РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
Научный совет по проблемам фундаментальной
и прикладной гидрофизики СПбНЦ РАН
Санкт-Петербургский филиал
Института океанологии им.П.П. Ширшова

Редакционный совет
академики Ж.И. Алфёров, Н.П. Лаверов, А.А. Саркисов

Фелиций град Летра хранит в ветцр^
Терошу морсщи^сращний.
Отлиты в Бронзе и звучат в стихах
Юела морсще пре^ни^по^рлений.
'лолг
^.Уа
охши
'ер.ош?;
га
Автор-составитель
засл. деятель науки РФ, д-р техн. наук
проф. А.А. Родионов
Нестор- История
Санкт- Петербург
2014

УДК 355/359+623+94(47)
ББК 70+68.54 (2)
Ф73
Ф73 Флот России и культурные традиции Санкт-Петербурга / Авт.-сост.
А.А. Родионов. СПб.: Нестор-История, 2014.— 512 с.
ISBN 978-5-4469-0476-1
Сборник посвящен традиционным историческим связям Санкт-Петербурга и российского
флота в области культуры, образования, гуманитарных наук и медицины; является логическим
продолжением книги «Наука Санкт-Петербурга и морская мощь России», изданной в двух томах
изд. «Наука» в 2001 и 2002 гг.
Scan AAW
ISBN 978-5-4469-0476-1
97854461904761"
) Коллектив авторов, 2014
> А.А. Родионов, составление сборника, 2014
> Издательство «Нестор-История», 2014

К ЧИТАТЕЛЮ
Конец XX и начало XXI в. — время перестройки политической и
экономической систем в России — омрачены рядом крупных катастроф
отечественных атомных подводных лодок: 7 апреля 1989 г. затонула глубоководная
подводная лодка «Комсомолец»; 12 августа 2000 г. во время учений на
Северном флоте погиб подводный ракетный крейсер «Курск». Аварии произошли
в мирное время, что только подчеркнуло трагизм ситуации, вызвало в
обществе негодование и протесты. По результатам расследования причин аварий
были приняты административные решения... Но никто на официальном
уровне не констатировал тот факт, что трагедии стали следствием резкого
снижения внимания органов государственной власти к нуждам ВМФ. Такое уже
случалось в истории России, когда государственная власть не понимала в
достаточной мере значения Военно-морского флота для русской политики и
экономики. Во всех случаях это заканчивалось трагедией для России. Вспомним
Крымскую войну (1853-1856), войну с Японией (1904-1905)...
Вместе с тем, несмотря на резкое сокращение ВМФ и его возможностей
по обеспечению интересов России в Мировом океане, в стране живут морские
традиции, связанные с неимоверными трудностями создания первых
кораблей в XVIII в. и становлением флота в XIX и XX вв., героическими
сражениями на морских границах и вдали от Родины, освоением неведомых земель
и становлением морской культуры государства. Морские традиции заложены
в архитектурных ансамблях Петербурга, памятниках прославленным
флотоводцам и героическим экипажам кораблей, в произведениях литературы,
живописи и музыки. Морские традиции создавались в течение трех веков
поколениями русских и советских моряков, ученых, инженеров, деятелей культуры
и искусства.
Ученые Академии наук находились и находятся на острие решения
проблем создания кораблей и технических средств с момента зарождения
регулярного флота. Можно вспомнить фундаментальный труд Л. Эйлера «Морская
наука», морские приборы и прозорливые предвидения М.В. Ломоносова о роли
флота и Северного морского пути для России, географические исследования
5

К читателю
русской Арктики Ф.П. Литке, кораблестроительную школу А.Н. Крылова,
противоминные разработки во время Великой Отечественной войны и создание
атомного флота Советского Союза во второй половине XX в. под руководством
А.П. Александрова и многое другое.
Времена меняются, но значение флота для страны сохраняется. В период
правления Петра I флот был необходим для защиты морских рубежей и
обеспечения экономического развития страны, которое было немыслимо без выхода
России к морю. В наше время в решающую стадию вступают геополитические
проблемы, касающиеся раздела дна Мирового океана. Ведущие державы мира
наращивают морскую мощь. Но история — упрямая вещь. Победы, одержанные
российским флотом в морях и океанах, опыт развития его на основе
достижений науки и техники, а также традиции высокой морской культуры и чести
вселяют надежду на дальнейшее развитие Военно-морского флота нашей страны.
Академик Ж.И. Алфёров
Здание Академии наук на Университетской набережной

Морская столица России
© Н.П. Лаверов, А.А. Саркисов,
А.А. Родионов, Р.Н. Беркутов
Более чем 300-летняя история
Санкт-Петербурга-Петрограда-Ленинграда непосредственно связана со становлением России как великой морской
державы. Основание Санкт-Петербурга — одно из главных звеньев в цепи
Петровских реформ. Преобразования охватили государственное устройство,
хозяйственную деятельность страны, армию и флот, сферы науки, образования
и искусства; вывели Россию на мировую арену и заложили основы ее
дальнейшего развития.
В Санкт-Петербурге сложились новые национальные традиции,
связанные с зарождением и развитием флота России. Отсюда в дальние
походы уходили первопроходцы, военные моряки, ученые, предприниматели.
Они участвовали в героических сражениях, отстаивая суверенитет России,
открывали новые земли, устанавливали взаимовыгодные связи, собирали
сведения о неизвестных ранее народах и неведомых природных явлениях.
В борьбе со стихиями и врагами России рождались традиции патриотизма,
высокой морской чести.
Первые постройки Санкт-Петербурга, предназначенные для решения
военно-морских задач и становления судостроения, а также для проживания,
богослужения и культурного досуга, стали основой архитектурных ансамблей и
памятников, в которых воплощены идеи морского могущества России.
В центре Санкт-Петербурга на берегу Невы расположено
Адмиралтейство — первая русская кораблестроительная верфь на Балтийском море, которая
была заложена 5 ноября 1704 г. по собственноручному чертежу Петра I. Идея
создания Адмиралтейства как центра архитектурного ансамбля города и
судостроения воплощена при строительстве; в перекрытиях его церкви находится
чугунная плита, на которой возвышается квадратная «точка», рядом
выпуклыми буквами сделана надпись: «Центр Санкт-Петербурга».
Сияющий золотом «адмиралтейский шпиц» увенчан корабликом, который
стал одним из основных символов города, стоящего у порога Балтики.
В убранстве Адмиралтейства отражены идеи единства основ государства —
армии и флота, промышленности и сельского хозяйства, науки и образования,
7

Морская столица России
духовной сферы. Над аркой летящие гении Славы скрестили над старым
русским гербом победные знамена, символизирующие силы народа и страны,
подчинившей себе морскую стихию. Идея славы России «звучит» в знаменитом
горельефе на аттике башни «Заведение флота в России». На нем изображен
бог морей Нептун, передающий Петру I трезубец — знак власти над морем.
Над колоннадой находятся 28 аллегорических скульптур: четыре времени
года, четыре стороны света, муза астрономии Урания, покровительница
корабельщиков египетская богиня Изида и др. На правом фронтоне изображена
сцена награждения Фемидой мастеров ремесленного и промышленного
производства, землепашца и пастуха — свидетельство значения экономики в
развитии государства, армии и флота. Композиции фронтонов боковых фасадов
подчеркивают связь военного дела и науки: на фронтоне напротив Сената —
две летящие навстречу друг другу Славы с венками прославляют воинские
подвиги, а на фронтоне напротив Зимнего дворца — научные открытия.
Флотская тематика отражена в планировке города, в интерьерах дворцов
и зданий, в произведениях скульптуры, в садово-парковой архитектуре, в
живописи, музыке и литературе. В топонимике города прослеживаются названия,
прочно связанные с военно-морским делом и судостроением: Адмиралтейский
и Литейный проспекты, Барочная, Гаванская, Весельная, Дегтярная, Большая
и Малая Морские, Галерная улицы, улица Кораблестроителей, Апраксин
переулок, Ново-Адмиралтейский канал, Галерный, Канонерский,
Ново-Голландский и Адмиралтейский острова, Шкиперский проток, площадь Морской
славы и др.
Героические победы, одержанные в морских сражениях, нашли свое
отражение в украшении фасадов, убранстве дворцов Санкт-Петербурга и
пригородов. Так, барельефы на фасадах Летнего дворца прославляют утверждение
России на море в начале XVIII в. вопреки военным и дипломатическим действиям
короля Швеции Карла XII и его союзников, пытавшихся не допустить Россию
к морю и потерпевших поражение в Северной войне.
В интерьерах Большого дворца в Петергофе, задуманного как центр
триумфального ансамбля во славу русского оружия, наряду с различными
морскими экспонатами представлены два панно с портретами Петра Великого
и Екатерины I. Голову императрицы украшает шлем Минервы, а Петра —
лавровый венок триумфатора на фоне эмблем мореплавания и науки,
неразрывно связанных с деяниями императора. В екатерининские времена залы
дворца украсили картины художников Ф. Гаккерта и Р. Пэтона,
запечатлевших замечательное событие в истории российского морского флота —
победу над турецким флотом в Чесменском сражении 26 июня 1770 г. Появление
во дворце на берегу Балтийского моря мемориального зала, посвященного
утверждению России на Черном море, явилось примером закономерного
развития изначального замысла в создании архитектурного и садово-паркового
ансамблей Петергофа.
8

Морская столица России
В произведениях морской героики Санкт-Петербурга отражена главная
традиция Военно-морского флота — победа любой ценой, с чувством
любви и долга перед Отечеством и народом. Эта традиция утверждалась в
победных баталиях под руководством прославленных адмиралов — Ф.Ф. Ушакова,
М.Н. Лазарева, В.И. Истомина, Д.Н. Сенявина, П.С. Нахимова, СО. Макарова
и др., она объединяла и возвышала офицеров и матросов в трагичных для флота
морских сражениях. Перед Русско-японской войной (1904-1905 гг.) командир
броненосца «Император Александр III» Н.М. Бухвостов на прощальном
вечере с близкими и родными членов экипажа сказал, зная катастрофическое
положение дел на флоте: «За одно я ручаюсь: мы все умрем, но не сдадимся». Так
и случилось.
С историей флота тесно переплелись судьбы многих архитектурных
сооружений Петербурга. Ансамбль стрелки Васильевского острова,
созданный в 1805-1816 гг. под руководством архитектора Ж.Ф. Тома де Томона,
сразу же был признан одним из лучших архитектурных украшений
столицы и стал ее «визитной карточкой». Величественные Ростральные колонны
украшены четырьмя фигурами, по преданию символизирующими четыре
великие реки: Волгу, Днепр, Неву и Волхов, выводящие Россию на морские
просторы. Не случайно здание биржи, расположенное рядом с
Ростральными колоннами, в 1939 г. было передано Центральному военно-морскому
музею, история которого являет собой пример становления морских традиций
города.
Морской музей («Музеум») в Санкт-Петербурге создан в 1805 г. при
Адмиралтейском департаменте по указу императора Александра I.
Основанием «Музеума» стали коллекции модель-камеры, созданной Петром I в 1709 г.
К тому времени модель корабля теряет свою прежнюю функцию элемента
проекта, становится памятником судостроительной мысли, произведением
искусства и исторической реликвией, связанной с героическим прошлым России.
Это снизило значение модель-камер при выполнении судостроительных работ,
но зато подчеркнуло значимость их коллекций как сокровищниц истории
флота. Присоединение к Морскому музею библиотеки Адмиралтейств-коллегий
превратило его в крупнейший флотский культурный центр.
Появление морского «Музеума» вызвало горячий отклик у флотских
офицеров. Во флоте стало традицией после возвращения из дальнего плавания
приносить в дар Морскому музею собранные «редкости». Начиная с И.Ф.
Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского, сдавших ряд предметов по возвращении в 1806 г.
из первого для русских кораблей кругосветного плавания, различные вещи
музею дарили В.М. Головнин, Ф.Ф. Беллинсгаузен, М.П. Лазарев, Ф.П. Литке,
Ф.П. Врангель и многие другие прославленные мореплаватели. Среди
«редкостей» были оружие, лодки, одежда народов Азии и Америки, островов Тихого
и Атлантического океанов, а также чучела птиц и зверей, минералы, образцы
древесины и т.д.
9

Морская столица России
Традиции морского «Музеума» продолжены в XX в. С 1950-х годов
начинает создаваться сеть филиалов Центрального военно-морского музея.
В 1956 г. открывается филиал на крейсере «Аврора» — первом в нашей стране
корабле-музее. В 1972 г. на берегу Ладожского озера открыт филиал
«Дорога жизни» — памятник бессмертному подвигу воинов Ленинградского
фронта (командующий — Маршал Советского Союза Л.А. Говоров) и Ладожской
военной флотилии (командующий — вице-адмирал B.C. Чероков),
обеспечивших в годы немецко-фашистской блокады города работу единственной
магистрали, связывавшей Ленинград со страной. В 1977 г. в здании бывшей
Чесменской церкви открылся филиал «Чесменская победа», посвященный
подвигам русских моряков во время Русско-турецкой войны 1768-1774 гг.
В 1994 г. на галерее 2-го этажа здания Кронштадтского Морского собора
начал свою работу филиал Центрального военно-морского музея
«Кронштадтская крепость», первоначально основанный в 1953 г. как «Музей истории
Кронштадта» при Базовом матросском клубе. В 1994 г. открылся филиал
на первой в нашей стране полностью музеефицированной подводной лодке,
одной из первых подводных лодок советской постройки — Д-2
«Народоволец». Экспозиции музея и в настоящее время пополняются историческими
документами и экспонатами, свидетельствующими о величии России как
морской державы.
Санкт-Петербург связан с историческими традициями
гидрографического и картографического обеспечения мореплавания — военного,
транспортного, промыслового. Первым письменным памятником о русских
гидрографических работах является хранящийся в Эрмитаже камень, надпись на котором
гласит о том, что в 1068 г. «Глеб князь мерил море по леду от Тмутараканя
до Корчева», т.е., по-видимому, руководил ледовыми работами по измерению
ширины пролива между Таманью и Керчью. Петр I, организуя
гидрографическую опись Финского залива, в своем письме генерал-адмиралу Апраксину
в 1718 г. указывал: «В будущую зиму по льду остров от острова мерить,
понеже вернее будет».
В XVIII в. жизненно необходимые крупные географические и
картографические исследования были выполнены для обеспечения охраны государства
и документального закрепления его пределов. Среди первых русских морских
картографов и геодезистов можно выделить офицеров флота — Ф.И. Соймоно-
ва и А.И. Нагаева.
В 1777 г. при Адмиралтейств-коллегий было создано штатное
подразделение, которое обеспечивало страну морскими картами и навигационными
пособиями. С этого учреждения ведет свою историю Центральное
картографическое производство (ЦКП) Военно-морского флота России. Именно здесь
составлялись карты и «гидрографические записки» по материалам
выдающихся российских мореплавателей — И.Ф. Крузенштерна, Ю.Ф. Лазарева,
Ф.П. Литке и др.
10

Морская столица России
Через два столетия упорного целенаправленного труда к 1975 г.
завершились работы по созданию мировой коллекции отечественных морских карт.
За годы своего существования в ЦКП ВМФ созданы морские атласы, карты
и руководства для плавания, которые позволяют военно-морскому,
транспортному и рыбопромысловому флотам успешно решать важные оборонные и
народно-хозяйственные задачи.
Особое место в морской культуре занимает книга. Корабль, уходивший
в трудное многолетнее плавание, был уменьшенной копией берегового мира,
поэтому жизнь на корабле требовала знаний всех видов человеческой
деятельности. Не только карты и лоции, но и литература, далекая от чисто морской
специфики, были крайне необходимы на борту корабля для решения
практических вопросов мореплавания, общения с местным населением посещаемых
земель, самообразования моряков, связи с далеким берегом. Собрания книг для
дальних походов формировали флотские библиотеки портовых городов и
главную из них — государственную Морскую библиотеку (ныне — Центральная
военно-морская библиотека).
Со времени основания в 1799 г. в Морской библиотеке сложился ценный
фонд книжных собраний. Это заслуга как деятелей флота, стоявших во главе
библиотеки в XIX в., так и разносторонне образованных библиотекарей и
читателей-мореплавателей, кровно заинтересованных в ее развитии и реально
помогавших ее пополнению. Сотрудники библиотеки по праву гордятся тем,
что имена прославленных деятелей флота — А.С. Шишкова, П.Я. Гамалеи,
О.Е. Коцебу, И.Ф. Крузенштерна, Г.А. Сарычева, Ф.П. Врангеля, Ф.П. Литке,
Ю.М. Шокальского — неразрывно связаны и с ее историей.
Офицеры и матросы российского флота вместе с учеными Академии наук
оставили подробные описания посещаемых и изучаемых ими провинций
России и самых различных уголков мира. Эти описания, сосредоточенные
в Центральной военно-морской библиотеке, уже давно имеют признанную
ценность гидрографических, исторических и этнографических источников,
и каждое последующее поколение исследователей черпает из этих описаний
что-то новое, а также обогащает науку новыми научными комментариями,
отражающими современное видение и системное понимание описываемых
объектов.
Дальние походы, желанные далекие берега, необычные природные
явления и встречи, удивительные истории и героические события, как правило,
были темами обсуждения в кают-компании корабля. Согласно Морскому
уставу помещение кают-компании было местом для столовой господ
офицеров. Принимая во внимание условия совместной жизни, Морской устав
строго регламентировал поведение офицеров в кают-компании, которая
никогда не была просто помещением для столовой — там было средоточие
духовной жизни корабля, там воспитывались в долгих мореплаваниях и
героических боевых действиях офицеры-моряки, спаянные в мощное единое
11

Морская столица России
целое морскими обычаями и традициями. Эти традиции связаны с
героическим прошлым России и становлением государства как великой морской
державы; с формированием морской культуры, жаждой познания далеких
земель и неизведанных природных явлений, готовностью в неимоверных
лишениях отдать жизнь за большое и благородное дело; со стремлением
к победе в самых безнадежных ситуациях и готовностью положить «жизнь
свою за други своя».
Эти традиции и сегодня, в период глобальных перемен в стране и мире,
являются основой дальнейшего развития и совершенствования Флота России.
Авторы книги выражают искреннюю благодарность Н.А.Калининой,
Н.Е.Покровской, Н.В.Башмаковой за помощь в подготовке материалов и
издании книги.
Стрелка Васильевского острова

ТЛЛ<ВЛ 1
Главное Адмиралтейство
© Е.П. Абрамов, И.М. Кузинец
За три столетия Петербург превратился в один из красивейших городов
мира. Со времени основания город развивался как новая столица и
морской порт выходящего на мировую арену Российского государства, что вызвало
его быстрый рост и создание крупных архитектурных ансамблей, в том числе
такого шедевра, как Адмиралтейство.
Здание Главного Адмиралтейства занимает в сокровищнице мировой
культуры такое же место, как Парфенон в Афинах, Пантеон в Риме, храм Святой
Софии в Константинополе и Собор Парижской Богоматери в Париже.
Никогда в истории искусства не была выражена с такой убедительной силой в
гениальном архитектурном воплощении национальная идея морской мощи России.
Расположенное на берегу Невы Адмиралтейство, от которого расходятся
основные магистрали города, получило новое идейное истолкование и
символизировало выход России к морю, развитие торговли и военно-морского
флота [1].
Адмиралтейство, Петропавловская крепость и другие важнейшие
сооружения городского центра придали Петербургу характерный облик,
сохраняющийся до наших дней. Постепенно выстраивался тот центральный ансамбль,
который является признанным образцом градостроительного искусства
мирового значения [2].
Адмиралтейство было заложено по замыслу Петра I как корабельная верфь
на месте «Гавгуевской деревни» (известной еще в XVI в.), на Фомином конце
о.Усадица (от шведского «usadissa») 5 (16) ноября 1704 г. В походном журнале
бомбардирской роты Преображенского полка 1704 г. об основании
Адмиралтейской верфи в дельте Невы сказано: «Ноября в 5-й день, в неделю (воскресенье)
заложили Адмиралтейский дом», а в «гистории Свейской войны» говорится,
что именно Петр I в Санкт-Петербурге, осмотрев место на берегу Невы, заложил
для строения кораблей Адмиралтейскую верфь [3-6]. Согласно его плану
судостроительная верфь представляла собой группу различных построек, главные
из которых объединялись в одно здание в виде буквы П («покой»), обращенной
своими концами к Неве. Вдоль внутренних стен здания был прорыт выходящий
13

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
в реку канал [7, 8]. Для строительства Адмиралтейства были присланы люди
с Олонецкой верфи, плотники из Ростова и других мест, подводчики из
Белозерского, Пошехонского, Каргопольского и Новгородского уездов [9].
В связи с продолжающимися попытками шведов овладеть городом,
главным образом со стороны моря, Петр принимает решение о превращении
возводимой верфи в крепость, которая вместе с Петропавловской крепостью
прикрывала бы город от нападения шведских кораблей.
Адмиралтейская крепость была окружена земляным валом и широким
заполненным водой рвом. На ее пяти бастионах были установлены орудия
крупного калибра [6]. Судостроительная верфь долго сохраняла свой крепостной
облик, несмотря на устранение угрозы шведского нападения после
Полтавской битвы в 1709 г.
С самого начала своего создания Адмиралтейство было комплексом
предприятий, необходимых для строительства флота. Вокруг собственно верфи
возникли «чертежные амбары», кузницы, прядильное, каретное, парусное,
блоковое, мачтовое производства, в некотором отдалении — смолокурни, лесопильни
и др. Поэтому и сам остров между Невой и Мойкой стал называться
Адмиралтейским [5].
Уже весной 1706 г. на верфи было начато строительство небольших
военных судов, а в апреле этого же года были «спущены» на воду 18-пушечный
бомбардирский корабль и яхта «Надежда» [10].
В ознаменование Полтавской победы в декабре 1709 г. на Адмиралтейской
верфи по проекту Петра I и Феодосия Скляева был заложен первый линейный
54-пушечный корабль «Полтава» [5].
В 1710-1711 гг. Адмиралтейство, построенное как имевшая
стратегическое значение крепость, занимало обширную территорию, застроенную
эллингами, амбарами и прочими сооружениями. В 1711 г. перестраивается
средняя часть Адмиралтейства, где возводится «каменная над воротами
Адмиралтейская коллегия, над нею — мазанковая башня» [11]. В 1713 г. здесь
строилось уже шесть линейных кораблей. Позднее, когда верфь могла
строить корабли любого ранга, были введены в строй 90-пушечный корабль
«Лесное», 92-пушечный «Гангут», а в 1723 г. заложен по проекту самого Петра
100-пушечный корабль.
8 связи с началом строительства на Адмиралтейской верфи линейных
кораблей постройка галер и полугалер (скампавей) была с 1712 г. (по другим
данным — с 1713 г.) перенесена на специально созданный для этого Галерный двор.
Следует отметить, что строительство таких гребных судов получило в
Петербурге большое развитие благодаря их исключительной роли в боевых
действиях со шведами в финских и шведских шхерах [5].
9 сентября 1714 г. взятые в Гангутском сражении 27 июля 1714 г.
корабли шведского флота (фрегат, галеры и шверботы) были торжественно
введены в Неву под гром 151 орудия Адмиралтейства и Петропавловской крепости,
14

Главное Адмиралтейство
салютовавших первой победе русского флота. Блестящая победа в Гангутском
сражении была одержана войсками десантного корпуса, сражавшимися на
галерах, в большинстве своем построенных на Адмиралтейской верфи [6].
К 20-м годам XVIII в. облик Адмиралтейства изменился. Через ров
перебросили мосты, деревянные строения заменили более прочными мазанковыми, над
башней южных ворот был построен обшитый железом шпиль, увенчанный
короной и корабликом, сохраненным при позднейших перестройках и ставшим
эмблемой Петербурга [10]. Были увеличены и перестроены корпуса здания,
замощена территория вокруг Адмиралтейства, облицованы плитным камнем каналы.
Вид Адмиралтейской верфи в Петербурге со стороны р.Невы.
А.И.Ростовцев. 1717 г.
15

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
К 1716 г. начала складываться
многолучевая композиция
планировки улиц Петербурга,
ориентированных на башню Адмиралтейства.
Через год от канала, окружавшего
Адмиралтейство, вдоль
Конногвардейского бульвара был прорыт
канал, связавший верфь с Новой
Голландией (портовыми складами).
Вдоль него расположились
Галерная слобода и канатные заводы [6].
В 1722 г. в стенах Адмиралтейства
некоторое время хранился
исторический ботик Петра I, названный
«дедушкой русского флота» [6].
К концу жизни Петра I
Адмиралтейство стало одной
из крупнейших в Европе
кораблестроительных верфей, что в
значительной степени способствовало
развитию российского флота. Так,
из 895 военных кораблей,
построенных в первой четверти XVIII в.,
262 были спущены на воду в
Петербурге, а из 48 линейных
кораблей, входящих в состав русского
флота к концу царствования Пет-
Шпиль Адмиралтейства. ра I, 23 было построено в Адмирал -
Архитектор И.К. Коробов (1731-1806) тействе [9, 12].
В период правления
Елизаветы Петровны Петербург поражает своими широкими перспективами и
отчетливо просматривающимся планом строительства [13].
Во время бироновщины начал свою деятельность один из видных
архитекторов, продолжателей традиций петровского времени И.К. Коробов, который
в 1727-1738 гг. капитально перестроил Адмиралтейство [14,15]. Сохранив
первоначальную планировку, он заменил мазанковые амбары каменными
корпусами и возвел вместо деревянной мазанковой каменную ярусную башню с
золоченым шпилем высотой в 72 м, придав центральной части здания торжественный
характер [14]. Это сооружение, ставшее одним из лучших в архитектуре первой
половины XVIII в., заложило основу главного ансамбля Петербурга [5].
Здание Адмиралтейства после возведения новой башни почти не
изменялось на протяжении всего XVIII в. В числе работ по переустройству
16

Главное Адмиралтейство
некоторых помещений в этом веке следует отметить устройство в 1747 г.
церкви в башне под шпилем.
Двухсветный зал «посреди Адмиралтейства под шпилем», где раньше
размещалась Адмиралтейств-коллегия, по указу Елизаветы Петровны был отведен под
домовую надвратную церковь, освященную впоследствии во имя святых Елисаве-
ты и Захария — родителей Иоана Предтечи. Постройка ее была поручена русскому
архитектору, воспитаннику Морской академии и ученику Коробова — СИ. Чева-
кинскому [6].
Помещение церкви интересно еще тем, что (как показывают исследования
комиссии под руководством профессора Ленинградского института
инженеров коммунального строительства В.Ф. Иванова, проведенные в 1939 г. в связи
с ремонтом залов и заменой отдельных конструкций и перекрытий
Адмиралтейства) там находится солидная чугунная плита, в центре которой
возвышается внушительных размеров квадратная «точка», рядом с которой красуется
сделанная выпуклыми буквами надпись: «Центр Санкт-Петербурга» [7].
Позднее в Адмиралтействе размещались и другие церкви. Так, 12 (24)
декабря 1821 г. в торжественной обстановке была освящена церковь Петербургского
Адмиралтейского Св. Спиридона Тримифунтского собора, устроенного в
здании Главного Адмиралтейства. Собор имел придел во имя Св. Исаакия
Далматского, в котором совершались богослужения Исаакиевского причта пока шло
строительство Исаакиевского собора по проекту архитектора О.Р. Монферра-
на[16, 17].
Иногда Адмиралтейству приходилось принимать непосредственное участие
в жизни города. Так, в 1777 г. после очередного значительного наводнения
Екатерина II издала повеление извещать жителей Петербурга о таком стихийном
бедствии орудийными выстрелами с Адмиралтейской крепости. Кроме того, для
предупреждения о наводнении на Адмиралтейской башне днем вывешивались
флаги, а ночью выставлялись красные фонари и звонили колокола [16].
Знаменательным событием в жизни всего Петербурга был
торжественный спуск корабля. В это время на нем развевались государственные флаги
и штандарты, на площади выстраивались морские батальоны. Новый корабль
в торжественной обстановке освящался духовенством. Его спускали на воду
под звуки оркестра и гром салютующих орудий с бастионов Адмиралтейства
и стоящих на Неве яхт, на которых мгновенно поднималось множество
разноцветных флагов [5].
В конце царствования Екатерины И, когда основное ее внимание
уделялось Югу России, Адмиралтейство переживало не лучшие времена.
Положение изменилось с приходом к власти Павла I. В это время были приведены
в порядок сохранившиеся земляные валы, очищены заросшие каналы, а
здание окружено палисадом.
В начале XIX в. Адмиралтейская верфь своим утилитарным видом
производственных корпусов уже не соответствовала местоположению в центре
17

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
города и общему парадному характеру застройки его центральной части.
Назрела необходимость капитальной реконструкции верфи, перестройкой
которой было решено ознаменовать столетие со дня основания Адмиралтейства.
В 1805 г. осуществить перестройку верфи и создать новое грандиозное
здание Главного Адмиралтейства было суждено выдающемуся русскому
архитектору, сыну прапорщика Адмиралтейств-коллегий А.Д. Захарову,
утвержденному Александром I в должности «Главных адмиралтейств архитектора» [6].
Изменяя архитектурный облик Адмиралтейства, Захаров сумел не
только объединить старые здания в одно величественное, но и сохранить при этом
дух Петровской эпохи [13]. Ему выпала нелегкая задача связать идеалы
классицизма с особенностями русского градостроительства, выработанными в
эпоху процветания барокко. Он предложил план, предусматривавший сохранение
в общих чертах строений Коробова и их профиля. Кроме того, предлагалось
сохранить исторически сложившийся комплекс Адмиралтейства в виде крепости
с валом, рвом и снабженными орудием бастионами [6].
Наиболее сложной была перестройка фасада здания, отличавшегося
протяженностью и однообразием стен. Захаров смело подошел к решению этой
проблемы. Края главного фасада он украсил выступами, а всю среднюю часть
оставил гладкой, прервав ее центральной башней, являвшей собой определенный
самостоятельный элемент [6].
Талантливый русский зодчий сохранил основу старой коробовской
башни, но изменил ее силуэт и архитектурную трактовку. В новом решении
массивное кубическое основание башни прорезала триумфально оформленная
арка [5]. По ее сторонам на гранитных пьедесталах возвышаются
скульптурные группы трех морских нимф-кариатид, поддерживающих земную и
небесную сферы. Они выполнены Ф.Ф. Щедриным и композиционно
связаны со зданием, что подчеркивают барельефы венков с факелами над каждой
группой — эмблемы Победы и Славы. Над аркой изображены скрестившие
над старым русским гербом победные знамена, крылатые гении Славы,
которые отражают идею державной силы народа и страны, подчинившей себе
морскую стихию [6].
Раскрытию темы центральной композиции помогает барельеф на левом
фронтоне. Здесь изображена сцена награждения Фемидой героев за победу
на море и суше.
В центре, у подножия Ростральной колонны, символизирующей
Петербург, над распростертыми крыльями орла сидит богиня правосудия Фемида
с лавровыми венками в руках. Справа морской бог Нептун с трезубцем в руке
представляет Фемиде четырех юных героев-моряков, олицетворяющих
молодой российский флот. За их фигурами — морские атрибуты: орудие, канатная
бухта, якорь, блок и пр. Слева — бог войны Марс и герои русской армии, за
фигурами которых расположены армейские атрибуты: орудие, знамена, барабан,
пушечные ядра.
18

Главное Адмиралтейство
Таким образом, в барельефе левого фронтона отчетливо выражена идея
боевого содружества армии и флота, их тесное взаимодействие, наиболее широко
проявившееся в войнах Российской империи XVIII столетия.
На правом фронтоне, символизируя связь военного искусства с культурой,
изображена сцена награждения Фемидой трудов художника. Вокруг сидящей
в центре Фемиды в ожидании награды стоят мастера ремесленного и
промышленного производства, землепашцы и пастух, размещенные за ними атрибуты
сельского хозяйства и промышленности образуют угловое завершение
композиции, символизирующей значение экономики в развитии армии и флота.
Композиции фронтонов боковых фасадов построены одинаково. Две
из них, летящие навстречу друг другу (фронтон напротив Сената славы), с
венками венчают воинские подвиги, а на фронтоне Зимнего дворца — науку [6].
Значительный интерес представляет интерьер Адмиралтейства. Внутри
восточной части здания, где сейчас размещается главнокомандующий ВМФ,
сохранились помещения со старинной отделкой.
Объемное пространство великолепного вестибюля окружено светлыми
колоннами на рустованной аркаде. В углублениях арок размещены полукруглые
барельефы, представляющие собой композиции из военных доспехов. Между
статуями на стене за первым маршем тянется замечательный фриз,
скомпонованный из панцирей, знамен, щитов, оружия, якорей, горнов и касок.
В правой части здания расположены бывший зал Адмиралтейского совета
и величественный строгий колонный библиотечный зал с хорами. В некоторых
помещениях еще сохранилась старинная мебель в стиле прошедших эпох.
Органичная связь скульптуры фасада и интерьеров Адмиралтейства с
архитектурой здания является блестящим образцом синтеза этих двух искусств.
Вскоре после освобождения здания от лесов в 1823 г. конференц-секретарь
Академии художеств В.И. Григорович писал: «Здание огромнейшее и, можно
сказать, единственное по чистоте архитектуры, согласию частей,
соразмерности во всем и изящному стилю... Захаров утвердил вкус чистый, нынешним
художникам остается идти прямым путем» [18].
В конце 20-х годов XIX в. в связи с упразднением
Адмиралтейств-коллегий и Государственного адмиралтейского совета в освободившееся левое
крыло здания из дома на Мойке был переведен Учебный морской рабочий экипаж
(УМРЭ) с кондукторскими ротами, превратившийся со временем в Высшее
военно-морское инженерное училище им. Ф.Э. Дзержинского [19], ныне
Военный институт (Военно-морской политехнический институт).
К середине XIX в. утрачивается значение Адмиралтейства как верфи. В 1844 г.
постройкой парохода-фрегата «Смелый» оно прекращает свою
судостроительную деятельность [12]. В связи с этим был предложен ряд проектов застройки
двора и постройки набережной от Дворцовой до Петровской (Сенатской)
площадей вдоль павильонов Адмиралтейства. Но еще задолго до этих предложений
в 1830-х годах выдающийся зодчий Петербурга К.И. Росси создал грандиозный
19

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Адмиралтейство. Архитектор А.Д. Захаров
проект устройства этой набережной. В своем проекте, которому не суждено было
сбыться, он предлагал на протяжении почти полукилометра расположить десять
гранитных арок высотой в 25 м каждая, предназначенных для захода судов в
каждый из входящих во двор Адмиралтейской верфи каналов. По замыслу Росси
набережную должны были украшать три ростральные колонны, посвященные Петру
Великому и победному русскому флоту.
В 1871 г. управляющий Морским министерством адмирал К.К. Краббс,
исходя из соображений экономии средств казны, принял решение о продаже
пустыря между павильонами Адмиралтейства под частную застройку [И].
Каналы во дворе были засыпаны, и Русское строительное общество в 1873 г.
приступило к устройству набережной, которая была открыта 21 ноября 1874 г.
С одобрения Александра II, посчитавшего идею застройки примером
«хорошего вкуса», между павильонами Адмиралтейства начали строиться
особняки и казенные пятиэтажные здания. Таким образом была разрушена идея
обращения Адмиралтейства к городу через его основные магистрали как символа
моря — «окна в Европу» — как символа власти города над морем.
Городской пейзаж вокруг Адмиралтейства продолжал изменяться, да и
самого здания коснулись перемены.
В связи с 200-летием со дня рождения Петра Великого перед
Адмиралтейством на его территории 8 июля 1874 г. был открыт Александровский сад. Через два
года против башни Адмиралтейства посреди сада был устроен большой фонтан [6].
20

Главное Адмиралтейство
В 1896 г. в саду устанавливаются
на пьедесталах бронзовые бюсты
великих русских писателей — Н.В. Гоголя,
М.Ю. Лермонтова скульптора В.П. Крей-
тона, а также скульптура
основоположника русской музыки М.И.
Глинки, установленная по проекту ваятеля
В.М. Пащенко. Позднее возникли
бюсты поэту В.А. Жуковскому,
дипломату A.M. Горчакову, путешественнику
Н.М. Пржевальскому.
С годами стало очевидно, что при
устройстве сада не был учтен фактор
изменения пейзажа в связи с ростом
деревьев, кроны которых скрыли стены
Адмиралтейства и лишили возможности
жителей и гостей города видеть весь
величественный фасад здания.
В течение длительного времени мно- Морские нимфы, несущие небесную
гие помещения Адмиралтейства пере- сферу. Адмиралтейство
делывались и приспосабливались для
различных целей. В годы Первой мировой войны (1914-1918) была
полностью закрыта аркада, располагавшаяся подобно гостиному двору вдоль всего
здания.
После революции 1917 г. Адмиралтейство было оставлено Балтийскому
флоту. Здесь сохранялся Военно-морской музей, продолжало размещаться
Гидрографическое управление, Картографическое производство, Главная
(центральная) военно-морская библиотека и другие учреждения.
В 1925 г. в Адмиралтействе вновь разместилось старейшее Военно-морское
инженерное училище страны, где оно находится и в настоящее время под
названием Военный институт (Военно-морской политехнический институт).
В годы Великой Отечественной войны Адмиралтейство испытало на себе
все тяготы сурового военного времени. Во дворе были снесены все деревянные
строения. В большинстве заложенных кирпичом окон первого этажа были
устроены амбразуры для стрелкового оружия. По инициативе архитектора О.Н. Ши-
линой было принято решение не красить поверхность шпиля, а закрыть его
чехлом из мешковины. Лейтенант В.Г. Судаков с аэростата укрепил блок на вершине
шпиля, в швейной мастерской Адмиралтейства был сшит чехол, которым
альпинистка О.А. Фирсова укрыла шпиль.
Адмиралтейство все годы блокады выдерживало удары врага. На здание
и территорию было сброшено с самолетов 18 фугасных бомб, оставили свой след
и 58 артиллерийских снарядов. Но, как и весь город, Адмиралтейство выстояло.
21

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Символическое значение главного Адмиралтейства в годы войны
невозможно переоценить; недаром в частях образно говорили, что наши защитники были
«между фашистами и Адмиралтейством».
«Воин Ленинграда! — писал И. Эренбург в 1944 г. — ... были тяжелые
времена, когда враг дошел до нашей северной столицы. Немецкие батареи стояли
у остановок городского трамвая. „Между нами и Адмиралтейством
несколько жалких километров", — писала тогда немецкая газета. Но между немцами
и Адмиралтейством оказался ты, Воин Ленинграда! Ты прорвал кольцо блокады
и двинулся на Запад...» [20].
Адмиралтейство вдохновляло и работников печати. Среди ленинградцев
широкой известностью пользовался плакат «Боевого карандаша» художника
В. Гальба «Пришпилили», где шпиль Адмиралтейства изображен в роли
боевого штыка.
Шпиль Адмиралтейства воплощал в себе облик Ленинграда для тех, кто
в суровую годину оказался вдали от него, о чем прекрасно сказано в 1944 г.
в стихотворении М. Борисовой:
Но кто-то детям дал бумагу
И очинил карандаши.
И вот на четвертушках мятых
Стал робко возникать на свет
Неточный, памятный, крылатый
Неповторимый силуэт.
Бессмертный шпиль Адмиралтейства!
Его ночную простоту
Чертило раненое детство,
Мусоля грифели во рту [20].
24 ноября 1942 г. было принято решение об учреждении медали «За
оборону Ленинграда». На большинстве представленных эскизов
присутствовало изображение Главного Адмиралтейства. Лучшим был признан вариант
московского художника Н.И. Москалева. Летом 1944 г. в родные стены вновь
вернулось Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э.
Дзержинского, парадные комнаты Адмиралтейства снова заняло Управление
высшими военно-морскими учебными заведениями. В настоящее время
в здании Главного Адмиралтейства размещается часть Военного института
(Военно-морской политехнический институт), там же находится
главнокомандующий ВМФ.
Главное Адмиралтейство можно по праву назвать не только
архитектурным гимном нашей великой Родины. Оно и сегодня в боевом строю.
Являясь памятником морского могущества и высокой художественной
культуры, оно вносит свой вклад в укрепление морских рубежей Северо-Запада
22

Главное Адмиралтейство
страны, в патриотическое воспитание народа России (прежде всего его
молодежи), в подготовку офицерских инженерных кадров для российского
флота.
Литература
1. Ильин МЛ. Искусство. Очерки истории СССР. Россия в первой четверти XVIII в. М.,
1957. С.58.
2. Ленинград. Энциклопедический справочник /Под ред. Л. С. Шаумяна. Л., 1957. С. 171.
3. Бузинов В.Н. Дворцовая площадь, неформальный путеводитель. СПб.: Остров,
2001. С.8, 9.
4. Сушко А. Кораблик по небу плывет, или Сказ об Адмиралтейском районе. СПб.:
Невский проспект, 2001. С.71.
5. Очерки истории Ленинграда. Период феодализма (1703-1861 гг.). М.; Л., 1955. Т.1.
С.50, 141,559.
6. Пилявский В.И. Главное Адмиралтейство. Л.; М., 1945.
7. Кузинец И. М. Адмиралтейская академия. М.: Изд. дом ГУП «Руда и металлы», 1998.
С.177, 178.
8. История отечественного судостроения IX-XIX вв. В 5 т. Т.1: Парусное деревянное
судостроение / Под ред. В.Д. Доценко. СПб.: Судостроение, 1994. С. 103.
9. Веселаго Ф.Ф. Очерк русской морской истории. 4.1. СПб., 1875.. С.500, 505.
10. Игнатова ЕЛ. Записки о Петербурге. СПб., 1997. С.22, 23.
И. Столпянский П.Н. Петербург. СПб, 1995. С.160, 166.
12. Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 г. //
Энциклопедия. М, 1994. Т.1. С.ЗО.
13. Курбатов ВЯ. Петербург. СПб., 1993.
14. Ленинград. Энциклопедический справочник. М., Л., 1957. С. 176, 255.
15. ЦГИАЛ. Ф. 470. Оп. 5. Д.63. Л.88,1.
16. Павлов А. Храмы Санкт-Петербурга. СПб., 1998. С.20, 125.
17. Красавкин В.К., Смуглин Ф.С. Здесь град Петров и флот навеки слиты. История
морских частей в городе на Неве (1703-2003), Историко-документальный очерк, СПб.:
Изд-во Русско-балтийский информационный центр «БЛИЦ», 2004. С.88.
18. Григорович В.И. О состоянии художеств в России // Северные цветы. 1826. 4.1.
С.57, 58, 97.
19. Кузинец ИМ. История Российского Высшего военно-морского инженерного
образования в лицах. Краткие очерки о руководителях военно-морского инженерного
института (1798-2003). СПб.: Мор. вестник, 2004.
20. На страже Родины. 1944. 12 нояб.
21. Петербург-Петроград-Ленинград в русской поэзии. Л.: Лениздат, 1975. С.421.

Главный морской музей России
© Е.Н. Корчагин, СЮ. Курносов
Вся история российского флота нашла отражение в экспозиции и обширном
собрании Центрального военно-морского музея (ЦВММ). Почти за три
века своего существования музей стал неотъемлемой частью ВМФ, а его
история — частью истории отечественного флота. С работой музея связаны
имена целой плеяды талантливых кораблестроителей, ученых, изобретателей,
судомоделистов, литераторов, боевых офицеров. Многие выдающиеся деятели
флота способствовали развитию музея, а мореплаватели и историки приносили
ему в дар свои коллекции. Для некоторых ученых и изобретателей музей стал
опытовой базой или кафедрой, с которой можно было донести до морской
общественности сведения о последних достижениях науки.
Центральный военно-морской музей ведет свою историю от
Санкт-Петербургской модель-камеры — хранилища корабельных моделей и чертежей. Это
происхождение закономерно и сходно с другими крупнейшими морскими
музеями мира. Собрание корабельных моделей ЦВММ — самая древняя
коллекция музея — является иллюстрацией истории развития судомоделизма, а также
кораблестроения.
Появление корабельных моделей относится к XVI в. Ранее при
изготовлении уменьшенного объемного изображения судна не было необходимости
точно воспроизводить его пропорции, поэтому создавались не модели, а макеты.
Макеты судов моряки чаще всего помещали в храмах — в благодарность Богу
за спасение или в надежде на покровительство в будущих плаваниях. Но в
середине XVI в. модель превратилась в один из главных элементов проекта
судна: при ее создании стал точно соблюдаться заданный масштаб уменьшения.
В ходе развития судостроения происходил «естественный отбор». Плохо
спроектированные корабли гибли, а хорошо зарекомендовавшие себя принимались
в качестве образца для строительства последующих судов. Запоминать и
накапливать судостроительную информацию позволяли чертежи и модели. Но
зрительное восприятие большинства корабельных мастеров того времени с трудом
адаптировалось к переходу от обычных трехмерных пространственных
представлений к двухмерному изображению корабля на чертеже [1]; было проще,
24

Главный морской музей России
перед постройкой нового корабля сделать его уменьшенную копию.
Судостроительная наука еще только зарождалась, корабли строили, опираясь не
столько на теоретические расчеты, сколько на практику — методом проб и ошибок.
Во избежание промахов в дальнейшем строительстве создавались и хранились
образцовые модели кораблей.
Одна из древнейших в мире моделей, дошедшая до наших дней, — модель
галеры гроссмейстера Мальтийского ордена (Ордена Святого Иоанна
Иерусалимского), хранящаяся в коллекции ЦВММ. Ее можно отнести к типу
церковной («вотивной») модели, так как она была изготовлена в благодарность Богу
за одержанную победу над турками в 1565 г. и, прежде чем попасть в Россию
в качестве подарка императору Павлу I, хранилась в одном из храмов о.Мальты
[2, 3]. Но она может
рассматриваться и как судостроительная
модель, так как скрупулезно
передает все мельчайшие
особенности конструкции корабля.
Ее же можно считать и
демонстрационной моделью,
поскольку представляет собой высокий
образец
декоративно-прикладного искусства.
Модели делались по
специальным заказам и
демонстрировали достоинства корабля
высокопоставленным персонам,
дарились им для украшения Модель 26-баночной мальтийской галеры. 1568 г.
дворцовых покоев.
Европейские монархи часто включали коллекции таких моделей в состав дворцовых
собраний [4]. Демонстрационная модель должна была наглядно показать
высокопоставленному заказчику, как будет выглядеть боевой корабль его флота.
Например, сформировавшаяся в конце XVIII в. модельная коллекция,
принадлежавшая португальским королям, состояла из набора моделей, каждая из
которых должна была получить одобрение монарха перед началом строительства
корабля по ее образцу [5. С. 162]. Эти модели символизировали морскую мощь
государства и могли служить украшением любого дворцового зала. Для
изготовления демонстрационных моделей, требовавших ювелирной техники
исполнения, привлекались корабельных дел мастера, высококвалифицированные
столяры, резчики по дереву, позолотчики и другие специалисты. В ЦВММ
имеется шесть английских моделей такого уровня, выполненные в конце XVII —
начале XVIII в. и подаренные Петру I английскими монархами. Все эти модели
по-своему интересны, но особо отметим модель 120-пушечного корабля «Ройал
Соврин» и модель 20-пушечной яхты «Ройал Трэнспот».
25

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Модель английского 120-пушечного корабля «Ройал Соврин». 1701 г.
Полумодель шнявы «Астрильд»
26

Главный морской музей России
Модель яхты «Ройал Трэнспот» (Royal Transport) была подарена Петру
вместе с настоящей яхтой во время пребывания царя в Англии в 1698 г. Яхта
«Ройал Трэнспот» была одним из самых быстроходных судов британского
флота — для Петра-судостроителя это был ценнейший подарок. В том же 1698 г.
яхта прибыла в Архангельск и была включена в состав Беломорской флотилии.
В 1715 г., во время перехода из Архангельска на Балтику, яхта разбилась у
норвежских берегов [6]. Однако сохранившаяся модель и сегодня может
рассказать нам об этом замечательном создании английских кораблестроителей.
Модель самого большого корабля в «английской» коллекции — это
модель 120-пушечного корабля «Ройал Соврин» (Royal Sovereign),
изготовленная из ценных пород дерева и богато украшенная тонкой позолоченной
резьбой. «Ройал Соврин» был спущен на воду в 1701 г. и закончил службу в 1768 г.
Конструкция его была настолько удачна, что долгое время являлась эталоном
для кораблей 1 ранга британского флота. Модель изготовлена в стиле «Navy
Board», называемом также «адмиралтейским» (admiralty), характерным
только для английских моделей. Основными отличительными особенностями их
являются отсутствие обшивки днища и наличие тщательно выполненного
художественно-декоративного убранства корпуса. По-видимому, модель «Ройал
Соврина» была привезена в Россию в качестве подарка английской королевы
Анны Стюарт Петру I в период с 1707 по 1714 г. [7].
Все эти английские модели входили изначально в личную модельную
коллекцию Петра Великого. Они служили «наглядными пособиями» не только для
державного основателя русского флота, но и для многих судостроителей его
эпохи и, безусловно, внесли вклад в развитие кораблестроительного искусства
в России. Много моделей Петр привез из Великого посольства 1697-1698 гг.,
когда он в Голландии и Великобритании изучал судостроение. Вернувшись
в Россию, самодержавный правитель огромной страны собственноручно
изготовил модель 30-пушечного фрегата. Она кажется исполненной просто и грубо,
однако резьба и позолота здесь не были нужны. Модель проектная, ее цель —
четко передать особенности конструкции и обводы будущего фрегата. Это
самая старая из сохранившихся русских моделей.
В XVI-XVIII вв., в эпоху создания европейскими морскими державами
регулярных флотов, когда изготовление, сбор и хранение моделей кораблей
превратилось в дело государственной важности, начали формироваться
крупные модельные коллекции. В XVH-XVIII вв. при западноевропейских верфях
и адмиралтействах появляются специальные хранилища корабельных
моделей, чертежей и чертежных инструментов, необходимых при проектировании
новых кораблей.
Модель-камеры обычно помещались при чертежных мастерских, где и
разрабатывались новые проекты. Тем самым они превращались в своеобразные
«конструкторские бюро». Располагая коллекциями моделей, чертежей и
инструментов, модель-камера служила также учебной базой для подготовки
27

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
моряков и корабельных мастеров. Таким образом, модель-камеры создавались
для сугубо практических целей. Они исполняли некоторые важнейшие
музейные функции — сбор, хранение и изучение памятников судостроения, но
музеем в прямом смысле слова еще не были из-за своей недоступности для обычных
посетителей и несвойственных музею «кораблестроительных обязанностей».
Осмотрев во время Великого посольства несколько модель-камер и
модельных коллекций в Голландии и Англии, Петр I не мог не прийти к мысли
о создании в России подобного же учреждения. Датой основания
Санкт-Петербургской модель-камеры — главного российского государственного собрания
корабельных моделей в XVHI-XIX вв. — считается 13(24) января 1709 г.,
когда Петр I, находившийся с войсками на Украине, отправил в Петербург на имя
боярина А.В. Кикина предписание, в котором сказано было: «Модель-камару
с моих хором (что в слободе) сыми и постафь близ адмиралтейского двора, где
пристойно...» [8]. Местом сбора проектных моделей стало
Санкт-Петербургское Главное Адмиралтейство, где рядом со стапелями, на которых строились
корабли молодого Балтийского флота, располагалась модель-камера. Как и в
других странах, коллекция проектных моделей хранилась рядом с чертежной
(плазом), так как модели и плаз были элементами единого процесса
проектирования и строительства кораблей. Петром I были приняты
законодательные меры по систематическому пополнению коллекции корабельных моделей.
В 1722 г. вышел в свет «Регламент о управлении адмиралтейства и верфи».
Пункт 25 главы 20 «Регламента» гласил: «Когда зачнут который корабль
строить, то надлежит приказать тому мастеру, кто корабль строит, сделать
половинчатую модель на доске и оную купно с чертежом по спуске корабля
отдать в коллегию Адмиралтейскую» [9. С.582]. Подобных полумоделей XVIII в.,
выполненных согласно «Регламенту» 1722 г., до нашего времени сохранилось
около восьмидесяти.
Накоплению моделей способствовала и существовавшая в XVIII в.
традиция представления судостроителем модели собственноручной работы в
качестве своеобразной «дипломной работы» при приеме на службу или очередном
повышении в звании (например, из подмастерьев в корабельные мастера).
В XVIII в. в России также стало традицией изготовление моделей
плененных неприятельских кораблей. Петр I желал сохранить для далеких потомков
в качестве памятников морской славы корабли, захваченные в морских баталиях
Северной войны. Однако век деревянных кораблей недолог, специальных
методов реставрации и консервации тогда не было, и сохранить большие суда
оказалось невозможно. К 1730-м годам трофейные шведские корабли пришли в
полную ветхость. В 1737 г. Адмиралтейств-коллегия приняла решение о разборке
долгое время хранившихся в Кронверкской протоке исторических судов.
Однако был найден оригинальный способ сохранить память о захваченных шведских
судах, сгнивших и подлежащих разборке: решили сделать «их модели,
которые хранить для потомства» [10. С.184]. Ныне в ЦВММ хранятся 14 моделей
28

Главный морской музей России
и полумоделей шведских кораблей — трофеев Северной войны, в том числе
шнявы «Астрильд», захваченной в устье Невы в 1703 г., бота «Эсперн», захваченного
в Выборгском заливе в 1706 г., фрегата «Элефант», захваченного в Гангут-
ском бою в 1714 г., бригантины «Бернардус», взятой в бою у о.Эзель, фрегатов
«Стор-Феникс», «Венкер» и «Данск-Эрн» (трофеи Гренгамского боя 1720 г.)
[6. С.282-285]. Пополнение Санкт-Петербургской модель-камеры моделями
трофейных кораблей — вещественными напоминания о русских морских
победах — продолжилось и в эпоху Екатерины И. От этих времен до наших дней
сохранилось 11 моделей кораблей, захваченных в ходе Русско-турецкой войны
1768-1774 гг., и модель 44-пушечного фрегата «Венус», трофея
Русско-шведской войны 1788-1790 гг. [6. С.275-277, 286].
За комплектование и сохранность коллекций корабельных моделей и
чертежей, исполнение предписания Регламента 1722 г. как в царствование Петра I,
так и в последующие десятилетия отвечала обер-сарваерская контора
(управление главного кораблестроителя, располагавшаяся в Главном
Адмиралтействе). Об этом говорится, например, в протоколе решений
Адмиралтейств-коллегий от 4 сентября 1763 г.: «...обер-сарваерской конторе подтвердить, дабы
по силе регламентского артикула, как в С.-Петербурге, так и в прочих местах,
где корабельное строение производится, поступали без наималейшего упущения,
и ныне наличные чертежи и модели содержать в добром порядке...» [11. С.18].
Санкт-Петербургская модель-камера не была единственным хранилищем
«кораблестроительных» коллекций. Модели и чертежи хранились при каждой
верфи. В Санкт-Петербургском Адмиралтействе их было больше лишь
потому, что оно, во-первых, было Главным и служило резиденцией для
Адмиралтейств-коллегий, ведавшей всеми делами флота; во-вторых, помимо функций
верфи имели место еще и функции учебной базы для обучения
судостроительному и военно-морскому искусству. Путешественник С. Пташицкий, в составе
польского посольства посетивший Адмиралтейство, так описывал внутренние
помещения этого здания: «Мы вошли в коллегии, где было полно молодежи.
Столы были обтянуты зеленым сукном, а на стенах висели зеркала, чертежи и
различные гравюры. Магистр преподавал военное искусство — как стрелять на
кораблях, как управлять парусом, когда вода качает корабль, и другие искусства
этого рода. <...> В одной комнате находится библиотека, книги которой
относятся только к искусству мореплавания под парусами...» [12]. Таким образом,
уже в Петровскую эпоху здание Санкт-Петербургского Адмиралтейства стало
хранилищем морских коллекций — проектных материалов (модели, чертежи
и пр.) и материалов, предназначенных для обучения судостроителей и моряков
(чертежи, гравюры, книги и карты).
Идея основной государственной морской технической коллекции
получила дальнейшее развитие уже после кончины Петра, что закономерно: во
время его царствования, в эпоху бурного развития кораблестроения, модели
и чертежи были необходимы в судостроительном процессе и обучении; они
29

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
постоянно находились «в работе», и сбор их в едином хранилище был
затруднителен. Новый этап в истории Санкт-Петербургской модель-камеры начался
в середине 1730-х годов, когда она из «конструкторского бюро»,
занимавшегося лишь насущными задачами кораблестроения, превратилась в
«информационный центр» — депо технической и навигационной документации, образцов
и наглядных пособий. Модели и устаревшие чертежи, а также планы,
географические и навигационные карты, которые прежде находились в разных
подразделениях Адмиралтейства, собрали воедино в модель-камере,
располагавшейся тогда в небольшой палате под адмиралтейским шпицем. Теперь здесь
можно было получить чертеж или модель, необходимые для создания нового
проекта корабля, карту для разработки плана военной операции или маршрута
морской экспедиции, план для строительства адмиралтейского объекта.
Каждый предмет и документ, хранившийся в «палате под шпицем», был записан
в специальной книге под своим инвентарным номером и выдавался не
иначе как с отметкой о выдаче. С 1748 г. «палата под шпицем» была превращена
в церковь, а коллекции модель-камеры были размещены в восточном крыле
Адмиралтейства.
Собрание модель-камеры в этот период стремительно разрасталось.
В 1742 г. оно насчитывало несколько десятков моделей судов, механизмов и
адмиралтейских сооружений, а также 467 чертежей, планов и карт [13. С.61-62].
В 1743 г. это собрание было разделено на две части — судостроительную
(модели и чертежи) и географическую (карты и планы), которые с 1763 г. хранились
в разных, хотя и смежных, палатах.
Однако довольно скоро для модель-камеры наступили тяжелые времена.
В 1760-1770 гг. «Регламент о управлении адмиралтейства и верфи» еще
выполнялся, но с 80-х годов XVIII в. пополнение модель-камеры носило уже
случайный характер. Теснота помещений, недостаток средств, недальновидность
хранителей, отсутствие реставрационных работ привели в конце XVIII в.
модель-камеру к упадку. Причиной неблагополучного положения модель-камеры
стало и то, что к ней пропал интерес как к учреждению узкопрактического,
кораблестроительного назначения.
В течение XVIII в. развитие судостроительной науки привело к тому, что
кораблестроительные модели стали постепенно заменять теоретическими
чертежами, а вековой опыт — научными расчетами. На рубеже XVIII-XIX вв.
теоретический чертеж и конструктивные чертежи элементов корпуса
становятся главными компонентами проекта и вытесняют масштабную модель корабля.
Модель теряет свою функцию элемента проекта, становится памятником
судостроительной мысли, произведением декоративно-прикладного искусства
и исторической реликвией. Это снизило значение модель-камер как хранилищ
кораблестроительных образцов, но зато подчеркнуло значимость их
коллекций как сокровищниц истории флота. Стали возникать проекты
преобразования модель-камер в доступные широкой публике музеи, материалы которых,
30

Главный морской музей России
продолжая служить практическим целям судостроения и мореплавания,
экспонировались бы и как памятники морской истории. К началу XIX в. во всем мире
рост духовных потребностей общества и национального самосознания усилил
интерес к историческим памятникам, не только как подлинным свидетелям
былого, но и как материал для исследований, призванных осмыслить прошлое,
помочь найти в истории место своего народа и государства.
В Западной Европе первыми открыли для публики двери морские
музеи в Тулоне (1814) [14], Париже (1827) [15. С.75; 16. С.47], Мадриде (1843)
[17. С.9]. Основой для этих морских музеев послужили коллекции
корабельных моделей, собранные в течение XVII-XVIII вв., но музейные собрания
начинали быстро пополняться этнографическими экспонатами, привезенными
из дальних плаваний, картинами на морские темы и другими
произведениями искусства, предметами формы одежды, знаменами, оружием, реликвиями
выдающихся флотских деятелей, мореходными инструментами, собраниями
книг и карт.
Среди первых морских музеев мира одно из ведущих мест принадлежит
Морскому музею в Санкт-Петербурге. В 1805 г. император Александр I
утвердил доклад, предусматривавший, что при Адмиралтейском департаменте
создан «будет свой Museum, в котором собраны будут все любопытнейшие
сочинения, библиотеку его составлять долженствующие кабинет редкостей, машин,
моделей, физических, математических инструментов и в который всякий
с дозволения его (руководства департамента) входить и пользоваться чтением
книг или рассматриванием вещей может» [18].
В официальной переписке музей имел несколько наименований, его чаще
называли по подчинению и месту расположения: «Музеум
Государственного Адмиралтейского департамента», «Адмиралтейский музеум». Но в
исторической и музееведческой литературе за ним закрепилось имя «Морского
музеума».
Основой «Музеума» стали коллекции модель-камеры. Музей унаследовал
от нее и часть практических функций. Как и модель-камера, «Морской
музеум» сохранял статус исследовательского учреждения, необходимого для нужд
флота: часть средств, отпускаемых музею, должна была расходоваться «на
производство разных опытов» [19. С.8]. Как и модель-камера, музей должен был
снабжать отправлявшихся в плавание моряков новейшими навигационными
инструментами [20], а также книгами [21]. Присоединение к «Музеуму»
библиотеки Адмиралтейств-коллегий превратило его в крупнейший флотский
культурный центр.
Появление «Морского музеума» вызвало горячий отклик у флотских
офицеров. Скоро стало традицией после возвращения из дальнего плавания
приносить в дар Морскому музею собранные «редкости». Начиная с И.Ф.
Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского, сдавших ряд предметов по возвращении
в 1806 г. из первого для русских кораблей кругосветного плавания, различные
31

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
вещи дарили В.М. Головнин, Ф.Ф. Беллинсгаузен, М.П. Лазарев, Ф.П. Литке,
Ф.П. Врангель и многие другие прославленные мореплаватели. Среди
предметов, приносимых ими в дар, были оружие, лодки, одежда туземцев
Северо-Западной Америки и о-вов Тихого океана, а также чучела птиц и зверей,
минералы, образцы древесины и т.д. К сожалению, в то время моряки считали, что
передаче в музей достойны только иноземные и природные «редкости», а не
предметы, которыми они пользовались повседневно во время боевых походов
и научных плаваний. Поэтому реликвии, связанные с морскими
историческими событиями и деятелями, попадали в музей в незначительном количестве,
гораздо позже самих событий и через вторые руки. Зато он заполнялся
этнографическими, зоологическими и геологическими коллекциями, не
соответствующими его профилю. К этому привело и отсутствие подробной и четкой
программы собирательской работы. Авторы проекта, а затем и сотрудники «Музеума»,
весьма туманно представляли, каким же должен быть морской музей. Опыта
в создании таких музеев не было никакого: самые старые морские музеи
Европы в лучшем случае можно назвать лишь ровесниками петербургского
«Музеума». Поэтому ему пришлось, за неимением другого, пользоваться опытом
уже существовавших музеев комплексного, естественнонаучного и
художественного профиля (прежде всего Кунсткамеры и Эрмитажа). Отсюда возникло
стремление «Морского музеума» собирать любые «редкости»;
этнографические и естественнонаучные коллекции, коллекции медалей, монет, барельефов
и прочих предметов, имевших весьма косвенное отношение к морской
тематике [22, 23]. Вообще в этот период «вследствие недостаточного развития
науки большинство музеев... создавалось без четкой программы, что определяло
во многом случайный состав их коллекций и было характерно также для всех
современных им музеев Европы» [24].
Первым директором «Морского музеума» стал Франсуа Ксавье (Ксаверий
Ксаверьевич) де Местр — ученый, писатель и художник, много сделавший для
пополнения музейных коллекций. Заведующим модель-камерой (так теперь
назывался отдел музея, хранивший модели и чертежи) стал Александр
Яковлевич Глотов — известный судомоделист, автор трудов по морской практике,
кораблестроению и истории флота. По его инициативе в 1818 г. при музее была
создана своя модельная мастерская, ставшая базой для развития
отечественного судомоделизма.
Фонды «Морского музеума» стремительно пополнялись. В 1825 г. он был
разделен на четыре отдела: 1) модель-камеру, 2) отдел морских карт и
инструментов, 3) библиотеку, 4) «кабинет редкостей по натуральной истории», куда
вошли все этнографические, зоологические, геологические коллекции.
Каждый отдел получил собственного заведующего. Модель-камера, т.е. отдел
моделей и чертежей, находилась в ведении сначала Александра Яковлевича
Глотова, затем Николая Александровича Бестужева — изобретателя, историографа
флота, одного из активных участников движения декабристов.
32

Главный морской музей России
Капитан-лейтенант Н.А. Бестужев был назначен заведующим
модель-камерой в июле 1825 г. Ему поручили продумать вопрос о наилучшем
устройстве экспозиции Морского музея. Вскоре Бестужевым был составлен проект
«Об устроении частей музеума: модельной, инструментальной и натуральной»
[25]. Исходя из того что Морской музей должен служить «пользам
российского флота», автор считал, что основной задачей его должно быть «...сохранение
и приобретение всего, что касается до пользы усовершенствования
мореплавания как по части кораблестроительной, так и по всем частям, имеющим какое-
либо отношение к мореходству...» [25].
Основное внимание в проекте уделено систематизации музейных
предметов. Как явствует из его названия, автор предлагал разделить
экспозицию на три отдела. «Модельный» отдел, организованный на основе
коллекций модель-камеры, должен был включать экспонаты, относящиеся
к судостроению, оснастке и вооружению судов и демонстрировать
«возрастание искусства кораблестроения» [25]. В «Инструментальном» отделе музея
Модель 30-пушечного фрегата, собственноручно изготовленная Петром I. 1698 г.
33

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
планировалось сосредоточить все материалы «части ученой» (карты, глобусы,
навигационные, математические, физические инструменты), которые должны
были иллюстрировать совершенствование человеческих познаний в науке
мореплавания. Третий отдел музея — «Натуральный» — заключал в себе
«приобретения мореплавания», т.е. все то, что доставлено моряками из дальних
путешествий. Он должен был иллюстрировать вклад российского флота в
исследование планеты. Предметы должны были располагаться по
географическому принципу и создавать целостные образы, характеризующие народы земель,
исследованных русскими путешественниками (с помощью орудий труда,
оружия, одежды, предметов культа), а также природные условия, в которых они
обитают (с помощью минералов, чучел животных и пр.). Таким образом,
бестужевская концепция экспозиции «Морского музеума» полностью оправдывала
существование в нем этнографических, естественнонаучных коллекций. В то
же время Н.А. Бестужев предлагал освободить музей от абсолютно
непрофильных и многодублетных предметов.
Экспозиция, которая могла быть построена в соответствии с проектом
Бестужева, стала бы очень значительным явлением в музейном деле своей эпохи.
К сожалению, Н.А. Бестужеву не удалось практически реализовать свои
предложения, так как он был арестован за активное участие в восстании
декабристов. На его место был назначен лейтенант Д.И. Завалишин, который через
полтора месяца тоже был арестован за принадлежность к тайному обществу. Арест
и осуждение двух начальников модель-камеры — основного отдела «Морского
музеума» — привлекли к нему неблагосклонное внимание властей.
В 1827 г. в ходе очередных преобразований морского ведомства «Музеум»
перешел в ведение Гидрографического депо, для которого потребовалось
помещение в здании Адмиралтейства. Начальник депо генерал-майор Ф.Ф.
Шуберт посчитал самым подходящим для этого помещение «Морского музеума».
Он довел до сведения императора Николая I, что Морской музей
«малополезен», так как полон «предметов, ничего общего с морским делом не имеющих»
[11. С.35]. 19 октября 1827 г. пришел приказ Николая I о «раскассировании»
музея. Император бывал в Морском музее и потому сам прекрасно знал о
«разнохарактерности» его собрания. Он, считавший себя глубоким знатоком как
морского, так и музейного дела, лично отдавал распоряжения, решавшие
судьбу коллекций Морского музея. Собранные в «Музеуме» предметы были
переданы различным учреждениям. Основная их часть (более 6 тыс. экспонатов),
в том числе коллекции «Натурального кабинета», поступили в ведение
Академии наук, значительно пополнив собрание Кунсткамеры. Много предметов
получил Морской кадетский корпус (они послужили основой для создания
музея этого старейшего российского военно-морского учебного заведения).
Библиотека, чертежи и морские карты остались в ведении
Гидрографического депо (в дальнейшем библиотека «Морского музеума» послужила
основой современного крупнейшего книжного собрания отечественного флота —
34

Главный морской музей России
Центральной военно-морской библиотеки). Некоторые экспонаты (в
основном модели различных машин) были переданы музею Вольного
экономического общества. Петровские реликвии — вещи, принадлежавшие основателю
флота, остались в Адмиралтействе, но стали храниться отдельно в зале Адми-
ралтейств-совета. Много музейных вещей было сдано в «магазины» (склады)
флотских экипажей; впоследствии они разошлись по частным рукам, а также
были распроданы за бесценок. Передача предметов продолжалась до 1834 г.
От «Морского музеума» осталась лишь модель-камера, в которой хранилось
578 экспонатов — моделей кораблей, пушек и машин — лишь малая часть
когда-то обширных коллекций.
Расформирование Морского музея явно противоречило запросам быстро
развивающегося флота и нанесло огромный ущерб: музей был отброшен на век
назад, к своему первоначальному состоянию — модель-камере. Может служить
утешением лишь тот факт, что коллекции «Морского музеума» не пропали,
влившись в собрания других музеев.
В 1834 г. модель-камера была передана в ведение Управления
генерал-интенданта. Ее коллекции вновь начали пополняться, однако были почти
недоступны для осмотра широкой публикой. Но вот отгремела Крымская война,
вызвавшая в обществе повышенный интерес к флоту, в стране началась
полоса преобразований. Шли реформы и на флоте. В условиях перехода от
парусного деревянного кораблестроения к паровому броненосному, когда возник
вопрос об изучении технического и военно-исторического опыта, изменении
методов образования и воспитания военнослужащих, систематическом
изучении истории российского флота, остро стала ощущаться необходимость
как в сохранении морских исторических памятников, так и в демонстрации
новейших технических достижений. В связи с этим высшее морское
начальство наконец обратило внимание на модель-камеру. С 1856 г. ее начальниками
назначаются уже не интендантские чиновники, а офицеры флота,
специалисты морского дела.
В 1859 г. в журнале «Морской сборник» появилась статья, обращавшая
внимание общественности на исключительную значимость коллекции модель-
камеры, знакомство с которой могло бы оказать «большую услугу не только
публике, но и самому морскому делу, способствуя его распространению в
обществе» [26]. Это был первый, еще сравнительно робкий призыв. Более
решительный голос прозвучал четыре года спустя. В 1863 г. в газете
«Кронштадтский вестник» появилась статья о «забытых трофеях», которые были «добыты
нашими моряками с таким беззаветным самоотвержением», а ныне «рассованы
по столь различным и теперь уже забытым местам, что разыскивание этих
дорогих для истории флота документов будет стоить больших трудов» [27].
Статья не прошла незамеченной, требования флотской общественности возымели
действие. Морское министерство отдало распоряжение: «составить
соображения о мерах для собрания предметов, имеющих историческое значение для
35

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
морского дела, рассеянных теперь в различных местах, чтобы положить таким
образом в С.-Петербурге начатки Морскому музеуму, где эти предметы лучше
бы сохранились и, будучи соединены вместе и расположены в системе, обрели
бы большое значение и интерес» [11. С.40].
Докладная записка, составленная в связи с этим распоряжением капитаном
2 ранга СИ. Елагиным и капитан-лейтенантом Л.А. Ухтомским под
руководством вице-директора Канцелярии Морского министерства К.А. Манна,
подтверждала необходимость и возможность воссоздания Морского музея. В ней была
разработана четкая и весьма обширная программа комплектования фондов
будущего музея. Помня о судьбе «Морского музеума», авторы программы строго
ограничили перечень предметов, которые должен был собирать музей, рамками
«морской специальности», четко определив музейный профиль.
Предполагалось, что в основу возрождаемого музея будут положены материалы
модель-камеры, а дополнительным источником сбора памятников явится обследование
адмиралтейств, арсеналов и других хранилищ.
Обширные планы требовали решения многих организационных вопросов.
Понадобился деятельный и знающий человек, который мог бы привести в
порядок модель-камеру и стать руководителем воссоздаваемого Морского музея.
Выбор пал на лейтенанта Николая Михайловича Баранова, который был
известен как талантливый изобретатель-оружейник (впоследствии, командуя
вооруженными пароходами «Веста» и «Россия», он прославился в ходе Русско-
турецкой войны 1877-1878 гг., затем был одним из организаторов Общества
Добровольного флота, петербургским градоначальником, архангельским и
нижегородским губернатором, сенатором) [28, 29].
В 1864 г. Н.М. Баранов был назначен начальником модель-камеры.
Перед ним стояла сложная задача — модель-камера представляла собой «лишь
склад моделей, расположенных без всякой системы». Однако Баранов сумел
быстро привести ее в порядок, систематизировал коллекции, а в 1866 г.
составил и опубликовал в номерах журнала «Морской сборник» «Каталог С.-
Петербургской модель-камеры» — первый в истории музея и модель-камеры
печатный каталог [30].
При создании Морского музея Баранов опирался на собственную
программу, уточняющую проект Манна, Елагина и Ухтомского. В соответствии с ней
музей должен был стать учреждением, сохраняющим памятники истории
флота и отражающим вместе с тем его современное состояние. Музей должен был
оказывать воздействие на воспитание моряков, пропагандируя памятники
боевой славы и технического мастерства, служить задачам обучения личного
состава флота, сохраняя при этом функции исследовательского учреждения.
Осмотрев портовые склады, другие хранилища, принадлежавшие
морскому ведомству, Баранов извлек на свет и перенес в модель-камеру
множество предметов, интересных в историческом и техническом отношениях. В
результате архивных изысканий ему удалось найти следы многих вещей, ранее
36

Главный морской музей России
принадлежавших расформированному «Морскому музеуму», и вернуть их
в модель-камеру. Он же добился непременного поступления туда всех
образцов новейших изобретений в военно-морской сфере. Все это вызвало интерес
к ранее позабытому учреждению, и число посетителей модель-камеры начало
быстро увеличиваться, о ней начали говорить, ее посетил генерал-адмирал
великий князь Константин Николаевич.
Баранов поставил вопрос о преобразовании Кронштадтской
модель-камеры, созданной в 1855 г. и находившейся в ведении Петербургской
модель-камеры, фактически представлявшей из себя большой склад технических раритетов
вперемешку с последними новинками. Сделав Кронштадтскую
модель-камеру «отделением» (филиалом) воссоздаваемого Морского музея, он уточнил ее
профиль и задачи. Все «устаревшие» экспонаты Кронштадтской
модель-камеры были переданы музею. В частности, в 1867 г. в Морской музей поступили
огромные модели парусно-винтовых кораблей в масштабе 1:12-84-пушечно-
го «Ретвизана», Ill-пушечного «Императора Николая I» и др. В Кронштадте
стали экспонироваться модели и образцы только новейших кораблей, орудий
и механизмов: демонстрация самых современных достижений военно-морской
техники необходима была для обучения личного состава Балтийского флота.
Кронштадтское отделение Морского музея — первый его филиал —
просуществовало до 1875 г. [31]. Когда пути технического развития флота определились,
Кронштадтское отделение было упразднено, а большая часть его экспонатов
влилась в фонды Морского музея.
Для воссоздаваемого Морского музея были отведены просторные
помещения на втором этаже западного крыла Главного Адмиралтейства, где до этого
размещалось Инженерное училище морского ведомства.
Благодаря необычайной энергии Н.М. Баранова музей начал
функционировать уже с января 1867 г., а в августе того же года состоялось его
официальное открытие. Баранов позаботился и о печатной рекламе музея: в
крупнейших петербургских газетах печатались объявления о времени работы
музея, и сообщалось о том, что музей «открыт бесплатно для посетителей
всех званий».
После открытия музей состоял из отделов: истории флота,
артиллерийского, торгового судоходства, этнографического и действующих образцов по
снабжению кораблей и обмундированию команд. Это «Образцовое отделение»
не входило в состав основной музейной экспозиции, здесь были
сосредоточены образцы предметов снабжения — от приборов и обмундирования до
посуды и образцов сухой провизии. Они служили эталонами для подрядчиков,
выполнявших государственные заказы по снабжению флота [32]. На основе этих
образцов разрабатывались новые предметы морского быта.
Уже через три года после открытия музея его коллекции так разрослись,
что в 1870 г. для расширения экспозиционной площади потребовалось
присоединить к нему ряд помещений 3-го этажа. В последующем сотрудники музея
37

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
не прекращали дорабатывать экспозицию. К 1917 г. она состояла из
следующих отделов: 1) эпоха Петра I; 2) эпоха императриц Анны, Елизаветы и
Екатерины И; 3) Эпоха Павла I и Александра I; 4) эпоха Николая I и Александра II;
5) эпоха Александра III и Николая II; 6) отдел бытовой эпохи генерал-адмирала
Константина Николаевича (создан на основе морской коллекции, завещанной
музею великим князем); 7) Русско-турецкая война 1877-1878 гг.; 8) Русско-
японская война 1904-1905 гг.; 9) отдел Мировой войны; 10) артиллерийский
отдел; 11) механический отдел; 12) отдел портовых сооружений; 13)
этнографический отдел; 14) гидрографический отдел.
Морской музей не ограничивался собиранием, хранением и показом только
старинных предметов. Он был в какой-то мере центром технического прогресса.
В нем концентрировались новые виды оружия, подлежавшего испытанию,
проектные модели и чертежи судов, опытные станки, аппараты. В музее в условиях
секретности хранились изобретения известных конструкторов — А.П. Давыдова
Самый большой зал Морского музея. В центре — модель 84-пушечного винтового линейного
корабля «Ретвизан» (масштаб 1:12). Адмиралтейство, 1893 г.
38

Главный морской музей России
Экспозиция Морского отдела Московской политехнической выставки 1872 г.,
в подготовке которой активное участие принимал Морской музей
и С.К. Джевецкого [33; 34. С.89], модели судов, спроектированных
крупнейшим кораблестроителем А.А. Поповым. В 1877 г. из музея выдается для
испытаний на опытовой батарее одна из первых в мире скорострельных пушек
конструкции B.C. Барановского.
Некоторые изобретатели, не располагавшие условиями для творческой
работы, прибегали к помощи модельной мастерской Морского музея. Например,
такая возможность в 1870 г. была предоставлена И.Ф. Александровскому,
трудившемуся над усовершенствованием своей торпеды. Когда выяснилось, что
выделенное помещение в модельной мастерской его не удовлетворяет,
начальник музея Н.М. Баранов помог ему получить место в мастерских Инженерного
училища морского ведомства.
С целью осмотра технических новинок музей часто посещали
высокопоставленные особы (члены императорской фамилии, руководители
морского ведомства, крупные чиновники). Например, для осмотра пневматического
39

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
двигателя конструкции лейтенанта А.В. Табулевича музей посетил министр
путей сообщения.
В лекционном зале музея часто устраивались публичные сообщения по
различным вопросам военно-морского дела. Например, 23 ноября 1887 г. с
сообщением «О сравнительных испытаниях, произведенных над пятью миноносцами
в навигацию 1886 года» выступил лейтенант Н.Н. Беклемишев [35],
впоследствии ученый-кораблестроитель, гидрограф, основатель Лиги обновления
флота. Здесь читали лекции многие известные историки флота, демонстрировал
опыты изобретатель радио А.С. Попов, которому в 1890 г было выдано
«Отношение» на имя управляющего морским министерством о разрешении читать
лекции в помещении Морского музея [36]. Так, 20 марта 1890 г. было
сделано следующее сообщение по Главному морскому штабу: «В четверг, 22-го сего
марта, в зале Морского музея, в здании Главного Адмиралтейства
преподаватель Минного офицерского класса А.С. Попов прочтет лекцию „Об
электрических колебаниях с повторением опытов Герца"» [37].
Морской музей вел большую выставочную работу. За 50 лет (1867 -1917 г.)
он принял участие в 31 выставке (в том числе 5 всемирных, 7
международных, 2 зарубежных национальных и 17 отечественных) и был удостоен
многочисленных наград. Подобная выставочная активность музея для того времени
уникальна.
В 1900-1904 гг. экспозиция музея была значительно перестроена и
расширена. После этой реэкспозиции петербургский Морской музей заслуженно
признавался одним из лучших морских музеев мира. В 1908 г. перед
торжественным празднованием 200-летия музея ему было присвоено имя основателя —
Петра Великого.
Революционные потрясения не могли не сказаться на судьбе Морского
музея им. императора Петра Великого. Сменив ряд наименований, он в 1924 г.
стал Центральным военно-морским му-зеем. Были внесены соответствующие
времени коррективы и в его экспозицию. В 1920-1930 гг. фонды музея
значительно пополнились за счет частных и государственных коллекций.
В августе 1939 г. ЦВММ было передано одно из красивейших строений
нашего города — здание бывшей Фондовой биржи, построенное по проекту
архитектора Ж.Ф. Тома де Томона в 1805-1816 гг.1
Музей покинул стены Адмиралтейства и в феврале 1941 г. открыл свою
экспозицию в новых стенах, но через четыре месяца началась Великая Отечественная
война. Наиболее ценные экспонаты были эвакуированы в Ульяновск. На долю
сотрудников музея, оставшихся в блокадном Ленинграде охранять здание и музейное
имущество от бомбежек и артобстрелов, выпали огромные трудности и лишения.
1 Иллюстрации к статье предоставлены ЦВММ и воспроизводят экспонаты из его
собрания. В 2013 г. ЦВММ переведен в здание бывшего флотского экипажа на площади Труда
в Санкт-Петербурге.
40

Главный морской музей России
Вход в Морской музей. Справа — первая броневая плита,
изготовленная по способу Гарвея на Адмиралтейских Ижорских заводах
и выдержавшая испытания стрельбой в ноябре 1896 г. (фото 1904 г.)
«Вахтенный журнал Центрального военно-морского музея», который вел в
блокадную зиму 1941-1942 гг. ученый секретарь музея Леонид Васильевич Ларионов,
остался памятником мужеству и верности долгу музейных сотрудников.
В июле 1946 г. вернувшийся из эвакуации музей вновь открыл свои
двери для посетителей. В послевоенный период неоднократно проводились
значительные работы по перестройке экспозиции музея.
41

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Фрагмент экспозиции отдела подводного плавания ЦВММ. 1937 г.
С 1950-х годов начинает создаваться сеть филиалов ЦВММ. В 1956 г.
открывается филиал на крейсере «Аврора» — первом в нашей стране корабле-
музее.
В 1972 г. на берегу Ладожского озера открыт филиал «Дорога жизни» —
памятник бессмертному подвигу воинов Ленинградского фронта и Ладожской
военной флотилии, обеспечивших в годы блокады работу единственной
магистрали, связывавшей Ленинград со страной.
В 1977 г. в здании бывшей Чесменской церкви открылся филиал
«Чесменская победа», посвященный подвигам русских моряков во время
Русско-турецкой войны. Но в 1994 г. филиал был расформирован, а церковь передана
епархии.
В 1980 г. на галерее 2-го этажа здания Кронштадтского Морского собора
начал свою работу филиал ЦВММ «Кронштадтская крепость», первоначально
основанный в 1953 г. как «Музей истории Кронштадта» при Базовом
матросском клубе. В 2006 г. главнокомандующим ВМФ было принято решение о
передаче всего здания собора филиалу ЦВММ.
42

Главный морской музей России
Крейсер «Аврора»
В конце 1980-х годов начались работы по созданию филиала на одной из
первых подводных лодок советской постройки — Д-2 «Народоволец». Этот,
открытый в 1994 г. филиал, является первой в нашей стране полностью музеефици-
рованной подводной лодкой. Техническую документацию на ее восстановление
разработали в Центральном конструкторском бюро морской техники «Рубин»,
основной объем ремонтно-восстановительных работ выполнен на Балтийском
судостроительном заводе. Архитектурно-художественное решение и научная
разработка экспозиции были подготовлены сотрудниками ЦВММ.
Работа по пропаганде истории флота получила высокую оценку в 1975 г.
Указом Председателя Президиума Верховного Совета СССР музей был
награжден орденом Красной Звезды.
С 1980-х годов впервые с дореволюционных времен большое развитие
получила зарубежная выставочная деятельность музея, что помогло ему
добиться более широкого признания не только в России, но и за рубежом. Ныне
музей поддерживает деловые связи, организует совместные выставки с десятками
российских и зарубежных музеев, является членом Международного совета
43

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
музеев (ИКОМ),
Международной ассоциации музеев
оружия и военной истории,
Международного конгресса морских
музеев, Союза музеев России,
Творческого союза музейных
работников Санкт-Петербурга
и Ленинградской области.
Являясь главным морским
музеем России, ЦВММ
оказывает консультативную помощь
музеям флотов, флотилий, частей
и соединений, учебных
заведений ВМФ, а также школьным
музеям; помогает
организовывать каюты и комнаты боевой
славы на кораблях и в воинских
частях. Он оказывает помощь
в создании не только новых
экспозиций, но и новых музеев
(например, Музея подводных
сил России им. А.И. Маринес-
ко, Музея морского подводного
оружия и Мемориального
кабинета вице-адмирала СО.
Макарова при ГУП «Центральный
научно-исследовательский
институт «Гидроприбор», Музея
Филиал ЦВММ - мемориальный комплекс Главного управления навигации
«Подводная лодка Д-2 „Народоволец "» и океанографии и др.).
Неуклонно развивается
издательская деятельность музея. С 1960 по 1991 г. было опубликовано восемь
каталогов музейных коллекций. Многократно издавались и переиздавались
путеводители и буклеты музея и его филиалов, было опубликовано шесть
сборников трудов научных сотрудников ЦВММ. Сотрудничая с отечественными
и зарубежными издательскими фирмами, музей опубликовал большое
количество своих выставочных каталогов. Труды сотрудников музея активно
публикуются в периодических изданиях, посвященных морской тематике, выходят
в свет их монографии.
В 1994 г. была введена в строй автоматизированная информационная
система, предназначенная для компьютеризации фондовой и
научно-исследовательской работы музея, что также способствует его просветительной деятельности.
44

Главный морской музей России
В залах ЦВММ
представлена зримая
история отечественного
флота. Основная экспозиция
состоит из 10 залов. Зал
№ 1 (бывший главный зал
Биржи) посвящен
истории русского
мореплавания с древнейших времен
до 1917 г. В этом зале
представлен самый
прославленный экспонат музея —
«дедушка русского флота»,
ботик Петра I «Святой
Николай». Это судно
дольше всех в мире существует
в ранге
корабля-памятника. Построенный в Англии
и доставленный в Россию,
скорее всего в 1640-х годах,
ботик в 1688 г. был найден
молодым царем Петром
в Измайлове среди вещей
боярина Н.И. Романова.
Управляя этим
суденышком, Петр I учился
судоходному делу. Так сей
«потешный» кораблик
«подал вину к великому Общий вид зала № 1'.
флота строению» [38. С.8]. В центре — ботик Петра I
В 1701 г. бот был перевезен
в Московский Кремль, где два десятилетия хранился под навесом. В 1723 г.
ботик доставили в Санкт-Петербург и с этого времени он находился в
Петропавловской крепости. В 1765 г. для его хранения был построен специальный
павильон — «Ботный домик» [39. С.68, 69]. Сейчас возраст ботика — около трех
с половиной веков, из них 300 лет он сберегался как историческая реликвия
(сначала в Москве, затем в Петропавловской крепости, в 1928-1940 гг. — в
Петергофе, а ныне — в ЦВММ) [39-43].
В этом же зале представлено шесть моделей, выполненных в масштабе
1:12 — модель торгового корабля (постройка 1697 г.), двадцатипушечного
брига «Улисс», девятипушечного парохода-фрегата «Владимир», а также пару-
сно-винтовых кораблей Российского Императорского флота постройки 1850-х
45

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
годах — корвета «Рысь», фрегата «Аскольд», 84-пушечного линейного корабля
«Ретвизан» и Ill-пушечного линейного корабля «Император Николай I»
(самая большая модель в музее). Такой уникальной коллекции огромных
моделей с полным рангоутом и такелажем, сделанных в едином стиле и масштабе,
нет больше ни в одном морском музее мира. Здесь же подлинная подводная
лодка конструкции С.К. Джевецкого, пожалуй, первая в мире подводная лодка
серийной постройки. В 1881-1882 гг. было построено 50 таких лодок,
предназначавшихся для обороны приморских крепостей. Подводная лодка,
хранящаяся ныне в ЦВММ, в 1891 г. была исключена из списков как устаревшая и сдана
в порт на хранение. Впоследствии в качестве эксперимента на ней был
установлен паровой или воздушный двигатель. В музей лодка поступила в конце
1920-х годов из Учебного отряда подводного плавания.
В следующих залах, рассказывающих об истории советского ВМФ, также
представлено немало подлинных объемных экспонатов технического плана:
мины, торпеды, снаряды морской артиллерии. Гордостью музея является
подлинный самолет И-16 конструкции Н.Н. Поликарпова — самый
распространенный советский истребитель начала Великой Отечественной войны. Именно
на этом истребителе с июля по октябрь 1941 г. летал прославленный
летчик-североморец Борис Феоктистович Сафонов (будущий дважды Герой Советского
Подводная лодка конструкции С.К. Джевецкого в экспозиции музея
46

Главный морской музей России
Истребитель И-16 Б.Ф. Сафонова в экспозиции, посвященной Великой Отечественной войне
Союза). Этот самолет стал экспонатом еще в марте 1943 г., когда по
приказанию наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова он был доставлен в Москву для
демонстрации на выставке «Военно-Морской Флот в Отечественной войне». В 1944 г.
истребитель был перевезен в Ленинград и четыре года спустя занял место в
экспозиции ЦВММ.
С 1990 г. в экспозиции музея произошли значительные изменения.
Организован выставочный комплекс. В результате появилась возможность
открывать в самом здании музея ежегодно несколько временных выставок. Не
забыта и основная экспозиция. В ней созданы новые экспозиционные комплексы,
освещающие ранее не представленные темы. Сейчас ведется работа по
полному обновлению раздела «Военно-морской флот в период с 1945 г. по
настоящее время».
За почти 300 лет своего существования музей собрал огромное
количество ценнейших музейных предметов, отражающих важнейшие события истории
отечественного флота. В фондах музея хранится более 730 000 музейных
экспонатов. В их числе 12500 предметов корабельной техники, свыше И 000 единиц
оружия, более 60000 произведений изобразительного искусства, 56000
предметов формы одежды, наград и знаков, флагов и знамен, более 43 000 документов
и рукописей, 287000 фотографий и негативов, сотни тысяч листов чертежей...
47

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Музей обладает одной из богатейших в мире коллекций моделей кораблей
(около 2000 единиц), не уступая в этом главному морскому музею бывшей
«владычицы морей» — британскому Национальному морскому музею в
Гринвиче. В модельной коллекции ЦВММ представлена вся история российского
военного кораблестроения.
В экспозиции и фондах музея имеются модели кораблей неосуществленных
проектов. Они удостаиваются меньшего внимания по сравнению с моделями
кораблей, прославившихся в походах и сражениях. Но уникальность таких
моделей состоит в том, что корабли, которые они воспроизводят, никогда не были
построены; и эти модели ныне являются одними из самых информативных
источников, рассказывающих о неосуществленных замыслах
кораблестроителей. Это, например, проектная модель эскадренного броненосца конструкции
Э.Е. Гуляева — впервые в мире детально проработана конструктивная
защита корабля от подводных взрывов; три модели линкора «Советский Союз»,
демонстрирующие различные варианты проекта; выполненная из бивня
мамонта в малахитовой раме полумодель предэскизного проекта тяжелого крейсера
«Сталинград», изготовленная как подарок от ВМФ к 70-летию И.В. Сталина;
модели в масштабе 1:100 и 1:200, чертежи этого же тяжелого крейсера —
последнего проекта крупного артиллерийского корабля в нашей стране; модель
эскизного проекта противолодочного крейсера (проект 1123,1960 г.) — первый
«набросок» будущих вертолетоносцев «Москва» и «Ленинград». Без подобных
моделей не понять логику развития отечественного кораблестроения, они
являются бесценными памятниками судостроительной мысли.
Проектная модель эскадренного броненосца конструкции Э.Е. Гуляева. 1895 г.

Главный морской музей России
Проектная полумодель
тяжелого крейсера
«Сталинград». 1948-1949 гг.
Предназначалась в подарок
И.В. Сталину к его 70-летию
Проектная модель линкора «Советский Союз». 1938 г.
Модель эскизного проекта противолодочного крейсера. 1960 г.
49

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Модельная коллекция
ЦВММ продолжает
пополняться и сейчас. Среди
дарителей — адмирал
флота В.И. Куроедов, адмиралы
И.В. Касатонов, В.В. Михай-
лин, В.П. Валуев,
контр-адмирал В.П. Масягин.
Центральное конструкторское бюро
морской техники «Рубин»
и Санкт-Петербургское
морское бюро машиностроения
Разрезанная модель подводной лодки Щ-307 «Малахит» передали в дар
музею целые коллекции
моделей подводных лодок, Златоустовский завод — коллекцию холодного оружия,
каждый предмет которой — произведение декоративно-прикладного
искусства. Благодаря руководителям АО «Таганрогский авиационный
научно-технический комплекс им. Г.М. Бериева», АООТ «ОКБ Сухого», Федерального
государственного унитарного предприятия «Российский самолетостроительный
концерн МиГ» музей пополнился моделями современных самолетов военно-
морской авиации. К сожалению, сейчас нет «Регламента», подобного
петровскому, обеспечивающего поступление в ЦВММ моделей и образцов морской
техники, — музей может рассчитывать только на щедрость неравнодушных
к флоту людей. Подавляющее большинство проектных моделей кораблей
послевоенной эпохи хранится ныне в музеях и спецхранилищах различных КБ
и НИИ. Хочется верить, что рано или поздно эти модели пополнят собрание
главного морского музея страны, станут достоянием широкой публики.
ЦВММ активно участвует в организации крупных государственных и
патриотических мероприятий, будь то празднование 300-летия российского
флота (1996), 300-летия Санкт-Петербурга (2003), 150-летия установления
российско-японских дипломатических отношений (2005), 70-летия победы в Великой
Отечественной войне (2015), 100-летия подводных сил России (2006).
В трудные 1990-е годы огромную поддержку флоту оказали российские
регионы, взяв шефство над кораблями и снабжая их подчас самым необходимым.
Флот не остается в долгу. Так, ЦВММ провел выставки в Ленинградской
области, Вологде, Архангельске, Новгороде, Ханты-Мансийске, Тюмени, Омске
и других городах страны.
Центральный военно-морской музей воспитывал и продолжает
воспитывать в россиянах любовь к морю и морской службе. У многих известных
мореходов дорога в океан начиналась благодаря Морскому музею. Например, Дмитрий
Афанасьевич Лухманов, известный капитан дальнего плавания и
замечательный писатель-маринист, сам воспитавший целую плеяду советских капитанов,
50

Главный морской музей России
мастеров морского дела, вспоминал о своей юности: «Я решил во что бы то ни
стало сделаться моряком. Желание это, сначала детское и чисто фантастическое,
окончательно созрело и укрепилось после того, как я однажды в каникулы
побывал с экскурсией в Кронштадте и увидал воочию море и корабли. Затем мне
случилось побывать в знаменитом Петербургском морском музее» [44. СИ].
Уже не один век, являясь значительным научно-просветительным центром,
сокровищницей русской морской славы, ЦВММ — главный морской музей
нашей страны — вносит свой вклад в укрепление морской мощи России.
Реликвии, хранящиеся здесь, дают возможность всем новым поколениям узнать и
полюбить флот и его историю. И, следовательно, новые поколения россиян будут
осознавать необходимость флота для благополучия своей страны, новые
мальчишки будут мечтать о могучих кораблях и океанских просторах.
Литература
1. Цветков И.Ф. Послесловие. Корабельная наука и кораблестроение в допетровский
период и эпоху царствования Петра Великого // Холодилин А.Н. Петр Великий -
кораблестроитель. СПб., 1998. С.134-137.
2. Левченко Б.П. Модель старинной мальтийской галеры // Судостроение. 1974. № 4.
3. Рогачев Г.М. Незнакомка с острова Мальта: Модель мальтийской галеры XVI века
из собрания Центрального военно-морского музея. Выставка «Мальтийский орден
в России»: Буклет. СПб., 1998.
4. Гундеструп Б. Датская королевская Кунсткамера // Museum. 1989. № 2 (160). С.24.
5. Freire Montez R., Martins e SilvaJ. The museu de Marinha, Lisbon // Great Maritime
Museums of the World / Ed. by P. Neill and B.E. Krohn. N.Y., 1991. P.162.
6. Каталог моделей Центрального военно-морского музея. Л., 1960. 320 с.
7. Рогачев Г.М. Два герба. История модели из коллекции Петра I // Морская история:
Научно-исторический журнал. 1999. Вып. 1.
8. Письма и бумаги императора Петра Великого. М.-Л., 1950. T.IX, Вып. 1. С.24.
9. Полное собрание законов Российской империи. T.VI. СПб., 1830. 612 с.
10. История отечественного судостроения: В 5 т. Т.1. СПб., 1994. 472 с.
11. Огородников С.Ф. Модель-камера, впоследствии Морской музей имени императора
Петра Великого: Исторический очерк 1709-1909. СПб., 1909. 96 с.
12. Краткое описание города Петербурга и пребывания в нем польского посольства
в 1720 г. / Пер. с польского Ю.Н. Беспятых // Петербург Петра I в иностранных
описаниях. Л., 1991. С.147.
13. Пшеничный ИЛ. Петровская судостроительная система и модель-камора. СПб.,
1997. 68 с.
14. Морской музей в Тулоне // Морской энциклопедический словарь. СПб., 1993. Т.2.
15. Bellec F. Musfte de la Marine, Paris // Great Maritime Museums of the World / Ed. by
P. Neill and B. E. Krohn. N.Y., 1991. P.75.
16. Repertory of Museums of Arms and Military History / Association of Museums of Arms
and Military History. Copenhagen, 1960. 159 p.
17. Guia del Museo Naval. Madrid, 1991. 54 p.
18. Российский государственный архив Военно-Морского Флота (РГА ВМФ). Ф.148.
Оп.1.Д.146.
51

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
19. Кушнарев Е.Г. Центральный военно-морской музей (Краткий исторический очерк) //
Центральный военно-морской музей: Краткий путеводитель. М., 1959. С.8.
20. РГА ВМФ. Ф.578. Оп.1. Д.2 (Журнал учета расписок на выданные мореходные
инструменты для судов, отправляющихся в плавания. Март 1808 г. - июль 1825 г.). 64 л.
21. Федорова ОМ. Центральная военно-морская библиотека: 1799-1999. (Краткий
исторический очерк). СПб., 1999. 72 с.
22. РГАВМФ. Ф.215. Оп.1. Д.763 (О покупке для музея коллекций уральских минералов
и кавказских трав. Ноябрь 1808-март 1809 ).
23. РГАВМФ. Ф.215. Оп.1. Д.765 (Опись коллекций иностранных монет, переданных
из Казначейской экспедиции в музей. Март 1818-июль 1821).
24. Разгон A.M. Российский Исторический музей. История его основания и
деятельности (1872-1917 гг.) // Очерки истории музейного дела в России: Сб. трудов НИИ
музееведения. М., 1960. Вып. 2. С.225, 226.
25. РГА ВМФ. Ф.215. Оп.1. Д.719. С.25, 27.
26. Разные известия // Морской сборник. 1859. № 8. С. 153.
27. Забытые трофеи // Кронштадтский вестник. 1863. № 130.
28. Суханов И., Журавлев Н. Скорострельная винтовка Баранова на вооружении
русского флота // Ружье. Оружие и амуниция: Специализированный оружейный журнал.
1998. № 4.
29. Российский государственный исторический архив. Ф.1405. Оп. 102.
Д.35.(Формулярный список о службе сенатора, генерал-лейтенанта Николая Михайловича
Баранова, составленный 17 марта 1898 г.).
30. Каталог С.-Петербургской модель-камеры // Морской сборник. 1866. № 5
(приложение), № 6 (приложение) I—VIII.
31. Рогачев ГМ. Центральный военно-морской музей: страницы истории // Труды
Центрального военно-морского музея: Сб. науч. ст. СПб., 1999. Вып. 1.
32. РГА ВМФ. Ф.578. Оп.1. Д. 150 (Переписка о выдаче заказчикам образцов предметов
снабжения флота... Янв. 1909 г.- авг.1916 г.). 227 л.
33. ГА ВМФ. Ф.578. Оп.1. Д.48 (О приеме прибора для управления артиллерийским
огнем А.П. Давыдова и торпедного аппарата С. К. Джевецкого на хранение в музей. Дек.
1871-май 1876 г.). 33 л.
34. Крылов А.Н. Мои воспоминания. Л, 1979. 480 с.
35. РГА ВМФ. Ф.578. Оп.1. Д.77 (О заседаниях, посещениях и отдаче зала выставляемых
предметов. 26 марта. 1880 г.-28 дек. 1889 г.).
36. Вебер Ю.Г. Вторник, седьмое мая. Рассказ об одном изобретении. М., 1985. 256 с.
37. ЦВММ. Сектор хранения фотографий и негативов. Инв. № НВ-816/2.
38. Предисловие к доброхотному читателю // Книга Устав морской [Репринт издания
1763 г.]. СПб., 1993.
39. БастареваЛ.И.у Сидорова В.И. Петропавловская крепость: Путеводитель. Л, 1989.127 с.
40. Веселаго Ф.Ф. Сведения о ботике «Дедушке русского флота» за 200 лет с 1688 по 1888
год. СПб, 1888. 43 с.
41. Левченко Б.П. Ботик Петра Первого // Судостроение. 1972. № 1.
42. Ларионов АЛ. Ботик Петра I // Судостроение. 1976. № 7.
43. Доценко В.Д., Мешкунов B.C. «Дедушка русского флота» // Бриз: Сб. ст. СПб., 1995.
Вып. 2.
44. Лухманов Д.А. Жизнь моряка. Л., 1985. 511 с.

Музей морского подводного оружия России
© С.С. Колобков, В.Е. Кукушкин, С.Г. Прошкин
На Выборгской стороне, между набережной Большой Невки и
Большого Сампсониевского проспекта, 24, расположены корпуса, лаборатории
и производство ОАО «Концерн «Морское подводное оружие — Гидроприбор»,
единственного разработчика в СССР и России морского подводного оружия,
включающего минное, торпедное, противоминное и другие виды морского
подводного оружия.
В первом и втором томах «Наука Санкт-Петербурга и морская мощь
России», изданных в 2001-2002 гг., представлены статьи, посвященные истории
создания ЦНИИ «Гидроприбор» и основных видов морского подводного
оружия, а также статьи, отражающие взгляд на историю российской морской
науки.
В данной статье авторы продолжают ознакомление с историей создания
морского подводного оружия, с создателями этого оружия — учеными,
изобретателями, главными конструкторами и другими участниками этого процесса
на основе созданного в Концерне Музея морского подводного оружия России.
Морское подводное оружие во все времена являлось одним из самых
эффективных и грозных средств борьбы на море. И именно русские военные
моряки, ученые и изобретатели внесли наибольший вклад в его развитие. Стоит
упомянуть такие имена, как: подполковник Иван Иванович Фицтум, инженер-
генерал Карл Андреевич Шильдер, барон Павел Львович Шиллинг, академик
Петербургской академии наук Борис Семенович Якоби, талантливый
изобретатель, приехавший в Россию из Швеции, Эммануил Нобель, контр-адмирал
Константин Павлович Пилкин, генерал-лейтенант Михаил Матвеевич Боре-
сков, вице-адмирал Степан Осипович Макаров, лейтенанты Николай
Николаевич Азаров и Владимир Спиридонович Сантананеев. Эти и многие другие
россияне посвятили себя делу укрепления мощи российского флота.
Вся история создания морского подводного оружия неразрывно связана
с Санкт-Петербургом. Именно здесь были созданы первые подводные фугасы —
прообраз современных донных мин, якорные мины Б.С. Якоби и Э. Нобеля,
плавающие (дрейфующие) мины Е.В. Колбасьева и С.А. Калчева. В кронштадтских
53

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
минных мастерских собирались первые «самодвижущиеся» мины Р. Уайтхе-
да — прообраз современных торпед; здесь был разработан и принят на
вооружение первый в мире контактный трал К.Ф. Шульца. В Петербурге началось
строительство кораблей нового типа — носителей морского подводного оружия:
миноносцев, минных заградителей (надводных и подводных), торпедных
катеров, тральщиков, подводных лодок.
Именно в Петербурге в феврале 1874 г. создаются как единое учебное
заведение две минные школы — для офицеров и нижних чинов. Школы были
размещены в Кронштадте и получили название Минного офицерского
класса и Минной школы для нижних чинов. К преподаванию в учебных
заведениях привлекались лучшие специалисты и ученые того времени. Так, в течение
18 лет в Минных офицерских классах и в Минной школе для нижних чинов
преподавал выдающийся русский ученый изобретатель радио А.С. Попов.
Лекции по электричеству и оптике читал основатель отечественной школы
электромагнетизма, организатор и первый председатель Русского
физического общества профессор Санкт-Петербургского электротехнического
института Ф.Ф. Петрушевский, химию и взрывчатые вещества преподавал ученик
Д.И. Менделеева И.И. Чельцов, минное дело — М.М. Боресков, один из
организаторов Минных офицерских классов и Военно-электротехнической
школы в Санкт-Петербурге, известный специалист в области минного дела и
электротехники. Скоро Минный офицерский класс превратился в одно из ведущих
учебных заведений России. Его влияние проявилось не только в развитии
военно-морской науки, но и в общем развитии отечественной науки и техники.
Необходимо отметить, что первые образцы морского подводного оружия
создавались одиночками — энтузиастами этого дела и в основном морскими
офицерами. Не все шло гладко, как хотелось бы. Действительность
настоятельно требовала централизации усилий. В 1899 г. генерал-лейтенант Г.А. Забуд-
ский в своем докладе военному министру России А.Н. Куропаткину изложил
и обосновал необходимость организации Центральной химической и
механической лаборатории Главного артиллерийского управления.
27 октября 1908 г. Государственная дума рекомендовала организовать
Центральную научно-техническую лабораторию (ЦНТЛ) Военного ведомства.
И пройдет еще немало лет, прежде чем предложения Г.А. Забудского и
Государственной думы реально воплотятся в жизнь. Военный министр В.А.
Сухомлинов своим приказом организовал ЦНТЛ, и 3 августа 1914 г. начальником
ЦНТЛ был назначен генерал-лейтенант профессор Г.А. Забудский. Местом
расположения был определен Петроград, Госпитальная ул., 3/8. В 1920 г. ЦНТЛ
переименована в Государственный научно-технический институт (ГОНТИ),
руководителем которого был назначен академик Владимир Николаевич
Ипатьев генерал-лейтенант, доктор наук, профессор. В декабре этого же года в
одном из помещений ГОНТИ была организована экспериментальная
мастерская во главе с Владимиром Ивановичем Бекаури, талантливым изобретателем
54

Музей морского подводного оружия России
ГЛ. Забудский В.Н. Ипатьев В.И. Бекаури
(1854-1930) (1867-1952) (1882-1938)
и великолепным организатором производства. А в августе следующего года
В.И. Ленин подписал мандат, давший право В.И. Бекаури на создание
особого технического бюро по военным изобретениям специального назначения
(Остехбюро) с размещением его в Петрограде.
Так появилась организация, призванная централизованно заниматься
различными видами оружия и вооружения. В составе Остехбюро были торпедный
и минно-тральные отделы со своей мастерской. За период своего
существования с 1921 по 1937 г. Бюро разработало и сдало на вооружение флоту И
образцов подводного оружия; 17 образцов были предъявлены на испытания и еще
около 20 находились на различных стадиях разработки.
После разгрома Бюро в результате репрессий 1937 г. из оставшихся в
живых двухсот человек были организованы два ЦКБ: ЦКБ-36 (разработка минно-
трального оружия) и ЦКБ-39 (разработка торпедного оружия).
Несмотря на малочисленность эти организации в период военного времени
проделали гигантскую работу. Разработано и сдано на вооружение флота
несколько десятков образцов оружия. Среди них:
- якорные мины - АМГ-1, АГ, ПЛТ, ПЛТ-Г, ЭП, ЭП-Г, КБ и другие;
- донные мины - «МИРАБ-1», АМД-1-500/1000;
— плавающая мина ПЛТ-2;
— минный защитник ГМЗ-43;
- тралы - ТОК-1, МТЩ-2, КПТ, ЗТУ, МТ-1, 2, 3 и др.;
— первая отечественная электроторпеда ЭТ-80.
Война послужила суровой проверкой отечественного оружия — в условиях
его боевого применения были выявлены ошибки и недоработки. Со всей
очевидностью стало ясно, что создавать оружие, отвечающее всем повышенным
тактико-техническим и эксплуатационным требованиям, можно лишь опираясь на
хорошо поставленную научно-техническую и экспериментальную базу. В развитие
этих требований и вышло Постановление ГКО от 15.09.43 г. № 4133, а затем
55

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
и приказ наркома судостроительной промышленности от 11.02.44 г. (№ 054)
о создании в Ленинграде Научно-исследо-вательского минно-торпедно-трально-
го института НИИ-400. Первым директором института был назначен будущий
лауреат Государственной премии СССР Александр Михайлович Борушко,
ранее возглавлявший ЦКБ-36 и имевший большой опыт работы в области минно-
трального оружия. В период руководства A.M. Борушко институт превратился
в многопрофильный научно-исследовательский институт с развитой лаборатор-
но-испытательной базой и опытным производством, который способен решать
сложные задачи по вооружению ВМФ современным подводным оружием.
За успехи в создании современного морского подводного оружия институт
был дважды награжден: в 1966 г. — орденом Трудового Красного Знамени, а в
1982 г. — орденом Октябрьской Революции.
В течение 70-лет активной деятельность институтом были разработаны
и сданы на вооружение отечественного флота около 180 образцов морского
подводного оружия и специальных технических средств. Вклад в развитие
науки и техники был высоко оценен правительством страны: восьми сотрудникам
института присуждены Ленинские премии, тридцати четырем —
Государственные премии; 421 сотрудник награжден высокими государственными орденами
и медалями.
Большие заслуги в развитии морского подводного оружия принадлежат:
дважды лауреату Государственных премий СССР (1943, 1951) главному
конструктору Николаю Николаевичу Шамарину за создание первой отечественной
противокорабельной электрической торпеды «ЭТ-80» и первой отечественной
самонаводящейся торпеды «СЭТ-50»; дважды лауреату Государственных
премий СССР (1946, 1978) главному конструктору Леониду Петровичу Матвееву
за создание донных мин «АМД-1-500/1000» и первой в мире широкополосной
противолодочной мины-ракеты «ПМР-1».
В А. Голубков Л.П.Матвеев B.C. Осипов
(1919-2001) (1913-1996) (1919-2003)
56

Музей морского подводного оружия России
Правительством страны были высоко оценены заслуги и присвоены
звания лауреатов Ленинской премии: главному конструктору B.C. Осипову
за создание первой отечественной перекисно-водородной торпеды с
активной системой самонаведения (1964); главному конструктору Д.А. Кокряко-
ву за создание первой отечественной высокоскоростной (до 69 уз) торпеды
с двухрежимной газотурбинной ЭСУ и активной системой самонаведения
(1965).
Звания лауреата Государственной премии СССР были удостоены:
в 1964 г. — главный конструктор В.А. Поликарпов за создание первой
самонаводящейся электрической торпеды «СЭТ-53» с двухплоскостной пассивной
системой самонаведения против ПЛ с глубиной хода до 200 м; в 1971 г. — главный
конструктор В.А. Голубков за создание противолодочной самонаводящейся
в двух плоскостях электрической торпеды «СЭТ-65» с глубиной хода до 400 м;
в 1973 г. — главный конструктор В.А. Келейников за создание ударной дально-
ходной (до 50 км) противокорабельной торпеды «65-73» со специальной боевой
частью; в 1981 г. — главный конструктор В.А. Левин за создание универсальной
по носителям малогабаритной глубоководной (до 500 м) торпеды «УМГТ-1» с
активно-пассивной системой самонаведения и акустическим НВ кругового
действия.
За создание ряда образцов морского минного оружия Государственная
премия СССР была присуждена: в 1943 г. — главному конструктору Ф.М. Миляко-
ву — подл од очные плавающие мины «ПЛТ-2»; 1945 г. — главному
конструктору И.П. Вайнеру — якорная корабельная большая мина «КБ» с двухканальными
акустическим НВ «Краб»; в 1978 г. — главному конструктору А.Д. Ботову —
первая в мире противолодочная мина-торпеда «ПМТ-1». За создание комплекса
противоминного вооружения Государственная премия СССР была присуждена
в 1950 г. начальнику отдела А.Н. Круглову.
В. А. Левин A.M. Борушко В. А. Поликарпов
(1920-2011) (1907-1981) (1912-1974)
57

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Н.Н. Шамарин В. А. Келейников Д.А. Кокряков
(1903-1956) (1918-2005) (1904-1995)
Ф.М.Миляков А.С.Малышкин АД. Ботов
(1911-2003) (1933) (1925-1995)
Большой вклад в развитие средств поиска и обнаружения подводных
лодок вероятного противника внесли главные конструкторы Н.А. Антонов
и А.С. Малышкин, за что в 1965 и 1986 г. им была вручена Государственная
премия СССР.
Сотрудниками института (нынешнее наименование ОАО «Концерн
«Морское подводное оружие — Гидроприбор») было разработано множество
проектов, впоследствии реализованных и переданных на снабжение ВМФ России.
Большое внимание уделялось производству и поставкам на экспорт
некоторых образцов морского подводного оружия — торпедного, минного,
противоминного — и технических средств противодействия торпедам. В 50-70-е годы
немало оружия поставлялось странам Варшавского договора, а также
Египту, Ливии, Сирии, Алжиру, Кубе, Гватемале, Индонезии, Китаю, Вьетнаму
58

Музей морского подводного оружия России
АЛ. Круглое Л. А. Антонов ИЛ. Вайнер
(1910-1991) (1909-1996) (1909-1974)
и другим странам. В нынешнее время — время больших политических
перемен — экспортная картина резко изменилась. И тем не менее зарубежные
связи сохранились. Среди заказчиков в первых рядах стоят КНР, Финляндия,
Индия, Вьетнам, Иран.
История создания морского подводного оружия России перешагнула
двухсотлетний рубеж. Значительные достижения в этой области стали возможны
благодаря высокому научно-техническому уровню, достигнутому нашей
страной во второй половине прошлого века и многолетним творческим связям с
отраслевыми и профильными НИИ и КБ, вузами, институтами Академии наук,
учреждениями ВМФ и коллективами заводов.
В год шестидесятилетия ЦНИИ «Гидроприбор» (2003) на его территории
открылась первая, а в апреле 2005 г. и вторая очередь Музея морского
подводного оружия России. В формировании экспозиции неоценимую помощь оказал
ЦВММ, предоставивший ряд раритетных образцов оружия, модели кораблей,
картины и информационные материалы. Мины, торпеды, тралы последних
десятилетий передали в музей арсеналы и базы оружия Балтийского и
Северного флотов и Государственный морской технический университет (ЛКИ). И
сегодня в залах музея можно увидеть образцы морского оружия от середины XIX
до конца XX столетия, от гальванической мины до современных миноракетных
и миноторпедных комплексов.
В состав музея вошли два больших зала, павильон современного оружия,
открытая площадка и мемориальный кабинет вице-адмирала Степана
Осиповича Макарова, посвятившего всю свою жизнь российскому флоту и
сделавшему очень много для становления нашего подводного оружия на передовых
позициях в мире. На базе музея функционирует учебный центр, где
проводятся занятия со студентами и курсантами вузов и ВМУЗов, учащимися
судостроительных колледжей, лицеев, кадетских корпусов, а также нахимовцами,
59

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Международный Военно-морской салон 2005. Иностранные делегации
Открытие Музея морского подводного оружия. Справа налево: глава
администрации Выборгского района В.И. Колесников, зам. полномочного
представителя президента по СЗФО М.В. Моцак, вице-губернатор
Санкт-Петербурга В.В. Тихонов, директор ФГУП ЦНИИ «Гидроприбор»
С.Г Прошкин. 27 апреля 2005 г.
60

Музей морского подводного оружия России
Первый зал образцов морского подводного оружия середины XIX — XX вв.
школьниками, офицерами ВМФ и
иностранными специалистами,
осуществляющими перевооружение своих ВМС
по контрактам с Россией и ЦНИИ
«Гидроприбор».
Экспозиция первого зала
посвящена истории создании подводного
оружия от своего зарождения до
конца Второй мировой войны. Она
открывается полномасштабным макетом
гальванической мины Б.С. Якоби,
который выполнен по чертежам XIX в.,
находившимся в Российской академии
наук. Здесь же можно увидеть схему
первых массовых минных заграждений
времен Крымской войны (1854-1855)
у крепости Кронштадт — картина, где
показаны первые взрывы боевых мин
9 июня 1855 г. у бортов кораблей
англо-французской эскадры, а также
мины Нобеля и Герца.
Крымская война дала толчок к
развитию минного Оружия. В ЭТОТ период Гальваническая мина Б.СЯкоби (модель)
61

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
появляются конструкции мин А. Давыдова, В. Яхтмана, В. Пет-
рушевского и др. Но более совершенную мину —
гальваноударную — создал Б. Якоби, используя принцип взрывателя
К. Власова. Эту мину образца 1877 г. можно также увидеть
в экспозиции. Она широко использовалась в период Русско-
турецкой войны (1877-1878) и по инициативе СО.
Макарова ставилась у турецких берегов с парохода «Великий князь
Константин», сковывая действия броненосного флота Турции.
Именно в этой войне мина кроме оборонительных приобрела
и наступательные функции.
В 70-х годах XIX в. по предложению адмирала А.А.
Попова на вооружение российского флота пришли шестовые
мины. Это был первый этап в переходе к
«самодвижущейся мине», когда кроме стационарного минного оружия
появляется необходимость доставки взрывчатого вещества
к цели, т.е. следующим этапом стала торпеда. В музее
представлена шестовая мина начала 70-х годов XIX в.,
доработанная СО. Макаровым и применявшаяся в Русско-турецкой
войне с катеров типа «Шутка». Модель этого катера
имеется на стендах, а атаку шестовыми минами можно увидеть
на картине А.П. Боголюбова «Атака катером „Шутка" турец-
Шестовая мина кого корабля».
СО. Макарова Дальнейший период развития минного оружия (конец
XIX — начало XX в.) представлен целым рядом образцов:
мина эллипсоидальная 1883 г. В. Купреянова; плавающая мина 1913 г. С. Кал-
чева, удерживаемая под водой на определенном отстоянии от поверхности с
помощью гидростата и электрического прибора плавания; малая якорная мина
«Рыбка» (черноморский образец); якорная мина типа «С» (балтийский
образец) для малых глубин (до 9 м).
Здесь же кроме модели первого минного заградителя «Великий князь
Константин» можно увидеть модель первого подводного минного заградителя «Краб»
(конструкция инженера М.П. Налетова), для которого были созданы
специальные мины ПЛ-100 (1914 г.).
Особое место в экспозиции занимает мина образца 1908 г. как наиболее
удачная по своим параметрам и бывшая на вооружении до конца 60-х годов
прошлого века. Мина прошла модернизацию в 1939 г. и под индексом М08-39
известна во всем мире.
Период с 1920 г. и до начала Великой Отечественной войны представлен
якорными минами типа «Р», якорной малой (ЯМ), моделью мины «КБ-КРАБ»
и минным защитником МЗ-26 Петра Павловича Киткина,
контр-адмирала, создавшего много различных минных приборов, тралов и минных
защитников. В этот же период были начаты работы по созданию отечественных
62

Музей морского подводного оружия России
неконтактных мин, реагирующих на физические поля кораблей. Однако
до 1939 г., когда была принята на вооружение мина «МИРАБ» —
индукционная, речная, авиационная, бреющая (представлена в этом зале), работы
больше носили лабораторно-стендовый характер. Период войны 1941-1945 гг.
характеризуется принятием на вооружение мин типа АМД, одна из которых,
АМД-1-500, есть в экспозиции.
Как уже отмечено, первый патент на торпеду получил И.Ф.
Александровский. Однако прошло почти 30 лет, прежде чем в России стали
производить отечественные торпеды. На вооружение флота нашей страны, начиная
с 1876 г., стали поступать торпеды Р. Уайтхеда с заводов Шварцкопфа в
Германии. В первом зале представлена торпеда Уайтхеда из первой партии,
поставленной России, изготовленная в Фиуме в 1877 г. Именно такие торпеды
были применены впервые в мире российским флотом в боевой атаке на
турецкие корабли 16 декабря 1877 г. катерами «Синоп» и «Чесма»,
базировавшимися на пароходе «Великий князь Константин», командиром которого был
СО. Макаров.
Здесь же можно увидеть и торпеду фирмы Шварцкопфа 1886 г.,
доставленную с немецкой подводной лодки Z-44, погибшей в период Первой мировой
войны и поднятой со дна Лужской губы Финского залива в 1954 г. Такие
торпеды были на вооружении и российского военно-морского флота.
Отечественное производство представлено торпедой 1915 г. машиностроительного завода
Г.А. Лесснера (по чертежам Обуховского завода).
В целом торпеды дореволюционного периода по внешнему виду
отличались мало. Модификация затрагивала в основном двигательно-движительные
механизмы и приборы управления движением по курсу и глубине. Перед
Второй мировой войной в Советском Союзе было создано несколько типов
торпед, но наиболее удачные из них это 53-38 (53 — калибр (в см), 38 — год
создания), 53-39 и 45-36 (авиационная). Именно эти торпеды широко применялись
в 1941-1945 гг. и их фрагменты можно увидеть в музее.
Первые торпеды в конце XIX в. выстреливались с плотиков, из-под днища
катеров или из деревянных решеток. Однако уже в 80-х годах XIX в. появились
специальные металлические торпедные аппараты, эволюция которых и
представлена в первом зале. Здесь макет первого торпедного катера, спускаемого
с борта парохода-фрегата «Память Азова», модель торпедного аппарата
броненосца «Цесаревич», торпедные аппараты миноносцев Первой мировой войны
и советских эсминцев.
Россия была первой страной, принявшей на вооружение серийный
контактный трал для борьбы с якорными минами. В зале музея можно увидеть
схему этого трала К.Ф. Шульца, который был так удачен, что, пройдя несколько
модернизаций, находился на во-оружении флота до конца Великой
Отечественной войны, т.е. почти 50 лет. Как отмечалось ранее, огромную роль в
развитии подводного оружия сыграл П.П. Киткин. В зале музея можно увидеть
63

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Модель первого в мире подводного минного заградителя «Краб» (1915)
Экспозиция образцов минного оружия XIX-XX вв.
натурный образец катерного трала (КТ) его конструкции (1913) почти в
полной комплектации, а также макет его использования с катера в
модернизированном варианте 1939 г.
Трал Шульца и трал Киткина были основными в войне с Германией.
Разработка тралов-имитаторов физических полей для борьбы с неконтактными
минами находилась только на экспериментальном этапе, и поэтому в начале
войны применялись средства, создаваемые на флотах из подручных материалов
64

Музей морского подводного оружия России
Торпеда Р. Уайтхэда. 1877 г.
(баржевый и плотиковый
тралы, ледовый трал, шпи-
ронный акустический с
отбойным молотком и т.п.).
Образцов таких тралов
не сохранилось. И только
к концу войны появились
тралы петлевые
электромагнитные (ПЭМТ) и
электродные, а позднее и
акустические (AT).
Катерный контактный трал КТ
П.П. Киткин
(1876-1954).
Торпедный аппарат броненосца «Цесаревич» (модель)
65

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Глубинные бомбы времен Первой мировой и Великой Отечественной войн.
Слева — глубинная бомба образца 1916 г.
Массовое применение подводных лодок Германией на оживленных
океанских маршрутах, а также в Северном и Балтийском морях, в проливе Ла-Манш
потребовало создания противолодочной обороны. Российское Морское
министерство и Английское адмиралтейство создали в своих структурах комитеты
по борьбе с подводными лодками. И уже в 1916 г. на вооружение поступили
первые глубинные бомбы, одна из которых есть в экспозиции музея.
Одновременно были разработаны и противолодочные сигнальные сети, макет которых
также представлен в экспозиции. Дальнейшее развитие противолодочного
вооружения шло по пути совершенствования как самих бомб, так и устройств для
их применения. В первом зале можно увидеть глубинную бомбу ББ-1,
бомбометы БМБ-1 и БМБ-2 и позднейшие образцы уже послевоенного периода —
реактивные бомбы РГБ-12, РГБ-60 и авиационная ПЛАБ-250.
Экспозиция первого зала завершается наглядными материалами по
использованию минного, торпедного и противоминного оружия в годы Великой
Отечественной войны. Здесь же можно узнать о работе промышленности и о
главных конструкторах, создателях грозного подводного оружия.
Экспозиция второго зала музея посвящена морскому подводному оружию
послевоенного периода. В большей степени его появление связано с ЦНИИ
«Гидроприбор», филиалами и родственными предприятиями. В первые годы
своего существования сотрудниками института были люди, работавшие
многие годы в «Остехбюро», ЦКБ-36 и ЦКБ-39. Позднее к ним присоединились
66

Музей морского подводного оружия России
Общий план экспозиции второго зала
молодые специалисты, подготовленные в Кораблестроительном и
Политехническом институтах, МВТУ им. Баумана, а также в других вузах
Ленинграда и Москвы. Этот сплав опыта и молодости дал огромный толчок
к развитию науки и морской техники. В зале представлены основные
образцы мин, торпед и противоминного оружия, а также относительно новые
направления — приборы гидроакустического противодействия и изделия
морской техники, связанные с подводными носителями и глубоководными
исследованиями.
Здесь можно увидеть первую серийную авиационную парашютную
противокорабельную якорную мину «Лира» (1956), разработанную в габаритах
авиабомбы ФАБ-1500. Многие системы и приборы этой мины были использованы
в последующих разработках. Рядом с ней установлена «УДМ-2» —
универсальная донная авиационная беспарашютная мина (1978) с 3-канальным
неконтактным взрывателем, реагирующим на различные физические поля кораблей.
В музее можно увидеть и другие образцы донных мин: «МДМ-1», «МДМ-4»,
«МНП», имеющие свои особенности и задачи.
Для борьбы с десантными силами противника и защиты прибрежной
полосы предназначена корабельная противодесантная мина «КПМ» (1957), в
которой удачно решена проблема живучести минрепа в прибойной зоне.
В конце 50-х — начале 60-х годов прошлого столетия началась эра
развития атомного подводного флота с ядерным оружием на борту. Эффективность
67

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Универсальная донная мина УДМ-2
решения задач с применением имевшихся образцов мин в борьбе с
современными ПЛ становилась недостаточной. Возникла необходимость перекрыть
глубины, которые были доступны АПЛ, и быстро приблизить заряд к
поражаемой цели. В 1957 г. впервые в мире наши конструкторы создали
корабельную реактивно-всплывающую мину «КРМ». Активно-пассивная
акустическая система обнаруживала и классифицировала
цель, давала команду на отделение боевой части
(подводной ракеты) и запуск реактивного
двигателя, с помощью которого БЧ вместе с зарядом ВВ
направлялась к цели. Создание такой реактивно-
всплывающей мины потребовало решения многих
сложных технических проблем. Нигде в мире еще
не был создан реактивный двигатель, который
работал бы под водой на большой глубине.
Мина «КРМ» (главный конструктор лауреат
Госпремии СССР Б.К. Лямин) послужила базой
для создания нового класса
реактивно-всплывающих мин, приспособленных для постановки ави-
Б.К. Лямин ацией — «РМ-1» (1961) и подводными лодками —
(1913-2008) «РМ-2» (1963), «РМ-2Г» (1968).
68

Музей морского подводного оружия России
В музее можно увидеть первую в мире
авиационную противокорабельную и противолодочную
реактивно-всплывающую якорную мину «РМ-1».
В ней, кстати, реализована идея адмирала СО.
Макарова об использовании гидростатического
прибора при установке мины на заданное углубление.
Такой класс мин позволяет перекрывать
значительные глубины моря одним образцом.
Большой вклад в развитие минного оружия в
период 60-90-х годов XX столетия внес A.M.
Васильев, лауреат Государственной премии СССР (1978),
возглавлявший минное направление в это время.
В 1960-е годы институт занялся разработкой AM. Васильев
широкополосных минных комплексов активного (1928-2006)
типа. Это минное оружие приобрело новую
способность — атаковать цели на достаточно большом
расстоянии за относительно короткое время со
всеми элементами неожиданности. Представителем
этого типа является противолодочная мина-ракета
«ПМР-1» (1970) — самоприцельная якорная мина,
не имеющая до сего времени зарубежных аналогов.
Боевая часть (ракета) движется к цели по
прямолинейной траектории.
Здесь же в зале выставлен образец
противолодочной мины-ракеты «ПМР-2» (1972), в которой
используется твердотопливная ракета,
управляемая на траектории (Главный конструктор —
лауреат премии Правительства РФ (1998) Л.М. Воль- дМ Волъфсон
фсон). Попытки ведущих зарубежных государств (1926)
создать подобный образец не увенчались успехом.
И еще один представитель этого направления — минно-торпедный
комплекс «МТПК-1» (1982) — первый широкополосный противолодочный
комплекс для постановки авиацией (главный конструктор Г.А. Павлыга). В этом
образце в качестве боевой части применяется малогабаритная
самонаводящаяся в двух плоскостях торпеда с тепловой энергосиловой установкой. Выход
торпеды из стартового контейнера самоходный.
Необходимо отметить, что у двух последних образцов боевые части (ракета
и торпеда) размещаются в герметичных пусковых контейнерах, что
обеспечивает их работу на больших глубинах. Против этих комплексов эффективных
средств борьбы нет.
За счет использования больших глубин, ширины зоны поражения,
малого времени атаки, практически исключающего применение средств
69

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Противолодочная мина-ракета ПМР-2
противодействия или маневра уклонения, эти минные комплексы дали ВМФ
возможность решать задачи ПЛО, которых не обеспечивал никакой другой
вид оружия.
Завершает экспозицию минного оружия модуль, позволяющий в
кратчайшие сроки провести модернизацию некоторых типов мин ранних лет выпуска
с целью приведения их к удовлетворению современным требованиям в части
распознавания цели. Кроме этого, большой интерес представляет коллекция
функциональных и предохранительных минных
приборов (временные, потопления,
гидростатические и др.), начиная от самых ранних и до конца
XX в.
В зале представлено и торпедное оружие.
Современная торпеда — главное оружие многоцелевых
подводных лодок, оружие самообороны подводных
ракетоносцев, основное противолодочное средство
надводных кораблей и морской авиации.
Первой торпедой, принятой на вооружение
военно-морского флота страны в послевоенный
период, была электрическая торпеда «ЭТ-46» (1946),
созданная на базе первой советской электрической
ГЛ.Павлыга торпеды «ЭТ-80». Это были прямоидущие торпе-
(1931-1996) ды, не имевшие системы самонаведения. В 1950 г.
70

Музей морского подводного оружия России
была принята на вооружение первая отечественная
самонаводящаяся торпеда «САЭТ-50», а в 1961 г. —
электрическая противокорабельная «САЭТ-60»
с пассивной системой самонаведения.
В экспозиции музея представлены
модернизированные самонаводящиеся электрические
торпеды калибра 533 мм «САЭТ-60А»
(противокорабельная) и «СЭТ-65А» (противолодочная).
В начале 60-х годов были созданы
отечественные противолодочные торпеды калибра 400 мм,
которыми были оснащены атомные ПЛ
первого поколения и малые противолодочные корабли.
Здесь представлена первая отечественная малога- ЮЯ. Арайс
баритная противолодочная электрическая торпеда (1927-2002)
«СЭТ-40» (1963) с активно-пассивной системой
самонаведения.
Отечественные конструкторы торпедного оружия стремились сделать его
универсальным как по носителям, так и по целям. Первой отечественной
универсальной торпедой стала торпеда «СЭТ-72» (1972) калибра 400 мм,
предназначенная для самообороны ПЛ. А позднее, в 1984 г., принимается на
вооружение универсальная малогабаритная электрическая торпеда этого же калибра
«УМГТ-1». Ее технические характеристики были на уровне лучших западных
образцов. Торпеда использовалась авиацией, а также в качестве боевой части
ракетных противолодочных комплексов РПК-6 и РПК-7. В этой торпеде
впервые был применен водометный движитель.
Работая над увеличением дальности хода, необходимо решать задачу
вывода торпеды на движущуюся цель таким образом, чтобы она оказалась в зоне
действия системы самонаведения. Поставленная задача была решена во
второй половине 1960-х и первой половине 1970-х годов, когда появились первые
отечественные телеуправляемые
по проводу торпеды «ТЭСТ-68»
и «ТЭСТ-71». Надо отдать
должное, что первыми
телеуправление внедрили американцы
на своих торпедах Мк-37 мод.1
и Мк-45 (1961 г.). В музее
представлены образцы
телеуправляемых электрических
самонаводящихся торпед «ТЭСТ-71 М»
и более современной «ТЭ-2» .
В зале можно увидеть
реактивную противокорабельную Торпеда «СЛЭТ-60Л»
71

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Телеуправляемая торпеда ТЭСТ-71
Противокорабельная авиационная торпеда PAT-52
72

Музей морского подводного оружия России
торпеду «РАТ-52», принятую в 1952 г. на вооружение морской авиации. Она
имеет твердотопливный двигатель и 2-ступенчатую парашютную систему
торможения.
Параллельно с электрическими торпедами конструкторы активно работали
над созданием тепловых.
Представляет интерес для специалистов выставленный здесь образец
парогазовой торпеды «53-65 К», самонаводящейся по кильватерному следу
надводного корабля. Эта торпеда была одной из самых массовых в ВМФ СССР.
На ее базе были разработаны экспортные варианты и проданы во многие
страны мира.
В 70-х годах на вооружение многоцелевых атомных ПЛ поступили
противокорабельные перекисно-водородные торпеды «65-73» и «65-76», имевшие
значительно большие дальность и скорость. Одна из таких торпед выставлена
в павильоне морского подводного оружия.
Из тепловых торпед, выставленных в музее, следует упомянуть
авиационную легкую противолодочную торпеду калибра 324 мм «Колибри». Это первая
отечественная малогабаритная торпеда с энергосиловой установкой на
унитарном топливе (главный конструктор Ю.Я. Арайс). Она послужила базовой
моделью при разработке малогабаритной противолодочной торпеды «МПТ-1М»
для минно-торпедного комплекса «МТПК-1». В этом же зале на
стендах-витринах можно увидеть эволюцию торпедных приборов, обеспечивающих
движение по курсу, глубине, скорости, а также увидеть конструкции и формы
движителей.
Успешное применение Германией еще во Второй мировой войне в
торпедах пассивных акустических систем самонаведения потребовало разработки
средств перенацеливания и отведения торпед на ложную цель. Такие работы
начались интенсивно в 1960-х годах в ЦНИИ «Гидроприбор». В течение 20 лет
было создано более 10 модификаций таких приборов и один из них «МГ-74»
можно увидеть на стендах музея. Это — эффективное средство в качестве
подавителя сигналов гидроакустических станций противолодочных кораблей,
а также ловушки-имитатора отвлечения противолодочных сил на ложные
направления.
Огромные усилия наша
страна предприняла в борьбе с минами,
выставленными в период Великой
Отечественной войны на Балтике,
Северном и Тихоокеанском флотах.
На это потребовалось сотни
кораблей, многие сотни тралов и
продолжительное время с 1945 по 1963 г.,
хотя и сегодня с полной уверенно- Прибор гидроакустического противодействия
стью нельзя сказать об обеспечении «МГ-74»
73

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Подводный многоцелевой аппарат ТПА-200
безопасности тех или иных работ в море, так как
в ходе послевоенного траления даже по
оптимистическим оценкам уничтожено не более 25%
выставленных мин.
В первые послевоенные годы
проводилась интенсивная разработка противоминных
средств — контактных тралов против якорных
мин, неконтактных тралов и шнуровых зарядов
против неконтактных донных мин. В коллекции
музея имеются модели и элементы тралов МТ
(морских), ГКТ (глубоководных, контактных),
БКТ (быстроходных), ТЭМ
(электромагнитных), БАТ-2 (акустического). Здесь же можно
увидеть фрагменты шнуровых зарядов,
использующих ударную волну подводного взрыва для
борьбы в основном с донными минами, вызывая
Отводителъ контактного их детонацию, или вывод из строя в первую оче-
тралаГКТ-2 редь приборных камер. Представляют интерес
74

Музей морского подводного оружия России
Семейство моделей автономных необитаемых подводных аппаратов
современные акустические тралы АТ-3 и АТ-6, а также модель минопоисково-
го аппарата «Кетмень».
Представленные в экспозиции многоцелевые подводные аппараты
«ТПА-150», «ТПА-200» и «Скаут», разработанные в ЦНИИ «Гидроприбор»,
могут выполнять различные задачи по поиску, идентификации, обследованию
подводных объектов и даже аварийно-спасательных работ. Здесь же можно
увидеть модели аппаратов по обнаружению подводных лодок для
противолодочных сил, для связи подводных лодок с центром в любых точках Мирового
океана, а также исследовательских, таких как «Уран», «Яшма», «Янтарь»,
способных работать на глубинах до 6000 м и обеспечивающих подъем со дна желе-
зомарганцевых конкреций и других полезных ископаемых.
Завершают экспозицию второго зала развернутые плакаты-планшеты,
отражающие полную историю развития минного, торпедного,
противоминного оружия и средств противодействия от зарождения до настоящего времени,
с указанием тактико-технических характеристик и основных разработчиков.
Особое место в музее занимает мемориальный кабинет Степана
Осиповича Макарова. Выдающийся моряк, вице-адмирал СО. Макаров оставил
исключительно важный след в истории подводного морского оружия. Благодаря
75

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
СО. Макаров
его постановкам мин у берегов Турции
в 1877-1878 гг. минное оружие приобрело
и наступательные функции. В период этой
войны были применены шестовые мины
и произведены впервые в мире стрельбы
боевыми торпедами по вражеским
кораблям. СО. Макаров первым в России
оборудовал катера для стрельбы торпедами
и ввел понятие «торпедный катер», а
корабль «Великий князь Константин»
приспособил для постановки мин, назвав его
«минным заградителем». Под его
руководством работал К.Ф. Шульц, создатель
первого контактного трала. Степан Осипович
вел исследования по поведению якорных
мин на течении, постановке мин на ходу
корабля, создал гидростатический прибор
установки мины на заданное углубление,
разработал тактику минных постановок,
торпедных стрельб, траления мин.
Основой экспозиции послужила мебель
из кабинета СО. Макарова в бытность его
военным губернатором и командиром
крепости Кронштадт в 1899-1904 гг. В
первую очередь это его рабочий стол, секретер
и картографический стол, доставшийся ему
от Ф.Ф. Беллинсгаузена, который был ранее
губернатором Кронштадта. Здесь и ряд
других предметов: кресла, любимое полукресло
для работы у секретера, буфет-комод, а
также трюмо и вешалка из приемной кабинета. В витринах представлены копии
семейных фотографий — его жены Капитолины Николаевны, дочери Александры
и сына Вадима в разное время их жизни. На фотографиях представлены и этапы
жизни адмирала от места его рождения в городе Николаеве до гибели
броненосца «Петропавловск», когда оборвалась жизнь СО. Макарова. Часы в кабинете
остановлены и показывают 9 ч 41 мин — момент гибели броненосца. Здесь же
можно увидеть портреты учителей и учеников Степана Осиповича, а также его
портрет, бюст и картину, где изображены он и художник В.В. Верещагин в каюте
«Петропавловска» незадолго до их гибели. На броненосце «Петропавловск»
погиб и первый изобретатель контактного трала К.Ф. Шульц.
Сегодня мемориальный кабинет СО. Макарова — единственное место
в России, где представлены элементы обстановки, в которой работал этот
Мемориальный кабинет
СО. Макарова. Рабочий стол
и секретер адмирала
76

Музей морского подводного оружия России
замечательный человек, где можно прикоснуться к подлинным вещам, ему
принадлежавшим.
Павильон и открытая площадка используются для крупногабаритных
образцов оружия, а также для временных экспозиций и выставок.
Завершая рассказ о новом музее, отметим, что здесь вместе с
просветительской ведется большая учебная и научно-исследовательская работа.
Выпускаются учебные программы разного уровня знаний, издаются статьи,
монографии и буклеты по истории оружия.
Сохранив свой научно-технический потенциал в перестроечный период,
захлестнувший всю страну, и используя достижения в ряде областей науки
и техники, разработчики Концерна продолжают трудиться над созданием
новых образцов морского подводного оружия с более высокими
тактико-техническими характеристиками, а также ведут научные изыскания принципиально
новых образцов вооружения и военной техники для ВМФ с целью обеспечения
обороноспособности России.

Экспозиции Музея истории гидроакустики
© В.А. Попов, И.А. Селезнев, А.И. Шампаров
В память о поколениях специалистов, внесших значительный вклад в
становление и развитие отечественной гидроакустики, посвящены экспозиции
музея ОАО «Концерн «Океанприбор». Музей основан в 1983 г., в год 50-летия
со дня образования завода «Водтрансприбор», входящего в состав
интегрированной структуры ОАО «Концерн «Океанприбор» в числе девяти предприятий
преимущественно гидроакустического профиля. Головная организация
интегрированной структуры, в разные годы называвшаяся НИИ-3, ЦНИИ «Мор-
физприбор», образовалась в 1949 г. на базе ОКБ-206 завода «Водтрансприбор».
В музее более 500 экспонатов, из них около 100 относятся к истории завода
«Водтрансприбор». Приводится копия протокола совещания от 3 июля 1932 г.,
проходившего с участием первого директора завода Я.Л. Плама, по вопросу
обеспечения выпуска приборов гидроакустики во второй пятилетке, список
рабочих и служащих Мастерской точных приборов и моделей «Водтрансприбор»
музея Министерства морского транспорта, ставших первыми рабочими завода
«Водтрансприбор» (79 человек, в том числе 26 слесарей, 14 столяров, 8
механиков, 4 инженера), трудовая книжка Я.Л. Плама, фотографии, отражающие
ход строительства первой очереди завода, специалистов его гидроакустической
лаборатории.
В экспозиции музея представлена первая продукция завода:
простейший шумопеленгатор «Посейдон», индикатор «Майгак» для измерения
давления пара в цилиндрах паровых машин, маячные фонари, шумопеленгатор
«Феникс», который в послевоенные годы выпускался большой серией.
Несколько стендов посвящено деятельности завода в период его эвакуации в г.
Омске и оставшемуся в Ленинграде его филиалу. Помещены фотографии
специалистов, обеспечивавших в годы Великой Отечественной войны ре-
монтно-восстановительные работы гидроакустической техники на кораблях
ВМФ: Е.И. Аладышкина, А.И. Власова, А.Е. Зиновьева — Тихоокеанский
флот, В.В. Степанкина, М.И. Иванова, Е.И. Зобова, И.А. Козлова, А.Е. Чи-
гинева, А.Г. Качалова — Балтийский, Н.Д. Куприянова, B.C. Кудрявцева,
П.И. Биржакова, Ю.И. Попова, О.А. Вершинина — Северный, И.В. Трофимова,
78

Экспозиции Музея истории гидроакустики
Ш.Л. Леокумовича, Д.С. Гандюла, Л.М. Андреева — черноморский флоты.
Куратором заводских бригад был главный инженер завода Л.Ф. Сычев.
Открывают экспозицию музея портреты российских и советских ученых,
труды которых легли в основу формирования отечественной
гидроакустической науки: академика Петербургской Императорской Академии наук
Леонарда Эйлера, автора фундаментальных работ о звуке; академика Даниила
Бернулли, выдающегося ученого в области механики и акустики; профессора
Ф.Ф. Петрушевского, автора трудов по теории распространения звука в море;
профессора Н.А. Умова, автора трудов по теории течения энергии в упругих
средах; профессора П.Н. Лебедева, получившего в 1906 г. ультразвуковые
колебания в воздухе; академика В.В. Шулейкина, одного из создателей советской
школы физики моря, члена-корреспондента АН СССР С.Я. Соколова, автора
первого в стране учебника по электроакустике; вице-адмирала СО. Макарова,
изобретателя «флюктометра», передававшего сигналы из глубины по
гидроакустическому каналу (1892) и подводного гидрофона (1904); Р.Г. Ниренберга,
выдающегося отечественного инженера-изобретателя, создателя
«гидрофонической» станции подводной связи, первого советского автопилота; К.В. Ши-
ловского — изобретателя ультразвукового гидролокатора и эхолота; академика
Н.Н. Андреева, организатора акустического отдела Центральной
радиолаборатории (ЦРЛ); В.И. Бекаури, первого руководителя Остехбюро, где с 1924 г.
велись работы по гидроакустике; В.Н. Тюлина, одного из основателей советской
гидроакустики; И.Г. Фреймана, первого начальника секции связи и
наблюдения НТКМ.
История первого завода гидроакустического профиля в России началась
в декабре 1931 г., когда решением Коллегии Наркомвода был выделен 1 млн
руб. на строительство завода гидроакустического оборудования. В мае 1932 г.
в Языковом переулке (ныне Сердобольская ул., 64) был заложен первый
камень фундамента завода «Водтрансприбор». Что же происходило в стране
по линии развития гидроакустики до появления завода?
В июле 1921 г. в Петрограде основано Остехбюро (Особое техническое
бюро по военным изобретениям специального назначения) Всесоюзного
совета народного хозяйства (ВСНХ), в котором была сформирована группа
специалистов по гидроакустике. Результатом их работы стало создание
подслушивающей станции на Шепелевском маяке, испытанной в декабре 1926 г.
В октябре 1923 г. образован Научно-технический комитет морских сил
(НТКМ), в котором была создана секция связи и навигации, отвечавшая и за
развитие гидроакустики. В июне 1925 г. секция выдала заказ на изготовление
«пьезоэлектрических камер» (гидроакустические преобразователи) в
лаборатории акустики Государственного экспериментального электротехнического
института (ГЭЭТИ) и в физической лаборатории Ленинградского
электротехнического института (ЛЭТИ). В последней с 1925 г. начал работать С.Я.
Соколов, основатель первой в стране кафедры электроакустики и ультразвуковой
79

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
техники. Излучатели конструкции С.Я. Соколова положили основу для
исследований в области ультразвуковых колебаний.
В 1927 г. по инициативе начальника секции связи и навигации НТКМ
А.И. Берга, в будущем академика АН СССР, создан научно-испытательный
полигон связи (НИПС), при котором была организована гидроакустическая
лаборатория. В этом же году Остехбюро провело первый опыт с гидрофонами
подслушивания, установленными на ПЛ № 5 Балтийского флота.
В марте 1928 г. НИПСом с участием С.Я. Соколова был смонтирован
ламповый передатчик для возбуждения пьезоэлектрических камер. Подо
льдом Невы на этом передатчике испытаны малые камеры НИПСа,
обеспечивающие дальность связи 3-5 км. Эти испытания повторили опыты
К.В. Шиловского и П. Ланжевена 1915 г. и создали основу для исследований
в области ультразвуковых колебаний. В октябре 1928 г. Остехбюро
завершило испытания двух опытных гидроакустических стационарных станций
подслушивания.
В 1929 г. С.Я. Соколов
возглавил акустический отдел (ЦРЛ),
входящий в Трест заводов
слабого тока. В 1930 г. он
организовал кафедру
электроакустики при Л ЭТИ. В 1932 состоялся
первый выпуск
инженеров-акустиков. Среди выпускников
были работники ЦРЛ: З.Н. Уми-
ков — впоследствии один
из участников создания первых
отечественных серийных
гидроакустических приборов, дважды
лауреат Сталинской премии,
Е.И. Кузнецова — впоследствии
заместитель главного
конструктора проекта гидроакустической
станции. В том же году работы
в области гидроакустики с завода
им. Коминтерн а переданы в ЦРЛ.
Ниже представлены
фотографии залов музея и первой
продукции завода «Водтрансприбор».
В июле 1931 г. Остехбюро
и НИПС подписали протокол
об успешном испытании гидро-
Залы музея истории гидроакустики акустической системы обнару-
80

Экспозиции Музея истории гидроакустики
Проблесковый аппарат.
Динамограф Маячный фонарь
Роульс со счетчиком Суммарный судовой счетчик
жения целей барьерного типа с приемом информации на надводный корабль.
Разработчик — профессор М.М. Богословский. В 1931 г. в ЦРЛ
организована группа из шести человек, которая занималась освоением закупленной
заграничной гидроакустической аппаратуры. Группу (лабораторию) возглавляли
Г.Н. Лисаневич и В.Н. Тюлин.
Предположительно в начале 1932 г. состоялась серия встреч руководства
гидроакустической лаборатории ЦРЛ, а также и Мастерской точных приборов
81

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
и моделей «Водтрансприбор». 7 октября 1932 г. был подписан протокол о
создании производственной базы для серийного выпуска гидроакустической
аппаратуры по проектной документации ЦРЛ. В марте 1933 г. около 30
инженерно-технических работников ЦРЛ, в том числе и группа гидроакустиков,
была переведена на строящийся завод «Водтрансприбор». Их рабочие места
первоначально располагались в здании на Красной улице, 7, и только с
пуском первой очереди завода гидроакустическая лаборатория получила свои
помещения.
Г.Н. Лисаневич, В.Н. Тюлин с одной стороны и Я.Л. Плам — с другой, с
участием А.И. Берга, приняли исключительно важное решение о начале
производственного изготовления гидроакустической аппаратуры и сделали первые
практические шаги в этом направлении.
В.Н. Тюлин и Я.Л. Плам вошли в ранг исторических личностей в области
гидроакустики, первый — как технический руководитель и научный
консультант разработчиков гидроакустической техники в ЦРЛ, в последующие годы —
завода «Водтрансприбор» и ОКБ-206, а также НИИ-3 Минсудпрома СССР,
второй — как первый директор гидроакустического приборостроительного
завода, организатор его строительства.
Владимир Николаевич Тюлин родился в 1892 г. в Ревеле в дворянской
семье, с 1900 г. — в Петербурге. Окончил реальное училище, в 1925 г. — Институт
инженеров путей сообщения. Работать начал с 1916 г. будучи студентом:
преподаватель Автошколы путей сообщения (1917), автотехник Петроградского
городского управления (1918), техник изыскательских работ Обь —
Беломорская железная дорога (1918), механик гаража Нарвского района (1918),
старший техник проектного отдела «Свирьстрой» (1919-1921), преподаватель
Техникума путей сообщения (1921-1924), преподаватель школы ФЗУ фабрики
«Скороход» (1924-1925), лаборант радиозавода им. Коминтерна (1927-1930),
старший инженер ЦРЛ (1930-1933), старший инженер, научный
консультант завода «Водтрансприбор» (в последующем до 1946 г. — завод №206),
ОКБ-206 - до 1949 г., НИИ-3 - до 1960 г.
В период 1926-1931 гг. по совместительству вел преподавательскую
работу в Ленинградском политехническом институте, Ленинградском
электротехническом институте, на Спецкурсах усовершенствования комсостава флота
и в Военно-Морской академии. С 1942 г. — начальник кафедры гидроакустики
в ВМА, с 1942 г. инженер-подполковник, доктор технических наук (1958),
профессор (1959).
Понятно, что студенческие годы В.Н. Тюлина затянулись не по его вине
однако, выживая, он неуклонно реализовывал свое дарование преподавателя,
постоянно обновляя и накапливая обширный объем знаний, специализируясь
главным образом в сфере теоретической механики.
По-видимому, его вхождение в мир гидроакустики произошло в
результате изучения приобретенной иностранной техники, когда он был приглашен
82

Экспозиции Музея истории гидроакустики
на завод им.
Коминтерна в 1927 г. Уже
упомянутая выше Е.И. Кузнецова
так отзывалась о В.Н. Тю-
лине: «Нам
посчастливилось быть учениками
В.Н. Тюлина, участвовать
в разработке и создании
первых образцов
гидроакустических станций
различного назначения для
военно-морского флота,
научными
руководителями и идеологами
разработки которых были С.Я.
Соколов и В.Н. Тюлин. С тех
далеких тридцатых годов Инженер В.Н. Тюлин. Один из основателей отечественной
и на всю жизнь наша судь- гидроакустики
ба связана с
гидроакустикой, и, где бы мы ни работали всегда при решении трудных теоретических,
научных, проблемных вопросов по гидроакустике нам на помощь приходил
В.Н. Тюлин».
Более других в 1930-е годы имел общение с В.Н. Тюлиным инженер
З.Н. Умиков, который в своих воспоминаниях о работе в ЦРЛ пишет: «В 1931 г.,
когда я пришел в лабораторию, со мной работали инженеры Г.Н. Лисаневич
(начальник лаборатории гидроакустики), В.Н. Тюлин (старший инженер) —
самый старый из нас, ему уже было около 40 лет, и Зильберман, остальные
были техниками. Однажды меня и В.Н. Тюлина пригласили в Институт
Арктики к Р.Л. Самойловичу. Там нас ожидала встреча с представителем фирмы
«Хьюз», который предложил продать нам эхолот. Мы отклонили это
предложение, сказав, что эхолот у нас есть и что мы хотели бы закупить
гидроакустические станции другого назначения. На это предложение мы ответа не получили.
Свой эхолот В.Н. Тюлин испытывал сам. Результаты были очень хорошими.
Встал вопрос о восстановлении берегового шумопеленгатора
немецкого производства, установленного в районе Севастополя. Техническое
задание на работу было сложным, но В.Н. Тюлин посоветовал мне взяться за это
дело. Работа была выполнена, лампы и усилители доставлены в Севастополь,
где меня встретил В.Н. Тюлин. Шумопеленгатор был отремонтирован и, по
заключению обслуживающего персонала, работал даже лучше, чем до выхода
из строя.
Были первые месяцы Великой Отечественной войны. В Минно-торпедном
институте военно-морского флота нам показали немецкую гидроакустическую
83

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
мину. В.Н. Тюлин порекомендовал мне взяться за создание акустического
взрывателя к якорной мине КБ. Он был сделан и получил наименование «Краб».
На базе этой разработки был создан шумопеленгатор «Цефей», буквально за 2
недели. Это был миниатюрный переносной прибор, работающий от
аккумулятора. В нем — усилитель и гидроакустический преобразователь конструкции
В.Н. Тюлина».
В характеристике В.Н. Тюлину, представленной в 1946 г. заводом №206
в адрес Военно-морской академии им. акад. А.Н. Крылова и подписанной
директором завода Ф.А. Мотиенко, секретарем партбюро завода парторгом ЦК
ВКП(б) Л.Ф. Сычевым, главным конструктором завода Е.И. Аладышкиным,
сказано: «Он вложил много энергии и инициативы в создание отечественной
гидроакустической аппаратуры. Под его руководством производились
разработки и проектирование гидроакустической аппаратуры, внедрение ее на флоте.
Им разработан улучшенный электродинамический приемник установки „Марс",
принятый на вооружение ультразвуковой пеленгатор „Цефей", акустической
системы ...„Краб". Большие работы им проводились по различным
теоретическим вопросам, а также по методам, расчетам и конструированию
гидроакустической аппаратуры...».
Аналогичную характеристику тогда же представил и начальник
факультета связи ВМА инженер-капитан 1 ранга В.И. Яковлев: «Инженер-подполковник
В.Н. Тюлин работает в области гидроакустики более 20 лет. Имеет большой
производственный опыт как бывший работник промышленности, в то же время
является отличным педагогом и незаурядным научным работником. В период
работы в промышленности принимал непосредственное участие в разработке
ряда приборов, состоящих ныне на вооружении военно-морского флота.».
Непрестанная научно-исследовательская работа и непосредственная связь
с производственными предприятиями промышленности дают еще большие
возможности тов. В.Н. Тюлину поднять и без того высокую квалификацию
и в ближайшее время стать в первые ряды специалистов в области
гидроакустики в СССР».
21 июня 1939 г. в заводской газете «Ждановец» была опубликована статья
В.Н. Тюлина «Развивать лабораторную и исследовательскую работу». Статья
не потеряла своей актуальности и сегодня. В ней автор писал, что «...с самого
начала своего существования завод является организацией, целиком
охватывающей дело освоения и развития сложной техники, что под качеством продукции
следует понимать не только механические качества, но и степень
эффективности и полноценности новых приборов, и в этой части мы не имеем никакого
права не только отставать от требований заказчика, но и опережать мировой
уровень развития этого вида техники».
Глядя из XXI в. и принимая условное деление специалистов-гидроакустиков
натри группы: — довоенное поколение (1933-1949), послевоенное (1950-1975)
и современное (после 1975), — можно с большой долей уверенности утверждать,
84

Экспозиции Музея истории гидроакустики
что все довоен-ное строительство гидроакустических средств проходило на
заводе «Водтрансприбор» под постоянным научно-техническим руководством
В.Н. Тюлина.
Начиная с 1936 г., в гидроакустической лаборатории завода было
создано четыре группы, замыкавшиеся в организационном отношении на
начальника лаборатории В.И. Дмитриева, а в техническом — на старшего инженера
лаборатории В.Н. Тюлина. Первая группа (руководитель групповой инженер
Е.К. Сметанина) занималась разработкой антенных устройств-излучателей
и приемников. Вопросами создания шумопеленгаторов занималась вторая
группа, (руководитель групповой инженер М.Г. Григорьев), эхолотов и
комплексных станций — четвертая группа (руководитель групповой инженер
З.Н. Умиков), станций гидроакустической связи — третья группа
(руководитель групповой инженер А.Э. Солкиас). В лаборатории начинали свою
трудовую деятельность известные впоследствии специалисты, ставшие главными
конструкторами изделий, руководителями научно-технических
подразделений завода «Водтрансприбор», ОКБ-206 и НИИ-3 (ЦНИИ «Морфизприбор»):
Е.И. Ала-дышкин, П.М. Крупский, А.С. Василевский, Б.Н. Вовнобой, ВТ. Же-
гачев, Н.Д. Куприянов, B.C. Кудрявцев, Б.Г. Левичев, М.М. Магид, М.И.
Маркус, Л.Ф. Сычев, Г.А. Танков, М.Ш. Штремт и др. Большой вклад в создание
гидроакустических средств внесли в то время будущие доктора наук Л.Я. Гутин
и И.Н. Мельтрегер, а также представитель ВМФ П.П. Кузьмин.
Были развернуты работы по созданию пассивных средств:
шумопеленгаторов «Меркурий» с линейной антенной (1934-1941 гг., выпущено 45
комплектов), механических шумопеленгаторов «Посейдон» (1936-1941 гг. — 509
комплектов), станций «Марс» (1936-1941 гг. — с эллиптической антенной 188,
из которых 176 к началу ВОВ были установлены на ПЛ, их выпуск
продолжался до 1955 г. и составил 756 комплектов), станций «Сатурн» (1939-1941 гг.,
с круговой антенной — 6, всего с 1939 по 1945 выпущено 23 комплекта), станций
«Комета» (1939), с опускаемой антенной — 1 комплект), станций «Центавр»
(1939 с буксируемой антенной — 1 комплект), станций «Цефей (1941 — 39,
производство продолжалось до 1944 г., всего — 792 комплектов).
Шумопеленгаторы с линейной антенной «Меркурий» и первый советский звуковой
эхолот конструкции В.Н. Тюлина (испытан на ледоколе «Ермак») были первой
продукцией завода, производство которой было начато в 1934-1935 гг.
Эхолот В.Н. Тюлина состоял из центрального прибора, излучателя ударного типа
и угольного приемного микрофона; отраженные от морского дна сигналы
прослушивались с помощью головных телефонов. Эхолот был рассчитан на
измерение глубин в пределах от 9 до 150 морских саженей (1 сажень равна 1.852 м).
Эхо посылок прослушивалось весьма четко, что позволяло при скальном
грунте отсчитывать глубины с точностью до 0.5 сажени.
Следующей группой специализированных средств были станции
гидроакустической связи, осуществляемой с помощью сигналов азбуки Морзе. Первой
85

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Статья в журнале «Освоим технику»,1934, № 7

Экспозиции Музея истории гидроакустики
серийной была станция «Вега» (1936-1939 гг. — 77 комплектов). Из-за
большой сложности ее выпуск в 1939 г. был прекращен. Упрощенный вариант —
станция «Сириус» (1935-1941 гг. — 190) устанавливалась на ПЛ всех
проектов. Для больших надводных кораблей использовалась станция «Арктур»
(1937-1941 гг. - 100), для малых - станция «Персей» (1940-1941 гг. - 26).
Уже к 1941 г. было выпущено 189 комплектов станций. Все они имели малую
скрытность из-за работы в звуковом диапазоне частот. Перед началом войны
были разработаны станции ультразвукового диапазона «Альбион» и «Поля-
рис», но серийного выпуска они не имели.
В 1940 г. в исключительно короткие сроки была разработана
ультразвуковая станция подводного наблюдения «Тамир» с трактами гидролокации, шу-
мопеленгования и связи. Станция предназначалась для кораблей-охотников
за ПЛ и имела 10 модификаций, в том числе и для ПЛ (с 1941 по 1956 г.
выпущен 2301 комплект). Это была первая в стране гидроакустическая станция,
разработка которой отмечена Государственной премией СССР (Сталинская
премия III степени, 1941 г.). Лауреатами премии стали: Е.И. Аладышкин (главный
конструктор), А.С. Василевский, B.C. Кудрявцев, М.И. Маркус, Л.Ф. Сычев,
И.В. Трофимов, З.Н. Умиков и П.П. Кузьмин от военно-морского флота.
Перевернуты страницы тяжелых лет военного времени. Отечественная
гидроакустика, зародившаяся в 1930-е годы, вопреки некоторым скептикам оказала
свою положительную роль в борьбе с фашистскими захватчиками. Известны
многочисленные факты успешного использования командирами ПЛ и НК станций
типа «Марс» и «Тамир». И в этом — огромная заслуга специалистов,
разработчиков гидроакустической техники завода «Водтрансприбор», первым из которых
является В.Н. Тюлин. В 1941 г. была издана его книга «Гидроакустика», он стал
первым кандидатом наук в стране, защитившим диссертацию по гидроакустике.
Одним из учеников В.Н. Тюлина в ЦРЛ, а затем и на заводе
«Водтрансприбор», был Захарий Нерсесович Умиков, высококвалифицированый инженер-
гидроакустик. Он ушел из жизни последним из первых 30 специалистов,
пришедших в 1933 г. на завод «Водтрансприбор», имея трудовой стаж в области
гидроакустики 71 год.
По складу характера Умиков был очень восприимчив ко всему новому,
отдавал работе все свое время, активно откликаясь на любое техническое задание.
В 1935 г. под его руководством был создан первый экспериментальный
образец ультразвукового эхолота. Это был прибор с кварцевыми
преобразователями, ударным контуром возбуждения и индикатором с вращающейся неоновой
лампочкой. Его испытания показали хорошие результаты в диапазоне глубин
до 300 м, но в серийное производство эхолот также не был запущен из-за
отсутствия необходимого количества кварцевых пластин и несовершенства
технологии их крепления к металлическим пластинам. Более технологичными
оказались конструкции магнитострикционных эхолотов ЭМС-1 и ЭМС-2.
Эхолоты ЭМС-1 устанавливались с врезкой преобразователей в днище надводного
87

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
корабля, а ЭМС-2 — на ПЛ, с размещением
преобразователей в специальных «танках» без
нарушения прочного корпуса ПЛ. Эхолоты работали
на частоте около 16 кГц и обеспечивали измерение
глубин от 1 до 1000 м с погрешностью ± 2-4 %
шкалы прибора. В 1939-1941 гг. было выпущено 256
таких эхолотов.
В 1937-1938 гг. под руководством З.Н. Умико-
ва создается глубоководный эхолот в арктическом
исполнении, установленный впоследствии на ле-
до-кольном пароходе «Таймыр». Данный эхолот
использовался во время похода «Таймыра» для
З.Н. Умиков снятия экспедиции И.Д. Папанина с дрейфующей
станции «Северный полюс-1».
Великая Отечественная война застала Умикова в г.Таллине, где он
участвовал в обеспечении работы станции «Марс» на подводной лодке
Балтийского флота. Вскоре ему была поручена разработка акустического взрывателя
для якорной мины типа КБ, выпуск которого в годы войны начался в
г.Омске. В 1949 г. эта работа была отмечена Сталинской премией III степени —
З.Н. Умиков становится дважды лауреатом этой премии.
Наибольшим вкладом З.Н. Умикова в гидроакустику стала разработка
гидроакустической станции для надводных кораблей «Геркулес» (1948-1956),
которая была начата в ОКБ-206, а завершена в НИИ-3. Станция
предназначалась для эскадренных миноносцев, но использовалась и для вооружения
крейсеров. В ней впервые был введен круговой обзор пространства вместо шагового
поиска, что сократило время обзора с 3-4 мин до 15 с. Внедрен метод быстрого
сканирования характеристики направленности антенны, генераторное
устройство имело мощность, в 20 раз превышающую мощность гидролокатора
предыдущего поколения «Тамир-11». Новшеством также явилось наглядное
изображение на индикаторе кругового обзора взаимных перемещений своего корабля
и пеленгуемых целей. Станция хорошо зарекомендовала себя в эксплуатации,
стала массовой станцией надводных кораблей военно-морского флота. Было
изготовлено более 100 образцов, часть из которых оказалась на кораблях стран
Варшавского договора.
З.Н. Умиков обладал завидной энергией и крепким здоровьем. В 90-летнем
возрасте его рабочий портфель в 1960-1970 гг. «ломился» от изобилия
авторских предложений на предполагаемые изобретения, по которым было получено
и 23 авторских свидетельства.
Следующим по огромному вкладу в гидроакустику следует назвать
Евгения Ильича Аладышкина. Еще в 1937 г. он — техник завода «Водтрансприбор»,
в 1940 г. — главный конструктор гидролокатора «Тамир», в 1941 г. — главный
конструктор завода, в 1946-1949 гг. — начальник ОКБ-206, в 1949-1973 гг. — главный
88

Экспозиции Музея истории гидроакустики
Аппаратура ГАС «Тамир» на стенде
инженер НИИ-3 — ЦНИИ «Морфизприбор».
У «главного руля» гидроакустики он стоял 24 года.
И это были годы бурного роста и развития ЦНИИ
«Морфизприбор». Выполнены сотни работ, сделан
переход от небольших приборов и станций с
ограниченными функциями к гидроакустическим
комплексам с целым рядом новых трактов и подсистем,
существенным увеличением дальности и точности
измерений гидроакустических параметров,
разнообразием решаемых задач. Одновременно Е.И. Ала-
дышкин — главный конструктор комплексной
станции «Арктика» (1952-1960) для
дизель-электрических и атомных лодок первого поколения, Е.И.Аладышкин
89

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
в том числе для первой атомной
ПЛ проекта 627, созданием
которой завершилось второе
послевоенное поколение комплексных
и специализированных
гидроакустических станций. В
станции «Арктика» впервые было
реализовано автоматическое
сопровождение цели в режиме шу-
мопеленгования одновременно
в горизонтальной и вертикальной
плоскостях, а также доплеровская
фильтрация сигналов в активном
режиме и др.
В 1960 г. он становится
главным конструктором
гидроакустического комплекса «Рубин»
(1960-1965), первого
отечественного многофункционального
ГАК с принципиально новым
обликом и перечнем решаемых
задач, предназначенного для АПЛ
Антенна ГАС «Арктика» п поколения>
В годы работы Е.И. Аладыш-
кина численность института возросла с 414 до 5681 человека, аспирантуру
закончили 119 человек, из них 77 — защитили кандидатские диссертации. Многим
поколениям гидроакустиков он запомнился как исключительно добрый и
отзывчивый человек, обладавший огромной работоспособностью. Как правило,
все жаркие споры в его присутствии находили свое разрешение. Он
пользовался непререкаемым авторитетом и уважением на предприятиях
судостроительной отрасли. В 1963 г. Аладышкину присвоено звание Героя
Социалистического Труда. Эта государственная награда еще раз подчеркнула жизненное кредо
Евгения Ильича: «Труд и только труд ради дела, которому служишь».
Из воспоминаний ветеранов института: «Евгений Ильич был
исключительно одаренным, талантливым и добрым человеком. В нем сочетались глубокое
понимание сущности проблемы и умение находить пути ее решения.
На совещаниях всегда выслушивал каждого из участников и принимал
решение, иногда и не совпадающие с мнением большинства присутствующих,
но оказавшееся впоследствии правильным. Не стеснялся сказать: «Давайте
думать вместе».
Еще одна легендарная личность в плеяде гидроакустиков первого
довоенного поколения — Сергей Михайлович Шелехов. В 1939 г. он закончил ЛЭИС
90

Экспозиции Музея истории гидроакустики
им. проф. М.А. Бонч-Бруевича и был принят на
завод № 206, где вскоре возглавил радиотехническую
группу, а затем и лабораторию. В годы Великой
Отечественной войны продолжал работу на заводе
в Омске. В 1951 г. становится лауреатом
Сталинской премии III степени за участие в создании
гидроакустической станции «Тамир-11». Это было
продолжение серии гидролокаторов типа «Тамир»
для надводных кораблей, но с улучшенными ТТХ.
В этой станции впервые в отечественной
практике были применены визуальная индикация
сигналов на электронно-лучевой трубке, а для уточнения
пеленга фазовый метод пеленгования. В инсти- СМ. Шелехов
туте в полную силу реализовался его талант
исследователя, новатора и конструктора при поиске новых решений в создании
гидроакустических станций. В 1953-1957 гг. проводит серию НИР:
«Лепесток» — направленная на создание антенны с малыми боковыми лепестками
характеристики направленности; «Близнецы» — обоснование улучшенных ТТХ
новой комплексной гидроакустической станции «Анадырь» для ПЛ
проекта 615; «Вента» — исследование возможности создания станций связи и
опознавания на расстоянии до 20 миль.
В эти же годы СМ. Шелехов становится главным конструктором станции
«Анадырь» и станции обнаружения сигналов работающих гидролокаторов
«Свет». В результате накоплен огромный опыт знаний по распространению
гидроакустических сигналов в морской среде, методам конструирования
станций, условиям их размещения на различных кораблях.
В 1960 г. СМ. Шелехов назначается первым заместителем главного
конструктора комплекса «Рубин». Комплекс позволял производить:
гидроакустическое наблюдение за обстановкой, обнаружение подводных лодок,
надводных кораблей, торпед, гидроакустических сигналов работающих станций;
определение координат целей, выдачу данных для определения элементов их
движения и целеуказания оружию, подводную связь и взаимное опознавание.
Важнейшим научно-техническим результатом этой разработки явилось то, что
она впервые была ориентирована на исследования в океанских условиях при
наличии дальних зон акустической освещенности, с увеличенной на порядок
по сравнению с предшествующими станциями дальностью действия и
повышенной точностью пеленгования целей.
Следующим крупным достижением СМ. Шелехова явилось создание
гидроакустического комплекса «Рубикон» (1967-1973). В этом комплексе
реализовано множество блестящих инженерных решений, в частности,
созданы высокоточные системы автоматического сопровождения цели с курсовой
стабилизацией и отработкой углов крена и дифферента. Впервые в практике
91

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
судостроения основная часть электронной аппаратуры тракта шумопеленгова-
ния размещена в забортном пространстве — внутри главной приемной антенны.
В итоге «Рубикон» стал самым малогабаритным по аппаратному исполнению
надежным комплексом, чемпионом по долгожительству, устанавливавшимся
на многих проектах подводных лодок, получившим высокую оценку, в том
числе и зарубежных потребителей.
В 1966 г. СМ. Шелехову было присвоено звание Героя Социалистического
Труда, а в 1970 г. присуждена Ленинская премия СССР за создание
гидроакустического комплекса «Рубин».
С 2004 г. в ЦНИИ «Морфизприбор» введены ежемесячные научные
стипендии имени выдающихся отечественных гидроакустиков Е.И. Аладышкина
и СМ. Шелехова, присуждаемые молодым специалистам и ученым в возрасте
до 33 лет за научно-технические достижения в области гидроакустики.
Традиции и трудовой энтузиазм гидроакустиков первого поколения,
ставших руководителями многих научно-исследовательских подразделений ЦНИИ
«Морфизприбор», оказались воспринятыми следующими поколениями.
Сформировались научные школы по гидроакустическим антеннам, вопросам
освещения подводной и надводной обстановки в океане методами активной и
пассивной гидролокации, излучению и рассеянию волн, алгоритмам адаптивной
пространственно-временн й обработки сигналов в многоканальных
гидроакустических комплексах, построению абсолютных гидроакустических доплеровских
лагов, поисково-обследовательским гидролокаторам кругового и бокового обзора,
навигационным системам с донными маяками-ответчиками. Около 80%
серийного выпуска гидроакустических изделий в годы существования СССР созданы
специалистами ЦНИИ «Морфизприбор» уже нового, послевоенного, поколения.
Владимир Иванович Бородин — научный руководитель НИР «Земля»
(1958-1960), в которой были разработаны теоретические и практические
основы проектирования абсолютных доплеровских лагов — измерителей
скорости корабля относительно дна. Ранее
существовали только относительные лаги, поскольку
позволяли измерять скорость корабля относительно
воды. Эта работа В.И. Бородина позволила создать
семейство доплеровских лагов, на много лет
опередивших зарубежные разработки.
Абсолютный доплеровский лаг позволил
существенно повысить точность счисления пути
корабля в океане. В.И. Бородин стал главным
конструктором первого отечественного лага «ЛА-1»,
установленного в свое время на первой
скоростной атомной ПЛ с титановым корпусом и
зафиксировавшего ее рекордную скорость в подводном
В.И. Бородин положении — 44.7 уз.
92

Экспозиции Музея истории гидроакустики
В В.И. Бородине удивительно сочетались все качества первооткрывателя —
талант ученого, изобретателя, инженера и умельца-практика. Его кандидатская
диссертация об использовании эффекта Доплера в гидроакустике читается как
увлекательная поэма, доступная, кажется, и школьнику. Известно, что
принцип действия лага основан на учете изменения частоты принимаемых
акустических колебаний при относительном перемещении излучателя и приемника.
На практике важно было найти способ высокоточного измерения частоты
принимаемых антенной лага сигналов при наличии помех (в первую очередь
ходовых шумов). В.И. Бородин предложил использование узкополосного
следящего фильтра с фазовой системой автоматической подстройки частоты, который
с некоторыми усовершенствованиями используется в последующих
модификациях лагов «Самшит» и «Самшит-М». Эти лаги представляют собой
высокоавтоматизированные системы, адаптирующиеся к гидролого-акустическим
условиям в районе плавания.
В.И. Бородин блестяще владел вопросами радиотехники и электроники,
что многократно «выручало» во время проведения экспериментальных
исследований. Вспоминается случай, когда в 1959 г. на Черном море вышло из строя
генераторное устройство, разработчики которого не смогли его восстановить,
хотя «бились» над этим целую ночь. Бородин, не спускаясь в трюм, где
находилась аппаратура, попросил электрическую схему устройства, поручил
провести несколько измерений и точно указал место, где необходимо было
восстановить электрические цепи генератора. У него это заняло не более 5 мин.
Так же легко он помогал разработчикам приборов находить те или иные
технические решения, акустикам — в создании прецизионной акустической
антенны лага, разработчикам усилительной аппаратуры — в способах
обработки информации и т.д. На лицах уходящих от него людей была видна радость
от общения с ним и от того, что творческие поиски привели, наконец, к
желаемому результату.
Евгений Львович Шендеров — блестящий
ученый физик, один из наиболее ярких представителей
«научного» крыла в прикладной гидроакустике.
Почти 45 лет он отдал становлению и развитию одного
из важнейших направлений современной
гидроакустики — исследованию влияния обтекателей на
параметры гидроакустических антенн. Он разработал
методы расчета звукопрозрачности обтекателей,
предложил целый ряд схем звукопрозрачных участков Их
конструкций, внедренных в практику
проектирования подводных и надводных кораблей. Он был среди
немногих из плеяды отечественных ученых в области
прикладной гидроакустики 1950-1980-х годов,
получивших международное признание. ЕЛ. Шендеров
93

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Комплект аппаратуры и антенна
абсолютного гидроакустического лага
94

Экспозиции Музея истории гидроакустики
Евгений Львович был членом Американского акустического общества
(JASA), его статьи печатались в журнале JASA, две фундаментальные
монографии — «Волновые задачи гидроакустики», «Излучение и рассеяние звука» —
были изданы в Америке. В выходящем в США «Индексе научных ссылок»
отмечено свыше 300 на его работы в наиболее крупных изданиях мировой
научно-технической литературы. В каждой работе — четкая постановка задачи, ее
подчас сложное математическое решение и физически достоверный результат,
представленный в виде чисел и графиков. И обязательно в конце —
практические выводы и рекомендации.
Признанием заслуг этого человека стало присвоение в 2008 г. ведущей
научной школе ОАО «Концерн «Океанприбор» по прикладной гидроакустике
имени заслуженного деятеля науки и техники РФ Е.Л. Шендерова.
Большой вклад в исследования алгоритмов адаптивной пространственно-
временной обработки сигналов в многоканальных информационных
гидроакустических системах с учетом реальных статистических характеристик полей
сигналов и помех внес Аарон Моисеевич Дымшиц — доктор технических наук,
профессор, один из ведущих ученых-гидроакустиков в области шумопелен-
гования. Он — научный руководитель базовых НИР «Мамакан», «Мозаика»,
«Атлантида» и «Мелодия», выполненных предприятием в области шумопелен-
гования в 1960-1970-е годы; организатор и руководитель научных экспедиций
предприятия на судах Акустического института; продолжатель дела
виднейшего гидроакустика нашего института СМ. Шелехова; заместитель главного
конструктора ГАК «Рубикон» по режиму шумопеленгования. Дымшиц был одним
из идеологов модернизации ГАК МГК-400ЭМ, на основе которого
выполнена модернизация ГАК МГК-520 и предложена концепция модернизации ГАК
МГК-540. ГАК «Рубикон» был модернизирован в 1997-2002 гг. специалистами
ОАО «Концерн «Океаприбор» с использованием цифровых методов и средств
обработки информации, может использоваться на подводных лодках класса
«Kilo», обеспечивая их превосходство во взаимном
обнаружении со всеми известными в мире дизель-
электрическими подводными лодками (ДЭПЛ).
Модернизированный ГАК «Рубикон» в настоящее
время является самым тиражируемым
гидроакустическим комплексом для ДЭПЛ в России,
устанавливается на модернизируемых подводных
лодках ВМФ, а также на ряд кораблей, поставляемых
за рубеж.
Роблен Хоренович Бальян — выдающийся
организатор научных побед ЦНИИ «Морфизприбор»,
доктор технических наук, профессор, заслуженный
деятель цауки и техники РФ, академик
Международной энергетической академии. В 1973-1979 гг. A.M. Дымшиц
95

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
являлся техническим директором — первым
заместителем генерального директора НПО «Оке-
анприбор». Автор восьми монографий, более 100
научных статей, 40 внедренных изобретений.
Основатель школы проектирования трансформаторов
для различных задач. Под его руководством
создана теория проектирования высокоэффективных
трансформаторов и магнитных усилителей для
радиоэлектроники, тиристорных инверторов для
передающих трактов ГАК. Он главный конструктор
ГАК «Днестр» уникального стационарного
гидроакустического комплекса сверхдальнего обнару-
Р.Х. Вальян жения ПЛ, за что удостоен премии Правительства
РФ в области науки и техники. Один из создателей
базовой кафедры конструирования и технологии
электронной аппаратуры Ленинградского
электротехнического института в ЦНИИ «Морфизпри-
бор», успешно работающей уже более 35 лет.
Р.Х. Бальян был горячим патриотом нашей
страны и нашей фирмы, в которой проработал 56
лет. Таковой была его жизненная позиция — еще
в годы Великой Отечественной войны школьником
за организацию помощи фронту он получил
личную благодарность от Верховного
главнокомандующего. Много лет занимая различные
руководящие должности на предприятии, Роблен Хоренович
В.И.Клячкин в любой ситуации старался добиться наилучшего
результата для фирмы.
Владимир Исаакович Клячкин — крупный специалист в области
прикладной статистической гидроакустики, доктор физико-математических наук,
профессор, участник Великой Отечественной войны, воевавший на
Ленинградском, Воронежском, Юго-западном, 2-м и 3-м Украинских фронтах, где был
фронтовым разведчиком. В.И. Клячкин обладал блестящей математической
подготовкой, глубоким пониманием физики в области синтеза и анализа
алгоритмов пространственно-временной обработки случайных и неоднородных
гидроакустических полей, векторно-фазовой акустики. Автор более 180
научных публикаций, в том числе двухтомной монографии «Вероятностные
задачи статистической гидроакустики». Талантливый педагог, подготовивший
многочисленных учеников, 13 из которых успешно защитили диссертации.
Руководитель научного направления перспективных исследований, всегда
старавшийся найти истину в самых невероятных и малоисследованных научных
направлениях.
96

Экспозиции Музея истории гидроакустики
Авторы статьи убеждены
в том, что влияние отдельных
личностей на ход развития
событий, и в конечном итоге
на ход истории, имеет место.
Положительный результат
случившихся событий — это
придание гидроакустической
направленности заводу «Вод-
трансприбор» благодаря
главным образом Г.Н. Лисаневи-
чу, В.Н. Тюлину, Я.Л. Пламу
и А.И. Бергу. Благодаря на- ПЛ класса «Kilo» — носитель МГК-400ЭМ
учному руководству В.Н. Тю-
лина разработками завода, участию в них Е.И. Аладышкина, З.Н. Умикова,
Л.Ф. Сычева, А.С. Василевского, Г.Н. Вовнобоя, М.М. Магида, М.И. Маркуса,
Н.Д. Куприянова, Б.Г. Левичева, В.Т. Жегачева, М.Ш. Штремта, СМ. Шеле-
хова и других сотрудников удалось в предвоенные годы наладить в стране
гидроакустическое производство, в большой мере освободиться от иностранной
зависимости в области гидроакустики, обеспечить Военно-морской флот
отечественными гидроакустическими приборами и станциями. И, наконец,
благодаря Е.И. Аладышкину, Н.Н. Свиридову, В.В. Громковскому, многим десяткам
гидроакустиков-ученых и главных конструкторов — в их числе М.Я.
Андреев, Г.И. Афруткин, Р.Х. Бальян, А.В. Богородский, В.И. Бородин, СМ. Велич-
кин, З.С Волович, В.Е. Глазанов., А.И. Глазков, A.M. Дымшиц, З.А. Еремина,
А.С Ермоленко, В.Б. Жуков, М.В. Журкович, В.Э. Зелях, В.Б. Идин, Г.Я. Ильин,
В.А. Какалов, А.Н. Каляева, В.И. Клячкин, Н.А. Князев, Ю.М. Козлов, Ю.Я. Ко-
корин, Е.А. Корепин, Ю.А. Корякин, А.Р. Лисе, И.К. Лобанова, В.А. Майоров,
Л.М. Миримов, Д.Д. Миронов, А.А. Остроухов, А.И. Паперно, Р.Е. Пасынков,
Ю.С Перельмутер, К.И. Полканов, А.В. Рыжиков, М.Д. Смарышев, СА.
Смирнов, Г.Е. Смирнов, И.М. Стрелков, А.А. Шабров, Л.Е. Шейнман, Е.Л.
тендеров, А.Д. Яковлев, Г.В. Яковлев и др. — удалось значительно расширить область
применения гидроакустики в военно-морском кораблестроении, улучшить
тактико-технические характеристики гидроакустических станций, систем и
комплексов, использовать достижения вычислительной техники и программного
обеспечения при обработке гидроакустической информации.
Концепция бережного отношения к своей истории, к памяти поколений
гидроакустиков, отдавших свой талант и самоотверженный труд становлению
первенца гидроакустического приборостроения — заводу «Водтрансприбор»,
развитию ОАО «Концерн «Океанприбор», отражена в экспозициях музея.
В центральной части музея установлены макеты подводных лодок
и надводного корабля различных проектов с показом мест размещения
97

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
гидроакустических антенн и аппаратной части комплексов, разработанных
специалистами ЦНИИ «Морфизприбор». Приводятся сравнительная
таблица вклада ЦНИИ «Морфизприбор» в создание 27 видов
гидроакустического вооружения ВМФ, фотографии лауреатов Ленинской и
Государственной премий СССР, премии Правительства РФ (38 чел.). Примерно
половина площади музея отведена макетам и образцам составных частей
гидроакустических станций, систем и комплексов, а также схемам их работы
и взаимодействия.
История, как и любая наука, развивается циклично. Через 30 лет после
создания в 1976 г. научно-производственного объединения «Океанприбор»,
объединившего ряд серийных заводов по производству гидроакустического
вооружения под руководством ЦНИИ «Морфизприбор», после тяжелого этапа
распада отечественной промышленности, который длился почти два
десятилетия, учитывая важность дальнейшего развития отечественной
гидроакустической техники, в соответствии с указом Президента от 3 февраля 2004 г. № 132,
в ноябре 2005 г. ФГУП ЦНИИ «Морфизприбор» был преобразован в
открытое акционерное общество «Концерн «Океанприбор». Тем же указом
Концерну «Океанприбор» переданы контрольные пакеты акций большинства
ведущих предприятий страны, главной продукцией которых в течение последних
Схема принципа действия СГАК «Днестр»
98

Экспозиции Музея истории гидроакустики
Главные конструкторы предприятия
десятилетий было создание гидроакустических комплексов и станций. В число
этих дочерних предприятий вошли: ОАО «Водтрансприбор» и ОАО «Водтранс-
прибор-Пуск» (Санкт-Петербург), ОАО «Производственный комплекс «Ах-
туба» и ОАО «НИИ гидросвязи «Штиль» (Волгоград), ОАО «Таганрогский
завод «Прибой» и ОАО «НИИ «Бриз» (Таганрог), ОАО «Завод «Полярная
звезда» (Северодвинск). В 2012 г. в состав концерна вошли ОАО «Радуга» с
заводом «Экран» (Санкт-Петербург) и ОАО «Северный Рейд» (Северодвинск).
Таким образом, в стране была создана интегрированная структура,
объединившая научный и производственный потенциал страны в области гидроакустики,
при этом ОАО «Концерну «Океанприбор» придан статус стратегического ОАО
со 100%-ной долей государства в уставном капитале.
Предприятие успешно работает. Впервые за многие годы активно идет
выпуск серийной продукции, завершено изготовление опытных образцов ГАК
«Иртыш-Амфора» различных модификаций, ГАК МГК-400ЭМ в различных
исполнениях для отечественного ВМФ и зарубежных заказчиков, ГАК
«Минотавр» и др. Силами концерна организован серийный выпуск этих образцов
гидроакустического вооружения. Предприятие диверсифицирует
направления своей деятельности. В рамках ряда федеральных целевых программ
разрабатываются образцы рыбопоискового, гидроакустического оборудования для
автономных необитаемых подводных аппаратов, поисково-обследовательских
систем различного назначения. В начале 2000-х годов на предприятие пришло
новое поколение разработчиков, многие из которых за истекшее десятилетие
уже стали опытными специалистами, руководителями
опытно-конструкторских и научно-исследовательских работ. Сегодня одна треть штатного состава
головного института интегрированной структуры — специалисты до 35 лет. Их
99

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
задача — вписать в историю предприятия новые страницы, которые уже
следующим поколением летописцев концерна будут отражены на стендах музея.
В двухтомном издании книги «50 лет ЦНИИ «Морфизприбор» и в
изданной к 60-летию предприятия монографии «Концерн «Океанприбор».
Исторический очерк» их авторы упоминают более 2000 фамилий ученых, конструкторов,
технологов, рабочих — участников проведения более 1000
научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в области гидроакустики,
выполненных предприятием за почти 80-летнюю историю.
Закончить эту статью хотелось бы словами из предисловия
упомянутой выше книги, где ее многочисленные авторы «стремились в
максимальной степени следовать прекрасной ленинградской традиции «Никто не
забыт, ничто не забыто». Пусть это будет девизом и для музея ОАО «Концерн
« Океанприбор».
Литература
1. Материалы по возникновению, организации, строительству, реконструкции и
развитии завода «Водтрансприбор» за период 1933-1955. Л.: Справочный фонд. 1957.
2. История объединения «Океанприбор». Л., 1991. Справочный фонд.
3. 50 лет ЦНИИ «Морфизприбор». СПб., 1999.
4. Александров ГЛ., Полканов К.И., Селезнев И.А., Смирнов СЛ. Гидроакустические
системы // Роль российской науки в создании отечественного подводного флота. М.:
Наука, 2008. С.438-446.
5. Александров ГЛ., Корякин ЮЛ., Полканов К.И., Селезнев ИЛ., Смирнов С Л. Концерн
«Океанприбор». Исторический очерк. СПб.: Наука, 2009. 204 с.
6. Селезнев ИЛ. Гидроакустические технологии для подводных аппаратов //
Подводные технологии и средства освоения Мирового океана. М.: Издательский дом
«Оружие и технологии», 2011. С.352-358.
7. Попов В.А., Селезнев ИЛ. Судьбы российских инженеров Р.Г.Ниренберг и др. //
Научно-технический сборник «Гидроакустика». 2012. № 15(1). С.126-142.
8. Аладышкина А.Е., Шампаров А.И. Ради дела, которому служишь... (к 100-летию со дня
рождения Е.И. Аладышкина) // Научно-технический сборник «Гидроакустика».
2012. № 16(2). С.123-131.
9. Воспоминания о Е.Л. Шендерове // Научно-технический сборник «Гидроакустика».
2002.№З.С.122-128.
10. Александров ГЛ., Белявский O.K., Селезнев И.А., Шампаров А.И. Страницы
истории предприятия // Научно-технический сборник «Гидроакустика». 2009. №9. С.
139-149.

К ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ АРКТИЧЕСКИХ ПЛАВАНИЙ
ПОДВОДНЫХ ЛОДОК В РАЙОНЕ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА
© В.И. Токарев
Вместо введения
Став морской столицей России, Санкт-Петербург в то же время развивался
как крупный научный и культурный центр. История его полна примерами
сотрудничества моряков и ученых. Такое сотрудничество приводило к
решению различных проблем военного, невоенного и, как сейчас принято говорить,
«двойного» назначения, решение которых имело большое значение для
освоения огромной территории страны, всестороннего ее изучения, а также освоения
прилегающих акваторий и экономических зон.
В этой связи нельзя обойти вниманием освоение Арктического бассейна
и проблему подледного плавания в высоких широтах Северного
Ледовитого океана. Подледное кораблевождение в Арктике как выдающееся
достижение XX в. было подготовлено всеми, кто потрудился на высоких широтах, кто
на различных замерзающих водных просторах изучал законы льдов, создавая
и развивая особую «ледовую науку».
Идея использования подводных лодок для покорения околополюсного
пространства Арктики имеет более чем 350-летнюю историю. Так, умерший
в 1672 г. знаменитый своими трудами по астрологии и математике английский
исследователь епископ Джон Уилкинс доказал возможность построения
«ковчега для плавания под водой» и то, что такой ковчег будет надежен во льдах
и большом холоде, которые делают полными опасности плавания вблизи
полюсов.
Из российских ученых первым, кто обратил внимание на огромные
возможности подводных лодок для обогащения науки, был Д.И. Менделеев. В 1901 г.
он лично разработал проект подводной лодки для плавания подо льдами
Арктики длиной 50 м и объемным водоизмещением 2100 м3. Д.И. Менделеев полагал,
что именно на подводной лодке «можно с уверенностью достигнуть Северного
полюса и проникнуть дней в десять от Мурманских берегов в Берингов пролив.
Я до того убежден в успехе попытки, что готов был бы приняться за дело, хотя
мне уже стукнуло 70 лет, и желал бы дожить до выполнения этой задачи,
представляющей интерес, захватывающей сразу и науку, и технику, и
промышленность, и торговлю».
101

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В декабре 1908 г. подводная лодка «Кефаль» под коман-дованием
лейтенанта В.А. Меркушева совершала подледное плавание в бухте Золотой Рог
во Владивостоке. Меркушев писал: «5 декабре 1908 года приказом начальника
Морских сил Тихого океана (контр-адмирала ИЛ. Ухтинского) для выяснения
вопросов', связанных со знанием плавания подводных лодок была назначена
подводная лодка „Кефаль" (типа „Протектор") в 150 т водоизмещением, с
негерметичным перископом „Оффичино Галилео", не убирающимся внутрь лодки».
Требовалось выяснить:
— насколько замерзает перископ, когда лодка, скрывшись совершенно
под водой, снова поднимает его над поверхностью, и не мешает ли это
ориентированию;
— возможно ли оттаять замерзающее стекло перископа, уйдя для этого под воду;
— какая температура в лодке во время хода под водой.
Забегая вперед, следует отметить, что на первые два вопроса были
получены утвердительные ответы; что касается третьего вопроса, то температура
внутри лодки держалась все время очень хорошо от +15 до +22 - С. Во время хода
под водой температура даже поднималась.
«5 11 часов 48 минут утра 19.12. 1908 года началось первое и единственное
во всем мире плавание подводной лодки под сплошным ледяным полем, хотя
небольшой в среднем толщины (3~ 15 см), но зато раскинувшимся по всему
видимому горизонту. „Кефаль" пробыла подо льдом 1 час 32 минуты, считая подъемы
до боевого положения, пройдено 4 мили». И далее: «При всплытии пробил
ледяное поле, подмяв лед на себя. Выйти наверх оказалось не так-то просто,
льдины придавили крышку люка боевой рубки, и, чтобы ее поднять, потребовались
усилия нескольких человек, наверх были посланы матросы, чтобы очистить
верхнюю палубу».
В 1921 г. С. Лейк (США) сконструировал специальную подводную лодку
водоизмещением 500 т, которая на глубине до 90 м могла проходить от
полыньи к полынье расстояние до 40 миль.
В дальнейшем опыты плавания на подводных лодках подо льдами
Северного Ледовитого океана связаны с именем Губерта Уилкинса и относятся к 1931 г.
Он был инициатором приобретения и автором проекта переоборудования
к плаванию в полярных условиях выведенной из состава ВМС США ПЛ 0-12,
которая в 1931 г. получила наименование «Наутилус». Переоборудование вела
судоподъемная фирма «Лайк и Дэнен Хауер». Совладелец фирмы и в прошлом
офицер флота Дэнен Хауер стал командиром «Наутилуса», научную
деятельность экспедиции возглавил Харальд Свердруп — норвежский исследователь
и ученый океанограф. В августе 1931 г. после 11 месяцев ремонта и
переоборудования корабль отправился в полярное плавание из порта Берген (Норвегия),
которое закончилось безрезультатно. Вот как об этом пишет Харальд Свердруп
в своей книге: «Во льды на подводной лодке» в 1934 г.: «Наутилусу» ни разу
не удалось нырнуть подо льды, но и вообще уйти на глубину даже на чистой
102

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
воде. Невероятными усилиями Дэнен Хауер сумел лишь на несколько минут
загнать под кромку льда нос многострадальной субмарины, при этом ее корма
поднялась, как свидетельствует Свердруп, «на воздух в знак негодующего
протеста против подобного обращения с ней». Никаких других попыток
погрузиться командир не предпринимал и не мог предпринять, ибо выяснилось, что
где-то на пути ко льдам «Наутилус» потерял горизонтальные рули.
Так и не достигнув Северного полюса, «Наутилус» вернулся в Берген, а
затем был отправлен на слом. Хотя, справедливости ради, следует отметить, что
ПЛ выполнила свою историческую миссию, достигнув широт, ранее не
доступных ни одному судну. Таковы факты.
Между тем версия, будто именно Уилкинс открыл мореплавателям
подводную и подледную Арктику, распространена очень широко. Так, БСЭ
определяет высокоширотное плавание, предпринятое Уилкинсом в 1931 г., как
полярную подводную экспедицию.
А.Ф. Лактионов в книге «Северный полюс» считает, что после этой
экспедиции опыты плавания на ПЛ подо льдами были возобновлены после Второй
мировой войны. Такое утверждение как бы закрепляет за Уилкинсом опыты
плавания на ПЛ подо льдами и подчеркивает, что почти на полтора десятилетия
он опередил всех остальных своими опытами. Так ли это? Известный
подводник, Герой Советского Союза вице-адмирал Г.И. Щедрин упоминает в своих
мемуарах об экспериментальных подледных плаваниях, правда, не в Арктике,
а на Дальнем Востоке. Ведь бухты, где базировались тогда ПЛ, замерзали на
несколько месяцев в году, а ледоколов не было. Поэтому часть лодок на всю зиму
выводилась за ледовую кромку, а остальные были в готовности к выходу в
океан по специально пробитым фарватерам или подо льдами. Благо, чистая вода
оказывалась сравнительно недалеко, в 15-25 милях.
В учениях по выводу ПЛ подо льдом в этот период на Тихом океане
принимали участие М-4 и М-6 (командиры Долгов и Мазин). 1938 г. ПЛ Д-3
«Красногвардеец» под командованием В.И. Ко-тельникова вместе с другими кораблями
идет к дрейфующей станции «Северный полюс-1», чтобы снять со льдины
экспедицию Папанина. Участник похода «Красногвардейца» флагманский
штурман бригады ПЛ Ф.В. Константинов вспоминает: «Когда Д-3 вышла в Датский
пролив, по курсу все чаще и чаще стали попадаться вначале отдельно
плавающие льдины, а затем довольно обширные ледяные массивы... Котельников
опасался, что путь Д-3 в любое время может преградить полоса крупнобитого
льда, в которой ходить будет небезопасно... Обход узкий, по длинной полосе льда
или поиск безопасного прохода уклонил бы лодку от заданного маршрута.
Наиболее выгодными вариантами в подобной обстановке было бы форсирование льда
в подводном положении. В данном случае лодка не подвергала бы себя никакой
опасности. Если перемычка небольшая и за нею просматривается чистая вода,
то опасность может быть только от встречи под водой с „сидящими льдинами ".
Что, в свою очередь, можно избежать на глубине 30-40 м. Заранее трудно было
103

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
предположить, какая перемычка встретится на путиД-3, поэтому нужно было
иметь хотя бы минимальный опыт форсирования подобных преград. Перемычка
из мелкобитого льда, к которой подошла ПЛ перед пробным погружением, имела
ширину примерно 5 кабельтовых, она показалась Котельникову „несложной для
форсирования". После тщательной дифферентовки, на глубине 50 м, Д-3 около
30 мин впервые плавала подо льдами Арктики. Откровенно скажу, что тогда
никто из нас не придал этому большого значения, никто не подумал о том, что
Д-3 ныряет под арктический лед впервые в истории мореплавания».
Так, в 1938 г. Котельников доказал, что лед для ПЛ не преграда. А очень
скоро после него советские подводники уже использовали ледяной покров
моря в тактических целях. Произошло это на Балтике во время военного
конфликта с Финляндией. Вот текст донесения командира Щ-324 капитана 3
ранга A.M. Коплева: «...при возвращении в базу 19.01. 1940 года форсировал Седра-
Кваркен. Идя курсом 180°, в 16 милях от маяка Меркет встретил сплошной лед
толщиной в 6~9 см... Чтобы не обнаружить пути форсирования лодками Квар-
кена и, с другой стороны, чтобы не подвергать лодку опасности налета авиации
противника, решил идти подо льдом...». Щ-324 ушла под ледяной покров и
только через 13 ч всплыла, «ломая лед толщиной 10, а местами 25 см». Есть все
основания полагать, что помощник командира Щ-324 старший лейтенант Г.И. Тар-
хишвили первым из моряков сделал обстоятельнейший анализ особенностей
подледного плавания, методов пробивания льдов корпусом лодки, подметив
при этом такие детали, разработав такие рекомендации, которые и теперь
представляют несомненный интерес. Тархишвили писал: «Получив положительную
плавучесть в объеме средней цистерны, лодка типа Щ без труда пробивает
снизу лед толщиной 10-12 см, причем никаких опасных кренов не возникает.
Соображения о потере остойчивости и возможности возникновения опасных кренов
под тяжестью льда такой толщины, по-моему, малоосновательны...».
Он советовал подводникам сквозь сплошной лед всплывать «...без хода,
чтобы не обломать арматуру мостика, когда лодка, застопорив моторы и перестав
управляться рулем, покажет этим, что инерция хода погасла, то следует
медленно, облегчая ее, на ровном киле всплывать, несколько перейдя вверх перископную
глубину. Приемом воды в уравнительную уменьшить инерцию всплытия,
коснуться выступающими вверх частями мостика нижней поверхности льда. Если
будет слышен сильный шум трения о лед и лодка получит стремление дифферента
на корму, то, как видно, инерция хода еще не погасла и всплывать, ломая лед, еще
рано. Если трение о нижнюю поверхность льда быстро прекратилось, то можно
всплывать, продувая среднюю цистерну... Никоим образом, не пользоваться
перископом. Ориентироваться по глубиномеру и шуму ломающегося льда...».
В этой связи интересно показать, как шли американские подводники к
разрешению проблемы безопасного всплытия во льду, правда, уже в эпоху
атомного подводного флота. Вот что пишет в своей книге «Подо льдом к полюсу»
бывший командир атомной ПЛ «Скейт» Джеймс Калверт: «...выручил Вильямур
104

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
Стефенсен. Однажды он показал... свою книгу „Гостеприимная Арктика",
открыл нужную страницу: — „Вот читайте!"...».
«Интересно было наблюдать, как лед толщиною 15-20 см, сначала
вспучивался над спинами китов, а потом лопался. Вслед за треском ломающегося льда
слышалось шумное дыхание кита и из воды поднимались фонтаны брызг... — Если
киты могут разрушать лед, почему же этого не может сделать „Скейт"? —
засмеялся Стефенсен».
В 1940 г. в одну из навигаций Северным Ледовитым океаном из Мурманска
на Дальний Восток прошла в подводном положении ПЛ Щ-423 под
командованием капитана 3 ранга И.И. Зайдулина. На Щ-423 был выполнен укрепленный
ледовый пояс легкого корпуса, установлены особой конструкции гребные винты
и горизонтальные рули, которые в документах именовались «ледовыми»,
конструкции А.И. Дубровина. Все это обеспечило преодоление 9-балльного льда.
В мае 1941 г. известный полярник В.Ю. Визе разработал проект
использования ПЛ в зимнее время для перевозки грузов между Мурманском и
дальневосточными портами, но этот план в связи с войной не был осуществлен.
Автору известны случаи использования немецких ПЛ в высоких широтах
сектора Арктики в период 1942-1943 гг., которые осуществляли действия
против берега и минные постановки.
«На Баренцовом море германские ПЛ обстреливали советские посты
наблюдения и связи, расположенные на удаленных участках побережья Новой Земли»
(Л.М. Еремеев, А.П. Шергин «Подводные лодки иностранных флотов во
Второй мировой войне», Воениздат, 1962 г.). Там же: о минных постановках в
проливах Маточкин Шар и Югорский Шар, устье р.Печора, губе Белушья — Новая
Земля, Обской губе, порту Диксон, порту Амдерма в период 1942-1943 гг. К
сожалению, подробности этих арктических походов неизвестны.
С 1946 по 1953 г. американцы накопили опыт подледного плавания ПЛ
и всплытия их из-подо льда.
1946 г. — подледное плавание совершает американская ПЛ «Этул».
Однако, пройдя всего около 5 кабельтовых, из-за поломки перископа она вынуждена
была прекратить плавание.
1947 г. — ПЛ «Берндрикс» прошла подо льдами шесть миль, от кромки
и обратно. На ней проверялся эхоледомер, позволяющий определить
расстояние от корпуса корабля до нижней поверхности льда.
1948 г. — испытания прибора были продолжены на ПЛ «Карп». Она
преодолела во льдах в подводном положении около 50 миль, совершив одно
непродолжительное погружение под лед.
1952 г. — ПЛ «Рэнддфиш», оборудованная эхоледомером, прошла более
20 миль подо льдами в течение 9 ч, поставив тем самым своеобразный рекорд
среди американских ПЛ с дизель-электрической установкой (ДЭПЛ). Однако
практика их использования с очевидностью показала, что ДЭПЛ не способны
к длительным подледным плаваниям.
105

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Новые возможности в арктических исследованиях появились после
вступления в состав военных флотов ПЛ с ядерными энергетическими
установками.
Особой оценки в освоении Арктики заслуживает деятельность экипажа
первой атомной подводной лодки (ПЛА) США «Наутилус».
19 января 1957 г. ПЛА «Наутилус» совместно с дизель-электрической ПЛ
«Триггер» отправилась к Северному полюсу через Гренландское море и 2
сентября подошла к кромке пакового льда. Там, погрузившись на 100 м, лодка
взяла курс на север, двигаясь со скоростью 10-15 уз. При всплытии в
полынье она повредила перископ и после подледного перехода продолжительностью
в 150 миль вынуждена была вернуться к кромке льда. Во время второй
попытки через Берингов пролив с выходом в Гренландское море «Наутилус» прошел
подо льдами около 1000 миль со средней скоростью в 20 уз, но из-за
неисправности гирокомпаса (отключение питания) и ненадежной работы магнитного
компаса ПЛ достигла лишь 87°с.ш.
В июле 1958 г. «Наутилус» предпринимает очередную попытку достичь
полюса из Тихого океана через Берингов пролив. Маршрут включал впадину
у мыса Барроу и глубоководную часть Арктического бассейна.
3 августа того же года ПЛ, не всплывая, прошла через Северный полюс,
а затем вышла в Гренландское море. Маршрут последнего плавания составил
1830 миль. Время пребывания подо льдом 96 ч.
Одновременно с «Наутилусом» предприняла поход в Арктику другая ПЛА,
«Скейт», достигшая полюса 11 августа 1958 г., но всплыть на поверхность
смогла только в 40 милях от него, не найдя ближе подходящей полыньи.
20 августа ПЛА вышла в свободную ото льдов воду, преодолев под
паковыми льдами за 254 ч 2405 миль, произведя 9 всплытий из подо льда и доказав, что
и современные атомные ПЛ могут всплывать в арктических льдах, взламывая
их укрепленным легким корпусом и ограждением рубки.
4 марта 1959 г. начался второй арктический поход «Скейт», длившийся
12 сут. Его результаты были еще более впечатляющими: за бортом осталось
3090 миль, ПЛ 10 раз всплывала на поверхность, проламывая рубкой лед
толщиной от 20 до 45 см.
17 марта 1959 г. «Скейт» достигла Северного полюса, где был установлен
американский флаг. Это доказывает, что ПЛ с ядерными энергетическими
установками могут действовать в Арктике и всплывать из подо льда в заранее
намеченном районе в любое время года.
Задачи, которые решались АПЛ, все усложнялись.
ПЛ «Сарго» в общей сложности с января по март 1960 г. находилась подо
льдами Северного Ледовитого океана 988 ч (41 сут 4 ч), пройдя расстояние
в 6003 мили и произведя 20 всплытий.
АПЛ «Си Дрэгон» совершила подледное плавание в проливе Перри с
проходом под айсбергом в море Баффина.
106

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
Летом 1962 г. отрабатывалась задача встречи и совместных действий двух
АПЛ подо льдами в Северном Ледовитом океане.
Итак, с начала 1960-х годов арктические походы американских ПЛА
(английских с середины 1970-х годов) стали систематическими; при этом
решались не только исследовательские задачи, но и отрабатывались действия
экипажей в различных экстремальных ситуациях подледного плавания.
Обеспечение первых подводных плаваний отечественных атомных
подводных лодок к Северному полюсу
Возникает естественный вопрос: почему наши атомные подводные лодки
не могут плавать в околополюсном районе?
Во-первых, спуск на воду первой атомной подводной лодки США
«Наутилус» состоялся в январе 1954 г. Через год она вышла на ходовые испытания.
Первая отечественная подводная лодка К-3 «Ленинский комсомол» была
спущена на воду в 1958 г., ходовые испытания проходили в 1959 г. Временной
интервал по созданию атомных подводных лодок между СССР и США
сохранялся и в дальнейшем.
Во-вторых, штатные навигационные комплексы не обеспечивали плавания
подводных лодок подо льдами в районе Северного полюса. Эта задача при их
создании и не ставилась. Так, в оперативно-тактических и
тактико-технических заданиях на проектирование первых отечественных атомных подводных
лодок было определено их использование только до параллели 75°с.ш.
В 1959 г. Гидрографическая служба (ГС) Военно-морского флота получила
от главнокомандующего ВМФ адмирала флота С.Г. Горшкова задание начать
подготовку к навигационно-гидрографическому обеспечению похода к
Северному полюсу одной из атомных подводных лодок (ПЛА) Северного флота.
В связи с этим было дано указание специалистам ГС ВМФ и промышленности
проанализировать особенности подледного плавания в высоких широтах
арктического бассейна и выработать рекомендации по дооборудованию
подводных лодок необходимыми навигационными приборами, картографическому
обеспечению, возможности развертывания навигационной гидроакустической
системы (НГС) у кромки льда и подготовки материалов по
гидрометеорологическому обеспечению похода.
Важность и необходимость этой работы хорошо видны из следующего.
До первого похода нашей ПЛА в район Арктического бассейна, несмотря
на большое число публикаций о плавании ПЛА США в районе Северного
полюса, многие важные для подводников данные не публиковались. Так, по
возвращению из похода к полюсу ПЛА США «Скейт» ее командир, Дж. Калверт,
отказался ответить на вопросы об условиях всплытия во льдах, заявив: «...я
не могу назвать толщину льда, которую мы пробиваем, так как и другие
государства желали бы получить эти сведения, стоящие нам времени и денег».
107

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Подготовка перечня дооборудования дополнительными техническими
средствами навигации и доработка приборов для использования в высоких широтах
были поручены Московскому и Ленинградскому научно-исследовательским
институтам — разработчикам навигационных комплексов. Научно-техническое
и организационное сопровождение за работами было поручено В.Д. Шандабы-
лову, В.Д. Теплову, А.П. Князеву, А.В. Фокину, В.А. Монтелли, А.Л.
Косареву, Н. И. Щукину. Институты промышленности достаточно быстро выполнили
проработку и подготовили предложения по необходимым доработкам на ПЛА.
Для дооборудования необходимыми средствами навигации и
подготовки похода подо льдами Арктики в районе полюса Северным флотом первой
была выделена подводная лодка «Ленинский комсомол», которая дооснаща-
лась гирокомпасами (ГК) типа «Маяк» с чувствительными элементами,
питающимися током частотой 500 Гц, что увеличивало их широтный диапазон,
и доработанным навигационным комплексом «Сила-Н627А» в составе двух
гироазимутов, двух гирокомпасов и приборов осреднения. В эти же годы
ленинградский НИИ-303 приступил к созданию первого отечественного все-
широтного НК «Сигма», в котором был использован принцип троирования
основных источников курсоуказания, т.е. трех ГК типа «Маяк» и трех
одинаковых гироазимутов, объединенных через дифференциальные согласующие
устройства (ДСУ).
Это позволило в два раза повысить точность курсоуказания и увеличить
надежность за счет возможности отключения неис-правного курсоуказателя.
Навигационный комплекс «Сигма» обеспечивал работу как в
географической, так и в квазигеографической системе координат и полностью исключал
какие-либо ограничения, накладываемые на маневрирование ПЛ, в том числе
при плавании подо льдами Арктики и на Северном полюсе. В 1962-1963 гг.
НК, установленный на ПЛ «Ленинский комсомол», а также НК «Сигма»,
установленный на АПЛ «К-181», прошли государственные испытания в реальных
условиях.
Основные трудности, которые требовалось преодолеть при навигационном
обеспечении плавания лодки в высоких широтах, были связаны с тем, что
отечественные системы курсоуказания, счисления и автоматической прокладки
того времени принципиально не обеспечивали уверенного плавания в
околополюсном районе в географической системе координат.
А.Ф. Ивков, СМ. Трахтман, Н.А. Федорин на основе довоенных работ
полярного капитана Е.С. Гернета предложили использовать для навигационной
прокладки в высоких широтах карты поперечной проекции Меркатора,
свойства которой в географическом широтном поясе 80-90° аналогичны свойствам
нормальной меркаторской проекции в широтах от 0 до 10°. За короткий срок
были составлены и изданы необходимые карты, выполнено дооборудование
ПЛА новейшими техническими средствами навигации, проведены испытания
этих средств.
108

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
Большую работу осуществляли специалисты навигационного
приборостроения промышленности и ВМФ: главный конструктор навигационных
комплексов В.И. Маслевский, его заместитель М.Д. Рих-терман, капитан 1 ранга
В.Д. Теплов, капитаны 2 ранга А.П. Князев, Л.К. Овчинников, капитан 3 ранга
В.А. Монтелли, инженер Р.В. Запатрин и многие другие.
В 1957-1961 гг. была разработана и испытана навигационная
гидроакустическая система (НГС), позволяющая определять ПЛ свое место в подводном
положении. Гидрографической службой Северного флота для обеспечения
похода были выделены суда, подготовлен личный состав, отработана служба
времени и организовано океанологическое обеспечение.
Серьезные задачи были поставлены перед Гидрометеорологической
обсерваторией Северного флота по подбору данных о гидрометеорологическом
режиме Арктического бассейна, положении кромки льда и его максимальной
осадке, положении полыней, айсбергов и районах их концентрации.
В результате анализа этих материалов были выбраны маршрут, глубина
погружения и скорость на переходе для безопасного плавания. Были
подготовлены карты ледовой обстановки и скорости распространения звука в слое 0-100 м
по юго-западному сектору Арктики.
На суда, выделенные для обеспечения работы НГС, были подготовлены
группы специалистов для гидрометеорологических наблюдений. Была
организована авиаразведка и разработана система размножения и передачи данных.
Задание на производство гидрометеонаблюдений было выдано также и на ПЛ,
отработан порядок получения текущей информации от вспомогательных судов
и кораблей флота, находящихся в море, а также от самолетов Главного
управления Северного морского пути и Мурманского управления
гидрометеослужбы. Кроме того, был организован прием дополнительных данных от канадских
арктических гидрометеостанций.
Для оказания помощи личному составу в обслуживании новых
технических средств на ПЛА и для грамотного выполнения рекомендаций по
использованию приборов курсоуказания и ведению навигационной
прокладки в высоких широтах при походе ПЛА «Ленинский комсомол» была
сформирована научная группа из представителей институтов
военно-морского флота и промышленности, в состав которой входили: капитан 2 ранга
А.В. Федотов (руководитель группы), В.И. Маслевский (главный
конструктор), капитан 3 ранга В.А. Монтелли, капитан-лейтенант Б.М. Шимкин,
инженеры Р.В. Запатрин, Л.В. Малиненко, А.С. Кузнецов, Н.П. Биденко,
Б.К. Лукин.
Поход проходил с И по 21 июля 1962 г.
17 июля в 6 ч 59 мин по московскому времени подводная лодка «Ленинский
комсомол» достигла Северного полюса. Глубина, измеренная с подводной
лодки, составила 4115 м, температура воды -2°С, толщина льда 4.5 м. Программы
похода и научной группы были выполнены полностью.
109

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Отмечая 40-летие этого уникального эксперимента, хочется сказать, что все
участники похода были награждены орденами и медалями СССР, а
разработчики навигационного оборудования удостоены Ленинской премии.
Лауреатами стали Г.Д. Блюмин, П.М. Дианов, А.Е. Елькин, А.И. Кочан, Г.М. Малышев,
В.И. Маслевский, М.А. Пахомов, Ю.Д. Рихтерман, С.Ф. Фармаковский, а
также капитаны 1 ранга В.Н. Дукальский и В. Д. Теп лов.
Итак, полюс был достигнут. Но К-3, как и 4 года тому назад «Наутилус»,
не всплывая, лишь прошла подо льдами через Северный полюс.
Решить задачу первого всплытия отечественной атомной подводной лодки
на Северном полюсе выпало на ПЛА К-181.
Вот как это было.
Приказано всплыть на Северном полюсе
Посвящаю первому экипажу К-181 1961-1964 гг.
Известно, что русские военные моряки не только несли боевую службу в
защиту Отечества, но и были участниками многочисленных географических
экспедиций, совершив при этом немало открытий, о чем свидетельствуют
русские фамилии и названия на всех широтах Мирового океана.
В наше уже послевоенное время эта традиция получила неожиданное
продолжение. 24 ноября 1998 г. Русское географическое общество провело
специальное заседание, посвященное 35-летию похода советской атомной подводной
лодки К-181 на Северный полюс с приглашением участников похода.
Следует подчеркнуть, что речь шла не о гидрографическом судне, которому по долгу
службы положено вести географический мониторинг, а о боевом корабле в
самом строгом смысле этого слова.
В исторической справке Краснознаменной флотилии подводных лодок
Северного флота по этому поводу говорится следующее: «25.09-04.10.1963 года.
Успешный поход и всплытие в географической точке Северный полюс ПЛ
«К-181». Руководитель похода — адмирал В.А. Касатонов, командующий
Северным флотом, командир ПЛ капитан 2 ранга Ю.А. Сысоев».
Формально поход был связан с необходимостью освоения Арктического
бассейна как вероятного театра военных действий. Американцы, создав на
несколько лет раньше нас свои атомные подводные лодки, с их помощью уже
интенсивно осваивали Арктику. Требовался адекватный ответ. Частью такого
ответа и был поход атомной подводной лодки К-181.
Плавание в высоких арктических широтах имеет целый ряд
особенностей и трудностей. Так, обычные навигационные приборы — гироскопические
и магнитные компасы — в непосредственной близости к полюсу оказываются
практически бесполезными из-за высокой погрешности в измерении
местоположения корабля (судна). Дело в том, что традиционный апериодический
маятниковый гирокомпас, удерживает меридиан благодаря воздействию угловой
110

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
скорости вращения Земли. Чем ближе к полюсу, тем меньше угловая скорость
и тем меньше сила удержания гирокомпаса.
Значительную часть Северного Ледовитого океана, до 60-70%, занимают
медленно дрейфующие многочисленные паковые льды, толщина которых
доходит до 3-4 м, а нижние части обрастают сталактитоподобными
образованиями до 26-28 м. В ледяных полях встречаются айсберги, сползающие с
ледников арктических островов, погруженная часть которых, достигая 150 м и более,
представляет еще большую опасность для плавания подо льдом. Однако
ледовое покрытие не сплошное, в нем встречаются обширные полыньи и разводья,
заполненные либо чистой водой, либо льдом небольшой, в несколько десятков
сантиметров, толщины. «Срок жизни» таких образований — от нескольких
часов до нескольких суток. Ими подводный корабль принципиально может
воспользоваться и в случае их обнаружения осуществить всплытие либо без помех
на чистой воде, либо продавив лед небольшой толщины за счет прочности
корпусных конструкций.
Подводная лодка К-181 (проект 627А), один из первенцев отечественного
атомного кораблестроения, спроектирована в середине 1950-х годов в
Ленинграде СПМБМ «Малахит», построена в Северодвинске на стапеле Севмашпред-
приятия в 1962 г. и имела следующие тактико-технические характеристики:
— водоизмещение 4000 т;
— длина 107 м;
— рабочая глубина 240 м;
— 8 торпедных аппаратов;
— двухвальная энергетическая установка (2 атомных реактора);
— скорость до 30 уз;
— экипаж 104 чел;
— автономность 60 сут.
В течение лета 1963 г. на «Севмашпредприятии» на лодке были
установлены:
— новый навигационный комплекс, позволяющий обеспечить
неограниченное плавание в любых арктических широтах;
— два комплекта акустических эхоледомеров, позволяющих в подводном
положении измерять расстояние от корпуса до льда и его толщину;
— подводная телевизионная аппаратура ближнего наблюдения за водной
поверхностью при всплытии во льдах;
— специальная гидроакустическая станция, принимающая и регистрирующая
взрывные сигналы подводной навигационной гидроакустической системы
(НГС).
Кроме того, было произведено подкрепление наружного корпуса в местах
его вероятного касания льдом при приледнении, смонтированы защитные
конструкции над аппаратурой, размещенной снаружи лодки, одна из которых
хорошо видна на снимке над обтекателем гидроакустической станции.
111

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В трюме центрального поста был оборудован дополнительный пост
наблюдения через перископ за ледовой обстановкой с глубины, превышающей
обычную перископную, не поднимая его за пределы верхнего среза ограждения
рубки. Обслуживал этот импровизированный пост старший помощник командира,
в то время капитан 2 ранга Виталий Дмитриевич Борисенко.
Несколько подробностей о навигационном комплексе. Основу его кроме трех
гирокомпасов составляли объединенные с ним три гироазимута. Схема
объединения позволяла переключать курсоуказание с одних на другие. При
маневрировании в высоких широтах, когда возникают существенные отклонения
гирокомпасов от меридиана, курсоуказание переключается на гироазимуты. После
окончания маневра и успокоения гирокомпасов гироазимуты согласуются с ними.
Принцип троирования основных источников курсоуказания позволил в два
раза повысить точность курсоуказания и увеличить надежность при
отключении неисправного курсоуказателя.
Навигационный комплекс, получивший название «Сигма» (главный
конструктор В.И. Маслевский), обеспечивал работу как в географической, так и в
квазигеографической системе координат и полностью исключал какие-либо
ограничения, накладываемые на маневрирование ПЛ, в том числе при
плавании подо льдами Арктики и на Северном полюсе.
План подготовки к походу включал тренировочное недельное плавание
корабля, осуществленное в сентябре 1963 г. Этот поход предусматривал выход
к кромке паковых льдов в районе архипелага Земля Франца Иосифа (81°N).
При этом отрабатывался весь комплекс действий экипажа в условиях Арктики:
в частности, по обслуживанию ядерной энергетической установки в условиях
забортной воды с температурой, близкой к нулю; предварительному поиску
полыньи с помощью перископа и эхоледомера; окончательному определению
размера и характера полыньи с помощью телевизионного комплекса и перископа;
всплытию в полынье без хода, при приледнении и продувании балластных
цистерн, в результате чего взламывался лед и лодка оказывалась в надводном
положении; выходу экипажа на лед.
Основные итоги и выводы по тренировочному походу свелись к
следующему: наличие и частота появления, особенно летом и осенью, «окон» в
ледовом покрове (разводья, трещины, полынья) позволяют ПЛ осуществить
всплытие на поверхность на любом участке подледного перехода в районе радиусом
5-10 миль от избранного места. Маневр всплытия ПЛ в надводное положение
в полыньях, разводьях, битом льду, сплошном ледяном покрове с
проламыванием льда ограждением рубки или, при необходимости, корпусом можно
разделить на 7 следующих этапов.
1. Поиск полыньи, разводья или площадки льда с допустимыми
характеристиками ледяного покрова (по толщине, сплоченности, торосистости) с
помощью средств освещения подводной обстановки при плавании ПЛ на
безопасной глубине погружения (около 50 м) при скорости 3-5 уз.
112

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
2. Выход в заданную точку всплытия, остановка ПЛ в точке всплытия.
3. Всплытие без хода с безопасной глубины до глубины приледнения
крышей ограждения выдвижных устройств в заданную точку приледнения
(полынью, разводье); при этом положение лодки относительно полыньи
контролируется зрительно по льду и струйке воздушных пузырьков, специально
выпускаемой через клапан продувания глубиномера центрального поста.
4. Приледнение, обеспечение кратковременной или длительной стоянки
в приледненном положении.
5. Всплытие в надводное положение путем проламывания льда
ограждением рубки за счет продувания выбранной цистерны главного балласта (ЦГБ)
для выхода на поверхность.
6. Окончательное всплытие в надводное положение путем
дальнейшего проламывания льда корпусом за счет продувания ЦГБ носовой и средней
групп. После выхода ограждения выдвижных устройств в атмосферу при
визуальном осмотре ледового поля в месте всплытия должно быть уделено особое
внимание состоянию поля в кормовом секторе.
7. Очистка палубы ото льда (в случае необходимости).
Время всплытия ПЛ с глубины 50 м до момента приледнения составляло
около 20 мин. Маневр всплытия в ледовых условиях может осуществляться
на ровный киль или с дифферентом на корму, последнее предпочтительнее, так
как позволяет предохранить винторулевой комплекс и концентрировать
усилия на лед для его проламывания носовой частью лодки за счет уменьшения
площади контакта со льдом ограждения рубки.
Основными техническими средствами поиска полыней и контроля
положения ПЛ в ней явились эхоледомер и перископ. Телевизионная аппаратура
использовалась как вспомогательное средство. Перископ, окуляр которого был
приподнят вровень с верхней кромкой ограждения рубки, в светлое время
суток давал четкую картину состояния льда на поверхности моря. На ходу ПЛ
впечатление такое, что над тобой проносятся облака. Одни — более темные, это
более толстый лед, другие — более светлые, это тонкий молодой лед либо
серебристо-зеленая поверхность — чистая вода.
К концу сентября подготовка к походу была полностью завершена,
загружены продукты и другие необходимые запасы. 25 сентября 1963 г., примерно
в 11 ч утра, с прибытием на борт командующего флотом подводная лодка
отшвартовалась от причала бухты Большая Лопатка в губе Западная Лица и
взяла курс на север, к полюсу.
Поход предусматривал решение двух больших задач: технической —
провести всесторонние испытания новейшего навигационного комплекса — и
военно-политической — достичь Северного полюса, всплыть максимально близко
к нему, водрузить государственный и Военно-морской флаг СССР, оставить
контейнер с памятной записью и тем самым продемонстрировать
возможности отечественного судостроения и Военно-морского флота. Параллельно
113

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
разрешалась вековая географическая задача — достижение Северного полюса.
Здесь необходимо отметить, что за год до нас, в 1962 г., поход к Северному
полюсу осуществила подводная лодка К-3, однако ее экипажу не удалось
произвести всплытие в районе полюса. Вот что об этом написано в книге командира
боевой части 5 К-3 Р.А. Тимофеева «К Северному полюсу на первой атомной»:
«Подводная лодка „Ленинский комсомол" (это открытое название было
присвоено К-3 сразу после завершения похода) 17 июля 1962 г. в 7 ч 16 мин прошла
подо льдами Арктики через Северный полюс Земли, толщина льда 4.5 м,
температура воды -2°С, измеренная с подводной лодки глубина составила 4 115 м.
После достижения полюса подводная лодка продолжала идти тем же 15-узло-
вым ходом еще около полутора часов. Затем развернулась на 180° и вторично
прошла через Северный полюс в 10.00». Опыт этого плавания сыграл большую
роль в подготовке и успехе похода К-181.
Вместе со штатным экипажем и руководителем похода командующим СФ
адмиралом В.А. Касатоновым на борту К-181 находились начальник
оперативного управления штаба СФ капитан 1 ранга Д.И. Шиндель, главный штурман
ВМФ капитан 1 ранга А.Н. Мотрохов, заместитель командующего флотилией
ПЛА по ЭМЧ капитан 1 ранга М.М. Будаев, заместитель командира ДиПЛ
капитан 2 ранга В.П. Рыков, представители прессы, НИИ и КБ, в том числе
главный конструктор испытываемой навигационной системы В.И. Маслевский,
всего вместе с экипажем 124 человека.
Следует также упомянуть внешнее обеспечение похода, которое включало
мощные навигационно-гидрографическую и аварийно-спасательную
составляющие. В частности, были развернуты гидрографические и
аварийно-спасательные суда, сопровождаемые ледоколом. До ухода под лед проводились
эксперименты с обеспечивающими судами по определению своего местоположения
с помощью подводной навигационной гидроакустической системы, любовно
называемой «шумелками», посредством взрывных и широкополосных
сигналов. Начиная с конца августа велась непрерывная разведка ледовой обстановки
в Арктике, в том числе и с помощью авиации.
Гидрометеорологической обсерваторией Северного флота были
подготовлены карты ледовой обстановки и скорости распространения звука в слое воды
от 0 до 100-метровой глубины по юго-западному сектору Арктики.
На случай непредвиденных обстоятельств ПЛ имела на борту четыре
боевые торпеды в торпедных аппаратах, приготовленных для взрыва на дистанции
с целью возможного подрыва льда и образования искусственной полыньи для
экстренного (аварийного) всплытия.
Курс к полюсу проходил между архипелагом Шпицберген слева и справа —
островами Новая Земля и Земля Франца-Иосифа. Техника в период похода
работала практически безотказно. Производились плановые всплытия на связь
вначале на чистой воде, затем во льдах, и 29 сентября 1963 г., около 6 ч утра
по московскому времени лодка осуществила всплытие, как потом показали
114

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
теодолитные измерения и данные, полученные от системы дальней
радионавигации (РНС) «Маршрут», в 4 кабельтовых от истинного географического
Северного полюса Земли. Счислимые координаты места, подтвержденные
впоследствии теодолитными и радионавигационными измерениями составили:
широта 89°59,6"N, долгота 42°32'0"Е.
На полюсе мы пробыли около 4.5 ч, почти все в свободное от вахты
время побывали на льду. Установили мачту с флагами ВМФ и СССР и оставили
у основания контейнер с памятным текстом, знаменующим событие.
Сфотографировались. Лед был ровный, слегка припорошенный падающим снегом,
толщина льда составляла 30-40 см. Погода была слабоветренная (ветер 4 балла),
с небольшим (-13°С) морозом, солнца не было, стояли предрассветные
сумерки, плавно переходящие в вечерние, поскольку в этих широтах наступала
полярная ночь. На ограждении рубки четко просматривался бортовой номер —
147, присвоенный кораблю в 1963 г. Пребывание на вершине земного шара
оставило незабываемое впечатление.
Коки приготовили праздничный обед. Настроение у всех было
приподнятое. Не покидало чувство, что ничего более существенного, чем этот выход
на лед, мы не сделаем за всю оставшуюся жизнь. Сколько отважных
путешественников мечтало достичь полюса! А нам, сотне людей экипажа подводной
лодки, судьба преподнесла чудесный подарок. Мы стояли на полюсе,
ощущали его, весь Земной шар в полном смысле слова был под нашими ногами.
Взрослые мужчины были бесконечно счастливы и радовались, как дети.
Обменявшись с землей радиограммами, лодка погрузилась и взяла курс на базу.
На обратном пути навигационный комплекс еще раз был подвергнут
всесторонним и придирчивым испытаниям, после чего прямо в море командующий
Северным флотом адмирал В.А. Касатонов подписал акт о сдаче в
эксплуатацию навигационного комплекса, который затем стал устанавливаться на целый
ряд отечественных подводных лодок. Поход продолжался 9 сут и 3 ч, пройдено
3464 мили за 219 ч, подо льдом 1800 миль за 107 ч. Ратный труд экипажа в этом
походе был высоко оценен государством. Два участника похода —
командующий Северным флотом Владимир Афанасьевич Касатонов и командир
корабля Юрий Александрович Сысоев — получили звание Героя Советского Союза.
Весь экипаж был награжден орденами и медалями. Здесь следует оговориться,
что слово «весь» стало соответствовать истине только после 25 ноября 1966 г.
Дело в том, что награждение экипажа проходило в два приема. Первый (Указ
от 18 февраля 1964 г.), когда была награждена лишь часть экипажа — 40
человек, второй, когда восторжествовала справедливость в отношении других
участников похода. (Указ от 25.11.1966 г.).
Трудно сейчас определенно назвать автора (авторов) этой дикости, в
результате чего в одном отсеке, на одном боевом посту за успешное выполнение
боевой работы одни получают награду, а другие нет. Понятно, что и
награжденные, и не удостоенные испытывали, как сейчас принято говорить, дискомфорт.
115

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Одних одолевала незаслуженная обида, другие переживали неловкость перед
товарищами. Надо отдать должное высоким человеческим качествам и тесной
сплоченности экипажа — ситуация не повлияла на выполнение заданий 1964 г.,
в числе которых была и первая в истории ВМФ боевая служба многоцелевой
АПЛ. На этот счет бытует следующая легенда.
Тогдашний министр обороны, Герой и командующий фронтом Великой
Отечественной войны маршал Родион Яковлевич Малиновский доложил о
походе Н.С. Хрущеву и предложил наградить подводников. Реакция Никиты
Сергеевича была неожиданно отрицательной. И связал он это с обстановкой
в стране. Был неурожай, случались перебои со снабжением населения хлебом.
Не время, дескать; руководство флотом оказалось на высоте при этом и
воспользовалось отработанной возможностью представлять к награде по итогам боевой
подготовки за год. Это было плановое мероприятие, для которого не
требовалось предварительного высокого разрешения. Так, в одном и том же экипаже
за одно и то же достижение одни были награждены за образцовое выполнение
заданий командования во время боевой подготовки, а другие за проявленное
мужество и героизм при выполнении специального задания Правительства.
Несколько слов о прикомандированных. Среди них особенно выделялись
Владимир Афанасьевич Касатонов и Даниил Ильич Шиндель. Прежде всего,
они совсем не походили на обычных в таких случаях высокопоставленных
пассажиров, внося в жизнь подводного корабля профессионализм, выдержку и
мудрость старших наставников, не теряя простоты обращения с экипажем. Время
стерло из памяти массу подробностей, но два эпизода, характеризующие
человеческие качества Касатонова, помню по сей день.
Понятно, что присутствие командующего флотом вносило определенную
напряженность в действия вахты центрального поста и, естественно, она
усиливалась, когда комфлота был не в духе. Причину такого настроения долго
не могли понять. Выручил В.И. Маслевский. Дело в том, что Касатонов любил
и умел играть в домино. Компанию ему составляли чаще всего сам Маслевский,
командир БЧ-5, заместитель командира. Иногда к ним присоединялся
кто-либо другой. Так вот, настроение комфлота определялось выигрышем или
проигрышем. Маслевский и сказал об этом командиру и механику: «Да ублажите вы
старика. Проиграйте ему лишний раз». Обстановка в ЦП стала управляемой.
Как говорится, и «большие» люди не лишены маленьких слабостей.
Второй эпизод произошел по возвращении в базу, когда Владимир
Афанасьевич на плавпирсе прощался с командованием корабля перед отбытием
в Североморск. Поблагодарив командира за службу, он в заключение говорит:
«Простите меня, старика, ради бога, если был к Вам излишне придирчив».
Осень 1963 г. была самой «урожайной» на арктические плавания
подводных лодок 1-го поколения. В течение сентября еще 2 ПЛ К-115 (командир
капитан 1 ранга И. Дубяга) и К-178 (командир капитан 1 ранга А.
Михайловский) с разрывом в 10 суток совершили подледный переход с Северного флота,
116

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
губа Западная Лица, на Тихоокеанский флот, п-ов Камчатка. Указом
Президиума Верховного Совета от 18 февраля 1964 г. «За образцовое выполнение
заданий командования и проявленное при этом мужество и отвагу» члены
экипажей были отмечены высокими правительственными наградами, а командирам
кораблей было присвоено звание Героя Советского Союза.
Военная судьба офицеров — участников похода на полюс в 1963 г. —
сложилась удачно, трое из них дослужились до адмиральских званий: командир
корабля, штурман Храмцов Виктор Михайлович и командир турбинной
группы Г.И. Фатигаров. Остальные офицеры закончили службу капитанами 1
ранга, полковниками, руководителями больших воинских коллективов. Все, кроме
командира 1 дивизиона Анатолия Ильича Губинского и командира 3 дивизиона
Александра Сергеевича Тарасенко, сегодня живы, хотя не у всех здоровье и
материальные трудности позволили быть на встрече 24 ноября 1998 г. в
Географическом обществе России. Непосредственные участники встречи-заседания
пережили волнующие и незабываемые минуты в стенах, откуда провожали и по
возвращении чествовали участников кругосветных и полярных плаваний, чьи
портреты смотрели на нас со стен исторического зала в переулке Гривцова, 10.
Автор этих строк и части фотографий 35 лет назад был оператором
атомной энергетической установки правого борта. Конечно, заслуга в успехе
похода принадлежит всему экипажу, однако хочется упомянуть еще раз две
ключевые фигуры этой ледовой эпопеи: штурмана Виктора Михайловича Храмцова,
ныне вице-адмирала, который фактически привел подводную лодку на
Северный полюс, и командира электромеханической боевой части Владимира
Ивановича Борисова, который обеспечил безаварийную работу техники и лично
осуществлял всплытие ПЛ в полыньях и приледнение, не повредив при этом
ни одной забортной конструкции. Так, ему принадлежит оригинальный прием
организации всплытия ПЛ в ледовой обстановке на поверхность. ПЛ заранее
дифферентуется более тяжелой. Дачей небольшого пузыря и воздуха в
среднюю группу ЦГБ придается кораблю необходимая скорость всплытия.
Снятием пузыря (открытием клапанов вентиляции) можно быстро остановить
поступательное движение ПЛ вверх. Последовательно дачей и снятием «пузырей»
легко обеспечиваются плавное, безударное о лед, всплытие ПЛ на поверхность
и приледнение.
В заключение хочется остановиться на судьбе ПЛ К-181, которую по всем
меркам можно назвать легендарной. Судите сами.
1963 г., сентябрь-октябрь. Испытание новейшего всеширотного
навигационного комплекса, благодаря которому удалось не только достичь Северного
полюса подо льдом, но и всплыть точно в его географической точке. Это достижение
вполне достойно книги рекордов Гиннесса, поскольку таким оригинальным
способом, с такой точностью расчетную точку Северного полюса никто не достигал.
18 февраля 1964 г., 25 ноября 1966 г. Награждение орденами и медалями
СССР участников похода к Северному полюсу.
117

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
1964 г. В период с 16 марта по 14 апреля впервые в истории ВМФ СССР
несет боевую службу в Северной Атлантике.
В 1966 г. под командованием капитана 1 ранга Владимира Борисова К-181
осуществила длительное слежение за ударным соединением США во главе
с авианосцем «Саратога», провожая его через всю Атлантику.
1968 г. В ознаменование 50-летия Советских вооруженных сил К-181
награждена орденом Боевого Красного Знамени.
В канун 1969 г., находясь на боевой службе в Средиземном море
(командир корабля капитан 2 ранга И. Соколов, старший на борту капитан 1 ранга
А.П. Михайловский), К-181 совершила первый в истории ВМФ заход атомной
ПЛ в иностранный порт Александрию, создав прецедент пребывания нашей
атомной ПЛ в иностранном порту.
В составе ВМФ К-181 находилась до 1987 г. Всего с момента постройки
корабля пройдено 185641 миля за 20773 ходовых часа. В 1991-1992 гг.
выполнены работы по подготовке к временному хранению на плаву. До 1996 г. ПЛ
находилась в пункте временного хранения.
Развитие подледного плавания в Арктике в последней трети XX в.
Из первых высокоширотных экспедиций атомных подводных лодок,
зарубежных и отечественных, с очевидностью следовало, что освоение
Арктического бассейна с их помощью предусматривало решение по меньшей мере
трех задач:
— военно-стратегических;
— исследовательских;
— экономических.
Имеющаяся у автора информация и объем доступных публикаций не
позволяют подробно и всесторонне осветить эту проблему и характер ее решения
в современных условиях. Однако даже неполное перечисление достигнутого
по указанным направлениям убедительно говорит, что сегодня трудно
переоценить роль подводных транспортных средств в изучении и освоении Арктики,
особенно в связи с общемировыми проблемами, такими как глобальное
потепление, нарастание мирового энергетического кризиса.
Итак, как уже отмечалось выше, с 1960 г. арктические походы зарубежных
ПЛА стали систематическими. С 1987 г. в ВМС США был даже введен
специальный знак отличия — бело-голубая нашивка «За службу в Арктике»,
которого удостаивались члены экипажей примерно 20 ПЛ (см. таблицу).
В целом более чем за 40 лет активной деятельности около 60 американских
ПЛА совершили в Арктику свыше 40 одиночных и групповых (в составе двух-
трех ПЛА) походов.
Опыт первых арктических плаваний отечественных подводных лодок в
начале 1960-х годов позволил решить проблему безопасного плавания во льдах,
118

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
разработать и освоить тактику подводного плавания, ориентирование подо
льдами и методику всплытия из подо льда. Это, в свою очередь, обеспечило
возможность планомерного участия подводных лодок в формировании
стратегической ракетно-ядерной подводной системы (1969). В декабре 1961 г.
подводная лодка К-33 (пр.658) первой совершила арктический поход для отработки
тактических приемов в подледных условиях со всплытием во льдах.
Подводная лодка К-3 (пр.627) «Ленинский комсомол» 5-20.07.62 г.
совершила подледный поход в Арктику, пройдя в подводном положении под
Северным полюсом 17.07.62 г.
К-181 (пр.627А) в период с 25.09 по 4.10.63 г. также совершила подледный
поход в Арктику, первой в истории отечественного флота всплыв 29.09.63 г.
на Северном полюсе.
Подводная лодка К-14 (пр.627) с 30 августа по 17 сентября 1966 г.
совершила подледный трансарктический межфлотский переход из губы Западная
Лица в бухту Крашенинникова (Камчатка), во время которого 19 раз
всплывала в районе Северного полюса для поиска дрейфующей станции СП-15 и
оказания медицинской помощи одному из членов экспедиции.
Подводная лодка К-42 с 20 августа по 5 сентября 1968 г. совершила
подледный трансарктический переход из губы Западная Лица в бухту
Крашенинникова и успешно всплыла у дрейфующей станции СП-16.
В 1968 г. переход с Севера на Тихий океан совершила К-55 (пр.658М)
капитана 2 ранга Ю.В. Перегудова (старший — капитан 1 ранга В.Г. Кичев). Это
был первый поход с ядерным оружием на борту подо льдами Арктики. Всего
до 1970 г. подо льдами Арктики на Тихий океан совершили переход восемь
ракетоносцев.
В 1971 г. ракетоносец К-411 (пр.667А) капитана 1 ранга С. Соболевского
(старший похода — контр-адмирал Г.Л. Неволин) совершил поход на
Северный полюс.
В 1972 г. подводная лодка К-425 (пр.667А) первой среди ракетных лодок
отечественного флота всплыла в районе Северного полюса и выполнила
ракетную стрельбу.
В 1980 г. ракетоносец К-233 (пр.667БДР) под командованием капитана
1 ранга Д.И. Новикова совершил арктический переход с Севера на Тихий
океан. Это был первый переход стратегического ракетоносца подо льдами
Арктики на Дальний Восток. В последующие годы такие походы совершили еще
шесть подводных лодок второго поколения.
Для набора статистических данных с точки зрения применения ракетного
оружия из арктических районов в 1982 г. был разработан замысел
рискованного перехода по периметру Северного Ледовитого океана в полярную ночь. Эту
сложную и опасную задачу выполнил ракетоносец К-211 (пр.667БДР) А.А. Бер-
зина (старший похода капитан 1 ранга В.М. Бусырев). Результаты похода
позволили в последующем решить другие задачи. В том же году ракетоносец
119

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
К-279 (пр.667Б) капитана 1 ранга В.А. Журавлева был введен в Белое море
для несения боевой службы подо льдами в течение всей зимы. В замкнутом
ледовом пространстве, откуда выхода практически не было, лодка находилась
164 суток, до начала таяния льдов весной. Ледоколом была проведена смена
экипажа, и боевую службу закончил экипаж капитана 1 ранга Ю.А. Голенкова.
В 1985-1986 гг. такую же службу повторил и ракетоносец ТК-12 (пр.941)
капитана 1 ранга Ю.М. Репина и экипаж капитана 1 ранга М.А. Лаптева. Эти
беспримерные плавания столь длительное время подо льдами, в закрытом от
выхода бассейне — убедительное свидетельство профессионального мастерства,
искусства и мужества наших подводников. С 1961 по 1995 г. только
ракетоносцы совершили 63 крупнейших похода подо льдами Арктики, в том числе ряд
походов со стрельбой ракетами из приполюсного района.
Подводная лодка К-92 (пр.667БД) летом 1982 г. впервые в мировой
практике произвела пуск двух МБР из-подо льда в районе Северного полюса,
предварительно подорвав лед боевыми торпедами.
Подводная лодка К-255 (пр.671РТМ) в сентябре 1982 г. в процессе перехода
из бухты Крашенинникова
(Камчатка) в бухту Западная Лица (Кольский
полуостров) прошла подо льдом
Северного Ледовитого океана в пролив
Мак-Клур Канадского архипелага.
В декабре 1983 г. подводная
лодка К-433 (пр.667БД) осуществила
переход из бухты Кольского залива
на Камчатку. При этом К-433
впервые в отечественной практике обошла
вокруг Северного полюса и на
выходе из Арктики в условиях полярной
зимы форсировала мелководное
Чукотское море.
Подводная лодка К-279 (пр.667Б)
в 1984 г. во время несения боевой
службы в море Баффина на
глубине 197 м, на скорости 7 уз
столкнулась с айсбергом и с дифферентом 45°
на нос провалилась на глубину 287 м.
Ни один из навигационно-гидрогра-
фических справочников мира не
содержал данных о заглублении самых
крупных айсбергов более 160 м.
Подводная лодка К-308 (пр.670)
осенью 1985 г. перешла подо льдами
Походы ПЛ ВМФ в Арктическом бассейне
с 1963 по 1998 г.
Тактический номер ПЛ,
номер проекта
К-115,627
К-178,658
К-14,627А
К-65,658
К-429, 670
К-320, 670
К-43, 670
К-223, 667БД
К-566, 667БДР
К-180,667БД
К-143,670
К-433, 667 БД
К-325, 670
К-25, 670
К-308, 670
К-313, 670
К-302, 670
К-441,667БД
К-449, 667 БД
К-132,949А
К-173,949А
К-456, 949А
К-526, 949А
Время перехода
Сентябрь 1963
Сентябрь 1963
30.08.68-17.09.68
25.06.68-06.09.68
Весна 1977
Сентябрь 1979
Осень 1980
Ноябрь 1980
Август 1981
Сентябрь 1982
Осень 1983
Декабрь 1983
Осень 1984
Осень 1984
Осень 1985
Сентябрь 1986
Август-сентябрь 1988
Декабрь 1988
Декабрь 1988
30.08.90-27.09.90
18.08.91-12.09.91
Август-сентябрь 1993
Сентябрь 1998
120

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
Арктики из Мотовского залива в бухту Крашенинникова без всплытия в
Чукотском море, впервые в отечественном мореплавании имея глубину на
переходе 29 м.
В конце 1985 г. подводная лодка К-524 прошла из Северного
Ледовитого океана в Атлантику в подводном положении через узкие проливы между
Гренландией и островами Канадского архипелага и вошла в море Баффина.
Поход продолжался 80 сут, из которых 54 сут лодка находилась на глубинах
около 150 м.
В сентябре 1986 г. подводный ракетоносец К-313 совершил переход из
бухты Западная Лица в бухту Крашенинникова без всплытия в Чукотском море,
форсируя его на глубине 29 м.
Подводная лодка К-51 в июле 1987 г. впервые для РПК СН проекта
667БДРМ совершила Арктический поход со всплытием в районе Северного
полюса.
Примером, призванным подчеркнуть смелость в освоения Арктического
бассейна отечественными подводными лодками, являются их групповые
(совместные) походы.
Первый такой поход в истории военно-морского флота совершили
подводные лодки К-115 и К-178 в сентябре 1963 г., перейдя подо льдом из бухты
Западная Лица в бухту Крашенинникова. При этом К-178 предпринимала
попытки всплытия у СП-10, СП-12. Однако, несмотря на наличие
гидроакустической связи со станциями, всплыть в районе их расположения и выйти на
визуальный контакт с полярниками не удалось. В августе 1981 г. подводная лодка
К-517 (пр.671ПТ) в районе Северного Ледовитого океана обеспечила переход
подводного ракетоносца К-506 (пр.667БДР) на Тихий океан в районе
Северного полюса. Осенью 1984 г. подводные лодки К-325 и К-87 (пр.670) совершили
совместный переход из бухты Западная Лица в бухту Крашенинникова на п-ов
Камчатка.
Подводные лодки К-173 (пр.949А) «Красноярск» и К-442 «Челябинск»
того же проекта с 18.08. по 12.09.91 г. совместно прошли подо льдом Арктики
из бухты Западная Лица в бухту Крашенинникова.
Подводная лодка К-18 (пр.667БДРМ) совершила арктический поход
со всплытием в районе Северного полюса. Поход обеспечивала подводная
лодка К-144 (пр.671РТМК) «Даниил Московский». Тот же атомоход 25.08.95 г.
обеспечивал стрельбы подводного ракетоносца ТК-20 (пр.941) в районе
Северного полюса. В сентябре 1995 г. эта ПЛ доставила Ют продовольствия в
поселок Хасаравей на побережье Карского моря.
В заключение обзора арктических плаваний атомных подводных лодок
ВМФ СССР и РФ следует отметить, что основная их часть была связана с
передислокацией кораблей между флотами Северным и Тихоокеанским.
Автору известен только один случай перехода АПЛ с Тихого океана на
Северный флот. Это К-218 (пр.671РТМ) в апреле 1984 г.
121

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В 1996 г., в предверии 300-летия отечественного флота многоцелевая
атомная подводная лодка Б-414 всплыла в пяти милях от Северного полюса. Ближе,
как показывали приборы ледовой разведки, полыньи не было. Всего на пути
к полюсу атомоход всплывал четырнадцать раз: девять всплытий в полыньях
(разных конфигураций), пять в разводьях. Подводники, как и 33 года назад
экипаж К-181, водрузили над Северным полюсом государственный и
военно-морской флаг. Командир подводной лодки — капитан 1 ранга М. Кузьмин
(старший на борту — вице-адмирал А. Шевченко).
Мастерство и мужество выпускников военно-морских училищ и Академии
Санкт-Петербурга — «ледовых капитанов», а к ним мы по праву относим
кроме выше названных адмиралов В.П. Агафонова, А.А. Берзина, Л.А. Матушкина,
В.М. Бусырева, В.Г. Кичева, А.П. Михайловского, Ю.А. Сукачева, В.Н. Черна-
вина, Ю.А. Федорова, Р.А. Голосова, Е.А. Томко и других — обеспечили
решение военно-политической задачи огромной важности: освоение Арктического
стратегического района, прикрывающего нашу страну с Севера. Все это стало
возможно благодаря талантам и самоотверженному труду наших выдающихся
ученых и конструкторов академиков СП. Королева, Н.Н. Исанина, И.Д.
Спасского, В.П. Макеева, С.Н. Ковалева, В.Г. Пешехонова и др. Они не только
создавали оружие и подводные лодки, но и помогали экипажам в освоении
новейшей морской техники.
Что касается арктических исследований с использованием атомных
подводных лодок, то существенным опытом последних, по имеющимся у автора
сведениям, обладают только США. Несомненно, этот опыт полезен и для
России — исследовательские задачи интернациональны. Поэтому есть смысл
коротко осветить его в этом разделе.
В современном мире с изменившейся геополитической обстановкой,
продвижением НАТО на Восток ведущие страны НАТО, и прежде всего США,
заметно активизировали усилия по наращиванию своего политического,
военного и экономического присутствия в российском секторе Арктики. При этом
основной упор делается на создании и расширении полномочий различных
международных арктических организаций и комитетов, проведении
всесторонних фундаментальных и военно-прикладных исследований, расширении
изучаемых районов, и прежде всего за счет исключительной экономической
зоны России.
Исследовательская деятельность в Арктике именно по программе
«двойного» назначения получила в 1990-х годах новый импульс. 1994 г. отмечен
принятием Меморандума между подводными силами ВМС США и
научными учреждениями страны о проведении серии подводных арктических
экспедиций по программе SCICEX (Scientific Ice Expeditions), что ознаменовало
собой начало качественно нового этапа в их сотрудничестве. Кроме
командования подводных сил ВМС США Меморандум подписали:
Научно-исследовательское управление ВМФ, Национальный научный фонд, Национальное
122

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
управление по океанографии и атмосферным явлениям и Управление
геологических изысканий США. В рамках программ часть ПЛА типа «Стерджен»,
выводящихся из боевого состава ВМС, были дооборудованы специальной
аппаратурой, а ПЛА «Кавелла» Ю», «Поги», «Арчерфиш», «Хокбилл»
дважды (в период с 1995 по 1999 г.) совершили серию походов в арктические
районы для мониторинга окружающей среды. В ходе этих экспедиций
американские лодки десятки раз всплывали вблизи Северного полюса и в
прилегающих ледовых районах, проводя в сложных условиях почти до полутора
месяцев.
По мнению американских специалистов, пятилетняя программа научных
исследований в основном была выполнена. Подводя ее итоги, адмирал Эллис —
один из руководителей управления океанографии ВМС США — заявил, что
арктические «рабочие лошадки» (ПЛА типа «Стерджен») показали
принципиальную возможность совмещения задач боевой службы и научных
исследований в Арктическом бассейне.
В ходе программы SCICEX американские специалисты провели обширные
геологические исследования в основном предположительно в российском
секторе Арктики. Их целью являлось определение естественных границ
континентального шельфа США и России. Геологические исследования на подводных
хребтах Ломоносова и Менделеева могли быть интерпретированы
американцами таким образом, что эти хребты не являются естественными компонентами
материковой окраины. В данном случае России сложнее претендовать на
внешнюю границу шельфа в восточной части сектора российских полярных
владений вплоть до Северного полюса.
Особенностью программы SCICEX является как проведение «точечных»
(по маршруту перехода) исследований плотности и толщины льда, так и сбор
необходимых данных для определения динамики изменения
пространственных характеристик ледовых полей Арктики. Результаты этих исследований
представляют особый интерес для многоцелевых ПЛА — носителей
крылатых ракет (КР) «Томагавк», что позволит им в случае необходимости,
достигать высокой степени готовности к использованию КР по береговым объектам
в сложных ледовых условиях.
Показательно, что в исследованиях Арктики американцами принимают
участие 12 федеральных министерств и ведомств (в том числе министерства
обороны, внутренних дел, транспорта, энергетики, здравоохранения,
социальных служб, а также госдепартамент, национальный научный фонд,
национальные управления по охране окружающей среды, по океанологии и атмосфере,
НАСА и др.), около 30 университетов, научных учреждений, отделений групп
национального исследовательского совета, частного сектора общественных
организаций, представляющих интересы коренных жите-лей. В пятилетний план
обычно включаются до 75 научно-исследовательских программ и полевых
экспедиций.
123

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
К 1994 г. в США была создана «Национальная арктическая
информационная сеть», объединившая все специализированные центры страны, имеющие
базу данных по Арктике.
Научно-исследовательские работы в Арктике в соответствии со
среднесрочными планами США ведутся в рамках таких долгосрочных программ,
как «Верхняя атмосфера», «Атмосфера», «Океанография», «Гидрология льда
и снега», «Арктическая медицина» и др. О важности арктических
исследований говорит также тот факт, что они «курируются» представителями
администрации президента США. В этой связи нельзя не вспомнить, что
вице-президент США А. Гор совершил в 1993 г. поход в Арктику на ПЛА «Парго».
Подводя итог, можно сказать, что главная цель всех исследований США
в этом регионе — получение полных фундаментальных и прикладных данных,
обеспечивающих укрепление национальной безопасности, а также
рациональное использование и развитие арктических районов страны при минимальном
ущербе окружающей среде.
Таким образом, нельзя не отметить, что Арктический бассейн будет и
дальше играть важную роль в системе безопасности России, интересы которой
могут быть эффективно защищены не только при наличии там необходимой
группировки ВС РФ, включая Северный флот, но и участии в обеспечении
безопасности всего потенциала государства, в том числе и научного.
С апреля 2003 по март 2004 г. в Арктике функционировала дрейфующая
полярная станция Северный полюс-СП-32. Со времени закрытия последней
советской станции СП-31 (25.07.1991 г.) прошло 23 года. За это время, по мнению
специалистов Арктического и Антарктического института Росгидромета, в
Северном Ледовитом океане произошли значительные изменения, которые
можно проследить только при непосредственном наблюдении. Вот почему об
арктических походах отечественных АПЛ и их вахтенные журналы представляют
несомненный интерес для ретроспективного мониторинга окружающей среды
за 23-летний период. С появлением дрейфующих полярных станций
организация их совместного использования с АПЛ в сборе информации об
Арктическом бассейне несомненно обогатит исследовательские возможности
прогнозов погоды, уточнение условий навигации, повысит точность оценок объема
природных ресурсов на арктическом шельфе.
Примером решения экономических задач в условиях Арктики с
использованием подводных транспортных средств, в том числе и подводных лодок,
служит проработка выполнения в 1993 г. специалистами ЦНИИТЭ нефтехимии
и СПМБ «Малахит» по подводной транспортировке нефтепродуктов в районы
Крайнего Севера.
В XXI в. ожидается интенсивное развитие Северных регионов страны, где
сосредоточено до 80-90 % минеральных ресурсов и стратегического сырья.
Освоение Сибири, Северо-Востока и Крайнего Севера России во многом
сдерживается энергетикой и транспортом. Кроме того, районы Крайнего Севера
124

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
России постоянно испытывают значительный дефицит в горюче-смазочных
материалах.
На многих участках Северного морского пути мощное ледовое покрытие
препятствует навигации более семи месяцев, а в период навигации
проводка судов требует надежного и дорогостоящего ледокольного сопровождения
по всей линии трассы. Поэтому применение надводных танкеров в
арктических широтах даже в период навигации, с одной стороны, обладает
повышенным аварийным риском, а с другой — не может обеспечить регулярность
поставок нефтепродуктов.
Таким образом, значительная отдаленность, разбросанность пунктов
использования нефтепродуктов, отсутствие устойчивой инфраструктуры
снабжения, достаточно большие объемы перевозок для условий Севера, крайне
неблагоприятные климатические условия требуют новых технологических
решений проблемы снабжения нефтепродуктами Крайнего Севера России. Цель
данной работы состоит в предварительном анализе технических решений,
которые обеспечат круглогодичную транспортировку сюда нефтепродуктов по
акватории Северного Ледовитого океана на базе подводных средств, включая
выводимые из состава ВМФ подводные лодки.
Предпосылками для принципиально нового технологического решения
сформулированной задачи являются экономическая и социальная
необходимость конверсии оборонной промышленности, а также реальность
масштабного сокращения стратегических вооружений. За период 1992-1999 гг.
предполагалось вывести из состава ВМФ до 100 подводных лодок, обладавших
спецификационными ресурсными характеристиками. Поэтому существуют
две принципиальные возможности: первая — переоборудование списываемых
подводных лодок в подводные танкеры, вторая — создание
специализированных подводных танкеров на высвобождающихся оборонных
кораблестроительных заводах России.
Для транспортировки нефтепродуктов в районы Крайнего Севера
предлагается использовать подводные транспортные суда, оснащенные атомной
энергетической установкой, которые могли бы обеспечить регулярную и
круглогодичную навигацию, независимо от погодных и ледовых условий, без
ледокольного обеспечения за счет возможности их движения подо льдом. Создание
таких подводных транспортных судов — подводных танкеров — может
развиваться по двум направлениям: первое — переоборудование выводимых из
состава ВМФ ПЛ в подводные танкеры, второе — создание специально
спроектированных, приспособленных для арктических условий подводных танкеров.
В настоящее время в ВМФ имеется несколько десятков ПЛ, которые
подлежат досрочному выводу из его состава в течение ближайших лет, остаточный
срок службы которых составляет 5-10 лет. В проектных проработках по
переоборудованию в качестве базовых рассматривались ПЛ типа «Виктор-1», «Вик-
тор-2», «Виктор-3».
125

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Переоборудование ПЛ ВМФ в подводные транспортные средства следует
рассматривать как вынужденное решение, обусловленное сложившейся в
стране экономической ситуацией и конверсионными процессами.
ПЛ ВМФ создаются с целью решения боевых задач, для обеспечения
которых на ПЛ установлены технические и радиоэлектронные средства с
характеристиками явно избыточными, чем те, которые требуются для
транспортировки грузов. С другой стороны, боевые ПЛ не удовлетворяют требованиям
по экологии, безопасности, санитарно-медицинским нормам, предъявляемым
к морским судам со стороны наблюдающих ведомств (Регистр и пр.) и
международных соглашений. Поэтому порядок эксплуатации переоборудованных
в транспортные средства ПЛ ВМФ подлежит дальнейшей проработке.
Учитывая эти факторы, в перспективе следует ориентироваться на
создание подводных танкеров специальной постройки, технический облик которых
должен определяться с учетом специфических для арктических морей условий
эксплуатации и требований Регистра.
Тем не менее в конкретных условиях использование переоборудованных
ПЛ ВМФ может оказаться оправданным на ближайшую перспективу. В
проектных проработках рассмотрены три варианта переоборудования:
— с пристыковкой побортно двух грузоналивных блоков;
— с врезкой в корпус грузоналивных отсеков;
— с врезкой в корпус грузоналивных отсеков и пристыковкой побортно двух
грузоналивных блоков.
Наиболее полно требованиям по безопасности и экологии, которые
предъявляются к гражданским судам, по ресурсу оборудования и качеству,
необходимым для плавания в стесненных подледных и ледовых условиях, могут
отвечать только специально спроектированные подводные танкеры для доставки
нефтепродуктов в прибрежные районы Крайнего Севера.
В проектных проработках рассмотрены два варианта подводных
танкеров грузоподъемностью 9000 и 30 000 т: грузоподъемность этого
танкера (9000 т) принята максимальной исходя из ограничения длины до 170 м
по условиям одного из вариантов технологии постройки на ПО «Севма-
шпредприятие» и ограничения осадки до 10 м. Предлагаемый вариант
состоит из четырех прочных корпусов, конструктивно связанных между собой
и имеющих переходы. В поперечном сечении подводный танкер имеет
клиновидную форму, образуемую тремя прочными корпусами и
конструкциями легкого корпуса. Такая форма корпуса создает возможность разрушать
ледяной покров за счет давления снизу вверх при сосредоточении силы
положительной плавучести корпуса на меньшей площади соприкосновения
со льдом. При этом судно могло бы двигаться на прибрежном мелководном
участке трассы в режиме ледокола и тем самым наиболее близко подходить
к местам доставки нефтепродуктов. Выполненная работа позволила сделать
следующие выводы:
126

К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе Северного полюса
— на основе анализа существующих условий, связанных с завозом
нефтепродуктов в районы Крайнего Севера, определена принципиальная
возможность обеспечения круглогодичной регулярной транспортировки
нефтепродуктов с использованием подводных транспортных средств, включая
переоборудованные ПЛ, выведенные из состава ВМФ, и новые
специализированные подводные танкеры;
— намечены наиболее благоприятные участки арктического побережья с
точки зрения удаления от берега мест разгрузки нефтепродуктов и установки
подводных топливных терминалов от 5 до 60 км, а также проработан их
технический облик;
— в результате проектных проработок определен технический облик
подводных танкеров на основе переоборудования подводных лодок, выведенных
из состава ВМФ, грузоподъемностью 2000-11000 т и подводных танкеров
специальной постройки грузо-подъемностью 9000-30 000 т;
— себестоимость перевозки 1 т нефтепродуктов в зависимости от
направления транспортировки и варианта технической реализации может быть
в 1.5-4 раза меньше, чем при использовании надводных танкеров с
ледоколами обеспечения.
Литература
1. Подводный флот. СПб.: Галея принт, 1997. № 1.
2. Михайловский АЛ. Вертикальное всплытие. Записки подводника. СПб.: Наука, 1991.
3. Тимофеев РА. К Северному полюсу на первой атомной. СПб.: СПМБ «Малахит»,
1995.
4. Федотов А.В. Навигационно-гидрографическое обеспечение первого подледного
плавания атомной подводной лодки к Северному полюсу // Записки по
гидрографии. СПб.: ГУНИО МО, 1993. №230.
5. Федотов А.В. Из истории создания первых отечественных навигационных
комплексов // Записки по гидрографии. СПб.: ГУНИО МО, 1997. №240.
6. Федотов А.В. 35 лет первому походу советской атомной подводной лодки к
Северному полюсу // Там же. № 241.
7. Справочные материалы. Атомные подводные лодки. Первое поколение, СПб.:
1 ЦНИИ МО РФ, СКБМ «Рубин», 1996.
8. Виноградов В.П., Кутейщиков А.В. и др. Подводная транспортировка нефтепродуктов
в районы Крайнего Севера. М.: ЦНИИТЭ нефтехим, 1993.
9. Данилин В. Что нужно американским ПЛА в Арктике // Морской сборник. 2000. № 2.
10. Васильев С. С ним было не страшно. Так говорили о своем командире моряки после
похода на Северный полюс // Красная звезда. 19.03.2002.
11. Токарев В.И. Приказано всплыть на Северном полюсе // «Тайфун»
Военно-технический альманах. СПб. 2002. №4.
12. Кошкин Д. Лед тронулся. Россияне возвращаются на Северный полюс // Версия.
№12. 31.03.-06.04.2003 г.
13. Апальков Ю. Корабли ВМФ. Т.1, ч.1. СПб.: Галея Принт, 2002.
127

Поиск ЗАТОНУВШИХ ПОДВОДНЫХ ОБЪЕКТОВ
© Б.Д. Сахаров
Историю создания и применения отечественных средств поиска
подводных лодок и других затонувших объектов в послевоенный период можно
условно разделить на несколько этапов:
— с момента окончания Второй мировой войны в 1945 г. до января 1961 г., когда
произошла крупная авария с гибелью дизельной ПЛ С-80 на Северном
флоте (были применены средства поиска с ограниченными возможностями);
— с 1961 по 1975 г., когда погибшую в 1968 г. дизельную ПЛ Тихоокеанского
флота проекта 629 с тремя баллистическими ракетами корабли ВМФ США
обнаружили и подняли с глубины более 5000 м в центральной части Тихого
океана;
— с 1975 г. по настоящее время продолжающиеся аварии подводных лодок,
важных образцов оружия и военной техники приводят к необходимости
совершенствования средств поиска, обследования и подъема с больших
глубин.
Примерно в те же периоды происходили крупные аварии и гибель
подводных лодок за рубежом в ВМФ США, Англии, Франции, Германии и других
стран Запада, потери образцов оружия, летательных и даже космических
аппаратов, предметов военной техники. Поиск ряда этих объектов проводился
в различных районах Мирового океана.
Создание новых, более совершенных средств поиска стимулировалось
крупными авариями на море как в нашей стране, так и за рубежом. Наиболее
важными и серьезными потерями является гибель подводных лодок,
образцов ядерного оружия и его носителей — ракет, самолетов. Такие аварии
могут привести к радиоактивному заражению значительных акваторий океанов
и морей.
С целью своевременного оказания помощи терпящим бедствие экипажам
аварийных лодок и надводных кораблей, судов, летательных аппаратов, а
также выяснения причин возникновения аварий и гибели проводится экстренный
или плановый поиск с использованием средств оповещения, связи,
обнаружения и обследования под водой.
128

Поиск затонувших подводных объектов
Способность личного состава выживать в отсеках аварийных ПЛ
исчисляется несколькими сутками, иногда часами — в зависимости от степени
повреждений, температуры воды, насыщения отсеков вредными газами и состояния
систем жизнеобеспечения. Поэтому продолжительность
поисково-спасательных работ прежде всего должна исходить из этих критериев. Время прибытия
сил поиска к месту аварии, развертывания и проведения самого поиска и
спасательных мероприятий должно быть строго нормировано.
Особое значение имеют удаленность района поиска от баз, глубина места
и точность навигационного обеспечения. Не менее важными являются знания
гидрометеоусловий, рельефа дна, направления и скорости подводных течений,
гидрологической обстановки, вероятности наличия ложных целей в районе.
После определения размеров района поиска, эффективности поисковых сил
и средств, состава и последовательности их оптимального применения
рассчитывается время, необходимое для полного покрытия района с заданной
вероятностью обнаружения искомого объекта.
В случаях, когда становится известно о гибели личного состава, экстренный
поиск переходит в так называемый плановый, при котором основным
фактором является не длительность поиска, а экономическая целесообразность
достижения цели.
Состояние сил и средств поиска затонувших объектов ВМФ
в период 1945-1961 гг.
Поиск затонувших или лежащих на грунте объектов является не менее
сложной задачей, чем, например, поиск идущих в подводном положении
подводных лодок вероятного противника. Особенность обнаружения объектов
на дне гидроакустикой зависит от маскирующего влияния неровностей грунта,
отражательной способности объекта, условий распространения звука в
реальной гидрологической обстановке и других причин.
В послевоенные годы основным методом и средством поиска затонувшего
судна, корабля, подводной лодки оказывался механический способ применения
трала и металлоискателя «на зацеп». Металлические тросы и цепи крепились
к поперечному тросу и буксировались по дну двумя кораблями-тральщиками.
При механическом контакте с объектом натяжение, измеряемое
динамометром, увеличивалось, и место зацепа обозначалось тральной вехой,
сбрасываемой с одного из кораблей-буксировщиков. Позднее стали применяться парные
донно-сетевые тралы ПДСТ-1, у которых вместо тросов и цепей
использовалась крупноячеистая сеть. В верхней части сети крепились легкие буйки,
обозначавшие на поверхности сам трал. Постановка и выборка таких тралов
занимали много времени, ограничивались волнением моря до 3-4 бал.
Широко использовался металлоискатель, представлявший собой
вытравленные с кормы судна (водолазного или спасательного) два кабеля с оголенны-
129

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
ми концами. От судового генератора постоянного тока по кабелям подавалось
напряжение. Один из концов кабеля опускался за борт, другой полз по
грунту. При металлическом контакте с корпусом затонувшего судна сопротивление
в цепи резко уменьшалось, раздавался сигнал-звонок, загоралась сигнальная
лампа. Место контакта обозначалось вехой, судно стопорило двигатель,
ставилось на якорь, после чего спускался водолаз для осмотра объекта,
классификации контакта. Такой поиск был неэффективен, занимал значительное время
и был ограничен по глубине 60-100 м.
При поиске затонувших объектов применялись гидролокационные
станции (ГЛС) обнаружения якорных и донных мин типа МГ-69, МГ-79,
установленные на тральщиках. Следует отметить, что ГЛС поиска донных мин
оказались эффективными только при обнаружении крупноразмерных объектов
на ровных илисто-песчаных и глинистых грунтах на глубинах до 200 м. ГЛС
обнаружения якорных мин, так же как корабельные ГЛС ПЛО
(противолодочной обороны), работающие в режиме эхопеленгования, для поиска затонувших
объектов были малоэффективны.
Гидроакустические станции (ГАС) шумопеленгования также
малоэффективны, в связи с тем что аварийная или затонувшая ПЛ не шумит, за
исключением возможного излучения аварийных гидроакустических сигналов.
Разработанная ГАС МГА-1 позволяла обнаруживать удары о корпус ПЛ, производимые
личным составом и даже пеленговать их. В то же время эта станция
осуществляла одностороннюю связь с экипажем аварийной ПЛ, что имело большое
положительное воздействие на личный состав. При затоплении ПЛ М-351
проекта 615А в августе 1957 г. на Черноморском флоте под Балаклавой опытный
образец МГА-1, установленный на спасательном судне, в условиях потери
связи с лодкой с помощью аварийно-сигнального буя (АСБ) при обрыве буйрепа-
кабеля держал аварийную связь. Кроме того, звукоподводная связь
осуществлялась штатными ГАС аварийной и обычной ПЛ того же проекта. Лодка М-351
была спасена. Штатные АСБ обеспечивали телефонную связь аварийной
лодки со спасательным судном, обозначали место затопления ПЛ в светлое время
суток контрастной окраской, в темное — сигнальным огнем. Отмечались
низкая надежность кабеля (АСБ), его запутывание при всплытии.
Навигационные эхолоты использовались для уточнения места затонувшей
ПЛ. В связи с узкой вертикальной характеристикой направленности эхолот как
поисковое средство малопроизводителен. При поиске и учениях затонувших
объектов также использовались магнитометричекие приборы. В 1956 г. был
принят на вооружение ВМФ корабельный магнитный металлоискатель КММ-55,
устанавливаемый на морских водолазных ботах проекта 522. Он обеспечивал
обнаружение ПЛ проекта 613 на глубине до 70 м в полосе поиска 100-150 м.
С целью обнаружения донных мин и торпед в 1955 г. был создан и
принят на вооружение ВМФ электромагнитный неконтактный водолазный
искатель ЭНВИ-1м, обнаруживавший лежавшие на дне малоразмерные объекты
130

Поиск затонувших подводных объектов
(мины, торпеды и т.п.) на глубинах до 60 м. Дальность действия искателя
по минам типа АМД-500, АМД-1000 составляла 2-3 м, по торпедам — 3-4 м,
в том числе и находящихся под слоем песка или ила. Магнитный
водолазный искатель МВМ создан в 1956 г. примерно с такими же характеристиками
по глубине и дальности действия и представлял собой градиентометр с
базой 1.5 м, с датчиком, носимым водолазом за спиной. Оба прибора — датчики
ЭНВИ-1м и МВМ соединялись с бортовым пультом на водолазном морском
боте кабелем связи водолаза с ботом. Индикация сигнала цели
осуществлялась на стрелочном приборе и дублировалась фоновым сигналом в
наушниках водолаза.
При поиске затонувших ПЛ использовались авиационные поисковые
магнитометры АММ-56 и АПМ-60, представляющие феррозондовые
датчики, буксируемые за самолетом в гондолах (для уменьшения влияния помех
от электрооборудования самолета). Датчики были созданы для обнаружения
ПЛ вероятного противника. На испытаниях получены дальности обнаружения
ПЛ 613 проекта 100-150 м при скорости самолета 200-300 км/ч и высоте
полета не менее 50 м. Место контакта определялось с помощью аэронавигационного
комплекса.
В качестве визуальных средств допоиска и обследования помимо водолазов
использовались наблюдательные камеры НК-300 и приобретенные за рубежом
итальянские камеры Галлеаци, рассчитанные для работы на глубинах 200-300 м.
В камерах находились водолазы-операторы, наблюдавшие и осматривавшие
объект через несколько иллюминаторов. Освещение подводного пространства
осуществлялось светильниками, смонтированными на камерах. Дальность
видимости в зависимости от прозрачности морской воды составляла от 2-3 м на Балтике
до 15-25 м в Черном, Баренцевом морях и Тихом океане — до 30 м.
После первого успешного
применения подводной телевизионной
аппаратуры при поиске и
обследовании затонувших в проливе Ла-Манш
(1951 г.) английской ПЛ «Эффрей»
и обломков самолета «Комета» у
берегов Сицилии (1954 г.)
Новгородский завод «Волна» разработал два
отечественных образца: аппаратуру
подводного телевидения АПТ-2п для
водолаза на глубине до 70 м и АПТ-1,
«столовый» вариант, на глубине
до 300 м. В обоих случаях
использовалась в качестве передающей трубка
суперортикон ЛИ-17 с высоким
разрешением до 500 линий в центре. Гидролокационные отражатели-имитаторы
131

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В 1956 г. опытные
образцы АПТ-2п
применялись при обследовании
затопленного на внешнем
рейде Таллина ПЛ М-200,
корпус которой при
столкновении разрезал на две
части эскадренный
миноносец. Следует отметить,
что для использования
наблюдательных камер и
телеаппаратуры необходимо
Комплексный буксируемый телеуправляемый искатель было установить спасатель-
КБТИ-1 (1981 г.) ное судно на 3-4 якоря или
бочки, что занимало
несколько десятков часов. Средства наблюдения перемещались на судне
перетягиванием швартовов или вытравливанием-подборкой якорь-цепей при волнении
моря до 3-4 бал.
Таким образом, средства поиска и обследования на первом
послевоенном этапе их развития имели существенные ограничения: рабочую глубину
до 200-300 м, небольшую производительность поиска, отсутствие средств
подводной навигации. Точность надводной навигации в то время для успешного
поиска также была недостаточной.
Катастрофа дизельной ПЛ С-80 на Северном флоте и ее поиск
Катастрофа ПЛ С-80 27 января 1961 г. в Баренцевом море оказалась
толчком к ускорению развития и созданию новых, более совершенных средств
поиска затонувших подводных лодок и других военных объектов. Дизельная ПЛ
проекта 644 (созданного на базе проекта 613) с двумя контейнерами для
крылатых ракет вышла в трехсуточный поход на полигон боевой подготовки. Состав
экипажа — 68 подводников. В конце похода было принято решение о зарядке
главной аккумуляторной батареи под РДП (режим работы дизеля под водой).
Во время зарядки при северо-западном ветре 8-9 бал и волнении моря
до 6-7 бал верхняя крышка люка РДП и поплавковый клапан обмерзли. При
погружении лодки крышка не закрылась, в IV и V отсеки начала поступать
вода. В III отсеке ошибочно вместо закрытия из-за неправильного показания
датчика крышку открыли еще больше. Кормовые отсеки оказались
затопленными, лодка с дифферентом до 90° стала погружаться на дно. В носовых
отсеках экипаж боролся за живучесть, вручную был отдан аварийно-сигнальный
буй. До поверхности он не дошел из-за запутывания кабеля и был оборван при
экстренном поиске одним из привлеченным к поиску рыболовных траулеров.
132

Поиск затонувших подводных объектов
В связи с невыходом на сеанс связи штаб Северного флота срочно
направил в полигон БП самолеты и надводные корабли. Никаких следов ПЛ
на поверхности обнаружено не было. На поиск вышли эсминцы, тральщики,
спасательное судно СС-21. 3 февраля был обнаружен и подобран
плавающий АСБ с оборванным кабелем, 2 марта якорь СС-21 при выборке
зацепился за какой-то предмет. Химический анализ сурика на лапе якоря
подтвердил, что зацеп мог быть получен с корпуса ПЛ С-80. Были получены также
два неуверенных контакта магнитометра ММБ и контакт рыбопоисковым
гидролокатором «Фишлупе» одного из восьми привлеченных к поиску
траулеров. Навигационная точность определения места контактов и кораблей
считалась в период магнитных бурь и полярных сияний около 1.5-3 миль.
Все перечисленные контакты и зацепы находились в квадрате 5x5 миль
в центре полигона БП размером 15x25 миль, где ПЛ С-80 отрабатывала
задачи. С наступлением осеннего штормового периода в сентябре 1961 г.
поиск был прекращен. В апреле 1963 г. произошла первая крупная авария,
закончившаяся гибелью атомной ПЛ «Трешер» во время глубоководных
погружений после ремонта у побережья Атлантики. Ценой огромных
усилий и создания принципиально новой комплексной поисковой системы
NRL, буксируемой судном «Мизар», удалось найти и сфотографировать
ПЛ на глубине 2515 м. Это произошло летом 1964 г. Весной того же года
командование ВМФ СССР приняло решение возобновить поиск ПЛ С-80.
В штаб Северного флота был направлен от 40 НИИ МО автор этой статьи,
где и ознакомился с отчетом по поиску 1961 г. До этого в течение двух лет
автор руководил комплексной НИР, в которой исследовались дальние
физические поля затонувших ПЛ с фактической покладкой на грунт на
полигонах БП «живых» ПЛ и с измерениями параметров их полей на Северном
и Черноморском флотах. Был накоплен опыт по поиску ПЛ на дне. План
поиска ПЛ С-80, подготовленный в 40 НИИ МО и согласованный с
начальником ГУНИО МО адмиралом А.И. Рассохо (бывший начальник штаба СФ,
1961 г.), предусматривал обследование всего полигона, разбитого на
участки по 5x5 миль начиная с центрального, где были получены упомянутые
выше контакты. К поиску привлекались: спасательное судно проекта 532
с опытным образцом ГЛС «Кашалот» (МГА-6), глубиной обнаружения ПЛ
до 600 м и полосой обследования 900 м, три тральщика с установленными
на них гидрографическими эхотралами ГЭТ-1 и магнитными буксируемыми
металлоискателями (ММБ), глубиной обнаружения ПЛ 300 м и полосой
обследования 200 м; спасательные суда проекта 527 с наблюдательными и
рабочими камерами и телевизионной аппаратурой АПТ-1 на глубинах до 300
и 500 м. Точность определения места переносными приемоиндикаторами
РНС «Координатор» и РСВТ-1с составляла ±50 м, что было вполне
достаточно для проведения сплошного поиска. В июле 1965 г. было проведено два
покрытия центрального участка на 5x5 миль. В штаб поисковых сил помимо
133

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
флагманских специалистов флота входили специалисты 40, 9 и 14 НИИ
военно-морского флота.
В мае 1967 г. распоряжением ГК военно-морского флота проводилось
специальное учение по поиску ПЛ проекта 641 при покладке ее на дно на глубине
220 м. К учению привлекались все имеющиеся на флоте технические
средства. Полученные контакты были сведены в альбом эталонных записей
аппаратуры и розданы на корабли. Уже в августе 1967 г. был обнаружен затонувший
корабль конвоя времен Второй мировой войны и обследован наблюдательной
камерой.
Благодаря полученному опыту в августе 1968 г. ПЛ С-80 была найдена
на глубине 196 м, лежащая на ровном киле. Корпус оказался
неповрежденным, хотя на нем были видны обрывки рыболовных сетей. Следует отметить,
что невязка от предполагаемого места в центре полигона от фактического
места затонувшей лодки составила 8.3 мили. В августе 1969 г. лодка была поднята
и отбуксирована в район мыса Териберского, где выполнено ее подробное
обследование и установлена причина гибели.
Исследования по созданию новых средств поиска.
Разработка новых технических средств промышленностью
После гибели ПЛ С-80 Правительство СССР издало Постановление, в
котором предусматривалось выполнение трех поисковых комплексных НИР:
— исследование возможности создания понтонов, телеуправляемых по
гидроакустическому каналу на глубинах до 500 м (руководитель Г.И. Рыбкин);
— исследование возможности создания имитатора физических полей
затонувшей подводной лодки на глубине до 500 м (руководитель Б.Д. Сахаров);
— исследование возможности создания обитаемых подводных аппаратов
с глубиной погружения до 500 м (руководитель Ю.В. Васильев).
Выполненные исследования обеспечили получение не только данных
по созданию средств поиска ПЛ, но и расчетных, модельных. Особенно
важно было впервые измерить значения дальних физических (магнитного,
электрического) полей и определить гидролокационную отражательную
способность ПЛ с фактической покладкой ПЛ разных проектов на грунт (глубины
от 30 до 120 м) в полигонах боевой подготовки Северного и
Черноморского флотов. Кроме специалистов 1,9, 14 НИИ ВМФ, филиала 30 ЦНИИ МО
при головной роли 40 НИИ МО в работе приняли участие Акустический
институт АН СССР со своим филиалом — Сухумской научной морской
станцией (руководители проф. д-р тех. наук Ю.М. Су-харевский и канд. тех. наук
В.И. Ильичев), ЦНИИ им. акад. А.Н. Крылова (исполнитель Б.Д. Толстопя-
тов), Морской гидрофизический институт АН УССР, ЦКБ «Лазурит» Мин-
судпрома (руководитель СВ. Молотов) и другие предприятия.
Предложенная конструкция пассивного имитатора гидролокационной отражательной
134

Поиск затонувших подводных объектов
способности защищена авторским свидетельством на изобретение №56687
с приоритетом от 7 января 1970 г. Была изготовлена установочная партия
имитаторов из шести комплектов, которые могли устанавливаться на
глубинах до 500 м. Имитаторы были направлены на флоты и установлены на
разных глубинах для тренировок операторов-гидроакустиков вместо
использовавшихся для покладок на дно действующих ПЛ, что дало экономию при
проведении учений в районах Севастополя, Кольского залива, Владивостока,
Петропавловска-Камчатского.
Создание новых образцов средств поиска и обследования
Вместо прежних аварийно-сигнальных буев с телефонной связью было
разработано новое радиосветосигнальное устройство РСУ-1, обеспечивающее
работу радиомаяка (до 120 км), двухсторонней радиостанции (до 20 км) и свето-
импульсного светильника с дальностью действия до 5 миль при наблюдении
с самолетов и кораблей. Габариты РСУ-1 позволяли размещать его на
плавающих и проектируемых лодках в шахтах АСБ.
Был создан аварийный гидроакустический сигнализатор МГС-29,
обеспечивавший обнаружение ПЛ на дне всеми штатными ГАС шумопеленгования
надводных кораблей и ПЛ на расстоянии в несколько миль. Оба устройства
были приняты на вооружение ВМФ в 1963 г. и устанавливались на всех ПЛ.
В 1962 г. создан магнитный буксируемый металлоискатель ММБ,
устанавливаемый на морских тральщиках, одновременно с гидрографическими эхотра-
лами ГЭТ-1, обеспечивавшими обнаружение ПЛ на глубинах до 200 м в полосе
400 м и регистрировавшими на эхограммах силуэт и особенности корабельной
архитектуры лежащих на дне объектов.
В 1966 г. принята на вооружение военно-морского флота специально
разработанная для поиска затонувших ПЛ ГЛС МГА-6, устанавливавшаяся на
спасательных судах проектов 527м и 532а. К середине 1970-х годов флоты были
обеспечены средствами поиска и обследования на глубинах до 500-600 м.
Однако атомные ПЛ с ядерными энергетическими установками уже имели
неограниченную дальность плавания и большие глубины погружения.
Требовалось соответствующее аварийно-спасательное обеспечение безопасности их
эксплуатации.
Этап создания глубоководных средств поиска
Весной 1968 г. была потеряна дизельная ПЛ проекта 629 К-129 с тремя
баллистическими ракетами, выполнявшая боевую службу в центральных районах
Тихого океана. Осмотр водной поверхности самолетами, кораблями и
подводными лодками ТОФ не дал никаких результатов. ВМФ США, используя свою
стационарную систему ГАС и специально модернизированную атомную ПЛ
135

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
«Хэлибат» с комплексной буксируемой системой типа NRL в подводном
положении, т.е. скрытно, определили район, где погибла наша ПЛ К-129, нашли
и сфотографировали ее. К 1974 г. было построено огромное судоподъемное
судно «Гломар Эксплорер» водоизмещением 35000 т с захватным
устройством. Главная цель таких затрат была поднять нашу затонувшую ПЛ с
ракетами и ознакомиться с шифрами, имевшимися на борту лодки. По заявлению
специалистов США, задача была выполнена неполностью; при подъеме с
глубины 5500 м ПЛ разломилась, кормовая часть упала на дно, носовые отсеки
были скрытно доставлены в Пирл-Харбор. Поскольку официально
Правительство СССР не заявляло о гибели К-129, претензий по поводу тайной операции
с нашей стороны не было. В 1975 г. благодаря средствам массовой информации
об этом стало известно всему миру.
По поручению Правительства СССР в 40 НИИ МО и в Западном проек-
тно-конструкторском бюро Минсудпрома в 1975-1978 гг. комплексно
оценивались возможности создания устройства для поиска и подъема затонувших
ПЛ на глубинах до 6000 м. Было показано, что стоимость поискового
комплекса с судном и необходимыми техническими средствами составит
около 150 млн руб., судоподъемного — 3-4 млрд руб. После доклада в ЦК КПСС
и СМ СССР было принято решение приступить к созданию поискового
комплекса, а по подъемному — продолжить изыскания.
Необходимо отметить, что специалистами 40 НИИ МО еще в 1969-1971 гг.
были выполнены исследования, проанализированы аналогичные иностранные
разработки и показано, что наиболее перспективными средствами поиска и
обследования являются комплексные буксируемые системы с гидролокаторами
бокового обзора, протонными магнитометрами, радиометрами и
фототелевизионными установками. В качестве средств обследования должны быть
телеуправляемые подводные аппараты с акустической и телевизионной системами,
оснащенные манипуляторными устройствами. Для «Телеуправляемых
подводных аппаратов» были подготовлены проекты тактико-технических заданий
(ТТЗ) на «Комплексный буксируемый искатель» (КБТИ-1) и
«Телеуправляемый подводный аппарат» (Трепанг-2) с глубиной погружения до 2000 м.
В 1972 г. по решению Военно-промышленной комиссии при СМ СССР
Уральский филиал ЦНИИ «Гидроприбор» совместно с предприятиями других
министерств приступил к созданию искателя, который сможет работать на глубинах
до 800 м. В 1981 г. были завершены государственные испытания в Севастополе
на специально построенном корабле-носителе (на базе морского тральщика).
Благодаря инициативным и грамотным действиям главного конструктора,
главного инженера ЦНИИ «Гидроприбор» В.И. Гуля этап разработки
следующего искателя «Трепанг-2», предназначенного для применения на глубинах
до 2000 м, был сокращен. Искатель был установлен на
поисково-обследовательских судах в 1983 г. Оба искателя — КБТИ-1 и «Трепанг-2» были приняты
на вооружение военно-морского флота в 1983 и в 1985 гг.
136

Поиск затонувших подводных объектов
Следует отметить, что весьма существенным для определения
местоположения обнаруженных затонувших объектов является навигационно-ги-
дрографическое обеспечение как надводных кораблей и судов, так и
поисковых средств. Если отечественные радионавигационные системы (РНС) типа
БРАС, ГРАС и другие обеспечивают точности порядка единиц и десятков
метров на удалениях в сотни километров от береговых задающих станций, то
в удаленных районах на сотни и тысячи километров другие РНС
обеспечивают точности в десятки, сотни метров. Появление спутниковых
навигационных систем обеспечило точность определения места кораблей, судов в сотни,
десятки метров, что является достаточным для проведения сплошного
поиска средствами, имеющими полосу обзора протяженностью в несколько
сотен метров. При использовании средств поиска с полосой обзора в несколько
десятков метров (визуальные, фото, телевизионные системы) требуется
точность определения места носителя (обитаемого или телеуправляемого
подводного аппарата) в несколько метров. Навигационные гидроакустические
системы (НГС) с донными маяками-ответчиками, доплеровские лаги,
иногда их комбинации являются высокоточными системами. Отечественная
промышленность в течение 1970-1980 гг. создавала такие системы. НГС СНП-10,
СНП-20, а также НГС для удержания в точке спасательного судна СНП-30,
функционально связанная с динамической системой позиционирования,
обеспечивают точности порядка от 30 до 70 м на удалениях до нескольких
километров. Дальнейшие разработки должны обеспечивать точности (в
относительной системе координат) единицы метров, что приемлемо для визуального
поиска. Большой вклад в создание отечественных гидроакустических систем
для подводной навигации и обеспечения средств поиска внесли специалисты
ЦНИИ «Морфизприбор» — С.А. Смирнов, Г.Е. Смирнов, Ю.А. Николаен-
ко, В.В. Мазуркевич, Г.В. Яковлев, А.А. Остроухов — и Института ВМФ —
Е.А. Иванов, И.М. Канинский, Р.Н. Беркутов, П.М. Нефедов, СВ. Панов,
Н.К. Сайкин.
Глубоководные средства поиска ПЛ III и IV поколений были созданы на
новой элементной базе и с лучшими техническими характеристиками:
— аварийный гидроакустический сигнализатор МГС-30 на замену морально
устаревшего АГАС МГС-29;
— ГЛС поиска донных мин МГ-89 на замену МГА-6, установленную на
спасательных и поисково-обследовательских судах.
Вместо устаревшего радиосветосигнального устройства РСУ-1Д был
создан новый безтросовый радиобуй В-600 для передачи информации с
аварийной ПЛ.
В течение 27 лет службы в 40 НИИ МО автору удалось принимать участие
в ряде мероприятий и флотских учениях по поиску затонувших объектов.
Некоторые из них мало известны и представляют интерес для специалистов.
137

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Некоторые исследования, инициированные потерями образцов
оружия, военной техники, летательных аппаратов
В сентябре 1977 г. на внешнем рейде Петропавловска-Камчатского
находилась атомная ПЛ с аварийным состоянием ракеты в одной из шахт, в которой
появилось задымление. Лодка крейсировала в надводном положении. Внезапно
произошел выброс ядерной боеголовки аварийной ракеты, затонувшей на глубине
около 40 м. Место затопления было определено по береговым ориентирам и
обозначено несколькими вехами. Обстановка напоминала ситуацию в январе 1966 г.
у берегов Испании, где в результате столкновения при дозаправке топливом
бомбардировщика В-52 и самолета-заправщика ВВС США было потеряно четыре
водородные бомбы. Три из них вскоре были найдены на суше, четвертую вместе
с раскрывшимся парашютом ветром отнесло на 5 миль в Средиземном море. Она
затонула на глубине 760 м. К поиску было привлечено 23 корабля, четыре
подводных обитаемых аппарата и один телеуправляемый. В течение 3.5 месяцев
интенсивных поисков после нескольких попыток бомба была найдена и поднята.
В нашем случае условия были проще, однако надо было торопиться, учитывая
наступающий осенний штормовой период в этом районе Тихого океана. Срочно
был сформирован отряд кораблей, включая тральщиков с минопоисковыми ГЛС,
гидрографические суда с эхотралами ГЭТ-I и ГЭБО-100, спасательную ПЛ Б-486
проекта 940 с двумя спасательными аппаратами СПС проекта 1837 на борту.
Привлечено было даже возвращавшееся из центрального района Тихого океана
научно-поисковое судно «Геракл» с буксируемым обитаемым аппаратом на борту,
из Калининграда вылетел опытовый экипаж аппарата. Из 40 НИИ МО были
направлены капитан 1 ранга Б.Д. Сахаров для обеспечения поиска и капитан 1 ранга
А.И. Никитинский для обеспечения применения спасательных аппаратов СПС.
Областью навигационного обеспечения и использования эхо-тралов
руководил начальник района гидрографической службы КВФ капитан 1 ранга
СВ. Вальчук.
Командующему Камчатской военной флотилии как руководителю
поисковой операции помимо наращивания сил была дана рекомендация срочно
ввести в строй аппаратуру для классификации полученных контактов и
осмотра состояния ядерной боеголовки. Несмотря на регулярное измерение
радиоактивности в воде, неизвестными оставались наружная оболочке головки
и риск облучения людей при ее осмотре водолазами и обитаемыми
аппаратами. Обнаруженная головка при осмотре и оказалась практически
неповрежденной. Остропить головку манипуляторами СПС не удалось из-за наличия
сильных подводных течений и относительно большого водоизмещения самих
аппаратов. Водолазы в обычном «трехболтовом» снаряжении перекатили
головку на развернутую над ней крупноячеистую сеть и обеспечили подъем
изделия на борт судна. Заключительную часть работ удалось выполнить
буквально за несколько минут до начала ураганного ветра, часто возникавшего
138

Поиск затонувших подводных объектов
в это время года. Вся операция с момента потери до доставки изделия в базу
заняла около трех недель благодаря высокой организации работ.
В июне 1983 г. в бухте Саранная (Авачинский залив) на глубине 41 м
затонула атомная ПЛ К-429. Причины аварии и спасение подводников описаны
в книге вице-адмирала Е.Д. Чернова «Тайны подводных катастроф».
Целесообразно остановиться на применении в целях обследования затонувшей ПЛ
малогабаритного телеуправляемого подводного аппарата (ТПА) «See owl»,
приобретенного в Швеции для проведения испытаний в бассейне 40 НИИ МО
последующего аналогичного заказа ТПА в отечественной промышленности.
Аппарат массой 80 кг, рассчитанный на глубину 150 м, самолетом с группой
офицеров-специалистов 40 НИИ МО был доставлен в
Петропавловск-Камчатский к месту аварии ПЛ. Очевидно, во время транспортировки некоторые
детали вышли из строя; благодаря высокой подготовке и настойчивости капитана
3 ранга А.В. Черненко детали были заменены отечественными и ТПА был
введен в строй. Аппарат обеспечил тщательный осмотр состояния
аварийно-спасательных устройств, крышек торпедных аппаратов и кормового
спасательного люка лодки, через которые успешно состоялся вывод 104 подводников. При
аварии погибли 16 человек. Спасательная операция с участием двух
спасательных судов СС-83 и СБ-38 заняла 38 часов. В дальнейшем лодка была поднята
с помощью понтонов, однако вновь затонула у причала. После второго подъема
ПЛ была превращена в учебно-тренировочную базу.
Следующим случаем оказался поиск «черных ящиков» южно-корейского
авиалайнера, сбитого советским истребителем при нарушении государственной
границы южнее о.Сахалин. Экстренные меры по организации поисковых работ
и привлечению большого количества средств принесли успех операции. Срочно
двумя транспортными
самолетами с группой
обеспечения под руководством
главного инженера Уральского
филиала ЦНИИ
«Гидроприбор» В.И. Гуля был доставлен
на Сахалин комплект
искателя КБТИ-1, о котором
рассказывалось выше. Искатель был
установлен на морской
тральщик и обнаружил с помощью
гидролокатора бокового
обзора обломки авиалайнера.
Вслед за этим акустические
контакты были получены
комплексными буксируемы- Аварийный сигнализатор «черный ящик»
ми системами «Локсодромия» с гидроакустическим излучателем AT А С (слева)
139

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
и «Лортодромия-IPBO», установленными на экспедиционных
океанографических судах. Обе системы были разработаны по заказу Гидрографического
управления с участием специалистов 9 НИИ ВМФ. Использовались также
автономные необитаемые аппараты, созданные Институтом автоматизации процессов
управления Дальневосточного научного центра АН СССР под руководством д-ра
тех. наук М.Д. Агеева.
Кроме того, срочно было перенацелено буровое судно «М. Мирчник»,
направлявшееся во Вьетнам для разведки нефти и газа. Судно было оборудовано
глубоководным водолазным комплексом и высокоточной навигационной
гидроакустической системой с донными маяками-ответ-чиками (НГС), а также
системой позиционирования, удержания судна при бурении в заданной точке.
Последнее обстоятельство оказало существенное влияние на успех водолазных
работ. Работу КБТИ-I обеспечивал заместитель начальника отдела 40 НИИ
МО капитан 1 ранга Г.К. Крылов, который с 1994 по 2005 г. был директором
филиала Института океанологии АН СССР в Санкт-Петербурге. Два
начальника отдела 40 НИИ МО, капитан 1 ранга Б.Д. Сахаров и 9 НИИ ВМФ
капитан 1 ранга А.И. Шапошников, были прикомандированы к Главному штабу
ВМФ для научного руководства поиском и подготовки материалов для
доклада ЦК КПСС Главнокомандующим ВМФ по мерам обеспечения поиска
малоразмерных объектов. В результате интенсивных работ «черные ящики»
авиалайнера были найдены, подняты и доставлены в Москву для анализа записей.
Следующим малоизвестным случаем был поиск затонувшей всплывающей
спасательной камеры (ВСК), проходившей в 1983 г. государственные
испытания уникальной атомной ПЛ К-278 «Комсомолец» в Кандалакшском заливе
Белого моря. В начале ноября при следовании ПЛ на мерной линии в
подводном положении от лодки самопроизвольно оторвалась и всплыла ВСК (без
людей). Обеспечивающий погружение лодки морской буксир с гражданской
командой, вместо того чтобы взять ВСК на буксир и отвести ее на мелководье,
продолжал наблюдение за ней до полного погружения (до 100 м). При этом
капитан буксира регулярно докладывал на берег в штаб результаты наблюдения.
Поскольку К-278 должна быть сдана флоту в декабре 1983 г., приняты были
экстренные меры по обнаружению и подъему затонувшей ВСК. Штабом
Беломорской флотилии был организован поиск ВСК с помощью тральщиков с ГЛС МГ-79
и больших гидрографических катеров с эхотралом ГЭТ-1. Из Североморска было
направлено спасательное судно «Герман Титов» с автономным подводным
обитаемым аппаратом АС-9. Вечером 8 ноября был получен контакт с ВСК: из
Северодвинска вышло спасательное судно «Хибины» с водолазами-глубоководниками.
Вскоре все суда сосредоточились в месте обнаружения цели. Для обследования
и классификации контакта с борта «Титова» был спущен АС-9. Под руководством
автора впервые была проверена разработанная в 40 НИИ МО методика
наведения автономного аппарата на контакт с помощью гидролокатора МГ-89 на
«Титове» и звукоподводной связи. На экране ГЛС «Титова» наблюдались две отметки:
140

Поиск затонувших подводных объектов
от АС-9 и от предполагаемой ВСК. По каналу ЗПС ГАС связи МГ-26
корректировалось движение аппарата до полного совмещения обеих отметок и
визуального контакта операторов АС-9. Процесс наведения занял 78 мин. Попытка завести
трос-проводник за рым ВСК окончилась неудачей из-за громоздкости и
парусности аппарата под действием придонного течения. После разметки полигона было
установлено тяжелое рейдовое оборудование. Спасательное судно «Хибины»
поставлено на четыре бочки. Первая пара водолазов в жестком снаряжении была
спущена с водолазным колоколом. Однако в таком снаряжении это не удавалось
сделать. Рабочий водолаз потерял сознание и упал на платформу колокола.
Спущенные вторая и третья пары водолазов также не смогли достичь успеха. Наконец,
все три пары были подняты на борт СС. Первый водолаз, не приходя в сознание,
скончался. Судно возвратилось в базу. Лишь весной 1984 г. команда спасательного
судна с водолазами в снаряжении СВВ-200, более удобном для работ в стесненных
условиях, завели трос-проводник и обеспечили подъем этой ВСК с глубины 90 м.
Последним из описываемых случаев было участие в подготовке поиска и
обследовании затонувшего в октябре 1986 г. атомного подводного крейсера К-219,
одного из многочисленной серии атомных ракетоносцев проекта 667AM. Подробности
аварии, затопления и спасения подводников изложены в книге бывшего старпома
этой лодки капитана 1 ранга И.К. Курдина в соавторстве с двумя авторами США
«Гибель атомного подводного крейсера К-219». В 1987 г. автор (Б.Д. Сахаров)
был привлечен к подготовке выхода экспедиционного океанографического судна
«Персей» на поиск в Атлантике затонувшей ПЛ. Проблем с обнаружением лодки
на дне океана на глубине 4000 м почти не было, так как при ее затоплении были
«свидетели» — надводные суда и спасатели. Место лодки было определено с
достаточной точностью, обнаружена в районе поиска комплексной буксируемой
системой. Район нахождения лодки на дне был огражден донными гидроакустическими
маяками-ответчиками, после чего началось обследование ПЛ с помощью
автономных самоходных аппаратов М.Д. Агеева. Ранее эти средства участвовали в поиске
на глубине 160-270 м обломков южно-корейского самолета в 1983 г. Теперь
аппарату Агеева надлежало доказать свою работоспособность на больших серьезных
глубинах. Благодаря высокоточной НГС и с помощью телевизионного
комплекса удалось получить качественные телевизионные фотоснимки лодки на грунте.
Подъем К-219 был признан нецелесообразным из-за отсутствия соответствующих
средств (кстати, затонувшие атомные ПЛ ВМФ США «Трешер» и «Скорпион»
также находятся на дне Атлантики на глубине 2515 и 3050 м соответственно).
При поиске затонувшей в апреле 1989 г. ПЛ «Комсомолец» у о.Медвежий
успешно применялся искатель КБТИ-2 («Трепанг-2») с упоминавшегося ранее
поисково-обследовательского судна «Герман Титов». Полученные акустические
и магнитные контакты в дальнейшем помогли при неоднократном
обследовании затонувшей лодки автономными глубоководными обитаемыми аппаратами
«Мир-1» и «Мир-2» с научно-исследовательского судна «М. Келдыш». Об этом
можно прочитать в книге Д.В. Войтова «Подводные обитаемые аппараты».
141

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В заключение следует сказать, что наиболее перспективными средствами
поиска объектов, затонувших на больших глубинах, являются комплексные
буксируемые телеуправляемые системы (особенно при поиске обломков
авиалайнеров и их «черных ящиков»), телеуправляемые подводные аппараты
в сочетании с глубоководными автономными обитаемыми аппаратами1. Это
подтверждается многочисленными глубоководными экспедициями доктора
Р. Балларда (США) по обследованию обломков «Титаника», линкора
«Бисмарк», авианосца «Йорктаун», лайнера «Британик» и других объектов. Вместе
с тем все большее внимание привлекают малогабаритные автономные
самоходные аппараты — роботы с искусственным интеллектом, использованием
литиевых и других батарей, повышающих рабочую автономность средств поиска
на несколько порядков по сравнению с существующими источниками питания.
Прорабатываются вопросы установки «черных ящиков» на подводных
лодках, надводных кораблях, судах и других объектах, связь с которыми выполняется
по специальному кодовому сигналу (команде), передаваемому с кораблей поиска.
Литература
1. Аварийно-спасательное и судоподъемные средства. Л.: Судостроение, 1979.
2. Агеев МД. Автономные подводные аппараты. Л.: Судостроение, 1981.
3. Байков Е.А., Зыков Г.Л. Тайны подводного шпионажа. М.: Вече, 2002.
4. Войтов Д.В. Подводные обитаемые аппараты. М.: ACT Астрель, 2002.
5. Ильин В.Е. Подводные лодки России. М.: ACT Астрель, 2002.
6. Курдин И.К. и др. Гибель атомного подводного крейсера К-219. Минск, 2000.
7. Сахаров БД. Поиск затонувших объектов. СПб.: 40 НИИ МО, 2001.
8. Спасатели ВМФ. М.: Воениздат, 1996.
9. Справочник специалиста Аварийно-спасательной службы ВМФ. 4.1. М.:
Воениздат, 1963.
10. Чернов ЕД. Тайны подводных катастроф. М.: Олма-Пресс. СПб,: Изд. дом «Нева», 2002.
И. Юрнев АЛ., Сытин А.В., Сахаров БД. и др. Необитаемые подводные аппараты. М.:
Воениздат, 1975.
12. Юрнев А.П., Сахаров БД., Сытин А.В. Аварии под водой, 2-е изд. Л.: Судостроение, 1986.
13. Naval Engineers Journal. 2000. V.112, N 4. Р.143-151, 249-263.
14. Naval Engineers Journal. 2000. V.114, N 2. P.23-41.
15. Naval Engineers Journal. 2002. V.114, N 4. P.21-30.
16. Sea Techuology. 2004. V. 45, N 3. P.52-54.
17. Sea Techuology. 2004. V. 45, N 8. P.54-58.
1 *C целью ускорения обнаружения «черных ящиков», устанавливаемых на ряде
образцов оружия (ракеты, практические мины и торпеды), на военных и гражданских
летательных аппаратах (самолеты, вертолеты) за рубежом и в нашей стране смонтированы
аварийные гидроакустические сигнализаторы (АГАС) с автономными источниками питания. При
попадании в воду АГАС автоматически начинают излучать сигналы на стандартных
частотах 12, 27, 37 кГц.
142

История становления и развития
медицинского обеспечения военно-морского флота
© М.Т. Топорков, O.K. Бумай
Периодом становления военно-морской медицины в России стал XVIII в.
В штат корабля был введен медицинский состав, созданы морские
госпитали и госпитальные суда, сделаны попытки научного обоснования причин
высокой заболеваемости моряков в плавании, внедрены в практику методы
медицинского обеспечения, что фактически стало зарождением основ военно-
морской медицинской администрации и тактики использования медицинской
службы флота.
Первоочередной проблемой медицинского обеспечения строившегося и
начинавшего воевать флота стало его укомплектование медицинскими кадрами.
Вначале оно осуществлялось целиком за счет приглашения на службу
иностранных врачей, которым выплачивалось довольно высокое денежное
содержание. Первым врачом, приглашенным в 1669 г. для службы на первом
российском военном корабле «Орел», был Иоганн фон Термунд. Корабль был захвачен
и сожжен войсками Степана Разина в Астрахани. Термунду удалось избежать
плена. После бегства в Персию он вернулся в Москву на службу и был
награжден царем [1].
Критерии отбора для службы в русском флоте для иностранцев были
строгими: требовалось предъявить документы, которые подтверждали
необходимую квалификацию и опыт службы на корабле. Так, все 52 медика, нанятые
за границей в 1697 г., предъявили документы о службе на кораблях в качестве
лекарей [2].
Одновременно стала создаваться отечественная система подготовки
медицинских специалистов для армии и флота. В 1707 г. при Московском госпитале
(ныне Главный военный клинический госпиталь МО РФ им.Н.Н. Бурденко)
была образована госпитальная школа, в которой под руководством Николая
Бидлоо (1670-1735) готовились медики из коренного русского населения.
Практически все выпускники первого выпуска школы в 1712 г. были
назначены корабельными лекарями флота. История сохранила нам имена первых
отечественных корабельных врачей — Ивана Беляева и Стефания Невского.
Проблема укомплектования медицинским составом кораблей оставалась острой
143

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
довольно долго. Частично она была решена после открытия в 1733 г.
госпитальных школ при Санкт-Петрбургском и Кронштадтском морских госпиталях.
Госпитальные школы стали прародительницами современной системы военно-
медицинского образования в стране.
В весьма короткий срок был построен мощный флот на Балтике. Так, если
в 1699 г. флот состоял из 10 кораблей, двух галер и двух мелких судов, то
в 1709 г. было уже 115 кораблей с численностью личного состава 8170 человек
[3]. Уже при строительстве первых 22 галер петровского флота в 1696 г.
намечалось, чтобы на каждой из них под палубой имелось отдельное помещение для
размещения больных и раненых.
Основные обязанности корабельного лекаря были определены морским
уставом 1720 г. [4].
Устав определял обязанности лекаря по учету и отчетности в отношении
больных, медицинского имущества, контроля за питанием, а также его место
во время боя, меру ответственности за лихоимство, леность и небрежность при
исполнении своего долга.
Больных лекарь обычно принимал у себя в каюте или в аптеке и в случае
необходимости помещал в лазарет. Там, как правило, находились только
легкобольные. Все остальные при стоянке корабля в порту или на рейде
направлялись в госпиталь. При направлении больных на лечение составлялись
сопроводительные документы, «ведения», за подписью командира. «Ведения»
представлялись в Адмиралтейскую канцелярию, которая давала разрешение
на прием больного в госпиталь.
По корабельному уставу рядом с аптекой выделялись помещения, где
лекарь оборудовал пункт медицинской помощи. В бою развертывался
перевязочный пункт в месте, безопасном от огня противника. В главе Устава «О
лекаре» указывалось: «Во время боя должен быть в интрюме, а наверх не выходить
ни для какой причины. И должен со тщанием приготовлять место для приему
раненых и все что подлежит их врачеванию...». Набор хирургических
инструментов определялся уставом; он был достаточно обширным и позволял
производить сложные операции, вплоть до ампутаций конечностей и трепанации
черепа.
«Устав морской» определял и наличие руководителей медицинской
службы флота. Их обязанности были определены и законодательно утверждены
в 1720 г. в «Уставе». Сами должности «доктора при флоте» и «главного
лекаря во флоте» учреждены еще в 1707 г. (на них были назначены соответственно
Георгий Димаки и Ян Говий). Подчинялись они непосредственно президенту
Адмиралтейств-коллегий, а по всем медицинским вопросам —
Аптекарскому приказу. Помимо наблюдения за состоянием медицинского дела на флоте
«главный лекарь во флоте» был обязан свидетельствовать состояние здоровья
матросов при увольнении их со службы. Во время выходов в море местом
работы доктора флота было госпитальное судно.
144

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
Первоначально не практиковалось постоянное назначение лекарей на
корабли. Нередко за одну кампанию лекари на корабле менялись по нескольку
раз. В 1722 г. в дополнение к морскому уставу был разработан «Регламент,
учиненный по рангам кораблей, сколько, каких чинов людей надлежит быть на
корабле какого ранга». В нем было строго оговорено количество медицинского
персонала: на 80-100-пушечном корабле полагалось иметь старшего лекаря,
младшего лекаря, подлекаря и трех учеников, на 20-30-пушечном —
младшего лекаря и двух учеников и т.д. (т.е. впервые была узаконена
организационно-штатная структура медицинской службы кораблей). Подобная организация
была передовой для своего времени. В английском флоте, например,
медицинская служба была оформлена лишь к концу XVIII в., а до этого на военных
кораблях практиковали медики, которых по своему разумению нанимал перед
походом командир.
Важнейшим направлением развития медицинской службы флота явилось
создание морских госпиталей. На точный год открытия Санкт-Петербургского
морского госпиталя указывает до сих пор сохранившаяся копия медной
мемориальной доски, оригинал которой был вывешен вскоре после его открытия:
«Императорская адмиралтейская госпиталь, учрежденная Государем
Императором Петром Великим в 1715 году со сказанием от Его Величества при
закладке оной громким голосом. Здесь всякий изнеможенный служивый найдет
себе помощь и успокоение, которого ему до селе не было, дай только Бог, чтобы
никогда многие не имели и нужды сюда быть привозимы».
В последующем открываются военно-морские госпитали в Кронштадте,
Казани, Таврове, Астрахани, Ревеле, Архангельске, Ораниенбауме,
Севастополе и Херсоне.
В петровское время морские госпитали были полностью подчинены
командиру порта («генерал-кригс-комиссар»). С 1735 г. ему стала подведомственна
только «госпитальная экономия», т.е. хозяйственная деятельность, а
«медицинское дело» перешло в ведение Медицинской канцелярии. В 1722 г. был
издан «Регламент о госпиталях», где были определены задачи военно-морских
госпиталей, порядок их комплектования, оснащения и работы.
Военная деятельность флота была напряженной. Первый практический
опыт медицинского обеспечения боевых действий был получен еще во время
второго Азовского похода Петра I (1696). Интересным является тот факт, что
для обеспечения сухопутных войск использовались суда медицинского
назначения. Среди судов, на которых перевозилась основная часть войск, одно было
предназначено для доктора, другое — для размещения аптеки, еще несколько
использовалось для приема раненых.
Опыт медицинского обеспечения Северной войны со Швецией (1700-1721)
позволил обосновать перечень мероприятий, направленных на создание и
организационное оформление медицинской службы кораблей, соединений
и портов, разработать положения о порядке комплектования медицинским
145

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
персоналом кораблей и госпиталей, определить перечень помещений
медицинского назначения и их оснащение, сформулировать обязанности медицинского
персонала в бою. Данные положения были закреплены в нормативных
документах, регламентирующих деятельность медицинской службы флота, о
которых шла речь выше.
Северная война и последующее развитие флота показали необходимость
высвобождения боевых кораблей от раненых и больных в море. Для их
временного размещения и последующей эвакуации в военно-морские госпитали
необходимо было включить в состав корабельных соединений специально
переоборудованных для этих целей суды, которые бы находились
непосредственно в районах боевых действий, неподалеку от боевых кораблей. Госпитальные
суда первой половины XVIII в. — большей частью корабли, потерявшие в силу
тех или иных причин свои боевые качества. Они подвергались
незначительному переоборудованию и получали соответствующее оснащение. Сохранилось
письмо Петра I адмиралу Крюйсу по поводу одного из таких судов:
«Господин вице-адмирал понеже нам зело потребно при флоте госпиталь,
на которое дело лучше я не мог найти из наших кораблей, как „Страфорд" для
того, что у оного клюйс гат из баку, а не между деков, что гораздо для
больных между палуб выгодно, а для матросов, которые управлять будут,
надлежит между бака и шканца покрыть ростер верхом так, как на „Думкрате", и на
помянутую госпиталь велите сделать для больных постели из холста и набить
их хотя сеном, также чем им одеваться, хотя попоны, какие белые недорогие,
им купите».
На госпитальном судне полагались доктор и лекарь. На случай большого
количества раненых и больных заранее заготавливались сундуки с
медикаментами, предметами ухода и палатки. Все это имущество при надобности
(например, при высадке десанта) свозилось на берег, где развертывался лазарет.
В Семилетней войне (1756-1763) раненые и больные передавались на
госпитальные суда «Святой Николай», «Шлиссельбург», которые на 2-5 сут
с момента ранения доставляли их в военно-морские госпитали, расположенные
в основных портах Балтийского моря. И в дальнейшем госпитальные суда
играли важную роль в организации медицинского обеспечения боевых действий.
Так, после Чесменского сражения (Русско-турецкая война 1768-1774 гг.),
состоявшегося 24-26 июля 1770 г., раненые в количестве 700 человек были
переданы на госпитальные суда на вторые сутки после ранения, где они и лечились
до исхода. Примерно так же были организованы лечебно-эвакуационные
мероприятия в сражениях флота у о.Корфу (18-20.2.1799) и у Афона (19.6.1807).
Одновременно с решением практических задач, стоявших перед
медицинской службой флота, решались задачи по научной разработке медицинского
обеспечения личного состава кораблей русского флота.
Потребовались энергичные усилия для решения проблем, связанных
с медицинским обеспечением кораблей в плавании, по предупреждению
146

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
специфических болезней моряков и прежде всего цинги — заболевания,
уносившего тысячи жизней. Автором первых в России трудов по морской гигиене
«Описание болезней моряков» (1734) и работы «Кронштадтская цинга» (1735)
был принятый на русскую службу Демьян Петрович Синопеус (?-1776). Он
с 1740 по 1776 г., будучи «доктором флота», возглавлял всю его медицинскую
службу. Не умаляя значения трудов английских морских врачей Джеймса
Линда (1716-1794) и Джильберта Блена (1749-1834), признаваемых
основоположниками научного подхода к изучению массовой заболеваемости и организации
здравоохранения на флоте, следует отметить, что работы доктора Синопеуса их
значительно опередили.
Высокие заболеваемость и смертность в течение всего XVIII в. наносили
серьезный урон боеспособности флота.
Так, во время Северной войны в 1757 г. вице-адмирал Люис, командующий
Ревельской эскадрой (в составе шести кораблей и трех фрегатов), вышедшей
в море в начале мая, уже 6 июня 1757 г. рапортом доносил, что «...по отбытии
от Ревеля апреля 28 числа на разных кораблях и фрегатах умерло пятьдесят
четыре человека». Кроме того, на корабле «Ревель», который использовался
в качестве госпитального, было 100 тяжелобольных, на других кораблях — 123
больных, в том числе 21 в тяжелом состоянии. Ссылаясь на недостаток
медикаментов и свежей провизии, а также на то, что на одном корабле такое
количество больных, что он может потерпеть крушение, Люис направил корабль
в Ревельский порт: «...на него определены все одержимые трудными болезнями
служители и притом от всех команд рецепты, сколько потребно в эскадру
медикаментов...». Командиру порта было предложено «...больных принимать в
госпиталь, а на место их укомплектовать отставшими при порте
выписавшимися из госпиталя здоровыми; то ж медикаменты обратно ко флоту» [5].
Благодаря энергии Андрея Гавриловича Бахерахта (1724-1806) [6],
стоявшего во главе медиков флота с 1776 по 1800 г., на кораблях были проведены
меры по значительному улучшению организации медицинского обеспечения:
на всех крупных кораблях оборудованы постоянные лазареты со
стационарными койками, улучшено питание больных, введена система
заблаговременной расфасовки медикаментов. Бахерхат написал и издал две работы: «Способ
к сохранению здравия морских служителей и особливо в Российском флоте
находящихся» (1780) и «Аптека для Российского флота» (1783). Ряд советов он
адресовал не лекарям, а флотскому командованию: необходимость
правильного подбора рекрутов для морской службы, важность постепенного втягивания
в трудности корабельного быта, значение правильного размещения матросов
на корабле, чистоты помещений, регулярного обмена воздуха, снабжения
теплой одеждой. Чтобы в полной мере оценить значение такого рода
деятельности, надо помнить, что болезни моряков считались в то время неизбежным
злом, не отделимым от морской службы. В этих работах рассматривались и
отдельные организационно-тактические вопросы, характерные для того времени.
147

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
«Способ...» А. Бахерахта был разослан на корабли как официальное
руководство для командиров и врачей.
Значительное влияние на организацию медицинского обеспечения флота
в начале XIX в. оказало образование в составе Морского министерства
медицинской экспедиции (центральный орган управления медицинской службой
флота). Медицинская служба флота обрела самостоятельность в решении
вопросов медицинского обеспечения. Большой вклад в развитие организации
медицинского обеспечения флота внесли руководители медицинской
службы первой половины XIX в.: Иван Христофорович Рожерс (1803-1810), Яков
Иванович Лейтон (1810-1832), Иван Александрович Гассинг (1832-1844).
Деятельность Марка Ивановича Гороховского (1800-1802) и Христиана
Ивановича Цуберта (1802-1803) была непродолжительной и особыми достижениями
не сопровождалась.
В первые годы XIX в. медицинская служба флота решала задачи по
обеспечению кругосветных плаваний. Медицинская экспедиция (с 1827 г. —
Управление флота генерал-штаб-доктора) назначала на корабли наиболее опытных
врачей, составляла инструкции и каталоги медикаментов, посылала на
Адмиралтейские склады врачебные комиссии для проверки качества продуктов,
предназначенных для снабжения кораблей. Комиссии из врачей, а иногда и при
непосредственном участии генерал-штаб-доктора, осматривали экипаж и не
допускали лиц с плохим состоянием здоровья к участию в экспедиции.
Подобные осмотры проводились и после окончания плавания.
Завершив первое кругосветное плавание (1803-1806), командир корабля
«Нева» Ю.Ф. Лисянский с чувством законной гордости мог заявить: «Я первый
из россиян предпринял столь трудный и далекий путь, достиг места назначения
своего не только не имея на корабле своем ни одного человека больного, но с
такими людьми, которые были тогда еще здоровее прежнего» [7].
Всего в первой половине XIX в. российскими кораблями было
совершено более 30 кругосветных плаваний. Медицинская служба получила большой
опыт в организации обеспечения личного состава в сложных условиях
длительных плаваний, который был положен в основу разработки инструкций
как медицинскому, так и командному составу кораблей. Этот период явился
периодом выработки и совершенствования организации медицинского
обеспечения кораблей парусного флота, которые использовались в различных видах
боевой деятельности во время эскадренных сражений, в содействии флота
сражающимся сухопутным войскам. Были заложены основы медицинского
обеспечения морских десантов. Медицинское обеспечение начинает планироваться
до проведения операции, выделяется личный состав для оказания
медицинской помощи и спасения моряков из воды, отрабатывается организация
оказания помощи раненым на берегу и эвакуации их из района боевых действий
в морские госпитали. Как известно, в период 1838-1840 гг. Черноморский флот
высадил на побережье Кавказа восемь крупных десантов.
148

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
Во время Наваринского сражения в Средиземном море 8.10.1827 г. с
турецким флотом на линейном корабле «Азов», которым командовал М.П. Лазарев,
во время боя было убито 24 и ранено 67 человек. Лекарь корабля Демьян Ку-
чинский был награжден орденом Св.Владимира четвертого класса.
Представляя его к награде, Лазарев писал: «Будучи сам свидетелем искусно сделанных им
18 ампутаций во время Наваринского сражения, равно как и искусства в
пользовании больных, так и в продолжение 3-годичного служения его под моим
началом, я священною обязанностью поставлю себе рекомендовать г.Кучинского
к достойной им награде» [8].
При взятии Анапы 12 июня 1828 г. во время войны с Турцией (1828-1829)
медицинская служба получает первый опыт организации обеспечения
личного состава в десантной операции. Во время осады и взятия Варны 29 августа
1829 г. на медицинскую службу флота была возложена задача по эвакуации
раненых сухопутных войск в военные госпитали.
В этот период вопросы организации медицинского обеспечения
находились в сфере пристального внимания командования. В приказе командующего
флотом М.П. Лазарева от 6 мая 1838 г. с наставлением о действиях гребных
судов и сводного морского батальона при высадке десанта в устье р.Туапсе
говорилось: «На случай требования медицинского пособия назначается при десанте
с корабля „Силистрия" лекарь Павловский, которому и распорядиться, чтобы
была при нем прислуга и необходимые инструменты» [9]. Для перевозки
раненых в госпиталь уже на этапе подготовки к десанту был назначен корабль
«Иоанн Златоуст», а для доставки их на этот корабль были определены легкие
катера под командованием строевого офицера: «Катерам сим держаться на дреках
близь берега, офицерам и гребцам не сходить с них, чтобы быть всегда в
совершенной готовности принять людей, назначенных для отвоза».
Совершенствовалась и организация работы госпитального звена флота.
С 1831 г. вводится новая система управления военно-морскими
госпиталями. В соответствии с Уставом о непременных морских военных госпиталях
они в зависимости от коечной емкости (от 100 до 2 000 коек) были разделены
на шести классов. Так, госпиталь 1-го класса имел 100 штатных коек и 50
запасных, госпиталь шестого класса имел соответственно 2000 и 50 коек [10].
В 1844-1856 гг., когда генерал-штаб-доктором флота был Карл Иванович
Менде, получило дальнейшее развитие организационное построение флотской
медицины; в частности, в новом «Морском уставе» были регламентированы
должностные обязанности медицинского состава на кораблях.
Значительное влияние на разработку новых форм организации
медицинского обеспечения русского флота оказала Крымская (Восточная) война
(1853-1856). На первом этапе этой войны медицинская служба флота решала
традиционные задачи — оказание медицинской помощи раненым на кораблях
во время и после сражения. Так, русская эскадра 18 ноября 1853 г.
разгромила стоящий на якоре под защитой береговых батарей Синопа турецкий флот.
149

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Потери среди личного состава русской эскадры составили 235 раненых и 37
человек убитых. Эвакуация раненых и больных боевыми кораблями эскадры
была осуществлена в Севастопольский военно-морской госпиталь.
Центральным моментом всей войны явилась одиннадцатимесячная
оборона Севастополя в 1854-1855 гг. Противник предпринимал неоднократные
попытки штурма и многочисленные бомбардировки города. О масштабах
бомбардировок свидетельствуют такие факты: например, с 25 мая по 20 июня 1855 г.
из личного состава морских частей было убито 345, ранено 1476, контужено
1484 человек; всего потери моряков составили 3298 человек, из которых 1332
после оказания им медицинской помощи остались на своих местах [11].
Вопросам оказания помощи раненым и больным начальник штаба
Черноморского флота вице-адмирал В.А. Корнилов и командир порта адмирал
П.С. Нахимов уделяли самое серьезное внимание. По решению Корнилова еще
за 10 дней до начала осады города в непосредственной близости от линии
сухопутной обороны было открыто четыре перевязочных пункта; специальным
приказом был определен порядок оказания первой помощи на батареях и
бастионах, доставки раненых на перевязочные пункты, а также врачебной
помощи и эвакуации раненых на плавсредствах.
Перевязочные пункты были укомплектованы морскими врачами и
фельдшерами (так, пункт № 1 имел 8 врачей и 7 фельдшеров). Впервые в истории
войн при оказании медицинской помощи здесь использовалось обезболивание;
за один только август на перевязочном пункте Николаевской батареи было
израсходовано более полутора пудов хлороформа. Для иммобилизации
конечностей при переломах широко применялись алебастровые повязки. В ходе
обороны перевязочные пункты неоднократно передислоцировались и открывали
временные отделения их личный состав высылался для работы в полевых
условиях, что явилось прообразом подвижных формирований.
Через перевязочные пункты прошли десятки тысяч раненых. Количество
раненых моряков по спискам перевязочных пунктов и записям в специально
заведенных книгах морского ведомства составило 10331 человек при
средней численности морской части гарнизона Севастополя в 1854 г. 28716
человек [12].
Раненые моряки после оказания им медицинской помощи перевязочными
бригадами, сформированными за счет медицинского состава кораблей во всех
секторах обороны, направлялись в Севастопольский военно-морской
госпиталь, развернутый на 1800 коек. Одновременно часть моряков (в основном
легкораненые) направлялась на крупные корабли — броненосцы «Императрица
Мария» и «Ростислав», фрегаты «Чесма», «Ягудиил» и «Кагул». До их
затопления перед сдачей города они использовались в качестве госпитальных судов.
За три месяца (апрель-июнь) на указанных кораблях лечилось 1600 человек.
Тяжелораненые после оказания медицинской помощи направлялись в
Николаевский военно-морской госпиталь. Всего было эвакуировано около 6000
150

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
раненых. Эвакуация проводилась на специально формируемых «транспортах»,
каждый из которых состоял из 30-60 повозок. В пути умерло 110 человек.
На одном из перевязочных пунктов в течение всей осады Севастополя
работал выдающийся русский хирург Н.И. Пирогов.
В годы Крымской войны Пироговым было создано учение об общих
принципах военно-полевой хирургии, явившееся бессмертным вкладом в
отечественную и мировую военную медицину. Утверждая, что «...не медицина, а
администрация играет главную роль в деле помощи раненым и больным на театре
войны...», Пирогов имел в виду не администраторов распорядителей и
исполнителей, а «врачебно-полевую администрацию», т.е. такое устройство
медицинских частей, учреждений и подразделений, начиная с санитаров-носильщиков
и кончая тыловым госпиталем, такое использование их и такое управление
ими, которое бы отвечало, с одной стороны, особенностям условий боевых
действий, влияющих на характер санитарных потерь и деятельность медицинской
службы, с другой — достижениям медицинской науки и практики.
Оборона Севастополя, кроме всего прочего, показала необходимость и дала
первый опыт взаимодействия медицинской службы флота и армии в
организации оказания медицинской помощи и массовой эвакуации раненых и больных.
Флота генерал-штаб-доктором
с августа 1856 г. и до конца
жизни был Карл Оттонович Розенбер-
гер (1806-1866), тайный советник,
доктор медицины. Его деятельность
на посту руководителя
медицинской службы флота отмечена
большими достижениями и заслугами
в деле совершенствования
медицинского обеспечения. Его
трудами были созданы общества морских
врачей и печатный орган флотской
медицины — «Медицинские
прибавления к Морскому сборнику». Он
автор Устава морских госпиталей
(1865), 13-го тома Свода законов
Российской империи, посвященного
здравоохранению. Розенбергер был
дружен с В.И. Далем, Ф.П. Литке
и особенно с Н.И. Пироговым.
Дальнейшее развитие
организации медицинского обеспечения
боевых действий сил флота и
морской санитарной тактики связано Карл Оттонович Розенберг
151

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
с созданием в России броненосного парового флота и изменениями в способах
ведения войны на море, а также с развитием медицинской науки (открытие
наркоза, асептики и антисептики и др.), определившим новые требования к
оказанию раненым медицинской помощи, их эвакуации и лечению.
Ведущая роль в разработке организационных проблем медицинского
обеспечения боевой деятельности флота в XIX и начале XX в. принадлежит
созданным в Петербурге, Кронштадте, Николаеве, Астрахани, Севастополе, Либаве,
Свеаборге обществам морских врачей. В докладах на заседаниях обществ и в
статьях «Медицинских прибавлений» обобщался опыт медицинского
обеспечения боевых действий сил флота в период Крымской и Русско-турецкой войн.
С учетом принципиально новых условий ведения боя кораблями
броненосного флота выявлялись объективные закономерности и обосновывались боевая
организация медицинской службы новых кораблей, требования к размещению
и устройству перевязочных пунктов на них, работе медицинского персонала
в боевых условиях. В «Медицинских прибавлениях к Морскому сборнику»
за период с 1861 по 1911 г. было опубликовано 78 работ, в которых
рассматривались вопросы военно-морской санитарной организации и подачи помощи
раненым, а на заседаниях в Обществе морских врачей в Петербурге за этот период
было сделано 69 докладов по этой теме [13].
Научно-техническая революция в кораблестроении привела к
радикальному изменению условий деятельности медицинской службы в войне на море.
Возникла острая потребность в развитии такой отрасли морской медицины,
которая занималась бы изучением этих условий и разработкой на этой основе
общих проблем организации работы медицинской службы — тактики
медицинской службы флота.
Организация оказания помощи на корабельном перевязочном пункте,
транспортировка раненых по кораблю, эвакуация их с кораблей на берег,
организация госпитального лечения в различных условиях боевой
обстановки — эти вопросы стали объектами научной разработки для многих морских
врачей.
Оригинальными научными работами, посвященными организации
медицинского обеспечения флота в военное время, являются статьи: Н.А. Ваку-
ловский — «Извлечение из корабельного медицинского журнала на корабле
„Россия" в бою под Свеаборгом 28 июля 1855 года»; А.В. Вышеславцева —
«Записки врача. Севастополь в последние месяцы осады». Организация
медицинского обеспечения на флоте во время Русско-турецкой войны (1877-1878)
была освещена в работах B.C. Франковского «Описание в медицинском
отношении боя парохода „Веста" с турецким броненосцем»; B.C. Миллера — «О
транспортировке больных в Кронштадт». После 1877-1878 гг. стали
разрабатываться проблемы медицинского обеспечения не только на кораблях, но и
в морских портах, а также вопросы, касающиеся деятельности береговых
госпиталей и госпитальных судов (Р.И. Гловецкий, С.С. Груздев, B.C. Кравченко,
152

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
К.С. Моркотун, С.Н. Паренаго, Н.А. Элленбоген и др.). Этим вопросам
посвящались и редакционные статьи журнала, например «О деятельности морских
госпиталей в военное время» (1879), «Задачи санитарной службы в военных
экспедициях в тропические и субтропические страны» (1880).
Особое внимание придавалось решению вопроса о месте и устройстве
перевязочного пункта. В 1898 г. при Управлении главного медицинского
инспектора флота была создана специальная комиссия по выбору места для
перевязочных пунктов на корабле и определению тех требований, которым они должны
удовлетворять.
Первый в мире специальный перевязочный пункт был оборудован на
построенном в 1901 г. эскадренном броненосце «Цесаревич». В дальнейшем
(1902-1903 гг.) аналогичные постоянные перевязочные пункты были
оборудованы и на других кораблях (броненосцах «Победа» и «Ослябя», крейсерах
1 ранга «Паллада», «Аврора», «Диана», некоторых миноносцах). К началу
Русско-японской войны 1904-1905 гг. на 12 броненосцах были созданы
постоянные перевязочные пункты. По прошествии времени этот опыт
получает полное признание. Английский военный врач Г. Киркер писал, что на
английских военных кораблях должны быть созданы такие же перевязочные
пункты, как на русских. Р.И. Гловецкий в докладе главному медицинскому
инспектору флота о международной морской выставке в Бордо в 1907 г.
доносил, что образец главного перевязочного пункта на судах русского флота
получил наивысшую награду — «Гран при». Достоинства перевязочного
пункта — удобное расположение, доступ для раненых, защищенность, размеры
помещения, освещение, водоснабжение, вентиляция, удаление нечистот —
были предметом большого внимания специалистов. Этот проект был
реализован не только на вновь строящихся кораблях русского флота, но и на
некоторых иностранных.
К началу Русско-японской войны боевая организация медицинской
службы кораблей уже регламентируется специальным документом — «Боевым
расписанием». В Общих правилах для составления корабельных расписаний,
разработанных Главным морским штабом (1900), предусматривалось разделение
«уборки» раненых на два действия: 1) быстрый перенос их в защищенное место,
называемое санитарным постом; 2) «подача» медицинской помощи в
перевязочном пункте. «5 санитарных постах, которые заблаговременно выбираются,
находятся хозяин носилок, люди для переноски раненых (юнги, коки, хлебопеки
и другие лица, не занятые непосредственно в бою) и склад носилок. В
перевязочных пунктах находятся врачи, фельдшера, санитары, в помощь которым для
ухода за ранеными назначаются шкиперы, баталеры».
В организации первой помощи раненым флот шел впереди армии. Уже
в период Русско-турецкой войны на кораблях имелись пакеты «первой
самопомощи воина», включавшие косынку с булавкой, а также карболизированную
и кровоостанавливающую вату.
153

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Опыт Крымской войны, во время которой англичанам и французам
впервые пришлось столкнуться с необходимостью эвакуации десятков тысяч
раненых морем, показал, что применение для этой цели неприспособленных судов
и кораблей губительно отражается на жизни и здоровье людей. В ряде стран
началась работа по созданию госпитальных судов, располагающих операцион-
но-перевязочными блоками, лабораториями, аптеками, палатами для
размещения различных категорий эвакуируемых, оснащенных в полном соответствии
с требованиями медицинской науки своего времени.
Усложнение оборудования и оснащения госпитальных судов привело
к резкому сокращению их эвакоемкости. Между тем было очевидно, что во
время войны подготовленных госпитальных судов потребуется очень много —
значительно больше, чем можно иметь заранее. Выход был найден в том, чтобы
заблаговременно готовить пассажирские, грузопассажирские суда к быстрому
переоборудованию в военное время. Именно в этот период определились
требования к конструкции и оборудованию судов, выделяемых для медицинской
эвакуации, был установлен объем и перечень работ по их приспособлению,
стали составляться «планы переоборудования». Так, в частности, была
осуществлена подготовка всех пяти госпитальных судов русского флота, принимавших
участие в Русско-японской войне.
В связи с возрастанием роли десантных операций в войнах второй
половины XIX столетия вопросам медицинского обеспечения этого вида боевых
действий стало уделяться особое внимание. В официальные наставления
включаются разделы, отражающие деятельность медицинской службы на различных
этапах десантной операции и порядок взаимодействия с медицинской
службой сухопутных войск. Неоспорим приоритет русских военно-морских
врачей в разработке вопросов, касающихся медицинского оснащения десантных
войск. Уже в 1863 г. постановлением Адмиралтейств-совета был утвержден
«десантный ранец» (во Франции первая санитарная сумка для десанта
появилась лишь в 1891 г.).
Большое внимание было обращено на улучшение условий размещения
морских госпиталей. Севастопольский, Николаевский, Либавский морские
госпитали были переведены в специально выстроенные здания
павильонного типа. Остальные были капитально переоборудованы и расширены. Все они
имели богатое по тому времени медицинское и хозяйственное оборудование и,
по отзывам современников, являлись передовыми лечебными заведениями как
по постановке медицинского дела, так и по насыщению лучшими образцами
госпитальной медицинской техники. Одним из лучших был Кронштадтский
морской госпиталь, главным доктором которого в течение длительного
времени был талантливый врач и ученый В.И. Исаев (1854-1911).
Органы управления медицинской службы флота на протяжении XIX в.
подвергались многократным преобразованиям. В 1805 г. была
учреждена Медицинская экспедиция, явившаяся первым самостоятельным органом
154

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
руководства медицинской службой русского флота. В 1827 г. она была
преобразована в Управление флота генерал-штаб-доктора. В 1854 г. был создан
Медицинский департамент Адмиралтейств-совета. В 1860 г. он был преобразован
в Морское медицинское управление, осуществлявшее руководство
медицинской службой русского флота вплоть до 1867 г., когда ее возглавило
Управление флота генерал-штаб-доктора, переименованное в 1886 г. в Управление
главного медицинского инспектора флота.
С 1866 по 1881 г. руководил медицинской службой флота Богдан Иванович
Буш (1821-?), а затем в течение 27 лет у руля флотской медицины стоял
Владимир Сергеевич Кудрин (1834-1908). Заслуги B.C. Кудрина как организатора
медицинской службы флота касаются всех отраслей флотской медицины
главный медицинский инспектор флота с 1886 г. и до конца жизни.
Действительный статский советник, доктор медицины, лейб-хирург.
Вторая половина XIX в. интересна изменениями взглядов на подготовку
военно-морского врача. В эпоху парусного флота врачи выполняли
преимущественно лечебные функции и их профилактическая, а тем более
организационная деятельность была крайне ограничена. Те изменения, которые
претерпели флот и соответственно морская медицина, потребовали более высокого
уровня подготовки врачебного состава. Врачи, поступавшие на флот из
Военно-медицинской академии и медицинских факультетов университетов, уже
не отвечали тем
требованиям, которые стала предъявлять
к ним служба на кораблях.
Вопросы подготовки врачей
становятся объектом активного
обсуждения на заседаниях
обществ морских врачей; по
этому поводу пишутся статьи,
в адрес главного медицинского
инспектора флота один за
другим поступают доклады с
требованиями улучшения системы
подготовки. Осуществляется
ряд практических мероприятий
для повышения квалификации
морских врачей:
прикомандирование к академии,
медицинским факультетам
университетов, направление в заграничные
командировки. Весьма
прогрессивной была идея, заключав- Владимир Сергеевич Кудрин
шаяся в том, что базами для Флота генерал-штаб-доктор с августа 1881 г.
155

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
научного и практического совершенствования врачей должны служить
военно-морские госпитали.
Все перечисленные попытки как-то приблизить подготовку морского врача
к специфике корабельных условий дали определенный эффект, однако
полностью решить эту проблему они не могли. Не случайно в выводах по итогам
Русско-японской войны на море подчеркивается то обстоятельство, что причинами
многих дефектов в работе медицинской службы были недостаточная военно-
медицинская подготовка врачей, их неумение работать в боевых условиях.
В предвидении войны с Японией были предприняты шаги к
совершенствованию системы управления, в том числе и медицинской службы. В 1903 г. было
создано морское управление с медицинским инспектором флота, ведению
которого подлежали все дела, касавшиеся медицинской службы корабельного
состава и портов Тихого океана.
Основным направлением подготовки медицинской службы к войне было
совершенствование ее боевой организации на кораблях и корабельных
соединениях в период длительных самостоятельных плаваний. Специальной
комиссией были отобраны два парохода для переоборудования их с началом войны
в госпитальные суда. Планировались мероприятия для приема раненых на
берегу, а также создание плавучих «санитарных караванов» для внутрипортовых
перевозок, увеличение коечной емкости существующих госпиталей и
развертывание некоторых новых госпиталей и лазаретов. Однако характер и
масштабы предстоящей войны в должной мере не были учтены: недостаточным было
планируемое количество госпитальных коек (особенно в главной базе флота
Порт-Артур), не было единого плана мобилизационного развертывания,
медицинский состав не был приписан к своим учреждениям, отсутствовали запасы
предметов хозяйственного и медицинского снабжения. Перевод медицинской
службы на военные рельсы с началом войны осуществлялся крайне
неорганизованно и весьма медленно.
Война началась в ночь с 8 на 9 февраля 1904 г. В результате неожиданной
атаки были значительно повреждены эскадренные броненосцы «Ретвизан»,
«Цесаревич» и крейсер «Паллада». Небольшие санитарные потери на
эскадре позволили медицинской службе (возглавлял ее известный морской врач
А.А. Бунге) справиться со своей задачей без особого напряжения. В бою
крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» в корейском порту Чемульпо
с целой неприятельской эскадрой было убито 33 и ранено 92 человека.
Медицинской службой крейсера (старший судовой врач М.Н. Храбростин) всем
раненым была оказана необходимая помощь.
В последующие месяцы флот вел повседневную боевую деятельность и
потери были не особенно велики. Но даже и в этих условиях остро ощущался
недостаток коечной сети в Порт-Артуре. Была предпринята попытка
использовать госпитальные суда и даже неприспособленные пароходы при их стоянке
на внутреннем рейде для развертывания дополнительных госпитальных коек.
156

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
Общее число береговых госпитальных коек к концу осады достигало 6670 (из
них на долю флота приходилось 1800), в то время как число больных и раненых
доходило до 13681. Неудовлетворительные условия в лечебных учреждениях
привели к высокой летальности: среди раненых офицеров — до 11.1%, среди
солдат— 10.7%.
Значительные потери в людях сопровождали попытку кораблей 1-й
Тихоокеанской эскадры прорваться из Порт-Артура во Владивосток. В этом бою,
известном как «бой в Желтом море у Шантунга», убито 92 и ранено 468
человек. Раненые были почти на всех кораблях. Больше всего на эскадренном
броненосце «Ретвизан» — 104 человека. В составе эскадры находилось
госпитальное судно «Монголия», использовать которое, однако, не удалось. В сражении
в Корейском проливе потери на тяжело поврежденных крейсерах составили
668 человек. Медицинская служба работала на этих кораблях в
полуразрушенных перевязочных пунктах до полного изнеможения.
Для работы в береговых условиях уже в первые месяцы войны сначала
во Владивостоке, а затем в Порт-Артуре, где санитарные потери были особенно
велики, создавались нештатные санитарные отряды. Деятельность порт-артур-
ского отряда, обеспечившего оказание помощи более чем 2000 раненым и
принявшего около 10000 больных, неоднократно отмечалась руководителем
обороны генералом Р.И. Кондратенко.
Личный состав флота на театре военных действий достигал 34557
человек. Из этого числа пострадало в боевых действиях на море 9365 человек, или
27.1 %, причем из них умерло от повреждений 6511 человек, или 18.9%, и
осталось в живых 2854 человек, или 8.2 % [14].
Работа медицинского персонала 2-й Тихоокеанской эскадры в Цусимском
бою (14 и 15 мая 1905 г.) составляет часть подвига, который совершили русские
моряки, показавшие в этом неравном бою беспримерную стойкость и
мужество. Общие потери русских моряков в Цусимском бою составили 5848 человек,
из них ранеными — 803 человека.
Медицинской службе пришлось столкнуться буквально со всеми
трудностями, которые только могут быть в морском бою. На крейсере 1 ранга
«Жемчуг» снаряд разорвался в главном перевязочном пункте — погибла большая
часть раненых и медицинского персонала. На осколки, пролетавшие через
медицинские помещения, вообще перестали обращать внимание. Перевязочные
пункты постоянно были заполнены дымом от пожаров. На эскадренном
броненосце «Сисой Великий» от отравления погибли оба врача. Медицинскому
персоналу самому приходилось бороться за живучесть своих постов: тушить
пожары, откачивать воду, исправлять повреждения электропроводки. Была
проведена тщательная предварительная подготовка к работе по оказанию
помощи на кораблях. В дополнение к имевшимся индивидуальным пакетам
военного образца на все башни и батареи были розданы мешки с дополнительными
перевязочными пакетами. Это было крайне необходимо ввиду множественности
157

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
и обширности ранений. Санитары-носильщики обеспечивали быструю
доставку раненых на перевязочные пункты. Пос-леднии сами были хорошо
оснащены, имели аварийное освещение. Офицерские каюты были приготовлены для
размещения раненых после оказания им медицинской помощи.
Максимальное количество санитарных потерь на отдельных кораблях
достигало 30 % численности экипажа; при этом 55 % из них могли передвигаться
самостоятельно, а 45 % нуждались в транспортировании по кораблю. Большое
количество раненых оказывалось среди спасенных с гибнущих кораблей. Из-за
большого наплыва раненых на перевязочные пункты приходилось
ограничиваться оказанием только первой врачебной помощи; тем не менее ни один
раненый не был потерян от недостатка медицинской помощи.
Сложной проблемой была эвакуация раненых с гибнущих кораблей, так как
большая часть плавсредств была разбита во время боя. Ввиду их отсутствия,
когда гибель корабля была неотвратимой, раненых привязывали к пробковым
койкам и в таком виде спускали в море.
Медицинская служба понесла в Цусимском бою большие потери. Погиб
весь медицинский персонал эскадренных броненосцев «Князь Суворов»,
«Император Александр III», «Бородино», «Ослябя» и многих других кораблей.
Из 128 морских врачей — участников Русско-японской войны — погибло 15,
ранено 12; из 154 фельдшеров — 16 и 10 соответственно; санитаров — 37 и
ранено 31 [15].
Основные выводы по итогам организации лечебно-эвакуационного
обеспечения сил флота в Русско-японскую войну были сведены к следующим
положениям.
Использование госпитальных судов в составе корабельных соединений
себя не оправдало. Госпитальные суда «Орел» и «Кострома»,
сопровождавшие эскадру, после Цусимского сражения были интернированы и практически
не приняли ни одного раненого. Более реальным оказалось использование
госпитальных судов в качестве «госпиталей на плаву» при нахождении их
непосредственно в порту (базе).
В «береговом» звене должны формироваться специальные подразделения:
плавучие отряды (караваны) для решения задач по эвакуации раненых и
больных с кораблей в военно-морские госпитали; санитарные отряды для
оказания медицинской помощи раненым и больным из состава частей береговой
обороны.
В связи с тем что береговые части и подразделения районов базирования
наряду с боевыми кораблями становятся объектами ударов противника,
необходимо предусматривать развертывание некоторых подразделений военно-
морских госпиталей в подземных укрытиях.
Русско-японская война дала очень много для совершенствования
медицинской службы флота. После нее впервые появились серьезные и глубокие
исследовательские работы, научное содержание и методология которых во многом
158

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
Титульные листы диссертаций Н.И. Августовского и Я.И. Кефели, в которых исследовались
вопросы организации медицинской помощи на флоте в Русско-японской войне 1904-1905 гг.
определяют и сейчас направленность работ в области организации и тактики
медицинской службы флота. Это диссертации Я.И. Кефели «Потери в личном
составе русского флота в войне с Японией» и Н.И. Августовского «Материалы
к вопросу о помощи раненым в современном морском бою».
Теоретические положения, высказанные Н.И. Августовским на
основании обобщения опыта войны, стали известны на всех флотах мира. Многие
из них не потеряли своего значения и в настоящее время, например
необходимость децентрализации медицинской помощи на корабле в бою, а также
зависимость объема медицинской помощи от оперативной и медицинской
обстановки.
Что касается диссертации Я.И. Кефели, то можно смело назвать ее первой
в мире работой, в которой был представлен глубокий анализ данных о
величине и структуре безвозвратных и санитарных потерь флота в войне.
159

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В 1909-1913 гг., предшествующих Первой мировой войне, для проверки
отдельных положений по организации лечебно-эвакуационного обеспечения
корабельных сил на Балтийском и Черноморском флотах были проведены
«санитарные маневры» для отработки организации и приема в порту большого
количества раненых с возвратившихся кораблей эскадры. При этом
проверялись различные способы транспортирования раненых и оказания медицинской
помощи на кораблях, передачи их с кораблей на эвакуационные средства,
«авральные расписания» по приему раненых в портах. Кроме того, задачей
маневров было решение вопроса о пригодности предложенных в этот период
«путевых ярлыков» — прототипа современных первичных медицинских карточек,
используемых на этапах медицинской эвакуации. Была подтверждена крайняя
необходимость такого эвакуационного документа для упорядочения работы
медицинской службы при обеспечении большого числа раненых. Масштаб
проведения учений (300-400 и до 580 условно раненых) обеспечивал достаточную
достоверность получаемых данных. На основе научной разработки материалов
санитарных маневров были подготовлены официальные положения о «сани-
тарно-боевой организации» на кораблях различных классов,
предусматривалось создание «портовых приемных покоев», «санитарных караванов» из
плавучих средств, эвакоотрядов для транспортировки раненых по суше, плавучих
лазаретов на соединениях кораблей малого тоннажа.
Примечательна судьба «путевых ярлыков», образцы которых были
посланы на Международную конференцию Красного Креста и получили там
всеобщее одобрение. В 1914 г. сразу перед Первой мировой войной «путевой ярлык»
был официально введен на флоте, а затем и в армии. В своем первоначальном
виде он оставался до 1930 г., после чего был заменен «карточкой передового
района», которая давала возможность не только сортировать раненых, но и
вести их статистический учет.
Медицинскую службу флота возглавлял в эти годы (1909-1921) Александр
Ювенальевич Зуев (1856-1924). При его непосредственном участии были
разработаны официальные документы, регламентирующие деятельность
медицинской службы: «Правила врачебно-санитарной службы на судах флота»
(1909), «Санитарно-боевая организация на линейных кораблях и крейсерах
1 ранга» (1912), «Санитарная служба на линейных судах в мирное и военное
время», «Проект правил и инструкций по тактической и организационной
частям санитарного дела на судах флота» (1913).
В 1913 г. была образована Комиссия по разработке проекта статей Морского
устава санитарной службы на флоте. В этом документе были определены
обязанности главного санитарного инспектора флота и подчиненного ему
флагманского врача командующего морскими силами, а также обязанности
флагманского врача соединения кораблей, старших и младших судовых врачей. Согласно
проекту, старший судовой врач подчинялся командиру корабля и являлся его
помощником по вопросам медицинского обеспечения, он имел права наравне
160

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
со старшими офицерами, обязан был сопровождать командира при осмотрах
корабля. Статья 52 проекта требовала от старшего судового врача «...вести
научную разработку вопросов морской гигиены, изучать влияние условий как судовых,
так и служебных на санитарное состояние флота». В четвертом разделе
определялась организация помощи раненым в бою. В частности, указывалось, что
план подачи (оказания) помощи разрабатывается старшим судовым врачом
совместно со старшим помощником командира, утверждается командиром корабля
и представляется флагманскому врачу. Здесь же говорилось об обязательных
тренировках личного состава по оказанию первой медицинской помощи и
транспортированию раненых [16]. Данный документ регламентировал деятельность
медицинской службы флота в годы Первой мировой войны.
В начале 1916 г. российский флот имел восемь морских госпиталей с общим
количеством коек 5570, 44 береговых лазарета (709 коек), 38 приемных покоев
(110 коек), 139 судовых лазаретов (1373 койки) и три госпитальных судна (520
коек). К концу 1916 г. количество госпитальных судов увеличилось до девяти
(1260 коек), и к тому же имелось 12 санитарных транспортов.
Общая система организации медицинской службы флота принципиальных
изменений не претерпела. На флоте, как и в армии, господствовал принцип:
«эвакуация, во что бы то ни стало». Это сужало объем хирургической
помощи на кораблях и передовых этапах медицинской эвакуации и ограничивало
характер хирургических оперативных вмешательств. Во время боя
разрешалось выполнять только неотложные операции. Объем хирургической помощи
на кораблях 1 ранга был невелик даже при поступлении небольшого числа
раненых. Так, в бою 19 июня 1915 г. на броненосном крейсере «Рюрик» имелось
девять раненщх и семь отравленных взрывными газами. Из них
прооперирован был всего один человек, хотя пораженные были эвакуированы с корабля
только спустя 22 часа. Еще более несовершенной была хирургическая помощь
при массовых поражениях личного состава на корабле. Только ограниченный
характер боевых действий флота и связанное с этим небольшое количество
боевых санитарных потерь были причиной того, что в значительной мере
большинство этих недостатков оказалось скрыты. Облегчило положение и то
обстоятельство, что активные боевые действия сил флота начались только несколько
месяцев спустя после начала войны, и медицинская служба имела достаточно
времени для мобилизационного развертывания.
В ходе войны возникали и находили свое решение лишь отдельные частные
вопросы морской санитарной тактики. Так, в связи с возможностью
воздействия авиации по военно-морским базам считалось целесообразным размещать
военно-морские госпитали в глубине территории порта. Высказывалось
мнение о дифференциации морских госпиталей применительно к особенностям
ранений и заболеваний. Для медицинского обеспечения боевых действий
кораблей малого тоннажа, действовавших у необорудованного побережья и
островов, использовались плавучие лазареты. При проведении морской медицинской
161

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
эвакуации для приема раненых в портах
развертывались портовые приемные покои. Опыт войны
подтвердил целесообразность наличия в портах
плавучих средств медицинской эвакуации раненых
с кораблей, а для их приема на берегу —
сортировочного и перевязочного пунктов. В ходе этой
войны медицинская служба получила некоторый опыт
организации медицинского обеспечения десантных
операций. В период высадки на турецкое побережье
создавались врачебно-санитарные отряды,
напоминавшие современные ДМО — десантные
медицинские отряды. Большого напряжения потребовало
Федор Федорович Андреев обеспечение морской эвакуации раненых из соста-
(1900-1950 гг.) ва сухопутных войск, особенно на Черноморском
флоте, где нужно было перевезти более 45000
человек. Пришлось формировать новые госпитальные суда, а также использовать
неприспособленный транспорт. Эвакуация раненых больше напоминала
обычные воинские перевозки, так как в большинстве случаев оказания медицинской
помощи в пути не было.
Госпитальные суда и в этой войне оказались неэффективными из-за своей
громоздкости, незащищенности и тихоходности. В нарушение международной
конвенции немецкой подводной лодкой 17 марта 1916 г. было потоплено
русское госпитальное судно «Португалия», а 25 июня того же года — судно
«Вперед», хотя они были зарегистрированы и признаны иностранными
государствами как госпитальные суда. Это лишний раз подтвердило сомнения в том, что
международное право способно обеспечить беспрепятственную деятельность
медицинской службы во время войны.
После революции 1917 г. и последовавшей за ней Гражданской войны
дальнейшее развитие организации медицинского обеспечения флота определялось
совершенно новой социально-политической обстановкой в стране. И сам флот,
и его медицинскую службу надо было создавать практически заново.
Основной период формирования военно-морского флота — это 1930-е годы,
когда быстрыми темпами шло строительство новых боевых кораблей,
создавались новые флоты (ТОФ в 1932, СФ в 1933 гг.), осваивались новые пункты
базирования. С образованием в 1938 г. Народного комиссариата
военно-морского флота создается самостоятельное Медико-санитарное управление
флота — МСУ, которое возглавил Ф.Ф. Андреев. Начальник МСУ непосредственно
подчинялся наркому ВМФ СССР, на флотах начальники медико-санитарных
отделов — командующему флотом. Начальнику медицинской службы флота
в специальном отношении подчинялись флагманские врачи и начальники
медико-санитарных служб соединений, на которых, в свою очередь, замыкались
начальники медико-санитарных служб кораблей (частей).
162

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
Перестройка работы медицинской службы флота в связи с освоением новой
военной техники и новых районов базирования, утверждением новых
принципов советской военно-морской медицины потребовала научной разработки
большого количества проблем, связанных с самыми различными сторонами
медицинского обеспечения.
На основе опыта прошлых войн и требований практики дальнейшее
развитие получили исследования в области тактики медицинской службы военно-
морского флота. Разработка была начата с изучения организации
медицинского обеспечения боевой деятельности кораблей различных классов и типовых
морских операций. Затем последовательно разрабатывались теоретические
основы организации лечебно-эвакуационного и санитарно-профилактического
обеспечения боевой деятельности речных флотилий, морских оборонительных
районов и военно-морских баз, а также медицинского обеспечения десантных
операций и, наконец, медицинской эвакуации.
При изучении проблем медицинского обеспечения десантных операций
была выявлена необходимость организации специальных десантных
медицинских отрядов. Показано огромное значение санитарно-профилактического
обеспечения десантов. Была выдвинута гипотеза о целесообразности и
самостоятельности системы лечебно-эвакуационного обеспечения флота. Уже в то
время высказывалась мысль о необходимости иметь подвижные морские
госпитали и другие медицинские учреждения для использования их в районах
боевых действий.
Мысль о необходимости специальной подготовки врачей для флота
высказывалась еще в предреволюционные годы. После того как деятельность
военного врача перестала ограничиваться рамками лечебной работы, потребность
в этом сделалась еще определеннее. В 1925 г. врачи-выпускники
Военно-медицинской академии, предназначенные для службы на кораблях, начинают
направляться для обучения и стажировки в
военно-морские госпитали. В 1930 г. в
Военно-медицинской академии впервые создается адъюнктура для
морских врачей по тактике медицинской службы.
Первым адъюнктом был Василий Иванович
Шестов (1903-1982), который успешно защитил
диссертацию на тему «Лечебно-эвакуационное
обеспечение боевых действий морского флота». В 1931 г.
в академии организуются первые морские группы
из общего потока обучающихся на третьем курсе.
Следующим этапом являлось создание в начале
1938 г. военно-морского факультета при 1-м
Ленинградском медицинском институте, а в 1940 г. на базе
3-го Ленинградского медицинского института — Василий Иванович Шестов
Военно-морской медицинской академии (ВММА). (1903-1982 гг.)
163

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Начальником ВММА был назначен бригадный врач Алексей Иванович Иванов
(1904-1966). ВММА с момента открытия сделалась учебным и научным
центром военно-морской медицинской службы, что позволило полностью решить
проблему подготовки кадров для комплектования кораблей и частей флота.
Медицинская служба флота встретила Великую Отечественную войну
достаточно подготовленной к обеспечению боевых действий на морских театрах.
Ее организация обеспечила оказание предусмотренной медицинской помощи
личному составу кораблей, береговых частей, подразделений морской пехоты,
морской авиации, а также взаимодействовавших с флотом соединений
Красной армии.
Результаты этой работы сами говорят за себя: в ряды Военно-морского
флота было возвращено 86.4 % раненых и 95.9 % больных из числа выписанных
из флотских госпиталей с определившимся исходом, не считая более легких
контингентов, с начала и до конца находившихся на лечении при постах
медицинской помощи (ПМП) кораблей и частей и затем вернувшихся в строй.
Нельзя не упомянуть об огромных масштабах проведенной морской эвакуации
раненых и больных, преимущественно из состава сухопутных войск,
действовавших в прибрежных районах. Более шестисот тысяч раненых и больных,
перевезенных по морю санитарным транспортом, а также боевыми кораблями,
начиная с линейных кораблей, и кончая подводными лодками и торпедными
катерами, были обеспечены в пути следования необходимой помощью, которая
оказывалась корабельным медицинским составом или различными
маневренными формированиями.
Заслуживает внимания тот факт, что удельный вес раненых,
лечившихся на ПМП кораблей и береговых частей и по выздоровлении остававшихся
в строю, год от года войны постоянно возрастал. В 1941 г. он составлял 3.2 %
общего числа раненых, в 1942 - 10.6, в 1943 - 17.5, в 1944 г. - 24.5 %.
С первых дней Великой Отечественной войны напряженная и часто
менявшаяся боевая обстановка поставила медицинские службы многих
военно-морских баз перед необходимостью решать распорядительным порядком
возникавшие перед ними организационные и тактические задачи. Так было
на Ханко, в Таллине, Одессе, Севастополе, а также в других базах и крупных
соединениях флота, внезапно оказавшихся в крайне тяжелых и совершенно
неожиданных боевых условиях. Медицинским службам флотов, имевшим
крайне ограниченные ресурсы морских транспортных средств, пришлось
быстрыми темпами и не без труда перестраивать свою эвакуационную
деятельность. К тому же на эти службы легли новые весьма ответственные
функции по морским перевозкам по морю больших контингентов раненых
красноармейцев.
По мере роста боевого опыта кадры врачей, фельдшеров, санитаров крепли
и совершенствовались, организация медицинского обеспечения личного
состава флотов улучшалась, неотложная и квалифицированная помощь все более
164

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
приближалась к районам боевых действий. Многие базовые военно-морские
госпитали уже летом 1941 г. оказались в непосредственной близости к фронту.
Они принимали раненых в самые короткие сроки — в первые часы и даже
минуты после полученных поражений. Коечный фонд их менялся соответственно
возникавшим потребностям.
Большую роль в деле приближения квалифицированной помощи к
районам боевых действий сыграли маневренные хирургические группы, входившие
в состав медико-санитарных отрядов флотов. Они действовали как на суше, так
и на санитарном транспорте или других судах медицинского назначения.
Работа их протекала в трудных условиях нередко под огнем противника и требовала
от личного состава физической и нервной выносливости.
Большую работу провели на флотах и другие подвижные медицинские
формирования: санитарно-эпидемиологические группы, рентгеновские
станции на автотяге, корабельные медицинские группы и различные другие
формирования специального назначения, создававшиеся для выполнения
отдельных заданий.
На кораблях 1 ранга, имевших штатных хирургов и хорошо оборудованные
ПМП, хирургическая помощь была вплотную приближена к раненым. Во
многих случаях ее удавалось оказывать даже во время боя, если аварийные
корабельные группы имели возможность содействовать санитарам в
транспортировке пострадавших с боевых постов в помещения медицинских отсеков.
Практическая деятельность военно-морских врачей — в госпитальных
палатах и операционных, на ПМП кораблей и береговых частей, в
многочисленных лабораториях флота — всю войну органически сочеталась с
научно-исследовательской работой. Даже в осажденных базах регулярно
проходили врачебные сборы и конференции, посвященные наиболее актуальным
вопросам лечения раненых и больных, профилактике заболеваний,
организации и тактике медицинской службы. В сборах участвовали не
только госпитальные, но корабельные и войсковые врачи, специалисты флотов.
В 1942 г., в самый напряженный и трудный период войны, началось издание
периодического бюллетеня «Военно-морской врач». Он бесперебойно
выходил в свет. Вместе с ним было выпущено значительное число тематических
сборников-приложений.
Немалую помощь флоту оказывала Военно-морская медицинская
академия, с конца 1941 г. перебазировавшаяся из Ленинграда в Киров и
использовавшая для учебной и научной работы местные эвакогоспитали с большим
коечным фондом. Профессорско-преподавательский состав академии выезжал
на действующие флоты, проводя на кораблях, в береговых частях и
лечебно-санитарных учреждениях консультативную и педагогическую работу.
Медицинская служба в течение Великой Отечественной войны накопила
большой опыт по обеспечению боевой деятельности военно-морского флота.
Деятельностью Медицинской службы военно-морского флота все годы войны
165

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
руководил профессор генерал-лейтенант медицинской службы Ф.Ф.
Андреев, возглавлявший Медико-санитарное управление его. Прекрасными
организаторами показали себя начальники медицинской службы: Черноморского
флота — С.Н. Золотухин, A.M. Зотов; Балтийского — В.Р. Баудер, А.В.
Смольников; Северного — И.А. Толкачев; Ладожской военной флотилии — И.Н. То-
милин и др.
После окончания Великой Отечественной войны до середины 50-х годов
одним из главных направлений работы медицинской службы было изучение
и обобщение опыта медицинского обеспечения сил флота в прошедшей войне.
Результатом напряженной работы большого коллектива авторов явилось
издание в 1955-1956 гг. трехтомного труда «Медицинская служба
военно-морских сил СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», 6-томного
Энциклопедического словаря военной медицины, 35-томного труда «Опыт
советской медицины в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
Следующий этап развития организации медицинского обеспечения связан
с новым этапом в развитии флота. С середины 1950-х до середины 1980-х годов
в Советском Союзе была осуществлена грандиозная программа
строительства современного военно-морского флота. В течение всех этих лет медицинская
служба решала сложнейшие проблемы медицинского обеспечения сил флота
в условиях научно-технической революции.
Достижения в области организации медицинского обеспечения сил
флота во многом определялись практической работой руководителей
Медицинской службы военно-морского флота и флотов. Медицинскую
службу в послевоенные годы возглавляли: Ф.Ф. Андреев, В.И. Кудинов,
Г.А. Бабкин, Е.М. Иванов, Н.Т. Потемкин, В.В. Жеглов, Г.Ю. Шараевский;
на Балтийском флоте — А.В. Смольников, Е.М. Иванов, А.А.
Шапошников, П.Г. Докин, Г.П. Донченко, Н.В. Сафонов, И.С. Брыкин, Л.И. Гриша-
ев, А.А. Гаврушев, А.А. Журба, Ю.Н. Вдовиченко, В.Б. Губернюк; на
Черноморском — Н.В. Квасенко, А.Е. Пестов, М.И. Лукавский, О.Д. Демуров;
на Северном — В.Д. Васильев, А.Л. Самойлович, И.Т. Ципичев, В.В.
Семенов, А.Б. Занданов, В.М. Строганов, В.В. Жеглов, Н.Н. Рыжман, А.И.
Шаталов, В.В. Вальский; на Тихоокеанском — М.Н. Кравченко, А.А. Шпикин,
В.А. Суворов, М.М. Васильев, Г.В. Синелыциков, П.И. Горбатых, Н.Т.
Потемкин, Б.Г. Макаренко, Л.И. Гришаев, В.Т. Кучерявенко, М.И. Маркин,
Г.Ф. Щекин, Л.Г. Левченко.
Изменение возможного характера вооруженной борьбы в связи с
созданием и совершенствованием оружия массового поражения потребовало прежде
всего научного обоснования количественных и качественных характеристик
санитарных потерь, разработки методик их прогнозирования.
Теоретические разработки были положены в основу создания нового
комплекта сил и средств медицинской службы. В конце 1970-х годов было
спроектировано и затем построено четыре госпитальных судна, а в состав сил
166

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
и средств медицинской службы введены специальные формирования для
усиления — корабельные группы специализированной медицинской помощи и
санитарно-эпидемиологические отряды соединений кораблей. Значительное
развитие получили работы в области совершенствования управления
медицинской службой.
В многочисленных работах, выполненных в основном на кафедре
организации и тактики медицинской службы Военно-медицинской академии, были
сформулированы и обоснованы положения по организации медицинского
обеспечения боевых действий всех родов сил флота, по организации
медицинского обеспечения операций различных объединений и соединений флота.
Значительное число работ было посвящено обоснованию организации работы
лечебных учреждений, вопросам взаимодействия медицинской службы флота
с медицинской службой сухопутных войск.
Современный этап развития организации медицинского обеспечения
начался с коренных изменений, произошедших в нашей стране в начале 1990-х годов.
Разработка, обоснование и практическая реализация нового концептуального
подхода, адекватной структурной и функциональной перестройки военного
здравоохранения стали насущным требованием сегодняшнего дня,
определяющим основные направления развития организации медицинского обеспечения
сил флота.
Источниками для формирования отечественной научной школы в области
организации медицинского обеспечения флота являлись, во-первых,
организационные элементы морской медицины, которая в первой четверти XX
столетия трудами десятков и сотен флотских врачей представляла собой обширный
свод знаний гигиенического, профессионального, технического и
организационного плана.
Особое значение для развития организационных сторон морской
медицины имели труды Н.И. Августовского «Материалы о помощи раненым в
современном морском бою» (1912) и Я.М. Кефели «Потери в личном составе
русского флота в войну с Японией» (1914). Кроме того, формированию школы
способствовало возникновение научно обоснованной системы медицинского
обеспечения вооруженных сил, созданной трудами видных ученых — В.А. Оп-
пеля, Б.К. Леонардова, З.П. Соловьева.
Итогом большой работы в первой половине 1930-х годов явилось
оформление новой научной дисциплины «Организация и тактика медицинской службы
военно-морского флота», где были сведены воедино основные элементы
организации медицинского обеспечения флота, включая корабельное звено,
береговые части, действия в типовых операциях флота, эвакуационные мероприятия,
содержание и методика работы санитарных начальников. В наиболее
интегрированном виде и в системном изложении эти материалы были представлены
в диссертации и монографии В.И. Шестова «Лечебно-эвакуационное
обеспечение военно-морского флота в военное время» (1935,1939).
167

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Несомненной заслугой В.И. Шестова явилась «привязка»
лечебно-эвакуационных мероприятий на флоте к вновь разработанным положениям
отечественной военно-медицинской доктрины в отношении своевременности,
последовательности и преемственности оказания медицинской помощи раненым
морякам. Тем самым были заложены основы упомянутой дисциплины, было
подготовлено некоторое число профильных специалистов; однако
непосредственное формирование научной школы по этому направлению произошло
несколько позднее и связано было с открытием первой в истории военной
медицины профильной кафедры военно-морских и морских санитарных дисциплин
(ВМ и МСД) в составе военно-морского факультета при 1-м Л МИ (октябрь
1938 г.).
Выбор кандидата на пост руководителя вновь созданного
научно-педагогического коллектива выглядел естественным и однозначным — военврач 1 ранга
В.И. Шестов.
С момента создания кафедры ВМ и МСД началась систематическая и
интенсивная работа по развитию организационных основ санитарной службы
флота.
Весь преподавательский состав кафедры участвовал в написании
изданного в 1940 г. первого в отечественной военной медицине труда «Краткий курс
военно-морских санитарных дисциплин». Одновременно были подготовлены
и изданы такие основополагающие документы, как «Устав медико-санитарной
службы военно-морского флота» (проект), «Руководство по
лечебно-профилактическому обслуживанию в военно-морского флота» (1940),
«Руководство по санитарно-эпидемиологическому обеспечению военно-морского флота»
(1940), «Сборник норм и табелей медико-санитарного имущества на мирное
время» (1939). Эта интенсивная работа продолжалась при переводе
коллектива кафедры в состав вновь организованной Военно-морской медицинской
академии (1940).
Суровая школа войны выдвигала ряд прогрессивных методов и приемов,
позволявших в сложнейшей обстановке успешно решать задачи
медицинского обеспечения. Накопленный в ходе войны опыт работы на несколько
десятилетий стал неоценимым источником для теоретических обобщений и создания
отвечающей требованиям военного времени системы медицинского
обеспечения флота.
Заметный вклад в обобщение опыта войны внес коллектив кафедры
организации и тактики медицинской службы флота. Важным завершающим
этапом явилась подготовка к изданию многотомного труда «Медицинская служба
военно-морского сил в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (1954).
В этом труде преподавателям кафедры принадлежат 33 статьи по основным
организационным разделам медицинского обеспечения флота.
Целая группа воспитанников кафедры возглавляла медицинские службы
флотов и флотилий, работала в центральном аппарате. Все это было свиде-
168

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
тельством того, что научный потенциал кафедры был достаточно высок, чтобы
успешно вступить в новый и сложный этап своего развития.
Коллектив кафедры, возглавлявшийся в 1950-1960-е годы Б.М. Поремб-
ским (1951-1968), а затем А.А. Шпикиным (1968-1973), с середины 1950-х
приступил к решению принципиально новых организационных задач по
медицинскому обеспечению радикально обновляющегося флота. Объем, масштабы
и комплексирование научных исследований существенно возросли. На основе
этих исследований в первой половине 1960-х годов были определены основные
принципы медицинского обеспечения кораблей и частей флота в условиях
ракетно-ядерной войны, обоснованы возможная величина и структура
санитарных потерь. Были также детально исследованы динамика движения массовых
контингентов раненых и больных по этапам эвакуации, содержание
сортировки и организация оказания квалифицированной, специализированной помощи
раненым и больным, лечения их на флоте.
Существенный вклад в разработку проблемы внесли И.С. Брагин, А.А.
Ермаков, Б.П. Коточигов, И.В. Новиков, Б.М. Порембский, Ю.Н. Шустов и др.
Важным направлением научных разработок кафедры, начиная с этого
периода, является совершенствование комплекта сил и средств медицинской
службы. Оно стало осуществляться на основе научной методологии
организационно-штатного проектирования, основы которой закладывались в 1960-1970-е гг.
В 1970-1980-е годы кафедрой руководили генерал-майор мед службы
Григорий Платонович Донченко и полковник медслужбы Александр Семенович
Коноплин.
В рассматриваемый период большое значение имело исследование
вопросов медицинского обеспечения боевой службы кораблей и соединений.
Самостоятельным участком работы на данном научном направлении кафедры стало
организационно-штатное проектирование медицинской службы корабельного
звена и специальных медицинских учреждений для обеспечения корабельных
сил в удаленных районах несения боевой службы.
В 1970-1980-е годы большинство таких работ выполнялось в связи с
реализацией крупнейшей в истории страны кораблестроительной программы и
выходом отечественного флота в Мировой океан. Несомненным завоеванием этого
периода является создание госпитальных судов специальной постройки,
корабельных групп специализированной медицинской помощи,
санитарно-эпидемиологических отрядов соединений кораблей, а также научное обос-нование
боевой организации медицинской службы надводных кораблей и подводных
лодок новейших проектов.
Среди тех, кто внес наиболее существенный вклад в развитие методологии
научного обоснования организационно-штатных структур, а также
способствовал созданию новой корабельной организации медицинской службы,
необходимо назвать К.Я. Журковича, А.С. Коноплина, В.Д. Коновалова, В.И. Казач-
кина, Е.П. Попова, В.М. Пажитнева, Б.Е. Егорова и др.
169

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В эти же годы особую важность приобрели исследования по проблеме
медицинского обеспечения морских и совместных с сухопутной армией операций
флота в масштабе оперативных объединений.
Основными их научными результатами являлись: разработка и внедрение
методик расчета санитарных потерь от оружия массового поражения, а также
лечебно-эвакуационные характеристики современных контингентов раненых
и больных; методика планирования медицинского обеспечения сил флота
(флотилии) в морских и совместных операциях; создание нормативной базы
данных, обеспечивающих информационную поддержку принимаемых решений;
усовершенствование методики оценки обстановки и принятие решений с
учетом современных факторов боевого воздействия; разработка организационных
форм и приемов управления медицинской службой в системе командных
пунктов флота (флотилии); подготовка для решения на ЭВМ основного цикла
расчетных задач по планированию медицинского обеспечения флота (флотилии).
Наиболее существенный вклад в разработку этого комплекса проблем внесли
О.Л. Евланов, А.А. Ермаков, В.Д. Коновалов, М.Т. Топорков, А.С. Коноплин,
В.М. Пажитнев, Е.П. Попов, А.А. Шиков, Ю.Н. Шустов, С.Ф. Балутин и др.
Самостоятельным научным направлением в этот период являлась работа по
медико-географическому описанию основных морских театров, которую возглавлял
на кафедре А.С. Кузнецов.
С учетом стоящих задач и перспектив реформирования и строительства
военно-морского флота определены приоритетные направления научных
исследований до 2020 г.:
— научное обоснование путей реформирования системы медицинского
обеспечения флотов в ходе перспективного строительства и разработки новых
основ функционирования;
— развитие методологии прогнозирования боевых санитарных потерь на
кораблях и в районах базирования флота в современных условиях;
— исследование опыта медицинского обеспечения военно-морских сил
иностранных государств в современных условиях.
Всего за 65-летний период существования кафедры, основателем которой
был В.И.Шестов, выполнено около 400 фундаментальных научных
исследований, издано свыше 60 руководящих до-кументов, подготовлено 60
учебных и учебно-методических пособий Широкий фронт и фундаментальность
научных исследований, высокая реализация результатов, четкое выделение
приоритетов и наиболее актуальной тематики свидетельствуют о наличии
и функционировании научной школы в области организации медицинского
обеспечения флота. Научные достижения школы не следует рассматривать
в качестве узковедомственных результатов, представляющих практический
интерес только для одного вида вооруженных сил. Ряд важных
положений входит в общую теорию медицинского обеспечения Вооруженных сил
в целом.
170

История становления и развития медицинского обеспечения Военно-морского флота
Литература
1. Висковатов А.В. Строение военных судов в России при царях Михаиле Федоровиче
и Алексее Михайловиче // Морской сборник. 1856. январь. С.89-131.
2. Новомбергский Н. Материалы по истории медицины в России. Т.2. СПб.: Тип. Альт-
шулера, 1906. С.86-102.
3. Михайлов С.С. Медицинская служба русского флота в 18 веке. Л.: Медгиз, 1957. С.19.
4. Устав Морской. О всем, что касается к доброму управлению в бытность флота
на море. Санкт-Петербург, 1763. С.77-78.
5. Семека С А. Медицинское обеспечение русской армии во время Семилетней войны
1756-1763 гг. М.: Военный факультет при Центральном институте
усовершенствования врачей, 1951. С.62.
6. Куприянов В.В. Из истории медицинской службы на русском флоте (По материалам
архивов и по страницам трудов доктора флота А.Г. Бахерахта). М.: Медгиз, 1963.112 с.
7. Лисянский Ю.Ф. Путешествие вокруг света в 1803-1806 гг. СПб., 1812. С.245.
8. РГА ВМФ. Ф.227. Д.150. Л.212-215 об.
9. РГА ВМФ. Ф.243. Д.4715. Л.16, 23.
10. Устав о непременных морских военных госпиталях. СПб.: Морская типография,
1832.125 с.
11. Николаев Б. Крымская война и медицинская служба I флота // Энциклопедический
словарь военной медицины. Т.З. М.: Медгиз, 1948. С.265.
12. Там же. С.264.
13. Гусев Н.С., Фурсов Б.А., Шестов В.И. Краткий исторический очерк научной
деятельности обществ морских врачей // Сб. работ медицинской службы Ленинградского
военно-морского района. Вып. 1. Л., 1958. С.10-11.
14. Старокадомский Л. Военно-морской флот в Русско-японской войне 1904-1905 гг. //
Энциклопедический словарь военной медицины. Т.4. М.: Государственное
издательство медицинской литературы, 1948. С. 1295.
15. Там же.
16. Шестов В.И., Иванов Е.М., Горелов, Тимофеев В.В. Материалы по истории
медицинской службы русского Военно-Морского Флота второй половины XIX и начала
XX века (1850-1917). М.: Медицина, 1968. С.60-63.

Освоение под застройку прибрежных акваторий
Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
© СВ. Семенцов
Санкт-Петербург с 1703 г. последовательно формировался на сложных
осваиваемых территориях, в зонах болот, таежных массивов, на низких
подверженных наводнениям территориях. Одной из постоянных забот руководства
города и всей России были последовательные год за годом работы по осушению
болот, подсыпкам территорий, намывам в акваториях, расширению набережных,
прокладке различных видов каналов (часто имевших не только судоходную и во-
доводную функции, но и дренажную — водоотводную из болотистой местности
функцию). То есть постоянной линией деятельности руководства были столь же
постоянные усилия по инженерной подготовке территорий под объемы
строительных работ будущих лет и десятилетий. Это не были спонтанные работы, они
прогнозировались, программировались, становились одними из приоритетных
направлений деятельности руководства города и правительства России.
Одной из таких линий развития Санкт-Петербурга и Санкт-Петербургской
агломерации стали работы по инженерному освоению различными методами
под застройку прибрежных акваторий Невы и Финского залива. Такие работы
проводились на каждом этапе развития города. Они имели свою
территориальную локализацию и свои технологические особенности.
1703-1724 гг.
Первоначальная застройка на низменных заболоченных берегах Невы и ее
протоках уже в первые годы стала явно ошибочной. Многочисленные
наводнения не способствовали массовому освоению территорий. Отмечены
значительные подсыпки и намыв в разных зонах осваиваемых территорий дельты Невы
и акватории Финского залива. Крупнейшей такой инженерной работой
данного периода стали подсыпки Заячьего острова для расширения крепости Санкт-
Петербург (с перестройкой ее из земледеревянной в кирпично-каменную). Эти
работы проводились с 1706 г. по личному проекту Петра I. Остров был
(немного) расширен на север, в основном в южном направлении и приблизительно
на 1/3 всей площади [1].
172

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
В последующие годы для Санкт-Петербургской крепости (совр. —
Петропавловская крепость) разрабатывались и осуществлялись проекты создания
разных кронверков, горнверков, равелинов и др., часть из которых — прямо
на свайных основаниях в акватории Невы. А на Выборгской стороне над
водой на сваях вдоль берега Невы на протяжении многих лет начал создаваться
крупнейший комплекс Сухопутного и Морского госпиталей. Не только для
оптимизации освоения территорий (в том месте как раз были незатопляемые
территории), а также в целях соблюдения санитарных условий лечения раненых,
больных и борьбы с возможными эпидемиями.
Крупные работы по упорядочению всей береговой линии Васильевского
острова были запрограммированы и осуществлялись по проекту Д. Трезини,
утвержденному Петром I 21 декабря 1715 г. (1 января 1716 г.). В этом
проекте предполагалось устройство по периметру острова искусственной
системы бастионов и куртин, отводных и судоходных каналов на всей территории
острова [2].
Еще более крупные и комплексные работы по устройству особых
сооружений в зонах акваторий рек дельты Невы и подсыпок заболоченных
прибрежных территорий были предусмотрены в знаменитом проекте Ж.Б. А. Леблона,
там же — подсыпки с урегулированием береговой линии вдоль всего берега
Васильевского, на южном и юго-западном берегах Городского
(Санкт-Петербургского), на северном берегу Адмиралтейского островов [3].
Аналогичные меры все более детализировались в последовательном ряде
проектов Д. Трезини для Васильевского острова (1719, 1723 гг.). С 1723
до 1730-х годов под руководством Д. Трезини осуществлялся перевод с
протоки у Санкт-Петербургской крепости на северную набережную Васильевского
острова (вдоль Малой Невы) двух портов — международного и внутрироссий-
ского (каботажного). Эта территория вместе с причалами, зданиями складов,
таможнями, важнями создавали в основном на насыпанных прибрежных
территориях, а также в зоне самого рукава реки.
В эти двадцать лет (1703-1724) практически все набережные вдоль Невы
и Мойки получали новые городские очертания, в первую очередь за счет
расширения конструкций самих деревянных набережных и выхода в акватории
рек. На территории города силами ведомств, государственных строительных
организаций, жителей сооружали деревянные набережные и мостовые — «при
обывательскихъ домахъ берега и мосты». Массовыми (практически типовыми)
стали деревянные набережные стенки, устроенные сплошным шпунтом по
деревянному каркасу, с укладкой за ним фашин с песком или засыпкой за нею
слоев земли и конского навоза (прекрасного гидроизоляционного
материала). Аналогичные работы по упорядочению береговых линий были проведены
в Стрельне, Петергофе и Ораниенбауме.
Специально для размещения Балтийского галерного флота и
формирования его зимней и ремонтной базы на западной оконечности Васильевского
173

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
острова создана Галерная гавань. Строительством этой гавани руководил вице-
адмирал М.Х. Змаевич (1722-1724), командующий галерным флотом.
Уникальные аналогичные работы велись далеко на западе, прямо в
акватории Финского залива. На о.Котлин в акватории Финского залива на
Южном фарватере сооружен уникальный на ряжевом основании деревянный форт
«Кроншлот» (1704). В последующие годы при строительстве береговых
укреплений (например, при создании Александр-Шанца) также были осуществлены
значительные по объемам насыпные работы. А при сооружении в 1721-1723 гг.
(тоже по личному проекту Петра I) г.Кронштадта с его земляными
укреплениями эти работы были использованы в гораздо более крупных масштабах. Вдоль
периметра города 7 (18) октября 1723 г. была заложена Центральная крепость
(с многими земляными бастионами и куртинами), стены которой окружали
Кронштадт с востока, севера и запада. Параллельное создание кронштадтских
гаваней — Купеческой, Средней, Военной стало таким же крупным звеном в
освоении акваторий; прямо на водных просторах — ограждающие линии
бастионов с дополнительными подсыпками вдоль южного берега о.Котлин [4].
1725-1736 гг.
В этот период была продолжена практика разработки проектов
упорядочения территории Васильевского острова, в том числе и путем подсыпки и
выравнивания его берегов, устройства вдоль них укрепленной линии бастионов
и куртин, предназначенной для одновременной защиты от врагов и
наводнений. Среди таких проектов — проект инженерного обустройства Васильевского
острова, разработанный Б. X. Минихом в 1727 г. [5].
1737-1761 гг.
В 1739-1740 гг. в едином ряду самых крупных работ было создание
особого складского портового хозяйства для хранения пожароопасных экспортных
товаров на специально насыпанных островах среди болота у южного берега
Санкт-Петербургского острова, вдоль будущего Петровского острова,
специально сооруженного напротив существовавшего на Васильевском острове
порта — так возник Пеньковый буян («Пенечные анбары») [6].
1762-1781 гг.
Аналогичные гидротехнические и планировочные работы набирали силу.
Крупным событием европейского уровня стало создание гранитных
набережных Невы, значительно (на 60-80 м) вынесенных в сторону Невы, устроенных
на сваях, с закладкой фашин с грунтом, засыпкой между ними слоями
грунта и конского навоза, внешней облицовкой гранитными плитами. Так была
174

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
выполнена гранитная набережная от Зимнего дворца до Летнего сада (1763—
1773), велись работы на Английской набережной (1770-1788). При
сооружении протяженного Екатерининского канала (1764-1790) по руслу р.Кривуши
(Глухой) Высочайшим указом от 17 (28) мая 1764 г. Екатерина II Алексеевна
запретила спрямлять р.Кривушу и потребовала по ее руслу создать
судоходный канал единой ширины. Екатерина II Алексеевна также определила
устроить канал между Мойкой и Фонтанкой как будущее продолжение Крюкова
канала. Эти требования были реализованы также путем искусственных насыпей
по всей территории [7].
На еще более расширенных территориях вокруг «Пенечных анбаров»
выстроен кирпичный Пеньковый буян (1763-1764), а вдоль берега Невы у
Домика Петра I на местностях, где уровень поверхности также был увеличен за счет
подсыпанной земли, сооружен «Гагаринский пенечный магазин» (1718).
В пригородных императорских резиденциях проводились не менее
значительные работы, например создание в Царском Селе Большого пруда (в
очертаниях Чесменской бухты) и сооружений на его акватории и вокруг
мемориальных монументов в честь побед русской армии и русского флота. Аналогичные
символические сооружения с огромным объемом земляных и насыпных работ
возникали в Гатчине и во многих других местах.
Катастрофическое наводнение 1777 г. поставило еще одну задачу:
заново провести нивелировку всей территории столицы и выполнить уточненный
фиксационный план города с проведением точного описания всех строений
в городе и предместьях. В 1777-1779 гг. эту огромную работу осуществила
команда под руководством Ф.В. Боура. Результаты быстро выполненной единой
нивелировки и описания недвижимости на всей территории города были
сведены в таблицы. В 1795 г. на основе этих таблиц инженер-полковник И. Липгард
исполнил подробный рукописный фиксационный план Санкт-Петербурга.
Одновременно были разработаны и получили широкое применение комплексные
меры по предотвращению новых наводнений, в том числе путем проведения
многолетних и системных мероприятий по значительному (в некоторых местах
толщиной более чем в 1 м) увеличению верхнего земляного слоя, ускорения
работ по реконструкции существовавших и созданию новых каналов [8].
1782-1795 гг.
В это время была проведена полная реконструкция р.Фонтанки со
спрямлением и углублением ее русла, сооружением гранитных набережных и мостов
через Фонтанку (1780-1789), устройством на созданных вдоль Фонтанки
новых территориях массовой жилой застройки. Среди крупнейших
градостроительных мероприятий были также попытки (почему-то нереализованные)
перенести международный и внутрироссийский (каботажный) порты,
размещавшиеся с 1722 г. на северной оконечности стрелки Васильевского острова,
175

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
в устье Фонтанки (1769-1790-е гг.). В соответствии с этими попытками в устье
Фонтанки был устроен искусственный насыпной треугольный остров,
предусмотренный генеральным планом Санкт-Петербурга (1776) в целях размещения
там нового порта.
Все более расширялся масштаб работ по прокладке новых каналов,
созданию гаваней и портовых сооружений. На западном берегу Ладожского озера,
в 10 км севернее устья р.Морье, по инициативе И.А. Остермана между устьями
рек Морье и Авлога была устроена гавань для защиты от штормов проходящих
по Ладоге судов; гавань имела длину 200 м, была окружена ряжами (срубами)
с камнями, обнесена свайными стенками (1784-1787). При гавани выстроена
деревня «Остерманова гавань». В Шлиссельбурге в «устье» Ладожского
канала сооружено перпендикулярное устье для спуска «гонокъ» (т.е. плотов из
бревен) в Неву, но не напротив Шлиссельбургской крепости, а ниже по течению.
Для этого первоначальный выход канала в Неву дополнен четырехкамерным
шлюзом, мостом «на колоннахъ», гранитными набережными (1790).
1796-1801 гг.
Начаты работы по созданию гранитных набережных реки Мойки взамен
существовавших деревянных (1798-1810).
В Кронштадте продолжались значительные фортификационные работы.
Менялась конфигурация укреплений. На самом острове срыты редут Эмили
и батарея Владимира (1801), на мысе западнее Ивановской батареи
построена деревянная Кессель-батарея на И мортир (1801). Для обороны Южного
фарватера в конце XVIII в. на ряжевых основаниях выстроены Зацитадель-
ная батарея и двухъярусная Южная, затем — одноярусный форт «Рисбанкъ»
(«Рифбанкъ»); западнее «Цитадели» на свайно-ряжевом основании сооружена
деревянная двухъярусная батарея «Двойной». А на Северном фарватере
установлены плавучие батареи.
1802-1815 гг.
Период характерен расширением масштабов таких работ. В эти годы под
руководством специально созданных комиссий велось строительство
здания Биржи и набережных с пристанью, спусками и Ростральными колоннами
на Стрелке Васильевского острова (1804-1811), Университетской набережной
от Дворцового моста до современной Менделеевской линии (1805-1810),
спуска со львами по оси современной Тифлисской ул. (1806-1809); создавалась
Тучкова набережная (1806-1810), осуществлена облицовка гранитом стенок
Крюкова канала от Невы до р.Фонтанки (1801-1807). В 1804 г. принято
решение соорудить набережную с бечевником вдоль левого берега Невы — от
Александре-Невской лавры до Смольного монастыря (не осуществлено).
176

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
Во время работ была подсыпана земля на обширных территориях и
создан знаменитый ансамбль стрелки Васильевского острова. 23 июня (5 июля)
1805 г. в присутствии членов Императорской фамилии проведена
торжественная закладка здания Биржи. А 29 октября (9 ноября) 1809 г. Н.П. Румянцев уже
представил доклад «объ окончаши построекъ на биржевой площади», но
некоторые работы продолжались и в 1810 г. 25 декабря 1811 г. (6 января 1812 г.)
последовал Высочайший указ, по которому повелено было закрыть «Коммиссш
для строешя», «...а новое биржевое зданге со всеми оными принадлежностями,
ростральными колоннами, площадью и набережной сдать въ ведете министра
финансовъ...». Приемка объектов с их доделками растянулась вплоть до 1816 г.
15 (27) июля 1816 г. состоялось торжественное открытие Биржи.
Одновременно в 1805-1810 гг. велось строительство набережной стрелки Васильевского
острова с пристанью и спусками-пандусами, которые должны были служить
подъездами-пристанями и спусками («эллингами») для приходящих
пассажирских и торговых кораблей (архитектор Ж.Ф. Тома де Томон, инж. И. Ге-
рард, мастер С.К. Суханов) [9].
Для западной части Васильевского острова 5 (17) мая 1807 г. А. Захаров
закончил проект полной реконструкции Главного гребного порта. 28
апреля (10 мая) 1808 г. архитектор А. Захаров представил второй (сокращенный)
вариант проекта Главного гребного порта, 1 (13) февраля 1809 г. — третий (еще
более сокращенный) вариант. Работы начаты, но были остановлены из-за
отсутствия финансирования [10].
Практически одновременно в 1805-1806 гг. К.И. Росси после возвращения
из заграничной поездки осенью 1805 г. разработал предложения по созданию
парадного общегородского Триумфального сооружения и парадной
набережной между северным и южным крыльями Адмиралтейства, соединяя
Дворцовую и Галерную набережные (между Зимним дворцом и спуском к наплавному
Исаакиевскому мосту) и закрывая «эллинги» (спуски к воде) Адмиралтейства.
Росси наметил создать набережную длиной около 600 м в виде высоко
поднятой аркады, состоящей из 10 мощных арок, выстроенных из гранитных глыб
(по числу «эллинговъ» — спусков). Каждая арка — высотой в 25 м с подъемным
мостом, для прохода кораблей из каждого из «эллинговъ» в Неву. На верхний
уровень арок должны были вести гранитные пандусы и лестницы. Росси в
пояснительной записке к этому проекту писал: «Один только гранит может
придать величавый характер ... устои должны состоять из больших глыб гранита,
чтобы они могли своей массой противостоять действию времени...». На этой
аркаде намечено установить три ростральные колонны с бронзовыми
скульптурами: «Одна из них — в ознаменование побед, одержанных русским флотом,
вторая — в честь основания Адмиралтейства Петром I, третья — в память
закладки самого сооружения...». Между ними — 20 гранитных сторожевых
будок и 48 фонарей в виде небольших ростральных колонн. Сам архитектор так
оценивал значимость своего проекта: «Размеры предлагаемого мною проекта
\11

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
превосходят принятые римлянами для своих сооружений. Неужели побоимся мы
сравниться с ними в великолепии? Под этим словом следует понимать не
обилие украшений, а величие форм, благородство пропорций, прочность
материала. Этот памятник должен стать вечным. Пусть сооружение этой набережной
ознаменует эпоху, в которую мы восприняли систему древних. Памятник этот
должен превзойти все, что создали европейцы нашей эры...» [И].
Среди крупнейших градостроительных мероприятий того времени было
многократное продолжение попыток перенести международный и внутри-
российский порты с северной оконечности стрелки Васильевского
острова в западную зону Васильевского острова, включенную в границы города
с 1807 г. [12].
При этом предусматривалось значительное расширение Галерной гавани
(с 1807 г.). Так, для западной территории Васильевского острова 5 (17) мая
1807 г. А. Захаров закончил проект полной реконструкции Главного гребного
порта с его максимальным территориальным расширением. 28 апреля (9 мая)
1808 г. он представил второй (сокращенный) вариант проекта Главного
Гребного порта, 1 (13) февраля 1809 г. — третий (еще более компактный) вариант.
В середине 1809 г. появился в новом варианте «Проектъ новаго устройства
Главнаго Гребнаго Порта, утвержденный Морскимъ Министерствомъ 16
Августа 1809 года по представлешю Архитектора Захарова». Работы были начаты,
но вскоре остановлены из-за отсутствия финансирования [13].
В Кронштадте продолжались значительные работы как по развитию
фортификационных систем, так и по созданию морского города, в том числе на
объектах со сложной инженерной подготовкой на территориях, требующих намыва
и подсыпок, использования ряжевых конструкций. Было закончено
сооружение нового одноярусного форта «Риксбанкъ» на ряжевом и свайном
основаниях южнее Южного фарватера (1802), двухъярусной деревянной батареи
«Двойной» (1802); шло строительство редута «Святаго Александра», а по его
сторонам — батарей Святых «Андрея», «Константина» и «Владимира».
Восстановлен «Александръ-Шанцъ», рядом с ним возвели редуты «Святой Эмили»
и «Святого Петра». Соорудили шанц «Святой Екатерины» и батареи Святых
«Анны», «Николая», «Димитр1я», «Федора». В 1807 г. для защиты от
английской эскадры на Южном фарватере, южнее «Риксбанка», выстроена на свайно-
ряжевом основании деревянная одноярусная батарея. В 1808 г. во время войны
с Швецией на Северном фарватере построили на сваях семь деревянных
батарей (по 40 пушек каждая).
В самом начале XIX в. было проведено вторичное (после 1723 г.)
масштабное осушение заболотившихся участков земель вокруг Стрельны. Руководил
работами Г. Энгельман (управляющий великокняжеским имением
«Стрельны»). Было вырыто пять водоотводных каналов длиной по 3 км каждый,
осуществлена планировка осушенного торфяника, территории отданы под
сенокосы (1802).
178

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
1816-1836 гг.
Одной из главных и уже традиционных забот инженерной деятельности
этого времени продолжало оставаться устройство набережных на Неве, реках и
каналах. На Дворцовой и Английской набережных велось устройство Дворцового
и Петровского спусков к Неве с пристанями, со скульптурными
изображениями (1820-1824). Продолжались работы по устройству на Васильевском острове
набережных от Стрелки на запад вдоль южного берега — от зданий 12
Коллегий в сторону Морского кадетского корпуса, спусков (1831-1834) и пристани
с египетскими сфинксами эпохи фараона Аменхотепа III (1832-1834). В связи
с возможной очисткой фарватеров р.Невы и восточной части Финского
залива было намечено устроить набережную в Чекушах (юго-западная оконечность
Васильевского острова (1834-1836)) [14].
В эти годы также велись работы по совершенствованию
фортификационных сооружений. К 1818 г. плавучие батареи Северного фарватера были
заменены на стационарные сваи, получившие суммарно более 250 орудий. Но
одновременно деревоземляные укрепления Кронштадта и фортов сильно пострадали
от наводнения 1824 г. Поэтому с 1825 г. была начата коренная реконструкция
Центральной крепости, сооружавшейся из кирпича и камня, в два этажа, с
круглыми башнями и полубашнями, стеной с амбразурами, при этом на стенах и в
казематах было установлено около 200 орудий. На старом ряжевом основании
возведен новый кирпичный с гранитной облицовкой форт «Император Петр I»
(бывшая «Цитадель», 1834 г.) [15].
1837-1879 гг.
Интенсивное развитие общегородского центра потребовало переоценки
всех существовавших в этой зоне объектов. В первую очередь обратили
внимание на несоответствие торжественным центральным (общероссийским и
общегородским) функциям существовавших здесь крупнейших промышленных
предприятий Главного Адмиралтейства и вспомогательных служб.
Практически его вытеснение из этой зоны началось еще во времена Петра I с выводом
Галерной верфи (1712 г.) и значительно продвинулось при Анне Иоанновне
(1737-1739 гг.) во время вывода Морских слобод в Большую и Малую Коломну
и оттеснением части вспомогательных производств на территории к западу
от Исаакиевской площади (например, перевод «Новой Голландии» за Крюков
канал), продолжилось при ликвидации Адмиралтейской земляной фортеции
(1805-1806 гг.). Поэтому с точки зрения градостроительства совершенно
естественным, целесообразным и последовательным было решение о полном
закрытии Адмиралтейской верфи и передаче всех его территорий и зданий под
общегородские нужды. Закрытие Адмиралтейской верфи, вывод ее объектов
осуществлялись с 1840-х годах. Окончательно верфь исчезла с этого места
179

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
к 1870-м годам, а здесь, на столь ценной городской территории, сделали
подсыпку, засыпали существовавшие эллинги (слипы), проложили
Адмиралтейскую набережную (1873-1874 гг.) и выстроили элитные жилые здания.
В 1854 г. англо-французская эскадра вошла в Балтийское море, подошла
к Кронштадту. Этот прорыв почти к Санкт-Петербургу вражеской эскадры
потребовал ускоренной реконструкции системы морской обороны. Укреплялись
существующие форты на ряжевых основаниях у о.Котлин (4 форта на Южном
фарватере), береговые батареи, ставились минные заграждения (вдоль
Северного и Южного фарватеров). Зимой 1855-1856 гг. на самом о.Котлин велись
масштабные работы, было предусмотрено строительство деревянных
ряжевых укреплений через Северный (на протяжении 27 км) и Южный (длиною
в 12 км) фарватеры, но сначала устраивались деревянно-ряжевые форты
поперек Северного фарватера. В 1855-1871 гг. сооружались уже постоянные форты
и батареи прямо в акватории Финского залива на свайно-насыпных
основаниях на Северном и Южном фарватерах. Сооружены форты из кирпича, камня,
гранита: «Императоръ Александръ I» (1845), «Императоръ Павелъ I» в
гавани — бывший форт «Рисбанкъ» (1861), «Константинъ», бывшая Южная
батарея (1861), батарея «Князь Меншиковъ» (на полубастионе стенки Купеческой
гавани, (1850). Во время Крымской войны 1853-1856 годы на западной косе
о.Котлин выстроено несколько батарей, люнетов, редутов, соединенных кон-
но-железной дорогой. В 1854-1856 гг. на Южном и Северном фарватерах
сооружено девять временных морских батарей, дополненных ряжевыми
заграждениями, установлены минные поля. В 1860-1880 гг. под руководством военного
инженера Э.И. Тотлебена построены каменные форты № 1-7 на Северном
фарватере и № 1-3 на Южном фарватере [15].
С 1810 г. формировались предложения о строительстве защитной дамбы
от наводнений по трассе Ораниенбаум-о.Котлин-Лисий Нос. С 1830-х годов
начаты проектные работы по коренной реконструкции портов в дельте Невы,
был организован конкурс на проект реконструкции всей системы портов в зоне
столицы. Проводились работы по расширению портов Кронштадта с
разработкой вариантов проекта создания Зимнего аванпорта и Аванпорта глубины
в районе Кронштадта с устройством подъездных дамб (совмещенных с
дамбами защиты от наводнений), железнодорожных путей со сторон Лисьего Носа,
Ораниенбаума (1842-1846 гг.) [16].
Известно также несколько новых попыток вывести порт со стрелки
Васильевского острова, включая даже проведение конкурса по переводу порта на
предлагаемую к намыву территорию западнее проектируемой дамбы (1844) или
западную оконечность Васильевского острова (1840-1860 гг.) [17]. В 1840-е годы
намечены были два варианта строительства Морского канала: к Гутуевскому
острову либо к западной оконечности Васильевского острова [18].
Параллельно был разработан и осуществлен проект размещения
крупнейшего зернового Хлебного порта в истоках Обводного канала у Александро-
180

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
Невской лавры с Калашниковскими складами (1846-1851). Здесь, на
территориях вдоль берегов Обводного канала, с использованием специально вырытой
гавани (Ковша), по всему левому урегулированному, расширенному — с
подсыпкой и новой набережной — берегу Невы, от Обводного канала до
Смольного института; с конца 1840-х годов (1847 г.) был сформирован
специализированный крупнейший портово-железнодорожный узел — Хлебный порт
с Калашниковскими складами, хлебной биржей, подъездными путями и
причальными стенками. Узел получил название Калашниковского хлебного порта
и Калашниковской хлебной биржи. Начало создания этого уникального
зернового (хлебного) железнодорожно-портового узла положило Высочайше
утвержденное 28 октября 1846 г. мнение Государственного Совета «О устройстве въ
С.-Петербурге хлебныхъ амбаровъ, пристаней и буяновъ и объ установлении
на сие сборовъ» [19].
Хлебный порт в те времена стал крупнейшим в России портом экспорта
зерна, которое подвозилось сюда из центральных областей России на судах
и по железной дороге. Здесь зерно обрабатывалось, повышалась его кондиция,
перегружалось на морские суда для экспорта. Было выстроено 40 огромных
хлебных кирпичных складов купцов Калашниковых, Овсянниковых,
Блиновых, Овчинниковых и др. На Калашниковской пристани поступавшее по
железной дороге и на речных судах зерно перегружали на специальные
суда-лихтеры и отвозили в Кронштадт для перевалки уже на крупные морские суда.
Уже тогда, с XVIII в., существовала огромная Лесная громовская биржа
с причалами, расположенная, северо-западнее Смольного монастыря на
излучине Невы. Сюда прибывали бесчисленные плоты с древесиной.
На территориях, преимущественно отвоеванных от акваторий или на
значительно подсыпанных прибрежных территориях, размещались
многочисленные буяны (городские казенные склады). На Васильевском острове находился
Сельдяной буян (переведен позднее на Гутуевский остров), напротив Горного
института разместили Масляный буян — центр складирования и торговли
растительным и животным маслом, поташем. На Матисовом острове
существовал Сальный буян — для складирования и торговли российским салом.
В эти десятилетия расширялись также порты в Кронштадте и
Ораниенбауме, предпринимались попытки создать порт в Сестрорецке. Все это портовое
хозяйство необходимо было упорядочить, что привело к необходимости
создать по единому проекту новый Главный Петербургский порт и Морской
канал в зоне Гутуевского острова (1876-1885) [20].
Еще одной мерой упорядочения транспортных нагрузок на акватории
дельты Невы и Финского залива было проработанное в 1870-х годах предложение
соорудить новый судоходный южный Обводный канал — от Невы до
проектируемого нового порта в зоне Гутуевского острова. Эта идея существовала
вплоть до 1970-х годов, даже на территории города десятилетиями сохранялась
зона возможного строительства нового канала.
181

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
А в 1840-1870 гг. был организован конкурс на проект реконструкции
всего Санкт-Петербургского порта. В Министерство путей сообщения, Морское
министерство и другие ведомства в 1840-1860 гг. поступило 25 разных
проектов строительства Главного Санкт-Петербургского порта и Морского канала.
Среди представленных вариантов был проект по созданию на западной
оконечности Васильевского острова, между Большой и Малой Невой, огромного
портового хозяйства с прокладкой двух каналов для крупнотоннажных и
маломерных судов и устройству большого фронта причальных стенок [17].
К началу 1870-х годов принято окончательное решение создать Главный
Санкт-Петербургский порт в районе Гутуевского и Вольного островов. Было
намечено насыпать несколько островов, устроить глубоководные гавани,
прорыть к порту глубоководный (по тем временам) Морской канал от
Кронштадта. Было разработано несколько вариантов самого порта. В 1874 г. создали
Временное управление по устройству Санкт-Петербургского Морского канала.
В 1875-1885 гг. велось строительство нового порта и Морского канала в районе
Гутуевского острова. Составление проекта и все работы по устройству
Морского канала и нового порта велись под руководством инженера Ф.И. Эрнольда
(1875-1876 гг.), затем — инженера В.В. Салова (1877-1886 гг.). Главными
строителями канала были инженеры М.Л. Фуфаевский (1875-1883 гг.) и И.В. Жи-
рухин (1884-1885 гг). В 1874-1880 гг. главным подрядчиком по строительству
Морского канала был Н.И. Путилов, после его смерти — инженеры П.П. Борей-
ша, СП. Максимович.
Проводились также работы по значительному расширению портов
Кронштадта, т.е. были разработаны варианты проекта создания Зимнего
Аванпорта и Аванпорта глубины в районе Кронштадта с устройством подъездных дамб
и железнодорожных путей от Лисьего Носа, Ораниенбаума (1842-1846 гг.).
1880-1900 гг.
В этот период было закончено строительство первой очереди
Санкт-Петербургского Морского порта и Морского канала. В 1882 г. открыт бассейн
«Морская пристань», ставший первой очередью Морского канала. А торжественное
открытие последнего состоялось в 1885 г. Фактическая длина Морского канала
составила 26.5 верст (28.3 км), глубина 22 фута (6.7 м). Ширина по дну была
разной: на четырех первых верстах в огражденной дамбами части — 30 саженей
(64 м), на следующих 4.8 верстах — 40 (85 м), на остальных 17.7 верстах вплоть
до Кронштадта в неогражденной дамбами части — 50 саженей (106.5 м). Длина
южной ветви канала 3.5 верст (3.7 км), глубина 16-20 футов (4.9-6.1 м> [21].
Практически сразу же после ввода канала в действие стали проводиться
крупные работы по расширению и последовательной реконструкции портового
хозяйства. В процессе этих работ была расширена Левая дамба ^ 1886-1891 гг., инженер
П.П. Борейша, СП. Максимович) и создана Хлебно-лесная гавань (1896-1899).
182

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
Практически параллельно, в те же годы, разрабатывали предложения
по значительному расширению только что построенного, но уже явно
недостаточного по мощности Санкт-Петербургского морского порта. В 1899 г.
сформирована межведомственная Особая комиссия при Министерстве путей
сообщения по реконструкции морского порта.
1901-1916 гг.
В начале XX в. велось строительство крупнейших мостов через Неву,
Большую и Среднюю Невки, а параллельно — благоустройство примыкавших к
мостам территорий и создание набережных. При строительстве знаменитого
Троицкого моста через Неву выполнены Троицкая, Петровская и
Санкт-Петербургская (позднее Петроградская) набережные.
В целях реализации идеи создания единого пояса общегородского парка
от Александровского парка до Петровского острова в 1910-е годы было
предусмотрено создать на полностью насыпных территориях с засыпкой
существовавших тогда заболоченных территорий и даже части акватории Малой Невы,
протягивающейся вдоль берега огромного общественного комплекса в зоне
реконструируемого Тучкова (Пенькового) буяна (тогда его называли «Дворцом
Бирона»).
Весной 1913 г. Городская дума заказала (в рамках закрытого конкурса)
архитекторам М.Х. Дубинскому, И.А. Фомину, О.Р. Мунцу разработку эскизных
проектов реконструкции территории Тучкова буяна. Программа закрытого
Акватория Невы. Стрелка Васильевского острова
183

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
конкурса составлена комиссией при Городской думе с участием арх. Л.Н. Бе-
нуа и Ф.И. Лидваля. В программу входило:
— урегулирование границ участка и дамб обоих мостов;
— разработка профилей всех улиц;
— разбивка на всей проектируемой территории парка с размещением здесь
ряда зданий, в том числе Выставочного комплекса с залами для выставок,
празднеств, концертов, здания ресторана, музеев — Истории города,
благоустройства и городского хозяйства, Художественной промышленности —
с залами, аудиториями, библиотекой; административно-хозяйственные
постройки, лаборатории, жилые дома для служащих.
Возможность сохранения здания Пенькового буяна оставалась на
усмотрении авторов.
В 1914-1915 гг. были проведены заказные конкурсы, проекты
опубликованы в сопровождении пояснительных записок. Все три проекта предлагали
различные вариации классицистических решений. Победителем определен
М.Х. Дубинский. Но на этом дело застопорилось не дойдя до реализации [22].
В 1902 г. Особая комиссия при Министерстве путей сообщения
(председатель — инженер В.В. Салов) разработала Проект общего развития и
улучшения Санкт-Петербургского морского порта. Предусмотрено превращение его
в крупнейший океанский порт со специализированными гаванями на
протяженном всего побережья — от Выборга до Усть-Луги, с увеличением годового
грузооборота до 285 млн пудов (4.56 млн т), с разделением грузопотоков на
специализированные гавани: для экспорта хлеба и леса, импорта угля, и других
разных товаров, экспорта и импорта нефтяных товаров. Общая проектная
смета составляла 22 млн руб. В соответствии с этим Проектом выполнялись
работы вплоть до 1911 г. [23].
Даже «мелкие» изменения очертаний гидротехнических объектов
происходили в Санкт-Петербурге на высоком техническом уровне. Так, в процессе
строительства мемориального храма возле места смертельного ранения
императора Александра II (набережная Екатерининского канала) были
немного изменены очертания набережной и создано само здание. Так был
воздвигнут удивительный по архитектуре Собор Воскресения Христова, или — «Спас
на Крови» (1883-1907), автор проекта — архитектор Р.А. Парланд.
В 1912 г. утвержден новый Проект улучшения и развития
Санкт-Петербургского морского порта. Проект разработан в Особой комиссии
(председатель — инженер В.В. Салов) и представлен Отделом торговых портов
Министерства торговли и промышленности в Государственную Думу 26
февраля (11 марта) 1911 г. По этому проекту, частично реализованному вплоть
до 1914 г., намечены значительные реконструктивные работы и работы по
существенному расширению Морского порта. В начале XX в. в составе Санкт-
Петербургского (Петроградского) транспортного узла функционировали
следующие порты и крупные пристани: Петроградский морской порт (Гутуевская,
184

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
Хлебно-лесная, Угольная, Нефтяная гавани), Калашниковская хлебная
пристань, Кронштадтский портовый узел (Купеческая, Каботажная, Средняя
и Военная гавани), Ораниенбаумский порт, Петергофская гавань, Пристань
в устье р.Коваши.
В зоне Кронштадта продолжены работы по реконструкции и созданию
уникальных морских фортов. На берегу острова: береговой форт «Рифъ»
(1898-1912), береговой форт «Шанецъ» или «Александръ и Николай Шанецъ»
(1898-1913). В зоне Южного фарватера: форт «Константинъ» (1897-1901).
Форты у Северного фарватера: форт «Обручевъ», впоследствии
«Красноармейский» (1896-1913), форт «Тотлебенъ», переименованный позднее в
«Первомайский» (1896-1913).
1917-1936 гг.
Идеи комплексного развития территорий вдоль берегов рек и залива (в том
числе и путем значительных подсыпок и намывов) входили в круг важнейших
на протяжении всего XX в. Здесь можно упомянуть целую череду таких
проектов — реализованных и оставшихся нереализованными.
Одним из первых был «проект разбивки Крестовского острова на
строительные кварталы», который был разработан как полномасштабный
регулярный по планировке проект создания на периферийной тогда западной
оконечности Крестовского острова, «города-сада», с максимальной подсыпкой
существовавших территорий и намывом значительных зон на западной
стрелке (1917-1919).
Особо последовательно эта идея преобразования акваторий для
современной городской жизни была «заложена» во все главные градостроительные
проекты советского времени. Еще в 1919 г.(?) в мастерской И.А. Фомина
разработана главная для тех лет «Схема разбивки г.Петрограда на зоны» («Схема
зонирования Петрограда», архитекторы М.И. Рославлев, Л.М. Тверской).
После катастрофического наводнения 1924 г. в некоторых местах города
были проведены работы по совершенствованию планировки территорий,
расширению сухопутных зон, усовершенствованию линии берегов. Так, в 1925 г.
по проекту Л.А. Ильина проведена реконструкция западной оконечности
Елагина острова, с расширением в сторону залива и созданием здесь зоны тихого,
спокойного отдыха. Л.А. Ильин в своем проекте не только стремился к
ликвидации последствий наводнения, но считал своей задачей превратить западную
оконечность острова в широкую видовую площадку для обозрения просторов
Финского залива. Проект осуществлен, создана западная стрелка с
подпорными стенками, видовыми площадками, установлены львы. Так начиналась тема
выхода города к заливу, которую Л.А. Ильин вслед за И.А. Фоминым считал
одной из важнейших тем градостроительного развития Ленинграда. Это было
185

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
началом большой программы преобразования всей приморской зоны
Ленинграда. Следом за западной оконечностью Елагина острова должна была прийти
очередь западной стрелки Крестовского острова, для которой уже тогда
намечалось создание массовых планировочных элементов, в том числе и для
спортивного отдыха [24].
С 1926 г. начался новый этап проектного градостроительного развития
города. В качестве первого шага была выполнена общая «Схема
районирования Ленинграда», подписанная 19 октября 1927 г. На схеме, развивая идеи
И.А. Фомина (1919), предложено уточненное зонирование: «центральная]
зона, существующие] фабр[ичпые] места, проектные фабр[ичпые] места,
зелен[ые] насажд[еиия], жилые кварт[алы], аэро-площадь, государственные]
жел[езные] Эор[оги]». Для жилых территорий выделены две зоны с
различными типами застройки: I — жилые кварталы вокруг центральной зоны в
исторических границах старого Петербурга (Васильевский остров, Петроградский
остров, Октябрьский район, Смольнинский район, центральная зона
Выборгской стороны); II — периферийные зоны размещения нового жилья.
Предусмотрена была реализация уже ранее сформулированных принципов
в проектах коллективов И.А. Фомина и Л.А. Ильина. Для прибрежных
территорий было намечено:
— развитие морского порта, всей ленинградской судостроительной
промышленности (в том числе и создание гидропорта (гидропортов);
— формирование озелененного планировочного пояса выхода Ленинграда
к берегу Финского залива с использованием приморских территорий под
зоны отдыха и спорта, а также создание от Лисьего Носа до Сестрорецка
крупной общегородской курортной зоны.
Один из гидропортов был оперативно создан в 1931 г. на западной
оконечности Васильевского острова, здесь была выкопана круглая гавань-ковш (с
разворотной акваторией) и взлетно-посадочная «полоса» от залива. Второй,
гораздо более крупный гидропорт, намечалось строить в зоне Морского порта. Идея
крупного гидропорта сохранялась вплоть до начала 1950-х годов.
А в 1935 г. при разработке знаменитого генерального плана Л.А. Ильина
идеи упорядочения прибрежных территорий стали одними из главных.
«Проект планировки г.Ленинграда» («Генплан Л.А. Ильина», 1935 г.») был к
декабрю 1935 г. утвержден ленинградским руководством. Намечен масштабный
выход города к берегу Финского залива, оформленный практически единой
широкой полосой зеленых общегородских зон. В Генеральном плане
предусмотрено значительное увеличение доли садов и парков на пространствах длиною
в 17 км вдоль южного побережья Финского залива, объединение в крупные
зеленые массивы островов на севере городской застройки (Каменного, Елагина,
Крестовского, Вольного, Петровского, Аптекарского).
Уже тогда разрабатывали комплексные проекты освоения прибрежных
территорий вдоль берегов Финского залива путем массовых подсыпок и намывов.
186

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
1937-1956 гг.
Во всех редакциях генерального плана Ленинграда (1935, 1939, 1941,
1943 гг.) предусматривались формирование вдоль Финского залива единой
полосы Приморских парков и активное освоение берегов Невы.
Точно так же в Генплане восстановления и развития (1948) определено
первоочередное формирование общегородских ансамблей вдоль берегов Невы
наряду с возрождением последних исторической центральной части города и
формированием новых общегородских ансамблей на главных магистралях. Так
были созданы ансамбли площади Революции (совр. — Троицкой), площади
у Финляндского вокзала, Охтинской (Смольнинской) прорезки (у
Больше-Охтинского моста). И все эти ансамбли создавались на территориях с большими
подсыпками.
Наиболее значительным мемориальным, парковым и спортивным
сооружением города послевоенных лет было создание Центрального парка
культуры и отдыха им. СМ. Кирова на островах Каменном, Елагином, Крестовском,
а также сооружение на Крестовском острове уникального земляного
стадиона им.СМ. Кирова. Еще с 1930-х годов по оси двухкилометрового Морского
проспекта на западной оконечности Крестовского острова сооружали
насыпной холм с огромным стадионом. С 1945 г. работы были возобновлены.
Создававшийся холм высотой в 16 м потребовал насыпки более 1 млн м3 песка.
По проекту весь Крестовский остров разделялся на спортивную,
прогулочную зоны, зону детских учреждений. Вся восточная треть острова была к тому
времени застроена жилыми и общественными зданиями. По его береговому
периметру был устроен пляж. В северной части острова создали крупнейший
в России гребной канал длиной почти в 2 км с гаванью яхт-клуба. Огромный
овал стадиона (с местами на 80 тыс. болельщиков) должен был по верхней
бровке завершаться прозрачной аркадой, а по оси проектом нужно было
возвести высокую оашню (1932-1950 гг.). Перед стадионом установили
памятник СМ. Кирову [25].
Особое внимание продолжали уделять застройке Васильевского острова.
Отсутствие общего композиционно сильного решения в западной части
острова и на Вольном острове заставляло снова и снова разрабатывать
градостроительные проекты. С 1940-х годов развернулось явное соперничество между
мастерскими №1 и №2 института «Ленпроект». М-1 (Отдел Генплана)
традиционно занималась градостроительным проектированием, М-2
осуществляла застройку на Васильевском острове. Начали возникать многочисленные
варианты, вели поиск наиболее качественных и соответствующих
санкт-петербургским и ленинградским традициям решений, которые рассматривались
в мастерских, чаще в Городском архитектурном совете. Начался многолетний
поиск лучшего варианта.
187

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
1957-1986 гг.
По ТЭО (1957-1962 гг.) и Генеральному плану развития Ленинграда
(«Генплан В.А. Каменского, 1964-1966 гг.») предусмотрены широкий выход города
к морю и формирование подходов к Ленинграду со стороны моря — в виде
обширной архитектурно-пространственной композиции вдоль северного и
южного побережий Финского залива и в западной части Васильевского острова.
Здесь создавались наиболее выразительные застройки, системы приморских
парков, бульваров, пляжей. Эта тема входила в первую тройку Генерального
плана [26].
Стали создаваться проекты комплексного выхода города к Финскому
заливу — от района Ольгино до Стрельны, реализовался массовый намыв
заболоченных прибрежных зон акваторий Финского залива до отметок выше
прогнозируемых наводнений. Общая намывная площадь составляла более 3100 га;
на северо-западе города, вдоль северного берега Финского залива (район Лах-
ты) — более 1350 га, в западной части Васильевского острова — более 400 га,
на юго-западе города (зона будущих западной части Ленинского проспекта
и Южно-Приморского парка) — более 1350 га.
Особое значение имели продолжающиеся разработки и
строительство экспериментальных кварталов на намывных территориях
северо-западной части Васильевского острова (руководители СИ. Евдокимов, В.А. Со-
хин). Сразу же было намечено создать обширный «плацдарм» для нового
строительства площадью более 400 га с размещением более 800 тыс. м2
жилья, продолжить поиск новых типов застройки кварталов и отказаться
от «строчной застройки» путем введения принципа групповой организации
квартальных пространств; осуществить индивидуальные проекты школ,
детских садов; разработать прототипы новых серий домостроения на
принципах блок-секций. Район нового строительства должен был представлять
центральное звено формировавшегося морского фасада Ленинграда. Здесь
предусматривалось устройство гранитной набережной длиной более 5 км,
обустроенной уникальной для тех времен «эспланадой» — зоной
спрямленной р.Смоленки. В самом устье «эспланады» (ее ось точно и очень
символически проектировалась на ось Невского проспекта) намечено было
воздвигнуть монументальный памятник, посвященный героической обороне
Ленинграда. Вдоль всей морской набережной предполагалось разместить
крупные здания общегородского значения: морской и речной пассажирские
вокзалы, Музей обороны Ленинграда, Музей флоры и фауны
Балтийского моря, Дворец молодежи, Дом техники, выставочные залы, плавательный
бассейн, филиал городской библиотеки, киноконцертный зал, гостиницы,
театры, кафе, рестораны и т.д. [27].
Еще более масштабными должны были стать зоны северо-запада и
юго-запада Ленинграда.
188

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
В центральной части города также велись работы по совершенствованию
планировочной системы, в том числе с использованием методов инженерной
подсыпки, например, при создании Болыиеохтинской набережной (до 1966 г.).
Для обеспечения защиты города от наводнений разработан проект Комплекса
сооружений по защите Ленинграда от наводнений («Ленгидропроект», 1978 г.).
Проект предусматривал сооружение 11 каменно-земляных дамб по трассе Брон-
ка-Кронштадт-Горская общей длиной в 25.4 км (по воде 22.2 км), высота дамбы
8 м, устройство двух судопропускных сооружений на ней: южное — 200 м
шириной, северное —110м шириной, и шесть водопропускных сооружений.
1987-2000 гг.
После создания «Генерального плана Ленинграда» (1987) намывные
территории оставались главным резервом масштабных строительных работ в городе,
особенно после распада СССР и полного преобразования жизни в 1991-1996 гг.
При этом намывные рефулируемые территории стали основными полигонами
не только освоения, но и поиска новых градостроительных решений. Работы
велись на всем протяжении формировавшегося морского фасада
Санкт-Петербурга. К юбилею города создан парк 300-летия Санкт-Петербурга на северном
берегу Финского залива (северо-запад города). Продолжались строительные
работы на намывных территориях (запад Васильевского острова). Было
завершено создание 1-й очереди Юго-западного парка у Петергофского шоссе, а с
2000-х годов вдоль Петергофского шоссе велось строительство огромного
комплекса «Балтийская жемчужина» на полностью рефулированных территориях
(юго-запада города).
При разработке нового генерального плана (2005) предусматривалось
коренное изменение очертаний западной оконечности Васильевского острова, где
в настоящее время реализуются очень крупные территориальные и
функциональные инициативы: включение в структуру острова и всего центра города (по
предложению предпринимателей) крупнейшего пассажирского порта со всей
его транспортной инфраструктурой); создание в качестве продолжения оси
Невского проспекта нового острова деловой жизни, трассировки через эту новую
зону Западного скоростного диаметра (ЗСД). Одновременно продолжается
освоение намытых ранее территорий на северо-западе и юго-западе.
Литература
1. Plan De St. Petersburg et Son grand Ouvrag... Couronne design... Majeste G. / Пер.
с франц.: Проектный план Крепости Санкт-Петербург с Кронверком. [1705-1706?] //
РГА ВМФ. Ф. Зл. Оп. 34. Д. 2464 // Градостроительное величие Санкт-Петербурга.
300 лет единой государственной градостроительной деятельности в
Санкт-Петербурге. 1706-2006. Каталог выставки / Сост., автор вступ. текста и коммент. СВ. Семен-
цов. СПб., 2006. С.13.
189

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
2. PLAN DE LA NOUVELLE VILLE DE PETERSBOURG Par N. De Fer Geographe de sa
Majeste Catoliqe [счищена дата - 1717] / Пер. с франц.: План нового города
Петербурга/ Сост. Н. Де Фером, Географом Его Католического Высочества [1717]. СПб.: РНБ.
Отдел картографии. К 1-Пб 2 / 20 // Опубл.: Петербург - Ленинград. Историко-геог-
рафический атлас. Л., 1957. 4.1. С.15.
3. «Генералной чертеж Санктъпитербурху. Санктъпетерсъбурхъ 8 Генваря 1717» //
Санкт-Петербургский филиал архива РАН. Р.IX. Оп.1. №627 // СВ. Семенцов,
О.А. Красникова, Т.П. Мазур, Т.А. Шрадер Санкт-Петербург на картах и планах
первой половины XVIII века. СПб, 2004. С.50-97.
4. [Проектный план укрепления города Кронштадта и острова Котлин. 1721] // Санкт-
Петербург. РГА ВМФ. Ф. 1331. Оп. 1. Д. 165 // Градостроительное величие
Санкт-Петербурга. 300 лет единой государственной градостроительной деятельности в Санкт-
Петербурге. 1706-2006. Каталог выставки / Сост., автор вступит, текста и коммент.
СВ. Семенцов. СПб., 2006. С16.
5. СП. Луппов История строительства Петербурга в первой четверти XVIII в. // Санкт-
Петербург. Библиотека РАН. НИОРМ.; Л, 1957. Р-Н Б. №48.
6. Сенатскш Указъ от 24 августа (4 сентября) 1739 г. «О запрещены подъ взыскашемъ
штрафа складывать где либо привозное масло, деготь, солому, смолу и тому подобные
удобосгараемые товары, кроме определеннаго для сей складки места на Петровскомъ
острове» // ПСЗРИ. 1-е собр. Т. 10. №7883. 1830. С.881.
7. Высочайше утвержденный отъ 17 Ма1я 1764 г. докладъ Генералъ-Фельдцейхмей-
стера Вильбоа «О штатномъ числе чиновъ для надзора за делаемыми набережными
на реке Фонтанке и Глухой речке въ Санктпетербурге» // ПСЗРИ. 1-е собр. T.XVI. 28
Июня 1762-1764 гг. № 12159. СПб., 1830. С.764.
8. «ПЛАНЪ Столичнаго Города СВЯТАГО ПЕТРА съ показашемъ возвышешя воды
отъ бывшаго въ 1777мъ году сентября Юго дня наводнешя наплане подъ
номерами синею краскою означенными». Санкт-Петербург. ГМИСПб. Ф. ОИГ. №5577-
и. Опубл.: Петербург — Ленинград. Историко-географический атласе. Л., 1957. 4.1.
С.26-27; Красникова О.А. Планография (Санкт-Петербурга) // Три века
Санкт-Петербурга: Энциклопедия. СПб., 2001. Т.1. Осьмнадцатое столетие. С.138-144.
Библиография: С.608-611 (Приложение 13).
9. Шуйский В.К. Жан Франсуа Тома де Томон // Зодчие Санкт-Петербурга Х1Х-начала
XX века. СПб., 1998. С.72-76.
10. Проект Главного Гребного порта. 1807 г. Архитектор А. Захаров // Санкт-Петербург.
РГА ВМФ. Ф.326. Оп.1. Д.8706; Шуйский В.К. Андреян Захаров // Зодчие
Санкт-Петербурга XIX - начала XX века. СПб., 1998. С.47.
11. Кочедамов В.И. Проект набережной у Адмиралтейства зодчего К.И.Росси //
Архитектурно наследство. 1953.; Тарановская М.З. Карл Росси. Вып. 4. Л., 1980. С. 17, 57-60.
12. Проект Главного Гребного порта. 1807 г. Архитектор А. Захаров // РГА ВМФ. Ф.326.
Оп.1. Д.8706 // Градостроительное величие Санкт-Петербурга. 300 лет единой
государственной градостроительной деятельности в Санкт-Петербурге. 1706-2006.
Каталог выставки / Сост., автор вступ. текста и комент. СВ. Семенцов. СПб., 2006. С.34.
13. Санкт-Петербург. ГМИ СПб, Сектор истории города. Архив Майера. Атлас VI. Ч. П.
Отд. III. Л.З; Шуйский В.К. Андреян Захаров. // Зодчие Санкт-Петербурга XIX -
начала XX века. СПб., 1998. С.47-48.
14. Дело об устройстве в Чекушах (на Васильевском острове) набережной по случаю
очистки фарватера реки Невы // РГИА. Ф.562. Оп.1. 1834-1836. Д.88.
190

Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга в XVIII — начале XXI в.
15. Санкт-Петербург-Петроград-Ленинград. Энциклопедический справочник. М., 1992.
С.299.
16. Исследования устьев р. Невы и вершины Финского залива в отношении портостро-
ения, произведенные в период 1919-1922 гг. / Сост. В.Е. Ляхницкий // Труды
отдела водного строительства. Материалы по портостроению ВСНХ. Главное управление
государственного строительства. Пг., 1923.
17. Планъ западной части Васильевскаго острова. Съ предполагаемыми устройствами
корабельнаго порта съ товарными складами. По проэкту А. Матисена. 1858 г. // Б АН.
Отдел картографии. V. 6608.
18. Исследования устьев р. Невы и вершины Финского залива в отношении портостро-
ения, произведенные в период 1919-1922 гг. / Сост. В.Е. Ляхницкий. // Труды
отдела водного строительства. Материалы по портостроению ВСНХ. Главное управление
государственного строительства. Пг., 1923.
19. Высочайше утвержденное 28 октября (Ноября) 1846 г. мнение Государственного
Совета «О устройстве въ С.Петербурге хлебныхъ амбаровъ, пристаней и буяновъ и объ
установлении на сие сборовъ» // ПСЗРИ. 2-е собр. Т. XXI. Отд.И. 1846 г. №20558.
СПб., 1847. С.366-368.
20. Эрнольд К.С. Санкт-Петербургский морской канал // Октябрьская магистраль. 1990.
№230, 233; Златоверховников Л.Ф. Краткий исторический очерк возникновения
и развития Петербургского порта за период до 1917 г. // Научно-технические
проблемы проектирования, строительства и эксплуатации объектов водного транспорта.
СПб., 2000. С.191-192.
21. Описаше Санктъ-Петербургского торгового порта. СПб., 1912.
22. Дубинский М. Застройка Тучкова буяна // Архитектурно-художественный
еженедельник. 1914. №33. С.313-319.; Мунц О. # вопросу о застройке Тучкова буяна в
С.Петербурге // Архитектурно-художественный еженедельник. 1914. № 19. С.221-225.;
Фомин И. Проект застройки территории Тучкова буяна //
Архитектурно-художественный еженедельник. 1915. №49. С.469-474.; Борисова Е.А., Каждан Т.П. Русская
архитектура конца XIX — начала XX века. М., 1971. С.65-69.
23. Исследования устьев р. Невы и вершины Финского залива в отношении портостро-
ения, произведенные в период 1919-1922 гг. Сост. В.Е. Ляхницкий // Труды
отдела водного строительства. Материалы по портостроению ВСНХ. Главное управление
государственного строительства. Пг., 1923. С. 16.
24. Бусырева ЕЛ. Лев Ильин. СПб., 2008. С.104-106.
25. Ленинград. Планировка и застройка. 1945-1957. Л., 1958.
26. Наумов А.И. Проблемы преобразования крупнейших городов (Методика
проектирования градостроительной структуры). Док. дис.... д-ра архит. Л.: ЛИСИ, 1974. С.39.
27. Каменский В.А. Ленинград. Генеральный план развития города. Л., 1972. С. 122-123.

История русского флота в медальерном искусстве
|С.П. Петров |
Медали — металлические знаки, выпускаемые в честь какого-либо
события — это миниатюрные памятники, раскрывающие исторические,
культурные, художественные и технические особенности развития государства.
Большое количество российских медалей посвящено истории флота и
становлению России как морской державы. Приведем краткий очерк одной из
славных страниц жизни нашего Отечества, отраженной в медальерном искусстве.
Медальерное искусство в России получило свое развитие с начала XVIII в.
Великий реформатор Петр I, путешествуя по Европе, понял пропагандистское
значение памятных медалей, которые ему вручали в разных странах. Однако их
изготовление требовало сложного технического оснащения и подготовки
профессиональных мастеров: художников, резчиков, техников. В 1701 г. в Москве
в Кадашевской слободе был открыт Монетный двор, где чеканились первые
русские медали.
Взятие Азова и Указ Петра I «Морским судам — быть!», поддержанный
решением боярской Думы в 1696 г., послужили началом строительства
регулярного русского флота. Этому событию была посвящена медаль на взятие Азова
в 1696 г., выполненная одним из первых московских резчиков Федором
Алексеевым (работал в Москве 1701-1712). На лицевой стороне по европейским
канонам был помещен портрет юного Петра в лавровом венке и доспехах, на
оборотной — план города во время штурма с суши и моря. В 1994 г. петербургский
медальер Алексей Королюк (1933-2002) выполнил медаль на рождение флота
с портретом Петра I, на ее обороте — «дедушка русского флота», ботик, на
котором будущий флотоводец осваивал премудрости морской науки, и
собственноручный чертеж будущего мореходного корабля [1].
Затем последовали медали в память побед на Балтике во время
Северной войны со Швецией (1700-1721). В 1702 г. была взята шведская крепость
Нотебург (бывшая новгородская крепость Орешек). Для того чтобы
отрезать остров от моря, откуда поступала помощь, с Ладожского озера волоком
было перетащено 50 стругов. После многочасового штурма крепость была
взята. Ф. Алексеев выполнил первую русскую наградную медаль: на лицевой
192

История русского флота в медальерном искусстве
стороне — профильный портрет царя Петра, на обороте — изображение
штурма. Продвижение русских войск к морю обеспокоило шведов, и в 1703 г.
к устью Невы был выслан отряд шведских кораблей из девяти судов. 5 мая
галиот «Гедан» и шнява «Астрильд» вошли в Неву, где были атакованы
русским отрядом на 30 стругах под командованием Петра I и Меншикова и взяты
на абордаж. За победу оба командира были награждены орденами Св.Андрея
Первозванного. И это событие отражено на медали Алексеева. На лицевой
стороне — тот же профильный портрет царя, на обороте — два шведских
судна в окружении лодок. Для этих медалей характерно и детальное
отображение событий, и лаконичные, но емкие надписи. На медали в память взятия
Шлиссельбурга мы читаем: «Был у неприятеля 90 лет, взят 1702 октября 12.
Шлиссельбург», а на второй, подчеркивающей неравенство сил, — «Небывае-
мое бывает».
Увеличение монетной чеканки и расширение тематики памятных медалей
потребовало приглашения опытных мастеров из-за рубежа. В числе первых
иностранных медальеров в Россию приехали француз Соломон Гуэн
(работал в Москве в первой половине XVIII в.) и саксонец Готфрид Хаупт (работал
в Москве в 1705-1710 гг.). В 1708 г. они вырезали медаль в честь заслуг генерал-
адмирала русского флота графа Ф.М. Апраксина (1661-1728). Командующий
войсками при взятии Выборга (1710), победы при Гангуте (1714), Президент
Адмиралтейств-коллегий (1718) и кавалер ордена Св.Андрея Первозванного
был одним из первых удостоен чести изображения на памятных медалях
помимо царствующих особ. В 1998 г. в память Гангутской победы медаль с
портретом Апраксина выполнил Павел Екушев.
Победа при Полтаве указала победоносный для России исход Северной
войны. Для пропаганды ее успехов и выхода России к Балтийскому морю
Петр I поручил вице-адмиралу Я.В. Брюсу найти в Европе мастера, чтобы
выполнить серию медалей. Изготовить их предложили немецкому медальеру
Генриху Мюллеру (1654-1719). В 1713-1714 г. мастер с сыновьями выполнил
28 эскизов, охватывающих период с 1702 по 1714 г. На лицевой стороне медали
был изображен портрет Петра I (было выполнено три вида), а на обороте —
сцены военных действий, аллегорические отражения событий, мифологические
персонажи и пояснительные надписи. Многие медали этой серии посвящены
морским победам молодого русского флота: «В память взятия Шлиссельбурга
1702 г.», «В память основания Санкт-Петербурга. 1703 г.», «Открытие
мореплавания на Балтике», «На сооружение крепости Кроншлот. 1704 г.», «Высадка
русских войск в Або», «Морская победа при Гангуте» и др. В 1716 г. штемпеля
были привезены в Москву и отчеканены медали из золота и серебра диаметром
46 мм, которые Петр лично выдавал иностранным послам.
Большое внимание к медальерному искусству проявлял великий русский
ученый М.В. Ломоносов, который создал эскизы нескольких медалей, в том
числе «На рождение русского флота».
193

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Еще одна медаль рассказала о Выборгском сражении, где была разбита
шведская эскадра. Противник потерял семь линейных кораблей, три фрегата
и 57 других судов. За эту победу командующий адмирал В.Я. Чичагов был
награжден орденом Св.Георгия 1-й степени и шпагой с алмазами.
Форма изготовления серий медалей, последовательно отражающих
историю развития династии или государства, начатая во Франции Людовиком XIV,
получила дальнейшее развитие при Екатерине П. По Указу 1772 г. был создан
комитет, определявший сюжеты для запечатления в медальной летописи. В
комитет вошли историки, писатели, художники, которые за два года рассмотрели
128 рисунков, изображающих как внешнюю, так и внутреннюю политику
государства. Опыт работы комитетов позволил создать серию медалей из 94 штук
на события истории России за период с 860 по 980 г. Несколько миниатюр было
посвящено морской истории: «Поход Аскольда на Царьград, 865 г.», «Штурм
войсками Олега Константинополя, 906 г.», «Морской поход Игоря к Царьгра-
ду, 941 г.», «Победы Игоря на суше и на море, 941 г.», «Морское путешествие
великой княгини Ольги в Грецию, 955 г.», «На переход Святослава с берегов
Дуная на Днепр, 971 г.» и др. Чеканка проводилась в 1780-1790 гг. на Санкт-
Петербургском монетном дворе, построенном по Указу Петра I в 1724 г. Для
работы были привлечены лучшие медальеры — Т. Иванов, С. Юдин, И.Б. Гасс,
И.К. Егер, И.Г. Вехтер, П. Бобровщиков, Н. и С. Алексеевы, С. Васильев.
В конце XVIII—начале XIX в. в медальерном искусстве показаны освоение
Таврии, Крыма и победы молодого Черноморского флота. Слова «Чесма»,
«Корфу», «Синоп», вошедшие в историю флота, нашли свое отражение и на медалях.
Одной из лучших медалей
считается миниатюра И.Б. Гасса,
посвященная графу А. Г.
Орлову (1737-1808) —
главнокомандующему сухопутными и
морскими силами в Средиземном
море в ходе Русско-турецкой
войны (1768-1774). На лицевой
стороне изображен портрет
Орлова с надписью «Гр. А. Гр.
Орлов победитель и истребитель
турецкого флота», а на обороте
план Чесменской бухты и
диспозиция Чесменского
сражения в 1770 г. Другая медаль,
посвященная Чесменской
победе, выполнена Т. Ивановым
и Т. Юдиным. На лицевой сто-
Чесма. 1770. Мастера Т.Иванов, Т.Юдин роне — портрет Екатерины И,
194

История русского флота в медальерном искусстве
а на обороте — четыре русских корабля на фоне догорающего турецкого флота
и надпись «Был». Эта победа контр-адмирала С. Грейга (1736-1788) и
уничтожение турецкого флота позволила России в 1774 г. заключить мирный договор,
по которому к России переходили Азов, Таганрог, Керчь, ряд других городов
и часть Черноморского побережья. Россия получила возможность
свободного плавания в Азовском и Черном морях и свободного прохода через проливы
Босфор и Дарданеллы. В 1783 г. к России были присоединены Крым и Тамань.
Началось строительство Черноморского флота, что нашло яркое отражение
в медальерном искусстве.
5 мая 1783 г. в Ахтиарскую бухту, расположенную на южном побережье
Крыма вошли корабли Азовской и Днепровской флотилий. В том же году был
заложен порт Севастополь, который стал базой будущего Черноморского
флота и вписал славные имена, вошедшие в его историю. Первое из них
принадлежит адмиралу Ф.Ф. Ушакову (1745-1817). Талантливый флотоводец,
новатор военно-морской тактики парусного флота, блестяще примененной им у о.
Фидониси (1788), Керчи (1790), о.Тендра (1790), мыса Калиакрия (1791),
освободитель Ионических островов был при жизни удостоен золотой медали,
преподнесенной Сенатом Республики Соединенных островов, выполненной
греческим художником Константином Вурвахисом.
Еще одна героическая страница медальной летописи рассказывает о бое во-
семнадцатипушечного брига «Меркурий» под командованием
капитан-лейтенанта А.И. Казарского (1797-1833) с двумя турецкими линейными кораблями.
За этот бой бриг получил кормовой Георгиевский флаг, а весь экипаж — боевые
награды. На лицевой стороне медали, посвященной этому подвигу, изображен
двуглавый орел, а на обороте — Меркурий в образе античного юноши,
сражающегося с двумя старцами. Модель выполнил Федор Толстой, а медаль
отчеканена на Санкт-Петербургском монетном дворе в 1829 г. со штемпелей,
выполненных А. Клепиковым и А. Лялиным.
Блестящую победу над турецким флотом, одержанную адмиралом П.С.
Нахимовым (1802-1855) в 1853 г. при Синопе, отразила медаль А. Бакланова
и А. Долгополовой, выпущенная в 1994 г. Это было последнее сражение
парусного флота. На смену парусам приходили машины и новая тактика. Медаль С.
Корнилова, посвященная адмиралу СО. Макарову (1848-1904), рассказала о первой
минной атаке, проведенной в 1877 г. на Черном море и начале новой эпохи.
О развитии России как морской державы свидетельствуют
многочисленные географические экспедиции. По указу Петра I готовятся Камчатские
экспедиции. В 1741 г. В. Берингу и А. Чирикову удается достичь восточного
побережья Америки, где вскоре появляются первые поселенцы из России. Об этих
событиях и жизни «Русской Америки» рассказывает целая серия монет и
медалей. Одна из них выполнена в США в память 250-летия открытия Русской
Америки. В 1803-1806 гг. И.Ф. Крузенштерн (1770-1846) и Ю.Ф. Лисянский
(1773-1837) провели первое кругосветное плавание, что запечатлела медаль
195

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
А. Кунаца. В 1811 г. на Камчатку отправляется экспедиция В.М. Головнина
(1776-1831), в ходе которой были исследованы и описаны все острова
Курильской гряды. Медаль с портретами прославленного адмирала и его помощника
П.И. Рикорда (1776-1855) выполнил Г.П. Постников. В 1819 г. были
подготовлены две экспедиции для исследований в южных и северных морях.
Наибольшего успеха добились экипажи шлюпов «Восток» и «Мирный» под
командованием Ф.Ф. Беллинсгаузена (1778-1852) и М.П. Лазарева (1788-1851).
Экспедиции, открывшей в 1820 г. Южный континент, и исследователям
Антарктиды посвящено более 20 медалей. Одна из них рассказывает, как почти
через полтора века два гидрографических судна Черноморского флота
«Адмирал Владимирский» и «Ф. Беллинсгаузен» повторили путь первой
экспедиции. Медаль выполнена на Севастопольском судоремонтном заводе в 1983 г.
Медальерное искусство отразило и траурные события из истории флота.
Медали напоминают потомкам о Крымской войне, о моряках, погибших спасая
от землетрясения жителей итальянского города Мессина. В память о моряках,
погибших при Цусиме, при обороне Порт-Артура, в Санкт-Петербурге был
построен Храм-памятник Спас-на-водах. Он изображен на медали Николая Носова.
В советский период медальерное искусство продолжало развивать традиции,
начатые мастерами прошлых лет. Появились медали, рассказывающие о
рождении Северного флота и развитии Тихоокеанского, о прославленных
флотоводцах и спуске на воду новейших судов. Большое количество медалей посвящено
подвигу моряков в Отечественной войне. В первые дни войны советский флот
благодаря приказу Главнокомандующего военно-морского флота Н.Г.
Кузнецова (1904-1974) об отражении атак противника не понес ни одной потери.
Адмиралу флота посвящена медаль А. Долгополовой. Еще одному легендарному
флотоводцу капитан-лейтенанту А.И. Маринеско (1913-1963) за «атаку века»
посвящена медаль, которую выполнил А.А. Королюк.
Особый вклад в победу над фашизмом внесли моряки Северного флота,
созданного в 1933 г. В 1941 г. они встретили первый транспортный конвой
союзников и сопроводили его в Архангельск. За годы войны в Россию прибыло
722 судна, доставившие по «ленд-лизу» военную технику и необходимое
оборудование: самолеты, танки, транспортные средства, артиллерийские орудия,
стрелковое вооружение, топливо и продовольствие. В обратном направлении
из Архангельска вышло 715 судов, доставивших на запад древесину, руды
редких металлов, химикаты. Во время перехода конвоев погибло 87 единиц
транспорта и 36 боевых кораблей охранения. Этим событиям посвящены медали
Р. Харитонова и памятный знак, который выполнил участник тех событий
художник Рудольф Кунников.
Особый импульс развитию летописи истории русского флота дала
подготовка к празднованию его 300-летия. Серию из 15 медалей выпустила редакция
газеты для коллекционеров «Миниатюра». В ней нашли отражение и Указ
Петра I о создании флота, и события сегодняшнего дня. В работе приняли участие
196

История русского флота в медальерном искусстве
300 лет Российскому флоту
лучшие современные медальеры Санкт-Петербурга — А.В. Бакланов, А.А. Дол-
гополова, П.Г. Екушев, А.А. Королюк, А.С. Кунц, Н.А. Носов, С.А. Корнилов,
Г.П. Постников, Р.В. Харитонов. Медали отчеканены на Санкт-Петербургском
монетном дворе из мельхиора диаметром 42 мм в 1994-2001 гг.
Сегодня произведения медальерного искусства становятся не только
миниатюрными памятниками, но и украшениями интерьера. В 1998 г. командование
российского морского флота поручило Ремиру Харитонову выполнить
портреты знаменитых русских флотоводцев для кают-компании спускаемого на воду
атомного крейсера «Петр Великий», который и сегодня несет службу на
Северном флоте. В интерьере помещения, где в редкие свободные минуты собираются
197

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В память Отечественной войны 1812 г.
Противолодочный крейсер «Киев» Пограничный сторожевой корабль «Нерей»
офицеры корабля, выставлено восемь медальонов диаметром 300 мм: генерал-
адмиралу Апраксину, адмиралам Головину, Ушакову, Сенявину, Нахимову,
Бутакову, вице-адмиралам Лазареву и Макарову.
О жизни современного флота рассказывают медали художника Я. Ромен-
ского, который изготавливает их в своей мастерской от эскиза до готового
изделия. В его произведениях можно увидеть «Противолодочный крейсер „Киев"»,
«Пограничный сторожевой корабль „Нерей"» и др.
198

История русского флота в медальерном искусстве
За защиту Севастополя. 1854-1855
Участнику боя крейсера «Варяг» Ленинградский судостроительный завод
и канонерской лодки «Кореец» им. ААЖданова
с японской эскадрой. 1904
Летопись российского морского флота продолжается, историки и
любители медальерного искусства увидят еще много прекрасных миниатюр.
199

Глава 1. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Литература
1. Заворотная Л.А. Медали на события эпохи Петра I из коллекции А. А. Стаховича:
Каталог выставки. М., 1988. 95 с.
2. Добровольская М.А. Нумизматические памятники мессинского землетрясения //
Миниатюра. 1996. Приложение Медаль. №30. Вып. 4. С.2-7.
3. Доценко В.Д. Морской биографический словарь / Под ред. И.В. Касатонова. СПб.:
«Логос», 1995.
4. Медальерное искусство Петербурга. Творцы и подвижники. IV выставка медальеров
Санкт-Петербурга: Каталог // Военно-исторический музей артиллерии, инженерных
войск и войск связи. / Сост. Т.Н. Ильина, СП. Петров. СПб., 2001. 40 с.
5. Петров СП. Мореходы: Очерки об истории российского флота, рассказанные
медальерным искусством. СПб., 1995.146 с.
6. Петров СП. Ремир Харитонов (1931-2008). Скульптор, ювелир, медальер: Очерк
и каталог о творчестве медальера. СПб.: Студия НП-Принт, 2011.
7. Русские и советские настольные военно-морские медали: Каталог коллекции музея
// Центральный военно-морской музей / Сост. В.В. Ильичев. Л., 1988. 155 с.
8. Щукина Е.С Два века русской медали. Медальерное искусство в России 1700-1917 гг.
М.: ТЕРРА, 2000. 269 с.
9. Щукина Е.С Из медальной истории Санкт-Петербурга // Миниатюра. 1993. №15.
С.4-5.
10. Щукина Е.С. Редкая медаль в честь Ф.Ф. Ушакова // Миниатюра. 1995. № 24. С.З.
И. Щукина Е.С. Серия медалей Ф.Г. Мюллера на события Северной войны в собрании
Эрмитажа. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2006. 143 с.

ОГ(РОССВ<Е<Щ<ЕЯЯ<Е Я 0ЯОЛГ
Культура военно-морского образования в России
© В.П. Кобзев, Н.В. Махров
Повторяю, нам нет спасения без истории.
Ведь только во сне твое сознание
становится вне истории, и то лишь сознание,
а твой грезящий аппарат остается в ее
сфере, в области культуры.
В. Ключевский
За триста лет подготовки офицерского корпуса в российском государстве
сложилась устойчивая система знаний, традиций и ценностей в областях
военного образования и военной науки, которую необходимо сохранить и
далее развивать.
Военно-морское образование как часть военного зародилось вместе со
строительством военного флота. С 1715 г. — года создания Морской академии
(Академия морской гвардии) — история военно-морского образования и морской
науки неразрывно связана как с именем Петра Великого, так и
Санкт-Петербургом, который с тех пор является — не только морской столицей России, но и
столицей военно-морского образования и военно-морской науки.
Коренные политические, экономические, социальные и культурные
преобразования в России за последние 23 года главным образом отразились на
военном деле, в таких духовных сферах, какими являются образование и
наука. Разрушаются нравственные идеалы служения Отечеству, вытравливаются
идеалы чести, добра и справедливости, осуществляется политика дегероизации
и оглупления отечественной истории, унижается национальное достоинство
российского народа. По сути идет уничтожение национальной культуры
России. А, как известно, национальная культура является становым хребтом
любого народа. Нет национальной культуры — нет ни народа, ни государства.
В условиях реформирования образования возникла острая потребность
по-новому осмыслить историю военно-морского образования. И сделать это
надо в контексте российской культуры. Неотложность такого подхода
заключается в том, чтобы в порыве «реформирования» и «модернизации» военного
образования не разрушить накопленные за столетия знания, ценности,
традиции в этой области, которые являются цементирующей основой отечественной
201

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
системы подготовки офицерских кадров, т.е. не допустить слома устоев
сформировавшейся культуры военно-морского образования.
Под культурой военно-морского образования мы понимаем исторически
достигнутый уровень развития системы знаний, традиций и ценностей в
воспитании и обучении личного состава Военно-морского флота. Культура военно-
морского образования в России формировалась нашими предшественниками
более трех веков. Она собиралась по крупицам с учетом отечественного и
мирового опыта.
Специфика культуры военно-морского образования определялась и
определяется следующими факторами.
Первый фактор. Военный флот, созданный Петром I, позволил ему вывести
Россию в число ведущих морских держав. В настоящее время Военно-морской
флот — единственный из всех видов вооруженных сил, способный на
постоянной основе отстаивать национальные интересы в Мировом океане и
обеспечивать военную безопасность России. Демонстрация флага и военной силы
России — необходимое условие обеспечения стабильности в Мировом океане
в мирное время.
Второй фактор. Во все времена корабль в море — это субъект государства,
пользующийся в Мировом океане всеми правами экстерриториальности. В
автономном плавании вдали от Родины личный состав корабля должен
рассчитывать только на свои силы, возможности, знания, умения и навыки. Поэтому
подготовка морского офицера, его высокая культура должны позволять ему
находить правильное решение в любой обстановке.
Третий фактор. В недалеком прошлом флот проводил, а в настоящее время
(при необходимом обеспечении со стороны государства) способен проводить
широкие научные исследования в Мировом океане. Как известно, эти
исследования завершались крупными научными открытиями при изучении океанов
и континентов, что поддерживало высокий престиж России как морской
державы и способствовало росту ее экономического могущества. Этот фактор
оказывает большое влияние как на содержание образования, так и на культурный
кругозор морского офицера, особенно при взаимодействии с научными
учреждениями Российской академии наук в исследованиях Мирового океана.
Четвертый фактор. Морской офицер всегда являлся и будет являться
представителем России и непосредственным исполнителем ее воли на
просторах Мирового океана вне морских ее границ, а также в прибрежных державах
мира. Все это накладывает отпечаток на требования к личной культуре
морского офицера.
Пятый фактор. В современных условиях Военно-морской флот может
участвовать в проведении специальных операций совместно с
военно-морскими силами других государств в соответствии с обязательствами России как
члена ООН. Это требует знаний международного морского права, основ
дипломатии, этнографии, а также иностранных языков.
202

Культура военно-морского образования в России
Шестой фактор. В XXI в. геополитические, геоэкономические и
геостратегические интересы России непосредственно находятся в Мировом океане,
стратегические ресурсы которого по объему, свойствам и степени воспроизводства
намного превосходят аналогичные ресурсы континентов. Поэтому в Мировом
океане необходимо осуществлять морскую и военно-морскую деятельность
в интересах устойчивого социально-экономического развития России.
Гарантом этого может служить только постоянное присутствие Военно-морского
флота в различных регионах Мирового океана и его готовность к отражению
агрессии со стороны океанов.
Именно эти факторы оказывали существенное влияние на формирование
культуры военно-морского образования, определяли и продолжают
определять ее уникальность.
На становление и развитие культуры военно-морского образования, по
мнению авторов, оказывали и будут оказывать следующие факторы:
— государственная политика;
— методология формирования содержания;
— педагогическая культура;
— управление.
Государственная политика в области военно-морского образования — это
исторически достигнутый уровень взаимоотношений государства с Военно-
морским флотом и его образовательными учреждениями в деле подготовки
Военно-морская академия им. Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова
203

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
специалистов. Она включает государственные требования к специалистам
флота, организацию сети образовательных учреждений и организацию
подготовки преподавательского состава.
Рассмотрим в историческом аспекте, как формировалась государственная
политика в области военно-морского образования.
Начало процессу зарождения государственной политики в области военно-
морского образования было положено Петром I. Этому предшествовало
тщательное изучение опыта организации гражданского и военного образования
в европейских государствах, было организовано Великое посольство (9
марта 1697-25 августа 1698 г.). За рубежом Петр I намеревался решить ряд
политических проблем по обеспечению безопасности России на Балтике и Черном
море, изучить опыт военного кораблестроения и организации обучения
военных моряков, а также пригласить на русскую службу иностранных
специалистов. Он со своими ближайшими помощниками Францем Яковлевичем
Лефортом (1656-1699), Федором Алексеевичем Головиным (1650-1706), Прокопием
Богдановичем Возницыным сухопутным путем через Польшу и Пруссию
отправился в Голландию (его также сопровождали около 250 человек, в том числе
35 волонтеров «для учения», т.е. приобретения опыта службы в иностранных
флотах). В Ганновере (1697-1716 гг.) Петр I имел ряд встреч с великим
математиком Г.В. Лейбницем, во время которых они обсуждали пути развития
образования и науки в России.
Изучая кораблестроение в Голландии, Петр I осознал необходимость
строительства кораблей на научной основе. Наибольший опыт в этом деле в то время
имела Англия, в связи с чем он на три месяца отправился в эту страну. Наряду
с изучением строительства кораблей Петр I особо интересовался постановкой
образования вообще и морского в частности. В этот же период он вел
переговоры о приглашении на русскую службу и ученых, и моряков-практиков. Во
время пребывания за границей Петр I окончательно убедился в необходимости
коренных преобразований во всех сферах российской жизни, включая область
народного просвещения.
Общий замысел просвещения народа России Петр I сформулировал 4
октября 1700 г. при посещении больного Патриарха Адриана (1636-1700). Патриарх
Адриан «был расположен к старине и неохотно отзывался на реформы Петра.
Но он признал справедливость многих метких указаний Петра I о
неустройстве церкви, особенно в ее управлении» (священники малограмотны и
назначаются по устному распоряжению, отсутствуют печатные богословские книги в
церквах, бродячие попы отправляют религиозные культы, монастыри учреждаются
без государственного указа, отсутствует обязательное посвящение в монахи)
[1. С. 193]. Петр I нуждался в поддержке Патриарха на это великое дело. Он
пришел к умирающему Патриарху, потому что для царя просвещение народа было
первым и необходимым условием строительства новой России. В заключение
беседы с Патриархом Петр I сказал: «А в нашей бы школе при знатном и искусном
204

Культура военно-морского образования в России
обучении всякого добра учинимся... И сего смотреть же надобно и прирадетъ
тщательно зело. Но яко вера без дела, а дело без правой веры мертвы оба, тако и слово
без промысла, а труд без чина и без потреб не успеет пользоваться» [2. С.ЗЗ, 34].
Замысел Петра I на просвещение России заключался в следующем.
Первое. Для борьбы с невежеством необходима организация школ по всей
России.
Второе. Для развития образования в России необходимы государственные
учреждения и государственное управление ими.
Третье. Для школ необходимо готовить национальные кадры учителей.
Домашнее обучение, а также обучение в иноземных школах (без знания
национальных особенностей России) не могут обеспечить потребности России
в образованных людях.
Четвертое. Обучение молодежи необходимо осуществлять для всех сфер
деятельности — религиозной, светской и военной.
Государственные требования к военным морякам. Впервые официально
были записаны в документе с названием «Инструкция и артикулы военные,
надлежащие к российскому флоту», изданном в 1710 г. Окончательно для
эпохи парусного флота эти требования были сформулированы в Морском уставе
в 1720 г.; «Того ради сей воинский Морской устав учинили, дабы всякий знал
свою должность и неведением никто бы не отговаривался». Так, в присяге
говорилось: «...служить императору и самодержцу всероссийскому со всею рев-
ностию, не щадя живота и имения своего, по доброй христианской совести, без
обмана и лукавства, как доброму, честному и верному человеку, что к пользе его
величества и его государства».
Государственные требования к должностным лицам военного флота,
начиная с генерал-адмирала (главнокомандующий, аншеф-командующий),
предварялись следующим положением: «О генерал-адмирале и всяком аншеф-коман-
дующем. Как адмирал, /лак и прочие высшие и нижние офицеры должны охранять
со всяким тщанием и ревностью интерес своего государя и государства, где ни
будут обретаться со врученною им командою во всяких случаях».
Требования к командному составу, записанные в петровском Уставе,
не утратили своего значения в наши дни, а некоторые из них приобрели даже
особую значимость. К ним можно отнести добродетельные нравственные
качества: быть храбрым и справедливым, образцом поведения в быту и бою.
«Вышний командир, как душа в теле человека... Ему надлежит к подчиненным быть
как отцу, пещися о их довольствии...». Особо выделялись высокие
нравственные качества, поскольку «...корень всему злу есть сребролюбие, того для всяк
командующий аншеф должен блюсти себя от лихоимства и не точию блюсти, но и
других от оного жестоко унимать и довольствовать определенным. Ибо
многие интересы государственные через сие зло потеряны бывают. И такой
командир, который лакомство великое имеет, не много лучше изменника» [3. С.2, 3].
Уставное требование — «Все воинские корабли российские не должны ни перед
205

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
кем спускать флаги, вымпелы и марсели» — вот уже три века является законом
для всех отечественных моряков [3. С.ЗО].
Важное значение для воспитания самостоятельности, ответственности
и причастности к государственному делу имело такое положение Устава, как
предоставление права офицеру без разрешения непосредственного начальника
обращаться напрямую к высшему должностному лицу в случае высказанного
командиру своего несогласия с принятым решением, которое может принести
вред государственным интересам или быть выполнено более эффективно.
Особыми правами наделялся командир корабля. Он на своем корабле
почитался «яко губернатор или комендант в крепости» [3. С.32].
Непреложной заботой командиров кораблей было обучение гардемаринов
при подготовке их к офицерскому званию. Им предписывалось «...крепко
радеть об их обучении, дабы по времени они могли офицерами быть. В чем, ежели
леностно поступит, тяжкий ответ будет иметь, яко пренебрегатель пользы
государства». Этим самым подчеркивалась ответственность каждого офицера
за судьбу государства.
Государственные требования к военным морякам, сформулированные в
петровском Уставе, продолжали действовать более ста лет, вплоть до начала
эпохи парового флота. А что касается нравственных требований к морским
офицерам, то они актуальны в любую эпоху.
Уставные требования к морским офицерам после Петра Великого
уточнялись в последующих морских уставах, вводимых российскими императорами.
Так, при Павле I был принят «Устав военного флота, по высочайшему
повелению Императора Павла Первого, изданный в 1797 году». Этот Устав
действовал всего около трех лет. После смерти Павла I флот вновь вернулся к
петровскому Уставу. В эпоху парового броненосного флота было принято несколько
морских уставов (1854, 1869, 1870, 1890, 1899, 1910 гг.). Однако
государственные требования в них к морским офицерам по сути остались прежними. Это
свидетельствует о том, что эти требования, сформулированные ранее,
соответствовали государственным интересам.
И еще одна очень важная традиция, основы которой были заложены при
Петре Великом: каждый командир или начальник при выполнении своих
служебных обязанностей в процессе обсуждения каких-либо вопросов мог отстаивать
свое мнение независимо от ранга начальника. Так, президент Адмиралтейств-
коллегий генерал-адмирал Ф.М. Апраксин (1661-1728) сказал Петру I: «Когда
я как адмирал спорю с Вашим величеством по званию флагмана, я никог-да не могу
уступать. Но коль скоро Вы предстаете царем, я свой долг знаю» [4. С.67].
В советское время государственные требования к офицерским кадрам
также формулировались высшими органами государственной власти. В основу
подготовки флотских кадров был положен классовый принцип, т.е.
формирование офицерского корпуса, а также других специалистов флота
осуществлялось только из рабочих, крестьян и советской интеллигенции.
206

Культура военно-морского образования в России
Советская власть не отвергала культуру прошлого — всего, что было
создано ранее в науке, технике, искусстве. «Нужно взять всю культуру, которую
капитализм нам оставил, и из нее построить социализм. Нужно взять всю науку,
технику, все знания, искусство. Без этого мы жизнь коммунистического
общества построить не сможем» [5. С.55].
11 февраля 1918 г. В.И. Ленин подписал декрет о создании
Рабоче-крестьянского Красного флота. С этого времени началась разработка уставных требований
к офицерским кадрам. Первый «Устав корабельной службы
Рабоче-крестьянского Красного флота» был утвержден 25 мая 1925 г., Председателем
Революционного совета СССР — М.В. Фрунзе. С введением в действие этого устава в
организации службы морских офицеров были изменены три традиционных положения:
— Морской устав был заменен Корабельным уставом;
— уставы стали утверждаться ведомственными руководителями вместо
высшего должностного лица государства;
— из Корабельного устава были изъяты должностные обязанности высших
командных (начальствующих) лиц военно-морского флота.
Первый советский Боевой устав Военно-морских сил РККА был принят
в 1930 г. Общие уставные требования к морским офицерам сводились к
следующему: смелость и решительность каждого офицера, инициатива в соединении
с революционной активностью, самостоятельность, настойчивость и
непоколебимая уверенность в своем оружии, ответственность перед страной.
В советское время были введены в действие корабельные уставы 1932,1939,
1943,1951,1959,1978 гг. Наиболее полно уставные требования к военным
морякам предъявлены Корабельным уставом Военно-морского флота СССР 1978 г.,
который был введен в действие приказом главнокомандующего ВМФ 1978 г.
№ 10. В нем были приведены обязанности всех должностных лиц — от матроса
до командира соединения.
Государственные требования к советскому офицеру постоянно были в
центре внимания руководства страны. Они периодически уточнялись и министром
обороны СССР — членом Политбюро ЦК КПСС, доводились до всего личного
состава вооруженных сил. Так, на Всероссийском совещании руководящего
состава военно-учебных заведений в 1983 г. было сформулировано шесть
требований к советскому офицеру:
1) быть идейно убежденным, политически зрелым офицером, служить
примером беззаветной преданности Коммунистической партии и советскому
народу, быть активным проводником политики партии, образцом честного
и добросовестного служения Родине;
2) быть дисциплинированным и исполнительным;
3) проявлять инициативу и самостоятельность;
4) обладать командирской волей и организаторскими способностями;
5) уметь обучать и воспитывать подчиненных;
6) обладать общей и военно-технической культурой.
207

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Эти требования являлись основанием для разработки программ обучения
и воспитания офицеров в военных вузах, а также при проведении оперативной
и боевой подготовки в войсках и на флотах.
Одной из важнейших традиций в российских вооруженных силах было
и остается принятие военной присяги, в которой отражается основа
государственных требований ко всем военнослужащим. В течение 300 лет даже при
смене общественно-политических формаций суть присяги оставалась
неизменной: беззаветное служение своему Отечеству до последней капли крови.
Даже в присяге при Временном правительстве говорилось: «Клянусь честью
офицера (матроса, солдата) и гражданина и обещаюсь перед Богом и
своей совестью быть верным и неизменно преданным Российскому государству
как своему Отечеству. Клянусь служить ему до последней капли крови...» [6.
С.371]. В присяге советского периода было записано: «...я клянусь защищать
ее (Родину — СССР. — Прим. авт.) мужественно, с достоинством и честью,
не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над
врагом». Военнослужащие клялись добросовестно изучать военное дело,
всемерно беречь военное и народное имущество, строго хранить военную и
государственную тайну, до последнего дыхания быть преданным своему народу.
«Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня
постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение
советского народа».
Содержание присяги коренным образом изменилось после событий 1991 г.
В тексте присяги Российской Федерации 1998 г. говорится: «Клянусь
достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость
и конституционный строй России, народ и Отечество». И ни слова о
сохранении государственной и военной тайны, о чести и других важнейших качествах
военного человека. Из текста российской присяги исключено важнейшее
положение о необходимости защиты Отечества, не щадя ни своей крови, ни самой
жизни. С переходом на военную службу по контракту она перестала быть
священной обязанностью и долгом каждого гражданина России. В соответствии
с Конституцией РФ «Защита Отечества является долгом и обязанностью
гражданина Российской Федерации». Подчеркнем: не каждого гражданина. А кто
исключается из защитников Отечества?
Организация образовательных учреждений военно-морского флота России.
Основы организации образовательных учреждений флота России были
заложены Петром I в соответствии с его замыслом на просвещение народа. При
этом он придерживался следующих принципов: военные образовательные
учреждения должны быть государственными, управление образованием должны
осуществлять первые лица государства, отбор кандидатов на обучение
морским наукам должен осуществляться лично царем или лицами из его
окружения. И первое флотское образовательное учреждение — Школа
математических и навигацких наук, учрежденное Петром, — по своей сути было первым
208

Культура военно-морского образования в России
светским образовательным учреждением и готовила кадры для военной и
гражданской государственной службы.
Навигацкая школа, созданная в основном для подготовки военных
моряков, оставалась по сути гражданским учебным заведением. В ней
отсутствовал твердый распорядок дня, не было единой формы одежды, ученики жили
дома или на частных квартирах, все занимались по одной программе, не было
организованной практики, не было и воинской дисциплины. Первые 15 лет
функционирования этой школы показали необходимость ее более тесной
связи с флотом, вследствие чего требовалась реорганизация всего учебного
процесса. Петр I пришел к выводу о целесообразности создания принципиально
иного образовательного учреждения, с более высоким статусом, чем школа.
Она должна быть размещена в Санкт-Петербурге — центре
кораблестроения — в интересах обеспечения оперативного управления военно-морским
образованием.
Указом 1 октября 1715 г. Петр I учредил в Санкт-Петербурге Морскую
академию как государственное учебное заведение.
Строительство флота и его применение потребовали развития смежных
наук, многих из которых в России не было, и расширения судостроительной
базы. Эти направления деятельности военных и гражданских специалистов
не могли обеспечить ни Навигацкая школа, ни Морская академия.
Потребности России в образовании, развитии науки, техники и искусств в интересах
преобразования всей страны, а не только военного дела, привели к необходимости
основания особого учреждения, которое стало бы центром и образования, и
науки, и искусства. Создание такого учреждения по представлению Петра I было
одобрено Сенатом 22 января 1724 г., которое впоследствии получило название
«Академия наук и художеств» [7. С.6, 7].
Таким образом, в деятельности Петра I наиболее ярко проявилось
органическое единство государственной политики и военно-морского образования.
Он наметил пути их дальнейшего развития и совершенствования,
правильность которых была подтверждена всем последующим ходом истории развития
флота и подготовки офицерских кадров. Это явилось основой для
формирования культуры военно-морского образования. Преемники Петра Великого при
вступлении на престол создавали специальные комиссии или комитеты для
определения этих задач флоту.
Замечательная традиция личного участия императоров в организации
образовательных учреждений особо поддерживалась Елизаветой, Екатериной И,
Павлом I, Николаем I. После каждого их посещения Морского корпуса в нем
осуществлялись необходимые преобразования в организации
образовательного процесса, его обеспечения, бытовых условий жизни воспитанников и
преподавателей. Так, Ф. Веселаго писал, что в годы правления Николая I «...всякого
августейшего гостя, посетившего Петербург, Его Императорское
Величество привозил „любоваться" Морским корпусом; и из многих учебных заведений
209

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
начальники и служащие по Высочайшим Его Императорского Величества
повелениям приезжали изучать у нас порядок и вводили его в других заведениях» [8.
С.189].
Важной традицией в культуре военно-морского образования было
отношение императоров к Морскому корпусу: дарение ему флотских реликвий,
добытых в морских сражениях, пожалование лент на знамя Корпуса с указанием дат
основания Навигацкой школы, Морской академии, Морского корпуса,
высочайшее утверждение герба Морского корпуса, а также дарение других
символов морской доблести российского флота. Все это использовалось для
воспитания чести, достоинства, гордости за флот и свое учебное заведение.
По мере развития флота, усложнения и расширения задач по обеспечению
национальных интересов и безопасности России, создания новых видов
морского оружия, энергетических установок и других систем и средств
обеспечения флота открывались новые учебные заведения. Так, на основании
предложений комиссий о развитии и совершенствовании сети учебных заведений
были открыты в дополнение к Морской академии (впоследствии Морской
корпус, Морское училище, 1715-1917 гг., Санкт-Петербург) Штурманская
рота (впоследствии Штурманское училище, 1734-1872 гг., Кронштадт),
Училище корабельной архитектуры (впоследствии Морское инженерное училище,
1798-1917 гг., Санкт-Петербург), Минный офицерский класс,
Артиллерийский офицерский класс, Класс подводного плавания, Штурманские классы,
Офицерская школа морской авиации (1874-1917 гг., Кронштадт,
Санкт-Петербург, Севастополь, Либава, Баку, Одесса, Батуми).
Как мы видим, после Петра Великого государственная политика в области
военно-морского образования состояла в поддержании традиции оперативно
реагировать на изменение обстановки подготовкой флотских офицеров по
новым морским специальностям. Кроме того, зародилась и новая традиция —
открытие учебных заведений в регионах на территории России, приближенных
к морским театрам.
В дальнейшем эти традиции стали основными при создании сети
образовательных учреждений. В советское время военно-морские учебные заведения,
созданные в Российской империи, были преобразованы, но не закрыты. Все
они получили дальнейшее развитие.
Велика роль выдающихся флотоводцев — главнокомандующих военно-
морским флотом Адмиралов Флота Советского Союза Николая Герасимовича
Кузнецова и Сергея Георгиевича Горшкова — в открытии новых и
преобразовании существовавших военно-морских учебных заведений.
Традиция открытия учебных заведений для повышения квалификации
и переподготовки морских офицеров в связи с принятием на флот новых
образцов оружия и военной техники, зародившаяся в 1874 г., в дальнейшем
также получила широкое развитие. Так, были созданы
многопрофильные Высшие специальные курсы командного состава флота (впоследствии
210

Культура военно-морского образования в России
Академия профессионального дополнительного образования, 1923 г.,
Санкт-Петербург).
Для всего военного образования в России была характерна подготовка
молодых людей к военной службе с раннего детства. В сухопутных войсках и
артиллерии создавались кадетские корпуса, военные гимназии и прогимназии.
В военном флоте подготовка детей к морской службе осуществлялась в
Морском корпусе. Эта традиция в Военно-морском флоте никогда не прерывалась.
Зародилась она в Навигацкой школе и продолжалась в Морской академии, где
в течение всего периода существования, вплоть до 1917 г., проводилась
подготовка мальчиков в кадетских классах. Общий срок обучения кадетов составлял
четыре года, после чего они переводились в гардемаринские классы, в которых
обучение продолжалось три года.
Традиция подготовки детей к морской службе постоянно находилась в
центре внимания как императоров, так и руководителей Морского корпуса.
Постоянно осуществлялся поиск более совершенных форм этой подготовки. Так,
директор Морского корпуса адмирал И.Ф. Крузенштерн (1770-1846) в 1826 г.
в записке Комитету военно-учебных заведений о порядке набора
воспитанников в Морской кадетский корпус предлагал принимать детей в возрасте
7-9 лет. При этом в течение трех лет их воспитание предлагалось
осуществлять под женским надзором отдельно от старших учеников. Он полагал: «По-
лучив детей в Корпус, нет причин предполагать пороков, не трудно будет в сем
возрасте при бдительном надзоре образовать их нравственность так, что они
поступят оделенными добрыми качествами и непорочными в старший возраст»
[9. Л.4, 5]. Кроме того, И.Ф. Крузенштерн считал, что в этом возрасте кроме
пользы для нравственности дети успешнее осваивают иностранные языки,
которые полезны каждому человеку, но особенно необходимы морскому
офицеру, «предопределенного по ремеслу своему посещать чужие земли и обращаться
с иностранцами».
Традиция подготовки молодежи к флотской службе была прервана
почти на четверть века и возобновлена лишь в 1940 г. В период с 1940 по 1944 г.
в СССР функционировало: семь специальных военно-морских школ Нарком-
проса РСФСР в городах: Москва, Ленинград, Горький, Владивосток,
Одесса, Киев, Баку; три военно-морских подготовительных училища в городах
Ленинград (1944-1950), Горький (1944-1947), Владивосток (1944), Энгельс
(1948-1952), Баку (1943-1950). В училища принимались мальчики,
окончившие неполные средние школы. В 1944 г. было создано три нахимовских
военно-морских училища в Ленинграде, Тбилиси (1944-1952) и Риге (1944-1950).
Сюда принимались, как правило, дети, чьи родители погибли в годы Великой
Отечественной войны.
В настоящее время подготовка детей к морской службе осуществляется
в двух государственных образовательных учреждениях — Нахимовском
военно-морском училище (Санкт-Петербург) в течение трех лет и Кронштадтском
211

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
морском кадетском корпусе, созданном в соответствии с распоряжением
Президента РФ Министерством обороны в 1996 г., в течение семи лет. Кроме того,
в различных регионах страны на уровне местных органов власти созданы
специализированные школы и классы с дополнительными программами по
военно-морской подготовке при шефстве Военно-морского флота.
Таким образом, сеть военно-морских образовательных учреждений
создавалась и совершенствовалась на протяжении трех веков и сегодня
охватывает все уровни морского образования от довузовского до академического. Эта
сеть — важнейший элемент государственной политики и является
непреложной ценностью отечественного военно-морского образования.
Организация подготовки преподавательского состава. Как известно,
качество и направленность образования определяются составом преподавателей.
Поэтому этот элемент государственной политики в области военно-морского
образования постоянно занимал Петра Великого.
В начале XVIII в. в России не было национальных кадров как для
строительства флота, так и для подготовки морских офицеров. Прозорливость
Петра I состояла в том, что он уже за три года до открытия Школы математических
и навигацких наук, будучи в Англии, пригласил на русскую службу
профессора Абердинского университета А.Д. Фарварсона (Henry Fargwarson), двух
специалистов по морскому делу — С. Гвина (Stephen Gwyn) и Р. Грейса (Richard
Greies). Наряду с ними для преподавания математических и морских
дисциплин в Навигацкой школе Петр I из российских учителей избрал Леонтия
Магницкого. Именно эти учителя дали импульс зарождению отечественной
школы, подготовки преподавателей. Имена Леонтия Филипповича Магницкого,
Андрея Даниловича Фарварсона, Степана Гвина и Ричарда Грейса навсегда
вошли в отечественную историю военно-морского образования. Военно-морской
флот России всегда будет чтить имена первых наших учителей.
Национальные кадры преподавателей военно-морской школы готовились
в основном в недрах самой школы. Выпускники Навигацкой школы
становились учителями не только морских учебных дисциплин, но и первыми
учителями общеобразовательных дисциплин в светских школах, открываемых по всей
России. По мере развития военно-морского образования становилась все более
очевидной идея передачи функций подбора преподавателей от царя к
коллективному органу управления — Адмиралтейств-коллегий. В соответствии со
штатом военно-морского образовательного учреждения Коллегия отбирала на
флоте лучших офицеров, пользовавшихся наибольшим авторитетом, и направляла
их на преподавательскую работу. Этим укреплялась связь флота с
военно-морскими учебными заведениями. Особенно она стала развиваться в царствование
Елизаветы, с преобразованием Морской академии и Навигацкой школы в
Морской шляхетский кадетский корпус, в дальнейшем — Морской корпус.
Роль Адмиралтейств-коллегий в комплектовании преподавателями штатов
морских образовательных учреждений продолжала оставаться определяющей.
212

Культура военно-морского образования в России
Начиная со времени правления Екатерины II зародилась новая традиция —
предоставление наибольших полномочий в управлении Морским корпусом его
директору. Так, по сути начала зарождаться идея автономии морских
образовательных учреждений и их академических свобод. Наглядным
подтверждением этого положения является назначение директором Морского шляхетского
кадетского корпуса Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова (1729-1802). Ад-
миралтейств-коллегия представляла императрице Екатерине II список
адмиралов — кандидатов на должность директора Корпуса. Однако она приняла
такое решение: «Капитану 2 ранга Го л енищеву-Кутузову быть в оном Корпусе
впредь до Указу вместо положенного по штату капитана 1 ранга» и
«упомянутому Кутузову... Морской шляхетский корпус принять» [8. С.139, 140]. С
назначением на эту должность И. Л. Го л енищеву-Кутузову были предоставлены
самые широкие права в управлении Корпусом, в том числе при подборе и
расстановке преподавательских кадров. Отдавая должное таланту и
профессионализму И.Л. Голенищева-Кутузова, Екатерина II назначила его
вице-президентом Адмиралтейств-коллегий. Назначение талантливого человека, директора
Корпуса, на один из ведущих постов управления флотом с оставлением за ним
функций по управлению Корпусом является следствием неразрывной связи
между военно-морским образованием и государственной политикой.
В различные периоды времени для преподавания в военно-морских
учебных заведениях приглашались известные ученые, профессора и академики:
М.В. Остроградский, В.Я. Буняковский, П.Н. Фус, Э.Х. Ленц, А.Я. Купфер,
М.Ф. Соловьев, Г.И. Гесс, А.А. Попов, Н.Г. Устрялов и др.
Зародившаяся традиция подготовки военных преподавателей в недрах
военно-морской школы вот уже в течение более трехсот лет продолжает
развиваться и совершенствоваться. Морской корпус, Училище корабельной
архитектуры и другие военно-морские учебные заведения на собственной базе
готовили военных преподавателей. С открытием Офицерского класса в 1827 г.
его выпускники готовились и к службе на флоте, и к научно-педагогической
деятельности.
Открытие Офицерского класса — важный этап в подготовке
преподавательского состава и формировании военно-морского образования. Его
будущий первый директор контр-адмирал И.Ф. Крузенштерн еще 1 июня 1826 г.
в заметках Комитету военно-учебных заведений обосновал необходимость
подготовки офицеров по-новому: «Сим же способом, нет сомнения, что мы успеем
образовать офицеров, объемлющим все части наук, по морскому делу
принадлежащим. И тогда наши офицеры, отличающиеся уже ныне практическим
знанием морской службы, без сомнения превзойдут многих отличнейших иностранных
моряков теоретическими своими знаниями по новым наукам» [9. Л.4].
В связи с открытием этого учебного заведения отпала необходимость в
учительской гимназии, которая готовила преподавателей для Корпуса. Подготовка
преподавателей по военно-морскому делу стала осуществляться в Офицерском
213

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
классе из наиболее подготовленных слушателей, проявивших склонность к
научной и педагогической деятельности.
Важным событием в развитии военно-морского образования была
инициатива Комитета морских учебных заведений от 31 января 1878 г. по
проведению дискуссии среди научной и флотской общественности о поиске путей
реорганизации Николаевской морской академии. В результате проведенной
дискуссии было высказано мнение о том, что Академия должна располагать
собственными интеллектуальными силами, способными развивать все части
морской науки. Академики и профессора Академии наук, Университета и
других гражданских вузов страны, работавшие в Морской академии, даже самые
известные, по своему официальному статусу не принадлежат исключительно
ей. «Академия обнаружит свою собственную силу и приобретет надлежащий
ученый авторитет только тогда, когда в ее собственной среде сформируется
официально признаваемый и правильно организованный институт
профессоров — специалистов по предметам, составляющим специальность Академии как
учреждения, имеющего целью высшее морское образование» [10. С. 115].
Результаты этой дискуссии окончательно убедили высшее руководство страны о
необходимости во всех военно-морских учебных заведениях иметь собственную
военную профессуру.
Процесс выращивания профессуры на собственной научной основе —
исключительно тонкое и деликатное дело. Не главным, но весьма существенным
фактором в становлении собственной профессуры, как показал исторический
опыт, является достойная оплата труда военных ученых. Неадекватная
оплата труда профессорско-преподавательского состава военно-морских
образовательных учреждений во второй половине XIX в. в сравнении с ведущими
гражданскими вузами приводила к необходимости поиска посторонних
заработков, что неизбежно наносило ущерб качеству военно-морского образования
и приводило к профанации преподавательского труда и падению престижа
военной профессуры.
В 1910 г. были утверждены новые Положение и Устав Николаевской
морской академии. Этими документами был определен регламент подготовки
и допуска военных преподавателей к педагогической деятельности. Для
этого отобранные офицеры с флотов на один год освобождались от служебных
обязанностей и прикомандировывались к Академии. В течение этого года
они работали над диссертациями по избранным темам и после успешной
защиты решением Конференции академии допускались к проведению учебных
занятий. По существу была заложена еще одна традиция в военно-морском
образовании — создание адъюнктуры при военно-морских образовательных
учреждениях.
После Великой Октябрьской социалистической революции практически
вся военно-морская профессура перешла на службу cobl гской власти. Это
спасло военно-морскую школу от разрушения. Военно-морские вузы успешно
214

Культура военно-морского образования в России
решали задачу по подготовке офицерских кадров. Однако со строительством
большого океанского флота и массовым открытием новых военных учебных
заведений возникла острая потребность в подготовке научных и
научно-педагогических кадров из рабочих и крестьян. В 1938 г. приказом народного
комиссара обороны Союза ССР № 128 было введено Положение о подготовке научных
и научно-педагогических кадров РККА (адъюнктов), утвержденное двумя
руководителями, а именно: председателем Всесоюзного комитета по делам
высшей школы при СНК СССР С. Кафтановым (27 апреля 1938 г.) и народным
комиссаром обороны СССР Маршалом Советского Союза К. Ворошиловым
(11 мая 1938 г.) Примечательной особенностью Положения явилось то
обстоятельство, что документ о военном образовании разрабатывался при
непосредственном участии специалистов в области высшего образования. Поэтому он
рассматривался и утверждался руководителями двух ведомств. Перечень
научных специальностей для военного вуза устанавливался народным
комиссаром обороны СССР по представлению Генерального штаба РККА. Перечень
кафедр, на которых могла осуществляться подготовка адъюнктов, утверждался
председателем Всесоюзного комитета по делам высшей школы по
представлению начальника Управления ВВУЗ РККА. Утвержденное Положение
объявлялось приказом народного комиссара обороны СССР.
Таким образом, к началу Великой Отечественной войны в Советском
Союзе окончательно сложились все элементы государственной политики в области
военно-морского образования: были сформулированы требования к
специалистам флота, организована широкая сеть военно-морских образовательных
учреждений во всех приморских регионах государства и на единой основе создана
система подготовки научно-педагогических кадров.
Методология определения содержания военно-морского образования.
Строилась она на основе достигнутого уровня взаимоотношений органов
государственной власти, главного командования военно-морского флота и
военно-морских образовательных учреждений в интересах профессионального
образования морских офицеров с учетом уровней военно-морского искусства,
развития кораблестроения, морского оружия и технических средств, а также
морской стратегии государства.
Исторически сложилось так, что начало формирования содержания
морского образования также было положено Петром I, который в возрасте
шестнадцати лет заинтересовался морским делом. По свидетельству Ф. Веселаго,
Петр I с постоянным терпением и любовью изучал морское дело и скоро достиг
совершенства. Его интересовали законы, на основании которых парусный
корабль может ходить против ветра и осуществлять различные маневры.
Информацию об этих законах он получил от Франца Тиммермана, своего учителя
математики. Петр I захотел овладеть искусством управления парусным кораблем,
и первым его морским учителем стал голландец Карштен Брант. Постигая
морское дело, Петр I на личном опыте убедился в необходимости специального
215

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
морского образования. Он признавался: «Я желал бы охотнее не иметь у руки
одного пальца, нежели того, что в молодости меня не учили» [8. С.4]. Именно
в это время у него зародилась идея о создании морского училища. А для этого,
по словам Петра I, нужны были книги, учителя и правильное преподавание.
В перечень предметов для обучения будущих моряков в Навигацкой
школе с одобрения Петра I были включены арифметика, геометрия,
тригонометрия, геодезия, мореплавание (навигация, астрономия), рисование и черчение.
Из гимнастических упражнений была включена «рапирная наука». Как видно
из этого перечня, основное направление в подготовке морских офицеров
составляла математика. Стало понятно, почему первое образовательное
учреждение в России назвали Школой математических (!) и навигацких наук.
Мы видим, что в определении содержания образования будущих моряков
участвовали: от государства — лично царь, от флота — Адмиралтейский
приказ, от Навигацкой школы — первые ее преподаватели. Петр I при
строительстве флота постоянно заботился о Навигацкой школе, ее учениках и содержании
образования морских офицеров.
На первых порах функционирования Навигацкой школы не было
единого порядка преподавания учебных дисциплин, как и не было единого мнения
о направленности подготовки учеников. Не было связи между учебными
дисциплинами. Каждый класс (навигации, геодезии, русского языка, арифметики
и т.д.) по сути был как бы отдельной школой. Общих собраний учителей,
обсуждения содержания образования будущих офицеров и других специалистов
не проводилось. Каждый преподаватель единолично определял программу
своего предмета. Все преподаватели обязаны были наблюдать не только за
обучением, но и за поведением своих учеников. Для Петра I Навигацкая школа была
не только объектом заботы, но и местом отдохновения от государственных
трудов в беседах с преподавателями и учениками.
Царь глубоко сознавал, что задача образования флотского офицера не
может решаться только в классах в процессе обучения. Поэтому обучение
учеников школы было дополнено воспитательной функцией, ибо были нужны
офицеры, беззаветно преданные Отечеству. В Навигацкой школе для учеников
царь был и отцом, и старшим товарищем. К 1715 г. задачи по общему морскому
образованию военных моряков школа выполнила.
С ростом и совершенствованием флота, и дифференциацией морских
специалистов требовались более глубокие профессиональные знания для
подготовки корабельных штурманов и артиллеристов, гидрографов и картографов,
инженеров-кораблестроителей. Кроме того, возникла потребность в
увеличении количества флотских специалистов. Содержание образования, которое
получали выпускники Навигацкой школы, постепенно перестало удовлетворять
потребностям флота. Нужны были коренные преобразования как в
содержании военно-морского образования, так и в организации образовательного
процесса. И это было реализовано в Морской академии.
216

Культура военно-морского образования в России
Петр I собственноручно начертал перечень предметов, подлежащих
обязательному изучению в Морской академии. «Учить детей: 1) арифметике, 2)
геометрии, 3) фехт или приемы оружия, 4) артиллерии, 5) навигации, 6)
фортификации, 7) географии, 8) знанию членов корабельного гола (корпуса. — Прим.
авт.), 9) рисованию, 10) ...» [Неразборчиво]. Подлинник этой записи находится
на хранении в РГА ВМФ [И].
И на сей раз при определении содержания военного морского
образования от имени государства выступил Петр I, от имени главного командования
флота — президент Адмиралтейств-коллегий генерал-адмирал Ф.М. Апраксин.
После смерти Петра I военно-морскому образованию уделять внимания
стали меньше. И только с восшествием на престол Елизаветы Петровны в 1741 г.
начали восстанавливаться петровские требования к военно-морскому
образованию по всем его элементам. В 1752 г. высочайшим указом Елизаветы
Петровны был основан Морской шляхетский кадетский корпус с одновременным
упразднением Навигацкой школы, Морской академии, гардемаринской роты
и Морской артиллерийской школы. Таким образом, в одном военно-морском
учебном заведении были объединены все направления подготовки
специалистов флота того времени. Военно-морское образование в Корпусе было
организовано в трех классах (на трех ступенях), где изучались:
на третьей ступени — арифметика, геометрия, тригонометрия и другие
«низшие» науки, это была приготовительная ступень;
на второй ступени — навигация, астрономия, геодезия и другие науки,
связанные с мореплаванием, воспитанники назывались кадетами;
на первой ступени — высшие морские науки и воспитанники назывались
гардемаринами.
Кроме того, в Морском шляхетском кадетском корпусе учеников обучали
иностранным языкам, музыке, танцам во имя воспитания благородного
юношества [8. С. 146, 147]
Отличительной особенностью содержания военно-морского образования
было то обстоятельство, что на первой ступени гардемарины изучали
философию, политику, мораль, историю, риторику, генеалогию, геральдику, т.е. науки,
связанные с формированием общей культуры морских офицеров и
возможностью их участия во внешнеполитической деятельности в дальних плаваниях.
Идея реформирования военно-морского образования по линии
государства и на этот раз исходила от императрицы, по линии главного командования
флота — от Адмиралтейств-коллегий в лице «Экспедиции академий и школ»,
по линии Морского шляхетского кадетского корпуса — от исполняющего
обязанности директора корпуса капитана 1 ранга Алексея Ивановича Нагаева
(1704-1781).
Очередные изменения в содержании военно-морского образования были
проведены в годы правления императрицы Екатерины И. И опять импульс
исходил от первого лица государства. Интересы обеспечения безопасности
217

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
южных границ России потребовали готовить флот к действиям совместно с
сухопутными войсками. Для повышения качества светского и
профессионального образования большое внимание было уделено подбору преподавательского
состава, научному уровню теоретического и практического преподавания. Для
лучшей организации и координации отбора учебного материала в Морском
корпусе была введена должность главного инспектора над классами. На эту
должность в 1764 г. был назначен образованнейший человек того времени
Григорий Андреевич Полетика. При нем окончательно утвердился научный подход
к определению содержания образования. До этого времени многие предметы
читались преподавателями по их личным запискам. Теперь требовалось иметь
по каждому предмету печатные учебники, к разработке и рецензированию
которых привлекались ученые и профессора Академии наук и Университета. Это
способствовало не только совершенствованию технологии формирования
содержания образования, но и всей культуры подготовки морских офицеров.
С именем императора Павла I связаны многие начинания в
военно-морском образовании. Введение по его личной инициативе на флоте должностей
профессора навигации и астрономии, т.е. флагманского штурмана флота, а
также историка флота и рисовального мастера неизбежно привело к
необходимости внесения изменений в содержание военно-морского образования. Но
главная заслуга Павла I заключается в том, что он первый увидел необходимость
подготовки морских офицеров к занятию должностей флагманских
специалистов флота. Эта идея оказалась плодотворной и развивалась по мере развития
флота, науки и образования.
В военно-морском образовании большое значение имеет идея Павла I
ввести в штат военного флота рисовального мастера. Это было вызвано
необходимостью обучить офицеров изображать морское побережье, входы в порты,
делать зарисовки при проведении гидрографических съемок новых земель для
составления лоций и других руководств для плавания. Только Павел I придал
этому направлению подготовки морских офицеров окончательное
организационное оформление, увидев в нем большое практическое значение. Именно эта
идея императора Павла I позволила в Военно-морском флоте иметь своих
художников-маринистов. Видимо, не случайно дисциплина «рисование» в 1725 г.
была переименована в «живописную дисциплину».
Первым художником-маринистом Главного морского штаба в 1844 г.
официально был назначен Иван Константинович Айвазовский (1817-1900) —
почетный член Петербургской Академии художеств, получивший впоследствии
всемирное признание. После своего назначения Айвазовский выполнил
большой правительственный заказ — изобразил виды с моря прибалтийских
укрепленных городов. Так зародилась школа российской маринистики. Позже,
в 1853 г., Алексей Петрович Боголюбов (1824-1896), выпускник Морского
корпуса и Петербургской академии художеств, также был назначен художником
Главного морского штаба.
218

Культура военно-морского образования в России
В картинах художников-маринистов отражена морская история Отечества.
Их полотна способствовали воспитанию у будущих моряков любви к
Отечеству и морю, преданности народу и флоту. Как свидетельствует директор
Морского корпуса и Николаевской морской академии Дмитрий Сергеевич Арсе-
ньев (1832-1915), во время визита русской эскадры в Тулон 13 ноября 1893 г.
в ответ на подарок французского Морского лицея «...офицеры, преподаватели
и ученики Морского корпуса... захотели поднести Тулонскому лицею подарок...
и мы решили, что самым подходящим будет картина, изображающая морской
бой при Наварине, где французская и русская эскадры сражались как союзники.
Эту картину, написанную нашим знаменитым художником-маринистом
профессором Айвазовским, мы посылаем с просьбой принять ее для Тулонского лицея
в знак благодарности и любви к лицею и Франции, а также в память дружеских
чувств, соединяющих две наши страны...» [12. С.26, 27].
Морская историография своим официальным признанием также обязана
Павлу I введением штатной должности историографа флота. Первым морским
историком стал Феодосии Федорович Веселаго (1817-1895).
Опыт дальних походов кораблей русского флота последней трети XVIII в.
в Атлантику, Индийский и Тихий океаны показал необходимость более
глубокой и дифференцированной подготовки морских офицеров по теории и
практике кораблевождения и кораблестроения. Подготовка офицеров всех
специальностей в одном только Морском корпусе перестала отвечать потребностям
флота. Поэтому император Павел I открыл в 1798 г. новые морские училища:
Штурманское балтийских флотов училище в Кронштадте и два училища
корабельной архитектуры в Петербурге и Николаеве.
Содержание образования специалистов по кораблевождению в
штурманских училищах в основном было ориентировано на изучение навигации,
мореходной астрономии, геодезии и математических наук. Программы подготовки
штурманов в новых училищах опирались на опыт работы штурманских рот (с
1738 г.) и Морского корпуса.
Содержание образования в училищах корабельной архитектуры для
подготовки корабельных мастеров, подмастерьев, механиков, гидравликов, а
также преподавателей находилось в начальной фазе своего развития. Это было
связано с появлением паровых машин. Паровая машина, металлический
корпус корабля и винт потребовали совершенно новых технических знаний. Флот
не располагал своими научно-педагогическими кадрами в этой новой
области научно-технических знаний. Научные основы технического образования
морских инженеров были заложены академиком Семеном Емельяновичем
Гурьевым (1766-1813), направленным Академией наук в 1798 г. в Училище
корабельной архитектуры на должность профессора высшей математики,
экспериментальной физики, механики, гидравлики и теории кораблестроения.
Обучение в Училище корабельной архитектуры продолжалось в
течение шести лет. Воспитанники изучали арифметику, алгебру, геометрию,
219

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
тригонометрию, высшую математику, корабельную архитектуру, статику,
динамику, гидравлику, гидростатику, черчение, лесоводство и гуманитарные
науки [13. С.32-37].
На этом этапе совершенствования военно-морского образования
инициатива от государства принадлежала императору Павлу I, от
Адмиралтейств-коллегий — главному инспектору флота А.С. Катасанову и от Училища
корабельной архитектуры — академику СЕ. Гурьеву, который исполнял обязанности
директора Училища.
Российские императоры большое внимание уделяли быту и жизни
воспитанников Морского корпуса, условиям его содержания. Особенно показательно
отношение императора Павла I. «Чистота и порядок заведения
соответствовали заботливости Государя; приезжая в разное время суток и с разных ворот
Корпуса, Его Императорское Величество никогда не мог найти ни малейшаго
беспорядка. Одинраз Государь Император в милостивом разговоре с директором
изволит сказать: Я сам не могу ни в чем вас поймать; попробую попросить об этом
Императрицу. Директор принял слова Государя за шутку, но, действительно,
через несколько дней, совершенно неожиданно, в одни из боковых ворот явилась
Государыня. Ея Императорское Величество (Мария Федоровна. — Прим. авт.)
изволила обойти весь Корпус, изволила осмотреть все так, как Она обыкновенно
осматривала в Своих заведениях, и, к совершенной радости воспитателей и
воспитанников, осталась вплоть довольна. Таким образом, по особенной милости
Монарха, Морской Корпус удостоился посещения и заботливаго осмотра Той
незабвенной Императрицы, которой священное имя до сих пор повторяется с
умилением и молитвою тысячами семейств во всех концах России» [8. С. 169,170].
Этот пример подтверждает общеизвестную истину: воспитывает человека
не только семья и учитель, но и среда, в которой осуществляется обучение.
Во время правления Александра I в первой четверти XIX в., особенно
после победоносной войны 1812 г., утвердилось мнение о том, что Россия —
страна континентальная и ее национальную безопасность могут полностью
обеспечить сухопутные войска, а дорогостоящий флот является обременительной
роскошью. Находясь в плену этой идеи, Александр I, естественно, флоту и
военно-морскому образованию уже не уделял такого внимания, как это делали
его предшественники.
Морской корпус, пользуясь своей автономией, в этот период полностью
ушел в развитие морских наук и военно-морского образования. Консерватизм
системы образования впервые сработал как естественная защита
достигнутого уровня. Далее эта черта военно-морского образования в неблагоприятных
условиях будет неоднократно способствовать сохранению интеллектуального
потенциала вузов ВМФ.
Характерной особенностью содержания военно-морского образования в
период правления Александра I был уход в углубленное изучение кадетами
морских наук, особенно математических, т.е. по сути выпускники Морского корпуса
220

Культура военно-морского образования в России
получали университетское образование. В последние годы обучения в
зависимости от способностей и успехов в науках кадеты подразделялись на «теорети-
стов» и «астрономистов». Первые изучали дифференциальное и интегральное
исчисление со всеми приложениями к морским наукам и были востребованы,
кроме флота, в различных сферах деятельности. Астрономисты в основном
шли на корабли. Такая направленность в содержании военно-морского
образования в Морском корпусе сохранялась до 1862 г., пока не было принято
решение о пересмотре программ обучения, а Офицерский класс не был
преобразован в Академический курс морских наук.
На этом этапе от имени государства выступил великий князь
Константин Николаевич (1827-1892) как управляющий Морским министерством
и от образовательных учреждений — специальная комиссия под
председательством директора Морского корпуса. Впервые в истории к
формированию содержания военно-морского образования были привлечены
Министерство народного просвещения и Академия наук. Комиссия изучала состояние
дел с военно-морским образованием в течение семи лет. И только после этого
были выработаны предложения по его совершенствованию. Зародившаяся
новая традиция — взаимодействие морского ведомства с Министерством
народного просвещения, ныне Министерство образования и науки — продолжается
и в настоящее время.
Педагогическая культура — это исторически достигнутый уровень
взаимодействий учителя и ученика в процессе воспитания и обучения, т.е. в ходе
образовательного процесса. Педагогическая культура определяется материальными
и духовными условиями развития общества. Ядром педагогической культуры
является педагогический идеал — та конечная цель, к которой должны
стремиться и учитель, и ученик. При всех социально-экономических формациях
в России педагогический идеал оставался неизменным — всесторонняя
подготовка защитника Отечества. Однако в различные исторические эпохи
развития общества, военного флота и военно-морского образования этот
педагогический идеал достигался посредством различных парадигм: в XVIII в. с помощью
парадигмы: образование через заучивание. Это было вызвано всеобщей
неграмотностью, отсутствием светского книгопечатания, национальных
педагогических кадров, а также общей отсталостью России в развитии науки. В сущности
для населения начало обучения различным отраслям науки было своего рода
информационным взрывом. Понимание сути науки у учеников приходило
через заучивание основных понятий. Да и сами понятия в научных дисциплинах
иногда были настолько расплывчатыми, неопределенными, лишенными
логической связи, что их можно было только заучить.
Поэтому на освоение достаточно простого учебного материала уходило
много времени; например, ученик Навигацкой школы затрачивал
«...несколько месяцев постоянного, усердного труда, и нередко в результате оказывалось,
что большая часть его знаний состояла в изучении бесполезных фраз, пустых
221

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
определений и множества научных фокусов, только для профанов кажущихся
наукой» [8. С.12]. Такое положение дел с преподаванием в Навигацкой школе
в первые годы ее существования объясняется двумя причинами. Во-первых,
иностранные преподаватели плохо знали русский язык. Во-вторых, не было
своих преподавателей по морским наукам. Роль преподавателя сводилась
в изыскании приемов более быстрого заучивания учебного материала и более
наглядного его представления. Из-за отсутствия на русском языке
необходимой литературы к отечественным преподавателям предъявлялись особые
требования по знанию нескольких иностранных языков, необходимых для
перевода, издания книг, учебников по морскому делу. Ученик для преподавателя
был не субъектом, а объектом. Взаимоотношения в образовательном процессе
строились на принципе беспрекословного подчинения ученика. Прилежание
в учебе часто достигалось физическим наказанием и значительными
денежными штрафами.
Несмотря на эти сложности в России начинала складываться национальная
школа преподавателей в области военно-морского образования. Отдадим дань
уважения наиболее ярким преподавателям отечественной
научно-педагогической школы XVIII в.
Леонтий Филиппович Магницкий (1669-1739), выпускник славяно-греко-
латинской академии, знавший латинский, греческий, немецкий, голландский
и итальянский языки. Самостоятельно изучил математические науки, не
преподававшиеся в Академии. Все российское образованное общество в первой
половине XVIII в. училось по его учебнику «Арифметика сиречь наука
числительная, с разных диалектов на славянский язык переведенная учителем
математики Леонтием Магницким». В книге содержатся материалы по арифметике,
геометрии, тригонометрии, навигации, астрономии, а также таблицы
склонения Солнца, рефракции, параллакса, локсодромические, широты и долготы 26
городов мира. По оценке современников, «Арифметика» явилась
прародительницей всех учебников и учебных пособий по математике в нашем Отечестве.
Образованность, обаятельность, доброта и справедливость Л.Ф.
Магницкого для его учеников и последователей были лучшим примером в организации
и проведении образовательного процесса в Навигацкой школе, Морской
академии и Морском корпусе.
Николай Гаврилович Курганов (1725-1796), выпускник Морской
академии, ученик Л.Ф. Магницкого и достойный продолжатель его дела. Он
владел французским, немецким, латинским и английским языками. В Морской
академии Н.Г. Курганов прошел путь от помощника учителя до профессора.
Его отличало умение донести до учеников сложные математические
зависимости в простой и увлекательной форме. Он обладал энциклопедическими
знаниями и преподавал высшую математику, геодезию, астрономию,
геометрию, тригонометрию. По его предложению в Морском корпусе была
оборудована обсерватория, в которой ученики вели астрономические наблюдения.
222

Культура военно-морского образования в России
Талант педагога и математика позволил Н.Г. Курганову в 1757 г. издать его
«Универсальную математику», которая заменила «Арифметику» Л.Ф.
Магницкого. Обладая писательским даром, он опубликовал книгу «Письмовник»,
в которой обобщил опыт своей педагогической и научной деятельности в
занимательной, шутливой и поучительной форме. Книга пользовалась
огромной популярностью и выдержала 18 изданий. Основными принципами его
педагогической деятельности были любовь и уважение к ученику, стремление
сделать его соучастником познавательного процесса. «Своей наивной, но
беспощадной иронией Курганов казнил современный ему педантизм и умышленную
темноту науки и сам стремился по возможности упрощать ее и передавать
занимательно» [8].
Таким образом, в последней трети XVIII в. начала
выкристаллизовываться новая парадигма военно-морского образования — образование на всю жизнь.
А это, как мы видим, потребовало от учеников осмысленного подхода к
изучению морских наук. Зарождение новой парадигмы военно-морского
образования было бы невозможно без творческой и инициативной деятельности
директоров Морского корпуса. Их персональный подбор осуществлялся лично
императорами. Однако специальных образовательных учреждений для
продолжения профессионального образования не было. И офицеры
совершенствовали свои знания, умение и навыки на флоте в процессе службы.
Блестящим примером организации управления Морским корпусом
является деятельность Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова. Это был один из
самых образованнейших людей своего времени. Он в совершенстве владел
французским и немецким языками. Страстно любил русскую литературу, прекрасно
знал живопись и музыку. Дом Ивана Логиновича постоянно посещали поэты,
писатели, художники и музыканты. За глубокие знания морского дела и личное
обаяние императрица Екатерина II определила его наставником по морской
части к наследнику, будущему императору Павлу I. При нем в Морском корпусе
была создана атмосфера высокой духовности, взаимного уважения и
творческого отношения к обучению и воспитанию будущих морских офицеров.
Пользуясь расположением Екатерины II и наследника, И.Л. Голенищев-Кутузов
поднял престиж преподавателей и воспитанников Морского корпуса. При нем
широкое развитие получила педагогика, он писал инструкции и приказы для
улучшения образовательного процесса, требовал подготовки и издания
учебников и учебных пособий, лично давал поручения наиболее компетентным
преподавателям по написанию трудов в различных областях наук. Сознавая
важность научно-технической информации, И.Л. Голенищев-Кутузов проявил
инициативу в создании библиотеки Морского корпуса. И еще один очень
важный аспект воспитательной деятельности Ивана Логиновича — отмена
телесных наказаний воспитанников. Все усилия его были направлены на привитие
своим воспитанникам гордости за принадлежность к флоту, будущую
профессию морского офицера.
223

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Морским корпусом Иван Логинович Голенищев-Кутузов управлял в
течение 40 лет (1762-1802). За успехи в воспитании и обучении морских офицеров
он был произведен из капитана 2 ранга в генерал-интенданты флота.
Петр Кондратъевич Карцов (1750-1830) Морским корпусом управлял 23
года. Он продолжил традиции своего предшественника в воспитании и
обучении будущих офицеров флота. Особое внимание уделил подготовке
нового поколения преподавателей и изданию современных учебников и учебных
пособий по математическим дисциплинам. При нем был возрожден у
воспитанников дух интеллектуального соперничества и уважительные отношения
друг к другу. Из лучших выпускников этого периода с их стремлением быть
первыми в науках и нравственности вышли видные ученые, гидрографы,
мореплаватели, флотоводцы, прекрасные специалисты по многим отраслям
государственной службы. Среди них были адмиралы Глеб Семенович Шишмарев,
Андрей Петрович и Михаил Петрович Лазаревы, министр народного
просвещения князь Платон Александрович Ширинский-Шихматов, морские
офицеры Петр Богданов, Семен Унковский, Кригер и др., предводитель дворянства
Владимирской губернии Сергей Никанорович Богданов [8. С. 174, 175].
Примечательным событием в развитии педагогической культуры были
результаты выпускных экзаменов в Морском корпусе в 1804 г. Председатель
главной экзаменационной комиссии адмирал фон Дезин представил
морскому министру адмиралу П.В. Чичагову доклад о результатах подготовки
выпускников. Члены комиссии были поражены глубиной знаний и
творческим подходом экзаменуемых к решению поставленных задач. Результаты
экзаменов морским министром были доведены до императора Александра I,
который от своего имени наградил 13 лучших выпускников по наукам
прекрасными секстанами английской работы. Каждый из награжденных от
морского министра получил письмо: «Его Императорское Величество вследствие
засвидетельствования комиссии, экзаменовавшей Вас с прочими
воспитанниками Морского кадетского корпуса, об успехах Ваших в высшей математике
и в науках, до морского офицера относящихся, Всемилостивейше жалует Вас
в знак Высочайшего Своего благоволения секстаном, который с удовольствием
препровождая при сем, надеюсь, что сей монарший подарок послужит Вам
поощрением к вящему усовершенствованию себя в искусстве морского офицера»
[8. С.174].
В конце первой четверти XIX в. руководство морского министерства и
Морского корпуса осознало тот факт, что для исполнения морскими офицерами
своих служебных профессиональных обязанностей недостаточно образования,
полученного в начале карьеры. Это было связано прежде всего с
зарождением парового флота, совершенствованием технологий в кораблестроении,
кораблевождении и морском оружии. Возникла потребность в научном
прогнозировании развития флота и способов ведения войны на море. Флоту нужны
были новые командные, инженерные и научные кадры. Так в военно-морском
224

Культура военно-морского образования в России
образовании подошли к необходимости смены прежней парадигмы
«образование на всю жизнь» на парадигму «образование через всю жизнь».
Новая парадигма нашла воплощение при создании в 1827 г. Офицерского
класса для подготовки наиболее одаренных офицеров в высших частях
морских наук. В 1862 г. он был преобразован в Академический курс морских наук
с задачей перейти на дифференцированную углубленную подготовку
офицеров по направлениям: гидрографическое, кораблестроительное и
механическое. В 1877 г. был сделан еще один очень важный шаг в организации военно-
морского образования: переименование Академического курса морских наук
в Николаевскую морскую академию с задачей подготовки руководящего и
научного офицерского состава по направлениям деятельности флота.
Новая парадигма потребовала оперативного освоения офицерским
составом новых видов морского оружия и новых классов кораблей на вновь
создаваемых специальных офицерских классах (минный, артиллерийский и др.).
Характерным для культуры военно-морского образования в условиях
новой парадигмы было то, что не только все морские, но и другие военные
образовательные учреждения стали центром всех достижений в областях механики,
математической физики, интегрального и дифференциального исчисления,
алгебры, теории вероятностей, теории чисел, математической статистики и
баллистики. В этих условиях особенно ярко проявился педагогический талант
Михаила Васильевича Остроградского (1801-1862), великого российского математика.
В Морском корпусе М.В. Остроградский проработал с 1828 г. до конца своей
жизни. По мысли М.В. Остроградского, цель образования заключается в том,
чтобы развивать у учащихся способность анализировать наблюдаемые явления
жизни и пробуждать у них желание и способности мыслить самостоятельно.
Остроградский оставил в наследие своим потомкам такие правила
преподавания учебных дисциплин, которые остаются справедливыми и в настоящее
время. Эти правила педагогики содержатся в его трудах и сводятся к следующему:
— простота и ясность изложения сложнейших вопросов математического
анализа и механики в сочетании с глубиной научного содержания;
— обучение должно быть развивающим, активным, творческим,
пробуждающим внутренние силы человека;
— профессия педагога — это особая профессия, и она должна быть целью жизни;
— школа памяти должна уступить место школе творчества, содружества
учителя и ученика;
— отказ от патернализма в образовании: ученик — не предмет труда
преподавателя, а сотрудник при поиске пути к научной истине;
— соединение усилий для того, чтобы труд самостоятельного мышления
исключительно заменил механический путь заучивания;
— хорошие учителя создают хороших учеников;
— лучших результатов достигает не тот ученик, который хорошо заучивает
прочитанное, а тот, кто умеет применить знания на практике;
225

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
— математику преподавать не только как отвлеченную науку, но и переходить
к ее практическим приложениям;
— развивать у обучающихся внимание и любовь к науке;
— представлять элементы наук в наименее сложной, наиболее популярной
и приспособленной к уму ученика форме;
— в ходе учебных занятий широко использовать исторические примеры
из жизни знаменитых людей, истории народов, а также истории развития
науки и техники;
— наука является активной силой для морального и материального прогресса;
— ввести элементы высшей математики в средней школе.
Делом чести для Михаила Васильевича Остроградского было беззаветное
служение делу науки, а через преподавание математических дисциплин
воспитывать у офицеров творческое отношение к служебной деятельности.
Особая заслуга М.В. Остроградского в педагогической культуре военно-
морского и военного образования состоит в том, что он внес в математику
незыблемые истины простоты, доступности применения на флотской службе. Его
лекции по алгебраическому анализу в 1836/37 учебном году были записаны
слушателями Офицерского класса СО. Бурачеком и СИ. Зеленым,
впоследствии известными учеными и преподавателями. Они так оценивали эти лекции:
«Ни одна наука так не нужна, — об этом после, так ни проста, так ни обща, как
анализ, потому что в нем неразрывная цепь чистых истин, нет места
произволу, гипотезам, больше или меньше наводняющим и затемняющим все другие
науки; только бы мастер взялся выстроить аналитическую лестницу» [14. С.15].
Есть достаточные основания утверждать, что русская математическая
школа второй трети XIX в. зародилась и достигла своего расцвета в трудах
М.В. Остроградского и его учеников в стенах военных образовательных
учреждений. Этому способствовал еще и организаторский талант академика
М.В. Остроградского, которого пригласили на работу в Штаб военно-учебных
заведений в качестве руководителя частного комитета по математике на
постоянной основе. В этом комитете под его руководством в 1844 г. были
разработаны новые учебные программы для всех военных образовательных учреждений
с учетом будущих специальностей их выпускников. По современным понятиям
такие программы являлись своеобразными государственными
образовательными стандартами для подготовки военных специалистов,
регламентирующими качество их математического образования. Кроме того, этими программами
устанавливалось единое образовательное пространство в области
математики для всех военно-учебных заведений России, где бы они территориально
не располагались.
Для формирования единого образовательного пространства по математике
и механике требовались современные учебники, их централизованное издание
и хорошо укомплектованные вузовские библиотеки. Академик М.В.
Остроградский возглавил и этот участок работы. В 1847 г. он был назначен на должность
226

Культура военно-морского образования в России
главного наблюдателя за преподаванием математических наук во всех
военно-учебных заведениях России. Это позволило ему проводить единую
государственную политику в области математики и механики, неся
ответственность за научную и методическую разработку всех проблем, связанных с их
преподаванием.
Необходимо сказать и еще об одном элементе, внесенном М.В.
Остроградским в практику военно-морского образования. Как главный наблюдатель он
должен был присутствовать на выпускных экзаменах по математике в
столичных военных вузах. Для М.В. Остроградского было правилом: экзамен — это
не самоцель, а средство для стимулирования интеллектуальной деятельности
обучающегося, который должен в короткий срок самостоятельно в логической
последовательности воссоздать всю панораму учебной дисциплины. Ни
заучивание предмета, ни тренировка памяти, а способность обучающегося творчески
мыслить — вот, что интересовало его. Нередко были случаи, когда на экзамене
М.В. Остроградский ставил высший балл, не спрашивая слушателя, но зная его
способности. Поступая так, он считал, что многое из математики не останется
в памяти, но когда поймешь ее, тогда легко вспомнить забытое.
Это правило не следует забывать реформаторам, вводящим в наши
образовательные школы единый государственный экзамен. Не есть ли это возврат
к старой парадигме — заучиванию учебного материала наизусть? Что при
таком экзамене проверяется: быстрота реакции или умение творчески мыслить?
Педагогическая культура, заложенная М.В. Остроградским и его
учениками в XIX в., остается востребованной и в XXI в.
Иван Федорович Крузенштерн (1770-1846), почетный академик
Петербургской АН, как руководитель Морского корпуса и Офицерского класса
всячески способствовал развитию педагогической культуры. При реализации
парадигмы «образование через всю жизнь» особые требования предъявлялись как
к преподавателям, так и к ученикам. Он отбирал преподавателей, «способных
к преподаванию живому, осмысленному, к разработке своей науки и ее
применению» [15. С. 13]. В отношении отбора офицеров на обучение в Офицерском
классе он руководствовался следующим правилом: зачисление на обучение
рассматривать как отличие и награду «за благонравие и особенные успехи в
науках и нравственности».
Для стимулирования прилежания офицеров к обучению и поднятия
престижа выпускников Офицерского класса И.Ф. Крузенштерн предложил
установить им более высокие денежные оклады, предоставить преимущества в
присвоении воинских званий и назначении в дальние экспедиции.
К достижениям педагогики в военно-морском образовании середины XIX в.
следует отнести дух соревнования между учениками за лучшие успехи в учебе
и нравственное поведение. Для лучших учеников в Морском корпусе были
заведены красные доски. В классных списках воспитанники располагались не по
алфавиту, а по успехам в учебе и поведении. При обучении воспитанников
227

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
преподаватели придерживались правила: «...долг истинно полезного воспитания
заключается в совокупности образования ума и сердца» [16. С.6, 7]. Кроме того,
в Морском корпусе и Офицерском классе создавалась атмосфера для
воспитания благородства и чувства собственного достоинства. Благородные чувства
не приобретаются изучением, а сам человек воспитывает их в себе по примеру
и под руководством других. Именно поэтому предъявлялись особые
требования со стороны высших должностных лиц государства и Морского
ведомства к руководителям и преподавателям военно-морских образовательных
учреждений, которые должны были быть образцом высокого профессионализма
и нравственности.
Новая парадигма «образование через всю жизнь», зародившаяся в
военно-морском образовании в первой трети XIX в., оказалась настолько
плодотворной, что в дальнейшем она была принята и высшей гражданской школой
страны.
Большой вклад в развитие педагогической культуры внесли профессора
Военно-морской академии Николай Лаврентьевич Кладо (1862-1919) и
Алексей Николаевич Крылов (1863-1945). Примечательным фактом является то, что
они вели подготовку руководящего состава флота и в царское, и в советское
время, когда эти ученые были не только преподавателями, но и
начальниками Военно-морской академии (Н.Л. Кладо — с 1917 по 1919 г., А.Н. Крылов —
с 1919 по 1920 г.). В своем творчестве они впервые соединили педагогическую,
научную и государственную деятельность. Они искали пути строительства,
развития и применения флота для защиты национальных интересов России.
Профессор Н.Л. Кладо читал лекции не только в Военно-морской
академии, но и в Военной академии Генерального штаба. Ему принадлежит
первенство в разработке учебных дисциплин истории военно-морского искусства
и морской стратегии [17. С.ЗО].
Говоря об А.Н. Крылове как о государственном деятеле, необходимо
отметить, что он был привержен идее строительства сбалансированного флота. Он
доказывал, что флот не может получать одни типы судов в ущерб другим: надо
иметь суда всех типов и в определенной пропорции. Свои идеи о
строительстве сбалансированного флота он докладывал морскому министру адмиралу
И.К. Гри-горовичу и лично неоднократно выступал в Государственной Думе
и Оборонной комиссии Государственного Совета.
Научная и педагогическая деятельность М.В. Остроградского, Н.Л. Кладо,
А.Н. Крылова и других выдающихся педагогов военно-морских
образовательных учреждений Санкт-Петербурга послужила связующей нитью между
парадигмой «образование через всю жизнь» и программами военно-морского
строительства в интересах укрепления морской мощи государства. Продуктивность
этой связи оказалась настолько эффективной, что при ее внедрении методы
военно-морского образования сформировались в постоянно действующие
системообразующие функции:
228

Культура военно-морского образования в России
— синтез образования, науки и промышленного производства;
— обеспечение преемственности и непрерывности образования морских
офицеров с учетом должностного предназначения;
— подготовка научных и научно-педагогических кадров;
— создание научных и научно-педагогических школ во всех областях
строительства и применения флота;
— совместно с научно-исследовательскими учреждениями ВМФ
прогнозирование развития военно-морской науки во всех областях строительства
и применения ВМФ с учетом мировых тенденций в морской политике
ведущих государств мира;
— участие ученых военно-морской школы в проведении научно-технической
экспертизы новых идей при разработке и создании новых образцов и
систем вооружения и военной техники ВМФ, программ строительства флота,
его применения в мирное и военное время [18. С.72-76].
Анализ развития военно-морского образования конца XX—начала XXI вв.
показывает, что научно-педагогические школы вузов ВМФ внесли
значительный вклад в развитие Санкт-Петербурга как морской столицы России.
Интеллектуальный потенциал научно-педагогических школ вузов ВМФ,
в частности Военно-морской академии, широко используется не только в
интересах развития ВМФ, но Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
Наиболее чувствительными и жизненно важными проблемами для города,
области и всей России на современном этапе развития являются
предотвращение техногенных аварий и катастроф, защита окружающей среды от
неэкологичных технологий на производстве и в быту, а также разработка
высокотехнологичных производств. В решение этих и других хозяйственных проблем
научные школы Академии внесли весомый вклад.
Управление военно-морским образованием — исторически достигнутый
уровень организации и обеспечения деятельности военно-морских
образовательных учреждений по подготовке офицерских кадров флота. Исследование
общих проблем военно-морского образования позволило выявить элементы
методологии управления. Их можно свести в две группы.
Первая группа включает организационно-административные элементы,
решение которых зависит от высших органов государственной власти. К этим
элементам относятся:
— определение необходимого и достаточного количества, а также
территориального размещения образовательных учреждений;
— организационно-штатная структура образовательных учреждений;
— управление военно-морским образованием;
— нормативная правовая база военно-морского образования;
— отбор кандидатов на обучение в образовательных учреждениях;
— информационно-библиографическое обеспечение военно-морского
образования (ранее — книжное дело);
229

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
— международное сотрудничество в образовании морских офицеров.
— финансирование деятельности образовательных учреждений.
Вторая группа включает воспитательно-образовательные элементы,
решение которых зависит от министерств, ведомств (обороны, образования и науки,
главного командования ВМФ) и образовательных учреждений. К этим
элементам относятся:
— организация учебной, воспитательной, методической и научной работы
в образовательных учреждениях;
— организация практики и стажировок;
— направления, специальности и уровни образования морских офицеров;
— комплектование кадров морских офицеров с учетом мобилизационных
планов страны;
— контроль качества подготовки и распределение выпускников
образовательных учреждений;
— лицензирование, аттестация, государственная аккредитация
образовательных учреждений.
Российская история свидетельствует о том, что царь Петр I свой замысел
организации морского образования начал реализовывать уже в 1696 г., при
перестройке Сухаревой башни, т.е. с размещения учебного заведения.
Представим себе: царю Петру всего 20 лет! А он уже думает на десятилетие вперед. Эта
башня, по его замыслу, должна была походить на корабль с мачтой,
шканцами, носом и кормой. Хотя ее строительство закончилось в 1695 г., но затем она
достраивалась в период с 1698 по 1701 г. Поэтому к моменту учреждения На-
вигацкой школы здание для нее было готово. Подбор руководителя и
преподавателей Школы Петр I также решал заблаговременно, во время Великого
посольства. По сути это было началом решения организационно-штатных
вопросов, которые, как нам хорошо известно, являются одними из самых
актуальных и в настоящее время.
Важнейшим вопросом для Петра I был: кого учить в Навигацкой школе
(отбор кандидатов). На первых порах он решил принимать на обучение детей
бояр, дворян, дьячих, подьячих и других чинов в возрасте от 12 до 17 лет. Позже
Петр I отдавал предпочтение молодежи из Архангельской и Новгородской
губерний, считая, что молодые люди из приморских регионов способны быстрее
и лучше освоить морское дело и более привержены к морю.
Одним из болезненных вопросов в организации военно-морского
образования было материальное и финансовое обеспечение деятельности
образовательных учреждений. В начале функционирования (при численности в 500
воспитанников) Навигацкой школы на ее содержание в год (жалование учителям,
содержание учеников, в том числе и за границей, все школьные расходы) было
выделено 22459 рублей 6 алтын 5 денег1. Нанимая учителей англичан С. Гвина
1 Алтын — три копейки, деньга — полкопейки {прим. авт.).
230

Культура военно-морского образования в России
и Р. Грея на русскую службу, Петр I определил им более высокое жалование, чем
отечественным учителям, а профессору А.Д. Фарварсону кроме
установленного жалования полагалось за каждого подготовленного ученика еще по 50 фунтов
стерлингов. С учреждением Морской академии были установлены следующие
годовые оклады преподавателям: А.Д. Фарварсону — 955 руб. 84 коп., С. Гвину —
400 руб., учителю фехтования Гейману — 550 руб., Л.Ф. Магницкому — 260 руб.,
подмастерьям (помощникам учителей) — 72 руб., навигаторам — 42 руб. На
годовое содержание всей Академии выделялось 19579 руб. 6 алтын и 5 денег.
Многолетняя война со Швецией истощила государственную казну, а в
последние годы жизни Петра Великого был ослаблен контроль за ней. И
Адмиралтейств-коллегия в 1723 г. на несколько месяцев приостановила выплату
денежного содержания всем служившим на флоте. С середины того же года была
прекращена выплата денег и преподавателям Морской академии, а с начала
1724 г. — и ученикам. Вместо денег выдавали «сибирские товары» (меха
пушных зверей).
10 июля 1724 г. Петр I посетил Морскую академию. Присутствуя на трех
занятиях по арифметике и геометрии, он удивился малому количеству учеников
и бедности их одежды. Ему доложили, что ученики не получают жалования,
вместо занятий вынуждены работать для своего пропитания, а из-за отсутствия
одежды на занятия ходят по очереди. После этого посещения деньги в казне нашлись
мгновенно, и все другие недостатки были устранены в кратчайший срок.
Подобные ситуации с финансированием военно-морских образовательных
учреждений в Российской империи и нынешней России случались неоднократно. И
разрешались они только по распоряжениям первых лиц государства. Из подобных
исторических ситуаций можно сделать один только вывод — государственные
функции по управлению морским образованием нельзя никому передоверять.
При управлении военным образованием исстари наблюдалась социальная
несправедливость финансирования образовательных учреждений армии и
флота. В 1745 г. Адмиралтейств-коллегия обратилась в Сенат с просьбой уравнять
морские академии (Навигацкая школа и Морская академия) с Сухопутным
кадетским корпусом. Коллегия писала, что морские кадеты, «взирая на подобных
себе обретающихся в Кадетском корпусе кадет, которые хотя и не в таких
трудных науках обстоят, но всяком довольствии находятся, бескуражны остаются»
[8. С.92]. Сравним: в Сухопутном корпусе на 300 человек получено 63403 руб.,
а в Морской академии — на 500 человек — 56674 руб., т.е. на содержание
сухопутного кадета выделялось в 1.6 раза денег больше, чем на морского.
Подобная ситуация с финансированием военных образовательных
учреждений, принадлежащих к различным видам и родам Вооруженных сил, в
истории повторялась неоднократно.
Управление военно-морским образованием до 1917 г. осуществлялось
государством и военно-морским ведомством (Адмиралтейств-коллегия,
Морское министерство), которое возглавляли великие князья — генерал-адмиралы.
231

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Формирование органов управления военно-морским образованием началось
с подчинения Навигацкой школы Оружейной палате, во главе которой стоял
боярин Федор Алексеевич Головин «с товарищи».
После смерти Петра Великого началась пора частой смены руководителей
военно-морского образования.
При Екатерине I (1725-1727) все морские образовательные учреждения
были переданы под управление шаутбенахту (контр-адмиралу) Александру
Львовичу Нарышкину (1694-1745), который был директором артиллерийской
конторы, а также президентом Камер-коллегии.
С 1727 по 1728 г. морскими образовательными учреждениями управлял
член Адмиралтейств-коллегий вице-адмирал Даниил Вильстер, швед,
принятый Петром I на русскую службу, плохо владевший русским языком. О
качестве управления говорить не приходится.
С 1728 по 1730 г. во главе управления морскими образовательными
учреждениями стоял капитан 1 ранга Петр Калинович Пушкин, а с 1730 по 1732 г. —
капитан 1 ранга Василий Алексеевич Мятлев.
Частая смена руководителей исключала возможность преемственности
в управлении военно-морским образованием, с одной стороны, а с другой —
свидетельствовала об отсутствии государственной политики в этой области.
С преобразованием Морской академии в Морской шляхетский кадетский
корпус в 1752 г. внешний надзор за корпусом был поручен гидрографу Алексею
Ивановичу Нагаеву. Одновременно А.И. Нагаев не штатно исполнял должность
директора Корпуса и руководил всеми гидрографическими, топографическими
и другими научно-исследовательскими работами флота. Поэтому много
времени Морскому корпусу он не мог уделить. Так продолжалось в течение 10 лет
до назначения Екатериной II в 1762 г. директором Морского шляхетского
кадетского корпуса Ивана Логиновича Го л енищева-Кутузова. С этого времени
в управлении военно-морским образованием начался новый этап, особенностью
которого было то, что высшее руководство образованием морских офицеров,
как и в правление Петра I, вновь стало принадлежать первому лицу государства.
Кроме того, директору Морского корпуса были предоставлены неограниченные
полномочия в организации учебной, методической, воспитательной, научной,
хозяйственной работы, в подборе преподавателей и ротных командиров.
Екатерина II заложила новую традицию в управлении военно-морским
образованием и флотом. В 1762 г. императрица Екатерина II определила
предназначение своему наследнику Павлу быть шефом военного флота и военно-
морского образования. Спустя 34 года, в 1796 г. с восшествием на престол
император Павел I (1754-1801) высочайшим указом сообщил о сохранении им
звания генерал-адмирала, а директору морского корпуса И.Л. Голенищеву-
Кутузову объявил: «...чтобы колыбель флота, Морской кадетский корпус, был
близко к генерал-адмиралу и потому переводит его из Кронштадта в
Петербург». [8. С.165].
232

Культура военно-морского образования в России
Таким образом, в период с 1701 по 1762 г. управление военно-морским
образованием было трехступенчатым:
первая ступень — император;
вторая ступень — Адмиралтейств-коллегия (морское министерство);
третья ступень — аппарат советников по морским учебным заведениям.
Первые 60 лет становления военно-морского образования
характеризовались частой сменой руководителей образовательных учреждений и
несогласованностью воздействий со стороны органов управления, особенно после смерти
Петра I.
С установлением Екатериной II двухступенчатого управления в 1762 г.
{первая ступень — император, вторая ступень — генерал-адмирал)
повысилась эффективность управления военно-морским образованием и
стабилизировался институт руководителей образовательных учреждений. Как уже
упоминалось, И.Л. Голенищев-Кутузов Морским корпусом управлял 40 лет,
П.К. Карцов - 23 года (1802-1825), И.Ф. Крузенштерн - 15 лет (1827-1842),
Н.П. Римский-Корсаков — 6 лет (1842-1848), В.А. Римский-Корсаков — 10 лет
(1861-1871), А.П. Епанчин - 11 лет (1871-1882), Д.С. Арсеньев - 14 лет
(1882-1896), Г.И. Шульгин - 7 лет (1910-1917).
Двухступенчатая система управления военно-морским образованием
до 1917 г. существовала независимо от Военного министерства. Оперативное
руководство военно-морскими образовательными учреждениями до отделения
Николаевской морской академии от Морского корпуса в 1910 г.
осуществлялось Морским министерством и его управлениями с учетом специальностей.
С 1910 г. Академия непосредственно стала подчиняться морскому министру.
В годы советской власти управлять военно-морским образованием
стали три инстанции — государство, Министерство обороны и Главкомат ВМФ.
Управление всем военным образованием осуществлялось на основе единых
принципов и документов, разрабатываемых правительством, министерствами
обороны, высшего и специального образования и Главного командования
Военно-морского флота.
Общее руководство нахимовскими, высшими военно-морскими
училищами и Высшими специальными офицерскими классами ВМФ
осуществлял аппарат начальника военно-морских учебных заведений ВМФ.
Военно-морская академия, как и ранее, до середины 1990-х годов, находилась
в непосредственном подчинении Главнокомандующего ВМФ. В вопросах
содержания военно-морского образования по специальностям и
специализациям факультеты и кафедры Академии взаимодействовали с
соответствующими управлениями и службами Главкомата ВМФ. В ведении Главного
управления военно-учебных заведений в Министерстве обороны
находились вопросы проведения единой государственной политики в области
военного образования, формирования нормативно-правовой базы,
научно-методического руководства деятельностью военно-учебных заведений и другие
233

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
общие вопросы. В настоящее время (2013 г.) все военно-морские учебные
заведения страны входят в Военный учебный и научный центр ВМФ (ВУНЦ
ВМФ) — «Военно-морскую академию им. Адмирала Флота Советского
Союза Н.Г. Кузнецова».
Нормативная правовая база военно-морского образования. В Российской
империи основными нормативными документами по управлению
военно-морским образованием были высочайшие указы, рескрипты, положения и
уставы по деятельности образовательных учреждений и приказы по морскому
ведомству.
В Советском Союзе основными нормативно-правовыми документами,
которыми руководствовалась военно-морская школа, были общесоюзные
законы в области образования, постановления партийных съездов, Политбюро ЦК
КПСС, советского правительства, Верховного Совета СССР, а также приказы
и директивы министра обороны и главнокомандующего ВМФ.
В настоящее время в Российской Федерации нормативно правовая база
в области образования получила наибольшее развитие в последнее
десятилетие XX в. Были приняты федеральные законы «Об образовании», «О
высшем и послевузовском профессиональном образовании». Положения этих
законов распространяются на все образовательные учреждения вне
зависимости от принадлежности к министерствам и ведомствам. Однако в этих
законах специфика военного образования практически не отражена. Для военной
школы особенно важно положение федерального закона «О высшем и
послевузовском профессиональном образовании» о видах вузов (ст.9). В
соответствии с этим законом статус вузов определяется их видом: университет,
академия, институт.
В военном образовании на протяжении почти 200 лет высшим статусом
обладала военная академия, поскольку подготовку руководящих кадров
офицерского состава осуществляла на базе уже имеющегося высшего
профессионального образования, полученного в высших военных училищах или
институтах и университетах. Это несоответствие породило волну переименований. Ряд
военных академий в ущерб многовековой культуре военного образования
пошли на изменения своих наименований. Так, например, Военная артиллерийская
академия стала Военным артиллерийским университетом, Военная академия
связи — Военным университетом связи и т.д. Через три года специальным
постановлением Правительства РФ от 18 июня 1999 г. №650 введено Типовое
положение о военном образовательном учреждении высшего
профессионального образования. В соответствии с этим Положением установлены следующие
виды высших военно-учебных заведений: военная академия, военный
университет, военный институт. Это постановление породило обратную волну
переименований — из военных университетов в военные академии. Эти
переименования являются показательным примером того, как надо бережно относиться
к традициям военного образования.
234

Культура военно-морского образования в России
Международное сотрудничество в образовании морских офицеров.
История военно-морского образования началась с сотрудничества России с
морскими державами Европы. Такое сотрудничество было налажено с флотами
Голландии, Англии, Франции и ряда других стран. Оно осуществлялось по двум
направлениям: 1) прием на русскую службу иностранных преподавателей
и офицеров корабельной службы; 2) проведение практики и стажировки
выпускников военно-морских образовательных учреждений на кораблях
иностранных флотов. Такой порядок международного сотрудничества в
подготовке морских офицеров сохранялся до Первой мировой войны.
В советское время после Великой Отечественной войны международное
сотрудничество в подготовке морских офицеров носило иной характер. Во-
первых, в военно-морских образовательных учреждениях СССР с 1945 г.
началась подготовка национальных офицерских кадров для социалистических
и дружественных развивающихся стран. Во-вторых, командирование
профессорско-преподавательского состава для оказания помощи в становлении
морских образовательных учреждений в этих странах. Подготовка национальных
кадров морских офицеров в вузах ВМФ осуществлялась для Албании, Алжира,
Анголы, Болгарии, Бенина, Вьетнама, ГДР, Гвинеи, Египта, Индии, Индонезии,
Ирака, Йемена, Кампучии, Китая, Конго, КНДР, Кубы, Ливана, Мозамбика,
Польши, Румынии, Сирии, Сейшельских островов, Сомали, Эфиопии и
Югославии. За годы сотрудничества с этими странами для их флотов подготовлено
более 3000 офицеров руководящего состава, более 1500 дипломированных
ученых и преподавателей. Многие иностранные выпускники Военно-морской
академии занимали и продолжают занимать высокие государственные и военные
посты в своих странах. Такое международное сотрудничество способствовало
укреплению международного авторитета Советского Союза и обеспечению
стабильности международной обстановки в мире. В 1990-е годы с распадом СССР
Российская Федерация добровольно ушла с рынка военных образовательных
услуг. В настоящее время международное сотрудничество в военно-морском
образовании стало восстанавливаться. Подготовка иностранных
военнослужащих в Военно-морской академии осуществляется для флотов СНГ, Китая,
Республики Корея и Сирийской Арабской Республики.
Отбор кандидатов на обучение в военно-морских образовательных
учреждениях всегда был делом государственной важности. В первые полтора столетия
военно-морского образования отбор кандидатов находился под контролем
императоров, особенно в годы правления Петра I, Екатерины II, Павла I и
Николая I. По указу Петра I в Навигацкую школу было приказано набрать
«добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением». Такой подход к отбору
кандидатов на обучение можно объяснить новизной введения светского
образования и стремлением царя привлечь к морской службе молодых людей,
готовых посвятить свою жизнь морю, флоту и Отечеству. Поэтому среди
учеников первых наборов были дети многих знатных фамилий России: Волконские,
235

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Лопухины, Солнцевы-Засекины, Шаховские, Хилковы, Урусовы, Долгорукие
и др. [8. С.20,21].
В течение длительного времени Морской корпус считался одним из
привилегированных учебных заведений России. В него принимались дети флотских
офицеров, дворян (имевших родословную до 1685 г.), дворян великого
княжества Финляндского, царства Польского, трех прибалтийских губерний и дети
особ первых четырех классов Табели о рангах: I кл. — генерал-фельдмаршал,
генерал-адмирал; II кл. — генерал кавалерии, генерал от инфантерии, адмиралы
прочих флагов; III кл. — генерал-лейтенант, кавалер ордена Андрея
Первозванного, генерал-кригскомиссар, вице-адмирал; IV кл. — генерал-майор, шаутбе-
нахт (контр-адмирал), оберцейхмейстер.
После поражения России в Крымской войне началось строительство
парового броненосного флота, для которого потребовалась массовая подготовка
новых специалистов. Прежний принцип отбора молодежи на обучение в
Морском корпусе из привилегированного сословия не мог обеспечить потребности
флота. Поэтому в 1867 г. Морской корпус был переименован в Морское
училище. С этого времени в училище стали принимать детей всех сословий, так как
в 1874 г. был принят закон о всеобщей личной воинской повинности.
Демократический принцип приема молодежи в училище соблюдался до Великой
Октябрьской социалистической революции.
С установлением советской власти отбор кандидатов на обучение стал
осуществляться по классовому принципу. Первоначально в военно-морские
училища принималась молодежь только рабоче-крестьянского происхождения.
К концу 1930-х годов в СССР произошли глубокие социальные изменения,
связанные с преобразованиями в городе и деревне. В соответствии с законом
«О всеобщей воинской обязанности», принятым Верховным Советом СССР
1 сентября 1939 г., все мужчины — граждане СССР — без различия расы,
национальности, вероисповедания, образовательного ценза, социального
происхождения и положения обязаны отбывать военную службу в составе вооруженных
сил СССР. Профессия морского офицера в советское время, как и в
Российской империи, избиралась молодежью на всю жизнь и считалась престижной.
С введением контрактной службы в 1990-х годах положение морского
офицера в обществе из-за своего низкого статуса для многих стало эпизодом
в жизни, что дестабилизирует весь офицерский корпус. На наш взгляд,
утрата традиции посвящения всей жизни вооруженной защите Отечества
приводит к снижению профессионализма офицерского корпуса и в конечном итоге —
к ослаблению национальной безопасности РФ [19].
Информационное обеспечение военно-морского образования.
Информатизация всех сторон жизни России привела к серьезным изменениям в
информационном обеспечении военно-морского образования. Информационное
обеспечение началось с книжного дела в петровское время, связанного с
налаживанием издательской деятельности по выпуску карт, учебных пособий,
236

Культура военно-морского образования в России
учебников и созданием первых библиотек научной и технической литературы.
Книжное дело было основой информационных технологий в течение двух с
половиной веков.
Вторая половина XX в. охарактеризовалась революционным взрывом
технологий в информатике. В основе этих технологий находятся вычислительная
техника и оптоэлектроника. Это позволило создать глобальную паутину связи,
системы телекоммуникаций, что дало доступ к мировым информационным
ресурсам. Новые информационные технологии коренным образом изменили весь
образовательный процесс. Они стали мерилом качества военно-морского
образования. Отставание в области информационного обеспечения
военно-морского образования может неизбежно привести к снижению профессионализма
офицерского корпуса. Поэтому информатизация как элемент культуры
военно-морского образования является делом государственной важности.
Из второй группы элементов управления военно-морским образованием,
требующих для их реализации особого внимания со стороны Министерств
обороны, образования и науки, а также Главкомата ВМФ, являются оптимизация
направлений, специальностей и уровней образования морских офицеров,
качество подготовки и распределение выпускников образовательных учреждений,
лицензирование, аттестация, государственная аккредитация образовательных
учреждений.
Направления, связанные со специальной подготовкой морских
офицеров, уровнем их образования, формировались в течение трех веков. Наиболее
глубокие и быстрые изменения в них произошли во второй половине XX в.,
что было обусловлено строительством атомного ракетно-ядерного
флота. Несмотря на стабильность состава флота, его систем вооружения и
военной техники в последние десятилетия наименования направлений и
специальностей многократно изменялись без объективной необходимости. Это
нарушало весь процесс образования морских офицеров и главным образом
лихорадило деятельность образовательных учреждений. Это происходило
и происходит потому, что новые поколения руководителей не считают
военное, в том числе военно-морское, образование специфической областью
деятельности, имеющей свою культуру. Только за последние 20 лет таких
изменений направлений военно-морского образования было не менее пяти.
Однако изменения в названиях специальностей, как правило, носили
конъюнктурный характер.
Большой урон военно-морскому образованию и качеству подготовки
морских офицеров был нанесен федеральными законами «О статусе
военнослужащих» и «О воинской обязанности и военной службе», в соответствии с
которыми военные и военно-морские институты должны были готовить офицеров
по двум специальностям — военной и родственной гражданской. Эти
положения федеральных законов были отменены в 2002 г. Однако их
разрушительное воздействие продолжается, поскольку подготовка специалистов до сих пор
237

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
осуществляется на основании действующих государственных образовательных
стандартов на родственные гражданские специальности.
При распределении выпускников военно-морских образовательных
учреждений нарушена многовековая традиция — предоставление выпускникам
права выбора должности и места службы в зависимости от очередности по
выпуску. Последствия такого подхода к распределению выпускников —
безразличие курсантов и слушателей к результатам обучения, с одной стороны, и
фактическое отстранение вуза от распределения выпускников — с другой.
В последние годы в военном образовании появился новый элемент —
лицензирование, аттестация и аккредитация образовательных учреждений.
В истории отечественного образования высшая военная и высшая гражданская
школа развивались параллельно, взаимно обогащая друг друга путем участия
профессоров в образовательных процессах этих школ.
В российской истории ведущие университеты (Санкт-Петербургский,
Московский, Казанский, Харьковский и ряд других) и все военные
образовательные учреждения были государственными, уставы и штаты которых
утверждались императорами [20. С.233-361], в СССР также все военные и гражданские
вузы были государственными и создавались на основании решений высших
органов государственной власти. Сомнений в легитимности образовательных
учреждений для образования не было, а советская система образования была
признана одной из лучших в мире.
В годы перестройки возникла волна учреждения частных вузов,
инициативное, ничем не оправданное повышение статуса государственных и
частных вузов. В этих условиях наметилась устойчивая тенденция снижения
качества образования, и Россия стала в этом отношении терять свои передовые
позиции. Одной из мер по преодолению отрицательной тенденции в
области образования явилось создание института контроля — лицензирование,
аттестация и государственная аккредитация, введенные законом РФ «Об
образовании».
Выполнение всех требований этого закона способствует повышению
качества профессионального образования курсантов и слушателей в
военно-морских учебных заведениях. Свидетельство о государственной аккредитации
вмуза подтверждает его государственный статус и право на выдачу
выпускникам документов государственного образца о соответствующем уровне
образования. Закон «Об образовании» способствует более тесному взаимодействию
высших военной и гражданских школ в интересах повышения качества
образования офицерских кадров.
Кроме духовных, надо особо отметить и материальные ценности культуры
военно-морского образования. К ним относятся исторические здания и
сооружения как в центре, так и в пригородах Санкт-Петербурга. Музеи и
библиотеки военно-морских образовательных учреждений — наша национальная
гордость. В последние годы предпринимаются попытки вывода их за черту города,
238

Культура военно-морского образования в России
а прежние здания и сооружения использовать в иных целях. Для этого
формируется общественное мнение о ненужности и даже вредности для города
размещения в нем не только военно-морских учебных заведений, но и, например,
штаба Ленинградской военно-морской базы. Реализация такого замысла
неизбежно приведет к разрушению сложившейся сети военно-морских учебных
заведений, утрате нравственной атмосферы воспитания и обучения офицерских
кадров, к ликвидации научных связей с проектными и
научно-исследовательскими учреждениями, судостроительной промышленностью города.
Исторически Санкт-Петербург является не только морской столицей России, но и
столицей военно-морского образования и военно-морской науки. Без
военно-морских образовательных учреждений Санкт-Петербург лишится важных
страниц своей героической истории. А этого допустить нельзя. Необходимо
помнить об исторической взаимосвязи военно-морского флота и города.
Морская культура — это исторически достигнутый уровень
взаимоотношений между различными категориями личного состава на кораблях и судах,
между кораблями и судами в море и базах, между экипажами и портовыми
властями в ходе визитов в другие страны. Морская культура — прежде всего
безупречное выполнение своих служебных обязанностей.
Военно-морское образование является основой морской культуры и
важным фактором для ее совершенствования. Морская культура зародилась
вместе с мореплаванием многие тысячелетия тому назад. Из всех элементов
морской культуры рассмотрим только два, а именно взаимоотношения между
различными категориями личного состава и содержание кораблей [18. С.7-12].
В отечественном военном флоте ряд элементов морской культуры возник
вместе с его строительством. И основы морской культуры официально были
закреплены в Морском уставе Петра I, гласившие: «Офицеры и прочие, которые
в Его Величества флоте служат, да любят друг друга верно, как христианину
надлежит без разности, какой они веры или народа ни 6ydyrfi» [3. С.ЗЗ].
Необходимо учитывать тот факт, что такое отношение на флоте существовало в
период самодержавия, и было установлено 300 лет тому назад. Государство особо
заботилось «о благом поведении на кораблях» среди военных моряков: «А ежели
слова оного ругателя никакого богохуления в себе не содержат и токмо из
легкомыслия произошли и учинится то единожды, тогда имеет преступитель, ежели
офицер, вычитом жалования по важности преступления наказан быть, а
рядовой кошками жестоко бит быть». А при ругательстве в третий раз
провинившийся мог быть аркебузирован (расстрелян). А богохуление на кораблях тем
более не допускалось. Подвергались жестокому наказанию, вплоть до смертной
казни, и те, кто слышит такое хуление и не известит [3. С.92]. Вот эта культура
речи в течение длительного времени сохранилась на флоте, способствуя
установлению более доверительных взаимоотношений между личным составом
кораблей, о чем, например, свидетельствовали успехи русского флота в
Средиземном море в XVIII в.
239

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Важное значение имело и то обстоятельство, что слово «товарищ»
подразумевало единомышленника, помощника, соучастника, сподвижника, человека,
преданного общему делу. Такое обращение означало полное доверие человеку.
Так, например, в одном из указов Петра I в марте 1719 г. говорилось: «По указу
Великого государя, царя, великого князя Петра Алексеевича, всея великая и
малая и белая России самодержца тайному советнику генерал-адмиралу,
кавалеру, губернатору, президенту Адмиралтейств-коллегий графу Федору
Матвеевичу Апраксину с товарищи». А император Павел при учреждении министерств
официально ввел должность — товарищ министра (замминистра). В 1832 г.
на майском смотре Морского корпуса император Николай I, обращаясь к
генерал-адмиралу Константину Николаевичу, сказал: «Смотри, это твои
товарищи!» [8. С. 191]. Вот эта идея общего служения, товарищества поддерживалась
на российском флоте на протяжении трех столетий. В заветах кадетам
великого князя Константина Константиновича говорилось о необходимости помогать
Товарищам, оскорбление Товарища оскорбляет Товарищество.
Как свидетельствует история, товарищество зарождалось в глубокой
древности. Так, например, еще пророк Исайя писал: «Каждый помогает своему
товарищу (вид. авт.) и говорит своему брату: „крепись!"» [Исайя, гл.41, ст.6].
Морская культура в наиболее полном виде может проявиться среди
экипажей только при длительных походах кораблей. Об этом красноречиво
свидетельствуют факты применения флота во второй половине XVIII в. в
царствование императрицы Екатерины П.
После смерти Петра I флот почти полстолетия не имел длительных
походов, особенно в составе эскадр кораблей. Плавание в Балтийском море, даже
переходы отдельных военных кораблей из Санкт-Петербурга в Англию или
Архангельск, не могли служить основой для оценки уровня морской культуры
в российском флоте.
Екатерина II ясно осознавала, что для решения военно-политических
задач нужен сильный флот, соответствующий национальным интересам России.
Летом 1763 г. она учредила «Морскую российских флотов и
адмиралтейского правления комиссию для приведения оной знатной части (флота) к обороне
государства в настоящий постоянный добрый порядок». В Указе говорилось:
« Что флотская служба знатна и хороша, то всем известно, но насупротив того
столь же трудна и опасна, почему более монаршую нашу милость и попечение
заслуживает» [21. С. 123]. И с этого времени началась планомерная подготовка
флота к будущим войнам на Средиземном и Черном морях.
О трудностях того времени для флота свидетельствует такой факт:
Екатерина II в шутку заметила, что Гибралтар нашим морякам казался концом света.
Потребовалось шесть лет, прежде чем она приняла решение направить
эскадру русского флота под командованием адмирала Г.А. Спиридова (1713-1790)
в Архипелагскую экспедицию в Средиземное море. Эскадра вышла из
Кронштадта в июле 1769 г. Во время перехода на кораблях было выявлено ужасающее
240

Культура военно-морского образования в России
количество недостатков: б лыпая часть кораблей строилась из сырого леса,
корабельные конструкции вместо сквозных болтов крепились гвоздями, на волне
лопались кницы, расходились стыки досок наружной обшивки и т.д. Вместо
чугунного балласта засыпался песок с камнями. После попадания воды в трюмы
при отсутствии вентиляции начиналось загнивание. Одежда матросов не была
приспособлена к дальним походам, особенно в штормовую погоду. Зловоние
на нижних палубах делало корабельную жизнь невыносимой. По этим и
другим причинам только на переходе до Копенгагена на эскадре умерли 54
человека, заболели около 300.
Все это свидетельствовало о нарушении требований петровского Устава
морского, особенно о чистоте на кораблях, профилактике заболеваний, уходе
за больными. Не были предусмотрены все меры, исключающие подобные
случаи. Неудачное начало перехода эскадры адмирала Г. А. Спиридова у многих
породило сомнения в успехе всего плана Екатерины II. В ответ скептикам
императрица писала: «Ничто на свете нашему флоту столько добра не сделает, как
сей поход. В нем все закоснелое и гнилое наружу выходит, и он будет со временем
круглехонько обточен» [21. С.237]. Вот эта вера императрицы в силу духа
русских моряков сделала чудо: моряки с честью исполнили свой воинский долг.
И еще одно важное обстоятельство, характеризующее морскую
культуру военного флота того времени — организация питания на кораблях.
Матросам выдавались продукты на неделю, которые хранились либо на койках, либо
в рундуках. Пища для них готовилась в складчину. Все офицеры, в том числе
и командир корабля, лично заботились о заготовке продуктов, их хранении,
каждый имел отдельное хозяйство, свою посуду. Часть офицеров объединялась
в артели, другие питались отдельно. Такой порядок заготовки продуктов и
питания служил источником многих недоразумений. Поход эскадры адмирала
Г.А. Спиридова привел к очевидному решению: 1) продукты матросам не
выдавать, а пищу для них готовить в общем котле; 2) командиру корабля с
офицерами организовать «кают-компанию». К этому, казалось бы, элементарному
решению могли привести только дальние походы. С тех пор кают-компании
стали местом свободного обсуждения всех проблем службы, быта и
культурного отдыха.
В начале похода эскадры ничего этого не было. Ее задержка в иностранных
портах вызвала резкую реакцию императрицы. Она писала адмиралу Г.А.
Свиридову: «Когда вы в пути съедите всю провизию, тогда вся экспедиция ваша
обратится в стыд и бесславие ваше и мое... Прошу вас для самого: Бога соберите
силы душевные и не допускайте до посрамления перед целым светом. Вся Европа
на вас и вашу экспедицию смотрит» [21. С.239]. Вот так наш флот на
практике постигал морскую культуру. Пребывание в иностранных портах,
совместные плавания кораблей, общение с моряками других стран способствовали
зарождению новой традиции в морской культуре — соревнованию с
иностранными кораблями в быстроте и красоте маневров. Как отмечал историк флота
241

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Ф.Ф. Веселаго, плавание и стояние на рейдах вместе с иностранными
кораблями порождали неизвестное у нас ранее морское щегольство.
К морской культуре, по мнению авторов, следует отнести и такую
традицию в русском флоте, которая зародилась в екатерининские времена: сохранять
навечно на флоте имена кораблей, отличившихся в Архипелагскую кампанию.
Позже эта традиция была распространена на другие корабли, имеющие
непреходящие заслуги перед Отечеством. Так было и в царское, и в советское время.
Таким образом, основы становления морской культуры в отечественном флоте
были заложены Петром I в Уставе морском. Особое место в ее развитии
принадлежит императрице Екатерине II и адмиралу Г.А. Спиридову, ибо в их
деятельности военный флот России достиг наибольшего расцвета. В дальнейшем
морская культура была зеркалом состояния военно-морского флота. По
нашему мнению, высокий уровень боевой подготовки соответствует наивысшему
уровню морской культуры
Становление и развитие культуры военно-морского образования является
закономерным результатом трехвековой истории подготовки флотских
офицеров. Ее основные элементы выявлялись и совершенствовались в
деятельности высших должностных лиц государства, руководителей флота,
образовательных учреждений и их профессорско-преподавательского состава. Она впитала
в себя лучшие традиции государственной политики, методологии
формирования образования офицерских кадров, педагогического мастерства, а также
умелого управления военно-морским образованием.
Непреходящее значение для развития культуры военно-морского
образования в прошлом имела деятельность российских императоров. Назовем
поименно тех, кто своим умом и сердцем поднимал военно-морское образование
в России: Петр Алексеевич, Елизавета Петровна, Екатерина Алексеевна, Павел
Петрович, Николай Павлович. С одной стороны, они давали импульс развитию
военно-морского образования, а с другой — горячо поддерживали инициативу
руководителей образовательных учреждений, представляя им неограниченные
возможности для творчества.
Культура военно-морского образования воплотила в себя стремление
к совершенству, красоте и внутренней гармонии интересов личности,
общества и государства. Подготовка офицерских кадров — дело
государственной важности. Наибольшие успехи в подготовке офицерских кадров
достигались только тогда, когда высшая государственная власть, руководство
ВМФ и образовательных учреждений ясно осознавали свой долг перед
народом и соблюдали правила, выработанные хорошим опытом военно-морского
образования.
Независимо от общественно-экономической формации и эпох развития
военного флота России (парусного, парового броненосного и атомного ракетно-
ядерного) педагогический идеал оставался неизменным — всесторонняя
подготовка защитника Отечества. Советский период развития военно-морского
242

Культура военно-морского образования в России
образования главным образом связан с тремя именами: Иосифом
Виссарионовичем Сталиным, Николаем Герасимовичем Кузнецовым и Сергеем
Георгиевичем Горшковым. Именно они возродили военно-морское образование в СССР
и дали ему верное направление.
Традиция создания собственных научно-педагогических школ
окончательно сформировалась в деятельности академика М.В. Остроградского и стала
атрибутом культуры военно-морского образования. И в настоящее время
каждое высшее военно-морское образовательное учреждение имеет собственные
научно-педагогические школы. Их характерная особенность — поддержание
связей с Военно-морским флотом и активное участие в развитии
производительных сил России. Эта черта особенно ярко проявилась в служении
Отечеству академика Алексея Николаевича Крылова — военного ученого,
преподавателя и государственного деятеля.
Культура военно-морского образования имеет непреходящие духовные
и материальные ценности и наш долг — сохранить и преумножить их.
Литература
1. Энциклопедический словарь. СПб.: Брокгауз и Эфрон, 1890. Т.1.
2. Законодательные акты Петра I. Т.1. М-Л.: Изд-во АН, 1945.
3. Книга Устав морской. СПб.: Типография МКК, 1763.
4. История российского флота в царствование Петра Великого. СПб.: 1894.
5. Ленин В.И. Успехи и трудности Советской власти. ПСС.5-е изд. Т.38.
6. Доценко В.Д. История моего собрания. СПб.: 1998.
7. Летопись Российской академии наук. T.I. 1724-1802. СПб.: Наука., 2000.
8. Веселаго Ф. Очерк истории Морского кадетского корпуса. СПб.: Типография МКК, 1852.
9. Крузенштерн И.Ф. адмирал. РГА ВМФ, ф.14, оп.1, д.300, л.1-19.
10. Предположения об организации высшего морского образования в России. Музей ВМА.
11. Барсамов И.С. Айвазовский в Крыму. Симферополь, Крым, 1967.
12. Усик Н.П., Полях Я.И. Высшее военно-морское инженерное ордена Ленина училище
им. Ф.Э. Дзержинского. Л.: ВВМИУ, 1990.
13. Остроградский М.В. Поли. собр. соч. Т.2. М.,Л.: Изд-во АН СССР, 1940.
14. Бурачек СО. Отрывки речи на открытии Академического курса морских наук. Музей
ВМА. 1862.
15. Фонд адмирала Б.А.Глазенапа. РГА ВМФ, ф.6, д.21.
16. Кладо Н.Л. Этюды по стратегии. М.: Клуб «Реалисты», 1997.
17. Еремин В.П., Кобзев В.П., Махров Н.В. Системообразующие функции военных
академий: этапы становления // Военная мысль. 2003. №2. С.72-76.
18. РГА ВМФ, ф.212, оп. Указы. ЕД №73. С. 233-361.
19. Петров Б. О морской культуре // Морской сборник. 1971. № 10.
20. Веселаго Ф. Краткая история русского флота. СПб., 1893. Вып.1.

И.Ф. Крузенштерн
И ПРОСВЕТИТЕЛЬСКИЕ ТРАДИЦИИ В XIX В.
© А.В. Крузенштерн
История помнит великие достижения в культуре,
науке, литературе, образовании, географических
открытиях. Достаточно вспомнить фамилии —
Лермонтов, Толстой, Даль, Крузенштерн,
Пржевальский. Офицерство было самой образованной
частью России, костяком общества. Сейчас,
когда проводится военная реформа, мы обязаны
помнить об этом, дорожить и развивать эти
качества в молодом поколении защитников Родины.
В.В. Путин. 23 февраля 2002 г.
Путешествия и путешественники во все времена несли и несут двойную
функцию: с одной стороны, они открывают для своего народа новые
страны и континенты, с другой, что не менее важно, открывают народам,
населяющим другие континенты, свою страну и ее достижения. Особенно
интересно, что большинство из названных президентом РФ персон (см. эпиграф)
были активными создателями Русского географического общества, а
Лермонтов и Толстой в своих произведениях оставили блестящие
страноведческие описания.
В 1803 г., в канун 100-летней годовщины Санкт-Петербурга, созданного
по воле Петра Великого как «окно в Европу», Первая российская
кругосветная экспедиция на кораблях «Надежда» и «Нева» под руководством капитан-
лейтенантов И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского вывела российский флот
на океанские просторы, представив миру Россию как полноправную морскую
державу. С экспедиции Крузенштерна и Лисянского начинается блестящая
эпоха русских океанских торговых и научных плаваний, с которыми в первой
половине XIX в. не могли сравниться ни Англия, ни Франция. Вслед за
Крузенштерном и Лисянским на океанские просторы устремились В.М. Головнин,
О.Е. Коцебу, Л.А. Гагемейстер, М.Н. Васильев, Г.С. Шишмарев, Ф.П. Литке,
Ф.П. Врангель и многие другие. И всего лишь через 12 лет после возвращения
Крузенштерна русские мореплаватели Ф.Ф. Беллинсгаузен и М.П. Лазарев
повели свои корабли к Южному полюсу, чтобы открыть последний континент
Земли — Антарктиду. Россия, таким образом, блистательно завершила эпоху
Великих географических открытий.
Иван Федорович Крузенштерн видел цель кругосветных экспедиций
прежде всего в развитии внешней торговли страны, в подготовке моряков на
неоценимом опыте дальних плаваний, в поддержке Камчатки и поселений в Русской
Америке, а также в исследованиях океана и картографировании неизвестных
244

И.Ф. Крузенштерны просветительские традиции в XIX в.
Иван Федорович Крузенштерн — российский мореплаватель, адмирал
берегов. Крузенштерн был не только мореплавателем и первооткрывателем,
но и педагогом, мыслителем, просветителем.
Торговый флот — кадровая база военного флота. В своем проекте,
написанном до кругосветного плавания (1799 г.), никому еще не известный
капитан-лейтенант Крузенштерн наметил основную тенденцию реформирования
военно-морского образования России [1]. Он считал подготовку кадров для
торгового флота первой ступенью подготовки флота военного.
«Обожая торговлюу сей обширный источник богатства и блага народов,
изливающий купно просвещение и человеколюбие, не возможно было не сравнивать
состояние торговли моего Отечества с торговлею других наций». Россия на
рубеже XVIII-XIX вв. вела крайне ограниченную торговлю на Балтике, Черном
и Каспийском морях. Большая часть российского экспорта и импорта
осуществлялась кораблями крупных европейских держав.
Вместо обязательного призыва — контрактная основа. Считая
торговлю «основанием истинного могущества морской державы и непоколебимого ея
245

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
величия»у Крузенштерн пишет, что «при цветущей коммерции не имели бы мы
разительной для нас нужды наполнять свои корабли рекрутами».
Рекрутская система набора в военно-морской флот, по мысли
Крузенштерна, бесполезна и даже вредна. «Сколь ни велики врожденная храбрость россиян
и природная их способность к научению и приобретению проворства в деле», они
все же не могут сравниться с опытными, обученными на купеческих кораблях
европейскими матросами.
«Необходимость флота в новобранных рекрутах сопряжена бывает всегда
с великим уроном» — писал Крузенштерн, имея в виду, что резкая смена образа
жизни и привычного порядка вещей, перемена климата и пищи, морская
болезнь, трудности службы, а также «...прискорбная душа, сокрушение об
отторжении против желания от дому, семейства, любезнаго предмета и отчаяние
вредят безмерно телосложению».
Крузенштерн пишет, что во время Русско-шведской войны 1788-1790 гг.
во флот набрали огромное количество молодых рекрутов и «...никогда не было
менее ста двадцати больных на одном корабле, а часто более. Около
тысячи храбрых погибло безвременно». Известно, — отмечает Крузенштерн, — что
в Европе нет государства более «...расточительнаго в разсуждении подданных,
кроме России, более всех нуждающейся в оных». В английской армии о солдатах
и матросах заботятся «...с самым скрупулезным участием, и они не сражаются
от этого хуже». «Заставлять солдата переносить лишения и страдания, когда
он окружен изобилием, на мой взгляд, так же жестоко, как и фальшиво... Это
равноценно тому, как стремглав бросать в море матросов, которые никогда еще
не были в воде, чтобы научить их плавать, когда две трети из них, несомненно,
уйдут в глубину, чтобы больше не появиться».
Если бы новобранцы попадали во флот не насильно, но были бы воспитаны
на купеческих кораблях «...с готовностию служить потом своему Отечеству»,
тогда бы они сражались с неприятелем с «удачею и честию», а не погибали
напрасно и бесцельно.
Морских специалистов нужно обучать в торговом флоте. Россия
содержит постоянно на службе 20-30 тыс. матросов, из них в мирное время реально
занята только малая часть. Четверть или восьмую часть можно было бы
употребить «с великою выгодою на кораблях купеческих». Если же, — считает
Крузенштерн, — при развитии коммерции понадобится большее количество
моряков, то их можно будет набрать из «...праздно шатающихся, безремесленных
людей, коими большие города изобилуют» и которые охотно поступят на
морскую службу, с «надеждою улучшить свое состояние».
Здесь прослеживается явное сходство с нынешними дебатами о переводе
российской армии (и флота тоже) на контрактную основу.
Предчувствуя возражение «в разсуждении редкости вольных людей в
России», Крузенштерн очень тонко и осторожно намекаех на необходимость
отмены крепостного права (это был, напомним, 1799 г.). «Я не смею предложить
246

И.О. Крузенштерны просветительские традиции в XIX в.
средств, выгоднейших к достижению оного. Просвещенный [министр] никогда
не может терпеть затруднений в открытии способов, служащих к усугублению
блага и славы нации». Если на торговых судах будет задействовано 5000
матросов, уже тогда коммерция будет «в состоянии, достойном уважения».
Воспитание офицеров и снятие кастовых ограничений. Другим
препятствием заграничной морской торговли являлся недостаток в опытных офицерах.
Но «сие затруднение, которое при первом воззрении может показаться
важным», можно преодолеть, и тогда наши коммерческие морские офицеры
превзойдут всех европейских, «не исключая английских, в чью пользу говорит
только их превосходное знание практики», если увеличить наш Морской кадетской
корпус еще одной ротой кадет, воспитываемых специально для купеческой
службы.
Их Крузенштерн предложил набирать из людей «всякаго звания,
желающих детей своих вести по той службе». Морские офицеры должны
«...прилежно замечать дарования и натуральныя способности тех мальчиков, которых
по нескольку (до 15~20) бывает на каждом военном корабле, под именем юнок
[юнг]; и есть ли оные найдутся с надежными дарованиями, то таковым давать
преимущество ».
Хорошее воспитание, данное этим мальчикам, чаще всего сыновьям
матросов, с детства привыкшим к морю и кораблю, сделают их искусными и
выдающимися мореходами. «Блестящие способности Дюгэ-Труена, Кука, Нельсона»
и многих других прославленных офицеров остались бы в забвении, если бы им
не дали возможности «возвысится одними своими заслугами».
Дворян и разночинцев необходимо воспитывать в одинаковых условиях.
Молодых людей из роты коммерческих кадет нужно учить всем наукам
наравне с кадетами-дворянами, не делать между ними разницы в воспитании
(исключая не нужное для них производство в гардемарины), в получаемой пище и
одежде (кроме некоторых знаков различия). На воспитание молодых благотворно
повлияет тот факт, что при таком обучении они поднимутся над своей
социальной средой, к которой принадлежат по рождению. Кроме того, и молодые
дворяне приучились бы не смотреть с презрением на тех, «кои рождены в
нижайшем в разсуждении их состоянии», «каковая мысль внушена им в родительских
домах от непросвещения и жалостнаго предразсудка против всех, кто не
принадлежит к дворянству».
Купеческих кадетов нужно посылать на море ежегодно, на кораблях
содержать на марсах, баке, на берегу посылать в парусную, мачтмехерскую,
такелажную и проч., где они научатся быть хорошими матросами, что было бы
нелишним и для благородных кадетов.
Через четыре года, по окончании курса мореплавательских наук, после
строгого экзамена определять их в купеческую службу, «но в командиры не
удостаивать до тех пор, пока в нижнем чине не сделают нескольких вояжей» и не
будут снова проэкзаменованы.
247

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Использование торговых офицеров на военной службе. Имеющие
большую морскую практику офицеры торгового флота принесут пользу и в военное
время. Во время Русско-шведской войны не хватало опытных морских
офицеров, на линейных кораблях вместо шести мичманов было только по два. Если
бы мы имели торговых офицеров, их можно было бы определить на должности
как мичманов, так и лейтенантов. «Купеческие офицеры стараго
французского флота, называемые синими офицерами, были весьма полезны во всех войнах
и очень часто отличали себя как искусством, так храбростию». Но и в мирное
время молодые люди, воспитанные таким образом к морской службе, соединив
практические познания с теорией, «показали бы нам купеческий флот в
почтенном виде». В дальних плаваниях, в неизученных морях такие ученые
мореплаватели особенно проявили бы свои дарования и морское искусство,
усовершенствовали бы гидрографию и навигацию новыми открытиями «и через то
прославили свое Отечество, соделалися б полезными всему человечеству».
Военные офицеры на коммерческой службе. Пока из морского корпуса
не выйдут первые купеческие офицеры, вместо них временно можно
употребить офицеров флотских. «Ни что иное как только невежество и вкоренившийся
предрассудок, взирать могут на службу, на купеческом корабле продолжаемую,
как на такую, которая для офицера постыдна». Во всех европейских странах
флотские офицеры не гнушаются служить в торговом флоте. «Я знал в Китае
шведского флотского капитана, служившаго на китайском компанейском
судне в должности офицера». И у нас нашлось бы достаточно молодых офицеров,
с охотою взявшихся за такую службу на несколько лет, чтобы улучшить свое
положение и видеть иностранные земли; «...предмет, столь привлекательный
для молодого человека, нетерпеливо желающаго приобресть новые сведения!».
Крузенштерн оказался прав: офицеры военно-морского флота охотно
пошли на службу Российско-американской компании и, проделав ряд
кругосветных плаваний под ее флагом, действительно усовершенствовали навигацию
и гидрографию.
Развитие Дальневосточных окраин. Крузенштерн считал, что особое
внимание нужно уделить торговле и мореплаванию на Дальневосточной
окраине России. «Неустрашимые промышленники, лишенные всех удовольствий,
облегчающих мореплавание, имеют единым прибежищем силу предприимчиваго
и твердаго духа, источника неожиданных успехов». Нужно помочь этой
отрасли морской торговли, так как «...суда, плавающая по сим бурным морям,
должны быть лучшего построения; ибо употребляемыя ныне... чрезвычайно худы
и столько подвержены опасности, что может быть никто, кроме
смелагороссиянина, не отважился бы вверять оным своей жизни. Сии бедные Шитики стро-
ются без железа, связываются ремнями и стоят невероятной суммы, а именно
от 20 до 30000 рублей... Охотск, кроме леса, ничего не имеет; канаты,
веревки, паруса, железныя вещи, нужные для постройки и оснастки судов, привозят
на лошадях из Якутска. Мореплаватели не имеют «ни октанов, ни хороших
248

И.О. Крузенштерны просветительские традиции в XIX в.
компасову ни карт, ни навигационных книг.. Есть ли бы сии смелые
промышленники были в состоянии строить и оснащивать суда свои с большею и лучшею
удобностию для мореплавания в этих бурных водах... тогда увидели бы мы этих
упорных навигаторов в Японии и Китае, заботящихся о распространении
торговли, достойной всякого ободрения». Купцы с Камчатки могли бы посылать
свои суда с мехами и на Филиппинские острова, в Ост-Индию и др.
Дальние плавания — школа офицеров и матросов. «Опытность наших
офицеров и матрозов, которую они в таковом долговременном вояже
приобрести неминуемо имеют, должна почитаема быть чрезвычайно важною; ибо
один вояж в Камчатку более учинит лучших офицеров и матрозов, нежели
десятилетнее крейсерство в Балтийском море». Для этого нужно послать один
или два больших хороших транспорта под прикрытием одного фрегата (к
которому можно присоединить и второй, вместе с военным шлюпом) и катера,
нагрузив припасами и материалами для построения надежных судов;
отправить несколько кораблестроителей, мастеровых, учителя навигации, ибо
занимающиеся тамошним мореходством не имеют никаких сведений ни о
сочинении карт, ни об определении широты и долготы мест по астрономическим
правилам.
С развитием камчатской торговли туда стоит посылать 1-2 судна ежегодно
и содержать постоянно в тамошних морях два небольших фрегата, сменяя их
каждые два или три года. Одновременно фрегаты могли бы охранять
российские поселения и фактории, изучать и описывать малоисследованные районы
северной части Тихого океана.
В своем проекте Крузенштерн не только проанализировал необходимость
и возможность осуществления кругосветного плавания, но и предвосхитил
формирование и развитие торгового морского флота, реформу системы
морского образования и отмену кастовых ограничений, а также и по сей день
актуальные задачи сохранения жизни солдат и матросов [2].
Фактически Крузенштерна можно назвать отцом российского
торгового флота, как Петра I — отцом военно-морского. Но если у Петра I были
финансовые средства и власть, позволявшая волевым решением добиваться
цели, то Крузенштерну было неизмеримо труднее осуществить свои идеи. Он
не пользовался высоким покровительством, тем не менее, его проекты не
остались неосуществленными «прожектами», каких много во все времена, а были
им же самим воплощены в жизнь. В этом особенная заслуга и даже подвиг
Крузенштерна.
Первая российская кругосветная экспедиция осталась в мировой истории,
«...обогатив науку открытиями и исследованиями, далеко раздвинувшими
пределы естествознания и географии», — писал академик Карл Бэр [3].
Выполненные исследования динамики течений Мирового океана, при-
ливно-отливных явлений, удельного веса, солености и температуры морской
воды, направления и силы ветров, свечения моря были новым словом в науке,
249

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
послужили началом широкого изучения океана и заложили основы
океанологии — новой комплексной науки. Участники экспедиции во многом обогнали
свою эпоху, их выводы и сегодня имеют необычайную ценность для
гидрометеорологии, изучения эволюции климата и изменения течений за 200 лет,
истекших со времени первого русского кругосветного плавания.
Крузенштерн первым подробно исследовал и картографировал Сахалин,
острова Хоккайдо и Цусима, западное побережье Японии, южный берег Ну-
ку-Хивы (Маркизские острова), открыл несколько проливов между
Курильскими островами, о.Каменные Ловушки. Фактически плавание «Надежды»
и «Невы» закрыло последние «белые пятна» в северной части Тихого
океана, дав описание берегам Японии, Сахалина, северо-запада Северной
Америки (ошибкой Крузенштерна считается определение Сахалина как
полуострова, однако на его картах он изображен островом, соединенным с материком
песчаной косой). Эти работы велись в совершенно не исследованных районах;
тем более важны даже и маршрутные промеры, сделанные нашими
моряками, и нужно отдать дань мужеству и отваге капитанов, которые вели корабли,
не имея сколько-нибудь верных карт, полагаясь на несовершенные приборы
и интуицию.
Заслуги Крузенштерна были сразу же высоко оценены мировой научной
общественностью. Один только факт: в 1820 г., т.е. при жизни
Крузенштерна, в Лондоне вышла книга, содержавшая обзор главных кругосветных
плаваний всех времен и народов. Она называлась: «От Магеллана до
Крузенштерна» [4].
Первая русская кругосветная экспедиция имела большое значение для
усиления позиций России в северной части Тихого океана, для развития русских
поселений в Америке и привлекла внимание не только к Камчатке, Сахалину,
но и к полярным районам, лежащим к северу от Берингова пролива.
Участниками экспедиции было собрано множество биологических
коллекций и гербариев на островах Полинезии, Японии, Хоккайдо и Сахалине.
Казалось бы, в городе, откуда стартовала экспедиция, где Крузенштерну
поставлен памятник, о самом плавании должно быть известно все. Однако это
не так. Хотя участники первой российской кругосветки первой четверти XIX в.
опубликовали ряд трудов и описаний своего путешествия, многие из них давно
стали библиографической редкостью, а некоторые (дневники М.И. Ратманова,
Ф.И. Шемелина, В.Т. Тилезиуса, «Журнал» штурмана «Невы» Д.В.
Калинина и целый пласт рисунков, эскизов) до сих пор не опубликованы и хранятся
в архивах.
Инициативная группа проекта «Путь предков», членом которой
является автор, в 2003 г. отредактировала и опубликовала перевод с немецкого
языка дневника лейтенанта «Надежды» Е.Е. Ле-венштерна, а в 2005 г. — большой
альбом, посвященный историко-этнографическому наследию участников
первого кругосветного плавания россиян «Вокруг света с Крузенштерном» [5].
250

И.Ф. Крузенштерны просветительские традиции в XIX в.
Весь иллюстративный ряд нашего альбома, а это более 500 гравюр, рисунков,
карт, снабжен комментариями — отрывками из дневников и путевых
журналов участников плавания и опубликованных, и архивных. Сопоставление
одних и тех же предметов, мест на иллюстрациях разных авторов позволило
определить многие географические объекты, ранее остававшиеся не названными
на листах атласа Крузенштерна (например, Кибачи, Мегасаки, Дезима в
Японии), «опознать» маркизцев, изображенных на портретах, и получить новую
достоверную историческую информацию.
Если океанографический материал в работах Крузенштерна и Лисянско-
го был сразу востребован и им довольно долго пользовались мореплаватели
разных стран, то их страноведческие, прежде всего этнографические, данные
не воспринимали как серьезное исследование.
Отдавая должное трудам участников первого российского кругосветного
плавания, историки и этнографы никогда не рассматривали их в комплексе.
Они использовали отдельные цитаты из описаний путешествия Крузенштерна
и Лисянского, иногда Гедеона и Коробицына, часто оставляя в стороне
сведения других — Лангсдорфа, Левенштерна, Ратманова, Резанова, Тилезиуса, Ше-
мелина, Эспенберга.
Мохнатые курильцы и маркизские людоеды. Непосредственные
наблюдения российских мореплавателей являются ценным историческим материалом
главным образом по Японии и народам Полинезии, прежде всего Маркизских
островов.
Плавание Крузенштерна познакомило с загадочной Японией не только
российскую, но и мировую науку. Как отмечал Левенштерн, «мы сделали здесь
больше, чем голландцы за 300 лет». Он имел в виду, что россияне впервые
составили карты японских берегов, но эти слова столь же справедливо можно
отнести к этнографическим материалам и рисункам. Российские моряки во время
стоянки в Нагасаки зарисовали множество японских пейзажей, лодок, утвари,
одежды, флагов и монов — японских гербов. Материалы по японской
геральдике почти не известны у нас в стране, они интересны также японским
специалистам как новый исторический источник.
Участники плавания впервые познакомили научную общественность с
двумя древними «экзотическими» народами — айнами (живущими на Хоккайдо,
Сахалине и южных островах Курильской гряды) и нивхами Сахалина. В ряде
портретов они достоверно передали антропологический тип айнских мужчин
и женщин, зарисовали жилища, лодки, одежду, орудия труда, описали их
материальную культуру и особенности хозяйства. Русские называли айнов
«мохнатыми» курильцами — в отличие от японцев у айнов были буйные копны
волос на голове и действительно «мохнатые» бороды. Крузенштерну очень
понравились айны: «Скромность их чрезвычайна; они никогда ничего не
требуют и не просят, даже и даваемое им принимают сумняся, действительно ли
то для них назначено... Такие подлинно редкия качества, коими обязаны они
251

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Представители народа айнов с острова Хоккайдо (Япония)
не возвышенному образованию, но одной только природе, возбудили во мне то
чувствование, что я народ сей почитаю лучшим из всех прочих, которые доныне
мне известны» [6].
Но, может быть, главное историко-этнографическое значение первого
российского кругосветного плавания состоит в том, что впервые была запечатлена
(в отчетах и рисунках) жизнь айнов, нивхов, гавайцев, маркизцев, какой она
была до радикальных изменений, вызванных контактами с европейцами.
За сто лет (между визитом Кука и прибытием первых
ученых-антропологов) исконная маркизская культура практически исчезла в силу
катастрофического сокращения аборигенного населения и других социальных бедствий.
Изучать ее стало возможным только по историческим свидетельствам. Участники
российской кругосветной экспедиции дают нам массу интересных нужных
сведений «из первых рук», до сих пор не востребованных исследователями, обо
всех сторонах жизни, быта, культуры, обычаев жителей Маркизских островов
конца XVIII-XIX вв. Русские первыми осмыслили обычаи и обряды
маркизцев, которые так ужасали многих мореплавателей. Оказавшись среди
дикарей — «людоедов», они воспринимали их с уважением и увидели в них много
приятных и привлекательных черт характера.
Хотя Маркизские острова были открыты Альваро де Менданьей еще
в 1595 г., отчет его экспедиции не был проиллюстрирован, и до плавания
Крузенштерна было опубликовано только пять изображений, посвященных этим
252

И.Ф. Крузенштерны просветительские традиции в XIXв.
островам: четыре гравюры художника У. Ходжеса, участника второго плавания
Дж. Кука (1774), и одна в описании плавания француза Э. Маршана (1801).
После плавания Крузенштерна издавались и другие зарубежные путевые
журналы и отчеты, включавшие оригинальные иллюстрации, но их было
немного, и они не были столь интересны. Однако и работы российской
экспедиции далеко не сразу были оценены: даже в первом английском переводе
труда Крузенштерна английский издатель не счел нужным публиковать гравюры
из-за «их невыразительности и незначительности информации, которую они
несут, так что книга не претерпит урона и без них» [7]. На самом же деле
гравюры участников плавания Крузенштерна — настоящее сокровище для
ученых и художников, занимающихся Полинезией и прежде всего Маркизскими
островами.
Но уже с 1830-х годов российские гравюры стали тиражировать,
иллюстрировать ими книги по истории островов Полинезии, их искусству, а главное,
по татуировке. К тому же издатели их изменяли, перерисовывали,
комбинировали как хотели, зачастую не указывая имен авторов, так что гравюры зажили
своей жизнью. Интересно, что маркизцы используют эти гравюры и теперь:
рисуют их на тапе, материи из коры бумажной шелковицы, и продают туристам.
Они берут образцы из книг конца XX в. Особенно популярны у маркизских
художников гравюры Г.И. Лангсдорфа «Воин» и «Молодой воин», правда, сильно
огрубленные по сравнению с оригиналами. «Молодой воин», фактически
символ маркизского прошлого, пользуется самой большой любовью и у местных
жителей, и у туристов. Он стал даже эмблемой отеля «Кеикахануи» на Нуку-
Хиве, одного из россыпи роскошных отелей Французской Полинезии.
Кеикахануи был легендарным воином долины Хатихеу, где расположен отель. В
пейзаже на рисунке Лангсдорфа маркизцы опознали берег, где стоит отель.
Иностранные исследователи считают, что по Маркизским островам в XIX в.
было издано около 50-60 гравюр. Из них рисунки участников плавания
русских (в различных изданиях их насчиты-вается около 30 — это карты, пейзажи,
портреты, предметы материальной культуры, птицы и рыбы) составляют
примерно 60% от общего числа [8].
В нашем же альбоме удалось собрать около 90 гравюр и архивных
рисунков, посвященных Маркизским островам, что повышает эту цифру в три раза.
Иллюстративный ряд, созданный участниками плавания Крузенштерна,
надолго сохранит свое непреходящее научное значение. Он заслуживает серьезного
внимания и тщательного изучения.
Морской кадетский корпус. В 1811 г. Крузенштерн стал инспектором
классов Морского кадетского корпуса, реорганизованного в 1802 г. Тогда слово
«шляхетный» исключили из названия учебного заведения, но это изменение,
к сожалению, не коснулось принципов его комплектования. Директором
корпуса был контр-адмирал П.К. Карцов, ветеран войн с турками, шведами и
французами, а его ближайшим помощником стал в 1795-1811 гг. инспектор классов
253

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
П.Я. Гамалея, обладавший глубокими разносторонними познаниями.
Опытный боевой офицер, участник Русско-шведской войны, почетный член
Петербургской академии наук (1801), преподаватель математических наук, морской
практики, эволюции и теории морского искусства, он поставил преподавание
морских и математических наук на должную высоту.
Крузенштерн продолжил начатое им дело. В 1826 г. он стал помощником
директора корпуса, а 14 октября 1827 г. — директором. На этом посту он
получил звание адмирала (1841), в почетные члены Петербургской академии наук
его избрали в 1806 г.
Высокообразованный моряк и гидрограф, интеллигентный и мягкий по
характеру человек, он привлек к преподаванию в корпусе многих талантливых
педагогов, расширил библиотеку корпуса (к 1827 г. в ней насчитывалось 8519
томов). При нем в корпусе были созданы музей и обсерватория, а в столовом зале
установлена модель брига «Наварин» (в 1/2 натуральной величины) для
обучения кадетов в зимнее время.
Летом кадеты практиковались на специальной эскадре Морского корпуса,
а гардемарины плавали на кораблях Балтийского флота. Наиболее способные
гардемарины посылались волонтерами в английский и французский флоты
для изучения иностранного опыта [9].
Новые принципы набора. Крузенштерн организовал целенаправленный
прием остзейских кадетов из дворянских, но бедных семей. Видимо, так он
пытался осуществить свою мысль о приеме разночинцев. У родителей этих кадет,
хоть и относившихся к благородным, не было денег даже на достаточно
скромную оплату обучения в Морском корпусе, поэтому за них в складчину платило
остзейское дворянство. Этот факт говорит вовсе не о местничестве и
покровительстве Крузенштерна «своим». Ряд губерний содержали своих пансионеров
в Московском кадетском корпусе, а Эстляндии было предоставлено
исключительное право посылать бедных дворянских сыновей в Морской корпус [10].
Прибалтийские дворяне хорошо понимали, что стать моряком — отличная
перспектива для младших сыновей, не наследующих отцовскую мызу. Собственно,
таким младшим сыном был и сам Крузенштерн. Остзейцы, с детства
привыкшие к морю, часто поступали на флот волонтерами, минуя Морской корпус, как
это сделал, например, Е.Е. Левенштерн.
Высшие офицерские классы. М.В. Ломоносов, предвидя перспективы
экономического развития России, ее возрастающие потребности в морском флоте
и образованных моряках, в 1759 г. выдвинул идею создания
«мореплавательной академии» не только как учебного, но и как научного учреждения. Он
говорил о том, что до сих пор обучение столь важному морскому делу сводится
лишь к практике, но этого мало. Задача состоит в том, чтобы готовить людей
высокообразованных в математике, астрономии, гидрографии, механике и
чтобы полезными изобретениями они способствовали развитию и безопасности
мореплавания [11].
254

И.Ф. Крузенштерны просветительские традиции в XIX в.
Идея Ломоносова начала воплощаться в жизнь почти 70 лет спустя:
кругосветные плавания и научные экспедиции, развитие боевых и технических
средств флота на базе быстрого прогресса науки и техники вызвали
потребность в высокообразованных офицерах.
В 1826 г., (Крузенштерн — еще помощник директора) был подписан
приказ об открытии при Морском корпусе Высшего офицерского класса для
совершенствования образования морских офицеров — прообраз будущей
Военно-морской академии российского флота. Инициатива создания
Офицерского класса, первого высшего военно-морского учебного заведения,
преобразованного в дальнейшем в Военно-морскую академию, принадлежала
И.Ф. Крузенштерну. Этим была создана четкая система высшего военно-
морского образования, отвечавшая новым требованиям флота. Офицерский
класс как высшая ступень обучения явился началом академической
подготовки офицеров. Задачей его являлась улучшенная теоретическая подготовка
наиболее перспективных для службы морских офицеров как по точным, так
и прикладным наукам.
Ввиду того что речь шла об усовершенствовании лишь некоторого числа
«отличнейших офицеров в высших частях наук, к морской службе потребных»,
как было сформулировано Крузенштерном в «Предварительных начертаниях
правил для учреждения Высшего офицерского класса», в классе стали
преподавать те предметы, которые изучались в Морском корпусе в недостаточном
объеме: аналитическая и начертательная геометрия, дифференциальное и
интегральное исчисление, астрономия, теория кораблестроения, кораблевождение,
российская словесность и иностранные языки. Общее руководство занятиями
класса осуществлял сам Крузенштерн.
Офицерский класс при Крузенштерне окончили адмиралы,
исследователи Дальнего Востока: Г.И. Невельской и К.Н. Посьет, адмирал СИ.
Зеленой, контр-адмиралы А.И. Бутаков, Н.А. Ивашинцев, историк флота генерал
Ф.Ф. Веселаго.
С началом функционирования офицерского класса в библиотеке Морского
корпуса стал постепенно формироваться фонд будущей академической
библиотеки, в котором сосредоточивались учебники, учебные пособия и
руководства в соответствии с расширенной программой обучения. История зарождения
и становления библиотеки Морской академии — одного из крупных
книгохранилищ российского флота — неразрывно связана с возникновением и
развитием самой академии как учебного заведения, представляющего высшую ступень
военно-морского образования.
Благодаря усилиям Крузенштерна, считавшего офицерский класс своим
детищем и уделявшего много времени налаживанию в нем учебного процесса,
фонды библиотеки стали пополняться новыми трудами зарубежных и
отечественных авторов. Для преподавания в классе были привлечены
выдающиеся ученые и педагоги Санкт-Петербурга. Улучшение преподавательского
255

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
состава позволило уже к 1830 г. подготовить для издания нескольких
новых руководств по начертательной геометрии, географии, тактике, алгебре.
Крузенштерн выписывал из-за границы справочники и учебные пособия,
по которым шло преподавание в лучших военно-морских заведениях Англии
и Франции [12].
И в России, и за ее пределами И.Ф. Крузенштерна считали первым
гидрографом Тихого океана. Академия наук после выхода в свет «Атласа Южного
моря» предложила Крузенштерну место ординарного академика, а спустя 10
лет присудила этому труду Демидовскую премию, от которой Крузенштерн
отказался в пользу других соискателей.
Достойным продолжением просветительских традиций стала деятельность
Русского географического общества, созданного элитой российских моряков
во главе с И.Ф. Крузенштерном и Ф.П. Литке, наставником будущего
генерал-адмирала, реформатора флота великого князя Константина Николаевича
и впоследствии Председателя Географического общества.
Литке, воспитывавший Константина Николаевича с пятилетнего возраста,
рассказывал ему о славных традициях российского флота и покупал книги,
в том числе о кругосветных плаваниях россиян. Ныне книги Константина
Николаевича стоят рядом с личным собранием Крузенштерна в старейшей
морской библиотеке России (ЦВМБ).
Географическое общество, навсегда связанное с именами Н.М.
Пржевальского, П.П. Семенова-Тян-Шанского, Э.В. Толля, А.И. Вилькицкого,
В.А. Обручева, Н.Н. Миклухо-Маклая, организовало научные экспедиции,
внесшие крупнейший вклад в изучение мировой географии, итог
которым подвел П.П. Семенов-Тян-Шанский: «...на долю исследований
Общества досталась не только громадная территория, на которой от
меридиана Берингова пролива до меридиана устья Вислы не заходит солнце, но и
вся Китайская Империя, Афганистан, Персия, Азиатская Турция, а также
и Балканский полуостров» [13]. С особой гордостью хочется отметить, что
коллекция морских карт, созданная русскими, и по сей день остается самой
крупной в мире.
Таким образом, в итоге:
— 1803-1806 гг. — первая российская кругосветная экспедиция;
— 1826 г. — создание Высшего офицерского класса (ныне Военно-морская
академия им. Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова);
— 1846 г. — создание Императорского русского географического общества
(ныне Русское географическое общество);
— творческая, научная и организаторская деятельность адмирала Ивана
Федоровича Крузенштерна удивительна. И самое замечательное
состоит в том, что созданные им учреждения пережили века, неоднократную
смену государственного строя и в настоящее время служат поставленным
задачам.
256

И.Ф. Крузенштерны просветительские традиции в XIX в.
Литература
1. Крузенштерн И.Ф. «Memoir ecrit (en 1799) a bord du Bombay CastL.» // РГАВМФ.
Ф.14. On.l. Д.22. «Копия с Прожекта о распространении Российской морской
торговли, поданного капитан-лейтенантом Крузенштерном». Архив ЦГИАЭ. Ф.1414. Оп.З.
Д.60. (опубл. в кн.: Левенштерн Е.Е. Вокруг света с Иваном Крузенштерном / Сост.
А.В. Крузенштерн, О.М. Федорова, Т.К. Шафрановская. СПб., 2003. С.513-530.
2. Кушнарев Е.Г. Проект кругосветного плавания Крузенштерна (по новым архивным
материалам) // Изв. Всес. геогр. об-ва. 1963. №4. С.339-347.
3. Переписка К. Бэра по проблемам географии. Л., 1970. С.41.
4. Prior S. All the voyages round the world, from the first by Magellan in 1520 to that of
Krusenstern in 1807. London, 1820.
5. Левенштерн Е.Е. Вокруг света с Иваном Крузенштерном / Сост. А.В. Крузенштерн,
О.М. Федорова, Т.К. Шафрановская. СПб., 2003.; Вокруг света с Крузенштерном /
Сост. А.В. Крузенштерн, О.М. Федорова. СПб., 2005.
6. Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на
кораблях «Надежде» и «Неве». Ч.И. СПб, 1810. С.85-86.
7. Krusenstern A J. Voyage round the world in the years 1803,1804,1805 and 1806. Vol. I—II.
London, 1813P.VII.
8. Ivory C.S. Images of the Marquesas from the Krusenstern Expedition, 1804 // Rapa Nui
Journ. 2004. Vol. 18(2). P.126-130.
9. Веселаго Ф.Ф. Очерк истории Морского кадетского корпуса с приложением списка
воспитанников за 100 лет. СПб., 1852.; Кроткое А. Морской кадетский корпус. СПб.,
1901.
10. Копелев Д.Н. Капитал эстляндского рыцарства и продвижение остзейцев в Морской
корпус в 1-й половине XIX в. // Елагинские чтения. СПб.: Остров, 2003. Вып. 1.
С.24-33.
11. Ломоносов М.В. Поли. собр. соч.: в 10 т. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1955. Т.4. С.161-162.
12. Военно-морская академия. Л., ВМА, 1991. С.9-11.; Веселаго Ф.Ф. Очерк истории...,
1852.С.198.
13. Семенов-Тян-Шанский П.П. История полувековой деятельности Императорскаго
русскаго географическаго общества 1845-1895. СПб., 1896. 4.1. С.XXI.

Военно-морской факультет
при Ленинградской консерватории
им. Н.А. Римского-Корсакова
1940-1956
© Г.Н. Преображенский
Исторический очерк
Море и музыка... Блестящий морской офицер в белых перчатках
взмахивает дирижерской палочкой, и военный оркестр, подчиняясь
одухотворенным жестам маэстро, отвечает волнующими звуками старинного вальса... Такая
романтическая картина нередко возникала в воображении тех, кто питал
надежду поступить на Военно-морской факультет при Ленинградской
консерватории с мечтой стать военным дирижером.
Этому уникальному, единственному в своем роде учебному заведению
и посвящен очерк. В нем нашли отражение как историческая канва его
непродолжительного существования, так и субъективное восприятие
жизнедеятельности этого военно-музыкального учреждения теми, кто взял на себя труд
собрать воедино и обобщить воспоминания бывших курсантов военно-морского
факультета при Ленинградской консерватории — теперь уже бывших
дирижеров оркестров военно-морского флота страны.
Небольшой экскурс в историю, как представляется, поможет военным
музыкантам освежить память, а другим познакомиться с некоторыми ее страницами.
Коллективная игра на различных музыкальных инструментах в русских
войсках практиковалась с древних времен. К началу XVIII в. военная
музыка расширила область своего применения. Коренная реформа военных
оркестров связана с именем Петра I. Ряд его указов закладывает прочные
основания для учреждения и дальнейшего развития оркестров нового типа,
оснащенных современным инструментарием. Особенное значение
придается подготовке отечественных военных музыкантов, их обучению с помощью
«нотной науки». Утверждаются штаты военных оркестров. В полках
учреждаются школы, готовящие военных музыкантов. Постепенно углубляется
содержание исполняемой музыки. От кантов военные оркестры переходят
к более сложным произведениям. В то же время совершенствуется и музыка
служебного предназначения. В 1856 г. принимается новое Положение о
музыкальных хорах, увеличиваются штаты военных оркестров. Происходит
унификация камертона, для «хоров военной музыки» узаконивается строй
инструментов.
258

Военно-морской факулътетпри Ленинградской консерватории им. НА. Римского-Корсакова
Процесс укрепления военно-оркестрового дела, естественно, включал в себя
и «музыку во флоте». Еще при Петре I на каждый корабль назначались
трубачи; в целом же устройство музыкантской службы на флоте определялось
«...положением для трубачей и литаврщиков морской или корабельной музыки флота
и адмиралтейств Петербурга, Архангельска и Ревеля». Позднее стали находить
свое решение и задачи подготовки флотских военных музыкантов. Так, для
Балтийского флота обучением музыкантов занималась «трубачская школа» в
Кронштадте, для Черноморского флота была специально организована
«музыкальная часть», учрежден музыкантский хор в Ревеле. Формируются штатные хоры
музыки в Петербурге, Свеаборге, Архангельске. На определенном этапе
подготовка музыкантов сосредоточивается в учебных морских экипажах.
Чрезвычайно яркие страницы в летописи военно-оркестровой музыки
связаны с именем Николая Андреевича Римского-Корсакова. В 1873 г. была
учреждена новая должность — «инспектор музыкальных хоров морского
ведомства», на которую был назначен будущий великий композитор, а тогда —
лейтенант 8-го флотского экипажа. Должность заключалась в наблюдении
за капельмейстерами военно-морских оркестров по всей России, репертуаром,
качеством инструментов. Кроме того, на Н.А. Римского-Корсакова фактически
возлагалось руководство новым учебным заведением — школой музыкантов,
являющихся стипендиатами морского ведомства и одновременно
обучающихся в Санкт-Петербургской консерватории. Благодаря этой стороне
деятельности инспектора в морские оркестры пришли квалифицированные музыканты,
а некоторые из них стали капельмейстерами. Н.А. Римскому-Корсакову
удалось поднять исполнительскую культуру многих оркестров, привлечь
внимание капельмейстеров к искусству аранжировки; репертуар оркестров
пополнился аранжировками композитора. Более чем десятилетнее пребывание
Н.А. Римского-Корсакова в должности инспектора не только послужило
росту профессионализма в деятельности морских оркестров, но и открыло перед
ними возможность приобщения к высокому искусству.
Последующие годы с их бурными политическими потрясениями не стали
благоприятными для развития военно-оркестрового дела как в армии, так и на
флоте. В основном помимо служебно-строевого репертуара военные оркестры
ориентировались на исполнение бодрых массовых песен. Тем не менее
предпринимались шаги для укрепления и централизации руководства военными
оркестрами. В 1925 г. была учреждена инспекция военных оркестров РККА,
в 1937 г. восстановлена инспекция оркестров Балтийского флота. В 1930-е годы
создается сеть школ музыкантских воспитанников, в 1938 г. возобновляется
деятельность Морской музыкантской школы в Ленинграде. Становится
неотложной и задача подготовки дирижеров военных оркестров.
В начале 1920-х годов в Петрограде открываются классы по подготовке
военных капельмейстеров, которые, однако, вскоре переводятся в Москву. В 1928 г.
в стенах Московской консерватории организуется военно-капельмейстерский
259

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
класс, получивший позже статус кафедры. На базе этой кафедры в 1935 г.
создается военный факультет с четырехгодичным сроком обучения. Это военное
учебное заведение стало важнейшим звеном в подготовке кадров военных
дирижеров как армейских, так и флотских.
Можно еще раз с благодарностью вспомнить великих русских музыкантов
и композиторов — Н.А. Римского-Корсакова и А.Г. Рубинштейна, положивших
более ста лет назад начало подготовке военных дирижеров с высшим
музыкальным образованием. Свое полное воплощение усилия, предпринятые
первым инспектором военно-морских оркестров, нашли свое воплощение позже,
с открытием специального учебного центра подготовки дирижеров для
военно-морского флота страны — военно-морского факультета при Ленинградской
консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова.
Военно-морской факультет при ЛГК был образован приказом наркома
ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова в июле 1940 г. В Положении о новом учебном
заведении ВМФ указывалось, что «Военно-морской факультет имеет своей
целью подготовку капельмейстеров для кораблей и частей военно-морского
флота». Там же отмечалась двойная подчиненность факультета — начальнику
высших военно-морских учебных заведений ВМФ и директору Консерватории.
За пять лет обучения курсанты морфака (так их называли в общении)
должны были освоить общеконсерваторский объем знаний и профессиональных
навыков дирижера. Вместе с тем как будущие офицеры военно-морского
флота курсанты были обязаны пройти определенный цикл общевойсковой
подготовки и корабельной практики, овладеть спецификой военно-морской службы
дирижера-руководителя штатного профессионального оркестра. С открытием
нового учебного заведения Морское отделение военного факультета при
Московской консерватории было расформировано, а его слушатели переведены
на военно-морской факультет при ЛГК.
Первым начальником факультета (1940) был СП. Ротмиль, тогда —
дирижер оркестра ВМИУ им. Дзержинского. Вскоре его сменил прибывший с
Дальнего Востока Ю.М. Горьковенко. В 1947-1956 гг. начальником факультета
являлся В.А. Матвеев.
Первый же плановый учебный год был нарушен начавшейся Великой
Отечественной войной. Часть курсантов вступила в добровольные комсомольские
боевые отряды, принявшие участие в боях в районе Белоостров-Сестрорецк.
Многие курсанты в составе бригады морской пехоты после подготовки в
Кировском подплаве были направлены на фронт, под Синявино, где наши войска
вели ожесточенные бои с врагом, рвавшимся в Ленинград.
Зимой 1941-1942 гг. вышло распоряжение, в соответствии с которым
бывшие курсанты военно-учебных заведений отзывались из действующей армии
для возобновления прерванной учебы. Так стали возвращаться в Ленинград
и бывшие морфаковцы. Из 92 курсантов, в разное время ушедших на фронт,
вернулись лишь 11.
260

Военно-морской факулыпетпри Ленинградской консерватории им. НА. Римского-Корсакова
Вскоре в феврале 1942 г. личный состав военно-морского факультета был
отправлен через Ладогу и Волхов в Ташкент, где с осени 1941 г. в эвакуации
находилась Ленинградская консерватория. Блокадная фронтовая жизнь осталась
позади, впереди продолжение учебы.
1 сентября 1942 г. в Ташкенте новый набор курсантов приступил к
занятиям. Среди новобранцев — выпускники специальной школы и
музыкального училища при Ленинградской консерватории. В их числе были В. Барсегян,
Р. Молодцов, В. Волков, Г. Алявдин — будущий дирижер Ленинградского
военно-морского подготовительного училища (ВВМУ) подводного плавания,
а затем главный дирижер военно-морского флота, композитор, Б. Лебедев и др.
Сюда же вошли и курсанты, оставшиеся от довоенного первого курса.
Продолжавшаяся война требовала интенсивного пополнения кадров
по многим воинским специальностям, в том числе и военно-дирижерской.
В 1942 г. в эвакуации была организована ускоренная подготовка военных
дирижеров. Контингент курса составили слушатели с высшим музыкальным
образованием, а также музыканты — офицеры запаса. Выпуск состоялся в 1944 г.,
среди выпускников — Д.А. Светозаров, впоследствии профессор ЛГК. Всего же
на курсах усовершенствования при военно-морском факультете свою
квалификацию повысили не менее 70 военных дирижеров-практиков. В 1944 г. мор-
фак вместе с консерваторией возвратился в родной город. Возобновились
планомерные занятия в исторических стенах вуза.
Довольно разнородным по составу курсантов был выпуск 1945 г. В него
были объединены те, кто начал учебу в довоенные годы, кто продолжил учебу
в эвакуации и те, кто вернулся с фронта в 1942 г. В их числе — И. Бондаренко,
М. Сосновский, А. Трупчу.
Как учебная единица консерватории военно-морской факультет занимался
по общевузовскому плану. Лекционно-групповые занятия проводились по
курсам в рамках факультетов поточно-лекционные — совместно со студентами, что
в значительной мере расширяло общекультурный кругозор курсантов,
способствовало установлению ими профессиональных контактов в музыкантской
среде. Благодаря неизменному вниманию со стороны руководства
Консерватории — в первую очередь ректора вуза профессора П.А. Серебрякова —
курсантам морфака была предоставлена возможность индивидуально заниматься
по специальным дисциплинам у лучших педагогов вуза — известных
музыкантов. Так, дирижирование вели: Д.И. Похитонов, И.А. Мусин, A.M. Кац, С.Г. Де-
лициев, И.Э. Шерман, И.М. Альтерман, Б.И. Ратнер, Б.Я. Тилес, Г.А. Дониях,
Ю.В. Гамалей, В.В. Калентьев, В.Р. Столлер, С.А. Шатирян, Ю.Б. Богданов.
Нельзя не сказать о том внимании и прилежании, которое проявляли
курсанты в своем отношении к дирижированию. Это и понятно: если до поступления
на морфак все они в той или иной степени владели одним из оркестровых
инструментов, то дирижирование для большинства из них явилось совершенно
новой стороной музыкального образования. С первого же курса ощущению
261

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
новизны способствовали и классическая направленность учебного
материала, и наличие двух концертмейстеров. Многие из педагогов по
дирижированию являлись признанными специалистами, представлявшими различные
направления дирижерских школ. Но особым профессиональным авторитетом
пользовался профессор Илья Александрович Мусин. Не случайно в среде его
учеников — курсантов морфака — родились строчки, поэтическая
непритязательность которых искупалась искренностью чувств:
Он дирижированье смог
Поднять до уровня науки.
В чудесном классе, видит Бог,
Нет места лености и скуке.
Волшебный взмах его руки,
Как Рафаэля кисть, искусен,
Он, как течение реки, —
Великий, мудрый, вечный — Мусин...
В игре на специнструменте курсанты морфака совершенствовались у
ведущих духовиков, среди которых были: Б.В. Тризно, И.Ф. Янус, П.Я.
Федотов (флейта); А.А. Паршин, К.Н. Никончук (гобой); А.В. Березин, В.И. Генс-
лер, П.Н. Суханов. В.Н. Красавин, И.Г. Рогинский (кларнет); А.Г. Васильев,
Г.З. Еремкин, Д.Ф. Еремин (фагот); М.С. Ветров, А.Н. Шмидт, Д.И. Гинеецин-
ский, Ю.А. Болыпиянов, (труба); М.Н. и В.М. Буяновские, П.К. Орехов
(валторна); Е.А. Рейхе, А.А. Козлов, Н.С. Коршунов, В.В. Кузнецов, В.В. Байков,
П.А. Курилов (тромбон, туба); Г.В. Шилов, А.И. Соболев (ударные). Классы
инструментовки и чтения партитур вели: Б.И. Анисимов, В.Н. Копанский,
Г.М. Римский-Корсаков, И.Б. Финкелыптейн, В.Н. Салманов, Ю.А. Балкашин.
Музыкально-исторические и теоретические предметы преподавали
выдающиеся ученые В.Н. Александрова, С.Н. Богоявленский, С.Л. Гинзбург,
М.К. Михайлов, А.Н. Котляревский, Е.М. Орлова, А.Н. Должанский, Г.Г. Тиг-
ранов, О.П. Коловский, А.Л. Островский, А.Г. и Б.Я. Шнитке, Ю.Н. Тюлин,
В.П. Шокин, Н.Д. Успенский. Названные имена дают представление о тех
потенциальных возможностях, которые были предоставлены курсантам
морфака. Естественно, каждый из курсантов воспользовался ими в
соответствии со своими способностями и прилежанием. Многие из выпускников стали
обладателями дипломов с отличием. Отдельные курсанты были сталинскими
стипендиатами.
Как было отмечено ранее, учебный план подготовки военных
дирижеров предусматривал и дисциплины чисто военного направления. К таковым
можно отнести цикл общевойсковой подготовки, включающий изучение
оружия и уставов; строевые занятия и учения. Приобретению воинской
физической и нравственной закалки способствовал и строгий режим: размеренный
262

Военно-морской факулътетпри Ленинградской консерватории им. НА. Римского-Корсакова
распорядок дня, ранний подъем, физзарядка на открытом воздухе (в морозную
погоду — прогулки), постоянные построения, авральные работы, строго
ограниченные увольнения в город, неуклонное соблюдение субординации между
курсантами различных курсов и т.п.
В поддержании сложившихся на морфаке
нравственно-дисциплинарных традиций определенную роль сыграли личностные качества
руководителей этого военно-учебного заведения. Юрий Михайлович Горьковенко
(1895-1947) был начальником военно-морского факультета, как уже
отмечалось, в 1940-1947 гг. С его именем связаны трудные годы деятельности
факультета в войну и в первые послевоенные годы. Имя его ассоциировалось
с жесткой требовательностью к курсантам в вопросах флотской дисциплины,
уважения к старшим по званию и положению, ответственности за порученное
дело, внутренней организованности. Традиции, заложенные Ю.М.
Горьковенко, продолжил и его преемник Владимир Алексеевич Матвеев (1896-1977).
Это был музыкант-практик, педагог-методист, историк. Закончив еще в 1925 г.
военно-музыкантскую школу, он прошел многие ступени
профессионального восхождения: были учеба, капельмейстерская работа, руководящая служба
в звание полковника. Он — автор содержательной книги «Русский военный
оркестр». Этот музыкант отлично представлял себе ту сферу деятельности, к
которой готовили курсантов морфака.
Естественно, понятно то внимание, которое уделялось на морфаке
специфике военно-морской подготовки. Летняя практика после окончания 1-го
курса включала приобретение навыков хождения на шлюпках; месячная практика
второкурсников проходила на боевых кораблях Балтийского флота, где
курсанты разделяли с матросами трудности флотской службы, участвовали в
морских походах.
Полноценной профессиональной подготовке будущих военных дирижеров
отвечала и практика окончивших 3-й и 4-й курсы: стажировка в морских
оркестрах под руководством опытных дирижеров (в прошлом — выпускников
факультета), а затем и самостоятельная работа в роли дирижера — руководителя
военного оркестра при полной профессиональной ответственности. И,
наконец, на 5-м курсе — работа с определенным морским оркестром над дипломной
программой, обязательно включавшей марш собственного сочинения,
собственную аранжировку.
Государственный экзамен торжественно проводился в Малом зале им.
Глазунова перед авторитетной комиссией, при публике с цветами. Затем —
получение желанной военной формы, с кортиком и другими атрибутами морского
офицера. Заключительный волнующий акт — назначение: на боевой корабль
(крейсер, линкор), в оркестр базы кораблей, военного учебного заведения
ВМФ; пожелание успешной службы во славу и укрепление ВМФ СССР.
Последний выпуск военно-морского факультета прошел летом 1956 г.,
после чего это учебное заведение как строевая часть флота было закрыто. За 16 лет
263

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
его существования дипломы Ленинградской консерватории получили 108
дирижеров флота.
После перевода морфака в Москву (1956) в состав Института военных
дирижеров там доучивались еще 44 курсанта, начавших свое обучение в
Ленинграде. Сведения о прохождении учебы в Москве «ленинградского» набора,
как и о Московском институте военных дирижеров, можно найти в
юбилейном историческом очерке «Военно-дирижерский факультет» 1935-1995
(Москва, 1995).
Воспитанники военно-морского факультета хранят благодарную память
о своей родной Консерватории, о тех, кто отдавал им свои знания, тепло души.
Полученные знания и навыки высокообразованные дирижеры — морские
офицеры — посвятили службе на кораблях и флотилиях, в военно-морских базах
и учебных заведениях флота. За свою профессиональную деятельность многие
из них отмечены почетными званиями и иными знаками общественного
признания. На смотрах и конкурсах оркестров воспитанники морфака, как
правило, получали высокие оценки, демонстрируя музыкальную культуру,
дирижерскую оснащенность, мастерство аранжировки.
В силу объективных причин, особенно в связи с периодическими
сокращениями Вооруженных сил СССР, не все воспитанники морфака смогли в
полной мере реализовать свой потенциал на поприще военной службы. Но и
будучи на гражданском положении, бывшие военные дирижеры оставались в мире
искусства руководителями творческих коллективов, педагогами,
музыкальными деятелями.
Периодические встречи бывших воспитанников военно-морского
факультета при Ленинградской консерватории приурочены к юбилейным датам
родного вуза. Такие встречи приносят печаль о тех, кого уже нет среди живущих,
и радость от встреч с сокурсниками, «друзьями-однополчанами». Бывшие мор-
факовцы сожалеют, что их учебное заведение не сохранилось. Но гораздо
сильнее звучит в душе гордость за него — за свою Консерваторию, свой родной
город, причастность к той прекрасной сфере искусства, где удивительно сплелись
образы двух стихий: Моря и Музыки.
Этот скромный очерк, читатель, мог родиться только благодаря
воспоминаниям и документальным данным, предоставленным автору бывшими
воспитанниками военно-морского факультета при ЛГК В.Я. Волковым, М.В. Шоки-
ным, И.Г. Бондаренко, В.А. Евсюковым, Я.И. Медведоским.

Центральная военно-морская библиотека —
сокровищница науки и культуры российского флота
© О.М. Федорова
Фундаментальная Центральная военно-морская библиотека (ЦВМБ) —
главный научно-библиографический и методический центр библиотек
Военно-морского флота России в 2014 г. отметила 215 лет своего
существования. Книжные собрания ЦВМБ содержат литературу по истории российского
флота страны более чем за три века его существования. В них широко
представлены издания по всем отраслям знаний, связанным с историей военно-морских
флотов многих государств, собран богатейший газетный фонд отечественной
периодической печати с конца XVIII в. до наших дней. ЦВМБ хранит
интересные и ценные коллекции книг морских учреждений России XIX в., комплекс
владельческих коллекций XVIII-XIX вв., уникальную литературу по всем
аспектам деятельности российского флота.
Морская библиотека за все время своего существования из маленького
книжного собрания при Адмиралтейств-коллегий превратилась в крупный центр
не только военной и морской, но и научной литературы XVIH-XX вв. Время
ее становления совпало с выходом России в Мировой океан — с первыми
российскими кругосветными плаваниями И.Ф. Крузенштерна, Ю.Ф. Лисянского,
О.Е. Коцебу. С Морской библиотекой связаны имена выдающихся
мореплавателей — И.Ф. Крузенштерна, Г.А. Сарычева, Ф.П. Врангеля, Ю.М.
Шокальского. Руководя библиотекой, каждый из них проявлял большую заботу о
пополнении ее фондов, подборе книг, необходимых для офицеров русского флота.
История Морской библиотеки
В XIX в. в России существовало несколько достаточно крупных флотских
портовых библиотек — в Кронштадте, Севастополе, Ревеле, но они
комплектовались за счет личных пожертвований офицеров и собирали в первую
очередь художественную литературу, периодику. В отличие от них
находящаяся на государственном финансировании Морская библиотека имела гораздо
больше возможностей для покупки именно научной, морской, географической
литературы.
265

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Следует признать, что Морская библиотека России среди морских
библиотек мира почти уникальна по статусу. Конечно, в крупнейших национальных
библиотеках хранится значительное число морских изданий, однако
самостоятельных морских библиотек, находящихся на государственном обеспечении,
нет даже в таких исконно «морских» державах, как Великобритания и страны
Северной Европы. Специфические морские библиотеки, подобные ЦВМБ,
стали появляться (XVIH-XIX вв.) в странах, которые не были первопроходцами
в Мировом океане, — Германии, Австрии, США — и отвоевывали позиции с
помощью передовых научных достижений во всех областях морских и
гидрографических наук, а также морского образования.
Долгие годы датой основания ЦВМБ считалось 4 (16) апреля 1805 г.,
когда об этом впервые было упомянуто в официальном документе — высочайше
утвержденном докладе «Комитета для образования флота».
Адмиралтейскому департаменту тогда были переданы Морская типография и основанный еще
Петром I Музей, существовавший при морском ведомстве с 1709 г. В докладе
сказано: «Департамент иметь будет свой Muzeum, в котором собраны будут все
любопытнейшие сочинения, библиотеку его составлять долженствующие;
Кабинет редкостей, машин, моделей, Физических, Математических и
Астрономических инструментов, и в который всякий, с дозволения его (департамента. — О.Ф.),
входить и пользоваться чтением книг и рассматриванием вещей может» [1].
Но фактически библиотека была организована не в 1805 г., а на шесть лет
раньше, в 1799 г., когда при Адмиралтейств-коллегий был создан «Комитет
для обсуждения вопросов по кораблестроению и мореплаванию» [2].
Комитет должен был «отовсюду заимствовать и насаждать семена учения», изучая
все, «чего недостает к сведению обо всяком мореходном искусстве». В
Адмиралтействе отвели для заседаний Комитета «...пристойные покои ..., и в сих
покоях должна помещена быть составленная из морских иностранных и
Российских книг Библиотека» [3]. Руководил Комитетом вице-адмирал А.С. Шишков.
Именно он, а также капитан-командор, преподаватель Морского
кадетского корпуса П.Я. Гамалея сформировали первое собрание книг по математике,
навигации, кораблестроению, морскому делу авторов — выдающихся ученых
XVIII — рубежа XIX вв. В библиотеке хранились морские уставы и
регламенты на русском, английском и голландском языках, сигнальные книги и лоции,
«Книга корабельная молитвенная», «Трактат между Россиею и атаманскою
Портою» (т.е. Турцией, которая тогда звалась «Оттоманской Портой»).
В 1804 г. в состав Комитета был введен математик академик Л.Ю. Крафт.
В 1805 г. при реорганизации морского ведомства и создании Адмиралтейского
департамента он стал его почетным членом, а непременными — Шишков и
Гамалея. Адмиралтейский департамент вырос на базе Комитета, тем более что их
задачи были сходными: снабжение флота навигационными документами и
картами, попечение о морских описях, издание морских книг, карт и «Записок»,
начатых Шишковым, надзор за морскими учебными заведениями.
266

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
Впоследствии членами Адмиралтейского департамента были выдающиеся
моряки и гидрографы: капитан-командоры И.Ф. Крузенштерн, Ф.Ф.
Беллинсгаузен, В.М. Головнин, вице-адмирал Г.А. Сарычев, адмирал А.В. фон Моллер.
В департамент входили еще четверо известных ученых: вице-президент
Императорской Академии наук С.Я. Румовский; академик (математик) СЕ. Гурьев;
академик (астроном) Ф.И. Шуберт; доктор философии, член Парижской
Академии П.А. Рахманов [4].
Следовательно, 4 апреля 1805 г. — дата не создания, а реорганизации уже
существовавших в морском ведомстве музея и библиотеки и подчинения их
Адмиралтейскому департаменту.
Первым директором Музея и библиотеки (1805-1810 гг.) стал граф
Ксавье де Местр, писатель и живописец. Офицер сардинской армии, участник
суворовских походов, младший брат дипломата и философа графа Жозефа де Ме-
стра, в 1800 г. он перешел на службу России. 10 июля 1805 г. он представил
«роспись всем вещам и книгам, составлявшим прежде сего Морскую
разноязычную библиотеку ... хранившуюся в бывшем при Государственной
Адмиралтейской коллегии Ученом Комитете, а ныне поступившим в Музеум» [5]. Это
собрание с суперэкслибрисом в виде двуглавого орла на фоне двух скрещенных
якорей с мальтийским крестом на груди и надписью «Печать Комитета, учре-
жденнаго при Адмиралтейств-коллегий 1799 года декабря 25 дня» выделено
в ЦВМ Б в отдельную коллекцию. В списке Морской библиотеки содержалось
134 сочинения в 215 томах на русском, французском, латинском, немецком,
голландском и английском языках, русских книг — всего 37.
Широко образованный и энергичный человек граф Ксавье де Местр сразу
же принялся за расширение музея и библиотеки. Обращаясь с просьбой к
частным лицам и привлекая пожертвования, де Местр буквально обогатил и
музей, и библиотеку ценными поступлениями. Его помощник, историк флота
А.Я. Глотов, привел в порядок модельную часть музея. Вместе с библиотекой
Адмиралтейского департамента де Местр комплектовал и библиотеки
Кронштадтского, Роченсальмского и Ревельского портов [6]. В 1820-е годы Морская
библиотека помогала еще трем: Кронштадтской, библиотеке при 1-м
штурманском полуэкипаже и при Ревельской обсерватории.
Библиотека Адмиралтейского департамента формировалась также из
поступавших в нее в XIX в. частных библиотек. В 1806 г. инженер-полковник
Л.С. Ваксель, внук шведского мореплавателя Свена Вакселя, лейтенанта
экспедиции В. Беринга, подарил Адмиралтейскому департаменту около 700 книг
своей библиотеки, в том числе сочинения П. Корнеля, Ж.Б. Мольера, Ж.Ж.
Руссо, описания путешествия П.С. Палласа, плавания Ж.Ф. Лаперуза и др.
[7]. В 1800-1820-е годы библиотеке дарили книги П.В. Чичагов, А.С. Шишков,
Г.А. Сарычев, И.Ф. Крузенштерн и А.П. Лазарев.
Заслугой графа де Местра можно считать и покупку в 1806 г. в
Копенгагене уникального книжного собрания графов фон Бернсторф (более 11000 книг
267

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
XVI-XVIH вв. на всех европейских языках), содержавшего труды по всем
отраслям знаний. Эту библиотеку собирали два дипломата — И.Г.Э. фон Бернсторф,
министр иностранных дел Дании, и его племянник А.П. фон Бернсторф — датский
премьер-министр. В ее составе Морская библиотека получила ряд первопечатных
книг — три венецианских инкунабулы 1488 и 1490 гг., около 40 палеотипов,
изданных до 1550 г., а также книги выдающихся типографов XVI-XVII вв. — Альда
Мануция мл., Эльзевиров, Этьенов, X. Плантена, И. Фробена и др.
Впоследствии в ее составе удалось выявить ряд небольших датских
собраний, инкорпорированных библиотекой Бернсторфов еще в XVIII в. Это
книги дипломатов графов Г.Х. фон Хакстхаузена и А.Г. фон Мольтке; литератора,
президента Копенгагенской Академии наук Б.В. фон Луксдорфа; профессоров
Копенгагенского университета историка X. Грамма и астронома X. Хорребоу;
историографа короля и камергера П.Ф. Зума [8].
Собрание графов Бернсторфов хранилось отдельно и называлось «Старой
библиотекой». Остальные поступления образовали «Новую, или Малую,
библиотеку», которая пополнялась за счет постоянной покупки книг, карт и
других материалов [9]. К сожалению, в 1820 г. обе эти части соединили, что
привело к разобщению библиотеки Бернсторфов.
Обустройство и размещение Морской библиотеки шло медленно.
Сначала капитально перестраивалось здание Адмиралтейства, затем, во время войны
1812 г., книги были эвакуированы на Крохинскую пристань (Ладожское озеро).
К 1825 г. коллекции Морского музея разрослись, и он был разделен на
четыре отдела: собрание морских карт и атласов; библиотеку, натуральный кабинет
и модель-камеру.
ЦВМ Б по праву гордится тем, что в числе ее директоров был
прославленный мореплаватель, руководитель первой русской кругосветной экспедиции
1803-1806 гг., почетный член Петербургской Академии наук, капитан-командор
Иван Федорович Крузенштерн. Будучи почетным членом государственного
Адмиралтейского департамента, он заботился о пополнении библиотеки новыми
книгами, выписывал множество книг, карт и журналов из Англии и Германии.
С 1810-х годов через фирму книгопродавца Джона Бута в Лондоне он наладил
постоянную (до 1870-х годов) доставку книг из Англии, содействовал покупке
книжных собраний у частных лиц [10]. С 25 января 1823 г. Крузенштерн был
«определен непременным членом Адмиралтейского департамента с
назначением заведывать библиотекой оного», что фактически он исполнял с 1810-х годов
[И]. Его помощником, первым ученым библиографом и хранителем книг стал
П.А. Цеплин, профессор истории и статистики Казанского университета.
В 1827 г. после реорганизации Морского министерства библиотека перешла
в ведение Управления генерал-гидрографа вице-адмирала Г.А. Сарычева и
подчинявшегося ему директора Гидрографического депо генерал-майора Ф.Ф.
Шуберта (в 1827-1837 гг.), который был одновременно директором Морской
библиотеки. Именно он вел комплектование, оплачивал счета книгопродавцев
268

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
и передавал книги Цеплину для записи в инвентарь и последующей выдачи
читателям.
В 1837-1860 гг. Морская библиотека находилась в ведении
Гидрографического департамента. Директором департамента и библиотеки (1837-1854 гг.)
был гидрограф генерал-лейтенант корпуса флотских штурманов А.Г. Вилламов.
В 1854 г. его сменил кругосветный мореплаватель, исследователь Арктики,
почетный член Петербургской Академии наук Ф.П. Врангель, а в 1855 г. —
гидрограф вице-адмирал М.Ф. Рейнеке. Гидрографы, руководившие библиотекой,
внесли изменения в ее комплектование. Она пополнилась большим количеством
лоций, навигационных таблиц и пособий по морской астрономии, гидрологии.
К числу наиболее крупных приобретений этого времени следует отнести
покупку в 1829 г. 220 сочинений на латинском, английском, французском,
немецком и русском языках из библиотеки князя А.Я. Лобанова-Ростовского.
В составе этой коллекции Морская библиотека получила ценнейшие книги
по географии и морскому делу: первое сообщение о плавании Ф. Магеллана,
составленное Ф.А. Пигафеттой (1522), прижизненное издание описания
пиратских набегов Ф. Дрейка (1599), сборник, включающий описание открытия Гуд-
зонова пролива (1612). В собрание Лобанова-Ростовского входило несколько
коллекций путешествий: итальянская «Мореплавания и путешествия» (1606),
составленная Дж.Б. Рамузио; «Главные плавания ... англичан...» (1598-1600)
английского географа Р. Хаклюйта; «Коллекция путешествий в Ост- и Вест-
Индию» (1593-1628) бельгийских книгоиздателей и граверов де Бри [12].
К 1834 г. в библиотеке насчитывалось 25000 томов. По Высочайшему
Указу от 27 ноября 1835 г. Морская библиотека получала по два обязательных
экземпляра всех выходивших в России карт, статистических таблиц и
географических описаний. Вскоре по Указу Правительствующего сената от 9 января
1836 г. в библиотеку стали доставлять экземпляры новых книг по истории,
географии, статистике, математике и технике (в количестве двух экземпляров), а с
1837 г. — и литературу, одобренную комитетами духовной цензуры. Много
директивных и периодических изданий («Морской сборник», «Записки
Гидрографического департамента», «Морской месяцеслов» и др.) библиотека
получала безвозмездно от морских учреждений — департаментов морского ведомства,
Морского ученого комитета, Морской типографии, Морского кадетского
корпуса. Присылали в библиотеку книги и другие государственные учреждения,
например Министерства финансов, иностранных и внутренних дел, Академия
наук, университеты, обсерватории, Русское географическое общество.
Русские и иностранные книги библиотека покупала в Петербурге у
книгопродавцев А.Ф. Смирдина, В. Грефа, А.И. Глазунова, Я.А. Исакова, А.Ф. Базу-
нова, И. Гауера, «Эггерса и К°», А. Клююзеля, А. Мюнкса. С 1830-х годов
генеральные консулы в Копенгагене, Лондоне, Париже, Стокгольме, Нью-Йорке,
Вашингтоне и других городах посылали в Россию отдельные издания,
купленные специально для библиотеки.
269

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Первый печатный каталог библиотеки был опубликован в 1844 г., а к 1850 г.
ее фонд достиг 50 000 томов. В 1860-х годах вышло в свет еще несколько
систематических каталогов русских и иностранных книг, эстампов, карт и планов.
В 1860 г. при очередном преобразовании Морского ведомства библиотека
Гидрографического департамента была присоединена к Морскому ученому
комитету, а в 1867-1891 гг. — Морскому техническому комитету. До 1874 г. ее
курировал выдающийся деятель русского флота, председатель Морского ученого
комитета генерал-майор СИ. Зеленой.
В 1891 г. Морскую библиотеку снова передали в Главное гидрографическое
управление (ГГУ) — это был ее второй «гидрографический период», также
отмеченный видными именами. Ее в течение 16 лет возглавлял Ю.М.
Шокальский, впоследствии видный ученый-океанолог, почетный член Академии наук
СССР. С учетом пополнившегося фонда и требований времени он приступил
к созданию нового систематического каталога, его первая часть вышла в 1916 г.
[13]. Количество выписываемых русских журналов при Шокальском возросло
до 72 экз., а иностранных — до 61, т.е. в 1.5 раза, число читателей в 3 раза, а кни-
говыдача — больше чем в 5 раз.
С 1906 по 1920 г. библиотекой заведовал географ и гидрограф, член
Русского географического общества, исследователь озер С.А. Советов. К 1917 г.
библиотека Морского министерства обладала фондами из 80 000 изданий на
русском и иностранных языках.
ЦВМБ в XX в.
После Февральской революции Морская библиотека получила новое
название — Библиотека морского комиссариата, а в 1923 г. — Главная морская
библиотека. Ее положение после Октябрьской революции было крайне
тяжелым, она практически лишилась финансирования, а штат сократился до трех
человек. Благодаря самоотверженному труду заведующих — С.А. Советова
и сменившего его И.К. Тихомирова, а также библиотекаря А.Г. Монаховой —
Морская библиотека смогла и в это трудное время сохранить и даже пополнить
свои уникальные фонды дарственной и бесплатной литературой. По
численности штата она занимала последнее место среди 40-50 научных книгохранилищ
Ленинграда, а по численности фондов (90000 томов), продолжительности
существования и научному значению входила в первый десяток. За 1918-1924 гг.
книжные коллекции библиотеки увеличились примерно на 9000 томов.
Поступили книжные собрания издателя и библиофила Н.Г. Мартынова, историка
флота Н.Л. Кладо. В обмен на издания Главного гидрографического
управления ГГУ были получены труды Геологического комитета, Ботанического сада.
С 1920 по 1926 г. библиотекой заведовал гидрометеоролог И.К.
Тихомиров, еще в 1916 г. установивший на о.Диксон самую северную в стране
гидрометеорологическую станцию. В 1926 г. он сдал дела по библиотеке Б.П. Орлову,
270

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
географу, исследователю пустынь, впоследствии члену Академии
педагогических наук СССР.
В 1938 г. библиотека стала называться Центральной военно-морской.
Незадолго до того ее заведующий (1929-1937 гг.) гидрограф В.Я. Новицкий был
арестован НКВД. Все недостатки в работе библиотеки, вызванные малым
финансированием и отсутствием должного числа сотрудников, объяснялись
вредительством. В 1940 г. библиотеку перевели из Главного Адмиралтейства в
здание Фондовой биржи, расширили ее штат и наметили обширную программу
реконструкции. Но этим планам помешала война.
С началом Великой Отечественной войны часть фонда вывезли на барже
в Ульяновск, но 125 тыс. томов (самых старых иностранных книг) остались
в Ленинграде, в подвалах Фондовой биржи. В Ульяновск эвакуировались
начальник библиотеки А.Р. Маймистов и пять сотрудников из 17. С началом
блокады Ленинграда в сентябре 1941 г. все остававшиеся в нем библиотекари были
уволены, большая часть их погибла в первую, самую страшную зиму блокады
[14]. Весной 1942 г. было принято решение вернуть на работу одного из
бывших сотрудников для охраны законсервированного фонда, и в мае 1942 г.
библиограф Э.М. Казаис вернулась в ЦВМБ. Она охраняла книги, проветривала
подвалы, перебирала пакеты книг, если в них обнаруживалась плесень.
Помимо этого Казаис вела комплектование и библиографическую работу —
расписывала «Ленинградскую правду», «Красный Балтийский флот» и еще некоторые
газеты и журналы. За годы войны в блокадном Ленинграде она подготовила
систематический указатель «Военно-морская книга 1701-1944» (13000 назв.).
Библиотекари в Ульяновске собирали военную литературу, журналы и
газеты, включая флотские и многотиражные. В 1943 г. библиотека получила 4380
наименований в 18600 томах книг и журналов, из них военных и
военно-морских — 3400 томов; объем подписки составлял 109 наименований журналов
и газет на русском языке. Под редакцией Маймистова они создали 18-томный
систематический указатель материалов русской печати «Военно-морской флот
СССР в Великой Отечественной войне (1941-1945)» (50000 книг и статей).
Книжные собрания ЦВМБ в войне практически не пострадали. В
Ленинградскую библиотеку пришли новые сотрудники, и к 1946 г. ее штат достиг
26 человек. Параллельно с разборкой книг, возвращающихся из Ульяновска,
в июле-сентябре 1945 г. из подвала подняли книги, пролежавшие там всю
войну. К началу 1946 г. был приведен в порядок фонд русской литературы и
периодики, но работы по каталогизации русской части фонда продолжались
до 1948 г., обработка иностранной части затянулась до середины 1950-х годов.
На 1 января 1946 г. фонд библиотеки составил 250000 наименований, из них
книг основного фонда — 140000 томов, периодики (около 800 названий) —
80000 томов. Несмотря на отсутствие нормальных условий работы
(расстановка фондов, прибытие каталоги из Ульяновска только в октябре 1945 г.,
затянувшийся ремонт), с лета 1945 г. ЦВМБ начала выдавать книги читателям [15].
271

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Михайловский замок. Центральная военно-морская библиотека (с 1957 г.)
Зал Центральной военно-морской библиотеки
272

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
В 1957 г. библиотека переехала из здания Фондовой биржи в
Михайловский замок, причем до и после переезда была выполнена сплошная проверка
всего книжного и журнального массива. В 1960-1980-х годах, при начальнике
капитане 1 ранга Б.С. Никольском, широко развернулись работа по пропаганде
военно-морской литературы, справочно-информационная и методическая
деятельность. Методические группы систематически выезжали на Балтийский,
Тихоокеанский, Черноморский флоты. В 1950-1980-е годы, когда началось
активное строительство и перевооружение Военно-морского Флота СССР,
ежегодно ЦВМБ издавала и рассылала всем пользователям — флотам,
библиотекам ВМФ, военным НИИ — несколько рекомендательных библиографических
указателей по военно-морской и военно-технической тематике; большинство
из них до сих пор остаются незаменимым пособием для читателей.
Фонды ЦВМБ
В настоящее время фонд ЦВМБ (около 1 200000 ед. хр.) разделен на
несколько частей — хранилище русской книги и русской периодики,
иностранных книг, иностранных журналов, газет, переводов и микрофильмов, а также
фонд «Редкой книги». Сейчас в фонде ЦВМБ более 1 000000 документов,
около 30 % дореволюционных изданий являются библиографической редкостью,
40 000 вошло в фонд «Редкой книги». Документы на русском языке составляют
75 % общего фонда. Кроме того, представлены книги и периодические издания
на всех европейских и главных восточных языках.
Центральная военно-морская библиотека хранит в своих собраниях
уставы и регламенты Петра I, Екатерины II: «Книга Устав воинский» (СПб., 1719),
«Книга Устав морской» (СПб., 1720), «Регламент Государя Петра Великого
об управлении Адмиралтейства и верфи» (СПб., 1764), «Регламент шкиперам
и прочим приходящим на торговых кораблях в порты Российского
Государства» (СПб., 1721) и их переиздания; редкие переводы книг по кораблестроению,
навигации, морской практике, например «Новое галанское карабелное
строение» К. Алярда (Москва, 1709).
В ЦВМБ представлены первые издания описаний русских дальних
плаваний и путешествий, опубликованные в Санкт-Петербурге в XVIII-XIX вв.;
описания экспедиций выдающихся европейских мореплавателей XVIII-
XIX вв. в оригинале и переводах. Широко представлены в фондах библиотеки
большие комплекты литературы по истории российского флота XVIII-XX вв.,
Первой мировой войны, Великой Отечественной войны и роли флота в ней,
по судостроению, кораблестроению, морскому транспорту, навигации, морской
астрономии, океанологии, географии.
В 1980 г. началось формирование фонда «Редкой книги», где собрана
иностранная литература, изданная до 1700 г., и русская — до 1850 г. В нем
представлены собрания Морской библиотеки при Адмиралтейств-коллегий 1799 г.,
273

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
библиотеки Адмиралтейского департамента (около 18000 русских морских,
исторических и географических книг, изданных до 1850 г.).
Сохранилась и ныне находится в ЦВМ Б личная библиотека адмирала
И.Ф. Крузенштерна, отражающая все основные этапы его научной
деятельности, переданная в 1915 г. Морскому ведомству России в память выдающихся
заслуг адмирала перед русским флотом.
Книги Крузенштерна (3629 томов) были приняты в общий фонд, но в
отдельную коллекцию не выделены. Сейчас в фондах найдено и собрано в коллекцию
50 русских, около 600 иностранных книг (на английском, немецком,
французском и датском языках) и 40 атласов Крузенштерна. На форзацах книг
адмирала приклеен овальный экслибрис с его гербом и девизом «Spe Fretus» — «Верь
в Надежду», в память о его корабле «Надежда». Наибольший интерес из всех
изданий библиотеки Крузенштерна представляют географические атласы,
особенно переплетенные владельцем подборки карт различных изданий, на которых он
в плавании делал исправления, фиксировал свои географические и
астрономические наблюдения, ставшие основой Атласа Южного моря (1823,1826).
Библиотека адмирала Крузенштерна содержит прежде всего книги по его
основной специальности моряка-гидрографа — лоции и описания морей и
берегов, описания плаваний и путешествий. Крупным разделом библиотеки
является всевозможная учебная и справочная литература, ведь в 1826-1841 гг.
Крузенштерн возглавлял Морской кадетский корпус.
Среди собраний фонда «Редкой книги» следует отметить и 3200 изданий
из библиотеки реформатора отечественного флота генерал-адмирала,
великого князя Константина Николаевича, возглавлявшего в 1853-1881 гг. Морское
ведомство. Его книги по морскому делу — кораблевождению, судостроению,
гидрографии — передала в библиотеку Морского министерства вдова великого
князя (1892 г.). Книги библиотеки Константина Николаевича снабжены
экслибрисами, изображающими его вензель «КН», увенчанный великокняжеской
короной в сиянии лучей.
Еще одно собрание русского морского офицера — 215 книг на иностранных
языках, принадлежавших вице-адмиралу Ивану Федоровичу Лихачеву,
адъютанту великого князя Константина Николаевича, одному из его соратников
в деле преобразования флота, поступило в ЦВМБ уже после революции из
библиотеки Николаевской морской академии.
Книги-мореплаватели
Моряки всегда брали с собой в плавания навигационные пособия, лоции,
карты и атласы, руководства по морской астрономии, описания кругосветных
экспедиций, научную литературу по физике, биологии — большинство
российских кораблей XIX в. выполняли океанографические и естественнонаучные
программы.
274

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
В первой половине XIX в. Морская библиотека комплектовала
корабельные книжные собрания для кругосветных российских экспедиций. По
возвращении из плаваний капитаны сдавали обратно книги, которые им удалось
сохранить (не потерять, не утопить, не привести в полную негодность), поэтому
можно примерно представить и репертуар литературы и даже найти сами
книги. Архив, хранящийся в ЦВМБ, располагает списками литературы, выданной
на корабли для кругосветных плаваний в 1820-1860-х годах. По ним можно
выявить в фонде издания, обошедшие вокруг света и даже не по одному разу.
Для первой кругосветной экспедиции книг из Морской библиотеки не
выдавали, так как сама она еще только создавалась. Но в 2001-2002 гг. автору
статьи удалось обнаружить в составе собрания адмирала Крузенштерна
библиотеку главного корабля первой кругосветной экспедиции — шлюпа «Надежды».
Готовясь к кругосветной экспедиции, Крузенштерн покупал
необходимую научную литературу, книги по навигации, описания путешествий своих
английских и французских предшественников, атласы морских и
географических карт.
В первой главе своего «Путешествия» Крузенштерн отмечает: «...знатное
собрание морских карт и отборных книг удовлетворяло с сей стороны
совершенно моему желанию» [16].
Лейтенант Левенштерн писал: «5 свободные часы наши пассажиры
прочитали описания путешествий Кука, Маршана, Ансона, Лаперуза и т.д.
Поэтому, если случается что-нибудь необыкновенное, то в кают-компании
начинаются рассуждения, диспуты и болтовня. Прочитанное они не переварили
как следует, и спорят без толку» [ 17]. В дневнике он нарисовал кают-компанию
с двумя стопками книг на шкафу.
Лейтенант М.И. Ратманов считал минуты чтения «наислодчайшими» и
жаловался, что его прерывают: «Я немедленно затворяюсь в моей каюте и
что-нибудь пишу, рисую или читаю. Крайне сожалею, что пожалован я в
капитан-лейтенанты и часто з докладами вахтенныя афицеры прерывали наислодчайшия
минуты мои в сем вояже» [18]. Ратманов ухитрялся читать даже у штурвала:
«Крузенштерну не нравится чтение Ратманова во время вахты. Он
достаточно часто мешает ему незначительными приказами, но наш первый лейтенант
не хочет это понять», — записал Левенштерн в своем дневнике 24 октября
1803 г. [19].
Воссоздавая образ корабельной библиотеки «Надежды», мы выделяем
несколько групп книг, присутствовавших на борту.
1. Книги библиотеки Крузенштерна, на которых есть неоспоримое
свидетельство самого Крузенштерна — надпись его рукой на форзацах: «Nadeshda
[«Надежда»], 1803-1806».
Это, например, «Введение в историческую, теоретическую и практическую
навигацию» (1793) Ж.Ж. де Лаланда, его же «Астрономия» (1792), «История
математики» (1799-1802) Ж.Э. Монтукла, опубликованная де Лаландом.
275

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
2. Книги Крузенштерна с надписью «Copenhagen, 1803» или «Canton, 1806» —
были куплены во время плавания.
«История плаваний к южным землям» (1756) французского историка,
археолога и писателя Ш. де Броссе была куплена в Копенгагене в 1803 г. на
первой стоянке «Надежды», а «Полная коллекция таблиц для навигации и морской
астрономии» (1805) X. Мендосы Риоса — Кантоне, (1806 г.), на обратном пути.
3. Книги с двумя владельческими надписями — Н.П. Резанова
и И.О. Крузенштерна.
«Собрание путешествий на Север» (1725-1734) и «Собрание путешествий,
служащих к утверждению и прогрессу Ост-Индской компании» (1658-1665)
Резанов подарил Крузенштерну во время стоянки в Нагасаки.
4. Книги библиотеки Крузенштерна с записками, вложенными во время
плавания.
В «Морских заметках» А. Дальримпля (1787) обнаружен обрывок
страницы журнала с пометами рукой Крузенштерна: «May 2-ed 1804. Morning
15-3-2».
5. Книги, присутствующие в библиотеке Крузенштерна, о которых
упоминают в отчетах о своем плавании сам Крузенштерн или его спутники.
О сборнике карт Индийского океана А. Дальримпля — гидрографа,
служившего в Ост-Индской компании, затем в Адмиралтействе, Крузенштерн пишет:
«Здесь я имел случай собственным моим опытом узнать, сколь неверны карты
сего пролива (Зондского. — О.Ф.), содержащиеся в так называемом East India
Pilot, изданном в 1803 г., весьма обширном, но очень худом и беспорядочном
собрании карт китайских и ост-индских вод, между множеством коих яко копий
со старых неверных карт теряются, впрочем, некоторые и весьма хорошие
новейшие карты... Несходственность всех сих карт между собою есть самое
лучшее доказательство их неточности» [20]. Таким образом Крузенштерн
подтверждает, что этот атлас был у него на корабле.
Левенштерн 22 мая 1806 г. пишет об «Учебнике по теоретической
астрономии» (1798, на немецком языке) Ф.И. Шуберта — математика,
астронома и геодезиста, члена Императорской Академии наук: «Со времени
[св.] Елены я читаю Шуберта. Мне жалко, что я раньше не использовал этой
книги, хотя она у меня была. Большой том in-Quarto и почти в руку толщиной
сначала отпугнул меня» [21].
Крузенштерн пользовался картами 15 различных авторов разных стран —
Дж. Кука, Ж.Ф. Лаперуза, Л.А. Бугенвиля, У.Р. Броутона, А. Арроусмита,
А. Дальримпля, А.Ф. Фрезье и др., составленными в различных проекциях.
Описания кругосветных путешествий также использовались моряками как
лоции. Крузенштерн часто сравнивал координаты, упомянутые в 2-3 источниках,
и давал свои вычисления. Имея на борту корабля несколько (по крайней мере
семь найденных на сегодняшний день) коллекций путешествий, Крузенштерн
и его спутники обеспечили себя описаниями плаваний от большинства своих
276

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
предшественников, посетивших главные пункты маршрута первой российской
кругосветки — Маркизские и Гавайские острова, Японию, Камчатку, Китай,
северо-западное побережье Америки, Ост- и Вест-Индию.
«Путешествие вокруг света в 1790-1792 гг. Этьена Маршана», французского
кругосветного мореплавателя, заходившего на Маркизские острова, составлено
бывшим капитаном корабля, а впоследствии министром морских сил Франции
Ш.П. Кларе де Флерье. Четыре толстых тома помимо описания плавания
Маршана включают критический разбор плавания Ф.Дрейка 1578 г. — плавания
по южной части Тихого океана — и Я. Роггевена в 1721-1722 гг., Дж. Кука,
Л.А. Бугенвиля, Я. Ле Мера и В. Схаутена, Дж. Мирса, Дж. Ванкувера.
«Историческая коллекция различных вояжей и открытий в Южном Тихом
океане» Александра Дальримпля (1770-1771) посвящена испанским и
голландским открытиям в Тихом океане. Крузенштерн внимательно читал всю
книгу, описание плаваний А. Тасмана, Ф. Кироса, Я. Роггевена исписано
уточненными координатами мест, названных в тексте.
В «Истории плаваний к южным землям» Ш. де Броссе описаны
испанские, французские и английские плавания от А. Веспуччи и Ф. Магеллана
до Дж. Ансона.
«Открытия французов в 1768-1769 гг. на юго-востоке от Новой Гвинеи» —
однотомный сборник, посвященный открытиям в Меланезии, — также
составлен Кларе де Флерье, который отстаивает французский приоритет против
англичан, приписывающих себе обретения Л.А. Бугенвиля и Ж.Ф. Сюрвиля.
«История о странствиях вообще...», или «Сокращение всеобщей истории
путешествий» (1780), в 2-м томе французского литератора Ж.Ф. Лагарпа
создана на базе предшествующих коллекций Дж. Грина аббата А.Ф. Прево,
пересказавших более ранние отчеты коллекций XVII-XVIII вв. Т. де Бри, Л. Хуль-
зиуса, Дж.Б. Рамузио, Р. Хаклюйта, М. Тевено и др. Сей труд Крузенштерну
показался полезным, и он дал высшую оценку этому французскому сочинению,
выдав его на время О.Е. Коцебу, отправлявшемуся, в свою очередь, в
кругосветное путешествие. Коцебу аккуратно вернул книгу владельцу, и на ее
форзаце Крузенштерн написал по-немецки: «Эта книга дважды обошла вокруг света
Ж.Ф. Лагарпа на „Надежде"в 1803 и на „Рюрике"в 1815».
«Коллекции путешествий» были информационным ресурсом экспедиции
и по географии, и по этнографии, и по навигации.
Работа по поиску книг Крузенштерна, которые были в плавании на
«Надежде», не является самоцелью, хотя обнаружение этой библиотеки само по себе
исторически важно. Сейчас нами найдено небольшое, но целостное собрание
корабельных книг Ж.Ф. Лагарпа — 80 изданий (более 120 томов) библиотеки
«Надежды», в том числе и атласы морских карт Лагарпа. Это достаточно
солидная цифра для корабельной библиотеки начала XIX в.
По книгам библиотеки «Надежды» можно сделать выводы о том, с
каким информационным ресурсом отправилась наша первая кругосветная
277

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
экспедиция, что знали участники плавания о тех землях, куда им предстояло
плыть и как эти сведения они сопоставили с тем, что увидели собственными
глазами. Книги из Морской библиотеки Ж.Ф. Лагарпа — лоции, карты,
атласы, морские альманахи и календари — брали с собой шлюпы «Восток» и
«Мирный», отправлявшиеся открывать Антарктиду под началом Ф.Ф.
Беллинсгаузена и М.П. Лазарева.
Библиотека в некоторых случаях даже посылала книги читателям,
находившимся в плавании, как бы мы теперь сказали, — по междугородному
абонементу. В ее архиве сохранилось любопытное письмо от 22 апреля 1829 г.:
«Библиотекарю Цеплину. По рапорту Вашего Высокоблагородия от 26-го Генваря
нынешняго года Гидрографическое Депо требовало от капитана Iранга Котцебу
отправленных к нему в 1823 году чрез Капитан-Командора Крузенштерна 5-ти
нумеров Журнала Correspondance Astronomique. На что Котцебу донес, что,
бывши в Камчатке в 1824 году, он сего Журнала не получил, а потому полагает, что
оный был доставлен туда уже после его отбытия и ныне там и находится» [22].
Вместе с библиотечными книгами российские капитаны привозили и
сдавали в библиотеку книги и атласы, купленные ими для плавания за границей
как за государственный счет, так и на свои деньги.
Командир шлюпа «Сенявин» капитан-лейтенант Ф.П. Литке представил
в Гидрографическое депо книги и атласы, отпущенные ему из Музеума
Адмиралтейского Департамента, а также и купленные в Англии для порученной
ему экспедиции (1826-1829): 26 русских, 22 английских, 10 французских, два
немецких — плавания Коцебу, Сарычева, Головнина, Крузенштерна, Лисянс-
кого, Н.А. Хвостова и Г.И. Давыдова, Дж. Кука, А. Маккензи, М. Флиндерса,
Ж.Ф. Лаперуза, Дж. Диксона, Дж. Ванкувера, У.Э. Парри, Г. Форстера, Л.А.
Бугенвиля, Л. Фрейсине, Ф. Перона и 17 атласов. Причем Литке, отправляясь
в плавание, получил часть книг, еще не оприходованных библиотекой. Деньги
за них были заплачены в 1826 г. из ремонтной суммы, назначенной для этой
экспедиции. Литке потерял 2-й экземпляр навигационных таблиц X. Мендо-
сы Риоса и книгу по практической навигации «при частых перевозках на берег
для наблюдений в продолжении путешествия». Они были исключены из
каталога без взыскания денег («уважая причины, представленные г.Литке»)! А. По-
стельс, минералог и живописец экспедиции, вернул семь взятых им книг и
также потерял одну — французский трактат по геогнозии. В Англии Литке купил
14 книг, в том числе «Философские протоколы Лондонского Королевского
Общества». Натуралист и художник К. Мертенс с «Сенявина» приобрел для
библиотеки девять лондонских изданий по зоологии, ботанике, вулканологии,
климатологии [23].
В 1830 г. капитан 1 ранга Литке, отправлявшийся с отрядом из трех судов
в Исландию, получил подборку немецких и английских книг об Исландии.
В плавании Литке закупил для библиотеки пять книг, посвященных
Исландии и Гренландии, и подарил еще две — «Путешествия по Северной Европе»
278

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
Ф. Тинемана и «Таблицы лунных расстояний». Командир брига «Аякс»,
входившего в отряд Литке, лейтенант А.А. Иванов привез еще 12 экземпляров
«Таблиц лунных расстояний» на 1832 г., купленных им в Копенгагене у директора
Датского Гидрографического депо.
В 1830 г. капитан 2 ранга М.Н. Станюкович передал в библиотеку
привезенные из кругосветного плавания на шлюпе «Моллер» купленные им в Англии
29 книг выдающихся путешественников конца XVIII—начала XIX в. Дж. Кука,
Дж. Ванкувера, У.Э. Парри, Дж. Франклина. Натуралист «Моллера», адъюнкт-
профессор Кастальский, передал в дар сочинения К. Линнея, А. Гумбольдта,
Ж. Кювье.
1 мая 1831 г. командиру военного транспорта «Америка»
капитан-лейтенанту B.C. Хромченко, отправлявшемуся в кругосветное плавание 1831-1833 гг.,
в библиотеке выдали описания плаваний Сарычева, Крузенштерна, Голов-
нина на шлюпе «Камчатка», Коцебу на «Рюрике», Кука, Ванкувера, «Лоцию
Ост-Индии» Дж. Хорсбурга, «Ботанику» Ж.Б. Ламарка, «Систему природы»
К. Линнея, «Зоофиты» П.С. Палласа — всего 11 изданий.
В следующее кругосветное плавание 1834-1836 гг. транспорт «Америка» под
командованием капитан-лейтенанта И.И. Шанца вышел с гораздо большей
библиотекой — 100 изданий, среди которых вновь были: описания путешествий
Крузенштерна, Коцебу, Головнина и других великих русских мореплавателей, а также
«Путешествие С.Ф. Вольнея в Сирию и Египет», «Хронологическая история
Алеутских островов» В.Н. Верха, «Двукратное путешествие в Америку» Н.А. Хвос-
това и Г.И. Давыдова; описание плаваний и путешествий Ж.А. д'Антрекасто,
М. Флиндерса, Дж. Франклина, Дж. Ведделя, Дж. Ансона, Ф. Бичи, Л. Фрейсине,
Ж.Ф. Лаперуза, Дж. Росса, У.Э. Парри, А. Гумбольдта и атласы к большинству
из них; лоции и огни Северного моря, Британских островов, берегов Патагонии;
исследование течений Атлантического океана, атлас А. Арроусмита, английские
морские альманахи, «Таблицы лунных расстояний», «Эфемериды» Х.К.
Шумахера, «Опыты над постоянным маятником» Ф.П. Литке. В 1836 г.,
капитан-лейтенант И.И. Шанц, совершив кругосветное плавание в Камчатку, открыв по пути
в Маршалловом архипелаге группу коралловых островов, названных его именем,
и потеряв один морской альманах, вернулся в Петербург, где возвратил
библиотеке книги и растрепанные, порванные карты.
В 1830-е годы для двух гидрографических экспедиций на Новую Землю
(1834-1835, 1838-1839 гг.) под руководством П.К. Пахтусова, А.К. Цивольки
и С.А. Моисеева библиотеке передали навигационные таблицы,
«Хронологическую историю всех путешествий в Северный Ледовитый океан» В.Н. Верха,
«Карманные таблицы логарифмов» Ф. Калле, «Собрание путешествий в
полярные страны» Г. Форстера и английский морской альманах на 1839 г.
30 июля 1848 г. капитан-лейтенант Г.И. Невельской, командир транспорта
«Байкал», отправляясь на Камчатку, взял в библиотеке технические издания —
таблицы логарифмов, руководство по тригонометрической съемке, геодезии,
279

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
геогнозии, практической астрономии, а также «Путешествие вокруг света
на шлюпе „Сенявин" 1826-1829 гг.» Ф.П. Литке. Из этого плавания он привез
и отдал в 1850 г. в библиотеку подборку из 19 миниатюрных книг на гавайском
языке, изданных миссионерами в Гонолулу и на о.Оаху в 1832-1848 гг. Среди
них были собрания юридических документов (своды законов, гавайская
конституция), сборники песнопений и молитв.
В 1852 г. большие подборки литературы были переданы на фрегаты «Пал-
лада» капитан-лейтенанта И.С. Унковского, отправлявшегося в том году в
плавание на Дальний Восток, и «Аврора» капитан-лейтенанта И.Н. Изылметье-
ва, отплывший в 1853 г. в Охотское море и сражавшийся с англо-французской
эскадрой у Петропавловска. Взятые книги, в том числе труды по астрономии
и геодезии, так и не были возвращены в библиотеку — погибли во время
военных действий.
В 1852 г. лейтенанту (впоследствии капитан-лейтенанту и историку
флота) В.К. Шульцу было выдано для отправляющегося в кругосветное плавание
транспорта «Неман» 19 книг, в числе которых «Записки П.И. Рикорда»,
кругосветное плавание Крузенштерна, «Описание Камчатки» СП.
Крашенинникова, «Космос» А. Гумбольдта, воспоминания В.М. Головнина, курсы высшей
геодезии, навигации, «Географический словарь» А. Жибера. Эта библиотечка
погибла в море при крушении «Немана» в Каттегате в 1852 г.
Российские мореплаватели были людьми образованными и
любознательными. В свои многолетние плавания они брали не только навигационные
пособия, лоции, карты и атласы, руководства по морской астрономии, различные
географические описания на случай изменения маршрута, но и книги для
расширения кругозора, научную литературу по физике, зоологии, ботанике. Среди
выданных на корабли книг преобладали описания путешествий выдающихся
российских (начиная с Сарычева, Крузенштерна и Коцебу) и зарубежных
мореплавателей, в основном английских — Кука, Ванкувера. Вторую группу
изданий составляла навигационная и техническая литература, третью —
естественнонаучная и четвертую — географическая: описания земель и регионов, куда
направлялись корабли.
Читатели библиотеки
В первые десятилетия своего существования Морская библиотека
обслуживала офицеров флота — от мичманов до адмиралов — и служащих морского
ведомства. Читателями библиотеки были почти все выдающиеся мореплаватели
XIX в., жившие в Петербурге или служившие на Балтике: И.Ф. Крузенштерн,
О.Е. Коцебу, П.Ф. Анжу, Ф.Ф. Беллинсгаузен, В.М. Головнин, Ф.П. Врангель,
Ф.П. Литке. Они не только получали книги для своих экспедиций, но и дарили
библиотеке свои сочинения — описания плаваний, научные наблюдения,
атласы к путешествиям.
280

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
Читателем библиотеки был и генерал-адмирал великий князь Константин
Николаевич и многие его подчиненные. Генерал-адмирал периодически
присылал из своей канцелярии или дарил библиотеке отдельные издания
морского ведомства, например «Собрание инструкций, данных в разное время
командирам русских судов при отправлении в дальнее плавание» (1853), «Сведения
об административной организации флота» (1856, на фр. яз.) или привезенные
из-за границы брошюры и книги по морскому делу и службе — «Регламент
службы» (1856) из Голландии. В 1858 г. генерал-адмирал передал в
библиотеку «тетрадь рисунков, снятых лейтенантом Можайским 2-м во время плавания
его на фрегате «Диане» в Японию в 1853-1854 годах». В архиве библиотеки
сохранилось собственноручное письмо капитан-лейтенанта А.Ф. Можайского,
командира клипера «Всадник», с просьбой выдать ему его альбом японских
рисунков для доработки. На письме — резолюция директора Гидрографического
Департамента: «Альбом можно отдать для исправления». Сейчас этот альбом
хранится в Центральном военно-морском музее.
Книги из служебных командировок и поездок за границу привозили
контрадмирал Б.А. фон Глазенап, сопровождавший Константина Николаевича в
поездке по французским портам в 1857 г., историк флота капитан-лейтенант
СИ. Елагин, командированный в Англию, Швецию и Австрию для работы
в архивах, капитан-лейтенант И.П. Белавенец, ездивший в Англию
экспертом на Лондонскую всемирную выставку 1862 г. Контр-адмирал А.И. Бутаков
из поездки в Лондон (1863-1864 гг.) привез одну французскую и шесть
английских книг по морской тактике и кораблестроению, а его брат — командир
фрегата «Ослябя», впоследствии вице-адмирал И.И. Бутаков, — в 1864 г. подарил
одну французскую и пять английских книг (1837-1861 гг. издания) по
международному праву и морскому делу.
Моряки и деятели флота дарили отдельные редкие и просто интересные
для библиотеки книги. Так, начальник Морского Штаба князь А.С. Менши-
ков подарил в 1852 г. ряд книг, среди которых была ценная «Книга
пропорции оснаски кораблей Аглинской. СПб., 1716». Гидрограф, исследователь
Русской Америки и Курильских островов М.Д. Тебенков подарил в 1853 г.
«Записки об островах Уналашкинского Отдела, составленные И. Вениамино-
вым» (1840). Капитан 1 ранга А.В. Фрейганг в 1860-е годы постоянно дарил
библиотеке русские и иностранные книги, например «Жизнь и переписка
адмирала сэра Ч. Непира», «Способ спасения жизни при разбитии или быстром
потоплении судна», 1863, «Lettres sur le Caucase» (Hamburg, 1816), «Statuten
des Bremer Seeschiffer-Vereins «Columbus»» (Bremen, 1856), «Die Hamburgische
Seemannskasse» (Hamburg, 1863), «Du commerce maritime» (Paris, 1862).
В 1863 г. библиотека получила ценный подарок от члена Морского ученого
комитета и библиофила контр-адмирала Платона Юрьевича Лисянского: 134
издания на русском, английском и французском языках —
санкт-петербургских, лондонских, эдинбургских, парижских, филадельфийских исторических
281

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
морских, географических трудов и описаний плаваний 1773-1860 гг.,
словари и альманахи, морские уставы, книги по кораблевождению, морской
астрономии, издания Морского кадетского корпуса, серию лондонских изданий
1790-1820 гг. по литературе, искусству и философии: Г. Фильдинг, Гомер в
переводе А. Попа, Т. Смоллет, Дж. Мильтон, Дж. Локк, А. Смит, «Письма
герцога Честерфильда к сыну» и французских книг, изданных в Париже и Лондоне
в 1783-1799 гг.: сочинения П. и Т. Корнеля, Ж. Расина, Ж.Ж. Руссо, английские
переводы Л. Камоэнса, французские переводы Виргилия, Овидия.
Не довольствуясь книгами, полученными из библиотеки, мореплаватели
закупали во время путешествий интересовавшие их издания, которые по
окончании плавания оставались в их личных библиотеках. Часть этих книг также
потом попадала в Морскую библиотеку в составе частных собраний. В собрании
адмирала Крузенштерна есть и книги, купленные им в 1790-е годы, во время
службы на кораблях английского флота. Книги из частных библиотек тоже
работали на нужды флота. Так, Крузенштерн выдал подборку своих книг на бриг
«Рюрик», отправлявшийся в плавание в 1815-1818 гг. под командованием Ко-
цебу, а потом сделал на них надписи: «Эта книга дважды обошла вокруг света».
Вообще российские мореплаватели любили чтение и книги, с которыми им
часто было трудно расстаться: большинство мореплавателей-читателей
библиотеки были и ее должниками — среди них еще в 1830-е годы по несколько лет
числились вице-адмирал, кругосветный мореплаватель В.М. Головнин,
открыватель Антарктиды Ф.Ф. Беллингсгаузен, не считая менее знаменитых
капитанов и лейтенантов.
Библиотекари составляли списки должников, вывешивали их в зале
библиотеки, даже публиковали в «Морском сборнике» — ничего не помогало
(кстати, сама редакция «Морского сборника» также была должником библиотеки).
От читателей требовалось или вернуть книги или выплатить их стоимость
по номиналу, с тем чтобы библиотека на эти деньги купила у
книгопродавцев новые экземпляры тех же самых книг. Чтобы в библиотеке не
скапливались разрозненные комплекты многотомных сочинений, в 1861 г. директор
Гидрографического департамента СИ. Зеленой постановил: «Для неполных
сочинений цены выставить как за полные, с тем чтобы, взыскав всю ценность,
оставшиеся книги от разрозненного сочинения возвратить тому, кто его брал».
Однако читатели-должники (и в их числе даже непосредственные
руководители библиотеки — начальники Гидрографического департамента — А.Г. Вил-
ламов, Ф.П. Врангель, М.Ф. Рейнеке) годами не хотели расплатиться за
утерянные книги, одновременно делая библиотеке подарки на гораздо большие
суммы.
В 1850-1860-е годы должниками были видные мореплаватели.
• Адмирал и академик, участник кругосветного плавания на шлюпе
«Диана» П.И. Рикорд, капитан 1 ранга (впоследствии адмирал), участник
экспедиции на фрегате «Паллада» К.Н. Посьет, кругосветный мореплаватель
282

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
вице-адмирал И.И. Шанц, исследователь Дальнего Востока адмирал
Г.И. Невельской, капитан 2 ранга (впоследствии вице-адмирал), участник
кругосветного плавания на транспорте «Америка» А. В.Фрейганг, который
держал 28 книг — морских и по истории путешествий с 1855 по 1861 г.
• Четыре исследователя Арктики — вице-адмирал П.Ф. Анжу, участник двух
кругосветных плаваний, контр-адмирал Ф.Ф. Матюшкин, кругосветный
мореплаватель директор Гидрографического департамента, управляющий
Морским министерством в 1855-1857 гг. адмирал барон Ф.П. Врангель,
контр-адмирал (впоследствии вице-адмирал) П.И. Крузенштерн, сын
адмирала И.Ф. Крузенштерна.
• Гидрографы — директоры Гидрографического департамента
генерал-лейтенант А. Г. Вилламов, вице-адмирал, член-корреспондент Петербургской АН
М.Ф. Рейнеке, который так и умер, не возвратив «Памятную книжку для
путешественника» (1858), исследователь Каспийского моря,
член-корреспондент Санкт-Петербургской АН капитан 1 ранга (впоследствии
контрадмирал) Н.А. Ивашинцев, контр-адмирал А.И. Бутаков, контр-адмирал
и морской историк А.С. Горковенко.
• Вице-адмирал, участник морских сражений Русско-турецкой войны
1828-1829 гг., дежурный генерал Главного Морского Штаба М.Н.
Лермонтов, капитан 1 ранга, герой Крымской войны, (впоследствии вице-адмирал)
Н.М. Соковнин, участники обороны Севастополя капитан 1 ранга
(впоследствии вице-адмирал) И.Ф. Лихачев, подпоручик (впоследствии
генерал-майор) В.И. Колчак.
• Историки — В. Чубинский, автор «Исторического обозрения устройства
управления морским ведомством в России», видный историк флота,
капитан-лейтенант И.К. Зейдель, взявший 17 книг по русской истории в 1856 г.
и державший их до 1865 г. В 1857 г. Зейдель подарил, а частично продал
библиотеке 19 изданий по морскому делу, в том числе: «Книга Устав Морской
Петра Великого» (1720), «Собственноручный журнал
капитан-командора, впоследствии адмирала, Грейга» (1718), «Приемы циркуля и линейки»
(1725), «Универсальная Арифметика» Н.Г. Курганова (1757),
жизнеописания адмирала Нельсона, Кука); капитан-лейтенант СИ. Елагин,
выдающийся историк флота, автор «Истории Русского флота. Период Азовский»
(1864), «Материал для истории Русского флота» (5 т., 1865-1875) и др. для
подготовки этих трудов получил из Морской библиотеки в 1859-1865 гг.
на дом беспрецедентное число изданий — 200 томов, которые он в срок
не вернул. В подготовке «Материалов для истории русского флота» ему
помогал капитан-лейтенант (впоследствии капитан 1 ранга) морской историк
Р.А. Северюков, также не возвращавший книги с 1855 по 1864 г.
• Ученые: лейтенант (впоследствии контр-адмирал), будущий
изобретатель самолета А.Ф. Можайский, капитан-лейтенант (впоследствии
контр-адмирал), организатор магнитно-компасного дела в Русском флоте
283

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕМ ФЛОТ
И.П. Белавенец, специалист по кораблестроению контр-адмирал
(впоследствии адмирал) П.Ю. Лисянский, сын Ю.Ф. Лисянского, астроном
Кронштадтской обсерватории Л. Гибнер.
• Дольше всех должником библиотеки был директор Морского
кадетского корпуса генерал-адъютант, контр-адмирал (впоследствии адмирал)
Б.А. фон Глазенап — с 1847 по 1865 г.
Книжная задолженность не мешала этим выдающимся деятелям
российского флота получать в библиотеке книги и оставаться ее верными друзьями и
помощниками — дарить, присылать и привозить интересные издания со всех
концов света. Такими должниками Морская библиотека могла смело гордиться.
Заключение
За два с лишним века своей истории Центральная военно-морская
библиотека, развивавшаяся параллельно с другими морскими библиотеками России,
прошла свой неповторимый путь развития. Начало российских кругосветных
плаваний послужило новым импульсом к развитию всех групп библиотек,
потребовав большого числа образованных морских специалистов. Возглавляя
Морской кадетский корпус и участвуя в работе Адмиралтейского
департамента, выдающийся деятель русского флота И.Ф. Крузенштерн сформировал
новое поколение высокообразованных морских офицеров. Он руководил работой
двух главных морских библиотек России — Адмиралтейского департамента
и Морского кадетского корпуса, заложил основы библиотеки будущей Военно-
морской академии.
К середине XIX в. Морская библиотека по численности фонда вышла
на 13-е место в России, Кронштадтская библиотека — на 15-е, а
Севастопольская — на 22-е. Пять из 39 крупнейших библиотек страны принадлежали
флоту [24].
Особым нетрадиционным источником комплектования библиотеки в
отличие от других библиотек России было ее пополнение книгами и картами,
привезенными из дальних плаваний офицерами военно-морского флота. Моряки-
библиофилы обогатили фонды библиотеки рядом интересных и ценных книг,
книжных собраний.
По своим особенностям ЦВМБ вписывается в концепцию
«исследовательской библиотеки» с богатыми исторически ценными фондами, как определяет
этот тип библиотек Б. Фабиан, специализирующейся в области морских,
географических наук и страноведения [25]. Ее фонды представляют огромный
интерес не только для своего «военно-морского» читателя, но и для более
широкого круга историков, этнографов, культурологов и других гуманитариев.
Морская, казалось бы, ведомственная и отраслевая библиотека в течение
всего XIX в. вела комплектование по очень широкому профилю в соответствии
со спецификой парусного флота. Корабль, уходящий в трудное многолетнее
284

Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки и культуры
плавание, был уменьшенной копией берегового мира, поэтому жизнь на
корабле требовала знаний обо всех видах человеческой деятельности. Не только
карты и лоции, но и литература, даже далекая от чисто морской специфики,
была крайне необходима Морской библиотеке, учитывавшей потребности
российских моряков в самообразовании.
Заложенные с самого начала принципы универсальности подбора
литературы преобладали на протяжении всего непростого пути развития библиотеки,
она придерживается их и сейчас. Несмотря на стремление сделать библиотеку
исключительно морской, ныне ЦВМБ, являясь специальным военно-морским
книгохранилищем, обладает ценными, хорошо укомплектованными фондами
по точным, естественным, прикладным и общественным наукам. С наибольшей
полнотой в ней представлена русская и иностранная географическая и
историческая литература. В ее фондах преобладает не техническая, а гуманитарная
книга — история в широком смысле, история географических и точных наук,
страноведение и описание плаваний. ЦВМБ собирает с максимальной
полнотой все материалы о человеческой деятельности, связанной с морем, что и
отличает ее от других научных хранилищ страны.
ЦВМБ участвует в крупных научных проектах в области гуманитарных
наук, таком как издание 47-томного справочника по исторически ценным
книжным фондам Европы «Handbuch deutscher historischer Buchbestande in Europa»
под руководством профессора Б. Фабиана, «Путеводитель Россика XVIII-
XIX вв. в научных библиотеках Санкт-Петербурга» (РНБ); проект «Путь
предков», посвященный деятельности адмирала И.Ф. Крузенштерна.
В ЦВМБ сложился исходный ценный (в мировом масштабе) фонд
книжных собраний. Это заслуга деятелей морского флота, стоявших во главе
библиотеки в XIX в., а также и разносторонне образованных библиотекарей и
читателей-мореплавателей, которые кровно заинтересованы в ее развитии и реально
помогавшие ее пополнению. ЦВМБ по праву гордится тем, что имена
прославленных деятелей флота — А.С. Шишкова, П.Я. Гамалея, И.Ф. Крузенштерна,
Г.А. Сарычева, Ф.П. Врангеля, Ю.М. Шокальского — неразрывно связаны и с
ее историей.
Литература
1. Полное собрание законов Российской империи. Т.ХХШ: 1804-1805. СПб., 1830.
С.961. Описание дел архива Морского министерства за время с половины XVII до
начала XIX столетия / Ф.Ф. Веселаго. СПб., 1877,1879,1882. Т.З. С.822.
2. Шишков А.С. Морские записки. 4.1. СПб., 1800. С.6, 7.
3. Месяцослов с росписью чиновных особ Российской империи. СПб., 1809. С.350-351;
1813. С.270, 558.
4. РГАВМФ. Ф.215. Оп.1. Д.521.
5. РГАВМФ. Ф.215. Оп.1. Д.531. Л.2, 6,16, 26, 51.
6. РГАВМФ. Ф.215. Оп.1. Д.528. ЯЗ.
285

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
7. Федорова ОМ. Комплекс датских владельческих коллекций XVIII века в фондах
Центральной военно-морской библиотеки // Петербургские чтения. СПб., 1997.
С.610-613.
8. Каталог Библиотеки Морского министерства. СПб., 1862. С.7.
9. РГАВМФ. Ф.215. Оп.1. Д.550. Л.4, И, 15, 18; Д.551. Л.13; Д.571. Л.20; Д.576. Л.1-2;
Д.585.Л.1.
10. Общий морской список. 4.4. СПб., 1890. С.251.
11. Архив ЦВМБ. Д.1. Л.34-46.
12. Систематический каталог библиотеки Морского министерства. Отделы
военно-морской и военный. Пг., 1916.
13. Архив ЦВМБ. Д.35. Л.70-71, 74 об.
14. Архив ЦВМБ. Д.35. Л.75, об.; Д.59. Л.34.
15. Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг света в 1803,1804,1805 и 1806 годах на
кораблях «Надежде» и «Неве». 1809. 4.1. СИ.
16. Левенштерн Е.Е. Вокруг света с Иваном Крузенштерном / Сост. А.В. Крузенштерн,
О.М. Федорова, Т.К. Шафрановская. СПб., 2003. С.100.
17. 1000. Оп.2.№ 1146. Л.65.
18. Левенштерн Е.Е. 2003. С.45.
19. Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на
кораблях «Надежде» и «Неве». СПб., 1810. Ч. II. С.427; Федорова ОМ. Атласы
Крузенштерна по фондам Центральной военно-морской библиотеки // Россия и АТР.
Владивосток, 1999. С.92-95.
20. Левенштерн Е.Е. 2003. С.459.
21. Архив ЦВМБ. Д. 1. Л.30.
22. Архив ЦВМБ. Д.1, №284, 286-288, 297.
23. Соколов АЛ. Морские библиотеки России // Зап. Гидрогр. департамента. 1848. Т.6.
С.515-524.
24. Фабыан Б. Книга, библиотека и гуманитарное исследование / Пер. с нем. Н.Л.
Володиной; Б-ка Рос. акад. наук. СПб.:БАН, 1996.

Флотские библиотеки — основа военно-морской науки,
высокой образованности и культуры русских моряков
© Э.Г. Попова
Интерес к флотским библиотекам дореволюционной России обусловлен
тем значением, которое они имели для воспитания военных моряков.
Начало создания регулярного военно-морского флота практически совпало
с образованием города Санкт-Петербурга — столицы великого государства. Два
эти выдающиеся явления вот уже 300 лет самым тесным образом связаны
между собой, они оказывали и оказывают решающее влияние на все стороны
жизни страны: науку, технику, образование и культуру, политику и военное дело.
В былые годы и в настоящее время создание военных кораблей, боевая и
повседневная деятельность ВМФ требовали внедрения передовых технологий,
достижений различных отраслей знания, использования высококлассных
специалистов, отечественного и зарубежного опыта.
Вместе с тем развитие способов ведения войны на море требовало создания
все более совершенных средств для достижения победы, что, в свою очередь,
выдвигало перед наукой и техникой новые проблемы. Петр Великий, создав
Санкт-Петербург как интеллектуальную столицу государства и центр военно-
морского дела, заложил основу их взаимного благотворного влияния [1].
Традиционные способы получения, хранения и использования информации
требовали от ВМФ создания сети специализированных библиотек.
20 октября 1696 г. Петр I сказал: «Морским судам быть», а в 1701 г. по его
указу от 14 (25) января в Москве в Сретенской (Сухаревой) башне была
открыта школа математических и навигационных наук, или Навигацкая школа,
положившая начало обучению русских юношей морским наукам. Но фактически
занятия в ней начались даже раньше — с лета 1699 г.
Еще во время пребывания в Англии в 1698 г. Петр I пригласил на службу
в Россию профессора Абердинского университета Генри Фарварсона (на
русской службе — Андрея Даниловича), видного математика и астронома. Вместе
с ним были приглашены для обучения навигационным наукам
учителя-англичане Стефан Гвин (Gwyn) и Ричард Гриз (Richard Gries). В числе учителей
Навигацкой школы был Л.Ф. Магницкий, автор знаменитой «Арифметики»
(1703) — первого оригинального русского труда по математике, фактически
287

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
энциклопедического курса физико-математических наук, один из разделов
которого был посвящен мореходной астрономии. В создании школы принимал
участие генерал-фельдмаршал, сподвижник Петра Я.В. Брюс. Школа имела
астрономическую обсерваторию, химическую лабораторию Брюса,
типографию и большую библиотеку [2]. В ней содержались учебники,
соответствующие преподаваемым курсам, в частности переведенные с иностранных языков
и опубликованные по указу Петра I. Одновременно повелением императора
печатались и русские книги — общеобразовательные и морские:
«Арифметика» Л.Ф. Магницкого (М., 1703); «Розговор у Адмирала с Капитаном» Конона
Зотова (СПб., 1724), «Таблицы логарифмов и синусов, тангенсов и секансов»
(М., 1703). Во втором издании той же книги (М., 1716) было сказано, что
таблицы эти составлены «тщанием... учителей Андрея Фарварсона, Стефана Гвина
и Леонтья Магницкаго». В.О. Киприянов уже в 1705 г. был библиотекарем На-
вигацкой школы и одновременно начальником Первой московский
гражданской типографии.
1 сентября 1715 г. в новой столице России, Петербурге, на базе старших
мореходных классов Навигацкой школы была основана Морская академия. Фар-
варсон и Гвин были переведены в нее в качестве учителей (третий
англичанин — Ричард Гриз, как сказано в его послужном списке, был «убит в 1709 г.
разбойниками» на той же Сретенке) [3]. 15 декабря 1752 г. Навигацкая школа
указом императрицы Елизаветы Петровны была упразднена, а Морская
академия преобразована в Морской шляхетный кадетский корпус.
В 1769 г. была официально основана библиотека Морского шляхетного
кадетского корпуса — одна из старейших морских библиотек нашей страны.
Именно на эту дату создания библиотеки указывает видный историк и
библиограф флота Александр Петрович Соколов: «Библиотека Морского
кадетского корпуса основана в 1769 г. директором корпуса И.Л. Голенищевым-
Кутузовым; содержится на экономические суммы (средства. — Э.П.)» [4].
В качестве библиотеки Морского корпуса, самостоятельного учреждения,
формально не являвшегося преемником Навигацкой школы, она
действительно была основана только во второй половине XVIII в. Реально же, как
уже было отмечено, она существовала с первых лет деятельности
Навигацкой школы.
Первоначально библиотека была сформирована на базе книг,
сохранившихся из богатой коллекции профессора А.Д. Фарварсона, который и сам был
автором нескольких учебников: «Сокращения эвклидовых Начал» (СПб., 1739),
«Тригонометрия», «Навигация», «Книжица о сочинении и описании
сектора» и двух книг математических таблиц. Библиотека Фарварсона насчитывала
до 300 сочинений, а с книгами академическими, которые он держал у себя для
чтения и справок, их число доходило до 600. Это были морские и
математические издания на английском, голландском, немецком, латинском и русском
языках.
288

Флотские библиотеки — основа военно-морской науки
После смерти профессора Фарварсона родственники унаследовали его
астрономические инструменты и книги, однако Академия приобрела из его
библиотеки 227 томов [5]. Эти книги, а также скопившиеся в Академии
чертежи и карты лежали в беспорядке в зале под куполом, и лишь 30 лет спустя
их разобрал выдающийся педагог и ученый Н.Г. Курганов, в прошлом ученик
Навигацкой школы и помощник учителя Морской академии. Он был автором
серии переиздававшихся учебников («Универсальная арифметика» 1757;
«Генеральная арифметика» 1794; «Арифметика, или Числовник» 1791;
«Элементы геометрии» 1769; «Генеральная геометрия» 1765; «Грамматики Российской
универсальной», сыгравшей большую роль в распространении научных
знаний в обществе и к 1818 г. выдержавшей девять изданий). В течение
тридцати лет Курганов был бессменным библиотекарем, делал описи книг и выписки
из наиболее ценных учебников, других литературных источников. Директор
Морского кадетского корпуса И.Л. Голенищев-Кутузов, будучи одним из
просвещенных людей второй половины XVIII в., всячески поощрял научные и
библиотечные занятия Н.Г. Курганова.
Во время пожара 1771 г. библиотека сгорела, но вскоре начала
восстанавливаться стараниями самого директора Корпуса, инспектора классов и
библиотекаря. Сохранился архивный документ И.Л. Го л енищева-Кутузова от 19 августа
1775 г., в котором он предлагает определить на должность библиотекаря Гдина
Сигесбена, преподавателя французского языка. Они покупали сочинения
Мольера, Телемаха, Лесажа, басни Эзопа, книги видных государственных
деятелей, учебники истории, астрономии, математики.
За семь лет русский фонд вырос вдвое. Сохранность классных книг
обеспечивали учителя и воспитатели. Рост библиотеки, ее книжных фондов был
обусловлен расширением и углублением научных знаний, общей
образованностью морских офицеров, гардемаринов и кадетов.
В 1857 г. в библиотеке были проведены большие работы по составлению
новых каталогов. К 1860 г. был составлен и алфавитный каталог. Таким образом
сложилась целая система: каталог систематический русских книг, каталог
систематический иностранных книг, алфавитный, инвентарный. На каждой
книге проставляли шифр хранения, заимствованный из публичной библиотеки.
Библиотека была разделена на главную, классную и читальную. Главная — для
преподавателей — комплектовалась по их заявкам и записям, утвержденным
на общих собраниях корпуса. Для информации офицеров и преподавателей
о новой литературе в кают-компанию поступали все новинки и после их
прочтения следовательно переходить в читальную библиотеку. Газеты
поступали на следующий день, журналы — через 1.5 месяца и обязательно в
переплетенном виде. Кроме газет и периодических изданий в читальной библиотеке
хранились книги, специально подобранные преподавателями для чтения
воспитанниками, принимались во внимание их заявки на литературу. На
заседаниях учебно-воспитательного совета, которые проходили в первой половине
289

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
каждого месяца, преподаватели обсуждали эти заявки на книги для
воспитанников; книги приобретались ежегодно на сумму 150 руб.
После назначения на пост директора Корпуса П.К. Карцова в 1802 г. его
ближайшим помощником становится инспектор классов П.Я. Гамалея, который
обладал глубокими разносторонними знаниями, редким даром прекрасного
преподавателя математических и морских наук, особой методикой подачи учебного
материала. Событием в жизни Морского корпуса стала «Речь о науках»,
которую П.Я. Гамалея произнес перед выпускниками-мичманами 3 декабря 1806 г.
Никогда ранее с ними не говорили о высоком звании морского офицера, о
дальнейшей их судьбе, о книгах и науках так душевно, умно и с таким
педагогическим тактом, как это сделал П.Я. Гамалея. Главная его мысль: Офицеру
необходимо по выходе из корпуса продолжать учиться, заниматься науками, из которых
важнейшими являются морские, физико-математические и философские.
Заканчивает свои нравоучения и рекомендации П.Я. Гамалея так: «Адмирал Василий
Яковлевич Чичагов в день пожалования меня в мичмана сказал мне: «...не думай
о себе, что ты офицер, но веди себя так, чтобы другие того не забывали... Я к сему
прибавлю — ведите себя теперь так, чтобы все думали, что вы уже офицер» [6].
Примечательно, что выпускники Морского кадетского корпуса, адмиралы
М.П. Лазарев, В.А. Корнилов, П.С. Нахимов, много внимания уделяли
развитию и созданию военно-морских библиотек. Так, М.П. Лазарев при
строительстве библиотеки Черноморского флота в Севастополе выделил значительную
сумму из казенных средств и призвал офицеров выделить 2 % денежного
содержания для этого благородного дела. М.П. Лазарев считал, что боеспособность
флота связана с повышением общего культурного уровня и
совершенствованием военно-морского образования. По его личному указанию на каждом
корабле создавались библиотеки, и он сам следил за комплектованием их книжных
фондов. Еще М.В. Ломоносов, предвидя перспективы экономического
развития России, и ее возрастающие потребности в морском флоте, в 1759 г.
выдвинул идею создания «мореплавательной академии» как учебного и научного
учреждения. Он говорил о том, что до сих пор обучение столь важному
морскому делу сводится лишь к практике, но этого мало. Задача состоит в том, чтобы
готовить людей высокообразованных в математике, астрономии, гидрографии,
механике и чтобы полезными изобретениями они способствовали развитию
и безопасности мореплавания [7].
В 1798 г. Указом Императора Павла I было открыто Училище корабельной
архитектуры, впоследствии преобразованное в Морское инженерное училище.
Военное кораблестроение становилось отраслью специальной науки. Боевая
деятельность русского флота, связанная в конце XVIII—начале XIX в. с
именами выдающихся русских флотоводцев (адмиралы Г.А. Спиридов, Ф.Ф.
Ушаков, Д.Н. Сенявин и М.П. Лазарев), кругосветные плавания и научные
экспедиции, развитие боевых и технических средств флота на базе быстрого прогресса
науки и техники требовали высокообразованных офицеров.
290

Флотские библиотеки — основа военно-морской науки
Морская центральная библиотека Кронштадта
Морской кадетский корпус
291

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Кронштадтская флотская библиотека была основана в 1832 г., на 10 лет
позже Севастопольской, по инициативе капитан-лейтенанта И.Н. Скрыдлова
на отчисления 1 % от жалования. Покровительствовал библиотеке
выдающийся мореплаватель, первооткрыватель Антарктиды Ф.Ф. Беллинсгаузен. При
основании в ней находилось 313 русских и французских книг, научных,
художественных, а также собрание карт. В 1836 г. поступило 314 немецких
изданий из Академии наук, а к 1839 г. в ней было уже 3740 русских книг [8].
Особое внимание было направлено на приобретение русской литературы, а книги
на немецком, английском и французском языках рекомендовалось
ограничивать. На библиотеку тратили по 300-400 руб. в год. Кронштадтской
библиотеке помогала и библиотека Гидрографического департамента, откуда, например
в 1829 г., было передано по три и более дублетных экземпляра морских книг [9].
С 1839 г. при Кронштадтской библиотеке действовала газетная комната.
Расстановка книг в Кронштадтской библиотеке была форматно-крепостная, как
и в Императорской публичной библиотеке.
В свою очередь, из Кронштадта старые и дублетные русские книги
отправляли в морские библиотеки Ревеля и Свеаборга, помогая становлению библиотек,
образованных там в 1847-1848 гг. Ревельская библиотека получала, например,
из Кронштадта даже книги романистов А. Дюма, П. Феваля и Ш. Поль-де-
Кока. Она тоже содержалась на средства, отчисляемые офицерами по
копейке с рубля жалованья. В середине XIX в. это составляло около 100 руб. в год.
В 1847 г. в библиотеке Ревеля было 23 читателя, а в 1848 уже 40. Было куплено
38 сочинений, а из журналов выписывали лишь «Морской сборник».
В Кронштадтской библиотеке в 1853 г. было И 265 сочинений в 21799
томах, ее фонды подразделялись на 22 отдела, но беллетристика занимала
половину объема. Русских книг насчитывалось 15 111, французских — 2346,
немецких — 2964, английских — 1332, латинских — 25. Сочинений по мореплаванию
было 421, из них русских — 267, английских — 76, французских — 67,
немецких — 11 и 53 атласа. Библиотека имела до 2000 читателей, отчислявших на нее
деньги. Выдача книг составляла 14254 тома, на русском языке — 568,
французском — 12994, немецком — 370, английском — 322 [10]. В 1859 г. библиотека
получила новое здание и стала называться уже не флотской, а морской. В ней был
устроен кабинет редкостей, собранных, как и в Севастопольской, из
«приношений офицеров из дальних плаваний». Свеаборгская библиотека, учрежденная
в 1848 г., также имела свой музей, составленный из пожертвований [11].
10 февраля (29 января по ст.ст.) 1827 г. был открыт Высший офицерский
класс при Морском кадетском корпусе в Петербурге, послуживший прообразом
будущей Военно-морской академии русского флота. В создании
Офицерского класса русского флота, первого высшего военно-морского учебного
заведения, преобразованного в дальнейшем в Военно-морскую академию,
инициатива принадлежала выдающемуся мореплавателю и ученому, почетному члену
Петербургской Академии наук адмиралу И.Ф. Крузенштерну. Учреждением
292

Флотские библиотеки — основа военно-морской науки
Офицерского класса при Морском корпусе создавалась четкая система
высшего военно-морского образования, отвечавшая требованиям флота. Задачей
Офицерского класса являлось улучшение теоретической подготовки наиболее
перспективных в службе морских офицеров как по точным, так и по
прикладным наукам. Здесь преподавались те предметы, которые либо вовсе не входили
в программу Морского корпуса, либо были в нее включены в небольшом объеме.
Офицерский класс в свое время окончили известные в России и за
границей своими экспедициями и исследованиями моряки, в том числе адмиралы
Г.И. Невельской, осваивавший устье Амура и Приамурский край, К.Н. Посьет,
составивший солидный труд по вооружению судов, также подробно
исследовавший заливы и бухты Дальневосточного края.
Без существенных изменений офицерский класс просуществовал до
Крымской войны. Крымская война (1853-1856) оказала большое влияние на
развитие флотов. Синопский бой был лебединой песней парусного флота. Эта
война подтвердила преимущество паровых кораблей перед парусными. Новое
оружие флота — бомбическая артиллерия и мины — потребовало
радикального пересмотра системы подготовки морских офицеров. Была создана
специальная комиссия по Офицерскому классу, которую возглавлял вице-адмирал
В.А. Римский-Корсаков, директор Морского кадетского корпуса известный
гидрограф-исследователь. Эта комиссия предложила преобразовать Офицерский
класс в Морскую академию.
Проект положения об Академии был представлен в Комитет по
преобразованию военно-морских учебных заведений. Комитет в основном одобрил
предложенный проект, однако решил создаваемое вместо офицерского класса
учебное заведение именовать не Академией, а Академическим курсом морских
наук. 21 октября 1862 г. 20 офицеров, принятых на Академический курс
морских наук, приступили к учебным занятиям.
За 15-летний период его существования (1862-1877) Академический курс
морских наук окончили 86 офицеров, что по тем масштабам флота было
большим вкладом в дело подготовки кадров.
С началом функционирования Офицерского класса в библиотеке Морского
корпуса стал постепенно формироваться фонд будущей Академической
библиотеки, в котором сосредоточивались учебники, учебные пособия и руководства
в соответствии с программой обучения. Благодаря усилиям И.Ф.
Крузенштерна фонды библиотеки стали пополняться новыми трудами зарубежных и
отечественных авторов. Для преподавания были привлечены выдающиеся ученые
и педагоги.
Значительную роль в совершенствовании подготовки офицерских кадров
для нового броненосного флота сыграл адмирал Г.И. Бутаков. Были
опубликованы его труды по пароходной тактике, в том числе «Книга эволюционных
сигналов». Такого разработанного руководства по управлению крупными силами
в ту пору не имел ни один флот мира, ни одна библиотека. Передовые взгляды
293

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Г.И. Бутакова на обучение и воспитание офицеров нарождающегося
броненосного флота разделял и новый директор Морского кадетского корпуса,
руководивший одновременно Офицерским классом, В.А. Римский-Корсаков,
старший брат будущего композитора.
28 января 1877 г. Академический курс был преобразован в Николаевскую
морскую академию, которая, однако, по-прежнему находилась в составе
Морского корпуса, именовавшегося в то же время училищем. Начальник училища
А.П. Епанчин являлся одновременно и начальником Академии. Новшеством
являлось то, что была выделена отдельная комната для книжного фонда,
предназначенного для Академии.
В 1907 г. для Николаевской академии было построено на Васильевском
острове новое здание. С этого времени Академия стала самостоятельным
Высшим военно-морским учебным заведением. Приобрела полную
самостоятельность в рамках Академии и ее библиотека. Характерно, что в Уставе
Академии, утвержденном Адмиралтейств-советом и опубликованном в журнале
«Морской сборник» в 1910 г., третьим по порядку номеров должностным
лицом после начальника Академии и его помощника указывался...
библиотекарь. Подчеркивалось, что он «...обязан иметь в библиотеке лучшие
современные указатели вновь появляющимся русским и иностранным изданиям по всем
отраслям научных знаний, имеющих отношение к предметам, преподаваемым
в Академии» [12].
Далее указывалось в Уставе, что библиотека Академии получает бесплатно
из типографии Морского министерства и всех учреждений Морского ведомства
по два экземпляра изданий. Разработка вопросов боевого использования
флота, его роли в войне и обороне государства, способствовала появлению во
второй половине XIX — начале XX в. литературы по военно-морскому искусству.
Включение в программу Морской академии курса военно-морского искусства
и стратегии указывало на возрастающее значение этих вопросов для флота. Эти
обстоятельства обусловили появление в 1899 г. работы под названием
«Библиографический указатель военно-морского искусства». Это была единственная
за рассматриваемый период библиография ретроспективного характера,
посвященная военно-морскому искусству, вышедшая отдельным изданием. Ее
автором был профессор Н.Л. Кладо, читавший этот курс в Морской академии.
Много сделал для развития Академической библиотеки Ю.М.
Шокальский, чье имя стоит в одном ряду с именами наиболее выдающихся людей
нашей страны. Его научное наследие составляет 1349 работ. Это был ученый
с мировой известностью, внесший большой вклад в развитие географии,
океанографии, картографии. Окончив гидрографическое отделение Николаевской
морской академии в 1880 г., Ю.М. Шокальский стал ее профессором в 1907 г.,
когда за его плечами был богатый опыт научной, педагогической
деятельности, а также заведования Библиотекой Морского министерства. Опыт и
знания Ю.М. Шокальского оказали неоценимую услугу в составлении каталога
294

Флотские библиотеки — основа военно-морской науки
Академической библиотеки, изданного в 1914 г. Он обогатил коллекцию
библиотеки Академии своими личными книгами, статьями, разработками, многие
из которых и сегодня не утратили своей научной и исторической ценности и на
правах раритетов хранятся в ее «золотом» фонде.
В библиотеке широко представлена литература по исследованию морей
и океанов, история мореплавания и географических открытий. В числе
таких книг — труды, освещающие научные подвиги русских мореплавателей
И.Ф. Крузенштерна, Ф.Ф. Беллинсгаузена, М.П. Лазарева, Ю.Ф. Лисянско-
го, Ф.П. Литке, Г.И. Невельского и др. Гордостью библиотеки является то, что
в ней собран полный комплект журнала «Морской сборник», начиная с 1848 г.
и до наших дней. Академия обладает уникальной коллекцией
научно-технической литературы, охватывающей вопросы астрономии, математики, физики,
механики, морского искусства, кораблестроения, артиллерии, военной истории
и т.п. Это отдельные труды и целые собрания трудов Гаусса, Эйлера,
Ньютона, Лагранжа, Крейна, Ламберта и других выдающихся ученых мира на
иностранных языках и в переводах. Перевод одного из таких трудов —
«Математические начала натурфилософии» И. Ньютона, выполненный профессором
Морской академии кораблестроителем, математиком и механиком с мировым
именем А.Н. Крыловым, признан лучшим переводом «Начал...» с латинского
на иностранный язык. К тому же он снабжен многими примечаниями и
выводами переводчика, которые по глубине научного осмысления приобретают
значение самостоятельной работы. Столь же замечательно переводил он и с
других языков — английского, немецкого и французского. Надо подчеркнуть, что
вся эта коллекция — результат усилий А.Н. Крылова. В 1920-е годы он был
в зарубежной командировке, выполняя ряд правительственных заданий в
Англии, Германии, Франции, Норвегии, и всюду закупал книги для Академии наук
и Военно-морской академии. Ныне они сосредоточены в мемориальном
кабинете академика, который входит в состав Академической библиотеки на правах
отделения.
Среди книг, являющихся библиографической редкостью и хранящихся
в библиотеке, можно назвать следующие: «Устав морской», изданный по
указанию Петра I в 1720 г.; «Указы Петра I» за 1714-1725 гг.; «Всеобщая
история о мореходстве» в 7 томах, изданная в 1836-1845 гг.; «Словарь
достопамятных людей русской земли», составленный Д.Н. Бантыш-Каменским в 1836 г.;
«Краткие сведения о русских морских сражениях» (1656-1856 гг.) известного
историка Ф.Ф. Веселаго, а также работы по военно-морскому искусству
выдающихся адмиралов И.М. Головина, Г.И. Бутакова, СО. Макарова и других
русских флотоводцев.
Прослеживая историю создания морских библиотек России, мы видим, как
потребности зарождающегося военно-морского флота в грамотных
образованных квалифицированных офицерах и инженерах-кораблестроителях
вызвали к жизни издание и собирание сначала учебной, а вскоре и чисто научной
295

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
литературы. Первая морская учебная библиотека была основана при
созданной Петром I Навигацкой школе. Несмотря на то что ее фонды не сохранились,
тенденция, ею намеченная, была подхвачена библиотекой Морского кадетского
корпуса, от которой уже в последней четверти XIX в. отпочковалась
библиотека Военно-морской академии [13].
В ходе проведенных разысканий удалось установить факт существования
в российском дореволюционном флоте и в системе Морского ведомства более
150 библиотек как «казенных», так и «общественных» (включая библиотеки
социал-демократических организаций), что безусловно свидетельствует о
создании разветвленной и вширь и в глубь библиотечной сети.
Центральная военно-морская библиотека была основана 25 ноября 1799 г.
как библиотека при Комитете Адмиралтейств-коллегий, учрежденном
Президентом Адмиралтейств-коллегий генерал-адмиралом Императором Павлом I
«для обсуждения вопросов по кораблестроению и мореплаванию». Именно
небольшая библиотека Комитета Адмиралтейств-коллегий, состоящая из 134
сочинений в 215 томах на русском и европейских языках, стала основой фонда
будущей Главной морской библиотеки страны.
В первые десятилетия своего существования библиотека оставалась
небольшим учреждением, обслуживающим моряков и служащих всех
департаментов Морского ведомства.
Из дальних походов руководители экспедиций привозили и дарили
библиотеке необходимые для ее деятельности книги. С Морской библиотекой связаны
имена выдающихся людей — графа Ксавье-де-Местра, адмиралов И.Ф.
Крузенштерна, Ф.П. Вран-геля, океанографа Ю.М. Шокальского, гидрографа С.А. Со-
ветова, гидрометеоролога И.К. Тихомирова и многих других. Фонд
библиотеки собран многими поколениями российских политических, государственных
деятелей, мореплавателями-исследователями, адмиралами, офицерами ВМФ
России, учеными, кораблестроителями, гражданами страны и зарубежных
государств. В фонде библиотеки широко представлены книги по истории
российского флота XVIII-XX вв., собраны комплексы литературы по истории мировых
войн, Великой Отечественной войны и роли флота в них, по судостроению,
кораблестроению, морскому транспорту, навигации, астрономии, океанологии и
океанографии. Почти половину фонда библиотеки составляет Редкая книга, редкие
переводные сочинения по кораблестроению, навигации, морской практике.
По широте охвата информационного поля фонд библиотеки является
национальным, региональным и локальным достоянием страны в целом,
Вооруженных сил, Военно-морского флота. Читателями библиотеки были такие
выдающиеся мореплаватели XIX в., как О.Е. Коцебу, П.Ф. Анжу, Ф.Ф.
Беллинсгаузен, В.М. Головнин, Ф.П. Литке, Г.И. Невельской, А.И. Вилькицкий,
СО. Макаров.
Информационные ресурсы фонда библиотеки предоставляются всем
структурам Военно-морского флота, других видов Вооруженных сил, военным
296

Флотские библиотеки — основа военно-морской науки
научным и образовательным учреждениям, пользователям Санкт-Петербурга,
других регионов России и зарубежным гражданам.
Издания Морского министерства и других департаментов России собраны
с полнотой отражения информации до 40%, 75% фонда — документы на
русском языке; кроме того, представлены книги на английском, немецком,
французском, итальянском, испанском, португальском, латинском, голландском,
шведском, датском, финском, японском, китайском и других языках мира.
Центральная военно-морская библиотека гордится тем, что среди ее
руководителей был Иван Федорович Крузенштерн. С 25 января 1823 г. он был
назначен заведовать библиотекой. Впоследствии, будучи директором Морского
кадетского корпуса, Крузенштерн регулярно присылал в библиотеку издания
учебной и научной литературы.
С 1891 г. руководителем библиотеки был лейтенант Ю.М. Шокальский
(1856-1940 гг.), впоследствии генерал-лейтенант флота, видный
ученый-географ, океанолог, гидролог, гидрометеоролог и картограф, президент
Русского географического общества, заслуженный деятель науки России (1928),
почетный член Академии наук СССР (1939), автор более 1300 научных трудов.
Ю.М. Шокальский занимал должность руководителя библиотеки Морского
министерства в течение 16 лет.
С момента своего основания библиотека находилась в здании Главного
Адмиралтейства, в период войны 1812 г. была эвакуирована на Крохинскую
пристань на Ладожском озере, а в годы Великой Отечественной войны — в г.Уля-
новск. Однако 125 тыс. томов «пережили» блокаду в здании Фондовой биржи,
где библиотека размещалась после 1940 г.
3 октября 1938 г. Приказом народного комиссара ВМФ «Главная морская
библиотека» была переименована в «Центральную военно-морскую
библиотеку». С 1957 г. библиотека располагается в Инженерном (Михайловском) замке.
Сегодня она входит в единую систему военных библиотек, выполняет функции
информационно-библиографического и методического центра для всех типов
библиотек Военно-морского флота Российской Федерации. Обладая
уникальным историческим фондом, Центральная военно-морская библиотека является
историко-культурным и просветительским учреждением. В 2001 г. библиотека
была включена в 50-томный Европейский справочник «Крупнейшие
библиотеки Европы, имеющие ценные владельческие коллекции». Одна из них —
уникальная коллекция книг генерал-адмирала великого князя Константина
Николаевича, крупнейшего реформатора отечественного флота. Собрание книг
великого князя, насчитывающее 3 тыс. изданий, было передано в библиотеку
его вдовой в 1892 г.
Старейшие военно-морские библиотеки России, созданные выдающимися
мореплавателями и учеными, подлинные очаги культуры, известные в нашей
стране и за рубежом, вошли в новое тысячелетие с надеждами сберечь и
пополнить научные богатства.
297

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
В истории России понятия «армия», «флот» и «культура» всегда были
органически слиты, поэтому актуальной задачей и направлением
военно-патриотического воспитания сегодня являются изучение, освоение и приумножение
культурных традиций русской армии и флота. И в этом мы видим свою важную
роль.
Литература
1. Леонов В.П., Тарасова Ю.М., Савельева ЕЛ. Военно-морской флот и первая
российская государственная библиотека // Наука Санкт-Петербурга и морская мощь
России. Т.1. СПб.: Наука, 2001. С. 406-417.
2. Еремеева А.И. Школа математических и навигацких наук в Сухаревой башне в
Москве — первый российский центр обучения прикладной (мореходной) астрономии
// 300 лет военно-морского образования в России: Материалы воен.-ист. чтений
в ЦВММ. СПб., 2001. С.27-39.
3. Общий морской список. СПб., 1885-1907. 4.1-13; 1885. 4.1. С.119.
4. Соколов А.П. Морские библиотеки России // Зап. Гидрогр. департ. 1848. Т.6. С.518.
5. Соколов АЛ. Русская Морская библиотека 1701-1851. СПб., 1883. С.27.
6. Гамалея П.Я. Речь о науках вообще, о пользе их и о способе упражняться в оных.
СПб., 1807. С.86.
7. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. В 10 т. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1955. Т.4.
С.123-186.
8. Ламздорф И.А. Краткий очерк образования и состава флотской библиотеки в
Кронштадте // Морской сборник. 1853. №4. С.312-322.
9. ЦВМБ. Д.1. «Материалы и переписка по библиотеке 1829 г.», №92.
10. Рудановскый Н. О Морской Кронштадтской библиотеке // Морской сборник. 1862.
№З.С.4-15.
11. Библиотекарь по поводу статьи г. Ник. Рудановского о Морской Кронштадтской
библиотеке // Морской сборник. 1862. №4. С. 107-117; Устав Свеаборгской Морской
библиотеки. Гельсингфорс, 1910. С.4.
12. Устав Николаевской морской академии // Морской сборник. 1910. №9. С. 13; № 10.
Приб. к офиц. отд. С.2.
13. Военно-морская академия. Л.: ВМА, 1991. 363 с.
14. Рудановскый Н. О Морской Кронштадтской библиотеке // Морской сборник. 1862.
№З.С.4-15.
15. Библиотекарь по поводу статьи г. Ник. Рудановского о Морской Кронштадтской
библиотеке // Морской сборник. 1862. №4. С. 107-117; Устав Свеаборгской Морской
библиотеки. Гельсингфорс, 1910. С.4.

Техническая библиотека
Центрального картографического производства
Военно-морского флота
как часть национального достояния россии
© Ю.А. Петрова
Habent sua fata libelli...
(Книги имеют свою судьбу...)
Теренциан Мавр
Морские библиотеки России как большие, так и менее известные читающей
публике имеют свою историю и свою судьбу. Технической библиотеке
Центрального картографического производства Военно-морского флота, одной
из старейших морских библиотек России, более 200 лет. Сегодня библиотека
ЦКП ВМФ — это современное специализированное книгохранилище,
располагающее значительным собранием литературы по многим отраслям
военно-морских знаний и, в частности, по навигации, гидрографии и морской картографии,
которые представлены в ее фондах наиболее полно. Библиотека имеет большое
практическое значение для решения научно-производственных и
информационных задач в области навигационно-гидрографического обеспечения флота.
Вместе с тем, обладая собранием исторически ценной литературы, она является
неотъемлемой частью культурно-исторического наследия и национального
богатства России. История создания библиотеки и пути формирования ее научных
фондов тесно связаны с историей отечественного флота и становлением
российской гидрографической службы. Практическая необходимость геодезической,
океанографической, картографической и другой информации для нужд
флота и защиты государственных интересов России послужила важным фактором
в процессе создания и развития российских морских библиотек и сыграла
определяющую роль в возникновении специальной гидрографической библиотеки.
Своим возникновением библиотека обязана выдающимся деятелям
науки и культуры XVIII-XIX вв., среди которых члены Петербургской академии
наук адмирал А.С. Шишков, непременный член Адмиралтейского
департамента (1805-1827), и капитан-командор П.Я. Гамалея, преподаватель Морского
кадетского корпуса. С 1813 г. А.С. Шишков являлся президентом Российской
академии, а П.Я. Гамалея с 1801 г. состоял ее почетным членом. Первая
коллекция сочинений, заложившая основы будущей библиотеки, создавалась при их
непосредственном участии. Об этом свидетельствует, например,
библиографическая надпись, помещенная на титульном листе «Собрания морских
журналов или ежедневных записок, содержащих в себе плавания флотов, эскадр и судов
299

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Фрагмент исторической части фонда Технической библиотеки ЦКП ВМФ
российских, начиная с 1797 г.,... издаваемого... попечением и трудами
вице-адмирала, Государственной адмиралтейской коллегии члена, Александра Шишкова^.
Это издание было отпечатано в типографии Морского шляхетского кадетского
корпуса в 1800 г. и хранится сегодня в библиотеке ЦКП ВМФ, как и одна из
работ капитан-командора Платона Гамалея «Опыт морской практики»,
датируемая 1804 г.
По свидетельству профессора, впоследствии почетного академика АН СССР
Ю.М. Шокальского, исполнявшего должность библиотекаря в 1890-1907 гг.,
создание библиотеки как самостоятельного учреждения относится к 1805 г.,
когда в составе Министерства морских сил был учрежден Государственный
адмиралтейский департамент, ведавший, среди прочего, и гидрографической
деятельностью. Фактически одновременно с его основанием 4 (16) апреля 1805 г.
была официально образована Главная морская библиотека, в которую были
переданы книги, составлявшие до этого библиотеку Государственной
адмиралтейств-коллегий. Первым директором музея и библиотеки Адмиралтейского
департамента стал писатель и живописец, участник суворовских походов граф
1 Названия изданий приводятся в современной орфографии {здесь и далее - прим. авт.).
300

Техническая библиотека Центрального картографического производства
«Полное собрание о навигации» СИ. Мордвинова (1748 г.) — первая российская энциклопедия
по навигации
К. К. де Местр. В то время библиотечные фонды насчитывали всего 134
сочинения в 215 томах почти исключительно военно-морского содержания. Это
скудное собрание книг положило основу для формирования обширной коллекции,
содержащей литературу по морскому делу и различным вопросам изучения
океана, а также по астрономии, математике, истории, географии и
естествознанию. Из этих фондов впоследствии также выросли Центральная
военно-морская библиотека (ЦВМБ) — в настоящее время крупнейшая библиотека
России по морской тематике — и ряд других внутриведомственных библиотек.
Уже на самом раннем этапе существования Морской библиотеки
гидрографическая литература, так необходимая мореплавателям XIX в., составляла
существенную часть ее фондов. В истории библиотеки до ее разделения в конце
30-х годов XX в. можно выделить периоды, когда она подчинялась
непосредственно гидрографическим властям: в 1827-1860 гг. — Гидрографическому депо
и Гидрографическому департаменту, в 1891-1938 гг. — Главному
гидрографическому управлению. В разные годы работой библиотеки руководили
выдающиеся гидрографы — Ф.Ф. Шуберт, А.Г. Вилламов, Ф.П. Врангель, М.Ф. Рей-
неке. Гидрограф В.Я. Новицкий, заведующий библиотекой в 1929-1937 гг.,
301

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
считал, что «в дореволюционное время Библиотека морского министерства была
таковой в значительной мере лишь де-юре, а де-факто она являлась
Библиотекой главного гидрографического управления^. Периоды подчинения
библиотеки гидрографическим учреждениям оказали заметное влияние на профиль
комплектования библиотечных фондов и дают основание отсчитывать
историю гидрографической библиотеки с начала XIX в.
На полках технической библиотеки ЦКП ВМФ сохранились бесценные
свидетельства зарождения отечественной морской литературы,
способствовавшей становлению и утверждению российского флота. Старейшим изданием
библиотеки являются «Генеральные сигналы, надзираемые в российском
корабельном флоте Его Величества на российском и голландском языке»,
изданные в 1716 г. попечением генерал-адмирала Ф.М. Апраксина. В 1748 г. в Санкт-
Петербурге в Морской академической типографии было отпечатано сочинение
капитана «Морского корабельного флота», будущего адмирала и отца первого
российского министра военных морских сил2 Семена Ивановича Мордвинова
«Полное собрание о навигации». Оно представляло собой первую российскую
энциклопедию по навигации. Библиотека также располагает трудом
выдающегося ученого, гидрографа и картографа адмирала Алексея Ивановича Нагаева
«Лоция, или Морской путеводитель, содержащий в себе описание фарватеров
и входов в порты в Финском заливе, Балтийском море, Зунде и Скагерраке
находящихся». Лоция была составлена в 1751 г. «по указу Государственной
адмиралтейской коллегии» тогда еще капитаном флота Алексеем Нагаевым и
отпечатана в 1789 г. в типографии Морского шляхетского корпуса. В том же году
вышла в свет вторая часть этой лоции, а третья часть была издана в 1790 г. Эти
книги представлены в исторической части фонда библиотеки ЦКП ВМФ.
Первое собрание книг, составившее впоследствии основу библиотеки,
содержало большей частью сочинения на французском, латинском, немецком,
голландском и английском языках. Иностранные издания переводились на
русский язык российскими учеными, кораблестроителями и мореплавателями.
Среди сокровищ библиотеки ЦКП ВМФ достойное место занимает
«Путешествие в южной половине земного шара и вокруг оного, учиненное в
продолжение 1772, 73, 74 и 75 годов, английскими королевскими судами „Резолюциею"
и „Адвентюром" под начальством капитана Иакова Кука», изданное в 1796 г.
Перевод этой книги с французского языка выполнен гидрографом Л.И. Голе-
нищевым-Кутузовым — председателем Ученого комитета с 1827 г. и издателем
Атласа Белого моря. К старейшим изданиям библиотеки относится и
«Всеобщая история о мореходстве, содержащая в себе начало оного у всех народов,
1 Новицкий В.Я. Несколько слов о Главной морской библиотке // Мор. сборник. 1931.
№ 5. С.77.
2 Мордвинов Николай Семенович (1754-1845) являлся министром морских сил с 8
сентября по 28 декабря 1802 г.
302

Техническая библиотека Центрального картографического производства
успехи, нынешнее состояние, и морские как древние, так и новейшие походы»
в трех частях. На титульном листе первого тома, отпечатанного в типографии
Морского шляхетского кадетского корпуса в 1801 г., помещены сведения о том,
что эта книга «переведена с французского языка переводчиком Иваном
Черкасовым, и при отдании ее в учрежденный при Государственной адмиралтейской
коллегии Комитет издана под смотрением начальствующего оным». Части
вторая и третья, изданные в переводе надворного советника Семена Боброва,
датированы соответственно 1808 и 1811 г.
Значительное место среди первых библиотечных поступлений занимали
описания российских дальних плаваний и путешествий. В библиотеке
хранится несколько изданий, связанных с деятельностью выдающегося российского
исследователя и первопроходца вице-адмирала (1830) Василия Михайловича
Головнина. Это вторая часть «Путешествия российского императорского
шлюпа „Дианы", из Кронштадта в Камчатку, совершенного под начальством флота
лейтенанта (ныне капитана 1 ранга) Головнина в 1807, 1808 и 1809 годах»,
изданная «от Государственного Адмиралтейского департамента» в Морской
типографии в Санкт-Петербурге в 1819 г. Тогда же были изданы и «Сокращенные
записки флота капитан-лейтенанта (ныне капитана первого ранга) Головнина,
о плавании его на шлюпе „Диана" для описи Курильских островов в 1811 г.».
О кругосветном плавании российских моряков повествует «Путешествие
вокруг света, по повелению Государя Императора совершенное, на военном
шлюпе «Камчатка», в 1817, 1818 и 1819 годах, флота капитаном Головниным. Часть
вторая», увидевшее свет в 1822 г. Страницы этих томов хранят историю
Российского государства и воскрешают в памяти имена тех, кто создавал славу
отечественного флота. Лучшим флотским традициям того времени отвечает еще
один труд В.М. Головнина — перевод «Описания примечательных
кораблекрушений, в разные времена случившихся», выполненный им с английского
языка и изданный в 1822 г. с «примечаниями и пояснениями, в пользу российских
мореплавателей».
Обращают на себя внимание издания, в подготовке которых принимали
участие другие известные ученые, мореплаватели и первопроходцы.
Примерами этой части фонда являются «Двукратное путешествие в Америку морских
офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним» 1810 г. издания
и «Собрание сочинений, служащих разбором и разъяснением Атласа Южного
моря, составленное капитан-командором Крузенштерном», которое было
напечатано в Морской типографии в 1823 г.
При создании библиотеки и в первые годы ее существования
определенных правил пользования книгами не было, круг читателей в основном
ограничивался членами Адмиралтейского департамента и представителями «ученого
сословия».
В 1827 г. Государственный Адмиралтейский департамент был
упразднен. Его преемниками стали Управление генерал-гидрографа, которому было
303

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
поручено осуществлять руководство навигационно-гидрографическим
обеспечением российского флота, и Морской ученый комитет, изучавший новые
достижения в области военно-морского дела в России и за рубежом и
способствовавший внедрению этих достижений в практику. Библиотека была
присоединена к Управлению генерал-гидрографа, а члены Морского ученого комитета,
в числе которых были выдающиеся российские мореплаватели
контр-адмиралы И.Ф. Крузенштерн и Ф.Ф. Беллинсгаузен, вице-адмиралы В.М. Головнин
и Г.А. Сарычев, капитан лейтенант Ф.П. Литке и др., принимали участие в
работе библиотеки и оказывали помощь в ее комплектовании.
В то же время были изданы первые библиотечные правила, согласно
которым книги из библиотеки на дом не выдавались, а для работы в самой
библиотеке предоставлялся только один день в неделю. Такой порядок
сохранялся до 1834 г., когда появились новые правила, дополненные затем в 1854 г.
По новым правилам доступ в библиотеку получили все офицеры и
чиновники морского ведомства, находившиеся в Санкт-Петербурге или временно
приезжавшие в столицу. Книги стали выдавать на дом под расписку при условии
предъявления определенных документов.
Памятниками той эпохи являются бережно сохраняемые библиотекой
ЦКП ВМФ труды выдающегося деятеля русского флота адмирала (1855),
почетного члена (1855) и президента (1864-1882) Петербургской академии наук
Федора Петровича Литке. Это изданное в 1828 г. в Морской типографии
«Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан, совершенное по
повелению Императора Александра I на военном бриге „Новая Земля" в 1821,
1822, 1823 и 1824 годах флота капитан-лейтенантом Федором Литке», а также
«Путешествие вокруг света, совершенное по повелению Императора Николая I
на военном шлюпе „Сенявин" в 1826, 1827, 1828 и 1829 годах», напечатанное
в 1835 г. в типографии X. Гинце.
В 1837 г. Управление генерал-гидрографа было преобразовано в
Гидрографический департамент Морского министерства и библиотека перешла в его
ведение. Директор Гидрографического департамента являлся начальником
библиотеки и непосредственно руководил ее работой. В эти годы наиболее
активно приобреталась именно гидрографическая литература, и в библиотеку
поступило большое количество лоций, навигационных таблиц и других морских
пособий. Многие издания предоставлялись библиотеке безвозмездно
морскими и военными учреждениями, в том числе Гидрографическим департаментом,
Морским ученым комитетом, Морской типографией и Морским кадетским
корпусом. Истоки современной картографии можно сегодня увидеть,
например, в изданном в Морской типографии «Каталоге атласов, карт и планов
архива Гидрографического департамента Морского министерства», который
представлен в библиотеке ЦКП ВМФ первой частью, появившейся в 1849 г.
и озаглавленной «Атласы и генеральные карты морей всего света и частные
карты и планы морей, омывающих берега России».
304

Техническая библиотека Центрального картографического производства
Во второй половине XIX в. после очередного преобразования
морского ведомства библиотека находилась в составе Морского ученого комитета
(1860-1891) и продолжала пополнять свои фонды новой литературой. В этот
период были изготовлены ныне хранящиеся в библиотеке ЦКП ВМФ
литографские издания старых рукописных книг. В их числе можно назвать
«Руководство для плавания по южной части Ладожского озера» (1864) и
«Руководство для плавания Моонзундом и Рижским заливом» (1868), а также «Лоцию
Индийского океана» (1870) и «Лоцию Китайского моря» (1872), составленные
капитаном 1 ранга П. Селивановым. Написанные каллиграфическим
почерком эти старые морские документы поражают красотой и ясностью изложения.
На примере лоцийного фонда особенно отчетливо просматривается
преемственность многих поколений российской гидрографии: в собрании фонда наряду
с раритетными руководствами для плавания хранятся публикации более
поздних лет, включая недавно вышедшие из печати лоции и другие руководства для
плавания, составленные с учетом современных отечественных и
международных требований и стандартов.
В последующие годы библиотека продолжала пополняться как
отечественными изданиями, так и книгами, переведенными с иностранных языков.
В 1878 г. вышли в свет посмертные записки адмирала Г.И. Невельского
«Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849-55 гг.»,
изданные его супругой Е.И. Невельской. В 1880 г. было опубликовано описание
шведской полярной экспедиции А.Е. Норденшельда 1878-1879 г. в переводе
со шведского языка, содержащее картографические материалы.
Еще одна примечательная книга является украшением библиотечных
фондов: это научная работа, написанная контр-адмиралом СО. Макаровым и
озаглавленная им «„Витязь" и Тихий океан. Гидрологические наблюдения,
произведенные офицерами корвета „Витязь" во время кругосветного плавания
1886-1889 годов». Она была опубликована в 1894 г. и относится уже к
следующему, «гидрографическому», этапу в истории библиотеки.
В 1891 г. Морской ученый комитет был упразднен и библиотека была
присоединена к Главному гидрографическому управлению, начальник которого
стал ее главным директором. С этого времени в смете Управления ежегодно
планировалась определенная сумма (3500 руб.) на приобретение книг и их
переплет. Одновременно была создана особая «комиссия при библиотеке
Морского министерства», первыми членами которой были назначены: по
кораблевождению — лейтенант А.И. Вилькицкий, по военно-морскому делу — капитан
1 ранга Н.Н. Ломен, по минному делу — капитан 1 ранга Н.А. Римский-Корса-
ков, по геодезии и гидрографии — генерал-майор К.И. Михайлов, библиотекарь
лейтенант Ю.М. Шокальский и др. В разное время в ее работе принимали
участие гидрограф-геодезист, исследователь Арктики Б.А. Вилькицкий и видные
историки и теоретики русского флота Н.Л. Кладо и А.В. Шталь. Первым
председателем комиссии стал начальник Главного гидрографического управления
305

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
вице-адмирал П.Н. Назимов. Комиссия оказала существенную
консультационную и практическую помощь в комплектовании библиотеки новой
литературой. В апреле 1893 г. управляющим Морским министерством были
утверждены Правила пользования библиотекой, которые можно сегодня увидеть
на стенде в читальном зале библиотеки ЦКП ВМФ.
Большой вклад в организацию библиотечной работы на новом уровне с
учетом изменившихся условий внес выдающийся ученый Юлий Михайлович
Шокальский, географ, океанограф и картограф, впоследствии генерал-лейтенант
флота и президент Географического общества СССР. Он предпринял усилия
для превращения библиотеки в действительно научное учреждение и
приступил к созданию нового систематического каталога, первая часть которого была
издана в 1916 г. и охватывала военно-морской и военный отделы. В
библиотеке ЦКП ВМФ хранится машинописная копия систематизированного «Списка
книг» библиотеки Ю.М. Шокальского, переданная в 1949 г. уже
непосредственно в библиотеку Гидрографического управления дочерью Ю.М. Шокальского
З.Ю. Шокальской.
В 1938 г. библиотека Морского министерства стала называться
Центральной Военно-морской библиотекой. В 1940 г. она переехала из Главного
Адмиралтейства в здание Фондовой биржи, а часть ее фонда была передана в
Гидрографическое управление ВМФ, преобра-зованное в Главное управление
навигации и океанографии (ГУНиО) МО СССР в 1972 г. В дальнейшем эта
часть библиотеки находилась в составе Центрального картографического
производства ВМФ, образованного в 1954 г.
В настоящее время техническая библиотека ЦКП ВМФ насчитывает более
60 тыс. единиц хранения, включая книги, пособия, атласы, рукописи,
периодические и электронные издания. Библиотека участвует в подготовке и выпуске
Бюллетеня навигационно-картографической информации — периодического
реферативного издания ЦКП ВМФ, а также многих других изданий
нынешнего УНиО МО РФ.
Наряду с современной технической литературой, отражающей современное
состояние методов и средств гидрографии, картографии, навигации и
океанографии, в библиотечном фонде представлены материалы, позволяющие
проследить историю развития морской науки. Особенно интересны в этом отношении
продолжающиеся издания, например «Записки по гидрографии», коллекция
которых представлена наиболее полно, с первого выпуска (1887) и до наших
дней, за исключением нескольких лет (1891, 1906, 1950 и 1951 г.)1. Еще одним
примером является хорошо известный и пользующийся заслуженным
авторитетом среди военных моряков «Морской сборник». Библиотека является
1 С 1842 по 1852 г. издавались «Записки Гидрографического департамента Морского
министерства». Они представлены в фонде библиотеки выпусками за 1844-1846, 1850 и 1852
гг. В 1887 г. издание было возобновлено под новым названием «Записки по гидрографии».
306

Техническая библиотека Центрального картографического производства
постоянным подписчиком этого журнала и располагает почти всеми его
выпусками, начиная с № 7 за 1849 г., за некоторыми исключениями.
Важные документальные материалы хранятся в коллекциях некоторых
других, в настоящее время прекращенных, специальных периодических изданий,
освещавших гидрографические работы прошлых лет. В этой части фонда
находятся «Записки Адмиралтейского департамента», поступавшие в библиотеку
с 1824 по 1826 г., «Записки Гидрографического департамента» (1835-1837 гг.,
1844-1846, 1850 и 1852 гг.), «Отчеты о действиях Гидрографического
департамента» начиная с выпуска, охватывающего 1855 и 1857-1862 гг. и до 1916 г.,
«Лоцманские заметки» (1869-1911 гг.), а также «Циркуляры Главного
гидрографического управления» за период с 1898 по 1933 г.
Помимо специальной научно-технической литературы, гидрографических
материалов и исторических документов библиотека ЦКП ВМФ располагает
известными справочными изданиями, демонстрирующими процесс
накопления научных знаний не только в области морских наук, но и в других областях.
Библиографический интерес, несомненно, представляют «Энциклопедический
словарь» Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона 1890-1904 гг. издания, в 82-х томах
и «Энциклопедия военных и морских наук», составленная под редакцией
генерал-лейтенанта Г.А. Леера, в 8-и томах (издание 1883-1897 гг.).
Наряду с ними почетное место занимают интереснейшие литературные
памятники, к которым относятся, например, части 2-4 «Собрания писем
Императора Петра Iго к разным лицам с ответами на оные», отпечатанные в Морской
типографии в Санкт-Петербурге в 1829-1830 гг., и 3-е издание «Истории
Государства Российского» Н.М. Карамзина, предпринятое «иждивением
книгопродавца Смирдина» в 1830-1831 гг.
Нельзя не упомянуть некоторые другие редкие труды по истории России,
представляющие собой подлинную ценность в собрании библиотеки ЦКП ВМФ.
В 1882 г. увидела свет фундаментальная монография «История Петра
Великого», составленная профессором русской истории Дерптского
университета А.Г. Брикнером и посвященная памяти русского историка Сергея
Михайловича Соловьева. Это издание было предпринято по инициативе А.С. Суворина,
который обратился к автору с просьбой о переводе монографии на русский
язык, что и было выполнено. Книгу дополняют и украшают замечательные
иллюстрации, которые воспроизводят гравюры, изготовленные на дереве по
заказу издателя в Париже, Лейпциге, Штутгарте и Петербурге, а также другие
рисунки, сделанные преимущественно во времена Петра I. Представленные
художественные материалы включают портреты сподвижников Петра I, виды
городов, зданий, местностей, костюмов, бытовые сцены и др. Помимо этого,
в книге имеется несколько факсимиле и копии портретов Петра I работы Кнел-
лера (1697) и Карла Моора (1717), воспроизведенные фотолитографским
способом в Дрездене. Художественное оформление (титульный лист, заглавные
буквы и заставки) выполнено художником Пановым.
307

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Интересное художественное оформление отличает также многотомное
издание «Живописная Россия. Отечество наше в его земельном,
историческом, племенном, экономическом и бытовом значении». Выпущено в свет
М.О. Вольфом в 1881-1895 гг. под общей редакцией вице-председателя
Русского географического общества П.П. Семенова. В книге «История
государевой свиты», посвященной столетию Военного министерства (1802-1902)
и составленной полковником В.В. Квадри «Императорской главной
квартиры штаб-офицером для поручений», можно найти богатый биографический
и иллюстративный материал об известных исторических лицах,
представителях знати и высокопоставленных военачальниках России, начиная с Древней
Руси. В библиотеке ЦКП ВМФ также хранится монография «Декабристы»,
в которую включено 86 портретов участников восстания 1825 г. Эта книга
была издана в Москве в 1906 г.
Фонды Технической библиотеки ЦКП ВМФ постоянно пополняются
новыми изданиями и картографическими произведениями, среди которых
выделяются фундаментальные труды — Атлас океанов и Атлас Федеральной
службы геодезии и картографии России (Роскартографии) последних лет, а также
материалы, издаваемые Главным управлением навигации и океанографии
МО РФ, включая лоции и другие пособия для мореплавателей. Свой вклад
в традиции военной и морской историографии вносят наши современники.
Систематизированное изложение истории развития морской картографии
в России содержится в книге «Картографическое производство
Военно-морского Флота. Исторический очерк», изданной в Ленинграде в 1977 г. к
200-летию со дня основания Центрального картографического производства ВМФ.
Книга создана коллективом авторов, среди которых можно назвать
контр-адмирала П.С. Ковалева (отв. ред.), капитана 1 ранга A.M. Безуглого,
капитана 1 ранга В.И. Фалеева, капитана 1 ранга И.Н. Кочетова и др. К 300-летию
создания Военно-морского флота группой специалистов-гидрографов была
подготовлена монография «История Гидрографической службы российского
флота» в 4-х томах, которая вышла в свет в 1996 г. В этой работе принимали
участие адмирал А.А. Комарицын, контр-адмиралы В.А. Солодов, В.Г.
Романов, B.C. Макода, капитан 1 ранга Б.Г. Попов и многие другие. Двухсотлетию
основания Российско-Американской кампании и трехсотлетию
Санкт-Петербурга посвящена книга «Русская Америка: гидрографические
исследования» капитанов 1 ранга Б.Н. Болгурцева и В.И. Корякина. В 2003 г.
«История морского картографического производства России (конец XIX—начало
XX в.)», написанная авторским коллективом — капитаном 1 ранга А.В. Ан-
тошкевичем, адмиралом А.А. Комарицыным, капитаном 1 ранга В.Г.
Смирновым и контр-адмиралом Б.С. Фридманом. Все эти книги поступили в
библиотеку ЦКП ВМФ.
Интерес к истории освоения Мирового океана, заметное место в
котором на протяжении многих лет принадлежало военным гидрографам, нашел
308

Техническая библиотека Центрального картографического производства
свое отражение в работах Валентина Георгиевича Смирнова. Так, в 2006 г.
вышли в свет его книги «Исследования Мирового океана военными
моряками и учеными России. 1826-1895 гг.» и «Неизвестный Врангель». В первой
из них рассматриваются различные вопросы сотрудничества ученых
Петербургской академии наук и Морского министерства России в исследовании
морей и океанов. Вторая раскрывает малоизвестные страницы жизни и
деятельности гидрографа, метеоролога, океанографа, изобретателя и
первого биографа вице-адмирала СО. Макарова Фердинанда Фердинандовича
Врангеля (1844-1919). Библиотеке ЦКП ВМФ эта книга преподнесена
автором в дар, как и другое его произведение, изданное годом ранее, — «От
карт ветров и течений до подводных мин», посвященное ученому Мэтью
Фонтейну Мори (1806-1873), оставившему заметный след в мировой
морской науке.
В числе авторских даров, полученных технической библиотекой ЦКП
ВМФ, можно также назвать труд, посвященный 80-летию Северной
гидрографической экспедиции, «Гидрографы в Арктике и Антарктике» П.П. Федотова,
опубликованный в 2004 г. 250-летию Московского государственного
университета посвящено учебное пособие B.C. Кусова «Памятники отечественной
картографии» (2003), также подаренное библиотеке.
Специалисты Центрального картографического производства ВМФ
принимают участие в издании и оформлении многих интересных произведений.
Примером таких библиотечных поступлений являются исторические очерки
«Маяки России» (2001 г., авторы — А.А. Комарицын, В.И. Корякин, В.Г.
Романов) и «Атлас маяков России» (2006 г., авторы — В.И. Корякин, В.Г. Романов,
Ю.П. Сысоев), а также своеобразный календарь памятных дат отечественного
флота «Историческая хроника Военно-морского флота России» в двух томах,
написанный в соавторстве В.И. Корякиным, Б.Н. Болгурцевым и О.Л.
Грибановым и вышедший под общей редакцией А.А. Комарицына.
Особое место среди изданий ЦКП ВМФ последних лет несомненно
занимает атлас «Антарктика» (2005), продолжающий серию томов
фундаментального научного труда — Атлас океанов. В этом уникальном картографическом
произведении обобщаются результаты многолетних исследований в основном
второй половины XX в., выполненных в Антарктике российскими и
международными экспедициями. Атлас создавался Управлением навигации и
гидрографии Министерства обороны РФ, Государственным научным центром РФ
«Арктический и антарктический научно-исследовательский институт», а
также рядом других научных институтов Академии наук и различных ведомств
России. Годом позже вышли в свет «Атлас донных осадков моря Лаптевых,
Восточно-Сибирского и Чукотского морей», подготовленный
специалистами гидрографической службы и Всероссийского научно-исследовательского
института геологии и минеральных ресурсов Мирового океана (ВНИИокеа-
нология), и русско-английский «Атлас охраны природы Черного и Азовского
309

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Труды по истории и географии
из исторической части фонда Технической библиотеки ЦКП ВМФ
морей», также подготовленный к изданию в ЦКП ВМФ. Эти издания являются
ценным пополнением библиотечных фондов.
Среди поступлений последних лет — «Атлас мира» Федеральной службы
геодезии и картографии, изданный на русском и английском языках в 2003 г.
под редакцией Г.В. Поздняка и Н.Н. Полункиной, а также два иностранных
атласа мира 2000 г., подготовленные лондонским издательством «Тайме», а
именно «The Times Comprehensive Atlas of the World» (10 изд.) и «The Times Concise
Atlas of the World» (8 изд.).
К сожалению, в последние годы ограниченные возможности
комплектования, связанные с финансовыми проблемами, не способствуют
полноценному наполнению фонда. Постоянно ощущаемая потребность в
научно-информационной и справочно-библиографической поддержке специалистов
Гидрографической службы явилась стимулом для внедрения в практику
библиотечной работы новых информационных технологий. На фоне
значительных трудностей в техническом оснащении силами специалистов
ЦКП ВМФ для библиотеки на основе СУБД Access была разработана
программа электронного каталога, не уступающая по своим возможностям
310

Техническая библиотека Центрального картографического производства
аналогичным коммерческим программным продуктам. Работа в этом
направлении продолжается.
Соблюдая верность лучшим традициям отечественного флота, и являясь
хранителем истории российской гидрографической мысли, техническая
библиотека ЦКП ВМФ и сегодня, как и 200 лет назад, видит свою основную
задачу в накоплении и преумножении научных знаний, способствующих
обеспечению безопасности мореплавания. Вместе с тем одно из важных направлений
ее работы состоит в изучении и популяризации исторического раздела фонда,
который, несомненно, является частью национального богатства страны.
Завершая этот обзор, хочется привести здесь слова известного издателя
М.О. Вольфа: «От души желаешь, чтобы нашъ трудъ и другихърусскихь людей
побудилъ поближе ознакомиться съ Росаею и потрудиться на ея пользу, благо
и процветате в будущемъ»1.
Благодарности
Автор хотела бы выразить искреннюю признательность начальнику
отдела навигационно-картографической информации капитану 1 ранга И.Н. Коче-
тову, заведующей библиотекой ЦКП ВМФ С.С. Анкудиновой, библиографам
О.В. Большаковой и И.Ю. Ткачевой за предоставленные материалы и помощь,
оказанную при подготовке этой статьи. Особая благодарность капитану 2 ранга
Н.Г. Ягодницыну за техническую поддержку при фотосъемке.
Литература
1. Библиотека Гидрографического департамента морского министерства // Морской
сборник. 1855. Т. 15, №4. С.41-77.
2. Доценко В.Д. Морской биографический словарь. Под ред. И.В. Касатонова. СПб.:
Изд-во «Логос», 1995. 496 с.
3. История Гидрографической службы российского флота: (К 300-летию создания
Военно-морского флота): Хроника важнейших событий. В 4 т. Т.З. СПб.: Главное
управление навигации и гидрографии МО РФ, 1996. 102 с.
4. [Постановления и распоряжения правительства] от Гидрографического
департамента// Морской сборник. 1857. № 1. C.LIH-LVI.
5. Морской энциклопедический словарь. В 3 т. Под ред. В.В. Дмитриева и др. СПб.:
Судостроение, 1994.
6. Новицкий В.Я. Несколько слов о Главной морской библиотеке // Морской сборник.
1931. №5. С.76-82.
7. Словарь биографический морской / Авт.-сост. В.Д. Доценко. СПб.: Изд-во «Logos»,
2000. 456 с.
1 Живописная Россия: Отечество наше в его земельном, историческом, племенном,
экономическом и бытовом значениях. Под общ. ред. П.П. Семенова. Т.1. 4.1. С.VII. М.;
СПб., 1881.
311

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
8. Федорова ОМ. Формирование фонда научной литературы военно-морской и
морской тематики в России XIX в.: (На примере Центральной военно-морской
библиотеки): Автореф. дис.... канд. пед. наук. СПб., 2002. 22 с.
9. Федорова ОМ. Центральная военно-морская библиотека 1799-1999 (Краткий
исторический очерк). СПб., 1999. 72 с.
10. Циркуляр Главного Гидрографического управления. №88. 10-го мая 1893 года //
Морской сборник. 1893. T.CCLV, №6. С.17-20.
11. Шокальская З.Ю. Жизненный путь Ю.М. Шокальского // Географический сборник.
Вып. XII: Научная сессия, посвященная памяти Ю.М. Шокальского (1856-1956) /
АН СССР; Географич. об-во Союза ССР. М., Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1957.
С.11-19.
12. Шокальский Ю. Некоторые исторические сведения о Библиотеке Морского
министерства // Систематический каталог Библиотеки Морского министерства. Отделы
Военно-морской и Военный. Пг.: Типография Морского министерства, в Главном
Адмиралтействе, 1916. C.XIV-XXIII.

Экслибрис флотских библиотек
© В.В. Худолей
Желание владельца закрепить за собой книгу — редкое и драгоценное
создание ума и рук человеческих — привело к возникновению книжного знака
или экслибриса (латинское слово ex libris означает «из книг»). С изобретением
книгопечатания экслибрис получил широкое распространение в Европе.
Принято считать, что в России книжный знак появился в первой четверти XVIII в.
Эти первые русские экслибрисы (их называют «инкунабулами книжного
знака») принадлежали просвещенным сподвижникам Петра I: видному дипломату
и члену тайного верховного совета князю Д.М. Голицыну, создателю
отечественной артиллерии фельдмаршалу и «чернокнижнику» Я.В. Брюсу,
управляющему Аптекарским приказом, одному из первых российских дипломированных
врачей Р. Арескину. К инкунабулам следует отнести и не менее редкие
экслибрисы видных деятелей российского флота Ф.Я. Лефорта, И.Ф. Крузенштерна,
М.П. Лазарева, А.С. Грейга, И.И. Траверсе.
Франц Яковлевич Лефорт (1656-1699), по происхождению швейцарец,
поступил на русскую службу в 1676 г. Сподвижник Петра I, по Высочайшему
указу царя в 1695 г. Ф. Лефорт стал первым адмиралом государства
Российского и уже во втором Азовском походе (1696) командовал всем флотом. В ранге
первого посла он возглавил Великое посольство в Европу (1697-1698). В
выпусках И-Ш (1924), VI (1925) и VII-VIII (1926) Трудов Ленинградского
общества экслибрисистов была развернута дискуссия по поводу книжного знака,
приписываемого сыну Ф.Я. Лефорта Андрею. Но этот экслибрис, хотя и имел
российскую символику, по мнению знатока геральдики В.К. Лукомского,
принадлежал представителю швейцарской линии Лефортов. Знаменовед П.Е. Бе-
лавенец считал, что, судя по бело-сине-красному флагу с Андреевским крестом
на экслибрисе, последний принадлежал именно генерал-адмиралу Ф.Я.
Лефорту. Мнение авторитетного геральдиста преобладало долгое время в экс-
либрисной литературе. Но совсем недавно известный исследователь русских
книжных знаков Н.М. Спиченко в статье «Еще раз об экслибрисе с гербом
Лефортов» (Невский библиофил. 2001. Вып. 6) привел, на мой взгляд,
убедительные доказательства в пользу второй версии. Это означает, что этот экслибрис
313

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
(рис.1) действительно принадлежал Ф.Я. Лефорту и безусловно должен
считаться первым русским книжным знаком, выполненным еще в конце XVII в.
Знаменитым мореплавателем, писателем и путешественником был
адмирал Иван Федорович Крузенштерн (1770-1846). В 1803-1806 гг. он
руководил первым русским кругосветным плаванием, командуя шлюпом «Надежда».
В 1809-1812 гг. вышел трехтомный труд И.Ф. Крузенштерна «Путешествие
вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях „Надежда" и „Нева"» и в
1823-1826 гг. «Атлас Южного моря» (2 тома). Его именем названо
несколько географических пунктов, учебное парусное судно, а в Санкт-Петербурге ему
установлен памятник. Книжный знак библиотеки И.Ф. Крузенштерна,
представляющий собой фамильный герб с девизом «Spe fretus» («Верь в Надежду»)
и двумя Андреевскими флагами (рис.2), был выполнен между 1829 и 1841 г.
и впервые воспроизведен и описан в книге В.Я. Адарюкова «Редкие русские
книжные знаки» (М., 1923).
Алексей Самуилович Грейг (1775-1845) — видный деятель русского
флота, адмирал (1828). Сын не менее известного почетного академика
Санкт-Петербургской Академии наук, адмирала Самуила Карловича Грейга,
перешедшего на российскую службу из Англии и командовавшего Балтийским флотом.
Алексей Самуилович был участником многих морских сражений. С 1816 г. —
главный командир Черноморского флота и портов. В 1873 г. в г.Николаеве ему
был поставлен памятник (не сохранился) и в его честь названо несколько
географических пунктов. На экслибрисе А.С. Грейга изображен фамильный герб
на Георгиевской звезде с девизом: «Strike sure» («Поражать наверняка») и
тремя Андреевскими флагами, что указывает на чин полного адмирала русской
службы (рис.3). Гравировка и композиция экслибриса внешне схожи с
книжным знаком И.Ф. Крузенштерна, что объясняется их современностью и
дружескими отношениями между владельцами.
Сын выдающегося астронома и географа, издателя «Морского
месяцеслова» и «О задачах морской астрономии» Ф.И. Шуберта, почетный член
Рис. 1 Рис. 2 Рис. 3
314

Экслибрис флотских библиотек
Академии наук Федор Федорович Шуберт
(1789-1865) был знаменитым гидрографом,
первым начальником Корпуса морских
топографов, а в 1827-1837 руководил
Гидрографическим департаментом морского министерства.
Его именем названы три географических
пункта в Карском море. На экслибрисах Ф.Ф.
Шуберта (их известно три варианта) изображен
родовой герб с девизом «Quo fas et gloria ducunt»
(«Куда ведут закон и слава»). Все они
гравированы в первой четверти XIX в. (рис.4).
Василий Карлович Шульц (1826-1883) —
капитан-лейтенант, популярный морской
писатель. Для библиофилов он известен
главным образом тем, что именно его стараниями Рис.4
был переиздан знаменитый труд историка
отечественного флота А.П. Соколова «Русская морская библиотека, 1701-1851».
Книжное собрание В.К. Шульца насчитывало свыше четырех тысяч томов.
Экслибрис для его библиотеки (рис.5) сделан в середине XIX в. и чрезвычайно
схож с книжными знаками библиотек морского министерства и
гидрографического департамента (рис.6, 7).
Сын выдающегося мореплавателя и писателя Василия Михайловича Го-
ловнина (1776-1831), совершившего в качестве командира шлюпа
«Камчатка» в 1817-1819 гг. кругосветное плавание, Александр Васильевич Головнин
(1821-1886) служил при Главном морском штабе в 1849-1859 гг. Позже был
назначен министром народного просвещения. Был издателем «Морского
сборника». И отец и сын обладали великолепной библиотекой. Один из
экслибрисов их книжного собрания содержит под фамильным гербом девиз: «За правых
провидение» (рис.8).
Знаменитый флотоводец и мореплаватель Михаил Петрович Лазарев
(1788-1851), командуя кораблем «Суворов» в 1813-1816 гг. и в 1822-1825 гг.
на фрегате «Крейсер» совершил два кругосветных плавания. В 1819-1821 гг.,
Рис. 5 Рис. 6 Рис. 7
315

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
будучи командиром шлюпа «Мирный» в экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена,
участвовал в открытии Антарктиды. Несколько географических пунктов
носит его имя. Экслибрис библиотеки адмирала М.П. Лазарева представляет
собой изображение фамильного герба с девизом «Disce pati» («Учись терпеть»)
и факсимиле подписи владельца (рис.9), гравирован в первой половине XIX в.
Иван Иванович Траверсе (1752-1831) в 1791 г. из капитанов французского
флота был принят в гребной флот России. В 1797 г. командовал эскадрой
канонерских лодок, произведен в вице-адмиралы, с 1811 г. — морской министр.
Обладал обширной библиотекой. Экслибрис И.И. Траверсе (рис.10) был
сделан в конце XVIII в. еще в бытность его во Франции.
Рис. 8 Рис. 9 Рис. 10
Важную роль в возрождении русского флота после Крымской войны
сыграл талантливый организатор генерал-адмирал и генерал-адьютант великий
князь Константин Николаевич (1827-18921), который в 1853-1881 гг.
возглавлял отечественный флот, был первым председателем Императорского
Русского географического общества, почетным членом Императорской
Академии наук, стоял во главе Государственного Совета. Книги его библиотеки
имели экслибрис (рис.11). Следует отметить, что и другие члены династии
Романовых оставили свой след в истории русского флота, великий князь Алексей
Александрович (1850-1908) был генерал-адмиралом и генерал-адьютантом и в
1882-1905 гг. управлял морским ведомством. Великий князь Александр
Михайлович (1866-1933) совершил два кругосветных плавания и, будучи вице-
адмиралом и генерал-адьютантом, прославился как крупный военно-морской
теоретик. Ставший Императором Всероссийским в изгнании великий князь
Кирилл Владимирович (1876-1938) был контр-адмиралом и командовал
Гвардейским экипажем. Все они имели экслибрисы на книгах своих собраний.
Перечисленные выше экслибрисы являются либо «чрезвычайно
редкими», либо «достаточно редкими» и принадлежат лицам, сыгравшим заметную
роль в истории российского флота. Но для библиофилов и историков не менее
интересны и книжные знаки общественных флотских библиотек. Достаточно
316

Экслибрис флотских библиотек
подробно книжные собрания морских учреждений
описаны Л.З. Пазиным (Невский библиофил. 1997. Вып.2).
Старейшей является основанная в 1769 г. библиотека
Морского кадетского корпуса (ныне ВВМУ им. М.В. Фрунзе).
На небольшом гравированном ярлыке, которым
помечались хранящиеся в ней издания, изображен якорь с цепью
(рис.12). Этот же символ чаще всего встречается на
книжных знаках флотских библиотек. Примеры тому — грави- рис ц
рованные в первой половине XIX в. экслибрисы
фундаментальной библиотеки Морского министерства, основанной
в 1805 г., (рис.6, 7), и Севастопольской офицерской
библиотеки (основана в 1822 г.), становлению которой
содействовали М.П. Лазарев и В.А. Корнилов (рис.13). Со второй
половины XIX в. преобладали скромные ярлыки
(Библиотека воспитанников морского училища, рис.14) и штемпе- Рис. 12
ли (Офицерская библиотека Кронштадтской крепостной
минной роты, рис.15). Весьма редкими являются
экслибрисы библиотек военных кораблей, так как обычно судовые
библиотеки погибали вместе с кораблем. Здесь приводится
книжный знак библиотеки крейсера «Аврора» (рис.16).
Имена граверов большинства приведенных книжных
знаков неизвестны, но уже в начале XX в. большое
распространение получили художественные экслибрисы,
выполненные известными мастерами. Член объединения
«Мир искусства» Федор Густавович Беренштам
исполнил в 1906 г. книжный знак для известного океанографа
и географа академика Ю.М. Шокальского (рис.17), а другой «мирискуссник»
Александр Яковлевич Головин является автором изящного экслибриса для
петроградского коллекционера И.И. Бернштейна (рис.18, выполнен в 1921 г.).
Известный библиофил, участник Великой Отечественной войны капитан 1 ранга
Яков Борисович Рабинович — автор книги «Русская морская библиография и ее
основоположник Александр Петрович Соколов (1817-1858)» собрал
уникальную морскую библиотеку, насчитывающую 18 тыс. книг передал — ее в дар
Российской национальной библиотеке. Для Я.Б. Рабиновича, который пользовался
Рис. 14 Рис. 15 Рис. 16
317

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Рис. 17 Рис. 18 Рис. 19 Рис. 20
в основном экслибрисом работы ленинградского гравера Бориса Георгиева,
в технике ксилографии исполнена миниатюра известного мастера экслибриса
Анатолием Калашниковым (рис.19).
Тема всего того, что связано с морем, поистине неисчерпаема: приключения,
географические открытия, развитие кораблестроения, биография и славные
страницы жизни самих кораблей... Именно поэтому она, эта тема, и привлекает
современных художников экслибриса. На книжном знаке врача и
путешественника Юрия Сенкевича (рис.20),
выполненном в гравюре на
дереве Владимиром Леоновым,
изображена папирусная лодка «Ра»,
та самая, на которой Сенкевич
пересек океан. Удачен и
истинно книжен цинкографский
экслибрис Вячеслава Кундина для
конструктора подводных лодок
А.В. Савельева (рис.21). Шуточ-
Рис.21 Рис.22 ный книжный знак исполнил
в офорте Владимир Верещагин
для «морского волка»
Светлана Пийлмана — таллинского
коллекционера (рис.22). В 1992
и 1993 гг. проходили
международные конкурсы книжного
знака, посвященные
Христофору Колумбу и Герарду Меркато-
ру, в которых призами
отмечены работы Юрия Боровицкого
(рис.23), меццо-тинто и Еле-
Рис.23 ны Киселевой (рис.24), офорт.
318

Экслибрис флотских библиотек
Рис. 24 Рис. 25 Рис. 26
К 300-летию отечественного флота
экслибрис с изображением Витуса Беринга в
гравюре на меди создал Николай Домашенко
(рис.25). Очень красив и композиционно
сложен гравированный на дереве книжный
знак Владимира Кортовича на имя
большого знатока истории российского флота,
коллекционера и исполнительного
секретаря Международной федерации экслибриса Рис.27
Рис. 28
319

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Уильяма Батлера (рис.26). А вот киевский художник и бывший моряк Игорь
Еремеев создал серию экслибрисов — «портреты» знаменитых военных
кораблей (рис.27).
Заключая настоящую статью, полагаю небезынтересным упомянуть
невзрачный книжный знак — круглый синий штемпель изображение якоря и
надпись по окружности «II классы библютеки морск. училища» (рис.28). Этот
знак вырезан из книги, подаренной воспитаннику Морского училища Модесту
Кедрову, о чем свидетельствует автограф. В Морском биографическом
словаре, составленном В.Д. Доценко (СПб., 1995), сведения об этом Кедрове
отсутствуют. Очевидно, не достиг он высот в служебной карьере и не прославил себя
морскими подвигами и открытиями. Но этот небольшой листок — документ
эпохи более чем 100-летней давности — имеет самое непосредственное
отношение к истории отечественного флота.

Русское географическое общество и флот:
к истории научных связей и сотрудничества
© А.П. Алхименко, А.А. Комарицын
Да послужат труды этих
исследователей драгоценным заветом дедов своим
внукам и найдут в них грядущие
поколения наших моряков пример служения
науке.
СО. Макаров
Российский регулярный Военно-морской флот (ВМФ) был создан почти
на полтора века раньше, чем Русское географическое общество (РГО). Его
достижения в географических исследованиях Мирового океана
общеизвестны, и поэтому не случайно выдающиеся мореплаватели стояли у истоков РГО
[1-10]. Многие известные военные моряки состояли действительными
членами Общества, были его видными деятелями [3, 11]. Некоторые из них активно
участвовали в его работе, экспедиционных исследованиях. Развитие
географической науки и деятельность РГО были тесно связаны с морским ведомством
и учеными-мореведами других организаций, которые осуществляли
гидрографические работы и океанологические исследования в Мировом океане,
описывали берега морей и океанов, составляли лоции, карты и руководства,
необходимые для навигационно-гидрографического и гидрометеорологического
обеспечения ВМФ, безопасного и эффективного плавания судов
транспортного и промыслового флотов России. В свою очередь многие выдающиеся
деятели Общества, не относясь формально к морякам, не оставались в стороне
от исследования морей, содействовали развитию географии океана,
межведомственному проведению научно-исследовательских работ в Мировом океане,
внедрению их результатов в практику. Такое сотрудничество, тесное
взаимодействие всегда приносили пользу географической науке и служили интересам
и РГО, и флота. Все это, в свою очередь, способствовало прирастанию морской
мощи России.
Ко времени образования РГО в 1845 г. российский флот уже имел
богатый опыт географических открытий в Мировом океане [5, 12]. Причем
систематическое исследование морских рубежей страны стало возможным только
после того, как в ходе Русско-турецкой и Русско-шведской войн был создан
регулярный военно-морской флот, появились обученные морские кадры,
накопился опыт судостроения. Это позволило русским военным морякам провести
ряд экспедиций, положивших начало планомерному изучению океанов и
морей. Так, в 1724 г. был издан указ об организации Первой Камчатской
экспедиции, которой предстояло определить, соединяются ли Азия с Америкой или
321

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
они разделены морем. Инструкция для экспедиции была разработана Петром I,
общее руководство поручено выдающемуся деятелю русского флота
президенту Адмиралтейств-коллегий генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину. Начальником
экспедиции был назначен капитан 1 ранга Витус Беринг, его помощниками —
лейтенанты А.И. Чириков и М.П. Шпанберг. Эта первая научная экспедиция
российского флота в высокие широты Тихого океана завершилась открытием
пролива, названного в последней четверти XVIII в. именем Беринга.
Всестороннее и планомерное изучение северной части Тихого океана
и побережья Северного Ледовитого океана провела в 1733-1743 гг.
Великая Северная (Вторая Камчатская) экспедиция. Капитан-командор В.
Беринг (начальник экспедиции) и А.И. Чириков возглавляли пакетботы «Св.
Петр» и «Св.Павел», которые осуществили плавание к берегам Америки.
М.П. Шпанберг руководил отрядом из нескольких судов, достигших
берегов Японии. Опись берегов Северного Ледовитого океана (Ледовитого моря)
проводили отряды, возглавляемые офицерами русского флота С.Г.
Малыгиным, Д.Л. Овцыным, Д.Я. и Х.П. Лаптевыми, В.В. Прончищевым, СИ.
Челюскиным и др. В результате Великой Северной экспедиции впервые была
проведена сплошная съемка берегов Северного Ледовитого океана от
Печоры до Колымы, нанесены на карты Курильские острова, северо-западные
берега Америки, открыты и нанесены на карту некоторые из Алеутских
островов. Эти достижения по праву относятся к числу великих географических
открытий. Обобщив результаты работ Великой Северной экспедиции и
многовековой опыт мореплавания земляков-поморов, великий русский ученый
М.В. Ломоносов в 1763 г. написал научный трактат «Краткое описание
разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу
Сибирским океаном в Восточную Индию».
Серию кругосветных плаваний русских кораблей начала экспедиция
на шлюпах «Надежда» (капитан-лейтенант И.Ф. Крузенштерн) и «Нева»
(капитан-лейтенант Ю.Ф. Лисянский) в 1803-1806 гг. Вслед за первой русской
кругосветной экспедицией последовал целый ряд других. Они не только
явились лучшей практической школой для флота, но и ознаменовались многими
важными географическими открытиями и научными достижениями. Имена
В.М. Головнина, О.Е. Коцебу, Ф.Ф. Беллинсгаузена, М.П. Лазарева, М.Н.
Васильева, Г.С. Шишмарева, Ф.П. Врангеля, М.Н. Станюковича, Ф.П. Литке,
B.C. Хромченко, СП. Хрущева, В.Я. Чичагова, Л.А. Гагемейстера, И.И. Шанца,
Г.И. Невельского и многих других широко известны в стране и за рубежом [4,7].
Путевые дневники, записки, зарисовки, этнографические наблюдения,
картографические и гидрографические работы, мемуары участников русских
кругосветных плаваний отличались большой географической информативностью,
достоверностью, насыщенностью ценнейшими статистическими материалами,
а также многообразными сведениями о политическом устройстве и
экономической жизни многих приморских районов. Фолианты трудов мореплавателей,
322

Русское географическое общество и флот: к истории научных связей и сотрудничества
хранящиеся в библиотеке РГО и архивах, до сих пор являются источниками
ценнейшей географической информации.
Рождение регулярного военно-морского флота положило также начало
планомерным гидрографическим исследованиям морей, прилегающих к
европейской части [12]. Среди выдающихся деятелей русского флота, оставивших
заметный след в морской географии, картографии и гидрографии этого
периода, следует отметить: адмирала А.И. Нагаева (1704-1781), создавшего атлас
и лоцию Балтийского моря, первые карты Берингова моря и Ладожского озера;
тайного советника Ф.И. Соймонова (1692-1780) — исследователя
Каспийского моря и побережий Дальнего Востока; почетного члена Петербургской
академии наук адмирала Г.А. Сарычева (1763-1831) — полярного исследователя,
первого генерал-гидрорафа Главного морского штаба. Поэтому не случайно,
что среди инициаторов создания и членов-учредителей РГО оказались широко
известные к тому времени ученые-мореплаватели Ф.П. Литке, Ф.П. Врангель,
И.Ф. Крузенштерн, П.И. Рикорд.
Выдающийся деятель русского флота адмирал Ф.И. Литке (1797-1882)
был участником кругосветной экспедиции В.М. Голов-нина на шлюпе
«Камчатка» (1817-1819 гг.); в 1921-1924 гг., командуя бригом «Новая Земля», он
провел опись Лапландского берега и Новой Земли; через два года, командуя
шлюпом «Сенявин», совершил новое кругосветное плавание, результаты
которого были увенчаны Демидовской премией Академии наук. Ф.П. Литке
составил записку о создании РГО на имя министра внутренних дел и подготовил
проект Устава РГО. В 1845-1850, 1857-1873 гг. он являлся
вице-председателем Общества (его фактическим руководителем), с 1864 г. — президентом
Петербургской академии наук. Ф.П. Литке — автор трудов «Четырехкратное
путешествие в Северный Ледовитый океан, совершенное по повелению
Императора Александра I на военном бриге „Новая Земля" в 1821-1824 гг.» (1828),
«Путешествие вокруг света, совершенное по повелению Императора Николая I
на военном шлюпе «Сенявин» в 1826-1829 гг.» (1834-1836 гг.) и др., создатель
журнала «Морской сборник» (1848).
Адмирал Ф.П. Врангель (1797-1870) в 1820-1824 гг. возглавлял Колымскую
экспедицию по описи берегов Северного Ледовитого океана. В 1825-1827 гг.,
командуя шлюпом «Кроткий», совершил кругосветное плавание. Он являлся
главным правителем русских поселений в Америке, директором Российско-
американской компании, директором Гидрографического департамента.
Выдающийся мореплаватель, почетный член Петербургской академии
наук адмирал И.Ф. Крузенштерн (1770-1846) был автором трудов
«Путешествие вокруг света в 1803,1804, 1805 и 1806 гг. на кораблях «Надежда» и «Нева»
(в 3 т., 1809-1812 гг.), «Атлас Южного моря» (в 2 т., 1823-1826 гг.).
Адмирал П.И. Рикорд (1776-1855) — член-корреспондент Петербургской
Академии наук — был участником кругосветного плавания под
командованием В.М. Головнина. В Русско-турецкую войну 1828-1829 гг. командовал
323

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
отрядом при блокаде Дарданелл, позднее содействовал войскам в
освобождении Греции от турецкого владычества. Автор «Записок флота капитана Ри-
корда о плавании его к Японским островам в1812и1813гг. ио сношениях
с японцами» (1816).
Среди членов-учредителей РГО находился также бывший военный моряк,
выдающийся лексикограф и писатель, почетный академик Петербургской АН
В.И. Даль. (1801-1872). За «Толковый словарь живого великорусского языка»
ему в 1863 г. была присуждена высшая награда Общества — Большая Золотая
Константиновская медаль. В.И. Даль тесно был связан с морем, он
окончательно сформулировал идею создания РГО.
Тесно был связан с морем выдвинувший идею создания РГО еще один
из его членов-учредителей К.М. Бэр (1792-1876) — выдающийся натуралист,
академик Петербургской АН, член-учредитель РГО,
ученый-естествоиспытатель с необычайной широтой научных интересов. В 1837-1840 гг. он изучал
острова Финского залива, Новую Землю и побережье Кольского полуострова,
в 1845-1846 гг. проводил исследования на Средиземном море, в 1851-1852 гг. —
Балтийском море, в 1853-1857 гг. — Каспийском морях, а в 1862 г. обследовал
Азовское море. К.М. Бэр оставил много научных трудов, выступал как автор
«Морского сборника». За исследования Каспийского моря, изучение
Каспийского рыболовства ему была присуждена Константиновская медаль.
Большое значение для становления РГО имело покровительство великого
князя Константина Николаевича (1827-1892) — выдающегося деятеля
русского флота, адмирала, на которого было возложено председательствование в
Обществе. В 1853-1881 гг. он возглавлял русский флот на постах управляющего
Морским министерством и главного начальника флота и морского ведомства,
руководил возрождением и преобразованием флота после Крымской войны,
способствовал увеличению заграничных плаваний кораблей для «скорейшего
образования опытных матросов и офицеров» и поддержания международного
престижа России. В таких плаваниях было получено множество самых
разнообразных географических сведений, касающихся не только навигационно-ги-
дрографических и гидрометеорологических условий, но и значения различных
колоний и портов зарубежных приморских стран и их важности в
стратегическом, торговом и других отношениях.
Среди первых действительных членов РГО (51 чел.), которые были
избраны на собрании учредителей Общества в квартире В.И. Даля 19 сентября
1845 г., было также немало морских офицеров, в том числе: адмирал П.Ф. Анжу
(1796-1869) — видный деятель русского флота, мореплаватель, исследователь
Арктики; адмирал Ф.Ф. Беллинсгаузен (1778-1852) — выдающийся
мореплаватель, начальник первой русской Антарктической экспедиции (1819-1821 гг.)
на шлюпах «Восток» и «Мирный» (последним командовал будущий
выдающийся флотоводец и мореплаватель, почетный член РГО адмирал М.П.
Лазарев), открывшей Антарктиду и собравшей богатейший научный материал
324

Русское географическое общество и флот: к истории научных связей и сотрудничества
по географии и океанографии; лейтенант Ф.Ф. Веселаго (1817-1895) —
впоследствии генерал, выдающийся военно-морской историк, директор
Гидрографического департамента Морского ведомства; капитан-лейтенант А.И.
Зеленой (1810-1892) — в РГО был председателем (1853-1856 гг.) отделения
географии физической, впоследствии адмирал; Отделения географии
математической (впоследствии адмирал, директор Гидрографического департамента
Морского министерства).
Членами Совета РГО и впоследствии его почетными членами являлись
выдающиеся деятели русского флота: адмирал Е.В. Путятин (1804-1883) —
известный мореплаватель, искусный дипломат, заключивший в 1878 г. с Китаем
весьма выгодный Тяньцзиньский трактат; адмирал К.Н. Посьет (1815-1899) —
известен не только как мореплаватель (в том числе на фрегате «Паллада»,
плавание которого описал И.А. Гончаров), но и как ученый (в 1849 г. —
Демидовская премия за труд «Вооружение военных флотов», в 1874-1888 гг. — министр
путей сообщения). Почетными членами РГО были адмирал А.С. Меншиков
(1787-1869), Н.М. Чихачев (1830-1917) и др.
Это ученые, с одной стороны, и лучшие опытные моряки того времени —
с другой, явились основателями той связи РГО с флотом, которая
поддерживается на протяжении уже более 164 лет. Подобное сотрудничество обогащает
географическую науку и обеспечивает флот необходимой географической
информацией, а также позволяет выделять и использовать необходимые средства
для совместного научного труда в интересах исследования, освоения ресурсов
и пространств Мирового океана.
В связи с тем что с самого начала свои главные экспедиционные
исследования Общество сосредоточило на суше, так как морские экспедиции были
слишком дорогостоящими, гидрографические работы на морях, описание их берегов,
составление лоций, необходимых для безопасного плавания, осуществлялись
в основном военными моряками, морским ведомством, но нередко и по
инициативе РГО [9]. Такие работы, связанные прежде всего с исследованиями
внутренних морей, обсуждались на общих собраниях и в отделениях РГО. Одним
из первых был доклад в общем собрании А.И. Бутакова (1816-1869) «Сведения
об экспедиции, снаряженной для описи Аральского моря в 1848 г.» (Вестник
ГО, VII, 1853 г.). За выполненные им в 1848-1849 гг. на шхуне «Константин»
гидрографические работы в Аральском море А.И. Бутаков был избран
почетным членом Берлинского гидрографического общества; позднее стал
контр-адмиралом, начальником шхерной эскадры броненосных судов, с 1867 г. состоял
членом Совета РГО.
Видным деятелем РГО, председателем отделения математической
географии был контр-адмирал Н.А. Ивашинцев (1819-1871) — известный гидрограф,
исследователь Каспийского моря. Более 10 лет (1856-1867, 1869-1870 гг.)
посвятил он съемкам, описи берегов и промерам глубин Каспийского моря.
Начатая им полемика о величинах колебаний уровня Каспия в течение исторического
325

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
периода ведется уже много лет. Н.А. Ивашинцев — автор трудов
«Гидрографические исследования Каспийского моря» (в 2 т., 1866-1870 гг.), «Русские
кругосветные путешествия 1803-1849 гг.» (1872) и ряда статей в «Морском
сборнике». В 1864 г. за многолетние труды по описанию Каспийского моря ему
была присуждена Константиновская медаль.
Ранее (в 1854 г.) за составление карты Мраморного моря
Константиновская медаль была присуждена действительному члену РГО будущему
адмиралу М.П. Манганари (1801-1887) — исследователю Черного, Азовского и
Мраморного морей.
Активно участвовал в деятельности РГО вице-адмирал М.Ф. Рейне-
ке (1801-1859) — известный гидрограф. Во время гидрографических работ
на Балтике он ввел в практику ежедневные измерения уровня моря, чем
положил начало многолетним наблюдениям. Впоследствии Гидрографический
департамент под его руководством провел ряд усовершенствований в области
морской картографии.
Тесно был связан с Обществом и другой видный гидрограф —
генерал-майор Корпуса флотских штурманов Н.Л. Пущин (1837-1891), которому за
магнитные наблюдения на Каспийском море в 1874 г. была присуждена медаль им.
Ф.П. Литке. Им был написан труд «Каспийское море, гидрографическое
описание и руководство для плавания».
Общество проявляло постоянный интерес к изучению отдаленных
районов Мирового океана, однако ограниченные возможности не позволяли ему
проводить самостоятельные морские экспедиции. Тем не менее в 1869 г.
Совет РГО, рассмотрев записку Н.Н. Миклухо-Маклая о желательности
организовать экспедицию для изучения Тихого океана, соглашается с этим
предположением и поручает Ф.П. Литке испросить у морского ведомства разрешения
воспользоваться для путешествий кораблями российского флота. В итоге в
октябре 1870 г. Н.Н. Миклухо-Маклай отплывает на корвете «Витязь» с
Кронштадтского рейда на Новую Гвинею. Тихоокеанская одиссея, продолжавшаяся
12 лет, навечно оставила имя этого замечательного путешественника в истории
географических открытий.
Во время проведения Первого Международного полярного года (1882—
1883 гг.) РГО основало две полярные станции: одну — в становище Малые Кар-
макулы (Новая Земля), другую — в устье р.Лены. Здесь отличились гидрограф
поручик Н.Д. Юргенс, которому в 1885 г. была присуждена Константиновская
медаль, и действительный член Общества А.А. Бунге (1851-1930) — военно-
морской врач и зоолог, которому в 1886 г. за исследования Новосибирских
островов была присуждена медаль им. Ф.П. Литке.
Хотя РГО из-за финансовых трудностей не могло уделить большого
внимания изучению полярных морей, труды многих ученых, исследовавших
северные моря, печатались в изданиях Общества, и оно всячески поддерживало
исследования в Северном Ледовитом океане, а на заседаниях РГО обсуждались
326

Русское географическое общество и флот: к истории научных связей и сотрудничества
доклады отечественных и зарубежных исследователей, в том числе СО.
Макарова, Э.В. Толля, А.В. Колчака, А.И. Вилькицкого, В.А. Русанова, Т.Я. Седова,
Н.М. Книповича, А. Норденшельда, Р. Амундсена, Ф. Нансена и др.
А. Норденшельд, Ф. Нансен, Р. Амундсен были избраны почетными
членами Общества и награждены Константиновской медалью.
В 1890-1891 гг. по инициативе РГО и при поддержке Морского
министерства была организована океанографическая экспедиция под руководством
известного гидрографа, метеоролога и географа полковника И.Б. Шпиндле-
ра (1849-1919). В ней участвовал основоположник морской геологии
известный геолог, палеонтолог и стратиграф, впоследствии академик Российской АН
Н.И. Андрусов (1861-1924). Экспедиция собрала обширный материал по
гидрологии Черного и Азовского морей, рельефу удаленных от берега частей
морского дна и впервые установила зараженность черноморских глубинных
вод сероводородом. За труды по метеорологии и гидрологии И.Б. Шпиндлеру
в 1896 г. была присуждена медаль им. Ф.П. Литке.
Не пытаясь дать исчерпывающего перечня имен всех моряков, внесших
вклад в историю РГО, следует особо остановиться на заслугах отдельных из них.
Значительное место в этом ряду принадлежит действительным членам
Общества, выдающимся деятелям русского флота СО. Макарову и А.В. Колчаку.
СО. Макаров (1848-1904) — вице-адмирал, флотоводец и ученый внес
большой вклад в океанографию, метеорологию и кораблестроение.
Пребывание его после Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на пароходе-стацио-
нере «Тамара» в проливе Босфор привело к первой крупной
океанографической работе. В 1885 г. он выступил в РГО с докладом «О двойственных
течениях в проливах» (Изв. ГО, XXII, 1886 г.). За эти исследования Степан
Осипович был удостоен премии Академии наук и малой Золотой медали
Общества. Назначенный командиром корвета «Витязь», он в 1886-1889 гг.
совершил кругосветное плавание, в котором по личной инициативе
проводил океанографические исследования, принесшие ему мировую известность
(имя корвета «Витязь» и поныне сияет на фронтоне Океанографического
музея в Монако). За свой труд «Витязь и Тихий океан» (1894) СО.
Макаров получил медаль им. Ф.П. Литке от Географического общества и особую
премию от Академии наук. Свои океанографические исследования он не
прекращал являясь командиром эскадр Средиземного моря (1894) и Тихого
океана (1895), а также будучи командиром Практической эскадры
Балтийского флота (1896, 1898 гг.) и главным командиром Кронштадтского порта
(1899-1904 гг.). О гидрологических работах, проведенных им в этот период,
он сделал 19 апреля 1896 г. сообщение в РГО, а 30 марта 1897 г. в общем
собрании Общества в Мраморном дворце — о применении ледоколов к
исследованию Северного Ледовитого океана (Изв. ГО, XXXIII, 1897 г.). В 1899
и 1901 гг. СО. Макаров плавал в Арктику на разработанном по его проекту
ледоколе «Ермак».
327

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
А.В. Колчак (1873-1920) — адмирал, исследователь Севера. В 1900-1902 гг.
на шхуне «Заря» участвовал в полярной экспедиции Российской АН,
в 1903-1904 гг. возглавил поиски экспедиции известного полярного
исследователя барона Э.В. Толля (1858-1902). 10 января 1906 г. А.В. Колчак выступил
с докладом об экспедиции на заседании отделений математической и
физической географии, позднее в «Известиях ИРГО» была опубликована его статья
«Последняя экспедиция на остров Беннета, снаряженная Академией наук для
поисков барона Толля». 30 января 1906 г. на заседании Совета
действительному члену Общества А.В. Колчаку была присуждена Большая Золотая
Константиновская медаль. Через два месяца он довел до конца работу над своей
«ледовой монографией» и доложил о ней в Академии наук. В 1910 г. А.В. Колчак
командовал ледокольным пароходом «Вайгач» в первой кампании
гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана.
Заметный след в деятельности РГО оставила морская семья Вилькицких.
А.И. Вилькицкий (1858-1913) — видный гидрограф-геодезист,
генерал-лейтенант Корпуса флотских штурманов, исследователь Арктики, член Совета РГО.
В 1895 г. он дважды выступил в Обществе с сообщениями о гидрографической
экспедиции 1891 г. на р.Енисее и в Ледовитом океане (Изв. ГО, 1895 г.) и о
результатах экспедиции по исследованию рек Оби, Енисея и Карского моря
(Изв. ГО, 1896 г.). Его сын Б.А. Вилькицкий (1885-1961) — видный
гидрограф-геодезист, исследователь Арктики, контр-адмирал, действительный член
РГО, участвуя в гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана,
совершил первое в истории плавание Северным морским путем из
Владивостока в Архангельск (1914-1915 гг.) и открыл архипелаг Северная Земля (до
1926 г. — Земля Николая II). За труды по открытию новых полярных земель
к северу от Азии ему была присуждена Константиновская медаль. В январе
1916 г. в экстренном общем собрании РГО Б.А. Вилькицкий делает
сообщение «Плавание судов «Таймыр» и «Вайгач» гидрографической экспедиции
Морского министерства Ледовитым океаном из Владивостока в Архангельск
в 1914-1915 гг». В 1918 г. он возглавлял Первую советскую гидрографическую
экспедицию в Северный Ледовитый океан, в 1923-1924 гг. — 3-ю и 4-ю Карские
экспедиции.
Наиболее видное место в развитии связей между флотом и Обществом
принадлежит Ю.М. Шокальскому (1856-1940) — генерал-лейтенанту флота,
выдающемуся океанографу, географу и картографу, президенту
Географического общества [8]. Окончив в 1877 г. Морской корпус, он плавал на броненосце
«Петр Великий» и крейсере «Кречет», затем поступил в Николаевскую
морскую академию, после выпуска из которой в 1880 г. служил в Главной
физической (ныне Геофизической) обсерватории, занимая должность заведующего
отделом морской метеорологии. 7 апреля 1882 г. состоялось избрание Юлия
Михайловича в действительные члены РГО, ставшего для него родным домом,
для которого он сделал очень много и был предан до конца своей жизни. Здесь
328

Русское географическое общество и флот: к истории научных связей и сотрудничества
он встретил много выдающихся ученых, способствовавших развитию его
широких познаний в географии. В РГО, которое в это время находилось в начале
одного из самых блестящих периодов своей деятельности, Ю.М. Шокальский
стал посещать заседания Отделения географии физической и математической,
что отвечало его склонностям и интересам.
Его последующая служба на флоте — работа преподавателем Морского
корпуса, деятельность в системе Гидрографического управления, включая
руководство гидрометеорологической службой, заведование библиотекой
Морского министерства, педагогическая деятельность в стенах Николаевской
морской академии и усердная работа в Обществе в качестве секретаря,
помощника председателя и председателя отделения физической географии.
Знакомство с СО. Макаровым и его работами, увлечение полярными
исследованиями, участие в географических конгрессах, в экспедициях на Ладожское озеро
и Каспийское море, а также изучение речных бассейнов (р.Вычегда), — все это
определило интерес Юлия Михайловича к океанографии. Эта работа
завершилась классическим трудом, вошедшим в историю мировой науки под
названием «Океанография» (1917 г.). Книга была дважды премирована: в 1919 г.
Российской академией наук, в 1923 г. Парижской академией наук.
В 1914 г. после кончины П.П. Семенова-Тян-Шанского Ю.М. Шокальский
был избран вице-президентом, ав 1917 г. — президентом Географического
общества. В 1931 г. он покинул этот пост и остался до конца жизни почетным
президентом РГО. Все эти годы он всегда был верен идеалам Общества и флота.
Черноморская океанографическая экспедиция (1923-1935 гг.), явившаяся
первым в нашей стране комплексным исследованием Черного моря, была
снаряжена и проходила по инициативе Ю.М. Шокальского, под его руководством
и при личном участии в 1924-1927 гг., которое продолжил его ученик и
активный деятель Общества В.А. Снежинский (1896-1978) — известный океанограф
и гидрометеоролог, инженер-контр-адмирал, удостоенный за книгу
«Практическая океанография» медали им. Ф.П. Литке (1954).
Работа с «Атласом командира РККА» в 1937 г., где Ю.М. Шокальский был
составителем карт всех океанов, навела его на мысль о составлении подобного
атласа для командиров флота. В ноябре 1939 г. он представил командованию
ВМФ предложения и проект будущего Морского атласа. Инициативу и идею
Ю.М. Шокальского поддержали адмиралы И.С. Исаков (впоследствии
ответственный редактор Морского атласа) и Л.М. Галлер. В составе вышедших
в свет уже после его смерти трех томов Морского атласа (Навигационно-ги-
дрографический, 1950 г.; Физико-географический, 1953 г.;
Военно-исторический, 1964 г.) участвовали многие ученые, оставившие заметный след в
истории РГО и ВМФ. Таким образом, став во главе отечественной океанографии
еще в начале XX в., Ю.М. Шокальский всю жизнь стремился улучшить дело
изучения как русских морей, так и Мирового океана в целом. В 1939 г. он был
избран почетным членом АН СССР.
329

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Свои имена в истории РГО оставили и многие другие военные
моряки. В период до Первой мировой войны к ним можно отнести: A.M. Бухтее-
ва (1862-1917) — видного гидрографа, генерал-майора Корпуса гидрографов,
члена Совета РГО, участвовавшего в исследованиях Азовского, Балтийского,
Черного, Белого и Баренцева морей и награжденного медалью им. Ф.П.
Литке за труды по изучению явления приливов на Мурмане; Б.Б. Голицына
(1863-1916) — исследователя Севера, академика Петербургской АН, одного
из основоположников сейсмографии, начальника Главной физической
обсерватории, члена Совета РГО; Ф.К. Дриженко (1858-1922) — видного
гидрографа, генерала, начальника гидрографической экспедиции Северного Ледовитого
океана, отдельной съемки Белого моря; М.Е. Жданко (1855-1921) — генерала
Корпуса гидрографов флота, участника гидрографических работ на
Балтийском и Белом морях, Тихом океане, начальника Главного гидрографического
управления, члена Совета РГО; П.Ф. Кузмищева (1798-1850) —
контр-адмирала, исследователя Белого и Каспийского морей, Камчатки; К.И. Михайлова
(1838-1918) — генерала Корпуса флотских штурманов, исследователя
Каспийского, Черного и Балтийского морей, начальника Главного
гидрографического управления, члена Совета РГО; М.А. Рыкачева (1840-1919) — генерала
по адмиралтейству, выдающегося ученого-метеоролога, академика
Петербургской АН, много лет занимавшегося вопросами организации
метеорологической службы на флоте, директора Главной геофизической обсерватории,
одного из составителей «Климатологического атласа Российской империи», члена
Совета РГО, помощника председателя Общества (1900-1908 гг.); А.П.
Соколова (1816-1858) — выдающегося морского историка, капитана 2 ранга,
служившего в Гидрографическом департаменте, помощника председателя отделения
географии математической (1852-1853), автора книг «Северная экспедиция
1733-1743» (1851), «Проект Ломоносова и экспедиция Чичагова» (1854),
«Беринг и Чириков» (1849) и др.
Проследив разнообразные виды сотрудничества флота с РГО в начальный
период деятельности Общества, можно заметить главное его проявление в том,
что военные моряки привлекались к морским экспедициям в основном не в
качестве транспортников, но прежде всего как научные сотрудники, а
впоследствии и выдающиеся ученые в области теории и практики океанографический
исследований. Это был совместный научный труд как на пользу географической
науки, сконцентрированной в это время в РГО и АН, так и в интересах флота.
Между двумя мировыми войнами тенденции, заложенные
моряками-основателями РГО и их последователями, продолжились. Периодически такие
связи поддерживались, главным образом, через Гидрографическое управление
ВМФ или возобновлялись за счет личной инициативы отдельных военных
моряков — действительных членов РГО, активно действовавших в его рядах. Флот
стал пользоваться также исследованиями, проводившимися другими
организациями мореведческого профиля, где нередко участвовали действительные
330

Русское географическое общество и флот: к истории научных связей и сотрудничества
члены Общества, работы которых обсуждались на общих собраниях и в
отделениях РГО.
Особое внимание было уделено освоению Северного морского пути (СМП).
Кроме проведения крупных морских экспедиций и проводок судов по СМП
ледоколами интересные плавания в арктических морях осуществляли
научно-исследовательские суда, ледокольные пароходы (включая дрейф «Г.
Седова» в 1937-1940 гг.) и дрейфующая станция «Северный полюс (1931-1938 гг.).
В 1932 г. по нему впервые было осуществлено сквозное плавание в одну
навигацию ледокольным пароходом «Сибиряков» (начальник экспедиции
О.Ю. Шмидт, научный руководитель В.Ю. Визе, капитан В.К. Воронин). РГО
своей деятельностью способствовало проведению таких исследований, на его
общих собраниях и в отделениях рассматривались различные доклады и
сообщения о результатах научно-исследовательских экспедиций, о проведении
крупных морских экспедиций и проводок судов ледоколами по СМП
(докладчиками были Л.С. Берг, В.А. Березкин, В.Х. Буйницкий, В.Ю. Визе, К.М.
Дерюгин, М.М. Ермолаев, Н.Н. Зубов, Е.К. Федоров, П.П. Ширшов, Ю.М.
Шокальский и др.); здесь же разрабатывались некоторые предложения по дальнейшему
исследованию арктических морей.
Гидрографическая служба ВМФ внесла значительный вклад в изучение
большинства арктических районов и в подготовку СМП к регулярным
морским перевозкам. В 1923 г. Н.Н. Матусевич возглавил Северный
гидрографический отряд, построивший на Новой Земле радиостанцию и обеспечивший
гидрографические исследования в проливе Маточкин Шар. В дальнейшем эта
экспедиция выполнила исследования в Кандалакшском, Северо-Двинском,
Онежском, Мезенском заливах и в Горле Белого моря, на побережье Кольского
полуострова и Новой Земли. Для базирования кораблей в Белом и Баренцевом
морях военные гидрографы выполнили крупномасштабную съемку многих губ
и заливов, произвели в них гидрографическое траление, обследовали и
оградили средствами навигационного оборудования отдельные районы. Для изучения
и освоения СМП с 1920 г. под руководством К.К. Неупокоева начал действовать
Обь-Енисейский гидрографический отряд в 1921 г. экспедиция под
руководством Н.И. Евгенова провела маршрутную опись р. Лены от г.Якутска до устья,
выполнила съемку и промер бухты Тикси и морскую опись устьев Оленёкской
протоки и р.Оленёк. В 1932 г. Гидрографическое управление ВМФ
организовало экспедицию в северо-восточную часть Карского моря на гидрографическом
судне «Таймыр» (начальник экспедиции A.M. Лавров, научный руководитель
В.В. Шулейкин). Благодаря общим усилиям военных гидрографов,
полярников и гидрографов управления СМП к началу Великой Отечественной войны
Северный морской путь был подготовлен к регулярным морским
транспортным перевозкам и переходам кораблей.
В истории РГО и флота этого периода хорошо известны имена
действительных членов Общества, оставивших заметный след в исследовании и освоении
331

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Северного Ледовитого океана. Определенные этапы взаимодействия многих
организаций (включая РГО и флот), соответствующий дух и атмосферу тех лет
можно частично почувствовать, проследив за деятельностью и жизнью
некоторых известных военных моряков и ученых-мореведов других ведомств.
В.А. Березкин (1894-1946) — инженер-контр-адмирал, видный
гидрометеоролог, с 1923 г. работал в Северной гидрографической экспедиции; в 1925 г.
на ледокольном пароходе «Малыгин» участвовал в Карской экспедиции.
По результатам гидрографической экспедиции на ледокольном пароходе
«Таймыр» в 1932 г. предсказал существование открытого впоследствии о.Ушакова;
в 1934-1939 гг. плавал по Северному морскому пути на ледорезе «Ф. Литке»,
гидрографических судах «Океан» и «Охотск», ледокольном пароходе «А.
Сибиряков». С 1944 г. возглавлял кафедру гидрометеорологии в Военно-морской
академии; член редколлегии Морского атласа.
В.Ю. Визе (1886-1954) — выдающийся океанолог, в 1912-1914 гг.
участвовал в экспедиции Г.Я. Седова, в 1921-1922 гг. — на «Таймыре», в 1924, 1928
и 1931 гг. — на «Малыгине»; являлся научным руководителем экспедиций
на «Г. Седове» (1930), «А. Сибирякове» (1932) и «Ф. Литке» (1934). В 1924 г.
Визе теоретически предсказал существование острова, впоследствии
названного его именем; в 1936-1937 гг. руководил высокоширотными
экспедициями на ледокольном пароходе «Садко». За труды по геофизике награжден
Малой Золотой медалью РГО (1925); за труды по различным отраслям географии,
проливающие новый свет на принципиально важные и крупные проблемы
науки, удостоен Большой Золотой медали Общества (1950). Основные труды
посвящены влиянию атмосферных процессов и гидрологических условий на ле-
довитость арктических морей.
Я.Я. Гаккель (1901-1965) — видный океанолог, совершивший 16
экспедиций в Северный Ледовитый океан, в том числе на «А. Сибирякове» (1932)
и «Челюскине» (1923-1934 гг.); руководил отделом географии ААНИИ, был
членом Ученого совета РГО; создал первую батиметрическую карту
Арктического бассейна; за труд «Материковый склон как географическая зона
Северного Ледовитого океана» удостоен премии им. СИ. Дежнева (1960).
Б.В. Давыдов (1883-1925) — видный гидрограф-геодезист, полковник
Корпуса гидрографов, в 1910-1912 гг. командовал «Таймыром», участвовавшим
в гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана. В 1924 г.
возглавлял экспедицию на канонерской лодке «Красный Октябрь» к о.Врангеля и,
водрузив на нем флаг, подтвердил права России на этот остров; в том же году
за труды в области географии Дальнего Востока (он длительное время
возглавлял Гидрографическую экспедицию Восточного океана) РГО присудило ему
Золотую медаль им. Ф.П. Литке.
К.М. Дерюгин (1878-1938) — известный гидробиолог и океанолог,
исследовавший гидрологию и фауну Белого моря, Кольского и Финского заливов.
В 1920-1937 гг. руководил многими морскими экспедициями; под его руковод-
332

Русское географическое общество и флот: к истории научных связей и сотрудничества
ством созданы морские станции на Белом море и Тихом океане; в 1924-1925 гг.
основал Тихоокеанский институт рыбного хозяйства и океанографии. К.М.
Дерюгин — инициатор и редактор издания «Исследования морей СССР» (1925—
1937 гг.); за труды по гидробиологии удостоен медали им. Ф.П. Литке; в 1938 г.
выступал в общем собрании РГО с докладом «Достижения советской
океанографии за 1917-1937 гг.».
Н.И. Евгенов (1888-1964) — известный гидрограф и океанограф.
В 1925-1931 гг. руководил Карскими экспедициями; в 1935-1938 гг.
участвовал в высокоширотных экспедициях на «Садко».
Н.Н. Зубов (1883-1960) — инженер-контр-адмирал, видный океанолог,
с 1923 г. участвовал в работе Плавучего морского института. В 1932 г.
возглавил экспедицию на моторно-парусном боте «Н. Книпович», которая впервые
в истории обогнула Землю Франца-Иосифа с севера; в 1934-1935 гг. руководил
экспедициями на «Персее» (обогнул Западный Шпицберген) и «Садко»
(первая высокоширотная экспедиция). Организатор кафедр океанологии в
Московском гидрометеорологическом институте и на географическом факультете
МГУ; в 1941-1943 гг. являлся начальником штаба ледокольного отряда
Беломорской военной флотилии; в 1944-1948 гг. — директор Океанографического
института, член Президиума Московского филиала РГО; выступал с докладом
в общем собрании РГО «Плавание „Садко" в арктических морях в 1935 г.».
В своих трудах предложил динамический метод обработки океанологических
наблюдений, сформулировал закон дрейфа льдов.
Н.М. Книпович (1862-1939) — выдающийся зоолог и гидролог, организатор
научно-промыслового дела и исследования морей европейской части России;
организатор и руководитель Мурманской (1898-1901 гг.), нескольких
Каспийских, Балтийских, Азово-Черноморской научно-промысловых экспедиций.
Автор монографий по гидрологии и промыслу в Северном Ледовитом океане,
Баренцевом, Каспийском, Азовском и Черном морях, а также ряда работ по
гидрологии и зоологии морских беспозвоночных, геологическому прошлому
северных морей: за гидрологические работы на севере Книповичу в 1902 г. была
присуждена медаль им. Ф.П. Литке, а в 1924 г. за совокупность научных трудов
он был удостоен высшей награды Общества.
A.M. Лавров (1887-1942) — известный гидрограф-картограф, инженер-
контр-адмирал, полярный исследователь. В 1911-1915 гг. участвовал в
Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана, в 1932 г. возглавлял
Таймырскую гидрографическую экспедицию; в 1937 г. обеспечивал проводку
Северным морским путем из Ленинграда во Владивосток гидрографических
судов «Океан» и «Охотск».
Н.Н. Матусевич (1879-1950) — инженер-вице-адмирал, видный гидрограф-
геодезист, участник Цусимского сражения на крейсере «Терек». В 1911-1931 гг.
руководил гидрографическими работами на Белом, Баренцевом и Карском
морях; в 1931-1947 гг. преподавал в Военно-морской академии; состоял членом
333

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
редакционной коллегии Морского атласа; в 1935 г. стал председателем
Отделения математической географии и картографии РГО, а в 1947 г. —
вице-президентом Общества.
И.Д. Папанин (1894-1986) — контр-адмирал, видный полярный
исследователь, в 1937-1938 гг. руководил первой дрейфующей станцией
«Северный полюс»; с 1939 г. — начальник Главсевморпути, в 1941-1945 гг. —
уполномоченный Государственного Комитета обороны по перевозкам на севере;
в 1948-1951 гг. — заместитель директора Института океанологии АН по
экспедициям, с 1951 г. — начальник отдела морских экспедиционных работ АН;
с 1945 г. — председатель Московского филиала Географического общества;
в 1979 г. за географический подвиг и огромный вклад в дело организации
океанологических исследований удостоен Большой Золотой медали Общества.
Р.Л. Самойлович (1881-1940) — известный полярный исследователь,
в 1912 г. участвовал в геологической экспедиции В.А. Ру-санова на архипелаг
Шпицберген; в 1920-1925 гг. возглавлял Северную научно-промысловую
экспедицию, а после ее реорганизации был директором Института по изучению
Севера (1925-1930), затем заместителем директор Всесоюзного арктического
института (1932-1938). В 1928 г. возглавлял экспедицию на ледоколе
«Красин» по спасению итальянской экспедиции У. Нобиле; в 1928-1930 гг.
участвовал в экспедиции на «Г. Седове» на Землю Франца-Иосифа и Северную Землю,
затем возглавлял экспедиции на «Русанове» (1932), «Г. Седове» (1934),
«Садко» (1936, 1937-1939).
Н.Н. Урванцев (1893-1985) — известный геолог и полярный
исследователь, открывший Норильское месторождение медно-никелево-платиновых
руд. В 1930-1932 гг. участвовал в экспедиции по исследованию Северной
Земли; в 1930 г. выступал в РГО с сообщением о своем путешествии на
Таймыр, а в 1932 г. делал доклад на общем собрании Общества: «Два года научно-
исследовательской работы на Северной Земле»; за совокупность
географических работ и исследования в Арктике удостоен Большой Золотой медали
Общества (1958).
П.П. Ширшов (1905-1953) — известный океанограф, гидробиолог,
участник нескольких экспедиций в Северном Ледовитом океане; в 1937-1938 гг.
дрейфовал на «СП-1»; в 1942-1948 гг. возглавлял Министерство морского
флота; с 1946 г. директор созданного им Института океанологии АН. Вместе
с Е.К. Федоровым выступал с докладом на общем собрании РГО
«Предварительные итоги работы дрейфующей станции «Северный полюс».
О.Ю. Шмидт (1891-1956) — выдающийся полярный деятель, академик;
в 1929 и 1930 гг. возглавлял экспедиции на «Г. Седове», организовавшие
на Земле Франца Иосифа первую научно-исследовательскую станцию,
обследовавшие северо-восточную часть Карского моря, западные берега Северной
Земли и открывшие ряд островов. В 1932 г. за одну навигацию прошел
Северный морской путь на ледокольном пароходе «А. Сибиряков»; в 1932-1937 гг.
334

Русское географическое общество и флот: к истории научных связей и сотрудничества
был начальником Главсевморпути; в 1933-1934 гг. возглавлял плавание на
«Челюскине» во время похода затертом и раздавленном льдами; в 1933 г. выступал
с докладом на общем собрании РГО «Об экспедиции на ледоколе „Сибиряков"
через Ледовитый океан (Архангельск-Тихий океан)» (в 1937 г. организовал
первую дрейфующую станцию «Северный полюс».
В.В. Шулейкин (1895-1979) — видный геофизик, академик,
инженер-капитан 1 ранга; автор классической монографии «Физика моря»; организатор
и директор Черноморской гидрофизической станции в Кацивели (1929-1941);
директор организованного им Морского гидрофизического института в
Севастополе (1948-1957); член редакционной коллегии Морского атласа. В 1922 г.
занимался исследованием Белого, Баренцева и Карского морей на
гидрографическом судне «Пахтусов»; в 1924-1930 гг. участвовал в Шпицбергенских
экспедициях на «Персее»; в 1932 г. помощник начальника экспедиции на
«Таймыре», впервые прошедшей проливом Шокальского в архипелаг Северная Земля.
К этому списку имен следует присоединить и тех, кто не имел
непосредственного отношения к морским исследованиям, но также способствовал
укреплению связей РГО с флотом. В.Е. Егорьев (1883-1967) — видный
военно-морской географ и историк, контр-адмирал, действительный член РГО с 1912 г.
и до конца жизни (с 1960 г. почетный член Общества); автор трудов «Очерк
о службе Генштаба по части военно-морской статистики» (1920), «Балтийское
море» (1927), «Методы и приемы военно-географического исследования
театров (районов)» (1931); член редколлегии Морского атласа.
В.В. Каврайский (1884-1954) — видный геодезист, картограф, гидрограф
и астроном; инженер-контр-адмирал, член Ученого совета РГО и
редакционной коллегии Морского атласа. В этот перечень входят и другие имена, о
которых речь еще впереди.
Новый этап в исследовании и освоении Мирового океана, начало которому
было положено в середине 1950-х годов, оказал определенное влияние и на
деятельность РГО. Этому способствовали быстрое развитие транспортного,
промыслового и научно-исследовательского флотов страны, появившиеся новые
задачи современного океанского военно-морского флота, начавшееся освоение
шельфа. В 1970 г. на V съезде Географического общества академик К.К.
Марков поставил вопрос об объединении усилий специалистов разного профиля
для комплексного изучения Мирового океана, его поддержал адмирал флота
С.Г. Горшков. Дальнейшее развитие эта проблема получила на VI съезде
Общества в 1975 г. (доклады К.К. Маркова, С.С. Сальникова, А.Ф. Трешникова,
Е.Е. Шведе и др.), а на следующем съезде (1980) уже работала отдельная
секция «Современные проблемы изучения Мирового океана», в результате
решения которой осенью того же года при Географическом обществе была создана
Комиссия географии океана во главе с С.С. Сальниковым. Ее действительными
членами стали многие моряки военно-морского и торгового флотов и другие
ученые-мореведы. Практически с этого же времени функционирует отделение
335

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
проблем Мирового океана, в состав которого помимо Комиссии географии
океана входят океанографическая, полярная и шельфовая комиссии. У
истоков основания комиссии географии океана стояли военные моряки. Они были
не только инициаторами ее создания, но ядром основного состава.
С момента своего образования Комиссия географии океана стала
крупной научно-общественной организацией, которая координирует исследования
многих специалистов в области социально-экономической и физической
географии океана, стимулирует эти разработки, создает условия для широкого
обсуждения и публикации основных результатов, поддерживает международные
контакты. На регулярных заседаниях комиссии заслушиваются научные
доклады, обсуждаются итоги исследований, ведутся плодотворные дискуссии,
разрабатывается тематика научных работ. Для решения разнообразных
фундаментальных научных проблем, включая геополитические аспекты национальной
безопасности на морях, использовались обширные информационные ресурсы
ВМФ. Работы и труды географов-мореведов Комиссии географии океана
находят применение в интересах рационального океанского природопользования,
при развитии и размещении морского хозяйства, обеспечении экологической
и военной безопасности на морях.
Проблемам комплексного исследования и освоения океанов и морей была
посвящена работа секций «Географические проблемы Мирового океана»
на VIII съезде Общества (1985) и «Геоэкология Мирового океана» на IX
съезде (1990). Этим вопросам уделялось значительное внимание и на всех
последующих съездах РГО (1995, 2000 и 2005 г.). С 1983 г. географическое общество
организует специальные научные конференции по географии и
картографированию океана: 1-я из них была посвящена обобщению опыта и координации
теоретических и прикладных исследований по вопросам географии океана
(Калининград, 1983), 2-я (Мурманск, 1985) — «Экономическим и
географическим проблемам изучения и освоения арктических морей», 3-я (Нальчик,
1987) — «Географическим и экономическим проблемам изучения и освоения
южных морей СССР», 4-я (Калининград, 1989) — «Географии Мирового
океана на службе рационального использования морских ресурсов», 5-я
(С.-Петербург, 1992) — «Региональной организации и управлению морехозяйственными
комплексами»; 6-я (С.-Петербург, 2005) — «Морехозяйственному комплексу
России: географическим проблемам».
Крупнейшим вкладом Общества в географию океанов явилось его
участие в издании семитомной серии «География Мирового океана» (1979-1987)
с томами, посвященными физической и экономической географии
Мирового океана и отдельным (Атлантическому, Тихому, Индийскому,
Северному Ледовитому и Южному). К последним значительный интерес проявили
различные специалисты-практики флота. Основное руководство
подготовкой этого многотомного труда осуществляли К.К. Марков, С.С. Сальников
и В.Г. Корт.
336

Русское географическое общество и флот: к истории научных связей и сотрудничества
В 1988 г. Географическое общество издало под редакцией А.П. Алхименко
и СБ. Слевича коллективную монографию «География океана: теория,
практика, проблемы» (сер. «Современные проблемы географии»), в которой были
обобщены основные понятия физической и социально-экономической
географии океана, разработаны их теоретические основы, сформулированы
некоторые комплексные проблемы.
Среди военных моряков, активно участвовавших в этот период в
деятельности РГО помимо уже упоминавшихся выше, следует отметить и других
представителей Гидрографической службы ВМФ (с 1972 г. Главного
управления навигации океанографии Министерства обороны — ГУНиО МО) и
Военно-морской академии. Л.А. Демин (1897-1973) — инженер-контр-адмирал,
видный гидрограф-геодезист, почетный член РГО, производивший описание
и съемку Японского, Охотского и Берингова морей, Амурского залива. За
многолетние исследования дальневосточных морей он удостоен Золотой медали
им. Ф.П. Литке (1947), в 1942-1964 гг. руководил главной редакцией
Морского атласа. С.С. Сальников (1917-1986) — капитан 1 ранга, участник ряда
морских научных экспедиций, ответственный редактор и один из основных
авторов фундаментальной серии «География Мирового океана», председатель
комиссии географии океана со дня ее образования (1980). Л.И. Сенчура —
капитан 1 ранга, начальник гидрографической экспедиции Северного флота,
ученый секретарь РГО (1971-1984); за достигнутые успехи в изучении
Северного Ледовитого океана (за работы в области картографии Арктики) награжден
Золотой медалью им. Ф.П. Литке. А.И. Сорокин — контр-адмирал,
член-корреспондент РАН, крупный специалист в области гидрографии и картографии,
участник гидрографических исследований в Арктическом бассейне,
Атлантическом и Тихом океанах, Баренцевом, Средиземном и Японском морях;
организатор и первый начальник Научно-исследовательского океанографического
центра Министерства обороны, главный редактор журнала «Известия РГО»
(1989-1996), начальник кафедры военной гидрографии и океанографии
Военно-морской академии (1974-1989). С 1974 г. председатель отделения
математической географии и картографии им. Ю.М. Шокальского РГО, за
монографию «Морская картография» удостоен Золотой медали им. Ф.П. Литке.
В.И. Фалеев (1928-1993) — капитан 1 ранга, видный гидрограф и картограф,
участник гидрографических исследований морей Тихого океана, член
Ученого совета РГО, с 1971 г. начальник Центрального картографического
производства ВМФ и одновременно главный редактор Атласа океанов. Е.Е. Шведе
(1890-1977) — контр-адмирал, видный ученый в области военно-морской
географии, автор справочников «Военные флоты» (1923-1940), член
редакционной коллегии Морского атласа, член Ученого совета РГО; за крупную работу
по географическому обзору морей удостоен Золотой медали им. Н.М.
Пржевальского (1949). Глубокий след во многих учебных заведениях морского
профиля оставил А.П. Белобров (1894-1981) — инженер-капитан 1 ранга, видный
337

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
гидрограф, действительный член РГО с 1924 г.; с 1928 по 1932 г. возглавлял
Отдельный гидрографический отряд на Черном море, осуществлявший
работы по изучению побережья и его картографированию, за которые был удостоен
Малой серебряной медали РГО; с 1932 г. и до последних дней жизни
продолжалась его научно-педагогическая деятельность. В этот период он создал такие
известные работы, как «Инструкция по промеру» (1937), «Гидрографические
работы» (1948, 1950), «Гидрография моря» (1964) и др.
Долгое время плодотворно сотрудничали с РГО почетный член Общества
Главнокомандующий ВМФ Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков
(1910-1988), начальники ГУНиО МО адмиралы А.И. Рассохо (начальник
штаба Северного флота в 1958-1963 гг.), А.П. Михайловский (командующий
Северным флотом в 1981-1984 гг.) и вице-адмирал Ю.И. Жеглов — члены
Ученого совета РГО. С.Г. Горшков участвовал в съездах Общества (1970, 1985),
выступал с докладами по проблемам исследования и изучения Мирового
океана. Он способствовал изданию Атласа океанов (Тихий океан, 1974 г.;
Атлантический и Индийский океаны, 1977 г.; Северный Ледовитый океан, 1980 г.) и
являлся его ответственным редактором.
Наряду с гидрографической службой ВМФ исследование и изучение
Мирового океана проводились и проводятся также институтами Академии наук,
различными организациями морского флота, рыбного хозяйства и геологии
и другими учреждениями, которые имеют свой исследовательский флот,
предназначенный для решения научных и прикладных задач. В выполнении
многих научных программ и морских экспедиций участвовали известные ученые
этих учреждений и ведомств, давно и тесно связанные в своей творческой
жизни с Географическим обществом или тесно с ним сотрудничавшие. Результаты
их работ нередко рассматривались на заседаниях, совещаниях, симпозиумах
и конференциях Общества, что способствовало повышению эффективности
исследования и освоения ресурсов и пространств Мирового океана и
позволило использовать многие данные в интересах ВМФ. Трудно назвать имена всех
ученых-мореведов, много сделавших и для флота, и для РГО. Однако
некоторые из них, по нашему мнению, заслуживают быть отмеченными особо, в том
числе: А.И. Алексеев — известный историк, гидрограф и географ, автор более
30 книг по истории освоения Дальнего Востока, Восточной Сибири и Русской
Америки; П.Л. Безруков — исследования донных отложений и работы по
теории осадкообразования в океанах; В.Г. Богоров — основные работы по
изучению морского и океанического планктона, биологической продуктивности
океана, географической зональности океана; В.Х. Буйницкий — исследование
ледового режима Арктического бассейна и Антарктики; Л.М. Бреховских —
открытие явления сверхдальнего распространения звука в океанах,
председатель комиссии АН по проблемам Мирового океана; И.Н. Давидан —
исследование ветрового волнения в Мировом океане; А.Д. Добровольский — учение
о водных массах, география морей; М.М. Ермолаев — полярные исследования,
338

Русское географическое общество и флот: к истории научных связей и сотрудничества
организатор кафедры география океана в КГУ; Л.А. Зенкевич — фауна и
биологическая продуктивность морей; В.П. Зенкович — основатель учения о
морских берегах; М.В. Кленова — основоположник отечественной школы морской
геологии; Е.С. Короткевич — известный полярный исследователь,
вице-президент РГО; В.Г. Корт — один из первооткрывателей синоптических вихрей
в Мировом океане; O.K. Леонтьев — исследования по геоморфологии морских
берегов и дна; А.П. Лисицын — процессы океанской седиментации; В.М.
Литвин — исследования по морфоструктуре дна океанов; В.И. Лымарев —
разработка теоретических основ физической географии океана; A.M. Муромцев —
гидрология океанов; О. А. Скарлато — председатель шельфовой комиссии РГО;
СБ. Слевич — экономическая и политическая география океана; В.Н.
Степанов — закономерности структуры и циркуляция вод Мирового океана;
Р.В. Фукс — исследования внутренних приливных волн; А.А. Романенко —
география морского транспорта; Р.Н. Беркутов — гидроакустика в морской
геодезии и др.
В заключение следует отметить заслуги президентов РГО в организации
взаимодействия Общества с флотом и показать личный вклад некоторых
из них в исследования тех или иных проблем Мирового океана. Как уже
рассматривалось выше, наиболее яркие страницы в истории связей РГО и
флота оставили Ф.П. Литке и Ю.М. Шокальский. Значительное место в этом
перечне имен занимает А.Ф. Трешников (1914-1993) — академик, видный
полярный исследователь, начальник дрейфующей станции «СП-3», 2-й и 13-й
Антарктических экспедиций АН, ученый в области океанологии и истории
исследования Арктики и Антарктики, директор ААНИИ в 1960-1981 гг. Став
президентом Общества (1977) и заведующим кафедрой океанологии ЛГУ,
он до конца своей жизни занимался многими проблемами становления
нового направления в системе географических наук — географии океана. В 1988 г.
А.Ф. Трешников был удостоен Большой Золотой медали Общества за
выдающийся географический подвиг, совершение которого сопряжено с огромным
трудом и опасностью — участие в арктических и антарктических экспедициях,
результаты которых заключают в себе совершенно новые и важные сведения
в области географии.
Среди заслуг президента Общества (1940-1950), академика,
ученого-энциклопедиста Л.С. Берга (1876-1950) в области морской географии —
фундаментальное сочинение «Аральское море: опыт физико-географической
монографии» (1908), отмеченное Золотой медалью им. П.П. Семенова, и актуальная
для прогнозов будущего работа «Уровень Каспийского моря за историческое
время» (1934). Он также являлся членом редколлегии Морского атласа.
Тенденциям развития пространственной организации жизни общества
в пределах Мирового океана уделял внимание СБ. Лавров («География
океана: теория, практика, проблемы», 1988 г.; «Экономическая география Мирового
океана», 1979 г. и др.).
339

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Не забывали о связях РГО и флота: П.П. Семенов-Тян-Шанский
(1827-1914) — инициатор ряда морских экспедиций, в том числе Н.Н.
Миклухо-Маклая; Н.И. Вавилов (1887-1943) — при нем многократно обсуждались
в РГО результаты экспедиций по исследованию Северного Ледовитого
океана; Е.Н. Павловский (1884-1965) — участвовал в создании Морского атласа,
директор Зоологического института АН (1942-1962), тесно связанного с
морскими исследованиями; СВ. Калесник (1901-1977) — в 1936 и 1937 гг. плавал
в Арктике, принимал участие в изучении Новой Земли.
Таким образом, начиная с момента создания и до настоящего времени
связи РГО с флотом являются достаточно разнообразными и служат общим
интересам обеих заинтересованных сторон, что, в свою очередь, способствует более
эффективному исследованию и освоению ресурсов и пространств Мирового
океана, укреплению морской мощи страны.
Литература
1. Алхименко АЛ. Русское географическое общество и флот // Изв. РГО. 1996. Т. 128,
№4.С.7-21.
2. Алхименко А.П.,Доценко В Д. История Российского флота. 1696-1917. СПб., 1995.
3. Берг Л.С. Летопись Географического Общества за 1845-1945 гг. // Изв. ВГО. 1946.
Т.78,№1.С.25-90.
4. Доценко В Д. Морской биографический словарь. СПб., 1995.
5. Зубов Н.Н. Отечественные мореплаватели — исследователи морей и океанов. М., 1954.
6. Краснополъский А.В. Отечественные географы (1917-1992). Библиографический
справочник. В 3 т. СПб., 1993-1995.
7. Масленников Б.Г. Морская карта рассказывает. М., 1986.
8. Памяти Ю.М. Шокальского. Сборник материалов и статей. М.; Л., 1946.
9. Русское географическое общество. 150 лет. М., 1995.
10. Русское географическое общество и флот // Сб. науч. трудов. СПб.: РГО, 1996.
11. Семенов П.П. История полувековой деятельности Императорского Русского
Географического Общества. 1845-1895. СПб., 1896.
12. 150 лет гидрографической службе Военно-морского флота. Исторический очерк. Л., 1977.

Этнографические наблюдения русских моряков
на Крайнем Севере, в Сибири
и на Дальнем Востоке России
© A.A. Бурыкин
Историческая перспектива, или историческое время существования
письменного источника (будь то книга или официальный служебный
документ) обладает одной удивительной особенностью — по прошествии
определенного времени — вписываться в исторический процесс в совершенно новом
качестве. По-иному начинают выглядеть и сами исторические события. Если
походы землепроходцев и полярных мореходов XVII в. долгое время
рассматривались преимущественно в географическом освещении, то уже с
середины XVIII в. походы казачьих отрядов и их отношения с местным населением
становятся частью истории. В известной мере деятельность казачьих отрядов,
совершавших дальние путешествия по суше и по морю, постепенно
становится составной частью русской военной истории, морские походы знаменуют
собой начальный этап российской гидрографии, а описания морского
побережья обретают статус первых лоций побережья Северного Ледовитого и
Тихого океанов.
Документ с названием «Роспись от Охоты реки подле морем идти подле
землю до Ини и до Мотыхлея реки, и каковы где места, и сколько где ходу, и где
каковы реки и ручьи пали в море, и где морской зверь морж ложится и на которых
островах», составленный Алексеем Филипповым, давно известен историкам
географии. Примерная дата составления этой «Росписи» — 1651 г.
Материалы Алексея Филиппова остаются интереснейшими документами,
описывающих топографию Охотского побережья середины XVII в. «Роспись» выгодно
отличается от других документов того же периода прежде всего богатством
географических названий объектов, лежащих к северу от устья р.Охоты, причем
многие из этих названий не воспроизводятся позднейшими источниками.
Наряду с широко известными топонимами от р.Охоты до р.Тауй в «Росписи»
содержится множество названий, не поддающихся локализации и не имеющих
аналогий на современных картах.
Приведем наиболее интересный отрывок текста «Росписи рекам...»
Алексея Филиппова: «С Охоты реки что виден мыс и за тем мысом речка Ульякан,
и до той речки с Охоты итти день своею силою..., а от тоя речки итти два дня
341

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
до Улбуя реки и у той реки два устья... А от той Улбуя реки итти день своею
ж силою до Ини реки... А с Пни реки итти день парусом ровной понос до камени,
до речки, до Олокя, до становья... Ту то ж речка Елка и от той речки итти возле
утеса день своею силою, а камню тому имя Евакин, а конец того камени у губы,
а в губу пала речка Шилкапта, и от тое неподалеку другая речка имя Маша,
а от тое речки моржовый мыс видеть, и до того мыса итти день своею силою,
имя тому мысу Мотосу, и на том мысу моржи ложатца, а становье есть; про-
шед моржовый мыс губа не велика, а от той губы до речки, до петушков половина
дни, а имя той речки Укал..., и от той речки до речки Томлякис день ходу
парусом тихой понос, а от той речки итти день до речки Шукилкан...., а от той
речки итти день возле озера,... а у того озера у служивых людей море суды роз-
било, а имя тому озеру Кетля тонори, а от того озера итти два дня возле утес
до речки Манинкан, а от той речки итти своею ж силою до ручья Умтрентул,
а оттоль итти подле утес своею силою день до губы, губа велика, а в тое губу
пали две речки, одной имя Чаломлян, а другой Телпель,... а та губа парусом
перебегать день, и тут другая такова ж, а в тое губу падает речка Екатля, а
против того места острова и моржи ложатся, и от тех мест итти возле утес день
своею ж силою день до речки Ламарав, и от той речки итти своею ж силою возле
утес до Матыхлея реки, и на той реке у служивых людей зимовье было
поставлено, а оттуль неподалеку река Товуй, и людей на Toyе много, а живут онисмо-
тыхлейскими мужиками заодно, переходя» [I]1.
Так, один документ, имеющий четкую жанровую определенность —
«отписку» или донесение с описанием местности, приобретает черты другого
документа, а именно — лоции. И в дальнейшем неотъемлемыми друг от друга
становятся морские плавания, научные описания и самые разнообразные
научные исследования, которые выполняются на основе описаний путешествий
российских моряков. Истории русских морских географических открытий,
исторической перспективе сочинений моряков, описывающих свои плавания
и путешествия, а также их вкладу в развитие географии, истории, этнографии
и языкознания посвящена объемная литература. Причем следует специально
отметить, что многие из ученых-историков узко специализировались на
истории географии, истории русских географических открытий и истории
мореплавания. Здесь нужно назвать труды А.И. Алексеева [2], В.М. Пасецкого [3],
Б.П. Полевого [4], Б.Н. Болгурцева [5], М.И. Ципорухи [6] и многих других
исследователей2. Недавно вышел один из томов популярной энциклопедии
«Арктика — мой дом», имеющий подзаголовок «История Севера в биогра-
1 Об историко-этнографическом значении этого документа см. Бурыкин А.А. «Роспись
от Охоты реки...» 1651 г. как топонимический и историко-этнографический источник //
Культурное наследие народов Сибири и Севера. Матер. Пятых Сибирских чтений. СПб.,
17-19 октября 2001 г. Ч. 1. СПб., 2004. С.46-50.
2 См. также список опубликованных работ Б.П. Полевого (Краеведческий бюллетень
общества изучения Сахалина и Курильских островов. 1994. № 1. С. 176-190).
342

Этнографические наблюдения русских моряков
фиях знаменитых людей», в котором приведены биографии многих моряков
и путешественников, описывавших быт и культуру народов Арктики и
побережья Тихого океана [7]. Появляются специальные работы, анализирующие
этнографические наблюдения морских офицеров в описаниях их плаваний и
путешествий [8. С.257-260].
Одним из первых русских моряков, которые встречались с
представителями коренного населения Северо-Востока Азии, был Михаил Спиридонович
Гвоздев (годы рождения и смерти неизвестны), плававший в 1732 г. по
Берингову морю и посещавший устье р.Анадырь [9. С.38-40]. Интересные
заметки о Чукотке и ее населении содержатся в документах, составленных одним
из участников Великой Северной экспедиции Дмитрием Яковлевичем
Лаптевым (1701-1767) [9. С.70-74]. Однако эти путешественники не оставили
подробных описаний своих походов, а в их служебных документах
этнографические наблюдения отразились далеко не полностью.
В середине XVIII в. в русской науке начинает оформляться особый жанр —
жанр описания путешествия по определенной территории, в котором
сочетаются географические, геологические, исторические и этнографические сведения
и даже материалы по языкам местных жителей, впервые поступающие в
научный оборот. Классическим образцом такого произведения, в котором новейшая
для своего времени научная информация по самым разным областям знаний
сочетается с популярностью и занимательностью изложения и который с
живейшим интересом читается современниками и ближайшими потомками, стаг
новится известный труд СП. Крашенинникова «Описание земли Камчатки»,
вышедший первым изданием в 1755 г. [10]. Вероятно, для становления такого
жанра научного сочинения, приобретающего большую культурную значимость,
должно было пройти некоторое время, а географическая и этнографическая
науки должны были накопить некоторое количество фактического материала,
для того чтобы этот жанровый тип мог реализоваться в каком-то количестве
научных произведений, которые для формирования традиции их создания
должны были найти своих читателей.
Вторая Камчатская экспедиция вошла в историю российской науки
трудами двух выдающихся ученых, отличавшихся необыкновенной широтой
кругозора и диапазоном научных занятий — Г. Стеллера и СП. Крашенинникова.
Оба эти ученые проявили себя как натуралисты, историки, этнографы,
языковеды, занимающиеся изучением неизвестных ранее языков. Конец XVIII в.
и почти весь XIX и начало XX в. — время, когда фундаментальные описания
путешествий русских морских офицеров сочетают в себе географические,
исторические, этнографические и языковые материалы.
Первыми моряками, которые не только вели исследования и наблюдали
жизнь и быт коренных жителей Северо-Востока Азии, были участники
Северо-Восточной географической экспедиции 1785-1795 г. Обобщающие
научные итоги этой экспедиции были представлены читателям вскоре после ее
343

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
завершения в двух книгах, написанных Гавриилом Андреевичем Сарычевым
(1763-1831) [11]. Эти книги Г.А. Сарычева, куда он включил и свои
собственные наблюдения, и материалы своих спутников, определили своего рода
литературный стандарт формы научного описания путешествия для последующих
поколений путешественников и исследователей.
В книге Г.А. Сарычева описания, относящиеся к жизни, традиционным
занятиям, быту и культуре коренных жителей, занимают очень много места, они
живы и ярки по своему стилю. Сарычев не стремился к обобщению, но добро-
совестнейшим образом фиксировал все мельчайшие детали увиденного. Он дал
очень выразительное описание пляски пеших тунгусов:
«Ввечеру, после ужина, тунгусы забавлялись пляскою. Мужчины и женщины,
взявшись рука за руку, составили небольшие круги и прыгали в такт песни,
которую сами пели. Она состояла в повторении только двух слов: „Охурь-йохурь",
что значило изъявление радости» [12. С.60].
В наши дни тунгусы, конкретно — эвены — живут в тех же самых местах
и также танцуют хороводный танец «хэде». Но запев этого танца,
зафиксированный Г.А. Сарычевым, ныне на данной территории эвенами утрачен. Между
тем запевные слова этой тунгусской пляски исключительно важны для
изучения истории тунгусских танцев — дело в том, что запевные слова, записанные
Г.А. Сарычевым, совпадают с такими же запевными словами танца эвенков,
которые дали даже название традиционному эвенкийскому танцу «Ехор» или
«Ехорье». Небольшая приведенная выше цитата побуждает два вопроса: либо
такие запевные слова танца были ранее у эвенов Охотского побережья, но
впоследствии ими утрачены, либо Сарычев видел в долине р.Арки не эвенов, а
настоящих эвенков, которые позже там уже не жили.
Г.А. Сарычев отметил обычай добровольной смерти у чукчей и
внимательно описал похоронный обряд [12. С.254-256], дал подробную характеристику
военному делу и вооружению чукчей [12. С.267]. Очень колоритно его
описание праздников и спортивных состязаний чукчей:
«Между тем молодые люди приготовились к ристанию и на тридцати
санках, запряженных в каждые по паре оленей, пустились к реке, в 7 верстах
находящейся, откуда через час возвратились обратно, и первый, достигший к мете
как победитель, получил в награду все приготовленное на двух лотках. Он взял
себе папушу табаку, лежавшую наверху, листы же табачные роздал своим
товарищам, а мясо, языки и мозг съели вместе все те, кои были при ристании. За сим
вскоре началось бегание, в коем участвовали не только молодые взрослые люди,
но старики и малы дети. Они не старались выпередить друг друга, но бежали
один за другим не очень скоро и составили довольно обширный круг, из которого
уже никто не выдавался в сторону. И ежели кто из них уставал, тот выходил
из кругу и садился в стороне с прочими тут бывшими зрителями, таким образом
один по другому оставляли бег, и последний, превозмогший всех
продолжительным беганием, почитался победителем.
344

Этнографические наблюдения русских моряков
После сего молодые люди стали бороться. Они сняли с себя верхнее
платье и обнажились до пояса; схватывались попарно и, держась взаимно за
пояса нижнего платья, употребляли все усилие друг друга бросить в снег. Тот, кто
преодолевал прочих, признаваем был победителем, заслуживал от всех похвалу
и весьма почитаем был за его силу и проворство» [12. С.252].
Особенно внимательно Г.А. Сарычев наблюдал религиозные обряды
чукчей, описание которых в его книгах, как нам кажется, является наиболее
объективным и беспристрастным. Представляет большую ценность для
характеристики анимистических религиозных воззрений следующее его наблюдение:
«Мы не приметили ничего такого, что хотя бы мало относилось к
богослужению. Видели только у них небольших деревянных и костяных болванчиков,
одетых в платье, которых, однако ж, они нимало не почитали и охотно нам за
безделицу продавали» [12. С.188]. Здесь очень точно отражена сущность анимизма
с его нетождественностью представлений о сверхъестественных существах
(верховном божестве и духах-хозяевах стихий природы и объектов) и
отношений к изображениям этих сверхъестественных существ, которые не являются
объектом почитания вне контекста обрядового действия.
Из описаний нескольких религиозных обрядов чукчей, в основном
связанных с жертвоприношением и шаманскими ритуалами, привлекает внимание
одно описание обряда жертвоприношения, которое и сам автор стремился
выделить из текста своего повествования. Это описание сопровождается
следующим дополнением: «Капитан Биллингс спрашивал чукчей о причине сего
обряду. Они отвечали, что делают это для того, чтоб олени их не терялись в лесах,
к которым они непривычны, и находили бы для себя хороший мох для пищи.
Казалось, что обряд кончился, все возвратились к повозкам и курили табак. Но вскоре
мужчины пошли опять на то место, где стояли оленьи головы, и сели все в
кружок. Один из них имел в руках шаманский бубен. Капитан Биллингс пришел к ним
и сел подле них. Они долго оставались в молчании, и, казалось, не хотели
начинать своего шаманства в присутствии капитана Биллингса. Почему он встал
и несколько от них удалился, но услыша, что шаман запел и стал бить в бубен,
возвратился к ним обратно. Шаман, увидя его приближающегося, опять замолк;
тогда капитан Биллингс ясно увидел, что при нем не хотят совершать своих
обрядов, оставил их и пошел в свой шатер» [12. С.260].
Это свидетельство Г.А. Сарычева уникально — единственное описание,
отражающее попытку скрыть религиозный или шаманский ритуал от
постороннего наблюдателя. Ярким контрастом с ним является другое описание
религиозного обряда чукчей, при котором присутствовали и сам Биллингс, и врач
экспедиции К. Мерк [12. С.241], где никто не мешал наблюдателю созерцать
происходящее действо.
Впрочем, далеко не все явления культуры местных жителей, получавшие
отражение в записках, а потом на страницах книг моряков и путешественников,
приобретали положительную оценку. Так, Г.А. Сарычев был одним из первых
345

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
наблюдателей, кто дал отрицательную эмоциональную оценку танцам народов
Северо-Востока, хотя и привел любопытное, по существу так же уникальное
описание пляски камчадалов (ительменов) [12. С.124, 125].
Не обошел вниманием Г.А. Сарычев и историю изучаемого им края. Он,
в частности, серьезно усомнился в реальности существования отдельного
народа шелагов, якобы живших на западной Чукотке, когда описывал два
жилища, найденные на северной стороне Баранова камня: «О жителях сих мест,
которые без сомнения должны быть чукчи (курсив наш. — А.Б.), сказывали
колымские казаки, что они назывались шелагами. По поселении в соседстве с ними
россиян перешли они на восток и основали жилище свое близ выдавшегося далее
прочих к северу мыса, который с того времени стал называться Шелагским»
[12.С.83,84].
В задачи путешествия И. Биллингса и Г.А. Сарычева входили,
разумеется прежде всего, географические и гидрографические исследования. Поэтому
участники этой экспедиции не могли обойти вниманием и туманные
сообщения местных жителей о неизвестных землях и островах Ледовитого океана.
Об одном из таких эпизодов своей экспедиции Г.А. Сарычев писал: «Мнение
о существовании матерой земли на севере подтверждает бывший 22 июня юго-
западный ветер, который дул с жестокостью двои сутки. Силою его, конечно бы,
должно унести лед далеко к северу, если б что тому не препятствовало. Вместо
того на другой же день увидели мы все море, покрытое льдом. Капитан Шмалев
сказывал мне, что он слышал от чукоч о матерой земле, лежащей к северу, не в
дальнем расстоянии от Шелагского носа, что она обитаема и что шелагские
чукчи (курсив наш. — А .Б.) зимнею порою в одни сутки переезжают туда по льду
на оленях» [12. С.84]1. Ему же принадлежит исключительно ценное замечание,
позволяющее оценить расстояние до предполагаемой земли: «В летние большие
дни можно на оленях без клади проехать до 150 верст» [12. С.266] — и это
расстояние точно соответствует ширине пролива Лонга, о котором в данном
случае шла речь в сообщениях чукчей.
Огромный вклад в исследование Северо-Востока Азии и русской
Америки внес Фердинанд Петрович Врангель (1796-1870) [13, 14]. Ф.П. Врангель,
Ф.П. Литке и Ф.Ф. Матюшкин в чинах мичманов были в экипаже шлюпа
«Камчатка», который в 1817-1819 гг. под командованием В.М. Головнина [15]
совершил путешествие вокруг света. В начале 1820 г. было принято решение
1 Данное свидетельство интересно тем, что чукчи, живущие на Восточной Чукотке, явно
назвали «Шелагским» мысом мыс Якан, поскольку все чукчи, живущие к западу от Рыркай-
пия, были для них «чаунскими» (по-чукотски чульыльыт); от последнего слова происходит
название «шелаги», ассоциировавшееся позднее у многих исследователей с каким-то
неизвестным исчезнувшим народом. Если бы моряки сумели разобраться в указаниях местных
жителей, то о.Врангеля мог бы быть открыт почти на 100 лет раньше. См. Бурыкин АЛ. Эт-
ноархеология острова Врангеля (Вопросы историографии) // Интеграция археологических
и этнографических исследований. Сб. науч. тр. Алматы Омск, 2004. С. 14 15.
346

Этнографические наблюдения русских моряков
об организации географической экспедиции, в ходе которой западная часть
Арктического побережья, от Яны до Колымы, должна была изучаться П.Ф. Анжу,
а восточная, от Колымы до Чукотки, — Ф.П. Врангелем, в отряде которого был
и Ф.Ф. Матюшкин (1799-1872) [16]. Позднее Ф.П. Врангель был правителем
Русско-американской компании (1829-1834), потом занимался
организационной деятельностью, руководил гидрографическими работами.
Ф.П. Врангель не только достаточно подробно описывал явления быта
и культуры коренных жителей Северо-Востока — якутов, юкагиров, чукчей,
русских старожилов. Книга Ф.П. Врангеля по объему рассмотренного в ней
материала выходит за пределы обычного описания сухопутного и морского
путешествия. Во вводной ее части история открытия и исследования Восточной
Сибири рассматривается так подробно и с таким блестящим знанием
источников XVH-XVHI вв. и современной тогда литературы, что вводная
историографическая часть этой книги сохраняет свою ценность и в наши дни. Не
менее тонким наблюдателем жизни и быта коренного населения Якутии, Колымы
и Чукотки был и спутник Врангеля Ф.Ф. Матюшкин, перу которого
принадлежит значительная часть материалов книги Ф.П. Врангеля, а также, документы
и письма, включенные во второе издание его труда в качестве приложений.
Ф.П. Врангель высказал интереснейшую и очень оригинальную
гипотезу о том, что загадочная земля Андреева, которую, по описаниям, все считали
островом, есть не что иное как часть морского берега, выступающая к северу,
на которую Андреев со спутниками набрели в поисках таинственного острова.
Эта гипотеза в настоящее время обходится молчанием в спорах о земле
Андреева и других таинственных островах в Ледовитом Океане, которые так и не были
найдены, однако такое отношение к мнению Ф.П. Врангеля на этот счет никак
нельзя считать заслуженным.
Очень колоритно и этнографически точно Ф.П. Врангель дал описание
Якутска, относящееся к 20-м годам XVIII в., описания обряда
жертвоприношения у якутов [13. С.107-111], сцены из повседневной жизни якутов, из которых
можно составить довольно полное представление об их материальной и
духовной культуре. Описание быта и нравов жителей Якутска содержит интересную
подробность — полиглот Врангель отметил, что в ходу и частично в моде у
русского населения этого города был якутский язык, так что он сам не всегда
понимал то, о чем говорили окружающие его люди. Вот что можно прочесть в книге
Ф.П. Врангеля о шаманстве: «Пляска и гадания шаманов делали на меня всегда
продолжительное, мрачное впечатление. Дикий взор, налитые кровью глаза,
сиплый голос, с трудом вырывающееся из стесненной груди дыхание,
неестественные, судорожные корчи лица и всего тела, стоящие дыбом волосы, глухой звук
бубнов — придают картине ужасное, таинственное, поражающее всякого, даже
и образованного человека. Мудрено ли, что необразованные дикие дети
природы видят в том мрачное действие злого духа? Когда кочующие племена
получат оседлость и наставления и пример образованных соседей будет постоянно
347

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
на них действовать, только тогда может исчезнуть самосозданная вера в
добрых и злых духов и шаманов, только тогда может быть с успехом введено здесь
и христианство» [13. С. 183].
Почти все путешественники имели возможность наблюдать массовые
праздники и спортивные состязания чукчей и других народов
Северо-Востока Азии. Страницы, посвященные описаниям этих состязаний, вызывают
неизменный интерес у читателей и представляют большую ценность для
специалистов, потому что содержат такие детали и подробности, которые не могут
наблюдаться в наши дни и о которых не помнят современные коренные жители
Северо-Востока. Вот как выглядит в сочинении Ф.П. Врангеля описание
состязаний чукчей:
«Другой старшина, Макомок, пригласил меня присутствовать на народных
играх чукчей, которые производились недалеко от крепости. На льду был очищен
бег: почти все посетители ярмарки собрались туда толпами. Для победителей
предназначались бобровый и песцовый меха и два отличных моржовых клыка.
По данному знаку началась скачка, причем равно надобно было удивляться
необыкновенной быстроте оленя и искусству управлять самим животным и
поощрять его. Кроме выигранных наград победители заслужили всеобщее одобрение
и особенную похвалу своих соотечественников, а последнее, казалось, было им
всего дороже.
После того бегали взапуски — в своем роде странное, замечательное
зрелище, потому что чукчи остаются притом в своей обыкновенной, тяжелой,
неловкой одежде, в которой мы едва могли бы двигаться; несмотря на то, они
бежали по глубокому снегу так быстро и проворно, как наши нарядные скороходы
в легких курточках и тонких башмаках. Особенно достойна удивления
неутомимость чукчей: они пробежали пятнадцать верст. Победители также
получили небольшие подарки и громкое одобрение зрителей. По окончании игр началось
угощение, состоявшее из вареной оленины, разрезанной на мелкие кусочки.
Замечательны спокойствие и порядок, господствовавшие в толпе, не только при
играх, но и при угощении: не было ни толкотни, ни споров, и каждый вел себя тихо
и благопристойно» [13. С.185].
Содержательно и информативно описание традиционного хозяйства
и уклада жизни русских старожилов низовьев Колымы, которое также
присутствует на станицах книги Ф.П. Врангеля [13. С.137-150]. Автор подробно и со
значимыми подробностями описывает праздники и обряды чукчей, хотя, как
и многие другие, он не смог оценить пластической красоты чукотского танца.
Уникально сообщение Врангеля о том, что один из чукчей имел на головном
уборе воронью голову [13. С.306, 307]. Он описал охоту на оленей на оленьей
плави [13. С.220-222]. Он отметил, что чуванцы (потомки юкагиров, вероятно,
смешавшиеся с чукчами) в его время уже говорили по-русски.
Содержательно и информативно представленное в материалах экспедиции Ф.П. Врангеля
сравнение образа жизни и культуры оленных и береговых чукчей.
348

Этнографические наблюдения русских моряков
Весьма интересно то, как Ф.Ф. Матюшкин, один из спутников Врангеля,
оценивает устное народное творчество русских старожилов низовьев Колымы:
«Жаль, что в Нижнеколымске не родится какая-нибудь Шехразада. Сказок
волшебных здесь множество, и им верят, как Евангелию» [13. С.376].
То, что и Ф.П. Врангель, и его спутники чрезвычайно негативно
относились к танцам чукотских женщин [13. С.185], может иметь как минимум две
причины, но совершенно разные. Отчасти, видимо, можно говорить о том, что
отношение наблюдателей, не знакомых с традиционными эстетическими
представлениями местных жителей, к танцам чукчей было отрицательным; однако
нельзя исключить того, что неодобрительные слова по отношению к чукотским
танцам стали своего рода частью топики, каким-то «общим местом»
этнографических описаний, сделанных морскими офицерами, иначе трудно понять
и многие другие предметные и стилевые сходства в целом ряде описаний быта
и традиционной культуры чукчей и других народов Северо-Востока.
Труд Ф.П. Врангеля отличается вниманием к исторической
перспективе в представлении картин современной автору жизни народов
Северо-Востока Азии. Врангель пытался собрать материал по устной истории коренного
населения, прежде всего чукчей и юкагиров; записанные им устные рассказы
и сюжеты из истории отдельных групп оленных и оседлых чукчей до сих пор
являются интересным историческим источником [17. С.95-100]. Ф.П.
Врангель в ходе своего путешествия пытался найти лагерь участников экспедиции
Н. Шалаурова, которая пропала без вести где-то к востоку от Чаунской губы,
и по указаниям чукчей смог разыскать место последнего лагеря шалауровцев,
вблизи устья р.Верконь. Вслед за Г.А. Сарычевым Врангель сосредоточивает
внимание на местных древностях — остатках земляных жилищ, старых
погребениях, и эти наблюдения в наши дни имеют ценность для археологического
источниковедения в приложении к территории Северо-Востока Азии.
Раскопки на Барановом Мысе, проведенные уже в XX в., подтвердили результаты
наблюдений Г.А. Сарычева и Ф.П. Врангеля [18]. Ф.П. Врангель живо
интересуется теми народами, с представителями которых ему не довелось встречаться
и которые он считает исчезнувшими. Он пытался собрать сведения о шелагах,
или чаванах, которых он сам считал исчезнувшим особым народом — в
настоящее время принято считать, что шелаги есть не что иное, как одна из западных
групп чукчей, точнее — одно из самоназваний чаунских чукчей.
Как географ и моряк Ф.П. Врангель проявлял заинтересованность в
сообщениях о неизвестных землях (некоторые из них были обозначены на картах
XVIII в.) и был крайне заинтригован сообщениями чукчей о неизвестной земле,
лежащей в море к северу от мыса Якан. Экспедиции Ф.П. Врангеля не удалось
не только добраться до этой земли, но и собрать о ней сколько-нибудь
систематические сведения. Один из участников этой экспедиции, Ф.Ф. Матюшкин,
в с.Островное встретился с чукотскими старейшинами, однако на его
расспросы они не отвечали. Лишь чукча по имени Валетка нарисовал к северо-востоку
349

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
от мыса Шелагского остров и рассказал, что остров «горист, обитаем и должен
быть весьма велик, и куда ежегодно они отправляются на кожаных байдарах
для торгу». Матюшкин тогда подумал, что Валетка рассказывает ему об
Аляске, и только потом выяснилось, что в рассказе Балетки речь шла о земле,
которую можно было видеть к северу от мыса Яканб [19. С.123, 124].
В марте 1823 г. Ф.П. Врангель возле мыса Шелагского встретился с
чукотским старшиной, и тот рассказал ему об окрестных землях то, что сам знал. Вот
как описывает эту встречу сам Ф.П. Врангель в письме к Ф.П. Литке:
«Поэтому ты можешь себе представить мое удивление и радость, когда чукотский
старшина-камакай стал утверждать, что недалеко от их земли на севере есть
гористая земля и что он сам летом видел горы в море, по мнению его, не в весьма
дальнем расстоянии. Он описал нам то место, откуда горы видны,
присовокупив, что правее или левее земля „X" удаляется от чукотского берега, к которому
подходит острым мысом у описываемого им места» [19. С. 139,140; 20. С.88,89].
Это описание со времени первого издания книги Ф.П. Врангеля служит
источником исторической и этнографической путаницы. Тут кто-то счел слово
«Камакай» синонимом слова «старшина», и после этого в пересказе,
записанном Ф.П. Врангелем, у многих авторов слово «Камакай» несколько раз
употребляется в значении лица, облеченного у чукчей какой-то властью. У самого
Врангеля сказано: «Малорослый чукча лет 60, закутанный в лохматую
кухлянку, безбоязненно подошел к нам, объясняя, что он камакай чукотских племен...
обитающих по берегам Чаунского залива» [13. С.294]. Тем не менее это явное
недоразумение.
Во-первых, известно, что чукчи называли своих старейшин словом эрым,
эрмэчьын, иногда авынральын. Во-вторых, слово Камакай является личным
именем этого чукотского старшины, но никак не названием его должности или
социального статуса. В.Г. Богораз в конце прошлого века встречался с
потомками этого чукотского старшины и видел у них принадлежавшие ему документы.
Богораз отметил, что имя этого старшины — К»ымгык»ай по-чукотски
означает «червячок» [21. С.22, 54, 55]. Однако эта поправка, сделанная В.Г. Богора-
зом, так и не нашла отражения ни в историко-географической, ни в
этнографической литературе.
Тем не менее эта земля, в существование которой верил и которую так
стремился увидеть Ф.П. Врангель, была открыта в 1870 г. именно в тех местах, где
Врангель предполагал ее существование, и, что немаловажно, точно там, где ее
видели с мыса Якан местные жители-чукчи, — ныне эта земля носит название
о.Врангеля.
О загадочном народе шелагов Врангель после встречи с одним из чукотских
старшин писал так: «Старик выдавал себя за потомка древних шелагов или, как
чукчи их обыкновенно называют, чаванов, много лет тому назад двигавшихся
на запад по морскому берегу и более не возвращавшихся. От имени сего
народа река и залив получили названия чаванских, или чаунских» [13. С.295]. Далее
350

Этнографические наблюдения русских моряков
Ф.П. Врангель писал о шелагах следующее: «Одинаковая с ними („омоками". —
А.Б.) судьба постигла шелагов, обитавших на приморской тундре, лежащей
к востоку от Колымы. Они были вытеснены оттуда чукчами. От шелагов
получил свое название Шелагский мыс. Чукчи называют сей народ чауаджан, или ча-
вача, а вместе с тем реку и губу — Чаунскими, или Чаванскими. От одного корня
с шелагами происходят и тунгусы...» [13. С.310].
Здесь, к сожалению, надо признать, что Ф.П. Врангель оказался неправ.
Шелаги явно никогда не были самостоятельным народом, и тут прав был еще
Г.А. Сарычев, когда писал о том, что шелаги — это одна из групп чукчей.
Далее — тунгусы, которые в ту пору еще не появились в нижнем течении
Колымы, не могут происходить «от одного корня» ни с неизвестными шелагами, ни
с хорошо известными чукчами — эти народы принадлежат к разным языковым
группам.
Значительный вклад в описание быта и культуры коренных жителей
Восточной Чукотки внес Федор Петрович Литке (1797-1882) [22]. Это был
замечательный моряк, который получил чин мичмана в 16 лет, а позже —
выдающийся ученый и организатор российской науки, воспитатель великого князя
Константина, с 1864 г. и до конца жизни — президент Академии наук. Среди
его заслуг надо назвать четырехкратные плавания к Новой Земле [23]. Хотя
последняя в это время была еще необитаема, в книге Ф.П. Литке, описывающей
его плавания к Новой земле и берега Карского моря, содержатся интересные
материалы по этнографии ненцев и этноархеологии заселенных ими районов
[24.С.210-218].
Как и многие другие русские морские офицеры, изучавшие культуру и быт
народов Севера и Сибири, Ф.П. Литке излагает свои наблюдения над жизнью
ненцев, живущих вблизи морского побережья. Понятно, что его
этнографические заметки точно так же, как и наблюдения других моряков, не дают
полной картины хозяйства и культуры этноса — по ним нельзя составить
представления о полном годовом хозяйственном цикле. Говоря о хозяйстве ненцев,
Ф.П. Литке отмечает, что ненцы Печоры в его время (1820-е годы) уже давно
поддерживали отношения с русским населением края и в летнее время
нанимались в работники к крестьянам, в то время как ненецкие женщины занимались
ловлей рыбы [23. С.307]. Литке пишет и о том, что ненцы, как и русские
промышленники, занимаются охотой на морского зверя. Весьма ценны его
сообщения о посещениях ненцами Новой Земли в начале XIX в. [23. С.315].
С особым вниманием Ф.П. Литке описывает ненецкое святилище на Бол-
ванском Носу. Это священное место, которое являлось объектом почитания
ненцев в течение многих столетий, стало известно европейцам с середины
XVI в. В своем историографическом обзоре морских плаваний и
географических открытий в Западной Арктике, содержащемся в рассматриваемой книге,
Литке приводит описание Болванского Носа, данное английским
мореплавателем С. Барроу, который плавал в этих местах в 1556 г. на пинке «Искатель».
351

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
На сегодняшний день это одно из самых ранних западноевропейских известий
о самодийских народах. Ф.П. Литке пишет: «31 июля [1556 года] прибыл
капитан Бурро к острову Вайгачу, где установил постоянные сношения с русскими,
от которых узнал, что народ, живущий на больших островах, называется
самоедами. Выйдя на берег, нашли англичане кучу самоедских идолов, числом по
крайней мере до 300, изображавших мужчин, жен и детей, весьма грубой работы
и большею частью с окровавленными глазами и ртами. Иные из идолов были
простые палки с двумя и тремя зарубками. В описании этом узнаем мы несомненно
мольбище на Болванском Носе острова Вайгача, которое штурман Иванов
нашел в 1824 году точно в том же виде, как описывает его Бурро» [23. С.39]. Далее
Литке сообщает, что голландские мореплаватели, посещавшие о.Вайгач
позднее, нашли на том же месте уже до 400 идолов [23. С.47].
Вот как выглядит у Ф.П. Литке его собственное описание Болванского
Носа: «На пути приставали мы к Болванскому Носу, куда с самых древних
времен самоеды собираются для жертвоприношений два раза в год, т.е. перед
началом промыслов и по окончании их. Они приносят в жертву оленей и других
животных, которых мясо, однако же, съедают сами, оставляя божеству одни
только рога и головы. Они жертвуют ему также разные металлические и
деревянные вещи, топоры, обрывки цепей, гвозди, петли и рулевые крючья, сани,
но только те, которые им самим уже не годны. Жертв этих накопилась годами
великая груда, в которой валяются и идолы, которым эти жертвы были
приносимы. Идолы эти — деревянные разной величины обрубки, с обоих концов
заостренные, с несколькими насечками, изображающими ребра. Некоторые болваны
были металлические, другие деревянные, но одетые в малицы (шубы), иные,
наконец, со сквозными дырами, и эти оказывают им особенные услуги во время
промыслов» [23. С.316]. Как видно, Литке в своей книге не только дает развернутое
описание ненецкого святилища на Болванском Носу, но и приводит более
ранние свидетельства мореплавателей об этом уникальном памятнике ненецкой
духовной культуры, который известен по письменным источникам уже более
четырех столетий. В имеющейся литературе по морской топонимике
отмечается, что Болванский Нос стал известен русским промышленникам не
позднее XV в. и получил свое наименование именно по наличию на нем ненецких
идолов и следов жертвоприношений [25. С.42]. При характеристике родового
состава болыпеземельских ненцев, посещающих Болванский Нос, Литке
подробно перечисляет все ненецкие роды: «Летковщина, Вывучеи, Тыгайский род,
Тайбарейский род, Седуи, Ноготыгай, Род Лагейский, Ламдуи, Карачея, Сед
Евсюгина, Въера, Рубчевы, Лаптандеры, Выручеи» [25. С.316, 317]. Им
описан отдельно стоящий ненецкий идол на Синькином Носу: «На Синькине Носу
стоит на одном возвышении самоедский идол: шест длиною около аршина, с
заостренными концами и прямоугольною дырою в середине. Этот идол
пригодился нам для пеленгов». Не ускользнул от внимания Ф.П. Литке и особо
почитаемый ненцами лес в районе Хайпудырской губы. По поводу этого названия
352

Этнографические наблюдения русских моряков
он замечает: «Название губы этой, равно как и реки Хайпудырской, в нее
впадающей, и леса того же имени, растущего в верховьях этой реки, происходит
от самоедских слов Хайвы „грех" и Падра „лес". Самоеды считают тот лес
состоящим под влиянием злых духов, потому что, невзирая ни на какие
приметы, всегда в нем блудят. По этой причине, решили они, деревьев из него
никогда не вырубать, а проезжая мимо, в некотором определенном месте приносить
всегда в жертву оленей» [25. С.313].
Ф.П. Литке сумел достаточно подробно описать разнообразные проявления
бытовой магии ненцев. Он замечает: «Если самоеду нет удачи в ловле, то он
полагает, наверное, что или кто-нибудь его оговорил, или женщина перешагнула через
его добычу. Кудесник, посоветовавшись с духами выше этого описанным образом,
разрешает его недоумение, которой из этих причин приписывать свою неудачу.
Если он кем оговорен, то, сыскав один из таких болванов, продевает сквозь дыру
сначала кусок кожи какого-нибудь морского зверя, а потом ухо оленя,
принесенного в жертву этому болвану, и остается уверенным, что заговор потерял свое
действие. ...Но если кудесник объявил, что женщина перешагнула через добычу,
то самоед кладет на землю две горящие головешки, одну возле другой и, положа
на них кусок оленьего сала, окуривает им лоскут какой-нибудь звериной шкуры,
каркая все время по-вороньи, после этого промысел его очищен» [25. С.316].
Описывая положение женщины у ненцев, Ф.П. Литке вновь
возвращается к магическим представлениям и суевериям: «Женщина у самоедов в большом
пренебрежении, они считают их существом нечистым: к чему женщина
прикоснется, на что сядет, через что перешагнет, то делается нечистым и должно
быть непременно окурено оленьим салом для очищения. Если женщина обойдет
вокруг чума, то волки передавят непременно всех оленей, и чум для того
переносится на другое место». Положение женщины у ненцев получает
дальнейшую характеристику при описании свадебных обычаев: «Выдавая их замуж,
не спрашивают вовсе их согласия. Искатель условливается с отцом невесты
в цене, за которую она ему достанется, и назначает день свадебного пира и
когда будущая супруга ему вручится. В назначенное время жених является,
ставит свой чум подле чума отца невесты, сзывает гостей, и начинается пир, после
которого жених возвращается домой; в положенный срок привозит условленное
количество оленей и получает невесту с приданым. Приданое состоит
обыкновенно из съестных припасов, посуды и одежды и соразмеряется числу
заплаченных за невесту оленей. Десять оленей равняется одному возу приданого, но за
100 оленей тесть обязан приготовить целый чум, со всем к тому
принадлежащим». Отмечает Литке и то, как принято обращаться с новорожденным
ребенком: «Новорожденных младенцев моют в воде, нагретой со жженой березовой
губкой, а по отпадении пупа окуривают оленьим салом. Их пеленают и кладут
вместо люльки в корыто или корзину».
Интересна у Ф.П. Литке характеристика погребальных обрядов ненцев:
«Умерших (когда бывают с чумами в тундрах) кладут на сани одетых в полный
353

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
наряд и отвозят на дальнее расстояние, оставляя при них всю домашнюю
утварь — топор, нож, чашку, ложку и хорей, которым погоняют оленей, а при
женщинах — нитки и иголки. При этом случае совершают тризну, убивая и съедая
оленей, а зажиточные оставляют тут и живых, привязанных к дереву. На
промыслах с покойниками хлопот гораздо меньше. Их кладут в ящики и
зарывают в землю, наблюдая, чтобы тело лежало на левом берегу и лицом к востоку»
[25. С.317]. Существенно, что, по свидетельствам Ф.П. Литке, тундровые ненцы
в его время сохраняли традиционный похоронный обряд с наземным
погребением на нарте, тогда как на промыслах похоронный обряд ненцев
приблизился к русскому, но имел явственно выраженную специфику в трупоположении,
которая не находит мотивировки в русском влиянии. Данное сообщение
заслуживает внимания в связи с тем, что оно может быть проверено по
археологическим находкам, в частности по захоронениям, близким к современности.
Соответственно местные археологические материалы, и конкретно — погребения,
могли бы пролить свет на истоки описанного им обычая хоронить умерших,
установить его возможное местное происхождение и хотя бы приближенно
датировать появление данного типа погребений у ненцев.
Ф.П. Литке удалось познакомиться и с шаманской практикой ненцев. Он
подробно описывает камлание ненецкого шамана с целью предсказания
будущего: «Между немногими оставшимися тут самоедами был один старик лет
шестидесяти по имени Югу бей Таганич, который, как я услышал, умеет
предсказывать будущее. Желая посмотреть его искусство, упросил я его загадать
мне, дойду ли я с описью на Новую Землю. Взяв бубны и палку, обтянутую
шкурой оленьей лапы, сел он зажмурясь на землю и посадил подле себя еще двух
самоедов, вместе с которыми стал кричать «гой, гой, гогой», колотя в то же самое
время в бубны. Он сзывал этим подвластных себе духов. Когда они собрались,
стал он им предлагать нараспев разные вопросы, на которые они ему его же
устами и нараспев же давали ответы. В продолжение этого допроса
ассистенты его также что-то такое распевали. По окончании комедии волшебник
объявил мне, что при переезде с острова Вайгача на Новую Землю задержан я буду
льдами, из которых освобожусь не ранее как через две недели, но на третью
достигну до Новой Земли, которой, однако же, по причине льдов описать не успею,
но возвращусь оттоле благополучно. Волшебство это, которое у них
называется: колотить кудес или пензер (отчего и волшебники называются
кудесниками), употребляют они при разных случаях, например перед началом промыслов,
в случае покраж, болезней и прочего» [25. С.307]. Это описание имеет не только
самостоятельную ценность для изучения шаманства ненцев, но служит и
важным дополнительным источником к изучению шаманской практики
предсказания будущего у народов Севера, Сибири и Дальнего Востока [26. С.3-9]. В нем
достаточно точно охарактеризованы мотивы и цели камлания ненецких
шаманов, мало отличающиеся от того, что известно нам о функциях шаманов у
народов северной части Сибири. Обратим внимание, что Ф.П. Литке при описании
354

Этнографические наблюдения русских моряков
подлинного шаманского камлания, которое ему посчастливилось наблюдать,
еще не употребляет термина «шаман», который к этому времени уже
употреблялся в описаниях путешествий, в том числе в книгах русских моряков.
Однако в сочинениях самого Ф.П. Литке слово «шаман» появится несколько позже.
Отметим, что описание шаманского камлания, данное Ф.П. Литке, настолько
точно представляет состав участников камлания, мелодию камлания и
характер словесного текста, произносимого шаманом, что оно может использоваться
в качестве сравнительного материала при изучении фонографических записей
шаманских ритуалов народов Севера и Сибири, сделанных в 1900-1930 гг.1
Пища ненцев в этнографических заметках Ф.П. Литке не имеет
выраженной характеристики: «5 пище самоеды весьма неразборчивы: как мужчины, так
и женщины едят все, что попадется». Однако сразу же вслед за этой общей
характеристикой далее следует весьма выразительное и по существу уникальное
описание ритуала, совершаемого ненцами с убитым белым медведем: «...и
только с белыми медведями, к которым самоеды имеют великое уважение,
наблюдают некоторый особенный обряд. Содрав с медведя кожу, кладут его на сани
(которые прежде окуриваются его же салом на случай, если садились на них
женщины) и, разрубив на части, варят в вымытых горячей водой котлах.
Голову варят не иначе как вне чума и едят ее одни только мужчины, а женщинам и к
костям прикасаться не позволяется. Кости съеденного животного зарываются
в землю» [26. С.317].
Весьма любопытно представленное в книге Ф.П. Литке описание
сохранения губ белого медведя на случай принесения клятвы — для клятвенного
обряда ненцы давали приносящему клятву съесть сердце убитой собаки. Литке
отмечает, что «этот род присяги, называемый по-самоедски рота, употребляет
и земский суд на следствиях, производимых между самоедами».
Как моряк Ф.П. Литке был очень внимателен к топонимике морского
побережья, и это обусловлено в равной мере как практическими задачами по
описанию берега, так и задачами изучения истории открытия морей Западной
Арктики, чему посвящены начальные страницы его книги: без указаний на
первые фиксации топонимов бывает невозможно установить их происхождение.
Ф.П. Литке отмечает: «Самоеды остров Вайгач называют Хаюдей-я, Новую
Землю Едай-я. «Я» на их языке значит земля. Откуда происходит название
Вайгач, им совершенно не известно» [26. С.317, 318]. По-ненецки Едэй-я — «Новая
Земля», однако до сих пор трудно сделать однозначный вывод о том, кто у кого
калькировал это название — русские у ненцев или ненцы у русских;
происхождение названия о.Вайгач достоверно не выяснено и до сих пор [25. С.54].
1 Изучение таких записей, хранящихся в Фонограммархиве Института русской
литературы РАН (Пушкинский Дом), в настоящее время ведется в рамках международного
проекта «Голоса тундры и тайги», осуществляемого голландскими и российскими учеными
(руководители проекта проф. Тьеерд де Грааф и проф. Л.В. Бондарко).
355

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Наблюдения Ф.П. Литке, в которых описываются жизнь и быт ненцев
первой четверти XIX в., представляют большой интерес для изучения их
исторической этнографии. Кроме этого, они составляют заметную часть
этнографических зарисовок Ф.П. Литке, представленных в его сочинениях о путешествиях
и плаваниях, и по ним можно проследить становление этнографических
интересов этого замечательного человека — морского офицера, путешественника
и ученого.
Описание жизни и быта ненцев, представленное в трудах Ф.П. Литке, в
настоящее время имеет особую значимость в связи с тем что мы имеем
возможность в достаточно полном виде выстроить историю этнографических
описаний жизни и быта ненцев, начиная по крайней мере с последней трети XVII в.
Только недавно впервые на русском языке были опубликованы те фрагменты
книги Н. Витзена «Noord en Oost Tartarye», изданной в Амстердаме в 1705 г.,
которые посвящены описанию «Самоедии» и «самоедов» [27. С.360-366]1,
т.е. ненцев. В той же книге, в приложении к которой опубликованы выдержки
из труда Н. Витзена, обращенного внимание на ненецкие святилища, которые
традиционно в течение нескольких столетий действовали в различных
точках этого региона, в том числе и на известные святилища о.Вайгач,
изучавшиеся российскими археологами в последние десятилетия XX в. [27. С.297-354].
В указанной книге М. Ясински и О.В. Овсянникова опубликованы также
выдержки из некоторых других малоизвестных источников по истории и
этнографии коренного населения побережья Западной Арктики [27. С.366-374].
Множество этнографических наблюдений, сделанных в разных уголках
земного шара, содержится в книге Ф.П. Литке, который описал свое плавание
на шлюпе «Сенявин», совершенное в 1826-1829 гг. [28]. Для нас наиболее
ценны его заметки о побережье Камчатки, а также о берингоморском побережье
Чукотки и ее жителях.
Как и его предшественники, Ф.П. Литке описал игры и спортивные
состязания приморских чукчей: «Намоллы (оседлые чукчи. — А.Б.) добрый,
смирный, робкий народ, но без недоверия, когда не имеет причины подозревать
насилие, притом веселый. Молодежь их часто расшевеливала матросов наших
и заставляла их бегать с собой взапуски бороться и проч. Они искусны в разных
гимнастических играх: метко бросают камни из пращи шагов за сто, бегают
колесом (бег по кругу на выносливость. — А.Б.) и др. Девушки прыгают через
веревку довольно неискусно. Но самая забавная вещь — это скачка на лахта-
ках. Вокруг целой моржовой шкуры привязываются 10 или 12 петель ременных,
за которые, взявшись столько же или больше человек, под лад протяжной песни
1 Указанные фрагменты являются первой публикацией текста русского перевода
сочинения Н. Витзена, выполненного В.Г. Трисман и хранящегося в архиве Музея антропологии
и этнографии РАН (Кунсткамера) в Петербурге. О жизни и труд?^ Вильгельмины Герардов-
ны Трисман см.: Полевой Б.П., Решетов A.M. К 100-летию со дня рождения В.Г. Трисман //
Этнографическое обозрение. 2002. № 3. С. 126-127.
356

Этнографические наблюдения русских моряков
попеременно ослабляют и вдруг вытягивают кожу, подбрасывая тем
стоящего на ней на сажень и выше. Нужна большая сноровка, чтобы, упав с такой
высоты на слабую кожу, не потерять равновесия и быть готовым вслед за тем
к новому прыжку. Искусницы делают притом разные жесты руками и ногами,
вертятся кругом и т.п. Но всего смешнее, когда явится неумеющий: потеряв
равновесие, почти нельзя уже поправиться, а держащие кожу стараются
между тем бросать его как можно выше, не дают ему соскочить на землю и
заставляют падать на кожу то спиной, то навзничь, пока он не вымолит себе
помилования» [28. С.224].
Как и другие исследователи, Ф.П. Литке проявлял большое внимание к
религиозным воззрениям коренных жителей Северо-Востока Азии и сумел
собрать чрезвычайно полезный материал. Сам он скромно пишет: «При всех
стараниях моих не мог я узнать ничего связного о религиозных их понятиях: да,
вероятно, связных понятий они и сами не имеют. Сказывали только, что есть
духи на небе и в воде, что по смерти люди идут на небо, что добрым там бывает
лучше, нежели злым и т.п.» [28. С.224,225]. Надо заметить: в том, что удалось
зафиксировать Ф.П. Литке, как раз заключены основные черты анимистического
мировоззрения, и, пожалуй, более никто из других исследователей не смог бы
так исчерпывающе охарактеризовать основы анимизма в первой трети XIX в.
Чрезвычайно интересен рассказ Ф.П. Литке о первой печатной книге с
чукотским текстом, которую он увидел в руках у местных жителей. Как он пишет,
один из чукчей «...показал нам книжечку, тщательно спрятанную в
деревянном футляре, полученную им в Колыме. Мы нашли в ней молитву, символ веры
и 10 заповедей на русском языке с чукотским переводом. В надписи руки
колымского священника Трифанова прочли мы, что она подарена при крещении чукче
Василию Трифанову. „Василий, Василий!" — вскричал наш гость, вспомнив свое
имя, которое, однако, до отправления надо было повторить ему еще несколько
раз» [28. С.207]. Данное свидетельство Ф.П. Литке уникально: до начала 1990-х
годов в научной литературе о создании письменности для народов Крайнего
Севера имелись лишь глухие упоминания, касающиеся некоторых
миссионерских изданий на чукотском языке, но они не имели документации, и факт
перевода богослужебных текстов на чукотский язык получил подтверждение
лишь в 1996 г. [29].
Для этнографических материалов, собранных Ф.П. Литке, характерно то,
что он как наблюдатель не испытывал отрицательных эмоций по отношению
к шаманам и шаманским ритуалам, но, напротив, пытался разобраться в их
технике и во всяком случае зафиксировать максимально возможное количество
наблюдений над действиями шаманов. Ему удалось наблюдать камлание
алеутского шамана. Изобилуют интересными подробностями и его заметки о
чукотских шаманах:
«Заметив, что Ренольген, старший брат Хатыргина, все молчит с
каким-то юродивым видом, спросили мы о причине этого. „Он почти совсем
357

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
не говорит, — отвечал Хатыргин, — но зато мастер бить в бубны". Мы
догадались, что он шаман, и просили его показать свое искусство и пошаманить,
благополучно ли кончим мы наш путь. Подарки, сопроводившие нашу просьбу, его
склонили. Он ушел за свой полог, откуда скоро послышался на вой похожий голос, то
возвышавшийся, то понижавшийся и сопровождаемый легкими ударами в бубен
тонким китовым усом. Полог поднялся, и мы увидели нашего кудесника,
качавшегося из стороны в сторону, усиливая постепенно голос свой и удары в бубен,
который он держал под самым ухом. Цель этой музыки, кажется, в том, чтобы
оглушить и одурить шамана. Якутские шаманы достигают того же, кружась
на месте. За этим началось настоящее колдовство. Сбросив с себя кухлянку,
обнажился он до пояса, взял гладкий камень, пошептал над ним, дал его мне в руку
подержать, потом, взяв его между двух ладоней, повел одной вверх другой руки,
и камень исчез. Он показывал желвак над локтем, где будто бы камень
остановился. Желвак этот перевел он в бок и, вырезав оттуда камень, объявил, что все
будет благополучно. Чистота его фокуса не сделала бы бесчестия самому Бо-
ске или Пинетти (иллюзионисты, которых автор видел в Петербурге. — А.Б.).
Похвалив его искусство, подарили мы ему ножик: приняв его, сказал он с
важностью, что хочет испытать его остроту; вытянул свой язык и стал его резать ...
Мы видели, как рот его наполнялся кровью ... наконец, отрезав язык, показал нам
его в руке, но тут занавес опустился, потому что кусок мяса не так легко было
спрятать, как камень» [28. С.210, 211].
Примечательно, что Ф.П. Литке оценивает иллюзионистскую
технику шаманов гораздо выше, чем ее оценивал в свое время СП.
Крашенинников. В своей книге «Описание земли Камчатки» при характеристике фокусов
ительменского шамана мы читаем: «Я между тем довольно смеялся, что он
[шаман] свое дело так худо знает, что к нашим Ташеншпилерам
(фокусникам. — А.Б.) не годится и в школу. Нож, которым он колоть себя притворялся,
спускал он вниз по брюху, а кровь спускал из пузыря, которой был под пазухою»
[30. С.158, 159].
В книге Ф.П. Литке имеется и еще одно описание камлания
чукотского шамана, но совершаемое по совсем другому случаю: «Беспрестанные
крепкие ветры надоели уже и чукчам. Между находившимися у нас в гостях,
когда поднялась новая буря, случился, по счастью, шаман, который тотчас начал
ее заговаривать. Обратясь к ветру лицом, ходил он взад и вперед, согнувшись
и держась обеими руками за живот, кряхтел и кричал совершенно, как человек,
имеющий жестокую резь в животе, так что я, не догадавшись сначала, и точно
подумал, что у него сделались колики. Выдержав этот фарс с полчаса, стал он
кряхтеть легче и легче, умолк и объявил, что ветер стихнет; мы ему поверили
и не ошиблись, а шаман за добрую весть получил нож» [28. С.215].
Похоже, что традиции описания быта и культуры жителей Северо-Востока
Азии оказывали на исследователей весьма серьезное воздействие. С одной
стороны, несомненное знакомство с книгами Г.А. Сарычева позволяло Ф.П. Литке
358

Этнографические наблюдения русских моряков
конкретизировать объекты своих этнографических наблюдений, уделить
большее внимание незнакомым или малознакомым явлениям, отметить наиболее
типичные черты хозяйства и культуры жителей побережья Чукотки, и он
особенно преуспел в том, что зафиксировал очень много нового этнографического
материала или сумел преподнести его под иным углом зрения. С другой
стороны, оформляющаяся традиционность топики описания путешествия,
предполагающая примерную одинаковость и общекультурных оценок, и личных
эмоциональных оценок, как кажется, не могла не проявиться так, и Ф.П. Литке, так
же, как и другие авторы, излагает свои отрицательные впечатления о чукотских
танцах [28. С.224].
Множество этнографических наблюдений, относящихся к традиционной
культуре народов Арктики и Тихоокеанского побережья, рассеяно по самым
разным описаниям путешествий, в том числе и тем, которые написаны
моряками. Так, Отто Евстафьевич Коцебу (1787-1846) в книге «Новое путешествие
вокруг света» дает описание Камчатки, содержащее географическую
характеристику Камчатского полуострова, а также заметки об этническом составе ее
населения, образе жизни ительменов, их религиозных верованиях, обычаях,
обрядах. Именно этому автору принадлежит чрезвычайно ценное указание на то,
что название п-ова Камчатка «в туземном произношении звучало как « Кончат -
ка» [31] — данная форма является более близкой к этимологическому
источнику этого названия, которое, по нашему мнению, восходит к чукотскому слову
„к'ончагты" на одну кочевку, на один переход».
Описания кругосветного плавания И.Ф. Крузенштерна (1770-1846)
и Ю.Ф. Лисянского (1773-1837), которые давно занимают почетное место
среди сочинений русских адмиралов, достаточно хорошо известно как источник
по истории географии и собрание ценных наблюдений по этнографии народов
Тихоокеанского бассейна. Этот содержательный во всех отношениях труд
переиздавался много чаще, чем сочинения не менее известных российских
моряков и путешественников [32] и, как показывает изучение библиографии,
заслуженно пользуется вниманием в последние годы, свидетельством чему
являются сразу четыре его переиздания. Немало трудов посвящено и биографии
самого И.Ф. Крузенштерна [33].
В тексте книги И.Ф. Крузенштерна собственно этнографические описания
занимают довольно скромное место, и в этом плане его книга несколько
уступает даже описанию, подготовленному спутником Крузенштерна Ю.Ф. Ли-
сянским [34], который описывал с одинаковой тщательностью и обитателей
Океании, и жителей Русской Америки. Тем не менее отдельные зарисовки,
касающиеся посещенных мореплавателем стран, городов и берегов, однозначно
заслуживают того, чтобы быть взятыми на заметку в изучении этнографии
народов Восточной Азии и Дальнего Востока.
Как можно понять, описание путешествия И.Ф. Крузенштерна не
пользовалось особой популярностью у этнографов-исследователей культуры коренных
359

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
жителей Сахалина прежде всего по той причине что, хотя нивхи были известны
русским землепроходцам под исключавшим какую бы то ни было
двусмысленность именем гиляков еще с 1640-х годов [35], моряк и путешественник в
начале XIX в. называл нивхов татарами. Тем не менее уже это именование в наши
дни — важный факт истории науки.
Время посещения нивхских селений на Сахалине моряками из экспедиции
И.Ф. Крузенштерна, как явствует из книги, основанной на дневниках
мореплавателя и содержащей точные даты каждого события, относится к августу 1805 г.
Вот как выглядит в изложении И.Ф. Крузенштерна описание первой встречи
корабля «Надежда» с коренными жителями Сахалина — нивхами:
«Августа 9 (1805 г.) го наразсвете...
Между мысами ЕЛИСАВЕТЫ и МАРИИ находится великой залив,
углубляющийся довольно во внутренность берега. ... При сем увидели мы в близости
югозападнаго берега у подошв гор прелестнейшую долину, и на оной селение,
состоявшее по нашему щету из 27-ми домов. 35 человек сидели на берегу
рядом. Это были первые жители Сахалина, которых нашли мы в сие плавание.
Я послал Лейтенанта Левенштерна на берег для получения известий о сих
людях и о стране, в коей они обитают. Полагая, что сюда переселились Татары
с противулежащаго берега Азии, приказал я Г-ну Левенштерну не удаляться
по выходе на берег далеко от онаго, и при малейших подозрительных признаках
назад уехать. ... Гребное судно возвратилось в 4 часа со следующим
известием: по приближении онаго к берегу встретили приехавших три человека,
которые, судя по одеянию, долженствовали быть начальниками. Каждой из них
имел в руке лисью шкуру, коею махал по воздуху и кричал так крепко, что и на
корабле было очень слышно. Приехавшие вышли между тем на берег. Их
обнимали сии три человека с изъявлением усердия; но далее идти, казалось,
некоторым образом препятствовали. В то же самое время подходили к ним прочие
жители селения.
Каждый из них имел при себе кинжал, а начальники — сабли, что возбуждало
в наших подозрение. Г. Левенштерн возвратился немедленно со своими
товарищами опять на шлюпку и отъехал. Он приставал потом в другом месте,
несколько севернее от прежняго, и нашел там недалеко от берега за малою возвышенно-
стию озеро, простирающееся далеко во внутренность острова. Г. Левенштерн
видел жителей селения только несколько минут, но не взирая на то, заключил
по наружному их виду справедливо, что они не одинакаго произхождения с
Айнами, обитателями южной стороны Сахалина, хотя по большей часта одеты
были в парки так же, как и последние. Начальники имели на себе платье пестрое,
шелковое; да и многие из прочих верхнее шелковое же, весьма разноцветное. Мы
не сомневались нимало признать людей сих Татарами...
Далее к мысу Марии видели мы другое селение, меньше перваго. В нем,
вероятно, обитают также Татары, вытеснившие или, может быть, и
истребившие Айнов. Между сими двумя селениями видели мы пасущихся на берегу
360

Этнографические наблюдения русских моряков
оленей. Я не сомневаюсь, что земледелие может быть здесь также
небезуспешно» [32. С.,300-303]\
Таким образом, моряки «Надежды» не только смогли отличить нивхов
от айнов, но и сделать важный вывод, что нивхи «не одинакового
происхождения с айнами» в том смысле, что они не представляют собой близкой айнам
этнической группы, а составляют отдельный этнос. Беглые зарисовки,
относящиеся к костюму, ценны, как нам кажется, тем, что в отличие от многих описаний
отражают не традиционный, а повседневный на начало XIX в. костюм нивхов,
который уже на то время являлся продуктом многомерных культурных и
торговых связей.
Еще одна любопытная зарисовка обобщает оценку хозяйства коренных
жителей Сахалина:
«Последнее к югу сего берега селение была большая деревня, которая
состояла из домов, хорошо выстроенных. Мы видели даже и нивы, обработывание
коих доказывало, что здесь живет народ, успевший в образе жизни более, нежели
Айны» [32. С.304].
Последующие описания встреч с нивхами, их быта, одежды, общественной
организации, нравов и обычаев мало отличаются от краткого описания встречи
с группой нивхов, приведенных выше, и тем не менее в них присутствуют
значимые детали:
«Наконец, в 6 часов, не возмогши преодолеть силы течения и идти к
западу, приказал я держать курс NOtO к северозападной оконечности Сахалина,
где в заливе, мимо коего мы проходили и видели у онаго немалое селение, желал
я остановиться на якорь, чтобы познакомиться с Татарами, овладевшими
северною частию Сахалина...» [32. С.307].
«Прежде, нежели мы пристали, встретила нас большая лодка с 10-ю
человеками, которые, как скоро мы к ним приближились, все встали и подавали знаки,
чтоб мы привалили к берегу. Образ их встречи был таков же, каков и живущих
в северном заливе мыса Марии. Они имели в руках по лисей шкуре, махали оною
по воздуху, показывали на берег и кланялись каждой раз весьма низко.... Знав, что
коренные жители Сахалина должны быть Айны, коих видели мы много у южной
оконечности Сахалина, и не приметив ни одного из них между сими
Островитянами, удивился я не мало, что нашли здесь другую породу людей, одинаковых
во всем с Татарами. Первое внимание обратили мы на их лодку. По осмотрении
оной уверились, что они, принимая нас как приятелей, притворно радовались
прибытию нашему, одне и под видом чистосердечия скрывали хитрость и
лукавство. В лодке находилось много пик, луков, стрел и саблей. Огнестрельнаго
же оружия не было никакого. Сие доказывало, что им неизвестно употребление
онаго: в противном случае взяли бы непременно с собою; потому что они выехали
1 Текст с сохранением особенностей русского языка начала XIX в. по электронному
изданию из Библиотеки Мошкова.
361

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
против нас как защитники селения, Лодка была величины довольной, но не имела
ни мачт, ни парусов...» [32. С.309, 310].
«По приходе нашем к оной увидели мы около 90-ти человек, стоявших
в нескольких стах саженях от жилищ своих. Между ими узнали мы и
приезжавших к нам на встречу. Один из сих показался теперь в пышном, шелковом
платье, со многими истканными на нем цветами, и которое сшито было по образу
Китайцев. Прочей убор его не соответствовал сему дорогому верхнему платью.
Он был без сомнения Начальник селения. Для приобретения его благоприятст-
ва подарил я ему кусок сукна оранжеваго цвету, которое нравилось ему
чрезвычайно. Прочих приказал одарить мелочами, как то: ножами, иглами, платками
и тому подобным...
Перешед около 300 саженей по дороге, едва приметною за высокою травою,
пришли к концу деревни. Здесь не представилось нам ничего примечательнаго,
кроме одних домов в некотором один от другаго отдалении, которые казались
нам лучше построенными, потому что были с трубами. Мы к ним приближились
и нашли первой пустымъ; почему и не запретили нам войти в оной. Он, казалось,
оставлен недавно, потому что в нем находились еще старыя домашния вещи,
например: в двух углах сеней были складенные из камней очаги, над коими
висели большие железные крючки, вероятно, для того, чтобы котлы вешать. Далее
идти мы опасались и возвратились назад к дому Начальника, где собралось много
народу, принесшаго для продажи некоторыя безделицы, бывшия для нас,
впрочем, редкости. И сам начальник согласился наконец променять нам свое
пышное шелковое платье на кусок сукна 5-ти аршин: но чтобы не казаться в глазах
наших менее нарядным и заставить нас думать высоко о своем достоинстве,
а может быть и богатстве, то пошел он по заключении торга во внутренность
своего дома и через четверть часа явился опять в красном шелковом платье,
с натканными золотыми цветами. Вероятно, что он решился бы променять
и его, естьли бы нашелся только охотник. Корысть казалась быть особенною его
страстию: он обнаружил ее явно пред нами на самом деле, ибо получив от нас
многие подарки, долженствовавшие быть для него немаловажными, не хотел
дать нам ни одной сушеной рыбы, казавшейся нам хорошо приготовленною и
которую мы желали отведать, до тех пор, пока мы у него ее не купили; да и тогда
не выпускал из рук своих прежде, пока не получил вещей по условию. Сукно и
табак ценили они всего дороже, а особенно последний, за который соглашались
отдать все, что имели...
Ветер становился свежим и принудил нас возвратиться на корабль в
половине 11-го часа. Но мы о том не много сожалели, потому что любопытство
наше несколько удовлетворилось, а совершенное незнание языка не обещало нам
от ближайшаго с сими жителями знакомства ничего выгоднейшаго, а особливо
потому, что вход в домы возбранен был вовсе» [32. С.310-313].
Бытовая картинка, дающая общий вид нивхского селения и его
обитателей в их традиционных костюмах, процедуру торгово-обменных операций
362

Этнографические наблюдения русских моряков
аборигенов с пришельцами, содержит довольно много подробностей — это
не только общий вид жилищ и очагов, костюма «начальника селения», но и
активное желание вступить в обмен и стремление скрыть б лыиую часть жителей
от пришедших с моря гостей, и понимание того, что традиционная пища
нивхов — сушеная рыба — является товаром.
И.Ф. Крузенштерн, внимательно наблюдавший за социальными и
межэтническими отношениями тех народов, с которыми ему доводилось встречаться
в портах и во время высадки на берег, далее обобщает свои наблюдения над
положением айнов, живущих за пределами Японских островов:
«Итак, в северной части Сахалина не обитают коренные онаго жители. Их
добросердечие и кротость, вероятно, были причиною, что они вытеснены
оттуда своими соседами, которые безспорно суть Татары, пришедшие с берегов
Амура на землю, принадлежавшую собственно Айнам, посредством перешейка,
которой может быть не давно соединяет Сахалин с Татариею. Подобной
участи подверглись и коренные обитатели южной части Сахалина, где поселились
Японцы, почитающие ту страну своею собственностию, а жителей оныя
своими подданными. Поселившиеся Японцы у Анивскаго залива состоят по
повелению Японскаго правительства под непосредственным управлением Японцев
же: но Пекинской двор конечно не знает о поселении подданных своих на
Сахалине. Сим то образом истребляется неприметно народ, которой населял может
быть за два столетия еще Сахалин, Ессо и большую часть островов Курильских,
будучи вытесняем воинственнейшими и сильнейшими своими соседами. Теперь
нет уже более сего народа в северной части Сахалина. Между живущими у
залива Надежды приметил я только одного, походившаго на Айна» [32. С.313, 314].
Далее И.Ф. Крузенштерн пытается обобщить сделанные наблюдения в виде
более или менее систематического описания культуры и быта нивхов в тех
традициях, которые представлены в этнографических описаниях его
современников-моряков. Правда, его описание начинается с досадной ошибки — о
культуре нивхов европейцы и русские ученые в его время не знали почти ничего, в то
время как он полагал, что с их жизнью и бытом ученые уже знакомы. Вот что
он пишет:
«Татары, нынешние жители сей части Сахалина столько известны, что
подробное описание оных кажется ни мало не нужным. Но как мы приставали
здесь первые из Европейцов; переселение же их на Сахалин может быть
произвело перемену в образе их жизни; то я и намерен сообщить о том, что мы в
кратковременное посещение оных могли только приметить...
Обыкновенное платье людей сих составляет парка из собачьяго меху или
из кишек рыбьих, которая называется на Кадьяке и Алеутских островах Кам-
лейкою, широкие и длинные ширавары из толстой холстины и рубашка из
синей бумажной ткани, застегиваемая двумя медными пуговицами. Сапоги
носят вообще из тюленей кожи, а на голове — соломенную шляпу, подобную той,
какую обыкновенно употребляет простой народ в Китае. Волосы заплетают
363

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
по обыкновению Китайской черни в косу, висящую ниже пояса. Начальник,
выключая верхнее его шелковое платье, одет был также просто и неопрятно, как
и прочие. Он не отличался ни лучшею рубашкою, ни другим чем либо. Ему
оказывали прочие мало уважения и обходились с ним с довольным равенством.
Впрочем, был он один только с усами, у других же усы и борода обриты. Украшений
не приметил я никакого рода...
Их пища должна состоять в одной рыбе; ибо нигде не видали мы признаков
земледелия, хотя близ селения и находятся многия великия равнины, казавшия-
ся по высокой хорошей траве весьма к тому удобными. Мы не приметили даже
и мест, где бы разводились огородныя овощи, которыя, впрочем, как у
Китайских, так и у других Татар весьма обыкновенны. Итак, пищи из царства
растения не имеют они вовсе, равномерно ничего и мяснаго. Кроме собак, не видали
мы ни домашних четвероногих животных, ни птиц дворовых. Напротив того,
у каждаго дома находились многия сушильни (балаганы), наполненныя рыбою,
приготовленною особенно хорошо. В чищении и сушении рыбы должны быть они
искуснее Камчадалов, по крайней мере живущих около Петропавловска и Ниж-
некамчатска. Но только у каждой сушильни находилось множество малых
червей, покрывавших на дюйм землю, чего в Камчатке мы не видали и что для
зрения было очень неприятно. Собак держат они, вероятно, как для своего одеяния,
так и для езды зимней. Великое множество оных и саней, из коих видели мы одне
во всем похожия на Камчатскую Нарту, но только немного побольше,
доказывает то неоспоримо. Домы их довольно велики и построены все, выключая один
виденный нами пустой, на столбах высотою от 4 до 5 футов над землею.
Пространство между столбов под домами занимают их собаки. На передней
стороне дома сделано крыльцо, шириною около 10 футов, на которое всходят по
лестнице, состоящей из 7 и 8 ступеней. Дверь находится на самой средине крыльца;
она ведет в сени, которыя занимают большую часть дома, но совершенно пусты.
Таков был дом Начальника, из чего заключать следует и о прочих. Одна только
дверь дома Начальника была отворена; но за то охраняли ее два человека,
которые не могли в прочем воспрепятствовать нам заглянуть в сени, в коих ничего
мы не приметили, кроме стен и второй двери, находящейся прямо пред первою.
Сия, вероятно, ведет в покой жен их, которых скрывали они от нас так строго,
что мы ни одной не видали. Главнейшею причиною их боязни и нехотения
познакомиться с нами короче конечно были их жены, для скрытия которых
заколотили они двери и окна, что учинено в короткое время, с великою поспешностию
собранными досками, укреп-ленными жердями и гвоздями...
В сей деревне, состоящей из 15 или 18 домов, должно находиться всех
жителей от 60 до 70; потому что мы видели совершеннолетних не более 25-ти,
которые конечно все показывались как по обязанности для защищения своей
собственности, так и из любопытства. Селение у севернаго залива гораздо более сей
деревни как числом домов, так и количеством народа, что доказывает виденное
там Лейтенантом Левенштерном множество людей, одетых в богатое платье.
364

Этнографические наблюдения русских моряков
Сии долженствовали быть Начальники, следовательно, и число их подчиненных
полагать надобно несравненно превосходнейшим. Итак - если принять, что
жителей в нем вдвое более, т.е. 140, а в другом меньшем, находящемся у севернаго
же залива, 50, в третьем на северо-западной стороне, виденном нами в
некотором отдалении, 100, число же жителей в разных: местах по одиночке разсеян-
ных домов 50; тогда число всех поселившихся здесь Татар будет составлять
400, которое, по мнению моему, можно скорее уменьшить, нежели увеличить»
[32. С.314-316].
Понятно, что в соображениях, касающихся появления нивхов на Сахалине
и из исторических взаимоотношений с айнами, допуская факт оттеснения
нивхами айнов с Северного Сахалина, И.Ф. Крузенштерн руководствовался
какими-то стереотипами, не изжитыми в сибирской этнографии до сих пор1. Тем
не менее Крузенштерн оказался в какой-то мере прав в том, что нивхи на
Сахалине появились позже айнов.
Из приведенных фрагментов можно видеть, что наблюдения И.Ф.
Крузенштерна у сахалинских нивхов летом 1805 г., хотя и являются фрагментарными,
но все же позволяют нам судить о некоторых чертах их жизни и быта.
Безусловно, заслуживают внимания описание устройства нивхского поселения, данное
И.Ф. Крузенштерном, и попытки оценить численность его жителей. Интересны
характеристики жилища и одежды нивхов, которая уже в его время
изготовлялась из привозных тканей, причем, по крайней мере люди, занимающие
высокое социальное положение, имели по нескольку костюмов. Любопытным
является и замечание о вооружении нивхов и об отсутствии у них огнестрельного
оружия — к сожалению, мы пока не имеем возможности судить о том, в какое
время и какими темпами распространялось у народов Приамурья и Сахалина
огнестрельное оружие маньчжурско-китайского образца. Сам характер
встречи, оказанной нивхами русским морякам, свидетельствует, с одной стороны,
об ожидании торгово-обменных операций с пришельцами, с другой — о
представлениях, связанных с потенциальной опасностью, которая может исходить
от европейцев, приходящих с моря.
Этнографические заметки, встречающиеся в описании путешествия
И.Ф. Крузенштерна, не ограничиваются приведенными выше страницами,
где речь идет о нивхах. В его книге на многих страницах упоминаются айны
[32. С.243-267]; со слов губернатора Камчатки Кошелева он описывает чукчей,
устроивших ему торжественную встречу в Каменном (видимо, современное
Каменское, хотя там ныне живут не чукчи, а коряки) [32. С.278]. Весьма ценны
лингвистические материалы, опубликованные И.Ф. Крузенштерном в третьей
1 Так, продвижение якутов на север вниз по Лене и иные миграции народов по
территории современной Якутии до сих пор связываются с военными действиями в Центральной
Азии в XI-XII вв., хотя более вероятной их причиной является потепление климата,
приходящееся на XIV-XV вв.
365

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
части первого издания своего сочинения [32]. Немало ценных наблюдений
этнографического характера было сделано И.Ф. Крузенштерном и на
Камчатке, и они также заслуживают того, чтобы присутствовать в научном обороте
[32. С.332-373]. Эти описания И.Ф. Крузенштерна, относящиеся не только
к этнографии, но и к истории Камчатки, заслуживают специального внимания.
В конце 40-х и начале 50-х годов XIX в. основным местом проведения
исследований офицерами российского флота становится Дальний Восток. В это
время в районе устья Амура и Сахалина, а также на побережьях Охотского
и Японского морей действует Амурская экспедиция, которую возглавлял
Геннадий Иванович Невельской (1813-1876). О ходе работы этой экспедиции
Невельской рассказал в своей книге с выразительным, поистине знаковым
названием «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России» [36].
Книга Г.И. Невельского сочетает в себе отчет начальника экспедиции, в
который органически вписываются результаты деятельности его подчиненных —
Н.К. Бошняка, Н.В. Рудановского и других офицеров экспедиции. Как и книга
Ф.П. Врангеля, сочинение Г.И. Невельского открывается объемным и
информативным историческим экскурсом, рассказывающим об открытии Приамурья
и Тихоокеанского побережья русскими казаками в середине XVII в. Заметное
место в этой книге занимает история дипломатических и политических
отношений России и Китая, которые имели в то время важное значение в связи
с разграничением границ и сфер влияния двух государств на этой территории.
Исключительными по значимости следует считать в первую очередь
географические и гидрографические результаты этой экспедиции, одним из итогов
которой было исследование устья Амура и Татарского пролива, которое
позволило однозначно решить спорный ранее вопрос о том, является ли Сахалин
островом. Как известно, этот вопрос нашел свое положительное решение
именно в ходе экспедиции Г.И. Невельского и его подчиненных. Этнографические
материалы, состоящие из отдельных наблюдений спутников Г.И. Невельского
и включенные в его книгу, довольно скромны [37. С.106-116]. Однако
наблюдения и обобщения Г.И. Невельского в этой области отличает острая
социальная направленность: в центре внимания автора и наблюдателей постоянно
оказываются взаимоотношения коренных жителей Приамурья с маньчжурскими
купцами и чиновниками. В свою очередь, Г.И. Невельской как начальник
экспедиции постоянно заботился о том, чтобы русские морские офицеры и
представители местной администрации на военных постах имели бы должный
престиж в глазах коренного населения, причем этот престиж должен был выгодно
отличаться от тех отношений, которые поддерживали с местными жителями
пришлые маньчжуры.
Последняя треть, скорее последняя четверть XIX в., — это время, когда
на Тихом океане ведутся интенсивные географические и гидрографические
исследования. Они находят свое отражение в разнообразных публикациях,
помещаемых в «Морском сборнике», «Записках гидрографического департамента»,
366

Этнографические наблюдения русских моряков
«Записках Приамурского отделения ИРГО» и других периодических
изданиях. Из историографических публикаций второй половины XIX в. следует
выделить работы А.С. Сгибнева по историографии и истории Камчатки и Охотского
побережья [38].
Среди трудов этого времени, имеющих этнографическое значение, надо
назвать книгу А.А. Ресина [39], которая в наши дни является едва ли не
единственным источником по этнографии коренных жителей пограничной области
между Чукоткой и Камчаткой — кереков, которых в то время называли «чухма-
рями». В настоящее время кереки почти полностью ассимилированы чукчами,
мейныпыльгинский диалект керекского языка знают три человека, а данные
о численности хатырских кереков и носителей хатырского диалекта
керекского языка в научной литературе отсутствуют1. Обращают на себя внимание
публикации А.П. Сильницкого, который посещал Мариинский пост
(нынешний г.Анадырь) в начале 90-х годов XIX в. и изложил в своих заметках ценные
этнографические наблюдения [40]. А.П. Сильницкий, лично встречавшийся
с Н.Л. Гондатти (тогдашний начальник Анадырского округа), описывает
состязания чукчей во время «царского дня» — ежегодного праздника,
устраиваемого Н.Л. Гондатти. Сам Н.Л. Гондатти выставлял 12 призов: 3 для
состязаний в беге для мужчин, 3 — для бега женщин и 3 — для состязаний в борьбе.
При этом победитель имел право выбирать себе приз из трех выставленных,
и лишь третий претендент получал приз, но оставался без права выбора.
Дистанция для соревнований мужчин в беге составляла три версты (около 5 км),
для женщин — 3А версты, т.е. около 1.2 км. Состязались в борьбе и женщины,
но у женщин поединки проходили в однократной схватке, и если мужчины
боролись полунагими (только в меховых или кожаных штанах. — А.Б.), то
женщины боролись в кухлянках, причем намазывание кухлянки салом при борьбе
считалось мошенничеством [40. С.55-57]. Сообщение А.П. Сильницкого о том,
что у чукчей в состязаниях по борьбе принимали участие не только мужчины,
но и женщины, является уникальным и на него специалисты до сих пор не
обращали внимания.
Большая роль принадлежит морякам в собирании музейных коллекций.
В фондах Кунсткамеры хранятся вещи из Сибири, Русской Америки, стран
Дальнего Востока и с островов Океании, привезенные участниками различных
морских плаваний. Небольшое количество этнографических предметов
хранится также в фондах Военно-морского музея [41].
Одна из замечательных страниц истории исследований Арктики, открытия
Северного морского пути — это Северная экспедиция 1910-1915 гг.,
осуществленная на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач», специально построенных для этого
в 1909 г. в Санкт-Петербурге. Географическими итогами ее были описанные
берега Северного Ледовитого океана и промеры глубин, исследованные береговые
1 Полевые наблюдения автора настоящей работы (данные 1994 г).
367

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
линии в ряде до той поры не исследованных мест, например северного
побережья о.Врангеля. Замечательными событиями, которые связаны с
деятельностью этой экспедиции, было открытие ряда островов в Северном Ледовитом
океане и архипелага, названного Землей Николая II (нынешнее название —
Северная земля). Участники экспедиции вели большую работу по сбору
зоологических коллекций, которые поступили в Зоологический музей Российской
академии наук.
Ход плаваний и научная деятельность экспедиции на ледоколах
«Таймыр» и «Вайгач» получили освещение в книге одного из участников всех
пяти плаваний экспедиции, судового врача «Таймыра» Л.М. Старокадомско-
го (1875-1962), которая выдержала три издания и до сих пор не утратила ни
научного значения, ни привлекательности для читателей [42]. Л.М. Старока-
домский, правда, пишет в основном о географических открытиях и о своей
работе по собиранию материала для зоологических коллекций, что входило в его
прямые обязанности как врача. Однако на страницах его книги есть некоторое
количество интересных описаний и этнографических наблюдений, например
одна из первых публикаций эпитафии лейтенанта флота А.Н. Жохова,
умершего от болезни зимой 1915 г. и похороненного на побережье п-ова Таймыр.
Памятник ему стал самым северным в мире могильным памятником со
стихотворной эпитафией на русском языке, которая была сочинена русским морским
офицером на случай собственной смерти, и по завещанию покойного была
начертана на медной дощечке, прикрепленной к установленному на могиле
православному кресту, сделанному из плавника.
Вот как выглядит описание Мариинского Поста и общей картины его
хозяйственной жизни в книге Л.М. Старокадомского:
«Вечером 28 июля „Таймыр", преодолев на пути льды и туманы, подошел
к поселку Ново-Мариинскому. Каково было наше удивление, когда мы увидели
там стоявший на якоре „Вайгач". Оказалось, что сразу же после выхода „Вай-
гача" из залива Провидения началась сильная качка с размахами до 30 градусов
на борт. Качка утихала, когда корабль шел по волне, направление которой
совпадало с курсом на Анадырь. Начальник экспедиции дал согласие идти вместо
Петропавловска в Ново-Мариинск. Телеграмму в Петербург „Вайгач" передал
через Анадырскую радиостанцию еще в море. Оба судна остались ждать в Но-
во-Мариинске ответных указаний из Петербурга. Решалась участь экспедиции.
Время для нас тянулось невыносимо медленно. 1 августа пришел наконец
ответ. Трудно выразить словами, с какой радостью мы его прочитали. Начальник
Главного гидрографического управления по приказу морского министра
предлагал нам идти в Ледовитый океан для выполнения намеченной программы работ.
Исполняющим должность начальника экспедиции назначался командир
„Таймыра" Б. Вилькицкий, которому предлагалось принять экспедицию от И.С.
Сергеева. Больного Сергеева инструкция предписывала отправить на транспорте „Ар-
гунь" в Петропавловск.
368

Этнографические наблюдения русских моряков
Во время стоянки в Анадырском лимане мы пополнили продовольственные
запасы экспедиции свежей рыбой, которая здесь ловилась в это время года в
изобилии. Судовые команды ловили рыбу сетью и неводом, за 3 часа во время
отлива поймали 200 штук кеты. Часть рыбы мы сохранили свежей, остальную
засолили.
В то время колоссальные рыбные богатства Анадырского уезда
эксплуатировала лишь одна фирма с двумя рыбалками, на которых было занято всего 200-
250 рабочих. Во время хода рыбы вылавливали в сутки около 50 тысяч штук
кеты, т.е. приблизительно 10 тысяч пудов. За рыбой фирма присылала из
Петербурга рефрижераторный пароход „Евгения", который мог принять около
72 тысяч пудов. Пароход шел через тропики и за навигацию мог сделать в оба
конца один рейс. Таким образом, судно забирало продукцию всего только одной
рабочей недели.
В Ново-Мариинске нам рассказывали, что за зиму было добыто много
пушного зверя и почти вся пушнина попала в руки американцев, которым
досталось до 500 шкур белого медведя. На меховом аукционе, на котором было
около 2000 шкурок белого песца, основными покупателями выступали также
американцы.
Много лет назад в бассейне реки Анадырь нашли золото. В дикую тайгу
потянулись партии старателей. На свой страх и риск они мыли золото. Жили
они в ужасных условиях, впроголодь, под вечной угрозой попасть в руки полиции.
За незаконную добычу золота полагалось длительное тюремное заключение.
Как раз в дни нашего пребывания в Анадыре уездный начальник выезжал
со своими казаками на поиски старателей. Он арестовал 60 человек,
добывавших золото в 100-километровой запретной зоне. Арестованных обязали
явиться в Ново-Мариинское к приходу почтового парохода с тем, чтобы потом
отвезти их во Владивосток и там посадить в тюрьму. А пока их отпустили на все
четыре стороны.
— А вы уверены в том, что они все явятся? — спросил я уездного начальника.
Он усмехнулся.
— Не беспокойтесь. Обязательно ЯвЯ/ПСЯ. Все до одного.
Уездный начальник обосновал свою уверенность. У арестованных отобрано
все: продукты, одежду, оружие, инструмент. Они не сумеют просуществовать
в тундре и волей-неволей предпочтут тюрьму мучительной голодной смерти.
Охраняемая с таким рвением запретная зона, как я выяснил позже, была
отдана на расхищение американским монополиям. 100-километровая зона
тянулась от Камчатки до Чукотского полуострова. Считалась она запретной
потому, что ее получил в концессию какой-то делец. Он взял в концессию эту
территорию как подставное лицо только для того, чтобы с благословения
вышестоящих властей здесь выгодно хищничали американцы» [43].
Из описания Л.М. Старокадомского нам становятся известными и
некоторые особенности техники мореплавания, позволявшей чукчам — морским
369

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
охотникам — преодолевать значительные расстояния в условиях
меняющейся ледовой обстановки. Очевидно, морские путешествия на дальние
расстояния совершались значительными группами морских охотников на нескольких
байдарах, при этом в условиях непогоды или тяжелых льдов чукчи
вытаскивали байдары на ледяное поле и разбивали на нем лагерь. Вот как
описывает Л.М. Старокадомский встречу с чукчами — морскими охотниками среди —
льдов в районе острова Врангеля: «Суда продвигались во мраке среди разбитого
льда. Около полуночи с „Таймыра" заметили нечто совершенно необычайное —
яркий огонь в море среди льдин. Подойдя ближе, мы разглядели на огромной
льдине около трех десятков чукчей. Они вытащили на лед три кожаные байдары
и развели большой костер из плавника. Этот табор среди льдов в Ледовитом
океане представлял ночью поистине феерическое зрелище. При виде большого
судна чукчи засуетились: одни спускали на воду байдары, другие проворно
сбрасывали в них пожитки и охотничью добычу, третьи растаскивали в разные
стороны горящие бревна и тушили их.
Спустя несколько минут вся группа дружно гребла к „Таймыру". Мы
застопорили машину и дали шторм-трап. Несколько чукчей быстро взобрались на
палубу. Среди чукчей, обычно низкорослых и плотных, резко выделялся державшийся
главарем очень высокий старик с необычными европейского типа чертами лица.
Насколько удалось понять, чукчи во время охоты сильно удалились от
берега и теперь не решались плыть между сталкивающимися на волнении льдинами,
которые легко могли погубить их утлые байдары.
Мы снабдили чукчей кое-какими припасами из судовых запасов. Вскоре их
байдары запрыгали по волнам, направляясь к громадной льдине, на которой
отважные зверобои, видимо, хотели выждать наступление более тихой погоды»
[43. С.232, 233].
Тот же Л.М. Старокадомский впоследствии писал: «Любопытно
отметить, что много позднее (в 1937 г.) на О.Врангеля были найдены остатки
древнего жилища, подобного тем, какие русские застали на Чукотке в XVIII в.
Таким образом, бесспорно установлено, что на о.Врангеля обитали люди. Кто
были эти люди - остается неясным. Возможно, что некоторые основания
имеет бытовавшее среди чукчей предание о переселении на остров в давние
времена какой-то чукотской семьи. После ухода или смерти этих первых поселенцев
остров затем надолго остался необитаемым» [43. С.82]. Хотя археологические
работы на поздних памятниках, которые могут быть обнаружены на западном
побережье о.Врангеля, до сих пор не велись; имеется еще целый ряд поздних
свидетельств о том, что на мысе Блоссом находили предметы, принадлежащие
приморским чукчам, а на мысе Фомы имеются остатки жилища — эти
свидетельства принадлежат штурману полярной авиации В.И. Аккуратову, а также
геологу и писателю О.М. Куваеву.
События 1917 г. не смогли подвести черту под гуманитарной
деятельностью офицеров российского флота. Морское образование и в советское время
370

Этнографические наблюдения русских моряков
сохраняло лучшие традиции подготовки офицеров российского флота, в
которое входило и умение наблюдать, и умение излагать увиденное на бумаге.
Мы располагаем довольно большим количеством интересных источников
по истории и этнографии народов Сибири, относящихся к первой половине
XX в. Это изданные воспоминания геологов, землеустроителей, учителей,
полярных летчиков, и, естественно, в этом материале видное место занимают
книги моряков, основанные на воспоминаниях, а чаще — на дневниковых
записях, что многократно увеличивает ценность таких публикаций, как
источников этнографического материала. В 1932 г. A.M. Матиясевич (1905-1995),
в будущем известный подводник, командир подводной лодки «Лембит» в
должности второго помощника парохода «Красный партизан», совершил
арктическое плавание в составе Северо-восточной полярной экспедиции Нарком-
вода от Владивостока в устье Колымы, которое имело продолжением зимовку
целой группы судов у Певека. Во время зимовки A.M. Матиясевичу довелось
посещать чукчей, живущих на о.Айон, и его наблюдения много позже были
опубликованы в книге воспоминаний «По морским дорогам». Приведем
фрагмент из его книги:
«Укукай и Памьят пошли в разные стороны по берегу в поисках следов,
указывающих на пребывание на острове человека.
- Ага! Есть! — закричал Укукай. Все пошли на его возглас. На снегу увидели
ясный след нарт.
- Как скоро доберемся до яранги? — спросили мы.
- Скоро. Чукча сегодня ехал, капканы объезжал. Нарты оленьи, а упряжка —
семь собак! — доложил Укукай, читая на снегу как по писаному.
След нарты должен был привести нас к становищу. Собаки так быстро
потащили нарты, что мы получили возможность изредка подсаживаться на них,
чтобы перевести дыхание.
На 35-градусном морозе при быстрой ходьбе (почти бегом) дышать тяжело
даже привычным каюрам-чукчам. Приспособиться к обычному собачьему
дробному быстрому шагу трудно, а когда собаки бегут рысью, то приходится быстро
перебирать ногами, иначе можно остаться в снежной пустыне в одиночестве.
Поднявшись с берегового приплеска, след вывел нас к летнему чукотскому
становищу и дальше пошел прямо на северо-запад.
Вдруг вожак передней упряжки насторожился, тявкнул и сильно натянул
потяг. Собаки понеслись, напрягая последние силы. Внезапно ярко блеснул
костер, разложенный посредине яранги — большого куполообразного шатра.
Навстречу нам выбежали хозяин яранги Этань, его жена Рультына, два
сына и дочка; лишь грудной младенец остался в теплом пологе. Это было все
население острова. Об этом мы узнали несколько позже.
Не задавая вопросов, Этань и его старший девятнадцатилетний сын Талья
помогли Укукаю и Памьяту распрячь и накормить собак. Рультына подбросила
в костер несколько поленьев и вместе с детьми залезла в полог.
371

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Все было так, как будто эта семья ежедневно встречала гостей вроде нас.
Этань пригласил всех во внутреннее помещение яранги. Он
предупредительно поднял край оленьей шкуры, показывая, куда пролезать, чтобы попасть
в это замечательное сооружение. И. А. Ман, наши каюры и я один за другим
вползли внутрь.
У задней стенки, против входа, стояло выдолбленное из дерева небольшое
корытце, наполненное тюленьим жиром, в котором плавали кусочки мха.
Пропитанный жиром мох служил фитилем, узкая его полоска была прикреплена к краю
корыта и горела ровным красноватым пламенем не хуже керосина. С верхней
жерди свешивался ремень с крючком из оленьего рога, на котором был подвешен
огромный медный чайник. Корытце-жирник одновременно служило и
источником света, и отоплением, и кухонной плитой.
С мороза мы попали в слабоосвещенное душное помещение с температурой
30 градусов тепла. Молодая хозяйка сидела на оленьей шкуре в одних мягких
кожаных трусах и кормила грудью ребенка. Ребятишки были совсем голышом.
Хозяин и каюры стали быстро стаскивать с себя кухлянки, торбоза и
теплые меховые шапки — малахаи. Мы последовали их примеру. Места для всех
едва хватило.
Полог чукотской яранги! Это уникальное сооружение. Четыре столба
возвышаются над землей метра на полтора, они надежно вбиты в мерзлую землю,
поверх них жерди. На такой прямоугольный деревянный каркас надет сшитый
из оленьих шкур чехол. Приглядевшись, заметили, что основа полога —
деревянный каркас — был скреплен ремнями, а шкуры сшиты оленьими жилами. Ни
одного гвоздя, ни одной обычной ниточки! На земле, выстланной мхом, лежала
моржовая шкура, надежно предохранявшая от сырости. Она была покрыта
мягкими пушистыми шкурами взрослых оленей.
Уселись поудобнее. Закурили. Этань плохо говорил по-русски. Укукай уже
успел кое-что сообщить ему и теперь, исполняя роль переводчика, стал
подробно рассказывать о цели нашего приезда. Пока шел неторопливый разговор, вода
в чайнике закипела, Рультына всыпала в него целую пригоршню мелко
накрошенного кирпичного чая.
Талья, натянув на себя кухлянку, потихоньку выполз из подога. Вскоре мы
услышали удары — то звонкие, то глухие, как будто кто-то колол кряжистое
березовое полено. Решив посмотреть, что происходит, а заодно и взять с нарт
мешок с нашим продовольствием, я тоже оделся и выполз из полога.
У догоравшего костра стоял на коленях Талья, в руках у него был каменный
молот, да, настоящий каменный молот, каким пользовались первобытные люди:
камень почти правильной прямоугольной формы, привязанный оленьими жилами
к торцу палки, отшлифованной ладонями в результате долгого употребления.
Этим молотом Талья разбивал оленью голову. Груда камней, на ней костер,
человек в меховых шкурах с непокрытой головой, черные густые волосы спадали ему
на глаза. В руках у него каменный молот, рядом — оленья туша. Вспомнилось,
372

Этнографические наблюдения русских моряков
что почти такую же картинку я видел в детстве в каком-то учебнике,
рассказывавшем о наших давних предках. Потом, в пологе, я обнаружил еще одно
первобытное орудие — острый как бритва каменный скребок, которым чукчи
очищали шкуры убитых животных и пользовались им при разделке туш как ножом.
Талья приветливо, широко улыбнулся и что-то проговорил. Я не знал
чукотского, а он — ни одного русского слова. Но его живые, черные, как угли, глаза,
замечательная открытая улыбка и жесты все объяснили: он хотел извлечь мозги,
чтобы угостить нас как дорогих гостей самым лакомым блюдом.
Ужин был славный. Хозяева угостили нас оленьими мозгами, мороженой
олениной и крепким черным, словно кофе, чаем. Мы не остались в долгу. Сахар,
галеты, свиное сало и мясная тушенка пришлись всем по вкусу. Когда был осушен
ведерный чайник, все распарились, пришли в благодушное настроение, глаза
стали слипаться. Мы улеглись на оленьих шкурах, прижались друг к другу и быстро
заснули» [44].
A.M. Матиясевич в своем повествовании дал исключительно точное
описание жилища, одежды, пищи и других элементов хозяйства чукчей, живущих
на о. Айон и на побережье Чаунской губы. Даже, если это описание не содержит
эксклюзивных уникальных сведений, оно интересно для этнографов своей
территориальной и хронологической привязкой. Автор отразил в своем рассказе
и такой компонент положительных знаний чукчей — жителей тундры и
лесотундры, как умение ориентироваться и читать следы людей и животных. Нам
приходилось отмечать, что умение читать следы по-разному отражалось в
воспоминаниях и популярных книгах путешественников, и объективная картина
здесь может быть получена только при обобщении множества разных
наблюдений [45] — зарисовки A.M. Матиясевича пополняют общую картину,
составленную по другим источникам. Отметим, что другой участник арктических
плаваний конца 1920-х годов А.И. Дубравин, позже (1942 г.) в чине капитана
2 ранга и в должности флагманского механика принимавший участие в
переходе группы кораблей из Владивостока в Мурманск, оставил нам книгу
интересных воспоминаний, в которых отразились события из истории Арктического
побережья Чукотки [46] \
Другим примером записок моряка, содержащих интересный исторический
и этнографический материал, являются дневниковые записи
инженер-капитана 1 ранга Е.О. Морозова, участника перехода группы кораблей из
Владивостока в Мурманск осенью 1942 г. Поход проходил по тому же маршруту, по
которому в 1910-1914 гг. шли ледоколы «Таймыр» и «Вайгач» [47]. В этих записях,
в частности, указывается, что участники его посетили могилу матроса B.C.
Беляка, погибшего во время одного из плаваний экспедиции 1910-1915 гг., и
сделали надпись на прикрепленной к его кресту дощечке [47. С.206-208].
1 Об этом переходе см. также: Головко А.Г. Вместе с флотом. 3-е изд. М., 1984. С. 143-144,
прим.; Военно-исторический журнал. 1976. № 5. С.99-102.
373

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Книга Е.О. Морозова «Мои корабельные университеты» интересна во
многих отношениях. Даже если ее рассматривать только как мемуарные записки
о войне, то и в этом случае она станет любопытным историческим
документом наших дней — дней, когда на мемуары участников Второй мировой
войны не распространялась главлитовская и ведомственная цензура, о которой так
выразительно рассказал нам О. Стрижак в своей книге «Секреты Балтийского
подплава» [48].
Необычайно интересны и те страницы книги, которые рассказывают о годах
учебы Е.О. Морозова в ВМУ им.Ф.Э. Дзержинского в 1933-1938 гг. и службе
на Тихоокеанском флоте в 1938-1942 гг. Надо быть откровенным — мы имеем
не так уж много исторического материала, который относится к корабельной
службе офицерского состава флота, сильно пострадавшего от «чисток» начала
1930-х годов, особенно от репрессий 1937 г. и последующих лет. Чрезвычайно
интересны также страницы, которые повествуют о пребывании автора в
командировке в Англии во время приемки кораблей от союзников в конце войны.
В этой области значим и ценен каждый штрих, каждая деталь, каждое название
корабля и каждое событие.
Однако обработанные дневниковые записи Е.О. Морозова — это не
только военные мемуары, это биография русского морского офицера, годы
флотской службы которого пришлись на 1933-1959 гг. Что же касается собственно
мемуарной части дневников, относящейся к периоду Великой Отечественной
войны, то она необычайно интересна и для историков отечественного
военного флота, и для тех, кто занимается историей Арктики. Во-первых, автор
книги был участником уникального события — перехода отряда военных кораблей
из Владивостока в Мурманск летом и осенью 1942 г. Дневниковые записи
этого времени не только подробно рассказывают об этом переходе, но и
освещают почти неизвестные страницы навигации в Восточной и Западной
Арктике в 1942 г. В частности, в книге упоминается о плаваниях иностранных судов
в Арктике, которые доставляли грузы и сопровождали наши корабли на пути
в советские порты далеко к востоку от Архангельска. Во-вторых, Е.О.
Морозову довелось в 1944-1945 гг. участвовать в приемке военных кораблей от
союзников в Англии, и эта деятельность военных моряков также почти не получала
освещения ни в исторической литературе о Второй мировой войне, ни в
мемуарах ее участников.
Внимание читателей к книге Е.О. Морозова могут привлечь не только
малоизвестные страницы истории отечественного флота конца 1930-1940 гг. или
события военных лет, не получившие освещения в литературе. Эта книга —
необычный для наших дней образец добротной флотской мемуарной прозы.
По широте охвата тем она продолжает лучшие традиции описаний морских
походов, составляющие литературное наследство русских мореплавателей
XVIII-XIX вв. В каждой из дневниковых записей автор подробно
описывает условия плавания, называет корабли и суда, встретившиеся на пути или
374

Этнографические наблюдения русских моряков
в портах, дает им краткие, но содержательные характеристики. Очень
выразительны и художественны разбросанные по книге пейзажные
зарисовки — описания городов, поселков, чукотских селений и полярных станций
на Северном морском пути, которые становятся для нас частицей истории
освоения Арктики. Таким образом, книга Е.О. Морозова имеет большую
историческую и даже этнографическую ценность — в ней несколько страниц
посвящено описанию жизни и быта чукчей бухты Провидения в 40-е годы.
Некоторое стилевое несовершенство изложения, которое целиком и
полностью объясняется обработкой беглых дневниковых записей военных лет,
никак не может быть поставлено в вину автору.
«Бухта Провидения производит мрачное впечатление. Со всех сторон она
окружена высокими сопками, точнее горами, покрытыми снегом, с вершинами,
окутанными туманом. Холодно, идет дождь. На одном берегу бухты
несколько двухэтажных деревянных домов, горы угля, лежат цистерны — это порт.
На другом берегу, более пустынном, небольшой домик, в котором помещается
сельский совет села Урелик, где мы и побывали. Несколько домов барачного типа
да несколько яранг, в которых живут местные аборигены — чукчи. Кругом
лежат ездовые собаки как комья белого снега. Они почему-то не обращают
внимания на людей, даже на нас ни одна не залаяла, когда мы перешагивали через них.
Село Урелик делится на две части небольшой, но быстрой речушкой. На
одном берегу стоят дома с русскими, на другом расположены яранги чукчей.
Чукчи живут бедно и грязно в ярангах из каких-то шкур, внутри темно и
холодно, тяжелый спертый воздух. Одеты чукчи в грязные меховые одежды, которые
не снимают долгое время. Нам было трудно пробыть в яранге и 10минут.
Питаются чукчи рыбой да каким-то неприятно пахнущим мясом. Замужние
женщины имеют на лице татуировку: если первый год замужем — две полосы ото лба
и через весь нос, на второй и третий год добавляются еще по две полосы на щеке,
а в последующие — еще две полосы на подбородке. Кое-кто из чукчей еще
помнит английский язык, так как здесь бывали раньше американцы. Как нам
сказали в сельсовете, в ярангах живут чукчи, которые не хотят переезжать в дома»
[47. С.113-118]. Такой увидел Чукотку в 1942 г. — десятый год
социалистических преобразований на Севере — русский офицер нового поколения,
получивший высшее военно-морское образование с сохранением традиций морских
офицеров российского флота XVIII — начала XX вв.. Можно с уверенностью
сказать — эта зарисовка, сделанная с натуры, достаточно объективна, и мы едва
ли найдем что-либо подобное в трудах этнографов, которые в те годы уже
начали выполнять социальный заказ — лакировать действительность и
превозносить преобразования быта и культуры коренных жителей Крайнего севера,
осуществленные после 1917 г.
Офицеры и матросы российского флота внесли огромный вклад в
исследование морского побережья, островов и внутренних районов удалён-
нейших территорий России. Они не только вели топографическую съемку
375

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
и гидрографические работы, но и оставили подробные описания посещаемых
и изучаемых ими провинций России и самых различных уголков мира. Эти
описания уже давно имеют признанную ценность этнографических
источников, и каждое последующее поколение исследователей — историков и
этнографов — черпает из этих описаний что-то новое, а также обогащает их новыми
научными комментариями, отражающими современное видение и системное
понимание окружающих объектов. Огромное культурное значение описаний
морских походов и путешествий русских моряков было отчетливо осознано
после окончания Второй мировой войны, когда за короткий срок были
осуществлены переиздания сочинений Г.А. Сарычева, Ф.П. Врангеля, Ф.П. Литке,
О.Е. Коцебу, И.Ф. Крузенштерна и других славных российских морских
офицеров и адмиралов. Не может не радовать и то, что в наши дни труды этих
выдающихся мореплавателей и ученых переиздаются и оказываются полностью
востребованными у читателей — моряков, историков, ученых разных
специальностей, прежде всего этнографов и языковедов. Нельзя не оценить по
достоинству и вклад российских моряков в формирование топонимического ландшафта
Арктики и Тихоокеанского побережья, поскольку многие названия
географических объектов были впервые зафиксированы ими со слов местных жителей
или же нанесены на карты в честь своих товарищей — адмиралов, офицеров,
матросов, исследователей, видных деятелей Российского государства, армии
и флота [25] \ Книги, написанные моряками, давно и прочно заняли достойное
место в русской культуре, и в течение многих лет ими пользуется широкий круг
читателей. Читатель, следящий за мемуарной литературой, без труда составит
представление о том, что и в XX в., и в наши дни среди адмиралов и офицеров
российского флота живы традиции составления дневников, описаний походов
и воспоминаний, которые передаются из поколения в поколение.
Литература
1. Дополнения к актам историческим. Т. III. СПб., 1848. С. 324-325..
2. Алексеев А.И. 1) Сыны отважные России. Магадан, 1970.; 2) Амурская экспедиция
1849-1855 гг. М., 1974.; 3) Русские географические открытия на Дальнем Востоке и в
Русской Америке (Х1Х-начало XX в.). М., 1976.; 4) Береговая черта. Магадан, 1987.
1 Весьма досадно, что Справочник, изданный Главным управлением навигации и
океанографии Министерства обороны СССР, остается почти не знакомым широкому читателю и
недостаточно известен ученым топонимистам. Чтобы сделать информацию о нем более доступной,
нам пришлось написать специальную статью: Бурыкин АА., Кичикова НА. Об одном
малоизвестном топонимическом словаре-справочнике 1980-х годов (Справочник по истории
географических названий на побережье СССР. М., 1985) // Ономастика Поволжья: сб. материалов XII
Междун. конф. (Казань, 14-16 сент. 2010 г.) / Под ред. И.А. Гилязова. Казань, 2010. С.240-242.
Одним из основных составителей упомянутого Справочника являлся известный
гидрограф капитан 1 ранга Борис Григорьевич Масленников, замечательный офицер Военно
морского флота, настоящий патриот России (прим. ред.).
376

Этнографические наблюдения русских моряков
3. Пасецкий В.М. 1). Петр Анжу. М., 1958; 2) Двенадцать подвигов. Л., 1966.; 3) В погоне
за тайной века. М., 1967.; 4) Арктические путешествия россиян. М., 1974.; 5) Михаил
Федорович Рейнеке. М., 1978; 6) Витус Беринг. М., 1982.; 7) Путешествия, которые
не повторятся. М., 1986; 8) Звездные мгновения Арктики. М., 1995.; 9) Русские
открытия в Арктике. СПб., 2000. Т.1.
4. Полевой Б.П. 1). Первооткрыватели Сахалина. Южно-Сахалинск, I960.; 2)
Первооткрыватели Курильских островов. Южно-Сахалинск, 1982.; 3) Русские
географические открытия на Дальнем Востоке с 30-х годов XVII века до 60-х годов XIX века.
Автореф. дис... д-ра.ист.наук. Л., 1986.
5. Болгурцев Б.Н. Рядом с Невельским. Л., 1990.
6. Ципоруха ММ. 1). Покорение Сибири. От Ермака до Беринга. М., 2004.; 2)
Первопроходцы. Русские имена на карте Евразии. М., 2010.
7. История Севера в биографиях знаменитых людей. М.: Северные просторы, 2001.
8. Федорова И.К. Этнографические наблюдения участников похода Тихоокеанской
эскадры российского флота (1861-1864) // Дальний Восток России: исторические
очерки и пути развития региона. Первые Крушановские чтения. 1998 г. Владивосток,
2001.
9. Алексеев AM. Сыны отважные России. Магадан, 1970.
10. Крашенинников СП. Описание земли Камчатки. T.I-II. СПб., 1755; Репринтное
издание. СПб.: Наука, 1994.
И. Сарычев ГЛ. 1) Путешествие флота капитана Сарычева по северо-восточной части
Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану в продолжение осьми лет при
Географической и Астрономической морской экспедиции, бывшей под начальством флота капитана
Биллингса с 1785 по 1973 год. СПб., 1802.; 2) Путешествие капитана Биллингса через
Чукотскую землю от Берингова пролива до Нижне-Колымского острога и плавание
капитана Галла на судне «Черном орле» по Северо-восточному океану в 1791 г. СПб., 1811.2-е
изд. (в одной книге); 3) Алексеев AM. Гавриил Андреевич Сарычев. М., 1966.
12. Сарычев ГЛ. Путешествие по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю
и Восточному океану. М., 1952. С.60.
13. Врангель Ф.П. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю,
совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 годах экспедицией, состоящей под
начальством флота лейтенанта фон Врангеля. В 2-х частях с прибавлением. СПб., 1841. 2-е
изд., М., 1948.
14. Давыдов Ю.В. Фердинанд Врангель. М., 1959.; Пасецкий В.М. Фердинанд Петрович
Врангель. М., 1975.
15. Головнин В.М. 1) Путешествие вокруг света, совершенное на военном шлюпе
«Камчатка» в 1817,1818 и 1819 годах флота капитаном Головниным. М., 1961.; 2) Головнин
В.М. Плавание на шлюпе «Диана» из Кронштадта в Камчатку, совершенное под
начальством флота лейтенанта Головнина в 1807-1811 гг. М., 1961.
16. Вадецкий Б.А. Федор Матюшкин. М., 1949; Давыдов Ю.В. В морях и странствиях. М.,
1956.
17. Кондратов A.M. Была земля Арктида. Магадан, 1983; Туголуков В.А. Предания об
уходе юкагиров на острова и «за море» // Сов. этнография. 1986. № 6.
18. Окладников АЛ., Береговая Н.А. Древние поселения Баранова Мыса. Новосибирск,
1970.
19. Пасецкий В.М. Путешествия, которые не повторятся. М., 1986.
20. Пасецкий В.М. Арктические путешествия россиян. М., 1974.
377

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
21. Богораз ВТ. Чукчи. 4.1 М.; Л., 1934.
22. Алексеев AM. Федор Петрович Литке. М., 1970.
23. Литке Ф.П. Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый Океан на военном
бриге «Новая Земля» в 1821-1824 гг. СПб., 1828. 2-е изд., М., 1948.
24. Бурыкин А.А. Федор Петрович Литке - исследователь этнографии ненцев // Земля
Тюменская: Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея. Тюмень, 2004.
Вып. 17.
25. Справочник по истории географических названий на побережье СССР. 2-е изд. СПб.:
ГУНиО МО, 1985.
26. Бурыкин А.А. Шаманская практика предсказания будущего у народов
Северо-Востока Азии по данным фольклора и этнографии // Религиоведение. 2003. № 1.
27. Ясински М.Э., Овсянников О.В. Пустозерск. Русский город в Арктике. СПб., 2003.
28. Литке Ф.П. Путешествие вокруг света, совершенное на военном шлюпе «Сенявине»
в 1826, 1827, 1828 и 1829 годах флота капитаном Федором Литке. СПб., 1834-1836.
2-е изд.: Литке Ф.П. Путешествие вокруг света на военном шлюпе «Сенявин» в 1826-
1829 гг. 2-е изд.. М, 1948.
29. Наумова О.Е. Иркутская епархия в XVIII—первой половине XIX века. Иркутск, 1996.
30. Крашенинников СП. Описание земли Камчатки. Т.2. СПб., 1755.
31. Коцебу О.Е. Новое путешествие вокруг света в 1823-1826 гг. 2-е изд. М., 1981.
С.176-186.
32. Крузенштерн И.Ф. (1770-1846). Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806
годах. По повелению Его Императорскаго Величества Александра Перваго, на
кораблях Надежде и Неве, под начальством флота капитан-лейтенанта, ныне
капитана втораго ранга, Крузенштерна, Государственнаго Адмиралтейскаго департамента
и Императорской Академии наук члена. - В Санкт-Петербурге: в Морской
типографии. 4.1-3. 1809-1812. Переиздания: 1) Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг
света в 1803,1804,1805 и 1806 годах на кораблях «Надежда» и «Нева». 2-е изд. М., 1950.;
2) То же 3-е изд. Владивосток, 1976.; 3) То же М., Дрофа, 2007.; 4) То же СПб.; М.; Л.,
2008.; 5) То же М.: Дрофа, 2008.; 6) То же М.: Мир, Литература, 2009.; 7)
Крузенштерн И.Ф. Первое российское плавание вокруг света. М.: Эксмо, 2010.
33. Невский В.В. Первое путешествие россиян вокруг света. М., 1951; Лупач B.C.
И.Ф. Крузенштерн и Ю.Ф. Лисянский. М., 1953; Свердлов Л.М. Крузенштерн и
Резанов. М., 2006; Козлов С.А. Путевые записки Ю.Ф. Лисянского и И.Ф.
Крузенштерна 1793-1800 гг. Предыстория первого путешествия россиян вокруг света. СПб.:
Историческая иллюстрация, 2007; Задержан Л.И. Первые русские кругосветные
мореплаватели И.Ф. Крузенштерн и Ю.Ф. Лисянский. Рекомендательный список
литературы к лекции. М., 1953; 200 лет первому русскому кругосветному плаванию под
командованием И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского: рекомендательный
указатель литературы / Сост. Т.В. Коротышко. Петропавловск-Камчатский, 2003.
34. Лисянский Ю.Ф. 1) Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805. и 1806 годах, по
повелению Его Императорскаго Величества Александра Перваго, на корабле Неве, под
начальством флота капитан-лейтенанта, ныне капитана 1-го ранга и кавалера Юрия
Лисянскаго. Санкт-Петербург: В типографии Ф. Дрехслера, 1812. 4.1-2; 2)
Лисянский Ю.Ф. Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803-1806 годах. М., 1947;
3) Лисянский Ю.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на
корабле «Нева». 3-е изд. Владивосток, 1977; 4) То же М., Дрофа, 2007; 5) То же М.:
Дрофа, 2008.
378

Этнографические наблюдения русских моряков
35. Полевой Б.П., Таксами Ч.М. Первые русские сведения о нивхах-гиляках // Страны
и народы Востока. М., 1975. Вып. 17. С. 138-157.
36. Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России.
СПб., 1878.; Изд. 2-е. М, 1947; Изд. 3-е. Владивосток, 1950.; Изд. 4-е. Хабаровск, 1969.
37. Полевой Б.П. Этнографические наблюдения Г.И. Невельского // Сов. этнография.
1955. №4.
38. СгибневА.С. 1). Исторический очерк главнейших событий в Камчатке с 1650 по 1856 г.
// Морской сборник. 1869. №4-8 (перепеч. в 2-х частях в кн.: Вопросы истории
Камчатки. Вып. 1. Петропавловск-Камчатский, 2005. То же. Вып. 2.
Петропавловск-Камчатский, 2006; 2) Охотский порт // Морской сб. 1869. № И.
39. Ресин А.А. Очерк инородцев русского побережья Тихого океана // Изв. ИРГО. 1888.
Т.24, вып. 3.
40. Силъницкий А.П. Поездка в Камчатку и на р.Анадырь // Зап. Приамурского отдела
РГО. 1897. Т. 2, вып. 3.
41. Окладникова Е.А. 1) Кунсткамера и ее ранние североамериканские коллекции //
Курьер Петровской Кунсткамеры. 1995. № 1. С.29-60. 2) Семиотический статус моделей
байдарок в сакральной культуре алеутов // Системные исследования взаимосвязи
древних культур Сибири и Северной Америки. Вып. 5. СПб., 1997. С.67-84; 3)
Модели байдарок у алеутов и ритуалы программирования повседневности //
Американские аборигены и их культура. СПб., 1998. С.32-82.
42. Старокадомский JI.M. 1) Экспедиция Северного Ледовитого океана. 1910-1915 гг. М.,
1946; 2) Пять плаваний в Северном Ледовитом океане. М., 1953. Изд. 3-е. М., 1959.
43. Старокадомский Л.М. Пять плаваний в Северном Ледовитом океане. М., 1953.
С.133-136.
44. Матиясевич A.M. По морским дорогам. 2-е изд. Л., 1987. С.27-29.
45. Шарина СИ., Бурыкин А.А. Культура коренных жителей Сибири по историко-этног-
рафическим источникам: проблемы топики повествования и точки зрения
наблюдателя // Культурное пространство путешествия. Материалы научного форума 8-10
апреля 2003 г. СПб., 2003. С.75-77.
46. Дубравин А.И. Колымский рейс парохода «Ставрополь» (1929-1930 годы).
Воспоминания участника плавания. Магадан, 1983.
47. Морозов Е.О. Мои корабельные университеты (дневниковые записи). Выборг: Фан-
такт, 1996.
48. Стрижак О. Секреты Балтийского подплава. СПб., 1996.

Система образования и воспитания
военно-морского врача в россии
© О.Л. Евламов, М.Т. Топорков,
O.K. Бумай, О.Д. Демуров, А.Н. Ряскин
Потребность в корабельных врачах возникла с появлением российского
флота в конце XVII в.
Приняв историческое решение о создании российского флота, Петр I
сразу же столкнулся с проблемой комплектования кораблей врачебным составом.
При отсутствии собственной школы естественным было решение о вербовке
необходимых специалистов за границей. В 1698 г. на русскую службу и в
первую очередь для нужд строившегося флота был приглашен 51 лекарь. Отбор
приглашенных был довольно тщательным. Кандидаты должны были
представить рекомендательные письма и дипломы, удостоверяющие их
квалификацию. Среди них, как правило, были лица, имевшие опыт оказания
медицинской помощи в море и совершившие дальние морские походы. Так, принятый
на русскую службу в 1697 г. Ян Говий, представивший четыре
рекомендательных письма, имел опыт морской службы: участвовал в плавании в Америку
и Индию [1]. В дальнейшем он стал штаб-лекарем русского флота,
лейб-хирургом Петра I, а позднее — старшим лекарем Санкт-Петербургского
адмиралтейского госпиталя. Другие приглашенные на русскую службу иностранные
доктора и лекари также имели достаточно высокую квалификацию.
Существующее в литературе мнение, что это были малообразованные и некомпетентные
лица, не обосновано.
Медицинский состав флота в зависимости от квалификации подразделялся
на несколько групп, соответственно были определены и звания: доктора,
главные лекари или штаб-лекари, лекари, подлекари, лекарские ученики, аптекари,
аптекарские ученики. Звание штаб-лекаря давалось за заслуги и долголетнюю
службу на флоте.
В феврале 1720 г. вышел царский указ о количестве медицинского состава
на кораблях: «Содержать в морском флоте на кораблях, фрегатах и на шнявах
против объявленного расположения архиатера Блюментроста лекарей
старших 39, молодших 7, подмастерий 7, учеников 72. И жалованья давать
старшим по 15рублей, молодшим по 10 рублей, подмастерьям по 7 рублей, ученикам
по 2 рубля человеку на месяц» [2].
380

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
Исторические факты свидетельствуют, что в довольно короткий срок
с момента рождения российского флота в среде высшего руководства
сформировалось устойчивое мнение о том, что комплектование кораблей флота и,
в частности, медицинской службы должно осуществляться с привлечением
квалифицированных и прежде всего отечественных специалистов. Для этого
потребовалось создать собственную медицинскую школу.
В 1707 г. в Москве при первом постоянном военном госпитале
учреждается лекарская школа. Она стала первым постоянно действующим учебным
заведением, где было положено начало систематической подготовке
военно-медицинских кадров. В 1733 г. открываются лекарские школы при других
госпиталях: Петербургских сухопутном и адмиралтейском, Кронштадтском
адмиралтейском, а несколько позже — и при Елизаветградском военном
госпитале. В основном в госпитальные школы принимались выходцы из «низших»
слоев населения (дети мелкого духовенства, лекарей, казаков и даже солдат).
Предпочтение отдавалось выпускникам учебных заведений духовного
ведомства, знакомых с латынью, так как все преподавание, вплоть до 1795 г., велось
на латинском и немецком языках приглашенными преподавать лекарское дело
иностранными лекарями, чаще всего немцами.
В программу обучения в госпитальных школах входили следующие
разделы: латинский язык, анатомия человека, аптекарское дело, изучение
болезней и способов их лечения, техника хирургических операций и «материя
медика», к которой относились фармакология, минералогия, ботаника. Во второй
половине XVIII в. были добавлены такие дисциплины, как химия, физика
и математика.
Обучение носило характер практической подготовки по оказанию
медицинской помощи при основных хирургических заболеваниях. Теоретические
основы патологии лекарям не преподавались. Чтобы впоследствии иметь
звание доктора, необходимо было получить диплом доктора медицины в одном
из зарубежных университетов.
Все выпускники госпитальной школы с 1712 по 1719 г. были полностью
определены на Балтийский флот [3]. Выпускники этой школы Стефан
Невский и Иван Беляев — первые подлекари, прибывшие в 1712 г. на Балтийский
флот. Первоначально русские занимали должности только подлекарей. Так,
в 1717 г. почти все должности подлекарей были заняты русскими. В этом же
году Адмиралтейская канцелярия принимает решение о замене
лекарей-иностранцев русскими: «...подлекарей иноземцев в службе царского величества
держать не велено, а обучать из россиян; лекарей оставить лутчих на всякий
корабль по одному» [4].
Необходимо подчеркнуть, что основным методом являлось наглядное
преподавание, а методом познания медицины — клиническое обучение.
В инструкции профессорам госпитальных школ, составленной П.З. Кондо-
иди в 1742 г., особенное внимание обращалось на наглядность и практическое
381

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
направление преподавания. Этой инструкцией предписывалось
«...наипаче на то смотреть, чтобы учащиеся получали понятие о частях человеческого
тела, о медикаментах и хирургических инструментах больше очным
опознанием, нежели трудно понимаемым описанием» [5]. Новизна такого метода
воспитания врачей особенно бросается в глаза, если вспомнить, что медицинские
школы на Западе в первую половину XVIII в. во многом находились еще в
плену схоластики: первенствующим методом в них вместо клинического
наблюдения являлись заучивание и толкование трудов медицинских классиков
древности и средневековья.
Большинство современников отмечало хорошую постановку преподавания
анатомии в России. Даже весьма критически относившийся к русской
медицине профессор И.Ф. Эразмус вынужден был писать, что в России ученики
счастливее своих иностранных коллег, которые редко имеют «случай учиться
анатомии надлежащим образом» [6].
Клинические курсы преподавались также главным образом у постели
больного. Число учеников в школе определялось числом больных в госпитале.
В курс внутренних болезней входило также ознакомление с инфекционными,
кожно-венерическими и детскими болезнями. Особое внимание всегда
уделялось хирургии. Ученики присутствовали на обходах, производимых доктором
и старшим лекарем, делали больным перевязки, выполняли лечебные
назначения, выращивали лекарственные растения на аптекарском огороде. При
неблагоприятном исходе лечения присутствовали на вскрытиях умерших,
которые выполнял доктор госпиталя, давая при этом нужные разъяснения.
Ученики делились на два класса: подлекарей и учеников. Каждый ученик
через три-четыре года после сдачи экзаменов производился в подлекари,
который затем продолжал обучение до приобретения достаточных знаний и
навыков для самостоятельной работы. В целом обучение в школах продолжалось
от пяти до семи лет в зависимости от способностей ученика и заканчивалось
публичным экзаменом, на котором кроме устных ответов проводили операции
на трупе.
Д.С. Самойлович, отмечая превосходство отечественного клинического
обучения, писал: «Кто может сказать, что это не самый лучший способ
изучать медицину, если у нас каждый ученик с самого поступления в госпиталь
должен ежедневно быть у постели больного, пускать им кровь, делать
перевязки, прописывать лекарства — словом, исполнять все то, что предписывает
ему врач или хирург, наблюдающий за их излечением... Не согласится ли всякий
со мною, что лучше одновременно изучать теорию и практику, нежели одну
теорию?» [7].
Госпитальные школы в относительно короткие сроки сумели
удовлетворить потребности флота в необходимом количестве лекарей и
подлекарей. Особая заслуга в этом принадлежит школам при Санкт-Петербургском
адмиралтейском и Кронштадтском морском госпиталях. Среди лекарей
382

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
Санкт-Петербургского адмиралтейского госпиталя было много выдающихся
специалистов: Д.П. Синопеус, А.Г. Бахерахт, Д.С. Самойлович, М.Я. Мудров,
М.И. Шеин. Их плодотворная деятельность во многом опережала время и
закладывала фундамент для формирования современной системы подготовки
корабельных врачей.
В 1741 г. было положено начало обучению среднего медицинского состава.
С этой целью в госпитальные школы стали набирать солдатских детей, которых
после 5 лет обучения выпускали помощниками лекарей.
Во второй половине XVIII в. госпитальные школы укрепились
организационно и методически. Параллельно улучшению преподавания постепенно
повышался и научный уровень школ. В 1786 г. они были преобразованы в медико-
хирургические училища с более широкой программой обучения. С 1795 г. было
введено обязательное преподавание на русском языке. Венцом развития
военно-медицинского образования в России в XVIII в. стало учреждение в 1798 г.
Медико-хирургической академии. Так на протяжении XVIII в. была
сформирована отечественная система военно-медицинского образования различных
категорий медицинского состава.
Если рассматривать этот период становления военно-медицинского
образования с точки зрения обеспечения профильности подготовки для военно-
морского направления, то можно говорить, пожалуй, только о повышенных
требованиях к уровню знаний и состоянию здоровья врачебного состава,
предназначенного к службе на флоте. Врачи, назначаемые на корабли, должны были
сдать соответствующий экзамен, а также иметь хорошее здоровье. Так, в
предписании, адресованном Медицинской коллегии 19 мая 1776 г., говорилось: «...
сей доктор должен быть не такой, какие при армии и в других местах, но сверх
его достоинств способный во флоте и сносить море, ибо он по рассмотрению
Адмиралтейской коллегии послан будет, что при отправлении в нынешнюю
кампанию флота и сделано будет. И ежели бы от того отрекся или он, на море
будучи, оказался слабым и не могущим сносить море, в таком случае обращен будет
опять в Медицинскую коллегию...» [8].
Существенные изменения в деятельности медицинской службы флота и ее
корабельного звена возникли в середине XIX в. В эти годы произошла
научно-техническая революция в кораблестроении. На смену парусному флоту
пришел флот паровой, механический, броненосный. До этого работа
корабельного врача заключалась в основном в проведении только лечебных
мероприятий и не требовала обширной специальной подготовки для исполнения
своих врачебных обязанностей в корабельных условиях. Необходимые для такого
рода деятельности довольно скромные познания в области корабельной
гигиены, санитарной техники и тактики, влияния условий обитаемости на
здоровье моряков приобретались обыкновенно в процессе службы на кораблях
флота. Такой подготовке содействовали своими сочинениями известные деятели
военно-морской медицины того времени — К.С. Моркотун, П.С. Вышневский
383

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
и др. В их работах были отражены практически все основные военно-морские
медицинские знания.
Роль своеобразного института повышения квалификации флотских
врачей, обеспечивавшего профильную военно-морскую подготовку, играла
многообразная научно-просветительская деятельность обществ морских врачей
(Петербургское с 1858 г., Кронштадтское и Николаевское с 1859 г., а с конца
XIX—начала XX в. — Севастопольское, Владивостокское, Либавское, Ревель-
ское и Свеаборгское). На заседаниях обсуждались вопросы, связанные с
изучением опыта практической деятельности морских врачей, особенно в
условиях дальних плаваний и медицинского обеспечения боевых действий.
Морские врачи получили возможность обсуждать многочисленные
вопросы морской медицины и гигиены. Важным было то, что на заседаниях
обществ рассматривались проекты руководящих документов. Предварительное
ознакомление морских врачей с необходимыми санитарными
постановлениями обеспечивало исполнение их на практике, а также придавало им характер
устойчивости, который необходим для того, чтобы закон был уважаем и
приносил пользу.
Важное значение в подготовке морских врачей имело собственное
печатное издание «Медицинские прибавления к «Морскому сборнику». В нем
публиковались медицинские отчеты морских госпиталей, лазаретов и морских
команд, медицинские описания плавания наших судов, извлечения из
корабельных медицинских журналов, медико-топографические очерки российских
и иностранных портов, статьи по питанию матросов, вентиляции и
дезинфекции казарм и судов, о гигиеническом значении разных морских профессий,
клинические отчеты, составленные по наблюдениям в морских госпиталях.
Такая неформальная практика дополнительного образования врачебного состава
флота как нельзя лучше соответствовала существовавшим способам его
комплектования во второй половине XIX—начале XX в. в условиях раздельного
существования военного и военно-морского ведомств.
В то время морское ведомство могло рассчитывать на пополнение
медицинского персонала в основном за счет выпускников университетских
медицинских факультетов, «...так как Медико-хирургическая академия, особенно
по переходе ее в военное ведомство, не находила возможным удовлетворять
требования по замещению вакансий в морском ведомстве» [9].
Так, с 1853 по 1856 г. включительно из 179 молодых врачей, вновь
поступивших на флот, только 10 принадлежали к воспитанникам
Медико-хирургической академии, а 169 врачей были из студентов разных университетов.
Из числа поступивших врачей на флот с 1855 по 1880 г. 327 врачей
получили образование в различных заведениях: Императорская
Медико-хирургическая академия —102; университеты — Московский — 99, Св.Владимира в
Киеве — 55, Казанский — 29, Харьковский — 22, Дерптский — 18, Варшавский — 1;
Виленская академия — 1.
384

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
Таким образом, большинство врачей получило образование на
медицинских факультетах университетов, преимущественно Московского.
Руководство медицинской службы флота отмечало, что «...поступившие
на флот из университетов молодые врачи составляют более устойчивый и
надежный элемент морского медицинского личного состава», и поэтому считало
более выгодным и целесообразным > держать за собой 50 медицинских стипендий
в университетах. Министерство народного просвещения изъявило свое
согласие на те условия, которые для морского ведомства гарантировали поступление
на флот годных для морской медицинской службы врачей.
О важности образовательной деятельности, которую проводили общества
морских врачей и «Медицинские прибавления к „Морскому сборнику"»,
говорят весьма показательные данные за 1880 г. о распределении врачебного
состава, проходившего службу по морскому ведомству: число врачей состоящих при
госпиталях — 39, в экипажах — 29, на судах — 111, запасных — 3, при
управлении флота генерал-штаб-доктора — 6, при портовых управлениях — 19, в
учебных заведениях — 4.
Из приведенного перечня видно, что более половины врачебного состава
флота приходилось на корабельное звено. Именно эта категория врачей
наиболее остро нуждалась в специальных знаниях, необходимых для успешной
работы в специфических корабельных условиях. Получить эти знания в
существовавших российских образовательных учреждениях они не могли.
В соответствии с «Правилами об улучшении медицинской части»,
объявленными циркуляром № 189 Инспекторского департамента от 25 ноября
1859 г., на флоте должны были проводиться следующие мероприятия:
1) при назначении на высшие должности руководствоваться не старшинством
по службе, а преимущественно учеными достоинствами;
2) для повышения квалификации прикомандировывать морских врачей
к университетам и Военно-медицинской академии на год;
3) пополнять медицинские библиотеки в госпиталях и портах лучшей
отечественной и иностранной медицинской литературой, а морские госпитали —
новейшим оборудованием для проведения научно-исследовательской работы;
4) особо успевающих посылать на два года за границу на казенный счет,
уделив главное внимание специальной военно-морской медицинской подготовке
(выдел, авт.).
После издания «Правил об улучшении морской медицинской части» было
с 1860 г. командировано за границу 26 врачей, а к обучению на медицинских
факультетах русских университетов и Медико-хирургической академии —
30 врачей.
Морские врачи, для участия в морских экспедициях и кругосветных
плаваниях, обычно проходили специальную подготовку при морских госпиталях
в соответствии с требованиями «Санитарной инструкции для корабельных
врачей» 1873 г.
385

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
К концу XIX в. в среде военно-морской медицинской общественности
формируется убеждение в необходимости специальной (профильной для флота)
подготовки военно-морских врачей. Огромный опыт врачебной
деятельности в море, накопленный в длительных плаваниях кораблей российского
флота, революционный переход от парусного к механическому флоту, который
совершенно по-новому заставлял рассматривать влияние корабельных условий
на здоровье экипажей, вынудил наиболее дальновидных представителей
медицинской общественности заговорить о необходимости специальной подготовки
врачей для военно-морского флота. Об этом, в частности, говорилось в докладе
генерал-штаб-доктора флота Б.И. Буша управляющему Морским
министерством по вопросу о втором издании «Морской гигиены» И.Б. Фонсагрива. Этот
доклад был заслушан на заседании Общества морских врачей в Петербурге
17 октября 1877 г.
В 1881 г. на этом заседании в Кронштадте обсуждался вопрос о
специальной подготовке морских врачей. В принятых решениях говорилось: «Нам
надобно иметь на судах не только госпитальных врачей в полном смысле этого
слова, нам нужны настоящие санитарные врачи, близко знакомые с бытом
матроса, твердо изучившие этиологическую сторону болезней, наичаще
встречаемых между морскими командами» [10]. В этом же году в журнале «Врач»
(№32) была опубликована статья М.О. Перфильева «О некоторых
потребностях в образовании врачей», в том же журнале (№ 39) — статья В.И. Приселко-
ва «О преподавании собственно военно-медицинских наук в
Военно-медицинской академии», где аналогичным образом ставился вопрос о соответствующей
подготовке военных врачей.
П.М. Губарев указал на недостаток специальной подготовки морских
врачей в докладе «Краткий обзор постановки врачебного дела на судах эскадры
Тихого океана» на заседании Общества морских врачей в Кронштадте в 1904 г.
Особенно остро и заинтересованно обсуждение этой проблемы началось
после окончания Русско-японской войны 1904-1905 гг. Н.И. Августовский,
П.М. Губарев, Я.И. Кефели, И.Н. Свечников и другие военно-морские врачи
в своих работах отмечали существенные недостатки в качестве медицинского
обслуживания раненых, решении организационных вопросов в боевых
условиях (порядок использования госпитальных судов, учет влияния
корабельных условий и особенностей районов плавания на здоровье личного состава
и др.). Например, Я.И. Кефели отмечал недочеты в организации медицинского
обеспечения вследствие отсутствия военно-морской медицинской подготовки
у врачей: «Война явилась для врачей, ранее до этого совсем не знакомых с
военным делом, своего рода академией Генерального штаба. Только во время войны
мы сумели уяснить роль санитарной службы и ее значение, сложность и
трудность рациональной постановки работы и наметить исходные пункты для
решения этой задачи. Но плоды этого кровавого обучения пришли поздно и для
минувшей войны мало пригодились» [И].
386

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
В 1906 г. на двух заседаниях Общества морских врачей в Либаве
обсуждался доклад главного медицинского инспектора Либавского порта И. И. Трже-
месского «О необходимости специальной подготовки для морских врачей».
В докладе говорилось, что морские врачи, только начиная плавать, должны
обладать помимо общемедицинской подготовки еще и специальными знаниями,
необходимость которых определяется исключительностью положения и
особенностями деятельности судовых врачей.
Представляет интерес ответ главного медицинского инспектора флота
B.C. Кудрина по этому поводу:
«Возвращая статью врача Тржемесского, сообщаю Вашему
превосходительству, что печатание ее я считаю несвоевременным, тем более что с
большинством из высказываемых автором соображений едва ли можно согласиться. Врачи
наши, окончившие Медицинскую академию или медицинские факультеты
университетов, являются на службу с таким всесторонним медицинским
образованием, что специальные требования службы во флоте едва ли могут
поставить их в какие-либо затруднения, так как научно образованный и развитой
врач всегда найдет возможность ориентироваться в разрешении возникающих
на судне медицинских вопросов. Конечно, я отнюдь не отрицаю пользы
пополнять сведения по необходимым отделам медицины самостоятельной работой,
в особенности при деятельности врача в судовой обстановке и в плавании, для
чего мною и рекомендуется главным докторам госпиталей назначать молодых
врачей вне плавания к исполнению ординаторских обязанностей
последовательно по всем наиболее важным для судовых врачей специальностям...» [12].
Военно-медицинская академия им. СМ. Кирова
387

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Адмиралтейский госпиталь Императора Петра Великого,
ныне Первый военно-морской клинический госпиталь
Нет необходимости комментировать данное заключение. Оно отражает
жизненную позицию, сформировавшуюся еще в эпоху парусного и только
нарождающегося механического флота (B.C. Кудрин прослужил во флоте более
50 лет, из которых почти 27 был руководителем военно-морского
медицинского ведомства). Тогда действительно, как мы указывали выше, пытливостью ума
и активной общественно-просветительской деятельностью военно-морские
врачи компенсировали недостаток специальных знаний, требующихся на
корабельной (военно-морской) службе.
В то же время главный военно-медицинский инспектор в докладе
военному министру от 30 марта 1907 г. отмечал жизненно важную сторону
специальной военной подготовки военного врача: «Врачи, оканчивающие
Военно-медицинскую академию... совершенно не подготовлены к военно-медицинской службе
и не имеют почти никаких основных познаний, необходимых для
военнослужащего вообще и для военного врача в частности. Это отражается на их
деятельности, в особенности в военное время, что в действительности, между прочим,
подтверждается опытом минувшей войны с Японией» [13].
Решение данного вопроса делом чести наиболее дальновидных
представителей военно-медицинской общественности стало ввиду его
неоспоримой важности. Уже следующий главный медицинский инспектор флота
А.Ю. Зуев с твердой убежденностью говорил о необходимости специальной
подготовки морских врачей в докладе «О задачах разработки
военно-морской медицины» в 1908 г. и в речи на открытии Общества морских врачей
в Свеаборге в 1911 г.
388

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
В 1912 г. произошло знаменательное событие. Был подготовлен проект
нового положения о Военно-медицинской академии. В проекте говорилось, что
академия не соответствует цели обслуживания армии и флота врачами.
Государственная дума при рассмотрении сметы на 1910 г. выразила желание, чтобы
Военно-медицинская академия стала по существу военно-учебным заведением.
Обычно постоянный годовой расход на хозяйственное содержание
Военно-медицинской академии исчислялся в 36 507 рублей. На превращение ее в военно-
медицинское учреждение предусматривались дополнительные ассигнования
в 757450 рублей (увеличение расходов более чем в 20 раз). В проекте
предусматривалось изучение следующих военно-медицинских научных дисциплин:
военная гигиена, полевая хирургия, военно-санитарная администрация с
учением о войсковых болезнях. Кроме того, предполагалось ознакомление
слушателей с основами военного законоведения, военными уставами и военной
топографией.
17 апреля 1912 г. данный проект был прислан на заключение главного
санитарного инспектора флота А.Ю. Зуева. В отзыве Зуев обратил внимание
авторов на то, что в 1870-х годах стипендии Морского ведомства были из
университетов переданы академии, но специальной морской подготовки слушатели так
и не получали. Для подготовки военно-морских врачей в Военно-медицинской
академии он предложил ввести преподавание специальных предметов (правда,
каких именно, не указал). Надо полагать, что эти предметы должны были
изучать не все слушатели академии, так как в конце заключения говорилось, что
избирать для флота медиков должен главный санитарный инспектор флота.
Однако и после реорганизации Военно-медицинской академии в 1912 г.
военно-морские медицинские дисциплины здесь по-прежнему не изучались и
окончившие поступали для службы во флот, не имея специальной подготовки. Тем
не менее попытки организовать таковую предпринимались непосредственно
на флоте.
В 1912 г. специальная комиссия, составленная из авторитетных
военно-морских врачей под председательством Н.П. Солухи, Л.К. Геймана, Я.И. Кефели
и И.И. Тржемесского разрабатывает проект «Положения о морском
санитарном курсе». Проект предусматривал подготовку врачей для флота на
специальных курсах, подчиненных главному санитарному инспектору флота. В
соответствии с «Положением» врачи, окончившие гражданские медицинские учебные
заведения или Военно-медицинскую академию, должны были изучать на
курсах основы корабельной архитектуры, тактики медицинской службы, морской
гигиены. По окончании курсов врач должен был в последующие 12 лет
обязательно прослужить по 4 года в госпитале и на кораблях. Этот проект так и не
был осуществлен.
В начале Первой мировой войны Л.К. Гейманом, И.И. Трже-месским
и их соратниками были разработаны учебный план и программы курсов для
призванных во флот врачей. Однако главный санитарный инспектор флота
389

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
А.Ю. Зуев счел невозможной организацию этих курсов «вследствие крайней
потребности во врачах».
Уже в ходе Первой мировой войны (1914-1917) на флотах периодически
стали организовываться курсы для военно-морских врачей, призванных из
запаса, а также для работавших на специфических для того времени соединениях
подводных лодок, торпедных катеров и гидроавиации. Потребности реальной
практики медицинского обеспечения требовали дополнительной подготовки
врачебного состава. Однако организация этих курсов носила случайный
характер, не отличалась особой системностью в подготовке, да и существовали они
весьма непродолжительное время, решая задачу подготовки конкретных групп
флотских врачей.
Коренные изменения социально-политических, экономических, военно-
политических и всех других сторон жизни государства и общества, вызванные
Октябрьской социалистической революцией 1917 г. и последовавшей за ней
Гражданской войной, самым решительным образом отразились и на системе
подготовки врачей для армии и флота. Потери флота в этих событиях были
огромны. Фактическая его блокада во внутренних морях и прибрежной зоне
коренным образом изменила условия деятельности, задачи и характер
использования корабельных сил.
Когда в феврале 1918 г. был издан декрет о роспуске старого царского
флота и организации Рабоче-крестьянского красного флота, б льшая часть
личного состава медицинской службы была уволена в запас. Тогда же
прекратились выпуски фельдшерских школ, что, конечно же, поставило
санитарную часть флота в тяжелое положение и привело к значительному
некомплекту медицинского состава. Только в 1920 г., в первые годы существования
советского государства на медицинских факультетах университетов был
введен курс «Военно-санитарное дело», что позволяло будущим врачам
получать знания и навыки, связанные с работой медицинской службы в боевой
обстановке. В 1924 г. в высших медицинских учебных заведениях была
введена обязательная допризывная подготовка, в учебные планы включены
санитарная тактика, военно-полевая хирургия и санитарно-химическое дело.
Новая система государственного управления в течение десятилетия как
минимум испытывала различные формы и методы военного строительства,
а также подготовки кадрового состава для вооруженных сил. Основой для
формирования военно-медицинского корпуса продолжала оставаться
Военно-медицинская академия. Малочисленный флот, к тому же имевший
ограниченные задачи, не испытывал больших затруднений в комплектовании
медицинской службы.
Однако необходимость перестройки системы подготовки военно-морских
(прежде всего корабельных) врачей принималась руководством как
обязательное условие для органичного вхождения в новую систему взаимоотношений
возрождаемого отечественного флота. Этому способствовало, на наш взгляд,
390

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
радикальное изменение, произошедшее в 1929 г., когда была изменена
система подготовки военных врачей в Военно-медицинской академии и в ее составе
был образован целый ряд кафедр военно-медицинского профиля, резко
усилилась подготовка военно-прикладного назначения. Увеличивается количество
часов, отводимое на военно-медицинские дисциплины, вводится преподавание
санитарной тактики, военной топографии, военной географии, общей тактики,
основ истории военного искусства, стратегии и политической работы в армии.
Мысль о необходимости специальной подготовки врачей для флота
высказывалась еще в предреволюционные годы, после того, как
деятельность военного врача перестала ограничиваться рамками лечебной работы.
Один за другим предпринимаются шаги, направленные на повышение
уровня специальной подготовки морских врачей. Так, в 1917 г. при
Петроградском военно-морском госпитале были открыты «Повторительные курсы»,
на которых читались лекции, наиболее актуальные на тот период для
военно-морского флота.
В 1923 г. в Военно-медицинской академии организуется самостоятельный
курс «Военная санитарная администрация и военно-санитарная тактика»,
который в 1929 г. преобразовался в кафедру военных и военно-санитарных
дисциплин. Ею руководил профессор, бригадный врач Борис Константинович
Леонардов — крупный ученый в области организации и тактики медицинской
службы, уделивший значительное внимание реорганизации
военно-медицинского образования; результатом этого явилось учреждение курсов санитарных
инструкторов и школы военных лекарских помощников, пересмотрен план
Военно-медицинской академии. В 1925 г. выпускники последней,
предназначенные для службы на кораблях, направлялись на стажировку и обучение
в военно-морские госпитали. В этом же году стали практиковаться годичные
и двухгодичные прикомандирования морских врачей к Военно-медицинской
академии по таким специальностям, как гигиена, хирургия и терапия.
Важным событием, стимулировавшим развитие системы
военно-морского медицинского образования в России, явилась состоявшаяся на Балтийском
флоте в марте 1930 г. (г.Кронштадт) первая конференция медицинского
состава с участием в ней командования политического и краснофлотского состава
флота. В резолюции, принятой по докладу начальника военно-санитарного
управления флота В.Т. Березина, сказано: «Необходимо обеспечить подготовку
для службы на флоте врачей и лекпомов, окончивших Военно-медицинскую
академию и школу лекпомов».
Можно считать, что 1930 г. явился поворотным в создании системы
подготовки врачей для военно-морского флота. В 1929-1930 учебном году в
Военно-медицинской академии впервые из числа прикомандированных на 1-2
года к академии врачей, а также из слушателей 3-го курса создаются
небольшие по численности «морские» группы (5-7 чел.) для профильной подготовки
их к службе на флоте.
391

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
Программой подготовки этих групп, разработанной при участии
приглашенного в качестве консультанта известного морского врача и ученого В.А.
Андреева, предусматривалось изучение морской санитарной тактики,
военно-морской гигиены, корабельной санитарной техники, отдельных вопросов
физиологии труда специалистов флота и морской географии. Кроме того, была
организована летняя практика обучаемых на кораблях и в частях
военно-морского флота. В 1930 г. в Военно-медицинской академии впервые создается
адъюнктура для морских врачей по таким специальностям, как тактика
медицинской службы, гигиена, терапия и хирургия.
Бурное строительство кораблей для флота, развернувшееся в тридцатые
годы, привело к несоответствию его реальных потребностей в медицинских
работниках и системы их подготовки. Вступило в строй более 500 надводных
кораблей и 200 подводных лодок, а к началу Великой Отечественной войны
в состав военно-морского флота входило около 1000 кораблей различных
классов. Подготовка в Военно-медицинской академии небольших по численности
групп врачей, естественно, не могла обеспечить все возрастающие
потребности военно-морского флота в медицинских кадрах (некомплект медицинского
состава в целом достигал 32 %). На повестку дня встал вопрос о создании
специального учебного заведения для подготовки военно-морских врачей.
21 октября 1938 г. состоялся совместный приказ народного
комиссара военно-морского флота и народного комиссара здравоохранения СССР
№ 0329/1196а, которым объявлялось о создании военно-морского
факультета при 1-м Ленинградском медицинском институте (ЛМИ) им. И.П. Павлова.
В состав группы по организации военно-морского факультета вошли
начальник Севастопольского морского госпиталя военврач 1 ранга Н.М. Лешкаше-
ли, начальник 4-го отдела Оперативного управления РККФ военврач 1 ранга
В.И. Шестов и командир Ораниенбаумского порта интендант 1 ранга А.И.
Лебедев. Срок обучения на факультете был определен в 5 лет, общее число
слушателей — 1400 человек.
Таким образом, впервые появилась возможность направленной
подготовки морских врачей. Первым начальником был назначен военврач 1 ранга
И.Х. Кечкер, а в июне 1939 г. его сменил А.И. Иванов. Слушателям по
окончании первых трех курсов присваивалось звание «военфельдшер», а по
окончании факультета тем, кто успешно сдавал экзамены, присваивалось звание
«военврач 3 ранга». Для профильной военно-медицинской подготовки
слушателей на факультете организуются три кафедры: военно-морских и морских
санитарных дисциплин; военно-морской гигиены, патологии и терапии
боевых отравляющих веществ и военной эпидемиологии, а также кафедры
военно-морской хирургии. Первыми начальниками их были В.И. Шестов, Б.В.
Лунин и В.М. Рожков.
В период занятий на факультете при прохождении морской
практики на кораблях слушатели военно-морского факультета изучали тактику
392

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
использования боевых средств флота, разбирали морские боевые операции,
изучали санитарное обеспечение военно-морского флота. Учебная база 1-го
ЛМИ позволяла осуществлять в основном профессиональную подготовку
слушателей, а для преподавания военно-морской специфики не хватало
специальной учебной и методической литературы. Для решения этого вопроса
Военно-медицинская академия передала факультету около 3000
наименований специальной морской медицинской литературы; кроме того, из
академии была откомандирована часть профессорско-преподавательского состава.
В 1938 г. было принято решение об образовании фельдшерского Военно-
морского медицинского училища в Кронштадте, которое просуществовало
до 1955 г.
Уже в 1939 г. на факультете создается слушательское научное общество,
на заседаниях которого обсуждаются первые научные доклады и рефераты.
В июне-июле проводятся первые государственные экзамены и
военно-морские врачи направляются для дальнейшего прохождения службы на ВМФ.
Однако первый выпуск факультета не удовлетворил даже десятой части
возрастающих потребностей флота. Некоторые из выпускников факультета
оказались негодны к службе в военно-морском флоте по состоянию здоровья,
что еще больше усилило дефицит медицинских специалистов. Кроме того,
опыт обучения слушателей на военно-морском факультете, накопленный
за первые полтора года его существования, со всей очевидностью показал,
что в условиях гражданского учебного заведения в силу ряда объективных
причин очень сложно добиться тех целей, ради которых, собственно, и
создавался факультет. Организация учебного процесса, внутреннего распорядка,
быта слушателей не в полной мере способствовали подготовке
высококвалифицированных офицеров медицинской службы для флота. Назрела
необходимость создания самостоятельного высшего военно-морского
медицинского учебного заведения.
Дальнейшее обсуждение этой проблемы в различных инстанциях, вплоть
до Политбюро ЦК ВКП(б) (март 1940 г.), завершилось выходом в свет
Постановления Совета Народных Комиссаров от 10 июля 1940 г. «Об образовании
на базе 3-го Ленинградского медицинского института и Института санитарно-
химической защиты Наркомздрава СССР Военно-морской медицинской
академии (ВММА)». Начальником ВММА был назначен бригадный врач
Алексей Иванович Иванов (1904-1966), его заместителем — военврач первого ранга
Алексей Михайлович Зотов.
Для обеспечения профильности подготовки военно-морских врачей в
академии были образованы кафедры морского профиля: организации санитарной
службы и военно-морских дисциплин (ОСС и ВМД) начальник — В.М. Иванов,
военно-морской гигиены — В.А. Морев, военно-морской хирургии — Б.В.
Лунин, патологии боевых отравляющих веществ и санитарно-химической
защиты — В.М. Рожков. При кафедре физиологии, возглавляемой К.М. Быковым,
393

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
был организован курс физиологии подводного плавания, который возглавил
Н.К. Кривошеенко.
Уже 1 сентября 1940 г. было начато обучение на всех пяти курсах. С
момента своего открытия ВММА сделалась учебным и научным центром
военно-морской медицинской службы и позволила решить проблему подготовки
кадров для комплектования кораблей и частей флота. В том же году было
завершено издание «Краткого курса морских и морских санитарных дисциплин»,
подготовленного кафедрой ОСС и ВМД. В 1940-1941 гг. вышли в свет
учебные пособия и руководства по военно-морской хирургии, эпидемиологии,
гигиене и другим научным и учебным дисциплинам. В их подготовке участвовали
Ю.Ю. Джанелидзе, А.Л. Мясников, Б.В. Пунин, И.Д. Житнюк, Н.В. Лазарев,
А.В. Триумфов, Р.А. Засосов, B.C. Галкин и многие другие.
Учитывая изменившийся статус слушателей, Нарком военно-морского
флота приказом №427 от 12 июля 1940 г. ввел ношение бескозырок
курсантам первых трех курсов ВММА, на ленточках которых была выбита надпись:
«Воен.Морск.Медиц.Академия». Приказом №416 от 27 июля 1940 г. Нарком
военно-морского флота утверждает «Положение о переподготовке и
усовершенствовании военно-медицинского состава военно-морского флота», в
котором только что созданной ВММА отводится важная научно-методическая
и педагогическая роль. По планам санитарных отделов флотов и флотилий,
утвержденным военными советами флотов, предполагалось
прикомандирование военно-морских врачей на 3-6 месяцев для обучения на профильных
кафедрах ВММА. Помимо этого, для подготовки высококвалифицированных
специалистов было организовано годичное или двухгодичное
прикомандирование к ВММА врачей, отличившихся хорошей профессиональной
подготовкой по избранной специальности. Таким образом, в стенах ВММА зарождался
факультет руководящего военно-морского медицинского состава. Также было
введено в практику обучение в адъюнктуре, согласно существовавшему тогда
«Положению...». Система переподготовки распространялась на лекарских
помощников и фармацевтов.
Приближающийся новый учебный год, необходимость укомплектования
штатов ВММА, ограниченное время на прием помещений 3-го ЛМИ,
больницы им. Нечаева, Института санитарно-химической защиты
потребовали крайне жестких сроков на передислокацию военно-морского факультета
из 1-го ЛМИ на Загородный проспект и на Фонтанку, 106. В июне 1940 г.
приказом начальника ВММА был объявлен план перемещения отделов,
отделений и кафедр. На перебазирование было выделено всего десять суток.
Подразделения были перемещены за удивительно короткий срок — всего пять
суток. И 3 августа 1940 г. Нарком ВМФ приказом №435 утвердил
«Положение о Военно-морской медицинской академии». В первом разделе
«Положения...» отмечалось, что «Военно-морская медицинская академия
является высшим медицинским учебным заведением и имеет целью готовить кадры
394

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
специалистов-врачей для ВМФ, способных овладеть передовой наукой и
техникой, вооруженных знаниями... готовых защищать советскую Родину и
беззаветно преданных делу построения коммунистического общества. ВММА
должна являться объединяющим и руководящим центром научной
медицинской мысли на флоте».
Общая продолжительность обучения в ВММА была установлена в 5 лет
и 6 месяцев. Для специализации и усовершенствования кадров врачей
флота при ВММА образованы Высшие курсы усовершенствования медицинской
службы флота. ВММА подчинялась во всех отношениях начальнику вмузов
ВМФ. Положение изменило статус поступивших в ВММА. Теперь
принятые в академию зачислялись на действительную военную службу с
присвоением звания «курсант». Курсантам первого курса отпуск не предоставлялся,
весь летний период они проходили войсковую подготовку в лагере, в Лисьем
Носу. После третьего курса обучения успешно сдавшим экзамены курсантам
присваивалось воинское звание «военфельдшер», и на четвертом курсе они
обучались уже в качестве слушателей. По окончании ВММА выпускникам
присваивалось следующее воинское звание. Первым 5-10 слушателям,
окончившим ВММА с отличными оценками и дисциплиной, предоставлялось
преимущественное право поступления в адъюнктуру и право выбора флота при
распределении.
Организация ВММА включала 38 кафедр, клинический Военно-морской
госпиталь, учетно-строевые подразделения, подразделения обслуживания,
постоянный и переменный состав, конский состав и лабораторных животных,
плавучие средства и транспорт. Командованию и
профессорско-преподавательскому составу ВММА необходимо было в кратчайшие сроки решить
множество кадровых, организационных и технических вопросов, для того чтобы
академия могла функционировать как высшее Военно-морское учебное
заведение. 22 августа приказом начальника ВММА определены «лица комначсостава,
назначенные приказами Наркома ВМФ на должности в академию с 1 августа
1940 года». Начальниками кафедр были назначены известные ученые
медики: К.М. Быков, С.С. Вайль, М.А. Горшков, К.К. Введенский, М.С. Лисицын,
А.Л. Мясников, Б.А. Козинский, Н.И. Красногорский, А.В. Триумфов, Р.А.
Засосов, Э.В. Буш и многие другие.
Командованию и профессорско-преподавательскому составу Академии
была поставлена задача — составить новые учебные программы подготовки
курсантов и слушателей, поскольку программы, разработанные в стенах
военно-морского факультета, не соответствовали возросшим требованиям к
преподаванию основных дисциплин и нуждались в коренной переработке.
Кафедры академии активно включились в разработку учебных программ в августе,
а к середине октября в целом эта сложная, требующая огромного напряжения
работа была закончена. Пять комиссий в течение двух недель рассматривали
и утверждали учебные программы кафедр. Председателями комиссий были
395

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
назначены: бригврач проф. В.А. Морев, бригврач проф. А.Л. Мясников, див-
врач проф. Э.В. Буш, дивврач проф. К.М. Быков, бригврач проф. С.С. Вайль.
25 ноября 1940 г. учебные программы были утверждены на заседаниях
комиссий и рекомендованы к применению в учебном процессе. К концу октября в
целом ВММА функционировала в полном объеме в соответствии с требованиями
Наркомата военно-морского флота. Академия по уровню подготовки
курсантов и слушателей заняла третье место из двенадцати высших военно-морских
учебных заведений.
Немногим более полугода оставалось до начала Великой Отечественной
войны, где были и трагическая гибель почти всего пятого курса ВММА 11
сентября 1941 г. на Ладожском озере, и пеший переход курсантов и слушателей
по льду Ладоги в декабре 1941 г., и эвакуация ВММА в г.Киров, и героическая
оборона Ленинграда и Сталинграда, а также многое другое.
С началом Великой Отечественной войны, уже 25 июня 1941 г., на
выпускном курсе ВММА были прерваны государственные экзамены и 222 (из 236)
врача получили назначения на действующие флоты и флотилии. В августе того же
года состоялся второй ускоренный выпуск военно-морских врачей без сдачи
государственных экзаменов. В августе—начале сентября 1941 г. курсанты
участвовали в обороне Ленинграда в составе Отдельной курсантской бригады
морской пехоты. Во время фашистской блокады города курсанты сочетали учебу
с дежурствами на оборонных объектах с патрулированием по городу,
авральными работами.
В ночь на 28 ноября 1941 г. курс совершил пеший переход по только что
открытой «Дороге жизни», по первому тонкому льду Ладожского озера на
Большую землю. Курсанты, истощенные голодом и блокадными перегрузками, неся
в рюкзаках учебники и запас пищи, совершили этот переход с огромным
трудом, но потерь не было. В конце ноября 1941— начале января 1942 г. ВММА
была эвакуирована в г.Киров, где почти на пустом месте за короткое время
была создана учебная хозяйственная база и уже в феврале 1942 г. возобновлено
обучение.
8 августа 1942 г., проучившись восемь дней на втором курсе, курсанты
были собраны по тревоге и отправлены на фронт под Сталинград. Курс
набора 1941 г. — «сталинградский курс» — был единственным в полном
составе переданный Красной армии. Курсанты были направлены в учебный
батальон 252-й стрелковой дивизии, где срочно обучались на пулеметчиков,
минометчиков, бронебойщиков, автоматчиков. Курсанты, имевшие
фельдшерское образование, использовались по специальности. В начале
сентября 1942 г. началось знаменитое наступление на Сталинградском и Донском
фронтах по окружению и ликвидации фашистских войск. Курсанты воевали
храбро и самоотверженно, показывали образцы фронтового братства и
взаимовыручки. Из 205 человек, направленных на фронт, к концу войны в
живых осталось 112 человек, 99 из них вернулись в ВММА продолжать свое
396

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
врачебно-флотское образование и влились в курсы наборов 1942-1945 гг.
Вернувшиеся с фронта курсанты и слушатели учились с полной
самоотдачей, наверстывая пропущенное время. После получения дипломов
сталинградцы служили на разных флотах и в округах, некоторые по болезни ушли
на гражданскую службу. Девяносто девять сталинградцев, вернувшись
с фронта в ВММА, дали стране 15 профессоров и докторов наук, 18
кандидатов наук, члена-корреспондента АМН (В.И. Алипов), академика РАЕН
(проф. В.П. Климов), министра здравоохранения СССР СП. Буренков.
Роль ВММА в подготовке огромной армии флотских медиков в годы войны
в тяжелейших условиях эвакуации невозможно переоценить и широко
раскрыть в ограниченных рамках нашей публикации. Данная тема заслуживает
отдельного рассмотрения.
В 1944 г. ВММА возвратилась в Ленинград. Основным содержанием
послевоенного периода была работа профессорско-преподавательского состава
ВММА по обобщению опыта медицинского обеспечения сил военно-морского
флота в Великой Отечественной войне и внедрение его в учебный процесс. Эту
работу возглавлял начальник ВММА (1948-1956) генерал-майор медицинской
службы A.M. Зотов.
В обобщении опыта деятельности медицинской службы воен-но-мор-
ского флота в годы войны участвовал практически весь
профессорско-преподавательский состав ВММА. К числу наиболее значимых и
фундаментальных исследований рассматриваемого периода принадлежат работы,
выполненные академиками АМН Ю.Ю. Джанелидзе, Н.И. Лепорским,
А.Л. Мясниковым, К.М. Быковым, членами-корреспондентами АМН
А.В. Мельниковым, А.В. Триумфовым, профессорами Б.В. Пуниным, В.М.
Уваровым, B.C. Галкиным, С.С. Вайлем, А.Я. Алымовым, П.А. Алисовым,
А.В. Пономаревым, В.А. Моревым, Н.В. Лазаревым, В.Н. Черниговским,
Н.К. Кривошеенко и др.
За период с i940 по 1956 г. ВММА осуществила 17 выпусков
военно-морских врачей и 10 выпусков факультета руководящего состава. Для
медицинской службы военно-морского флота было подготовлено свыше 3000 врачей,
более 2000 врачей прошло специализацию по 21 специальности на курсах
усовершенствования академии, около 800 специалистов высшей квалификации
было выпущено факультетами руководящего медицинского состава. Многие
воспитанники ВММА стали крупными учеными, организаторами военного
и гражданского здравоохранения.
В 1956 г. Военно-морская медицинская академия расформировывается,
а в Военно-медицинской академии им. СМ. Кирова организуется
военно-морской факультет (директива ГВМУ МО СССР от 31.7.1956 г. №4/2222). На
новом месте работой факультета руководил генерал-майор медицинской службы
Владимир Петрович Иванов (1956-1965), бывший до этого начальником
факультета подготовки врачей ВММА.
397

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
С этого времени подготовка и усовершенствование врачей для военно-
морского флота проводятся в Военно-медицинской академии. Для
обеспечения профильности обучения в В Мед А организуется ряд кафедр
военно-морского профиля: военно-морской и госпитальной хирургии, военно-морской
и госпитальной терапии, военно-морской и радиационной гигиены,
физиологии подводного плавания и аварийно-спасательного дела, организации
и тактики медицинской службы военно-морского флота с курсом тактики
и боевых средств флота, которые соответственно возглавили А.А. Бочаров,
З.М. Волынский, В.А. Яковенко, Е.Э. Герман, Б.М. Порембский, А.И.
Ананьин. Кроме того, на все ведущие кафедры академии были назначены
преподаватели — офицеры медицинской службы военно-морского флота, имевшие
опыт службы на флоте и необходимые знания в соответствующих областях
военно-морской медицины. Деятельность в эти годы таких выдающихся
ученых и педагогов, как Б.В. Пунин, Е.В. Смирнов, И.Д. Житнюк, А.Л.
Мясников, А.А. Нечаев, М.А. Ясиновский, Г.А. Смагин, В.М. Иванов, М.П. Петров,
Е.Э. Герман, И.А. Сапов и многих других, создала прочный фундамент для
формирования современного военно-морского медицинского образования
в нашей стране. На флотах первичную специализацию и усовершенствование
врачебного и среднего медицинского состава в послевоенные годы
по-прежнему осуществляли специальные курсы, получившие наименование
интернатуры медицинской службы флота.
Образование факультета подготовки врачей для военно-морского флота
в академии совпало с качественно новыми преобразованиями в
военно-морской стратегии государства. Появление и быстрое совершенствование ракетно-
ядерного оружия, строительство современного океанского флота, в первую
очередь атомных подводных лодок, вызывало необходимость проведения целого
комплекса научных исследований, результаты которых оперативно внедрялись
как в практику медицинского обеспечения, так и в учебный процесс. С
назначением нового начальника факультета генерал-майора медицинской службы
Василия Васильевича Семенова (1965-1975) еще более укрепились связи
факультета с медицинской службой флотов; до нового назначения он исполнял
обязанности начальника медицинской службы Северного флота.
Продолжалась стажировка выпускников факультета на надводных кораблях, подводных
лодках, в том числе и на атомных, проводились шлюпочные походы. В
академии построено новое здание для управления факультета и проживания
курсантов и слушателей.
Изменялось и само содержание профильной военно-морской подготовки.
В 1960-е годы развернулось выполнение обширнейшей кораблестроительной
программы, направленной на создание сбалансированного океанского флота.
Строительство большого числа принципиально новых кораблей, расширение
районов военно-морского присутствия на весь Мировой океан привели к
необходимости создания еще одного центра профильной подготовки врачей для
398

Система образования и воспитания военно-морского врача в России
военно-морского флота. Подготовка военно-морских врачей с 1965 по 1994 г.
помимо академии проводилась на военном факультете при Горьковском
медицинском институте. При этом академия готовила врачей в основном для
подводного атомного флота, а другие рода сил комплектовались выпускниками
факультета. Это обстоятельство самым коренным образом повлияло на
содержание программ по основным профильным дисциплинам и повысило уровень
требований к способности выпускников академии самостоятельно решать весь
комплекс задач медицинского обеспечения личного состава в сложных
условиях автономного плавания.
С 1975 по 1982 г. факультетом подготовки врачей для ВМФ ВМедА им.
Кирова руководил генерал-майор медицинской службы Юрий Алексеевич
Савицкий. Характерным для этого периода явилось прекращение набора на
факультет для дальнейшего обучения лиц офицерского состава. Это вызвало
определенные трудности в работе командования, но на учебном процессе,
жизнедеятельности факультета не отразилось. Проводились встречи: курс
первый— курс последний, корабельная практика и флотская стажировка, походы
по местам боевой славы, выезды курсантов и слушателей с преподавателями
кафедр в совхозы для диспансеризации населения.
В середине 1980-х годов в Военно-медицинской академии были
проведены интенсивные научные исследования по обоснованию направлений
дальнейшего совершенствования методики обучения курсантов и слушателей.
На основании этих исследований в масштабе академии были определены
перечень и объем теоретических знаний и практических навыков, необходимых
курсантам и слушателям в соответствии с их должностным предназначением.
Это способствовало созданию обоснованных квалификационных требований
к выпускникам, на основе которых разрабатывались учебные планы и учебные
программы.
Состояние профессионального военно-морского медицинского
образования определялось влиянием тех процессов, которые происходили в стране,
в Вооруженных силах, начиная с 1985 г., а особенно интенсивно после 1991 г.
Началась перестройка и в академии, совершенствовались методики
преподавания профильных военно-морских дисциплин, организация контроля
за успеваемостью курсантов и слушателей. Руководил факультетом в это
непростое время полковник медицинской службы Вадим Анатольевич Егорен-
ков (1992-1994). Благодаря его богатому опыту, требовательности и умению
работать с людьми факультет продолжил традиции своих предшественников.
С 1994 по 1999 г. начальником факультета был полковник медицинской
службы Владислав Алексеевич Голощапов. Особенностью этого периода
является то, что после закрытия Горьковского военно-медицинского факультета
основным центром подготовки военно-морских врачей явился факультет
подготовки врачей для ВМФ Военно-медицинской академии. Учитывая это и зная
трудности флотской жизни, проблемы военных моряков при выполнении
399

Глава 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И ФЛОТ
боевых задач и благодаря его настойчивым усилиям в 1995 г. возрождена
корабельная практика курсантов второго курса и введен недельный цикл
подготовки на пятом курсе в Учебном отряде подводного плавания.
С 1999 по 2002 г. факультетом руководил полковник медицинской службы
Анатолий Андреевич Городецкий — человек с большим опытом работы на
руководящих постах, на себе испытавший трудности и проблемы военно-морской
медицинской службы, так как сам несколько лет прослужил в должности
начальника медицинской службы флотилии атомных подводных лодок
Северного флота в Западной Лице. В настоящее время факультетом подготовки врачей
для ВМФ руководит генерал-майор медицинской службы Олег Дзамбулато-
вич Демуров.
Завершая обзор данного периода, необходимо отметить вклад в
совершенствование профильности обучения профессорско-преподавательского
состава кафедр, которые в разные годы возглавляли М.А. Лущицкий,
Перегудов, В.А. Румянцев, Г.П. Донченко, А.С. Коноплин, О.Л. Евланов, И.А.
Сапов, В.И. Кулешов, В.Г. Чварев, Г.Н. Новожилов, Б.И. Жолус, А.Н. Сененко,
А.О. Нестерко, В.П. Андрианов, С.А. Бойцов и др. Все они, обладая огромным
опытом службы на флоте, отдавали все силы, знания, вкладывали душу в
воспитание военно-морских врачей.
Литература
1. Новомбергский Н. Материалы по истории медицины в России. Т.2. СПб., 1906. С.96.
2. Материалы для истории русского флота. 4.4. СПб., 1867. С.403.
3. Злотников М.Ф. Выпуски учеников из Московской медицинской школы в
Балтийский флот при Петре Великом // Морской врач. 1916. Май. С249-268.
4. РГА ВМФ. Ф.212. Оп.1. Д.126. Отд.И. Л.145.
5. Чистович Я. История первых медицинских школ в России. СПб., 1883. С.267.
6. Михайлов С.С. Медицинская служба русского флота в 18 веке. Л.: Медгиз, 1957. С.104.
7. Тромбах СМ. Русская медицинская литература XVIII в. М., 1953. С.211.
8. Центральный государственный исторический архив. Ф.1296. Оп.2. Кн.114. Д.15. Я.5.
9. Обзор деятельности морского управления в России в первое
двадцатипятилетие благополучного царствования государя Императора Александра Николаевича.
1855-1880. 4.2. СПб., 1880. 996 с.
10. Шестов В.И., Иванов Е.М., Горелов, Тимофеев В.В. Материалы по истории
медицинской службы русского военно-морского флота второй половины XIX и начала XX
века (1850-1917). М.: Медицина, 1968. С.208.
11. Кефели Я.И. Санитарная служба на миноносцах в Порт-Артуре в 1904 году //
Медицинские прибавления к Морскому сборнику. 1908. №2. С.101-133.
12. РГА ВМФ. Ф.408. Оп.1. Д.1906. Л.1-4.
13. Шестов В.И., Иванов ЕМ., Горелов, Тимофеев В.В. Там же. С.213-214.

Тллфл з
ю<ухо<вяъ1<Е цяяяосоля
ФЛОТ И ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
© Е.П. Абрамов
Культура представляет собой сложное социальное явление. В современных
условиях под культурой принято понимать совокупность всех видов
преобразовательной деятельности человека и общества, а также результат
деятельности, воплощенный в материальных и духовных ценностях. Как результат
человеческой деятельности культура делится на две большие группы:
материальную культуру — совокупность ценностей, созданных в процессе
материальной деятельности, и духовную культуру — процесс и результат духовного
производства. К духовной культуре относятся достижения науки, образования,
общественные идеи и теории, произведения литературы, искусства и т.д.
Вся история российского флота неразрывно связана с культурой Отечества.
Эта связь носит всесторонний и взаимный характер. С одной стороны, культура
России оказывает влияние на военно-морскую деятельность, с другой —
культурные ценности флота обогащают отечественную культуру. Военно-морское
дело страны, деятельность военных моряков по защите государственных
интересов России в мирное и военное время были постоянным объектом
внимания отечественной культуры, ее лучших деятелей. В свою очередь, флот также
не был беден талантами. Многие его представители своим творчеством внесли
заметный вклад в духовную культуру общества.
Среди национальных и культурных центров, рост которых был вызван
экономическим развитием страны в начале XVIII в., Петербург занял
особое место.
Задачи укрепления русского государства требовали осуществления
крупных мероприятий в области культуры, и правительство Петра I претворяло их
в жизнь с той же энергией, с какой оно строило заводы и фабрики для
обеспечения строительства армии и флота и усиления обороноспособности страны.
Культурная жизнь столицы отличалась прежде всего тем, что в ней с начала
XVIII в. были сосредоточены различные школы нового светского типа.
Укрепление абсолютистского государства ставило в области просвещения задачи
создания кадров для государственного аппарата, для реформированной армии
и создаваемого военно-морского флота.
401

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
По мере развития Петербурга в нем открывались новые и переводились
из Москвы некоторые ранее возникшие учебные заведения. Близость к морю
и центру кораблестроения, каковым являлось основанное 5 ноября 1704 г.
Адмиралтейство, создавало благоприятные условия для подготовки морских
офицеров.
1 октября 1715 г. был издан указ об учреждении в Петербурге Морской
академии, или Академии морской гвардии, — так она стала называться. Для
Академии был отведен бывший дом адмиралтейца Кикина, находившийся на
набережной Невы рядом с Адмиралтейством. За сравнительно короткое время
из стен этого высшего учебного заведения вышло немало известных моряков
и в том числе капитан А.И. Чириков, адмирал С.Н. Мордвинов, гидрограф
А.И. Нагаев и др. В 1752 г. любимое детище Петра Морская академия была
преобразована в Морской шляхетский корпус.
Таким образом, в первой половине XVIII в. Петербург стал центром
подготовки дворян для службы в военно-морском флоте.
В развитии отечественного искусства всегда занимала почетное место
художественная жизнь столицы, где учились и работали многие выдающиеся
мастера скульптуры, живописи и графики.
С началом XVIII в. Петербург становится очагом светской
гуманистической культуры. Общественно-политический подъем России сказался и в
изобразительном искусстве, которому Петр I придавал большое значение. «Без
живописца и гравировального мастера, — писал он Сенату, — обойтись
невозможно будет...».
Строительство Петербурга явилось величайшей школой русского
градостроительства, в которой были созданы кадры талантливых русских зодчих и
мастеров, что к концу XVIII в. исключило потребность в иностранных мастерах.
Русские архитекторы в лице Еропкина, Земцова и архитекторов Адмиралтейства
Коробова и Чевакинского создали основной планировочный костяк города, тем
самым предопределив его развитие на много лет вперед. Во время бироновщины
начал свою деятельность один из видных архитекторов, продолжатель традиций
петровского времени Иван Кузьмич Коробов. Работая в
Адмиралтейств-коллегий, он построил церковь Св.Пантелеймона в (1735-1736 гг.) и церковь
Богоявления в Кронштадте, закончил в течение 12 лет начатое архитектором Трезини
строительство Галерной гавани, верфь на Охте, составил проект Морского
полкового двора и других сооружений. Однако важнейшим творением Коробова
явилась постройка Адмиралтейства в 1732-1738 гг. Сохранив общий план
сооружения, он заменил мазанковые амбары каменными корпусами и взамен
деревянной возвел каменную башню, увенчав ее шпилем с золоченым
корабликом наверху. Это сооружение, одно из лучших в архитектуре первой половины
XVIII в., свидетельствует о большом творческом даровании Коробова,
заложившего основу главного ансамбля Петербурга. С 1737 г. в ведении архитектора
находились все постройки Морского ведомства на Адмиралтейском острове.
402

Флот и духовная культура
Заново переосмысленные национальные традиции прослеживаются в
творчестве ученика Коробова — Саввы Ивановича Чевакинского,
воспитанника Морской академии. Как архитектор Адмиралтейства Чевакинский принял
участие в планировании и застройке части города между Мойкой и
Фонтанкой, к западу от Вознесенского проспекта, отведенной для служащих
Морского ведомства. В этом районе талантливый зодчий построил Никольский
морской собор — один из наиболее выдающихся памятников русского зодчества
XVIII в., ставший основой нового архитектурного ансамбля.
Никольский морской собор — прекрасный пример использования
национальных архитектурных форм. В 1745 г. этот выдающийся зодчий получил
звание архитектора и был назначен архитектором Царского Села.
В начале XIX в. Адмиралтейская верфь утилитарным видом
производственных корпусов уже не соответствовала своему местоположению в центре
города, а также общему парадному характеру застройки Дворцовой набережной.
Разрешение грандиозной для своего времени градостроительной задачи
по преобразованию центра Петербурга выпало на долю крупнейших зодчих
начала XIX в. А.Н. Воронихина, К.И. Росси, В.П. Стасова и А.Д. Захарова.
Постройкой нового здания Главного Адмиралтейства (1806-1823)
Захаров завершил важнейший градостроительный узел Петербурга, связав воедино
трехлучевую композицию плана южной части города с центральным Невским
ансамблем.
Знаменитое здание Главного Адмиралтейства является национальной
гордостью, гимном русской архитектуры. Сын прапорщика
Адмиралтейств-коллегий Андрей Дмитриевич Захаров, утвержденный в 1805 г. Александром I
в должности «Главных Адмиралтейств архитектора», сумел гениально
связать идеалы классицизма с особенностями русского градостроительства,
выработанными в эпоху процветания барокко. Захаров смело подошел к решению
проблемы. Края главного фасада он украсил выступами, а всю среднюю часть
оставил гладкой, прервав ее основание центральной башней, представлявшей
собой определенный самостоятельный элемент. Над аркой изображены
скрестившие над старым русским гербом победные знамена крылатые Славы,
которые отражают идею державной силы народа и страны, подчинившей себе
морскую стихию.
Идея славы России передана в знаменитом горельефе И.М. Теребенева
на аттике башни «Заведение флота в России». На нем изображен всесильный
бог моря Нептун, передающий трезубец — знак власти над морем — Петру I,
основателю российского флота.
Петр выступает представителем России, которая изображена в виде
чудесного изваяния женщины, сидящей у лаврового дерева. Вступление России
в морское владычество радостно приветствуется самим Нептуном и его
окружением — русалками и тритонами, трубящими в рога. Крылатый гений
несет знамена Российской славы над миром. В этой замечательной аллегории
403

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
показано могущество российского флота, воспитавшего таких выдающихся
флотоводцев, как Петр I, Спиридов, Ушаков, Сенявин, Нахимов. Органическая
связь скульптуры фасада с архитектурой здания явилось блестящим образцом
синтеза этих двух искусств.
Архитектурным памятником русского классицизма начала XIX в. является
здание Биржи, сооруженное Жаном Тома де Томоном в 1804-1810 гг. на
стрелке Васильевского острова. Величественный художественный ансамбль Биржи,
органически слитый с архитектурным обликом Петербурга, сыграл
значительную роль в застройке центра города. С 1940 по 2013 г. в здании бывшей
фондовой биржи размещался Центральный военно-морской музей. Один из
старейших и богатейших военно-морских музеев мира был основан в 1709 г. по указу
Петра I о создании при Адмиралтействе «Модели-каморы» с чертежной и
библиотекой. В 1805 г. «Модель-камора» была преобразована в Морской
музей, ставший крупным центром по изучению истории военно-морского дела
в России. Сейчас это культурно-просветительное и научно-исследовательское
учреждение, в числе художественно-изобразительных экспонатов которого
находится много произведений отечественных скульпторов и живописцев,
маринистов и баталистов.
Напротив здания Биржи в 1806 г. также по проекту Тома де Томона были
сооружены как символ морского могущества страны две монументальные
Ростральные колонны, стволы которых украшены носами кораблей. Тип
Ростральных колонн восходит к Древнему Риму, где носы военных кораблей
служили трофеями.
Среди архитекторов — представителей классицизма второй половины
XVIII в. — следует отметить профессора Петербургской академии художеств
Ф.И. Волкова, автора здания Морского кадетского корпуса.
Нельзя не вспомнить также создателя корабельных скульптур и
украшений, воспитанника Академии художеств Н.С. Пименова, с 1859 по 1864 г.
выполнявшего заказы Морского министерства по созданию скульптурных
украшений винтовых фрегатов «Дмитрий Донской», «Александр Невский»,
«Ослябя» и корвета «Варяг». Подлинные носовые скульптуры этих судов в
настоящее время хранятся в Центральном военно-морском музее.
В формировании художественного облика Петербурга большую роль
играют многочисленные памятники русской воинской славы, созданные
известными мастерами. Величественно строгие и простые, они пользуются широкой
известностью. Их значение определяется не только художественными
достижениями. Они хранят историю армии и флота. Памятники русской морской
славы и памятники выдающимся морякам в наших городах — это произведения
искусства, которые служат средством не только эстетического, но и
патриотического воспитания.
В Екатерининском парке Царского Села, напротив Военно-морского
инженерного института, гордо возвышается среди водной глади один из самых
404

Флот и духовная культура
Николо-Богоявленский кафедральный собор в Петербурге. Ф.В. Перро. 1841 г.
замечательных памятников русской морской славы — Чесменская колонна
архитектора А. Ринальди, сооруженная в честь победы русского флота в
Чесменском сражении. В Гатчине по проекту этого же архитектора и в честь этого же
события установлен Чесменский обелиск. О славных победах русского флота
в десантных операциях на п-ове Морея в Средиземном море во время Русско-
турецкой войны 1768-1774 гг. напоминает в Екатерининском парке другой
памятник А. Ринальди — Морейская колонна.
В Санкт-Петербурге на средства, собранные матросами и офицерами
Гвардейского экипажа, у Никольского собора по проекту архитектора Я.И. Фило-
тея, скульптора А.Л. Обера (1908) воздвигнут памятник героической команде
броненосца «Император Александр III», который погиб в Цусимском
сражении, но не спустил Андреевский флаг.
На Петроградской стороне установлен памятник бессмертному подвигу
русских моряков экипажа миноносца «Стерегущий» в Русско-японской войне
1904-1905 гг. (скульптор К.В. Изенберг).
Уже в наше время в городе на Неве по проекту архитектора А.Д. Лаванкова
установлен памятник гребцам галерного флота и памятник фрегату «Крейсер»
скульптора А.Т. Дема.
Величественно возвышается над Кронштадтом Морской собор,
сооруженный по проекту архитектора В.А. Косякова. Там же воздвигнуты бронзовые
405

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
памятники Петру I (скульптор П.П. Жако) и вице-адмиралу СО. Макарову
(скульптор Л.В. Шервуда).
В диалектике взаимосвязи российских духовной культуры и флота особо
следует отметить живопись, которая, являясь видом изобразительного
искусства и способная ценить духовное содержание целой эпохи, всегда служила
средством воздействия на мысли и чувства благодарных зрителей.
Отличительными чертами русской школы маринистов являются ярко
выраженные национальные особенности и высокое мастерство при
многообразии творческих почерков различных художников. В первые десятилетия после
основания Петербурга выдвинулась группа молодых художников,
обратившихся к изображению реального мира, передаче психологического облика человека.
Особенности Петровской эпохи ярче всего проявились в творчестве
художников Ф. Васильева, А. Ростовцева и А. Зубова. Так, драматично, ярко,
выразительно изображен сюжет гравюры «Кроншлот» (1712). Виды Петербурга,
исполненные А.Ф. Зубовым, явились первыми художественными
изображениями молодого города. В это же время художник гравирует листы, связанные
с победами русского флота при Гангуте и Гренгаме. Эти гравюры легко и
красиво фрагментируются и вызывают ощущение напряженного боя.
В 1757 г. в Петербурге была основана Академия художеств, которая
стала подлинным центром художественной жизни России, объединившим
лучших живописцев, скульпторов, архитекторов и графиков. В Академии
художеств, одном из лучших художественных учебных заведений Европы, учились
выдающиеся воспитанники Морского кадетского корпуса Ф.П. Толстой
и В.В. Верещагин.
У истоков русской пейзажной живописи в творчестве Ф.Я. Алексеева
(конец XVIII— первая четверть XIX в.) большое место занимала тема морского
пейзажа и городских архитектурных ансамблей. С именем Сильвестра
Щедрина связывается появление в русском искусстве морского пейзажа, где море
составляет неотъемлемую и определяющую поэтическую и сюжетную основу
произведений. Творчество его старшего современника М.Н. Воробьева
знаменовало появление в искусстве новой школы, воспевшей могучую силу
морской стихии. Ярким представителем этой школы был ученик М.Н. Воробьева,
поэт моря, представитель романтического направления в русской пейзажной
живописи И.К. Айвазовский. Важное место в творчестве выдающегося
живописца занимают исторические батальные композиции, которые характеризуют
его не только как мастера морского пейзажа, но и как художника исторической
картины, где все средства образного и художественного строя и его
романтическая приподнятость подчинены теме прославления отечественного флота.
Эту линию развития исторической военно-морской батальной картины
продолжил А.П. Боголюбов. Другие ученики и последователи Воробьева и
Айвазовского — Л.Ф. Лагорио, Р.Г. Судковский, Н.Н. Дуоовской — по-разному
развили и продолжили их наследие.
406

Флот и духовная культура
Гангутский бой (эпизод). Гравюра А.Ф. Зубова. 1714 г.
Подвиги русской армии и флота в первой четверти XIX в. во многом
способствовали развитию батального жанра. В связи с возросшим общественным
интересом к нему Общество поощрения художников в числе первых своих
начинаний приступило к литографии ряда картин, отображающих победы
российского флота. Первыми для этой серии были литографированы крупным
мастером К.П. Беггровым три вида Тенедосского сражения (1807), в котором
русский флот под командованием вице-адмирала Д.Н. Сенявина одержал
блестящую победу над турецкой эскадрой, открыв русским кораблям вход в
Мраморное море и отстояв независимость Ионической республики.
В 1826 г. Общество выпустило еще одну литографию К.П. Беггрова «Взятие
шведского фрегата „Венус" бригом „Меркурий"».
Ко второй половине XIX в. относится творчество воспитанников
Инженерного и артиллерийского училища Морского ведомства А.К. Беггрова и
технического училища этого же ведомства Н.Н. Гриценко. Ученик М.К.
Клодта и А.П. Боголюбова, Беггров создал ряд полотен: «Галера „Тверь"», «Фрегат
„Меркурий"», «Открытие канала в Петербурге» и др. Кисти художника
Морского министерства (с 1894 г.) Н.Н. Гриценко принадлежат картины «Русские
корабли на Спидхедском рейде», «Вход яхты „Полярная Звезда" в Шербур» и др.
При советской власти задачи борьбы за тематическую картину, роль
искусства как активного фактора в воспитании советского человека поставили
перед художниками-маринистами конкретные проблемы. Картины с морскими
407

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
пейзажами становились не столько картинами о море, сколько о жизни
человека на море, а жизнь человека среди морской стихии связывалась с решением
основных задач укрепления морских границ нашего государства и повышения
боевой готовности военно-морского флота.
Решая эти задачи, художники-маринисты связывали свои произведения
истории русского флота, с его боевой и учебной деятельностью на кораблях.
Военно-морскому флоту посвятили свое творчество художники И.Г.
Дроздов, М.М. Берингов, Н.С. Бубликов, В.В. Мешков, Л.Е. Мучник, Е.А. Львов,
И.Ф. Титов и другие. В разное время отдельные произведения о море и флоте
создали художники Г.Г. Нисский, Ф.С. Богородский, К.А. Вялов и многие др.
Наибольшего подъема этот жанр достиг после Великой Отечественной
войны. Многие мастера живописи и графики не один год провели на кораблях
действующего флота. Героические действия флота по обороне Ленинграда и других
городов, проведению десантных операций вдохновляли художников на создание
произведений, прославлявших доблесть и отвагу моряков. В картинах этого
периода ярко, открыто и сконцентрировано выявлялась любовь советских моряков
к своей Отчизне, их самоотверженность, готовность отдать жизнь за Родину.
Стремление разобраться не только в воинском подвиге как таковом, но и
во всем богатстве его идейно-нравственных истоков приводит многих мастеров
Студии военных художников им. М.Б. Грекова к созданию произведений,
посвященных подвигам военно-морского флота.
После войны ряды художников Ленинграда пополнились талантливыми
живописцами, окончившими Институт живописи, скульптуры и архитектуры
им. И.Е. Репина. К ним прежде всего следует отнести А.А. Мыльникова,
написавшего картину «Клятва балтийца». Ряд произведений, посвященных военно-
морскому флоту, создал Ю.М. Непринцев («Балтийцы». 1970 г., «Здравствуй,
Ленинград!» и др.). С середины 1950-х годов появляется немало работ,
отражающих различные стороны современной жизни военно-морского флота.
Такие произведения, как «Морские пехотинцы» Н. Бута, «День Военно-морского
флота» Ю. Усыпенко, «По тревоге» Г. Севастьянова и другие картины
знаменуют новый образ защитника морских рубежей Отчизны.
Чрезвычайно динамичную и проницательную, современную по характеру
прочтения композицию создает молодой художник Е. Корнеев в картине
«Радисты гвардейского БПК „Гремящий"».
В отечественной культуре всегда передовые позиции занимала
художественная литература с ее морской проблематикой. Морская тема жила и
развивалась в соответствии с ее глубочайшими идейно-художественными
особенностями. Прогрессивная русская литература видела в морских походах, в борьбе
за выход к морю и укрепление морских рубежей государства, в морском труде
проявление характера русского народа так же, как и в других областях жизни.
С древнейших пор в устном народном творчестве, а затем и в письменной
литературе, летописях, повествующих о морских походах русских дружин, ге-
408

Флот и духовная культура
роическом «Слове о полку Игореве», эпосе былин, русских народных
исторических песнях и сказаниях постоянно звучит «мотив моря». Народному
поэтическому воображению всегда были близки поэзия морской стихии и ее покорение
сильными и смелыми людьми.
В период правления Петра I литература живо откликнулась на развитие
русского флота. Об этом свидетельствует, например, «Слово похвальное о
флоте российском...» Феофана Прокоповича, воспевшего блистательную Гангут-
скую победу Петра I и его заботы о строительстве флота. Одна из первых
повестей того времени «Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о
прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли» также отразила в себе
характерную черту петровского времени — стремление русских людей к морю.
Певцом создания и строительства русского флота, борьбы человека с
морской стихией, его мужества, силы, певцом подвигов моряков был Михаил
Васильевич Ломоносов. И с тех пор нет, кажется, в русской литературе поэта от
Ломоносова до наших современных, который не воспел бы море и русских моряков.
Во всей русской поэзии отчетливо слышатся отзвуки побед российского
флота и лирики моря. В поэзии великого Пушкина живет мотив очарования
свободной стихией и гордой красой моря. В образе моря поэт часто воплощал
свои самые заветные думы и чувства, свободолюбивые мечты и патриотическую
гордость. Лермонтов с его песнями, посвященными морю, Полежаев с
признанием, что, увидев море, он «силы духа своего перед лицом его поверил», Языков
со знаменитым «Пловцом», готовым поспорить, «помужествовать» с морской
бурей — вся русская классическая поэзия несла в себе лирическую тему моря.
Развитие морской темы находит отражение и в русской прозе, начиная с
петровских времен, особенно в XIX в.
Романтические повести Бестужева-Марлинского «Лейтенант Белозор»,
«Фрегат Надежда», «Мореход Никитин» и вся его проза несомненно
сыграли свою роль в развитии русской повести XIX в. В морских повестях
Марлинского звучит искренняя гордость за людей русского флота, смелых и
преданных Родине. Таков лейтенант Белозор, человек воинского долга и чести; таков
и смелый, находчивый мореход Никитин, выходящий победителем из дерзкой
схватки в море с английскими морскими разбойниками, каперами.
Определенное место в русской морской литературе XIX в. занимают
«Матросские досуги» В.И. Даля и его повесть «Мичман Поцелуев». Эти простые,
безыскусные маленькие рассказы-беседы с матросами пересыпаны мудрыми
народными пословицами о море и моряках. Это эпизоды из истории русского
флота, о первых русских кораблях, походах и морских сражениях, о морском
искусстве и кораблестроении, о Петре I, о славе Чесмы и Наварина, о подвигах
русских моряков, их храбрости и мужестве.
В отечественной литературе стала бессмертной слава
«Севастопольских рассказов» Л.Н. Толстого о героизме, величии и твердости духа народа
при защите Севастополя в 1854-1855 гг.; вспоминаются слова, полные любви
409

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
и уважения, о вице-адмирале Корнилове: «Умрем, ребята, а не отдадим
Севастополя», о рядовых русских матросах. Наблюдая их тогда на севастопольских
бастионах, Толстой с восхищением писал об их героизме и о том, что страдания
войны проложили на матросских лицах «следы сознания своего достоинства
и высокой мысли и чувства».
Во второй половине 1850-х годов опубликовал свои очерки «Фрегат „Пал-
лада"» И.А. Гончаров, а в начале 1860-х годов — очерки «Корабль „Ретвизан"» —
Д.В. Григорович. Морской пейзаж, картины природы и быта стран, куда
заходил корабль, отдельные образы русских моряков в художественных очерках
Гончарова принадлежат к лучшим страницам русской морской литературы.
На почве вековых традиций русского флота в процессе всего развития в
русской литературе складывались и развивались культура морской темы, глубоко
прогрессивная, патриотическая и гуманистическая традиция подлинной
поэзии моря и художественного изображения моряков на службе Отечества.
Образы моряков являются центральными в творчестве А.
Новикова-Прибоя, В. Вишневского, Л. Соболева, Б. Лавренева и др. Романтические образы
моря и его тружеников видим также в творчестве Б.С. Житкова, и В.А.
Каверина, которых можно отнести к числу первых отечественных маринистов XX в.
(вторая половина 1920 — начало 1930 г.); Б.С. Жуков написал цикл коротких
рассказов и остросюжетных повестей, объединенных позднее в сборник
«Морские истории».
Одним из наиболее крупных маринистов, чье творчество отмечалось
высоким идейно-художественным уровнем и завоевало признание мастеров
искусства слова, был А.С. Новиков-Прибой. Рассматривая жизнь флота не в
изолированном виде, а в связи с основными закономерностями развития эпохи, он
следовал за Станюковичем, развивая его традиции. Основным делом жизни
и патриотическим подвигом писателя стало создание эпопеи «Цусима».
Новиков-Прибой своим творчеством не только воспитывал у читателей любовь
к морю, верность героическим традициям русского флота, но и боролся за
создание в нашей стране большой литературы о флоте и моряках. Главную тему
творчества Новикова-Прибоя продолжил в романе «Порт-Артур» А. Степанов,
в многочисленных образах и впечатляющих эпизодах убедительно доказав
доблесть и мужество русских солдат, матросов и офицеров.
Героической эпопеей, прославившей мужество защитников Севастополя,
стал колоссальный по объему роман «Севастопольская страда» С.Н. Сергеева-
Ценского, ознаменовавший важный поворот в судьбе писателя-мариниста.
Целый ряд произведений о русских флотоводцах принадлежит одному
из первопроходцев нашей исторической маринистики А.И. Зонину, автору
рассказов, повестей, пьес и романов о Головине, Ушакове, Сенявине, Нахимове,
Бутакове, Макарове, закладывавших основы отечественного
военно-морского искусства и учивших побеждать численно превосходящего противника. Та
же концепция характерна и для романа Л.И. Раковского «Адмирал Ушаков»,
410

Флот и духовная культура
имевшего немалое познавательно-воспитательное значение и завоевавшего
широкое признание читателя.
Многие писатели в своем творчестве обращаются к героическим временам
русской морской истории. К числу таких произведений относятся «Страницы
морской славы» Г. Шторма (1954), романы Н. Задорнова («Капитан
Невельской», «Цунами», «Война за океан» и др.), повесть о Чесменском сражении
1770 г. А. Кузьмина «Паруса, разорванные в клочья» (1963).
Одним из главных зачинателей современной литературы на морскую тему
и ее идейным вдохновителем долгие годы был В. Вишневский. Созданные им
образы военных моряков Гражданской войны обладали большой силой
воспитательного значения.
Маринистика Великой Отечественной войны способствовала обобщению
опыта сражающегося флота, более углубленному раскрытию духовного мира
советских моряков, истоков их несгибаемого мужества и отваги в жанрах
повести, драмы, романа. Наиболее значительные образы были созданы В.
Вишневским («У стен Ленинграда»), Л. Соболевым («Морская душа»), Б. Лавреневым
(«Песнь о черноморцах»). Идущий от жизненной правды о войне героический
характер повествования о людях флота присущ произведениям маринистики
военных лет А. Зонина, Г. Шторма, А. Первенцева, А. Крона, В. Азарова, П.
Капицы, И. Амурского и др.
Выдающимся произведением советской маринистики явилась пьеса Б.
Лавренева «За тех, кто в море» о военных моряках Северного флота.
В послевоенной маринистике нашло отражение широкое и разнообразное
художественное осмысление и обобщение героического опыта,
накопленного в годы войны, усиление внимания к морально-этическим и
мировоззренческим проблемам, духовным и нравственным ценностям человеческой
личности. По духу и сути этому произведению близка «драматическая повесть»
А. Штейна «Океан». Она была написана в период, связанный с коренным
перевооружением флота и важными переменами в его стратегии, когда создавался
океанский флот, необходимый для обороны страны.
Заметный след в сознании читателей оставили и многие другие
произведения: повесть старейшего советского мариниста И. Амурского «Так
начинался шторм», романы А. Первенцева «Честь смолоду» и «Матросы», Г. Соколова
«Нас ждет Севастополь», Н. Михайловского «Североморские рассказы»,
роман А. Крона «Дом и корабль».
Героические черты советских моряков отражены в книге В. Руднего
«Действующий флот». Не обойдены и мужественные ратные подвиги юных
моряков. О них рассказывают повести В. Саксонова «Повесть о юнгах», «Дальний
поход», книга В. Пашкина «Рота юнг», повести И. Всеволожского «Уходим
завтра в море» и «В морях твои дороги».
В 1970-е годы появилось немало военных произведений, относящихся к
области документальной или документально-художественной прозы. Это «Накануне»
411

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
и «Курсом к победе» Н. Кузнецова, «Невыдуманные рассказы» И. Исакова,
«Вместе с флотом» А. Головко, «Балтийцы вступают в бой» В. Трибуца, «Небываемое
бывает» Н. Басистого и другие произведения флотских военачальников периода
Великой Отечественной войны. Трудно переоценить их воспитательное
воздействие, отмеченное подвигами советских моряков. Став историей, эта героическая
эпоха продолжает, и сейчас привлекать внимание многих читателей.
Примечательным и весьма отрадным явлением дальнейшего развития мари-
нистики является стремление писателей обращаться к жизни современного флота.
Героев «Ревущих сороковых» П. Капицы, «Торопись успеть» Л. Крейна,
«Завтрашних забот» В. Конецкого, «Айсберги над нами» и «Атомные уходят
по тревоге» А. Елкина, «Молчаливого моря» А. Плотникова, «Всплыть на
полюсе» Н. Михайловского, «Командир корабля» Г. Халилецкого отличают
высокое чувство долга, непримиримость к недостаткам и благодушию, гордость
профессию морского офицера. Нельзя не сказать о посвященных флоту
произведениях известного писателя В. Пикуля, завоевавшего широкую
популярность многими произведениями на исторические темы. Присущее ему
тщательное изучение архивных материалов, органически соединенное с откровенно
публицистической манерой письма, создает то романтически возвышенное
понимание морской службы, тот сплав были и фантазии, которые порождают
непреходящий интерес читателя к его творчеству.
Большую роль в художественной жизни Петербурга играли и художники-
пейзажисты.
В послевоенные годы в изобразительном искусстве развивался исторический
жанр. Традиции русской батальной живописи, заложенные в бессмертных
творениях В. Верещагина, А. Боголюбова, Ф. Рубо, нашли яркое отражение в картине
П. Мальцева «Крейсер Варяг», проникнутой высокой героикой мужества и
отваги русских моряков, а также в серии исторических линогравюр В. Бибикова.
Тема моря нашла отражение и в отечественной музыке. С детства морская
стихия поражала воображение выдающегося русского композитора Н.А. Рим-
ского-Корсакова — неподражаемого певца моря. Ему с удивительной
точностью, необыкновенной простотой и убедительностью удалось передать в
музыке особенности морской стихии (оперы «Садко», «Сказка о царе Салтане»).
К морской тематике обращался и Ц. Кюи в своем клавире «У моря». Она
же занимает центральное место в опереттах советских композиторов К.Я. Лис-
това «Севастопольский вальс», В.П. Соловьева-Седова «У родного причала»,
О.Б. Фельцмана «Шумит Средиземное море» и др.
По-прежнему самыми популярными остаются во флоте песни «Вечер
на рейде» В. Соловьева-Седова на стихи А. Чуркина, «Легендарный
Севастополь» В. Мурадели на стихи М. Градова, «Усталая подлодка» А. Пахмутовой
на стихи С. Гребенникова и Н. Добронравова и многие другие.
Истории российского флота, боевой деятельности известных
флотоводцев, героизму и доблести русских моряков посвящены многие отечественные
412

Флот и духовная культура
киноленты: «Адмирал Ушаков» режиссера М. Ромма, «Адмирал Нахимов»
В. Пудовкина, «Оборона Севастополя» Б. Гончарова, «Крейсер „Варяг"» В. Эй-
сымонта, «Максимка» Брауна, «Дивизион славы», «Подводная лодка Т-9»,
«Морской батальон» А. Иванова, «За тех, кто в море» Файнциммера и др.
Таким образом, отечественная духовная культура во всех ее жанрах
прославила героические подвиги российских моряков, сделала их достоянием
общества и истории — многие поколения россиян следуя им выполняют свой
гражданский и воинский долг.
В соотношении культуры российского общества и флота отмечается не
только прямая, но и обратная связь. Флот это и объект, и субъект отечественной
культуры, оказывающий влияние на ее развитие. И это воздействие
проявляется по многим направлениям развития культуры как сложного общественного
явления. Необходимо выделить высокую военно-морскую культуру,
профессиональную деятельность моряков. Наиболее ярко она проявилась у
выдающихся отечественных флотоводцев, адмиралов: Ф.Ф. Ушакова, Д.Н. Сенявина,
Ф.А. Клокачева, М.П. Лазарева, П.С. Нахимова, П.Н. Рикорда, В.А.
Корнилова, В.И. Истомина, А.В. Колчака, Н.О. Эссена, Г.И. Бутакова, Н.Г. Кузнецова,
Н.М. Галлера, Л.А. Владимирского, А.Г. Головко, С.Г. Горшкова и др. Нельзя
не отметить высокую культуру выпускников военно-морских учебных
заведений России и прежде всего старейшего из них — Морского кадетского корпуса
(впоследствии ВВМУ им. М.В. Фрунзе). Многие его выпускники со временем
стали известными мореплавателями, учеными, дипломатами — И.Ф.
Крузенштерн, Ф.Ф. Беллинсгаузен, братья Челюскины, Ф.И. Соймонов, А.И.
Чириков, Г.И. Невельской, Ф.П. Врангель, Ф.Ф. Веселаго, А.И. Берг, А.Н. Крылов,
Н.Л. Кладо, А.С. Шишков, Ю.М. Шокальский, Б.Б. Жерве, В.А. Унковский;
авиаконструкторами — А.Ф. Можайский, И.И. Сикорский.
Морская служба помогла стать известными деятелями духовной культуры
Российского государства композитору Н.А. Римскому-Корсакову,
выдающемуся художнику и воину В.В. Верещагину, знаменитому медальеру, скульптору
и живописцу Ф.П. Толстому, большому художнику-маринисту и историографу
русского флота А.П. Боголюбову, известному художнику-маринисту А.К. Бегг-
рову, создателю «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Далю,
известным писателям С.А. Колбасьеву, Л.С. Соболеву, К.М. Станюковичу,
поэту К.К. Случевскому, драматическому актеру Ю.В. Корвин-Круковскому.
Деятельность Н.А. Римского-Корсакова в течение 28 лет была связана с
военно-морским флотом. Семнадцать лет он носил флотскую форму (сначала
кадета Морского корпуса, затем гардемарина и офицера) и одиннадцать лет —
мундир инспектора музыкальных хоров (духовых оркестров) Морского ведомства.
Один из выдающихся сынов России В.В. Верещагин предстает перед нами
не только как крупный представитель русского искусства, но и как
отважный офицер, впервые надевший военную форму еще в восьмилетнем
возрасте. Мало кому известно, что будущий художник, так же как и А.П. Боголюбов,
413

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
воспитывался в двух кадетских корпусах: морской роте Александровского
кадетского корпуса для малолетних в Царском Селе и Морском кадетском корпусе.
Длительное время морская тема в русской художественной литературе была
разработана слабо. И этот пробел суждено было восполнить лейтенанту флота
К.М. Станюковичу. Важная его заслуга как писателя-мариниста состоит в том,
что превосходным описанием моря, морской службы, созданием правдивых
образов матросов и офицеров он способствовал воспитанию многих поколений
русских моряков. В 1901 г. талантливому писателю за его «Морские рассказы»
была присуждена Пушкинская премия. Эти рассказы полны высокого
реализма, мягкого поэтического колорита, глубокой задушевности и по праву
занимают одно из видных мест среди беллетристических произведений своего времени.
Имя поэта, лейтенанта К.К. Случевского, выпускника Морского кадетского
корпуса 1892 г. современному читателю известно мало. Сын действительного
статского советника, доктора философии Гейдельбергского университета,
известного русского поэта К.К. Случевского, офицер, обладающий высокой
культурой, он 13 лет прослужил на кораблях Балтийского флота и 2-й
Тихоокеанской эскадры, из них последние годы в составе Гвардейского экипажа. Погиб
он в Цусимском бою 14 мая 1905 г. будучи вахтенным офицером эскадренного
броненосца «Александр III».
Под псевдонимом «Лейтенант С.» стихи К. Случевского печатались в
журналах «Море и его жизнь», «Русский вестник», «Нива». Посмертно в 1907 г.
издательство А.С. Суворина выпустило его сборник «Стихотворения». Он любил
флотскую службу, море и поэзию.
В 1937 г. трагически оборвалась жизнь известного писателя-мариниста
С.А. Колбасьева, ставшего жертвой необоснованных репрессий. Но творчеству
Колбасьева суждено счастливое плавание. Кто прочел его замечательные
книги, «Арсен Люпен», «Поворот все вдруг», тот высоко оценил художественное
мастерство и общественную позицию писателя.
Неразрывная связь флота и культуры проявилась и в годы Великой
Отечественной войны. «Лирика моря» — так назвал свою книгу стихов
замечательный поэт, флагман нашей отечественной маринистской поэзии, штурман
подводной лодки Л-2 старший лейтенант А. Лебедев, отдавший жизнь за Родину.
Верный призванию моряка, 14 ноября 1941 г. он ушел навсегда в глубины
Балтийского моря. Но остались его не стареющие от беспощадного времени стихи.
В боевых порядках подразделений, штурмующих Сапун-гору, можно было
видеть коренастую фигуру художника лейтенанта М. Домашенко. Его
наброски и картины о войне, одна из которых «Бой в Керчи» находится в
Центральном музее вооруженных сил, нельзя рассматривать без волнения.
В послевоенное время флотская среда выдвинула ряд талантливых
писателей, среди которых в первую очередь надо назвать морских офицеров: лауреата
премии МО СССР В.А. Устьянцева, лауреата премии им. А.А. Фадеева (автор
романов «Звезды над рубкой» и «Визитная карточка флота»), А.Н. Плотникова,
414

Флот и духовная культура
лауреата премии МО СССР, автора остросюжетных произведений о советских
моряках Н.А. Черкашина.
В 1993 г. вышла в свет замечательная книга выпускника Военно-морского
училища им. М.В. Фрунзе контр-адмирала В.А. Дыгало «Откуда и что на
флоте пошло». Участник парада Победы в Москве, командир первой ракетной
подводной лодки на Тихоокеанском флоте, выполнявшей впервые стрельбу
баллистическими ракетами, член Союза журналистов СССР, Виктор Ананьевич
значительную часть времени отдал литературному творчеству.
В музеях Российской Федерации, Англии, Германии, Японии и других
стран хранятся произведения бывшего военного моряка И.Ф. Титова, по силе
художественного воплощения своего замысла, не уступающего Дейнеке.
И долгое время в концертных залах звучала музыка, написанная бывшим
начальником военно-оркестровой службы Лен. ВМБ В. Берсегяном. Вызывает
восхищение слушателей Образцовый оркестр ВМФ под управлением капитана
1 ранга В.М. Солодахина.
Морские офицеры — выдающиеся деятели культуры
Плеяда выдающихся писателей, художников, композиторов воспитывалась
в стенах Морского кадетского корпуса. К числу морских офицеров,
составляющих гордость национальной культуры, относятся: мастер медальерного дела,
скульптор и живописец граф Ф.П. Толстой; «флагман» русской морской
литературы К.М. Станюкович, известный лексикограф и писатель, автор
«Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даль; выдающийся художник-
баталист В.В. Верещагин; талантливый живописец-маринист А.П. Боголюбов
видный поэт К.К. Случевский; выдающийся композитор Н.А.
Римский-Корсаков; яркий писатель-маринист С.А. Колбасьев; режиссер Александрийского
театра Ф. Юрковский (Ф.А. Федоров) один из ведущих артистов этого же театра
Ю.В. Корвин-Круковский.
Федор Петрович Толстой
Яркой страницей в истории отечественного искусства первой половины
XIX в. стало творчество воспитанника Морского кадетского корпуса Ф.П.
Толстого, одного из крупнейших художественных и общественных деятелей, чьи
имена неразрывно связаны с Петербургом.
Граф Федор Петрович Толстой принадлежит к той замечательной плеяде
морских офицеров, которые составляют гордость русской культуры. Почти
семидесятилетняя творческая деятельность сделала его известным всей Европе.
Родился он 10 февраля 1783 г. в Петербурге в семье бригадира (впоследствии
генерала). Его мать была племянницей адмирала Крузе. После крещения
будущий художник был определен сержантом в Кадетский корпус; в то время
это было одно из лучших учебных заведений, которое возглавлял известный
415

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
деятель русского флота И.Л. Голенищев-Кутузов. 26 февраля 1800 г. Толстой
после сдачи экзаменов (на год раньше срока) был произведен в гардемарины.
Летом 1800 и 1801 гг. он участвует в походах кораблей в Швецию, Данию
и Норвегию, а 23 июня 1802 г., по окончании Морского кадетского корпуса,
назначается на Балтийский гребной флот. В период офицерской службы молодой
флотский офицер становится одним из лучших наездников и фехтовальщиков.
В это же время Федор Петрович начинает заниматься в Академии
художеств, где знакомится с О.А. Кипренским, оказавшим большую помощь
начинающему художнику. Не все отнеслись благосклонно к дворянину в мундире
морского офицера, имевшего к тому же титул графа. Так, известный скульптор
Мартос с насмешкой и пренебрежением говорил о желании Толстого стать
художником. Несмотря на это, молодой офицер продолжал серьезно заниматься
в Академии, не пропуская ни одного занятия. Следует отметить, что на
дальнейшую судьбу Толстого повлияло покровительство морского министра
адмирала П.В. Чичагова. 22 апреля 1809 г. талантливый медальер получил два
перстня за восковые работы, поднесенные императрице Марии Федоровне.
В 1808 г. Толстой в возрасте 25 лет в чине отставного лейтенанта флота
был избран почетным членом Академии художеств. В этом же году он
женился и переехал жить на 14-ю линию Васильевского острова. Следует отметить,
что, выйдя в отставку с правом ношения мундира, Толстой обыкновенно ходил
в нем в гости.
В 1810 г. высочайшим повелением он определяется в монетный
департамент по медальерной части.
В это же время Толстой продолжает заниматься самообразованием,
является членом почти всех литературных обществ Петербурга, знакомится с
виднейшими русскими писателями и поэтами — Пушкиным, Крыловым,
Жуковским, Гнедичем, Плетневым, а также братьями Александром и Николаем
Бестужевыми.
Творчество Ф.П. Толстого, обладавшего ярким и многогранным
талантом, стало неотъемлемой частью художественного наследия первой половины
XIX в. Среди его разнообразных произведений — медали и барельефы, картины
и рисунки, акварели и силуэты.
Наиболее ценным вкладом Толстого в русское искусство явилась серия
медальонов на темы Отечественной войны 1812 г. и иллюстрации к поэме
И.Ф. Богдановича «Душенька». В его медальонах четкость, изящество и
выразительность лепки сочетаются с ясностью и целостностью композиционного
построения. Идейный смысл медальонов художника заключается в
прославлении подвига русского народа и патриотического служения Родине.
Весьма значительное место в творческом наследии Толстого занимают его
графические работы. Он написал также несколько картин, в которых
проглядывается близость его творческого метода с методом Венецианова. Тяжело
переживая трагические события 14 декабря 1825 г., Толстой не пришел в ла-
416

Флот и духовная культура
герь реакции, о чем свидетельствуют поданные им в 1826 г. Николаю I
записки и трактаты «О нравственном состоянии войск российских, в особенности
гвардейского корпуса» и «О состоянии Российской Империи в отношении
внутреннего его устройства».
Образ морского офицера, замечательного русского художника, большого
и многогранного таланта, отмеченный благородством и красотой души,
является примером цельности и гармонии личности, характерной для русской
художественной культуры XIX в.
Владимир Иванович Даль
Морской офицер, военный врач, выдающийся языковед и географ,
собиратель и исследователь, публицист, литератор, историк и мемуарист, В.И. Даль
всю свою сознательную жизнь (более полувека), собирая сокровища родного
языка, совершил истинный подвиг во славу русской культуры. Его «Толковый
словарь живого великорусского языка» вместил в себя 200000 слов, из которых
80 000 Даль опубликовал впервые.
Владимир Иванович Даль родился 12 ноября 1801 г. в семье датчанина,
придворного библиотекаря Екатерины II, впоследствии окончившего
медицинский факультет в Германии. Его мать свободно владела пятью языками.
Но в семье все говорили по-русски.
В 1814 г. Даль поступил в Морской кадетский корпус. Скупые строчки его
послужного списка свидетельствуют: «5 службу вступил гардемарином 1816 г.
июля 10-го. Произведен унтер-офицером 1819 г. февраля 25-го. По окончании
в корпусе полного курса наук произведен мичманом 1819 г. марта 3-го».
В 1817 г., будучи гардемарином Морского кадетского корпуса, Владимир
впервые принял участие в заграничном плавании на бриге «Феникс». Интересно
отметить, что в этом же походе участвовал сверстник и товарищ Даля — П.С.
Нахимов, будущий прославленный адмирал. В марте 1819 г. Владимир Даль
отправился к месту службы на Черноморский флот, где прослужил пять лет мичманом
на фрегате «Флора». Затем он был переведен на Балтийский флот, где проходил
службу в Кронштадте в чине лейтенанта. 1 января 1826 г. он ушел в отставку.
Затем Даль изучает медицину в Дерптском университете, который окончил с
отличием в 1829 г. В этом же году он отправляется добровольцем в действующую
армию на Русско-турецкую войну, в ходе которой военный лекарь Даль побывал
на Пруте, Дунае, Висле, в Бессарабии, на Балканах, в Умани, Яссах, Кишиневе,
на Дону и Кубани. За ратные подвиги он был награжден орденом Св.Анны, а по
окончании кампании получает «на Георгиевской ленте медаль».
Активное участие Даль принимает и в польской компании 1830-1831 гг. В
одном из походов ему как опытному боевому офицеру и воспитаннику Морского
кадетского корпуса было поручено руководство наведением переправы через
р.Вислу. Высоко оценивая деятельность Даля, командир корпуса отметил в
рапорте: «Понтов не было; он (Даль. — ЕЛ.) употребил бочки, плоты, лодки и паромы...».
417

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Весной 1832 г. Даль снова оказался в Петербурге, где служил врачом в
военном госпитале. В 1833 г. в его жизни наступает новый период — он чиновник
особых поручений при Оренбургском генерал-губернаторе. В это время судьба
сводит его с великим русским поэтом А.С. Пушкиным, собирающим
материалы для «Истории Пугачева». Двух замечательных людей связывали дружеские
чувства. И не случайно у смертельно раненого поэта все дни с 27 по 29 января
1837 г. находился В.И. Даль.
Боевая деятельность Владимира Ивановича получила продолжение в 1839 г.
во время Хивинского похода, где он изобрел особое устройство для перевозки
больных и раненых. Следует подчеркнуть, что это изобретение вошло в историю
военной медицины. Куда бы ни забрасывала Даля судьба, какие бы трудности
ему ни приходилось преодолевать, он уверенно шел к главной цели своей жизни.
Боевой офицер, почетный академик, лауреат Ломоносовской премии,
почетный член Общества любителей российской словесности, он успел многое.
Однако главным делом всей его жизни стало создание знаменитого
«Толкового словаря живого великорусского языка», вошедшего в золотой фонд
отечественной культуры.
Датчанин по крови, но русский душой, В.И. Даль был непримиримым
противником безродного космополитизма и раболепия перед иностранщиной.
И сегодня сохраняют свою злободневность слова этого замечательного деятеля
российской культуры: «Можно ли отрекаться от Родины и почвы своей, от
основных начал и стихий...».
Василий Васильевич Верещагин
Один из выдающихся сынов России, Василий Верещагин сыграл в истории
батальной живописи ту же роль, что и Лев Николаевич Толстой в истории
батальной литературы. Как и артиллерийский поручик Л.Н. Толстой, прапорщик
Верещагин подошел к батальной сцене не в качестве хроникера, а в качестве
художника-очевидца и участника боевых действий — художника-воина.
Он предстает перед нами не только как один из важнейших деятелей
русского искусства, но и как отважный офицер, впервые надевший военную форму
еще в восьмилетнем возрасте.
Василий Васильевич Верещагин родился 14 октября 1842 г. в городе
Череповце Новгородской губернии в семье помещика, происходившего из русского
дворянского рода. С детства, будучи не из робкого десятка, отличался большим
самообладанием. Уже тогда в его характере формировались волевые качества,
решимость и прямота. Еще в детстве ему очень нравились лубочные картинки
с изображением Суворова, Багратиона и особенно Кутузова, снимающего
шляпу перед парящим орлом. Рисунки маленького Верещагина, скопированные
с этих картинок, удивляли родных и близких точностью изображения.
20 декабря 1850 г. Василия вместе со старшим братом привезли в Царское
Село в Александровский кадетский корпус для малолетних. Со следующего
418

Флот и духовная культура
дня началась корпусная жизнь кадета Василия Верещагина с ее определенным
военным укладом, столь противоположным деревенской беззаботной жизни.
Подчиненная строгому распорядку, она не могла казаться легкой и
привлекательной. Но вспомним слова известного писателя и поэта, друга А.С. Пушкина
подполковника А. Вельтмана о том, что «...всякий юноша первоначально должен
воспитываться как человек, который посвящается военному состоянию, ибо
это есть лучшее образование сердца и разума, и тела». Отметим,
справедливости ради, что многие русские офицеры, выдающиеся художники, поэты и
писатели, были выпускниками кадетских корпусов.
Александровский кадетский корпус открылся в 1830 г., заняв здания
бывшего Благородного пансиона Императорского Царскосельского лицея,
называвшегося современниками «младшим братом лицея». Он имел четыре роты,
включая 4-ю морскую, из которой воспитанники, достигшие 10-летнего
возраста, переводились в Морской кадетский корпус; заканчивая его, они
становились офицерами русского флота. В разные годы в Морской кадетский корпус
были определены и братья Василия Верещагина: Николай, Сергей, Михаил
и Алексей. Старший, Николай, впоследствии стал основателем сыроварения
в России. Сергей, состоявший ординарцем у генерала Скобелева-сына и
исполнявший в определенной степени обязанности офицера Генерального штаба,
погиб в бою под Плевной. В этом же бою был ранен другой брат, казачий офицер
Александр Верещагин, впоследствии ставший генералом.
Занятия в корпусе начинались в 8 часов. С утра было два урока по
полтора часа, после чего — гимнастика или ученье, продолжавшееся до половины
первого. После обеда начинались игры, служившие развлечением и несколько
скрашивающие жизнь закрытого военно-учебного заведения.
В Александровском кадетском корпусе сильно сказывалось влияние
женщин. Это позволяло исключать грубость и черствость, которые имели место
в остальных корпусах, куда принимались дети старшего возраста. Правда,
обучением и воспитанием кадетов занимались «дядьки» (старые солдаты),
учившие их ружейным приемам и умению ходить в строю. Учителя, преподававшие
в корпусе, были неплохими. Маленький Василий Верещагин учился хорошо,
правда, одно время испытывал трудности с арифметикой. Зато его успехи в
английском языке радовали преподавателя Даниеля и гувернантку г-жу Бронкер.
В корпусе кадетам стремились привить любовь к Родине и военной истории.
Большой популярностью у них пользовались подвиги участников
Бородинской битвы, Полтавского сражения и другие герои.
Как один из лучших кадет Верещагин получает звание старшего
вице-сержанта, а его имя записывается золотыми буквами на красной доске. В 1853 г. он
первым по успехам оканчивает Александровский корпус для малолетних. В этом же
году Василий Верещагин поступает в Морской кадетский корпус. Направляя туда
Верещагина, директор Александровского корпуса так аттестовал его: «Добр, весел,
откровенен, послушен, благородные наклонности, способности хорошие, прилежен».
419

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Исследователи творчества Верещагина, как, впрочем, и других
выпускников корпуса, с неподдельным ужасом повествуют о том, что барабан там
играл большую роль, ибо все делалось под барабанный бой. Больше всего их
возмущало, что заставляли барабанить и самих кадет... «Этим милым господам,
не прошедшим суровую военную школу, было совсем непонятно, что строевые
„экзерциции", о чем говорил еще великий Суворов, необходимы в обучении
военного человека и именно строевая подготовка кроме умения ходить в строю
вырабатывала столь необходимую привычку к повиновению». Для того чтобы не
ходить согнувшись, не вытягивать подбородок и выучиться другим премудростям
строевой выучки, Верещагину понадобился целый год.
При всей своей нелюбви к точным наукам он был сначала первым, а потом
вторым учеником. Это давалось нелегко. Приходилось вставать и в 3, и в 4 часа
ночи. Из этого совсем не следует, что Василий брал только зубрежкой. По
своему развитию он превосходил большинство товарищей. Его сочинения не раз
объявлялись лучшими. Из отчетов корпуса видно, что имя Верещагина
записывалось на красную доску (имена менялись один раз в месяц); в 1854 г.
дважды, в 1855 г. пять раз, в 1856 г. однажды. По «кондуитным спискам» видно,
что в 1859 г. он по всем предметам имел высший балл — 12. Успехи отмечались
присвоением ему очередных воинских званий: в 1857 г. — гардемарина с правом
ношения якорей на погонах, в 1858 г. — унтер-офицера, в 1859 г. — фельдфебеля.
Пятнадцатилетним гардемарином Верещагин впервые отправляется в
заграничное плавание во Францию. В Бресте он танцует на балу, данном в честь
Наполеона III. Интересным было и непродолжительное плавание в Англию
на фрегате «Генерал-Адмирал». Корпусная комиссия, проверявшая усердие,
поведение и занятия воспитанников, участвовавших в кампании, оценила
Верещагина выше всех других.
Следует отметить, что вместе с Верещагиным учился будущий выдающийся
композитор Н.А. Римский-Корсаков и будущий адмирал, преемник СО.
Макарова в Порт-Артуре Н.И. Скрыдлов, сын основателя Кронштадтской библиотеки.
В одном классе с Верещагиным учились будущие режиссер
Александрийского театра Ф. Юрковский, принявший впоследствии псевдоним Ф.А.
Федоров, и писатель маринист К.М. Станюкович. Причем Юрковский, с которым
особенно сблизился Верещагин, учился с будущим художником еще в морской
роте Александровского кадетского корпуса.
Со своими однокашниками В.В. Верещагин поддерживал дружеские
отношения до конца своих дней. Его устные рассказы о Русско-турецкой войне
были использованы Станюковичем в нескольких его рассказах.
В истории флота приобщение моряков к богатству духовных ценностей
стало доброй традицией. Наше сложное время еще более настоятельно требует
воспитания образованного и культурного морского офицера. Именно культура
способствует формированию высокой нравственности, любви к российскому
флоту и гордости за принадлежность к нему.

ФЛОТ В АРХИТЕКТУРЕ И СКУЛЬПТУРЕ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
© В.В. Козырь, И.В. Козырь
В общественном сознании давно уже утвердилось представление о
Санкт-Петербурге как о «морской столице» России. Принимая это как выражение
общенародной признательности к заслугам нашего города, ставшего колыбелью
петровского военно-морского флота, а также одним из крупнейших морских портов
и центров отечественного судостроения, заметим, что с подобным выражением
чувств вы не столкнетесь ни в одной другой стране, чья жизнь связана с морем.
Попробуйте найти ответ на вопрос о том, какой город является морской столицей
Великобритании, Швеции, Голландии или Греции... Но очарование мифа не
подвластно обычной логике, поэтому отметим только, что титул морской столицы
с таким же успехом можно было бы отдать Кронштадту, который на протяжении
трех столетий выполнял функции Главной военно-морской базы Балтийского
флота и где длительное время формировались кадры для всех остальных флотов.
Что касается Санкт-Петербурга, то он изначально возник и развивался как
столица империи. И здесь, с имперских политических высот, героические
деяния на полях брани и морях рассматривались, прежде всего, как подвиги всего
народа и его вооруженных сил, не акцентируя внимания на особых заслугах
военно-морского флота.
Говоря о Петербурге как о морской столице, обыкновенно вспоминают
славные времена парусного флота, начиная со времен Петра Великого и
кончая эпохой первых кругосветных плаваний российских моряков.
Общеизвестны заслуги петровских реформ: «...подготовленные постепенно
накапливающимися социально-экономическими изменениями, они затрагивают хозяйство
страны, ее государственное устройство, армию и флот, культуру...
Регулярная армия и флот заменяют прежние средневековые воинские формирования.
Обученные по-новому, мощно вооруженные, они под предводительством самого
Петра и других полководцев новой школы завоевывают славу в трудных, но
победоносных баталиях, обеспечивая выход к Балтийскому морю — кратчайший
путь в страны Западной Европы» [1. С.112].
Из первых побед россиян в устье Невы и Финском заливе в анналы
всемирной истории войн на море попало сражение 27 июля 1720 г. при Гренгаме, когда
421

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
61 галера под командованием М.М. Голицына завела шведский флот на
мелководье и в абордажном бою захватила один корабль и четыре фрегата. При этом
шведы имели 103 человека убитых и 407 пленных [2. С.139]. Эти скромные
победы были очень важны для России. Что касается флота, то, по мнению
академика Е.В. Тарле, он, начав «...при Петре свое славное существование, временами
был опорой России при ее последующей борьбе с явными и тайными врагами,
которые самыми разнообразными средствами пытались в различные времена
покуситься на ее самостоятельность и на ее интересы. Однако далеко не всегда
за последние почти двести лет... государственная власть в достаточной мере
обнаруживала понимание всего значения флота для поддержания русской
политики» [3. С. 121].
Хорошо понимая значение флота, Петр I всячески подчеркивал свое
расположение к нему. Это сказывалось во всем: и в планировке города, и в
интерьерах первых зданий, и в произведениях монументальной скульптуры и в
садово-парковой архитектуре. В топонимике города также прочно
закрепились названия, напоминающие горожанам о его морской истории: это
Адмиралтейский и Литейный проспекты, Гаванская, Малая Гребецкая, Дегтярная,
Большая и Малая Морские, Галерная улицы, Апраксин переулок,
Ново-Адмиралтейский канал, Галерный, Канонерский острова, о.Новая Голландия,
Шкиперский проток, Адмиральский проезд и др. [4].
Домик Петра, ставший первым жилым домом Петербурга, связан с
некоторыми событиями из жизни флота. Один из историков начального Петербурга
А.И. Богданов так описал «дворец» императора: «Сей дворец Его Величества
состоит в небольших хоромцах брусчатых, по сторонам по одной светелке, а в
середине — сенцы; в длину не более 10 сажен, а в ширину 3 сажени; наверху
кровли поставлена мортира, а по концам кровли лежат по одной бомбе с горящим
пламенем...» Украшение на кровле указывало, что дом принадлежит
бомбардиру (утрачено в XVIII столетии). Об этом подразделении стоит сказать
несколько слов.
В 1694 г. в Преображенском полку была учреждена особая бомбардирская
рота. В отличие от обычных «пушкарей» она готовила бомбардиров для
стрельбы из настильной артиллерии, состоявшей на вооружении большинства
военных судов того времени. Бомбардиры изучали не только артиллерийское дело,
но и всю военную науку, морское дело, иностранные языки и даже архитектуру.
Петр был учредителем и шефом этой школы, а после начала войны со Швецией
принял звание капитана бомбардиров [5. С.31].
После кончины Петра Великого его «дворец» был превращен в музей, в
котором наряду с другими экспонатами, относящимися к ранней истории
Петербурга, экспонируется лодка-верейка Петра, изготовленная на Партикулярной
верфи. Пятьдесят подобных лодок принимали участие в штурме крепости Но-
тебург 11 октября 1702 г., а 7 мая 1703 г. на тридцати таких же суденышках
солдаты Преображенского и Семеновского полков под командой бомбардирского
422

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
капитана Петра Михайлова и поручика А.Д. Мен-шикова одержали первую
морскую победу, взяв на абордаж десятипушечный галиот «Гедан» и восьми-
пушечную шняву «Астрильд» [6. С.43].
Домик Петра во время рейдов шведской армии к берегам Невы зачастую
оказывался совсем рядом с зоной боевых действий. Кроме того, начало
строительства в 1704 г. Адмиралтейства и крепости на левом берегу Невы требовали
неустанного наблюдения со стороны царя. По этой причине на левом берегу
Невы — там, где вытекает Безымянный ерик, р.Фонтанка, — с 1737 г.,
началось создание летней царской резиденции, Летнего сада и Летнего дворца,
по проекту архитектора Доменико Трезини. Строительство старейшего в
городе дворца из камня велось с 1710 по 1714 г. Еще до окончания
строительства 27 июня 1709 г. русские войска одержали крупнейшую победу над шведами
под Полтавой, а 27 июля 1714 г. гребной флот разгромил шведскую эскадру
при Гангуте. Полтавская победа закрепила результаты многолетних усилий
России по овладению выходом к Балтийскому морю. По прошению офицеров
и генералов всей армии царь, командовавший русскими войсками в этом
сражении, принял чин генерал-лейтенанта сухопутных войск и звание шаутбе-
нахта, соответствовавшего чину контр-адмирала на флоте. За Гангутскую же
победу — первую крупную победу российского флота — царь удостоился
звания вице-адмирала.
Церемония производства Петра Михайлова в вице-адмиралы была
обставлена весьма торжественно. Среди полного собрания Сената восседал на троне
князь-кесарь Ф.Ю. Ромодановский. Позвали контр-адмирала (Петра
Михайлова), который поднес князю-кесарю письменный рапорт об одержанной
виктории и рекомендательное письмо генерал-адмирала Ф.М. Апраксина. Рапорт
и письмо были прочитаны вслух, после чего сенаторы задали
контр-адмиралу несколько вопросов. Затем, по совещании, «в рассуждении верно оказанные
и храбрые службы отечеству» контр-адмирал Петр Михайлов был
провозглашен вице-адмиралом [7. С.80, 132].
Победа, одержанная на море, нашла свое отражение в украшении фасадов
Летнего дворца. Эскизы рельефов сделал Андреас Шлютер (1659-1714), а его
ученик Морберг исполнил их на фасадах дворца. Барельефы «Персей,
освобождающий Андромеду», «Нептун и Амфитрита», «Гиппомен» и «Атланта»,
«Латона и ликийские крестьяне, превращенные ею в лягушек», а также «Амур,
борющийся с морским чудовищем», и «Амур и морской слон» в
аллегорической форме прославляли утверждение России на море. Аллегорические
сюжеты изобличали ошибки и промахи Карла XII, допущенные им после Нарвской
победы над русскими, в сатирической форме представляли Швецию и ее
союзников, пытавшихся не допустить Россию к морю и проигравших войну,
а также рассказывали о победе молодого российского флота при Гангуте, когда
в Петербург был приведен флагманский корабль шведов «Елефант» («Слон»)
[8.С.126-133].
423

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Дыханием моря наполнены и интерьеры Летнего дворца. Уже в вестибюле
внимание посетителей привлекает дубовая стена, в центре которой
изображена Минерва — богиня справедливых войн, покровительница городов, знаний
и мореплавателей работы Н. Пино. Сюжет с Минервой повторяется на потолке
кабинета российского императора и в плафоне столовой, украшенном
композицией «Триумф Петра».
Среди портретов, украшающих стены Второй приемной (Ассамблейная),
почетное место занимает портрет Федора Матвеевича Апраксина — первого
в российском флоте генерал-адмирала (1708), выдающегося флотоводца,
верного сподвижника Петра во всех его ратных делах.
Приверженность Петра Великого ко всему морскому и здесь дает о себе
знать, проявляясь в тематике панелей голландских изразцов, украсивших его
личный кабинет. На белом фоне в синих красках были выполнены
разнообразные морские пейзажи. При этом ни один из рисунков не повторялся. В стенах
этого кабинета написано предисловие к Морскому уставу, а также составлен
знаменитый Наказ капитан-командору Витусу Берингу, отправленному искать
дорогу в Китай и Индию чрез Северный Ледовитый океан.
Морская тема представлена и в спальне Петра. Камин в этом помещении
украшен лепниной в виде бушующего моря, а верхняя плоскость его —
рельефом с изображением морского слона, Амура с трезубцем и колчаном со
стрелами, исполненным Морбергом по эскизам А. Шлютера.
Наибольший интерес у моряков может вызвать Токарня императора. В ней
заметное место занимает ветровой прибор, показывающий направление и
скорость ветра, для чего он был соединен с флюгером на крыше. Прибор
изготовил придворный механик саксонского курфюрста в Дрездене А. Динглингер,
а часы в приборе — часовых дел мастер А. Гартнер. Ветровой прибор заключен
в резную раму, украшенную фигурой бога ветра Эола, повелителя морей
Нептуна, изображениями тритонов, трезубца, веслом и рулями кораблей. Рядом
с ветровым прибором на стене помещена гравюра, изображающая морской бой
у мыса Гангут. В Токарне экспонируется гравюра с изображением 60-пушеч-
ного корабля «Предестинация» («Предопределение»), построенного мастером
Ф. Скляевым по чертежам самого царя. Здесь же находились
профилированные панели с живописными произведениями моряка, шкипера и
кораблестроителя Адама Сило, ставшего наиболее почитаемым художником-маринистом
у Петра. Стоит обратить внимание на печь в Токарне, украшенную кафелем
с рисунками различного типа русских судов: корабля с гравюры Питера Пи-
карта, карбасов или кочей поморов, шняв, первых кораблей Олонецкой верфи,
голландских галиотов.
Летний дворец, построенный у самой воды на мысу, образованном Невой
и р.Фонтанкой, хорошо просматривался и с правого берега Невы, и с плывущих
по ней судов. На фоне огромного водного пространства легкая и светлая
постройка выглядела очень эффектно — казалось, дворец стоит на волнах. Нева,
424

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
Фонтанка и гаванец перед главным фасадом омывали стены дворца с трех
сторон. Гавань служила для подхода к дворцу на лодках, верейках, яликах и яхтах.
Окружавший Летний дворец парк должен был усилить впечатление об этой
императорской резиденции. Основные заслуги в разработке
декоративно-архитектурного оформления Летнего сада принадлежат Жану Батисту Леблону.
Именно ему Петр поручил составить ряд проектов, в том числе и проект «пи-
тербургскому огороду». План Летнего сада был составлен в начале 1716 г., а в
марте этого же года с замечаниями Петра и его наказом «все исполнить так, как
указано» возвращен Леблону. Работы по благоустройству Летнего сада
продолжались вплоть до 1720 г. Осуществив свою мечту, Петр говорил: «Если
проживу три года, буду иметь сад лучше, чем в Версале у французского короля». Петр
превратил Летний сад в центр политической официальной жизни, придворных
церемониалов и торжеств [8. С. 17, 18, 61].
Украшением Летнего сада стали мраморные скульптуры, большая часть
которых была приобретена в Италии. В результате усилий сподвижников Петра
и прежде всего самого императора в Летнем саду оказалась собрана уникальная
коллекция статуй и бюстов. В первой половине XVIII в. их насчитывалось около
200. После смерти Петра предметы этой коллекции стали постепенно
рассеиваться: одни статуи перевезли в Царское Село и Павловск, другие попали в Эрмитаж.
Для человека неравнодушного к военной истории особый интерес
представляют скульптурная аллегория Ништадтского мира, а также фигуры
Могущества, Справедливости, Славы, Храбрости и Навигации, вдохновлявшие
современников Петра на новые свершения во имя России.
Скульптура Навигация была заказана для самого царя. На развернутом
листе карты, которую держит в руках Навигация, изображен Скандинавский
полуостров с названиями стран, а на месте Петербурга рельефно выделен
солнечный диск в форме человеческого лица [8. С.40-56].
Несмотря на победы под Полтавой и на море при Гангуте, опасность
нападения на строящуюся столицу со стороны моря была очень велика. Потому
Петр принимал все возможные меры по укреплению Кроншлота и
Кронштадта, а это требовало его личного присутствия на возводимых укреплениях. Для
сбережения времени Петр большей частью ездил в Кронштадт по дороге,
пролегавшей вдоль южного берега Финского залива. Далее он следовал в
Кронштадт морем [9. С.7]. Но поскольку такие поездки, особенно в бурную осеннюю
непогоду, были довольно опасны, то государыня убедила императора
построить себе дворец или заезжий дом недалеко от Кронштадта и того места, где
переезд морем был недалек и удобен [10. С.302].
Подходящее место для такого дворца подсказал фельдмаршал Миних,
исполнявший тогда должность инженера [10. С.205]. А площадку для постройки
дворца Петр выбрал сам. Он же набросал схематический чертеж и определил
планировку средней части здания — так называемой «палатки», построенной
в 1714-1716 гг. В последующие два года к ней пристроили галереи и люстгаузы.
425

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Петергоф. Звездный глобус Peter the carpenter. (Петр — плотник)
Декоративную отделку закончили в 1723 г. К проекту здания и декора
своего Монплезира приложил руку хозяин, доверив его детальную разработку
и строительство архитекторам Браунштейну, Жану Батисту Леблону,
Николо Микетти, а также лучшим мастерам, живописцам, скульпторам, лепщикам
и резчикам своего времени. Петр любил этот дворец, отвечавший его
представлениям о совершенном жилище
просвещенного человека [И. С. 123, 124].
Рабочим местом Петра в Монплезире
служил так называемый Морской кабинет. Из его
больших окон открывался прекрасный вид
на море. Здесь находились морские
инструменты Петра и подзорная труба, через которую он
рассматривал корабли, плывущие по
Финскому заливу к новому порту —
Санкт-Петербургу. Все в Морском кабинете напоминало о море
и кораблях, на его стенах, отделанных дубом,
сохранились морские пейзажи Адама Сило. Петр
лично познакомился с ним в Голландии, учил-
Бронзовый бюст Петра на здании ся У нег0 корабельному делу и высоко ценил его
Нахимовского военно-морского марины за детальные и профессионально точ-
училища ные изображения кораблей. На голландских
426

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
кафельных панелях Кабинета были
представлены шестнадцать морских
сюжетов. Во всех направлениях
бороздили море синие фрегаты и
бриги, галеры и шхуны. Их можно было
увидеть и в полном парусном
вооружении, и с убранными
парусами. Историки флота говорили, что
на каждой из этих плиток можно
не только узнать различные типы
кораблей со всей их характерной
оснасткой, но даже по положению
парусов определить направление
ветра и маневр корабля в каждом
отдельном случае [12. С.238, 239, 246].
О приверженности хозяина
дворца к морю говорил еще один факт.
Перед морским фасадом Монпле-
зира устроена выстланная красным,
желтым и синим голландским
кирпичом терраса, огражденная массив- Ростральная колонна
ной каменной балюстрадой, которая на стрелке Васильевского острова
окаймляет весь мыс, занятый этим
строением. На его западной стороне, на самом берегу, установлена медная статуя
Нептуна, отлитая в 1716 г. на Московском литейном дворе по рисунку Петра.
Эта наивная по трактовке скульптура, близкая по манере исполнения к
деревянной резьбе, — первая статуя на берегу моря, созданная в России. Нептун на
берегу моря — своеобразная эмблема петергофского ансамбля и выражение его
художественной сути [И. С. 141].
Одновременно с Монплезиром началось строительство Петергофского
дворца как летней парадной резиденции Петра. На судьбу Петергофа в
значительной степени повлияли возведение в 1712 г. Санкт-Петербурга в ранг
столицы и одержанная морская победа при Гангуте, обеспечившая безопасность
границ России на Балтике.
Открытие загородной резиденции состоялось 15 августа 1723 г. Петр сам
показывал достопримечательности резиденции «господам чужестранным
министрам», прекрасно понимая, какое ошеломляющее впечатление может на них
произвести созданный на пустынном берегу в удивительно короткие сроки
«приморский парадиз» (рай) [И. С. 12].
Архитекторы Петергофа не могли не воздать должное почтение морским
увлечениям Петра. В Верхнем парке морские мотивы представлены фонтаном
«Нептун», созданным Б.К. Растрелли по модели, получившей предварительно
427

Глава 3.
Петергоф. Монплезир
Петергоф. Большой дворец
Петергоф. Фонтан «Тритон, разрывающий
пасть морскому чудовищу». 1876.
Скульптор Д. Иенсен
428
2 ТРАДИЦИИ
одобрение императора. Это
произведение знаменитого
архитектора оказалось самым значительным
по размерам образцом
монументально-декоративной скульптуры первой
половины XVIII в.
Другой морской
достопримечательностью Петергофа являлся
Кабинет Петра в Большом дворце,
созданный в 1718-1720 гг. по проекту
Ж.Б. Леблона. Кабинет украшали
резные дубовые панно, сюжеты
которых в аллегорической форме
прославляли деяния Петра. Особенно
интересны два панно с
идеализированными профильными портретами
Петра Великого и Екатерины I.
Голову императрицы украшает шлем
Минервы в окружении эмблем искусства,
а Петра — лавровый венок
триумфатора на фоне эмблем мореплавания
и науки. В екатерининские времена
интерьеры Большого дворца
украсили картины художников Ф. Гаккерта
и Р. Пэтона, запечатлевших
замечательное событие в истории
российского флота — победу российского
флота над турецким в Чесменском
сражении 26 июня 1770 г.
Появление в 1770-х годах в
резиденции на берегу Балтийского моря
мемориального зала, посвященного
утверждению России на Черном море,
явилось закономерным развитием
изначального замысла Петергофа как
триумфального ансамбля,
прославляющего победы русского оружия.
Кульминацией борьбы за Черное море
стали поход русского флота из
Балтийского в Средиземное море и
разгром турецкого флота при Чесме.
Русские эскадры еще не вернулись в свои

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
порты, а немецкому художнику Ф. Гаккерту уже заказали серию из 12 картин,
посвященных «Архипелагскому походу». Через три года Ю. Фельтен поместил
полотна, запечатлевшие морские баталии, в Аванзале дворца, получившем
после этого наименование Чесменского.
Одна из самых впечатляющих картин зала — «Сожжение турецкого флота
в Чесменской бухте в ночь на 26 июня 1770 года». Чтобы художник
достоверно изобразил батальные сцены, включая взрыв и пожар на корабле, для него
в присутствии многотысячной толпы на рейде Ливорно в 1771 г. графом
Орловым были представлены разные эволюции боевых кораблей с пальбой из
пушек, завершившиеся взрывом шестидесятипушечного фрегата «Святая
Варвара» [11. С.52, 53]. Чесменский зал стал первым мемориальным интерьером
в русской архитектуре. С тематикой картин сочетается лепной декор зала,
выполненный по проектам архитекторов А. Бернаскони и Т. Насонова,
изображающий воинские трофеи Чесменской победы (турецкое оружие, чалмы,
султаны) и дельфинов, символизирующих обретение мира на море. Четыре картины
английского живописца Р. Пэтона, посвященные победе русского флота при
Чесме, украшают и Тронный зал дворца на западной торцевой стороне [13].
«Флотская» тематика прослеживается и в интерьерах Меншиковско-
го дворца на Васильевском острове. «Каменные палаты», возведенные
в 1710-1716 гг. по проекту и «под смотрением» итальянца Джованни Марио
Фонтана и Г. Шеделя, в те годы не имели себе равных в Петербурге по
своей роскоши. Дворец ближайшего сподвижника Петра не только был дворцом
генерал-губернатора Петербурга, но и выполнял функции административ-
но-общест-венного здания. Во дворце устраивались дипломатические
приемы, отмечались памятные даты первых побед в Северной войне. В этом доме
первый президент военной коллегии адмирал, генералиссимус А.Д. Менши-
ков занимался делами по организации армии и строительству города,
обсуждал задачи строительства флота и портов, заводов и пильных мельниц,
организации жизни и быта молодой столицы. Сами подходы к дворцу говорили
о том, что хозяин имеет отношение к флоту. Посетители прибывали в усадьбу
генерал-губернатора по Неве, поэтому перед каменными палатами была
устроена вместительная гавань. В западной части корпуса первого этажа
находилось небольшое помещение для дежурных гребцов. Оно было изолировано
от остального дворца и имело отдельный выход в сторону пристани.
Благодаря тому, что комната находилась в выступающей части здания, из нее
открывался широкий обзор, и можно было вовремя заметить приближающиеся суда
с гостями или кипарисовый буер царя, привезенный ему в подарок из Индии.
Тогда одни матросы выбегали на причал принимать швартовы, а другие
выстраивались в шеренги почетного караула.
Подражая императору, Меншиков устроил в первом этаже своего дома
токарню. Как и царь, хозяин дворца принимал и развлекал здесь своих гостей.
Сюда же наведывался и сам Петр, наблюдая за работой «токаря», а то и сам
429

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
становился к станку, принимаясь за изготовление различных деталей и
табакерок, которыми одаривал посетителей.
В восточной части токарни обращали на себя внимание две гравюры. На
одной из них был изображен Гангутский бой работы Алексея Федоровича
Зубова, на другой — гравюра «Штурм русскими войсками шведской крепости Но-
тебург 11 октября 1702 года» работы Андриана Шхонебека. Последняя была
особенно дорога Меншикову. За проявленные при штурме крепости личную
храбрость и отвагу Петр назначил его, впервые успешно показавшего себя в
военном деле, комендантом крепости, гофмейстером цесаревича Алексея
Петровича и возвел в графское достоинство.
Парадная лестница приводит посетителя в Большой зал — свидетеля
торжеств по случаю победы при Гангуте, встречи Нового 1716 г. и отъезда
Петра за границу, а также празднеств, посвященных завершению летней морской
кампании 1719 г. Иногда после торжественного обеда, сопровождавшегося
пушечной стрельбой и музыкой, император со своей свитой отправлялся отсюда
на спуск корабля в Адмиралтейство.
О принадлежности хозяина дворца к флоту свидетельствовал и Кабинет
(Ореховая комната), расположенный в угловом ризалите здания. Кабинет
чем-то напоминал командный мостик корабля. Из его окон видна Нева,
Адмиралтейство, Петропавловская крепость, Галерная гавань... Не выходя из него
можно было проследить, что делается в Адмиралтействе и как идет постройка
кораблей. Кабинет предназначался для обсуждения в нем особо секретных дел
и приема высокопоставленных персон. Здесь часто бывал сам Петр, чтобы
провести время за шахматной доской или в поучительных и остроумных беседах
с присутствующими гостями.
Южную стену Кабинета украшает портрет Петра Великого работы Яна Ве-
никса. Император изображен в латах на фоне батальной сцены. Первоначально
плафон Кабинета был расписан живописцами Оружейной палаты, в центре его
находилась фигура Воина победителя, которому придали черты лица Петра,
представленного в рост со всеми подобающими атрибутами: в руках —
опущенный меч, рядом пушки, ядра и знамена; нога попирает изображение вражеской
крепости.
Морская тематика прослеживается и в Передней второго этажа дворца,
ее стены были украшены двумя маринами. На одной из них изображен «Вид
гавани» работы Якоба Сторка, где можно увидеть одномачтовое судно с
гербом принца Оранского на корме и трехцветным голландским флагом на мачте.
На втором полотне «Морской вид» («Рейд в Амстердаме»?), кисть
неизвестного голландского художника XVII в. запечатлела несколько парусных судов
на фоне бурного моря с темным грозовым небом и низко летящими чайками.
На втором плане угадываются контуры Амстердамской гавани.
Достойным украшением тринадцати комнат стали интерьеры с плиточным
декором. Во дворце сохранилось только четыре интерьера, стены и потолок
430

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
которых покрывают 27810 бело-синих плиток, изготовленных голландскими
и русскими мастерами, где наряду с другими сюжетами изображены
Андреевские флаги, морские пейзажи, многочисленные типы мелких судов и лодок,
голландские корабли и боты, а также разнообразные морские обитатели. Большие
стеклянные окна в сочетании с изысканным плиточным декором и лепным
орнаментом с позолоченными деталями и шляпками гвоздей на потолке до
этого были не известны в России и способствовали созданию необычно
светлого и нарядного интерьера, соответствовавшего не только новым требованиям
к комфорту и гигиене быта, но и стремлениям заказчика к парадности и блеску
[14.С.114].
В 20-х годах прошлого столетия в парке имени «30-летия Ленинского
комсомола» (Екатерингофское шоссе) можно было еще увидеть руины
старинного здания. Это были останки Екатерингофского дворца, заложенного
Петром весной 1711 г. в память первой победы российского флота, одержанной им
6-го мая 1703 г. Рядом с ним, на небольшом островке, был построен еще один
каменный дворец с башней, получивший название «Подзорного». Петр любил
уединяться в этом дворце в ожидании прихода кораблей, следующих в устье
Невы из Кронштадта.
Что касается реликвий Екатерингофского дворца, то в нем можно было
увидеть висевший в шкафу перед спальней синий кафтан с золотым шитьем
по борту и рукавам: этот кафтан Петр носил в сражениях. В самой спальне
находилась картина с морским пейзажем работы неизвестного
фламандского живописца. В каминной комнате нижнего этажа Петр принимал рапорты
о выходящих в море кораблях. Над камином размещался ветровой прибор,
соединенный с флюгером на крыше дворца. Над лестницей, ведущей в нижний
этаж, висела большая карта Азиатской России. Карта написана была шутки
ради. На ней были перепутаны все страны света и положение океанов. На юге
было нарисовано Ледовитое море (sic), а к западу — Камчатка и царство Гилян-
ское на берегу Амура и красовалась курьезная надпись: «до сего места
Александр Македонский доходил, ружье спрятал, колокол оставил». По этой карте
Петр экзаменовал нетвердо знающих географию, потешаясь над их
невежеством [15. С.78-88].
Ежегодно 1 мая в честь первой морской победы к Екатерингофу собирался
весь Петербург. Здесь гуляли, слушали музыку, веселились. Однако с
кончиной дочери Петра императрицы Елизаветы праздники эти постепенно
прекратились, а дворцы пришли в запустение.
Среди других российских самодержцев, отдавших дань морской тематике,
следует отметить Николая I, по приказу которого в парке Александрия для его
супруги Александры Федоровны был отстроен «котичь» (коттедж).
Возведение коттеджа и планировка парка были поручены опытному зодчему А.А. Ме-
неласу. Строительство, начатое в 1826 г., закончилось к 1 августа 1829 г.
Коттедж представлял собой двухэтажное компактное здание с мансардой, почти
431

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
квадратное в плане с четкой и ясной планировкой [16]. Стены коттеджа
украшают тринадцать марин кисти И.К Айвазовского, морские пейзажи О.А.
Кипренского, С.Ф. Щедрина, М.Н. Воронцова, Ф. Таннера, Ж. Гюдена, И.П.
Витали, А. Сило, Я. Ван Гойена, Л. Бакхезена, С. де Влигера, А. Арентса и др. Так
как размеры Коттеджа были невелики и не все члены императорской семьи
могли разместиться в нем, то для сына Константина, ставшего впоследствии
генерал-адмиралом, главным начальником флота и морского ведомства, близ моря
был построен небольшой каменный дом готической архитектуры, получивший
известность как «Дом адмирала». Воинская доблесть хозяина коттеджа
подчеркивалась двумя трофейными медными пушками у ворот на специально
выточенных лафетах, оказавшихся здесь после победоносной для России войны
с Турцией 1828-1829 гг.
Близость моря придает особенный художественный колорит пейзажным
картинам парка Александрия. Расположение дорог и аллей, а также отдельных
и групповых посадок деревьев и кустарников организовано с обязательным
включением в композицию ландшафтной архитектуры морского пространства
[П.С.158-161,171].
Пристрастное отношение императора Николая I к морю наряду с
приобретением живописных марин проявилось в устройстве специального Морского
кабинета, расположенного в мансарде, где размещались помещения для
прислуги. Интерьер кабинета оказался уникальным явлением в русской
архитектуре. Стены помещения украшали акварелями с силуэтами всех типов
судов того времени и небольшой мариной И.К. Айвазовского «Морской вид».
На письменном столе Николая находился его серебряный рупор, различные
судовые приборы: компас, подзорные трубы, коллекция солнечных часов
работы британских, французских и русских мастеров. Особым изяществом
отличались часы из Франции из золоченой бронзы, доставленные в Коттедж в 1829 г.
С балкона Морского кабинета открывалась широкая панорама
Финского залива. Пользуясь подзорной трубой и таблицей сигнальных флагов,
император наблюдал из кабинета за деятельностью флота, а посредством
телеграфной башни с оптическим телеграфом поддерживал связь с Кронштадтом
и руководил маневрами Балтийского флота. На этой башне в 1833 г. был
смонтирован телеграф француза Шато, а в 1846 г. по предложению
академика Б.С. Якоби устроен электротелеграф, связавший Петербург с Петергофом,
после чего сигнальный телеграф, находящийся на берегу в парке
Александрия, упразднили [17].
С историей флота тесно переплелись судьбы многих других архитектурных
сооружений Петербурга. В петровские времена по проекту СИ. Чевакинского
на правом берегу и на небольшом островке Мойки были воздвигнуты
складские помещения, рассчитанные на хранение леса для 15 кораблей, получившие
название Новая Голландия. Подвоз леса осуществлялся по Адмиралтейскому
каналу, а внутри островка находилась гавань, способная принять под разгрузку
432

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
свыше 30 барж. Лес хранился в вертикальном положении, и это создавало
колоссальную нагрузку на торцевые стены складов. Гениальное решение этой
проблемы нашел выдающийся архитектор Ж.Б. Валлен-Деламот,
соорудивший угловую арку и главные ворота, принявшие на себя большую часть этой
нагрузки. Академик И.Е. Грабарь в «Истории русского искусства», обращая
внимание читателя на главную арку Новой Голландии, охарактеризовал ее как
«одну из самых вдохновительных идей, сохранившихся от старого
Петербурга» [18. С. 187]. Новая Голландия упоминается в морской истории также в
связи с другим замечательным событием, а именно сооружением на ее территории
первого в России Опытового бассейна, в котором трудился академик А.Н.
Крылов [19. С.272-276]. На территории Новой Голландии в конце 1820-х годов
по проекту архитектора Военного ведомства А.Е. Штауберта была сооружена
первая тюрьма Морского ведомства в виде кольцеобразной башни,
получившей название «бутылка». Некоторые историки считают, что существующее
выражение «лезть в бутылку», обозначающее вести себя дерзко, не подчиняться,
оказывать сопротивление произошло от названия тюрьмы Морского
ведомства. Радиостанцией Новой Голландии были переданы в эфир первые декреты
советской власти, призывы и обращения большевиков. Отсюда же 9 ноября
1917 г. прозвучало «Радио всем», в котором извещалось о смещении генерала
Духонина с поста главнокомандующего и предлагалось командирам всех
степеней начать переговоры о перемирии с немцами. Мощные передатчики Новой
Голландии использовались также для подавления передач
контрреволюционной радиостанции А.Ф. Керенского, размещенной в Царском Селе [20. С.262].
В 1765 г. Екатерина II подарила своему сыну великому князю Павлу
Петровичу, наследнику престола и генерал-адмиралу, Каменный остров. В
ознаменование Чесменской победы Павел Петрович распорядился построить
небольшой комплекс, состоявший из церкви во имя Иоанна Предтечи и Инвалидного
дома для 50 матросов-инвалидов, оставшихся без помощи родных и близких,
неподалеку от своей летней резиденции на этом острове. Строительство было
поручено архитектору Ивану Креберу. Инвалидный дом представлял собой
одноэтажное каменное здание с высокой кровлей, длиной почти 200 м и
выглядел подчеркнуто утилитарно. Торцевую часть, обращенную к церкви,
украшало изображение мальтийского креста [21. С.72, 73]. Инвалидный дом морского
ведомства, позднее получивший название «имени императора Павла Первого»
пользовался благосклонным вниманием членов императорской фамилии,
учредивших для него несколько именных пенсий и всячески поддерживавших его
деятельность. Священник церкви жил там же, в Инвалидном доме, а моряки-
инвалиды составили церковный хор, в котором пел во время богослужений сам
будущий император.
Обитатели Инвалидного дома имели в своем распоряжении целую
флотилию лодок для переправы многочисленных именитых дачников,
обосновавшихся на острове, и занимались снабжением их съестными припасами. После
433

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
революционных событий 1917 г. Инвалидный дом стал именоваться
«Инвалидным домом имени свободного флота Российской Республики», но от этого
условия жизни матросов-инвалидов лучше не стали, и они постепенно
разбрелись кто куда.
В 1979 г. в связи с подготовкой к Олимпийским играм Инвалидный дом,
получивший к этому времени статус памятника архитектуры и истории
флота, был разобран и на его фундаменте построен Дворец олимпийского
резерва, внешний вид которого лишь отдаленно напоминал черты прежнего здания
[22. С.72-80].
Рассказывая о «морской» архитектуре Петербурга нельзя не
упомянуть Ботный домик на территории Петропавловской крепости. Построенное
в 1761 г. по проекту архитектора А.Ф. Виста небольшое здание
предназначалось для хранения «дедушки русского флота» — знаменитого ботика Петра
Великого, хранившегося в 1723-1761 гг. в кронверке Петропавловской крепости.
Ботный дом — небольшой изящный барочный павильон, покрытый высокой
крышей с переломом, украшенный созданной в 1891 г. скульптором Д.И. Иен-
сеном терракотовой статуей — аллегорическим изображением Навигации
[23.С.114,115].
Морская тематика присутствует и в архитектуре многочисленных мостов
Петербурга. В частности, на Благовещенском мосту были установлены
интересные по рисунку перила, спроектированные архитектором А.П. Брюлловым.
В их композиции использованы аллегории водной стихии. В центре каждого
звена — символы моря: раковина и трезубец Нептуна. Два фантастических
морских конька, круто изогнув шеи, взмахивают ластами-копытцами. Их тела
переходят в пышные листья аканта, разбегающиеся в стороны подобно пенистым
гребням волн. В трактовке А.П. Брюллова Благовещенский мост, построенный
в 1843-1850 гг. по проекту архитектора СВ. Кербедза, приобрел звучание
морских ворот Петербурга. «Морской мотив» усилило появление в 1854 г. на быке
у разводного пролета моста часовни во имя Святого Николая Мирликийско-
го — покровителя моряков, построенной по проекту известного архитектора
А.И. Штакеншнейдера [24. С.289-293].
12 августа 1897 г. в торжественной обстановке в присутствии императора
Николая II и президента Французской республики Феликса Фора
состоялась закладка постоянного моста через Неву от Троицкой площади к
нынешней площади Суворова [25. С.77, 78]. Проект моста готовился французским
строительным обществом «Батиньоль», а дорабатывали и осуществляли
проект петербургские архитекторы и инженеры Л.Н. Бенуа, Р.А. Гедике,
А.Н. Померанцев совместно с польским архитектором А.П. Пшеницким.
Открытие нового моста было приурочено ко дню Святой Троицы 16 мая 1903 г.
Мост имел совершенные по тем временам консольно-арочные конструкции
металлических пролетов и великолепное художественное оформление: перила,
тройные фонари в честь троицы, гранитные обелиски с рострами у оснований
434

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
моста по обоим берегам, которые должны были напоминать горожанам о
первых морских победах России, широко отмечавшихся на Троицкой площади и в
Троицком соборе в петровские времена [26. С.55-57].
На площади Коннетабль перед Инженерным замком по распоряжению
императора Павла I 20 ноября 1800 г. был открыт памятник Петру
Великому, созданный Б.К. Растрелли. Статуя установлена на высоком
четырехгранном постаменте, выполненном по проекту архитекторов Ф.И.
Волкова, А.А. Михайлова и помощника архитектора Н. Давыдова. По сторонам
постамента укреплены бронзовые барельефы, отображающие
важнейшие события Петровской эпохи — «Полтавскую битву» и «Морской бой
при Гангуте». Барельефы изготовлены скульпторами И.И. Теребеневым,
В.И. Демут-Малиновским и И. Моисеевым по рисункам М.И.
Козловского. На барельефе, посвященном Гангуту, с левой стороны изображен Петр
на флагманском корабле, с правой — русские моряки на борту плененного
шведского корабля, поднимающие флаг России. Над ними парят в небе
гении победы. Гении трубят славу и венчают венком храброе русское
воинство [27. С.274-276]. Основателю «Невской флотилии», первого в России
и во всем мире Яхт-клуба, посвящен цинковый бюст Петру I на
набережной Средней Невки. Бюст, представляющий собой копию головы
«Медного всадника», подарил Яхт-клубу писатель А.А. Соколов, а пьедестал
сооружен архитекторами Л.Л. Леонидовым, П.А. Брылкиным, Ф.Я. Трусо-
вым и Ф.И. Сперанским. Торжественное открытие памятника состоялось
30 мая 1873 г. На лицевой стороне пьедестала текст: «Памяти 200-летнего
юбилея дня рождения императора Петра I. 1672-1872». На бронзовых
досках по трем сторонам пьедестала — надписи. Одна из них принадлежит
перу А.С. Пушкина:
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
Памятник основателю военно-морского образования в России императору
Петру I по проекту скульптора М.М. Антокольского был установлен в
столовой зале Морского училища 13 января 1901 г. во время празднования 200-летия
со дня основания в Москве Навигацкой школы. Оценивая значение первого
морского учебного заведения и заслуги его выпускников перед государством,
Петр произнес такие слова: «Господь Бог посредством оружия возвратил
большую часть дедовского наследства, неправильно похищенного. Умножение
флота имеет единственно целью обеспечение торговли и пристаней; пристани эти
останутся за Росшею, во-первых, потому, что они сначала и принадлежали,
во-вторых, потому, что пристани необходимы для государства, ибо через сих
435

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
артерий здравее и прибыльнее сердце государственное быть» [28. С.55]. Петру
Алексееву — первому в России корабельному мастеру, Саардамскому
плотнику, 14 июня 1910 г. был открыт памятник на берегу Невы, напротив Западного
павильона Главного Адмиралтейства.
На лицевой стороне постамента имелась надпись: «Царь Петр обучается
корабельному мастерству в городе Саардаме — в Голландии, в 1697 году». А на
оборотной стороне другая надпись: «Дар императора Николая II городу
Петербургу. 27 июня 1909 г.».
Копия этого памятника была установлена в 1911 г. на главной площади
города Заандам. А еще одна, уменьшенная копия, появилась в Петербурге в
Летнем саду в 1913-1914 гг. Оба монумента как на Адмиралтейской набережной,
так и в Летнем саду позднее были демонтированы как «антихудожественные»:
первый в 1919, а второй в 1930 г. [29. С.43].
В 1996 г. во время празднования 300-летия Великого посольства
правительство Нидерландов подарило Петербургу копию памятника,
находящегося в Заандаме. В начале сентября дар Голландии был доставлен в
Петербург фрегатом «Ян Ван Бракел», эскортируемым другим фрегатом — «Витте
де Вит». Открытие памятника на прежнем месте состоялось 7 сентября
1996 г. в присутствии наследника престола Нидерландов принца Оранского
Виллема.
В качестве обоснования безвременной кончины императора в его
окружении появилась легенда о том, что царь простудился и смертельно заболел,
пытаясь спасти лахтинских рыбаков. Эта легенда послужила сюжетом для
нового памятника Петру Великому, изготовленному по проекту скульптора
Л.А. Бернштама и установленному напротив Восточного павильона Главного
Адмиралтейства.
Высоко почитали имя Петра жители и корабелы Охты. Здесь о нем
слагали легенды, переходившие из поколения в поколение. В порыве лучших чувств
охтинцы в 1898 г. во время празднования 175-летия своего поселка
возложили к надгробию Петра в усыпальнице Петропавловского собора серебряный
венок, украшенный старинным изображением их поселка, а также картинами,
представляющими первую церковь, верфь и винтовой пароход «Архимед»,
построенный на охтинской верфи.
Памятник Петру I как основателю Санкт-Петербурга, Петропавловской
крепости и Главного Адмиралтейства был сооружен в сквере у «Домика
Петра» на Петровской набережной. Бронзовый бюст, отлитый П.П. Забелло
по модели скульптора Н.Ф. Жиле, занял свое место на четырехгранном
фигурном постаменте из красного полированного гранита, окруженном
узорчатой металлической решеткой, и предстал перед взглядами горожан 30
августа 1875 г.
В 1909-1911 гг. по проекту архитектора A.M. Дмитриева было
построено здание Училищного дома им. Петра Великого, в котором размещалось
436

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
40 классов, два четырехклассных (мужское и женское) училища рисования,
ремесленная школа, городская библиотека, музей учебных пособий и
читальный зал. Нишу фасада здания на уровне третьего этажа украсил
бронзовый бюст Петра, отлитый по модели скульптора В.В. Кузнецова. Ниша
обрамлена рельефной лепкой и расположенными ниже символическими
фигурами гениев, держащими щит с надписью: «Отцу Отечества». По обеим
сторонам надписи помещены даты: «1703-1903» и текст: «В день 200-летия
основания города было заложено это здание». С 1944 г. в здании размещается
Санкт-Петербургское Нахимовское военно-морское училище —
единственное, сохранившееся из тех, что были открыты в Ленинграде, Тбилиси и Риге
[27.0.278,279].
Из других выдающихся моряков, удостоившихся чести быть
запечатленными в бронзе и камне, следует назвать адмирала Ивана
Федоровича Крузенштерна (1770-1848). Памятник установлен на правом берегу
Невы, напротив здания Морского корпуса, директором которого он был
с 1827 по 1842 г. Бронзовая фигура адмирала отлита по модели скульптора
И.Н. Шредера. На лицевой стороне постамента из красного полированного
гранита, сооруженного по проекту архитектора И.А. Монигетти,
прикреплена бронзовая доска с изображением герба мореплавателя, а ниже — надпись:
«Первому плавателю вокруг света Ивану Федоровичу Крузенштерну от
почитателей его заслуг». Памятник был торжественно открыт 6 ноября 1873 г.
[27. С.207, 208].
24 ноября 1873 г. на площади Островского перед главным фасадом
Александрийского театра состоялось открытие памятника Екатерине II,
изготовленного по рисунку М.О. Микешина скульптором М.А. Чижовым и
архитектором Д.И. Гримом. Екатерина II изображена в официально-парадной позе,
держит в руках скипетр и лавровый венок, которые символизируют власть
и славу. Ниже Екатерины на скамье расположено девять скульптур
государственных деятелей сподвижников императрицы. Среди них фигуры
одного из создателей Черноморского флота князя Г.А. Потемкина-Таврического;
организатора разгрома турецкого флота в Чесменской бухте генерал-аншефа
и генерал-адмирала, руководителя Первой архипелагской экспедиции графа
А.Г. Орлова-Чесменского; адмирала В.Я. Чичагова — полярного
мореплавателя, флотоводца, организатора морских побед над шведами в сражениях на Ре-
вельском рейде и в Выборгском заливе. Фигуры государственных деятелей
Екатерининской эпохи изготовлены по моделям скульптора A.M. Опекушина
[27.0.267,268].
24 сентября 1910 г. во время показательных полетов над Комендантским
аэродромом по нелепой случайности погиб один из первых летчиков России
капитан Лев Макарович Мациевич. На месте гибели авиатора 24 сентября
1912 г. по проекту архитектора И.А. Фомина сооружен памятник-плита с
надписью «На этом месте пал жертвою долга 24 сентября 1910 г., совершая полет
437

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
на аэроплане «Фарман», капитан корабельных инженеров флота Лев
Макарович Мациевич» [27. С.215].
Во время Русско-японской войны и в Цусимском сражении
неувядаемой славой покрыли себя моряки миноносца «Стерегущий» и броненосца
«Император Александр III». Вечером 25 сентября 1904 г. с рейда крепости
Порт-Артур в Желтое море вышли два миноносца: «Решительный» под
командованием капитана 2 ранга Боссе и «Стерегущий» под командованием
лейтенанта Сергеева с задачей разведки Квантунского полуострова.
Возвращаясь в базу после выполнения задания, миноносцы встретились с
четырьмя более сильными по вооружению и обладавшими большей скоростью
японскими миноносцами. «Решительный» смог укрыться под защиту
береговых батарей. «Стерегущий»
не смог выполнить такой же
маневр и вступил в неравный бой
с четырьмя миноносцами. В
жестоком бою почти весь экипаж
погиб, а корабль потерял ход.
Японцы пытались взять
миноносец на буксир, но тонущий
«Стерегущий» оборвал концы и
погрузился на дно Желтого моря.
Из 53-х членов экипажа
живыми из воды были подняты
минный квартирмейстер Ф. Юрьев,
кочегар И. Хорински, кочегар
A. Осинин и трюмный машинист
B. Новиков. За проявленные
мужество и героизм все четверо
оставшихся в живых моряков
после возвращения из плена
были награждены знаком
отличия Георгиевского креста 4-й
степени. В память о
беспримерном подвиге русских моряков
10 мая 1911 г. на Петроградской
стороне был открыт памятник-
фонтан «Стерегущему». Его
автором стал известный скульптор
К.В. Изенберг. Своей работе он
придал романтический харак-
Памятник-фонтан «Стерегущему». теР> изобразив на глыбе грани-
Скульптор К.В. Изенберг та иссеченное осколками тело
438

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
корабля в форме креста, в верхней части которого славянской вязью
написано «Стерегущий». У основания креста два героя совершают свой подвиг.
Один из них, смертельно раненый, открывает кингстон. Другой левой
рукой открывает иллюминатор, а правой поддерживает раненого товарища.
На торжествах по случаю открытия памятника император Николай II
вручил двум оставшимся в живых морякам Георгиевские знаки отличия 3-й
степени. Мужество экипажа «Стерегущего» настолько потрясло японцев,
что и в Японии его команде был воздвигнут памятник — стела из черного
гранита, на которой значится лаконичная надпись: «Тем, кто больше жизни
чтил Родину» [27. С.259, 260].
После окончания Русско-японской войны моряки Гвардейского флотского
экипажа собрали средства для увековечения памяти своих товарищей,
погибших 14 мая 1905 г. в Цусимском сражении на броненосце «Император
Александр III». Как известно, перед переходом в Либаву, где собиралась Вторая
тихоокеанская эскадра, командир корабля Н.М. Бухвостов дал прощальный обед
родным и близким офицеров экипажа. В ответ на пожелания счастливого
плавания и победы командир ответил: «Россия — совсем не морская держава,
русские никакого серьезного влечения к морю не имеют, они никогда не были
настоящими моряками и никогда ими не будут; постройка этих громад-броненосцев
только разорение казне и нажива строителям, и к добру она никогда не
поведет. Вы смотрите и думаете, как тут все хорошо устроено. А я вам скажу,
что тут не все хорошо. Вы желаете нам победы? Нечего и говорить, как мы ее
желаем. Но победы не будет!... Я боюсь, что мы растеряем половину эскадры
по пути; а если этого не случится, то нас разобьют японцы; у них и флот
исправнее, и моряки они настоящие. За одно я ручаюсь: мы все умрем, но не
сдадимся» [30. С.317].
Слова потомка первого гвардейца России оказались пророческими.
Оказавшись головным в строю во время Цусимского боя, броненосец
«Император Александр III» попал под жесточайший обстрел японской эскадры.
Весь израненный корабль едва держался на плаву. Очевидец боя А.С.
Новиков-Прибой так описал последние минуты броненосца: «Броненосец
снова вступил в строй ... на новом месте ... продержался еще каких-нибудь
двадцать-тридцать минут. Достаточно было ему подвергнуться еще нескольким
ударам крупнокалиберных снарядов, чтобы окончательно лишиться
последних сил. На этот раз он выкатился влево ... от циркуляции получился сильный
крен. Вода разлилась внутри броненосца, хлынула к накренившемуся борту.
И сразу все было кончено... он повалился набок. По мере того как
переворачивалось судно, многие из его экипажа посыпались в море, ползли по днищу
корабля к килю. Потом он перевернулся и продолжал плавать в таком положении.
К его огромному днищу, поросшему водорослями, прилипли люди. Издали
казалось, что это плавает морское чудовище, распустившее пряди водорослей
и показывая рыжий хребет киля».
439

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
На броненосце погиб весь экипаж. В память о своих товарищах гвардейцы
соорудили обелиск из красного полированного гранита, увенчанный
бронзовым орлом. Князь Путятин разработал проект памятника, сооружен он
архитектором Я.И. Филотеем и украшен бронзовыми досками с именами всех
погибших и указанием губерний, откуда они были призваны на флот. На лицевой
стороне памятника закреплен барельеф броненосца, исполненный
скульптором А.Л. Обером.
Открытие памятника состоялось 14 мая 1908 г. в саду, окружающем
Никольский Морской собор [27. С.246].
Своеобразный памятник победам моряков и Преображенскому
полку, в котором многие из них начинали службу во времена Петра
Великого, стала необычная ограда Спасо-Преображенского собора, сооруженная
в 1829-1932 гг. по проекту архитектора В.П. Стасова. Основой ее
конструкции стали 102 бронзовых ствола трофейных турецких пушек, взятых в
качестве трофеев в Чесменском сражении 1770 г., а также в войне 1828-1829 гг.,
которые сгруппированы по три ствола, обращенных дулами вниз. Стволы
просверлены накрест и соединены между собой свободно провисающими
трофейными корабельными якорь-цепями и невысокой металлической оградой
[27. С.259].
Санкт-Петербург быстро стал развиваться как торговый центр России,
оттеснив на второе место Архангельск. Первоначально торговый порт
располагался на стрелке Васильевского острова. Для освещения подходов к порту
в 1810 г. по проекту архитектора Ж. Тома де Томона были построены два
маяка в виде колонн дорического ордера, украшенных рострами. У подножия
колонн установлены колоссальные фигуры, символизирующие великие
русские реки: Волгу, Днепр, Волхов и Неву. Колонны с рострами напоминали
прибывавшим в порт судам о победах, одержанных на реках русскими,
стремившимися выйти к берегам Балтийского, Черного и Каспийского морей.
К середине XIX в. оборот грузов петербургского порта увеличился настолько,
что он перестал с ним справляться. Глубоко сидящие суда приходилось
разгружать в Кронштадте, а затем перегружать товары на лихтеры и доставлять
в Петербург. Тогда было принято решение углубить фарватер между
Кронштадтом и Петербургом, расширить порт и прорыть перемычку между Гутуев-
ским бассейном и Невой. Составлением проектов и работами по устройству
канала заведовал Комитет под председательством инженеров Энгельгардта
(до 1877 г.) и Салова (после 1877 г.). Строителем канала с 1875 г. стал
инженер Жирухин. Затем эта работа до 1888 г. выполнялась Путиловым, а после
его кончины — инженерами П.П. Борейшей и СП. Максимовичем.
Открытие Морского канала состоялось 15 (27) мая 1885 г. В память об этом
событии была сооружена гранитная стела по проекту архитектора В.Н. Нико-
ля. Памятник установили на выступе дамбы, отделяющей Гутуевский
корабельный бассейн от р.Невы, там, где канал выходит в Неву, на его восточной,
440

Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга
городской стенке. На медальонах с четырех сторон стелы находились шифры
императоров Александра III, Александра II и Петра I, а также изображение
медали, специально выбитой по случаю открытия Морского канала. Кроме того,
на гранитных сторонах стелы были установлены доски из темной бронзы с
текстами об истории строительства канала.
С сожалением следует отметить, что на протяжении последних 90 лет
многие памятники, связанные с историей отечественного флота, постепенно или
уничтожались преднамеренно, или разрушались в силу обстоятельств
военного времени либо собственной ветхости. Так, навсегда исчезли: памятники
Петру I у здания Главного Адмиралтейства и в Летнем саду, в столовом зале
Морского училища и у Нового арсенала, а также монумент, посвященный
открытию Морского канала. Разрушена Новая Голландия, бывшая когда-то
одним из первых портов России на Балтике, и многое другое, чему мы являемся
свидетелями сегодня. Речь не идет о доставшихся нам в наследство образцах
декоративно-прикладного искусства, посвященных истории российского
флота, но и здесь имеются ощутимые потери.
Петербург создавался как «окно в Европу» и на этом пути взял многое
из лучших достижений в области архитектуры и скульптуры Италии, Франции
и Германии. Архитектурные ансамбли, созданные мастерами, оставили
неизгладимый след в истории города. К сожалению, вклад отечественных
архитекторов и скульпторов последнего времени невозможно сопоставить с наследием
их предшественников, трудившихся в XVIII-XIX вв. Но хочется верить, что
возрождению Санкт-Петербурга как одного из важнейших центров морского
судостроения и крупнейшего торгово-пассажирского порта России на Балтике
будет сопутствовать создание новых выдающихся произведений архитектуры
и монументального искусства, посвященных важнейшим событиям морской
истории Отечества.
Литература
1. История русского искусства / Отв. ред. М.М. Ракова, И.В. Рязанцев. М.: Изобр.
искусство, 1991. T.I.
2. Харботл Т. Битвы мировой истории / Пер. с англ. М.: Внешсигма, 1993.
3. Русский флот и внешняя политика Петра I. М.: ВИ МВС СССР, 1949.
4. Горбачевич К.С., Хабло ЕЛ. Почему так названы. Л.: Лениздат, 1962.
5. Зязева Л.К. Домик Петра I. Л.: Лениздат, 1983.
6. Аммон Г.А. Морские памятные даты. М.: Воениздат, 1987.
7. Князьков С. Очерки из истории Петра Великого и его времени. Изд. 2-е. СПб., 1914.
8. Кузнецова О.Н, Борзин Б.Ф. Летний сад и Летний дворец Петра I. Л.: Лениздат, 1988.
9. ГейротЛ. Описание Петергофа. СПб., 1868.
10. Пыляев М.И. Забытое прошлое окрестностей Петербурга. СПб., 1994.
11. РаскжА.Г. Петродворец. Л.: Лениздат, 1988.
12. Тихомирова М.А. Памятники, люди, события. Л.: Художник РСФСР, 1978.
13. Гуревич ИМ. Петродворец. Большой дворец. Л.: Лениздат, 1988
441

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
14. Калязина Н.В., Дорофеева Л.П., Михайлов Г.В. Дворец Меншикова. М.: Советский
художник, 1986.
15. Пыляев ММ. Старый Петербург. Л.: Титул, 1990.
16. Тенихина В.М., Знаменов В.В. Коттедж. Альбом. Л.: Лениздат, 1986.
17. Ардинуца В. Телеграф в Александрии // Заря коммунизма. 14.12.1978. № 149 (4902).
18. Грабарь И.Е. Истории русского искусства. СПб.: Лениздат, 1994.
19. Канн П.Я. Прогулки по Петербургу. СПб.: Палитра, 1994.
20. Белова Л.М. и др. Путеводитель по Ленинграду. Л.: Лениздат, 1963.
21. Вишязева В.А. Каменный остров. Л.: Лениздат, 1991.
22. Козырь В.В. Дом на Каменном острове // Морской сборник. 1991. № 10.
23. Логачев КИ. Петропавловская (Санкт-Петербургская) крепость. Л.: Аврора, 1988.
24. Пунш А.Л. Архитектура Петербурга середины XIX века. Л.: Лениздат, 1990
25. Путеводитель по Санкт-Петербургу. Изд. С.-Петерб. гор. обществ, упр., 1903.
26. Ермолаева Л.К., Лебедева И.М. Прогулки по Петербургу. Л.: Химиздат, 2000.
27. Калинин Б.Н., Юревич Я.П. Памятники и мемориальные доски Ленинграда. Л.:
Лениздат, 1979.
28. Брикнер А.Г История Петра Великого. В 2т. Т.2. М.: Терра, 1996.
29. Антонова В.В., Кобак А.В. Утраченные памятники архитектуры
Петербурга-Ленинграда. Л.: Лениздат. 1988.
30. Шишов А.В. Россия и Япония. История военных конфликтов. М.: Вече, 2001.

Санкт-Петербург в живописи
из собрания Центрального военно-морского музея
© СЮ. Курносов
История города на Неве овеяна морской славой. В течение нескольких
веков наша страна боролась со своими соседями за невские земли,
отстаивая право на выход к Балтийскому морю. И только в 1703 г. этот вопрос был
решен окончательно. 1(11) мая 1703 г. русские войска заняли шведскую
крепость Ниеншанц, находившуюся при впадении в Неву р.Охты. А 16 (27) мая
1703 г. Петр I основал на Заячьем острове новую российскую крепость. Она
была названа на голландский манер Санкт-Питербурх (город Св.Петра). А в
ноябре того же года в Петербург прибыл первый голландский торговый
корабль. Так начал свою жизнь новый русский город, навсегда связавший свою
судьбу с морем.
Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград стал не только крупным
российским портом, центром управления военно-морским флотом, центром
кораблестроения, военно-морского образования и кораблестроительных наук, но и
средоточием флотской культуры. Не случайно здесь находятся Центральная
военно-морская библиотека, Российский государственный архив
Военно-морского флота и Центральный военно-морской музей.
Фонд изобразительного искусства Центрального военно-морского музея
(ЦВММ) хранит более 60000 произведений живописи, графики и скульптуры.
Особенно выделяется коллекция живописи, в которой представлены полотна
прославленных российских художников — И.К. Айвазовского, А.П.
Боголюбова, В.Л. Боровиковского, А.К. Беггрова, А.П. Брюллова, Л.Д. Блинова, Л.Ф. Ла-
горио... — и европейских мастеров — Я.Ф. Хаккерта, Ф.В. Перро, Н.М. Конди
и др. Коллекция живописи активно формируется в музее с 1867 г. Это и
случайные поступления от частных лиц, и полотна, подаренные музею
художниками-маринистами. Ряд произведений музей специально заказывал для своей
экспозиции. Этому очень способствовало создание в 1952 г., согласно
приказу военно-морского министра Н.Г. Кузнецова, студии
художников-маринистов ВМФ СССР. С 1963 г. студия работает при ЦВММ. В состав студии
входили живописцы, графики, скульпторы — мастера изобразительного
искусства, члены Союза художников, знавшие и любившие морской жанр и флот:
443

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
М.И. Авилов, В.А. Печатин, С.Ф. Бабков, А.С. Бантиков, О.С. Гадалов, А.Г.
Еремин, Н.Т. Куликов, К.Г. Молтенинов, B.C. Чеботарев и др. В настоящее время
их дело продолжают СВ. Пен, З.Г. Абашвили, И.Н. Дементьев, В.И.
Овчинников, М.В. Петров-Маслаков, А.А. Тронь, В.П. Яркин. За более чем полвека
работы студии художников-маринистов ее мастерами созданы тысячи
произведений изобразительного искусства, ставших своеобразной художественной
летописью военно-морского флота и нашего города.
Богатое собрание живописи ЦВММ отражает все этапы развития Санкт-
Петербурга как морской столицы России. Картина Н.Ф.
Добровольского «Здесь будет город заложен...» показывает державного основателя города
и флота в момент принятия решения о закладке крепости Санкт-Петербург,
положившей начало строительству новой столицы России. Первой победе
над шведским флотом на Балтике в ходе Северной войны посвящено полотно
Л.Д. Блинова «Взятие бота „Гедан" и шнявы „Астрильд" в устье Невы» (копия
с известного полотна А.П. Боголюбова). О первых страницах морской истории
города рассказывают картины современных художников М.В. Петрова-Масла-
кова «Приход первого фрегата Балтийского флота „Штандарт" в
Санкт-Петербург. 1703 г.», В.П. Яркина «Первая зимовка кораблей Балтийского флота
в Санкт-Петербурге. 1703-1704 гг.» и «Основание Адмиралтейства в Санкт-
Петербурге», СВ. Пена «Петр I — основатель модель-камеры» и «Спуск на воду
Приход первого фрегата Балтийского флота «Штандарт» в Санкт-Петербург. 1703 г.
Художник М.В. Петров-Маслаков, 1998 г.

Санкт-Петербург в живописи из собрания Центрального военно-морского музея
«Здесь будет город заложен...». Художник Н.Ф. Добровольский, 1880 г.
линейного корабля Балтийского флота „Полтава" 26 июля 1712 г.», созданные
в 1990-е года и в начале 2000-х годов.
Говоря о Санкт-Петербурге, нельзя не вспомнить морской щит северной
столицы — Кронштадт. В течение почти двух с половиной столетий
Кронштадт являлся главной базой Балтийского флота, форпостом обороны Санкт-
Петербурга — Петрограда — Ленинграда. Из него в дальние плавания уходили
сотни кораблей, оставивших яркий след в истории Отечества. Средоточие
военно-морской мощи России, Кронштадт, не мог не привлекать
художников-маринистов. Ему посвящены две картины самого известного мариниста —
Ивана Константиновича Айвазовского (1817-1900), хранящиеся в фондах ЦВММ.
Полотно «Кронштадтский рейд» является одной из самых ранних работ
художника, оно создано около 1838 г. Несмотря на документальную точность
изображения кораблей на Большом Кронштадтском рейде, в этом полотне молодого
художника уже чувствуется упоение романтикой моря — то, что стало
характерной чертой творчества И.К. Айвазовского. Если первая картина изображает
город и рейд в хмурую, ненастную погоду, то полотно «Кронштадт. Форт
„Император Александр I"», созданное в 1844 г., наоборот, полно света. Художник
воспроизвел вид Кронштадта на восходе солнца. Видны шпили церквей, башня
обсерватории, здание Итальянского дворца, в гавани — лес мачт стоящих там
кораблей, на рейде — деловито снующие шлюпки. На переднем плане —
похожий на скалу форт «Император Александр I», один из наиболее мощных
фортов в системе крепостных сооружений Кронштадта 1840-х годов, защищавших
445

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Кронштадт. Форт «Император Александр I». Художник И.К Айвазовский, 1844 г.
главный корабельный фарватер к югу от о.Котлин. Обе картины воспевают
мощь Балтийского флота, повседневный труд моряков во имя готовности к
защите рубежей России.
С не меньшим мастерством исполнена картина «Кронштадтский рейд
с кораблями вечером» другого прославленного русского мариниста
Алексея Петровича Боголюбова (1824-1896). Приближается тихая лунная ночь,
но пурпурный закат бросает тревожные отблески на воду, стены фортов
и борта русских кораблей. Тишина и покой обманчивы: картина написана
в период Восточной (Крымской) войны, когда Кронштадт был блокирован
англо-французской эскадрой. Художник хорошо знал и любил Кронштадт:
с ним были связаны девять лет его офицерской службы. А.П. Боголюбов
начал жизненный путь как морской офицер, и лишь затем посвятил себя
творчеству. В 1841 г. он закончил Морской кадетский корпус, где получил
первые уроки рисования. Его талант рисовальщика был замечен. В 1842-1844 гг.
молодой мичман участвовал в гидрографических работах, занимаясь не
только промером глубин, но и зарисовками видов побережья Финского залива
для издания атласа. В 1850 г. лейтенант Боголюбов по рекомендации
президента Академии художеств герцога Лейхтенбергского решил серьезно
заняться живописью, сменив морскую службу на профессию художника. Как
вольнослушатель он стал посещать Академию художеств. Уже ранние его
картины получили признание и были удостоены золотых медалей. В 1853 г.
446

Санкт-Петербург в живописи из собрания Центрального военно-морского музея
А.П. Боголюбов закончил Академию художеств и был назначен художником
Главного морского штаба.
Совсем другое впечатление — мечтательности и умиротворения —
оставляет картина А.П. Боголюбова «На Неве у Адмиралтейства». Набережная
тонет в утренней туманной дымке, на реке — яхта и две шлюпки. Может быть,
эта картина связана с воспоминаниями детства, когда Алексей Боголюбов
только приехал в Петербург, или юности, которую он провел в Морском
кадетском корпусе. Не случайно в одной шлюпке изображен мальчик, а в другой
на веслах — кадеты.
Ансамбль стрелки Васильевского острова, созданный в 1805-1816 гг. под
руководством архитектора Ж.Ф. Тома де Томона, сразу был признан одним
из лучших архитектурных украшений столицы и стал символом, «визитной
карточкой», Санкт-Петербурга. Еще не было закончено строительство, а
Биржа и Ростральные колонны уже стали излюбленной темой для картин и
рисунков петербургских художников, несмотря на то что сложное соотношение
объемов элементов ансамбля делало их задачу очень непростой. В фондах ЦВММ
хранятся этюды А.П. Боголюбова «Стрелка Васильевского острова с
Ростральной колонной» (1889 г.), Л.Д. Блинова «Вид на Фондовую биржу и Дворцовый
мост со стороны Невы» (последняя четверть XIX в.) и ряд работ других авторов
Кронштадтский рейд с кораблями вечером. Художник А.П. Боголюбов, 1855 г.
447

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
на схожий сюжет. Среди произведений, посвященных этому изумительному
петербургскому пейзажу, в фондах ЦВММ особенно выделяется картина
известного художника Александра Карловича Беггрова (1841-1914) «Вид Невы
и Стрелки Васильевского острова с Фондовой Биржей». На картине
изображен проложенный по скованной льдом Неве санный путь, соединявший в
зимнее время Васильевский остров и северную часть города. Предзакатное солнце
На Неве у Адмиралтейства. Художник А.П. Боголюбов, середина XIX в.
448

Санкт-Петербург в живописи из собрания Центрального военно-морского музея
Вид Невы и Стрелки Васильевского острова с Фондовой биржей.
Художник А.К. Беггров, 1879 г.
освещает Зимний дворец, мчащиеся по ледовой дороге упряжки. Здание
Биржи находится в тени, резной силуэт Ростральной колонны выделяется на фоне
освещенных солнцем строений Адмиралтейства, вдали сияет купол Исаакиев-
ского собора. Картина написана в реалистической манере и передает чувство
любви художника к прекрасному городу. Это одно из самых лиричных
произведений А.К. Беггрова в то же время оно великолепно отражает дух эпохи,
сочетание парадного и обыденного в столице Российской империи 1870-х годов.
И в начале XXI в. ансамбль стрелки Васильевского острова вызывает
интерес и восхищение художников. Продолжая традицию А.П.
Боголюбова и А.К. Беггрова, в 2005 г. два живописца студии художников-маринистов
ЦВММ запечатлели этот величественный пейзаж: Михаил Всеволодович
Петров-Маслаков — «Вид Стрелки Васильевского острова в наши дни (со
стороны Эрмитажа)» и Владимир Петрович Яркин — «Вид Стрелки Васильевского
острова в наши дни (с Петроградской стороны)». Интерес
художников-маринистов к ансамблю стрелки не случаен. Именно здесь, в здании Биржи с 1939
по 2013 г. находился Центральный военно-морской музей (ранее он
располагался в здании Адмиралтейства). С 1720-х годов до 1885 г. на стрелке
Васильевского острова размещался торговый порт Петербурга. Но из-за мелей в устье
Невы морские суда с большой осадкой в то время вынуждены были
разгружаться в Кронштадте. Санкт-Петербург давно нуждался в проведении работ
по созданию Морского канала, который позволил бы судам выгружать товары
непосредственно на причалы столицы. Идея строительства канала
принадлежала известному промышленнику Н.И. Путилову. Работы начались в 1872 г.
449

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Открытие Морского канала в Санкт-Петербурге в 1885 г. Художник Л.К. Беггров, 1886 г.
Морской канал был торжественно открыт 15 (27) мая 1885 г. Именно с этого
дня Санкт-Петербург стал действительно морским портом. Знаменательному
событию в истории города посвящены два парных полотна А.К. Беггрова,
созданные в 1886 г.
Красота Санкт-Петербурга вдохновляла не только отечественных, но и
иностранных живописцев, часто посещавших «Северную Венецию». В последние
годы своей жизни в России работал французский живописец и литограф
Фердинанд Виктор Перро (1808-1841). Им были исполнены морские виды и
литографии с изображением Петербурга. Произведением, демонстрирующим
большой вкус и мастерское владение кистью, является «Вид верфи на реке
Охте», сделанный Луи Огюстом Мейером. В первой половине XIX в. в Санкт-
Петербурге на Охтинском адмиралтействе строились боевые корабли для
Балтийского флота, суда для кругосветных плаваний. Интересно, что иностранный
мастер обратил внимание не на архитектурные шедевры центра Северной
столицы, а на красоту далекой тогда петербургской окраины.
Леонид Демьянович Блинов (1867-1903), очень талантливый, но рано
ушедший из жизни художник-маринист, в своих работах запечатлел Петербург
450

Санкт-Петербург в живописи из собрания Центрального военно-морского музея
Вид на верфи на реке Охте. Художник Л. О. Мейер, середина XIX в.
Адмиралтейская набережная ночью. Художник Л. О. Мейер, середина XIX в.
451

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Кронштадт зимой. Художник СВ. Пен, 1995 г.
не только прекрасным городом (этюд «Петропавловская крепость»), но и
центром кораблестроения (этюд «Док. Санкт-Петербург», картина «Спуск на воду
броненосного фрегата „Память Азова" на Балтийском заводе»).
Атмосферу Петербурга конца XIX в. отлично передает картина Н.Н. Ду-
бовского «Адмиралтейская набережная ночью» (1896). На полотне вид с Невы
на ансамбль Адмиралтейства уже закрыт доходными домами. После
прекращения кораблестроения в Главном Адмиралтействе в третьей четверти XIX в.
была создана Адмиралтейская набережная. Освободившийся участок между
адмиралтейскими корпусами, где раньше располагались стапеля и эллинги,
был застроен зданиями, во много раз уступавшими по красоте творению
зодчего А.Д. Захарова.
В фондах ЦВММ хранятся и картины, отражающие революционные
события в Петрограде: работы А.Ф. Белого «Крейсер „Аврора" на Неве в
октябрьские дни 1917 г.» (1927), Г.В. Горшкова «Исторический выстрел „Авроры".
25 октября 1917 г.» (1938) и «Линейный корабль „Заря Свободы" в Морском
канале в октябрьские дни 1917 г.» (1938), Н.М. Кочергина «Штурм Зимнего
дворца. 1917 г.» (1957) и др.
452

Санкт-Петербург в живописи из собрания Центрального военно-морского музея
Очень ценны работы художников, запечатлевших участие флота в обороне
Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Многие из этих
художников в годы блокады служили на кораблях Краснознаменного Балтийского
флота, стоявших в Ленинграде и Кронштадте. Многие из этих произведений
создавались в осажденном городе, в перерывах между бомбежками и артобстрелами,
а в основе картин, написанных в 1945-1946 гг., лежат эскизы, сделанные «по
горячим следам» в дни войны. Среди таких произведений картина В.А.
Серова «Моряки в обороне Ленинграда» (1941), этюд Г.П. Татарникова «Крейсер
„Киров" на Неве во время блокады Ленинграда» (1942), картины Я.Д. Рома-
са «Крейсер „Максим Горький" обстреливает позиции врага под Ленинградом.
Декабрь 1941 г.» (1942), «Зимние залпы Балтики» (1943), «Крейсер „Максим
Горький" на Неве в Ленинграде» (1945), «Стрельба по врагу. Крейсер „Максим
Горький", 9 июля 1943 г., Ленинград» (1945), полотно И.Ф. Титова «Линейный
корабль „Октябрьская Революция" ведет огонь по укреплениям противника
под Ленинградом. Январь 1944 г.» (1946). Тему участия флота в обороне
Ленинграда продолжают и современные художники. Достаточно упомянуть
работу В.П. Яркина «Город и флот в блокаде» (2002).
В послевоенный период тема Санкт-Петербурга — Петрограда —
Ленинграда как города флотской славы, как морского центра державы, нашла
воплощение в работах художников, вошедших в состав студии художников-
маринистов военно-морского флота. Среди таких произведений — этюды,
изображающие боевые корабли на Неве во время парадов, посвященных Дню
Зимние залпы Балтики. Художник Я.Д. Ромас, 1943 г.
453

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Визит отряда кораблей Британского королевского флота в Ленинград. 1955 г.
Художник В Л. Печатин, 1998 г.
флота и другим государственным праздникам: этюды Александра
Алексеевича Ефимова (1905-1964) — «Крейсер „Чапаев" на Неве у моста
лейтенанта Шмидта. 1950 г.», «Канонерская лодка „Красное Знамя" на Неве. 7 ноября
1952 г.», «Крейсер „Адмирал Макаров" на Неве. День Военно-морского флота.
1954 г.», «Крейсер „Жданов" на Неве в День Военно-морского флота. 1954 г.»,
«Эскадренный миноносец на Неве 7 ноября 1954 г.»; этюды Андрея
Сергеевича Бантикова (1914-2001) — «7 ноября 1953 г. Вечер. (Ленинград. Набережная
Васильевского острова)», «Корабли на Неве 7 ноября 1953 г.»). Для морской
столицы интересны работы, изображающие визиты иностранных кораблей,
например картина Валентина Александровича Печатина (1920-2006) «Визит
отряда кораблей Британского королевского флота в Ленинград. 1955 г.» (1998).
В октябре 1955 г. с официальным визитом Ленинград посетили семь
британских кораблей, в том числе авианосец «Триумф».
Традиции живописцев Главного морского штаба продолжают
современные мастера студии художников-маринистов ЦВММ. Среди многочисленных
работ Сергея Варленовича Пена в фондах ЦВММ есть и картины,
посвященные Северной столице России: пейзажи — «Ледоход на Неве» (1983), «Белая
ночь» (1983); зарисовки из флотской жизни, например «Принятие военной
присяги на Якорной площади в Кронштадте» (1978); полотна, рассказывающие
454

Санкт-Петербург в живописи из собрания Центрального военно-морского музея
о морской истории города — «Линейный корабль „Заря Свободы" в Морском
канале» (1983), «Крейсер „Аврора" в Октябрьские дни в Петрограде. 1917 г.»
(1986). Картина «Кронштадт зимой» (1995), вид изображающий
Кронштадтскую гавань первой половины XIX в., удачно сочетает исторический и
пейзажный жанры.
Однако современные художники музея в своих полотнах запечатлевают
и события, происходившие на наших глазах, еще только начинающие
становиться историей города. Примером может служить картина В.П. Яркина «Водный
праздник на Неве в день 300-летия Санкт-Петербурга 27 мая 2003 г.» (2003).
Центральный военно-морской музей — один из старейших и крупнейших
музеев России и в то же время — один из крупнейших морских музеев мира.
По отзывам знатоков музейного дела, он является единственным музеем,
наиболее полно представляющим историю отечественного мореплавания и
Военно-морского флота от его начала в 1696 г. до современности. В его обширном
музейном собрании коллекция живописи является одной из наиболее
востребованных — без полотен художников-маринистов невозможно представить
ни одной экспозиции или выставки ЦВММ. Музей кровными узами связан
с Санкт-Петербургом. Поэтому его экспонаты позволяют посетителям воочию
увидеть, как строился и хорошел наш город на протяжении своей истории.
Картины художников-маринистов ярко и образно воссоздают историю
Санкт-Петербурга — морской столицы России.
Литература
1. Каталог живописи Центрального военно-морского музея / Сост. Т.П. Акулова,
М.И. Изотова, К.Н. Сороковой; под общ. ред. И.М. Кулешова. СПб., 1970. 362 с.
2. Военно-морской флот России в произведениях отечественной живописи. 1696-1917:
Каталог коллекции Центрального военно-морского музея / Авт.-сост. А.Б. Стрелов,
В.Б. Морозова, К.И. Родионов. СПб., 1991. 304 с.
3. А.П. Боголюбов (1824-1896): Выставка произведений из фондов: Буклет / ЦВММ.
СПб., 1995. 6 с.
4. Произведения И.К. Айвазовского в собрании Центрального военно-морского музея.
СПб., 1997. 45 с.
5. Айвазовскому вослед...: Произведения художников Морского ведомства России в
собрании Центрального военно-морского музея. Х1Х-начало XX века: Каталог. СПб.,
2000. 76 с.
6. Александр Карлович Беггров: Произведения художника в собрании Центрального
военно-морского музея: Каталог. СПб., 2001. 58 с.
7. Произведения Ивана Константиновича Айвазовского из собрания Центрального
военно-морского музея. СПб., 2005. 64 с.

Храмы Санкт-Петербурга —
памятники морякам российского флота
© В.В. Козырь
В 1992 г. Санкт-Петербургская епархия отметила свое 250-летие, а в 1996 г.
общественность города — 300-летие образования регулярного российского
военно-морского флота. Оба эти события оказались тесно связанными с
историей города на Неве. Именно здесь, в устье Невы, начиная с 1703 г.,
утверждалось христианство и закладывались традиции флота молодой морской
державы. Первые блистательные победы нашего флота в устье Невы 7 мая 1703 г.,
при Гангуте 27 июля 1714 г., у о.Эзель 24 мая 1719 г. и 27 июля 1720 г. у о.Грен-
гам утвердили Россию на берегах Балтийского моря и выдвинули ее в число
могущественных держав Европы. За короткий срок авторитет России как
морской державы и царя Петра I как флотоводца возрос настолько, что адмиралы
четырех стран при общем единодушии 5 августа 1716 г. доверили российскому
самодержцу командование русско-английско-датско-голландским
объединенным флотом у о.Борнхольм в борьбе против флота шведского [1. С.133, 134].
Начало города в устье Невы, как утверждает легенда, началось с того, что
16 мая 1703 г. в день Святой Троицы Петр I, осматривая Заячий остров, взял
у солдата башнет, вырезал два дерева и, положив их крестообразно, сказал:
«Здесь быть городу». Затем, взяв заступ, первым начал копать ров. Когда ров
был выкопан глубиною около двух аршин, в него заложили ящик, высеченный
из камня, духовенство этот ящик окропило святой водой, государь поставил
в него золотой ковчег с мощами Св.Апостола Андрея Первозванного; после
этого царь покрыл ящик каменной доской, на которой была вырезана следующая
надпись: «От воплощения Иисуса Христа 1703, мая 16, основан царственный
град Санкт-Петербург Великим Государем Царем и Великим Князем Петром
Алексеевичем, самодержцем российским» [2. С.10, 11].
5 ноября 1704 г. на противоположном берегу Невы была заложена верфь —
крепость Главного Адмиралтейства, на десятилетия определившая жизнь
левого берега Невы и ядра города. Строительство Главного Адмиралтейства
и города потребовало привлечения огромного количества рабочих рук. По
некоторым сведениям, уже спустя пять месяцев после закладки
Адмиралтейства здесь трудилось более 1000 человек — местных жителей, солдат, матросов,
456

Храмы Санкт-Петербурга — памятники морякам российского флота
переведенцев. Условия жизни и работы этих людей были чудовищными.
Не хватало продовольствия, строительных материалов, жилья. Работы в
каторжных условиях велись с пяти часов утра до девяти вечера. Болезни и голод
бессчетно косили людей. Адмиралтейство и город росли буквально на
человеческих костях [3. С.68].
В условиях жесточайшей эксплуатации простому человеку нужно было
найти место, где он мог бы найти успокоение своим страстям, поведать о
нечеловеческих условиях жизни, найти вдохновляющие примеры, окрестить
новорожденного и отпеть закончившего свой путь. Таким местом на берегах Невы
стали Православные храмы.
Первым из них стал каменный собор во имя святых Первоверховных
Апостолов Петра и Павла в Петропавловской крепости, заложенный в 1703 г. и
впервые освященный 1 апреля 1704 [4-6]. В 1707 г. 30 мая на Адмиралтейском лугу
был освящена церковь во имя Св.Исаакия Далматского для адмиралтейских
служащих и в честь духовного покровителя, создателя регулярного
российского флота, главного корабельного
мастера адмиралтейства (баса)
Петра Михайлова [2, 7]. С
образованием Балтийского флота
для моряков Галерной эскадры
5 июля 1722 г. на Васильевском
острове освящена церковь во имя
Св.Живоначальной Троицы [6,
8]. Окончание Северной войны
1700-1721 гг., подписание 22
октября 1721 г. Ништадтского
мирного договора, одержанные в ходе
этой войны победы на море
послужили основанием для
строительства новых церквей. На Морском
полковом дворе
Адмиралтейского острова закладывается
Николо-Богоявленский Морской
собор (освящен в 1730 г.) [9-11],
а на территории Партикулярной
верфи в память о победах,
одержанных флотом при Гангуте
(1714) и Гренгаме (1720), в день
св.Пантелеймона строится
церковь его имени [12] (совр. —
Церковь Св.Великомученика и це- Собор Св.Первоверховных апостолов
лителя Пантелеймона). Все эти Петра и Павла. Архитектор ПА. Трезини
457

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
церкви были откликом Православного Христианства на конкретные события,
происходившие на Балтийском море и его берегах.
Наиболее ярким примером такого отклика стала закладка собора во имя
Св.Первоверховных Апостолов Петра и Павла. Многоярусная его
колокольня с высоким шпилем символизировала утверждение России на приморских
землях, а ангел с крестом, парящий на высоте 122.5 м, долгое время был
одним из самых высоких сооружений на Балтийском побережье, уступая
только Таллинской церкви Олевисте в Вышгороде. Идее прославления военных
и морских побед русских людей служит иконостас, исполненный гениальным
Растрелли в виде триумфальной арки. Значение собора как памятника русской
военной и морской славы подчеркивалось тем, что в нем хранились трофейные
значки, знамена, булавы, бунчуки, щиты, бердыши и ключи от городов и
крепостей, взятых русскими воинами на суше и на море во время войн со Швецией
и Турцией в XVIII в.
Заметный след в истории Балтийского флота сыграл и Собор во имя
Св.Исаакия Далматского. В начале 1707 г. Петр I дал указание Президенту
Адмиралтейств-коллегий генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину к лету 1707 г.
«построить церковь», равную по статусу Петропавловскому собору. За недостатком
времени и средств такая церковь была устроена в одном из чертежных амбаров
и освящена 30 мая 1707 г. Но и этим скромным сооружением Петр I остался
доволен и передал в него шесть икон из своего походного иконостаса. Кстати,
Собор Св.Исаакия Далматского. Архитектор О. Монферран
458

Храмы Санкт-Петербурга — памятники морякам российского флота
с этими иконами отпевали русских воинов, погибших в устье Невы 8 мая 1703 г.
при захвате шведских судов «Астрильд» и «Гедан». После недолгой жизни
первой церкви 6 августа 1717 г. в присутствии царя заложили каменный Исаакиев-
ский собор. Как только он был построен, Петр I издал указ о принятии с 1722 г.
присяги у офицеров Балтийского флота и чинов Адмиралтейства только в Иса-
акиевском соборе. Настоятеля собора приглашали на спуск и освящение
каждого построенного в Санкт-Петербурге корабля. Все воинские победы России
отмечались торжественными службами в храме Св.Исаакия Далматского с
обязательным морским парадом и салютом кораблей на Неве. Со строительством
третьего, а затем и четвертого, ныне существующего собора морские функции
перешли к первенствующему Морскому собору во имя Св.Спиридония Трими-
фунтского в здании Главного Адмиралтейства и Николо-Богоявленскому
Кафедральному собору на бывшем Морском полковом дворе. Но моряки не
теряли связи со своей первой церковью. И когда состоялись торжества по случаю
освящения ныне
существующего собора 30 мая 1858 г., то было
приглашено более 100 чинов
Балтийского флота, а в
торжественном параде по поводу
открытия храма приняло участие
около 30 кораблей.
Не менее грандиозным
по замыслу и исполнению
в сравнении с двумя
названными православными храмами
является Николо-Богоявленский
Морской Кафедральный собор,
построенный в 1753-1762 гг.
по проекту Главного
Адмиралтейского архитектора,
бывшего воспитанника Морской
академии Саввы Чевакинско-
го. Освящен собор 5 декабря
1760 г. Созданный вначале для
удовлетворения духовных
потребностей адмиралтейских
служащих, в трактовке СИ. Че-
вакинского он становится
не только шедевром зодчества
высокого барокко, но и
символом выхода России к берегам Николо-Богоявленский Кафедральный собор.
Балтики. Архитектор СМ. Чевакинский
459

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
В качестве образца для нового собора был взят Астраханский собор,
возведенный в традициях XVII в., на который указал Петр I во время своего
Персидского похода 1722-1723 гг. Среди реликвий собора до нашего времени
сохранились: частица мощей Святителя и Чудотворца Николая, покровителя моряков,
подаренная императрицей Александрой Федоровной; икона св.Николая
Чудотворца на липовой доске чисто греческого письма не менее 350-летней
давности, подаренная греческими моряками, первыми прихожанами церкви,
когда она была еще полотняной на Морском полковом дворе; десять живописных
образов в золотых ризах, пожертвованных Екатериной II в память
одержанных русским флотом 10 побед на море, помещенных в двух крестах (в
первом кресте — в память Чесменской победы 1770 г., Роченсальмского сражения
1789 г., Гогландского сражения 1788 г., сражения у Балаклавы 1773 г., взятия
Очакова в 1788 г.; во втором кресте — в память Ревельского сражения 1790 г.,
сражения при Биорке-Зунде 1790 г., Выборгском 1790 г., в память св.Софии
Премудрости Божией и в память Синопского сражения 1790 г.).
15 мая 1908 г. вдовствующая императрица Мария Федоровна подарила
Гвардейскому флотскому экипажу образ св.Николая для закрепления на
памятнике морякам-гвардейцам, погибшим на броненосце «Император Александр III»
в Цусимском сражении. На нем имелась табличка с надписью: «Вечная память
героям дорогого мне Гвардейского экипажа, доблестно погибшим в боях
минувшей войны на эскадренных броненосцах
„Император Александр III",
„Петропавловск" и крейсерах „Адмирал
Нахимов" и „Урал"» [13].
Архитектурным воплощением
прославления подвигов русских
моряков является и каменный собор
во имя Св.Пантелеймона,заложенный
в 1734 г. и освященный 27 июля
1739 г. «...в благодарение Богу за
дарованные нам морские победы над
шведами в день святого Великомученика
Пантелеймона 27 июля при Гангу те
в 1714 г. и при Гренгаме в 1720». Так
гласит надпись на одной из
мемориальных досок на фасаде, а на второй
перечислены воинские части,
участвовавшие в сражении, с указанием их
наименований. Обе доски были
установлены в 1914 г. по инициативе Им-
Церковь Св.Великомученика и целителя ператорского Русского Военно-исто-
Пантелеймона. Архитектор И.К. Коробов рического общества.
460

Храмы Санкт-Петербурга — памятники морякам российского флота
Главный адмиралтейский
архитектор, бывший ученик
Школы математических и навигацких
наук в Москве И.К. Коробов,
создавая проект церкви, даже
внешним ее обводам придал сходство
с кораблем.
24-26 июня 1770 г. в морском
бою в Хиосском проливе и во время
сражения в Чесменской бухте
русский флот наголову разбил
турецкий. Победа эта привела к тому, что
русский флот стал господствовать
в Архипелаге, получил возможность
блокировать Дарданеллы и вести
активные боевые действия на
морских сообщениях Турции. В
память об этом событии на Каменном
острове Санкт-Петербурга по
инициативе генерал-адмирала великого
князя Павла Петровича был создан Церковь Рождества Св.Иоанна Предтечи
уникальный комплекс для ветера- «Чесменская» на улице Ленсовета.
нов-моряков героев 1-й Архипе- Архитектор ЮМ. Фельтен
лагской экспедиции. В состав
комплекса входили Инвалидный дом (позднее именовавшийся «имени императора
Павла I») и церковь во имя Рождества Св.Иоанна Предтечи (Петропавловская),
построенная в 1776-1778 гг. (освящена 24 апреля 1778 г.) в стиле неоготики
по проекту президента Академии художеств Ю.М. Фельтена [14, 15] (совр. —
Церковь Рождества Св.Иоанна Предтечи на Каменном острове).
Инвалиды-моряки через церковь были связаны с генерал-адмиралом, а
затем императором Павлом I и его сыном Александром I, которые здесь
молились, а Павел I часто пел на клиросе в хоре моряков Инвалидного дома.
Каждый из последующих императоров считал за честь побывать в церкви
Инвалидного дома, стремился подчеркнуть свое уважительное отношение
к этим несчастным людям и делал все возможное, чтобы облегчить их участь
и обеспечить безбедную старость, достойный уход и призрение.
Инвалидный дом на Каменном острове стал центром, где в течение почти
двух столетий формировалась социальная политика в отношении морских
инвалидов России, и церковь Иоанна Предтечи была связующим звеном между
моряками и государственной властью.
В честь чесменской победы через 10 лет после знаменитого события была
построена Чесменская церковь Рождества Св.Иоанна Предтечи (архитектор
461

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Ю.М.Фельтен,
освещена 24 июня 1780 г.) при
походном дворце Екатерины ,
на нынешней улице
Ленсовета, 12 (совр. — Церковь
Рождества Св.Иоанна
Предтечи «Чесменская»). По
преданию, церковь стоит на том
месте, где гонец сообщил
императрице весть об
одержанной чесменской победе и
вручил ей флаг Командующего
турецким флотом
вице-адмирала Хасан бея Джейзайр-
мо с флагманского корабля
«Реал Мустафа» [16].
Церковь Рождества Св.Иоанна Предтечи на Каменном , , ,
острове. Архитектор ЮМ. Фельтен П0 П0В0ДУ ПобеДЫ быЛа бе3"
мерной. Ведь по традициям
Древнего Рима государь, флот которого одерживал победу на море, становился
«сыном Нептуна» и воздавал своему «Отцу» соответствующие почести.
Российская императрица в 1772 г. лично возложила добытый в
сражении флаг турецкого адмирала к гробнице создателя регулярного фло-
Здание, в котором с 1838 по 1919 г. располагалась церковь Св.Благоверного Великого Князя
Александра Невского при госпитале им. Петра Великого
462

Храмы Санкт-Петербурга — памятники морякам российского флота
та в Петропавловском соборе Петропавловской крепости. По ее же
распоряжению у входа в Чесменскую церковь с левой стороны была укреплена
бронзовая доска с текстом: «Сей храм сооружен во имя Св.Пророка
Предтечи и Крестителя Господня Иоанна в память победы над турецким
флотом, одержанной при Чесме 1770 г. в день Его Рождества. Заложен в 15 лето
царствования Екатерины II в присутствии короля шведского Густава III
под именем графа Готландского и освящен в 1780 г. июня 24 дня в
присутствии Его Величества Римского императора Иосифа II под именем графа
Фалькенштейна».
В 1865 г. по инициативе генерал-адмирала великого князя Константина
Николаевича была заложена традиция увековечения памяти моряков,
погибших в морских сражениях, установкой мраморных досок черного цвета в
церквах морского ведомства. А с 1883 г. по инициативе генерал-адъютанта
адмирала С.С. Лесовского в память о моряках погибших как при крушениях, так
и при исполнении служебных обязанностей стали устанавливать в церквах
мраморные доски серого цвета. Такие доски были установлены в церкви во имя
Св.Исповедника Архиепископа Павла в Морском кадетском корпусе
(освящена 15 марта 1797 г.) [17], церкви во имя Св.Николая при Морском техническом,
бывшем Штурманском, училище (освящена 1 февраля 1847 г.) [18] и в церкви
во имя Св.Александра Невского при Петроградском Адмиралтейском
императора Петра Великого госпитале (освящена 28 августа 1838 г.) [19, 20]. К 1900 г.
на стенах церкви Морского Корпуса находилось 17 досок черного и девять
серого цвета.
На мраморной доске в церкви госпиталя Петра Великого золотыми
буквами были увековечены имена врачей, фельдшеров и санитаров Петроградского
порта, погибших в Русско-японскую войну:
«Эскадренный броненосец „Император Александр III"
Врачи — Юрьев и Бертенсон;
Фельдшера — Гржендзинский и Николаев;
Санитары — Гольбух, Веселков, Галиев, Лавренюк, Лесков.
Эскадренный броненосец „Бородино"
Врачи — Лукин и Гнадеберг;
Фельдшера — Михайлов и Акимов;
Санитары — Ходаков, Юшкевич и Янковский.
Транспорт „Камчатка"
Врач — Обинский;
Фельдшера — Федоров и Самойловский;
Санитары — Боенко и Челышев.
Миноносец „Громкий"
Фельдшер — Боровиков;
Санитар — Костин».
463

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Продолжая эту традицию,
в 1911 г. на участке земли,
граничащем с берегами Невы и
Ново-Адмиралтейского канала, был
построен замечательный храм-памятник,
«символ братской могилы для
погибших без погребения
героев-моряков» в Русско-японской войне
1904-1905 гг. (заложен 15 мая 1910 г.,
освящен 31 июля 1911 г.) [21].
Проект храма Спаса на водах
исполнил крупнейший русский зодчий
начала XX в. М.М. Перетяткович.
Вел строительство инженер-путеец
С.Н. Смирнов. В отделке храма
принимали участие многие выдающиеся
художники. Эскизы мозаик
исполнили В.М. Васнецов и И. А. Бруни,
каменные рельефы на фасаде — Б.М. Мике-
шин. Освящен храм 31 июля 1911 г.
Храм Спас на водах. Внутри верхнего храма на брон-
Архитектор М.М. Перетяткович зовых плитах стен находились имена
всех убитых и умерших от ран
моряков. Тут поименовали всех: адмиралов, командиров судов, штабных отрядных
офицеров, судовых офицеров, механиков, художника В.В. Верещагина, врачей,
священников, иеромонахов, кондукторов и всех нижних чинов. На памятных
досках перечислили и тех, кто, оставив корабли, ушли на сухопутный фронт
и погибли на фортах и батареях Порт-Артура, а также тех, кто скончался в
далеком японском плену.
Над каждой бронзовой доской помещался образ того святого, икона
которого находилась на корабле в боях. Часть из этих икон спасли моряки, а заменили
копиями.
Над каждой иконой помещалась надпись древней славянской вязью,
указывавшая название судна, главные бои, в которых оно участвовало, число
погибших офицеров и нижних чинов. Благословляя моряков, над великолепным
иконостасом шествовал по водам Христос Спаситель, именем которого и был
назван этот храм-памятник, храм-могила.
К памяти героев Русско-японской войны в 1914 г. добавилась и доска с
именами моряков, погибших во время Первой мировой войны в Финском заливе
на крейсере «Паллада», атакованном германской подводной лодкой. От всего
экипажа и крейсера уцелела только икона Христа Спасителя, которую и
укрепили рядом с памятной доской.
464

Храмы Санкт-Петербурга — памятники морякам российского флота
Храмы Санкт-Петербурга стали продолжателями православной
Христианской традиции увековечения памяти выдающихся личностей путем их
захоронения в стенах соборов. Среди многочисленных захоронений членов
императорской фамилии в соборе во имя Св.Первоверховных Апостолов Петра
и Павла в Петропавловской крепости два принадлежат морякам: адмиралу
Петру Михайлову (императору Петру Великому) и генерал-адмиралу
Президенту Адмиралтейств-коллегий императору Павлу I.
В великокняжеской усыпальнице, находящейся рядом с собором,
имеются еще три захоронения моряков: генерал-адмирала, Главного начальника
флота и Морского ведомства великого князя Константина Николаевича, генерал-
адмирала великого князя Алексея Александровича и командира Гвардейского
флотского экипажа, контр-адмирала великого князя Кирилла Владимировича.
Подобные захоронения моряков повторены в Таллине, Севастополе, Херсоне
и Владивостоке.
Морские храмы Петербурга являлись также и вместилищами военных
реликвий. Так, в Первенствующем Морском соборе во имя Св.Спиридония Три-
мифунтского (освящен 12 декабря 1821 г.), в здании Главного
Адмиралтейства, находилось 5 знамен Петербургского народного ополчения. С окончанием
строительства нынешнего Собора во имя Св.Исаакия Далматского они были
переданы прихожанам собора на вечное хранения. Здесь же овеянное славой
моряков в Русско-японской войне 1904-1905 гг. знамя Квантунского
флотского экипажа, которое 29 июля 1911г. было торжественно перенесено и передано
на вечное хранение во вновь отстроенный храм Спас на водах. Помимо
названного в церкви на вечном хранении находились и военные трофеи: три ключа
от крепостей, 44 знамени, 12 флагов и 2 вымпела, добытые моряками
Балтийского флота в войнах со Швецией и Турцией.
Подобными реликвиями располагали и другие храмы моряков. К примеру,
в церкви во имя Св.Исповедника Павла Морского корпуса на вечное хранение
были отданы юбилейные знамена, подаренные корпусу императрицей Анной
Иоановной и императором Николаем I. Была освящена церковь 15 марта 1797 г.
Храмы были объектом постоянной заботы и внимания моряков-прихожан.
Охтинские корабелы считали свою Святодуховскую церковь (освящена 15
октября 1844 г.) [6] с ее великолепным иконостасом работы местных мастеров
и замечательным звоном колоколов, отлитых в Охтинских мастерских, одной
из лучших церквей Петрограда.
Императоры, адмиралы, офицеры, матросы и простые прихожане
стремились улучшать состояние своих церквей, делали всевозможные дары и
вклады. Большим уважением у генералиссимуса А.В. Суворова пользовалась одна
из старейших церквей Петербурга Свято-Троицкая Гаванская церковь
(освящена в декабре 1792 г.) моряков галерного флота [6. 10]. В знак уважения к
подвигам моряков А.В. Суворов подарил прихожанам образ Спасителя древней
греческой работы. В этой же церкви находился животворящий крест — подарок
465

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Церковь сошествия СвДуха (Духовская) на Большой Охте. Храм-памятник корабелам
и плотникам охтинских поселений. Имя архитектора неизвестно
майора морских батальонов И.Т. Пасынкова, а также Евангелие древнего
письма — подарок боцмана Галерного флота Ф.Б. Курыгина и капитана А.И. Толбу-
гина.21 мая 1863 г. Первенствующему Морскому собору во имя Св.Спиридония
Тримифунтского полковник корпуса флотских штурманов А.Ф. Чуркин
передал на вечное хранение образ Святого Духа, который сопровождал моряка
почти всю его службу на берегу и в море. Храм был освящен 12 декабря 1821 г.
В нем находился образ Христа Спасителя в серебряном киоте работы
академика Ф.Г. Солнцева, подаренный прихожанам-морякам по случаю избавления
от гибели генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича.
Среди жертвователей были и священники. Церковный синодальный
миссионер иеромонах Арсений передал церкви во имя Св.Александра Невского
при Петроградском госпитале им. Петра Великого Старо-Петергофское шоссе,
дом 9а). (икону Божией Матери по случаю избавления от гибели наследника
466

Храмы Санкт-Петербурга — памятники морякам российского флота
престола великого князя Николая Александровича (будущего императора
Николая II) в японском городе Отсу, куда он прибыл с отрядом военных кораблей
во время кругосветного плавания.
Причиной уважительного отношения моряков к своим церквам являлось
то, что церкви не призывали убивать врагов своих, ибо шестая заповедь
Моисея гласила: «Не убий». И в то же время церковь призывала своих прихожан
защищать Веру, Царя и Отечество и высшей формулой этой защиты стали
слова святого благовествования от Иоанна: «Нет больше той любви, как если кто
положит душу свою за друзей своих». Примером этого высшего служения
людям стала легенда о человеколюбивом подвиге российского императора Петра
Великого.
Петр I вследствие перенесенного испуга, страдал нервными припадками.
К началу 1724 г. болезнь обострилась император слег в постель. К сентябрю ему
стало значительно легче и он, считая себя здоровым, без разрешения врачей,
предпринял морское путешествие по Финскому заливу. 5-го ноября бот, на
котором находился Петр I, оказался рядом с Лахтой. С императорского судна
заметили, как у берега опрокинулся и сел на мель баркас, перевозивший ценный
груз. Рядом с баркасом в студеной воде оказались матросы и солдаты,
составлявшие его экипаж. Петр I приказал следовать к месту крушения, выскочил
из бота (вода была по пояс) и лично спас более двадцати человек. Однако этот
человеколюбивый христианский подвиг в холодное время не прошел для него
даром. И без того больной царь простудился, получил жестокий недуг, от
которого оправиться уже не смог. Несмотря на заботы врачей, Петр Великий
скончался в своем кабинете 16 января 1725 г.
В память о человеколюбивом христианском подвиге адмирала императора
Петра I на Лахтинском берегу у сосны, свидетельницы подвига, благодарные
местные жители построили сначала небольшую деревянную часовню, а затем
великолепное по красоте ажурное сооружение по проекту архитектора
академика В.И. Шауба (освящена 29 июня 1893 г.), а в следующем году неподалеку
от берега — еще и церковь во имя Св.Апостола Петра (архитектор академик
В.И. Шауб) [22-24]. Средства на строительство церкви по подписным листам
и лично собирал контр-адмирал А.И. Петров.
Таким образом, вокруг церквей создавалась своеобразная культурная
среда, узы которой не всегда были легки, поскольку требовалось свою волю
подчинить воле Всевышнего в форме пунктуального исполнения церковного
регламента, который на деле оказывался настолько благотворным, что являлся
вполне достаточным источником для постоянного, каждодневного, ежечасного
стимулирования слабеющей воли человека.
Неудивительно, что с верой во Христа русский православный человек
одерживал замечательные победы на суше и на море. Эта вера на мешала, а
способствовала и рядовому матросу, и флотоводцу с отвагой в сердце идти на бой
за правое дело.
467

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Наступил 1917 г. — год великих потрясений. Рухнула Российская империя.
Наступило противостояние как между русским православием и другой верой,
так и с новой властью, представлявшей интересы большинства народа России.
Значительное число служителей культа первоначально не приняло
Октябрьскую революцию и вступило с ней, и естественно с народом, в жестокую
борьбу. Этот период достаточно подробно исследован и описан в научной,
исследовательской и художественной литературе. Здесь же необходимо заметить, что
по мере становления советской власти, а особенно в годы великих потрясений,
антагонистические противоречия между религией и коммунистической
идеологией стирались, а в ряде случаев исчезали вообще.
Тем не менее Октябрьские и последующие политические события
нанесли колоссальный ущерб православной церкви, в том числе и морским храмам.
Из 23 флотских церквей ведомства Протопресвитера армии и флота на
территории Петербургской епархии 16 было полностью уничтожено. Из семи
оставшихся до недавнего времени только о Николо-Богоявленском Морском
кафедральном соборе можно было говорить как о реально сохранившемся.
Остальные шесть — во имя Св.Пантелеймона, Милующей Божией Матери
на территории УКОПП им. СМ. Кирова, Кронштадтский Морской
Николаевский собор (ныне, в 2013 г., восстановленный), церковь во имя Св.Апостола
Петра в Лахте, Церковь во имя Св.Иоанна Предтечи (Петропавловская) на
Каменном острове и Чесменская церковь — находились в различной степени
разрушения и разграбления.
Конец XX и начало XXI в. ознаменовался тем, что у всех слоев российского
общества проснулся интерес к православной религии. Процесс этот захватил
и моряков, которые стали вспоминать о том, как православная церковь
сохраняла и преумножала некоторые флотские традиции. Это особенно хорошо
заметно по Николо-Богоявленскому собору.
В 1989 г. с благословения Митрополита Ленинградского и
Ладожского Алексия (Редигера), впоследствии Святейшего Патриарха Московского
и всея Руси Алексия II, в соборе была установлена мемориальная доска в
память сорока двух моряков, погибших у берегов Норвегии на подводной лодке
с ЯЭУ «Комсомолец» и надписью: «Подводникамрусского флота. Взяты морем
7 апреля 1989 г. Вечная память» (ныне заменена двумя мраморными досками,
где перечислен весь экипаж подводной лодки).
В 1997 г. в присутствии главнокомандующего Военно-морским флотом
и командующих всеми флотами была сотворена панихида по погибшим на
подводных лодках «К-129», «К-429» Тихоокеанского флота; «М-259»
Балтийского флота; «К-8», «К-131», «К-219», «К-27», «С-80», «К-3» Северного флота.
Скорбный список погибших подводников пополнился после трагедии с
подводной лодкой «Курск» в Баренцевом море.
15 февраля 1992 г. здесь был освящен возрожденный Андреевский флаг,
который принял от настоятеля Собора командир Ленинградской Военно-морской
468

Храмы Санкт-Петербурга — памятники морякам российского флота
базы вице-адмирал В.Е. Селиванов. С этого дня Андреевский флаг вновь
взвился на флагштоках кораблей, и первым таким кораблем стал эскадренный
миноносец «Беспокойный».
Причт Николо-Богоявленского собора возродил и древнюю традицию
освящать на верфях закладку и спуск новых кораблей для военного и
транспортного флотов.
По инициативе Отдела истории при журнале «Судостроение», начиная
с 1990 г., 27 мая ежегодно в Николо-Богоявленском соборе служится
торжественная панихида по всем морякам, погибшим в Цусимском сражении и Русско-
японской войне 1904-1905 гг. После панихиды возлагаются цветы к памятнику
гвардейцам броненосца «Император Александр III».
Освобождена от Чесменского музея, отреставрированы и переданы
православной конфессии Чесменская церковь на улице Ленсовета и церковь во имя
Иоанна Предтечи на Каменном острове. Освобождена от кинотеатра,
отреставрирована и передана православно верующим церковь во имя Св.Петра в Лахте
(освящена 29 июня 1893 г.).
Но это только первые шаги. Еще нужно возродить ежегодные празднества,
которые устраивались для горожан 24 июня в день Чесменской победы у
церкви во имя Рождества Св.Предтечи и Крестителя Иоанна на улице Ленсовета,
когда проводилось торжественное богослужение, совершались крестные ходы
и устраивались массовые гулянья с музыкой и фейерверками.
До 1917 г. в церкви во имя Св.Иоанна Предтечи на Каменном острове пел
замечательный хор моряков, обитателей Инвалидного им. императора Павла I
дома. Послушать хор или помолиться Богу сюда стекалась вся элита города,
снимавшая или имевшая дачи на Каменном острове. Эту церковь часто
посещал А.С. Пушкин, когда в 1834 и 1836 гг. проживал с семьей на даче у Ф.И. До-
ливо-Добровольского. На этой даче жена поэта родила младшую дочь Наташу.
А.С. Пушкин крестил дочь в храме моряков-инвалидов.
Сегодня церковь восстановлена и передана православной конфессии. При
церкви имеется небольшой музей, посвященный Иоанну Кронштадтскому.
Однако высокопоставленные чиновники, занимающие государственные дачи
на Каменном острове, не посещают проводящиеся в ней Богослужения. Одной
из причин является разрушенный уникальный комплекс, состоявший из
инвалидного дома и церкви. В начале двадцатых годов XX в. ветераны-моряки
Инвалидного дома покинули свою обитель, и она долгое время использовалась
как резервный жилой фонд Исполкома Ленгорсовета. В 1979 г. в связи с
подготовкой к проведению летних Олимпийских игр 1980 г. памятник истории
и культуры разобрали до основания, а на его фундаменте возвели одноэтажное
каменное сооружение с оборудованными залами для занятий борьбой, фасады
которого отдаленно напоминают об Инвалидном доме для моряков.
Вряд ли нынешние прихожане церкви во имя Св.Петра в Лахте помнят
о том, что ежегодно 5 ноября здесь совершались торжественное богослужение
469

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
и крестные ходы к одинокой сосне на берегу Финского залива —
свидетельнице человеколюбивого христианского подвига адмирала Петра Михайлова,
спасшего от неминуемой гибели более 20 матросов и солдат и «отдавшего душу
свою за други своя».
Отрадно и то, что кроме воскрешения заброшенных и оскверненных храмов
стали появляться и новые сооружения в память о подвигах моряков.
В 2000 г. ветераны-подводники Тихоокеанского флота решили построить
в Сестрорецке на берегу оз.Разлив часовню во имя Св.Николая Чудотворца
в память об идее российского подводного судостроения и коллективном
подвиге подводников России от дня первого по день сегодняшний. Закладка часовни
состоялась 17 сентября 2000 г., а уже построенную часовню по проекту
архитектора И. Надеждина 16 сентября 2001 г. освятил благочинный протоиерей
Сергей Коломиец [25, 26]. В основание часовни была заложена земля с мест
базирования и строительства подводных лодок: Санкт-Петербурга,
Северодвинска, Комсомольска на Амуре, Сормово, Магадана, Гремихи, Видяево, Оленьей
губы, Лиинахамари, Гаджиево, Кронштадта, Севастополя, Рыбачьего
(Камчатка). На стенах часовни установлены доски с наименованием подводных лодок
российского флота, погибших в XX в.
Мы видим, что постепенно возрождаются лучшие традиции российского
флота. Не преследуя апологию православного Христианства, можно надеяться,
что с помощью церкви удастся воскресить и некоторые другие старые морские
традиции.
Литература
1. Князьков С. Очерки из истории Петра Великого и его времени. СПб.: Тип. П.В. Лу-
ковникова, 1914.
2. Столпянский П.Н. Как возник, основался и рос Санкт-Петербург. СПб., 1995. С.10-11,
219-220.
3. Ленинград. Историко-географический атлас. М.: ГУ ГиК при СМ СССР, 1977.
4. Бастыреева Л.И., Сидорова В.И. Петропавловская крепость. Л.: Лениздат, 1986.
С.63-69.
5. Веревкин М.С. Краткое описание Придворного Петропавловского собора и
Петропавловской крепости. Петроград: Тип. Мин. фин, 1915. С.6-30.
6. Дориомедов Н.И. Протоирей Лавры, монастыри и храмы Святой Руси.
С.-Петербургская епархия. СПб.: Тип. учил, глухонемых, 1909. С.8-90, 45-48; 143-146,152.
7. Окунев С.Н. Участие русского флота в строительстве и дальнейшей судьбе Исаакиев-
ского собора// Морской вестник. 2006. № 1 (17). С. 115,116.
8. Антонов В.В., КобакА.В. Утраченные памятники архитектуры
Петербурга-Ленинграда // Каталог выставки. Л.: Советский фонд культуры. Л О, 1988. С.21.
9. Попов И.В. Николо-Богоявленский Кафедральный собор // Санкт-Пете] ;ургские
епархиальные ведомости. 1990. № 1-2. С.86-88.
10. Ставровскш А. Прот. Санкт-Петербургский Адмиралтейст-тй собор во имя Спиридо-
ния Тримифунтского Чудотворца. СПб., 1906. С.21-26.
470

Храмы Санкт-Петербурга — памятники морякам российского флота
11. Путеводитель по Санкт-Петербургу. Изд-во С.-Петерб. обществ, упр., 1908. С.249.
12. Куферштейн Е.З., Борисов КМ., Рубинчик О.Е., Улица Пестеля. Пантелеймоновская.
Л., 1991.
13. Котлин. Морская хроника. 16 мая 1908 года.
14. Витязева В.А. Каменный остров. Л.: Лениздат, 1991. С.72, 73.
15. Козырь В.В. Дом на Каменном острове // Морской сборник. 1991. № 10.
16. Цитович ГА. Священные храмы армии и флота. 4.1. Пятигорск: тип. А.П. Нагорнова,
1913. С.69-71.
17. Белявский КВ. Протоирей Очерк истории церкви Морского кадетского корпуса.
СПб.: Типо-литогр. К. Биркенштейна. 1900. С.215.
18. Зеленый А.И. Исторический очерк Штурманского училища. (1798-1871). Кронштадт,
1872. С.49,107,128-145.
19. Старопольский А. Прот. 200-летний юбилей Петроградского Адмиралтейского
императора Петра Великого госпиталя // Вестник Военного и Морского духовенства.
1915.№З.С.77-81.
20., Кронштадтский вестник. № 288(8495) от 24 декабря 1913. Освящение доски в память
погибших в Русско-японскую войну.
21. Смирнов С.Н. Храм-памятник морякам, погибшим в войну с Японией в 1904-1905 гг.
Строен в 1910-1911гг. Петроград. Комитет по сооружению храма. 1915.
22. Русский паломник. 1893. №28. С.447.
23. Всемирная иллюстрация. СПб., 1892. Т.48, №11. С.190.
24. Живописное обозрение. 1893. №28. С.88,122.
25. Гардемарин. 27 сентября 2001. № 113-114 (14201-14202).
26. Морской сборник. 2001. № 11. С.8.

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
Г.Н. Антонов
Можно ли отнести А.С. Пушкина к маринистам? Так очень редко ставят
вопрос, и однозначного ответа на него у пушкинистов нет, а ведь очевидных
поводов к такой постановке вопроса немало. Кроме того, есть масса поводов
неочевидных. Вот, например, предлагаемая к восприятию как классическая мари-
нистика А.С. Пушкина «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем
богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди».
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор, —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней [1. С.301].
Вот выдвинутая в качестве версии автором трактовка этих пушкинских строк:
как гениальной поэтической аллегории первого прихода боевых кораблей
Черноморского флота в Ахтиарскую бухту Крыма, позднее прославившуюся под
именем Севастополь, «гордость русских моряков», при внимательном и бесстрастном
рассмотрении уже не вызывает особых возражений. Причин тому несколько.
Во-первых, Черноморами в конце XVIII в. называли моряков вновь
заведенного Екатериной II и Г. Потемкиным Черноморского флота по аналогии
с моряками-архангелогородцами — беломорами.
472

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
Во-вторых, реальный черномор — вице-адмирал Ф.А. Клокачев, первый
командующий Черноморским флотом России, в доме которого на
Фонтанке проживал с родителями юный Пушкин после окончания Лицея. Родители
А.С. Пушкина были тесно знакомы с Ф. Клокачевым, известным знатоком
устного флотского фольклора. Именно он из Керчи привел в нынешний
Севастополь первые 33 боевых корабля, обшитых медью, — «в чешуе, как жар горя» —
боевое ядро Черноморского флота.
В-третьих, гвидон — это не что иное, как эскадренный вымпел в форме
островерхого треугольника, красивый в расшитом золотом исполнении.
Многие десятилетия гвидон был символом славы и могущества гребных эскадр
российского флота. Красив как гвидон — так говорили о статном, сильном,
красивом моряке вплоть до середины XIX в. Традиционно самыми высокими
и сильными молодыми рекрутами в качестве гребцов императорского катера
(флигельманы) комплектовался Гвардейский морской экипаж.
Кстати, сведения об эскадренном вымпеле — гвидоне — почерпнуты из
книги, изданной в 1800 г. вице-адмиралом A.M. Корниловым «Сигналы,
посредством коих производятся тактические действия гребного флота». Нелишне будет
напомнить, что Алексей Михайлович Корнилов — это отец лицейского
одноклассника Пушкина — Корнилова Александра — и знаменитого начальника
штаба Черноморского флота вице-адмирала Владимира Корнилова,
руководителя героической обороны Севастополя в 1853 г.
Пушкинисты отмечают частые встречи A.M. Корнилова и А.С. Пушкина
в Петербурге; в частности, оба они 19 февраля 1832 г. были участниками
знаменитого обеда литераторов у Смирдина по случаю открытия его книжной
лавки.
Вот такой необычный взгляд на хорошо известные вещи порой позволяет
увидеть то, что неизбежно заложено историей, отраженной в родословной
нашего великого поэта и так или иначе крепко связано с флотом:
У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том... [2. С.287].
Для каждого военного человека, знакомого с историей, не вызывает ни
малейшего сомнения, что лукоморье — это пруд, выкопанный пленными шведами
у мызы Суйда (близ Гатчины), земли которой отошли в награду первому
российскому генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину после того, как были отвоеваны
у шведской короны.
Стрела лука, направленная в сторону моря, на противоположном
берегу которого расположена Швеция, это символ защиты приобретенных
земель, символ охраны побережья, на котором Петр I заложил столицу будущей
сверхдержавы — России.
473

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Отсель грозить мы будем шведу,
Здесь будет город заложен
Назло надменному соседу... [2].
От Ф.М. Апраксина Суйда перешла к другому «птенцу гнезда Петрова» —
генерал-аншефу А.П. Ганнибалу, строителю Кронштадта; от него — к его
старшему сыну Ивану Абрамовичу.
В эпоху Екатерины II в истории России очень ярко засветилась военно-
морская звезда Ивана Абрамовича Ганнибала, основателя Херсона, генерал-
цейхмейстера [3. С. 140], т.е. главного флотского артиллериста, — звезда так
сильно повлиявшая на судьбу своей племянницы Надежды Осиповны
Ганнибал — будущей матери великого поэта.
Кстати, возникает вопрос об Иване Ганнибале. Если из истории России и ее
флота имя графа А. Г. Орлова оказалось выброшено по понятным
идеологическим причинам, то почему «отобрали» лавры морских сражений у И.
Ганнибала, не очень понятно — все же он ближайший предок Пушкина. Например,
знаменитое Чесменское морское сражение 25 июня 1770 г. [4. С.304]. В пять часов
пополудни на флагманском линейном корабле «Три иерарха» собрался
военный совет: А.Г. Орлов, Г.А. Спиридов, И.А. Ганнибал и «со всех кораблей и
прочих судов командиры». И. Ганнибал, цейхмейстер — начальник артиллерии.
Выработанное на этом совещании решение легло в основу плана действий сил
русской эскадры, принесших победу и славу Андреевскому флагу. При этом
главная роль отводилась действиям артиллерии и брандерам, которыми
централизованно руководил цейхмейстер с флагманского корабля. Впервые в
линейной тактике парусного российского флота появилась должность
«управляющий огнем эскадры» — прообраз современной должности «флагманский
артиллерист».
Такая боевая организация стала залогом успеха в морском бою, где
наряду с маневром появилась возможность концентрации удара артиллерией
и атаки брандеров. Особое место в истории России и судьбе И.А.
Ганнибала занимает строительство Херсона — первого российского порта в
бассейне Черного моря. «Построение заводимого на Днепре при урочище
Александровском шанце города Херсона с надлежащими укреплениями и в оном верфи
и адмиралтейства» императрица своим указом от 25 июля 1778 г. поручила
Ганнибалу [4].
Через три года в устье Днепра выросла крепость с 220 орудиями,
появился новый город с адмиралтейством, арсеналом, гарнизоном, казармами и
частными домами. Вскоре здесь был заложен первый корабль «Слава Екатерины».
Награды Ганнибала за усердную службу на этом поприще [4] — ордена
Александра Невского (1781) и Владимира 1-й ст. (1783) Именно Иван Абрамович
поучаствовал в устройстве своей племянницы Надежды Осиповны Ганнибал,
вышедшей замуж за Сергея Львовича Пушкина.
474

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
По настоянию Ивана Абрамовича и сельцо Михайловское, и поместье Ко-
брино возле Суйды, родового гнезда Ганнибалов, было отписано в 1784 г.
малолетней Надежде Ганнибал. Там, в поместье, прошли ее детские годы,
девичество. Именно там с ней познакомился 26-летний гвардейский капитан-поручик
лейб-гвардии Измайловского полка С.Л. Пушкин, служивший в то время в
Гатчине. 28.09.1796 г. он женится на И.О. Ганнибал. Венчание состоялось в
Воскресенской Суйдинской церкви (в конце XX в. Церковь Вознесения была
восстановлена).
Уместно будет вспомнить и тот факт, что дед А.С. Пушкина по
материнской линии Осип Абрамович Ганнибал был морской артиллерии капитан
2 ранга. Детальное фактологическое изучение биографии и роли его в
развитии отечественной морской артиллерии ждет своего часа и своего
исследователя. Эту вереницу фактов, доказывающих неразрывность связи творчества
нашего гения А.С. Пушкина с таким широким общественно-социальным
явлением, каким является флот, можно продолжать, если не бесконечно, то сколь
угодно долго.
Известный литературовед И.Л. Файнберг в своей работе «Море в поэзии
Пушкина», впервые доложенной автором 5 июля 1944 г. в Пушкинской
комиссии [5],утверждает, что «...мир Пушкина не мыслим без моря, как без неба,
а Россия Пушкина — великая морская держава». Кто-то из пушкинистов даже
скрупулезно подсчитал, что поэт 82 раза обращался к теме моря в своем
творчестве, являя его то русской сказкой, то поэмой о Петре, то разнотематическими
отдельными стихами, например, как этот, к сожалению, незавершенный:
Чу, пушки грянули! Крылатых кораблей
Покрылась облаком станица боевая,
Корабль вбежал в Неву — и вот среди зыбей,
Качаясь, плавает как лебедь молодая.
Ликует русский флот — широкая Нева
Без ветра, в ясный день глубоко взволновалась,
Широкая волна вплеснула в острова... [6. С.310].
Этот стих посвящен спуску на воду боевого корабля. Какого — неизвестно,
но в макет вида будущей литературной газеты «Дневник», которую Пушкин
собирался издавать, он вклеил заметку из петербургской газеты, датированной
2 сентября 1832 г: «5 четверг 1 сентября спущены на воду суда, построенные
на Охтинской верфи... 44-пушечный фрегат «Паллада» и транспорт «Винда-
ва»..., заложенные 2 ноября 1831 г.... Фрегатом командует капитан-лейтенант
Нахимов...».
Какие корабли, какие имена...
В современном представлении Пушкин — маринист не столько по
количеству обращений в его поэтическом творчестве к теме флота, сколько
475

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
по высокопатриотическому духу его произведений, пронизанных русской
национальной идеей. В стихотворении «Моя родословная» Пушкин сказал о
Петре I [6. С.261]:
Сей шкипер был тот шкипер славный,
Кем наша двигнулась земля,
Кто придал мощно бег державный
Рулю родного корабля...
Именно поэтому в советский период, в самый пик развития отечественного
флота, можно отметить одну особенность отношения военных моряков к
Пушкину: на атомных подводных лодках и надводных кораблях 1 ранга, уходящих
на длительную боевую службу в океан, формировались походные библиотеки,
в которых наш гениальный поэт был представлен полным собранием
сочинений. Кроме него такой чести удостаивался только В.И. Ленин, остальные
авторы были представлены в виде избранных произведений или отдельных томов.
Читали Пушкина в море и молодой матрос-первогодок, и умудренный
жизненным опытом мичман, и просвещенный офицер.
Понятно, что для формирования Пушкина-мариниста требовалась особая
атмосфера. Она состояла из собственно морской столицы Петербурга и
флотского окружения Пушкина. Его знакомые и друзья-моряки, будучи в целом
известными лицами своей эпохи, все последующие столетия оставались в тени.
Их роль в формировании гения Пушкина либо принижалась, либо отрицалась
вовсе, иначе говоря, — недооценивалась.
Движимый желанием восстановить очевидную историческую истину,
показать реальное влияние отдельных моряков — друзей Пушкина — на его
творчество автор предлагает на суд читателей несколько эссе об известных моряках
пушкинского времени. Первое место в этом ряду по праву занимает адмирал
А.С. Шишков.
Государственный секретарь, министр, адмирал
Александр Семенович Шишков (1754-1841)
В 10 часов утра 3 декабря 1832 г. в доме 52 на 1-й линии Васильевского
острова открылось заседание Российской академии. Занимавший с 1813 г.
должность президента Российской академии адмирал А.С. Шишков вошел
с предложением: «Не благоугодно ли будет господам, членам Академии, избрать
в действительные члены Академии нижеследующих особ:..., Александра
Сергеевича Пушкина. Известные их словесные дарования и сочинения увольняют меня
от подобного оных исчислений». Поэт был избран единогласно, а уже 13 января
1833 г. А.С. Пушкину был вручен диплом об избрании его членом Российской
академии [7].
476

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
Надо вспомнить, что второе
по времени создания
государственное учреждение России —
Российская академия — была
образована в сентябре 1773 г.
указом просветительницы,
Российской императрицей
Екатериной II. Академия была
призвана заниматься
проблемами русского языка и
литературы, а ее первым
президентом стала Е.Р. Дашкова.
В начале 1830-х годов в
Российской академии числилось
28 действительных членов,
среди них были И.А. Крылов
и В.А. Жуковский.
Здание, в котором
расположилась Академия, было
построено в 1804 г.
архитектором А.Д. Михайловым-вторым.
В центральной части верхнего АС Шишкт 1Ш г Художник 0А Кипренский
этажа располагался большой
зал для академических заседаний. При А.С. Шишкове архитектором В.П.
Стасовым в 1813-1814 гг. были возведены двухэтажные боковые флигели,
соединенные с центральным корпусом монументальными воротами. В одном из них
была устроена типография, которая печатала труды членов Академии,
произведения классиков русской литературы. Суммарный ежегодный тираж,
достигавший 15 тыс. экземпляров, был очень значим для просвещения России.
1814-й год стал знаменательным в истории Академии. Она завершила
одиннадцатилетнюю титаническую кропотливую работу по изданию первого в
истории российского государства академического шеститомного толкового словаря
русского языка. В 1822 г. вышло второе, существенно дополненное издание.
Великий Карамзин высочайшим образом оценивал деятельность
Российской академии: «Полный словарь, изданный Академиею,... принадлежит к числу
тех документов, коими Россия удивляет ...во всех отношениях: мы зреем не
веками, а десятилетиями».
Примером уважительного отношения А.С. Пушкина к обязанностям
члена Академии служит тот факт, что за три месяца до своей гибели поэт вместе
с А.С. Шишковым представлял Российскую академию на чествовании П.А.
Загорского по случаю пятидесятилетия его работы в Медико-хирургической
академии.
477

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Дом адмирала А.С. Шишкова на Фурштатской улице
В январе 1836 г. А.С. Пушкин пишет свою знаменитую статью «Российская
академия». Это серьезно, а вот про попов и адмиралов, «дурной винегрет для
закуски» [8. С.41] и серебряные жетоны за присутствие — это несерьезно!
Правительственным указом 19 октября 1841 г. Российская академия
становится структурным подразделением Академии наук России (ныне это
Институт русского языка и литературы РАН). Много ли у нас государственных
учреждений, доживших почти в неизменном виде до наших дней от XVIII в.?
А.С. Шишков был безусловно личностью яркой. Исторически непонятно,
почему не только забытой, но и буквально вычеркнутой из летописи русского
флота, науки, литературы, в конце концов пушкинистики?
Род Шишковых отмечен служением стольниками при Петре I. Получив
прекрасное домашнее образование, А.С. Шишков поступил в Морской кадетский
корпус, который окончил в 1772 г. в звании капрала (седьмым по списку из 65
выпускников). Гардемарин Шишков совершает плавание по Белому,
Северному и Балтийскому морям. После кораблекрушения в водах Балтики он
чудом спасся и, продержавшись на обломках своего корабля, был прибит волнами
к шведским берегам. Прожив несколько месяцев в Швеции, он освоил язык этой
страны. С 1776 г. на фрегате «Северный Орел» в течение трех лет плавал по
Средиземному морю. За это время он изучил несколько иностранных языков:
французский, английский, итальянский и немецкий. Во время войны со Швецией
1788-1790 гг. Шишков, будучи командиром фрегата «Ярославец», участвовал
478

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
в Выборгском сражении и других операциях. В том же году, став капитаном
2 ранга, командовал фрегатом «Николай», входившим в эскадру В.Я. Чичагова.
За храбрость в войне со Швецией А.С. Шишков отмечен Золотой шпагой «За
храбрость» и золотой, усыпанной бриллиантами табакеркой [9. С.66-68].
После войны А.С. Шишков несколько лет преподавал тактику флота в
Морском кадетском корпусе. На счету адмирала нет выдающихся морских побед, он
не был искусным флотоводцем, но первая его работа, появившаяся в 1793 г.,
«Морское искусство» (перевод с французского Ромма) стала широко известна.
Издание этой книги принесло ему, 39-летнему капитану 2 ранга, широкую
известность в области военной теории.
В 1795 г. издается подготовленный А.С. Шишковым «Триязычный морской
словарь» (русско-англо-французский), на многие десятки лет ставший
основным учебным пособием в Морском кадетском корпусе. Это сегодня мы не очень
понимаем значение трудов Шишкова в становлении и развитии отечественного
флота. Парусный океанский императорский флот расправлял паруса, но в них
предстояло еще поймать ветер. Без передовых европейских знаний навигации,
астрономии, корабельной архитектуры, морской артиллерии сделать это было
невозможно. Вспомните, как, чему, когда и где учился сам Петр I, создатель
нашего флота. Окно в Европу прорубалось не топором и штыком, а форштевнем
корабля! Обратите внимание на темпы издания этих наукоемких трудов. И в
наши дни можно подивиться работоспособности сего славного ученого мужа.
Павел I произвел Шишкова в капитаны 1 ранга, назначил эскадр-майором
своей свиты и подарил ему 300 крепостных душ в Кашинском уезде Тверской
губернии. Кстати, о крепостных. Более 10 лет А.С. Шишков не брал с них
оброка. Дело доходило до того, что к нему в Санкт-Петербург приехали
выборные с просьбой назначить для них какой-либо оброк, так как им совестно перед
соседями.
При императоре Павле I в 1799 г. была введена должность
историографа флота, между прочим, с чином вице-адмирала, на которую был назначен
А.С. Шишков, занявшийся созданием полного списка кораблей
военно-морского флота от Петра I. Этим трудом и были заложены основы морской
исторической науки, которую блестяще развили в своих трудах его
последователи — В. Берх, С. Елагин, Ф. Веселаго.
По настоянию А.С. Шишкова был создан особый комитет, позже
получивший название «Морской ученый комитет». Это положило началу планомерной
организации литературной и научно-издательской деятельности
военно-морского флота, а если быть более точным, то научно-исторической работе
морской деятельности российского государства.
На этом факте биографии А.С. Шишкова следует остановиться подробнее.
Архивные изыскания показывают, что 25 ноября 1799 г. при Адмиралтейств-
коллегий был учрежден «Комитет для обсуждения вопросов по
кораблестроению и мореплаванию», который подчинялся непосредственно императору
479

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Павлу I, являвшемуся президентом Адмиралтейств-коллегий, и
вице-президенту — вице-адмиралу Н.С. Мордвинову. В этот комитет вместе с А.С.
Шишковым входили пять человек: капитаны 1 ранга П.Я. Гамалея, Е.М. Рябинин,
A.M. Корнилов и корабельный мастер В.М. Сарычев [10]. Одновременно
А.С. Шишков, получив разрешение Павла I, начал издавать «Морские
записки», считающиеся предтечей журнала «Морской сборник». Кроме того,
стараниями А.С. Шишкова и остальных членов комитета была заложена основа (215
томов) Главной морской библиотеки России (ныне это Центральная военно-
морская библиотека — ЦВМБ). Большинство этих книг — первые,
прижизненные издания 90-х годов XVIII в.
В 1805 г. вместо вышеназванного комитета был образован Адмиралтейский
департамент, к которому присоединили типографию и существовавший при
Морском ведомстве музей, основанный в 1709 г. Петром I. Директором музея
был назначен граф Ксавье де Местр. Удивительно, но он — тоже родственник
А.С. Пушкина! Несколько позже император назначил его членом
Адмиралтейств-коллегий, и он получает чин вице-адмирала.
После воцарения Александра I произошла ссора А.С. Шишкова с морским
министром П.В. Чичаговым. Последовало отлучение от двора, и, к сожалению,
закончилась его военно-морская карьера. Последующие восемь лет были
посвящены работе над составлением «Опыта славянского языка», переводу и
разбору «Слова о полку Игореве».
8 1803 г. появляется знаменитое «Рассуждение о старом и новом
российском слоге». В этой книге Шишков осудил великосветскую тягу к
французскому языку и провозгласил старославянский язык, прародитель русского, более
выразительным и самобытным, лучше формирующим национальное
самосознание. Тем самым А.С. Шишков отстаивал принцип «народности» русской
культуры. Поэтому его надлежит воспринимать как славянофила.
9 апреля 1812 г. император пригласил Шишкова к себе. Весьма высоко
отозвавшись о его «Рассуждении...», Александр I поручил составить
Манифест о рекрутском наборе в связи с предстоящей войной с Наполеоном. Вслед
за этим последовало назначение Шишкова на пост Государственного
секретаря — высший правительственный пост — вместо М.М. Сперанского.
Воззвание «К Москве — первопрестольной столице нашей», по сути
обращенное ко всему народу русскому, положило начало народному характеру
войны 1812 г. На сцену выступил народ, многотысячные дружины народного
ополчения, огромные пожертвования золотом, бриллиантами, лошадьми.
Появилась новая форма боевых действий — партизаны.
Во время войны с Наполеоном имя Шишкова стояло в одном ряду с
именами Кутузова и Багратиона. В качестве начальника походного штаба и
госсекретаря он сопровождал Александра I в течение всего военного периода.
В 1814 г. А.С. Шишков по его просьбе был уволен с поста
Государственного секретаря и назначен членом Государственного Совета, коим оставался
480

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
до конца дней своих, продолжая при этом активную просветительскую
деятельность. Так, в 1815 г. А.С. Шишков основал «Известия Российской
академии», которые издаются до сих пор.
Интересно отметить гражданскую позицию Шишкова по самому главному
российскому вопросу — крепостному праву: в 1820 г. он выступил в Госсовете
против закона о продаже крестьян без земли, «как скотину».
В 1824 г. А.С. Шишков назначен министром народного просвещения, хотя
ему было уже 70 лет1. Одновременно он становится главой цензорного
ведомства. По этому поводу А.С. Пушкин посвятил ему строки:
Сей старец дорог нам: друг чести, друг народа,
Он славен славою двенадцатого года;
Один в толпе вельмож он русских муз любил,
Их, незамеченных, созвал, соединил [11. С.368].
«Евгений Онегин» увидел свет через цензуру благодаря деятельному
участию А.С. Шишкова.
Проникаешься невольным уважением к адмиралу: во-первых, потому что
Пушкин в это время был ссыльным в Михайловском, а во-вторых, А.С.
Шишков отдал личное распоряжение цензору Бирукову «пропустить в печать»
поэму «Евгений Онегин». «Доброй литературной няней» называл старого
адмирала А.С. Пушкин. В своем письме к А.А. Бестужеву он пишет: «Кому как не ему
обязаны мы нашим оживлением» [12].
Сам по себе чрезвычайно интересен факт назначения адмирала А.С.
Шишкова на должность министра народного просвещения, которую он занимал
до апреля 1828 г. Интересен потому, что назначен был Шишков вместо
личного друга императора Александра I князя А.Н. Голицына. Это было скорее
смещение Голицына под напором митрополита Фотия, и на адмирала возлагалась
задача восстановления в России незыблемости православия. Высшее
образование в университетах должно было освободиться от ереси и мистицизма,
«лжемудрых умствований» и засилья иностранцев. Но это тема отдельного научного
исследования. Главная книга жизни А.С. Шишкова — пятитомный «Морской
словарь», изданный в 1832-1841 гг.
В работах многих маститых пушкинистов «пролито» буквально море слез
по поводу того, что государственные чины России никак не отреагировали
на гибель поэта. Позвольте, на следующий день после кончины А.С. Пушкина
состоялось собрание Академии, которое «...приняв с величайшей скорбью сие
печальное извещение, определило: во уважение заслуг, оказанных покойным
российской словесности, написать за счет Академии портрет его и поставить в зале
заседаний». Что и было сделано: копия (автор М. Вышневецкий) знаменитого
1 Средняя продолжительность жизни в России начала XIX в. составляла 42 года.
481

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
портрета А.С. Пушкина кисти О. Кипренского установлена в зале заседаний
в октябре 1837 г.
Если гибель А.С. Пушкина — следствие травли поэта двором и высшим
светом, то портрет покойного в зале Академии — мужественный поступок ее
президента адмирала А.С. Шишкова. Как же иначе?
Вообще какое-то странное ощущение остается от изучения опубликованных
в XX в. материалов из жизни нашего великого поэта. С 1834 по 1837 г.: долги,
салоны, камер-юнкерство, Бенкендорф с Дантесом — и что, это весь Пушкин?
А вот если посмотреть хотя бы с позиции научных потребностей
«российской словесности», то становится очевидным, что А.С. Пушкин под
руководством А.С. Шишкова занимался серьезной академической работой.
Повествуя об адмирале А.С. Шишкове и поэте А.С. Пушкине,
неизбежно придется вернуться к одной всем известной проблеме — противостоянию
созданного общества «Беседы любителей русского слова» и «Арзамаса».
2 февраля 1808 г. в доме Г. Державина на Фонтанке было проведено первое
заседание неформального сообщества писателей и ученых с
консервативными убеждениями — «Беседы любителей русского слова», которое возглавил
почтенный адмирал А.С. Шишков. Литературные староверы пользовались
мощной поддержкой духовенства и правительства. Недаром в «Беседы...»
вошли четыре министра, два митрополита и множество сановных и
титулованных особ: Г.Р. Державин, А.Н. Оленин, князь С. Шихматов, граф Д.И.
Хвостов, князь А.А. Шаховской, граф П.А. Строганов, князь А.П. Горчаков,
Н.И. Гнедич.
Известнейший в те годы всей России искренний патриот А.С. Шишков,
по характеру человек прямолинейный, в чем-то упрямый, при этом ярый
консерватор, изыскивал способы оградить Россию от «опасных веяний»,
проникающих извне, особенно из «развратной» Франции. В 1811 г. в «Беседах...»
Шишков впервые прочитал «Рассуждение о любви к Отечеству» при стечении более
четырехсот человек высшего общества столицы. Успех был чрезвычайный.
Писатели-карамзинисты решили в противовес «Беседам...» и для борьбы
с ними объединиться в дружеский кружок, который они назвали «Обществом
арзамасских безвестных людей», или попросту «Арзамасом». Название это —
по имени заштатного городка Нижегородской губернии — имело смысл
иронический: к столу заседавших подавали огромного арзамасского зажаренного
гуся. И само общество было задумано как пародия на официально-чиновные
торжественные «Беседы».
В «Арзамас» вошли все видные писатели-карамзинисты: В.А. Жуковский,
К.Н. Батюшков, П.А. Вяземский, В.Л. Пушкин, а затем и Александр Пушкин.
В отличие от беседчиков арзамасцы собирались по-домашнему у
кого-нибудь из членов кружка: С.С. Уварова — в его доме на Малой Морской улице;
Д.Н. Блудова — в доме его матери на Невском проспекте близ Литейной или
в квартире братьев Тургеневых на Фонтанке.
482

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
«Беседы...» прекратили свое существование в 1816 г., после смерти
Державина. Исчерпав тему противостояния, в 1818 г. и «Арзамас» перестал
существовать.
Пытаясь с позиции сегодняшнего дня самостоятельно разобраться в сути
противостояния «Бесед любителей русского слова» (условно назовем их
«правые») и «арзамасцев» (условно — «левые»), начинаешь понимать, что,
действительно, истина посередине.
«Левые» энергично тянули общественное сознание (а было ли оно в
крепостной России первой четверти XIX в.?) к европейской просвещенности,
внедряя в речь такие слова, как «энтузиазм» и «промышленность». Без этих и
других слов трудно представить современную речь русского человека и русскую
литературу. Это несомненная заслуга «левых».
«Правые», пытаясь сохранить самобытность русского языка и
национальных традиций, удерживали «левых» от стремления «уйти в разнос».
Как знать, если бы не А.С. Шишков, может быть, сегодня мы говорили бы
на каком-нибудь русско-французском. Ведь есть же американский английский;
правда, Америка не имеет такой древней истории и такой силы национального
самосознания, как Россия.
Интересны воспоминания современника адмирала Шишкова писателя
СТ. Аксакова, в 1808 г. служившего переводчиком в «Комиссии составления
законов» Государственного Совета. В этой комиссии, названной по-новому
Письмоводством, СТ. Аксаков познакомился с А.И. Казначеевым,
племянником А.С. Шишкова, а он, в свою очередь, познакомил его со своим дядей.
Отвечая на вопрос, что ж такое славянофильство — консервативное общественно-
политическое течение середины XIX в., Аксаков утверждает: «Тогда, равно как
и теперь, слово это не выражало дела».
Это не что иное, как русское направление, а потому А.С. Шишков, очень
любивший славянский, или церковный, язык, и восстали против введения
писателями иностранных (особенно французских) слов и оборотов речи,
и против всеобщего употребления в общественных разговорах
французского языка.
«Ослабление патриотического чувства есть потеря последней опоры
нравственного стыда». Вот эту идею адмирала А.С. Шишкова сегодня
обзывают морально-демагогической или политико-морализаторской. Адмирала
А.С Шишкова обвиняют в том, что он считал, что «...если человек не поддается
воздействию собственно моральных рычагов, он является нравственно
ничтожным» [13. С. 16] и через морализаторскую фразеологию подводят ... к
космополитизму. Во как! Тогда он, по идее, должен бы уничтожить А.С. Пушкина, а он
его уважал и всячески поддерживал.
«Национальная нравственность основана на народной гордости,
проистекающей из чувства собственного достоинства. Она базируется на триаде
исконных начал: язык, воспитание в отечественном духе и вера. Они тесно связаны
483

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
между собой и сильны только в единстве» — такая была позиция адмирала
А.С. Шишкова. Сейчас бы так!
В переулке с Литейной, называемом Фурштатским, против лютеранской
кирхи Св.Анны — небольшой двухэтажный каменный домик зеленого цвета,
в восемь окон. Это был собственный дом А.С. Шишкова в так называемом
военном поселке. На втором этаже он имел маленький кабинет, в два окна,
выходящие в переулок. Необычно красивый и уютный дом сохранился до
наших дней. Современный адрес ул.Фурштатская, д.6, в нем расположен
детский сад. Обшарпанный и постаревший, окрашенный в светло-зеленый цвет
в солнечную погоду дом неожиданно напоминает собой миниатюрную копию
Зимнего дворца.
Шишков часто принимал гостей. Завсегдатаи: член Госсовета, светлейший
князь Смоленский М.И. Кутузов и адмирал Н.С. Мордвинов, испытанный
на море и суше друг.
До нашего времени дошло мало портретных изображений адмирала
А.С. Шишкова. По описаниям современников, он имел средний рост,
сухощавое сложение, волосы седые с желтизной, бледное лицо, нависающие брови,
небольшие темно-карие глаза. Много лет был женат на Дарье Алексеевне. Своих
детей не было. После смерти первой жены А.С. Шишков женился на
молоденькой Ю.О. Лобаршевской, полячке и католичке.
По вечерам уезжал в клуб, где по крупному играл, особенно в рокамболь,
и всегда много выигрывал.
Полное собрание сочинений А.С. Шишкова составило 17 томов и вышло
еще при его жизни. Но, пожалуй, лучшим его писательским творением были
рассказы «Детской библиотеки», получившей самое высокое признание
современников. Их отличают доходчивость и занимательность сюжета, они
нацелены на воспитание высокой нравственности, ибо добро в них всегда выше
порока и побеждает зло. Рассказы «Детской библиотеки» не только стали лучшими
детскими книгами своего времени, но воспитали не одно поколение читателей.
Шишков был одним из первых русских писателей, обратившихся к
народному творчеству, указав путь в этом направлении А. Пушкину, П. Киреевскому,
В. Далю и др. [14-22].
Убеждения А.С. Шишкова были часто ошибочны, но всегда честны, ни
одному царю лично не льстил, но благоговел перед ними, считая их от бога.
Выступление декабристов на Сенатской площади как бы подтверждало
опасения старого адмирала. 72-летнего Шишкова назначили членом
верховного суда над декабристами. По болезни он не смог участвовать в
заключительном заседании, когда было объявлено решение суда. Выздоровев, он, в котором
нельзя было найти большего врага всем нарушениям общественного порядка,
настаивал на пересмотре приговора, отмене смертной казни и вечной каторги.
Был за возможное смягчение участи подсудимых. Он подал даже особое
мнение, в котором на основании математического расчета голосов, участвовавших
484

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
в приговоре, делал вывод, что осужденные на вечную каторгу должны
подлежать ссылке на срок не более 13 лет.
С 1836 г. А.С. Шишков начал слепнуть, а через три года ослеп. Умер в 1841 г.
Похоронен в усыпальнице Лазаревской церкви Александре-Невской лавры.
* * *
Излом XX и XXI вв. надолго останется в памяти мировой истории.
Развалилась Великая российская империя, носившая имя СССР. В Москве в рекордно
короткие сроки восстановлен храм Христа Спасителя. Построенный в XIX в.
храм символизировал единство Веры, Царя и Отечества в увековечение славы
героев и памяти, павших в народной войне 1812 г.
Анфилада мраморных памятных досок, расположенная в
хронологической последовательности, воссоздает ход и исход войны: от приграничных боев
1812 г. до взятия Парижа в 1814 г. На каждой доске указаны пофамильно те,
кто командовал войсками, кто участвовал, кто погиб (выбыл из строя) и кто
отличился!
В ряду памятных досок помещена и доска с текстом Императорского
воззвания от 6 июля 1812 г., написанного адмиралом А.С. Шишковым:
«Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять
любезное наше Отечество. ...Да не возникнет из неосторожности нашей
преимущество врагу».
Какая сила духа, какое слово, какие идеи! Пора, давно пора восстанавливать
заслуженное и доброе имя адмирала А.С. Шишкова. Пусть этот скромный труд
ляжет в основание этого восстановления.
Полковник корпуса флотских штурманов
Василий Николаевич Берх (1781-1834)
В кратком предисловии к петербургской повести «Медный всадник»
А.С. Пушкин уверяет, что «...происшествие, описанное в сей повести,
основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних журналов.
Любопытные могут справиться с известием, составленным В.Н. Верхом».
Много раз автор читал «Петербургскую повесть № (именно ее, а не
«Медный всадник») и многое из нее знает наизусть, а на предисловие никогда не
обращал внимание. Так ведь во многих изданиях его попросту не воспроизводили,
считая несущественным ни с точки зрения поэзии, ни с точки зрения истории.
Хотя что и как может быть несущественным, если она написана рукой великого
русского поэта?
Фамилия Берх всплыла при внимательном обращении к Первой
российской кругосветке. В списках членов экипажа шлюпа «Нева» значится фамилия
мичмана В.Н. Верха, которого, кстати, отобрал в плавание лично сам капитан-
лейтенант Ю.Ф. Лисянский — опытнейший мореход и большой умница! Эта
485

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
же фамилия мелькнула при изучении жизни и службы адмирала Ф.Ф.
Беллинсгаузена — дружили они с Верхом во время обучения в морском корпусе и
вместе были волонтерами в английском флоте.
В.Н. Берх родился 13 мая 1781 г.1 в Москве. В 1799 г. окончил Морской
кадетский корпус. Четыре кампании отплавал на кораблях Балтийского флота.
В 1803-1806 гг. совершил плавание в Первой российской кругосветке
на шлюпе «Нева», заслужив прекрасный отзыв командира
капитан-лейтенанта Ю.Ф. Лисянского и соответствующие награды, в том числе чин лейтенанта.
По состоянию здоровья в 1809 г. В.Н. Берх уходит в отставку и в течение
последующих 10 лет служит советником Пермской казенной палаты. Об этом периоде
его жизни мало что известно. Следует подметить, что в это время В.Н. Берх был
введен в Румянцевский кружок (очевидно, посредством участия Ю.Ф.
Лисянского и И.Ф. Крузенштерна). Этот кружок впервые в истории России занимался
историческими, археографическими и археологическими исследованиями. Как
член Румянцевского кружка В.Н. Берх издал ряд публикаций на исторические
темы, посвященных исследованиям и освоению северных земель.
В 1821 г. с чином капитан-лейтенанта В.Н. Берх принят на
государственную службу в Адмиралтейский департамент Морского министерства в Санкт-
Петербурге, где он фактически занялся разборкой архивов по морской части.
Этот отрезок службы Берха характеризуется большой творческой
результативностью. Он представил и опубликовал: «Первое морское путешествие
россиян», 1823 г.; жизнеописание российского адмирала К.И. Крюйса 1825 г.; и
адмирала А.И. Нагаева 1831 г.; первая, в своем роде, «История географических
открытий россиян» (издана по частям в разных изданиях); «Жизнеописание
российских адмиралов» (1831-1836) и многое другое, что принесло ему
известность и признание как историографа флота.
С 1827 г. В.Н. Берх назначается заведующим Гидрографическим депо
Морского министерства и избирается почетным членом Ученого комитета
Морского штаба. 6 декабря 1830 г. удостаивается чина полковника корпуса флотских
штурманов.
Можно предположить, что Пушкин мог проявить интерес к творчеству
В. Берха на ниве своего собственного стремления к изучению и написанию
истории Петра Великого. Исторический труд Берха «Жизнеописания первых
российских адмиралов» издан Санкт-Петербургской Морской типографией
при жизни Пушкина, а начинается жизнеописание с Петра Михайлова — так
называл себя на флоте сам император. Жизнеописание это, как, впрочем, и всех
других адмиралов, написано живо, интересно. Удивляет языково-словар-
ная составляющая — будто написано в наши дни! Текст читается с
увлечением, создается ощущение, что ты сам находишься среди этого великофлотского
1 В разных источниках указаны разные даты рождения. Например, в «Некрополе...»
указана дата 08.05.1780 г.
486

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
окружения — граф Ф.М. Апраксин, князь А.Д. Меньшиков, граф Н.Ф. Голов-
нин, князь М.И. Голицын, капитан-командор В. Беринг.
Благодаря изысканиям В.Н. Берха стало известно, что братья Иван и Ни-
кифор Сенявины, основоположники известнейшей морской династии, «были
первые россияне, обучившиеся в России же наукам мореплавания».
К сожалению, 21 декабря 1834 г. В.Н. Берх скончался. Похоронен он
в Санкт-Петербурге на Смоленском православном кладбище вместе со своими
дочерьми Екатериной и Марией.
В исследованиях известных пушкинистов засвидетельствовано личное
знакомство Берха и Пушкина. Во всяком случае, В.Н. Берх и его научные
исторические труды были известны А.С. Пушкину, в частности книга малого
формата в 86 страниц без иллюстраций «Подробные исторические известия о всех
наводнениях, бывших в Санкт-Петербурге» (СПб., 1832 г.). Ее А.С. Пушкин
использовал при написании «Медного всадника», что и послужило
основанием ссылки на Берха как известного и авторитетного историографа. В этой
книге приведено множество достоверных фактов, например, «На многих
улицах во всех низких частях города находились изломанные барки, и одно паровое
судно огромной величины с завода г.Берта очутилось в Коломне, возле сада Его
высокопреосвященства гмитрополита Римских церквей. На Неве все плавучие
мосты сорваны. Государь император пожаловал миллион рублей на раздачу
бедным безвозвратно».
Очень выразительную характеристику В. Берху дает историк В. Семев-
ский, биограф графа Н.П. Румянцева, в предисловии к изданной им в 1876 г.
книге «Письма графа Н.П. Румянцева к В.Н. Берху»: «Что касается до того,
к кому писаны письма, то В.Н. Берх принадлежит к трудолюбивым и для своего
времени полезным писателям по отделам истории, биографии и географии. Ему
принадлежит „Путешествие в город Чердынь и Соликамск для изыскания
исторических древностей" (СПб., 1821 г.), „Хронологическая история всех
путешествий в северные полярные страны с присовокуплением обозрения физических
свойств этого края " в двух частях (СПб., 1823 г.) — исполнены по мысли и на
средства графа Н.П. Румянцева. Графу Румянцеву нравилось в Верхе не только
любовь к отечественной истории, но и склонность к трудам по описаниям
путешествий и географических открытий».
Следует отметить, что дебют В.Н. Берха в печати состоялся в 1807 г., т.е.
вскоре после возвращения из первой российской кругосветки. Он
опубликовал перевод с английского «Жизнь и деяния лорда Вискона Нельсона».
Можно предположить, что работал он над этой книгой во время плавания. В
корабельных условиях парусного флота тех лет это не простое занятие, это близко
к подвигу.
Печатное наследство В.Н. Берха составляет более десятка книг и около 90
журнальных выступлений, что безусловно характеризует его как усердного
труженика русской научно-исторической литературы и маринистики [23-25].
487

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Государственный секретарь, моряк и литературный критик
Николай Иванович Бахтин (1796-1869)
Николай Иванович Бахтин, действительный тайный советник,
статс-секретарь, член Государственного Совета, видный деятель в эпоху реформ
Александра П. Родился в Туле 3 января 1796 г. и был третьим сыном в семье. В 1812 г.
окончил Слободско-украинскую (Харьковскую) гимназию. Поступил на
службу канцеляристом в Правление Харьковской губернии и приватным образом
посещал местный университет. Отец его, И.И. Бахтин, был тогда гражданским
губернатором Харькова. Прежде чем занять эту должность, он прошел
сложный путь карьерного роста — от артиллерийского офицера до Тобольского
губернского прокурора. С 1802 г. И.И. Бахтин служил в Министерстве
финансов, где получил чин статского советника. Слыл другом Карамзина. Много раз
выполнял поручения императора Александра I по конфиденциальным
следствиям злоупотреблений администрации и помещиков. С 1803 г. —
действительный статский советник. При своих многосложных служебных работах отец
Н.И. Бахтина на досуге занимался литературой. Современникам были
известны его стихи, эпиграммы. Выпустил три книги. Много содействовал первым
успехам Харьковского университета.
С переводом отца в Санкт-Петербург на должность Управляющего
экспедицией по ревизии счетов Н.И. Бахтин поступил в эту экспедицию на службу
мелким чиновником. С 1816 по 1823 г. служил в Канцелярии статс-секретаря
по принятию прошений на Высочайшее имя.
В эти же годы Н.И. Бахтин самостоятельно посещает занятия в
университете и в 1822 г. сдает экзамены на звание действительного студента. Успешно
оканчивает университет.
Потом в его карьере были кратковременные чиновничьи должности: в
капитуле орденов, когда Бахтин совершает путешествие за границу в качестве
секретаря канцлера российских орденов А.Б. Куракина; в провиантском
департаменте Военного министерства, затем Морского министерства. Наконец,
с августа 1827 г. началась его морская служба при главном начальнике
Морского штаба генерал-адъютанте светлейшем князе А.С. Меншикове.
Собственно говоря, с этого момента берет начало его непродолжительная
морская биография. В этот год начинается очередная война с Турцией,
завершившаяся получением Грецией независимости. Весь ход войны ознаменован
доблестными победами российского флота и армии, начиная с блестящей На-
варинской. По Адрианопольскому мирному договору Россия получает
дельту Дуная и Кавказское побережье Черного моря. Более чем 130-летняя борьба
за выход к теплому Черному морю и закрепление на его берегах, с точки зрения
геополитики, завершились победой России.
Император Николай I и его окружение осознали это должным образом.
На героев и участников боев и сражений обрушивается дождь наград, чинов,
488

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
денег, земель и, самое главное,
слава! Как та, что испытывало
предыдущее поколение победителей —
участников войны 1812 г.
Имя Н.И. Бахтина в войне
напрямую связано с деятельностью
начальника Морского штаба
светлейшего князя А.С. Меншикова.
Бахтин — порученец и адъютант
при нем, и этим все сказано.
Как известно, в декабре 1826 г.
А.С. Меншиков представил
Николаю I свой собственный проект
переустройства управления морским
ведомством. Проект царь одобрил,
одновременно назначив А.С.
Меншикова в Комитет образования
флота. В итоге 24.03.1828 г. именным
указом императора была учреждена
новая система органов управления
флота. Согласно ей, была
образована должность Начальника Мор- Николай Иванович Бахтин
ского штаба Его Императорского
Величества со своей Канцелярией, Управлением дежурного генерала, Ученым
комитетом, инспекторским и аудиторским департаментами, гидрографическим
депо и морской типографией. Должность Морского министра, которую занял
вице-адмирал А.В. фон Моллер, стала, таким образом, почти номинальной,
поскольку именно начальник штаба являлся докладчиком императору по делам
морского ведомства.
25 марта 1828 г. Меншикову присваивают звание контр-адмирала и
назначают исправляющим должность Начальника морского штаба Его
императорского Величества, а в апреле того же года в связи с начавшейся войной с
Турцией он отправляется во главе десантного отряда в Причерноморье для осады
крепости Анапы. Вскоре над турецкой цитаделью взвился флаг Начальника
морского штаба. За эту операцию Меншиков удостоился звания
вице-адмирала. В июне он командует отрядом кораблей и сил Черноморского флота,
действующим при осаде Варны. Здесь его ранят ядром в обе ноги, но он не покидает
поля сражения, пока крепость не сдалась.
И после войны, вплоть до 1834 г., Бахтин оставался при светлейшем
князе А.С. Меншикове. В 1831 г. Бахтин был назначен правителем дел комитета
для образования флота, редактировал «Свод морских постановлений», затем —
в должности заведующего делами финляндского генерал-губернаторства.
489

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
По примеру своего начальника Н.И. Бахтин проявлял характерные черты
язвительности и заносчивости, как отмечали его современники, «его все боялись
как самого злого насмешника».
В 1834-1843 гг. он был управляющим делами комитета министров и
деятельным членом комитета призрения заслуженных гражданских чиновников.
Получил чин действительного статского советника и звание статс-секретаря
Его Императорского Величества. С 1843 до 1853 г. Бахтин — государственный
секретарь. При этом он получил чин тайного советника. Интересная деталь:
на эту должность он был назначен после барона М.А. Корфа — лицейского
однокашника А.С. Пушкина.
По отзывам современников, Бахтин отличался высокой честностью,
прямотой характера и просвещенными, гуманными взглядами, которые всегда умел
защищать с большим достоинством.
Наконец, с 1853 г. до самой смерти Н.И. Бахтин состоял членом
Государственного Совета по департаменту государственной экономии. К этому
последнему периоду и относится его наиболее влиятельная государственная
деятельность. Участвуя в работах департаментов государственной экономии, законов,
гражданских и духовных дел, он много потрудился при рассмотрении
проекта нового устава гражданского судопроизводства и был все время защитником
судебной реформы. С 1861 г. в главном комитете об устройстве сельского
состояния Бахтин со свойственной ему энергией поддерживал полное и
обеспеченное землей освобождение крестьян; работал также в комиссии по
уничтожению винных откупов и в особой комиссии по пересмотру рекрутского устава.
Состоя в последней с 1862 г. председателем, он много содействовал выработке
различных облегчений, введенных впоследствии при рекрутских наборах и
руководил составлением новых положений об отставных солдатах.
На литературном поприще Н.И. Бахтин дебютировал в 1821 г. небольшой
статьей, напечатанной в «Сыне Отечестве» (ч.68, № 12. С.218-227),
подписавшись буквой G. Статья была направлена против появившихся «Замечаний г. Z
на комедию Катенина „Сплетни"». Одна из самых значительных работ
литературного критика Бахтина появилась на свет в том же 1821 г., во время его
заграничной командировки, в парижском журнале «Mercure du XIXs», и была
посвящена обзору русской поэзии от Кантемира до его времени. В России эта
работа вызвала очень большой резонанс. Позже, при всей загруженности
государственными делами, Н.И. Бахтин помещает в журналах «Сын
Отечества», «Вестник Европы», «Атеней» целый ряд статей критического содержания
по истории русской литературы под псевдонимом «М.И». В 1832 г. он издает
«Сочинения и переводы П. Катенина» — предмет его знакомства с Пушкиным.
Собственно, знакомство Бахтина и Пушкина относится к 1827 г. Оно
произошло благодаря обращению к Бахтину давнего друга Пушкина, поэта и
театрала П.А. Катенина, с просьбой посоветоваться с Пушкиным по поводу
изданий его (Катенина) сочинений. Сам П.А. Катенин находился в то время
490

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
в деревенской ссылке. Вот выдержки из двух последовательно написанных
писем Катенина из своего имения. Первое, от 15.07.1827 г. в Москву, к
Бахтину: «Познакомились ли Вы с Пушкиным и каков он Вам показался? Поклонитесь
ему от меня при случае... Подумайте, почтеннейший, нет ли средства без меня
издать мои стихотворения? Посоветуйтесь с Пушкиным: он зело мастер
ладить с книгопродавцами». Второе — от 10.09.1827 г.: «Куда изволил
отправиться Пушкин и зачем? По чести, мне стыдно за него, что он так мало понравился
Вам при первом свидании».
Изданные Бахтиным «Сочинения и переводы П. Катенина» представляют
собой два тома стихов и прозы, добротно обработанные издателем. В первом
томе — 18 произведений (183 с), во втором — 27 произведений (191 с.) — по тем
годам очень солидный издательский объем. В первом томе помещено
вступительное слово Бахтина, являющееся по сути самостоятельным литературным
аналитическим обозрением. По поводу этого вступительного слова есть
оценка А.С. Пушкина — «весьма замечательно», которая помещена им в рецензии
на сочинения Катенина [26-32].
В связи с этим невольно обращает на себя внимание неассоциированный
кружок моряков-литераторов, к которому примыкает А.С. Пушкин. Этот
кружок формируется вокруг светлейшего князя адмирала А.С. Меншикова,
просвещенного, умного, даровитого. Можно отнести к этому обществу Н.И.
Бахтина, А.А. Жандра, Ф.Ф. Литке, П.А. Ширинского-Шихматова, В.Н. Берха
Е.П. Зайцевского, А.Д. Комовского, И.И. Шанца, А.Х. Востокова, и даже
В.И. Даля. Все эти моряки были знакомы с Пушкиным, их контакты носили
не бытовой — светский или салонный — характер. Они касались проблем
творческих. Их личные взаимоотношения были разными, но взаимообогащающи-
ми — без всякого сомнения. Скончался Н.И. Бахтин 26 марта 1869 г. Похоронен
на Смоленском православном кладбище.
Поэт, сенатор, приобщенный к флоту,
Андрей Андреевич Жандр (1789-1873)
Жандр — древнейший русский дворянский род с польскими корнями,
упомянутый в родословной книге Киевской губернии.
Андрей Андреевич Жандр — поэт, драматург, переводчик, друг А.С.
Грибоедова и А.И. Одоевского, близкий знакомый А.С. Пуш-кина и многих моряков-
декабристов. Родился 09.02.1789 г. Отец его служил в 1793 г.
обер-полицмейстером в Петербурге.
Получивший домашнее образование, А.А. Жандр в 1803 г. поступил на
государственную службу копиистом в комитете прошений при Сенате. В 1808-1811-
х годах служил письмоводителем Сенатской типографии. С1812 г. Жандр
назначается помощником столоначальника Инспекторского департамента Военного
министерства. В период с!813по1819г. служил в канцелярии статс-секретаря
491

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
комиссии по принятию прошений
на Высочайшее имя. Здесь Жандр
знакомится со своим
сослуживцем Н.И. Бахтиным. В эти же годы
он знакомится и общается с
Пушкиным у А.А. Шаховского и в
петербургских театральных кругах.
По свидетельству A.M.
Колосовой, А.С. Грибоедов, П.А. Катенин
и Жандр «ласкали талантливого
юношу». Позже в письме к
Пушкину от 3 февраля 1826 г.
Катенин назвал Жандра «общим
знакомым». Отмечено, что 8 января
1828 г. Пушкин, Жандр,
Мицкевич и другие лица
присутствовали на завтраке у Ф.В. Булгарина.
В 1835-1836 гг. Пушкин
познакомился через Жандра с рукописью
романа B.C. Миклашевич «Село
Михаиловское», о котором благо-
Андрей Андреевич Жандр желательно упомянул в 3-м томе
« Современника». Сохранилось
письмо Пушкина к Жандру с ходатайством за А.И. Хмельницкого,
желавшего поступить на службу во флот (1836). Это, собственно, и все документально
подтвержденные факты встреч Пушкина и Жандра.
Между тем с 1819 по 25 июля 1827 г. А.А. Жандр становится правителем
канцелярии Военно-счетной экспедиции. Вслед за этим он был назначен к
сенатору Горголи, который до 08.10.1827 г. в Кронштадте вел следствие. С 14.10.1827 г.
Жандр назначается начальником отделения Артиллерийского департамента
Морского министерства, в 1828 г. — отделения канцелярии начальника
Морского штаба, в 1834 г. — директором канцелярии начальника Главного морского
штаба. В эти годы флотские служебные дела сводят Жандра и Бахтина, к тому
же под началом светлейшего князя адмирала А.С. Меншикова, бывшего в те
годы начальником Главного Морского штаба. Обращает на себя внимание тот
факт, что П.А. Катенин в письмах к Бахтину в 1828-1830 гг. постоянно
упоминает Меншикова рядом с Пушкиным и Жандром как общих знакомых.
Вершиной служебной карьеры А.А. Жандра стала должность сенатора,
на которую его назначили в 1853 г. В 1864 г. он был пожалован чином
действительного тайного советника, являлся кавалером ряда орденов, в том числе
Белого Орла (1849), Св.Александра Невского (1861), владетелем бриллиантовых
знаков к нему (1871).
492

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
Начало творческой деятельности А.А. Жандра относят к 1815 г., когда он
познакомился с А.С. Грибоедовым. В частности, они вместе перевели
стихотворную комедию французского драматурга Барти «Притворная неверность».
Она была издана в Петербурге, в типографии Н. Грега в 1818 г. Первое
представление светской комедии состоялось в Петербурге 11 февраля 1818 г., а один
из главных героев имел фамилию Ленский. Ту самую фамилию, которую
обессмертил А.С. Пушкин в «Евгении Онегине». Жандр принимал участие в
первом переводе трагедии Корнелия «Гораций» вместе с князем Шаховским,
Катениным и Чепеговым. (Издана в Санкт-Петербурге 29.10.1817 г.).
Вот еще одно интересное историческое свидетельство литературной
деятельности А.А. Жандра, связанное с творчеством А.С. Грибоедова.
Исследователям творчества Грибоедова известны четыре авторизованных списка комедии
«Горе от ума». Один из них и вошел в литературную историю как «Жандровс-
кий список» от 1824 г. Вот что по этому поводу рассказывал сам Жандр: «Когда
Грибоедов приехал в Петербург и в уме своем переделал свою комедию, он написал
такие ужасные брулъены, что разобрать их было невозможно. Видя, что
гениальнейшее произведение чуть не гибнет, я у него выпросил его полулисты. Он их
отдал с совершенной беспечностью. У меня была под руками целая канцелярия.
Она списала «Горе от ума» и обогатилась, потому что требовалось
множество списков. Главный список, поправленный рукою самого Грибоедова, находится
у меня». Есть предположение, что именно один из экземпляров «Жандровского
списка» был у А.С. Пушкина в Михайловском [33-37].
Небезынтересно обращение Жандра к маринистике в необычном жанре —
«эффектно-постановочных романтических представлений». На основе
сюжета романа В. Скотта «Пират» («Красный корсар») он создал «романтическую
комедию в стихах и прозе» «Морской разбойник», которая была с успехом
поставлена на сцене столичного театра.
Дожив до преклонного возраста, А.А. Жандр умер 19 января 1873 г.
Похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.
* * *
С 1989 г. издательство «Советская энциклопедия» начало выпускать
многотомный библиографический словарь «Русские писатели 1800-1917».
Редакционной состав коллегии (В.Э. Вацуро, СП. Залыгин, Д.С.
Лихачев, Ю.М. Лотман, Н.Н. Скатов) вызывает глубокое почтение. В вышедших
в связи с изданием «БРЭ» словарях широко представлены моряки —
современники Пушкина. Некоторые из них впервые признаны в ранге писателей:
Н.И. Бахтин, В.Н. Берх, братья Николай и Михаил Бестужевы, А.Х. Востоков,
А.А. Жандр, Д.И. Завалишин, Е.П. Зайцевский, Н.А. Мышецкий Е.Ф. Корш,
и др. В биографический словарь помещены также статьи, посвященные
выдающимся флотоводцам и мореплавателям: О.Е. Коцебу, Ю.Ф. Лисянскому,
Ф.П. Литке, Ф.П. Врангелю. Главной заслугой А.С. Пушкина как мариниста
493

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
и сплоченных вокруг него моряков-маринистов первой трети XIX в.
необходимо считать привнесение героико-патриотических мотивов. Пушкин писал:
«Россия вошла в Европу как спущенный корабль при стуке топора и при громе
пушек». И этим сказано все!
Литература
1. Пушкин Л.С. Собрание сочинений. В 10 т. Т.З. М.; Художественная литература, 1975.
2. Бурлаков А.В. Гатчинская тропинка к Пушкину. Очерки. СПб.: Лига плюс, 1999.
3. Золотухин А.И. А.С. Пушкин и Николаевский край. Николаев: Возможность Киме-
рии, 2001.
4. Веселаго Ф. Краткая история русского флота. М.: Военмориздат, 1939.
5. Файнберг И.Л. Читая тетради Пушкина. М.: Сов. писатель, 1981. 430 с.
6. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений. В 16 т. М., 1937-1949. Т.З.
7. Пинский Г.Б. Александр Пушкин. Люди и годы. СПб.: Студия НП-Принт, 2002. 780 с.
8. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений 1837-1937. В 16 т. Т. 12. М.; Л.: Изд-во АН
СССР. 1937-1959. Критика и публицистика, 1819-1834. С.41.
9. Общий морской список. СПб., 1894. Т.2, ч.2. С.66-68.
10. РаскинД.И. Российская империя XIX—начала XX века как система государственных
учреждений, службы, сословий, государственного образования и элементов
гражданского общества. Lewiston; Queenston; Lampete, 2001.
11. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений. В 16 т. М., 1937-1949. Т.2. С.368.
12. Пушкин А.С. Письма / Тр. Пушкинского Дома АН СССР // Под ред. и с прим.
Л.Б. Модзалевского. В 3 т. Т.1.1815-1825 гг. М., Л.: 1926.
13. Прокофьев А.В. Морализирующий традиционализм адмирала Шишкова // Вопр.
философии. 1999. №4. С.16,107-200.
14. Аксаков СТ. Воспоминания об Александре Семеновиче Шишкове. ПСС в 4 т. Т.2. М.:
Гослитиздат, 1955. С.266-313.
15. Государственная канцелярия 1810-1910 гг. СПб., 1910. С.30-32.
16. Коломинов В. Пушкин и семья Шишковых // Нева. 1985. № 11. С.152-155.
17. Леонтьева Т. Они носили морской китель // Морской флот. 2000. № 11, 12. С.52, 53.
18. Федорова О. Становление Морской библиотеки России // Морской сб. 2002. № 12.
С.90-92.
19. Хотенков В., Чернета В. Богу и государю // Высшее образование в России. 1997. № 4.
С.125-139.
20. Чернета В., Яковлев Б. Предтеча (Адмирал А.С. Шишков — человек, ученый,
министр) // Высшее образование в России. 1999. №3. С.128-137; №4. С.131-144.
21. Шишков А.С. Морские записки. СПб., 1800. Сб.
22. Шишков А.С. Морской словарь, содержащий объяснение всех названий,
употребляемых в морском искусстве. Т.1: Словарь по кораблестроению. СПб., 1832. Т.2; Словарь
по наукам, до мореплавания относящимся. СПб., 1835. Т.З; Словарь по артиллерии.
СПб., 1840.
23. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. СПб., 1891. Т.111А.
24. БерхВ.Н. Подробные исторические известия о всех наводнениях, бывших в
Санкт-Петербурге. СПб.: Отп. в Морской типографии, 1826.
25. Письма графа Н.П. Румянцева к В.Н. Верху. Издание Археологической комиссии.
СПб.: Типография бр.Пантелеевых, 1876.
494

Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки
26. Венгеров СЛ. Критико-библиографический словарь русских писателей и ученых.
Вып.27. СПб., 1890. С.265.
27. Государственная канцелярия. 1810-1910 г. СПб., 1910.
28. Монаков И.С. и др. Главный штаб ВМФ: История и современность. 1696-1997. М.:
Научная книга, 1998. С.184.
29. Письма П.А. Катенина к Н.И.Бахтину. СПб., 1911.
30. Русский библиографический словарь. СПб., 1900. С.607-608.
31. Сочинения и переводы П.Катенина. СПб., 1832.
32. Черейский JI.A. Пушкин и его окружение. Л.: Наука, 1976. С.29.
33. Военная энциклопедия. Т. 10. СПб.: Изд. И.Д. Сытина, 1810. 357 с.
34. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. Т.11А. СПб., 1894. 719 с.
35. Черейский Л.А.. Пушкин и его окружение. Л.: Наука, 1976. 145 с.
36. А.С. Грибоедов в портретах, иллюстрациях, документах. М.; Л.: Учпедгиз, 1955. 68 с.
37. Русские писатели. 1800-1917 гг. Библиографический словарь. Т.2. Большая
российская энциклопедия. М.: ФИАНИТ, 1992. С.255-257.

Римский-Корсаков — МОРЯК И КОМПОЗИТОР
© Е.П. Абрамов
/Сегодня мне выпала действительно завидная доля писать о молодом, на-
>S У^У пинающем русском композиторе, явившимся впервые перед публикой
со своим крайне талантливым произведением, с Первой русской симфонией.
Публика слушала симфонию с возрастающим интересом... и когда на эстраде
явился автор, офицер морской службы, юноша лет двадцати двух... все встали, как
один человек, и громкое единодушное приветствие начинающему композитору
наполнило залу».
Так писал 16 декабря 1865 г. молодой преподаватель Военно-инженерной
академии, начинающий композитор капитан Цезарь Кюи о Первой симфонии
Н.А. Римского-Корсакова. Этот день сам Николай Андреевич считал началом
своей композиторской деятельности.
Флотская династия. Н.А. Римский-Корсаков, выдающийся русский
композитор, один из прославленных выпускников Морского кадетского
корпуса, родился 6 (18) марта 1844 г. в старинном городе русского
вольного Севера Тихвине, в семье действительного статского советника в отставке
А.П. Римского-Корсакова.
Согласно семейному преданию, древний дворянский род Корсак имеет
чешские корни. Из Богемии Корсаки попали в Литву, а затем, предположительно
в XIV-XV вв., в Московское государство, став Корсаковыми. Одна из ветвей
рода получила позже и приставку «Римский» (в истории России известны
также Дондуковы-Корсаковы).
В петровские времена в семье Римских-Корсаковых было положено
начало морской традиции. С тех пор их род дал флоту почти два десятка
прекрасных моряков. Четверо Римских-Корсаковых возглавляли Морской корпус
и Военно-морское училище (так уже назывался корпус, когда его начальником
в 1922 г. был последний из этого перечня — В.П. Римский-Корсаков).
Директор Морского корпуса (с 1867 г. — Морское училище) в 1861-1871 гг.
контр-адмирал Воин Андреевич Римский-Корсаков был старшим братом
композитора Н.А. Римского-Корсакова. Основатель морской династии, Воин
Яковлевич приходился ему прадедом.
496

Римский-Корсаков — моряк и композитор
Воин Яковлевич 14-летним
юношей закончил свою учебу в
Академии морской гвардии и был
направлен Петром I на стажировку
во Францию. Там юный
племянник тихвинского коменданта
получил чин лейтенанта
французского флота — редкое по тем временам
исключение... О его возвращении
в Петербург и становлении уже
во флоте России рассказано в
романе Л.С. Пушкина «Арап Петра
Великого», где прадед великого
поэта исторически сведен с прадедом
композитора.
Благодаря энергии,
проявленной в морском деле, светской
обходительности и приятной
внешности, привлекшей внимание самой
императрицы Елизаветы
Петровны, Воин Яковлевич дослужился Ника Римский-Корсаков — кадет Морского
до высоких чинов и вышел в от- кадетского корпуса в парадной форме. 1857 г.
ставку вице-адмиралом.
Выпускником Морского кадетского корпуса 1807 г. был дядя композитора,
родной брат его отца вице-адмирал Николай Петрович Римский-Корсаков.
Судьбе было угодно свести его с родственником Михаила Юрьевича
Лермонтова, будущим вице-адмиралом Михаилом Николаевичем Лермонтовым. С
разницей в несколько лет они окончили Морской кадетский корпус, служили
в Гвардейском флотском экипаже.
На Бородинском поле по поручению Барклая де Толли его адъютант
мичман Гвардейского экипажа Н.П. Римский-Корсаков передал представление
к награждению в числе наиболее отличившихся мичмана М.Н. Лермонтова,
который был удостоен за Бородино ордена Св.Анны 3-й степени.
Приняв участие во многих сражениях Отечественной войны 1812-1814 гг.,
в том числе в знаменитом Кульмском сражении, Николай Петрович в 1816 г.
вернулся на флотскую службу. Участник ряда морских походов, он в 1823—
1826 гг. совершил кругосветное путешествие под командованием О.Е. Коце-
бу. Был участником Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Позже стал
помощником директора Морского кадетского корпуса, а в 1842-1848 гг. возглавлял
его. При нем был значительно усилен практический характер учебного
процесса, пополнен музей. Именем Н.П. Римского-Корсакова назван открытый им
остров в Тихом океане.
497

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Неординарной личностью был и старший брат Николая Андреевича —
контр-адмирал Воин Андреевич Римский-Корсаков. Мореплаватель и
гидрограф, военный писатель и переводчик, реформатор военно-морского
образования и талантливый педагог, он оказал значительное влияние на
формирование личности младшего брата. Будучи смелым и опытным моряком, он,
командуя шхуной «Восток», участвовал в экспедиции адмирала Е.В.
Путятина, выполнявшей на Дальнем Востоке дипломатическую и научную миссию
в условиях резко обострившейся обстановки в районе Тихого океана накануне
Крымской войны. В этой экспедиции принимали участие: капитан-лейтенант
И.С. Унковский, будущий адмирал; капитан-лейтенант К.Н. Посьет; ученый
и дипломат лейтенант И.И. Бутаков; представитель Министерства
иностранных дел России И.А. Гошкевич, впоследствии первый консул в Японии;
известный востоковед архимандрит Аввакум, а в качестве секретаря Путятина —
писатель И.А. Гончаров.
Жизнь самого Николая Андреевича Римского-Корсакова в течение 28 лет
была связана с военно-морским флотом. Семнадцать лет он носил флотскую
форму (сначала кадета Морского корпуса, затем гардемарина и морского
офицера) и одиннадцать лет — мундир инспектора музыкальных хоров (духовых
оркестров) Морского ведомства.
Детство
Ника родился, когда его отцу шел седьмой десяток и стал любимцем семьи.
Вместе с тем родители не слишком баловали сына, воспитывая его достойным
продолжателем родовых традиций.
Отец Ники, Андрей Петрович, учился в свое время в Горном кадетском
корпусе. Позже преуспел в «штатской» службе, став вице-губернатором в
Новгороде, а затем и губернатором Волыни. Но потом оказался в опале и, уйдя в
отставку, поселился в Тихвине, где всегда жили Римские-Корсаковы. Был он
человеком редкой порядочности и доброты, любившим литературу и музыку.
Будучи небогатым человеком, Андрей Петрович помог декабристам при
проезде их в сибирскую ссылку. Отпустил на волю своих дворовых.
Удивительной, яркой и своеобразной женщиной была мать Николая
Андреевича — Софья Васильевна, внебрачная дочь богатого орловского
помещика В.Ф. Скарятина и крепостной крестьянки. Хорошо знавший семью
Римских-Корсаковых писатель А.И. Витмер писал о Софье Васильевне: «То была
в полном смысле красавица... Притом это была женщина несомненно очень
умная, образованная, воспитанная, тактичная, настоящая покорительница сердец
от мала до велика».
Софья Васильевна прекрасно владела французским языком, читала стихи
и прозу на русском и французском, любила музыку и поэзию, играла на
фортепиано и пела, была искусной рукодельницей. Спокойная и твердая, умная,
498

Римский-Корсаков — моряк и композитор
полная внутреннего достоинства, Софья Васильевна была Нике не только
заботливой матерью, но и другом.
Деятельное участие в воспитании младшего брата принимал и Воин
Андреевич, прирожденный моряк, с юных лет определивший свое истинное
призвание и всю жизнь романтически к нему относившийся.
В.А. Римскому-Корсакову было 22 года, когда родился Ника, и в его душе
появилось ранее неведомое чувство, похожее на братскую любовь, но более
нежное, близкое даже к отцовскому. Он пристально следил за воспитанием брата,
думая о его образовании и будущей службе и в своих письмах из столицы в
значительной степени руководил его воспитанием. «Мне кажется, что в его
возрасте (три года) можно несколько ослабить беспрестанный присмотр, — пишет
он родителям, — а то, пожалуй, он привыкнет к этому... Вы приучили его к
такой опрятности, что он, бывало, если запачкает себе палец, то так загорюет,
что иногда доходило до слез. Опрятность дело хорошее, но не надо, чтобы она
доходила до изнеженности».
В 1852-1857 гг., плавая в морях Дальнего Востока, Воин Андреевич не
забывал о далеком Тихвине. Его увлекательные письма о Китае, Японии и
Сахалине зажигали детское воображение младшего брата. У юного Ники игра
в моряки слилась с увлечением морской терминологией, он начинает
«коллекционировать» названия корабельных снастей.
Одиннадцатилетний мальчик свободно разбирается в карте звездного неба,
знает названия созвездий. Увлеченный письмами и рассказами брата о дальних
краях и океанских плаваниях, он заочно влюбляется в море и морскую службу,
строит модели кораблей и в играх воображает себя опытным капитаном.
Старший брат Ники, Воин Андреевич, становится для него таким же, как и мать,
безгранично авторитетным другом. Прекрасный моряк, человек сильной воли,
всегда служивший «делу, а не лицам», не способный на сделку с совестью, он
становится идеалом и примером для младшего брата.
Любовь к музыке проявилась у будущего композитора еще в раннем
детстве. «Еще мне не было двух лет, как я уже хорошо различал все мелодии, которые
мне пела мать, — вспоминал Николай Андреевич, — затем трех или четырех
лет я отлично бил в игрушечный барабан в такт, когда отец играл на
фортепиано. Отец часто нарочно внезапно менял темп и ритм, и я сейчас же за ним
следовал».
Быть может, потому, что музыкальность и любовь к музыке были в семье
привычны, музыкальная одаренность Ники осталась малозамеченной. Сам же
он писал об этом периоде жизни: «Сделаться музыкантом я никогда не мечтал,
учился музыке не особенно прилежно, и меня пленяла мысль быть моряком».
Летом 1856 г. Воин Андреевич, командуя корветом «Оливуца» и находясь
на пути в Россию, пишет письмо родителям: «Ради Бога, не ждите меня и везите
Нику. Ныне пошлите с кем-нибудь из наших знакомых в Петербург прямо к
Головину, чтоб тот его определил. Деньгами моими, скопившимися из оставленного
499

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
мною жалованья, прошу Вас располагать для Ники...». Имелось в виду
определение младшего брата в Морской кадетский корпус.
Следуя совету старшего сына, Андрей Петрович везет
двенадцатилетнего Нику в Петербург, на набережную Мойки, 5, где в доме О.П. Зубовой жил
П. Головин с матерью Марией Андреевной.
«Три мушкетера»
Павел Головин и Олаф Романович Штакельберг были однокашниками
Воина Андреевича по Морскому кадетскому корпусу. Их флотская дружба,
сохранившаяся всю жизнь, была известна всему Балтийскому флоту. После выхода
в свет романа А. Дюма «Три мушкетера» друзей стали называть именами его
главных героев — Атосом, Портосом и Арамисом, так как они везде появлялись
только втроем и снискали уважение товарищей по службе своим благородным
поведением. При случающихся недоразумениях в кадетской среде всегда
прибегали к их совету, и, надо сказать, мнение трех друзей было определяющим.
Влюбленные в свою нелегкую профессию моряка, они постоянно стремились
приобрести необходимые знания и навыки. И мечтая о дальних плаваниях,
увлекались занятиями в корпусе. В отличие от многих сверстников друзья
занимались музыкой, литературой, посещали театр. Их интересовали навигация,
корабельная архитектура, география, поэзия, а основательное знание
иностранных языков позволяло в подлинниках читать лучшие произведения мировой
литературы. В отсутствие Воина Андреевича Головин и Штакельберг взяли
на себя заботу о его младшем брате.
Экзамены в Морской кадетский корпус Ника сдал успешно.
Свидетельством тому — запись в книге для поступающих о кадете Н.А.
Римском-Корсакове: «По-русски читает очень хорошо. Ариф-метика на программу своего
возраста — очень хорошо. В истории хорошо. Французский язык: читает весьма
хорошо, переводит с французского свободно и говорит».
В 1856 г. Н.А. Римский-Корсаков был зачислен в третье отделение второй
роты. Тремя годами раньше в Морской кадетский корпус поступил будущий
выдающийся художник и воин В.В. Верещагин.
Перед началом занятий Головин с Штакельбергом успели свозить
новоиспеченного кадета в Кронштадт, где осмотрели новый винтовой корабль «Ретвизан».
Морской корпус
Начался первый в жизни Ники Римского-Корсакова учебный год. Он
пишет родителям: «Вторая рота помещается внизу, окошки выходят отчасти
во двор, а отчасти в 13 линию... В строю я стою первым во второй шеренге».
Нельзя отрицать, что в корпусе, как вспоминал сам Римский-Корсаков,
господствовал «вполне кадетский дух, унаследованный от николаевских времен»,
500

Римский-Корсаков — моряк и композитор
разумеется, в значительной степени отличавшийся от обстановки, царившей
в институте благородных девиц. Имели место и «не всегда красивые шалости,
грубые протесты против начальства, грубые отношения друг с другом,
прозаическое сквернословие в беседах». Но существовали ли вообще закрытые
учебные заведения, полностью искоренившие эти неприглядные нравы? Между
тем именно в Морском кадетском корпусе во время летних практических
плаваний Ника приобрел немало полезных навыков: научился отлично плавать,
грести, конопатить и смолить корабельные днища, быстро взбираться по
мачтам, не боясь высоты, бегать по реям, крепить паруса. А главное — он научился
владеть собой и делать нужное дело. В жизни и творчестве это сказалось так же
важно, как и в морской службе.
Постепенно Ника стал втягиваться в жизнь корпуса. Подъем был в шесть
часов, в шесть тридцать — чай, затем до восьми часов — строевые занятия,
с десяти до одиннадцати проводились занятия в классах, в час дня был обед,
потом до трех часов — игры во дворе. С трех часов до шести вечера опять были
занятия в классах, после чего два часа отводилось гимнастике, затем шли
на ужин, и в девять часов вечера был отбой. Один раз в неделю проводилось
так называемое фронтовое учение, еженедельно учили танцам. Из корпуса
(или, как тогда говорили, «за корпус») отпускали только по воскресеньям
и праздничным дням.
В музыку через ... звезды
Среди изучаемых в корпусе наук была и хорошо знакомая юному Нике
астрономия. Кадеты учились наблюдать звездное небо, определять
местонахождение корабля по солнцу и звездам, ездили целым классом в Пулково, где
их водил по обсерватории и показывал телескоп знаменитый астроном
Василий Яковлевич Струве. Увлечение астрономией у кадета Римского-Корсакова
было настолько сильно, что в письмах к матери он просил ответить на
интересовавшие его вопросы. Наблюдая однажды «по заказу» сына звезды, мать
упала со стула. Узнав об этом из письма, Ника в ответном послании высказал ей
пожелание: «Гляди на звезды, но не заглядывайся и не падай».
Звездное небо и морская стихия с детства поражали его воображение. Это
и развивало, быть может, в нем тот исключительный дар, который сделал его
неподражаемым певцом природы в музыкальном мире. Позже, когда он
станет композитором, ему с удивительной точностью, необыкновенной
простотой и убедительностью удастся передать в музыке звезды и воздушное
пространство («Ночь перед Рождеством»), поверхность моря и набегающие волны
(«Садко», «Сказка о царе Салтане»).
Воин Андреевич заботился, чтобы брат, воспитываясь в корпусе, мог
продолжать уроки музыки. Некоторое отвлечение Ники от морской
службы в сторону музыки, а именно начавшиеся уже в ранние годы регулярные
501

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
занятия игрой на фортепиано (разумеется, только в свободное время),
уроки музыки под руководством опытного педагога-музыканта, даже завязанные
впоследствии знакомства с музыкальными кругами, не встречают серьезных
возражений ни со стороны отца, ни со стороны брата. Они вполне
справедливо считали, что музыка совершенствует человеческую натуру. О том, что она
может сделаться основной профессией кадета Римского-Корсакова, никто
из них не помышлял, да и самому Николаю такая мысль могла только едва
мерещиться...
Жизнь в корпусе шла своим чередом. В каждом своем письме к
родителям, обычно по четвергам, Николай серьезно и обстоятельно описывал
события за неделю, сообщая о своих успехах и трудностях. За прилежание
кадеты получали яблоки и груши; провинившихся в наказание ставили «под
лампу», т.е. под люстру в огромном Столовом зале, а в обед давали только
хлеб и щи. Причинами таких мер были разговоры после отбоя, оторванные
пуговицы и другие нарушения. Кадета, получившего по двенадцатибалльной
системе по наукам «О» или «1», пороли каждую субботу. Благодаря высокой
культуре семьи, своей начитанности и любознательности Римский-Корсаков
без особого труда успевал в учебе на протяжении всех шести лет пребывания
в корпусе.
Конечно, мальчиком тяжело переживается разлука с родным домом. Но
черты сильного характера, отчасти врожденные, отчасти привитые воспитанием
и вошедшие в плоть и кровь, критический склад ума сказываются у
Римского-Корсакова еще с детства. Стремясь победить в стенах корпуса естественное
стремление домой, на волю, он — еще ребенок — борется с «примитивной, как
комар, мыслью». «Против нее, — пишет он матери, — так же как и против
комара, надо ставить сетку — сетку из других мыслей».
На «Прохоре»
Важной стороной обучения в Морском кадетском корпусе были
практические занятия по военно-морскому делу. Ника стреляет из пушки, пачкается
в сале при смазке днища и механизмов, в смоле — при конопатке швов корабля,
с удовольствием лазает на мачты и бегает по реям.
Вернувшийся с Дальнего Востока осенью 1857 г. Воин Андреевич остался
доволен успехами брата. Весной следующего года, желая помочь ему лучше
освоиться с будущей профессией, с разрешения директора корпуса С.С.
Нахимова берет Николая на лето в плавание на 84-пушечный линейный корабль
«Прохор», командиром которого он являлся.
Нике очень нравится на корабле. Он стоит на вахте по четыре часа, ведет
шканечный журнал, исполняет поручения вахтенного начальника, наблюдает
за мытьем палуб, учится грести на катере с гардемаринами (воспитанники
корпуса старших классов), натирая мозоли и обдирая кожу на руках.
502

Римский-Корсаков — моряк и композитор
Близ Ревеля ему случилось свалиться с мачты в море во время поднятия
парусов. «Яушел туда глубоко, — описывал он это происшествие, — сапоги
налились водой и, казалось, как гири навешаны на ноги ...В это время подошел катер
и меня поймали крючьями, однако я сам зашел по трапу на палубу». Несмотря
на испуг, на следующий день он не только встал, но и поднялся на марс. Кадет
Римский-Корсаков привыкает к утренним обливаниям холодной водой,
благодаря чему он так и не узнал до конца жизни, что такое простуда.
В учебном плавании Николай Римский-Корсаков успешно усваивал
морские термины, начал хорошо разбираться в оснастке корабля, выучился
править парусами на вельботе.
«Прохор» почти все время находился близ Ревеля, и в праздничные дни
Воин Андреевич отправлял гардемарин на прогулку на шлюпках или пешком
по окрестностям города. Они брали с собой провизию, сами готовили на
костре еду, катались верхом на чухонских лошадках, пили свежее молоко, вдоволь
купались. Самое интересное, что офицера с ними не было. Воин Андреевич
считал, что доверие воспитывает лучше надзора.
Зная о влечении брата к музыке, Воин Андреевич снял в окрестностях
Ревеля комнату, взял напрокат фортепиано и отправлял туда Нику на вельботе
для музыкальных занятий. Старший брат считал, что «пренебречь его развитием
значило бы погрешить перед Богом, зарыть в землю талант, им ниспосланный...».
Кадетский хор
По возвращении в Петербург на смену морской практике приходила
ставшая привычной корпусная жизнь с классными занятиями, еженедельными
отчетами в письмах к родителям, походами в оперу и посещениями Головиных.
Летом 1859 г. Воин Андреевич, желая помочь брату лучше овладеть будущей
профессией, снова взял его на «Прохор», поселив на этот раз с гардемаринами.
Плавание проходило в Финском заливе, близ Кронштадта, Толбухина маяка
и Ревеля...
А в Петербурге его ожидало знакомство с прекрасным пианистом Ф.Л. Ка-
нилле, который стал ему учителем и другом. Но увлечение музыкой стало
влиять на успеваемость в корпусе, и Воин Андреевич запретил брату ходить
в увольнение в будние дни, считая, что эту привилегию надо заслужить
хорошей учебой.
Осенью I860 г. капитан 1 ранга В.А. Римский-Корсаков, назначенный
в феврале начальником штаба Главного командира Кронштадтского порта,
много времени уделяет службе. Крымская война вскрыла немало недостатков
на флоте, особенно в оснащении и вооружении кораблей. Еще будучи
командиром «Прохора», Воин Андреевич побывал в Англии и во Франции, где изучил
систему подготовки корабельных артиллеристов. Он был деятельным
сторонником реформ, понимая, что русский флот нуждается в пополнении новыми
503

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
кораблями и техникой, в перестройке системы военно-морского образования.
В «Морском сборнике» была опубликована его статья «О морском
воспитании», в которой он изложил программу преобразования в области подготовки
офицерских кадров для русского флота.
Несмотря на занятость, Воин Андреевич следил, чтобы его брат не
увлекался музыкой в ущерб наукам, и в очередной раз отправил его на летнюю
практику на корабль «Вола». По возвращении будущего композитора в корпус
занятие музыкой и посещение театров продолжались.
После прослушивания оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя»
воодушевленный прекрасной музыкой Римский-Корсаков организовал хор из товарищей
по корпусу и разучил отдельные номера из этой оперы, в частности финальное
«Славься». Кадеты, репетируя тайком в пустых классах, успели разучить еще
хор рыбаков из оперы А. Верстовского «Аскольдова могила», хоры Д. Бортнян-
ского, Г. Ломакина.
Среди кадет хорошим голосом выделялся Н.И. Скрыдлов, будущий
адмирал, после гибели СО. Макарова командовавший Тихоокеанским
флотом. В Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. лейтенант Гвардейского
флотского экипажа Скрыдлов вместе с другим воспитанником Морского корпуса
художником В.В. Верещагиным геройски атаковал на катере «Шутка»
турецкий пароход ... Именно знакомство со Скрыдловым побудило юного
композитора сочинить романс «Выходи ко мне, сеньора». Мать Скрыдлова
была талантливой певицей, и Римский-Корсаков, бывая в гостях,
аккомпанировал ей.
«Могучая кучка»
Канилле, усмотрев в первых сочинениях своего молодого друга
композиторский талант, решил представить его Милию Алексеевичу Балакиреву,
основателю знаменитой «Могучей кучки».
Любопытно, что из пяти композиторов «Могучей кучки» четверо были
военными: питомец Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских
юнкеров подпоручик лейб-гвардии Преображенского полка М.П. Мусоргский, один
из основоположников русской фортификационной школы, будущий
инженер-генерал (чин, соответствующий современному званию генерал-полковник)
Ц.А. Кюи, профессор Медико-хирургической академии генерал А.П. Бородин
и выпускник Морского корпуса Н.А. Римский-Корсаков.
Каждую субботу Римский-Корсаков стремился к своим новым друзьям.
У Балакирева он знакомится с В.В. Стасовым, который принялся
просвещать молодого моряка, советуя немедленно восполнить недостающие знания
по литературе, истории. Здесь, на третьем этаже скромного дома на
Офицерской, читали «Одиссею» Гомера, «Князя Холмского» Н. Кукольника,
произведения Н. Гоголя. Чтение литературных произведений и игра на музыкальных
504

Римский-Корсаков — моряк и композитор
инструментах чередовались с разговорами о полифонии и инструментовке,
а также с горячими спорами на самые разные темы.
Очевидная для Балакирева одаренность Римского-Корсакова, тяга
Николая Андреевича к симфоническому творчеству быстро сблизили
семнадцатилетнего кадета Морского корпуса и уже получившего известность
двадцатипятилетнего композитора. Так случилось, что самый молодой из членов
«Могучей кучки» стал любимым учеником Балакирева.
Гардемаринское плавание
В списках выпускников, представленных к производству в гардемарины,
Н.А. Римский-Корсаков значился шестым. 8 апреля 1862 г. состоялся выпуск
из Морского корпуса, который еще с 1861 г. возглавлял брат Николая —
контрадмирал В.А. Римский-Корсаков.
Для получения офицерского чина мичман (армейский подпоручик)
необходимо было совершить длительное плавание. Николаю Андреевичу, мыслями
которого уже всецело овладела музыка, идти в плавание не хотелось.
Балакирев был настроен хлопотать об отмене его, но Кюи возражал. Семья, особенно
старший брат, настаивала и
Николай подчинился.
Гардемарин Н.А.
Римский-Корсаков приказом по 13-му
флотскому экипажу был назначен на
клипер «Алмаз», который в 8 часов
утра 21 октября 1862 г. покинул
Кронштадтский рейд. Молодого
гардемарина ждали серьезные
испытания. Большую поддержку он
находил в письмах из Петербурга.
Брат Воин Андреевич убеждал его
воспитывать в себе волю, без
которой невозможно создать что-либо
серьезное и в жизни, и в искусстве.
Балакирев одобрил Andente его
Первой симфонии, Кюн подробно
сообщал о музыкальных событиях
в Петербурге.
В период польского кризиса
1863 г. клипер «Алмаз» в составе
эскадры контр-адмирала С.С. Ле-
совского вышел в Атлантику НА. Римский-Корсаков гардемарин.
и взял курс на Нью-Йорк. Николай Кронштадт, июль, 1865 г.
505

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
Римский-Корсаков, недавно произведенный в мичманы, несет вахту на
мостике. Поскрипывают мачты, ветер упруго наполняет паруса. Молодому офицеру
близка эта сияющая южная ночь, и таинственный процесс совершается в душе
будущего композитора.
Он любил ночные вахты. «Чудесен тропический океан со своей лазурью
и фосфорическим светом, чудесны тропическое солнце и облака, но ночное
тропическое небо на океане чудеснее всего на свете...», — писал Николай Андреевич
тридцать лет спустя. 21 мая 1865 г. «Алмаз» бросил якорь в Кронштадте,
пробыв в плавании более двух лет.
Николай Римский-Корсаков вернулся к музыке возмужавшим. На
фотографиях лета и осени 1865 г. поражает собранное, сосредоточенное выражение
его лица, печать мысли и внутренней силы.
Его возмужание заметили и друзья. Еще летом 1863 г. Балакирев писал
ему: «Я всегда видел, каков Вы как талант, и боялся одного, как бы Вы не
остались надолго по развитию Вашему милым младенцем, каковым были в
Питере. Теперь я вижу... что Вы шибко развиваетесь... и поэтому Вы со временем
благословите Ваше отвратительное пребывание за границей и в Либаве.
Теперь я вижу, что у Вас на плечах голова, с которой можно далеко, и очень
далеко, уйти».
По совету Балакирева Римский-Корсаков решил продолжить карьеру
морского офицера и стал готовиться к поступлению в Морскую академию. В
сентябре 1865 г. его переводят на берег в Петербург, в Первый флотский экипаж,
размещавшийся в Галерной гавани. С января 1866 г. он переводится в роту
Восьмого экипажа, находившегося в казармах у Крюкова канала.
На берегу
19 января 1868 г. ему присваивают чин лейтенанта, а в 1871 г. из Италии
неожиданно пришло известие о смерти Воина Андреевича. Контр-адмирал
Римский-Корсаков последние десять лет своей жизни возглавлял Морской
кадетский корпус (Морское училище). Много труда и энергии вложил он в
проведение реформ, направленных на улучшение образования и воспитания
будущих морских офицеров, особое внимание уделяя нравственному развитию
личности и пропаганде славных традиций русского флота.
Лейтенант Римский-Корсаков был командирован Морским министерством
в Италию для перевозки тела Воина Андреевича в Петербург. Там, на
Смоленском кладбище, он и был захоронен.
Весной 1872 г. благодаря хлопотам управляющего Морским
министерством Н.К. Краббе, который после смерти Воина Андреевича устроил
обеспечение семье и матери покойного, была принята к постановке в Мариинском
театре первая опера Н.А. Римского-Корсакова «Псковитянка», которая прошла
за полтора месяца девять раз при полных сборах.
506

Римский-Корсаков — моряк и композитор
Инспектор музыкальных хоров
В ходе военных реформ, проводимых в армии и на флоте после Крымской
войны, была осуществлена реорганизация военно-оркестровой службы. Рост
общей музыкальной культуры потребовал увеличения количества
военно-морских оркестров и постановки на профессиональную основу оркестровой
службы в армии и на флоте. Возникла необходимость поставить во главу такой
службы человека, знающего морское дело и в то же время талантливого музыканта.
Лучшую кандидатуру, чем Николай Андреевич, трудно было отыскать, и в мае
1873 г. лейтенант Римский-Корсаков был назначен на должность инспектора
музыкальных хоров (военно-морских оркестров) с присвоением ему чина
коллежского асессора (флотский чин капитан-лейтенанта) и разрешением носить
мундир канцелярии Морского ведомства.
Больше всех радовался этому Стасов. Еще в 1867 г. он в качестве
представителя русской прессы находился на Международной промышленной
выставке в Париже. Присутствуя на конкурсе военных оркестров из десяти
европейских стран, он был свидетелем признания успеха русского военного оркестра
Кавалергардского полка, занявшего одно из призовых мест. В статье
«Европейский концерт» Стасов изложил свои взгляды на значение военно-духовых
оркестров в русской музыкальной жизни, их художественно-выразительные
возможности, репертуар,
исполнительскую культуру.
Духовые оркестры получили
широкое распространение в
России в начале XVIII в., когда
указом Петра Первого от 1711 г. они
были введены во всех
кавалерийских и пехотных полках; во второй
половине XIX ь. их насчитывалось
уже сотни. Для них сочиняли
музыку композиторы О.А.
Козловский, Н.А. Титов, А.Н. Верстовский,
А.А. Алябьев, а М.И. Глинка ввел
духовой оркестр в свои оперы.
В связи с огромной ролью
духовых оркестров встал вопрос
о профессиональной
подготовке военных дирижеров (военных
капельмейстеров). Еще
Рубинштейном был разработан проект
подготовки русских военных
дирижеров при Петербургской НА. Римский-Корсаков
507

Глава 3. ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ
и Московской консерваториях, но он остался неосуществленным. Н.А.
Римский-Корсаков, разделяя взгляды Стасова и Рубинштейна, практически
реорганизовал оркестровую службу. Николай Андреевич последовательно изучил
положение дел. Он прослушал весь репертуар военно-духовых оркестров,
указывая музыкантам на многочисленные ошибки в инструментальных
партиях, горячась критиковал выбор пьес, осматривал инструменты и т.д.
В октябре 1873 г. Римский-Корсаков закончил «Проект преобразования
музыкальных хоров Морского ведомства» и вынес его на обсуждение
Совета профессоров Консерватории. Большинство предложений его было
принято. Обосновав принцип единообразия инструментального состава оркестра,
он предложил новый состав смешанного и медного оркестров, подразделив
их на два разряда. Новый состав медного оркестра превосходил по своим
художественно-выразительным возможностям аналогичные оркестры других
армий.
По инициативе Николая Андреевича общеобразовательная школа для
матросских детей при Восьмом флотском экипаже была преобразована в
музыкальную школу Морского ведомства, где готовили военных музыкантов.
Лучшие ученики школы могли пройти курс в консерватории на правах
стипендиатов Морского ведомства. Впервые была введена специальная подготовка
военных дирижеров. Будучи музыкальным руководителем школы и
посредником между нею и консерваторией, Римский-Корсаков следил за успехами
учеников, заботился об их быте, занимался распределением выпускников по
оркестрам флота, отбирал самых способных, устраивая их в военные оркестры
капельмейстерами и заменяя ими иностранцев.
Будущий дирижер военного оркестра, по мнению Николая
Андреевича, должен был иметь музыкальный талант и знание духовых инструментов.
В подготовке военных дирижеров особое внимание он уделял искусству
инструментовки, обязывая будущего капельмейстера оркестровать в год не менее
десяти пьес; сам проверял их и показывал, как это надо делать.
Работа Николая Андреевича приносила большие результаты, сыгравшие
важную роль в великолепных инструментовках военного оркестра, которые
существуют и теперь в большой партитуре «Руслана и Людмилы», в
«Половецком марше» оперы Бородина «Князь Игорь» и др.
Николай Андреевич Римский-Корсаков — великий композитор, моряк,
замечательный педагог и дирижер — олицетворяет целую эпоху в истории
русской и мировой культуры. Его имя всегда связывают с флотом, Россией,
Петербургом, где он прожил всю жизнь.
Его служба в должности инспектора военно-морских оркестров, как и вся
последующая выдающаяся многогранная деятельность, без сомнения,
способствовала эстетическому воспитанию многих поколений российских моряков,
приобщала их к познанию музыкальной сокровищницы мировой культуры и в
то же время прививала любовь к морской службе.
508

Римский-Корсаков — моряк и композитор
Композитор открыл всему миру дивную красоту звездного неба, смог
неподражаемо передать шум моря. Из широкого радужного спектра мелодий он
выбирал наиболее выразительное звучание. Эта особенность дарования
Римского-Корсакова наиболее ярко проявилась в музыкальной картине для
оркестра «Садко».
В этом замечательном произведении создан величественный образ Океана,
меняющего свой характер от безмятежно-спокойного до непредсказуемого
состояния в своей мощи и ярости.
Известный писатель и историограф русского флота морской офицер
Н. Бестужев писал: «Сколько ни грозят человеку гибелью бездны морей, он
только приобретает новую решительность, новые силы презирать опасности и не
уважать смерть...». Это знал не понаслышке воспитанник морского кадетского
корпуса Н.А. Римский-Корсаков. В оркестровой сюите «Шехеразада» показана
музыкальная картина морского шторма. Волнение нарастает. Вся мощь
оркестра живописует бурю, свист ветра в мачтах, разгул морских волн,
обрушивающихся на корабль. И этой разбушевавшейся стихии противостоят люди,
посвятившие свою жизнь морской службе. Только в море приобретались глубокое
сознание чувства долга, твердость характера, спокойствие духа и готовность
к самопожертвованию в минуты опасности. Подтверждение
вышеизложенному можно найти в произведениях моряка-композитора Римского-Корсакова.

огляфлеяже
Алфёров Ж.И. К читателю 5
Лаверов Н.П., Саркисов А.А., Родионов А.А., Беркутов Р.Н. Морская столица России 7
Глава 1. СШ№Я!НЩ?Ь1 ЖМ&ЮСК
Абрамов Е.П., Кузинец ИМ. Главное Адмиралтейство 13
Корчагин Е.Н., Курносое СЮ. Главный морской музей России 24
Колобков С. С, Кукушкин В.Е., Прошкин С.Г. Музей морского подводного оружия России 53
Попов В.А., Селезнев И.А., Шампаров AM. Экспозиции музея истории гидроакустики.... 78
Токарев В.И. К истории развития арктических плаваний подводных лодок в районе
Северного полюса 101
Сахаров БД. Поиск затонувших подводных объектов 128
Топорков М.Т., Бумай O.K. История становления и развития медицинского обеспечения
военно-морского флота 143
Семенцов СВ. Освоение под застройку прибрежных акваторий Санкт-Петербурга
в XVIII - начале XXI века 172
Петров СП. История русского флота в медальерном искусстве 192
Глава 2. ТЙЮаВЩСЕЮШ ЯфЯОЛГ
Кобзев В.П., Махров Н.В. Культура военно-морского образования в России 201
Крузенштерн А.В. И.Ф. Крузенштерн и просветительские традиции в XIX веке 244
Преображенский Т.Н. Военно-морской факультет при Ленинградской консерватории
им. Н.А. Римского-Корсакова в 1940-1956 гг 258
510

Оглавление
Федорова ОМ. Центральная военно-морская библиотека — сокровищница науки
и культуры российского флота 265
Попова Э.Г. Флотские библиотеки — основа военно-морской науки, высокой
образованности и культуры русских моряков 287
Петрова Ю.А. Техническая библиотека Центрального картографического производства
Военно-морского флота как часть национального достояния России 299
Худолей В.В. Экслибрис флотских библиотек 313
Алхименко А.П., Комарицын А.А. Русское географическое общество и флот: к истории
научных связей и сотрудничества 321
Бурыкин А.А. Этнографические наблюдения русских моряков на Крайнем Севере,
в Сибири и на Дальнем Востоке России 341
Евламов О.Л., Топорков М.Т., Бумай О.К.,Демуров ОД., Ряскин А.Н. Система образования
и воспитания военно-морского врача в России 380
Глава 3. ОУУХСШШЬЖ Ц'ЕШОШЯЯМОФСШ'Е М&АЮЩСШ
Абрамов ЕЛ. Флот и духовная культура 401
Козырь В.В., Козырь И.В. Флот в архитектуре и скульптуре Санкт-Петербурга 421
Курносое СЮ. Санкт-Петербург в живописи из собрания
Центрального военно-морского музея 443
Козырь В.В. Храмы Санкт-Петербурга — памятники морякам российского флота 456
Антонов Т.Н. Маринист Александр Пушкин и его друзья-моряки 472
Абрамов ЕЛ. Римский-Корсаков — моряк и композитор 496

Научное издание
ФЛОТ РОССИИ
И КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
Анатолий Александрович Родионов (автор-составитель)
Редактор Р.Н. Беркутов
Оригинал-макет Л.Е. Голод
Дизайн обложки И.А. Тимлофеев
Подписано в печать 06.12.2014. Формат 70x100 У16
Бумага офсетная. Печать офсетная
Усл.-печ.л.41,28
Тираж 500 экз. Заказ № 4150
Издательство «Нестор-История»
197110 СПб., Петрозаводская ул., д. 7
Тел. (812)235-15-86
e-mail: nestor_historia@list.ru
www.nestorbook.ru
Отпечатано в типографии издательства «Нестор-История»
197110 СПб., Петрозаводская ул., д. 7
Тел. (812)622-01-23