ и пропастей и перенестись чрезъ нихъ все равно, какъ если бы ихъ и действительно пе было.-з
34
ДАРВННИЗМЪ
Такъ какъ, строго говоря, Фактами можно успешно опровергать только Факты же или выводы на нпхъ основанные, то мы и пе можемъ приписывать имъ особенной силы, какъ не прпписываетъ имъ ея и самъ авторъ, а т'Ьмъ более MHorie изъ его последователей. ВЬдьговорить же онъ: «Веями, кто имйетъ расположеше придавать более вЬса неизъяс-неннымъ трудностямъ (читай: Фактамъ, пе подходящимъ подъ теорш), ч'Ьмъ объяснение н4котораго числа Фактовъ, конечно отвергпетъ мою | теорш» (* (**)). Только къ тЬмъ Фактамъ будемъ мы прибегать, которые ’ представляютъ трудность въ объяснешп не по огромности разстояшя, которое необходимо для этого перескочить, а по своей особенности, представляющей какую нибудь крайнюю невероятность, или полную невозможность ихъ вывода изъ пачалъ Дарвиновой теорш. ТЬмъ большее внимаше должны мы обратить на основные принципы теорш, па возможность пхъ осуществлешя, на правильность общихъ выводовъ изъ этихъ началъ, па то, ведутъ ли они къ т$мъ результатамъ, которые намъ представляетъ действительность; однимъ словомъ на логическую сторону Teopin, ибо Teopin эта по сущности своей есть умозрительная, Философская гипотеза—логпческш выводъ, притомъ даже не изъ досто-вЬрныхъ, положительныхъ Фактовъ, хотя бы п въ не большомъ числе, а, какъ мы увидпмъ, лишь нзъ известной группировки этихъ Фактовъ, изъ приданнаго имъ освещешя. Не говоритъ ли самъ авторъ въ начале своей заключительной главы: «Весь этотъ томъ есть одпнъ длинный аргументъ» (*•)?
Такимъ образомъ, какъ самое значеше Дарвпнова учешя, далеко переростающее зоологическую и ботаническую спещальностп, на почвЬ которыхъ оно возникло и выросло, такъ п самый способе рЬшешя его громадной задачи придаютъ ему философийй Характеръ. Но этотъ философскш характеръ учешя требуетъ самаго точнаго и строгого опредЬлешя техъ осповныхъ началъ, на которыхъ зиждется обширное и высокое здаше его выводовъ. Безъ этого мы неизбежно попадемъ въ хаосъ общихъ мЬстъ, логпческихъ неопределенностей, изъ которыхъ, съ одной стороны, намъ невозможно будетъ выпутаться п которыми, съ другом, можно производить самую смелую, но и самую безеодержа-тельную игру выводовъ и комбинацш, представляющихся и правильными и верными именно только вследств!е неопределенности п шаткости понят1й, который будемъ пмЬть объ осповныхъ началахъ теорш и о ихъ комбипащяхъ.
(*) Orig. of sp. VI,р. 422, 423.
(**) Ibid., р. 404.
ВВЕДЕШЕ
35
И действительно, хотя Дарвиново учете пользуется громадною популярностью п адептами своими считаетъ, смЬло можно сказать, большинство образованных!» люден нашего времени (между строгими учеными съ самыми громкими именами можно еще встретить серьёз-пыхъ противнпковъ Дарвинизма), попяпя о Дарвинизме именно въ этой среде самыя спутанныя и неопределенный. Обыкновенно воображаютъ себе дЬло такъ: Дарвинъ возсталъ противъ какой-то мистической теорш созданш и заменили ее строго механическимъ, на необходимости основанными, учешемъ гепеалогическаго происхождешя однЬхъ органическихъ Формъ отъ другпхъ, посредствомъ открытаго пмъ новаго Фактора или деятеля природы—естествениаго подбора, подобно тому какъ Ньютонъ открыли силу тяготЬшя и объяснили ею явлешя Mipa астрономическаго; что съ этимъ естественными подборомъ въ какой-то связи находятся изменчивость, наследственность, а главное борьба за существоваше. По что должно разуметь подъ этими поня-пями, какая между ними взаимная связь, как! я комбппацш производить ихъ взапмодЬйсше—это все покрыто туманомъ, да едва ли п считается очень важными. Главное,—борьба за существоваше, устранение аптиращональпаго постоянства видовъ, введениаго, правда, талантливыми и пожалуй гешальпыми, но пе просвещенными современною наукою (чуть было пе сказали, применяясь уже къ нашему спещально русскому жаргону—отсталыми) Линнеемъ и Кювье, и мистической теорш создашй. Я это знаю изъ личнаго опыта, изъ разго-воровъ съ людьми не только вообще образованными, но даже спещально занимающимися зоолопей и ботаникой; такъ что, пого-ворпвъ съ ними, я долженъ бывалъ прекращать разговоръ, видя, что они въ ДарвпнпзмЬ, котораго считаютъ себя убежденными и сознательными последователями, ровно ничего не поппмаютъ. Что так!я пеясныя и неопределенный попит! а господствуютъ въ образованной публикЬ, между такъ называемыми непосвященными, Laien, какъ говорятъ немцы, это еще не удивительно. Но замечательно, что такого рода вещи пе только говорятся, но даже пишутся и печатаются, и что (конечно пе въ такой степени, а иногда почти и въ такой) подобный же хаосъ и подобная же путаница царствуютъ въ головахъ защитпи-ковъ Дарвинизма, заявившпхъ своими трудами, что они могли бы или по крайней мере должны бы былп быть компетентными судьями въ этомъ дЬлЬ. Чтобы все это пе казалось голословнымъ, приведу примеры изъ достоверныхъ источнпковъ.
Самъ Дарвинъ-жалуется, что часто неясно понимаютъ зпачеше началъ его теорш. «Некоторые писатели, говорить онъ, вообразили
36
ДАРВИННЗМЪ
даже, что естественный подборъ производить иди возбуждаетъ изменчивость»(*). Правда, не самъ Дарвинъ, но ревностнЬйипе пзъ его последователей утверждають, что жизненный процессъ,или по крайней мере происхождеше безконечнаго разно образ! я органическихъ Формъ, приведены имъ подъ законы механической необходимости; между тёмъ какъ этого не сделано имъ ни для одного случая, ибо можно-ли говорить о механичоскомъ объяснено!, когда, какъ справедливо заме~ чаетъ Бэръ: «въ эту гипотезу глубоко засЬла цЬлестремительность, если она нуждается для своего построеюя въ наследственности и въ припаровлепш. Наследственность—это ничто иное какъ тенденщя илп целестремлен!е (Zielstrebigkeit) еще разъ повторить жизненный про-цессъ родителей.......; въ приспособлена же целестремлеше слпш-
комъ бросается въ глаза, чтобы для доказательства этого стоило терять слова» (**'). Но и этого мало. Дарвинъ считаетъ необходимымъ прибегать не только къ наследственности и принаровлешю, но даже, отчасти по крайней мЬре, къ такпмъ вспомогательиымъ средствамъ, какъ nisus formativus. «Эти измЬнешя, вследствие какой бы причины они ип появлялись, управляются, до известной степени, тою координирующею сплою—nisus formativus—которая действительно составляетъ остатокъ одной изъ Формъ воспроизведешя, проявляемой всеми низшими органическими существами въ ихъ способности къ размножешю почками п черезъ дЬлеше» (***). Но nisus formativus—это ведь только другимъ именемъ названная жизненная, сила—поняпе не только не механическое, но даже и не Философское, или метафизическое, а вполне п совершенно мистическое—родной братъ археямъ, жизненнымъ духамъ, арканамъ природы, aura seminalis и тому подобнымъ Парацельсовскпмъ и Ванъ-Гельмонтовскимъ принципамъ.
Наконецъ Дарвинъ, хотя онъ почти всегда ясно различаетъ между действ!ями различныхъ основныхъ принциповъ своей теорш, которые по общепринятой, хотя и неправильной, терминологш можно пожалуй назвать образующими силами, но гораздо точнее деятелями, илп Факторами, иногда самъ забываетъ эту осторожность и прямо, какъ бы для краткости, объясняетъ некоторыя явлешя естественнымъ подбо-ромъ, тогда какъ они остались бы необъяснимыми, если бы этотъ волшебный подборъ разложить на составляюпця его деятельности.
(*) Grig of sp. VI, р. 63.
(*•) Baer. Stud, aus dem Geb; d. Naturw. II, p. 280.
('*’) Прирученныя животные и раст. II, етр. 388.
ВВЕДЕН1Е
37
Этому мы будемъ иметь случай представить въ послкдствш несколько примЬровъ.
Еще гораздо удивительнее, что отъ этого неяснаго различена осповныхъ началъ Дарвинизма не всегда свободны и солиднЬйппе пзъ его противниковъ. Такъ, даже и Внгандъ, авторъ самой полной и строго проведенной критики Дарвинизма, въ изложеши развЬтвлешй, на которыя онъ разделился въ разныхъ его болЬе или менке правовкр-ныхъ послЬдователяхъ, говоритъ, доказывая, что къ числу таковыхъ не можетъ быть причисляемъ известный ботаникъ А. Браунъ (*): «Хотя опъ и приписываешь на этой почве (т. е. при объяснешп проис-хождешя видовъ) некоторое значеше и естественному подбору, но только какъ регулятору, а не какъ Формотворящему, или Формоопре-дкляющему принципу, между темь какъ только въ этомъ значенш попяпе естественного подбора имеетъ смыслъ,—и въ Дарвиновой теорш только такъ и понимается». Здесь, кажется мне, Вигандъ совершенно ошибается. Самъ Дарвинъ, по крайней мкрЬ въ сущности, никогда естествепнаго подбора въ настоящемъ и строгомъ смысле ни за что другое и не принимаешь, какъ именно за регуляторъ, и, еслп опъ и приппсываетъ ему Формоопределяющее значеше въ томъ смысле, что несоответственный внешнимъ условиями Формы погибаютъ, после того какъ уже произошли, что еще вовсе пе находится въ протнворЬ-чш съ его исключительно регулятивными характеромъ; то никогда не придаешь ему значешя Формотворящаго и Формопроизводящаго начала. На этомъ онъ неоднократно самыми категорическими образомъ настаиваетъ. Все, что можно допустить, какъ я только что заметили, это, что и онъ не всегда строго следуешь своимъ собственнымъ опре-дклешямъ, какъ бы увлеченный победоносной, все изъясняющей силою своей излюбленной идеи. Это вероятно и вовлекло Виганда въ ошибку. Ио и при самомъ разборе разлпчныхъ сторопъ теорш онъ иногда ошибается, приписывая Дарвину мнЬшя, которыхъ онъ не имели.Такъ напримеръ, при разборе расхождешя признаковъ, опъ говоритъ: «Мотпвомъ при этомъ выборе служишь пе только некоторый свойства, въ копхъ одни измкпешя имЬютъ преимущество передъ другими, въ ихъ способности къ жизни; по главными образомъ должно здесь иметь решающее значеше—расхождение характеровъ, т. с. относительно большая способность къ жизни (Exislcnzfahigkeit), придаваемая крагшимъ измпнетямъ, независимо отъ особыхъ полезныхъ
(*) Wigand. Der Darwinismus 111, 292 въ прпмйчанш.
38
ДАРВПНПЗМЪ
свойства,—одною уже этою дивергенц1ею (=*)». Это совершенно неверно. Дивергенщя потому лишь и проявляется, что при пей, т.е. при занятш Формами более удаленныхъ, не по пространству, а по жизнен-нымъ услов1ямъ, месть въ природе, должно оказаться более шансовъ къ спещальнымъ принаровлешямъ, более возможности воспользоваться неисчерпанными еще полезностями, следовательно дивергенщя вовсе не дЬйствуетъ независимо отъ особыхъ полезныхъ свойствъ, а не иначе какъ именно черезъ нихъ.
Мысль, что Дарвинъ создалъ теорпо, которая механически объяс-няетъ процесеъ происхождешя видовъ, столь распространена и между тЬмъ столь ложна и можно сказать столь нелЬпа, что объ ней необходимо Сказать здесь еще несколько словъ. «По странами Европы проносится громкая молва: тайна создашя наконецъ открыта. Подобно тому какъ Ньютонъ открылъ законы движешя небесныхъ т’Ьлъ, Чарльзъ Дарвпнъ указалъ законы, которымъ слЬдуютъ жизненный Формы, и темь осуществилъ еще болыиш прогрессъ въ науке, ч4мъ йсаакъ Ньютонъ» (**). Этими словами начинаетъ Бэръ свою статью о Дарвиновомъ учеши. Это уподоблеше Дарвина Ньютону, которымъ выражали свои восторги не только научные последователи новаго учешя, по можно сказать вся образованная публика, — очевидно заклю-чаетъ въ себе ту мысль, что, подобно тому какъ Ньютонъ открылъ ме-даничеыпе законы, управляющее движешями небесныхъ те.дъ, Дарвпнъ сдЬлалъ то же самое относительно Формъ органнческаго Mipa.
Эта общая, неясная мысль—о значении того поступательнаго шага, который сделало естествозпаше въ Дарвиновомъ учеши—пе замедлила быть и категорически высказана. Эта заслуга, ибо во всякомъ случае можно считать заслугой всякое Формулпроваше неопределенной мыслп, хотя бы она оказалась абсурдомъ, нли нелепостью, принадлежать знаменитому Геккелю. Читателей, любопытствующихъ познакомиться во всей полноте съ этимъ поразительнымъ документомъ, отсылаю къ превосходной статьЬ Н. Н. Страхова: «Дарвинъ», во второй книжке его «Борьба съ Западомъ въ пашей литературе» (стр. 136—141), статье, до очевпдпости доказывающей, что основной объяснительный прин-ципъ Дарвинизма есть именно случайность, а не что-либо иное. Я здесь только вкратце укажу па ту глубину безсмыслицы, къ которой ведетъ приписываше Дарвину механическаго объяснешя процесса происхождешя видовъ. Вотъ что говорить Геккель: «Еще большая за-
(*) Wigand. Der Darwinismus I, p. 218.
(**) Baer. Studien II Theil, p. 237.
ВВЕДЕП1Е
39
слуга великаго англшскаго натуралиста состоптъ въ томъ, что онъ въ первый разъ создалъ теорпо, которая объясняетъ механически про-цессъ происхождешя впдовъ.............Сл'Ьпыя, безсознательно и
безцйльно действующ]я силы природы, которыя, какъ доказываете Дарвинъ, составляютъ естественныя, дЬйствуюпця причины всЬхъ еложныхъ и, невидимому, столь целесообразно устроенныхъ Формъ въ животномъ и растительномъ царствахъ, суть жпзнепныя свойства наслпдственности и приспособлетя, или измпнчивости. Оба эти жизненныя свойства принадлежать всемъ органпзмамъ безъ исключения п составляют!) лишь особыя обнаружения, или частный явлешя двухъ другихъ болЬе общпхъ жпзпеппыхъ деятельностей: Отправлений размножения и питания, и именно—приспособлеше тЬспо связано съ ппташемъ, п наследственность съ разможешемъ. По, какъ всЬ явлешя нпташя и размножешя суть чисто механичесше процессы природы и производятся только одними Физическими и химическими причинами, то тоже нужно сказать и объ пхъ частныхъ явлешя хъ, объ отправле-шяхъ приспособлетя и наследственности». Что за невообразимый сум-буръ!«Какъ?—наследственность и изменчивость»,(и даже приспособление, такъ какъ вЬдь это по Геккелю синонимъ изменчивости) «суть силы природы! Большей безсмыслпцы въ уиотребленш слова сила еще не бывало» восклпцаетъ въ справедливость изумленш г. Страховъ.— «Питаше п размножеше суть чисто механичесше процессы; ио кто же п когда это доказалъ?» продолжаетъ онъ. По вЬдь и этого еще мало. Какъ! прпсиособлеше и изменчивость одно в тоже? спрошу я въ свою очередь. Ну, тогда целое и его часть также одно и тоже, ибо очевидно, что, если приспособлеше необходимо предполагаетъ изменчивость, то изменчивость никоимъобразомъ еще не предполагаетъ прпспо-соблешя. Почему далее прпсиособлеше тесно связано съ ппташемъ, а наследственность съ размножен 1емъ? Въ одномъ смысле конечно при-способлеше связано съ пнташемъ, именно тЬмъ, что если бы какое животное илп растеше перестало питаться, то умерло бы, а умершее не могло бы изменяться, а следовательно и приспособляться; но также точно оно не могло бы п размножаться, а следовательно и оставлять после себя паслЬдппковъ. Почему приспособлеше есть частный случай пнташя вообще? Если бы родъ пищи пзвЬстнымъ образомъ иззгЬнялъ организма и на этомъ в.пянш пищи была бы построена какая-либо. теортя происхождешя впдовъ, то по такой теорш это и могло бы быть/ такъ, но Teopifl эта не была бы Дарвиппзмомъ. По Дарвину, напро-’ тпвъ того, организмы размножаются въ столь сильной пропорцш, что пмъ скоро не хватило бы места въ природе, и потому погибаетъ то,
40
ДАРВИНИЗМЪ
что плоше приспособлено—а безъ этого всякое животное или растете со всЬми ихъ пзменен!ями, безотносительно къ степени ихъ приспособленности, существовало бы- въ прпродЬ; следовательно приспособ-' лете,ио этому учешю,есть именно результатъ излишнего размножения, а вовсе не питашя. Наконецъ, еслп бы даже питаше и размножеше действительно были чисто механическими процессами природы, то изъ этого ни мало не следовало бы, что и приспособление и наследственность были бы таковыми же чисто механическими процессами.Въ еамомъ дЬл!;, чрезвычайное усилен!® упругости паровъпри пагрЬваши есть безъ сомнешя уже чисто Физически! процессъ, и деятельность паровой машины, выпрядающая хлопчато-бумажную нить, очевидно также частное обнаружен!® этой расширительной силы пара; но можно ли сказать, что и выпрядающая нить машина и самое выпрядете нитей суть результаты механическихъ процессовъ — слЬныхъ, безсозна-тельно и безцЬльно действую.щихъ сплъ природы?
Необходимость определить со всею строгостью значеше ос.новныхъ началъ Дарвинизма заставляетъ меня, прежде приступлешя къ разбору этого учешя, представить чптателямъ точное и полное изложен!® этого учешя, которое должно послужить твердымъ базисомъ всего дальпЬйшаго разеуждешя. Здесь представляется па первомъ же шагу не малое затруднен!®. Излагать ли Дарвиново учете въ томъ виде, какъ оно появилось въ первыхъ издашяхъ знаменитой книги: «Origin of species», или такъ, какъ оно изложено въ послЬднемъ ея пздашп? Первоначально пользовался я вторымъ амерпканскимъ издашемъ, къ которому присоединены некоторый прнбавлешя изъ третьяго англн!-скаго. На необходимость обратить внимаше па поелЬдующ!я пздашя указали мнЬ: одно примЬчаше Дарвина въ другомъ его сочиноши: «О происхождешп человека и подборе по отношешю къ полу», и то раз-личеше, которое дЬлаетъ Вигапдъ между прежними п новыми воззрЬ-шями Дарвина. Признаюсь, я старался достать самое новое издаше Дарвина, шестое, 1878 года, какъ говорится, собственно для очнпщ-шя совести. Но, прочитавъ, я былъ изумленъ огромною разницею, существующею между.первоначальнымъ и новымъ Дарвипизмомъ. Первоначальный—каковы бы нп были его достоинства пли недостатки— былъ учешемъ строго последовательпымъ, почти всегда п во всемъ остающимся вЬрнымъ самому себе; въ новомъ же введены так!я ограничена и так!я начала, который, будучи совершенно чужды этому учешю, при ихъ логпческомъ развили, собственно говоря, уже сами по себе подрываютъ его въ еамомъ корне. Подъ этимъ я разумею вовсе не то, па что жалуется Дарвинъ, на стр. 421 шестаго издашя,
ВВЕДЕН1Е
41
говоря: «Но такъ какъ мои заключен!» были недавно изложены въ ложномъ свЬт’Ь (misrepresented) и утверждалось, что я приписываю пзм4неше видовъ исключительно естественному подбору, мне позволено будетъ заметить, что въ первомъ изданы этого труда и въ послЬд-ств!и я помЬстилъ на самомъ видномъ месте,—именно въ конце Введе-шя, сл'Ьдующгя слова: «Я убЬжденъ, что естественный подборъ былъ главнымъ, но не единственными средствомъ изменены». Но это ни къ чему не послужило». Хотя я и полагаю, что Дарвинъ придали въ посл'Ьднпхъ издашяхъ гораздо большее значеше употреблешю и неупотребление органовъ, непосредственному в.пяшю внЬшнихъ условш и тЬмъ изм'Ьнешямъ, который кажутся намъ, какъ онъ говорить, по нашему невежеству, самопроизвольными (spontaneous), подЬло вовсе не въ этомъ. Есть нечто другое, несравненно важнейшее, указывать на которое теперь не представляется пока ни возможными, ни нужными.
Въ виду этихъ соображены, я долженъ былъ держаться п при изложены Дарвинова учев1я, и при разборе различиыхъ его положены строго последовательна^), такъ сказать, правовЬрнаго Дарвинизма. Къ этому побуждало меня и то, что последователи Дарвина продолжаютъ придерживаться именно этого строгаго Дарвинизма, какъ бы не желая п знать тЬхъ ограничены, который самъ Дарвинъ счелъ нужными ввести въ свое учеше. Собственно говоря, иначе и поступать они не мо-гутъ, ибо, при допущены этихъ ограничены, не трудно было бы усмотреть, что ими подрывается вся reopia. Укажу, какъ па примерь такого изложешя Дарвинизма въ его строгой ФормЬ, на вышедшее въ 1883 году второе издаше сочинешя г. Тимирязева: «Чарльзъ Дарвинъ и его учеше»—изложенie очень вЬрноё и обстоятельное.
Но придерживаясь старыхъ изданы, я всегда привожу и тЬ измЬ-нежя, который авторъ счелъ необходимым!» и возможными допустить въ своей теорш, указывая, на сколько опп, по моему мнЬнпо, съ нею согласпмы.
Въ этомъ отношен in замечу пока вообще: Дарвинъ дЬлаетъ мнопя уступки, но какъ бы пе замЬчаетъ всей ихъ силы, всего пхъ зпачешя; какъ будто те страницы, на которыхъ онъ ихъ излагаетъ, отделены отъ всего остальнаго такими непроницаемыми даже для мысли перегородками, что на все, что написано до этого места, и на все, что написано после него, онЬ пе имеютъ никакого в.пяшя. Въ предыдущими п въ ноелЬдующемъ все остается по старому.
Я уже говорили выше, что большинство Фактовъ, которые я имели въ виду, суть те же самые, которые въ такомъ изобилы собраны Дар-впномъ для подтверждешя его теорш п изложены въ его сочинешяхъ,
42
ДАРВиНПЗМЪ
преимущественно въ «Изм'Ьненш животныхъ и растений при одомашне-ши.» Мнопе изъ этихъ Фактовъ доказывают^ по моему, совершенно противное. Но этого мало, даже некоторые изъ выводовъ, которые, по моему мнЬшю, совершенно подрываютъ его Teopiro—Дарвинъ видитъ и дЬлаетъ ихъ самъ. Но въ остальномъ все остается такимъ же, какъ если бы ихъ и не бывало. Между тймъ какъ на опровержеше многихъ возражешй, далеко не столь существенныхъ, онъ употребляетъ боль-ппя усил!я и заппмаетъ ими много страницъ,—эти онъ едва удостои-ваетъ общею Фразою, нисколькими неопределенными возражешямп. Я не могу этого приписать ничему иному, какъ уверенности автора во всесокрушающей силЬ его учешя о подборе, уверенности, которая иногда его совершенно ослЬпляетъ.
Въ заключеше моего несколько длиннаго введен!я, въ которомъ я желалъ подробно и откровенно представить, какъ мои личныя отноше-шя къ излагаемому и разбираемому ученпо, такъ и отношешя моего труда къ читателямъ, я желалъ бы изобразить весь ходъ мыслей, ко-тораго я буду держаться при исполненш моей задачи; но сделать это съ желательной полнотой и ясностью едва ли теперь возможно, п потому ограничусь самымъ общимъ. После изложешя теорш, при которомъ воздержусь вообще отъ всякой критики, за исключешемъ иногда неболыпихъ замечашй, касающихся частностей представляющихся мне неверными или сомнительными,—что составить содержаше первой главы,—перейду къ уясненно основныхъ принциповъ Дарвинова учешя, къ точному определешю значешя тЬхъ Факторовъ, комбинацш коихъ Дарвинъ приписываетъ происхождеше органическихъ Формъ черезъ пзмепеше ихъ предшественниковъ, и подвергну каждый пзъ этихъ Факторовъ критике въ отдельности. Затемъ уже перейду къ рассмотрении ихъ комбинацш или такъ сказать ихъ сложной игры, которая собственно и пораждаетъ новыя Формы въ природе, т. с. къ разбору чистаго Дарвинизма, пли учешя объ измЬнешяхъ органическихъ Формъ подъ в.пя-шемъ естественпаго подбора, какъ оно изложено въ Origin of species, съ темп подтверждешями, который составляютъ содержаше «Variation of animals and plants under domestication» (*). При этомъ я сначала
(*) Это последнее сочинеше пмЬлъ я только въ русскомъ перевод!; В. Ковалевскаго: «Прирученных жнвотпыя и возд!>лапиыя растопи». Переводъ вообще хорошъ, что очень рЪдко бываетъ съ русскими переводами ученыхъ кппгъ, между которыми мы могли бы указать на таш (хотя и сд'Ьлапныя подъ редакщею лпцъ, пользующихся заслуженною репутащею въ нашемъ учепомъ Mip!i), въ которыхъ, дабы добраться до смысла, мп'Ь приходилось переводить буквально съ русскаго обратно па языкъ оригинала. Только этимъ путемъ, и то не всегда, удавалось попять смыслъ искаженнаго текста. Но въ перевод!; г. Ковалевскаго хороша только зоологическая часть; ботапп-
ВВЕДЕН1Е
43
обращу внимаше па общую часть вопроса, дабы рЬшпть, возможно.in вообще представить себЬ происхождеше органпческихъ Формъ путемъ, предложеппымъ Дарвиномъ, а еслибы это и оказалось возможными, то
ческая же, подъ редакщею г. Герда, обпаружавастъ совершенное незнакомство именно съ теми растешямп, которыя п составляютъ предметъ этого сочппсшя, т. е. съ плодовыми, огородными и декоративными. Hanp. Hautbois такъ и осталось безъ перевода, когда это просто значить клубника, а болЬе общее Strawberry переводится часто клубникой, между тЬмъ какъ это зпачитъ земляника вообще какая бы то-пи было. Mignonette также остается безъ перевода, а это просто всемъ известная резеда. Picotees пе переводится, а пишется садовая гвоздика,п Picotec, тогда какъ это тоже наши обыкновенный голлапдскш гвоздики, только росппсапныя по светлому Фону бо.гЬе темными черточками. Muscari comosum переведено: перистый тцпптъ; Muscari не пациитъ, а comosum пе перистый—это значить махорчатое мускари. Мальва Queen of the whites наверное пе мальва, а штокъ-роза (Althaea). Пли па той же страниц!; (II. 340) «вишневое дерево изм^ппло время своего процв'Ъташя»—безъ сомпеп!я: цветешя. Пазваше Hydrangea не переведено,хотя имеется общеупотребительное русское пазваше гор гелз1я. Dianthus barbatus есть турецкая гвоздика. Laciniated leaves зпачитъ разсЪченпые или разрезные листья, а не вырезные, что имЬетъ совершенно ппой смыслъ. Brassica Napus— ptua, a Brassica Rapa—брюква. Почему Citrus medica (I. 353.) дпкШ цитропъ—когда это нашъ обыкновенный лпмонъ? Эпптегь дикИЬ гЬмъ болЬе не годится, что прочая разновидности лимона, какъ то: тонкокожей, въ торговле называемый мессинскпмъ (Citrus medica Limonum), и сладкш лпмопъ (С. medica Limetta) и мелкШ очень кислый (С. medica acida) встречаются дикими, какъ и толстокожи! (Cedratier по-Фрапцузски). Вги-gnon почти тоже, что по-аиглШскп nectarine, т. е. гладкокожей или арабский персикъ. Некоторые ограпичпваютъ это название лишь темп гладкокожими персиками, у копхъ мясо отъ косточки не отделяется. Разновидность елпвъ—gage—безъ перевода, между темъ какъ это всемь известный ренклодъ. Сикомора по-русски ппкому не попятно— это кленъ лжечипаръ(Асег pseudopIatanusJ.Cucurbita moschata вовсе не арбузъ, а мускусная тыква, арбузъ же—Citrullus vulgaris или Cucumis Citrullus Ser. minCucurbita Citrullus L. Вообще семейство тыквенныхъ особенно не удалось. Оно и теперь еще можетъ продолжать служить порицашемъ если и пе для ботапиковъ, то во всякому случае для г. переводчика п редактора ботанической части. Опъ возводить па Дарвина, да кстати ужъ и на Нодена, па которомъ Дарвинъ основывается, совершенный пебылпцы и напраслины. Такъ къразновпдностямъ тыквъ заставляетъонъпхъпричислять и всегорляп-кп и даже все дыпп. Смеемъуверить, чтодыпп,еще даже болЬе чемъ арбузъ—ие тыквы. Некоторый горлянки действительно тыквы, ио ие все, и самый замечательный пзъ пихъ, лагепарш—пе'тыквы. ОвЬ-то собственно и называются по-Фраицузскп gourdes пли calc-basses, что собственно и значить горляпки. ЗатЬмъ опъ заставляетъ говорить учепыхъ аьторовъ,что будто бы въсемействЬтыквенпыхъ признано всего иа всего только 6 впдовъ, т. е. кроме попмеповаппыхъ ими трехъ тыквъ, еще только три. Хакъ какъ мы уже бе-ремъ на себя смелость ручаться, что пн дыня, пп арбузъ, ни лагенар!п петыквы (Сисиг-bita), то въ какое же семейство должопъ попасть всемъ иамъ столь «хорошо известный огурецъ, который ведь также возделывается, п куда денутся какъ те растешя, о которыхъ у помп иаетъ Дарвппъ подъ темъ же заглав!емъ: тыквеппыя растешя, папрпмеръ хоть Tricbosanthcs anguina сь ея змеевпдпымъ плодомъ п Momordica elatcrium съ ея эластичными огурчиками, выпрыскивающими вместе съ семенами едкШ сокъ, попа-дающш иногда въ глазъ тому, кто неосторожно ихъ коснется; куда вс!» многочисленный dpionin? SolanumMelongcnano-Фраицузски obergine—такъ и по-русски переводится никому непонятной обержинкой, тогда какъ эта овощь па юге имеет ь очепь употребительное пазваше баклажана, или чисто по-русски демьяпкп (Томъ II, стр. 96). П тутъ
44
ДАРВИННЗМИ
къ какимъ должно было бы привести результатами: къ тЬмъ ли, которые намъ представляетъ действительность, или къ иными какимъ? Все это составить содержите перваго тома моего изс.гЬдоватя, вредлагае-маго теперь читателями. Онъ представить собою нечто полное и законченное, къ которому все последующее можетъ относиться какъ допол-Henie. После этого я последую за авторомъ въ разборе спещальныхъ затруднешй, а также и подтвержден!!!, которыя, по его мнЬшю, мред-ставляютъ данный инстинкта животныхъ, гпбридизма, палеонтологии, геограФическаго распредЬлеп1я, естественной классиФикацш, морфоло-rin, эмбрюлогш, рудиментарны хи органовъ оргапнческихъ существъ. Все это должно составить содержите втораго тома. За этимъ обратимся мы къ разбору гЬхъ Фактовъ, которые по мнЬтю самого Дарвина не объяснимы съ точки зрешя естественнаго подбора, а подчиняются особому началу, которое онъ назвали половыми подборомъ. Далке мы раз-береми iipiiMbueaie того и другаго къ происхождению человека. Въ на-шихъ глазахъ решете вопроса о происхождети человека совершенно завпситъ отъ того, какъ решается вопросъ о происхождении прочихъ органическихъ Формъ. НапримЬръ мнЬше Балласа (Wallace), прпшед-шаго независимо отъ Дарвина къ одинаковому съ ними взгляду па про-нсхождеше организмови, о происхождети человека поди особыми в.пя-темъ,такъ сказать води специальными покровительствомъВысшаго Существа, освобождающими его отъ необходима™ дЬйсппя естественнаго подбора, должно быть названо вполне непоследовательными и совершенно псзащнтпмымъ. Но за всеми этими, этотъ существенно важный для насъ вопроси имЬетъ столько особенностей, что онъ вполне заслу-жпвастъ особого разсмотрЬтя.
Особаго же разсмотрЬтя заслуживаетъ папгенезпсъ, выставляемый
же Pimenla vulgaris переведено стручковымъ перцомъ; впрочелъ изъ вопроснтельнаго знака, слЪдующаго за латннскпмъ назватемъ, можно скорее думать, что опо поставлено для пояснения русскаго пазвашя, правильно переведеннаго сь аиглШскаго. Какъ бы-то ни было, стручковый перецъ Capsicum annuum—травянистое одиол-Ътше растете,a Pi-menta vulgaris,—англшскш перецъ, доставляемый породою америкааскаго дерева, близкаго къ мнртамъ и иазываемаго по-апглшска all-spice. Вообще въ обЬпхъ частяхъ, KpOMt неправильностей языка, сделавшихся почти общпмп всей литератур^ послЪд-няго времени ученой и неученой, какъ-то: несклонешя нностранвыхъ нмень, хотя бы они оканчивались на ъ и ь, пеупотреблешя родительнаго падежа послЪ отрпцательпыхъ частицъ, можно заметить, что переводчнкъ канонизировалъ множество апглшскпхъ духовныхъ лицъ—именно всЬхъ, которые представили Дарвину какчя пибудь данныя, вероятно въ награду за услуги ихъ теорш. ВсЪхъ ихъ газываетъ авгоръ преподобными (reverend), что irbpiite передается словомъ досточтимый. Тоже напрасно переводится inch—вершком ъ, тЬмъ болЬе что тутъ остается мйсто coMuhniio, не приведена ли ааглшская Mtpa вь русскую, для большаго удобства читателей, такъ что остаешься въ педоум^нш, говорится ли о д'Ьйствптельпыхъ вершкахъ или о дюймахъ (inch).
ВВЕДЕШЕ
45
авторомъ за временную гипотезу для объяснешя какъ явлепш наследственности, такъ и изменчивости, безъ чего—онъ это очень хорошо и гораздо лучше своихъ последователей чувствовалъ—ни то, ни другое не можетъ считаться объясненнымъ. Мы постараемся показать, что они и при этомъ объяснен!и, не могутъ считаться результатами механически дЬйствующихъ причпнъ, и что собственно говоря этотъ пангенезисъ ровно никакого объяснения не представляетъ, и столь же, если не более, непонятенъ и загадоченъ, чемъ те явлешя, для объяснешя коихъ придуманъ. Какъ приверженцами, такъ и противниками Дарвинова учешя эта существенно важная сторона его почему-то обыкновенно оставляется совершенно безъ внимашя. Она, правда, уже совершенно выходить изъ области положительнаго естествознания; но, если держаться этого основашя, то остается только удивляться, какъ могло и все остальное быть причисляемо къ его области. Одно столь же гипотетично, какъ и другое.
Но общая сторона Дарвииова учешя, т. е. объяснеше целесообразности въ природЬ, не прибегая къ помощи пдеальнаго начала, получила такую привлекательность для современнаго направлешя мышле-шя, такъ совпала со стремлешями нашего вЬка, что учеше это было применено и къ другимъ областямъ знашя. Это примЬиеше фпло-соФскаго м!ровоззргЬшя Дарвина, которое весьма обозначптельно можетъ быть названо псевдотелеологгей, къ другимъ областямъ знашя также должно обратить па себя наше внимаше.
По разсмотрЬши Дарвинизма со вс£хъ сторопъ и во всЬхъ егопрп-мЬиешяхъ и проявлешяхъ, я считаю необходимымъ изложить и друпя теорш трансформизма или трансмутацш, какъ предшествовавппя по-йвлешю Дарвинова учешя, такъ и послЬдовавипя за пимъ. Это дастъ возможность показать отношеше разбираемой теорш къ трансформизму вообще и значеше этого посл'Ьдняго въ его общности, что важно, потому что смЬшеше этихъ попятш весьма обыкновенно.
Въ заключеше я предполагаю указать на общую философскую, метафизическую сторону морФОлогическпхъ явлешй, которыя собственно п старается объяснить Дарвинизмъ. Если по нашему убЬждешю, которое мы постараемся заставить разделить и нашпхъ читателей, Дар-виново учеше есть учеше ложное въ самыхъ основахъ его, то и ме-таФизичесше мотивы его должны быть также ложны, и эту ложность должны мы раскрыть, а сл'Ьдоватольно должны постараться твердо установить т4, которые мы считаемъ истинными. Отрицаше можно тогда только считать совершпвшимъ вполнЬ свое дЬло, вполн'Ъ закон-ченнымъ, когда оно переходить въ противоположное утверждеше.
46
ДАРВПНИЗМЪ
Предпринимая этотъ трудъ, я имЬю желаше, какъ это видно изъ изложенной въ этомъ введены цйлп, сдЬлать его вполнЬ яснымъ и об-щепонятнымъ. Поэтому мнЬ необходимо будетъ входить въ разъяспе-ше такихъ предметовъ, которые должно считать вполнЬ известными для имЬющихъ хотя общее естественнонаучное образоваше, какъ на-ирнмйръ поняпе о естественной снстемй, о главныхъ данпыхъ эмбрю-лопи (развиты зародыша), о геологическихъ Формащяхъ п т. п., безъ чего доказательства за и противъ не могутъ имйть достаточной убедительности. Такого рода объяснения покажутся конечно совершенно лишними для многихъ читателей, поэтому я полагаю излагать ихъ въ особыхъ прпбавлешяхъ. Въ этомъ первомъ томЬ мне впрочемъ прибегать къ нимъ не приходилось, потому что при общности точки зрйшя, на которой я постоянно старался держаться, мнЬ казались достаточными тй свйдЬшя, который я счпталъ себя въ праве предполагать у читателей съ общпмъ образовашемъ. Въ пйкоторыхъ случаяхъ, весьма краттпя объяснешя, въ тексте же дйлаемыя, казались мнЬ достаточными. Съ другой же стороны встретится разборъ и повйрка такихъ Фактовъ, которые, не смотря на всевозможный разъяснешя, останутся мало понятными, а главное по своей частности мало интересными для большинства читателей, и доказательная сила которыхъ распространяется лишь на небольшой кругъ явлены. Такого рода частности, которыя только напрасно задерживали бы общы ходъ моихъ разсуждешй и выводовъ, я также буду относить въ прпбавлешя. Оба эти разряда прибавление предназначаются следовательно для двухъ разлнчныхъ разрядовъ читателей. Со всймъ тймъ, въ мое нзложеше вошло много такого, что инымъ читателямъ все еще покажется слишкомъ спещаль-нымъ, пожалуй даже мелочпымъ. Но совершенно избегнуть этого было невозможно по самому характеру моего труда. Разборъ частнаго случая нередко лучше объясняетъ дйло, чймъ длинное общее разсуждеше.
Какъ при изложены Дарвппова учены, такъ п въ послйдствш, излагая его доводы въ пользу или противъ чего нибудь, я часто и даже большею частью буду приводить собственный его слова, такъ какъ при этомъ всего легче избежать иедомолвокъ, легкпхъ изменены смысла и т. п. При этомъ я долженъ просить извинения въ томъ, что нерйдко повторяю Т'Ь же самыя цитаты въ разныхъ мйстахъ моего труда. Я желалъ этимъ избавить читателя отъ труда отыскивать ихъ въ прочп-танномъ для возобновления въ памяти, тймъ болйе, что часто для ясности поппмашя было бы недостаточно одного ихъ общаго смысла.
Г Л А В A I.
ИЗЛ0ЖКН1Е ДАРВИНОВА УЧЕШЯ.
Удобства Лнглш для пзс.г1;довашя нзм'ЬнеиШ домашппхъ жпвотпыхъ и растений — Изменчивость. — Прямое п посредственное, определеннее п неопределенное вл5яше впешнпхъ условий — Главный породы домаишихъ жпвотпыхъ.
Причины изменчивости: 1) непосредственное и прямое дейспне вптлпппхъ Bjiaiiiu; 2) употреблеше п неупотреблеше органовъ; 3) пзмепеи1е привычекъ; 4) начало вознаграждена; э) соответственная изменчивость; 6)гибрндпзмъ.
Роды изменчивости: 1) индивидуальный нзмепешя; *2) впезаппыя самопроизвольный пзменеп1я; 3) уродливости. •—Относительная важность пхъ.
Наследственность,—Скрытые признаки и преимущественная передача.—Некоторый особенности наследственной передачи: 1) ограничено одпимъ поломъ; 2) перемежающаяся черезъ полы передача; 3) атавпзмъ: возвращеше къ кореппымъ прпзпакамъ вида или породы и одпчаше; возвращеше къ прпзпакамъ отъ скрещиванья; 4) наследственность въ соответствующпхъ возрастахъ.
Искусственный иодборъ: Сознательный или методически! и безеознательный; сохраняющие п накопляющш.— Обстоятельства ему благопр!ятствующ!я.
Переходъ къ природе.—Домапипе организмы пе отличаются отъ дикихъ специальною преимущественно свойственною имъ степенью изменчивости, дичая они пе возвращаются къ своему первообразу.—Изменчивость дикихъ оргапизмовъ.—Сомнительные виды. — Разновидности суть иачипаютщеся виды; доказательство этого положешя.
Борьба за существовало. Геометрическая nporpeccia размвожешя организмовъ. — Главныя причины, упичтожаюпця излишекъ органическихъ особей: явления неорганической природы, энпдемш, взаимодеиств1в оргапизмовъ.
Естественный иодборъ—Примеры подбора простаго и сложного.—Обстоятельства благоприятствующая подбору. — Границы действительности подбора.
Расхо;кдеи1е характеровъ.—Аиалопя съ результатами искусствепнаго подбора. — Разнообразие строешя ведетъ къ более густой населенности.— Таблица расхождешя Формъ. — Объяснение систематической группировки ихъ п усовершенствование организаций—Границы разнообраз!я фоомъ. — Родословное дерево оргапизмовъ.
Какъ обыкновенный, такъ сказать, обиходный взглядъ на природу, основанный на непосредственною наблюдены, безъ всякой определенной и предвзятой цЬли, такъ точно и научное наблюдете приводить оба къ одинаковому воззрЬнпо, что и растешя и жпвотныя постоянны въ своихъ Формахъ, что лошадь отъ самаго своего рождения до смерти, хотя и называется въ молодости жеребенкомъ, все таки остается лошадью, пшеница—пшеницею, дубъ—дубомъ; что и раждается отъ нихъ, какой бы длинный рядъ поколЬнш ни взять, все
48
ДАРВПНПЗМЪ
же таки лошадь, пшеница, дубъ, что въ каш бы страны мы ихъ ни перевозили и какимъ бы услов!ямъ ни подвергали, если только они при нихъ вообще могутъ существовать, то все же остаются лошадью, пшеницею и дубомъ. Но бчеввдшюйг. бываетъ обманчива. Въ этомъ сильнЬйшимъ образомъ утверждаетъ насъ примЬръ съ полнейшею очевидностью навязывающагося намъ явлешя, восхождешя и захож-дешя свЬтилъ, перемены дня и почи. Въ противность очевидности, этимъ явлешямъ было придано другое объясиеше, которое было принято всеми за долго до того времени, когда были открыты Факты, несогласные съ неподвижностью земли (параллаксы звЬздъ, аберращя свЬта, падеше тяжести въ сторону, къ востоку, отъ вертикальной лиш и, и опыты Фуко съ маятникомъ). Какое нибудь поии-зтанте происхождешя органическихъ Формъ требовалось, въ шЬко-торомъ отношеши, еще настоятельнее нашимъ умомъ, чЬмъ пони-маше движешя пебеспыхъ свЬтилъ. Для этого послЬдняго сама очевидность давала уже объясиеше, хотя и ложное. Принявъ движеше земли, собственно говоря, мы не объяснили себЬ вновь необъясненнаго, а только перемЬпплп одно объясиеше на другое. Постоянство же органическихъ Формъ заставляетъ, какъ нев'Ьже-ственнаго, такъ и ученаго человека прибегать, вмЬсто объяснешя, непосредственно къ основной первоначальной причине всякаго быпя, что и выражается словомъ—создаше. Объяснить это постоянство можно очевидно только двумя путями: или прямо показать Т'Ь внЬшшя услов!я, при которыхъ бы эти Формы необходимо образовывались, какъ напрпмЬръ тЬ, при которыхъ образуются кристаллы, хотя и это еще не было бы объяснешемъ, для котораго мало знать при какпхъ услов!яхъ что образуется, но надо еще и понимать, какъ эти услов!я дЬпствуютъ. Но даже о такомъ неполномъ объяснеши невозможно помыслить. Или показать, что постоянство органическихъ Формъ есть только видимость, кажущесть, а что въ сущности онЬ изменчивы и происходить одна отъ другой. И это, конечно еще въ большей степени чЬмъ первое, не представ-ляетъ настоящаго объяснешя, но во всякомъ случае составляетъ уже чрезвычайное упрощеше задачи, при которомъ, если бы удалось объяснить, или лучше сказать показать образование, хотя бы только одной самой простейшей органической Формы, по изъ материпскаго организма, а непосредственно изъ услов1п внешней природы,—эта задача была бы на столько же рЬшепа, какъ и для кристалловъ.
Поэтому каждый, стремящшся достигнуть объяснения кажуща-
ГЛ. I.—НЗЛОЖЕШЕ ДАРВННОВА УЧЕШЯ
гося постоянства органическихъ Формъ, долженъ, по самому существу дела, обратить свое внимаше на ту область явлешй органическаго Mipa, въ которой измЬнешя органическихъ Формъ, хотя бы сравнительно и неболышя, всего чаще встречаются. Такую область и составляютъ животныя и растешя, одомашпенныя человЬкомъ. Такъ поступилъ въ начале нынЬшняго столЬвя Ламаркъ; также точно по-ступилъ и Дарвинъ.
Для этого рода наблюдены никакая страна не представляла такихъ 'удобствъ, какъ Анюпя. Если задача могла быть решена этимъ путемъ, то она должна была быть рЬшена въ Анг.пи и Англи-чаниномъ. Какъ увидпмъ въ послЬдствш, и другая услов!я рЬшешя задачи дЬлали это возможнымъ только для анг.пйскаго направлен in ума — и это представляетъ главнейшее Фактическое доказательство, что наука пе можетъ не имЬть, а должна необходимо иметь нащональное направлеше. НигдЬ не занимались и пе занимаются' въ такихъ обширныхъ размЬрахъ и съ такимъ успЬхомъ прпна-; ровлешями растеши и животпыхъ къ потребпостямъ и вкусамъ человЬческимъ, какъ въ Англ in. Еще въ прошедшемъ столЬтш пропзвелъ въ этомъ отношены чудеса апглшскш хозяпнъ-ското-водъ, знаменитый Беквель (Bakcwell). Искусство изменять Формы животныхъ дошло до того, что скотоводы говорить: парпсуйте мп1; на доске Форму, которую желаете произвести, и я произведу её, если буду им'Ьть для этого достаточно времени. Такимъ иутемъ, болке пли менке прослЬдпмымъ, говорить, произошли сильный, тяжелый, огромный возовыя лошади, легшя п быстрый скаковыя, рогатый скотъ, дающш большое количество вкуснаго, прорЬзаннаго жиромъ мяса, или огромное количество молока, до 5 галлоновъ, или 40 пинтъ (1 ведро 8% квартъ) ежедневно (*). Но въ этомъ отношены господствуетъ не одно только практическое направлеше. Разныя любительства, то действительно краспвыхъ, то только стран-ныхъ и даже уродливыхъ Формъ млекопитающихъ, птпцъ и растеши распространены до невероятной степени. И всЬ любители одного какого нибудь цветка, одной птицы, часто даже одной только разновидности ихъ, составляютъ общества съ выставками, разда-юпця нремш, предметъ такой же гордости для получпвшпхъ её, какую составляли некогда раздаваемые вепки и воздвигаемый статуи для победителей на Олпмпшскихъ пграхъ. Не только существуютъ въ Англы
(*) Дарв. Прируч. животн. II, стр. 329.
4
50
ДАРВПНПЗМЪ
центральный и областныя общества садоводства и землед'кйя вообще, общества и клубы воспитателей отдЬльныхъ животныхъ, куръ, голубей, огдЬльныхъ видовъ растеши, по даже общества для отдЬльныхъ разновидностей, каковы напримЬръ: Ныомаркское крыжовниковое общество (Newmark goosberry society) или Хризантемовое общество Илингскаго округа (Ealing district Chrysanthemum society); клубъ любителей розановъ (Amateur Rose Club); или общество любителей отдЬльныхъ сортовъ первоцвЬтовъ (Primula), извЬстныхъ въ Англш подъ именемъ Polyanthuses, Cowslips, Oxslips, Primroses; общество любителей отдЬльныхъ сортовъ гвоздикъ: Carnation, т. е. голланд-скихъ гвоздикъ вообще (Dianthus caryophyllus) или только Picotees т. е. тЬхъ же гвоздикъ, но непременно окаймленныхъ и испещреп-ныхъ черточками другаго болЬе темнаго цвЬта по белому пли светло-желтому Фону, Pinks (Dianthus plumarius). Частныя лица соперничаю™ другъ съ другомъ въ этомъ любптельств-h, доведенномъ до крайней спещализацш. У пЬкоторыхъ есть напримЬръ отдельный великолепно выстроенный теплицы для культуры однихъ только огурцовъ, которые въ апглшскомъ климате съ прохладнымъ лЬтомъ плохо растутъ на открытомъ воздухе; такова, напримЬръ, изображенная въ садовой газетЬ Garden Chronicle, Кулингова огуречная оранжерея (Coolings Cucumberhouse). У многихъ любителей есть ташя же спещальпыя заведешя и для многихъ другихъ растешй, напримЬръ для отдЬльныхъ родовъ орхидныхъ, для непентесовъ и т. д. Столь же спещальны и выставки. НапримЬръ ежегодно бываетъ нащональная выставка тюльпановъ.
Для этихъ любителей, цЬннтелей пе только одного какого нибудь растешя или животнаго, а особой черты или особаго направлешя въ измЬнеши ихъ Формъ, существуетъ по-англшски весьма обозпачи-тельное непереводимое назваше fancier, т. е. причудникъ, Фан-тазеръ, привередникъ, заключающее въ себЬ скорЬе похвалу, чЬмъ охуждеше.
Другая черта англшскаго характера — консерватизмъ, не менЬе способсгвуетъ изыскашямъ въ томъ родЬ, которыя предпринялъ Дарвинъ. Каждая область, говорить онъ, цЬнитъ тЬ породы скота, которыя въ пей образовались. Въ переходящихъ нераздельно отъ поко-лЬшя къ поколЬппо огороженныхъ паркахъ сохраняются, съ неза-памятныхъ временъ, пЬкоторыя породы скота, представляюпця еще малоизмЬпившихся потомковъ первоначальныхъ породъ, даже, по мнЬшю нЬкоторыхъ зоологовъ, видовъ рогатаго скота (подобно БЬло-вЬжскому зубру). Такъ напримЬръ, въ обшпрпомъ Чнллингамскомъ
ГЛ. I.—ИЗЛ0ЖЕН1Е ДАРВИНОВА УЧЕВ1Я SI
парке на крайнею сЬверо-востокЬ Англш въ Нортумберландскомъ граФствЬ, о которою уже упоминается въ лЬтописяхъ подъ 1220 го-домъ, и который, по словамъ Вальтеръ-Скотта, есть остатокъ перво-бытнаго леса, тянувшагося отъ Чиллингама къ Гамильтону, т. е. почти черезъ всю ширину южной Шотландш по 551/2°шир., на протяженш 85 миль (около 130 верстъ)—сохранился еще одинъ изъ первобытныхъ его обитателей, широколобый быкъ (Bos primigenius Boj., В. latifrons Fish.).,
Легкость сношеяш со всеми частями свЬта дала Дарвину возможность получать изъ самыхъ отдаленныхъ странъ оппсашя, рисунки, кости, черепа и вообще отдельный части скелета разным, пзмйнешй домашнихъ породъ и даже живые экземпляры ихъ. Воспользовавшись, съ редкими искусствомъ, опытностью в трудолюб!емъ, всеми этими благопр1ятными обстоятельствами, Дарвинъ собралъ громадное количество Фактовъ относительно изменены домашнихъ животныхъ, которые и расположены имъ сообразно его взглядам!, въ двухъ томахъ «Variation of animals and plants under domestication», которое, хотя и вышло въ свети после его «Origin of species», послужило собственно осповашемъ, Фупдаментомъ его Teopiii.
Поэтому мне кажется песправедливымъ то мнЬше, что учеше Дарвина есть чисто дедуктивная теор!я. По ходу его изслЬдовашй мнЬ кажется напротивъ, что въ начал!, оно составлено сообразно требовашямъ индуктивной методы; иначе это было бы слишкомъ не по-англШски. Потомъ конечно, когда онъ сталъ думать, что изъ частныхъ наблюдены дошелъ до общаго вывода, онъ прибегнулъ, н долженъ былъ прибегнуть, къ дедукцш, къ выводу тйхъ посл4д-ствш, который по его мн4шю вытекали изъ получепныхъ имъ началъ, къ подведение подъ него Фактовъ, представляемыхъ природою. Правильна ли его пндукщя и дедукщя, разсмогрЬшю этого вопроса и будетъ посвящена большая часть последующихъ главъ; здесь же позволю себе пока только привести одинъ выводъ, который я случайно встретилъ по поводу разбора мнешя знаменитаго физш-лога и садовода Андрея Нейта (Andrew Knight) о томъ, что разновидности (т. е. все изменешя нашихъ культурныхъ растеши) пме-ютъ относительно лишь короткую продолжительность жизни и по необходимости, по внутренними, хотя и неизвестными намъ, причинами, вымираютъ. «Ничто не можетъ быть достовернее, что опыты делаемые, для подтверждешя теорш, какъ бы добросовестно они ни делались, дадутъ подтверждеше желаемаго. Что это имеетъ сильное и топкое вл!яте, не можетъ ни на мгновеше отрицать тотъ, кто
4*
52
ДАРВИНИЗМЪ
знакомь съ тЬмъ, что безъ непочтительности можетъ быть названо блуждашемъ зам'Ьчательныхъ людей» (*). Къ этому надо прибавить, что не только опыты и наблюдешя, но и самое собираше, а главное сопоставлеше Фактовъ и выводъ изъ нихъ заключешй находятся подъ такимъ же точно влйшемъ, чтсГнадеюсь доказать и относительно Дарвина.
Изменчивость.
Огромная масса наблюдение и собранныхъ Фактовъ дали Дарвину возможность сделать заключеше, что измЬнешя, которымъ подвергаются организмы подъ вл1яшемъ тйхъ условш, въ которыя намеренно и ненамеренно ставить пхъ челов'Ькъ, приручая и возделывая, чрезвычайно велики, значительно больше, ч’Ьмъ это представляется съ перваго взгляда, и что эти измЬнешя несравненно значительнее техъ, которыя представляютъ намъ иногда дик!е виды животныхъ и растешн. Съ ними следовательно нужно намъ прежде всего ознакомиться.
Чтобы произвести эти измЬнешя, жизненныя услов!я действуютъ, какъ кажется, двумя путями: 1) непосредственно на всю организацию, или только на нЬкоторыя ея части, и 2) посредственно, eainn на вос-производительную систему. Подъ воспроизводительной системой должно разуметь самые существенные ея элементы, т. е. женское яичко и мужски семянныя тельца (жпвчики, или, какъ ихъ прежде называли, семянныя животныя, spermatozoa) у животныхъ; а у рас-тенш яички или почечки завязи плода и цветочную пыль, пыльцу пли цветень (pollen), а не вводяпце и выводшще ихъ органы. Прямое и непосредственное дЬйств!е жпзненныхъ условШ, илп, что, въ принимаемомъ здесь смысле, тоже самое—внешнихъ вл1ян1й на потомковъ (потому что в.пяпйо па изменения сампхъ родителей Дарвинъ, въ противуположность Ламарку, совершенно справедливо пе прпппсываетъ почти никакого значешя) можетъ быть въ свою очередь определенное и неопределенное. Определеппымъ будетъ оно въ томъ случае, еслп какое-ппбудь в.йяше производить всегда п постоянно то же самое измЬнеше па различные индивидуумы того же вида, или даже на разные виды животныхъ и растешн. Въ примерь изменешй такого рода можно указать на пзменеше роста
(*) Gard. Chron. 1876. Sept. 23, pag. 396.
ГЛ. I.—ИЗЛ0ЖЕН1Е ДАРВИНОВА УЧЕШЯ 53
отъ количества и качества пищи, па утолщеше и утончеше кожи, увеличен! е и умепыпеше густоты волосъ, вслйдств!е вл!ян!я климата (См. прилож. I).
Неопредпленному вл!янпо должно приписать тй измЬнешя, которыя, происходя подъ приблизительно тождественными вл!яшями, оказываются различными у тйхъ же самыхъ, или у разныхъ видовъ, п наоборотъ оказываются сходственными при различныхъ в.йя-юяхъ. Дарвинъ, вслйдъ за Вейсманомъ, совершенно справедливо относить это къ тому, что есть два Фактора, причиняющихъ измЬ-нешя въ организмахъ, именно: природа или свойства организма, и природа вегЬшпихъ условш, изъ коихъ первый несравненно важнЬе, ибо весьма сильно обозначенный разлшпя замечаются иногда въ молодыхъ живот’пыхъ того же помета и въ сйянцахъ отъ сймянъ той же самой семянпой коробочки (плода). Вей ташя пзм'Ьпешя, будутъ ли очень слабы, или очень значительны и рйзко обозначены, могутъ быть разсматриваемы, какъ неопределенное дййств!е условш жизни на индивидуальный органпзмъ, вл!яющ!я на него почти такимъ же образомъ, какъ простуда на разныхъ людей, смотря по ихъ тЬлосложенпо и временному расположению, производя то кашель, то ознобъ, то ревматизмъ, то воспалешя различныхъ органовъ. Въ другомъ мЬстЬ Дарвинъ сравниваетъ эти в.иятя на пзмйнешя оргапизмовъ съ дййств!емъ различныхъ способовъ сооб-щешя нужной степени жара для произведен!)! взрыва пороха или другихъ взрывчатыхъ веществъ. Такъ или иначе будемъ мы высекать огонь огнивомъ изъ кремня, или бросимъ зажженую спичку, или проведемъ тлеющш фитиль, или проволоку и черезъ нее сообщник электрическую или гальваническую искру: все эти причины произведутъ взрывъ; но ни одна изъ нихъ пе определить пи качественныхъ, ни количественныхъ его результатовъ и дЬп-ствш. Они будутъ поводомъ, но ппкакъ не причиною къ произведение этихъ дййствш, характеръ которыхъ бу деть вполне зависеть отъ химическихъ свойствъ взрывчатаго вещества, отъ того, находилось ли оно на открытомъ воздухе, илп въ тЬсномъ пространстве п т. п. Въ этомъ послЬднемъ случае неопредйленнаго в.пяшя, говорить Дарвинъ: «кажется, оргапизащя становится пластическою, и мы получаемъ большое количество колеблющейся изменчивости; въ первомъ же случае природа организма такова, что оиа скоро и какъ бы охотно уступаетъ, ежели подвергается некото-рымъ услов!ямъ; и все или почти вей индивидуумы изменяются
и
ДАРВПНПЗМЪ
одпнаковымъ образомъ» (*). Ту же пластичность организма, о которой только что упомянуто, и еще въ большей степени, признаетъ конечно Дарвинъ и относительно посредственнаго д'Ьнствтя жизненныхъ усло-Biii на организмъ.
Что касается до посредственнаго, непрямаго дЬйствш черезъ пзмЬнешя, производимый внешними в.пяшями въ воспроизводительной системе, то должно заметить, что Дарвинъ принимаетъ ихъ не потому, чтобы самъ или кто-либо другой действительно наблю-далъ эти измЬнешя и определить въ чемъ они состоять, хотя бы въ одномъ случае; а лишь на основаши того Факта, что система эта оказывается бол he чувствительною, чемъ всякая другая, къ внЬшнимъ вл!яшямъ, а также изъ того, что мнопе, какъ напри-мЪръ Кёльрейтеръ (* **), заметили сходство между изменчивостью, происходящею отъ скрещпвашй различныхъ видовъ, и тою, которая наблюдается у животныхъ и растентй, воспитываемыхъ при неесте-ственныхъ услов)'яхъ. Такъ, ничего нетъ легче, какъ приручить то или другое отдельное животное, и напротивъ того, очень трудно заставить пхъ размножаться въ неволе. Напримеръ, хищныя млеко-пптаюпця, даже троппчесюя, довольно легко размножаются въ зверин-цахъ; но плюспоходяпця, т. е. семейство медведей, составляютъ изъ этого исключеше. Напротивъ того, хищныя птицы, съ самыми редкими исключешями, въ неволе не плодятся. Всемъ известно, что слоны, которые тысячи летъ составляютъ въ Индш, а прежде составляли и въ Африке (у Кареагенянъ), домашнее животное, въ неволе вовсе не плодятся, и для приручешя постоянно вновь ловятся въ лЬсахъ, такъ что, собственно говоря, приручаются только отдельный особи слоновъ, видъ же остается совершенно дикимъ. И этого нельзя приписать действий инстинкта, потому что то же самое замечается и у многихъ экзотическихъ растеши, которыя въ нашпхъ оранжереяхъ и теплицахъ растутъ и цветутъ очень хорошо, но пи семянъ, ни плодовъ не даютъ.
Со всемъ этимъ нельзя не согласиться, но я считаю нужнымъ заметить, что д&леше это на в.пяшя, действуюгщя непосредственно и посредственно (черезъ органы воспроизведения) и первыхъ на определенный и неопределенный, кажется мне въ томъ отношен!и
(’) Orig. of sp. VI ed., p. 106.
(**) Кёльрейтеръ, академикъ Императорской С.-Петербургской Академии Наукъ, я<ш)1шй въ прошедшемъ стол4т!и, занимался много опытами гибридащи, т. е. скрещи-вашемъ, какъ видовъ, такъ и разновидностей растеши.
ГЛ. J.—ИЗЛОЖЕНЫ ДАРВПНОВА УЧЕШЯ
55
неудовлетворительным!., что самый важный и существенный характер!, именно съ точки зрешя Дарвипова учета, принять здесь за критер!умъ дЬлешя на трупы второстепенной важности, и паоборотъ. Въ еамомъ д'блЬ посредственно, или непосредственно действуют! внешшя в.пяшя—это для теорш довольно безразлично; по напротивъ того весьма важно, действуют! ли они прямо, т. е. находится ли изм'Ьнеше въ тесной зависимости отъ внешпяго в.пяшя и по своему характеру (качеству), и по своей напряженности (количеству), или нЬтъ; и возбуждаютъ ли они только организмъ къ изменчивости, не определяя ни характера, ни силы его. Только въ первомъ случае въ праве мы назвать изменяющее вл!яше причиною измпнетя, ибо причина всегда должна быть причиною достаточною, т. е. заключать въ себтъ все, что находится въ следствш. Если я подымаю пять пудовъ, то въ моемъ распоряжети должна быть и пятипудовая сила; если я передвигаю тяжесть въ извЬст-помъ направлены, то и сила должна действовать въ томъ же направ-ленш, или въ моемъ распоряжети должно находиться такое устройство (машина), которое изменяет! это направлеше определенным! образом! и дозволяет! увеличивать поднимаемый весь, соответственно уменьшая скорость поднят. Во втором! же случае внешшя в.пяшя не суть причины изменешя, а только ихь поводы. И это различ!е существенно важно для Дарвинова учешя, какь увидимъ въ последствии. Безъ этого оно бы даже и не отличалось сущест-веппымъ образомъ отъ учешя Ламарка и в! особенности ЖоФФруа Сентъ-Илера и не предстояло бы надобности въ еамомъ подборе, составляющемъ самую существенную и характеристическую черту Дарвинизма. Кроме этого, отличить прямое действ!е внешних! 1шяшй отъ пепрямаго мы весьма часто, хотя и не всегда, нмеемъ возможность (какъ показано выше), но едва-ли когда можемъ сказать, подействовало ли жизненное услов!е непосредственно на организмъ, пли только черезъ посредство воспроизводительной системы. Наконец! и въ посредственном! действш теоретически можно бы отличить (хотя на деле это едва ли возможно), когда внешнее вл!я-ше произвело определенное изменеше въ воспроизводительной системе, и это определенное действ!е произвело столь же определенный изменения въ остальном! организме, и когда оно только неопределенным! образомъ возбудило ее къ изменчивости.
Такимъ образомъ, мне бы казалось, что образъ дЬйств1я внешних! вл!янш, или вообще жизненных! условШ, на изм'Ьнешя организмов! гораздо бы точнее определился, если сказать, что иногда они дей-
56
ДАРВПНИЗМЪ
ствуютъ определенно на организма (все равно на какую часть его), строго сообразно съ своими свойствами п силою, т. е. дЬйствуютъ какъ причины; иногда яге, и притомъ несравненно чаще и гораздо успешнейшими образомъ, действуютъ они неопределенно, совершенно или почти независимо отъ ихъ свойствъ и силы, т. е. дЬйствуютъ только какъ поводы. Дальнейшее же различ!е на дЬйств!е непосредственное и посредственное (черезъ воспроизводительную систему) не имЬетъ ни съ теоретической, ни съ практической точекъ зрЬи!я существенной важности.
Вопросъ объ изменчивости домашнихъ животныхъ и растешй, какъ основы всего учешя, кажется мне столь важными, что я считаю не лишними поместить въ особомъ приложен!!!, въ возможно краткомъ и сжатомъ виде, главные результаты, изложенные Дарвиномъ въ первой части его: «Variation under domestication» (см. приложен ie II). Къ этому я добавили несколько Фактовъ изъ другими источниковъ, въ особенности о китайскихъ золотыхъ рыбкахъ, измЬнешя которыхъ весьма велики. Съ несколько большею подробностью говорю я о голу-бяхъ, такъ какъ ни у какого другаго животнаго пзмЬнешя не были изучены съ такою подробностью, не проявились въ такомъ разнообра-зш и не представляютъ такихъ уклонений отъ общаго ихъ тина, всЬхъ разновидностей голубей различаютъ до 150. Притомъ же особенную важность приписываетъ Дарвинъ изменчивости голубей, какъ несомненно происходившей въ границахъ того же естественнаго вида, такъ что её можно считать, по преимуществу, исходною точкою и Фактическими базисомъ его учешя. Въ тексте я ограничусь общими результатами.
Дарвинъ болЬе или менее подробно разбираетъ 9 породъ домашнихъ млекопитающихъ: собакъ, кошекъ, лошадей, ословъ, свиней, рогатый скотъ, овецъ, козъ и кроликовъ; 8 породъ птпцъ: голубей, куръ, утркъ, гусей, павлиновъ, индпекъ, цесарокъ гг канареек»; 1 породу рыбъ: китайскихъ золотыхъ рыбок» и 2 породы насЬко-мыхъ: пчел» и шелковичныхъ червей. Изъ растенш онъ съ наибольшею подробностью говорить, изъ хлЬбныхъ растеши: о пшеницы и кукурузы-, изъ огородныхъ: о капусты, горохы и картофелы; пзъ плодовыми: о винограды, о группы померанцевых» деревьев», о персиках» (съ особенною подробностью), елггвахъ, вггшиях», яблонях» и грушахъ (о послЬд-пихъ очень мало), о земляника, крыжовника, грецком» п обыкновенном» орыхы и о тыквенныхъ растенгяхъ; изъ лЬсныхъ деревьевъ и ку-старниковъ, употребляемыми для украшешй: объ обыкновенной сосны п боярышнггкы, и о некоторыми цветахъ: розы, анютиныхъ глазкахъ
ГЛ. I.—ИЗЛ0ЖЕН1Е ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
57
(Viola tricolor), георгинахъ и йагщнтахъ; а менйе подробно и при случай и о многихъ другихъ растешяхъ и животныхъ.
Животныя, о которыхъ говоритъ Дарвинъ, разделяются, въ зани-мающемъ насъ отношеши, на двЬ группы. Одни, вей измЬнешя которыхъ приписываются изменчивости вслйдств!е вышеизложепныхъ способовъ вл!ян1я жизненныхъ условш; друпя, при измйнешяхъ которыхъ, кроме того, играла большую или меньшую роль гибридащя, т. е. скрещиваше нЬсколькихъ самостоятельныхъ природныхъ видовъ. Очевидно, первая группа пмйетъ для Дарвинова учешя несравненно большее значеше, и для нЬкоторыхъ опъ входптъ въ весьма подробный анализъ п критику вопроса: не могли лп они произойти отъ пёсколь-кпхъ естественныхъ видовъ, и рЬшаетъ его, напримеръ, для голубей п куръ отрицательно. Доказательства его по моему мнйшю вполне убедительны. Но и другая группа не лишена своего рода важности для теорш, ибо въ ней отыскпваетъ она между прочпмъ подтвержде-шя мысли, что безплод!е гибридовъ не составляетъ какой-либо особой существенной черты видоваго характера.
Ко второй группе принадлежать: собаки, свиньи, рогатый скотъ, вероятно козы п кошки, а можетъ быть даже овцы и индейки.
Какъ общш выводъ, изъ этихъ изслйдовашй Дарвина оказывается, что изменчивость домашнихъ животныхъ и растеши обнимаетъ собою все ихъ органы, мнопя Физюлогпчесшя отправлешя, привычки, правы и инстинкты. Измбнешя органовъ животныхъ столь значительны, что если бы они встретились въ дикомъ состоянш, то безъ сомиЬшя были бы признаны достаточными для установлешя, на основаши ихъ, видовыхъ и даже родовыхъ отличш. Такъ, относительно собакъ Дарвинъ приводить мнйше профессора Жерве, который въ своей естественной псторш млекопптающпхъ говоритъ: «если прппимать безъ контроля пзменешя, къ которымъ способны каждый пзъ этпхъ орга-повъ (частей скелета), то можно бы подумать, что между домашними собаками существуютъ бблышя разлшпя, чемъ тй, который отделяютъ одинъ отъ другаго виды, иногда даже роды». Самъ Кювье—этотъ высшш авторитетъ въ зоолопи, говорилъ, что черепа собакъ различаются между собою болйе, нежели черепа видовъ, принадлежащих!» къ какому-либо естественному роду. Относительно кро.шковъ Дарвинъ говорить, что Порто-Сантсшй кролпкъбылъ бы непременно возведень въ особый видъ, если бы ncropia его происхождешя въ 1418 или 1419 году пе была намъ положительно известна. Огносптельнораз-ныхъ породъ голубой опъ дЬлаетъ очень часто подобный же замйча-шя. Напримеръ: «если бы разный Формы гонцевъ и польскпхъ голубей
58
ДАРВПНИЗМЪ
существовали въ дикомъ состояши, то ни одипъ орнитологъ не помб-стилъ бы ихъ въ одинъ и тотъ же родъ другъ съ другомъ или съ полевымъ голубемъ»; или: «принимая въ соображеше наиболее отличный Формы чистыхъ голубей, можно разделить ихъ по крайпей мере иа 5 подпородъ, различающихся между собою столь важными чертами строешя, что ихъ непременно сочли бы, въ естественпомъ состояши, за самостоятельные виды». Нельзя не согласиться, что подобный же заключешя могли бы быть сделаны и относительно многихъ другихъ животныхъ. Что касается растеши, то значительность изм!шешй ихъ въ культуре, если можно, еще болЬе бросается въ глаза. Для этого стоить только указать, какъ на общеизвестное— на разлшпя между разными сортами капусты: кочанной, цветной колерабш, которыя все произошли отъ одного дикаго вида Brassica oleracea, или на безчисленные сорта плодовыхъ деревьевъ, георгинъ, астръ, левкоевъ, розановъ и т. д.
Касательно изменчивости растешй, кроме выводовъ, делаемыхъ Дарвиномъ пзъ разсмотрЬшя отдельпыхъ измЬнчивыхъ видовъ, онъ приводить еще следующее интересное общее соображеше: Альфонсъ Декандоль въ своей превосходной «Geographic botanique raisonn£e»nepe-числяетъ 157 наиболее полезныхъ культурныхъ растешй. Изъ этого числа онъ считаетъ 85 почти наверное известныхъ въ дикомъ состоя-шп, въ чемъ однакоже друг!е компетентные судьи сомневаются; 10 другихъ Декандоль считаетъ сомнительными, и только 32 совершенно пеизвестныхъ въ дикомъ состояши. Изъ этого онъ выводить слёдств5е, что культура въ редкихъ случаяхъ изменила растешя на столько, чтобы они до неузнаваемости разнились отъ своихъ дикихъ родичей. Этотъ выводъ старается Дарвинъ опровергнуть прямыми и косвенными доказательствами. Прямое заключается въ томъ, что дикари едвали бы выбирали для воздблывашя растешя рЬдко попадаюпцяся и малозаметный. И действительно, полезпыя растешя большею частдо крупны и заметно отличаются отъ другихъ, и ни въ какомъ случае не могли произойти изъ месть пустынныхъ, или изъ очень отдаленныхъ и недавно открытыхъ острововъ, а следовательно не могли бы ускользнуть отъ внимашя ботаниковъ, уже довольно тщательно изследовав-шихъ все части света, и потому остается въ высшей степени стран-нымъ и необъяснимым^ что мнопя культурныя растешя все еще вовсе неизвестны, или сомнительно известны въ дикомъ состояши. Если же принять, что эти растешя подверглись кореннымъ измене-шямъ и уклонешямъ вследств{е культуры, то затруднеше это устраняется. Мы нс находимъ ихъ потому, что не можемъ уже признать
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАР ВИНО ВА УЧЕШЯ
59
этихъ родичей специфически тождественными съ ихъ сильно измененными потомками. Возражеше это получаетъ тЬмъ большую силу, что распространяется на гораздо большее число растеши, чемъ утверж-даетъ Декандоль, потому что онъ не вклгочилъ въ свой сппсокъ многихъ весьма изменчивыхъ Формъ, каковы: тыквы, просо, сорго, Фасоли, долихосы, стручковый перецъ, индиго и декоративныхъ растешй, пзъ которыхъ ипыя, изъ числа разводимыхъ съ давняго времени, какъ царскш вЬнецъ (Fritillaria imperialist тубероза (Polyanlhes tuberosa) и даже сирень (Syringa vulgaris), въ дикомъ состояши, по мнЬшю многихъ ботаниковъ, неизвестны.
Какъ косвенное доказательство той же мысли Дарвинъ приводить Фактъ, что мнопя обширныя страны, вообще съ богатою и разнообразною растительностью, не дали намъ нпкакпхъ полезпыхъ растеши, которыя заслуживали бы культуры. Это объясяяетъ онъ не первопа-чальпымъ отсутств!емъ въ пихъ такого рода произведешй, а тЬмъ, что крайне дпше обитатели этихъ странъ не умблп развить, такъ сказать, элемептовъ полезности, заключавшихся во многихъ изъ нихъ, до той степени, чтобы они могли обратить на себя внимаше цивилизовап-пыхъ народовъ, привыкшихъ уже къ употребление продуктовъ. полу-чаемыхъ отъ растешн, значительно усовершенствованныхъ продолжительною культурою, которая до того изменила ихъ, что оиЬ уже перестали походить на первоначальные диюе виды, отъ копхъ произошли. Иначе—полагаетъ онъ, отсутств!е дикихъ полезныхъ растешй на мысе Доброй Надежды, въ оконечности Америки къ югу отъ Лаплаты, въ Новой Голланд in, въ Новой Зеландш, на океанпческпхъ островахъ и даже во внетропическихъ частяхъ Северной Америки представляло бы странную необъяснимую аномалiro, въ сравнешп съ Европою, Asieio, некоторыми частями Африки и жаркими частями Америки, пзъ копхъ произошли наши полезный растешя. Къ более подробному изложение и къ разбору этого мнешя я возвращусь въ последствш.
Причины изменчивости.
Теперь намъ предстоитъ несколько подробнее разсмотреть причины изменчивости и роды ея. Строго распределить эти причины по тЬмъ категор!ямъ, которыя изложены въ начале этой главы, едвг^лп возможно, и Дарвинъ вовсе не пытается этого делать, потому что вообще ни по складу своего ума, ни по манере изложешя,не принадлежитъ къ числу строгихъ систематиковъ, что вообще сродно более Немцамъ,
60
ДАРВИИИЗМЪ
нежели Англичанам. Поэтому мы прямо перечислимъ эти причины, какъ он'Ь изложены не только въ V главк «Origine of species», но и въ «Прирученныхъ животныхъ и воздкланныхъ растешяхъ» т. II глав. XXVI.
1) Непосредственное прямое действье внешныхъ вмятй. Сюда должно быть по моему мйнпо отнесено и
Простое механическое давлете твердыхъ частей на соседтя мягкгя части.
2) Употребленье и неупотребленье органовъ. Сюда же можетъ быть причислена и экономья развитья, т. е. стремлеше организма постепенно уменьшать и наконецъ совершенно уничтожить органъ, потерявппй свое полезное у потреблено.
3) Измененный привычки жизни, независимо отъ употребленья или неупотребленья особенныхъ органовъ. Сюда же относитъ Дарвинъ
Акклиматизацию, хотя, кажется частью по крайней мкре, она могла бы быть отнесена и къ первой причине.
4) Начало вознагражденья, вслкдстьйе котораго, когда сильно увеличивается одна часть, то сосЬдшя части уменьшаются, такъ какъ количество питашя организма не безгранично.
5) Соответственная изменчивость, или, какъ въ первыхъ изда-шяхъ называетъ её Дарвинъ, соответствие роста (correlation of growth).
6) Гибридацгя, о которой хотя Дарвинъ и говоритъ весьма подробно, по почему-то не прнчисляетъ ее къ прпчинамъ изменчивости, между тЬмъ какъ самъ же отпоситъ мнопя измкнешя домашнихъ животныхъ и растеши, отчасти по крайней Mkpk, къ этой причине.
1) Непосредственное и прямое действье внегиныхъ в.йяньй. Выше уже было объяснено въ какомъ смысле, и, по моему мнение, совершенно правильно, понимаетъ Дарвинъ дЬйетше внкшнпхъ в.пяшй. Какъ на примерь этого рода изменчивости, можно указать на уменьшеше величины и толщины морскихъ раковинъ однихъ и тбхъ же видовъ, если ouh живутъ въ слабосолеиой воде, напр. въ Балтшскомъ море; па увеличеше разлпчныхъ органовъ растешй отъ изобил!я и качествъ удобрешя. Форбесъ утверждаетъ, что раковины на южной границе ихъ распространена, а также когда живутъ въ мелкой воде, ярче окрашены, чемъ живупця далее къ северу, или па большой глубине. Мокенъ-Тандонъ (Mokln-Tandon) даетъ списокъ растепш, у которыхъ листья несколько мясистке, когда оии растутъ у морскаго
ГЛ. I.—ПЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
61
берега, хотя въ другихъ м'Ъстностяхъ они вовсе не мясисты. Мйхъ бываетъ гуще у млекопитающихъ того же вида, живущихъ въ бол'Ье холодныхъ странахъ. Руленъ утверждаетъ, «что шкура одичалаго скота на знойныхъ Льяносахъ всегда гораздо тоньше, чЪмъ у скота живущаго на плоской возвышенности Боготы, а этотъ уступаетъ въ толщин^ кожи и густот^ шерсти тому, который одичалъ на высотахъ Парамоса». Известно также д-Ьйств1е мЬстныхъ условш окрестностей города Ангоры, въ М. Азш, на удлинеше и утопчете шерсти различныхъ животныхъ, именно: козъ, кошекъ и кроликовъ и даже собакъ, животныхъ принадлежащихъ къ разпымъ отрядамъ млекопитающихъ. Употреблеше въ пищу коноплянаго сЬмени дЬлаетъ снегирей и н1которыхъ другихъ итицъ черными. Гораздо удивительнее сл’Ьдуюгще примеры, сообщенные Валласомъ. Туземцы Приамазонскихъ странъ кормятъ обыкновенно зеленыхъ попугаевъ (Chrysotis fesliva) жиромъ большихъ сомовидпыхъ рыбъ, отчего они испещряются превосходными красными и желтыми перьями. Индейцы К). Америки вырываютъ у многихъ итицъ перья изъ той части, которую желаютъ окрасить, и прививаютъ въ свЬжую рану молочное выд'Ьлеше изъ кожи маленькой жабы. Выростаюпця перья бываютъ блестящаго желтаго цвЬта, и если ихъ вырвать вторично, то вновь выраставшая сохраняют этотъ посл’Ьдшй цвЬтъ уже безъ новой прививки. Известно дЬйств1е нЬкоторыхъ почвъ на измЬнеше цв'Ьта гортепзш пзъ розо-ваго въ сишй, хотя и не удалось до сихъ поръ определить, въ чемъ именно заключается эта особенность въ составе почвы. Хотя Дарвинъ вообще приписываетъ этому роду в.няшя весьма слабое значеше, однакоже въ последнихъ издашяхъ склоняется къ тому, чтобы признать большую роль въ изменеши животныхъ и растеши какъ за этою, такъ и за всеми другими вспомогательными Факторами, въ ущербъ главному и основному началу его теорш (*). Что касается некоторыхъ изъ самыхъ рьяпыхъ его последователей, наир. Геккеля, то они преувеличпваютъ значеше этого весьма и весьма второстепен-наго или третьестепеннаго Фактора Дарвинизма, почти до совершеп-наго уничтожешя разлпчхя между учешемъ Дарвина и учешемъ
(*) Такъ напр. въ II изд. онъ говоритъ (стр. 1*21): «Сколько прямаго дъйствгя производитъ на какое нибудь существо разлпч1е климата, пищи и пр. весьма трудно сказать. На мой взглядъ дгьйств-геэто чрезвычайно мало на животныхъ, но можетъ быть несколько значительнее па растешя», авъ VI изд.: (стр. 107): «Весьма трудно решить, па сколько измененный услов!я, какъ климатъ, пища, д'Ьствовали прямымъ образомъ. Есть основашя думать, что въ продолжеше времени дптствгя эти были больше, чемъ можетъ быть съ очевидностью доказано».
62
ДАРВИППЗМЪ
«пм’Ьвшаго Патуръ-Философское направлеше, по пеясиаго ЖоФФруа Сентъ-Илера», какъ называетъ его Бэръ. Особеннаго интереса заслужи-ваютъ въ этомъ отношеши наблюдешя Балласа надъ пзмЬпепЁями цвета бабочекъ и н'Ькоторыхъ птпцъ подъ влЁяшемъ островнаго и континен-тальнаго местообптанЁя этихъ животныхъ (*). (См. лрпложеше I).
Самый грубый видъ непосредствепнаго д'Бпстепя внЬшнихъ причипъ па изменешя организмовъ представляетъ механическое давление, которое Дарвинъ тоже указываетъ въ числе причипъ изменчивости (**'), н приводить въ примЬръ утверждеше Фромана и Вебера, что Форма таза матери пм4етъ влЁяше на Форму головы ребенка. Въ этомъ едва ли можетъ быть сомнете. Конечно такое изм'Ьнете ие передается ио наследству, точно также какъ и тй Формы череповъ, которыя происходить отъ сдавливашя ихъ дикарями въ детстве, или уродливый ноги китаянокъ. Но таково же впрочемъ должно быть и вообще всякое непосредственное и прямое дbiiciBie впйшнихъ причипъ на организмы. Они должны претерпевать измйнешя только покуда изменяющая причина дййствуетъ. Есть ли примеры передачи такихъ измЬненш по наследству въ течете продолжительна™ времени—мы пе зпаемъ и у Дарвина пе находимъ.
2) Употребление и неупотребление органовъ. Эта причина изменчивости пграетъ въ Дарвиновомъ учеши несравненно важнейшую роль, нежели первая. Вместе съ соответственною изменчивостью состав-ляеотъ они его главный вспомогательный гипотезы, которыя бу деть гораздо удобнее разсматривать въ послйдствёи, после изложешя сущности его учета, ибо тогда только мы будемъ въ состояши понять и оценить взаимодействЁе и относптельнуто важность главнаго и побоч-ныхъ Факторовъ. Здесь же приведемъ только нисколько примЬровъ влёяшя употреблешя п неупотреблешя органовъ у одомашнепныхъ животныхъ, такъ какъ у растеиЁй оно, какъ само собою разумеется, не можетъ иметьзначешя. «Такъ»,говорить Дарвинъ,«мозгъ у всехъ давно одомашнепныхъ кроликовъ пе увеличился пропорцЁонально увеличившейся длине головы или размерамъ тела, въ сущности даже уменьшился противъ того, какимъ долженъ бы быть, если бы эти животныя жплп въ природиомъ состояши »(***); и приписываетъ это тому, что, живее въ неволе, они ие имели возможности употреблять свой умъ, инстинкты, чувства и произвольный движешя. РазвптЁе мозгла пострадало, потому
(•) Gard. Chron. 18’6. Sept. 23, pag. 396.
(*•) Прпруч. живот. II, стр. 3’3.
(’**) Прируч. живот. I, стр. 131.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖеШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
63
что ему предстояло мало упражнешй. Также точно, у домашнихъ куръ, почти не летающихъ, и особенно у ткхъ породи, который почти вовсе утратили эту способность, вксъ крыловыхъ костей относительно вЬса иожныхъ костей уменьшился довольно значительно, у нккоторыхъ до 33%,сравнительно съ отпошешемъ у дпкаго прародителя куръ Gallus Bankiva; еще яснке этоуменыпеше въ гребнк грудной кости, къ которому прикрепляются мускулы, двигаюпце крыльями. Подобное же сравнеше между дикими и домашними утками показываетъ, что у послкднпхъ вксъ ножныхъ костей (такъ какъ ноги болке употребляются) увеличился сравнительно съ вксомъ ткла, а вксъ крыловыхъ костей уменьшился.
3) Измпненныя привычки жизни независимо отъ употребленгя или неупотребленгя органовъ. Известно, что разный животныя npi-учаются къ разной пищк: такъ въ Кптак и въ Полпнезш собаки питаются почти исключительно растительными веществами, и вкусъ къ такой пищк передается наследственно. У насъ по западному берегу Бклаго моря, где бываетъ большой ловъ сельдей, значительную часть корма коровъ составляютъ сельди, что не вредптъ качеству молока. Въ Астрахани и вообще въ иизовьяхъ Волги вскхъ домашнихъ жпвот-пыхъ кормили рыбою, а куръ вместо зерна лещевою икрою (когда она была еще менке ценна) и потому мясо ихъ, въ особенности свиней, для непрпвычныхъ едва употребпмо въ пищу. Малоценную рыбу (прежде даже лещей) нарочно ловили для корма свпньямъ. Это безъ сомнЬшя дкйств!я привычки, но едва ли можно сюда же отнести мнопе другие примеры, приведенные Дарвиномъ. Напр., что однолктшя расте-шя становятся въ другомъ климатк многолетними, какъ левкой и резеда въ Тасмаши, по Гукеру, и наоборотъ, какъ клещевина (Ricinus) у насъ. Это скорке должно быть приписано непосредственному дкнствпо климата.
4) Начало вознаграждетя. Оно имеетъ свое примкнете въ ткхъ случаяхъ, когда одна часть сильно увеличивается, а соседняя уменьшается вслкдств!е того, что количество питашя, добываемое или получаемое организмами, не безгранично. Это начало было выражено въ первый разъ ЖоФФруа С.-Илеромъ и Гёте, который выразилъ его такъ: «чтобы расточать съ одной стороны, природа принуждена экономничать съ другой». Мнопя дкйств1я его очевидны, хотя едва ли имкютъ сколько пибудь важное значеше. Разновидности картофеля, даюпця очень ранте клубни, ркдко цвктутъ, и Нейтъ (Knight), задер-жавъ развито клубней, заставплъ ихъ цвксти. Разновидности тыквы, даюпця болыше плоды, производятъ ихъ въ очень маломъ числк. Обрывашемъ большей части плодовъ съ дерева (напр. съ груши) зна
64
ДАРВИНИЗМЪ
чительно увеличивается вЬсъ и величина оставшихся на дереве. Полное отсутств1е масляной желЬзки у трубастыхъ голубей можетъ быть, замечаетъ Дарвинъ, находится въ связи съ величиною хвоста.
5) Соответственная изменчивость, correlated variation или, какъ Дарвинъ прежде её называлъ, соотв4тств1е роста (correlation of growth). Дарвинъ опредЬляетъ её такъ: «Я понимаю подъ этимъ выражешемъ, что вся организация такъ связана во время роста и развипя, что ежели случаются леппя измЬнешя въ какой бы-то ни было части, и накопляются, то изменяются и друпя части» (* (**)). И этому началу при-даетъ Дарвинъ въ послЬднпхъ издашяхъ больше значешя, чемъ въ пер-выхъ. По вышеизложенной причине мы откладываемъ его разсмотре-nie. Какъ самый ясный примерь такой изменчивости, приведемъ, что, вместе съ увеличешемъ или уменьшешемъ размера всего тела, известные органы также увеличиваются или уменьшаются въ числе. Такъ напр. у голубей дутышей увеличена длина ихъ туловища; соответственно этому увеличилось и число позвонковъ, и ребра сделались шире. У трубастыхъ (павлинныхъ) голубей разширился хвостъ и увеличилось число хвостовыхъ перьевъ, а съ этимъ вместе увеличилось число и величина хвостовыхъ позвонковъ. У гонцовъ удлинился клювъ, а вместе съ этимъ, хотя и не строго пропорщональпо, удлинился и языкъ; длинноклювые голуби им'Ьютъ и длинныя ноги. Другой замечательный примерь соответственной изменчивости представля-ютъ белыя кошки съ голубыми глазами, которыя вместе съ этимъ бы-ваютъ глухи; но если даже одинъ глазъ не голубой, то кошки слышать. Докторъ Спшель (Sichel) прпбавляетъ еще интересный Фактъ, что однажды къ концу четвергаго месяца отъ рождешя кошки глазъ ея сталь темнеть и кошка начала слышать (*). Этотъ странный Фактъ объясняем впрочемъ Дарвппъ довольно удовлетворительно. Котята во время первыхъ девяти дней еще глухи п, пока глаза закрыты, цветъ пхъ несомненно голубой. Следовательно, если предположить, что развппе органовъ зрйшя и слуха-остановились въ то время, когда веки еще закрыты, то глаза останутся голубыми, а уши глухими. ДЬло затрудняется однако же еще необходимостью 6'kiaro цвета, а цветъ мбха определяется за долго до рождешя; следовательно необходимо предположить связь между голубымъ цветомъ глазъ и белизною меха, п что обусловливающая её неизвестная причина действуетъ на котятъ
(•) Orig. of species VI, pag. Ш; II, pag. 130.
(**) Прир. жив. и возд. раст. II, стр. 360.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
65
въ очень раншй перюдъ развипя. Но дело вновь затрудняется наблю-дешями Тайта, что все это соотношеше им4етъ лйсто только у котовъ, а не у кошекъ. Весьма интересенъ еще слЬдующШ прпм-бръ связи между цвйгомъ волосъ и чувствительностью организма къ ядамъ. Въ Вир-гиши всЬ свиньи черныя, и профессору Ваймену объяснили это тЬмъ, что свиньи 4дятъ корень растешя Lachnanthes tinctoria, который окраши-ваетъ ихъ кости въ розовый цвЬтъ (подобно марене) и отъ котораго отпадаютъ копыта у всЬхъ свиней, кроме черныхъ.
По размышлеши объ этихъ и подобныхъ имъ Фактахъ, оказывается, что трудно решить въ большинства случаевъ,—было ли предшествовавшее измЬнеше одной части причиною измЬнешя въ другой, или же измЗяаешя общихъ частей вызваны одновременно и, такъ сказать, независимо какою нибудь особою причиною, или даже двумя одновременно действующими причинами. Въ этомъ посл4днемъ случае очевидно, что соответственность изменешй была бы только кажущаяся. Между изменешями этого рода и настоящими соответственными изменениями было бы, собственно говоря, такое же отношеше, какъ между оптическими и действительно двойными звездами. Некоторые последователи Дарвинизма, какъ напр. Зейдлицъ, которымъ не нравился этотъ оста-токъ закономерности, действительно не гармонирующей съ духомъ теорш, принимаютъ, что между явлешями соответственной изменчивости и нетъ другой связи, кроме случайной одповремеиности появлешя этихъ признаковъ. Такое объяснеше допустимо только для случаевъ такъ сказать ложной соответственности изменешй, но не для постоянно и неизменно повторяющихся случаевъ ея.
6) Гибридизмъ. Собственно Дарвинъ нигде не выставляетъ гибри-дизма, т. е. плодотворнаго половаго соедипешя двухъвидовыхъ Формъ, результатомъ котораго бываютъ такъ называемый помеси (hybrids), или двухъ характеризованныхъ разновидностей, пропзводящихъ такъ называемыхъ ублюдковъ (mongrels) — причиною изменчивости. Это очень понятно, потому что, имея въ виду объяснить посредствомъ изменчивости происхождеше всехъ различныхъ органическихъ Формъ, онъ долженъ былъ ответить и на вопросъ: какъ же произошли те Формы, которыя черезъ свои соедпнешя образовали помеси и ублюдковъ? Но темъ не менее, и оставляя въ стороне всякую гипотезу и теорпо, остается незыблемыми Фактъ, что гибридпзмъ имЬетъ весьма значительное вл}яше на замечаемую въ прирученныхь животныхъ и возделыва-мыхъ растешяхъ изменчивость. Это признается и Дарвиномъ, такъ какъ онъ прииимаетъ, что мнопя домашшя животныя обязаны своимъ происхождешемъ несколькимъ самостоятельными видамъ, а съ другой
5
66
дарвинизмъ
стороны считаете необходпмымъ доказывать, что сильная изменчивость, замечаемая въ другихъ (напр. въ голубяхъ и курахъ), не можетъ быть отнесена къ этой причине. Только Дарвинъ принимаете, что вл!яшемъ гибридизма можно объяснить лишь средшя Формы между смешивающимися видами, или разновидностями. Такъ напримеръ, опровергая происхождеше породъ домашнихъ голубей отъ нёсколькихь дикихъ видовъ, онъ говорите, что главный домаш-шя породы голубей должны бы въ такомъ случае происходить отъ 8 плп 9, или даже 12 впдовъ, такъ какъ скрещиваше меныпаго числа не произвело бы характерпстическихъ различш, существую-щпхъ между отдельными породами, или: «Весьма неправдоподобенъ Факте, чтобы человекъ умышленно или случайно выбралъ, для одо-машнешя, именно несколько видовъ крайне ненормальныхъ по своимъ прпзнакамъ» (*). Съ особенною ясностью онъ выражаете это, говоря о собакахъ: «Часто неопределенно говорилось, что все породы нашпхъ собакъ произошли черезъ скрещиваше немногпхъ первобытныхъ впдовъ; но черезъ скрещиваше мы можемъ получить лишь Формы въ некоторой степени промежуточный между ихъ родителями и, если захотпмъ объяснить себе этпмъ процессомъ различие въ нашихъ домаш-нпхъ породахъ, мы должны будемъ принять первоначальное сущест-воваше въ дикомъ состоянш самыхъ крайнихъ Формъ, каковы: итальянская борзая, ищейка (blood hound), бульдогъ п проч.» (**).
Роды изменчивости.
За прпняпемъ всехъ этпхъ прпчпнъ, пропзводящихъ и направляю-щихъ изменчивость въ'жпвотпыхъ и растешяхъ, остается огромное большинство случаевъ пзменешй въ организмахъ, которые не могутъ быть подведены нп подъ какую определенную причину. Внешшя вл!яшя п вообще жпзненныя услов!я являются только поводомъ, возбуждающпмъ изменчивость, какъ непосредственно, такъ и черезъ посредство поло-выхъ элементовъ. Соответственно пропзводящимъ причинамъ, можно бы конечно классифицировать различные роды изменешй—на пропсхо-дяпця непосредственно отъ внбшнцхъ вл1яшй, отъ употреблешя и не-употреблешя органовъ,—на гибриды и помесп и т. д.; но это не имело бы никакого значешя, какъ потому что въ каждомъ данномъ случае почти никогда нельзя определить, подъ какой именно разрядъ онъ под
(*) Прир. живот, и воздал, раст. I, стр. 204.
(**) Orig. of species VI, pag. 15.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ.
67
ходить, такъ и потому, что большинство случаевъ относилось бы кт> той неопределенной категорш, которая, какъ мы видели, составляетъ реакщю организма по поводу какого-либо вн4шняго или внутренняго вл!яшя. Гораздо важнее разделеше изменены по степени силы пли размеровъ, которыхъ достигаетъ каждый отдельный случай.
Въ этомъ отношены мы можемъ различать: 1) те мелю я, почти не заметныя измепетя, которыя составляютъ отличительный признаки каждаго животнаго и растительпаго индивидуума отъ всехъ прочпхъ индивидуумовъ того же вида, той же разновидности, подразновпдпостп или породы, и которыя мы поэтому и должны назвать: индивг^уам-ными измпнетями. Давно известно и обратилось даже въ пословицу илп поговорку, что иетъ двухъ лпстьевъ на дереве, вполне похожпхъ одпнъ на другой; тЬмъ менее можно найдти два дерева, два куста, две травки до неотличимости сходныхъ между собою. Относительно высшихъ животныхъ и человека конечно не можетъ существовать ни малейшаго сомнешя въ индивидуальныхъ разлшпяхъ каждаго изъ нпхъ. Такъ наир. Дарвинъ приводить замЬчаше Линнея: «что Лапландцы узнаютъ п называютъ особымъ именемъ каждаго оленя, хотя, я, говорить Линней, решительно не понимаю, какъ можно среди такого множества отличить ихъ одипъ отъ другаго, потому что ихъ было, какъ муравьевъ въ муравейнике». — «Въ Германы пастухи выпгрываютъ пари, узнавая каждую овцу въ стаде изъ ста головъ, хотя никогда не видывали этого стада раньше двухъ недель до пари» (*). Я съ своей стороны могу представить еще, можетъ быть, более удивительный примерь въ этомъ роде, хотя онъ собственно относится ие до индивидуальных^ а до мелкихъ отличы подпородъ или расъ. Мне случилось въ 1867 г. ехать по земле Черпоморскаго (Кубанскаго) войска съоднпмъ казацкимъ ОФИцеромъ, уже не состоявшимъ на действительной службе, а занимавшимся сельскимъ хозяйствомъ на своемъ хуторе, рыболов-ствомъ и вообще промышленными предпр1япямп. Мы ехали въ тарантасе по отличной гладкой дороге довольно скоро, ни какъ не менее 12 верстъ въ часъ, такъ какъ и лошади были со станцш, которую содер-жалъ мой спутники. Мы разговаривали, и по этому повернулись другъ къ другу, каждый лпцомъ внутрь тарантаса. По дороге обгоняли мы воловш обозъ, котораго я сначала пне заметилъ, дорога была широка, и онъ намъ задержки не делалъ. Въ это время мой спутнпкъ случайно повернулся на право (онъ сидЬлъ съ правой стороны) и въ то же мгно-
(*) Прир. живот, и возд. раст. II, стр. 273.
5»
68
ДАРВПНИЗМЪ
веше крикнулъ: «стой!» выскочилъ изъ тарантаса и, схвативъ одного вола за ярмо, закричалъ стоявшему возле чумаку: «это мои волы, ихъ украли у меня два года тому назадъ, и вотъ тебе доказательство: съ той стороны (т. е. съ правой, отъ насъ отвращенной) у него на та-комъ то месте должно быть такое-то тавро. Где ты ихъ досталъ?» Посмотрели, и действительно на указанномъ месте находилось то самое тавро.—Чумакъ уверялъ, что онъ купилъ ихъ въ Екатеринославской или Воронежской губерши (что и оказалось справедливымъ). Въ во-ловьемъ довольно болыиомъ обозЬ было только две пары украденныхъ воловъ, на одну изъ которыхъ случайно, при быстрой езде, безъ вся-каго подготовлешя, при разговоре о совершенно другомъ предмете, упалъ взглядъ моего спутника,—а волы эти были украдены два года тому назадъ. Я конечно спросилъ его, какъ онъ могъ это узнать, не было ли какой отметины на этихъ волахъ? Отметины, отвечалъ онъ мнЬ, не было никакой, по цвету (сивому и однообразному у всей черкасской породы), Форме роговъ они были совершенно похожи на всехъ черноморскихъ воловъ, но на каждомъ хуторе они имеютъ некоторый особенности, не передаваемыя словами, но по которымъ я своего вола узнаю где бы-то ни было изъ тысячи.
То же самое должно существовать и у низшихъ животныхъ, напр. у насекомыхъ. Дарвинъ приводить слЬдуюпцй сделанный имъ опытъ въ подтверждеше этого. «Несколько разъ я переносилъ муравь-евъ того же вида (Formica rufa) изъ одного муравейника въ другой, обитаемый десятками тысячъ, повидимому, подобныхъ же муравьевъ; но чуийе были тотчасъ же узнаваемы и убиваемы. Тогда я поместилъ на сутки муравьевъ, взятыхъ изъ очень болыпаго муравейника, въ бутылку, сильно пропитанную запахомъ асса-Фетиды, и потомъ отнесъ ихъ домой. Товарищи стали вначале угрожать имъ, но скоро признали за своихъ и пропустили въ муравейникъ» (*). Эти индивидуальный раз лич! я не ограничиваются внешними признаками, но относятся также и къ такимъ, которые считаются зоологамии ботаниками важными. Такъ напр. развЬтвлешя главнаго нерва, близь болыпаго центральнаго нервнаго узла насекомыхъ, представляютъ индивидуальный различ!я, по наблюдешямъ Луббока, въ видахъ рода Coccus. Точно то же замечается въ мускулахъ личинокъ некоторыхъ насекомыхъ.
Второй родъ измЬнешй назовемъ мы 2) внезапными, самопроизвольными измпнетями (spontaneous varations). Они отличаются отъ
(*) Прир. жввот. и возд. раст.П, стр. 273.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
69
первыхъ тЬмъ, что весьма значительное и резкое различ!е возникаетъ тутъ разомъ, такъ что можетъ считаться уже внезапно возникшею новою породою. Какъ на примерь, можно указать на Мошанскихъ овецъ. «Въ отчете присяжныхъ всемирной выставки 1851г. упоминается о появленш мериносоваго ягненка во Франщи на Фермё Мошанъ, въ 1828 году, зам4чательнаго по своей длинной, мягкой, прямой и шелковистой шерсти. Г. Гро развелъ такихъ барановъ и черезъ нисколько л4тъ могъ уже продавать ихъ на племя. Шерсть этой породы такъ хороша, что продается на 25% дорожелучшей мериносовой шерсти (*). Въ растешяхъ таюя внезапныя изм!>нешя встречаются довольно часто.
3) Какъ третш родъ изменешй можно считать уродливости, которыя Дарвинъ опредЬляетъ, какъ некоторое значительное отклонеше строешя вообще, вредное или безполезное для вида. Таковы напр. Ан-консюя овцы, происшедппя отъ ягненка, родившагося въ 1791 г. въ Масачузете, съ короткими кривыми ногамп и длинной спиной, напомп-навшаго Форму таксъ между собаками. Такъ какъ овцы эти не могли прыгать черезъ заборы, то вначале возлагали на нихъ много надеждъ; но въ послйдствш оне были уничтожены и заменены мериносами. Таковою же уродливою породою долженъ считаться и Шатскш скотъ, признаки и происхождеше котораго приведены въ приложены II.
Эти различные роды изменены могутъ появляться иногда прямо на взросломъ уже недЬлимомъ, какъ напр. возвращеше естественной окраски у портосантскаго кролика, прожившаго четыре года въ Лондон-скомъ зоологическомъ саду (см. прилож. II). Но такого рода измЬне-шя не имеютъ никакого значешя въ занимающемъ насъ вопросе про-исхождешя видовъ, хотя главнейше на нихъ и основалъ Ламаркъ свою теорпо трансмутацш органическихъ Формъ. Въ большинстве же случаевъ появляются они на новыхъособяхъ, происходящпхъ или путемъпо-ловаго размножешя, или размножешемъ почковымъ. Первое составляетъ вообще наиболее обыкновенный, а у большинства животныхъ, за исклю-чешемъ лишь самыхъ низшихъ, единственный способъ появлешя инди-видуальныхъ и другихъ изменешй. Примеры почковыхъ изменешй были наблюдаемы доселе собственно только у растешй, и вотъ некоторые изъ наиболее замечательныхъ и вполне достоверныхъ случаевъ, извЬстныхъ у англшскихъ садовниковъ подъ именемъ sports (игры). Въ Родфор-де, въ Девоншире, персиковое дерево, купленное за сортъ называемый Chancellor было посажено въ 1815 г. и давало настояпце персики, т. е.
(*) Прируч. живот, п возд. раст. I, стр. 101.
70
ДАРВИНИЗМЪ
съ кожею покрытою пушкомъ, а въ 1824 г. на одной ветке его оказалось 12 арабскихъ перспковъ, т. е. гладкокожихъ (которые некоторыми ботаниками принимаются даже за особый видъ). Въ 1825 г. та же ветка дала 26, а въ 1826 г. 36 арабскихъ персиковъ и 18 обыкновенныхъ, одинъ изъ посл4днихъ былъ съ одной стороны совершенно гла-докъ. Въ Бекльсй персиковое дерево, Royal George, дало плоды, три четверти которыхъ походили на обыкновенный персикъ, а остальная четверть на арабскш; лиши, раздЬлявппя ихъ, шли вдоль плода. Вкусъ этихъ частей былъ также совершенно различный. Бывали и обратные случаи, что арабсше персики стали давать обыкновенные. Эти примеры имйютъ ту важность, что эти сорта, происшедппе первоначально отъ почковыхъ изменешй, передавались потомъ семенами. Линдлей оппсываетъ замечательный случай крыжовника, одинъ кустъ котораго прнносплъ четыре сорта ягодъ: красныя волосатыя, красныя гладшя, мелгая зеленый и желтыя съ серо-краснымъ отливомъ. Знаменитая груша Воуеппё gris (деканская сёрая), лучшая изъ всЬхъ старинныхъ грушъ, произошла такимъ же образомъ почковымъ изменешемъ отъ белой (Doyenn6 Шанс), которая уступаетъ ей вкусомъ и тремя неделями плимесяцемъ раньше доспеваетъ. Известный плодоводъ Мортилье говорптъ: «Дерево, на которомъ я это наблюдалъ, живо и теперь (въ 1870 г.) въ саду одного изъ моихъ друзей; хотя къ нему никогда ничего не было привито, кроме белой деканской груши, каждый годъ маленькая вЬтка, всегда та же самая, производить сЬрыя декансшя груши (*).
«Изъ вс'Ьхъ трехъ родовъ изменешй, которыя мы замечаемъ въ до-машпихъ животныхъ и растешяхъ, говорить Дарвинъ, безъ всякаго сравнешя самыя важный, и которыя должны преимущественно обратить на себя наше внпмаше, суть те мелюя индивидуальный разлшпя, 'которыя представляютъ намъ въ пеисчислимомъ количестве все животные п растительные виды, какъ въ домашнемъ, такъ и въ дикомъ со-стояиш». На нпхъ собственно и возведено все здаше Дарвиновой теорш. Уродливости не могутъ тутъ играть никакой роли, ибо, не будучи сохраняемы человЬкомъ, неминуемо должны бы погибнуть въ природе. Такъ папр. Шатсгай скотъ кормится также какъ и обыкновенный, срывая траву языкомъ и пебомъ, если трава на пастбищахъ достаточно длинна; но во время болыпихъ засухъ онъ непременно погибъ бы безъ
(*) Mortillet. Les meilleurs fruits. Ill, p. 240.
ГЛ. I.—ПЗЛ0ЖЕН1Е ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
7t
помощи человека (*).—Что касается до самопроизвольныхъ изм'Ьне-шй, то они составляютъ лишь исключеше и также, какъ доказываетъ Дарвинъ, не могутъ служить матер!аломъ для объяснения пронсхожде-шя т1>хъ многообразныхъ Формъ, который мы видимъ въ природе. Съ этими доказательствами ознакомимся мы въ концЬ этой главы, ибо, чтобы понять ихъ, должны еще познакомиться съ прочими элементами Дарвинова учешя, кроме изменчивости, и съ ихъ взапмодейст-в!емъ.
Наследственность.
Само собою понятно, что мелшя индивидуальный пзм4нешя такими бы всегда и оставались, какими первоначально появились, и никакъ не могли бы накопляться въ должной степени, для произведешя тЬхъ значительныхъ и многообразныхъ отличШ, которыя пред-ставляютъ намъ породы домашнихъ растеши и животныхъ, если бы они не сохранялись, а исчезали, заменяясь новыми въ каждомъ по-коленш. «Всякое изменеше, которое не наследуется», говоритъ Дарвинъ, «для насъ не важно». Но число и разнообразие наследуе-мыхъ отклонение въ строешп, какъ ничтожной, такъ и значительной Физюлогической важности,—безконечно. Ни одинъ скотоводъ не сомневается въ силе стремлешя къ наследственности; что подобное произведено подобными—это составляетъ его вЬроваше. СомнЬшя относительно этого начала возникали только у теоретическихъ писателей. «Ежели какое-нибудь отклонеше часто появляется и мы ви-днмъ его въ родителяхъ и въ детяхъ, мы конечно не можемъ утверждать, не зависитъ ли это отъ того, что одна и та же причина подействовала на тЬхъ и на другпхъ; но если между особями, подверженными, повидимому, темъ-же условиями, мы усматриваешь какое-нибудь редкое отклонеше, зависящее отъ какого-нибудь необычайнаго со-впадешя обстоятельствъ въ родителе—скажемъ въ одномъ между мил-люнами различныхъ индивидуумовъ—и если оно вновь появляется въ его сыне или дочерп, то уже одно ученге о впроятностяхъ почти при-нуждаетъ насъ приписать появлеше его вновь—наследственности. Каждый слышали о случаяхъ альбинизма, колючей кожи, покрыто^ волосами теле и проч., появлявшихся между членами того же семейства. Но если странпыя и рЬдшя отклонешя въ строешп действительно
(•) Прир. живот, и возд. рает. I, стр. 94.
72
ДАРВИНИЗМЪ
наследуются, то менее странный, рЬдк!я и обыкновенный отклонешя могутъ уже гораздо легче быть признаны наследственными. Можетъ быть правильное воззреше на этотъ предметъ состояло бы въ томъ, чтобы считать наследственность, съ какими бы-то ни было признаками, за правило, а ненаслбдственность—за исключеше» (*).
Но затруднеше заключается тутъ въ томъ, что считать по преимуществу подлежащимъ унаследован !ю: обпця ли видовыя свойства, или индивидуальный отъ нихъ отлич!я; ибо если наследуются эти последил, то не наследуются те признаки, отъ которыхъ они уклонились. Эти вопросы очень затруднительны; на нихъ, какъ мы увидимъ, Дарвинъ собственно не даетъ определеннаго ответа. ЗдЬсь мы приве-демъ только ту Формулу наследственности, на которой онъ останавливается, воздерживаясь пока отъ всякой ея критики: «Веб каше бы-то ни были признаки, какъ древнте, такъ и недавно прюбретенные, стремятся къ передаче; но можно принять за общее правило, что те, которые уже долго успешно сопротивлялись противодеиствующимъ вл1яшямъ, будутъ и впредь также успешно сопротивляться имъ, а следовательно будутъ прочно передаваться потомству» (**).
Хотя законы, управляютще наследственностью, по словамъ Дарвина, большею частью неизвестны, однако же изъ некоторыхъ Фактовъ, часто повторяющихся, онъ считаетъ себя въ праве вывести несколько общихъ правилъ, имеющихъ большое значеше для некоторыхъ весьма важныхъ положений его теорш. Въ этомъ отношеши два ряда Фактовъ должны обратить на себя наше внимаше, такъ какъ они, хотя и малопонятные сами по себе, служатъ однакоже объяснешемъ многихъ явлешй—это: передача признаковъ потомству въ скрытомъ состояши и преимущественная передача признаковъ однимъ видомъ (при помесяхъ), или одною разновидностью (при ублюдкахъ), пли однимъ иоломъ (при соединен!!! неделимыхъ той же породы) передъ другимъ видомъ, другою разновидностью, или другимъ поломъ. Существоваше скрытыхъ признаковъ всего лучше подтверждается темъ, что у неделимыхъ одного пола развиваются въ известномъ возрасте, пли при пзвъетныхъ обстоятельствахъ, признаки другаго щ>ла; следовательно должно признать, что пока они не развились— фМ существовали въ скрытомъ состояши. Такъ у куръ, Фазановъ, куропатокъ, цесарокъ, утокъ, въ старости, или при некоторыхъ опе-
(’) Grig. of sp. VI, р. 10.
('*) Прируч. живот, и возд. раст. II, стр. 260.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕН1Я
73
ращяхъ, появляются некоторые мужсюе признаки. Одна утка десять л4тъ сряду принимала совершенно зимнее и летнее опереше селезня. У одной курицы, которая перестала нестись, появились опереше, голосъ, шпоры и драчливое расположен!е петуха. Подобное же случается и съ самцами. Если охолостить молодаго петуха, то онъ перестанетъ пЬть, гребень, серьги и шпоры не выростаютъ до должной длины; каплунъ начинаетъ высиживать яйца и выводить цыплятъ. Безплодные мужсше гибриды отъ Фазана и курицы поступаютъ точно также: они подстерегаютъ, когда курица сойдетъ съ яицъ и съ наслаждешемъ принимаются ихъ высиживать. Но не одни половые признаки могутъ находиться въ такомъ скрытномъ состоянш. При скрещиваши двухъ различно окрашенныхъ голубей, дети ихъ бываютъ въ начале одного цвЬта, а черезъ годъ или два npio6pi-таютъ цветъ другого родителя. У безрогихъ породъ скота въ старости развиваются-иногда неболыше рога. Особенно замЬчателенъ слЬдующш совершенно достоверный случай. У одной Сибрайтовой золотистополосатой бентамки, всл'Ьдств}е болезни яичниковъ, появились мужсюе признаки, но не т4 только, которые свойственны этой породе (см. прилож. II, куры}, но также и дугообразный хвостъ изъ серповидныхъ перьевъ въ целый Футъ длиной, характеристи-ческ!я перья поясницы и серповидныя перья шеи, которыя могли быть ей переданы только отъ отдаленныхъ ея предковъ (не менее какъ за 60 летъ)—отъ простой бентамки, пли польской курицы, отъ скрещиванья которыхъ Сибрайтовы бентамки произошли. Следовательно признаки эти должны были находиться въ скрытомъ состоянш въ течете всехъ промежуточныхъ поколешй Сибрайтовыхъ бентамокъ. Изъ этихъ Фактовъ Дарвинъ заключаетъ, что передача признаковъ по наследству и развипе ихъ въ видимые признаки, нравы, инстинкты у наследовавшаго ихъ потомка суть две совершенно различный вещи.
Другое отличаемое Дарвиномъ начало есть неравномерная, а преимущественная передача особенностей однимъ изъ родителей. Когда соединяются два индивидуума той-же породы, (.но достаточно различные по ихъ индивидуальнымъ признакамъ, для того чтобы ихъ можно было отличить другъ отъ друга, или когда скрещиваются две резшя породы, или два вида, то ие всегда бываетъ, что потомки пер-ваго поколешя представляютъ промежуточное строеше между обоими родителями, или походятъ на одного по однимъ частямъ, а на другаго по другимъ. Часто случается, что извЬстныя особи, породы и виды обладаютъ преимущественною способностью передачи своихъ признаковъ. Сюда принадлежитъ, напр. въ человеческомъ роде,резкая харак
74
ДАРВИИПЗМЪ
теристика въ физюномш нйкоторыхъ семействъ, какъ Габсбурговъ и Бурбоновъ, несмотря на то, что мужсюе члены этихъ динаспй вступали въ браки съ принцессами разныхъ домовъ и даже разныхъ нащональностей. Но всего яснее проявляется это при скре-щиваши разныхъ породъ, причемъ эта способность къ преимущественной передаче оказывается совершенно различною отъ силы наследственности самой породы, ибо некоторый породы животныхъ строго сохрапяютъ своп признаки, при соединена съ особями той же породы, но вовсе не передаютъ ихъ, или только въ очень слабой степени, при скрещиванш съ другими породами. Напримеръ англш-ская короткорогая порода скота, несмотря на недавнее происхождеше, отличается сильною способностью передавать свои признаки, за что и высоко ценится для вывоза заграницу. Особенною слабостью въ передаче своихъ призпаковъ отличается порода голубей, называемая трубачами. Она известна уже по крайней мере 130 летъ и размножается прочно. Особенности ея заключаются въ своеобразномъ пучке перьевъ надъ клювомъ, въ хохле на голове и въ совершенно особенномъ вор-ковашп, заслужившемъ ей назваше трубачей. Только после трое-кратнаго скрещиванья ублюдковъ трубачей и другихъ породъ последовательно въ каждомъ поколЬши все съ трубачами же, т. е. когда въ нихъ имелось уже только %в посторонней крови, появился хохолокъ, но они все еще не трубили. Шелковистыя куры, при скрещивании, не передаютъ страннаго строешя своихъ перьевъ, а шелковистая подразновидность трубастыхъ (павлинныхъ) голубей неизменно передаетъ эту шелковистость. Еще должно заметить, что полы одной и той же породы обладаютъ различною способностью къ передаче прпзнаковъ по наследству. Самецъ безхвостой кошки (неимеющей хвоста и съ длинными задними ногами), скрещенный съ обыкновенною кошкою, произвелъ 23 котенка, изъ копхъ 17 были безхвосты; а у кошки безхвостой породы съ простымъ котомъ вей котята имели хвосты, хотя KopoTKie и несовершенные. Дарвинъ полагаетъ, что, въ нйкоторыхъ по крайней мере случаяхъ, это зависитъ отъ того, что у родителя, обладающаго преимущественною передачею, передаваемый признакъ существуетъ въ развитомъ-явпомъ состояши, а у другаго въ скрытомъ, тогда очевидно, что этотъ признакъ, въ сущности находящшся у обоихъ родителей, долженъ передаваться въ преимущественной степени. Но мы не можемъ воздержаться, чтобы не заметить здесь, что преимущественно передаваемый признакъ принадлежитъ часто къ числу основпыхъ видовыхъ характеровъ, и онъ замйщаетъ собою те признаки, которые образовались вслйдств1е изменчивости. Такъ при
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
75
водимые Дарвиномъ примеры, что все домашше голуби имЬютъ скрытую способность становиться сизыми, лошади булаными, овцы темными (*), очевидно объясняются тЬмъ, что таковъ цвЬтъ ихъ дикихъ родичей. Эта способность къ преимущественной передаче признаковъ и скрытая передача ихъ можетъ служить къ объяснешю слйдующихъ весьма важныхъ проявлены наследственности:
1) Ограниченье наследственности однимъ поломъ, прпчемъ признаки, появляющееся часто только у одного пола, иногда передаются исключительно, или по крайней Mipb въ гораздо большей степени, только тому же полу. Такъ въ семействе Ламбера рогоподобные выступы кожи передавались отъ отца только мужскимъ, а пе женскимъ потомкамъ. Тоже замечалось относительно некоторыхъ болезней, напр. слепоты къ краскамъ (дальтонизмъ), которая вообще чаще первоначально появляется у мущинъ, нежели у женщинъ. Докторъ Ирль приводить, что въ 8 родственныхъ семействахъ, состоявшихъ въ пяти поколешяхъ изъ 61 члена, у 32 мущипъ—18, а пзъ 29 жен-щинъ только 2 не могли различать красокъ. Но извЬстенъ случай, въ которомъ слепота къ краскамъ появилась въ первый разъ у женщины и была передана въ течете 5 поколешй 13 женскимъ потомкамъ.
Этотъ предметъ имеетъ вообще большую важность при объяснены половаго подбора.
2) Перемежающаяся передача признаковъ, появившихся случайно въ одномъ поле, или составляющихъ характерпстичесше признаки одного пола—черезъ индивидуумовъ другаго пола, совершенно лишен-ныхъ этого признака или свойства. Такъ расположеше къ кровеизль яшю изъ некоторыхъ рапъ никогда не наследуется сыновьями прямо отъ отцовъ, п одпе только дочери передаютъ скрытую наклонность къ этой болезни своимъ мужскимъ потомкамъ. Такъ отецъ, внукъ и праправпукъ могутъ представлять эту особепность, переданную дочерью и правнучкою. Эго было бы следовательно родъ перемежаемости поколешй. Но и этотъ предметъ преимуществеппо относится къ половому подбору, где онъ собственно представляетъ нормальное правило. Гораздо важнее въ общемъ значеши:
3) Атавизмъ, т. е. возвращеше къ призпакамъ более или менее отдаленнаго предка, когда промежуточный поколешя были ихъ лишены. Простейппй случаи атавизма будетъ заключаться въ перемежающейся передаче признаковъ, напр. когда дитя похоже не на отца пли мать, а на дбда или бабушку. При атавизме должно отличать:
(*) Прир. жив. и возд. раст. II, стр. 73.
76
ДАРВПНПЗМЪ
а) Возвращение чистыхъ или нескрещенныхъ индивидуумовъ къ утраченнымъ признакамъ. Таково напр. случайное появлеше въ различно окрашенныхъ породахъ голубей — сизыхъ птицъ со всЬми отметинами, характеризующими дикаго полеваго голубя (Columba livia L.). Галловейская и Суффолькская породы рогатаго скота не им'Ьютъ роговъ въ течете послйднихъ 100 или 150 л!тъ, но иногда раждается теленокъ съ рогами, но только слабо прикрепленными къ коже. Сюда относится весьма важный вопросъ объ одичанш.
Одкчаш. Въ самомъ деле, если бы наши, такъ сильно пзмЬнив-ппяся, породы домашнихъ животныхъ и возд'Ьланныхъ растеши сохраняли свои признаки только до тЬхъ поръ, пока они продолжаютъ подвергаться неестественнымъ услов!ямъ жизни въ домашнемъ состоя-ши, а, будучи возвращены въ те услов!я, при которыхъ живутъ въ природе, принимали бы черезъ некоторое число поколений все признаки дикаго прародительскаго вида, утрачивая все прюбрЬтенное культурой; то вся изменчивость домашнихъ животныхъ и возделываемыхъ растешй лишилась бы почти всего своего значешя и едва ли бы могла служить основашемъ для заключешй объ изменчивости организмовъ въ природномъ состоянш. Но Дарвинъ утверждаетъ, что, несмотря на распространенность этого мнЬшя, даже между самыми авторитетными писателями, — вера эта, въ возвращеше одичавшихъ животныхъ къ первоначальному видовому типу, основана на чрезвычайно маломъ числе доказательствъ. Въ подтверждеше этого онъ приводить следую-пце Факты и соображешя:
1) Мнопя изъ домашнихъ животныхъ не могли бы существовать въ дикомъ состоянш, какъ напр. овцы, а потому и опыта надъ ними не могло быть сделано.
2) Въ другихъ случаяхъ дикШ родичъ намъ совершенно неизве-стенъ, и потому мы не можемъ сказать, возвратилась ли одичавшая порода къ своему видовому типу.
3) Когда животныя дичали, то неизвестно, одна ли какая порода или разновидность попала на свободу, или несколько разомъ; — въ этомъ последнемъ случае взаимное скрещиваше повело бы къ уничтожение характериетическихъ признаковъ, прюбрЬтепныхъ въ домашнемъ состоянш.
Разборъ отдельныхъ случаевъ одичашя приводить Дарвина къ такимъ же заключешямъ. Такъ лошади, одичавппя въ Южной Америке, буровато-гнЬдын, а въ Азш буланыя; какая же изъ этихъ мастей принадлежала коренному виду? Собаки ничего не могутъ доказать, ибо произошли отъ различныхъ коренныхъ видовъ, и следовательно
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕНЫ
77
вполнЬ не могутъ возвратиться ни къ одному изъ нихъ. Домашше кролики, дичая въ ЕвропЬ, принимаютъ правда цвЬтъ дикихъ кроли-ковъ, по это объясняется гЬмъ, что окрашенные страннымъ неестест-вениымъ цв’Ьтомъ болЬе заметны, и потому чаще делаются добычею хищныхъ зверей, или попадаютъ подъ пули охотниковъ; но одичав-inie на Порто-Санто и въ ЯмайкЬ приняли новые цв$та и некоторые друпе признаки. Цесарки, одичавппя въ Вестъ-Индш, стали гораздо изм'Ьнчив'Ьб, ч$мъ домашшя. Наиболее известный случай возвращешя къ типу дикаго вида, на которомъ главиЬйше и основывается это мн$-ше — представляютъ свиньи. Они одичали въ Вестъ-Индш, Ю. Америк^ и на Фалклапдскихъ островахъ, и вездЬ прюбрЬли темный цвЬтъ, толстую щетину и болыше клыки дикаго кабана, а поросята стали раждаться покрытые продольными полосами, какъ кабанята. Но и тутъ есть исключешя. Свиньи, одичавппя въ Луиз!анЬ, хотя и отличаются многимъ отъ домашнихъ, но не вполн-Ь похожи па дикаго европейскаго кабана, такъ что Дюро-де-ла-Маль заключаетъ, что ошЬ не произошли отъ европейскихъ свиней (Sus scrophaL); южно-амери-кансшя одичалыя свиньи, по словамъ описавшаго ихъ Рулена, также различаются во многихъ отношешяхъ.
Относительно одичавшихъ растеши, Гукеръ тоже сильно настаи-ваетъ на томъ, что в'Ьроваше въ силу возвращения къ первоначальному дикому типу основывается на весьма слабыхъ доказательствахъ. Дарвинъ приводить примерь относительно пацинтовъ, что б4лые и желтые пацинты, при разведенш Семенами, хорошо воспроизводятъ свой цв$тъ, а напротивъ того розовые и голубые оказываются непостоянными. Такимъ образомъ, по словамъ Мастерса, производившаго эти опыты: «мы видимъ, что садовая искусственная разновидность можетъ быть бол'Ье постоянною, чЬмъ естественный видъ, ибо естественный цвйтъ пацинтовъ голубой». На это позволю себЬ заметить, что въ одномъ запущенномъ, не мен$е тридцати л$тъ, саду южнаго берега Крыма, именно въ Куреиз4, въ 1864 и 1865 году я находилъ одичавппе ria-цпнты, которые всЬ безъ исключешя были лиловато-голубаго п,в!>та. Можетъ быть это происходило отъ того, что климатъ и вообще услов!я южнаго берега Крыма бол'бе подходятъ къ климату родины дикаго ria-цинта, нежели Англ1я; а также вероятно еще и потому, что услов!я одичашя въ запущенномъ саду были ближе къ услов!ямъ произраста-шя въ дикомъ состояши, чЬмъ при искусствепныхъ опытахъ. Цветки также уменьшились и цвЬторасположеше стало р4же, т. е. и въ этомъ отношен!и одичаше полнее, такъ что сначала я съ трудомъ призналъ эти цв4ты за обыкновенные садовые пацинты.
78
ДАРВИНИЗМЪ
б) Возвращение къ признакамъ, заимствованнымъ отъ скрещиванья породъ, разновидностей и видовъ. Вотъ нисколько интересныхъ прим'Ьровъ. Сука понтеръ ощенилась семью щенками, четверо изъ которыхъ имели спзыя и бЬлыя отмЬтины, что столь необыкновенно у понтеровъ, что её заподозрили въ связи съ борзымъ кобелемъ и приказали уничтожить весь пометъ. Но л4спич!й сохранилъ одного щенка, какъ редкость. Два года спустя пр!ятель хозяина, увидавъ его, утвер-ждалъ, что это совершенный портретъ его старой суки Сяфо, едпнст-веннаго чистокровнаго понтера белая съ сизьтмъ, котораго онъ когда-либо видЬлъ. Прп разбор!» родословной оказалось, что заподозренная сука была правнучкою Сифо, такъ что содержала только у1е ея крови, а въ щенке было только y3i. На одномъ птичьемъ дворЬ Дарвинъ за-м4тилъ куръ, похожихъ на малайскихъ, и хозяпнъ сообщилъ ему, что 40 летъЧому назадъ онъ скрестилъ своихъ куръ съ малайскими, и хотя потомъ и пробовалъ освободиться отъ этой примеси, но решительно отчаялся въ этомъ успеть, ибо малайсше признаки постоянно появлялись вновь.
Между любителями п хозяевами скотоводами пдутъ безконечные споры о томъ, черезъ сколько поколешй, после одинъ разъ произведенная скрещиванья, можно считать породу совершенно освободившеюся отъ его вл1яшя, и не опасаться более возвращешя. Никто не думаетъ, чтобы это могло произойти раньше, чемъ черезъ 3 поколЬтя, другие полагаютъ, что нужно 6, 7 или даже 8 поколешй. Дарвинъ останавливается на томъ мнеши, что «если порода была скрещена только одинъ разъ съ какою-либо другою породою, то потомки ихъ выказы-ваютъ иногда въ течете многихъ поколешй стремление возвратиться къ характеру чуждой породы — некоторые утверждаютъ, что черезъ дюжину, пли даже черезъ два десятка поколешй. После двенадцати по-коленш, пропорщя крови, какъ обыкновенно выражаются, переданная однимъ предкомъ, составляетъ только Vso«s> и одпакоже, какъ мы ви-димъ, обыкновенно принимается, что стремлеше къ возвращению удерживается этимъ остаткомъ чуждой крови. Но въ породе, которая не была скрещена и въ которой оба родителя потеряли какой нибудь признакъ, принадлежавши ихъ предкамъ, сильное пли слабое стремлеше воспроизвести потерянный характеръ можетъ быть передаваемо почти черезъ какое бы-то ни было число поколевш (*)».
Говоря объ этомъ предмете, нельзя не упомянуть о томъ, что
(*) Orig. of sp. IV, р. 126.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
79
скрещиванье различныхъ породъ бываетъ причиною возвращешя признаковъ, принадлежавшихъ некогда той коренной Форме, отъ которой эти породы или разновидности произошли. Внимаше Дарвина на этотъ предметъ было обращено сочипешемъ Буатара и Корбье о домашнихъ породахъ голубей. Всл4дств1е сего и самъ онъ сталъ производить относящееся къ этому предмету опыты, результатомъ которыхъ было то, что отъ голубей, принадлежащихъ къ старымъ и прочнымъ породамъ, не представлявшнмъ никакого сл'Ьда сизаго цвкта или ха-рактеристическихъ (для дикаго вида) полосокъ на хвосте и крыльяхъ, при повторенномъ скрещиванш ублюдковъ, происходили птицы сизаго цв$та, п вообще съ ясными признаками цвЬта и строешя дикаго голубя. Этотъ же способъ употребилъ Дарвинъ для опредЪлешя того дикаго вида, отъ котораго произошли породы домашнихъ куръ. И здесь MHorie ублюдки, напр. потомки чернаго испанскаго петуха и белой шелковой курицы получили окраску точь въ течь такую, какъ у дп-каго Gallus Bankiva. Здесь пршбрктенпыя въ домашнемъ состоянш отлич!я и особенности какъ-бы взаимно нейтрализуются, и черезъ это дозволяютъ выступать признаками коренной Формы, сколь бы давно они ни были утрачены.
Передача признаковъ посредствомъ наследственности представляетъ еще одну черту,—только отчасти объяснимую существовашемъ скры-тыхъ признаковъ. Это:
4) Наслндственность въ соотвптствующге nepiodbi жизни, т. е. появлеше у потомковъ признаковъ, прюбрЬтенныхъ предками въ тотъ именно возрасти, въ которомъ они у него впервые появились, или нисколько ранее. Мнопе относящееся сюда Факты совершенно очевидны. Такъ папр. зерна различныхъ гороховъ, “Фасолей, кукурузъ, отличающаяся Формой, цвЬтомъ, величиною, появляются во время созревашя ихъ плодовъ, тогда какъ сами растешя ихъ лроизводяпця, по ранке появляющимся органами, стеблями, листьями, цветами, почти вовсе между собою не разнятся; но бываетъ и наоборотъ, что схож!я скмена даются растешями, разными по листьями, цветами пт. п. Такъ и у животныхъ. Напр. шелковичныя бабочки, весьма слабо различающейся въ крылатомъ, т. е. зреломъ состояши, передаютъ чрезвычайно прочно и постоянно различную величину, цветъ и Форму япчекъ, также некоторый отметины на гусеницахъ, напр. черную черту, похожую на бровь, величину, цвктъ и Форму кокоповъ, а также и различный качества шелка. Но не те только особенности передаются въ соответствующей возрасти, которыя органически съ этимъ возрастомъ связаны, а и совершенно отъ возраста независимый. Напр. у пестрыхъ
80
дарвивизмъ
турмановъ красота оперешя проявляется только после 2-го или 3-го линяшя. Въ 1798 г. близъ ЧальФОнта было замечено семейство дикихъ грачей, въ которомъ до 1837 г. (когда была напечатана объ этомъ статья) постоянно имелось по нискольку пйгихъ грачей въ каж-домъ выводке, но эта пестрота всегда исчезала после перваго линяшя.
Эта передача призиаковъ въ известный возрастъ особенно ясно замечается на нЬкоторыхъ бол4зняхъ. Въ семействе некоего Леконта слепота наследовалась въ течете 3-хъ поколешй, и 37 детей и вну-ковъ было поражено ею въ возрасте между 17 и 18 годомъ. Или еще, одинъ отецъ и 4 сына ослепли на 21-мъ году; два брата, ихъ отецъ и дедъ оглохли на 40-мъ году. Иногда бываетъ, что болезнь появляется у ребенка раньше, чемъ у родителя, но очень редко появляется болезнь позже. Относительно рака докторъ Паджентъ сообщает^ что въ 9 случаяхъ изъ 10 последующее поколете начинаетъ страдать отъ этой болезни въ болЬе раннемъ возрасте, чемъ предыдущее. Эта наследственность въ соответствующемъ возрасте пмеетъ чрезвычайно важное значеше для Дарвинова учета, именно для объяснешя многихъ Фактовъ эмбрюлопи, какъ увидимъ въ своемъ месте, а также и техъ случаевъ, когда зародышъ, или вообще не развитая еще Форма ведетъ независимую жизнь, т. е. становится темъ, что называется личинкою, которой приходится приспособляться къ совершенно ипымъ внешнимъ услов!ямъ, нежели те, въ которыхъ живутъ ихъ взрослые и вполне развитые родители.
Слбдуя Дарвину, мы изложили довольно большое число Фактовъ, доказывающихъ изменчивость, существующую между почти всеми домашними животными и возделываемыми растешямп. Показали также, что разъ прюбретенныя отлич!я не исчезаютъ безследно съ следующими поколениями, а сохраняются наследственностью. Но такъ какъ наиболее обыкновенный и частыя изъ этихъ изменешй состоять въ техъ незначительпыхъ отличьяхъ, который должно назвать индивидуальными особенностями; то какимъ же образомъ они не только сохраняются, но и накопляются до такой степени, чтобы произвести таюя значительный разности, какъ замечаемый у многихъ породъ голубей, куръ, кроликовъ и пр., разности, которыя, будучи разсматриваемы отдельно и безъ предварительпаго знакомства съ истор!ею ихъ происхождешя, заставили бы натуралистовъ принимать ихъ, по словамъ Дарвина, не только за особые виды, но даже за особые роды? Этимъ могущественнымъ средствомъ оказывается подборъ.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВПНОВА УЧЕШЯ
81
Искусственный подборъ.
Некоторая доля изменчивости домашнихъ животныхъ и растешй можетъ быть приписана, какъ мы видЬли, постоянному действие внЬш-нпхъ условй!, другая—привычкамъ, но, продолжаетъ Дарвинъ,«очень смЬлымъ былъ бы тотъ человЬкъ, который объяспилъ бы намъ дЬй-ств!емъ этпхъ агентовъ различ!я, существуюппя между возовою и скаковою лошадью, борзою собакой и ищейкой (Blood hound), гонцомъ и турманомъ. Одна изъ замечательиыхъ чертъ нашихъ домашнихъ породъ заключается въ томъ, что мы видпмъ въ нихъ приспособление, хотя и не къ собственному благу этихъ животныхъ и растеши, по къ потребностямъ или вкусамъ человека. НЬкоторыя пзъ этихъ измЬнешй могли произойти внезапно (какъ то намъ напр. известно относительно Анкоискихъ и Мошанскихъ овецъ); ио если мы, сравним/ скаковую и возовую лошадь, дромадера съ двугорбымъ верблюдомъ, различный породы овецъ, пригодныя пли для обработанных!, местностей, пли для горныхъ пастбпщъ, съ шерстью у одной породы годною для одной, у другой для совершенно иной цели, если, сравпий/бойцоваго петуха, столь упорпаго въ битве, съ другими въ высшей степени миролюбивыми породами, съ постоянно кладущими япца и никогда ие выказывающими желашя ихъ высиживать, и съ бентамками столь маленькими и элегантными; если взглянемъ па цЬлую арм!ю полевыхъ,огородныхъ,садовыхъ и цвЬтниковыхъ породъ растешй, полезныхъ для человека въ различный времена года и для различныхъ цЬлей, или столь краеивыхъ для глаза:—мы должны, думаю я, отыскивать эту причину въ чемъ-либо иномъ, а не въ одной изменчивости. Ключъ къ этой задаче находится въ способности человека къ накопляющему подбору. Природа даетъ последовательные ряды пзмеиешй, человЬкъ суммпруетъ ихъ въ опре-делеяпыхъ паправлешяхъ для него полезныхъ. Въ этомъ смысле опт. можетъ сказать, что самъ создалъ для себя полезный породы».
Великое могущество начала подбора не какое-либо предположение. Достоверно, что некоторые изъ замечательпыхъ апглШскпхъ воспитателей домашнихъ животныхъ, какъ напр. Беквель, Коллпнсъ п друпе, въ течете жизни своей, изменили до значительной степени породы рогатаго скота и овецъ. Юатъ говорить объ этомъ въ следующпхъ вы-ражешяхъ: «Начало подбора даетъ скотоводу возможность не только изменить несколько характеръ своего стада, но совершенно переменить его. Это магпческшжезлъ, коимъ онъ можетъ вызвать къ жизни какую ему угодно Форму». Лордъ Соммервиль говорить о сделапномъ воспитателями относительно овецъ: «кажется, какъ будто они нарисовали с»
82
ДАРВПНПЗМЪ
м$ломъ ва clint Форму совершенную саму по себЬ, п потомъ дали ей бьте». Въ Саксоши важность принципа подбора до такой степени признается, что мериносовые бараны ставятся на столъ, и изучаются какъ картины знатокомъ; делается это три раза черезъ промежутокъ въ нисколько м'Ьсяцевъ, и такпхъ барановъ отм’Ьчаютъ, классифицируютъ, и только самые лучшие изъ нихъ выбираются для размножешя породы.
Важность подбора заключается въ огромпомъ д-Ьпствш, произво-димомъ накоплешемъ въ одпомъ направлении, въ течете Н’Ьсколькихъ пос.гЬдовательпыхъ поколыши, отлпчш совершенно пезамБтныхъ для непр^ученнаго долгпмъ упражнешемъ глаза—отлпчш, которыя самъ Дарвинъ, наблюдатель столь тоикш и искусный, напрасно старался, какъ онъ самъ говорить, приметить и оценить. «Между тысячью чело-в'Екъ н'Ьтъ и одного обладающаго достаточною верностью взгляда и суждешя, чтобы сделаться замЬчательпымъ скотоводомъ. Если одаренный этими способностями будетъ изучать свой предметъ годами, съ несокрушимымъ упорствомъ, то будетъ вмйть успЬхъ и достпгпетъ болыппхъ усовершенствовать. Неннопе повърятъ тому, катя нужны способности и сколько л’Ьгъ практики, чтобы сделаться хотя бы только искуснымъ любптелемъ голубей» (*).
ТЬмъ же пачаламъ слЬдуютъ и садоводы. «Никто не полагаетъ, что наши избранп'Ьйпйя пропзведешя произошли разомъ,однимъ изм'Ьне-шемъ первоначальной породы, и есть доказательства, что д’Ьло не такъ шло во многихъ различныхъ случаяхъ. Какъ на примЬръ, можетъ быть указано на постоянно возрастающую величину ягодъ крыжовника.
Следующая таблица показываетъ ходъ увеличешя в4са ягодъ (**).
Годы. Назван1я сортовъ. В'Ьсъ ягодъ. Граны. Во сколько разъ увеличился в'Ьсъ сравнит, съ предъиду-щпмъ.
Дпкш крыжовппкъ . . 120 —
Въ 1786. на выставка .... 240 въ 2 раза.
» 1817. Highwayman 641 » 2,С7 »
» 1825. Roaring Lion 760 » 1,17 »
» 1830. Teazer 781 » 1,03 »
» 1841. Wonderful 784 » 1,00 »
» 1844. London » 852 » 1,00 »
» 1845. » id 870 » 1,02 »
» 1852. » id | 895 » 1,03 »
С) Orig. of sp. VI, р. 22, 23.
(**) Прир. жив. и возд. раст. I, стр. 378 п 379.
ГЛ. I.—ПЗЛ0ЖЕН1Е ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
83
Такимъ образомъ противъ веса первоначальна™ дпкаго крыжовника ягоды увеличились постепеннымъ подборомъ почти въ 7‘/, разъ.
Правила подбора я нахожу очень хорошо изложенными въ одномъ старомъ англшскомъ журнале, и потому приведу пхъ въ извлечешп:
«Все искусство улучшешя любагорастешя заключается прежде всего въ томъ, чтобы составить въ своемъ уме планъ того, чего желаешь достигнуть, и затймъ старательно поддерживать всяки! шагъ впередъ въ этомъ направлен^. Начнемъ съ гвоздики. Желательно было избавиться отъ зубчатаго края лепестковъ, что составляетъ естественную Форму цветка. Чтобы достигнуть этого должно собрать сЬмена съ цветка, представляющаго наибольшее приближеше къ лепесткамъ съ краями, похожими на лепестки розановъ, каковы бы ни были проч!я качества. Первый и главный пунктъ состоитъ въ томъ, чтобы добыть семена, отъ цвЪтовъ съ наилучшими лепестками, будь они простые, махровые пли полумахровые. Отъ нихъ естественно ожидать нечто лучшее, ч'Ьтдъ у родителя, хотя бы среди болыпаго числа гораздо худшаго. Но по несчастью случается, что кроме такихъ, которые могли бы быть оценены за улучшенную Форму лепестковъ, встречается много п такпхъ цв-Ьтовъ, лепестки которыхъ вовсе не улучшились, по которые столь же хороши и даже лучше старыхъ сортовъ въ другихъ отношешяхъ, такъ что соблазнъ произвести новый сортъ слишкомъ силепъ, чтобы возможно было ему противиться, а черезъ это действительный про-грессъ замедляется. Если бы все цветы съ зубчатыми краями были выброшены съ самаго начала, то приближеше къ совершенству шло бы гораздо быстрее»......«Посмотримъ на Анютины глазки стараго
времени. Предположимъ, что вместо круглой Формы были бы приняты за образецъ совершенства цветы съ длинными узкими лепестками, и каждый посевъ могъ бы доставить цветы съ лепестками несколько длиннее и уже, чемъ у пхъ родителей, пока», говоритъ авторъ съ ужа-сомъ, «Анютины глазки не были бы приведены къ Форме пятикрылаго колеса ветряной мельницы» (*).
Относительно растеши употребляется еще другой способъ подбора, именно: «Когда порода растешй уже хорошо утвердилась, то производители семянъ не выбираютъ лучшихъ растешй, но только осматри-ваютъ свои грядки и вырываютъ «дрянь» (rogues), какъ они называютъ растешя, который отклоняются отъ образца. Этотъ родъ подбора употребляется въ сущности также и для животныхъ, такъ какъ едва ли
(*) The gardner and practical florist. 1842. Sept., p. 31.
6*
81
ДАРВИННЗМЪ
кто столь безпеченъ, чтобы производить племя отъ худшихъ животныхъ» (*).
Въ результате мы замЬчаемъ удивительное улучшеше во многихъ любительскихъ цвЬтахъ, въ такъ называемыхъ Англичанами florists flowers, если сравнить теперешше съ рисунками, сделанными не бол'Ье какъ двадцать или тридцать лЬтъ тому назадъ. «Относительно растешй есть еще другой способъ наблюдать накоплеше результатовъ подбора, именно сравнивая разнообраз!е цвбтовъ различныхъ разновидностей того же вида и разлшпе плодовъ того же вида въ плодовомъ саду, сравнительно съ нхъ же листьями и цветами. Вы увидите, какъ различны листья капустъ и какъ необыкновенно сходны ихъ цветы; какъ непохожи цветы Анютиныхъ глазокъ и какъ похожи ихъ листья; какъ сильно различаются ягоды сортовъ крыжовника по величине, цвету, Формв и волосатости, тогда какъ цветы ихъ представляютъ лишь лег-шя разлшпя. Поэтому въ общемъ нельзя сомневаться, что непрестанный подборъ легкихъ измЬнешй, будетъ ли то въ листьяхъ, цветахъ или плодахъ,—произведетъ различный породы, главпейшимъ образомъ именно въ подбираемыхъ прпзнакахъ».
Изъ этого обстоятельства, также какъ изъ многнхъ другихъ анало-гическпхъ Фактовъ, напр. пзъ разбора признаковъ, меняющихся у различныхъ домашнихъ животныхъ, Дарвинъ выводить, что «та часть, или тотъ признаки, который более всего ценится, будутъ ли то листья, стебли, клубни, луковицы, цветы, плоды, семена у растешй, или ростъ, спла, быстрота, свойства шерсти, или смышленость — у жи-зотныхъ, почти неизменно будутъ представлять наиболее различай, какъ въ количествепномъ, такъ и въ качественномъ отпошешяхъ» (**), и это завпсптъ не отъ того, чтобы у известпаго растешя или живот-наго однЬ части были изменчивы, а друпя нЬть; а отъ того, что въ течеше длпннаго ряда поколешй человЬкъ сохранялъ полезный для себя изменен!/!, а прочими пренеброгалъ. Но съ другой стороны, Дар-впнъ говорить, что только те части, которыя подбираются, представляютъ постоянство, что только подборъ Фиксируетъ изменчивые признаки, а напротпвъ того ие подбираемые признаки выказываютъ наибольшую изменчивость. Напр. «у большей части курпныхъ породъ, говорить онъ, обращали внимаше на Форму гребня и на цветъ перьевъ, но у Доркингскпхъ никогда не требовалось однообраз!я гребня пли цвета, и у ппхъ преобладаетъ величайшее разпообраз!е въ этомъ отно-
(") Grig. of sp. VI, р. 24.
(“) Прируч. живот, и возд. раст. II, стр. 240.
ГЛ. I.—ПЗЛ0ЖЕН1Е ДАРВИНОВА. УЧЕНЫ
8S
шеши: гребни двойные, въ Форме розы, въ Форме чаши, и всевозможный цв^тъ оперешя встречаются у чистокровныхъ и близко родствен-ныхъ Доркингскихъ куръ; между тЬмъ какъ друпе признаки, на которые обращалось внимаше, какъ напр. общая Форма тЬла, добавочный палецъ—у нихъ неизменны» (*). Но противореч!е это только кажущееся. Дарвинъ собственно хочетъ сказать, что различный породы отличаются между собою преимущественно тЬми признаками, на которые былъ направленъ подборъ, и следовательно въ этихъ отношешяхъ будетъ существовать большое разнообраз!е Формъ; но каждая такая Форма въ отдельности, въ грашщахъ той же породы, будетъ представлять большое постоянство по подобранному признаку.
Описанный здесь и объясненный примерами изъ растптельнаго и животнаго царства подборъ, заключающейся въ тщательномъ подме-чанш мал Ьйшихъ и тончайшихъ измЬнешй оргапизмовъ, въ выборе изъ нихъ,для размпожешя породы, техъ, который лежатъ въ направлении иапередъ составленная себе воспитателями образца пли идеала и хотя на едва заметный шагъ къ нему приближаются, и въ тщательномъ устранеши отъ скрещивашя всехъ прочихъ неделимыхъ— составляетъ еще только одинъ видъ подбора, который Дарвинъ назы-ваетъ сознательными или методическимъ подборомъ. Начала этого подбора были подведены подъ методичеыйя, практически правила едва ли более трехъ четвертей столе™ тому назадъ; по совершенно неверно полагать, что начало это составляетъ открыве новейшихъ временъ. Можно бы представить много примеровъ въ сочпиешяхъ глубокой древности, въ которыхъ важность его вполне признается. Принципы подбора ясно указаны въ одной китайской энциклопедш, и ясно выраженныя правила его изложены у некоторыхъ класспче-скихъ рпмскихъ писателей.
Но есть и другая Форма подбора, которую Дарвинъ счптаетъ гораздо более важною для своей теорш,т.е. для объяспешя происхождешя раз-пообразпыхъ органическихъ Формъ въ природе,—это подборъ безсо-знательный. Его придерживается человекъ, который сохраняетъ более ценпыхъ и уничтожаетъ менее ценныхъ домашнихъ животныхъ, безъ особеннаго намерешя изменить породу этимъ путемъ, и въ этой последней черте, т. е. въ отсутствш плана и образца совершенства, и заключается сущпостъ разлшпя между обоими видами подбора; дру-гаго различ!я, кроме того, что въ одномъ случае человекъ дей-
(*) Прир. жив. и возд. раст. II т., стр. 258 и 259.
86
ДАРВЦЦНЗМЪ
ствуетъ съ намЬрешемъ, а въ другомъ безъ намерен!»! — нйтъ между обоими видами подбора. Вотъ какъ опредйляетъ их.ъ самъ Дарвинъ: «Между систематическпмъ и безсознательнымъ подборомъ мало разницы, кромй того, что въ одномъ случай человйкъ дЬпствуетъ съ намйрешемъ, а въ другомъ безъ намйренш» (*). Но строго говоря, изъ приводимыхъ имъ примйровъ и разъяснены выходитъ, что на-мйреше есть въ обоихъ случаяхъ, по въ одномъ намйреше определенное: достигнуть известной цйли; а въ другомъ совершенно неопределенное: сохранить лучшее, н потому безсознательный подборъ переходить въ сознательный и методический такъ незаметно, что почти нйтъ возможности пхъ разграничить. Въ обоихъ видахъ подбора главное средство состоитъ въ устранены скрещиванш между теми отлшпямп, которыя хотятъ сохранить, съ прочими индивидуумами той же или другихъ породъ. Но это достигается въ весьма различной степени при методическомъ и при безсознательномъ подборе; притомъ, при первомъ, поняпе о томъ, въ чемъ именно заключается свойство, которое должно быть сохранено или усилено, гораздо точнее и строже, чемъ во второмъ. Черезъ это методический подборъ действуете гораздо быстрее, такъ что, между темъ такъ Беквель и Кол-линсъ, действуя методически, значительно изменили качества своего скота даже въ короткое время своей жизни,—безсознательнын подборъ достигаетъ подобной цели лишь въ течете многихъ столйтш. Для уяснешя этого лучше всего привести рядъ примйровъ различныхъ видовъ подбора. Самую первоначальную Форму подбора можемъ мы видеть въ елйдующемъ, хотя только и предполагаемомъ, но почти пеобходимомъ случай. «Ежели существуютъ дик!е, стояние па столь низкой степени, что имъ даже никогда не приходить на умъ наследственность признаковъ въ ихъ домашнихъ животныхъ, то все же однако всякое животное въ особенности имъ полезное, для какой бы-то ни было цели, было бы тщательно сохраняемо во время голода пли дру-гпхъ бйдствш, которыми дшие такъ подвержены, и таюя привилегированный жпвотныя вообще будутъ оставлять болйе многочисленное потомство, чймъ худппя, о сохранены которыхъ въ то время вовсе не заботились. Слйдовательно, такое безеознательпое сохранеше лучшпхъ будетъ уже некотораго рода безсознательнымъ подборомъ».
Въ грубыя времена апглыской ncTopin пзбранныя жпвотныя были часто привозимы и были издаваемы законы, запрещаюпце пхъ вывози. Также повелйвалось иногда уничтожете лошадей ниже извйстнаго рос
(') Прируч. живот, и возд. раст. И, стр. 230.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВПНОВА УЧЕШЯ
87
та, что можетъ быть сравниваемо съ выдергпвашемъ «дряни» (rogues) садовниками. Волки въ Англш всЬ уничтожены, олени стали попадаться редко, быковъ перестали травить—и эти перемены отразились на соотв'Ьтствующихъ породахъ собакъ. Но можно быть увЬрену, что никто не говорилъ себе, когда перестали травить быковъ: теперь я стану разводить собакъ меньшаго роста и этимъ образую новую (теперешнюю) породу бульдоговъ. Но по мВрЬ изм'Ьнешя обстоятельствъ, люди безсознательно и медленно изменяли свой подборъ, т. е. переходили отъ одпихъ подобранныхъ качествъ къ другимъ. Самый замечательный случай подбора у полуцивплпзоваппаго народа, пли даже вообще у какого бы-то ни было народа, приводимый Гарциласомъ-де-ла-Вегою, потомкомъ Инковъ, производился въ Перу, до покорешя Испанцами. Ежегодно устраивались больппя охоты, на которыхъ всЬ дик!я животныя сгонялись съ огромнаго пространства къ одному пункту. Сначала уничтожались хищные звЬри; дикихъ гуанако п вигоней стригли; старыхъ самцовъ и самокъ убивали, другпхъ же отпускали на свободу. Осматривали различные виды оленей и также убивали старыхъ самцовъ и самокъ, но молодыхъ самокъ п некоторое число самцовъ, выбранныхъ изъ самыхъ краспвыхъ и снльныхъ, выпускали на свободу. «Такимъ образомъ, говоритъ Дарвинъ, Нпкп следовали системе совершенно противуположной той, которой следуютъ шот-ландсюе охотники, постоянно убиваюпцс лучшпхъ оленей, п тЬмъ обусловлпваюпце вырождеше этой породы (*)».
Подобные же примеры прпводитъ Дарвинъ и относительно растешй: «Никто не будетъ ожидать получить перворазрядный цвЬтокъ Анютиныхъ глазокъ или георгинъ отъ семянъ дикаго растешя. Никто не будетъ надеяться вывести первостепеннаго качества тающую грушу пзъ семянъ дикой груши, хотя можно въ этомъ успптъ отъ жалкого дикорастущаго спянца, если онъ произошелъ отъ садового сорта. Груша, хотя культивируется со времени Рпмлянъ, судя по oimcaniio Zinnia, была плодомъ весьма низкаго достоинства. Но достмжеше т Ьхъ ве-лпколепныхъ результатовъ, которыми мы теперь изумляемся, пзъ столь бЬдныхъ матер!аловъ, заключается въ весьма простомъ средстве, которому следовали безсознательно, именно: въ постоянной культуре всегда лучшпхъ пзъ извЬстныхъ сортовъ, въ посЕвЕ ихъ сЬманъ, п если получалась несколько лучшая разность—въ выборе ея, п въ продолжмтель-номъдействш все по этому же пути.Но садовники класспческаго перюда,
(*) Прир. жив. п возд. раст. II, стр. 227.
88
ДАРВШШЗМЪ
сажавшее лучппя груши, как) я только могли достать, никогда и не помышляли о техъ великолЬпныхъ плодахъ, которые мы йдимъ, хотя мы и обязаны нашими безподобными плодами въ некоторой малой степени тому, что они, какъ это весьма натурально, выбирали и сохраняли лучппя разновидности, каюя только могли найти» (*).
Съ другой точки зрешя можно разделить подборъ на сохраняющей и накопляющей, что почти совпадаетъ съ безсознательнымъ и съ мето-дическимъ подборомъ. «Когда животныя или растешя оказываются съ какимъ-нибудь, выдающимся и прочно передающимся по наследству, новымъ признакомъ, то подборъ ограничивается только сохранешемъ подобныхъ особей и устранешемъ скрещивашй». Это и можетъ быть названо сохраняющими подборомъ. «Объ этомъ предмете незачемъ более и распространяться», говоритъ Дарвинъ (**). «Но въ большинстве случаевъ новый признакъ, или какое-нибудь усовершенство-sianie въ старомъ, сначала возникаетъ только слабо и передается по наследству не прочно, и тогда-то испытывается вся трудность подбора», который въ этомъ случае, полагаю я, можно назвать подборомъ накопляющим?,, и для пего-то необходимы, въ занимающихся воспита-шемъ pacTeniii и въ особенности животныхъ, те редшя качества, о которыхъ было говорено выше.
Этотъ интересный предметъ не будетъ исчерпанъ, пока не упомя-немъ о техъ обстоятельствахъ, который благопр!ятствуютъ искусственному подбору. Это суть:
1) Большое число разводимыхъ индивидуумовъ, ибо такъ какъ полезный илп нравяпцяся человеку изменешя происходить только случайно, то вероятность появлешя ихъ значительно усиливается большими числомъ разводимыхъ особей. Поэтому напр., владельцы большпхъ торговыхъ заведешй для продажи живыхъ растешп и семянъ пмЬютъ гораздо болышй уснЬхъ въ произведении новыхъ цве точпыхъ разновидностей, нежели любители.
2) Легкость п удобство разведешя животныхъ или растепш по кли-матическимъ пли другимъ причииамъ.
3) Спосоопость размножаться въ раннемъ возрасте и черезъ корот-Kie перюды, иоо чемъ чаще происходить новыя поколЬшя, т^мъ больше шансовъ для происхождешя новыхъ пзмененш и отклонен!!!. Поэтому, говоритъ Дарвинъ, нельзя считать случайностью, что большая часть нашихъ огородныхъ и хлебныхъ растешй суть однолетшя
(") Orig. of sp. VI, р. 27.
{**) Прируч. живот, и возд. раст. II, стр. 212.
ГЛ. I.—И3.10ЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕНЫ
89
или двухлетия растешя; такъ что, по его словамъ, только морская капуста (Crambe marilima — любимая англшская овощь), спаржа, артишокъ, земляная груша (*), картофель и лукъ многолетни; но и этотъ послЬдшй размножается въ огородахъ, какъ однолетнее растете, и ни одно изъ нихъ не дало болЬе одной или двухъ разновидностей, за исключешемъ картофеля.
4) Легкость надзора за спариваньемъ и предупреждешемъ скре-щивашй, что особенно важно въ странЬ, уже переполненной другими породами того же вида. ПримЬръ представляютъ голуби, у которыхъ ' самецъ и самка спариваются на всю жизнь, такъ что въ той же голубятнЬ можно содержать много породъ, не опасаясь смЬшнванья между ними.
5) Ценность, придаваемая человЬкомъ различнымъ свойствамъ животныхъ и растешй, будетъ ли то ради пользы, или ради удовольствия изъ нихъ извлекаема™, что и превлекаетъ на себя его внимание, безъ чего ничто не можетъ быть произведено.
Конечно противоположный этому обстоятельства замедляютъ подборъ, или даже препятствуютъ ему. «Такъ, хотя я и не сомневаюсь, говоритъ Дарвинъ, что некоторый домашшя животныя изменяются менее, нежели друпя; однако же редкость или недо-статокъ отдЬльныхъ породъ кошекъ, ословъ, павлиновъ, гусей и пр. можетъ быть главнЬйше приписанъ тому, что подборъ не былъ пущенъ въ ходъ: относительно кошекъ—по трудности ихъ спариванья вслЬдств!е ихъ бродячаго и почнаго образа жизни (4-ое обстоятельство); относительно ословъ—потому, что они содержатся въ неболь-шомъ числЬ особей бедными людьми (1); относительно павлиновъ— ио трудности ихъ содержать и воспитывать въ неблагопр!ятномъ для нихъ климате (2); относительно гусей—по ихъ пригодности только для двухъ целей: на убой и для перьевъ, въ особенности же отъ того, что не чувствовалось удовольствгя въ выводЬ различныхъ породъ (5).
Этпмъ оканчиваю я изложеше изменчивости, наследственности и подбора у домашнихъ животныхъ п растеши. Многимъ можетъ быть покажется, что я слишкомъ распространился объ этихъ пред-
(*)«Въ Прируч. жив.и возд. раст.». II, стр.256, переведено—1ерусал им скш артишокъ. Этимъ именемъ называются по-французски два растения: земляная груша (Helianthus tuberosus) и родъ тыквы, называемой также турецкой чалмой. Очевидно, что тутъ разумелось первое изъ этихъ растенш, такъ какъ другое—тыква, растенхе однолетнее; вообщеже назваше 1ерусалимсюй артишокъ по-русски вовсе не употребительно.
90
ДАРВИНИЗМЪ
метахъ. Но я считаю это необходимым!», потому что собственно въ данныхъ, собранныхъ Дарвнномъ относительно изменчивости, наследственности и подбора, заключается вся Фактическая основа его учешя, на которой построено все здаше его теорш. На сравнительно немногихъ странпцахъ, посвященныхъ этому предмету, я постарался представить въ сжатомъ виде все существенное, пространно изложенное Дарвиномъ въ I п V главахъ его «Origine of species» и въ двухъ томахъ его сочинешя «Прпрученныя животныя и возделанныя растешя», за исключешемъ пяти главъ о гпбрпдпзме н главы XXVII о пангенезисе, которыя будутъ разсмотрЬны въ по-слЬдствш.
Переходъ къ природ^.
Факты, собранные Дарвиномъ съ такимъ трудолюб!емъ, эру-дищею п искусствомъ, касательно изменчивости домашнихъ жпвот-ныхъ и растешй, признавались п прежде всеми естествоиспытателями; оип пе открыты Дарвиномъ, а только такъ сказать концентрированы имъ въ одно целое, которое поэтому и поражаетъ насъ гораздо сильнее, чЬмъ когда они представлялись въ отдельности. Уве-личивъ этимъ путемъ значеше изменчивости прирученныхъ организмовъ, онъ еще усилилъ его тЬмъ, что старался показать тща-тельнымъ анализомъ Фактовъ, что все это разнообраз!е Формъ не можетъ быть вполне приписано ни кореннымъ разлшпямъ техъ дикихъ впдовъ, которые были приручены человекомь, ни помесямъ отъ нихъ пропсшедшимъ путемъ гибридацш, какъ это принималось многими естествоиспытателями, и что даже тамъ, где вл!яше этого Фактора и по его мненпо имело место, все же большая доля должна быть отнесена къ дЬйств1ю другпхъ причинъ, главною п преобладающею между которыми долженъ быть призпанъ искусственный, сознательный и безсозпательный, подборъ. Но, еслп и не въ такой степени, все же однако и до Дарвина всеми естествоиспытателями признавалось, что домашшя животныя и растешя были въ чрезвычайной степенп изменчивы; одпакоже, пе смотря па это, они не считали себя въ праве применять это къ органпзмамъ, живу-щпмъ въ естествепныхъ, природныхъ услов!яхъ, — заключить изъ изменешй домашнихъ животныхъ и растешй,—изменешй пропсхо-дящпхъ или происшедшихъ на нашпхъ глазахъ, пли по крайней мере на глазахъ исторш, более или менЬе постепенными переходами отъ одной Формы къ другой, — что такимъ же способомъ
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕНЫ
91
произошло и то безконечно большее разпообраз!е и различие Формъ, которое поражаетъ насъ въ природ!». Прштп къ этому выводу препятствовало то, что различ1я между естественными разновидностями (т. е. темп пзм4нен!ямп, который считаются результатомъ внешних! вл!яп!й) очень слабы; между тЬмъ какъ различая между видами того же рода значительны, а между видами различныхъ родовъ даже очень велики, и еще неизмеримо болышя между видами разныхъ семействъ, отрядовъ, классовъ.—Совершенно на-цротпвъ почти все принимали, что вл!яше человека на подчиненные ему организмы составляетъ явлеше совершенно особенное, исключительное,— видели въ одомашненныхъ органпзмахъ не аналогий, а напротивъ того противоположность тому, что представ-ляетъ намъ природа. Какому же пути следуетъ Дарвинъ, чтобы перейти отъ только что разсмотренныхъ нами явлешй, въ подчиненном! человеку Mipe домашнихъ животныхъ и pacTeniii, къ явлешямъ Mipa свободной природы? Дабы получить ясное представ-леше объ этомъ, мы должны 1) изложить доводы, приведенные Дарвпномъ въ пользу того, что результаты, добытые изъ наблю-денш надъ домашними породами, могутъ быть распространены и на организмы въ нхъ естественном! состояшп; 2) представить Факты изменчивости у дикихъ животныхъ п растеши и показать незаметный, или, лучше сказать, ничемъ существенным! не разграниченный переход! от! мепЬе важных! къ болЬе важным! измЬ-нешямъ,—от! такъ называемыхъ разновидностей, пропсшедшихъ, по общему признашю, подъ в.пяшемъ жизненныхъ условш,—къ видам!, считающимся постоянными и неизменными типами организ-мовъ; и наконец! 3) показать, что заменяет! въ природе ту главную причину различи, замечаемыхъ въ домашнихъ породах!, которую Дарвинъ видитъ въ искусственном! подборе.
1) Пзмпнчивостъ домашнихъ животныхъ u pacmeniil составляетъ ли достаточное основание для заключенья объ измтьнчивости и дикихъ видовъ?
Чтобы утвердительно отвечать на это положеше, необходимо доказать: а) что сами прирученныя животныя и возделываемый растешя не отличаются по природе своей никакими особенным! характером! имъ исключительно, пли хотя бы даже только преимущественно, свойственным!, въ сравнени съ организмами, не прирученными человеком!.
б) Что изменчивость, свойственная домашним! животным! и
92
ДАРВПНПЗМЪ
растешямъ, не представляетъ никакой такой особенной черты, которая накидывала бы на нее печать ненормальности.
Въ первомъ отношепш (п. а) делается следующее возражеше: «часто утверждали, что человекъ избралъ для одомашнешя т'Ь именно жпвотныя и растеюя, которыя были одарены необычайным!», при-рожденнымъ имъ, стремлешемъ изменяться и противостоять влияние различныхъ климатовъ». Если бы эти свойства составляли на самомъ д'Ьл4 особенность одомашненпыхъ животныхъ, то конечно изъ изменчивости ихъ нельзя бы выводить заключепш о таковой же и у дпкпхъ впдовъ... «Я не оспариваю», говоритъ по этому случаю Дарвинъ, «чтобы способность эта не увеличивала въ значительной мере достоинства большей части нашихъ одомашненпыхъ органпз-мовъ. Но какая была возможность дикому знать, когда онъ въ первый разъ прпручплъ животное—будетъ ли оно изменяться въ ирследующихъ поколЬшяхъ, и будетъ ли выдерживать вл!яше другихъ климатовъ? Разве слабая изменчивость осла и гуся, или слабая способность северпаго оленя переносить тепло, а обыкновенного верблюда—холодъ, помешалп ихъ одомаш нетто? Я не могу сомневаться, что, если бы другтя жпвотныя и растешя, въ одинаковомъ числе съ нашими домашними и принадлежатщя одинаково различ-нымъ классамъ и странамъ, были бы взяты изъ природнаго состо-яшя и могли бы быть размножаемы въ одинаковомъ числе поколепш, подъ вл!яшемъ приручешя; то они изменились бы среднпмъ числомъ въ такой же степени, въ какой изменились прародители ныне суще-ствуюшпхъ одомашненпыхъ видовъ (*)».
Другое возражеше, касающееся втораго пункта (п. б.),заключается въ томъ, что если домашшя разновидности дичаютъ, то неизменно возвращаются къ характеру ихъ первобытнаго родича (дикаго вида). Это значило бы, что все пзменешя, прюбретеняыя подъ влтянтемъ одомашнешя, составляютъ не более какъ внешнюю оболочку, такъ сказать искусствепную одежду, въ которую дик!й впдъ прп-нужденъ былъ облечься подъ влтяшемъ неестествепныхъ условш, въ которыя опъ былъ поставлепъ, но которую онъ сбрасываетъ подъ напоромъ некоей внутренней, присущей ему, сплы п возвращается къ своему природному, прирожденному, въ сущности остававшемуся непзменнымъ, первообразу. Объ этомъ предмете— одичаши—мы уже говорили выше и видели, что Дарвинъ отвер-
(*) Orig. of sp. VI, р. 13.
ГЛ. I.—ПЗЛ0ЖЕН1Е ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
93
гаетъ справедливость только что изложенная мнЫя о возвращеши домашнихъ животныхъ и растешй къ Форме ихъ дикаго прародителя, и относягщеся къ этому Факты подводитъ подъ вл!яше внЬш-нихъ условШ, которыя, если изменяются (сравнительно съ г1,мп, которыя вл!яли на организмъ въ состояши одомашнешя), то конечно должны измениться и сами организмы, но что это измЬнеше не идетъ неизменно въ направлении возврата къ дикой Форме, какъ это должно бы быть по изложенному мнешю.
2) Изменчивость животныхъ и растений въ дикомъ состояли.
Мы видели, что по мнешю Дарвина выводы, къ которымъ опъ пришелъ анализомъ Фактовъ изменчивости въ одомашненныхъ животныхъ л растешяхъ, могутъ быть распространены и па живущихъ въ естественпомъ состояши, что для этого, такъ сказать, нЬтъ теоре-тическихъ препятствий въ особенностяхъ тЬхъ и другихъ; но дабы иметь право действительно приступить къ этому распространен^ выводовъ, необходимо еще убедиться въ томъ, имеется ли для такого распространешя достаточное основаше, т. е. представляютъ ли дитя животныя и растешя изменчивость подобную, хотя бы и не столь сильно п резко выраженную, какъ встречаемая у домашнихъ животныхъ и растеши. Только въ этомъ последнемъ случае могла бы и опа подлежать объяснешю тЬмъ же путемъ, который былъ примененъ къ объяснешю различай, встречающихся у домашнихъ организмовъ. Крупныя различ!я, которыя мы называема видами, родами, семействами и пр., представляютъ задачу, вызывающую на разрешеше; но задача это конечно оказалась бы неразрешимою, по крайней мбрЬ тЬмъ же путемъ, которымъ объяснены различ!я домашнихъ животныхъ и растешн, еслп и у дикихъ не нашлось бы изменешй и отклонешй, хотя и более мелкпхъ, по подобиыхъ темъ, которыя послужили средствомъ для объяснешя у первыхъ. Однимъ словомъ, прежде чемъ приступить къ самому объяснешю, надо убедиться, существуетъ ли въ природе необходимый запасъ материала для этого объяснешя, находится ли строительный матер!алъ для возведешя здашя теорш?
Ие можетъ быть сомнЬмя въ томъ, что въ природе случаются внезапный самопроизвольный измЬнешя, напр. деревья пирамидальной Формы—какъ пирамидальный дубъ, встречаюгщпся дикпмъ въ лЬсахъ Калабрш, пли дубъ съ перисто-разрезпымп листьями въ лЬсахъ Вели-
94
ДАРВППИЗМЪ
каго герцогства Баденскаго и центральной Францш (*). Также точпо замечаются п уродливости. Но ни те, ни друпя не представляютъ важности въ занимающемъ насъ отношеши. Въ домашнемъ состоянш встречаются иногда уродливости, который соответствуютъ нормальной структуре другихъ видовъ, какъ напримеръ свиньи съ хоботкомъ. Если бы какой-нибудь дикш видъ свиньи обладалъ такимъ признакомъ, то, говоритъ Дарвинъ: «можно бы было утверждать, что онъ появился у него первоначально какъ уродливость». Но после тщательныхъ розысковъ ему пе удалось отыскать случаевъ уродлпвостп, походящихъ на нормальное строеше близкихъ видовъ, которое одно только и могло бы иметь значеше. Къ тому же «если бы уродливыя Формы этого рода и встречались въ природе и были способны къ размножешю (что не всегда бываетъ), то все-же, такъ какъ оне встречаются очень редко п единично, сохранеше пхъ зависело бы отъ необычайпаго стечет я благопр!ятпы\ъ обстоятельствъ; кроме того, въ первомъ же, или въ последующпхъ поколЬшяхъ, оне должны бы потерять черезъ скрещиванье свой природный характеръ» (**).Что касается до значительныхъ внезапныхъ, самопроизвольныхъ нзмЬнешй, не посящнхъ на себе характера уродлпвостп, то Дарвинъ не полагаетъ, чтобы и они когда-нибудь постоянно размножались въ природе, и слЬдующимь замеча-тельнымъ и совершенно правильнымъ разсуждешемъ отвергаетъ значеше этого рода изменешй для его теорш. «Почти каждая часть каждаго органнческаго существа такъ превосходно соотнесена къ сложными услов1ямъ жизни, что кажется столь же невероятнымъ, чтобы какая-нибудь часть могла быть внезапно произведена совершенною, какъ если бы сложная машина была изобретена человекомъ сразу въ состоянш совершенства» (***).
Поэтому самое важное, даже единственно важное значеше тйютъ только те мелюя измепешя, которыя называются индивидуальными, и вотъ определеше, которое имъ даетъ Дарвинъ: «Мнопя легкая разлшпя, появляющаяся между детьми техъ же родителей, плп про которыя можно предположить, что они такъ произошли, потому что наблюдаются въ индивпдуумахъ того же вида, живущпхъ въ той же ограниченной местности, могутъ быть названы индивидуальными отличгями. Они-то имеютъ великую для насъ важность», продолжаетъ Дарвинъ, «потому что, какъ каждому
I*} De Candolle. Prodromus. pars XVI, sect, poster., p. 6 и 9. (’*) Orig. of spec. VI, p. 34.
(**•) Ibid. p. 33, 3i.
ГЛ. I.—ПЗЛ0ЖЕН1Е ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
9э
должно быть известно, часто наследуются, п этимъ представляютъ необходимый матер!алъ для постепеннаго накоплешя» (*) въ более крупныя разности, называемый вар!ащями и разновидностями. Что эти индивидуальный различ!я касаются самыхъ важныхъ признаковъ— этому мы видели выше примеры въ разветвлены нервовъ червецовъ (Coccus) и въ мускулахъ лпчинокъ П'Ькоторыхъ пасЬкомыхъ. О тЬхъ отлич1яхъ, которыя представляются разными полами животныхъ, мы здесь говорить еще пе будемъ.
Накопляясь, этп индивидуальный различ!я образуютъ то, что на-зываютъ вар!ащями п разновидностями. Подъ первыми разумеются тЬ измепешя, зависяпця отъ прямаго 1шяшя Фпзпческпхъ условш, которыя по наследству не передаются, если услов!я изменяются, таковы напр. мепьппй ростъ и большая топкость морекпхъ раковинъ, живу-щихъ въ слабосолепоп воде. Разновидностями же называются те Формы, которыя произошли пли могутъ считаться происшедшими также подъ влышемъ внешипхъ илп внутрепипхъ жизненпыхъ усло-вш и передаются по наследству въ течете неопределенно длиннаго ряда поколешй. Дарвинъ считаетъ разлпчеше это не строгпмъ, говоря: «Кто можетъ сказать, что карликовыя раковины въ солонцеватой воде Балтшскаго моря и т. п. Bapiapin не наследовались бы въ течете по крайней мере немногихъ поколешй?» (**). Но если бы наследствен-; ность ограничивалась только немногпмъ, а пе неопределенно боль-шимъ чпсломъ поколешй, то этимъ разлшпе было бы уже достаточно мотивировано. Подобнымъ же образомъ отрицаетъ онъ и различие между разновидностями и видами. «Ни одно определеше поняпя вида не удовлетворяетъ естествоиспытателей», говоритъ онъ. «Вообще тер-минъ этотъ включаетъ въ себе неизвестный элементъ отдельнаго*акта творешя. Почти столь же трудно определить и выражеше разновидность-, но тутъ почти всегда подразумевается общность происхождешя, хотя и редко можетъ быть доказана» ('***). Мысль автора кажется мнй тутъ не совсемъ ясною, ибо общность происхождешя предполагается у всехъ иеделимыхъ составляющихъ видъ. По общепринятому, до появлешя Дарвинова учешя, взгляду,—поняпе вида предполагаетъ общность происхождешя въ соединены съ безграничною абсолютною устойчивостью въ томъ, что касается его существенныхъ
(*) Orig. of sp. VI, р. 34.
(»‘) Ibid., р. 33.
(***) \Ibid.
96
ДАРВИНИЗМЪ
характеровъ; а поняпе разновидности — также общность происхождения, но подъ вл1яшемъ жизненныхъ условш въ соединеши только съ значительным^ но пикакъ пе съ безграничным^ абсолютнымъ посто-янствомъ. Свое убйждеше о несуществоваши определенной границы между видами и разновидностями, что составляетъ положеше, необходимое для его теорш, Дарвинъ доказываетъ такъ называемыми сомнительными видами. Такими называетъ онъ Формы, которыя, обладая въ значительной степени характерами видовъ, однако же близко по-ходятъ па друпя Формы, или столь тесно соединены съ ними промежуточными звеньями, что на деле трудно решить: действительно ли то виды или разновидности. На практике, когда натуралистъ можетъ соединить две Формы, то считаетъ одну разновидностью другой, большею частью принимая наиболее обыкновенную, иногда же просто раньше описанную, за типически видовую, а другую за разновидность ея (*). Но встречаются случаи, когда весьма трудно решить, составляютъ ли эти близтая Формы разновидности или виды; иная Форма принимается за разновидность «даже и
(*) Для уяспен!я этого предмета, па которою Дарвинъ осповываетъ некоторые ,пзъ своихъ выводовъ, я считаю необходимые нисколько ближе разсмотреть это обстоятельство. Действительно, мпопе натуралисты такъ поступаютъ, т. о. принимают?» одно изъ измепешй вида какъ бы за его типическую Форму, а все прочая—какъ бы за уклонены отъ типа, и, описавъ видь, ставятъ всл'Ьдъ за этимъ описатемъ прЯхМО греческую букву £ и т. д. Собственно говоря поступать такъ р!;дко есть основаше, разве когда таьчя Формы суть явпыя уродливости или особенности, напрпмеръ пнрампдаль-пыя, плакуч1я, разс'Ьчепполистыя, пестролистый пли тому подобный Формы, которыя встречаются очень редко, въ псключптельпыхъ услшйяхъ. При этомъ очевидно предполагается, что основная видовая Форма сохранилась во всей своей типичности, съ самаго момента своего пропсхождешя. Вообще же, когда встречается несколько Формъ, включевиыхъ въ границы одного вида, гораздо проще принять, чтовпдъ, сообразно внешпимъ условымь, пли какнмъ бььто пи было причивамъ, разбился па несколько второстепеипыхъ отлпчШ, что п выражается тъмъ, что все эти Формы включаются безразлично въ число разновидностей, и персчпслеше пхъ начинается съ обозначения одной пзъ нихъ, наиболее обыкновенной пли ставшей ранее известною, первою буквой греческаго алфавита а. При этомъ ничего пс предрешается и эта разновидность а, за которую прппимаютъ самую обыкновенную Форму я которую пазы-вають communis, vulgaris, vera и т. п., можетъ быть пли типическою непзмеппв-шеюся, плп также отклонившеюся и принявшею некоторые особые более спещалпзи-ровапные характеры сверхъ общевпдоваго. Надо впрочемъ заметить, что иногда первый способь обозпачешя прямо съ буквы /? принимается только ради краткости и сохранения места. Строго говоря, это всегда неправильно, ибо вздъ долженъ заключать въ себе только те характеры, которые общп всемъ его подразделешямъ, какъ родъ только те, которые общи всемъ его впдамъ. Потому некоторые выводы, которые делаетъ Дарвипъ, принимая попят!е о разновидности исключительно въ первомъ смысле, какъ скоро увидимъ,—неосновательны.
ГЛ. I.—ИЗЛ0ЖЕИ1Е ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
97
при отсутствш соединительныхъ звеньевъ, единственно потому, что аналопя заставляетъ думать, что где-либо существуют!), пли по крайней мере существовали соединительный Формы; причемъ конечно произволу открыты широт двери» (*).
На некоторые пзъ примЬровъщриведенныхъ Дарвиномъ въ подтверждено такого взгляда, я здесь укажу: Ватсонъ составилъ для Дарвина списокъ 182 растущпхъ въ Великобриташи растеши, которыя обыкновенно почитаются разновидностями, но которыя всЬ считались некоторыми ботаниками за самостоятельные виды. Также въ родахъ, заключающихъ въ себе самые изменчивые мпогоФорменные виды, Бабингтонъ насчитываетъ въ своей Британской ФлорЬ 251 видъ, а Бентамъ только 112, что даетъ разность въ 139 сомпительныхъ Формъ.
Весьма замечательный прпм'Ьръ даютъ намъ изследовашя Валласа пасЬкомыхъ и преимущественно бабочекъ Малайскаго архипелага. Онъ отличаетъ въ нихъ: пзменчивыя Формы, местные Формы, геогра-Фичесшя расы или подвиды, и накопецъ настоящее замЬщающ!е виды (representative species).
Первыя очень изменчивы внутри границъ того же самаго острова. Вторыя довольно постоянны п различны между собою па томъ же островЬ, по если сравнить всЬ Формы съ разлпчныхъ острововъ, то различ!я оказываются очень легкими и постепенными, такъ что невозможно пхъ определить п описать, хотя крайшя Формы и достаточно различны. Третьи, т. е. подвиды, суть местныя Формы вполне уста-новивпйяся и отъединенный, но такъ какъ не различаются строго обозначенными п важными признаками, то только личное мнеше мо-жвтъ решить, которыя пзъ нихъ принимать за виды, а которыя за разновидности. Накоиецъ замещакпще виды имЬютъ на каждомъ острове тоже значеше, какъ и предыдущее (т. е. геограФичесше расы или подвиды), но такъ какъ они отличаются между собой большею суммою различи!, то принимаются почти всеми натуралистами за на-столице виды. При этомъ Дарвинъ былъ поражепъ еще тЬмъ Фактомъ, что ежели какое-либо дикое животное или растеше очень полезно человеку, или почему бы-то ни было привлекаетъ на себя его внимаше, то въ описашяхъ его всегда можно встретить упоминовеше объ его разновпдностяхъ.
Такимъ образомъ, «конечно никакой ясной разграничительной лиши
(*) Orig. of spec. VI ed. pag. 37.
7.
98
ДАРВИНИЗМЪ
до сихъ поръ не было проведено между видами п подвидами, т. е. Формами, которыя по мйнзю нЬкоторыхъ натуралистовъ весьма близко подходятъ, но однако же не вполне достигаютъ значешя вида; плп также между подпородами и хорошо обозначенными разновидностями, или между более легкими разновидностями и индивидуальными отлп-ч!ями. Этп различ!я смешиваются между собою нечувствительными рядами отступлешй, а таше ряды возбуждаютъ въ уме идею о действительною переходе» (*).
Индивидуальный отлич!я, представляются слабый интересъ для натуралистовъ систематиковъ, получаютъ огромную важность въ учеши Дарвина, потому что представляютъ первые шаги къ тЬмъ легкимъ разновидностямъ, которыя едва удостопваются упоминовешя въ есте-ственно-историческихъ сочинешяхъ, а «разновидности въ какой-либо малой степени более отличаемыя и постоянный суть шаги къ резко уже обозначенными и постоянными разновидностямъ, а эти ведутъ къ подвидами, а затемъ и къ настоящими видами» (**). Въ результате выходить, какъ Дарвинъ это положительно высйазываетъ, что «выра-жеше вмдб есть произвольное, даваемое ради удобства совокупности педелимыхъ близко похожихъ други на друга, и ничемъ существенными не отличается отъ выражешя разновидность, которое придается менее различными и более колеблющимся Формами. Выражеше разновидность, опять таки въ сравнении съ индивидуальными разлпч!ямп, прилагается также произвольно, ради удобства» (***).
Но если индивидуальный различ!я, всегда п постоянно встречаемый во всехъ организмахъ, суть начинаюпцяся вар!ацш, а эти—начи-наюпцяся разновидности, а разновидности—начинающееся виды, то, не говоря о первыхъ, на которыя мало обращалось впимашя, (да по ничтожности ихъ и трудно заметить и подвестп подъ кашя-либо обпця правила), по крайней мере последшя, т. е. характерный разновидности и виды, должны носить на себе некоторые следы своего происхождешя, выказывать некоторый свойства, пропстекаклщя пменно пзъ этого перехода первыхъ во вторыя, п происхождешя вторыхъ отъ первыхъ. Действительно, Дарвинъ находить несколько такихъ свойствъ или признаковъ, встречающихся, по самому характеру ихъ, преимущественно въ растешяхъ. Мы ихъ здесь перечислимъ:
(*) Orig. of sp. VI, pag. 41.
(**) Ibid., 41, 42.
(’**) Ibid., 42.
ГЛ. I.—ПЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
99
1) Наиболее процвтътающге или господствующее виды въ извтьст-ной страию чаще другихъ дают* происхождение хорошо обозкачен-иымъ разновидностям* или зачинающимся видам* (*). Подъ господствующими видами должно понимать следующ’ш трояшя отношен!», которыя могутъ пли совпадать между собою, илп встречаться въ отдельности. Именно сюда относятся:
а) Виды имеюпце обширное распространите по земному шару, хотя бы они нигде не были очень обыкновенны.
б) Виды обыкновенные, т. е. заключавшее въ себе очень большое число пнднвидуумовъ. Таковы напр. некоторый изъ нашихъ травъ и деревьевъ, тростинки (Phragmites communis), ель, береза, верески (Calluna vulgaris).
в) Впды весьма разданные въ известной стране, хотя бы географическое распространеше ихъ и число индивидуумовъ пе было очень велико. Сюда относятся растешя наименее взыскательный къ качествамъ почвы, къ степени влажности, отенеиностп и т. п. Напр. обыкновенная полевая гвоздика (Dianthus delloides). Она нигде не встречается въ очень болыпомъ числе экземпляровъ, но растетъ повсеместно, где только не слишкомъ сыро; географическое распространеше ея также довольно велпко.
Сравнивать изменчивость такихъ видовъ можно конечно только съ растешями, относящимися къ тому же семейству, илп по крайней мере классу, а не явнобрачныя съ водорослями напримеръ, какъ замечаем Дарвинъ. Ихъ сильная изменчивость выводится изъ следующихъ соображешй. Если растете сделалось господствующими, то значить вытеснило много другихъ; но и разновидности, чтобы достигнуть известной степени устойчивости, должны быть также победоносными въ этой борьбе, следовательно те, которыя произойдутъ отъ господствую-щихъ видовъ, съ некоторыми изменетями, пмеютъ большую вероятность унаследовать отъ своихъ предковъ, между прочими, и те качества, которыя доставили этими последними ихн господство.
2) Въ каждой cmpaim большге роды представляют* большую пропорцию господствующих* видов*, нежели малые роды (**). Если растешя какой-либо Флоры разделить на две почти равныя долп, такъ чтобы ки одной были отнесены виды болыпихъ, а ки другой меныпихи родовъ; то между первыми оказывается несколько большая
(’) Orig. of. sp. VI, pag. 43.
(”) Ibid., 44.
100
ДАРВПНПЗМЪ
пропорщя господствующих! видовъ. Мнопя обстоятельства впрочем! маскирують это явлеше; напр. водяныя растешя и тайнобрачпыя вообще очень далеко и равномерно распределены, следовательно представляют! большую пропорцпо господствующих! видов!, совершенно независимо отъ того, принадлежать ли они къ большимъ родамъ или нетъ.—Это вл!яше болыпихъ родовъ объясняется очень просто темъ, что ежели какой-нибудь родъ имеетъ въ стране много представителей, то значить, что органичесюя и неоргавичесюя услов!я ея благоприятствуют! роду, а следовательно должно ожидать, что между видами его найдется значительная пропорщя господствующих!.
3) Въ каждой странп виды, пргтадлежащ1е къ большимъ родамъ, болпе измтъниивы, шьмъ виды малыхъ родовъ (*). Если принимать виды за резко обозначивппяся и хорошо опредЬливппяся разновидности, то виды больших! родов! должны представлять большее ихъ число, чемъ виды малыхъ родовъ, потому что гдЬ образовалось много близко сродныхъ видовъ, тамъ должно вообще и теперь образовываться много разновидностей, т. е. начинающихся впдовъ. Где растетъ много болыпихъ деревьевъ, тамъ конечно ожидаем! мы встретить и много молодыхъ порослей, илп где, если можно так! выразиться, Фа-брикащя видовъ была въ еильномъ ходу, тамъ можно ожидать, что опа и теперь продолжаетъ быть деятельною. Этотъ общш Фактъ пли за-конъ, принимаемый Дарвиномъ, имеетъ большое значеше для всей его теорш, ибо естественный подборъ (какъ мы это вскоре увидимъ), действуя не иначе, какъ черезъ посредство выгодъ или преимуществъ, которыя одна Форма прюбр'Ьтаетъ надъ другими,—не можетъ упустить техъ выгодъ, которыя известная группа Формъ уже имеетъ на своей стороне. Самая же обширность группы (рода напр.) уже есть такое преимущество, ибо показываетъ, что виды, къ ней принадлежа-пце, получили отъ своего общаго предка какое-нибудь полезное свойство, дозволившее имъ достигнуть этой обширности, т. е. многообраз!я Формъ. Следовательно и въ будущемъ они же должны еще далее развиваться и получать все большее и большее численное превосходство; между темъ какъ группы (роды) мелюя, имея, говоря вообще, на своей стороне некоторую общую всемъ невыгоду, будутъ вытесняться и заменяться первыми. Но это не можетъ быть правиломъ, не имЬющимь исключешй, потому что изъ геологш известно, что мнопя группы, прежде чрезвычайно многочисленныя, въ последствии уменьшались и
(') Orig. of sp. VI, pag. 44, 45.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВ! УЧЕШЯ
101
даже совершенно исчезали, и паоборотъ очень малыя разрастались и достигали болыпаго разнообраз!я Формъ (видовъ). Но при этомъ мы всегда въ прав!) предположить значительный, хотя можетъ быть и очень медленный, изменеНя въ жизненныхъ услов!яхъ.
4) Многге виды, включенные въ большге роды, похожи на разновидности, потому что ггмгыотъ между собою весьма ттьсное сродство^). Фрисъ зам4тилъ относительно растешй, а Вествудъ относительно нас$комыхъ, что въ большихъ родахъ различш между видами весьма мало’. Но разли'йя между видами и разновидностями относительны, и естествоиспытатели, за недостаткомъ или неизвестностью промежуточпыхъ звеньевъ, принуждены, въ случае сомнительности видовъ, решать вопросъ о пхъ видовомъ достоинстве на основаиш того, достаточна ли для сего сумма ихъ различш. Следовательно виды большихъ родовъ более похожи на разновидности, чемъ виды малыхъ родовъ; или, какъ выражается Дарвинъ: въ большихъ родахъ,—въ которыхъ Фабрикуются разновидности, или начинаюгщеся виды, въ боль-шемъ противу средняго числе,—и готовые, сфабрикованные уже, виды все еще до некоторой степени похожи на разновидности, ибо отличаются между собою меньшею суммою различш, нежели средняя сумма видоваго различая вообще.
5) Виды большихъ родовъ относятся другъ къ другу, какъ разновидности одного вида между собою. Разстояше между видами (т. е. величина пхъ различш) одного рода, по общему признашю зоологовъ и ботаниковъ,—неодинаковое, и потому они подразделяются на подроды п вообще мёнышя группы. А Фрисъ замЬтилъ, что маленыбя группы вндовъ обыкновенно скучены, подобно спугникамъ вокругъ некоторыхъ (типическихъ) видовъ. А что же такое разновидности, прибавляетъ Дарвинъ, какъ не группы Формъ, неодинаково относящихся (разлпче--ствующихъ) другъ къ другу и скученные вокругъ нЬкоторыхъ Формъ, т. е. родптельскпхъ видовъ?
6) Виды, имюющге весьма близкое сродство съ другими видами, и этимъ поход ягцге на разновидности, часто ггмгьютъ очень ограниченное распространенге. Разновидности также весьма часто имеютъ очень ограниченное распространено, что впрочемъ Дарвинъ считаетъ трюизмомъ, ибо если бы разновидность получила более ооширное распространено, нежели ея предполагаемая коренная Форма (видъ), то ее бы стали называть видомъ, а типическую Форму разжаловали бы въ
(*) Orig. of sp. VI, pag. 45.
102
ДАРВПНПЗМЪ
разновидность. ЗдЬсь очевидно Дарвинъ руководствуется вышеизложенными мною въ примЬчаши на стр. 96 поняпемъ объ отношешяхъ между видами и разновидностями, которое не всегда принимается естествоиспытателями и, какъ я думаю, въ большинства случаевъ неверно. Въ доказательство Дарвинъ приводить исчислешя Ватсона, по которому 63 растешя, вероятно изъ окрестностей Лондона, которыя по лондонскому каталогу принимаются за виды, но которыя онъ принимаетъ за сомиительныя Формы, по причин!» ихъ близкаго сродства съ другими, — распространяются на 6,9 провинщй изъ чпела тЪхъ, на которыя Ватсонъ раздЬляетъ въ ботанико-геограФИческомъ отношеши Великобриташю. Въ томъ же каталог!» 53 призпанныхъ разновидностей распространяются средними чпсломъ на 7,7 провинщй, тогда какъ среднее распростраиеше видовъ, къ которыми он4 принадлежать, состав л яетъ 1£,з. Это, какъ Дарвинъ замЬчаеть, очевидный трюизмъ,—областью распространения всегда должно считать ие только область, гдЬ жнветъ типическая Форма, а и отклонешя отъ вея; а съ другой стороны за типическую принимается одна Форма, пмепно по ея распространенности. Къ этому же разряду доказательствъ относится:
Наконецъ 7} Если насколько близко-сродныхъ видовъ живут» въ двухъ различныхъ странахъ, то мы почти неизманно находимъ, что и насколько тождественныхъ видовъ общи обаимъ странам». Потому что, по словамъ Дарвина, существоваше близко-сродныхъ, пли такъ называемыхъ представительныхъ видовъ, предполагаетъ, по теорш нисхождешя, сопутствуемаго изменчивостью, что некогда существовала въ об4ихъ м'Ьстностяхъ вс'Ьмъ имъ общая прародительская Форма (*).
Птакъ, изъ всЬхъ этихъ соображений Дарвинъ приходить къ заклю-чешю, что выводы, полученные изъ наблюдешй надъ домашними животными и растешями, могутъ быть см4ло распространены на дпюе виды, и что эти послЬдше въ природномъ состоянш представляютъ намъ, въ ихъ индивидуальныхъ измёпешяхъ и разновпдностяхъ, достаточный матергалъ для объяснешя тЬмъ же путемъ, которыми объяснено происхождеше, т!хъ огромныхъ различШ, которыя представляютъ домашше виды, если только мы и тутъ найдемъ подобный же путь, подобный же средства. Для домашнихъ впдовъ этимъ путемъ илп средствомъ послужили Дарвину: искусственный, сознательный (методп-ческш) и безсознательный, подборъ. Что же зам4няетъ его въ прпродЬ?
(*) Orig. of spec. VI, pag. 419.
Г.1. I.—нзложен5е дарвинова учены
103
Борьба за существоваше.
Всякое органическое существо размножается въ такой сильной пропорцш, что ежели бы не было въ значительной мере уничтожаемо, то земля скоро наполнилась бы потомствомъ, происшедшимъ отъ одной пары. Даже были примеры удвоешя народонаселешя черезъ 25 летъ въ столь медленно размножающемся человеческою роде. По этой прогресыи черезъ тысячу л4тъ людямъ не хватило бы места не только чтобы жить, но чтобы только установиться столь же тЬсно, какъ стоять напримеръ въ церкви. Линней вычислили, что ежелп бы однолетнее растете производило только два семени (а нЪтъ ни одного растешя дающаго столь мало сЬмянъ), а эти сеянцы въ свою очередь преизвели бы на слйдующш годъ тоже только по два семени пт. д., то черезъ 20 летъ было бы более миллюна растешй (220=1.048.576). Слонъ, говоритъ Дарвинъ, считается наиболее медленно размножающимся^ животнымъ. Если принять, что онъ начинаеть размножаться 30-ти летъ и продолжаетъ до 90, и въ этотъ перюдъ произведетъ только 6 слоненковъ, живетъ же до 100 лЬтъ, то черезъ 740 или 750 летъ произошло бы отъ одной пары 19.000.000 живущихъ слоновъ.
Удивительное размножеше неболыпаго числа лошадей и рогатаго скота въ Пампасахъ Южной Америки, а въ последнее время рогатаго скота и овецъ въ Австралш, представляютъ Фактичесюе примеры этой необычайной способности къ быстрому размножение даже и медленно размножающихся породъ, каковы безъ сомнешя лошади и рогатый скотъ. Также точно быстро распространился кардонъ (Cynara Cardun-culus), завезенный въ южную часть Южной Америки. Онъ занимаетъ мнопя квадратный мили, съ исключешемъ почти всякаго другаго растешя. Некоторый растешя, завезеппыя изъ Америки въ Остъ-Индпо распространились отъ мыса Коморина до Гималайскаго хребта. Едва ли нужно упоминать о низшихъ животныхъ. ВсЬмъ известны прискорбные примеры—кузьки (Anisoplia Austriaca), который неудержимо размножился въ несколько летъ по всей южной Росши до размЬ-ровъ общественнаго бедств!я, несмотря на все мЬры, принимаемый къ уничтожение этого жука, и Филлоксеры, уничтожившей более полумиллюна десятинъ виноградниковъ во Франщи въ какпхъ-нпбудь 20 летъ. Сусликъ также составляетъ народное бедств!е; мне самому случилось встретить въ Манычской степи целый обозъ переселен-цевъ, бежавшихъ или спасавшихся отъ сусликовъ за Донъ (съ западной его стороны на восточную). Кому пе известны также пзумитель-
104
ДАРВИНИЗМЪ
ине примЬры внезапнаго размножешя саранчи, летящей въ течеше многихъ часовъ непрерывно стаею, или лучше сказать слоемъ въ несколько верстъ ширины и десятковъ саженъ толщины, такъ что затмеваетъ собою солнце. Но самые удивительные примеры способности къ неимоверному размножение представляютъ все таки рыбы. Въ большой треске насчитываютъ до 9.000.000 икринокъ. При наследовали Бэромъ касшйскаго рыболовства, нами было найдено въ севрюге обыкновенной величины до GOO.OOO икринокъ, въ весившей 11 пудовъ белуге 2.400.000 икринокъ, икры было въ ней около трехъ иудовъ. Если принять во внимаше, что бываютъ белуги отъ 80 до 100 пудовъ, и что четверть ихъ веса составляетъ икра, мы придемъ къ изумительному числу почти 20.000.000 икринокъ въ одной рыбе. Во второмъ поколешй это дало бы уже 400 биллюновъ белугъ, для которыхъ не только пищи, по и места далеко бы не хватило въ Касшй-скомъ море; ибо если принять, въ круглыхъ числахъ, поверхность его въ 8.000 □ миль, а глубину въ 50 саженъ (что слишкомъ много), то на каждую кубическую сажень воды пришлось бы по 400 белугъ. При этомъ надо твердо помнить, что это изумительное количество зародышей пе составляетъ главнаго условия быстроты размножешя, какъ отчасти уже видно изъ предыдущихъ примеровъ; ибо, при геометрической прогрессии возрасташя, самый слабо размножакищйся организмъ потребовалъ бы сравнительно только не много лишнихъ летъ, чтобы достигнуть того же результата, какъ и наиболее- быстро размножаюпцйея—т. е. переполнешя собою земнаго шара.
Въ действительности численность какого-либо вида лишь весьма косвеннымъ п посредственнымъ образомъ зависитъ отъ производимаго имъ числа зародышей. Кондоръ, говорить Дарвинъ, кладетъ только два яйца, страусъ же около двухъ десятковъ, а кондоръ едвали не многочисленнее страуса (въ этомъ примере дЬло идетъ объ америкап-скомъ страусе, сравнительную численность котораго съ кондорами нашъ авторъ пмелъ самъ случай наблюдать). Истиппое значеше и важность числа спосимыхъ яйцъ заключается въ вознаграждеши, или въ уравновешпваши значптельнаго уничтожешя, претерпеваемаго разными видами въ некоторые—обыкновенно ранше—перюды ихъ жизни. Если же животное можетъ какимъ-нибудь образомъ охранять свои яйца или своихъ детенышей, то численный уровень его можетъ поддерживаться па определенной высоте и при малочисленности его произрождешй.
Но такъ какъ въ природе не одинъ впдъ, а великое множество— несколько сотъ тысячъ, наверное более полумиллиона различныхъ
ГЛ. I,—ПЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
103
растительныхъ и животныхъ оргапизмовъ, а между тЬмъ каждый изъ нихъ въ отдельности скоро переполнилъ бы землю; то очевидно, что вс4 они не иначе мбгутъ продолжать свое существоваше, какъ ограничивая другъ друга, такъ сказать, непрестанною борьбою между собою. «Ничего не можетъ быть легче», говоритъ Дарвинъ, «какъ признать на словахъ истину всеобщей борьбы за существоваше, и ничего труднее, какъ постоянно пмЬть её въ виду. Если однако она не вкоренится въ наше сознаше, то вся эконом!я природы, всякш Фактъ распределения оргапизмовъ, ихъ редкости, пзобил!я, исчезновешя и изменчивости будетъ нами только очень туманно, или даже совершенно ложно пони-маемъ. Мы видимъ лице природы светлымъ отъ радости, часто впдимъ пзбытокъ изобилия пищи, но не видимъ илп забываемъ, что птицы, праздно поющ1я вокругь насъ, большею частью живутъ на счетъ насекомыхъ или сЬмянъ, и такимъ образомъ непрестанно уничтожаютъ жизнь; илп забываемъ,въ какой сильной степени сами эти певцы, или ихъ яйца, илп ихъ птенчики уничтожаются хищными птицами плн зверями; мы не всегда имеемъ въ виду, что хотя теперь можетъ быть п нзбытокъ въ пищЬ, но что это бываетъ не во всЬ времена года и не во всяки годъ» (*).
Намъ надо теперь перечислить главные разряды тЬхъ обстоя-тельствъ, которыя уничтожаютъ излишекъ неделимыхъ каждаго вида и темъ держать въ определенныхъ границахъ численность каждаго пзъ нихъ. Предметъ этотъ вообще очень теменъ, и хотя нЬкоторыя изъ причинъ очевидны, друпя—важнЬйппя намъ совершенно неизвестны, даже для человеческаго рода, наиболее въ этомъ отношеши изследо -ваннаго. Такъ напр., мы принуждены ограничиваться лишь соображе-шями самаго общаго свойства, когда хотимъ указать на то, почему въ одной странЬ, часто при весьма пеблагопр1ятныхъ ус.юв1яхъ, какъ напр. въ Ирлапдш, паселеше возрастаетъ очень быстро, а въ другой, напротивъ того, при обстоятельствахъ благопр!ятныхъ, весьма слабо, какъ напр. во Франщи, по всей вероятности самой богатой стране въ Mipb. Часто прибегаютъ для объяснешя этого къ развращенно нравовъ, но эта причина можетъ относиться только къ большими городами, которые впрочемъ также не развращеннее, чемъ въ другихъ странахъ; въ деревняхъ же населеше и нравственно, и релипозно на столько же, какъ и въ большей части другихъ странъ (**).
(*) Orig. of sp. VI, pag. 49.
. (**) Причины эти относительно Фрашца довольно точно известны. ОпЪ заключаются преимущественно въ намВрепномъ огпаничешн числа рождений при бракахъ,
106
ДАРВНННЗМЪ
ГлавнейшЬя изъ видимыхъ причпнъ суть:
1) В мяте неорганическом мгра, которое чрезвычайно могущественно, напр. высыхаше мЬси», где выметана икра водяпыхъ животныхъ, упичтожаетъпхъ часто, мало сказать, миллюпами и мнллЬардами. Таково же в.пяше климата, необычайныхъ холодовъ, засухъ, жаровъ, дождей, урагановъ, землетрясешй, изверженш, особенно подводныхъ, когда, отделяющая вредные газы, нефть убива^гъ большое количество водяныхъ животныхъ, какъ это случается въ окрестностяхъ Баку. Изъ болЬе обыкновенныхъ случаевъ укажемъ на то, сколько напр. сЬмянъ уносится в4тромъ въ таюя непригодный места или почвы (воду пли сушу, смотря потому принадлежать ли они къ сухопутнымъ или водянымъ растешямъ), где опи не могутъ расти. Въ этомъ отношенш надо однако заметить, что очень часто влЬяшя, которыя съ перваго взгляда мы склонны приписать непосредственному действии Физиче-скпхъ услов!й, въ значительной мЬре собственно не отъ нихъ зависать, а отъ взаимодЬйствЬя оргапизмовъ, о которомъ будемъ сейчасъ говорить подробнее. Такъ папр., кажется, что опереше сЬмянъ обыкновеннаго одуванчика имЬетъ отношение лишь къ вЬтру, однако же преимущество, доставляемое оперенными семенами, находится безъ сомнЬшя въ тЬснейшемъ соотношеши съ тЬмъ обстоятельствомъ, что семя, далеко уносимое, получаетъ возможность упадать на незанятую другими растешямн почву, которыя тамъ, где они густо застилаютъ землю, не допустили бы его до роста.
2) Разныя эпидемги, которыя въ настоящее время подводятся подъ действ!е паразитовъ, и следовательно подъ категор!ю взаимодейств!я организмовъ на организмы. Всему этому подвержены не только человекъ и одомашненные пмъ организмы, но и организмы въ дпкомъ прп-родномъ состоянш.
3) Взаимодпггствге органическихъ существъ однихъ на друйя. Эта причина, по совершенно справедливому мнЬнцо Дарвина, есть самая могущественная изъ всЬхъ, по конечно и она была известна задолго до него, пбо всякш, кто говорилъ напримеръ, что урожай хлЬбовъ плохъ, потому что посевы заглушены сорными травами, указывали па Фактъ сюда относящшся. Уже Августъ-Ппрамъ Декандоль, въ своей обширной физюлопи растеши, и Ляйель весьма обстоятельно разбирали этотъ предметъ; темъ не менее заслуга Дар
лаже крестьянъ въ большинства департаментов!,, я именно самыхъ богатыхъ. См. Charles Bichet: «L’accroissetnent de la population francaise». Revue des deux mondes. 1882.1 Juin, p. 587—616 п также 15 Avril, pag. 900—932.
ГЛ. I.—ПЗЛОЖЕШЕ ДАРВННОВА УЧЕШЯ
107
вина несомненно очень велика въ томъ отношены, что онъ обратнлъ внимаше естествоиспытателен на эту сторону явлешй въ природе, хотя, какъ это весьма часто встречается въ псторш наукъ, онъ до-стнгъ этого именно тЬмъ, что припнсалъ ей ташя вл1ян!я, которыхъ она произвести не можетъ, и тЬмъ преувеличилъ значеше этого Фактора.
Въ этомъ взаимод'Ьйствш организмовъ можно отличить:
а) Пищу, которая вЬдь безъ исключешя прямо или косвенно доставляется однимъ организмамъ—другими организмами, такъ какъ даже необходимая для растешй примесь угольной кислоты въ воздухе поддерживается въ должной пропорщи дыхашемъ животныхъ, а чистота воздуха, т. е. количество въ немъ кислорода определяется растешями; азотпстыя вещества также извлекаются животными пзъ растешй и возвращаются этимъ последннмъ въ значительной мере животными, въ впдЬ удобрешя. Друпс примеры более пепосредственнаго питашя однихъ организмовъ на счетъ другихъ слншкомъ пзвЬстны п очевидны, чтобы нужно было о нихъ говорить. Количество пищеваго запаса определяетъ для каждаго вида крайнюю границу, до которой онъ можетъ размножаться.
Ь) Более непосредственно воздЬйств1е одного вида на другой тЬмъ, что одни слушать добычей для другихъ, и эти послЬдше бол Ье непо-средственнымъ образомъ опредЬляютъ чпеленность первыхъ.
с) Некоторые более сложные и потому труднее уловимые способы взаимодейств!я организмовъ. НапримЬръ, большая часть молодыхъ растешй, уже проросшихъ изъ семени, не могутъ продолжать расти, потому что попадаютъ па почву уже такъ сказать насыщенную растительностью, или где имъ вредно излишнее лте^пеше, или наоборотъ излишне непосредственное действ1е солпечныхъ лучей, напр. для лесныхъ растешй. Это относится и къ взрослымъ растен^ямъ. Такъ, еслп лугъ былъ въ течеше долгого времени постоянно скашиваемъ, или трава его поедаема пасущимся скотомъ по мВрб ея выросташя, то более крЬпшя растешя уничтожать слабейппя, еслп дозволить траве луга вполне вырастать. Дарвинъ приводить интересный результатъ сделаннаго имъ опыта. Изъ 20 видовъ, растущихъ на маленькомъ куске (въ 12 □ Футъ) постоянно скашнваемаго луга, погибло 9, когда дозволено было траве вырастать до ея полнаго роста. Другой приводимый Дарвиномъ примерь столь любопытепъ, что я считаю пе лишнимъ привестп его вполне. Вь имеши одного его родственника, въ СтаФФордшейре (въ западной части средней Англы) находилось обширное совершенно безлесное, поросшее верескомъ пространство (heath), до котораго не касалась
108
ДАРВИНИЗИЪ
рука человека. Часть его, нисколько сотъ акровъ (десятина заключаетъ въ себй почти 2% акра), была огорожена и засажена обыкновенною сосною (Pious sylvestris) 25 лйтъ тому назадъ. Перемена въ растительности, отъ этого происшедшая, была значительнее, чймъ при переходе съ одной почвы на другую. Не только изменилась пропорция между видами, но появилось двенадцать растешй (не считая злаковъ и осокъ), которыхъ на неогороженномъ мйстй вовсе не расло. B.iinnie на иасй-комыхъ должно было быть еще значительнее, ибо въ плантацш сосенъ сделались весьма обыкновенными шесть иасйкомоядныхъ нтицъ, которыхъ пе было йа пространстве, поросшемъ верескомъ, посйщаемомъ двумя другими насекомоядными птицами. Все эти из-мйнешя произошли отъ того, что скотъ не могъ входить въ загороженое место.
Еще большую сложность взаимодйпств!я организмовъ представляетъ другой примйръ отчасти гипотетический, но совершенно вероятный. Въ ийкоторыхъ странахъ света пасекомыя обусловливаю™ существоваше скота. Въ Парагвае ни рогатый скотъ, ни лошади, пи собаки никогда пе дичали и не дичаютъ, хотя къ северу и къ югу эти одичавппя жнвотпыя живутъ въ огромномъ количестве. Азара и Ренгеръ показали, что это зависитъ отъ многочисленности одного вида мухъ въ Парагвае, который кладетъ яйца въ пупки только что родившихся животныхъ. Но что-нибудь должно же задерживать размножеше и этой мухи, вероятно какое-нибудь паразитное животное. Ежели бы некоторый насекомоядный птицы уменьшились въ Парагвай, вероятно паразиты насйко-мыхъ умножились бы, это уменьшило бы число мухъ, кладущихъ яйца въ пупки, тогда рогатый скотъ и лошади одичали бы, а это въ свою очередь чрезвычайно изменило бы характеръ растительности (какъ это и замечено Дарвиномъ въ другихъ частяхъ Ю. Америки), что сильно повл!яло бы на насекомыхъ, а это, какъ въ СтаФФордшейрй, па иасекомоядныхъ птицъ, и такъ все далйе и далйе, въ кругахъ воз-ростающей сложности. Битвы въ битве должны непрестанно происходить, а все же силы такъ тонко уравновешены, что фпзюгпом!я природы остается неизменною въ течеше долгихъ перюдовъ, хотя безъ со-мпйшя совершенная безделица могла бы доставить победу одному органическому существу надъ другимъ. Вотъ еще замечательный примйръ везде приводимый, какъ доказательство глубины и плодотворности Дар-впнова взгляда на природу: «Посйщеше пчелами необходимо для опло-дотворешя ийкоторыхъ видовъ клевера. 20 головокъ ползучаго бйлаго клевера (Trifolium repens L.) дали 2290 сймянъ, тогда какъ друпя 20,-которыя были защищены отъ прилета насйкомыхъ, пе дали нп одного;
II. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИИОВА УЧЕШЯ
10fr
100 головокъ краснаго луговаго клевера (Trifolium pratcnse L.) дали 2700 семянъ, а 100 защищепныхъ головокъ—ни одного. Но красный луговой клеверъ посещается исключительно шмелями, потому что друпя пчелы не могутъ достать нектара, вероятно пе могутъ этого сделать и маленыпя бабочки, не смотря на пхъ длинный хоботокъ, потому что ихъ весъ недостаточенъ, чтобы отмякнуть боковые лепестки—такъ называемые крылышки—чтб необходимо, дабы проникнуть до сладкаго сока, паходящагося, какъ это зпаютъ все дети, у основашя венчика. Поэтому весьма вероятно, что ежели бы весь родъ шмелей исчезъ, пли сделался очень редокъ въ Англш, то и луговой клеверъ (а также п Анютины глазки, тоже посещаемые только шмелями) сталъ бы очень редокъ, или совершенно бы исчезъ. Но число шмелей зависитъ въ значительной степени отъ числа полевыхъ мышей, разоряющихъ ихъ соты п гнезда, и полковники Ныоманъ, долго наблю-давшш нравы шмелей, думаетъ, что две трети ихъ уничтожаются мышами въ Англш. Но число мышей въ сильной мере зависитъ отъ числа кошекъ, и Ныоманъ говорить, что около деревень и маленькихъ горо-довъ онъ находилъ гораздо больше шмелиныхъ гнездъ, чемъ въ другихъ мЬстахъ, что онъ прпппсываетъ большему числу кошекъ, уничто-жающихъ мышей. Такимъ образомъ совершенно вероятно, что при-сутств1е какой-нибудь кошачьей породы можетъ определить количество некоторыхъ цвЬтовъ въ пзвестномъ округе, черезъ посредство сначала мышей, а затЬмъ шмелей (*').
Естественный подборъ.
Все эти примеры и разсуждешя показываютъ намъ огромное зпа-чеше борьбы за существоваше, какъ Фактора, регулирующаго относительное число неделимыхъ въкаждомъ виде животныхъ и растеши. Они объясняютъ, какпмъ образомъ определяется ею распределено органи-ческпхъ Формъ въ развыхъ странахъ, почему напр. некоторый растешя и животныя, могуопя жить по климатическими услов!ямъ въ какой-нибудь стране и действительно въ ней живупця, повидимому безъ всякой особой заботы человека, безъ охраиешя ихъ отъ излишняго холода или жара въ садахъ, пли па супился на лугахъ,—не могутъ однакоже одичать. Некоторая весьма значительная доля общей гармоши природы, установившагося въ ней порядка, находятъ себе достаточное объяснеше въ этомъ явлешй, на которое действительно обращалось
(’) Относительно взаимодействуя организмовъ см. Orig. of spec. VI, pag. 55—58.
110
ДАРВПНПЗМЪ
слишкомъ мало впимашя до Дарвина. Но какимъ же образомъ объ-ясняеть оно намъ накоплеше мелкпхъ ипдпвидуальныхъ разлпчш въ те крупный, поражаюпря наше внимаше, разлн’пя, которыя мы обозна-чаемъ терминами: разновидностей, видовъ и т. д.? Это происходить, по Дарвину, слЬдующимъ образомъ:
Нужно отличать два вида борьбы за существоваше: одинъ происходить непосредственно между какими-либо органическими существами и внешними вл!яшями неорганической природы, или другими организмами, отъ которыхъ опп защищаются пли своимъ строешемъ, или своимъ пнстпнктомъ. НапримЬръ волкъ старается поймать зайца, чтобы его съесть, а заяцъ старается спастись быстрыми б4гомъ, прыжками въ сторону, гЬмъ, что старается достигнуть горки илп холма, вверхъ по которыми его длинныя задшя поги позволяютъ ему лучше бежать, нежели волку, илп тЬмъ, что притаится за кустикомъ въ лесной чаще. Этимъ конечно отчасти определяется съ одной стороны число зайцевъ, съ другой же и число волковъ, на сколько опп добываюсь свою ппщу на счетъ зайцевъ. Но, кроме этой, такъ сказать, внешней войны между волками и зайцами, ведется, въ то же время и въ томъ же самомъ отношеши, другая междуусобная война волковъ съ волками п зайцевъ съ зайцамп. Положпмъ, что путемъ изменчивости произошло такое индивидуальное измЬнеше въ известномъ числе волковъ, по которому глаза ихъ стали нисколько зорче, чемъ глаза обыкновенныхъ волковъ, илп онп получплп возможность несколько быстрее бегать, пли какое-либо выгодное отпошеше между пхъ передними п задними ногами доставило имъ возможность быстрее взбегать на горы;—этп волки будутъ добывать больше зайцевъ, чёмъ друпе, и ежели въ какой-либо стране зайцы составляютъ главную, преимущественную пищу волковъ, то онп будутъ среднимъ чпсломъ сильнее другихъ волковъ, а следовательно и лучше переносить зпмшй голодъ, и лучше избегать нападенш, преследующпхъ пхъ враговъ, и даже успешнее противостоять разнымъ болезпямъ, такъ что въ конце концовь онп будутъ и сильнее размножаться, чемъ nponie волки, и такимъ образомъ съ течешемъ времени заменять ихъ собою. Но по совершенномъ до-стиженш этой победы, или даже п прежде этого, между этими улучшенными волками можетъ произойти еще какое-либо пз-менеше, усиливающее этп выгоды. Тогда въ междуусобной борьбе между волками, этп последше получать такой же перевесь надъ ними, какой сами победители преяшпхъ волковъ некогда получили надъ этими последними, и процессъ этотъ можетъ последовательно повторяться несколько разъ, пока не образуется новая
ГЛ. I.—ПЗЛ0ЖЕН1Е ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
111
разновидность волковъ, отъ которой зайцамъ пришлось бы гораздо хуже, чЬмъ отъ прежнихъ волковъ. Но тоже самое будетъ и съ зайцами, если и между ними будутъ появляться полезный для нихъ пзмЬнешя, увеличиваюпря ихъ средства спасешя отъ волковъ какимъ бы-то ни было образомъ. Этп изменешя подобнымъ же образомъ будутъ накопляться, нарастать, такъ что въ конце концовъ отношен!я между волками п зайцами нисколько пе изменятся; та же пропорщя зайцевъ будетъ становиться добычею волковъ, какъ и прежде; но сами зайцы и сами волки будутъ уже не те, что были прежде, а измененные, улучшенные волки п зайцы, однимъ словомъ новыя ихъ разновидности.
Этотъ видъ борьбы, въ отлшпе отъ предыдущая, можетъ быть иазванъ копкурренщею, сопернпчествомъ, илп точнее п обозначите льнее—компетицгею, состязатемъ. Впрочемъ п въ промышленной борьбе, которая вероятно и возбудила у Дарвина первоначальную мысль о применеши борьбы, какъ принципа совершепствовашя орга-нпзмовъ, должно отличать два вида ея: борьбу въ тесномъ смысле этого слова, между покупателями и продавцами, которая определяетъ цену товаровъ; и борьбу, или точнее соперничество (конкурренщю), или состязаше (компетицпо) между производителями, которая собственно совершенствуетъ ихъ продукты, причемъ производители дурныхъ или дорогихъ продуктовъ побиваются, разоряются и должны уступить место более искуснымъ противниками. Между борьбою промышленною и борьбою въ органпческомъ млр'Ь замечается еще и другая аналопя: это состязаше въ большинстве случаевъ борьбы экономической и почти никогда въ борьбе органической не поселяетъ вражды въ незаметно для самихъ себя состязающихся индивидуумахъ. Аналопя эта можетъ быть проведена еще далее: какъ въ промышленной борьбе самое сильное соперничество суще-ствуетъ между производителями одпнаковыхъ и близкихъ по своимъ свопствамъ и назначешю земледельческихъ, Фабричныхъ или реме-сленныхъ произведен!!!; такъ п внутренняя междуусобная борьба, пли состязаше между организмами, всего сильнее должно проявляться между видами того же рода, между разновидностями того же вида, а въ особенности между индивидуальными различ!ями той ясе разновидности, ибо они находятся, и по отношешю своего местонахожде-шя, и по роду ихъ пищи, или добычи, которую стараются захватить, н по опасностямъ, которыхъ имъ предстоитъ избегать,—въ самыхъ тесныхъ, въ самыхъ близкихъ и сходныхъ между собою отношешяхъ. Такъ напр. недавнее распространеше одной ласточки по некоторымъ частямъ Соедпненныхъ Штатовъ причинило уменыпеше въ числен
112
ДАРВВНИЗМЪ
ности другой породы ласточекъ: рыжекрылая везде почтя уничтожила прежнюю бурокрылую. «Въ Poccin маленькш аз!атскш тараканъ (вероятно здесь разумеется рыжш Blatta germanica) везде вытесняли своего крупнаго родича (вероятно Blatta orientalis—черный тара-каиъ) (*). Въ Австралш домашняя пчела быстро упичтожаетъ маленькую туземную пчелу, не имеющую жала. Мы можемъ смутно понимать, почему соперничество или состязаше должно быть сильнее между близко сродными Формами, занимающими приблизительно тоже самое место въ экономш природы; по едва ли, хотя въ одиомъ случае, можемъ опредЬлительно сказать, почему одинъ впдъ остается победи-телемъ надъ другимъ въ великой битве жизни» (=**).
Если обобщимъ эти примеры, то можемъ сказать, что, «благодаря борьбе за существоваше, всяюя изменешя, какъ бы они ни были малы и отъ какой бы причины ни происходили, если только они въ какой-бы то ни было степени выгодны для неделимыхъ извЬстнаго вида, въ его безконечно сложныхъ отношешяхъ къ другимъ оргапи-ческимъ существамъ, или къ Физическимъ условиями жизни,—будутъ стремиться къ сохранение такихъ неделимыхъ, и будутъ вообще наследоваться нхъ потомками. Потомки эти также будутъ иметь больше вЬрояпя пережить другихъ,. такъ какъ ведь изъ многихъ неделимыхъ каждаго вида, перюдически раждающихся, только небольшое число можетъ остаться въ живыхъ» (***). Следовательно по сходству явлешй, замечаемыхъ въ домашнихъ животныхъ и расте-шяхъ, у которыхъ. вследств!е подбора человекомъ тЬхъ изменешй, которыя онъ считаетъ для себя пригодными, они все более и более приближаются къ его нуждамъ, можно и это дЬйствге борьбы за существоваше назвать естественнымъ подборомъ. Выражеше часто употребляемое Гербертомъ Спевсеромъ: переживите приспособленнтьй-гиихъ (survival of the fittest) кажется Дарвину точнее и иногда столь же приличными.
II такъ, подъ именемъ естественная подбора, пли переживания приспособленнпйшихъ должно разумЬть: «сохранение блаюпргятныхъ инднвидуалъныхъ особенностей и измпненгй и уиичтожете тпхъ, которыя вредны» (****), ибо по темъ же самыми причинами, по кото-
(*) Прим^ръ этотъ п« вИренъ: об а таракана преблагополучно продолжаютъ совместно существовать въ Poccin. ,
(’*) Orig. of spec. VI, pag. 59.
(***) Ibid., 59.
Ibid., 63.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
113
рымъ выгодно измЬпенныя неделимый должны сохраняться въ боль-шемъ числе, чЬмъ оставшаяся неизмененными;—измененный въ невыгодному вредномъ направлеши должны погибать въ сравнительно еще болыпемъ количестве. «Если иметь въ виду, какъ безконечно сложны и въ то же время тесно принаровлены взаимныя отношешя органическихъ существъ, и следовательно кагбя безконечно разнообразный различая въ строеши могутъ оказаться полезными каждому существу, при изменяющихся услов!яхъ жизни, то можетъ ли казаться невЬроятнымъ, что отъ времени до времени станутъ происходить измЬнешя въ чемъ-нибудь полезныя въ великой и сложной битве жизни для самихъ индивидуумовъ, когда мы видимъ же, что так!я полезныя, хотя и не для нихъ самихъ, а для человека, изменешя происходить у домашнихъ животныхъ и растеши» (*). ОдноничЬмъ пе менее вероятно другаго. Что касается «до измпненШ ни полезныхъ, ни вредныхъ, то они не подлежать дгъйствио естествепнаю подбора, и останутся колеблющимся элементомъ, какъ можетъ быть мы это видимъ въ такъ называемыхъ многоформенныхъ или полиморф-ныхъ видахъ» (**). Къ этимъ многозначительнымъ, какъ увидимъ въ последствш, словамъ добавлено въ новомъ изданш: «.или наконецъ установятся, фиксируются, благодаря природа оргапизмовъ и природа условгй» (***). Мы уже сказали, что объ этой природе организма будемъ говорить въ последствш, но я думаю и теперь для всякаго не предубежденна™ читателя ясно, что первая часть подчеркнутаго места заключаете въ себЬ ясный и определенный смыслу вполне согласующшся съ поняпемъ о подборе; тогда какъ вторая его половина есть нЬчто неопределенное, туманное, есть приставка, не только никакого отношешя не имеющая къ подбору, чуждая ему, но даже и ему противоречащая.
Но, если естественный подборъ можетъ действовать только сохраняя и накопляя полезныя для самаго существа измЬнешя, то онъ безъ сомнЬшя «не можетъ изменить строешя какого-нибудь вида единственно для блага другаго вида, не представивъ въ то же время непосредственной пользы для него самого, и хотя такого рода утверждешя и могутъ быть найдены въ естественно-историческихъ сочинешяху «я», говорите Дарвинъ, «не могъ найти ни одного такого случая, который вы-держалъ бы критику» (****).
(*) Orig. of spec. VI, pag. 102.
(”) Ibid., II, pag. 78.
(’**) Ibid., VI, pag. 63.
(****) Ibid., VI, pag. 67, 68.
8
Ill
ДАРВИНПЗМЪ
Говоря о пользе и выгоде изменешй, которыя только и могутъ доставить победу въ борьбе за существоваше и, следовательно, дать подбору возможность действовать, надо всегда иметь въ виду, что тутъ разумеется не одна положительная польза или выгода, какъ напр. увеличеше способности добывать себе пищу, находить её въ месте другимъ организмомъ не занятомъ, спасаться отъ враговъ и т. п.; но и выгоду отрицательную, заключающуюся въ органической экономш. Если напр. какой-нибудь органъ илп сложное устройство его теряетъ свое значеше, вслЬдств1е изменешя условш, къ которымъ было приспособлено какое-либо животное или растете; то очевидно, что для пего будетъ выгодно, если органъ этотъ упростится и даже вовсе исчезнетъ, ибо этимъ экономизируется и матер!алъ и экономическая работа, необходимые для его образования и поддержашя. Если бы напр. животное исключительно травоядное было приспособлено къ употреблешю вполне или отчасти животной пищи, то разныя услож-нешя пищеварительныхъ органовъ, необходимый для пзвлечешя пита-тельпыхъ частей изъ малопитательнаго матер!ала, какъ напр. большая длина кишечнаго капала, сложность желудка и т. п., сделались бы излишними, и укорочеше кишекъ и вообще упрощеше пищеварительныхъ органовъ составило бы для животиаго несомненную выгоду и, следовательно, могло бы доставить ему победу надъ теми изъ ближайшихъ его родичей,у которыхъ изменчивость не направилась бывъ эту сторону.
Для лучшаго объяснешя действ!я подбора, какъ существеннаго начала всего Дарвинова учешя, я думаю, не лшпнимъ будетъ привести некоторые примеры, которыми онъ самъ счелъ нужными пояснить его. «Возьмемъ волковъ, охотящихся на разлпчныхъ животныхъ и добывающпкъ однихъ хитростью, другихъ силой, третьихъ быстротой, и предположили далее, что самая быстрая добыча, олени напр., увеличились въ числе, вследств!е какой-либо причины, случившейся въ стране, или что другаго рода добыча уменьшилась въ числе въ то самое время года, когда волки более всего терпятъ отъ голода. Тогда наиболее быстрые и легкие волки будутъ иметь наиболее вероятностей пережить другихъ, и такими образомъ быть подобранными (предполагая конечно, что они сохранили при этомъ достаточно силы, чтобы справляться и съ другою добычею, въ то же илп въ другое время года). Нетъ причины въ большей мере сомневаться, что таковъ именно будетъ результатъ, чемъ въ томъ, что человекъ имеетъ возможность увеличить быстроту своихъ борзыхъ тщательными методическими подборомъ, или темъ безсознательнымъ подборомъ, при которомъ всякШ старается постоянно всегда держать лучшихъ собакъ, хотя
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВШ1ОВА УЧЕШЯ
115
бы и безъ всякой мысли изменить породу. Но примерь этотъ, продолжаетъ Дарвинъ, не совершенно воображаемый, такъ какъ по Пирсу (Pierce) въ Катскильскихъ горахъ Соедпненныхъ Штатовъ (въ Нью-1оркскомъ штате между Нью-1оркомъ и Альбани, ближе къ последнему) живутъ двЬ разновидности волка: одна, имеющая стройную Форму борзыхъ, преследуетъ оленей, а другая болЬе плотная, съ более короткими ногами, чаще нападаетъ на стада овецъ» (*).
Другой болЬе сложный примерь взятъ изъ растительнаго царства. «НЬкоторыя растешя выделяютъ сладкш сокъ разными органами: иЬкоторыя бобовыя—железками при основаши прилистниковъ, обыкновенный лавръ—нижнею поверхностью листа ;насёкомыя отыскиваютъ ого, по это остается безъ пользы для растешя. Но предположимъ, что этотъ сокъ или иектаръ выделяется внутри цветка некоторыми только растешямп какого-нибудь вида. НасЬкомыя, отыскивая нектаръ, опылятся цветочною пылью и перенесутъ её на друпе цветки, черезъ это два различныхъ индивидуума, того же вида, скрестятся, а скрещива-nie между близкими Формами, какъ это можетъ быть вполне доказано (**), производить больше здоровыхъ сеянцовъ, чемъ при само-опылешп. Потомки этихъ особей, следовательно, будутъ иметь наиболее верояНя пережить другихъ. Растешя, которыя произвели цветы съ самыми большими нектарниками, выделяющими наиболее нектара, будучи чаще посещаемы насекомыми, будутъ поэтому и чаще скрещиваться, съ течешемъ времени получать перевесь и образують местную разновидность» (***).
«Можно бы взять еще примерь насекомыхъ, посЬщающихъ цветы ради собирашя цветочной пыли вместо нектара. Уничтожеше ея представляется чистою потерею для растешя; но если небольшая часть этой пыли будетъ при этомъ переносима питающимися ею насекомыми съ
(*) Orig. of spec. VI, pag. 71.
;(**) Мы будемъ говорить объ этомъ предмете въ послЬдствш, именно въ главЬ о гпбрпдизмЬ.
(**•) Orig. of spec. VI, pag. 73.
ЗамЬтимъ во-первыхъ, что пе видно почему—местную, такъ какъ болыше нектарники могутъ произойти безразлично во многихъ местностяхъ; а во-вторыхъ, что цвЪты съ наибольшими нектарниками вовсе пе будутъ чаще посещаться пасЬкомымп, а скорее наоборотъ. Найдя много сладкаго сока, насекомое долго остается на цвЪткЬ, и другимъ не будетъ мЬста на немъ; напротивъ того, если они будутъ обманываться въ своихъ ожидашяхъ, не найдя нектара, чего впередъ знать пе могутъ, то одни за другими будутъ прилетать на этотъ цвЬтокъ и скоро улетать, причемъ все-таки запачкаются пылью и опылять бблыпее число цвЬтовъ. Я привожу это въ доказательство шаткости всЬхъ подобныхъ прпмЬровъ.
8*
lift
ДАРВПНПЗМЪ
цвЬтка па цвЬтокъ, хотя бы и девять десятыхъ цветочной пыли или уничтожалось, все таки это хпщеше можетъ быть очень полезно для растешй, и неделимый, все болйе и болЬе производяпця цветочной пылииболЕе крупные пыльники, будутъ подбираемы» (*). Этотъ процессъ опылешя насекомыми, по мнёшю Дарвина, ведетъ даже постепенно къ разд4лен!ю половъ у растешй, т. е. къ ихъ однодомности и двудомности, что должно предоставить растешямъ большую выгоду, ибо у такихъ растенш оплодотвореше иначе уже и не можетъ происходить, какъ путемъ скрещиванья разныхъ пндпвндуумовъ во вто-ромъ случаЬ, и разныхъ цвЬтовъ того же самаго экземпляра въ пер-вомъ (**).
Все досел’Ь приведенные примеры довольно просты, ибо здЬсь происходить ириспособлеше одного животнаго или растешя къ другому (волковъ къ зайцамъ и зайцевъ къ волкамъ, волковъ къ оленямъ, цветовъ къ насекомымъ). Подобные же примеры различныхъ индиви-дуальныхъ измЬнепш одного вида, почему-либо полезныхъ въ борьбе съ Физическими услов!ями неорганической природы, и подбора, осно-ваннаго на ней, также привести не трудно. Таково напр. приводимое Дарвиномъ наблюдете, что на неболыпихъ островахъ, какъ на Мадере, много безкрылыхъ жуковъ, что онъ объясняетъ тЬмъ, что имйвпйе крылья и употреблявппе ихъ для леташя были въ ббльшемъ числе сносимы въ море. Относительное число индивидуальныхъ измененiii техъ же видовъ, которыя потеряли желаше летать, черезъ это увеличивалось, и эти неделимыя оставляли большее число потомковъ, у которыхъ неупотреблеше, или дальнейшее усилеше полезной неспособности къ леташю, привело къ срощепйо надкрылш, пли вообще къ потере крыльевъ.
Но есть несравненно сложнейшее дЬйств!е подбора, при кото-
(*) Orig. of spec. VI ed., pag. 73.
Позволяю себ$ заметить, что и въ этомъ я весьма сомневаюсь. На южном ь берегу Крыма яшветъ въ изобилш жукъ Cetonia stictica L., который иногда появляется въ болыппхъ количествахъ и вы’Ьдаетъ у розановъ, пюновъ, трушъ, яблонь (миндалеи, персиковъ, абрикосовъ, вишепь, сливъ опъ пе трогаетъ, потому что т$ отцв$таютъ раньше его появлешя) тычинки и столбики п такпмъ образомъ уничтожаютъ цйлые урожаи. Очевидно, что если бы эти растешя должны были размножаться отъ своихъ С'Ьмянъ, то какимъ бы инымъ путемъ они нп оплодотворялись, напр. вЪтромъ, илп даже если бы оплодотворенie каждаго’плодннчка происходило нылыо своихъ же тычинокъ; то, не взирая на пользу отъ скрещпвашя, опп жила бы при бол$е выгодиыхъ услов!яхъ безъ этого жука, Ч’Ьмъ при пемъ. Такпмъ образомъ и это доказываете шаткость такого рода прпмЪровъ.
(**) Orig. of spec. VI ed., pag. 74.
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕЕПЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
117
ромъ два различные пзмЬняюпцеся организма, взаимными дйп-ств1емъ други па друга, обусловливаютъ свое постепенное прпна-равливаше други ки другу. Для объяснешя этого сложпаго случая Дарвини пользуется примЬромъ клевера и шмелей, уже употреблен-наго ими для показашя тЬхъ сложныхи путей, которыми борьба за существоваше определяете количественный отношешя между организмами, независимо оти подбора. Каки примири, весьма важный и для моей цЬли, я приведу его буквально:
«Я моги бы представить», говорити Дарвини, «много Фактови,пока-зывающихи, си какою заботливостью стараются пчелы сохранить время; такови папр. ихи обычай прорезывать дырочки и сосать пектари у основашя нЬкоторыхъ цвЬтковъ, ви которые они могли бы проникнуть си несколько большими трудомн черезн верхнее отверстие. НмЬя это ви виду, можно поверить, что, при некоторыхн обстоятель-ствахи, индивидуальный различая ви кривизне или длине хоботка, слишкоми слабыя, чтобы быть замеченными нами, могутъ служить кн выгоде какой-нибудь пчелы, или другаго насекомаго, такъ что некоторый неделимый могли бы добывать свою пищу скорее, нежели друпя; а черезъ это общины (ульи), къ которыми они принадлежатъ, будутъ процветать и выпускать много роевъ, унаследовавшихъ те же особенности (*). Трубочки венчиковъ обыкновенна™ краснаго
(*) Но если дЬло идетъ о пчелахъ, то собираютъ медъ рабоч!я безполыя пчелы и следовательно особенности этой въ изгибе ихъ хоботка непосредственно передавать пе могутъ. И кроме того, въ начале примера говорится, что это есть индивидуальная особенность немногихъ пчелъ, а далее предполагается, что бдльшая часть пчелъ улья обладаетъ уже этою особенностью; но отъ десятка—другаго немного лучше устроенныхъ пчелъ, въ числе десятковъ тысячъ обыкповевпыхъ, пЪтъ причины ульямъ процветать; процесса же, которымъ эти десятки превращаются въ тысячи и десятки тысячъ, не указано, да онъ и немыслимъ путемъ подбора, еслп польза отъ десятковъ совершенно не ощутительна, какъ оно п есть па самомъ дЬле,—Такимъ образомъ и посредственная передача, чрезъ то, что ульи съ матками илп трутнями, имеющими въ начале некоторую слабую способность отъ времени до времени производить рабочихъ пчелъ съ особенно выгодно согнутыми хоботкомъ, будутъ сравнительно съ другими ульями более процветать — становится также немыслимою. Наконецъ, если уже есть отдельный пчелы съ более выгодною кривизною хоботка, то почему же п пе быть въ томъ же улье пчеламъ съ несколько менее выгодною кривизною хоботка, и тогда выгоды, доставляемый однемн, уравновешиваются невыгодами, доставляемыми другими, какъ п въ человЬческихъ обществахъ—выгода доставляемая сильными, ловкими, здоровыми, нравственными, умными людьми (выше уровня), съ избыткомъ вознаграждается невыгодою, доставляемою слабыми, больными, неискусными, глупыми, безнравственными людьми. Сделанное здесь при случае беглое замЬчаше будетъ въ своемъ мЬстЬ подробно развито, ибо касается одного изъ коренныхъ недостатковъ Дарвинова учешя.
118
ДАРВИИПЗМЪ
и алаго клевера (Trifolium pratenseaL. н Т. incarnation L.) при бЬгломъ взгляд!; невидимому не отличаются по длин!; однакоже обыкновенная пчела можетъ легко высасывать нектаръ изъ алаго клевера, но пе изъ обыкновеннаго краснаго, луговаго, который посещается только шмелями, такъ что целые поля краспаго клевера напрасно представляютъ обильный запасъ драгоц!ннаго нектара пчеламъ. Что пчелы очень любять этотъ нектаръ—это достоверно, потому что я неоднократно вид!лъ, но только осенью, многихъ пчелъ, высасывающихъ его цветки черезъ дырочки, пробитыя у основашя трубочекъ шмелями. Различ1е въ длин! в!нчиковъ обоихъ видовъ клевера, которое опред!ляетъ посЬщеше ихъ пчелами, должно быть самое ничтожное, потому что меня уверяли, что когда клеверъ скошенъ, то цв!тки втораго урожая несколько мельче, и они уже посещаются многими пчелами. Я не знаю, в!рно ли это показаше, а также и того, можно ли положиться на другое утверждеше, именно, что Лигуршская пчела, которая вообще считается только разновидностью обыкновенной и свободно съ нею скрещивается, — можетъ достигать до нектарника и высасывать нектаръ его изъ краснаго луговаго клевера. Такимъ образомъ въ стран!, гд! изобильно растетъ красный клеверъ, могло бы быть большою выгодою для пчелы им!ть несколько длинпЬйшш, или иначе устроенный хоботокъ. Съ другой стороны, такъ какъ плодородие этого клевера абсолютно зависитъ отъ посещешя его цветовъ пчелами, то если бы шмели сделались редкими въ какой - либо стран!, было бы большою выгодою для растешя иметь бол!е короткш, или глубже разрезанный в!нчикъ, такъ чтобы пчела могла сосать изъ него нектаръ. Такимъ образомъ я могу понять, какимъ способомъ цветокъ и пчела могутъ медленно, одновременно нлн последовательно, изменяться и прилаживаться другъ къ другу наисовершенн!йшимъ образомъ, постояннымъ сохра-нешемъ вс!хъ индивидуумовъ, представляющихъ леппя отклонешя въ строешяхъ взаимно благопр!ятныхъ другъ другу» (*).
Ознакомившись съ т!мъ, въ чемъ собственно заключается естественный подборъ, надо бы было всл!дъ за Дарвиномъ перечислить и объяснить тй обстоятельства, которыя благопр1ятствуютъ подбору, но я сделаю это весьма кратко, потому что въ посл!дствш намъ пред-стоитъ обратить все наше внимаше на этотъ предметъ. Таюя благоприятный обстоятельства, по мн!шю Дарвина, составляютъ:
(•) Orig. of spec. YI, pag. 74, 75.
ГЛ. I.—ПЗ.ЮЖЕ1ПЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
119
1) Большое число индивидуумов^ какого-нибудь вида илп разновидности, потому что оно представляетъ больше вероятностей появ-лешя благопр!ятныхъ измененш, и этимъ вознаграждаетъ редкость, или малый итогъ изменчивости въ каждомъ отдельномъ недели-момъ. Это составляетъ весьма важный элементъ успбха.
2) Гермафродизмъ, соединенье половъ на всю жизнь (какъ напр. у голубей), малая подвижность и быстрота размноженья, потому что все это, въ более или менее значительной степени, осла-бляетъ в.пяше скрещиванья, или содействуетъ образовашю новыхъ местныхъ измененш, которыя, разъ образовавшись-въ—определенной местности, могутъ уже после того распространяться и вступать въ борьбу съ своею коренною Формою, уже довольно рЬзко и полно обозначившись.
3) Отъединеше. Потому что «въ ограниченной и уединенной стране, если она не слишкомъ велика, органпчесшя и неоргани-чесшя услов1я жизнп будутъ стремиться изменить всехъ варш-рующихъ педелимыхъ того же вида на тотъ же ладъ; а скрещиванье съ обитателями окружающихъ странъ будетъ предотвращено» (*).
4) Обширность страны нмеетъ однако еще большую важность для произведешя новыхъ видовъ, чемъ отъединеше, потому что разнообраз5е условш представляетъ больше вероятностей для происхождешя благопр!ятныхъ измененш. Большее число состязающихся органическихъ Формъ имеетъ еще то вл!яше, что если которая изъ нихъ изменится и усовершенствуется, то и друпя должны соответственно улучшиться, или будутъ уничтожены въ борьбе за существоваше. Прнтомъ Формы, происшедппя на большихъ простран-ствахъ, на материкахъ, должны быть резче определены и устойчивее, потому что подвергались более упорной борьбе; поэтому на остро-вахъ и вообще въ уедпненныхъ местностяхъ должно было происходить и менее измененш, а главное менее уничтожений, такъ что старыя малоизмененныя и мало усовершенствованный архаичесшя Формы должны были преимущественно сохраниться въ неболь-шихъ уединенныхъ областяхъ, какъ напр. на островахъ, въ пресныхъ водахъ.
f) Darw. Orig of spec. ed. VI, р. 81. Здесь не могу пе заметить, что пзменев!е па одинъ и тотъ же ладъ могло бы иметь место въ томъ .лишь случай, еслибы изменчивость зависела отъ внешнихъ вл!янШ какъ отъ. причины, а не какъ отъ повода только.
120
ДАРВПНПЗМЪ
По веко этимъ соображеюямъ должно заключить, что, «хотя век неделимый того же вида и отличаются другъ отъ друга въ некоторой слабой степени, часто пройдетъ много • времени (it would often be long before), прежде чкмъ случатся различ!я должнаго свойства (of the right nature) въ разныхъ частяхъ организма. Результата будетъ въ сильной степени замедляться свободнымъ скре-щиваньемъ. Я вкрю, продолжаетъ Дарвинъ, что естественный подборъ будетъ вообще дпйствоватъ очень медленно, и только черезъ длинные промежутки времени, и только на небольшое число обитателей той же страны* (*).
Я уже коснулся исчезновешя, уничтожешя впдовъ и вообще органическихъ Формъ, что будетъ подробнее разсмотркпо вскорк, когда буду говорить о расхождеши характеровъ, и о степени какъ подтвержден!!! (по мнкюю Дарвина), такъ и опровержена! излагаемая учешя, доставляемыхъ геолопею п палеонтолопей; но долженъ уже теперь обратить внимаше читателей на то, что это есть одно изъ необходимыхъ послкдствш теорш подбора. Въ самомъ дклк, при геометрической nporpeccin размножешя органическихъ существъ, всякая страна должна быть уже наполнена обитателями до насыщения (fully stocked), а такъ какъ благопр!ятствуемыя Формы увеличиваются въ числк, то менке благопр!ятствуемыя должны вообще уменьшаться въ числк и становиться болке редкими; ркдкость же, какъ показываетъ геолопя, есть предшественница конечная уничтожешя. «Прн этомъ Формы, которыя находятся въ самомъ ткснкйшемъ соперничеств^ съ ткми, которыя подвергаются измкнешямъ и улучшешямъ, естественно должны наиболее терпеть и исчезать, заменяясь этими болке счастливыми прогрессивными соперниками. Всякая новая разновидность, или видъ, во время хода своего образовашя должны сильнкйшимъ образомъ напирать на ближапппя сродный имъ Формы (ибо, какъ мы видкли, между ними-то и идетъ самая напряженная борьба) й стремиться ихъ уничтожить» (**).
Но, допуская дкйств!я естественнаго подбора, какъ процесса аналогическаго съ изучепнымъ уже намп искусственнымъ подборомъ, мы не можемъ не остановиться на вопроск, каше же положены ему пределы, можетъ лп онъ достигать только ткхъ же гра-ницъ какъ послкдшй, илп далеко переступать за нихъ и какъ далеко?
(•) Orig. of spec. VI, pag. 84, 85.
Г) Ibid., pag. 85, 86.
Г.1. I.— ИЗЛОЖЕШЕ ЛАРИОНОВА УЧЕШЯ
121
Въ ответь на этотъ столь естественный вопросъ, Дарвинъ дЪлаетъ сравиеше между дЬйств1ямн и в.пяшями человека н природы въ этомъ отношеши, и приходить къ тому заключенно, что действ!я естественнаго подбора должны быть на столько же сильнее действия подбора искусственна™, насколько вообще дЬнств1я природы могущественнее и совершеннее действий человека. Отдельный доказательства я разберу въ последствии, а пока приведу только общи! его выводы
«Метафорически можно сказать», говорить Дарвинъ, «что природа ежедневно и ежечасно подмЬчаетъ во всемъ м1реъгалей1шя изменена, отбрасываетъ негодный, сохраняетъ и прилаживаетъ одно къ другому хороппя, молчаливо и непрестанно работая, когда только и гдЬ только представляется къ тому случай, надъ усовершенствовашемъ всякаго органическаго существа, въ отношешп къ органическимъ и неоргапи-ческимъ услов!ямъ его жизни».
«Дабы какое-нибудь значительное количество измтънетй всегда могло быть достигнуто—разновидность., однажды образовавшаяся, должна опять, можетъ быть послт долгого промежутка времени, ггзмтыгггться въ томъ оюе направлети, т. е. представить индггви-дуальныя различая того же благопргятпаго свойства, какъ и прежде; гг они опять долоюны быть сохранены, и т. д. шагъ за шагомъ. Видя, что индивидуальная изменешя того же рода постоянно возвращаются, таковое возвращеше едва ли можно считать бездо-казательнымъ предположешемъ» (*).
Подчеркнутое место весьма ясно, верно и точно заключаетъ въ себе въ сжатомъ виде всю сущность Дарвинова учешя о естествен-номъ подборть, и потому приведено здесь въ заключено моего изложешя этого корениаго основашя Дарвинизма. Довольствуясь пока приведенными здесь доказательствами того, что результаты естественна™ природнаго подбора должны въ неизмеримой степени превосходить результаты искусственнаго человеческаго подбора, мы необходимо приходимъ къ Дарвинову заключены: «что обыкновенное убЬждеше, шо сумма возможныхъ измпненгй—строго ограниченное количество—есть пе болпе какъ простое предполо-жете» (**).
Но по устранеши этого, такъ сказать теоретическаго, сомнешя въ возможности безграничной изменчивости впдовъ, все еще
(*) Orig. of spec. VI, pag. 65, 66.
(*’) Ibid., pag. 66.
122
ДАРВИНПЗМЪ
трудно постигнуть, какими путями происходить тЬ крупный раз-лич!я, которыя мы встречаемъ между животными и растешями, и называемы видовыми, родовыми, семействовыми, отрядовыми, классовыми различ!ями, хотя бы мы и понимали происхождение природныхъ разновидностей. Ответь на это даеть Дарвинъ посредствомъ того, что онъ иазываетъ расхождешемъ характеровъ.
Расхождеше характеровъ.
Подъ этимъ назвашемъ опять таки не должно разуметь какого-либо особаго начала плп принципа, отличнаго отъ техъ Факто-ровъ, объясиешемъ д4йств5я которыхъ мы доселе занимались. Совершенно напротивъ, расхождеше характеровъ должно ’ необхо-димымъ образомъ проистекать пзъ взапмод$йств1я всЬхъ этихъ Факто-ровъ, если мы только постараемся вникнуть въ пхъ взапмныя отноше-п1я и способы дЬйств1я.
Хотя разновидностей, говоритъ Дарвинъ, и нельзя строго отличить отъ видовъ, однако же достоверно, что опЬ гораздо менЬе между собою отличаются, чемъ хорош!е виды; тЬмъ не менЬе однако же разновидности должны, по его учешю, быть начинающимися видами, — видами въ процессе образовашя. Какимъ же образомъ эти мелюя раз-лич!я выраетаютъ въ болышя видовыя разлпч1‘я? Ключемъ къ pirne-нпо этой задачи послужили Дарвину, какъ и обыкновенно, домашшя животныя и растешя. Такъ какъ невозможно приписать случайному накопление, въ течете многихъ поколет й, однородныхъ между собою изм4ненш, образоваше породъ столь различныхъ, какъ скаковыя и ломовыя лошади, или разный породы голубей; также точно невозможно приписать случаю последовательное образоваше видовъ, ро-довъ, семействъ и т. д. Эти сильно отличакнщяся и резюя, но соединенный между собою промежуточными Формами, породы домашнихъ животныхъ объясняются свойствами и характеромъ человека, и въ особенности, такъ называемыхъ, любителей-причудниковъ,—свойствами, которыя очевидно должны отпечатлеться на результатахъ производимая ими подбора. Относительно полезныхъ свойствъ мЬть граничь желашю у однихъ охотниковъ разводить лошадей или собакъ по возможности все более и более быстрыхъ, у другихъ—лошадей и собакъ все более и более маесивныхъ и сильныхъ, или въ одномъ случае овецъ съ чрезвычайно тонкимъ, въ другомъ съ чрезвычайно длинными руномъ.
ГЛ. I.—ПЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
123
Ио когда дЬло идетъ о животныхъ, разводпмыхъ для удовольств1я, то это стремлеше къ крайностям д^йствуетъ еще сильнее, потому что вкусы любителей-причудпиковъ подлежать модЬ, а мода есть ничто иное, какъ переходъ отъ крайностей къ крайностямъ, (кринолины, а затЬмъ обтянутый спереди и собранный сзади платья) обыкновенно даже безъ всякаго внимашя къ требовашямъ красоты и изящества. Поэтому все произведешя этихъ любителей, особенно апглш-скихъ, суть большею частью более пли мейе отвратительный уродства (дутыши, гонцы, коротколицые турмана, польсшя куры, лопоу-xie кролики, бульдоги, даже зваменитыя" скакбвыя тгошади) именно потому, что онп суть преувеличешя п односторонности. Фергус-сонъ, говоря о курахъ, замечаетъ: «ихъ особенности, катя бы ой пи было, должны быть непременно резкими, слабая особенность не состав-ляетъ ничего, кроме безобразия, такъ какъ она нарушаетъ законъ симметрш» (*). (Съ точки зрЬшя изящнаго надо бы конечно сказать совершенно противное). Говоря о бельпйскихъ любптеляхъ, Брентъ утверждаешь: «любители всегда доходятъ до крайностей, они не цЬ-пятъ нерезкихъ свойствъ». Дарвинъ, разсуждая объ образовали гоп-цовъ, польскпхъ и чистыхъ голубей, которые по его ийтю произошли отъ одной породы съ промежуточными свойствами, говорить: «Характеристичесюя различ!я между ппмп произошли по всей вероятности отъ того, что любители въ прежнее время увлекались различными чертами строешя и затемъ, верные своей любви къ крайностямъ, постоянно разводили самыхъ лучшихъ» (въ сущности самыхъ уродливыхъ) «птицъ, какихъ только могли, безъ всякой однакоже определенной цели: любители гонцовъ предпочитали длинные клювы п много бородавчатой кожи, любители польскихъ голубей — коротки! толстый клювъ, тоже съ большимъ пространетвомъ, покрытымъ бородавчатою кожею вокругъ глазъ, а любители чистыхъ, пе обращая внимашя пи на клювъ, нп на голую кожу, заботились единственно о величине и вЬсе тела. Этотъ подборъ самыхъ резкихъ Формъ повелъ къ пренебрежение и наконецъ къ совершенному исчезновешю преж-нихъ не столь резкихъ и промежуточныхъ Формъ, такъ что въ настоящее время эти три породы голубей въ Европе отличаются между собою резко и не представляютъ переходовъ другъ къ другу» (**).
Такимъ образомъ становится понятнымъ, что скаковыя и ломовыя
(’) Прируч. живот, и возд. раст. II, стр. 260 и 261. (”) Тамг же, I, стр. 223.
124
ДАРВИНИЗМ!
лошади, борзый собаки и бульдоги совершенно противоположны другъ другу своими Формами, и что столь различный породы, какъ кохин-хинсшя куры и бентамки, длпнноклювые гонцы и короткоклювые турмана столь рйзко между собою отличаются, хотя и произошли отъ одного дикаго вида куръ и голубей (*).
«Подборъ, какъ методпческш такъ и безсознательный, по всегда стремящшся къ крайнему пределу, вмйстЬ съ пренебрежешемъ и медленным! угасашемъ промежуточных! и менее ценных! Формъ — вотъ ключъ къ тапнЬ, какимъ образомъ человек! достпгъ такихъ бле-стящихъ и поразительныхъ результатовъ» (**). Этотъ же ключъ, по мнешю Дарвина, отпираетъ п тотъ ящикъ природы, въ которомъ заключена тайна разнообраз!я прпродныхъ Формъ и ихъ группировки по возрастающим! ступеням! видовыхъ, родовыхъ, семействовыкъ, отрядовыхъ, классовых!, а можетъ быть даже и типовых! различ!п. «Тотъ же принципъ преимущественнаго сохранешя крайних! Формъ зависитъ отъ того простаго обстоятельства, что чемъ различнее становятся потомки какого-либо вида въ строошп, Физюлогическомъ сло-жешп (constitution) и правахъ, тймъ лучше будутъ они приспособлены къ захвату многихъ и разнообразных! м$стъ въ экономш природы, п черезъ это къ тому, чтобы получить возможность возрастать въ числе» (***). Другими словами, кажется мнй, можно это выразить такъ: сильно различающаяся между собою Формы удаляются другъ отъ друга на такое разстояше, что борьба между ними должна ослабнуть, и потому они размножатся до возможнаго пмъ предала; тогда какъ промежуточный Формы, какъ подлежапця самой упорной борьбй и съ коренною, и съ болйе удалившимися отъ нея пропзводнымп Формами, уничтожаются этою обоестороннею борьбою.
Все это легко пояснить примерами. «Возьмемъ случай хищнаго млекопитающаго, давно уже достигшаго той численности, которую некоторая страна можетъ поддерживать. Если его дальнейшее природное стремлеше къ размножение можетъ получить возможность действовать, то не иначе какъ посредством! такихъ изменешй потомков! его (предполагая, что сама страна не подвергается пзмйнешю в! условиях! жизни), при которыхъ они были бы въ состояши овладеть местами, занятыми въ настоящее время другими животными, т. е. еслп
() Относительно кохинхинскихъ куръ самъ Дарвинъ въ этомъ нисколько сомпЪ-вается. См. Прируч. живот, и возд. раст. I, стр. 266.
(") Прируч. живот, и возд. раст. II, стр. 261.
С’*) Orig. of sp. VI, pag. 87.
ГЛ. I.—ПЗЛОЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
123
бы некоторые пзъ нихъ получили способность питаться новыми родами живой пли мертвой добычи, друrie — возможность занять ппыя мЬсто-обиташя, напр. лазить по деревьямъ, ходить въ воду; третьи, наконецъ, сделались бы менЬе хищными. Одними словомъ, ч'Ьмъ разнообразнее стали бы нравы и строешя потомковъ нашего хищнаго млекопитаю-щаго, тЬмъ большее чпсто мести въ природе будутъ они въ состояши занять» (*).
Известно изъ опыта, что если засеять кусокъ земли однимъ впдомъ травы, а другой, подобный ему, различными родами травъ, то съ послЬдняго соберется больше ciua,- чЬнъ-съ перваго (ири прочнхъ равныхъ обстоятельствахъ, конечно). По такъ какъ тоже самое замечается и относительно разлпчныхъ разновидностей того же вида травъ, и такъ какъ «каждый видъ и каждая разновидность травы разсееваютъ ежегодно почти безчисленное количество семянъ и, следовательно, стремится съ величайшимъ папряжешемъ размножиться; то въ течете иЬ-сколькихъ тысячъ поко.гЬнш, наиболее отличаюпцяся между собою разновидности будутъ иметь наиболее шапсовъ успеть въ этомъ стремле-ши къ размножешю и этимъ вытеснить разновидности менее отличительный, а разновидности, ставппя очень отличными другъ отъ друга, получаютъ значеше видовъ» (**').
Этотъ принципъ выражаеть Дарвинъ вкратце такъ: «.наибольшее колгтество жизни поддерживается наиболыиимъ разнообраз1емъ строения. Такъ на очень маломъ пространстве, открытомъ для притока населешя и где борьба между индивидуумами должна быть очень напряженная, мы всегда находимъ большое разнообраз!е въ обита-теляхъ». Напр,, на кускЬ луговой земли въ 12 кв. футъ, которая была подвержена въ течете многихъ лЬтъ все темъ же внешнимъ услов!ямъ, Дарвинъ насчяталъ 20 видовъ растепш, принадлежащихъ къ 18 различными родамъ и къ 8 семействами. Тоже замечается съ насекомыми и растешями на маленькихъ однообразныхъ островкахъ ц въ неболыпихъ прудахъ. «Наконецъ тоже начало обнаруживается при переселеши однихъ растеши черезъ посредство человека въ отдаленный страны, такъ что Альфонсъ Декандоль въ своей «Geographic botani-que raisonn^e» заметили, что Флоры прюбрЬтаютъ черезъ переселешя большую пропорцйо новыхъ родовъ, нежели новыхъ видовъ сравнительно съ существовавшнмъ въ стране отношешемъ между родами и
(*) Darw. Orig. of sp. VI ed., pag. 88, 89.
(*’) Ibid., pag. 88.
126
ДАРВПНПЗМЪ
видами. Аса Грей въ своей ФлорЬ Соединенныхъ Штатовъ принимаете, что 260 видовъ натурализовались въ этой страну которые принадлежать къ 162 родамъ, следовательно они представляютъ весьма разнообразный характеръ между собой, и кромЬ того весьма различны отъ туземныхъ растеши, потому что изъ 162 пришлыхъ родовъ — 100 не расли прежде въ Соединенныхъ Штатахъ. СлЬдовательно, прибавлеше родовъ значительнее, чемъ прибавлеше впдовъ къ Флоре Соединенныхъ Штатовъ. Между темъ казалось бы, что можно ожидать более успешпаго водворешя въ новой страпЬ именно тЬхъ растеши, которыя по строение своему наиболее близки къ туземнымъ» (*'). Группа жи-
(*) Orig of spec. VI, pag. 88, 89.
Примпм. Это можетъ зависать отъ совершенно другой п весьма простои причины, пе имеющей ничего общаго съ расхождешемъ характеровъ. Если въ тЬхъ стра-иахъ, откуда растешя этп переселились въ С. Америку, число видовъ прнпадлежа-щпхъ къ родамъ пе общимъ обеимъ странамъ — значительнее числа впдовъ изъ родовъ имъ общихъ, то, само собою разумеется, что, уже по одному численному превосходству первыхъ, па ихъ стороне больше шансовъ переселиться въ Америку, т. е. если такихъ впдовъ % общаго числа, то вероятно, что и въ переселявшихся пропорщя эта 3:1 приблизительно сохранится, если персселешс происходило случайно.
Даже прпм’Ьръ куска луга въ 12 кв. Футовъ очень мало доказываетъ въ пользу Дарвина, ибо большое число родовъ (18 на 20 видовъ), занявшихъ этотъ кусокъ, есть неизбежное следствие двухъ Фактовъ, ясныхъ самихъ по себЬ: 1) того, что площадь распространена родовъ больше площади распространен!я видовъ 2) того, что на какое бы число частей пли областей мы ни разделили известную страну— въ каждыхъ двухъ, или даже несколькихъ пзъ нихъ,—некоторые виды будутъ общими для пихъ, но одпакоже пе для всехъ. Пзъ сего необходимо следуетъ, что въ каждой части число видовъ, приходящихся на родъ среднчмъ чпеломъ, будетъ меньше, чемъ въ целой стране, и постоянно уменьшаясь съ умепынешемъ пространства или области, при прочихъ равныхъ обстоягельствахъ, должно пакопецъ достигнуть предела этого уменьшения, т. е. дойти до отношешя 1: 1. Пусть въ какой-либо стране будетъ 1600 видовъ растенш, распределепныхъ на 400 родовъ. РаздЬлпмъ эту страну примерно па 10 областей и пусть въ каждой пзъ пихъ будетъ кругомъ приблизительно по 500 видовъ. Kaiue - нибудь 4 вида a, Ь, с, d, принадлежащее къ одному роду А, будутъ распределены въ роде слЬдующаго: а паоримеръ будетъ расти въ областяхъ 1, 2, 3 и 4; Ъ во 2, £, 5 п7; с въ 6, 7 н 8; d въ 5, 9 и 10. Такимь образомъ области: 1, 3, 6, 8, 9 л 10 не будутъ иметь общихъ видовъ этого рода, но все one будутъ иметь этотъ родъ А общпмъ; по такъ какъ то же самое будетъ иметь место вообще и для всехъ родовъ, заключающихъ въ себе болЬе одного вида, то необходимо, чтобы въ каждой области число видовъ, приходящихся на родъ, было меньше чемъ въ целой стране, где въ пашемъ примере оно равняется 4. При некоторой малости области или части, это отношение числа родовъ къ числу видовъ должно приблизиться къ равенству, что и случилось па 12 Футовомъ куске луга. Что различ1‘е въ способахъ пользовашя внешними услов’шми тутъ почти ни причемъ, становится очевиднымъ, если принять во впимаше, что те различ!я въ строешя растенш, которыя характеризируютъ роды, семейства и вообще систематичесшя группы, почти ничего не имеютъ общаго съ способами пользовашя внешними вл1яшями или защиты
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕШЕ ДАРВИИОВА УЧЕШЯ
127
вотныхъ съ мало диФФеренцированнымъ строешемъ едва ли бы могла поэтому успешно состязаться съ группою бол4е разнообразнаго строе-шя. Такъ напр. весьма сомнительно, чтобы австралшсюя двуутробки, которыя разделяются на группы, мало отлпчаюпцяся другъ отъ друга, п слабо выражаюгщя собою нашихъ хпщныхъ, отрыгающихъ жвачку, и грызуновъ,— могли съ успЬхомъ состязаться съ этими хорошо развитыми отрядами, если бы посл$дше были переселены въ Австралпо п одичали тамъ въ достаточномъ количестве, не смотря на то, что двуутробки должны были быть спещально применены къ услов!ямъ Австралш. Въ этихъ австралшскпхъ млешшитятщпхтъ глкпрптт, Дяр-вянъ, застигли мы процессъ оразноображешя на ранней и не совершенной ступени развипя.
Bci эти разсуждешя о расхождснш характеровъ, п какъ оно ве-детъ къ образованно хорошихъ и резко отличающихся между собою видовъ, родовъ, семействъ, путемъ накоплешя пндивидуальныхъ пзме-пешй, естествепнымъ подборомъ, производящими сначала разновидности и исчезповешя промежуточныхъ Формъ—старается Дарвинъ представить со всевозможною ясностью, прибегая къ помощи схематическаго чертежа. Этотъ чертежъ и пространное къ нему объяснеше необходимо изучить всякому, кто желаетъ составить собе вполне ясное и точное nonaTie о Дарвиновымъ учеши происхождешя видовъ. Не желая еще увеличивать объема этой и безъ того столь обширной главы, и въ виду того, что MHorie могли ознакомиться съ этимъ предметомъ въ имеющихся трех^фусскихь перевода^кглавнаго сочинешя Дарвина, я помещаю это объяснеше въ приложеши III., вместе съ перепечатанными чертежомн. Объяснеше это есть почти буквальный переводи си немногими лишь выпусками и съ самыми ничтожными измЬнешями апглшскаго текста.
Расхождеше характеровъ и вообще естественный подборъ прпво-
оть ппхъ, и вообще съ услотиямп среды. Пе паходимъ лп въ тЬкъ же родахъ растешн съ корнями глубоко сидящими въ почв!; п поверхностными, съ Фиброзными и клубневыми, съ ползучими корнями и стеблями п съ вертикально нисходящими пли поднимающимися? Не встрЪчаемъ ли въ т!»хъ же родахъ растешй водныхъ, любящихъ влажную и сухую почву, и также почвы различный по ихъ Физическимъ и хпмнче-спимъ своиствамъ и т. д? Также и па оборотъ, пе встрЪчаемъ ли совершенно сходныхъ въ этихъ отношенгяхъ растешй, прпнадлежащихъ однако къ совершенно разнымъ родамъ и семепствамъ? Вотъ еслибы Дарвинъ показалъ, что его 20 впдовъ, занявшихъ 12 Футовой кусокъ луга, были различны въ этихъ отпошешяхъ, т. е. по способамъ пользовашя внешними условиями — его прпмЪръ щгёлъ бы доказательную силу касательно выгоды расхождешя характеровъ, Но разлпч1я спстематическаго сродства тутъ пи причемъ. Но конечно тогда онъ п не доказалъ бы того, чтд ему именно надо было доказать.
128
ДАРВПНЦЗМЪ
дитъ еще къ нЬкоторымъ довольно общимъ выводамъ, которые, по мнешю Дарвина, находятъ свое подтверждеше въ Фактахъ классифика-щи органическихъ Формъ, сообразно законамъ естественной системы, и въ свою очередь служатъ имъ объяспешемъ. Все, что мы называемъ сродствомъ, т. е. различною степенью близости органическихъ Формъ, и что составляетъ основаше всЬхъ зоологическихъ и ботаническихъ классификации, получаетъ свое объяснеше въ той генеалогической связи, въ которой находятся между собою всЬ животныя и всЬ растешя.
Если виды одного рода, напр. всЬ олепп, всЬ лошади (лошадь, оселъ, зебръ, квагга и пр.), всЬдубы, всЬ сосны—сходны между собой въ большомъ числЬ признаковъ; то это потому, что всЬ эти обпце признаки унаследованы ими отъ ихъ общаго прародителя, который всЬ пхъ пмЬлъ; всЬ же особенности каждой характерной Формы, каждаго вида (какъ мы пхъ называемъ): оленей, лошадей, дубовъ, сосенъ—npi-обрЬтены ими путемъ накоплешя, подборомъ мелкихъ, полезныхъ индп-видуальныхъ измененш, каковыя особенности заменили тЬ, которыя были у общаго ихъ прародителя, но исчезли, потому что были менЬе выгодны для него, чЬмъ тЬ, кбторыя постепенно появлялись у его по-томковъ. Связывавппе же ихъ некогда переходы также исчезли, какъ мы впдЬли, вслЬдств1е взаимпаго соетязашя Формъ, обладавшихъ близкими другъ другу оттЬнками организащи; такъ что въ результате они намъ представляются (съ исключешями конечно) хорошо другъ отъ друга отграниченными. КромЬ того, обпце всЬмъ видамъ такъ называемые родовые признаки, унаследованные отъ прародителя, должны быть болЬе постоянны, чЬмъ вновь прюбрЬтенные видовые, какъ потому, что если они долго не менялись, то значить изменчивость долго пе была направлена въ сторону ихъ измЬнешя, а следовательно и впредь вероятно сюда не направится; такъ и потому, что необходимо предположить, что признаки обпце всему роду были и остались полезными какъ самому прародителю, такъ и всЬмъ потомкамъ его, въ другихъ отношешяхъ измененными.
Также точно всЬ признаки, обпце видамъ цЬлаго семейства напр. полорогихъ отрыгающихъ жвачку млекопитающихъ (наз-ванныхъ такъ потому, что рога ихъ полые внутри конусы, насаженные на костяныя конусы лобной кости), куда принадлежать быки, овцы, козы и антилопы (сайгакъ, серна и множество другихъ), или бобовыхъ растешй (горохъ, клеверъ, такъ называемый акацш и проч.) — также унаследованы отъ вида, бывшаго общимъ предкомъ всЬхъ видовъ семейства. Но число общесемействовыхъ прп-знаковъ гораздо меньше, чЬмъ число общеродовыхъ, потому что общш
ГЛ. I.—ИЗЛОЖЕНИЕ ДАРВИНОВА УЧЕНЫ
129
лредокъ семейства гораздо отдаленнее, и тЬмъ же путемъ подбора, при расхожденш характеровъ, этихъ признаковъ гораздо болЬе утерялось и заменилось вновь прюбрЬтенными,—и т. д., до тЬхъ поръ пока мы наконецъ не придемъ къ общимъ прародителямъ цЬлыхъ ти-повъ животнаго и растптельнаго царствъ (*), которыхъ и десятка не насчитывается, прародителямъ, которые должны были быть организмами съ самымъ элементарнымъ и простЬншимъ строешемъ. Наконецъ, съ некоторою нерешительностью считаетъ Дарвинъ воз-можнымъ и эти немнопя Формы вывести изъ одного простЬйшаго ОДНОКЛ'ЬтОЧНаГО организма—общаго прарпдито«я рр^уъ •л.-ипптптлут, и растеши. « Я полагаю, что жпвотныя произошли—самое большее— отъ четырехъ илп пяти только прародителей, а растешя отъ одина-коваго же или еще мепыпаго числа. Аналогия повела бы меня еще на шагъ дальше, именно къ предположена (belief), что всЬ живот-ныя и растешя произошли отъ одного какого-нибудь прототипа. Но аналопя можетъ быть обманчивыми руководителемъ» (только прп этомъ крайнемъ выводЬ пришло это ему на мысль!) Но сейчасъ же онъ отгоняетъ прочь и это сомнЬше и, приведя разныя обпця черты между различнейшими животными и растешями и между самими этими отделами организмовъ, приводить замЬчаше Аза Грея: «споры и друпя воспроизводительный тЬльца многихъ низшихъ водорослей могутъ пмЬть притязаше въ начале на характеристически животное, и за гЬмъ на несомненно растительное существоваше» и продолжаетъ: «по сему на основаши принципа естественнаго подбора и расхождешя характеровъ, не кажется невероятными, что отъ такой низкой и промежуточной Формы могли развиться и животныя и растешя; и если мы примемъ это, то должны также принять, что все органпчесюя существа, когда-либо живппя на этой землЬ, могли произойти отъ одной первобытной Формы. Но этотъ выводи главными образомъ основанъ на авалогш» (а на чемъ же и все
{*) Типами называются главныя дЪдешя животнаго и растптельнаго царствъ, какъ напр. въ животномъ царств!»: Позвоночных, пмЪюппя внутреннш скелетъ— млекопитаюпця, птйцы, пресмыкающаяся, земноводный (лягушки, саламандры) и рыбы; Членистыя, тгЬло которыхъ разделено всегда на кольца—пасЬкомыя, пауки, ракп п разные червп; Слизни, т. е. двустворчатыя п витыя раковины, каракатицы п вЪкоторый друпя мен'Ье общеизвестный; и Пучиспгыя — коралообразпыя, пглокоабя и акалеФЫ пли медузы. Вь растительномъ царств!;: Пчеистыя растешя (водоросли); Сосудистых безцвгътныя—папоротники, хвощп; Сосудистых явноцвгътныя—ъа^ наши обыкновенный травы и деревья, должны также быть названы типами. Грибы должны быть отнесены къ особому типу.
9
130
ДАРВПНИЗМЪ
остальное въ теории основано?) «и не существенно, будетъ ли онъ принята или нЬтъ» (*). Такимъ образомъ, та идеальная связь, которая соединяетъ въ одно гармонически расчлененное целое весь органически м!ръ, обращается въ реальную родословную связь общаго ихъ пропсхождешя.
Но между этими безчисленными Формами замечается не только разнообразная связь и сродство, но и прогрессивное отношеше простЬй-шаго къ сложнейшему,менЬесовершеннагокъболее совершенному, крайними пределами котораго являются на одномъ конце живая клеточка пли комочекъ, а на другомъ человйкъ. И въ этомъ Дарвиново учеше от-даетъ отчетъ посредствомъ того же подбора и расхождения характеровъ. Именно: «такъ какъ естественный подборъ действуетъ исключительно сохранешемъ и накоплешемъ измЬненШ благопр!ятныхъ по отношение къ неорганпческимъ и органическимъ услов1ямъ, коимъ подвержено каждое существо во веб перюды его жизни; то конечный результата этого будетъ тотъ, что каждое существо стремится стать въ лучгшя отношения къ своимъ жизненпымъ услов!ямъ. Это улучшеше неизбежно ведетъ къ постепенному прогрессу организации большинства живыхъ существъ во всемъ Mipe» (*’).
Но ежелп организмы совершенствуются, все лучше и лучше применяясь къ жизненнымъ услов1ямъ, то какимъ же образомъ остается столько простейшихъ и менее совершенныхъ Формъ, какъ вообще между организмами, такъ и въ каждомъ значительномъ отделе ихъ въ особенности? А также, если принять во внимаше съ одной стороны стремлеше подбора и расхождешя характеровъ увеличивать разно-образ!е Формъ и применять ихъ къ различнымъ жизненнымъ услов!ямъ, а съ другой—чрезвычайное, почти безконечное, разнообраз!е этихъ условш; то, какъ замЬтилъ одинъ изъ приверженцевъ Дарвинова учешя—Ватсонъ, почему же не произошло безконечнаго числа впдо-выхъ Формъ?
Разсмотреше перваго изъ этихъ вопросовъ, т. е. постепеннаго возвышения уровня организаций отъ менее къ болЬе совершенному, и сосуществовашя, на ряду съ усовершенствованными Формами, самыхъ простейшихъ малоразвитыхъ организмовъ, какъ и вообще отношешя Дарвинова учешя къ естественной классиФикащи животныхъ и растешй—мы оставимъ до будущихъ главъ. На возражеше же Ватсона
(*) Orig. of spec. VI ed., pag. 421—423. Во II америк. изданш стр. 420 эта мысль выражена еще определеннее.
(“) Orig. of spec. VI, 97.
ГЛ. I.—ПЗЛ0ЖЕН1Б ДАРВИНОВА УЧЕНЫ
131
ответь Дарвина кажется мне совершенно удовлетворительным!, и я приведу его здЬсь. Хотя нельзя утверждать, чтобы даже страны, отличающыся наибольшим! разнообраз!емъ своихъ произведена, каковы напр., относительно растенш, Мысъ Доброй Надежды и Австрал1я, были совершенно, такъ сказать, насыщены видовыми Формами, ибо мяопя, переселивпляся туда велЬдъ за человЬкомъ, растешя нашли же тамъ себе мЬсто; мы видимъ однако, что съ начала третичнаго перюда число раковинъ весьма мало или даже вовсе не возрасло. Следовательно такому возрасташю долженъ существовать предЬлъ. Обусловливается онъ следующими причинами; !) Что касается да неизмЬнныхъ условш жизни, то весьма вероятно, что уже сколько-нибудь значительное число видовъ, такъ сказать, исчерпало бы все случаи приспособлешя ко всЬмъ вл!ятельнымъ разлшпямъ условш тепла, сырости, освЬщешя, качествъ почвы и т. п. 2) Количество жизни (т. е. число могущих! существовать индивидуумовъ, а не число видовъ), которое можетъ быть поддерживаемо на данномъ пространстве, должно иметь свой предЬлъ; следовательно, если на немъ будетъ существовать мйого видовъ, то каждый изъ нихъ долженъ будетъ заключать въ себЬ лишь небольшое число неделимых!; небольшое же число легко уничтожаемо случайными соединешями неблагопр!ятныхъ обстоятельств!. Процесс! такого уипчтожешя может! быть очень быстр!, тогда какъ процессъ образовали новыхъ видовъ всегда очень медленъ, такъ что нельзя расчитывать на вознаграждеше одного другпмъ. Представим! себе, говоритъ Дарвинъ, крайшй случай, что въ Англш было бы столько же видовъ, сколько индивидуумовъ, то первая сильная, зима уничтожила бы тысячи тысячъ видовъ. 3) РЬдк1е виды (а всЬ были бы редки, если бы состояли изъ неболыпаго числа педЬлпмыхъ), им'Ьютъ очень мало шанеовъ произвести въ данный пе-рщдъ времени полезный индивидуальный изменешя, и этимъ процессъ образования новыхъ видовъ былъ бы до крайности замедленъ. 4) При небольшом! числе индивидуумовъ, размножеше въ тЬсныхъ пределах! было бы неизбежным!—а это, как! мы уже видели и еще подробнее увидим! в! послЬдствш, составляетъ обстоятельство въ высшей степени содействующее безплоддо, а следовательно и уничтожешю вида. Этимъ объясняется папр. слабое размножеше зубра въ Беловежской пуще, не смотря на принимаемыя объ немъ заботы—заготовку сЬна на зиму и т. п. 5) Наконецъ господствуюпре виды, какъ многократные и обычные победители въ борьбе за существоваше, стремятся еще сильнее размножиться и одерживать новыя победы, замещая собою своихъ слабыхъ соперниковъ; такое же д Ьйств4е могутъ оказывать и
9*
132
ДАРВПНИЗМЪ
переселенцы изъ другихъ странъ. Такъ напр. Гукеръ показали, что въ юго-восточиомъ углу Австралш эндемичесюе (местные) австралш-cKie виды очень уменьшены въ числительной силе такими переселенцами изъ разныхъ странъ свЬта.
Я изложили, кажется мнЬ, съ достаточною, можетъ быть съ излишнею, подробностью всю сущность Дарвинова учешя: тотъ процессъ, которымъ по мнешю его произошло все разнообраз!е органическихъ Формъ, населяющихъ и населявшпхъ землю, изъ немногпхъ, даже изъ одной основной Формы, и привели все гЬ основашя, на которыхъ онъ возвели свое здашс; причемъ я часто буквально приводили собственный слова автора, и еще гораздо чаще лишь нисколько сокращали самыя характерный места изъ т$хъ двухъ его сочиненш, которыя самыми непосредственными образомъ касаются нашего предмета. Трудъ мой состояли доселе только въ возможно систематическомъ и послЬдователь-номъ расположена и сопоставленш обильнаго матер!ала, заключающаяся въ этихъ сочинешяхъ. Не думаю, чтобы мною было выпущено что-либо существенное пли ослаблена сила доводовъ въ пользу теорпт; и я не могу лучше завершить этого изложешя какъ приведя заключеше IV главы «Нроисхождешя видовъ», трактующей объ естествен-номъ подборЬ: «Сродство всЬхъ существъ одного и того же класса было иногда представляемо въ образе болыпаго дерева. Я полагаю, что подоб!е это близко подходитъ къ истине: зеленые п даюпце почки побеги могутъ изображать существующее виды, а побеги произведенные въ прежше годы—длинный последовательный рядъ видовъ исчезнув-шихъ. Въ каждый перюдъ роста, всЬ раступця ветки стремились разветвляться во всЬ стороны—перерасти, убить окружакнщя ветки п вБтвп, подобно тому какъ виды и группы видовъ во все времена пересиливали друпе виды въ великой битве жизни; главные отделы ствола, разделенные на болышя ветви, а эти на все менышя и менышя ветки—были некогда сами, когда дерево было еще молодо, зелеными, носящими почки, побегами, п связь между прежними и теперешними почками посредствомъ разветвляющихся ветвей можетъ хорошо изобразить классиФИкащю всехъ печезнувшпхъ п живыхъ впдовъ группами подчиненными группами; Изъ многихъ ветвей про-цветавшихъ, когда дерево было еще только кустомъ, только две или три, разросшись теперь въ болышя ветви, существуютъ до сихъ поръ, служа основашемъ другимъ ветвями. Такъ и съ видами, жпвшимп въ течеше давно прошедшихъ геологическихъ перюдовъ. Очень пемпопе изъ нихъ оставили живыхъ и пзмененныхъ потомковъ. Со времени перваго прорасташя дерева, много членовъ и вЬтвей засохли и отва
ГЛ. I.—113Л0ЖЕШЕ ДАРВИНОВА УЧЕШЯ
133
лились, п этп отпавпня ветвп различныхъ размЬровъ могутъ изображать тЬ цЬлые отряды, семейства и роды, которые не пмЬютъ уже теперь живыхъ представителей и известны намъ только въ пскопаемомъ состоянш. Какъ мы видимъ тамъ и сямъ тонкую отдельно растущую ветку, которая выходить изъ развилины пня далеко внизу и, благо-пр!ятствуемая какимъ-либо случаемъ, еще до сихъ поръ жива у верхушки; такъ видимъ мы иногда какое-нибудь животное, въ роде утконоса (Ornithorhychus) или Лепидосирена (*), которое въ слабой степени соединяетъ своимъ сродствомъ две болышя жизненныя ветви, и которое какъ бы спаслось. ОТЪ ГубиТАДВПЙГД-СПР.ТЯдап!^ А<Дптая пт.
нибудь охранеппой местности. Подобно тому, какъ почки, вырастая, производить св’Ьж!я почки, а эти, если сильны и здоровы, разветвляясь, вытесняютъ и переростаютъ со всехъ сторопъ много слабЬпшихъ в'Ь-токъ, такъ, думаю я, было п съ великимъ древомъ жизни, которое на-полняетъ своими мертвыми и сломанными ветвями кору земли, а своими вЬчно разделяющимися и прекрасными разветвлешямп по-крываетъ ея поверхность» (* **).
Это уподоблеше между прочимъ хорошо показываетъ и.то, какъ, съ точки зрешя Дарвина, объясняются съ одной стороны различ!я, а съ другой — сходства въ различныхъ систематпческихъ группахъ. Разлшпя между разновидностями одного и того же вида состоять пзъ техъ изменешй, которымъ подвергался видъ, следовательно изъ того, что оне благопрюбрЬли посредствомъ подбора; сходство же въ томъ, что все оне вообще унаследовали отъ вида и сохранили въ неприкосновенности. Тоже самое будетъ относительно видовъ того же рода. Все видовые признаки, каждому виду въ особенности принадлежапце, были прюбретены пли какъ новые надбавочные признаки, пли какъ старые, но только измененные. Все же всемъ имъ общее родовое (представляемое въ подобш дерева общимъ стволомъ ветви до ея развет-вленш на мельчайппя п новеГпшя ветки) унаследовано отъ общаго прародителя родовъ одного семейства, семействъ одного отряда, отрядовъ одного класса п классовъ одного типа. Это последнее общее всемъ членамъ группы составляетъ то, что называется типпче-скимъ единствомъ группы, илп наконецъ всего царства—пожалуй даже всего органическаго Mipa. Все же различное въ каждой группе получилось путемъ подбора, т. е. путемъ прилажешя, прпнаровлешя,
{*) Lepidosiren—рыба, представляющая мной черты оргавпзацш амФпбШ, напр. плавательный пузырь, обращенный въ ячеистое легкое.
(**) Danv. Orig. of spec. VI. ed., pag. 104 и 105.
134
дарвпнизмъ
приспособлешя, совершенно самостоятельно п независимо отъ проис-ходящихъ измбненШ, къ услов!ямъ существования. Но то, что въ на-стоящш моментъ можетъ считаться принадлежащимъ къ области единства типа и сохраняется и объясняется наследственностью, было также нЬкогда пргобр'Ьтено путемъ приспособлешя къ жизненнымъ условь ямъ. «Поэтому, говоритъ Дарвинъ, законъ условШ существовала есть по истине выспий законъ, такъ какъ включаетъ въ себя черезъ унаследование прежнихъ пзменешй и приспособивши законъ единства типа» (*). Эти многозначительный слова никогда не должно упускать изъ вида при обсуждении Дарвинова учешя.
(*) Orig. of spec. VI., pag. 167.
ГЛАВА II.
Установление и уяснен!е основныхъ началъ Дарвинова ученш и
ОБЩАГО- ХАРАКТЕРА ЕГО.-------------------------------------------------
Примеры сбивчивости попятШ: Геккель, Кернеръ, Келлпкеръ. Установлено поня-т‘1я о подбор!;. Неправильность отождествлея!я подбора съ переживашемъ приспо-собленшБпшпхъ.
Необходимый для Дарвинова учеп!я свойства; 1) изменчивость: а) ея постепен* лость, б,1 неопределенность, в) безграничность; 2) наследственность; 3) борьба за суще-ствоваи1е(
Вспомогательные Факторы Дарвинизма: 1) Непосредственное вл!яп1е впЪшппхъ условШ, 2) Употреблен1е и неупотреблеше органовъ. Трудность отличешяотъ дШтвШ подбора и незначительность пхъ роли.—3) Соотносительная изменчивость. Ея несовместимость съ учешемъ о подбора.—Отношеше ея къ подбору.—Организмы, различные возрасты коихъ живутъ въ различной средЪ.—Несовместимость эта не устраняется ни однимъ пзъ опредЪленШ, даваемыхъ соответственной изменчивости.
ОбщШ характеръ Дарвинова учешя. Ращональность и простота, отсутств!е гипо-тетическихъ началъ, телеологическш, а не каузальный характеръ.—Случайность,— ОпредЪлеше случайности по отношение къ необходимости.
Отсутств1е творческаго начала и замена его критическими—Мозаичность.—Борова оценка' этихъ свопствъ теор!и.—Дарвинпзмъ—не эволюцюнная Teopia.—Переходъ къ критике основами Дарвинова учешя.
Нельзя не сознаться, что первое впечатлите, производимое Дарвп-повымъ учешемъ, чрезвычайно располагаем въ его пользу: такъ просто, ясно и безъ натяжки все невидимому объясняется пзъ явлены, хотя въ сущности и непонятныхъ (каковы и изменчивость п наследственность), но по крайней мерЬ для всЬхъ совершенно привычныхъ и ежедневно встречающихся. ВпечатлЬше это у многпхъ, какъ ученыхъ спещалистовъ, такъ и вообще образованныхъ людей, остается на всегда, и они видятъ въ немъ решете великой задачи, тревожившей умъ человека съ самаго того времени, какъ онъ началъ наблюдать природу и размышлять о ней, и если бы представленное мною пзложеше этого учешя не производило того же действ!я на читателя, то я считали бы, что дурно исполнилъ свою задачу.
Но не должно забывать, что самъ Дарвинъ считаетъ свое учете гипотезой н говоритъ: «Но верна ли гипотеза, мы можемъ судить
13G
ДАРВПНИЗМЪ
только потому, на сколько она согласуется съ явлешями природы и насколько она ихъ объясняется (*). Или еще определеннее: «Действительно ли естественный подборъ такъ действовалъ, прилаживая различный Формы жизни къ различнымъ услов^ямъ и местообпташямъ, объ этомъ должно судить по общему содержание и балансу доказа-тельствъ» (за и противъ), «представленныхъ въ следующихъ гла-вахъя (**). Къ разбору этихъ доказательству какъ доселе прйведен-ныхъ, такъ и заключающихся въ остальныхъ главахъ и въ другихъ сочинешяхъ Дарвина, и следовало бы теперь перейти. Но я считаю не-обходимымъ предварительно установить, съ величайшею строгостью и ясностью,роли, принадлежащая въ этомъ учеши различнымъ его Факто-рамъ, дабы устранить всякую въ этомъ отношеши сбивчивость поняпи.
До какой степени можетъ доходить эта сбивчивость и путаница понятш, всего лучше показываете Геккель, считаемый однимъ пзъ ко-риФеевъ Дарвинизма—«Немецкимъ Дарвиномъя, какъ называете его Вигандъ. Не имея подъ руками сочинешя Геккеля, я привожу лишь те выписки, которыя буквально цитируются Вигандомъ; ихъ вполне достаточно, чтобы представить примеръ невообразпмаго хаоса, который можетъ происходить въ голове человека, прюбревшаго себе репутацпо замечательна™, во мнеши же его многочисленныхъ привер-женцевъ, даже первоклассна™ ученаго, изъ игры основными началами Дарвинова учешя, которыя у самого Дарвина всегда сохраняютъ разъ приданный имъ смыслъ и значеше, и весьма редко, больше на сло-вахъ, чемъ на деле, оказываются не точно отграниченными одно отъ другаго.—«Приспособление есть первое предварительное услов!е вся-каго прогрессая. Что это значите?—когда приспособлен!е органической Формы совершилось, то совершился п органическш прогрессъ. — Чего же еще нужно? и какъ можете достигнутый результате быть предварительнымъ условтемъ достижешя того же самаго результата? Ведь это все равно что сказать: славный и выгодный миръ есть предварительное yc.iOBie победоносной войны, къ такому миру ведущей! . . . «Черезъ посредство приспособлешя совершаются все измй-нешя, которыя претерпеваютъ органпчесшя Формы, подъ вл!яшемъ внешнихъ жизненныхъ условш. Оно есть настоящая причина каждаго изменешя. я—Приспособлеше, принаравлпваше, прплаживаше должно быть причиною изменешя!—читаешь и едва веришь, что человекъ
(*) Orig. of spec. VI, pag. 66.
(*‘) Ibid., pag. 103.
ГЛ. II.—УСТАНОВЛЕНА П УЯСНЕНА ОСНОВЯ. НАЧАЛЪ ДАРВИН. УЧЕШЯ 137
въ здравомъ умЬ могъ написать подобную безсмыслицу, и еще болЬе, что умъ, одаренный такой логикой, можетъ пользоваться авторптетомъ. Надо еще имЬть въ виду, что все это разумеется въ строго механпче-скомъ смысле. Съ телеологической, идеальной точки зрЬшя, конечно, если я пристругиваю две доски, то плотное прилаживаю е ихъ другъ къ другу составляешь действительно настоящую причину отдЬлешя мною рубанкомъ стружекъ; по ведь потому только, что рубанокъ направляется рукой, управляемой въ свою очередь разумомъ. А если бы рубанокъ такъ себе, зря, стругалъ потому только, что надавливался и подвигался внередъ какою-нибудь^механическою сплою, каг.пмъ . бы образомъ плотное прилегаше досокъ могло обусловливать отделеше стружекъ? И это не случайная обмолвка, не какой-нибудь lapsus calami. «Приспособлеше есть одна изъ двухъ Фундаментальныхъ механиче-скихъ прпчинъ отношешй между органическими Формами,—другая причина есть наследственность». Вотъ еще цитаты: «Когда, подъ вл1я-шемъ борьбы за существоваше, отношешя между наследственностью и приспособлешемъ вступаютъ въ теснейшее взаимодЬпств1е; то необходимо должны происходить измЬнешя, полезныя для самихъ органпз-мовъ». Да ведь приспособлеше п есть ничто иное, какъ изменеше для самаго организма полезное, а если оно уже тутъ на лицо, ну такъ конечно оно тутъ на лицо и есть. Но что же этой Фразой сказано, и катя измЬнешя должны тутъ необходимо происходить, когда онп уже произошли, и приспособлеше уже готово? II для чего тутъ, п что тутъ дЬлаетъ борьба за существоваше? «При впдоизмене-ши организмовъ борьбою за существоваше, наследственность и приспособлеше, въ ихъ различныхъ взаимодЬйств!яхъ, действуютъ, какъ видоизменяющая причины». Въ одномъ и томъ же предло-жеши, восклицаетъ Вигандъ, то борьба за существоваше, то наследственность вместе съ приспособлешемъ являются видоизменяющими причинами! «Посредствомъ борьбы за существоваше происходить изъ пндивидуальнаго измЬнешя, по законами наследственности и приспособлетя, новыя разновидности». Законы наследственности въ самомъ благопргятномъ случае могутъ повести только къ тому, что индивидуальное изменеше вполне передается потомками, но все же останется не более какъ индивидуальнымъ нзмЬнешемъ; а каше таше законы приспособлетя?—они ни въ чемъ иномъ не состоять, какъ въ томъ, что изменеше оказалось соответственнымъ данными услов!ямъ, а не въ томъ, чтобы существовала какая-либо особенная сила—sui generis, которая обращала бы несоответственное пли безразличное изменеше въ соответственное и для организма полезное. Ни борьба за суще-
138
ДАРВПНИЗМЪ
ствоваше сама по себе, ни наследственность, нп мнимо, или, лучше сказать, какимъ-то немыслпмымъ образомъ само по себе существующее приспособлеше ничего тутъ сдЬлать не могутъ;—не могутъ обратить индивидуальнаго изменешя въ разновидность, которая пред-полагаетъ накоплеше изменены все въ томъ же благопр!ятномъ смысле, т. е. noBTopeHie не тождественныхъ, а новыхъ пндивидуальныхъ изменены, усиливающихъ, дополняющихъ это первое индивидуальное измените. «Естественный подборъ основывается на взаимодействш прпнаровлея!я п наследственности»—совершенно наоборотъ: приспо-co6.ienic есть результата естественнаго подбора. Искусственный же подборъ, который и до Дарвина всЬми былъ ясно понимаемъ, Геккель объясняетъ такъ: «искусственный подборъ целесообразно употребляетъ отношешя наследственности и приспособлешя къ пзмЬнешю Формъ», между тЬмъ какъ очевиднейшими образомъ дЬло происходить совершенно наоборотъ, именно: искусственный подборъ употребляетъ целесообразно изменешя (совершенно независимо отъ него происходящгя), наследственно передаваемый (столь же независимо отъ него какъ и первый), къ приспособление Формъ (для нуждъ человека конечно). II въ другомъ месте: «искусственный подборъ состоитъ въ томъ, что человекъ ставить животныхъ и растешя, которыя онъ желаетъ изменить— въ иовыя, обладаюпця большими в.пяшемъ, услов1я существовашя, и происходяпця отъ сего изменешя тщательно выбираетъ п посредствомъ наследственности укрепляетъ и усиливаете» (т. е. должно полагать накопляетъ). Здесь, что ни слово то вздоръ и противорЬч!е Дарвпну. Наследственность можете только сохранять, а ничего не накопляетъ. Эго такъ—не только по поняпямъ Дарвина, но п по общему понятно; по Дарвину же, она даже ничего и не укрепляетъ, по крайней мЬрЬ укреплеше это онъ считаете чрезвычайно сомнительнымъ. «Я не желаю оспаривать, говоритъ онъ, что наследственность усиливается просто вследств!е продолжительности, я сомневаюсь однако, чтобы это можно было доказать» (*), а затемъ приводить целый рядъ Фактовъ, несогласпыхъ съ этимъ, п доканчпваетъ свое разеуждеше объ этомъ предмете уже выше приведенными словами: «По моему инЬтю все признаки всякаго рода, какъ новые, такъ п старые, стремятся къ наследственной передаче» (**). Еще въ большей степени противоречите Дарвину мысль, что человекъ ставить намеренно животныхъ и
(*) Прпр. живот, и возд. раст. II, стр. 65.
(“) Тамъ же, стр. 68.
ГЛ. II.—УСТАНОВЛЕНА П УЯСНЕНА ОСНОВН. НАЧАЛЪ ДАРВИН. УЧЕШЯ 139 растешя въ условия сильно пхъ измЕняюпця. «ЧеловЕкъ не пытается произвести изменчивость, говорить онъ, но ненамеренно вызываетъ её, подвергая организмы различнымъ услов!ямъ существования.... Но при данной изменчивости онъ можетъ производить чудеса» (* (**)). «Такимъ образомъ» восклицаетъ Вигандъ, оканчивая этотъ рядъ выпи-сокъ, «пошгпя приспособлешя, наследственности, естественнаго подбора, борьбы за существоваше, преобразовашя Формъ слЕпо и хаотически перепутываются, чтобы одинъ разъ такъ, а другой разъ иначе комбинироваться, и это-то называютъ философскимъ изслЕдо-BaHieMb природы»-^ -.-Пр кроме путаницы поплтш видно, что съ-каждымъ изъ нихъ не соединяется никакого определеннаго представле-шя,что не только не съчЕмъ тутъ соглашаться, но нечему и возражать, пбо, собственно говоря, ничего понять нельзя; мало того, что все это неверно, ложно, вздорно,—это просто—ровно ничего. Говоря ббразнымъ языкомъ Карлейля—это сорочье стрекотанье, а не членораздельная человеческая рЕчь.—Вотъ именно для того, чтобы было противъ чего возражать, и необходимо точно уяснить и строго установить тЕ поняла, на которыхъ зиждется Дарвиново учеше. Для тЕхъ же, которые могутъ довольствоваться Фразами въ родЕ Гекке-левскихъ и пмп убЕждаться, наша книга не писана.
Вотъ и еще примЕръ неяснаго понпмашя началъ Дарвинова учешя, которое не знаю собственно кому приписать: самому ли Виганду пли Кернеру, котораго онъ разбираетъ. «Есть двЕ точки, въ которыхъ Кернеръ прорываетъ кругъ настоящаго Дарвинизма, очерченный началомъ подбора: изъ опытовъ и наблюдешй полученный взглядъ, что измЕненныя жизненныя условия не могутъ составлять прямаго побуждешя къ превращение одного растительнаго вида въ другой, но что еслп онп даже и могутъ дать толчекъ къ происхождешю инди-впдуальныхъ измЕнешй и благопр!ятствовать изменчивости, то настояпця причины этихъ измЕнешй скорЕе внутренней, доселЕ не пзвЕстной природы» (***).—Самъ ли Кернеръ считаетъ, что выраженный въ этихъ словахъ взглядъ отличается отъ взгляда Дарвина, или же таково мнЕше Виганда,—во всякомъ случаЕ это взглядъ совершенно невЕрный, ибо другаго поняйя о вл!янш внЕшнпхъ условш и самъ Дарвинъ не имЕетъ, какъ это нами изложено съ достаточною полнотою и ясностью въ первой главЕ.
(*) Прируч. живот, и возд. раст. II, стр. 211.
(**) Веб эти цитаты заимствованы у Виганда: der Darwinismus. R. Ill, s. 239—241.
("”*) Wigand. der Darwinismus III. B. s. 151.
140
ДАРВПНПЗМЪ
II такой основательный ученый, какъ Кёлликеръ, пе пзбЬгъ очевидной неясности и сбивчивости въ понимаши основныхъ началъ Дарвинова учешя. Такъ, разсуждая совершенно справедливо о трудности объяснить, съ Дарвиновой точки зрЬшя, происхождеше новыхъ органовъ, а не изменеше только старыхъ, уже существующихъ, онъ говоритъ: «Можно конечно сказать, что поняпе изменчивости должно быть шире понимаемо, чЬмъ это приличествуетъ собственному значении этого слова. Но тогда нужно бы было привести доказательства, что такая изменчивость посредством* внпитихъ e.iinuiu (св-Ьтъ, теплота, пища, обраэъ жнэпп н проч.) возможна. Ибо только въ этомъ случае могла иметь место Дарвинова гипотеза, которая исключаетъ все внутренняя воздействия, все преобразовали отъ внутреннпхъ причинъ (von innen heraus). Правда и Дарвинъ,и последователи его прибегаютъ при объяснеши изменчивости къ внутреннимъ причинами, но, делая это, они покидаютъ почву своей гипотезы и становятся на сторону тЬхъ, которые принимаютъ законъ развппя и выставляютъ внутрен-шя въ самихъ организмахъ лежапця причины, какъ основашя для ихъ преобразовашй» (*).
Более невернаго представлешя о Дарвиновомъ учеши нельзя себе сделать. По Дарвину внЬшшя в.пяшя ни малейшимъ образомъ не отражаются въ изменешяхъ, ими возбуждаемых*, но никак* не причиняемых*. Если въ пояснительномъ примере Дарвина порохъ взрывается искрою, горешемъ, сообщаемымъ Фитилемъ, проводникомъ электричества или возвышешемъ температуры; то взрывается онъ конечно по внутреннимъ причинами своего химическаго состава; но только эти изменешя не следуютъ какому-нибудь определенному внутреннему закону и не приводятъ къ какому-либо предопределенному результату, какъ это бываетъ наприм. при эмбрюлогическомъ развили индивидуума. Но также точно или еще болёе независимы они отъ обусловлена ихъ характеромъ, свойствами внешнихъ вл!янш; поэтому и нЬтъ никакой надобности, какъ того требуетъ Кёлликеръ отъ Дарвинова учешя, что бы оно показало что такое-то и такое-то изменеше возможно посредством* внешних* вмятй. По ясно и определенно выраженному мнешю Дарвина, посредством* этихъ в.пяни1 возможны только самыя ничтожныя изменешя. После этого неудивительно, что Геккель п мнопе друпе приверженцы Дарвина слпваютъ
(*) Kolliker, Morph, und Entwickel. gesch.dc/PannatulidenStammesnebstallg. Betracht. zur Descendenzlehre. 1872, s. 29.
ГЛ. IL—УСТАНОВЛЕНА П УЯСНЕНА ОСНОВЫ. НАЧАЛЪ ДАРВИН. УЧЕШЯ 1-11
его ученее съ учешемъ ЖоФФруа Сентъ-Плера, остаются какъ бы равнодушными къ смыслу учешя своего учителя, заботясь лишь о томъ, чтобы только, какъ ей тамъ себ'Ь угодно,’ляшь бы/бша изменчивость н происхождеше Формъ отъ Формъ, хотя бы п посредствомъ взаимно псключающихъ другъ друга деятелей и процессовъ. Не могу не заметить, что Бэръ и Вигандъ (за псключешемъ немногихъ и яеважныхъ приведенныхъ мною скорее описокъ, чЬмъ ошнбокъ) л г. Тимирязевъ гораздо строже въ изложеши Дарвинова учешя, всегда понимая Дарвина, какъ онъ самъ себя понимаетъ.
Еще въ другомъ~мЕсгЬ той же брошюры Келликерь дЬлаегь опять-ошибку (стр. 3), ставя_ на одну доску: изменчивость, борьбу за существоваше,^естественный подборъ й ; наследственность. и называя ихъ извпстными /акторами Дарвинова учешя, тогда какъ очевидно что только три первые заслуживаюсь это пазваше, какъ я это сепчасъ неопровержимо докажу.
У станов лете понятия о подбор^.
Осповныхъ и простыхъ Факторовъ, посредствомъ которыхъ опе-рируетъ, по MabHiio Дарвина, природа, производя все разнообраз!е Формъ органнческаго Mipa, только три: 1) изменчивость, 2) паслпд-ственностъ и 3) борьба за существоваше — для организмовъ живу-щпхъ самостоятельно на лоне природы, и искусственный подборъ— для находящихся подъ вл!яшемъ человека въ одомашненномъ состояв)и. То, что Дарвинъ безразлично называетъ естественнымъ подборомъ, пли переживашемъ приспособленнейшихъ, есть уже Факторъ сложный—результатъ взаимодейств!я трехъ первоначальныхъ простыхъ и основныхъ деятелей. Всего проще убедиться въ этомъ можно изъ того, что каждый изъ трехъ простыхъ Факторовъ могъ бы существовать безъ сод'Ьпств1я остальныхъ, совершенно отъ нихъ независимо; между тЬмъ какъ естественный подборъ, при отсутствии любаго изъ нихъ, становится совершенно немыслимымъ.
Что препятствуетъ существование изменчивости безъ передачи изменешй наследственно, и безъ всякой борьбы за существоваше? Не только ничто этому не препятствуетъ теоретически, но такая изменчивость и въ действительности несомненно существуетъ. РазвЬ каждая особенность родителей (которая вЬдь есть результатъ изменчивости) передается детямъ? Даже есть целые разряды явлепш, которыя, какъ мы докажемъ ниже, представляютъ одну лишь индивидуальную изменчивость безъ наследственной передачи. Таковы напр. сорта
142
ДАРВПНИЗМЪ
многихъ плодовъ, въ особенности грушъ. Что можетъ существовать и наследственность безъ изменчивости — это тоже совершенно ясно. Сюда принадлежитъ даже большая часть явлешй наследственности, то, что преимущественно всеми подъ нею понимается, именно: строгая передача осповныхъ характеровъ видовъ, родовъ, семействъ и т. д., хотя можетъ быть въ действительности и нельзя представить примЬ-ровъ такой наследственности въ чистомъ виде, потому что индивидуальный особенности всегда встречаются и, отчасти по крайней мЬре, передаются потомству. Наконецъ, что борьба за существоваше ни въ какой необходимой связи съ изменчивостью и наследственностью не состоитъ—это ясно само собою, ибо необходимость этой борьбы зависть исключительно отъ геометрической прогрессш размножешя организмовъ. Если бы каждое животное и растете, достигнувъ известной численности, только вознаграждало бы парождешемъ новыхъ индп-видуумовъ убыль, происшедшую въ немъ отъ естественной или насильственной смерти; то они могли бы изменяться и передавать своп изменешя по наследству съ какою угодно напряженностью, и все таки никакой еще борьбы за существоваше изъ сего не проистекло бы; и наоборотъ: организмы могли бы вовсе не меняться—дЬти быть похожими на родителей, какъ двЬ капли воды,—или измЬнешя эти могли бы вовсе не передаваться потомкамъ по наследству,—это ровно никакого вл!яшя на борьбу за существоваше не имело бы, если бы размножение продолжало идти въ геометрической прогрессш.
Совершенно иное дЬло естественный подборъ. Чтобы убедиться въ его несамостоятельности, въ его производномъ характере изъ взаимо-дЪйствдя, комбинацш трехъ вышеупомянутыхъ Факторовъ, стоить только мысленно устранить каждый изъ нихъ, чтобы увидеть, что при такомъ устранеши никакого подбора уже не можетъ произойти. Въ еамомъ деле попробуемъ исключить изменчивость. Что будетъ тогда подборъ подбирать, не имея материала, накоплешемъ котораго онъ долженъ возводить свое здаше? Борьба за существование будетъ происходить при прогрессивности размножешя; но борьба между все темп же самыми Формами должна иметь своимъ результатомъ численное между ними разновесе, пожалуй исчезновеше некоторыхъ пзъ нихъ, хуже приспособленныхъ къ одной и той же среде, нежели друпя,—и ничего болЬе. Безъ изменчивости очевидно не было бы возможности производить новыя Формы и путемъ искусственнаго подбора. Такъ понимаетъ это дело и самъ Дарвинъ, безпрестанно повторяющей во всЬхъ своихъ сочинешяхъ, что безъ изменчивости подборъ безеиленъ. «Некоторые писатели, говорить онъ, представили въ ложномъ виде
Г.1. И.—УСТАНОВЛЕНА П УЯСНЕШЕ ОСНОВН. НАЧАЛЪ ДАРВИН. УЧЕНЫ 143
естественный подборъ, некоторые вообразили даже, что подборъ воз-буждаетъ (induce) изменчивость, между тЬмъ какъ онъ предполагаетъ только сохранеше такихъ изменешй, которыя случаются (сами по себЬ происходить) и которыя полезны для существа при его жпзненныхъ услов!яхъ» (^.«Если таковыя (т. е. благопр!ятныя изменешя) не случатся, то естественный подборъ не можетъ ничего сделать» (8). «Что относится къ одному животному (т. е. чЬмъ разнообразнее строен!е л нравы хищнаго животнаго, тЬмъ больше месть можетъ оно занять въ природЬ), то относится ко всемъ и во вей времена,—т. е. ежели они изменяются; ибо~иначс сстсспъвеппып—юодборо—пишет пе—люлеето сделать» (3). Следовало бы точнее выразиться: ибо иначе и подбора никакого не будетъ. «Впродолженш этой главы (XXI объ пскусствен-номъ подборе) и въ другихъ мЬстахъ я говорилъ о подборе, какъ о главномъ деятеле, но его дЬиствтя безусловно зависать отъ того, что мы въ нашемъ невежестве называемъ произвольною или случайною изменчивостью» (4). «Да и человекъ самъ по себе не можетъ сделать ничего, если эти части (перья крыльевъ и пальцы) случайно не изменятся въ домашнемъ состояши (5)». Всего определеннее высказана эта мысль следующими словами: «Изменчивость есть необходимое основаше для действ!я подбора и совершенно отъ него независима (6)».
Устранить наследственность, т. е. более или менЬе полную передачу детямъ, а черезъ нихъ и дальнейшему потомству разъ прюбрЬ-тенныхъ изменешй, и вся изменчивость ограничится первоначальною ея ступенью — изменчивостью индивидуальною. Неделимый будутъ различаться между собою,—но вотъ и все; накоплять ихъ уже не представится никакой возможности ни посредствомъ борьбы за существоваше, ни посредствомъ безеознательнаго и даже системати-ческаго подбора. На этомъ и останавливаться нечего. «Очевидно, говорить Дарвинъ, что изменчивость не наследственная не проливаетъ никакого свЬта на происхождеше видовъ, и совершенно безплодна для человека, за исключешемъ случаевъ многолетнихъ растеши, которыя могутъ быть размножаемы почками (')».
Orig. of spec. VI, р. 63.
(2) Ibid., р. 64.
(а) Ibid., р. 88.
(*) Прир. живот, и возд. раст. II, стр. 270.
(s) Прир. живот, и возд. раст. II, стр. 226.
(6) The descent of man. and selection in relation to sex. 1871. II, p. 398.
(’) Прир. живот, u возд. раст. II, стр. 1 и 2.
ш
ДАРВПНПЗМЪ
Устранимъ наконецъ борьбу за существоваше. Формы изменялись бы, а изменешя этп передавались бы наследственно, но никогда не накоплялись бы въ какомъ бы-то ни было направлены, оставались бы шаткими, переливаясь незаметными оттенками одна въ другую, не переходили бы къ Формамъ строго отграниченнымъ. При этомъ безконечно разнообразномъ калейдоскопе Формъ, мы никогда не могли бы придти и къ мысли о расположены ихъ по впдамъ, родамъ, семейст-вамъ и вообще по категор!ямъ, все больше и больше одна отъ другой отличающимся. Все сливалось бы неуловимыми для нашего наблюдении оценками, ибо ни одинъ изъ нихъ (разве случайно какъ-нибудь) не устранялся бы. Никакой признакъ не им4лъ бы бблыпаго постоянства чёмъ другой, не имЬлъ бы устойчивости, не могъ бы Фиксироваться. Все хорошо и дурно приспособленное могло бы существовать, если бы только оно вообще въ какой-нибудь степени было способно къ жизни, ибо за отсутств!емъ борьбы не было бы для однихъ победы, а для другихъ поражешя. О целесообразности органическихъ существу о пхъ приспособленности къ окружающей природе органической и неорганической не могло бы быть и речи, или это имело бы место только въ самой слабой уже крайне необходимой степени. Следовательно о выборе, избраны не было бы и помину, ибо такъ точно, какъ при отсутствш изменчивости не было бы матер!ала, объекта подбора, такъ, при отсутствш борьбы за существоваше, не было бы избирающего деятеля (*). И опять самъ Дарвинъ понимаетъ дело это въ этомъ именно смысле. Но прежде, чЬмъ подтвердить это его собственными словами, я долженъ заметить, что въ разграничены поняты подбора искусственного и естественнаго, борьбы за существоваше п переживашя приспособленнейшпхъ п у Дарвина замечается некоторая сбивчивость и неясность выражены, что и содействовало тому ложному представлешю о подборе, на которое онъ жалуется (**). «Я назвалъ тотъ принцппъ, по которому всякое легкое измёнеше сохраняется, если оно полезно, естественнымъ подбором», дабы показать его соотношеше къ способности подбора, которою обладаетъ человекъ. Но часто употребляемое Гербертомъ Спенсеромъ выражеше: переживате приспособленнпйшаго или пригодипйшаю точнее п
(*) Само собою разумеется, что я разсуждаю здесь съ Дарвнновой точки зр$шя. При предустановленной целесообразности все это конечно существовало бы и безъ борьбы и безъ подбора.
(’') Darw. Orig. of sp.^VI, p. 63. Some writers have misaprehended the term natural selection.
ГЛ. II.—УСТАНОВЛЕНА И УЯСНЕНА ОСНОВЫ. НАЧАЛЪ ДАРВИН. УЧЕШЯ 113
иногда столь же прилично (*)». Но подборъ (какой бы ни былъ, естественный или искусственный; и переживаше прпспособленнЬйшихъ или пригоднЬйшихъ совсЬмъ не одно и то же, и одно вмЬсто другаго не можетъ быть употребляемо, не производя путаницы въ поняпяхъ. Подборъ есть процессъ, а переживаше прпспособленнЬйшихъ илп при-годнЬйшпхъ есть результатъ этого процесса. Какой-нибудь воспитатель рогатаго скота или овецъ, одаренный тонкою наблюдательностью, изощренною продолжительною опытностью — напр. Беквель — замЬчаетъ въ своемъ стадЬ барана и овцу, представляющихъ Некоторое желательное—ему—качество—вч.—аЬкоторон пиаш.____еще
слабой степени, обыкновенно только памекъ на это качество. Онъ выбираетъ ихъ изъ всего стада и совокупляетъ между собою. Это подборъ. Проходптъ нисколько мЬсяцевъ, пока овца оягнится и еще по крайней мЬрЬ годъ, или еще болЬе, пока ягненокъ станетъ взрослымъ бараномъ или овцею и разовьются всЬ его качества, которыя, предпо-ложимъ, вполнЬ соотвЬтствуютъ ожидашямъ хозяина. Онъ сохранить его и всЬхъ подобныхъ овецъ и барановъ для дальнЬйшаго размноже-шя, прочихъ же продастъ илп порЬжетъ. Это будетъ переживание приюднпйшихъ, которое слЬдуетъ за подборомъ черезъ болЬе или менЬе продолжительное время, какъ результатъ его. Этому-то процессу подбора и соотвЬтствуетъ въ неподчиненной человеку вольной при-родЬ—борьба за существоваше, которая собственно и производить подборъ, конечно если есть что подбирать, т. е. если есть передаваемый наследственно полезный для органнческаго существа измЬ-нен!я;—производить его тЬмъ, что не имЬюпця этихъ выгодныхъ признаковъ недЬлимыя гибнуть въ нисколько большей пропорцш, чЬмъ обладаюпця ими, и потому со временемъ, болЬе или менЬе, но всегда продолжительными является въ результатЬ переживате приспособленнтьйшихъ. Такимъ образомъ для одомашненныхъ живот-иыхъ и растешй мы имЬемъ:
1) Отъ какихъ бы-то ни было причинъ появляющаяся различный по направленно и силЬ, излтнетя, между прочимъ и таюя, которыя въ нпсколъко большей степени- соотвптствуютъ потребностямъ и вкусамъ человпка.
2) Передачу этихъ измЬнешй съ большею или меньшею полнотою дЬтямъ и вообще потомкамъ наслпдственностью.
3) ПодмЬчаше этихъ полезныхъ для человЬка и потомственно
(*) Orig. of species VI ed., pag. 49.
146
ДАРВИНИЗЯЪ
передающихся изменен!й, и болЬе или менЬе строгое отдЬлеше такимъ образомъ измЬненныхъ недЬлимыхъ, съ цЬлью болЬе или менЬе исклю-чительнаго допущешя ихъ къ размножение породы, т. е. искусственный подборъ, и какъ результата всего этого:
4) Переживанье пригоднпйшихъ для человека индивидуумовъ, постепенно образующихъ определенный расы накопленгемъ подобран-ныхъ признаковъ, при уменыпенш числа, и наконецъ вымираши тЬхъ, которые не были подобраны.
Для дикнхъ животныхъ п растеши, въ ихъ природною состоянш, мы такясе точно пмЬомъ:
1) Различный, по направлен!» и-силЬ, измЬнешя существующихъ Формъ, и между ними отъ времени до времени появляющаяся измененья полезныя для самою существа по отношен!» къ органическимъ и неорганическими условхямъ его существовашя.
2) Передачу этихъ измЬнепш наследственностью.
3) Борьбу за существоваше, при которой неизмененные, или въ невыгодномъ направивши измененные, индивидуумы гибнутъ въ болыпемъ числЬ, чЬмъ измененные въ благопр!ятномъ смысле, и какъ результата всего этого:
4) Переживанье приспособленнейшихъ.
Въ этихъ двухъ рядахъ, изъ производящихъ причинъ или Факто-ровъ, первые и вторые термины тождественны, тождественъ также и четвертый терминъ—результатъ (съ тЬмъ лишь различ!емъ, что въ первомъ ряду нормою служить польза человека, а во второмъ польза для самого существа). Следовательно долженъ быть тождественъ и третш терминъ, т. е. что борьба за существоваше есть Факторъ, заменяющей для дикихъ животныхъ п растеши—подборъ у домашнихъ животныхъ и растеши. Поэтому будетъ гораздо правильнее считать синонимомъ подбора—борьбу за существоваше, а не переживаше приспособленнейшихъ, и прямо называть ее естественнымъ подборомъ. Но, возразятъ мнЬ, это неправильно, потому что борьба за существоваше, кроме того, что можетъ вести къ образованно новыхъ разновидностей, видовъ и т. д., имЬетъ и друпе результаты, какъ напр. численную гармонпо между различными организмами. Это совершенно вЬрно, но потому, что какъ одна борьба, такъ и одинъ подборъ, хотя бы даже искусственный, не могутъ иметь своимъ результатомъ переживашя приспособленнейшихъ (или пригоднейшихъ для человека), которое есть результатъ всЬхъ трехъ Факторовъ, а не одного подбора (или заменяющей его борьбы за существоваше). С лЬдовательно возражеше это заключаетъ въ себе опять то же смЬшеше понят!й о соб-
Г1. II.—УСТАН0ВДЕН1Е И УЯСНЕН1Е ОСНОВН. ЦДЧАЛЪ ДАРВИН. УЧЕН1Я 147
ственномъ подборе и о переживаши приспособлеинЬйшихъ. Борьба за существоваше есть пе только подборъ, по въ числе своихъ свойствъ заключаете въ себе, по мнЬшю Дарвина, между прочимъ и подбирательпую способность, если будутъ на лицо и друг!е необходимые для сего Факторы: изменчивость и наследственность.
Выражеше: переживаше приспособленнЬйшихъ, которымъ Дарвинъ въ новЬйшихъ издашяхъ иногда неправильно заменяете выражеше: естественный подборъ или просто подборъ—есть въ сущности только сокращенная Формула для обозначешя действ1я трехъ основ-пыхъ Фактбровъ~ето теорш, п ничего едмосгимтельиаго, инециФИче-скаго въ себе не заключаете, какъ это обыкновенно себб представляютъ образованные люди, не спещалисты—die Laien, какъ говорятъ Немцы, а часто и писатели за и противъ Дарвина, на что онъ самъ жалуется.
Имея въ виду представленное нами разграничено понятш о подборе отъ понятш о переживаши приспособленнейшихъ, не трудно убедиться, что Дарвинъ приписываете самой борьбе за существоваше, т. е. процессу естественнаго подбора, накоплеше признаковъ, веду-щихъ къ образованно разновидностей, видовъ и т. д., иуничтожеше промежуточныхъ Формъ, ведущее къ более или менее строгому и рбзкому отлич!ю другъ отъ друга, и къ установке, Фиксацш признаковъ. Укажу только на два следуюпця места: «лдп> нтьтъ подбора (пскусственнаго), тамъ пигдю и никогда ие образуются различных породы. Если на какую-нибудь часть тЬла, или на какое-пибудь качество не обращаютъ внимашя» (при естественномъ подборе, или борьбе за существоваше надо бы сказать: если они не представить полезныхъ впдоизменешй), «такъ какъ трудно обращать внимаше на все, то они или остаются неизмененными или изменяются колеблющимся образомъ» (*). Гораздо определеннее еще следующее место: «Есть обстоятельство связанное съ индивидуальными различ!ями, которое чрезвычайно смутительно (perplexing): я разумею те роды, которые были названы протейными или полиморфными, въ которыхъ виды представляютъ необычайное число разновидностей, напримеръ: Rubus, Rosa, Hieracium между растешями, мнопе роды насекомыхъ и раковины руконогихъ слизней (Brachiopoda)»......Эти Факты очень смутительны, потому что они
повидимому указываютъ на то, что этотъ сортъ изменчивости незави-симъ отъ условш жизни. Я склоненъ подозревать, что мы видимъ, по
(•) Прир. животв. и возд. раст. И. стр. 2G9.
10*
ДАРВВНИЗЛЪ
118
крайней мЬрЬ въ нЬкоторыхъ изъ этихъ полпморфпыхъ родовъ, измЬ-нешя, которыя не представляютъ ни выгодъ, ни невыгодъ для видовъ и которыя следовательно не были захвачены и сдЬланы определенными естественными подборомъ» (*) (т. е. собственно борьбою за существоваше). Сюда же относится уже выше приведенное место изъ II издашя Origin of species (стр. 78) (**): «На изменешя ни полезный, ни вредныя естественный подборъ не будетъ имЬть в.пяшя, и останутся они, какъ колеблющшся (fluctuating) элементъ, что мы можетъ быть и видимъ въ полиморфныхъ (многоФорменныхъ) родахъ».
Но для полнаго понимашя Дарвинова учешя недостаточно еще строгаго и яснаго различешя значешй или ролей, принадлежащихъ въ отдельности каждому изъ Факторовъ, производящихъ по его MHiniro разнообраз!е органическихъ Формъ; надо еще определить и постоянно им4ть въ виду некоторый особыя свойства, которыми эти Факторы должны необходимо обладать, чтобы не только привести къ этому результату, но еще удовлетворительно объяснить изумительную и глубокую целесообразность всехъ животныхъ и растешй.
Свойства изменчивости.
Что касается до изменчивости, то она должна быть: 1) постепенною, т. е. переходить, отъ одного почти незаметнаго индивидуальнаго изменешя къ другому, столь же мало заметными, самыми небольшими шагами, а не крупными скачками; 2) неопределенною, не имеющею пзвестнаго, такъ сказать предназначеннаго, предопределеннаго на-правлешя, которому бы она, хотя бы и шагъ за шагомъ, неуклонно следовала; 3) неограниченною или почти безграничною, т. е. могущею переступать все границы, какъ бы онЬ намъ ни казались неперехо-димыми, отъ одноклЬточнаго организма до человека.
1) На постепенной изменчивости самъ Дарвинъ во многихъ местахъ настаиваетъ, и необходимость ея выводить следующими образомъ: «Почти каждая часть каждаго органнческаго существа такъ превосходно прплажена къ сложными условиями его жизни, что кажется столь же невероятными, чтобы какая-нибудь часть внезапна произошла совершенною, какъ то, чтобы сложная машина могла быть изобретена человекомъ въ совершенномъ состоявши (***). «Есте
(*) Orig. of spec. VI, р. 35-
(") Въ VI изд., стр. 63, мйсто это нисколько изменено сделанными къ нему допол-иейемъ.
(”*) Or. of sp. VI, р. 33 и 34.
Г1. II.—УСТАНОВЛЕНА П УЯСНЕН1Б ОСПОВН. НАЧАЛЪ ДАРВЙН. УЧЕВ1Я 149
ственный подборъ действуетъ только сохранешемъ и накоплешемъ мелкихъ насл’Ьдуемыхъ изменешй, пзъ коихъ каждое выгодно для сохраняемая существа, и подобно тому, какъ новейшая reojoriu изгнала ташя представлешя, какъ вырыпе большой долины одною дилкшальною волною, такъ и естественный подборъ пзгоняетъ в!>ро-ваше въ продолжающееся твореше новыхъ органическихъ существъ, или въ кашя-либо крупный, и внезапный измпнетя ихъ строепгяъ «Важность великаго начала подбора главнымъ образомъ основывается на этой способности подбирать едва замЬтныя различ!я» ((*) **). «Однако ВЪ большей ЧИСТИ, а мОЖсгь иьпь и ии ииЬхь илу'таило лиг м л рлзли— Ч1Я, характеризуются индивидуальное животное пли растете, достаточны, чтобы образоватъ новыя породы» (***).
Необходимость постепенности изменены для объяснешя происхождешя разнообраз!я Формъ органическаго Mipa и ихъ целесообразная припаровлешя другъ къ другу и къ неорганическими жизненными условтямъ, ви смыслЬ Дарвинизма, можетъ быть строго выведена изи следующихъ соображены. Число комбинацш различныхн степеней тепла и холода, влажности и сухости климата, жидкаго и твердаго, света и тени, различныхн воздушпыхъ давлены, Физиче-скихн свойствъ и химическая состава почвъ, и въ особенности число различныхъ комбинацш въ отношешяхи растенш и животныхъ между собою, по услов!ямъ борьбы за существоваше,—принимая въ расчетъ лишь Ti изъ этихъ комбинацш, которыя достаточно сильны, чтобы обусловить собою преимущество одной органической Формы надъ другою, и такими образомъ действовать, какъ определяющее начало подбора,—должно бытыочень велико. Ташя комбинацш, каждая изъ коихъ составляетъ то, что Дарвинъ называетъ местомъ въ природе, могущими быть занятыми особою разновидностью или видомъ,—конечно должны считаться десятками, можетъ быть, сотнями миллюновъ. Но если мы съ другой стороны обратимъ внимаше на число индивпдуальныхъ различш во всехъ видахъ животныхъ и растенш, ныне существую-щихъ и прежде существовавшихъ, различи!, изъ коихъ каждое могло бы служить исходною точкою для образовашя новой разновидности, а затемъ и вида, то легко усмотреть, что число ихъ должно быть еще неизмеримо больше. Чтобы убедиться въ этомъ,стоить только принять во внимаше число людей на земномъ шаре, какъ единственная вида,
(*) Or. of sp. VI, р. 7э и ’76.
(*•) Пр. жив. и возд. раст. И. стр. 212.
(**•) Тамъ же, стр. 264.
150
ДАРВИНИЗМЪ
численность котораго намъ хотя приблизительно известна. Число это лучшими статистиками определяется въ 1,400,000,000. Примемъ въ соображеше, что это число не могло быть многимъ меньше въ течеше посл4днихъ трехъ или даже четырехъ тысячъ л^тъ, потому что въ этотъ перюдъ времени собственно только центры населенности перемещались, а едва ли увеличивалось чувствительнымъ образомъ общее число народ онаселешя. Очевидно увеличилось населеше въ последшя столепя въ средней и въ северной Европе и въ Соединепныхъ Шта-тахъ, но зато уже въ южной Европе оно во многихъ мЬстахъ несомненно уменьшилось. На Пиринейскомъ полуострове живетъ теперь около 17,000,000, а во время владычества Аравитянъ насчитывалось до 40,000,000; тоже самое окажется и на Балканскомъ полуострове и въ Малой Азш сравнительно съ цвЬтущимъ временемъ Визанпйской Имперш, а въ еще большей степени относительно северной Африки во времена Аравитянъ, Рима и Кареагена. Населеше Римской имперш во времена Трояна определяютъ въ 120,000,000 въ странахъ, которыя она занимала, принимая ея границами: Рейнъ, Дунай, ЕвФратъ и Атласскш хребетъ. Немногими больше насчитывается на этомъ пространстве и теперь, и если западная часть стала населеннее, то восточная обезлюдела. Въ еще более отдаленныя времена, почти пустынный теперь—Cnpia, Месопотам1я, Hepcia (съ Афганистаном!,) и Египетъ (съ Нуб1ей), были центрами огромиаго скоплешя населен! я; также средняя Аз!я была несравненно населеннее теперешняго; въ Африке несколько столепй продолжавшаяся торговля невольниками могла только ослабить населенность. Во времена Ацтековъ и Инковъ теплыя страны Америки были конечно населеннее теперешняго. Что же касается до Китая, Индш и Яноши, населеше которыхъ равняется, если не превосходить половины всего паселешя земнаго шара, то едва ли можно принять, чтобы оно непрерывно возрастало въ течете последпихъ 3000 л4тъ. Здесь можно только допустить колебашя. Итакъ въ течеше 100 или даже 120 поколешй можно принять, что общее число ♦ людей на земномъ шаре не изменилось значительно, а это даетъ намъ отъ 130 до 150 мил.пардовъ человеческихъ индивиду-умовъ.
При общепризнанной въ настоящее время древности человеческаго рода, не будетъ поэтому преувеличено, если мы оценимъ число людей со времени происхождешя человеческаго рода въ 200 или даже въ 300 милл]‘ардовъ. Едва ли не останемся мы ниже истины, если примемъ число видовъ животныхъ и растешй,населяющихъ и населяв-шихъ земной шаръ, съ появлешя на немъ органической жизни, въ
ГЛ. И.—УСТАНОВЛЕНА И УЯСВЕН1Е ОСНОВН. НАЧАЛЪ ДАРВИН. УЧЕШЯ 131
одинъ миллюнъ, и конечно останемся неизмеримо ниже ея, если численность челов4ческаго рода примемъ за среднее число недЬлимыхъ въ виде вообще (припомнимъ лишь численность нЬкоторыхъ породъ рыбъ: сельдей, трески,—множества насЬкомыхъ, раковинъ, а главное нпзшихъ оргапизмовъ и общественныхъ растешй). Мы входимъ такимъ образомъ, по скромному счету, въ триллюны и въ квадриллюпы. Если следовательно каждая такая индивидуальность (представляющая вЬдь некоторую особенность) могла служить точкою исхода для достаточно отличной Формы (разновидности или вида), чтобы занять свое особое мЬсто въ деёяткахъ или сотнякъ мил.нонъвь мЬсгь, имеющихся вь-природе, мы будемъ по крайней мЬрЬ иметь огромный запасе индивидуальностей для тЬхъ безчисленныхъ случаевъ, которыя пли не произвели имЬющихъ какое бы-то ни было значеше измЬненш, или произвели измЬнешя, которыя оказались непригодными прп занЬщешп этихъ вакантныхъ местъ. Но если придется ограничиться одними крупными скачками, теми измЬнешями, которыя Дарвинъ называете внезапными самопроизвольными измЬнешями, полудесятка которыхъ, или даже менЬе, последовательно въ томъ же направлении происшед-шихъ, было бы достаточно для наполнешя промежутка, заключающа-гося между двумя видовыми Формами и которыя случаются весьма редко; следовательно менее чемъ полудесяткомъ миллюновъ скачковъ, т. е. числомъ, которое если не меньше, то во всякомъ случае никакъ уже не больше числа техъ комбинащй жизненныхъ условш, о которыхъ мы говорили выше, какъ объ опредЬляющихъ собою то, что можетъ быть названо местомъ въ природЬ, прилажеше къ коему органическихъ. Формъ производить видь; то какъ объяснить целесообразность безъ ея предустановленна? Каждое пзъ такихъ крупныхъ, внезапныхъ, самопроизвольныхъ измЬнешй должно бы уже прямо занять свое мЬсто. Въ такомъ случае нечему бы было и погибать въ борьбе за существоваше (разумЬя конечно не индивидуумы, а цЬлыя Формы, группы),—не было бы и подбора; а целесообразность въ принаровлеши органическихъ существъ не могла бы быть объяснена иначе, какъ разумнымъ предустановлешемъ, т. е. тЬмъ именно, для устранешя чего и придумана вся Teopia Дарвина.
Впрочемъ на этотъ счетъ Дарвинъ такъ определенно выражается, что не можетъ быть ни малЬйшаго сомнЬшя. въ томъ, что онъ самъ считалъ постепенность изменчивости не только существеннымъ, но и неизбежно необходимымъ элементомъ своего учешя. «Въ прежпихъ издашяхъ этого труда, говоритъ опъ, я слпшкомъ низко оцЬнивалъ, какъ это теперь кажется вЬроятнымъ, частость и важность измЬнешй,
152
ДАРВИНИЗМЪ
одолженныхъ своимъ происхождешемь внезапной изменчивости. Но невозможно приписать этой причине безчисленныя cmpoenin столь хорошо приноровленный къ образу жизни каждою вида» (*).
2) Но неопределенность изменчивости, отсутств!е неизмениаго направления, въ которомъ бы она происходила, хотя бы и самыми малыми шагами, со всевозможною постепенностью, есть столь же необходимое требоваше Дарвинизма, какъ и эта последняя. Если бы изменчивость была определеннаго паправлешя, то надо бы указать причину этого паправлешя въ томъ, а не въ другомъ смысле, законъ, которому слЪдуетъ изменчивость, и тогда эта причина и этотъ законъ и были бы настоящею причиною, производящею различныя Формы организмовъ. Причина эта, по необходимости, должна бы быть разумною, если результаты ея разумны, такъ какъ не было бы убежища куда спастись отъ этого вывода, убежища, заключающагося въ следующемъ разсуждеши. Разумныя, т. е. целесообранныя изменешя, и неразумный, т. е. нецелесообразный, происходить одинаково и совершенно безразлично, но только первыя несравненно реже, потому что они составляютъ лишь частные случаи изменешй вообще, какихъ бы-то ни было. Но эти неразумный, нецелесообразпыя изменешя гибнуть въ борьбе за существоваше и не подбираются; подбираются же, какъ само собою разумеется, одни целесообразный. Эту необходимость неопределенной изменчивости для своей теорш Дарвинъ также вполне понимаетъ и очень ясно высказываетъ, особенно въ следующихъ мЬстахь: «Эти Факты (геологичесше) хорошо согласуются съ нашею Teopieio, которая пе включаетъ въ себя никакихъ определенныхъ за-коновъ развита, которые бы требовали, чтобы все обитатели извест-наго пространства изменялись внезапно, или одновременно, или въ одинаковой степени. Процессъ изменчивости долженъ быть очень мед-ленъ п вообще проявляться одновременно лишь въ неболыпомъ ч