Крестьянский фронт 1918 - 1922 гг. Сборник статей и материалов
Содержание
Введение
Крестьянское повстанчество: проблемы изучения
Программы, ориентации
Белоруссия
Север
Украина
Черноземный центр
Антоновский фронт
Балашовские коммунисты об «Антоновщине». Из материалов балашовской уездной партийной конференции, февраль 1921 г. Публ. А. 77. Новикова, А. В. Посадского
Верхний Дон и Поволжье
Юг
Сибирь
Иллюстрации
Память о прошлом
Авторы сборника «Крестьянский фронт Гражданской войны»
Text
                    Крестьянский фронт 1918 - 1922 гг. Сборник статей и материалов
Ассоциация исследователей российского общества (АИРО—XXI)


Международный совет научных проектов и издательских программ АИРО Геннадий БОРДЮГОВ Андрей МАКАРОВ Сергей ЩЕРБИНА Карл АЙМЕРМАХЕР Дмитрий АНДРЕЕВ Дитрих БАЙРАУ Дьердь БЕБЕШИ Владимир БЕРЕЛОВИЧ Бернд БОНВЕЧ Ричард БУРГЕР Харуки В АДА Людмила ГАТАГОВА Пол ГОБЛ Габриэла ГОРЦКА Андреа ГРАЦИОЗИ Никита ДЕДКОВ Ричард ДЭВИС Стивен КОЭН Алан КАСАЕВ Джон МОРИСОН Василий МОЛОДЯКОВ Игорь НАРСКИЙ Норман НЕЙМАРК Дональд РЕЙЛИ Борис СОКОЛОВ Такеси ТОМИТА Татьяна ФИЛИППОВА Ютга ШЕРРЕР Руководитель генеральный директор арт-директор Рурский университет в Бохуме Журнал «Политический класс», МГУ им. М. В. Ломоносова Тюбингенский университет Печский университет Высшая школа по социальным наукам, Париж Рурский университет в Бохуме INTAS, Брюссель Фонд японских историков Институт российской истории РАН Фонд Потомак Центр «Восток-Запад» Кассельского университета Университет Неаполя Центр развития информационного общества (РИО-Центр) Бирмингемский университет Принстонский, Нью-йоркский университеты РИА «Новости» Лидский университет Университет Такусбку, Токио Южно-Уральский государственный университет Стэнфордский университег Университет Северной Каролины на Чапел Хилл Российский государственный социальный университет Сейкей университет, Токио Российский исторический журнал «Родина» Высшая школа по социальным наукам, Париж
Эпоха революций в России. XX век КРЕСТЬЯНСКИЙ ФРОНТ 1918 - 1922 гг. Сборник статей и материалов Составитель и научный редактор А. В. Посадский МОСКВА «АИРО-ХХ1» 2013
Эпоха революций в России. XX век Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной программы «Культура России» Составитель и научный редактор А. В. Посадский Физайн обложен %ирилл Стругов Крестьянский фронт 1918 - 1922 гг. Сборник статей и материалов. / Под ред. А. В. Посадского. -М.: АИРО-ХХ1. 2013. - 740 с. Сборник представляет собой первый итог работы проекта «Народные вожаки 1918 - 1922 гг.». В сборник вошли как исследовательские статьи, так и документальные публикации, впервые вводимые в научный оборот. Он отражает современный уровень осмысления проблемы вооруженного участия российского крестьянства в перипетиях Гражданской войны. Сборник содержит как статьи по источниковедению и идеологии разнонаправленного повстанческого движения, так и региональные исследования, построенные, главным < образом, на неопубликованных источниках. В числе авторов издания - российские, украинские и белорусские специалисты. Значительный территориальный охват, внимание к движениям, имевшим различную политическую окраску, представляют обширный материал для сравнения, выявления общего и особенного в партизанской и повстанческой борьбе крестьянства в годы Гражданской войны. ISBN 978-591022-189-9 © «АИРО-ХХ1», 2013. © Авторы, 2013.
СОДЕРЖАНИЕ Введение 8 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения Изучение крестьянского повстанчества: контексты и задачи А. В. Посадский 13 Отечественная и зарубежная историография крестьянского повстанческого движения в России в годы гражданской войны В .В. Кондрашин (Пенза) 24 Опыт археографического прочтения мемуаров старых большевиков (на примере воспоминаний И. Ф. Вышегородцева) Г. К. Гольцева (Рязань) 48 Минусинское крестьянское восстание в воспоминаниях и исторических исследованиях A. П. Шекшеев (Абакан) 70 Программы, ориентации Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения в годы гражданской войны B. В. Кондрашин (Пенза) , 80 Особенности взаимодействия структур Белого движения и повстанческого движения в Советской России в конце 1919 - 1922 гг. В. Ж. Цветков (Москва) 99 Белоруссия Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. В. Лебедева, И. Такоева 122 Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман Н. И. Стужинская (Минск, Белоруссия) 159 Документы «Зеленого Дуба» Публ. Н. И. Стужинской (Минск, Белоруссия) 196 Север Вельское восстание 1921 г. Т. И. Трошина (Архангельск) 211 Украина «Непознанный враг»: украинская деревня в 1918 г. в оценках австро-германских военных Л. В. Ланник (Саратов) 223
«Махновщина после Махно»: махновское движение после вынужденной эмиграции Нестора Махно из Украины В. А. Савченко (Одесса, Украина) 237 Эсеровская эмиграция об украинском повстанчестве Публ. А. П. Новикова (Саратов) 253 Черноземный центр Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовском уезде Тамбовской губернии М. Ю. Зайцева (Тамбов) 264 «Огольцовский фронт» рязанских коммунистов: повстанческое движение в Ряжском уезде Рязанской губернии в конце Гражданской войны В. А. Пылькин (Рязань) 295 Документы Краснянского восстания 1919 г. Публ. Я. В. Леонтьева(Москва) 307 Антоновский ФРОНТ Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 - 1921 гг. Д. П. Иванов (Тамбов) 330 Ночной штурм A. Н. Литовский (Рассказово Тамбовской обл.) 350 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания Публ. Д. П. Иванова (Тамбов) 359 Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими повстанцами Публ. А. В. Посадского (Саратов), Г. А. Самородовой (Балашов Саратовской обл.) 418 Балашовские коммунисты об «Антоновщине». Из материалов балашовской уездной партийной конференции, февраль 1921 г. Публ. А. 77. Новикова, А. В. Посадского 462 Центральный промышленный район Рогачевское восстание 1918 г. И. В. Грибков (Дмитров Московской обл.) 488 Восстание в Боровском уезде в 1918 г. B. А. Овчинников (Боровск Калужской обл.) 503 Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии К. И. Соколов (Тверь) 512 Верхний Дон и Поволжье «Да здравствует власть народная на принципах братства, равенства и свободы»: мятеж К. Т. Вакулина, повстанческая армия Ф. Попова А. Н. Грищенко (Новочеркасск Ростовской обл.) 529
Старополтавкинский район восстания «Голодающих крестьян Поволжья» (март-апрель 1921 года) В. Г. Ященко (Волгоград) 550 Василий Иванович Чапаев: штрихи к портрету А. А. Симонов (Саратов) 555 Документ по истории выступления «Армии Правды» А. Сапожкова (1920 г.) Публ. Д. А. Сафонова (Оренбург) 564 ЮГ Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского казачества в 1918 г. А. Ю. Безуголъный (Москва) 579 Урал и Прикамье Перемское восстание М. Г. Ситников (Пермь) 607 Восстание в Сепычевской волости М. Г. Ситников (Пермь) 614 К вопросу об отношении крестьянства к антибольшевистскому движению в Сибири и на Урале летом-осенью 1918 года Д. Г. Симонов (Новосибирск) 633 Сибирь Печать о социально-психологическом облике западносибирских партизан в годы Гражданской войны И. В. Курышев (Ишим Тюменской обл.) 650 Григорий Кочкин: фрагменты биографии Я. А. Новиков (Иркутск) 667 Н. А. Бурлов и Вторая Братская партизанская дивизия М. Н. Сапижев (Шелехов Иркутской обл.) 683 Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири в начале 1920-х гг. А. П: Шекшеев (Абакан) 698 «Краснопартизанский след» в межнациональных отношениях на востоке России в годы Гражданской войны А. Г. Тепляков (Новосибирск) 716 Память о прошлом 732 Авторы сборника «Крестьянский фронт Гражданской войны» 1Ъ1
Введение Название сборника отражает как реалии гражданской войны, так и адресуется к уже сделанному исследователями темы. О «крестьянском фронте» заговорила в числе первых недавно ушедшая из жизни Т. В. Осипова, ее содержательный очерк под таким названием был опубликован в 1995 г.1 и через несколько лет претворился в качественную монографию2. Настоящий сборник содержит исследовательские материалы и документальные публикации. Авторы ставили перед собой задачу показать направления исследований воюющего крестьянства в сегодняшнем российском обществе. Структура сборника сформирована в соответствии с этой задачей. Первый раздел посвящен проблемам историографии и источниковедения. А. В. Посадский предлагает общий абрис проблемы изучения крестьянского повстанчества, в том числе определяет приоритетные задачи на этом исследовательском поле. В. В. Кондрашин, известный исследователь истории российского крестьянства, дает развернутую панораму изучения крестьянского повстанческого и в целом протестного движения в годы Гражданской войны, в том числе и сделанного западными историками. Остальные материалы раздела касаются, в основном, анализа источников. А. П. Шекшеев прослеживает, как в мемуарной и исследовательской литературе отразилось одно из событий 1918 г. - восстание в Минусинском уезде, и как революционная мифология «скорректировала» реальную картину событий. При анализе крестьянской протестной активности историку приходится иметь дело по преимуществу с документами противной стороны. Это материалы воинских частей, следственные материалы, воспоминания лиц, соприкасавшихся с крестьянскими движениями, прежде всего. Рассмотрение мемуаров, написанных в соответствии с «партийной линией», работника уездного масштаба на фоне событий Гражданской войны в уезде, предлагает Г. К. Гольцева. Во втором разделе предложены работы, связанные с осмыслением предпосылок и идеологии крестьянского повстанческого движения, задачами его дальнейшего изучения. В. В. Кондрашин делает принципиальный вывод о том, что крестьянское движение имело свою идеологию.
Введение 9 В. Ж. Цветков показывает, как происходило и почему не принесло политического результата взаимодействие Белого и повстанческого движения в Гражданской войне. Далее материалы выстроены по региональному принципу. Местные различия при изучении крестьянства в любых ипостасях всегда очень значительны сами по себе и значимы для исследователей. Публикуемые источники впервые вводятся в научный оборот. Среди них есть документальные подборки и отдельные документы, есть и воспоминания. Документальные публикации не выделены в особый раздел, а размещены в «своих» тематических блоках. Все публикации снабжены вступительными статьями и комментариями. Крестьяне в Гражданской войне выступают в разных ролях. Как партизаны и повстанцы, как добровольцы в регулярных или «атаманских» частях, как мобилизуемые и отвечающие на эти мобилизации готовностью или, напротив, сопротивлением и дезертирством. В. М. Лебедева и И. Т. Такоева подробно рассматривают красноармейское восстание в Гомеле, известное в советской историографии как «Стрекопытовский мятеж». Основу взбунтовавшихся частей составили недавно мобилизованные тульские крестьяне. Сопряжение данной истории с настроениями тульских крестьян в предшествующие месяцы, выявление того, из каких местностей - восстававших осенью 1918 г. или остававшихся спокойными - были мобилизованные, является перспективной задачей на будущее. История любого повстанчества и партизанской борьбы - всегда история вождей. Материалы П. А. Новикова, М. Н. Сапижева и А. А. Симонова рисуют портреты весьма разных вожаков, которых «сделала» Гражданская война. Симонов пишет об одном из наиболее известных красных командиров - В. И. Чапаеве. Особенно интересно, что, уже командуя регулярным соединением РККА - полнокровной и боеспособной 25-й стрелковой дивизией, Чапаев продолжал опираться на круг соратников-партизан 1918-го года и вполне снисходительно смотрел на вопиющие дисциплинарные нарушения своих подчиненных. В Гражданской войне особняком стоит Северный фронт. Здесь не были актуальны многие мотивы, державшие на себе ожесточение борьбы в других местностях. Ни аграрного перенаселения и борьбы за землю, ни национальных трений, ни сословного соперничества. В то же время, именно на Севере в марте 1921 г. произошло одно из нескольких по стране массовых антибольшевистских восстаний. Мотивы и механизмы этого возмущения анализирует в своей работе Т. И. Трошина. В тематическом блоке, который связан с Украиной - классической ареной повстанческой, атаманской борьбы - нетривиальный взгляд на большую тему предложен Л. В. Ланником. Он предлагает оценить антигерманскую и антигетманскую борьбу украинских крестьян с точки зрения военных Центральных держав. Здесь же публикуется сводка пов¬
10 Введение станческой борьбы на Украине в 1921 г., раздобытая в Советской России и обнародованная лидером эсеров В. М. Черновым в эмиграции. «Махновскую» тему представляет большая статья В. А. Савченко. Автор раскрывает тему, которая всегда была на периферии исследовательского внимания. Это угасание повстанческого движения под махновскими лозунгами после ухода из страны самого Н. Махно. В. Савченко подробно показывает, насколько значителен и способен к регенерации был этот потенциал после августа 1921 г.3 Документальная подборка по Краснянскому восстанию интересна тем, что это упорное антиденикинское выступление летом 1919 г. организовали и возглавили левые эсеры, оперируя опытом повстанческих комитетов Украины. Еще один, весьма известный, повстанческий сюжет отражен в документе, опубликованном Д. А. Сафоновым. Это взгляд коммуниста на начало восстания Сапожкова, при этом непредвзятый взгляд дает весьма благоприятную для восставших картину. Соображения о том, что большевистская политика сама создает себе врагов, не раз фигурируют в публикуемых источниках. В самостоятельный раздел вынесена тема «Антоновщины». Громадная литература, существующая по ней, продолжает прирастать новыми научными трудами. В сборнике этот раздел представлен исследованиями и документальными публикациями. Д. П. Иванов представил работу на стыке исторических и социологических методов. Оно посвящено анализу мотивов участия в повстанчестве и, соответственно, социальным характеристикам повстанцев. А. Н. Литовский повествует о последней крупной успешной операции повстанцев - взятии Рассказово. Особо ценно, что автор использовал живую память, частные свидетельства, сохранившиеся в семьях. Два объемных мемуарных материала принадлежат противникам; это молодой партийный деятель, занимавшийся борьбой с повстанцами, и представитель учительской, эсеровской среды из лагеря восставших. Наконец, материалы уездной партийной конференции (публикатор - А. П. Новиков) выразительно демонстрируют, что низовые партийные работники отчетливо понимали, - повстанчество питается самой большевистской политикой. Показательно, что этот уезд никогда официально не считался «антоновским». Между тем, значительные его пространства находились в орбите постоянного влияния повстанцев, здесь формировались их конные части. Сами балашовские коммунисты говорят именно об «Антоновщине» и борьбе с ней. Предшествующие большому восстанию события 1918 г. в Тамбовском уезде рассмотрены в статье М. Ю. Зайцевой. Материалы В. А. Пылькина и Г. К. Гольцевой повествуют о Рязанской губернии, и в центре внимания оказывается несостоявшийся «рязанский Антонов» - атаман Огольцов, базировавшийся в Ряжском уезде. Таким образом, работая с различными материалами сборника, читатель имеет возможность оце¬
Введение 11 нить перспективы распространения Тамбовского восстания на соседние губернии. В. А. Овчинников дает очерк развития классического крестьянского восстания в центральных губерниях. Это восстание в Боровском уезде, сравнительно легко и быстро подавленное большевиками. Оно было частью, и не самой «горячей», обширного восстания, охватившего ряд смежных уездов Калужской и Смоленской губерний и известного как Медынское восстание. Сходный сюжет, уже на подмосковном материале, развивает И. В. Грибков. Интересно, что социально-экономическая и социально-психологическая характеристики района достаточно выразительно определяют собой отношение к революционной власти и дальнейшее развитие событий в момент острой конфронтации. К. И. Соколов предлагает подробный анализ крупного, хотя довольно слабо организованного движения «зеленых» на тверском материале. В материалах А. Н. Грищенко и В. Г. Ященко идет речь о нижневолжском и верхнедонском повстанчестве, которое отличалось упорством и организованностью, объединило в себе как казачьи, так и крестьянские элементы, русских, украинцев, немцев. История драматичного, окрашенного в тона сословной и этнической вражды, противостояния на Кавказе нарисована А. Ю. Безугольным. История Гражданской войны на Урале содержит еще много непроясненных сюжетов, в том числе - связанных с крестьянскими настроениями и восстаниями летом - весной 1918 г. Этим вопросам посвящены материалы Д. Г. Симонова и М. Г. Ситникова. В статье Д. Г. Симонова, в частности, рассказывается об одном из ярких примеров преобразования массового повстанчества в регулярную белую часть. Это история возникновения Красноуфимской бригады поручика Рычагова. В блоке исследований по Сибири закономерно значительную роль играет партизанская тема. Красные партизаны в Сибири стали значительной силой, причем их влияние на местную общественную жизнь продолжалось годы после окончания Гражданской войны. В Сибири наиболее ярко проявилось такое характерное явление, как «красный бандитизм». А. В. Курышев предлагает увидеть западносибирского партизана через призму восприятия этой колоритной фигуры белой печатью. Сходные сюжеты делают неизбежной тематическую перекличку в трудах авторов, работающих на материале различных регионов и стран. Так, вопросы соотношения антибольшевистского крестьянского повстанческого движения и Белого движения затронут в работах В. Цветкова и В. Кондрашина. Во многих окраинных районах земельная вражда приводила к тяжелому национальному противостоянию, при отсутствии отрефлексированного национализма в крестьянских массах. На языке большевиков это называлось совпадением национальной борьбы и классовой. Данный сюжет мог сознательно эксплуатироваться как в пропаганде, так и при военно-политической мобилизации. В работах
12 Введение А. Ю. Безугольного, А. Г. Теплякова, А. П. Шекшеева показано, на кавказском и сибирском материале, как борьба старожилов и пришлых, в варианте национального соперничества, вовлекала в свою орбиту значительные массы сельского населения. Национальная мотивация сильна и в красноармейском мятеже в Г омеле. Она выражена также в программном документе крестьянской партии, сформировавшейся в Белоруссии осенью 1920 г. Публикатор Устава партии «Зеленый Дуб» Н. И. Стужинская комментирует соотношение идейных и конъюнктурных позиций в этом интересном документе. Интересны, как представляется, те тематические пересечения, которые происходят при сопоставлении мемуарного и исследовательского текста. Так, события осени 1918 г. на Тамбовщине частично излагаются в мемуарном материале неизвестного автора - участника «Антоновщины», и они же прослеживаются, по документам советской стороны, в статье М. Зайцевой. Еще одно сопоставление, дающее пищу для дальнейшей исследовательской деятельности - это публикация упомянутых выше стенограммы конференции Балашовской уездной конференции РКП (б) февраля 1921 г. и большого отрывка из воспоминаний Г. Веденяпина. Веденяпин был секретарем Балашовского укома, делал отчетный доклад на конференции, проходившей в напряженной обстановке массового повстанческого движения. На конференции же он подвергся критике коммунистов за невнимание укома к местной партийной жизни. Одни и те же действующие лица позволяют уловить некоторые нюансы отношений, особенно коммунистов из волостей и уездной «головки». Эти два документа также открывают возможности для плодотворной источниковедческой работы. Источниковедческий материал Г. К. Гольцевой и исследовательская статья В. А. Пылькина повествует об одних и тех же событиях, - это борьба большевиков с популярным повстанческим вожаком Огольцовым. Названные переклички подчеркивают необходимость углубленного изучения региональных историй Гражданской войны и крестьянского участия в ней, а также применения сравнительного подхода в научном освоении этого материала. Представляется обоснованной надежда на то, что предлагаемый читательскому вниманию сборник окажется полезным как специалистам, так и более широкому кругу заинтересованных читателей. Примечания Осипова Т. В. Крестьянский фронт в гражданской войне // Судьбы российского крес£ьянства. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1995. С.90-162. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. М.: изд-во «Стрелец», 2001. В момент подготовки сборника отмечается 125-я годовщина со дня рождения Н. И. Махно.
Крестьянское повстанчество: ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ Изучение крестьянского ПОВСТАНЧЕСТВА: КОНТЕКСТЫ И ЗАДАЧИ*) А. В. Посадский Крестьяноведение, выступившее интегральным междисциплинарным подходом к комплексному изучению крестьянства, переживало свои подъемы и спады. Достаточно напомнить, что А. В. Чаянов, заново открываемый американцами, был прочитан в немецком переводе, и американские авторы разыскивали «герра Шаянова». Глубоко символично, что этот основатель современного крестьяноведения, агроном по образованию, экономист, социолог, кооператор, был ещё и талантливым писателем-фантастом, литератором-утопистом. Действительно, попытки оценить мотивы и желания крестьянства после революции предпринимались сразу же, администраторами всех политических направлений, и впоследствии историками. Дать адекватную оценку часто оказывалось нелегко. Гражданская война произошла в аграрно-крестьянском социуме, который стремительно становился более грамотным и образованным. Усложнение жизни вызывало переход миллионов крестьян в иные социальные группы, сословная принадлежность все более расходилась с профессиональной деятельностью. В то же время быстрое распространение образования вело к тиражированию в молодых возрастах типа «развитого» крестьянина, полуинтеллигента. Именно такие люди часто подпадали под обаяние политики в наиболее радикальных изводах. На рубеже веков этот процесс был очевиден, его описывали по-разному, в зависимости от политических и эстетических предпочтений, - и как «пробуждение масс», и как «грядущего Хама». Традиционалистский авторитет возраста сменялся авторитетом опыта и образования. С *) Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект №13-01-00260
14 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения выходом крестьянина из локального мира «крестьянственность» привносилась в общественную жизнь и политику. Изучение крестьянского движения в разных ипостасях вызвало к жизни целый ряд крупных публикаторских проектов. Значительным событием явилось предпринятое, начиная с 1959 г., издание под редакцией Н. М. Дружинина многотомной серии документов «Крестьянское движение в России в XIX - начале XX века». К работе по подготовке этой серии были привлечены известные специалисты: К. В. Сивков, А. В. Предтеченский, С. Н. Валк, А. В. Шапкарин. Поиск и обработка документов велись по разработанной Н. М. Дружининым инструкции. В течение 1959-1968 гг. вышло 10 томов документальной серии о крестьянском движении с 1796 г. до крушения императорской России в 1917 г. Пореволюционное крестьянское движение, в основном антибольшевистски сориентированное, стало обеспечено откомментированной Источниковой базой с реализацией публикаторских проектов, душой которых стал В. П. Данилов1. Очень содержательными оказались материалы постоянного семинара «Современные концепции аграрного развития», публиковавшиеся на протяжении 1992 - 1998 гг. в «Отечественной истории»2. Этот семинар стал дискуссионной площадкой по многим вопросам изучения крестьянства и раскрестьянивания. Проблемы природы крестьянского протеста в этих обсуждениях были в числе приоритетных. Задача учета и классификации крестьянских выступлений (крестьянского движения) существовала всегда и породила ряд методик. Справедливо критиковался поуездный принцип учета выступлений, который может абсолютно искажать реальную картину. Более точным представляется учет числа участников и охваченных сел. В «Хрониках» крестьянского движения, по предложению Н. М. Дружинина, учет начинается с выступлений с числом участников не менее 10 человек. Н. Н. Лещенко разделял групповые (5-15 участников) и массовые (свыше 15) выступления3. Исследовательская практика показывает, что потенциал региональных уточнений в «базовые» (полученные через анализ документации центральных ведомств) данные оказывается весьма высок4. При этом можно констатировать крайнюю неравномерность выступлений - и временную, и территориальную. Определить же надежно причины тех или иных различий в крестьянском движении по регионам часто оказывается невозможно5. Очень интересно наблюдение, сделанное на материалах революции 1905-07 гг., о феномене усталости: большинство сел, участвовавших в движении, выступало единожды. Очевидно, выступление было для крестьян действием весьма затратным, к тому же влекущим репрессивные акты властей6. Поэтому проблема согласования крестьянского движения во многом ресурсная, а не организационная. О. Буховец выяснил, на материалах белорусской деревни
15 Изучение крестьянского повстанчества: контексты и задачи за 1907-1914 гг., крайне слабую зависимость между крестьянским движением и агитационными усилиями революционных партий7. В то же время С. В. Лурье отмечала громадную востребованность революционной литературы тогда, когда само крестьянское движение «доросло» до необходимости координации усилий8. Не раз становился предметом обсуждения в советской историографии вопрос о численности активных повстанцев в годы гражданской войны. Так, Ю. Щетинов выявил, что доля участников вооруженной борьбы с советской властью в активных повстанческих районах составляла всего 2-5% от численности мужского населения. Но, вопервых, этот автор подтверждает наблюдения еще 1920-х годов о крайней неравномерности участия крестьян в повстанчестве, во-вторых, даже столь «ничтожный» процент участия создавал мощные устойчивые центры сопротивления, что взывает к адекватным объяснениям9. А. А. Куренышев отметил высочайшую адаптивность («амбивалентность») общины и справедливо указал, что она «могла быть и краеугольным камнем реакционной власти, и организацией, при помощи которой власть обеспечивала свой контроль над крестьянством, и революционным оружием в руках крестьян в борьбе за свои интересы» . Таким образом, проблема учета, классификации и анализа крестьянской протестной активности оказывается весьма сложной применительно к разным эпохам и обстоятельствам. Крестьянский фронт в годы Гражданской войны - это не только повстанческое «не белое и не красное» движение и всякого рода бунты и волнения без определенной политической окраски. Это - в целом поведение крестьянина в гражданской войне. И отношение к противоборствующим армиям, к мобилизации, к центральной и местной власти, стереотипы поведения на войне, в критических условиях, при перспективе покинуть родные края, готовность или нежелание отдавать ресурсы борющимся сторонам. Соотношение социальных, национальных, гендерных, возрастных и иных мотиваций и стереотипов действия создавали сложную динамику Гражданской войны, со значительной региональной спецификой и, в то же время, частыми перекличками не только между регионами и фронтами, но и между сторонами вооруженного противостояния. Приведем ряд характерных сюжетов. На Украине весной-летом 1919 года многочисленные атаманы сражались не против советской власти, а против «коммуны» и «жидов». «Таким стимулам борьбы сочувствует огромное большинство населения», - отмечали советские сводки11. Те же мотивы давали силу в Белоруссии известному вождю атаманского типа С. Н. Булак-Балаховичу. Грандиозная, хотя слабоструктурированная, «григорьевщина» - повстанческо-погромное движение красноармейцев и крестьян антибольшевистской и антисемитской направленности12,
16 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения имела неожиданный, но близкий аналог в лице знаменитой Первой Конной армии. Она не раз демонстрировала, особенно при переброске с Польского на Южный фронт в 1920 г., погромы и грабежи на почве антибольшевизма, антисемитизма, при низкой дисциплине и сильных антикомандирских настроениях13. Видные буденновские командиры - Маслаков, Колесов - ушли на повстанческое положение. Большой массив матросов из «махновских» районов Малороссии и живая связь с домом через сражавшийся на Юге Кронштадтский полк стали очень значительным фактором Кронштадтского восстания. При этом «махновские» настроения нарастали и радикализировали массу повстанцев14. Известные связи могут быть прослежены между махновцами и сибирскими анархистами. Изучение крестьянской военно-политической активности, в частности, вооруженного участия в гражданской войне, позволяет рассуждать в несколько, достаточно далеких друг от друга, контекстах. Обозначим их. Во-первых, это взаимоотношения внутри самого крестьянского мира. То, что, в ипостаси «классовой борьбы», всегда находилось в центре внимания советской историографии. При этом экономическая характеристика превалировала. «Кулаки», «середняки» и «бедняки» были действующими лицами советской драмы истории. Часто по форме социальноэкономическая характеристика была на деле производной от политической позиции, - «кто не с нами, тот и кулак». Сегодня очевидно, что в стране в период бурного развития социума велико значение поколенческого и кланово-родственного факторов. В методологическом отношении их изучение обслуживается методами микроистории. Они позволяют проследить динамику внутридеревенских взаимоотношений пореформенных десятилетий и ее политические проявления в 1905 - 1907 и 1917-м и позднейших годах. Крестьянское повстанчество в способах мобилизации и ведения боевых действий воскрешало прежние эпохи. Круговая порука и разверстка, территориально-земляческие формирования и такой же политический кругозор; казачество в прежней роли вооруженного ядра крестьянского повстанчества, как это было в XVII - XVIII вв. и т. п. Старинные пушки, извлеченные повстанцами из музеев или господских усадеб - характерная примета крестьянских воинств, что вандейских в XVIII в., что русских в XX в. Крестьянская жизнь тесно сопряжена с ландшафтом, климатическими условиями. Это обстоятельство имеет и военное измерение. Можно говорить не только о естественном распределении боевой деятельности в зависимости от наличия лесов, применении соответствующих приемов (рейды в степной местности, базирование в труднодоступных местах в лесах), но и более глубоких вещах. А именно: зависимости степени повстанческо-партизанской активности от кормящего ландшафта, от типов
17 Изучение крестьянского повстанчества: контексты и задачи характеров, рождающихся в том или ином варианте земледельческого состояния. Данная проблематика разрабатывается ныне в рамках социоестественной истории15. Этнический и субэтнический типы конфронтационного поведения, «градус» готовности к участию в силовом противостоянии также очень заметны в условиях участия крестьянских масс в Гражданской войне. Будь пассионарность биологического или информационного происхождения16, она позволяет себя обнаружить в локальных самоорганизациях крестьян из бывших казаков (иногородние на Кубани из запорожцев, прихоперские села, понимавшие себя как казаки, несмотря на крестьянскую сословную принадлежность и т. д.) староверов, крестьян-однодворцев и т.п. Прежние линии судьбы тех или иных крестьянских сообществ «оживали» в условиях государственного распада и нового самоопределения, что рельефно проявлялось в военном участии. Это также достаточно новая и многообещающая, на наш взгляд, исследовательская возможность. Во-вторых, значительной темой является взаимоотношение крестьянского мира и «большого» общества в условиях государственного распада. В обществе с потребляющими и производящими районами и принудительной товарностью крестьянского хозяйства инфраструктурный коллапс автоматически означал миграции значительных масс населения за продовольствием (мешочники). К этому добавлялось перемещение миллионных масс демобилизованных, с конца 1918 г. - военнопленных и иные людские потоки. Массивы пришлого населения вызывали массовое недовольство крестьян. «Эшелонщики» и т. п. наименования весны-лета 1918 г. стали крестьянскими маркировками этих вторжений. Они становились значимым фактором втягивания сельского населения в вооруженное противостояние, освоения политического языка для определения своих и чужих в этом противостоянии. Крестьяне адресуются к городу и пасуют перед ним. При этом чем дальше от железных и шоссейных дорог, «тем слабей положение сов. власти и тем сильнее поносит большевиков население» (Украина, 1919 г.)17. Характерны крестьянские походы на города. Как правило, они имели целью донести до горожан и власти свои проблемы, продемонстрировать силу, но в захваченном городе крестьяне или теряются, или ведут себя как варвары, - анархо-партизанские погромы городов известны и поражают жестокостью. Город знаменует собой для крестьянина не только власть, но и индустриальность, другой уклад жизни. В вооруженном противостоянии именно порождения индустриального сектора оказывались эффективным оружием и непреодолимым препятствием для повстанцев и просто импровизированных войск из непрофессиональных солдат-крестьян. Это бронепоезда, броневики, железные и шоссейные (актуально для западных районов империи, украинских губерний, в частности) дороги. В победе над антоновскими и махновскими пов¬
18 Крестьянское повстанчество: проблемьгизучения станцами летучие бронеотряды сыграли едва ли ни определяющую роль. Повстанцев зажимали между железными дорогами с помощью бронепоездов, лишая маневра. Знаменитый поезд председателя РВСР Троцкого являл собой и ударный боевой кулак, и карательный механизм, и агитационную площадку. Повстанцы же, как правило, пасовали перед техникой. В одном случае антоновцы так и не смогли захватить сошедший с рельсов красный бронепоезд. Охрана железных дорог стала одним из главных приоритетов любой власти18. К концу февраля 1919 г. в Советской России железные дороги охраняли до 74000 штыков, что составляло более 40% всех войск вспомогательного назначения Советской республики19. В войсках белой Сибирской армии в том же году существовал специальный Отряд охраны железных дорог20. Бронепоезда в тылу белых и красных обеспечивали протяженные коммуникационные линии. Для командиров из народа автомобиль стал элементом престижа, приобщенности к новому миру. Можно сказать, что пронзительная есенинская метафора про паровоз и жеребенка имела свое военное выражение. Если в борьбе белых и красных техника играла сравнительно скромную роль, то в борьбе с крестьянами регулярная городская власть не только активно, но и весьма эффективно применяла «паровоз». Характерная деталь, - бронеотряд, боровшийся с тамбовскими повстанцами, стал ячейкой, из которой выросла затем известная дивизия им. Дзержинского. Обратимся теперь к политическому горизонту крестьянского участия в междоусобной войне. Почти очевидным, на первый взгляд, является отсутствие в народе в годы Гражданской войны монархических симпатии 1 и расцвет всякого рода социалистических и анархистских пристрастий. Нам представляется, что этот сюжет требует углубленного исследования с использованием широких культурных контекстов. Следует согласиться с предположением, что перестраивавшаяся с начала XX века на либеральный манер монархия вызывала процесс охлаждения к ней, десакрализации22. Народ эмоционально оказывался консервативнее власти. В то же время многообразие правительств в Гражданскую войну показало, что соперничать по легитимности с царской никакая иная власть не может. Менявшиеся власти крестьяне оценивали «по факту», часто «от противного», по сравнению с изведанной другой. Такие ситуации не предполагают авторитета Власти как таковой. Б. Т. Корнюшин высказал убеждение, что именно отсутствие «верного» правительства, стремление любой ценой сделать необратимым конец войны как предпосылку для земельного передела (возврат домохозяев) вызывали крестьянские земельные захваты и беспорядки с весны 1917 г.23 «Отсутствие» монархических настроений в крестьянской среде после 1917 года скорее было следствием использования нового политического языка, который предлагал город24.
19 Изучение крестьянского повстанчества: контексты и задачи Монархизм в крестьянской среде неизбежно имел мистически-религиозную окраску. Отрефлексированный «господский» политический монархизм же ассоциировался с недостатками «старого режима» и земельной реставрацией. Монархизм без очевидной претендующей персоны для крестьянства был непонятен. Белогвардейский офицер осенью 1920 г. в Белоруссии обнаружил целый букет мужицких представлений и ожиданий на «политические» темы. Вот некоторые из них: Троцкий - «с хвостом», - ассоциация не требует пространных комментариев; Распутина господа убили за правду; царь Николай в Сибири, среди простого народа, ждет, пока царевич подрастет; хорошо бы на престол «Миколая Миколаевича», - сам расстреливал офицеров, которые кофий в тылу распивали. Ну и, наконец, - по спискам (партийным) голосовать - «мошенство»25. В. К. Николай Николаевич был единственной реальной фигурой, широко популярной в простом народе, имя которого могло бы стать не отталкивающей монархической платформой. Он был известен в ипостаси крутого начальника, немилосердного к провинившимся господам, что не могло не импонировать мужику, недавнему солдату. Более или менее сходные интерпретации несложно обнаружить и во многих других регионах. Интересно, что на пике конфронтации государства с уже нэповской деревней в 1924 году начались слухи о неизбежном восстановлении монархии с иностранной помощью и гибели советской власти, выросли религиозные настроения. На Дальнем Востоке население ожидало В. К. Николая Николаевича как освободителя от коммунистов26. В ОГПУ тогда же родилось следующее выразительное резюме: «Еще до сих пор в массах русского народа наблюдается полное недоверие в долговечность Сов. власти, что это только «временно», что это только был «бунт», но не революция, не перемена строя, что кто-то придет и «наведет порядок», что без «хозяина» (т. е. царя) гибель и т. д. В особенности это укрепившееся убеждение наблюдается у крестьян, а отсюда и в массах красноармейцев»27. С этим наблюдением соотносится достаточно массовое позитивное восприятие крестьянами Ленина как «лучшего из худших», без которого «совсем плохо станет»28. Таким образом, вопрос, мог ли, - как о том задним числом писал Троцкий, - «лозунг кулацкого царя» в две недели смести советскую власть, оказывается открытым и перспективным для осмысления. Массовое пробуждение крестьянства к политической жизни сделало актуальной проблему национализма. Принято связывать национальносоциалистические движения первой половины XX века с крестьянским характером стран в период революционно-модернизаторских событий. Имперское строительство и реформы для решения земельных проблем создали предпосылки для массового крестьянского участия в вооруженной борьбе в обстоятельствах инфраструктурного коллапса и катастрофичес¬
20 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения кого развития событий. Кавказ, Сибирь, Средняя Азия дали масштабные примеры яростной национальной вражды практически исключительно на земельной почве. В то же время, народные элиты национальных меньшинств рождали более или менее отрефлексированный политический национализм, который становился, скорее на будущее, и политической идеологией, и основой нациестроительства. Одним из приоритетных направлений исследований может стать изучение крестьянского вооруженного сопротивления в логике самого его развития, а не в логике карательных действий власти. Это предполагает преодоления диктата источника, который на решающий процент исходит из контрповстанческого лагеря. Так, например, «Антоновщина» обычно локализуется в пределах трех, в период наивысшего развития - пяти из двенадцати уездов обширной Тамбовской губернии. Однако чекисты рапортовали о вылавливании агентов Антонова, например, и в северном Темниковском уезде губернии, с рязанскими повстанцами у антоновцев существовал обмен лошадей на оружие, в Саратовской губернии север Балашовского уезда был всецело в орбите восстания, не прояснены связи антоновского штаба в учреждениях и воинских частях губернии, вероятно, и в Москве. Подобные сюжеты существуют во многих проявлениях повстанческой крестьянской борьбы. Указанные обстоятельства, как нам представляется, позволяют ставить вопрос об изучении внутренней логики развития повстанчества и управления им, которая не всегда может быть прослежена по документам противной стороны. Это, в свою очередь, ставит вопрос о новых источниках по теме. Многие из обрисованных тем оказываются замкнуты на изучение корпуса народных вожаков периода Гражданской войны. С. Семанов, отталкиваясь от анализа биографий наиболее известных махновских командиров, сделал вывод, что низы покорялись только «своим» по социально-психологическим характеристикам29. Современный автор сходно характеризует многочисленных украинских атаманов: «Это была своеобразная вождистская, народная элита, а «атаманская идея» заключалась в бесконтрольности местной власти и самоорганизации сел, что враждебны городской культуре и городской власти». Большинство атаманов были унтер-офицерами и прапорщиками Мировой войны по выслуге30. Эта среда даст в годы Гражданской войны корпус повстанческих и партизанских командиров разных оттенков и с различной последующей судьбой. Военные народные элиты периода Гражданской войны являют собой перспективное исследовательское поле для междисциплинарного комплексного изучения. Сегодня, когда активно изучаются такие профессиональные группы, как офицерство, духовенство, корпус офицеров Генерального штаба, партии в условиях Гражданской войны, назрела необходимость в комплексном изучении
Изучение крестьянского повстанчества: контексты и задачи 21 корпуса выдвинувшихся в годы революции и вооруженного противостояния народных командиров. Они имели разные политические ориентации, многие приобрели на войне офицерский чин, многие состояли в партиях и при этом нередко меняли партийную принадлежность. Кто-то встраивался в регулярные красную или белые армии, кто-то имел до конца «атаманскую» судьбу, кто-то прожил долгую боевую жизнь, а кто-то лишь возглавил локальное возмущение и был расстрелян по его итогам. Однако объединяет по-разному пролегшие судьбы то, что эти люди были выдвинуты снизу в кризисных условиях и отвечали набору требований, которые предъявлялись к лидеру крестьянским сознанием. Данное обстоятельство делает анализ корпуса крестьянских вожаков научно и общественно значимым. Именно эти люди, выдвинутые войной, авторитетные для крестьянской среды, знаменовали собой «пассионарность», персонифицировали крестьянские представления о лидерах, «своих», социальной справедливости, генерировали и озвучивали ту идеологию, с которой выступали крестьянские самодеятельные формирования, воплощали собою саму эстетику крестьянской милитарности. Подполковник инженерной службы Божко «возродил» ни много ни мало Запорожскую Сечь, и даже затребовал по этому поводу у известного собирателя запорожских древностей, директора Исторического музея Екатеринослава Д. Яворницкого запорожские реликвии31. Атаман Зеленый на Киевщине летом 1919 г. публично «денонсировал» Переяславскую раду 1654 г. Организаторы белорусской крестьянской партии «Зеленый Дуб» записали в Уставе (публикуется в настоящем сборнике), что «Советская Россия является таким же врагом Белорусской Народной Республики, каким была для нее Царская Самодержавная Россия». Царская Россия как враг Белорусской республики - звучит гротескно. Однако все это логично понимать как феномен «восстания масс», как приход в политику крестьянских детей, с известным образовательным цензом, опытом войны, вкусом к военным способам решения социальных проблем, к переписыванию «неудачных» страниц истории. Крестьянскую борьбу в годы Гражданской войны нередко ассоциируют с третьей силой, третьим путем. На политическом уровне в войне слабоорганизованный «третий» персонаж обычно выглядит как заведомо обреченный. Однако на уровне «сопротивления материала» о «третьем» пути или «третьих путях» говорить возможно. Крестьянство как целое старше любых других организованных групп, так как несет в себе корпус ментальных представлений народа и политический опыт предшествующих столетий. Поэтому реальная история всегда выступает как «третий путь», как компромисс между установками элит и массовыми представлениями. Народные вожди в годы Гражданской войны торили этот пути или эти пути.
22 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения Примечания См.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921гг. («Антоновщина»): Документы и материалы; под ред. В. Данилова, Т. Шанина / Интерцентр; Гос. Архив Тамбовской обл. и др. Тамбов, 1994; Филипп Миронов. Тихий Дон в 1917-1921 гг. Документы. М., 1997; Советская деревня глазами ВЧК - ОГПУ - НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4-х т. / Т. 1. 1918-1922 гг. / Под. ред. А. Береловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 1998; Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. М.: РОССПЭН, 2002; Крестьянское движение в Тамбовской губернии (1917-1918). Документы и материалы. М.: РОССПЭН, 2003; Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921: Документы и материалы / Серия: Крестьянская революция в России. 1902-1922 гг.: Документы и материалы / Под ред. В. Данилова и Т. Шанина. М.: РОССПЭН, 2006; «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1920-1921 гг.: Документы, материалы, воспоминания / Гос. архир Тамбовской обл. и др. Тамбов, 2007. Современные концепции аграрного развития // Отечественная история. 1992. №5; 1993. №2,36; 1994. №2, 4/5; 1995. №3,4, 6; 1996. №4; 1997. №2; 1998. №1, 6. Тюкавкин В. Г., Щагин Э. М. Крестьянство России в период трех революций. М.: Просвещение, 1987. С.67-68. Тюкавкин В. Г., Щагин Э. М. Крестьянство России в период трех революций... С.69-70; Посадский А. В. Крестьянство во всеобщей мобилизации армии и флота 1914 года (по материалам Саратовской губернии). Саратов: изд-во СГУ, 2002. С. 8. См.: СпгепынинВ. А. Крестьянство Черноземного Центра в революции 1905-1907 годов. Воронеж: изд-во ВорГУ, 1991. С.34-35, 108, 70. СтепынинВ. А. Крестьянство Черноземного Центра... С.36, 71. См.: Слепнев И. Н. Менталитет и аграрное развитие России в Х1Х-ХХ веках. Международная конференция в Москве // Отечественная история. 1996. №1. С.202. уЛурье С. В. Метаморфозы традиционного сознания. СПб., 1994. С. 185. Щетинов Ю. А Крушение мелкобуржуазной контрреволюции в Советской России (конец |^20-1921гг.). М.: изд-во МГУ, 1984. С.87. Куренышев А. А. Крестьянство и его организации в первой трети XX века. М., 2000. С.203,204. 12 РГВА. Ф.40307. Оп.1. Д.246. Л.1. См.: Голованов В. Я. Тачанки с Юга. Художественное исследование махновского движения. М.: МАРТ, Запорожье: Дикое поле, 1997. С. 131-143; Савченко В. А. Авантюристы гражданской войны: историческое расследование. Харьков: Фолио, М.: ACT, 2000. С. 112— 123; Куренышев А. А. «Революционная война» и крестьянство // Отечественная история. 2001Гз№6. С.33-46. Борисова Л. В. Военный коммунизм: насилие как элемент хозяйственного механизма. М., 2001. С.201-203; ГенисВ.Л. Первая Конная армия: за кулисами славы // Вопросы исто- рии.Д994. №12. С.68-74. Елизаров М. А. Еще раз о причинах Кронштадтского восстания в марте 1921 года // Отечественная история. 2004. №1. С. 169. На материале Тамбовской губернии см.: ИвановД. П., КанищевВ. В. Естественно-историчер^сие предпосылки Тамбовского восстания 1920-1921 гг. Учебное пособие. Тамбов, 2011. См.: Назаретян А. П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры. (Синергетика исторического процесса). Курс лекций. М.: Наследие, 1996. С.53. ^ РГВА. Ф.40307. Оп.1. Д.246, Л.1об. В Советской республике уже декретом СНК от 30 января 1918 г. была образована Всероссийская междуведомственная ЧК по охране дорог; весной того же года эта организация
Изучение крестьянского повстанчества: контексты и задачи 23 поступила в ведение НКПС. К началу июня в отрядах охраны состояло более 28000 человек, формировались и успешно действовали летучие отряды против банд. См.: Алексенцев А. И. Вооруженная защита тыла страны в 1918 - 1920 гг. // История СССР. 1971. №6. С. 110. См.: Внутренние войска Советской республики. 1917-1922. Документы и материалы. М.: ^ридическая литература, 1972. С.83. Список частей Сибирской армии к 9 мая 1919 г. Публ. А. Дерябина // Белая Гвардия. 19972>1№1.С.90. См. подробнее: Посадский А. В. Военно-политические аспекты самоорганизации российског^крестьянства и власть в 1905 - 1945 годах. Саратов: Научная книга, 2004. С. 183-188. 23 Шестов Н. И. Политический миф теперь и прежде. Саратов: изд-во С ГУ, 2003. С. 358-359. Кортошин Б. Т. Пути российской революционности (очерк истории революционных двизцний и общественной мысли в России). Франкфурт.: Посев, 1959. С. 148-150. См. наш материал: К вопросу о языке революции // Человек в социокультурном мире. Материалы Всероссийской научной конференции (13 - 15 ноября 1997 г.). Саратов. 1997. 4.3 С. 76-79. 2j! ГАРФ. Ф.5881. Оп.2. Д.293. Лл.29-31,40-41. Яблочкина И. В. Рецидивы Гражданской войны. Антигосударственные вооруженные выступания и повстанческие движения в Советской России. 1921-1925 гг. М., 2000. С. 139, 145. 2g ВЧК - ГПУ. Документы и материалы. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1995. С. 229 См. об этом наш материал: Реакция крестьянства на смерть Ленина // Новейшая история ^гечества XX - XXI вв.: сб. науч. тр. Саратов: изд-во СГУ, 2012. Вып. 4. С. 15-19. Семанов С. Под черным знаменем. Жизнь и смерть Нестора Махно // Роман-газета. 1993ф№1202. С. 12. Савченко В. А. Авантюристы гражданской войны: историческое расследование. Харьков^олио, М.: ACT, 2000. С.201 См.: Савченко В. А. Авантюристы Гражданской войны. М.: Фолио, 2000. С. 226.
Отечественная и зарубежная историография КРЕСТЬЯНСКОГО ПОВСТАНЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ*) В .В. Кондрашин (Пенза) Крестьянское повстанческое движение в России в годы гражданской войны против «военно-коммунистической» политики большевиков в форме открытых восстаний и активных действий многочисленных вооруженных крестьянских отрядов постоянно находилось в поле зрения отечественных и зарубежных исследователей. Но степень их активности в изучении темы, использование Источниковой базы, интерпретация её основных аспектов были разными в различные периоды. Тем не менее, к настоящему времени сложилась богатая историографическая традиция в изучении истории крестьянского повстанческого движения в России в годы гражданской войны, особенно в современной российской историографии, которую мы условно относим к последним десятилетиям XX века и началу XXI века. Исходя из анализа опубликованной литературы, отечественную историографию проблемы можно разделить на два периода, принципиально отличающихся друг от друга по методологии исследования, источникам и оценкам. Это - советский период и постсоветский (современный). Началом изучения истории крестьянского повстанчества в годы гражданской войны в отечественной историографии стали 1920-е - 1930-е гг. Авторами работ на эту тему выступили непосредственные участники событий, принимавшие участие в борьбе с крестьянским повстанчеством (бывшие сотрудники ВЧК, командиры Красной Армии и т. д.), а также и профессиональные советские историкиг. И те, и другие находились под влиянием сложившейся в годы гражданской войны официальной оценки крестьянских восстаний большевистской властью, которая затем была закреплена в «Кратком курсе истории *) Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект №13-01-00260
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 25 ВКП (б)». Её сформулировал вождь большевиков В. И. Ленин. Он назвал все восстания крестьян против политики большевиков в рассматриваемый период «кулацкими», «контрреволюционными», «антисоветскими», подготовленными врагами Советской власти - эсерами, агентами белых армий и т. д.2 Им же и другими вождями большевиков был выдвинут идеологический постулат о существовавшим в годы гражданской войны «нерушимом союзе пролетариата и трудового крестьянства при руководящей роли большевистской партии, который выстоял, несмотря на посягательства на него кулаков и обманутых ими крестьян в ходе «кулацких мятежей»3. Но уже тогда в общей массе работ, выдержанных в духе официальной версии, появляются и такие, в которых приводились факты, противоречившие ей, и давались объективные оценки причин и сути крестьянского движения в годы гражданской войны. Их было немного. Например, диссонансом прозвучала позиция М. Н. Покровского по данной теме. 18 ноября 1921 г. на Втором Всероссийском съезде пролеткультов «официальный историограф» большевистского государства заявил, что в «Российской революции никто ничего не поймёт, пока твёрдо не усвоит, что у нас происходят две революции, а не одна: одна революция - мировая, часть мировой пролетарской революции, которая теснейшим образом связана с интернациональным пролетарским движением, от него не может быть отделена, дышит его идеологией», это та революция, «которая ведёт свое начало от Маркса». «Другая же революция, - крестьянская, аграрная - продолжалась уже 150 лет и являлась «родней не Карла Маркса, а Пугачева». Покровский чётко сформулировал цель крестьянской революции - это борьба крестьян за право быть хозяином на своей земле и право распоряжаться продуктом своего труда4. В данном ключе рассуждал и известный экономист Л. Н. Крицман, считавший, что в 1917 г. в действительности произошло две революции - городская (социалистическая) и сельская (буржуазная, антифеодальная)5. В дальнейшем идеи Покровского и Крицмана лягут в основу концепции В. П. Данилова - Теодора Шанина о «Крестьянской революции в России 1902-1922 гг.». В рассматриваемый период наибольшую ценность среди публикаций на тему крестьянского повстанчества в годы гражданской войны представляют исследования Н. В. Гурьева, М. И. Кубанина и В. В. Троцкого6. В них, сами того не желая, авторы указали на реальные причины крестьянских восстаний и их истинные масштабы. Они привели полностью или процитировали подлинные документы повстанцев (лозунги, воззвания), указали их численность, районы крестьянского протеста. Например, в книге Н. В. Гурьева к основному тексту была приложена сводка событий «Чапанной войны» (крестьянского восстания в Среднем Поволжье в марте 1919 г.) с указанием селений, охваченных восстанием, числа жертв с обеих сторон, лозунгов повстанцев, «пово¬
26 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения дов» к выступлению в конкретных селениях. Хотя он и следовал в ней устоявшимся стереотипам и причиной восстания назвал «политическую несознательность крестьян», фактически же речь шла об издержках политики большевистской власти, её злоупотреблениях в деревне во время сбора продразверстки других налогов, которые и вызвали восстание. М. И. Кубанин на основе анализа «Махновщины» и других крестьянских движений против большевиков в годы гражданской войны признал не только факт отсутствия у советской власти прочной опоры в деревне в указанный период, но и враждебного отношения крестьянства к её политике в целом7. Именно поэтому большевики прибегли к насилию, вызвав ответную реакцию крестьян в форме восстаний. Кубанин также заключил, что в гражданской войне крестьяне («середняки») пытались занять «самостоятельную позицию» и выбирали из двух зол (красных и белых)8. Он не согласился с оценкой их восстаний против власти большевиков как антисоветских и контрреволюционных, поскольку восставшие выступали за сохранение советов, но только без коммунистов9. Анализируя причины «Махновщины» на Украине, Кубанин увидел их в социальных противоречиях между «пролетариатом и мелкобуржуазным по сути крестьянством, провале товарообмена и насильственном внедрении коллективных форм ведения хозяйства10. Это означало, что в основе крестьянского протеста лежал объективный фактор - политика большевиков. В книге заведующего Самарским бюро Истпарта В. В. Троцкого были воспроизведены тексты агитационно-пропагандистских документов участников крестьянских восстаний в Поволжье в годы гражданской войны («Чапанной войны», восстания «Черного орла-земледельца», мятежа Сапожкова)11. В общем ряду литературы о гражданской войне в России, опубликованной в рассматриваемый период, можно выделить и сборник документов о М. В. Фрунзе, в котором приведены его телеграммы Ленину во время «Чапанной войне» весной 1919 г., характеризующие истинные причины и размах крестьянского повстанчества12. Изучение данной темы советскими историками заметно активизируется в 1960-е—1980-е гг. И. Я. Трифонов выдвигает тезис о «новом этапе гражданской войны» в начале 1921 г. в связи с массовыми крестьянскими восстаниями13. Эту идею поддерживает Ю. А. Поляков. Он её развивает и делает вывод, что главной причиной крестьянского недовольства была не сама продразвёрстка, а её чрезмерность и перегибы, допущенные на местах отдельными представителями советской власти14. Позиция Трифонова - Полякова становится общепринятой и проводится в многочисленных публикациях советских историков, посвящённых крестьянскому повстанчеству в годы гражданской войны. В
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 27 1960-е - 1980-е гг. их число заметно возрастает, по сравнению с предшествующим периодом. При этом авторы по-прежнему квалифицировали крестьянские восстания как антисоветские, инспирируемые антибольшевистскими силами15. Тезис Полякова о том, что крестьяне были недовольны не развёрсткой вообще, но возникающими трудностями из-за её чрезмерности, а также ошибками конкретных личностей, приобрёл новое звучание в коллективной монографии П. С. Кабытова, Б. Н. Литвака, В. А. Козлова. В ней разногласия крестьян с советской властью из-за продразверстки названы «внутренним, «семейным» делом». Положение же о том, что в «кулацких мятежах 1920-1921 гг.» принимали участие середняки и даже бедняки, теперь не только не оспаривалось, но и как бы дополнялось дифференциацией крестьянства ещё и по уровню сознательности. Авторы заключили, что участие середняков в мятежах чаще всего было «бессознательным» - это «неадекватная реакция не знавшего, «куда пожаловаться», среднего крестьянина». Сознательная же часть крестьян «требовала от своей власти уменьшения продразвёрстки, упорядочения системы её взимания, но не допускала и мысли о контрреволюционном восстании»16. Из работ общероссийского уровня 1960-х - 1980-х годов следует выделить монографию Д. Л. Голинкова «Крушение антисоветского подполья в СССР (М., 1986)» и первый том академического издания «История советского крестьянства» (М., 1986). Книга Голинкова стала своеобразным стандартом в оценке крестьянского протеста в 1960-1970-е гг. Автор рассматривал его как составную часть антисоветской подпольной контрреволюционной деятельности. По его мнению, во всем была видна «вражеская рука» эсеров, меньшевиков и белогвардейцев17. В упомянутом выше первом томе «Истории советского крестьянства» события крестьянского движения в годы гражданской войны рассматривались сквозь призму утвердившейся в историографии концепции. Данное издание заметно выделялось на общем фоне основательным анализом социально-экономического положения советской деревни в годы гражданской войны18. В рассматриваемый период на общероссийском и региональном уровнях выходят в свет документальные издания, в которых публикуются новые и переиздаются уже известные документы о ходе ликвидаций крестьянских восстаний в годы гражданской войны19. Большими тиражами переиздаётся роман Артёма Весёлого «Россия, кровью умытая» о событиях «Чапанной войны» в Среднем Поволжье, публикуются различные мемуары и воспоминания очевидцев20. Одновременно появляются исследования, в которых, несмотря на следование официальным установкам, даётся объективная характеристика социально-экономического развития деревни в первые десятилетия XX
28 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения века, что помогает лучше понять причины крестьянского повстанчества в 1918-1922 гг. Это прежде всего работы А. М. Анфимова, В. П. Данилова, П. Н. Першина, Л. Т. Сенчаковой, П. С. Кабытова, Э. М. Щагина и др.21 В них доказывается неизбежность революционного взрыва в российской деревне в 1917 г. из-за неспособности царского самодержавия, а затем и Временного правительства решить аграрный вопрос в интересах крестьянства, активности крестьян в отстаивании своих завоеваний в революции от посягательств на них большевиков в последующие годы. С началом «горбачевской перестройки (вторая половина 1980-х гг.) и до настоящего времени продолжается новый (современный) этап в историографии проблемы. Ликвидация идеологического диктата власти, а также открытие архивов («архивная революция») создали исследователям благоприятные условия для работы. В последние два десятилетия появились публикации, авторы которых пересмотрели мифы советской историографии о «кулацком» и «контрреволюционном» характере крестьянских восстаний в годы гражданской войны, обоснованно назвали их её «третьей силой», «крестьянским фронтом», возникшими как закономерная реакция крестьянства на антикрестьянскую политику большевиков22. Самым важным достижением в историографии проблемы в рассматриваемый период стало введение в научный оборот огромного комплекса источников, ранее не доступного историкам, позволившего сделать обоснованные выводы о причинах, масштабах и региональных особенностях крестьянского антибольшевистского повстанческого движения в годы гражданской войны, в том числе и вышеназванные. Прежде всего, речь идёт о сборниках документов международного проекта Института российской истории РАН «Крестьянская революция в России», организованного В. П. Даниловым23. В пяти томах документальной серии проекта опубликованы уникальные документы из центральных и местных архивов о крестьянском повстанчестве в 1919— 1922 гг. на территории ПЧО, Поволжья, Дона и Украины, ранее недоступных исследователям24. В количественном выражении это 284,5 печатных листов, 2411 основных документов и десятки тысяч вспомогательных, неопубликованных, но использованных авторами при комментировании и написании вводных статей. В их массе особый интерес представляют документы Центрального архива Федеральной службы безопасности РФ (информационные сводки, отчеты ВЧК - губчека, госинфорсводки), содержащие информацию о политических настроениях крестьян в годы гражданской войны, конкретных крестьянских восстаниях и повстанческих отрядах в регионах. Кроме того, указанные сборники впервые знакомят читателя с массивом документов, исходящих непосредственно из крестьянской
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 29 среды (воззваниями, программами повстанцев и т. п.), что позволяет лучше понять причины и цели повстанческого движения, услышать голос крестьянина-повстанца. В силу объективных причин авторам проекта не удалось завершить работу над изданием всех запланированных сборников документов (по истории крестьянского движения в Советской России в 1918 г., «зелёному движению» в годы гражданской войны на Юге России и др.). Изза трагической кончины Данилова не была проведена и аналитическая работа по обобщению опубликованного документального материала на монографическом уровне. Вызывает доверие не только источниковая база проекта, но и главный его методологический принцип - стремление к объективному, взвешенному и разностороннему подходу при подборке документов к публикации и написании вводных статей по взятым для исследования темам. В. П. Данилов считал, что наука должна «подняться над схваткой», чтобы увидеть народную драму в целом, так как каждая из противоборствующих сторон в революции и гражданской войне имела свою Правду и свою Неправду. Поэтому концептуальным кредом проекта стали следующие строки поэта Максимилиана Волошина: «И здесь и там между рядами Звучит один и тот же глас: “Кто не за нас - тот против нас! Нет безразличных, правда - с нами!” А я стою один меж них В ревущем пламени и дыме И всеми силами своими Молюсь за тех и за других»25. Именно девиз «молюсь за тех и за других» стал главным методологическим принципом проекта «Крестьянская революция в России». Важнейшим его результатом стали новые знания о причинах, масштабах, ходе и последствиях крестьянского повстанческого движения в России и на Украине в 1919-1922 гг. Была доказана его единая основа в рассматриваемый период во всех изученных регионах бывшей Российском империи. Повсюду крестьяне пытались защитить свои права на землю и свободное хозяйствование на ней, завоёванные в результате общинной революции 1917 г., от посягательств со стороны большевиков и противостоявших им режимов. В данном контексте крестьянские восстания на территории Тамбовской губернии, на Дону, в Поволжье и Украине в 1918-1921 гг. носили антигосударственный характер, были направлены против разорявшей крестьянское хозяйство политики «военного коммунизма» большевиков. В то же время они не имели контрреволюционного характера, не были направлены против основных завоеваний революции: советской власти и аграрного законодательства большевиков 1917 г. Также они
30 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения не были и «кулацкими», поскольку подавляющее большинство их участников составляли середняки. Крестьянские восстания носили общекрестьянский характер. Документы сборников проекта убедительно свидетельствуют, что крестьянские и казачьи восстания в Тамбовской губернии, на Дону, в Поволжье и на Украине в 1918-1921 гг. были стихийным возмущением народных масс антикрестьянской политикой большевиков, а не подготовлены эсерами, анархистами, агентами белых армий, о чём писалось в советской историографии. Антибольшевистские силы не вели крестьян и казаков, а шли за ними и вместе с ними, придавая их движению более организованный характер: эсеры в «Антоновщине», анархисты» в «Махновщине» и т. д. В ходе работы над проектом получены новые знания, объясняющие феномен победы большевиков в гражданской войне в условиях массового крестьянского повстанчества. Документы сборников проекта показывают, что большевики оказались у власти осенью 1917 г., поскольку приняли и освятили стихийную крестьянскую общинную революцию. (На эту тему сборник документов о крестьянском движении в 1917-1918 гг. в Тамбовской губернии26). Но затем стихия крестьянской революции повернулась против большевиков, поскольку они начали политику «военного коммунизма». Именно она вызвала практически всеобщее крестьянское восстание в 1919-1921 гг., поскольку разрушала крестьянское хозяйство. Кроме того, это восстание было реакцией крестьян на нарочитое разжигание большевиками социальных противоречий, имеющихся в крестьянской среде, доведение до антагонизма конфликтов между крестьянством и казачеством. Большевистская идеология «классовой борьбы» и «государственной диктатуры» стали важнейшей причиной крестьянского повстанчества в годы гражданской войны. Тем не менее, именно крестьянство обеспечило большевикам победу в этой войне. Парадокс состоял в том, что крестьяне в период кульминации вооружённого противостояния «красных» и «белых» из двух зол выбрали меньшее - большевиков, поскольку они не посягали на главные завоевания революции, а белые армии несли им угрозу реставрации прежних порядков, и прежде всего помещичьего землевладения, хотя открыто об этом и не заявляли. Поэтому летом 1919 г. в период успешного наступления белых страх крестьян перед данной угрозой оказался сильнее их ненависти к коммунистам. И он проявился в повстанческом движении против Деникина, о чём очень ярко сказано языком документов в сборнике о «Махновщине». Этот сборник стал завершающим в серии «Крестьянская революция в России». Он был подготовлен к печати уже после смерти В. П. Данилова под научным руководством автора настоящей статьи27. Документы
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 31 сборника показывают, как повстанческая армия Махно, несмотря на свою вражду с большевиками, героически сражалась с деникинцами и тем самым спасла советскую власть, сковав их силы, сорвав наступление на Москву. Свою лепту в победу Красной армии над Деникиным летом и осенью 1919 г. внесли и крестьяне прифронтовых губерний России. Об этом свидетельствуют документы первого тома документальной серии другого проекта, организованного В. П. Даниловым. Это российско-французский проект «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939 гг.» (с французской стороны руководитель Алексис Берелович). Его документы (сводки ВЧК) характеризуют реакцию крестьян на наступление армии Деникина летом 1919 г. и их настроения после освобождения селений от власти белых. В то время в прифронтовых губерниях резко ослабевала и даже приостанавливалась борьба крестьян с большевиками. Из лесов возвращались дезертиры и добровольно вступали в Красную Армию, в деревнях создавались отряды самообороны, прекращались восстания. На освобожденной от Деникина территории крестьяне приветствовали советскую власть, поскольку испытали на себе власть белых и поняли, что она ещё хуже, чем власть большевиков, поскольку не только действовала как она в плане реквизиций и мобилизаций, но и ставила под сомнение их право на землю28. Таким образом, кратковременный союз крестьянства и большевиков в период кульминации вооруженного противостояния Красной и Белой Армий в значительной степени предопределил его исход29. В первом томе серии «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД» через информационные сводки ВЧК-ОГПУ показан размах крестьянского повстанческого движения в России в годы гражданской войны, зафиксированы его лозунги30. Появилась совершенно новая биографическая информация о 106 руководителях крестьянских восстаний против власти большевиков в 1918-1922 гг. из центрального и региональных архивов ФСБ России31. До этого были известны лишь около десятка имён руководителей крупных повстанческих движений (Антонов, Махно, Григорьев и др.). Наряду с вышеназванными проектами заслуживают внимания и документальные публикации сибирских историков о крестьянских восстаниях в Сибири в годы гражданской войны32. В них представлены многочисленные воззвания, листовки, обращения, и другие агитационно-пропагандистские документы повстанческих отрядов сибирских крестьян, воевавших в 1920-1921 гг. против большевиков. По своему содержания они мало отличались от других крестьянских выступлений в Советской России. Как свидетельствует анализ опубликованной литературы, проекты Данилова, оказали большое влияние на развитие региональной историографии. Например, работа в проектах способствовала творческому
32 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения росту их участников из российских регионов. В частности, докторские диссертации по темам, связанным с их проблематикой, успешно защитили их активные участники С. А. Есиков (Тамбов) и В. В. Кондрашин (Пенза)33. Значительный вклад в изучении крестьянского повстанческого движения на территории Советской России в годы гражданской войны внесла Т. В. Осипова34. В своих публикациях она дала подробный историографический анализ, показала несостоятельность прежних оценок советской историографии. С использованием широкого комплекса источников (информационные сводки военных комиссариатов всех уровней, а также ВОХР, ВЧК, судебно-следственные документы по восстаниям и т. д.) ею освещён ход основных крестьянских выступлений на территории Советской России в 1918-1921 гг., поддержана идея историков 1920-х гг. о крестьянских восстаниях как органической части гражданской войны. Она справедливо назвала крестьянские восстания фактором, определившим её исход. По её мнению, необходимо было отказаться от представления о российском крестьянстве только как пассивном объекте борьбы основных политических партий: кадетов, эсеров, большевиков, так как оно «выступало субъектом исторического процесса с 1905 г., творя свою крестьянскую революцию и отстаивая свои классовые интересы на глубоко осознанном уровне общинной демократии и уравнительного землепользования». Говоря о причинах крестьянских восстаний в 1918-1921 гг., Осипова обоснованно нашла их в аграрной и особенно продовольственной политике советской власти, которая «создавала объективные условия для борьбы крестьянского большинства против государства». Именно поэтому в борьбе с коммунистическим государством и различными вариантами буржуазно-помещичьей власти, рождавшейся в ходе гражданской войны, крестьянство выступило как активный субъект, отстаивавший с оружием в руках свои интересы и права, завоеванные в революции35. Новым и позитивным моментом в развитии историографии проблемы на современном этапе стал интерес исследователей к персоналиям - конкретным участникам и вождям крестьянского повстанчества36. Наряду с легковесными статьями о «Робин Гудах», в литературе появились публикации, основанные на добротной Источниковой базе, содержащие аргументированные оценки руководителей повстанческого движения, правдивую биографическую информацию о них37. Например, заслуживают внимания работы В. В. Самошкина о вожде крестьянского восстания в Тамбовской губернии А. С. Антонове, написанные в указанном ключе38. В этом же ряду новая информация о руководителях повстанческого движения на Украине и в Западной Сибири39.
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 33 Отмечая положительную тенденцию в изучении главных деятелей крестьянского повстанчества в России в годы гражданской войны, можно согласиться с точкой зрения В. Л. Телицына о необходимости расширения рамок исследований за счет «составления социально-психологического портрета русского бунтаря-традиционалиста (рядового участника, инициатора и руководителя)»40. В последние десятилетия при анализе особенностей крестьянского повстанчества в России в годы революции и гражданской войны исследователи обратились и к такому его аспекту, как крестьянская психология. Ряд авторов обоснованно установили такие её особенности, как консерватизм и антигородской настрой41. Но при этом некоторые из них преувеличили их значение, сводя поведение крестьян к политической несознательности и культурной отсталости в силу их ущербности как класса. Данную группу исследователей объединяет поверхностное знание источников и их выборочное использование для доказательства указанных суждений. Например, В. П. Булдаков выявил такие качества крестьянской психологии, как «коллективное долготерпение», «стадная ярость», сочетание эмоционального и рационального в поведении42. При этом он необоснованно заявил, что общинная революция «протекала в русле общей психопатологии смуты», назвав её одной из форм «умопомрачения»43. Следуя логике автора, и последующие события в деревне протекали в указанном русле, подтверждая знаменитую фразу А. С. Пушкина о «бессмысленном и беспощадном русском бунте». В таком ключе написаны исследования ряда авторов44. К ним можно отнести и работы С. А. Павлюченкова. Он увидел причины крестьянского недовольства политикой большевиков в эгоизме крестьян, отказавшихся от выполнения своих «обязанностей по отношению ко всему обществу» и спровоцировавших таким образом его ответную реакцию. Этот эгоизм автор объяснил действиями революционеров, приманивших на свою сторону крестьянство политическим лозунгом «Земля - крестьянам», создавшим у него иллюзию, что «земля принадлежит не всей нации, а лишь ее крестьянской части». Данная иллюзия оказалась чревата гражданской войной45. То есть в гражданской войне виноваты крестьяне! Павлюченков голословно заявил о «несомненной» связи «Чапанного восстания» в Среднем Поволжье в марте 1919 г. с наступавшей армией Колчака, повторив тем самым историографический штамп советских историков. Бездоказательно и его заключение о том, что в 1918 г. происходили «восстания действительно зажиточного крестьянства» - «кулацкие мятежи», в 1919 г. к ним «активно подключаются середняцкие слои», а в 1920 г. «в повстанческое движение широко вливается бедняцкое насе¬
34 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения ление». На самом деле в крестьянских выступлениях в указанные годы участвовали и «сильные», и «слабые», и «середняки»46. Совершенно противоречит фактам и вывод Павлюченкова, что в первой половине 1920 г. «крестьянство вело себя относительно спокойно, ожидая практических шагов власти в важнейших вопросах деревенской жизни». Он, почему-то не заметил одно из самых крупных крестьянских восстаний в годы гражданской войны - восстание «Черного орла» в Поволжье в феврале-марте 1920 г 47 Суждения вышеприведенных исследователей не подтверждаются источниками. Напротив, их огромная масса свидетельствует об обратном: осознанном и закономерном характере крестьянского движения в годы гражданской войны. Все они доступны широкому кругу исследователей, поскольку введены в научный оборот благодаря проектам Данилова, а также другим исследователям рассматриваемой проблемы. Широкое освещение в последние десятилетия проблема крестьянского повстанчества в России годы гражданской войны получила на региональном уровне48. Значительных успехов в её разработке достигли тамбовские историки (В. Л. Дьячков, С. А. Есиков, Л. Г. Протасов, А. А. Самошкин и др.). В рамках проекта «Крестьянская революция в России» и самостоятельно они опубликовали два сборника документов по истории «Антоновщины»49. В них, а также и в других авторских работах глубоко и всесторонне проанализированы причины, ход и результаты этого крупнейшего крестьянского восстания50. Исследователи доказали, что главной причиной «Антоновщины» было недовольство крестьян продразверсткой и насильственными действиями большевиков в деревне. На эту тему в вышеназванных сборниках представлен большой массив документов, в том числе характеризующих лозунги и политическую программу антоновцев (Программу Союза трудового крестьянства и др.). Большую ценность представляют также биографические сведения о вожде повстанцев А. С. Антонове и других активных деятелях повстанческого движения, опубликованные в сборниках51. В рассматриваемый период взятая для исследования проблема активно изучалась историками Поволжья52. Наряду с Тамбовской областью это ещё один регион России, где тема крестьянского повстанческого движения вызвала такой интерес. Большим достижением историков стал вышедший в рамках проекта «Крестьянская революция в России» сборник документов «Крестьянское движение в Поволжье в 1919-1922 гг.»53. Он является первым документальным сборником, целиком посвящённым истории крестьянского повстанчества в регионе в годы гражданской войны: «Чапанной войне», «Вилочному восстанию», «Сапожковщине» и др. В числе опублико¬
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 35 ванных документов значительный комплекс составили агитационно-пропагандистские материалы повстанцев54. Они свидетельствовали, что причины крестьянского повстанчества в регионе были теми же, что и в «Антоновщине» («военно-коммунистическая» политика большевиков), а само оно по своей силе мало ему уступало. Среди других публикаций на эту тему необходимо выделить работы А. В. Посадского55. Он один из самых активных исследователей истории крестьянского движения в России в первой половине XX века. Автор видит причины крестьянского недовольства советской властью в проводимой ею земельной политике «вкупе с налоговой системой и продовольственной развёрсткой». Данная политика не устраивала основную массу крестьян «с самого начала». Именно поэтому они «самоуправствовали, противодействовали проводимому аграрному курсу, открыто конфликтовали с советским государством до весны 1921 г.»56. В работах Посадского присутствует всесторонний анализ форм крестьянского движения в годы гражданской войны, доказывается его самостоятельный характер57. Автор настоящей статьи также посвятил множество своих работ истории крестьянского повстанчества в Поволжье в 1918-1922 гг.58 В них охарактеризованы его причины, территория, идеология59. На основе изучения разнообразной и достоверной Источниковой базы он отстаивает тезис, что крестьянское движение в Поволжье было закономерным и исторически обусловленным явлением. Оно было вызвано крайне жёстким давлением на деревню советской власти в силу сложившейся в стране тяжелейшей общественно-политической и социально-экономической ситуации, созданной гражданской войной. По своему характеру крестьянское движение носило антигосударственную направленность, поскольку проводимая в деревне «военно-коммунистическая политика» разоряла крестьянские хозяйства и обрекала крестьян на нищету. Крестьянские восстания в рассматриваемый период были естественной защитной реакцией крестьянства против государственного насилия. По своему характеру они не были кулацкими, антикоммунистическими и контрреволюционными, поскольку в ходе восстаний крестьяне не выступали против коммунистической идеологии как таковой и не подвергали сомнению результаты революции 1917 г.60 В работах автора даётся подробная характеристика хода крестьянского повстанческого движения (составлена хроника выступлений), а также мероприятий большевистской власти по его ослаблению и ликвидации61. Он акцентирует внимание и на такой причине крестьянского движения, как религиозная политика Советского государства. Крестьяне выступали в защиту своих священников и сельской церкви против насилий и притеснений со стороны местной власти. Угроза закрытия
36 Крестьянское повстанчество: пробле]йы изучения церквей, аресты священнослужителей, оскорбительные для чувств верующих действия местных активистов нередко провоцировали восстания под лозунгом «За веру христианскую и ислам!»62. Тема крестьянского повстанческого движения в Поволжье в годы гражданской войны получила освещение в диссертационных работах Ю. Ю. Аншаковой и М. В. Кузнецова63. В них использованы документы центральных и местных архивов, на основании которых охарактеризованы крупнейшие крестьянские восстания в регионе в 1919 - 1922 гг. Заслуживает поддержки сделанный в русле концепции Данилова и его последователей вывод Аншаковой о «политической победе крестьянства», которая состояла в отказе властей «от дальнейшего проведения политики военного коммунизма и переходу к НЭПу»64. Новым сюжетом проблемы стало изучение историками Поволжья феномена дезертирства крестьян из Красной армии, ставшим одним из катализаторов повстанческого движения65. Они установили его главную причину причины: недовольство крестьян продолжающейся гражданской войной (усталость от войны, тяжелое материальное положение и т. д.). Дезертиры составили активную часть крестьянских повстанческих отрядов в Поволжье. В работах поволжских историков затрагивалась проблема влияния на крестьянское повстанчество антибольшевистских партий. Например, М. В. Кузнецов пришёл к выводу, что в Саратовском Поволжье повстанцы «имели собственную идеологическую платформу, носившую ярко выраженный эсеровский характер»66. Этот вывод, как и проблема участия эсеров в крестьянском движении в Поволжье в годы гражданской войны, нуждаются в дополнительной аргументации и дальнейшем изучении, так как влияние эсеров на крестьян в разных частях региона было неодинаковым, о чём можно судить хотя бы по документам сборника «Крестьянское движение в Поволжье в 1919- 1922 гг.»67 В опубликованных в последние десятилетия работах историков Поволжья по рассматриваемой проблеме указывается и на региональные особенности крестьянского повстанчества. В ходе многочисленных восстаний между повстанцами не было вражды по национальному признаку68. Они единым фронтом выступали в защиту своих крестьянских интересов, так как в основе их протеста лежала «военно-коммунистическая» политика Советского государства, единая для всех народов69. В то же время, многонациональный состав крестьянского населения Поволжья стал одной из причин меньшей интенсивности повстанческого движения в регионе, по сравнению с Западной Сибирью, Тамбовской губернией и Украиной, где оно оказалось более организованным, поскольку население по своему национальному составу было однородным. В Поволжье же, несмотря на общность целей крестьянских высту¬
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 37 плений, в их организованности и ходе сказывалась традиционная замкнутость этнических групп70. В последние десятилетия тема крестьянского повстанчества в годы гражданской войны активно изучалась уральскими историками. Среди них, в первую очередь, следует выделить работы Д. А. Сафонова, В. А. Лабузова и Л. И. Футорянского71. Уральские историки, также как и их тамбовские и другие коллеги, причинами крестьянского повстанчества назвали продовольственную политику большевиков72. Наибольший интерес из трудов вышеназванных уральских историков вызывают работы Д. А. Сафонова. В них автор ввёл в научный оборот немало важных агитационно-пропагандистских документов повстанцев, действовавших в регионе в годы гражданской войны (воззвания «Черного орла - земледельца», «Зеленой армии», «Голубой армии», А. Сапожкова, В. Серова и др.). Характеризуя само повстанческое движение, он назвал его «Великой крестьянской войной», явно преувеличив его значение в гражданской войне73. Сафонов обоснованно не считает выступления южно-уральских крестьян против власти большевиков антисоветскими, указывая, что «массовая антикоммунистическая направленность крестьянских восстаний вовсе не является доказательством того, что крестьяне России были не согласны с Лениным, Троцким и т. д.»; «выступая против коммунистов, они имели в виду исключительно «своих», местных - именно их действия, действия конкретных лиц, были основной причиной крестьянских выступлений»74. Большое внимание рассматриваемой проблеме уделили историки Сибири (В. И. Шишкин, В. В. Московкин, К. Я. Лагунов, Н. Г. Третьяков и др.)5. Важным событием в её разработке стала Всероссийская научная конференция, посвящённая 75-летию Западно-Сибирского восстания, состоявшаяся в мае 1996 г.76 На ней были затронуты основные аспекты проблемы: причины восстания, лозунги, масштабы, роль эсеров и т. д. Участники конференции причиной восстания, также как и их коллеги из других регионов, назвали продразверстку и насильственные действия большевиков по её выполнению. Н. Г. Третьяков указал, что в этом восстании не следует переоценивать влияние на крестьян партии эсеров. К такому же выводу пришёл и другой сибирский историк В. В. Московкин77. Заметным явлением в изучении истории крестьянского движения в Западной Сибири в 1920-1921 гг. стали сборники документов, подготовленные к печати В. И. Шишкиным. В них представлена целостная картина крестьянской борьбы с большевистской властью в этом регионе России в указанный период, охарактеризованы динамика и территория крестьянского повстанчества78. История крестьянских восстаний на Северо-Западе России в 1918 — 1919 гг. нашла отражение в работах С. В. Ярова79. Он пришёл к выводу,
38 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения что в данном регионе «для многих крестьянских бунтов было примечательно отсутствие даже примитивной политической программы; в этом проявилась слабость некоммунистических партий, и низкий уровень политической культуры самих деревенских масс, и неразвитость традиций политизации сельских конфликтов»80. Это положение применимо к Северо-Западу России. Для других же регионов характерна иная ситуация. На этот факт указал в своих исследованиях А. В. Двойных. Он отстаивает другой тезис: что крестьянское повстанческое движение в России в его эпицентрах имело политическую программу, которая была выражена в лозунгах повстанцев и их программных документах и её нельзя назвать «примитивной». Его позиция выглядит более убедительно, поскольку основана на глубоком и всестороннем анализе многочисленных лозунгов, воззваний, агитационно-пропагандистских материалов «Антоновщины», «Чапанной войны», «Западно-Сибирского восстания» и других крупнейших выступлений крестьянства России в годы гражданской войны против большевистской власти81. Следует отметить, что при анализе крестьянского повстанческого движения в рассматриваемый период некоторые из исследователей остались на позициях советской историографии. Они использовали источники, являющиеся обычной пропагандой, игнорировали другие, раскрывающие реальную картину событий, как и прежде без убедительной аргументации заявляли о контрреволюционном, кулацком, антисоветском характере крестьянских выступлений и т. д.82 Проведенный анализ трудов российских историков по рассматриваемой проблеме выявил самый дискуссионный аспект - соотношение стихийности и сознательности в крестьянском повстанчестве, влиянии на него внешних сил. Он нуждается в дальнейшем изучении. Также он показал, что исследователи недостаточно уделили внимания персоналиям - руководителям и активным участникам повстанческого движения. Проблема крестьянского повстанчества в России в годы гражданской войны против политики большевиков получила отражение и в трудах зарубежных исследователей. Среди них наибольший интерес представляют публикации В. Бровкина, М. Левина, О. Файджеса, М. Френкина, А. Грациози и др. В них, а также и в работах других авторов проводится идея, что крестьянское повстанчество было естественной реакцией крестьян на насилие со стороны большевистской власти и определялось их общинной психологией83. По мнению Моше Левина, крестьянство приобрело особенно значительный вес в период гражданской войны в силу следующих обстоятельств: «Во-первых, в 1917-1918 гг. оно совершило собственную подлинную аграрную революцию со своими целями и методами. Во-вторых, вольно или невольно крестьянство стало оплотом большевистской рево¬
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 39 люции и новой власти. Без этой поддержки большевистская революция была бы невозможна. Но крестьянство не только сделало большевистскую революцию возможной, но также взвалило на себя и на весь режим бесконечное количество проблем. Поддержка крестьян была непредсказуемой, то усиливалась, то ослабевала, то опять усиливалась. Каждый раз, когда в условиях гражданской войны крестьяне колебались, соответственно менялись линии фронтов. Вооруженные силы красных и белых метались к Москве и от Москвы по бесконечным просторам России. Поддержка крестьянства была ничем иным, как расчетом, жёстко увязанным с владением землей. Этот аспект революции - перераспределение частного землевладения - был исключительно важным для широких слоёв крестьянства. Белые были слепы в этом решающем вопросе и поплатились. После того, как белые были побеждены, крестьяне повернули против большевиков, чтобы отплатить им, в свою очередь, за их несправедливости и ошибки... сочетание утопии и необходимости, по сути дела, опустошило крестьянские амбары»84. Таким образом, Левин увязывает причины победы большевиков в гражданской войне с позицией крестьянства. Из работ Левина модно понять главную причину стойкости и продолжительности крестьянского повстанчества в России - это «суперобщина», пережившая столыпинскую атаку, укрепившаяся в 1917 г., ставшая оптимальной организационной формой крестьянского движения в России в 1918-1922 гг.85 Особое место в зарубежной историографии проблемы занимает монография британского историка Орландо Файджеса - «Крестьянская Россия, гражданская война. Поволжская деревня в революции (1917-1921)». Это первая работа зарубежного исследователя, посвящённая крестьянскому повстанчеству в Поволжье в указанный период. Причину крестьянского протеста он связывает с проблемой взаимоотношения крестьянства с государством. По его мнению, проводимая большевиками политика «военного коммунизма» и средства её осуществления оттолкнули крестьян от большевистской власти. Файджес рассматривает организационные основы крестьянского движения, его идеологию в неразрывной связи с общиной, с общинными по духу представлениями крестьян о праве трудится на земле, о роли своего сословия в жизни государства, о своих крестьянских правах и обязанностях. В этом его позиция совпадает с подходом к проблеме М. Левина. Файджес считает, что крестьянская община была центром аграрных преобразований, а общинные порядки выступали как регуляторы крестьянской революции. Также он отмечает, что в противовес большевистским прогнозам, связи между крестьянами неравного экономического статуса оказались сильнее, чем ненависть бедноты к кулакам. Именно по этой причине, по мнению историка, комбеды не смогли привить бедней¬
40 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения шим крестьянам «пролетарскую, классовую сознательность», а, наоборот, вызвали их протест в форме массовых крестьянских восстаний86. Определённый интерес для исследователей крестьянского движения в годы гражданской войны, представляют работы английского социолога Теодора Шанина. Следует особо подчеркнуть, что именно благодаря его поддержке В. П. Данилову удалось осуществить проект «Крестьянская революция в России. 1902-1922 гг.»87. Шанин обоснованно заключил, что «в схватках гражданской войны крестьянская деревня обнаружила удивительное единодушие - скорее деревня против правительства - «белого» или «красного», против армии, наконец, против другой деревни, чем сама против себя». Мир, существовавший в правительственных программах и постановлениях, по его оценке, имел мало общего с реальной деревенской жизнью. «Провал комбедов, отказ крестьянства от единения по классовому признаку, и их единство по принципу местных сообществ, «моральная экономика» крестьян и их явная способность противостоять диктату сверху - всё это требовало новой программы» - указывал он. Нарастание крестьянского протеста Шанин объясняет разгромом белых и устранением для крестьян угрозы возвращения помещиков. «После того, как белые, ассоциировавшиеся с возвращением белых, были разбиты, и гражданская война закончилась, - пишет он, - у крестьян уже не было резона в ударном труде, поскольку всё, что ими производилось, изымалось как «излишки». По деревням прокатилась волна вооруженных восстаний». При этом Шанин обоснованно отмечает характерную особенность этих восстаний: они проходили под лозунгом возвращения к политике конца 1917 г., то есть не были контрреволюционными и антисоветскими88. Крупным западным исследователем проблемы является Андрео Грациози89. В центре его внимания оказались крестьянские выступления в годы гражданской войны на Украине. Он связывает их с идеей «национального освобождения» Украины, при этом игнорируя самое крупное повстанческое движение на её территории в 1918-1921 гг. - «Махновщину», где данная идея не являлась главной. В ней крестьяне воевали против всех за чисто крестьянские идеалы, и ни за что иное90. Грациози ввёл в историографию понятие «великая крестьянская война», определив её хронологические рамки с 1918 по 1933 гг. Основным её содержанием он назвал противостояние крестьянства с большевистской властью. Такая формулировка правомерна для периода гражданской войны и коллективизации, но применительно к периоду нэпа она носит больше эмоциональный характер и вряд ли найдёт необходимое документальное подтверждение91. В целом концептуальные подходы зарубежных исследователей к проблеме крестьянского повстанчества в России в годы гражданской
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 41 войны совпадают с современными российскими исследователями. Но они в гораздо меньшей степени фундированы источниками. Исходя из вышеизложенного обзора историографии проблемы, можно заключить, что история крестьянского повстанческого движения в России в годы гражданской войны получила достаточно широкое освещение в трудах российских и зарубежных ученых. Главным их достижением является введение в научный оборот в последние десятилетия огромного массива документов, позволяющих понять его причины, масштабы и последствия. В то же время в дальнейшем изучении нуждаются аспекты, связанные с характеристикой персоналий крестьянского повстанчества и хроникой основных его событий на уровне регионов и отдельных повстанческих отрядов. Так же необходимо продолжить работу по осмыслению идеологии крестьянского повстанчества, влияния на него различных антиболыневистких политических сил. Примечания См. напр.: Анишев А. И. Очерки истории гражданской войны 1917-1920. Л., 1925; Васина Е. Бандитизм в Саратовской губернии. Саратов, 1928; 1&курин Н. Е. Как сражалась революция. М.-Л., 1926. Т. 2; Лацис (Судрабс) М. Я. Два года борьбы на внутреннем фронте: Популярный обзор двухгодичной деятельности чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. М., 1920; Таубин Р. Разгром кулацкого мятежа Сапожкова // Борьба классов. 1934. № 12. С. 36-62. 2 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 8-21; Т. 50. С. 143, 144, 148-149, 154, 156, 292; Т. 51. 7. Краткий курс истории ВКП(б). М, 1938. 5 См.: Покровский М. Н. Контрреволюция за 4 года. М., 1922. С. 4. Крицман Л. Пролетарская революция в деревне. М, 1929. С. 6-9. Гурьев Н. В. Чапанная война. Сызрань, 1924; Кубаиин М. И. Махновщина: крестьянское движение в степной Украине в годы гражданской войны. Л., 19/б/д. См.: КубанинМ. И. Антисоветское крестьянское движение в годы гражданской войны (военного коммунизма) // На аграрном фронте. 1926. № 2. С. 44. Он же. Махновщина: крестьянское движение в степной Украине в годы гражданской войны. Л., 19/б/д. С. 38, 44. ^ дТам же. С. 44. Он же. Антисоветское крестьянское движение в годы гражданской войны (военного коммун^ма). С. 44. Троцкий В. 1919 год в Средневолжском крае. (Хроника революционных событий). М.: Самара, 1934. С. 91-114, 295-302; Демидов А.Д, Троцкий В. 1920 год в средневолжском крае (хромка событий). Москва - Самара, 1934. 13 М В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. М., 1941. Трифонов И. Я. Классы и классовая борьба в СССР в начале нэпа (1921-1923 гг.) // Bopijfja с вооруженной кулацкой контрреволюцией. М., 1964. Ч. 1 идр. Поляков Ю. А. О политических настроениях крестьянства к концу гражданской войны // Октябрь и гражданская война в СССР. М., 1966. С. 364-372.
42 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения Лысихин Н. Ф. Разгром контрреволюционного мятежа на Средней Волге в 1919 г.// Краеведческие записки. Выпуск 1. Куйбышев, 1963; Романенко В. В. Роль чекистов и воинов внутренних войск в ликвидации кулацких банд и белогвардейщины в Среднем Поволжье и Приуралье в 1920-1922 гг. // Научные труды Куйбышевского пед. ин-та. Вып. 160; Точёный Д. С. Банкротство мелкобуржуазных партийных организаций в Поволжье (1917-1922 гг.). Саратов, ^82 и др. См.: Кабытов П. С, Козлов В. А., ЛитвакБ. Н. Русское крестьянство: этапы духовного осво^рждения. М, 1988. С. 120-121, 123. См.: ГолинковД. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР: В 2-х кн. М, 1986. С. 93, 97, 99. См.: История советского крестьянства: В 5-ти т. Т. 1. Крестьянство в первое десятилетие (^ветской власти. 1917-1927. М., 1986. Т. 1.С. 72, 114, 152-155. См. напр.: Симбирская губерния в годы гражданской войны (март 1919 г. - декабрь 1920 г.): Сборник документов. Ульяновск, кн. изд-во, 1960; Внутренние войска Советской республики. 1917-1922 гг. Документы и материалы. М., 1972; Губчека: Сборник документов и материалов из истории Саратовской губернской чрезвычайной комиссии, 1917-1921 гг. Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1980; М. В. Фрунзе на Восточном фронте: Сборник документов, ^уйбышев, 1985 и др. См.: За власть советов: Сборник воспоминаний участников; В 2-х т. 1918-1922. Т. 2. Март 1919 - февраль 1920. М., 1961; Были пламенных лет... Рассказывают участники гражданской войны в Самарской губернии... 1917-1920 гг. Куйбышевск. кн. изд-во, 1963; Фурманов Д. М. Чапаев. Красный десант. Мятеж. Л., 1967; Зверев А. Г. Записки министра. М., 1973; Becejg^iu Артём. Россия, кровью умытая. М., 1970 и др. См. напр.: Першин П. Н. Аграрная революция в России. М., 1966. Т. 2. Кн. 2; ЩагинЭ. М. Октябрьская революция в деревне восточных окраин России (1917 - лето 1918 гт.) М., 1974; он же. Аграрно-крестьянские проблемы истории Великой Октябрьской социалистической революции в современной советской историографии // Проблемы историографии и источниковедения истории трех российских революций. Межвуз. сб. науч. трудов. М, 1987; он же, Тюкавкин В. Г. Крестьянство России в период трех революций. М, 1987; Кабытов П. С. Поволжская деревня накануне Февральской буржуазно-демократической революции (Предпосылки и ход столыпинской аграрной реформы 1907-1914 гг.): Учебное пособие по курсу «История Среднего Поволжья». Куйбышев, 1977; он же. Аграрные отношения в Поволжье в период империализма. Саратов, 1982; Анфимов А. М. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. 1881-1904 гг. М., 1984; КабытоваН. Н. Крестьянские съезды Среднего Поволжья о программе социально-экономических преобразований накануне Великого Октября // Социально-экономическое развитие Поволжья в XIX - начале XX века: Межвуз. сб. статей. Куйбышев, 1986; СенчаковаЛ. Т. Крестьянское движение в революции 1905-1907 гг. М., 1989 и др. См. напр.: Аптекарь П. А. Крестьянская война// Военно-исторический журнал. 1993. № 1-2; Вронский О. Г., Щагин Э. М. Большевистский режим и крестьянство России в 1917- 1920 гг. // Власть и общественные организации России в 1-й трети XX столетия. М.: МПГУ, 1994; Осипова Т. В. Крестьянский фронт в революции и гражданской войне. М.: ООО Издательство «Стрелец», 2001; Павлюченков С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997; Он же. Крестьянский бреет, или предыстория большевистского НЭПа. М., 1996; ФатуеваН. В. Крестьянские волнения и восстания в Тамбовской губернии (1918-1921 гг.). М., ^95 и др. См.: Кондрашин В. В. В. П. Данилов - публикатор документов по аграрной истории России первой половины XX века // Отечественная история. 2012. № 6. С. 37-44. См.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гт. «Антоновщина». Документы и материалы / Под ред. В. П. Данилова и Т. Шанина. Тамбов, 1994. 334 с.; Филипп
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 43 Миронов. (Тихий Дон в 1917-1921 гг.). Документы и материалы. / Под редакцией В. Данилова, Т. Шанина. М., 1997. 792 с.; Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. / Под ред. В. Данилова и Т. Шанина. М.: «РОССПЭН», 2002. 944 с.; Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921: Документы и материалы. / Под редакцией В. Данилова, Т. Шанина. М.: «РОССПЭН», 2006. 1000 с.; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4-х т. / Т. 1. 1918-1922 гг. / Под ред.^. Береловича, В. Данилова. М.: «РОССПЭН», 1998. 864 с. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. «Антоновщина». TaMCjgB, 1994. С. 5. Крестьянское движение в Тамбовской губернии (1917-1918): Документы и материалы / По^едакцией В. Данилова, Т. Шанина. М.; «РОССПЭН», 2003. 480 с. См.: Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине в 1919-1921 гг. Документы и матедиалы. М.: РОССПЭН, 2000. 1000 с. “ Там же. С. 155, 163, 182, 185, 194, 195, 201,202, 206, 209,213. На эту тему см. подробнее: Кондрашин В. В. Крестьянство России в гражданской войне: ^допросу об истоках сталинизма. М.: РОССПЭН, 2009. См.: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4-х т. / Т. 1. 1918-1922 гг. / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 199&. 864 с. 32 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 1. С. 10-11. См. напр.: Шишкин В. И. Сибирская Вандея: вооруженное сопротивление коммунистическому режиму в 1920 году. Новосибирск, 1997; За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921. Сб. документов / Сост. В. И. Шишкин. Новосибир<^, 2000. См.: Есиков С. А. Крестьянство Тамбовской губернии в начале XX века. 1900-1921 гг. // Дисс. д. и. н. М., 1998; Кондрашин В. В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг. // Д^с. д. и. н. Самара, 2001. См.: Осипова Т. В. Крестьянский фронт в гражданской войне // Судьбы российского крестьянства. М, 1995. С. 90-161; она же. Российское крестьянство в революции и гражданской^ойне. М., 2001. Она же. Крестьянский фронт в гражданской войне // Судьбы российского крестьянства. (^90-97. , См. напр.: ТелицынВ. Нестор Махно. Историческая хроника. М., 1998; Савченко В. А. Авантюристы гражданской войны. Историческое расследование. М., 2000 и др. 38 См.: Волковинский В. Н. Махно и его крах. М., 1991. См.: Самошкин В. В. Хроника Антоновского восстания. Александр Антонов. Борисоглебс^ 2003. См.: Деятели и события крестьянского повстанческого движения в Украине (1917-й - начало 1920-х годов). Выпуск 1. / Составители А. Капустин, В. Ткаченко. Запорожье, 2010; Сиб^уская Вандея. 1919 - 1920. Документы. В 2-х т. М., 2000. Т. 1 и др. ТелицынВ. Л. Бунтующий землепашец: 1917-1920 гг. // Гражданская война в России: соб^уия, мнения, оценки. М., 2002. С. 591. См.: Кабанов В. В. Крестьянская община и кооперация России XX века. М., 1997. С. 116,^18. Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997 С.105, 108, 112. ^ Там же. С. 113, 118. Телицын В. Л. «Бессмысленный и беспощадный»? Феномен крестьянского бунтарства 1917^-1921 годов. М., 2003. С. 317. См.: Павлюченков С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. С. 110-111.
44 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения 46 См.: Кондрашин В. В. «Сильные» и «слабые» в крестьянских восстаниях 1918-1921 гг. (На материалах Поволжья) // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе: Тезисы докладов и сообщений XXVII сессии международного симпозиума РАН по аграрной истории Восточной Европы (г. Вологда, 12-16 сентября 2000 г.). М.: Институт российской истоки РАН, 2000. С. 150-154. См.: Павлюченков С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. С. 71, 112-113, 135,^38-139. См. напр.: Акулыиин П. В., Пылькин В. А. Бунтующий пахарь. Крестьянское движение в Рязанской и Тамбовской губернии в 1918-1921 гг. Рязань: Ряз. обл. ин-т развития образован^ 2000. «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1920-1921 гг.: Документы, воспоминания, материалы. Тамбов, 2007; Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. («Антоновщина»): Документы и материалы / Интерцентр; Гос. архив ^умбовской обл. и др. Тамбов, 1994. См. напр.: Есиков С. А. Тамбовское крестьянство в годы гражданской войны. Антоновщина // Аграрное развитие и продовольственная политика России в XVIII - XX веках: проблема источников и историографии. История и современность: сб. статей: Оренбург: изд-во ОГПУ, 2007. С. 217-227; Есиков С. А., Протасов Л. Г. «Антоновщина»: Новые подходы // Вопросы истории. 1992. № 6-7; Есиков С. А., Канищев В. В. Антоновский нэп. (Организация и деятельность «Союза трудового крестьянства» Тамбовской губернии, 1920-1921 гг.) // Отечественная история. 1993. № 4; Дьячков В. Л., Есиков С. А., Канищев В. В., Протасов Л. Г. Крестьяне и власть (опыт регионального изучения) // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.): Материалы Международной конференции. 14-15 июня 1994. М., 1996; Федорове. В. Крестьянство Тамбовской губернии в годы гражданской войны (1918-1921 гг.) //Ав^уреф. ...дис. канд. ист. наук. М., 2000 и др. См.: «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1920-1921 гг.: Док^енты, материалы, воспоминания. С. 688-722, 732-758. См.: ВещеваО. Н. Продовольственный вопрос и крестьянство 1919-1921 гг. (На примере Ставропольского уезда Самарской губернии) // Историко-археологические изыскания: Сборник трудов молодых ученых. Самара, 1996. С. 37-44; КабытовП. С. Крестьянские восстания: История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. XX век (1918 — 1998). М.: Наука, 2000. С. 65-74; Крестьянское движение в Саратовской губернии: Сб. документов и материалов / Авт. сост. А. Рыбков. Саратов: Изд-во «Надежда», 2003; СайсановД. С. Крестьянские восстания в Царевококшайском уезде в 1918 году // Марийский археографический вестщнс. 1995. № 5. С. 69-70 и др. См.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919 - 1922 гг.: Документы и материалы / Серия: «Крестьянская революция в России. 1902-1922 гг.: Документы и материалы» / Под ред .^Данилова и Т. Шанина. М.: РОССПЭН, 2002. Крестьянское движение в Поволжье. 1919 - 1922 гг.: Документы и материалы. См. док.^2 81-88, 94, 95 и др. Посадский А. В. Военно-политические аспекты самоорганизации российского крестьянстц^ и власти в 1905-1945 гг. Саратов: Научная книга, 2004. Посадский А. В. Социально-политические интересы крестьянства и их проявления в 1914-1921 гт. (на материалах Саратовского Поволжья) // Автореф. дисс... канд. ист. наук. С. 20-Q Он же. Военно-политические аспекты самоорганизации российского крестьянства и влас^> в 1905-1945 годах. Саратов, 2004. См.: Кондрашин В. В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг. М.: Янус-К, 2001; он же. Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма. М.: РОССПЭН, 2009 и др.
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 45 61 59 Он же. Документы повстанческого движения в Поволжье в годы гражданской войны // Исторические записки. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 2. Пенза, 1998. С. 99-Щ8- См.: Кондрашин В. В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг. С. 119-148. Он же. Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма. С. 2^-233,417-527. См.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. Док. № 13, 29, 81, 86, 90, 308 и др.; Кондрашин В. В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг. С. 469—470. АншаковаЮ.Ю. Крестьянские восстания в Среднем Поволжье в 1918-1920 гг. // Дисс. канд. ист. наук. Самара, 1998; Кузнецов М. В. Крестьянство Саратовского Поволжья в годь^рражданской войны // Дисс. канд. ист. наук. Саратов, 2004. Аншакова Ю. Ю. Крестьянские восстания в Среднем Поволжье в 1918-1920 гг. Автореф.^исс. канд. ист. наук. Самара, 1998. С. 17-18; Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 330-357. См.: Ильин Ю. А. Советская власть и крестьянство верхнего Поволжья в деле строительства Красной Армии (лето 1918-1920 гг.) // Крестьянство и власть в России (1917-1994). Тезисы докладов и сообщений международной научной конференции. Ростов-на-Дону, 1994. С. 15; Поляков Р. Ю. Военно-мобилизационная работа органов военного управления в 1918 — начале 1919 годов (По материалам Пензенской области) // Автореф. дисс. канд. ист. наук. Пенц^ 2003. С. 22. Кузнецов М. В. Крестьянство Саратовского Поволжья в годы Гражданской войны // . дисс. канд. ист. наук. С. 23. См.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. Док. № 114, 116, 118, 124-128 и др. j См.: История Башкортостана (1917-1990 гг.). Уфа, 1997. С. 89. См.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. Док7^ь 350. 69 71 Там же. С. 17. См.: Сафонов Д. А. Великая крестьянская война 1920-1921 гг. и Южный Урал. Хроника и Историография. Оренбург, 1999; Лабузов В. А, Сафонов Д. А. Оренбургская деревня на завершающем этапе гражданской войны (1920-1921 гт.). Оренбург, 2002; Футорянский Л. И, Лабузов В. А. Крестьянское хозяйство Оренбуржья в годы новой экономической политики. Оре^ург, 1994 и др. 75 Сафонов Д. А. Великая крестьянская война 1920-1921 гг. и Южный Урал. С. 3, 23. Там же. С. 3-5. Там же. С. 38, 71. См.: Шишкин В. И. Сибирская Вандея: вооруженное сопротивление коммунистическому режиму в 1920 году. Новосибирск, 1997; Московкин В. В. Восстание крестьян в Западной Сибири в 1921 году // Вопросы истории. 1998. № 6. С. 46-64; Лагунов К. Я. Двадцать перц^й: Хроника Западно-Сибирского крестьянского восстания. Свердловск, 1991 и др. См.: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции, посвященной 75-летию Запгуую-Сибирского крестьянского восстания 1921 года (21-28 мая, 1996 г.). Тюмень, 1996. Тезисы докладов Всероссийской научной конференции, посвященной 75-летию Западно-Сибирского крестьянского восстания 1921 года (21-28 мая, 1996 г.). С. 21-26; Московку£ В. В. Указ. Соч. С. 63. См.: Шишкин В. И. Указ. соч. См.: Яров С. В. Крестьянские волнения на Северо-Западе советской России в 1918-1919 гг. // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. М: Аспект Пресс, 1996. С. 134-159; он же. Крестьянин как политик. Крестьянство северо-запада России в 1918-1919 гг.: политическое мышление и массовый протест. С. Петербург: Изд-во «Дмитрий Булавин», 1999.
46 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения 80 Яров С. В. Крестьянин как политик. Крестьянство северо-запада России в 1918-1919 гт.: ^литическое мышление и массовый протест. С. 67. Двойных А. В. Лозунги и программа крестьянского повстанчества в России в годы гражданской войны // Дисс. к. и. н. Пенза, 2010. См. напр.: Булкин А. В., Яшина Г. В. Антоновщина в Пензенском крае в 1921 году: военный и политический аспект // Россия - век XX. Итоги и проблемы: Материалы межвузовской научной конференции (Пензенск. Гос. пед. университет им. В. Г. Белинского. 16-17 апреля 1998 г. Пенза, 1998. С. 21-22; Виноградов С. В. Мелкотоварное крестьянское хозяйство Поволжья в 20-е годы. М., 1998. С. 3; Медведев А. В. Большевики и неонародники в борьбе за крестьянство в годы гражданской войны (октябрь 1917-1920 гг.). Дисс... докт. ист. наук. Н. Новгород, 1994. С. 17, 280-281, 379, 457-458, 497, 553-554, 635, 674; Суслов Ю.П. Социа^стические партии и крестьянство Поволжья. Саратов, 1994. С. 32-33, 60-61. См.: Atkinson D. The End of Russian Land Commune. Stanford. 1983; БайрауЛ. Янус в лаптях: крестьяне в русской революции 1905-1917 гг. // Вопросы истории. 1992. № 1; БоффаДж. История Советского Союза. Т. 1. От революции до второй мировой войны. Ленин и Сталин. 1917-1941 гг. / Пер. с итал. И. Б. Левина. 2-е изд. М., 1994. С. 123, 124, 154; Brovkin, Vladimir N. Behind the Front Lines of the Civil War. Political Parties and Social Movements in Russia, 1918-1922. Princeton, 1994; он же. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы // Вопросы истории. № 5. 1994. С. 24-39; Viola Lynne. Peasent Rebels Under Stalin. Collectivization and the Culture of Peasent Resistence. Oxford, 1996; ВертН. История Советского государства. 1990-1991 / Пер. с фр. 2-е изд. М., 1998. С. 130, 136-137; Вольф Р. Эрик. Крестьянские восстания // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире / Пер. с англ. М., 1992. С. 294-295, 302-303; Ггллер М. Я., Некрич А. М. «Утопия у власти: История Советского Союза с 1917 года до наших дней: В 3-х кн. Кн. 1. Социализм в одной стране. М., 1995; Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. М., 2000. С. 49-51; Figes, Orlando. Peasant Russia, Civil War: the Volga Countryside in Revolution (1917-1921). Oxford, 1989; Fitzpatrick, S. The Russian Revolution. Oxford, N.Y. 1994; Френкин M. С. Трагедия крестьянских восстаний в России, 1918-1921 гг. Иерусалим, 1987; Haimson, Leopold. «The Problem of Social Identities in Early Twentieth Centuary Russia» // Slavic Review. Vol. 47, no. 1. 1988. P. 1-21; Holquist, P. A. Russian Vendee: the practice of revolutionary politics in the Don countryside, 1917-1921. Columbia University, 1995; Holquist, P. A. «Conduct merciless mass terror». Decossackization on the Don, 1919 // Cahiers du Monde Russe. Vol. 38 (1-2), janvier - juin 1997; Graziosi, A. The Great Soviet Peasant War. Bolshevics and Peasants, 1917-1933. Ukrainian Research Institute, Harvard University, 1996; Graziosi, А. Большевики и крестьяне на Украине, 1918-1919 годы. Очерк о большевизме, национал-социализмах и крестьянских движениях. М., 1997; Карр Э. История Советской России. Кн. 1. Том 1, 2. Большевистская революция. 1917-1923 / Пер. с англ. М., 1990. С. 613; Landis, Erik С. Anti-Bolshevism and the Origins of the Antonov Movement: the Tambov Countryside Through Revolution and Civil War. Cambridge, 1998; Levin, M. More Then One Piece is Missing from the Puzzle // Slavic Review, vol. 44 (1985). P. 243; Levin, M. The Civil War: Dynamics and Legasy. // Party, State, and Society in Russian Civil War. Exploration in Social History. Bloomington; Indianopolis. 1989. P. 405; Levin, M. Гражданская война в России: движущие силы и наследие // История и историки. М., 1990; Levin, М. Russia (USSR in Historical Motion: an Essay Interpretation //The Russian Review. V. 50. Nr. 3. July 1991. P. 251-265; Levin, M. Гражданская война: динамика и наследие // Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994; Levin, М. Режимы и исторические процессы в России XX в. // Куда идет Россия?.. Социальная трансформация постсоветского пространства. М., 1996. С. 6; Levin, М. Деревенское бытие: нравы, верования, обычаи //Крестьяноведение. Теория. История. Современность: Ежегодник. 1997. М., 1997. С. 84—127; Levin, М. Социальные аспекты гражданской войны в России // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал: В 2 т. Т. 1. От вооруженного восстания в Петрограде до второй сверхдержавы
Отечественная и зарубежная историография крестьянского... 47 мира. М., 1997; Lih, Lars Т. Bread and Russia, 1914-1921. Berkely, 1990; Лонг Д. Поволжские немцы и голод в начале 20-х годов // История России. Диалог российских и американских историков: Материалы российско-американской научной конференции (Саратов, 18-22 мая 1992 г.). Изд-во Саратовского ун-та, 1994. С. 129-130; Льюис Э. Введение новых форм экономических отношений в Саратовской губернии (1921-1923) // История России. Диалог российских и американских историков: Материалы российско-американской научной конференции (Саратов, 18-22 мая 1992 г.). Изд-во Саратовского ун-та, 1994. С. 110-111; Malle, Sylvana. The Economic Organization of War Communism, 1918-1921. Cambridge, 1985; Мэрфи А. О Донском восстании в марте-июне 1919 г. // Возрождение казачества: история и современность: Сб. науч. статей к V Всероссийской (международной) научной конференции. Изд. 2-е, исправл. и доп. Новочеркасск, 1995; Пайпс Р. Русская революция. Часть вторая. М., 1994. С. 401, 434; ПайпсР. Россия при большевиках. М., 1997. С. 118, 164; Radkey, Oliver Н. The Unknoun Civil War in Soviet Russia. A Study of the Green Movement in the Tambov Region 1920-1921. Stanford, 1976; Рейли Дональд Дж. Саратов и губерния в 1917 году: события, партии, люди. Саратов, 1994; Рейли Дональд Дж. Саратов от августа 1914 до августа 1991: Россия глазами американца. Саратов, 1994; The Trotsky Papers. 1917-1922. V 1. 1964. London. The HaGUE Paris. Dok. 157. P. 304; Shanin, T. The Awkward Class. Political Sociology of Peasantry in a Developing Society: Russia, 1910-1925. Oxford, 1972; Шанин T. Революция как момент истины. Россия 1905-1907 гг. -1917-1922 гг. / Пер. с англ. М., 1997; Шанин Т. Четыре с половиной аграрных программы Ленина: крестьяне, интерпретаторы Маркса, русская революция // Крестьяноведение. Теория. Ист^ия. Современность: Ученые записки. 1999. М., 1999. Левин М. Социальные аспекты гражданской войны в России // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал: В 2 т. Т. 1. От вооруженного восстания в Пет^граде до второй сверхдержавы мира. М., 1997. С. 46-47. Он же. Деревенское бытие: нравы, верования, обычаи // Крестьяноведение. Теория. Истерия. Современность. Ежегодник. 1997. М., 1997. С. 119. g7 См.: Figes, Orlando. Указ. соч. Р. 9. См. об этом подробнее: Кананерова Е. Н. Международные научные проекты по аграрной ^ртории России (конец XX - начало XXI вв.) // Автореф. канд. ист. наук. Пенза, 2007. Шанин Т. Четыре с половиной аграрных программы Ленина: крестьяне, интерпретаторы Маркса, русская революция // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ученые^писки. 1999. М., 1999. С. 51, 53. Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917— 193^ Пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2001. См.: Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921: Документы и матершшы. М.: «РОССПЭН», 2006. Там же. С. 11.
Опыт АРХЕОГРАФИЧЕСКОГО ПРОЧТЕНИЯ МЕМУАРОВ СТАРЫХ БОЛЬШЕВИКОВ (на примере воспоминаний И. Ф. Вышегородцева) Г. К. Голъцева (Рязань) - Разве ты не знаешь, что кончился век рациональности? Что просвещение никому не нужно? Нужен плоский, как лезвие ножа миф. Не тронь его. Порежешься, баран... Так кончается свет. Это жертва хаосу. В. Губайловский. Учитель цинизма Мемуарное наследие создателей, адептов и руководителей советского строя, несмотря на освещение событий с точки зрения партийной идеологии, всегда представляет интерес и тем больший, чем ближе к непосредственным событиям находился будущий мемуарист. Эти люди были не только свидетелями всего происходившего, но нередко возбуждающей и движущей силой самих событий. Чтение их воспоминаний, переписки имеет смысл только при наличии необходимого фактологического багажа, так как эти люди писали и мыслили на языке идеологических штампов, передавая содержание исторически значимых событий заведомо тенденциозно. Привлечение сведений независимых источников, прежде всего официальных документов, а среди них - документов, находившихся вне поля зрения исследователей, в том числе ранее засекреченных, проливает свет на истинное содержание этого рода мемуаристики. Информация, извлеченная из комплексов рассекреченных документов, позволяет восполнить и многие пробелы местной истории. В предлагаемой вниманию читателя статье предпринята попытка именно такого прочтения воспоминаний И. Ф. Вышегородцева, члена коммунистической партии с апреля-мая 1917 г., персонального пенсионера союзного значения. Иван Федотович посвятил свой труд 40-летию Октябрьской революции, соединив автобиографию с воспоминаниями
Опыт археографического прочтения мемуаров ... 49 о революционных событиях, о встречах с В. И. Лениным, и назвал его: «Из воспоминаний участника Великой Октябрьской социалистической революции», тем самым обозначив и хронологические рамки. От первого до последнего слова работа И. Ф. Вышегородцева выдержана в стиле пропагандистской риторики своего времени. Мы анализируем содержание этого сочинения не целиком, а лишь те эпизоды, которые имеют отношение к реалиям рязанской истории, конкретно ряжского края, и умолчаниям в биографии автора. Период установления советской власти и Гражданской войны - время, казалось бы, детально изученное еще в советские годы поколениями местных краеведов и историков, остается, тем не менее, малоизвестным именно с фактической стороны. Это касается истории города Рязани и, в особенности, истории периферии, где тщательно и бережно собираемый и хранимый в местных музеях материал при изучении не всегда сопрягается с альтернативными источниками, сосредоточенными в региональном архиве. В истории Рязанской организации коммунистической партии Иван Федотович Вышегородцев (18961 - 08.05.1971) занимает место «видного партийного и общественного работника Рязанской области», происходящего из Ряжского уезда. Его безупречная краткая официальная биография помещена в коллективном труде «Очерки истории Рязанской организации КПСС» (1974), более развернутая, но не более информативная, основанная на его же воспоминаниях, - в сборнике «За власть Советов» (1987).2 Он - исторически значимая фигура в истории г. Ряжска, активный участник революционных событий и одно из главных действующих лиц установления партийно-советской власти в г. Ряжске и Ряжском уезде. В 1968 г., к 50-летию Советской эласти, И. Ф. Вышегородцев был награжден орденом Ленина. Решением Ряжского горисполкома от 12 октября 1977 г. улица Полевая г. Ряжска была переименована в улицу Вышегородцева. Из всех руководителей Ряжского совдепа Иван Федотович единственный оставил воспоминания, написанные, по его словам, для «правдивого освещения исторических событий Великого Октября в связи с 40-летием этой величайшей революции», объемом 25 машинописных страниц. Три экземпляра воспоминаний хранятся в Государственном архиве Рязанской области (ГАРО): два - в архивном фонде коллекции участников борьбы за установление Советской власти в Рязанской губернии3, один - в архивном фонде партийного архива Рязанского обкома КПСС4. Экземпляры воспоминаний имеются и в Ряжском краеведческом музее, и в архиве Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника (РИАМЗ)5. Работа проводилась с экземплярами, хранящимися в ГАРО. Воспоминания были предназначены автором для широкого публичного использования.
50 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения В качестве объективных источников были привлечены документы Рязанского губернского комитета РКП (б) (губком партии, губкомпарт), Рязанского губернского исполкома (губисполком), Рязанского губернского отдела управления, Рязанского губернского революционного трибунала (ранее засекреченные), Ряжского уездного комитета РКП(б) (уком), Ряжского уездного исполкома (уисполком), Рязанского губернского финансового отдела (губфо), Ряжского уездного продовольственного комитета (упродком), а также документы, опубликованные в сборнике «Борьба за установление и укрепление Советской власти в Рязанской губернии (1917-1920 гг.)»6. Документы организаций, которые могли бы пополнить этот ряд, к сожалению, поступили в архив с большими лакунами и даже полным отсутствием документов за указанные годы. Это прежде всего архивные фонды Рязанской губернской чрезвычайной комиссии (РГЧК), Ряжской уездной ЧК, уездных революционных трибуналов, 1-го, 2-го и 3-го районных комитетов РКП (б) г. Рязани. В первую очередь, с целью выяснения возможных связей мемуариста с участниками ряжского восстания 1920 г., анализу была подвергнута часть воспоминаний, посвященная деятельности автора в Ряжском уезде в годы революции и Гражданской войны. Восстанием, известным под названием «огольцовщина», в середине мая 1920 г. было охвачено несколько волостей Ряжского уезда Рязанской губернии.7 Принято считать, что главными его причинами были реквизиции продовольствия, скота, семенного материала. В поле зрения командования 6-й отдельной бригады войск ВОХР, подавлявшей восстание, по подозрению в близком знакомстве с лидером восставших, Федором Огольцовым, попал, к тому времени бывший, председатель Рязанского губернского революционного трибунала,8 выходец из Ряжского уезда, Иван Федотович Вышегородцев.9 В ходе исследования этого мотива были выявлены косвенные свидетельства личного знакомства И. Ф. Вышегородцева и с Огольцовым, и с И. М. Киселевым, спровоцировавшим восстание. Как партийно-советский деятель уездного масштаба, Вышегородцев не мог не знать и двух других руководителей восстания: заведующего земельным отделом Ясеновского волисполкома, члена партии коммунистов Д. Е. Максимова и председателя Княжовского волисполкома С. К. Никушина.10 Но в записях Ивана Федотовича каких-либо упоминаний о восстании и личностях его лидеров нет . Факт работы в высокостатусной должности председателя Рязанского ревтрибунала в официальной биографии И. Ф. Вышегородцева 1974 г. отсутствует, в биографии 1987 г. - приведен формально. Сам автор воспоминаний предпочитал не заострять внимание на этом периоде своей жизни. С 1918 г. по 1-ю половину 1919 г. И. Ф. Вышегородцев, как это преподносится и в воспоминаниях, совмещал партийную и советскую работу, занимал пост в уездной чрезвычайной комиссии (ЧК) и даже в правлении кооператива. Таким образом, он одновременно занимал
51 Опыт археографического прочтения мемуаров ... сразу несколько должностей, всего за полтора года работы в уезде - около десяти12. В опубликованной официальной биографии 1974 г. об этом периоде жизни И. Ф. Вышегородцева сказано: «В январе 1918 г., раненый, вернулся в родное село [Петрово - Г. Г.]. Здесь организовал партийную ячейку и стал ее председателем. Затем работал председателем Ряжского уездного комитета РКП (б). В 20-х годах работал в финансовых органах Рязани». Выяснилось также, что в первый раз интерес чекистов к личности И. Ф. Вышегородцева возник не в связи с восстанием или его подготовкой, а гораздо раньше - в связи с деятельностью Ряжского упродкома и предъявлением обвинения коллегии упродкома в неправильном распределении товаров среди населения13. 10 апреля 1919 г. в Рязанскую губернскую чрезвычайную комиссию (РГЧК), в отдел преступлений по должности, поступил краткий доклад старшего контролера Рязанского губернского отдела продуктораспределения (губпродукт) С. В. Иванова и уполномоченного губпродукта Д. И. Лукашева о «неправильных действиях членов коллегии Ряжского упродкома» (датирован 4 апреля 1919 г.). Более подробный доклад, представленный ими вместе с материалами проверки в губпродком, был передан также в ЧК, где и было заведено дело, получившее по настольному реестру № 800, а по архиву ЧК № 1103 . 30 апреля 1919 г. по представлению следователя ЧК председатель (комиссар) Ряжского упродкома был заключен в Рязанскую губернскую тюрьму. К делу о расхищении товаров в Ряжском совдепе были присоединены в качестве эпизода материалы другого производства, заведенного в феврале-марте 1919 г. по анонимной жалобе жителя («большевика») с. Аманово, отправленной в «Московский Центральный Совет Советов» «Ульянову-Ленину», на ряжского комиссара продовольствия, потакающего самогоноварению. В деле отложились объяснения членов уездного исполкома, в том числе и его председателя И. Ф. Вышегородцева, данные следователю, о деятельности продовольственного комиссара по обоим эпизодам15. Оба дела, таким образом, были объединены в одно, подшиты в один том и 28 июня 1919 г. переданы в следственную комиссию Рязанского губернского революционного трибунала «для детального расследования»16. 30 июня «Дело по обвинению коллегии Ряжского упродкома и NN в неправильных действиях», более чем на 700 листах,17 было принято к производству следственной комиссией (следком) трибунала, председателем которого уже в июле был член Рязанского губисполкома товарищ Вышегородцев. Документов, отражающих детальное расследование и вообще последующий ход рассмотрения дела, в нем нет. Зато в документах трибунала за 1919 г. появляется дело на 10 листах с явно дезинформирующим заголовком, в котором значится не ряжский комиссар продовольствия NN, а комиссар волостного Кораблинского совета NN, как бы однофамилец упродкомиссара, обвиняемый в злоупот¬
52 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения реблениях властью и винокурении. 22 сентября 1919 г. последовало постановление трибунала о прекращении дела - за давностью совершенного преступления и отсутствием целесообразности его судебного рассмотрения1 . С похожей формулировкой было прекращено и дело по обвинению заведующего мясным отделом Ряжского упродкома (он же упродкомиссар NN)19 и его родного брата, члена земельного отдела уисполкома, в злоупотреблении властью и превышении ее20. Можно сказать, что подобными делами - о дискредитировании советской власти должностными лицами - трибунал был завален21. Примером снисходительности революционного правосудия может служить и дело (на 9 листах) по обвинению членов Ряжской ЧК в дискредитировании советской власти путем салютования из пушки по случаю свадьбы одного из чекистов. Дело было заведено в декабре 1918 г., расследовалось Рязанской губЧК, в августе 1919 г. было передано в следком трибунала и в декабре прекращено без последствий, за подписью председателя ревтрибунала Вышегородцева22. Подобные дела разрешались примерно одинаково, безотносительно к личности председателя трибунала. Но, как показали дальнейшие события, в губЧК возобновилось расследование дела ряжских комиссаров - по другим эпизодам и по другому персонажу, которое вылилось в обвинительное заключение против самого председателя трибунала. Поводом к возбуждению нового расследования стало заявление частного лица в ВЧК о преступных действиях С. - бывшего сотрудника и, видимо, близкого товарища Вышегородцева по работе в Ряжском уисполкоме в качестве агента по снабжению и в трибунале в качестве помощника. В начале января 1920 г. у Вышегородцева на его рязанской квартире был произведен санкционированный губкомом партии обыск, а сам он 8 января взят под арест. На другой день по его делу состоялись заседания губисполкома и его коммунистической фракции. Такой поворот в отношении к себе со стороны губкомпарта Вышегородцев назвал результатом интриг. О предупреждении интриг в связи с наметившейся затяжкой дела упомянул на заседании фракции 13 января 1920 г. член губисполкома и революционного трибунала С. И. Прусанов23. По документам губисполкома не прослеживается связь между обвинениями, предъявленными Вышегородцеву чекистами, и недовольством губкома партии его работой на посту председателя ревтрибунала24. Туманность предъявленных обвинении 5, завуалированность и крайняя осторожность выражений при обсуждении дела Вышегородцева на закрытых заседаниях губисполкома и его коммунистической фракции, сбивчивые объяснения самого Вышегородцева, не увидевшего в обвинении никакой конкретики, не дают оснований для однозначного понимания этой темы и оставляют впечатление о существовании разногласий между губкомом партии и губисполкомом26. В дело, начатое против Вышегород¬
Опыт археографического прочтения мемуаров ... 53 цева, по просьбе председателя губисполкома М. Н. Шабулина пытался вмешаться председатель Верховного трибунала Н. В. Крыленко27, затребовавший материалы, но рязанские чекисты отказали даже в высылке копий.28 Протоколы закрытых заседаний Рязанского губисполкома, членом которого являлся Вышегородцев, и его большевистской фракции разворачивают картину сокрушительного падения председателя Рязанского ревтрибунала, равносильного, по его собственным словам, сказанным на одном из заседаний фракции, «для политического ответственного работника смертной казни»29. Нельзя не отметить сочувствия, с которым отнеслось к Вышегородцеву большинство членов губисполкома. Их роль в его дальнейшей судьбе подтверждает это. 18 мая 1920 г. председатель губисполкома М. Н. Шабулин докладывал на заседании губисполкома (протокол № 16, вопрос 5) результаты поездки в Москву в связи со слушанием дела члена губисполкома Вышегородцева. Приговор для всех оказался неожиданно суровНм. Но за губисполкомом осталось право его обжалования непосредственно перед Президиумом ВЦИК, что и было записано в постановлении: «Просить Президиум ВЦИК о помиловании тов. Вышегородцева, приняв во внимание его прошлую долговременную Революционную деятельность, неоднократные ранения и полную инвалидность за период революции, социальное происхождение (из крестьян) и воспитание, не давших ему может быть тех необходимых технических знаний и навыков, при наличии которых возможно было бы избежать промахов и недочетов по службе»31. В документах Рязанского губкома партии за 1920 г. в делах, относящихся к вопросам исключения из партии и перерегистрации ее членов, была выявлена скупая информация о дальнейшем ходе дела. В августе Вышегородцев И. Ф. - член партийной ячейки Рязанского губернского земельного отдела (губзо) - был исключен из рядов РКП (б), «принимая во внимание постановление Кастриба [кассационного трибунала - Г. Г.]», сроком на один год «для исправления», так как его вина «не аннулирована окончательно»32. 12 октября 1920 г. Рязанская губернская комиссия по перерегистрации членов и кандидатов в члены РКП (б) по 3-му райкому г. Рязани утвердила Вышегородцева (вместе с А. С. Сыромятниковым) не исключенным, а выбывшим.33 Надо полагать, что в это время И. Ф. Вышегородцев нашел поддержку и утешение в семейной жизни. Его анкета от 29 декабря 1921 г. свидетельствует о том, что он живет в Ряжске с женой Софьей Михайловной и полуторагодовалым сыном Георгием и занимается партийной работой, так как значится членом Ряжского укома.34. 16 сентября 1921 г. уком предложил Ряжскому уисполкому утвердить И. Вышегородцева заведующим транспортным отделом.35 5 декабря 1921 г. пленум уис-
54 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения полкома назначает его также заведующим финансовым отделом.36 В июле 1924 г. Вышегородцеву предлагают занять должность заведующего управлением местных финансов Рязанского губфо. В партийном удостоверении № 48 от 26 июля 1924 г., выданном 2-м райкомом РКП (б) г. Рязани, обозначено место И. Ф. Вышегородцева в партийной номенклатуре: «работник уездного масштаба VI группы А подгруппы», командированный в распоряжение губфинотдела «для работы по усмотрению». 7 Именно с этого времени и начинается деятельность И. Ф. Вышегородцева в «финансовых органах Рязани» «в 20-е годы». С точки зрения РГЧК, дело председателя Рязанского губернского революционного трибунала И. Ф. Вышегородцева было важнейшим и крупнейшим делом, раскрытым рязанскими чекистами в 1920 г.38 Возможно, председатель революционного трибунала стал жертвой избыточного рвения чекистов. Приказ ВЧК № 144 от 24 ноября 1920 г., разъясняющий своим работникам подходы к подобным ситуациям «во избежание безосновательного дискредитирования сотрудников Советских учреждений и граждан при самом расследовании якобы совершенных ими преступлений», подтверждает это предположение39. Ивану Федотовичу повезло в том смысле, что дело, заведенное против него, по времени опередило расследование в отношении участников «огольцовщины» - антисоветского восстания, среди вожаков которого были знакомые ему лица, и ему не были предъявлены более серьезные обвинения политического характера. Описание И. Ф. Вышегородцевым участия в революционной работе в Орле, где он продолжал службу после ранения, полученного на фронте 29 декабря 1916 г.,40 и его дальнейшей партийно-революционной деятельности здесь оставлено без комментариев. В целом оно совпадает с данными автобиографии, написанной 20 марта 1919 г. для Рязанского губернского отдела управления.41 В конце января 1918 г. И. Ф. Вышегородцев вернулся в родное с. Петрово, где уже на другой день выступил на митинге. «Митинг длился долго за полночь. Кулачье во главе с местным попом и некоторые эссеры пытались склонять крестьян средняков на свою сторону. Но в этом они не имели успеха»42. Безапелляционные оценки эсеров и односельчан, занимавших иную, чем он, позицию, сложились у Ивана Федотовича не тбгда, а позже. Его старший брат, Сергей Федотович Вышегородцев, также работавший в уисполкоме, был убежденным левым эсером, «стойко стоящим на платформе Советской власти» и не сменившим партийной принадлежности даже после левоэсеровского мятежа в Москве в июле 1918 г. Лишь со второй половины 1919 г. он заявляет о себе как о беспартийном.43 Впрочем, к этому времени эсеров среди членов уисполкома уже не было. Но в начале 1918 г. солдат-большевик принимал многопартийность как данность. Вполне сочувственно, без классовой неприязни, относился
Опыт археографического прочтения мемуаров ... 55 он и к местному священнику. Он, может быть, даже спас ему жизнь своевременным заступничеством, работая уже в Рязани. В переписке Ряжского укома с губЧК за 1919 г. отложились поручительства двух коммунистов, заступившихся за священника с. Петрова Ряжского уезда Алексея Соколова, арестованного чекистами. Благодаря вмешательству именно И. Ф. Вышегородцева он был освобожден44. Далее Иван Федотович пишет, что «в первый период к власти пробрались случайные элементы, которые творили безобразия под флагом «анархистов», дескридитировали молодую Советскую власть»,45 и называет имена нескольких людей - представителей ряжского крестьянства, которые составили первый высший орган народной власти в уезде - сначала Ряжский уездный Совет крестьянских депутатов, затем уездный Совет Советов, состав которого вскоре поменялся не без участия И. Ф. Вышегородцева.46 Крестьянско-земское самоуправление 1917-го - первой половины 1918 г. в его изложении получает однозначно негативную оценку: «.. .по форме и по существу власть [в уезде в и уездном центре - Г. Г.] фактически продолжала находиться в руках кулацкой и зажиточной части населения. Так называемые демократические уездные земства и волостные комитеты являлись хозяевами положения... шел 3-й месяц Октябрьской революции, а не только до села и волости, но даже и до уездного центра из губернских органов Советской власти не доходило почти совсем никакого руководства. Старый, унаследованный от царизма, прогнивший аппарат со всеми чиновниками-взяточниками не был сломан и действовал по старым законам»47. На самом деле здесь констатируется жизнеспособность местной власти, работавшей на демократических началах и создавшей условия относительного гражданского спокойствия. «Открыто работали» представители партии эсеров и конституционных демократов, но партийная организации большевиков в уезде «полностью отсутствовала». К сожалению, автор воспоминаний не называет тех, с кем из своих товарищей по партии он начинал свою деятельность. У читающего воспоминания складывается впечатление, что И. Ф. Вышегородцев был единственным «организатором первых партийных организаций РКП (б)» в родном уезде. В вышеупомянутом сборнике документов об установлении советской власти в Рязанской губернии приведена историческая справка о возникновении ряжской партийной организации: «Ряжская группа - время возникновения 20 июня [19] 18 года, главное ядро составили старые опытные работники, приехавшие из Петрограда. Большое значение в организации работы группы имела также присылка старого партийного работника из губернии».48 В этом же сборнике опубликована выдержка из «Адресной книги ЦК РСДРП (б)» (1917-1918): «Ряжск, Рязанской губ., Временный комитет, Анатолию Дмитриевичу Кобзареву».49 И. Ф. Вышегородцев указал, что уездной парторганизацией он
56 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения руководил с марта 1918 г. В объяснении же, написанном им 23 апреля 1919 г. для сотрудника РГЧК, расследовавшего деяния Ряжского упродкомиссара, указывается, что председателем партийной организации он состоит с июня 1918 г. - с начала ее создания.5 Иван Федотович не упомянул о подлинных безобразиях. Картину разгула преступности в уезде обрисовал начальник ряжской милиции в своем донесении в губернский Совет Советов от 29 января 1918 г.: «Грабежи, разбои, насилия, убийства, воровство стало общим явлением, приводящим в ужас население; все это бывает и днем и ночью, в домах, в квартирах, магазинах и на дорогах. Нет ни прохода, ни проезда безопасного... Судебных установлений нет. Поле деятельности воров, разбойников, убийц неограниченно и широко, они гуляют, терроризируя население, как ветер в поле»51. Деятельность И. Ф. Вышегородцева с 26 марта 1918 г. по 26 мая 1918 г. в совмещенной должности политического комиссара и комиссара народного просвещения52 практически не прослеживается ни по документам Ряжского уездного отдела народного образования из-за крайней их скудости, ни по документам уисполкома, так как на его заседаниях в это время рассматривались совсем другие вопросы.53 За два месяца работы комиссар по народному образованию был заслушан лишь раз - на очередном «объединенном заседании» от 24 апреля 1918 г.,54, тогда же была образована коллегия при этом комиссариате. Второй доклад, очевидно подобный первому, был сделан И. Вышегородцевым на 5-ом уездном «крестьянском» съезде советов, состоявшемся 19 мая 1918 г. В нем констатировалось плохое состояние народных школ и «печальное» материальное положение учащихся. Комиссар предлагал открыть 6 школ повышенного типа, 26 комплектов при начальных школах, 2 гимназии в селах уезда и учительскую семинарию в г. Ряжске. Видимо, и сам докладчик понимал утопичность своих планов, заявив, что на это «требуются громадные средства»55. Имея лишь начальное образование, полученное им в сельской церковно-приходской школе, И. Ф. Вышегородцев только со временем мог оценить прочность и основательность полученных им основ знаний56. Определенный круг специальных знаний ему дала служба в армии, которую он начал проходить в Орле в 1-ом запасном конноартиллерийском дивизионе. В «Кратком очерке биографии» (1919 г.) он отмечает неудовлетворительность полученного начального образования, несоизмеримого с его личными стремлениями к знанию. Неизвестно, с каких позиций впоследствии им оценивалась его родная школа, но в воспоминаниях, где имеет место критика дореволюционной жизни с. Петрова, о школьном здании сказано следующее: «На второй день по приезде в с. Петрово в здании школы [выделено мной. - Г. Г.] состоялся митинг населения нашего села, людей собралось так много, что только поло¬
Опыт археографического прочтения мемуаров ... 57 вина вместилась в здании (выделено мной. - Г. Г.)». Село же характеризуется как «огромное», «более 1000 хозяйств».57 Особого внимания заслуживает эпизод, описывающий реквизицию продовольствия по телеграмме Ленина, якобы поступившей в Ряжский уком в начале мая 1918 г. «С каким восторгом и небывалым подъемом коммунисты и беспартийный советский актив взялись за выполнение боевого ленинского задания. Комитет все силы направил в более хлебные волости с тем, чтобы как можно больше дать хлеба голодающему пролетариату Москвы... С честью нами было выполнено важное задание великого вождя революции В. И. Ленина. Более 50 вагонов в короткий срок в Москву было отправлено продовольственного зерна»58. В документах ГАРО такой телеграммы не выявлено. На самом деле Вышегородцевым передан эпизод продовольственной диктатуры, осуществлявшейся советской властью в полной мере с мая 1918 г. Известна телеграмма от 9 мая 1918 г. о катастрофическом продовольственном положении Петрограда, направленная «всем Губсовдепам и Губпродкомам Наркому путей сообщения» и требующая экстренной помощи «красной столице». 18 мая 1918 г. газета «Правда» поместила информацию об оказанной Рязанью продовольственной помощи Петрограду: «Рязань. Экстренно отправляем в Петроград сушеных овощей - 1590 пудов, щей - 3326, борща - 122, супа - 145». Сведений о 50 вагонах продовольственного зерна, отправленных в это время в Москву из Ряжска, нет. Предвестником продовольственной диктатуры были постоянные требования центральной власти об оказании продовольственной помощи, отстаивание хлебной монополии. Снабжение продовольствием столиц, голодающих губерний, Красной армии - одна из главнейших тем переписки между Рязанской губернией и центром. Продовольственная тема главенствовала практически на всех заседаниях Ряжского уездного исполкома («объединенных заседаниях представителей» уездного Совета Советов). Например, 26 февраля 1918 г. рассматривался вопрос о реквизиции «продовольственных продуктов» в волостях и в самом Ряжске и установлении на местах заградительных отрядов. 5 марта разбиралось заявление представителя от Пустотинского волостного Совета Советов о разрешении на вывоз хлеба для голодающих. Отпуск овса для волости был разрешен только по завершении полной реквизиции излишков продовольствия у ее жителей. У задержанного гражданина из Раненбургского уезда решением уисполкома было реквизировано мясо по цене 27 руб. 4 коп. за пуд, а сам он подлежал ответственности за спекуляцию6. Просьбы деревенских обществ и земельных комитетов о выдаче овса исполкомом отклонялись до раскладки по волостям овса с ряжского элеватора, сено выдавалось ограниченно в виде исключения. К середине марта 1918 г. власти добрались и до булочных, которые предполагалось реквизировать и устроить вместо них советские булочные
58 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения и другие советские магазины для торговли товарами первой необходимости - под постоянным контролем.62 В начале мая 1918 г. население в уезде и особенно в Ряжске стало открыто выражать недовольство плохим продовольственным снабжением и местной властью. 9 мая экстренное заседание уездного исполкома приняло ультимативное решение: или наряды на хлеб для голодающего населения уезда, или конфискация всех продовольственных грузов, проходящих через станции Ряжского уездабЗ. Конкретный адресат ультиматума не назван. Решение было принято явно под давлением улицы, так как через несколько дней, 13 мая, было созвано очередное экстренное объединенное заседание, в котором приняли участие «представители митинга», устроенного в этот день на Базарной площади Ряжска. Делегации горожан была предложена выписка из упомянутого протокола от 9 мая, которая, видимо, только распалила страсти и вылилась в инцидент, подробно описанный Иваном Федотовичем (автор ошибочно относит это событие к 11 мая). Он пишет: «Из руководителей уезда в городе были лишь мы двое: я, как пред, укома и пред, чека, и Волков А. X., пред, уисполкома». Таким образом, в городе были главные представители власти - военной, политической и гражданской. Кроме того, протокол от 13 мая подписан, по меньшей мере, пятью, а не двумя членами исполкома. По сообщению И. Ф. Вышегородцева, выступление, предпринятое жителями Ряжска и его слобод - до 1000 человек, собравшихся на Соборной площади, - носило контрреволюционный характер64. Подстрекателями, естественно, были контрреволюционное офицерство и «кулацко-эсеровские вожаки». Вышегородцев, пытавшийся уговорить толпу, едва не был растерзан. «Однако попытка захватить власть и сорвать изъятие хлеба у кулаков потерпела полный провал. Хотя нам и пришлось отозвать основные силы из волостей в город и при всем желании избежать кровопролития, все же пришлось применить вооруженную силу и подавить контрреволюционный мятеж».65 Особую остроту рассказу придает замечание о проводившейся во время мятежа погрузке вышеупомянутых 50 вагонов продовольственного зерна для голодающего пролетариата Москвы. Таким образом, голодный бунт в Ряжске, где власти более всего в тот момент были озабочены приисканием хлеба для местного населения, а не снабжением столиц, был подавлен с помощью силы. Более того, 14 мая на экстренном заседании, исполком выработал обращение к жителям Ряжска и уезда с угрозой недовольным: «Если же кто, граждане, будет созывать на митинг, то помните, что вас собирают для участия в восстании контрреволюционеров, а поэтому, кто будет собираться, то пусть не пеняют на уездный Совет. Как только будет собираться кучка и толпа людей, то Совет примет репрессивные меры, т. е. после предупреждения будет расстреливаться».66 В качестве некоторого умиротворения власть обещала вынести наболевшие вопросы на обсуждение
59 Опыт археографического прочтения мемуаров ... предстоявшего 19 (6 по ст.ст.) мая 5-го крестьянского съезда. Именно этот съезд прямо назвал волнения в городе голодными бунтами, не прибегая к политическим обвинениям жителей67. Реорганизация продовольственных органов в конце мая 1918 г., учреждение в начале июня комбедов положили начало гражданской войне в деревне, к чему прямо призывали и распространяемые центральной властью воззвания. 8 Продовольственное дело, наряду с военной силой, становилось главным рычагом управления. «Изъятие хлеба у кулаков» превращалось в приоритетную задачу местной власти, упродкомы наделялись большими полномочиями, подбирались люди, способные осуществить отъем сельскохозяйственной продукции у ее производителя69. В ноябре 1918 г. карательным отрядом коммунистов под началом уже известного ряжского упродкомиссара NN было подавлено выступление в Кораблинской волости в районе станций Биркино, Чемодановка и Кораблино, вызванное продовольственными реквизициями. Действия и распоряжения начальника отряда, рассмотренные на заседании Военнореволюционного Совета под председательством И. Ф. Вышегородцева, были признаны правильными, также как и взятый с восставших штраф и израсходованные из него командой «бешеные суммы»70. В конце декабря 1919 г. губерния выполняла распоряжение В. И. Ленина об отгрузке в Москву 800000 пудов картофеля в 10-дневный срок71. В апреле 1920 г. Ленин потребовал проведения семенной картофельной недели72. Итогом этих «широких картофельных кампаний» в Ряжском уезде стала небезызвестная «огольцовщина», так как именно проведение «картофельной недели» на фоне почти полного отсутствия картофеля послужило поводом к восстанию73. Впоследствии 6-й Ряжский уездный съезд Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, состоявшийся 29 ноября - 3 декабря 1920 г., вынужден был признать грубость и жестокость продовольственной работы, проводившейся с 1918 г., применение репрессий за укрывательство хлеба, закономерным результатом чего явился «чертополох» «агальцовщины». Но эти оценки прозвучали в прениях, а не в основном докладе по продовольственному вопросу, который делал председатель Ряжского укомпарта (Балабанов)74. С середины 1918 г., то есть с того времени, когда И. Ф. Вышегородцев возглавил партийную организацию, на заседания уисполкома по предложению укомпарта стали регулярно выноситься кадровые вопросы. У ком предлагал и утверждал кандидатуры работников уисполкома. Таким образом, непосредственно под руководством И. Ф. Вышегородцева стали осуществляться кадровые назначения в уезде. Продовольственный комиссар NN был одним из тех, кто с самого начала своей работы пользовался его поддержкой. Деятельность И. Ф. Вышегородцева после 1917 г. никогда не была связана с его основной профессией («земледелец»)75, а являлась «адми¬
60 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения нистративно-общественной»76. Его воспоминания, его собственная судьба в свете официальных документов иллюстрируют, каким образом на местном уровне складывалась однопартийная система и устанавливался партийный контроль над советским госаппаратом. Кроме того, воспоминания И. Ф. Вышегородцева помогли выяснить то, что причиной народных возмущений был не сам факт замены одной власти другой и не только государственные мероприятия, объяснимые с точки зрения здравого смысла: ресурсные мобилизации, реквизиции, применение строгих мер по пресечению беспорядков, - а неизменно сопровождавшие эти мероприятия грубость, хамство и вседозволенность представителей местной власти. И. Ф. Вышегородцев писал свои воспоминания, неукоснительно следуя принципу партийной дисциплины и принятым идеологическим оценкам исторических событий, и это, вместе с инцидентом его биографии 1920 г., наложило на его труд своеобразный отпечаток, зашифровав в определенной степени содержание мемуаров. Таким образом, мемуарное наследие «старых большевиков», от которого последующие поколения могли бы ожидать откровений о времени революции, является одним из источников мифологизированной истории и нуждается в большой дополнительной работе по комментированию и раскрытию содержания этого наследия на основе изучения альтернативных источников различного происхождения, прежде всего официальных документов, с целью получения объективной картины событий. Примечания Документально установить точную дату рождения И. Ф. Вышегородцева не представляется возможным, так как метрическая книга Николаевской церкви с.Петрово Ряжского уезда, где в 1896 г. родился И. Ф. Вышегородцев, за этот год отсутствует. В автобиографии (1957) он пишет: «Родился в июне 1896 г. в семье бедных крестьян» (НА РИАМЗ. № 1871. Л. l;JVo 1795. Л. 1). Очерки истории Рязанской организации КПСС. М, 1974. С. 480; За власть Советов. Краткие биографии активных участников установления и укрепления Советской власти на рязанской земле. М., 1987. С. 44-46. Ранее об И. Ф. Вышегородцеве писала газета «Ленинский путь» - орган Истринского горкома КПСС и городского Совета депутатов трудящихся (очерк В. Карпова «Сквозь годы грозовые» в номере от 18 июня 1968 г.) (Государственный архив Рязанской области, далее ГАРО. Ф. П-5294. Оп. 2. Д. 98). Краткая биография И.В.Вышегородцева изложена также в некрологе, опубликованном в этой же газете от 11 мая 1971 г. (Там же. Ф. Р-4983. On. 1. Д. 58. Л. 60). Статьи о Вышегородцеве публиковали молодежная газета «Рязанский комсомолец» от 20 декабря 1977 г., областная газета «Приокская правда» от 4 июня 1987 г. (очерк С. Денисьева под названием «Солдат партии») (Там же Ф. П-5294. Оп . 2. Д. 98). Подборка публикаций об И. Ф. Вышегородцеве ряжской районной газеты «Авангард» за разные годь^(с 1968 по 1987) хранится в фондах Ряжского краеведческого музея. Там же. Ф. Р-4983. On. 1. Д. 58. В этом деле отложилось два экземпляра воспоминаний. Один был прислан автором в октябре 1957 г. по просьбе зам. директора ГАРО А. М. Сторо¬
Опыт археографического прочтения мемуаров ... 61 жевой. Другой экземпляр, тогда же отосланный автором в рязанскую областную газету «Приокская правда», был позже передан в ГАРО зав. отделом пропаганды газеты, журналистом и краеведом А. В. Чечневой. * Там же. Ф. П-5294. Оп. 2. Д. 98. Такие же воспоминания в машинописном виде хранятся и в архивном фонде РИАМЗ. О местонахождении своих личных материалов, в том числе воспоминаний, И. Ф. Вышегородцев сообщает в письме А. М. Сторожевой от 15 июля 1957 г.: в марте им были подготовлены по просьбе Рязанского историко-краеведческого музея автобиография и воспоминания о революции - «комбинированный, если можно так выразиться, материал на 30 страницах рукописного характера», который он 22-23 апреля сдал лично, вместе с некоторыми личными документами, директору музея Лидии Николаевне Ереминой. Эти документы - воспоминания (машинопись), автобиография (в рукописи и машинописной копии), трудовой список за период с 1904 по 1932 год, ряд удостоверений: делегата Рязанского губернского партийного съезда (1919), депутата губисполкома (1920), члена Ряжского уисполкома (1924), члена 2-го райкома ВКП(б) г.Рязани (1926), бывшего красногвардейца и красного партизана (1930) и некоторые другие - хранятся в РИАМЗ (НА РИАМЗ №№ 1795, 1871, 6008). С экземпляра воспоминаний по просьбе Ивана Федотовича в музее были сделаны машинописные копии, которые он в юбилейный год направил в редакции газет, в Московский и Ленинградский музеи революции - в ответ на их просьбы, а также в ГАРО и в партийный архив Рязанского обкома КПСС (Там же. Ф. P-4983. On. 1. Д. 58. Л. 3, 4; Ф. П-5294. Оп. 2. Д. 98. Л.З). Автобиография по объему составляет 33 машинописных листа, охватывает период времени с 1896 по lg57 год, датирована 18 апреля 1957 года. Борьба за установление и укрепление Советской власти в Рязанской губернии (1917— 192(^гг.): Сб. док. / Сост. М. Ф. Кравченко и А. М. Сторожева. Рязань, 1957. Далее: Борьба... См. о восстании: 10 лет Советов в Рязанской губернии. Рязань, 1927; Страницы былого (Воспоминания старых коммунистов). Рязань, 1960 (об «огольцовщине» упоминается в воспоминаниях С. Вышегородцева и особенно И. Агеева); машинописная брошюра «Пехлец» (автор С. М. Костров, 1966-1968 гг.), хранящаяся в фондах Кораблинского краеведческого музея; Акулыиин П. В., Пылькин В. А. Бунтующий пахарь. Рязань, 2000; «Огольцовщина». // Ряжская энциклопедия. Рязань, 2007. С. 399; ГольцеваГ. К Огольцовщина. Новые материалы и факты. // Пятые Яхонтовские чтения. Материалы межрегиональной научно-практической конференции, г. Рязань, 14-17 октября 2008 г. Рязань, 2010. С. 450-468; ГольцеваГ. К. Мифология «огольцовщины». // Шестые Яхонтовские чтения. Материалы межрегиональной научнопрактической конференции. Рязань, 12-15 октября 2010 года. Рязань, 2012. С. 343-353. Из документов - преимущественно материалы Рязанского революционного трибунала (ГАРО. Ф. Р-2639). Упоминание о председательстве И. Ф. Вышегородцева в 1919 г. в трибунале есть в сборнике9биографий активных участников установления Советской власти « За власть Советов». В докладе начальника штаба 6-й отдельной бригады ВОХР Андронова, политкомиссара К. М. Калабухова и помощника начальника штаба по оперативной части Лемаринье от 7 июня 1920 г. указывается на совместную военную службу в Орле в 1916 г. и близкое знакомство И. Ф^ышегородцева и Ф. Огольцова (Там же. Ф. П-1. On. 1. Д. 194. Л. 21). И. М. Киселева Вышегородцев должен был хорошо знать по работе в Ряжском совете в 1918 г. Иван Михайлович Киселев (род. 19 мая 1893 г.) - из крестьян с. Ухолова, учитель, левый эсер, делегат Всероссийского съезда крестьянских депутатов (Москва, 11 декабря 1917 г.), участник Ряжского уездного съезда совета крестьянских депутатов (23 декабря 1917 г.). На 5-ом съезде советов и представителей крестьян Ряжского уезда, состоявшемся 19 (6) мая 1918 г., И. М. Киселев был избран в состав уездного Совета 70 избирательными голосами, И.Ф. Вышегородцев, занимавший должность комиссара народного образования Ряжского уезда, - 72 голосами. 26 мая 1918 г. на объединенном заседании Ряжского уездного Совета
62 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения Советов на эту должность был избран И. М. Киселев. После мятежа левых эсеров в Москве и бурной дискуссии между левыми эсерами и большевиками, состоявшейся в Ряжском совдепе 16 июля 1918 г., комиссар просвещения исчез, инсценировав собственное убийство - неким «союзом 10». Председателем чрезвычайной следственной комиссии по расследованию мнимого, как оказалось, убийства Киселева был назначен И. Ф. Вышегородцев (Там же. Ф. Р-15. On. 1. Д. 2. Л. ЗЗоб, 34, 38; Там же. Оп. 3. Д. 1. Л. 90 об., 91; Там же. On. 1. Д. 2. Л. 15). Кроме того, И. Ф. Вышегородцев мог знать и С. К. Никушина - первого комиссара Княжовской волости и председателя (по март-апрель 1918 г.), затем члена Княжовского волостного Совета. Княжовский волсовет противодействовал огульным изъятиям хлеба, несанкционированным контрибуциям, требовал от уездного исполкома отчета о реализации изъятого, настаивал на срочном проведении уездного крестьянского съезда по продовольственному вопросу (Там же. <pr P-2145. On. 1. Д. 5. Л. 64, 74, 77). В отличие от воспоминаний его братьев Сергея Федотовича (Там же. Ф. П-5294. Оп. 2. Д. 99. Л. 13), Федора Федотовича (Там же. Д. 101) и Василия Федотовича Вышегородцевых (Tai^ jee. Д. 100), каждый из которых уделил место описанию этого события. Должности И. Ф. Вышегородцева с 1918 г. по июль 1919 г.: с 18 февраля 1918 г. - член Ряжского уездного Совета Советов, по май 1918 г. был политическим комиссаром и заведующим отделом просвещения (Там же. Ф. Р-15. On. 1 Д. 2. Л. 2 об.; Ф. Р-49. Оп. 2. Д. 39. Л. 47); с 19 апреля по август 1918 г. - председатель Ряжской уездной ЧК (Там же. Ф. Р15. Оп. 3. Д. 1. Л. 48 об.; Ф. P-536. On. 1. Д. 1. Л. 9); с июня 1918 - председатель партийной организации (укомпарт) (Там же. Ф. P-2639. On. 1. Д. 988. Л. 290); в июле 1918 г.- председатель чрезвычайной следственной комиссии (в августе на этой должности значится уже другое лицо) (Там же. Ф. Р-15. On. 1 Д. 2. Л. 15); с августа 1918 г. - товарищ председателя Ряжского уездного исполкома (Там же. Л. 19); с сентября 1918 г., по назначению губкома партии, стал постоянно заниматься партийной работой в должности председателя укомпарта, был руководителем «политических курсов грамотности» (Там же. Ф. Р-49. Оп. 2. Д. 39. Л. 47; Ф. Р-2639. On. 1. Д. 988. Л. 291); в ноябре 1918 г. - председатель военно-революционного Совета Ряжского уезда (Там же. Л. 699, 721); с 15 декабря 1918 г. по 3 июля 1919 г. - председатель Ряжского уездного исполкома (Там же. Ф. П-1. On. 1. Д. 46. К. 4. Д. 46. Л. 17). В автобиографии («Краткий очерк биографии члена Ряжского уисполкома И.Ф.Вышегородцева»), написанной 20 марта 1919 г. и представленной в Рязанский губернский отдел управления, где собирались сведения о советских служащих уездов, он значится председателем уездного исполкома, председателем уездной организации компартии, председателем партийной фракции уисполкома, товарищем председателя правления кооператива г.Ряжска (Там же. Ф. Р-49. Оп. 2. Д. 39. Л. 47). С июля 1919 г. по июль 1920 г. - член Рязанского губкома РКП (б), губисполкома и председатель Рязанского губернского революционного трибунала. Информация о ряжских комиссарах, разделивших между собой закупленную в Москве мануфактуру и уличенных в других злоупотреблениях, была опубликована в рязанской губернской газете «Известия Рязанского губисполкома» № 76 за 1919 год под названием «Равномерное распределение» (номер газеты в научно-справочной библиотеке ГАРО отсутствует). Эта статья упоминается и в дневнике И. И. Проходцова от 8 апреля 1919 г. («Так и живем изо дня в день». Дневник И. И. Проходцова. Март-июль 1919 г. // Страницы былого. Рязань, 1998. С. 129). В архивном фонде Рязанского губернского революционного трибунала в деле по обвинению коллегии Ряжского упродкома в неправильном распределении товаров (1919) наряду с материалами следствия отложилась и машинописная копия вышеуказанной статьи (автор не указан). В статье сообщается, что предпринятая губпродкомом ревизия «с первых же шагов обнаружила такие злоупотребления, которые не могут пройти незамеченными». В нелицеприятном контексте упоминается и Вышегородцев (Там же. Ф. Р-2639. On. 1. Д. 988. Л. 20, 235). «Ряжские комиссары» в качестве яркого примера «несознательного» подрыва престижа партии и Советской власти фигурируют в отчете о деятельности секретно-опера-
Опыт археографического прочтения мемуаров ... 63 тивного отдела РГЧК за период с 1 по 15 мая 1919 г., в котором сделана попытка анализа причин «противосоветского» настроения «масс» (Там же. Ф. Р-4. Оп. 2. Д. 1 9. Л. 49). * Там же. Ф. P-2639. On. 1. Д. 988. Л. 234, 236, 237, 16-19. Там же. Л. 291, 695. Эти документы, в первую очередь, показывают глубокое понимание Вышегородцевым ситуации, ее острых и опасных моментов, умение лавировать, давать объяснения и в то же время выводить из-под удара сотрудников, замены которым на тот момент среди местных деятелей не находилось. Работу комиссара продовольствия он характеризует так: «NN поручили это продовольственное дело потому, что оно хотя и военное и ответственное, но по правде говоря грязное (курсив мой - Г. Г. Слово зачеркнуто, сверху написано красными чернилами: «трудное») и туда нужен был здоровый и энергичный человек, каким NN на самом деле и был» (Там же. Л. 291). Другое объяснение Вышегородцева раскрывает, почему были незаменимы подобные NN люди: «...тов. NN имеет, так сказать дурковатость и частенько выпивает спиртные напитки... что же касается сбора контрибуции... то таковая собиралась далеко не справедливо, и эта несправедливость была вызвана тяжелым моментом во время восстания...» (Там же. Л. 695 об.). С другой стороны, Вышегородцев снимает с себя ответственность за проступки и преступления формально подчиненного ему человека: «Относительно контроля его работы У исполком и Укомпарт не могли как следует действовать, потому] ч[то] даже в губернии мне говорили, что в дело продовольствия гЛы не [вставка красными чернилами] имеем права вмешиваться. На эту продовольственную диктатуру также ссылался и NN, говоря в исполкоме, что „я исполняю только предписания свыше, и вы не можете вмешиваться в мои дела”» (Там же. Л. 290). О здоровье, энергичности или «дурковатости» комиссара продовольствия может свидетельствовать отложившееся в деле, в конверте с личными документами NN, удостоверение о том, что он «страдает левосторонним плевритом, неврозом сердца и контузией левой стороны головы». Удостоверение написано на простом листке бумаги, датировано 6 апреля 1919 г. и подписано врачом Сергеем Ярустовым. ® Там же. Л. 1,2, 723. Внутрь дела вшиты два конверта с изъятыми у фигурантов документами, которые имеют особую нумерацию. Приложенные к делу записки на выдачу тех или иных товаров кроме общей, сквозной, нумерации имеют также отдельную - с 1-го по 65-й листок. Там же. Д. 993. Мясного отдела как такового в Ряжском упродкоме не было. См.: Там же. Ф. Р-49. Оп. 2. Д^9. Л. 18, 96; также Ф. Р-332. Там же. Ф. P-2639. On. 1. Д. 998. Заявление пострадавших от местной власти крестьян, поступившее в отдел юстиции губисполкома 10 февраля 1919 г., уже 11 февраля было срочно направлено в коллегию обвинителей при трибунале, которая, рассмотрев заявление, уже 14 февраля немедленно передала его для срочного расследования в следком трибунала. В этом случае также имело место объединение двух дел, что позже позволило произвести подмену и вынести фактически оправдательное постановление, причем в постановлении фигурирует в качестве обвиняемого не упродкомиссар NN, а менее значительное лицо - его брат, служащий^емельного отдела, материал на которого подшит в то же дело. В «Обзоре деятельности Рязанской губернской чрезвычайной комиссии с 1 января 1920 года по 1 января 1921 года», в статистике движения дел, преступления по должности, объединенные в один показатель со спекуляцией, занимают по количеству второе место после уголовных преступлений, ненамного уступая им (Там же. Ф. Р-4. Оп. 2. Д. 32. Л. 8 об., 9, 11 об.). “ Там же. Д. 992. Там же. Ф. Р-4. Оп. 2. Д. 18. Л. 29а об. Реплика С. И. Прусанова: «Нас обязывает наше товарищеское отношение прекратить ту волокиту, которая начинается. Нужно обязать губЧК в течение 5-6 дней представить детальный доклад, выяснив все дело. Дальше возможны интриги, дело может запутаться».
64 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения По словам И. И. Горшкова, председателя Рязанского губкома ВКП(б), «... в связи с поступившими заявлениями от 2-х коммунистических организаций по решениям Ревтрибунала о дезертирах Политбюро губкомпарта нашло политику Ревтрибунала на соответствующей интересам рабочего класса и не отвечающей заданиям, возложенным на высший революционный судебный орган губернии и т. Вышегородцева из трибунала отозвать, назначив временно туда Лукашова». Из объяснений Вышегородцева: «Политбюро... руководствовалось очевидно иными, чем сказано, мотивами, так как линию поведения Революционного трибунала проверяли и проверяют Центральные Органы... здесь произошло недоразумение в отношении понимания классовой политики Ревтрибунала». Вышегородцев указывает на «определенную кампанию, которую открыла известная группа лиц, выставляя доводы крайне сомнительного происхождения и качества» (Там же. Ф. Р-4. Оп. 2. Д.1 8. Л. 13). Что касается рассмотрения в трибунале дел о дезертирстве и злостном дезертирстве, то, как правило, они рассматривались стандартно - в пользу пополнения рядов Красной Армии, за исключением особо «злостных» случаев, когда применялся расстрел. В архивном фонде губкома партии отложился доклад (от 14 ноября 1919 г.) И. Левина, направленного в ЧК по постановлению губкома для правильной организации работы. Анализируя кадровый подбор коллегии губЧК, Левин, сделав оговорку, что «никаких личных счетов в докладе не преследуется», указал: «Члены коллегии подобраны плохо.... Сотрудники... по уездам подобраны плохие... Большинство сотрудников ищут, как бы подкопаться под ответственного работника и посадить его в губтюрьму... Ни один сотрудник не гарантирован за то, что его ни за что посадят в тюрьму, и это мнение каждого из товарищей, работающих в губч^са» (Ф. П-1. On. 1 Д.76. Л. 2, 2 об., 3). Представитель губЧК С. Дмитриев: «...Нельзя рассказать, не открывая тайны следствия. Вкратце дело в следующем. Вышегородцев был связан в работе с аферистом. Имеются данные о взимании Вышегородцевым муки. Больше сказать ничего нельзя» (Там же). Это мож£1р понимать или как запрет на информацию, или как ее отсутствие. В документах РГЧК и Рязанского ревтрибунала следственные материалы по делу Вышегородцева отсутствуют. Информация о нем сосредоточена в нескольких протоколах закрытых заседаний губисполкома и его партийной фракции от 9 января (заседания губисполкома и фракции), 13 января (губисполком и фракция) и 18 февраля 1920 г. (фракция). На заседаниях фракции присутствовали практически те же лица, что и на заседаниях губисполкома. На заседании фракции от 18 февраля ее член Горюнов высказал, видимо, общее мнение, что Вышегородцева «можно обвинять лишь в некоторых грубых нетактичностях», обвинять же его в связи с преступным лицом «с злостными намерениями абсурдно». Он также заявил о необходимости оправдания поступков, «руководимых подчас принципами революционной дисциплину (Там же. Ф. Р-4. Оп. 2. Д. 18. Л. 12). Н. В. Крыленко (1885-1938) - один из организаторов советского суда и прокуратуры, с мая 1918 г. и в 1920 г. - председатель Революционного (с 1919 г. - Верховного) трибунала при ВНИК. 2*Ф.Р-4. Оп. 2. Д.18. Л.11, 12. Там же. Л. 13 об. (из журнала заседания фракции коммунистов губисполкома от [13] января 1920 г.). Через месяц на заседании фракции 13 февраля 1920 г. Вышегородцев давал объяснения: «Объяснение вынужденное, и его нужно сделать для выяснения справедливости. Меня подвергли тяжелому наказанию. Меня считают государственным] преступником, меня обвиняют в преступлениях по должности: укрывательстве государственного преступника С., выдаче ордеров на производство арестов и обысков и еще более важных преступлениях, которые мне не известны». Завершая свою речь, Вышегородцев вновь упомянул интриги: «После выборов нов[ого] сост[ава] Г[ородского? губернского?] К[омитета] может быть я бол [не дописано и зачеркнуто] потому что я говорил против тов. Горшкова. Но нужно делать откровенно... Неоткровенностъ дала мне почву говорить [зачеркнуто]. Резолюции бригады 2-го района результаты интриги» (Там же. Л. 28 об.).
Опыт археографического прочтения мемуаров ... 65 На заседании фракции от 9 января 1920 г. зав. отделом юстиции Якубовский усомнился в необходимости ареста, внес предложение о заслушании доклада от органа, ведущего следствие, предупредил об ответственности за опороченную честь Вышегородцева, «если все это окажется пуфом» (Там же. Л. 38 об., 39). Характерно постановление, принятое на заседании фракции губисполкома от 18 февраля 1920 г.: «Согласиться с постановлением Губкомпартии, понимая выражение „отстранение от всякой партийной и советской работы” как отстранение от выборной и ответственной работы в советских учреждениях» (Там же. Л. 11 об.). Только ощущая это сочувствие, Вышегородцев мог пожаловаться на условия содержания его под арестом: «...никого ко мне не допускают, не топят по два дня печки, все это тяжел^Мне больно» (Там же. Л.28 об.). Там же. On. 1. Д. 113. Л. 47. Приговор Московского губернского революционного трибунала по делу Вышегородцева был опубликован в газете «Известия Рязанского губисполкома» от 3 июня 1920 г. Процесс проходил с 10 по 12 мая. Постановление вызывает недоумение несоответствием меры наказания совершенному деянию, тем более в свете революционного правосудия, довольно благосклонно относившемуся и к более тяжким проступкам облеченных властью лиц. Ушедший от рук правосудия мелкий махинатор С., столь тяжко скомпрометировавший председателя рязанского ревтрибунала, приобрел совершенно необоснованный «статус» государственного преступника. Суд констатировал, что- Рязанский губернский трибунал, возглавляемый Вышегородцевым, дискредитировал Советскую власть, что фактическим руководителем был «преступник С.», и приговорил Вышегородцева к 15 годам тюремного заключения с общественными работами и лишением права занимать ответственные посты по выбору и назначению на 15 лет, но в связи с амнистией, объявленной ВЦИК 8 ноября 1919 г., этот срок сокращался до 5 лет с сохранением принудительных работ и запретом занижать ответственные должности в течение 15 лет. Там же. Ф. П-1. On. 1. Д. 152. Л. 9. Список исключенных, в котором И. Ф. Вышегородцев значится под № 7, не датирован, но можно предположить, что это август 1920 г., как он сам указывает в анкете (вложение в дело) от 18 октября 1923 г.: член РКП (б) с мая 1917 г. по август 1920 г., с выбытием на один год до августа 1921 г. В этой же анкете: «Судим Московским губернским революционным трибуналом 10 мая 1920 г. за упущения по службе председателя Рязанского губревтрибунала, получил строгий выговор» (Там же. Ф. P-79. On. 1 (вн. 5). Д. 128. Л. 1). Стр<^ий выговор - это постановление кассационного трибунала при ВЦИК (Кастриб). Там же. Ф. П-1. On. 1. Д. 149. Л. 4. В автобиографии (1957) и трудовом списке сведений об исключении или временно выбытии И. Ф. Вышегородцева из партии нет. Согласно трудовому списку, с 1 августа 1920 г. по 17 августа 1921 г. он состоял на службе в Рязанском губернском земельном отделе (губзо) в должности заведующего управления по делам охоты и одновременно политруком школы низшего комсостава Рязанского территориального полка. Кроме того, был членом губкома профсоюза работников земли и леса и секретарем ячейки губзо^НА РИАМЗ. № КП 6008. Трудовой список). Там же. Ф. P-79. On. 1 (вн.5). Д. 128. Л. 3. Там же. Ф. П-122. On. 1. Д. 6. В трудовом списке И. Ф. Вышегородцева указано, что с августа по декабрь 1921 г. он заведует Ряжским райтранспортом, 5 декабря этого же года избран членом Ряжского уисполкома и назначен на должность заведующего уездным финансовым отделом (НА РИАМЗ. № КП-6008. Трудовой список). Там же. Ф. П-122. On. 1. Д. 6. Л. 40. На заседании президиума Ряжского уездного исполкома, состоявшемся 4 октября 1921 г., протокол № 86/33, И. Ф. Вышегородцев - новый заведующий новым уездным транспортным отделом - утрансом, созданным взамен транспортно-материального отдела - утрамота. (Там же. Ф. P-15. On. 1. Д. 43. Л. 101). Там же. Ф. Р-79. Оп. 1(вн. 5). Д. 128. Л. 1; Ф. P-15. On. 1. Д. 43. Л. 53 об., 136. В автобиографии (1957) И. Ф. Вышегородцев прямо говорит о своей роли в этой области деятельности: «С переходом к НЭП (новой экономической политике), когда особенно возросло значение финансовой работы, - губком партии направил меня на передовые позиции в борьбе с капитализмом (в мирных условиях) заведующим уездным отделом финансов Ряжского уисполкома» (НА РИАМЗ. № 1871. Л. 28).
66 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения ' Там же. Ф. Р-79. Оп. 1(вн. 5). Д. 128. Л. 11, 16, 19, 20. Там же. Ф. P-4983. On. 1. Д. 444. Л. 5 об., также Ф. РА Оп. 2. Д. 32. Л. 12. В автобиографии (1957) И. Ф. Вышегородцев так оценил происшедшее с ним: «...пережил одну провокационную скло^ую интригу от кучки примазавшихся проходимцев» (НА РИАМЗ. №. 1871. Л.28). Там же. Ф. РА. Оп. 2. Д. 32. Л. 27. В частности, в приказе сказано: «В органы ВЧК на местах поступает много заявлений на незаконные и преступные деяния того или другого ответственного партийного или беспартийного Советского работника... с просьбой возбудить против него дело и привлечь к ответственности. Часто авторами подобных заявлений являются лица, не заслуживающие никакого доверия, а мотивами подачи заявлений - сведение личных счетов, желание дискредитировать того или другого сотрудника, а иногда и убрать его с дороги ради своей личной карьеры... Необходимо оберегать честь и доброе имя ответственных партийных и советских работников...». ™ Там же. Ф. Р-49. Оп. 2. Д. 39. Л. 44, 45. Там же. Ф. Р-49. Оп. 2. Д. 39. Л. 8. Л. 44, 45. В воспоминаниях есть неточность, касающаяся ранений. Автор указывает, что в декабре 1917 г., участвуя в качестве комиссара в боях под Ростовом-на-Дону, он получил ранение в живот и два ранения в голень правой ноги. В автобиографии (1919) же он указывает, что имеет «всего два ранения: 29 декабря 1916 года был ранен пулей в живот, 12 декабря 1917 г. под Ростовом на Дону ранен в правую ногу и в правую руку» (Там же. Л.46). ® Там же. Ф. РА983. On. 1. Д. 58. Л. 13. Подавление восстания левых эсеров в Москве в июле 1918 г. и объявление их партии вне закона вызвали в местных Совдепах, в том числе в Ряжском, бурную реакцию. Это событие дважды обсуждалось на заседаниях уисполкома: 12 и 16 июля 1918 г. - и вызвало крайне нервную и необычную реакцию комиссара просвещения И. М. Киселева, инсценировавшего собственное убийство и сбежавшего (Там же. Ф. Р-15. Оп. 3. Д. 1. Л. 91). Поручительство члена ячейки коммунистов ст. Ряжск Рязанско-Уральской железной дороги И. С. Игумнова от 24 сентября, И. Вышегородцева - от 25 сентября 1919 г. о лояльности священника петровской Николаевской церкви А. Н. Соколова по отношению к Советской власти. Кроме того, арест священника Вышегородцев объяснял сведением личных счетов (Там же. Ф. П-122. On. 1. Д. 3. Л. 1). В автобиографии (1957) Вышегородцев называет священника Соколова «главным донощиком и шпионом» в годы первой русской революции, которому он позже, «уже в другой обстановке», «отомстил за всех». Возможно, речь идет о вышеуказанном случае, со временем намеренно переосмысленном автором (НА РИАМЗ. № 1795. Л. 3,4). В автобиографии (1957) Иван Федотович еще более критично оценивает роль этих людей, которые «немало натворили безобразий, произвола», совершали незаконные обыски, победы, «бандитские порой выходки», занимались вымогательством (Там же. № 1871. Л. 12). Там же. Ф. РА983. On. 1. Д. 58. Л. 13. Вышегородцев пишет: «К числу этой «группки» принадлежали: Волков А. X., Гостев Н. В., Никитин, Никиткин и некоторые их попутчики около десятка человек». Названные лица входили в состав Ряжского уездного Совета крестьянских депутатов. 23 декабря 1917 г. в Ряжске 2-й уездный съезд Совета крестьянских депутатов решал вопрос об организации власти в городе и уезде Советом крестьянских депутатов «на место бывшей власти от города». Работой съезда руководил Н.В. Гостев - председатель бюро Совета крестьянских депутатов. А. X. Волков был представителем Ухоловской волости. На этом съезде был организован Совет Советов, председателем которого был избран Гостев, членами - Волков и Никитин. Фактически власть осталась в руках представителей крестьянских депутатов, в большинстве своем приверженцев программы левых эсеров и анархистов (Там же. Ф. Р-15. On. 1. Д. 2. Л. 1. Также см.: Там же. Оп. 3. Д. 1). А. X. Волков (1879-?) - участник войны с Японией, полный георгиевский кавалер 1-й мировой войны, по гражданской специальности - десятник по сооружению железнодорожных и гражданских построек, по партийной принадлежности - анархист, до 1908 г. эсер («террорист-максималист») (Там же. Ф. Р-49. Оп. 2. Д. 39. Л. 53). В 1918 г. был товарищем председателя Ряжского уездного исполко¬
Опыт археографического прочтения мемуаров ... 67 ма, затем его председателем - предшественником И. Ф. Вышегородцева. В 1919 г. - зав. отделом управления Ряженого уисполкома, в этом же году вступил в РКП (б). Никиткин - представитель Пустотинской волости, в начале 1918 г. входил в состав уездного Совета Советов, работал судебным следователем, в июле 1918 г. уволен «от всех обязанностей службы в советских организациях» (Там же. Ф. P-15. On. 1. Д. 2. Л. 33 об., 34; там же. Оп. 3. Д. 1. Л. 88 и др.). 5 (18) февраля 1918 г. И. Ф. Вышегородцев в качестве делегата участвует в работе 3-го съезда Ряженого уездного Совета крестьянских депутатов, где ставит вопрос о реорганизации власти и избирается в члены Совета Советов (в своих воспоминаниях Вышегородцев называет съезд вторым). На этом собрании Н. В. Гостев сложил с себя обязанности председателя Совета Советов, в течение 1918 г. работал в уисполкоме. А. X. Волков фигурирует как комис^р по организации Совета Советов (Там же. Л. 2 об.). Там же. Ф. P-4983. On. 1. Д. 58. Л. 12. В автобиографии (1957) по этому поводу сказано следующее: «В то время когда факт победы Советской власти по всей стране считался бесспорным... в Ряжске как ни в чем не бывало открыто действовали организации контрреволюционных партий: кадетов, эсеров и меньшевиков, так, как будто совсем и не было Октябрьской революции...» (НА РИАМЗ. № 1871. Л. 9). Борьба... С. 382 (сведения приведены из издания «Красная быль» бюро истпарта при Ряза^жом губкоме РКП. Рязань, 1923). Там же. С. 207. Документ № 193 (сведения приведены из журнала «Исторический архив». 1956 год. №№ 5,6). ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 988. Л. 290. В автобиографии (1957) Вышегородцев, напротив, называет немало имен своих единомышленников, товарищей по партии и по работе как в Ряжске, так и в Рязани. Среди многих известных имен нет того лица С., дружбу с которым ему, председателю ревтрибунала, вменили в вину. Член партии коммунистов А. Д. Кобзарев в его мемуарах не значится. Но в автобиографии он упоминает о факте получения, перед отъездом на родину, мандата в Московском областном комитете РСДРП (б) от Е. Ярославского на право организации большевистских ячеек и Советской власти на местах. Этого мандата в личных документах И. Ф. Вышегородцева нет, имеется копия удостоверения от 4 февраля 1918 г. № 37, выданная от имени общества с. Петрова Подвисловской волости «солдату» И. Вышегородцеву как делегату на крестьянский съезд в г.Ряжск с правом решающего голоса и избрания в «высшие организации» (НА РИАМЗ. № КП-6008). Сам Иван Федотович в автобиографии не раз подчеркивает отсутствие организованной партийной ячейки в Ряжске и считает, что именно с февраля 1918г., благодаря «мандату Ярославского» и его собственным действиям по организации и сплочению немногих разрозненных членов партии, большевики проявили себя активной силой, а ему самому «выпала большая честь быть первым организатором первой в истории Ряжского уезда партийной ячейки. Это историческое событие в местном сельском и уездном масштабе стало вскоре известно по всему уезду и даже в Рязани» (Там же. № 1871. Л. 11, 14, 15). 52 Там же. Ф. Р-4. Оп. 3. Д. 33. Л. 32. Комиссариат народного образования Ряжского уезда был совмещен с «комиссариатом политического отдела» на объединенном заседании представителей Ряжского уездного Совета Советов 26 марта 1918 г. На этом же заседании И. Вышегородцев вошел также в состав военной коллегии, от работы в которой он был вскоре освобожден из-за чрезмерной занятости (Таь^е. Ф. Р-15. Оп. 3. Д. 1. Л. 24). Вопросы, рассматривавшиеся на объединенных заседаниях членов Ряжского уездного Совета Советов за время с 29 марта по 26 мая 1918 г.: продовольственные (реквизиции хлеба с помощью вооруженной силы, изыскание и распределение продовольствия, обмен табака на хлеб, поиски хлеба в др. областях страны, снабжение красноармейцев, рабочих и населения продовольствием и товарами и др.), реквизиции имущества, кадровые, организационные, земельные вопросы, подавление гражданского недовольства, пресечение беспорядков и высказываний
68 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения против декретов Советской власти, ликвидация 20-го армейского корпуса, территориальные претензии волостей друг к другу, борьба с саботажем служащих, изъятие оружия по г. Ряжску, уплата жалованья милиционерам, хищения и растраты, выдача пособий служащим учреждений по случаю праздника Пасхи, национализация помещений и пр. См.: Там же. Ф. Р15.ЭД.З.Д. 1. 55 Там же. Л. 45. В свою очередь съезд принял доклад к сведению, пожелав комиссариату «работать не покладая рук по просвещению народных масс, а учительский персонал съезд просит пойти в массу народа для его просвещения, за что народ отблагодарит учительство своим глубоким спасло» (Там же. On. 1. Д. 2. Л. 33 об.) В анкетах свое образование он называл то «домашним» (анкета от 29 декабря 1921 г. - Там же. Ф. P-79. On. 1. (вн. 5), 1922 г. Л. 128. Л. 3), то «общим (гражданским)» (вложенная анкета от 18 октября 1923 г. - Там же). Неплохое знание грамоты и стремление к красивой речи отличает написанные рукой И. Ф. Вышегородцева документы. Навыки счета, вероятная помощь брата, С. Ф. Вышегородцева, работавшего в 1918-1920 гг. заведующим уездным финансовым отделом, и более всего собственный опыт административной работы позже помогли ему в его работе в финансовых органах. !! Там же. Ф. P-4983. On. 1. Д. 58. Л. 11, 13. 59 Там же. Л. 14, 16. Ленин и Рязанский край: Сборник док. и материалов. / Отв. ред. В. Н. Шестопалов. Сост.: Т. В. Ежова, И. Ф. Кокорев, Г. В. Лебедева, А. М. Сторожева. М., 1981. С. 19. Ссылка на Ленинский сборник XVIII, с. 214. Там же. С. 56 (док. № 43). Там же. Ф. Р-15. Оп. 3. Д. 1. Л. 2, 2 об., 9 об., 9, 15 об. и т. д. Для сравнения стоимости: на этом же заседании И.Ф. Вышегородцеву разрешают аванс в 1000 рублей для приобретения киноленты для кинематографа. “ Там же. Л. 16, 17. Там же. Л. 51. С. Ф. Вышегородцев в своих воспоминаниях об этом событии эпичен: «В конце мая под звон колоколов всех церквей на площадь около тюрьмы из четырех пригородных селений и города было до 15 тыс. человек... С применением оружия порядок был водворен» (Там же. Ф П-5294. Оп. 2. Д. 99. Л. 13). Там же. Ф. Р-4983. Оп.1. Д.58. Л. 15, 16. В автобиографии (1957), описывая эти события, И. Ф. Вышегородцев более откровенен, приводит больше подробностей, и возникает более стройная картина событий. Волнения в городе продолжались три дня, мемуарист называет 10,11 и 12 мая. В последний день по набату собралось не менее 3 тысяч человек. «Звонарей мы быстро ликвидировали», - пишет Иван Федотович. Были подготовлены отряды пеших и конных красногвардейцев, автомашина с пулеметом. В ответ на «провокационные выстрелы из толпы» с автомашины было сделано 3-4 пулеметных очереди. В толпе поднялась паника. До 10 человек оказалось раненых. На стороне «контрреволюционеров» выступили бывший начальник станции Кораблино Н. Н. Брежнев, зав. больницей доктор Алфутов (НА РИАМЗ. № 1871. Л. 19-21). С конца сентября 1918 г., когда «началась волна кулацкоэсеровских контрреволюционных выступлений», И. Ф. Вышегородцев, как председатель УЧК, руководил операциями по их ликвидации в Ряжском и сопредельных уездах. УЧК «провело хорошую работу по очистке от врагов Советской власти», и население уезда больше не участвовало в мятежных выступлениях (Там же. Л.26). Согласно ежемесячной отчетности Ряжского Совдепа о настроении населения, в начале ноября 1918 г. произошло восстание в Незнановской, Пустотинской, Троице-Лесуновской, Кораблинской волостях Ряжского уезда с лозунгами созыва Учредительного собрания. Выступление в Незнановской волости было подавлено силами Ряжского Советского отряда, отряда ЧК и 43-го Советского полка, проез¬
Опыт археографического прочтения мемуаров ... 69 жавшего на фронт, при 1 орудии и 2 пулеметах. Практиковались расстрелы (ГАРО. ф. Р-49. On. 1. Д. 275. Л. 48, 65, 76, 79). В 1919 г. открытых выступлений не зафиксировано. 7 ноября 1918 г., в первую годовщину Октября, И.Ф. Вышегородцев выступал на митинге в Ряжске. Стояла такая тишина, что «в момент, когда я говорил, то были отчетливо слышны орудийные залпы и пулеметно-винтовочные выстрелы бойцов нашего отряда, которые ликвидировали мятежные группы кулачья Раненбургского уезда в селах, граничащих с Ряжским уездом» (НА РИАМЗ.№ 1871. Л.27). ^ Там же. Ф. Р-15. Оп. 3. Д. 1. Л. 53, 53 об. ^ Там же. Ф. Р-15. On. 1. Д. 2. Л. 33 Это декрет ВЦИК и СНК от 27 мая 1918 г., декрет СНК от 8 июня 1918 г. и утвердивший его декрет ВЦИК от 11 июня 1918 г. В воззвании о борьбе с голодом (даты нет), отложившемся в документах Ряжского упродкома за 1918 г., сказано следующее: «Хлеб надо взять силой у кулаков. Надо идти крестовым походом против деревенской буржуазии»; «Сформированные вами отряды вместе с дисциплинированными отрядами красноармейцев под военным руководством опытных и испытанных революционеров и специалистов в продовольственном деле пойдут на завоевание хлеба у деревенской буржуазии. Беспощадная борьба против кулаков!». Подписали: пред. СНК Ульянов (Ленин), народные комиссары Троцкий, Цюрупа, Луначарский, Чичерин, Шляпников, Покровский, Ландер, Винокуров, Гук^ский, управделами СНК Бонч-Бруевич (Там же. Ф. P-332. On. 1. Д. 1. Л. 1,5). Так, вышеупомянутый ряжский продовольственный комиссар NN, несмотря на эксцессы, действительно оказался незаменимым человеком, и в 1920 г. он уже был чрезвычайным уполномоченным губпродкома, исполнявшим поручения по реквизиции продовольствия в разных уездах губернии и обладавшим неограниченными правами: мобилизовывать на продовольственную работу советских и партийных работников, отменять распоряжения местной власти, если они мешают продовольственной работе, созывать внеочередные заседания уисполкомов и укомпартов, особых продовольственных совещаний, вести неограниченные телефонные переговоры по прямому проводу, получать вне очереди билеты из железнодорожных касс и даже следовать на отдельных паровозах и т. д. Сам уполномоченный не мог быть подвергнут никаким ограничениям свободы и должен был «быть огражден от каких бы то ни было произвольных протестов» (Там же. Ф. Р-321. Оп. 2. Д. 1476. Л. 5). NN похоронен в 1921 г. на братском кладбище деятелей Советской власти в Рязанском кремле. Там же. Ф. Р-49. On. 1. Д. 275. Л. 76 ; там же. Ф. P-2639. On. 1. Д. 988. Л. 695 об., 696, 699, 721. См. также прим. 15. Там же. С. 41,42, 79-81 (док. № 29, 71, 72). Там же. С. 71-74 (док. № 62, 63, 64, 65). 73 ГАРО. Ф. P-4. On. 1. Д. 112. Л. 184. См.: Журнал заседаний 6-го Ряжского уездного съезда Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 29-30 ноября, 1-2 декабря 1920 г. Ряжск. Там же. Ф. Р-49. Оп. 2. Д. 39. Л. 8. Там же. Ф. P-79. On. 1 (вн.5). Д. 128. Л. 1.
Минусинское крестьянское ВОССТАНИЕ В ВОСПОМИНАНИЯХ И ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ А. 77. Шекшеев (Абакан) «Дубинной войной» или «дубинным восстанием» называли бывшие красные партизаны события ноября-декабря 1918 г. в Минусинском уезде Енисейской губернии, которые затем в советской историографии обозначились как «Минусинское крестьянское восстание». Они получили уже значительное освещение, способное претендовать на отдельный историографический экскурс, выявляющий к тому же тенденции, характерные для написания региональной истории Гражданской войны. Впервые информация о беспорядках в Минусинском уезде осенью 1918 г. и ликвидации их с применением вооруженной силы прозвучала на страницах местной периодической печати сразу же по ходу событий1. Несмотря на открытость этого источника, он, в силу якобы политической ангажированности, использовался историками слабо и избирательно. Когда же части партизанской армии заняли Минусинск, то есть почти через год после начала этого крестьянского выступления, то в пропагандистских целях, сообщив читателям сильно завышенную цифру человеческих потерь, трагическими итогами случившегося пытался воспользовался печатный орган партизанской армии - газета «Соха и молот»2 . Еще полгода спустя - 17 февраля 1920 г. - сообщение о «крупной военной организации», якобы имевшейся на юге губернии в 1918 г. и «погубленной провокационным выступлением Кульчицкого», обсуждалось на заседании Енисейского губкома РКП (б). Согласно воспоминаниям одного из очевидцев, в июле того же года партийным руководством региона в Минусинск была направлена специальная комиссия по выявлению причин крестьянского выступления, которое, как считали большевики, являлось несвоевременным. Выводы её, гласившие о том, что поведение крестьян было спровоцировано действиями властей, обнаружившими и стремившимися разгромить местное
Минусинское крестьянское восстание в воспоминаниях ... 71 антиправительственное подполье, очевидно, на время удовлетворили интерес к этим событиям со стороны коммунистов3. Лишь в 1924 г., в очередную годовщину восстания, главная газета губернской организации РКП(б) вспомнила о нем, рассказав еще раз о понесенных крестьянами жертвах4. Вместе с тем, уже в то время авторы обращались к выявлению характера крестьянских восстаний, случившихся в Сибири еще до установления власти А. В. Колчака5. С документами же воинских начальников и 1ражданских властей о подавлении беспорядков в Минусинском уезде можно было при желании ознакомиться. В частности, машинопись отчета о них за подписью начальника правительственного отряда хранится в фондах Минусинского регионального краеведческого музея им. Н. М. Мартьянова и местного муниципального архива, а сам он был опубликован в специальном сборнике документов, изданном Центрархивом6. В советское время эти источники, названные «официальными колчаковскими документами», использовались историками слабо. В дальнейшем о Минусинском крестьянском восстании написал воспоминания его участник Н. К. Обухов. Рассмотрев в освещаемых событиях борьбу крестьян с эсеро-областнической властью за восстановление низвергнутых контрреволюцией советов, с которой и началось партизанское движение в Сибири, публикацию поддержал руководитель Сибирского краевого истпарта и архивного управления В. Д. Вегман. Признавая, что большевики не успели распространить свое влияние на сибирскую деревню, Обухов справедливо считал, что мобилизация крестьян в белую армию и сбор налогов с помощью вооруженных отрядов ускорили переход определенной части крестьян на антиправительственные позиции. Однако он не сомневался и в наличии особого влияния на этот процесс со стороны большевистских ячеек. В воспоминаниях он рассказал о ходе восстания, численности повстанцев, их штабе и первых успешных действиях. По мнению одного из советских историографов7, автор сделал правильные выводы относительно причин поражения повстанчества, которые он увидел в слабой организованности мобилизованных крестьян, в засоренности отрядов кулацкими элементами, в неопытности и нерешительности командования, а главное - в отсутствии политического центра в лице большевистской организации. Опубликованные в 1929 г. на страницах авторитетного журнала «Сибирские огни»8, воспоминания Обухова на долгое время стали основным источником по истории восстания и эталоном его освещения. Начиная с авторов опубликованной в 1934 г. «Минусинской коммуны»9, в советское время к освещению этого крестьянского выступления, которое из-за его трагедийности стало с одобрением восприниматься коммунистическими идеологами, обращалось значительное количество мемуаристов и исследователей. Их активность заметно возросла с конца
72 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения 1950-х гг., когда в СССР отмечался юбилей Октябрьской социалистической революции. Тогда появился ряд воспоминаний очевидцев, опубликованных в специальных сборниках и отдельными брошюрами10. Некоторые из воспоминаний о тех событиях так и не были опубликованы и находятся в архивохранилищах Красноярска и Минусинска, а также в фондах Мартьяновского музея11. Вплоть до трансформации политического режима на рубеже 1990-х гг. тема восстания в освещении «старыми» коммунистами, краеведами и историками, не сходила со страниц местных газет12. Повторяя утверждения Н. К. Обухова, авторы того времени уверяли читателей в том, что крестьянские отряды наступали на Минусинск под советскими лозунгами. Между тем, самого Обухова участники революции и Гражданской войны неоднократно уличали в ошибочной интерпретации фактов, которая свидетельствовала о его стремлении возвысить личные заслуги перед советской властью. К примеру, Обухов, несмотря на то, что очевидцы руководителями одной из крестьянских «армий», наряду с ним, называли и других лиц, рассказывал об избрании в качестве начальника её штаба и командующего собственной персоны. Опровергая утверждения этого автора об активном поведении находившейся под его командованиием «восьмитысячной армии», первой начавшей штурм Минусинска, участница тех событий А. К. Фефелова свидетельствовала, что у него в подчинении находилось гораздо меньше крестьян, а к боевым действиям под уездным городом они вообще опоздали13. Вплоть до 1960-70-х гг. ветераны-коммунисты не находили согласия по ключевым вопросам, характеризующим Минусинское восстание. Оспаривая, к примеру, выводы Н. К. Обухова об отсутствии большевистского руководства действиями повстанцев, такие очевидцы, как Е. А. Глухих, И. И. Гуливер, К. И. Матюх, А. П. Метельский, В. Г. Солдатов, Е. И. Чайковская-Гидлевская, утверждали, что с лета 1918 по осень 1919 г. в Минусинском уезде существовало большевистское подполье. Руководя им, они готовили крестьянское выступление. Потребовалось вмешательство Новосибирского обкома КПСС, после которого Обухов был вынужден изменить свои взгляды14. В то же время о членстве некоторых из указанных лиц в подполье сомневались и сами бывшие партизаны. Так, заседавшая 29 июля и 1 августа 1934 г. Минусинская партизанская комиссия выдала той же Е. И. Чайковской удостоверение лишь как жене красного партизана, отказав ей самой в этом звании. На заседании Красноярской комиссии 14 мая 1936 г. рассматривалось заявление по поводу состоявшейся всё-таки выдачи ей удостоверения красного партизана. Члены комиссии заявили, что Чайковскую как подпольщицу в Минусинске не знают, и решили передать её дело в краевую партизанскую комиссию15. Примерно с 1960-х гг. Минусинское крестьянское восстание становится объектом научного изучения и научно-популярного освещения16.
73 Минусинское крестьянское восстание в воспоминаниях ... Однако воздействие коммунистической идеологии способствовало тому, что историки, обращаясь к характеристике Минусинского восстания, по-прежнему сообщали о его просоветском характере. Наиболее глубокое исследование этой темы в советское время было осуществлено красноярским историком Ю. В. Журовым. В своих статьях и монографиях он свидетельствовал, что сначала восстание не имело ни четких целей, ни определенных задач. Положение изменилось лишь тогда, когда в него влились участники подполья. В целом он был склонен назвать эти события выступлением за советскую власть с элементами крестьянской стихии. Показав, что этот протест крестьян являлся их ответом на насильственную мобилизацию в белую армию, а движущей силой его при участии всех слоев деревенского населения были бедняцко-батрацкие слои, он утверждал: «Передача всей власти Советам была главной целью и Минусинского восстания». По его мнению, такая направленность поведения крестьян была обусловлена руководящей ролью сельских подпольщиков и организацией восставшими крестьянами в качестве деревенской власти неких исполкомов. Как и его предшественники, Ю. В. Журов не скрывал ошибок в поведении повстанческого командования, одна из которых выразилась в мобилизации в крестьянские «армии» всего мужского населения. Осветив расширение границ восстания, боевые действия его участников, автор объяснил и причины их поражения, заключавшиеся якобы в неподготовленности крестьянских масс к борьбе за завоевания революции и в отсутствии политического центра. В то же время анализ документальной базы его исследований показывает не только её ограниченность советскими источниками, но и некритичное их использование, например, в определении масштабов репрессий, направленных против крестьян17. Стихийным ответом крестьян на бесчинства контрреволюции, формой их классовой борьбы, проходившей под лозунгом: «За власть Советов!», названо Минусинское восстание и в обобщающих трудах по социально-политической и аграрной истории советской Сибири18. Обобщая сказанное, можно констатировать, что в советское время, в соответствии с идеологическим содержанием эпохи, произошла метаморфоза во взглядах авторов на характер Минусинского восстания. Если в первой половине 1920-х гг., когда ещё имелась возможность более свободного объяснения событий, они обозначались как стихийный бунт, то в дальнейшем, с укреплением сталинского режима и начавшейся фальсификацией истории, представлялись уже в качестве борьбы крестьян за восстановление советской власти. Судя по многочисленным воспоминаниям современников и исследованиям, лица, недовольные политикой белой власти и собиравшиеся группами, в городах и уездах Енисейской губернии всё же существовали. Но в основном их «подпольная работа» выражалась в разговорах и
74 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения распространении полученных из Красноярска прокламаций антиправительственного содержания, изъятии в магазинах пороха и свинца, саботировании на сходах воинской мобилизации, в организации подпольного съезда, а также в разжигании внутридеревенской борьбы. Часть сведений, изложенных в воспоминаниях, не подтверждается документами или противоречит друг другу. В свою очередь, противоречия и несоответствия заметно снижают степень достоверности информации, содержащейся в источниках личного происхождения, и ставят под сомнение возможность их использования в качестве исторического источника. Что же касается исполкомов, которые якобы организовывали повсеместно восставшие крестьяне, то данный факт свидетельствует лишь о том, что они по-своему понимали суть советской власти. Советы за время своего первого правления ещё не стали органами диктатуры пролетариата, проводниками большевистской политики. Сохранявшиеся в некоторых селениях Минусинского уезда вплоть до сентября 1918 г., они не были чужды представлениям крестьян об общинном самоуправлении. Таким образом, сведя до минимума информацию о признаках деревенского бунта, завуалировав крестьянское понимание сущности советов как внепартийных органов, авторы советского времени чрезмерно политизировали данное событие. Со сменой политического режима и появившейся вновь возможностью более свободного освещения событий прошлого несколько активизировалось обращение краеведов и историков к теме Минусинского восстания, которому вновь был возвращен статус крестьянского бунта или мятежа. Первой стала небольшая статья сельского учителя, объективно рассказавшая о том, что происходило во время Гражданской войны в одном из минусинских селений - Каратузе. В частности, о захвате его крестьянскими повстанцами19. Автору настоящей статьи в монографии и сообщениях первой половины 2000-х гг., опираясь на выявленные новые материалы и сопоставляя их, также приходилось обращаться к изучению так называемого повстанческого подполья и самого крестьянского восстания, понесенных сторонами потерь20. Тогда нам не удалось использовать ряд источников, обнаруженных позднее, и в полной мере избавиться от догм советского времени21. Следование основному постулату советской историографии о том, что одной из основных причин проявления крестьянского недовольства антибольшевистским политическим режимом являлся жесткий налоговый гнет, как доказывается новейшими исследованиями, было ошибочным. Выявление причин Минусинского восстания приобретает научную актуальность и в связи с появившейся необоснованной склонностью некоторых современных исследователей ограничивать причины этого явления исключительно желанием крестьян сбросить так называемое «казачье иго» и уничтожить казачество, немедленно уравняв его с собой в землепользовании22, или же только бытовыми мотивами.
75 Минусинское крестьянское восстание в воспоминаниях ... В то же время отечественная историография пополнилась соображениями таких исследователей, как В. М. Рынков, о социально-экономической подоплеке крестьянских выступлений. В обобщенном виде сложившаяся ситуация объясняется этим ученым следующим образом. Деревня с осени 1917 г. не знала государственных поземельных налогов, отмененных декретом о земле, и принудительного сбора других налогов. Поэтому в правосознании крестьян объявленный Временным Сибирским правительством, находившимся в тисках бюджетного дефицита, сбор государственного налога с оброчной и поземельной подати, а также недоимок за 1917 г. был противоправной акцией, так как придавал закону обратную силу. Крестьянство повсеместно стремилось избежать уплаты недоимок, что и заставило власти прибегнуть к демонстрации силы, а иногда и к её применению, как правило, неосторожному. Взаимоотношения между властью и крестьянством еще более усугублялись начавшейся задолго до Гражданской войны борьбой правоохранительных и акцизных органов с нарушениями винной монополии. Однако милиция не справлялась с этой задачей и занималась самогонщиками реже, чем было положено. Военные же власти, особенно карательные отряды, усиленно проводили репрессии, которые озлобляли население против властей, неспособных организовать продажу водки и вина в деревне. Сопровождавшиеся насильственными мерами по возвращению дезертировавших из армии новобранцев и погромами самогонных заводов налоговые сборы, считает учёный, вызывали открытые формы крестьянского сопротивления, позволившие собрать с деревни лишь половину причитавшихся прямых налогов и дорого обошедшиеся политическому режиму23. Но обнародованные результаты исследований, случается, по-прежнему остаются неизвестными местным авторам. Во второй половине 2000-х гг. литература по Гражданской войне в Сибири пополнилась новой книгой. К сожалению, её авторы, при написании раздела о Минусинском восстании24 в основном ограничились, судя по примечаниям, обращением к источникам колчаковского происхождения и сузили его обусловленность начавшейся борьбой вокруг самогоноварения. В то же время, следуя за содержанием архивного партийного документа25, но, используя его без ссылки и игнорируя информацию, заключенную в монографии советского историка26, они начали освещать эту тему с рассказа о человеке, чья деятельность не была особо значимой для повстанчества того времени. К 2010-м гг. в Красноярске под редакцией А. В. Мармышева, А. Г. Елисеенко и др. стал выходить «Сибирский исторический альманах», в основном пока освещающий различные эпизоды Гражданской войны в регионе и её белых героев. В первом томе было опубликовано сообщение, рассказывающее и об участии в подавлении Минусинского восстания местного казачества и понесенных им в этом мятеже потерях27.
76 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения В настоящее время стало возможным использование источников, созданных не только бывшими крестьянскими повстанцами, но и белой эмиграцией. Так, опубликованными оказались воспоминания о подавлении Минусинского восстания прикомандированного к правительственному отряду офицера-добровольца, написанные им еще в 1963 г. в Бельгии и в рукописном виде хранившиеся в Бахметьевском архиве Колумбийского университета (г. Нью-Йорк, США). В них характеризуется воинская сила, направленная на ликвидацию беспорядков, рассказывается о маршруте следования, о настроениях среди подчиненных и окружающего крестьянства, неорганизованности, разложении повстанцев и самоотверженном поведении офицерства, солдат и казаков, проявленных в боях за село Городок и под Минусинском, а затем и в походе по селам уезда. Само восстание освещается как «брожение», возникшее под влиянием умело критикующих недостатки правительственной политики большевистских агентов, распространившееся по всему уезду и принявшее просоветский характер. Прозорливым оказалось мнение белогвардейца о том, что создавшаяся обстановка, без принятых властями конкретных мер, имела потенцию к новому взрыву. Заключает же он свои воспоминания уверением, что у правительственных войск не было озлобленности к восставшим28. Небольшая информация о Минусинском крестьянском восстании, как историческом событии, нашла свое место в научно-справочных, энциклопедических трудах местного значения29. Наконец, еще одним отрадным явлением представляется появление трудов, позволяющих заполнить информационные лакуны сведениями биографического характера. К примеру, известным в настоящее время стал облик не только повстанческих вожаков, но и их противников из лагеря белой власти, в частности, генерал-майора И. Ф. Шильникова, а также некоторых минусинцев, погибших при защите своего города30. Вместе с тем, события ноября-декабря 1918 г. в Минусинском уезде, на наш взгляд, являлись более сложным явлением, чем просто крестьянский бунт или борьба крестьян за советскую власть. Об этом, например, свидетельствует такой факт, сообщенный местной газетой: буквально в канун их на базаре в Минусинске появился вывешенный кем-то красный флаг, тут же замененный на бело-зеленое полотнище. Или вот как решали вопрос об участии в повстанчестве жители волостного села Курагино, проявляя завидную осведомленность в политической жизни страны. На первом сходе лишь половина участников проголосовала за выступление, а председатель сельского комитета, зачитавший правительственную телеграмму, отказался от участия в нем. Лица, голосовавшие за выступление, оправдывались доводами о том, что «надо помочь Советской России и стоять за власть большевиков». На новом сходе, собравшем гораздо больше участников, в частности жителей из окрестных деревень, в президиум были выбраны лица, агитировавшие
77 Минусинское крестьянское восстание в воспоминаниях ... за выступление, но крестьяне высказались в поддержку Временного Сибирского правительства. Лишь после того, как сходу напомнили о поведении правительственного отряда Зефирова, жесткими методами собиравшего налоги в деревнях волости, он проголосовал за разоружение казаков и созыв очередного VIII уездного крестьянского съезда. Но с объявлением мобилизации жителей в отряд было решено не спешить. Однако, когда избранные в штаб «большевики» заявили, что теплую одежду для участников похода они изымут у зажиточного населения, то участники схода их прогнали, свою резолюцию отменили и послали уполномоченных в Минусинск для ознакомления с обстановкой31. Таким образом, находившаяся длительное время в распоряжении исследователей информация пока не позволила им завершить изучение истории тех событий. Возможную точку в этом вопросе можно будет поставить только после ознакомления с документами белой армии из фонда Управления Иркутского военного округа Российского государственного военного архива32. Опираясь на сделанное исследователями к сегодняшнему дню и привлекая новые источники, следует продолжить изучение истории Минусинского восстания 1918 г. Примечания См., например: «Труд». Орган независимой социалистической мысли, выходит в г. Минусинске. 1918; «Свободная Сибирь». Газета политическая, экономическая, литературная, выходит в Красноярске. 1918; «Минусинский край». Ежедневная внепартийная демократическая газета. 1919. 3 Соха и молот. 1919. 22 октября. Центр хранения и изучения документов новейшей истории Красноярского края (ЦХИДНИ КК). Ф. 1. On. 1. Д. 3. Л. 11; Фонды Минусинского регионального краеведческого музея им. Н. 1VJ. Мартьянова (ФМРКМ). Оп. 4. Д. 268. Л. 106. 5 Красноярский рабочий. - 1924. - 29 ноября. 6 КолосовЕ. Е. Сибирь при Колчаке. Воспоминания. Материалы. Документы. Пг., 1923. С. 106. ФМРКМ. Оп. 4. Д. 90-91; Партизанское движение в Сибири. - Т. I. Приенисейский крайу - М.- Л., 1925. - С. 17-35. Плотникова М. Е. Советская историография Гражданской войны в Сибири (1918 - пер^я половина 1930-х гг.). Томск, 1974. С. 205. ОбуховН. К. Восстание минусинских крестьян в 1918 г. (Борьба за Советскую власть) // Сибирские огни. 1929. Кн. 6. С. 140-151. Гидлевский К., Сафьянов М., Трегубенков К. Минусинская коммуна. 1917 - 1918 гг. Из истоки Октябрьской революции. М.-Л., 1934. С. 205 - 212. Обухов Н. К. Минусинское вооруженное восстание крестьян // Записки сибирских партизан. Новосибирск, 1961. С. 8-26; он же. Восстание крестьян Минусинского уезда // Годы огневые: сб. воспоминаний участников Красноярского большевистского подполья и партизанского движения в Енисейской губернии в борьбе за власть Советов (1918 - 1920 гг.). - Красноярск, 1962. С. 109 - 116; Салтыков А. М. Минусинское восстание и причины его пораж^ия // Там же. С. 117 - 124; КолтораковК. А. Этих дней не забыть. Красноярск, 1968. Воспоминания Власенко Л. А. (ФМРКМ. On. 1. Д. 559), ЖульминаИ. X. (ЦХИДНИ КК. Ф. 64. On. 11. Д. 744), Захарова М. П. (ФМРКМ. Оп. 4. Д. 15), Кислицына Ф. С. (Там же.
78 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения On. 1а. Д. 121), Лукина М. Л. (Там же. Оп. 4. Д. 38), Обухова Н. К. (ЦХИДНИ КК. Ф. 64. Оп. 11. Д. 482; ФМРКМ. On. 1. Д. 591; Оп. 4. Д. 49-50; Д. 90-91), СафроноваЯ. А. (ФМРКМ. On. f2 Д. 76-77), Соловьёва И. С. (ЦХИДНИ КК. Ф. 64. On. 11. Д. 630). Васильев Г. Минусинское восстание против интервентов и белогвардейцев осенью 1918 г. // Красноярский рабочий. 1956. 15 декабря; Черногривое В. Ноябрьское восстание крестьян. Из истории борьбы против колчаковской диктатуры в Минусинском уезде // Искра Ильича (Минусинск). 1974. 16 июня, 26 июля; Маслов А. Ноябрьское восстание крестьян // Там же. 1975. 12, 22 ноября; Шароватов А. Минусинское восстание. Страницы истории // Заветы Ильича (Минусинск). 1987. - 1 сентября; Минчук Г. Восстание минусинских крестьян // Заветы Ильича. L990. 18 мая; По ленинскому пути. 1990. 18 августа; и др. ФМРКМ. On. 1. Д. 591. Л. 237; Оп. 4. Д. 177. Л. 38. {5 Там же. Оп. 4. Д. 108 (38-64). Л. 91; Д. 177. Л. 42, 63. Муниципальное управление «Архив г. Минусинска» (МУATM). Ф. 1044. On. 1. Д. 4. Л. 1^24-25. Стишов М. И. Большевистское подполье и партизанское движение в Сибири в годы гражданской войны (1918-1920 гг.). - М., 1962; Очерки истории Хакасии советского периода. 1917 - 1961 годы. Абакан, 1963. - С. 45 - 49; Логвинов В. К. В борьбе с колчаковщиной. Очерки о красноярском большевистском подполье и партизанском движении в Енисейской губернии. 1918 - 1920 годы. Красноярск, 1980. С. 85—88; и др. Журов Ю. В. Енисейское крестьянство в годы гражданской войны. - Красноярск, 1972. - С. 1(^-105; он же. Гражданская война в сибирской деревне. Красноярск, 1986. - С. 84, 88. Гущин Н. Я., Журов Ю. В., Боженко Л. И. Союз рабочего класса и крестьянства Сибири в период построения социализма (1917 - 1937 гг.). Новосибирск, 1978. С. 117; Крестьянство Сибууи в период строительства социализма (1917 - 1937 гг.). - Новосибирск, 1983. С. 51. 20 Соболев И. И. Гражданская война в Каратузе // Знамя труда (Каратуз). - 1998 23 декабря. Шекшеев А. П. Не шейте мужикам политику. Минусинское крестьянское восстание: новый взгляд на события // Хакасия. - 2003. - 4, 5, 6 ноября; он же. Минусинское крестьянское восстание: новый взгляд на события // Мартьяновские краеведческие чтения (2003-2004 гг.): сб. докл-в и сообщ. - Вып. Ш. - Минусинск, 2005. - С. 128-134; он же. Власть и крестьянство: начало Гражданской войны на Енисее (октябрь 1917 - конец 1918 гг.). - Абакан, 2007. - С. 115-\32. См. мнение рецензента: Рынков В. М. А. П. Шекшеев. Гражданская смута на Енисее: победители и побежденные; его же. Власть и крестьянство: начало Гражданской войны на Ени^е (октябрь 1917 - коней 1918 гг.) // Отечественная история. 2008. № 2. С. 201. См., например: Шулдяков В. А. Гибель Сибирского казачьего войска. 1917-1920. Кн. 1. М., 2§04. С. 324-325. Рынков В М. Финансовая политика антибольшевистских правительств востока России (BTOgjpi половина 1918 - начало 1920 г.). Новосибирск, 2006. С. 42, 64, 69, 87-88, 94-95, 97. МармышевА. В., ЕлисеенкоА. Г. Гражданская война в Енисейской губернии. - Красноя^с, 2008. - С. 84-94. Биографические данные на Матюха К. И. см. - Http^/www.memorial.krsk.ru/TOKUMENT/ Peop)g/900005.htm. 27ЖуровЮ. В. Енисейское крестьянство... - С. 101-102. Паршуков В. Постановления 5-го Большого Круга Енисейского Казачьего Войска, состоявшегося 15-21 февраля 1919 г. // Сибирский исторический альманах. - Т. 1. - Гражданская^ойна в Сибири. - Красноярск, 2010. - С. 24. Мартынов Н. А. Красное коммунистическое антиправительственное движение против власти Верховного правителя адмирала Колчака в Енисейской губернии, начавшееся в ноябре 1^8 года // Русская Атлантида, №38. Челябинск, 2010. С. 4-15. Шекшеев А. П. Минусинское крестьянское восстание // Энциклопедия Республики Хакасия. - Т. I. Абакан, 2007. С. 385; Энциклопедия Красноярского края. Юг. Красноярск, 2008. С. 118-119.
Минусинское крестьянское восстание в воспоминаниях ... 79 Хисамутдииов А. А. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке: Биобиблиограф, сл. Владивосток, 2000. - С. 342; Волков Е. В., Егоров Н.Д., Купцов И. В. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны: Биограф, спр. М, 2003. С. 225-226; Чагин В. Фотограф и издатель Н. В. Фёдоров // Жук. 2005. № 3 (7). С. 8-9; Шекилеев А. П. Гражданская смута на Енисее: победители и побежденные. - Абакан, 2006. - С. 5JJ-512; Купцов И. Генерал Шильников // Русская Атлантида, №38. - С. 3-4. Труд. 1918. - 30 (17) октября, 1 декабря (18 ноября). См.: Путеводитель по фондам белой армии / Российский государственный военный архив: сост. Н. Д. Егоров, Н. В. Кульченко и Л. М. Чижова. М., 1998.
Программы, ориентации Лозунги И ПРОГРАММА КРЕСТЬЯНСКОГО ПОВСТАНЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ*) В. В. Кондрашин (Пенза) Одной из актуальных тем в истории гражданской войны в России является идеология крестьянского повстанческого движения против политики большевиков. Было ли оно, перефразируя известное высказывание А. С. Пушкина, «бессмысленным и беспощадным бунтом», или движением широких народных масс со своей политической программой? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к истории наиболее крупных антибольшевистских крестьянских выступлений в годы гражданской войны, под которыми нами понимаются активные, массовые формы протеста крестьян против политики большевиков, проходившие с применением силы посредством создания крупных вооруженных отрядов, вступавших в открытые столкновения с силовыми структурами власти и действовавших в районе проживания основных их участников достаточно продолжительное время, создавших соответствующую организационную структуру, выдвинувших конкретные политические лозунги. Источниками статьи стали материалы проектов «Крестьянская революция в России», «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД» и др., содержащие основной объем информации по указанной теме1. Они характеризуют идеологию (лозунги и программные документы) таких крупнейших крестьянских выступлений, как: «Антоновщина» (крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1920 - 1921 гг.); «Чапанная *) Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект №13-01-00260
Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения ... 81 война» (крестьянское восстание в Симбирской, Самарской и Казанской губерниях в марте 1919 г.); «Восстание Черного Орла - земледельца - «вилочное» (крестьянское восстание в феврале - марте 1920 г. в Уфимской и Самарской губерниях); «Сапожковщина» (мятеж Сапожкова летом 1920 г. в Самарской и Саратовской губерниях); крестьянские восстания в Сибири в 1920 г. в Алтайской, Томской, Енисейской и Тюменской губерниях («Роговщина», «Вьюнско-Колывановский мятеж», «Лубковщина» «Зеледеевское», «Сережское», «Голопуповское восстание», «ОкаГолуметский, Ангарский и Верхоленский фронты»; Западно-Сибирское восстание 1921 г.), повстанческое движение в Поволжье в 1921 г. (крестьянские отряды Вакулина-Попова-Серова-Аистова). Важнейшим и не получившим должного внимания исследователей источником по идеологии крестьянского повстанчества в рассматриваемый период являются документы повстанцев, позволяющие услышать голос самого крестьянина-повстанца и, таким образом, посмотреть на повстанческое движение глазами самих крестьян. Именно их анализу и посвящена настоящая статья. Речь идет об агитационно-пропагандистских материалах: воззваниях, обращениях, приказах, декларациях, программах, решениях общих собраний, приказах руководящих органов повстанческого движения против политики большевиков в 1919-1921 гг. В них в концентрированном виде изложены основные требования повстанцев к власти, дается крестьянское видение решения волнующих их проблем. Охарактеризуем основные из них. Наиболее важным видом агитационно-пропагандистских материалов повстанцев являются «программы». Иногда они принимали форму «деклараций»2. От других идеологических документов повстанцев они отличаются более детальным и аргументированным изложением причин и целей восстания, его политических лозунгов (например, Программа Союза трудового крестьянства Тамбовской губернии3). Эти документы в большей степени имели внутренний характер и не предназначались для широкого использования в агитационных целях среди населения. Вторым по важности видом агитационно-пропагандистских документов повстанцев были «уставы» и «инструкции». Если в «программах» и «декларациях» детально излагались цели восстания и содержание политических лозунгов, то в данных видах документов то же самое делалось в плане их практического осуществления. Они предназначались для широкого использования непосредственно в военных структурах и гражданским населением в зоне восстания. В них раскрывался конкретный механизм организации повстанческой власти на местах, создания ее основных организационных структур. Вот лишь некоторые примеры подобной документации из разных регионов повстанческого движения: «Устав Союза трудового крестьянства (9 января 1921 г.)»4; «Временный устав наказаний, подсудный армейским судам»5; «Положение о Тобольском
82 Программы, ориентации, инфраструктура крестьянском городском совете» (15 марта 1921 г.)6; «Инструкция по организации районных, волостных и сельских комитетов СТК от 24 декабря 1920 г.», «Инструкция об агитационных работниках»7, «Инструкция об обязанностях милиции (24 февраля 1921 г.)»8; «Инструкция Центрального штаба повстанцев «Как организовать власть?» (Конец февраля - начало марта 1920 г.)»9; «Инструкция Центрального штаба повстанцев по организации боевых сил «Армии Черного орла» (2 марта 1920 г.)».10 Следующим видом агитационно-пропагандистских документов повстанцев по степени важности были «воззвания». Именно они являлись главным идеологическим документов восстания с точки зрения донесения до населения его целей и программы. Это наиболее распространенная форма обращения руководства повстанческих отрядов к населению с изложением причин и целей восстания. В качестве их адресатов, как правило, были крестьяне и рабочие, проживавшие в районе восстания, мобилизованные на борьбу с ним красноармейцы, сами партизаны. Иногда воззвания имели особую направленность: «К православным гражданам России», «к интеллигенции». С точки зрения адресатов «воззвания» носили общий характер и касались всех их представителей, без конкретизации места проживания. В большинстве своем их отличал доступный, упрощенный и очень эмоциональный стиль изложения. И это вполне закономерно, поскольку их главная задача заключалась в привлечении к восстанию как можно более широких масс населения. С этой целью к ним и «взывало» руководство возникшего в том или другом регионе повстанческого движения. По форме воззвания нередко имели форму «листовок», то есть были напечатаны типографским шрифтом для широкого распространения в охваченном движении районе. Приведем некоторые, наиболее типичные примеры этого вида агитационно-пропагандистских материалов повстанцев: «Воззвание Тобольского главного штаба Народной повстанческой армии к населению Сибири» (6 марта 1921 г.)11; «Листовка Союза трудового крестьянства «Почему не смогут большевики победить Антонова» (Январь - февраль 1921 г.).1 Если «воззвания» имели как бы абстрактный характер, то еще один вид повстанческой документации идеологической направленности - «обращения», носили уже конкретных характер. В отличие от «воззваний» они имели точного адресата. Как правило, это форма агитации широко применялась, когда восстание уже началось и приобрело достаточно широкий размах. Теперь его руководство нуждалось в поддержке со стороны населения, проживавших в конкретных селах и деревнях. Кроме того, нередко это была форма переговоров руководства восстания с органами большевистской власти и командованием карательных отрядов, задействованных на его подавление. Вот лишь несколько примеров документации подобного рода: «Обращение комендатуры Ставрополя к повстанцам села Хрящевки (8 марта
Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения ... 83 1919 г. Хрящевка, к Борминскому сельсовету с призывом присоединиться к восставшим»13; «Обращение начальника Усть-Ламенского повстанческого гарнизона Ишимского уезда Морозова к Глубоковскому, Бурлаковскому, Гоглинскому, Зубаревскому сельским советам»14; «Письмо-обращение командира 5-го партизанского полка армии Антонова командиру 10-го стрелкового советского полка с изложением своих взглядов (25 июня 1921 г.)»15 и др. Особую группу повстанческой документации составляют «приказы» и «распоряжения» командования повстанческих отрядов и созданных ими властных структур. Если «программы», «уставы», «инструкции», «воззвания» и «обращения» являлись документами агитационно-пропагандистской направленности и имели своей целью «просвещение» населения, повстанцев и противостоящих им сил большевистской власти, то приказы носили совершенно иной характер. Они предназначались для безоговорочного выполнения: без всяких рассуждений. С их помощью руководство повстанческого движения управляло и крестьянскими отрядами, и созданной в зоне восстания крестьянской властью. Поэтому все выявленные нами приказы подразделяются на две большие группы: первая - приказы по военным структурам движения, вторые - приказы по «гражданским структурам». Среди изученных нами документов повстанцев - это самая значительная группа документов. Она позволяет проследить конкретный механизм организации повстанческой власти на местах, оценить ее эффективность с точки зрения возложенных на нее руководством восстания функций. Приведем наиболее типичные приказы повстанческого движения в основных его регионах России: «Приказ № 1 Ставропольского временного исполкома о возвращении народного имущества, расхищенного в учреждениях города, и недопустимости грабежей и насилий над семьями красноармейцев и коммунистов (9 марта 1919 г.)»16; «Приказ № 44 по штабу коменданта Ермекеевской волости Шафикова Тарказанскому исполкому о присоединении к повстанцам (Начало марта 1920 г.)»17; «Приказ начальника повстанческого гарнизона города Колывань о военной мобилизации горожан» (7 июля 1920 г.)18; «Приказ по войскам, отделам и учреждениям 1-й Красной Армии «Правда» (15 июля 1920 г.)19 и др. В одном ряду с «приказами» и «распоряжениями» находятся и такие виды документации повстанцев, как «постановления» и «протоколы». В отличие от приказов они имели более общий характер. В большинстве своем они относились к мероприятиям публичного характера, которые проводились руководством восстания по наиболее важным проблемам. Кроме того, они отражали решения органов повстанческой власти по «гражданским» делам, то есть повседневную жизнь гражданского населения в охваченных восстанием районах. Речь идет о таких «протоколах» и «постановлениях», как постановления съездов сельских комитетов
84 Программы, ориентации, инфраструктура Союза трудового крестьянства в Тамбовской губернии, Ставропольского временного исполкома в «Чапанной войне», заседаний представителей повстанческих полков и т. д. Применительно к чисто «гражданским делам» типичным является, например, постановление волостного комитета СТК Борисоглебского уезда «О порядке выезда за пределы волости и раздаче сельхозинвентаря, отобранного у крестьян органами Советской власти (16 января 1921 г.)»20. Таким образом, данный вид источника характеризует механизм функционирования повстанческой власти. Кроме вышеназванных видов повстанческой документации существовали и другие. Это «телеграммы», «записки», «донесения», «наказы», «запросы», «оперативные сводки» и т. д. Они отражали повседневную деятельность органов повстанческой власти по борьбе с карательными отрядами большевиков и решению насущных проблем местного населения. Особый интерес среди них, на наш взгляд, представляют оперативные сводки руководящих органов восстания, как правило, штабов. В них описываются конкретные боевые столкновения повстанцев с карателями. В то же время они носят ярко выраженный пропагандистский характер, поскольку носят публичный характер, то есть предназначаются для широкого оповещения населению. Поэтому в них описываются лишь успехи повстанцев и «зверства карателей». Штабы и другие агитационно-пропагандистские органы восстания прекращают их выпуск, как только движение начинает терпеть поражение. Примером документов такого рода являются публикации органа «Чапанной войны» «Известий Ставропольского исполкома» «Вести с фронта», «Доброволец»» (март 1919 г.)21, а также оперативные сводки Кутыревского сельского повстанческого штаба Истошинской волости Ишимского уезда (февраль 1921 г.)22 Важнейшим источником по истории крестьянского повстанчества в годы гражданской войны и его идеологии являются документы противоположной стороны - командования карательных и властных структур большевиков. Среди них наибольший интерес представляют аналитические материалы задействованных на подавление восстаний органов - губчека, губкомов и т. д. В частности, применительно к «Антоновщине» такими документами являются справки Тамбовской губчека о созданных повстанцами комитетах Союзов трудового крестьянства* к «Чапанной войне» - «Сведения волисполкомов Сызранского уезда о положении в волостях в период крестьянского восстания» (13 мая 1919 г.»23, к ЗападноСибирскому восстанию - «Политический отчет Тюменского губкома РКП(б) за февраль-март 1921 года (апрель 1921 г.)»24 и «Доклад председателя Тюменской губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией П. И. Студитова» (5 апреля 1921 г.)25. В указанных документах называются все установленные большевиками лозунги восстаний, детально описывается механизм организации повстанческой власти.
Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения ... 85 В современной историографии проблемы одним из дискуссионных вопросов является вопрос о степени влияния на крестьянское повстанчество в России годы гражданской войны антибольшевистских сил, в частности, партии эсеров. В данном контексте актуальным является вопрос об авторстве политических и агитационно-пропагандистских документов повстанцев. Кто писал воззвания, обращения, листовки и другие «идеологические материалы» повстанчества? Так, например, в докладе председателя Тюменской губчека П. И. Студитова от 5 апреля 1921 г. указывалось: «Характерно то, что, заняв какуюлибо волость, начальники отрядов не решались сами подписывать приказов о мобилизации населения, а заставляли это делать членов и секретарей волисполкомов, преследуя этим, очевидно, ту цель, дабы придать контрреволюционному движению массовый характер поголовного народного восстания. Сводки бандитами распространялись через волисполкомы и сельские советы путем снятия копий в каждом из этих учреждений и отсылки приказа или сводки дальше»26. Как показал анализ повстанческих документов, все они изготовлялись в так называемых «агитационных отделах штабов». Другие изученные материалы раскрыли конкретной механизм их работы. В этих отделах работали так называемые «агитаторы» из числа подготовленных людей, как правило, члены партии эсеров, а также сельские учителя и другие представители «грамотных специальностей» (писари, служащие различных контор, земских управ и т. д.). В большинстве своем это были политически подкованные участники повстанчества, на которых военным командованием возлагались очень большие надежды27. Они должны были разъезжать по селениям, одни или с руководителями восстания, чтобы организовывать там митинги, на которых необходимо было доходчиво разъяснить крестьянам цели восстания, вселить в них уверенность и добиться непосредственного участия в нем как можно большего их числа. Кроме того, в их обязанность входил сбор информации о настроениях крестьян, чтобы военное командование своевременно реагировало на возникавшие проблемы. Также они должны были вести агитационно-пропагандистскую работу через органы печати восстания, которые специально создавались в этих целях на базе бывших советских типографий и газет. Фактически все крупные повстанческие отряды имели такие типографии, где печатались листовки и другие агитационные материалы. В ряде случаев, как правило, когда повстанцы захватывали крупный административный центр (уездный город и т. п.), они организовывали издание печатного органа восстания. Таким образом, в ходе крестьянского повстанческого движения агитационно-пропагандистская работа активно велась, и в ней принимало участие немало подготовленных специалистов из числа образованных людей и членов антибольшевистских партий. В частности, доказанным в ис¬
86 Программы, ориентации, инфраструктура ториографии фактом является активное участие в крестьянском повстанчестве эсеров («Антоновщина») и анархистов («Махновщина»). Причем сами руководители повстанческих отрядов считали себя членами этих партий. И не только они, но и множество других их представителей состояли в органах повстанческой власти и являлись авторами «воззваний» и «обращений», которые подписывали «вожди» крестьянского восстания. Руководители повстанцев были далеко не глупыми людьми. Многие из них не только подписывали подготовленные для них тексты, но и писали их сами. Такая ситуация вполне реальна, поскольку, как правило, лидеры повстанцев являлись «харизматическими личностями» и, в силу своей должности, имели большой опыт выступлений перед крестьянской аудиторией. В историографии установлено, что большинство из них были «крестьянского происхождения» и отнюдь не являлись безграмотными людьми. Более того, некоторые даже писали стихи, например, А. С. Антонов и Ф. К. Миронов. Также в большинстве своем они уже имели опыт «революционной деятельности», как дореволюционной, так и в 1917 г. - находясь в составе органов Советской власти. Исходя из изученных материалов, можно заключить, что авторами крестьянских агитационно-повстанческих документов были как их непосредственные «подписанты», то есть лица, ставившие свою подпись под документом, так и работники идеологических служб повстанцев из числа представителей партии эсеров и анархистов. Но они отражали интересы не руководящих органов своих партий, а конкретного повстанческого движения, в котором принимали участие. Этот факт доказывается при анализе главного политического документа «Антоновщины» - Программы Союза трудового крестьянства Тамбовской губернии. Из него следует, что эта программа являлась прежде всего результатом творчества местных эсеров, а не центрального руководства этой партии, которое отмежевалось от народного восстания28. Следует подчеркнуть, что до рук исследователей дошло не так уж много идеологических документов повстанческого движения, непосредственно крестьянского происхождения. Как правило, они отложились в фондах карательных войск и органов большевистской власти, подавлявших восстания, как иллюстративный материал. Специально данные документы никем не собирались и не хранились. И это печальный факт, так как по этой причине исследователи ограничены в возможности в полной мере изучить данный аспект истории гражданской войны. Тем не менее, и дошедшие до нас документы повстанческого движения, в том числе и в извлечениях в официальных документах большевистской власти, позволяют получить представление об идеологии крестьянского повстанчества в годы гражданской войны.
Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения ... 87 Они дают основания выдвинуть следующий тезис: крестьянское повстанческое движение в России в рассматриваемый период имело не только свою идеологию, но и политическую программу. Их суть заключалась в стремлении крестьянства создать свою народную власть, чтобы защитить свое право на свободную хозяйственную деятельность, завоеванное в ходе общинной революции 1917 г., от чрезмерных посягательств на него большевистской власти. При этом, как хорошо видно из документов повстанцев и их практической деятельности на подконтрольной территории, они не выступали против Советской власти, как таковой. Их целью была борьба против политики правящей в стране партии большевиков, превративших Советы в фиктивные органы народовластия, извратившие их суть, установив там диктатуру одной партии, «узурпировав» тем самым завоевания народа. Поэтому в большинстве крестьянских восстаний на территории Советской России в качестве главного лозунга на тему власти выдвигался лозунг «За советы, но без коммунистов». Вот лишь некоторые примеры на эту тему. 8 марта 1919 г. на общем собрании повстанцев Нижне-Санчелеевской волости Мелекесского уезда Самарской губернии в наказе делегату, «назначенному для мирных переговоров» с карательным отрядом, было записано: «1) Мы, крестьяне Нижне-Санчелеевской волости, вынуждены были восстать не против Советской власти, но против коммунистических банд с грязным прошлым и настоящим, которые вместо истинных проповедей грабили и разоряли крестьянское население, ставили диктатуру и не входили в положение трудового крестьянства; 2) Мы, крестьяне, видя несправедливое действие коммунистов в том, что во все организации, как в советы, ставили кооптированных приспешников, не считаясь с мнением крестьян, и это им нужно для того, чтобы узнавать у крестьян, где имеются все существенные предметы, которые они через своих приспешников конфисковали и набивали свои карманы, превращая в свою собственность; 4) Мы, крестьяне, требуем крестьянского самоуправления, как-то: участвовать в выборах и быть выбранными как в сельские, волостные, уездные, губернские и т. д. советы из крестьянского населения, но не только из одних рабочих и коммунистов30. 10 марта 1919 г. печатный орган «Чапанного восстания» в Среднем Поволжье - «Известия Ставропольского исполкома» - опубликовали воззвание Ставропольской комендатуры к красноармейцам, в котором говорилось: «мы восстали не против Советской власти, но восстали против диктатуры засилья коммунистов - тиранов и грабителей. Мы объявляем, что Советская власть остается на местах. Советы не уничтожаются, но в советах должны быть выборные от населения лица,
88 Программы, ориентации, инфраструктура известные народу данной местности. Мы ни на шаг не отступаем от Конституции РСФСР и руководствуемся ею»31. Об этом же шла речь в ходе крестьянских восстаний в Сибири32. Например, в «Воззвание штаба крестьянско-казачьей повстанческой армии» Семипалатинской области от 5 августа 1920 г. выдвигался лозунг: «С оружием в руках против коммуны за народную советскую власть»33. Необходимо указать на восприятие частью крестьян и идеи Учредительного собрания, как форума, на котором должна решиться судьба народной власти. Наибольшее распространение она получила в Сибири. Вот одно из характерных воззваний на эту тему повстанцев деревни Голопуповка от 12 ноября 1920 г., обращенное к красноармейцам карательного отряда: «Мы все, восставшие крестьяне, идем на защиту крестьянского дела! Наш лозунг - Учредительное собрание. Мы хотим покончить с уничтожением русского народа, прекратить кровавую междоусобицу»34. Но, как показывают изученные источники, идея Учредительного собрания носила больше декларативный характер и не означала отказа крестьян от Советской власти. Наоборот, на практике в большинстве случаев на подконтрольной повстанцам территории ими сохранялись советы и крестьянские комитеты, т. е. возникшие в 1917 г. главные организационные структуры Советской власти. Происходило это потому, что Советская власть совпадала с крестьянскими представлениями о народном самоуправлении, традиционно существовавшем в общине: выборность, гласность в работе, ответственность перед обществом и т. д. Но это была другая Советская власть, принципиально отличавшаяся от «Советской власти» болыиевиковкоммунистов. Изученные лозунги и программные документы крестьянского повстанческого движения в России в годы гражданской войны показывают лютую ненависть крестьян к политике большевистской партии и самим большевикам-коммунистам. Об этом очень убедительно говорят помещенные на страницах воззваний эпитеты в адрес коммунистов («людизвери», «змеи», «гады», «вампиры», «кровожадные насильники-грабители», «лжекоммунисты» и т. д.) . Причем эта ненависть нередко распространялась и на высшее руководство большевиков - В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого. Например, в резолюции «о текущем моменте» собрания повстанцев и крестьян с. Петровское Туголуковской волости Борисоглебского уезда Тамбовской губернии, состоявшимся 18 июля 1921 г., было записано: «Долой ехидного змея Ленина и его приспешников!»36 Причины негативного отношения крестьян к коммунистам были связаны не с самой коммунистической идеологией, а с политической практикой большевистской партии, назвавшей себя коммунистической и поставившей в своей программе цель - построение коммунизма. Об
Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения ... 89 этом имеются соответствующие указания в документах повстанцев («Прикрываясь идеей коммунизма» они просто «присосались к Советской власти» и представляли из себя «рвань духовную и физическую» и т. д.)37. Главной причиной «крестьянского антикоммунизма» по изученным документам повстанцев выступает «военно-коммунистическая» политика большевиков. На эту тему практически все воззвания, обращения и другие пропагандистские документы крестьянского повстанческого движения в рассматриваемый период. Они подтверждают устоявшуюся в историографии оценку об обусловленности крестьянского протеста против власти большевиков этой политикой. Ее сердцевину составляла принудительная продовольственная разверстка. Документы повстанцев доносят до нас весь драматизм ситуации в деревне в связи с политикой продразверстки и других действий большевистской власти в этом направлении. Они убедительно доказывают справедливый характер крестьянского протеста, который стал естественной реакцией деревни на открытый грабеж со стороны власти, осуществлявшийся под благовидными предлогами. Например, в воззвании «Народной армии» тамбовских крестьян-антоновцев к «мобилизованным красноармейцам» говорилось: «Раскалывая как горшки наши головы, ломая кости, коммунисты целых три года обещают построить новый мир, но теперь мы уже поняли, какой будет этот новый мир, он будет пустынен и мрачен, населять его будут не свободные и счастливые люди, а голодные, голые и безгласные рабы». Оно заканчивалось призывом: «Смерть коммунистам, да здравствует общее вооруженное восстание трудового крестьянства и всех угнетенных против коммунистов-насильников! »38. В другом документе - «Воззвании командования повстанцев Голышмановского района Ишимского уезда к красноармейцам», выпущенном в селе Голышманово 10 февраля 1921 г. заявлялось: «Мы идем против тех коммунистов, которые выгребли у нас все до последнего зерна и гноят его в амбарах, а если не хватало хлеба для выполнения наложенной на крестьян разверстки, то конфисковывали все имущество; против тех коммунистов, которые при непосильной шерстяной разверстке заставили нас стричь шубы и овец в зимнее время, отчего овцы гибли от мороза. От которых также хорошего ничего не слышали, кроме угроз и понудительных работ, а если крестьянин стал бы защищаться, то имущество его приказывали сжечь, не считаясь с целыми селениями. Да здравствует свобода»39. В воззвании Тобольского главного штаба Народной повстанческой армии, адресованном к красноармейцам и датированном 6 марта 1921 г., приводятся факты о злоупотреблениях коммунистов, побудивших крестьян взяться за оружие: «Нас спрашивают: за что мы воюем?... Ведь вы сами знаете, что у нас отобрали весь хлеб в первую разверстку. Но этого показалось им мало. Они от()брали и весь семенной хлеб, и ссыпали по
90 Программы, ориентации, инфраструктура амбарам, где и гноят его. Они остригли шубы у нас у овец в зимнее время, которые теперь замерзают»40. Содержание изученных документов повстанцев позволяет оценить уровень их политической культуры в рассматриваемый период. Прежде всего не вызывает сомнений факт осознанности повстанцами фундаментальных положений их идеологии и политической программы. Они понимали, что такое настоящая народная власть, для чего необходимо было свергнуть власть коммунистов. И это не случайно. У крестьян был накоплен необходимый политический опыт, начиная с Первой русской революции и заканчивая «общинной революцией» 1917 г. В то же время, крестьяне были не достаточно информированы о реальных событиях в стране, особенно связанных с политикой правящей партии. Отсюда и помещенные в воззваниях «факты» о продаже «крестьянского добра» коммунистами заграницу ради золота (чтобы шиковать), измене коммунистов путем заключения соглашений с «мировой буржуазией», засилье в советских учреждениях «бывших колчаковцев», намеренно с помощью продразверстки губящих народ и т. д. В этом же ряду антисемитские настроения41. Крестьянский антисемитизм в годы гражданской войны - одна из деликатных и слабоосвещенных страниц народной драмы. Судя по изученным документам, он имел распространение в крестьянской среде и свидетельствовал о предрассудках и недостаточно высокой политической культуре крестьян-повстанцев. Вот лишь некоторые, типичные документы на эту тему. В обращении штаба «Черного орла-земледельца» (руководящего органа крестьянского восстания в Поволжье и на южном Урале в февралемарте 1920 г. - В. К.) к гражданам с призывом к борьбе с коммунистами», датированным 3 марта 1920 г., говорилось о порабощении «многомиллионного народа земли русской жидами», которые «в дни большевизма» «хитроумно плели сеть крепостного рабства для крестьян»42. В Самаре 3 марта 1920 г. «в цирке арестовали двух клоунов за то, что они сказали: «Советская власт^ержится на мадьярских штыках, еврейских мозгах и русских дураках» . В ходе Западно-Сибирского восстания 1920 г. некоторые руководители повстанческих отрядов выдвинули антисемитские лозунги. Примером этого может служить обращение начальника Усть-Ламенского повстанческого гарнизона Ишимского уезда Морозова к Глубоковскому, Бурлаковскому, Гоглинскому, Зубаревскому сельским советам, сделанное 18 февраля 1921 г. В нем указывалось: «...пред высотой Сиона Троцкого, обстановленного пушками и пулеметами и тысячами своих преданных рабов-коммунистов, которые, не признавая ничего: ни святости, ни правды, ни закона, - терзают каждого, который осмеливался выразить слово против диктатуры жидов, расстреливают каждого, который утаивал свой труд, свой хлеб, приобретенный своими мозолистыми
Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения ... 91 руками и потом. Раздевали, обирали и затем голодного и холодного крестьянина заставляли выполнять все похоти коммунистов... И выведенный из терпения мужик взял в свои мозолистые руки дубину и пошел с ней на пушку и пулеметы, никем не подгоняемый: ни офицерами, ни начальством, - и идет бесстрашно... Не могли жиды-коммунисты погасить этот пожар вначале, а теперь он не угаснет»44. Об антисемитских лозунгах сибирских повстанцев указывалось в докладе председателя Тюменской губчека П. И. Студитова, датированным 5 апреля 1921 г.: «По городу Тюмени, а также и во многих других местностях были воззвания антисемитизма: «Долой евреев», «Долой еврейскую власть», «Бей жидов»45. В крестьянских выступлениях антисемитские настроения основывались на очевидных для них фактах нахождения во всех эшелонах большевистской власти представителей еврейского народа. Именно поэтому они увязывали большевизм с антисемитизмом и видели в их симбиозе причину всех народных бед. В то же время антисемитизм в крестьянском повстанческом движении в России в рассматриваемый период все же был явлением второстепенного значения. Его проявления, по сравнению с другими факторами крестьянского недовольства, были незначительными. В частности, все изученные нами крестьянские выступления начинались не по причине антисемитизма, а в связи с другими обстоятельствами: продразверсткой, принудительными мобилизациями и т. д. В данном контексте важным и недостаточно изученным в историографии аспектом проблемы являются межнациональные отношения крестьян-повстанцев в годы гражданской войны, их видение и «решение» национального вопроса. Анализ документов повстанцев позволяет с полной уверенностью заявить, что для крестьян России в их борьбе с большевиками на первом плане были социально-экономические проблемы, а не национальные. В ходе крупнейших крестьянских восстаний в России в годы гражданской войны не наблюдалось конфликтов на национальной почве. В качестве доказательства сказанного можно привести опыт Сибири. Как известно Тюменская губерния, также как и другие территории Сибири, были населены не только русскими. Традиционно там проживали и другие народы. О том, как этот аспект отразился в повстанческой документации, и как сами повстанцы учитывали многонациональный характер сельского населения Сибири свидетельствует воззвание Тобольского главного штаба Народной повстанческой армии к сибирякам от 25 марта 1921 г. В нем говорилось: «Мы, восставший народ, хорошо знаем, за что мы идем и чего мы добиваемся. У всех нас одна мысль и одна цель - уничтожить врага-коммуниста. Мы объединились все воедино: и русские, и татары, и крестьяне, и рабочие, и горожане. Мы все одинаково обижены.
92 Программы, ориентации, инфраструктура И остяки, и самоеды с луками и стрелами преследуют общего врага, разбежавшегося по урманам и болотам. Мы добиваемся настоящей советской власти, а не власти коммунистической, которая до сих пор была под видом власти советской. «Мы хотим, чтобы каждый человек верил, как хочет: православный - по-своему, татарин - по-своему, и чтобы нас всех не заставляли силком верить в коммуну»46. Как видно из изученных материалов, для крестьян-повстанцев национальный вопрос возникал лишь в связи с посягательствами большевиков на веру и традиции, связанные с ней. В лозунгах, воззваниях и других программных документах крестьянских восстаний в России в годы гражданской войны право крестьян на свободу совести, отправления религиозных традиций занимало особое место. Если гражданская война и сложная продовольственная ситуация в стране как-то оправдывали действия большевиков в деревне по сбору продразверстки и выполнению других подобных ей мер, то религиозная политика Советского государства носила чисто субъективный характер и в глазах основной массы крестьянства выглядела чистым произволом. Принудительная передача традиционных институтов гражданского права, находившихся в ведение церкви, светской власти, сопровождавшаяся нетактичными и оскорбительными действиями в адрес верующих коммунистов-атеистов, вызывала законный крестьянский протест. Из изученных документов следует, что во многих русских деревнях крестьяне активно защищали своих священнослужителей и храмы от насильственных действий представителей Советской власти. Их возмущали пьяные выходки зарвавшихся местных коммунистов, которые пьяными закрывали церкви, выбрасывали иконы из школ, издевались над пожилыми священниками, пользовавшимися большим уважением односельчан. Крестьян возмущали самоуправные действия власти в отношении традиционно сложившейся системы обучения сельских ребятишек, которая предусматривала знание «Закона Божьего» и соблюдение детьми религиозных традиций47. Так, например, в ходе «Чапанной войны» в Среднем Поволжье крестьяне требовали прекратить снятие икон в школах и возобновить преподавание там Закона Божьего48. На эту тему составлялись специальные приговоры сельских сходов49. И это была их естественная реакция. Поволжская деревня столкнулась с крайним произволом представителей местной власти в данном вопросе. Например, в докладе председателя Особой комиссии ВЦИК по ревизии Поволжья П. Г. Смидовича на заседании Сызранского укома РКП (б) 15 апреля 1919 г. приводились следующие факты: «Часто в уезде коммунисты входят в школу и начинают сами снимать с руганью иконы, так нельзя, пусть сами крестьяне снимут, а так вы ничего не добьетесь. Или входят в шапке и с папироской в зубах в церковь во время службы и требуют попа»50.
Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения ... 93 Очень ёмко крестьянское недовольство «на религиозной почве» оказалось выражено в период «Чапанной войны» в воззвании коменданта Ставропольского повстанческого исполкома Долинина «К православным гражданам России». Оно гласило: «Граждане! Настало время, православная Русь проснулась. Восстали крестьяне, мужики. Православные граждане, призываю к всеобщему восстанию, наш враг, который надругался над нашей православной верой, бежит. Откликнетесь и восставайте. «Яко с нами Бог»51. Накануне «Вилочного восстания» в Поволжье 1920 г. всеобщий протест мусульманского населения вызывали мобилизации сельских священников на выполнение трудовой повинности. Кроме того, в мусульманских селах крайне отрицательно была воспринята и трудовая мобилизация женщин, поскольку, согласно магометанским канонам, женщины «без мужей не должны ходить в лес». Мусульмане возмущались передачей метрических книг из ведения церкви гражданской власти, вследствие чего регистрация их детей в совета*, нередко, происходила так, как это заблагорассудиться активистам. Например, в одном из мусульманских селений Уфимской губернии родившийся ребенок, которого родители назвали Харис, был зарегистрирован в совете как Борис52. Именно поэтому недовольство религиозной политикой большевиков было постоянно действующим фактором крестьянского повстанчества в годы гражданской войны. Лозунг «за веру христианскую и ислам» в той или иной форме звучал практически в ходе всех крупных крестьянских восстаний в рассматриваемый период. Он был важной частью политической программы крестьянского повстанчества. В ходе крестьянских восстаний в России в годы гражданской войны наблюдались и характерные для крестьян «царистские, монархические настроения». Например, в конце февраля - начале марта 1919 г. в селе Большой Азясь Краснослободского уезда Пензенской губернии произошло восстание, где местная религиозная секта, воспользовавшись недовольством крестьян чрезвычайным налогом, организовала массовое шествие под монархическими лозунгами53. Спустя год, в 1920 г., там же снова был отмечен факт распространения в крестьянской среде монархических настроений. Об этом указывалось в информационной сводке Пензенской губчека за 16 мая - 15 августа 1920 г. «Среди крестьян наблюдается недовольство властью... бывают и целые села, настроенные монархически», - гласила сводка. Данное обстоятельство объяснялось деятельностью в селениях монархической религиозной секты, «не имеющей никакого отношения к вооруженной и политической оппозиции Советской власти»54. Осенью 1920 г. повстанцы Енисейской губернии выдвинули лозунг: «За Батюшку-царя». «В день восстания были лозунги за Учредительное собрание, а некоторые - за царя-батюшку. На руках были сделаны белые повязки с изображением красного теста» - указывалось в донесении местных большевистских органов55.
94 Программы, ориентации, инфраструктура Есть и другие примеры, но их число невелико. На наш взгляд, у крестьянства России, несмотря на все ужасы большевизма, монархические чувства все же оказались чрезвычайно слабы. Такая ситуация была вполне закономерной, если вспомнить эволюцию крестьянского сознания за предшествующие полвека56. Преодоление крестьянством монархических иллюзий в первые десятилетия XX века было вполне закономерной реакцией на неэффективность аграрной политики самодержавия. Поистине роковым для судеб монархии стали неудачи России в Русско-японской и Первой мировой войнах. Они окончательно подорвали авторитет царя в глазах крестьянства. Дискуссионной проблемой остается влияние эсеров и других антибольшевистских партий на идеологию крестьянского повстанчества в России в годы гражданской войны. На наш взгляд, оно несомненное и наиболее активным было со стороны партии эсеров. Изученные документы свидетельствуют, что повстанцы восприняли ее основные лозунги. В наибольшей степени это проявилось в «Антоновщине», где местные эсеры возглавили восстание и придали ему организационную форму в виде союзов трудового крестьянства с соответствующей Программой и инструкциями по ее осуществлению. «Эсеровский след» виден в лозунгах и программных документов и других крестьянских восстаний (в Поволжье, Сибири и др. районах). Другой партией, оказавшей идейное влияние на крестьянское повстанчество, были анархисты. Наряду с «Махновщиной», зоной их влияния стала Сибирь, крестьянские восстания 1920 г. Влияние идеологии эсеров на лозунги и политическую программу крестьянского повстанчества было сильным, поскольку она совпадала с крестьянскими представлениями и добре и зло, способах решения насущных для них проблем. То же самое можно сказать и об идейном влиянии анархистов. Крестьяне восприняли их главную идею - о самоуправлении народа. Как известно, она не противоречила крестьянской общинной традиции. Анализ пропагандистских документов показал, что в большинстве случаев их авторами были эсеры и анархисты с дореволюционным стажем. Об этом имеется достаточно информации в специальных работах на тему крестьянского движения в России в годы гражданской войны. Именно они и определяли общий идейный и культурный уровень руководства повстанческим движением. В то же время идейное влияние и личное участие эсеров и анархистов в крестьянском повстанческом движении не означало, что они подготовили его и руководили им. На примере «Антоновщины» хорошо видно, что крестьянское восстание не было подготовлено руководством эсеровской партии. Его возглавили местные эсеры и беспартийные крестьяне, воспринявшие политические лозунги партии и воспользо-
Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения ... 95 вавшиеся ее структурными элементами, наполнив их своим крестьянским содержанием. Поэтому мы поддерживаем точку зрения Т. Шанина о том, что эсеры «не вели крестьян»57. Крестьяне использовали их идеи и политический опыт в своей борьбе с большевистской властью. Какой же конкретно видится нам политическая программа крестьянского повстанческого движения в России в годы Гражданской войны и была ли она вообще? На наш взгляд, мы имеем все основания считать, что такая программа существовала. Она не являлась каким-то одним конкретным документом, опубликованным где-то, как обычно бывает в таких случаях. Она сложилась из множества отдельных документов повстанцев, поскольку в них, несмотря на разброс территорий восстаний и времени их действия, оказались сформулированы единые подходы к решению насущных проблем российского крестьянства, возникших в связи с гражданской войной и политикой правящего большевистского режима. Единство этих подходов (взглядов), а также их «крестьянский характер», то есть авторство крестьян с точки зрения понимания проблем, и дал нам основание назвать крестьянские представления о проблемах деревни и страны в рассматриваемый период «Программой». Кроме того, на наш взгляд, важным аргументом в пользу существования этой «Программы» являются героические действия крестьян России в различных регионах по практическому осуществлению ее принципов. Факт организации и существования в эпицентрах крестьянского повстанческого движения в годы гражданской войны, хотя и на непродолжительный срок, подлинно народной власти несомненен. Изучение разнообразных и многочисленных источников по истории крестьянского повстанческого движения в России в годы гражданской войны позволяет указать на следующие основные положения его «Программы». Прежде всего, можно с полной уверенностью утверждать, что крестьяне-повстанцы в основной своей массе не поддерживали идею восстановления в России монархии и династии Романовых. В подавляющем большинстве своем они были за республику в форме Советской власти, но без коммунистов. Об этом заявлялось в лозунгах и программных документах повстанцев в ходе всех крупнейших крестьянских восстаний в годы гражданской войны58. Свою «Советскую власть» повстанцы пытались строить на подконтрольной им территории. Важным пунктом программы является экономическая часть. Лозунги и другие документы повстанцев показывают, что крестьяне желали прекращения продразверстки и других повинностей, связанных с гражданской войной. Взамен предполагалось объявить свободную торговлю, развитие кооперации, промышленности, взаимовыгодных экономических
96 Программы, ориентации, инфраструктура отношений с зарубежными странами. Но главным пунктом была отмена продразверстки и лозунг свободной торговли. Как видно из документов повстанцев, неоднозначно решался вопрос о частной собственности. В одних регионах (Поволжье, ЦЧО) крестьяне выступали против частности собственности на землю. В других (Сибирь) она допускалась, но при условии ограничении крупного капитала. Но во всех случаях крестьяне стояли за неприкосновенность их личной собственности, крестьянского хозяйства, созданных трудом семьи. В программных документах повстанцев особое внимание уделялось гражданским свободам, которые планировалось восстановить в случае успеха народного восстания. Они были традиционными: свобода слова, собраний, неприкосновенность личности и т. д. В целом, на наш взгляд, лозунги и программные документы крестьянского повстанческого движения в России в годы гражданской войны свидетельствуют о приверженности крестьянства демократическим принципам и нормам жизни, а также государственного развития страны. Поэтому мы не согласны с оценкой сибирского историка В. И. Шишкина крестьянского повстанчества как «Вандеи», то есть реакционного, консервативного движения, направленного против основных завоеваний революции59. Крестьянство России, также как и другие политические силы, в своей борьбе с большевистской властью в годы гражданской войны отстаивало идею народовластия, под знаком которой произошла Великая русская революция, и которое было для него наиболее желанной перспективой. Исходя из вышеизложенного, можно сделать следующее заключение. Хотя рассматриваемая проблема нуждается в дальнейшем изучении, особенно на региональном уровне, однако имеющиеся на данный момент знания, полученные на основе анализа документов повстанцев, дают основание для вывода о существовании идеологии крестьянского повстанческого движения в России в годы гражданской войны. А это, в свою очередь, свидетельствуют, что крестьянское повстанчество в рассматриваемый период не было «бессмысленным и беспощадным бунтом». Напротив, крестьяне выступали активной самостоятельной политической силой, субъектом гражданской войны, в немалой степени предопределившим ее исход. Примечания См.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. («Антоновщина»): Документы и материалы /Интерцентр; Гос.архив Тамбовской обл. и др. Тамбов, 1994; Филипп Миронов. (Тихий Дон в 1917-1921 гт.). Документы и материалы / Под редакцией В. Данилова, Т. Шанина. М., 1997; Крестьянское движение в Поволжье. 1919 - 1922 гг.: Документы и материалы / Под ред. В. Данилова, Т. Шанина. М., 2002; Крестьянское движение в
Лозунги и программа крестьянского повстанческого движения ... 97 Тамбовской губернии (1917-1918): Документы и материалы / Под ред. В. Данилова, Т. Шанина. М., 2003; Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине в 1919-1921 гг.: Документы и материалы / Под редакцией В. Данилова, Т. Шанина. М., 2007; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918 - 1939. Документы и материалы: В 4-х т. Т. 1. 1918-1922 гг. / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 1998; Шишкин В. И. Сибирская Вандея: вооруженное сопротивление коммунистическому режиму в 1920 году. Новосибирск, 1997; За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921. Сб. документов / Сос^. В. И. Шишкин. Новосибирск, 2000 и др. Декларация «Реввоенсовета Пяти и командующего восставшими Ф. Попова» (Сб.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг. М., 2002. С. 412. Сб.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. «Антоновщина». М.: Тамбов, 1994. С. 79 - 80 (док. № 66). Там же. С. 95 (док. № 88). Самошкин В. В. Антоновское восстание. М.: Русский путь, 2005. С. 261. За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921: Сб. документов / Сост. В. И. Шишкин. Новосибирск, 2000. С. 344-347 (док. № 332). Там же. С. 122. * Там же. С. 122-124. 1QC6.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг. М., 2002. С. 380. Там же. С. 382. " РГВА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 88. Л. 44. * Там же. Ф. 9. Оп. 28. Д. 661. Л. 32 - 38. 14 Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. С. 107 Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921: Сб. документов / Сост. В. И. Шии^ин. Новосибирск, 2000. С. 233-234 (док. № 223). Сб.: «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1920 - 1921 гг.: Дою^енты, воспоминания, материалы. С. 427-428. Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. С. 109. Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921: Сб. документов. С. 396. Там же. С. 316 (док. № 411). Сб.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг. С. 456. Сб.: «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1920- 1921 гг.: Документы, воспоминания, материалы. С. 236. 22 ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 94. Д. 64. Л. 86. ' За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921: Сб. документов. С. 170 (док. № 151). ГАРФ. Ф. 393. Оп. 13. Д. 444. Л. 315-335, 343 об. За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921: Сб. докз^ентов. С. 600- 612. Там же. С. 613- 648. Там же. С. 629. Сб.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. «Антоновщина». Инструкция оперативного штаба 1-й партизанской армии об агитационных работниках. С. 122. 29 Там же. С. 245 (док. № 280, пункт 3), 306 (комментарий к док. № 47). РГВА. Ф. 184. Оп. 9. Д. 5. Л. 47-47 об.; «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1920-1921 гг.: Документы, воспоминания, материалы. С. 396. 21 ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 94. Д. 64. Л. 110. В. Троцкий. 1919 год в Средне-Волжском крае. И Хроника революционных событий. - Москва-Самара, 1932. С. 295-296. Там же. С. 99.
98 Программы, ориентации, инфраструктура 33 Сб.: Шишкин В. И. Сибирская Вандея: вооруженное сопротивление коммунистическое режиму в 1920 году. С. 270. Сб.: Шишкин В. И. Сибирская Вандея: вооруженное сопротивление коммунистическое режиму в 1920 году. С. 568. Сб.: «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1920-1921 гт.: Документы, воспоминания, материалы. С. 449; РГВА. Ф. 184. Оп. 9. Д. 5. Л. 47-47 об. РГВА. Ф.235. Оп. 2. Д. 2. Л. 72. 3^ Там же. Ф. 1235. Оп. 94. Д. 64. Л. 86. 3* Там же. Ф. 9. Оп. 28. Д. 661. Л. 41 - 42. За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921: Сб. документов. Новосибирск, 2000. С. 169. Там же. С. 304-305. I РГВА. Ф. 235. On. 1. Д. 29. Л. 8, 45. „ Там же. С. 395. 43 Сб.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. С. 468 Zt РГВА. Ф. 25892. Оп. 3. Д. 129. Л. 28. 45 За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921: Сб. доктентов. С. 636. ** Там же. С. 391-392. См.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гт. (Антоновщина»); Док^енты и материалы. Тамбов, 1994. С. 165; РГАСПИ. Ф. 5. On. 1. Д. 2625. Л. 16. РГВА. Ф. 2540. On. 1. Д. 4. Л. 31-32; М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны; Сборник документов. М., 1941. С. 76-78. ^ РГАСПИ. Ф. 170. Оп. 6. Д. 303. Л. 16-17об. ^ Там же. Ф. 17. Оп. 65. Д. 65. Л. 24-26. ** СГАСПИ. Ф. 3500. On. 1. Д. 293. Л. 5. 53 Сб.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. С. 454. Кондрашин В. В. Повстанцы во имя царя. Религиозно-монархическое восстание в селе Болыпой Азясь Краснослободского уезда// Краеведение. Пенза, 1998. № 1-2. С. 89-94. Сб.: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 1. С. 284. 556 РГВА. Ф. 982. Оп. 3. Д. 36. Л. 569, 570. См. на эту тему: Слепнев И. Н. Монарх, крестьянство и вопрос о земле в начале XX в. // Куда идет Россия?.. Формальные институты и реальные практики. М., 2002. С. 261 - 267; Сухова О. А. «Царь» в народном сознании начала XX века: монархический идеал и повседневная практика (по материалам Пензенской губернии) // Крестьянин в миру и на войне: Мат^иалы III Меркушкинских научных чтений. Саранск, 2005. С. 274- 287. См.: Кондрашин В. В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг. М., 2001; Шанин ^Революция как момент истины. Россия 1905-1907 гт. 1917-1922 гг.: Пер. с анг. М., 1997. См.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. (Антоновщина»); Док^енты и материалы. Тамбов, 1994. С. 293. Шишкин В. И. Сибирская Вандея: вооруженное сопротивление коммунистическому режиму в 1920 году. Новосибирск, 1997.
Особенности взаимодействия структур Белого движения и ПОВСТАНЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ в Советской России в конце 1919 - 1922 гг. В. Ж. Цветков (Москва) В течение 1918 и до конца 1919 г. деятельность белого подполья координировалась главными центрами Белого движения на Востоке, Юге и Северо-Западе. Однако самостоятельных функций белое подполье не должно было бы выполнять. Равным образом, командование белых армий явно недооценивало антибольшевистское повстанческое движение в качестве реальной силы, способной к активным действиям. Но к концу 1919 г. и по 1922 г., в связи с поражениями белых армий, стала очевидной смена тактики антибольшевистской работы. Намечался постепенный отход от «регулярных начал» в деятельности белого подполья, основанных на взаимодействии с военно-политическими центрами Белого дела, и переход к самостоятельным, во многом непредсказуемым и неорганизованным, действиям. Довольно обширную характеристику этому процессу давала записка «Антибольшевистские организации в Совдепии и их борьба», составленная в Берлине бывшим советским военспецом генерал-майором М. А. Потаповым в марте 1921 г. Записка основывалась на информации, полученной от так называемой «делегации» антибольшевистской организации «Возрождение России», нелегально приезжавшей в Польшу и Германию в конце 1920-начале 1921 гг. Документ весьма интересен, хотя далеко не все сведения, содержащиеся в записке, отличаются достоверностью (сомнительна численность организации, определяемая в 135 тысяч членов - из «Центральной России, Поволжья и части Урала», а некоторые сведения просто фантастичны: например, взятие повстанческими отрядами А. С. Антонова Тамбова и Козлова или некая партия «меньшевиков, стоящих на монархической платформе»). Вполне вероятно, что автор выдавал желаемое за дейст¬
100 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения вительное. Конечно, не следует считать данный документ отражением некоей специальной акции ВЧК, аналогичной «Синдикату-2», - подобные оперативные разработки начнутся позднее и будут направлены не на активизацию и сплочение, а, напротив, нейтрализацию и разложение эмигрантских группировок. Записка, очевидно, отражала настроения многих оставшихся в России участников белого подполья, стремящихся к восстановлению антибольшевистских организаций в расчете на эффективную поддержку из Зарубежья. Вполне правомерно звучало следующее замечание в «Записке»: «Подпольная работа антибольшевистских организаций в период активной антибольшевистской борьбы протекала главным образом в вспомогательной работе «Белого дела», т. е. в устройстве подготовительных мер для облегчения участи белых против красных, и только в редких случаях какая-либо организация выступала активно. Активное выступление в то время даже и не приносило особых выгод..., требовало невероятной энергии..., а также и много денег, каковыми организации не особенно-то располагали». Но «неудача генерала Юденича, а затем последовательное поражение остальных фронтов подействовали потрясающе на все организации». В новых условиях генерал Потапов указывал на перспективу поддержки крестьянского повстанчества, ссылаясь при этом на решения состоявшегося в январе 1920 г. «частного совещания руководителей подпольных групп Москвы и Петрограда в Вышнем Волочке, на котором было решено ликвидировать работу в Северной и Центральной России и перенести деятельность на Юг, ближе к Добровольческой армии». Единичное упоминание о данном «совещании» ставит под сомнение факт его проведения, так как летом-осенью 1919 г. ведущие подпольные структуры (Национальный Центр) в обоих городах уже были разгромлены ВЧК. По словам генерала, с февраля «начался исход активных работников на Юг и на Украину», чтобы «быть ближе к генералу Врангелю» и «войти в возможное соглашение с различными крупными повстанческими отрядами». В начале мая 1920 г. в Купянске прошел новый «съезд», в котором участвовало уже «84 человека, представлявших в общей сложности 116 подпольных организаций и групп». В условиях начавшейся войны с Польшей «съезд» разделился на «непримиримых», считавших необходимым «поддержать Врангеля и Польшу путем оказания посильной помощи в тылу», и тех, кто полагал важным «поддержать большевиков, дабы раздавить Польшу и врезаться клином в Среднюю Европу русской красной армией». Единогласия добиться не удалось, поэтому вполне вероятным представляется отказ части «подпольщиков» (т. н. «группа Генерального штаба», по записке Потапова) от активной «борьбы с большевизмом» и разочарование в возможностях «белого Крыма» организовать результативную подпольную работу. Не удалось подпольщикам также установить контакт с
101 Особенности взаимодействия структур Белого движения ... командованием 3-й Русской армии, чему воспрепятствовал Б. В. Савинков. Независимо от того, что врангелевское командование в это время активно сотрудничало с целым рядом повстанческих «атаманов» в Северной Таврии, подпольные группы стали налаживать собственные контакты в среде повстанчества, переходить к «внутренней активной борьбе». По оценке Потапова, «повстанчество стало возникать при тех или иных неудачных операциях добровольческих армий. Добровольческая армия при своем отступлении даже поощряла (например, во время отхода полков 1-го армейского корпуса по Курской, Харьковской губерниям - авт.) возникновение различных повстанческих отрядов и помогала им вооружением. Вся Сибирь в данный момент кишит такими отрядами, возникновение которых относится еще к периоду отступления адмирала Колчака (очевидно, имелись в виду участники Западносибирского восстания и «партизаны» генерала Фельдмана - авт.). То же самое наблюдается и на Украине». Их несомненно сильной стороной являлась многочисленность и тесная связь с местным населением. Слабая сторона также довольно точно отмечалась в записке: «Все это повстанчество не только не имело каких-либо осязательных успехов в борьбе с большевиками, но и, будучи дезорганизованным и несогласованным в совместных выступлениях, только в большинстве случаев развивало и усугубляло и без того царившую анархию». Недостаток опыта, дисциплины и организованности призваны были восполнить представители белого подполья. Кроме того, осознание необходимости «общего фронта» было характерно и для самих антибольшевистских ячеек, крайне раздробленных, лишенных связи между собой. Поэтому «в ноябре 1920 г. были первые попытки подпольных организаций связать все повстанчество в одно целое, придать ему организованный характер и добиться, по возможности, согласованности действий в выступлениях». Среди наиболее перспективных повстанческих структур подполье выделяло формирующееся в ряде уездов Тамбовской губернии «движение под руководством А. С. Антонова». Если доверять сведениям Потапова, в декабре 1920 г. состоялся очередной съезд, завершившийся созданием неких «Главной палаты» (из 10 человек) и «Объединенной организации». Целью этих структур было «не только объединение всех (подпольных структур), но и усиление работы по превращению отрядов Антонова (60 тысяч вооружений всех видов) в организованную и дисциплинированную армию». В свою очередь, «Антонов к весне постарается нанести удар в самое сердце России - Москву». Что касается политических предпочтений, то, по мнению Потапова, в большинстве российского населения совершенно утратил популярность лозунг «Учредительного Собрания», вместе с тем чрезвычайно усилились монархические настроения. Существенно выросла популярность «монархистов-конституционалистов», сторонников введения едино¬
102 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения личной власти, опирающейся на представительные органы. Потапов подчеркивал недопустимость «погромных» лозунгов, опасность «антисемитизма», распространенного, по его мнению, в среде врангелевской армии и части эмиграции. Им поддерживалась также идея сотрудничества с якобы «консервативной» Германией, в противовес тем, кто «не сочувствует идее восстановления монархии» в России1. Докладная записка генерала Потапова была датирована 3 марта 1921 г., и в эти же дни русская эмиграция получила сведения о начавшемся антибольшевистском восстании в Кронштадте. Многие представители белого подполья (например, создатели Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева) стремились «оживить» работу, ориентируясь, главным образом, на контакты в среде городского населения и военных, в частности, кронштадтских матросов. Но не менее перспективными казались контакты с крестьянами-повстанцами, в том числе с участниками крупнейшего в 1920-21 гг. тамбовского восстания. Одной из распространенных историографических оценок повстанчества является его определение как некоей «третьей силы» в гражданской войне: «ни с белыми, ни с красными». В подтверждение этой точки зрения аргументировалась, в частности, общность политических установок, политических программ большинства антибольшевистских выступлений 1919-21 гг., такие лозунги, как: «Долой продразверстку», «долой комиссародержавие» и знаменитый - «советы без коммунистов». Отмечался и тезис об отрицании как реставрационных устремлений Белого движения, так и большевистского «военного коммунизма». Приводились аргументы за создание самостоятельных структур управления, возрождение сельских общин, сельских «республик», заменяющих собой безвластие на местах. Однако сводить значительную часть антибольшевистских повстанческих движений к проявлению однородной «третьей силы» было бы неправомерно. Следует различать социальную базу, их порождающую, ход и последствия тех или иных выступлений. Степень их разнообразия весьма велика. Здесь и подготовленные заранее выступления с участием крупных подпольных организаций (Ярославское, ИжевскоВоткинское восстания), и операции, проведенные совместно с другими силами - противниками советской власти (действия Русской Народной Добровольческой армии). Здесь и стихийные акции протеста, переросшие впоследствии в массовые движения (Тамбовское, Западносибирское восстания), и единичные, разрозненные акции сопротивления, особенно типичные для периода окончания гражданской войны. Однако найти в них отражение общей, завершенной политической и экономической программы невозможно. Нельзя ставить знак равенства между, например, полубандитскими действиями дезертиров, стихийными выступлениями крестьян, доведенных до отчаяния продразверсткой, и отдельными организованными операциями тамбовских и сибирских повстанцев.
103 Особенности взаимодействия структур Белого движения ... Различны были и требования восставших, все разнообразие которых обобщенно можно было бы свести к протесту против власти в целом. Не менее важны для исследователей проблемы социального состава контингентов восставших. Не следует давать однозначные определения: «крестьянские», «рабочие», «солдатские», «казачьи» восстания. Почти в каждом регионе имелись противники большевиков среди различных групп населения. Они ожесточенно сопротивлялись диктатуре «комиссародержавия», но их действия были разрозненными, разновременными и, в конечном счете, безуспешными2. Анализируя взаимодействие Белого дела с «антоновщиной», нужно отметить, что еще в 1919 г. командование белых армий стремилось установить контакт с отрядом бывшего начальника милиции Кирсановского уезда Тамбовской губернии А. С. Антоновым в целях использования его для подрывных действий в советском тылу во время «похода на Москву» ВСЮР. По воспоминаниям сотрудника разведывательного отдела штаба Донской армии есаула А. П. Падалкина, накануне «Мамантовского рейда» были получены сведения, что «где-то в районе города Задонска формируется большевиками Донской Казачий корпус под командой Войскового Старшины Миронова, и что казаки его корпуса настроены против коммунистов» и «в лесах Пензенской губернии скрывается много тысяч местных крестьян, не пожелавших идти в Красную армию по объявленной большевиками мобилизации... Когда 4-й Донской Казачий корпус стал готовиться к историческому «Мамантовскому рейду», Начальник Штаба Донской армии генерал Кельчевский просил Начальника Отделения Особой Части Отдела пропаганды ВСЮР при штабе Донской армии Д. Афанасьева командировать специальных агентов в Пензенские леса и в район города Саранска. В Отделении Особой части на должности офицеров для секретных поручений состояли А. Падалкин и П. Ак... (инициалы не расшифрованы - авт.). Падалкин, кроме того, читал лекции на агитационных курсах о «технике агитации». Для поездки в Пензенские леса Афанасьевым был назначен А. Падалкин, а в Саранск П. Ак[...] Первый получил задачу: разыскать в лесах «дезертиров» и в зависимости от их настроений «связать» их с корпусом генерала Мамантова путем, который установить по соглашению с генералом Мамантовым. Второму была дана задача: розыскав корпус Миронова, выяснить его настроение, если возможно, «поднять» его против советской власти и связать его с корпусом генерала Мамантова для совместных действий... С генералом Мамантовым было установлено, что за движением его корпуса Падалкин будет следить по советской печати, а разыскав «дезертиров», если можно рассчитывать на их помощь, привезти к генералу Мамантову их представителей, с которыми он и договориться о дальнейших совместных действиях. При этом генерал Мамантов уполномочил «обещать дезертирам» вооружить
104 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения их и не вмешиваться в их внутренние распорядки. Тут же генерал Мамантов просил генерала Коновалова оказать Падалкину содействие в переходе фронта...». Однако миссия Падалкина окончилась неудачей, и установить контактов, как с казаками Миронова, так и с крестьянами-повстанцами, ему не удалось. Тем не менее, во время рейда 4-го Донского корпуса проводилась активная раздача крестьянам оружия с захваченных казаками складов Южного фронта РККА (к генералу сам Антонов отправил для этого специальную команду). Очевидно, эпизодические контакты с представителями белых армий существовали у Антонова и до лета 1920 г. Но говорить о тесном сотрудничестве не приходится. Имеются свидетельства, что в августе 1919 г. от имени «зеленой армии Чуевского леса» на связь с частями ВСЮР были направлены В. Якимов и Н. Санталов, получившие «небольшое количество оружия и условный знак для встречи аэроплана, который прилетал в Кирсановский уезд». По утверждению тамбовского краеведа Б. В. Сенникова, ссылающегося на материалы личного архива, активная подготовка восстания развернулась только после прошедшего 14 июня 1920 г. в селе Синие Кусты Борисоглебского уезда «совещания ста» (33 офицера и 67 местных руководителей повстанчества)3. Но дополнительных свидетельств о решениях данного «совещания» пока не обнаружено. Известно, что штаб Русской армии летом 1920 г. действительно был заинтересован в координации действий с крестьянами-повстанцами, но в первую очередь - на Украине и в Новороссии. Что касается Центральной России, то информация о росте здесь повстанчества получалась, главным образом, из советской официозной прессы, перепечатки из которой публиковались в крымских газетах. И только с конца 1920 г., после эвакуации Русской армии из Крыма, можно говорить о контактах между бывшими офицерами ВСЮР, членами уцелевших подпольных групп и крестьянамиповстанцами. В марте 1921 г. в Константинополе были опубликованы брошюры: «Как тамбовские крестьяне борются за свободу» и «Как черноморское крестьянство боролось за свою свободу». Не лишенные фактических неточностей, обе брошюры в целом объективно оценивали ситуацию, сложившуюся среди восставших к началу весны 1921 г., содержали материалы о подготовке восстаний, политических требованиях повстанцев. Согласно этим сведениям, до ноября 1920 г. говорить об организованном сопротивлении не приходилось, а восстания в селах Каменке и Хитрово в середине августа 1920 г. (это считается моментом начала Тамбовского восстания) носили стихийный характер борьбы с продразверсткой. Милиционный отряд Антонова в этих условиях ориентировался на отдельные диверсии, самостоятельную деятельность. Примечательно, что местные структуры эсеровской партии в это время, следуя принципам «отказа от вооруженной борьбы с большевиками»,
105 Особенности взаимодействия структур Белого движения ... отстранялись от поддержки восставших», настаивали на создании сети Союзов трудового крестьянства (СТК), опираясь на которые, они рассчитывали организовать только политическое противостояние советской власти и РКП (б). Военное противодействие не встречало поддержки со стороны эсеров, и на районных, уездных крестьянских съездах выносились решения «против немедленного выступления», требования «воздерживаться» от выступлений, «ввиду явной безнадежности открытой вооруженной борьбы с большевиками при отсутствии достаточной организованности крестьян в других районах и уездах». Вообще, первый период движения (август-ноябрь 1920 г.) отличался значительной стихийностью. После присоединения к восставшим сел Каменка, Хитрово и других отряда во главе с Антоновым (с сентября 1920 г.) в движении наметился организационный перелом. Бывшему начальнику уездной милиции удалось, сократив численность повстанцев и оставив «в строю» только вооруженных огнестрельным оружием, добиться создания первых «полков», построенных по территориальному признаку (характерный способ формирования милиционных отрядов) и названных, согласно наименованиям восставших деревень и сел (Каменский, Низовский, Верхоценский, Нару-Тамбовский и др.). Согласно сводке штаба Врангеля, «антоновские отряды - временные, можно сказать даже «кратковременные» образования. Немедленно же по выполнению порученной им операции они распадаются и исчезают в мужицком море. От одного нападения до другого участники «антоновских» отрядов ничем не выделяются из деревенской массы... Получив боевое задание, «антоновцы»... из мирных пахарей вновь превращаются в грозных мстителей». По существу, с конца 1920 г. местные структуры СТК уже не ждут указаний от эсеров, а переходят к самостоятельной борьбе. Так, согласно «Инструкции по организации районных, волостных и сельских комитетов СТК и их обязанностях» (утверждена Борисоглебским уездным съездом 26 декабря 1920 г.) при комитетах «должны быть организованы вооруженные команды внутренней охраны: при районных - 10 человек, при волостных- 5 человек и при сельских - 2 человека..., члены комитетов должны быть вооружены по мере возможности». Комитеты обязывались «следить за передвижением красных войск и шпионажем... мелкие неприятельские отряды, если таковые под силу местной охране, пресекать в корне», а также «не пропускать для продажи из восставшего района в другие местности лошадей и хлеб». В подразделениях СТК утверждались строгие дисциплинарные нормы («судить как бандитов» всех «замеченных» в «грабежах, убийствах и пожарах», «строго преследовать лиц, занимающихся варкой самогона» и «охранять народное имущество»). Новый, наиболее организованный и опасный для советской власти период в «антоновщине» наступил с января 1921 г., когда на губернском военном совещании (15 января) были сформированы две повстанческие
106 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения армии и отдельная конно-партизанская армия из донских казаков. Было утверждено и командование повстанцами, среди которого преобладающее значение имели бывшие офицеры. Официальной документации не сохранилось, но по ряду источников известно, что Главнокомандующим и командующим второй армией антоновцев стал поручик П. М. Токмаков, заместителем командующего первой армии - штабскапитан А. В. Богуславский, начальником штаба первой армии стал капитан И. А. Губарев, а сам Антонов принял должность начальника штаба второй армии. Это хронологически совпадает с обозначенным в докладе генерала Потапова временем попыток объединения усилий уцелевшего белого подполья и крестьян-повстанцев. Взаимодействие с подпольем, контакты с военспецами способствовали созданию собственных разведывательных органов. В одном из докладов Н. Е. Какурина (начальник штаба командующего карательными войсками М. Н. Тухачевского) отмечалось, что «многочисленные сторонники повстанцевбандитов проникают во все поры военного организма, разведывая, ведя незаметную агитацию и нанося вред совершенно неожиданно там, где меньше всего можно было бы ожидать». По установленным ВЧК данным, у восставших существовала связь с Москвой, через посредство бывшего тамбовского присяжного поверенного Д. Ф. Федорова и «начальника контрразведки» Н. Я. Герасева . Очевидным стало стремление повстанцев не только расширить территорию восстания, но и занять крупный городской центр, вокруг которого можно было бы приступить к организации власти и самоуправлению. Доклад генерала Потапова отмечал даже готовность Антонова идти «на Москву», хотя и занятие Тамбова, и создание «крупного объединяющего центра» уже могло «вызвать выступления врагов режима в других местах». В январе-феврале 1921 г. Антонов предпринимал рейды в уезды соседних с Тамбовской - Саратовской, Воронежской и Пензенской губерний, рассчитывая на пополнение своих армий. Однако все попытки «занять город» завершились поражением. 1-2 сентября 1920 г. был разгромлен крестьянский «поход на Тамбов», 22 марта 1921 г. неудачей завершилась вторая попытка захватить губернский центр, а 25-26 апреля повстанцы потерпели поражение в боях за уездный центр - Кирсанов (место прежней службы Антонова). В то же время, многие столкновения с карательными отрядами и регулярными частями РККА в сельской местности заканчивались победами антоновцев (у с. Рассказово в апреле 1921 г. и др.). По-видимому, не без влияния со стороны белого подполья Антонов с весны 1921 г. пытается выработать особую политическую программу, достаточно разноплановую по содержанию. К этому времени относится и текст широко известной прокламации «Красноармейцы», подписанной самим Антоновым, как «Командующим всенародным ополчением»).
107 Особенности взаимодействия структур Белого движения ... Вообще, идеологические позиции восставших длительное время не определялись, что доказывает отсутствие должной степени организации. Лозунги были довольно разнообразными: от «общедемократического» «Да здравствует Учредительное Собрание», до «партийного» «В борьбе обретешь ты право свое». С конца зимы 1921 г. «общим правилом стало устройство в занятых Антоновскими отрядами селах митингов с речами на темы об Учредительном Собрании, социализации земли и свободах, тогда как раньше вообще никаких митингов не устраивалось». В прокламации «Красноармейцы» содержался призыв к «избавлению от красных самодержцев, засевших как соловей-разбойник в Москве белокаменной, опоганивших наши святыни, наши иконы с святыми мощами, проливших море невинной крови отцов и братьев наших, обративших в пустыню наше сильное и богатое государство». Красноречиво был выражен мотив национального сопротивления «безбожной власти»: «Встрепенись же, русский красноармеец, пробудись русский богатырь! Отечество зовет тебя на подвиг». Обращение отмечало наличие у Антонова 120-тысячной армии и предупреждало красноармейцев от напрасного кровопролития и собственной «бесславной погибели», призывало присоединяться к повстанческому «всенародному ополчению». Четко говорилось и о перспективах «похода на Москву»: «За мной, на выручку Москвы! С нами Бог и Народ! Ко мне, в Тамбов!». По мнению секретаря местного губкома РКП(б) Б. А. Васильева (выступление на VII губернском Съезде советов в декабре 1921 г.), это свидетельствовало об «эволюции» восстания от «эсеровского-бандитского» к «кадетско-монархическому» типу. Если в обращении к красноармейцам заметны характерные для идеологии Белого дела тезисы (созыв нового Учредительного Собрания, призыв к защите Православия, напоминание о возрождаемых «полчищах народных Минина и Пожарского»), то в дальнейшем эти лозунги стали озвучиваться и с другими призывами, более характерными для социалдемократических программ: «В борьбе обретешь ты право свое!» Что касается повстанческой системы самоуправления, в какой-либо форме ее создать не удалось, и в губернии преобладала «государственная пустота». Как отмечалось в константинопольской брошюре, «своих же органов власти «антоновцы», не сумевшие закрепить за собой ни одного клочка определенной территории и беспрерывно передвигающиеся под давлением карательных отрядов, пока не в состоянии создать». Тем не менее, основой предполагаемой будущей власти могли стать отделения СТК. В «Программе Союза Трудового Крестьянства» (подписано Тамбовским Губернским СТК) указывалось, что «впредь до созыва Учредительного Собрания» произойдет «установление временной власти на местах и в центре, на выборных началах, союзами и партиями, участвующими в борьбе с коммунистами». Это уже не были столь известные в событиях 1920—21 гг. «советы без коммунистов», а новые структуры
108 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения управления. Само «советовластие», как одна из форм представительной демократии, очевидно, не исключалась, а такие ее элементы, как, например, право отзыва депутатов, сохранялись и в будущей системе власти. Программа СТК четко отделяла «трудовластие» от «народовластия», выражением которого становилось Учредительное Собрание. Российскую Конституанту предполагалось созвать заново, на основе «всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, не предрешая его воли в выборе и установлении политического строя, с сохранением за избирателями права отзыва представителей, не выражающих воли народа». Вывод, содержавшийся в константинопольской брошюре, определял, что «трудовой народ, если хочет устраивать свою судьбу не из под палки, должен взять власть в свои руки и разрешить все дела - и в деревнях, и в городах - выборными людьми..., и через свободно выбранных людей везде установить подлинное народовластие. Местное самоуправление будет ведать местными хозяйственными делами. А свободно избранные народом представители в Учредительное Собрание установят законы для всего государства». Уездные, районные отделения СТК созывались на волостных сходах, а местные комитеты Союза устанавливали систему представительства на районных съездах (по 2 человека от каждых 100 жителей). Комитеты контролировали наличие скота у крестьян, следили за выполнением мобилизационных мероприятий (призыв мужчин от 19 до 40 лет). Сформированные местными СТК отряды развертывались в крестьянские полки. Программа СТК содержала обширный перечень прав и свобод, среди которых: «политическое равенство всех граждан, не разделяя на классы, за исключением Дома Романовых (невозможность восстановления династии - авт.), свобода слова, совести, печати, союзов и собраний, проведение в жизнь закона о социализации земли - в полном его объеме... - утвержденного бывшим Учредительным Собранием..., свободное самоопределение народностей и населения бывшей Российской Империи». Предполагалась «частичная денационализация фабрик и заводов», при сохранении государственной собственности на «крупную промышленность» и «рабочего контроля и надзора над производством». «Немедленное восстановление политических и торгово-экономических сношений с иностранными державами» сопровождалось «допущением русского и иностранного капитала для восстановления хозяйства, военно-экономической мощи страны». Считалось, что «партизанские и добровольческие отряды» могли войти в основу будущей регулярной армии, поскольку их роспуск не предполагался «до созыва Учредительного Собрания и разрешения вопроса об армии». Программным установкам тамбовских повстанцев не довелось осуществиться. В июне-июле 1921 г. антоновские армии были разгромлены частями РККА. Несмотря на то, что ряд мелких отрядов повстанцев
109 Особенности взаимодействия структур Белого движения ... продолжал сопротивление до весны 1922 г., создать новое организованное ядро им не удалось. Тамбовское восстание могло стать примером союза антибольшевистских сил с представителями Белого движения, однако, несмотря на ряд попыток установить взаимодействие между ними, окончательного сотрудничества не сложилось, хотя из всех крестьянских антисоветских выступлений в 1920-21 гг. тамбовское оказалось одним из наиболее сильных и организованных5. Надежды на использование повстанческого движения для создания нового антибольшевистского фронта возлагались и на Западносибирское восстание. Здесь, в отличие от Тамбовского, одним из элементов движения стали остатки частей Восточного фронта адмирала Колчака, в частности, бывших Южной и Сибирской армий. Попытки «организовать» повстанчество предпринимались в течение осени 1919 г., накануне отступления от Омска и во время Сибирского Ледяного похода, причем инициатива исходила и от военных, и даже от информационного агентства «Русское бюро печати». В 1920-21 гг. в районе Петропавловска действовали отряды под руководством подъесаула Сибирского казачьего войска А. А. Карасевича. Крестьянской Народной армией в горном Алтае командовал бывший помощник начальника Войскового осведомительного отдела Сибирского казачьего войска подъесаул Д. Я. Шишкин. И хотя это восстание (как и Тамбовское) началось в связи с продразверсткой (в конце января - начале февраля 1921 г. в Ишимском, Ялутворском, Тюменском и Курганском уездах Тобольской губернии, ставших главными центрами восстания), оно быстро переросло в массовое движение, достаточно разнообразное по своему составу. Повстанцам удалось занять обширную территорию (Тобольская губерния, часть Томской, Оренбургской и Пермской губерний), овладеть такими крупными городами, как Тобольск и Петропавловск, создать структуры местного самоуправления. Белые отряды, оставшиеся в советском тылу, стали одной из опор восстания. Как и в Тамбовском восстании, в Западной Сибири была очевидна тенденция к расширению контролируемой территории (хотя призывов к «походу на Москву» здесь не выдвигалось). Повстанцы пытались пробиться к Челябинску и Екатеринбургу, успешно действовали в степном Алтае, продвинулись к Семипалатинску. В Тобольске, занятом восставшими в ночь с 20 на 21 февраля 1921 г., был создан Временный Городской Совет во главе с секретарем Бюро Тобольских профсоюзов А. Е. Коряковым. Но вскоре было решено создать коалиционный Крестьянско-городской совет6. 25 февраля он был избран на основе «всеобщего, прямого, равного и тайного голосования». Его Председателем стал служащий местного кооператива А. П. Степанов, а его заместителями крестьяне Щербаков и Кориков. В Президиум вошли Коряков и Бронников (от города), Пальнов и Вахрушев (от крестьян).
110 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения Состав Совета включал 18 депутатов от города, главным образом членов профсоюзных организаций с «совещательным голосом» и 13 депутатов, уполномоченных восставшими волостями. Начальником тобольского гарнизона стал бывший фельдфебель В. М. Желтовский, осуществлявший, во время военного положения, также военно-судебные полномочия. 14 марта 1921 г. аналогичный Крестьянско-городской совет был создан, по указанию из Тобольска, в Сургуте (во главе с А. Кондаковым). Сохранялась и советская система, однако «без коммунистов». Как и в 1918 г., в период расцвета «областничества», активной политической антибольшевистской силой стали кооперативы, профсоюзные, бывшие земско-городские структуры. В соответствии с «законами военного времени» Совет подчинялся военному командованию, была объявлена мобилизация в Тобольскую Народную армию (все горожане от 18 до 35 лет). Предполагалось активизировать работу волостных и сельских органов самоуправления, проводить в них регулярные совещания и собрания. К февралю 1921 г. в Западной Сибири действовало уже несколько повстанческих соединений, управлявшихся из Главного штаба Сибирского фронта в Тобольске (Ишимская народная армия, Тобольская народная армия, Курганская дивизия и др.) во главе с поручиком В. А. Родиным, начальником штаба поручиком Н. Н. Силиным, начальником секретно-оперативного отдела штаба поручиком Б. Ф. Сватошем. Силин возглавлял также гарнизонное собрание Тобольска, считавшееся высшим органом военной власти. Именно по его настоянию были проведены выборы Крестьянско-городского совета, заменившего собой Временный городской совет. В Тюмени была предпринята попытка офицерского заговора (организация корнета Лобанова). Участие в восстании бывших военнослужащих армии Колчака было особенно заметным в районах, заселенных сибирскими казаками (в Петропавловском уезде Омской губернии действовали кадры 1-й Сибирской казачьей дивизии). Их воззвания нередко содержали национальные, а не социальные лозунги («Идите же, граждане, к нам, освобождайте себя, спасайте Россию»). В станице Больше-Нарымской (в июле 1920 г.), во время восстания были восстановлены прежние структуры станичного самоуправления, создан Военный штаб из числа бывших офицеров. В феврале 1921 г. был образован Главный штаб объединенного Сибирского казачьего войска и началось восстановление прежних, «расказаченных» структур. Активное участие в поддержке повстанцев принимало православное духовенство, пользовавшееся неизменным авторитетом, в частности, священнослужители Тобольской епархии, многие из которых приняли мученическую кончину после подавления восстания. Не случайно в Тобольском совете был торжественно установлен Чудотворный образ Пресвятой Богородицы «Абалакская» (очевидно, список с иконы)7. В выходившей в Тобольске газете «Голос Народной армии» (издавалась с 27 февраля по 7 апреля 1921 г.) публиковались обращения, которые
Ill Особенности взаимодействия структур Белого движения ... можно считать отражением программных требований части восставших. 10-11 марта были опубликованы «Воззвание к товарищам красноармейцам» и статья «Основные принципы организации новой власти», составленные при участии лидера тобольских профсоюзов Корякова. В воззвании, подписанном «народными представителями от 22 волостей», опровергалась любая связь с «остатками колчаковской банды» (хотя в реальности таковая имела место) и отмечалось: «Мы хотим восстановить Рабоче-Крестьянскую Советскую власть из честных, любящих свою опозоренную, оплеванную, многострадальную Родину... Разве мы не можем выбрать в Советы беспартийных, тех, которые всегда были с народом воедино и страдали за него? Помните, что вы проливаете кровь не помещиков, офицеров и генералов, а свою чисто родную - крестьянскую». Что касается «организации новой власти», то ее основой должен был стать принцип «истинного народовластия», при котором необходимо проведение выборов на основе всербщего, прямого, равного и тайного голосования, восстанавление прежней структуры судебной вертикали, однако большее внимание следует уделять суду присяжных. Частная собственность на землю и промышленные предприятия должна была быть сохранена, но: «Свобода спекуляции, простор разнузданной эксплуатации человека человеком, ненасытная жажда до наживы - все эти печальные плоды нашего общественного прошлого должны быть безвозвратно похоронены». «Мы не можем, не смеем думать, - отмечал Коряков, - о возврате старых хищнических приемов ведения народного хозяйства. Нужно определенно и твердо установить, что частные интересы отдельных лиц и групп должны быть подчинены интересам общества в целом». Помимо создания новых выборных структур власти, Коряков отстаивал идею широкого участия профсоюзов в управлении, активизации кооперативных объединений. Выступая на совещании кооперативных работников Тобольского Севера, он отмечал: «Трудовик-крестьянин является основой благополучия страны, а кооперация - хозяйским разумом и экономической волей середняка-крестьянина». Новые условия гражданского противостояния, опыт гражданской войны диктовал необходимость изменения политических программ. По мнению Корякова: «Без ясно осознанных политических и экономических целей и идеалов трудно вести даже внешнюю войну; гражданская же революционная борьба без ярких, всем понятных лозунгов просто немыслима»8. И все же ведущим в области будущего государственного строительства по-прежнему оставался лозунг созыва всероссийской Конституанты (на основе «четыреххвостки»), что не исключало появление в среде восставших даже таких оригинальных лозунгов, как: «С нами Бог и Царь Михаил II». Сторонниками «национальной власти» были, прежде всего, представители военного командования, Повстан¬
112 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения ческого штаба. По сведениям тюменской ЧК, восставшие крестьяне верили в «чудесное спасение» Великого Князя Михаила Александровича, а также адмирала Колчака. Подобная модель будущей власти, сочетавшая монархические принципы с демократическими органами управления, представляла собой эволюцию распространенных еще в 1919-20 гг. идей возрождения «народной монархии» под лозунгом «Царь и Советы без коммунистов». Единого, общепризнанного центра сопротивления, тем не менее, организовать не удалось, организационной дисциплины, военного опыта не хватало, и к середине лета 1921 г. очаги повстанческого движения были жестоко подавлены. Сохранившиеся отряды повстанцев стали отходить к китайской границе, в Монголию. На Алтае, в Южной Сибири еще сохранялись центры сопротивления, в частности, действовали отряды армии Горно-Алтайской области под командованием есаула А. П. Кайгородова. Его предшественником в деле организации «армии» был капитан Д. В. Сатунин, незадолго до падения Омска получивший от Колчака «особые полномочия» для создания белых партизанских отрядов в Горном Алтае. Политическая программа Кайгородова отличалась большим «демократизмом», чем программные требования тобольских восставших. В газете «Наш Вестник», издававшейся штабом армии, была опубликована программа, согласно которой «все завоевания революции должны остаться неприкосновенными и закрепленными основными законами»; отказываться следовало лишь от «крайностей и исключительных положений революционного времени». Допускалась известная степень социализации предприятий (там, где «это представляется возможным и выгодным для народного хозяйства»), а по отношению к коммунистам - призывы «пойти по пути примирения»9. Подавляющее число бывших военнослужащих ВСЮР среди участников повстанчества на Северном Кавказе - характерная черта движения на Кубани и Тереке в 1920—21 гг. После Новороссийской эвакуации, капитуляции большей части Кубанской армии на Черноморском побережье, в плавнях и предгорьях Лабинского, Майкопского, Баталпа— шинского отделов, оставалось немало незначительных по численности, но достаточно активных отрядов из офицеров и казаков (полковника Крыжановского, сотника Дьяченко, полковника Посевина и др.). Как правило, они стремились уйти в горы Карачая, Теберды, для возможного затем «отступления в Грузию», через перевалы и ущелья. А с Терека на Кубань переходили отряды казаков и офицеров, не успевших отступить за границу. По воспоминаниям генерал-майора М. А. Фостикова, первые кадры будущих повстанческих подразделений не отличались организованностью и дисциплиной: «Некоторые партии действительно вели борьбу, а многие просто занимались разбоем, грабя всех, кто попадался им под
113 Особенности взаимодействия структур Белого движения ... руку. Но казаки во всех этих партиях (шайках) были отборные в отношении храбрости и боеспособности. Это время на Кубани можно сравнить с «атаманщиной». К июню 1920 г. их численность существенно выросла. Произошло объединение в рядах «Армии Возрождения России», состоявшей из бывших казачьих полков ВСЮР, с собственным «штабом», включавшем оперативный, административный и политический отделы. В воззваниях «Армии» говорилось о «борьбе за изгнание большевиков-коммунистов, за твердую власть на местах, прекращение насилия, грабежей, за охрану религии и Учредительное Собрание». В конце июня 1920 г. Фостикову удалось полностью захватить горный район Теберды, в станицах были выбраны атаманы и назначены коменданты, действовали станичные суды. При станичном атамане утверждались должности двух помощников, один из которых был казаком, а другой - иногородним. В станице Упорной Лабинского отдела прошел объединенный съезд казаков и иногородних. Было восстановлено ношение погон. В июле удалось установить контакт с действовавшим в Грузии самостийным «Комитетом спасения Кубани и Черноморской области» (через полковника Налетова) и со штабом Русской армии (через генералмайора В. В. Муравьева), с целью соединения с десантом из Крыма (предполагалось, что высадка возможна в районе Туапсе). Соединиться с главными силами десанта не удалось, хотя несколько отрядов повстанцев присоединились к нему. В начале сентября, после тяжелых боев с превосходящими силами РККА, большая часть «Армии Возрождения России» отступила к границе с Грузией, перешла ее и разместилась в районе Адлера, в Абхазии. «Комитет» во главе с И. П. Тимошенко склонялся к тому, чтобы «армия» Фостикова продолжала повстанческую деятельность на Кубани, ориентируясь исключительно на «осуществление автономии Кубани и Черноморья», признавая верховенство «Комитета спасения» и отказываясь от сотрудничества с «реакционным врангелевским Крымом». Остаться, чтобы «бороться за идеалы свободной Кубани» призывал Фостикова также и. о. войскового атамана Иванис. Фостиков же, напротив, стремился к эвакуации казаков в Таврию и к максимально возможному сближению с Правительством Юга России, «работая для Кубани и России». С этой целью в Крым из Сухуми выехала делегация во главе с полковником Г. 3. Семенихиным. 21 сентября отступавшими с Кубани повстанцами были заняты Сочи и Хоста, от которой подразделения «армии», перейдя границу с Грузией, вошли в Гагры. В этот же день к Фостикову на американском миноносце прибыл начальник штаба Русской армии генерал Шатилов, сообщивший об отправке Врангелем пароходов для эвакуации казаков в Крым. Испытывая крайний недостаток в людских пополнениях, Русская армия стремилась использовать кадры повстанческой армии, состоявшей из бывших чинов ВСЮР. Что же касается
114 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения «Комитета» Тимошенко, то его попытки руководить повстанчеством на Северном Кавказе, при поддержке «демократического правительства Грузии», удавались в гораздо меньшей степени, чем у штаба Русской армии. Можно по-разному оценивать решение Фостикова, отказавшегося от продолжения повстанческой борьбы на Кубани (отказался эвакуироваться в Крым и продолжал действовать в горах у станицы Преградной только отряд полковника Васильева, разбитый в конце 1922 г.), но нельзя не признать, что в данном случае казаки стремилось объединиться с наиболее сильным центром противостояния советской власти, каковым в 1920 г. был белый Крым. Фостиков «окончательно убедился, что «Комитет спасения» состоит из беспомощных авантюристов, которые завязали какую-то связь с грузинами и никто, по существу, им не доверял и не помогал». Представители Грузии, в свою очередь, требовали разоружения казаков и их перехода на положение беженцев. Несмотря на это, в начале октября 1920 г. все казаки, пожелавшие эвакуироваться в Крым, были отправлены туда пароходами из Адлера и вошли отдельной частью в состав Русской армии. Подводя итог своей деятельности на Кубани, Фостиков отмечал, что повстанческое движение не получало необходимой поддержки от штаба Врангеля, в его «Армии» «не было офицеров Генерального штаба» и «не было старших офицеров на высших командных должностях». Движение не отличалось достаточной организованностью и сплоченностью, не оправдались расчеты на поддержку горцев, не удалось осуществить взаимодействие с десантом из Крыма (вместо удара от Туапсе на Лабинский и Майкопский отделы, десант наступал от Приморска-Ахтарского на Екатеринодар, т. е. в совершенно ином направлении). Решающим фактором стало численное превосходство советских войск. Однако отмечалось и другое: «Атаманы некоторых станиц плохо проводили мобилизацию, трусили перед красными. Иногородние не шли на помощь, а некоторые казачьи станицы повернули против восстания и норовили быть солидарными с советской властью». С подобными настроениями уже нельзя было рассчитывать на успех10. Кроме «Армии» Фостикова, на Северном Кавказе действовали многочисленные отряды, группы казаков, оставшихся после отступления ВСЮР в Крым (в лазаретах, в станицах, горных селениях). Отряд офицера Донской армии Л. Н. Листова проводил диверсии в районе Таманского полуострова, объединившись здесь с дезертировавшими из красноармейской бригады казаками под командованием бывшего полковника Сухенко, а также с отрядами капитана Миловидова и полковника Кузнецова. Вместе данные подразделения составили «Отряд доно-кубанских зеленых орлов», в августе объединившийся с частями врангелевского десанта. В 1921-22 г. в станице Николаевской Лабинского отдела действовала группа братьев Ламановых, в районе станицы У майской - группа есаула
Особенности взаимодействия структур Белого движения ... 115 Рябоконя11. На Тереке также действовали отряды из числа бывших чинов ВСЮР. В течение лета 1920 г. часть отрядов терских казаков отошла на Кубань, присоединившись к «Армии» генерала Фостикова. Осенью 1920 г. в Пятигорском районе действовали остатки 1 и 2 Волгских полков, объединенных под командованием войсковых старшин Кулакова и Сапкуна. В сентябре-декабре 1921 г. в Георгиевском и Железноводском районах проходило восстание казаков во главе с полковником Лавровым. Однако все эти восстания, хотя и отличавшиеся большей степенью организованности и дисциплины, в отличие от крестьянских повстанческих отрядов, не смогли составить единого боевого центра и были разгромлены в течение 1922-23 гг. Отдельные участники сопротивления скрывались в горах, лесах и плавнях даже до начала 1930-х гг.12 Роль центра организации повстанческого движения на Северном Кавказе попытался взять на себя вышеупомянутый «Комитет спасения Кубани и Черноморской области», рассчитывавший на успешную организацию движения после крымской эвакуации в ноябре 1920 г. В Тифлисе продолжали работу члены бывшего Верховного Круга Дона, Кубани и Терека. В конце 1920 - начале 1921 гг. Грузия фактически осталась единственным центром, поддерживавшем антибольшевистские структуры на Юге России. Комитет, возглавляемый И. П. Тимошенко, стремился вовлечь в свои ряды также делегатов от Терека (их представлял Г. Ф. Фальчиков) и от горских народов и крестьян Черноморской губернии. В ноябре 1920 г. на Кубань и Терек (по Военно-Грузинской дороге) были отправлены «партии разведчиков», снабженных деньгами и оружием. Их целью была подготовка новых (взамен эвакуировавшейся в Крым «Армии» Фостикова) ячеек для повстанческой борьбы, однако обе группы безрезультатно вернулись в Тифлис. Согласно воспоминаниям бывшего члена Верховного Круга Н. А. Бигаева, в начале 1921 г. Комитет планировал «мобилизовать свои силы..., активно выступить против большевиков в составе грузинской армии..., чтобы в удобный момент свои вооруженные силы перебросить на Северный Кавказ для его освобождения». Расширяя представительство, Комитет был переименован в «Комитет освобождения Кубани и Терека» и включал в свой состав уже две фракции (кубанскую: И. П. Тимошенко (председатель), А. Адамович, В. И. Налетов, И. В. Горбушин, Белашев и Роговец, и терскую: Г. Ф. Фальчиков (председатель), Е. И. Васильев, Г. А. Орлугин, В. Ф. Крючков, Немцов, Базалий, Черкасов). Был создан и Горско-Азербайджанский комитет во главе с Г. Бамматовым, включавший: А. Цаликова, Султан Шахим Гирея. С началом военных действий РККА против Грузии в феврале 1921 г., Комитет объявил о формировании кубанского, терского и горско-азербайджанского отрядов из добровольцев и беженцев. Предполагалась их переброска в составе грузинской армии в район Поти, с
116 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения последующим выходом на Кубань и ведением партизанской борьбы в советском тылу («пятый Кубанский поход», в оценке Тимошенко). Правительство Грузии заявило об официальном признании фракций Комитета (за исключением Терской) «законными правительствами Кубанской и Горско-Азербайджанской республик». 19 февраля 1921 г. в тифлисских газетах было опубликовано циркулярное распоряжение главы грузинского МВД абхазскому комиссариату, особоуполномоченному по Батумской области. В нем подтверждалось, что «Горско-Азербайджанский Комитет признан истинным выразителем воли народа Азербайджанской и Горской республик, и ему следует «оказывать содействие... в деле призыва в свои войска граждан Азербайджана и Горской республики». Согласно опубликованной тогда же программе Комитета, после «освобождения Кубани и Терека от советской власти» следовало добиться «создания независимой Кубанской республики» и «установления федеративной или конфедеративной связи с соседними государственными образованиями, признающими Кубанскую республику». Предполагалось при этом «установление федеративной связи с центральной Россией, организованной на началах истинного народоправства», создание «Кубанской народной армии», лишенной каких-либо привилегий, а также полное уравнивание в политических правах «казачьего и неказачьего населения», создание выборных (на основе «четыреххвостки») органов самоуправления. Что касается Терека, то здесь программа не только устанавливала границы «Терского края» (из Кизлярского, Моздокского, Пятигорского й Сунженского отделов), но и гарантировала «создание условий для свободного определения всем населением Терека своего положения между соседними республиками Северного Кавказа». Торжественно декларируя защиту интересов всех кавказских народов, программа категорически отвергала «всякое сотрудничество и связь с идеями, вождями и организациями типа Добрармии, адмирала Колчака и генерала Врангеля». Так же категорично отвергалась необходимость «всероссийского масштаба борьбы с большевиками» («это дело и задача Центральной России»), но, в случае перенесения военных действий за пределы Северного Кавказа, предполагалось «всяческое содействие демократическим силам внутри России». При этом признавалось «самое широкое привлечение иностранных финансовых и экономических сил» для восстановления отечественной экономики, однако «вооруженное вмешательство иностранных держав» исключалось. Одновременно с этим Комитет обратился к «казакам красной армии», призывая их перейти на сторону «грузинской демократии». Помимо планов создания Кубанской республики тифлисские политики (А. Цаликов и Султан Шахим Гирей) разработали план создания Горско-Азербайджанской федеративной республики и особого отряда (во главе с полковником С. Урумовым) в составе грузинской армии,
117 Особенности взаимодействия структур Белого движения ... призванного стать основой для будущих вооруженных сил этого «государства». Аналогичный отряд из казаков (три сотни кубанцев и одна - терцев) формировал Тимошенко. Примечательно, что представители Осетии (семь делегатов во главе с Бигаевым) не были приглашены в состав руководящих структур Комитета, хотя и входили в состав Терской сотни. 17 февраля 1921 г. началась запись в этот отряд, однако, не закончив формирования (было создано только две сотни кубанцев, а терская «сотня» насчитывала лишь 17 человек), он был отправлен на фронт - в район Сухуми. 3 марта началось общее отступление грузинских войск, и подразделения отряда отступили к Поти, эвакуировавшись в конце месяца в Константинополь. Планы обширной повстанческой борьбы не осуществились. Показательно, что вскоре после падения «меньшевистской Грузии» большинство руководителей Комитета (сам Тимошенко, Адамович, Белашев, Немцов, Базалий, Черкасов) стали активными «сменовеховцами» и вернулись в Советскую Россию13. Рассматривая подпольную и повстанческую работу, проводимую в последний период истории Белого движения в России, нельзя не отметить начало деятельности созданного Б. В. Савинковым в Польше и Белоруссии «Народного Союза Защиты Родины и Свободы» (НСЗР и С), ставшего своеобразным преемником «Союза Защиты Родины и Свободы» 1918 года. После окончания советско-польской войны и формальной ликвидации 3-й Русской и Народной Добровольческой армий, в планах Савинкова возобладала идея продолжения повстанческой борьбы, выразившаяся в попытках создания разветвленной сети подпольных ячеек, вокруг которых можно было бы организовать новые антибольшевистские группы. В «краткой схеме» создания структур Союза оптимистично отмечалось, что «Россия накануне свержения большевистской власти» в результате «внутреннего восстания» или «внутреннего разложения». Для того, чтобы избежать неизбежного после этого «периода анархии», необходимо создание «организации», способной стать прототипом новой, постбольшевистской власти. Дееспособность создаваемого «Центра» обуславливалась тем, что его «гражданская часть» опиралась на различные по своим особенностям территориальные районы. «Карельский плацдарм», например, отличался «отсутствием русских белых организаций» (за исключением формировавшейся группы Таганцева), но, в то же время, «абсолютным антибольшевистским настроением». Эстонско-Латвийский плацдарм, напротив, обладал «сильными белыми организациями» (остатками белых армий) и «определенными монархическими настроениями», а также выгодным расположением, близостью к Петрограду и к Москве. «Белорусско-Украинский плацдарм» считался приоритетным для повстанческой работы, так как имел благоприятные продовольственные и транспортные возможности, отличался «очень большой подготовленостью населения на восстание», а также «монархическими настроениями
118 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения в широких слоях населения». В целом проект исходил из очевидного роста «общих монархических настроений», «желания определенной, независимой власти» и «большого разочарования в социализме». Следовало подготовить основу для руководящего центра среди военного командования Русской армии в Константинополе и в Галлиполи, привлечь к сотрудничеству «центральные органы правых организаций». Что касается «Главы Центра», то, несмотря на свое автономное положение, он должен был согласовывать все свои распоряжения с Врангелем. Тем самым руководящий «стержень» Белого дела сохранялся и после 1920 года. Политическая программа НСЗР и С акцентировалась на якобы возможное в скором времени «вооруженное восстание русского народа, при полном отрицании вооруженного вмешательства иностранцев». Форма правления декларировалась как «республика», подтвержденная волей избранного по «четыреххвостке» Учредительного Собрания. «Всякие попытки восстановить Царя и старый порядок» встречали со стороны «Союза» «решительную борьбу». Земельный вопрос решался вполне в духе реформ Врангеля: «Оставление земли во владении обрабатывающих ее», утверждение «принципа частной мелкой собственности» и «распределение свободных земель» через посредство «местных выборных земельных органов». Завершалась краткая программа пунктами - декларациями об «установлении демократического правового строя на началах народовластия» и «признания государственной самостоятельности за всеми народами и областями... создавшими или создающими собственную государственность». Аналогичные НСЗР и С структуры должен был иметь создаваемый в 1922 г. «Украинский повстанческий комитет», руководимый Головным атаманом Тютюником, под контролем Центральной Рады. Планировалось «повсеместное восстание на Украине», для чего ее территория разделялась на пять районов, связанных друг с другом и «с польской и румынской контрразведками». Создавались подпольные каналы передачи оружия и боеприпасов и налаживались «службы разведки против коммунистов». Однако, благодаря действиям ВЧК повстанческое движение на Украине не смогло развернуться в предполагаемых масштабах14. Разгром повстанческого движения, переход к НЭПу, исчезновение крупных региональных центров Белого движения в России существенно изменили понимание стратегии и тактики «борьбы с большевизмом». Надеяться на рост повстанческого движения можно было теперь в связи с углублением экономического кризиса и продолжением политики «военного коммунизма», основанной на чрезвычайных, принудительных мерах по отношению к российскому обществу. Нэповские «уступки» руководства большевиков привели к явному снижению оппозиционных настроений среди населения. Н. В. Савич отмечал в своем дневнике
119 Особенности взаимодействия структур Белого движения ... (запись от 12 сентября 1921 г.): «Сведения из России благоприятны большевикам. Повстанческое движение повсюду раздавлено, партизаны идут с повинной... Ясно, что наступило падение сопротивляемости деревни. Деревня наконец умерла и будет отныне покорным рабом всякой власти. Период революционного угара и молодецкой удали сменяется периодом ползания на коленях перед каждым, кто палку в руках держит»^. Старые «линии» контактов между участниками белого подполья и их связи с повстанческими центрами стали прекращаться («засыпать», как было принято говорить среди эмигрантов). Но в то же время в Советской России оставалось немало тех, кто при благоприятных условиях мог бы снова принять участие в антибольшевистском сопротивлении, участвовать в работе новых подпольных центров. По оценке известного эмигрантского писателя Ф. А. Степуна, принужденное служение советской власти приучало бывших представителей «царской бюрократии» к своеобразному «защитному двуличию»: «под коммунистическим френчем всегда была заговорщическая жилетка». Особенно ярко это проявилось во время «похода на Москву» Деникина, когда у многих «чувствовалась... полная невозможность разобраться: какое же из своих лиц - «товарищеское» или «заговорщическое» - они действительно ощущают своим». Но и после разгрома белых армий, «на почве одновременного оскудения как революционного, так и контрреволюционного идеализма», происходил «процесс лицемерного «перепуска» революции в контрреволюцию и обратно»16. Нельзя не учитывать, что опасения активизации потенциальных «заговорщических жилеток» побуждали репрессивные органы использовать жесткие меры противодействия в борьбе с т.н. «пятой колонной», в том числе и среди членов ВКП (б). А активные поиски эмигрантской агентурой лиц из командного состава РККА, способных оказать сопротивление большевистской власти, прямо или косвенно служили поводом к политическим репрессиям против армейских «верхов» в 1937-38 гг.17 Таким образом, в период 1920-21 гг. антибольшевистское повстанчество стало рассматриваться в качестве «потенциальной силы», поддерживающей остатки белых армий и еще сохранившиеся на окраинах бывшей Империи белые фронты. На повстанческие отряды можно было опереться во время боевых действий для проведения разведки и диверсий (как это имело место на Украине, в Польше в 1920 г. и позднее в 1921-22 гг. в Забайкалье и в Приморье), однако рассчитывать на них, как на силу, способную самостоятельно «свергнуть большевизм», не приходилось. Существенной опорой для Белого дела повстанческие выступления не стали, хотя и повлияли на формирование следующих направлений «активизма» эмиграции: идеи осуществления новой «революции сверху» (изменение политического строя путем «термидора», т. е. внутреннего перерождения самой партии большевиков или по¬
120 Крестьянское повстанчество: проблемы изучения средством «военного заговора» в РККА), «революции изнутри» (свержение большевистской власти посредством крупного восстания, объединяющего силы как города, так и деревни) или «революции извне» (смена строя при опоре на военно-политические силы эмиграции, среди которых особое значение получали военные (Русская армия в Турции и в Болгарии) и монархические структуры). Показательно, что в 1921-22 гг., после очевидных провалов внешнеполитических расчетов прежних белых правительств, практически исключался вариант военной интервенции, как главного условия для борьбы с советской властью. Тогда как повстанческое движение в провинции возникало на почве недовольства крестьянства политикой «военного коммунизма», организация белого подполья в городской среде могла проводиться только убежденными, активными антибольшевиками при достаточном финансировании, получаемом от белых правительств или штабов белых армий, а после разгрома белых фронтов - из зарубежья. В политической направленности повстанческого движения прослеживалась приверженность к дальнейшей демократизации властных структур: фактически сочетались две принципиальные идеи - установление власти новоизбранного Учредительного Собрания и сохранение местных советов, также переизбранных на новых основаниях, то есть создание представительных структур, избираемых на основе многопартийности и коалиционное™. При всей незавершенности, неопределенности программных заявлений повстанцев (например, «Царь и Советы без коммунистов»), тенденция к сохранению демократических «завоеваний революции», усилению роли местного самоуправления, созданию новой власти и армии была очевидной. Это не могли не учитывать представители Белого дела в России и в Зарубежье, такое положение оказывало заметное влияние на эволюцию их политических позиций. Примечания ' ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 433. Лл. 1-17. Френкин М Трагедия крестьянских восстаний в России 1918-1921 гг. Иерусалим, 1987; Кабытова Н. Н., КабытовП. С. В огне гражданской войны. Самарский университет, 1997; Сафонов Д. А. Великая крестьянская война 1920-1921 гг. и Южный Урал. Оренбург, 1999; Акулыиин П. В., Пылъкин В. А. Бунтующий пахарь. Крестьянское движение в Рязанской и Тамбовской губерниях в 1918-1921 гг. Рязань, 2000; Кондрашин В. В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг. Автореферат докт. дисс. Самара, 2001; Телицын В. Л. Бессмысленный и беспощадный? Феномен крестьянского бунтарства 1917-1921 годов. М., 2003; Ященко В. Г. Антибольшевистское повстанчество в Нижнем Поволжье и на Среднем Дону. 1918-1923 гг. М., 2008; Куренышев А. А. Крестьянские военно-политические организации России. Повстанчество. 191^- 1922 гг. М., 2010 и др. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. «Антоновщина». Тамбов, 1994, С. 156, 272; ПадалкинА. Дополнение к труду Е. Ковалева «К 40-летию Мамантовского
Особенности взаимодействия структур Белого движения ... 121 рейда. (1919 - 1959)» // Родимый Край (Париж). № 31, ноябрь-декабрь 1960. С. 5; Сенников Б. В. Тамбовское восстание 1918-1921 гг. и раскрестьянивание России 1929-1933 гг. М: «Посев», 2004. С. 66-67. 4 Фатуева Н. В. Противостояние: кризис власти - трагедия народа (из истории крестьянских волнений и восстаний в Тамбовской губернии в 1918-1921 гг.). Рязань, 1996. С. 152; Муравьев Е. Полтора месяца в стане антоновцев; Самсонов Т. Волки гибнут в капканах // Особое задание. М., 1968. С. 212-243. РГВА. Ф.235. Оп.1. Д.29. Лл.77-78; Оп.5. Д.133. Л. 18; Бюллетень Тамбовского губернского комитета РКП (б). № 15, 18 января 1920 г.; Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. С. 261; Как тамбовские крестьяне борются за свободу. Б.м. 1921. С. 3-16; Серчинский Ю. Как мы покорялись. Цена Октября. Канада, 1974. С. 27-41; Куренышев А. А. Ука^ соч. С. 140-141; 147-148. 7 Вестник Временного Тобольского городского совета. Тобольск. № 1, 25 февраля 1921 г. Турханский П. Крестьянское восстание в Западной Сибири в 1921 году // Сибирский архив. Т. П. Прага, 1929. С. 67-72; Серебренников И. И. Великий отход. Харбин, 1936. С. 104-106; Сибирская Вандея. 1919-1920. Т.1. М., 2000. С. 246; Шулдяков В. А. Гибель Сибирского казачьего войска. Кн.2. М.: Центрполиграф, 2004. С. 141-143. Голос Народной Армии. Тобольск. № 8, 10 марта 1921 г.; № 9, 11 марта 1921 г.; Петрушин А. Сибирская Вандея // Родина. 2005. № 1. С. 33-34. ^ £еребренников И. И. Указ. соч. С. 119-120. Фостиков М. А. Дневник белого генерала. 1918-1920 гт. Рукопись // Из архива П. Н. Стрелянова (Калабухова); Градов Л. Повстанческое движение генерала Фостикова, СтавровскийЛ. Пример отважных повстанцев // Казаки-повстанцы. Казачья библиотека № 7, издание жур^^ла «На казачьем посту». 1943. С. 21-23, 41-42. ГАРФ. Ф.5881. Оп.1. Д.374; Земцов М. Слышишь, Кубань? // Казачья библиотека № 5, издание журнала «На казачьем посту». 1943. С. 14-15; Я. Г. Казачья доблесть // Казакиповсгсрнцы... С. 18-20. Николаев Л. Полковник Лавров // Там же. С. 37-39; Терский Л. Первые повстанцы; Налеты, нападения, набеги... // Там же. С. 44-46; Хоперский Л. Смелость и мужество // Там же. С. 4Ч1 ГАРФ. Ф.5881. Оп.2. Д.249; Оп.2. Д.456. Лл.1-7. ]5 ГАРФ. Ф.5881. Оп.1. Д.172. Лл.1-9. 16 Савин Н В. После исхода. Парижский дневник. 1921-1923 гг. М., 2008. С. 164. 17 Цит. по: Киселев А. Ф. Увидеть Россию заново. М., 2010. С. 192-193. Савин Н. В. После исхода... С. 306-307.
Белоруссия СТРЕКОПЫТОВСКОЕ ВОССТАНИЕ в Гомеле в марте 1919 г. В. Лебедева, И. Такоева События Первой мировой войны по-разному отпечатались на судьбах народов многонациональной Российской империи. По-разному они встретили и Февраль, и Октябрь 1917 года. Февраль - потому что в западной части Беларуси самодержавие пало еще с осени 1915 г., когда в результате немецкого наступления та была оккупирована. Октябрь - в связи с тем, что на территории Беларуси тогда располагалась ставка Верховного Главнокомандующего (в Могилеве), и главную роль в становлении советской власти на неоккупированной территории Беларуси сыграли прифронтовые воинские части. Белорусские губернии не избежали борьбы за установление советской власти и имели свою Гражданскую войну. Одной из самых ярких страниц этой войны, имевшей резонанс далеко за пределами Беларуси, стало так называемое Стрекопытовское восстание. В 1919 году город Гомель и происходящие в нем события привлекли к себе внимание высшего большевистского руководства, лидеров Белого движения, а также политических сил Украины и Польши. Бывший уездный город из черты оседлости стал центром антисоветского восстания, вспыхнувшего среди частей Красной армии и неожиданно преобразившегося в организованное выступление с политической программой и заявкой на создание нового плацдарма антибольшевистского сопротивления. Кроме того, Стрекопытовский мятеж, как впоследствии было названо это событие, занял особую страницу в истории региона начала XX века - пожалуй, одну из наиболее значимых и трагичных. Тем не менее, гомельское восстание до сих пор не получило надлежащего отражения в историографии, при том что из него практически сразу же были извлечены идеологические дивиденды.
123 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. Героизированные действия гомельских «коммунаров» послужили иллюстрацией жертвенности в борьбе за советскую власть. Последнее надолго утвердила брошюра Г. Лелевича, выпущенная в свет двумя изданиями в 1922 и 1924 г г Л Являясь памятником советской публицистики и идеологии, эта работа до настоящего времени не утратила определенной источниковедческой ценности: при всем пропагандистском пафосе, она наиболее содержательна для реконструкции фактологической стороны восстания. Информационная ценность «Стрекопытовщины» обусловлена тем, что автор, Г. Лелевич (наст. Лабарий Калмансон), соприкоснулся с событиями наиболее близко, а также достаточно хорошо знал региональный контекст. Прежде чем стать левопролетарским советским литературным критиком и руководителем Всероссийской ассоциации пролетарских писателей, Л. Калмансон в 1917-1921 гг. успел довольно активно проявить себя в идеолого-политических структурах Могилевской, а затем и новообразованной Гомельской, губерний. Именно он стоял у истоков создания гомельского истпарта, заведовал местным агитпропом и партийной школой. «Стрекопытовщина» написана им непосредственно по следам восстания на основе как живых свидетельств участников, так и оперативных документов, ставших недоступными для исследователей в дальнейшем. Все позднейшие авторы в той или иной степени использовали работу Г. Лелевича или же «шли по его следам» в восстановлении картины восстания. Не стал исключением и главный оппонент Г. Лелевича, представитель национально-белорусской мысли Юрка Витьбич (Юрий Стукалич). Его работа «Гомельскае паустаньне (Стракапытаусю мяцеж)» стало частью комплексного исследования об антибольшевистском сопротивлении в Беларуси в ^оды революции и Гражданской войны, созданного автором в Нью-Йорке в начале 1950-х гг.2. По признанию самого автора, не имея архивных источников, он пользовался советскими публикациями, преодолевая тенденциозность последних. Вне его внимания оказались западные источники, в том числе публикации в российской эмигрантской прессе. Поэтому Ю. Витьбич не расширил информационную базу события, ограничившись позитивным пафосом его оценок как акта антибольшевистского сопротивления, и критикой Г. Лелевича. В советской белорусской историографии долгие десятилетия тема Гомельского восстания считалась исчерпаной работой Лелевича. Ее отражение ограничилось справочно-энциклопедическим форматом, содержательно и концептуально не выходившим за рамки изложенного в «Стрекопытовщине». В историографии периода государственного суверенитета проблема антибольшевистского сопротивления актуализировалась, но разрабатывалась в контексте борьбы за национальные идеалы и государственное самоопределение. Гомельское восстание не стало предметом исследова¬
124 Белоруссия ния, ибо в силу состава участников и направленности выпадало из обозначенного контекста. Начиная с середины 1990-х гг. событие было отмечено только несколькими публицистическими опусами, а также статьями (в том числе и авторов данной работы), посвященными отдельным фактам и аспектам событий марта 1919 г. В связи с 90-летней датой события состоялось издание сборника, включившего перепечатку основных публикаций по теме, начиная от Г. Лелевича и до газетных статей последних лет3. Здесь же впервые было представлено отечественному читателю мнение другой стороны - воспоминания участников восстания, опубликованные в 1922 и 1924 гг. в варшавской газете «За свободу» - органе «Русского политического комитета» в Польше. В истории Стрекопытовского восстания и на сегодняшний день остается немало вопросов. Один из важнейших - соотношение спонтанности, ситуативное™ и организованности в его генезисе. Предпосылки мятежа «тульских полков» в Гомеле в марте 1919 г. были связаны как с общеполитическими, так и с локальными процессами. К моменту большевистской революции Гомель являлся центром одноименного уезда Могилевской губернии с населением около 400 тыс. человек и промышленно-транспортным потенциалом, значительно опережавшим губернский центр. Здесь находился ряд крупных деревообрабатывающих предприятий, сходились Либаво-Роменская и Полесская железные дороги, напрямую связывавшие район с обеими столицами империи, ее промышленными регионами, а также Минском и Киевом. В годы Первой мировой войны, особенно после отступления русской армии из Привислянских губерний и стабилизации с октября 1915 г. фронта по линии Двинск - Поставы - Барановичи - Пинск, Гомельский уезд превратился в тыловую зону Западного фронта, что способствовало концентрации здесь производственного, транспортного и военного потенциала. К местной промышленности добавились предприятия, эвакуированные вместе с персоналом из Польши и западной части Беларуси. На железнодорожный узел передислоцировалось отделение Западных железных дорог. К ремонтным мастерским Либаво-Роменской дороги (крупнейшим в Северо-Западном крае) добавился перемещенный в город завод Варшавского округа путей сообщения. В Гомеле и уезде на протяжении 1914-1919 гг. были сконцентрированы крупные военные базы. Комплекс военных складов обозначен на карте города 1910 г. С началом Первой мировой Земгор выстроил на окраинах «огромные помещения» для военных нужд, а почти в центре города, за Полесским вокзалом, расположился интендантский городок - база Западного фронта4. Свой военно-промышленный потенциал Гомель в большей или меньшей степени сохранял при всех последующих катаклизмах и поли¬
125 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. тических переворотах. К тому же, события сложились таким образом, что до середины января 1919 г. в Гомеле и уезде практически не существовало советской власти. Только в конце ноября 1917 г. при поддержке комиссара Петроградского ревкома А. Жилина, прибывшего вместе с красногрардейским отрядом, местные левые получили большинство в городском совете, реорганизовали его президиум в ревком и объявили о собственном полновластии5. Движущей силой перемены являлся Полесский комитет РСДРП, возникший еще в 1904 г., но за всю свою историю не имевший большевистского преобладания. Однако в период 1917-1918 гг. большевики «взяли качеством»: во главе комитета оказались персоны, которые вскоре заняли не последние места в высшей советской иерархии: за короткий период поруководить Полесским комитетом успели Я. Агранов, Г. Леплевский и Л. Каганович. Это решающе повлияло на формирование амбиций и стиля деятельности гомельских большевиков. С декабря 1917 г. на лидирующую роль в Полесском комитете выдвигается один из наиболее опытных местных левых - М. Хатаевич. В начале 1918 г. он и его сподвижники были близки к тому, чтобы закрепиться у власти, но планы разрушила немецкая оккупация. Несмотря на то, что слухи о срыве переговоров в Бресте и фронтальном наступлении кайзеровских войск были объявлены провокационными, 21 февраля 1918 г. Полесский комитет, исполком Гомельского совета вместе со всем руководством Могилевской губернии срочно и, как оценивал позднее сам М. Хатаевич, «слишком поспешно» эвакуировались, накликав на себя гнев и осуждение рядовых партийцев6. 1 марта 1918 г. город заняли германские войска 41-го армейского корпуса. Кроме этого, в соответствии с подписанным 27 января (9 февраля) 1918 г. мирным договором между Украинской Народной Республикой и германским блоком, Украина получила белорусскую часть Полесья. Гомельский уезд вошел в состав Дреговичской земли - новообразованной административно-территориальной единицы с центром в Мозыре7. Параллельно с немецкой оккупационной властью в уезде начала формироваться украинская администрация в лице «побитового старосты» и «державной варты». В декабре 1918 г. органом городского управления стала Гомельская демократическая директория, формально созданная в субординации с Украинской Директорией, но фактически действовавшая независимо от Киева. Оставшиеся в Гомеле на полуподпольном положении большевики создали альтернативный Директории ревком, который упорно готовился к возвращению в регион советской власти. Тем временем «группа Хатаевича» - сам Мендель Маркович, И. Ланге, Д. Цырлин, С. Комиссаров, Я. Фрид, П. Каганская, а также и Г. Лелевич, побывав в Москве, оказались в Самаре, где ее представители заняли
126 Белоруссия высшие места в гор-районном комитете РКП(б), губкоме и ЧК. Здесь они приобрели первый опыт борьбы с «открытой контрреволюцией», участвуя в подавлении восстания левых эсеров и борьбе с чехами. Крах Центральных держав вновь изменил ситуацию в регионе. 14 января 1919 г. закончилась эвакуация 41-го немецкого корпуса, и в Гомель вошли отряды Красной гвардии. Вместе с ними появилась и группа Хатаевича, предъявившая претензии не только на власть в городе, но и на ее расширение в регионе. Сразу после ее возвращения актуализируется вопрос о создании самостоятельной Гомельской губернии, начинаются открытые распри с Могилевским губкомом и губисполкомом. Основной, наиболее надежной и боеспособной опорой гомельской власти становится прибывший вместе с нею московский коммунистический отряд8, посланный для создания местной ЧК. Назвав себя «коммунарами», большевистские деятели на два с половиной месяца с головой погрузились в обустройство власти, не слишком обращая внимание на то, как оценивались их действия и методы. Представитель их собственной среды, сотрудник «Известий Гомельского совета» Иоффе отмечал, что большинство членов Полесского комитета «были не в состоянии выступить на митингах, не говоря уже о том, чтобы прочитать лекцию научного содержания... оказались больны манией величия..., усаживались на двадцать мест и нигде ничего не делали» 9. Дополнительным фактором раздражения гомельчан и приезжих был образ жизни «пролетарской» власти. Резиденцией исполкома и местом проживания его членов была избрана самая фешенебельная гостиница «Савой». Новые хозяева позаимствовали все, что считали необходимым, из дворца Паскевичей, который незадолго перед этим был взят под личный патронат А. Луначарского, объявлен «народным достоянием» и как раз в этот момент готовился к реорганизации в музей. В исполком были переданы многочисленные предметы мебели и письменные принадлежности, а также драгоценности, как-то «часы карманные золотые, принадлежавшие кн. Варшавскому», десяток портретов российских императоров (некоторые из них были миниатюрами из слоновой кости, «окруженные алмазами»)10. Отдельной характеристикой гомельской руководящей элиты был ее национальный состав, который инспирировал антисемитские настроения у местного населения и откровенно черносотенные лозунги у прибывавших в Гомель красноармейцев из центральных районов России. В начале марта 1919 г., накануне восстания, под руководством уездногородского комитета РКП(б) прошли первые «классово-демократические» выборы в Гомельский совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Утверждение должностей исполкома было назначено на 24— 25 марта. Как отмечали свидетели, предстоящая процедура занимала внимание совдеповцев больше, чем что-либо иное11, и они не заметили
Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. 127 опасности, которая внезапно поставила под вопрос само существование советской власти в регионе и судьбы ее представителей. Формирование военного гарнизона города проходило в своеобразной зависимости от политической обстановки в Украине. Сменившая режим П. Скоропадского Украинская Директория при декларативном признании права белорусов на государственное самоопределение не отступила от претензий на территорию всего Полесья. Еще в декабре 1918 г., в момент подписания советско-германского соглашения о сроках и условиях эвакуации, дошли известия об угрозе С. Петлюры двинуть на Полесье пятитысячную армию12. В январе 1919 г. слухи подтвердились: Северная группа войск Украинской Директории под командованием В. Оскилко развернула действия на Волыни и в Полесье, угрожая силам Красной армии и продвинувшимся с запада польским легионерам. В середине марта 1919 г. украинские войска подошли вплотную к Коростеню и Овручу, тесня на восток разрозненные красноармейские формирования. Возникла прямая угроза центру Белорусского Полесья - Мозырю. В Гомеле срочно концентрируются формирования Западного фронта для оперативной переброски в район назревающих военных действий. Уже в январе в город стали прибывать полки 2-й (Тульской) бригады 8-й стрелковой дивизии. Это были молодые формирования, имевшие, однако, известный военный и политический опыт. Одним из главных их организаторов был комиссар Тульской губернии по военным делам Дмитрий Оськин, ранее - штабс-капитан 11-го Псковского пехотного полка. По его предложению на основе этого полка был создан первый Тульский советский пехотный полк. Вслед за ним образовался и второй. Командиром первого полка стал капитан 11-го Псковского полка Ф. Вишневский, второго - подполковник А. Мачигин. В состав 1-го полка вошел небольшой отряд Красной гвардии, сформированный еще в 1917-м из добровольцев - рабочих тульских оружейного и патронного заводов. Большинство же солдат были мобилизованными крестьянами Тульской губернии. В основном они несли караульную службу в учреждениях и на предприятиях города, патрулировали улицы, один из караулов охранял имение Л. Толстого в Ясной Поляне. Солдатам приходилось участвовать также в реквизициях хлеба в уездах губернии. Осенью 1918 г. по Тульской губернии прокатилась волна крестьянских восстаний против советской власти. Солдаты тульских полков привлекались для их подавления. В октябре 1918 г. Тульский губвоенкомат передал оба полка в состав формирующейся 2-й бригады 8-й дивизии. Они были переименованы в 67-й и 68-й пехотные. В бригаду также вошли сформированный в селе Сергеевское (ныне г. Плавск) отдельный артиллерийский дивизион и набранный в Москве кавалерийский дивизион. Командиром бригады
128 Белоруссия назначили подполковника 11-го Псковского полка В. Каганина, комиссаром - А. Ильинского13. Помимо прибывших полков 2-й бригады, в городе находился 1-й Гомельский караульный батальон, а к середине марта прибыли новые формирования: батальон 23-го Унечского полка, 154-й головной эвакуационный пункт, для формирования на месте - 2-й легкий артиллерийский дивизион 17-й стрелковой дивизии. В середине февраля силы гомельского гарнизона достигали примерно 6 тысяч человек, через месяц они приблизились к 10 тысячам14. Основную силу данного контингента составляли полки 2-й бригады. Однако ее состав и способ формирования обусловили не только низкую боеспособность, но и весьма шаткую лояльность военных. Качество конного дивизиона характеризовал командир второго эскадрона С. де Маньян: «Люди вверенного мне эскадрона в большинстве своем являлись уроженцами самой Москвы или ближайших ей окрестностей. Молодежь в возрасте не старше 25 лет, не видавшая еще настоящей военной службы, но уже прошедшая хорошую школу воинского разгильдяйства по запасным полкам 17-го года и в красноармейских частях 18-го. Полуинтеллигенты, усвоившие себе все отрицательные стороны жизни большого города, в моих глазах они являлись во всех отношениях ненадежным элементом»15. Кроме того, как свидетельствовал гомельский большевик Е. Майзлин, в гомельских частях «командный состав... почти целиком состоял не из красных офицеров, а из кадра офицеров русской царской армии, которые до Октябрьской революции находились под влиянием эсеровской и других контрреволюционных партий. Многие из них были теми или иными участниками даже Корниловщины»16. С. де Маньян подтверждал, что офицерство бригады едва сдерживало свою оппозиционность: «На большевистскую власть смотрело как на что-то очень преходящее и приспосабливалось, как могло, к сложившейся обстановке, лишь бы не умереть с голоду и не замерзнуть в не отапливаемых помещениях до наступления лучших дней. А наступление этих дней ожидалось усиленно». Немногим отличались настроения рядовых красноармейцев. Из родных мест содаты получали известия, что их семьи, как красноармейские, никакой обещанной поддержки не получают. В чрезвычайных условиях комплектования полков произошло отступление от принципа экстерриториальности, в результате чего в одной армейской единице оказались земляки, связанные знакомствами, своячеством, местными интересами. Комиссар бригады А. Ильинский признавал, что это способствовало неформальной солидарности, отрицательно сказалось на военной дисциплине и способности подчиняться командной воле. В самом начале 1919 г. тульские полки были переброшены в Бобруйск, а оттуда - в Гомель. Передислокация еще более ослабила армейскую
129 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. организацию: она началась накануне Рождества, когда само командование уступило настойчивым просьбам красноармейцев отпустить их на праздники домой. В результате на момент перевода в Гомель, по свидетельству того же Ильинского, около 50% состава полков оказалось в самовольной отлучке и прибывало к месту дислокации с опозданием17. Условия, в которые попали полки в Гомеле, только усилили их недовольство и расшатали дисциплину. Занятые укреплением властных позиций на местах и конкуренцией с губернским Могилевом, гомельские власти не смогли адекватно оценить военно-политическую обстановку и оказались неподготовленными к приему в городе значительного военного контингента. Уездно-городской комитет РКП(б) пытался отсрочить прибытие войск, неоднократно докладывая в губернский центр, штаб Западного фронта, в Реввоенсовет об отстутствии в городе условий для их размещения и содержания18. Действительно, после ухода немцев большинство казарм оказалось в непригодном состоянии. Прибывший в Гомель несколько позднее генерал Иродион Данилов отмечал: «Имеющиеся в городе казармы 160-го Абхазского полка стояли без окон, дверей и полов, а другие здания были обращены в тюрьму Губчека, железнодорожной Чека и Особого Отдела»19. Штаб бригады совместно с исполкомом принял решение часть контингента расселить по частным квартирам, что крайне отрицательно отразилось на их дисциплине и боеспособности. Система поселения привела к двум крайностям, отмеченным самими военными. Условия в беднейших домах колоритно описал комиссар бригады А. Ильинский: «В маленьких комнатах находится по нескольку десятков человек. Ни столов, ни скамеек, ни коек, освещения нет никакого, в темноте и грязи на полу кучами валяются красноармейцы. Развиваются чесотка и сыпной тиф» . С. де Маньян оценивал ситуацию прямо противоположно: «Система расквартирования в глазах солдат не оставляла желать ничего лучшего. Один мой эскадрон, насчитывающий около 120 человек, занимал почти целый квартал. Если прибавить сюда, что большинство квартирохозяев были евреи, почти беспрекословно исполнявшие требования своих воинственных постояльцев, то станет совершенно понятно, что дивизион в Гомеле устроился хорошо»21. Если условия жилья были разными, то одинаково тяжелым оказался продовольственный вопрос, причины чего заключались не столько в последствиях разрушений, сколько в результатах «военного коммунизма» с его административно-распределительными принципами. Продовольственная ситуация в Гомеле к моменту возвращения советской власти оставалась значительно более благополучной, чем в центральных районах, что объяснялось свободными торгово-экономичес¬
130 Белоруссия кими связями с Украиной, сохранением частных структур и рыночных механизмов в условиях немецкой оккупации. С возвращением советов связи с украинским рынком начали стремительно разрушаться, а на город и уезд распространилась «продовольственная диктатура». Губернскому и уездному продовольственным комитетам было вменено в обязанное первоочередное снабжение Москвы и Петрограда, Красной армии, а затем - «пролетарского элемента» на местах. В Гомеле появилась Чрезвычайная продовольственная комиссия Наркомпрода РСФСР с мандатом за подписью В. Ленина. Одновременно в уезд хлынули десятки разного рода иных комиссий, а также тысячи «мешочников», в результате чего начался интенсивный отток продовольственных и потребительских товаров. В стороне от «коммерции» не оставались и властные структуры. Прибывшие в Гомель офицеры замечали, что «ежедневно деятели советских учреждений отправляли в Москву и Петроград целые вагоны всевозможных товаров, кожевенных, галантерейных, парфюмерных, а главное съестных, скупаемых ими в Гомеле и его окрестностях по баснословно дешевым ценам»22. Ресурсы, остававшиеся после обязательных поставок и разнарядок в распоряжение упродкома, не позволяли обеспечить продовольствием ни «беднейший пролетарский элемент города», ни находившиеся в Гомеле военные формирования. Вступившие в город части ощутили всю парадоксальность ситуации. С одной стороны, продовольственное положение Гомеля «показалось блестящим: громадные запасы хлеба, сахара, соли и др., продуктов питания,... базары, полные всякого рода продуктов, булочные, кофейные и кондитерские с пирожными и белыми хлебами»21. С другой стороны, красноармейцы очень скоро оказались на полуголодном режиме. Не лучше обстояло дело с обмундированием. Комиссар бригады Ильинский взывал к местному исполкому: «Нет обмундирования: шинелей, обуви и всего другого. Теперь регулярно прибывает пополнение в части. Люди остаются в лаптях и домашнем платье. Одеть их совершенно нечем .., в Гомеле кроме нательного белья... ничего нет. Уже достаточно поизносилось выданное красноармейцам в Туле, обувь же (исключительно ботинки) пришла в негодность.. .»24. На начало февраля в полках не хватало половины лошадей. В специальных командах и роте связи не было необходимого технического снаряжения. По оценке А. Ильинского, бригада «представляла собой слабоподвижную часть и в боевом отношении не готовую». Между гомельской властью и руководством бригады почти сразу возникли конфликтные отношения. Военные были недовольны снабжением и расквартированием, гомельские большевики - поведением солдат и военспецов. Развязно и даже хулигански, по мнению парткома, вели себя на улицах города не только рядовые, но и командиры.
131 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. Недовольство как военных, так и населения нарастало. При этом в настроениях прибывших в Гомель военных все выразительнее формировался антисемитизм. Традиционные для незнакомых с реалиями «черты оседлости» и довольно абстрактные представления получили для туляков и москвичей конкретно-персональное воплощение в хозяевах местных зажиточных домов и гостиниц, магазинов и кафе, коммерсантах, а главное - в представителях гомельской власти. М. Хатаевич позднее признавался: «Антисемитское настроение здесь было и прежде крайне сильно, а так как продовольственный вопрос стоял остро... и т. к. ответственные работники были сплошь евреи»25. По свидетельству гомельского большевика В. Неймана, за две недели до мятежа из прифронтовой зоны в «полном беспорядке и с погромной антисоветской агитацией» отступал красноармейский конный отряд в 250 чел. Заявляя: «Мы не хотим проливать кровь за жидов», - красноармейцы угрожали, что по приезде в Гомель вырежут всех «жидовкомиссаров»». На станции Горынь ими были ограблены еврейские дома и убита женщина-еврейка26. В самом Гомеле ходили слухи о возможном выступлении недовольных солдат в годовщину Красной армии - 23 февраля. Однако ожидания стали оправдываться в начале марта, - на станции Гомель-Хозяйственный пришлось разоружать снявшийся с фронта 153-й полк. На операцию были отправлены бойцы 2-й бригады, гарнизона, а также наиболее верные железнодорожники и чекисты. Последнее оказалось своевременным, ибо солдаты гарнизона едва не присоединились к бунтующим27. Обеспокоенный ревком стал настаивать на удалении ненадежых полков Тульской бригады. 14 марта М. Хатаевич отправился в Москву для участия в работе Восьмого партийного съезда, а 18 марта бригаде было приказано в срочном порядке отправиться в район Овруча. Не исключена связь между этими датами и событиями - возможно, М. Хатаевичу удалось использовать свои московские связи. В день получения приказа, 18-го марта, на фронт был отправлен 1-й батальон 68-го полка, считавшийся наиболее боеготовым и благонадежным. Назавтра следом за ним выехал к Овручу эшелон в составе 2-го батальона 68-го полка и штаба бригады (включая комбрига Каганина и военкомбрига Ильинского). 21-го марта на фронт отправился и 67-й полк. Ввиду сведений о малочисленности петлюровских войск в Овруче, было решено с рассветом атаковать противника. Силы операции составляли два батальона 68-го полка, наспех блиндированный «бронепоезд» под командованием коммуниста Архипова, переброшенный из Рогачева и отметившийся ранее участием в бунте 10-й пограничный полк, артиллерийская батарея, а также овручский коммунистический отряд. Боеспособность частей не вызывала тревоги. По свидетельству А. Ильинского, боевые действия начались по плану: солдаты «бодро и спокойно рассыпались в цепь, заняли указанные
132 Белоруссия позиции и хорошо держались под артиллерийским обстрелом». Однако данные о противнике оказались явно недостоверными. На второй день, не выдержав артиллерийского огня, красноармейцы начали в беспорядке отступать. Комиссару и командиру бригады не удалось остановить панику и отстоять занятые позиции. Погрузившись в составы, красноармейцы покидали фронт: «Эшелоны ринулись, каждый спеша вперед, вследствие чего едва не произошло крушение»28. Части отошли севернее, до станции Бережесь, где были сосредоточены резервы. То, что произошло далее, достаточно подробно описано Г. Лелевичем и подтверждается показаниями иных участников. 22 марта бронепоезд противника подошел к эшелонам и в упор обстрелял их, разбив штабной вагон 68-го полка. Было убито десять человек и ранено пятнадцать. Весь день украинская артиллерия вела огонь по всему расположению боевого участка, и части бригады отошли на станцию Словечно. Штабное совещание приняло решение отказаться от наступательной тактики и закрепиться на позициях. В этот момент на смену первому батальону 68-го полка прибыл первый батальон 67-го. На станции стихийно вспыхнул митинг, и совершенно спонтанно, с выкриков, возникло решение не занимать позиции, а возвращаться назад до самой Тулы. Сильнейшим аргументом стала демонстрация вытащенных из вагонов раненых и убитых. В ответ на увещевания Ильинского из толпы сыпались возгласы: «Долой войну! Местные крестьяне не хотят нас и советской власти. Не желаем защищать жидов!». В отношении комиссара послышались угрозы: «Расстрелять его, взять заложником, выдать Петлюре; ты нам больше не комиссар, ты - жидовский наемник»29. Расставив на паровозах своих людей, красноармейцы двинули эшелоны обратно. Во главе стал эшелон 1-го батальона 67-го полка. Второй батальон 68-го полка, который до этого момента держался нейтрально, двинулся вслед за остальными. Командованием бригады было принято решение задержаться с оставшейся артиллерией на станции Мозырь, чтобы занять оборонительную позицию у мостов через Припять. Однако прибывшая в этот момент 4-я батарея 2-го отделения артдивизиона отказалась выгрузиться и потребовала отправления в Гомель. В результате у Мозыря остались семь человек штаба бригады, включая Ильинского, комбрига Каганина, 14 человек комендантской команды, бронепоезд с командой в 75 человек и около полутора сотен красноармейцев 10-го погранполка. 23-го марта на станцию Мозырь срочно прибыл новый командир 67-го полка М. Лозицкий - бывший подполковник русской армии, мобилизованный в Гомеле и назначенный на должность три дня назад, а также комиссар 67-го полка Сундуков. Отправившись на станцию Калинковичи, где скопились эшелоны, шедшие как от Словечно, так и из
133 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. Гомеля, представители командования попробовали вернуть часть красноармейцев, оставшихся верными долгу. Однако ни приказания, ни уговоры, ни угрозы (из штаба фронта было сообщено, что в случае невозвращения на позиции каждый пятый будет расстрелян30) не возымели действия. Напористость А. Ильинского едва не окончилась трагично: разъяренные солдаты пытались сбросить его с моста в Припять. С комиссарами осталось всего 60 человек, в основном коммунисты и сочувствующие. Одновременно в местечке Калинковичи, расположенном в пяти верстах от станции, некая группа солдат попыталась устроить погром. Их планам помешали красноармейцы 6-й роты 68 полка, принявшие активное участие в предотвращении погрома. После возвращения подразделения из местечка комиссары попытались было задержать «сознательную» роту, но и она, не пожелав прислушиваться к большевикам, отправилась в направлении Гомеля. Никто из командиров рот и взводов не попытался воздействовать на своих подчинённых, за исключением коммунистов - командира батальона Алавердова и командира 2-й роты Кукушкина. Но старания обоих оказались безрезультатными. Командир 68-го полка Мачигин, по свидетельству военкомбрига, имевший большой вес среди личного состава, в самый критический момент мятежа сослался на болезнь и отказался воздействовать на ситуацию. В то же время, по показаниям участников, одним из активистов действий стал адъютант Мачигина Новиков. Это косвенно характеризует позицию самого полкового командира. В ситуации, когда красноармейцы намерились расправиться с Ильинским у Мозырского моста, на его защиту встали командир артдивизиона коммунист Куманин и командир взвода Утехин (впоследствии командир батареи мятежников), благодаря чему военкомбриг не был сброшен в Припять. Для комиссара 67-го полка Сундукова, предпринимавшего отчаянные попытки задержать наиболее надежных солдат, усилия закончились трагично, - он был растерзан красноармейцами. Наступил момент, когда единодушное поведение красноармейцев разных формирований, последовательные отказы подчиниться комиссарам и командирам указывали на то, что происходящее потеряло спонтанный характер. Комиссар Ильинский фиксирует первые проявления организованного начала: на позициях под Словечно красноармейцы 68-го полка не проявляли каких-либо «контрреволюционных настроений». Однако вспыхнувший здесь после прибытия батальона 67-го полка митинг «уже ясно показал, что люди приехали сюда с готовым настроением и решением не занимать позиции». В Калинковичах среди солдат «действовала какая-то посторонняя, не красноармейская организация». Свидетели прямо указывают на «небольшую группу людей в штатском, а
134 Белоруссия также в матросской форме, которая быстро маневрировала, так что комиссарам не удавалось проследить их действия». По мнению А. Ильинского, именно эти люди распоряжались отправкой эшелонов на Гомель. По пути следования эшелонов также замечалось присутствие людей в цивильном, вступавших в разговор с красноармейцами31. О наличии руководящего ядра свидетельствует и способ возвращения полков к месту дислокации. Не дождавшись затребованных в Гомеле паровозов и эшелонов, восставшие «реквизировали» в Калинковичах проходящие поезда. Со станций эшелоны отправлялись строго один за другим, двигаясь на расстоянии видимости, на каждом паровозе был установлен пулемет. Через Василевичи и Речицу эшелоны двинулись на Гомель. О произошедшем под Калинковичами в Гомеле первыми узнали на железнодорожном узле. В ночь с 22 на 23 марта прикомандированный к полкам комиссар железнодорожного узла Иванов передал по телеграфу Калинковичей в управление станции Гомель телеграммы об отступлении красноармейских частей и о требовании срочно отправить из Гомеля в Калинковичи 10 паровозов. Первоначально все взаимодействие с повстанцами сосредоточилось в отделе управления железнодорожным узлом, где собрался некий рабочий штаб из комиссаров подразделений, который, не имея указаний от городских и военных властей, принимал самостоятельные решения. Именно им было постановлено не отправлять взбунтовавшимся требуемых эшелонов и паровозов, блокируя их в Калинковичах. Узнав, что эшелоны с солдатами уже двинулись на Гомель, штаб отдал приказание задерживать их поодиночке и разоружать на промежуточных станциях. Однако силы и возможности для выполнения подобного распоряжения отсутствовали. Всю ночь с 22 на 23 марта телеграф гомельского узла получал сведения о беспрепятственном приближении мятежных войск к Гомелю. Несколько раз за ночь члены штаба звонили в уездный военный комиссариат и просили подготовиться к разоружению эшелонов поодиночке при прибытии их в город. Как они показывали позднее, действий со стороны штаба бригады и гарнизона не последовало. Утром 23 марта сведения были немедленно доложены комиссару Гомельского отдела Западного округа путей сообщения Куценко. Информацию сразу переслали в управление Западного округа железных дорог в Минск, в штаб бригады и Гомельский исполком. Но на утро как раз было назначено первое заседание исполкома, и «все внимание товарищей было обращено на должности, а известиям с фронта не было придано большого значения»32. Только после настойчивых указаний железнодорожных комиссаров о серьезности положения, в исполком были вызваны уездный военком А. Маршин и помощник комиссара 2-й бригады. Видимо, опираясь на недавний опыт умиротворения 153-го
Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. 135 Могилевского полка, они не выказали беспокойства, заявив, что взбунтовавшихся можно будет разоружить по прибытии в Гомель. К утру 23 марта, группами по три-четыре, составы стали прибывать на станцию Гомель-Хозяйственный. Штаб железнодорожного узла предпринял попытку рассредоточить и изолировать их, расставляя по разным тупикам и отправив часть на станцию Гомель-Сортировочный. Но это не удалось. Прибывшие за день 7 эшелонов остановились на станции Гомель-Хозяйственный. По мнению И. Дашкевича, в Гомеле кем-то все же было сделано распоряжение отправить несколько паровозов в Калинковичи. К вечеру 23 марта на железнодорожный узел прибыли 11 (а по некоторым данным - 14) эшелонов33. Требованием по прибытии в Гомель была немедленная отправка эшелонов в Брянск. В ожидании требуемого вооруженные группы повстанцев стали продвигаться на городские вокзалы - Пассажирский (Либаво-Роменский) и Полесский, проникать на прилегающие улицы. Одним из первых их шагов стал арест караула и захват артиллерийского склада. Картину прибытия и настроение мятежных красноармейцев колоритно обрисовал С. Де Маньян: «Вечером того же дня [23-го - авт.], группа наших офицеров... отправилась ужинать на вокзал.... Уже подходя к станции, мы были удивлены каким-то необыкновенным движением. На всех перекрёстках прилегавших к вокзалу улиц, расположились вооружённые красноармейцы. Маленькая вокзальная площадь была забита серыми красноармейскими шинелями. В буфетном зале частная публика растворилась в огромной солдатской массе. Вся эта военная толпа, при полной боевой амуниции, с походными мешками на спинах, хранила какое-то жуткое молчание. Не слышались даже обычных междометий, так свойственных русским воинам. Я обратился к одному из солдат: - Какого полка? - Шестьдесят седьмого». Меня удивил ответ: 67-й полк входил в состав нашей бригады, уже ушедшей на позицию, - Что вы здесь делаете?» Хмурый взгляд и неопределённая фраза: - Что-нибудь сделаем». Мы протиснулись к буфету и уже здесь от закусывавших солдат узнали пикантные новости, что бригада самовольно бросила позиции под Овручем и возвращается обратно в Гомель. ... Становилось очевидным, что комиссаров и командира бригады в прибывших эшелонах не было. Военная власть перешла в чьи-то другие руки. Вся пехота, вместе со своей артиллерией, держалась в районе станции, не покидая своих эшелонов»34. По прибытии эшелонов штаб железнодорожников сообщил в ЧК, гомельский исполком и штаб 2-й бригады, что красноармейцы ведут себя
136 Белоруссия вызывающе. Из штаба бригады поступил ответ: «Не беспокойтесь, меры принимаются», - военком 8-й дивизии приказал расселить полки по прежним квартирам. Не подчинившись приказу, солдаты оставались на вокзале, требуя отправки. Для выяснения ситуации отправилась делегация исполкома. Исполкомовцы предполагали, что имеют дело с очередной вспышкой «несознательности красноармейской массы». Однако уже на подступах к вокзалу стала понятна степень массовости и организованности мятежников. Не вступая в контакт с повстанцами, комиссары вернулись в исполком, объяснив поступок следующим образом: «Ехать на Полесский вокзал и тратить время на агитацию, при явном наличии твердой белогвардейской руки, распоряжающейся мятежом, было бесполезно»35. Силы, потенциально способные противостоять мятежным полкам, состояли из караульного батальона, отряда ЧК и остатков 2-й бригады, которые не были отправлены на фронт, 2-го артиллерийского дивизиона 17-й стрелковой дивизии - всего около 750 человек36. Оценив ситуацию, штаб бригады принял решение задержать все эшелоны в Гомеле, при необходимости разобрав железнодорожные пути на Брянск, Жлобин и Сновск (совр. Щорс - авт.), изолировав тем самым Гомель в восточном, северном и южном направлениях. Однако Западный округ путей сообщения потребовал обосновать письменно столь радикальную меру в прифронтовой полосе. Кроме того, артиллерийский дивизион 17-й дивизии отказался выполнить приказ военкома А. Маршина о разборе путей. Караульный батальон также проигнорировал это распоряжение, мотивируя тем, что солдаты плохо обмундированы, у них нет пулеметов, и они не желают быть пушечным мясом в случае стычки с прибывшими фронтовиками. На следующий день батальон перешел на сторону восставших. На требование исполкомовца В. Селиванова встать на защиту города, командир батальона Демидов «ироническириторически» спросил: «Кого мы пойдем защищать - «Савой» или Полесье? [Полесский вокзал - авт.]». Во время разговора, прямо на глазах у комиссара, в батальон прибыла делегация 68-го полка. Демидов тут же отдал распоряжение послать к повстанцам делегацию, избрав в нее по одному представителю от роты37. Осознав, что ситуация становится критической, заменявший М. Хатаевича А. Володько созвал экстренное объединенное совещание укома и исполкома. На заседании был избран ревком под председательством С. Комиссарова, который взял на себя функции штаба обороны. К гостинице «Савой» собирали мобилизованных коммунистов, милицию и отряд ЧК. Военком А. Маршин возражал, предлагая не концентрировать всех сил в одном месте, но с ним не согласились. Относительно тактики большинство предлагало принять оборонительную позицию - «засесть в “Савое” - и ожидать действий мятежников».
137 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. Более решительные призывали взять инициативу и попробовать разоружить эшелоны. Победило первое предложение. При этом многие свидетели признавались позднее: ревком был в полной уверенности, что осада продлится несколько часов, т. к. помощь из Брянска и Могилева уже на подходе38. Впоследствии исполкомовец Д. Гулло, а следом за ним и Г. Лелевич, пытались представить оборону «Савоя» как попытку «вызвать огонь на себя»: «Отступить мы не могли, ибо это означало передать город на разграбление банд грабителей, а с другой стороны, создавало опасение, что положение будет использовано петлюровской армией, которая быстро продвинется на соединение с повстанцами и укрепится в Гомеле. Укрепившись же в Гомеле в нескольких пунктах, мы думали задержать ход событий и дождаться подкрепления»39. Очевидно, что ни защищать город от разграбления, ни противостоять приближению петлюровского фронта «коммунары» не имели возможностей. В своих позднейших показаниях Д. Гулло даже не упоминает каких-либо попыток подобных действий. Видимо, более откровенными были рядовые участники обороны, которые отмечали, что ревком заблокировался в «Савое», «рассчитывая на возможность уладить конфликт путем оправки эшелонов на Брянск». Действия ревкомовцев, о которых умалчивал Лелевич, подтверждают это. Как раз в тот момент, когда шло согласование с Западным округом вопроса о разборе путей, ца железнодорожный узел явились представители исполкома Д. Гулло и А. Володько с заявлением, что «решено эшелонов в Гомеле не задерживать, а отправить их в направлении Брянска, но как можно медленнее, с максимальными задержками на попутных станциях». Вечером 24 марта, когда повстанцы уже занимали стратегические пункты, Н. Билецкий успел сообщить по телеграфу в Брянск, что эшелоны способны заставить железнодорожников двинуться дальше. На предложение «по возможности уладить дело мирным путем» в пределах Гомеля он стал активно возражать, что Гомель может продержаться всего день-два. Получив новые указания, железнодорожный штаб срочно отправил в адрес станций Новозыбков, Унеча, Клинцы, Почеп, Брянск, Орел и Минск депешу: «Сегодня, 24 марта, из Гомеля начнут отправляться одиннадцать эшелонов, которые проследуют до Брянска. Упомянутые эшелоны самовольно снялись с фронта, захватив Гомель, броневик[ом] и силой оружия потребовали дальнейшей переотправки. Отправку эшелонов следует разграничить так, чтобы в одно и то же время не находилось на станции более одного эшелона, для чего станция, принявшая первый эшелон, может принять к себе следующий лишь только по отправке первого. Скопление эшелонов более одного не допустимо. ДН Почепа прошу обеспечить Унечу достаточным количеством паровозов»40.
138 Белоруссия Таким образом, очевидно, что планы и усилия гомельского ревкома были направлены на то, чтобы пропустить эшелоны с восставшими полками на восток и тем самым рещить проблему мятежа для себя. Эти планы не удались, но по причинам от ревкома не зависящим, - к этому моменту кардинально поменялась стратегия повстанцев. Сразу после сделанных распоряжений об отправке эшелонов начальник станции получил из их штаба требование не отправлять эшелоны 24 марта, а «начать отправку их 25 и обязательно пачками». Около 16 часов управление узлом полностью перешло под контроль восставших. Тем не менее, комиссар П. Вершилович смог оставаться у телеграфа и в его руки попали переданные из повстанческого штаба для дальнейшей трансляции телеграмма-воззвание «Всем-всем-всем!» о низвержении советской власти, а также депеша, адресованная через Подольскую железную дорогу киевской Директории с сообщением о ситуации на фронте и в Гомеле 41. Уже в условиях занятия города повстанцами ревком разворачивал действия по обороне. Выяснилось, что даже при проведении мобилизации коммунистов можно положиться только на две-три сотни человек, меньшую часть которых составляли мало-мальски подготовленные - милиция, московский чекистский отряд и интернационалисты, среди которых большинство составляли немцы-«спартаковцы» и китайцы. Мобилизованных коммунистов вооружали винтовками, часть которых успели забрать в караульном батальоне. Тут же производилось обучение стрельбе, так как многие держали оружие в руках впервые. Вооруженных разбили на «десятки» - есть сведения о восьми таких подразделениях. Вначале защитники разместились на крыше гостиницы, откуда был обзор и возможность отстреливаться. Но когда стемнело, оборонцы ушли внутрь здания, выставив на площадке лестницы главного входа единственный пулемет. «Десятки» распределили в проемах между окнами и на балконах. Руководство обороной легло на начальника уездной милиции И. Войцеховича. На прилегающие улицы, к телеграфу, тюрьме, телефонной станции и ЧК были отправлены вооруженные патрули. По показаниям В. Неймана, в момент сбора многие из коммунистов бросали оружие и уходили. Не появились в «Савое» и некоторые члены исполкома. Так, заведующий агитпропом А. Цветков и С. Кацаф сразу скрылись в городе. Последний пояснял, что был направлен к бундовцам и социал-сионистам. Цели этой миссии остаются непонятными, ибо чуть позднее тот же С. Кацаф показывал, что на упорные просьбы представителей этих партий, а также членов профсоюзов выдать им оружие штаб ответил категорическим отказом. Мотивы позднее прояснил Д. Цырлин: оружия было недостаточно даже для коммунистов, и «немалую роль сыграло сомнение в том, как оружие будет ими использовано»42.
139 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. С. де Маньян так описал вечер 24 марта: «В городе с часу на час росло тревожное настроение. Еврейские магазины спешно закрывались, движение на улицах прекращалось. Городские обыватели собирались в кучки у своих домов, делясь впечатлениями дня. К вечеру на улицах появились патрули еврейской самообороны. Около шести часов я прошел по городу до гостиницы «Савой», занятой Совдепом. Город буквально вымер, тишина кругом была полная. Кое-где в домах зажигались огни, но большинство окон было плотно завешено или закрыто ставнями. Изредка в воротах домов или на подъездах, попадались незначительные группы еврейской молодёжи с винтовками в руках»43. К ночи 24 марта повстанцами был занят весь городской центр, за исключением небольшого района, прилегающего к «Савою», а также здания ЧК, которое размещалось в квартале от гостиницы в одном из наиболее ценных исторических зданий города - особняке графа Н. П. Румянцева начала XIX в., принадлежавшем перед революцией семье Лисовских. Одним из первых объектов, захваченных повстанцами, была тюрьма. Известие о приближении их отряда к Арестному дому очень встревожила ревкомовцев. По информации Г. Лелевича, в тюрьме «содержалось до 400 преступников (подавляющее большинство - уголовные). Захват тюрьмы повстанцами угрожал городу погромом. Для защиты тюрьмы была двинута значительная группа товарищей во главе с Комиссаровым и Ланге». По иным свидетельствам, были посланы всего несколько человек с винтовками, которые, узнав на подходе, что тюрьма уже занята, тут же вернулись в «Савой»44. По документальным данным, в тюрьме находилось около 150 заключенных, среди которых, по свидетельству чекиста М. Хавкина, были не только уголовные, но и «масса арестованных Чекой контрреволюционеров». Освобождение последних тревожило ревкомовцев более, чем выход на свободу криминальных элементов. Штурм тюрьмы происходит быстро и бескровно. После короткого ружейного и пулеметного обстрела охрана (взвод китайцев, патруль чекистов и милиции) сдается. Освобожденные узники, в том числе и уголовные, стали вооружаться и присоединились к повстанцам. Некоторые свидетельства подтверждают, что именно после этого в городе начались беспорядки и грабежи. Практически одновременно была занята почтово-телеграфная контора. С этого момента коммунары полностью потеряли доступ к телеграфу, а мятежникам удалось дезинформировать окружающие центры. Телеграммы о том, что взбунтовавшиеся войска успешно разоружены, и Гомель не нуждается в помощи, пересылаются в Почеп, Брянск, Смоленск. В результате красные части, вышедшие на помощь осажденному Гомелю, повернули назад. «Савой» все это время не был отрезан от внешнего мира. Занимая целый квартал в самом центре города, гостиница имела выходы на две
140 Белоруссия улицы - Мясницкую и Базарную, которые вплотную примыкали к Соборной (она же Базарная) площади. На противоположной ее стороне находился дворец и парк Паскевичей, а невдалеке Катальный ров - кварталы еврейской бедноты, издавна - рассадник криминальных и левых элементов. Многие из находившиеся в гостинице свободно выходили и возвращались в нее до самого позднего вечера 24 марта. Сохранялась также телефонная связь. Изоляция ревкомовского штаба началась ближе к полуночи. Свидетельства оборонцев подтверждают указанные Г. Лелевичем факты звонков в «Савой» из штаба Стрекопытова с предложением переговоров и предупреждениями об обстреле гостиницы в случае отказа. Видимо, не понимая ситуацию до конца, С. Комиссаров дал амбициозный ответ, что коммунисты не вступают в переговоры с мятежниками. После этого около 22 часов начался обстрел гостиницы сначала ружейным, а затем пулеметным огнем. Отряды повстанцев вплотную приблизились к гостинице по улице Мясницкой - видимо, это была разведка боем. Первую атаку «Савоя» защитникам удалось отбить. Потеряв одного человека - был убит командир одного из батальонов, - повстанцы отступили, но победа была предопределена, ибо уже этом штурме был захвачен руководитель обороны И. Войцехович. Атака деморализовала защитников. По свидетельству Д. Цырлина, «из города стали поступать сведения, что долго нам не продержаться... Снова встал вопрос о целесообразности обороны, часть товарищей высказалась за отступление»45. Часть оборонцев поспешила покинуть «Савой»: одни - только завидев первых атакующих, другие - сразу после завершения атаки. Так, известный деятель И. Драгунский, пробыв в гостинице до 23.00, «ушел проводить больную жену» и не вернулся. Покинули оборонявшихся также член исполкома С. Хавкин, заведующий секретным отделом ЧК Нехамкин, командир «десятки» Л. Качан «с группой товарищей»46. Находясь в «Савое», а также выбравшись из него, многие защитники избавлялись от партийных билетов - рвали или сжигали их47. Обстрел отрезал от «Савоя» патрули, которые уже не смогли или не захотели в него вернуться. Попыток сопротивления они не предпринимали. Участник обороны «Савоя», член карательного отряда ЧК С. Стерин впоследствии прямо обвинял оказавшихся за пределами гостиницы в предательстве: «Посланные на разведку отряды обманули своих товарищей: они почувствовали, что мятежники начали наступление, не доложили штабу и разбежались кто куда»48. Часть патрулирующих смогла избавиться от оружия и скрыться, часть была задержана, причем арестовывались только те, у кого нашли членские карточки РКП (б). Евреев избивали и грабили, но отпускали. По многим свидетельствам, к ночи в гостинице осталась примерно половина оборонцев - около 150 человек.
141 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. Около 23 часов 24 марта из «трехдюймовок», установленных на блиндированных платформах у Либаво-Роменского вокзала, в сторону гостиницы было дано два выстрела. Оба попали в цель: первый снаряд - в угловую часть, а второй - внутрь здания. Находившиеся внутри вспоминали, что сразу после выстрелов в гостинице вновь раздался телефонный звонок. С руководителем ревкома С. Комисаровым будто бы говорил руководитель повстанцев, имя которого стало уже известно - Стрекопытов. Видимо, в этот момент вновь была предложена сдача, но С. Комиссаров в очередной раз отказался, заявив: «Мы власти не сдадим». 25 марта утром артиллерия повстанцев была подтянута ближе к «Савою»: пушки установили у синагоги, от которой обстрел шел прямой наводкой через 300-метровую улицу Мясницкую, с Соборной площади, а также со стороны казарм 160-го Абхазского полка. Кроме того, в действие были введены бомбометы и пулеметы. К обеду артиллерийскими попаданиями удалось разрушить третий этаж гостиницы. По свидетельству чекиста С. Стерина, «когда был обрушен третий этаж, началась паника: начали бежать на нижний и некоторые начали кричать, что надо сдаться. Но наше начальство кричало, чтобы не сдаваться»49. Окрик возымел частичное действие: защитники сосредоточились на втором этаже. В этой критической ситуации из гостиницы были отправлены за помощью А. Маршин и председатель упродкома В. Селиванов. Первый пробрался на станцию Уза в район находившихся красноармейских частей, а затем был вызван к командующему Западным фронтом Д. Надежному. Второго задержал повстанческий патруль, но после предъявления подложного документа Селиванова отпустили, и он скрывался до момента освобождения города. Вероятно, в попытке покинуть гостиницу был смертельно ранен заведующий отделом печати Фишбейн, которого пуля застала на противоположной от «Савоя» стороне улицы. Первая жертва, понесенная оборонцами, подействовала на них удручающе. Даже Г. Лелевич вынужден был признать, что «разрушение третьего этажа и гибель Фишбейна самым угнетающим образом подействовали на защитников». Этот же автор сообщает, что командование обороной было передано немцу-коммунисту Краузе, который «сразу взял бодрый, спокойный и уверенный тон». Оптимистический настрой оборонцев Лелевичем явно преувеличен: надежды выстоять таяли. Попытки отстреливаться были малоэффективными: «винтовки были разных систем - английские, немецкие, японские. После выстрела затвор никак не отворялся»50. Около 14 часов штаб обороны сам инициировал переговоры. Парламентером отправили одного из наиболее авторитетных ревкомовцев - А. Володько. Видимо, весь переговорный процесс свелся к изложению условий штурмующих, ибо через очень короткое время А. Володько принес
142 Белоруссия предложение сдаться на милость победителей. Оно было расценено как неприемлемое, а у руководителей обороны в этот момент возник план вырваться. В 15 часов дня один из милиционеров был послан И. Ланге осмотреть возможный путь к отступлению - прилегающие к «Савою» улицы. Через час, не дождавшись посланца, защитники выбросили белый флаг. При этом сохранялась надежда выиграть ситуацию: по воспоминанию А. Шеймана, было решено «сдаться всем как один», затем небольшими группами перебраться в Добруш, собрать там силы и вернуться в Гомель. А. Володько вновь был послан для переговоров с единственным условием - отпустить всех защитников после сдачи. Возвратившись, Володько передал, что обещано сохранение жизни каждому, кто выйдет без оружия. По свидетельству чекиста Дергача, «после принятого решения покинуть “Саввой” мы стали бросать оружие куда попало»51. Сумятица в момент сдачи дала возможность вырваться еще нескольким группам. Милиционер Калбовский вспоминал: «Когда банда ворвалась в “Саввой” и пулемет уже очутился в их руках,...то я решил живым не сдаваться и побежал к заднему выходу, который ведет во двор. По дороге я увидел вначале Комиссарова, но он бежал, и я не мог его удержать, а затем я встретил Каганскую, которая бежала навстречу и кричала: “Где Ланге?” Я схватил ее за руку и хотел потащить за собой, но она вырвалась и побежала. Когда я очутился во дворе, то побежал по крыше, а затем перебегал целый ряд крыш и перепрыгивал целый ряд заборов. Когда я перебегал через Базарную площадь, я оглянулся назад и увидел тов[ари]ща Ханкина, который бежал вслед за мной. Причем, во время моего бегства беспрерывно стреляли по мне засевшие на крышах различных домов». Скрывшись на квартире знакомых, милиционер благополучно дождался освобождения города от повстанцев52. Документы приводят до десятка подобных примеров. Вероятно, только полная дезориентация и паника не позволили использовать последний шанс спасения руководителям ревкома. Г. Лелевич называет цифру сдавшихся в 150 человек, однако, по свидетельству других участников, было выведено около 70. Среди них оказалось все руководство исполкома-ревкома: С. Комиссаров, Н. Билецкий, И. Ланге, Б. Ауэрбах, П. Каганская и др. Момент капитуляции позднее довольно противоречиво описывался бывшими оборонцами, - прежде всего это касалось насилия над сдавшимися. Чекист С. Стерин вспоминал: когда ревкомовцы только вышли на улицу, на них «бросилась разбушевавшаяся толпа мятежников, которые хотели нас всех переколоть». Урезонил повстанцев подоспевший на лошади «какой-то матрос с нагайкой», который распорядился конвоировать всех к тюрьме. По некоторым указаниям, матросом был некто Агеев, имя которого свидетели упоминали в числе активистов
143 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. восстания. Прямо у «Савоя» были убиты несколько китайцев, которые отказались бросить оружие, а по дороге еще одному китайцу отрубили голову53. Поскольку последний факт не упоминается другими свидетелями, его достоверность вызывает сомнения. Коллега С. Стерина по ЧК Вермул оставил свидетельства, которые характеризуют состояние и настроения повстанцев: «...когда мы вышли на улицу, то увидели, что у них все же некоторая организация была: по улицам была протянута телефонная проволока; какой-то командир отдает распоряжения, словом, как будто замечается военный порядок. Но тут же ходят пьяные, кто с гармошкой, кто с пулеметными лентами. Мы думали, что эти пьяные откроют по нас стрельбу. Однако этого не случилось. Они в нас не стреляли, но взяли и повели по Советской улице по направлению к почте. Здесь же начались избиения. Избивали тех товарищей, которые выступали чаще на митингах, в гарнизоне местном и тех, которые попадались под руку; избиение было стихийное. Почему-то из женщин, прежде всего, досталось т. Каганской, начались крики: «чекистка, комиссарша, жидовка» и прочие другие прелести. Вели нас весьма неорганизованно. Это напоминало бунты, которые были во время керенщины, когда отдельные пьяные матросы гарцевали на лошадях и наводили панику на окружающих. Сопровождающий нас конвой стегал нас нагайками, а командиры делали вид, что хотели навести порядок, но, конечно, это им не удавалось»54. Процессия, двигавшаяся в тюрьму по главной, Румянцевской улице, сопровождалась городскими обывателями, которые не скрывали удовлетворения. И Г. Лелевич и другие упоминают о радостной реакции служащих почты и телеграфа. В годовщину события городская газета «Путь Советов» отмечала, что «... обыватель вылез из отовсюду и улюлюкал совершенно открыто, призывая бандитов тут же расправиться над пленниками, крича “так им и надо”. И. Ланге и П. Каганской, о связи с которой председателя гомельской ЧК знал весь город, досталось больше всех: «На Ланге набросились с прикладами и начали бить уже у выхода из “Савоя”. Так продолжалось всю дорогу»55. Защита «Савоя» официально вписывалась в историю гомельских событий как наиболее героическая и жертвенная страница. Но вернувшийся после подавления мятежа, М. Хатаевич, потерявший большую часть своей группы, что, кроме прочего, ослабляло его позиции в конкуренции с Могилевскими губернскими структурами, оценил тактику соратников отрицательно: «Глубоко ошибочной была оборона “Савоя” против артиллерии. Нужно было организованно отступить»56. После падения «Савоя» город на пять дней оказался в руках восставших. К этому моменту во главе восстания четко обозначает себя руководящий центр, назвавшийся «Полесским повстанческим комитетом» (ППК). Генезис, политические позиции, связи и персональный
144 Белоруссия состав этой структуры остается наименее понятным аспектом восстания, требующим дальнейшего исследования. Все источники и свидетели, достаточно подробно описывая ситуацию до начала событий и акцентируя недовольство населения и красноармейцев, а также глухой саботаж «военспецов», практически не фиксируют в Гомеле каких-либо организованных политических сил. С. де Маньян отмечал, что при пребывании в Гомеле офицеры почти восстановили дореволюционную этику отношений и даже некое подобие офицерского собрания, но в условиях подневольной службы и надзора ЧК мало доверяли друг другу и вне службы контактировали между собою разве что по поводу развлечений. Вместе с тем, чекист М. Хавкин упоминает, что во время «гомельского стояния» «какое-то количество офицеров Тульской бригады подвергаются аресту и даже расстрелу - по подозрению в контрреволюционной деятельности». Ему вторит Вермул: «Ненависть против ЧК была очень велика среди главарей восстания, особенно среди офицеров, т. к. много было расстреляно и содержалось под арестом комсостава этой бригады»57. Смысл «контрреволюционной деятельности» офицеров не раскрывается, при том что случаи ареста и рядовых красноармейцев, и офицеров за дебоши, пьянство и т. п. достаточно часты. Освобождение арестованных товарищей было вероятным мотивом взятия тюрьмы как первоочередной акции повстанцев по прибытии в Гомель. На наш взгляд, можно предположить существование некой либо хорошо законспирированной, либо на тот момент достаточно аморфной, политической группы с участием офицеров находившихся в Гомеле частей. На первый вариант указывают отмеченная выше степень слаженности действия солдатской массы при отступлении с фронта и прямые упоминания на присутствие «организованного ядра». Возможно также, что достаточно быстрое становление «Полесского повстанческого комитета» произошло под давлением повстанческой стихии. Именно о таком варианте возникновения ППК позже свидетельствовали сами его участники. Историю спонтанного образования комитета, а также почти случайного прихода к его руководству описывал в позднейших следственных показаниях сам В. Стрекопытов. Этот документ содержит, кроме прочего, некоторые биографические данные о человеке, имя которого дало название событию. Будучи коренным туляком и бывшим штабс-капитаном русской армии, 28-летний В. Стрекопытов при формировании Тульской бригады в 1918 г. поступил в 68-й полк младшим офицером роты, через месяц получил батальон. В конце ноября 1918 г. он был арестован ЧК, в конце декабря освобожден с подпиской о невыезде. Причина ареста - «контрреволюционная агитация» - подсказывает роль В. Стрекопытова в гомельском восстании.
145 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. При отправке полка в Бобруйск штабс-капитан с санкции ЧК был назначен заведующим хозяйством 68-го полка и вместе с ним оказался в Гомеле58. По версии В. Стрекопытова, и должность, и интересы оставляли его на периферии полковой жизни, хотя скорее можно предположить, что причиной дистанцирования являлась память о недавнем аресте и контроль ЧК. Под Овруч В. Стрекопытов отправился с эшелоном хозчасти позднее своего полка на два дня и прибыл в самый горячий момент, когда на станции Словечно назревал митинг. От командира бригады М. Каганина он получил приказ отойти в Калинковичи для обустройства баз снабжения полков. И именно в Калинковичах ему пришлось проявить свои командирские качества - пресечь вместе с небольшим сопровождением упомянутую выше попытку погрома, а затем привести для охраны местечка 6-ю роту 68-го полка. О том, что произошло на станции Калинковичи, штабс-капитан узнал с опозданием и отправился на Гомель с последним повстанческим эшелоном59. По прибытии в Гомель и перед рядовыми, и перед офицерами встал вопрос о дальнейших действиях. По свидетельству В. Бранда, «когда в Гомеле собрались все части, было созвано собрание для обсуждения - что же предпринять. Большинство вновь заявило, что не хотят войны, желают ехать на Брянск, а оттуда домой, на что некоторые разумно ответили, что делать этот шаг было бы безумием, ибо всем известно об отданном распоряжении о расстреле каждого пятого, а пока они доедут до Брянска, то будут уже все переловлены. Долго длились горячие рассуждения, пока не пришли к выводу, что нужно захватить Гомель, укрепиться в нем, ожидая, что к этому движению присоединятся и другие близрасположенные части, - и только в благоприятном случае расширить свой плацдарм действий в сторону Брянска. Тут же было решено создать повстанческий Комитет, куда должно было войти по 2 человека от каждой части»60. Если доверять показаниям В. Стрекопытова 1940 г., именно ему удалось переломить настроения большинства на отъезд. Вернувшись в последних рядах, он узнает о требовании возвращения в Тулу, что вызывает у него крайнее недоумение. Здесь же стало известно о переменах в командовании бригады, - командиром избран полковник Доссе, помощником командира - подполковник А. Мачигин, главой собранного голосованием повстанческого комитета - прапорщик Б. Кридинер. Комитет также придерживается плана отправки на Брянск, ибо там, по слухам, вспыхнуло восстание рабочих. Решив вмешаться в ситуацию, В. Стрекопытов излагает свою позицию собравшимся в штабном вагоне депутатам от каждого подразделения. Но его мнение не только не было поддержано, - он сам получил от Б. Кридинера обвинение в трусости61. Взбудораженный и разочарованный В. Стрекопытов решился обратиться непосредственно к солдатам, сотни которых теснились на же¬
146 Белоруссия лезнодорожной насыпи: «Я произнес короткую речь, доказывая, что на Брянск ехать нельзя, что Троцкий нас за уход с фронта не помилует. Что мы сначала укрепимся здесь, а потом посмотрим что делать. Закончил речь: «Да здравствует Учредительное Собрание!». Раздались голоса: «Раз ты взялся, ты и веди нас». В 1940 г. В. Стрекопытов утверждал, что к миссии руководителя никогда не стремился и не был готов, а свое поведение и согласие стать во главе повстанческой массы объяснял «состоянием аффекта и гипнозом толпы», от которой получил «единодушное обещание полного подчинения»62. Поверить в абсолютную спонтанность миссии В. Стрекопытова сложно, ибо последующие действия его и возглавляемого им Полесского повстанческого комитета сразу приобрели достаточной оперативный, организованный и целенаправленный характер. По собственным признаниям В. Стрекопытова, он тут же приказал Б. Кридинеру найти помещение для штаба и немедленно созвать командиров частей, которым был представлен четкий план: «Я отдал приказ командиру 67 полка занять город, а командиру 68 полка выставить сторожевое охранение по всем направлениям. Начальнику связи наладить связь»63. После этого подразделения 67-го полка, штурмующие город, начинают движение с севера и северо-запада, постепенно прижимая большевиков и поддерживающие их силы к реке. На мосту через реку Сож в предместье Новобелицу, как и на всех выездах из Гомеля, установлены заслоны. Вдоль берега реки устанавливается сторожевое охранение. Артиллеристы приступают к строительству блиндированных платформ, на которые установят орудия - так будут созданы «бронепоезда» повстанцев, которые сыграют немалую роль в последующих боевых действиях бригады. С выдвижением В. Стрекопытова, вероятно, произошло окончательное оформление руководящего органа восстания, который известен как «Полесский повстанческий комитет (ППК)». По некоторым показаниям, первоначально Повстанческий комитет возник еще до Гомеля, возможно, в момент митинга в Словечно или отправления эшелонов из Калинковичей. По прибытии в Гомель в его состав вошли по два человека от каждой роты, столько же было включено от других воинских частей, присоединившихся в Гомеле. Также были делегированы представители профсоюзов, железнодорожного управления, и др. организаций Гомеля. Расширенный состав Повстанческого Комитета получил название «Полесский». Персональный состав ППК не установлен, на него предполагалось возложить функции некой представительской власти, которая так и не успела заявить о себе действием. Однако от имени ППК издавались политические воззвания и обращения. В то же время вокруг В. Стрекопытова сформировался оперативный штаб, в который вошли: подполковник С. Степин (командир 1-го эскадрона), в дни восстания - комендант Гомеля, впоследствии заместитель командира Русско-Тульского отряда); капитан, командир артбатареи
147 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. В. Бранд (в мятежном отряде - командир артдивизиона); командир 68-го полка полковник А. Мачигин, командир 67-го полка (возможно, штабскапитан Й. Пшибыш), начальник связи Хирудинов; полковник Доссе (в дни восстания начальник штаба «Первой Русской армии»), прапорщик Арбончельи (Арюнчелян?) - «комендант казны»64. В качестве членов штаба упоминаются также некие Новиков и Коныпин, позднее приговоренные Ревтрибуналом Западного фронта к расстрелу. Штаб начал действовать достаточно слаженно и оперативно как в военном, так и в политическом отношениях. В. Бранд отметил, что после создания комитета «Вся следующая ночь проходит в разработке особой комиссией из главных руководителей движения и подготовке к опубликованию демократических законов и положений об отмене смертной казни, установлении политических свобод, свободы печати, союзов... Было выпущено около 15 различных воззваний, призывавших народ к всеобщему восстанию»65. Уже первое подписанное В. Стрекопытовым обращение «К гражданам» от 24 марта объявляло об освобождении Гомеля от большевизма, заверяло в гарантиях победы во всероссийском масштабе, излагало программу действий: «Советская власть умирает. Петроград накануне падения. В Москве только ожидают сигнала, чтобы сбросить иго каторжников и негодяев. В Туле волнения, Минск окружен. Мобилизованные отказываются воевать... Мы - мужики, рабочие в солдатских шинелях, наши враги - отбросы всех слоев населения, объединенные жаждой власти... Это преступники — иногда разумные, чаще хитрые - но преступники, враги человеческого рода. В разгар революции эта социальная грязь всегда всплывает наверх. Теперь наступило время ему осесть опять на дно. Наши лозунги: 1) Вся власть Учредительному собранию. 2) Сочетание частной и государственной инициативы в области торговли и промышленности в зависимости от реальных требований хозяйственной жизни страны. 3) Железные законы об охране труда. 4) Проведение в жизнь общественных свобод. 5) Земля - народу. 6) Вступление Российской республики в Лигу народов»66. В этот же день были изданы обращения «Ко всем войсковым частям Гомельской группы» и «К товарищам солдатам, рабочим и гражданам», в которых подтверждалось свержение правительства ЛенинаТроцкого и провозглашалась Русская Народная Республика, временным органом которой объявлялся Полесский повстанческий комитет. Можно предполагать, что роль идеолога и выработка политической стратегии ППК легли на В. Бранда. В пользу этого говорит его позднейшая биография - работа в редакции варшавской газеты «За свободу» и другой эмигрантской прессе, руководство в 1934-1940 гг. идеологической комиссией НТСНП. Скорее всего, именно ему принадлежит авторство обращений и воззваний ППК.
148 Белоруссия Главной силой в достижении заявленной цели должна была стать армия, поэтому комитет прилагал усилия к приданию восстанию организованного характера и расширения его на Западный фронт, что частично удалось - на сторону повстанцев и в дни восстания, и в момент его подавления перешли некоторые воинские части. Все военно-повстанческие формирования Гомеля были объявлены «Первой Армией Русской Народной Республики». Основу армии составили Тульские полки. Вероятно, именно в этот период сформировались те основы дисциплинированности, консолидации и солдатского, и офицерского состава будущего Тульского отряда, о которой позднее не раз упоминали свидетели67. Силы повстанцев были неоднородны, о чем свидетельствует и характер их действий, и события в городе. Особого внимания заслуживает некая группа матросов («матросы-анархисты»), которая, как и ее отдельные представители, неоднократно упоминается в документах. Происхождение этой группы в Гомеле остается невыясненным. Есть фрагментарные сведения о прибытии в город кронштадских матросов еще в конце ноября 1917г., вместе с отрядом комиссара А. Жилина для установления советской власти. Можно предположить, повтор ситуации в январе 1919 г. Также вполне допустимо, что в Гомеле оказался некий флотский контингент после ликвидации фронтов Первой мировой войны, как это случилось со многими сухопутными частями. Очевидно, что эта группа не входила в состав 2-й бригады, но сыграла весьма активную и даже роковую роль в гомельских событиях, оставаясь малоподконтрольной и ППК, и повстанческому штабу, а временами оказывая на последний давление. Следует отметить, что местное население «при явном недовольстве большевиками и демонстрации молчаливой солидарности» дистанцировалось от военной поддержки повстанцев, - притока добровольцев в Первую армию Русской Республики практически не было68. Факты вступления гомельчан в их ряды - единичны. Исключением стала только Речица - уездный центр в 40 км от Гомеля. Здесь вспыхнул самостоятельный очаг восстания в поддержку Гомеля, а сформированный на основе местной караульной роты «Речицкий отряд» влился в ряды уже отступавших стрекопытовцев 69. Взяв Гомель, повстанческий штаб прилагал усилия к поддержанию контроля над ним и стабилизации ситуации. После обнародования обращений «К гражданам» и «К профсоюзам» началось установление контактов с предприятиями и учреждениями, которым было предложено избрать своих представителей для переговоров с комитетом. Ответные действия городских структур говорят о потенциальной возможности принятия ими новой власти, которая своей природой и программными заявлениями, безусловно, импонировала местным либерально¬
149 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. демократическим силам и общественности. Самые первые контакты с ППК были вызваны необходимостью найти защиту в условиях начавшихся беспорядков, обеспечить сохранность имущества и т. п. Предприятия и учреждения города, включая советские, вынужденно обратились за помощью к единственной на тот момент организованной силе - Повстанческому комитету, декларировавшему взятие на себя полномочий гражданской власти. Документы дают достаточно примеров налаживания контактов со штабом Стрекопытова. Так, явившись на службу 26 марта, сотрудники уездного земельного отдела обнаружили следы погрома в складах и кладовых. Когда, спустя несколько часов, на рабочих местах так и не появились сотрудники-коммунисты, около 20 оставшихся сотрудников обсудили положение. Постановили избрать и отправить в штаб повстанцев делегацию из наиболее авторитетных и «не могущих навлечь подозрение в большевизме» лиц, с тем, чтобы добиться охраны имущества отдела и поднять вопрос о зарплате и продуктовом обеспечении. Делегация была принята Стрекопытовым, по распоряжению которого был установлен патруль у складов земотдела, проведены перевыборы его правления и избрана комиссия для поддержки постоянной связи с ППК70. Аналогичные события произошли в уездном продовольственном комитете. 25 и 26 марта прошли общие собрания рабочих и служащих лесопильного и гвоздильного заводов А. Бройтмана, лесопильного завода Лейкина, почтово-телеграфных служащих, каждое из которых постановило «присоединиться к повстанческим войскам». Везде были переизбраны заводские комитеты с удалением из них большевиков и выбраны делегации для переговоров с ППК71. На контакты с комитетом пошли видные представители общественности: известнейший гомельский архитектор С. Шабуневский, политические активисты социал-демократического толка братья А. и Г. Повецкие, будущий народный художник СССР Г. Нисский. Православный священник и общественный деятель Ф. Жудро отслужил по заказу общественности торжественный молебен, после которого состоялся многолюдный митинг в поддержку повстанцев и их лозунга Учредительного собрания72. Наибольшую поддержку повстанцам оказали железнодорожники. Их позиция является лучшим свидетельством полной потери большевиками своего социального ресурса. Именно железнодорожная забастовка, организованная в декабре 1918 г., ускорила эвакуацию немецких войск из Гомельского уезда и обеспечила возвращение и укрепление у власти большевистского ревкома. Однако события трех последующих месяцев заставили железнодорожников перейти к решительной оппозиции большевистской власти. Причинами, как свидетельствовал позднее комиссар железнодорожного узла Лашкевич, стала «головотяпская политика некоторых лиц со
150 Белоруссия дня восстановления советской власти». Первое недовольство вызвало закрытие вокзального храма и запрещение церковной службы, что задело религиозные чувства служащих дороги (именно они в дни мятежа заказали отмеченный выше молебен). Традиционно высокооплачиваемые и привилегированные железнодорожники оказались в положении всего остального гомельского пролетариата - без зарплат и продовольственного обеспечения. Последнее возмущало особенно, ибо через железнодорожный узел шли продразверсточные поставки, все собранное закупочными комиссиями и просто спекулянтами. Попытки дорожников наладить снабжение самостоятельно были запрещены. В ответ железнодорожники начали проводить самозахваты продовольствия на узле73. Как результат, в их среде ширились антисемитские и антибольшевистские настроения. Именно железнодорожники предоставили для проведения собраний помещение на Полесском вокзале Гомеля, без их помощи невозможно было бы как прибытие, так и достаточно стремительное отступление повстанцев из города в момент подавления мятежа. Частью действий по взятию города под контроль стала изоляция ревкомовских деятелей и активистов РКП (б). По воспоминаниям самих коммунистов, за ними была развернута настоящая охота, в которой участвовали и местные «контрреволюционеры». Так, уже 25 марта днем в земельный отдел в сопровождении трех красноармейцев явился некто местный «помещик Гинтофт» и показал на агронома Чикунова как на коммуниста. Пришедшие имели при себе списки коммунистов отдела, но застать остальных им не удалось74. Несмотря на упоминание подобных списков, документы свидетельствуют о непоследовательности репрессивных санкций повстанцев: аресты не носили системного характера, многие коммунисты, будучи арестованными, через некоторое время освобождались, а некоторым удавалось «убедить» отпустить их сразу. Председатель Гомельской волостной коммунистической ячейки И. Михайлов был арестован 25 марта при попытке уничтожения документов волревкома, отведен в подвал при штабе Стрекопытова, но на следующий день был выпущен без обвинений и скрылся в соседней волости. Сотрудник уездного отдела социального обеспечения активный гомельский большевик Н. Манькин был арестован утром 25 при подходе к «Савою», до вечера просидел в вагоне на станции Гомель-Полесский, а затем выбрался и удрал, скрывался у знакомых в городе. Многие свидетельствовали, что при попытках арестов на улицах смогли откупиться деньгами или одеждой 75. Отдельные «реквизиции» денег и более-менее ценных вещей, а также избиения «подозрительных прохожих», в первую очередь евреев, постепенно переросли в погромные акции. Вполне достоверно описал происходившее С. деМаньян: «...параллельно с действиями по очищению
Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. 151 города от большевиков, прогрессировал и еврейский погром.... Громили преимущественно запертые магазины, громили, так сказать, на ходу лишь в тех кварталах, где происходили боевые столкновения с большевиками. Но к утру 25-го, когда уже достаточно выяснилось, что большевистские силы в Гомеле почти ликвидированы, что сражаться почти что не с кем, тогда-то освободившееся от боя солдаты отправились навещать частные еврейские квартиры, сначала под видом обысков, а затем уже открыто, карая за сочувствие большевикам. Надо отдать справедливость, что убийств, обыкновенно связанных с погромами, почти не было. Но количество награбленного имущества, очевидно, было достаточно велико, т. к. почти каждый солдат приложил свою руку. Были и такие, которые сами не участвовали в погромах, но которые, защищая своих квартирохозяев, облагали последних соответствующим налогом. К вечеру 26-го в город потянулись из окрестных деревень крестьяне, предусмотрительно запасшиеся мешками и корзинами»76. Источники подтверждают, что погромные акции не успели перерасти в открытое насилие. Они сводились в основном к угрозам, грабежам и вымогательствам. Документы полнятся сведениями о «вооруженных бандах», состоявших всего из нескольких человек, которые в поисках поживы врывались в дома обывателей, советские учреждения, включая ЧК, изобретая при этом некий повод для вторжения (чаще всего поиски оружия и коммунистов) или без всякого повода. В грабежи включились местные любители легкой наживы, а также красноармейские формирования, открыто не примкнувшие к повстанцам. Примером последнего может быть поведение команды Чрезвычайно-контрольной закупочной комиссии наркомпрода РСФСР, присланной из Москвы в составе 15 человек для охраны Карюкинского сахарного завода на Черниговщине и складов гомельского упродкома. Члены отряда и его командир Г. Суслов не только приняли участие в грабежах в городе, но и обобрали хозяина гостиницы, у которого квартировали77. Следует отметить, что реакция Повстанческого комитета против погромных акций оказались, возможно, наибольшим успехом его деятельности в дни мятежа. 26 марта на улицах города за подписью В. Стрекопытова и коменданта города С. Степина появилось предупреждение, что «за погром, грабеж и другие хулиганские действия, все лица, задержанные на месте преступления, тут же на месте будут расстреляны»78. Кроме того, у наиболее важных объектов, включая частные гостиницы и магазины, к этому времени уже были выставлены патрули. Благодаря такой оперативности, разбойные поползновения затухли уже к вечеру 26 марта, и город не пережил такой кровавой трагедии, как известный гомельский погром 1903 года. Как и все аналогичные события Гражданской войны, Гомельское восстание закончилось поражением, и довольно быстрым. Если у По¬
152 Белоруссия лесского Повстанческого комитета, кроме политической риторики, действительно существовали некие расчеты на общенациональный взрыв и тотальный поход против большевистской Москвы, то они оказались необоснованными. Вместо этого произошла достаточно оперативная мобилизация сил для подавления мятежа. Из губернского Могилева к Гомелю были переброшены: отряд курсантов (около 700 чел.) и батальон губернской ЧК. В составе последнего находился Наум Эйтингон, звездная чекистская карьера которого стартовала именно в Гомеле и именно в этот момент. Коммунистические отряды прибыли из Витебска, Орши и Бобруйска. Бобруйским отрядом командовал П. Молокович - в то время уездный военком, а в 1922-23 гг. - нарком внутренних дел БССР. Со стороны Бахмача двигались московский автобронеотряд, Орловская батарея артиллерии, Брянская дивизия. На Калинковичи отправились отряд ЧК из Смоленска под командованием будущего председателя СНК БССР И. Адамовича, кавалерийский дивизион из Могилева, 64-й и 66-й полки 8-й дивизии, усиленные двумя аэропланами 8-го авиаотряда79. Уже 26 марта по линии железной дороги Гомель - Жлобин у станции Уза в 24 км от Гомеля расположился коммунистической отряд Ильина. Руководил операцией по подавлению восстания член Реввоенсовета в составе Литовско-Белорусской республики А. Пыжев. Кроме того, ситуацию в Гомеле внимательно отслеживал из Жлобина командующий Западным фронтом, бывший генераллейтенант Д. Надежный. И есть основания предполагать, что операция по подавлению восстания разрабатывалась при его непосредственном участии (совпадает тактика, активно применявшаяся генералом в годы Первой мировой войны). Об атмосфере в частях свидетельствуют документы Почепского боевого коммунистического отряда: его командир Преображенский отдал командиру отряда прикрытия батареи распоряжение: «Предписываю Вам немедленно разбросить из вверенного Вам отряда 55 человек поперек железнодорожного полотна для приостановки отступления боевого отряда»80. Основным источником, раскрывающим попытки повстанцев удержаться в Гомеле, а также причины их быстрого отступления, остаются воспоминания С. де Маньяна и В. Бранда. С. де Маньян сообщает, что в повстанческом штабе сведения о появлении красных частей были получены уже 26 марта. Доставлены они были «добровольно крестьянами окрестных деревень», которые сообщили о подходе к Узе эшелона красноармейцев и броневика. В ночь навстречу красным из Гомеля был выслан броневик и в поддержку - кавалерийский эскадрон. Операция прошла удачно: были захвачены около 200 красноармейцев, а их эшелон отошел. По словам С. де Маньяна, в штабе сочли эту стычку за выигранное сражение и успокоились. Однако 28 марта с юго-восточной стороны по черниговскому шоссе на подступы к Гомелю стали прибывать основные силы из Смоленска
153 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. и Брянска, что составило главную угрозу. Повстанцы заняли позиции в нескольких верстах от Гомеля, за Ново-Белицей, где к ним присоединился дислоцированный там 1-й артдивизион 17-й стрелковой дивизии. Правда, он имел только 2 орудия и склад снарядов и патронов. Как отмечает С. де Маньян, «двинутые против нас красноармейцы сражались без особенного увлечения, охотно сдаваясь в плен. Так, части, ворвавшиеся в предместье города Ново-Белицы, легко положили оружие перед нашей контратакой». Во второй половине дня 28 марта на черниговском направлении появились свежие красноармейские силы, что заставило штаб В. Стрекопытова отправить сюда последние резервы. Как указывал С. де Маньян, на станции в Гомеле остались лишь штаб и эшелоны с хозяйственной частью. В сумерках к станции подошел «незначительный отряд неприятельских разведчиков, пользуясь тем, что дуга, составляющая наш фронт, не представляла из себя непрерывной линии защитников... и внезапно открыл стрельбу по мирно стоящим эшелонам». В этот момент повторилось в миниатюре то, что произошло под Овручем: тыловики ударились в панику. Однако противник не проявил настойчивости, и оправившиеся команды отбили налет. Вечером, уже в наступившей темноте, командный состав повстанцев был вызван на совещание в штаб: «Собственно говоря, совещания почти никакого и не было, решения, очевидно, были приняты заранее. Достаточно было взглянуть на беспокойную фигуру командующего отрядом, на перекошенное лицо начальника штаба п[од]п[олковни]ка Д[оссе], чтобы догадаться о содержании принятых решений». Известие о появлении красного отряда на линии Гомель - Калинковичи, что грозило порчей единственного пути отступления, вызвало решение немедленно двигаться по этой единственной доступной дороге на Мозырь и далее, на соединение с украинскими войсками. Мост через Припять оказался действительно сожженным. Под Калинковичами войска оставили эшелоны, привели в негодность 12 имевшихся орудий и далее двинулись походным порядком. 1 апреля, форсировав Припять на подручных средствах, около трех с половиной тысяч повстанцев вышли на соединение с петлюровцами. С. де Маньян возложил всю вину за оставление Гомеля на руководителей, которые будто бы увлеклись политическим прожектерством, «забывая в то же время разработать хоть самый примитивный план защиты города. Порыв в борьбе с коммунизмом, стихийно охвативший солдатскую массу, сблизивший людей с их командирами и объединивший все части гомельского гарнизона в одно целое, совершенно не был использован 81. Следует признать, что в сложившихся военно-политических условиях у Полесского повстанческого комитета и штаба В. Стрекопытова отсутст¬
154 Белоруссия вовали реальные альтернативы. Справедливо соображение А. Кручинина об Украине как единственно возможном прибежище для повстанцев. Уход из Гомеля был стартом длительного «анабазиса» повстанцев, пролегавшего через Украину, Польшу, Латвию, Северо-Запад России в Эстонию и занявшего несколько лет82. Отступление повстанцев из Гомеля было отмечено самым трагическим и кровавым эпизодом восстания: 15 человек - в основном ревкомовцы - были жестоко убиты. Сведения о произошедшем достаточно противоречивы, но позволяют реконструировать картину событий. Захваченные после сдачи «Савоя» защитники, а также арестованные позднее коммунисты стали узниками той самой тюрьмы, которая только что была освобождена от их жертв. Примечательно, что надзиратели при этом остались на своих местах. После размещения в камерах было проведено опознание арестованных, причем некоторым ревкомовцам удалось скрыться за фальшивыми именами и уцелеть. Утром 28 марта, в момент подтягивания к Гомелю красных формирований, несколько десятков отобранных коммунистов, а также членов ревкома (последних после избиения каким-то образом пропущенными в тюрьму горожанами и появлявшимися несколько раз офицерами) отправили на Полесский вокзал и закрыли в вагонах. Вероятнее всего, им предназначалась роль заложников для выдачи украинцам или полякам на случай отступления из Гомеля: именно об этом ходили разговоры как среди заключенных, так и среди конвоя83. Причиной расправы с ревкомовцами, на наш взгляд, стало стремительное наступление на Гомель сил подавления, в результате чего штаб восставших не рискнул увозить с собой наиболее ценных заложников, дабы не стать прямой мишенью для наступающих. Эту версию подтверждают имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства с обеих сторон. По воспоминаниям В. Бранда, в тюрьме были арестованы 11 комиссаров и ответственных работников, которых предполагалось предать открытому народному суду. В сложившихся условиях этот план стал невозможным. Можно допустить, что уже в подготовке к эвакуации Повстанческий комитет провел некое подобие трибунала и вынес ревкомовцам смертный приговор. Санкционирование приговора и вина в гибели коммунаров была впоследствии признана В. Стрекопытовым: «Приказ о расстреле 12 комиссаров я подписал по требованию Повстанческого Комитета», «После ареста в Гомеле представителей Сов. власти, повстанческий комитет вынес решение о расстреле 12 человек из числа арестованных, и я это решение подписал»84. Однако при этом В. Стрекопытов сообщил значимые обстоятельства: «На четвертый день, будучи окруженными со всех сторон, рискуя быть захваченными в плен, я, к моему сожалению, по настоянию матросов, примкнувших к
155 Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. бригаде, отдал приказ о расстреле 12 человек». Еще в одном месте следственных признаний он отметил: «Руководителей Советской власти г. Гомеля расстреляли примкнувшие к моему повстанческому отряду матросы» . Мало оснований считать это добавление возможной попыткой снять с себя ответственность за самое тяжелое в содеянном в Гомеле. Зато оно дает ключ к разгадке страшной смерти гомельских коммунаров, характер которой диссонирует со стилем действий и руководителей, и рядовых повстанцев. По более поздним воспоминаниям уцелевших узников, около полуночи в вагон с ревкомовцами «ворвалась группа офицеров, которые вновь до полусмерти избили арестованных. Затем последовала команда «Заложники, выходи»86. Однако даже главный героизатор коммунаров и обвинитель «изверга Стрекопытова» Г. Лелевич несколько по-иному передает тон происходившего, ссылаясь на газетную публикацию по свежим следам событий: «Около 1 часу ночи вошел начальник.части, осаждавшей “Саввой”. Он говорил с арестованными сначала в мирном тоне и расспрашивал о политической деятельности каждого из арестованных. Ему было указано, что некоторые товарищи не принимали никакого участия в защите “Савоя”, а также в предыдущей деятельности революционных верхов. В конце разговора он стал читать политические нравоучения арестованным и был немедленно прерван просьбой не агитировать перед смертью. Через пять минут после его ухода, раздались громкие шаги входившего караула вместе с командой: «Заложники! Одеваться! Раз! Два! Три! Живо!»...Всего увели из вагона 14 человек»87. Есть сведение, что казнь была совершена в расположенном недалеко сарае железнодорожника Магнусова88. Обнаруженные на следующий день тела свидетельствовали, что заложников добивали прикладами и штыками. Особо жестокая расправа произошла над председателем гомельской ЧК И. Ланге и его любовницей, секретарем исполкома П. Каганской, которая была скальпирована. Обращает на себя внимание еще один фрагмент показаний В. Стрекопытова о событиях, произошедших примерно через месяц уже в украинском Прикарпатье: «Занюхавшиеся матросы убили женщину, которая была в положении, и, кажется, изнасиловали девушку, и кое-кого пограбили. Это с ними было не в первый раз. До этого некоторые из них участвовали в ограблении отрядных денег и устройстве разных дебошей. Что дало мне повод с комиссией приговорить к расстрелу. Что в Олыке было и произведено»89. Это свидетельство дополнительно указывает на тех, чьими руками был приведен в исполнение приговор Повстанческого комитета. Остальные заключенные в эшелонах были увезены отступающими, но большая их часть позднее была оставлена в районе станций Василевичи и Нахов.
156 Белоруссия За период восстания в Гомеле, кроме коммунаров, жертвами стали несколько оборонцев «Савоя» и жителей Гомеля, убитых во время артиллерийского обстрела города советскими частями. В ходе того же обстрела возник пожар во дворце князя Паскевича. В те дни в Гомеле работала прибывшая из Москвы комиссия Главмузея по спасению культурных ценностей в прифронтовой полосе во главе с В. Пашуканисом, которой повстанцы не чинили никаких препятствий. Из горящего дворца были вынесены наиболее раритетные вещи, а затем безвозвратно отправлены в Москву вагоны со «100 пудами золота и серебра в произведениях искусства». В целом, как докладывала в Москву присланная на расследование событий Е. Бош, «большого разгрома в городе не произведено, пострадал Савой, сгорело главное здание замка и основательно испорчена телефонная связь»90. Кроме потерь, Стрекопытовское восстание принесло также серьезные изменения в статус Гомеля. Обсуждавшийся накануне вопрос о возможности создания вместо Могилевской Гомельской губернии 19 апреля 1919 г. был решен положительно. Одним из мотивов решения было восстановление и укрепление политико-административного ресурса Гомеля как стратегического пункта в белорусско-российско-украинском пограничье. Примечания 1 111 Г. Лелевич. Стрекопытовщина: Страничка из истории контрреволюционных выступлений в годы гражданской войны. 2-е изд. М., Пг., 1924. 55 с. 2 Юрка В'щъб'ш. Гомельскае паустаньне (Стракапытаусю мяцеж) // Антыбальшавщюя паустанш i партызанская барацьба на Беларусь Нью-Ёрк, 1996. С. 51-69. 3 «Из истории не вычеркнуть...»: к 90-летию Стрекопытовского мятежа в Гомеле (март 1919 г.): сборник стаей / сост.: В. М. Лебедева, М. П. Чуянова. Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2010, 152 с. 4 Данилов И. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков И Архив русской революции. Т. 16. Берлин, 1925. С. 225. 5 Памяць: Псторыка-дакументальна хрошка Гомеля. У 2 кн. Кн. 1. Мшск, 1998. С. 258. 6 Государственный архив общественных объединений Гомельской области (ГАООГО). Ф.2.0П.1. Д.13. Л.10. 7 УкраТнська Цэнтральна Рада: документа и материали. В 2-х томах. Т. 2. КиТв, 1997. С. 181. 8 ГАООГО Ф.2. Оп.1. Д.13. Л.274. 9 Там же. Лл.9, 136. 10 Государственное историко-культурное учреждение (ГИКУ) «Гомельский дворцовопарковый ансамбль». Архивное собрание музея. Ф.9. [Оп. не указ.] Д.1. Лл. 3-312. 11 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.17. Оп.84. Д.17.Л.20. 12 Памяць: Псторыка-дакументальна хрошка. Калшкавщю раён. Мшск, 1999. С. 120. 13 Журавлев К Н. «Жили грешно - умерли с честью» // Молодой коммунар. Новости Тулы и Тульской области. 2013. 26 марта.
Стрекопытовское восстание в Гомеле в марте 1919 г. 157 14 А. Д. Карасев, В. Н. Надеждина. Гомель накануне Стрекопытовского мятежа (документы Государственного архива Гомельской области) // Мшулае павшна служыць людзям... : матэрыялы apxiyHbix чытанняу “Р.П. Платонау i пытаншарх1вазнауства, археаграфп, крынщазнауства i псторьй БеларуЫ XX ст” (Мшск, 14 снежня 2005 г.), прысвечанных 75-годдзю з дня нараджэння Р.П. Платонава. Мшск: БелНДЩАС, 2005. С. 65. 15 Де М. Из воспоминаний. Гомельское восстание // За свободу. 1924. 30 мая. 16 ГАООГО. Ф.52. Оп.1. Д.43. Л. 16. 17 РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. Д.17. Л.50. 18 РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. Д.17. Л.40. 19 Данилов И. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков // Архив русской революции. Т. 16. Берлин, 1925. С. 220. 20 РГАСПИ. Ф. 17, оп. 84, д. 17, л. 40. 21 Де М. Из воспоминаний. Гомельское восстание // За свободу. 1924. 30 мая. 22 Там же. 23 Там же. 24 РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. Д.17. Л.40. 25 Там же. Л.44. 26 Там же, Л.51. 27 Там же, Л. 138. 28 Там же, Л.31. 29 Там же. Л.ЗЗ. 30 Гомельчанин [В. Бранд]. 23 марта 1919 И За свободу (Варшава). 1922. 23 марта. 31 РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. д. 17, лл. 35-36. 32 РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. Д.17. Л. 139. 33 Там же, л. 138. 34 Де М. Из воспоминаний. Гомельское восстание // За свободу. 1924. 30 мая. 35 ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.7. 36 РГАСПИ. Ф. 17, оп. 84, д. 17, л. 64 об. 37 Там же. Л.70. 38 ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.7. 39 Там же. Л.112. 40 РГАСПИ. Ф. 17, оп. 84, д. 17, л. 135 41 Там же, л. 132. 42 ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.46, 80, 140. 43 Де М. Из воспоминаний. Гомельское восстание // За свободу. 1924. 30 мая. 44 ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.83. 45 Там же, л. 8. 46 ГАООГО. Ф. 2, on. 1, д. 13, л. 4, 11, 11 об.; ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.86. 47 ГАООГО. Ф. 2, on. 1, д. 13, л. 133, 135, 139, 146. 48 ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.67. 49 Там же, л. 68. 50 Там же, л. 84. 51 ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.84. 52 ГАООГО. Ф. 2, on. 1, д. 13, лл. 13-15. 53 ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.68. 54 ГАООГО. Ф. 52, on. 1, д. 44, л. 6. 55 Путь Советов (Гомель). 25 марта 1920 г.; ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.68. 56 РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. Д.17. Л.50.
158 Белоруссия 57 ГАООГО. Ф.52. Оп.1. Д.43. Л.26. 58 Филиал государственного архива Эстонии (ERAF). Ф.129 SH. Оп.1. Д.5254. Л.48. 59 Там же. Л.48об. 60 Гомелъчанин. 23 марта 1919 // За свободу, 23-24 марта 1922 г. 61 ERAF. Ф.129 SH. Оп.1. Д.5254. Лл. 197,198. 62 Там же. Л.49. 63 Там же. Л.49об. 64 Там же. Л.49об. gg Гомелъчанин. 23 марта 1919 //За свободу. 1922. 23 марта. 67 ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». Ф.5. Д.5. Л.56. Кручинин А. А. Из Гомеля в Польшу через окрестности Петрограда, анабазис Тульского отряда в 1919-1920 годах // Военная история России XIX - XX веков. Материалы V Международной военно-исторической конференции, СПб., 2012. С. 280-310. 68 Де М Из воспоминаний. Гомельское восстание // За свободу. 1924. 31 мая. 69 Лебедева В. М. Стрекопытовский мятеж марта 1919 г. - речицкая страница / В.М. Лебедева И Сёмыя М1жнародныя Доунараусюя чытанш. Гомель: ГДУ 1мя Ф. Скарыны, 2010. С. 309-318. 70 Государственный архив Гомельской области (ГАГО). Ф.5. Д.640. Лл. 7, 10, 11 71 ГАГО. Ф.5. Д.640. Лл.8,15. 72 РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. Д.17. Л.139; ГАГО. Ф.100. Оп.1, Д.598. Лл. 1-5. 73 РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. Д.17.Л.136, 137, 137-об., 138, 140. 74 ГАГО. Ф.100. Оп.1. Д.640. Л.7. 76 ГАООГО. Ф.2. Оп.1. Д. 13. Лл.28-31. Де М. Из воспоминаний. Гомельское восстание // За свободу. 1924. 31 мая. ГАГО. Ф.100. Оп.1. Д.З. Л.300, ЗООоб.; Д.599. Л.51; Д.597. Л.4, 277. 78 ERAF. Ф.129 SH. Оп.1. Д.5254. Л.52. 79 Памяць: Псторыка-дакументальна хрошка. Калшкавщю раён. - С. 123-124). |р ГАООГО. Ф.52. Оп.1. Д.35. Л.75. За свободу. 1922. 24 марта; Де М. Из воспоминаний. Гомельское восстание // За свободу. 1924.31 мая. 82 Кручинин А. А. Указ. соч. 83 ГИКУ. Ф.5. Д.5. Л.68, 70. 84 ERAF. Ф.129 SH. Оп.1. Д.5254. Лл.198, 214. 85 ERAF. Ф.129 SH. Оп.1. Д.5254. Лл.38, 49 об., 191. ГИКУ Ф.5. Д.5. Л.89. 87 Г. Лелевич. Указ. соч. С. 49. 88 Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф.1440. Оп.З. Д.214. Л.31. 89 ERAF. Ф.129 SH. Оп.1. Д.5254. Л.52. 90 РГАСПИ. Ф. 17. Оп.84. Д. 17. Л. 19.
Даниил Иванов: белорусский ЭТАЛОННЫЙ АТАМАН Н. И. Стужинская (Минск, Белоруссия) Даниил Иванов действительно может служить своеобразным примером вожака крестьянского антибольшевистского движения, собирательным образом крестьянского лидера в масштабах отдельно взятого белорусского уезда. Его портрет типичен по многим показателям. По возрасту: ему на момент рассматриваемых событий 25-30 лет, как и большинству подобных организаторов «малых войн» на своих территориях. По происхождению: крестьянский сын, из многодетной трудолюбивой семьи среднего достатка. По военному опыту: герой Великой войны с заслуженными наградами за мужество, проявленное на полях Первой мировой. Офицер, заслуживший на фронте чин и статус, очень важные для признания лидерства в сельском сообществе. По политическим предпочтениям - однозначно противник советской власти, сторонник идеи Учредительного собрания, член антибольшевистских организаций. По национальной принадлежности: белорус, хотя и с самой русской фамилией, с довольно четкой национальной идентичностью, хотя национальный вопрос для него не являлся первостепенным. В многочисленных анкетах в графе «национальность» первоначально написанное «русский» зачеркнуто и исправлено на «белорус». Он типичный «тутэйшы», что означает патриот малой родины, прочно укорененный в родных местах. По утверждению следственных органов, Иванов служил в войсках генерала Булак-Балаховича, как известно, объявившего себя «начальником Белорусской державы», «белорусским батькам», попытавшимся в 1920-м осуществить проект независимой Беларуси. По принадлежности к спецслужбам: как и подавляющее большинство белорусских и русских его соратников по антисоветской борьбе, агент 2-го отдела Польского Генерального штаба (ПГШ). По уровню образованности: грамотный, интересовавшийся вопросами большой политики, читал на русском, белорусском, польском, был равным в окружении образованных и титулованных людей. Сильный телом и духом, мужественный, судя по материалам допросов, не терявший достоинства в самых жестких ситуациях.
160 Белоруссия Долгое время на родине, как и абсолютное большинство вожаков из народа, оставался неизвестным, изредка упоминался в советских изданиях по истории антибольшевистской борьбы, «засветился» в публикациях по истории громких чекистских операций «Трест» и «Синдикат-2». Источники Появление Даниила Иванова в галерее героев антибольшевистской Беларуси и, пожалуй, России стало возможным благодаря активному интересу наследников к его таинственному прошлому и глубокому уважению к памяти отца и деда. После развала Советского Союза, во времена неожиданно рухнувших архивных барьеров люди кинулись искать следы своих репрессированных родственников, навсегда исчезнувших в ГУЛАГе. Среди них, как оказалось, были не только безвинные жертвы, но и люди с внушительным списком антисоветских деяний. «Даниил Яковлевич Иванов, начиная с 1919 г. вел активную борьбу с советской властью, являлся активным участником восстания в Горецком уезде, затем руководителем банды, членом “Народного Союза Защиты Родины и Свободы”, являлся тайным агентом 2-го отдела Польского Генерального штаба...» - гласил вердикт суда уже независимой Республики Беларусь от 18 декабря 1998 г. в ответ на ходатайство семьи о реабилитации. В силу перечисленных «заслуг» перед не существующим на момент суда государством в таковой Даниилу Иванову было отказано. Это потом выяснится, что Иванов ни разу не был осужден ни судом (советским, польским), ни внесудебными органами. Оценку его деятельности дали следственные органы, история преступлений против советской власти надолго была скрыта на страницах уголовных следственных дел. О «бандитском» имидже партизана позаботились историки и литераторы, ограниченные идеологическими рамками и скуднымии источниками. Бурная поисковая деятельность семьи, сначала сына атамана Лонгина Манько, а затем и внука Геннадия принесла ощутимые результаты. По характеру, содержанию и времени происхождения источники условно можно поделить на группы: первая - это многочисленные ответы соответствующих служб - КГБ, ФСБ, суда, прокуратуры - на запросы Лонгина Данииловича Манько о судьбе отца и других членов семьи в 90-е и 2000-е годы. Вторая - следственное дело архива Управления КГБ по Могилевской области Иванова Д. Я. (вместе с Прудниковым К. А.), №16532 в 2-х томах 1939-1940 гг. и следственные дела Управления ФСБ РФ по Смоленской области Ивановой (по мужу Осиповой) О. Я. 1924 и 1937 гг. сестры Даниила Яковлевича - Ольги. Несколько особняком в этом перечне - следственное дело Оршанского отдела ГПУ Белоруссии 1924 г. в отношении Ивановой Евдокии Семеновны, матери Даниила. На историю
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 161 Городищенского восстания 1919 г. в Горецком уезде Могилевской губернии, откуда, собственно, и начинается персональная история войны Иванова с большевиками, свет проливают следственные дела его соратников братьев Николая и Прокопа Пименовых 1927 и 1937 гг. Отдельно следует выделить материалы Верховного Суда БССР 1924 - 1925 гг. из Национального Архива Республики Беларусь (НАРБ). В основном это материалы по рассмотрению кассационных жалоб на расстрельные приговоры 1924 г. по отношению к членам отряда Иванова. Показательные суды над членами отряда Иванова в 1922 и 1924 годах широко освещала республиканская и региональная пресса - еще один ценный источник для реконструкции атаманской истории. Сборник документов о деятельности Б. В. Савинкова представляет свидетельства руководителей диверсионных формирований - Павловского, Орлова - под началом которых довелось служить Иванову. Материалы их допросов дополняют общую картину его жизни и борьбы, дают возможность для сравнения с другими источниками и детализации событий. Воспоминания Л. Д. Манько, записанные автором статьи в доме Манько, в городе Барановичи в феврале 2013 г., также легли в основу публикации. 1939-й. Арест Что нетипично в судьбе Иванова, так это то, что он смог избежать советской тюрьмы и гибели до 1939 г. С началом Второй мировой войны советская граница подвинулась на Запад. Белорусская территория, которая по Рижскому договору 1921 г. отошла к Польше, была присоединена к землям Советской Белоруссии. Как вспоминал ИвановМанько-младший, Красную армию восторженно встречали некоторые из их соседей, нацепившие по этому случаю красные банты. Накануне в 4-х квартирный дом, где жили Ивановы и другие работники имения графа Воронцова, зашел советский активист из тех, кто при советской поддержке организовывал демонстрации протеста против панов, и настойчиво предложил выйти на тожественную встречу «освободителей». Красной ткани в доме не нашлось, а платье походящего цвета рвать на лоскуты женщинам было жалко. Не пошли. На фоне катастрофы польской армии и победного «освободительного похода» Красной армии в октябре 1939 г. Даниил Иванов был арестован. В Юголин (ныне поселок Ивацевичского района Брестской области), где все предыдущие годы Иванов работал лесничим и возглавлял службу безопасности графа Павла Аркадьевича Воронцова, прибыли оперуполномоченные НКВД. На задержание, как рассказал сын Даниила Яковлевича (мальчику на тот момент было 8 лет), прибыло около двух десятков вооруженной «местной босоты» и двое в форме НКВД. Хозяин дома поднялся из-за стола (дело было ближе к вечеру, семья ужинала), спокойно встретил «гостей».
162 Белоруссия Представитель новой власти, председатель местного свежеиспеченного совета, сопровождавший офицеров, сказал: «Мы вас ищем!» Хотя никто не прятался, бежать было некуда. Перед началом войны поляки спешили отселить неблагонадежных «усходников», живущих вдоль восточной границы, за 101-й километр вглубь страны. Иванову было также предписано переселяться. Однако власти опоздали. Ситуация стремительно менялась, и люди не собирались покидать дома, прятались на чердаках или, как Ивановы, в соседних деревнях. В небе уже летали немецкие самолеты. В Юголин и окрестности прибывали все новые толпы беженцев из западных районов, спасались от немцев. В начале сентября Ивановы вернулись домой. Соседка сказала, что накануне уже приходили люди в форме. Тем не менее, хозяин не сделал попытки спрятаться. Супруга Даниила Яковлевича Софья Феликсовна быстро собрала мужу смену белья, завернула кусок сала. Арестованного повели в соседнее местечко Ямично, где при поляках был центр гмины (волости) и камера предварительного заключения. Назавтра домочадцы пошли проведать хозяина. Сначала следовало получить разрешение председателя совета гмины некоего Кунцевича на свидание. На момент записи воспоминаний в 2013 г. Лонгину Данииловичу исполнилось 82 года, в его памяти крепко засело чувство глубокого негодования действиями представителей новой власти. В прихожей помещения мальчик увидел свой любимый ровер (велосипед), отнятый у него накануне. Целая гора свиных голов в углу комнаты крепко его напугала. Советы позволили своим активистам грабить имение Воронцовых и хозяйства «кулаков». «Простыню из-под старой графини, которая лечила местный люд и помогала многим семьям, вытянули», - возмущался свидетель тех событий. В Ямично Иванов пробыл недолго, был перевезен в Барановичскую тюрьму, где пробыл с 15 октября по 13 ноября 1939 г., а оттуда этапирован в тюрьму в Могилев, поближе к месту былых походов. Дом. Семья Даниил Иванов родом из деревни Лихачево Горецкого уезда Могилевской губернии. В списках виленской резидентуры «Ива» 2-го отдела ПГШ 1924 г. нашлась и дата рождения известного атамана - 17 марта 1895 г.1 Вырос в многодетной крестьянской семье, где, однако, с уважением и ответственностью относились к образованию детей. Судя по широкому кругу интересов, выбору книг и газет, умению читать на белорусском, русском, польском языках старший сын Якова и Евдокии Ивановых получил довольно приличное образование. Где он учился, точно установить не удалось, в анкете написал: образование - среднее. Известно, что старшие дочери учились в Горецкой гимназии, знали французский и польский языки.
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 163 Великая школа жизни - война. Участие в Первой мировой - типичная страница биографии практически всех лидеров крестьянского повстанческого движения. На полях грандиозного европейского побоища крестьянские сыны приобрели боевой опыт и интерес к большой политике. Война значительно расширила возможности познания мира, открыла европейские горизонты. Из документальных источников известно, что на осень 1916 года Даниил Иванов служил в 499-м пехотном Ольвиопольском полку. В списках награжденных Георгиевским крестом 4-й степени (№728221) Великим князем Георгием Михайловичем значится за № 52. «В бою 3 октября 1916г. у села Затурцы (теперь Волынская область Украины - авт.) примером личной храбрости и мужества ободрял своих товарищей и увлекал их за собой в атаку», - так описывает подвиг ефрейтора Даниила Яковлевича Иванова наградной лист.2 На допросе в 1940-м г. в Могилевском управлении НКВД Иванов сказал, что заканчивал войну в чине поручика, командовал ротой Ударного батальона 125-ой дивизии. Нельзя не отметить быстрый рост не более чем за год, не только с получением офицерского чина, но и дальнейшим продвижением в чинах. Семья Ивановых, как свидетельствуют источники, была среднего достатка (11 десятин земли, одна лошадь, две коровы), но имела статус людей уважаемых в своем селе. Семья была богата, в первую очередь, детьми. Даниил у Евдокии Семеновны старший сын, кроме него - еще два младших сына, Петр и Иван, и пять дочерей - Екатерина, Ольга, Анна, Вера и Антонина. На момент ареста Евдокия Семеновна вдовствовала, сама заправляла в доме и по хозяйству. И, судя по внушительной описи имущества, которое подлежало конфискации по решению пресловутой тройки, хозяйка она была неплохая, предприимчивая. После смерти мужа Якова, который покинул мир предположительно в 1921 году (последний раз сын виделся с ним в 1920 г.), семья еще крепко стояла на ногах. Убранство дома, наличие предметов скромной «роскоши» - большого зеркала, скатертей, салфеток, столовых приборов (вилки, ложки, ножи тщательно переписали во время обыска) свидетельствовало о стремлении семьи придерживаться культурных традиций организации быта. Разорение пришло вместе с уполномоченными НКВД. Глава дома при жизни был председателем местного кооператива, по тем временам должность выборная и в условиях войны весьма хлопотная и ответственная. Лишь бы кому сельское сообщество эту должность не доверяло. Женщину властную, с сильным характером, Евдокию Семеновну Иванову побаивались в деревне. Она позволяла себе резко высмеивать тех, кто сотрудничал с новой властью, не скрывала ненависти к большевикам. Хозяйка, хоть и была не шибко грамотная, но держала лавку, торговала нужными в крестьянском обиходе вещами. Когда ей после ареста
164 Белоруссия и последовавшего за ним обыска пришлось объяснять происхождение немалых запасов мануфактуры, она сослалась на то, что в свое время не удалось распродать весь товар. И подозрение, что сын не жалел для родных лучшего из награбленного, решительно отвергла . Безусловно, деятельность вожака повстанцев не могла не повлиять на судьбу семьи, близких ему людей. Евдокия Семеновна была арестована 1 апреля 1924 г. Оршанским ОГПУ по обвинению в антисоветской деятельности3. Дата ареста совсем не случайна. Спецслужбами Советской России осуществлялась операция, широко известная как «Синдикат-2» по ликвидации «заклятого» врага советов Бориса Савинкова, руководителя Народного Союза Защиты и Свободы (НСЗРиС). Даниил Иванов состоял в организации, был эмиссаром Союза в Горецком уезде. То обстоятельство, что он оставался на свободе, имел возможность коммуникаций с центрами в Варшаве и передачи информации, по мнению организаторов операции, могло помешать ее осуществлению. Летом 1924-го, трагичного года в судьбе как Савинкова, так и семьи Ивановых, в Горки приехал представитель центральных спецслужб небезызвестный чекист Григорий Сыроежкин. Он развернул бурную деятельность по уничтожению «банды Иванова». Начал, как тогда широко практиковалось, с самых беззащитных - арестовал мать атамана Евдокию Семеновну и сестер Екатерину, Ольгу и Анну. Младшие дети были определены в приют. Будучи одним из членов судебно-оперативной тройки, Сыроежкин подписал приговор о расстреле 56-летней многодетной крестьянки. Несмотря на то, что Евдокия Семеновна отрицала какие-либо контакты с сыном, божилась, что Даниила пять лет не видела и «видеть не хочет», ей было предъявлено обвинение «в пособничестве бандитам». Роли «активной разведчицы банды» она удостоилась лишь потому, что якобы предупредила сына о доносах. В Лихачеве нашлись желающие, некто Киреев и Усов, сообщать властям о месте пребывания отряда Иванова. Как было на самом деле, неизвестно. Евдокия Семеновна ли дала знать сыну о «стукачах», или он сам это выяснил, что в родной деревне не трудно, - вопросы без ответов. Осведомители были убиты.4 Евдокия Семеновна во время следствия вела себя так, чтоб не навредить детям. Женщина вынуждена была объяснить происхождение в доме практически всей домашней утвари, всего, на что упал взгляд оперуполномоченного. 500 листов писчей бумаги, 7 весов и коробка с иголками, платки женские - это все товар, нераспроданный в свое время в лавке. Отрезами ткани, как объяснила крестьянка, ее отблагодарили за постой в доме новые хозяева лихачевской мельницы Лейдман и Файтельсон. Вот тут интересно. Тот факт, что приезжие евреи нашли себе приют в доме Ивановых, наводит на мысль, что антисемитизм их старшего сына и брата явно преувеличен. Как могли люди доверить
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 165 этой семье свою жизнь и имущество? Похоже, заезжие мельники чувствовали себя в безопасности. Евдокия Семеновна рассчитывала на суде на их поддержку. «Черный и желтый шелк брали на подкладку пальто дочерям, а потом решили справить шубы на меху, вот и не пригодилось», - объясняла женщина оперуполномоченному. Кусок белого шелка купили у китайцаразносчика. Похоже, китайцы в Беларуси не только воевали в карательных красных отрядах, но и занимались бизнесом. При обыске нашли 13 женских платков, хозяйка пояснила, что платков было гораздо больше - триста, ими торговали в лавке, теперь они идут в качестве оплаты за оказанные услуги. Дома были обнаружены женские меховые муфты и накидки из меха, «буа», как обозначил предмет городской роскоши малограмотный сельсоветчик. Предметы одежды явно были чужеродными в крестьянском доме. «Дочки купили в городе», - твердо заявила хозяйка. В то несытое время выменять хлеб на «буа» - боа или на что еще из дамского гардероба было делом обычным. Боа особенно приглянулись командиру карательного отряда, производившего обыск. Меха забрали в штаб, как гласит приписка под протоколом об изъятии вещей. Объяснениям Евдокии Семеновны представители власти, конечно, не поверили. Мануфактура, по их мнению, была другого происхождег ния - с текстильной фабрики местечка Дубровно (теперь город в Витебской области), разграбленной боевиками Иванова. Имущество Ивановых было передано по решению суда Гривецкому сельскому совету, председатель которого присутствовал при обыске. На изъятие добра прибыл уполномоченный КРО ГПУ Белоруссии. На село Гривец Иванов в отместку организовал налет. Жизнью поплатился милиционер, некто Никифоров Стэфан. Так называемые «красные партизаны» из деревни Поланка (Паланка) Оршанского округа, принимавшие участие в акциях по ликвидации «банды» Иванова и в репрессиях против его семьи, были «зверски, из чувства мести» убиты 21 июля 1924 г. Местная красноармейская часть была разгромлена.5. Власть умело организовывала гражданскую войну среди жителей одной деревни, уезда, делала односельчан соучастниками карательных мероприятий против своего сообщества. По постановлению судебно-оперативной тройки ОГПУ от 12 октября 1924 г. Евдокия Семеновна Иванова была приговорена к высшей мере наказания. На следующий день приговор был приведен в исполнение. Место захоронения, как явствует из ответов компетентных органов на запросы семьи, неизвестно. Вместе с матерью в тот первоапрельский день были арестованы и сестры Даниила - Екатерина, Анна и Ольга. Им вменили «укрывательство бандитов, снабжение банды продуктами, слежку за карательным отрядом и донесение информации брату». Суд приговорил сестер к 3-м годам концлагеря с отбыванием наказания в концлагере города Орша. В Оршанской тюрьме девушки пробыли с апреля по октябрь 1924 г.
166 Белоруссия 12 октября все арестованные по делу «банды Иванова» были доставлены в Лихачево для публичного показательного судилища. 11 человек, в числе которых была и Е. С. Иванова, были приговорены к расстрелу. В родной деревне в назидание односельчанам, чтоб неповадно было, и привели приговор в исполнение. Суд вершила так называемая судебнооперативная тройка, членом которой был «любимец КРО, добродушный богатырь Гриша Сыроежкин», который поставил свою подпись под смертным приговором. Еще 21 человек были приговорены к разным срокам заключения.6 Сестрам сохранили жизнь. Ольгу и Катю перевезли в Москву, в Бутырскую тюрьму, где они пробыли до лета 1925 г.7 Дальнейшая судьба Ольги Яковлевны сложилась трагично и, мало сказать, не просто. Перипетии жизни юной красавицы из белорусского села могли бы лечь в основу крутого детектива. Девушке не исполнилось и 20 лет, когда она была завербована ОГПУ. После года пребывания в Бутырке Ольга, согласившись на сотрудничество, получила задание передать предложение брату о возвращении на родину. Спецслужбы СССР предлагали Иванову сотрудничество. Уже в Минске Ольга получила подробные инструкции по выполнению задания. На рассвете 13 октября 1925 г. проводник, сотрудник ОГПУ, нелегально перевел ее через границу в районе Кайдановского погранотряда. Сопровождающий предостерег молодую особу, чтобы держалась как можно дальше от дома, что стоял в 200 метрах от проволочного ограждения. Там размещалась польская охрана границы. Как было предписано разработчиками операции, Ольга направилась в ближайшее местечко Рубежевичи, хорошо знакомое ее брату, и сдалась полиции. По чекистской легенде, она не должна была показывать, что знает, где находится брат. Место дислокации отряда Иванова на польской территории для девушки не было секретом. До весны 1924 г. Даниил часто бывал дома и не скрывал от домашних местонахождения базы по ту сторону границы. Из Рубежевич Ольгу передали в отделение польской политической полиции в Столбцах, а затем в Брестскую крепость. В течение девяти дней ее допрашивали два офицера и представитель Генерального штаба, пытаясь выяснить истинную цель перехода на польскую сторону. Девушка стояла на своем: в Польшу пришла, «спасаясь от плохой жизни в СССР», с целью найти брата. Подробно рассказала офицеру «двуйки» о репрессиях, которым была подвергнута семья, о расстреле матери, о службе брата во 2-м отделе Польского генштаба. Чтобы проверить правдивость показаний задержанной, на допросе Ольге предложили нарисовать план Оршанской тюрьмы. Девушка без труда справилась с заданием. Конечно, скрыла свое пребывание в Бутырке и знакомство с московскими чекистами.8 При переводе «беженки» из Бреста обратно в Столбцы во время короткой стоянки поезда в Барановичах Ольга, смотревшая в окно, на
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 167 перроне увидела брата. Похоже, что встреча родственников была не случайна, ее могли организовать для дополнительной проверки офицеры 2-го отдела. Но совпадение также нельзя исключить. Выбежав на перрон, Ольга окликнула брата. Даниил не сразу узнал сестру. Это и насторожило поляков. Хотя потом он объяснял, что со времени последней встречи прошло более полутора лет, девочка быстро повзрослела. Кроме того, он совсем не ожидал ее увидеть на польской стороне. Тюрьма, пытки физические и моральные также поспособствовали резким переменам во внешности.9 Под конвоем Ольгу доставили в Столбцы, брат был уже там. По его просьбе девушку освободили и выдали документы на проживание. На первых порах ее приютил брат. Три месяца Ольга прожила в деревне Колбовичи близ станции Лесная Слонимского уезда. До 1926 г. здесь базировались остатки отряда Иванова и Прудникова, боевой резерв для организации диверсий. Вскоре, когда потребность в услугах подобных формирований отпала, Даниил нашел местб лесничего в имении Юголин графа Воронцова. Сначала Ольга не решилась сказать брату истинную причину прихода. Но опытный разведчик сразу заподозрил подвох и разгадал ее легенду. О возвращении Иванова на родину не могло быть и речи, это означало обречь себя на верную смерть. О судьбе Савинкова и начальника штаба вооруженных сил НСЗР и С полковника Павловского было хорошо известно в эмигрантских кругах. В Юголине внимательно читали газеты. В 1937 г., когда женщина вновь оказалась в застенках НКВД, на вопрос, почему она не выполнила задания ОГПУ и три года скрывалась в Польше, Ольга ответила: «Брат - враг СССР и до конца своей жизни будет бороться против Советской власти, которая разбила его лучшие мечты».10 Попытка выманивания на советскую сторону была предпринята и в отношении Карпа Прудникова, бывшего командира партизанского формирования и председателя Комитета Народного Союза в Горецком уезде. Неожиданно Прудников получил письмо якобы от товарища своего брата. Неизвестный писал, что брат Карпа Антиповича тяжело болен, - дикий кабан покусал на охоте. Видимо, речь шла о Петре Прудникове, который также активно участвовал в Городищенском восстании и в «банде» брата. Письмо было написано не его рукой, но якобы от его имени. История, похожая на уже опробованную легенду полковника Павловского, который, как известно, в застенках Лубянки писал письма под диктовку чекистов Борису Савинкова и Даниилу Иванову, также приглашая приехать в Москву. На общем совете в Колбовичах, куда была приглашена и Ольга, решили не поддаваться на провокацию. Были большие основания думать, что Петра уже нет в живых11. По совету брата Ольга осталась в Польше, устроилась бонной (воспитательницей детей) в семью варшавского владельца обувных мастерских
168 Белоруссия Шляфштейна. Какие обстоятельства в жизни молодой женщины подтолкнули к возвращению ее в Советский Союз - загадка. Видимо, она до конца не осознавала последствий этого шага. Мотивацию ее поступка в 1937-м определят органы, заподозрив перевербовку Ольги в Польше. Возвратившись в октябре 1928 г., девушка лишь на короткий срок остановилась в Минске для дачи показаний ОГПУ и получения документов, на постоянное местожительство обосновалась в Вязьме, где проживала сестра Анна. При помощи начальника местного ОГПУ некоего Эглита (органы не упускали ее из виду) устроилась буфетчицей на станции Вязьма. На допросе сразу по возвращении утверждала, что задание, которое получила три года назад, почти выполнила. Брат был якобы не против сотрудничества с НКВД, но в СССР не вернется, так как опасается за свою жизнь. Однако, он может поговорить по существу дела с представителем служб, если таковой будет послан к нему для переговоров.12 На этом первая попытка вербовки Иванова советскими спецслужбами завершилась. Будет ли предпринята вторая в предвоенный 1940-й - неизвестно. Такая версия развития событий после ареста Иванова не исключается членами его семьи. Перед арестом в августе 1937 г. Ольга Яковлевна работала в городском ресторане «Бар». Вышла замуж. На момент ареста сыну было 7 лет. Решением наркома внутренних дел Союза ССР и прокурора Союза ССР 17 сентября 1937 г. ее приговорили к расстрелу и 23-го расстреляли. Место захоронения, как и матери, неизвестно. 16 июня 1989 г. последовала реабилитация прокуратурой Смоленской области. Через 10 лет, в 1947 г. придут за, уже семнадцатилетним, сыном Даниила Иванова. Так случилось, что во время ареста Иванова-младшего его мать в ситуации беды, внезапно нагрянувшей в дом, на вопрос о фамилии юного Лонгина назвала свою - Манько, а местные активисты, которые сопровождали представителей МВД, промолчали. Не то из страха перед Ивановым-старшим, о судьбе которого на момент ареста сына ничего не было известно, не то из чувства сострадания к его семье, понимая, что распространенная русская фамилия лишь добавит страдания этой белорусской семье. А может, из чувства благодарности. Жители помнили, как при немцах новая оккупационная администрация составляла списки советских активистов. Пришли к Ивановым, у кого, все знали, были свои счеты с советами, но те не пожелали называть имена «красных» соседей и родственников. Освободится Л. Д. Манько лишь после смерти Сталина, в 1955 г. У Лонгина Данииловича своя богатая история борьбы с советской властью. В январе 1952 г. он - активный участник повстанческой акции в Экибастузском лагере. Белорусы тогда поддержали выступление западных украинцев. Сын своего отца, он продолжит семейную традицию
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 169 сопротивляться системе и в Кенгирском лагере, куда его переведут после расформирования Экибастузлага. Командир зеленой роты Майское восстание 1919 г., охватившее Горецкий и Оршанский уезды Могилевской губернии, раскатившееся до Могилева и Гомеля, серьезно скорректировало судьбу Даниилу Иванову и многим из его деревенских однокашников. В ту весну Могилев потерял звание губернского города. Гомельские власти и коммерсанты убедили кремлевских руководителей дать добро на перевод губернской администрации из Могилева в Гомель. Приобретения и перспективы были очевидны. Однако, вместе с почетным изменением статуса, Гомель получил непримиримо враждебное к новой власти, непослушное население. Самой большой головной болью был Горецкий уезд, где борьба за власть не утихала с весны 1918 г. Люди, пришедшие к власти после Февральской революции 1917 г., не имели намерений уступать ее новоявленным советам и ревкомам, которые зачастую появлялись ниоткуда и представляли сборище случайных людей. Фронт забрасывал сюда порой очень экзотических персонажей. Жители провинциальных Горок желали иметь свою власть и видеть во власти узнаваемых респектабельных граждан. Горецкие предприниматели, офицеры, солидные домовладельцы, а также представители влиятельных общественных земских и городских организаций были более предпочтительны для местного населения, чем пришлые фронтовики. Советская власть закреплялась в первую очередь в городах при прямом вмешательстве армии и специально созданных репрессивных органов. Однако, как свидетельствуют события в Горках, процесс этот был совсем не триумфальным. А чем дальше от города, тем меньше было влияние большевиков. Представители власти периодически устремлялись в деревню за ресурсами - продовольственными, транспортными, людскими, появлялись в периоды спецмероприятий по изъятию хлеба, военных и трудовых мобилизаций. Белорусская деревня не только сопротивлялась грабежу, но и в ходе восстаний пыталась свергнуть власть большевиков. И на некоторое время это удавалось. Надо сказать, что события в Горецком уезде были частью повстанческого движения, которое не затихало в Беларуси с момента прихода большевиков к власти. Незадолго до описываемых событий Гомелыцину потряс так называемый Стрекопытовский мятеж. Восстали воинские части, присланные на фронт из соседних районов - Брянщины и Псковщины. Весной 1919 г. в соседних с Горками белорусских уездах, на близких украинских и российских землях полыхала настоящая война против советов. Политические акции практически везде проходили по очень похожему сценарию. Белорусским исследователям еще предстоит оценить масштаб повстанчества на своих землях.
170 Белоруссия Однако и без точных цифр, картина волнений только на территориях Восточной Беларуси впечатляет. Источники дают богатую географию восставших местечек и деревень, десятки имен народных вожаков, сотни рядовых повстанцев. Они свидетельствуют, что восстанию в Оршанском и Горецком уездах предшествовал определенный подготовительный этап. Карп Прудников, один из руководителей восстания, выступая на Горецкой уездной конференции советов еще в ноябре 1918 г. угрожал большевикам, что в уезде «есть своя красная армия».13 Попытки придать процессу народного волнения организованный характер предпринимались из Орши местными эсэрами. В села и местечки выезжали агитаторы, как правило, уроженцы тех мест. Молодежь, в основном учащиеся Оршанского реального училища, развозила листовки с призывами к общему выступлению против мобилизации в Красную армию14. Прибытие на места специальных красноармейских подразделений и деревенские сходы по этому случаю положили начало восстанию, которое практически одновременно вспыхнуло в десятках населенных пунктов региона. В каждой деревне нашелся свой «ярый зачинщик», который был связан с руководителями восстания - бывшими офицерами императорской армии Карпом Прудниковым, Сергеем Вязовым, братьями Пименовыми. Заключительное постановление Гомельского губернского реввоентрибунала по делу о Городищенском восстании гласило, что оно вспыхнуло «во время мобилизации рядовых 1892— 1898 гг. и унтер-офицеров с 1898 г. р.»15. Год Д. Иванова, как видим, подлежал призыву. Иванов вернулся в родное Лихачево в начале 1918 г. Перед возвращением, после отравления газами на фронте, довольно длительный срок находился на излечении в Киевском госпитале. Был мобилизован в Красную армию и через пару месяцев дезертировал. Практически все мужчины из Лихачева его лет участвовали в восстании. В ряды повстанцев шли целыми семьями. На одном из допросов следствие проявило интерес к другим активным участникам крестьянского бунта. Иванов сообщил, что из дома Кузьминых было пять человек, от Шидловских - двое братьев. Из соседней деревни Овсянка в зеленоармейцы пришли все взрослые Прудниковы. Кроме самого Карпа Антиповича, командира всех зеленых формирований, в восстании участвовали его брат и племянник. Сельские мятежники, как правило, сами подлежавшие призыву, предложили властям ограничиться добровольной мобилизацией «чем, - по мнению властей, - внесли беспорядок в предполагавшуюся работу». Сельские сходы принимали «враждебные» резолюции и превращались в митинги по мобилизации в зеленую армию. Ее организаторы были зачастую очень настойчивы и действовали не только уговорами, но и угрозами. «Братья Драчевы агитировали среди крестьян, что организуется большая зеленая армия, которая возьмет Оршу и угрожали несогласным идти в зеленую армию расстрелом»16. Репрессиям подверглись
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 171 семьи красноармейцев. Записывали в «зеленые» не только на сходах, но и ходили по домам. События происходили в дни пасхальных празднеств. Агитаторы прямо с богослужений приглашали людей на площадь. Одновременно происходил сбор у населения оружия и вооружение формирующихся сельских отрядов. На дорогах выставлялись посты17. Организаторы пытались создать из этой вооруженной силы подобие регулярных частей. В противовес Красной армии крестьянские объединения, которые возникли в каждой деревне, имели название Зеленой армии. Сами повстанцы называли себя зеленоармейцами. Сельские отряды назывались ротами зеленых, командование которыми поручалось бывшим офицерам. Даниил Иванов возглавил такую боевую единицу в своем родном Лихачеве. Его друзья и единомышленники встали во главе крестьянских «дружин» в соседних селах. Федор Трутченков, Николай и Прокоп Пименовы - в родном Городище, Тит Телятников и Филипп Романов в селе Ордати (Ордать), Илья Ковалев в Шедах, Иван Драчев в Любиже, Василий Липкин и Андриан Магер в Пугляях, «дезертиры, вернувшиеся из Москвы», как выяснило следствие, подбили молодежь на восстание в Бабиничах18. Чекисты перехватили письмо, адресованное одному из командиров зеленых рот Ефрему Савченко, подписанное таинственным «командиром 4-го белогвардейского Горецкого полка», который обещал «по выходе из тюремного заключения...» приехать и помочь «в вашем деле и может быть с согласия вашего отряда...» стать руководителем повстанческого формирования, «чтобы добиться той заветной цели, к которой стремятся наши юные сердца». Пафосное послание сопровождалось инструкцией по заполнению личной карточки каждым из мобилизованных в повстанческий отряд. Зеленоармейцу следовало дать сведения о себе: имя, фамилия, воинское звание, место жительства (деревня, волость), полк, рота, взвод, возраст. Неизвестный командир белогвардейского отряда просил до его приезда в мятежный регион собрать заполненные карточки учета, привести отряд в полное его подчинение для похода на Оршу, с целью разоружения размещенных там красных отрядов. Планировался поход и на Горки19. Поддержать восставших должен был 8-й артдивизион, размещавшийся в монастыре вблизи Орши. Штабы восстания действовали в Городище и Любиже. В Городище также был организован склад продовольствия.20 Предположительно, повстанцы имели намерение просить бывшего местного помещика барона Корфа принять на себя общее командование восстанием21. Возможно, он и был тем неизвестным офицером, приславшим обращение к повстанцам. На стороне повстанцев оказались и представители советской власти. Все руководство акцией осуществлялось служащими уездного военкомата - военруком Прудниковым, инструктором всевобуча Пименовым.
172 Белоруссия В советском учреждении (на почте) служил С. Вязов, активный участник восстания в Горках в апреле 1918 г. Следствие выяснило также, что председатель Благовского сельского совета Иван Гаев «под видом исполнения работы по службе, принимал активное участие в шпионаже» в пользу восставших. Членом Городищенского волостного исполкома, заведующим отделом был Павел Трутченков, который «вел агитацию не сдаваться Советской власти, а организованно идти против Рабочекрестьянского правительства».22 Вооруженные столкновения начались с расправы над красноармейскими отрядами, и представителями уездной комиссии по борьбе с дезертирством, присланными для поимки дезертиров. В каждой деревне их встречали вооруженные люди. По свидетельству очевидца, 7 мая в центре Городища собрались все граждане. Возле военного комиссариата митинг проводили военрук Прудников и казначей волостного исполкома Терешко, который потом исчезнет вместе с кассой. Терешко предлагал выступать с лозунгом: «Бей жидов - спасай Россию!» Однако сельское сообщество посчитало лозунг сомнительным и призыв не поддержало. Мимо митингующих под конвоем провели семь красноармейцев. На мосту арестовали еще местного лавочника Миркина и военного инструктора. Красноармейцев расстреляли. Из Горок для выяснения обстоятельств расстрела красноармейцев прибыл председатель Горецкой уголовно-следственной комиссии Стрепетов. Его помощник, приехавший в село на мотоцикле днем ранее, предупредил штаб повстанцев о его приезде. Следователя арестовали, разоружили и повели в лес. Повстанцы, однако, не жаждали крови. Из городищенского леса Стрепетов ушел живым и невредимым. Поймали и убили милиционера зеленоармейцы из Шклова.23 Жестокой расправе подверглись отряды красноармейцев по поимке дезертиров в деревнях Ордати, Любиж, Шеды, Пугляи, Душка (Душки). На лошадях убитых красноармейцев разъезжали агитаторы. В десятках деревень и местечек были разгромлены советы. Повстанцы готовились к военным действиям, разделились на группы числом от 15 до 50 человек и разместились в окружающих деревни лесах. Арестованный вторично в 1927 г. Николай Пименов показывал на следствии: «В мае 1919 г. восстали крестьяне, повстанцы держались три дня. Разогнали советские учреждения.... Производили нападения на карательные отряды. Из этого отряда поймали и расстреляли 8 человек. На 4-й день восстания мне как офицеру повстанцы предложили принять командование. Я согласился. Когда приехал отряд для ликвидации, наш отряд был распущен»24. Источники, на основе которых можно было бы подробно описать события в Лихачеве в мае 1919 г., пока не найдены. На допросе в 1940 г. Иванов только и сказал, что «...в наше село от восставших приехал посланец, который собрал молодежь и призвал
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 173 присоединиться к восстанию. Наступил, по-моему тогдашнему заключению, подходящий момент, и я решил присоединиться...» В другом месте показаний дополнил: «Для подавления (восстания - Н. С.) были двинуты регулярные части Красной Армии, которые имели артиллерию. Было решено оказать сопротивление». Исследователи называют общее число повстанцев от 500 до 100025. 18 мая в Горецком уезде было введено осадное положение. Местная власть оповестила Гомель, что «приняты все меры на случай всевозможных осложнений, включительно, временной эвакуации», просила военного подкрепления. В той же телеграмме говорилось, что пока «восставшие воздерживаются от наступательных действий, перекрыли ближайшие тракты». Местные коммунисты сообщили в Гомель, что велика вероятность захвата уездного центра.26 В тот же день в Горки прибыл пехотный отряд численностью 350 человек с пятью пулеметами и кавалерийский отряд в 25 человек под общим командованием председателя губернской комиссии по борьбе с дезертирством. Одновременно из Смоленска был направлен отряд в составе 600 человек и рота из Могилева. Заместитель губернского военкома Галаганов, прибывший в Горки «для усмирения банд зеленых», по прямому проводу доносил губернскому руководству, что против повстанцев сконцентрировано свыше 1000 штыков при пулеметах, орудиях и кавалерии. 22 мая в 14 часов, после предварительной разведки, красные начали оперативно-боевые действия против зеленых. У деревни Любиж отряд повстанцев был разгромлен. В Городище чекисты захватили штаб восставших и продовольственный склад. Вечером того же дня из Гомеля выехал губернский военный комиссар Кампан, «взяв с собой отряд китайцев». Несмотря на то, что во время Стрекопытовского мятежа было истреблено (заколото штыками и забито прикладами) большое число наемников из Поднебесной, оставшихся хватило на отдельную боевую единицу27. После образования Гомельской губернии, с учетом недавних кровавых событий, боевые силы Гомельской ЧК состояли из целого батальона. Формирование по-прежнему имело интернациональный характер и делилось на 3 группы: «русскую» (включавшую также белорусов, евреев и др.), китайскую и немецко-австрийскую. Очевидцы событий засвидетельствовали серьезные боевые столкновения между повстанцами и советскими частями. Местным красным героем стал помощник уездного военкома Порункевич, который во главе отряда в 25 человек завязал бой с ««бандой», численно «много раз его превосходившей». В духе того времени газеты написали: «Сражались до последнего патрона и пали смертью храбрых»28. Несмотря на использование властью внушительной военной силы, повстанцы долгое время не складывали оружия. В телеграмме уездного комитета большевиков в Гомель от 29 мая сообщалось, что «разогнанные
174 Белоруссия шайки снова собираются в лесах». У ком просил оставить в уезде один из присланных карательных отрядов. Активные боевые действия практически завершились к 8 июня, когда «банды зеленых в Горецком уезде были наголову разбиты». Но до полной нормализации положения в Оршанском и Горецком уездах было еще далеко, власти просили направить к ним дополнительные силы для поддержания военного положения. В середине июня со станции Орша в направлении Горок погрузились дополнительные силы пехоты и кавалерийский отряд29. Такие меры были оправданны, - угроза для советской власти оставалась. Изменились лишь формы противостояния. Восставшие рассыпались по уезду отдельными боевыми группами. Руководители восстания возглавили теперь отдельные партизанские отряды. Иванов продолжит свою войну с советами рука об руку с Прудниковым и Пименовыми. И арестован он будет в 1939 г. вместе с Карпом Антиповичем. Три брата Пименовых будут в разное время задержаны на советской территории и закончат свой жизненный путь в ссылке далеко от родных мест. В антисоветских организациях После подавления восстания по деревням уезда активно работали выездные сессии реввоентрибунала. Одновременно рассматривались по 30-40 дел, как правило, людей из одного местечка или деревни. Видимо, Иванову удалось избежать суда, либо, как тогда практиковалось, вслед за вынесением приговора осужденного амнистировали по случаю годовщины Октябрьской революции и отправляли в Красную армию. Горецким военкоматом вчерашний зеленоармеец был направлен служить в 5-й армейский транспорт города Гомеля. Через три месяца он дезертировал и вернулся домой. Весной 1920 г. Иванов опять призван, две недели прослужил в запасном полку в Смоленске и вновь оказался в родном Лихачеве. Когда осенью власти начали очередную мобилизационную кампанию, «злостный дезертир» подался в отряд К. Прудникова и Н. Пименова. 20 человек под их началом скрывались в лесу. Об этом судьбоносном событии в своей жизни Иванов сказал, а следователь, безусловно, отредактировал сказанное, придав словам подследственного необходимый политический пафос: «Соединение с Прудниковым произошло в лесу около Гулидовки. С этого момента начинается активная вооруженная борьба против Советской власти в качестве одного из руководителей банды Карпа Прудникова». Гулидовка, как и Лихачево, - соседние деревни с Овсянкой, откуда Прудников был родом. Партизаны далеко от родных мест не отошли. Прудников не скрывал, что действует под патронатом 2-го отдела ПГШ. На громком «процессе 32-х» в сентябре 1922 г., когда перед судом Гомельского реввоентрибунала оказались боевики отряда Прудникова-
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 175 Иванова, один из самых активных, Дмитрий Чубарев, рассказал, что после Городищенского восстания многие из участников скрывались от преследований в польской армии. Прудников нашел «всех русских бандитов» из Горецкого уезда - клеймила подсудимых «Полесская правда», подробно освещавшая процесс, - в Осиповичах и с разрешения польского коменданта местечка увез с собой. В нейтральной полосе группа была вооружена. В условиях, когда польско-советский фронт был очень подвижен, перемещался по белорусской территории то на запад, то на восток, польская разведка и политические организации эмигрантов в Варшаве озаботились созданием сети мобильных вооруженных формирований для организации локальных малых войн, пытаясь реализовать протестный антисоветский потенциал белорусской глубинки. Отряды Прудникова и Пименова выполняли своеобразную роль посредников в коммуникациях между ПГШ и руководством витебскими и смоленскими партизанами. Весной 1920 г. представители партизанской группировки братьев Жигаловых, как свидетельствуют архивно-следственные материалы дела «Народных партизан Витебщины и Смоленщины» (1923 г.), появились в лагере Прудникова и Пименова. Цель визита - получение пакета с секретными материалами из Варшавы для Жигаловых и сопровождение польских офицеров в штаб витебских партизан. Гомельская организация, по рассказам одного из курьеров, состояла на тот момент из двух групп. Двенадцать человек под началом Прудникова в Горках, и восемнадцать - в местечке Дубровно. Последних возглавлял некий капитан, имя которого осталось тайной для витебских, неоднократно приходивших с разными заданиями от своего руководства к соседям. Пожалуй, речь идет о Прохоре Пименове, одном из трех братьев, участников Городищенского восстания, командире подводной лодки на Балтийском флоте в Первую мировую войну3 . Осенью в число организаторов и руководителей партизанского движения в регионе войдет и бывший «соучастник» восстания, не исключено, что приятель с детства, поручик Иванов. До наступления зимы, отряд оперировал в родном Горецком уезде и южной части соседнего Оршанского. Учреждения советской власти и красноармейские части служили главными объектами нападений и расправ. Налеты на волостные исполкомы давали возможность быть в курсе декретов и мероприятий советской власти. Документы передавались полякам и другим заинтересованным службам. Проблему вооружения и даже организации временного склада партизаны решили, осуществив успешный налет на красноармейскую часть, расквартированную вблизи Горок. Отряд в 40 человек был захвачен врасплох и полностью разоружен. Нападения на совхозы, организованные на месте бывших помещичьих усадеб, почтовые учреждения, транспорты с продналогом,
176 Белоруссия красноармейские посты, склады - все эти способы использовали повстанцы31. Осенью 1920-го, как известно, состоялся неудачный Полесский поход генерала С. Н. Булак-Балаховича. Был ли Даниил Иванов в рядах НародноДобровольческой армии «батьки» - сказать сложно. Следствие дает утвердительный ответ. Из признаний самого Иванова следует, что он был хорошо знаком с главным координатором белорусского партизанства и многими его офицерами. С десяток партизан, пришедших в его отряд, были в недалеком прошлом балаховцами. Около месяца, до декабря 1920 г., Иванов проживал в «балаховском», как сам его называл называл, лагере Тухоля. Где он был в октябре-ноябре, когда Булак-Балахович во главе Народно-Добровольческой армии воевал на Полесье, пока неясно. В последний раз Даниил Яковлевич заходил к «батьке» накануне Второй мировой войны. Начало зимы 1920-го отряд Иванова встретил в Польше, сюда пришли с целью «связаться с антисоветскими организациями» и продолжить борьбу. Временно разместились в Несвиже, затем прошли через «сито» 2-го отдела в Слониме. Капитан Майер, персонаж очень известный в истории взаимодействия советской и польской разведок, удостоил каждого отдельной беседы. Партизаны были отправлены в лагеря, где уже разместились остатки армии Булак-Балаховича. Кроме Даниила Иванова. Майер должным образом оценил его опыт и знания боевой работы и предложил работу в контрразведке в качестве тайного агента. В случае отказа Иванов последовал бы в лагерь. Он принял предложение и получил первое задание.32 Иванову предстояло отправиться в Минскую губернию. Перед отправкой он заехал в Барановичи. Знакомый капитан Афанасьев просветил по поводу целей и возможностей новой инициативы Бориса Савинкова. Известный политик после неудач 1920 г. собирал белых офицеров, балаховцев, зеленодубцев, «незалежных» атаманов для нового похода против Советов. Афанасьев дал Иванову рекомендацию для вступления в Народный Союз Защиты Родины и Свободы (НСЗР и С). Членский билет Иванов получил позднее. Печатный текст на куске белого холста - «удостоверение» - можно было легко прятать на теле. Новые знакомые, которые в лагере проявили интерес к атаману, полковники Павлов и Леда (Дрельник) предложили работу в информационном бюро в приграничных Рубежевичах33. Такие пункты создавались Союзом вдоль границы для сбора информации, вербовки в отряды, переброски агентов через границу, координации агентурной и пропагандистской деятельности. Пункт в Рубежевичах возглавлял полковник (поручик?) Орлов, фигура темная и мало понятная. Наличие его опубликованных показаний3* и вроде бы подробного рассказа о «работе» не раскрывает роли этой персоны в тех событиях. Из его показаний невозможно понять, кто он и откуда, каково его настоящее имя.
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 177 Налеты на Койданово «Принимать все меры к беспокойству советских властей разными террористическими актами», - таковы были инструкции Бориса Савинкова «работникам» информационного пункта в местечке Рубежевичи (ныне п. Рубежевичи Столбцовского района Минской области35). «Беспокоить» штаб планировал советские учреждения в недалеком от Рубежевич Койданове36. На момент конца 1920 - начала 1921 г. Койданово было во власти большевиков. Однако еще по осени на рыночной площади звучали удары колокола звонницы Покровской церкви, призывавшего к восстанию. Вооруженная акция здесь готовилось одновременно со знаменитым Слуцким восстанием (ноябрь-декабрь 1920 г.), самым мощным и организованным выступлением против большевиков на белорусских территориях. Некто Скуратович, а также известный белорусский деятель, офицер Павел Калечиц (нет сомнений, что с Ивановым он был знаком) призывали местных жителей не допустить прихода большевистской армии, свергнуть в местечке советскую власть. Организаторами повстанческой акции была объявлена в Койданово и окрестностях Койдановская Независимая Республика. Просуществовала она не более четырех дней и была разгромлена регулярными частями Красной армии. Красные войска разместились в историческом месте Койданова - здании кальвинистского собора. Постояльцы завалили здание и двор мусором, изуродовали храм внутри и снаружи. В частности, красноармейцы разрушили башню вместе со старинными часами и колоколом. Была разгромлена и усыпальница рода Радзивиллов, - красноармейцы искали драгоценности. В то время, по мнению краеведов, было ещё целым замковое здание, в котором останавливались Радзивиллы. В интересующее нас время его занимали советские и военные руководители, чекисты. «Через какое-то время (после размещения в Рубежевичах - авт.), - на одном из допросов вспомнил Даниил Яковлевич, - начальник пункта Орлов был вызван к Савинкову в Варшаву и, вернувшись, сказал, что получил задание захватить в Койданово секретные документы Особого отдела ВЧК». Орлов в своих показаниях по поводу готовящейся операции написал: «...мне нужно (было) захватить документы какого-либо ревкома, находящегося при границе... От меня будет зависеть, как я буду действовать, открытым ли боем или тайно, без убийств», - важничал Орлов».37 «Воспоминания» полковника относятся к 1922 г. и, конечно, значительно свежее показаний Иванова. Что касается осуществления операции, то подробности Орлов опустил вообще, акцентируя внимание чекистов на своей озабоченности не допустить кровопролития. На совещании накануне налета, которое проходило на рубежевичской квартире полковника Павлова, Иванов присутствовал среди прочих офицеров. Орлов объяснил, что документами интересуется француз¬
178 Белоруссия ская миссия в Варшаве и обещает прилично заплатить. Поляки, заверил он, разрешили операцию при условии, что все будет выполнено тонко и не вызовет подозрений об их причастности к диверсии. Орлов подчеркнул личную заинтересованность Савинкова в выполнении этой задачи, - НСЗР и С должен был доказать свою значимость и способность на большие дела. Готовились серьезно. Из Варшавы были присланы лучшие офицеры, собранные из лагерей, где размещались балаховцы и армейцы генерала Пермикина. В Рубежевичи приехало более десятка человек. Однако после обсуждения плана налета они пришли к выводу, что операция неосуществима, и быстро уехали обратно. «Я имел свое особое мнение, которое после отъезда офицеров поддержал полковник Павлов, - вспоминал подробности Иванов, - и мы договорились с ним о выполнении поставленной задачи». Саму операцию он описал так: «Тогда же зимой я, полковник Павлов, капитан Афанасьев и др. - всего 17 человек - отправились в Койданово, переодевшись в красноармейцев. Не доходя до Койданово, в лесу остался полковник Павлов и с ним 5 человек, которые побоялись идти, а с остальными я пошел... Помню было 11-12 часов ночи, когда вошли в Койданово, отыскали здание Особого Отдела, без единого выстрела разоружили охрану и сотрудников - всего около 20 человек, забрав документы, сложили их в три мешка и ушли. В лесу я разыскал группу во главе с Павловым и отправился в Рубежевичи. Из Рубежевич в Варшаву документы повезли полковники Орлов и Павлов, которые через Савинкова передали их французской миссии. Французы щедро оплатили эти документы. Насколько мне известно от Орлова, савинковская организация получила 100 тыс. франков. Лично я от причитавшейся суммы отказался в пользу организации», - скромно закончил историю Иванов38. «К моей величайшей радости, операция действиительно была выполнена без выстрела и убийств и довольно блестяще», - оценил итоги операции Орлов, в которой, как выясняется, этот и другие полковники вовсе не участвовали, однако лично передавали трофеи своим патронам и получили благодарности и вознаграждения39. Данная история проливает свет на некоторые сюжеты взаимоотношений в среде офицеров, пришедших на службу в савинковский Союз. Многие из них уже забыли традиции фронтовых офицеров, в условиях идейных разногласий формировалась другая поведенческая мотивация, востребованы были другие роли. Организация с самого начала была инфильтрована советской агентурой. Источники свидетельствуют, что офицеры штаба НСЗР и С строчили донесения и во 2-й отдел ПГШ, и на Лубянку. Поручик Иванов в этой среде не потерял лица. Человек большого личного мужества, он не увиливал от выполнения заданий, не избегал неблагодарной роли исполнителя. Крестьянский лидер по своей натуре, он стремился домой.
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 179 К началу весны 1921 г. из Варшавы пришел приказ организовать новый налет на Койданово. В ситуации, когда Польша и Советская Россия были близки к заключению мира, в Риге бурно шел процесс обсуждения условий международного договора, руководство Союза поставило перед рубежевичской группой цель сорвать переговоры. Обострение конфликта и возобновление военных действий между странами было на руку Б. Савинкову. Безмерно выпячивая собственную значимость, полковник Орлов утверждал: «Борис Савинков начал меня упрашивать, чтобы я принял меры для разрыва рижских переговоров о мире между поляками и советской Россией»40. 14 марта Орлов с приказом был в Рубежевичах. Собрав офицеров, ряды которых пополнились новыми лицами, в основном бывшими балаховцами, он проинформировал, что налет производится по прямому заданию польского правительства. На самом деле, как и в прошлый раз, поляки не желали афишировать свое участие в подобных мероприятиях и давать повод для нот протеста советского правительства. По требованию Савинкова, операцию предполагалось проводить открыто, чтобы все видели и знали, что это дело рук польского правительства. «Возглавляли налет я и полковник Павлов», - признал свою руководящую роль в акции Иванов. Комендант Рубежевичей снабдил отряд винтовками и патронами. Всего в налете участвовали, по словам Иванова, около 40 человек. Отряд разделился на две группы для захвата местечка с двух сторон. «Одной группой командовал я, другой - Павлов», - уточнил подследственный. Койдановский гарнизон был разоружен, при этом красноармейцы, набранные из казаков, сразу присоединились к диверсантам. Из Койданова уходили с богатой добычей. С помощью казаков-перебежчиков снарядили обоз. На несколько возов нагрузили горы конфискованного имущества с разграбленного склада, в том числе серебро, меха и другие предметы роскоши. Уходили утром по направлению Рубежевичей, чтоб все видели, что налет был с польской стороны. По возвращении оружие сдали коменданту, а сами разошлись по окрестностям. Ожидали худшего, предполагали, что Советская Россия потребует выдачи боевиков. Иванов с Павловым скрывались на хуторах вблизи Рубежевичей. Полковник Орлов увез несколько ящиков мехов и драгоценностей Савинкову в Варшаву. Через несколько недель Иванова в деревне Татарщина нашел прибывший из Варшавы Карп Прудников, привез 10 пудов антисоветской литературы, прокламации и новое задание Савинкова41. История второго налета на Койданово в версии Орлова выглядит несколько иначе. Он якобы сам во главе 18 человек осуществил операцию. Подробности акции, также как и в первом случае, в показаниях отсутствуют. Похоже, что в Койданове его снова не было. Однако, как руководитель базы и организатор провокации, он был арестован ПГШ и более месяца провел в Варшавской цитадели. Все имущество, уверял
180 Белоруссия он, забрали поляки.42 Неизвестно, куда в действительности подевалось добро с большевистских складов. Койданово в первой половине 20-х годов бесчисленное количество раз подвергалось нападениям с той и с другой стороны. Пограничные конфликты были выгодны и советской, и польской стороне. Умело организованные провокации служили основанием для доказательств нарушения мирного договора, обмена угрожающими нотами, обращением в международные инстанции. Советское «правосудие» периодически устраивало в Минске показательные суды над участниками налетов. Свое мастерство на этих процессах оттачивал знаменитый прокурормонстр А. Я. Вышинский. Война из лесу В 1939 г. следствие мал интересовалось событиями 1921 года. Сам Даниил Иванов, как это видно из материалов допросов, также не горел желанием вдаваться в подробности похода на советскую сторону. Тем не менее, тот год - кульминация в антисоветской партизанской войне - по всем замыслам и планам должен был стать решающим в сражении с большевиками. Вдоль новой, возникшей после заключения Рижского мира, границы в результате усилий НСЗР и С и его союзников, в первую очередь, Белорусского Политического Комитета (БПК) и «Зеленого Дуба», появились центры сосредоточения и подготовки антисоветских сил для рейдов на советскую сторону. Отсюда засылались боевые группы, которые согласно стратегии Союза на местах должны были обрастать людьми и стать ядрами повстанчества в Белоруссии и западных регионах России. «Савинков поставил задачу работать на территории Советской России, совершать вооруженные налеты на советские учреждения и организации. Дать почувствовать, что организация Савинкова живая и действует с тем, чтобы все противники советской власти могли объединиться и восстать для уничтожения Советского государств», - вспоминал во время следствия Иванов масштабные планы 1921 г. Первоначально всеобщее выступление планировалось на 1-ое июля. Даниил Иванов в начале операции находился в составе ударной группы под командованием поручика Орлова. Руководство всеми силами, направлявшимися на советскую сторону, осуществлял Сергей Эдуардович Павловский. Отряд из Рубежевичей быстро достиг границы. Здесь к их группе присоединились еще 15 человек, которые должны были в Борисовском уезде соединиться с уже действовавшими там отрядами. Оружие по предварительной договоренности с польской стороной должны были получить в Столбцах, однако, решили вооружиться самостоятельно. При переходе границы разоружили советскую погранзаставу и таким образом сразу добыли 15 винтовок. Продвигаясь вглубь Белорус¬
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 181 сии, повстанцы распространяли листовки Народного Союза с призывом к всеобщему восстанию и брошюры с программными документами Союза. Литературу раскидывали по ночам. Близ местечка Березино произвели налет на Погорельский волостной исполком, обезоружили местную милицию. На каждого боевика теперь приходились винтовка и револьвер. В Игуменском уезде отряд разделился. Одна группа (Орлова), как и планировалось, ушла по направлению на Борисов, с целью оставаться поближе к Минску. Часть людей под командованием Павловского должна была соединиться с местными повстанцами. Иванов со своей группой, состоящей из уроженцев Горецкого уезда, направился в родные места43. Группа Павловского выросла в Игуменском уезде за счет местных отрядов и оперировала здесь до глубокой осени, периодически уходя за границу и возвращаясь обратно. 1-го июля общего восстания не произошло. Дату народного выступления варшавские руководители отодвинули на конец августа 1921 г. Однако отряды, оторванные от организационного центра, без четкой стратегии и конкретных планов, были не в силах это осуществить. Локальные, точечные вооруженные акции не вызвали широкого отклика среди населения, только содействовали активизации и серьезной перестройке карательных структур советской власти. Волну ненависти местного населения вызвали погромы, организованные отрядом С. Павловского. Резонанс от его кровавых расправ был такой, что штабу НСЗР и С пришлось организовать проверку деятельности полковника на белорусских землях. Уже упоминавшийся Павел Калечиц, командир партизанского отряда и член Столбцовского информационного пункта Союза, доносил в Варшаву, что «в Слуцком и Игуменском уездах крестьяне при появлении партизан бежали к красноармейцам и сообщали о бандитах. Такое отношение к последним, - сделал вывод капитан, - вызвано у крестьян творимыми отрядом полковника Павловского грабежами»44. Многие савинковцы считали, что Павловский заслуживает самого сурового наказания. Его деятельность иначе как провокационной, повлекшей серьезные политические потери для Союза, не называли. В «Горецком темном болоте», - как выразился в репортаже из зала суда журналист «Полесской правды», как и по всей Гомельской губернии, действовал уездный комитет Союза. В состав Комитета, как и повсеместно, входило руководство уездного военного комиссариата, сотрудники милиции, священнослужители, офицеры местного дивизиона Красной армии. На процессе савинковцев 1922 г. на скамье подсудимых оказалась «целая коллекция бывших: бывшие офицеры, бывшие советские служащие, бывшие члены Российской Коммунистической партии»45. Процесс засвидетельствовал большой успех чекистов. Среди подсудимых были явно подготовленные «разоблачители», вероятно, засланные задолго
182 Белоруссия до арестов агенты. Активисты Комитета Грибков Ульян и Петрусенко Иван дали основные признательные показания, продемонстрировали большую осведомленность и желание «утопить» своих вчерашних соратников. Из свидетельств остальных обвиняемых следует, что названные савинковцы особенно рьяно занимались сбором информации о персональном составе уездного комитета Союза, активно курсировали между штабами и явочными квартирами, вникали в работу военкомата. Грибков, главная фигура на процессе, по показаниям подсудимых, «кадра, кадровый бандит, комсостав!» Тут к месту будет вспомнить яркий факт из биографии еще одного чекиста, который может быть причастен к рассматриваемым событиям, Станислава Глинского, в эти годы работавшего в Белоруссии. Четыре года савинковцы считали его своим. Появившиеся сравнительно недавно комплиментарные очерки о его жизни и деятельности сообщают и такой факт: «Глинский выдавал себя за члена легендированной чекистами антисоветской организации «Либеральные демократы» («ЛД»). По перехваченным явкам он посещал отряды организации Савинкова на территории Белоруссии и Польши, принимал непосредственное участие в ликвидации одного из таких отрядов, который укрывался на глухом хуторе в Горецком районе Могилевской губернии и насчитывал более 500 человек»46. На скамье подсудимых на том громком процессе сидел и хозяин этого «глухого хутора» Николай Бондырев. Грибков сообщил суду, что и в 21-м, и в 22-м годах он вместе с другими «бандитами» был на хуторе у «Вавилы» (кличка Бондырева). Да и сам «Вавила», как выяснилось, за год-полтора до событий обосновался в Горецком уезде, переселившись из Киевской губернии и прикупив здесь 15 десятин земли вдали от населенных мест. «Бандиты» всегда могли рассчитывать на теплый прием и сытный обед у хозяина хутора. Сюда приходили посланцы из Варшавы. В апреле 1922 г. в Барановичах тот же Грибков присутствовал при разговоре Иванова, Прудникова и полковника Павлова. Иванов назвал Павлову основную явку в уезде - хутор Вавилы и пароль для встречи47. Из биографии чекиста Глинского известно, что он встречался «с представителями атамана Булак-Булаховича и обсуждал с ними планы организации антисоветского восстания в Белоруссии и захвата Минска». Ульян Грибков отличался еще и тем, что, по свидетельству боевиков отряда, занимался исключительно шпионажем якобы по заданию ПГШ и практически не участвовал в боевых операциях. Иванов сообщил следователю, правда, с большой долей сомнения, что Грибков был расстрелян в 1922 г. по приговору Реввоентрибунала. Летом 1921 г. курьер и связник Павловского Иосиф Зенькевич, участник того же «процесса 32-х», был арестован на квартире матери в Гомеле вместе с членами Гомельского уездного комитета НСЗР и С и дал согласие
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 183 сотрудничать с чекистами. Зенькевич вместе с чекистом Марченко, снабжённым полотняным удостоверением с печатью Западного областного комитета НСЗР и С, выехал в Минск и представил того на конспиративной квартире как представителя Западного областного комитета «Союза» из Гомеля. Чуть позже, 20 июня, в Минске на явочной квартире Яунзена в Коломенском переулке был задержан Эдуард Опперпут, он же Александр Эдуард Упелинц, он же Селянинов, помощник начальника штаба войск внутренней службы Западного фронта, а после расформирования ВНУС - сотрудник для особых поручений при помощнике командующего войск Западного фронта в Смоленске и активный савинковец48. Опубликованные показания Зенькевича на процессе не представляют особого интереса. Весь предыдущий год он, как выяснилось, работал «кротом». О его настоящей деятельности можно только догадываться. И на процессе он лишь продолжал игру. Понятно, что после внедрения чекистской агентуры в Западный комитет Союза и вербовки его главы Опперпута, в Горках также должны были появиться «кроты», и не один Зенькевич. Однако разрозненные факты не дают пока возможности воссоздания картины бурной деятельности агентуры и ответа на вопрос, кто был кто, и какие обстоятельства привели на скамью подсудимых более трех десятков боевиков и их «пособников». Как следует из показаний на суде, инициатива создания отделения Народного Союза в Горках принадлежала офицеру из Могилева Гаштольду. Он же рекомендовал нескольких местных офицеров - Зенькевича, Липинского, Ждановича - «знаменитому Прудникову». Они, в свою очередь, вербовали других. В Горках функционировала конспиративная квартира, на которой происходили «свидания», как называли собрания комитета их участники. На тайных встречах знакомились с программой Союза и «конструкцией организации». Как и в других местах, боевая организация строилась пятерками. Одну их таких возглавлял Иванов. В 1921 г. ядро его отряда составляла пятерка земляков, участников в прошлом Городищенского восстания. Братья Макарцовы Трофим и Тимофей из родной деревни Прудникова Овсянка, Коржуев Адам и братья Скороходовы Иван и Порфирий из деревни Орловщина были опорой атамана, близкими по духу и проверенными в боях людьми. Активное содействие в родном Лихачеве оказывали братья Шидловские Афанасий и Григорий и четверо братьев Кузьминых49. За главного пропагандиста в отряде был Мартын Быков. Обращения к народу он писал так, что слезу вышибало. На одном из вариантов листовки есть одобряющий автограф Бориса Савинкова: «Согласен!»50. «Скоро три года, как наша родная Белоруссия находится под оккупацией красной сволочи,., как наш белорусский народ обманывают коммунисты... Совнарком Белоруссии и главные его вожди Кнорин, Червяков,
184 Белоруссия Ротенберг», - перечислял автор конкретных представителей ненавистной власти. Савинков исправил ошибку в написании фамилии главного белорусского чекиста. Быков не знал, Ротенберг или Розенберг возглавляет Белчека, «главную преступную организацию», которая «не спит ни днем, ни ночью, придумывая, как обмануть нашего селянина». Листовка разоблачала ложь публичных речей первых государственных лиц Белоруссии, персонально обращалась к военкому Иосифу Адамовичу, в 1919 г. одному из командиров карательного отряда, подавлявшего Городищенское восстание. Вожаки призывали белорусских повстанцев «мужаться и крепиться», всеми способами бороться с «красными бандитами». Листовки (летучки), распространяемые партизанским штабом среди населения уезда, были рассчитаны на местного «потребителя». Летучки были не только средством информации, агитации и пропаганды, но и мобилизации. В другой листовке-летучке содержались уже довольно подробные указания к действию: «Теперь же ваша задача: организуйтесь в мелкие отряды, выбирайте себе преданных делу родины командиров, гоните вон из деревень красные продотряды, не давайте хлеба красной сволочи...»51 В конце весны 1921 г., отделившись от группы Павловского, отряд Иванова вернулся в родной уезд. Организовав временную базу в лесу у деревни Городище, недалеко от Оршанского шоссе, парни небольшими группками разошлись по своим деревням навестить родных. Даниил сходил в Лихачево на побывку и, вероятно, в последний раз встретился с отцом. Из показаний Д. Иванова: «Через 3-4 дня собрались в лесу и начали деятельность». Волостные исполкомы по-прежнему были главными объектами нападений. В тот год крестьяне в надежде на скорое свержение власти большевиков помогали своему лесному воинству. Так, налет на Савский исполком случился, можно сказать, по приглашению самого председателя, как оказалось, единомышленника. Летом вблизи Орши партизанами Иванова были захвачены и разоружены два взвода красноармейцев, всего 70 человек. Отряд пополнил запасы патронов. Повсеместно партизаны грабили кооперативы. Новая форма хозяйствования на базе конфискованных имений вызывала стойкое чувство неприятия и осуждения, не считалось большим грехом грабить награбленное. Все акции сопровождались распространением листовок и другой агитационной литературы Союза. После серии громких налетов активность отряда Иванова заметили в штабе Западного фронта Красной Армии. «В северной части Горецкого уезда новая банда в 20 человек местного происхождения», - отмечено в двухнедельной августовской сводке Разведуправления штаба.52 Были приняты определенные меры. Гомельская комиссия по борьбе с бандитизмом для достижения быстрых результатов в ликвидации «бандотрядов» поделила территорию губернии на «бандитские районы». Горецкий уезд
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 185 стал районом №6, где, как отметили в Комбандзапе, «хуторское кулачество было вовлечено в организацию Савинкова...»53. 16 августа «ивановские» произвели налет, можно сказать, на «градообразующее предприятие» местечка Дубровно - текстильную фабрику. На следствии атаман показал, что Грибков Ульян провел отряд в нужное место. Бесшумно разоружили охрану, нагрузили два воза тюками с шелком. Чтоб не возникало вопросов об исполнителях акции, на разграбленной мануфактуре разбросали листовки. Карательный отряд опоздал, налетчики скрылись. Чекисты, которые проводили обыск в доме Ивановых после ареста Евдокии Семеновны, имели все основания думать, что шелк, якобы купленный сестрам на подкладку для пальто, тот самый - с Дубровненской фабрики. Резонансным мероприятием стал и налет на спиртзавод недалеко от Дубровно. Охрану разоружили, взяли спирт и мед. Всех работников предприятия собрали в один дом и велели себе на потеху угощаться своим продуктом. Партизаны ушли, оставив всех пьяными. «Большую часть спирта просто растащили», - вспоминал Иванов «алкогольную диверсию». В конце лета, покинув отряд С. Павловского, появился Карп Прудников. На 26-28 августа готовилось всеобщее восстание на белорусских территориях. Партизаны продолжили «работу». Недалеко от местечка Копысь разобрали мост, разрушили телеграфные линии по уезду. Ограбили «американцев», то есть колхоз «Америка»54. Одно из первых коллективных хозяйств было основано в деревне с экзотическим для этих мест названием55. Как признался на упомянутом «процессе 32-х» боевик отряда Фома Василевский, с апреля по сентябрь 1921 г. было осуществлено 18 крупных нападений на советские учреждения и экономические объекты56. Ждали сигнала к восстанию и приезда некоего полковника, возможно, Павловского, который должен был возглавить все вооруженные силы уезда. Надежды не оправдались. Несколько человек осенью добровольно сдались властям, некоторые ушли в Польшу. Был арестован Николай Пименов, один из руководителей партизанской группировки. Сводка Разведуправления штаба Западного фронта на 1-е ноября 1921 г. сообщала, что «банда Иванова ушла за границу»57. На самом деле партизаны распустили слух, что уходят в Польшу, дошли до Березины и вернулись на базу, где были заранее приготовлены продукты и все необходимое для зимовки. В Варшаву для связи поехали лишь два человека. Лесники и многие местные люди знали о партизанском лагере, но властям не сообщали. К весне 1922 г. Иванов со своими людьми деятельность возобновил. Из Варшавы приехал Карп Прудников в сопровождении двух неизвестных Иванову людей. Аркадий Иванов (однофамилец атамана), офицер из близкого окружения полковника Павловского, и вахмистр Михневич *
186 Белоруссия прибыли с грузом агитационной литературы и новыми инструкциями. Теракты продолжались. Крупной акцией экономической войны был налет на суконную фабрику села Яковлевичи. Мануфактура пошла в обмен на продукты. Волостные исполкомы были под постоянной угрозой нападения и старались увеличить охрану, формировали так называемые партизанские отряды из местных людей, как правило, демобилизованных красноармейцев. Осенью группа с десяток человек «на зимние квартиры» ушла в Польшу. Границу перешли у Столбцов и направились в представительство 2-го отдела ПГШ в Лиде. О «проделанной работе» отчитались Прудников и Аркадий Иванов. Они же поехали на встречу к Савинкову. Атаман вместе с остальными партизанами присоединился к балаховцам в Тухоле. Зиму 1922-23гг., уверял он следствие, провел в лагере. Времени даром не терял, занимался на месячных курсах, организованных для партизан ПГШ, где преподавали среди прочих предметов контрразведывательное дело. В эту зиму Иванов руководил одним из резервных диверсионных отрядов, так называемой рабочей дружиной, под которые маскировались бывшие военные формирования генералов Булак-Балаховича, Пермикина и других, в районе станции Лесная (Колбовичи). По свидетельству поручика Орлова, численность дружин могла достигать 150 человек58. Весной 1923г. Иванов был приглашен в штаб Союза в Варшаву. К этому времени Польша, выполняя условия Рижского мира, выслала из страны Савинкова и его союзников. Атамана принял Д. В. Философов. В очередной раз Иванову было предложено вернуться на родину и продолжить борьбу. В паутине «Синдиката-2» Параллельно знаменитому «Тресту» по схожему сценарию была проведена операция ОГПУ «Синдикат-2» по выводу на советскую территорию и поимке Бориса Савинкова. Сюжет этой истории широко известен. Летом 1922 года при нелегальном переходе польско-советской границы был задержан видный деятель «Союза» и доверенный сотрудник Савинкова Леонид Шешеня, направлявшийся в Смоленск и Москву для установления связи с ранее заброшенными агентами. Шешеня вынужден был согласиться на сотрудничество с чекистами. Савинковец выдал всю известную ему информацию об агентурной сети Союза на советской территории и активно включился в оперативную игру советских спецслужб... К этому времени ОГПУ был разработан план создания на территории России легендированной контрреволюционной организации «Либеральные демократы» (ЛД), которая якобы была готова к решительным дейст¬
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 187 виям по свержению большевиков, но нуждалась в опытном политической руководителе, каковым она считала Б. В. Савинкова. Представители «ЛД» зачастили в Варшаву и Париж с целью заставить Савинкова поверить в реальное существование мощной антисоветской организации. Агенты были очень убедительны. Невзирая на то, что структуры Союза, в их числе Гомельский, Игуменский, Горецкий и другие комитеты, одна за другой терпели провал, руководство НСЗР и С не насторожилось. Упомянутый «процесс 32-х», который, как и большинство подобных судилищ проходил публично в театре им. Свердлова в Гомеле, был лишь одним из звеньев в цепи разрушения организации. В паутину «Синдиката» едва не попал и Даниил Иванов. Савинковцы были действительно воодушевлены открывшимися перспективами сотрудничества с «ЛД». Это Иванов понял на встрече с Д. Философовым. Как раз в тот момент состоялся «спектакль» в Москве, разыгранный для посланцев Савинкова. Фиктивная оппозиционная- группа в апреле 1923 г. приняла решение создать «Московский комитет НСЗР и С и направить в Париж к Савинкову представителей «Либерально-демократической организации». Для варшавских деятелей открылись новые горизонты работы. Даниил Иванов, ввиду заманчивых перспектив, получил задание «готовить крестьян к восстанию против советской власти. Готовить группы, тройки или пятерки, которые должны будут по сигналу стать центрами восстания». Чтобы партизаны не теряли надежды, а крестьяне веру в скорые перемены, необходимо продолжать вооруженные выступления, - так наставлял Иванова Д. В. Философов. Атаман дал себя уговорить: «Весной 1923 г. банда 6 человек под моим командованием перешла границу и направилась в Горецкий уезд». Шли с тюками агитационно-пропагандистской литературы. Встретились с родными, возобновили контакты со старыми знакомыми и единомышленниками59. Для проверки деятельности московской организации недоверчивый Савинков отправил в СССР С. Э. Павловского. По пути в Москву посланец заехал в Горецкий уезд. Полковник, по словам Иванова, должен был инспектировать работу его группы на территории БССР. В одну из августовских ночей Павловский, Яковлев и Аркадий Иванов появились на пороге дома семейства атамана в Лихачеве (Павловский ошибочно называет деревню Ляховичами), «обратились к матери Иванова Данилы Яковлевича, спрашивая ее о сыне»60. Гостей, как потом написал в своих «воспоминаниях» полковник, Евдокия Семеновна встретила неприветливо, сказав, что ничего не знает. А далее в рассказе боевика описана сцена, не лишенная лиризма: «Позади нас кто-то стал декламировать стихи». Аркадий узнал голос Даниила и подхватил четверостишие, им самим и сочиненное. После обмена приветствиями отправились в лес на стоянку.
188 Белоруссия В Москву было решено ехать не с пустыми руками. Подарок в виде крупной суммы денег для «Московского штаба НСЗР и С» был подготовлен в результате налета на станцию Зубры. Знакомые железнодорожники со станции Орша по цепочке своих людей передали в отряд Иванова информацию о предстоящей выдаче зарплаты рабочим. В 2 часа ночи поезд, в котором ехал артельщик, перевозивший деньги, был ограблен. В срочной телеграмме в Москву ОГПУ по Западному краю сообщило: « 28 августа по линии железной дороги Орша - Унеча произведен налет бандитов на станцию Зубры Горецкого уезда». В телеграмме говорилось о двух убитых и о сумме около триллиона рублей похищенных денег. Кстати, и Павловский, и Иванов называли более скромные суммы. В результате обмена буквально через день на оршанском рынке бумажных знаков на более солидные деньги партизаны выручили около 100 червонцев. Кроме того, О ГПУ по Западному краю информировало Центр: «Банда оперирует в уезде под командой бывшего офицера Иванова. Меры к поимке ее принимаются»61. О Павловском и его товарищах не было ни слова. Полковник в своих показаниях упомянул о двух убитых милиционерах и случайно застреленном начальнике дороги. Боевик Яковлев одним выстрелом убил охранника и, как оказалось, пуля прошла насквозь стенку вагона, лишив жизни чиновника62. Милицейская охрана сразу разбежалась, дополняют картину теракта воспоминания Д. Иванова. Деньги Павловский повез с собой в Москву для передачи новым союзникам. А на белорусских территориях соответствующими службами был объявлен розыск похищенных на станции Зубры облигаций 6% выигрышного займа с указанием серии и номеров. Народный комиссариат финансов просил сообщить об этом преступлении всем подведомственным уголовному розыску органам «для принятия мер к обнаружению держателей похищенных облигаций»63. Второй налет на поезд уже без Павловского и Аркадия Иванова на полустанке с подходящим названием Темный Лес на той же железнодорожной ветке не удался. Артельщика с деньгами в поезде не оказалось. С. Павловский и А. Иванов отбыли в Могилев, а оттуда в Москву. Как известно, там на явочной квартире перевербованного Шешени они были арестованы. Павловский начал сотрудничать с чекистами. Под их диктовку писал письма своим вчерашним соратникам. В посланиях на имя Савинкова и других видных деятелей Союза Павловский писал о своей успешной работе в Москве, скептически отзывался о зарубежных работниках «Союза», считая их деятельность бесперспективной. Письма Павловского обеспечили высокую степень достоверности разыгранной мистификации, способствовали укреплению веры в реальную деятельность «московской организации». Некоторое время Иванов поджидал возвращения боевиков. Не дождавшись, ушел за кордон. В Вильно во 2-м отделе ПГШ атаман имел
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 189 продолжительную беседу с начальником отдела Майером, тем самым, который завербовал его в 1920 г. Польская разведка имела устойчивый разносторонний интерес к экономическому положению белорусской деревни, настроениям крестьян, а также размещению частей Красной армии в районе действий партизан. В Вильно Иванов встречался также с Иваном Фомичевым, родственником Шешени, на тот момент уже активного игрока в постановке «Синдикат-2». Фомичев был представителем НСЗР и С при 2-м отделе ПГШ в Вильно. Атаман написал подробный отчет для Савинкова о «работе» в уезде за последний год и передал в Варшаву через Фомичева. Доклад, безусловно, подогрел интерес ОГПУ к его особе. Зиму 1923-1924 гг. он и его боевики провели в Колбовичах. Майер помог получить документы на право проживания в Польше как политическому эмигранту. От польского гражданства Иванов отказался. Весной 1924 г. о них снова вспомнили. В Колбовичи пришло письмо от Е. С. Шевченко, начальника информационного бюро в Варшаве, с приглашением Иванову немедленно явиться к нему. Шевченко под строжайшим секретом сказал, что восстание против советской власти должно вот-вот начаться. Жертва чекистской мистификации, он поверил, что множество командиров Красной армии являются членами Народного Союза, особенно в Москве, где, вдохновлял он Иванова, готовится нападение на Кремль и арест правительства. «Командир батальона охраны Кремля наш человек и в батальоне тоже», - не сомневался Шевченко. «Лично мне поручалось, если восстание в Москве начнется, поднять восстание на территории, где все эти годы я и Прудников вели борьбу», - пояснял свою роль в готовящемся перевороте Даниил Яковлевич. Шевченко снабдил атамана литературой и приказал выехать в Вильно во 2-ой отдел ПГШ для получения денег и инструкций. 200 долларов, выданных Майером, атаман израсходовал на покупку оружия. Майер поручил также собрать информацию о дислокации частей Красной Армии и через посыльного переслать ему в Вильно. В мае 1924 г. небольшая группа боевиков пересекла границу в районе Столбцов. Оперировали в родных местах. Налеты на кооперативы, почтовые и другие учреждения, стычки с отрядами ГПУ, выезжавшими на ликвидацию отряда, - будничная «работа» в ожидании сигнала о всеобщем восстании. В условиях, когда операция «Синдикат-2» гладко шла к завершению, Иванов с его «неконтролируемыми» связями в зарубежных структурах представлял серьезную опасность. Не случайно с заданием ликвидировать атамана и его отряд в уезде появился Григорий Сыроежкин, который еще недавно под фамилией Серебрякова на главных ролях выступал в чекистской постановке «ЛД» в Варшаве и Вильно. Итак, в конце лета 1924 г. из Москвы в повстанческий отряд прибыл курьер с письмом от полковника Павловского. Представился он
190 Белоруссия как Григорий Барсуков. Прибыл не один, но товарищ не объявился в отряде, остался на станции Зубры, видимо, для подстраховки. Появление Григория Сыроежкина в Лихачево - один из наиболее эффектных эпизодов в жизни знаменитого чекиста и переписан многими авторами со всем «классическим» набором подробностей истории про замечательного чекиста и «ужасного бандита». Автор одного такого очерка, безусловно, читал уголовное дело Д. Я. Иванова, смотрел фотографии. Описывая внешность атамана, не скупился на черные краски. «Иванов Даниил, брюнет, высокого роста, смуглый, крепкого телосложения, с орлиным, вернее, бандитским взглядом, наводящим на многих ужас, бритый, усы большие, закручены кверху а-ля Вильгельм, около 30 лет». Окружение Иванова в изображении автора - очень недалекие люди. Хозяин явочной квартиры Афанасий Шидловский разговаривает на малопонятном наречии, вроде как на белорусской «мове». Оттеняя позитивный образ чекиста, писатель подчеркивает, что его герой прибыл в глухомань, забыв, что местные хлопцы и Варшаву, и Вильно видели не на картинке. Гость вел себя соответственно, свысока демонстрировал Иванову свою информированность. Это и вызвало у хозяина недоверие к курьеру якобы от Сергея Павловского, несмотря на письмо, написанное рукой полковника. Из показаний Д. Иванова: «Павловский писал, что мне необходимо прибыть в Москву на съезд Союза. Далее указывалось, что после съезда отправимся на Кавказ, где действует большая организация в Грузии, и при ее помощи будем в более благоприятных условиях вести нашу работу. Барсуков подробно беседовал со мной о моих знакомых и о Павловском, было видно, что он хорошо знаком с деятельностью организации и хорошо знал ее главарей... квартиру (явочную - авт.) знали в Варшаве Шевченко и Фомичев, а также Павловский. Было ясно, что Павловский жив, но Барсуков не внушал доверия, причем особенно бросалось в глаза его осведомленность широкая о деятельности организации, выходившая за рамки «простого курьера». После бесед с Барсуковым я почти на 100% был уверен, что он агент ГПУ». Недоверчивое отношение хозяина заметил и сам Барсуков и, в поисках выхода из сложной ситуации, предложил послать в Москву кого-либо из бойцов отряда. Поездка своих людей была бы гарантией, что никакой ловушки нет. Барсуков сказал, что Павловский предвидел такое развитие событий, зная осторожного и не склонного к быстрым решениям атамана. «Я ехать в Москву, конечно, отказался, - вспоминал встречу с чекистом, которого на момент допроса Иванова уже не было в живых, - но вместо меня решили ехать Скороходов Иван и Яковлев. Я их предупреждал, что это определенно ловушка, но они не послушались и поехали. Я выдал фальшивые бланки документов, коих у нас имелось из Польши. Барсуков дал явочный адрес в Москве Арбат, Собачий переулок, номер дома не помню».
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 191 В Собачий переулок боевики не попали. Через четыре дня Иванов узнал, что Яковлев арестован и привезен в деревню Паленка, где его допросили и судили. Из показаний Д. Иванова: «Как только я узнал о провале, сразу свернулся и ушел в Польшу. Со мной ушли Быков, Макарцов и Кузьмин. Из числа соучастников и связанных с нами лиц было арестовано много по всем деревням. Была провалена явка, арестованы братья Шидловские, братья Кузьмины и другие - уже не помню всех». Свой уход за кордон партизаны постарались сделать громким. После налета на Паленку и расстрела «красных партизан» - на самом деле отряда ОГПУ, - «ивановские» с большим желанием отомстить за массовые аресты соратников устроили засаду на главной дороге уезда. Уже на следующий день после расправы над чекистами, 25 июля, на дороге из Орши в Горки на секретаря Горецкого уездного комитета КПБ «т. Гарбуза напала шайка бандитов в количестве 8 человек, во главе с небезызвестным в уезде бывшим царским офицером Ивановым», - сообщила главная республиканская партийная газета «Звезда». Нападавшие обезоружили коммуниста, забрали портфель с документами и скромную сумму денег, поменяли новые сапоги партийного начальника на старые опорки. И оставили в живых, передав властям напутствие: «В случае, если кого-либо из нашего отряда ваши убьют, мы произведем налет на Горки, взорвем железнодорожный мост, устроим крушение поезда». Отпустив секретаря и его спутников, атаман сказал: «Ну, теперь едьте с Богом, - только не оглядывайтесь, жаль, что мы не дождались тех, кого поджидали». Для кого готовилась засада? Уж не Сыроежкина ли ждали? В 1939-м Иванова обвинили в покушении на жизнь секретаря Центрального Комитета Компартии Белоруссии. Секретарь укома Гарбуз действительно скоро после встречи на лесной дороге с атаманом перебрался в Минск и возглавил один из отделов ЦК КПБ. Сам Иванов утверждал, что после этой встречи он сложил оружие. Однако в сводках ГПУ Белоруссии его имя не исчезло. Мелкие группы, оперировавшие в уезде, выдавали себя за «ивановских». Появились и последователи. Некто Шведов приобрел известность своими дерзкими налетами на советские учреждения в 1925-1926 гг.64 В августе 1925 г. Калининский окружной отдел ОГПУ был обеспокоен появлением вблизи деревни Темный Лес «банды из 15 человек». Группа людей, вооруженных карабинами, «урезами» и наганами, одетых в брезентовые плащи была замечена в нескольких деревнях Ряснянского района Оршанского округа. Органы не исключали, что в свои любимые места вернулся отряд Иванова-Прудникова. На 1-е сентября партизаны «отметились» в Дрибинском районе. В деревне Пичевка отряд разделился на две группы, из которых одна осталась в районе Темного Леса, а вторая направилась к станции Зубры. Можно предположить, что Темный лес (деревня и станция) привлекали боевиков не только назва¬
192 Белоруссия нием. Из биографии Ольги Яковлевны Ивановой известно, что она родилась деревне Кледневичи (теперь Дрибинский район Могилевской области), что совсем недалеко от станции, которую «ивановские» облюбовали для налетов. Там семья Ивановых жила какое-то время. Логично предположить, что у атамана здесь остались друзья детства, родственники. Как долго продолжались диверсии, сказать трудно. Период со средины 20-х годов и до начала Второй мировой войны жизни Д. Я. Иванова слабо документирован, хотя именно этот отрезок жизни более всего интересовал спецслужбы. Дела же давно минувших лет неплохо были запечатлены в показаниях соратников в горячие 20-е. Источники свидетельствуют, что последний партизанский отряд под командованием Огородникова был ликвидирован в этих местах в 1928г.65 Юголин - Могилев - Москва С ликвидацией основного ядра отряда для Иванова закончился период активного партизанства. Как это случилось в жизни многих уцелевших боевиков, Иванов выполняет агентурные задания. После нескольких месяцев пребывания в Колбовичах он перебрался в Юголин, где остался на долгие годы. После разгрома Народного Союза атаман остался вне рамок какойлибо организации, но интереса к политике не утратил и поддерживал отношения с бывшими соратниками и единомышленниками. Бывший партизанский лидер периодически получал заманчивые предложения от различных антисоветских объединений. В эмигрантской столовой в Барановичах Иванова заприметил старый знакомый из балаховцев, капитан Шкляревский, который руководил местным отделением тайной монархической организации «Братство Русской Правды» (БРП). В 1928 г. Шкляревский вместе с земляком Иванова Николаем Лещиком приехали в Юголин, уговаривали вступить в организацию. Оставили брошюру с программой БРП, благословение митрополита Антония братчикам и пароль для явки. Игральная карта десятка или восьмерка пиковой или трефовой масти, - точно Иванов не вспомнил - разрезанная на две части по диагонали и была паролем для предъявления начальнику округа в случае согласия «работать» в СССР. От участия в БРП Иванов отказался, вернул пароль и брошюру капитану. Незадолго до войны предложение вступить в Российский общевоинский Союз (РОВС) последовало от руководителя варшавского отделения организации С. Л. Войцеховского, известного и влиятельного деятеля в русских эмигрантских кругах. Иванов согласился и на вопрос, кто за него может поручиться, как это положено по уставу организации, назвал бывших руководителей НСЗР и С В. В. Брандта, Е. С. Шевченко, В. Ф. Клементьева, Д. В. Философова, на тот момент проживавших в Варшаве.
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 193 Однако, уверял следователя Даниил Яковлевич, свое членство в РОВС не оформил66. Атаман поддерживал отношения с Булак-Балаховичем, бывал у генерала в Варшаве. В последний свой приезд в Вильно предложил польской разведке на случай войны с Германией организовать партизанскую борьбу на оккупированных территориях. Об этих планах атамана следствие узнало, скорее всего, от Карпа Прудникова, допросы которого шли параллельно. Мог ли Иванов предложить себя ГПУ в таком качестве? Перед лицом общего врага - почему бы и нет. Советские спецслужбы, без сомнения, интересовал широкий круг знакомств арестованного. С хозяином Юголина, графом Воронцовым, у Даниила Яковлевича сложились прекрасные доверительные отношения. Павел Аркадьевич и лесничий читали одни и те же газеты, бурно обсуждали перемены в предвоенной Европе. Иванов дружил и с мужем сестры графа - бароном Николаем Алексеевичем Тизенгаузеном, поручиком белой армии, сыном военного прокурора, членом РОВС. .Некоторое время барон работал проводником международных вагонов Париж - Берлин и Париж - Варшава, привозил в имение свежие новости из жизни европейских столиц и российских эмигрантов. Почти каждое лето в имении гостила Мария Владимировна Бурман. В 1929 г. она вышла замуж за французского миллионера Депре, который также бывал с визитами у Воронцовых. И с ними у Иванова завязалось близкое знакомство. Барон Гордон и его жена графиня Мусина-Пушкина, также частые гости в Юголине, радушно приглашали Даниила Яковлевича в свое имение в Слонимском уезде. Эти знакомые атамана имели обширные связи в высших французских и польских кругах. Соратники по Народному Союзу генерал Новиков, капитан Марков, сотрудник газеты «Возрождение», полковники Леда и Рождественский, а также проживавшие в Варшаве полковник Брандт, капитан Шевченко и другие из числа «заклятых» врагов придавали вес и многократно увеличивали значимость подследственного. Как далеко мог простираться интерес спецслужб, неизвестно, как и многое в этой истории. К сожалению, биографическая лента нашего героя прерывается в Могилеве. После окончания следствия в мае 1940 г. уголовное дело и проходящие по нему обвиняемые (Иванов и Прудников) были этапированы в Москву в распоряжение НКВД. После чего следы атаманов затерялись. Примечания ** Центральный Государственный Архив Литвы. Ф. 453.0п.1. Д.9. Л.116. Российский государственный военно-исторический Архив (РГВИА). Ф.970. Оп.З. Д.19^1. Лл.423,427,429 об. Архив Управления Комитета Государственной Безопасности Беларуси (УКГБ) по Могилевской области. Архивно-следственное дело Е. С. Ивановой.
194 Белоруссия \ 4 ^ Там же. Национальный архив Республики Белорусь (НА РБ). Ф.188. Оп.1. Д.704. Л.4. Архив УКГБ по Могилевской области. Архивно-следственное дело Е. С. Ивановой. Архив Управления Федеральной Службы Безопасности РФ (УФСБ РФ) по Смоленской облети. Архивно-следственное дело О. Я. Ивановой. Там же. 1(Дрхив УКГБ по Могилевской области. Архивно-следственное дело Д. Я. Иванова. Архив Управления Федеральной Службы Безопасности РФ (УФСБ РФ) по Смоленской^рбласти. Архивно-следственное дело О. Я. Ивановой. , „ Там же. 12т Там же. Государственный архив Гомельской области (ГАГО). Ф.100. Оп.1. Д.621. Л.7. 1 Там же. Д.13. Л.23. Там же. Л.68. Там же. Там же. * Там же. Д.20. Лл. 64, 64об. Д.639. Лл.21,30; Д.651.Л.2. !! Там же. Д.651. Лл.121, 121об. 2°Там же. Д.639. Л.234. Государственный Архив Общественных Объединений Гомельской области (ГАООГО). Фонд^Г Оп.1. Д.109. Л.1. f ГАГО. Ф.100. Оп.1. Д.20. Л.64. ^ Там же. Д.639. Л.234 об. 25 Архив КГБ РБ. Архивно-следственное дело Н. Д. Пименова. Хохлов А. Г. Крах антисоветского бандитизма в Белоруссии в 1918-1925 годах. Минск: изд-во «Беларусь», 1981. С. 36. 22 ГАООГО. Ф.1. Оп.1. Д.109. Л.1. 2g Там же. Л.2 об. Хохлов А. Г. Указ. соч. С. 37. ^ ГАООГО. Ф. 1. On. 1. Д. 109. Л.30. Информация из уголовного дела Пименова Прокопа Даниловича, 1883 г.р. Шкловский район, д. Городище. Дело 1927 г. Он показал, что его брат Николай в царское время был офицером, а Прохор командиром подводной лодки на Балтийском море. Информация неверна. Согласно авторитетным данным: Пожарский А. М. Подводное плавание в России 1834 - 1918 гг. Биографический справочник. СПб., 2011, - офицера-подводника с такой или сходной фамилией не было. Благодарим за справку исследователя к.и.н. Н. А. Кузнецова. 32 Архив УКГБ по Могилевской области. Архивно-следственное дело Д. Я. Иванова. 33 Там же. „ л Там же. 34 35 В: Борис Савинков на Лубянке. Документы. М.РОСПЭН. 2001. 36 Борис Савинков на Лубянке. Документы. М.РОСПЭН. 2001. С. 240. Ныне город Дзержинск Минской области. Койданово в 1932 г. переименовано в честь Ф.Э^зержинского, родившегося неподалеку. 3g Борис Савинков.... С. 241. 39 Архив УКГБ по Могилевской области. Архивно-следственное дело Д. Я. Иванова. Борис Савинков... С. 241. Там же. С. 242. 41 42 Архив УКГБ по Могилевской области. Архивно-следственное дело Д. Я. Иванова. 43 Борис Савинков... С. 243. Архив УКГБ по Могилевской области. Архивно-следственное дело Д. Я. Иванова.
Даниил Иванов: белорусский эталонный атаман 195 45 Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 5872. Оп.1 Д.47. Л.22. Полесская правда. 12 сентября 1922 г. ^Антонов В. С. Расстрелянная разведка. М.: «Вече», 2012. С. 113. 48 Полесская правда. 14 сентября 1922 г. Димчихин Н. Так начинался Синдикат-2 // Гомельские ведомости. 2007. 25 августа. Архив УКГБ по Могилевской области. Архивно-следственное дело Д. Я. Иванова. Государственный архив Брестской области (ГАБО). Ф.2031. Оп.1. Д.69. Л.45. Там же. 52 ГАРФ. Ф.6990. Оп.1. Д.2. Л.217. 53 Там же. Д.7. Л.1. 555 Там же. Д.2. Л.225. В 1964 г. свое имя, как неблагозвучное, «Америка» потеряла. Деревня, основанная некогд^русским барином, вернувшимся из-за океана, была переименована в Краснопольцы. Полесская правда. 14 сентября 1922 г. ^ ГАРФ. Ф.6990. Оп.1. Д.2. Л.252. 59 Борис Савинков... С. 277. 60 Архив УКГБ по Могилевской области. Архивно-следственное дело Д. Я. Иванова. Борис Савинков... С. 337. Узброены супращу ва Усходняй Беларусь (20-30 гады XX ст.) Дакументы i матэрыялы. Укл^. /. А. Пушкт. Мн. “Мэдысонт” 2009. С. 136. 63 Борис Савинков... С. 338. ^ Государственный архив Минской области (ГАМО). Ф.403. Оп.1. Д.ЗО. Л.216. 65 Архив УКГБ по Могилевской области. Архивно-следственное дело Д.Я. Иванова. Там же. 66 _ Там же.
Документы «Зеленого Дуба» Публ. Н. И. Стужинской (Минск, Белоруссия) Предлагаемая читателю документальная подборка включает три не публиковавшихся прежде документа, выявленных в архивах Беларуси. Документы относятся к деятельности национальной партии и одновременно сети партизанских ячеек, известных под наименованием «Зеленый дуб». Это устав партии, устав конспиративной зафронтовой работы и инструкция командирам партизанских отрядов. Документы созданы в период осени 1920 - лета 1921 г. К каждому предлагается отдельная вводная статья. 1. Устав партии «Зеленый дуб» «Зеленый Дуб» («ЗД», полное название - Белорусская крестьянская партия «Зеленого Дуба») - национальная белорусская партия боевого типа, активность которой пришлась на первую четверть XX века. Разрушение старой системы власти в Российской империи побуждала политические элиты национальных окраин к постановке и решению вопроса построения национальных государств. «ЗД» в то бурное время предложил свой проект достижения независимости Беларуси. Возникшая первоначально как культурно-просветительская молодежная организация, в условиях Гражданской войны «ЗД» трансформируется в партизанский отряд. Осенью 1920 г., с принятием устава, организация объявляет себя политической партией. Основная социальная опора и самостоятельная политическая сила, по мнению зеленодубцев, - крестьянство. В этом они не были оригинальны. После поражения белых антибольшевистских фронтов многие видные политики надеялись, что волна «третьей крестьянской революции» сметет советы. Крестьянство, по представлению «ЗД», - главный строитель будущего независимого государства в союзе с демократической интеллигенцией. Долгое время считалось, что у «Зеленого Дуба» не было никакой программы. Маргинальное объединение криминальных элементов, как в советской историографии позиционировалась партия, по определению не могло иметь никаких программных документов и оформленных стратегических целей. Текст публикуемого Устава выявлен в Национальном
197 Устав «Зеленого Дуба» архиве Республики Беларусь, фонд 456, опись 1, дело 1. Фонд в одно дело. Четырехкратная перемена нумерации первого листа свидетельствуют о том, что документ долго путешествовал по закрытым хранилищам. Одиннадцать страниц рукописного текста, написанного черными чернилами, заверены двумя печатями. В середине одной из них, под изображением национальной эмблемы Погони (всадника), помещены череп и скрещенные кости. В то время этот устрашающий символ смерти и бесстрашия был достаточно распространенным на знаменах, литовках, печатях и т. п. военных и партизанских формирований (генерала С. Н. Булак-Балаховича, например), которые выбрали диверсионные и террористические формы борьбы для достижения своих целей. Вторая печать, которой, в основном, пользовались зеленодубцы, имеет изображение трех дубовых листьев в центре круга и надписи на белорусском языке кириллицей и латиницей. Документ написан на белорусском языке1. Можно предположить, что авторами текста были отец и сын Адамовичи, известные политики полонофильской ориентации. Вячеслав Адамович-отец, осенью 1920 г. министр внутренних дел в гражданском правительстве при штабе генерала Булак-Балаховича, «благословил» «настоящую национальную Белорусскую крестьянскую партию ... дальше продолжать борьбу». Вячеслав Адамович-сын, он же атаман Дергач, редактор боевого листка армии Булак-Балаховича, газеты «Звястун» («Вестник»), - возглавил Крестьянскую партию. Называя себя партией, «ЗД» декларировал намерения вести многостороннюю партийную деятельность, отказываясь от роли вооруженного обслуживания чьих бы то ни было интересов. Программный документ провозгласил строительство независимого Белорусского государства - Белорусской Народной Республики (БНР) - как главную цель партии. Речь не шла об автономии в рамках Польши. Внимательное прочтение программы дает основание утверждать, что полонофильство «ЗД» сильно преувеличено. Советская Россия и ее национальная политика рассматривались как основное препятствие на пути к независимости Батьковщины. Большевистскому правительству «ЗД» предъявил серьезные материальные претензии. Признание права Беларуси на самостоятельность и государственность провозглашалось главным условием для установления характера отношений с соседними государствами и выбора союзников. Документ датирован 26 ноября 1920 г., кануном Слуцкого восстания. Буквально на следующий день начались боевые действия Первой Бригады БНР, белорусского национального вооруженного формирования, против Красной армии с целью не допустить ее в пределы Слуцкого уезда, объявленного территорией независимой БНР. У руководителей восстания был расчет на помощь польских военных кругов. Устав отража¬
198 Белоруссия ет эти надежды белорусских политиков. Жесткая антироссийская риторика и реверансы в адрес польских властей вызваны, с одной стороны, национальным нигилизмом и имперскими планами советов, с другой - иллюзиями, рожденными политическими играми Польши. Рижский мир 1921 г., по условиям которого Польша обязалась вывести со своей территории антисоветские вооруженные формирования, кардинально изменил отношения «ЗД» с польскими властями. В результате стал возможен союз «ЗД» с российскими монархистами («Братством Русской Правды»), которые смогли в интересах усиления антибольшевистской коалиции признать право национальных окраин на самоопределение по решению национальных учредительных собраний. В международных отношениях Устав декларировал западный вектор политики. Зеленодубцы провозглашали ориентацию на Европу и западные ценности. Партизанская война против врага - большевиков - понималось как не единственное, но главное средство достижения цели. Документ демонстрирует понимание руководителями «ЗД» роли информирования, агитации и пропаганды. Недостаток здорового национализма у белорусского населения предполагалось компенсировать настойчивой целенаправленной работой Культурного отдела «ЗД». Деятельность в военных условиях не предусматривала «лишней» демократии, хотя в документе обозначены свободы совести, печати и слова. Ограничения предусматривались только для распространителей неприемлемой враждебной идеологии (большевистской). Устав отражает структуру организации и функции ее подразделений, декларирует добровольный принцип их организации. Представительный съезд делегатов всех структур «ЗД» располагал достаточной властью. Должность атамана была выборной. На съезде зеленодубцы могли избрать нового лидера, лишив действующего атамана полномочий и зачислив его в «почетные члены». Однажды они воспользовались заявленным правом: осенью 1921 г. по инициативе атамана Крука Дергач на какое-то время был отстранен от руководства организацией. Съезд также имел право вносить изменения в основные документы, регламентировавшие деятельность партии и ее боевых дружин. Функции координации деятельности партизанских отрядов возлагались на Главный штаб. Основной первичной организацией «ЗД» (ячейкой) была боевая «пятерка», что также соответствовало духу времени и требованиям конспирации. В Уставе описаны права и обязанности командиров «пятерок»: подчинение руководству «ЗД», деятельность по защите местного населения от репрессивной политики большевиков. Крестьянская партия «ЗД» совсем немного внимания уделила земельному вопросу. Развязывание огромного узла аграрных проблем она препоручала Учредительному собранию (Сойму), которое должно было
199 Устав «Зеленого Дуба» состояться после победы над большевиками. Устав свидетельствует, что зеленодубцы стояли за признание частной собственности на землю, отвергали национализацию как средство решения аграрного вопроса. Документ прокламировал приоритетное положение крестьянина как работника на земле, равенство перед законом крупных и мелких собственников. Устав разрешал создание профессиональных союзов и предоставлял широкое поле деятельности для проявления инициативы трудящихся, интересы которых должны были представлять выборные «рабочие комитеты». В социальный пакет авторы документы включили и право на бесплатное базовое образование, пообещав в первую очередь решить проблему подготовки национальных работников образования. «ЗД» представлял правый фланг белорусской вооруженной оппозиции и выступал за построение Беларуси как государства белорусской нации. Равные права предусматривались для поляков - коренных жителей белорусских территорий. Однако прокламированный национализм не проявлялся в радикальных формах. Практика партии, выбор политических союзников свидетельствует о гибкой позиции в национальном вопросе с учетом жестких условий выживания. Устав Белорусской Крестьянской партии «Зелёного дуба». §1 Главная цель Белорусская крестьянская партия «Зеленый дуб» ставит своей главной целью освобождение Беларуси от московско-большевистского нашествия и построение своего независимого государства. Партия считает, что для достижения этой цели необходимо: A) Вести непрерывную партизанскую войну с большевиками, занявшими более половины территории белорусской земли. Б) Вести против большевиков, коммунистов и тех партий, программа которых в своих лозунгах перекликается с большевистской, интенсивную агитацию путём издания особых воззваний, листовок и книжек. B) Пропагандировать среди населения национальную гордость, белорусскую литературу, белорусское искусство и культуру. Г) Устанавливать с теми соседями, которые доброжелательно относятся к Беларуси и ее независимому существованию, тесную дружескую связь. СТРУКТУРА ПАРТИИ §2 Партия «Зеленый дуб» состоит из четырех отделов: Первый - боевые партизанские дружины и пятерки.
200 Белоруссия Второй - Агенты (члены) Центрального Комитета (Ц.К.) Третий - отдел культуры «Зеленого Дуба» Четвертый - отдел дипломатический для отношений с другими партиями, существующими в Беларуси, а также с соседями. §3 Во главе партии стоит Атаман «Зеленого дуба», который является главным руководителем всех четырех отделов. §4 При Атамане «Зеленого дуба» находятся: 1. «Главный штаб» партизанских отрядов, которому подчиняются первый, второй и четвертый отделы. 2. «Центральный комитет» из трех членов под руководством Атамана. Деятельность Ц.К. 1. Поддерживает политические отношения с другими партиями, организациями и учреждениями. 2. Ведет агитационную работу. 3. Распределяет по отрядам партийных работников. 4. Судит по предложению Атамана виновных членов Партии. 5. Поддерживает дипломатические отношения с иностранными государствами. 6. Заведует партийным хозяйством и казной. 7. Заведует разведкой во всех направлениях. §5 Организатор «пятерки» обязан зарегистрироваться в Ц.К. и получить номер своей пятерки. §6 Каждая «пятерка» должна выполнять все задания Ц.К. Внимание 1. За выполнение поручения Ц.К. организатор «пятерки» отвечает собственной жизнью. Внимание 2. «Пятерка», не выполнившая приказ Ц.К., ликвидируется. §7 Партия имеет своих секретных представителей во всех организациях, партиях и учреждениях, существующих не только в Беларуси, но и за границей. Эти представители числятся секретными агентами Ц.К. и должны время от времени давать в Главный штаб все необходимые сведения. Агенты в любое время могут быть отозваны Ц.К. со своего места. §8 Приём в партию В Партию принимаются только Белорусы, верующие в Бога, давшие перед тремя свидетелями зеленодубцами обещание свято выполнять
Устав «Зеленого Дуба» 201 «двенадцать заповедей Зеленого Дуба»2 и те обязанности и наказы, которые на них будут возлагаться Атаманом или Ц.К., имеющие рекомендации не менее чем четырех зеленодубцев. Внимание: 1. Люди других национальностей могут приниматься в Партию только тогда, когда они являются активными борцами за независимость Беларуси и оказали какие-либо услуги партии. 2. Персоны, лично знакомые Атаману, или двум членам Ц.К., зачисляются в партию. 3. Организатор «пятерки» имеет право зачислить (человека - публикатор) в свою пятерку, отвечая за него перед Атаманом и Ц.К. своей жизнью. 4. Выход из партии для всех членов запрещен. Если кто захочет остазить работу в партии, он подает заявление в Ц.К. Последний может рассмотреть это заявление или отказать в рассмотрении. 5. Члены партии, освобожденные Ц.К. от партийной работы, все же должны в своей жизни придерживаться «двенадцати заповедей «Зеленого дуба». БОЕВЫЕ ДРУЖИНЫ ЗЕЛЕНОДУБЦЕВ §9 Боевые дружины зеленодубцев собираются из добровольцев, которые присоединяются к первому организатору (командиру), получившему директивы от Ц.К. §10 Организатор является командиром дружины, ее настоящим руководителем. Он должен: 1. Выполнять наказы Главного Руководителя Военного дела, Атамана «Зеленого дуба», Главного Штаба. 2. Держать связь и контакт с другими дружинами, находящимися в данном районе. 3. Оказывать при необходимости соседним дружинам помощь. 4. Вести разведку в своем районе. 5. Доносить обо всем в Главный Штаб. 6. Защищать в своем районе крестьян от большевистских реквизиций, от наездов комиссаров и чрезвычайки. 7. Поддерживать всем, чем возможно, работу агентов Ц.К. 8. Поддерживать контакт и дружескую связь с лояльной к нам Польской Властью, где она есть. Командир является ответственной личностью перед Ц.К. за своих людей, которые могут и не числиться членами партии. §ц Вся добыча, захваченная у большевиков, является собственностью Дружины, но часть денег (не менее 30%) передается в Ц.К. на издание
202 Белоруссия s печатной литературы, содержание Главного Штаба и агентов Ц.К., на покупку необходимых материалов. §12 Командир Дружины в местах, освобожденных от большевиков, поддерживает ту гражданскую Власть, которая будет назначена Временным Правительством Белорусской Народной Республики. §13 Зеленодубцы не получают за свой труд пенсии, но Ц.К. по возможности помогает тем членам партии, которые не имеют собственности и денег. §14 Зеленодубский пароль Секретный зеленодубский пароль устанавливается Атаманом. Пароль дается для того, чтобы узнавать своих членов. Внимание 1. Пароль должны знать члены Ц.К., Главный Штаб, командиры дружин, организаторы «пятерок» и агенты Ц.К. 7 Внимание 2. За разглашение пароля виновный отвечает своей жизнью. Внимание 3. Атаман может в любое время заменить старый пароль новым. ПОЧЕТНЫЕ ЧЛЕНЫ §15 Личности, имеющие заслуги, те или другие, перед Батьковщиной, или оказавшие материальную или моральную поддержку партии могут быть зачислены по постановлению Атамана и Ц.К. почетными членами партии. §16 Зеленодубцы всегда должны помогать, чем только могут, почетным членам партии. Лично, на всех собраниях и при любых выборах зеленодубцы своими голосами поддерживают кандидатуры почетных членов. §17 При выборах в Парламент (Сойм) почетные члены зачисляются в кандидатские списки. Ресурсы ПАРТИИ §18 Все большевистское добро и деньги, где бы они ни находились, числятся собственностью партии «Зеленый дуб». Внимание: Отнятая у большевиков собственность местных жителей передается им по квитанции. §19 Партия «Зеленый дуб» ищет помощи у государств, которые заинтересованы в том, чтобы большевизм не распространялся в Европе.
Устав «Зеленого Дуба» 203 Больше всего партия надеется, что братская Польша, связанная исторически с Беларусью, освободившаяся сама от Московского ига, окажет помощь в Святом деле освобождения от этого же ига Батьковщины. §20 Личные взносы от людей, сочувствующих идеям и главной цели партии, поступают в распоряжение Ц.К. §21 Никаких обязательных членских взносов не устанавливается. Но те члены партии, которые имеют собственность, или много денег, должны время от времени делать взносы в партийный фонд. ПАРТИЙНЫЕ СОБРАНИЯ §22 Партийные собрания по инициативе Атамана, большие (съезды - публ.) и малые собираются Ц.К. §23 На съезд каждая «пятерка» может послать своего делегата. Кроме этого, в собрании принимают участие и члены Ц.К., все члены Ц.К., представители от Дружин, Культурного отдела и всех других зеленодубских организаций. Председателем собрания является Атаман или его уполномоченный - один из членов Ц.К. §24 На собрании могут присутствовать почетные члены партии и частные лица по приглашению Атамана. §25 Съезды собираются для: 1) выборов Атамана и членов Ц.К. 2) Изменения Устава. 3) Решения тех дел и вопросов, которые передает Атаман или Ц.К. на обсуждение съезда. Внимание: Атаман считается бессменным, но голосами съезда может быть зачислен в почетные члены и тогда выбирается новый Атаман. Члены Ц.К. избираются на год. §26 Решения Великого схода (съезда) принимаются большинством голосов. §27 Малые собрания собираются по наказу Атамана или Ц.К. для решения других, менее важных, дел и вопросов.
204 Белоруссия §28 На малых собраниях являются присутствующими только те члены партии, которые получат приглашение Атамана. §29 Место и время собрания назначаются Атаманом. ЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС §30 Признавая частную собственность, партия «Зеленый дуб» считает, что вся земля должна быть выкуплена по справедливой цене властью и передана людям, которые занимаются сельским хозяйством. Никакой разницы между помещиком и крестьянином партия не видит. Как первый, так и второй должны иметь права на земельную собственность в той норме, какая будет установлена Учредительным Собранием (Соймом) Внимание: 1) Не дожидаясь обсуждения земельного вопроса Учредительным Собранием, каждый уезд организует свой земельный комитет, который должен установить временную норму земельной площади среди хозяев и тех людей, которые желают заниматься сельским хозяйством. 2) Духовные особы и сельские учителя имеют право получить в свою временную собственность участок земли по временной норме. 3) Те хозяева, которые сами не живут в своем хозяйстве, или имеют хозяйство в другом месте, теряют право на земельную собственность. РАБОЧИЙ ВОПРОС §31 В каждом районе организуется «рабочий комитет». В его состав входят представители трудящихся категорий. Этот комитет устанавливает минимум заработной платы и максимум рабочего дня согласно экономической ситуации и местным особенностям и рассматривает жалобы трудящихся и хозяев и выносит свои решения. §32 Для материального обеспечения трудящихся должно быть введено страхование на случай утраты трудоспособности и сирот. §33 Все трудящиеся имеют право объединяться в профессиональные союзы и другие организации, не представляющие угрозу государственности. СВОБОДА СОВЕСТИ §34 Партия «Зеленый дуб» признает полную свободу совести.
205 Устав «Зеленого Дуба» СВОБОДА ПЕЧАТИ И СЛОВА §35 Партия «Зеленый дуб» выступает за свободу печати и слова. Внимание 1: Издания, пропагандирующие большевизм и коммунистическую теорию, должны быть запрещены, чтобы не сбивать с толку и не обманывать Белорусский народ. Внимание 2: Должна быть запрещена большевистская агитация и пропаганда большевистских идей и лозунгов. ОБУЧЕНИЕ ДЕТЕЙ §36 Партия «Зеленый дуб» принципиально выступает за общее базовое и среднее бесплатное обучение. Внимание: Во всех базовых и средних училищах дети должны изучать Закон Божий. §37 В первую очередь должны быть открыты профессиональные училища и учительские семинарии для подготовки кадров профессиональных служащих и учителей. ПРАВА НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ §38 Партия «Зеленый дуб» считает, что первое место среди Национальностей в Белорусской Народной Республике принадлежит Белорусам и Полякам с окраин3, исторически связанных с Беларусью и вынесших на своих плечах вместе с Беларусью Московское иго. ОТНОШЕНИЯ С СОСЕДЯМИ §39 Партия «Зеленый дуб» считает, что Советская Россия является таким же врагом Белорусской Народной Республики, каким была для нее Царская Самодержавная Россия. Исходя из этого, «Зеленый дуб» придерживается ориентации на Запад и считает, что только тесная связь и дружба с одной стороны с Польшей, с другой стороны с Украиной, могут создать политическую конъюнктуру, при которой возможно существование независимого Белорусского Государства. Возрождение Батьковщины §40 Партия «Зеленый дуб» считает, что виновниками (так в тексте - публ.) разрушения Батьковщины во время войны с Немцами и в период большевистской оккупации является Русское Государство. Исходя из этой точки зрения, партия будет добиваться, чтобы Русское Государство выплатило Белорусской Народной Республике всю сумму, необходимую
206 Белоруссия на восстановление, и вернуло всю собственность, вывезенную большевиками из Беларуси. ЗОЛОТОЙ ФОНД §41 Партия «Зеленый дуб» считает, что часть золотого фонда, захваченного Советской Россией у Царской России, является законной собственностью Белорусской Народной Республики. Внимание: Депутаты от «Зеленого Дуба» должны поднять вопрос о золотом фонде на Белорусском Учредительном Собрании. Устав читал и согласен с ним Атаман ЗД (Дергач) Утверждаю подписью и прикладываю печать Адъютант Главного Штаба «Зеленый Дуб» (Н. Корч)4 Резолюция. Этот устав рассмотрел и утверждаю. Считаю, что партия «Зеленый Дуб» идет по правильному пути и является настоящей национальной Белорусской крестьянской партией* которая соответствует тяжелой ситуации, в которой находится наша Батьковщина в настоящее время. Министр внутренних дел (В. Адамович) 26 ноября 1920 года 2. Устав Консперетивной (так в тексте - публ.) за фронтовой (так в тексте - публ.) работы партии Документ, также именуемый уставом и определяющий структуру боевых формирований «Зеленого дуба», был обнаружен в Государственном архиве Брестской области5. Текст написан от руки простым карандашом на тетрадном листке в клетку. Дата и подпись отсутствуют. Грамматические ошибки и некоторые особенности письма свидетельствуют о том, что русский язык не являлся для автора или переписчика родным. Можно предположить, что текст написан выходцем из Западной Белоруссии, который в быту и для письма пользовался белорусским и польским языками. Не исключено, что документ написан (переписан) рукою Тимофея Хвядощени (Федосени, он же Вишневский), так как данный Устав найден в подборке документов, относящихся к личности и деятельности именно этого, одного из наиболее известных белорусских атаманов 20-х годов прошлого века. В сентябре 1921 г. Хвядощеня был арестован 2-м отделом польского Генерального штаба за принадлежность к тайной белорусской организации, деятельность которой, по мнению польских властей, могла повредить польско-советским отношениям после заключения Рижского мира. Текст Устава обнаружен
Устав «Зеленого Дуба» 207 среди переписки управления Полесского воеводства (польская администрация), агентурных отделов 2-й польской армии в Лунинце и Пинске (здесь же находились и штабы «ЗД»), протоколов допроса самого партизана. Можно полагать, документ рассматривался поляками как вещественное доказательство принадлежности Тимофея Хвядощени к «ЗД». Документ регламентирует организационное строительство партизанских формирований. Основная структура организации - пятерка. Пятеричная форма боевых подразделений как нельзя лучше соответствовала конспиративному характеру работы, диверсионным и разведывательным задачам небольших мобильных отрядов. Документ довольно подробно описывает основные принципы и организационные подходы для достижения строгой конспирации. Устав содержит определенные морально-волевые требования к личному составу, предусматривает четкую мотивацию участия в вооруженной борьбе. [Текст Устава]: 1) Принимается система пятерками. 2) В главную или первую пятерку должны войти люди (с - публ.) уже известным прошлым. 3) Члены главной пятерки должны знать друг друга. 4) Главная пятерка составляет призид1ум (так в тексте - публ.). 5) Членов главной пятерки знают только члены образуемых ими новых пятерок. 6) Каждый член главной пятерки должен образовать новых пятерок от 1-й до 5-й. 7) Главой других пятерок, есть тот, кто ее образует (так в тексте - публ.). 8) Глава пятерки известен только членам своей пятерки. 9) Члены пятерки не должны знать друг друга, т. е, никто не должен знать, кроме главы пятерки, что он есть член пятерки. 10) В число членов пятерки можно попасть на следующих основаниях: а) известен главе пятерки в) человек идейный, как борец за освобождение батьковщины от большевиков c) должен быть в полном смысле слова консператором (так в тексте - публ) d) должен отказаться от пьянства и т-п. 11) Если член пятерки уже достаточно испытан, то ему поручается организовать свою пятерку, и он является ее главою. 12) Члены пятерки в организации идут под №№ 1, 2, 3, 4, 5. №1 есть глава пятерки. 13) Если №1 глава, по какой-нибудь причине выбывает из пятерки, то его место занимаем №2 и т. д.
208 Белоруссия 14) Неполная пятерка, и если члены выбывают, пополняется новыми членами. 15) Главе пятерки даются инструкции (так в тексте - публ.) из главной пятерки и идут по дистанцш (так в тексте). 3. Инструкция Начальникам Белорусских Партизанских Отрядов «Зеленого Дуба», действующим на территории Белорусской Народной Республики В первом из пяти томов архивного дела под названием «Савинковские дела»6 (в скобках - «Шпионская группа в городе Минске») за 1921 г. была обнаружена Инструкция атамана «Зеленого Дуба» Дергача партизанским отрядам, которые входили в организацию или координировали свои действия с руководством «ЗД». Текст машинописный, на белорусском языке7, подписан Дергачом и его адъютантом капитаном Николаем Корчем. Оригинал заверен печатью. Документ в архивно-следственном деле сопровождается пояснительной запиской Особого отдела Западного фронта. Погранотделение, которое базировалось на станции Житковичи, информировало председателя ЧК Белоруссии: «При сем препровождается Инструкция «Зеленого Дуба» на белорусском языке, обнаруженная в районе деревни Аначичи (правильно Ананчицы - публ.) после перехода банды в ночь на 6 августа с/г». Время появления Инструкции точно не известно, однако, судя по всему, она была разослана отрядам в конце весны - начале лета 1921 г. в связи с началом активных боевых операций. «ЗД» действовал в рамках договоренностей с «Народным Союзом Защиты Родины и Свободы» Бориса Савинкова и участвовал в подготовке всеобщего антисоветского восстания, которое планировалось поднять на территории Белоруссии и западных российских регионов летом 1921 г. К этому времени относятся приказы «ЗД» о мобилизации всех сил и начале террора против советского и партийного руководства. Инструкция дает четкое определение идейного и военного врага, предписывает уничтожение красноармейской, коммунистической и советской верхушки, карательных органов - основной метод и объект борьбы. Рядовым красноармейцам, как правило, выходцам из деревни, насильственно мобилизованным в ряды Красной армии, «ЗД» сулил возвращение домой. Документ определяет характер взаимоотношений внутри отрядов в рамках жесткой дисциплины, на основе беспрекословного подчинения командиру. Для успешного функционирования боевых формирований предполагалось наличие горизонтальных (с соседними отрядами) и вертикальных - с руководством «ЗД» - связей. Основой успешной деятельности, по замыслу авторов документа, являлись активные разносторонние и взаимовыгодные коммуникации с местным сельским населением. Отрядам было рекомендовано закрепляться на определенных (своих) терри-
Устав «Зеленого Дуба» 209 гориях. Крестьянские сообщества рассматривались как политическая и экономическая (прежде всего продовольственная) опора, союзник и главный ресурс пополнения боевой силой. Инструкция провозглашает запрет на самовольные реквизиции у крестьян. Инструкция демонстрирует стремление к политической самостоятельности и обособленности организации. «ЗД» позиционирует себя как военную силу белорусского национального государства, Белорусской Народной Республики (БНР) и заявляет право организации на имущество, захваченное большевиками, на белорусских территориях. Цель вооруженной борьбы - ликвидация большевистских институтов власти и возвращение к прежней форме управления, то есть белорусским комитетам, попытка создать которые была предпринята белорусскими политиками после провозглашения БНР 25 марта 1918 г. [Текст Инструкции]: 1 Каждый командир поддерживает в своем отряде строгую дисциплину и беспощадно карает смертью партизан, которые не выполняют его приказы. 2 Командир не допускает никаких самовольных реквизиций у крестьян, захвата частной собственности и личного имущества. Внимание: Вся большевистская собственность, где бы она ни находилась, может быть реквизирована в любое время и рассматривается как военная добыча. 3 Все отряды должны оставаться в тех районах, которые назначены для их деятельности. Однако в период деятельности для координации совместных действий могут выбирать место по своему усмотрению. 4 Командиры отрядов поддерживают связь с соседними партизанскими отрядами, об этом и о своей деятельности посылают донесения в Главный штаб. 5 При разоружении красноармейцев все коммунисты и политкомы (политические комиссары - публ.) караются смертью, солдаты отпускаются по домам. Войсковое имущество, вооружение и снаряжение и весь обоз поступает в собственность партизан. Излишек оружия передается крестьянам для организации народных дружин. 6 Коммунисты, политкомы, агенты чека, члены РТ (революционных трибуналов - публ.), большевистские агитаторы без всякой пощады все уничтожаются, и все, что при них находится, конфискуется.
210 Белоруссия 7 Граждане, выступающие с оружием против партизан, караются смертью. 8 Заняв населенный пункт, командир отряда сразу же ликвидирует все исполкомы и другие большевистские институты и организации и призывает население организовать цивильную власть, которая существовала до большевистского нашествия, и народные дружины для борьбы с большевиками. 9 Командир отряда по возможности поддерживает агентов ЦК ЗД, работающих в его районе. 10 При занятии районов белорусскими регулярными войсками командир партизанских отрядов должен исполнять военные приказы Командир^ регулярных войск. 11 Насчет доставки продуктов командир отряда находится в связи с сельскими властями, которые по возможности должны оказывать партизанам помощь. 12 За невыполнение этой инструкции командиры отрядов подлежат военно-полевому суду. Атаман Белорусских партизанских отрядов Дергач Адъютант, капитан Корч. Примечания Русский перевод публикатора. з Документ не найден. В белорусском оригинале - «Крэсоуцам», то есть жителям «кресов всходных», как в польркой традиции обозначались западнобелорусские и западноукраинские земли. Собственноручные росписи черными чернилами. 6 Государственный архив Брестской области (ГАБО). Ф.2031. Оп.1. Д.69. Лл.47,47об. Архив КГБ Республики Беларусь. Д.52964 «Савинковские дела» (Шпионская группа в городе Минске). T. 1. Особый архив. В 5-ти томах. Русский перевод публикатора.
Север Вельское восстание 1921 г.1 Т. И. Трошина (Архангельск) «Вельское восстание» - устоявшееся название крестьянских волнений, которые произошли в 17-ти волостях Вельского уезда бывшей Вологодской губернии (территория современных Вельского, Устьянского и Коношского районов Архангельской области, Верхневажского района Вологодской области) 14-22 марта 1921 года. Источники по изучению данных событий представляют собой корпус документации официальных советских органов2, воспоминаний3, наконец, архивно-следственных дел4, находящихся на ведомственном хранении. Изучение истории Вельского восстания Самостоятельным предметом изучения, отразившимся в серьезных научных публикациях, Вельское восстание не стало. В 1930-70-е годы его упоминание происходило в контексте происков эсеро-кулацкой крестьянской верхушки, обманувшей основные массы неграмотного населения этого «медвежьего угла» Северной России. Попытка рассмотреть события Вельского восстания сквозь призму современной отечественной и зарубежной историографии предпринял доктор исторических наук из Вологды В. А. Саблин5. В монографии С. А. Павлюченкова6 события Вельского восстания рассмотрены на общем фоне реализации политики «военного коммунизма». В статьях Т. И. Трошиной7 сделана попытка раскрыть предпосылки и непосредственные причины «Вельского восстания». Специфика уезда и населения. Вельский уезд Вологодской губернии в настоящее время представляет собой несколько районов Архангельской и Вологодской областей. Основная масса населения - бывшие удельные крестьяне. Это сформировало у них особые формы «демонстративного» общения с властью,
212 Север в течение нескольких десятилетий представлявшей собой чиновников Удельного ведомства, достаточно образованных и не имевших особой личной выгоды в эксплуатации крестьян. Удельное ведомство проводило реформы, направленные на улучшение экономического состояния крестьян подвластных усадеб, осуществляло реформы по распространению грамотности, экономическому просвещению, внедрению прогрессивных форм хозяйствования. В пореформенный период крестьяне пытались вернуться к прежним занятиям, в частности, отказались от внедряемого Уделом товарного смолокурения. Однако в начале XX века смолокурение вновь становится наиболее распространенным видом хозяйственной деятельности. При этом наиболее выгодной статьей дохода для Удельного ведомства оставалось лесное хозяйство, в результате чего между крестьянским населением и Уделом накануне революции существовало напряжение. В результате революции лесные угодья оказались в пользовании крестьян, однако усиление давления на население со стороны власти во время Гражданской войны создало новые социальные риски. Вельское восстание пронеслось своеобразным ураганом по нескольким волостям этого большого по площади и относительно населенного уезда, практически не оказав влияние на соседние территории. В связи с этим, встает вопрос о причинах восстания и о его зависимости от подпольной деятельности партии эсеров (о чем было принято говорить как современниками, - в документах, направляемых в различные органы, так и в советской историографии). Причины восстания заключались не только в том, что крестьяне были замучены трудовой и гужевой повинностями, о чем писали уездные работники в своих отчетах и аналитических записках по поводу произошедших событий. Была и другая причина: являясь прифронтовой территорией и ближайшим тылом VI армии во время Гражданской войны (август 1918 - февраль 1920 гг.), крестьяне привыкли получать за выполнение повинностей достаточно высокую плату продовольствием, что и мирило их с этими повинностями. Окончание Гражданской войны не только не принесло долгожданного и связанного с победой освобождения от повинностей. Власти уже потеряли идеологически окрашенный интерес к населению прифронтовой зоны, и на него в полной мере были возложены обязанности, связанные с политикой «военного коммунизма». При этом повинности и продразверстка для северного региона не были очень высоки. В большей степени они раздражали население своей бестолковостью, например, когда требовалось предоставление продукции, которой население не имело и вынуждено было ее закупать на вольном рынке. Осенью 1920 года у населения были изъяты продовольственные запасы и семенное зерно, которое было помещено в специальные ссыпные
Вельское восстание 1921 г. 213 пункты под присмотром авторитетных местных людей. Причин к изъятию зерновых запасов, видимо, было несколько, в том числе - не позволить населению проесть семенное зерно, а также чтобы лишить крестьян возможности подкармливать дезертиров и «зеленых». Населению было обещано, что продовольствие они станут получать в виде пайков, как городские рабочие. Однако весной 1921 года в стране возникли серьезные продовольственные проблемы. Жители Вельского уезда были охвачены паникой: боялись, что свезенное в склады зерно будет отправлено за пределы их волостей. Подогревались такие слухи тем, что обозы с продовольствием из хлебных волостей доставлялись к ближайшей Вологодско-Архангельской железной дороге через территорию уезда. Это и стало основным поводом к восстанию. В марте 1921 года возникли слухи, что хлеб собираются вывезти в другие районы для обеспечения тамошнего населения. На стихийных митингах крестьяне стали принимать решения об обращении к уездным продовольственным органам с требованием не Допустить вывоза хлеба за пределы уезда (следует иметь в виду, что в 1917-1918 годах именно такой была продовольственная политика уездных и губернских властей в стране). Территория Вельского уезда очень большая, но слабо заселенная, с отсутствием развитой транспортной инфраструктуры. Было два относительно крупных центра: уездный город Вельск в северной части и Верховажский посад (заштатный город) в южной части уезда; эти центры и притягивали к себе мятежников, видевших в них то средоточие большевистской власти, от которой исходило «зло». Восставшие действовали сходно с теми способами, которыми население данного региона (в подавляющем большинстве бывшие удельные крестьяне) привыкло общаться с властью, когда стремилось обратить ее внимание к своим проблемам. Это, прежде всего, коллективные, «всем миром», «походы» в уездный город. Принуждение всех членов общин к солидарным действиям. Принуждение представителей местной власти к составлению документов, чтобы придать легитимность своим противоправным действиям в глазах властей. Подобные формы «круговой поруки», защищавшей каждого отдельного члена социума и все население в целом от возможных репрессий со стороны властей, - в случаях, когда власть демонстрировала непримиримость и намерение наказать инициаторов волнений, - оборачивались «принесением в жертву» наименее «ценных» членов социума - девиантных личностей, женщин, стариков. Восстание охватило почти весь Вельский уезд и некоторые сопредельные территории, всего 17 волостей. Оно разворачивалось на протяжении 14—22 марта 1921 года под лозунгом: «Долой коммунистов!» В соседних Каргопольском и Няндомском уездах стали готовиться на случай возможных выступлений в связи с вывозом хлеба.
214 Север v «Вожаки» и идеологические вдохновители. Из допросных листов видно, что вожаков восстания не было. Подследственные всячески подчеркивают анонимность происходящего. «Весточку» о том, что крестьяне других волостей решили идти в Вельск со своими требованиями, приносили обычно некие чужие люди. Сами крестьяне объясняли свое участие в коллективных протестах либо происками соседних, а поэтому не слишком дружественных селений («пришли, пригрозили: не пойдете, все пожгем, поломаем...»), либо женской паникой. Во время следствия явно проявились те межтерриториальные проблемы, которые издавна существовали в уезде между отдельными волостями и деревнями. Так, оправдывая свое участие в восстании, крестьяне называли инициаторами волости или сельские общества, с которыми у них были напряженные отношения: «Из Верховской волости приехали неизвестные - один в шинели, другой в черном пиджаке, один с револьвером, другой с винтовкой - стали агитировать: товарищи, дайте нам помощь, а если не дадите, то когда заберем Вельск, то пойдем на вас воевать. Говорили, что надо рубить телеграфные столбы, что у них 7 тысяч войска»8, и подобное. Привлечение населения происходило различными способами: угрозами (обещанием после «победы» отобрать и пожечь имущество), обязанностью принимать участие в солидарных действиях (по одному мужчине от двора, если нет мужчин - то женщину). Вообще, роль женщин в Вельском восстании была весьма велика. 58-летняя монахиня Павла Соловьева, которую население воспринимало как «святую женщину», в Тавреньгской волости, где и началось Вельское восстание, ходила между людьми с криками: «Миряне, ради бога, не давайте увозить хлеб проклятым коммунистам, они все равно его украдут!»9. Женщины «выгоняли» своих и чужих мужчин для участия в походе на Вельск. Крестьянка Надежда Капустина «первая подняла всех женщин, разбудила страсти толпы и вела агитацию против власти советов, настаивала, чтобы все мужики ехали в Вельск, первая драла горло на улице по поводу продовольственного вопроса, настаивала не давать увозить хлеба и даже стала часовым к ссыпному пункту»10. Подобные подстрекательницы были в каждой волости, в каждом селении: словно сговорившись, подследственные отмечали, что мятеж произошел «от подстрекательства женщин, ввиду их несознательности»11. Главными зачинщиками бунта и по сообщениям командиров карательных отрядов в ряде деревень были именно женщины, при этом либо пожилые, либо беременные. Возможно, указывая на них следователям, рассчитывали, что те отделаются легким наказанием. Наиболее очевидные инициаторы (или провокаторы) погромов объясняли свои действия насилием по отношению к ним со стороны «общества», - и в этом им можно поверить. При этом из следственных дел
Вельское восстание 1921 г. 215 видно, что некоторых людей крестьяне старательно выгораживают. Следователи это понимали, пытаясь сквозь «круговую поруку», созданную крестьянами для наиболее авторитетных членов своих обществ, сквозь хитроумные оправдания самих подследственных обнаружить истинных зачинщиков, видя в восстании «происки» партии эсеров. Иногда следователям удавалось собрать доказательства против того или иного инициатора народных волнений. Возникает представление, что наиболее активными были люди двух типов. К первым можно отнести идейных эсеров, а также анархистов, которых среди так называемых «интеллигентных крестьян» было немало. Например, Назар Федорович Назаров, 46-летний крестьянин, идейный анархист, был задержан по доносу, но фактов агитации с его стороны следствие не установило12. При этом из перехваченного письма 26-летнего председателя Тавреньгского волисполкома Федора Лазаревского, которое он отправил 18 марта из предварительного заключения, можно заключить, что какая-то глубоко законспирированная организация, готовившая восстание, все же существовала. Во время следствия население защищало Лазаревского всеми силами. Следователь, подозревая его как основного зачинщика восстания, но не имея веских к тому доказательств, предлагал наказание в виде 6 лет лагерей. Однако Лазаревский все же был приговорен к расстрелу; из 16-ти приговоренных к высшей мере наказания 2 или 3 человека, как и он, были обвинены не в совершенном собственноручно уголовном преступлении (убийства, избиения советских работников и коммунистов), а в «организации» массовых беспорядков. В письме близким он писал: «Если будет дознание насчет восстания и меня спросят, как дело было, что я могу сказать? Если я что скажу и мне поверят, то сотни человек могут пострадать. Не знаю, как быть с этим положением... Моя судьба какова будет, не знаю. Может, и мне придется [пострадать] за благо народа, то есть за доброе дело народа. Но на это вы не страшитесь, каждый человек теперь живет под страхом и ужасом»13. К перовому типу организаторов восстания можно также отнести 48- летнего А. А. Морозова, председателя Никифоровского волисполкома. По мнению следователя, «этот элемент пользовался всегда авторитетом граждан своей волости, агитировал и принимал горячее участие в восстании; подстрекатель и участник разъединения почтово-телеграфной связи Вельск - Коноша. ... Как человек с сознательностью, заслуживает высшей меры наказания»14. 37-летний Василий Глотов, сельский сапожник, член партии эсеров и председатель уездного «Союза хлеборобов», был разоблачен как «подпольный агитатор». Он был приговорен к расстрелу, но благодаря «чистосердечному признанию» в том, что замена продразверстки налогом смирила его с советской властью, получил 20 лет лагерей15.
216 Север Ко второй категории «вожаков» относятся фронтовики, которые оторвались от традиционного уклада жизни за годы службы в армии, а некоторые и до войны жили и работали в городах, и только голод Гражданской войны вынудил их вернуться на родину; они были «чужими» для крестьян, и их чаще выдавали следователям как зачинщиков. Такими были 24-летний Александр Сальников, назначенный на сходе «главнокомандующим» Морозовской волости16, и 37-летний Александр Шурухин, командир отряда Никифоровской волости. Оба бывшие фронтовики; Шурухин до войны был городским рабочим, вернулся на родину только в 1918 году. По словам свидетелей, Сальников был пламенным агитатором против советской власти. На следователя он произвел «впечатление человека вполне развитого и неглупого», деятельность которого носила «строго определенный характер», что повлияло на ходатайство перед судом о назначении ему высшей меры наказания. Ход восстания. 14 марта 1921 года в Тавреньгской волости (через которую проходил тракт к железнодорожной станции Коноша) собралось до тысячи человек. Поводом явились слухи о вывозе хлеба в другие уезды. 15-16 марта сведения о возможном вывозе накануне сева (когда крестьяне будут заняты тяжелым трудом, для чего необходимо усиленное питание) продовольственных запасов и семенного зерна, распространились на другие волости. Население созывалось колокольным звоном, происходил захват зданий волисполкомов, разоружение красноармейцев, сопровождавших подводы с хлебом. Происходило коллективное и анонимное избиение членов волисполкомов и агентов продкомитетов. Решением схода жителей Верховской волости были направлены нарочные в соседние селения с призывом присоединиться к восстанию. Поскольку в уезде было два крупных центра - торговое село Верховажье и небольшой уездный город Вельск, толпы крестьян направились в обоих этих направлениях. В отдаленных волостях к восстанию примкнули 17-20 марта. Жители Никифоровской, Никольской и Бестужевской волостей избрали «революционные комитеты» и образовали отряды самообороны для защиты своих хлебных складов. В Кулойской волости разгромили волисполком и избрали комитет «свержения советской власти», который затем был переименован в «стачечный» комитет. В Кулойско-Покровской волости повстанческий комитет назывался «совет обороны». (По этим названиям можно предположить, кто именно пользовался авторитетом у мятежников - бывшие рабочие или солдаты, именно они имели опыт работы в политических, профсоюзных или солдатских организациях). Эти «ревкомы» издавали воззвания к населению и обращения к жителям других волостей и уездов о присоединении к восстанию.
Вельское восстание 1921 г. 217 Так, в селениях Тотемского уезда Вологодской губернии было обнаружено воззвание такого содержания: «Шелотская волость и все волости Вельского уезда выступили в г. Вельск для свержения советской власти. Вашей волости предлагаем тоже выступить в Тотьму для свержения советской власти, если не пойдете, то всю волость разорим и сожжем. [Подпись:] Шелотская волость»17. В Никольской волости было выпущено «Обязательное постановление» для местного населения следующего содержания:18 «Комитет повстанцев Никольской волости в целях укрепления народной власти, постановили: 1. для борьбы с нерешительными элементами разных селений, вносящих в население панику, как-то: распространение ложных слухов о продвижении якобы каких-то отрядов коммунистов для подавления восстания и проч. - немедленно арестовывать и сажать в селениях своих в бани, учреждая караул, о чем и доносить волостному комитету для принятия надлежащих мер. 2. Для поднятия же патриотизма и духа среди населения вменяется в обязанность всем гражданам немедленно разносить слух о нашей победе и о восстании других волостей: Комитет сим доводит до сведения, что Бестужевская волость с нами, на Соденье, на Малодарах восстание, в Шангале тоже. Больше духа, больше бдительности, не верьте слухам провокаторов, победа за нами близка!» Восстание в каждой волости, в каждом селении разворачивалось по схожему сценарию: появлялись агитаторы, воодушевляли население, которое начинало стихийные действия: громили здания волисполкомов, избивали наиболее ненавистных членов общества - членов исполкомов, милиционеров, коммунистов. После первого, стихийного этапа начинали «действовать более организованно, разбились по волостям, стали избирать старших руководителей»19. В каждой волости признавалась необходимость «бить и убивать коммунистов», но здравомыслящее большинство убедило, что расправу следует осуществить после победоносного возвращения из Вельска. Тем самым, с чисто крестьянской осторожностью, старались сохранить пути для отступления и переговоров с властью. Подвергнутые наказанию советские работники и коммунисты «вырывались» из рук толпы представителями вновь избранных властных структур и - либо отпускались под поручительство уважаемых членов общества (или жителей деревни, к которой принадлежал наказанный), либо содержались под охраной. Впоследствии, в случае неудачного для повстанцев развития событий, они могли подтвердить властям хорошее к себе отношение. Такой вывод можно сделать из объяснений и заявлений освобожденных «заложников»; однако их заступничество следственными и карательными органами в расчет не бралось.
218 Север Важной составляющей восстания было стремление участвовать в нем «всем миром»: «толпой» ходили по домам, призывая выходить для массовых действий; угрозами и посулами привлекали соседние волости, а также пытались вовлечь в восстание население других уездов. Крестьяне, собранные по трудповинности на лесозаготовки и другие виды промышленных работ, в большинстве добровольно, а некоторые под давлением, покидали свои рабочие места и включались в мятеж. 15 марта состоялся поход на Верховажье толпы крестьян, вооруженных дробовиками, в количестве около 3 тысяч человек. Отряд милиции, находившийся в Верховажье, получил распоряжения договориться с крестьянами мирным путем. Крестьяне выдвигали требование прекратить вывозить хлеб из уезда. На предложение верховажских властей идти с такими требованиями в уездный административный центр Вельск крестьяне заявляли, что пойдут, когда соберутся в этот «поход» все волости. 9 «делегатов», выделенных по предложению властей для ( ведения переговоров, были арестованы. Тем самым власти получили возможность относительно на равных вести переговоры с восставшими. Крестьяне требовали освобождения своих делегатов, в противном случае угрожали начать убийства «коммунистов». По сигналу (звон с ближайшей колокольни) крестьяне пошли на милицейскую цепь. Милиционеры были вынуждены открыть огонь. В результате с обеих сторон было убито в и ранено 13 человек. 17 марта начался «поход на Вельск», в котором принимали участие по одному человеку от каждого двора; если в хозяйстве не было мужчин, должны были идти подростки или женщины. Вечером 17 марта толпа крестьян из ближайших к Вельску волостей в количестве примерно 16 тысяч человек (по данным уездного исполкома) вошла в город, захватила почтово-телеграфную контору. Для ведения переговоров крестьянам было предложено выбрать делегатов. 8 человек явились в уездный исполком с единственным требованием: прекратить вывоз хлеба. Они были взяты в заложники. Под угрозой расправы над заложниками крестьяне покинули город и расположились на ночлег в окрестных деревнях, ожидая подхода людей из других волостей. Жители Вельска находились в тревоге, ожидая возможных погромов. Вельск был объявлен на осадном положении, которое продолжалось 6 дней и ночей. Был собран отряд коммунистов в 100 человек, однако плохо вооруженных, слабой была и боевая подготовка коммунаров, среди них было немало женщин. 18 марта к городу подошли отряды из дальних волостей. Движение происходило следующим образом. В каждой волости был образован «передовой отряд» из вооруженных людей, который в относительно боевом порядке продвигался вперед, разведывая дорогу на случай встречи с армейскими силами. За вооруженными отрядами на определенном
Вельское восстание 1921 г. 219 расстоянии шла толпа, состоящая из взрослых людей - не менее одного человека от каждого двора («где нет мужчин, а есть две женщины, одна должна идти. От уклонившихся будет полностью конфисковано имущество, а с самими что дальше будет, решит .. .отряд»20). На пути следования восставшие задерживали всех, двигавшихся в обратном направлении, и принуждали двигаться с ними. Некоторых встреченных красноармейцев и милиционеров разоружали и отпускали домой, дав «удостоверение» о том, на каком основании у них были отобрано оружие, и что они имеют право на определенных условиях проживать дома. Других арестовывали (лучше сказать, брали в заложники, в том числе и с целью не допустить преждевременной утечки информации о движении восставших и об их военном потенциале) и направляли под охраной в волостные центры. Образовавшаяся многотысячная толпа была встречена на подступах к городу отрядом красноармейцев под командованием А. Корытова. Началась перестрелка крестьян с заставами. Ружейно-пулеметным огнем толпа была рассеяна, трое, в том числе член «ревкома» Петр Врачев, были убиты, шестеро ранены. Крестьян вытеснили за пределы городской черты. После произошедшего крестьяне стали расходиться по своим деревням, выбрасывая оружие. Те, кто имел основание опасаться ареста, прятались в лесных избушках или выехали за пределы уезда и губернии. В отдаленных волостях и после ликвидация массовых беспорядков время от времени вспыхивали волнения, выражавшиеся в погромах волисполкомов, сжигании бумаг и обезображивании портретов вождей революции. При аресте отдельных активистов происходили перестрелки. Последним «очагом» крестьянского сопротивления стал волостной центр, село Никольское, которое было взято с боем 25 марта. Отряд красноармейцев на подступах к селу разогнал толпу крестьян, которая пыталась его остановить, однако был обстрелян мятежниками. Красноармейцы захватили мост, чтобы не допустить подхода крестьян на подкрепление к сопротивлявшимся боевикам. 19 марта в Вельском уезде было введено чрезвычайное положение. Распространялись письменные воззвания: «Советская власть не пощадит бандитов и врагов республики, за всякие контрреволюционные выступления будет карать беспощадно». Из губернского центра Вологды прибыл вооруженный отряд из 35 красноармейцев. Для усмирения дальних волостей были направлены караульная рота из Вельска (55 человек) и отряд милиционеров (20 человек) из соседнего, Шенкурского, уезда Архангельской губернии. Расследованием причин и последствий восстания занималась Вологодская губернская ЧК, следователи которой буквально «по следам» событий стали работать со свидетелями и подозреваемыми. Аресты зачинщиков беспорядков начались с 21 марта.
220 Север Отряды красноармейцев, направленные из Вологды и ближайших уездных городов для наведения порядка и подавления восстания, въезжали в практически пустые села и деревни, поскольку почти все мужское и взрослое население волостей направилось к Вельску. В волостных центрах остались дежурные, которые должны были осуществлять управление волостями, обеспечивать отправившихся к уездному центру продовольствием и всем необходимым и, в частности, должны были охранять арестованных и взятых в заложники сторонников большевистской власти. Кстати, охранять их следовало не только с целью не допустить побега, но и от недовольного населения. Карательные отряды освобождали арестованных советских работников, местных коммунистов и продовольственных агентов, многие из которых были избиты и в своих показаниях отмечали, что только действия повстанческих властей спасли их от худших последствий народной расправы. Первыми были арестованы члены повстанческих комитетов. Верное традиционной «круговой поруке» за своих избранных представителей, население стало ходатайствовать об их освобождении, а в некоторых случаях пыталось силой освободить арестованных. Такая попытка вооруженного сопротивления с целью освободить арестованных для населения Никольской волости закончилась тем, что выездная сессия Вельского трибунала здесь же, на месте, приговорила к расстрелу, который был немедленно приведен в исполнение, троих предполагаемых зачинщиков и членов повстанческого комитета. В остальных волостях население «демонстрировало раскаяние» перед приехавшими следователями; крестьяне имели «угнетенный вид, и даже в некоторых деревнях поднимался вопрос писать извинения перед уездной советской властью»21. В ряде случаев, не дожидаясь приезда красноармейцев, а лишь по слухам узнав, что «мятеж» оказался «ошибочным», крестьяне освобождали задержанных, давали расписки милиционерам, которые, возможно, добровольно разоружились перед восставшими, что оружие у них было отобрано силой и решением схода. Впрочем, следователи знали такую форму пассивного сопротивления власти, и на веру подобное «раскаяние» не всегда принимали. В ходе следствия были опрошены сотни участников массовых движений, а также пострадавшие от него советские работники, милиционеры и коммунисты. Всего к суду было привлечено более 300 человек. Выездной апрельской сессией Вологодского губернского трибунала часть привлеченных была оправдана, большинство получило условное наказание, другие были осуждены к срокам заключения от 5 до 20 лет. К расстрелу были приговорены жители Вельского уезда, обвинявшиеся в жестоких избиениях и убийствах сторонников советской власти и коммунистов, а также те, кого признали инициаторами и активными участниками восстания. На основании приговора от 14 апреля 1921 года,
Вельское восстание 1921 г. 221 таких оказалось 14 человек: Владимир Сорокоумов, Василий Васендин, Павел Попов, Александр Некрасов, Михаил Платунов, Василий Шестаков, Максим Зажигин, Василий Плотников, Федор Лазаревский, Павел Бахтин, Михаил Власов, Алексей Шайтанов, Александр Сальников, Николай Зимин. Однако убедительных документов, подтверждающих, что приговор был приведен в исполнение, нет. (В то время смертная казнь легко могла быть заменена «расстрелом условно» или заключением в лагерь, например, на 6 месяцев). Скрывшиеся от следствия Михаил Швецов и Александр Шутов были приговорены к расстрелу «заочно». Ивану Леонтьеву, Василию Глотову, Петру Астафьеву, Петру Яшину, Николаю Бречалову, «принимая во внимание чистосердечное раскаяние и малосознательность», высшая мера наказания была заменена двадцатью годами заключения. Группа 16- 18-летних участников вооруженного похода в Вельск была освобождена от наказания «по малолетству». Примечания Статья подготовлена в рамках исследовательского проекта, поддержанного грантом РГНФ № 12-01-00065а «Север-Юг: Географический и этнический факторы в гражданской войнр на материалах Европейского Севера и Юга России». Наиболее полными и информативными являются: Доклад о событиях в Вельском уезде в марте 1921 года: Вологодский областной архив новейшей политической истории (ВОАНПИ). Ф.1358. Оп.5 Д.93. Лл.1-6; Отчет о событиях в Вельском уезде: ВОАНПИ Ф.1853 (Вологодский губком). Оп.5. Д.91. (Обзрры деятельности Вологодской парторганизации. 1921 г.) Неопубликованные воспоминания: Государственный архив Архангельской области. Отдел документов социально-политической истории (ГААО ОДСПИ). Ф.859. Оп.4. Д.З. (Базанов); Ф.8660. Оп.З. Д.61. (Ф. В. Бызалов); Д.327 (П. К. Лупандин); ВОАНПИ. Ф.1332. Оп.З. Д.71 (Д. И. Кичигин); Д.189 (М. М. Ушаков); Д.195 (А. П. Фомин). Опубликованные воспоминания: Шутов А. А. Становление Советской власти в бывшем Вельском уезде // Ленинский путь (Вельск). 1957. 4 окт. Басов Ф. Ф. В неравном бою (Разгром кулацкого мятежа в г. Вельске в 1921 году) // Красный Север (Вологда). 1963. 10 ноября. Ушаков М. М. За нашу Советскую Родину! // Путь к коммунизму. 1967. 19 янв. Ушаков М. М. Авантюра эсеров в Северном крае в 1921 году: воспоминания (публ.: В. А. Саблин) // Важский край: источниковедение, история, культура. Вып. 2. Вельск, 2004. Допросные листы в делах по Вельскому восстанию, которые хранятся в архивах УФСБ по Дрхангельской и Вологодской областям. См.: Саблин В. А. Вельское восстание 1921 года в контексте гражданской войны на Европейском севере России // Важский край: источниковедение, история, культура. Вып. 2. Вельск, 2004. См.: Павлюченков С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997.
222 Север v Трошина Т. И. К вопросу о Вельском «Союзе хлеборобов»» // Вельская земля: материалы научной конференции. Вельск, 2012; ее же. Крестьянские настроения периода «военного коммунизма»» // Вопросы истории. 2011. № 2. С. 99-103. Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274. Том 2. Дело по обвинению крестьян Морозовской волости в контрреволюционном восстании. 1921 год. Л. 36 (Показания Бритва Ф.Е.) 1(у\.рхив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274. Том 8. Л. 164. Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274. Том 2. Л. 108 (Заключение следователя). 12 Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274. Том 4. Л. 4. Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274 Том 2. Дело по обвинению крестьян Морозовской волости в контрреволюционном восстании. 1921 год. Л. 101, 105, 109. Там же. Т. 4. Л. 113-114. 14 Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274 Том 3. Л. 143. Там же. Т. 3. Л. 152,205об. Против Сальникова дал показание житель волости, коммунист, который был тайным агентом и скрывал свою партийную принадлежность, благодаря чему не подвергался репрессиям со стороны восставших и мог наблюдать за всем происходившим (Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274 Том 2. Л. 71-72). Это весьма редкий случай, позволивший создать относительно объективную картину происходившего в Морозовской волости. ВОАНПИ. Ф. 1332. Оп. 3 Д. 71 (Воспоминания Кичигина Д.И.) Л. 30-33. Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274. Том 7. Дело по обвинению крёстья^Есютинской волости Вельского уезда в контрреволюционном восстании. Л. 1. Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274 Том 2. Л. 67 (Показания Сальни- К°в^. г.) Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274. Т. 1. Дело по обвинению крестьян Кулойско-Покровской волости Вельского уезда в контрреволюционном восстании. 1921 год. Л. 44 («Постановление граждан дер. Некрасовской по поводу ареста нашего гражданина А. ^Некрасова, замешанного в волнении 17-18 марта»). Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-21274. Том 2. Л. 108 (Заключение следователя).
Украина «Непознанный враг»: украинская ДЕРЕВНЯ В 1918 Г. В ОЦЕНКАХ АВСТРО-ГЕРМАНСКИХ ВОЕННЫХ Л. В. Ланник (Саратов) Весьма многоликое, в том числе и с политической точки зрения, крестьянство бывшей Российской империи в начавшейся Гражданской войне объединяло повсеместно распространенное убеждение в том, что всем воюющим сторонам от крестьянина нужен только хлеб, далее кони, потом рекруты, и все это по возможности бесплатно. Горечь от этого бесспорно справедливого мнения только усиливалась там, где все выше перечисленное требовал не «свой», а «чужой», тем более, если это был даже не интернационалист из «местной» РККА, а интервент, оккупировавший окраины Российской империи под тем или иным предлогом и в союзе с той или иной воюющей стороной. Вероятно, нигде и никогда за всю историю Гражданской войны и интервенции на просторах Российской империи позиция местного крестьянства не была столь определяющей для оккупантов, как на Украине за тот год (с февраля 1918 г. по февраль 1919 г.), что там находились австро-германские войска. Разумеется, установление приемлемых отношений с мирным населением является первостепенной задачей в большинстве вооруженных конфликтов, однако в рассматриваемом случае эта проблема являлась главной «по определению», ведь оккупация началась вследствие заключения Брестского мира с Украинской народной республикой 9 февраля 1918 г., а то, что этот мир - «хлебный», не скрывала даже официальная пресса Центральных держав. Отношение крестьян к австро-германской оккупации за год, тем более в условиях революции, существенно изменилось, в то время как продовольственный «акцент» в действиях интервентов никуда не исчезал,
224 Украина а только усиливался, в связи с катастрофической продовольственной ситуацией и в Германии, и, еще более, в Австро-Венгрии. Не в силах были изменить этого обстоятельства многочисленные, в том числе принципиальные перестановки в правительствах всех заинтересованных сторон1. Лучшей иллюстрацией идеальной, с точки зрения оккупантов, аграрной политики в украинском селе является знаменитое распоряжение командующего германской группы армий на Украине генерала Эйхгорна от 6 апреля 1918 г., обязывавшее крестьян к максимальным посевным площадям весной 1918 г. Спустя несколько месяцев, в том числе и за это, генерал-фельдмаршал поплатился жизнью. Убежденность советской историографии в том, что Центральная Рада послушно выполняла приказания оккупантов, которые вернули ее в Киев, в данном случае показательна, но ошибочна. Этот сельскохозяйственный диктат, серьезно ударивший по первоначальным иллюзиям части украинского населения относительно будущих взаимоотношений с новыми «союзными державами», был первым проявлением истинных намерений германского военного руководства, в течение 2 месяцев окончательно разочаровавшегося в дееспособности украинского социалистического правительства. Еще одним обстоятельством, определившим реакцию Центральных держав на результаты экономического «сотрудничества» с независимой Украиной, была абсолютная недостоверность первоначальных представлений о возможностях нового государства с точки зрения поставок сельскохозяйственной продукции. Эти иллюзии, приводившие в отчаяние тех, кто на месте должен был организовывать их воплощение (в первую очередь генерал В. Грёнер), только усилились за счет размашистых обещаний украинских политиков, нуждавшихся в безоговорочной и мощной поддержке австро-германских войск2. Желанный для австро-германских военных и дипломатов результат хорошо зафиксирован и дает представление о степени ошибочности расчетов Центральных держав и об уровне безответственности/авантюризма украинских политиков прогерманской ориентации. Проблема оправданности военных усилий Центральных держав на Востоке и в особенности на Украине в кампанию 1918 г. была достаточно серьезно изучена в ходе острых послевоенных дискуссий между сторонниками и противниками стратегии Людендорфа. Достаточно важное место в них занимал украинский «продовольственный мираж», оценить который по достоинству помогла статистика поставленного и реквизированного в 1918 г. продовольствия. Согласия относительно того, «стоила ли игра свеч», достигнуть не удалось, по крайней мере, относительно Германии3. В свою очередь, «австрийская» составляющая проблемы куда лучше документирована и обработана для публикации , однако, ей традиционно уделяется меньше внимания, так как, по справедливому замечанию графа Шлиффена, судьба Австро-Венгрии решалась на Сене, а не на Буге, тем более в 1918 г.
«Непознанный враг»: украинская деревня в 1918 г. в оценках 225 При всех различиях в оккупационной политике Центральных держав, нюансах восприятия интервентов местным населением, специфике отношений с украинскими националистами, их объединяла главная цель - хлеб! Даже декорации государственного переворота конца апреля 1918 г., осуществленного германскими военными, показательны: гетмана выбирали на съезде хлеборобов, даже если в действительности его делегаты и не имели никакого отношения к крестьянству. Быстрое разочарование германских верхов в сторонниках независимости Украины, при ее необходимости для сохранения раздробленности России, привело к тому, что еще в ходе занятия территории в феврале-апреле 1918 г. был взят курс на установление прямых контактов с крестьянством. Германские источники подчеркивают обязательную и немедленную оплату закупаемого продовольствия по достойной цене5. Порой крестьянство охотно продавало продукты, так как оголодавшие солдаты Центральных держав не считали местные цены особенно высокими и легко шли на прямой товарообмен, вполне устраивавший сельское население. Таким образом, первоначально имелась видимость доброжелательного контакта, даже на фоне военных действий с армией В. А. Антонова-Овсеенко. Однако отношения быстро стали ухудшаться, репутация новых хозяев положения стремительно падала. Очень быстро крестьяне прекратили продавать и даже обменивать хлеб, что вызвало у получивших право на отправку домой увесистых (до 12 кг) продовольственных посылок германских солдат недоумение и озлобление6. В действиях немцев, австрийцев и венгров прослеживается сильное влияние психологического фактора, где сочетались первоначальный необоснованный ажиотаж, а потом вполне предсказуемое озлобление7. Разочарование у обеих союзных стран, в особенности у Германии, плохо знакомой с реалиями восточноевропейской аграрной экономики, вызывало количество продовольствия, которое удавалось получить с Украины, и неожиданно упорное сопротивление населения. Хотя налицо были обоснованные согласно довоенной статистике планы экономической эксплуатации земель на Востоке, поддерживаемые широкими обещаниями Рады в январе-феврале 1918 г., и обязательствами гетмана впоследствии. Очень быстро В. Тренер8 понял, что на родине его считают «волшебником, которым должен доставать им свинину»9, там совершенно не понимают, что ее на Украине в желаемых объемах просто нет. При этом никто не отменял серьезной политической необходимости использовать Брестские договоры по максимуму, - дать населению Центральных держав возможность ощутить вкус победы на Востоке, вызвавшей столь надрывное ликование зимой-весной 1918 г. Это было особенно важно, учитывая отчаянный рывок к победе в весенне-летней кампании 1918 г. на Западе, требовавшей максимального единения тыла и фронта и уверенности в победе, а не голодного отчаяния.
226 Украина Высокий уровень финансовой стабильности и дисциплины в самой Германии10 не позволял германскому командованию и тем более солдатам понять характерное для России нежелание крестьян принимать ассигнации - «бумажки»11, какой бы страной они ни были выпущены. Это нежелание со временем лишь нарастало12. Преследуя изначально недостижимые цели по добыче продовольствия и сырья на Украине, уверенные в огромном количестве товарного хлеба13, оккупанты так и не сумели понять, что такая богатая и обширная, по их представлениям, страна на Востоке уже «надорвалась» в попытках решить за ее счет проблемы снабжения десятков миллионов человек в Центральных державах. Это имело очевидные последствия, - Украина восстала. При всех попытках обширной советской историографии14 отыскать массовое и непременно организованное коммунистами не только рабочее, но и крестьянское движение на Украине, направленное против оккупантов, результаты их выглядят не более убедительно15, чем нарисованные интервентами идиллические картины взаимовыгодного и удачного сотрудничества16. Разумеется, значительная работа по организации разных форм сопротивления австро-германцам на Украине большевиками велась. Однако этим занимались не одни большевики, и, на наш взгляд, огульно записывать на их счет все восстания против оккупантов неверно17. Причем это особенно некорректно относительно крестьянских мятежей, оказавшихся куда более многочисленными и опасными для интервентов, нежели организованные стачки железнодорожников и рабочих в промышленных центрах. Настоящий взрыв возмущения крестьян оккупацией последовал только в июне 1918 г. Им стало восстание на Киевщине18, которое поразило своими масштабами гетманские власти и вызванных на помощь немцев. В австро-венгерской зоне оккупации ситуация была еще хуже. К августу 1918 г. можно было констатировать крах оккупационного режима на большей части территории Украины1 . Главными причинами его стали не антигетманские политические воззрения крестьян, которые, из-за его аграрной политики, было легко предполагать заранее20, а реальная практика насильственной реквизиции продовольствия в тщетных попытках выполнить взятые на себя правительством Украины экономические обязательства. Нет никаких сомнений в том, что точно так же себя вела бы и Центральная Рада, останься она у власти21. Гетман лишь делал это более честно, то есть без социалистической фразеологии22 и открыто военным путем. Восстание крестьянства никакой политической или, как бы этого хотелось сторонникам Петлюры, национальной подоплеки не имело, хотя при необходимости повстанцы могли идентифицировать себя с любыми силами от «жовто-блакитных» до «черно-красных». Масла в огонь подливало и то, что среди солдат австро-венгерской армии было немало украинцев, многие из которых стремились перейти на украинскую службу23 или же вступили в крайне нежелательные для командования отношения
«Непознанный враг»: украинская деревня в 1918 г. в оценках 227 с местным населением, поддерживая его в борьбе против помещиков, особенно польского происхождения, а также призывая бойкотировать распоряжения военных властей. Контакты между солдатами и крестьянами, таким образом, имели не социальную, а во многом национальную почву, поэтому быстро встал вопрос о выводе с территории Украины всех комплектовавшихся в Галиции частей, которые, в свою очередь, восстали против этого24. Все более упорное, хотя и не имеющее серьезных военных перспектив вооруженное сопротивление крестьян летом-осенью 1918 г. вызывало у немцев недоумение и подозрения. Ни разу не сталкивавшиеся за все время Первой мировой войны с партизанской войной, где независимость страны не была бы главным лозунгом25, никогда не имея дела со столь хорошо вооруженным «мирным» населением26, оккупанты принялись искать виноватых. Первыми подозреваемыми стали «коллеги»- австрийцы27, действительно активно использовавшие свой большой опыт налаживания межнациональной коммуникации и связи в пестуемом с довоенных времен украинском националистическом движении для подготовки свержения прогерманского гетманского режима. Это позволяло рассматривать вариант намеренного вредительства австрийцев для ликвидации гетманской администрации и передачи власти Центральной раде, Директории, а то и такой колоритной фигуре, как «украинский Габсбург» Василь Вышиваный28. Хватало германцам хлопот и со сторонниками «единой и неделимой», в основном проантантовской направленности, и с поляками29, но наибольшие подозрения в разжигании любых беспорядков на Украине у немцев вызывали большевики. Разумеется, к этому у плохо разбиравшихся в революционном вихре на постимперском пространстве немцев были достаточно серьезные основания. Однако твердокаменная уверенность германских аналитиков30 в «большевизме» мятежных украинских крестьян не может не вызывать удивления31. В реальности «большевизм» повстанцев был весьма расплывчатым и условным. Более того, даже те, кто объявлял себя большевиками или сражался за них весной 1918 г. или же контактировал с тщательно налаживаемым большевистским подпольем на Украине летом-осенью 1918 г., могли радикально поменять свое отношение к большевизму и его аграрной политике за огромный, по меркам того времени, период с апреля 1918 г. по февраль 1919 г. Симпатии к большевизму ослабели и у идейных соратников большевиков, например, у героя крестьянской войны против варты и австро-германцев Н. И. Махно. Характерно, что сами большевики, как правило, никаких иллюзий по отношению к этой категории повстанцев не испытывали, называя их в лучшем случае «попутчиками» или «сочувствующими»32, то есть термином, который для германских наблюдателей остался недоступным. В связи с этим представляется, что никакого большевизма в политичес¬
228 Украина ком смысле у украинского крестьянства не было, а постоянный ярлык, навешиваемый на них представителями Центральных держав - следствие специфики понятия «bolschewiki» у германских военных и, в меньшей степени, дипломатов. Под большевизмом понималась любая деятельность, направленная против восстановления «старых порядков», чем на Украине занимались преимущественно анархисты или левоэсеровская группа боротьбистов. Порой специфику крестьянского метода ведения войны можно было принять за следование идейным доктринам большевизма. Например, за попытку реализовать лозунг интернационального сотрудничества трудящихся сошел бы факт разоружения и роспуска повстанцами плененных германских и, особенно, австро-венгерских солдат, при том, что офицеров расстреливали беспощадно33. Обозначение «большевик» в германо-австрийских документах стало штампом, ругательством, синонимом прежнему ярлыку «варвар», только в еще более категорической форме. Вышесказанное не является попыткой отрицания масштабности борьбы большевистских эмиссаров на Украине с оккупантами. Нет сомнений и в готовности к временному сотрудничеству с ними самых разнообразных сил, в том числе местных атаманов. Однако никаких оснований для причисления спорадических союзников красных к большевикам у автора нет, а потому германские оценки происходящего интересны как пример неверной и тенденциозной оценки ситуации, имевшей самые прискорбные для Германии и ее союзников последствия34. В чем же причина столь явного краха политики оккупантов по отношению к украинскому крестьянству? Ведь при тех значительных преимуществах, что были у оккупации австро-германскими вооруженными силами по сравнению с действиями большевистских банд Муравьева35 и гетманских властей, ее большей стабильности на фоне мелких сепаратистских правительств и «кочующих» отрядов белой гвардии, этот провал кажется совершенно не обязательным. Помимо объективных причин - разногласий между военными и дипломатами, между обеими союзными державами, даже между самими военными властями в Одессе, Киеве и Ковно36, откровенного ужесточения оккупационной политики37, быстрого отказа от даже формального уважения к полномочиям украинских органов власти, в т. ч. судов, разложения третьесортных австро-венгерских и германских частей, не укрывшегося от местного населения, - были и субъективные. Разочарование в первоначальных надеждах на будущее сотрудничество испытывали не только германские военные круги, но и, в первую очередь, украинские крестьяне. При относительной, по сравнению с Советской Россией, экономиической стабильности на Украине в 1918 г. ценность продажи хлеба за деньги, тем более немецкие, для крестьян неуклонно падала. От поставки же промышленных товаров в обмен на собранное продовольствие, которую немцы и австрийцы обещали Раде в марте 1918 г.38, оккупанты плавно отказались уже к апрелю. Это был сильнейший удар по воз¬
«Непознанный враг»: украинская деревня в 1918 г. в оценках 229 можному примирению крестьянства с постоянным вывозом хлеба39, тем более, что такой сбыт продукции германских заводов для самой Германии был бы только плюсом40. Тревога немцев за неэффективное (по германским-то меркам!)41 использование сельскохозяйственных угодий, их давление на Раду, чтобы она отказалась от своих «социалистических, большевистских экспериментов» быстро сменились прямым принуждением, причем в той области, где крестьяне воспринимали его наиболее болезненно - в вопросе о распоряжении землей и праве собственности на произведенный продукт. Нежелание Рады санкционировать грубый произвол оккупантов42 только ускорило ее падение в конце апреля 1918 г., к которому крестьянство отнеслось равнодушно. Однако ненависть к киевскому правительству, теперь гетманскому, возросла очень быстро. К июню 1918 г., то есть за два-три месяца, крестьянство вполне смогло оценить, что такое даже «союзная» иностранная оккупация. В известной степени помогли им в этом сами интервенты, так как к началу мая командование группы армий Эйхгорна настойчиво твердило не знакомым с реальным положением дел политикам Германии: «Крайне ошибочно полагать... что германские войска на Украине воспринимаются как союзники из дружественного государства. Эту иллюзию следует отбросить раз и навсегда. Немцев воспринимают здесь хуже, чем в любой враждебной стране»43. Взрыв недовольства оказался лишь отсрочен характерной для сельского населения инертностью, но ускорен не слишком деликатными действиями интервентов. Результатом же крестьянских восстаний, проходивших по «классическому» образцу, то есть с разгромом наскоро восстановленных помещичьих имений, истреблением собиравших продовольствие отрядов варты и быстрым переделом захваченного имущества44, стала твердая уверенность интервентов, постоянно привлекавшихся к подавлению мятежей в качестве ultima ratio, в «большевизме» повстанцев. Носителями этого «большевизма» могли быть и знакомые с ним по агитации 1917 года бывшие фронтовики и, особенно, возвращающиеся из Австро-Венгрии военнопленные45. Военный потенциал повстанцев, таким образом, рос параллельно уровню их озлобления, что рано или поздно должно было привести к серьезным неприятностям и для гетмана, и для интервентов46. Указанное заблуждение немцев, а, точнее, разница в использовании термина, имело многочисленные политические и даже историографиические последствия. Помимо естественного раздражения кайзеровской Германии против большевиков тогда же, в 1918-м, уверенность немцев в «большевизме» украинских повстанцев помогла советской историографии выгодным образом выставить последствия Брестского мира, еще раз подчеркнуть вынужденность, временность и, в итоге, оправданность заключения «похабного мира», с сохранением за большевиками ореола едва ли ни патриотов и борцов с иноземными захватчиками. Для этого
230 Украина очень важно было сделать любое антинемецкое восстание большевистским, а сноска на немецкие источники с соответствующими оценками придавала советской версии событий видимость объективности. Тем не менее, скорее следует согласиться с мнением украинского эмигрантского историка О. Федюшина: «Крестьянские выступления разрастались в размахе и интенсивности... Любопытно, что большевики всегда претендовали на роль организаторов крестьянских выступлений против немцев и в течение ряда лет произвели впечатляющий объем литературы по данному вопросу. Остается фактом, однако, что в то время у них не было партийных организаций в деревнях, а многие выступления происходили спонтанно, неорганизованно... Часть партизанских командиров постепенно перешла на сторону большевиков, однако большинство отрядов состояло попросту из анархистов»47. Надо оговориться лишь, что под «анархистами» в данном случае украинский историк, в свою очередь, понимает не приверженцев идейной доктрины, а самоорганизованные движения крестьян вообще. Вряд ли отношения между крестьянством Украины и оккупантами смогли бы стать прекрасными, однако при целом ряде условий открытого разрыва и массового повстанчества удалось бы избежать сравнительно долго. Речь идет о снижении темпов заготовок продовольствия и постепенном отказе от его реквизиции, о поставке значительного количества промышленных товаров, желательно без посредничества в их реализации даже со стороны гетманской администрации, о сохранении, а то и наращивании мощи германо-австрийского военного присутствия на оккупированных территориях, в то время как на деле оно постоянно ослабевало48. Определенные шансы немцам давало бы дистанцирование от обреченного на оппозицию со стороны крестьян местного режима, каким бы он ни был, так как в этом случае ассоциация варты с немцами у сельского населения не была бы столь навязчивой, а терять приходилось лишь содействие малоэффективной официальной администрации. Остался втуне и союз с вооруженными силами У HP и/или Украинской державы49, образования которых оккупанты не хотели до самого последнего момента, сделав все для их фиаско. Из вышеперечисленных условий почти ни одно не могло быть реализовано людьми склада Э. Людендорфа, а именно он играл решающую роль в ведении войны Германией в этот период. При этом поглощенный началом крушения германской армии на Западе 1-й генерал-квартирмейстер и в сентябре, до предела ослабив войска на Востоке, не собирался отказываться от плодов Бреста, причем по той же продовольственной причине. Румыния и Украина в сентябре-октябре все еще рассматривались как единственный шанс Центральных держав пережить очередную зимнюю кампанию50. После отставки Людендорфа в конце октября 1918 г. было уже слишком поздно, хотя германское руководство продолжало надеяться на ресурсы Украины и в декабре 1918 г., и в январе 1919 г. В хаосе революции в
«Непознанный враг»: украинская деревня в 1918 г. в оценках 231 Германии и в России германским командованием предпринимались усилия вместе с отступающими с Востока войсками вывезти еще хоть сколько-нибудь продовольствия51. Таким образом, оккупантам не хватило организованности52, чему можно только удивиться, и политической предусмотрительности, отсутствием которой они отличались почти всегда. Можно констатировать, что Германия и Австро-Венгрия не сумели решить свою задачу в том числе и потому, что приписывали украинским крестьянам политические воззрения, которыми те не обладали. На попытки рационально осмыслить причины крестьянского сопротивления уходили громадные ресурсы, в первую очередь время и деньги. Напрашивавшееся решение - не искать у крестьян политических мотивов, хотя потому, что им отказывали, зачастую справедливо, в наличии хотя бы теоретической возможности таковые сформулировать - так и не было найдено. Вероятно потому, что для этого следовало радикально изменить стратегию действий, научиться действовать в условиях отсутствия сколько-нибудь твердой государственной власти, что оказалось для интервентов непосильной задачей. Поиск у повстанцев четких политических пристрастий, желательно направляемых извне, надежда на влиятельные круги среди местного населения, способные повлиять на настроения крестьян, а в результате - прямое и жесткое военное давление, особенно характерное для германской армии53. Одновременно внимание командования было отвлечено многочисленными интригами, а также настойчивыми попытками наладить взаимодействие с политическими кругами Украины, что не удавалось по той же причине, что и аграрные проекты - заниматься нужно было не политикой, а экономикой54. При этом, с точки зрения пропаганды, действия оккупантов в общем и целом были совершенно неподготовленными. Процесс поиска понятного оккупантам образа врага сам по себе не решал проблему крестьянского повстанчества, а постоянные ошибки подсказывали австро-германцам неверные средства ее решения55. Крестьянство очень важно было сделать партнером, однако оно осталось непознанным, даже непознаваемым врагом оккупантов. Примечания Достаточно отметить только отставку одного из творцов Бреста министра иностранных дел Австро-Венгрии графа Чернина в апреле 1918 г., формирование в Германии первого парламентского кабинета Макса Баденского в начале октября 1918 г., а также многочисленные колебания гетмана осенью 1918 г. между самостийниками и сторонниками воссоединения с Россией и смена правительств Украинской державы. Первоначально немцы рассчитывали на кратковременную экспедицию небольшими силами в Киев, которая имела бы лишь вспомогательный характер, так как максимум войск требовался в решающей кампании на Западе. Однако, отсутствие сколько-нибудь серьезной военной силы в распоряжении Рады убедило их в том, что выполнить свои обязательства она
232 Украина сможет лишь при постоянной военной поддержке, причем в масштабах, которые позволили бы оккупировать всю территорию Украины. Австрийцы, напротив, присоединились к вторжению с опозданием на 10 дней (28 февраля), однако сразу же имели в виду непосредственный^оенный диктат и захват запасов продовольствия, не дожидаясь результатов поставок. Насчет Австро-Венгрии, вероятно, можно ответить на этот вопрос утвердительно. Даже несмотря на отчаянное соревнование за поставки с союзником и их незначительное количество в пересчете на население всей империи, их отсутствие и вовсе привело бы Дунайскую монархию к продовольственному коллапсу не позже середины весны 1918 г. «Мир с Украиной состоялся под давлением начинающегося форменного голода. Он носит на себе все признаки своего происхождения... хотя мы и получили из Украины гораздо меньше того, на что рассчитывали, без этой поддержки мы и вовсе не могли бы продержаться до нового урожая... Пусть те, кто осуждают мир, помнят, что эти припасы спасли миллионы людей от голодной смерти». (ЧернинО. В дни мировой войны. СПб., 2005. С. 265). У сторонников обратной точки зрения нет возможности опровергнуть такой аргумент, как до 1,5 млн тонн продовольствия, полученных на Украине Центральными державами. Что касается концентрации сил, то дополнительные австро-венгерские дивизии на Итальянском фронте все равно исхода войны бы не решили, а все годное для Западного фронта немцы получили и так, забрав из своих войск на Востоке всех лучших и физически крепких офицеров и солдат. При этом из всей австро-венгерской армии для использования на Западе по боевым качествам подходили только отдельные подразделения тяжелой артиллерии, которые там войну и закончили. Не оспаривая достижений германской историографии, нужно все-таки признать, что до исчерпывающей публикации германских документов относительно украинской проблематики там еще очень далеко. Ничего сравнимого с трудом Т. Горникевича (около 1100 документов различных австро-венгерских инстанций) там пока не опубликовано. См.: Ereignisse in der Ukraine 1914-1922 / deren Bedeutung und historische Hintergriinde v. T. Hornykiewicz. 4 Bde. Philadelphia, 1968-1969. Советские публикации также долгое время основывались на австрийских документах, так как германских актов красноармейцам в 1918-1919 гг. удалось захватить значительно меньше. См.: Tintrup Н. Krieg in der Ukraine. Aufzeichnungen eines deutschen Offiziers. Essen, 1938. S. 15-19ff. Разумеется, это, как и всегда при подобных утверждениях, нуждается в серьезных поправках. Даже если начиналось именно так, то закончилось, скорее всего, описанным у М. Булгакова способом: «...выдать русской свинье за взятую у нее свинью 6 марок...» См.: Булгаков М. Л. Белая гвардия // Избр. соч.: В 3 т. М., 1999. Т. 1. С. 470. «Германия занималась довольно значительной контрабандой, неофициально поощряемой правительством, имевшей пагубные последствия на официальные закупочные организации у вызывавшей подражание со стороны австрийцев». Чернин О. Указ. соч. С. 271. Описывая жене, какую посылку с продуктами он ей послал, В. Грёнер писал: «На Украине было бы очень хорошо, если бы не глупость ее народа...» Groener W. Tagebuchaufzeichnung, 10 Marz // // Von Brest-Litowsk zur deutschen Novemberrevolution. Aus den Tagebtichem, Briefen und Aufzeichnungen von Alfons Paquet, Wilhelm Groener und Albert Hopman, Marz bis November 191^/ hrsg. von W. Baumgart. Gottingen, 1971. S. 365. С конца февраля 1918 г. - начальник штаба германской группы армий, оккупировавшей^краину. groener W. Tagebuchaufzeichnung, 4. Marz... // S. 291. Вплоть до самого конца войны военные расходы в Германии финансировались (более чем на 90%) за счет военных займов, последний из которых, 9-й, был относительно удачно размещен осенью (!!!) 1918 г. См., подр.: Хмельницкая Е. Военная экономика Германии в 1914j-jl 8 гг. Опыт теоретического анализа военного хозяйства. М.; Л., 1929. Колин Росс: «При вступлении немцев на Украину население принимало марку за рубль; и купцы были в восторге... Но затем военные власти установили курс в 1 марку 50 пфен. ... в
«Непознанный враг»: украинская деревня в 1918 г. в оценках 233 марте Рада объявила... что, по соглашению с немецкими военными властями курс рубля установлен в 2 марки. Даже крестьяне в деревнях принимали марку только за 50 коп... Это быстрое обесценивание марки имело прямо чудовищные последствия... Немецкий солдат не имеет никакой возможности приобрести себе в деревне столь желанную прибавку к своему часто скромному пайку... такое положение вызывает естественное озлобление». Архив русской революции. М., 1991. Т. 1. С. 374. У австрийцев положение было и того хуже: «Генеральный штаб убедил императора издать указ, поручающий австро-венгерским частям сбор зерновых продуктов в оккупированных ими областях... Для оплаты зерновых продуктов применялись кроны, получаемые из Вены... Действия военной организации, происходившие в то самое время, когда гражданская организация еще только образовывалась, очень повредили последней, а широкое распространение наших бумажных денег также имело чрезвычайно пагубное влияние на ку^с нашей валюты на Украине». Чернин О. Указ. соч. С. 268-269. Конечно, среди германских офицеров были и очень проницательные «специалисты по России», например, фактический главнокомандующий на Востоке (при номинальном главенстве принца Леопольда Баварского), начальник его штаба М. Гофман, который писал в своем дневнике под 12 марта 1918 г.: «Денег у каждого, что сена, так как рубли печатались в изобилии и свободно выбрасываются... У крестьян хлебных запасов на 2-3 года, но никто ничего не хочет продавать». См.: Гофман М. Записки и дневники. Л., 1929. С. 242. К. Росс писал в конце марта: «По словам жителей, повсюду в деревнях есть большие запасы зерна, спрятанного и зарытого в землю... При моем посещении многих деревень, я видел, что крестьяне чрезвычайно хорошо живут, у них очень много мелкого рогатого скота... Крестьянин, располагающим значительными запасами зерна и деньгами, не хочет ничего продавать... даже при очень высокой цене на хлеб трудно будет склонить крестьянина продать жизненные припасы в значительном количестве. Но он охотно обменяет их на товары, в которых он испытывает острую нужду... - сельскохозяйственные орудия, кожа, посуда, платье и сапоги». Архив русской революции. М., 1991. Т. 1. С. 372-373. Еще накануне вступления немцев в Киев один из лучших финансистов Германии и бывший вице-канцлер К. Гельферих предупреждал В. Тренера о том, что бумажным деньгам на Украине поверят, только если за них можно будет купить часы, орудия и другие хозяйственные товары. См.: Groener W. Lebeserinnerungen. Jugend, Gen^plstab, Weltkrieg / hrsg. F. von Gaertringen. Gottingen, 1957. S. 566. Даже если интервенты сильно преувеличивали, некоторые основания для ожиданий у них все-таки имелись, так как урожай 1917 г. был очень неплох, количество хлебных излишков, то есть товарных запасов, в Российской империи доходило до 1,5 млрд пудов (24 млн т), львиная доля которых должна была приходиться на Украину. См.: Булдаков В. П. Красная смут^ М., 2010. С. 202. Однако, у автора ошибка - не миллионов, а миллиардов пудов. Белаш Ю. Я. Отечественная война украинского народа против немецких оккупантов в 1918 г. Киев, 1960; Супруненко Н. И. Очерки истории Гражданской войны и иностранной военной интервенции на Украине (1918-1920). М., 1966; Гражданская война на Украине: В 2 т., 4 кн. Киев, 1967. Т. 1. Кн. 1. Освободительная война украинского народа против немецкоавстрийских оккупантов. Разгром буржуазно-националистической Директории; Кузьмин Г В. Разгром белогвардейцев и интервентов в 1917-1922 гг. М, 1977 и др. О причинах и характерных чертах большевистского мифотворчества о революционном ^уестьянстве см. в: Булдаков В. П. Красная смута. М., 2010. С. 179-220. См., напр.: TintrupH. Krieg in der Ukraine. Aufzeichnungen eines deutschen Offiziers. Essepj 1938; Wertheimer F. Durch Ukraine und Krim. Stuttgart, 1918. Типичный пример: относительно начавшегося 16 июня восстания М. Гофман в тот же день писал: «К югу от Киева были некоторые большевистские крестьянские беспорядки, которые, однако, через несколько дней будут ликвидированы». Гофман М. Указ. соч. С. 248. Более того, на заре советской историографии достаточно подробно, хотя и крайне эмоционально описывался тот хаос, который царил во время боев между войсками красных и наступавшими австро-германцами, причем ни о какой поддержке украинского крестьянства там не
234 Украина упоминается. См.: БошЕ. Б. Год борьбы. Борьба за власть на Украине с апреля 1917 г. до нем^кой оккупации. М.; Л., 1925. С. 184-216. В основном в Звенигородском и Таращанском уездах. Следующее крупное и относительна организованное восстание состоялось на Черниговщине в августе. 20 См., подр.: Ereignisse in der Ukraine 1914-1922. Bd. 3. S. 198-236. В первую очередь, из-за возвращения помещикам их владений, причем с уплатой компенсации. Поддержка германским командованием именно такой аграрной политики ни в коей мере не являлась особенностью действий командующего группой армией «Киев» Эйхгорна. В Белоруссии командующий 10-й армией Э. Фалькенгайн делал то же самое. См.: Иностранная военная интервенция в Белоруссии 1917-1920 / Под ред. И. И. Минца. Мн., 1990. С. 97-100. Колин Росс писал: «Рада... хочет с помощью немецких войск оказать давление на крестьян и принудить их выдать запасы. ...Представители крупного землевладения указывают, что крестьяне обрабатывают землю только для собственного употребления и что избыток для вывоза может быть получен только с помощью крупного землевладения». Архив русской ревоцоции. М., 1991. Т. 1. С. 373. При этом аграрная политика Рады крайне не устраивала оккупантов, ибо: «...украинские умеренные социал-демократы, составляющие Раду, такие же сумасброды, как и большевики, так как они тоже забрали всю землю у помещиков и отдали крестьянам. Это приведет к разрушению всего украинского сельского хозяйства... Крестьяне поделили между собой все имения, но не решаются приняться за обработку земли, так как они опасаются, что им не удастся удержать за собою землю». Гофман М. Указ. соч. С. 242. В. Грёнер писал в марте 1918 г., что надо восстановить помещичьи хозяйства за 2 месяца. GroenerW. Tag^uchaufzeichnung, 17 Marz// S. 306. Поддерживая украинское правительство, Австро-Венгрия поначалу согласилась даже на переход на украинскую службу всей Украинской стрелковой кавалерийской дивизии, см.: Erei|^isse in der Ukraine 1914-1922. Bd. 3. S. 370-396. Более того, существовала точка зрения, что присутствие частей из украинцев даже необходимо для лучшего взаимопонимания с населением, на что резонно замечали, что немецкие части прекрасно обходятся без этого. См.: Крах немецкой оккупации на Украине / Под. ред.Горького, Р. Эйдемана, И. Минца. М., 1936. С. 165-167. Примеров масштабной партизанской войны в 1914-1918 гт. было немного, однако можно считать таковым относительно широкое сопротивление в Бельгии в августе-сентябре 1914 г., хотя и там оно было быстро и жестоко подавлено немецкими войсками. В Бельгии его, несомненно, следует считать направленным в первую очередь против захватчиков Родины, |^не в защиту конфискуемых ими ресурсов. Уже в начале своего наступления, пока еще не встречая серьезного сопротивления крестьян, германские солдаты были удивлены огромным количеством вооружения, и не только винтовок, у местного населения. Особенно остро это сказалось в ходе уличных боев в горо^х. См., напр.: TintrupH. Op. Qit. S. 19, 57-63, 105-109. Отношение к ним характеризует брошенная почти «между прочим» фраза М. Гофмана от 13 марта 1918г.: «Австрийцы... держатся так же возмутительно, как и всегда, когда у них нет ijgaca у горла». См.: Гофман М. Записки и дневники. С. 242. 29 Подробности его деятельности, см.: Ereignisse in der Ukraine 1914-1922. Bd. 3. S. 335-358. В том числе и потому, что на Украине их поддерживал начальник штаба австрийского генерал-губернатора в Одессе - поляк по национальности. См.: Крах немецкой оккупации на Украине. С. 39-40; Ereignisse in der Ukraine 1914-1922. Bd. 2. S. 312-334. В то же время отчаянную борьбу с польским сепаратизмом приходилось вести в Польше и в Галиции. См.: Ронг^М. Разведка и контрразведка. СПб., 2004. С. 292-293, 305-306. До некоторой степени это мнение разделяли и австрийцы: «Между тем, революция, а затем и вторжение большевиков уничтожили в деревне всякий авторитет, крестьянство было революционизировано, имения захвачены и искромсаны революционерами». Чернин О. Указ, соч. С. 268.
Непознанный враг»: украинская деревня в 1918 г. в оценках 235 Впрочем, довольно странные сочетания вроде «черновского большевизма», «аграрного большевизма» и др. звучали и из уст российских политиков правой ориентации. См.: Булдако^В. Я. Указ. соч. С. 187, 205-206. Некоторым аналогом ему стало странное обозначение Halbbolschewiken - «полубольшевики». Вот как описывалось положение германских войск на Украине поздней осенью 1918 г.: ««...посреди бунтующих австрийцев, войск гетмана и Петлюры, большевиков и полубощлневиков». См.: Rtickfuhrung des Ostheeres. В., 1936. S. 100. Дневник Алексея Чубенко // Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918— 1921: Документы и материалы. М., 2006. С. 735-737; Документы о немецких зверствах в 191^-1918 гг. М., 1942. С. 62-78. Неверная оценка настроений местного населений германскими военными кругами характерна не только для Украины, но и для Прибалтики, однако обстановка в первом из этих регионов имела для исхода кампании 1918 г. куда большее значение. В докладе начальнику оперативного отдела Главнокомандования на Востоке в конце марта 1918 г. публицист Колин Росс утверждал: «...Можно встретить деревни, опоясанные окопами и ведущие друг с другом войну из-за помещичьей земли. Отдельные атаманы властвуют в областях, подчинения которых они добиваются с помощью подчиненных и наемников. В их распоряжении находятся пулеметы, орудия и бронированные автомобили; как и вообще много оружия растаскано населением... Трудно установить каково отношение крестьян к большевикам. В тех деревнях, где побывали большевистские банды, где они грабили и реквизировали, крестьяне настроены антибольшевистски. Но в других местах, по-видимому, большевистская пропаганда имела успех и среди крестьян... Если Рада что-либо изменит в 3 и 4 Универсале, где провозглашается наделение крестьян землей, то крестьяне пойдут за большевиками». См.: Архив русской революции. М., 1991. Т. 1. С. 371. То есть между штабами австро-венгерской Восточной армии, группы армий Эйхгорна, зате^«Киев» и «Обер Остом» - Главнокомандованием на Востоке. Распоряжением от 22 мая 1918 г. командирам германских частей на местах предоставлялась свобода в выборе мер для подавления вооруженных выступлений. Основанием же для жесткого вооруженного вмешательства считалось любое выступление против гетманской администрации. Федюшин О. Украинская революция. 1917-1918. М., 2007. С. 178. В том числе серпы, косы, минеральные удобрения, сельскохозяйственные машины и т. д.^м., подр.: Федюшин О. Указ. соч. С. 140. В докладе Колина Росса отмечается: «Население пока еще убеждено, что с установлением связи с Германией оно получает в неограниченном количестве товары. Но чем яснее станет для него, что об этом не может быть никакой речи... тем враждебнее будет отношение к немцам. Реквизиции встречают с недоверием, ибо население не уверено в том, что они будут оплачены. Имели место и насильственные реквизиции без выдачи квитанций...» См.: Архив русской революции. М., 1991. Т. 1. С. 375. В. Тренер 8 мая 1918 г. писал, что Украина сильно нуждается в мануфактуре и трикотаже, чем немцы помочь ей не могут. Groener W. Lebej^erinnerungen... S. 569. По некоторым данным, к обмену продовольствия на промышленные товары, доставляемые частными торговцами из Германии, украинское крестьянство и осенью 1918 г. относило^ вполне нормально. См.: Федюшин О. Указ. соч. С. 215. В. Тренер: «Если бы в Германии не злились так на различные военные ведомства и их распоряжения. У них есть свои плюсы, но это замечаешь только здесь, на Украине, где подобных учреждений нет, а потому беспорядок во всем и совершенно баснословные цены». Groener W. Lebenserinnerungen... S. 570. 43 В марте-апреле 1918 г., см.: Федюшин О. Указ. соч. С. 144. Groener W. Briefe, 27. Marz // Von Brest-Litowsk zur deutschen Novemberrevolution... S. 328федюшин О. Указ. соч. С. 171. См., напр.: Документы о немецких зверствах. С. 74-75.
236 Украина Правительство Украины неоднократно заявляло о важности скорейшего обмена пленными, к которому оно не видело препятствий, аналогичных тем, что имелись по отношению к большевистской России. Только в Дунайской монархии украинцев-военнопленных насчитали 238 тысяч человек. Leidinger Н., Moritz V. Gefangenschaft, Revolution, Heimkehndie Bedeutung der Kriegsgefangenenproblematik fur die Geschichte des Kommunismus in Mittel- und Osteuropa 1917— 1920. Wien, 2003. S. 461. Германия препятствовала возвращению российских военнопленных, установить национальную принадлежность которых зачастую было сложно, так как не хотела лишиться важного источника рабочей силы. Некоторым исключением были только сформированные немцами еще зимой 1918 г. Серо- и Синежупанная дивизии, из которых по прибытии на Украину сразу же началось дезертирство. См.: Groener W. Tagebuchaufzeichnungen, 2. Маг^. S. 264-265. М. Гофман в известной степени это предвидел, когда писал 23 мая 1918 г. о перепек^ тивах свержения большевиков и «реставрации» на селе: «Всякое будущее правительство, монархическое или кадетское, встретится с огромными трудностями. Если оно отберет у крестьян землю, оно вызовет этим новую революцию, которая перекинется и на войско, ибо кажды^солдат - крестьянин». Гофман М. Указ. соч. С. 247. Федюшин О. Указ. соч. С. 166-167. Одним из главных аргументов исследователей, оправдывавших «остполитик» Людендорфа в 1918 г., является тот факт, что по сравнению с февралем 1918 г. численность германской армии к концу войны на Востоке сократилась до минимума, который едва ли позволял осуществлять даже номинальный контроль, в качественном отношении дела обстояли еще хуже. Кадровых частей в этой «ландштурменной армии» фактически не осталось. Особенно быстро переброска войск на другие фронты шла в сентябре-октябре 1918 г. Украинская сторона полагает, что немцы сделали все, чтобы сорвать формирование украинской армии в 1918 г., при том, что планы были достаточно широкие - 8 армейских корпусов, 4,5 кавалерийских дивизии. Э. Людендорф утверждает обратное. (Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914-1918 гг. М.; Мн., 2005. С. 636). Однако, при уже имевшемся опыте перехода на сторону повстанцев даже солдат армий Центральных держав, прямой или косвенный саботаж оккупантами создания реальной вооруженной силы на Украине выглядит единственно логичным решением. ^ См.: Людендорф Э. Указ. соч. С. 716-717, 772. Соглашения о поставках продовольствия с гетманом подписывались и в сентябре 1918 г., они были рассчитаны на период до 1 декабря 1918 г., а потом и до 15 июля 1919 г. Groener W. Tag^uchaufzeichnung, 20. September... S. 442. Anm. 638; Rttckfuhrung. S. 28-29, 44. Чернин: «...запасы, имевшиеся на Украине, были так велики, что если бы не дурная организация добывания запасов и их транспорта, поставка их в Австрию могла бы быть очень усилена. ...даже и лучшая регулировка денежного вопроса могла бы вызвать решительное улучшение вывоза лишь из немногих наиболее богатых губерний, потому что основное затруднение все равно заключалось именно в недостатке продуктов». Чернин О. Указ. соч.£. 265, 267. «На второй день подошел карательный отряд немцев и начал бить по Гуляй-Полю с орудий. Мы же узнали, что их тысячи полторы, решили отступить в Большую Михайловку». Дневник Алексея Чубенко... С. 736. Характерно, что немцы, имея превосходящие силы, пусть махновец и преувеличивает, не собирались нести потерь вовсе, а предварительно разгромили дере^рю артиллерией. В. Грёнер политику Германии по отношению к Центральной Раде неоднократно называл (в бу1$вальном переводе) «танцами на яйцах». См.: Groener W. Lebenserinnerungen... S. 567-568. Неверные настолько, что дало повод проводить параллели между оккупацией Украины немцами в 1918 г. и 1941-44 гг. См.: GrelkaF. Die ukrainische Nation unter deutschen Besatzungherrschaft 1918 und 1941/42. Wiesbaden, 2005.
«Махновщина после Махно»: МАХНОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ПОСЛЕ ВЫНУЖДЕННОЙ ЭМИГРАЦИИ Нестора Махно из Украины В. А. Савченко (Одесса, Украина) Современная историческая литература, фактически «реабилитирующая» махновское движение и самого Н. Махно, в изучении махновского феномена стандартно ограничивается августом 1921 г. - вынужденной эмиграцией «батьки» с Украины. В лучшем случае внимание исследователей привлекает польско-парижский этап жизни Н. Махно. Однако его «румынский» период жизни и сопротивление махновских повстанцев на Украине после августа 1921 г. остаются малоизученной страницей повстанческой летописи. Вследствие такого поверхностного подхода заключительный этап движения, «затухание» повстанческого махновского костра, оказывается вне поля зрения как украинских, так и российских историков. Более того, украинский историк А. Тимощук убежден, что «к осени 1921 г. прекратили свою деятельность на Украине все махновские формирования». Крестьянское повстанчество, или, как его окрестила большевистская пропаганда, «политический бандитизм», являлось наиболее радикальной формой крестьянского сопротивления насаждению «военного коммунизма». В середине 1919 г. на Украине повстанчество превратилось в крестьянскую войну, против режима большевиков. Украинский исследователь А. Ганжа указывает, что повстанческое движение в Украине захватило более 100 тысяч человек, не считая участия крестьян в стихийных местных восстаниях, и инсургентов-«тыловиков»2. Однако, для сентября - октября 1919 г. эта цифра явно занижена - ведь только в махновской Революционно - повстанческой армии Украины и местных отрядах махновской ориентации воевало около 100 тысяч человек, а до 60 тысяч повстацев считало себя петлюровцами. В 1919 г. на Украине еще были повстанцы левоэсеровской и боротьбистской ориентации, а так же пов- %
238 Украина станцы, не признававшие никаких политических лидеров и окрасов, защищавшие интересы только своего села или своей волости. Можно с уверенностью утверждать, что повстанчество захватывало огромные массы крестьян Украины, причем, только в крупных, структурированных повстанческих отрядах Украины, с оружием в руках против «коммунии» сражалось до 150 тыс. повстанцев. Общее же количество крестьян, которые участвовали в повстанческом движении на Украине, подсчитать затруднительно, но это число достигнет не менее 250 тысяч человек. В первые месяцы 1921 г. повстанческое движение на Украине захватывает до 100 тыс. активных и тайных инсургентов. Власти еще не могли полностью контролировать сельские районы страны. Общественная жизнь в УССР в 1921 г., за исключением крупных городов, «определяялась» не только «красными» комиссарами, но и повстанческими атаманами, антибольшевистским подпольем. Летом 1921 г., чекистские сводки констатировали, что на юге УССР: «во многих волостях вовсе отсутствует советская власть»3. С июня по декабрь 1921 г. повстанцами Одесской и Николаевской было совершено 86 нападений, потери повстанцев Одесской губернии в ноябре 1921 г. составили около 350 человек4. У повстанцев сформировался мощный тыл, где собиралось пополнение, продовольствие, амуниция, оружие, лошади. «Тыловики» производили разведку, агитировали по селам, проводили диверсии, запугивали большевистских активистов. О первостепенной важности ликвидации повстанчества на Украине говорит тот факт, что «Постоянную совещание по борьбе с бандитизмом» в УССР возглавлял первое лицо республики - председатель СНК УССР X. Раковский, а в ее состав вошел М. Фрунзе - секретарь ЦК КП(б)У, командующий военными силами УССР и Крыма. В первой половине 1921 г. против восставших крестьян в УССР действовали многочисленные военные подразделения, части ВЧК, ВОХР, ЧОН, ВНУС, отряды КНС5, общей численностью до 400 тысяч бойцов. В войне против собственного народа использовались: артиллерия, броневики, бронепоезда, самолеты, отравляющие газы. Летом 1921 г. волна повстанчества в УССР пошла на спад, что объсняется не столько усилением репррессий и введением НЭПа, сколько начавшимся голодом на Украине. Махновцы, понимая свою зависимость от крестьянских тыловых баз и своей социальной опоры, не решались перейти к тотальным реквизициям продовольствия у крестьян, да еще во время голодных смертей на селе. Единственным выходом для махновского руководства стал роспуск крупных соединений, отказ от наращивания боевой силы и переход к рейдированию мелкими группами вне базового гуляй-польского района. В то же время, в мае - августе 1921 г., в УССР началась компания по тотальному уничтожению повстанческих баз - «чистки бандитских
^Махновщина после Махно; 239 районов», которые были выявлены чекистами и местными советскими работниками. Сотни «тыловых повстанцев» - подпольщиков махновского движения за летний период 1921 г. были уничтожены или заключены в концлагеря, а в «базовых» селах изъяти заложники - «ответчики», которые расстреливались в случаи поддержки местными крестьянами повстанцев. В своих последних рейдах по Украине летом 1921 г. Н. Махно столкнулся с тем, что до 70% его тыловой инфроструктуры было уничтожено советскими карателями и чекистами. После эмиграции Н. Махно, в сентябре - ноябре 1921 г., чекисты добивали уже последние глубоко законспирированные махновские «гнезда». Власти проводили жестокие репрессии в соединении с амнистией всем повстанцам, которая была провозглашена в УССР в марте 1921 г. Эта амнистия привела к прекращению сопротивления более 20 небольших махновских отрядов (до октября 1921 г. амнистировано до 700 махновцев). Только в сентябре 1921 г. и только в Александровской (Запорожской) губернии сдалось, надеясь на амнистию, около 100 махновцев. Весть о переходе Н. Махно и его штаба в Румынию деморализовала значительную часть махновских повстанцев, оставшихся на Украине, заставляя многих отказаться от борьбы и тайно легализоваться, а других официально просить амнистии. Как указывают сами участники повстанческой борьбы, к маю 1921 г., повстанцев на Украине уже насчитывалось только около 45 тысяч человек, что, в целом, имеет подтверждение в чекистских сводках. На Всеукраинской чекистской конференции указывалось, что «...общая численность бандитов в 1921 г. достигала 40 тысяч человек»6. Но и это колличество представляло реальную опасность для власти, учитывая, что повстанческая волна захватила огромные просторы Восточной Сибири, Поволжья, Тамбовщины, Северного Кавказа и Дона. B. Ленин заявлял: «мы оказались втянутыми в новую форм^ войны, новый вид ее, которые можно объединить словом: бандитизм»7. Лидеры Украинской народной республики (УНР), и прежде С. Петлюра, в 1921 г., в борьбе за украинскую государственность сделали основную ставку на широкое крестьянское повстанческое движение на Украине. Партизанско-повстанческий штаб при Главном атамане армии УНР C. Петлюре с января 1921 г. готовил «всеобщее» восстание в УССР. В подполье, в «красном» Киеве, сформировался Центральный повстанческий комитет, который создавал свои «филиалы» почти во всех губерниях УССР. Революционно - повстанческая армия Украины (махновцев) (на март 1921 до 7 тыс. повстанцев), не принимала во внимание приказы петлюровских центров, отказывалась от союза с государственным центром УНР, пытаясь переманить местных атаманов «петлюровской ориентации»
240 Украина под свои черные флаги. Махновскому руководству удавалась склонять местных атаманов Северной Таврии, Черниговщины, Полтавщины, Екатеринославщины и Херсонщины, считавших себя «украинскими республиканцами» или «украинскими социалистами», к временным тактическим военным союзам. Н. Махно, по уровню своего влияния на повстанцев, был не менее популярен, чем С. Петлюра, причем Н. Махно сумел установить свой контроль над практически всеми повстанческими отрядами Запорожской, Донецкой, Харьковской, части Полтавской и Екатеринославской губерний8. Из отчета командования Реввоенсовета УССР 5-м Всеукраинскому съезду Советов УССР можно узнать, что военным командованием территория УССР была условно разделена на два района, по политическим предпочтениям повстанцев - Левобережье Украины - «повстанчество анархо-махновского направления», Правобережье Украины - «повстанчество петлюровского направления». Наряду с этими «направлениями» в отчете указывалось на «банды с не определенным политической окраской» в юго-западной части УССР9. В то же время махновские отряды, после ухода Н. Махно и его штаба в Румынию, охотно принимали союзнические «предложения» не только от местных «петлюровских атаманов», но и от Партизанско-повстанческого штаба С. Петлюры - Ю. Тютюнника. Некоторые махновские части, действовавшие в Николаевской, Екатеринославской и Кременчугской губерниях, фактически стали подчинятся общему тактическому руководству петлюровского Партизанско-повстанческого штаба. Территория юго-запада УССР (бывшей Херсонской губернии и Балтского уезда Подольской губернии, в 1921 г. составляли Одесскую и Николаевскую губернии) в «повстанческом» отношении была «комбинированной», что было связано как с пестрым национальным составом населения, так и особенностями социально - экономического развития региона, его географическим положением. В Балтском, Ананьевском, Елизаветградском, Первомайском уездах этого региона утвердилось петлюровское повстанчество, в то время как в Николаевском, Вознесенском уездах, наряду с петлюровскими отрядами, действовали махновский группы. В середине августа 1921 г. остатки махновской армии прошли, с боями по этим местам (по Николаевской и Одесской губерниям), встречая поддержку местных повстанцев. Так, 20 августа 1921 г. у местечка Новый Буг к отряду Н. Махно присоединился местный повстанческий отряд Иванова. 28 августа 1921 г., напав на пограничную советскую заставу в с. Каменка, ядро махновской армии переправляется через Днестр на румынский берег. Тогда в Румынию перешло 77 махновцев, впоследствии в Румынию перешло еще около 100 махновцев. Вместе с Н. Махно в Румынию пошел его союзник - атаман «Лихо» (еще недавно бывший
Махновщина после Махно: 241 «республиканцем») с 50 саблями. Повстанцы Н. Махно и «Лихо» были обезоружены румынскими пограничниками, погружены в вагон и отвезены в Рашков, потом в Бельцы и Брашов в лагерь для военных интернированных. Н. Махно и «офицерам его армии» румынские власти позволили свободно жить в Бухаресте10. Летом 1921 г. атаман «Лихо» заключил союз с Н. Махно, написав ему письмо с предложением совместных действий . Б. Савинков в 1921 г. также пытался наладить связь и союз с махновцами12. В октябре 1921 г. советская разведка донесла, что Н. Махно, с территории Румынии, планирует «бандитское нападение на Киев», а Всероссийский съезд Советов в своей декларации указал, что Н. Махно, при поддержке румынских властей, готовит «нападение на Украину». В начале ноября 1921 г. советская разведка утверждала, что Н. Махно и «петлюровский генерал» А. Гулый-Гуленко (генерал-хорунжий, в 1921 — 1922 гг. руководитель Бессарабской группой и командующий Южной группою повстанческих войск УНР) планируют «нападение на Одессу». На начале 1922 г. советская разведка в Румынии донесла, что махновцы объединены в 3 отряда и находятся в лагерях в четырех населенных пунктах Бессарабии в количестве 650 - 700 человек (числа завышены в 6-7 раз)13. Очевидно, одесское разведуправление, курировавшее «румынскую контрреволюцию», набивало цену своим малоэффективным «антимахновским» операциям, таким как неудачное покушение чекиста Д. Медведева на Н. Махно в 1922 г. на территории Румынии. Однако, в походе частей «петлюровских» повстанцев генерала А. Гулого-Гуленко и полковника И. Пшенника с румынского берега на советский Тирасполь в октябре 1921 г. бойцы Н. Махно не приняли участия. Жена Н. Махно - Галина Кузменко, на допросе в 1945 г., показала: «Во время прибывания в Румынии румынское правительство в прямые отношения с Махно не хотело вступать, предлагая все вопросы решать через украинскую миссию в Румынии, во главе которой стоял Мациевич»14. В то же время имеются сведения о том, что Н. Махно был принят в Кишиневе румынским генералом Поповичем - командующим румынскими частями в Бессарабии. Контакты с украинской эмиграцией в Румынии у Н. Махно появились только в ноябре 1921 г., когда в Бухаресте он встретился с главой Украинского комитет помощи и главой военной миссии УНР в Румынии К. Мациевичем и с секретарем комитета редактором газеты «Украинский бюллетень» и Д. Ивашиным-«Геродотом». В начале 1922 г., Н. Махно встретился с генералом А. Гулим-Гуленко, а махновец Лев Задов принял участие в Бухарестской конференции, организованной А. ГулымГуленко и посвященной объединению всех эмигрантских украинских сил в Румынии для борьбы с советской властью. Румынские политики считали Н. Махно влиятельным политическим деятелем, который может пригодиться румынской армии в случае
242 Украина войны с советами, или для рейда на территорию УССР. Румыния постоянно ожидала нападения с востока, потому что РСФСР и У СССР не признали договор аннексии Бессарабии Румынией 1918 г. Румынская пресса живо откликнулась на появление Н. Махно в Румынии, назвав его «гетманом Украины»15. В Румынии Н. Махно создает «Зарубежный центр» махновского движения (во главе с Василием Даниловым - повстанцем из Гуляй-поля, бывшим начальником артиллерийского снабжения махновской армии), из которого он пытался управлять своими разрозненными отрядами и подпольем в УССР. Целью «Зарубежного центра» было подготовить условия для возобновления широкомасштабной борьбы против «красных» на юге УСССР, для возвращения Н. Махно в Украину как «народного вожака». «Центр» организовал «окна» на границе, через которые в УССР проникали махновские эмиссары. Галина Кузменко вспоминала, что когда махновцы пребывали в Румынии Н. Махно «держал связь с Москвой», а через разведчицу Дусю, которая еще с 1919 г. была разведчицей в махновской армии, с Гуляйпольским районом16. У Н. Махно в 1921 - 1922 гг. была постоянная связь с махновским подпольем и повстанчеством Юга Украины (Гуляйпольского района), для этих контактов использовались «окна» на границе с Румынией - в районах Тирасполя и Каменец-Подольска, а так же «окно» на польской границе, которое использовало, вплоть до 1925 г., анархистское подполье в УССР и РСФСР. Позже для поддержания связей был налажен контакт и через моряков черноморского торгового флота и итальянских моряков-анархистов с кораблей, заходящих в порты Одессу и Новороссийск17. Особо следует отметить постоянные контакты, вплоть до 1932 г., лидеров анархо-махновского движения с анархистским подпольем в Одессе и Москве (возможно в Харькове, Днепропетровске и Запорожье)18. В Румынии махновцы надеялись привлечь в свои ряды украинских повстанцев петлюровского направления, интернированных в румынских лагерях солдат армии УНР. Им удалось привлечь в свои ряды петлюровского атамана «Хмару» и 20 его повстанцев. Петлюровское командование повстанческим движением создало Южную группу с центром в Елисаветграде (командующий А. ГулыйГуленко). На территории Южной группы в 1921 - 1922 гг. находились соединения махновско - анархистской ориентации, из которых наиболее значительной силой был отряд махновского атамана крестьянина Ф. Иванова - «Черной бороды» (возможно, настоящее имя Илья Тишанин), в его отряды входило от 100 до 300 бойцов, имелось 4 пулемета. В 1919 - первой половине 1921 г. отряд Ф. Иванова действовал как территориальный отдел махновских войск, на стыке Екатеринославской, Николаевской и Кременчугской губерний (район боевых операций -
Махновщина после Махно: 243 Александрия - Вознесенск - Кривой Рог, базовый район - в Вознесенский уезде Николаевской губернии), разрушая советский тыл. Этот атаман пытался создать подпольные ячейки в селах и партизанские базы в лесном массиве на севере Николаевской губернии19. Ф. Иванов собрал вокруг себя целую группу местных атаманов: Свищ, Гладченко, Федоренко (некоторое время, осенью 1921 г., отряд Иванова действовал вместе с махновским отрядом «Маруси»20), став командующим повстанческого соединения, которое выступало под лозунгом: «Советская власть без коммунистов». На флаге «ивановцев» красовалась надпись: «Сыновья обиженных отцов - вон большевиков!»21 В августе 1921 г. Федор Иванов погиб и повстанческое соединение возглавил его брат Григорий. Пиком активности «ивановцев» стала вторая половина 1921 г. В это время отряд «ивановцев» входит в военный союз с петлюровскими повстанческими отрядами, постепенно подпадая под влияние командующего Южной группой Д. Гулого-Гуленко. Власти на уровне Постоянного совещания по борьбе с бандитизмом при Совнаркоме УССР неоднократно принимали отдельные постановления о немедленной ликвидации «банды» Иванова22. Свои анархо-махновские симпатии выказывали и другие атаманы повстанческих отрядов рейдирующих по Николаевской губернии, среди этих отрядов наиболее боеспособным был отряд загадочного атамана, скрывавшегося под анархистским прозвищем «Черный ворон»23. Его настоящая фамилия, разными авторами трактуется по-разному - Платон Черненко, Николай Скляр, Черноусое... О «Черном вороне» известно немного - бывший студент горного института, участник Григорьевского восстания, сотник Крымского корпуса в войсках Махно в 1919 г., в начале 1920 г. был в войсках Махно на командных должностях24. В 1921 г. у «Черного ворона» в отряде насчитывалось до 170 чел. при одном пулемете. К этому времени он переходит к союзу с местными петлюровскими повстанческими атаманами, становится командиром повстанческого полка Холодноярской республики25. Махновские «симпатии» в первой половине 1921 г. были характерны и для других, более мелких, повстанчесвих отрядов Николаевской и Одесских губерний: Попова (100 чел.), Чумака (80 чел.), «Пугачева» (60 чел.), Зайцева (40 чел). Коновалова (20 чел.), Бабия (30 чел.), Карина (20 чел.), Гулько (20 чел.). Часть из этих отрядов боролись в рядах махновцев на юге Украины еще с осени 1919 г. и входили в махновский Крымской корпус25. К началу сентября 1921 г. чекистские сводки еще фиксировали мощное махновское повстанческое движение в Александровской (Запорожской) губернии: в Александровском (Запорожском) уезде - рейдировал отряд в 150 махновцев, в Гуляйпольском - 100, в Мелитопольском - около 100, в Бердянском - до 100 при 4-х тачанках27.
244 Украина Вскоре тактика повстанцев изменилась и относительно крупные соединения были вынуждены распылить свои силы и сражаться в отрядах не более 50 сабель. Избегая боев с большими подразделениями, повстанцы делали ставку на диверсии, точечные нападения на советские учреждения, индивидуальный террор. В Александровской губернии на сентябрь 1921 г. фиксировались до 20 групп, в которых насчитывалось от 10 до 40 махновцев (всего 400 - 500 повстанцев). Причем главная - «походная» - группа, играющая роль ядра повстанчества в губернии, имела 50 сабель и штыков, 4 тачанки и 3 пулемета. В сентябре 1921 г. северовосточная часть Гуляйпольского уезда еще оставалась, с точки зрения властей, «очагом бандитизма». Этот район был объявлен губернским совещанием по борьбе с бандитизмом «ударным» и с 1 сентября 1921 г. туда была направлена Чрезвычайная карательная губернская тройка Запорожской области. 6 сентября, окруженный советским кавалерийским полком, сдался махновский атаман Забудько и 12 повстанцев его отряда. 28 сентября у Словянска сдался по амнистии махновский атаман Сыроватский с 13 партизанами28. Тогда же из тюрьмы бежали махновские лидеры А. Буданов и С. Хохотва; им удалось собрать на Запорожье новый повстанческий отряд (ок. 100 чел.), с которым они партизанили вплоть до весны 1922 г.29 К октябрю 1921 г. еще четыри Чрезвычайные карательные тройки были направлены в Гуляй-польский уезд вершить расправу и проводить расстрелы ответчиков-заложников. Одновременно с этим особые отряды «выколачивали» из крестьян Александровской губернии оружие: за 1921 г. у крестян губернии было изъято более 4 тысяч винтовок и обрезов, 30 пулеметов30. В Екатеринославской губернии остатками махновского воинства до конца 1921 г. руководили Начененный, Пращенко, Литовченко, Керенский (200 сабель, 100 штыков и 10 пулеметов). В Самарских лесах Павлоградского уезда действовал отряд махновцев до 100 чел., по селам уезда были разбросаны подпольные махновские ячейки31. Наибольшую активность проявляли махновские отряды района Донбаса, где в Гришинском, Юзовском, Мариупольском уездах в середине 1921 г. фиксировалось 46 махновских «банд» (общей численностью более 9 тыс. повстанцев). В июле 1921 г. на их ликвидацию была направлена Донецкая дивизия ВЧК, бригада ВНУС, 4-я Богучарская бригада, 3 бронепоезда. В сентябре 1921 г. районе станции Сватово красноармейскими частями был разгромлен отряд махновского атамана Каменева, 70 повстанцев, уцелевшие после боя, совершили рейд в Воронежскую губению, а оттуда в леса под Валуйками. Тогда же произошел разгром еще одного крупного махновского отряда отряда Каменюка (до этого разгрома в нем насчитывалось 300 шашек, 50 штыков, 7 пулеметов), от которого осталась группа в 50 повстанцев это группа вела борьбу вплоть до ноября 1921 г. когда и была линкидирована частями ВОХР3 .
Махновщина после Махно» 245 К концу сентября 1921 г. карательная экспедиция ликвидировала 2/3 повстанческих формирований Донбасса, но тем не менее около 3 тыс. повстанцев еще продолжали свое сопротивление. Наиболее известные отряды махновцев сентября - ноября 1921 г. - Погорелова и Алпатова у Старобельска (вмесе до 200 чел.), атамана «Золотого зуба» и Москалевского у Юзовки (вместе до 150 чел.), Савченко у Чаплино (100 чел.), Жигулина - Смирнова у Красного Лимана (100 сабель), а так же более мелкие местные махновские отряды Диденка, Петрушева. Федорова, Филипова (общей численностью 300 сабель 12 пулеметов)3 . В сентябре 1921 г. особенно активной развивалась борьба между махновцами и силами власти в Харьковской губернии. Сводки сообщали, о том, что в Змеевском и Валковском уездах «шайки бандитов расположены цепью вдоль линии железной дороги» по линиям Харьков - Лозовая - Харьков. Эти отряды блокировали уездные центры и разрушали железнодорожные пути, не давая вывести реквизируемое продовольствия из Харьковской губернии. Вдали от Запорожья, на Полтавщине, фиксировался махновский отряд Лонцова (200 чел.), а у Нежина - остатки махновской армии под руководством Голенко (200 чел.), до марта 1922 г. в лесах у местечка Зеньков вел партизанскую борьбу атаман Леонтий Хрестовой34. Если в первых числах сентября 1921 г. повстанцев-махновцев (борящихся в вооруженных отрядах) в Украине насчитывалось более 3500, то к середине октября 1921 г. их уже было 2500 при 30 пулеметах, а к концу 1921 г. - менее 2 тысяч человек. В отчете о деятельности Запорожского губисполкома за 1921 г. П-му губернскому съезду Советов. 1921. с. указывается, что за 1921 г. по губернии было убито 411 махновцев, арестовано 314 махновцев, добровольно сдались 236 махновцев35. Но главный удар в августе - декабре 1921 г. по махновскому движению нанес голод. Только в Гуляй-польском уезде тогда умерло 3000 человек, а практически все население уезда (55 тыс. чел.) голодало36. В январе 1922 г. истребительный отряд советского Богучарского полка в результате двух боев в Старобельском уезде полностью разбил махновский отряд Зайцева (75 повстанцев); Зайцев был убит. В том же месяце в селе Возвиженка Гуляй-Польского уезда была арестована подпольная махновская группа из 11 человек, а ее лидер Кулиниченко был убит при попытке к бегству. В начале 1922 г. был смертельно ранен в бою с красными Федорченко - командир одного из последних махновских отрядов на Гуляйпольщине37. В начале 1922 г. Румынии в УССР пробралась группа в 7 человек во главе с махновским командиром Ф. Кожей, вскоре для организации восстания еще 15 махновцев были направлены на юг Украины. Махновские «походные группы» фиксировались на Подолии и Волыни38.
246 Украина В феврале 1922 г. начался новый этап тотального «умиротворения степей» «районов махновского и уголовного бандитизма» - в Криворожском уезде была серьезна потрепана повстанческая группа Г. Иванова, в одном из боев погиб сам Г. Иванов. Органы ГПУ нанесли удар по криворожскому повстанческому подполью. Из остатков разгромленного РККА отряда Иванова были созданы отряды атаманов: Медведева (50 чел., 4 пулемета), Кулеша (60 чел.) и Свища (40 чел., 1 пулемет) и мелкие отряды (5 - 20 чел.) атаманов: Гнибиды, Якова Черного, Загреба, Белого, Кваши, что рейдировали до конца 1922 г. между Одессой и Зиновьевском39. В память о погибших братьях - атаманах повстанцы продалжали называть себя «ивановцами». В марте в Запорожской губернии были разбиты отряды махновцев - атамана Гринько и повстанческий отряд, состоявший из 134 ранее амнистированных махновцев, которые решили после амнистии продолжить борьбу; в начале мая 1921 г. в бою был разбит повстанческий отряд Бойко40. В апреле 1922 г. ВУЦИК объявил новую амнистию всем, кто воевал против красных в годы гражданской войны, под эту амнистию попали и рядовые махновцы, кроме «злейшего врага» советской власти Н. Махно. В марте - июле 1922 г. в Николаевской губернии продолжали действовать отряды: «ивановцев» (120 чел.) и Свища (30 чел.), а севернее Балты появился отряд террористов «Черной маски». Атаман этого отряда выпустил листовку о том, что в ответ на красный террор его отряд будет истреблять семьи коммунистов и советских служащих41. Весной 1922 г. повстанческий отряд махновцев провел серию нападений и ограблений поездов на участке железной дороги Пологи - Чаплино (Запорожье). В Геническом уезде в апреле 1922 г. возник новый махновский отряд (32 чел.), который возглавил бывший (заместитель??) начальник уездной милиции, разуверившийся в политике «диктатуры пролетариата». В апреле 1922 г. ГПУ фиксируется «вспышка политического бандитизма» в Одесском, Балтском и Первомайском уездах, где еще сохранилось ок. 350 повстанцев при 3 пулеметах. По сведениям ГПУ, бандитизм в Одесском уезде имел «систематический характер»42. Хотя на весну 1922 г. петлюровским и махновским центрами еще планировалось поднять всеобщее восстание в УССР, в мае 1922 г. зарубежный центр петлюровского повстанчества был вынужден констатировать, что надежды на свержение большевистского режима путем народного восстания в УССР не оправдались. В то же время, нельзя говорить о полном прекращении повстанческой борьбы, как это делали и делают некоторые советские, российские и украинские историки. Сводки ГПУ (весна 1922 г.) фиксируют по Киевской губернии: «усиление бандитизма», «Уманский уезд объявляется на военном положении» по причине усиления повстанчества в регионе. Остатки махновцев, постоянно беспокоят власть в только созданной Кременчугской губернии... Летом
«Махновщина после Махно» 247 1922 г отряд «Черного ворона», объединившись с отрядами петлюровских атаманов И. Завгородний - «Громового» и «Зализняка» прошел от Кривого Рога к Ананьеву, напал на село Дмитровка, выдержав бой с отрядом бойцов РККА и милиционеров43. Летом 1922 г. махновское повстанчество представляло собой лишь «остатки» прежнего массового движения, погибая под ударами карателей и разлагаясь в обстановке социальной изоляции. Осень 1922 г. стала последним этапом ликвидации махновского повстанчества - на Запорожье были разгромлены отряды махновцев (Каленика, Кочубея, «Пашки»). 29 октября у Смелы, произошел бой объединенного отряда милиции и крестьянской самообороны с остатками отряда «Черного Ворона» (6 чел.) во время которого был убит и атаман «Черный Ворон»44. За 1922 г. властями УССР было арестовано около 3 тысяч повстанцев и подпольщиков различных политических направлений, ок. 200 повстанцев сдалось добровольно, ок. 900 - было убито в боях. В декабре 1922 г. на всей территории УССР чекистами фиксируется 47 «политических» банд общей численностью до 800 бойцов при 15 пулеметах. В декабре 1922 г. харьковская газета «Коммунист» рапортовала о ликвидации бандитизма в Одесской губернии, который еще летом 1922 г. вырос на 50% и «разлился широкой волной»45. Петлюровский штаб перешл к новой тактике «вростания в систему» - создание глубоко законспирированного подполья и легализация подпольщиков в СССР на «ключевых властнических постах». К подобной тактике обратился и махновский Заграничный центр. Махновский штаб поставил целью сохранение повстанческих кадров, вербовки нового подполья, проникнавение в аппарат советской власти, в ряды Красной Армии, коммунистической партии для разрушения структур власти изнутри. «Енщклопед1я украшознавства» («Энциклопедия украиноведения») указывала, что повстанческое движение угасло в УССР в 1922 г.46 Большинство украинских исследователей утверждают, что оно прекратилось в начале 1922 г. Одесский исследователь С. Боган считает, что хотя летом 1922 г. повстанчество на Юге УССР превратилось в «мелкие партизанские и подпольные группы», весной 1923 г. произошла новая «вспышка» повстанчества, которая была погашена летом 1923 г. Однако, С. Боган допускает несколько существенных ошибок, утверждая, что «в Одесской губернии был распространен исключительно националистическое (украинское - В. С.) повстанческое движение», что «от голода 1921 — 1923 гг. на Украине наименше пострадали те районы, где было сильно антикоммунистическое повстанческое движение». Напротив, власти стремились реквизициями и сопутствующим им голодом «умиротворить» мятежные районы, в которых отряды «националистических» повстанцев отнють не доминировали, входя в союзу с повстанческими отрядами махновской, «савинковской», «вольносоветской» ориентаций 47.
248 Украина Зимой повстанчество традиционно замерло, бойцы уходили по своим хатам или на дальние хутора, превращаясь в «мирных хлебопашцев». Подобное «превращение» происходило и зимой 1922 - 1923 гг. Циркуляр Постоянного совещания по борьбе с бандитизмом при СНК УССР от 14 декабря 1922 г. отмечал вырождение политического бандитизма в уголовный. Но через полгода, 23 мая 1923 г., директива командующего войсками Украинского военного округа и ГПУ УССР указывала, что «многие кулацкие банды действуют под видом уголовных», отмечалось не просто наличие политических «кулацких банд», но и тот факт, что их «много»48. В сводке Разведуправления вооруженных сил УССР от 14 июля 1922 г. отмечается, что на территории Донецкой, Екатеринославской, Запорожской и Черниговской губерний «банд не обнаружено», но уже в марте следующего, 1923 г., только на территории Мелитопольского уезда фиксируется три действующих махновских отряда (Криворотько, Козакова, Кизилева), общей численностью свыше 30 человек. В начале 1923 г. на юго-западе УССР еще действовали махновские и иллегалистские отряды: «Черного ворона» (30 чел.), «Свища» - (20 чел. - кадры бывшего отряда Иванова), «Ваньки - Махно» (15 чел.), «Скобы» - Кореневича (10 чел.), Гулько - «Галка» (10 чел., как указывали чекисты «уголовно - политической окраски»), мелкие гуппы под названием «Сыны обиженных отцов»49. В 1923 г. появляются отряды т. н. «советских бандитов», атаманов: Лунева (бывшего командира РККА и коммуниста, 20 человек), Антюха (до 1921 г. члена КП(б)У, комполка, председателя сельскохозяйственного кооператива, 18 человек), «Прокурора» (бывшого советского прокурора, 16 человек), «Политрука» (7 человек). Чекисты считали (с оговорками) подобные отряды «политическими», которые склонялись к «стихийному анархизму»50. Термин «советский бандитизм», означал, во-первых, что лидеры подобных повстанческих отрядов тесно срослись с Советской властью, были или коммунистами, или советскими работниками, вовторых, что часть так называемых бандитов выступала против НЭПа с его социальным неравенством, бюрократизмом и коррупцией, призывая «очистить коммунизм», «установить Вольные Советы». Эти «народные мстители» реквизировали имущество кулаков, колхозов и государственную собственность и ничего общего не имели с петлюровскими и махновскими центрами, с политическим повстанчеством начала 1920-х гг. В июле 1923 г. ГПУ фиксирует новую вспышку повстанчества на юге УССР - «восстание беднейшего крестьянства против выбивания продналога»51. Постоянное совещание при СНК УССР по борьбе с бандитизмом обратила внимание Одесского губсовещания на оживление повстанчества «...вдоль Черноморского побережья»52. Плененный чекистами атаман А. Гулый-Гуленко, в своем открытом письме в «Правду», анализируя причины кризиса повстанчества, при¬
249 «Махновщина после Махно» звал оставшихся повстанцев сложить оружие53. Если в начале 1923 г. чекистские отчеты отмечали, что банды еще «очень солидная угроза Советской власти», то уже в середине 1923 г. констатировалось, что «повстанческая работа... слаба и ничтожна», а в конце 1923 г. газеты сообщили «О полной ликвидации бандитизма на Одесщине». И в то же время, только в январе 1924 г. под Херсоном, были разгромлены «остатки» повстанческого отряда «Черного ворона». Весной 1924 г. на юго-западе УССР фиксируются небольшие повстанческие отряды в 5 - 20 человек следующих атаманов: Нерода у Елизаветграда, Калевского у Балты, Артюха, Ващенко, Волгина, Бойко, Пустовита, «Прокурора», Ягодзинского, Янчука, Цуркана, Тарасова, Старченко - под Одессой, общей численностью ок. 180 человек54. Некоторые современные итальянские социологи, анализируя крестьянский бандитизм (на примере южноитальянского бандитизма), расматривают этот социальный феномен как специфическую форму социального протеста, как «скрытую форму политической борьбы»55.‘Возможно, перерождение повстанчества в бандитизм в Украине происходило по «сицилийскому сценарию». В 1923 - 1924 гг. отряды повстанцев, оторвавшись от политических центров и потеряв своих политических лидеров, постепенно «девальвировали» до уголовного бандитизма. Эти отряды (как и отряды «советских бандитов») уже нельзя назвать махновскими или петлюровскими - другая эпоха рождала другие лозунги и другие формы борьбы. В декабре 1924 г. ГПУ УССР, выполняя требование союзного совнаркома, приняло решение в течении следующего, 1925 г., «полностью разгромить остатки партизанско-бандитских групп» в УССР. Для этого в ряде округов должны были быть организованы ударные группы ГПУ по борьбе с бандитизмом, которые обязывались к началу 1925 г. составить оперативные планы по ликвидации банд и иметь точные сведения об их связях, базах, численности и вооружении56. Но «ликвидировать» было уже некого: зиму 1923 - 1924 гг. не преодолели ни махновские, ни петлюровские повстанческие отряды. В середине 1920-х гг. советские карательные органы вновь обратили внимание на махновцев. Начиная с декабря 1924 г., чекисты одесского ГПУ вели операцию под названием «Скрипачи» по выводу из Румынии в УССР махновских эмигрантов (в документах это объяснялось предупреждением использования махновцев румынской разведкой). В этой операции особо отличился перебежавший на сторону бывших врагов и ставший сотрудником одесского ГПУ Лев Зиньковский - Задов (один из руководителей контрразведки махновской армии). Из Одессы в Румынию переправлялись бывшие махновцы с целью убедить оставшихся в Румынии махновцев вернуться в Украину или работать в Румынии на советскую разведку. Возможно, Н. Махно и его немногочисленные соратники в Румынии поверили в разработанную Л. Задовым «легенду»
250 Украина о том, что в Одессе формируется подпольный махновский центр, гото* вящий восстание против советской власти. Курьеры Н. Махно через «окна» на границе, организованные Л. Задовым, везли одесским «подпольщикам»-чекистам политические инструкции, оружие, деньги57. В июне 1926 г. ГПУ УССР выпустило совершенно секретный циркуляр «О махновцах». В нем, в частности, указывалось, что «Махно возобновляет свои попытки идейного руководства над кулацкими элементами села», в связи с чем перед органами ГПУ ставилась задача выявления бывших махновцев и осуществление контроля за ними, особенно в тех районах, где в 1919 - 1921 гг. действовала Революционная Повстанческая Армия Украины58. Повстанцы в УССР с лета 1921 г. начали терять поддержку среди крестьянства УССР, а через год эта поддержка практически прекратилась. Повстанческое движение в 1922 г. оказался в состоянии деморализации, повстанцы не могли вести широкомасштабные действия. Главной причиной ослабления повстанческого движения был окончательный переход к НЭПу (в УССР этот переход произошел только в конце 1921 г.). Переход к НЭПу стал частичным превращением целей повстанчества в государственную политику. Повстанцы лишились своей экономической программы. Голод 1921 - 1922 гг. приводил к тому, что крестьяне не могли и не хотели поддерживать повстанческие отряды, продовольствием, фуражем и лошадьми, обрекая их на расформирование или переход к бандитизму - открытые грабежи населения. К 1922 г. у восставших не осталось надежд на победу. Военный разгром основных противников Советской власти показывал бесперспективность продолжения вооруженной борьбы. Правительства Польши и Румынии отказались от материальной поддержки петлюровского повстанчества, вместе с ослаблением иммиграционных повстанческих центров С. Петлюры и Н. Махно, это означало прекращение поступления оружия и денег из - за границы. К середине 1922 г. ЧК раскрыло и уничтожило базовые районы махновского и петлюровских повстанчества, оппозиционные политические партии в УССР (в том числе и анархистские организации) была разгромлены и загнаны в глухое подполье, и у повстаенцев исчезло идейное руководство, четкая политическая программа и политические перспективы. Этим и объясняется потеря «политического окраса» оставшихся повстанческих отрядов, которые превратились в носителей некого «микста» анархистско - леворадикальных - националистических идей, так и не выработав новой идеологии для нового времени расцвета НЭПа. Примечания Тимощук А. В. Анархо-коммунистические формирования Н. Махно (сентябрь 1917 - август 1921). Симферополь: Таврия, 1998. С. 142.
Махновщина после Махно» 251 Ганжа О. I. Украшське селянство у 6opon>6i проти тоталитарного режиму // 36. Сутшсть i особливого hoboi економ1чно1 пoлiтики в укра'шському сел1 (1921 - 1928 рр.). К.: Вид. HAhjy, 2000. С. 57. 4 Государственный архив Одесской области (ГАОО). Ф. П-3. On. 1. Д. 210. Л. 11. Ченцов В. В., ApxiepeucbKuii Д. В. Придушення «куркульского бандитизму»// Полпичний террор i терроризм в У крапп. XIX-XX ст. 1сторичн1 нариси. К.: Наукова думка, 2002. С. 251. Комитеты незаможных селян - украинская вариация комбедов, комитетов бедноты. ОдакВ. С. Нацюнальш спецслужби в перюд Укра'шськоГ революцй 1917-1921 рр. (невщл^п стор1нки icTopii). К.: Альтернативи, 1998. С. 205. Ленин В. И. Отчет о политической деятельности ЦК РКП (б) X съезду РКП (б) 11 Ленин В. И. Полд. сбор. соч. Т. 43. М. С. 9. 9 Белаш А. В., Белаш В. Ф. Дороги Нестора Махно. К.: Проза, 1993. С. 498 - 501. Центральный архив государственных органов Украины (ЦАГОУ). Ф. 29. Оп. 2. Д. 273. *44-32. ЭсбахЭ. Последние дни махновщины на Украине // Война и революция. 1926. №7. С. 5°-^. ‘ ГАОО. Ф. П. 3. Оп.1. Д. 200. л.170- 174. Борис Савинков на Лубянке. Документы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 332, 451. 4 ГАОО. Ф. П. 3. Оп. 3. Д. 104. Лл.27 - 29. 15 Скрипник О. За золотом Нестора Махно. К.: Ярослав1в вал, 2011. С. 298 - 299. Махно в Румынии // Одесские Вести. 1922. 13 апреля. Яланський В., ВеръовкаЛ. Нестор i Галина. Розповщають фотокартки. К. - Гуляй-Поле, 1999. С. 334-335. ГАОО. Ф. П.-8065. Оп. 2. Д. 12813. Лл. 81 - 82. ГАОО. Ф. П.-8065. Оп. 2. Д. 12812. Л. 56об. Коваль Р. Операщя «Заповт>. Чеюстська справа №206. К. - Вшниця: клуб «Холодний Яр»^007.С. 161,164. Отряд «Маруси», присоединившийся к «штабному» отряду Н. Махно в середине августа 1921 г., не ушел вместе с Н. Махно в Румынию, а остался рейдировать по югу Украины и был^азгоромлен РККА в декабре 1921 в Екатеринославской губернии. СоловейД. Голгофа Украины. Ч. 1. Дрогобыч: Возрождение, 1993. С. 134; Годы борьбы. Сборник материалов по истории революционного движения на Зиновьевщине. Зиновьевсгсизд. Зиновьевского испарта. 1927. С. 141. 2з ГАОО. Ф. П.-З. On. 1. Д. 1198. Л. 21. В 1905 - 1908 гг. во многих городах Российской империи (Одесса, Киев, Ромны, Бердичев, Каменц-Подольский, Гомель Баку, Екатеринодар) существовала Федерации анархистов-индивидуалистов «Черный ворон», которая прославилась актами террора и экспроприаций. А в 1921 - 1923 гг. группа «Черный Ворон» является разветвленной нелегальной организацией, действовавшей в Гомеле, Киеве, Москве, Одессе, Екатеринославле, Харькове, Ник^аеве. Степовий Ю. В Херсонських степах // Кость Блакитний, отаман Степово1 див1зй. 36. Документе i спогад1в. К: Незборима нащя. 1997. С. 31; Коваль Р. Отамани гайдамацького краю. К.: Г^авда Ярославич1в. 1998. С. 48. Коваль Р. Указ. соч. С. 48. 27 ГАОО. Ф. П.-З. Оп.1. Д. 207. Лл. 6-7. 2g Государственный архив Запорожской области (ГАЗО). Ф.П.-2. On. 1. Д. 20. Л. 12. ГАЗО. Ф.П. 2. Оп. 5. Д. 4. Л. 128; Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 2. Оп. 2. Д. 325. Лл. 50-61; Центральный государственный архив общественных объ^нений Украины (ЦГАООУ). Ф. 1. Оп. 20. Д. 643. Лл. 43-61. См.: Дубовик А. В. Анархическое подполье в Украине в 1920 - 1930-х гг. Контуры истории // socialist.memo.rn/books/htmrdubovik3.html.
252 Украина 30 ГАЗО. Ф.П.-2. On. 5. Д. 38. Л. 275; ГАРФ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 324. Л. 91. 3 ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 20. Д. 682. Л. 53. ^ РГВА. Ф. 39080. On. 1. Д. 42. Л. 28. 34 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 39080. On. 1. Д. 35. Лл. 3-5, 87. ЫанущенкоГ. Зал1зом i кровю. Сумщина в нацюнально-визвольнш 6opoTb6i nepiiioi пол^ини XX ст. Суми: Собор, 2001. С. 74. Отчет о деятельности Запорожского губисполкома за 1921 г. И-у губернскому съезду Советов* Запорожье, 1921. С. 10. 337 ГАЗО. Ф. 5. On. 1. Д. 26. Л. 18. Дубовик А. К истории анархистского движения в Украине (1922-1938 гг.) // ЮгоЗапа^. Одессика. Одесса, 2011. №12. С. 183. Советская деревня глазами ВЧК - ОГПУ - НКВД. Документы и материалы. М.: РОС^ПЭН, Т. 1. (1918 - 1922). 1998. С. 610, 629. ГАОО. Ф. П.-З. On. 1. Д. 202. Лл.313, 332. Зиновьевск - название города Елизаветграда в^24 - 1934 гг., ныне Кировоград. Дубовик А. К истории... С. 183. ГАОО. Ф. П.-З. On. 1. Д. 394. Л. 29. f ГАОО. Ф. П.-З. On. 1. Д. 393. Лл. 139- 144. 34 ГАОО. Ф. П.-З. On. 1. Д. 393. Лл. 157-170; Д. 336. Лл. 304-306. „ Коваль Р. Указ. соч. С. 90. 45 Коммунист (Харьков). 1922. 12 декабря. Енщклопед1я укра'шознавства. Т.6., б/м. вид. «Молоде житгя». Наукове товариство iM. Шев^нка, 1970. - С. 2121. Боган С. Повстанщ Одещини i Придшстровя: антикомунютичний повстанський рух на П1в^1ному Заход1 УкраУни у 1920 - 1923 рр. -К: Гамазин, 2013. С. 117, 125, 147 С.??? Дубовик А. В. К истории... С. 184. * ГАОО. Ф. П.-З. On. 1. Д. 675. Лл. 101-123. ГАОО. Ф. П.-З. On. 1. Д. 584. л. 105-111, Д. 595. Л. 45. ^ ГАОО. Ф. П.-З. On. 1. Д. 731. Лл. 15-22. Яковлева Л. В. Д1яльнгсть Постшно1 наради при РНК УСРР по боротьб1 з бандитизьмом^ 1921 - 1923 рр. // Украшський юторичний журнал. 1991. №8. С. 53. Открытое письмо атамана Гулого-Гуленко // Правда (Москва). 1923. 23 декабря. 55 ГАОО. Ф. П.-З. Оп.1. Д. 812. Л. 675. Рыбакова А. В. Бандитизм на юге Италии в 16 - 19 вв. как социальный феномен. Проблем исследования // Вестник Московского университета. Серия 8. 2000. № 1. С. 7 - 21. См.: Дубовик А. В. Анархическое подполье в Украине в 1920 - 1930-х гг. Контуры истор^ // socialist.memo.ru/books/html/dubovik3.html. 58 Скрипник О. Указ. соч. С. 266. См.: Дубовик А. В. Анархическое подполье в Украине... // socialist.memo.ru/books/html/ dubovik3.html.
Эсеровская эмиграция ОБ УКРАИНСКОМ ПОВСТАНЧЕСТВЕ Публ. А. 77. Новикова (Саратов) В 1920 году, когда ЧК открыла настоящую охоту на видных деятелей партии социалистов-революционеров, В.М. Чернову, одному из лидеров эсеровской партии и ее главному теоретику, пришлось по решению ЦК ПСР покинуть пределы России. В конце августа он эмигрировал в Эстонию и до 1922 г. проживал в Ревеле (Таллине). Перед Черновым ЦК партии поставил две главные задачи: наладить за границей партийную издательскую деятельность, ориентированную на российские нужды, и сплотить распыленные и разрозненные в своих действиях эмигрантские группы эсеров на партийной платформе, выработанной IV съездом и IX Советом ПСР. Свою «чрезвычайную миссию» за границей Чернов начал с организации и постановки печатного партийного органа. В одном из писем, отправленных соратникам в Прагу, он предельно четко сформулировал главные направления и задачи будущего издания. «...От ЦК я получил миссию основать за границей большую газету, преследующую двойную цель, - информировал он. - Во-первых, газета эта должна ставить себе широкую осведомительную и обличительную цель. Все ужасы, все гадости, все прорехи большевистского режима должны быть в ней безжалостно выведены на свет Божий. Мы должны проникнуть за кулисы всего правительственного большевистского механизма и документально доказать его безнадежную гнилость. В противоположность обычному типу антибольшевистской пропаганды, в которой голословность, преувеличения, а порою и просто нелепые сплетни и россказни компрометируют все дело, мы должны бояться как огня всякой малейшей неточности. Никаких преувеличений нам не нужно, действиительность сама по себе слишком красноречива. Мы не должны утверждать ничего такого, чего мы не могли бы доказать приведенными в изобилии фактами, цифрами, документальными данными... Газета должна быть до такой степени хорошо информирована обо всем, что
254 Украина делается в Советской России, чтобы сам Ленин не мог обойтись без ее чтения, чтобы знать, что творится в его коммунистической вотчине... Это первая, негативная сторона задачи. Вторая - позитивная. Чтобы критика не выродилась в брюзжание неудачников, побежденных конкурентов, она должна быть чревата совершенно определенным контрпланом государственной деятельности...»1. Таким образом, будущее партийное издание должно было сосредоточить свое внимание на двух главных задачах - это аргументированная пропагандистская кампания против большевистского режима и разработка конкретного, конструктивного плана строительства демократического социализма в России. Первый номер «Революционной России» вышел 25 декабря 1920 г. В передовой статье Чернов заявил, что настоящее издание является партийным органом, и что название его выбрано неслучайно - оно должно символизировать преемственность с первым центральным печатным органом партии, выходившим в Женеве в 1902 - 1905 гг. Подчеркивая сходство условий для деятельности эсеровской партии и в царской, и в большевистской России, Чернов замечал: «Вновь, как прежде, революционная Россия загнана в подполье. Вновь, как прежде, места для издания партийных социалистических органов приходится искать за границей, «за пределами досягаемости». Вновь, как прежде, революционная Россия у себя дома преследуется и распинается...»2. Символическая преемственность вновь созданного партийного органа с его дореволюционным предшественником выражалась как в оформлении, так и в названии ряда рубрик. В числе прочих была введена рубрика «За кулисами правительственного механизма». В течение 1921-1922 гг. критически-разоблачительное направление нового журнала явно преобладало. Систематическая, жесткая и аргументированная критика большевизма как политического режима, который именовался не иначе, как «комиссародержавием», носила тотальный характер, её объектом была и внутренняя, и внешняя политика большевистской власти во всем многообразии ее целей, принципов, приемов и методов. В этой связи особое внимание уделялось освещению различных форм протестного движения в Советской России, что должно было наглядно демонстрировать правоту эсеровской оценки большевистского режима. Так, кронштадтским событиям было посвящено пять публикаций одного только Чернова. Специальные статьи, корреспонденции и заметки описывали ход крестьянских восстаний в Тамбове, Сибири, на Украине и в других российских регионах. Не оставались без внимания поступавшие в редакцию сведения о брожении и волнениях среди рабочих Москвы, Петрограда и других промышленных центров - все они находили отражение в таких рубриках, как «за кулисами правительственного механизма», «по России», «хроника».
255 Эсеровская эмиграция об украинском повстанчестве В. М. Чернов с особой щепетильностью относился к тому, чтобы присылаемые из России в редакцию журнала материалы и корреспонденции были максимально объективными и достоверными, а сеть информаторов состояла из надежных людей, занятых как на партийной, так и на советской работе. «Надо создавать специальную агентуру по обслуживанию нашего органа корреспонденциями, - писал он своим однопартийцам в Москву. - Просите об этом социалистов]- революционеров], не занятых организационной работой, просите меньшевиков, просите просто людей, сидящих в советских учреждениях и негодующих на бездарность, бестолковость и самодурство возглавляющих их комиссаров»3. В итоге, многие тогда признавали, что Чернов сумел поставить «Революционную Россию» на уровень лучших партийных изданий. Так, из Москвы в июне 1921 года сообщали в редакцию журнала, что «Революционная Россия» очень нравится, и не только партийным... Даже один видный меньшевик говорил, что она - надо признаться - Интереснее «Вестника» Мартова и Абрамовича» и особое удовлетворение выражали по поводу того, что в ней «нет сенсаций и вранья на РСФСР как в большинстве заграничных газет»4. Публикуемый ниже документ был напечатан в журнале «Революционная Россия» в рубрике «за кулисами правительственного механизма» в 1921 г.5 и, насколько нам известно, до сих не использовался в литературе о повстанческом движении против большевистского режима в годы Гражданской войны. Каким образом данный документ оказался в редакции «Революционной Росси» - доподлинно неизвестно. Он мог быть прислан как из Украины6, так и из Москвы. Приводимые в нем данные обладают высокой степенью достоверности. Сравнение публикуемой сводки с таблицей, составленной украинским исследователем В. А. Савченко на период января - сентября 1920 г.7, в которой названы 70 наиболее известных вожаков и приведена ориентировочная численность их отрядов и политическая ориентация, дает ряд предсказуемых совпадений. Так, в Киевской губернии и в 1920 г., и в начале 1921 г. значительную силу представляли формирования Мордалевича и Струка. Конечно, знаковая фигура Н. Махно по-прежнему присутствует в Екатеринославской губернии. Атаман Шуба в 1920 г. «приписан» к Черниговской губернии, а в 1921 г. действует, пользуясь самой широкой поддержкой, в губернии Полтавской. Это демонстрирует близость политических эмоций и ориентаций в разных губерниях Украины. В Харьковской губернии остался атаман Серошапка (Сирошапка), на Екатеринославщине - атаман Гладченко. Однако, учитывая наличие многих десятков более или менее крупных атаманов, действовавших в 1920-1921 гг. на территории Украины, следует признать, что сменяемость их и, возможно, организационное
256 Украина «переформатирование» повстанческих отрядов, были распространены довольно широко. Отчасти, видимо, картину усложняет использование боевых псевдонимов. Следует заметить, что, судя лексике, публикуемый документ в некоторых местах мог быть подвергнут редактированию. Об этом свидетельствуют выражения типа «чины советской администрации» или «бывший унтер-офицер советской красной армии». Учитывая то обстоятельство, что в редакции «Революционной России» какие-либо правки в тексты поступавших документов, как правило, не вносились, можно предположить, что они были сделаны до отправки данного документа за границу. За кулисами правительственного механизма Повстанческое движение на Украине Совершенно секретно Сводка повстанческого движения в губерниях: Киевской, Черниговской, Волынской, Подольской, Херсонской, Полтавской, Харьковской и Екатеринославской за январь, февраль и март 1921 г. [сноска: «Составлена на основании секретных данных «Особого Штаба по борьбе с повстанческим движением в Укр. Сов. Соц. Респ.» и оперативных сводок «Красной армии У.С.С.Р.»»] Киевская губерния Атаман Мордалевич, б[ывший] капитан, уроженец Радомысльского уезда. Состав отряда. - 600 ч[еловек] пехоты, 50 ч[еловек конницы, 15 пулеметов], 2 орудия. - Во время больших операций количество пехоты удваивается. В составе отряда около 100 чел[овек] дезертиров из красной армии. Поддерживается крестьянскими организациями сел: Студенцы, Кочерова, Войталовка, Рыжова, Соловьевки, Мотыжина, Ивницы, Андрушовки, Ромендорфа, Малина, Вишневичей, и Игнатовки. - Военные действия отряда: - Нападения на ст[анции] Васильков, Мотовиловку, захват ст[анции] Фастов и ст[анции] Бровки с уничтожением гарнизонов. Неудачная попытка занять ст[анцию] и гор[од] Житомир, где находится штаб XIII советской] армии8. Атаман Сирко, б[ывший] урядник Украинской армии. Состав отряда. - 200 ч[еловек] пехоты. Имеются пулеметы. Во время выступлений численность доходит до 500 чел[овек]. Повстанцы скрываются в лесах и болотах между рр. [реками] Днепром и Тетеревом. Поддерживается крестьянами сел: Чернобыль, Хабное, Бобр, Красиловка, Обуховка, Ивановка, Варовичи, Кухари, Шибенное.
257 Эсеровская эмиграция об украинском повстанчестве Боевые действия отряда: Два удачных нападения] на ст[анцию] Бородянка (уничт[ожена] Ч.-К.), разрушение жел[езно]дор[ожного] пути у ст[анции] Коростень, уничтожение карательного] отряда в районе Шибенного. Атаман Левченко, крестьянин. Состав отряда. - 100 ч[еловек] пехоты, из них половина дезертиров из красной армии, 2 пулемета. Поддерживаются крестьянами сел: Злодеевка, Тарасовичи, Демидовка, Н.-Петровка, Гостомысл. Скрываются по рр. [рекам] Днепру и Унаве. Боевые действия. - Нападения на караулы у Святошина (2), взрыв моста через р[еку] Унаву, одно нападение на реквизиционный] продовольственный] отряд. Атаман Волощенко (Юрий), б[ывший] сотник украинской армии, уроженец Подольской губ[ернии]. Состав отряда. - 300 ч[еловек] пехоты, 10 пулем[етов]. Было одно легкое орудие. Состав отряда постоянный. Организация военная. Поддерживается крестьянами сел: Глуховцы, Махновка, Белиловка, и в Подольский] г[убернии] села: Сальницы, Семки, Хмельная, Райгород, Уланов, Холодковское. Боевые действия: - Занятие ст[анции] Казатин с уничтожением Ч.-К., сожжением складов и поездных составов. Разрушение ж[елезно]д[орожного] пути у Бердичева (3). Уничтожение двух конных карательных отрядов, высланных из Бердичева. Атаман Коленский. Состав отряда: - 100 ч[еловек] пехоты, 2 пулем[ета]. Поддерживается крестьянами сел: Карушовки, Самгородка, Прилук, Зожева, Вахновки. Боевые действия: - Исключительно порча ж[елезно]д[орожного] пути Казатин - Калиновка и Казатин - Умань. Подчинен атаману Струку. Атаман Струк - б[ывший] полковник. Уроженец Киевской Губернии]. Состав отряда: - 1000 ч[еловек] пехоты при пулеметах и 4-х орудиях. Во время больших выступлений число повстанцев доходит до 4000 человек]. Поддерживается крестьянами уездов Васильковского, Сквирского, части Каневского и Белой Церкви (120 сел и деревень). Боевые действия: - Занятие г[орода] Василькова (2 раза) [,] занятие предместий Киева, временный захват г.г. [городов] Белая Церковь, Сквира, Канев, Брацдав и Умань. Успешные бои с тремя советскими дивизиями из состава XII и XIV армий. Распустил мобилизованных по домам. Является главой повст[анческого] движения в Киевской губ[ернии]. Атаман Конский. — Состав отряда: - 50 ч[еловек] пехоты.
258 Украина Поддерживается крестьянами сел: Марьевка, Монастырище, Соколовка. Боевые действия: - Нападения на мелкие про[овольственные] реквизиционные] отр[яды] (4). В феврале разбит и временно прекратил существование. Атаман Богатыренко: - крестьянин. Состав отряда - 200 ч[еловек] пехоты при ? пулеметах. Во время выступления увеличивается вдвое. Поддерживается крестьянами У майского уезда. Боевые действия: - Выступает всегда совместно с ат[аманом] Струком. Атаман Чехович: - б[ывший офицер] (чин и армия неизвестны). Состав отряда: - 200 ч[еловек] пехоты при пулеметах. Количество постоянно меняется (в февр[але] было всего 50 человек). Поддерживается крестьянами Звенигородского уезда. Боевые действия: - в феврале занимал затратный] гор[од] Златополь и ст[нцию] Ново-Миргород. Зарегистрировано 10 случаев порчи железнодорожного] пути и 3 нападения на продовольственные] реквизиционные] от[ряды]. Атаман Зеленчук: - б[ывший] офицер украинской] армии, уроженец г[орода] Черкасс (настоящая фамилия Михайличенко). Состав отряда: - 200 чел[овек] пехоты, 100 чел[овек] конницы, 1 орудие. В составе отряда много офицеров. Конница вся составлена из дезертиров украинской] кавалерии. Пользуется широкой помощью населения Каневского и Черкасского уездов. Все набеги отличаются хорошей подготовкой. Отряд проявляет исключительную жестокость (коммунисты и агенты че-ка закапываются в землю живыми). Боевые действия: - Захват на 5 дней гор[ода] Черкасс, захват ст[анции] Цветково с уничтожением сов[етского] бронепоезда «Украинский Коммунист». Зарегистрировано 9 нападений на карательные и реквизициионные отряды. В марте вел успешную борьбу с советской кавалерийской бригадой. Атаман Матвеенко. Состав отряд [а]: - 400 человек пехоты при 10 пулеметах и 1 легк[ом] орудии. Все дезертиры из Украинской] Советской] кр[асной] армии. Поддерживается населением сел: Смела, Бобринское, Ломово, Медведевка, Прусы, Яновка, Александровка и около 25 хуторов. Имеет много сочувствующих в красноармейских гарнизонах г[ородов] Кременчуга и Чигирина. Пополняется дезертирами. Боевые действия: - Занимал на 3 дня Чигирин, подходил неоднократно к городу Кременчугу. Разбил 2 карательных] отряда. Атаман Перенко, - бывший офицер украинской армии (бывший полковник?).
Эсеровская эмиграция об украинском повстанчестве 259 Состав отряда: - 300 человек пехоты при 1 орудии. Исключительно местные уроженцы. Около 40 человек офицеров. Поддерживается крестьянами Каневского уезда и частью Золотохошского [так в тексте; правильно - Золотоношского] уезда, Полт[авской] губ[ернии]. Боевые действия: - Действует всегда совместно с атаманом Струком. Черниговская губ[ерния]. Атаман Довгаленко, - быв[ший] офицер добровольческой армии. Состав отряда: - 300 человек пехоты. Имеются пулеметы (?). Большинство - местные уроженцы. Около 20 человек офицеров. Есть перебежчики из красной армии. Поддерживается крестьянским населением Остерского, Черниговского, Козелецкого и Нежинского у[езд]ов. Боевые действия: - Носят всегда хорошо организованный характер. Иногда отряд внезапно пропадает. Зарегистрированы за 4 месяца нападения на г[орода] Козелец, Остер, Нежин, ст[анцию] Бобрик и ст[анцию] Вересоч. Разбито два советских полка и отряд черниговских курсантов. Атаман Лошин, - быв[ший] хорунжий украинской армии. Состав отряда: - 1000 человек пехоты при 20 пулеметах и 2 орудиях. Состоит из остатков украинской армии, дезертиров красной армии и местных крестьян. Пользуется исключительной популярностью среди крестьян Черниговской губернии. Отклонил всякие переговоры с советской] властью. Боевые действия: - Захват городов Чернигова и Нежина, - занятие станций Бахмач, Конотоп. Зарегистрировано 14 случаев разгрома продовольственных] отрядов и уничтожение 3 карательных экспедиций. Волынская губ[ерния]. Атаман Тютюнник. - (младший) б[ывший] офицер украинской] армии. Состав отряда: - 400 ч[еловек] пехоты, 250 конницы, 4 орудия. Исключительно из остатков украинской] армии. Пользуется поддержкой крестьян Проскуровского, Летичевского9 и Ст[аро]-Константиновского у[ездов] и имеет поддержку извне. Боевые действия: - Зарегистрировано 12 случаев борьбы с продовольственными] отрядами, 5 случаев уничтожения карательных отрядов и постоянное разрушение ж[елезно]д[орожного] пути. В конце февраля был окружен между Ст[арым] Константиновым [так в тексте; правильно - Константиновом] и Бердичевом и сильно разбит. Остатки частью перешли границу, частью бежали в северном направлении. Подольская губ[ерния]. Атаман Подоляка, - б[ывший] офицер украинской армии. Состав отряда: 400 ч[еловек] пехоты при 8 пулем[етах] и 1 орудии. Остатки украинской] армии.
260 Украина Поддерживается крестьянами Винницкого, Литинского уездов и районов Жмеринки и Браилова. Имеет поддержку извне. Боевые действия: В феврале и марте вел успешно бой с 41-й и 25-й п[ехотными] дивизиями. Захватил ст[анцию] Жмеринку. Принудил штарм XIV перейти в Умань10. Атаман Бабич (?) Состав отряда: - 200 чел[овек] пехоты при 6-ти пулем[етах]. Поддерживается крестьянами Могилевского и Ямпольского у[ездо]в, за что советскими] карательными] отрядами были сожжены дер[евни] Джурак, Березовка и Черновцы. Боевые действия: - Поголовное уничтожение трех карательных отрядов. Сожжены советские склады на ст[анции] Вапнярка, 7 случаев разрушения жел[езно]дор[ожного] пути. Атаман Голуб - б[ывший] офицер укр[аинской] армии, прибывший из Галиции в январе 1921 в район Гайсина. Состав отряда: 700 человек] пехоты, 100 ч[еловек] конницы, 1 орудие. Частью из состава XIV укр[аинской] армии. Большинство повстанцы из местного крестьянского населения [так в тексте]. Поддерживается крестьянами Гайсинского и Ольгопольского у[ездо]в, за что сожжены три деревни в районе Тульчина. Пользуется поддержкой извне. Боевые действия: Захват Тульчина, Гайсина, ст. ст. ст. [так в тексте, по смыслу - «станций»] Соболевки и Демковки. Уничтожение 4-х карательных] отрядов и ж[елезно]д[орожной] Ч. К. на ст[анции] Ивангород. Нападение на радиостанцию южного фронта на ст[анции] Вапнярка. Находится в связи с атаманом Струком. Атаман Василенко, - б[ывший] урядник украинской] армии, - крестьянин Балтского у [езда]. Состав отряда: - 150 ч[еловек] пехоты при 2-х пулем[етах]. При больших выступлениях до 500 чел[овек]. Исключительно местные крестьяне. Поддерживается населением сел: Писаревки, Еленевка [так в тексте], Буд. Лесничевки, Немировки, Каменки, Крут, Хрустова и Песчанки. - За под держку подверглись экзекуции Писаревка и Еленовка. Боевые действия: зарегистрированы: уничтожение советского] реквизиционного] отряда (160 ч[еловек]) у с[ела] Писаревки. В конце марта отряд перешел в Херсонскую губ[ернию]. Херсонская губ[ерния]. Атаман Сокол - дезертир из советской] красной конницы. Состав отряда: 300 ч[еловек] пехоты. Большинство местные уроженцы, дезертировавшие из красной армии. Поддерживается крестьянами Ольвиопольского, Ананьевского и Вознесенского уездов. Боевые действия: - в районе действий отряда совершенно в селах не существует сов[етской] администрации]. Зарегистрировано 12 напа¬
Эсеровская эмиграция об украинском повстанчестве 261 дений на чинов советской] администрации] и 2 нападения на продовольственные] реквизиционные] отряды. Атаман Павлов (?) Состав отряда[:] 200 ч[еловек] пехоты. Имеются пулеметы (?). Все дезертиры из украинской] советской] армии. Первые боевые действия относятся к 15 марта, когда отряд произвел нападение на Веселый Кут и перебил комиссаров ремонтной комиссии 3-й кон[ной] советской] армии11. Атаман Кущ - б[ывший] солдат укр[аинской] армии - уроженец Нового Буга. Состав отряда: - 200 чел[овек] пехоты. Местные крестьяне. Поддерживается населением Елизаветградского у [езда]. Боевые действия: - уничтожение ж[елезно]д[орожной] Ч.-К. на ст[анции] Долинской и уничтожение карательного] отряда. Отряд сильно разбит у Нов [ого] Буга 14-16 марта. Расстреляно 60 ч[еловек] пленных, в их числе пом[ощник] атаману б[ывший] матрос Титаренко. Полтавская губ[ерния]. Атаман Шуба, - б[ывший] ун[тер]-оф[ицер] советской] кр[асной] армии, называющий] себя лев[ым] соц[иалистом]-рев[олюционером]. Состав отряда: - 300 ч[еловек] пехоты, 200 ч[еловек] конницы, 4 орудия. При больших выступлениях отряд доходит до 2500 ч[еловек]. Частью дезертиры из кр[асной] армии, часть местные крестьяне. Поддерживается крестьянами почти всех уездов Полт[авской] губернии], благодаря чему отряд беспрепятственно появляется в различных уездах губернии. Боевые действия: - зарегистрированы: нападения на г.г. [города] Полтаву, Лохвица [так в тексте], Гадяч, Миргород, Кобеляки, - 6 нападений на прод[овольственные] отряды, 28 случаев разрушения ж[елезной] д[ороги] и разгром отряда красных курсантов, высланных из Полтавы. Атаман Секира. - (?) Состав отряда: - 300 чел[овек] пехоты. Исключительно крестьяне Переяславского уезда. Боевые действия: - зарегистрированы: нападение на ст[анцию] Яготин и 7 нападений на продовольственные] отряды. 22 марта отряд был окружен у Днепра и поголовно уничтожен. Харьковская губ[ерния]. Атаман Бурлака. (?) Состав отряда: - 400 человек пехоты - дезертиры из красной армии. Поддерживается крестьянами сел: Чугуевского, Волчанского и Купянского уездов. Боевые действия: - 5 нападений на продовольственные] отряды, 8 случаев уничтожения советской администрации. По сводке №41 отряд временно перешел в пределы Воронежской губ[ернии].
262 Украина Атаман Серошапка, - бывший вахмистр, дезертир из красной армии. Состав отряда: - 400 человек пехоты, 1 орудие. Основное ядро [-] дезертиры[-]красноармейцы - 80-90 человек, остальные местные крестьяне. Поддерживается крестьянами Изюмского уезда. Боевые действия: - Зарегистрировано 3 нападения на карательные отряды; 5 нападений на продовольственные] отряды. Отряд был сильно разбит в начале февраля и с тех пор крупных операций не предпринимает. Атаман Литвиненко, - б[ывший] комиссар 5 продовольственного] отряда. (?) Состав отряда: - 50 человек пехоты. Действует в районе Старобельского уезда. 7 нападений на мелкие отряды сов[етской] арм[ии]. Екатеринославская губ[ерния]. Атаман «Батько Махно» - б[ывший] учитель, уроженец села ГуляйПоле. Штаб:- Начальник штаба - бывший капитан Васильев, начальник разв[едки] - бывший поручик Сидоров-Павлович, комендант - бывший матрос Кийко, начальник конвоя «батьки Махно» - бывший матрос Лященко, командир пехотного ударного отряда - бывший матрос Гура, начальник конницы - бывший вахмистр Довженко. Состав отряда: - Основное ядро 2000 человек пехоты, 600 кавалерии, около 80 пулеметов и 10 орудий, 2 автоброневика: «Смерть коммунистамкомиссарам» и «Батько Махно». При выступлениях число повстанцев достигает 12000, из них 2500 конницы. Поддерживается всем населением Екатеринославской губ[ернии]. В марте вел борьбу с конной армией Буденного и частями украинской советской красной армии (перебит отряд красных курсантов в 450 человек у ст[анции] Гришино). Атаман Гладченко, - б[ывший] есаул украинской армии. Состав отряда: - 250 человек пехоты при 9 пулем[етах]. Поддерживается крестьянами Екатеринославского, Верхнеднепровского уездов. Боевые действия: - Зарегистрированы: 18 разрушений ж[елезно] д[орожного] пути, 4 нападения на карательные] отряды, разоружение 6 продовольственных]. Находится в ближайшей связи с Махно. Примечания Письмо В. М. Чернова к членам Административного центра Внепартийного объединения,^без даты // ГА РФ. Ф. P-5893. On. 1. Д. 130. Л. 3. Чернов В. М. Революционная Россия. Передовица// Революционная Россия. 1920. № 1. С. 1. Письмо В. М. Чернова к Ф. Ф. Федоровичу, б/д. // ЦА ФСБ РФ. Д. H-1789. T. 65. Л. 86 об.
Эсеровская эмиграция об украинском повстанчестве 263 4 Письмо В. М. Чернова к В. М. Зензинову от 22 июня 1921 г. // ГАРФ. Ф. Р-5893. Оп.1. Д. 1^0. Л. 50. 6 См.: Революционная Россия. 1921. № 11 (август). С. 22-25. Связь украинских эсеров с Ревелем была установлена уже в начале 1921 г. Так, один из осведомителей советских спецорганов в Эстонии свидетельствовал: «У с[оциалистов]- р[еволюционеров] связь с Украиной имеется, корреспонденцию оттуда получают». См.: ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 185. Л. 22. Это же подтверждается письмом В. М. Чернова, в котором он в начале лета 1921 г. сообщал, что украинцы пишут ему: «Партийные организации вышли из состояния нерешительности, поисков тактической линии, все они ожили и окрепли. Повсюду принялись выпускать газеты, бюллетени, листовки... Суммируя эти данные с мест, Всеукраинский Комитет пишет: “Партия вступила в полосу действительной работы. Популярность партии, успех ее газет и листовок, выступления ее представителей - чрезвычайно велики и в рабочих, и в крестьянских массах”». См.: Письмо В. М. Чернова к В. В. Сухомлину, б/д. // ГАРФ. Ф. Р-5893. Д. 130. Лл. 41-42. См.: Савченко В. А. Авантюристы Гражданской войны: историческое расследование. Харьков: «Фолио». М.: «АСТ», 2000. С. 221-222 Не может соответствовать действительности. В соответствии с распоряжением Главкома № 6630/499/ш от 10 ноября 1920 г. приказом войскам Южного фронта № 202/47 от 12 ноября 1920 г. управления 13 и 4 армий были слиты в одно управление 4 армии. Указано согласно данным: Центральный государственный архив Советской армии. В двух томах. Том 1. Путеводитель. М., 1991. Проскуровский и Летичевский уезды, по имперскому делению, принадлежали Подольско^цубернии. Директивой Главкома № 7092/оп 1649/ш от 5 декабря 1920 г. Управление армии было расформировано, войска передавались в подчинение Киевского военного округа. Штаб армии в июле - сентябре 1920 г. дислоцировался в Жмеринке и в Умани - в декабре того же года, по данным исторической справки фонда 199 РГВА «управление 14 армии», согласно данным: Центральный государственный архив Советской армии. В двух томах. Том 1. Путеводитель. М., 1991. Такой армии в РККА не существовало. Можно предположить, что речь идет о Третьем конном корпусе (второго формирования) под командованием Н. Д. Каширина.
Черноземный центр Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовском уезде Тамбовской губернии М. Ю. Зайцева (Тамбов) Осенью 1918 года по Тамбовской губернии прокатилась волна массовых крестьянских восстаний. Волнения крестьян происходили после Октябрьской революции часто и по разным поводам, но с таким широким и активным сопротивлением советская власть столкнулась впервые. Крестьянство России восприняло переход власти к большевикам без явного сопротивления. Оно было измученно длительной войной, устало от старых порядков с помещиками и урядниками и желало скорейшего разрешения земельного вопроса. Но, заманив крестьян «немедленным» ленинским миром и лозунгом «земля - крестьянам», коммунисты фактически обманули население. В июне 1918 года они объявили мобилизацию и взяли жесткий курс на политику продовольственной диктатуры. В первой половине 1918 года достаточно редкие крестьянские волнения были, в основном, связаны с вопросами передела земли и собственности бывших землевладельцев между самими крестьянами. Но уже летом среди крестьянства обозначились проблемы, связанные с недовольством политикой новой власти в целом. Прежде всего, тем, что из исполкомов и советов выдавливались (в том числе силовыми методами) выбранные населением представители, взгляды которые шли вразрез с позицией большевиков. На 2-й губернской партийной конференции, проходившей с 1 по 5 августа 1918 года, докладчик от Моршанска Володина так описывала ситуацию: «Партии с самого возникновения пришлось вести борьбу с Исполкомом, в котором преобладали беспартийные, левые и правые эсеры. ... Созванный 10 июня Съезд Советов, когда им была принята большинством голосов резолюция кулацкой части Съезда по продовольственному
265 Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии вопросу, Председателем Чрезвычайной Комиссии с согласия Комитета партии и фракции коммунистов Съезд был объявлен контр-революционным и распущен, причем кулацкая часть съезда была арестована. Этот разгром вызвал попытку восстания в 9 волостях против вновь образованного большевицкого Исполкома. Но эта попытка была в корне пресечена. Для подавления контрреволюционных выступлений был организован чрезвычайный штаб, действующий до сего времени вполне успешно. В настоящее время настроение в массах городской и деревенской бедноты в пользу советской власти, ибо даже и рядовой обыватель почувствовал теперь твердую власть Советов1. Ожесточенные споры на местах вызывали и варианты решения продовольственного вопроса. Сколько хлеба и у кого будет изыматься, на каких условиях, как поступить с хлебом «экономическим», выращенным на бывших помещичьих землях? Губернская конференция РКП (большевиков) постановила: «1) Весь хлеб нового урожая должен быть взят на учет, распределен по норме потребления, принятой на губернском Съезде Продовольственных Комиссариатов от июля с/г. Весь остальной излишек хлебных продуктов должен быть доставлен на ближайший ссыпной пункт. Лиц, не исполняющих сего обязательного постановления, предавать революционному суду, применяя строгое наказание, вплоть до расстрела».2 Это решение перечеркнуло надежды большинства крестьян на лучшую жизнь. Экспроприация и контрибуция После раздела земли крестьяне не получили главного - возможности распоряжаться продуктами своего труда. Свободная торговля была запрещена, вывоз продовольствия не уполномоченными на то лицами приравнивался к спекуляции и карался, как правило, посадкой в тюрьму или взиманием контрибуции. Государство назначило твердые цены на хлеб, но они оказались ниже рыночных в 5-10 раз. Инфляция была даже выше, чем в военные годы. По этому поводу в населении были здравые и определенно отрицательные суждения (см. приложение 1). К примеру, в своем сообщении в уездный совдеп о настроениях населения Дуплят-Масловской волости Тамбовского уезда в августе 1918 года волисполком докладывал, что «настроение населения волости не спокойное. Главными причинами этого служат настоящая дороговизна и неудовлетворение и громадная нужда в предметах первой необходимости». Из Богословско-Новиковской волости исполком сообщал, что «население ждет сокращения монет. К Советам отношение - полное подчинение, хотя и приходится частью ход революции проводить под угрозой вооруженной силы»3. Для распределения предметов первой необходимости губернской продовольственной коллегии поручили срочно открыть при ссыпных
266 Черноземный центр пунктах товарообменные магазины, чтобы менять товары на зерно. На практике крестьяне не имели возможности провести равноценный обмен. Например, жители села Алгасово Моршанского уезда были «недовольны распоряжением об открытии в Куликах ссыпного для хлеба пункта и о твердых ценах, по которым требовалось хлебные продукты везти в Куликовский пункт, только что открытый. Недовольны были главным образом и тем, что за доставленный в указанный пункт хлеб деньги не выплачивались, а выдавали лишь какие-то записки. Ввиду этого за два-три дня до восстания был сход, на котором было постановлено без денег в Куликовский пункт не возить»4. На съезде комитетов деревенской бедноты района Тамбовского порохового завода в августе 1918 года докладчик из села Кузьмино-Гать сообщал: «Кулаки против 9-ти пудового пайка в деревне.... К реквизиции хлеба кулаки относятся одобрительно, но требуют взамен мануфактуры, железа и других продуктов первой необходимости». Второй докладчик добавляет, что кулаки «в отдельности агитируют против комитетов, к реквизиции скота очень недоброжелательны». Представитель комбеда деревни Старчики на съезде был настроен решительно: «Хлеб у кулаков отберем бескровно. На кулаков навели ужас, хлеб они отдают из-за боязни контрибуции . Остаток хлеба весь отдадим красноармейцам. Скот реквизируем по очень дешевым ценам, хоть и жмутся кулаки, но отдают. Далее докладчик призывает вести самую жестокую борьбу с кулаками, предлагая брать с них контрибуцию и вообще жать пока не будет из них сока...» С таким мнением были солидарны и другие докладчики. Они обрисовывали положение в своих селах: «Село Царевка: Буржуазия совместно с кулаками спрятали когти, против реквизиции не идут, но идут против контрибуции, также просят, чтобы комитет отчитывался перед ними, т. е. кулаками. Село Бокино. В настоящее время Совет протестует против комитета бедноты, а также и кулаки тормозят работу... Вывоз хлеба и других продуктов из села прекращен. Кулакам эти меры не нравятся»5. Контрибуции накладывались практически произвольно, исходя из потребностей местной власти и «прегрешений» крестьянина. Если комбедовцы поймали односельчанина с припрятанной мукой или несданным «лишним» зерном, то могли наложить контрибуцию и в 500, и в 2000 рублей. Сопротивление при конфискации имущества, попытка продажи заезжим спекулянтам продуктов, варка самогона - все каралось наложением контрибуций. Были и контрибуции, наложенные из-за безденежья 11 Контрибуция - принудительный военный налог на завоеванные территории; налагаемый победителем выкуп с побежденной стороны в счет возмещения военных издержек. Видимо, в случае 1918 года применительно к России новая власть рассматривала всех «не пролетариев» как побежденную сторону, (мнение автора).
Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии 267 местных партийных ячеек и исполкомов, которые оправдывались событиями всероссийского масштаба. Например, «в день покушения на Владимира Ильича Ленина решением Токаревкого исполкома была наложена контрибуция в сумме 5 тысячи рублей (золотом) на эксплуататорский класс Токаревского района»6. О проблемах на Ново-Покровском сахарном заводе, где буквально через месяц жители арестуют продотряд и возьмут власть в свои руки, писал в своем докладе в Тамбовский губернский комитет партии в октябре 1918 года большевик А. Я. Крумин: «Есть у крестьян одна досада - это что рабочие сахарного завода получают и сахар, и манафактуру (так в тексте - авт.), и другую продукцию первой необходимости, а они - ничего по твердым ценам, а должны купить все от спекулянтов. В некоторых селах и слова не дали раньше говорить о рабочих, заявляя, что все рабочие живут, а им только глаза затирают. И на самом деле, многие рабочие завода живут лучше, чем их деревенские кулаки. Комиссариату продовольствия нужно позаботиться, чтобы было крестьянам получено продуктов первой необходимости, ибо положительно всё отсутствует, а зима надвигается и хлеб свезен с многих много - весь элеватор. За отсутствием нефти крестьяне сидят местами без хлеба, (т. к. мельницы работали на нефти, то зерно в муку крестьяне перемолоть не могли - авт.)... Раньше здесь рабочие, благодаря либеральности администрации и владельца, имели много привилегий, которые теперь в силу общего положения уничтожаются и вызывают в них чувство недовольства. С товарищеским приветом, А. Я. Крумин 12.10.1918» 7 Но и у рабочих этого завода, как отмечал в сентябре 1918 года в своем докладе исполкому политический комиссар Новожилов, «нет революционного духа и энергии бороться за рабочее дело и пролетарскую революцию. Даже на районном съезде 6 заводов трудящимися вынесено следующее постановление, что сгинь гражданская война и отчисление в забастовочный фонд и против насилия над капиталистами, где указывают, что всякое насилие уничтожает революцию. Это меньшевицкий лозунг, а потому сочувствия большевицко-коммунистической партии нет и даже вынесено постановление - просить перед Главсахаром упразднения политических Комиссаров и членов, а также не давать квартир, о пересмотре штатов, что не был допущен политический Комиссар и все это постановление районного Съезда было принято трудящимися и рабочими Ново-Покровского завода и приветствовали Районный Съезд и Главсахар и кричали «Ура!».8 Более радикальное «предупреждение» большевики получили в селе Дмитриевщине 12 октября 1918 года. В сводке уездной ЧК, направленной Тамбовскому уездному и губернскому комитетам партии на следующий день, сообщалось:
268 Черноземный центр «12 октября с. г. в 12 часов ночи в доме председателя Комитета ячейки коммунистов, Дмитриевщинского Сельского Совета и комитета Деревенской Бедноты тов. Степанова в селе Дмитриевщине той же волости Тамбовского уезда брошена бомба, от которой четверо тяжело ранены, один легко ранен, раненные отправлены в Рассказовскую больницу. Из местного сельского кулачества взяты 45 заложников, дело расследывается. 13 октября 1918 г. Председатель Крумин. Секретарь Дзелскалей»9 Чем же насолили односельчанам комбедовцы? Комбеды вели учёт и распределение хлеба, продуктов первой необходимости, сельскохозяйственной техники. Они были обязаны помогать продотрядам в изъятии хлебных излишков у кулаков, перераспределять землю, выявлять и выдавать дезертиров. С целью разобщения крестьянской общины в декрет о создании комитетов бедноты была заложена стимулирующая комбеды норма, позволявшая, в зависимости от того, насколько быстро комбед изъял излишки хлеба у зажиточных односельчан, бесплатно или с большой скидкой от государственной твердой цены на зерно оставлять половину изъятого продовольствия себе. «Излишки» зачастую определялись комитетчиками исходя из личных пристрастий и взаимоотношений, и нередко были неподъемными для крестьянской семьи. Вооруженные и наделенные всей полнотой власти на местах, комбеды нередко присваивали себе право на конфискацию земельных угодий, машин, рабочего скота, маслобоек, мельниц и прочего имущества. Репрессии комбедовцами проводились не только против зажиточных крестьян, но и против коллективных хозяйств. Это видно из отчета инструктора по организации сельскохозяйственных артелей и коммун Тамбовского уездного земельного отдела Ф. М. Адамацкого: «С момента регистрации устава Федоровской артели Саюкинским комбедом реквизировано: 13 телят, 19 овец, 6 свиней и одна лошадь с упряжью и дрожками - последняя без выдачи какого бы то ни было вознаграждения (были реквизированы две лошади, но одна за непригодностью возвращена). Председатель же артели Ханин, пытавшийся защищать права артели, опираясь на отношение бюро коммун на имя Саюкинского Совдепа от 31-го X. с. г. за № С285, так напуган разъяснениями, полученными им от председателя комбеда, что на собрании просил освободить его от возложенных на него обязанностей».10 Комично звучащее выражение «напуган разъяснениями» надо понимать как неприкрытые угрозы комбедчика, чувствовавшего полную безнаказанность. Недовольство растет Впоследствии, уже после подавления осенних восстаний, на заседании губернской чрезвычайной комиссии заведующий отделом по борьбе с
269 Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии контрреволюцией т. Курманов обращал внимание «на неправильно проводимую реквизицию и незаконные обыски с присвоением отобранных вещей, что возмущает население»11. Это мнение подтверждают и выводы особой следственной комиссии по выявлению причин восстания в Островской и Ракшинской волостях соседнего с Тамбовским Моршанского уезда (основные причины восстания были схожими по всей губернии): «Крестьяне были недовольны реквизицией овец, отобранием излишков, твердыми ценами на отобранные продукты, тем, что за хлеб вместо денег выдавались записки, пользовавшиеся малым доверием среди населения. Недовольны были и вообще с отсутствием продуктов первой необходимости. Отсутствие делегатов в Уездном Исполкоме вызывало различные толки. Жители этих волостей говорили, что в городе нет никого, кто бы мог защитить их интересы, и сообщил бы об их нуждах. Грубое же обращение с населением отдельных Советских работников, занимающих ответственные посты, ещё больше усиливало недовольство. А то, что ответственные работники грубо обращались с населением, это можно видеть из показаний лиц, вполне беспристрастных и заслуживающих доверие. Так из этих показаний видно, что когда тов. Парфенов приехал в Островку, то отдавал приказы зарядить пулемет и поставить его у Исполкома, направив на село. Издавал приказы, выполнимость которых населением считалась невозможной, а в разговорах употреблял грубые выражения и вообще своим появлением наводил ужас и трепет на население^ ...> Раздраженность чувствовалась как среди зажиточных, так и среди бедных - первые были недовольны реквизициями, а вторые недостатком продуктов первой необходимости»12. В материалах следственных дел, заведенных по поводу ноябрьского восстания, отмечалось, что причиной возмущения крестьян стала также мобилизация лошадей, начатая 30 августа 1918 года. Конские мобилизации продолжались практически до конца Гражданской войны. Только с сентября и до конца 1918 года из крестьянских хозяйств Тамбовщины было изъято 12747 лошадей13. Крестьяне как могли противились изъятию лошадей. Наиболее сметливые временно портили лошадей, вводя им в суставы жидкость, вызывающую видимость опухоли, или вживляя в ногу жесткий конский волос, от чего лошадь хромала. При приеме таких лошадей выбраковывали, и «семейная кормилица» оставалась у владельца. Немалый вклад в восстановлении крестьянства против советской власти внесли продотряды, заполонившие осенью 1918 года хлебную Тамбовскую губернию. Не менее 50 рабочих продотрядов из Москвы, Петрограда, Смоленска и других городов прибыли на Тамбовщину в поисках продовольствия. Тверской, Мурманский, Петроградский, Витебский, Ивановский, Черновецкий, Тихвинский отряды, а также отряд
270 Черноземный центр Тамбовского Порохового завода оказались непосредственными участниками трагических событий в Тамбовском уезде в ноябре 1918 года. Продотряды отправлялись в сельскую местность как в рейд по вражеским тылам, вооруженные не только винтовками и пулеметами, но зачастую и артиллерией. Они не церемонились с местным населением и «выкачивали» продовольствие жестко, исходя из собственной заинтересованности, - половина полученных из села продуктов отходила непосредственно продотряду. Власть использовала механизм стимулирования, аналогичный тому, что применялся к комбедам. Вот как описывал ситуацию бывший продотрядовец В. Лисютин из отряда Тамбовского Порохового завода: «... В революцию, в период гражданской войны сельхозпродукты добывались красногвардейцами путем экспроприации. Еженедельно снаряжался так называемый агитационный отряд для установления Советской власти в деревнях и уездах Тамбовщины. На заводе имелось более трехсот подвод для работы в цехах. Но так как завод бездействовал, то всю тягловую силу использовали красногвардейцами в целях снабжения. В первые два года революции это скорее был не столько завод, сколько военная крепость питерского и московского пролетариата в крестьянской губернии. ... Где-то голодали, где-то люди ели желуди, а заводской кооператив неплохо кормил восьмитысячный коллектив, хотя и не получал из центра и от губернских властей ни грамма зерна, ни килограмма мяса»14. С оружием в руках отправлялись заводчане под руководством командира отряда Козловского по окрестным селам, отбирая у крестьян их урожай. Из находящейся примерно в 15 Км от завода Воронцовской волости на запрос уездного комиссариата внутренних дел о настроениях населения волисполком сообщал в августе 1918 года, что «настроение населения данной волости частью тревожное, к чему более повлияло то, что 22 июля ст. стиля с/г. (4 августа 1918 г. по новому стилю - авт.) военным отрядом Тамбовского Порохового завода в с. Воронцовке и д. Михайловке был отобран весь намеченный для пропитания хлеб, не оставляя совершенно ничего и, кроме того, реквизировано в Воронцовке 10 лошадей, а в Михайловке - 21, по которым отрядом не представлено никаких мандатов для указанной цели местному Совдепу, и граждане смущаются в представлении хлеба и лошадей по принадлежности, ввиду не предъявления мандатов»15. Отделение церкви от государства сопровождалось изъятием церковных ценностей и метрических книг, что также вызывало у крестьян неприятие новой власти. А близость фронта, который в начале ноября находился примерно в 200 километрах от Тамбова, в районе города Боброва Воронежской губернии, давала надежду на скорое избавление от большевиков. Вот какой выразительный случай описал главный военрук Пузырев руководителю операции по подавлению мятежа в Там¬
Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии 271 бовском уезде Р. А. Петерсону: «Ещё не безынтересен такой случай, переданный разведчиками из отряда тов. Козловского: вошли в дер. Алексеевку. Входят в дом крестьянина со словами: «Слушаюсь, господин поручик». Бывший в это время в доме мужчина спрашивает, кто они такие. Мы ответили, что пришли от Красновцев им на помощь. Крестьянин, обрадовавшись, восклицает: «Голубчики, мы вас давно ждем. Мы все готовы чтобы идти на большевиков. Затем начинает рассказывать, что сила у красноармейцев небольшая, и их легко будет одолеть, если мы соединимся с вами, т. е. с красновцами. Рассказывая, дальше говорит, если бы удалось поймать Козловского (командир продотряда Тамбовского Порохового завода - авт.), они сделали бы с ним следующее: сегодня отрезали бы ногу, и пусть лежит, на завтра другую, и пусть лежит, затем голову и пусть думает. В это время один из разведчиков не выдержал и ударил его прикладом по голове. Он тут же скончался»16. Осознав провальность идеи создания добровольческой Красной армии, большевистское руководство летом 1918 года объявило о призыве на военную службу рабочих и крестьян, не эксплуатирующих чужой труд, родившихся в 1893 - 1897 годах, а также бывших офицеров, унтер-офицеров и военных чиновников. Это стало ещё одной серьезной причиной недовольства крестьян. Мобилизация пяти возрастов проводилась в разгар полевых работ. Из хозяйств изымалась наиболее трудоспособная рабочая сила, что вызывало резкое недовольство. Крупные восстания мобилизованных летом 1918 года произошли в Тамбове, Козлове, в октябре 1918 года в Борисоглебске, а в начале ноября 1918 года в Шацком и Моршанском уездах Тамбовской губернии. Таким образом, целый комплекс причин толкал крестьянство губернии, и Тамбовского уезда в том числе, к открытой конфронтации с властью. Первые признаки бунта Вот сводка оперативного отдела Московского ВО по военным делам на 6 ноября 1918 года: «Тамбов. В Моршанске и Шацке в связи с мобилизацией 1 и 2 ноября вспыхнули восстания в следствии контрреволюционной пропаганды. Повстанцы были вооружены и пытались свергнуть Советскую власть, для подавления восстания из Тамбова Губвоенкомом выслан отряд Чрезвычайной комиссии с пулеметами и броневиком. В Моршанском районе восстание ликвидировано, а в Шацке судя по донесениям будет ликвидировано 5 ноября, где до прихода Тамбовского отряда с нашей стороны 6 убитых. В этих двух уездах мобилизация задерживается, смежных с ними происходит ненормально, а в остальных и в Тамбове спокойно. Помощник Военрука Николаев»17 Спокойствие оказалось обманчивым. Буквально через день восстание в связи с мобилизацией вспыхнуло уже и в Тамбовском уезде. Аналогичная сводка на 8 ноября информировала: «В связи с мобилиза-
272 Черноземный центр дней и отправкой частей на фронт родив. 98 и 96 г. возникли волнения уездах Тамбовском и Шацком. В первом восстание ликвидировано высланными из Тамбова силами, которые теперь переброшены в Шацк. В Сасове спокойно. Всвязи с праздниками явка на сборный пункт и отправка проходит медленно. Губвоенком Губарев»18 Крестьяне, уставшие от четырех лет Первой мировой, не хотели возвращаться к войне. Опрошенные дезертиры впоследствии говорили, что к бегству из Красной армии их подвигло тяжелое положение оставленной семьи, скудное питание, отсутствие обмундирования. Известный кризис начала ноября на Южном фронте, сорвавший советское наступление, был вызван и антивоенной, и антибольшевистской позицией тамбовских призывников и красноармейцев. Председатель ревкома полевого трибунала 9 армии Н. Помелов 13 ноября извещал губвоенкома: «В Тамбов эвакуируется трибунал 9 армии. Везем семьсот арестованных солдат второго Тамбовского полка. Прошу к прибытию поезда выслать караул не менее 100 человек и барак для помещения их и продовольствия. Хлеб нужно выслать на станцию, т. к. арестованные 3 суток не получали пищи»19. Накопившееся за год недовольство действиями большевиков превысило критическую массу. Достаточно было маленькой вспышки, чтобы зажечь огонь крупного восстания в Тамбовской губернии, охватившего и 19 волостей Тамбовского уезда. Терпение лопнуло Восстание в Тамбовском уезде, одном из крупнейших в числе 12 уездов губернии, началось в большом селе Лаврово, на празднике в честь годовщины Октябрьской революции. В это время уже полыхали восстания против коммунистов в Шацком, Кирсановском и Моршанском уездах, переросшие в боевые действия с применением артиллерии, бронепоездов и авиации. Продолжалось восстание и в соседней Рязанской губернии, как и в других губерниях России. На фронте происходили волнения и случаи массового отказа от участия в боевых действиях. Приближалась годовщина революции. Некоторые коммунистические ячейки, например, в крупном селе Токаревке, предусмотрительно готовились к годовщине революции не только проведением митингов и вооруженных парадов, но и страховали свой праздник от народного гнева взятием заложников из числа «бывших жандармов, городовых, стражников, урядников и местной буржуазии и вообще подозрительных лиц в числе, какое окажется нужным»20. Интересно отметить, что ещё в сентябре 1918 года из народного комиссариата внутренних дел в Тамбовский губисполком пришло письмо с просьбой не брать врачей и фельдшеров в заложники только из-за их популярности в народе, так как это плохо влияет на санитарно¬
Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии 273 эпидемиологическую обстановку21. Это показывает, что сдерживание народного гнева путем взятия заложников было распространенной практикой новой власти. 7 ноября из Лавровского совета к центру села вышла праздничная, при полном вооружении, манифестация с участием членов сельсовета, комбеда, коммунистов села, милиционеров и продотрядовцев из Твери. Представители советской власти в центре села устроили митинг для жителей Лаврово и окрестных сел, на котором выступил комиссар Тверского продовольственного отряда, и тут... «тов. Новиков выступал и объяснил собравшимся значение революции, но кто-то из толпы крикнул: «Не нужны нам Ваши праздники!» и толпа заволновалась»22 «Заволновавшиеся» крестьяне разоружили нескольких милиционеров и продотрядовцев, а комиссара Новикова сильно избили - через некоторое время он умер. Милиционеры и продотрядовцы, испугавшись толпы, сбежали. О дальнейшем рассказал позднее милиционер .из Лаврово Исаев: узнав о случившемся, ночью на помощь «приехал командир Мурманского Отряда Жемырев, со своим отрядом человек в пятнадцать. Этой ночью мы с ним пошли в Лаврово и провели аресты некоторых граждан по подозрению в убийстве Новикова. Арестовано было человек пять. Арестованных заперли в школе, охранял их отряд, и я вернулся домой. На другой день часов в девять утра приехал Кирида и отряд из Мельгунов, с ним был помощник начальника милиции Карпов и милиционеры наши. Отряды соединились с ним, я тоже присоединился к ним. Тут же днем я, потом из отряда Комиссар Валюк и Жемырев и военный комиссар Сосновской волости Сывачин и отряд человек в тридцать отправились в деревню Дмитриевку Лавровской волости для арестов лиц, участвовавших в убийстве Новикова. Приехав туда, собрали сход - из схода были выделены пять человек, подозреваемых в деле убийства. Часть отряда поехала сопровождать задержанных в село Лаврово, а другая часть, среди которых был и я, отправились в Покрово-Марфино» По пути в Покрово-Марфино, недалеко от Дмитриевки, отряд попал в засаду. Развернув лошадей, поскакали обратно в Лаврово, но, проезжая мимо Дмитриевки, опять столкнулись с вооруженным противником. Пришлось снова менять направление движения, и отряд прибыл назад в Лаврово через хутор Сампурский. В Лаврове отряды соединились и с пулеметами выехали на восставшую Дмитриевку. Правда, учинить акт возмездия над мятежным селом усиленному отряду так и не удалось. Увидев цепи вооруженных крестьян, он ретировался назад в Лаврово. Сообщив об отступлении начальнику милиции, отряд направился от греха подальше в ещё спокойное в те дни село Мельгуны23. В тот же день, 7 ноября 1918 года, одновременно с селом Лаврово, призвало к неповиновению власти окрестные поселения волостное село Покрово-Марфино, выступившее под лозунгом: «Долой Совет!» Крее-
274 Черноземный центр тьяне взялись за оружие «на почве неимения предметов первой необходимости»24. Народная война Весть о восстании разнеслась по окрестным селам. На помощь в волостное Лаврово пришли мужики из села Голодай-Ильинка. Они поймали красноармейца Павла Екимова из Петроградского продотряда, посланного на разведку, и решили привести его в Лаврово для суда. Поехавшие из Лаврова делегаты забрали из Голодай-Ильинки еще и жившего в этом селе коммуниста Егора Морозова из Тверского продотряда. Обоих доставили в Лаврово. Там уже находились толпы восставших как из Лаврова, так и из соседних сел и деревень. Командовал восставшими 25-летний лавровец, подпоручик Николай Александрович Цветное. Народным сходом под крики: «Как из наших тянули жилы, так и мы теперь будем из вашей кожи вырезывать ремни! Порезать им уши!» - было решено красноармейцев расстрелять. В результате «оба коммуниста были расстреляны в селе Лаврове и зарыты в кустах за селом. Но когда опять село это, то есть Лаврово перешло в руки коммунистов, трупы эти нашли за плохим зарытием, ноги были видны и их отрыли»25 .Жители села Боголюбовки узнали о восстании в Лаврово 8 ноября на сходе в волостном селе Грачевке, куда отводили для мобилизации лошадей. Вернувшись в Боголюбовку, бывший староста, а при новой власти председатель сельского совета Алексей Никитич Арбузов, а также Аким Андреевич Зайцев тоже собрали общий сход у сборной избы. На нем выступали жители Боголюбовки с призывами идти на помощь лавровским мужикам. В числе выступавших был Михаил Анисимович Коршунов, который^заявил о том, что коммунисты только жгут, грабят и бьют, и их власть «нам не нужна»26, «призывал пойти на коммунистов, указывая, что они поступают нахамно («нахально» - авт.) и живут с нашими детьми и просил пойти в наступление»27. Дмитрий Соловьев предложил арестовать и обезоружить продотрядовцев, находившихся в Боголюбовке, что и сделали его односельчане Федяшка Русанов, Филипп Мартынов, Ефим Хоминов и Алексей Никитич Арбузов28. Коммунистов из 8-го продовольственного отряда привели на сход, где, после выступления Коршунова, все общество стало их бить. Первым начал Федор Чуриков. Взяв одного из продотрядовцев за грудки, сказал: «Тебе уже не вырваться». Но тот вырвался и побежал, за ним и другие продотрядовцы. По бегущим стали стрелять, и вся толпа пустилась вдогонку. Догнав продотрядовцев в поле, стали их бить29. Потом, избитых, привели в помещение. «На следующий день собрали сход по поводу этих избитых людей, но народ отказался отвести их в больницу»30. Вести о волнениях быстро дошли до Тамбова. О дальнейшем развитии событий повествует доклад председателя укома Пузырева: «9 ноября, по распоряжению Председателя Укомболя (уездный комитет большевиков -
275 Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии популярный вариант сокращения названия - авт.) и военного комиссара Щукина был послан отряд тов. Козловского в 100 чел., с 3 пулеметами, 2 пушками и несколькими всадниками для разведки и связи. Днем 9 ноября этот отряд был окружен со всех сторон контрреволюционными бандами и при селе Покровско-Марфино завязался бой, который длился несколько часов. После того как были выпущены все патроны и снаряды артиллерийским огнем была пробита дорога для отступления. Перед отступлением были уничтожены замки от орудий и забраны замки^от пулеметов. Отряд отступил в Больше-Липовицу. Потеряно с нашей стороны до 12 человек красноармейцев, два орудия, 2 пулемета и все лошади. Со стороны восставших погибло до 300 человек»31 Ещё до щч^ца боя, при продвижении на Лаврово отряда Порохового завода, разведчиками были «пойманы шпионы-провокаторы, у которых при обыске оказались ручные бомбы. При отступлении под натиском восставших, после кратких обсуждений Военного Совета единогласно постановлено, что таковые должны быть расстреляны»32. Это был тот самый бой, после которого в поселке при Пороховом заводе, впоследствии ставшим городом Котовском, была установлена впечатляющая стела в честь 12 погибших продотрядовцев. Узнав о разгроме, уездный военком Щукин принял экстренные меры к отправке в Большую Липовицу дополнительных сил численностью «в тысячу человек, в составе семи рот, пулеметной команды, команды связи, команды конных разведчиков при шести орудиях»33. 8 ноября начались волнения в Дуплят-Маслово и ближайших к нему селах. Первые лица волости - председатель волисполкома Павел Сергеевич Песцов (по другим документам Писоев) и председатель волостного комбеда Петр Григорьевич Мерзляков начали ездить по окрестным селам и призывать к неповиновению власти. То, что против новых порядков выступал председатель волисполкома, было не удивительно. Исполкомы и сельские советы выбирались жителями сходах. Как правило, попадали туда люди известные, уважаемые. В тот период еще не было ограничений по партийной принадлежности, поэтому могли выбрать и авторитетного солдата, и учителя, и крепкого, зажиточного крестьянина. Но в комбеды путь зажиточным был закрыт. Как попал в председатели волостного комбеда умелый хозяйственник Мерзляков, имевший 5 лошадей, конную молотильную машину, водяную мельницу, бакалейную лавку, да еще и нанимавший 1 постоянного батрака и 10 сезонных рабочих?34 Видимо, это как раз тот случай, когда в комбед «пролез» классовый для коммунистов враг. В этой волости, названной впоследствии властью одним из центров контрреволюции, повстанцы встретили красноармейцев в подготовленных окопах, вооруженные пулеметами и винтовками. После двухчасового
276 Черноземный центр боя крестьяне покинули укрепления. По окончании боя красноармейцами было показательно расстреляно 12 повстанцев. Из архива ФСБ Попытаемся восстановить хронологию и события тех дней по одному из найденных в архиве Управления ФСБ по Тамбовской области дел. Из него известно, что в ночь с 8 на 9 ноября на хутор братьев Фоминых приехала вооруженная группа людей в количестве, по одним данным, 30, а по другим - 100 человек. Они арестовали начальника продотряда с 5 красноармейцами, отобрали у них 5 винтовок и 34 патрона и вместе с братьями Фомиными поехали в деревню Вязники собрать сельский сход. На сходе агитаторы предлагали жителям деревни присоединиться к восстанию, говоря: «Чего вы теперь ждете, когда у нас все побрали, разве мы должны ожидать чего-нибудь, мы должны организоваться и ничего не давать!»35. Командовать ополчением односельчане выбрали унтер-офицера из той же деревни - Василия Юхлова. Через несколько дней, когда красноармейцы пришли в опустевшие Вязники, оказалась, что все жители организованы в отряд, ушедший на помощь повстанцам к деревне Дуплятово36. Организаторы из Дуплят-Маслово - Павел Сергеевич Писоев, Петр Григорьевич Мерзляков и Алексей Михайлович Орлов - приехали и на сельский сход, созванный 9 ноября в деревне Кикинки Воронцовским военным комиссаром Александром Ильичем Лисюниным по вопросу мобилизации лошадей. Они «агитировали о присоединении Кикинских граждан к восстанию, объясняя что они, то есть восставшие, уже организовали 17 волостей, есть много оружия и если они, то есть Кикинские, к ним не присоединятся, то они к этому принудят силой и все равно всех заберут и погонят с собой, как видно в наступление на Тамбов, по пути разоружив железную дорогу. Причем задали вопрос кто здесь приехал, и, получив ответ, что военный комиссар они говорили не давать никаких лошадей и вообще ничего не давать Советской власти. Военный комиссар Лисюнин сейчас же уехал из деревни». Жители постановили поддержать восстание, создать отряд самозащиты и избрать главным его руководителем взводного инструктора по всеобщему военному обучению Василия Андреевича Хохлова. Примкнувшие к восстанию кикинцы поехали в соседнюю деревню Михайлову с протоколом кикинского общества. Вот как рассказывал об этом в ЧК Порохового завода председатель Михайловского комбеда Тимофей Тихонович Малков: «10 ноября часов в 10 утра к ним в село приехали верхом на лошадях из деревни Кикинки Андрей Гуляев и Федот Крючков, причем Крючков остался при лошадях, а Гуляев вошел в канцелярию комбеда и подал ему протокол общего собрания деревни Кикинки, которым предлагалось Михайловскому обществу присоеди¬
Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии 277 нится к организации Дуплят-Масловской волости против Советской власти. Когда Малков стал расспрашивать Гуляева о том, какая это организация, и откуда произошло ее начало, то Гуляев на это ответил что он не знает, но у них много оружия и предлагал ему Малкову поехать в Дуплятчину, где он все узнает. Далее, когда он, Малков, стал разбираться о протоколе Кикинского общества и цитировал следующие фразы протокола: о непосильных налогах на них и что против этих налогов они организуются и в этом смысле они создают самозащиту от 17 до 60 лет, то есть получается, что они организуются для того, чтобы силой оружия не дать требуемых налогов и он заявил Гуляеву, что он с этим не согласен». Не найдя поддержки, кикинцы уехали. Удивительно, но никаких санкций к своему комбеду кикинские повстанцы не применили. А вот двое членов Михайловского комбеда, отказавшиеся поддержать восстание, были арестованы кикинскими мужиками вместо сбежавшего к тому времени из Михайловки продотряда. Их привели в Кикинку в помещение комбеда, называвшееся теперь караульным помещением. «Толпа, бывшая там, вся набросилась на комбедовца Алянова, допрашивая «почему вы не даете им организоваться», при этом больше всех Павел Душин на него нападал с разными упреками и укорами, а также с насмешками к ним как к коммунистам и к коммунистическому празднику». Комбедовцы находились в арестантской до 11 ноября, их выпустили с приближением красных частей. Чтобы затруднить продвижение красных, руководитель отряда самозащиты Хохлов отдал распоряжения о приведении в негодность моста между деревнями Михайловка и Воронцовка и моста в бывшем лесу Болдырева37. В Кариановской волости утром 8 ноября также прошел волостной сход, «на который явились из Дуплятова трое агитаторов, из которых один по фамилии Черкасов и стали призывать наше население дать им помощь идти против Советской власти. И наше собрание решило помощи им не давать, а приступить к обезоруживанию Продотряда, находящегося в их волости и всем собранием тут же отправились в деревню Чичерино, обезоружили отряд, арестовали и привели в Кариан, посадив в арестантскую»38. Жители волости из сел Кариан, Алехино, Ново-Покровское и деревни Чичерино приговорили к смерти арестованных продотрядовцев из отряда Таморина. Население волости, возмущенное введением «хлебной монополии, обложением налогов и частой реквизицией скота»39, произвело выборы начальников отрядов самообороны. Под руководством Николая Васильевича Канаева рылись окопы. Как и в других восставших населенных пунктах, была объявлена мобилизация граждан от 17 до 50 лет40. Вооружились кариановцы 30 отобранными у продотрядовцев винтовками, а также топорами, скрябками, вилами и лопатами41.
278 Черноземный центр Тем временем территория, охваченная восстанием, расширялась за счет соседних волостей. В Богословке Богословско-Новиковской волости 9 ноября 1918 года ещё продолжались праздничные мероприятия. В показаниях местного жителя впоследствии будет записано: «Праздник годовщины революции у нас прошел хорошо. Был даже бал наверху имения. Праздновали два дня. В субботу приезжал к нам т. Данилов и еще другой, поздравляли нас с праздником. <...> Он говорил речь с балкона»42. Однако по окончании праздничного митинга народ не разошелся. После разговоров крестьян с военным руководителем и военным комиссаром Куньевской волости население заволновалось и потребовало от приезжих ораторов Петрина и Данилова ответить на их вопросы. Ораторы попытались уехать на подготовленном для них извозчике, но не смогли. «Толпа его (Данилова - авт.) окружила. И раздались выкрики: «Товарищ, откуда Вы? Солдат не дадим. Зачем Вы сюда? Почему работать нам не давали?»43 Люди требовали объяснить, почему нет керосина, соли, мануфактуры. «Во время требования и волнения граждан выступал с речью гражданин деревни Большой Кокобицкой Семен Иванович Абаносимов, который выступил против товарищей Петрина и Данилова. Товарищей Петрина и Данилова с большим трудом пришлось освободить от толпы и проводить. Волнение было несколько успокоено Председателем исполкома товарищем Яновым. После отъезда товарищей Данилова и Петрика граждане устроили собрание под председательством гражданина деревни Струковых Верхов Андрея Тимофеевича Александрова. На собрании граждан выносили резолюцию следующую: уволить из пределов волости Черновецкий продовольственный отряд, разоружить его, оружие, отобранное у них, дать во владение Волостного Военного комиссариата. Не отделять школу от церкви, о прибавлении нормы хлеба. Об отмене мобилизации. <...> Мужики пошумели еще немного про коммунистов обезоружить, но потом разошлись.<...> Коммунисты ночью взяли винтовки, свои вещи и ушли.<...> На утро 10 ноября граждане обратно стали собираться у здания совета, где им было высказано представителями Гришиным и Абаносимовым, что в Покрово-Марфино гражданами разбит отряд красноармейцев и отобрано 2 орудия. Посланные граждане привели в толпу гражданина деревни Абаносимовой Василия Гаврилова, бывшего офицера, которого начали просить принять на себя Военную власть Волости, который согласился, но только с подпискою граждан, на что граждане согласились.<.. .> названный Гаврилов издал приказ и объявил волость на военном положении и приказал нести все имеющееся у населения оружие, вместе с тем объявил мобилизацию от 18 до 50 лет, которые должны явиться до 12 ночи с 10 по 11 ноября»44. На сход приехали несколько гонцов «из Покрово-Марфино верхом на лошадях, которые звали крестьян на помощь к себе.<...> Сборное
279 Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии место в приказе он назначал имение. Собралось приблизительно около 400-500 человек. Сколько было вооружено винтовками - не знаю. Некоторые были со скрябками и вилами. Толпу он хотел повести в ПокровоМарфино на помощь»45. Видимо, узнав о сосредоточении войск в находящейся в 15-ти километрах Большой Липовице, «во время собрания явившихся на мобилизацию, Председателем Совета совместно с секретарем Совета и гражданином деревни Федосьевка Павлом Тихоновым был принят последний шаг к ликвидации восстания. Что и удалось сделать при помощи посторонних лиц - убедить собравшихся, которые пришли к убеждению разойтись и пожечь все написанные Гавриловым бумаги. После сожжения бумаг выступал гр. Петр Иванов и говорил: «Зачем отступать, мы должны идти вперед!» Но толпа не обратила на это внимания»46. В эти же дни, 9 и 10 ноября, в соседней Куньевской волости намеченная властями мобилизация лошадей не состоялась из-за поднятого восстания. Крестьянами был арестован военный комиссар, военный руководитель, а также красноармейцы продовольственного отряда и представители волостного совета.47 По сообщению Куньевского волисполкома и бедные, и богатые жители сел Куньи и Новосельцево были недовольны действиями продовольственных отрядов, изымающих хлеб48. Обстановка в уезде накалялась. «По докладу начальника милиции 3-го района Тамбовского уезда от 22 ноября сего года за № 1900, 10 ноября 1918 года граждане деревни Александровка, Знаменской волости, возбужденные провокаторскими слухами и вместе с тем недовольные за наложенную на них контрибуцию, подняли восстание, разоружив и арестовав местный продовольственный отряд в 35 человек, решили отправиться в с. Знаменское для ареста волостного Совета. Одновременно местное восстание началось в деревне Ключавке, Знаменской волости».49 При аресте продотряда повстанцы отобрали у бойцов пулемет. По некоторым данным, один из центров восстания находился в Никольской волости, возле станции Кариан-Строганово50. Всего с 6 по 11 ноября в южной части Тамбовского уезда в восстании участвовали 14 волостей: Абакумовская, Больше-Липовецкая, Богословско-Новиковская, Воронцовская, Грачевская, Дуплят-Масловская, Знаменская, Кариановская, Куньевская, Лавровская, Мельгуновская, Никольская, Покрово-Марфинская, Сосновская. Карать беспощадно Пока коммунистический отряд Порохового завода ждал подкрепления в Большой Липовице, председатель уездного комитета большевиков Пузырев отправил 10 ноября 1918 года телефонограмму всем волостным советам Тамбовского уезда, комбедам и коммунистическим ячейкам. В ней приказывалось принять меры к прекращению контрреволюционной
280 Черноземный центр агитации, а агитаторов расстреливать на месте. Кары грозили и виновным в неисполнении данного приказа. Кроме того, в телеграмме, направленной в губернский и уездный комитеты большевиков, военкоматы и чрезвычайные комиссии, Пузырев предупредил, что из волостей в гарнизоны посланы агитаторы, которые провоцируют солдат, сообщают им неверные сведения и просят оружия. Пузырев потребовал установления строгого контроля над воинскими частями и призвал к задержанию агитаторов51. 11 ноября в 5 часов утра карательный отряд начал движение в направлении Покрово-Марфино. Штаб отряда находился в Б. Липовице. Вскоре было получено донесение о взрыве повстанцами моста в 10 верстах от Б. Липовицы в направлении Покрово-Марфино52. Развернулись довольно масштабные боевые операции (см. приложение 2). 12 ноября штабом по усмирению мятежа в уезде и президиумом Тамбовского укома было обнародовано следующее воззвание: «Штаб, организованный для ликвидации мятежа в уезде, стоя на защите прав бедноты, будет самым беспощадным образом уничтожать и стирать с лица земли все контр-революционные банды и подвергать артиллерийскому обстрелу не сдающиеся деревни»53. 13 ноября руководителем военной операции по подавлению восстания в уезде, согласно приказу Реввоенсовета Южного фронта, был назначен командир отряда товарища Троцкого латыш Рудольф Августович Петерсон, занимавший в знаменитом поезде председателя Реввоенсовета Республики должность начальника команды связи. С отрядом в 300 человек он прибыл на бронепоезде на станцию Мордово и высадил часть красноармейцев с заданием выдвигаться на Лаврово. Далее бронепоезд проследовал на ст. Токаревка и там высадил ещё две группы, которые повели наступление на Кариан и Сосновку. «Неотразимое действие» десантных групп, затянутых в кожу, упоминает в своей известной автобиографии «Моя жизнь» Л. Троцкий (глава XXXIV «Поезд»). К вечеру 13 ноября 1918 года, проведя несколько ожесточенных боев с повстанцами, карательные отряды соединились с отрядом Петерсона. Весь юг Тамбовского уезда был очищен от повстанцев. Начались аресты, допросы, поиски зачинщиков, уплата контрибуций и сдача оружия. Для расследования в Покрово-Марфино выехал председатель Тамбовской уездной чрезвычайной комиссии Крумин. В то же время появились сведения, что на севере Тамбовского уезда, граничащего с охваченными восстаниями Кирсановским и Моршанским уездами, вспыхнуло новое восстание. 11 ноября небольшой красноармейский отряд из села Рассказово с присоединившимися к нему рассказовскими и бондарскими коммунистами отправился через северные волости уезда на подавление восстания в селе Грибоедово Моршанского уезда. По пути в пункт назначения он
281 Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии был обстрелян в селе Коровино Тамбовского уезда из окон каменного дома. Дальнейшие события описаны в рапорте командира отряда: «По указанному дому дали несколько залпов и одну очередь из пулемета.. Кто стрелял - не выяснено. Ранен один красноармеец. Продолжаем двигаться к селу Грибоедову. Впереди идет все время конная разведка. Часов в 6 утра наша конная разведка под Грибоедово столкнулась с разведкой противника; завязалась перестрелка. Наша цепь залегла в канаве в полуверсте от села и открыла оружейный и пулеметный огонь. Со стороны противника послышались выстрелы, в селе забили в набат, и мы, не найдя возможность замеченными наступать по открытому месту, отступили к селу Митрополье. Вскоре село Коровино было занято противником и отряд стал отходить через с. Бондари в с. Саюкино. 13 ноября. Вечером часов в 10 отправились в село Татарщино, не занятое еще противником. Расположились вблизи Совдепа, выставив впереди посты по направлению к Нащекино. Ночь прошла спокойно. 14 ноября. В 5 часов утра отряд разместился по квартирам. В 10 часов посты донесли, что противник движется на село Татарщино со стороны Нащекино. Наша цепь заняла две канавы, из коих одна выдвигалась шагов на 200 вперед и вправо. Позиция удобная: канавы расположены по обе стороны дороги, соединяющей два указанных села, впереди хороший обстрел. Противник двигался колонной по дороге, имея по обе стороны длинные цепи. Наша цепь открыла оружейный и пулеметный огонь, после чего контр-революционеры отступили. Пулемет, выстрелив более полуторы ленты, испортился. Остальная часть патронов из невыпущенной ленты была выбрана и роздана красноармейцам. Не имея больше патронов, отряд с коммунистами стал отходить к с. Саюкино. По пути встретился идущий к нам на поддержку 2-ой Продовольственный Рязанский отряд в количестве 50 человек, по словам командира тоже не имеющий ни одного патрона. По приходе в Саюкино командир Продовольственного отряда заявил, что он без патронов воевать не может и отправился с отрядом в Тамбов. Коммунисты тоже стали расходиться и разошлись все, остался один Рассказовский отряд защищать Саюкино. Красноармейцы, видя безвыходное положение, без приказания ушли через некоторое время на станцию Платоновка, но по телефону узнали, что в Саюкино пришли 10 Рассказовских коммунистов и принесли с собой для нас патроны. 15 ноября. В 8 часов утра отряд прибыл в Саюкино, оставив на Платоновке испорченный пулемет и двух больных красноармейцев. Тут же получили известие что контр-революционеры наступают на Саюкино. Отряд получил 250 патронов и вместе с 10 Рассказовскими коммунистами занял на окраине Саюкина канаву. Вперед была выслана пешая разведка из 8 человек. Вскоре послышались выстрелы и крики «Ура!». Противник наступает. Стали отстреливаться, но не выдержали сильного напора врага и в глазах его, отстреливаясь, отступили. Во
282 Черноземный центр время отступления потеряли убитым одного красноармейца. В это же время был ранен комиссар Морозов, при каких условиях неизвестно, комиссара в цепи не было. У противника потери были, но какие даже приблизительно сказать нельзя, потому что шли по лесу и по кустам; в деревне убили двух офицеров и трех кавалеристов. По выходе из села встретились с Тамбовским отрядом, который стал выбивать противника из села. К нему присоединились 6 красноармейцев моего отряда, а остальная часть отправилась в село Рассказово, куда и прибыли в 6 часов вечера. Командир отряда Губкин»54. Губоенком Г. М. Шидарев начал перебрасывать свежие силы в район нового восстания. По направлению к селу Пахотный Угол 14 ноября был выслан отряд в 200 человек, при 6 пулеметах и двух орудиях, с задачей очистить совместно с Кирсановским отрядом север уезда от восставших55. Одна из депеш из губисполкома в губком и губЧК от 15 ноября гласила: «Отряд прибыл в Платоновку в 10 утра, разгружается и будет направляться в с. Саюкино, где, по собранным сведениям, сосредоточены банды. Член губисполкома Новиков»56. Повстанцы активно продвигались с севера уезда через Митропольскую, Бондарскую, Татарщинскую, Дмитриевщинскую и Саюкинскую волость к железнодорожной ветке Богоявленск - Ртищево, стремясь прекратить движение поездов по этому направлению. Понимая всю сложность сложившейся ситуации, военком Шидарев перебросил в этот район все силы, которые смог собрать. Кроме подкрепления из Тамбова, «со ст. Мордово выслан отряд 225 человек с пулеметами и со ст. Токаревка выслан отряд с таким же приблизительно количеством. К вышеуказанной станции двинут отряд Яшвили, закончивший свою работу в Михайловском уезде Рязанской губ.»57 Об этом в оперативной сводке сообщал командующий всеми вооруженными силами по ликвидации мятежа в Московском округе Краузе. После прибытия подкрепления село Саюкино, занятое повстанцами, обстрелял бронепоезд. К подавлению восстания в Никольском 16 ноября был привлечен Тамбовский батальон войск ВЧК58. Повстанцы стали отходить обратно на север уезда. В село Столовое был переброшен отряд Протопопова в составе около 120 человек пехоты с 4 пулеметами при двух легких орудиях, где «около 11 часов 16 ноября, получив подкрепление (2 орудия) и вступив в связь с отрядом тов. Мирского в районе Вельяминовка-Игнатьево и получив от него 10 кавалеристов для связи и разведки, ведет наступление по маршруту Спасское, Троицкое, Пахотный угол <...> Придя туда он остается там до прихода отряда тов. Мирского в Митрополье»59. 17 ноября красные отряды, с боями заняв село Бондари, пошли на Митрополье, зачищая на пути все деревни. При этом в Бондарях в четвертом часу дня был расстрелян карательным отрядом весь наличный
Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии 283 причт1 села: священник Алексей Доброхотов, священник Александр Димитревский, диакон Василий Челнавский и псаломщик-диакон Иоанн Колчев. Кроме них, в этот день были убиты ещё 20 жителей Бондарей. С боями пройдя Бондарскую волость, в Митрополье карательные отряды встретили настолько ожесточенное сопротивление, что возглавлявший один из красных отрядов председатель Тамбовской губчека, председатель губернского комитета большевиков А. Мирский 17 ноября в телефонном разговоре с военкомом Шидаревым назвал положение критическим: «Немедленно. Положение критическое. Было составлено мною подробное описание для вас по исходящим у нас событиям, но положение настоятельно круто изменилось за полчаса, что не представляется возможным все подробности. Отряд беспорядочно отступает под напором сильного противника. Отступили в Прибытки, находящиеся в 15 верстах от места ожесточенного боя и в 20 верстах от станции Платоновка. Спешите, насколько возможно, не медля не одной минуты дать подкрепления, главным образом снаряды и патроны, так как расстреливаем последние снаряды и патроны. Немедленно садитесь на паровоз и забирайте требуемое в большом количестве по направлению ст. Платоновка, Саюкино, Сабурово, Татарщино, Прибытки. Захватите с собой обязательно броневик, несколько пулеметов и ленты к ним, ибо из 8 пулеметов осталось только 4. Необходимо подкрепление. Берите людей сколько можете, но главным образом безотлагательно пулеметы и ни одной минуты не медля, выезжайте на паровозе с боевыми припасами по вышеуказанному маршруту с соответствующей охраной. Критическое положение не преувеличено, а наоборот». В этот же день, 17 ноября, крупный красноармейский отряд Протопопова занял село Пахотный Угол. В Моршанском и Кирсановском уездах карательные отряды продолжали выдавливать повстанцев с территории своих уездов в сторону Тамбовского уезда, пытаясь сконцентрировать их на границе Моршанского, Кирсановского и Тамбовского уездов, «взять в кольцо» и уничтожить. 18 ноября разведка красных донесла, что штаб повстанцев и их основные силы сосредоточились в районе села Большое Гагарино, а в Кирсановском уезде обнаружен летучий конный отряд повстанцев. Ликвидация штаба и отрядов была поручена начальнику отряда латышей Языкову. К нему вошли в непосредственное подчинение Тамбовский отряд Шердина, пензенский отряд латышей Фридрихсона и конный отряд Лапкина. Моршанским военкомом Дубиной и губвоенкомом Шидаревым в телефонном разговоре 18 ноября было принято решение о задержании или уничтожении всех беглецов из района боевых действий, появляющихся на границе Моршанского, Кирсановского и Тамбовского 1 Причт - состав лиц, служащих при какой-либо одной церкви.
284 Черноземный центр уездов. Данная задача была поставлена отряду Протопопова численностью в 450 человек при 16 пулеметах. Часть отряда Протопопова возле села Большое Гагарино попала в засаду. Повстанцы забрали у них 1 орудие, 2 пулемета и 2 грузовика. На следующий день, 19 ноября, основные силы большевиков «двинулись в наступление на Знаменку, Гагарино и Князево, где по достоверным сведениям сосредоточены главные силы противника. Протопопов наступает с правого фланга на Знаменку, откуда должен жать бандитов под Бондари, где им устроена засада отрядом Чрезвычайной комиссии в числе 200 человек при двух орудиях и 4 пулеметах. На Гагарино двинут кирсановский отряд с эскадроном кавалерии Московского полка». Кроме того, в операции участвовал и известный нам по подавлению восстания в южной части Тамбовского уезда отряд Порохового завода под командованием Козловского. В этот же день навстречу отрядам Козловского и Протопопова со стороны Кирсановкого уезда отряды под общей командой Языкова направились против восставших сел Большой Ломовис и Гагарино. «Наступление начали с артиллерийской подготовки с 3 часов дня. Восставшими бандами был открыт по нашим отрядам сильный пулеметный огонь, причем наша разведка выяснила маневр белогвардейцев обойти нас с флангов, но они везде были рассеяны нашим огнем. К 8 часам вечера роты Пензенского батальона Губчрезвычкома и Пензенского караульного батальона заняли Гагарино. Село белогвардейцами было уже оставлено. У штаба белогвардейцев нами взято 7 пулеметов Максим и 2 орудия, несколько десятков винтовок и столько же ящиков патронов и 1 грузовой автомобиль. 4 пулемета Командир Пензенского батальона возвратил по принадлежности Тамбовским отрядам, а 3 доставлены в Пензу в Штаб Батальона. Банды рассеялись на все стороны, и порядочное количество их настигла сия участь. Окружающие села на следующий день прислали своих представителей с резолюциями о признании Сов власти и с обещанием выдать подстрекателей и оружие». Несколько отрядов после окончания боев были оставлены командованием «для наведений чистки сел и деревень, беспощадно расправляясь со всеми замешанными в мятеже». Была выслана комиссия по приемке конфискованного имущества и контрибуций. В результате карательных операций Красной армии населенные пункты Ломовис, Малая Шереметьевка, часть Гагарино, Князево, Знаменка, Грибоедово были сожжены60. Количество убитых и расстрелянных в ходе операции по подавлению восстания на севере Тамбовского уезда неизвестно. Исходя из более длительного и ожесточенного сопротивления, можно предположить, что количество погибших было не меньше, чем на юге уезда, где, по данным военкома, погибло около 500 повстанцев61.
Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии 285 «Картина ужасна, везде убитые...» Так закончилось ноябрьского восстание 1918 года в Тамбовском уезде, охватившее 14 волостей на юге уезда и 5 - в северной части. Живым свидетельством событий является обнаруженное автором частное письмо (см. приложение 3). Сразу после подавления восстания по уезду разъехались выездные комиссии «по расследованию кулацко-белогвардейского мятежа», созданные совместно с представителями ЧК. Красные отряды показательно расстреливали на глазах односельчан «зачинщиков» и «активных участников» восстания, а «тройка» ежедневно десятками штук выдавала сделанные как под копирку, постановления об очередном расстреле участников восстания: «Постановление №20 заседания Президиума коллектива комиссии по расследованию кулацко-белогвардейского мятежа 7- 15 ноября 1918г. Покрово-Марфинского района Тамбовского уезда села Лаврова 26 ноября 1918 г. Присутствуют: председатель коллектива тов. Ушке, член коллектива Ханин, секретарь Иогансон. Слушали: дело гр. Грачевской волости села 1-я Боголюбовка Тамбовского уезда и губернии Федора Гавриловича Чурикова по обвинению его в участии в мятеже. Постановили: Обвиняемого, как одного из главных участников в мятеже - расстрелять, о чем санкционировать в Губчрезвычком»62. Менялись только фамилии обвиняемых и места их проживания. Впоследствии ревизионная комиссия по ревизии работы ЧК констатировала: «Уездная Чрезвычайная Комиссия произвела расстрел арестованных после мятежа и конфисковала все их имущество, не считаясь с семейным положением, выбрасывая последних, не различая их невиновности и причастности к мятежу, а также проводя постановления вопреки ВЧК, где указывается, что все подлежащие расстрелу должны быть санкционированы Губернской Чрезвычайной комиссией»63. Расстрелы, обыски, контрибуции и откровенные грабежи со стороны победителей стали в те дни обыденным явлением. Так, сохранилась телефонограмма в Тамбовский уездный комитет партии о том, что народный судья 12 участка Бондарского района привлекает Бондарскую коммунистическую ячейку к уголовной ответственности по обвинению в ограблении гражданки Кишкиной, муж которой скрывается как участник восстания. Похоже, что справедливого суда гражданка Кишкина так и не дождалась, - в той же телефонограмме районный организатор Чулков потребовал привлечения народного судьи к ответственности, так как подобное обвинение дискредитирует коммунистическую партию64. В ЧК сыпались прошения и объяснения целых сел и деревень с просьбой не наказывать односельчан. Вот как объясняло поступок своего бывшего председателя сельского совета Арбузова общество села Боголюбовка Грачевской волости: «Общее собрание нашло, что бывший председатель Сельского Совета А. Арбузов до контр-революционного
286 Черноземный центр восстания всегда стоял на страже интересов Советской власти, и до того же времени ни в чем противозаконном замечен не был. Что же касается прошедшего мятежа, то он Арбузов, действовал по своему недоразумению и вспыльчивому характеру, и потому общее собрание ПОСТАНОВИЛО: ходатайствовать перед Чрезвычайной следственной Комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем о смягчении меры наказания бывшему председателю Сельского Совета Арбузова за совершенный им проступок».65 Как было показано выше, «вспыльчивый» Арбузов был одним из организаторов восстания в своем селе. За своего арестованного подчиненного вступился даже военный руководитель Воронцовской волости тов. Померанцев. Совместно с сельским собранием Кикинского общества он заверил Чрезвычайную комиссию, что взводный инструктор Василий Хохлов действовал под угрозой оружия со стороны мятежников . Что, впрочем, не спасло Василия от расстрела. Граждане Абаносимовой, Богословки, Новопокровки в своих посланиях в ЧК просили освободить односельчан или отдать им на поруки. Для уменьшения сумм контрибуций «провинившиеся» населенные пункты писали протоколы, объясняющие их поведение во время восстания, например: «Протокол №39 Местного заседания Пахотно-Угловского волостного совета и комитета бедноты 23 ноября 1918 года. Слушали: О мятеже, происшедшем в Пахотном Углу и ликвидированном в настоящее время. Постановили: Обсудив прискорбное явление мятежа, явившегося результатом нечаянного наезда вооруженной банды из с. Бондарей, которая, не дав хорошенько одуматься и опомниться гражданам нашего села, приступила к аресту нашего Совдепа и Комбеда. Будучи ошеломлены таким явлением, граждане как бы в беспамятстве под настойчивым требованием этой банды пошли вслед её бессознательно, ибо шли большинство бедняки, против своих защитников, не зная того, что оно подрывают свое благополучие. Считая виновными всех граждан нашей волости как лично участвовавших в нападении на Советскую Красную Армию, а также и тех, кои видели эту безумную затею, по своей растерянности не принимали никаких мер против этих безумцев ходатайствовать пред Чрезвычайной Комиссией о смягчении нашей волости. Изъявляем полную готовность в будущем лечь костьми всем до единого на защиту Советской власти, стоящей и работающей в интересах трудового народа»67. Как видно из документов, сельское население в те годы жило общиною. И большинство решений принимали совместно, на общем сходе. И решения о присоединении к восстанию, и выборы руководителей, а затем и письма в их защиту - все это было выражением мнения большинства жителей села или деревни, независимо от их личного достатка. Показательна встретившаяся в очерке журналиста г. Котовска (бывш. поселок при Тамбовском пороховом заводе) оценка событий того времени бывшим продотрядовцем В. И. Лисютиным из отряда Порохо-
287 Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии вого завода: «зря погибли ребята той осенью. Никакая то была не контреволюция, с которой мы осенью 1918 года вступили в схватку в ПокровоМарфинской волости. И никаких там не было белых офицеров, как теперь пишут. Обыкновенные крестьяне, которые защищались от продразверстки. Ведь заводской продотряд под руководством большевика Федора Шелдовицына в буквальном смысле выпотрошил всю волость. Вот крестьяне и взялись за оружие, чтобы спасти свои семьи от голода»68. Нужно особо отметить, что большевики подавили восстание с небывалой доселе жестокостью. Для прекращения погромов и мятежей в 1905-1907 годах в губернии также использовались войска, но такого кровавого и показательно жестокого подавления, как в 1918 году, Тамбовщина ещё не видела. Применялись массовые расстрелы, в карательных целях использовалась артиллерия. Анализируя причины поражения восстания, следует иметь в виду, что численность повстанцев была существенно выше, чем сил большевиков. Но у Красной армии было явное превосходство в вооружении, централизованном снабжении боеприпасами и оружием, возможности использования бронепоездов, артиллерии и средств связи (телефон, телеграф). К тому же красноармейцы, в отличие от повстанцев, не могли бросить оружие и уйти домой. В случае дезертирства они оказывались без оружия, без денег, без еды и под угрозой быть пойманными и убитыми теми же повстанцами. Также они не могли, служа в Красной армии, отказаться стрелять в крестьян, - за неисполнение приказа или дезертирство их ждал ревтрибунал. В отличие от Красной армии, повстанцы не имели единого руководства. Как правило, крестьянские отряды, слабо вооруженные, не имеющие боеприпасов, были разрознены и не отходили далеко от своих деревень. Почувствовав силу противника, крестьяне могли просто покинуть место сражения и окольными путями вернуться домой. Регулярная вооруженная сила победила. Череда крестьянских восстаний октября-ноября 1918 года против мобилизации и жестких методов изымания хлеба прокатилась не только по Тамбовщине. Болыпевицкая власть отреагировала на народный бунт, - спустя месяц, в декабре 1918 года, она отменила комитеты бедноты, которые вызывали ненависть односельчан. Отметим важное и неочевидное следствие ноябрьского восстания в Тамбовском уезде. В его южной части, которая была охвачена восстанием, погибли сотни наиболее ярких, инициативных крестьян, готовых сражаться с оружием в руках, деревни испытали мощный карательный удар. Поэтому в 1920-1921 году, когда Тамбовскую губернию сотрясло мощное восстание под руководством А. С. Антонова, эти 14 волостей приняли в нем относительно небольшое участие. Из Покрово-Марфинской, Дуплят-Масловской, Лавровской волостей, оказавших вооруженное сопротивление Красной армии в 1918 г., практически не было повстанцев в рядах антоновцев.
288 Черноземный центр Приложение 1 Текст листовки «Насильственный социализм», изъятой у жителя Тамбовской губернии с. Средний Карачан Новохоперского уезда Ивана Алексеевича Безлепкина, арестованного по обвинению в организации свержения Советской власти: «Бумажные деньги и грядущее разорение. Нет возможностей понять убеждений и задач властей Смольного. Распоряжений у них хоть отбавляй. Назначение начальствующих комиссаров они делают пачками. Но все это - либо невыполнимо и нетрудоспособно, либо ведет к разрушению и разорению. Правительство Николая II дошло до печатания 20 миллионов рублей бумажных денег в день. Правительство Керенского имело слабость и безрассудство дойти до 40 миллионов рублей в день. Смольные главари дошли до 60 миллионов рублей в день. Это значит, что они в день берут у всего населения России 60 миллионов рублей и раздают эти деньги своим услужникам. Так обирается все население. Больше того, капиталисты, не умевшие уехать со всеми деньгами за границу, уже обобраны. Сейчас скоплений денег всего больше у трудового народа. Большая часть этих денег нажита до революции, когда рабочий день стоил в два, три, четыре раза дешевле чем сегодня, когда на рубль можно было купить 5, 10 и более того фунтов хлеба. Эти-то деньги, записанные по сберегательным расчетным книжкам, спрятанные под половицей, в комодах, теперь каждый день теряют свою цену, потому что такие же бумажные деньги печатаются в безмерном количестве и раздаются не в обмен за полезный труд, дающий какие либо предметы или продукты, а за услуги по ведению братоубийственной, междоусобной войны, для защиты нелюбимой и бестолковой новой власти. Что делают десятки тысяч Комитетов, Советов? Да только спорят о том, кто виноват в их непригодности работать. ... Суды, земства, городские думы разгоняются. Говорить и печатать правду запрещают. А сами клевету и ложь в «Правде» распускают. Никакого дела наладить не умеют, а чтобы не было возможности помимо их устраиваться, отобрали у предпринимателей, торговцев все права, деньги, ценные бумаги и запрещают частным лицам что-либо делать помимо безграмотных комиссаров да комитетов. Куда ведут Россию эти люди с чужими фамилиями - никто не знает, да и они этого по совести, не понимают»69. Приложение 2 Оперативные сводки и телеграммы по подавлению восстания в южной части Тамбовского уезда70 «Оперативная сводка на 11.11.1918 22 ч 50 минут
289 Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии Наступление на указанный район производится 4 участками: Движение началось с Большой Липовицы на Богословку по следующему направлению: 2 роты, 7 пулеметов на Покрово Марфино отряд Козловского 2 роты 2 орудия и 7 пулеметов. На Морозово: 1 рота, 2 пулемета. На Воронцовку: 2 роты 7 пулеметов К 14 часам 11.11 занята Богословка К 18 часам 11.11 занята 2 отрядом Козловского дер. Голосницкая. Бой происходил у Алексеевки 3-ей, отгуда крестьяне отступили на ДуплятМасловскую волость. Ночью ожидается наступление со стороны крестьян. У нас потерь не было. С их стороны были, но сколько неизвестно. С нашей стороны производится артиллерийский обстрел 3 отрядом. Занята дер. Мороково. К 15 часам занята дер. Воронцовка и село Знаменка. Движение это относится к С.-В.- С южной стороны от Токаревки отрядом в 150 человек с одним пулеметом под командой тов. Клинкова занята Абакумовка и там много арестованных. В Знаменке также много арестованных и препровожденных в Пороховой завод. Задача завтрашнего дня Занять Покрово-Марфино. Продвинуть туда Штаб, для чего первые три группы будут двигаться в следующем направлении: 1. С Богословки на Южную часть Куньевской волости и на Грачевку. 2. Отряд и группа: от Голосницкой на Покровско-Марфино, а оттуда на Лаврово. Подкрепления, посылаемые сегодня ночью к второму отряду из села Голосницкой образуют новую ударную группу, задача которой настичь отступившую Красную Армию и занять Богословскую волость. В подкрепление посылается полубатарея легкой артиллерии. 3. Движение это Покровско-Марфино по следующему маршруту: Морозовка, Шатиловка, Ольховка и Умет-Дмитриевское и Покровско-Марфино. При движении 1 и 3 ударные группы должны встретиться. 4. Группа Воронцовки и Аббакумовки. Отрядам дана задача к 12 часам занять Кариан, наступая с противоположенных концов, о чем поставлены в известность нач. Отрядов. С Воронцовки 4 группа имеет тяжелую полубатерею. ОБЩИЕ ЧЕРТЫ. Главным пунктами служат крестьянские банды Покровско-Марфино, Дуплятово Маслово, Лаврово и Кариан, и Мельгуны, но здесь нет никаких сведений. Ст. Мордово будто бы занята восставшими. До образования Штаба посланы из Токаревки отряд в 130 человек на ст. Мордово до сего времени не восстановил связи. По слухам разоружен и забран контрреволюционной бандой.
290 Черноземный центр На Сахарном заводе было сражение красноармейцев с крест, бандами. В результате чего Кр. Армия потерпела поражение - они разоружили. Подробных сведений с Мельгуновской волости нет. На Покровско-Марфино у противника имеется хорошо дисциплинированный и вооруженный отряд в 600 человек. В Дуплят-Маслове тоже имеется значительный отряд, количество не выяснено. Покровско-Марфино и Кариан по сообщению тов. Кзилкова есть разведчики и сильная контрреволюционная организация. В дер. Крючевке Знаменской волости отнят противниками у рабочей артели пулемет. Предъявленный мною два раза ультиматум, но не сдан. Восставшими больше всего руководит кулачество. У противника около 6 пулеметов. А у нас около 30 пулеметов. Завтра генеральное сражение, после которого можно с уверенностью сказать, что крестьянское восстание будет подавлено. Главвоенрук Пузырев Штаб, 11.11.18» «Тов. Козловскому Ваше донесение, присланное через тов. Шаранина, получено 21 час 30 мин.. К Вашему сведению сообщаю: 20 ч 11 посланы вам на помощь и в Ваше распоряжение 3 рота численностью 45 человек при 1 пулемете с обозом и 10 подвод со следующим снаряжением: 1. Снаряды для 3-х дюймового, полученные с вашего порохового завода и 37-миллиметровых и 10 тысяч винтовочных патронов и двумя санитарными двуколками. Отряд под командой Мухина. Маршрут дан следующий: до 3-ей Алексеевки. 2. В 2 часа 12 ноября выступают по вашему направлению 120 ч и 2 легких орудия, данный отряд с Голосницкой начнет движение на Дуплят-Масловскую волость. Командует отрядом тов. Виньков (командир батальона). По маршруту Морозовка, Шатиловка, Ольховка, Покровско-Марфино отряд численностью 95 человек при 4 пулеметах должен встретиться с отрядом Винькова и встретившись с ним двинуться на Пок-Марфинское самостоятельно. Г лаввоенрук Пузырев штаб, 11/11/1918» «Телефонограмма №34 Богословка, командиру 1 участка тов. Усову-Олендеру В связи с занятием Пок. Марфина отрядом тов. Козловского и другими сведениями в Штабе предлагается Вам спешным порядком направиться на Грачевку чрез следующие пункты: Семеновку, Сухую Липовицу и Риушу. В Семеновке имеется 3 пулемета и штаб контрреволюционеров. В этих деревнях вооруженные банды.
291 Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии Распоряжение о продвижении чрез Казаковку отменяется. Если для продвижения потребуются лошади, мобилизовать в срочном порядке сколько потребуется у крестьян. Главвоенрук Пузырев 12.11.1918 12ч. 1 мин.» «Оперативная сводка Штаб по усмирению мятежа в Тамбовском уезде 12 ноября 1918 г. 1 боевой участок с. Богословки двигается на дер. Смеловку. Замечено организованное накопление восставших в районе д. Смеловка. Конечный пункт следование Грачевка. Богословка обезоружена и обезоруживается по пути. 2 боевой участок заняв с. Покровско-Марфино продвигается на с. Лаврово. Отобрано 1 орудие. Восставшие отступают в Дуплятовскую волость. 3 боевой участок продвигается на с. Кариан. Отобрано от восставших 1 пулемет и винтовки. Некоторые не желают сдавать. 4 боевой участок продвигается вперед по направлению на Дуплятовскую волость. Из села Голосницкой около 9 часов отправился с полубатареей и 4 пулеметами на д. Ольховку. 7 рота отправилась на Шатиловку и на Ольховку, где встретится общими силами двинутся на Дуплятовский Курган, с с. Дуп. Кургана, отдых и после на Верхние Сявы и в. Д.Выселки. К этому селу отступают главные силы противника, о чем имеются донесения двух командиров участков. Главвоенрук Пузырев Штаб 12.11.18 14ч 35мин.» Из оперативной сводки от 13 ноября 1918 года: «1 боевой участок, заняв д. Семеновку двигается чрез Риушу к Грачевке. 2 боевой уч. подходит к Лавровке для соединения с отрядом Троцкого. 3 боевой уч. занял с. Кариан без сопротивления, откуда двигается на Сосновку до распоряжения. 4 боевой участок сведений не поступало. 7 рота 1 Смоленского полка заняла дер. Дуплятово, Семеновку, Ольховку, Ново-Знаменское. В Дуплятове противник оказал сильное сопротивление, засев в окопы и обстреливая подходившую роту. Бой шел два часа. Ударом во фланг противник отбит. Взято около 15 винтовок и 1 пулемет. Расстреляны 13 человек и 8 арестованы. Силы противника определены в 300 человек, вооруженных 7 пулеметами и эскадроном кавалерии. 7 рота перешла в дер. Умет и ждет распоряжений. Отряд тов. Троцкого двигается от Мордово чрез Сосновку на Березовку, на Лаврово, Кариан. Идет тремя группами. Главвоенрук Пузырев За нач. Оперативной части Бушек»
292 Черноземный центр Приложение 3 Письмо В. Н. Сахарова брату Сергею, с описанием событий восстания «Милый Сережа! Письмо твое получили. Очень жаль братишку Митю. Напрасно его Лиза пускала. < > Теперь отпишу немного про наше восстание. 31 октября к нам подъехали депутаты из соседнего села и начали бить набат. Был туманный день, ничего видно не было, пошли на звон где разъяренными в чем было и тут же взяли двух комитетчиков, на дороге одного отпустили, а другого убили. Народ на сход с вилами и розгами пришли воевать против Совета. Было приказано брать с собой чего возможно. Делегация от села была отправлена в соседние села для поднятия восстания, чего им где удалось, а где и избиты. Настроение у всех было замечательное, а особенно фантазии, хотели идти далее на Москву и чуть ли не на Нью-Йорк. Казалось все кончено хорошо. Сей Государственный строй новый. Ночью везде ходили патрули. Я, безусловно, не участвовал ничуть, ибо знал о тех частях, которые прибыли на другой день в бронированных поездах с пулеметами и орудиями. Между прочим, я был в опасности, так как я тоже служил в комитете бедноты, были даже возгласы взять меня и посадить в подвал как отказавшегося от церкви. В первый день были убиты 5 человек комитетчиков. Но увы! Настроение и фантазия народа была укрощена на другой день утром огнем и мечем. Железная дорога была разобрана за 4 версты. Увидев поезда и услышав выстрелы, все убежали куда попало. Я один остался на станции. Было жутко. Поезда все ближе и ближе. Стрельба пулеметов и ружей усиливалась. Первый поезд прошел мимо станции, не останавливаясь, что будет дальше неизвестно. Вот подходит второй поезд. Цепь красноармейцев пошла на село. Я не знаю, куда мне деваться. Через час пришли армейцы и стали проверять мандаты пассажиров, задержанных на конец этого дня. У меня, конечно, этого не было. Ну, себе на ум - пропал. К счастию моему, ко мне отнеслись покойно. Хотя комиссар взялся за револьвер. Народу не было видно. Что делается в селе - я не знаю. И вот часа через 2 я отправился домой пешком. Везде патрули, спрашивают и обыскивают. Так и думаешь, что вот-вот в зад пулю пустят <...> Но судьба спасла, пришел домой все благополучно. Моих соседей взяли и расстреляли без всяких. Будь я дома - тоже подвергся бы этому. Когда я шел домой - картина была ужасна, везде убитые. Тишина зловещая. Отряды, усмирив наших детей, поехали дальше, где им попало изрядно, только на второй день при помощи орудийного огня Степановка и Ламки были усмирены. Время наступило самое страшное, пошли аресты, обыски, контрибуции и т. п. Выйти было страшно. Три дня не мги не спали. Боюсь выйти даже для себя. Если бежать, то было некуда. Там задержали, там убили. Хотел и я - но решил остаться. И вот до сих
293 Ноябрьское 1918 г. восстание в Тамбовской губернии пор благополучно живу в Ламках и скоро буду кушать на что то. Конечно, восстания и не было бы, если только бы рассуждали наши граждане. Но получилось наоборот; рассуждений не было, а просто напросто, они объелись свинины и хотели почесать кулаки... И почесали. Всего убитых человек 20. Теперь про свои дела. Как известно, в настоящее время я без должности жду определения по отделу или куда либо ещё.<...>Брюки могу дать тебе свои (шерстяные). Рубашку цвет хаки добуду. Шинель дать не могу. Хорошо бы ты сообщил по получении этого письма, где Миша, жив или нет. Пусть он поедет ко мне. У меня покойно и все что хочешь. Сообщи депешей. Я беспокоюсь. Как поживает Шура и прочая компания? Постараюсь скоро приехать. Жду 10.12.18» 71 Примечания Государственный архив социально-политической истории Тамбовской области (ГАСПИТО). Ф.840. Оп.1. Д.10. Л.4об. 2 ГАСПИТО. Ф.840. Оп.1. Д.10. Л.7 3 ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.121. Л.32 Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Ф.Р-5201. Оп.2. Д.90 Л.40 5 ГАТО. Ф.Р-1237. Оп.1. Д.29. Л.125-126об. ГАСПИТО. Ф.9019. Оп.1. Д.264. Л.75 ГАСПИТО. Ф.П-842. Оп.1. Д.10. Л.24 I ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.121. Л.26 ^РАСПИТО. Ф.840. Оп.1. Д.27. Л.20 ° ГАТО. Ф.Р-346. Оп.1. Д.414. Л.149-151 ; ГАСПИТО. Ф.840. Оп.1. Д.34. Л.37 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.90. Л.58 13 ГАТО. Ф.Р-1832. Оп.1. Д.25. Л. 17 «Откуда приехал? Из Питера!» (о Василии Лисютине) / Е. Сантылов. «Огнем и молотом». Сборник (история г. Котовска). Мичуринск: Мичуринское производственное полиграфическое объединение «Липецкое шоссе», 1990. С. 69 15 ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.121. Л.28 * ГАСПИТО. Ф.842. Оп.1. Д.8. Л.9 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф.6. Оп.4. Д.375. Л. 293 ® РГВА. Ф.6. Оп.4. Д.375. Л.295 ГАТО. Ф.Р-1832. Оп.1. Д.71. Л. 148 20 ГАСПИТО. Ф.П-843. Оп.1. Д.1. Л.56 ' ГАТО. Ф. 1834. On. 1. Д.6. Л. 136 f ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.65. Л.5 7. ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.381. Лл.14-15 * ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.121. Л.37 7 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.381. Л. 13 “ ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.84. Л. 12 7 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.62. Лл.8-9
294 Черноземный центр 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.49. Л.З ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.84. Л. 12 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.84. Л.4 ГАСПИТО. Ф.П-842. Оп.1. Д.8. Л.35 ГАСПИТО. Ф.П-842. Оп.1. Д.8. Л.1 ГАТО. Ф.Р-1832. Оп.1. Д.226. Л.61. Архив ФСБ по Тамбовской области. Д.Р-9175. Л.5 Архив ФСБ по Тамбовской области. Д.АУД Р-7212. Л. 10 ГАСПИТО. Ф.П-842. Д.8. Л. 16 Архив УФСБ по Тамбовской области. Д.АУД Р-7212. ЛЛ. 25,33-35 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.76. Л. 17 ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.121. Л. 39 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.76. Л. 17 ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.121. Л. 39 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.57. Л. 3 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.57. Л. 11 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.57. Л. 11 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.57. Л. 3 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.57. Л. 11 ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.121. Л. 18 ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.121. Л. 39 ГАСПИТО. Ф.382. On. 1. Д.129. Л. 26 ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.149. Л. 35 ГАТО. Ф.Р-1832. Оп.1. Д.71. Л. 77 ГАСПИТО. Ф.842. Оп.1. Д.8. Л. 6 ГАСПИТО. Ф.842. Оп.1. Д.8. Л. 8 ГАТО. Ф.1834. Оп.1. Д.6. Л. 140 ГАТО. Ф.Р-1832. Оп.1. Д.122. Л. 10 ГАСПИТО. Ф.840. Оп.1. Д.47. Л. 4 РГВА. Ф.6. Оп.4. Д.375. Л. 304 РГВА.Ф.16011. Оп.1. Л. 29-32 ГАТО. Ф.Р-1832. Оп.1. Д.71. Л. 219 ГАТО. Ф.Р-1832. Оп.1. Д.121. ЛЛ. 97,102-103,105,106,109,109об. ГАСПИТО. Ф.842. Оп.1. Д.8. Л. 9 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.84. Л. 11 ГАСПИТО. Ф.842. Оп.1. Д.4. Л. 2 ГАСПИТО. Ф.842. Д.156. Оп.1. Л. 24 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д. 49. Л. 6 ГАТО. Ф.1834. Оп.1. Д. 14. Л. 64 ГАСПИТО. Ф.382. Оп.1. Д.121. Л. 20 Е. Сантылов. «Откуда приехал? Из Питера!» (о Василии Лисютине) / Огнем и молотом.^борник (история г. Котовска). Мичуринск: Липецкое шоссе, 1990. С. 74 ГАТО. Ф. Р-5201. Оп. 2. Д. 106 Л. 10 ГАСПИТО. Ф.842. Оп.1. Д.8. ЛЛ. 33,15,28,34,36 ГАТО. Ф.Р-5201. Оп.2. Д.178. Л. 9
Черноземный центр «Огольцовский ФРОНТ» РЯЗАНСКИХ КОММУНИСТОВ: ПОВСТАНЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В РЯЖСКОМ УЕЗДЕ Рязанской губернии в конце Гражданской войны В. А. Пылькин (Рязань) История крестьянского повстанчества периода Гражданской войны с конца 80-х гг. находится в центре внимания отечественных исследователей. Однако применительно к ряду губерний Центра России, в том числе Рязанской, данная тема не получила должного освещения. Одним из повстанческих движений в Рязанской губернии в конце Гражданской войны была так называемая «огольцовщина», охватившая ряд волостей Ряжского уезда. В советский период исследователи касались истории этого движения лишь в связи с рассмотрением других тем. Одно из первых упоминаний о нем содержится в работе «10 лет Советов в Рязанской губернии», вышедшей в 1927 году в Рязани в связи с десятилетием Советской власти. В ней «огольцовщина» только упомянута в предисловии наряду с налетом Мамонтова, голодом и крестьянскими восстаниями, которые ставили перед трудящимися массами ответственейшие задачи1. Однако история самого движения в работе не рассматривалась. В позднейших исследованиях движение обычно даже не упоминается. Например, в вышедших в 1974 г. «Очерках истории Рязанской организации КПСС» есть упоминание про крестьянские ноябрьские восстания 1918 г., про налет Мамонтова в 1919 г., но про «огольцовщину» не сказано ни слова2. С конца 80-х гг. начинается новый этап в разработке проблем, связанных с крестьянским протестом на территории Советской Республики.
296 Черноземный центр В 1990 году была опубликована работа «Города и районы Рязанской области: историко-краеведческие очерки», в которой авторы очерка о поселке городского типа Ухолово и Ухоловском районе коснулись «огольцовщины»3. Отряды Огольцова и Никушина были названы кулацко-эсеровскими бандами4. Указывалось, что банды поддерживали кулаки, которые надеялись на восстановление старых порядков. Такая оценка была характерна для работ советских историков 60 - 80-х гг. По мнению авторов очерка, на митинг, собранный Огольцовым в селе Ухолово в июне 1920 г., явилось только 20 человек5. В 90-е годы прошлого и в начале XXI века в Рязани и области публикуется большое число различных энциклопедий, в некоторых из них упоминается об «огольцовщине». Например, в Рязанской энциклопедии, изданной в середине 90-х гг. в статье, посвященной гражданской войне, можно прочитать следующую оценку «огольцовщины»: «Особенно зверствовала в пределах Ряжского уезда банда некоего Огольцова, действия которого вскоре приняли и политический характер»6. Некоторые отдельные факты из истории начального этапа борьбы с бандой Огольцова можно встретить в монографии сапожковского историка и краеведа И. А. Кузнецова7. Также упоминание об «огольцовщине» содержится в монографии, вышедшей в 2000 году под редакцией П. В. Акульшина8. С начала 2000-х годов выходит ряд исследований по истории крестьянского протеста в Рязанской губернии в годы гражданской войны. При этом было предпринято несколько попыток нарисовать более полную картину выступления Огольцова9. Источники по Огольцовскому повстанческому движению представляяют собой главным образом документы центральных и местных органов власти, большая часть из них находится в Государственном архиве Рязанской области (ГАРО). Ряд документов содержится в других центральных и местных архивах. Некоторые из них опубликованы10. В основном эти документы отражают крестьянские настроения в регионе, отношение населения к повстанцам, процесс развития движения и борьбы с ним, карательные мероприятия власти. В материалах дела об огольцовской шайке Рязанского губернского революционного трибунала есть ряд документов, принадлежащих повстанцам. Большой интерес представляет дневник, предположительно написанный Огольцовым11. Ценная информация содержится в сборнике воспоминаний старых партийных деятелей Рязанской области, который вышел в 1960 году. В одной из статей ряжский деятель И. Агеев вспоминает о борьбе с «огольцовщиной», указывает на связи ряжских повстанцев с антоновцами, приводит ряд интересных фактов, пересказывает эпизод с пленением одного из главарей ряжских повстанцев - Никушина12. Рязанская губерния была земледельческим краем Центра России с небольшим процентом городского населения. Свыше 80% жителей
«Огольцовский фронт» рязанских коммунистов ... 297 принадлежало к крестьянству. В социально-экономической сфере долго сохранялись крепостнические пережитки, большое количество земли принадлежало помещикам. В годы первой русской революции 1905 - 1907 гг. и в годы «общинной» революции 1917 - 1918 гг. губерния входила в число наиболее бунтарских по числу крестьянских выступлений и накалу социальной борьбы в сельской местности. При этом самыми неспокойными были более плодородные южные уезды - Данковский, Раненбургский, Ряжский, Сапожковский. В годы гражданской войны и «военного коммунизма» Рязанская, Тамбовская и некоторые другие губернии Центра становятся главными поставщиками продовольствия для Советской Республики. Вследствие этого, а также ряда других факторов, на Рязанщине нередко вспыхивали крестьянские восстания, которые, вследствие близости к столице и промышленным центрам, довольно быстро подавлялись властью. Однако недовольство значительной части крестьянского населения политикой Советского государства и ее проведением на местах сохранялось на протяжении всего периода гражданской войны. В сводке секретного отдела ВЧК за 15-22 февраля 1920 г. по Рязанской губернии констатировалось: «Настроение масс подавленное и отношение к Советской власти глухо неприязненное благодаря обострившемуся с наступлением зимы продовольственному и топливному кризису»13. Также указывалось на плохую постановку работы в местных органах власти, в частности, слабую связь и контроль уездных исполкомов за работой волостных и сельских советов. На местах, на уровне уезда и волости, картина иногда была еще более удручающей. В Ряжском и ряде других уездов продработники не соблюдали даже декларированные принципы продразверстки, которая и так вызывала недовольство крестьянского населения. Излишки хлеба собирались со всей общины, часто выгребалось все найденное. Как заявляли делегаты Никольской волости Ряжскому уездному съезду Советов в мае 1920 г., у продовольственных работников «создалось убеждение, что все граждане хлеб прячут, поэтому обычно отбирается весь оказавшийся налицо хлеб, а гражданину на его вопль отвечают: «ты себе отроешь из земли»»14. При этом они указывали, что политика по сбору излишков привела к тому, что хлеб прячут все крестьяне, даже те, кому нужно додать до нормы. В результате, по мнению докладчиков, «прятать начинают в поле, оттуда похищают друг у друга, в результате ссоры, нарекания, недовольство, а на почве их вырастает тот чертополох, который именуется огольцовщиной»15. Еще одним фактором, который способствовал протестным настроенииям сельчан, являлись мобилизации в Красную армию. В 1919 г. в губернии получает большой размах дезертирство, которое, хотя и сократилось в 1920 г., по-прежнему оставалось массовым явлением. Именно дезертиры составляли основную часть повстанческого движения, которое развер¬
298 Черноземный центр нулось в южных уездах. Тот факт, что власть не сразу ликвидировала банду Огольцова, тоже сыграл определенную роль в распространении движения. Полное бездействие местных властей названо в информационной сводке секретного отдела ВЧК одной из главных причин движения16. Одним из лидеров повстанцев, по фамилии которого все движение было названо «огольцовщиной», был крестьянин д. Щурово, Ясеновской волости Ряжского уезда, Федор Семенович Афанасьев (1896 г.р.), по-деревенски Огольцов (Агальцов). Бедняк по имущественному положению, до первой мировой войны он работал пастухом. Затем был призван на военную службу в артиллерийскую часть в Орел. На фронте не был, однако после революции вернулся в родные места вооруженный шашкой и револьвером. Огольцов был заводилой при разгроме помещичьих и хуторских хозяйств в 1917 - 1918 гг. Таким образом, его можно назвать одним из местных лидеров «общинной революции» 1917 - 1918 гг. на Рязанской земле. В отчете Ряжского уездного военного комиссара по ликвидации банды, Огольцов называется еще «дореволюционным бандитом»17. В годы Советской власти ему несколько раз удавалось избежать призыва в Красную армию. Зимой 1919 г. он с бандой дезертиров грабил проезжавших через волость спекулянтов. Ее костяк составляли дезертиры - М. Иванов, А. Иванов, В. Тихонов, А. Кузнецов (Горюнов), А. Емельянов, П. Кобозев, В. Поляков и другие. При этом один из братьев Ивановых был бывшим офицером, а другой - бывшим учителем18. Сельский сход арестовал несколько человек из банды и передал их милиции, но та отпустила их19. Летом 1919 г. в Княжовской волости близ скита о. Сафрония был убит красный командир А. Ф. Полубояринов. Огольцов был вновь арестован, но опять почти сразу отпущен. Среди крестьян установилось мнение, что он связан с властью, и сельское общество перестало его арестовывать. Отец одного из главных бандитов М. Иванова Ф. Ф. Иванов считал, что его сын совершенно отбился от дома, говорил, что сам был бы рад поймать его и передать в руки правосудия20. По его мнению, Огольцов был человек «темный». Летом - осенью 1919 г. банда Огольцова оперировала в Княжовской и Ясеновской волостях. Там она терроризировала ряд деревень, совершая кражи и грабежи крестьян. В этой части Ряжского уезда между реками Мосгье и Ранова сохранились значительные сосновые и березово-осиновые леса, где «зеленые» и отряд Огольцова могли всегда найти укрытие. В октябре 1919 г. против банды был послан Ряжский уездный партизанский отряд, созданный во время рейда Мамонтова по тылам Красной армии. Однако поймать банду не удалось. Местные власти не проявляли должного рвения в поимке шайки. Скорее всего, в начале 1920 г. к Огольцову присоединяется Иван Михайлович Киселев, который играл в отряде особую роль. И. М. Киселев (1893 г. р.) происходил из крестьян села Ухолово, работал учителем, по партийной принад¬
«Огольцовский фронт» рязанских коммунистов ... 299 лежности был левым эсером. Киселев был делегатом Всероссийского съезда крестьянских депутатов (Москва, 11 декабря 1917), участником Ряжского уездного съезда советов крестьянских депутатов (23 декабря 1917), с мая по июль 1918 г. занимал должность комиссара народного образования Ряжского уезда21. В отряде Огольцова он выступал на митингах, так как лучше всех ориентировался в политике. Советские работники в документах называли его правым эсером. Именно Киселев являлся главным идеологом движения, которое с весны 1920 г. приобретает политический характер. Пропаганда под руководством Киселева, как указывалось в чекистских сводках, велась в правоэсеровском направлении22. К Огольцову примкнул также бывший комиссар просвещения Ряжского уезда Суровцев. По слухам, циркулировавшим среди крестьян, он похитил крупную сумму денег, примкнул к отряду и играл в нем заметную роль"3. Еще одним лидером повстанцев был Сергей Кузьмич Никушин (1888 г. р.), который отделился от Огольцова в конце 1919 г.,’ работал на Веревкинских лесных разработках, а потом снова присоединился к повстанцам. Он происходил из крестьян села Кипчаково Княжовской волости, окончил сельскую школу. В годы первой мировой войны воевал на австрийском фронте в звании старшего унтер-офицера в 10-м уланском Одесском полку. Кавалер Георгиевских крестов 4 - 2-й степеней и Георгиевской медали 4-й степени24. В 1918 г. он был комиссаром Княжовской волости и первым председателем Княжовского волостного совета. С осени 1918 г. Никушин перестает играть какую-либо роль в Княжовском волисполкоме. Он присоединился в Огольцову и был одним из руководителей военных операций отряда. 1 апреля 1920 г. уполномоченный губчека по Ряжскому уезду Агеев в телеграмме в соседний Сапожковский уезд указывал: «Довожу до вашего сведения, что оперирующая банда Огольцова в Ряжском уезде за последнее время приняла серьезный характер и перешла на почву антисоветской власти, с которой в Ряжске уже были столкновения... В последнее время в Ряжский уезд прибыли другие силы против Огольцовой банды, а поэтому Огольцов по данным разбился временно на части и скрывается. Сам же Огольцов и братья Ивановы... находятся в Сапожковском уезде в Можарах или в Песочной»25. В мае 1920 г. Огольцов с отрядом начинает организовывать массовое повстанческое движение. 14 мая повстанцы собрались в Гродневском лесу, откуда направились в Веревкинскую контору лесных разработок, которая располагалась при Александро-Невском монастыре в лесу между селами Княжое, Богдановка, Щурово и Кипчаково. На разработках трудилось около 300 дезертиров «по слабости воли», то есть признанных не «злостными». На митинге Киселев и Огольцов призывали присоединяться к их отряду, обвиняли Советскую власть в реквизициях продо¬
300 Черноземный центр вольствия, обещали прекратить их и дать защиту всем обираемым. Тем, кто не желал вступать в отряд, предназначались угрозы26. В результате половина рабочих присоединилась к Огольцову. Отряд вырос в числе, и заявил о себе в уезде. Выступление повстанцев совпало с объявлением 14 мая в Рязанской губернии военного положения. Численность отряда в мае, по официальным данным, насчитывала от 150 до 400 человек. Основную часть составляли дезертиры и местные молодые крестьяне, которые после нападений и грабежей расходились по домам. Движение охватывало Ухоловскую, Покровскую, Ясеновскую, Княжевскую и Кораблинскую волости Ряжского уезда. В соседних Спасском и Сапожковском уездах, также в значительной степени покрытых лесами, в это время существовали отряды «зеленых» и, скорее всего, с некоторыми из них огольцовцы поддерживали связь. По воспоминаниям одного из старых партийных работников Рязанской области, Огольцов через одного из командиров тамбовских повстанцев «Карася» (В. В. Никитина-Королева) был связан с А. С. Антоновым и тамбовскими повстанцами, от которых получал оружие27. Кроме того, с Антоновым встречался также и один из лидеров ряжских повстанцев Никушин28. Отряд Огольцова совершил несколько нападений на села Ухолово, Кораблино, Пехлец, Покровское. Производились грабежи мельниц, совхозов, конторы ЭМПО, отдельных граждан. Повстанцы намеревались идти на Ряжск, где они планировали захватить много оружия29. Возле Ухолово были взяты в плен 17 красноармейцев из отряда Мамушкина. В самом селе повстанцы разгромили здание волостного исполкома и забрали винтовки в военном комиссариате. Затем по набату собрали народ, устроили митинг, на котором проводили антисоветскую агитацию, говорили о свободной торговле и призывали присоединяться к ним. При этом Киселев заявлял, что уже «подымается Москва», которая занята белогвардейцами30. В ходе налетов повстанцы обычно не трогали представителей власти и старались не обижать местное население. В Кораблино повстанцы искали в церкви начальника заградительного отряда, но, найдя его, отпустили, не причинив вреда. Также в этом селе жители уговорили их не жечь вокзал. В Покровском повстанцы схватили коммуниста Шерухина. Его односельчанин Киселев спросил его риторически: «Что, ограбили людей?» После этих слов Шерухина отпустили31. Крестьянам, за то, что отвезли часть отряда в Ухолово, было выдано по 2000 рублей и расписки о выполнении наряда по гужповинности32. Такие действия огольцовцев не могли не вызывать симпатий у местного населения. Красноармейцев, не оказавших сопротивления, тоже не трогали. Так, в сентябре 1920 г. в селе Лесуново были обезоружены красноармейцы, расположившиеся на постое. При этом дома, в которых расположились солдаты, показали представители местной власти. Красноармейцев не
301 «Огольцовский фронт» рязанских коммунистов ... тронули и выдали им расписку об отобрании винтовок за подписью Никушина и секретаря Жоржика33. Будучи дезертирами из Красной армии, повстанцы понимали, что значительная часть красноармейцев - это мобилизованные крестьяне, которые не горят желанием воевать против них. Во время боя с красными возле села Ясенок Киселев пытался уговорить красноармейцев не воевать с ними. Часть красноармейцев в результате разбежалась, однако некоторые все же продолжили бой34. Таким образом, можно сделать вывод, что стереотипное представление о зверствах повстанцев, которое встречается в ряде исследований, нуждается в корректировке. Среди местных советских служащих некоторые помогали повстанцам. По официальным данным, ряд работников Кораблинского и Княжовского волостных советов были связаны с отрядом Огольцова. Двое членов уездного военного комиссариата Голосов и Минерский были арестованы за связь с «бандитами»35. Кроме того, Огольцов получал оружие из Ряжского гарнизона, в котором служили местные крестьяне. Весной 1920 г. село Петрово получило письмо с угрозами в адрес местных коммунистов, которое было написано от имени отряда Огольцова местными дезертирами и подписано «Союз 666»36. Председатель совета Ф. П. Злобин, смеясь, передал это письмо одному из коммунистов со словами: «Вот тебе подарок для праздника... вот как с вами хотят расправиться»37. Другой представитель местной власти - председатель совета деревни Борисовка Ясеновской волости Ф. В. Макаров во время выступления зеленых ходил по своей деревне и выгонял всех дезертиров на помощь Огольцову38. Власть оценила опасность, которая исходила от «огольцовщины» и начала кампанию по ликвидации движения и ее питательной среды - дезертирства. 16 мая были опубликованы два приказа президиума Ряжского исполкома. В первом из них населению предписывалось сдать все оружие в пятидневный срок. Во втором говорилось: «1) Всякие сборища, митинги, собрания на площадях, увеселения в городе, а также и в уезде без ведома Ряжского Отдела Управления У исполкома воспрещаются... будут предаваться суду Военно-Революционного Трибунала лица, уличенные в следующих преступных деяниях, совершаемых на территории Ряжского уезда: а) Принадлежность к контрреволюционной организации и участие в заговоре против Советской власти, б) Государственная измена, шпионаж, укрывательство изменников и шпионов... г) Умышленное истребление или повреждение железнодорожных путей, мостов и других сооружений... д) бандитизм... пособничество и укрывательство... 4) Всем дезертирам немедленно явиться в недельный срок со дня сего объявления»39. Прошла волна борьбы с дезертирами. С 24 мая по 1 июня 1920 г. объявлялась неделя добровольной явки дезертиров. Всего в Ряжском
302 Черноземный центр уезде в июне было задержано и явилось добровольно 1468 человек, в июле - 871, в августе - 1646, в сентябре - 625, в октябре - 59940. В итоге, К осени число дезертиров в уезде существенно уменьшилось. В Ряжской газете «Наш путь» была усилена агитация против «огольцовщины». Огольцова и его соратников называли «ничем иным, как лишь бандитами»41. Было объявлено о создании третьего фронта - «Огольцовского», после фронта штыка и фронта труда. Для подавления движения в Ряжский уезд прибыли несколько отрядов ВОХР и оперативный штаб во главе с Андроновым. 22 мая отряд Огольцова был рассеян, его численность уменьшилось, часть повстанцев сдалась. Однако благодаря поддержке местного населения и наличию лесов, костяк повстанцев сумел скрыться. 25 мая оперативный штаб ВОХР был отправлен в Рязань, в уезде была оставлена только 2-я рота 81-го батальона ВОХР под командованием Милованова. Вскоре и это подразделение было отозвано. Дело преследования повстанцев возложили на Ряжскую караульную роту. Она состояла из местных жителей, часть из них были бывшие дезертиры, которые имели связи с Огольцовым. По свидетельству советских работников, этот факт сыграл отрицательную роль в последующей борьбе с повстанцами. В июне повстанческий отряд вновь собирается. Власти арестовали жену и брата Огольцова в качестве заложников и провели серию мер по ликвидации движения. С этого времени лидеру «зеленых» больше не удавалось собрать многочисленный отряд. В ночь на 1-е июля Огольцов с отрядом ограбил Благодатновскую контору. Высланная из села Княжое разведка в 25 человек наткнулась на след в лесу, заметный благодаря росе. Выследив отряд Огольцова из 5-7 человек и застав его врасплох, разведчики начали стрелять по спавшим бандитам. Однако в ходе боя часть разведки разбежалась. В результате были убиты двое повстанцев - Огольцов и Поляков, один красноармеец и две лошади. Оставшиеся повстанцы скрылись, забрав раненых. Красноармейцы не стали их преследовать. Вместо этого они обыскали трупы и забрали деньги, драгоценности и ценные вещи. Все что осталось, они сдали следствию, заявив, что денег у бандитов не было. Источники рисуют положительное отношение местного населения к отряду Огольцова в период наивысшего подъема движения - весной и в начале лета 1920 г. Многие крестьяне поддерживали повстанцев, помогали им продовольствием, указывали расположение отрядов Красной армии. Огольцова они считали защитником крестьянских интересов, избавителем от реквизиций хлеба и «защитником в отношении религии»42. Повстанцы обещали крестьянам вернуть отобранный продотрядами хлеб. Учителя села Кораблино считали, что Огольцов несет «массам новый строй» и «улучшение экономической и продовольственной разрухи»
«Огольцовский фронт» рязанских коммунистов ... 303 (так в документе - авт.)43. По мнению инструктора из города Е. Веселовой, педагоги в этом селе были крайне религиозны и видели в советской власти нечто «ужасное и антихристианское». В уездном Ряжске жители не считали Огольцова ни избавителем, ни бандитом, как представляла его власть. Таким образом, отношение сельского населения к Огольцову становится положительным после того, как в деятельности его отряда появляется политический компонент - борьба против власти и ее политики. Сам он предстает как борец за интересы крестьянства. После того как отряд Огольцова был разбит в июне - начале июля, немногочисленные повстанцы скрылись в лесах. Они уже не нападали на продотряды, советы и совхозы, но совершили целый ряд грабежей отдельных крестьян. Все чаще им приходилось изымать у крестьян продовольствие и лошадей силой. Дневник, приписываемый Огольцову, содержит ряд упоминаний о грабежах мельниц и отдельных граждан. Постепенно увеличивалось число крестьян, обиженных повстанцами. Также сказались и пропагандистские мероприятия'власти. Огольцова все больше теперь называли на селе разбойником, бандитом, жуликом и вором44. Однако личность Огольцова еще долго была популярна среди детей и подростков, его образ наделялся чертами легендарного героя. В частности, дети из деревни Соловачево рассказывали, что Огольцов оде;г в латы, обвешан бомбами, его не берет пуля, и он никого не боится. Лошадь его тоже ничего и никого не боится, «прямо ползет на человека и растопчет его»45. К настоящему времени найдено немного материалов, которые освещают политические настроения и лозунги повстанцев. Главной объединяющей идеей повстанцев было неприятие власти и проводимой ею политики. Подобные настроения проявлялись в активных действиях, в частности, при нападении на село Ухолово 14 мая. Повстанцы разгромили волостной исполком, сорвали в помещении портреты Ленина и оборвали провода на телефонной станции46. Прежде всего, они выступали против хлебной монополии и продовольственной политики. Присутствовал и лозунг Учредительного собрания47. Среди документов, обнаруженных после убийства Огольцова, была найдена в нескольких экземплярах программа конституционно-демократической партии. Однако неизвестно, насколько кадетские идеи были близки повстанцам. Роль идеолога у них играл, как уже говорилось, бывший учитель М. И. Киселев эсеровской ориентации. Большинство же повстанцев, скорее всего, слабо ориентировалось в политике Следствие по делу банды Огольцова продолжалось до конца 1920 г. Следственный материал составил 4 тома. В период работы по делу было изобличено 100 человек бандитов, укрывателей и соучастников, составлены списки участников банды. В числе арестованных находились 19 главных бандитов, которые составляли костяк отряда Огольцова.
304 Черноземный центр Один из главных участников движения, двадцатилетний М. С. Тихонов, попытался скрыться, поступил в Ряжский инженерный батальон, а затем на Московские военно-технические курсы, где даже вступил в партию. Однако его нашли и там. Многие прошли по делу как соучастники. Например, Секачева Т. Ф., которая сообщала Огольцову разные сведения, снабжала бельем и продуктами, а также получала от бандитов награбленное продовольствие . Хуторяне Вилковы кормили повстанцев и использовались как разведчики. Крестьянин Богданов Е. Н. укрывал у себя раненного бандита Иванова и перевозил его к Разоренову. Фельдшер Разоренов обвинялся в том, что лечил Иванова49. Многие обвинялись в получении продуктов от повстанцев, укрывательстве, помощи, разведке. В ходе подавления движения в Ухолово прилюдно было расстреляно 5 видных повстанцев. Часть повстанцев и соучастников была приговорена к тюремному заключению на разные сроки, многие бывшие дезертиры возвращены в строй, однако многие отделались штрафом и подпиской о невыезде. После разгрома отряда Огольцова в Рязанской губернии больше не появлялось движений подобного масштаба. Однако бандитизм сохранялся во второй половине 1920 и в последующие годы. Местная власть долго не могла поймать брата Огольцова и одного из руководителей повстанцев - Никушина. В августе Ряжский уездный исполком уполномочил трех советских работников - Агеева, Левина и Баранова ликвидировать остатки «огольцовщины». Для борьбы с бандами было решено сформировать особый отряд в 30 человек. В конце июля 1920 г. в Пронском уезде была замечен отряд из 9-ти конных с повозками. Прохожим они говорили, что будут разделываться с коммунистами и добавляли, что «насчет Пехлеца и Ухолово не раз отомстим и возьмем что нужно. Народу у нас хватит»50. Руководителем этого отряда, по мысли чекистов, был Белкин из Скопинского уезда. Летом 1920 г. в соседней Тамбовской губернии активизируется повстанческое движение, получившее название «антоновщины», слухи о котором доходили и до населения Рязанской губернии. 26 августа в секретной телеграмме военному следователю Пашкевичу сообщалось: «в северных волостях Козловского уезда появилась банда до 500 человек под командованием бывшего офицера Шувалова; были случаи расстрелов военкоматов в восставших волостях; у банды имеется вооружение: винтовки и пулеметы и 24 всадника»51. В связи с этим губернский военный комиссар приказал привести в боевую готовность все воинские части и всем уездным военным руководителям войти друг с другом в связь. В ноябре 1920 г., согласно сводкам, настроение и отношение крестьян к советской власти и РКП (б) в Рязанской губернии характеризовалось как «неудовлетворительное в связи с реквизицией продуктов, скота и пр. при нынешнем неурожайном годе»52. Однако власть сумела удержать
305 «Огольцовский фронт» рязанских коммунистов ... ситуацию под контролем. Была проведена неделя добровольной явки бандитов в честь трехлетия Октябрьской революции. К этому времени в губернии не было крупных повстанческих отрядов, но сохранялись мелкие банды. В октябре была разгромлена банда братьев Бакаевых в Ряжском уезде53. Сподвижник Огольцова С. Никушин был схвачен в больнице, где он лечился от ранения. При этом в его опознании в больнице принимал участие агент уголовного розыска, его двоюродный брат Вышегородцев. В первой половине 1921 г. в губернии появлялись отряды тамбовских повстанцев. В мае 1921 г. в Сапожковском уезде были замечены антоновские агенты, однако, как сообщалось в официальной сводке, крестьяне относились к ним враждебно54. В Ряжский и Раненбургский уезды «заходили» отряды антоновцев, в частности, отряд Гришки Лобана55. В Сапожковском и соседних уездах также оперировал отряд Попова-Алексинского56. Эти отряды проводили «реквизиции», что вызывало недовольство местного населения. Рязанское крестьянство не поднялось на крестьянскую войну, которая полыхала в соседней Тамбовской губернии, и этому было несколько причин. Одной из них было то, что после разгрома огольцовщины в губернии не осталось повстанческих формирований, которые могли бы стать костяком массового крестьянского движения. Примечания 2 10 лет Советов в Рязанской губернии. Рязань, 1927. Очерки истории Рязанской организации КПСС. М., 1974. В годы гражданской войны современные Ухолово и Ухоловский район входили в состав Ряж^кого уезда. Города и районы Рязанской области: Историко-краеведческие очерки. Рязань, 1990. С. 506. 6 Там же. С. 507. Рязанская энциклопедия. Рязань, 1995. С. 166. Кузнецов И. А. Сапожковский край: время, события, люди. Историко-краеведческие очерки. Рязань, 2003. С. 246. История одной губернии: очерки истории Рязанского края 1778 - 2000 гг. Рязань, 2000. С.1^2 - 173. Акулыиин П. В., Пылькин В. А. Бунтующий пахарь. Крестьянское движение в Рязанской и Тамбовской губерниях в 1918 - 1921 гг. Рязань, 2000; Пылькин В. А. Крестьянство Центра России в гражданской войне. Общественно-политические настроения, социальные процессы, протест. Рязань, 2005; Голъцева Г. К. «Огольцовщина». Новые материалы и факты // Пятые Яхонтовские чтения. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Рязань, 14-17 октября 2008 года. Рязань, 2010. С. 450-466; Голъцева Г. К. Мифология «Огольцовщины» // Шестые Яхонтовские чтения. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Рязань, 12-15 октября 2010 года. - Рязань, 2012. - С. 434 - 453. В: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918 - 1939. Документы и материалы. Т. 1.^918- 1922 гг. М., 1998. ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 328 - 330. Авторство дневника Огольцову было приписано следователем Муравьевым. Однако, рязанский исследователь Г. К. Гольцева на основе
306 Черноземный центр анализа почерка Огольцова и другого лидера повстанцев Никушина делает вывод о том, что его утором был последний. Страницы былого. Воспоминания старых коммунистов. Рязань, 1960. С. 109- 112. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918 - 1939. Документы и материалы. Т. 1.1918 - 1922 гг. М., 1998. С. 238. ГАРО. Ф. P-15. On. 1. Д. 17. Л. 57. 15 ГАРО. Ф. Р-15. On. 1. Д. 17. Л. 58. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. С. 275. ГАРО, Ф. P-4. On. 1. Д. 159. Л. 219. * ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1539. Л. 526. ГАРО. Ф. 2639. On. 1. Д. 1539. Л. 483. ™ ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1539. Л. 484 об. Гольцева Г. К. «Огольцовщина». Новые материалы и факты // Пятые Яхонтовские чтения. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Рязань, 14-17 октябр^2008 года. Рязань, 2010. С. 458. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. С. 275. 23 ГАРО, Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 511. Гольцева Г. К. «Огольцовщина». Новые материалы и факты... С. 459. f ГАРО, Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 526. 2* ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1539. Л. 4. 2g Страницы былого. (Воспоминания старых коммунистов). Рязань, 1960. С. 110, 112. Гольцева Г. К. «Огольцовщина». Новые материалы и факты... С. 460. * ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 572. 3 ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1539. Л. 392 об. ГАРО, Ф. P-2639. On. 1. Д. 1526. Л. 26. ГАРО. Ф. Р-4. Оп. 3. Д. 1. Л. 88. 33 ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 505 об. ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1539. Л. 5 об. ГАРО. Ф. Р-4. Оп. 3. Д. 1. Л. 93. 37 ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 9 - 9 об. Там же. Л. 14. 3* Там же. Л. 575. 0 Наш путь. № 50. 19 мая 1920. ^ГАРО. Ф. P-15. On. 1. Д. 16. Л. 201. Наш путь. № 50. 19 мая 1920. 2Ъ ГАРО. Ф. Р-4. Оп. 3. Д.1. Л. 103. Там же. Л. 93. ГАРО, Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 509 об. ГАРО, Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. Л. 510 - 510 об. 7 Там же. Л. 495. 2 ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1777. Л. 9. * ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 565. * Там же. Л. 567. ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 516 об. 52 ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1786. Л. 296. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. С. 356. 34 ГАРО. Ф. P-2639. On. 1. Д. 1762. 55 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. С. 431. Страницы былого. С. 112. Кузнецов И. А. Указ. соч. С. 260.
Документы Краснянского восстания 1919 г. Публ. Я. В. Леонтьева Так называемое Краснянское - по названию слободы Красненькая Новохоперского уезда Воронежской губернии - восстание крестьян прифронтовой полосы протии администрации и войск ВСЮР в июне - июле 1919 г. является одним из официально признанных еще в советской историографии. Впервые эта повстанческая эпопея освещалась в книге В. Потапенко «Краснянские повстанцы», вышедшей в Воронеже в 1932 г. Довольно подробный очерк по воспоминаниям участников в связи с широко отмечавшимся 50-летием советской власти повторно вышел в 1968 г.1 В исследовательской литературе данный сюжет изложен, с привлечением документов наступавших частей ВСЮР, в монографии А. В. Посадского . В то же время в историографии непосредственно левоэсеровского движения эпизод с возникновением крестьянской повстанческой «республики» в Новохоперском уезде никогда не затрагивался. Для того, чтобы понять природу данного повстанческого движения, необходимо обратиться к биографии его главного руководителя и идейного вдохновителя Якова Степановича Базарного (1890-1938). Будучи местным жителем и недавним солдатом-фронтовиком, он принадлежал к кадровым эсерам с более чем десятилетним, дореволюционным стажем. Происходивший из крестьян-бедняков слободы Красненькая Базарный окончил Александровско-Грушевскую церковно-учительскую семинарию и Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского. Он был членом ПСР с 1907 г. и в 1909 г. был выслан в административном порядке за пределы Донской области. В 1912-1914 гг. Базарный участвовал в издании левонароднических газет, выходивших в Петербурге вплоть до их запрета в связи с началом войны. Во время войны он был призван в армию и находился на Юго-Западном фронте. В солдатской форме он прибыл, в качестве делегата от Волынской губернской конференции партии, на III Всероссийский съезд ПСР в Москве,
308 Черноземный центр проходивший в конце мая - начале июня 1917 г. На съезде он лично познакомился со всеми лидерами внутрипартийной левой оппозиции, включая Марию Спиридонову и Бориса Камкова (сосланного впоследствии в Воронеж). После демобилизации Базарный активно включился в работу воронежских эсеров. В это время в Воронеже, как и в других местах России и Украины, произошло размежевание ПСР на левое, центристское и правое крыло. Левоэсеровская организация в губернии образовалась уже в августе 1917 г., приступив к выпуску собственной газеты «Интернационал» (позднее «Наше Знамя»). Осенью 1917 г. и зимой 1918 г. Базарный курсировал между Воронежем и Петроградом, будучи избранным в состав ВЦИК и Воронежского губисполкома советов. В органе Крестьянской секции ВЦИК - газете «Голос Трудового Крестьянства» - он публиковал очерки «Деревенская Россия», письма «К народным учителям» и стихотворения. Он также печатался в петроградском журнале «Революционная Работница», где появились его стихотворение памяти Каляева «Призыв» и другие тексты. На III губернском съезде советов Воронежской губернии в начале апреля 1918 г. он выступал с содокладом по текущему моменту от фракции левых эсеров, а во второй половине апреля - представлял Воронежскую губернию на II Всероссийском съезде ПЛСР в Москве. В это время по губернии числилось 6134 зарегистрированных члена левоэсеровской партии. К этому времени, в связи с занятием немцами Украины и части южнорусских территорий, в Воронеж из Харькова эвакуировался Краевой комитет ПЛСР, начавший оттуда руководить работой подпольных организаций партии на Украине. С приездом украинцев партийная работа получила новый импульс и в Воронежской губернии. Так, Воронежский губком ПЛСР приступил к изданию нового органа на двух языках (русском и украинском) под названием «Знамя Трудовой Борьбы», одним из авторов которого выступал Базарный. Очевидно, его доклад на общероссийском съезде был предоставлен в письменной форме и в кратком виде опубликован в центральном органе левых эсеров «Знамя Труда» в рубрике «Жизнь партии» с подзаголовком: «Из докладов с мест на партийном съезде». Приведем в виде таблицы цифры из этой заметки, дающие четкое представление о количестве и распределении членов ПЛСРП по всей губернии. В том же самом номере московского «Знамени Труда» (№ 231) была приведена таблица выпускавшихся левыми эсерами газет и журналов, в числе которых значился двухнедельник «Знамя Труда» - орган Новохоперской организации ПЛСР. К сожалению, на сегодняшний день выявить местонахождение номеров этого издания не удалось, но нет сомнений, что Базарный приложил руку к его созданию. В губернском центре левые эсеры также чувствовали себя очень уверенно, так как контролировали городскую рабочую боевую дружину
309 Документы Краснянского восстания 1919 г. (начальник М. А. Чернышов, председатель комитета И. Т. Соболев). Стремясь переломить ситуацию в связи с предстоящими перевыборами в губернии, 18 июня Воронежский губком ПЛСР совместно с фракцией губисполкома принял беспрецедентное доселе решение - выйти из состава последнего, немедленно сдать все отделы и комиссариаты и всех партийных работников отправить на места для предвыборной агитации3. Название уезда Количество членов ПЛСР Бирюченский 60 Бобровский 247 Богучарский 72 Валуйский 40 Воронежский 3268 Задонский 91 Землянский 368 Коротоякский 62. Нижнедевицкий 742 Новохоперский 543 Острогожский 571 Павловский 84 Судя по всему, Базарный был делегирован с этой целью в слабый в партийном смысле Богучарский уезд, и затем, от съезда советов в слободе Калач, оказался избран делегатом V Всероссийского съезда советов. Во время первых заседаний съезда в Большом Театре он входил в состав мандатной комиссии съезда от левоэсеровской фракции. В момент начала событий 6-7 июля 1918 г. его задержали в театре и в составе группы руководителей партии, включая М. А. Спиридонову, отправили под арест в Кремль. Приведем никогда не публиковавшийся протокол допроса Я. С. Базарного, хранящийся в одном из томов дела о заговоре и «мятеже» левых эсеров в ЦА ФСБ России: «Я состою членом Съезда от Воронежской губ., Калачевского уезда, левый с.р., член мандатной комиссии. Был все время занят работой по мандатной комиссии, не был ни на одном фракционном собрании и о факте убийства Мирбаха узнал приблизительно часов в 6 вечера в манд<атной> комиссии от тов. Веселовского, а о постановлении Ц.К. нашей партии узнал ночью, когда наша фракция в театре уже была задержана, приб<лизительно> в 12 часов ночи. Против Советской власти, за которую я боролся с первых дней революции я, как революционер, не шел и не пойду. 12/VI1 Я. Базарный». Под рукописным протоколом в документе содержится приписка: «Постановили: освободить из-под стражи Якова Степановича Базарного
310 Черноземный центр Председатель] Следственной] Ком[иссии] П. Стучка, В. Кингисепп» (Рукопись [чернила! текст показаний написан рукой Я. С. Базарного, подписи - автографы) . Вернувшись в Воронеж, где базировался центр повстанческой работы украинских левых эсеров, Базарный осенью 1918 г. был избран в состав ЦК Украинской ПЛСР и вошел в состав Центрального Всеукраинского Повстанческого комитета (против немецких оккупантов и гетмана П. П. Скоропадского). Однако еще до этого он снова побывал в столице, где 31 июля выступил на Московской областной конференции ПЛСР. Там он заявил: «Я утверждаю, что то, что случилось в Москве, наша партия, как массовая партия, выиграла, и то, что некоторые от нас ушли, показывает, что те элементы, которые остались, - вынесут на своих плечах террор большевиков. Нужно было широко сагитировать массы, нужно было подготовить массы к убийству [Мирбаха]. <...> Террор есть достояние нашей партии и никому мы его не уступим. <...> Служит ли данная власть интересам социальной революции? Можем ли мы идти против социальной революц<ии>, не есть ли это преступление? <...> Левые с-р. в противовес болыиев<икам> должны взять революц<ионную> инициативу, чтобы, когда придет момент, то тогда у нас не дрогнула рука»5. К тому времени большевики уже разоружили левоэсеровскую боевую дружину в губернском центре. Однако на Украинский губком репрессии до поры не распространялись. Довольно острый конфликт между крестьянами - левыми эсерами и коммунистами произошел в середине августа 1918 г. в Задонске, вследствие чего уезд даже был объявлен на чрезвычайном положении, в ситуацию вмешивался В. И. Ленин. Значительная часть воронежских левых эсеров, включая Базарного, продолжала поддерживать линию ЦК партии. В то же время целая группа их прежних соратников выступила с инициативой создания бюро по переходу в РКП (б); иные выступали за создание в губернии новой организации народников -коммунистов. По-видимому, из-за угрозы, исходившей власти советов со стороны казачьих повстанцев П. Р. Дудакова в Хоперском округе, а затем наступления белых на Царицынском фронте, с одной стороны, и из-за не прекращавшихся гонений на левых эсеров, с другой стороны, влияние коммунистов-болыиевиков в Воронежской губернии упрочилось. Так, согласно, сводке по волостям Новохоперского уезда на 4 декабря 1918 г., в четырех волостях вообще не имелось никаких партийных организаций; в трех волостях имелись исключительно организации РКП(б), в том
311 Документы Краснянского восстания 1919 г. числе в Елань-Коленовской волости местный комитет партии насчитывал до 2000 членов. В Рождественской волости существовали одновременно малочисленная организация коммунистов (25 человек) и организация левых эсеров неизвестной численности, а в Пыховской волости действовала лишь организация ПЛСР6. В то же время в Воронеже скрывался объявленный большевиками вне закона после событий 6-7 июля левоэсеровский лидер общероссийского масштаба П.П. Прошьян. В своих неопубликованных воспоминаниях, написанных в 1924 г., Я. С. Базарный упоминает о нелегальном собрании воронежских левых эсеров с участием Прошьяна и его намерениях связаться с некоторыми советскими военачальниками и полевыми командирами (в том числе с В. И. Киквидзе и Р. Ф. Сиверсом)7. Из этих же воспоминаний узнаем, что в Воронеже действовало Бюро Всеукраинского военно-революционного комитета - центр прифронтового руководства повстанческой работой, в распоряжении которого имелись паспортное бюро, граверная мастерская для изготовления поддельных документов, а также пункты по переправке партийных работников на Украину. В начале октября и в декабре 1918 г. Базарный дважды побывал в Москве на левоэсеровских форумах - вначале на IV Всероссийском съезде партии, затем на очередной Московской областной конференции и II Совете партии. Более того, он был избран в состав президиума Совета ПЛСР, заняв почетное место рядом с М. А. Спиридоновой и И. 3. Штейнбергом. Вероятно, Базарный представлял на Совете партии не только Воронежскую губернию, но и ЦК Украинской ПЛСР. В своем выступлении на Совете он, в частности, говорил: «Новохоперск[ий], Калачевск[ий], Бобров[ский] [уезды] и часть Воронежского] оккупированы казаками. Крестьяне им не сочувствуют. В Калачевском уезде л.с.р. были расстреляны. За убийство одного помещика казаки расстреливали. <...>»8. По его словам, картина сохранявшегося партийного влияния в губернии на тот момент сохранялась следующая: в самом Воронеже имелись небольшая городская организация из 25 членов и отдельная ячейка в университете из 40 человек; в губернии действовали 5 уездных организаций, имелись волостные организации и ячейки у рабочих. Из других источников следует, что общее руководство левоэсеровской работой осуществлял Окружной комитет во главе с бывшим членом Румчерода и комиссаром по земельным делам в Совнаркоме Одесской области, а затем членом ЦИК и комиссаром финансов Донской Советской республики Е. М. Балдиным. В феврале 1919 г. в Воронеже, как и в других городах вслед за Москвой и Петроградом, произошли аресты левоэсеровского актива. Балдин умер в заключении, а Базарный в числе арестованных не значился. Согласно докладу Секретно-оперативного отдела ВЧК о левых эсерах, подготовленному незадолго до арестов, «из наиболее
312 Черноземный центр лучше поставленных организаций являются: Новгородская, Воронежская и Орловская»9. Возможно, Базарный уцелел от арестов по причине своего нахождения в это время на Украине, куда в январе-феврале 1919 г. вернулась советская власть, хотя и там - особенно в Харькове, также происходили аресты левоэсеровских лидеров. Чем он занимался с декабря 1918 г. по июль 1919 г. детально пока не выяснено. Но ровно год спустя после неудачи выступления левых эсеров в Москве, он снова появляется на политической арене, возглавив повстанческое движение крестьян Новохоперского уезда. Отметим несколько принципиально значимых для понимания ситуации, излагаемых публикуемыми документами, факторов. Новохоперский уезд принадлежал к числу черноземных уездов Центра. Он испытал на себе тяжелую предреволюционную трансформацию, активно откликался на 1905 год. В воронежских уездах события Первой русской революции провели глубокую борозду между крестьянами и донскими казаками, которые посылались на усмирения. Тяжесть политики военного коммунизма в прифронтовой губернии сделала новохоперское крестьянство весьма недружелюбным к советской власти, и осенью 1918 г. - весной 1919 г. в уезде вспыхивали восстания. Восстание в слободе Макашевка в мае 1919 г. положило начало мощной «зеленовщине» - повстанческому движению, которое разрушило тыл 9-й красной армии и охватило смежные территории Воронежской, Саратовской и Тамбовской губерний. Однако казачье наступление, во многом облегченное массовым крестьянским повстанчеством, оказалось связано не только с тяготами постоя, повинностей и проч., но и помещичьим возвратом, как реальным, так и ожидавшимся, и оживлением застарелой крестьянско-казачьей вражды. В результате, наскоро проводимая белыми мобилизация спровоцировала восстание, принявшее весьма упорный и организованный характер. Это обстоятельство выделяет Краснянское восстание из длинного ряда аналогичных выступлений, как против красной, так и белой власти. Очевидно, причиной или одной из весомых причин хорошей организованности следует считать руководящий кадр и лично руководителя созданного повстанцами комитета Я. С. Базарного, обладавшим достаточно отрефлексированной партийной позицией. Документы позволяют увидеть, что восставший район не был однороден, поднявшиеся деревни выражали покорность и даже, не исключено, давали по мобилизации людей для атак на центр восстания - слободу Красненькую10. В повстанческом лагере признавалось наличие «провокации» и т. п. в восставших селах, то есть налицо раскол в самом крестьянском сообществе. Тем интереснее состоявшаяся успешная самоорганизация с самостоятельным противостоянием регулярным белым формированиям и созданием дееспособного органа управления, документы которого и предлагаются вниманию читателей.
Документы Краснянского восстания 1919 г. 313 Слобода Красненькая была занята казаками 5 июля (22 июня), а 7 июля началось повстанческое движение. Между этими числами в слободе был организован Военно-Революционный Повстанческий Комитет по образцу украинских комитетов в период Скоропадчины и оккупации, и началась организационная работа среди крестьян слободы Красненькой, села Троицкого, слобод Бурляевки, Подосиновки, Пыховки и других мест. В первый же день, 5 июля, был созван сход, на котором принято постановление ВРПК против мобилизации11 и материального обеспечения (деньгами и фуражом) казаков. Вслед за этим вспыхнуло открытое восстание, сигналом к которому стал захват летучим отрядом за слободой военного обоза. В процессе разворачивания движения ВРПК создал штаб, гражданский и политический отделы, комендатуру, контрразведку, отдел связи, хозяйственный отдел, оружейные мастерские, лазареты. Была объявлена мобилизация всех, способных носить оружие; из откликнувшихся на этот призыв скомплектовано в общей сложности десять рот и эскадрон кавалерии. Вокруг слободы вырыли окопы, на улицах построили баррикады и проволочное заграждение. 7-8 июля к повстанцам присоединились жители других слобод, которые прислали своих делегатов. Однако выступление в Елань-Колено было подавлено казаками. После первого серьезного боестолкновения 9 июля был образован окружной ВРПК и Военный штаб. При этом гражданское управление осуществлял также волостной совет прежнего созыва. В начале восстания у повстанцев было до 400 винтовок, в первых боях захватили еще 300. Войска делились на два батальона и отдельные роты. Была развернута система местных Военно-Революционных Повстанческих Комитетов. Неделю шли упорные, кровопролитные бои, причем партизаны были поддержаны конной разведкой 107-го советского полка численностью в 60 сабель. Тем временем, введенное в заблуждение делегатом-коммунистом Кущевым, красное командование не спешило с помощью. Казаки, оправившись, перешли в наступление, захватили и сожгли центр повстанческого движения - слободу Красненькую. Лишь после этого пришла поддержка со стороны регулярной Красной армии. Интересно, что взаимоотношения партизан с действовавшими с ними бок о бок вплоть до отката Южного фронта красноармейцами походили на модель совместных боевых действий Красной армии с Революционной Повстанческой армией (махновцев). Так, согласно приказу Краснянского окружного ВРПК за № 8 от 19 июля 1919 г., войсковые единицы повстанцев были сохранены с институтом выборных командиров, но в оперативном отношении подчинены Красной армии. По соглашению с командованием, они должны были действовать вместе до выпрямления фронта. После подчинения в оперативном отношении командованию 36-й дивизии 8-й армии Базарный
314 Черноземный центр продолжал руководить партизанским движением до момента выпрямления линии фронта осенью 1919 г. Вслед за изгнанием деникинцев Я. С. Базарный вновь был возвращен на партийную работу на Украину. В марте 1920 г. он схвачен в Харькове Всеукраинской ЧК во время ареста полном составе конференции Украинской ПЛСР. 11 арестованных были отправлены для разбирательства в Москву. Здесь, проведя под арестом два месяца, по словам левого эсера И. Е. Сувилова, «Базарный Я. С. подал заявление о выходе из партии левых с-ров и опубликовал его в печати»12. Несмотря на формальный уход из партии, он продолжал поддерживать дружеские связи с отдельными левыми эсерами, за что вновь подвергся аресту в 1923 г. Позднее Базарный работал инспектором сельхозбанка, инструктором губживотноводсоюза, статистиком-экономистом в объединении «Главуголь» в родной губернии до тех пор, пока мощная волна «Большого террора» не накрыла его вместе со всеми другими бывшими эсерами. Он был арестован 28 марта 1937 г. в качестве одного из главных обвиняемых по делу, в рамках которого в нескольких районах Воронежской и Тамбовской областей было арестовано 89 человек. Среди них было немало бывших участников Краснянского восстания. Следствие приписывало Базарному создание «по заданию Всесоюзного нелегального эсеровского центра» «контрреволюционной повстанческо-террористической лево-эсеровской организации» в Воронежской области и связи с «вскрытой на Украине нелегальной лево-эсеровской организацией». В числе проходивших по одному с ним и по смежным делам красных партизан были два племянника Базарного и его старший брат, еще задолго до революции состоявший в РСДРП (б). 4 июня 1938 г. Я. С. Базарный был расстрелян13. Публикуемые документы представляют собой приложение к воспоминаниям Я. С. Базарного, хранящимся в Воронеже14. Это Устав Боевой организации, приказы Окружного Военно-революционного Повстанческого комитета и предшествующих структур, а также отчет повстанческого штаба командованию 8-й красной армии. В целом они дают рельефное представление о том, как развивалось данное восстание. Документы в копиях. В них имеются исправления карандашом и ручкой. Большая часть из них носит технический характер и специально публикатором не оговаривается. В тексте исправлены очевидные опечатки, некоторые особенности написания сохранены, частично оговорены в публикации словами: «Так в тексте». УСТАВ БОЕВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ПРИ ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННОМ ПОВСТАНЧЕСКОМ КОМИТЕТЕ Принят на заседании Военно-Революционного Повстанческого Комитета [...] 1919 г. 1. При ... Военно-Рев[олюционном] Повстанческом Комитете создается боевая повстанческая организация.
Документы Краснянского восстания 1919 г. 315 2. ... Б[оевая] Организация] имеет своим назначением: стоять во главе революционных восстаний трудящихся масс за осуществление международного социализма, защищать добытые кровью народа в Октябрьскую революцию завоевания - «Землю и Волю», «Власть Советов» от всяких контрреволюционных посягательств Деникинщины, охранять Революционное Красное знамя Революции. Примечание: I. Члены Б[оевой] Организации] охраняют неприкосновенность личности членов Воен[но]-Рев[олюционного] Повст[анческого] Комитета от покушений со стороны контрразведки Деникинских палачей, а также и имущество (кассу) Комитета, несут дежурства при массовках и митингах во время заседаний В[оенно]-Р[еволюционного] Щовстанческого] Комитета и лишь в исключительных случаях бросается в боевое дело (массовое). 3. Б[оевая] Организация] состоит из одной боевой дружины и в особо важных случаях для координирования действий с В[оенно]-Революционным] Щовстанческим] Крмитетом] подчиняется распоряжениям Военного Отдела Комитета. 4. Членом боевой организации может быть каждый, принимающий устав и инструкцию боевой организации, подчиняющийся ее дисциплине, дающий подписку. Причем для вступления в Бревую] Организацию] требуется поручительство 2-х членов дружины или 2-х членов партийцев, принадлежащих к организациям, стоящим на точке зрения «Вся власть Советам». Все члены Боевой Организации связаны между собой круговой порукой. Примечание: II. Члены Б[оевой] Организации /дружины/ имеют право отвода желающего вступить в Боевую Дружину. 5. Член Бревой] Организации] за нарушение ее устава и инструкции, за неподчинение дисциплине и неблаговидные поступки, может быть исключен из состава Бревой] Организации] и наказан постановлением общего собрания членов, если за исключение его и наказание высказывается не менее 2/3 присутствующих, может быть предан Товарищескому Дружинному Суду. Примечание: III. Добровольно выбывающий или исключенный член Б.<оевой>.0.<рганизации> обязан сдать дружине ее имущество, суммы и оружие и не должен разглашать тайн Бревой] Организации]. Нарушающий это правило карается сурово судом Дружины. 6. Возлагаемые на члена Бревой] Организации] высокие задачи обязывают его быть решительным, смелым, бесстрашным, блюсти чистоту своих нравственных качеств, быть хорошим товарищем, точным при исполнении своих обязанностей, поддерживающим железную дисциплину Бревой] Организации] и честь боевого знамени Вренно]- Ррволюционного] Повртанческого] Комитета.
316 Черноземный центр Дружина состоит из сотни, разбитой на десятки. Сотня избирает начальника и заместителя. Совокупность всех десятских и сотских образует Дружинный комитет - Штаб, являющийся руководящим органом Дру* жины. В Дружинный Комитет входят с правом Совещательного голоса /без вопросов внутреннего распорядка/ члены В[оенно]-Революционного] Повст[анческого] Комитета, представитель Бюро Союза Трудового Крестьянства, Партийных Комитетов и Профсоюзов /с советской ориентацией/. 10. ... Б[оевая] Организация] в своих внутренних распорядках автономна /самостоятельна/. Что же касается взаимоотношений с Вренно]- Р[еволюционным] Щовстанческим] Комитетом, составляя его служебную часть, Б[оевая] 0[рганизация] подчиняется директивам Вренно]-Р[еволюционного] Щовстанческого] Комитета в ответственных выступлениях и в принципиальных вопросах боевого дела. 11. Боевая дружина распускается лишь с ликвидацией Деникинщины по постановлению Общего Собрания и приказу В[оенно]-Революционного] Щовстанчского] Комитета. 12. После роспуска Бревой] Организации] ее имущество и суммы переходят в распоряжение ... В[оенно]-Р[еволюционного] Повстанческого Комитета. 13. Боевая Организация при необходимости выделяет партизанскую боевую летучку и имеет санитарный отряд. 14. При Бревой] Организации] организовывается Товарищеский Дружинный Дисциплинарный Суд. 15. Средства на организационные нужды и другие потребности составляются специальными сборами через 0[бщест]-ва Содействия, пожертвования, отчисления профсоюзов и пр. Культурно-Просветительных организаций, Партийных комитетов. Члены Бревой] Организации] не могут состоять членами какихлибо других политических Бревых] Организаций]. Примечание: IV. Боевая Дружина по соглашению и предложению Военного Штаба Вренно]-Ррволюционного] Щовстанческого] Крмитета] может входить в контакт с другими политическими боевыми организациями - Красной Армией, Красными Партизанами и пр. Агитационный] Отдел Краснянского Вренно] Ррволюционного] Щовстанческого] Комитета сробода] Красненькая - 20/VI - 1919 г. ПОДПИСКА Вступив в ряды Боевой Организации при Краснянском ВоенноРеволюционном Повстанческом Комитете, я, с собственноручной подпиской обязуюсь: 1. До конца борьбы с Деникинщиной не покидать рядов Боевой Организации.
317 Документы Краснянского восстания 1919 г. 2. Быть в первых рядах революционных крестьян и рабочих в их борьбе за завоевания Октября - «Землю и Волю», «Власть Советам» и «III Интернационал». 3. Свято и нерушимо хранить боевые заветы В[оенно]-Р[еволюционного] Щовстанческого] Комитета. 4. Быть решительным и бесстрашным боевиком и хорошим товарищем. 5. Следить за самим собой и своими товарищами, дабы не запятнать недостойным поведением чистоты знамени борющихся со старым миром за новый Социализм. 6. Исполнять беспрекословно все поручения и задачи, диктуемые необходимостью революционного момента и тактикой военно-рев[олюционного] Повст[анческого] Комитета. 7. Точно и беспрекословно исполнять приказания своих выборных начальников - Десятского и Сотского. 8. Употреблять все свои силы для того, чтобы быстрой боевой подвижностью и умелой подготовкой выработать из себя боевика, всегда готового и способного к выполнению взятых на себя обязанностей. 9. Помнить, что о малейшем нарушении железной дисциплины и вольная или невольная измена делу будут караться самым суровым образом. ПОДПИСЬ. « » ... 1919г. сл[обода] Красненькая Новохоперского уезда. ПОЛОЖЕНИЕ о товарищеском дисциплинарном суде при боевой организации В[оенно]-Р[еволюционного] Повстанческого Комитета. Для разбора о проступках и преступлениях, совершаемых членами Б[оевой] Организации], учреждается товарищеский Суд при Дружине. Суд избирается Дружиной на 3 месяца, после чего производятся перевыборы. Суд состоит из 3-х членов и 2-х кандидатов. Суд производится гласно и устно. На суде предоставляется право каждому члену Б[оевой] Организации] выступать в качестве защитника или обвинителя подсудимого товарища. После разбора дела Суд при закрытых дверях обсуждает вопрос о виновности или невиновности подсудимого и выносит постановление суда в письменной форме. Дружинный Суд разбирает дисциплинарные проступки членов Бревой] Организации]: уклонение от нарядов, пьянство, болтливость, неисполнение приказаний начальника, несоблюдение Устава, инструкций и т. д.
318 Черноземный центр Дружинный Суд может положить на виновного следующее наказание: выговор, исключение из рядов без права обратного поступления, ходатайствовать об исключении из профсоюза, партии, преданием гласности его фамилии и проступка. Постановление Дружинного Суда может быть обжаловано и передано на рассмотрение Смешанного Суда из представителей В[оенно]- Р[еволюционного] Щовстанческого] К[омитета], профсоюзов, комитетов партий в однодневный срок. Поступки, требующие сурового наказания, караются15 с санкции В[оенно]-Р[еволюционного] Щовстанческого] К[омитета]. ПРИКАЗЫ ПОВСТАНЧЕСКИХ СТРУКТУР ПРИКАЗ №1. КРАСНЯНСКОГО ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННОГО ПОВСТАНЧЕСКОГО КОМИТЕТА. 7 июля 1919 г. Сегодня совершено дело необычной важности: трудовое крестьянство сл[ободы] Красненькой не смогло снести позорного «мира» с «Черной Сотней»16 - Деникинскими палачами, наемниками международной буржуазии, подняв восстание против грабителей, душителей великой Федеративной Советской Республики; не смогло безучастно смотреть на «победы» Черной Сотни и «поражения» рабочих и крестьян, на гибель Революции и торжество помещиков и капиталистов. Авангард контрреволюции, ее пикеты, оставленные для восстановления законного порядка - карательные отряды - нашей округи захвачены в плен партизанами В[оенно]-Р[еволюционного] Щовстанческого] Комитета], а сопротивляющиеся - вырезаны. Великий, героический шаг... Харьков занят, Царицин пал... Угроза Воронежу, Курску... Москве... В этот ответственный момент трудовое крестьянство слободы Красненькой взяло на себя инициативу порвать с долготерпением, поднять не только свой голос, но и руку с винтовкой, бомбой, косой и вилами на защиту «Земли и Воли», «Власть Советов» и «Красной Сотни» - Союза трудящихся... С этого времени у Русской Революции есть защитники - Краснянское крестьянство, 50 лет боровшееся с самодержавием с оружием в руках, есть отряд, который до «победы» будет бороться в рядах «Красной Сотни» за лозунги Октябрьской Революции. .. Мы верим и надеемся, что нас поддержит трудовое крестьянство окружающих сел, уезда, губернии... Мы знаем, что нас поддержит трудовое крестьянство, познавшее в тылу белогвардейцев их истину и справедливость... Не распять этим наемникам буржуазии рабочих и крестьян, творящих великое дело любви и братства народов... Поднимемся все на пришедших угнетателей... Мы начали было перековывать мечи на орала, мы приступили было к мирной работе, строительству новой жизни... «Черная Сотня»
319 Документы Краснянского восстания 1919 г. не сложила оружия, «Черная Сотня» сопротивляется, «Черная Сотня» наступает, пришла к нам задушить революцию рабочих и крестьян. «Черной Сотне» мы дадим отпор, мы - рабочие и крестьяне РСФСР. Краснянское крестьянство подняло восстание, взяло крест, идет в тылу Деникинцев на Голгофу... Попробуйте распять его, Черносотенцы всех стран. Восставшие организовали Военно-Революционный Повст[анческий] Комитет... Попробуйте, генералы, победить, растерзать восставших. Краснянский Военно-Революционный Повстанч. Комитет зовет всех трудящихся деревень сменить колебания на упорную борьбу с поработителями, зовет под красное многострадальное знамя Краснянских братков-партизан, обагренное кровью борцов, зовет: «Вставай, подымайся, рабочий народ...» В[оенно]-Революционный] Щовстанческий] Комит[ет] верит, что это будет «последний и решительный бой...» Мы не безоружны, мы сильны своим революционным сознанием, мы верим в победу Революции, мы хотим победы, мы будем бороться, мы великим союзом трудящихся, Красной Сотней победим. Краснянский В[оенно]-Р[еволюционный] Щовстанческий] К[омитет] уверен, что вся Округа поднимается вместе с Краснянами против Черной Сотни. Да здравствует восстание, Да здравствует Революция, Смерть Черной Сотне. Краснянский В[оенно]-Р[еволюционный] Повст[анческий] Комитет. сл[обода] Красненькая ПРИКАЗ №2. ШТАБА ПОВСТАНЧЕСКИХ ВОЙСК сл. КРАСНЕНЬКОЙ 24 июня17 1919 года. §1. Все граждане сл[ободы] Красненькой, способные носить оружие, призываются вступить в ряды повстанческих войск. §2. Немедленно сдать всякого рода оружие в огнестрельные припасы Штабу Повстанческих войск. §3. Предлагается квартальным всех кварталов немедленно выслать к Штабу по пяти /5/ подвод от квартала. ПРИМЕЧАНИЕ: Лошадей назначить преимущественно тех граждан, кои сочувствовали генеральско-Деникинскому режиму. §4- Всем членам Краснянского волостного Совета с вечера понедельника вступить в исполнение своих обязанностей до особого распоряжения о перевыборах. §5. Вменяется в обязанность квартальным уполномоченным немедленно к вечеру 24 июля с. г. забаррикадировать улицы и переулки своего района для руководства работами. Штаб командирует специалистов, в распоряжение коих представить и средства /бороны, железные лопаты, бревна и пр./. Краснянский В[оенно]-Революционный] Повст[анческий] Штаб. М.П.
320 Черноземный центр ПРИКАЗ №3 КРАСНЯНСКОГО ОКРУЖНОГО ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННОГО ПОВСТАНЧЕСКОГО КОМИТЕТА. 7/VII - 1919 г. Для успеха обороны, борьбы и нападения целесообразна организация конного отряда повстанцев-партизан. В распоряжение О.В.Р.П.К. не мало повстанцев-партизан кавалеристов с большим успехом изъявивших желание служить делу революции на коне. Окружной В[оенно]-Р[еволюционный] повстанческий Комитет предлагает гражданам сл[обод] Красненькой, Пыховки, Бурляевки, Подосиновки, с[ела] Троицкого, д[еревень] Некрыловки, Коноплянки предоставить в распоряжение Военного Штаба во временное распоряжение, как имеющиеся седла, так и сырой материал для пошивочной мастерской при штабе в сл[ободе] Красненькой. Местным органам соввласти принять срочные меры к организации сборов седел и материалов и пересылке их штабу. Краснянский Окружной] В[оенно]-Р[езолюционный] Щовстанческий] Комитет. М.П. сл[обода] Красненькая ПРИКАЗ №4 ПО КРАСНЯНСКОМУ БОЕВОМУ ОТРЯДУ 7 июля 1919 года. Весь отряд состоит из 10 рот по номерам кварталов. Ротам 1, 2, 3 и 4 во главе с т. Диваковым выслать партизанские отряды из охотников на дороги - Калиновскую, Алфферовскую по 10 человек на каждую Ротам 9 и 10 во главе с т. Семиным проделать то же с посылкой отряда на Тамбовский Большак, численностью не менее 25 человек, тротам 5 и 6-й на Троицкую дорогу. Этим отрядам, отойдя на указанные дороги, залечь в хлебах, выслать дозоры и при появлении противника небольшими партиями стараться захватить в плен, при появлении больших сил, не оказывая сопротивления и не обнаруживая себя, пропускать их и когда завяжется бой у слободы с силами неприятеля, ударить с тылу, внося замешательство в ряды и пробиваясь к своим необычными дорогами... Со штабом держать непрерывную связь. 7-8-й ротам выслать разведку и держать связь со Штабом и партизанами. Никого из слободы не выпускать без разрешения на пропуск Штаба. Проезжающих задерживать и препровождать в штаб комендатуру. Строго блюсти на постах, особенно быть бдительными ночью, дабы неприятель не застал врасплох. Командирам проверять как можно чаще посты; недобросовестно относящихся к своим обязанностям препровождать в Штаб для наложения взысканий. Помимо постов выставить дозоры и секреты. Пропуск -
321 Документы Краснянского восстания 1919 г. «пушка» - отзыв «Полтава». В случае появления противника главными силами, сосредоточиться в окопах у слободы и обороняться до последней капли крови. В случае неудачи, засесть на баррикадах также и вооруженным холодным оружием... Успех, безусловно, будет на нашей стороне, так как в деле восстания начинает принимать участие окружающие села, а на фронте «казачьи» дела весьма плохи, что известно из захваченных разведкой донесений: казаки отступают по всем участкам. Они, их силы будут обрушиваться на нас. Нужно быть начеку. От каждой роты выслать в Штаб по два человека для связи. Без нужды стрельбы не производить. Ротным командирам передать винтовки тем, кто бесстрашен и при всех условиях способен ее держать в руках. Всем строго подчиняться беспрекословно распоряжениям своих начальников. Только строгая дисциплина и понимание ответственности спасет наше дело. Перевязочный пункт в I-й земской школе. Краснянский Повстанческий Штаб. М.П. ПРИКАЗ №5*) КРАСНЯНСКОГО ОКРУЖНОГО В [ОЕННО]-Р[ЕВОЛЮЦИОННОГО] ПОВСТ[АНЧЕСКОГО] КОМИТЕТА. 8/VII- 1919 года. Неприятель пока действует вяло... Вой и кровь впереди. Военно-Рев. Повстанческий Комитет считает необходимым приступить к организации и постановке медицинской помощи. Больные и раненные начинают поступать... Медперсонал имеется, незначительные запасы медикаментов тоже. Краснянский Окр[ужной] В[оенно]-Р[еволюционный] Щовстанческий] Комитет предлагает местным органам советской власти: 1. Отвести помещения под госпитали. 2. Взять на учет весь медперсонал - врачей, фельдшеров и сестер милосердия, вплоть до санитаров. 3. Объяснить населению о необходимости помощи медикаментами, перевязочным материалом и пр. 4. Реквизировать у местных частнопрактикующих запасы медикаментов для военных нужд. 5. Местным В[оенно]-Революционным] Щовстанческим] Комитетам] наблюсти за срочным проведением этих мероприятий, приступив к организации медпунктов в районе. Большие партии медикаментов *) От руки карандашом исправлено на №6.
322 Черноземный центр пересылать в распоряжение Кр[аснянского] Окр[ужного] В[оенно]-Р[еволюционного] Щовстанческого] К[омите]та, также и списки учтенного медперсонала. Краснянский Окр[ужной] В[оенно]-Р[еволюционный] Комитет. ПРИКАЗ №6*) КРАСНЯНСКОГО ОКРУЖНОГО ВОЕННО-РЕВОЛ[ЮЦИОННОГО] К[ОМИТЕ]ТА 8/VII-1919 г. I/ Предлагается - в ночь на 9/ VII 10 роте Краснянского боевого отряда и эскадрону кавалерии срочно отбыть в распоряжение Подосиновского и Елань-Коленского военно-революционных комитетов и полной боевой готовности. 21 Подосиновскому и Елань-Коленскому сводным партизанским отрядам, влив в себя Краснянцев и приняв во внимание обстановку, приступить к боевым заданиям Военного Штаба Краснянского Окружного В[оенно]-Р[еволюционного] Щовстанческого] К[омите]та. 3/ Пленных из карательного отряда направлять в Окружной штаб, в распоряжение комендатуры. 4/ Краснянскую Боевую Организацию и Дружину при Военно-Революц[ионном] Щовстанческом] Комитете влить в ряды повстанческих войск. 5/ Всем сельсоветам повстанческих сел озаботиться сбором продовольствия для больниц и раненых, находящихся в госпиталях В[оенного] Окр[ужного] Повст[анческого] К[омите]та, препровождая припасы продовольствия в распоряжение хозяйственной части Краснянского Окружного В[оенно]-Р[еволюционного] Повст[анческого] Комитета. Краснянский В[оенно]-Р[еволюционный] Окруж[ной] Повст[анческий] Комитет сл[обода] Красненькая ПРИКАЗ №7**) КРАСНЯНСКОГО ОКРУЖНОГО ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННОГО ПОВСТАНЧЕСКОГО КОМИТЕТА ОТ 14/VII- 1919 ГОДА. §1. Предлагается начальнику арестного дома т[оварищу] Бандрикову срочно под усиленной охраной направить пленных казаков и офицеров в с[ело] Макарово, а оттуда в с[ело] Братки Тамбовской губернии для сдачи № [?] бригаде. §2. Комендатуре в связи с упорными боями перевести арестованных в подозрении в сообщничестве с белыми в с [ело] Троицкое в распоряжение В[оенно]-Революционного] Щовстанческого] К[омитета]. *) От руки карандашом исправлено на №7. **) От руки карандашом исправлено на №8.
323 Документы Краснянского восстания 1919 г. §3. Доводится до сведения партизан-повстанцев сл[ободы] Красненькой - в с[ело] Троицкое прибыл эскадрон красноармейцев 107 советского полка. Держаться стойко, обороняются дружно. Экономить боевые припасы... 50000 патронов и пулемет - подарки красной армии по пути из Троицкого к нам. Красная армия завтра придет на помощь. Победа за нами. Будьте бодры, борцы за Свободу, Землю и Волю. Крестьянский Окружной Военно-Рев[олюционный] Повстанческий Комитет. М.П. сл[обода] Красненькая ПРИКАЗ №8*) КРАСНЯНСКОГО ОКРУЖНОГО ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННОГО ПОВСТАНЧЕСКОГО КОМИТЕТА ОТ 19/VII-1919 ГОДА. § 1. В связи со вступлением на территорию действия повстанческих войск Красной Армии, Военно-Окр[ужной] Штаб повстанческих войск упраздняется, объединяясь с командованием Красной Армии. §2. 1-й и 2-й Краснянские повстанческо-партизанские баталионы и отдельные роты и взводы прикрепляются к частям Красной Армии, сохраняя свое организационное построение и институт выборных командиров-начальников, подчиняясь командованию Красной Армии лишь в оперативном отношении, питаясь со складов Кр[асной] Армии оружием и боевыми припасами. §3. Ликвидируются все отделы при Краснянском Окружном В[оенно]- Р[еволюционном] Щовстанческом] К[омитете], как-то: хозяйственный, агитационный, связи, комендатура, контрразведка и пр. §4. Распускаются местные В[оенно]-Р[еволюционные] Щовстанческие] К[омитеты], причем все материалы и переписка сдается ими Окружному Комитету. §5. По обоюдному добровольному соглашению Окр[ужного] В[оенно]-Революционного] Щовстанческого] К[омитета] и командования Кр[асной] Ар[мии] повстанческие войска действуют на участке повстанческих сел до выравнения (так в тексте - публ.) фронта. §6. Военно-Окр[ужной] Повст[анческий] К[омите]т надеется, что повстанческие войска, партизаны будут такими же достойными воинами, не щадящими своей жизни для победы революции. Краснянский 0[кружной] В[оенно]-Р[еволюционный] Щовстанческий] Комитет. сл [обода] Красненькая. ШТАБУ 8-й АРМИИ и 36 ДИВИЗИИ ОТЧЕТ С 22/VI по 17/VII1919 г.18 9 От руки карандашом исправлено на №9.
324 Черноземный центр Как возникло и развивалось повстанческое движение против Деникина в сл[ободе] Красненькой в Новохоперском уезде Воронежской губернии. Слобода Красненькая была занята казаками 22/VI 1919 г. 7/ VII—1919 г. началось повстанческое движение. Между этими числами в сл[ободе] Красненькой организовался Военно-Революц[ионный] Повстанч[еский] Комитет по образцу Украинских Комитетов по борьбе со Скоропадским и немцами. На своем знамени он написал: 1. Земля и воля. 2. Вся власть Советам. 3. Ш-й Интернационал. Краснянский военно-революционный повстанческий Комитет взял на себя инициативу в подходящий удобный момент, сорганизовав крестьян слободы Красненькой, Троицкого и др. окружающих сел, и имея связь с Красной армией, поднять восстание против генеральского произвола, удушающего не только октябрьские, но и февральские завоевания революции. Враг напирает со всех сторон. Угроза существования Советской власти и смерть революции нависла над страной /где рабочие и крестьяне стали у власти/, угнетая сознание трудового крестьянства сл[ободы] Красненькой. Генеральский режим в несколько дней показал свои хищные зубы. Организационное строительство боевых нелегальных организаций военно-революционных повстанческих комитетов и при них боевых летучих партизанских отрядов на основах инструкции Украинского Народного Секретариата продолжалось недолго. 6/VII - 19 г. был созван сход крестьян, на котором было постановлено в ответ на объявленную мобилизацию - «ни одной подводы и лошади, ни копейки денег, ни одного солдата по мобилизации». Казачьим офицерам, вступившим в Красненькую, удалось лишь объявить мобилизацию за 3 года... Часть призывников явилась, большинство не прибыло на призывной пункт... Явилась по заданию Военно-Революционного Комитета стойкая сознательная часть призывников с целью, захватив оружие, явиться к услугам Комитета. Возбуждение масс выросло в связи с объявлением мобилизации /на другой день после первой/ за 15 лет и в связи с возвращением некоторых мелкопоместных помещиков на свои поместья, а также с угрозами и грабежами белых... Повстанком, учитывая это настроение, удерживал массы от преждевременного выступления, нащупывая связи с окружающими селами, укрепляя возникшие В[оенно]-Р[еволюционные] Комитеты и зарождая новые, инструктируя тех и других через эмиссаров и литературу. Дело налаживалось. Округа Троицкое, Подосиновка, Пыховка, Некрылово, Е[лань]-Колено, Сафоновка, Макарово, Аленин-Кут, Алферовка, Кочерга и т. д. увязались, разбрасывая идею организации и связи и дальше,
Документы Краснянского восстания 1919 г. 325 констатируя19 работу. Созвано было 2 межрайонных совещания комитетов и 1 митинг. Но 7/VII с. г. независимо от постановления Повстанческого Комитета вспыхнуло в Красненькой восстание. Летучий отряд партизан-повстанцев захватил за слободой на проселочной дороге к Троицкому обоз неприятеля с боевыми припасами. Часть охраны была истреблена, часть скрылась. Это «хорошее» дело, сделанное неаккуратно, дало повод к восстанию... Набат и беспорядочная стрельба в погоне за бежавшими - дали начало событиям. ВоенноРеволюционный Комитет слободы Красненькой, обсудив положение, решил действовать, тем паче, что население в лице трудового крестьянства прониклось сознанием ответственности момента не только в отношении положения сл.<ободы> Красненькой, но и РСФСР и на сходе общины постановило, что иного выхода нет, как победить или погибнуть вместе с революцией. Местная партийная и беспартийная интеллигенция была втянута массовым подъемом крестьянства и решимостью бороться. Началась организация сил для обороны, борьбы и нападения. Повстанческий Комитет из «заговорщического» реорганизовался в широко общественный... выделен был штаб, гражданский, политический отделы, комендатура, контрразведка, отдел связи, хозяйственный; открыты были починочная мастерская - для набивки патронов и оружия и лазареты. Еще до восстания В[оенно]-Р[еволюционного] Щовстанческого] К[омитета]. была проделана предварительная работа по учету огнестрельного оружия, боевых припасов и сил. 7/V1I - 19 г. была объявлена мобилизация всем способным носить оружие, укомплектовались роты /10/, батальоны и эскадрон кавалерии. Волостной Совет рабочих и крестьянских депутатов старого созыва был призван к управлению властью. Слобода окружена была окопами, улицы забаррикадированы боронами вверх зубьями, переулки перекрыты и опутаны проволочными заграждениями. Выставлено сторожевое охранение, установлены наблюдательные пункты. Отдел связи увязал телефонной связью Красненькую с Троицким. Агитотдел и политический отдел воззванием известил округу о восстании с призывом поддержать. В тот же день выступили с д. Подосиновка, обстреляв неприятельский ремонтный отряд в дер[евне] Новрылово. 8/VII присоединились к восставшим сл[ободы] Бурляевка, Пыховка, отрезав помещиков и отряды казаков командой подрывников-краснян была разрушена часть ж[елезно]дорожного пути, пролегающего в окрестностях повстанческих сел. К вечеру прибыли делегаты примкнувших к восстанию сел - Троицкого, Коноплянки, Аленина-Кута для увязки. 9/VII - 19 г. было первое боевое крещение краснянам. Неприятель стал наступать из Новохоперска силами запасного штурмового батальона
326 Черноземный центр сводного партизанского корпуса, комендантской сотни казаков при 2-х пулеметах и 3-х резервных казачьих сотен. При встрече они были разбиты, причем повстанцами взято в плен до 250 человек и 1 офицер вместе с оружием и боевыми припасами... Через 1-2 часа со стороны Е[лань]-Колено через Подосиновку был двинут один из казачьих отрядов при 5 пулеметах и орудии. Бой был у Красненькой ожесточенный до темноты. Потрепанная Новохоперская группа оживилась. Угроза быть раздавленным с 2-х сторон была рассеяна самоотверженной борьбой партизан, подкрепленных вышедшим из починки пулеметом и Троицкими партизанами во фланг наступающему неприятелю. Враг отступил через Е.-Колено на сл[ободу] Бурляевку. Нужно отметить, что 8/VII при поддержке сводного отряда партизан /краснян и подосиновцев/ выступило и Е[лань]-Колено, где стоял казачий карательный отряд, но неудачно, благодаря слабой работе только что организованного В[оенно]-Р[еволюционного] Комитета и общей неорганизованности и провокации... Восстание в с. Елань-Колено было подавлено и часть повстанцев-партизан после неудачи казаков под Красненькой при отступлении была изрублена под Бурляевкой. 9/10/VII /найдено до 40 трупов в овраге. Отступившими ограблены Подосиновка, Елань-Колено и Бурляевка. У Пыховки повстанцами дан был бой. Пыховка была зажжена снарядами неприятеля. Казаки упорно наступали, заняли часть слободы, но прибывшая помощь дала возможность выбить их из слободы, отбить пулемет. Растрепанный отряд казаков отступил спешно в беспорядке в х. Вилково Донской области. 9/VII организовался Окружной В[оенно-Р[еволюционный] Щовстанческий] Комитет и Военный штаб для руководительства объединенной борьбой восставших. 11/VII - 19 г. неприятель с утра, собрав крупные силы, стянув их в Красненькой, стал наступать со стороны Тамбовского большака силами не менее дивизии. Начался артиллерийский обстрел Красненькой. Занял ее и под прикрытием пулеметов повел наступление в лоб Красненькой. Три бешенных атаки были выдержаны. Повстанцами был введен в бой 2-й пулемет. Бой продолжался без перерыва до 5 часов пополудни. Неприятель не выдержал контратаки повстанцев и фланговых обходных ударов Троицких и Некрылово-Коноплянских партизан, отступил. По документам /см. копию/, найденным при убитом в бою руководителе операции полковнике Овчинникове, установлено, что в бою со стороны белых участвовали - 19 Еланский, 21 Калиновский20 полки, сводная штурмовая рота, артиллерийский дивизион и рота особого назначения. 11/VII Пыховка сдалась. Неприятель стремится изолировать Красненькую и Троицкое, подавляя окружающие села. Наша тактика собрать
Документы Краснянского восстания 1919 г. 327 силы и сконцентрировать для будущих боев в Красненькой - Троицком. 12—13/VII передышка. Враг подтягивает силы к Красненькой. Из переписки, захваченной у курьера, ему известно, что Красненькая центр с Окружным Штабом, что она забаррикадирована. 14/VII с утра неприятель повел наступление. По непроверенным данным, он мобилизовал граждан с[ел] Алферовка, Колена, Новохоперска и пустил в ход... В бою участвовало не меньше 3-х бригад при 6 орудиях, одном бомбомете, 2-х аэропланах и свыше 2-х десятков пулеметов. Неприятель решил раздавить беспрерывным неприятельским обстрелом. .. Красненькую зажгли. Повстанцы решили умереть, но удержаться... Одновременно неприятель наступал и на Некрылово и Троицкое с охватом Аленина-Кута фронтом 30-35 верст. В этом бою участвовала конная разведка в 60 человек 10721 Советского полка, прибывшая для связи и привезшая повстанцам 1 пулемет, 50 винтовок с 50000 патронов. Бой длился до 8 часов вечера. Неприятель наседал. Троицкие партизаны и конная разведка отступили к селу. На Красненькую неприятель повел наступление цепями пехоты в оцеплении кавалерии. Но все было напрасно. Под бешеным огнем артиллерии и пулеметов женщины и дети подносили повстанцам в окопы воду, патроны, убирали раненных, относя на повозки 1-го и 2-го лазаретов. Но резерв патронов истощился, мастерская была бессильна за отсутствием капсюль и пороха вырабатывать патроны в необходимом количестве, один из пулеметов был подбит артиллерией, телефонная связь с Троицким была прервана, от беспрерывной стрельбы немало винтовок выбыло из строя. Ливень с бурей бил около часа в лицо повстанцам. Неделя упорных боев, бессонных ночей и ожиданий, пожарище, рев скота, плач детей и старух, а также беспорядочное отступление Тройчан (так в тексте - публ.) под напором превосходных сил - вот субъективные и объективные предпосылки того, что неприятель, сосредоточив свои силы в 2-х направлениях, нажал, сделал прорыв и занял ночью новую часть слободы, и зажег ее со всех сторон. Провокация и здесь сыграла свою роль - гнусную, предательскую. К вечеру неприятель уже начал снимать части, отходить к Новохоперску, но потом отход был приостановлен и начато новое упорное наступление. Повстанцы отступили за мост, частично разобрав его, а к утру отступили в с [ело] Троицкое. Казаки подожгли Красненькую, но на ночь из нее ушли, утром снова вошли и началась «потеха», грабежи, насилия. Потери неприятеля сотнями. Партизан-повстанцев отыскали пока 11 трупов. С самого начала В[оенно]-Р[еволюционный] Щовстанческий] Комитет] выслал делегатов для связи с Советским фронтом - Жердевку и
328 Черноземный центр ждал со дня на день помощи. Она не являлась. Крестьяне бились как львы, но центр движения - Красненькая была раздавлена. Провокация и здесь сыграла свою роль: делегатом коммунистом Кущевым, бывшим в штабе №...22 дивизии в Жердевке, были злостно оболганы задачи и цели повстанческого движения. Восстание возникло стихийно. Ввел его в русло Повстанческий Комитет организацией военного штаба. Боевыми задачами его были - способствовать поражению белых расстройством тыла в острый момент в положении советской власти и революции. Политической программой движения были - земля и воля, вся власть Советам и III интернационал [...] Примечания Потапенко В. Краснянское восстание. Документальный очерк. Воронеж: Центральночерноземное кн. изд-во, 1968. См.: Посадский А. В. От Царицына до Сызрани: очерки Гражданской войны на Волге. М.: £ИРО-ХХ1, 2010. С.351-355. Знамя Трудовой Борьбы (Воронеж). 19.06.1918 г. № 4. С. 4. ЦА ФСБ. Д. Н-8. Т. 1. Л. 266. ЦА ФСБ. Д. Н-8. Т. 19. Л. 213. 7 ГАРФ. Ф.Р-393. Оп. 3. Д. 98. Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области (ГАОПИ ВО) Ф. 1. On. 1. Д. 872. Л. 85. * РГАСПИ. Ф. 564. On. 1. Д. 7. Л. 44 об. ^евые эсеры и ВЧК: Сб. док. Казань, 1996. С.293. Например, 26 июня (9 июля) 1919 г. датировано удостоверение, выданное сходом Еланского общества трем депутатам, которым предстояло «предложить крестьянам села Троицкого, чтобы они выдали зачинщиков восстания, казаков, забранных ими, и сдали все имеющееся у них рружие». ГОАПИ. Ф. 5. Оп.1. Д. 562. Л. 132. Мобилизация была объявлена 5 июля (22 июня) и отменена, с заменой на регистрацию военнообязанных 1905 - 1918 гг. призыва, уже 8-го (25 июня) телеграммой начальника штаба Сводной Партизанской дивизии. Однако это не помогло затормозить начавшееся движение. ГОАПИ. Ф.5. Оп.1. Д.562. Л.130. [2 ГАОПИ ВО. Ф.9053. Оп.2. Д.П-9067. Т.2. Л.84. Подробней см.: Леонтьев Я. В. Как это было. Аресты и репрессии членов ОПК в провинции: Воронеж, Новосибирск, Хоста// Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Образование, развитие, ликвидация. 1921 - 1935 / Сост. Леонтьев Я. В., Юнге М. М, ЭД04. С. 264-265. Базарный Я. Уроки повстанчества и партизанщины (опыт организации и практики военно-революционных повстанческих комитетов на Вороженщине в Гражданскую войну). Новохоперск. 1927 г. // ГОАПИ. Ф.5. Оп.1. Д.562. Публикатор выражает признательность к. и. А. А. Симонову (Саратов) за выявление и предоставление настоящего материала. Слово вписано от руки. Характерно, что угроза земельной реставрации вызывает у повстанческого руководства устойчивую ассоциацию режима власти А. И. Деникина с «черной сотней», хотя само руководство ВСЮР более чем настороженно относилось к правым общественным кругам.
Документы Краснянского восстания 1919 г. 329 Дата указана по старому стилю, в отличие от остальных датировок в приказах Штаба. По новому стилю - 7 июля. Обращает на себя внимание путаница с датами. Дважды повторенная в отчете дата 22 июня указывает на ее неслучайный характер. Казаки заняли Красненькую 22 июня по ст. ст., то есть 5 июля. В тот же день была объявлена местная мобилизация, отмененная 25-го, то есть 8 июля. Восстание же вспыхнуло 7-го. Создается впечатление, что, не искажая хронологии событий, авторы отчета стремились создать впечатление более длительного, чем на самом деле, периода господства белогвардейцев, которое и вызвало активное противодействие красен цев. Ручкой сверху строки вставлена буква «н», то есть исправлено на «константирую»; вероятцр, авторы не понимали значения используемого слова. Правильно - 24-й Калиновский полк. 22 12-й стрелковой дивизии 8-й армии. Вероятно, речь идет о штабе 12-й дивизии 8-й армии. В дивизии как раз накануне восстания сменилось командование, - 3 июля 1919 г. вместо А. И. Ратайского начдивом был назначен В. Н. Линкус. Возможно, этот факт также помешал более оперативному взаимодействию повстанцев с частями дивизии.
Антоновский ФРОНТ МОТИВЫ УЧАСТИЯ КРЕСТЬЯН в Тамбовском восстании 1920 - 1921 ггл Д. 77. Иванов (Тамбов) Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1920-1921 гг., более известное как «антоновщина», на протяжении восьмидесяти с лишним лет находится в центре внимания историков. Рассматривая весь круг вопросов, связанных с историей «антоновщины», исследователи наибольшее внимание уделяли проблеме причин и предпосылок крестьянской войны в губернии или отдельных уездах. Среди них были выделены и проанализированы социально-экономические, политические и психологические аспекты крестьянского недовольства политикой, проводимой как «красными», так и «белыми». Но ни один из исследователей не обратился к проблеме личных мотивов отдельных участников восстания. Впервые эту тему затронул московский историк С. В. Федоров, рассмотрев в своей статье личные интересы и амбиции руководителей Тамбовского восстания, «сумевших обуздать и возглавить стихийную волну крестьянского недовольства, для которого всегда был характерен значительный элемент анархии»1. Мы же решили изучить мотивы участия в восстании отдельных «рядовых» повстанцев. Подобная постановка вопроса помогает понять, насколько справедливы мнения историков, объясняющих причины «антоновщины» только влиянием продразверстки («защитой курей и гусей»), демографическими проблемами восставших районов, либо вторжением Советской власти в правовое и религиозное сознание крестьян. Для понимания поведения крестьян в той или иной ситуации необходимо знать особенности его психики, а также обстоятельства и механиз- *)*) Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 13-01-00260.
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гг. 331 мы вовлечения в движение. В повстанческое движение люди попадали по разным причинам. Были те, у кого погибли близкие или пропало имущество. И те, и другие обычно держатся насмерть при любых обстоятельствах. Личности конфликтные, а также идейно и романтически настроенные, в среде повстанцев не приживались. У них не было первопричиной привязки к движению, и они никогда не могли примириться с «жизненной грязью», которая присутствовала всегда и везде. Многие крестьяне воевали за возможное «светлое будущее», среди них имелись обиженные, авантюристы и уголовники3. Антоновцам помогали также недовольные и обиженные, а также из чувства мести, зависти, злопамятства. Крестьяне не так просты, как кажется. Они свободолюбивы, трудноуправляемы, хитры и изворотливы. По своей находчивости, способности предвидеть возможное и даже «совсем невозможное» тамбовские крестьяне, по мнению современников, представляли действительно что-то изумительное4. Первейшая жизненная задача крестьянина любой национальности - выжить. Выжить при любом политическом процессе. Власть меняется, а крестьяне остаются. Для них были крайне важны родственные и хозяйственные связи. Против этого крестьянин никогда не пойдет, - в селе ничего не забывают и не прощают. С другой стороны, заскорузлое мышление жадноватого и лукавого от природы крестьянина определяется текущим моментом, - выгодна ему та или иная линия поведения или нет. Повоевать крестьянин не прочь, но ни в коем случае не с превосходящим противником. А в смутное время не прочь и пограбить, пользуясь бесконтрольностью со стороны властей 5. К сожалению, источников для изучения непосредственных мотивов участников «антоновщины» очень мало. К тому же, мы учитываем, что захваченные в плен участники восстания вряд ли были искренни на допросах и честно высказывались относительно мотивов своего включения в вооруженную борьбу с Советской властью. Тем ценнее те редкие документы, которые относительно точно, хоть сколько-нибудь близко к истине, отразили такую мотивацию. В частности, нами был выявлены списки бандитов, зарегистрированных в волостях Пахотно-Угловского района за июнь-сентябрь 1921 г. Среди них находились материалы волостного ревкома по селу Бычки Криво-Полянской волости, в которых содержались различные сведения о 234 повстанцах: год рождения, время и мотивы ухода в банду, степень, а также последствия участия (убит, изъят, добровольно явился и т. п.). К сожалению, сведения по 82 крестьянам (35 %) оказались неполными. Данные таблицы 1 существенно конкретизируют представления, которые могут сложиться на основании изучения опубликованных допросов участников Тамбовского восстания6. Большинство крестьян четко понимало,
332 Черноземный центр Таблица 1. Мотивы и время ухода крестьян с. Бычки Криво-Полянской волости Тамбовского уезда в повстанческие отряды Почему ушел* Когда ушел За весь период август октябрь ноябрь декабрь январь февраль март Апрель с целью грабежа 0 0 0 1 15 5 10 0 31 голод 0 0 0 2 7 8 1 1 19 по нужде 0 0 0 0 9 15 2 0 26 добровольно* 1 3 1 7 23 5 1 0 42 под давлением 0 0 0 0 1 8 1 0 10 под насилием 0 0 0 0 7 4 1 0 12 по принуждению 0 0 0 1 0 1 0 0 2 под силою 0 0 0 0 0 1 0 0 1 бандит за сына 0 0 0 0 1 0 0 1 по глупости 0 0 0 0 1 0 0 0 1 по убеждению 0 0 4 0 0 0 0 0 4 по незнанию 0 0 0 0 0 2 0 0 2 невольно 0 0 0 0 1 0 0 0 1 Итого 1 3 5 и 64 50 16 1 152 Источник: Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Ф.Р-1979. Оп.1. Д.929. Лл.102об.-117. Примечание: * - градация мотивов приведена по тексту документа. почему они вступили в отряд. В первую очередь таблица показывает, что почти треть бычковских повстанцев (46 чел.) честно призналась, что вступила в повстанческий отряд добровольно и по убеждению. Среди мотивов участия в восстании особо выделялись экономические (76 случаев из 152), в т. ч. немало задержанных (31 случай) откровенно указали, что вступили в антоновские отряды с целью грабежа. В этом проявилась чисто «крестьянско-бандитская» сущность повстанческой войны. С другой стороны, 45 человек указали на голод и нужду как мотивы своего участия в повстанческом движении. Искренность таких заявлений проверить невозможно. Но допустимо предположить, что авторы этих заявлений пытались сослаться на объективные обстоятельства, а, может быть, и вызвать сочувствие у следователей.
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гг. 333 Не поддается проверке и искренность тех, кто утверждал о насильственном вовлечении их в восстание («под давлением», «под насилием», «по принуждению», «под силою», «невольно»). Констатируем, что таких среди арестованных бычковских партизан оказалось 26 человек или менее пятой части. Более вероятно предположение о том, что «косили под дурачков» те 3 повстанца, которые своими мотивами участия в восстании указали глупость и незнание. Напротив, можно поверить крестьянину, который заявил, что он «бандит за сына». У этой фразы может быть двоякое толкование - месть отца за сына, как-то пострадавшего от Советской власти или вступление в отряд вместо сына, которого хотели мобилизовать повстанцы. Но в любом случае человек сам назвал себя бандитом. В целом, можно предположить, что честными в ответах было 77 бычковских повстанца, а 75 как-то лукавили. Массовое вступление крестьян в повстанческие отряды пришлось на январь-февраль 1921 года. В этот период Тамбовское .восстание достигло своего наивысшего подъема. На территории восставших уездов были организованы комитеты Союза Трудового Крестьянства, которые, в том числе, занимались вербовкой добровольцев и формированием отрядов. Материалы Особого отдела Тамбовской губчека, посвященные деятельности СТК, и другие советские источники это также подтверждают. Данные по Криво-Полянской волости, представленные в таблице 1, по времени вступления в отряд можно сравнить с соответствующими данными по Абакумовской волости. Ценность сравнения в том, что Криво-Полянская волость - это северо-восток, а Абакумовская - юг Тамбовского уезда. В Криво-Полянской волости единичные факты вступления отмечались уже с августа 1920 г., а в Абакумовской - только с декабря. В Абакумовской явный пик пришелся на декабрь 1920 г., а в Криво-Полянской - на январь 1921 г. Видимо это было связано с деятельностью СТК. В то же время на этот период пришелся пик восстания. В этом показания совпадают7. Большое значение для нашей темы также имеет вопрос о времени пребывания в рядах восставших. Сведения для изучения этого вопроса сохранились, в частности, в «Списке бандитов и их приспешников Болотниковского сельского общества», содержащем информацию о возрасте и времени пребывания в банде 65 повстанцев. Как видно из таблицы 2, около 30% (20 из 65 человек) крестьян находились в рядах антоновцев не более 2 недель. Вероятнее всего, это были насильно мобилизованные, а затем дезертировавшие селяне, которые не хотели воевать ни за красных, ни за антоновцев. Вторую по численности группу составляют участники, пробывшие в отрядах от 4 до 6 месяцев (22 из 65). Их вступление в отряды совпало по времени с подъемом и наибольшим размахом движения. Обычно на этой стадии
334 Черноземный центр восстаний к ним примыкают люди, психологически колебавшиеся до этого или сравнительно легко «заражающиеся» массовым порывом. Но, как мы видим, среди жителей с. Болотниково были люди, которые одними из первых примкнули к антоновцам. Так, Потинский Алексей Кириллович, Холяков Гаврил Осипович находились в рядах повстанцев 10 месяцев, а Пантеев Яков Никифорович - 43 месяца. Такой срок - более 3,5 лет - не совсем понятен. Если это не ошибка в записях следователя, то получается, что Я. Н. Пантеев изначально боролся с Советской властью - с весны 1918 года8. Таблица 2. Время нахождения в отрядах повстанцев крестьян с. Болотниково Золотовской волости Кирсановского уезда (по данным на 15.IX.1921 г.). Год рождения Время пребывания в банде Всего недель месяцев до 1 ДО 2 2 1 2 3 4 5 6 7 8 свыше 8 1850-е 0 0 0 0 0 0 0 0 1 0 0 0 1 1860-е 0 0 1 0 /0 0 0 0 0 0 0 1 2 1870-74 0 0 2 0 0 0 0 0 0 0 0 0 2 1880-84 0 1 8 0 0 0 0 0 1 0 0 0 10 1885-89 1 0 3 0 1 0 1 0 0 1 1, 1 9 1890-92 0 0 0 0 0 1 1 0 0 0 0 0 2 1893-95 2 2 4 1 0 1 1 1 3 0 0 1 16 1896-99 0 0 2 0 2 0 4 1 1 0 0 0 10 1900-02 0 0 0 1 2 3 3 3 1 0 0 0 13 Итого 3 3 20 2 5 5 10 5 7 1 1 3 65 Источник: ГАТО. Ф.Р-1979. Оп.1. Д.258. Л.21-23об. Материалы допросов «болотниковцев» позволяют также определить возраст повстанцев, преобладание возрастных групп 1880-1895 гг. рождения, т. е. мужчин в возрасте 25 - 40 лет (37 человек или 57 % от выборки). Небольшие, но выразительные сведения о мотивации повстанцев дает список бандитов села Грязнуша Тамбовского уезда. Таблица 3. Список принимавших участие бандитов села Грязнуши Больше-Лазовской волости Тамбовского уезда (по данным на 18.VII - 4.IX.1921 г.)
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гг. 335 Фамилия имя отчество Сколько времени ездил в банде Добровольно пошел в банду или под силой оружия Имена и лета его семьи Где находится его семья Журняков Никит Степанов 1 сутки под силой оружия отец - 55 лет мать - 55 лет брат - 26 лет жена - 25 лет сестра - 23 лет сестра - 13 лет сестра - 8 лет дома Вихляев Филипп Васильев 1 сутки под силой оружия отец - 37 лет мать - 33 года брат - 14 лет сестра - 10 лет сестра - 9 лет сестра - 7 лет сестра - 3 года сестра - 6 мес. дома Татаринов на 2 месяца выбран Мать - 90 лет дома, член Иван был членом народом Жена - 40 лет комитета Григорьевич комитета выдвинутый народом а работать не работал Дочь - 12 лет Сын - 9 лет Сын - 7 лет Дочь - 5 лет Дочь - 3 года болеет тифом и ходить не может Милосердов Сергей Харитонов на 2 месяца выбран народом брат - 33 года брат - 7 лет брат - 18 лет брат - 0,5 года брат - 2 года мать - 65 лет жена - 36 лет сноха - 26 лет сноха - 11 лет сноха - 8 лет дома (фамилия не 1 сутки под отец - 55 лет дома, а Петр указана - Д. И.) силой жена - 34 года Яковлев Петр Яковлев оружия брат - 23 года дочь - 13 лет дочь - 10 лет сын - 3 года сын - 1 год служит секретарем в БольшеЛазовском райревкоме Источник: ГАТО. Ф.Р.-1979. Оп.1. Д.666. Л.15-об.
336 Черноземный центр В этой «капле» информации отразилось заметное разнообразие обстоятельств участия в восстании конкретных людей. 3 человека, вероятнее всего, случайно пробыли в банде всего по 1 дню. Еще одного избрали членом местного комитета СТК, но практической деятельностью он не занимался. Только один из пяти антоновцев 2 месяца пробыл в повстанческом отряде. Способы попадания в банду - 3 «под силой оружия» и 2 «выбраны народом». Забегая вперед, отметим, что и в Грязнуше был типичным семейный состав участников восстания - большая составная семья с родителями и неженатыми братьями. В данной таблице точно не указан возраст бандитов, но по косвенным сведениям видно, что в основном это «традиционный» повстанческий возраст - от 25 до 40 лет. «Прелесть» микроанализа проявилась в том, что среди грязнушинских повстанцев оказался Филипп Вихляев, которому, судя по возрасту родителей, остальных братьев и сестер, было не более 16 лет. Зачем его мобилизовали повстанцы при наличии достаточного числа взрослых мужиков, непонятно. Трудно представить этого парня и «повстанческим Гайдаром», в 16 лет по «романтическим соображениям» взявшим в руки оружие, но всего на 1 день. Проще понять отраженное в таблице стремление власти зафиксировать состав и местонахождение семьи повстанца. Скорее всего, это нужно было для контроля над бандитскими семьями вплоть до заложничества, что становилось для какой-то части крестьян контрмотивом участия в восстании. Грязнушинские данные относятся к июлю-сентябрю 1921 г., когда в губернии активно действовала система заложничества по отношению к членам семей повстанцев 9. Более широко возрастной состав участников повстанческих отрядов, которые действовали в 1920 - 1921 гг. на территории Тамбовского, Борисоглебского и Кирсановского уездов, позволяют выявить «списки бандитов», составленные сотрудниками волревкомов, участковых политических комиссий Тамбовского и Кирсановского уездов, а также исполкомами волостных советов Борисоглебского уезда. Эти документы отразили сведения о 730 повстанцах 15 сел и деревень трех названных уездов губернии. Как видно из таблицы 4, очень возрастных (тех, кому на момент восстания было около 70 лет) было совсем мало и в целом набралось 2 человека. Но и эта мизерная цифра показывает, что решительно бороться с Советской властью были готовы даже старики. Уже заметнее была доля участников в возрасте 45 - 60 лет (7 %). Около 30 % составляли люди в возрасте 30 - 40 лет. Наибольшей группой оказалась крестьянская молодежь в возрасте 20 - 30 лет (40,5 %). Сравнение с предыдущей таблицей еще более наглядно подтверждает преобладание в возрастном «раскладе» участников восстания 25 - 35-летних крестьян. С началом восстания большинство крестьян оказалось вовлечено в противостояние антоновцев и Советской власти. Остаться непричастным
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гг. 337 Таблица 4. Возраст участников повстанческих отрядов, действовавших на территории Тамбовского, Борисоглебского и Кирсановского уездов в конце 1920-1921 гг. Год рождения Всего восставших Итого по району % восставших Итого по району Тамбовский Борисоглебский Кирсановский Тамбовский Борисоглебский Кирсановский 1850-е 1 0 1 2 0,2 0 1,5 0,3 1860-е 9 2 3 14 1,7 i,6 4,5 1,9 1870-74 8 4 2 14 1,5 3,2 з,о 1,9 1875-79 18 3 0 21 з,з 2,4 0,0 2,9 1880-84 33 4 11 48 6,1 3,2 16,4 6,6 1885-89 55 21 9 85 10,2 16,8 13,4 11,6 1890-92 46 9 2 57 8,6 7,2 3,0 7,8 1893-95 77 20 15 112 14,3 16 22,4 15,3 1896-99 153 32 11 196 28,4 25,6 16,4 26,8 1900-02 105 26 13 144 19,5 20,8 19,4 19,7 1903-07 33 4 0 37 6,1 3,2 0,0 5,1 Всего 538 125 67 730 100 100 100 100 Источник: ГАТО. Ф.Р-97. Оп.З. Д.1. Л.1-об., 4-об., 6об.-10; Д.2. Л.4-об.; Д.4. Л.14об.-18, 21 об.-25; ГАТО. Ф.Р-1979. Оп.1. Д.81. Л.13, 33; Д.258. Л.21-23об.; Д.682. Л.43-об, 51, 112; Д.810. Л. 14; Д.811. Л.2, Юоб.; Д.929. Л. 102об.-117; Д.1070. Л. Зоб.-18; Д.1094. Л.17-об., 30- об.; Ф.Р-4049. Оп.1. Д.16. Л. 7об., 8об., 21 об., 23; Д.ЗЗ. Л.2-4об. Примечание: для призывных годов рождения, начиная с 1890 г. выделен интервал по 3 года. или занять нейтральную позицию было уже невозможно. Поэтому выбор у крестьян был небольшим: либо поддержать Советскую власть и молча терпеть, видя, как твое хозяйство разоряют, а семья погибает от голода, либо попытаться изменить положение. Решение каждый принимал, руководствуясь своими соображениями. Но не последнюю роль при этом играло социально-имущественное положение решавшего, которое влияло на степень активности того или иного человека и время вовлечения его в движение. В нашем распоряжении оказались «Списки участников бандитского движения ...», составленные исполкомами волсоветов Борисоглебского уезда, знавших не понаслышке о социально-экономическом положении крестьянства восставши* волостей.
338 Черноземный центр Таблица 5. Социальное положение рядовых участников повстанческих отрядов Тамбовского и Борисоглебского уездов. Уезд Волость Социальное положение % бедняк середняк богатый Итого бедняк середняк богатый Итого Тамбовский Абакумовская 42 21 1 64 65,63 32,81 1,56 100 Борисо¬ глебский Бурнакская 68 5 0 73 93,15 6,85 0,00 100 Борисо¬ глебский Туголуковская 10 5 0 15 66,67 33,33 0,00 100 Всего по району 120 31 1 152 78,95 20,39 0,66 100 Источник: ГАТО. Ф.Р-97. Оп.З. Д.1. Л.1-об., 4-об., 6об.-10; Д.2. Л.4-об.; Д.4. Л.14об.-18, 21об.-25; ГАТО. Ф.Р-1979. Оп.1. Д.682. Лл.43-об., 51,112. Таблица 5 показывает, что большинство участников относило себя к беднякам. Сравнительно немногие назвались середняками. Конечно, данные таблицы нельзя распространять на всех повстанцев, но можно распространить на районы этих волостей. Данные таблицы противоречат утверждениям советских деятелей, подавлявших Тамбовское восстание 1920 - 1921 гг., о «кулацком» характере «антоновщины». Для более конкретной характеристики социально-имущественного положения повстанцев мы располагаем материалами 1923 г. К сожалению, это материал только по двум волостям - Бурнакской и Туголуковской. Трудно сказать, обеднели ли эти повстанцы к 1923 году после экзекуций 1921-го или, напротив, разжились за два года нэповской жизни. Но о некоторых показателях таблицы можно говорить вполне определенно. Хотя социальное положение ряд «анкетируемых» не указал, мы все-таки видим, что у большинства хозяйства явно не были разорены, бывшие повстанцы либо сохранили, либо нажили какое-то имущество, явно не были через 2 года после восстания «голью». Вполне допустимо предположение, что в 1920 - 1921 гг., при включении в ряды повстанцев, им было «что терять». Так, почти все они точно имели тогда избы и приусадебные дворовые участки, поскольку в те годы Советская власть еще не конфисковала массово домовые имущества в деревне. Конечно, иначе обстояло дело со скотом, состав которого у русского крестьянина всегда был «перемешанным» в силу разных обстоятельств. Но все-таки бросается в глаза отсутствие в большинстве хозяйств лошадей. Вот они-то и могли быть конфискованы за участие в восстании. С другой стороны, не видим ни в одном хозяй¬
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гт. 339 стве сельскохозяйственных машин, которые в доколхозной деревне не конфисковались. Таблица 6. Имущественное и семейное положение повстанцев селений Бурнакской и Туголуковской волостей Борисоглебского уезда в 1923 г. Фамилия имя отчество Год рождения Откуда происходит Социальное положение Имущественное положение Состав семьи Коробов Дмитрий Федорович 1875 с. Бурнак не указано имущества нет семья 17, 15 чел. Доманин Федор Никифорович 1899 с. Бурнак не указано изба мать, жена, сестры 25,19,17 лет Анненков Иван Петрович 1900 с. Бурнак не указано изба, двор не указано Старов Михаил Казьминович 1902 с. Бурнак не указано изба, двор, корова отец, мать, жена, сестры 15, 7 и лет. Домрин Дмитрий Федорович 1899 с. Бурнак не указано изба, Уг двора, телка, овца мать 45 лет, сестра 16 лет, брат 12 лет. Некрылов Михаил Иванович 1899 с. Бурнак не указано изба, двор, лошадь, корова Мать, брат, 2 сестры Кузнецов Иван Михайлович 1873 с.Туголуково середняк дом 5 ст. , 1 лошадь, 1 корова, 1 телок, 2 овцы женат Гриднев Александр Иванович 1894 с.Туголуково бедняк изба, 1 корова, 2 овцы женат Туголуков Дмитрий Павлович 1893 с.Туголуково бедняк изба, корова, 2 овцы не указано Волосатов Андрей Степанович 1889 с.Туголуково бедняк изба, телка женат, 5 едоков (10, 5, 3, 26 лет)
340 Черноземный центр Комбаров Александр Леонович 1897 с.Туголуково корова, бык, 7 овец женат Комбаров Сергей Павлович 1897 с.Туголуково бедняк изба 6 человек (70, 12, 8, 20, 24, 6 мес.) Источник: ГАТО. Ф. Р-97. Оп.З. Д.1. Л.4-об; Д.4. Лл.14 об.-18, 21 об.-25. Примечания: * - так в документе; ** - пятистенка. Из данных таблицы 6 по составу семьи наших «фигурантов» интересно то, что почти все они имели собственные семьи, но зачастую жили еще вместе с родителями. Интересно и то, что в составе семей бывших повстанцев нет и намека на наемных работников. Продолжим наш анализ. Таблица 7. Семейное положение повстанцев Бурнакской и Туголуковской волостей Борисоглебского уезда (по состоянию на 1923 г.). Уезд Волость Семейное положение % холост женат разведен итого холост женат разведен ИТОГО Борисо¬ глебский Бурнакская 22 75 0 97 22,68 77,32 0 100 Борисо¬ глебский Туголуковская 0 13 1 14 0 92,86 7,14 100 Всего по району 22 88 1 111 19,82 79,28 0,90 100 Источник: ГАТО. Ф.Р-97. Оп.З. Д.1. Л.1-об., 4-об., 6об.-10; Д.2. Л.4-об.; Д.4. Л.14об.-18, 21об.-25. Таблицы 7 и 8 по Бурнакской и Туголуковской волостям мы привели для того, чтобы лишний раз показать: в восстании участвовали женатые люди с 2-мя и более членами семьи, которым было что терять и которые осознанно вступили в ряды повстанцев. Богатый материал содержится также в протоколах допросов задержанных антоновцев. Здесь можно обнаружить показания перешедших на сторону повстанцев коммунистов, красноармейцев, крестьян. Эти документы составлены представителями власти и фиксируют мнение проигравшей стороны. Понятно, что, находясь под арестом и соответственно под угрозой сурового наказания, многие участники восстания не были склонны к искренности.
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гг. 341 Таблица 8. Состав семьи повстанцев селений Бурнакской и Туголуковской волостей Борисоглебского уезда. Волость Селение Численность семьи* Всего 1 2 3 4 5 6 8 Бурнакская Чикаревка 6 9 11 5 6 4 41 Бурнакская Тафинцево 3 2 1 1 1 8 Бурнакская Вязовое 1 2 3 Бурнакская Жердевка 1 3 1 1 6 Бурнакская Воскресеновка 2 1 1 1 5 Бурнакская Бурнак 1 2 1 4 Туголуков- ская Туголуково 1 2 1 2 ‘4 1 И Итого по району 13 17 17 11 12 7 1 78 Источник: ГАТО. Ф.Р-97. Оп.З. Д.1. Л.1-об., 4-об., 6об.-10; Д.2. Л.4-об.; Д.4. Л.14об.-18, 21об.-25. Примечание: * - без учета обвиняемого (и его жены). В источниковедческом плане интересна зарисовка сотрудника правоохранительных органов А. Потапова. У него сложилось следующее представление. Крестьяне инстинктивно и постоянно собирают абсолютно всю жизненно-важную информацию, из которой делают быстрые и безошибочные выводы. Они наблюдательны от природы, обладают способностью быстро сопоставлять факты и мгновенно просчитывать ситуацию. На допросах очень артистичны - с честнейшим видом бьют себя в грудь: «Не участвовал, не был, не брал, не видел, не слышал, не знаю, не помню» и т. д. Хотя такого не может быть. Память крестьянина феноменальна, и в любом случае он располагает информацией, представляющей оперативный интерес. Но говорить правду начинает только после применения к нему силовых методов, известных оперработникам10. И все-таки материалы допросов показывают, что в рядах антоновцев сражались разные люди. Кто-то из крестьян сразу примкнул к восстанию, некоторые наблюдали со стороны, не решаясь сделать выбор, когото мобилизовали насильно. Встречались добровольцы особого рода. В частности, в рядах повстанцев оказались некоторые местные коммунисты, у которых стало возникать несогласие с политикой партии в отношении восставших крестьян. Начались переходы сельских коммунистов на их сторону. Одним из таких был П. И. Сторожев. Будучи арестованным, на вопрос следователя о мотивах, побудивших его примкнуть к Анто¬
342 Черноземный центр нову, он отвечал следующее: «Причиной к вступлению меня в банду Антонова послужило то обстоятельство, что я, будучи кандидатом РКП (б) и членом Лозовского волисполкома, а затем председателем Грязнухинского сельсовета, был не согласен с политикой в проведении продразверстки, я считал, что она сильно бьет по имущей части крестьян села, т. к. у них забирали все запасы хлеба, а это грозило голодом в деревне и вызывало у них злобу и ненависть к Советской власти. С такой политикой я был в корне не согласен и считал, что коммунисты разоряют крестьян, они варвары. Из этого я сделал [вывод], что я должен быть на стороне этой части крестьянства, т. е. кулачества, и бороться всеми мерами с «произволом» коммунистов»11. Были и те, кто, видя слабость власти и ожидая ее скорого крушения, спасал свою жизнь, тем более что к «простым» коммунистам антоновцы относились хорошо. Выходец из бедной крестьянской семьи, а в 1920— 1921 гг. - политработник повстанческой армии Ф. С. Подхватилин в своих показаниях сообщал причины, побудившие его выступить с оружием в руках против Советской власти: «После половины ноября политическое положение изменяется (в виде организации отрядов, борющихся против течения коммунистов), я не мог объективно усмотреть будущего положения, с одной стороны, я, все время преследуемый шайками за мою работу в пользу Советской власти, в конце концов, не мог устоять и влился в повстанческое движение, где принимал участие в сельском комитете (СТК - Д. И.), председателем которого избрали меня» 12. Интересен документ, озаглавленный «Список осужденных коммунистов», в котором упоминается участие в восстании сельских коммунистов, отданных под суд отделами Военного трибунала Армии при Командующем войсками Тамбовской губернии за период с 21 мая по 29 августа 1921 г. Конечно, таких «идейных» участников восстания не могло быть в крестьянской среде много по определению. Но нужно учитывать, что в Тамбовском восстании участвовали не только крестьяне. Так, в докладе командующего войсками Тамбовского края А. В. Павлова командующему ВНУС Советской Республики о ходе борьбы с повстанцами от 12 января 1921 г. сообщалось о комитете СТК села Верхнее Чуево Борисоглебского уезда: «Состав комитета частью интеллигентный - землемеры, агрономы, частью бывшие советские власти - предволисполкома и другие .. .»13. Мы можем привести еще как минимум 80 примеров участия в Тамбовском восстании в качестве членов комитетов СТК и в других формах представителей неземледельческих занятий - рабочих, служащих, офицеров, учителей и т. п. в изученных нами волостях14. К числу таковых можно отнести Карасева Ивана Максимовича, бывшего унтер-офицера, заместителя командира 1-го Каменского полка, учителя села Вязовая Почта Викторова Дмитрия Васильевича, который в 1921 г. стал пред¬
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гт. 343 седателем сельского комитета СТК и Одинцова С. В. - рабочего чугунолитейного завода в деревне Федоровке Абакумовской вололости Тамбовского уезда, а впоследствии организатора Токаревского селькома Союза Трудового крестьянства. Эти люди, не имевшие сугубо крестьянских экономических интересов, могли участвовать в восстании только по идейным соображениям антисоветского характера. Таблица 9. Список членов РКП (б), находящихся под следствием в отделах Военного трибунала Армии при Комвойск Тамбовской губернии Фамилия имя отчество №№ партбилета и название организации выдавшей билет Предъявленное обвинение Примечания Находятся под следствием Пронин Семен Васильевич 56066 За участие в банде Хвостунов Иван Михайлович РКП неизвест. За участие в банде Королев Федор Фокеев 72417 Кире. В бандитизме Не привлечены к следствию Тарабрин Егор Илларионович №5 Дмитриев, орг. Бандитизм Черников Павел Тимофеев Дмитриевск. орган. Тоже Левшин Сергей Тимофеевич № 65397 Тамб. Уездорган. Соучастие в бандитизме Осуждены Плешивцев Гавр. Гаврилов Партбилет утерян, организация неизвестна В яром бандитизме К расстрелу Галанина Дора Михайлов №71707 член РКП 2-го арм. госпиталя В содействии бандитизму Строгий выговор на суде Не осуждены* Орлов Сергей Афанасьев — бандитизм расстрел Источник. ЦЦНИТО. Ф.840. On. 1. Д. 1298. Лл.8-об., 13, 18, 21 об. Примечания: * - кандидат партии РКП (б).
344 Черноземный центр Особо следует рассмотреть вопрос об участии в крестьянском восстании в Тамбовской губернии 1920 - 1921 гг. представителей партии эсеров. Мы считаем, что вопрос об эсеровском влиянии на «антоновщину», в отличие от осторожного Донкова, значительно четче решили С. А. Есиков и В. В. Канищев, указав на неучастие в организации и непосредственном руководстве ходом восстания Тамбовского губкома ПСР и подчеркнув явно проэсеровский настрой лидеров восстания, очевидное влияние идеологии правых эсеров на программу и устав СТК15. Мы же коснемся вопроса об участии в крестьянском восстании в Тамбовской губернии рядовых эсеров16. При этом нужно учитывать, что эсеровский «ярлык» в документах присваивали советские работники, которые по понятным причинам были субъективны. С другой стороны, нужно учитывать традиционную проэсеровскую направленность политических настроений деревни. Косвенным показателем может служить участие в восстании 1920 - 1921 гг. сел, в которых в 1906 - 1909 гг. партия эсеров организовала крестьянские братства. Именной биографический указатель содержит немало прямой или косвенной информации о мотивации участников Тамбовского восстания. Всего в указателе фигурирует более 1132 участников «антоновщины» - 342 из них представляют те волости и села, которые попали в поле нашего исследовательского внимания17. Прежде всего, отметим, что и в этой выборке нашлись люди, которые признались в добровольном вступлении в ряды повстанцев - 15 человек. Конечно, далеко не все из этих крестьян приняли участие в восстании по высоко идейным мотивам. У многих были весьма приземленные материальные интересы. Так, Павел Матвеевич Судницын, 21 года, крестьянин села Вирятино Кулеватовской волости Моршанского уезда, на допросе показывал следующее: «Приблизительно в начале мая 1919 года я пришел по ранению из Красной, просрочил и больше не пошел служить и скрывался дезертиром месяцев шесть и до Рождества 1920 года я добровольно явился в г. Моршанск, откуда был направлен в г. Елец в пересыльный пункт, где и пробыл месяца два и не могу упомнить, которого числа, приблизительно к Маслиной 1920 года, с Ельца сбежал и жил дома до Крещения 1921 года. Потом меня арестовал агент Упродкома Малиновский, и представил в Отьяссы и посадил под стражу, в Отьяссах я просидел 2-е суток, потом заявляется банда под командой Селянского и из-под стражи меня освободили, и сам Селянский сказал, что раз ты дезертир и все равно от Соввласти тебе будет плохо, идем к нам в банду, будем сражаться против Советских войск. Я согласился и пошел, и цели наши были убивать коммунистов и разбивать советы» 18. Но все-таки так откровенно о своих мотивах вступления «в банду» на допросах крестьяне говорили редко. Большинство арестованных простовато «выкручивалось».
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гг. 345 Типичным в этом смысле можно признать протокол допроса от 1923 г. Швечкова Матвея Климовича. У него была характерная для многих антоновцев биография: 1886 г.р., уроженец с. Хитрово Хитровской Тамбовского уезда, хлебопашец, занимался также и портновским ремеслом, вдовец, 2 детей, имел избу, амбар, образование сельское, беспартийный, участник Первой Мировой войны, после октябрьской революции проживал дома, с 1920 г. и до ареста пребывал в банде 19. Дальше в показаниях начинается «крутеж», стремление доказать неучастие в боях и соответственно отсутствие «крови» на руках. М. К. Швечков признался: «В банду я вступил 15 августа 1920 года», то есть в самом начале восстания. Далее: «В банде я был 2 месяца, потом меня в бою ранили, и я продолжал быть в отрядах бандитов, ездить на повозках. ... не принимая активного участия в боях ... В 1921 году в феврале месяце я вступил в милицию, ВОХР в селе Хитрово, в милиции я пробыл 7 недель, потом заболел тифом, поправившись после тифа, я стал скрываться вместе с другими бандитами в лесу, до зимы 1922 года я скрывался в Подосклявском и других лесах, потом ушел в Козлов, где работал кое-где (!). После уехал в Москву, занимался кое-чем (!), работал кое-где (!). После пасхи в 1922 году, приблизительно числа 15 апреля, я приехал на ст. Платоновка, зашел на хутор к одной женщине, попросил ее постирать белье, что она и исполнила, потом лег у ней на печку и в это время зашли 2 милиционера, спросили у меня документ. Я им ответил, что документов у меня нет никаких, и что я бандит, до сего времени не сдавшийся, они меня связали и направили в волисполком Хитровской вол.»20. Пожалуй, самое точное в этих показаниях обстоятельства ареста, добровольно не сдавшегося, но и не сопротивлявшегося милиции бандита. Особым типом повстанца были крестьяне, занявшие в партизанских отрядах и комитетах СТК какие-то должности. По большинству из них у нас нет никаких показаний о мотивации их действий. Но косвенно можно полагать, что на должности люди стремились, конечно же, понимая, что могут понести за это особую ответственность. В именном биографическом указателе к сборнику «Антоновщина» среди 1132 бандитов из повстанческих сел и волостей 323 занимали командные посты в Партизанской Армии Тамбовского края (командиры повстанческих полков, бригад, эскадронов, начальники пулеметных команд, команд связи и т. д.), 344 - были рядовыми бойцами, а 164 человека проходили как участники Тамбовского восстания. Кроме того, персонально известны имена порядка 600 членов комитетов «Союза трудового крестьянства» Тамбовской губернии, которые не попали в именной указатель сборника. В связи с этим важно отметить и такой ценный в крестьянской среде мотив, как избрание на должность народом. Мы уже приводили пример избрания народом 2-х «комитетчиков» из села Грязнуша Тамбовского уезда.
346 Черноземный центр На ряде таких собраний звучали, так сказать, именно на микроуровне лозунги повстанцев, которые были мотивами их активности в широком не персональном смысле. В первые месяцы восстания, когда перед Антоновым и его окружением стояла задача вовлечь как можно большее количество крестьян в борьбу, основной целью агитации были срыв продовольственной кампании и отказ крестьян служить в Красной Армии. С организацией антоновского СТК и формированием Партизанской Армии Тамбовского края возникла необходимость удержания крестьян в отрядах и привлечения добровольцев. Для этого прежних лозунгов «Долой продразверстку!» и «Смерть коммунистам-насильникам!» было недостаточно. Поэтому в выступлениях повстанческих агитаторов и политработников все чаще стали появляться основные пункты программы СТК: предоставление хозяйственной свободы личности, денационализация промышленности, установление твердых цен на промышленные изделия без установления твердых цен на продукты сельского хозяйства, свобода кооперации и вольной торговли, свобода преподавания в школах. В отдельных выступлениях агитаторов, по словам Антонова-Овсеенко, эта программа СТК была дополнена таким типичным требованием той поры, «особо кудряво выводившимся в писанных от руки резолюциях различных сходок и в воззваниях бандитских штабов, как «долой жидов-коммунистов»»21. Очень много в сопротивлении было и таких, кого мобилизовали в повстанцы принудительно, по принципу: «Кто не с нами, тот против нас». Одним из таких оказался демобилизованный по болезни житель села Грязнуши Больше-Лазовской волости Тамбовского уезда, красноармеец Кобзев А. Ф., на допросах называвший побудительные мотивы своего решения примкнуть к антоновцам: «...Сторожев П. И. выразился нецензурно и предложил мне идти в банду. Я отказался. Тогда по приказанию Сторожева меня вывели на улицу 2 бандитов, один с револьвером впереди, другой с винтовкой сзади. Намеревались расстрелять, задний даже ударил меня винтовкой, тогда я увидел, что выхода нет, и согласился быть в банде»22. Анализ категорий «бандитов», представленных в таблице 10, позволяет говорить о косвенных мотивах участия в движении. Так, к добровольно явившимся можно отнести лиц с неустойчивой «бандитской» позицией, которые не готовы были бороться, так сказать, до последней капли крови. Поэтому при первой же возможности такие бойцы шли с повинной к властям. Близкой к данной категории участников была группа крестьян, явившихся в волревкомы после изъятия семей. Такие люди ясно представляли себе цели участия в крестьянском движении и, пользуясь моментом, старались решить свои насущные проблемы. Однако их преданность движению была не столь сильной, чтобы рисковать жизнями близких ради сиюминутных интересов.
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гг. 347 Таблица 10. Явка повстанцев в волревкомы Тамбовского уезда в августе-сентябре 1921 г. Уезд Волость сколько было в банде % ЯВИЛОСЬ выдано населением убитые и невыловленные добровольно после изъятия семей Тамбовский Абакумовская 239 30,13 3,35 1,67 43,10 Тамбовский Больше- Лазовская 477 37,11 16,56. 0,00 27,25 Тамбовский Верхоценская 2451 3,22 2,20 0,33 3,06 Тамбовский Каменская нет свед. нет свед. нет свед. нет свед. нет свед. Тамбовский Криво- Полянская нет свед. нет свед. нет свед. нет свед. нет свед. Тамбовский Паново- Кустовская 273 2,93 61,17 0,00 19,41 Тамбовский Пахатно- Угловая 403 69,48 0,25 0,00 28,04 Итого по району 3843 24,17 8,48 0,68 16,06 Источник: ГАТО. Ф.Р-1979. Оп.1. Д.666. Лл.49, 54; Д.670. Л.8; ГАТО. Ф.Р-4049. Оп.1. Д.16. Лл. 194, 198,211,222. Второй по численности группой, судя по таблице, были наиболее активные участники «антоновщины», многие из которых были убиты или оставались «невыловленными». Они четко осознавали мотивы своего участия в Тамбовском восстании, их привязка к движению была скреплена кровью. Таких повстанцев Советская власть относила к категории «злостных бандитов». Наименьшую группу составляли повстанцы, выданные Советской власти самими крестьянами. Низкий процент этой категории (не более 1,5 %) говорит в данном случае о крепости общинных традиций в районе восстания. Против семейных и общинных связей крестьянин в то время пойти не мог, - в деревне в то время еще были сильны традиции круговой поруки. Такие факты еще раз свидетельствуют о том, что борьба крестьян за свои интересы и в годы гражданской войны была продолжением «общинной революции».
348 Черноземный центр Таблица 11. Численность повстанцев по 2-му боеучастку на 26 сентября 1921 г. Уезд Волость Сколько было в банде % ИЗЪЯТО явилось добровольно неизвестно где Тамбовский Абакумовская 266 69,55 30,45 0,00 Тамбовский Больше-Лазовская 423 16,78 83,22 0,00 Тамбовский Верхоценская 197 99,49 0,00 0,51 Тамбовский Каменская 969 49,23 43,24 7,53 Тамбовский Криво-Полянская 230 21,74 59,57 18,70 Тамбовский Паново-Кустовская 273 26,74 61,17 12,09 Тамбовский Пахатно-У гл овская 331 9,97 84,89 5,14 Итого по району 2689 40,35 53,44 6,21 Источник: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1920 гг. С. 260. Таблица 11 подтверждает, что в известных нам волостях сдавалась органам Советской власти примерно половина повстанцев. С другой стороны, существенно то, что в ряде волостей от 50 до 90 % антоновцев не сдавались до последнего, до «изъятия». В целом, вопреки утверждениям советской историографии о несознательности восставшего крестьянства, можно заявить, что мотивы вступления большинства повстанцев в партизанские отряды и «банды» были вполне осознанными. При этом речь должна идти не о какой-то высокой, «идеальной» сознательности большей части «бандитов», а об осознании непосредственными участниками «антоновщины» на бытовом уровне необходимости борьбы с властью, которая резко вторглась в крестьянские житейские интересы. Примечания См.: Федоров С. В. Личностный аспект крестьянской войны в Тамбовской губернии в 1918-1921 гг. // Эхо. Сборник статей по новой и новейшей истории Отечества. Вып. 4. - М, 200(^. С. 41—44. Криптон К. О Тамбовском восстании 1921 г. // Вестник Русского христианского движения. - Париж, 1977. - № 121. - С. 359. Потапов А. А. Бой в сумраке леса // Малая война (Организация и тактика боевых действий малых подразделений): хрестоматия / Сост. А.Тарас. - Мн., 2000. - С. 427-428.
Мотивы участия крестьян в Тамбовском восстании 1920 -1921 гг. 349 4 5 Криптон К. Указ. соч. С. 358. 6 Потапов А. А. Указ. соч. С. 429. В новейшем издании сборника отложилось 15 допросов по 8 территориям, которые указывают причины и время вступления конкретного человека в повстанческий отряд. Подробнее см.: «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1920-1921 гг.: Документы, материалы, воспоминания / Гос. архив Тамбовской обл. и др. - Тамбов, 2007. - С.371-372, 396-399, 414—416,440-447, 565-568, 586-588, 600-601. 1 Подробнее см.: ГАТО. Ф.Р-1979. Оп.1. Д.682. Лл.43-об., 51,112. 9 ГАТО. Ф.Р-1979. Оп.1. Д.258. Л. 21-23 об. Приказ Полномочной комиссии ВЦИК войскам Тамбовской губернии о порядке изъятия заложников и конфискации имущества повстанцев; Приказ Полномочной комиссии ВЦИК о взятии и расстреле заложников в случае разрушения мостов; Распоряжение Тамбовской уполиткомиссии председателю Пригородно-Слободского волревкома о запрете ареста в качестве заложников детей, беременных женщин и женщин с малолетними детьми. См.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. С. 167, 217, 229. ^ I Потапов А. А. Указ. соч. С. 428. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. С. 290. * Там же. С. 194. «Антоновщина». Крестьянское восстание1 в Тамбовской области в 1920-1921 гг. С. 260. См. именной указатель к сборнику документов «Антоновщина». Крестьянское восстание ^Тамбовской области в 1920-1921 гг. Подробнее см.: Есиков С. А., Канищев В. В. «Антоновский НЭП» (Организация и деятельность «Союза трудового крестьянства» Тамбовской губернии. 1920-1921 гг.) // Отечественная история. 1993. - № 4. - С. 60-70. В качестве источника взят именной биографический указатель к сборнику «Антоновщина», который на данный момент является наиболее полной выборкой персоналий, так или иначе связанных с Тамбовским восстанием 1920 -1921 гг. Среди включенных в указатель 831 урвстанца эсерами числились 14 человек. Анализ мотивов отдельных участников Тамбовского восстания 1920- 1921 гг. основан на рассмотрении демографических и социально-экономических показателей на микроуровне. С этой целью из общей массы было отобраны наиболее активные в «антоновщине» уезды, волости и селения (24 волости и 40 селений) Тамбовского, Борисоглебского и Кирсановского уездов, являвшихся типично «антоновскими». Эта выборка произведена из пяти уездов, 82 волостей и 297 населенных пунктов. Выборка 342 повстанцев из порядка двух с половиной тысяч, в том числе 831, включенных в сборник, обусловлена наличием данных об их возрасте, месте рождения, семейном и имущественном положении, а также указаний мотивов участия в движении. Среди биографических справок 1132 участников Тамбовского восстания, помимо повстанцев, содержатся информация о членах комитетов Союза Трудового Крестьянства. «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1920-1921 гг. С. Там же. С. 586-587. Там же. С. 587. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. С. 231. Там же. С. 284-285. 20 21 22
Ночной штурм А. Н. Литовский (Рассказово Тамбовской обл.) Тамбовское восстание 1920 - 1921 гг. или, как его долгое время принято было называть, «Антоновщина», на сегодняшний день относительно хорошо известно в хронологии наиболее ярких событий. В то же время, разбор конкретных боевых операций, как с красной стороны, так и, тем более, операций повстанцев - дело, которое исследователям еще предстоит сделать. Одним из самых драматических эпизодов крестьянской войны и, без сомнения, ее поворотным моментом был захват села Рассказово и полнейший разгром защищавших его частей Красной армии в апреле 1921 г. Рассказово было не просто крупнейшим селом Тамбовщины, - в 1915 г. в нем уже жило более 19000 человек1, - оно по количеству своего населения и площади превышало большинство уездных городов губернии, являясь ее промышленным и ремесленным центром2. Количество рабочих на одной Арженской суконной фабрике превышало число рабочих во всем Тамбове и Тамбовском уезде (данная фабрика по промышленной переписи 1918 являлась крупнейшей суконной фабрикой России). В настоящем очерке предлагается реконструкция событий 11 апреля 1921 г.3 Весной 1921 г. в Рассказово располагался штаб 2-го боевого участка, осуществлявший руководство боевыми действиями против восставших на территории нескольких тысяч квадратных километров. Всего подобных боеучастков в Тамбовской губернии было создано шесть (и два за ее пределами). Рассказово защищал гарнизон общей численностью 1200 человек (не считая местных сил из милиции, ЧК и мобилизованных советских служащих), в который входили 7 рот пехоты 2-го полка ВЧК, полубатарея из двух трехдюймовых орудий, автопулементный взвод на грузовике (всего на защите села находилось 16 пулеметов), коммунистический батальон (в некоторых документах и воспоминаниях именуется 12-й коммунистической ротой), отряд ЧОН, штаб бригады со всеми командами, соединенный с Тамбовом постоянной телеграфной
Ночной штурм 351 связью. Наличие в селе множества каменных зданий при их грамотной обороне делало любые попытки захвата Рассказова невозможными, учитывая катастрофическую нехватку у антоновских партизан артиллерии. У самого Антонова в это время дела были плохи. После отмены продразверстки и объявления амнистии приток добровольцев в его полки практически прекратился, началось дезертирство. В конце марта 21 года обе его армии потерпели серьезные поражении. Части 2-й армии самого Антонова к северу от Тамбова попали в окружение и прорвались только ценой потери 500 бойцов, было оставлено два орудия4. И если Антонову быстро удалось восстановить боеспособность своих отрядов, то части его первой армии, разбитые в Борисоглебском уезде, так и не смогли до конца восстановить свои силы. Самым боеспособным полком 2-й армии на конец марта - начало апреля 1921 г. являлся 14-й Нару-Тамбовский или Хитровский полк под командованием уроженца села Хитрово Ивана Сергеевича Матюхина. Он не участвовал в упомянутом северном походе, а во второй половине марта занимался окончательным формированием своего полка. До этого момента матюхинские эскадроны (Хитровский, Верхнее-Спасский и Нару-Тамбовский) находились в формальном подчинении 3-го Кирсановского полка, однако по численности они превышали весь этот полк, да и действовал Матюхин почти всегда самостоятельно. После сдачи в середине марта красным 14-го Архангельского полка Матюхин получил добро на создание отдельного номерного полка, численностью более 1000 человек. Матюхинская разведка «по-соседски» была прекрасно осведомлена как о боеспособности Рассказовского гарнизона, так и о настроениях населения, царивших в селе, и снабдила Антонова всеми необходимыми сведениями. А обстановка в Рассказово сложилась очень напряженная. После революции фабрики закрылись, и тысячи рабочих и их семьи остались без средств к существованию. Начавшаяся продразверстка нарушила товарообмен, так что рассказовцы не могли в достаточном количестве приобретать продукты. Сами они практически не занимались сельским хозяйством, и являлись, что называется, настоящим пролетариатом. С началом восстания снабжение Рассказово продуктами и вовсе прекратилось, жителям окрестных сел стало не до того. Разместившиеся в селе воинские части не находились на централизованном довольствии. Им было предписано снабжать себя продуктами за счет местного населения. Рассказовцы же и без того голодали: за первые три месяца 1921 г. в село было завезено хлеба для рабочих местных фабрик в 12 раз меньше «голодной нормы»5, а теперь у них еще и отнимали остатки продуктов в пользу красноармейцев. Пользуясь своей властью, они беззастенчиво грабили селян. И хотя наиболее зарвавшихся
352 Черноземный центр бойцов жестоко наказывали, общей ситуации это не меняло. Надо сказать, что продовольствие в Рассказово имелось. Здесь находились огромные хлебные амбары и множество самых разнообразных складов, в которые свозились как продукты питания из окрестных сел после военных рейдов и зачисток, так и иное конфискованное или реквизированное имущество. В селе несколько раз проходили митинги и забастовки на предприятииях, с требованиями улучшить снабжение населения и открыть фабрики, что служило поводом к неоднократному введению на них военного положения. Многочисленные аресты за участие в контрреволюционной деятельности и подготовке мятеже (была изъята даже подпольная типография) общую обстановку не улучшали. Недовольство местных жителей усиливалось с каждым днем и никакие агитационные методы, разъяснительная работа и беспартийные конференции не помогали. В таких обстоятельствах жители Рассказова охотно сотрудничали с антоновцами, снабжая их необходимыми сведениями. Красноармейская разведка, напротив, оставалась слепа. Когда в окрестностях села появились многотысячные отряды Антонова, красное командование никакой информации об этом не получило. Так рушился миф о том, что восстание поддерживали только зажиточные крестьяне, а все остальные, и прежде всего рабочие, были настроены решительно против. Оборона Рассказово красными была организована из рук вон плохо. Командиры и их подчиненные квартировали в разных местах в частных домах, огневые пулеметные точки на наиболее опасных для вторжения местах отсутствовали, караулы и посты не выставлялись. Командование просто не ожидало, что Антонов сможет решиться на захват такого огромного населенного пункта, как Рассказово. Тем более, что по губернии в очередной раз объявили о полном мартовском разгроме основных сил Антонова, а разведка сообщала, что остатки его отрядов находятся далеко - по одним данным, в районе Сампура, по другим - в районе Инжавино. Антонов обо всем этом был прекрасно осведомлен и решил воспользоваться ситуацией. К тому же он знал, что в селе на ближайшие дни намечена очередная антисоветская стачка фабричных рабочих и был уверен, что население окажется не на стороне красных. Кроме того, перед ним встала необходимость во что бы то ни стало поднять боевой дух своих потрепанных отрядов и пополнить их трофейным оружием. Захват Рассказова назначили в ночь на 11 апреля 1921 года. Антонов решил вести штурм села с трех сторон (тем самым страхуя свои наступавшие отряды от возможного сопротивления на отдельных участках атаки) - через Мальщину и Чибизовку, со стороны ВерхнеСпасского и Тулян; на центр, через базар и Осетров буерак (в районе улицы Братской) и через Арженку, с фабрикой братьев Асеевых.
Ночной штурм 353 10 апреля повстанческие части в количестве около 5000 сконцентрировавшись в окрестностях села Трескино, Кирсановского уезда, выдвинулись в сторону села Курдюки (Ново-Никольское) и оттуда к вечеру того же дня подошли к Рассказову с южной и восточной стороны. Основные силы заняли район от села Пичер до хутора Бездушный Куст, штаб расположился в деревне Курбитчино. Полк Матюхина с приданными ему отрядами расположился в районе деревни Большие Туляны. За два часа до штурма антоновцы устроили провокацию в соседнем селе Нижне-Спасское, защищаемом двумя красноармейскими ротами. В темноте в село вошел один из отрядов повстанцев, устроил стрельбу и, хотя особой угрозы захвата не было, Нижне()-Спасский гарнизон запросил помощи. Из Рассказова в село отправилась еще одна рота. Как ни странно, налет на Нижне()-Спасское лишь убедил рассказовское командование в отсутствии у антоновцев сил для атаки на крупные населенные пункты. Никаких мер по усилению боеготрвности предпринято не было. В предрассветных сумерках 11 апреля 5000 повстанцев (по оценкам красных) пошли на штурм Рассказова. Матюхин повел наступление на Рассказово по обоим берегам реки Лесной Тамбов, чтобы с фланга атаковать пулеметные гнезда и части красных, расположившиеся на высоком правом берегу реки. Выбранная тактика увенчалась полным успехом: ни пулеметчики, ни пехота не успели оказать сколь бы то ни было серьезного сопротивления, просто проспав начало атаки. Ворвавшись в село и переправив часть своего полка через реку по Тулянскому мосту, Матюхин атаковал здание рассказовского ЧК, находившееся в доме купца Казакова и освободил заключенных филиала Сампурского концлагеря (среди которых в основном были родственники и земляки его бойцов), содержавшихся в бараках солодовенного завода того же купца Казакова. Чекистам удалось организовать довольно сильное сопротивление, однако бившие на узких улицах пулеметы серьезного урона нападавшим не причинили. Пули лишь залетали в окрестные дома, где появились первые убитые и раненые среди местных жителей. Поняв невозможность противостоять длительной осаде при отсутствии необходимых подкреплений и достаточного количества боеприпасов, чекисты отступили извилистыми переулками к западной лесной окраине села. Далее матюхинцы продолжили наступление на центр села через Рассказовскую волостную управу и Анисьевский винокуренный завод. Часть его отряда наступала через Малыцину с суконной фабрикой и Белую Поляну с кожевенными заводами, складами обуви, обмундирования и конской упряжи. На здании молоканской молельни, построенной Желтовыми (впоследствии - дом пионеров) - и сейчас видны многочисленные следы от пуль.
354 Черноземный центр Сам Антонов во главе своих лучших полков атаковал красноармейцев, охранявших село со стороны базара в районе нынешней улицы Братской, где еще с осени 1920 года были вырыты окопы для обороны. Красные командиры вновь не смогли и не успели оказать организованного сопротивления и руководить боем, некоторые из них дезертировали. Бойцы сражались каждый как умел. А большинство из них просто бежало, не выдержав кавалерийского натиска повстанцев, либо сдалось в плен. Артиллеристы успели навести одно орудие на окраину села и сделали несколько выстрелов, но, видя общее бегство пехоты и появившихся с фланга кавалеристов, бросили орудие и бежали. Первой на пути начавшейся атаки на Рассказово оказалась сельхозартель (коммуна) «Пчелка», располагавшаяся в бывшем имении А. М. Булгакова (сейчас здесь улица Плодопитомник). Советские идеологи уже в послевоенное время придумали жуткую историю о том, что антоновцы вырезали всю артель, включая женщин и детей. На самом деле это пропагандистская выдумка. На момент штурма работников в артели было мало - еще не сезон, да и жили они почти все в самом селе. В итоге в коммуне погибло несколько коммунистов и их активных сторонников из числа руководства артелью, включая ее председателя. Прорвав восточную линию обороны и разбив красных, Антонов атаковал центр села, который защищал специальный Коммунистический батальон и отряд ЧОН, располагавшийся в просторном здании, - в нем размещались квартиры внаем, меблированные комнаты и магазины (ныне здание школы №8). Но здесь уже не получилось ничего, даже отдаленно похожего на бой, - среди рассказовского гарнизона началась банальная паника. Красные бежали, часть коммунистического батальона с оружием сдалась в плен, а помощник его командира Петр Зиновьевич Слюняев перешел на сторону антоновцев. Ворвавшись в центр села, Антонов захватил почтово-телеграфную контору и местный архив, в котором по селам и волостям на территории боеучастка были собраны списки жителей, подозревавшихся красными в бандитизме и соучастии с восставшими. Отряду, наступавшему через Арженку, в бою участвовать не довелось. Наступая вдоль извилистого русла полевого ручья, повстанцы подошли незамеченными к бывшей Асеевской суконной фабрике. Однако достигнутая внезапность им и не потребовалась, - охранявший фабрику отряд, набранный из местных рабочих, сопротивляться не стал (как и охрана других рассказовских предприятий), а наоборот, впустив антоновцев в корпуса и склады своего предприятия, принялся с энтузиазмом растаскивать фабричное имущество. Скоро по селу скакали всадники с рулонами сукна, разбрасывая его в разные стороны. А на захваченной Малыцинской суконной фабрике партизаны оставили расписку от имени Антонова, что часть фабричного имущества реквизируется в связи с военной необходимостью.
Ночной штурм 355 Бой в селе продолжался менее часа. Рассказово было полностью захвачено. Красные бежали в лес, либо сдались в плен. Сопротивлялись лишь два десятка штабистов, запершиеся в двухэтажном каменном здании штаба боеучастка, на западной окраине села. Антонов тратить силы на штурм не стал, предпочтя собирать трофеи и выводить свои части из села, справедливо полагая, что скоро сюда нагрянут свежие красные части. После разгрома красных местное население, натерпевшееся лишений за годы Советской власти, начало повальное мародерство, - жители тащили всё, что только могли. Антоновцы, вопреки последующим рассказам советских идеологов, в массовых грабежах не участвовали. Они спешили вывезти из села до прихода красных военные трофеи, своих раненых, пленных, а также искали по домам спрятавшихся коммунистов и активных сторонников Советской власти. Трофеи повстанцам достались действительно богатые. В руки партизан попало 2 трехдюймовых орудия (одно из них через сутки бросили), 369 снарядов, 11 пулеметов, 643 винтовки, 150000 патронов, 15 револьверов, 150 шашек, 59 лошадей, 75' телефонных аппаратов и 75 верст кабеля. Пулеметный грузовик сожгли. Красные потеряли 337 человек убитыми и целый батальон пленными (через несколько дней антоновцы просто отпустили пленных). Погибло полтора десятка командиров и руководителей разного уровня, в том числе уполномоченный ЧК и заведующий политбюро. Мертвых красноармейцев, по воспоминаниям очевидцев, хоронили в окопах на улице Братской прямо так и там, где они лежали, вместе с привезенными телами местных жителей, которых вовремя не опознали и не забрали их близкие. Некоторые из бежавших в лес красноармейцев через несколько часов добрались до станции Платоновка Рязано-Уральской железной дороги и сообщили по телеграфу о захвате Рассказово. Не терял телеграфной связи с Тамбовом и штаб боеучастка, в котором имелся беспроволочный телеграф, то есть радиостанция. Первые сведения об этом поступили в губернский штаб уже в 7 часов утра. Однако в штаб войск к командующему войсками Тамбовской губернии А. В. Павлову они попали лишь в 9 часов 30 минут. После этого были приняты срочные меры. В Рассказово по железной дороге и тракту спешно выслали военные части, а на само село совершила налет авиагруппа «Военно-воздушных сил войск Тамбовской губернии» из 6 боевых машин (правда, в ходе первого же полета два самолета вышли из строя). Летчики в течение дня совершили 13 боевых вылетов, сбросив на Рассказово и его окрестности 200 кг. бомб и ведя активный пулеметный обстрел. В их донесениях сообщалось о сотнях убитых повстанцев, однако наземная разведка эту информацию не подтвердила, так что даже примерные потери антоновцев установлены не были. Авиаудар же пришелся по простым сельским
356 Черноземный центр жителям, растаскивавшим по своим домам брошенное местной властью добро6. К моменту авианалета восставшие уже покидали село, в котором пробыли всего около трех часов. Антонов с обозом и пленными ушел в восточном направлении. Матюхин фактически перед приходом красных отступил на юг, уведя за собой их основные силы. Имея хороших лошадей, большая часть полка Матюхина скрылась в лесах за селом Ахтыркой. А красным пришлось гоняться за выставленным им своевременно арьергардом, рассеявшимся в районе села Алексеевки. Вошедшие красные части устроили полномасштабную зачистку с арестами и расстрелами населения, записанного в пособники бандитов, и сожжением их домов. Зарево от пожара над Рассказово хорошо видели жители ближайших сел. За каждого убитого красного властями было обещано расстрелять по 10 бандитов и их пособников. Расстрелы жителей проходили в разных местах. Основное место расстрелов и погребения казненных находилось в оврагах по берегам ручья Дунайчик (за нынешней улицей Юбилейной)7. Сурово обошлось губернское командование и с руководителями рассказовского гарнизона и штаба боеучастка, бездарно сдавшими село Антонову. Все они были отданы под военный трибунал. Как позже выяснило следствие, и командный, и рядовой состав гарнизона накануне налета просто пьянствовал. Руководить карательными акциями в Рассказово на заседании полномочной комиссии ВЦИК 16 апреля было предложено председателю Реввоентрибунала войск Тамбовской губернии Варману. В самом селе с 22 часов 11 апреля вводился комендантский час. Чтобы как-то оправдаться за свою бездарное поражение в Рассказово перед Ф. Э. Дзержинским, председатель Тамбовского губкома РКП (б) Б. А. Васильев (Гольберг) 15 апреля придумал ничем не подтвержденную историю, что к Антонову из Москвы приехали сообщники - специалисты по поднятию боеспособности армии и захвату крупных населенных пунктов. Чрезвычайно серьезно отнесся к захвату Рассказово В. И. Ленин. Он прекрасно знал, что из себя представляет данный населенный пункт, упоминал его в своих работах. После данного события Ленин понял, что дела на Тамбовщине обстоят гораздо серьезней, чем ему докладывают, и необходимо принимать срочные меры по ликвидации восстания. 21 апреля Ленин вызвал к себе М. Н. Тухачевского для обсуждения способов борьбы с восстанием и предложил ему стать командующим войсками в Тамбовской губернии. Также по этой проблеме в Москву вызвали В. А. Антонова-Овсеенко, председателя Полномочной комиссии ВЦИК по борьбе с бандитизмом в Тамбовской губернии. 27 апреля на заседании Политбюро ЦК РКП (б) было принято решение о создании самостоятельной Тамбовской армии по борьбе с бандитизмом.
Ночной штурм 357 Таким образом, захват села Рассказово с разгромом 2-го боеучастка стал поворотным моментом в истории Тамбовского восстания, после которого на Тамбовщину прибыли прекрасно вооруженные отборнейшие войска Красной армии и огромный карательный аппарат. Началась последняя, самая кровавая фаза борьбы на Тамбовщине. Налет антоновцев на Рассказово продемонстрировал серьезные возможности даже ослабленных предыдущими поражениями повстанческих сил, роль симпатий населения в партизанских действиях. Примечания В местной прессе встречались указания на тридцать тысяч жителей в конце 1917г. Вероятно, это оценочные данные с учетом пришлого населения. К 1921-му году численность населения могла составлять до 25000 человек, включая перебиравшихся в Рассказово крестьян окрестных деревень. Согласно адрес-календарю Тамбовской губернии на 1913 г., на 1-е января 1913 г. крупнейшими промышленными заведениями Рассказово являлись: 1. Суконная фабрика Торгового дома М. и В. Асеевых, 3711 рабочих (расположена в селе). 2. Суконная фабрика Товарищества Братьев Желтовых, 280 рабочих (расположена на окраине села). 3. Суконная фабрика Р. Э. Мунда, наследника В. Я. Рагозы, 501 рабочий (левобережная часть Рассказово). 4. Кошмовальное заведение И. П. Желтова, 52 рабочих (расположено в селе). 5. Механическая мельница (вальцовая), А. И. Желтова, 20 рабочих. 6. Винокуренный завод № 21 «Анисьевский» А. И. Желтова, 47 рабочих. 7. Чугунолитейный завод Ф. И. Обжорова (на окраине села). Кроме перечисленных предприятий, имелось несколько десятков кожевенных заводов, мельницы, солодовенный завод, заводы племенных животных (кони, овцы, коровы), множество ремесленно-торговых заведений самого разного профиля. В Рассказово находились крупнейшие сельская ярмарка и базар Тамбовской губернии. В годы «военного коммунизма» все продукты из окрестных сел, изъятые в ходе продразверстки, свозили именно в Рассказово. Основные источники: «Антоновщина». Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1920-1921 гг. Док-ты и мат-лы. Тамбов, 2007; Советы Тамбовской губернии в годы гражданской войны, 1918-1921. Сб. док-тов и мат-лов, Воронеж. 1989; Телепин Д. Я. Годы боевые // Трудовая новь (г. Рассказово Тамбовской области). 1980. №179 и далее; воспоминания борцов за установление Советской власти в г. Рассказово // фонд Рассказовского краеведческого музея; устные воспоминания жителей и уроженцев Рассказова, собранные автором. См. также: Литовский А. Н., Татаринцева Г. В. Ночной штурм. Док. фильм: телекомпания «ТВ-Рассказово», 2011 г. Режим открытого доступа: http://www.tvolk.ru/tv/programs/rasskazovookno^v-proshloe/7891 / После рейдов на Сердобск Саратовской и Чембар Пензенской губерний Антонов вернулся в Тамбовскую губернию и ушел на север от губернского центра. Он получил данные, что в Тамбовском гарнизоне неспокойно, есть возможность поднять мятеж, и решил попробовать захватить Тамбов с севера, опираясь на поддержку отряда Карася. Однако он переоценил возможности слабоорганизованных сил Карася. Результатом стало окружение группировки Антонова, прорыв с потерями и уход из кольца благодаря наступившей распутице.
358 Черноземный центр Советы Тамбовской губернии в годы гражданской войны, 1918-1921. Сб. док-тов и мат-^ов, Воронеж. 1989. С. 303. Об этом эпизоде и участии авиации в подавлении восстания в целом см.: Пашков А. Красная авиация на Тамбовском фронте (август 1920 - апрель 1921 гг.) // Авиация и космонавтика. 2003. №3,4. Окрестные жители посылали ночью своих детей, и они искали среди расстрелянных еще живых, семьи их прятали. Самая младшая из этой «команды детей» умерла в 2010 г.
ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ; ВОСПОМИНАНИЯ УЧАСТНИКА ВОССТАНИЯ*) Публ. Д. П. Иванова (Тамбов) Публикуемый документ выявлен в фондах Дома Русского Зарубежья им. А. И. Солженицына1. Он представляет собой машинописный текст на бумаге нестандартного для СССР формата. Листы имеют нумерацию от номера 4 до номера 44. На первом листе присутствует карандашная пометка: «Неизвестный - О Тамб. Губ (без начала)». Документ поступил, очевидно, в потоке рукописей, присылавшихся А. И. Солженицыну в ответ на его обращение 1975 г. к представителям Русского Зарубежья. Это позволяет предположить, что автором был кто-то из эмигрировавших участников Тамбовского восстания. К сожалению, автора идентифицировать не удалось, как и других действующих лиц, ибо документальные источники, позволившие бы это сделать, не выявлены. Следует учитывать возможность приукрашивания и домысливания со стороны автора, так как изложение носит беллетризованный характер. Его имя неизвестно, в документе именуется «Филиппыч». Можно полагать, ориентируясь на степень осведомленности и стиль изложения, что он интеллигент, либо получивший хорошее образование крестьянин. Работал в штабе, был «своим» среди крестьян, носил крестьянскую одежду, вероятнее всего, был эсером. Автор хорошо ориентировался в обстановке и был в курсе событий как у антоновцев (в основном в Знаменском районе, что косвенно говорит о его принадлежности к данному району - уроженец, либо работал / пропагандировал в этих местах), так и у тамбовской «ЧЕКи». Наличие в тексте пространных диалогов, а также выдержек из документов советской власти свидетельствует, что информацию о происходящих событиях автор получал из газет или от крестьян, являвшихся осведомителями антоновцев в советских учреждениях, либо в силу различных причин находившихся в означенном районе. Версия информаторов может быть принята во внимание, поскольку неоднократно советскими воена- *) Публикация подготовлена при поддержке РГНФ, проект №13-01-00260
360 Черноземный центр пальниками и сотрудниками тамбовской чека указывалось на хорошую осведомленность штаба Антонова о происходящем в стенах советских учреждений. Известны случаи, когда красный отряд находил на покинутой повстанцами стоянке копию боевого приказа, согласно которому он прибыл в данный пункт. Публикуемые воспоминания, исполненные как литературно-публицистическое произведение, представляют большую ценность как весьма редкий голос из повстанческого лагеря, причем голос человека развитого, осведомленного и писавшего свои мемуары без оглядки на цензуру. Стиль документа, как и написание некоторых слов, оставлены авторские (например, написание слова «большевитский»), исправлены очевидные грамматические ошибки и опечатки, пунктуация приведена в соответствии с современными правилами русского языка. Названия населенных пунктов и мест боев идентичны современным, за редким исключением, когда название носит исключительно местный характер. Наконец, побывавшие на всевозможных крестьянских съездах до Петрограда включительно, крестьянские делегаты, возвратясь в деревни, заверяли своих односельчан, что в принципе земельный вопрос разрешен в духе крестьянских наказов и что нужно только дождаться Учредительного собрания, что[бы] оформить переход господской земли к крестьянам. А пока... В большинстве случаев, с помещиками удавалось временно разрешить вопрос о земле миром. Арендаторы-крестьяне получили на запашку лишние десятины, барский выгон стал доступен крестьянскому скоту, нуждающиеся крестьяне в строевом лесе получили право за минимальную плату, да и то в рассрочку, срубить и вывезти из помещичьего леса нужное для себя количество бревен и т. д. Помещики, а в большинстве случаев управляющие имениями, отлично сознавали, что миром поладить с крестьянами будет лучше. И только кое-где в Тамбовском и Борисоглебском уездах крестьяне, натолкнувшись на сопротивление помещиков, приступили к самовольной запашке помещичьей земли и к разделу скота... В некоторых случаях крестьяне просто предлагали помещикам добровольно уехать в город, что те и делали. Просьбы и крики о «помощи» к власти со стороны помещиков не достигали цели, Тамбов неизменно отвечал, что нужно поладить с крестьянами на месте, и что второго Луженовского2 помещики не дождутся.... После земли, вторым вопросом у крестьян стоял вопрос о войне... Нужно открыто сказать, что война, конечно, нанесла тяжелый удар деревне мобилизациями. Но экономическое положение деревни, как это и не странно, было лучше, чем до войны. У крестьян завелись деньги... Пособия от казны солдаткам покрывали все расходы. Наконец, в деревнях открылись кооперативы - потребиловкиЗ, где крестьяне могли покупать
361 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания необходимые для себя предметы, минуя частников. Все это было чуждо пораженчеству, и в этом отношении был раскол между крестьянами в тылу и крестьянами-фронтовиками в армии. Письма от фронтовиков были с яркими протестами против войны и с обвинениями Временного правительства, которое продолжает царскую политику. Это уже тронутые большевистской пропагандой, усталостью от войны, крестьяне в солдатских шинелях расходились с настроением деревни. Конечно, и в деревне все хотели и желали окончания войны, но своим нутром, кроме оборонческой пропаганды, крестьяне знали, что война не заканчивается бегством-дезертирством с фронта. А потому крестьянские съезды неизменно обращались к фронту с оборонческими резолюциями... Но развал фронта, дезертирство, волнения в городе, упорная большевистская пропаганда, наконец, восстание в июле большевиков против Временного правительства4, затяжка в выборах в Учредительное собрание - все это вносило в деревню беспокойство и смуту. Бунт генерала Корнилова внес еще большее беспокойство, среди крестьян начались уже старые речи - как бы нам опять не остаться у разбитого корыта, как в пятом году... Оказывается, что помещики, генералы и «буржуи» идут против Временного правительства, а и само-то правительство какоето «шаткое», подозрительное, за исключением одного Керенского... Все это настраивало крестьян подозрительно и толкало их на самовольные активные действия... После бунта ген[ерала] Корнилова ни в одном имении уже не было помещиков. Все они большей частью добровольно сбежали в города, боясь насилий со стороны крестьян. Осенью 17 года в деревнях появились и дезертиры. Все они были настроены болыневитски, но особого влияния на деревенскую жизнь не оказывали. В комитетах были крепкие мужики, дававшие отпор всем смутьянам... Октябрьский переворот и захват власти большевиками в деревне произвело впечатление бомбы... По крестьянскому мнению, дело клонилось к старому режиму, а потому на лозунг большевиков - «власть на местах»,- крестьяне ответили по-разному: с октябрьского переворота в крестьянский, до того крепкий мир, ворвалась струя раскола и расслоения. С землей фактически было покончено, помещиков уже не было, советский декрет о земле, стибринный ими у эсеров, казалось бы, закреплял землю за крестьянами и узаконивал ее захват. Но все же крестьяне, захватив землю, ждали Учредительного собрания, которое только, по их мнению, по закону закрепит за ними землю. Сам октябрьский переворот был встречен тамбовской деревней подозрительно и с недоверием. Подозрительность и недоверие происходили главным образом от путаных бунтарских речей своих большевиков и, главным образом, от городских ораторов, которые нахлынули в деревню. С каким-то смутным чувством слушали крестьяне ораторов: - Товарищи крестьяне... Партия большевиков покончила с помещиками и с генералами, предатели народа Керенский и его подручные
362 Черноземный центр позорно бежали. Теперь, товарищи, наступает заря мировой революции... Все на помощь международному пролетариату, все на защиту диктатуры пролетариата... Крестьяне, прежде всего, чувствовали неправду о Керенском и Временном правительстве, а во-вторых, им было чужды и непонятны «мировая революция и международный пролетариат». Но крестьяне поняли, что свергли Керенского рабочие, что пролетариат и есть эти самые рабочие, которые оказались у власти... Во всяком случае, перемен особых не произошло, разве только то, что деревенские потребиловки оказались без товаров, в городе ничего не было, наоборот, скоро уже сами городские наводнили деревни за хлебом... Выборы в Учредительное собрание происходили со всей серьезностью, Тамбовщина вся голосовала за эсеров, в списках которых было много крестьян. А когда до деревни дошла весть о разгоне большевиками Учредительного собрания, после докладов членов Учредительного собрания по волостям, крестьяне поняли, что сейчас нужно как-то устраивать свою жизнь самим, без всякой власти... Ведь власть большевиков и партия Ленина-Троцкого определенно занялась только мировой революцией и международным пролетариатом... 3 Если в эпоху Временного правительства среди крестьян Тамбовщины была какая-то солидарность, согласованность, то октябрьский переворот и разгон Учредительного собрания, при демагогии большевиков - внесли обострения между отдельными волостями и даже между соседними селениями. Крестьяне приступили к распределению помещичьей земли. Но вместо плана, законного размежевания выступило свое, «крестьянское право»... Это право корнями уходило к прошлому, к крепостной зависимости крестьян... Окрестные деревни, бывшие когда-то крепостными, претендовали и на землю своих бывших господ. Соседние малоземельные деревни напрасно просили, чтобы и их приняли на равных правах при распределении земли. Дело доходило до дреколья, а с прибытием фронтовиков с оружиием, - до перестрелки. Эта вражда предопределила деревни с большевистским настроением и на стороне советской власти. Уже весной 1918 года большевики стали проникать в деревню и «власть на местах» оказалась очередным большевистским обманом. Для большевиков нужно было расслоение в деревне, склока среди крестьян и наличие сторонников «рабоче-крестьянского правительства»... Обиженные деревни при разделе помещичьей земли обратились за помощью к советской власти. Из Тамбова немедленно были посланы инструкторы-пропагандисты. Для крестьян старые речи о «мировом пролетариате» были знакомы, но когда городские инструктора стали вмешиваться в крестьянскую
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 363 жизнь, появился протест. Чтобы привлечь на свою сторону крестьян, большевики ставили ставку на бедноту и стали добиваться, чтобы в комитетах и советах было большинство бедноты. Под грубым давлением большевиков, сельские советы действительно были заполнены беднотой, но эта «бедняцкая деревенская власть» ничего не смела делать без схода. А между тем города стали голодать, потому что крестьяне уже не продавали хлеб и не возили его на городской рынок, деньги уже были обесценены, а кроме «бумажек» город ничего не мог дать деревне за хлеб... Добровольно деревня дать городу хлеб не хотела, а потому весной 1918 года в тамбовских деревнях появились первые большевистские продовольственные вооруженные отряды. Не сразу сообразили крестьяне цели и характер этих отрядов. Им не хотелось верить, что государственная власть приступит к открытому грабежу крестьян... А когда это явно обнаружилось, когда при малейшем сопротивлении появлялись большевистские карательные отряды, с порками, с расстрелами и увозом заложников, крестьяне, во-первых, ответили сокращением посевной площади, а потом организацией сил для отпора большевикам, который потом повел ко всеобщему крестьянскому восстанию в Тамбовщине, под руководством Антонова... Разгромили все трактиры, Золотистый, золотой, Мы зовемся дезертиры, Ты в окопы, я домой... Нынче бают, что свобода, Золотистый, золотой, Земля-воля для народа, Ты в окопы, я домой... В чащах, в лесах и оврагах Тамбовщины еще с осени 1917 г. обосновались группы дезертиров. Среди них были местные крестьяне-фронтовики, бросившие фронт, бежавшие из запасных полков и маршевых рот, но все же, при Временном правительстве, скрывавшиеся от «начальства». Тут был и пришлый элемент, солдаты из госпиталей, не желавшие возвращаться на фронт, но и боящиеся показаться у себя дома. Вели себя дезертиры тихо и мирно, боялись задираться с крестьянами, и чем уж они промышляли, одному Богу известно. Но связь у них с крестьянами была. В укромном углу оврага или в чаще происходил меновой торг. Дезертиры предлагали крестьянам соль, сахар, чай, иногда ситец или сарпинку, в обмен брали муку, пшено, сало или мясо, картофель... Крестьяне не спрашивали дезертиров об их товаре, а дезертиры вообще были малоразговорчивы. Но было ясно, если люди с оружием, то остальное все понятно...
364 Черноземный центр Дезертирские шайки быстро стали увеличиваться и принимать примитивную организованность только в 1918 году, когда большевики приступили к созданию регулярной красной армии и при возникновений белых фронтов стали производить мобилизации. Увеличились в числе местные дезертиры, к ним стали прибавляться дезертиры из частей красной армии, уже пришлый элемент. Дезертирские шайки все были вооружены, а в шайке анархиста Ярыжки был даже пулемет. Он со своими единомышленниками дезертировал из Моршанска, когда их эшелон готовился к отправке на казачий дутовский фронт. Троцкий стал совсем уж куцый, Золотистый, золотой, Без аннексий-контрибуций, Ты в окопы, я домой... Теперь уже дезертиры были другого направления. Они без боязни входили в деревни, ликвидировали при случае большевиков и милиционеров, и уже облагали село или деревню некой данью... Большей частью натурой... Иногда захватывали в стаде барана или теленка и тащили в свой табор. Были случаи и изнасилования какой-нибудь бабенки... Хозяева скотины поднимали шум, бабенка-солдатка рвала на себе волосы, открывался сход... - Укротить надоть, - раздавались голоса, - всем миром, или пущай дезертиры уходят с наших мест... - Это что же такое, один разор, бандюги подлые... Но почти всегда и почти в каждой такой деревне слышались другие голоса: - Оно конечно, обида нам бывает от дезертиров, это слов нет, но по другому рассуждению, - и польза от них миру. Все-таки какая-то острастка большевикам, вот около Текина дезертиры расколотили тамбовский отряд, за хлебом приехали, а начали с убийства учителя и с порки... Это тоже понимать нам надо... - Правильно, - кричали на сходе, - ну что там овца... А от Анисьи ничего не убавится... Нужно как-то миром поладить с дезертирами... Ну, обложить по двору, самогону им там, чертям. И, в конце концов, с дезертирами установились «нормальные» отношения. Да и дезертиры стали понимать, что при враждебности к ним крестьян им будет туго во всех отношениях. В Тамбовском уезде обосновался отряд анархиста Ярыжки, с резиденцией в Лысых горах. Кадровый фельдфебель, Ярыжка был осужден на каторгу в 1915 г., за плевок в своего ротного командира в пьяном виде. В Орловском централ е Ярыжка и «присоединился» к анархии, а амнистированный февральской революцией, в запасном 62 полку в Тамбове организовал группу анархистов. Но анархизм Ярыжки был
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 365 особый, хотя он и «признал» октябрьскую революцию, но последующая практика большевиков пришлась ему не по душе. Может быть, здесь сказался кондовый крестьянин, но только Ярыжка, улучив момент, почти со всей ротой дезертировал и перебрался в Тамбовский уезд... Ты проваливай, товарищ Золотистый, золотой, И нас больше не обманешь, Ты в окопы, я домой... Лето 1918 года было для большевиков неспокойное. На Волге образовался фронт Учредительного собрания, на юге России начиналось восстание казачьих областей, а тут еще костлявая рука голода протянулась к Москве и фабрично-заводским центрам. Для большевиков был нужен хлеб... Купить, приобрести его не могли, приходилось хлеб отнимать у крестьян... Тамбовские большевики получали строжайшие приказы из Москвы - «выколачивать хлеб из деревни любыми средствами», Москва напирала на Тамбов еще и потому, что Тамбовщина считалась черноземной губернией... Первым делом, Тамбов распорядился немедленно взять под большевистский контроль весь хлеб в бывших имениях... Правда, немного большевики опоздали, - пользуясь «властью на местах», отсутствием на первых порах большевистского начальства, крестьяне еще весной поделили помещичий хлеб, оставив запас в общественных амбарах. Вот эти-то общественные амбары и подверглись первому ограблению большевиков. За хлебом пришла очередь скота... Большевистские комиссары требовали выдачи государству всего захваченного и поделенного помещичьего скота, а при отказе начали просто забирать крестьянской скот, под конвоем гоня его или прямо в Тамбов, или же на ближайшую станцию ж[елезной ]д[ороги]. Первый налет продовольственного отряда из Тамбова был совершен на село Знаменку6. И после зверской расправы с крестьянами, расправы, которая сразу же облетела все соседние волости, сам продовольственный отряд был почти целиком уничтожен. Продовольственный конный отряд из Тамбова пришел в Знаменку утром, со стороны соседнего села Воронцовки7. Отряд занял школу, куда по приказанию начальника отряда должны были собраться мужики и бабы на митинг. Когда все собрались, начальник отряда заявил, что он будет исполнять приказ советской власти, а сейчас слово принадлежит комиссару... Комиссар прежде всего заявил, что он также из трудового народа, он рабочий на питерском заводе, добровольно пошел на защиту советской власти и партии Ленина-Троцкого. Сейчас для «рабоче-крестьянского правительства» очень тяжелое время, внутри буржуи и капиталисты, а на границах Антанта с белогвардейскими и казачьими армиями... Города голодают, рабочие работают, надрывая все силы, и получают только
366 Черноземный центр четвертушку хлеба... Хлеб нужен и для красной армии, которая защищает диктатуру пролетариата... Но самое главное, - продолжал комиссар, - это освобождение международного пролетариата, водружение красного знамени во всем мире... Вот Россия и должна напрячь все силы, чтобы добиться мировой революции. Для всего этого нужен хлеб, крестьяне хлеб имеют, но под влиянием кулаков, приспешников капиталистов, эсеров и прочих белогвардейцев, хлеб государству не дают... В то время когда пролетариат голодает, крестьяне из хлеба гонят самогон... - Из своего хлеба гоним, - послышалось в толпе... - Вот это мои слова на практике, - продолжал комиссар, - кто это сказал, выйди вперед... Толпа не шелохнулась... - Так вот, с каждого двора по три пуда, - грозно бросил комиссар в толпу... Приготовить подводы... Председатель, немедленно приготовь подводы... Толпа молчала... - Товарищ председатель, подойди ко мне... Из толпы мужиков и баб вышел пожилой крестьянин. Он поднял глаза на комиссара и проговорил: - Дело такое, товарищ комиссар, по нашему разумению, советская власть несправедливо поступает... Ну зачем нам к шуту международный пролетариат, нужно как-то успокоить Россию... Ты вот за хлебом приехал, мы понимаем, но что нам дает советская власть взамен... У нас нет керосину, нет соли, нет гвоздей... - Молчать, - заорал комиссар, - кулак, тебе нужен старый режим... - Неправильно, - закричали в толпе, - какой там старый режим, сначала порядки наведите в России, а потом несите свое красное знамя... - Кто там говорит такие слова, - закричал комиссар, - выходи, или всех перестреляю как собак... - Не пугайте, товарищ, - выступила вперед молодая крестьянка, - чего пугать... - Тебе что, сволочь, не пугливая, так испугаешься, - завопил уже комиссар, вынимая маузер... - Ты вот «ее» испугай, - ответила крестьянка и подняла подол своей юбки... Раздался выстрел, и крестьянка упала, убитая наповал... - Что же это такое - закричали в толпе, - какая же это народная власть... Братцы, товарищи... Но уже в толпе передавались слова учителя, - молчать и не предпринимать никаких действий, сила была на стороне большевиков... Отряд окружил всю толпу мужиков и баб, а выделенные для грабежа хлеба рассыпались по селу... Под винтовками мужики запрягали лошадей и грузили на телеги муку, пшено, рожь.
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 367 - Кто у вас зачинщики и смутьяны, - обратился комиссар к толпе, - выходи... Никого... Так-с, значит все враги советской власти... И началась порка... Пороли мужиков, баб, стариков и старух, под плетью одна крестьянка разрешилась от бремени и вместе с новорожденным лежала на земле... К вечеру продовольственный отряд вышел из Знаменки, в сопровождении подвод с хлебом... Дезертиры пировали в Пугачевском овраге, когда к ним прибежало несколько мужиков из Знаменки. Волнуясь, чуть не плача, мужики рассказали про насилие, порку и убийства большевиков... От всего мира просили помощи... Дезертирский отряд, обосновавшийся в Пугачевском овраге, был под начальством крестьянина-фронтовика из Пензенской губернии Петухова. .. Его отряд уже вошел в связь с Антоновым, который находился в Инжавинских лесах. Выслушав мужиков, Петухов проговорил: - Теперь мы, граждане крестьяне, организованы и имеем своего главного начальника, Антонова... Я и не знаю, как уж поступить... - Товарищ-гражданин, - умоляли мужики, - где этот самый ваш главный, до него дойдем... - Главный-то далеко, - ответил Петухов, - но что слова терять, какой дорогой пошел продовольственный отряд... Ага, на Кандауровку8, значит и там хочет пограбить... Ну, ничего, догоним, а вы ступайте обратно и скажите всем, что Антонов имеет силы и готов бороться против большевиков, если крестьяне его поддержат... Запомните, Антонов... Из Пугачевского оврага Петухов со своим отрядом отправился прямой дорогой на Кандауровку, по дороге прихватил еще отряд дезертиров, «шаливший» по линии Р.У.ж.д.9 Когда продовольственный отряд, обобрав Кандауровку, отправился прямо в Тамбов, то попал в засаду... Это был первый случай обстрела большого большевитского отряда, а потому и совершенно неожиданный... Из всего 200 чел[овек] спаслось только пять большевиков, остальные были уничтожены, раненых добивали на месте... Когда до Тамбова дошла весть о гибели продовольственного отряда, исполком нарядил большой карательный отряд на Знаменку, потому что считал, что это знаменцы совместно с бандитами уничтожили отряд... ... [отточие документа - публ.] Тамбовские большевики отлично знали, что в губернии существуют «бандитские шайки», но ведь в то время почти в каждой области бродили «бандиты», не говоря уже об Украине и Кавказе. Поэтому Тамбов ничего не сообщал Москве, думая, что справится собственными силами, особенно ввиду террора и запуганности крестьян Тамбовщины. Но как бы то ни было, «бандиты» стали причинять сильное беспокойство, и летом 18 года впервые в секретных советских сводках стало упоминаться имя
368 Черноземный центр Антонова. Но Москва нажимала на Тамбов, требуя хлеба для центра, и тамбовские большевики, обозленные уничтожением своего продовольственного отряда под Кандауровкой, решили «проучить» крестьян и бандитов. Сводный, вооруженный пулеметами и двумя трехдюймовками карательный отряд, под начальством б[ывшего] мукомола-лабазника Зимина10, в количестве 300 человек выступил из Тамбова с заданием: очистить волости Тамбовского уезда от антоновцев, привести к покорности мятежные волости и собрать хлеб, с вывозом его на ст[анцию] Сампур11. Для содействия этому карательному отряду из Тамбова были высланы два броневых поезда с командой. Два броневых поезда должны были курсировать по линии Тамбов - Балашов. Едва только карательный отряд выступил из Тамбова, как Знаменка и окрестные села уже знали о его выступлении, неизвестно только было, в каком направлении он движется. Когда разведчики сообщили, что карательный отряд движется по линии ж[елезной] д[ороги], обойдя Александровку, Знаменские мужики и бабы приготовились бросить село. Весь скот и лошади были угнаны в лес и в камыши большого озера. В селе осталось только несколько стариков и старух. Но через некоторое время стало известно, что карательный отряд минует Знаменку, взяв направление на Рассказово. Жители Знаменки воротились, хотя скот оставался в лесу и в камышах. Как потом оказалось, карательный отряд схитрил: получив известие о бегстве из села знаменцев, отряд повернул на Рассказово и только утром на другой день внезапно появился у Знаменки со стороны полустанка Кариан-Строганово12. Не доходя до Знаменки полверсты, отряд остановился у опушки леса, и отсюда начался орудийный обстрел села. Высланные с пулеметами засели у моста через Цну и, в свою очередь, стали обстреливать площадь и главную улицу... В селе началась паника... Мало кто сообразил выскочить из села в сторону Михайловки13, а кто и сообразил потом, было поздно, большевики окружили село... Начался пожар, падали убитые и раненые. Почти все женщины и дети бросились в церковь, в большой вместительный храм из камней, постройки местного б[ывшего] помещика графа П.С.Строганова14... Вместе с женщинами и детьми в церкви был и священник, старик около 70 лет, о. Иван Предтеченский... После артиллерийского и пулеметного обстрела большевики ворвались в село. Отыскивали спрятавшихся мужиков и сводили их на площадь. Начальник карательного отряда Зимин, личность хорошо известная знаменцам как скупщик зерна, шерсти и пряжи, окружил церковь и приказал всем выйти. Когда никто не вышел, он велел поставить в дверях пулемет, и застрочили выстрелы... При первом известии о наступлении карательного отряда на Знаменку, в соседнем селе Никольском15 организовался из мужиков отряд в помощь карательному отряду. Село Никольское было во вражде с
369 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания знаменцами, еще с весны, из-за дележа графской земли. Тогда знаменцы отбили никольцев. Сейчас Никольские мужики решили свести счеты с знаменцами, выслужиться перед советским начальством и получить ту заречную землю, на которую они давно зарились, но которую им знаменцы не уступили... Из Знаменки карательный отряд прошел Лукьяновскую волость, в селе Кариан большевики перепороли половину села, хотя Кариан считался «законопослушным», но, конечно, как правило, хлеб прятался и здесь. - Это вам не старый режим, - приговаривал начальник карательного отряда Зимин, приказывая пороть десятого... Я вам покажу рабочекрестьянскую власть, с корнем вырву белогвардейщину... С бандитами снюхались, да партия Ленина-Троцкого скоро весь мир победит, куда же вы с своими мозгами и против... Эта в первый раз проведенная тамбовскими большевиками карательная экспедиция в уездном масштабе воочию показала крестьянам, что им путь один - борьба с насильниками до конЦа... Разгром Знаменки, Кариана и др[угих] сел заставил и другие почти все волости Тамбовского уезда задуматься о своей судьбе и выработать какие-то меры защиты... Здесь впервые крестьяне услышали имя Антонова от своей сельской интеллигенции, от тех мужиков, которые связались с штабом Антонова уже давно... И когда Зимин торжественно с трофеями возвращался в Тамбов, в это время окольными путями, лесными чащобами и оврагами к Антонову пробирались уже не ходоки, а полномочные делегаты от волостей, с просьбой и с предложением о совместной борьбе против советской власти и большевитской партии... А пока делегаты пробирались к Антонову, в это время почти в каждом селе организовывался комитет «Трудового Крестьянского Союза», программа и тактика которого были выработаны давно Антоновым с представителями крестьян. Сейчас эти до того секретные представители выступили как организаторы комитетов и стали во главе движения каждые в своей волости. Комитеты «Трудового Крестьянского Союза» до половины 1919 г. работали подпольно, известные только ограниченному кругу лиц, собирались силы и средства к борьбе, а пока Антонов и руководители подпольных комитетов ждали повсеместного отрезвления от большевизма, ожидая добровольного присоединения к Антонову всех волостей, которые еще надеялись на лучшее и ожидали от большевиков перемен в сторону крестьянства... 4 На шинели лишь заплаты, Золотистый, золотой, Мы дезертиры-демократы, Ты в окопы, я домой...
370 Черноземный центр Не пели уже больше эту частушку в тамбовских лесах и оврагах, вместо нее пели по-другому: Близок, близок час расплаты, Золотистый, золотой, Мы все стали демократы, Ты к Антонову, я с тобой... Антоновцы стали уже постоянными гостями в деревне, устраивались вечеринки, под гармонь кружились в танце, а в перерыве девчата звонкими голосами пели «страдательные» частушки: Я надену кофту белу, Поясок-то лаковый, У нас, миленький, с тобою - Характер одинаковый... Но антоновцы были «гостями» непостоянными, в любую минуту снимались и исчезали. Лента бела, лента ала, Лента бантом вяжется, Мой миленок партизанить Завтра отправляется... А когда местные парни подсаживались к своим девчатам и заводили речи про «любовь», девчата отвечали: Не хочу я чаю пить, Не хочу заваривать, Об антоновских ребятах, Буду разговаривать... ... [отточие документа] Воет ноябрьский осенний ветер, моросит мелкий дождик, переходящий с пушистый снежок, вымерли в темноте и притаились Тамбовские деревни, каждую минуту могут нагрянуть из Тамбова большевики... Но иногда вместо карательных отрядов из Тамбова скачет по вымершим и пустынным дорогам верховой, останавливается возле сельсовета, бросает пачку газет и скачет дальше... Тогда в сельсовет собираются мужики и бабы, вертят «самокрутку» и внимательно слушают чтение газет... Но и язык, и слова какие-то непонятные, хотя и напоминают русский язык... Приказы и декреты совнаркома и СТО16, партийные рабочие собрания с резолюциями - «душить и задушить гидру контрреволюции, раздавить Антанту и усилить продразверстки»... - На фронте-то какие дела... - Да вот пишут здеся, - «не отдадим Урал, все на борьбу с белогвардейским казачеством, формирование рабочих батальонов»... - Ничего больше...
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 371 - Вот тут еще - «усилить бдительность органам ЧЕКА, огнем и мечом вырвать контрреволюцию, заложники своими головами отвечают за саботаж и подрыв диктатуры пролетариата»... - Из Мордова кум приехал, говорит, у Воронежа казаки-то, белякиго все в золотых погонах, все как следует, генералы там, сущий старый режим ... Ну и, конечно, господа, которые поблизости, взыскивают, значит, с мужиков... - На старое, значит, ворочают... - Понимать так надо... Таким ноябрьским вечером мчался поезд из Саратова, прямым сообщением в Москву... Тридцать вагонов с хлебом, с мерзлой картошкой и капустой везли саратовские товарищи как пролетарский от Саратова подарок Ленину... Поезд миновал Рассказово и приближался к ст. Ляда... Еще два перегона - и Тамбов, там нагрузка угля и воды, и дальше... И вдруг все полетело под откос. По выскочившим и уцелевшим охране17 поезда антоновцы открыли огонь... Только утром в Тамбов пришло известие о крушении поезда и гибели хлеба для голодной Москвы... Замалчивать бандитизм тамбовские большевики больше не могли, в Москву понеслось известие, - продовольственный поезд из Саратова около Тамбова был взорван бандитами... Тут же впервые было упомянуто и имя атамана бандитских шаек «правого эсера Антонова»... Донесение заканчивалось уверением, что тамбовские большевики напрягут все свои силы для торжества дела партии Ленина-Троцкого и искоренят бандитизм в короткий срок... В тамбовском ревкоме состоялось экстренное совещание с представителями ЧЕКА и военным командованием. Дело серьезное, бандитизм растет, в некоторые волости Тамбовского и Кирсановского уездов уже нельзя показываться ни милиции, ни пропагандистам, ни другим представителям власти. Из Шацкого, Спасского и Лебедянского уездов сообщают, что и там появились антоновские шайки... Первое слово было ЧЕКА: - Все наша мягкотелость, - уполномоченный ЧЕКА говорил с явным акцентом, хотя в Риге и царил всегда русский язык, - прочесать волости, изъять всех кулаков, попов, ликвидировать правоэсеровское охвостье... Нужен план и метод... ЧЕКА такой план имеет, нужно только согласовать с военным командованием... Второе слово начальника гарнизона: - Вполне согласен с речью товарища Сийтана, в деревнях притаилось все недобитое нами белогвардейство... Но вопрос в том, [что] с малыми силами ничего не выйдет ... У нас в Тамбове один караульный батальон, идет формирование кавалерийской бригады, ну еще рота при ЧЕКА... Что взять и что послать. По секретным сводкам политкомис¬
372 Черноземный центр саров, формируемые полки ненадежны... Их можно послать на колчаковский фронт, и там они будут вполне боеспособны, но выделять из них для экспедиции нельзя, разбегутся и усилят бандитов... В Борисоглебске так и вышло, вы помните, товарищи, что там произошло месяц тому назад... Ну вот, там перешла к Антонову целая рота из мобилизованных, а взвод латышей пробился... - В Ряжске стоит латышский полк, - проговорил председатель ревкома. .. Нельзя ли нам взять оттуда хотя бы батальон? - Я снесусь, - ответил уполномоченный ЧЕКА. - Тогда можно будет мобилизовать рабочих паркетного завода, - сказал начальник гарнизона, - хотя пролетарии они липовые... Потом немедленно приступить к формированию территориальных отрядов из крестьян... У нас есть сторонники и сочувствующие... Нужно внимательно прощупать все волости и отдельные села... Все равно, члены комитетов бедноты, нам сочувствующие, бросили свои деревни и сгруппировались в больших селах, где есть милиция... Вызвать их в Тамбов, из отдаленных сел сгруппировать в каком-нибудь центре... Оружие есть... - На том и порешим... При наличии латышского батальона можно быть спокойным... А то ведь позор... Если из Москвы кто приедет, то могут быть неприятности... - Да, я жду специального уполномоченного от самого товарища Дзержинского, - проговорил уполномоченный ЧЕКА. - Я сам попросил об этом... - Почему? - в один голос спросили присутствующие. - Потому что мои предложения об усилении красного террора наталкиваются на какое-то противодействие... - Конкретно? - спросил председатель района. - Пожалюста, в самом Тамбове притаились остатки контрреволюции, моя просьба о содействии командованием гарнизона всегда отклоняется... - Да ведь милиция вам помогает, - вскочил начальник гарнизона, - не могу же я посылать для обысков мобилизованных... - Во-вторых, продолжал уполномоченный ЧЕКА, - не выполняется план о заложниках. ..Дай вообще... Больше энергии, товарищи... С тяжелым чувством расходились с совещания в ревкоме... .... [отточие документа] «.... Немедленно в кратчайший срок приступить к ликвидации бандитизма в Тамбовщине... Обеспечить бесперебойное сообщение МоскваСаратов, Москва-Камышин... Усилить красный террор с ликвидацией всех гнезд бандитизма, не останавливаясь перед уничтожением сел и деревень... Арест всех б. членов земства, с уклоном в эсерство, ликвидация всех служителей культа, с закрытием церквей и передачи их ком-ячейкам. Усилить продразверстки ... В. Ленин. Склянский»
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 373 Крестьяне скоро узнали, что вызовы в Тамбов и в некоторые большие села мужиков из «сочувствующих» происходит от решения тамбовских большевиков оформить из них вооруженные части, в помощь карательным отрядам. Село Никольское целиком записалось в территорииальные части. Антоновцы избегали Никольское, прежде всего потому, что надеялись, что и никольцы в конце концов присоединяться к движению, а во-вторых, - у никольцев еще с дележа земли при помощи большевиков, был свой хорошо вооруженный отряд. Все большевистские комиссары и прочие чиновники знали это и потому всегда старались при проезде заехать в Никольское, а при случае там переждать и ночь. Но пока никольцы только охраняли свое село от антоновцев, не предпринимая больше никаких действий против антоновских сел и деревень. Но помощь никольцы оказывали большевикам существенную. Из Никольского были проводники, а главное, зная все близлежащие села и деревни, никольцы указывали и доносили в Тамбов о всех более активных сторонниках Антонова и врагах советской власти. Болыпевитские продовольственные отряды пользовались указанием никольцев при отобрании хлеба в соседних деревнях. Около Сампура и состоялось совещание крестьян этого округа с командирами местных антоновских отрядов. Крестьяне настаивали на ликвидации большевитского гнезда в Никольском. Делегаты от Калиновской волости также просили ликвидировать у них такое же «болыневитское гнездо» - село Стариковку... После совещания командиры антоновских отрядов снеслись со штабом Антонова и получили разрешение на ликвидацию Никольских большевиков и им подобных в других волостях. Как раз в связи с формированием территориальных отрядов, Никольское было объявлено центром, куда и должны были съезжаться окрестные крестьяне из «сочувствующих»... После недавней сплошной карательной экспедиции, тамбовские большевики считали, что бандитские шайки рассеяны, села и деревни очищены от кулаков и белогвардейцев, а потому нужно воспользоваться затишьем, сформировать территориальные отряды и вместе, общими силами, с придачей латышей произвести уже полную ликвидацию бандитизма. • В Никольское собралось значительное количество крестьян, согласившихся вступить в терчасти. Среди этих крестьян было много так называемых «дворовых», потомков тех крестьян, которые при освобождении от крепостной зависимости не получили наделов земли. Ставши свободными, деды и отцы этих крестьян стали заниматься различными ремеслами, - сапожники, портные, кузнецы и т. д., но большинство стало работать у своих прежних помещиков по вольному найму. Вопрос о «дворовых» стал среди крестьян в 1917 году, в эпоху правительства Керенского, но тогда этот вопрос откладывался до Учре¬
374 Черноземный центр дительного собрания. В 1918 году, при черном переделе, «дворовые» нигде не получили земли, мотивировалось это тем, что «дворовые не знакомы с сельским хозяйством, никогда не хлебопашествовали, а потому свою надельную землю обязательно продадут или сдадут в аренду»... Обиженные и обойденные при разделе земли, «дворовые» стали опорой советской власти в деревне. Вместе с «беднотой» эти дворовые крестьяне и составили костяк деревенских «комитетов бедноты», а при организации и создании первых «коммун» они же вошли и в «коммуны»... Большевики еще в самом начале, когда кончился «черный передел» в деревне, обратили свое внимание на крестьянство и везде, где были помещичьи имения, оставили за государством помещичьи дома и дворцы, и все постройки. Здесь-то большевики и поселили своих крестьянских коммунаров, нарезав им земли и передав им сельскохозяйственный инвентарь, частью оставшийся в имениях, частью отобранный у местных крестьян. Но если в 1918 году крестьяне приступили к повсеместной запашке земли, не думая, что хлеб у них будет отобран большевиками, «коммунары» же кое-где поковыряли землю и на этом успокоились... Полуголодные, не способные к крестьянскому труду, коммунары, особенно из «дворовых», завалили Тамбов жалобами и доносами, а потому, при отобрании у крестьян хлеба, продовольственные отряды какую-то часть передавали своим «коммунам»... Крестьяне это знали, а потому у них росла вражда и ненависть к новым дармоедам. Предпринять чтолибо против коммун до Антонова крестьяне не могли, в коммунах были почти все вооружены. Но с появлением Антонова, с развитием боевых действий антоновских отрядов, пришла очередь и до коммун... Пока в Тамбове приготовляли свой план ликвидации антоновщины, пока большевики стягивали в Тамбов наскоро обученные территориальные части и ожидали из Ряжска латышский батальон, Антонов решил предупредить большевиков. В Тамбовский уезд были стянуты антоновские отряды из Борисоглебского уезда, из Козловского, в Кирсановский уезд так же были подтянуты антоновцы, так как здесь было почти аналогичное положение с Тамбовским уездом. Но что было самое главное, теперь антоновские отряды действовали совместно с крестьянским населением. В каждом селе и в каждой деревне были уже крестьянеантоновцы, снабженные оружием... борьба с большевиками из-за угла у крестьян перешла к открытой борьбе за свою свободу. Весна 1919 года проходила под знаком военных неудач большевиков на всех белых фронтах. Колчак из Сибири тянулся к Волге, Деникин с казаками разбил большевиков в Северном Кавказе и грозился выйти на «московскую дорогу»... Москве было не до Тамбовщины, особенно потому, что большевики и не подозревали о настоящем положении, ибо тамбовские большевики полностью не освещали Москву, к тому же и сами они не знали истинных размеров антоновского движения...
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 375 Как раз в мае 1919 г., в полосу наивысшего колчаковского успеха, в Тамбовщине развернулось крестьянское восстание. Было прервано все телеграфное и телефонное сообщение с Тамбовом, для отвлечения большевиков в окрестностях Тамбова стал оперировать отряд Ярыжки, причем иногда набегами антоновцы доходили до окраин Тамбова. На дороге на Рассказово, где стоял сильный большевитский отряд, были устроены засады, линия Тамбов-Камышин была под наблюдением. Село Никольское было ночью окружено антоновцами и, получив отказ [на предложение] о сдаче, антоновцы открыли огонь. Действовало два пулемета и две самодельные пушки, начиненные разной железной смесью. Подожженные соломенные риги и сараи были охвачены пламенем... Никольцы и несколько десятков большевиков из Тамбова не выдержали, о сдаче уже не было и речи, они сделали попытку прорваться из пылающего села на сампурскую дорогу. Встреченные всюду антоновцами, они были или ликвидированы, или захвачены живьем. Пока крестьяне творили свой жуткий суд и страшную расправу с захваченными, антоновские отряды уже торопились к Лукъяновке, где также был центр формирования теротрядов... В Лукъяновке все было покончено после короткой перестрелки, лукъяновские мужики, связав городских большевиков, сдались... Во всем Тамбовском уезде, в Кирсановском были уничтожены все коммуны, села - центры большевиков были очищены... Антоновские отряды в дальних уездах - Шацком, Спасском, Лебедянском и Моршанском - приступили к открытым боевым действиям. Относительно спокойным оставался Липецкий уезд, и антоновские отряды не проявляли активности в Усманском уезде, ввиду его близости к Воронежу, а значит и к белоказачьему фронту. При такой-то ситуации, обалдевшие от неожиданности тамбовские большевики приступили к выполнению своего плана ликвидации антоновского бандитизма. В Тамбов пришел латышский батальон, к нему придали тамбовский рабочий батальон и несколько территориальный частей из крестьян, сформированных в Тамбове и в некоторых селах Козловского уезда. Вооруженные силы большевиков были около 4-х т[ысяч] бойцов, считая в том числе и латышский батальон около 500 чел[овек]. Эти карательные части имели орудия и пулеметы... План тамбовских большевиков был - постепенно очищать Тамбовский уезд, гоня антоновцев в Борисоглебский уезд, где они должны были наткнуться на болыиевитские отряды из Борисоглебска. Если же антоновцы будут бежать в Кирсановский уезд, то, очищая от них села и деревни, прижимать их к лесам, и здесь приступить к ликвидации при помощи со стороны Саратова... Ликвидация антоновцев в других уездах - было следующей задачей... Перед антоновским штабом встала серьезная задача: принимать ли открытый бой или же, пользуясь временем, распылиться по укромным
376 Черноземный центр местам... Но иного решения, кроме принятия боя, не было. Прежде всего, при уклонении от боя, - потеря авторитета и веры со стороны крестьян. Во-вторых, отступление без боя отдавало на расправу большевикам села и деревни, которые открыто выступили на стороне Антонова и приняли участие в разгроме коммун. В этот период у Антонова было только не более двух тысяч вооруженных отрядников. По сведениям штаба, можно было выставить около десяти тысяч крестьян, но вооруженных почти одними вилами, пиками, с малым количеством берданок и дробовиков... Эти крестьянские отряды поступили под командование антоновцев и получили соответствующие задания... По пути следования болыпевитского карательного отряда всюду были устроены засады, прекрасно работала антоновская связь между отдельными отрядами... План Антонова состоял в том, чтобы изматывать большевиков мелкими стычками, перестрелками засад, ликвидировать разъезды, не давать покоя ни днем, ни ночью... Все это было возможно только при самой активной помощи со стороны сел и деревень, которые будут находиться на пути следования карательного отряда. И крестьяне такую помощь оказали... В этих первых открытых боях с большевиками приняли участие женщины и дети. Первым героем был 12-летний мальчуган из деревни Архиповки. Встреченный большевитским разъездом около озера, мальчуган на вопрос - какой дорогой пошли бандиты, указал на лесную дорогу, прибавив при этом: и-и сколько антоновцев, пять пушек... - Но следы (после дождя) ясно указывали, что антоновцы прошли дорогой справа, к линии ж[елезной ]д[ороги]. И на повторный вопрос - правильно ли, что бандиты пошли лесной дорогой, - мальчуган закрестился и подтвердил. В ответ раздался выстрел, и мальчуган был убит наповал... Тремя колоннами большевики охватили мятежные волости. Между отдельными отрядами была налажена связь, но как правило, большевитские связисты и разъезды или целиком уничтожались, или же не выполняли возложенные на них задачи. Карательный отряд задался целью совершенно терроризировать крестьян, показательными судами на месте и тут же расстрелами, при отряде находился и «оперативный отдел» тамбовской чека, начальником которого был чекист Сийтан. Пройдя Больше-Липовецкую волость, большевики направлялись на Лукъяновку, на Знаменку и на Калиновку... Сойтись они должны были под Сампуром, чтобы опять веером разойтись на Рассказово в сторону Кирсановского уезда и в сторону Инжавино, к Балашову... Сотни, тысячи глаз следили на пути карательный отряд. Большевики, в сущности, были в кольце антоновцев. Идя по пустынной дороге, большевики не подозревали, что эта мертвая тишина и спокойствие
377 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания только кажущиеся. На полях копались в земле крестьяне, стояли сохи и бороны, вился дымок от костра. Но как их разобрать, антоновцы ли они или нет. Мужиков и даже баб обыскивали, те крестились, подымали плач - что же это, нельзя в поле выехать работать... Сама же советская власть требует хлеба... Крестьян оставляли в покое. Но как только работавшие мужики видели скачущего большевика с донесением, то моментально находилась берданка, или же мужики делали знаки скачущему и сразу накидывались на него, бросив труп в укромном месте. Фактически большевики потеряли всякую связь между своими отдельными отрядами. Посылались с донесением несколько всадников, их снимали антоновцы... Таким образом, потеряв всякую связь с главными силами, большевитский отряд численностью в 300 чел. был уничтожен антоновцами около хутора Михайловского. Прорвавшиеся несколько большевиков прибежали в Верхние Пады, где стоял другой отряд с латышским взводом. Узнав о разгроме у Михайловского хутора, отряд спешно снялся, растреляв несколько крестьян-заложников, и направился через Воронцовку к Сампуру, на соединение с главными силами. Но, уже не доходя до Новой Деревни, его встретили антоновцы, которые, пользуясь благоприятной местностью, скосили больше половины отряда. Остатки в панике, сами не зная куда, бросились к линии ж[елезной д[ороги] и здесь, после короткого боя, без патрон, частью были перебиты, частью захвачены живыми и ранеными. Пощады никому не было... Между тем, главные силы большевиков с большим обозом захваченного хлеба, с арестованными заложниками прошли Текино, держа путь на Сампур. Приказы о подходе сюда отряда с хутора Михайловского были впустую... Ожидая подхода, командир всего карательного отряда матрос Гайка получил известие от пробравшегося к нему сочувствующего мужика о разгроме отряда у хутора Михайловского... Гайка тогда решил идти на Сампур и оттуда свернуть к ж[елезной] д[ороге]. Под Сампуром произошло настоящее сражение между большевиками и антоновцами. Антоновцами командовал сам Антонов... С 10 утра до четырех вечера кипел бой... Обстреляв из орудий расположение антоновцев, большевики пять раз бросались в конном и пешем строю в атаку и каждый раз, потеряв убитых и раненых, возвращались обратно... Между тем в тылу у Гайки появились антоновцы из крестьян. С вилами и с пиками они бросились в атаку, несмотря на пулеметный огонь. Гайка был вынужден снять два пулемета для действий с тылу... Напрасно Гайка посылал вестовых на ст. Сампур, где стоял броневой поезд, прося подмоги — ударить на антоновцев в тыл со стороны Сампура, вестовые не могли добраться до станции, их перехватывали
378 Черноземный центр крестьяне, которые густой цепью окружили все расстояние на десять верст... До темноты шла перестрелка, снарядов у Гайки больше уже не было. Антонов сам в наступление не шел, нужно было беречь и людей, и пат^ роны. Когда у большевиков замолчали орудия, со стороны антоновцев послышались орудийные выстрелы. Это были в действии самодельные пушки, - несколько медных пушек, взятых раньше из помещичьих имений. Эти антоновские пушки если и не приносили особого вреда большевикам, но зато создавали панику. Пользуясь темнотой, большевики решили прорваться к станции Самг пур. Оставив в своем распоряжении рабочий батальон и территориальные части из крестьян, Гайка бросился на прорыв со всеми латышами. Но Антонов, предугадывая большевитский прорыв, еще до наступления темноты снял несколько своих отрядов и бросил их к линии. ; С боем, потеряв убитых, Гайка18 вышел из окружения, но путь к ж[елезно]д[орожной] линии ему пришлось брать с боем. Огрызаясь, неся потери, Гайка решил, что прорваться ему к своему бронепоезду невозможно, тогда он повернул в сторону полустанка Кариан-Строганово, что и хотел этого19 Антонов. Всю ночь отстреливаясь от невидимого противника, оставшись всего с сотней латышей, Гайка пожертвовал латышами, и сам с несколькими большевиками, с проводником из крестьян проскочил через кольцо антоновцев и, переправившись через Цну, помчался в Тамбов... Большевитская карательная экспедиция была уничтожена... Еще целую неделю крестьяне ловили и уничтожали отдельных большевиков и латышей... ... [отточие документа] 5 Летом 1919 года Москва полностью знала о бандитизме в Тамбовщине, но осознать всю важность антоновщины, - большевики осознали только в 1920 году. До этого Москва требовала от Тамбова хлеба, держать в относительной безопасности ж[елезно]д[орожный] путь на Саратов, слала строгие предписания, и только. Не до тамбовских бандитов было Москве. Разгромив колчаковскую армию на подступах к Волге, отстранив, таким образом, от себя опасность со стороны «верховного», красная армия принуждена была отражать наступление Деникина. Из советских газет, а главным образом из захваченных военных секретов, Антонов знал тяжелое положение большевиков на белоказачьем фронте. Нужно было воспользоваться этим положением к тому времени, когда и Деникин будет разбит. А что деникинский фронт рухнет, как и колчаковский, у Антонова и в его штабе сомнений не было. Слишком явным и открытым было отношение крестьян к белым армиям. Потому-то антоновщина и не имела никакого успеха в соседней Саратовской губернии,
379 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания саратовские крестьяне, точно так же как и тамбовские, были настроены против большевиков, но, находясь в близости деникинского фронта, воочию убеждались, что к ним идет «старый режим»... Воронежская губерния по этим же причинам отпадала. Оставались Нижегородская и Рязанская губернии, соседние Тамбовской. Крестьянская политическая мысль усиленно искала выхода. После разгрома недавней большевитской карательной экспедиции, очищения десятков волостей от советской власти, состоялись крестьянские конференции. Вопрос ставился ребром: одна Тамбовщина не сломит хребет советской власти и партии Ленина-Троцкого. Нужно было поднять весь крестьянский мир за свободу. Имея в виду, что до сего времени советская власть ни разу не послала против антоновцев красноармейцев, а посылала только рабочие отряды, матросов и латышей с мадьярами, была сильная надежда и уверенность, что при развитии крестьянского восстания, при использовании большевиками частей красной армии, будет переход на сторону народа красноармейцев. На этих же крестьянских конференциях оформлялась и крестьянская политика: - Народное правительство, через Учредительное собрание. -Свобода крестьянского труда, с законодательным запрещением «купли-продажи» земли... Вокруг «купли-продажи» земли шли горячие речи и споры. В сущности, тамбовские крестьяне держались в этом случае земельной программы п[артии] с[оциалистов]-р[еволюционеров]... - Ежели допустить продажу земли, то найдутся богатеи из города, да и из своих, - говорили крестьяне, - вот потом и будут новые помещики, но уже не с царской, а с купленной землей, что ж, отнимать у них придется, что ли... - Не ладное дело продажа земли, - говорили опять мужики, - земля тому, кто на ней сам работает, ну, конечно, при случае почему не нанять кого в рабочую пору... А то какой-нибудь лодырь или пьяница, получив надел, продаст его, а сам шагнет в город... И семейство его в нищете да в батраках будет пропадать, да и крестьянскому миру убыток. Бросил работать на земле, нет сродственников, кому передать, пожалуйста, топай в город, а земля миру отойдет... Не было спора вокруг «гражданских свобод», как и объясняли из штаба Антонова. Крестьяне сразу же соглашались, что: - раз народ будет свободный и при СВОЕМ ПРАВИТЕЛЬСТВЕ, то каждый человек может свободно Богу молиться и принадлежать к любой вере... Каждый может свою речь держать или писать в газеты. Что ежели против народного права, то под суд... - Как крестьянство большинство в России, то обязательно должен быть особый, СВОЙ министр.
380 Черноземный центр - Кооперативы и потребиловки чтобы в первую очередь были в селах... - Насчет рабочих крестьяне отзывались коротко: - Пущай они сами, рабочие, договариваются с хозяевами... Нас это не касается, как не касается рабочих крестьянская жизнь... В отношении партии большевиков все делегаты на конференциях, после на общем крестьянском съезде постановляли: - Всеми мерами искоренить большевизм, всех большевиков, которые будут до конца против народа, ПЕРЕВЕШАТЬ... Радикальное решение вопроса... ... [отточие документа] В 1919 году тамбовские большевики, то ли по своей инициативе, то ли в силу партийной дисциплины, произвели вскрытие мощей. В Тамбове были вскрыты мощи Питирима20, про которого крестьяне говорили: - В самую мобилизацию царь открыл мощи Питирима, чтобы, значить, его молитвами победить немцев... Какой это святой, и ничего о нем не было известно... - Но когда дошли слухи о занятии большевиками Саровской пустыни, убийстве игумена и о разгоне монахов, то крестьяне уже рассуждали иначе: - Помешал им преподобный устраивать мировую революцию и пролетариат... Но мощи преподобного не дались, ушли сами собой... - Это чего уж, крестьянский угодник Серафим, сам из мужиков, известно, перед Богом-то крестьяне первые, не городским лодырям чета... Но и Саровскую пустынь, так высоко чтимую тамбовскими крестьянами, защитить никто не хотел... Монастырь окружил сильный большевистский отряд из питерских рабочих, с ними были работники московского музея. Большевики опасались сопротивления окрестных сел, но все было спокойно. Застрелив игумена на паперти главного храма, большевики приступили к вскрытию мощей преп. Серафима. Позже, в Тамбовском «Красном Знамени» были объявлены результаты вскрытия мощей Серафима. Мало кто верил, что вместо мощей нашли «ватную куклу», это еще и потому, что многие знали, что мощи увезены в Москву. Закрытие церквей в селах также не вызвало большого возбуждения со стороны крестьян, но «сельских батюшек» крестьяне всеми силами и мерами старались спасти. Некоторые села поместили своих священников в укромные лесные места, семьи священников, дьяконов снабжались всем необходимым, это уже была своя «продразверстка» с каждого двора. Но больше половины сельского духовенства в Тамбовщине пали жертвами красного террора. Священники умирали вместе с крестьянами, при каждой карательной экспедиции. Если большевики захватывали живым священника, то обязательно после глумления вешали на видном месте. Расправа с священниками и закрытие церквей ставились в вину все тем же рабочим. - Сами ни в Бога, ни в черта не верят и других тащут на свой окаянный путь...
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 381 При захвате пленных из большевитских отрядов, узнав, что большевики являются рабочими, что последние никогда не скрывали, думая этим подкупить крестьян, - крестьяне припоминали им не только грабеж хлеба, порки и расстрелы, но и закрытие церквей и убийства священников... - Сволота... Свои порядки устанавливаете... Ребята, ройте ямы, пущай в муках вспомнят Бога... Зарытым по шею рабочим было не до «памяти», через несколько минут лица их распухали, глаза наливались кровью... Детишки, пользуясь отсутствием взрослых, натравливали на торчащие головы своих «шариков и жучек», и собаки с остервенением грызли живые еще головы... В антоновских отрядах было несколько монахов из Вышинского монастыря21. Монахи выполняли роль фельдшеров, ухаживали за ранеными где-нибудь в глухом лесном углу. Один монах, успешно вылечив раненого Ярыжку, приобрел особую любовь б[ывшего] анархиста. Забегая вперед, [скажем - ] при разгроме антоновского движения осенью 1921 г. этот монах погиб вместе со своим отрядом в Лысых горах, недалеко от своего монастыря. .... [отточие документа] Тамбовские большевики в своей борьбе с антоновцами действовали вслепую... У них не было своих информаторов и секретных агентов среди антоновских отрядов. На совещании ревкома и ЧЕКА, в присутствии приехавшего из Москвы чекиста, было решено каким-нибудь образом подсунуть к антоновцам своих людей... Однажды мелкий антоновский отряд, оперировавший вблизи Тамбова, спрятавшийся в речных кустах, заметил, что к реке бежит человек, преследуемый конными большевиками. Подбежав к реке, человек осенил себя широким крестом и бросился в воду. Постреляв в него, конные воротились в город. Человек, озираясь, пошел в кусты и наткнулся на антоновцев. - Чей будешь, гражданин? - спросил начальник отряда. - Братцы-товарищи, - проговорил человек, вытирая с лица кровь, - из-под ареста бежал, чуть было не нагнали, сволочи... Ну прямо Бог спас, пресвятая Богородица... - Гм. Сам из каких будешь? - Крестьянин я, Вологодской губернии, мобилизованный... - Так что же делать теперь будешь... - К атаману Антонову проберусь, буду убивать гадов-большевиков, домой-то все равно не попадешь, да и у нас так же большевики разорили народ... - Ну что же, вот завтра от нас пойдут к Антонову, прихватят тебя, там видно будет дело, все от Антонова зависит. Голодный... Тут вот каша, хотя и холодная...
382 Черноземный центр - Спасибо, родимые, - всхлипнул человек. - Три дня не емши... Как правило, Антонов не брал со стороны в свои отряды. В пришлом элементе антоновцы уже и не нуждались, а опасность от них была. Все пришлые, не тамбовцы, у Антонова были проверенные еще с 1918 года. И когда антоновцы представили Антонову человека, бежавшего из-под расстрела, Антонов, после короткого раздумья, принял его. Приняв, Антонов назначил его в отряд Мишина, который должен [был] в скором времени перебраться в Спасский уезд. - Ты там присматривай за новым-то, - прощаясь, сказал Антонов Мишину, - черт их знает, ты офицер, больше раскусишь его, чем командиры из мужиков. Переход отряда Мишина был не безопасный, нужно было не только обойти Тамбов, но и проскочить Козловский уезд, а между тем в Козлове помещался штаб Южного фронта, и по уезду бродили красные разъезды. Ничем особенным новичок - Петров себя не проявил. Был малоразговорчив, не интересовался маршрутом и не лез ни к кому с расспросами. Но Мишину все же он показался подозрительным, какое-то «шестое чувство» говорило, что это враг... Враг, подосланный чекистами... И, может быть, сам чекист. Мишин подозвал к себе балагура-весельчака, гармониста Квашина, антоновца с 1918 года. Коротко Мишин приказал втереться в доверие к новичкуПетрову и следить за ним. Квашин, сообразительный б[ывший] фронтовик, сам из крестьян Томской губернии, сразу же все понял. Незаметно, на привалах, в шалашах и в походе Квашин держался возле Петрова, тот привык к присутствию Квашина. В перерыве игры на гармони Квашин заводил с Петровым разговоры. - Ты как думаешь, - обращался Квашин к Петрову, - удержатся большевики или нет? - Кто же это знает, - осторожно отвечал Петров. - Я потому, - продолжал Квашин, оглянувшись по сторонам, - домой охота... - Ну и иди, - сердито отвечал Петров, - кто тебя держит... - Боюсь я, как вернешься домой, узнают... - Ну, твой дом далеко... Разговор прекращался, чтобы начаться снова. Петров уже внимательно вглядывался в Квашина. В уме чекиста уже составлялся план, который ему развивали в тамбовской ЧЕКА. - Все виноваты белогвардейцы, - как-то начал разговор Петров, - вот окончится гражданская, легче всем будет... - Ты думаешь? - нарочито с подозрительностью спрашивал Квашин. - Натурально, об этом сам Ленин говорит, главная беда - буржуи и помещики...
383 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания - Гм... Давай драпанем, - как то предложил Квашин Петрову. - Не, не интересно, посмотрим там... Однажды, когда отряд Мишина, разгромив несколько коммун, двинулся в соседний Шацкий уезд, Петров подозвал Квашина и спросил: - Как бы мне забежать в деревню Песчанку, кума у меня там, вот золотой у меня сохранился еще с фронта, передать бы ей... - Да, - протянул Квашин, - в Песчанке-то большевики, командир хочет обойти ее, чего связываться, ежели у него план. - Что ты говоришь, - ответил Петров, - а куда мы двинемся отсюда? - Подслушал я разговор командира с своим помощником, - ответил Квашин, - это, значит, мы двинемся на Успенку, там у большевиков коммуна и склад, охрану-то мы врасплох возьмем, не ожидают они «гостей»... - Эх, - как-то заволновался Петров, - может быть, командир разведку пошлет в Песчанку. - Это конечно, - согласился Квашин, - разведка будет... Вечером Квашин передал Мишину свой разговор с Петровым и добавил: - Большевик сволочь... Как пить дать подосланный. У Мишина созрел план проверить подозрения. После ужина Мишин приказал своему помощнику послать в Песчанку разведчиков. Тот назначил двоих, но Квашин выступил вперед и обратился к командиру: - Брат-командир, дозволь мне в разведку и Петрова, живо раскумекаем что и как, пожалуйста... - Гм... Но ведь Петров новичок, не напоритесь ли вы... - Будьте покойны, брат-командир, - торопливо сказал Петров, - сумеем... - Ладно, на рассвете отправляйтесь, - согласился Мишин. Благополучно воротясь с разведки, Квашин и Петров доложили командиру, что видели и слышали, а немного спустя Квашин докладывал Мишину: - Ничего я не заметил, все время были вместе, в одной избе молоко пили, мужика-то не было дома, баба управлялась, а на вопрос о куме она сказала Петрову, что такая есть, но изба ее недалеко от сельсовета. Тогда Петров покрутил перед ней золотой, а потом проговорил: - Нет, боюсь доверить, и куме не говори, что ты видела меня... - Так мы и ушли... - Посмотрим, - ответил Мишин, ну а теперь айда в поход... В волостном селе Успенка у Антонова были «свои», нужно было не только захватить село, уничтожить там болыпевитский отряд, но и получить от [жителей] информацию, Спасский и Шацкий уезды должны были развить активные действия. Остановившись недалеко от Успенки, отряд Мишина стал готовиться к нападению на село. Но вначале нужно было как-то связаться с
384 Черноземный центр «своими» людьми в Успенке. Под вечер несколько антоновцев встретили на огороде бабу... Испугавшись незнакомых людей, баба все же рассказала, где живет нужный антоновцам мужик. Нужно было как-то проскочить к нему. Мишин отрядил для этой цели антоновца из Знаменки, тщедушного с виду, с рыжей бороденкой... Одет он был в армяк, были шансы, что он в сумерках благополучно проберется к «своему»... Пробраться-то мужик пробрался, благополучно вернулся и обратно, но сообщил невеселые новости. «Свой» человек сказал ему, что вот уже как два дня в селе пошли строгости, большевики все перебрались в б[ывший] господский каменный дом, туда же перебрались и местные комбедчики, которым выдали винтовки. Для Мишина стало ясно, что кто-то предупредил большевиков в Успенке. У Мишина созрел план. После ужина Мишин собрал возле себя весь отряд и коротко приказал скрутить руки Петрову... Приказ был исполнен моментально, без лишних вопросов. Мишин сказал: - Вот, братья, к нам влез гад, чекист... - И, обратясь к Петрову, проговорил: рассказывай начистоту... - Господи, - взмолился Петров, - это меня-то, который из-под расстрела бежал, пресвятая Богородица... - Квашин, ты, Семен, - обратился Мишин к антоновцам, - развяжите ему язык... Квашин и Семен поволокли Петрова в кусты... - Заговорил, - весело закричал Квашин, - сознался, сволота... Еще стоявшего на ногах, Петрова поставили посреди отряда... - Каюсь, братцы православные, выплевывая кровь поклонился Петров, - от ЧЕКИ подослан, все расскажу, только пустите живым, семья у меня, детишки-малолетки... И долго наедине Петров рассказывал Мишину... Золотой десятирублевик - пароль и условный знак... Имя Петрова - Косой... Командирован товарищем Мягковым из тамбовской ЧЕКА... На другой день Мишин опять собрал весь отряд и сказал: - Вот что, братья, иду я в Успенку, командиром вместо себя оставляю Матвеича, если не вернусь, то с этим гадом покончите... Антонову, вот, отошлите пакет... Давайте попрощаемся... Почти у всех антоновцев, у молодых и бородатых крестьян, показались слезы. Перецеловавшись со всеми, Мишин направился на успенскую дорогу... Через огороды Мишин вышел в какой-то проулок и только хотел свернуть за забор, как перед ним выросли трое вооруженных человек. - Стой, руки вверх ... Кто будешь... - Крестьянин я, - проговорил Мишин, к куме иду... - К куму, может быть - к куму, а ну-ка айда с нами... Мишина привели в болыневитский штаб. Вышел командир большевитского отряда, комиссар и др.
385 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания - Что за человек будешь? - спросил комиссар Мишина. - Из Саровки я, - ответил Мишин, тут кума у меня, вот думал передать ей золотой, - и Мишин повертел в руках десятирублевик... Комиссар быстро переглянулся с своим командиром и быстро ответил: - А ну иди сюда на допрос, - и Мишина втолкнули в соседнюю комнату. С ним вместе вошли командир и комиссар. - Товарищи, быстро заговорил Мишин, - вы не задерживайте меня, могут хватиться... - Ладно, - хором ответили командир и комиссар, - говори, что нового... Да, - протянул комиссар, как бы что вспоминая, - вот забыл фамилию, как его... Ну кто в Тамбове уполномоченный по бандитизму... - Товарищ Мягков, - быстро ответил Мишин... - Да, да, вспомнил, - улыбнулся комиссар, ну... - Бандиты решили не трогать Успенку, - начал Мишин, какое-то распоряжение получили от самого Антонова... Теперь они двинутся обратно на Песчанку, там внутри будут им помогать. Нужно будет устроить засаду возле бугров, тут и порешить их всех, а самого командира я постараюсь захватить живьем... - Вот это да, - воскликнул комиссар, - это идея, но нельзя допустить твоего провала... На этот счет из Тамбова строгий приказ... Гм... Нет, при разгроме ты там уж сам подбери несколько человек и беги на северный бугор, там вас пропустят, а дело будет чистое - только и спаслись вы от окружения... А дальше там будет видно, тебе надо непременно пробраться в антоновский штаб... Сам смекай как сделать... Да, о жене не беспокойся, она в Тамбове и получает паек первой категории. - Значит, здметано... До свиданья, товарищ... Сейчас тебя проведут задами, а там сам дорогу найдешь... Осторожно, сам понимаешь, в Москве тебя не забудут, мы уже отписали самому товарищу Дзержинскому. .. Мишин благополучно вернулся в отряд, к большой радости всего отряда. - Ну, обратился Мишин к Петрову, - вот закончим операцию и вались к дьяволу, слово антоновцев честное... Свяжите его покрепче только. Подвигаясь к буграм, Мишин разделил свой отряд на две половины, несколько антоновцев должны были, как только начнется бой, поднять в Успенке восстание и, при наличии там сочувствующих, отрезать путь отступления большевикам в Успенку. ( Большевики собрали все, что могли, оставили в Успенке только несколько мужиков-комбедчиков. Приготовясь встретить антоновцев с юго-востока, большевики пришли в смятение, когда на них нагрянули антоновцы с севера и с тыла, со стороны Успенки. Разгром успенских большевиков был полный... Тем временем, при первых выстрелах в
386 Черноземный центр Успенке раздался набат с колокольни, наскоро организовавшиеся успенцы при помощи нескольких антоновцев быстро очистили село, перебив всех оставшихся здесь большевиков. Во время боя оставленный под надзором двух антоновцев чекист Петров был убит шальной пулей... Весть о разгроме под Успенкой большевиков пронеслась по всему Спасскому уезду, одним за другим села присоединялись к восстанию, где сами, где при помощи отдельных антоновцев свергали советскую власть, ликвидировали всех большевиков, и сходы выносили постановления о включении их в Трудовой Крестьянский Союз. Как в былые екатерининские времена пугачевцу, так и теперь, - достаточно было появиться одному антоновцу в селе, как бил набат, и все большевики, как местные, так и пришлые, перебивались без всякой милости и пощады... Начиналось крестьянское отомщение за все большевитские жестокости и насилия... На стыке Спасского и Шацкого уездов отряд Мишина встретился и соединился с отрядом Ярыжки, который по приказу Антонова также вышел из Тамбовского уезда в дальние уезды Тамбовщины. Антонов задумывал зажечь восстание в соседних с Тамбовщиной уездах Нижегородской губернии. ... [отточие документа] По случаю встречи, в отрядах Мишина и Ярыжки произошло пирование. Крестьяне не скупились на самогон, резались бараны и свиньи, крестьянки пекли пироги и блины... Стонет и тяжко страдает, Бедный наш русский народ, Руки он к нам простирает, Нас он на помощь зовет - пели антоновцы, разучив этот старый народовольческий марш, присланный им из штаба Антонова... Уже несколько раз Антонов получал донесения от своих сочувствующих крестьян, что в Лебедянском уезде, в лесах, скрывается какой-то отряд, не входивший к Антонову. Мишин и имел задание найти этот таинственный отряд и выяснить, что он из себя представляет. При помощи крестьян таинственный отряд был найден. При помощи тех же крестьян отряд Мишина застал его врасплох. В отряде начальником был поручик Петрово-Соловово, сын местного помещика22, всего в его отряде было двадцать человек. Предводитель уездного дворянства, земский начальник, несколько человек дезертиров, в отряде также было несколько офицеров. - Пробовали мы пробраться на юг, - говорил Мишину поручик, - да не удалось, решили переждать вот в лесах, по всей вероятности, Деникин будет в Москве к Рождеству.
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 387 - Вот что, - ответил Мишин, - по требованию крестьян, - или сматывайтесь, или же к Антонову. - Давно хотели, - закричали в отряде, - чего в самом деле на Деникина надеяться, присоединяемся... - Что ж, - проговорил поручик, - если таково желание большинства, то подчиняюсь Антонову. - Так вот, - начал Мишин, - все офицеры должны явиться в штаб, завтра в путь... При распределении офицеров по отрядам капитан Егоров был назначен в отряд Желтова. Желтов, сам молоканин из села Рассказово, при первых болыневитских грабежах и насилиях, против своей веры (не брать оружие), организовал отряд еще в конце 18 года, сразу же примкнул к Антонову. Отряд Желтова действовал на стыке Тамбовского уезда с Кирсановским, доставлял большевикам массу хлопот и забот, особенно, когда Желтов стал систематически разрушать ж[елезно]д[орожный] путь Москва - Саратов. Придавая отряду Желтова важное значение, Антонов и послал ему в помощники капитана Егорова. .... [отточие документа] Рвет и метет весенний ветер сухую траву на голых полях, уже бегут ручьи, все больше чернеет земля, только в оврагах еще лежит снег. Весна 1920 года принесла победу большевикам на всех белых фронтах, но в Крыму засел «черный барон», московские газеты призывают пролетариат сделать последнее усилие, и будет обеспечена победа мировой революции. В подготовке к мировой революции большевики откинули старое название «социал-демократы» и переименовались в коммунистов. На носу мировая победа, а тут какие-то тамбовские бандиты путаются под ногами: «....В кратчайший срок ликвидировать в Тамбовщине бандитизм, - несется приказ из Москвы, - за не способность и головотяпство смещается весь состав ревкома... В Тамбов командируется с чрезвычайными полномочиями тов. Поспелов»... По мокрой и вязкой проселочной дороге, болтая босыми ногами,. едет мужик на тощей лошадке. Что-то мурлыча себе под нос, мужик зорко озирается по сторонам, путь из Рассказово на Знаменку не безопасный, в Рассказове стоит сильный болыневитский карательный отряд. А тут из Тамбова новости, спешит мужик к Антонову... - Стой, руки вверх... - из поворота болыневитский разъезд, винтовки наготове. - Тутошный я, - остановился мужик, вот и вид из сельсовета, такое дело товарищи, бычка ищу, скажем так, бычок потерялся... - Степанов, обыщи его, - приказал старший разъезда. - Так, бандитов не встречал?
388 Черноземный центр - Где их теперь встретишь, погода не позволяет, - ответил мужик, - вот и боязно, стащут бычка, а его уже приготовили к отправке в Тамбов, для красной армии... - Ну так вот, - ответил старший, - все равно, бычок или телушка, а приказ всех доставлять в Рассказово. Ты, Степанов, его и отведи, мы здесь будем, у старой мельницы... - А мне все едино, - сказал мужик, - В Рассказово так или куда... Мужик в сопровождении Степанова повернул лошаденку в обратный путь. Когда разъезд скрылся из глаз, мужик обернулся к конвоиру: - Спичечку бы мне, товарищ, махорка есть, а спичек теперь где достанешь... - Конвоир полез в карман и в тот же момент свалился от страшного удара по голове куском железа. Мужик спрыгнул, ударил еще раз, сел на лошадь конвоира и метнулся в орешник... Пересекая овраг, мужик пристально взглянул на согнутые в кипу кусты и свистнул. Через минуту из оврага показался антоновец. - Вот что, - торопливо заговорил мужик, тут вот писанина Антонову, из Тамбова передают, - мужик распорол пояс штанов и вынул трубочку бумаги... Хорошо, что я заметил, - продолжал мужик, указывая на согнутые кусты, значит тут недалеко наши... Значит так, ты передай бумагу, а я буду пробираться в Текино, текинский я, значит... - Есть, - ответил антоновец, - сейчас же отправим, Антонов-то под Новой Деревней... До свиданья... Добрый путь... .... [отточие документа] Озлобление крестьян против рабочих стало распространяться вообще на всех городских. А городские все чаще и чаще стали посещать деревню, гонимые голодом. Шли в поисках хлеба. Так как деньги крестьяне отказывались принимать, за исключением золотых, то городские несли в деревню все то, в чем крестьяне нуждались, - старую одежду, иголки, нитки, сахарин, соль, чай и проч. В Березовке у крестьянина А... - группа городских. У каждого в руках мешок. Дело к вечеру, в избу А... собираются мужики и бабы. - Так, - поглаживая бороду, говорит А... - Ну что же у вас там в городе, жрать нечего, но жить весело... Говорят, наши товарищи киатры показывают, к мировой, значит, леволюции собираются... - Вся Россия без порток ходит, а большевики, сволота, за чужие народы радеют, с германцем воевали три года, разоренье от него получили, а теперь большевики за германский пролетариат. - Чего там, - воскликнула одна бабенка, - пущай городские подыхат с голоду... Навязали, ироды, нам на шею советскую власть, а сами побирушками заделались... Ходют тут с своим барахлом. - Гнать их надо из деревни, - закричала вторая баба, - может быть выглядывают, что у нас... - Да что вы, Господи, - вдруг воскликнула городская, на вид интеллигентная женщина, - мы сами вот страдаем от большевиков, разве легко
389 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания теперь вырваться из города, останавливают, придираются, иной раз и гадости слушаешь... А дома детишки... Ведь раныпе-то же свое хозяйство было, а теперь вот. И, проговоривши все это, женщина заплакала... В избе наступило молчание... - Ну, ладно там, - поднялся А... - Аксинья, ставь ужинать... На столе задымились жирные щи, большие ломти хлеба... После щей каша с конопляным маслом, а потом хозяйка предложила молока. Городские тихо сидели в углу и только украдкой взглядывали на нас, ужинающих. Видно было, что они голодны. Когда хозяйка убрала со стола посуду, городские как-то посерели, видно было, что они надеялись если и не на полный ужин, то хотя бы на кусок хлеба. Я поймал взгляд А... и незаметно кивнул головой в сторону городских. А... крякнул и что-то шепнул жене. Та опять подала чистую посуду, положила на стол коровай хлеба и горшки с щами. - Пожалуста, милости просим, - поклонилась она городским, - присаживайтесь, чем Бог послал... Городские как-то вздрогнули и переглянулись. - Садитесь, чего там, - проговорил я, - поужинайте, а потом и поговорим насчет обмена. Садясь за стол, женщина не удержалась и опять зарыдала. Я понял, - она, как и ее спутники, не ожидали ужина, вот нервы и не выдержали. - Ну ладно, что уж там, - засуетилась Аксинья, - ежели вы на наши слова обиделись, то ведь и нам не сладко... Кушайте... После ужина начался осмотр вещей... Бабы рвали из рук иголки и нитки, владелец такого товара получил за пять катушек ниток и за десяток иголок пуд муки... Он и сам не ожидал такой удачи... Быстро сговорились о двух парах брюк, за полпуда муки пошли три почти новых простыни, - на исподнее белье, - сказала Аксинья. - Ну, а у вас что, - спросил А... пожилого мужчину в очках, показывайте товар лицом... - Нет уж, - печально улыбнулся [человек] в очках, - вижу я, что мой товар не ходовой, а взял то, что было дома. - А что? - Книжечки тут разные, к примеру, Пушкина, Некрасова, вот тетради и карандаши есть... - А которые городские, ну прямо с ума спятили, - проговорила одна баба, пряча нитки и иголку, - в Покровке, кума сказывала, некоторые трубу принесли, а другой музыку... Я стал рассматривать книги. Томик Пушкина «Повести Белкина», Чехов и Шеллер-Михайлов в издании Маркса, приложение к «Ниве»... - Ты как думаешь, Филиппыч, - обратился ко мне А... - чегонибудь стоят?
390 Черноземный центр - Бери, - ответил я, - хорошие книги, а тетради и карандаши я возьму, в штабе пригодятся... - А сколько же за эти книги? - опять спросил меня А... - Да дай пуд муки, - засмеялся я, - не обеднеешь... - Ну раз ты так говоришь, - крякнул А... - так и быть. А вы из каких же сами будете? - обратился он к очкам. - Учитель я, - тихо ответил тот, - двадцать лет учительствовал, а теперь оказался лишним, уволили меня... - За что же? - Как сказать, - слабо улыбнулся учитель, - мелкобуржуазный элемент. .. Опять же, при Керенском был в другой партии... - Это в какой же? - В социал-демократической... Я сейчас же понял учителя, без сомнения, он был меньшевик... - Вы меньшевик? - спросил я учителя. Он пристально взглянул на меня и ответил: - да, меньшевик. А вы знаете меньшевиков? Видя меня в обыкновенной крестьянской одежде, конечно, учитель принял меня за крестьянина. - А, - протянул хозяин дома, - из этих, значит, меньшевиков, про вас нам вот рассказывал Филиппыч, - и он указал на меня, - другой, значит, партии, крестьянской. - Понимаю, - оживился учитель, - эсеровской. Почти до утра у нас завязался разговор, мужики внимательно слушали, бабы, уложив детей спать, также не спали. - В губернском совете было пять депутатов меньшевиков, - говорил учитель, - прошли, можно сказать, под винтовками... Три от паркетного завода, а два от железнодорожников. Ну, пока существовал колчаковский и деникинский фронты, большевики этих рабочих-меньшевиков не трогали, хотя в «Красном Знамени» все время велась травля «социал-предателей». В марте их и вычистили, за речь против карательных экспедиций против крестьян. Увезли из Тамбова, а куда - не известно, есть слухи, что на пути к Козлову расстреляли... - Да, значит, есть и среди рабочих, которые против большевиков и за свободу, - протянул сидевший рядом со мной мужик-антоновец из какого-то дальнего села, - вот и Антонов всегда говорит, что не все рабочие большевики, да и рабочих советская власть не милует, ежели они против шерсти. - Оно, конечно, - протянул хозяин дома, - есть которые рабочие и против большевиков, но только каждый карательный отряд из рабочих, сами говорят, что с фабрик и с заводов. Вот и разберись тут... А ежели по правде, то крестьянин не враг и рабочему человеку, как сказать, трудящиеся, - и он улыбнулся.
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 391 - Братцы, стойте, - вдруг воскликнул один из мужиков, - забыли мы совсем Щукина Дмитрия, ведь он за меньшевиков, как с фронта вернулся, так и объявил себя меньшевиком... Действительно, «белая ворона», Щукин. Кондовый крестьянин, он еще в 17 году стал меньшевиком. Я с ним встречался в эпоху собирания антоновских сил, Щукин был представителем своей волости, после командовал отрядом, действующим в Кирсановском уезде. Из его рассказов и даже речей на собраниях, меньшевиком он стал, будучи на юго-западном фронте. - Правильная, братцы, эта рабочая партия, - говорил он, как, значит, меньшевики стоят за свободу и права рабочих... Конечно, права у крестьян разные, как, значит, мы крестьянствуем на себя, ну а рабочие больше работают на «дядю»... Положим, за крестьян эсеры, ну и нужно, чтобы эти партии были вместе... Забегая вперед [скажем], этого единственного меныневика-крестьянина большевики расстреляли осенью 1920 года, когда он раненый, скрываясь на пасеке, был выдан карательному отряду мужикомсектантом, кажется, баптистом. Так большевики и расстреляли Щукина не только как антоновца, но и плюс - меньшевика. 6 В апреле 20 года в Тамбове состоялось чрезвычайное заседание ЧЕКИ, ревкома и командования красной армии. Тамбовские большевики с опаской встретили товарища Поспелова, из Москвы назначенного ликвидировать бандитизм в Тамбовщине. Поспелов прибыл в Тамбов с сильным отрядом, как потом выяснилось, в 6 т[ысяч], куда входили и интернациональные коммунистические части латышей и мадьяр. Кроме того, в поспеловском отряде был отряд матросовбалтийцев. Поспелов - «герой» на колчаковском и казачье-дутовском фронте, лениво и снисходительно выслушал доклад начальника ЧЕКИ, уполномоченного по борьбе с бандитизмом и остальных товарищей. - Неправильная линия с самого начала, - авторитетно сказал Поспелов, - в корне неправильная, так и в Москве считают. Нельзя одной физической силой подавить бандитизм, поскольку бандиты опираются на сочувствие крестьян... Не важно каких, кулаков или нет... Беспощадная борьба по-болыневитски должна идти в ногу с расслоением крестьянства, нам важно перетянуть крестьян на сторону советской власти, особенно сейчас, когда недобитые белогвардейцы засели в Крыму, а белая Польша повела наступление на Советскую Россию. - Пробовали и агитацией, мягкими мерами, - испуганно ответил начальник ЧЕКИ, - главное ведь в чем, хлеб нужен, ну а мужики самогон курят, а сдавать хлеб государству не желают. А из Москвы приказ, - Тамбовщина черноземная и хлеборобная...
392 Черноземный центр - Потом еще, - заметил председатель ревкома, - в Тамбове нет почти пролетариата, нужно сказать, что рабочие паркетного завода выбрали в совет меньшевиков... железнодорожники так же ненадежны, связаны еще с деревней, там у них кумовья и сватья. - Сформированные из сочувствующих крестьян отряды, - проговорил начальник гарнизона, - никуда не годятся, лишняя обуза. - Опять же неправильный подход, - важно ответил Поспелов, - наши советские крестьяне могут быть употреблены в качестве информаторов, проводников, как связь... И здесь вами допущена коренная ошибка, в Поволжье и на Урале именно была эта тактическая линия, которую я вам сказал. Значит так, товарищ Земмеринг проверит всю работу в ЧЕКА, как уполномоченный самим товарищем Дзержинским, а мне сейчас же надо список крестьян-заложников, надеюсь, таковые есть, ведь приказ об этом был давно. - Как же, есть - быстро ответил начальник ЧЕКА, - частью находятся у нас, часть в тюрьме. - Переведите всех в тюрьму, завтра я сам приеду в тюрьму, только с своими помощниками, по тактическим соображениям из вас никто сопровождать меня не может. Я сам... Так, это что за фигура, - Поспелов указал пальцем на фамилию в списке. - Злостный враг советской власти, - ответил начальник ЧЕКА, - лет под восемьдесят, агитирует против соввласти с библией, уличен в сношениях с Антоновым, можно сказать, захвачен с поличным. Он вместе с другими должен пойти в «расход»... - Это была бы еще одна крупная ошибка, - перебил Поспелов, - этих темных и религиозных стариков нужно использовать, надо только уметь к ним подойти... Вообще, я вижу, что руководство у вас хромает... ... [отточие документа] На другой день под вечер Поспелов в сопровождении своего чекиста Земмермнга приехал в тюрьму. Прежде всего он вызвал того темного и религиозного старика. - Ну садись, дед, - похлопывая деда Спиридона по плечу, - проговорил Поспелов, - долго сидишь в тюрьме. - Поди вот уже два месяца, кто же в тюрьме дни считает, - ответил дед Спиридон. - Да, наделали делов, - ответил Поспелов, - вот я из самой Москвы, сам товарищ Ленин и Троцкий послали меня к вам в губернию... Что это у вас тут, с одной стороны бандиты, а с другой стороны советское начальство вроде дураков... Ну вот скажи, за что тебя-то старика посадили в тюрьму. - Бог его знает, - покосился Спиридон на Поспелова, - говорят, что с бандитами знался, а ты сам посмотри, куда уж мне... По злобе, которые в коммуне злобствуют, как я, значит, обличаю эту тварь по божественному писанию.
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 393 - Интересно, - протянул Поспелов, - что же это там в писании-то... - Брат на брата, и сын на отца... Опять же красная печать антихриста на руку или куда в потаенное место... - Ну, а по писанию, насчет советской власти что сказано? - Ну, милый, на это дело ум нужон, потом же не каждому священные слова даются... - Ну, а вот ты, - как смотришь на советскую власть? - От Бога, - ответил Спиридон, - за грехи наши... Но ежели бы не грабиловка, ежели бы по-благородному, что же, жить можно... - Ну вот, - встал Поспелов, - и в Москве так думают, - ты, дед, поезжай к себе в деревню, расскажи там... Москва строго накажет своих большевиков, расскажешь... - Господи, конечно, - обрадовался Спиридон, - так, мол, и скажу, - перемена полная, крестьянству послабление... Вот спасибо, господинтоварищ, а я ведь того, приготовился к смерти, как мне, значит, вычитали мою кончину... - Ничего, - засмеялся Поспелов, - поживешь еще, сам увидишь счастливую жизнь, которую даст трудящимся партия большевиков и советская власть... - Ну и спасибо, - поклонился Спиридон, - я так и скажу, что, мол, чего там ерепениться, пора мирно жить... - Вот-вот, - протянул Спиридону руку Поспелов, - поезжай, вот тебе билет и бумажка на чистую... Чтобы такой грамотный и сведущий в писании против советской власти... - Ни-ни, - испугался Спиридон, - Боже меня спаси... Прощевайте, товарищ комиссар... Покорно благодарим... ... [отточие документа] С этим дедом Спиридоном из Знаменки я встретился на другой же день после его освобождения. До штаба Антонова уже стали доходить слухи, что уполномоченный из Москвы, на основании каких-то секретных инструкций, стал освобождать крестьян-заложников. Именно только крестьян, - взятые заложниками сельские учителя, сельское духовенство остались в тюрьме. Послушать деда Спиридона собралось все село, тут же стоял и антоновский отряд. - Уж такие сволочи, - говорил Спиридон, успев уже хлебнуть стакан самогону, - сам-то главный из Москвы, значит, руку протягивает, мы, говорит, не одобряем тамбовских большевиков, накажем их... Говорит, подлюга, а сам все хочет выпытать про советскую власть... Так и виляет, как змей... - Ну, а ты что, - слышалось из толпы... - Конечно, мол, темнота наша, не разбираем, мол, где наше крестьянское счастье... А он, подлюга, и говорит: ты, мол, скажи всем, что
394 Черноземный центр только большевики и советская власть дадут счастье крестьянам, ведь врет, сволочь, и не моргает... Ну, а я в пояс, покорно благодарим, век не забуду советской милости... - Ну и дед, - захохотали в толпе... Так и отмочил. - Так, - проговорил Спиридон, потянувшись за вторым стаканом самогона, - ни хрена они не понимают... Я в тюрьме-то наслышался разное... Вся Расея, можно сказать, страдает и волнуется, слетят дьяволы... Обязательно... А все, значит, которую золотую казну большевики тратят заграницу... Мол, Расея пущай пропадает... А еще один учет ный, рядом со мной на нарах спал, так он обсказал, что Ленин-то и Троцкий деньги получили от ерманцев, чтобы, значить, спихнуть Керенского и не допустить свободы для расейского народа. Вот потому-то большевики и стараются таперича помогать ерманцу и другим пролетьятам, потому как на них клятва лежит и присяга погубить Расею и особливо крестьянский мир... Но этот ученый сказал и дальше, что спихнуть большевиков MOiyr только крестьяне, потому как сейчас рабочие бессильны и без всякого оружия... Этот ученый и еще хотел нам в камере все обсказать, но ночью его взяли и расстреляли... Вот каки дела... ... [отточие документа] Поспелов выступил из Тамбова по старому, проторенному болыиевитскому карательному пути. Как и раньше, большевикам нужно было очистить Тамбовский и Кирсановский уезды, - центр антоновщины. Послав в дальние уезды незначительные силы, с наказом ликвидировать тамошние антоновские отряды, Поспелов дал директиву - уничтожать антоновцев, которые, будучи разгромлены главными силами, кинутся в дикий и глухой угол Тамбовщины. При себе Поспелов держал тех крестьян, которые сочувствовали советской власти, но держал как проводников и для связи. Поспелов же с своим уполномоченным ЧЕКА Земмерингом (латыш) впервые додумались отделить от себя мелкие отряды, переодев их в крестьянские зипуны и армяки, выдав их за антоновцев. Расчет был таков: при разгроме главных сил Антонова, гоня его к Саратовской границе, бросить этих переодетых большевиков в очищенные районы, чтобы они, будто бы с отчаяния и по озлоблению - начали грабеж крестьян, насиловать женщин, сжигать селения и проч. Физический разгром Антонова должен был сопровождаться моральным разгромом. По дошедшим до нас тогда до штаба Антонова слухам, эту мысль Поспелову дал латыш Земмеринг. В каждый такой переодетый отряд были вкраплены местные крестьяне-большевики, потому что без них переодетые поспеловцы бродили бы как слепые щенки. Поход Поспелова как раз совпал с первым съездом Трудового Крестьянского Союза. Это уже были не малочисленные конференции, на этот съезд были посланы делегаты почти от всей Тамбовщины, были делегаты даже от Шацкого, Темниковского уездов.
395 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания Помимо выработки программы крестьянского движения, теперь перед делегатами встал серьезный вопрос: как ответить и как поступать, ввиду похода Поспелова, ибо на этот раз большевики решили раз и навсегда покончить с антоновщиной. Съезд в короткое время принял программу Трудового Крестьянского Союза, избрал уполномоченных при штабе Антонова и занялся вопросом - что делать, имея в виду выступление Поспелова из Тамбова. Антонов доложил съезду о состоянии вооруженных сил крестьянского движения. Всего в Тамбовщине действовали сорок отрядов, численностью от 100 до 200 человек, из них половина была, так сказать, от «случая к случаю» - крестьяне, которые только в экстремальных случаях входили в отряды и по миновании надобности опять возвращались в свои деревни. Фактически, если можно так выразиться, - регулярная армия Антонова была около 5 тыс[яч] бойцов. Ощущался недостаток винтовок и патронов, антоновские крестьянские резервы, как правило, были «вооружены» пиками, косами, с малым количеством берданок и дробовиков. Главные силы Антонова располагали тремя пулеметами кольта, одним тяжелым - максима, было достаточно гранат мильса23... Артиллерия была или самодельная, или же медные пушки, захваченные в бывших помещичьих усадьбах. Отступать, распыляться перед Поспеловым крестьяне твердо воспротивились. Общее мнение всех делегатов было, - полный разгром Поспелова, причем крестьяне давали столько бойцов Антонову, сколько ему было необходимо. Практически план разгрома Поспелова крестьянские делегаты передали Антонову и его штабу. Разъезжаясь с этого съезда, крестьяне-делегаты несли с собой новости, - в Крыму засел барон Врангель, а главное, Польша объявила войну большевикам. Была твердая уверенность, что на этот раз большевики не выдержат, ибо началась война не с русскими белогвардейцами, а с поляками, за которыми стояла Франция. Верилось, что близок день свободы и для русского народа. Решимость продолжать борьбу с большевиками исходила и из того факта, как сказал на съезде Антонов: - В момент разгрома большевиков и падения советского правительства для крестьян, можно сказать и для рабочих, важно иметь воруженную силу, чтобы парализовать всякие попытки восстановить монархию, или же утвердить такое правительство, которое будет против народа. Крестьянские вооруженные силы в Тамбовщине, вместе с другими крестьянскими отрядами в Сибири, на Украине и в др[угих] местах, и явятся опорой для нового демократического правительства и для Учредительного собрания»... ... [отточие документа] Перед своим выступлением из Тамбова Поспелов широко оповестил тамбовских крестьян об амнистии ЦИКа советов всем «бандитам» по
396 Черноземный центр всей России. Тамбовская газета «Красное Знамя»24, комментируя объявленную амнистию, специально посвятила статью, касающуюся антоновцев. Между прочим, «Красное Знамя» писало: «... Теперь, когда полностью обозначилась победа рабоче-крестьянской советской республики над полчищами капиталистов, помещиков и генералов, советская власть, устремив свое внимание на мирную жизнь, милостиво предает забвению ошибки, преступления всех кресстьян, которые были втянуты в вооруженную борьбу против республики злостными врагами крестьян и рабочих. Советская власть и партия коммунистов-большевиков особенно обращается к так называемым антоновцам, предлагая им к «такому-то числу» явиться в назначенные пункты с оружием или без оружия, вернуться к мирному труду, не опасаясь наказания. Пришлые, неместные участники банды Антонова, будут немедленно отправлены по месту рождения или прописки, им будет оказана всемерная помощь для развития своего хозяйства. Советская власть обращается ко всем б[ывшим] офицерам, которые находятся в бандитских отрядах Антонова - в грозный час борьбы трудовой России с белополяками, все на защиту родины. В минуту опасности для России, бывший царский генерал и главнокомандующий Брусилов, со многими б[ывшими] генералами и офицерами предложили свои услуги советскому правительству, забыв всю рознь, и искренне включились в оборону родины. Конечно, злостные и непримиримые враги рабоче-крестьянского правительства не воспользуются амнистией, долг каждого крестьянина и рабочего, офицера и солдата - арестовать таковых. Крестьяне Тамбовщины. Все к мирному труду, все на защиту родины от последнего натиска белой Польши, за которой стоит мировая буржуазия...» ... [отточие документа] Разъезды и передовые отряды Поспелова разбрасывали и раздавали по деревням листовки-воззвания Поспелова: «... Я, уполномоченный лично товарищем Лениным в Тамбовщину, для очищения ее от бандитских шаек Антонова, - приказываю всем крестьянам оставаться дома и заниматься мирным трудом. Никаких незаконных действий отдельных представителей советской власти я не допущу и буду наказывать по военно-революционному закону. Товарищи крестьяне. Довольно смуты и кровопролития. Все жалобы и проч. буду принимать лично. В отношении продразверстки, будут приняты во внимание прежние сдачи хлеба государству»... ... [отточие документа] Первое вооруженное столкновение поспеловских сил было с отрядом Ярыжки, недалеко от с[ела] Горелое. Введенный в заблуждение, что в Горелое направляется только один из отрядов Поспелова, Ярыжка
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 397 вступил в бой, который окончился для него неудачно. Крестьянепроводники у Поспелова провели в тыл Ярыжки конный дивизион латышей и башкир. Из окружения Ярыжка выскочил только с тридцатью бойцами, убито и ранено у него было около 200 чел[овек]. Уходя в Лысые Горы, Ярыжка отомстил за свое поражение - у ст[анции] Кондауровка, в 20 верстах от Тамбова, он обстрелял советский воинский эшелон, шедший из Саратова в Тамбов. Мобилизованные красноармейцы сразу же, после первых выстрелов и пары гранат, сдались. Перебив комиссаров и захватив более трехсот винтовок с патронами, походную аптечку, Ярыжка повернул с богатым трофеем к Сампуру на соединение с Антоновым. Крестьяне быстро пополнили состав отряда Ярыжки, часть винтовок пошла в другие отряды. ... [отточие документа] Главные силы с самим Поспеловым, не встречая антоновцев, спешили в с[ело] Воронцовку. Здесь был район повстанческий, в Воронцовке более двух месяцев отсиживались большевики-крестьяне, члены комбедов и вооруженный отряд из Тамбова. Село Воронцовка, как и с[ело] Никольское, обиженное еще с 18 года дележом земли, перекинулось на сторону советской власти. Воронцовку обходили антоновцы, считая, что время покажет ложь и обман большевиков. С своей стороны, воронцовцы не нападали на отдельных антоновцев, но в село, как правило, не пускали, а при попытке приблизиться к селу, воронцовцы немедленно грозили оружием. В сущности, Воронцовка напоминала любую станицу Терского Казачьего Войска в период покорения Кавказа, - были дозоры, караульные, вооруженный резерв и даже подобие рвов - канавы... Встреча Поспелова в Воронцовке вышла торжественная, - конечно, прежде всего состоялся митинг, затем угощение для Поспелова и всего его отряда. Лился самогон, воронцовцев никто не упрекал за израсходование хлеба на самогон. В Воронцовке впервые послышались советские частушки, возможно, из «Бедноты» - творчество Демьяна Бедного: Заиграю, разведу Свою я двухрядовую, Новый быт деревню тянет На дорогу новую. Зазвенели по деревне Под дугою бубенцы, За невестой октябревной, Едут, едут молодцы... Если хочешь быть богатым И хорошим пахарем, Не советуйтесь, ребята, С колдуном и знахарем.
398 Черноземный центр Не сживет нужда со света И не будет голода, Есть в читальне-то про это, Книжки есть не дорого. Трудно жить нам без науки, Согласится это всяк, Темнота для заварухи, Темнота наш главный враг. Новый быт вы не браните, Старый не получите, Сколько слов ни говорите, Нас не переучите... В последующие годы, при НЭПе, эти частушки среди деревенских комсомольцев получили широкое распространение. Из Воронцовки Поспелов выступил к Сампуру, охватывая на своем пути около пяти волостей, отдельные его отряды через Преображенку, также охватывая волости, двигались к Кирсанову. Несмотря на амнистию, на воззвание Поспелова, все села и деревни на его пути были почти пустые. Уходили в лес, в овраги, угоняли с собой скот и лошадей, в деревнях оставались только глубокие старики и старухи. Может быть, поспеловские отряды по новой инструкции и не чинили бы грабежей и порок с расстрелами, но население, наученное горьким опытом, уже не доверяло никаким заявлениям советской власти. Но если для Поспелова села и деревни были пусты, но невидимые для его глаз разведчики, дозорные из антоновцев зорко следили за всем его передвижением, отмечая его разъезды, обозы, связь и проч. Пройдя Сампур, повернув на Ртищево, Поспелов столкнулся с антоновцами. То же получилось и с его вторым отрядом, который, спокойно пройдя Рассказово, также ... обнаружил антоновцев. Но антоновцы в обоих случаях оказались в тылу у поспеловских отрядов. И завязались упорные, хотя и краткие бои... Двигаться вперед Поспелов уже не мог, ему нужно было поворачивать обратно, но и посылая отдельные отряды на пройденную местность, Поспелов антоновцев не встречал. Антоновцы вступали в бой и делали нападения, когда это им было выгодно и удобно. Под Новой Деревней антоновцы впервые имели бой с матросами. Бой окончился без результата с обеих сторон, с небольшими потерями. В Новой Деревне же матросы в первый раз имели разговор и с крестьянами. После боя, захватив трех раненых антоновцев, матросы собрали митинг, куда сошлись все мужики и бабы, из тех, кто или не успел бежать, или же просто остался для «интереса»... Матросы прежде всего спросили: почему и за что крестьяне не довольны советской властью и партией большевиков. Со стороны крестьян полились откровенные горькие речи. Грабеж хлеба, скота, порки, расстрелы, взятие
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 399 заложников, аресты за одно слово, безобразие комбедов, разгон выборных советов и назначение в председатели из города... Нужда крестьян в городских товарах и проч... На вопрос матросов, как поступить с взятыми антоновцами, крестьяне просто ответили: ведь наши это мужики... Антоновцы были отпущены, но... Через день матросский отряд покинул деревню и направился в... Тамбов... По заявлению большевиков, на фронт против «черного барона»... Барахтающийся в кольце антоновцев, Поспелов признал, что с его малыми силами не ликвидировать бандитизм в Тамбовщине. По его рапорту в Москву, для подавления антоновщины нужна армия и именно регулярные красноармейские части, а не рабочие, партийные и интернациональные части. Но Москве было не до антоновщины, из Крыма вышел «черный барон» Врангель, поляки заняли Киев... еще раз для большевиков наступил критический момент, опаснее -выхода на Московскую дорогу деникинской армии... Опять, как и раньше, Москва требовала от тамбовских товарищей только бесперебойного сообщения Москвы с Саратовом... Тамбовские большевики могли, если имели к этому возможность, очищать губернию своими силами. Но, увы, этой возможности у Тамбова не было... Тамбовские большевики еле-еле могли добиться более-менее регулярного сообщения с Саратовом, ж[елезная] д[орога] Тамбов-Балашов уже была вне их влияния... Постепенно части Поспелова возвратились в Тамбов, неся при этом большие потери. В трех-четырех селах были оставлены гарнизоны. Но при своем отходе в Тамбов Поспелов имел неожиданную для него удачу. Разгром отряда Желтова и захват самого Желтова... ... [отточие документа] Апрельским сырым вечером по проселочной дороге, еще не просохшей от талого снега, мертвыми и пустынными полями ехали на двух тощих конягах два крестьянина. По всему было видно, что их цель - дальняя роща, потому что они сразу же свернули с дороги на зимний санный путь. Пересекая небольшой овраг, они как вкопанные остановились. Перед ними оказался конный разъезд. С первого взгляда мужики сообразили, что перед ними большевики, из тех небольших частей, которые остались в некоторых пунктах по распоряжению Поспелова. - Кто... Руки верх... Обыскать... - Дык, товарищи-граждане, - проговорил рыжий мужик, - дело такое у нас, бычка ищем, второй день запропал... А ежели сумлеваетесь, то вот и вид из сельсовета... Бычок, скажем, потерялся... - Бычок, говоришь,- засмеялся старший разъезда, - ну это мы выясним, поворачивайте за нами, чуть в сторону, как миленькие пулю получите... Разъезд с задержанными мужиками через час был в Александровке. Здесь еще находился Поспелов с своим штабом на пути в Тамбов.
400 Черноземный центр - Вот, задержали около рощи, - доложил старший дежурному, - быка, говорят, ищут... Вот их документы... - Откуда? - спросил дежурный мужиков, - бандиты... - Ну, сказал вот еще, - протянул рыжий мужик, - бычок, сказано, потерялся... - Какой там еще бычок, - вдруг вышел из толпы большевик, - а ну повернись на свет... Бандюга, - вдруг заорал он, - в прошлом году Степанова он убил, мы тогда стояли в Рассказове, бандит, сволочь... - Ага, сознаешься? - спросил дежурный рыжего мужика. - Нет, - отозвался тот, - ошибка... После трех ударов, сплевывая кровь, рыжий мужик произнес: - Где Антонов, спрашиваете... Везде... По всей России... - У, гад, - ударив опять рыжего, проговорил дежурный, - отведите его за сарай - и в «Могилевскую губернию»25... - А ты кто? - обратился дежурный ко второму, когда рыжего увели. - Ну, за своим бандитом хочешь... Отведите его за cap... - Товарищи, граждане, - залепетал мужик, - все скажу, все на чистоту... - Ага, заговорил, ну, где сейчас Антонов? - В Верхних Падах. - Что, впереди нас... Врешь, Антонов остался где-то у Знаменки... - Правду говорю, - продолжал мужик, - я у Желтова, его помощник, мне ли не знать, где Антонов. - Что? - вскочил дежурный, - ты у Желтова помощник, - эй, кто там, узнайте, спят товарищи Поспелов и Земмеринг? Через десять минут мужик был в избе Поспелова, сам Поспелов и Земмеринг с любопытством уставились на мужика. - Говори правду, - сказал Поспелов, - ты помощник Желтова? Чем ты это докажешь? Сам ты кто? - Я бывший капитан, Егоров моя фамилия, случайно я попал к бандитам, - проговорил мужик. Да, это действительно был капитан Егоров, в начале 19 года вместе со всем отрядом поручика Петрово-Соловово перешедший к Антонову... Поспелов с Земмерингом удалились на совещание. - Если это так, - потирая руки, сказал Поспелов, - то представляется случай ликвидировать бандита Желтова, но как... - Очень просто, - ответил Земмеринг, - отряд Желтова недалеко, нужно, чтобы этот Егоров запиской вызвал его сюда... Ну пусть напишет от имени Антонова, Желтов должен поверить своему помощнику... - А если самого Антонова... - Еще бы... спросим Егорова. - Ну вот что, - обратился Поспелов к Егорову, - советская власть не мстит, правда, ваше преступление очень серьезное, но вы можете рас¬
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 401 считывать на прощение... Дело вот в чем, нам нужно связать Антонова, можете вы, как помощник Желтова, помочь нам в этом деле, ну, написать Антонову, вызвать сюда или в другое условное место... - Нет, - покачал головой Егоров, - невозможно Антонова... Да и разгадает он сразу западню, все-таки он в десяти верстах, а вот Желтова можно, он стоит в роще... - Сволочь, - выругался Поспелов, - в роще... Гм... Идет, пищите ему, чтобы шел с отрядом сюда, от имени Антонова или как... - Он и мне поверит, - ответил Егоров, - но только ему же успеют донести, что вы здесь... Нужно оцепить село, чтобы ни один человек не выскочил из села, здесь же есть антоновцы среди мужиков... - Ага, ну их мы после... Так вот, село будет оцеплено, пишите... И Желтов получил записку от своего помощника Егорова (записку передал один из поспеловцев, под видом антоновца), вышел из рощи в Александровку. С ним был не весь его отряд, всего около сотни, все крестьяне Рассказовской волости. Спрятанные большевики, в избах, в огородах, в сараях, в садах Желтовым не были замечены, да и ночь была темная. На околице Желтова встретил Егоров, с ним был Земмеринг и человек пять большевиков. - В школу пойдемте, - проговорил Егоров, - там от Александра Степановича люди... Желтов с несколькими антоновцами направился в школу, остальные желтовцы остались на улице... Когда Желтов входил в школу, то вдруг неизвестно откуда раздался громкий выкрик, - обман, здесь большевики... Оторопевшего Желтова впихнули в школу, но он успел выхватить маузер... Выстрелом Земмеринга Желтов упал [так в тексте - публ.], обливаясь кровью. В тот же момент на улице затрещали выстрелы, то спрятанные большевики расправлялись с оторопевшими антоновцами... Раненых антоновцев Земмеринг взял с собой в Тамбов. Так был почти полностью ликвидирован самый старый и крепкий антоновский отряд, вместе со своим командиром Желтовым. В эту же ночь Антонов, узнав о предательстве капитана Егорова и о гибели Желтова с отрядом, разослал по всем отрядам приказ, - расстрелять всех офицеров, за исключением тех, кто примкнул к Антонову в 1918 году. Тогда же вместе с другими офицерами был расстрелян и поручик, помещик Петрово-Соловово. В связи с неудачей экспедиции Поспелова, а также перехватывая панические телеграммы Троцкого, Склянского и Фрунзе, призывающие к отпору белополякам и Врангелю, Антонов решил взять Тамбов. Постепенно к Тамбову стали стягиваться антоновские отряды, в конце апреля, на Пасхальной недеде, антоновцы повели наступление. Три дня
402 Черноземный центр шел бой за Тамбов, Антонов занял предместье - новый Тамбов, его отряды захватили городской питомник, старое кладбище, но то, что в 19 году осенью удалось донскому генералу Мамонтову, не удалось Антонову. Бои в городе, где большевики заранее устроили много опорных пунктов, при наличии у большевиков артиллерии, все это заставило Антонова отказаться от мысли взять Тамбов. Тогда Антонов, правильно рассуждая, что с победой большевиков на польском фронте и с разгромом Врангеля, Москва решит покончить и с крестьянским движением в Тамбовщине, Антонов решил бросить свои отряды в дальние тамбовские уезды, особенно граничащие с Нижегородской и с Рязанской губерниями. Движение в сторону Саратова и Воронежа отпадало, потому что здесь крестьяне не так давно видели «белых» - деникинскую армию и казаков. Впечатление осталось у крестьян не выгодное для «белых», а движение Антонова крестьяне могли принять за «белую» попытку или во всяком случае подозрительно. Поскольку было известно в штабе Антонова, в Сапожковском, Михайловском уездах Рязанской губернии были крестьянские восстания, но быстро подавленные местными большевитскими силами. В Нижегородской губернии только в Муромском уезде26 было серьезное крестьянское восстание, после подавления которого в Керженских лесах, на Ветлуге27 вплоть до НЭПа скрывались «зеленые партизаны»... Таким образом, распространить тамбовский крестьянский пожар против большевиков за пределы Тамбовщины Антонову не удалось. Как известно, все крестьянские вооруженные восстания на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке имели местное значение и быстро подавлялись большевиками. Только Антоновщина в Тамбовской губернии приняла, можно сказать, всероссийские размеры, только среди тамбовских крестьян возникла мысль о «Трудовом Крестьянском Союзе», с краткой, но четкой программой. И, наконец, в связи с Антоновщиной или самостоятельно, - восстание матросов в Кронштадте вынудило большевиков дать НЭП. По словам Ленина, когда он ратовал «за передышку» в виде НЭПа, - «большевики просмотрели Тамбовщину и получили Кронштадт»... Безусловно, - в этом нет никакого сомнения, - восстание тамбовских крестьян, их упорная борьба с большевиками в течение около трех лет, организация борьбы, наконец, идеология антиболыиевитской борьбы, - все это было возможно только потому, что в Тамбовщине среди крестьян многих волостей существовали еще до революции нелегальные политические ячейки и кружки эсеровской окраски. В Тамбовщине вся сельская интеллигенция и грамотная крестьянская молодежь были не то что в партии социалистов-революционеров, - в партию вступали в эпоху Временного правительства, - а были проникнуты идеями и идеологией эсеров.
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 403 Хотела того п[артия]с[оциалистов]-р[революционеров] или нет, в критические годы для большевиков, когда они были в кольце блокады и белых фронтов, в Тамбовской губернии эсер Антонов поднял вооруженное восстание, которое было под держано всем крестьянским населением губернии. И если в какой-то отрезок времени лидеры и руководители н[артии]с[оциалистов]-р[революционеров] были против вооруженных восстаний, то рядовая эсеровская крестьянская масса, все сочувствующие и разделяющие установки п[артии]с[оциалистов]-р[революционеров] разошлись со своими лидерами и даже игнорировали постановления эсеровского ЦИКа о недопустимости восстаний и террористических актов против советской власти. Тамбовская сельская интеллигенция полностью впитала в себя лозунг: «Ни Ленин, ни Колчак», и в этом отношении встретила полное понимание и сочувствие со стороны тамбовских крестьян. Налаживая связь с соседними губерниями, посылая туда «ходоков» и делегатов, Антонов должен был открыто сознаться, что в соседних губерниях среди крестьян не было никакой организации, не было между ними никакой связи, а главное - тамошняя сельская интеллигенция, которая могла явиться, по примеру Тамбовщины, организатором борьбы, или же была внепартийной, или же уже была большевиками ликвидирована заранее. Наконец, в соседних губерниях Пензенской и Нижегородской были уезды и волости с крестьянским населением мордвы и черемисов. Уже в Тамбовщине, в Шацком и Спасском уездах, где были вкраплены села мордвы, было труднее вести борьбу против советской власти. Мордва и черемисы28, загипнотизированные своей «автономией», благодарные большевикам за свое «раскрепощение», были настроены болыневитски, все были на стороне Ленина и Троцкого. Антоновским агитаторам и посланцам и пришлось с этим столкнуться в Пензенской губернии, где, кроме черемисов, были села татар. Татары, как правило, управляемые из Казани, были на стороне большевиков, также в благодарность за свою «автономную татарскую республику» ... Более того, большевитские карательные отряды из татар и башкиров жестоко расправлялись с тамбовскими крестьянами, видя в них русских националистов, которые опять «закрепостят» татар и башкиров. Большевики умело пользовались таким настроением и даже более того, большевитские агитаторы и политкомиссары внушали эти мысли татарам и башкирам, также и мордве, и черемисам. Осенью 1920 года, в связи с разгромом Врангеля и заключением мира с Польшей, для Антонова и его штаба стало ясно, что теперь очередь за Тамбовщиной, за которую Москва возьмется серьезно. Происходившие крестьянские конференции много и горячо говорили и спорили о дальнейшем. В это время почти вся Тамбовщина, за исключением
404 Черноземный центр городов и нескольких больших сел, жила независимо от советской власти. Свободно избранные сельские и волостные советы кооперировали с комитетами «Трудового Крестьянского Союза», да по существу, советы были лишь вывеской на «всякий случай»... Стало сказываться утомление среди крестьян, к тому же крестьяне понесли большие потери. Кроме убитых в антоновских отрядах, многие крестьяне были расстреляны большевиками, в некоторых селах и деревнях стало мало видно мужчин, остались или старики, или подростки. Предчувствуя победу большевиков и свое порабощение, тамбовские крестьяне осенью 20 года или ничего не сеяли, или же самое минимальное количество десятин. Обнаружилась и нехватка конского состава. Лошади брались и антоновцами, конечно, с согласия владельцев, и угонялись болыпевитскими карательными отрядами. Была большая убыль и в рогатом скоте, уменьшилось и количество домашней птицы... Этим объясняется, что страшный голод в России в 1921-22 г. коснулся и Тамбовщины, хотя и не в такой степени, как в Поволжье. Людей, правда, в Тамбовщине не ели, но с голоду и с голодного тифа умирали нередко. Зима 20 года была снежная и морозная. По голым полям рыскали голодные волки, приближаясь нередко к жилью. Крестьяне как-то приспособились к натуральному хозяйству, но явно ощущалась нехватка в городских товарах и фабрикатах. Не было керосину, не было соли, вместо спичек пошли в ход огниво и кремень, лучше всего было с обувью, крестьяне сами мастерили обувь из сыромятной кожи. В конце зимы, уже в 1921 г., ясно обнаружилось стремление большевиков ликвидировать антоновщину. Утомленные, разоренные и измученные крестьяне стали колебаться. До штаба Антонова стали доходить известия из дальних уездов о резолюциях крестьянских сходов о прекращении борьбы с большевиками и о мире. Приготовляясь к ликвидации антоновщины, большевики считали, что надо обойтись с меньшими потерями. Учитывая переломное настроение крестьян, тамбовское «Красное Знамя» опубликовало декрет Москвы о продлении срока амнистии. Из антоновских отрядов стали уходить домой... Наиболее стойкими оказались уезды Тамбовский, Кирсановский и Моршанский. Делегаты от этих уездов стояли на продолжении борьбы с большевиками... В этот переломный момент до Тамбовщины докатилось известие о восстании матросов в Кронштадте. Этот слух пробудил новую бодрость среди антоновцев, вдохнуло в них новую веру, что не все еще потеряно, если против большевиков восстали матросы. Кронштадт отсрочил ликвидацию антоновщины на пару месяцев, а Антонов решил воспользоваться моментом и в последний раз развернуть борьбу. Боевой кадр у Антонова состоял из двух тысяч хорошо вооруженных бойцов, большей частью пришлых, но были в этом кадре
405 Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания и тамбовские крестьяне, наиболее активные, которые по многим причинам не верили ни в амнистию, ни в пощаду большевиков. Только с этими силами Антонов повел наступление. Это не была авантюра, это был жест отчаяния, желание как [можно] больше истребить большевиков и погибнуть с честью. Всякие разговоры об эмиграции заграницу Антонов отвергал, хотя в штабе хранились довольно значительные средства в золотой валюте. Первым делом Антонов решил ликвидировать Воронцовку, где находился районный штаб большевиков, большой совхоз, и где нашли убежище крестьяне-большевики, перебежавшие сюда с своими семьями. После двухдневной осады Воронцовки, большевики решили прорваться в Тамбов. За два часа до выхода из Воронцовки антоновский секрет задержал человека, который крадучись шел в кустах. На допросе он оказался секретарем комячейки и объяснил, что он выбрался из Воронцовки, чтобы предупредить антоновцев о выходе большевиков из села. Немедленно были приняты меры, и тысячная масса большевиков, хорошо вооруженная, благополучно прошла до с[ела] Верхние Пады, но здесь очутилась в кольце антоновцев. Никто не прорвался в Тамбов... Следующим налетом Антонова был Вышинский мужской монастырь в Лысых Горах, в котором большевики организовали коммуну. С малыми потерями и здесь все большевики, в том числе и ячейка безбожников, были ликвидированы. Между прочим, в главном зимнем храме было обнаружено кощунство, в алтаре была устроена столовая, а престол был за обеденный стол. Все иконы, сорванные, валялись возле мусорной ямы, видно было, что многие иконы шли на растопку. Монахов к этому времени в монастыре уже не было. И в то время, когда Москва направила в Тамбовщину целую армию во главе с Тухачевским, в Тамбовщине как бы опять повторился 19-й год... Портилась ж[елезно[д]орожная] линия, срезались телеграфные столбы, взрывались мосты... Но это была лишь последняя волна... Этот жест отчаяния, встречая всюду антоновцев, пустые деревни, Тухачевский принял за наибольшую активность тамбовских крестьян и не закончив ликвидацию, Тухачевский вернулся в Москву... Через некоторое время последовал пресловутый НЭП... 8 Гибель отряда Петухова. ... [отточие документа] В Знаменском лесу, в глухом и диком месте, куда боялись даже заглядывать бабы и ребятишки за грибами, стояла каменная часовня. С внешней южной стороны часовни был вделан большой образ св. Варвары Великомученицы.
406 Черноземный центр С незапамятных времен село Знаменка и близлежащие земли, луга, лес принадлежали помещику Загряжскому. И даже тогда, когда после падения крепостного права Знаменское имение перешло графу Павлу Сергеевичу Строганову, Знаменку по старой привычке вплоть до революции называли «Загрятчина». Молодое поколение Знаменских мужиков и баб мало что знало про историю часовни в диком месте Знаменского леса. Знали только, что место, где стоит часовня - «место заколдованное», что там иногда в полночь можно видеть приведение - девушку с распущенными волосами и всегда плачущую, но кто такая эта девушка, на этот счет плелись различные легенды и выдумки. В один вечер мне пришлось в Знаменке поговорить с древней бабкой Аленой, было ей около ста лет, но еще была бодрая и в страдную пору управлялась у внука с его ребятишками. Старуха любила вспоминать «старое время, когда была еще крепость крестьянская», но иногда заговаривалась и плела заведомую чепуху. Про часовню она, перекрестясь, любила рассказывать. - Было это - начала она мне свой рассказ, - еще при «крепости», время было хотя и серьезное, но справедливое, господа и сам енерал Загряжский были строгие, чуть что и на конюшню, а там управлялся баринов любимец Трошка... Ползком которые уходили из конюшни... А то, бывало, цепи на руки и на ноги и в Сибирь, или в рекруты... Продавать чтобы - не продавали, но меняли... Мою подружку Анютку барин молодой променял на кота... Заморский кот завелся у соседнего помещика, ну молодой барин и слютовал... - Бабка при этом опять крестилась и некоторое время сидела молча. - Да, а кругом благорастворение было божеское... Положим, Цна... В мое время рыбы-то там было... На плотву и красноперку не обращали внимания, лещи по три фунта, щуки в заводи по аршину... А как матушка-Цна разольется в половодье, Боже ты мой, ни проходу, ни проезду, топли многие которые, потому что по барской дороге и по барскому мосту мужикам нельзя было проходить, ну, а хрестьянский мост всегда сносило... - Ты, бабушка, про часовню расскажи, - перебил я ее. Бабка строго на меня посмотрела и вдруг спросила: - а ты сам-то чей будешь, что-то я тебя не припомню... - Он, бабушка, из города, из Тамбова, - ответил ей за меня хозяин дома, - из учителей будет, но наших крестьянских кровей. •- А, - протянула бабка, - у нас был учитель, вот запамятовала как величали, строг был, ходил с розгами, даже в церкви которых малышейпевчих тут же отхлестывал... А про часовню я и рассказываю... Варвара была, девка, значить, при господах, красоты неописуемой... Ну старый барин, енерал Загряжский ее к себе приблизил... Ну, как полагается, всю родню пожаловал, избу отцу новую, облегчение сделал...
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 407 А уж Варвару так холил, наряды, подарки... Варвара хотя, конечно, и поплакала, но смирилась, потому что сердце у нее было чистое, заступница была за мужиков. Первым делом барин уволил с конюшни Трошку, сослал его на дальний хутор. Вот так и жили. А потом к старому барину приехал сынок, красавец, в золоте и в позументах, у самого царя состоял в карауле. И как увидел он Варвару, так и загрустил... Ежели бы она была бы сама по себе, ни у отца, тогда дело было бы легкое, взял бы и приблизил ее к себе, а тут папаша... Ну, а потом и Варвара так же, замутился у нее разум от красавца молодого, молодой-то к молодому и тянется, какая для нее была корость в старике... Ну уж, не скажу, как уж там они сговорились, но только молодой барин и Варвара слюбились... Стал старый барин примечать, а тут свои из людской стали нашептывать, что, мол, Варвара пренебрегла... И вот ночью старый барин хватился, ан Варвары на постели нет. Он туда, сюда, а баринов казачек и доказал, мол, в парке у амурной беседки Варвара... Старый барин в беседку, ан там милуются Варвара с сынком... Что тут было... Старый барин-то ударил сына, а Варвару назад... Вызвал Трошку, и тот до смерти и засек Варвару... Потом старый барин похороны устроил, плакал и похоронил Варвару в лесу, за Пугачевским оврагом. Зарыл ее и построил часовню... - Постой, бабушка, - проговорил хозяин дома, - ты раньше говорила, что старый барин убил ее из пистолета. Бабка долго смотрела на хозяина дома, что-то шептала про себя, а потом проговорила: - из пистолета говоришь, что-то не помню, врать не буду, но только дело было трошкино, его потом мужики и утопили... Значит, за Варвару... А из пистолета... Это совсем другое. Из пистолета барин убил, дай Бог памяти, девку Гашку, за убег от него ночью... Так как бабка как смогла рассказала мне про часовню, а потом стала заговариваться, про Гашку мне было не интересно слушать, да и время было позднее, бабку увели домой. Я спросил хозяина дома, - правда ли все то, что рассказала старуха. - Как сказать, - протянул он, - что-то действительно так выходит, ну, а у нас и другой слух есть про эту часовню, - барышня господская полюбила деревенского парня, а отец-то и застал их... Парня-то засекли, а барышня-то повесилась на этом самом месте... Давно было, кто теперь припомнит, но только место это считается плохим... Может быть, бабы все выдумывают. Отряд Петухова составился из нескольких мелких отрядов, когда антоновское движение шло уже определенно на убыль. В петуховский отряд влились те антоновцы из пришлых и местные крестьяне, которые не верили большевикам и считали все слухи об изменении политики просто пропагандой. К тому же, местные крестьяне, ушедшие к Петухову, почти все потеряли семьи, хозяйство их было или разрушено, или
408 Черноземный центр же передано в коммуны и в совхозы. В описываемый период - весна и лето 1921 года, в Тамбовщине антоновские отряды почти все потеряли связь с Антоновым, который постепенно отжимался красными частями к Инжавино. И вот в тот момент, когда «замирение» Тамбовщины казалось фактом, когда под напором красных частей антоновские отряды рассеивались, уходили в глухие места, когда ряд волостей, обессиленных неравной борьбой, выносил резолюции о мире с советской властью, в это время Петухов развернул свою деятельность. Совершенно неожиданно для большевиков начались набеги, нападения антоновцев на красные сельские гарнизоны, порча линии Р[язано]-У[ральской] ж[елезной] д[ороги]. Если прибавить к этому деятельность другого отряда в Кирсановском уезде под командованием Шорникова, то для тамбовских большевиков казалось, что опять волна антоновщины захлестывает губернию. Из Тамбова еще были брошены красноармейские части, опять началось «прочесывание» бандитских районов. Из Москвы шли грозные приказы о немедленной ликвидации «бандитизма», и Москва была права, против Антонова была брошена целая армия, вооруженная до зубов, летал даже один двухкрылый аэроплан (фарман), который, правда, неудачно спустился, да так и остался в поле между Карианом и Александровкой. Не уходя и вступая в открытый бой, отряд Петухова имел свою базу в знаменском лесу у часовни св. Варвары. Заметая следы, Петухов отсиживался в часовне, но это было возможно до тех пор, пока местные крестьяне еще сочувствовали Антонову, до тех пор, пока у крестьян не пропала вера в победный исход борьбы. Как только стала пропадать вера в победу, как только крестьяне зашатались, среди них нашлись и предатели. Михайловский хутор, приняв на своем сходе резолюцию о мире с советской властью, этот приговор скрыл от Петухова, когда тот после боя с красными, отступая через Михайловский хутор, направился в Знаменский лес, в свою часовню. После его ухода двое крестьян немедленно поскакали в Александровку и вызвались быть проводниками на «гнездо» Петухова. Красные для ликвидации Петухова бросили почти весь кавалерийский полк, с придачей роты пехоты. Вечером, по указанию крестьян-проводников, красные стали постепенно сжимать кольцо вокруг часовни. И когда дозорные Петухова заметили красных и подняли тревогу, то часовня была крепко окружена... Всю ночь трещали выстрелы, пулеметная стрельба со стороны большевиков, антоновцы отвечали мало, берегли патроны. Несколько смельчаков ползком пробрались ближе к красным и забросали их гранатами. Утром антоновцы уже стали чаще отвечать на выстрелы большевиков. Неся потери, красные все-таки сжимали кольцо вокруг часовни. Целый день шел неравный бой, наконец, к вечеру со стороны антоновцев почти прекратилась стрельба. Но красные продолжали обстреливать часовню...
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 409 Наконец, ночью Петухов с оставшимися в живых антоновцами, предварительно застрелив всех раненых, по их просьбе, бросился с гранатами на красных... Всего погибло антоновцев 120 человек, и большевики долго не верили, что это и весь отряд Петухова, все ожидали новых нападений и набегов. Но район пяти волостей, Знаменской, Воронцовской, БолынеЛиповецкой и др. был спокоен... Почти в одно и то же время был большевиками уничтожен и отряд «анархиста» Ярыжки, «черного атамана»... Уходя от красных, отряд Ярыжки стал пробираться в известные ему места в Лысые Горы, где он не раз отсиживался и собирался с силами. Но как с отрядом Петухова, так и [с] отрядом Ярыжки большевики покончили при помощи крестьян-предателей. Застигнутый и окруженный, отряд Ярыжки после упорного боя был разгромлен, сам Ярыжка с несколькими отрядниками бросился на красные пулеметы с гранатами и был убит наповал... Объявление НЭПа ускорило ликвидацию антоновщины... Заключение В антоновском крестьянском вооруженном движении против большевиков, как это ни казалось для большевиков странным, приняли участие не только «кулаки», таковых в Тамбовщине почти не было, а крестьяне малоземельные ([с] одной десятиной) и безземельные крестьяне. Ставка большевиков в Тамбовщине на крестьянскую бедноту не оправдалась, была бита. В большевитской печати почти ничего не говорилось и не говорится об антоновщине. Правда, есть два-три полуисторических «труда», где большевики с присущей им ложью клевещут на антоновское движение, где даже у них фигурирует «черный ворон» (отряд Ярыжки), причем этот «черный ворон» оказывается... монархистом. Рисуя антоновщину, как «бандитизм кулаков», большевики не дают никакого ответа - почему же это «кулаки» (при 60% безземельных крестьян) сопротивлялись в течение более двух лет. И главное, почему антоновщина (кулаки) вызвала такую тревогу у Ленина, что понадобился НЭП и лозунг «лицом к деревне»... Антонощина в Тамбовщине, - это подлинный крестьянский вооруженный протест против советской власти и партии большевиков. Именно, все крестьянские восстания в центральной России и в Сибири носят в себе все характерные черты антоновщины. Борьба за экономическую и политическую свободу. Если антоновщина и была окрашена в эсеровский цвет, то это в то время было естественно и нормально. Эсеровский лозунг «Земля и Воля», эсеровская программа земельного вопроса отвечали настроению крестьянства. Кроме того, на Тамбовщине и вся сельская интеллигенция была на стороне партии с[оциалистов]-р[еволюционеров].
410 Черноземный центр Изучая антоновщину, героическую борьбу тамбовских крестьян с большевиками, можно легко опровергнуть ложь врагов русского народа, которые утверждают, что «русский народ охотно и добровольно принял советскую власть»... Отбрасывая все остальные крестьянские восстания против большевиков, стачки и забастовки рабочих, только одна антоновщина может служить ответом на ложь и клевету на русский народ. Тамбовские крестьяне с легким сердцем и с удовлетворением приняли известие о февральской революции и об отречении царя. Во Временном правительстве Керенского тамбовские крестьяне увидели воплощение своей стародавней мечты - отобрание земли у помещиков. Свержение правительства Керенского, а главное - разгон Учредительного собрания сразу же насторожили крестьян. Явочным порядком, «силком», крестьяне не хотели отбирать землю у помещиков, крестьяне думали все это оформить по закону... «Черный передел» начался только тогда, когда власть крепко перешла к большевикам, и когда стала появляться угроза со стороны белых армий Колчака и Деникина. Но и отобрав и поделив между собою помещичью землю, тамбовские крестьяне не стали сторонниками большевиков. «Черный передел» был кое-где произведен с насилием над помещиками, но большей частью над управляющими, потому что крестьяне торопились с дележом помещичьей земли, чтобы при победе Колчака или Деникина поставить их перед совершившимся фактом. А там... Отвечает весь крестьянский мир, всех не перевешаешь и не сошлешь в Сибирь... Мечты крестьян о мирной жизни и вольном труде не сбылись. Прежде всего уже в том, что большевики в Тамбовщине отобрали у крестьян помещичьи усадьбы, - или под свою партийную бюрократию, или для совхозов и коммун. Образцовые, прекрасные имения помещиков, как, например, графа Строганова в Тамбовском уезде, имения Орлова-Давыдова, князя Волконского в Моршанском уезде и много других большевики захватили для себя, хотя крестьяне и мечтали в помещичьих домахдворцах устроить школы, народные дома и проч. Продовольственные отряды, а затем карательные, во главе которых стояли в первое время лица хорошо известные крестьянам, в недалеком прошлом лавочники, лабазники, скупщики зерна, полицейские - говорили крестьянам, что советская власть далека от народа и опирается на наемников, будь эти наемники и полицейские, становые и торговцы... Например, в 1918 и 1919 гг. карательным отрядом в Тамбовском уезде командовал некто Зимин, скупщик зерна, кожи и проч., хорошо известный крестьянам своей нечестностью, обманом. И этот борец за мировую революцию и за интернационал и пролетариат, состоявший в союзе русского народа и ярый монархист-черносотенец, был вершителем жизни и смерти крестьян. Выступая на крестьянских митингах, Зимин
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 411 с ухватками погромного оратора, потрясая маузером, призывал крестьян поддерживать мировую революцию, Ленина-Троцкого и с каким-то ожесточением проводил порку и расстрелы крестьян. Во время артиллерийского обстрела Знаменки карательным большевитским отрядом командовал прасол и лабазник из большого торгового села Мордово Густов. Этот ростовщик, гроза крестьян-должников считался слишком верноподданным царя, учредитель в Мордово «чайной союза русского народа», всегда, собирая долги с крестьян, раздавал им бесплатно газетки «Русское Знамя» и «Земщину». Когда знаменцы, большей частью женщины и дети, сбились в церкви, то этот «пролетарий и интернационалист» Густов приказал из пулемета пустить очередь в переполненный храм. Оставшегося в живых старого священника о. Ивана Предтеченского Густов спросил: - Молебен аль панихиду служил... - Молебен о мире всего мира, - ответил священник.- - А сынок теперича где же твой ... С Керенским аль еще с кем болтается. .. В Учредилку агитировал за эсеров. - Бог знает, где мой сын, - ответил священник, - последнее письмо от него было из Москвы... - Так-с, в Москве шел против пролетарской власти, так вот, получай... Мужики потом всем миром хоронили своего старого священника, похоронили не в ограде церкви, а на своем сельском кладбище... Но все еще оставалась вражда крестьян к «городским», к рабочим, подозрительность и недоверие. Даже объявление НЭПа крестьяне приписывали тому, что рабочие заставили Ленина объявить эту новую экономическую политику. И нужно было очень короткое время, чтобы тамбовские крестьяне поняли, что большевики враги и крестьянства, и рабочих. В сознание крестьянства вошло понимание об общем несчастье крестьян и рабочих при советской власти. Тамбовские крестьяне накануне ликвидации антоновщины поняли, что одни крестьяне не могут свергнуть советскую власть, выступая одни, крестьяне, в конце концов, очутились в рабстве у большевиков, точно так же и рабочие, поверив большевикам, отбрасывая крестьян со счета, после забастовок, волнений и протестов, в конце концов очутились в том же болыиевитском рабстве. Только крепкий союз крестьян и рабочих мог бы в первые годы свергнуть советскую власть, этого не произошло. И в будущем, в борьбе за Свободную Россию, необходим этот союз и он, конечно, будет, порукой тому общее рабство и горе.
412 Черноземный центр Примечания » 2 Дом Русского Зарубежья. Архив. Ф.1. Оп.1. Д.А-107. Луженовский Гавриил Николаевич (12.02.1871-10.02.1906), чиновник, один из организаторов Тамбовского Союза Русских Людей (ТСРЛ), активный участник право-монархического движения в Тамбовской губ. После объявления Манифеста 17 октября и поднявшейся в связи с этим новой волны революционных выступлений, Луженовский получил приказ губернатора прекратить аграрные беспорядки, вспыхнувшие в трех уездах Тамбовской и одном уезде Саратовской губернии. С двумя ротами солдат под предводительством капитана В. В., Степанова Луженовский прошел около 500 верст решительно прекращая на своем пути волнени^я. За 22 дня беспорядки были пресечены, а революционные банды разгромлены. Разговорное название магазина потребительской кооперации в СССР 1920 - 1930-е гг. Речь идет об антиправительственных выступлениях 3-5 (16-18) июля 1917 года Петрограде после июньского военного поражения на фронте и правительственного кризиса. Волнения, начавшиеся со стихийных выступлений солдат 1-го пулемётного полка, рабочих петроградских заводов, кронштадтских матросов под лозунгами немедленной отставки Временного правительства, передачи власти Советам и переговоров с Германией о заключении мира, были возглавлены большевиками, которые объединили недовольных под своими лозунгами. Партии итоги эсеры энесы меньшевики большевики социалисты кадеты нац. списки правые прочие всего голосов 837497 7412 22424 2Е+05 6222 47548 0 12494 889 1175138 % 71,268 0,63 1,9082 20,48 0,5295 4,046 0 1,0632 0,076 100 Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание: История рождения и гибели. - М., ^997. С. 365. Село Знаменской волости Тамбовского уезда, ныне посёлок городского типа, административный центр Знаменского района Тамбовской области Село Воронцовка Воронцовской волости Тамбовского уезда, ныне село в Знаменском рай(^е Тамбовской области, административный центр Воронцовского сельского поселения. 9 Имеется в виду станция Кандауровка Рязано-Уральской железной дороги. Рязано-Уральская железная дорога. Функционировала с 1866 г., постепенно разрастаясь. Пер^е участки: Рязань - Козлов (ныне Мичуринск), Тамбов - Козлов, Тамбов - Саратов. I ^ Возможно, речь идет о военкоме Кирсановского уезда Зимине. 12 Станция Сампур Рязано-Уральской железной дороги. 13 Полустанок Кариан-Строганово Рязано-Уральской железной дороги. Имеется ввиду деревня Михайловка Воронцовской волости Тамбовского уезда. Одна из первых в Тамбовской губернии каменная церковь, посвящённая иконе Божией Матери «Знамение». По этой церкви село получило название Знаменское (сейчас - Знаменка). Постройка была выполнена по распространённой в то время схеме «восьмерик на четверике». В конце XVIII века к храму были добавлены два придела - святого Николая Чудотворца и святой Александры.
Взгляд изнутри: воспоминания участника восстания 413 Ныне с. Никольское Знаменского района Тамбовской области. Совет народных комиссаров, советское правительство; Совет труда и обороны - орган, направлявший деятельность наркоматов в области хозяйственного строительства и обороны, образован в апреле 1920 г. Таким образом, у автора анахронизм. В 1918г. речь могла идти о СРКО - совете рабоче-крестьянской обороны (образован постановлением ВЦИК 30 ноября 1918^.), преемником которого стал СТО. Так в тексте. По смыслу - «из охраны». В тексте в данном месте «Гаука». Возможно, «Гайка» - это переделка латышской фа- мил^. По смыслу - «как и хотел». 20 Епископ Питирим (в миру Прокопий; 1645 - 1698), епископ Тамбовский и Козловский. Канонизирован в лике святителей 28 июля 1914 г., в день преставления, по ходатайству архиепископа Тамбовского Кирилла (Смирнова). Успенский Вышенский (Вышинский) мужской монастырь, расположен в селении Выцц в 25 км. От Шацка Тамбовской губернии; в 1990 г. возрожден как женский. Речь идет о Борисе Михайловиче Петрово-Соловово (3 сентября 1861 - 1925) - руссколу'енерале, последнем предводителе дворянства Рязанской губернии. 24 Ручные осколочные гранаты (Великобритания) системы У. Миллёа, 1915 г. Возможно, имеется в виду «Красное знамя» - общественно-политическая газета города Ельца (ныне Липецкой области). Городская газета появилась в Ельце 2 января 1918 года и поначалу именовалась «Известия елецкого совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». В 1926 году она получила название «Красное знамя», в честь символа революции. С самого начала газета исправно выполняла свою задачу: сообщала о жизни Ельца и его окрестностей. Местность, описываемая автором, расположена в границах современного Знаменского района Тамбовской области. По состоянию на 2010 год в состав района входят сельские поселения: 1. Знаменский поссовет (рабочий посёлок Знаменка). 2. Александровский сельсовет (с. Александровка, с. Измайловка). 3. Сухотинский сельсовет (с. Сухотинка, деревня Старчики, село Царевка, село Шаховка, с. Княжево). 4. Воронцовский сельсовет (село Воронцовка, деревня Большие Пады, деревня Даниловка, д. Сява, пос. Степной лесхоз, пос. Первомайское). 5. Дуплято-Масловский сельсовет (село Дуплято-Маслово, село Алёхино, село Кариан). 6. Покрово-Марфинский сельсовет (село Покрово-Марфино, д. Булгаково-Дергачевка, деревня Сергеевка, д. Тюменевка, село Новознаменка, д. Николаевка, деревня Матвеевка, деревня Прогресс, д. Ильинка, д. Тарбеевка, деревня Борозда, д. Прудки, д. Алексеевка, деревня Егоровка, деревня Третьяки, д. Букари, поселок Коровино). 7. Кузьминский сельсовет (поселок Кузьминский, деревня Артемьевка деревня Михайловка, с-ло Ольшанка, деревня Кикинка, поселок Никольские Подворки). 8. Никольский сельсовет (село Никольское). 27 Одно из жаргонных наименований смертной казни. Муромский уезд принадлежал к Владимирской губернии. Керженские леса, известные староверческими скитами - на территории Семеновского уезда Нижегородской губернии, Ветлужский уезд принадлежал к Костромской губернии, в 192^j. передан в состав Нижегородской. Ныне принятый этноним - мари, марийцы.
Веденяпин Г. В. Из воспоминаний1 Публ. Г. А. Самородовой (Балашов Саратовской обл.), А. В. Посадского (Саратовр Предлагаемые читательскому вниманию воспоминания принадлежат перу партийного деятеля, начавшего партийную карьеру в условиях Гражданской войны, в ранней молодости. Это уроженец Балашовского уезда Саратовской губернии Георгий Владимирович Веденяпин (1899 - 1979 гг.) Работа над мемуарами началась, вероятно, во второй половине 1960-х гг. В архиве Саратовского областного партийного архива откладывались воспоминания партийных деятелей, собиравшиеся уже после завершения работы областного истпарта. В фонде архива имеются машинописные воспоминания Г. Веденяпина, присланные из Москвы2. Они насчитывают 17 страниц и датированы 4 октября 1967 - 2 февраля 1968 гг. Хронологически эти воспоминания охватывают период с декабря 1917 г. по декабрь 1918-го и включают рассказ о становлении советской власти в Репьевке Балашовского уезда, участии автора в первой губернской партийной конференции. Можно полагать, что данные воспоминания - первый результат больших мемуаров, которые задумал Г. Веденяпин. Итоговый вариант составляет два объемных машинописных тома, озаглавленных «1918» и «1919 - 1921». Один экземпляр машинописи хранится в Балашовском краеведческом музееЗ. Еще один - в Российском государственном архиве социально-политической истории, в фонде института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС4. Данное обстоятельство демонстрирует ответственный подход автора к воспоминаниям, стремление сохранить их и на малой родине, и в центральном хранилище. В данной публикации5 использован балашовский экземпляр. Каждая страница машинописного текста содержит внизу визирующую роспись автора. Теми же чернилами сделаны исправления в тексте. Можно полагать, что, получив машинописный текст, автор вычитывал *)*) Публикация подготовлена при поддержке РГНФ, проект №13-01-00260
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 415 его и при необходимости правил. Правка не является содержательно существенной и специально не оговаривается, за исключением случаев смысловых искажений. В начале каждого тома, на страницах, предшествующих тексту, автором сделаны собственноручные надписи. На первом томе: «Балашовскому музею. Здесь описано становление Советской власти и организация одной из первых сельских ячеек партии в Балашовском уезде. Отдельные части воспоминаний относятся к Балашову и Саратову тех лет. Г. Веденяпин Декабрь 73». Надпись на втором томе также имеет характер резюме: «Балашовскому музею, в память о товарищах, работавших в Балашове в 1920-21 и тех многих коммунистах, которые погибли в борьбе за Советскую власть в Балашовском уезде. Г. Веденяпин Декабрь 1973». Передача воспоминаний в музей состоялась в конце 1973-го или начале 1974-го гг. К одному из томов прикреплена небольшая газетная вырезка. Это помещенное в «Правде»6^ извещение о награждении, указом президиума Верховного совета СССР, профессора Г. В. Веденяпина орденом Октябрьской революции за научные и педагогические достижения и в связи с 75-летием со дня рождения. Воспоминания разбиты на главы. Одна из них, под названием «Антоновщина», была опубликована7. Настоящая публикация включает три следующие за ней главы - «Добротряд», «Экспедиционный отряд ВЧК» и «Снова добротряд». Хронологически они охватывают период с начала апреля по конец июля 1921 г. Это был период наиболее интенсивных и жестоких операций против антоновцев, летом стало очевидно, что надвигается голод. Эти темы и являются главными в повествовании. Ценно то, что воспоминания, с одной стороны, писались уже зрелым человеком, писались с большой временной дистанции, с другой, - автор готовил их, основываясь на записной книжке описываемых лет, что сообщало воспоминаниям достоверность в деталях, точность в названиях и иных подробностях. Текст содержит авторскую рефлексию по поводу острых моментов - необходимости расстрелов, в целом проблемы жертв, приносимых на алтарь революции. Из него следует, что в описываемое время весьма неприятные вопросы на эти темы возникали перед исполнителями политики партии, и озвучивались в узком кругу. Г. Веденяпин, очевидно, сознательно уклоняется от подробного описания боевых действий и, тем более, карательной повседневности Добровольческого отряда. Это можно уловить из глухих замечаний в тексте. Скорее, он приводит характерные примеры, часто с рассуждениями по поводу вынужденной жестокости и допущенных ошибок. В то же время, изложение автора позволяет проследить методы «советизации», как это стало называться в то время, «пораженных бандитизмом» местностей. Здесь и использование агентуры, и вооружение местного
416 Черноземный центр актива, и создание волостных ревкомов, и агитационные мероприятия с упором на авторитет центральной власти - партийного съезда и Ленина. Воспоминания содержат имена и характеристики многих балашовских партийных работников и активистов, иногда с довольно развернутыми характеристиками. В итоге получается эскизный набросок большевистской уездной головки тех лет, господствовавших в этой среде взглядов и приемов осуществления власти. Балашовский уезд мог претендовать на звание крупнейшего по составу населения в Российской империи. Накануне революции он имел свыше 60.000 крестьянских хозяйств, более 300.000 жителей. На 1916 г. в уезде было 50 волостей8. Это черноземный помещичий уезд, в котором рельефно проявились земельные противоречия. Уезд активно выступил в 1905 году. Затем столь же активно отозвался на возможности, открывавшиеся столыпинскими преобразованиями аграрной сферы. В уезде сформировалась устойчивая эсеровская среда, представленная врачами, учителями, земскими деятелями. В нее вовлекались и «развитые» крестьяне. Показательно, что автор принадлежит к этой среде, - он сын врача, - но лично для него политическая деятельность начинается, просто в силу возраста, с октябрьскими событиями 1917-го года. Он из тех, кто с ранней юности оказался вовлечен в активную революционную и боевую деятельность. Г. В. Веденяпин родился в селе Пады Балашовского уезда Саратовской области. Однако его отроческие годы оказались связаны с Репьевкой. В мемуарах описывается его визит к матери в это село. Что интересно, Репьевская волость как раз окажется вблизи «бандитского пояса» Балашовского уезда, ликвидировать который и должен будет отряд, деятельность которого описана Г. Веденяпиным. Призванный в армию, он попадает, вместо внешней войны, на первые бои Гражданской, - участвует в московских боях октября-ноября 1917 г. Грамотный и развитый солдат приезжает на родину, оказывается в числе активных организаторов советской власти, служит волостным военкомом Репьевской волости. По данным Ртищевской энциклопедии, Г. Веденяпин еще в 1918 г., занимая эту должность, инициировал создание т. н. Северного района в громадном Балашовском уезде. Именно север уезда и окажется впоследствии в орбите влияния повстанцев, в нем в 1921 г. будет действовать и сам Веденяпин. Он становится большевиком, быстро идет партийная карьера. В 1918 г. он агитатор при губкоме партии в Саратове, затем ответственный секретарь Балашовского уездного комитета РКП (б). В 1920 г. он также ответственный редактор балашовских газет «Красный пахарь» и «Борьба». В марте 1921-го - делегат X съезда РКП(б). После гражданской войны Веденяпин продолжал оставаться на партийной работе. В 1939 году был репрессирован, но через 14 месяцев
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 417 освобожден. В последующие годы ученый, преподаватель, доктор технических наук. ДОБРОТРЯД В Балашове меня ждали грустные вести. С начала марта опять набеги банд9 на большинство волостей, опять погибло много коммунистов, по крайней мере в десяти - одиннадцати волостях не было советской власти, коммунисты и комсомольцы ушли там в подполье. Зверски был истерзан Щербинин. Бандиты содрали у него большие куски кожи со спины и груди, выкололи глаза, обрубили пальцы. Погиб Иван Фомин: бандиты сумели поймать и уничтожить волостную разведку и, внезапно напав на село, окружили волисполком и подожгли его. Фомин и три его сотрудника (двое из них - беспартийные) отстреливались до последней возможности. Фомин, видя неизбежную гибель, вышел на балкон, выбросил в толпу свою верхнюю одежду и обратился к собравшейся на пожар толпе. «Не поддавайтесь бандитам. Советскую власть и партию уничтожить нельзя»... Тут его застрелили. Мы обсудили сразу несколько вопросов после моего сообщения о съезде10 (которое, кстати, вместе с извещением о том, что соединения бандита Карася, действовавшие северо-западнее Тамбова, были сильно потрёпаны нашей конницей и московскими курсантами, сильно подняли дух Балашовского актива). Мы объявили о наборе добровольцев в коммунистический отряд для борьбы с бандитами, обсудили вопрос об органе, который руководил бы как действиями отряда, так и восстановлением советской власти, о командовании отрядом и о месте дисклокации отряда. Вначале мы полагали, что отряд должен составиться только из коммунистов и комсомольцев, и объявили запись по Балашову и Аркадаку (в последнем была вторая по численности за Балашовом парторганизация). Буквально за один день мы имели уже более сотни добровольцев, но из них было только два или три кавалериста, в том числе один донской казак - коммунист. Это предопределило первоначальную организацию отряда: эскадрон кавалерии и рота пехоты. В качестве командиров наиболее подходили два товарища: Канарейкин и Платонов. Канарейкин всё же не производил впечатления волевого и решительного человека, нам с этой точки зрения лучшим показался Платонов, хотя он иногда и нервничал или, вернее, не всегда был сдержан. Поэтому мы командиром отряда назначили Платонова, а начальником штаба - Канарейкина. Оба дали на это согласие и немедленно принялись за формирование отряда. Было решено, что отряд начнёт свои действия в Северном районе11, базируясь на 3 Петроградскую с[ельско]х[озяйственную] коммуну12. Это вызывалось следующими соображениями: главными базами бандитов
418 Черноземный центр в уезде стали Пугачёвская, Боцмано-Ивановская и Красно-Коленская волости с двумя бандитскими полками из местного населения. Наиболее удобно было действовать против этих антоновских частей, дислоцировав отряд в Северном районе. По мере очищения от банд волостей Северного района и части западных волостей можно было создать сильный массив, включая Аркадак - Турки13. В этом случае наши пехотные части, расположенные в Балашове и подкреплённые подразделениями ЧОН, могли бы быстро очистить от бандитов юг уезда. Базирование на коммуну сразу давало возможность увеличения отряда более или менее обученными кавалеристами примерно на 30 человек. Полдня заняло обсуждение вопроса о составе Ревтройки при отряде (собственно удобные слова «при отряде» неточны, так как отряд был при Ревтройке), которая была бы вторым Ревкомом для северной части уезда (Уездный Ревком во главе с Черняком был создан в первых числах марта). Я полагал, что председателем Ревтройки хорошо бы подошёл Рейнер14, знавший и партработу, и работу Советских организаций, но Рейнер решительно отказался, связав свой отказ с незнанием деревенских условий. Другой подходящий кандидат - Быстров - был в это время болен. После перебирания различных кандидатур мы остановились на товарище Лагуткине, заместителе Шарапина, в прошлом одном из руководителей У исполкома. Всем бы подходил для этой цели товарищ Лагуткин, но его беда была известна нам - мягкость и нерешительность. Когда его в этой должности утвердили (он присутствовал на президиуме Укомпарта и дал своё согласие), Черняк, который при голосовании этой кандидатуры воздержался, дипломатично, не называя имени, заметил: - Чтобы председателю Ревтройки быстрее принять эффективные меры, хорошо было бы, если хоть на неделю вместе с ним выехал один из самых ответственных наших товарищей, знающих весь Север уезда до Турков и Аркадака. Это было явно адресовано ко мне. Я живо вспомнил совсем недавнюю встречу со Стасей, когда я приехал со съезда, она вновь плакала и говорила, обнимая меня, что она погибает, как коммунистка, что я совсем не живу с нею. Я успокаивал её, как мог и обещал весною съездить за её матерью, бабушкой Гали, Марьей Устиновной. Сказал, что до этого отъездов не предвидится. А теперь я не мог, разумеется, поступать иначе, чем я ответил Черняку просто: - Хорошо, я поеду. В качестве членов Ревтройки утвердили Платонова и Гришу Щербакова15, на которого возложили ответственность за ведение пропаганды и агитации. Как-то, когда мы с Лагуткиным обсуждали планы ближайшей работы в Северном районе, ко мне явился Репьевский продагент, старый друг, Сумароков, страшно похудевший и даже поседевший.
Из воспоминании Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 419 Он просил меня отпустить его в родной город — Москву. - Ну, ты же знаешь обстановку! Я всё время прячусь, жена давно в коммуне, мне ведь за пятьдесят, смотри, у меня зубов нет, - он продемонстрировал мне открытый рот - и ведь не бандиты выбили, а зубы сами выпали от всей этой жизни. Да и что я буду делать? Продразверстку ликвидируют, тут вообще надо других людей, поменьше числом, да помоложе. - А как к этому относится продкомиссар? Почему к нему не обратился? - Он бросил своих продагентов, вроде меня, и со своим штабом кудато скрылся. Его в Турках нет, а если бы и был, то мне до него не добраться - по дороге бандиты убьют меня... Мы сняли его с учёта, дали направление в Москву. Года через полтора я был у него в Москве. Он с женой жили тогда в небольшой квартире в одном из переулков между Тверской и Большой Дмитровкой. Он работал по-прежнему в типографии, жена из-за болезни ужё не работала. Оба они с ужасом вспоминали время антоновщины. Репин, узнавший, что я приехал со съезда партии, по телефону пригласил меня в гости и просил сообщить ему новости из Москвы. Стася отказалась идти к нему, я же считал неудобным, как секретарь Уездкома, отказываться от просьбы главного врача уездной больницы и прекрасного хирурга, да ещё работавшего когда-то с моим отцом и всегда его уважавшего. За Репиным стоял определённый слой интеллигенции - многие врачи. У Репиных, как всегда, был уют, хорошо сервированный стол. Он допоздна расспрашивал меня, что было на съезде, как выглядит Москва, как Саратов. Когда я поднялся, чтобы уйти, он сказал: - Как всё это складывается трагично. Вы - передовые люди, мы чувствуем, что вы хотите лучшего. Но сейчас вы - в море крестьянской Вандеи. Да, да, Вандеи, и вам с ней, пожалуй, не справиться. Но в таком случае наступит ужасная реакция. Это, знаете, не то, что седьмой год после пятого... Я понял, что он немного паниковал, но что разуверить его можно было только фактами. Я сказал ему шутливо: - Через некоторое время вы сами увидите, что не так страшен черт, как его малюют. Самое тяжелое время - интервенции - мы пережили. То, что мы видим и слышим вокруг - местное. Не разочаровывайтесь в большевиках! Он недоверчиво покачал головою, прощаясь со мной. В последних числах марта добровольческий отряд погрузился в вагоны. Никаких митингов при прощании не было. Многих провожали жёны, невесты. Меня провожали Черняк16, Рейнер и Горохов17. Когда я дома пошёл проститься со Стасей, она сидела на кровати, подперев кулаками бесслёзное, сухое лицо, угрюмо смотрела на стену.
420 Черноземный центр - Пойдём, проводи меня, - попросил я. Стася отрицательно качнула головою. Видя, что она так переживает новую разлуку, я пытался убедить её, что я скоро приеду, что ведь так надо, что я должен ехать, что ведь я - верный муж, люблю и её, и Галичку. Стася сидела, как каменная, не говоря ни слова. Я заколебался, - горе и отчаяние на лице у любимого человека, - но эшелон мог из-за меня задержаться, а там эти непреложные графики движения - я не мог допустить опоздания рассчитанного по времени хода эшелона на место назначения. Я, должно быть, поступил не совсем правильно. Но тогда я не видел выхода. Ранним утром первого апреля мы выгружались на станции Вертуновской. Хотя проводников нам не надо было, нас ждал конный разъезд коммунаров, присланный Канарейкиным, приехавщим в коммуну тремя днями ранее, чтобы подготовить всё необходимое для базирования. Ждали нас и подводы для пехоты. Застоявшиеся лошади просили повода, и мы с Платоновым и разъездом коммунаров выехали вперед. Лошадиные копыта звонко цокали по твёрдой, уже начинавшей трескаться, земле, в шинелях было жарко. По опыту я знал, что дорога в низине за станцией должна быть в это время топкой и ожидал увидеть тающие сугробы в оврагах и ложках. Но ничего подобного не было, - лишь в самых низких местах, сбоку от дороги, ещё можно было видеть лужицы воды. Я забеспокоился и решил посоветоваться с Лагуткиным, который имел достаточно большой опыт в сельском хозяйстве. Лагуткин ехал за эскадроном, впереди пехоты, на каком-то подобии парной линейки. Остановив коня обочь дороги, я осматривал проходящий мимо эскадрон, вернее, полуэскадрон, - в нём не было ни равнения, ни порядка, видно было, что многие если и садились в седло, то только несколько раз. Я подъехал к движущемуся шагом экипажу и спросил Лагуткина, что может означать такая погода, такая сухость почвы. Лагуткин, очевидно, сам думал об этом. - Необычайно ранняя весна. И дождей, как на грех, нет. Если поля повсюду таковы, то через три-четыре дня сеять надо. А вот если семян у крестьян нет - где их взять? Было очевидно, что семена - забота ближайшей недели. Но где и как их взять, - Лагуткин пожимал плечами. - Для этого надо взять весь гарнцевый сбор по яровым на мельнице коммуны и на Потьминской и Чиганакской мельницах, если их не сожгли бандиты и если там хоть кое-что осталось. Далее, надо просмотреть общественные засыпки (амбары). - Едва ли всё это что-нибудь даст, - либо бандиты взяли, либо само население, - довольно флегматично заметил Лагуткин.
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 421 - Мне кажется, всё это надо проверить, каждое зерно дорого... В этих разговорах мы доехали до коммуны. Под Ревтройку, штаб, амуничную и оружейную мы заняли отремонтированные трудолюбивыми коммунарами помещения нижнего этажа центрального корпуса дворца - стены тут были чуть ли ни в полтора метра толщиной, потолки - сводчатые - в случае чего можно было не один день обороняться... В небольших комнатах усадили коммунаров для приведения в порядок сёдел, сбруи, амуниции, в мастерской организовали небольшой пунктик для ремонта оружия и точки сабель. Канарейкин всё это сделал хорошо и со знанием дела. Дымила полевая кухня. Через день мы узнали, что телеграфный аппарат в Макарове цел, бандиты не испортили его, так как при налёте банд действовавший аппарат телеграфисты спрятали, а выставили старый, негодный. Мы тотчас снарядили взвод за аппаратом (телеграфные столбы шли через Зубрилово), с аппаратом пришли два макаровских телеграфиста, да и в отряде нашёлся один, так что скоро в помещении Ревтройки стал работать телеграф с суточным дежурством, что было очень удобно, - мы могли напрямую переговариваться по аппарату, установленному в помещении Уревкома. Занятия с пехотой и эскадроном, в котором было уже около ста человек (в него влился отряд коммуны) начались с первого же дня. По просьбе Платонова, на первые азы учёбы и сколачивания было отведено пять дней. В пехоте на взводные должности нашлись бывшие унтер-офицеры, общее наблюдение за обучением пехоты вёл Канарейкин. Дня два не могли сколотить комендантский взвод, - ведь он должен был приводить в исполнение приговоры Ревтройки, а желающих, несмотря на ненависть к бандитам, не оказывалось. Я рассердился не на шутку, когда Лагуткин мне об этом сказал. - Через час отдайте приказ о составе взвода через Канарейкина - и только. Командира подберите из коммунаров - они дисциплинированнее. Командиром комендантского взвода стал коммунар Петров, питерский рабочий. За время действий отряда он два или три раза просил заменить его, но я уговаривал его оставаться. В конце июня он пришёл ко мне. Сел на лавку (дело было в крестьянской избе) и, глядя вниз, угрюмо заявил: - Больше не могу. Тогда и его, и весь взвод мы заменили другими людьми, - отряд сильно вырос, это возможно было сделать. Эскадрон обучал донской казак Коновалов. Лет на 12-14 старше меня, он прошёл всю империалистическую, отлично знал кавалерийское дело, и из него вышел хороший командир, бесстрашно водивший эскадрон в атаки. Я участвовал в этих учениях, - руководитель парторганизации должен подавать пример. Пулеметчики ставили на тачанку пулемёт, осматривали оси и колёса, прилаживали ящики с запасными лентами.
422 Черноземный центр Мы с Платоновым выбрали себе из привезенного оружия шашки. Платонов выбрал лёгкую, офицерскую, с красивой современной гравировкой на клинке. Я долго перебирал шашки, пока не наткнулся на старый, тяжёлый и длинный, Златоустовский клинок с обушком чуть ли ни с мизинец. Я опробовал его упругость, - к моему восторгу булат, несмотря на толщину обушка, сгибался почти вдвое. Ножны были старенькие, но другие не подходили к моей находке. Я сам точил клинок. Командир эскадрона, которому я его показал, долго рассматривал его, пробовал и потом сказал: - Отличная шашка, я ещё таких не видывал. Платонов взял под седло «Калинку» - породистую, англо-арабскую кобылу из коммуны. Булкин18, к которому я обратился за советом - добыть боевого коня, через день привёл мне из Макарова старого знакомца - «Чорта». Он по-прежнему стремился укусить или лягнуть подходившего, поставишь ногу в стремя, - в то же мгновение пускался вскачь, как стрела, не боялся ни лошадей, ни огня, ни выстрелов, но к концу апреля я убедился, что на нём не проскачешь и двадцати километров, - в Макарове его запалили, и в дальнейшем его пришлось заменить другой лошадью. Все мы сами ухаживали за лошадьми и смотрели за своим воинским имуществом. Я был занят с И. В. Левиным и разведчиками. Через день Лагуткин пожелал показать мне план работы Ревтройки на ближайшие десять дней. В плане числились митинги в Зубриловке, Репьевке, Макарове и рейд отряда на Потьму. Я был страшно изумлён. - А где же семена для посева? Что вы сделали за последние два дня в этом направлении? Что сделано вообще для посевной? Где же борьба с бандитами? Как вы думаете приступить к организации Советской власти? Как думаете собирать из подполья коммунистов и активистов? Лагуткин качал головой - да, мол, опустили это. Для меня было ясно, что план агитации разработан Гришей, а о шайке бандитов в Потьме слышал и Платонов. В этой округе - Репьевская волость, значительная часть Макаровской, Потьма - были лишь отдельные небольшие шайки бандитов, но и они наводили панику на население. С ними и их помощниками и надо было расправиться в первую очередь, это была бы, так сказать, заявка населению о том, что мы пришли карать бандитов и восстанавливать Советскую власть. Меня очень обеспокоила такая деятельность председателя Ревтройки, - Лагуткин, очевидно, ещё находился в плену темпов и методов кое-каких учреждений в Балашове. Я рекомендовал ему составить новый план. Надо было действовать, не ожидая. Уже было известно, что в коммуне, несколько сократив хлебный паёк коммунарам, можно было взять до пятисот пудов яровых семян. Я вместе с И. В. Левиным осмотрел их, они казались вполне пригодными, и просил самого Левина и его помощников тщательно просмотреть на
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 423 месте нуждаемость крестьян Сергеевки, Варварино, Зубриловки, Песков (тут бандитов не было, сохранилась Советская власть и парторганизации) в яровых семенах и оказать помощь крестьянам, но в самых необходимых размерах, так как надо было оставить семена для более крупных сёл, как Репьевка и Макарово, разграбленных бандитами. На следующий день Ревстройка решила разбить отряд на пять частей, оставив в Зубриловке два взвода пехоты. Одна часть, под руководством Булкина, направлялась в Белый19 Ключ, на жителей которого жаловались коммунары, указывая, что они были наводчиками банды в сто сабель, нападение которой отбил отряд коммунаров. Под руководством Гриши Щербакова один взвод направлялся на Зыбино - Юсупово. Платонов с основным ядром имел объектом Репьевку, четвертый и пятый отрядики направлялись в Грязнуху и Макарово. Перед каждым отрядом ставились цели: 1) поимка бандитов и их пособников; 2) взятие, заложников, если бандиты и их пособники сбежали, услышав о появлении добротряда; 3) установить20, с согласия населения, нужду в семенах, а также кто из общества является уполномоченным для переговоров с Ревтройкой о посевных делах (назначь мы прямо исполкомы, - в них могли и не пойти); 4) провести собрания для извещения о замене продразвёрстки налогом, о появлении отряда и функциях Ревтройки; 5) найти, если можно, осведомителей для Ревтройки и установить с ними порядок контактов; 6) установить связь с коммунистами, комсомольцами и активом. Всё это надо было проделать в течение пятого дня пребывания Ревтройки в Зубрилове, учёбу отряда решили сократить на один день, несмотря на протесты Канарейкина, считавшего, что отряд не подготовлен к боевым действиям. К вечеру следующего дня все группы возвратились без потерь. Булкин арестовал пять крестьян, как пособников антоновцев. Платонов пригнал предателя Чайникова, попа Смирнова, и заодно конфисковал его телку, он жаловался на «ведьму-попадью», которая пришла за отрядом в Зубриловку, как её ни отгоняли прочь. Выезжавший в Грязнуху отряд поймал там двух бандитов-вербовщиков, третий был застрелен в возникшей перестрелке; поймать вербовщиков оказалось легко потому, что у большинства красноармейцев добротряда была полная экипировка, за исключением головных уборов, - последние были, что называется, кто в лес, кто - по дрова, домашние. Бандиты поэтому полагали, что въехавшие в Грязнуху наши конники - также бандиты. Это следовало принять во внимание и мне, и Платонову, - у нас были штатские фуражки, и нам срочно сшили в пошивочной коммуны нечто вроде буденовок. Впрочем, этот шлем у меня недолго задержался, - в одной из стычек бандит порядочно его изуродовал (а я остался нетронутым), так что я ходил в фуражке Платонова, которую он мне подарил.
424 Черноземный центр Группа из Макарова вернулась с точными данными: в Потьме мельница цела, но там орудует банда в 10-12 человек местных, во главе с каким-то Колькой, ходившим в жаркие дни в огромной тёмной папахе. В Северках - также небольшая, человек 15, банда. Новосёлки - Хлуденёвка - Молчановка - сплошь бандитские, там стоят на постое около ста конных бандитов, значительная часть которых - местные. В Боцмановке, Красной Звезде - бандитские части... Нигде коммунистов, комсомольцев или активистов не обнаружено. Особенно подробно я записывал данные о посевном материале. К моей радости, в Макаровском Нардоме21 сохранилось каким-то чудом около 250 пудов проса и 200 пудов овса. Осматривавшие заявили, что примерно половина проса годна для посева, остальное - в комках, поэтому и бандиты его не брали. Было очень плохо с продовольствием - его не хватит до нови. Катастрофически обстоит дело с конским составом и семенами, - их в Репьевском общественном амбаре не осталось и 50%. До полуночи я пытался узнать у взятых бандитов что-либо существенное. Хотя оба явно не принадлежали к рядовым бандитам, они заявили, что ни о чём не знают. Один проговорился только, что знает о поражении, нанесённом антоновцам22 где-то за Тамбовом. Все арестованные сидели в превращенном в подследственную тюрьму домике садовника около теплиц. Ночью прибежали два комсомольца из Репьевки, узнавшие о прибытии отряда и ранее где-то прятавшиеся. Один из них был Николай Цедилин - брат зарубленного в Зыбине. На следующий день, после обеда, собралась Ревтройка коммуны. Пришел и представитель коммуны - Обращевский. Лагуткин объявил на повестке дня один вопрос: о судьбе пойманных бандитов и арестованных. Довольно быстро бандитов и Евдокима Чайникова решили расстрелять. Булкин также требовал расстрела арестованных в Белом Ключе, оперируя показаниями коммунистов и двух белоключевских осведомителей. Зная, что один из арестованных приходится родственником Г. Е. Макаркину, я спросил у Булкина, есть ли у арестованных родственники - коммунисты. Булкин, тотчас же понявший смысл моего вопроса, отвечал мне по-свойски. - Гора, а если бы у меня был брат - бандит, как ты думаешь, - я попросил бы тебя его пощадить, потому что я коммунист? Белоключевцев также решено было расстрелять за пособничество бандитам. Дошло дело до попа Смирнова. Булкин заявил, что никаких данных о связях Смирнова с бандитами нет, и предложил освободить Смирнова. Он также прочитал краткое заявление попадьи, в котором было сказано, что мы можем делать с попом, что угодно, но тёлку должны ей вернуть, это не Александрова тёлка, а её, подаренная ей отцом. Нервничавший было Платонов рассмеялся и махнул рукой:
Из воспоминании Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 425 - Дадим ей и попа в придачу. А всё же попов надо расстреливать, против Советской власти они. Чего тут собирать материал? Пока Лагуткин что-то объяснял по этому поводу Платонову, я спросил у Обращевского: - А вам-то что надо? Обращевский, как всегда, быстро и чётко заговорил, приглушив до полголоса, что Совет коммуны просит у Ревтройки двадцать винтовок и патроны к ним - пора выезжать в поле, а народ требует, чтобы дали оружие, - вон и в Макарове, и в Красной Звезде люди в поле работали, там их и зарубили. С винтовкой надо работать, - тогда и бандит подумает ещё - подходить ли, да и выстрелом подать можно сигнал тревоги. Так как Смирнова решили отпустить вместе с тёлкой, Обращевский изложил просьбу Совета коммуны. Ревтройка решила выдать пятнадцать винтовок и по шесть обойм патронов к каждой. Лагуткин собирался заканчивать заседание, но я попросил, отпустив представителей коммуны, выслушать на тройке некоторые мои соображения. Когда коммунисты ушли, я сказал, что имею претензии к работе тройки. - Во-первых, тройка должна засекретить все свои решения. Обрашевский - коммунист, я полностью ему доверяю, но если вы хотите успешно и внезапно действовать против бандитов, на заседаниях тройки должны присутствовать только приглашённые тройкой люди, да и то не по оперативным вопросам. Тут Платонов полностью поддержал меня, Лагуткин обещал учесть это замечание. - Во-вторых, мы здесь уже шестой день, кое-где провели собрания крестьян, а вот с составом нашего отряда не было ни одного политзанятия, многие добротрядцы не знают даже о решениях съезда партии. Гриша Щербаков с кислой улыбкой и понурив голову, признал эту вину за собою и обещал с завтрашнего дня, как говорят, «перестроиться». Я же думал про себя, что дело не в Щербакове, а в Лагуткине. Но ничего, поправим. - В третьих, сегодня же надо решить, что делать с посевной. Знаете ли вы, друзья, каково продовольственное положение у крестьян? У сельской интеллигенции? - Ты прав, Гора, целиком прав. От результатов работы в этом направлении намного будет зависеть настроение крестьян, - оживился Булкин. - Наконец, полученные вчера известия должны внести коррективы в ближайшую работу тройки. У выхода из комнаты, где было заседание Ревтройки, Лагуткина ждал Николай Цедилин, уже вооружённый винтовкой и шашкой. - Позвольте мне участвовать в расстреле бандитов. Старик Чайников предал моего брата, его жестоко казнили. Я сам хочу его расстрелять.
426 Черноземный центр Лагуткин пытался переадресовать эту просьбу ко мне, но я, просто говоря, махнул на это рукой. Меня поразило то, что красноармейцы отряда уже знали о только что принятых тройкой решениях. Цедилин участвовал в расстреле приговорённых. Петрову было приказано никаких издевательств и побоев приговорённых не допускать. Мы уничтожаем врагов, но не пытаем их, не издеваемся над ними. Этого требует закон, мы не белогвардейцы, не бандиты. Через день отряд, уже довольно внушительный, вышел в рейд. Задачей было: очистка Макаровской волости от бандитов, побочная задача была поставлена Булкину, которому дали взвод кавалеристов: ликвидировать бандитскую шайку в Потьме и взять с мельницы всё зерно и муку и переправить их в Зубриловку. Накануне взвод эскадрона вновь был в Макарове и предупредил, что «на завтра» тройка будет раздавать годное просо только для посева, под расписку, всем желающим. Желающих оказалось много, годного проса (годность определяли выборные старики) было меньше, чем мы предполагали, но всё же Макаровские были более или менее удовлетворены. Далее отряд прошёл на Новоселки - Северки и легко ликвидировал там бандитские подразделения - эти действия нельзя было назвать и боевым крещением, так как бандиты предпочитали удирать, а не сражаться. В этих стычках было убито 15-18 бандитов, 7 или 8 были взяты в плен, их мы взяли с собой до Репьевки, в которую отряд шёл по сёлам, пограничным с Тамбовщиной. Этот рейд показал, что кое-кто в отряде не дисциплинирован: Макаровские комсомольцы, пришедшие в отряд, пытались сжечь Новоселки, где жили бандиты, убившие их родителей, уже в Репьевской волости вместо трёх подвод в нашем обозе была обнаружена четвертая, в которой была связанная овца, положенная на новые рядна. Последнее вызвало остановку всего отряда для расследования. Овца, подвода и рядна были возвращены владельцам (пришлось посылать с Щербаковым отделение в Грязнуху), виновники (два местных активиста) были немедленно обезоружены и выгнаны из отряда. Платонов настаивал на расстреле этих «воров», но при расследовании выяснилось, что они ничего не брали для себя - всё брали для отряда (прошедший день был по расписанию «постным» - перловый суп на костях и пшённая каша с чайной, примерно, ложкой постного масла). Кроме того, жёсткие меры без предварительного разъяснения, по моему мнению, не принесли бы пользу отряду. Пришлось опять накачивать Гришу Щербакова - как вести разъяснительную работу в отряде. Репьевки - не узнать. Развалины пожарища в центре, запустение, тишина, испуганные лица - боятся за себя, за людей. Школа не работает, - учителя сбежали от бандитов. В Репьевке Ревтройка остановилась в том более близком к потребиловке и сравнительно новом домике, где когда-то - мне казалось,
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 427 столетие тому назад - была устроена вечеринка с участием Поповых. Позже там был сельсовет. Вначале Ревтройка рассмотрела дело взятых в плен. Смягчающих обстоятельств не было. Среди них - он всё умолял меня пощадить его, - был один изменник, Макаровский милиционер, бывший когда-то коммунистом. С презрением отвернувшись от него, я пересел на другую лавку, - он пытался обнимать или целовать, что ли, мои ноги, единственного своего знакомого. Всех их расстреляли тут же, поставив у каменной стенки столь знакомого мне пожарного сарая, покрытого ещё полупровалившейся соломенной крышей. Далее стали обсуждать вопрос о волостном Ревкоме. Для этого я назвал человек пятнадцать знакомых крестьян, но среди них не было уже ни одного из моих друзей. Не было и Варламовых - они кудато исчезли, одним словом, я не видел человека, которому можно было бы сказать: «Хочешь ты или не хочешь, быть тебе в Ревкоме - значит, - действуй!» Все названные категорически отказались от работы в Ревкоме. Что ж - повременим. А как с посевом? - Семян не хватает. Овса - почти совсем нет. Тягловой силы мало. Кузнецов нет - ушли куда-то... Лагуткин растерянно посматривал на говоривших. После длительной паузы я рассказал собравшимся о Ленине и продналоге. Я говорил медленно, обдумывая каждую фразу и не скрывая ничего из самого главного. Потом шёпотом посоветовался с Платоновым и Лагуткиным, - мы имели наряд на овёс, имевшийся в коммуне; как Платонов, так и Лагуткин согласились почти треть его (около 250 пудов) выдать на посев. Когда я сказал об этом крестьянам, было видно, что они очень довольны. Им было предложено завтра же послать за овсом подводы, и было положено, что Ревтройка рекомендует семена раздавать по супрягам: имеющий лошадь - безлошадный. После этого я уехал к маме, которую ещё не видел с тех пор, как приехал из Балашова с отрядом. Платонов хотел мне дать для охраны несколько кавалеристов, но я отказался, главным образом потому, что хотел дать понять собравшимся, что я им доверяю, что считаю их своими друзьями. Мать жила в бывшей квартире Королёвых, Мани почему-то с ней не было. Мы с мамой проговорили весь вечер, приходили и Миллер с Кашеваровым узнать о новостях, вспомнить старое. Когда мы остались одни, мать, вздохнув, сказала: - Тебе бы, Горечка, переночевать лучше снаружи, на стоге с сеном, как бывало. Сейчас темно, никто не увидит... Я, сколь мог, успокоил мать, - бандитов в Репьевке нет - и, вдохнув за беседой и домашним ужином запах счастливого детства, улёгся спать. Конечно, я не забыл о предосторожности - дверь заперта на засов, окно
428 Черноземный центр прикрыто, но не заперто, сам лёг, не раздеваясь и, вынув наган из кобуры, положил его рядом с собою. Когда я утром пошел проведать «Чорта», пристроенного мною в больничной конюшне, то увидел у коновязей вооруженных людей и привязанных коней, - все-таки Лагуткин и Платонов беспокоились обо мне. Еще вчера посоветовавшись с Лагуткиным, я хотел съездить в Крутед (Сергеевское) и в Тамалу. Что ж, поеду не один, - так будет веселее. В Крутцовском отделении коммуны я обнаружил еще около ста пудов отличного семенного овса сверх того, что надо было для посева на отделении. Заведующий отделением хитренький одноглазый Юдаев (поврежденный глаз он прикрывал чёрной повязкой на резинке), показывая мне все ресурсы отделения, сразу пытался делать два дела: во-первых, уверить меня, что никаких запасов отделение не имеет и, во-вторых, что Зубрилово далеко, Совет коммуны не дает правильно хозяйствовать, да и вообще лучше было бы отделиться в особую коммуну. Юдаев при князьях Голицыных-Прозоровских был здесь же приказчиком и, хотя и стал коммунистом, не то чтобы внушал мне какие-то опасение или подозрение, а просто я ему не во всем верил. Насчет «нехватки» овса я молча показал ему высившиеся в степи стога еще прошлогоднего сена, прекрасно уложенные. Да, что ни говори, хозяйствовать Юдаев умел. Осмотрев оканчивавшуюся стройкой в одном из каменных овинов мельничушку, я заявил Юдаеву, что, когда мельница заработает, ни фунта из гарнцевого сбора без разрешения Ревтройки никуда не расходовать. Юдаев принялся меня уверять, что мельничушка эта для внутренних надобностей отделения. Однако, подсчитав все ресурсы отделения, я нашел, что они обеспечивают работу мельничушки только на 1/3 - 1/4. Следовательно, вполне возможно принимать на размол зерно от жителей самого Сергиевского, а может быть и далее - Калиновки и Кашировки. Юдаев отрицательно замотал головой и заявил, что за 6-7 вёрст есть другая небольшая мельница, конечно, не вальцовая, как в видневшейся на горизонте Тамале, но, тем не менее, - с ситами. Эта мельница принадлежала прежде не то Набокову, не то Насонову, какому-то местному предпринимателю, сейчас там работают только заведующий, крупчатник, машинист, да трое рабочих. В Тамале, против моего ожидания, никаких вооруженных сил не оказалось, что, на мой взгляд, было промахом. Я провел там почти день, связался по прямому с Балашовым, информировал Ревком о положении. В переговорах я сообщил, что Советская власть в самых северных волостях будет установлена не ранее первых чисел мая и сообщал, что перспективы посева и весны не хороши, рекомендовал добиваться брони хоть на небольшую часть имеющегося продовольствия. В свою очередь, я получил отрадное известие, что под Тамбовым наши части вновь разбили крупные соединения антоновцев. В Тамале существовала ячейка, но из старых коммунистов никого не было.
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 429 Темнело, когда мы прискакали на мельницу, о которой говорил Юдаев. Мельница еще работала, на дворе ее стоял десяток крестьянских возов. Осмотрев мельницу и ее амбары, мы семян не нашли, но было порядочно муки смолотого гарнцевого сбора. Пришлось перевешать муку и взять с заведующего расписку о том, что он обязуется перед Ревтройкой сохранить гарнцевый сбор до последнего фунта. Каюсь, что я пригрозил ему расстрелом за пропажу хоть части хлеба. До него, очевидно, дошли слухи о Ревтройке, и он, заикаясь от страха, клялся, что сохранит весь хлеб. Действительно, продовольственное положение в районе внушало большие опасения. Хлеба у крестьян, по моим подсчетам, хватало только еще на месяц по самым скромным нормам. Дождей не было, беспощадное солнце и горячий ветер сушили землю. Была (довольно неясная) надежда на огороды, полив которых в то время осуществлялся ведрами. Я, можно сказать, выбился из сил, пришлось заночевать на мельнице, чтобы накормить и напоить коней. Рано утром, прискакав в Д воряне, мы встретились с возвращавшимися откуда-то Лагуткиным и Булкиным. Булкин был в огромной чёрной папахе и, когда я спросил его, он сказал, что эта папаха - главаря Потьминской бандитской шайки. - Они вздумали сопротивляться, ну, мы их всех и перебили. Там, оказывается всякий народ в шайке был. Один, в папахе этой, хотел удрать, так я его из моего винта достал. Не пропадать же папахе, взял, а он оказался главарём шайки. Потом Булкин переглянулся с Лагуткиным и сказал: - Отправляй ребят в отряд, кое о чем переговорить надо. Когда мы остались одни, я увидел, что Лагуткин почему-то чувствует себя весьма неловко. - Тут у нас кое-что неладно вышло, - продолжал Булкин. - Что такое? - Да вот, насчет двух шпионок - не шпионок, не совсем понятно, какие оне... Их задержали тут зубрил овцы - они якобы своих мужей демобилизованных ищут. Я их только успел в книгу арестованных вчера занести, а сегодня ночью по приказу Платонова их взяли и зарубили. А товарищ Лагуткин сегодня утром приказ о них подписал. Да еще, говорят, одну перед тем, как зарубить, изнасиловали. Так вот, Гора, освободи меня от следовательской части, пусть в ней мой помощник остается, а я так не согласен... Помощником Булкина был Солодухин, однофамилец Саратовского мясника, и уже в первые дни действий отряда о нем ходили нехорошие слухи, что он ходит с комендантским взводом, чтобы участвовать в расстрелах бандитов. Меня, что называется, передернуло, я вопросительно
430 Черноземный центр посмотрел на Лагуткина. Тот стал неумело ёрзать на седле, потом сказал неохотно: - Так уж вышло. Не судить же нам Платонова за это. - Убитые и сейчас лежат в парке, близ бассейна. Я попросил Булкина через час зайти ко мне, сам же дал шенкеля и поскакал мимо сельских изб, домов коммуны, у плотины резко осадил «Чорта» и подождал трусившего рысью Лагуткина. Мы вместе свернули с дороги в полупарк-полуовраг, я впереди, так как «Чорт» не боялся ни кустарников, ни упавших на дно оврага деревьев. И вот, в самой глубине его, на склоне, среди ярких красок новой зелени и золота не истлевших еще осенних листьев мы увидели отвратительную, ужасную картину. В неестественных позах, белея в лучах солнца, валялись два совершенно обнаженных женских тела, казавшиеся еще мягкими и молодыми, залитые кровью и с прилипшими к ранам листьями. Наверх, по круче, шел беспорядочный кровавый след катившихся по траве и сухим листьям тел. По телам уже ползали муравьи. Слезши с коня, я поднялся по склону к телам, возмущенный не только видом смерти и разрушения человека, но и выражением муки и страдания, застывшего на лицах. Мы с Лагуткиным стояли и смотрели на убитых, а у меня поднималась, откуда-то из глубины, горькая ярость и негодование, словно одна из убитых была Стася. Странная, ужасная картина! Она чем-то напоминала мне картину расстрела на берегу Урала старухи-купчихи и пожилого казака; она напоминала мне, что и Стася едва избежала такой же участи. Оба взволнованные, мы с Лагуткиным вскочили на коней и уехали. Вечером, узнав от от Булкина подробности и поручив ему допросить тех, кто участвовал в казни, я вышел с Платоновым на площадку перед дворцом, где когда-то был цветник, признаком которого остался круг из жёлтых и красных роз, окаймлявших площадку. Тут никого не было. Прежде всего, я спросил у Платонова, знает ли он, как была осуществлена расправа над двумя женщинами. Платонов, и так уже нервничавший, стал, повышая голос, говорить о том, что Тройка всё решила, что отделение для совершения казни было подготовлено Канарейкиным, и что ему, как командиру, совершенно не понятно, зачем я вмешиваюсь в дела Тройки. Выходит, и во время боев бандиты будут рубить нас, а мы их - нет? Это было уже чересчур, и я совершенно спокойно сказал ему, что соответственно докладу Булкина (дед все-таки кое-как доложил письменно обо всем), следствие над женщинами не было закончено, что Лагуткин подписал решение Тройки только после казни, что разрешение на рубку голов никто не давал. В заключение я сказал ему, что поступая так самовольно, он может потерять не только должность командира, но и партбилет. Ссылаясь на
Из воспоминаний Г. В. Веденяггина о борьбе с антоновскими ... 431 то, что говорил Ленин о дисциплине коммунистов, я закончил выражением надежды, что подобные дела в отряде не повторятся. Платонов вздыхал и молчал. Я чувствовал, что он сильно нервничает и, чтобы не дать ему сорваться, спросил, каково наше положение по последним сводкам. Положение было не из легких. Несмотря на поражение под Тамбовом, антоновцы твердо держались на своих базах и, мало того, их части проникли в Сердобский уезд и в южную часть Пензенской губернии; они по-прежнему сидели у нас под боком в Красной Звезде, Боцманове и где-то около Новоселок. - Наше решение? - спросил я его немного официально. - Прежде всего - защита нашего треугольника: Зубрилово, Макарово и Репьевка. Самим пока в бои с крупными частями противника не ввязываться. Я считал это правильным, просил его поставить этот вопрос на Тройке и сообщил ему свое мнение: надо добиться организации Ревкомов в Макарове и Репьевке, для этого необходимо опять незамедлительно провести рейд по западным границам волостей, чтобы отбить охоту и возможность операций сравнительно мелких бандитских шаек. Далее на очереди станет и Красная Звезда, и рейд до Балашова через Боцманово, Красное Колено и Бобылевку. Но сейчас мне хотелось кратко сообщить о конце этой истории с двумя убитыми женщинами. На следующее утро Булкин сообщил мне подробности. По поводу наряда на казнь у Канарейкина с Платоновым были серьезные расхождения, так как Канарейкин настаивал на вызове конвоя («Почему «по поводу» - разве причина не эта? - «А ты что же, не знаешь, что ли, что у Платонова с Канарейкиным уже два дня идет распря из-за штабной машинистки?» «А ты знал и не сообщал?» «Как не сообщал! Говорили, и не я, Лагуткину, тот, кажется, говорил с обоими, да толку не видно»). Вызвано было не отделение, а четверо во главе с Приваловым. Приказано было ликвидировать женщин ночью в парке. Привалов сначала изнасиловал ту молодую, что искала мужа, а потом зарубил и её, и другую женщину, говоря при этом: «Как вы с нами, так и мы с вами». Женщины перед смертью кричали о том, что не виновны ни в чём. Гораздо позже, когда председателем Ревтройки был уже не Лагуткин, а я, Булкин, оставшийся в Зубриловке, после одного из рейдов отряда зашёл ко мне и рассказал о том, что несколько дней тому назад к нему пришёл демобилизованный красноармеец, искавший свою молодую жену. «Говорят, она думала, что я у вас в отряде, ну а тут говорят, что если была арестована, то у вас можно навести справку, где она сейчас». Булкин принёс книгу арестованных - фамилия, имя сошлось, - это была казнённая. «Я ему сказал, что в книге арестованных такая не числится, на этом наш разговор и кончился», - так заключил эту печальную, тра¬
432 Черноземный центр гическую повесть Булкин. Пожалуй, он был прав, думаю я сейчас, лучше, если жена красноармейца, так его любившая, что пошла на смерть, - числится без вести пропавшей. Тогда я был возмущён и долго думал не только о том, как судить Привалова (ведь он получил приказ от Платонова, а снимать Платонова я не считал целесообразным) - открыто или на закрытой Тройке? - а и о том, что Лагуткин, в общем-то, не выдержал экзамена, что Ревтройку, как показал опыт, надо реорганизовать, что мы мало знаем о бандитах, а они о нас - многое, что наша разведка, откровенно говоря, хуже, чем у антоновцев, что в Ревтройке нужен какой-то отдел для руководства хозяйством волостей, что отряд надо увеличить и т.д. и т.п. Я писал у себя в записной книжке что-то, чертил схемы, зачёркивал, вырывал листы... Признаться, самым тяжёлым лично для меня была совершеннейшая необходимость оставаться, - дело с Лагуткиным не вышло. Как же Стася? Это мучало меня больше всего. Я написал ей длинное письмо, - но в нём нельзя было писать всего. Я уверял её в своей любви, просил понять меня, не сердиться, написал ей о нашей жизни в прошлом. Решил, что Привалова будем судить после предстоящего рейда (это не было осуществлено - Привалов был убит в бою, - судьба воздала ему должное). Машинистка штаба в тот же день была отправлена на Вертуновскую, её место занял писарь. Приехал чекист и привёз мне личный шифр для сношений с Политбюро и Уревкомом. Ознакомились с ним, я послал Рейнеру длинную информацию, над которой просидел два часа. Ответ пришёл перед утром (хорошо, когда телеграфный аппарат рядом и имеешь право перебивать все передачи, кроме военных и чекистских); он был короток, - Рейнер извещал о том, что Уревком и Укомпарт заранее согласны со всеми моими предложениями, что я сам на месте всё должен решать и, наконец, что не позднее конца апреля я должен выехать в Балашов. Итак, передо мной было ещё больше недели. Чтобы не было никаких недоразумений, я попросил прибывшего чекиста - Феодоровича - самому расшифровать эту телеграмму и доложить о ней на Ревтройке, которую я просил Лагуткина созвать. После сообщения Феодоровича я от имени Укомпарта и Уревкома ввел его в Ревтройку вместо Щербакова (с Григорием я предварительно говорил, он согласился и обещал как следует поставить агитацию и пропаганду). На душе у Феодоровича, возможно, была буря, но внешне он не проявил никаких знаков несогласия. Ему была поручена организация разведки и контрразведки, под его руководством должен был работать и следственный отдел (старший - Булкин). Феодорович был молодой (не старше меня) и весьма энергичный человек; он тотчас вызвал по моему шифру поимённо ещё несколько молодых работников из Политбюро. Не помню, приехали ли все, помню лишь одного из них, серьёзного двадцатилетнего Анохина.
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 433 Меня могут (по поводу убийства двух женщин) обвинить в поблажке Платонову. Но тут было не только желание сохранить командира отряда, я допускал и возможность ошибки, и не только со стороны Платонова. Мы неоднократно ловили шпионов, добиравшихся из Тамбовщины до самого отряда. Некоторые из них признавались, один прямо пришёл в штаб с заявлением о том, что он направлен для разведки по нашему отряду, но что он не желает служить делу контрреволюции. Большую часть пойманных шпионов расстреливали. Помню одного из них - внушительного вида старика, почти крестьянского вида, в продранном армяке, с большой бородой, с котомкой за плечами и длинной палкойклюкой. Булкин известил меня о том, что пойман интересный шпион. Этот старик сидел на лавке в следовательской. На столе у Булкина лежала котомка и груда вещей из котомки, - несколько пар новых лаптей, свёрток лыка для плетения, недоконченное плетение с кочедыком. - Вот, Гора, какое дело: ходит старик-кустарь, и документы в порядке - из-под Кирсанова, ищет, но не находит - кому плести лапти, а когда его взяли и привели, я и попросил его сплести мне хоть один лапоть - лыка-то у него хватит и на три пары. А он как взялся за кочедык, так я сразу и увидел, - не плёл он лаптей никогда. Вот - с подошвы начал, а потом не может, и не знает, как делать. Может, мне ему показать, как плести лапти-то? Я внимательно посмотрел на арестованного, лицо которого очень напоминало облик Виктора Васнецова на портретах последнего. С минуту длилось молчание, потом старик сказал совсем не по-крестьянски: - Я ваш принципиальный противник, и этого достаточно. Больше вы не услышите от меня ни слова. Да, ошибки были возможны в этой борьбе на жизнь и на смерть. Для охраны штаба и аппарата Ревтройки, для усиления борьбы против опасного противника учредили должность коменданта, которому, пока отряд был в рейдах, подчинялся и комендантский взвод, а комендант подчинялся прежде всего Феодоровичу, а Платонову - только по делу хранения оружия и боеприпасов и подобным. Комендант Вася Козьмин, бывший матрос, был колоритной фигурой - в тельняшке, в бушлате, в матросских брюках, но в солдатской фуражке. Он очень хотел ездить верхом, - мы дали ему смирную старую клячу. Тем не менее, он неизменно развлекал бойцов отряда, так как умудрялся сползать вбок и падать даже тогда, когда эта кляча шла шагом. В заключение учебы по езде верхом он как-то прошел с Платоновым рысью вёрст шесть, потом ходил дня два раскорякой, но был весел и отшучивался, - всё же ни разу не упал, научился. До комендантства он участвовал в ликвидации банды в Потьме. Меня сильно беспокоило хозяйственно-продовольственное положение района. В этом отношении я всё же надеялся на Лагуткина, просил
434 Черноземный центр его в рейды с отрядом не ездить, а всё время посвятить этим хозяйственным делам. Я взял себе рейды, организацию партийных и советских органов. В рейдах неизменно участвовал и т. Щербаков, с которым мы во время борьбы с бандитизмом сдружились. Теперь в отряд почти ежедневно прибегали наши люди не только из Макарьевской и Репьевской волостей, но и Красной Звезды, и из Боцманово, и даже из Красного Колена. Приходили и несколько наших агентов из сел, пораженных бандитизмом, - мы им позволяли, если им угрожала опасность, селиться временно под рукой Тройки. Все же несколько агентов были убиты, - преимущественно из-за слабой конспирации. Приходящие в отряд проходили предварительную негласную проверку у Феодоровича, служа в охранении Зубрилова. Среди пришедших к нам таким образом людей Феодорович подбирал и представлял мне на утверждение кадры для будущих волревкомов и волкомов партии. В работе Феодорович отличался спокойной методичностью. Хотелось сказать несколько добрых слов о Грише Щербакове. Это был прекрасный товарищ-коммунист. Он был прост, никогда не чванился, никогда не проявлял каких-либо карьеристических тенденций, чересчур высокого самолюбия или стремления к власти, был умён, храбр и предан нашим идеалам. Прекрасный агитатор, он всегда очень просто и ясно для слушателей того времени умел разъяснить самую суть вопроса. На критику своей работы никогда не сердился, а если критика была неправильна, без горячности разъяснял дело. У бойцов он пользовался популярностью, так как был вместе с ними в бою бок о бок; в походах он старался как можно лучше освоить профессию воинакавалериста: подобрал себе дончака, взял казачье седло, устроил себе даже оконцовку и кое-чего достиг, - начал удовлетворительно рубить лозу, на скаку рвал травы или цветы. Так и стоит он передо мной, - на высоком коне, в коричневой, надувшейся на спине, рубахе, в лихо заломленной фуражке, загоревшее лицо с сетью мелких преждевременных морщин, ясные серо-голубые глаза... Следующий рейд отряда, выросшего почти до трёхсот человек, был назначен вновь по известным местам. Полэскадрона было направлено через Пески - Потьму - Чиганак с соединением с основными силами отряда в Перевесинках. В Макарове организовали волревком, выделили уполномоченного Ревтройки (будущего секретаря волкома партии), оставили отделение пехоты для охраны, дали ещё десяток винтовок. Уничтожили три или четыре мелких шайки. Под Новоселками поймали четырёх местных бандитов - опять, как будто, наша несовершенная экипировка и амуниция помогла. Их хотели расстрелять. Я, посоветовавшись с Щербаковым, воспротивился этому. Мы въехали в совершенно пустынные Новоселки. Со всей деревни наскребли на сход только пару стариков да с десяток женщин - остальных в избах и усадьбах не было -
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 435 «схоронились где-то», - докладывали бойцы. Что ж, начнём с малого. К собравшимся вытолкнули пленных, развязали им руки. «Ваши?» - молчат и пленные, и собравшиеся, все смотрят в землю. Ещё 15-20 минут, - разъяснение о продналоге, о политике партии по отношению к крестьянству; о том, что отпускаем пленных, как обманутых эсерами, призываем собравшихся передавать односельчанам, чтобы уходили из банды. Советская власть - рабоче-крестьянская, может прощать, но может и наказывать упорствующих в бандитизме. Мочат, понуря головы. Что ж, такие дела с малого начинают. Уходили из Новосёлок, вот уже деревня на полкилометра позади, вдруг из края деревни доносится выстрел, падает под кавалеристом конь, и менее чем через минуту гремит по степи раскатистая очередь нашего пулемёта. Скачу туда. Кто приказал стрелять? - А Платонов. Да вы не волнуйтесь (пулемётчики - знакомые коммунары), мы легонько вверх взяли, не по избам. Дело.понимаем. Между Дмитриевкой и Кашировкой настигаем какую-то мелкую банду. После боя и опроса пленных выясняется, что не местные, а тамбовские из - под Мучкапа. Разведка? Пленные ссылаются на командира, а командир убит, при трупе - никаких документов. Пленных оставляем Феодоровичу, - надо выяснить, в чём дело. В Репьевке также организуем волревком. К моей радости, приходит Фёдор Варламов, весь мокрый - сидел в речке, в камышах, думал, что бандиты. Прекрасно. - Товарищ Фёдор, Революционная тройка назначает вас председателем Репьевского волостного Ревкома. Варламов побледнел, вздохнул - было ясно, что он видел в этом назначении свою смерть - но ясно, чётко произнёс: - Нужно для дела - пострадаем. - Мы вас ставим не на смерть, а на организацию и защиту Советской власти. В волревкоме для начала надо иметь три человека. Укажите, кого желаете иметь сотоварищами. Фёдор молча указывает, явно подбирая в уме, на двух присутствующих. Они согласны. Мы инструктируем их по всем линиям, включая сбор информации и связь с нами, оставляем отделение пехоты и десяток винтовок с патронами. Варламов просит ещё пяток шашек для разведки и несколько ручных гранат. Шашки отпускаем, гранат даём только две «для самого предревкома». Кандидатура уполномоченного Ревтройки в то время ещё была неясна. Откуда-то с чердака слез секретарь сельисполкома, принёс штемпель и несколько восьмушек бумаги - остатки своей канцелярии. Я тут же написал Варламову мандат, облек его различными полномочиями, подышал на штемпель, присадил его на мандат, - всё по форме!
436 Черноземный центр При прощании окончательно указание, что бы ни было, хладнокровия не терять, действовать организованно, и чтобы порядок был. Это упоминание о порядке было и в Макарове. Пожалуй, в этих словах - многое из характеристики того периода, бурных событий, с резкими поворотами и смертельной опасностью. А скоро и Ревтройка, и отряд выдержали хорошее испытание. Отряд ночью был поднят по тревоге, - Черняк передал просьбу командования войсками, действовавшими против Антонова, поддержать силами отряда нашу пехоту, преграждавшую путь частям Антонова, преследуемым кавбрига[да]ми Котовского и Дмитриенко. Бандитские части шли ещё за Умётом, наискось к железной дороге, по направлению к Тамале. Полк пехоты, который мы должны были поддержать, выдвигался на линию ст. Тамала - Кашировка. Немедленно был послан взвод кавалеристов для связи с командованием полка. К утру всё было сделано. Пехота отряда заняла возвышенность перед Кашировкой и была по просьбе Платонова прикрыта одним (из шести) пулемётов полка. В небольшой пологой балке позади этой господствующей возвышенности расположился усиленный конной разведкой полка наш эскадрон с пулемётом в тачанке; слева, до оврагов, путь бандитам преграждал один батальон полка, справа - два батальона. На Тамалу выполз бронепоезд, обеспечивающий правый фланг. Если бандиты шли от Умёта - им нельзя было пройти другим путём - левее была сеть оврагов, труднопроходимых для конницы. Примерно через час после восхода солнца показался авангард бандитских частей. Полевые заставы полка обстреляли его, стали довольно стройно и дисциплинированно развёртываться основные силы антоновщины. Можно было на глаз определить их - около трёх тысяч сабель при нескольких пулемётных тачанках и небольшом обозе. Первую, картинно развернувшуюся, атаку полк и отряд сравнительно легко отбили огнём. Тотчас вслед за первой пошла нарастающими силами вторая атака и также была отбита. Наконец, вся масса бандитских частей, почти в эскадронных колоннах, бросилась на батальон, находившийся правее пехоты добротряда и, преодолев огонь, смяв заставу, перешла в рубку. Красноармейцы, бросив винтовки и подняв руки, стали подниматься из тех одиночных полуокопов, которые успели за час-полтора вырыть. Целый батальон с двумя пулемётами! В этот момент во фланг бандитам бросился наш усиленный эскадрон. Отчаянные наши пулемётчики развернули тачанку прямо среди вертевшихся на конях бандитов и стали поливать их свинцом. Велика роль неожиданности! Каких-то две-пять минут, и поредевшая масса бандитов отхлынула. Наш эскадрон отбил всех пленных и оба пулемёта. Внезапно взвились ракеты, бандитская кавалерия сдвинулась влево и открыла развёртывающуюся на ходу массу всадников, - это была кавбригада Дмитриенко.
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 437 Далеко за ними, даже в бинокль несколько неясно, виднелись колонны всадников, - это шла бригада Котовского. Через полчаса бой был кончен. Оставив сотни убитых и раненых, бандиты в беспорядке спустились в балки и овраги. Ещё через несколько минут на командный пункт полка, находившийся за пехотой добротряда, прискакала группа всадников - это было командование бригад со своим окружением. Свидание с ними продолжалось также не более десяти минут: поблагодарив отряд за отличные действия, Дмитриенко развернул трёхвёрстку и сказал, что считает своей задачей отрезать пути Антонову (тут, оказывается, командовал бандитами сам Антонов, нашими силами Уборевич) в Тамбовщину, и поэтому обе бригады пойдут на Макарово - Боцман[ово] - Иваново. - Но кони наши утомлены. Хотя бандитские кони тоже начинают приставать, они могут, если мы не успеем отрезать их от переправ через Хопер, уйти на Красную Звезду. У вас кони свежие. Можете ли вы встретить переправу банды в районе восточнее Макарово? Всё дело в быстроте. Через несколько минут кавэскадрон добротряда мчался уже по дороге в Репьевку. Говоря проще, мы успели к переправам у Белыцины и Потьмы примерно на 20-30 минут раньше антоновцев. Пулемёт установили на Галыгиной горе со взводом, так как полагали, что бандиты пойдут главным образом через Потьму. Вскоре по Бельщинской дороге показались конные бандиты, около 200 сабель. Посреди них ехал кто-то в двух экипажах. Сзади рысили при небольшой охране несколько фургонов. Вёл бандитов кто-то местный, знающий брод. Как только первые ряды всадников оказались в воде, по ним был открыт пулемётный огонь; винтовочный огонь взвода, почти тыловой, заставил арьергард броситься через Бельщицу на Макарово, оставив фургоны. Передние, несмотря на огонь, передвигались через брод. У экипажей огнём были перебиты почти все лошади, сидящих схватили всадники и перетащили через реку. Кое-кто, перерубив постромки, вскочили на коней и тоже перешли реку и скрылись. Это были Антонов и его брат, а также другой видный бандит Востриков. На ту сторону Хопра перебралось не более 20 всадников. Экипажи, штабные документы, архив, канцелярия Антонова и личные вещи этих бандитов достались Добротряду, в них долго разбирался Феодорович со своими помощниками. Через Потьму бандиты не пошли, Платонов с частью кавэскадрона прошёл на Перевесинки, но поздно. Остатки их частей, преследуемые кавбригадами, через Макарово бросились у Перевесинок на Красную Звезду, а затем через Боцман-Иваново разрозненными группами ушли в Тамбовщину. Вместе с Антоновым ушло много бандитов из Красной Звезды и Боцман-Иваново, облегчив нам в дальнейшем окончательную ликвидацию бандитизма. В военной лите¬
438 Черноземный центр ратуре этот бой разбирается неточно, - просто кони бригад устали, и бригады только кое-где настигали кучки бандитов. Репьевцы мне рассказали потом о виденном в этот день. Сначала увидели наш отряд, крупной рысью проходивший по шоссе; узнали и терялись в догадках, так как слышали глухие орудийные раскаты со стороны Тамалы (бронепоезд бил с закрытой позиции шрапнелью и не особенно эффективно, его наблюдатель без телефона сидел на башне элеватора). Неужели потерпели поражение и уходят? - Да ведь не по той дороге уходят! - первым догадался Федор Варламов и вместо отступления собрал свой небольшой отрядик и, как говорят, «воспретил» бежавшим бандитам путь восточнее шоссе. Этим он спас восточную часть Репьевки, но западная часть подверглась специфическому ограблению. Брали только лошадей, каких-никаких, не требовали ни сёдел, ни половников, ни дерюг. Через две - три минуты бандит, оставив взамен измученную лошадь, а то и никакой (около трети бандитов были уже без лошадей), исчезал, кое-как взвалясь на хребет лошади. На взгорке за Репьевской и Юсуповом долго валялись десятки зарубленных бандитов, но под Макарово кони кавбригады окончательно выдохлись. В моей записной книжке сохранилась запись, относящаяся к этому времени: «неудача под Бобылевкой». Что за неудача, не помню, но едва ли это было связанно с Добротрядом. Я явился в Балашов в каком-то товарняке около двух часов ночи и, едва поздоровавшись со Стасей, мертвецки заснул, не умываясь и не раздеваясь. Ещё не рассвело, как меня разбудил непрерывно дребезжащий звонок телефона, - вызывали на телеграф, были получены важные сведения о движении частей бандитов. Завтракал я уже в Уревкоме, - Рейнер уезжал, вызванный в Саратов, в Ревкоме шли непрерывные заседания, в восточной части уезда находилась крупная банда, каким-то образом проскользнувшая через Инясево - Котоврас, увоенком (Михаил Карагодин) не имел в своём распоряжении достаточно больших сил. Черняк немного паниковал и требовал отзыва Добротряда для защиты Балашова; из Саратова пришли требования выполнить разверстку и вывезти весь хлеб, включая семена, на пристанционные пункты, по городу ходили слухи, что первого мая что-то случится в городе. В качестве моих помощников работали Горохов и Шеметов. Чтобы ликвидировать треплющую нервы коммунистов кустарщину с постоянными вызовами с оружием, мы организовали уездный штаб частей особого назначения; хоть он и назывался уездным, но, по существу, его действия ограничивались полосой Балашов - Аркадак - Турки. Во главе штаба поставили энергичного, решительного и умелого Яроцкого, из бывших офицеров. Он быстро навёл порядок в охране города. Командиром ЧОН поставили военкома Карагодина.
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 439 Мы вновь объявили набор добровольцев в Добротряд, что было выполнено в течение одного дня, предварительное обучение и сколачивание подразделений, да и другие все заботы о новом пополнении добротряда возложили на Яроцкого. Особенно много времени отняли переговоры с Саратовом о продовольствии. Надо представить себе, что в то время междугороднего телефона не было, разговоры велись по телеграфу, часто приходилось шифровать телеграммы. Мы были уверены, что разговаривать по этому вопросу с Губпродкомиссаром бесполезно. Поэтому я начал с Лиды, затем перешёл к Кириллу Плаксину, затем к Губчёву, а уже потом обратился к секретарю губкома партии Мартынову. Последнего я совсем не знал, он не был саратовцем, да и работал короткое время. Основные мысли всех этих телеграфных переговоров были таковы: 1) требовать выполнения развёрстки после решений десятого съезда партии - политически неправильно; 2) требование вывоза всех запасов хлеба, включая семена, разрушит начавшийся отход крестьянства от бандитизма и эсеровщины и приведёт только к укреплению последних, к ухудшению и так тяжёлого политического положения. В течение всех этих полуторадневных переговоров, перемежавшихся приёмом сообщений от Лагуткина, из Аркадака, Турков, да и других оперативных телеграмм, я дневал и ночевал в аппаратной У ревкома. Приходила Стася, передавала мне бутерброды с патокой, всё хотела что-то сказать, но уединиться нам не удалось, всё ограничилось ответами на мои вопросы о здоровье её и Галочки. Празднования первого мая я совсем не помню. Наконец, второго мая я пришёл домой, разделся, отёрся водой и заснул крепчайшим сном человека, который сделал всё, что можно, и теперь имеет право отдохнуть. Проснулся я часов в одиннадцать следующего утра, поцеловал дочку и Стаею, как-то странно на меня посмотревшую. Я допивал стакан чая, когда Стася вдруг встала, из её глаз катились слёзы. - Что с тобою? Теперь я дома, долгое время никуда не поеду, - сказал я, обнимая Стаею. Она резко оттолкнула меня. - С тобою мне жить нельзя. Я живу с другим. В первые секунды я ничего не понимал. Она повторила: - Ты понимаешь, нам вместе жить нельзя. Я уже не твоя, я живу с другим. Я тебе всё хотела сказать об этом, когда ты приехал, да не удавалось, - ты был занят. Тут до меня дошёл смысл её слов. Это был сильнейший удар. В каком-то тумане, почти ничего не осознавая, я надел гимнастёрку, пояс с кобурой, нацепил шашку, взял фуражку и вышел из дому. Добрёл до здания исполкома, поднялся в помещение Укомпарта, автоматически отвечал на приветствия, вошёл в свой кабинет, - там сидел Горохов,
440 Черноземный центр затворил за собою дверь, должно быть, желая посоветоваться с Мишей о произошедшем, и тут вдруг закрыл лицо руками, беззвучно зарыдал и упал на стоявшую у окна кушетку. Я чувствовал, как Миша сел рядом со мною, как мать, ласково и нежно уговаривал меня, гладил по голове и плечам. Он, должно быть, знал обо всём, - в таком городке происшествий подобного рода не скроешь. Мало-помалу я утих, поднялся, стал вытирать лицо от слёз. - Знаешь, Миша, я ничего не хочу слышать об этом. Сможешь ли ты приютить меня на пару - тройку дней? - Я и Анна говорили уже об этом. Будем только рады тебе. Ни о чём не беспокойся. Приди окончательно в себя, мы уйдём к нам. Он позвонил Черняку о том, что мы заняты до вечера, и сказал, что заседание военного совета (я там был председателем) переносится на вечер. Так кончился один из периодов моей, как говорят, личной жизни. Я никогда ни в чем Стаею не обвинял и дружески относился к ней. Её новая жизнь также не вышла. Бывало, ради дочери мы сходились, но какая-то основная жила совместной жизни лопнула, - из этого в конце концов ничего не выходило. Позднее, объясняя свое расхождение со мной, Стася говорила: - Нас развела революция. Я согласен с ней. ЭКСПЕДИЦИОННЫЙ ОТРЯД ВЧК Третьего мая, с заседания только что организованного нами Увоенсовета меня вызвали в аппаратную, - требовал Губком партии. Оказался старый друг - Кульманов23. Он сообщил, что завтра-послезавтра к нам прибывают эшелоны экспедиционного отряда ВЧК для борьбы с бандитскими частями, и что он назначен председателем чрезвычайной тройки при этом отряде; он просил меня быть членом тройки, так как я хорошо знаю все обстоятельства. Я сразу дал согласие, - на это были две причины - как чисто личная, так и оперативно-стратегическая: экспедиционный отряд насчитывал около четырехсот бойцов и действием двух соединенных отрядов можно было не только сокрушить бандитскую перемычку Красная Звезда - Боцманово - Красное Колено - Бобылевка, но и ударить по бандитским частям, дислоцированным в пограничных с нами районах Тамбовщины. Удовлетворенный моим ответом, Кульманов просил обдумать детали кратковременной кампании (отряд у нас должен был находиться не более двух недель) и сообщил, что сам приезжает четвертого. С радостной вестью о прибытии отряда ВЧК я возвратился на Военный Совет, который после краткой информации полностью согласился
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 441 с моими предложениями (упомяну, что Увоенсовет был утвержден Губкомпартом значительно позже). Тут же я послал Лагуткину шифровку о подготовке необходимого для действий двух отрядов продовольствия и фуража и о том, что через день добротряд получит новые оперативные указания. Утром четвертого мая приехал Кульманов. Он остался таким же, как я его видел осенью и зимой 1918 года в Саратове, - моего роста, худой, с темным бритым лицом, немного утиным носом и живыми острыми, черными глазами, зорко прощупывающими каждого; казалось на нем остался тот же костюм квалифицированного слесаря - черные брюки, заправленные в сапоги, потертый пиджачишко, кепка. Я познакомил Кульманова с остальными членами У ревкома, а вечером мы с Кульмановым, У военкомом и начштаба ЧОН долго сидели, обсуждая варианты разгрома «бандитского пояса». Ночью подошли эшелоны экспедиционного отряда ВЧК. Кульманов сообщил, что в этих отрядах более 50% бойцов - коммунисты и комсомольцы, познакомил меня с командирами. В то время я имел привычку, знакомясь, тщательно, но как можно незаметнее, осматривать лицо, фигуру, особенности поведения товарища при встрече, затвердить, как бы скоротечна ни была встреча, его имя, фамилию и, если удается, адрес. Такая память необходима руководящему партийному работнику, и я так знал, не преувеличивая, сотни людей, с которыми имел дело, что неизменно помогало мне и в партийной, и в военной работе; меня изумило, когда в пятидесятых годах секретарь партии признался мне, что он путает меня с кем-то еще из нашего института, а этот секретарь был моложе меня. Теперь я стал забывать многое, и почему-то исчезает из памяти скорее и больше сравнительно недавнего, чем давно прошедшего. Итак, план операции в общем был подготовлен, но не только этот план... В эту ночь мы с Кульмановым, отпустив военкома и начальника штаба, долго сидели за крепким чаем, привезенным Кульмановым, вспоминая не столь уж старые годы и обсуждая тактику по отношению к крестьянству. При этом обсуждении Кульманов сказал, что кое-кто из президиума Губкома считает, что мы действуем слишком жестоко и слишком много расстреливаем; в связи с этим он спросил меня, как я отношусь к красному террору, как я понимаю его. Твердо помню смысл моего ответа Кульманову. Рассказав ему, с какой жестокостью расправляются бандиты с коммунистами и беспартийным активом, я сравнивал цифры наших потерь от белого террора (не в боях, т[о] е[сть] казненных и замученных) с количеством расстрелянных нами за предательство, за участие в бандитизме и пособничество ему, - это количество было примерно вдвое меньше наших потерь. Я не скрывал от Кульманова ничего, в том числе и наших ошибок. Каждый бандит должен знать о том, что в случае его
442 Черноземный центр упорства самого его ждет неотвратимая, неминуемая смерть, его семью - конфискация всего имущества и, возможно, переселение. Красный террор очищает и укрепляет наше общество, если его проводить обдуманно и решительно. Закончил я свой рассказ тем, что хотя в городе заложников мы брали дважды, никто из них не расстрелян. В деревне мы ведем учет кулаков, торговцев и всех потенциально враждебных Советской власти элементов, но из них никто не расстрелян, если после тщательного следствия за ним не оказывается вины. - Приходилось ли вашему отряду сжигать деревни? - Деревни - нет. Сожжен один хутор - два дома, хозпостройки - лишь потому, что местная банда, засевшая в этих домах и постройках, оказывала сильное сопротивление. У нас были раненые. Да и поджег-то случайный, от действия пулеметного огня. А может быть, и сами бандиты хотели пожаром прикрыть свой отход, но это им не удалось. - Если какую-либо деревню будет оборонять, не сдаваясь, банда, не скрою, что из военной целесообразности мы могли бы обстрелять деревню зажигательными пулями, они у нас есть, но их ещё ни разу не пускали в дело. Утром следующего дня я получил, как член Чрезвычайной тройки отряда ВЧК (третьим был командир отряда) мандат, сохранившийся у меня в личном архиве. Тогда же экспедиционный отряд ВЧК вместе с новым пополнением Добротряда вышел на Аркадак. Экспедиционный отряд производил прекрасное впечатление выучкой, снаряжением, оружием, конями. По сравнению с ними даже обстрелянный Добротряд выглядел довольно необтесанным, не говоря уже о пополнении, неуклюже трепыхавшемся на разнородных седлах и разномастных конях, без солдатских фуражек (не знаю - почему их не оказалось в Балашове) позади основного отряда. Но я полагал, что наши добровольцы в бою не уступят чекистам, что и оправдалось. Мы с Кульмановым ехали в экипаже, в другом экипаже ехал врач отряда ВЧК и Мотя Гельфанд24. Последний был очень оживлен и все порывался заполучить верховую лошадь и хотя бы шашку, но когда мы уже склонились было к тому, что и журналиста надо вооружить, с ним после Аркадака начался приступ астмы, и его пришлось отправить в Балашов. Нет смысла излагать подробности ликвидации «бандитского пояса». Объединенные действия отрядов привели к сокрушительному поражению еще довольно крупных бандитских частей (по 250-300 сабель в каждой) этого пояса. В конце операции, где-то около Ключей, загорелась (отнюдь не по нашему умыслу) какая-то деревенька. Спасти мы ее не смогли. В Красной Звезде в бою мы взяли с оружием в руках около двадцати пяти - тридцати бандитов. Кульманов спросил меня, как с ними быть. Я ответил, что тюрем у нас нет, посылать конвой в Балашов - нелепо, что их надо отпустить или расстрелять.
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 443 Кульманов спросил, как бы поступила в этом случае Ревтройка Добротряда. Я вспомнил о Гаврилове и многих других коммунистах Краснозвездинской волости, погибших от рук бандитов, вспомнил суматошливого Ермакова, который исчез, не оставив о себе вестей, и сказал: - В Добротряде мы бы, скорее всего, нездешних расстреляли, со здешними разобрались бы. Да, молодость жестока потому, что она не знает, как следует, не понимает жизни, страданий и необходимой целеустремленности. Старость жестока потому, что она равнодушна к жизни, или пресыщена ею, или потому что уверена в том, что люди, человек - навоз истории. Горячо надеюсь, что меня минуют эти болезни старости. Молодость давно миновала, но я не могу забыть уроков войны с белогвардейцами и фашистами, уроков Венгрии, Индонезии, Чили. Революция идет и сейчас, только другими методами и не так, как в то время, когда я был молодой. Стремление к лучшему никогда не оставит человека. «Бандитский пояс» был основательно прорван, тем не менее шайки бандитов оставались в лесах Прихоперской поймы и курсировали коегде по деревням, но опасности для Турков и Аркадака уже не представляли. Неплохо показали себя в бою вновь набранные добровольцы, хотя дрались они еще неумело. К вечеру седьмого мая оба отряда прибыли в Зубрилово. Тут предполагался двухдневный отдых. Кульманов с интересом ознакомился с коммуной и коммунарами, в роли гида выступал Иван Васильевич Левин, который, к тому же, много и очень интересно рассказывал о коммунарах - рабочих путиловского завода. Кратко ознакомился Кульманов и с делами Ревтройки Добротряда. Лагуткина почему-то не было, и Феодорович и Булкин испросили разрешения сделать сообщение по делам, связанным со шпионажем и пособничеством антоновцам. Это было важно, т[ак] к[ак] в отряде ВЧК контрразведка не была налажена. Присутствовали Платонов и Щербаков. Докладывал Булкин. Вначале он, ссылаясь на материалы следствия, утверждал, что один из крупных шпионов находится где-то в окрестностях Зыбина, и скорее всего этот шпион, дававший довольно подробную информацию антоновцам о Добротряде, служит у Кеслера (тогдашний уполномоченный по дровозаготовкам, перенесший контору из Аркадака в Зыбино, ближе к дубравам у желдороги). Следствие выяснило, что подозреваемым лицом, скорее всего, может быть какая-то молодая женщина. Возможны и связи с Кеслером. Булкин предлагал арестовать Кеслера, его племянницу и одного из служащих конторы. Щербаков высказался за предложение Булкина, Платонов и Феодорович молчали, возможно, что их стесняло
444 Черноземный центр присутствие Кульманова. Я только спросил, есть ли данные, указывающие на то, что Кеслер, как уполномоченный по дровозаготовкам, своими действиями возбуждал крестьян против Советской власти. Выяснилось, что таких действий за Кеслером не отмечено. Я пожал плечами, — дело мне представлялось весьма неясным. - Если сейчас не арестовать, могут ускакать к бандитам, - предположил Булкин, - там есть отличный рысак и два крупных хороших коня. Кульманов молчал, наблюдая за обсуждением. - Хорошо, - сказал я, - если следственная часть настаивает, арестуйте только одного человека, на которого падает наибольшее подозрение. - Наибольшее подозрение у нас на племянницу Кеслера. - Согласен, арестуйте ее, но исключите любые эксцессы и, что бы она там ни сделали, ждите нашего приезда, - послезавтра отправляемо^ в большой пробег. Кстати, если у Кеслера хорошие кони, возьмите их, тут дело не в том, что кто-то виновен или не виновен, - нам нужны хорошие кони. - Второе дело, пожалуй, посерьезнее, - продолжал Булкин, избегая личного обращения ко мне в присутствии Кульманова, - вот первое, вот второе, вот еще десятка полтора показаний бандитов - тут половина тех, кто добровольно к нам пришел, - все они указывают, как на непосредственную причину их вступления в банду незаконные действия продкомиссара Иоффе, - прошу ознакомиться, тут десятка два сел «привел» в банду Иоффе. А вот и показания наших людей, в том числе коммунаров. Мое мнение - немедленно арестовать Иоффе и ближайших подчиненных и расстрелять, - тут дело ясное вполне. Мы молча передавали друг другу протоколы допросов, - их была толстая пачка. Накладывание вторичной продразверстки, незаконное изъятие имущества, побои, злоупотребления, взятки агентов... - Черт знает, что... - пробормотал через полчаса Кульманов. - Расстрелять не только продкомиссара, но и агентов, допустивших эти проступки, вернее, преступления, - подал голос Платонов. - Дайте мне взвод, привезу всех виновных с их барахлом, - оживился Булкин. - Предательство за предательством - все это надо выкорчевать. Последние слова Булкина вызвали мою реакцию. - Если ты, Архип Андреевич, считаешь, что жизнь - это просто бесконечная цепь предательств, то ты жестоко ошибаешься. Предатели, конечно, есть, но их немного, а большинство антоновцев - ведь просто недовольные и обманутые. Тут одними мерами наказания и возмездия нельзя обходиться. - Ты, Гора, как партийный руководитель, конечно прав. Однако, если пристукнем явных негодяев, - это тоже агитация в нашу пользу, - заявил начавший сердиться Булкин. - С Кеслером можно управиться и за три часа, а вот арест продкомиссара займет больше суток, - сказал Платонов, - два полных перехода.
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 445 Если Чрезвычайная тройка, которой мы теперь подчиняемся, разрешит, - я оставлю взвод. Догонять им нас бесполезно; нельзя же взводу давать маршрут рейда. Мы с Кульмановым переглянулись - ведь мы уже обсуждали это, решили взять всех, кто сможет по состоянию здоровья садиться на лошадь или на подводы. Кто знает, что нас ждет в Тамбовщине? Ведь мы хотим вести наступательные, а не оборонительные бои. - Нет, - сказал Кульманов, - не только взвода, а и отделения не дадим. Не уйдет от вас продкомиссар, успеете еще его расстрелять, - добавил он, видя, что Булкин с досадой захлопнул папку с документами. На следующий день вернулись посланные к Кеслеру люди и, помимо арестованной женщины, привели трех или четырех коней. Мне особенно понравился высокий и нервный жеребец в яблоках - орловский рысак. Судя по всему, он был здоров, в полной силе, и я его оставил за собой, передав «Чорта» Булкину. Лагуткин и следственная часть получили конкретные задания. Рано утром соединенные силы отрядов выступили в поход. Мы взяли с собой минимум: две-три подводы боеприпасов, продовольствие и фураж на 10 дней, две линейки Красного креста - две сестры нашего отряда, врач и сестра отряда ВЧК. Объединенный отряд должен был действовать по двум дугам - Крутец - Новоселки и затем примерно вдоль реки Карай, через Красавка-Чернавка на Красное Колено - Романовка. Этим наносился удар по тылам антоновских частей, и одновременно обеззараживались западные границы уезда. По ходу действий мы делали петли, заходили в Макарово и в Репьевку. В Макарове Ревком работал нормально. Во всех селах, кроме Северок и Новоселок, работали сельисполкомы из демобилизованных красноармейцев. Мы с Кульмановым поручили Ревкому созвать волостное совещание демобилизованных под руководством Лагуткина. Надо сказать, что в то время демобилизованные из Красной Армии были нашей верной опорой не только на селе, но и в самом Балашове. Они изумлялись страху населения перед бандами, вносили элементы дисциплины, четкости и ясности в работу вновь организуемых органов Советской власти, нацело опровергая теорию деклассированное™. Небольшой отрядик Ревкома (человек 15-20) уже отбил попытку какой-то шайки бандитов (правда, также маленькой) приблизиться к Макарову, гнал их до Перевесинок и даже убил одного из бандитов. На мой вопрос, что больше всего сейчас беспокоит Ревком, все заявили в один голос: продовольствие, питание населения. Дождей еще не было, весенний посев еще не взошел, озимые находились в жалком состоянии. Ревком просил открыть бесплатную общественную столовую, так как, по словам ревкомовцев, кое-кто уже голодал. Посоветовавшись с Кульмановым, я дал это разрешение. С горечью узнал, что один из бывших членов
446 Черноземный центр волисполкома, Кузьмин, сумевший схорониться от бандитов, расторг говал, распродал, раздал все имущество волисполкома. Я дал согласие на возврат имущества административным путем, но Кузьмина предложил не арестовывать без Ревтройки, а только допросить. Быстро догнав ушедший было вперед отряд (рысак Кеслера оказался великолепен, но пугался взмахов плетки), я просил Кульманова пройти через Новоселки и там на минут 15 остановить отряд. Были высланы вперед разведчики, которым было поручено собрать сход. Я рассказывал Кульманову об этом небольшом селе, в котором почти в каждой семье были ушедшие в бандиты люди, и в котором до сих пор не было Советской Власти. К моей радости, на сход собрались человек пятьдесят мужчин и женщин. Мы с Лагуткиным направились к центру схода. Разговоры мигом смолкли. - Ещё немного, и настанет совсем мирное время, - начал я, - переживём этот тяжёлый неурожайный год, и новая экономическая политика даёт возможность поднять крестьянское хозяйство. Мы здесь проездом и хотели к вам обратиться с вопросом. Недавно мы отпустили взятых в плен ваших односельчан. Есть ли они на вашем сходе? Один из стоявших поодаль молодых крестьян подал руку. - Есть. - А другие где? Опять в банде? Народ зашевелился, на лицах кое у кого появился испуг. Молодой крестьянин, расталкивая собравшихся, вышел к нам. - Ещё двое есть, на огородах работают. Один, действительно, ушёл в партизаны, но мы ведь за него не ответчики. Скажите, так ли? - Так, - помедлив, ответил я. - Зато тут из других частей наши пришли, двое только вчера, они здесь. Скажите прямо, возьмёте их, или оставите, как нас? - Оставим, - сказал Кульманов. Я решил задать ещё один вопрос. - Те, что пришли недавно, скажите так же прямо, почему пришли домой? - Ошибка вышла, - пробормотал старый крестьянин, стоявший рядом. - Как им в партизанах оставаться, когда их в Сестренках (Красная Звезда - Г. В.) и в Хоприке побили? - раздался женский голос. - До сих пор всё плачем и плачем об убитых... Не знаем, где и лежат они без погребения... Раздался негромкий плач, всхлипывания. - У нас ко всем родителям просьба, - не пускайте никого в банды - погибнут. А ко всем, в том числе в первую очередь к пришедшим из банды, такая же просьба. - Завтра же сдать все оружие, что может находиться в селе, в Макаровский Ревком, - не дожидайтесь обыска, - за найденное оружие могут конфисковать имущество. А затем прощайте, мы идём дальше.
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 447 Кульманову собрание понравилось, он решил попробовать провести собрания и в тех сёлах Тамбовщины, которые мы будем проходить. Но это оказалось делом нелегким. Пока мы шли через хутора, которых в этой местности оказалось немало, высланная вперёд разведка и авангардный взвод видели лишь отдельные небольшие группки пеших и конных, удалявшихся и исчезавших по мере приближения наших разъездов. Но первое же село встретило нас винтовочным огнём. Командир отряда ВЧК остановил эскадроны, наша пехота полностью окружила село. Тем не менее, стрельба продолжалась. Тогда заговорили и наши винтовки, и пулемёты, пехота перебежками стала приближаться к селу и вошла в него. Затем в село вошли эскадроны, село было пустынно, на улицах - никого. В сопровождении пехотинцев мы вошли в одну избу; в ней так же пусто. Заглянули в подпол, там за кадушками испуганная старуха; пехота залезла на чердак, свела оттуда старика, который молчал, опустив голову, и ни на один вопрос не отвечал. Командир приказал обыскать всё село, все строения, огороды. Стали появляться мужчины, женщины с детьми. У реки, в огородах, нашли трёх раненых, Кульманов решил отпустить их. Из оружия нашли только одну винтовку, да и то без затвора; на более тщательные поиски времени не было. Было уже за полдень, кавалеристы по крутому и голому пригорку по подразделениям сводили расседланных лошадей к пруду для купания и выпойки. Поодаль от села, между петлями речушки и на бугре за селом маячили наши разъезды, среди широкой и кособокой деревенской улицы дымили полевые кухни. Неподалёку собралось человек пятнадцать - большинство женщины - больше на собрание никто не шёл, даже по переданному через вестовых приказу. Что ж, пятнадцать, так пятнадцать. И они, если им правильно всё рассказать, чтобы они всё поняли, - всё-таки расскажут о понятом и другим. Мы, прежде всего, спросили, когда перед вами были собрания, которые проводили представители советской власти. Оказалось - давно, что-то около года; сельсовета также нет около года. Тогда выступил я и говорил о том, о чём сказал Ленин по вопросу об отношениях между рабочим классом и крестьянством. Было заметно, как повысилось внимание, когда я сказал, что видел и слышал Ленина и говорю о сказанном им. Потом выступил Лукьянов и сказал, что Советская власть простит ошибающихся, если они отдадут оружие и перестанут бороться с Советской властью. В это время связной из разъезда приехал с вестью о том, что замечена небольшая, в полсотни сабель, банда, идущая к селу. Сразу все изменилось, стали строиться и выезжать эскадроны, стала занимать указанные командиром позиции пехота. Вскоре мы услышали выстрелы, пулеметные очереди, а через час подъехали и командир отряда с Платоновым, стали подходить эскадроны.
448 Черноземный центр - С бандой покончено, - сообщил командир отряда, - у нас потерь нет. Человек пятнадцать бандитов успели ускакать ещё до того, как мы окружили банду. - А сколько сдалось? - спросил Кульманов. - Пленных нет, - просто сказал командир. Платонов улыбнулся. Кульманов некоторое время молчал, потом предложил двигаться дальше, если у командира нет возражений. Пока в отряде доедали завтрак, мы с Кульмановым пытались узнать у хозяев (старухи и старика), почему они молчат. Старик молчал даже тогда, когда Кульманов как бы ненароком оставил на столе коробку спичек, на этикетке которой был какой-то наш лозунг. Старик спички взял, осмотрел коробок, вывалил из него спички на тряпочку, а коробок бросил далеко в печь, потом повернулся к нам, посмотрел на окна и дверь и вдруг, пригнув голову, ударил себя ребром ладони по шее. Жест страха, вполне понятный и для меня, и для Кульманова; мы вышли из избы. - Ведь он не говорил потому, что его могли услышать, - сказал я Кульманову вполголоса. На улице строились эскадроны, бежала к подводам пехота. Оглядевшись, Кульманов махнул рукой командиру. Тот подъехал. - Придется задержаться на полчаса, а то и более, - сказал Кульманов, - прикажите пехоте штыками, а кавалеристам - шашками прощупать всю солому, все крыши, крытые соломой - и на избах, и в надворных постройках... Только начинайте не отсюда, а с какого-нибудь конца села. Жителей прикажите не трогать. Командир приказал начать второе, более тщательное, прочёсывание села с обоих его концов. Вскоре то с одного, то с другого конца стали доноситься отдельные хлопки выстрелов. На пригорке вспыхнуло яркое, почти бездымное, пламя, - горела рига, вскоре занялась другая. К счастью, эта кучка строений стояла отдельно, ветра не было. Кульманов подтолкнул меня локтем, показав глазами в сторону той избы, где мы остановились. Невдалеке от неё стояло пятеро мужчин, подняв руки; у их ног валялись несколько винтовок или ружей; к ним уже шли пехотинцы нашего отряда. Захватив с собою немногим более десятка сдавшихся бандитов, отряд двинулся далее. Кульманов перед тем, как сесть в экипаж, сказал мне: - Ведь что мы делаем, - подумать только, что скажут о нас через несколько лет! И нам никто не поверит в том, что мы хотели только мира и счастья всем этим людям! - Мерять наши дела надо только мерою сегодняшнего дня, - сказал я, - дело Революции дороже всего. Вечером, в другом селе, допросили пленных. Трёх или четырёх, из окрестных деревень, отпустили, остальных расстреляли.
Из воспоминании Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 449 Полагаю, что описанного хватит, чтобы охарактеризовать совместный рейд экспедиционного отряда ВЧК и Добротряда. Крупных бандитских частей, которых мы искали в пограничной зоне, мы не встречали. Думаю, что в это время эти части бешено мотались по Тамбовщине, пытаясь защитить, заслонить основные базы антоновцев; эти части изредка набегали и в наш уезд, но это были последние конвульсии антоновщины. Ленинские слово и дело неумолимо вели к полному распаду и краху антоновщины. Объединенные отряды уничтожили в этом рейде только 3-4 мелкие шайки, затем где-то на широте Романовки Добротряд пошёл на Балашов, а экспедиционный отряд ВЧК - на юг. Мы расстались очень хорошо. Кульманов, знавший о моих личных делах, долго говорил со мною об этом, напирая на то, что я ещё молод, что у меня всё - впереди, и что на Стасе свет клином не сошёлся; он предложил переговорить обо мне в Губкоме - «будем вместе работать, как прежде, в Саратове». Я поблагодарил его, но сказал, что пока я не выполню своего долга - восстановление Советских и партийных организаций во всех волостях уезда, я не могу выехать из Балашова. Но всё-таки об одной стычке с мелкой бандой я должен рассказать, так как она закончилась лично для меня неудачей. В Балашове учительствовал Гурий Павлович Амитиров. Он был известен среди педагогов, пользовался среди них популярностью и в своё время я счёл целесообразным более близко с ним познакомиться, бывал у него, приглашал его к себе и убедился, что он не только советский человек, но что его понимание событий и политической жизни вполне совпадает с нашим. Поэтому я доверял ему и просил Кузьмина приблизить Амитирова к партийной работе. Отец Амитирова был священником в Шетневке. Как-то, ещё до организации Добротряда, в период разгула антоновщины, он зашёл ко мне и зачитал выдержки из письма отца. Из этих выдержек явствовало, что в округе Большой и Малой Шетнёвки, Мордовского и Большого Карая орудовал некий Фёдор Лаврыч, антоновец, отличавшийся крайней жестокостью и зверствами. Священник писал, что среди его прихожан теряется вера в милосердие и гуманность, что этот Фёдор Лаврыч сам режет уши и носы, выкалывает глаза своим жертвам. Когда я попросил у политбюро справку о Фёдоре Лаврыче, он оказался Ивановым, жителем Малой Шетнёвки, организатором «четвертого пограничного партизанского полка» антоновцев. Этот полк был сильно потрёпан при столкновении с отрядом Вишнякова, потом был разгромлен бригадами Котовского и Дмитриенко. Тем не менее, когда Г.П. Амитиров, перед выездом из Балашова экспедициионного отряда ВЧК, виделся со мною и передал последние новости из Шетнёвки, заключавшиеся в письме его отца, Фёдор Лаврыч вновь произвёл набор в свой полк, преимущественно насильственный, под угрозой смерти, опять действует с шайкой в своём районе, «отвращая
450 Черноземный центр христиан от мирного труда и приучая их к неимоверной жестокости», причём, как писалось в письме, «отнял у меня священническую шляпу и носит теперь её, украсив венком из бумажных матерчатых цветов, что были пожертвованы прихожанами для святых икон». Поэтому, когда мы шли вдоль границ с севера на юг, я попросил Кульманова «вильнуть» в сторону Шетнёвки. В неё мы пришли глубокой ночью. Расспросив жителей, мы явились к священнику, довольно напуганному нашим появлением. Я успокоил его, сказав, кто я и что я знаю из писем его к сыну, что ему бояться нечего. Меня интересовало лишь, где тут в округе этот Фёдор Лаврыч. Священник точно и обстоятельно рассказал, что за несколько часов до нас Фёдор Лаврыч с сотней кавалеристов был в этом селе, но на ночёвку ушли в другое, верст за пять, село. Отряд тут же был поднят, я присоединился на кеслеровском рысаке к взводу разведки. У этого взвода были добрые кони и поэтому 10-11 бойцов не отставали от меня; в неясном ещё рассвете показалось небольшое соседнее село. На улице, у колодца, стояли с вёдрами две женщины. Остановив коня около них, я спросил их: - Где Фёдор Лаврыч? - А вот только-только они вышли в путь-дороженьку, туда - одна из женщин махнула рукой к околице. Мы бросились по указанной дороге, оставив, очевидно, в недоумении женщин - кто же мы? По всему воинскому обличию - не бандиты, а спрашиваем Федора Лаврыча? Один зарозовевший от зари увал, другой - и, вылетев на его гребень, мы увидели внизу, под нами, шедший шагом эскадрон - или сотню - позабыл уже, как они себя называли. Ехавший впереди бандитской шайки всадник обернулся к нам; в лучах восходившего солнца на его чёрной шляпе было ясно виден венок из красных, жёлтых и голубых цветов и громко спросил нас: - А вы кто такие? В ответ я выстрелил в него из нагана и бросил коня вперед. Раздались крики разведчиков: - Бей бандитов! Ясно очерченные ряды бандитского отряда стали расплываться. Я разрядил свой револьвер в эти ряды - промахнуться в такую цель на расстоянии 50-60 метров было невозможно, и выхватил шашку. Основное ядро бандитской шайки скакало по дороге, часть удирала по луговой низине, и там и тут их рубили разведчики. Но все эти несчастные парни не были моей целью, - вправо, к сырту, уходила крупной рысью цепочка из четырёх всадников, впереди их - всадник в чёрной шляпе с венком цветов. Мой конь был куда лучше коней бандитов. Вот уже перед его мордой хвост чужого коня. Лёгкий поворот влево, привстаю на стременах,
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 451 удар... То же произошло со следующим бандитом, чернобородое лицо которого и грудь, опоясанная пулемётными лентами, мелькнули в своём падении. Третий бандит оглянулся и попытался поставить свою лошадь поперёк моего пути, но этим только подставил свою шею под удар шашки. Должно быть, эти трое были друзьями или телохранителями Лаврыча. Вот уже и Лаврыч в десяти - двенадцати метрах, он чует неладное, быстро оглядывается и начинает снимать заброшенную за плечи винтовку. В то мгновение, когда я с ним поравнялся, снимаемая винтовка чуть не ударила по голове моего коня, он резко скакнул влево, вбок, шашка со свистом разрезала воздух, - и я уже поэтому понял, что случилось что-то непоправимое. Через секунду мне в спину прогремел винтовочный выстрел, мой конь, словно обо что-то споткнулся, стал садиться на задние ноги, а потом внезапно повалился на бок. Я едва успел соскочить с него, шашка висела у меня на темляке. В семидесяти - ста метрах впереди рысил «Лаврыч», оглядываясь на меня и держа винтовку в руках. Лихорадочно бросив шашку в ножны, я быстро сунул в наган три патрона из запасных, согнув левую руку, прицелился с её локтя, выстрелил - мимо, ещё раз выстрелил - опять мимо, измерил глазомерно расстояние - уже больше двухсот пятидесяти метров, Лаврыч уже и не оборачивался, а гнал свою лошадь на сырт. Ещё выстрел, - и Лаврыч спокойно скрылся за курганчиком. Я оторопело оглянулся вокруг. Влево, на расстоянии полутора верст, наши разведчики гонялись за бандитами, трое или четверо из них, спешившись, куда-то били из карабинов. Главных сил ещё не было видно. И тут я понял, - я проиграл схватку, упустил того, за кем с таким упорством гнался. Нервное напряжение внезапно разрядилось, - я снял с убитого коня седло и уздечку, сел на седло и зажал голову между кулаками, несколько яростных слёз неудачи капнули на землю. Потом я встал и увидел, что передние всадники добротряда выехали на гребень увала. Через несколько минут двое или трое подскакали ко мне, я сел на одну из лошадей и шагом двинулся к Кульманову, который должен был находиться где-то в середине отряда... Позднее, в один из следующих рейдов Добротряда, «Лаврыч», один и без шляпы, был пойман. Около его родного села его маленькая бандитская шайка (осталось человек десять) была почти полностью перебита, её остатки скрылись в селе. Окружив село кольцом пехоты, добротрядцы стали самым тщательным образом обыскивать его. Были пойманы два-три бандита, но главаря среди них не было. В это время в избу, где помещалась Ревтройка, вошла молодая женщина и, назвав себя женой Иванова, сказала, что он скрывается в пруду, находившемся в тридцати - сорока шагах от избы, и дышит через тростинку, второй конец которой - над поверхностью воды. Посланное отделение быстро извлекло неудачливого воителя из пруда. После установления личности
452 Черноземный центр Иванов по приговору Ревтройки был тут же расстрелян. Жена предала «Лаврыча» из-за ревности, он завёл себе целый гарем. Главным результатом совместных действий экспедиционного отряда ВЧК и Добротряда был разгром «бандитского пояса», отделявшего северную часть уезда от южной. Конечно, немалое значение имел рейд по границе с Тамбовщиной. СНОВА ДОБРОТРЯД В Балашове - по информации Рейнера, Шеметова, Черняка - пониженные темпы работы, что они связывали с тем, что в Добротряд ушло много коммунистов из города. Я был совершенно с этим не согласен и потребовал поименно ещё двадцать коммунистов из городской организации для восстановления советской власти и парторганизаций только в тех волостях, которые когда-то входили в «бандитский пояс» в северном районе. С трудом я добился этого решения. Ещё труднее было «пробить», как теперь говорят, решение о том, чтобы отпустить меня опять в Добротряд, но тут я просил Губкомпарт подтвердить целесообразность этого дела. Губкомпарт, которого я просил проконсультироваться по этому вопросу о Кульмановым, подтвердил такую целесообразность, указав, что лучшим выходом было бы назначение меня председателем Ревтройки отряда. Тройка была укомплектована в составе меня, Феодоровича и Аверьянова, которому я хотел поручить работу по восстановлению органов Советской власти. Двадцатого мая мне был выдан соответствующий мандат от Уревкома и Укомпарта с ясным указанием на то, что Ревтройка оперативно руководит отрядом, - я не хотел каких-либо отношений с Платоновым, который при Лагуткине нет-нет да и показывал, что Ревтройка не должна стеснять его оперативную деятельность. Стоит привести основные пункты этого мандата, сохранившегося в моём архиве. «Уездный Революционный Комитет ставит перед Ревтройкой задачи скорейшей ликвидации бандитизма и восстановления Советской власти в уезде, для этого Ревтройке предоставляются права: 1. Давать оперативные задания Отряду Уревкома (так назывался тогда Добротряд - Г. В). 2. Ревтройке подчиняются все советские учреждениями партийные организации на территории уезда в районе действий ТРОЙКИ. 3. Ревтройка имеет право ареста, временной изоляции и расстрела лиц, обвиняемых в соучастии с бандитскими шайками». Товарищ Лагуткин был отозван в распоряжение Укомпарта, и ему дали ту работу, которую он почитал наиболее целесообразной в целях наилучшего применения его способностей - в земельных органах. Скажу между прочим, что хотя сам я не отказывался от крупных партийных поручений, связанных с переменой работы и даже специаль¬
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 453 ности, всё же я считал и считаю обязательным всегда прислушиваться в таких вопросах к мнению коммунистов и взвешивать это мнение на весах партийной справедливости и необходимости. Тут нет противоречия, например, с упомянутой мобилизацией двадцати коммунистов (после переговоров с каждым это число уменьшилось на 5-7 человек). Время действительно было трудное, очень трудное. Виды на урожай были плохие. Огороды засохли. Трудности увеличивались ещё тем, что прежде спаянный, крепкий коллектив руководства уездом стал распадаться. От нас уехал Жагар, умер Тараканов, уходил по старости Малинин, по решению Губкомпарта уезжал для командования ЧОН губернии Рейнер (которому я же дал соответствующую рекомендацию), ЦК партии вызвал Белова, который в скором времени был назначен в Петроград директором вагонного завода им. Егорова. Уехал Царев-Лунин. Уезжал в Саратов Кузьмин. На место Белова решили поставить Сиденкова из Турков. Я дал Сиденкову при обсуждении этого вопроса такую характеристику: отличный товарищ, энергичный, но отвлекающийся (иногда излишне) работник, требующий внимания. Шеметову, который приходил ко мне и Горохову советоваться, как укрепить городскую организацию, мы посоветовали подтянуть дисциплину и приглядеться получше к молодёжи, к комсомолу, чтобы оттуда получить подкрепление. В двадцатых числах мая по решению президиума Уездкома была созвана уездная партийная конференция, главной целью было при этом усиление партработы и пополнение состава президиума Уездкома, но я этой конференции совершено не помню, хотя она, очевидно, заочно вновь избрала меня. Думаю, что числа 21-22 мая я уже выехал с Добротрядом и мобилизованными товарищами. До отъезда мы дали задание на составление и отпечатание новых антибандитских листовок, которые позже распространяли среди крестьянства. Рейд Добротряда проходил по Романовской - Красноколенской - Пугачевской волостям через Макарово на Зубриловскую базу. Как оказалось, никаких крупных местных банд здесь уже не было, остались мелкие шайки и по существу, как говаривал Платонов, мы занимались часто «ловлей блох», и хотя рейды отряда не прекратились, они стали реже, а обычно на «ловлю блох» посылались подразделения отряда. Только в конце июня - начале июля, а затем в августе отряд вел боевые действия против относительно крупных банд, в 250-300 сабель, но и это были шайки из Тамбовщины, хотя участие в них завербованных в нашем уезде не исключалось. Итак, местные мелкие шайки оставались. Не исключалась вероятность набегов крупных банд из Тамбовщины, в которой всё более усиливалось давление на бандитов наших отборных частей. Но и наши возможности возросли. Обсуждая этот вопрос, Ревтройка решила не допускать гибели товарищей, работающих в волостях: это означало
454 Черноземный центр посылку в каждую волость не одного товарища, а нескольких; придача каждой волости подразделений из Добротряда; налаживание разведывательной службы на границах с Тамбовщиной и улучшение связи между волостями; вылавливание антоновских шпионов, в чём у нас были заметные успехи. В течение мая и первых дней июня в каждой волости был уже создан прототип советской власти - волревкомы из трёх-пяти товарищей, уполномоченные от Ревтройки для ведения партийной работы - будущие секретари волкомпартов, отрядики, каждый из 10-15 человек пехоты и 5-10 хорошо вооружённых всадников и, конечно, совершенно секретно, - наши агенты. Если ещё в начале 1920 года Северный райком партии кустарно и неумело налаживал сеть агентов, большинство которых погибло, если до приезда Феодоровича или продолжалась эта кустарная работа, или совершенно неэффективно работала сеть агентов Политбюро, то с его приездом мало-помалу всё хорошо наладилось; если этот член Ревтройки говорил: «Я денька на два-три исчезну», - мы принимали это как должное без излишних вопросов; если он внезапно (иногда среди ночи) просил дать ему взвод, - мы давали беспрекословно. Благодаря такой работе к половине июня были выужены все (или почти все) скрытые от нас предатели и шпионы Антонова. Только один, засланный в Макарово (хотя мы знали и его кличку, и описание) так и остался нераскрытым. Насколько помню, мы ни одного из таким образом выловленных ни в Балашов, ни в Саратов не посылали, - в конце концов, они были мелочью, далее связей со штабом Антонова или с его уполномоченными не прослеживались [так в тексте - публ.] и поэтому после тщательных допросов приговаривались Ревтройкой к расстрелу. Аверьянов правильно поднял вопрос о том, что Ревтройка не может сама, без промежуточного звена, руководить через волревкомы 9-10 волостями. Поэтому мы в качестве временной меры создали (в июне) три Райревкома, по три человека в каждом: председатель и члены для руководства сельским хозяйством и для руководства культурным и школьным строительством. Мы согласовали с Черняком вопрос о том, чтобы в Турках также был образован Райревком, руководящий, кроме Турковской, ещё и Бобылевской и Красноколеновской волостями. Турки непосредственно связывались с Уревкомом. Впоследствии, осенью, все эти чрезвычайные аппараты уступили место обычным органам - партийным и Советской власти. Но я ушёл слишком далеко. Надо рассказать о некоторых конкретных делах. Начну с уже упоминавшихся. Арестованная у Кеслера женщина оказалась не его племянницей, а племянницей священника Юлевского из Юсупова, я её знал в лицо. Следственная часть к нашему приходу в
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 455 Зубрилово не могла ничего вразумительного сказать о её виновности, кроме каких-то неясных слухов. Феодорович пожимал плечами. Я уже хотел отдать распоряжение об освобождении арестованной, но Булкин, как последний довод, выставил требование допросить её под гипнозом. Я в гипноз не верил, считал, что это - самовнушение неуравновешенных психически натур (не скрою, что это убеждение явилось следствием разговоров на эту тему с покойным отцом). Но присутствовавшие при разговоре Щербаков и Платонов заинтересовались этим, и я дал согласие на задержание под арестом этой женщины ещё на срок двух дней - не больше. В нашей округе гипнотизёром считался Таланкин, учитель школы-интерната коммуны в Отрадном. Он дал согласие попытаться подействовать на допрашиваемую гипнозом - «говорите правду, говорите всё, что знаете по задаваемым вам вопросам», - но потребовал ряд условий: допрос должен производиться поздно вечером при самом малом освещении, довольном для протокольной запцси; местом избрал помещение Ревтройки в упоминавшемся сводчатом с колонной зале центральной части дворца. С этими условиями я согласился, но просил Анохина, который должен был допрашивать арестованную, сказать, чтобы она не боялась ни позднего вызова, ни допроса. Между глубокими проёмами окон был поставлен небольшой стол с фонарями «Летучая мышь», у стола сидели Таланкин в огромной шляпе, затемнявшей его лицо, и следователь. С другой стороны стола стоял стул для допрашиваемой. Поодаль разместились Платонов и Булкин. Мы с Щербаковым и Феодоровичем лежали на бурке в глубокой тени столба, где никого нельзя было и разобрать. Обстановка была, можно сказать, театральная, но, понимая, как она может влиять на женщину, знающую причину её ареста и возможные последствия, я приготовился прервать этот спектакль при первой же необходимости, которой, впрочем не последовало. Ввели арестованную. Следователь предложил ей сесть на оставленный для неё стул и начал записывать обычные опросные данные. Наконец, он дошёл до предъявления обвинения, записанного в весьма общей форме. Как только он задал арестованной вопрос, признаёт ли она себя виновной по предъявленному обвинению, Таланкин нагнулся, поставил локти на столик и тоном заправского гипнотизёра стал требовать от неё, чтобы она заснула. Допрашиваемая растерялась и несколько раз спросила, что он от неё хочет. Таланкин делал перед её лицом пассы и говорил внушающе: - Спите, спите, спите. Закройте глаза, закройте глаза. Спите! Вы заснули. .. Вы заснули... - Я совершенно не сплю, - отвечала она, - я вас не понимаю, что вы от меня хотите? Таланкин всё повторял свои внушения о сне; наконец она догадалась.
456 Черноземный центр - Вы напрасно стараетесь меня загипнотизировать, - сказала, наконец, арестованная, - я не верю в гипноз, но и без него буду говорить только правду. Я верующая и могу поклясться на кресте, что буду говорить правду. Галанкин снял шляпу и развёл руками - сделал-де всё, что мог. Щербаков тихо смеялся, Платонов встал и ушёл. Мне показалось, что женщина мужественная и заслуживает, во всяком случае, прекращения этой треплющей её нервы комедии. Когда её увели, я отдал распоряжение об её освобождении, что, по существовавшим порядкам, могло быть осуществлено только утром. После освобождения она также вела себя так, что сняла все подозрения и у Булкина: потребовала справку о содержании под следствием и об освобождении за невиновностью, отправилась не в Зыбино, а в Зубриловку, там наняла баню, вымылась, отстиралась, за ночь просушила одежду, утром её отгладила и лишь после этого ушла в управление Кеслера: информация у нас была налажена. А вот по вопросу об аресте Иоффе Архип Андреевич долго имел ко мне претензии - упустили-де преступника. Уже не помню, как и когда это произошло, но Булкин по этому вопросу лично от себя писал чтото в Губком, но на меня он, во всяком случае, не жаловался; пока суд, да дело, - Иоффе куда-то уехал. Ревтройка дело Иоффа не прикрывала, а передала, как и все следственные дела, списки бандитов и их семей, списки кулаков и крупных торговцев, а также списки потенциальных противников Советской власти после перехода из Зубриловки в западные волости - в Политбюро. Позже, уже будучи председателем Третьей Петроградской с[ельско]х[озяйственной] коммуны, А. А. Булкин рассказывал мне «по-свойски», что зря Иоффе не взяли вовремя, - вот и доказательство: его брат или близкий родственник НЭПманом стал, снял в аренду мельницу с движком около Тамалы, а этот брат или родственник - на паях с Иоффе. Но это меня, признаться, уже не интересовало, - моё внимание было поглощено другим. В те годы был не один такой случай, таких лжекоммунистов и без моего вмешательства исключали из партии. Надо, далее, сказать, что кроме Конституциональных указаний ни я, ни Булкин законов не знали, а так - плавали по верхам. Кое-что знал я, кое-что - Булкин, да и в следственном отделе он много поработал над тем, чтобы освоить какие-то, бывшие в то время, судебно-следственные нормы. Когда Булкин вел протоколы, то большей частью трудно было и прочитать, и понять - что написано. Поэтому, если подследственный был грамотен, - он записывал как вопросы Булкина, так и свои ответы. Булкин всё это, разумеется, читал перед подписанием. Но с гораздо большей охотой он участвовал в устном допросе, когда протокол вёл другой, вполне грамотный следователь. Тут «дед» хитрил, петлял, ловил на словах, как лучший следователь; писать ему было трудно.
Из воспоминании Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 457 Закончим с этими деталями Я полагал, что Добротряд направлять на юг уезда (как это требовал Черняк) было рано: его присутствие вносило уверенность в работу только что организованных советских и партийных органов. Мы и райкомы ежедневно получали сводки о политическом и военном положении от волревкомов. Эти обязательные сводки хорошо дополняли не такие уж регулярные сведения, полученные Феодоровичем. Число сложивших оружие и явившихся к нам мелких бандитских шаек превысило десяток. В первой декаде июня Добротряд вновь рейдировал по северо-западу уезда, с заходом и в пограничные районы Тамбовщины, - оттуда вновь начали просачиваться шайки бандитов. Маршрут рейда: Сергиево-Крутовское ( защита коммуны), Калиновка, Горбачи, Берёзовка, Царёвка с отрубами, Новоселки, Васильевка, Саранка, Макарово, Зубриловка. В этот пробег Добротряд уничтожил остатки 14-го «пограничного партизанского» полка, бежавшего под напором наших регулярных войск, и взял его канцелярию, обоз и знамя. Два - три десятка разбежавшихся бандитов из этого полка были выловлены крестьянской самообороной. Но всё более и более ясно вырисовывалась необходимость планомерной работы на хозяйственном фронте. Ещё не было официально произнесено страшное слово «голод», но последний уже наступал, - был ясен почти полный неурожай, - поля были черны; много яровых совсем не взошло; высохли огороды, на лугах не было травы. Всё на борьбу с голодом и его последствиями! Это мы понимали прекрасно. На Ревтройке мы неоднократно обсуждали создавшееся положение. Организованность и дисциплина - это было главное, что могло спасти крестьянские хозяйства. Это было лейтмотивом проведённых по всем волостям конференций демобилизованных красноармейцев, на которых у нас была большая надежда; и демобилизованные нам оказали огромную, несравнимую помощь - из них комплектовались (конечно, с добавлением и пожилых) сельсоветы, многие из наиболее активных вошли в состав сформированных вместо Волревкомов во л исполкомов. Мы не затягивали процесс превращения волревкомов в волисполкомы, - некоторые волревкомы не существовали и месяца; как только выяснилась возможность перехода к нормальным советским органам, мы это делали. В это время демобилизованные стали нашей серьёзной опорой. В середине июня, когда проходили конференции демобилизованных, появились первые сигналы о новом явлении, новом враге, который мы назвали «внутренним бандитизмом». Отряд производил рейды, ловил остатки не сложивших ещё оружие бандитских шаек, как начались внутридеревенские, внутрисельские грабежи, кражи продуктов, похищения скота, всё это - результат недоедания, всё это - поиски пищи. Иногда сосед грабил соседа, бывали на почве таких столкновений и убийства.
458 Черноземный центр Мы наметили два основных пути борьбы с надвигающимся голодом: первый - открытие общественных столовых, работающих при самом строгом контроле общественности; второй - создание групп крестьянской самообороны в сёлах - нечто вроде сельской милиции (последняя у нас ещё не была организована в достаточной мере). Кратко характеризую оба мероприятия Общественные столовые были организованы в Репьевке, Макарове, Боцманово и Красной Звезде. Работу каждой контролировали, вопервых, партийные и вновь возникающие комсомольские организации и, во-вторых, систематически посылавшиеся по секретному расписанию представители демобилизованных красноармейцев. Фонд этих столовых был, по теперешним понятиям, далек от блеска и даже посредованности. Для них мы сохранили все «сметки», мучную пыль от мельниц, прежде шедшие скоту: красноармейцы Добротряда на своём собрании решили отчислить треть своего и так скудного хлебного пойка в пользу этих столовых. Ревтройка приказала собирать со всех боен скота, которые находились в районе её действий (в том числе и в Беково и Ртищево) отходы - внутренности забитых животных, нижние части ног, иногда - головы - для нужд этих общественных столовых. Я был на всех проводившихся Ревтройкой конференциях демобилизованных и должен сказать, что указанные два мероприятия встретили полное одобрение собравшихся. Конечно, каждая конференция начиналась моим или Гриши Щербакова докладом о решениях десятого партийного съезда и о выступлениях на этом съезде Владимира Ильича; эти доклады всегда (хотя демобилизованные могли уже знать о решениях съезда из других источников) производили большое и благотворное впечатление. По первые числа июля столовые в Репьевке и Макарове выдали около десяти тысяч обедов, по остальным столовым у меня цифр не сохранилось. Что касается крестьянской самообороны, то к её организации мы подходили осторожно, - ведь имеющий оружие сам под влиянием голода и других причин мог стать грабителем. Поэтому вначале мы допустили организацию этой самообороны только в крупных сёлах, где было высоко влияние вновь возродившихся (преимущественно за счёт коммунистовдемобилизованных) парторганизаций. Надо сказать, что деятельность крестьянской самообороны сильно уменьшила количество грабителей и содействовала сплочению и дисциплинированности населения. По моей просьбе Уревком назначил волостные съезды коммунистов тех волостей, которые меньше пострадали от антоновщины, с повесткой дня: помощь товарищам коммунистам волостей, пострадавших от нашествия антоновских банд. Это был, так сказать, вопрос о помощи одним
Из воспоминании Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 459 коммунистам от других. Я был на таких съездах в Аркадаке и Турках. Помню общее впечатление: страх перед антоновскими бандами, по крайней мере, сильно уменьшился, коммунисты - крестьяне обещали оказать своим братьям по партии всё, что они могут наскрести в своих хозяйствах. Помню, как результат, одну цифру - каждому крестьянинукоммунисту Макаровской волости было выдано примерно по полтора пуда хлеба в зерне. Ревтройка обсуждала и третью крупную задачу, - надвигался голодный тиф, кое-где в сёлах, особенно пострадавших от бандитизма, появились очаги тифа. Когда я снесся по этому вопросу с Балашовом, то оказалось, что такие очаги, пока изолированные, остались в разных частях уезда, и поэтому моя просьба о высылке эпидотряда была отклонена. Нам приходилось обходиться собственными силами. Миллер, к которому я обратился за консультацией, предложил составить не эпидотряд, - для этого не было никаких средств, а.нечто вроде оперативной врачебной группы, которая после обработки очага могла бы проводить санитарную пропаганду по всем сёлам. Эту группу мы и составили из персонала двух больниц и нескольких фельдшерских пунктов, находившихся на нашей территории. Её деятельность была успешной, - повальной эпидемии так и не возникло. Мы помогли этой группе ещё и тем, что привезли из Балашова около 200 из найденных там плакатов, посвящённых борьбе с сыпным и брюшным тифом, оставшихся от 1919-1920 года. К первым числам июля во всех сёлах Северного района стали действовать сельсоветы. Исключением являлись Новоселки Макаровской и Дмитриевка Репьевской волостей: в обоих сёлах сказывалось не столько противодействие Советской власти, сколько ещё страх перед возможностью появления антоновцев. Какие-либо «крутые» меры здесь применять было не только бесполезно, но и вредно. Мы срочно отпечатали в Балашове листовку, обращенную специально к жителям этих двух сёл, раздали её всем жителям сёл и послали в эти сёла агитгруппу под руководством Щербакова со строгим наказом: никаких искусственных (без общего согласия граждан) сельсоветов! К концу июля или в июле и там были организованы сельсоветы. В конце июля президиум уездного комитета партии и Уревком (я был членом Уревкома) сообщили, что считают положение в Северный волостях достаточно крепким и предложили мне вернуться в Балашов для продолжения работы в качестве отсека25 Укомпарта. В качестве председателя Ревтройки рекомендовался Катасонов, с кандидатурой которого я согласился, - это был спокойный, целеустремлённый и энергичный коммунист, работавший и в самом Балашове, и в южных волостях уезда.
460 Черноземный центр Примечания Название дано публикаторами. Государственный архив новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО). Ф.3288. Оп.^2. Д.166. Шифры томов как единиц хранения: БКМ №120/118; БКМ №120/119. РГАСПИ. Ф.71. Оп.15. Дд.467,468. Наименованы так же: «1918» и «1919 - 1921 гг.» Публикуются с. 192 - 262 второго тома. Правда. 1974. 19 июля. №200. Веденяпин Г. И. Антоновщина // Подготовка текста и комментарии Вахрушева В. С., Самфродовой Г. А. // Волга (Саратов). 1997. № 5/6. С.218-245. Подсчитано по: Государственный архив Саратовской области (ГАСО). Ф.421. Оп.1. Д.7995. С 1917 г. во всей губернии активно происходил процесс волостеобразования, границы прежних волостей менялись, в 1920-м, усилиями власти, прошел процесс укрупнения волостей. Помимо того, в уезде состоялся ряд «революционных» переименований. В частности, Андреевка стала именоваться Красным Знаменем, село Сестренки - Красной Звездой, соответственно, появились Краснознаменская и Краснозвёздинская волости. Ново-Покровская волость стала Луначарской, Макаровская в 1920-м - Пугачевской, с соответствующим переименованием волостного центра. В начале октября 1920 г. и в марте 1921-го в Балашовский уезд вторгались значительные |улы повстанцев-антоновцев из соседней Тамбовской губернии. Имеется в виду X съезд РКП(б) 8-16 марта 1921 г., принявший известное решение о переводе к новой экономической политике. Г. Веденяпин был делегатом этого съезда. Г. В. Веденяпин в 1918 г. был инициатором создания этого района в составе Балашовскогр2уезда. Коммуна располагалась в Зубриловке, в бывшем имении князей Голицыных-Прозоровских. Усадьба представляла собой один из лучших дворцово-парковых ансамблей в провинции. Ныне - в Тамалинском районе Пензенской области. Она оказалась единственной коммуной, уцелевшей в районах Балашовского уезда, которые были охвачены повстанческой борьбой. Коммуну основали рабочие-петроградцы. 14 Наиболее крупные села на северо-западе уезда, впоследствии районные центры. Рейнер Б. А., секретарь Балашовского укома РКП(Б) в 1920-21гг. Щербаков Григорий Васильевич (1885-1952), член РСДРП(б) с 1906 года. Уроженец с. Чиганак Балашовского уезда. В 1914-1918 годах участвовал в деятельности Московской большевистской организации, в 1918 году избран членом Московского Совета, затем направляется наркомпродом в Балашов для организации комитетов бедноты и заготовки хлеба. В этр£1 же году избран председателем уездного комбеда. Черняк - в 1920 г. председатель Балашовского уездного ревкома, в августе 1920 г. чле^ уездного исполкома, начальник отдела управления. Горохов Михаил Евдокимович (1885-1953), член РСДРП(б) с 1907 года, активный участник установления советской власти в Балашове. Родился в селе Дурникино (ныне Подгорное - публ.) Балашовского уезда. В 1905 году установил связь с балашовскими большевиками, выполнял поручения подпольного комитета. В 1917 году избран председателем большевистского партийного комитета. Делегат X и XII съездов РКП(б). Булкин А. А. - организатор и первый председатель 3-ей Петроградской коммуны в Зубровке Балашовского уезда. 20 Напечатано «Большой», исправлено синим карандашом на «Белый». По смыслу - «устранить».
Из воспоминаний Г. В. Веденяпина о борьбе с антоновскими ... 461 Народном доме. Народные дома стали появляться незадолго до революции, в основном ^илиями земства или кооперативов, как культурные очаги в деревне. В тексте - «антоновцами», но, учитывая время и предыдущее изложение, можно полагать, что речь идет о поражении повстанческих частей при попытке Антонова взять Тамбов ударяй с севера, опираясь на формирования Карася. П. Кульманов был вместе с Г. Веденяпиным агитатором Саратовского губкома РКП(б) в щг- Вероятно, имеется в виду балашовский большевик и журналист М. С. Гельфанд. Автор упоминаний «Балашов в огне (1919 г.)». Ответственного секретаря.
Балашовские коммунисты ОБ «Антоновщине»ж) Из материалов балашовской уездной партийной конференции, февраль 1921 г. Публ. А. 77. Новикова, А. В. Посадского (Саратов) Публикуемый документ представляет собой часть стенограммы IX уездной партийной конференции Балашовского уезда Саратовской губернии, проходившей 12-14 февраля 1921 г. Стенограмма конференции отложилась в фонде Балашовского уездного комитета партии1, по делопроизводству общего отдела укома. У ком отчитывался за октябрь, ноябрь, декабрь 1920-го и январь 1921 гг. Сама же конференция проходила в середине февраля. Февраль-март 1921 г. - время наивысшего развития массового повстанческого кресстьянского движения против большевистской власти. Обширный - около 60000 крестьянских хозяйств - Балашовский уезд был частично вовлечен в орбиту «Антоновщины». В начале октября 1920 г. антоновцы совершили значительными силами рейд в Балашовский и Сердобский уезды Саратовской губернии, оживив, естественно, и местное повстанчество. Об этом идет речь в выступлениях делегатов. Вопрос о том, насколько саратовское крестьянство поддержало пришлых повстанцев, остается без окончательного ответа. Принятые в историографии суждения о том, что саратовские, пензенские, рязанские крестьяне встречали рейдирующие отряды антоновцев недоброжелательно, отражают реальность лишь частично. Можно уверенно говорить только о том, что массового пополнения местными крестьянами строевых антоновских полков не произошло. Хотя среди этих полков был и Саратовский пограничный полк. Местные же вооруженные группы чувствовали себя гораздо увереннее, зная, что по соседству есть организованная антибольшевистская сила. 12 февраля в 16-30 ответственный секретарь укома Г. Веденяпин открыл работу конференции. Первое выступление Черняка2, весьма пафосное, было посвящено коммунистам - недавним жертвам антоновцев, с *)*) Публикация подготовлена при поддержке РГНФ, проект №13-01-00260
463 Балашовские коммунисты об «Антоновщине» вставанием и исполнением, в принятой стилистике, похоронного марша. Далее Веденяпин предложил избрать президиум конференции из пяти человек. Из девяти предложенных кандидатур (один самоотвод) были избраны Новиков, Веденяпин, Старченко, Барябин и Яковлев. Представителям губернии Беспалову и Новикову, прибывшим с правом совещательного голоса, конференция предоставила право решающего голоса. У ком предложил следующую повестку дня: доклад о VIII съезде советов (Рейнер3), доклад укома РКП(б) (Веденяпин), доклад Гельфанда (тема не обозначена, в стенограмме отсутствует - публикаторы), доклад о роли профсоюзов (Малашин), доклад о реорганизации Красной армии и милиционной системе (Царев-Лунин), доклад о задачах РКСМ (Бошко). В ответ на предложенную повестку поступило предложение поставить доклад об «Антоновщине» и доклады с мест. Веденяпин заявил, что он против, поскольку «Антоновщине» будет посвящена вся первая часть доклада укома, доклады же с мест отнимут слишком много времени. Однако делегатам явно хотелось поговорить о наиболее острой проблеме. Фильчаков заявил, что просит от имени многих делегатов поставить вопрос на голосование, так как вопрос интересует всю конференцию. По итогам голосования, 45 голосами против 37, была принята повестка, предложенная укомом, плюс доклад об «Антоновщине», доклады с мест отвергнуты4. Весьма показательно, что доклад Веденяпина в стенограмме отсутствует5. Зато он вызвал весьма оживленные прения, посвященные, главным образом, как раз проблемам бандитизма и борьбы с ним, роли партийных и советских органов в этой борьбе. Итак, неплановый доклад и прения по центральному докладу Веденяпина и составили содержательную и интересную подборку по «Антоновскому» восстанию, причем на территории Саратовской, а не Тамбовской, губернии. Остальные доклады и прения не публикуются6. Полемика делегатов содержит интересные сведения и, что даже более важно, соображения коммунистов о корнях и причинах крестьянского восстания, о роли самой политики властных органов разных уровней в формировании повстанческого движения7. Очень характерно, что в прениях отчетливо звучит один из важнейших мотивов участия крестьян в повстанческом движении - наличие внутреннего, «советского» бандитизма, то есть массового произвола партийных и советских работников. Это явление будет диагностироваться во многих местностях, формируя для крестьянина лицо советской власти. Опубликованные материалы конференции содержат статистическую информацию и довольно стереотипно заявленные сведения по направлениям работы, которые, тем не менее, дают известную возможность для сравнений и интерпретаций.
464 Черноземный центр В «Материалах» к конференции об условиях работы за отчетный период отмечается, что «с начала октября пришлось все время работать в напряженной, почти в военной обстановке. В некоторых волостях уезда пришлось переформировывать, укреплять, почти создавать вновь партийный и советский аппараты и их работу. До сих пор наладить хорошо советскую и партийную работу в волостях, граничащих с Тамбовской губернией, не удалось»8. О состоянии волостей за отчетный период в «Материалах» сказано следующее: наилучшим образом партийная работа была поставлена в Аркадакской, Турковской, Романовской и Луначарской организациях. Это крупнейшие села уезда. Контроль советских органов везде поставлен хорошо, в то же время политическое просвещение членов партии - «чрезвычайно слабо». Для многих организаций характерна недисциплинированность членов, из-за чего работу вести оказывается невозможно. В качестве наиболее ярких примеров фигурировали Макарово, Красное Знамя и пригородная Пинеровка. В организациях в крупных селах прилично оказывались поставлены технические аппараты. Это те же Турки и Аркадак, а также Самойловка и Луначарское. В наиболее печальном состоянии находилась Боцмано-Ивановская волость, сведения о которой давали только командированные уполномоченные и инструкторы укома. Вообще, регулярная отчетность была поставлена плохо по всему уезду. Связь с ячейками в большинстве волостей была поставлена хорошо, исключение составляли Боцмано-Ивановская, Красавская, Ивановская-вторая и Пугачевская волости. Работа среди молодежи и женщин удовлетворительно велась в Аркадакской, Падовской, Репьевской, отчасти Турковской организациях. Такое перечисление означало, что в остальных десятках волостей эта работа не велась вовсе9. Таким образом, получается характерная картина: коммунисты, не отличаясь дисциплиной и внятной политической позицией, вполне успешно «Контролировали» советский аппарат. На всех остальных направлениях партийной работы успехи были достаточно скромными. Это также следует иметь в виду, оценивая развернувшуюся на конференции полемику. «Материалы» предоставляют статистический материал по движению членов партии за отчетный период. Однако этот материал вызывает сомнения. Количество членов партии практически не меняется, хотя антоновские рейды в октябре 1920 г. и январе 1921 г. вызвали гибель десятков коммунистов и распад многих ячеек в северной части уезда. Можно предполагать, что «бумажная» картина имеет серьезные расхождения с реальностью. В то же время представления об общем количестве коммунистов она дает. Так, в уезде в октябре насчитывалось 132 ячейки с 943 коммунистами и 202 кандидатами. Ноябрь почти повторяет данные, соответственно 132, 941, 201. В декабре в 134 ячейках насчитывалось 934 коммуниста и 212 кандидатов. В январе - 134 ячейки, 951 член и
465 Балашовские коммунисты об «Антоновщине» 240 кандидатов. Возможно, некоторый рост произошел за счет членов ПРК10. В самом Балашове насчитывалось около 400 коммунистов и порядка сотни кандидатов. Согласно другой картограмме, о перерегистрации, в городе насчитывалось до нее 545 членов партии, а после - 523, в уезде - 987 до и 931 после. При этом в уезде числилось исключенными 45 коммунистов и переведенными из членов в кандидаты еще 44 человека11. Несовпадающие данные при отсутствии точных дат, на которые они приводятся, позволяют предполагать достаточно вольное обращение укома со статистикой, хотя сам порядок данных остается неизменным и позволяет судить о реальных силах партии в уезде. При подготовке данной публикации, в тексте стенограммы доклада и выступлений исправлены пунктуационные ошибки, очевидные опечатки и орфографические ошибки. Сохранены без изменения, с пояснением «так в тексте» неправильности речи, имеющие ценность в качестве языковой и социальной характеристики автора, а также слова и выражения, использовавшиеся как партийный жаргон («продорганщики», «по-укомски» и т. п.). Доклад об Антоновщине Авраменко12: Тов[арищи], Вам известно, что Кирсановский уезд и Тамбовская губерния вообще, славятся восстаниями, там все время то Зеленщина13, то банды Антонова. Предводитель последних, известный Вам Антонов, все время царил в Кирсановском уезду по преимуществу, потом стал завоевывать симпатии зажиточного крестьянства, и первогодесятого месяца его банда стала появляться и в Балашовско^ уезде. У нас появились антоновцы впервые в Красно-Коленской волости из Моршани и Маркуни. Немедленно было сообщено в губернию, оттуда прислали реальную силу, последняя выгнала врага и Саратовский реввоенсовет отозвал военную силу; банды как будто ушли из Балашовского уезда. Вторую половину октября и ноябрь месяцы банды гуляли по Кирсановскому и Борисоглебскому уездам. Там они вербовали своих сообщников и крепли численно. Красные военные отряды окружали их, и они временно как будто бы ликвидировались, а после снова появились. Так что в этих уездах Тамбовской губернии не было ни советской, ни партийной работы, а это сильно влияло на Балашовский уезд, вследствие чего балашовским командованием были приняты посильные меры. Сообщалось Центру, последний решил принять меры к подавлению противника. Приблизительно к этому времени мы подготовили в Бал[ашовском] уезде почву к прекращению оперативных действий противника. Было взято 120 заложников, 100 из сел и 20 из города. Таким образом, в случае налета мы были гарантированы, что активного участия крестьяне не примут; для нас не было секретом, что Антонов имел пассивных друзей не только в Балашове, но и в Балашовском уезде (к
466 Черноземный центр сожалению, заложников долго мы держать не имели возможности, так как остались без спецов). Несмотря на временное отсутствие банд, Центр, в смысле подкрепления, сильно тормозил, но все-таки тамбовским командованием были приняты экстренные меры к подавлению мятежа. Велось усиленное наступление на 2-ю группу банд Антонова, вследствие чего противник перекочевал в Балашовский уезд и в трехдневный срок занял 38 населенных пунктов 1-2 и 3-го февраля. Количество банд выяснить трудно, цифра колеблется от 8-ми до 12 тысяч, но точно не установлено. Вообще следует сказать, что понятие о точности у нас относительное: сегодня - одна цифра, завтра - другая. 1-2 февраля положение, в общем, было хорошее: 3-я группа тамбовского командования стала шпалерами к Тамбовской губернии, враг был загнан в Балашовский уезд, где постоял несколько суток, и то не полных, так как делал налет на Сердобский уезд. Тамбовское командование, а также и Балашовский уезд приняли меры к подавлению, но не имели кавалерии, вследствие чего противник успел ограбить северную часть уезда. Налет антоновских банд был крайне внезапный. Ограбив, банда возвратилась в Кирсановский уезд вопреки предположениям тамбовского командования, которое полагало, что Антонов уйдет вглубь Сердобского уезда или двинется на соединение с Бакулиным, оперирующим на Камышинской ветке. По сведениям, убито 60 человек РКП. 6. 2. 21 г. банды Антонова в пределах Балашовского уезда не было, если не считать мелкие местечки. 7. 2. 21 г. обратно 400 человек направились в Шетневку, 8. 2. 21 г. - на Красное Колено, 10. 2. 21 г. банд в Балашовском уезде не было, но советской власти в северной части также не было. Северный район ограблен. Работники в подполье, реальной силы нет. Борьба с противником тяжелая. Все бандиты местные, за исключением головки. Сибирская дивизия с боем прочищает дорогу, а за ней вновь появляются банды. Вчера телеграфно сообщено о слиянии саратовского командования с тамбовским. Это, товарищи, имеет огромное значение для нас, так как 6. 1. 21 г. мы могли бы разбить противника, но не имели права послать отряды на территорию тамбовского командования. Велись 6-ти часовые переговоры по прямым проводам, а за эту пору враг прошел 50 верст вперед. Посланная рота на Антонова сдалась ему. Тов[арищи], нередко приходится слышать напрасные упреки на уисполком. Мы сообщали в губернию, а сами по себе ничего не могли сделать. К тому же, как не печально слышать, но с бандами Антонова участвовало 8 человек коммунистов, бывш[их] продагентов, что касается крестьянства, то в общем и в целом оно относится пассивно к Антонову. Частью обозлены на советские отряды за неумелую борьбу с бандами, частью относится вполне индиф[ф]ерентно. Таким образом,
Балашовские коммунисты об «Антоновщине» 467 мы видим, что банду можно уничтожить. Крестьянство далеко не поголовно за Антонова. Борьба с бандами может быть закончена в сторону наших интересов, но борьба носит длительный характер вследствие того, что банды - сегодня бандиты, а завтра - хлебопашцы. Ядро банд в общем контрреволюционно, пахнет правым эссерством. Антонов главным образом опирается на зажиточное крестьянство и пролетариат без определенных занятий. Есть идея захвата власти, имеются даже лозунги: «Да здравствует власть народа!», «Да здравствует трудовое крестьянство!», «Смерть коммунистам!». (Перечислены фамилии антоновских главковерхов). Замечаются в антоновском стане элементы разложения. Так, когда они возвратились в Моршань, то передрались из-за награбленного. Вот, товарищи, мой краткий обзор, который я сделал экспромтом, так как не готовился к докладу. Прения по докладу Авраменко. Ярошенко14: Тов[аршци], из доклада мы могли увидеть ход событий, но где же причины и основания антоновщины? Если поставить данный вопрос на социальную почву, то будем вполне правы. Я недавно, приблизительно 14 дней тому назад, был в деревне. Спрашиваю там: сколько сеяли, 60 десятин - говорит мой квартирный хозяин, а в среднем - 30-40 десятин. Не зная здешнего края, можно с уверенностью сказать, что население кулацкое. То же самое и по Тамбовской губернии. Там сеют по 18 десятин, берут по 12 пудов, и крестьяне говорят, что деревня без хлеба. Чувствуется общее недовольство. Куда девался хлеб? Ясно, что ушел на самогон и спекулятивные надобности. Вспомним, товарищи, начало 1919 года, когда мы были окружены врагами. Великороссия жила тогда за счет Украины, и тов[арищ] Ленин сказал, лучше потерять Украину, но не Революцию. Эту фразу, товарищи, мы должны запомнить. Если бросим взгляд на дезертирство, на самогон, то увидим, что упартком не наладил никакого контроля. Слабая работа способствует вырывать лучших работников. Нам необходимо наметить принципы, которых будем придерживаться: 1) необходимо, чтобы над каждом (так в тексте - публ.) исполкомом (волостным) хотя бы временно царила рука контроля; 2) следует создавать большее количество работников из комячеек из низов, из каких вышли мы сами. Гаврилова15: Товарищи], многие здесь, как я вижу, не знакомы с бандами, но интересуются. Я расскажу вам, не воздерживаясь в словах, банд, к великому несчастию, есть множество. Мы имеет к себе милые отношения со стороны крестьянства, когда мы сильны, нам как будто идут навстречу, но потихоньку втыкают палки в нашу работу. Эту сволочь надо гнать. Скажу о своей волости. Мне пришлось видеть 8 страдальцев-коммунистов, трупов, среди которых лежала и я. Все они умерли героически,
468 Черноземный центр ни слова о пощаде не вырвалось из их уст, несмотря на то, что над ними упражнялись с утра и до вечера. Банда состоит из пьяниц белогвардейской закваски и командиров-офицеров. И мы, товарищи, пускаем эту дрянь на волю гулять из Тамбовской губернии в Балашовский уезд, отсюда в Сердобский и куда им ни захотится (так в тексте - публ.). Авраменко сказал: мы брали 120 заложников и через два дня их отпускали, и этим делали вред работникам на местах и озверяли врага. Мы оставались между землею и небом. Я не хвалю и не могу хвалить ни уком, ни политбюро за их отношение к спецам. Надо не увозить их, а там бить всех антоновских агентов и ихних прихвостников. Мы, тру^ довое крестьянство, - сошка у города. Нам приходится смотреть вглубь. Я всегда высказываюсь так. Хочу сказать, что за 3 года продот вольственная политика разыгрывается на наших жизнях. 1.2. 21 г. приезжаю сюда, говорю, свирепствует банда. Вижу - дело плохо, послала брата к Антонову на митинг в Дикавку. Он услышал вопрос, пойдет ли Антонов за Хопер, да, отвечают они, после продотряда. И вот среди этого кулачья, который мутится в связи с отбором хлеба, находит себе добровольцев и единомышленников банда Антонова. Приезжаю в Балашов, говорю о том, что хлеб опасно ссыпать. Получаю приказ ссыпать хлеб - это за 4-5 верст от врага (Кольнев и другие). Бумажку скомкали и воздержались. Чернин застращал, ссыпали. Через 2 дня, пожалуйте, Антонов его увез. Быть трудовому крестьянству и коммунистам без семян - вот до чего нас довели. А как честно отдавались наши коммуг нисты, за 8 часов - ни одного слова о пощаде. Умирали, призывали нас к мщению. Вспомнишь пословицу «старый друг лучше новых двух», а старый коммунист лучше 4-х тех, которые не учитывают положение, как и наш враг. Там, у Антонова, тоже не имеют ничего прочного: разгильдяйство, захват. Дерутся из-за каждого пальто, - этот говорит, ты мне отдай, а этот говорит, нет, - мне, у меня все красные сожгли. Нужно сконцентрировать силы; все-таки прежде [чем] обвинять верхи, верхи мы умеем, но советую всматриваться и в низы. Один мне говорит из антоновского стану: «Знаю тебя с Х1-го съезда, я из Быку16». И он, товарищи, был коммунистом. Антоновцы не считаются ни с чем, - их надо бить. «Кавалерии нет», - говорит Рейнер, а Антонов берет лошадей у крестьян и имеет кавалерию первый сорт, и нам надо брать, что же что нет декретов, лучше под суд, но не на смерть. Если здесь слабо, то на местах жить вовсе трудно. Дожидаться палки никто не захочет. (Аплодисменты). Старченко: в рассмотренном вопросе я хочу выяснить и поговорить о силах противника и методах войны. Предыдущие ораторы и докладчик указали, как легко бандиты маскируются. Сегодня он бьет коммунистов, а завтра пашет землю. Подходить к бандитам нужно осторожно, бандитизм - это происки контрреволюции. Товарищи, почему
Балашовские коммунисты об «Антоновщине» 469 зараза привилась именно здесь, в Тамбовской губернии? Я убежден, что в общем банды опираются не на босячество и не только на кулачество, а в целом крестьяне идут за Антонова, потому что Антонов близок к крестьянству, которое переживает период издерганности, усталости и обнищалости. Сотрудники продорганов являются их подсобниками, так как их цель - нажива. Это глубоко отрицательное явление в Советской России. Все это невольно действует на мелкобуржуазную психологию, сплачивает их в нежелательные стороны и отдаляет даже продорганщиков от сельскохозяйственных вопросов. Они не разъясняют о том, что хлеб дается авансом рабочему, а отбирают его без всяких доводов. Считаясь с этим, должен заметить, что Антоновщина налаживается; у них агитация и печатная, и устная. Центральное командование. Они идут на продолжительный срок только туда, где их хотят. Случайные налеты они делают в местностях им мало знакомых, прочнее устраивают там, где им удается ловко спровоцировать крестьянство. Подходя к вопросу о ликвидации Антоновщины, необходимо разверстку прекратить, это во-первых; во-вторых, перед нами семенная компания. На Всероссийском VIII съезде Советов {цитата из газеты) наш путь или, вернее, наша цель - подготовить правильную ссыпку в общие амбары. Повести агитацию за это, а теперь это нам значительно труднее, так как в некоторых селах все увезено. Рассматривая с военной стороны, [сделаем вывод, что] противник не связан территориально, антоновцы идут, где им сочувствуют. Офицерство мечтает о дальнейших перспективах; они учитывают настроение казачества и хотят его спровоцировать. Их цель - отступить на Дон и там пробудить казака: иди, дескать, спасай Родину - вот их удочка. Как видим, бандитизм связан идейно с казачеством. У них есть армия. Воруженному кулаку мы обязаны поставить вооруженный кулак. Много говорить о том, приемлема [ли] та или иная тактика, не приходится. Крестьянин легко идет за Антоновым. Раз мы платимся жертвами, наша задача - уничтожить войска противника, стереть врага с лица земли, навсегда сбить с позиции, и тов[арищ] Гаврилова права, говоря, что мы должны их бить беспощадно. Я с ней согласен вполне. {Аплодисменты). Вносится предложение о прекращении прений. Филъчаков возмущенно говорит об узурпаторстве председателя. Голосование, предложение отвергается. Фильчаков: Тов[оварищи], здесь высказались многие ораторы, я реализирую17 предыдущих. Бандит - он явление не случайное. Нужна определенная борьба. Сам тов[арищ] Ленин сказал: «В мирном строительстве. ..» {быстро читает из блокнота). Нам, тов[арищи], необходимы организованные действия партии коммунистов на местах. Мы работали, пытались связаться с Центром,
470 Черноземный центр но безрезультатно. Помните, что антоновщина - явление временное, она уже изживает сама себя. Нужны последние усилия с нашей стороны. Голос [с места]: Прежде всего, характерно указать на докладчика, он с улыбкой на устах говорит о свежей крови павших товарищей. Подчеркнул, что с появлением Антонова о банде не было слышно по уезду - это ненормально, ведь его резиденция так недалеко: Маркунь, Моршань, Лидовка и т. д. А между прочим, у Антонова имеются хорошие подпольные агенты, которые могли выведывать все необходимое для них от наших же организаций, незнакомых с антоновским движением - это была ошибка со стороны укома. К тому же, видя отрицательную боеспособность советских войск, враг свободно мог переманивать их к себе. Последнее нашествие создает и укрепляет впечатление: 1) что банда вооружена, 2) уком не был подготовлен к наступлению против и вообще мало что и знал. Так, когда я говорил о положении вещей, мне отвечали: «Вы панически настроены, поезжайте продуктивно работать». Нас называли липовыми коммунистами на ХШ съезде Советов, но намто как раз и не пришлось быть трусами, мы как раз создали маленькую боевую единицу и давали сведения тов. Авраменко. Спросите его, откуда он получал сведения, в штабе вы их не получите, здесь закрывать глаза не приходится. Враг наступал, а наши части стояли в Турках. Чем было занято балашовское командование? Враг пришел, погулял, ушел в Сердобский уезд, потом снова возвратился, а мы все даем ему гулять. Мы все смотрим, как опустошаются семенные фонды, гибнут коммунисты и т. д. Спокойна ли наша совесть? Авраменко говорит, что РКП (члены) забрались в подполье. Нет, представители от уезда спустились туда. Если бы мы находились в том же положении, как уездная власть, то нас бы сняли, как кур с нашеста. Нужно просить сделать поголовную мобилизацию коммунистам и послать на борьбу, чтобы побороть врага. Связь у нас отсутствует. Батальон особого назначения бездействует. Нам отказано в продовольствии. Мобилизованные рабочие смотрят и приходят к заключению, что они призваны как пушечное мясо. Мы - лебедь, рак и щука. В уезде льется кровь лучших товарищей, а в городе занимаются спектаклями, и глава военной власти постыдно ломается на подмостках, - это ненормально. (Аплодисменты). Романов18: Откуда появились бандиты я, товарищи, говорить не буду, а что питает их. Нам следует в некоторых случаях поучиться у Антонова. Можно ли обвинять крестьянство, которое еще не жило мирно, и которое не довольно той кислой капустой, которую ему преподносят в то время, когда обыватель хочет более лучшего. Из прений и доклада выяснилось, что саратовское и тамбовское командования слились, что они связаны прямыми проводами, по которым ведутся 6-ти часовые разговоры, но это еще не все, а где же боевые действия? Мы с недостаточным вниманием смотрим на неприятеля.
Балашовские коммунисты об «Антоновщине» 471 Исходя из этого, мы признаем, что выбывают самые лучшие товарищи. Создавать армию из себя - это вещь великолепная, но что из этого выйдет? В Петрограде мы организовывали такой отряд против Корнилова. Порыв, безусловно, чист, но каков результат? Дальше. Сказать, что крестьянство - контрреволюционно, я не скажу. Отрицательного отношения к партии нет. К личностям - да, отрицательное отношение есть. Кроме того, несмотря на 4-й год существования советской власти, продовольственная политика у нас разлажена, браться за последствие19 нельзя. Поэтому значит, чтобы пережить ошибки, следует обратить серьезное внимание на события и добиваться помощи своевременно. Местных товарищей надо вовремя подтянуть. Следует привлекать к советской работе беднейшее население, и посылать на места лучших коммунистов. Голос [с места]: Говорить о причинах не приходится. Все партии, от эсеров до меньшевиков, для нас враждебны. Нам нужны средства против них, а они в нас самих. Я достаточно поработал и замечаю халатность и расхлябанность, а также полное бездействие наших отрядов особого назначения. Без этих отрядов мы - стадо без пастыря. Балашовское командование бросает снисходительный взгляд на жертвы и продолжает быть спокойным; нам не рекомендуют быть панически настроенными, когда мы констатируем факт, что враг угрожает. Везде недовольство. Мы получаем информационные сведения не из штаба, а от массы, и это говорит за бюрократизм наших органов. Необходима основательная чистка, довольно опьянения власти, пора встряхнуться, пора усилить разведку и быть готовым к борьбе и с бандой, и с кулацким элементом. Гуманность Романова не своевременна, мы разбили не таких врагов, как Антонов, и позорно после таких побед гибнуть от такого пешки благодаря советскому бюрократизму. Товарищи, здесь говорится о том, что развитие банд базируется на усталости, с одной стороны, и на продовольственной политике - с другой. Есть отдельные случаи, когда действия продорганщиков заходят за пределы нашей программы (принудительная ссыпка в амбары семенного материала, личные злоупотребления агентов и т. п.), но сказать огульно о всех продотрядах нельзя, так как последние жертвуют жизнью вместе с коммунистами. Говорилось о численности неприятеля. 12 тысяч - цифра сильно преувеличенная. В Красной Звезде и в Красно-Знаменской волости кавалерии было 300-400 человек, в общем, банда вооружена плохо, пехоты нет, одна конница. Мы имеем дело с группами бандитов с лозунгом: «Террор компартии и смерть коммунистам!». Это в разных местах РСФСР. Необходимы суровые меры. У нас имеется громадное количество войск сейчас в резерве. Нужно суметь ими воспользоваться. Я должен отметить разгильдяйство у политбюро и уисполкома и задеть вопрос: для чего же отряды особого назначения, раз они не вооружены? Спра¬
472 Черноземный центр шивается, зачем они, как могут действовать, будучи без оружия? Уездная власть не позаботилась об этом. Мы могли бы сорганизовать конницу и усилить разведку, такие меры необходимы. Кончая, скажу, нужно создать и вооружить отряды особого назначении, верные Советской Республике до смерти, и крупное ядро начать организовывать в уезде. Чиркин20: Во-первых, власть рабочих и крестьян очень милостива и для врагов. Авраменко говорил о заложниках, с нами враг так поступает, а мы и заложников выпускаем, и биться в бою не бьемся. Наши командования только следили друг за другом. Правильно сказал товарищ, почему мы боролись с Юденичем, Деникиным и Врангелем и побили их, нам позор не победить банд, ликвидировать их - пустяки. В настоящее время хотя и есть ослабление в некоторых частях, но есть и подъем; я предусматриваю, что банды должны уничтожаться. Указывалось здесь, на сектора, - можно переступить его [границу], но бить врага без 6-ти часового перезвона. Заставить пойти за противником - это нетрудно. Погибло 60 человек коммунистов. Кто же погиб? Погибли от неорганизованности те же крестьяне, которые жертвой честной легли за РКП. В их смерти виновны все, кто не обеспечивал им безопасность, а в этом случае вина ложится на тех, кто правит уездом. Влияние коммунистов на население тормозилось [в скобках - «дословно»] действиями подотрядов, которые, пользуясь услугами местных товарищей, их же потом выдавали. Контролирующих органов не было, вообще продотряды, беспартийные в особенности, угнетали нас же и играли в руку Антонова. Со стороны балашовской организации сочувствия мы не видели, хотя и доносили укому обо всем. Катасонов21: Заметно, что почва для бандитизма создалась на наших глазах, слова не заслуживают сомнения. Нужно было бы воздержаться от пропуска в Балашовский уезд бандитов и от причин, рождающих Антоновщину. Возьмем, к примеру, одну из самых контрреволюционных волостей - Родничковскую. Она голодает, но атмосферы бандитизма там нет, и банды тоже нет. Если здесь указывалось на методы борьбы, то они негодны. В нашей волости сейчас 885 человек, у которых нет хлеба. Не дай самому революционному рабочему одного обеда, как он уже охлаждается. Нам нужно не допустить до этого. Делая налет на Рассказань, мы пошли в наступление против значительной численности врага; по телефону говорят спокойно: «В продовольствии отказать». После этого я скажу, если мы «дубовые», то балашовцы - «ольховые». Мы голодные изливались в крови, а козловские, сложа руки, сидели. Нужна мобилизация всех членов партии и переброска таковых. «Дай патроны, дай винтовку, рвусь в бой», - вот девиз духовных коммунистов, а мы, кажется, не отказываемся от этого названия. (Аплодисменты). Голос [с места]: от имени опертройки, т[оварищи], командование принимало меры скорые и решительные, но тормоз был в средствах пере¬
Балашовские коммунисты об «Антоновщине» 473 движения и командования, и обмундирования. Не забудьте, товарищи, у врага хорошие лошади, противник сыт, обут и одет. А у нас нет лошадей, раздеты и голодны красноармейцы. Картина, как видите, неодинакова. К тому же, население встречало Антонова с большей охотой, обвинять не следует никого. Рейнер: я дам фактическую справку. Одной мобилизацией в 50% ничего не сделаешь. Отряды территориальных кадров вовсе не предназначены для боевых действий. 70% у нас раздетых и разутых; снарядить и вооружить их нам нечем - это первое. Теперь, что Родничковская в крови полоскалась, а Козловская так сидела, в окно глядела. Тоже ничего не сделаешь, переброской горю не поможешь, все равно ничего не получится. Козловская волость тоже не вооружена. Главная вина в том, что нет связи. Внезапные налеты застают врасплох, все эти разговоры ни к чему не приведут. Выносить постановления нельзя. Меры принимались, был губвоенком Маторин. Моя точка зрения осталась гласом, вопиющим в пустыне. На просьбу последовал ответ: вооружить нечем. Такое положение, товарищи, не в одном Балашовском уезде, и мы вовсе не собираемся обвинять Саратов за его отказ. Главное, что может улучшить положение наше - это слияние саратовского и тамбовского командования, которое теперь произошло, и на котором я настаивал раньше. Катасонов: Саратовское командование... [очевидно, часть стенограммы выпущена]. Веденяпин: я призываю вас к порядку, будьте добры сесть. Заключительное слово предоставляется Черняку. Заключительное слово Черняка: в постановке вопроса об Антоновщине товарищи увлеклись. Он был бы в докладе укома, и в результате мы только потеряли битых 3 часа. Говорить о потерях напрасно. С желчью обвинять то одно учреждение, то другое излишне. Жертв за 3 года революции слишком много, но тогда это вас, товарищи, не так страшило, как теперь, и только потому, что то были жертвы, вам незнакомые и далеко от вас, а на самом деле мы теряем одинаковые ценности уже 3-й год. Товарищи наивно думают, что отогнав из своей волости противника, они победили. Этого недостаточно, товарищи. Если бы мы за банды не брались, то их не видели бы в Балашовском уезде. Их гонят из Тамбовской губернии, они появляются здесь. Во всех приемах борьбы вы ищите выдумать что-то и с надеждой смотрите на отряды РКП. Должен заметить, что вы бессильны побороть врага. Тактика бандитизма требует регулярных войск. (Мы партизанской войной выбивали немцев из Украины). Усиленное движение антоновцев приняло неожиданные размеры. Его банда значительно пополнилась пятью тысячами крестьян, вооруженных топорами через плечо. Для искоренения этих банд нужны меры единого командования. Центр не соглашался и не предвидел
474 Черноземный центр этой грозящей опасности, поэтому раньше оперировали одни только части ВНУСа. Банда стояла в лесах Воронежской губернии. В корне была ошибка Центра, который вовремя не объединил (в тексте далее слово «Саратам») командований. В общем и целом, антоновщина - это остаток контрреволюции, нарыв, который выплыл. Это не ново для нас, мы учли все вспышки, могущие быть в настоящее время. Нам послали надежную кавалерию, но от фронтов мы не обеспечены, о красном терроре говорить нельзя. Многие ждут его для использования внутренних вспышек. Он существует, где нужно. Тов[арищ] Гаврилова говорила вам, что во время драки бандит заявил, что пальто должно стать его, так как у него все сожгли красные. Вот он - красный террор. Помните, бороться следует осторожно. Я сам сторонник партизанской войны, но должен учитывать общее явление. Нужно помнить также, товарищи, что бандитизм зачастую проглядывает и в нас самих. Когда крестьяне начинают выступать против сильной разверстки, следует создавать военноревкомы, стоящие на высоте своего положения, а то бывают такие случаи, как в Луначарской волости. Там члены исполкома, жалуясь на непосильную разверстку, вероятно, не замечают своего бандитизма, когда сверх разверстки они берут еще коров и делят по себе между членами волисполкома. Если агент взял взаимообразно валенки, а после их не отдает, то, по мнению волисполкома, он создает почву для бандитизма, а если коммунисты делят коров - это нормально. Поэтому следует помнить прежде себя, когда говорят о методах борьбы. Меня поймали на слове, что я называю «дубовыми» коммунистами, да, товарищи, всех, которые позволяют себе спекулировать на коммунизме, я иначе не называю, так как они создают почву для бандитизма. Факт говорит сам за себя. Дальше, товарищи глубоко ошибаются, если говорят, что Центр не спит. Мы били тревогу все время, нам легче было бы вырвать из рук Антонова небольшой клочок территории, им занятой, чем теперь ждать банды снова к себе, когда его выгонят тамбовцы, и если тамбовцы выгонят Антонова, то мы снова будем иметь дело с ним. Мы действуем тактикой, установленной советской властью. Возможны новые жертвы, на которые мы смотрим как на залог нашей будущей и конечной победы. Если вам, товарищи, показать кризис, который у нас сейчас на железной дороге, а вы знаете, что расстройство транспорта грозит смертью Республике, то убедитесь в необходимости работать не покладая рук, чтобы не потерять драгоценного времени и не дать прорвать внутреннего фронта врагу. Пусть лучше падут лишние сто лошадей при доставке дров, но задача на местах нами должна быть выполнена. Резюмируя все сказанное, скажу следующее: отряды, не беритесь с винтовкой лететь на Антонова; члены РКП на местах, тесно свяжитесь друг с другом, в случае наступления врага организовано отступайте, героизм излишен. ВНУС из Саратова брошен. Войска стянуты, красный
475 Балашовские коммунисты об «Антоновщине» террор не нужен, следует помнить военную тактику Республики на месте, основные продукты не взимаются, раз враг неподалеку. Что касается волостей, разгромленных бандой, то им мы хлеб выдадим частью из Саратова, частью из гарнцевого сбора, который вскоре начнется; особенного страха нет, никаких методов борьбы не создавайте, так как они неосуществимы. Предлагаются резолюции: всего две резолюции. Против первой резолюции нет никого; «за» отпадает. Против второй выступает тов. Новиков. Новиков: в резолюции тов. Иванова первый пункт о проведении партийной мобилизации противоречит постановлению Саратовского губвоенкома: сил, в особенности партийных, не разбрасывать. Постановление было вынесено в связи с тем, что наша саратовская школа была бита под Камышином. По организации чувствуется, что брать нечего, излишков нет. П[ункт] 2-й резолюции - «просить реальную силу.'..»; это, можно сказать, в панике вливание новых сил, едва ли возможно. Частичная замена происходит. Движутся левые стрелки моряков (так в тексте - публ.) и забронированные автомобили. П[ункт] 5-й - излишен. Голос [с места]: партийная мобилизация необходима, насколько мне известно, в Саратове 8000 коммунистов, их можно перебросить. Фактически нам нужен один политрук на отряд. Второе, просить из Центра войск также необходимо. В Ртищеве войск нет. Лишний раз следует указать Центру, что у нас отряды небольшие, и те за неимением политрука иногда разбегаются. Голосованием принимается резолюция первая, предложенная от Президиума. Веденяпин: Тов[арищи], есть ли изменения? Щербаков22: Слово «продотряд» предлагаю заменить [на] «темный элемент». Поправка принимается. Веденяпин: имеются ли добавления? Голос [с места]: добавить о необходимости мобилизации коммунистов. Рейнер: мобилизация происходит только по приказу командования, постановление ни к чему не приведет (иллюстрирует на примере). Добавление отклонено. Голос [с места]: конференция поручает укому следить за ответственными работниками на местах. Голос [с места] против: слежка недопустима среди членов РКП. Голос [с места]. Есть злоумышленники. Добавление также отменяется.
476 Черноземный центр Голос |с места]: Следует добавить об энергичном расследовании действий продорганов. Черняк: Приехал для этого специально представитель от губернии, который занялся расследованием. Добавление отклонено. Щербаков: - Добавить, чтобы меры борьбы не заключались в одних резолюциях. Единогласно принимается. Голос [с места]: - Добавить о принятии решительных мер к улучшению быта красноармейцев. Против. Справка Новикова: Поскольку возможно, Саратов принимает меры. Голос [с места] за: Товарищи, нам все постольку да поскольку, а враг занимает и находит, да еще столько, что нанизывает на себя по нескольку сразу, лучше своих одеть. Добавление принимается. Информационный доклад о Всероссийском VIII съезде Советов, сделанный тов. Рейнером не застенографирован согласно желания Президиума. По личному вопросу предоставляется слово представителю от Луначарской волости. Голос [с места]: Товарищи, Луначарская волость свой долг перед Революцией выполнила. Лишних 27 коров она отдала кр[асноармей]цам и самым бедным семьям. Все сказанное Черняком - явная ложь. Желательно было бы, чтобы привилегированный коммунист побывал вместе в оглоблях с «дубовыми», насаждающими «бандитскую почву». Из пальца хлеба не высосешь голодающим, а наряды-то мы все выполняем. Заседание оканчивается в 11,5 часов вечера. Стенографический отчет IX конференции РКП от 12-14 февраля Часть 2-я. <. >23 Прения по докладу укома РКП. Щербаков: Три дня тому назад товарищ Веденяпин делал иной доклад... Веденяпин: Тогда я делал доклад о партийном строительстве, а не доклад укома. Щербаков: Прошу меня не перебивать. Товарищи], в заслушанном докладе нет таких мест, где можно прокатиться за счет укома. Остановлюсь на походе против Антонова, может быть, и хлестну здесь уком. Агитировать не буду. Мы любим после схватываться. Вспоминается 19-й год на Дону. Мы там тоже комиссарили и накомиссарили себе дорогу. Были делишки, что и говорить. Если не Антонов, то найдется какойнибудь Щербаков, который будет бить больно и плакать не свелит (так
477 Балашовские коммунисты об «Антоновщине» в тексте- публ.). Есть постыдные дела, которыми хочу уком стегнуть. Может быть, о материалах я говорить и не буду, а упомяну, что кулацкие возгласы мы и теперь называем кулацкими. Я бы этого не сказал. Вот Вам плоды. Вчера искали причину Антонова, а ее и не надо - долой. У нас довольно своего Антонова — советского бандитизма. Для этого мы сами вспахали почву. Мы после схватываемся, а24 самого прихода Антонова напоминаем капризного ребенка, ничего не понимающего, или помещика, который издевался над подчиненными. Кто знает Калянина, тот согласится со мной. А кто ж не знает этого выродка крови из урядника? Я его отлично знаю, так знаю, что и имя ему не подберу. Для нас он мелочь, одна личность, а как темная масса относится к этому - нам не секрет. Она базируется вот именно на единицах, на отдельных личностях, она мелочна и придирчива: «Он комиссар, а кто он был прежде?». Нам важна его работа настоящая, а массе все нужно знать про него; она не скажет: ты - мерзавец, а скажет: вы - мерзавцы, это мы должны иметь в виду. В Котоврасе Калянин дохоДил до того, что грозил тем, кто не выполнил разверстку [на] 100 %. Это не по нутру крестьянину. Уком должен был участвовать в пресечении ненужных явлений, а уком протестовал, когда ему делали доклады о его действиях. Отсюда конфликты между волостями и райпродорганами, которые мы и видим. Тов[арищ] Веденяпин коснулся ловко в своем докладе аппаратов продовольствия. Лучше бы сломать их, нежели оставлять. Да если бы мы местами не сломали, то может быть, захлестнули бы петлю. Это я заявляю от имени некоммунистической массы, которая не говорит: ты - мерзавец, а говорит - вы, и этого не зашлифуешь. По-укомски масса мало разборчива. А если бы вы видели, как она разбирается. Я знаю крестьян, начиная от бедняка до кулака - всех знаю. И она ко мне относится с доверием, часто даже защиты ищет. Обобрали, говорят. Молчи, советую я, и я, товарищи, не преступник, когда так говорю. Раньше советовал подавать заявления и даже сам писал, а теперь бросил эти затеи, потому что пройдет немного времени, хвать-мать, а беда тому крестьянину, который писал это заявление. Неискоренимо это зло. Мы почву бандитизму сами да соседскими руками копаем. Надо пожесточе расправляться с этой гнусностью. Пощады им быть от укома не должно. Ермаков: Т[оварищи] конференты, если бросим взгляд на путь укомпарта, то застанем печальную картину. Наши товарищи неудачно выступали по вопросу об Антоновщине. Прежде всего следует знать, что такое банда вообще, и кто входит в состав ее. Всякая банда состоит из шарлатанов, кровопийц, разбойников, грабителей, прохвостов и т. д. Банда Антонова вреднее просто банды, так как имеет политическую головку, окрашенную в правоэсеровский цвет, нам враждебно настроенную. Что, к сожалению, нашим укомом учитывалось «постольку поскольку». Представьте себе, т[оварищи], 19000000 верст земли, и вот кругом
478 Черноземный центр все наши войска, а он, противник, не дает покою, он врезался клином, бьет, режет людей - и тех людей, которых никто не предупреждает об опасности. «Антонов не дает работать», - говорили мы и спрашивали, какие же меры нужны. А уком из конспирации молчит, - «поезжайте работать, панике места нет». И поехали наши революционеры и умерли по-революционному. Кто же сеял панику, о которой я только что упомянул? Да знаменитый Ефанов, трус никуда не годный. Он удрал, когда враг был за 12 верст. А разве мало подобных Ефанову, сидящих здесь у руля власти, способных бороться на углу бумаги красными чернилами. Вот они наши славные руководители, которые ходят и отыскивают коридор, который должен вывести их на путь революционеров, и даже не ходят, а ездят. Т[оварищи], Чичиковых повозок нам не надо. Умеешь править - правь; нет - очищай место, у нас дряхлости не должно быть место, раз дело обстоит плохо. Правоэсеровская закваска - это чума для нас. Мы знаем, что саму чуму лечить нельзя, можно лечить только причины чумы. Мы и не бьем буржуазию в данный момент, а топчем в грязь бюрократов. Надо вытряхнуть их всех, ибо только выструганный революционер должен руководить в данный момент, а не тот, которому говоришь: «Ненадежный», а мне отвечают, - что ты, мы его знаем, он выкачивает хорошо хлеб. Я кончаю только потому, что мое слово кончается, а вы, революционеры, смотрите на происходящее своим орлиным оком. {Шумные аплодисменты долго не смолкают). Мызников25: Т[оварищи], слушая доклад, я был убежден в двойственной политике укома. Когда мы видим такую политику среди массы, то это еще допустимо, но среди членов РКП она не допустима. Приведу пример. Когда случилось у нас в Турковской волости расхождение с райпродкомиссаром, тов[арищ] Веденяпин был поставлен в двойственное положение и сам вел двойственную политику. Когда Турковский волком стал указывать на беззаконные действия райдпродкомиссара, уком в лице Веденяпина прислал Царева-Лунина. Последний, мало и плохо во всем разбираясь, заявил: «Продработа серьезна, и если тов[арищ] Иоффе, с которым считается Центр, и не прав, то с этим ничего не сделаешь. Лучше снимай шапку и держи голову пониже». Потом прошлось поправлять ошибки Ц[арева]-Лунина. Банды дерутся, сами себя изживут, говорит нам Лунин, а по отношению к Иоффе добавил: «Если бы он в десять раз был большим преступником, то мы бы его оставили как спеца. У нас продкампания не доведена до конца». Вот его слова. Но потом все-таки нашелся заместитель ему. Процесс орабочивания мог пойти бы раньше. Я согласен, что зло Антонова сеется нами. Оно выплывает наружу потом, когда приходится хоронить трупы. Скажу, что политика укома была глубоко неправильной. Прав т[оварищ]
Балашовские коммунисты об «Антоновщине» 479 Ермаков, который сказал: «Избирая в новый укомпарт, мы должны каждому из кандидатов предъявить такое требование: можешь управлять - правь; нет - не занимай место». Ярошенко: Коснусь вопроса больного. Хочу поговорить о разверстке. По долгу службы я недавно посетил тюрьму и просматривал там книги заключенных. Случайно увидел, что за разверстку по 6-ти м[еся]ц[ев] и больше сидят женщины и даже дети. Есть за личные счета. Я обращаюсь с вопросом к членам укома, как реагировал уком в таких случаях? Ведь это увеличивает бандитизм, с которым уком боролся или, вернее, собирался бороться, да враг отступил. <...>26 Царев-Лунин: Я дам две справки. 1) Тов[арищ] Лимант говорит, что работа в горсекретариате слаба, и работа в городе ведется усиленно или улучшается. Есть противоречие. 2)Шапку снимать и голову держать пониже я не рекомендовал. Мызников: Я не настаиваю, но заявлено было именно в этих словах, которые помнят и сидящие рядом со мной т[оварищи] из Турков. Рейнер: Я, т[оварищи], сперва отвечу на вопрос. Отряды особого назначения начали формироваться 6 м[месяцев] тому назад, фактически же 3 м[есяца]. По городу теркадры разбиты на отряды, были дежурства, есть школы. Все члены РКП мобилизованы. Т[оварищи], оперативного плана я не в праве касаться. Хлестать уком привыкли все по традиции. Вы хлещете нас, мы поедем похлещем губком, а губком в свою очередь ЦК. На VIII съезде тоже хлестали, там досталось ВЦИК. Тов[арищ] Рязанов27 выразился даже так: «О мертвых говорят или хорошо или вовсе ничего не говорят». Значит, т[оварищ] Рязанов таким образом считает ВЦИК мертвой организацией. Следовательно, это вполне естественно и нормально, но как всегда и везде в этой корке28 также нужен предел. Критика приносит пользу иногда, но мы, выслушивая Ермаковых, Щербаковых и им подобных, то только бесполезно теряем время. Уком бандитизма не укреплял и, как здесь говорят, силен задом никогда не был, это неверная точка зрения. Можете обвинять уком в том, что он анархическим путем не позволял выхватывать работников. Уком всегда действовал организованным порядком, и кто же добился отвода того же Карягина29 и др.? Добился все-таки уком, а не Щербаков. Правда, мы не берем на себя роль судить это барахло, потому что на это есть ревтрибунал, на это тоже вам не приходится обижаться. О вылущениях30 укома говорить не приходится. У укома всегда была определенная точка зрения, которой он всегда придерживался, не меняя последнюю, как перчатки. Что касается оперативных сведений, то об этом говорить в открытую нельзя. Тов[арищ] Ленин, делая доклад конспиративного характера, просил не стенографировать этого. В нашей балашовской жизни уже был опыт, когда мы говорили о заложниках
480 Черноземный центр среди своих, а на другой день уже узнали все, кому и не следовало знать. В общем, считаю возражения оппозиции ради оппозиции. Хочу остановиться немного на вопросе партийного строительства. При переходе к мирному строительству нам необходимо высчитать соотношение между профорганизациями и нашей партией. (В речи оратора в данном месте нет последовательного перехода к другой мысли). Работа была у нас лихорадочная, бешеная, носила чисто военный характер. Готовились к тому, чтобы провести 3-х дневные курсы, и это сорвалось. Большего сделать пока не удается. Все это говорит за то, что антоновщина влияла на ход текущей работы нашего укома, и если кто-то поинтересуется протоколами заседаний укома, то увидит, что всегда обсуждалось об Антонове. Я делал доклад т[оварищу] Маторину, настаивал на едином командовании. Видите, т[оварищи], вот сами по себе мы не можем выносить порицания. Мы должны знать военное положение всей страны. У нас вопрос ставится особенно остро, потому что есть пострадавшие. Многим кажется, что уком ничего не делал, но если вы всмотритесь повнимательнее, то каждый конферент увидит, что выступавшие в этой плоскости далеко не правы. Гвоздем нашей деятельности всегда являлся Антонов и борьба с ним. Соколов: Одно дело критика. Безусловно, с начала революции работы много, но это еще не говорит за честность и исполнительность каждого коммуниста. Обращаю внимание на работу ревизионной комиссии. Она заявляет, что еще мало подготовлена к контрольной работе. Я полагаю, можно было работу наладить за 4 м[есяца]. В уисполкоме и профсоюзах работа слаба. Я подавал записку, что практически сделано для улучшения и укрепления работы в профсоюзах, ответа не последовало. Ответ мы констатируем на деле. Работа среди женщин тоже расплывчата. Может быть, мы распылили ее по уезду, но откуда же она наладится, раз здесь никуда не годится. На РУЖД женщин много. Была попытка их сорганизовать, но город вовремя не помог. Я определенно высказываюсь, что за Зм[есяца] работы среди женщин не велось. Здесь много кроется причин, растящих бандитизм. Много легенд и сказок о деятельности укома превращаются в действительность. Многое затемняет назначение через президиум укома, вследствие которого делается трудно штудировать его деятельность, но в данный момент мы отходим от этого, также как т[оварищи] Ленин и Зиновьев отходят от диктаторского назначенства, передавая это на утверждение общих собраний. Вот на это я указываю конференции. Черняк: Прежде я отвечу Щербакову, что никто не запрещал ходатайствовать за освобождение из-под арестов. Т[оварищи] обижаются на мою резкость. Я это делаю потому лишь, чтобы исправить ошибки товарищей. Если обвиняете за резкую фразу «дубовые коммунисты», то автор этого, если хотите, сам т[оварищ] Ленин, который говорит: «Мы
Балашовские коммунисты об «Антоновщине» 481 Сухаревку закрыли скоро и легко, а вот вырвать Сухаревку из души нам гораздо труднее». Здесь Щербаков много говорил о продорганах. Это техническая агентура из Центра, это рабочие невоспитанные, частью несознательные; они не могут не сделать безобразий. Мы должны обуздать их, актов нельзя обойти. Я арестовывал продагентов, но оказывалось, что члены волисполкомов были также замешаны (Олейников тоже был замешан). Кто виноват? Если я говорил вчера о коровах, то сегодня повторяю, что таким путем мы насаждаем советский бандитизм. Турковский волисполком отобрал свиней и одну племенную зарезал. Что сказать по этому поводу? Если об этом не говорить на партийной конференции, то где же говорить? В Самойловской волости волисполком отобрал вещи у кулачества. Хорошо, я не против этого, но делайте организованно, так, чтобы этих вещей не было на коммунистах. Волисполкомам было предписано сделать взаимообразно разверстку по пятидесяти тысяч рублей у более зажиточного крестьянства для уплаты жалования учителям. В результате начались контрибуции и садами, и яблоками, а не только деньгами. Это безобразие, товарищи. Где же декреты советской власти? Если мы сами творим подобные вещи, то масса никогда не будет с нами. Их не соберешь под наше знамя. Бывали случаи, когда я заведовал отделом управления, становились в тупик, кого арестовывать: продагентов или коммунистов на местах. Это мелочь, скажете вы, простая нетактичность, но из мелочей создаются и крупные вещи. Отсюда необходима переброска партийных сил. Щербаков много распространялся о своих советах молчать во избежание дальнейших неприятностей. Должен заметить, что это не месть со стороны продотрядов, которые через месяц уже далеко от данной местности. За заявления мстят опять коммунисты или члены волисполкома. Они не умеют прощать. Возможно притеснение от односельчан, но говоря о них, нужно вспомнить и о своих же действиях. Голос [с места]: Дайте ответ на записку о Зубакине. Тамбовцев: Мы отобрали вещи у кулачья, последние жаловались товарищу] Черняку. Оказалось, что власть на стороне кулаков, как я понял Черняка. Верхи нас не понимают и им не понять нашей революционности. Черняк: Я не просил вас понимать так - это первое. Второе, разве революционна данная записка: «Приказываю немедленно отпустить 10 фунтов яблок для временного пользования»? Голодов31: Я задаю вопрос тов[арищу] Черняку, он недоволен, что крупный заем взят с кулаков. А с кого же Черняк хотел взять деньги? Черняк: Я недоволен тем, что крупный заем вы сделали без ведома уисполкома. Затем мы думали, что крестьяне дадут взаимообразно, а не вы возьмете силой.
482 Черноземный центр Щербаков: Я вообще о преступлениях, а Черняк все не то, да не се. Председатель: Говорите по существу. Я вас перебиваю, т[оварищ] Щербаков. (Щербаков молча садится). Мызников: Я дам справку: свиньи были отобраны Турковским волисполкомом для совхозов. Одна свинья, правда, была зарезана в день Октябрьской революции для детей, и то не племенная и не отобранная. Гаврилов32: Если т[оварищ] Рейнер говорит, что существует оппозиция ради оппозиции, то и защита есть для защиты. Оппозиция освежает нас и нашу работу. Конечно, с мест выступают т[оварищи] малоподготовленные, и Черняк, без сомнения, забьет их всех, но инстинктивно каждый понимает, где правда. Сухаревка в душе, - говорит т[оварищ] Черняк, я бы сказал, что Сухаревка - в учреждении. Если указывалось на ряд преступлений, то нужна борьба организованная с ними, а у нас, если один коммунист проштрафился, остальные поддерживают его, и получается, как говорит Ярошенко, четырехмесячный ребенок в тюрьме, а милиционер и продагент, которые пьют самогон, - на свободе. На последних составляется только протокол, и баста. Такое сопоставление озлобляет крестьян. Вел ли борьбу укомпарт с этим или нет - неизвестно, докладчик на этом не остановился. Кончая, скажу, что пред нами масса великих задач и самое главное из них - это вырвать Сухаревку из нас самих. Фролов: Я остановлюсь на слабых сторонах укома, их необходимо осветить, чтобы в будущем укомпарт наладил работу. Конференция, по-видимому, не знает состава нашей организации, раз употребляет такие выражения, как привилегированный коммунист, а это очень важно. В 23-й дивизии рабочие вели агитацию, что Балашовская организация переполнена помещиками. Агитотдел работал только в городе, в деревне вовсе не работал, тезисов и листовок не было. Оглядываясь на работу в городе, мы видим, что и она носила эпизодический характер. Отряды особого назначения тоже работали плохо. Кто виноват в этом, если мы взваливаем на своих ответственных работников слишком много дела. При общем обзоре картина получается такая: все сотрудники сидят на столах и разговаривают (цифровые данные таковы, что из 5 один работает), мы не видим от сотрудников никакой работы. Многие придают значение личности (вспомним речь Щербакова), некоторые коммунисты пользуются положением своим в смысле добычи необходимого. Как же быть иначе? Меня удивляет выступление тов. Ярошенко, который, растворив камеру, увидел ребенка и, когда спросил, за что он арестован, тот ответил - «за ражвелстку». Беспалов: Высказалось много ораторов, большое внимание было уделено советской работе и мало, в сущности, работе укомпарта. Под¬
Балашовские коммунисты об «Антоновщине» 483 считывая отрицательное, не следует забывать и положительное. В действительности мало кто критиковал по существу, обвиняли уком постолькупоскольку. Критикуя всю работу, некоторые товарищи базируются на личностях, конкретно никто не нападал. Вспомним, что партийную работу на личностях не критикуют (Криницкий). Т[оварищи] много кричат, но врага не обнаруживают. Если бы ничего не делалось укомом, то не было бы и критики. Голиков: Т[оварищи], со дня приезда в Балашовский уезд в 19 году мне приходилось быть на всех конференциях. Поднимаются вопросы, хочется их разрешить, но одергивают все время. При дружном напоре всех конферентов все шло бы по-другому. Слушая вчерашний доклад об антоновщине, получалось странное впечатление: мы знали, но мер не предпринимали, а если и принимали, то согласно распоряжению саратовского командования. Если мы вдумаемся, то увидим, что ничего сделанного нет на деле. Связи никакой. Уком, видя ненормальное распределение сил, как военных, так и партийных, безмолвствовал. Отдел работниц ничего не сделал, уком не инструктировал места. «Товарищи, не до вас, некогда», - был всегдашний ответ укома. Вся беда в том, что старшие партийцы погибли, остались одни новички, которым еще много нужно учиться у опытных коммунистов. А пока, сколько бы мы резолюций ни выносили, они останутся резолюциями. Ничего дальше не будет. «От кулаков подальше», «на фронтах все спокойно», «переходим к мирному строительству», - вот чему нас учат. А почему же на креслах спокойно сидеть нельзя? Теперь нам нужна чистка усиленная, и не только на бумаге. Мы должны, не дожидаясь Центра, ее произвести. Уком даже в профсоюзах ничего и никого не подтянул. Ни политической жизни, ни продуктивной работы и* спайки не было. Мы смело скажем: уезд по-прежнему разлажен. Уком не обратил внимания на места, не рассылал туда инструкторов и ни принимал определенно никаких мер к улучшению нашего быта, больше беспокоился о себе. Заключительное слово Веденяпина. Веденяпин: Прежде всего скажу, [что] ни один товарищ не сказал ничего нового. Все недочеты те же, которые были подмечены самим укомом (о женотделе, профсоюзах и т. д.). Странный взгляд у Щербакова и всех его поддерживающих, они чего-то хотят сверхъестественного. Виноват уком в том, что пока33 советская работа, виноват, что разверстка большая, что агенты малосознательны, виноват, что наступает Антонов и т. п. Тов[ащи], уком только направляет работу. Агитаторов и инструкторов нет, их всего 2 человека; нет никакой возможности обслужить весь уезд. О работе в профсоюзах нельзя говорить преувеличенно. В печатном докладе укома имеются цифровые данные. Постарайтесь туда заглянуть.
484 Черноземный центр Ненормальность заключается в нервности работ. Нет времени у членов комитета, значит, все сваливается на президиум, члены которого перегружены работой. Мы, товарищи, отошли от первоначальной работы. Нужно понять окружающую обстановку, а потом критиковать. Теперь о переброске партийных делопроизводителей и ответственных секретарей волкомов. Откуда их взять? У нас в укоме нет сносных делопроизводителей. Нет даже машинисток, имеется одна, да и та слепая. У нас, товарищи, партийного резерва нет, мы тянем с мест, а сами отсылаем в губком. Естественно, откуда же нам черпать силы, как не от вас. Вопрос о советском бандитизме в комотрядах тесно связан с чисткой партии волостных организаций, но и в чистке нужна большая осторожность (сколько раз исключался из партии Грачев?) Желательно, чтобы коммунисты следили друг за другом. Эта точка зрения правильна. Если преступление даже не серьезное, то дайте немедленно сведения в уком о данном товарище. Хорошо говорить о ломке продорганов. Мы сломаем, а северная часть Республики пусть голодает? Так рассуждать не годится, товарищи. Мерило революции должно определяться количеством хлеба, которое даем рабочим. У вас иные принципы, по-видимому, и более неверные, мы подходим с другой точки зрения к данному вопросу. Теперь об арестах и тюрьме. Тов[арищ] Черняк приписывает вину кому? И ведь, к сожалению, это верно, товарищи. Знает ли тов[арищ] Голиков о партийной постановке, которой придерживается уком? По-видимому, нет. Основной работой укома была продработа. Важность ее многие не понимают, раз говорят о ломке. О верхах и низах. Здесь подана политически безграмотная записка, на которую я не считаю нужным отвечать. В этой плоскости высказывался тов[арищ] Тамбовцев. Самойловский волисполком в лице товарищей] Голодова и Тамбовцева на деле доказали, что они сами верхи по отношению к своим низам. Каждый раз эти верхи и низы. Пора покончить с этим. О сотрудниках. Приведенная цифра товарищем] Фроловым - из 5-ти работает 234 - как раз неправильная: за исключением одного, все 5 на другой работе. Канцелярщина развивается за отсутствием опытных работников. Двойственной политики нет. В чем она? В оставлении райпродкомиссара? В этом я не вижу противоречия. К бандам тоже двойственности нет и быть не могло. На всех конференциях мы разъясняли, что отряды РКП вовсе не боевая единица, и все-таки надо повторяться. Ревизионная комиссия иначе работать не могла. Относительно общих фраз скажу, чтобы постарались заглянуть вглубь работы, и тогда сами поймете, что неправы.
485 Балашовские коммунисты об «Антоновщине» Кончая, скажу, что переброска работников утверждению общего собрания не подлежит. Это недопустимо, товарищи. (Пример - Голодов и Тамбовцев). Основная переброска должна быть в руках президиума парткома. Предлагаю вынести деловую и хорошую резолюцию. Вносится и принимается предложение вынести резолюцию после перерыва. Предоставляется слово по личному вопросу т. Андрееву. Заседание 13. 2. на этом кончается. Примечания Государственный архив новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО). Ф.10. Оп. ^ Д.235. Публикуются лл. 3-31. Черняк - в 1920 г. председатель Балашовского уездного ревкома, в августе 1920 г. член уездного исполкома, возглавлял отдел управления. Рейнер Борис - секретарь укома в 1920 г. 4 ГАНИСО. Ф.10. Оп.1. Д.235. Лл. 1-2. «Доклад уездного комитета партии не застенографирован, согласно желания (так в тексте-публ.) президиума»: ГАНИСО. Ф.10. Оп.1. Д.235. Л. 18. Тема «Антоновщины» возникла даже в докладе Царева-Лунина о реорганизации Крассной армии и переводе ее на милиционную систему. Повстанчество вписывалось докладчиком в планетарный масштаб противостояния коммунизма и капитализма. Автор утверждал, что капитализм будет по-прежнему стремиться «нас» задушить, и для отпора требуется реальная сила. «... Характерно отметить, что возможна переброска наших войск и в другие государства. Последний вопрос довольно щекотлив. Если произойдет революция во всем мире, то контрреволюция все-таки останется, вытравить ее довольно трудно, сейчас бандитизм явление временное, он всецело покоится опять-таки на контрреволюционном элементе - зажиточном крестьянстве и кулачестве вообще, дети которых были и в Красной Армии и в рядах зеленщины, а теперь бродят там по Тамбовской губернии, бандитизм возглавляется правым эс-эрством и в конечном итоге подрыв советской власти, террор коммунистам, паника беднейшему населению, поддержка кулацкого духа - вот цель, которую преследуют Антонов и его сообщники». У антоновцев вызывает подъем их способность разладить советский аппарат. Так что в советской России остался «дух буржуазии, этот дух есть и на западе». Автор делает заключение, что, сокращая армию на 50%, в соответствии с решением VIII всероссийского съезда советов, необходимо иметь военный тыл, каждый трудящийся должен быть с винтовкой. Милиционная система обязана покоиться на классовой основе. ГАНИСО. ФЛО. Оп.^ Д.235. Лл.41-42. См. материал, близкий по характеру: «Сфотографированные речи». Говорят участники «ликвидации антоновщины». Публ. подготовил М. Г. Николаев // Отечественные архивы. 1996. №2. * ГАНИСО. Ф.10. Оп.1. Д.235. Л. 60. ^АНИСО. Ф.10. Оп.1. Д.235. Л. 63. За отчетный период прошла ликвидация уездной организации Партии революционного коммунизма. Это одна из двух вариаций левых эсеров, которые пытались встать на платформу Ш интернационала. В Саратовской губернии наиболее сильные позиции партия имела в Аткарском уезде, довольно остро конфликтовала в 1919 - 1920 гг. с большевиками по поводу произвола последних в отношении деревни и самих революционных коммунистов.
486 Черноземный центр Партия «закрывалась» через ликвидационную комиссию, подобно учреждению. После обследования ячеек из 160 членов в РКП было принято всего 18 человек. Работа в уезде не велась, ячейки «крайне недисциплинированны и не просвещены политически», о существовании укома ПРК большевистский уком не знал до начала ликвидации. Характерно, что автоматического и массового перевода революционных коммунистов в большевики не произошло. ГАНИСО. Ф.10. Оп.1. Д.235. Л. 62об. ГАНИСО. Ф.10. Оп.1. Д.235. Л. 63. Авраменко - в 1920 г. председатель от Балашовского уездного исполкома комиссии содействия фронту. Использовавшееся в официальной переписке крупное крестьянское восстание, начавшееся в середине мая 1919 г. в Новохоперском уезде Воронежской губернии и захватившее значительные пространства смежных Воронежской, Тамбовской и Саратовской губерний. Стало серьезным фактором поражения красных 8-й и 9-й армии Южного фронта и успешного развития наступления Донской армии Вооруженных Сил Юга России. Подавлено в июле 1919 г. Характерно, что вооруженные силы Антонова в Кирсановском уезде как раз заняли выжидательную позицию. Подробнее см.: Посадский А. В. От Царицына до Сызрани. Очерки Гражданской войны на Волге. М.: АИРО-ХХ1, 2010. С. 297-397. 15 В других местах стенограммы - «Ерошенко». Гаврилова Лариса Ивановна (1899-1921) - один из лидеров комсомольской организации Балашовского уезда. Родилась в Балашове, в семье местного учителя, окончила балашовскую гимназию. В 1919-1920 гг. избиралась в члены балашовского городского и уездного комитетов комсомола. В 1919 г. читала лекции в партшколе, созданной Балашовским укомом РКП^). Умерла от тифа. ^ Село Бык Балашовского уезда. ^ По смыслу - «резюмирую». Романов Дмитрий Васильевич (1881-1957) - партийный и советский деятель. Родился в селе Широкий Устюг Аткарского уезда Саратовской губернии. С 1904 г. принимал участие в работе подпольных революционных кружков в Балашове, в этом же году стал членом РСДРП, принимал участие в революционных событиях 1905-1907 гг. В 1908 г. арестован и заключен в саратовскую тюрьму, но вскоре выпущен., летом 1912 г. переехал в Петербург, где до весны 1916 г. работал слесарем на Путиловском заводе, занимался партийной работой, был арестован и выслан в Иркутскую губернию. После Февральской революции 1917 г. вернулся в Петроград, участвовал в октябрьских событиях 1917 г. Весной 1918 г. вернулся в Балашов и включился в работу местной большевистской организации. На VI и VII уездных съездах Советов избирался председателем Балашовского уездного исполкома, в январе 1919 г. был назначен председателем Хоперского совнархоза и членом ревкома Урюпинска. В конце года возвратился в Балашов, работал в исполкоме и особоуполномоченным реввоенсовета IX армии. В 1920- 1930-е гг. находился на руководящей работе в партийных, советских и хозяйственных органах. С 1943 г. проживал в Уфе. По смыслу - «ручаться за последствия». Чиркин М. - в 1919 г. член Балашовского горкома комсомола. Катасонов Евгений Петрович - в 1920 г. руководитель отряда особого назначения в Родничковской волости, председатель Родничковского волисполкома, весной 1921 г. заведующий военотделом в Родничковском волисполкоме Балашовского уезда Саратовской губернии. Щербаков Григорий Васильевич (1885-1952) - партийный и советский деятель. Родился в с. Чиганак Балашовского уезда Саратовской губернии. С 1904 г. включился в работу подпольного кружка в балашовском железнодорожном депо, в 1905 г. участвовал в митингах, а затем в забастовке железнодорожников, состоял в боевой дружине. В 1906 г. арестован, заключен в балашовскую тюрьму, откуда отправлен в солдаты. В январе 1908 г. вернулся в
Балашовские коммунисты об «Антоновщине» 487 Балашов, в 1910 г. выехал в Москву, где работал на ряде заводов слесарем и участвовал в деятельности московской большевистской организации. В 1918 г. член Московского совета рабочих депутатов, был командирован Наркомпродом в Балашов для организации комитетов бедноты и заготовки хлеба. С декабря 1918 г. по июнь 1919 г. был комиссаром 1-го Донского округа в станице Анненской, в 1920-1921 гг. член ревтройки в г. Балашове по борьбе с бандитизмом, впоследствии работал в партийных и советских органах в Балашове и Саратове. Доклад ревизионной комиссии т. Лиманта, как не имеющий отношения к теме «Антоновцэдшы», не публикуется. 25 По смыслу - «с». Мызников Михаил Николаевич (1904-?) - партийный деятель, научно-педагогический работник. Родился в с. Турки Балашовского уезда Саратовской губернии. С 1922 г. член РКП(б), а до этого времени был на комсомольской работе и сотрудником балашовской уездной газеты «Борьба». В 1921-1924 гг. работал в саратовском губкоме партии, 1922-1928 гг. преподавателем, а затем заведующим кафедрой политической экономии в Нижне-Волжской совпартшколе. Окончил институт красной профессуры, в 1937-1939 гг. зав. кафедрой политэкономии во Всесоюзной плановой академии, в 1942-1949 гг. консультант Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), в 1949-1960 гг. находился на научн<)-педагогической работе на экономическом факультете МГУ. Выпущено выступление Бородецкого, касавшееся работы ревизионной и контрольной ком^сий. В тексте - «Резанов». По смыслу - «критике». Очевидно, то же лицо, что и ранее поименованный «Калянин». По смыслу - «упущениях». Голодов - глава Самойловского волисполкома Балашовского уезда Саратовской губерн^и в 1920 г., в феврале 1920 г. избран членом Президиума укома партии. Гаврилов В. - в 1920 г. назначен начальником образованной военно-партийносов^кой школы. 34 По смыслу - «пала». В тексте «1» исправлено на «2».
Центральный ПРОМЫШЛЕННЫЙ РАЙОН РОГАЧЕВСКОЕ ВОССТАНИЕ 1918 Г. И. В. Грибков (Дмитров Московской обл.) Период весны и лета 1918 г. можно назвать рубежным в истории Гражданской войны на территории России. В это время произошло как организационное офрмление контрреволюционных сил, так и окончательный переход большевистского режима к системе однопартийной диктатуры. Это способствовало эскалации гражданского конфликта, одну из ведущих ролей в котором сыграло крестьянство. Неспособность новых советских властей решить продовольственный вопрос и, как следствие, начало принудительного изъятия продовольствия, сопровождаемое репрессиями и реквизициями по отношению к «сельской буржуазии», вызвали массовое недовольство крестьян, которое выливалось в стихийные выступления. Одним из подобных выступлений можно назвать восстание крестьян в селе Рогачево Дмитровского уезда Московской губернии, произошедшее 11 августа 1918 г. По справедливому мнению современных исследователей, «весной и летом 1918 г. подавление крестьянских волнений со стороны советской власти, как правило, ограничивалось следующей схемой: на ликвидацию недовольства направлялся вооруженный отряд, арестовывались зачинщики, устанавливались меры наказания (штраф, реквизиция) - в большинстве случаев дело обходилось без кровопролития, расстрелов. Крестьянство решалось на открытые выступления, тем более вооруженные, в тех случаях, когда других средств оказывалось недостаточно, чтобы добиться своих требований, или чаша терпения переполнялась... Поэтому противодействие распоряжениям властей в активные формы обычно не выливалось»1. Рогачевское же восстание можно назвать одной из рубежных точек при переходе властей от экономического давления и разовых репрессий к массовому террору. Кроме того, исследование позволяет рассмотреть
Рогачевское восстание 1918 г. 489 модель поведения властей по отношению к крестьянству, причины крестьянских выступлений и методы их подавления, а также способы фальсификации реальных причин, приведших к трагическим событиям. В советский период события в Рогачеве, в соответствии с официальной версией, именовались «кулацким» или «кулацко-эсеровским» мятежом. Данной позиции до сих пор придерживается часть местных краеведов, но уже в 1990-е оформляется и комплементарная позиция по отношению к участникам выступления, сторонники которой используют термин «крестьянское восстание»2. Основными источниками для данной статьи стали: доклад уездной чрезвычайной комиссии3 «О контрреволюционном восстании кулаков в с. Рогачеве Дмитровского уезда в воскресенье сего августа [11 августа 1918 г. - И. Г.] и о ликвидации его» от 25 августа 1918 г., а также неопубликованные воспоминания и записки из Литературного фонда Музеязаповедника «Дмитровский кремль» (ЛФ МЗДК). Наиболее важными из воспоминаний являются воспоминания секретаря УЧК Ивана Васильевича Минина, записанные и оформленные его братом В. В. Мининым4, и члена УЧК Григория Павловича Масленникова5 непосредственно о восстании и его подавлении. Заметим, что местные краеведы, как правило, использовали исключительно эти воспоминания, в которых факты зачастую целенаправленно фальсифицируются. Торговое село Рогачево к началу XX века было одним из богатейших в Московской губернии. Основной доход к тому времени рогачевцы получали не столько от сельского хозяйства, сколько от разнообразных промыслов и торговли. Некоторые крестьяне держали лавки в Москве и Дмитрове. В селе на средства крестьян были построены 2 школы и Никольский собор. Об авторитетности и богатстве рогачевцев свидетельствует тот факт, что на коронации императора Александра III в 1883 г. в составе Рогачевской добровольной охраны будет присутствовать 25 человек, больше, чем от какой-либо иной волости Московской губернии6. В 5 километрах от села располагался называемый «второй Лаврой» Николо-Пешношский монастырь, основанный в 1361 г. учеником Сергия Радонежского преподобным Мефодием Пешношским. Дмитровский уезд практически не имел серьезных «революционных традиций». В ходе революции 1905-1907 гг. Савеловская железная дорога также не была охвачена ни октябрьской, ни декабрьской всеобщими политическими стачками, что позволило использовать ее для переброски правительственных войск. Даже на пике революции участие Дмитровского уезда ограничилось созданием в октябре-декабре 1905 г. совета рабочих депутатов в Яхроме и участием рабочих во всеобщей политической стачке в декабре 1905 г. Важным для нашего очерка является то, что уезд стал практически единственным уездом в центральных губерниях, который не был охвачен массовыми крестьян-
490 Центральный промышленный район сними беспорядками (отдельные выступления имели место) в 1905- 1907 гг. Таким образом, отношение к новой власти, установившейся в уезде в ноябре 1917 г., можно охарактеризовать как настороженное. Саму смену власти население восприняло достаточно спокойно, но мероприятия местного совета (разгон органов правопорядка, давление на земские организации и небольшевистские партии, реквизиции и т. д.), а также его неспособность квалифицированно решать текущие хозяйственные вопросы вызывали глухое недовольство. Позиции большевиков в уезде были слабыми. В избранный весной 1917 г. уездный совет рабочих депутатов попало всего 4 большевика при 2 беспартийных, 5 меньшевиках, 10 колеблющихся. А совет крестьянских депутатов «тотчас же захватили эсеры и держали в своих руках» до весны 1918 г7. Настроения жителей Рогачева были, безусловно, ближе к настроениям городского населения, что хорошо иллюстрирует статистика выборов в Учредительное собрание. Явка на выборы в Рогачеве была самая низкая в уезде (62,2%), приближаясь к низким показателям городов - Дмитрова и Сергиева-Посада. Если в уезде за большевиков проголосовало 53% (27771 из 51769), то в Рогачевской волости - 48%8. Значительная часть монархически настроенного населения (до 30%) в голосовании не участвовала. Разгон Учредительного собрания вызвал резкий рост недовольства советской властью и значительно подорвал ее легитимность в глазах людей. К весне 1918 г. ситуация обострилась. Недовольство новой властью можно смело назвать повсеместным. Крестные ходы на Пасху 1918 г. фактически превратились в антибольшевистские шествия. Особую роль тут играли явные монархические настроения братии Николо-Пешношского монастыря. В городах и рабочих поселках, небезосновательно считавшиеся опорой советской власти, ее положение также было непростым. Заведующий политическим и культурно-просветительным отделом штаба войск ВЧК докладывал, что в Дмитровском уезде особо сложное положение сложилось на Покровской мануфактуре в г. Яхрома, где публичное членство в РКП (б) угрожало жизни и здоровью. Согласно докладной, среди рабочих были распространены такие настроения: «Их, коммунистов, самое большее 100 человек, а нас 7 тысяч; возьмем, да и порешим их всех в одно прекрасное время»9. От немедленной расправы удерживало и «спасло коммунистам жизнь» только наличие вооруженной боевой дружины. В результате ячейка РКП (б) в Яхроме никакой реальной работы не проводила и фактически распалась. Пытавшегося агитировать инструктора намеревались утопить в реке. На фабрике в Вербилках 7 рабочих кольями избили другого агитатора10.
Рогачевское восстание 1918 г. 491 В сельской местности и в соседних с Рогачевым уездах также было неспокойно. Весной была разгромлена контрреволюционная офицерская организация в Сергиевом-Посаде и крупная группировка анархистов в Деденеве. В ответ анархисты сожгли под Хотьковом завод Грюнталя с партией орудийных колес. В феврале в соседнем с Рогачевым Клину погиб уездный комиссар финансов - рабочий-большевик Ворошилин, отвечавший за сборы с крестьян. В Пушкине по аналогичной причине убит чекист Домбровский. В мае в Талдоме возмущенная толпа схватила уездного комиссара продовольствия Скобцова и отрубила ему голову11. Мятеж в Талдоме, подавленный 14 мая, дает представление о схеме действий Дмитровской УЧК. На подавление выезжают все члены УЧК в сопровождении отряда красногвардейцев с пулеметом, которые действуют по обстановке, а один из членов УЧК немедленно выезжает в Москву за помощью. В лесах укрывались массы дезертиров, пользовавшихся сочувствием населения. Прямо под Рогачевым действовала группа дезертиров под руководством бывшего штабс-капитана А. И. Королева. Агентура этой «банды» была в каждом селе, а помогал ей секретарь волисполкома деревни Синьково Никандров12. В Тимоновской волости произошло 2 выступления крестьян (весной 1918 г. и в начале 1919 г.). Позже, уже в 1919 г., на Тимоновскую волость был наложен штраф в 190 тысяч рублей13. В волости открыто поддерживали дезертиров, которые наводняли окрестные леса. Но главной претензией со стороны крестьянства к большевикам была неспособность последних решить продовольственный вопрос и наладить торговлю. Именно это привело к первому крупному столкновению рогачевцев с советскими властями. 7-8 апреля 1918 г. в Дмитрове проходил III уездный съезд советов. «Много из прибывших делегатов с первых же слов принялись за критику Советской власти... Говорили очень много о том, что Советская власть не заботится де о трудовом народе, не делает того, что нужно... товарищи рабочие и крестьяне, разве могут что сделать Ваши Советы, разве дадут они Вам хлеба, вот Вам резолюция об Учредительном Собрании, долой Советы, голосуйте за созыв Учредительного. Конечно, за эту резолюцию охотно подали свой голос представители Рогачевской волости (выделено нами - авт.) в лице Юрасова, Бурова и им подобных, - еще бы: первый владелец кожевенного завода, второй один из крупнейших спекулянтов в уезде и народное правительство им не по вкусу»14. Речь идет о предложенной эсером В. Н. Соколовым, одним из бывших руководителей земской управы, резолюции о восстановлении незаконно разогнанного Учредительного собрания. Резолюция получила 26 голосов «за» и «54» против15. Успех большевиков предопределило лживое обещание доставить в уезд 25 вагонов хлеба из Области Войска Донского, которые,
492 Центральный промышленный район правда, еще предстояло «оградить от реквизиции [Московским] Областным Комитетом». Именно с этого момента начинается открытое противостояние рогачевцев и Дмитровского совета, который, опираясь на местных рогачевских большевиков, начал экономическое давление на «сторонников Учредилки». 29 мая финансовая комиссия уездного исполкома (Горячев, Семянов, Шмельков), «руководствуясь данными левого крыла (выделено нами - авт.) Рогачевского волостного исполкома старого созыва (выделено нами - авт.)», назначила единовременный революционный налог на 17 предприятий Рогачева в 815000 рублей (В. В. Минин и некоторые краеведы приводят 750.00016, но это неверно). Президиум уездного исполкома немедленно утвердил это решение и разослал повестки. 1 июня председатель действующего волисполкома Гавриил Васильевич Игнатьев, указав на незаконность решения, передал протокол обращения всех 17 предпринимателей, возвративших повестки, а также предложил пересмотреть сумму с участием представителей Рогачева17. Было принято решение пересчитать налог на всех предпринимателей с сохранением общей суммы. Таким образом, официально было решено разверстать налог на большинство населения села, что потом было представлено большевиками как самочинное решение волисполкома. Видимо, это решение не устроило местных большевиков, которые потребовали увеличения суммы. Рогачевцы, в свою очередь, считая это незаконным, попытались обжаловать решение уездных властей. В середине июля прошел IV уездный съезд Советов, на котором уездный комиссар финансов Ф. С. Андронов доложил, что все волости сдали налог, а «Рогачево молчит, хотя самая богатая волость, для которой назначенная сумма совершенно ничтожна». Немедленно последовало явно провокационное предложение депутата-болыпевика Борисова об увеличении суммы до 1.000.000 рублей, и «взыскать, в случае упорства, принудительным порядком»18. Президиум Московского губернского совета одобрил действия Дмитровского исполкома19, хотя, возможно, имел неполную или ложную информацию. Считая подобные действия произволом, Рогачевский волисполком готовил обращение в высшие инстанции. 4 августа доставленный «под видом ареста» в Дмитров Игнатьев якобы обещает «внести налог 5-6 августа» (по другой версии, «на днях»)20. Но в докладе УЧК указано, что в этот день Игнатьев заявил о намерении выехать в Москву с ходатайством в Совет народных комиссаров. Видимо, как и в дальнейшем, мы имеем дело с сокрытием реальной ситуации. В это же время до уездного исполкома стали «доходить слухи», «частные сообщения» и «отдельные заявления крестьян», что налог не будет собран, что собранными деньгами спекулируют и что собирают его со всех рогачевцев. По-видимому, за этим скрывается (как и за упомяну¬
Рогачевское восстание 1918 г. 493 тым выше «левым крылом волисполкома») большевик Спиридонов21, который 8 августа приехал в Дмитров и поведал об этом. Якобы на собранные деньги были наняты 2 баржи, которые были отправлены в Рыбинск для закупки дефицитного керосина. Керосин планировали продать, а с прибыли заплатить налог и еще на этом нажиться. Но в Рыбинске местные чекисты конфисковали бочки, 1 баржу и все деньги и отправили торговцев обратно. В. В. Минин впоследствии утверждал, что при этом купцы умудрились закупить оружие и связаться с мятежниками в Рыбинске, Кимрах и Калязине22. О ценности подобной версии говорит то, что в докладе УЧК, составленном по материалам следствия, об этой истории нет ни слова. В результате «Исполнительный комитет поручил Уездной Чрезвычайной Комиссии арестовать Игнатьева и весь Рогачевский Волостной Исполнительный Комитет и предать суду революционного трибунала». Масленников упоминает, что подобное необходимо было только «в случае подтверждения». По версии Минина, задание было мягче: «поручить уездной ЧК провести дознание и изъять собранные с крестьян деньги»23. К концу лета 1918 г. большевики в уезде располагали весьма небольшими силами. Кроме 6 сотрудников УЧК и местного актива, в наличии были только несколько отрядов Красной гвардии: Яхромский (27 чел.), Икшанский комсомольский (25), Запрудненского завода (85), Вербилковской фабрики (10-15), крестьянский в Булаковской волости (22)24. Вооруженные разномастным оружием красногвардейцы практически не имели боевого опыта, если не считать таковым патрулирование, аресты и охрану. Хотя, по воспоминаниям коммуниста А. Ф. Ловыгина, часть бойцов была обучена «владению оружием и прочей военной науке»: их обучал военнопленный унтер-офицер армии Австро-Венгрии Шуберт25. Большинство солдат-фронтовиков «не имея работы на стороне, никакой активности не проявляли - отдыхали»26. Предпринимались и другие шаги. В день восстания проходила IX конференция Московской окружной организации РКП (б). По-видимому, по инициативе делегации от Яхромского района (так в тексте документа, имеется в виду Яхромская партийная организация - авт.) были приняты следующие пункты резолюции: «3) всемерное укрепление рабочей диктатуры и Советской власти и усиление беспощадного массового террора против всех врагов Советской власти... 4) быстрые и решительные шаги по борьбе с кулаками деревни, отобрание у них земли и хлеба, и создание в деревне крупных пролетарских социалистических хозяйств»27. Для проведения акции в Рогачево было решено отправить отряд из 10 красноармейцев во главе с инструктором Николаем Алексеевичем Осиповым, одним из организаторов и руководителей Красной гвардии в
494 Центральный промышленный район Яхроме, и 3 чекистов: председателя УЧК Ивана Сергеевича Гребешова, секретаря И. В. Минина и члена Г. П. Масленникова. Одновременно в Рогачеве по инициативе Игнатьева 11 августа намеревались провести волостной сход (1 человек от 30 дворов), началом которого должен был послужить набат с колокольни. Видимо, в последний момент, в районе 18 часов вечера, по получении известий об отряде, волостным комитетом было принято решение провести не волостной, а валовый (всеобщий) сход крестьян. Поэтому 10 августа начали рассылаться посыльные с записками: «Рогачевское общество приглашает Вас с селением на валовой сход 29 июля (по старому стилю - авт.)»28. Это делалось с одобрения секретаря волисполкома Шиханова. По-видимому, члены волисполкома рассчитывали получить поддержку населения и апеллировать к нему в случае конфликта с прибывшими представителями советской власти. Вечером 9 августа был собран отряд красногвардейцев, который в 3 утра 10 августа выехал в Рогачево на телегах с пулеметом. Вслед за ними через 3-4 часа выехал на велосипеде И. В. Минин. Предполагалось, что отряд разместится в Николо-Пешношском монастыре до выяснения обстановки. К 11 часам отряд разместился в монастыре. К 15 часам в монастырь на совещание приехали рогачевский волостной комиссар Федосеев и военный руководитель Руссов, которые сообщили о намечающемся сходе и о волнении в самом селе среди зажиточных крестьян. Одновременно Минин выслал нескольких красногвардейцев на разведку в Рогачево под предлогом покупки папирос. Значительно позже, около 10 утра, выехали из Дмитрова на мотоцикле Гребешов и Масленников. Задержка была вызвана проблемой с транспортом: из-за поломки имевшегося мотоцикла пришлось долго искать подходящий транспорт для реквизиции. По прибытии в Рогачево чекисты распорядились собрать волисполком, но, кроме единственного большевика Спиридонова (председатель рогачевского волостного земельного комитета) никто не явился. Прождав до 16 часов, они опечатали документы и помещение и выехали в монастырь. Спиридонов, согласно докладу УЧК, сообщил, «что настроение на местах очень скверное, и что всюду крестьяне против Советской власти». Об этих же настроениях большевик Курочкин запишет: «Вся обстановка в волости создавала среди населения чувство неуверенности, сообщения о восстании генерала Краснова на Дону, занятие Колчаком Самары, высадка англичан в Архангельске, восстание в Ярославле - все это использовалось кулацкой агитацией в чайных, как признак близкого падения Советской власти и последующими репрессиями для большевиков»29. В это время был задержан крестьянин Панюшкин, который на лошади, принадлежащей рогачевской пожарной команде, развозил повестки на
Рогачевское восстание 1918 г. 495 сход. Панюшкин был арестован и оставлен в монастыре под конвоем красногвардейца Евдокимова. Ночью чекисты попытались арестовать Игнатьева, жившего в деревне Микляево, и Александра Николаевича Юрасова, жившего в Рогачево. Но, по словам родственников, Игнатьев еще 6 августа уехал в Москву (это сообщение из доклада УЧК косвенно подтверждает, что Игнатьев действительно надеялся на апелляцию к властям, а не был организатором выступления), а Юрасов был в Дмитрове. Неудачей закончилась и утренняя поездка на кожевенный завод Юрасова. Отметим, что даже в докладе УЧК отмечалось, что Юрасов «пользуется доверием крестьян». События в монастыре, самой почитаемой святыне в округе, послужили одной из важнейших причин возмущения крестьян. Безусловной ложью являются слова Минина, что отряд из 14 человек удовлетворился «небольшой комнатой» в монастырской гостинице, и то только «после долгих уговоров»30. И Минин, и Масленников проговариваются, что одной из главных претензий, которые выкрикивали крестьяне, было безобразное поведение в храме: богохульства, «издевательства над иконами», «ризы с икон снимают», «красные бантики к иконам привешивают». Об этом рассказал один из монахов, которому удалось выбраться из монастыря (или, по версии чекистов, он был послан настоятелем). Такое вызывающее поведение только распалило крестьян, особенно тех, кто жертвовал свои деньги на иконы и украшение храма. Утром отряд выдвинулся в Рогачево, где его встретили массы народа, настроенного злобно и агрессивно... Все источники единодушно утверждают о намерении прибывших переубедить крестьян. О характере и способах пропагандистской работы и «убеждения» свидетельствует подробное описание аналогичных событий в Тимоновской волости3 . «Приехав в с. Тимоново, я разместил отряд в двухэтажном доме, на балконе которого установил пулемет... тов. Царский (зам. уездного исполкома) будет проводить митинг, и если будут попытки сорвать митинг, то я буду находиться рядом с тов. Царским и если подниму руку вверх, то Токмаков должен дать одну очередь из пулемета в воздух». Отряд разместился во дворе волисполкома, где его встретили члены президиума Корнеев и Шиханов и делегат д. Нижнево Прибылов. Гребешов попробовал убедить крестьян разойтись, оставив только делегатов на волостной сход, и провести митинг. В толпе быстро распространилось убеждение, подогреваемое сведениями из монастыря, что чекисты приехали отбирать хлеб. В толпе раздавались крики: «Вот они грабители», «Разбойничья власть», «Приехали грабители, все хотят у нас отобрать». Кроме того, как и в любой базарный день, в толпе было немало пьяных. Особое возмущение крестьян вызывало наличие пулемета, что, по мнению толпы, свидетельствовало о немирных намерениях прибывших красногвардейцев.
496 Центральный промышленный район Решение провести митинг в саду около площади было явно ошибочным. Неизвестно, что пытались сказать чекисты толпе, но реакция на их призывы была резко негативная. «Первым должен был выступать Минин И. В., но ему не дали сказать ни слова и столкнули с пня, на который он хотел встать. Вторым должен был выступить Гребешов, но его стянули за плащ с места. Я и Минин встали около него и не давали толпе расправится. Нас всех троих начали избивать...»32. В этот момент Гребешов достал ручную гранату, и, воспользовавшись замешательством толпы, чекисты бежали в здание исполкома. Дальнейшие события описываются по-разному. В. В. Минин пишет, что «общим решением всего отряда» было принято решение поставить в известность власти, так как самим выйти из положения не удастся, и что решили поручить И. В. Минину связаться с Дмитровом33. Масленников указывает, что решили «в селе не стрелять» и прорываться вместе в Дмитров34. Однако, сопоставляя их свидетельства с докладом УЧК, можно констатировать, что ситуация была не такой спокойной. Когда толпа бросилась за чекистами и стала ломиться во двор, началось бегство. Видимо, сыграли также роль угрозы поджечь здание. Минин на велосипеде выскочил на улицу и скрылся во дворах, а затем по проселочным дорогам добрался до Дмитрова. Заметим, что подобный «опыт спасения» И. В. Минин уже использовал, когда в 1917 г. бежал на велосипеде из деревни Подосинки от толпы, стремившейся расправиться с «германским шпионом»35. Члены исполкома, в том числе большевик Спиридонов, скрылись в толпе. В это время ударили в набат на колокольне Никольского собора. Оставшиеся члены отряда попытались прорваться через толпу. Первыми выехали дрожки с 4 красногвардейцами и Масленниковым. Затем ехала телега с Гребешовым, 5 красногвардейцами и пулеметом. Позади верхом на лошади ехал Осипов. Крестьяне предприняли попытку стащить Осипова с лошади и избить, но красногвардейцы дали несколько залпов поверх голов и отбили командира. Заметим, что чекисты не скрывают, что в толпе было много женщин и детей36. Под градом камней, комьев земли и овощей отряд сумел вырваться из Рогачева и двинулся по дороге на Дмитров. По дороге из Рогачево преследуемый крестьянами отряд въехал в соседнюю деревню Подвязново, где был встречен взбудораженной толпой местных крестьян, которые пытались остановить телеги небольшой баррикадой из сена и вязанок хвороста. Видимо, решив, что положение безвыходное, Гребешов приказал открыть огонь из пулемета, но тот был по какой-то причине неисправен. В ответ из толпы прозвучали беспорядочные выстрелы. После этого отряд, хотя свидетели пытаются данный факт завуалировать, разбежался. Масленников, отстреливаясь из револьвера, с 4 красногвардейцами на быстроходных дрожках ускакал вперед. Гребешов, бросив пулемет, попытался скрыться, а 5 ос¬
Рогачевское восстание 1918 г. 497 тавшихся с ним красногвардейцев разбежались, ища укрытия в полях ржи37. Если верить В. В. Минину, то именно в этот момент погиб Николай Алексеевич Осипов, сбитый с лошади камнем или пулей (ранен в плечо?) и добитый крестьянами. Но в докладе УЧК указывается, что раненого Осипова схватили и привели в Рогачево. Также были пойманы крестьянами все 5 красногвардейцев. Гребешов пытался спастись огородами, но его узнала одна из крестьянок. Его схватили и зверски избили, а затем, приняв за мертвого, бросили тело в болото. Очнувшись, Гребешов перешел реку и добрался до деревни Куликово к отцу, который отвез его в Дмитров38. Дрожки с Масленниковым к 16 часам добрались до села Синьково. По пути их по другой дороге обогнали связные из Рогачева, которые известили синьковцев, что «едут красноармейцы отбирать хлеб». На окраине села красногвардейцы остановились и предложили Масленникову сходить на разведку. При входе в село Масленников был схвачен толпой крестьян и избит с криками: «Вот он грабитель, ограбил монастырь». Другая часть крестьян бросилась к красногвардейцам, которые, увидев толпу, разбежались. Один из них, Сивачев, пытавшийся отстреливаться, был схвачен, избит и посажен в сарай вместе с Масленниковым39. В этот день в Синьково проходил сход по вопросу проверки годности лошадей и повозок для передачи в Красную армию. В разгар схода прозвучал набат, а бывший старшина волости торговец В. М. Субботин выступил с сообщением, что в Рогачеве крестьяне свергли советскую власть, и предложил арестовать волисполком и местных большевиков, обещая восставшим поддержку из Ярославля. Но сход проголосовал против его предложения40. Также сход под воздействием местных большевиков и нескольких солдат и матросов решил не убивать Масленникова и Сивачева, а арестовать их до прояснения ситуации. Ближе к ночи «революционно настроенная молодежь» освободила обоих, а большевики из волисполкома возвратили Масленникову пистолет и документы и предоставили лошадей41. К 11-12 часам вечера Масленников прибыл в Дмитров, к этому же времени привезли Гребешова. В это время в Рогачеве происходила расправа крестьян над захваченными красногвардейцами. В докладе УЧК отмечено, что некоторые «сознательные» крестьяне выступали против убийств, но к ним не прислушались. Расправа описана так: «...один из палачей по фамилии Елагин подбежал раненому [Осипову] и ударил в грудь штыком. Один из красноармейцев, Крючков (пулеметчик), со слезами на глазах просил передать матери последнюю пятерку денег, они вырвали у него протянутые деньги. Вывернули карманы, а потом убили. Красноармейцу Ложкину ударом шашки рассекли лицо и страшно изувечили. Остальных добивали из винтовки и ударами штыков». Всего было убито
498 Центральный промышленный район 5 красногвардейцев: Иван Денисович Ложкин, Егор Матвеевич Крючков, Иван Иванович Блинов, Николай Никитович Никитин, Василий Кондратьевич Беляев42. После этого в монастырь были направлены люди для освобождения Панюшкина. Охранявший его красногвардеец Евдокимов был допрошен и арестован. Прибывший вечером в Дмитров Минин немедленно известил руководство ВЧК в Москве о произошедшем и запросил помощь. Одновременно была проведена мобилизация местных рабочих и партийцев. В 5 часов утра 12 августа из Москвы прибыл отряд латышских стрелков во главе с членом ВЧК Баренсом. Совместно с латышами выступил отряд яхромских и икшанских рабочих во главе с Матвеем Андреевичем Сидоровым. Верховыми на рассвете были заняты все подступы к селу, а рабочие заняли здания пожарного депо, где был обнаружен захваченный крестьянами пулемет, и волисполкома. Все оружие у крестьян конфисковывалось, начались аресты. В этот же день была образована следственная комиссия ГБаренс, Н. Самородов, Н. Д. Токмаков, И. В. Минин, Г. П. Масленников)43, но первичное следствие вели только Минин и член уездного исполкома Гудков. Член Дмитровской УЧК Алешин был послан в Москву для ареста Г. В. Игнатьева, который был признан организатором заговора и мятежа. В докладе УЧК его вина указана так: «Первоначально заговорщики хотели организовать вооруженную силу (белую гвардию) из 40 человек местной пожарной дружины, но потом решили воспользоваться более надежным оружием - крестьянской «темнотой»». Целью заговора являялось убийство 3 прибывших в Рогачево чекистов. Однако Масленников и другие указывают, что «в конце июля месяца, а может быть и раньше из Ярославля приезжали «делегаты» от эсеров и уговаривались с местной рогачевской буржуазией и кулацкой частью волисполкома о начале мятежа против Советской власти. Сигналом к этому должен послужить эсеровский мятеж в Ярославле»44. Существовали ли подобные связи в действительности или это является последующей выдумкой, в данный момент сказать сложно. Возможно, верхушка рогачевских предпринимателей имела связи с эсерами, слухи о восстании эсеров до Рогачева доходили (например, от укрывающихся участников мятежа отряда Попова), но само рогачевское выступление крестьян имело именно характер стихийного, а не заранее спланированного действия. 14 августа в 5 утра по постановлению Чрезвычайной комиссии были расстреляны организатор валового схода Иван Сергеевич Свешников и начальник пожарной команды Иван Сергеевич Бармин. Тела казненных были захоронены на окраине села. 22 августа в 16 часов на центральной площади Рогачева в присутствии жителей также по постановлению Чрезвычайной комиссии были казнены
Рогачевское восстание 1918 г. 499 «инициатор заговора» Александр Николаевич Юрасов и «палач-убийца» житель деревни Усть-Пристань Рогачевской волости Александр Сергеевич Князев. Тела были зарыты на площади Рогачева, а на месте могилы восстановлена мостовая. Семьи казненных высылались из уезда в распоряжение ВЧК, а все их имущество передавалось в местный комитет бедноты и волостной совет. Тела погибших красноармейцев были перевезены в Дмитров и после торжественного митинга с почестями захоронены в центральном сквере. На месте захоронения был установлен обелиск с именами погибших. Аналогичный обелиск был установлен в самом Рогачеве. Кроме того, центральная площадь в Рогачеве впоследствии была названа именем Осипова, а одна из улиц получила название Красногвардейской45. Минин сообщает, что за время следствия были получены 2 телеграммы В. И. Ленина: «Гражданкому Токмакову. Примите все меры к подавлению восстания кулаков. Предсовнаркома Ленин». «Гражданкому Токмакову. Сообщите подробности о подавлении восстания кулаков в Рогачеве и имена арестованных. Необходимо конфисковать имущество восставших кулаков и организовать местные комитеты бедноты. Действовать энергично. Предсовнаркома Ленин»46. Репрессии подстегивались не только указаниями Ленина и руководства ВЧК. В «Правде», например, публикуются статьи Якова Фина, которые, как прямо указывают свидетели, являлись реакцией на события в Рогачеве. Фин писал: «...надлежит произвести коренную чистку всех Советских учреждений и рабочих организаций от реакционного элемента, пробравшегося туда... А потому больше суровой и безжалостной борьбы с разрозненной еще контр-революцией в тылу!». Он же предостерегал об опасности подобных выступлений: «...восстания, которые то тут, то там вспыхивают против Советской власти... засилье кулаческих элементов в волостных и сельских советах... Такие местности являются злостными гнойниками на живом теле российской революции, - очагами сильнейшей реакции»47. Ряд участников восстания сумел скрыться. В докладе УЧК упоминаются «организатор заговора» Г. В. Игнатьев, «бивший в набат» Василий Судариков, «палачи и убийцы» крестьяне Николай Елагин (житель деревни Александровка) и Алексей Князев (житель деревни Усть-Пристань)48. Кроме того, скрылся у родни объявленный вне закона В. М. Субботин. Он укрылся в подполе собственного дома, а через 3 года попал под амнистию и был помилован49. Активные участники восстания и члены волисполкома, «допустившие самосуд и имевшие связь с местными контрреволюционерами» (всего 30 человек) были арестованы. Имущество их семей также конфисковывалось, а семьи высылались. При этом, по воспоминаниям родственников и потомков, конфискации зачастую переходили в открытый
500 Центральный промышленный район грабеж всех рогачевцев. При этом, как указывает В. В. Минин, «население охотно выдавало зачинщиков и палачей, попыток к сопротивлению не было»50. 23 августа на волостном съезде было объявлено, что на рогачевцев (на «местную буржуазию») ложатся все расходы по ликвидации похоронам и обеспечению семей погибших, а контрибуция будет собрана в полном объеме. Само Рогачево постановлением чрезвычайной комиссии навсегда лишалось права представительства и участия в выборах. Впоследствии, в период коллективизации и строительства канала Москва-Волга, многие крестьяне, не участвовавшие в восстании, были раскулачены и пополнили ряды каналоармейцев. Амнистированные или отбывшие свои срока участники восстания также попали под маховик репрессий, в том числе стали жертвами массовых расстрелов на Бутовском полигоне в Москве51. После подавления восстания в окрестностях Рогачева неоднократно происходили акции против местных коммунистов и партийного актива. Например, в декабре 1919 был застрелен председатель Селивановского комбеда и член Обольяновского волисполкома крестьянин-большевик Г. С. Ильин. «В то же время» в окрестных лесах был убит лесник, - по слухам, убийство было совершено из мести. Назначенный на его место Н. Ломакин был убит летом 1921, а его тело сожжено. Только через год на это место был назначен бывший чекист С. И. Голик, который неоднократно подвергался анонимным угрозам и обстрелам в лесу52. По мнению местных краеведов, именно подобными причинами можно объяснить то, что практически все активные участники событий со стороны большевиков стремились под различными предлогами уехать из волости и уезда. Косвенным свидетельством опасной ситуации в Рогачеве является то, что всю осень 1918 г. и начало 1919 г. местный апюномический участок, единственный в уезде оставался не замещенным53. В 1990-е годы отношение к событиям в Рогачеве постепенно меняется. В селе установлен памятный знак в честь погибших. После дискуссий среди краеведов была изменена музейная экспозиция. В начале XXI века вновь был поднят вопрос об оценках событий в Рогачеве. В 2006 г. городской архитектурный совет Дмитрова принял решение о реконструкции памятника погибшим красноармейцам. Бетонный монумент на их могиле был демонтирован и заменен камнем с надписью «Здесь погребены герои, погибшие 11 августа 1918 года в с. Рогачево»54. Решение, которое было принято без консультаций с краеведами, музейными работниками и общественностью, аргументировалось несоответствием старого памятника городской архитектурной стилистике. А 10 августа 2013 г. глава Дмитровского района В. В. Гаврилов, выступая в Рогачево, охарактеризовал события 95-летней давности как «кровавое злодеяние» против крестьян, которые «делали свое дело, работали, трудились честно». Одновременно он публично пообещал «разо¬
Рогачевское восстание 1918 г. 501 браться с вопросом» о захоронении расстрелянных участников восстания и «найти место по захоронению». Таким образом, вопрос об окончательной оценке событий 1918 г. не завершен и по сей день. Примечания Алешкин П. Ф., Васильев Ю. А. Крестьянские восстания в России в 1918-1922 гг. От махновщины до антоновщины. М.: Вече, 2012. С. 7. “ Кишкин И. В. Дмитров и его окрестности: Краткий энциклопедический словарь. Дмитров: СП^С, 2000. С. 57. Полное название - Дмитровская уездная чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и пьянством при Дмитровском уездном Московской губернии Совете рабочих и крестьянских депутатов. Копия Доклада получена из архива Музеязапо|едника «Дмитровский кремль». (Далее - Доклад УЧК...). Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево Московской губернии 11 августа 191^ года [Рукопись] // ЛФ МЗДК. Масленников Г. П. Кулацко-эсеровский мятеж в с. Рогачеве 11 августа 1918 года [Рукопись^ // ЛФ МЗДК. Захарова А. Ф. Дороги к храму. Никольский храм и село Рогачево. Клин: Фонд «Христианская жизнь», 2002. С. 7-8, 15. Минин В. В. 50 лет в борьбе за власть советов. Дмитровская парторганизация от Февраля к Октябрю. Воспоминания [Рукопись] // ЛФ. МЗДК. С. 2-3 Документы Великой Революции по Дмитровскому уезду Московской губернии // ЛФ МЗДК. С. 101; Минин В. В. 50 лет в борьбе за власть советов... С. 26. ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 93. Д. 201. Л. ЗЗоб. Цит. по: Аксютин Ю. В. Стачки и беспорядки в рабочих центрах Подмосковья летом 1918 года // История Московского края. Проблемы, исследования, новые материалы. Вып. 2. М.: Древлехранилище, 2008. 352 с. С. 301. ^ ^ Минин В. В. 50 лет в борьбе за власть советов... С. 5. Минин В. В. История Дмитровской парторганизации КПСС с момента основания до ново^ экономической политики [Рукопись] //ЛФ МЗДК. С. 31-34. Курочкин П. С. Как возникла Синьковская волостная организация ВКП(б). 1918 год [Рукррись] // ЛФ. МЗДК. С. 5. ^Алешкин 17. Ф., Васильев Ю. А. Крестьянские восстания в России... С. 21. Минин И. Тянут назад // Известия Дмитровского Уездного Совета Рабочих и Крестьянских ^путатов (Дмитров). №1.7 апреля 1918. Минин В. В. История Дмитровской парторганизации КПСС... С. 31; Документы Великой революции по Дмитровскому уезду Московской губернии... С. 122. Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 1; ТабуноваН. В. Рогачевски^^ятеж. Взгляд через 90 лет // Дмитровский вестник. №86 (14258). 7 августа 2008. Внеочередное заседание 1-го июня // Известия Дмитровского Уездного Совета Рабочих ^Крестьянских депутатов (Дмитров). 1918. №3-4. 3 июля. Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 1. ^Доклад УЧК... Масленников Г. П. Кулацко-эсеровский мятеж в с. Рогачеве... С. 1. 22 Там же. 23 Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 1-2. Доклад УЧК... Масленников Г.П. Кулацко-эсеровский мятеж в с. Рогачеве... С. 1. Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 2.
502 Центральный промышленный район 24 Документы Великой Революции по Дмитровскому уезду Московской губернии... С. 58-61. 26 Там же. С. 56. 27 Курочкин П. С. Как возникла Синьковская волостная организация ВКП (б)... С. 3. 2g Партийная жизнь Московской окружной организации // Правда. №170. 13 августа 1918. Табунова Н. В. Рогачевский мятеж. Взгляд через 90 лет // Дмитровский вестник. №86 (142^). 7 августа 2008. 30 КурочкинП. С. Как возникла Синьковская волостная организация ВКП (б)... С. 5. Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 5. 32 Масленников Г. Я. Ликвидация банды зеленых в Тимоновской волости // ЛФ МЗДК. 33 Масленников Г. П. Кулацко-эсеровский мятеж в с. Рогачеве... С. 2-3. 34 Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 6-7. 35 Масленников Г. П. Кулацко-эсеровский мятеж в с. Рогачеве... С. 3. 36 Документы Великой Революции по Дмитровскому уезду Московской губернии... С. 46. Масленников Г. П. Кулацко-эсеровский мятеж в с. Рогачеве... С. 3; Минин В. В. Кулацко- эсеру^ский мятеж в селе Рогачево... С. 8. Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 8. - 39 Там же. С. 9. Масленников Г. П. Кулацко-эсеровский мятеж в с. Рогачеве... С. 4-5. КурочкинП. С. Как возникла Синьковская волостная организация ВКП (б)... С. 6. 42 Масленников Г. П. Кулацко-эсеровский мятеж в с. Рогачеве... С. 5. 43 Барсукова Н. Жертвы рогачевского мятежа // Север Подмосковья. №31 (672). 2 августа 2013. ^ Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 10. 45 Масленников Г. П. Кулацко-эсеровский мятеж в с. Рогачеве... С. 6. 46 Барсукова К Жертвы рогачевского мятежа // Север Подмосковья. №31(672). 2 августа 2013. 47 Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 11. ФинЯ. В тылу на чеку // Правда. №170. 13 августа 1918; Он же. В деревню // Правда. №171. 14 августа 1918. 4* Доклад УЧК... 50 Курочкин П. С. Как возникла Синьковская волостная организация ВКП (б)... С. 6. 51 Минин В. В. Кулацко-эсеровский мятеж в селе Рогачево... С. 10. Барсукова Н. Жертвы рогачевского мятежа / Наталья Барсукова // Север Подмосковья. №31^672). 2 августа 2013. «Памяти товарища» [черновик статьи В. В. Минина] // ЛФ МЗДК. С. 2; Документы Веллой Революции по Дмитровскому уезду Московской губернии... С. 145. Алексеев В. Агрономическая помощь населению Дмитровского уезда в 1918 году // ДмитpOBCjcpi вестник. Издание Дмитровского Союза Кооператоров. 1919. №1 (11). 19 февраля 1919. Барсукова Н. Жертвы рогачевского мятежа / Наталья Барсукова // Север Подмосковья. 2013. №31 (672). 2 августа.
Восстание в Боровском уезде в 1918 г. В. А. Овчинников (Боровск Калужской обл.) Торговый старообрядческий Боровск Калужской губернии не был расположен к революции. Во время выборов в Учредительное собрание большинство голосов получили эсеры. Они же оказались в большинстве и в организовавшемся в городе совете, который возглавил бывший городской голова Шленов. 18 февраля 1918 г. состоялся Первый уездный съезд советов. Голосами рабочих и фронтовиков был избран исполком с большевистским преобладанием. Уже с весны 1918 г. революционно-преобразовательные меры советской власти вызвали активное неприятие у крестьян губернии. Новый режим вскоре стал ассоциироваться с продовольственной разверсткой, принудительными мобилизациями в Красную армию, трудовыми повинностями, насильственным объединением в коммуны. Настраивая бедняков отбирать хлеб у зажиточных, большевики «внедряли» классовую борьбу в деревне. В июле 1918 года на местную буржуазию была наложена денежная контрибуция. Ее взыскание проводилось уездной чрезвычайной комиссией, возглавлявшейся Е. В. Уточкиным. Сурово пресекались попытки не только распустить комбеды, но даже вывести из их состава путем перевыборов наиболее одиозные фигуры пьяниц и дебоширов. Безнаказанный захват чужого делал труд бессмысленным. В сентябре состоялся Второй уездный съезд Советов. Съезд избрал исполком, в котором большинство составляли члены РКП (б) и сочувствующие им. Отдельные, разрозненные вспышки недовольства крестьян были отмечены сначала в Добринской, Серединской и Красносельской волостях. Там удалось вытеснить из советов «активистов»-бездельников. В Рощинской волости объявили о лишении местного совета всех прав и передаче власти в руки волостного старшины. В Серединской волости вспышка сопротивления вынудила власти ввести военное положение. В протоколе заседания Боровского уездного исполкома от 16 сентября
504 Центральный промышленный район 1918 года говорилось: «... Население Серединской волости крайне дезорганизовано элементами, идущими против Советской власти.... установить для Серединской волости временную военную диктатуру... состав волостного совета административного и Земельного Отделов теперь же удалить, лиц, стоящих во главе этих отделов Пяткова и Сироткина, а также Секретаря Агапова, отдать под ответственность в Чрезвычайную уездную комиссию по борьбе с контрреволюцией». О выступлениях против власти в отдельных деревнях писала губернская газета «Беднота». В корреспонденции из Боровского уезда назывались как контрреволюционные села Митяево и Федотово. В первом местный «воротила»-лесник якобы грозил советам, что «все равно царь вернется и всех повесит», а в Федотово «видимо-невидимо» спекулянтов1. Противостояние быстро нарастало и вскоре из отдельных выступлений перешло в вооруженное повстанческое движение. Именуемое в документах Медынским, оно охватило Медынский, Малоярославецкий и Боровский уезды Калужской губернии и Гжатский уезд соседней Смоленской губернии. В сводке ВЧКа за 14 ноября 1918 г. говорилось: «Секретно. Калуга. 11 ноября. В Медыне и Боровске восстания. Посланы отряды из Калужского батальона для подавления. Верея. 13 ноября против Советов восстали четыре волости, восставших около 10 тыс. человек. Наши окружены. Цросят помощи. Послано подкрепление распоряжением Наркомвоена» . Политической программой восстания были требования изгнания коммунистов из советов, ликвидации фактически уже проводимой продразверстки, прекращения террора со стороны комиссаров, а также протест против насильственного объединения в коммуны. Настроения и намерения восставших отражали их лозунги3: «Свободному - Ленин враг», «Не пейте кровь», «Комиссар съест за сотню», «Мы не выбирали Ленина», «В России Ленин, в Германии хлеб», «И льется кровь братская», «Где право?», «Партия не весь народ, а власть должна народной быть», «Боже, сколько крови и слез!», «Советом не накормишь», «Народу власть, а не германскому шпиону!» В советской историографии крестьянский мятеж называли кулацкоэсеровским либо кулацко-поповским. Духовенство было на стороне мятежников. Так, священник села Юрьевское Маккавейский Сергей Александрович «вдохновлял крестьян, пользуясь их религиозными чувствами, идти с оружием в руках против соввласти, для чего дал
505 Восстание в Боровском уезде в 1918 г. распоряжение звонить в набат, чтобы собрать народ ... обратился к собравшимся с крестом и Евангелием, со словами: «идите, православные, против смутьянов-большевиков, ведь житья от них нет, смутили всю Россию... я буду молиться за вас и просить Бога - и, когда отряд под руководством офицера Розова пошел на Боровск, произнес: «Ну, Слава Богу, погнали наши антихристово войско»»4. Губернские власти докладывали в Москву, что «восстанием руководят офицеры умелой рукой, что заметно по продвижениям восстания. Волости разбиты на полки, имеющие каждый свое назначение. Ими строго несется сторожевое охранение, так что через него нельзя перебежать беднякам и коммунистам; белогвардейцы производят в занятых селах насильственные мобилизации от 16 до 45 лет под угрозой расстрела». Руководителями мятежа в разных источниках названы: - полковник царской армии, бывший помещик Борщев; - офицеры, бывшие помещики Соколов и Розов; - владелец трактира в селе Боболи Иван Семёнович Коньков (у него находили приют многие повстанцы; «из его заведения началось, - говорится в документе красного штаба, - движение, как в Боровском, так и в Медынском уездах»); - почтовый чиновник Яковлев; - священник с. Юрьевское Маккавейский. Руководителем восстания назывался первоначально М. А. Бочаров, 63-летний крестьянин Серединской волости. Однако долгое разбирательство кончилось ничем, в апреле 1919 г. подследственный был отпущен5. За развитием событий следил Ф. Дзержинский, и по прямому проводу инструктировал: «Восстание подавить твёрдой рукой, без всяких колебаний, но имейте ввиду, что лишняя кровь нам не нужна. Карайте главарей, кулаков, но не трогайте одураченных ими запуганных людей. За это мы с вас строго спросим»6. Для подавления мятежа был создан военно-революционный штаб в составе местных коммунистов: Константинова (начальник), Петрова, Шмелёва, Беднякова и Рябцева. Приказом Штаба №2 в Боровске вводилось осадное положение, а по распоряжению губернских властей в уезд направлялись следующие силы:7 1. Подразделения Калужского гарнизона: а) отряд Первого советского продполка, присланный из Калуги (точнее, из Тихоновой Пустыни) - 71 штык; б) калужский батальон войск ВЧК; в) отряд стрелков 3-го Латышского полка; г) слушатели Калужских командных курсов; д) вооружённый отряд коммунистов Калужской городской парторганизации, е) вооружённый отряд рабочих Калужских железнодорожных мастерских;
506 Центральный промышленный район 2. Первый московский губернский батальон, прибывший из НароФоминска, - 55 штыков. 3. Отряд инженерного батальона Западной дивизии - 192 штыка, 2 броневика и 6 пулемётов. Тем же приказом отряд местной ЧК возглавил её начальник Уточкин, военным комендантом уезда и города Боровска назначен Матросов, выбран военно-полевой революционный суд в составе: Молчанов, Шмелёв и Докучаев. Командиром карательного отряда утверждён Иванов. В своих документах большевики называют отряды, направляемые на подавление восстаний, именно карательными. Силы карателей были несоразмерно большими по сравнению с плохо вооружёнными крестьянами. Красные быстро освободили захваченные повстанцами крупные деревни: Бутовку (с боем), Тишнево (с боем), Курчино, Медовники (с боем), Маломахово, Асеньевское, Тюнино, Горки, Серединское, Щиглево, Ищеино, Коростелёво, Боболи и десятки других менее крупных населённых пунктов. По мере продвижения арестовывали мужчин, способных держать оружие. Согласно приказу Штаба, на сёла и деревни, участвовавшие в мятеже или хотя бы сочувствовавшие восставшим, немедленно накладывали контрибуцию натурой и деньгами. Председатель уездного исполкома Шмелев в воспоминаниях так изложил события восстания. «Свой великий праздник мы решили провести торжественно. 7 ноября в помещении Народного дома организовали праздничный вечер. Среди приглашенных были представители фабрик и городская интеллигенция. Сначала все шло хорошо...Но вот часов в 11 ночи мне передали, что какой-то незнакомец хочет переговорить со мной. Я вышел. Оказалось, это был серединский волостной военный комиссар т. Шувалов. Он сообщил, что в Серединской и Никольской волостях вспыхнули кулацкие мятежи и что члены местных Советов арестованы восставшими. Празднование пришлось закончить. Гости разошлись. Члены партии остались в зале. Провели совещание, на котором наметили меры по охране города. Тов. Шувалову дали указание вернуться в волость и регулярно информировать исполком о ходе восстания. О сложившейся обстановке было сообщено в Калугу и в штаб Московского военного округа. Все члены партии, вооруженный отряд и уездчека были приведены в состояние боевой готовности. 8 и 9 ноября в городе и окрестных деревнях группами собирались местная городская буржуазия и кулачество. Они развернули агитацию среди населения, говорили о том, что пришел конец Советской власти, и даже открыто заявляли о сроках захвата ими Боровска и уезда. Не дожидаясь прибытия воинских частей из Калуги и Москвы, партийная организация решила направить в район восстания отряд ЧК под командованием И. С. Новикова.
507 Восстание в Боровском уезде в 1918 г. Отряд направился в Серединскую волость, в «гнездо» мятежников, которыми, как потом выяснилось, руководили офицеры - сынки местных помещиков. Отряд занял позицию в лесу, поблизости от деревни Болдаково, где перед этим был замечен противник. Сняли с повозки пулемет, вставили ленту и дали очередь по вражеским позициям. Но тут, как назло, чекистам не повезло: лошадь, запряженная в повозку, испугавшись пулеметной стрельбы, сорвалась с места и ускакала, увозя с собой ящики с патронами. Оставшись без боеприпасов, после короткого боя отряд вынужден был отступить в направлении города. 9 ноября был создан военно-полевой штаб. Ему подчинили все имевшиеся в нашем распоряжении вооруженные силы. К концу этого же дня пришло подкрепление из Калуги - находившийся на ст. ТихоноваПустынь заградительный отряд по борьбе со спекулянтами. Первая вооруженная помощь нас весьма воодушевила. Договорившись о совместных действиях, мы перегруппировались и пошли в бой. Вскоре неподалеку от одной деревни завязалась перестрелка. Уже стемнело, когда мы окружили деревню. Произвели обыск по хатам, но результатов не добились: вооруженные мятежники успели скрыться. Мы бросились в погоню и в одном селе попали прямо на собрание кулаков. Наше появление было для них настолько неожиданным, что они не оказали никакого сопротивления. Утром, будучи уже в деревне Тишнево, мы удачно разоружили подошедших туда разведчиков противника. Вскоре приняли бой и с главными силами отряда мятежников, которые через короткое время были разбиты. К концу того же дня мы направились к деревне Ищеино, обезвредили там пикеты восставших и, узнав, что штаб мятежников находится в деревне Боболи, в трактире Конькова, немедленно отправились туда. Приблизившись к деревне, мы уже готовы были оцепить ее, но тут выставленный на колокольне наблюдатель заметил нас, начал трезвонить, и части мятежников удалось бежать. Остальные мятежники, попрятавшиеся по избам и огородам, были арестованы. Вскоре мы узнали о судьбе т. Шувалова - Серединского волостного военного комиссара. Как только он вернулся из Боровска в свою волость, то тотчас же был схвачен кулаками. Его заперли в амбаре. На другой день вывели со связанными руками за деревню и зверски избили. Потом раздели и, посадив на муравьиную кучу, долго глумились над ним: стреляли из дробовых ружей, кололи вилами. Как передавали очевидцы, до последней минуты своей жизни т. Шувалов вел себя мужественно, не прося пощады у злобного врага... После ликвидации восстания зачинщики и активные его участники были сурово наказаны»8. Большевики, реагируя на лозунги восставших с опозданием, уже после подавления восстания, выпустили свое обращение к народу.
508 Центральный промышленный район Приказ Штаба гласил: «Из числа взятых заложниками брать исключительно из кулаков, богачей и деревенских заправил». Брали в заложники с целью обеспечить «добровольную» явку и выдачу повстанцев. Всего в заложники было взято не менее 110 человек. В отличие от Медыни, где часть заложников расстреляли в городской тюрьме, заложниковборовчан отпустили после выдачи наиболее активных повстанцев. Однако их освобождение сопровождалось экспроприацией имущества. В выписке из протокола исполкома от 25 декабря 1918 г. говорится: «Дело лиц переданных Военно-Революционным Штабом в качестве заложников во время к/p движения в Боровском уезде: Розановы, Розановой, Загряжской, Соколовой, Каратаевы, Г. Каратаев, А. Каратаев - Освободить из-под стражи и выслать из пределов Боровского уезда как помещиков дав 7-ми-дневный срок, а всё их имущество как движимое так и не движимое конфисковать, исключая белья и носильного платья, передав имущество в распоряжение Волостных Земельных Отделов»9. Дела арестованных повстанцев рассматривал военно-революционный суд. Уже 14 ноября, «руководствуясь революционным сознанием», суд приговорил к расстрелу пятерых взятых в плен крестьян, а за 20 - 22 ноября - ещё 12. Четверых расстреляли 14 — 16 ноября по постановлению военно-полевого суда экспедиционного отряда при деревне Коростелёво. Обвинения практически одинаковы для всех: призывали население к разоружению, разгону советов, имели в руках оружие, разъезжали по деревням в качестве агитаторов, были на собраниях мятежников. Всего к расстрелу приговорен 21 плененный повстанец: 1. Картанов Артемий Евдокимович, уроженец с. Русакова, Могилёвск. губ. 2. Каменский Пётр Дмитриевич, д. Гольтяево, Серединской вол. 3. Николаев Антон Антонович, д. Болдаково, Никольской вол. 4. Емельянов Никита Сергеевич, д. Подберёзки, Серединской вол. 5. Чижиков Василий Иванович, д. Залучье, Верейского уезда, 6. Краюшкин Кузьма Матвеевич, д. Маламахова 7. Астафьев Григорий Васидьевич, с. Зеленина. 8. Дёмин Егор Михайлович, д. Зеленина. 9. Мурашкин Осип Никитович, с. Зеленина. 10. Сугробов Никита Фёдорович, д. Колодези. 11. Башулов Сергей Никитич, д. Ищеино. 12. Ширшаков Михаил Петрович, д. Ищеино. 13. Бунаков Алексей Дмитриевич, д. Ищеино. 14. Соловьёв Пётр Николаевич, д. Ищеино. 15. Елисеев Яков Илларионович, с. Серединское. 16. Румянцев Иван Яковлевич, с. Серединское. 17. Викторов Алексей Устинович, 29 лет, с Серединское. 18. Якубенко Василий 19. Носов Михаил Иванович, 23 л.
509 Восстание в Боровском уезде в 1918 г. 20. Санаев Степан Данилович, 36 л. 21. Хохлов Григорий, д. Зеленина Приговор приводили в исполнение непосредственно за городом в лесочке по левую руку от дороги на Малоярославец. Последних четырёх по списку расстреляли у деревни Коростелёво. За менее значительные преступления (участие в собраниях, снабжение мятежников продуктами, поддержание связи с мятежниками других уездов, хранение огнестрельного оружия и др.) наказаны лишением свободы или оштрафованы денежно и конфискацией имущества более 70 человек. Штрафы налагались соизмеримые со стоимостью крепкого крестьянского дома. Дела 14-ти мятежников были переданы судом в другие инстанции для доследования и вынесения окончательного приговора. Среди них - Афанасий Кузьмич Шемяко-Ермещенко (д. Сокольники), сказавший на митинге: «Да воскреснет Бог и расточатся враги его, долой жидовский закон, оружие нужно доставать зубами». Привлекался для дознания помещик Александр Николаевич Челищев (д. Новая, указал карателям неправильную дорогу), но был отпущен за прекращением дела. Священник села Лукьяново о. Сергий Смирнов, служивший молебен о ниспослании победы восставшим, оштрафован на 20000 рублей (затем штраф снижен до 7000). Наиболее заметной жертвой боровских властей в этом восстании стал военком Серединской волости Петр Шувалов, убитый повстанцами10. Общее число жертв Медынского восстания, в том числе в Боровском уезде, неизвестно. Известно, что в одном из боёв (в Шанско-Заводской волости Медынского уезда) было убито и расстреляно 26 мятежников, а со стороны карателей убито 7, застрелился 1, ранено 9, в плен попало 16 человек. «Список белогвардейцев и лиц, причастных к вооружённому восстанию в Медынском уезде, подвергнутых расстрелу»11 содержит 299 фамилий (напомним, восстание охватило четыре уезда); в это число входят повстанцы и заложники. По приказу революционного штаба штраф с участников восстания поручалось собрать коменданту города и уезда Матросову. Уже 1 - 2 декабря общая сумма собранных и зачисленных на депозит Главного военнореволюционного штаба штрафов составила около 34000 рублей. Получена была контрибуция и в натуральном виде: овцы, крупный рогатый скот, свиньи, птица, мука и др. Из всего «дохода» приказом ВРШ выданы в виде вознаграждения Шмелёву - 200 руб, Константинову - 200 руб, Рябцеву - 200 руб, Кондрашову (пом. Коменданта г. Боровска) - 180 руб, а также партизанам (из расчёта 20 руб в день): Чернышову - 260, Новикову - 160, Хромову - 420, Назарову - 160, Андрею и Ивану Мазуровым - 660, Давыдову, Никонову и Рублину - 660, Фёдору Сорокину - 180 руб, машинисту Одоевскому - 100 руб, писарю Муромцеву - 50 руб., за работу следователей: Елисееву - 900 руб. и Красовскому -
510 Центральный промышленный район 64 руб. Штаб рассмотрел и «заявление т. Матросова о вознаграждении его за работу по ликвидации мятежа.... постановили: принимая во внимание, что Матросов действительно работал день и ночь по ликвидации, отдавая себя целиком в распоряжение Штаба, выдать ему денежное вознаграждение в размере 500 рублей». Отпущенные мятежники, разумеется, были поставлены на учёт, и их роль в восстании была дополнительным, а подчас и единственным, компроматом при арестах в дальнейшем. Так, Аксёнов Дмитрий Иванович, 1874 г.р., крестьянин села Совьяки, в 1918-м оштрафован на 300 рублей и, с учётом его «маловажной роли в движении», отпущен. Спустя 20 лет, 21 января 1938-го, арестован. В его деле говорилось: «В 1918 г. являлся активным участником к/p восстания против советской власти, с оружием в руках заставлял идти крестьян на свержение советской власти. За что был судим Ревтрибуналом, дело о нём было передано Боровской уездной ЧК.». Итоговая часть обвинения 1938-го года такова: «Будучи враждебно настроенным к мероприятиям политики советской власти, среди окружающих его лиц занимался контрреволюционной антисоветской деятельностью, распространял клевету против коммунистов, группировал вокруг себя церковников и бывших участников контрреволюционного кулацкого восстания». Искусственно усугубленное обвинение привело к высшей мере наказания. 17 февраля на полигоне смерти Бутово его жизнь оборвалась. В этот же день в Бутове вместе с Дмитрием Ивановичем были расстреляны ещё 11 боровчан. В соответствии с Указом Президента РФ № 931 (1996 г) «О крестьянских восстаниях 1918-1922. годов» Прокуратура Калужской области своим заключением от 28.05.2012 года реабилитировала 190 участников восстания. У восстания была ещё одна жертва - Тимофей Матросов, - в дни восстания комендант Боровска и уезда. Три месяца спустя после расправы с повстанцами он свёл счёты с жизнью. История примечательная. Тимофей Евстигнеевич Матросов, 28 лет, уроженец села Федотово, что в нескольких километрах от Боровска, пришел в революцию, не сломленный ни тюрьмами, ни окопами, был революционным романтиком. С января 1918 года он работал в исполкоме Рощинского волостного совета, затем в агитпросветотделе уездного военного комиссариата, был секретарем уездной фракции РКП. По делу о суициде состоялось как уголовное, так и партийное расследование12. Матросов оставил предсмертную записку: «Если я имел право жить, то за мной имеется право и распоряжаться своей жизнью так, как хочу. Я хочу умереть и умираю. Никто не смеет указывать на меня пальцами, ибо я двенадцать лет стоял на революционном посту и не был подлецом, как другие. Сил для жизни нет - нервы истрепаны, - а калеки пусть уйдут. 19—22/11— 19 (подпись)».
511 Восстание в Боровском уезде в 1918 г. Показания сотрудников исполкома рисуют мятущуюся душу - пил, порывался ехать на фронт, изнервничался, «хотел жениться, или же застрелиться, или кого застрелить». В показаниях, в частности, упоминается о том, что Матросов «работал» не только «по подавлению мятежников», но и по «исполнению приговоров активистам до самой ликвидации... Штаба». Подруга Матросова Елена Голофтеева передавала его слова: «Остаться здесь - значит втянуться в эту грязь и стать таким же подлецом, как Петров и Шмелёв, т. к. они не работают, а живут личными интересами. Я это не хочу потому, что всегда работал честно - ради идеи - таким и умру». «О своей смерти, - продолжала Головтеева, - говорил часто и даже, часа за три до смерти говорил, - «жить не буду». Довольно часто и раньше говорил мне он о Петрове. Этот человек, говорил Матросов, из-за того, чтобы попасть на пост Председателя Исполкома, готов пойти на какую угодно подлость. В заключение скажу, что Матросов был высокой честности человек и истинный работник на пользу революции». Показательно, что поначалу упомянутый Шмелев отрапортовал о том, что Матросов отправился в Калугу и застрелился при задержании. Очевидно, была мысль представить Матросова неким заговорщиком, растратчиком или как-либо еще. Однако предсмертная записка спутала планы. Постфактум смерть Матросова была списана на происки классового врага, на эту тему весной 1919 г. принимались резолюции на собраниях партийных ячеек. Могила Матросова сохранилась в Федотово. На жестяной дощечке написано: «Тимофей Матросов убит богачами д. Федотово. 1918 г». Версия о том, что революционера «кулаки убили» продолжает бытовать в селе13. Примечания 2 Ничего из ваших затей не выйдет // Беднота (Калуга). 1918. № 64. Советская деревня глазами ВЧК-Ol 11У-НКВД. 1918 - 1939. Документы и материалы. В 4-х т./Т31. 1918-1922 гг./Под.ред. А. Береловича, В. Данилова. М: РОССПЭН, 1998. С. 105. 4 Архив Калужского УФСБ. П-20432. Л. 242. Архив Калужского УФСБ. П-16729. 6 Дело Бочарова: ГАКО Р-819. Оп.З Д.8. Цит. по: Бой продолжается. Рассказы о калужских чекистах. Тула: Приокское изд-во, 1987уС. 49. g Государственный архив Калужской области (ГАКО). Ф.Р-1498. Оп.1. Д.172. См.: Шмелёв Г. П. За народное дело / Незабываемые годы. Калуга: Калужское изд-во, 1959 С. 91-100. ^АКО. Ф.Р-819. Оп.2. Д.7. Л. 19. ^ I Одна из улиц Боровска ныне носит его имя. Приводится в: Коммуна (Калуга). 1918. Декабрь. №64 и след. Дело о самоубийстве Т. Матросова: Государственный архив документов новейшей истори^ Калужской области (ГАДНИКО). Ф.П-1. Оп.2. Д.16. Автор посещал Федотово в марте 2011 г.
Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии К. И. Соколов (Тверь) Изучение «зеленого» движения в тыловых губерниях России в период гражданской войны началось только в девяностые годы прошлого века. В советскую эпоху редкие упоминания о дезертирских восстаниях «сливались» с крестьянским повстанчеством в духе идеологических штампов тех лет. Но даже в 1990-е - 2000-е годы в крупных работах по истории крестьянского повстанчества, несмотря на наличие новых данных, сохранялся некритичный подход к сведениям официальных источников, а история «зеленого» движения в центральной России иллюстрировалась данными по одной губернии 1. Очевидно, что для успешной ликвидации этой лакуны в истории гражданской войны в России необходимо детальное изучение событий на местах, каждого восстания и вступления, с последующим формированием целостной картины по Центральной России. Автором в рамках исследования феномена противостояния народа и власти в годы Гражданской войны в Тверской губернии было изучено, в числе прочих протестных явлений, «зеленое движение»2. Но объем и форма диссертационного исследования не позволили подробно осветить конкретные восстания «зеленых». Настоящая статья - попытка детального исследования крупнейшего восстания «зеленых» в Тверской губернии в июле 1919 г. - Ясеновического (Вышневолоцкий и Новоторжский уезды). В отличие от подавляющего большинства восстаний крестьян и «зеленых» в годы гражданской войны на территории губернии, именно в силу своего масштаба, это восстание не замалчивалось в работах историков и краеведов в советские годы. Но информация о нем подавалась в духе концепции «кулацко-эсеровской контрреволюции», руководимой царскими полковниками и генералами и поддерживаемой командованием белых армий. Отголоски такого подхода и в двухтысячные годы кочуют по работам историков. В частности, конкретно про Ясеновическое
513 Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии восстание Т. В. Осипова в упомянутых сочинениях повторяет легенду о том, что им руководили генерал Сназин и полковник Назимов. Хотя еще в 1999 году автором было доказано, что никакого участия в восстании Назимов не принимал, а Сназин не упоминается в источниках вообще, за исключением единственного - сводки штаба войск ВОХР. В последнее десятилетие изучением как крестьянского, так и «зеленого» движения в Тверской губернии занимаются только краеведы. В частности, Ясеновическое восстание, с привлечением ранее неизвестных источников, описал Е. И. Ступкин3. Его работа грешит типичными для краеведческих работ недостатками: отсутствием комплексного подхода к источникам, увлечением далекими экскурсами в историю территории и биографиями ее жителей, публицистическими рассуждениями, недостаточным пониманием общего хода исторического процесса в губернии и стране в целом. Тем не менее, это серьезный шаг в изучении «зеленого» движения в Тверской губернии. Источниковая база настоящего исследования сформирована главным образом на материалах трех российских и двух тверских архивохранилищ. Она включает следственные дела и протоколы судебных заседаний, телеграммы и телефонограммы командования отрядов, занятых ликвидацией восстания, служебную переписку партийных и советских органов, в том числе ГубЧК, милиции, комиссий по борьбе с дезертирством, информационно-инструкторских подотделов уездных и губернского исполнительных комитетов, различные сводки. Изучены также газетные публикации, отчетные материалы уездных и губернских органов управления за 1919 год, опубликованные и сохранившиеся в архивах воспоминания участников подавления восстания. К сожалению, до настоящего времени не обнаружены агитационные материалы восставших, хотя в источниках они неоднократно упоминаются. В распоряжении исследователей есть только разрозненные распорядительные документы штаба «зеленых». Насколько позволяют судить источники, в конце 1918 - первой половине 1919 гг. призыв в армию постепенно занял первое место среди причин недовольства тверских крестьян советской властью, затмив даже продразверстку. Крупнейшая волна крестьянских восстаний в ноябре 1918 г. в Тверской губернии была вызвана именно мобилизациями4, как и на большинстве территорий Центральной России. Именно в ноябредекабре 1918-го, а отнюдь не весной 1919 года, наблюдается первая волна массового дезертирства - так называемая «рождественская» (весной 1919 г., соответственно, «пасхальная»). Тогда бегство из армии еще не стало массовым, главным образом охватывало тыловые части, и Вышневолоцкий уезд не был в лидерах по количеству дезертиров в губернии. Но именно с ноября 1918 г., в связи с отказом от комбедовской политики, в губернии повсеместно начинаются перевыборы сельских и
514 Центральный промышленный район волостных советов. И если до весны 1919 г. коммунисты контролировали ситуацию в деревне и результаты «неправильного» голосования просто аннулировали, то с началом весенне-полевых работ 1919 г. положение меняется. Практически повсеместно большевики и сочувствующие им изгоняются из низовых советов и исполкомов, их места занимают средние и зажиточные крестьяне, деревня вновь вспоминает лозунг 1917 года: «Власть на места». Характерно, что в официальной информации о выступлениях крестьян как в целом по губернии, так и в Вышневолоцком уезде, до конца марта - начала апреля 1919 г. дезертиры вообще не упоминаются. Только в эти месяцы начинается повсеместное формирование их организаций, получивших самоназвание «зеленых» (иногда - «лесных») дивизий. Вышневолоцкий уезд становится одним из двух крупнейших центров «зеленого» движения в Тверской губернии, уже в апреле здесь произошло три выступления крестьян, активными участниками которых были дезертиры5. Характерно, что в это время все активнее звучит недовольство коммунистами из-за призыва в армию, продовольственной политики, злоупотреблений, отсутствия политических свобод. Между тем, массовое дезертирство этого времени политического оттенка не носило, и было связано главным образом с бытовыми и хозяйственными проблемами: отсутствием работников в семьях крестьян, голодом и плохими условиями жизни в частях. Резкое усиление дезертирства (до 80% от призывов) ускорило создание губернской и уездных комиссий по борьбе с этим явлением, которые были сформированы в апреле 1919 года. Но результативность их работы была крайне низка. Любопытно, что материалы 1 губернского съезда по борьбе с дезертирством свидетельствуют о том, что восстания «зеленых» в июне - июле 1919 года (всего они охватили 33 волости в губернии, около 17% от общего числа) произошли либо в тех уездах, где дезертирство жестко преследовались (Корчевской, Кашинский), либо там, где работа велась очень слабо (тот же Вышневолоцкий)6. Вплоть до июня 1919 г. борьба с дезертирством велась главным образом агитационными методами, и результаты приносила минимальные. В губернии в это время сформировались центры «зеленого» движения, главными из которых стали Горицкая волость Корчевского и Ясеновическая волость Вышневолоцкого уездов. Нужно отметить, что у тверских «зеленых» никакого подобия программы или политической платформы не было, в основном они стремились только избежать призыва в армию7. В Вышневолоцком уезде к маю объединения «зеленых» включали несколько сотен человек. Выступления в Домославской волости против местных коммунистов, поддержанное тремя соседними волостями, и на станции Спирово под знаменем с надписью «Бей коммунистов», разогнанные силами ЧК, привели к тому, что в уезде постоянно нахо¬
515 Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии дились вооруженные отряды по ловле дезертиров.8 Тем не менее, если в большинстве уездов такая работа позволила уничтожить объединения дезертиров или, по крайней мере, не допустить восстаний, то в Вышневолоцком организации «зеленых» только росли. В условиях, когда коммунисты на уровне сельсоветов и волостей оказались отстранены от власти, дезертиры становятся главной силой в деревне, а неявка на призывные пункты достигает 90% мобилизованных. Основных причин массовых восстаний «зеленых» в губернии, большинство из которых произошли в июне 1919 г., три: резкое усиление борьбы с дезертирством в рамках общероссийской кампании; всеобщая забастовка в Твери и V губернский съезд советов, принявший резолюции против продовольственной политики власти и гражданской войны, а также с требованиями политических свобод, - слухи об этих событиях моментально распространились по губернии; деятельность комиссии уполномоченного ВЦИК Л. Сосновского по реализации решений VIII съезда РКП (б), результатом которой стала повсеместная убежденность тверских крестьян в незаконности любых действий местной власти9. Все восстания «зеленых» в губернии носили исключительно оборонительный характер. Если и предпринимались попытки по расширению территории, контролируемой восставшими, то они были направлены на усиление обороны «своей» волости от красных отрядов. Политической силой «зеленые» не стали, вся их идеология заключалась в одной фразе: «Не трогай нас, и мы не будем против вас». Большинство восстаний сводилось к разоружению местных коммунистов и советских работников. Боестолкновения с отрядами красноармейцев, ЧК и милиции происходили не каждый раз, нередко было достаточно слухов о приближении отрядов, чтобы «зеленые» разбегались. Тем не менее, бои были обычным явлением, на день - два местами «зеленым» удавалось остановить наступление «красных»10. Тем более значимым является Ясеновическое восстание, которое продолжалось почти 10 дней, а с учетом ликвидации его последних очагов - около двух недель. К тому же началось оно уже после того, как большинство восстаний было подавлено, в губернии 1 июля 1919 года введено военное положение, власть передана реввоенсовету, а контроль над территорией региона перешел к формированиям губЧК и милиции.11 Тверской губком РКП(б), обобщая опыт подавления июньских восстаний, в секретном циркуляре от 27 июня 1919 г. о введении в партййных организациях военного положения требовал вооружить всех коммунистов и в каждом уезде назначить ответственного руководителя партийными вооруженными силами12. Однако ни текущая документация уездного комитета партии, ни воспоминания о Ясеновическом восстании не сохранили свидетельств о том, что такая работа в Вышневолоцком уезде была проделана, хотя на его территории уже произошло крупное
516 Центральный промышленный район восстание дезертиров - Кузьминское. Также интересно, что этот циркуляр требует местными силами лишь не допускать разрастания восстаний, а подавление откладывать до прибытия отрядов из Твери. Ясеновическая волость к этому времени уже давно стала «зеленым» краем. Фактически ситуацию здесь контролировала организация дезертиров. Скапливаться на территории волости они начали в марте, тогда же была создана их организация, «начальником» которой стал М. Столяров13. В созданный позже штаб «зеленых» вошли бывшие оберофицеры В. Мусатин и Ю. Соколов, братья Гусевы. Уже в марте в Ясеновический волостной исполком были избраны главным образом представители среднего и зажиточного крестьянства. Уездный исполком был вынужден их утвердить, за исключением Фуникова, одного из лидеров будущего восстания, как не имеющего права быть избранным. 8 мая 1919 г. волостной съезд советов прошел под диктовку зажиточных крестьян во главе с Фуниковым и Разумовским14. После этого коммунистическая ячейка в волости фактически распалась. Любопытно, что в конце апреля 1919 г. Ясеновическая и Борзынская организации большевиков ходатайствовали перед уездным комитетом партии о выделении 40 винтовок и патронов. Неизвестно, была ли удовлетворена эта просьба, но в то время такие обращения обычно не встречали отказа. Вероятно, что именно эти винтовки в июле оказались в руках восставших, тем более, что в некоторых свидетельских показаниях говорится, что в штабе восставших было именно 40 винтовок15. Не совсем ясен вопрос о том, как во главе штаба восставших оказался бывшийщрапорщик В. Мусатин, служивший в 1918 г. военкомом волости. В ноябре 1918 г. он был арестован по обвинению в антисоветской агитации и до 2 июля находился в Вышневолоцкой тюрьме. В этот день он был под конвоем отправлен в Спас-Есиновичи и там освобожден дезертирами. Его участие в подготовке восстания, таким образом, охватывает всего два дня. Тем не менее, именно его источники называют главным руководителем ясеновических «зеленых», причем чекисты, принимавшие непосредственное участие в подавлении восстания, В. Мусатина характеризовали как хорошего руководителя, а организацию «зеленых» как крепкую16. Начиная с марта, дезертирская организация регулярно проводила собрания, обсуждалась ситуация в волости и уезде. Идеи были просты: специально с властью не конфликтовать, но на войну не идти, в случае попыток захвата дезертиров - «защитить свою волость». Накануне восстания, вероятнее всего, 2 июля, в лесу у деревни Овсянники, прошло собрание дезертиров в Ясеновической волости, которым руководили Громов и Мусатин. Источники не раскрывают его точную дату, но так как среди его руководителей уверенно называют В. Мусатина, который был освобожден дезертирами из-под стражи 2-го числа,
Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии 517 раньше оно пройти просто не могло. Именно это собрание стало последним организационным мероприятием по подготовке восстания. Но неверно было бы полагать, что «зеленые» готовились выступить против власти инициативно. Практически повсеместно открытые восстания «зеленых» в Тверской губернии начинались после прямого конфликта с властью (наступление «красных» отрядов, аресты дезертиров и т. д.). Так было и в Ясеновической волости. В показаниях допрошенных следственной комиссией крестьян и дезертиров упоминается более десятка собраний в дни, предшествующие началу активных действий. Так было практически во всех восстаниях, поскольку гораздо проще организовать сборы рядом с крупными селами и деревнями, чем собирать в одном месте дезертиров всей волости. Интересно, что члены штаба будущего восстания - В. Шашорин, М. Громов, В. Мусатин были создателями большевистской ячейки в волости в феврале 1917 года. Причем им удалось на выборах в Учредительное собрание обеспечить большинство голосов за большевиков не только в Ясеновической, но и в соседних волостях. Входил в состав большевистской ячейки и еще один член штаба - А. Фуников, торговец лошадьми, который весной 1919 года на волостном съезде советов публично извинился перед земляками за то, что был большевиком, и заявил, что эта партия ведет страну к гибели17. Накануне восстания он был председателем сельсовета деревни Дуплево. Фигурировавшая долгое время в литературе и воспоминаниях версия о том, что восстанием руководил бывший полковник лейб-гвардии Семеновского полка Назимов, архивными материалами не подтверждается. Ее источник - слухи, скорее всего Пущенные самими «зелеными», которые практически во всех восстаниях говорили о том, что за ними стоят крупные силы во главе с высшими офицерами. Любопытно, что в воспоминаниях и «исследованиях» Советской эпохи не упоминается генерал Н. М. Безобразов, который/ также проходил обвиняемым по делу о восстании. Ревтрибуналом/в 1920 году было установлено, что ни Безобразов, ни Назимов никакого участия в восстании не принимали. Более того, за несколько месяцев до восстания полковник П. И. Назимов уехал из волости. Правда, в делах ревтрибунала упоминается то он, то его брат А. И. Назимов, который офицером не был. Но все это не помешало Тверскому губернскому ревтрибуналу 31 марта 1920 г. приговорить именно А. И. Назимова и Н. М. Безобразова к 25 годам лишения свободы, поскольку судьи сочли, что обвиняемые хотя и не принимали участия в событиях, но были их «идейными вдохновителями» . Отправной точкой, определившей неизбежность восстания, стали жесткие меры по борьбе с дезертирством, предпринимавшиеся по всей губернии с середины июня 1919 г. Но в Вышневолоцком уезде их практическая реализация несколько затянулась. В Кузьминской волости
518 Центральный промышленный район уезда произошло крупное восстание, в ходе которого погибли семь коммунистов и членов исполкома. После этого, 26 июня, уездная комиссия по борьбе с дезертирством обратилась в Тверь с просьбой о присылке отряда в 40 конных для подавления восстаний «зеленых» в уезде, так как в ее распоряжении необходимых сил не было19. По всему уезду были организованы облавы на дезертиров, из Твери направлен отряд Тверского батальона ВОХР под командованием представителя ВЧК Гордеева, который насчитывал 140 бойцов, 10 кавалеристов и 3 пулемета. Но уже 2 июля этот отряд покинул места будущего восстания20. Между тем, именно в эти дни движение дезертиров повсеместно усиливается. Собрания дезертиров не остались незамеченными властью. 2 июля, в день собрания под Овсянниками, Вышневолоцкий уездный исполком обращается напрямую в центральный штаб войск ВОХР с информацией о том, что в Ясеновической, Борзынской и Заборовской волостях наблюдается «движение» дезертиров. Для усиления борьбы с «зелеными» исполком принимает решение направить собственные отряды в неспокойные волости21. Один из них провел агитацию и аресты дезертиров в 5 волостях и уже возвращался в Вышний Волочек, когда часть бойцов (10 человек) 4 июля у деревни Прямик Холохоленской волости, при попытке провести митинг, была атакована «зелеными». Два красноармейца погибли, остальные разбежались. После этого произошло боестолкновение «зеленых» с основным отрядом, в результате ряд крестьян и дезертиров были арестованы и отправлены в Вышний Волочек22. В этот же день у деревни Иваньково Заборовской волости (расположена между Вышним Волочком и Спас-Есиновичами), которая в дальнейшем станет основным центром боевых действий, «зелеными» был разоружен конный отряд уездного военного комиссара Кузнецова из 38 человек, бойцы частично арестованы, сам комиссар бежал. В дальнейшем боевые действия под Иваньково со стороны «зеленых» возглавлял военный руководитель штаба повстанцев, штабс-капитан (по другим данным - поручик) Ю. Соколов, а в первом бою дезертирами командовали М. Столяров и В. Федоров. Были захвачены винтовки, пулеметы, лошади красноармейского отряда. Выступления одновременно произошли в 20 деревнях Заборовской волости, что подтверждает хорошую организацию восставших23. Интересно, что 7 июля в Москву была отправлена телефонограмма о том, что отряд под командованием уездвоенкома разоружен и сведений от него не поступает. Вряд ли речь идет о первом разоружении, произошедшем еще 4 числа. Вероятно, несмотря на бегство военкома, под его командование был передан новый отряд, но он в очередной раз не оправдал доверия. После подавления восстания Кузнецов 20 июля был отстранен от должности Вышневолоцким уездным исполномом.
Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии 519 На собрании уездной парторганизации 4 августа 1919 года были попытки обвинить комиссара в трусости и отдать под с^д, но большинство коммунистов признало его действия правильными24. В ночь с 4 на 5 июля началось повсеместное разоружение исполкомов в Ясеновической и Заборовской волостях, были арестованы коммунисты и советские работники (13 человек). 5 июля в Спас-Есиновичах собрались крестьяне нескольких волостей. В. Мусатин обратился к собравшимся: «Граждане, дети ваши скрываются по лесам... Не лучше ли нам всем соединиться, чтобы защитить свою волость?» Лидеры восставших выступали против войны, но антисоветских призывов не было. «Зеленые» просили крестьян помочь продовольствием и подводами. Первоначально восставшие были поддержаны населением. Но при первых же попытках провести мобилизацию в помощи им стали отказывать. 5 и 6 июля сходы прошли во многих селах двух названых и Борзынской волостей. Тогда же был сформирован штаб восставших25. «Зеленые» не создали новых властных структур на подконтрольной территории. Центрами управления были два штаба: главный (в СпасЕсиновичах, занимался организацией боевого охранения, снабжения, содержанием арестованных) и боевой у деревни Иваньково. Для решения общих вопросов использовались сельские советы и сходы. Некоторые источники указывают, что в волостях формировались контрольные комиссии, которые должны были принять власть от во л исполкомов, но, в силу скоротечности восстания, не успели этого сделать. Показательно, что в ходе восстания арестовывались советские работники по обвинениям в растрате собранного в продразверстку хлеба. При этом арестованные обеспечивались продовольствием, а так как восстание пришлось на сенокосную пору, для них были организованы общественные работы по покосу травы. По селам рассылались агитаторы, которые призывали поддержать восстание, чтобы вместе с бастующими рабочими (хотя всеобщая забастовка в Твери к этому времени уже две недели как закончилась) ликвидировать советскую власть, которая принесла народу только войну и голод. Агитаторы повсеместно говорили о том, что Красная армия разбита26, скорее всего имея в виду победу над отрядом под Иваньково, хотя нельзя исключать агитации о поражении большевистских войск на фронтах гражданской войны (в ряде других восстаний агитаторы утверждали, что против большевиков «поднялась вся Волга» и большевистские части бегут). Военная структура восставших была простейшей, но позволила им несколько дней отражать разрозненные действия красных отрядов. Караульная служба состояла из «стариков» старше 40 лет, остальные подлежали мобилизации для участия в боях, разведке и т. д. Караулы чаще всего были безоружными, иногда имели холодное оружие, редко - огнестрельное (охотничьи ружья). Даже о боях на «Иваньковском фронте» источники в один голос говорят о том, что восставшие располагали
520 Центральный промышленный район одной винтовкой на четверых - десятерых человек. В то же время среди повстанцев были пулеметчики, и именно огонь из захваченных пулеметов позволил им в первых боях одерживать победы. Штабом предпринимались меры по формированию дежурной роты в Ясеновичах уже в первые дни восстания. Судя по тому, что в это время все попытки карательных отрядов взять под контроль территорию восставших были отбиты, какое-то подобие части, находящейся в состоянии постоянной готовности, «зеленым» удалось организовать. Оценить успешность объявленной штабом восставших мобилизации крайне трудно, поскольку дали признательные показания об участии в боях буквально несколько человек. Подавляющее большинство из арестованных по делу о восстании утверждали, что ни они сами, ни их деревня приказу о мобилизации не подчинились, а если и подчинились, то сбежали по пути к местам боев. Тем не менее, можно говорить о том, что наиболее успешно мобилизация прошла в волостях, бывших ядром восстания - Спас-Есиновической и Заборовской, в других в боях принимало участие гораздо меньшее количество дезертиров, большинство скрывалось в лесах и от карательных отрядов, и от «зеленых». Руководители отрядов, занимавшихся подавлением восстания, оценивали количество участников боестолкновений со стороны «зеленых» от 300 до 6000 человек. Эти завышенные цифры должны были послужить оправданием поражений «красных». Анализ характера боестолкновений и потерь с обеих сторон говорит о том, что с оружием в руках сражались 100 - 150 «зеленых». Остальные были заняты на караульной и вестовой службе, подвозе продовольствия (все источники говорят о том, что нужды в продуктах у «зеленых» не было). Повстанцы при помощи учителей и крестьянок организовали госпиталь, причем во время допросов они заявляли, что готрвы были оказывать помощь раненым обеих сторон27. В Вышнем Волочке о восстании стало известно 5 июля. Распространяялись слухи о том, что «зеленые» численностью до 5000 человек движутся к городу. Спешно сформированный отряд из местных коммунистов и красноармейцев (около 150 человек) двинулся к Иваньково. Ответственные работники уездного комитета РКП(б) и городские коммунисты в мятежные волости не поехали, якобы охраняя железную дорогу. «Зеленым» удалось, несмотря на артиллерийский огонь противника, обратить красный отряд в бегство. Источники отмечают удачное расположение повстанцев на местности, которые использовали пригорки и лес для маскировки, успешно применяли тактические приемы во время боя. В то же время дисциплина оставляла желать лучшего: несвоевременно открытый огонь выдавал расположение восставших, а захваченные пулеметы использовались недостаточно эффективно. Столкновения в районе Иваньково продолжались и 6 июля2®. После этой победы восставшие стремились расширить подконтрольную территорию. 7 июля «зеленые» попытались захватить посе¬
Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии 521 лок Кувшиновской бумажной фабрики, но были отогнаны охранявшим ее красноармейским отрядом. Одновременно со стороны Новоторжского уезда к Иваньково, через Бараньегорскую волость двинулся отряд местной комиссии по борьбе с дезертирством. Отряд отмечал в боевом донесении, что в пройденных деревнях дезертиров нет, так как все мобилизованы в район Иваньково. 8 июля у деревни Печниково повстанцам удалось отбить атаку новоторжского отряда, при этом потери были с Обеих сторон. Обе стороны вели пулеметный огонь, красноармейцы были вынуждены отступить. В этих боях погибли лидеры повстанцев В. Круглов и Н. Потапов. Характерно, что отряд рапортовал о захвате Н. Потапова, якобы убитого при попытке к бегству. На самом деле оба они погибли в бою и были захоронены с почестями на кладбище СпасЕсиновичей29. Для подавления зеленых на этом участке был высланы новые отряды: курсантов железнодорожных военных курсов из Торжка и мобилизованных коммунистов, затем направлено подкрепление - в общей сложности более 120 человек30. Успешные действия повстанцев против карательных отрядов были расценены как попытка зайти в тыл силам Красной армии, а также как наступление на Вышний Волочек. В уезде началась паника, появились слухи о том, что к городу движется до 8 тысяч человек. Но уже тогда благодаря разведке и показаниям отступивших красноармейцев (в том числе бежавших из цлена) удалось установить, что восставшие придерживаются исключительно оборонительной тактики, скрываются в лесах, их общая численность не превышает 600 человек, а в боях участвует гораздо меньшее количество людей. Между тем, только Вышневолоцкая комиссия по борьбе с дезертирством располагала 250 бойцами. В уезде была объявлена мобилизация коммунистов, для борьбы с дезертирством стало широко применяться заложничество. В район восстания один за другим направлялись новые отряды с кавалерией и артиллерией из Вышнего Волочка, Торжка, Ржева и Твери. 8 июля общее руководство операцией по подавлению восстания было возложено на уполномоченного ВЧК Визнера31. Восставшие тем временем расширяли подконтрольную территорию: были разогнаны волисполкомы еще в двух волостях, агитация расширена на Новоторжский уезд, где к восстанию присоединились еще несколько волостей. Здесь восставшие разбили в ночь с 9 на 10 июля у деревни Загорье Борзынской волости объединенный отряд местной милиции, красноармейцев и Ржевской транспортной ЧК под командованием военкома Беляева, комбата Гротуна и председателя Ржевской ТЧК М. Клюева. Эти отряды грабили население, применяли порку, за что их руководители были арестованы Тверской транспортной ЧК. Клюев, известный издевательствами над населением и даже убийствами еще с 1918-го, в очередной
522 Центральный промышленный район раз избежал наказания, а военкома Беляева Московский военный ревтрибунал осудил на 3 месяца лишения свободы за превышение власти, но он был освобожден от наказания по амнистии. Есть сведения и о грабежах со стороны отряда латышских стрелков32. Несмотря на успехи, восставшие исчерпали свои резервы. Из-за многочисленных боев, уничтожения посевов и постоя отрядов, население относилось к восставшим все более враждебно. В район восстания был спешно переброшен наиболее боеспособный отряд Тверской губЧК под командованием Ксенофонтова - 120 человек, 28 конных и 3 пулемета, уже отличившийся в подавлении восстаний «зеленых» в Корчевском и соседних уездах. Ксенофонтов был назначен командующим объединенными вооруженными отрядами по подавлению восстания, а общее руководство осталось за уполномоченным ВЧК Визнером (заместитель - Павловский), чье назначение было подтверждено лично начальником войск ВОХР Волобуевым. Уже 8-9 июля в боестолкновениях под Иваньково, Пипиково и Пашино «зеленые» везде были вынуждены отступить. Попытки организовать всеобщий сбор мобилизованных под Иваньково не увенчались успехом. Только 13 июля, уже после подавления восстания, в Спас-Есиновичи для поддержки «зеленых» направился отряд из эстонской колонии Нурмекунде33. Всего для подавления восстания были привлечены отряды из Москвы, Твери, Вышнего Волочка, Фирово, Осташкова, Торжка и Бологое. Если первоначально в распоряжении губЧК для подавления восстания было 350 человек, то только из Москвы прибыло 250 человека и 2 орудия. По неполным данным, приводимым в отчете губЧК, против «зеленых» воевали 1200 бойцов при 5 пулеметах и 3 орудиях. В целом силы «красных» можно оценить не менее чем в 2000 человек. Район восстания был наглухо блокирован, в ряде мест, чтобы не допустить маневрирования восставших, чекисты даже разобрали мосты, любые передвижения крестьян в сторону Вышнего Волочка были запрещены. В ночь с 11 на 12 июля началось наступление «красных» одновременно с двух основных направлений - от Кувшиново (Новоторжский уезд) и со стороны Заборовской волости. 12 июля в бою под деревней Плотчино основные силы «зеленых» были разгромлены, 13-14 числа восстание было окончательно подавлено, штаб «зеленых» бежал. По данным штаба по подавлению восстания, при захвате села было оставлено «зелеными» одно орудие, четыре пулемета и много винтовок. У повстанцев в последних боях погибли и были ранены не менее 20 человек, о потерях наступавших информации нет. В первые дни было арестовано за участие в восстании более 100 человек. Несколько деревень, включая Иваньково, были сожжены, карательные отряды намеренно уничтожали посевы34. После этого некоторое время столкновения происходили в Новоторжском уезде. Окончательно восстание было ликвидировано 19 июля,
523 Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии когда завершилась «зачистка» Старопасонской волости. В то же время штаб по подавлению восстания принимал меры по недопущению повторения событий в других волостях, в частности, Дороховской, где на станции Спирово уже были выступления весной и вновь скапливались дезертиры35. Информация об отношении населения Вышнего Волочка к восстанию в источниках отражена крайне слабо. Опасаясь выступлений на текстильных фабриках города (второй промышленный центр губернии после Твери), где голодные забастовки были обычным явлением, с 6 июля, то есть буквально на следующий день после получения сведений о восстании, тверские чекисты начали усиленную «чистку вредных элементов» в городе. По данным Вышневолоцкого укома РКП(б), горожане отнеслись к восстанию безразлично, были слухи о том, что «зеленые» хотят блокировать уездный центр, чтобы не допустить подвоза продовольствия из деревень. Подавление восстания было поддержано горожанами, надо полагать, через принятие соответствующих резолюций на собраниях. Негативное отношение жителей города к ясеновическим событиям из-за прекращения работы рынков подтверждают и выписки из частных писем, сделанные военной цензурой36. Практически сразу же после подавления восстания началось следствие, первоначально эти функции были возложены на руководство отрядов, почти сразу подключились чекисты и милиция. Повсеместно проводились аресты, обыски, допросы, применялось заложничество. Только в Новоторжском работном доме в конце июля содержалось более 15 заложников, не имевших к восстанию никакого отношения - бывшие помещики, священники, члены семей дезертиров. Те из них, кто служил в советских учреждениях, были немедленно уволены. По официальным данным центральной комиссии по борьбе с дезертирством, в районе восстания было арестовано и явилось добровольно около 2000 человек (цифра подтверждается и другими источниками). Этому немало способствовало выпущенное карательными отрядами воззвание к крестьянам с призывом выдать дезертиров и участников восстания, и угрозами новых репрессий. Параллельно велась агитационная работа. На митингах крестьяне отмалчивались в ответ на речи агитаторов о бессмысленности восстания против самих себя, поскольку советская власть - защитница крестьян, а ее враги сбивают деревню с истинного пути. Советские резолюции принимались без возражений37. В немалой степени такое поведение крестьянства объяснялось массовыми расстрелами. При этом следует отметить, что никто из членов штаба, кроме второстепенных персонажей, задержан не был. Расстрелы проводились после краткого следствия, и вина уничтоженных красными отрядами крестьян и дезертиров явно была не выше, чем у приговоренных позже ревтрибуналом к отправке на фронт. Главной целью
524 Центральный промышленный район расстрелов было не наказание виновных в организации восстания, а запугивание населения. Источники не позволяют установить точную цифру расстрелянных. Но утверждения Е. Ступина о том, что сегодня известно только 7 фамилий расстрелянных, а общее количество приговоренных к высшей мере наказания, опять же по данным краеведов, ориентировавшихся, помимо следственных дел, на воспоминания потомков участников восстания, - 36 человек,38 - не выдерживают критики. Уже 20 июля 1919 года в «Известиях Вышневолоцкого совета» был опубликован пофамильный список расстрелянных - 21 человек, приговор которым был вынесен следственной комиссией с участием представителей ВЧК. Эта же цифра фигурирует в отчете Тверской губЧК за июнь - июль 1919 г., датированного 27 июля, то есть буквально через полторы недели после подавления восстания.39 По постановлению следственного комитета ВЧК и выездной сессии ревтрибунала не позднее 14 августа в Вышнем Волочке были расстреляны еще 34 участника восстания. В воспоминаниях участника событий А. Ферина, написанных в 1924 году, сказано, что до 40 человек были доставлены в Вышний Волочек, где их расстреляли, и на городском кладбище есть братская могила. Схожие сведения имеются и в собранных Е. И. Ступиным воспоминаниях потомков участников восстания. Скорее всего, речь идет об одном и том же расстреле в уездном центре. Наконец, в докладе представителя Вышневолоцкого уезда Григорьева на 2 губернском съезде председателей уездных исполкомов и уездных отделов управления сообщалось, что чрезвычайной комиссией за участие в восстании было расстреляно около 70 человек40. Очевидно, эта цифра близка к истине, с учетом двух известных нам массовых расстрелов и проводившихся отрядами непосредственно при подавлении восстания, сведения о которых не сохранились. Некоторые краеведы полагают, что были расстрелы и в Новоторжском уезде, однако никаких упоминаний о них в источниках не обнаружено. Выездная сессия губернского ревтрибунала работала в Вышнем Волочке с 6 по 28 августа. Из почти 2000 человек, привлеченных к суду, более 90% были отправлены на фронт или переосвидетельствование. Менее 1% приговорили к расстрелу (все смертные приговоры по амнистии к очередной годовщине революции заменены длительными сроками лишения свободы), около 3% - к лишению свободы и штрафам . Как и в подавляющем большинстве восстаний «зеленых» в Тверской губернии, лидеров Ясеновического чекисты захватить не сумели. Активные мероприятия по их розыску велись в волости до апреля 1920 г. По некоторым данным, большинство членов штаба повстанцев некоторое время скрывалось в лесах, а затем уехало из губернии. В феврале 1920 года был задержан некто Лапин, якобы один из активных участников восстания. Но эта фамилия ни в одном из списков
Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии 525 штаба повстанцев не встречается. В апреле 1920 г. в Ясеновической волости была обнаружены землянки, в которых скрывались лидеры восстания, что подтвердили и некоторые члены штаба во время нового следствия по делу о восстании, которое велось в 1924 - 25 гг. В волость был направлен отряд милиции и политбюро из 17 человек, позже к нему присоединился отряд ВОХР. Две землянки располагались у эстонских хуторов (колония Нурмекунде), были отапливаемыми и хорошо оборудованными. Поиски, организованные отрядами в окрестных лесах, закончились безрезультатно. Из семей лидеров восстания были взяты заложники, арестовано имущество, на хуторах конфискован скот, но никого задержать не удалось42. Еще до этих событий, 31 марта 1920 г. Тверской губернский ревтрибунал заочно приговорил Громова и Мусатина, как руководителей восстания, к 30 годам лишения свободы (в этом же заседании бы вынесен приговор «идейным вдохновителям» восстания Назимову и Безобразову). Тогда же были осуждены еще 65 человек, в том числе члены штаба восставших. По кассационной жалобе 3 декабря 1920 года Всероссийский кассационный ревтрибунал оставил приговор для руководителей восстания в силе, сократив сроки заключения до 5 лет, остальных амнистировал в связи с 3-й годовщиной революции. В середине 1920-х годов было проведено новое расследование по поводу восстания 1919-го года. 21 декабря 1924 года Тверской губернский суд по амнистии 1921 года освободил от ответственности Назимова и Мусатина, Громову наказание было снижено до 9 месяцев (суд постановил его немедленно арестовать для отбытия указанного срока, поскольку он проживал на тот момент в Спас-Есиновичах). Кем было инициировано повторное расследование, нами не установлено. По данным 1925 года, В. Мусатин по-прежнему проживал в волостном центре43. Таким образом, никто из руководителей восстания расстрелян не был. По данным Е. И. Ступина, в 1937 г. из 24 членов штаба были растреляны семеро. Место жительства ещё пятерых было известно НКВД, можно предполагать, что их судьба сложилась не менее трагически. Характерно, что в 1937 году Громов и Мусатин скрывались, и чекисты не смогли установить их местонахождение. Жизнь в восставших волостях уже в августе вошла в привычную колею, хотя на территории Ясеновической волости даже в сентябре дежурили отряды коммунистов и ЧК, а жителям пяти волостей, наиболее активно участвовавших в восстании, было запрещено хранить даже охотничьи ружья. Информация о восстании обсуждалась на закрытых заседаниях партячеек в Новоторжском и Вышневолоцком уездах, причем коммунисты обязывались хранить услышанное в тайне44. В целом восстание, ставшее одним из крупнейших событий в истории Вышневолоцкого уезда, не повлияло сколько-нибудь заметно на политику губернской
526 Центральный промышленный район власти именно на этой территории по сравнению с другими уездами Тверской губернии. Можно утверждать, что Ясеновические события отличались от других восстаний «зеленых» на территории Тверской губернии только массштабом. Не прослеживается какой-либо специфики в идеологии и тактике восставших. Зачатки примитивной системы управления, сложившейся в ходе восстания, можно проследить и во втором крупнейшем центре «зеленого» движения в регионе - Горицкой волости Корчевского уезда. Идеологические требования власти и даже призывы к ее свержению следует расценивать как в первую очередь недовольство действиями местных партийных и советских структур. В Ясеновическом восстании несколько сильнее были выражено недовольство властью в целом, но никаких представлений о том, как организовать власть, у восставших не было. В отчете о политико-экономическом положении Тверской губернии в 1918 - 1923 гг., составленного Тверским губотделом ГПУ в июле 1923 г., было верно отмечено: «...Разразившиеся массовые мятежи дезертиров вносили громадную дезорганизацию в настроение крестьянства и они колебались, т. е предполагали, что Соввласть и коммунисты будут от Власти отстранены. Но кем отстранены они этого не знали и не понимали...».45 «Зеленые» не были для крестьян силой, которая может заменить коммунистов и советскую власть. «Зеленые» в Тверской губернии (можно полагать, что и в Центральнопромышленном районе в целом) не были и не могли быть политической силой, поскольку не стремились к захвату власти и ее организации поновому. Дальше простейшего недовольства властью и стремления к крестьянской вольнице дело не шло. Широко распространенный в губернии лозунг «зеленых» «Долой гражданскую войну» шел от желания мирно трудиться на земле и означал лишь требование к власти прекратить подрыв хозяйства. Восстания «зеленых» в Тверской губернии, включая Ясеновическое, были лишь попыткой демонстрации силы перед властью. Крестьянское мышление, а дезертиры в большинстве своем были крестьянами, не шло дальше уровня своей волости: переизбранные исполкомы, из которых были изгнаны коммунисты, вполне устраивали население. Недовольство вызывали попытки уездной и губернской власти заставить их выполнять декреты, неприемлемые для крестьянства, в первую очередь - по призыву в армию. Но, выбирая между открытым конфликтом с властью и отказом от поддержки дезертиров, крестьяне предпочитали второй путь. А без широкой поддержки «зеленое» движение не могло стать ни политическим явлением, ни «третьей силой» в гражданской войне. Поэтому подавляющее большинство дезертирских восстаний, даже таких заметных, как Ясеновическое, остались локальными и не превратились в единую крестьянскую войну с властью.
Крупнейшее восстание «зеленых» в Тверской губернии Примечания 527 См.: Осипова Т. В. Крестьянский фронт в гражданской войне // Судьбы российского крестьянства. М., 1996. С. 90 - 161; ее же. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. М., 2001; Алёшкин П. Ф. Крестьянские восстания в России в 1918 - 1922 гг. От махновщины до антоновщины. М.: Вече, 2012; Телицын В. Л. «Бессмысленный и беспощадный^?.. Феномен крестьянского бунтарства 1917 - 1921 годов. М., 2003 и мн. др. Соколов К. И. Противостояние народа и власти в российской провинции после Октябрьской революции (1917 - 1921 гг.). На материалах Тверской губернии. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Тверь, 1999. Ступкин Е. И. Июль 1919... Ясеновское восстание «зеленых». Вышний Волочек, 2012. Подробнее см.: Соколов К. И. Указ. соч. С. 120 - 126. Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф.Р-291. Оп.З. Д.363. ЛЛ. 41,43; Д. 380. Т.2. Л. 31; Оп.З. д.415. Л. 10; Ф.Р-847. Оп.1. Д.34. Лл.273,351; Ф.Р-1585. Оп.5. Д.50. Л. 255; Д.51. Л. 10; ^верской центр документации новейшей истории (ТЦДНИ). Ф.1. Оп.1. Д.154. Л. 11. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ ). Ф.17. Оп.6. Д.335. Лл. 175-177; ГАТО. Ф.Р-291. Оп.2. Д.113. Л. 13; Ф.Р-847. Оп.1. Д.34. Лл.225, 337об.; Ф.Р-1318. Оп.4. Д.7. Л. 25об.; Ф.Р-1585. Оп.5. Д.294. Л. 390; ТЦДНИ. Ф.1. On.L Д.129. Л. 73; Д.147. Л. 35; Д.204. Л. 13-15; Ф.75. Оп.1. Д.37а. Л. 36. 1 ГАТО. Ф.Р291. Оп.2. Д.363. Л. 66; Ф.Р-1198. Оп.1. Д.597. Л. 3,18,24. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф.130. Оп.З. Д.413. Л.6; Д.426. Л.21 об; РГАСПИ. Ф.17. Оп.6. Д.335. Л. 176-177; Российский государственный военный архив (РГВА). Ф.6. Оп.Ю. Д.113. Л. 5; ГАТО. Ф.Р-1708. Оп.1. Д.1. ЛЛ. 129об,131; ТЦДНИ. Ф.1. Оп. ^ Д. 129. Л. 80; Д.206. Л. 3; Ф. 114. On. 1. Д.28. Л. 7. Подробнее см.: Соколов К.И. Указ. соч. С. 134 - 139. jj См. там же. С. 139 - 149. Протокол расширенного заседания Тверского губернского комитета РКП(б). 30 июня - 1 июля 1919 г. Тверь, 1919. С. 14; ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.198. Л. 15; РГАСПИ. Ф.17. Оп.6. Д.335. Лл.34-35,127; Д.413. Лл.229-231; Оп.4. Д.74. Л. 94; ГАТО. Ф.Р-291. Оп.16. Д.71. Л. 12; Ф.Р-1585. Оп.5. Д.1795. Л. 18; ТЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.141. Л. 201; Д.154. Л. 16; Д.297. Л. 70; Ф 6. Оп.1. Д.72. Л. 15; Ф.11. Оп.1. Д. 19. ЛЛ. 53,104-105; Ф.65. Оп.4. Д.39. Лл.70об.,72об. РГАСПИ. Ф.17. Оп.6. Д.335. Л. 127; ТЦДНИ. Ф.65. Оп.4. Д.39. Л. 69. ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.378. Л. 35. * ТЦДНИ. Ф.75. Оп.1. Д.30. Л. 61; ГАТО. Ф.Р-1708. Оп.1. Д.1. Л. 117об. ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.388. Л. 35; ТЦДНИ. Ф.75. Оп.1. Д.30. Л. 20. 17 ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.378. Л. 35; Д.804. Л. 550. Известия Вышневолоцкого совета. 10 июня 1919 г.; ТЦДНИ. Ф.114. Оп.2. Д.46. Л. 8- 9; Ф 75. Оп.1. Д.30. Л. 61. * ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.804. Лл.17-18. * ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.427. Л. 23. ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.427. Лл.20-21; ГАТО. Ф.Р-1585. Оп.5. Д.1795. Л. 1; Ф.Р-1998. On.L Д.379. Л. 43; ТЦДНИ. Ф. 1. On. 1. Д. 141. Л. 201 об. 22 ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.427. Л. 23. Известия Вышневолоцкого совета. 1919. 20 июля; Кудрявцев. Воспоминания о Заборовском восстании бело-зеленых банд в Вышневолоцком уезде в июле месяце 1919 г.// Спутник коммуниста (Тверь). 1925. № 17. С. 38; ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.383. Лл.10-12, 112; Д.З^. Лл.42—44. Кудрявцев. Указ. соч.. С. 38-40; Известия Вышневолоцкого совета. 1919. 20 июля; ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.381. Лл.92 об.,169; Д.382. Лл.39-40,51об,92; Д.383. Л. 92; Д.385. Лл.26,36,75 и др.
528 Центральный промышленный район 24 ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.427. Л. 27; ГАТО. Ф.Р-1708. Оп.1. Д.1. Л. 150; ТЦДНИ. Ф.75. On.yi.37a. Л. 82. Известия Вышневолоцкого совета. 1919. 20 июля; ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.427. Л. 27; Д.445. Л. 49об.; ГАТО. Ф.Р-1708. Оп.1. Д.1. Л. 150; Ф.Р-1998. Оп.1. Д.378. Л. 35об.; Д.377. Л. 105; Д.379. Лл.25,46об.,74 об.; Д.380. Л. 70об., 99; Д.381. Лл.91-92,169; Д.382. Л. 29,49- 50об.; Д.383. Л. 10-12,92,112; Д.384. Л. 23-24; Д.385. Л. 75; Д.387. Л. 42об.; Д.388. Лл.12- 16об.,25об.; Д.390. Л. 18; Д.391. Лл.21,23,26-30,37,60 и др.; Д.392. Лл.1,51; Д.484. Л. 26; Д.186 Лл.1,3,4,7; ТЦДНИ. Ф.114. Оп.2. Д.158. Л. 23. ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.379. Лл.40об.,46об.,90об.; Д.381. Л. 33; Д.382. Лл.19-20,39; Д. 383. Лл. 48-50,58,84,115; Д.387. Л. 25,38,43^6; Д.388. Лл. 10,21 об.,444; Д.389. ЛЛ. 25- 26,5^68,72; Д.391. Лл.58,76,82об.; Д.392. Л. 64; ТЦДНИ. Ф.75. Оп.1. Д.37а. Л. 82. Кочетков Н. О Заборовском восстании // Спутник коммуниста. 1926. № 1-2. С. 74; ГАРФ. Ф. 130. Оп.З. Д.427. Л. 38; ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.379. Лл.40,46об.,54об., 66об., 74об; Д.380. Л. 121,97,78,37; Д.382. Лл.19,22; Д.389. Лл. 12,24-25,29; Д.392. Лл.18,25,51; Д.39^ Лл.23,28об.; ТЦДНИ. Ф.75. Оп.1. Д.37а. Л. 82. Кудрявцев. Указ. соч. С. 64-66; Известия Вышневолоцкого совета. 1919. 20 июля; ГАТО. Ф.Р-847. Оп.1. Д.34. Л. 509; Ф.Р-1998. Оп.1. Д.382. Лл.39,55,72-73об.; Д.385. Л. 15. Кудрявцев. Указ. соч. С. 72; ГАТО. Ф.Р-291. Оп.16. Д.71. Лл.38-40; Ф.Р-1585. Оп.5. Д.1795. Лл.37-41; Ф.Р-1998. Оп.1. Д.379. Л. 74об.; Д.383. Л. 121; Д.388. Л. 16; ТЦДНИ. Ф.1. On.LJJ.288. Л. 10. ГАТО. Ф.Р-291. Оп.16. Д.71. Л. 39; ТЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.288. Л. 10. ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.427. Лл.27,29об.,31,ЗЗоб.; ГАТО. Ф.Р-1585. Оп.5. Д.1795. Л. 33; ТЩШИ. Ф.1. Оп.1. Д.141. Л. 201об.; Ф.114. Оп.1. Д.28. Л. 14; Оп.2. Д.158. Л. 23. ГАТО. Ф.Р-291. Оп.16. Д.17. Л. 5; Д.71. Лл.39,167; Ф.Р-1998. Оп.1. Д.380. Л. 70об.; Д. 381.JL 112об.; Д.392. Л. 62; Д.746. Лл.4,91,103об.; ТЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.288. Лл.3,10. Кочетков Н. Указ. соч. С. 67-72; ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.381. Л. 153об.; Д.382. Л. 47; ^86. Л. 9; Д.392. Лл.11,1 Зоб.; ТЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.141. Л.201; Оп.2. Д.158. Лл.24-25. Известия Вышневолоцкого совета. 1919. 20 июля; ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.427. Лл.29об., 31,33o6.,34,38; Д.445. Л. 105об.; РГВА. Ф.6. Оп.Ю. Д.26. Л. 130об.; ГАТО. Ф.Р-291. Оп.2. Д.113. Л. ПО; Оп.З. Д.50. Л. 241; Ф.Р-1998. Оп.1. Д.387. Л. 38; ТЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.14Т Л. 201; Ф.6. Оп.1. Д.72. ЛЛ. 17-18; Ф.114. Оп.1. Д.28. Лл.14-15. ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.427. Л. 40об.; ГАТО. Ф.Р-1585. Оп.5. Д.1795. Лл.59-60. ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.427. Л. 27; Д.445. Л. 67; ТЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.267. Л. 23. Кочетков Н. Указ. соч. С. 65-72; ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.198. Лл.20об.-21; ТЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.267. Лл.23-24; Д.288. Л. 4. См. Ступкин Е. И. Указ. соч. С. 58-60. 40 Известия Вышневолоцкого совета. 1919. 20 июля; ТЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.141. Л. 201 об. Второй губернский съезд Председателей уисполкомов и заведующих уездными отделами управления. 20 - 23 октября 1919 г. Тверь, 1920. С. 9; Тверская правда. 1919. 16 августа; ТЦДНИ. Ф.114. Оп.1. Д.28. Лл.10-13,15. ГАТО. Ф.Р-1998. Оп.1. Д.185. Лл.2-6, 9-12,14-1 боб. и др.; Д.381. Л. 2; Д.384. Л. 7; ДЩЛ. 1,80 и др. Известия Вышневолоцкого совета. 1920. 19 февраля; ГАТО. Ф.Р-847. Оп.1. Д.36. Л. 411; ТЦДНИ. Ф.75. Оп.1. Д.39. Л. 186. 44 ГАТО. Ф.Р-1998. Д.804. Лл.1,17,585,587. ГАТО. Ф.Р-1708. Оп.1. Д.1. Л. 153; ТЦДНИ. Ф.1. Оп.1. Д.267. Лл.23-24; Ф.75. Оп.1. Д.39.Л. 336; Ф.84. Оп.1. Д.61. Л. 15. ГАТО. Ф.Р-291. Оп.6. Д.82. Т.2. Л. 36.
Верхний Дон и Поволжье «Да здравствует власть народная НА ПРИНЦИПАХ БРАТСТВА, РАВЕНСТВА И СВОБОДЫ»: МЯТЕЖ К.Т. БАКУЛИНА, ПОВСТАНЧЕСКАЯ АРМИЯ Ф. ПОПОВА А. Н. Грищенко (Новочеркасск Ростовской обл.) В 1920-1922 гг. между частью российского крестьянства и большевистским режимом происходил острый вооруженный конфликт, который являлся одной из форм гражданской войны. Вооруженное противостояние затронуло и населенную казаками и крестьянами Донскую область. Повстанческое движение здесь носило локальный характер, один из очагов борьбы возник в конце 1920 г. на верхнем Дону. История вакулинского мятежа и повстанческая армия Попова не являются «белыми пятнами» в истории вооруженного крестьянского повстанчества эпохи гражданской войны. Эти сюжеты получили определенное освещение в работах М. В. Филина по истории казачества1, монографиях В. В. Кондрашина, П. Ф. Алешкина и Ю. А. Васильева по истории крестьянского повстанчества в гражданской войне2. Наиболее существенный вклад в изучение обозначенной проблемы сделан в ряде обстоятельных работ волгоградского историка В. Г. Ященко3. Изучение работ предшественников позволило определить имеющиеся лакуны в истории донского антибольшевистского повстанчества. Автор сосредоточил внимание на недостаточно изученных и дискуссионных аспектах вакулинского мятежа и рейдового формирования Ф. Попова. В слободе Михайловке Усть-Медведицкого округа в ночь с 17 на 18 декабря 1920 г. антибольшевистский мятеж поднял местный караульный батальон во главе с его командиром К. Т. Бакулиным. Небезынтересна личность руководителя повстанцев. В. В. Кондрашин назвал Бакулина донским казаком, сравнивал его со Степаном Разиным4. Но в действительности Кирилл Трофимович Вакулин - крестьянин, житель слободы
530 Верхний Дон и Поволжье Сидоры Михайловской волости Усть-Медведицкого округа. Участник Первой мировой войны, фельдфебель царской армии. С 1918 г. - в Красной армии. В этом же году вступил в РКП(б). В армии последовательно занимал посты командира 1-й Сидоровской роты, затем командира 201-го стрелкового полка 23-й стрелковой дивизии. За бой под хутором Сусатским 19 января 1920 г. был награжден орденом Красного Знамени5. Вакулин и его преемник на посту командира повстанческого отряда Федор Попов были первыми в 23-й стрелковой «мироновской» дивизии кавалерами ордена Красного Знамени6. До вступления в большевистскую партию Вакулин принадлежал к партии эсеров7. В 1920 г. он возглавлял дислоцировавшийся в Михайловке караульный батальон Усть-Медведицкого округа. Обстоятельства возникновения и развития мятежа Вакулина удалось реконструировать посредством изучения доклада председателя 4-го отдела реввоентрибунала войск Донской области Костикова члену РВС Кавказского фронта В. А. Трифонову, составленного на основе проведенных следователями трибунала следственных действий и допросов арестованных повстанцев, а также подготовленного в штабе 2-й Донской стрелковой дивизии доклада, основанного на материалах опросов местных жителей, пленных, перебежчиков и военного комиссара Усть-Медведицкого округа. Согласно этим данным, заговор Вакулина готовился практически на глазах у местной власти. Его основу составил «местный преступный элемент» - трое братьев Химичевых по кличке «хорьки». В середине 1920 г. их группа насчитывала 10-15 человек, никаких лозунгов «не выбрасывала» и занималась исключительно грабежами. К концу года отряд увеличился до 60 человек и действовал в районе Секачевской и Даниловской волостей, при этом начал «выбрасывать листовки и лозунги», призывавшие к свержению советской власти. Местное население в связи с «недородом и разверсткой» всемерно поддерживало и скрывало «хорьков». В ночь на 18 декабря «предварительно войдя в контакт» с командованием караульного батальона, этот отряд ворвался в Михайловку и поднял батальон под лозунгами: «Долой коммунистов», «да здравствует советская власть». Красноармейцы местного гарнизона, на 2/3 состоявшего из местных же жителей, поддержали восстание после того, как их уверили, что против коммунистов идут «Миронов, Махно, Антонов, Буденный и вообще весь фронт»8. «Хорьки» - михайловские уголовные преступники в количестве 20 человек - во время мятежа были представлены рядовым красноармейцам восставших частей в качестве представителей Н. И. Махно, А. С. Антонова, Ф. К. Миронова и С. М. Буденного, они принимали активное участие в аресте коммунистов и сотрудников трибунала. Тем самым руководители повстанцев пытались представить локальный мятеж как всеобщее восстание с участием перечисленных лиц с целью заручиться поддержкой населения. В
531 Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова докладе председателя трибунала отмечалось, что руководитель мятежа Вакулин - «личность совершенно ничтожная и непопулярная» среди населения округа, решил воспользоваться известными именами. Однако следователи трибунала не установили реальных связей михайловских повстанцев ни с воевавшими против большевиков Махно и Антоновым, ни с командующими 1-й и 2-й Конных армий, что дало основания однозначно трактовать мятеж Бакулина как местное восстание. Вместе с тем, было установлено наличие связи Бакулина с «хорьками» еще до начала восстания. 19 декабря они покинули Михайловку и отправились в направлении Саратовской губернии. Мятежу в Михайловке предшествовал заговор, во главе которого стоял Вакулин, командный состав караульного батальона и караульного эскадрона. Следствие констатировало, что «командный состав если не в полном составе, то в большей его части был подготовлен к восстанию», а рядовой состав этих подразделений, состоявший по большей части из местных казаков, был вовлечен в мятеж своими командирами-заговорщиками, которые заверили бойцов о занятии слободы махновцами и мироновцами, восстаниях по всей Донской области и свержении власти большевиков в центре страны9. О наличии заговора сообщал на допросе захваченный в плен Федор Попов, до восстания занимавший пост коменданта гарнизона Михайловки. На вопрос: «Какие подготовления велись к поднятию восстания?» он ответил: «Не знаю. Впоследствии тов[арищи] говорили, что восстание поднял Вакулин и что перед восстанием был заговор в состав которого входили по словам Вакулина: артист Костенко, Волков и другие неизвестные Попову». В готовившемся заговоре Попов не участвовал. На вопрос о целях организации отряда Вакулина Попов ответил: «Не знаю, сам попал в банду по малодушию и незнанию». О своем переназначении «главнокомандующим» Бакулиным комендантом Михайловки он узнал только из приказа10. Таким образом, мятеж в тайне готовился Бакулиным при опоре на отряд братьев Химичевых. О заговоре знали лишь немногие сослуживцы и подчиненные Вакулина, те, кому он безоговорочно доверял. Не знали о готовившемся мятеже и рядовые бойцы батальона и эскадрона. Вечером 17 декабря на собрании эскадрона обсуждался вопрос помощи местной власти в деле проведения государственной разверстки, и бойцы поддержали ораторов, выразив тем самым лояльность власти11. Именно поэтому после начала восстания руководителям пришлось агитировать известными именами советских военачальников и повстанческих командиров. Готовя восстание, Вакулин едва ли имел властные амбиции. Причины мятежа заключалась в стремлении Вакулина - красного командира, большевика, орденоносца, - в условиях колоссального экономического давления на деревню выступить против насилия и узаконенного госу¬
532 Верхний Дон и'Поволжье дарственного грабежа земляков, провести «чистку тыла» от большевиков и продработников. Политбюро округа докладывало в секретный отдел ДонЧК о причине выступления: «Госразверстка и неумелый подход к массе продагентов, состоящих наполовину из перебежчиков, преступные действия руководителей хлебной заготовки,... обострили отношения населения с местной властью». Накануне мятежа в хуторах и станицах округа фиксировалась скрытая агитация против продразверстки в устной и письменной формах12. Следователи трибунала констатировали, что восстание в Михайловке произошло «на почве недовольствия населения продразверсткой»13. Начатая повстанцами «чистка тыла» с арестами и расстрелам большевиков, прежде всего из числа командированных в округ из центральных губерний, распространилась на соседние волости и станицы. На занятых территориях формировались новые органы власти - «пятерки», эти районы объявлялись зонами, свободными от «большевизма». В телефонном разговоре с секретарем окружного комитета РКП (б) А. И. Федорцовым Вакулин заявил: «Ваша власть, Федорцов, кончилась. Восставший народ не желает больше иметь у власти голодранцев-комиссаров. Я назначен главнокомандующим вооруженными силами. Во всех станицах, хуторах, слободах установлена новая, народная власть»14. Разогнав большевиков и захватив советские учреждения, михайловские повстанцы приступили к организации «новой власти». Составленный по итогам следствия «список руководителей Михайловского восстания» включает в себя 55 человек. Среди них были 7 членов и 9 кандидатов в члены РКП (б), 39 человек значились беспартийными15. При этом большевики из числа местных жителей, вопреки партийной принадлежности, отнеслись к восстанию положительно. Следствие установило, что «подавляющее большинство» местных коммунистов не только не участвовало в борьбе с мятежниками, но и активно поддержало последних и принимало деятельное участие в организации и налаживании работы созданных по приказу «пятерки» учреждений. Они не препятствовали убийствам командированных в округ коммунистов и давали восставшим подписку о своем неучастии в борьбе с ними. Более того, имело место и вовсе «печальное с точки зрения дисциплины партии» явление: на хуторе Подольховском в плен к повстанцам попал посланный на подавление мятежа отряд коммунистов из Усть-Медведицкой, бойцы которого почти в полном составе влились в ряды повстанцев, и пошли с ними в наступление на окружную станицу1 . Участие в восстании коммунистов вызвало серьезную обеспокоенность партийной власти. В январе 1921 г. Кавказское бюро информировало ЦК РКП (б) о случившемся мятеже и отметило, что он произошел «при значительном участии» коммунистов и сотрудников советских учреждений, «включая и чека»17. Высшим органом власти восставших являлась «революционная пятерка», члены которой были избраны населением 18 декабря. В состав
533 Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова «пятерки» вошли Иван Волков - беспартийный, заведующий издательской секцией агентства Госиздательства, Константин Матцев - беспартийный, бухгалтер издательства, Григорий Ткачев - беспартийный, счетовод Михайловского ЕПО, Руднев и Березкин - сотрудники издательства. Созданная «пятерка» отменила все декреты советской власти 1919-1920 гг. и объявила о возобновлении действия законов, введенных «правительством 1917-го года», то есть Временным правительством. «Пятерка» приказала сотрудникам советских учреждений вновь приступить к своей работе. Стремясь расширить ареал восстания, новая власть направляла в соседние хутора и волости вооруженные отряды для разгона большевиков и установления «повстанческой» власти. 19 декабря один из таких отрядов под командой Нехорошкина был послан в направлении Усть-Медведицкой . 18 декабря по постановлению нового органа была разрешена свободная торговля и прекращены конфискации и реквизиции у населения19. Опубликованные в газете «Вольный Гражданин» протоколы заседаний «пятерки» от 18 и 20 декабря позволяют составить представление о ее функционировании. На первом заседании «пятерки» было решено провести ревизии в исполкоме, финансовом отделе, продовольственном комитете, экономическом отделе, отделе социального обеспечения, продовольственной базе, потребительском союзе, политотделе и отделе ЕПО. Все имевшиеся в продовольственных органах продукты решено было взять на учет. «Пятерка» также решила «сделать выемку» всех финансовых средств из учреждений и сдать их в финотдел. Для проведения агитации решили наладить выпуск воззваний и начать издание газеты «Вольный гражданин», редактором которой назначили П. И. Шкуратова. Ему было поручено организовать «агитационную группу и повести самую широкую агитацию». Бакулину было поручено «дать точные сведения» об имевшихся войсках и ближайших задачах «революционных войск». «Пятерка» решила произвести распределение имевшихся продуктов среди населения округа; для хозяйственных нужд предлагалось привлекать обывательские подводы на условиях оплаты по установленным ценам; вводилась свободная торговля, объявлялось о начале работы скотных, продуктовых и вещевых рынков на всей территории округа; было решено «пустить в обращение все денежные знаки бывшие раньше в ходу». В вопросе социального обеспечения «пятерка» постановила «удовлетворять наиболее нуждающееся население». Наряду с этим новая власть объявила о решимости бороться «самыми суровыми мерами» с бандитами и грабежами населения. «Пятерка» отдавала распоряжения о строгом учете всех имевшихся запасов продовольствия и сырья. 22 декабря в газете было опубликовано воззвание продовольственного отдела к жителям округа с призывом с «горячим сердцем, доброй душой и пылким нашим желанием» исполнить гражданский долг: сдавать молоко в детские приюты для питания детей-сирот бесплатно или по
534 Верхний Дон и Поволжье твердой цене. Кроме молока, объявлялось о покупке отделом по твердым ценам других продуктов и приеме денежных пожертвований для закупки продовольствия20. Таким образом, «революционная пятерка» предпринимала меры по налаживанию стабильной работы советских учреждений и вместе с тем пыталась реализовать основные положения выдвинутой повстанцами политической программы, альтернативной политике «военного коммунизма». Функции «пятерки» ограничивались административнохозяйственными вопросами и организацией агитационной работы. 19 декабря Вакулин в приказе по гарнизону провозгласил себя командующим войсками округа21 и сосредоточил в своих руках военную власть. Формирование повстанческой армии носило своеобразный характер. По данным следствия, «пятерка» объявила ^добровольную службу» в создаваемой армии и начала набор добровольцев. Но красноармейцы восставшего батальона не выказали желания служить и «стали разбегаться по домам, предварительно ограбив квартиры ответственных работников». Набор добровольцев среди жителей слободы проходил достаточно «туго» и имел успех лишь у учеников школы второй ступени, что объяснялось влиянием на них члена «пятерки» Ивана Волкова, который был, кроме прочего, учителем и пользовался некоторой популярностью среди учеников. Организатором добровольческого отряда был коммунист Макаров22. Несмотря на невысокую протестную активность селян, восставшим удалось создать организованное по армейскому образцу военно-политическое формирование. Армия Бакулина был разделена на 4 пехотных и 1 кавалерийский отряды. 1-м, 2-м, 3-м и 4-м пехотными отрядами командовали, соответственно, Нехорошкин, Каменков, Доняев, Куруленко, конный отряд возглавлял Золотарев. Начальником снабжения стал Загорский, начальником связи - Жданов23. Начальником штаба был Иван Волков, его помощником Воробьев, комендантом штаба Федор Попов. За вербовку в армию добровольцев отвечал Кузнецов, следственной частью руководил Федор Дружинин, уполномоченным по гражданским советским учреждениям был Матцев24. Кроме восставших красноармейцев, в армию входили добровольно присоединившиеся и мобилизованные жители захваченных станиц. Повстанцы активно привлекали в свои ряды молодежь и подростков. В армии были сформированы контрразведка, трибунал и околоток, сестрами милосердия в котором являлись пленные сотрудницы советских учреждений25. Успешность действий повстанцев объясняется их мобильностью и постоянным маневрированием между населенными пунктами, в которых они не задерживались более двух суток, и нарушением ими телефонной и телеграфной связи, что затрудняло своевременную передачу разведывательных данных и оперативное руководство советскими войсками26.
535 Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова Идеология повстанцев из Михайловки выражала настроения достаточно широких слоев крестьянского и казачьего населения округа, испытывавших тяготы достигшей в 1920 г. кульминации политики «военного коммунизма». Восставшие поставили перед собой широкую цель «побудить к поголовному восстанию население Дона» и развернули активную агитационную деятельность. Лозунги вакулинцев гласили: «Долой коммунистов, долой комиссаров»27, «долой комиссаров, да здравствует власть народная на принципах братства, равенства и свободы»28, «да здравствует действительная власть советов, долой коммунистов»29, «да здравствует Советская власть без коммунистов и комиссаров!», «да здравствует свободный народ и свободная торговля!»30, «долой продразверстку, да здравствует свободная торговля», «долой диктатуру компартии»31, «долой самодержавие коммунистов», «да здравствует вольная торговля», «да здравствует вольный гражданин»32. Эти лозунги дополнялись радикальным требованием: «Смерть коммунистам-вампирам!»33, «смерть коммунистам и комиссародержавцам»3 . Большое количество политических лозунгов содержалось в газете «Вольный Гражданин»: «Долой насильников-коммунистов - угнетателей трудового народа!», «да здравствует настоящая власть Советов!», «да здравствует самоуправление трудящихся масс!», «долой комиссародержавие, тунеядцевкоммунистов - грабителей народа», «долой вампиров - сосущих кровь трудовиков - комиссаров-коммунистов», «да здравствует свободный труд и свободная торговля», «да здравствует настоящая свобода, равенство и братство», «да здравствуют настоящие борцы за народное право», «да здравствуют повстанцы У[сть]-Медвед[ицкого] окр[уга]», «долой современных буржуев, коммунистов-комиссаров», «Советы без коммунистов несут истинную гражданскую свободу». В первом номере газеты сообщалось, что войсками Миронова заняты станица Каменская и город Калач, повстанцы Антонова овладели Борисоглебском, «большие отряды» Буденного присоединились к армии Махно, а Царицын накануне восстания. Информация в газете гласила, что во все указанные места из штаба повстанцев были направлены «специальные нарочные для поддержания связи»35. Кроме общеполитических лозунгов, со страниц газеты звучали обращения-призывы к скрывавшимся перебежчикам о присоединении к повстанцам для борьбы с большевиками. Статья «Пора проснуться» и обращения к интеллигенции звали ее поддержать восставших: «Восставшим войскам нужны опытные агитаторы. Интеллигенция! Идите помочь своими знаниями нам!», «сейте разумное, доброе, вечное, сейте! - спасибо сердечное скажет Вам русский народ!», «интеллигенция! Время не ждет, идите помогать нам бороться с коммунистами!». В газете было помещено обращение «К женщинам» за подписью «одна из многих» с призывом к женщинам подействовать на своих мужей, не желавших
536 Верхний Дон и Поволжье добровольно присоединяться к повстанцам, выступить с оружием в руках против большевиков36. Политическая работа восставших среди населения проводилась в двух формах: посредством посланных «пятеркой» в хутора и станицы Усть-Медведицкого и соседних округов агитаторов, призывавших к вооруженной борьбе против большевиков, продразверстки и установлению новой повстанческой власти, а также путем распространения воззваний и номеров газеты «Вольный гражданин»37. На митингах восставшие провозглашали призыв: «Долой коммунистов и комиссаров, да здравствует власть народа на местах, долой войну [и] реквизицию, да здравствует вольная торговля и мирная жизнь». Себя восставшие именовали «Махновцами, Буденовцами и Мироновцами»38. 21 декабря на митинге в станице Глазуновской прибывшие «казаки с фронта» агитировали жителей свергнуть местную власть, избрать новую в виде «пятерки» и ввести свободную торговлю. Ораторы призывали: «Долой коммунистов и их вождя Троцкого!» и предлагали добровольцам поддержать восстание39. 7 января 1921 г. на митинге в слободе Даниловке Бакулин провозгласил: «Долой коммунистов, продагентов, да здравствует свободная торговля»40. Во время нахождения в Михайловке повстанцы наладили выпуск и распространение агитационной газеты «Вольный гражданин» - органа «временной революционной пятерки Усть-Медведицкого округа». Газета имела девиз: «Все рабочие, крестьяне и казаки за действительную власть советов!» Газета выходила ежедневно с 19 по 22 декабря 1920 г., всего было выпущено 4 номера. Она распространялась бесплатно через редакцию и агентство «по распространению литературы восставших войск и граждан Усть-Медведицкого округа». По форме газета не отличалась от издававшихся в округах советских газет того периода, но существенно отличалась своим содержанием. В каждом номере помещались лозунги, статьи агитационно-пропагандистского характера, статьи-воззвания, агитационные стихи, оперативные сводки «штаба Командующего войсками восставших войск Усть-Медведицкого округа» от 19 и 21 декабря с информацией о военных успехах повстанцев. В опубликованном в газете 21 декабря «Воззвании» временная «революциионная пятерка» призывала население округа к борьбе с большевиками, к организации на местах «новой» власти: «Мы[,] истинные революционеры, красноармейцы и трудовики, одним взмахом опрокинули власть коммунистов и взываем к Вам поднять новое священное знамя на борьбу против насилия, грабежей, крови и грязи. Защищайте свои очаги^] защищайте свои амбары и дворы. Уничтожайте в корне всякую социализацию, всякое пользование чужим трудом... Выдвигайте новые советы без всякого давления с чьей бы то ни было стороны, как это провозглашалось не раз, но никогда не проводилось в жизни, выбирайте
537 Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова людей надежных, дабы не попасть под гнет, еще худший и более горший... Все[,] кто желают построить свою жизнь на более правильных началах со светлой будущностью тот поддержит дух восставших, помогите кто чем может[,] передавайте из станицы в станицу эту брошенную искорку, дабы и всюду установить правление[,] угодное народу, наладить отношение, возобновить свободный и беспрепятственный обмен всем, дабы сильные хлебом могли поделиться со слабыми, имеющие скот - поддержать не имеющих таковой и т. д.»41. Наряду с изданием газеты вакулинцы распространяли листовкивоззвания. Подписанное Бакулиным воззвание «К свободным гражданам Усть-Медведицкого округа» провозглашало: «Да здравствует свободная торговля как передовая ступень к будущему могуществу русского народа!» и «да здравствует самоуправление трудящихся масс!»42 В появившемся в конце декабря воззвании повстанцы обращались к местному населению с призывом о помощи. Восставшие предложили жителям округа «поднять знамя священной борьбы» против «кучки коммунистов и комиссародержавцев», которые своей продразверсткой обрекают крестьянские семьи на голодную смерть. Всем, кто не желал «притеснений, грабежей и насилий» со стороны власти предлагалось записываться в добровольческие повстанческие отряды для совместной борьбы с ней. Обращаясь к населению за поддержкой, вакулинцы уповали на «бодрый дух и светлый ум» селян. Сами же восставшие красноармейцы, как гласило воззвание, поставили цель «уничтожить всю грязь коммунизма», а всем жителям округа, кто желал «увидеть настоящую свободу, равенство и братство» предлагалось пополнить ряды повстанцев. Воззвание завершалось здравицей в честь восставших, их вождей и начальников43. В воззваниях Вакулин не выступал против советской власти, объектом его острой критики были комиссары и коммунисты. Обращаясь к крестьянам и красноармейцам, он заявлял: «Я такой же, как и вы[,] рядовой крестьянин; всю гражданскую войну сражался на красных фронтах против буржуазии, для меня дороги завоевания великой нашей Революции». Для дискредитации власти большевиков он сравнивал ее с царским режимом: «...Мало того, что у ваших семей отобрали хлеб и скот, насильники додумались даже до того, что отбирали даже постель, чашки и ложки, это такое издевательство, до которого не додумались даже опытные в этом деле жандармы Николая Кровавого». Призывая в свои ряды добровольцев, Вакулин именовал повстанческие отряды «освободителями», несущими «правду и освобождение трудовому народу»44. Представители власти отмечали, что в вакулинских лозунгах «просвечивает эсеровская идеология»45. В повстанческих лозунгах и воззваниях были отражены насущные политические и экономические требования основной массы населения округа. В риторике воззваний и призывов очевидно влияние эсеровских взглядов руководителей восстания,
538 Верхний Дон и Поволжье стремившихся претворить их в жизнь на подвластной территории. Альтернативу большевистскому режиму восставшие видели в установлении демократического советского строя без диктата РКП (б) с отказом от политики «военного коммунизма» и возвращением к рыночной экономике. Отношение населения округа к повстанцам было продиктовано прагматическими соображениями. С одной стороны, «отношение обывательской массы к восстанию было самое сочувственное», что было обусловлено резким недовольством населения проводимой продразверсткой и антибольшевистской направленностью восстания. Но при этом селяне занимали выжидательную позицию и не доверяли руководителям повстанцев, справедливо полагая, что восстание носит локальный характер, организовано «небольшой кучкой безответственных лиц», имевших связь с «хорьками», и в ближайшее время будет подавлено. Казаки и крестьяне не без оснований опасались серьезного наказания за участие в вооруженном мятеже, а потому не стремились к безоговорочной и безоглядной массовой поддержке повстанцев. В докладе трибунала отмечалась специфика позиции жителей округа: «Население^] охотно соглашаясь на перемену власти[,] в то же время отказывалось от добровольного вступления в ряды восставших и не соглашалось на принудительную мобилизацию». В ряде мест отряды повстанцев селяне встречали восторженно. Так, 24 декабря население Усть-Медведицкой встречало занявших станицу повстанцев с нескрываемой радостью и собралось на многолюдное собрание, на котором агитаторы прочли агитационную газету и начали организовывать власть в форме «пятерки»46. Люди приветствовали повстанцев как отменивших взимание продразверстки и освободивших их от власти большевиков, но не торопились поголовно браться за оружие. Вопрос о численности восставших в Михайловке и количестве лиц, активно поддержавших последних, является недостаточно изученным. Следователи трибунала установили, что непосредственное участие в восстании принимали следующие воинские части: караульный батальон в составе свыше 400 человек, караульный эскадрон, территориальный батальон, часть сотрудников окружного военкомата, комиссии по борьбе с дезертирством, комендантского управления, уполномоченного по снабжению войск Донобласти, 136 эвакуационного госпиталя. В восстании участвовали и сотрудники ряда гражданских учреждений: окружного продовольственного комитета, отдела управления окружного исполкома, отдела народного образования, рабоче-крестьянской инспекции, отдела труда, окружного политбюро, милиции, уголовного розыска и агентства государственного издательства47. А. И. Федорцов, непосредственный участник событий, утверждал, что отряд Бакулина насчитывал до 800 человек, половина из которых - конные, при 10 пулеметах48.
Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова 539 На этот счет среди исследователей существуют различные мнения. По данным И. Я. Трифонова, вооруженное восстание поддержали 1200 казаков Усть-Медведицкого округа49. По подсчету Б. И. Степаненко, отряд Бакулина на 22 декабря насчитывал до 1750 штыков и сабель при 4 пулеметах50. В. Г. Ященко отмечал, что «в начале выступления силы мятежников составляли до 500 штыков и 80 сабель (по другим данным, около 400 штыков, 400 сабель)»51. М. В. Филин, П. Ф. Алешкин и Ю. А. Васильев считают, что изначально численность вакулинских повстанцев в Усть-Медведицком округе не превышала 500 человек52. В имеющихся источниках численность донских повстанцев значительно варьируется. В докладе о восстании в Михайловке указано, что на момент оставления области вакулинский отряд насчитывал до 500 человек53. Эта же оценка вакулинцев, перешедших в пределы Саратовской губернии, была представлена Главным командованием РККА Л. Д. Троцкому 4. Местная власть рапортовала, что Волгу перешли «осколки разбитых в Донобласти банд в 100 человек»55, тогда как в отчете о борьбе с бандитизмом в Заволжье за 1921 г. количество вакулинских повстанцев оценивалось в 1500 человек56. Для определения количественных параметров вакулинского мятежа автор проанализировал оперативные и разведывательные сводки штаба войск Донской области и Кавказского фронта, на основе которых определил колебания численности повстанческого отряда и реконструировал ход боевых действий. Восстание началось с нападения на тюрьму и освобождения всех арестованных и осужденных трибуналом, которые получили оружие и влились в ряды восставших. Мятежники захватили железнодорожный вокзал и нарушили телеграфную связь. Сопротивление восставшим оказали красноармейцы трибунальской команды при попытке захвата здания трибунала. Часть бойцов попала в плен к восставшим и была отправлена в тюрьму, остальные бежали из слободы. В тюрьму 18 декабря было заключено руководство трибунала и военные следователи. Арестованному председателю трибунала Вакулин объяснил ситуацию просто: «Восстал народ против коммунистов». 18 декабря восставшими были расстреляны заместитель председателя трибунала Кенуидзе и военный следователь Кенуидзе, в начале мятежа Бакулиным был убит военный комиссар караульного батальона Дронов57. Во время восстания в Михайловке повстанцы расстреляли 26 большевиков38, в том числе военного комиссара округа Ильина59. Вакулинцы без сопротивления захватили ревтрибунал 4-го отдела войск Донобласти, окружное управление милиции и уголовного розыска, а также финансовые учреждения350. Вокруг Михайловки и внутри нее восставшие выставили патрули. Советская разведка отмечала: «Порядок на улицах сохраняется, грабежей и насилий над населением нет». Повстанцы разобрали железнодорожный
540 Верхний Дон и Поволжье путь от разъезда Рогожино до станции Себряково. Армейская разведка установила, что численность восставших - «до 1500 из населения и около 500 штыков, 150 сабель при 4-х пулеметах от кар[аульного] батальона». Но в сводках за 21-22 декабря отмечалось, что среди восставших «начался развал», и красноармейцы караульного батальона и кавалерийского эскадрона, сначала поддержавших восстание, «разбегаются по домам»61. Очевидно, какое-то количество красноармейцев осталось верными власти и отказалось выступать против нее, другие вовсе не желали воевать и предпочли отсидеться. За счет этого численность отряда уменьшилась. Расправившись с местной властью, повстанцы начали расширять ареал восстания: 19 декабря они заняли Арчадинскую, 20-го - Скуришенскую и повели наступление на окружную станицу. 22 декабря повстанческий отряд в 800 штыков и 120 сабель оставил Михайловку и разделился на две части. Одна часть направилась на станцию Филоново Хоперского округа, а другая - на Усть-Медведицкую62. Отступивший из Михайловки в южном направлении отряд численностью до 400 человек захватил из казначейства 40 миллионов рублей, золотые вещи, мануфактуру и другие товары со склада ЕПО63. В тот же день восставшие захватили окружную станицу, которую накануне оставил военный комиссар. 24 декабря вакулинцы ее оставили и заняли Глазуновскую64, их численность составила 200 штыков, 300 сабель при 3 пулеметах65. 28 декабря повстанцы в количестве 200 штыков при 2 пулеметах из Глазуновской отошли в район станицы Кумылга66, очевидно намереваясь соединиться с ушедшей в Хоперский округ частью вакулинского отряда. Соединение сил в единый отряд во главе с Бакулиным произошло 31 декабря в районе Панфилово. Численность повстанцев составила 250 пеших, 100 конных при 3 пулеметах. В отряде имелся запас патрон на трех подводах67. 4 января войсковая разведка обнаружила разъезды вакулинцев в районе слободы Тростянка, на сей раз отряд, со слов жителей, насчитывал «до 400 вооруженных» с 3 пулеметами, 6 января отряд Бакулина вернулся в УстьМедведицкий округ и занял слободу Даниловка. На следующий день на митинге он заявил личному составу отряда о намерении вновь овладеть Михайловкой. Численность вакулинцев на 7 января составляла 400- 500 штыков, 100 сабель при 3 пулеметах68. 8 января вакулинцы выдержали кровопролитный двухчасовой бой у хутора Плотников станицы Березовской с Даниловским коммунистическим отрядом. Большие потери понесли обе стороны69. После боя численность повстанцев сократилась до 300 штыков, 100 сабель при 3 пулеметах, в связи с чем Вакулин пытался провести мобилизацию населения. 12 января повстанческий отряд, с пехотой на 70 подводах, достиг слободы Ореховки и станицы Островской70. На следующий день отряд Бакулина, не сумевший поднять в округе массовое восстание, покинул территорию Донской области и
Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова 541 ушел в Саратовскую губернию. Динамика численности отряда Бакулина представлена в таблице. Численность повстанческого отряда К. Т. Бакулина71: (Усть-Медведицкий - Хоперский округа, декабрь 1920-январь 1921 гг.) дата количество населенный пункт штыков сабель пулеметов орудий 19 декабря 2000 150 4 - Михайловка 22 декабря 800 120 - - Арчадинская, Скуришенская, У сть-Медведицкая 24 декабря 200 300 3 - Глазуновская 28 декабря 200 - 2 - Кумылга 31 декабря 250 100 3 - Панфилово 4 января 400 - 3 - Тростянка 7 января 400/500 100 3 - Даниловка 9 января 300 100 3 - Малодельская 12 января 300 100 3 - Ореховка, Островская С января до середины апреля 1921 г. повстанческая армия К. Т. Бакулина совершала рейды по территории Царицынской, Саратовской и Пензенской губерний. Повстанцы преследовали и убивали большевиков, громили советские учреждения, препятствовали сбору продразверстки, разбивали красные отряды. Повстанцам удалось захватить города Красный Яр, Камышин, Николаевск, Хвалынск. Но преследование армии регулярными частями и ряд поражений привели к внутренним конфликтам среди бойцов. В армии начали проявляться первые признаки разложения, следствием чего стали усилившиеся грабежи и убийства местного населения, на фоне которых популярность повстанцев начала падать. В этой ситуации руководством армии было принято решение о возвращении в Донскую область. В середине апреля 1921 г. крупное рейдовое повстанческое формирование вновь появилось в Усть-Медведицком округе. На Дон отряд
542 Верхний Дон и Поволжье вернулся без своего командира: К. Т. Вакулин погиб 17 февраля в рукопашном бою у деревни Водянка, в плен тогда попали 300 повстанцев72. В качестве трофеев красным достались 350 винтовок, 12 пулеметов и одно орудие из разгромленного артиллерией обоза73. Преемником погибшего командира стал Попов. Ряд современных авторов сообщают, что он был командиром полка в 1-й Конной армии74. Но в действительности Федор Попов - уроженец станицы Глазуновской Усть-Медведицкого округа, казак, унтер-офицер императорской армии, из бедноты, беспартийный. В Красной армии с 1918 г., служил в 23-й дивизии под командованием Ф. К. Миронова. Сослуживец Вакулина, кавалер ордена Красного Знамени. С августа по декабрь 1920 г. - комендант гарнизона слободы Михайловка75. До середины февраля 1921 г. он командовал 1-м конным полком в повстанческой армии Вакулина. Командование вернувшегося в область формирования состояло из сослуживцев Вакулина и Попова по 23-й дивизии и соратников по декабрьскому мятежу. Начальником штаба был Александр Чекунов - бывший военный руководитель Усть-Медведицкого округа, житель станицы Сергиевской, штабс-капитан, кандидат в члены РКП (б). Комендант штаба Павел Прохватилов - инструктор Всевобуча, крестьянин, «кулак», «спекулянт», прапорщик императорской армии, беспартийный. Командиром конницы был Василий Куруленко - бывший командир роты караульного батальона, крестьянин, бедняк, житель хутора Сидоры, рядовой императорской армии, беспартийный. В руководящий состав входили также: Иван Макаров - бывший командир добровольческого отряда при комитете РКП (б), казак, середняк, житель хутора Большого, унтерофицер императорской армии, член РКП (б), Михаил Попов - казак, середняк, житель станицы Малодельской, унтер-офицер императорской армии, беспартийный. Все перечисленные лица с 1918 г. служили в Красной армии, являлись сослуживцами Вакулина по 23-й дивизии. Хозяйственно-политическую и следственную тройку возглавляли: Березкин - «кулак», «спекулянт», житель Михайловки, Матцев - бухгалтер Госиздата, беспартийный и Шкуратов76. Оценки численности вторгшегося в Донобласть отряда Ф. Попова опять-таки противоречивы. В приказании Главкома РККА командующему Кавказским фронтом численность отряда, направлявшегося из Саратовской губернии на Дон, была определена в 400 штыков и 300 сабель77. Армейская разведка определила силы отряда в 300 человек пехоты, около 600 кавалерии, при 15 пулеметах и 150 повозках и тачанках78. В информационно-оперативной сводке ВЧК сказано: 1000 человек при 12 пулеметах, объединенных в три эскадрона по 200 сабель в каждом, с пехотой на 300 подводах79. Донские чекисты оценивали «главные силы банды» в 1000 человек пехоты, 500 кавалерии при 5 пулеметах80. По оперативным данным милиции, в отряде Попова было 2000-3000
543 Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова О 1 штыков и сабель при 20 пулеметах и нескольких орудиях . Эти же данные приведены в работе В. Г. Ященко82. Командование 2-й Донской дивизии позднее определяло численность противника в 1000 сабель и 200 штыков83. По подсчетам исследователей, отряд Попова насчитывал свыше 1000 штыков и сабель при 2 орудиях, 15 пулеметах и 150 тачанках84. Федор Попов на допросе определил численность пришедшего в область отряда в 1000 штыков, 500 сабель при 23 пулеметах85. Скорее всего, отряд едва ли насчитывал свыше 1500 бойцов, а разница в оценках численности объясняется дроблением отряда. Формирование Попова было организовано по армейскому принципу и делилось на 1-й Усть-Медведицкий, 2-й Самарский и 3-й Астраханский пехотные полки и кавалерийский дивизион в составе 3-х эскадронов. Конница состояла из казаков - бывших красноармейцев караульного эскадрона Михайловки, калмыков и немцев-колонистов. Пехота формировалась за счет пленных красноармейцев. Вооружение было традиционным. У пехоты имелись русские винтовки, некоторые бойцы имели бомбы (гранаты) и револьверы. Кавалерия располагала винтовками, шашками и револьверами. Количество пулеметов, по оценке разведки, составляло от 15 до 25 штук, но запас патронов был небольшой. Обмундирование личный состав приобретал, раздевая пленных и грабя население. Дисциплина и субординация в отряде отсутствовали, командира могли разжаловать в рядовые. Средством передвижения для пехоты служили собственные и мобилизуемые обывательские подводы. Численность обоза, предназначенного для перевозки пехоты и награбленного имущества, колебалась от 50 до 200 повозок и тачанок. В отряде имелись два телеграфных аппарата «Морзе», два телефона и 5 верст кабеля, предназначенные для «включения в правительственные провода и подслушивания переговоров». Работа штаба заключалась в определении маршрута движения по имевшимся топографическим картам. При штабе имелось контрразведывательное отделение во главе с Чекуновым. Для ведения разведки использовались женщины и старики, которые под видом голодавших беженцев направлялись в районы дислокации красных частей. У отряда также имелись «агенты на местах», информировавшие о передвижениях и намерениях противника. Санчасть состояла из двух врачей и нескольких сестер милосердия, но медикаменты совершенно отсутствовали. Снабжение осуществлялось исключительно за счет населения, которое «из боязни снабжало бандитов продовольствием». Рядовой состав повстанческого формирования был весьма разнообразен как в социальном, так и в национальном отношении. В нем были жители Усть-Медведицкого округа, Самарской, Саратовской и Астраханской губерний. В отряде находились донские казаки и малороссы, великороссы и поволжские немцы-колонисты, калмыки и киргизы - жители Астраханских степей. Среди них было также некоторое количество уральских казаков86.
544 Верхний Дон и Поволжье Незаурядной личностью в отряде Попова являлся начальник агитационно-просветительского отдела Прохор Иванович Шкуратов. После начала восстания Шкуратов стал редактором газеты «Вольный гражданин». Агитационные документы вакулинцев были подписаны его именем, он считался идеологом движения. Шкуратов родился в небогатой казачьей семье в станице Глазуновской и приходился двоюродным братом Федору Попову. Не получив начального образования, Шкуратов занимался самообразованием. В 1908 г. вступил в легальную народническую партию народных социалистов (энесов). В начале своей карьеры был знаком с известным донским писателем Ф. Д. Крюковым. На момент восстания Шкуратов имел богатый политический опыт и стаж литературной работы. По его признанию, он состоял членом первого донского ревкома, сотрудничал в эсеровской газете «Голос Донской земли», являлся членом Демократического совещания87. Советская разведка установила, что он «до Черного моря служил у белых», а с августа 1920 г. был переписчиком михайловского гарнизона88. Приняв во внимание его прежнюю политическую активность, Шкуратову и поручили агитационнопропагандистскую работу. Лектором агитационно-просветительского отдела Кудряшовым распространялись брошюры «собственного произведения» с примечательными названиями: «Декларация прав гражданина», «Что такое коммунисты и к чему они ведут?», «Что даст свободная торговля?», а также листовки. Отряд выступал под красным флагами с черной каймой по краям с надписями: «Да здравствует РВСР», «да здравствует свободный крестьянин и свободная торговля», «долой коммуну, коммунистов и комиссаров, смерть палачам». Агитируя среди селян, отдел не занимался политическим просвещением рядовых бойцов отряда. По мнению советской разведки, одной из причин этого было отсутствие у отряда четко определенной «политической физиономии». Всех коммунистов, политработников и комсостав повстанцы безоговорочно расстреливали. Потерпев ряд поражений в Саратовской губернии, повстанцы начали убивать пулеметчиков и комсомольцев. Так, в станице Раздорской в ночь с 23 на 24 апреля были расстреляны все комсомольцы. Попавших в плен рядовых красноармейцев, не пожелавших присоединиться к отряду, раздевали и разували, после чего освобождали. По данным разведки, «в бою бандиты выручают друг друга», однако в «мирной обстановке» между ними вспыхивали конфликты на почве дележа награбленной добычи. Бойцы не гнушались воровать друг у друга вещи и сбывать их местному населению. «Отдельные бандиты» при занятии хуторов откровенно грабили население, «самочинно производили обыски у мирных граждан». К селянам, снабжавшим отряд продовольствием, бойцы относились «доброжелательно», а к тем, кто
545 Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова этого не делал, применялась «разверстка», зачастую непосильная. Отношение населения к отряду, согласно разведданным, «самое пассивное», иногда жители предупреждали повстанцев о передвижениях советских частей89. Появление отряда в Донской области было вызвано стремлением его руководства пополнить ряды после рейда в Поволжье. В. Г. Ященко заметил, что в Донскую область армия Попова «возвращалась умирать»90. Действительно, после боев в Саратовской губернии повстанцы были деморализованы, однако командование отряда рассчитывало на «новое возрождение своей мощи» за счет местного населения91. 12 апреля отряд Попова вошел в Хоперский округ, занял станицу Преображенскую и близлежащие хутора92, в которой был вскоре атакован советскими частями. В результате боя Федор Попов был тяжело ранен в грудь. Командование принял начальник штаб Чекунов93. Потеряв командира и не получив поддержки местного населения, отряд решил вернуться в родной округ и разойтись по домам. 14 апреля он появился в Усть-Медведицком округе и занял станицу Сергиевскую. Но после того как Чекунов повел отряд в сторону станицы Островской с целью оставить округ, бойцы начали протестовать. Чекунов был разжалован в рядовые, а отряд в результате возникших разногласий разделился на две группы. Первая во главе с Еремеевым численностью в 300 штыков, 200 сабель при 9 пулеметах, состоявшая из жителей Самарской губернии и уральских казаков, направилась из станицы в сторону Волги. Вторая группа под командованием Куруленко с раненым Поповым в количестве 100 штыков и 400 сабель при 11 пулеметах, оставив Островскую, ушла к хутору Атаманскому. Раскол отряда был вызван отсутствием поддержки со стороны местного населения и нежеланием повстанцев из поволжских губерний воевать на чужой территории. Многие рядовые бойцы готовы были сложить оружие. С этого раскола отряд повстанцев был обречен. После ряда поражений бойцы отряда Куруленко были окончательно деморализованы, среди них «определенно стала развиваться тенденция» разойтись по домам. После 4-х часового митинга в хуторе Разуваеве отряд вновь разделился на две группы. Повстанцы - жители Самарской, Астраханской губерний и уральские казаки в количестве 150 человек ушли по реке Иловля и были разгромлены советскими частями. После бегства еше нескольких групп бойцов отряд Куруленко к началу мая сократился до 50 сабель при 5 пулеметах. В него входил комсостав некогда многочисленного отряда, включая раненого Попова94. Скрывавшаяся в лесу в окрестностях слободы Михайловки и станции Себряково группа Попова в количестве 44 человек при 4 пулеметах 8 мая была обнаружена красноармейцами. В результате внезапного нападения 14 повстанцев были убиты, все пулеметы и 40 тысяч патронов достались победителям. Федор Попов был пленен разведчиками 9 мая, при допросе
546 Верхний Дон и Поволжье отказался сообщать сведения о своем отряде и в тот же день был расстрелян95. Вооруженный мятеж в Михайловне и оперирование рейдового формирования на территории Поволжья представляли собой составную часть общего крестьянского сопротивления большевистской власти на заключительном этапе гражданской войны. В этот период руководителями крестьян-повстанцев в Донской области являлись бывшие красноармейские командиры, активно участвовавшие в установлении советской власти в 1918-начале 1920 гг. К таковым относились сослуживцы крестьянин Кирилл Вакулин и казак Федор Попов. Судьба Вакулина и Попова была типичной для многих красноармейских командиров, выступивших с оружием в руках против большевиков. Думается, их руководство повстанческой армией было символичным, так как казачьекрестьянская масса в равной степени переносила все тяготы и крайности политики «военного коммунизма». В лице крестьянских вожаков появилась новая фигура повстанческого руководителя - активный участник борьбы за установление советской власти, достаточно известный красный командир, орденоносец, большевик. Именно эти люди определили «лицо» возникшего движения, их выдвижение на первый план отвечало сущности казачье-крестьянского антибольшевистского протеста. Восставшие позиционировали себя борцами за «истинную» советскую власть, выступали против коммунистов и их вождей, по мнению повстанцев, намеренно извративших сущность народной власти и своей политикой до крайней степени разоривших деревню. Емкое определение феномену «красного бандитизма» было дано в одном из обзоров политического положения РСФСР в 1921 г. В нем отмечалось, что эта разновидность повстанчества проявляет «резко враждебный характер по отношению ко всему, что кажется отступлением от принципов Советской власти»96. В своей борьбе они выступали за воплощение в жизнь «истинных» принципов народовластия и социальной справедливости, понятых, возможно, несколько идеалистически и наивно, но совершенно искренне. Именно от популярных среди населения формирований красных командиров исходила наибольшая опасность для власти в 1921-1922 гг. Примечания Филин М. В. Протестное движение российского казачества в условиях политики военного коммунизма и ее последствий (1918-1922 гг.). Дис. ... канд. ист. наук. М, 2007; его же: Сла^а и трагедия российского казачества. М., 2008. Кондрашин В. В. Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма. М., 2009; Алешкин П. Ф., Васильев Ю. А. Крестьянская война в России в условиях политики военного коммунизма и ее последствий (1918-1922 гг.). М., 2010; их же: Крестьянские восстания в России в 1918-1922 гг. От махновщины до антоновщины. М., 2012.
Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова 547 Ященко В. Г. Связь Михайловского восстания с заговором Ф. К. Миронова (17 декабря 1920 - февраль 1921 г.) // Казачество Юга России в процессах становления и развития российской государственности: Тезисы региональной научно-практической конференции, г. Урюпинск, 26- 29 апреля 2007 г. Волгоград, 2007. С. 148-151; его же: Повстанческая армия Бакулина - Попова (17 декабря 1920 - май 1921 гг.) // Казачество России: прошлое и настоящее. Сборник научных статей. Выпуск 2. Ростов н/Д, 2008. С. 275-290; его же: Антибольшевистское повстанчество в Нижнем Поволжье и на Среднем Дону: 1918-1923. М., 2008; его же. Командиры Красной армии в борьбе с большевизмом (средний Дон, 1920-1921 гг.) // Партизанская и повстанческая борьба: опыт и уроки XX столетия. Доклады академии военных наук. № 3 (38).4Саратов, 2009. С. 48-58. Кондрашин В. В. Крестьянство России в Гражданской войне... С. 206. 5 Филипп Миронов. (Тихий Дон в 1917-1921 гт.) Документы и материалы. М., 1997. С. 723; Сборник лиц, награжденных орденом Красного Знамени и Почетным революционным орудием. М., Л., 1926. С. 36. Медведев Р. А., Стариков С. Я. Жизнь и гибель Филиппа Кузьмича Миронова. М., 1989. С. 336. 7 Кондрашин В. В. Крестьянство России в Гражданской войне... С. 311-312. РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103 Л. 13. * РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 18об-19. I РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 73. Л. 19об. ^Ященко В. Г. Антибольшевистское повстанчество... С. 32. Ященко В. Г. Антибольшевистское повстанчество... С. 33. J3 РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 18. ФедорцовА. И. Пламя в междуречье. Волгоград, 1983. С. 176. 15 РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 23-23об., 24 (подсчет автора). Ь РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 20-20об. 7 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 71. Л. 16. * РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 19об, 23. 1: ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 23а. Д. 48. Л. 149-149об. 20 РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 25а, 25об,-25об а, 29-29а. U РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103. Л. 13. 22 РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 19об. 23 РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 297. Л. 1. 2* ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 23а. Д. 48. Л. 149. ^Ященко В. Г. Антибольшевистское повстанчество... С. 32, 35. ФедорцовА. И. Пламя в междуречье... С. 179-180. РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 297. Л. 3. 28 Ященко В. Г. Повстанческая армия Вакулина-Попова... С. 277. 2д ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 23а. Д. 48. Л. 149об. Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. М., 2002. С. 639. 31 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 71. Л. 16. 32 РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 19об. 33 Савченко В. А. Атаманы казачьего войска. М., 2006. С. 345. 34 ФедорцовА. И. Пламя в междуречье... С. 174-175. 3^ РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 25, 25а, 25об, 26, 28а. 36 РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 25об а, 26об, 27об-27об.а. 37 РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 21об. 38 Государственный архив Ростовской области (ГАРО) Ф. Р-1174. On. 1. Д. 85. Л. 24. Ященко В. Г. Антибольшевистское повстанчество... С. 34.
548 Верхний Дон и Поволжье РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 87. Л. 94-95. РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 27об-27об.а. 42 Филипп Миронов... С. 714-715. 43 Филипп Миронов... С. 588-589. Кузнецов М. В. Крестьянство Саратовского Поволжья в годы Гражданской войны (1917— 192^ Дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 2004. С. 135. Крестьянское движение в Поволжье... С. 639. 7 РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 20. ^ РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 21 об. ФедорцовА. И. Пламя в междуречье... С. 175, 177. 49 Трифонов И. Я. Классы и классовая борьба в СССР в начале НЭПа (1921-1923 гг.). 4.1. Борьба с вооруженной кулацкой контрреволюцией. Л., 1964. С. 86. 50 Степаненко Б. И. Борьба с вооруженной контрреволюцией в бывших казачьих областях ^)га России и ее разгром (март 1920-1922 гг.). Ульяновск, 1977. С. 76. Ященко В. Г. Повстанческая армия Вакулина - Попова... С. 276; его же: Командиры Красой армии... С. 49. Филин М. В. Слава и трагедия... С. 255-256; Алешкин П. Ф., ВасильевЮ. А. Крестьянскаядюйна в России... С. 265; они же. Крестьянские восстания в России... С. 144-145. 54 РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103. Л. 13. Крестьянское движение в Поволжье... С. 654. Там же. С. 630. Там же. С. 760. РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 18-18об. 5| ГАРО. Ф. Р-1174. On. 1. Д. 12. Л. 99. ФедорцовА. И. Пламя в междуречье... С. 174. 60 Ященко В. Г. Связь Михайловского восстания... С. 148. ' РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 297. Л. 1, 1об, 3. “ РГВА. Ф. 6. Оп. 4. Д. 609. Л. 276, 278, 280. “ РГВА. Ф. 109. On. 1. Д. 38. Л. 20об. * РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 297. Л. 7, 9. “ РГВА. Ф. 6. Оп. 4. Д. 609. Л. 286. “ РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 297. Л. 10. ™ РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 87. Л. 49-50. “ РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 87. Л. 61-62, 82, 94-95. ФедорцовА. И. Пламя в междуречье... С. 179. РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 87. Л. 106, 123. Составлено по: РГВА. Ф. 6. Оп. 4. Д. 609. Л. 280, 286; РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 297. Л. 3 J0; Д. 87. Л. 49-50, 61-62, 94, 106, 123. 13 ГАРФ. Ф. Р-130. Оп. 5. Д. 711. Л. 4об, 5об. 74 Крестьянское движение в Поволжье... С. 661. Филин М. В. Слава и трагедия... С. 259; Ященко В. Г. Повстанческая армия ВакулинаПопова... С. 281; АлешкинП. Ф., ВасильевЮ. А. Крестьянская война в России... С. 267; они же Крестьянские восстания в России... С. 147. I! РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103. Л. 13, 15. 71 РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103. Л. 13, 15. Внутренние войска Советской Республики. 1917-1922 гг. Документы и материалы. М., 1972. С. 612. РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103. Л. 13об. ™ РГАСПИ. Ф. 5. On. 1. Д. 2619. Л. 162. Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО) Ф. 12. Оп. 5. Д. 155. Л. 27об.
Мятеж К. Т. Бакулина, повстанческая армия Ф. Попова 549 ®‘ ГАРО. Ф. Р-1174. On. 1. Д. 69. Л. 42. g3 Ященко В. Г. Повстанческая армия Вакулина-Попова... С. 285. 9-я стрелковая Донская дивизия. Исторический очерк к десятилетию существования. Ростов 1930. С. 56. Степаненко Б. И. Борьба с вооруженной контрреволюцией... С. 102; Яблочкина И. В. Вооруженные выступления казачества против Советской власти на Юге России в первой половине 20-ххрдов XX века // Бюллетень Владикавказского института управления, 2003, № 10. С. 54. РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 73. Л. 19. РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103. Л. 13об, 14-14об. Ященко В. Г. Антибольшевистское повстанчество... С. 5-6. “ РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103. Л. 15. ^ РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103. Л. 14об. Ященко В. Г. Повстанческая армия Вакулина-Попова... С. 285. ' РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 103. Л. 13об. ГГ ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 23а. Д. 54. Л. 235. РГВА. Ф. 28087. On. 1. Д. 73. Л. 19. РГВА. Ф. 28087. On.. 1. Д. 103. Л. 13об, 14. 5 РГАСПИ. Ф. 65. On. 1. Д. 131. Л. Юоб; 9-я стрелковая... С. 116. 6 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 87. Д. 164. Л. 94.
СТАЮПОЛТАВКИНСКИЙ РАЙОН восстания «Голодающих крестьян Поволжья» (март-апрель 1921 года) В. Г. Ященко (Волгоград) В середине марта 1921 года «на почве голодовки и недовольства продразверсткой» в Самарско-Царицынском Заволжье и на правобережье Волги началось интернациональное антибольшевистское восстание «Голодающих крестьян Поволжья». В нем приняли участие русские, украинские и немецкие села. Идейным центром восстания был штаб Повстанческой армии Вакулина-Попова1. Восставшие отменили диктатуру пролетариата и выступили за свободную торговлю и многопартийность. Идеалом для них выступал артельно-кооперативный социализм2. Во время восстания в крупных населенных пунктах избирался Реввоенсовет Пяти. Восстание имело четыре взаимосвязанных центра: 1. Повстанческая армия Попова; 2. Старо-Полгавкинский район (юг); 3. Немецкие колонии Марксштадского уезда (север); 4. Золотовский район (правый берег Волги). Восстание возглавил бывший районный продкомиссар Михаил Пятаков. В своих эсеровских воззваниях он призывал соратников уважать свободу «только в проявлениях порядка и дисциплины»3. Восстание в Старополтакинском районе началось в ночь с 16 на 17 марта. Повстанцы заняли крупные села Ровное и Золотое, расположенные по обе стороны Волги. Пятаков превратил Ровное в центр восстания4. В то же время повстанцы заняли Старую и Новую Полтавку, Валуевку, Песчанку5. Реввоенсовет пяти Старой Полтавки возглавил Душенко (он же начальник военного штаба). В первые же дни восстания Пятаков отправил посыльных для «установления связи» с Иваном Еркиным и Григорием Носаевым, командирами степных партизан, оперирующих в районе станции Кайсацкая и в окрестностях озера Эльтон. 19 марта восстание охватывает русско-украинские села и немецкие колонии Заволжья6. В них также создавались Реввоенсоветы Пяти и повстанческие отряды7. Крестьяне организованно вывозят хлеб из ссыпных
Старополтавкинскии район восстания «Голодающих крестьян ...» 551 пунктов в общественные амбары8. В захваченных селах повстанцы проводили массовые репрессии против представителей местных властей. Так, 16 марта в Иловатке пятаковцы разбили отряд ЧОН. Были арестованы коммунисты, милиционеры села и чоновцы. В тот же день в Иловатку пригнали активистов, занятых повстанцами сел Курнаевка и Белокаменка. В ночь на 18 марта пятаковцы вывели 35 арестованных на лед реки Иловатки, подвергли их пыткам, а затем пустили под лед. За все время пребывания повстанцев в селе (до 9 апреля) они не разрешали родственникам хоронить погибших9. Противодействие повстанцам оказывали милиция и продотряды. Единственная войсковая часть - 229 полк ВНУС - располагалась на северной окраине восстания, в Марксштадте. Ее попытка выбить повстанцев из Ровного потерпела полный крах10. Особую роль в борьбе с восставшими играли два бронепоезда, которые курсировали между станциями Лепехинка - Гмелинка - Палласовка - Кайсацкая. Они обстреливали позиции повстанцев, бесцеремонно вторгались на занятые ими станции и препятствовали изъятию зерна из ссыпных пунктов. Впрочем, как только бронепоезд покидал станцию, повстанцы возвращались. Так, 19 марта десант бронепоезда на станции Гмелинка вернул на ссыпной пункт хлеб, загруженный крестьянами на подводы. Впрочем, «насилия над гражданами со стороны красноармейцев не было». Крестьянам даже было дозволено взять по одному мешку зерна на каждую подводу11. Соревноваться огневой мощью с бронепоездами восставшие не могли, поэтому они разрушали железнодорожные полотно, мосты и насыпи. Партизаны неоднократно пытались убедить команды бронепоездов присоединиться к восстанию. 22 марта, когда команда одного из них проводила работы по ремонту путей недалеко от Паласовки, к ней была направлена делегация восставших крестьян12. Переговоры не увенчались успехом. Руководители восстания надеялись также захватить бронепоезд. Для его обслуживания в распоряжение Душенко были даже направлены машинист Билль Георг и его помощник Зигфрид с предложением «использовать их по специальности»13. С этой же целью повстанцы, видимо, пытались создать запасы нефти. Так, 23 марта они планировали изъять нефть из цистерн, стоявших в тупике на ст. Гмелинка. Штаб организовал «подводы с посудой», дал инструкции по определению качества нефти и передачи ее в ведение потребительского общества. Но «пришел неожиданно бронепоезд, обстрелял (подводы) и отвез весь поезд с нефтью» на ст. Лепехинка14. 22 марта Пятаков определяет три направления наступления отрядов южного района: на Палласовку; Савинку - Новый Узень и Красный Кут. Восставшие активизируют свои действия. Повстанческий эскадрон Бражникова поднимает восстания в немецких селах, расположенных в окрестностях Палласовки. Ревкомы пяти шести
552 Верхний ДОн и Поволжье немецких колоний15 совместно с «пятерками» русских сел организуют отряды (120 кавалеристов, 400 человек пехоты немцев и 600 человек русских), которые объединяются в селе Ней-Веймар. Атаковать на Палласовку решили 24 марта16. Повстанцы спешили, так как, по слухам, большевики намеревались вывезти из Палласовки все запасы хлеба. В то же время возник слух о том, что из Палласовки движется некая «дикая дивизия» карателей. Утром 24 марта, «после упорного сопротивления бронепоезда» Палласовка была занята повстанцами. Бронепоезд ушел в Гмелинку. Потери повстанцев оказались невелики - 1 убитый, 4 раненых. Крестьяне приступили к вывозу хлеба со станции. Эскадрон Бражникова попытался отыскать «дикую дивизию», но, не найдя ее, отправился на соединение с командиром ровненского повстанческого эскадрона И. В. Дегтяревым17. В свою очередь, Дегтярев 22 марта получает приказ занять Савинку. Он должен был сформировать из местных добровольцев отряд и послать его на соединение с группировкой Бражникова, стоящего у Палласовки. После захвата Савинки эскадрону предписывалось следовать на Водянку, а оттуда наступать на Малый Узень. Там следовало организовать повстанческий отряд, который будет направлен на Новый Узень. Повстанцы заняли село 23 марта. 54 карателя были арестованы. Добровольцы села сразу отправились к Палласовке. Кавалеристы Дегтярева отправились на восток на помощь восставшим 22 марта селам (Малый Узень, Питерка, Августовка, Агафоновка). На Сакинском хуторе они вступили в бой с местными? коммунистами. 24 марта в районе Водянки идут бои с отрядом коммунистов, защищавшим коммуны в х. Пшеничный и Титов18. На краснокутском направлении события развивались следующим образом. Утром 21 марта была занята станция Лепехинка. Крестьяне сел Салтово и Дьяковка приступили к отгрузке хлеба на подводы. При этом у крестьян «настроение в хорошем духе»19. В тот же день из Дьяковки на помощь повстанцам из немецких сел, осаждавших Красный Кут, выдвинулся конный отряд (200 человек). К Красному Куту подошли и отряды восставших сел Малого Узеня, Питерки и Агафоновки. Жители Красного Кута заявили повстанцам, что присоединятся к восстанию только, если они войдут в город без оружия70. Организаторы восстания стремились не допускать самовольные реквизиции. Так, в расположенных в районе Савинки коммунах был конфискован скот, который был передан гражданам хутора Беляевка. Но, несмотря на то, что захваченное добро было взято на учет, хуторяне стали резать скотину. Сразу же последовал приказ «подобные случаи прекратить», «ибо этим вносится дезорганизация в восстании»21. Строгий учет был и при распределении хлеба. 25 марта 241-й полк ВНУС, очевидно, переброшенный из другого района на усиление действовавших частей, начинает наступление на
Старополтавкинскии район восстания «Голодающих крестьян ...» 553 южные позиции восставших. Были взяты Палласовка й Гмелинка. Повстанцы организуют оборону Харьковки. Так как большая часть повстанцев практически не вооружена, по селам рассылается приказ Душенко сделать 500 пик, которые «крайне необходимы для воотокения армий района, ввиду недостатка огнестрельного оружия». 30 марта установлена связь с двухтысячной объединенной группировкой Еркина-Носаева-Колесова-Маслова23. Видимо, в согласовании с Пятаковым эльтонские партизаны совершают дерзкие нападения на Старый Эльтон (3 апреля), Быково (6 апреля) и ст. Кайсацкую (12 апреля). Готовится захват Ленинска (прежнее наименование - Пришиб). Из новоузенских степей 17 апреля, уже после разгрома пятаковского восстания, на помощь носаевцам прибыл на 10 подводах партизанский отряд Кандалова24. Однако противостоять армейским подразделениям, имея самое слабое вооружение, невозможно. 4 апреля новый командующий повстанческой армией района Афанасий Тротг переформирует свои отряды. Люди без оружия демобилизуются. Они должны «быть готовы по первому требованию штаба встать в ряды действующих отрядов»25. 10 апреля каратели выбили повстанцев из Ровного. Спустя несколько дней восстание было полностью подавлено. Выездные сессии ревтрибунала приговорили 286 человек к расстрелу, сотни крестьян направили в концлагерь, расположенный у города Марксштадт26. Оставшиеся под ружьем повстанцы сформировали степные партизанские отряды, которые скоординировано действовали под руководством все того же Михаила Пятакова. Датой окончательного разгрома восстания можно считать 26 ноября 1921 года, когда М. Пятаков сдался и стал активно сотрудничать с властями 21. Примечания См.: Ящеико В. Г. Антибольшевистское повстанчество в Нижнем Поволжье и на Среднем Дон^. 1918-1923 гг. Издательство «Либроком», 2008. С. 48-54. См.: Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922 гг.: Документы и материалы. Под ред. В. Данилова и Т. Шанина. М. 2002. С. 669-672. 5 ГАВО. Ф. 6611. Оп.2. Д. 1. Л. 2. См.: Герман А. А., Илларионова Т. С., Плеве И. Р. История немцев России: учебное пособие. М., 2005. С. 267. 5 ГАВО. Ф. 6611. Оп.2. Д. 1. Л. 3. Курнаевка, Валуевка, Беляевка, Харьковка, Гмелинка, Моргентау, Гнадентау, Мариенталь, Цветочное, Песчаное и Кано, Штрасбург и Франкрейх. Там же. Л. 12; см. также: Герман А. А., Илларионова Т. С., Плеве И. Р. Указ.соч. С. 267. ® ГАВО. Ф. 6611. Оп.2. Д. 1. Л. 4. ГАВО. Ф. 3886. On. 1. Д. 2. Л. 2; ЕринК. А. История Иловатки (рукопись), 1967; газета «Путь Ленина», №56 (3468) от 12.05.1961; Перовский Я. Дни, крещеные порохом // Ударник. 1967. 26.04.
554 Верхний Дон и Поволжье ДО>50 (3311) от 26.04.1967. См.: Ггрман А. А., Илларионова Т. С, Плеве И. Р. Указ. соч. С. 267. ГАВО. Ф. 6611. Оп.2. Д. 1. Л. 6. * Там же. Лл. 18-20, 59, 60. Там же. Лл. 16, 64. Там же. Лл.37^40. Штрасбург, Блюменфельд, Альт-Веймер, Фротрейн, Харьковка и Маргентау. Оборонял станцию гарнизон из 200 красноармейцев и броневик (или бронепоезд). См.: ГАВО. Ф. 6611. Оп.2. Д. 1. Лл. 60, 66. Там же. Лл. 61,63, 76, 86, 93. ® Там же. Лл. 3,22,31,33, 56, 58, 75, 76, 81. Там же. Лл. 43. V. Там же. Лл. 42, 44, 86. 22 Там же. Лл. 33,72,79, 113, 121. См.: там же. Л.89,108,127; Герман А. А., Илларионова Т. С, Плеве И Р. Указ.соч. С. 271-273. 7 См.: там же. Л. 8,10, 61, 130, 133. См. ГАВО. Ф. 141. On. 1. Д.43.Л. 9, 10, 13, 15, 17-20. “ ГАВО. Ф. 6611. Оп.2. Д. 1. Л. 138. 27 См.: Герман А. А., Илларионова Т. С., Плеве И Р. Указ. соч. С. 273. См.: Ященко В. Г. Указ. соч. С. 98-101.
Василий Иванович Чапаев: штрихи к портрету0 А. А. Симонов (Саратов) В советском пантеоне славы героев Гражданской войны особое Место принадлежит Василию Ивановичу Чапаеву - человеку, безусловно, неординарному, сумевшему проявить исключительные качества народного вожака и военачальника. В то же время образ «легендарного начдива», созданный в первую очередь художественной литературой, кинематографом и прессой, весьма далёк от реального и не позволяет увидеть и оценить настоящего Чапаева. К сожалению, историческая наука пока не смогла пробиться сквозь дебри измышлений и оставляет открытой проблему соотношения правды и вымысла в чапаевской теме1. В предлагаемом материале акцентируется внимание на некоторых фрагментах официальной биографии знаменитого начдива, могущих, на наш взгляд, дать определённый посыл к её переосмыслению. Как известно, на Первую мировую войну Чапаев был мобилизован 20 сентября 1914 г. и направлен в 159-й запасной батальон в г. Аткарск Саратовской губернии, а оттуда на фронт в Галицию. 4 января 1915 г. он зачислен рядовым в 1-ю роту, затем переведен в учебную команду 326-го пехотного Белгорайского полка 82-й пехотной дивизии. Человек малограмотный, но с большим кругозором и тягой к военному делу, он сумел успешно окончить учебную команду и получить первый унтерофицерский чин. Чапаев участвовал в осаде и занятии крепости Перемышль, наступлении весной 1915 г. 9-й армии Юго-западного фронта, Луцком («Брусиловском») прорыве в 1916 г. В боях получил несколько ранений и заслужил награды - три Георгиевских креста и Георгиевскую медаль. Вырос и в чинах - стал фельдфебелем. В конце 1916 г. Чапаев оказался в Саратове, в 90-м пехотном запасном полку, где готовилось пополнение для фронта. Там же в феврале 1917 г. его застала революция. К сожалению, о политических предпочтениях будущего начдива в эти дни точно не известно. Однако, по свидетельству *)*) Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект №13-01-00260
556 Верхний Дон и Поволжье его первого биографа А. Д. Михайлова2, Чапаев вскоре примкнул к «ударникам» - сторонникам продолжения войны до победного конца, готовым личным примером побуждать к этому остальных военнослужащих. «Ударниками» комплектовались особые части, которые могли использоваться как на фронте для прорыва обороны противника, так и в тылу для усмирения мятежных воинских формирований. Впрочем, как утверждает тот же биограф, Чапаев вскоре попал под влияние анархистов и коммунистов и стал активным противником участия в мировой войне3. В обширной литературе о Чапаеве существует даже точка зрения, что именно за это он и был «сослан» в уездный самарский город Николаевск4 в 138-й пехотный запасной полк. Но небезосновательно и другое предположение, - фельдфебель Чапаев был переведён в Николаевск как надёжный фронтовик-ударник для усиления командного состава тамошнего полка5. Как бы то ни было, но последующая биография легендарного начдива соотносится уже с событиями Гражданской войны. Совершенно точно известно, что 13 декабря 1917 г. он был выдвинут николаевскими большевиками на временную должность командира 138-го запасного полка6. Как опытного фельдфебеля, его поставили, прежде всего, на «хозяйство». Следовало сберечь военное имущество, растаскиваемое демобилизующимися солдатами. К концу января 1918 г. в полку осталось не больше полусотни человек. Тогда и встал вопрос о формировании красногвардейского отряда. Вскоре он превратился в Николаевский батальон Рабоче-крестьянской Красной Армии. Василий Иванович стал одним из его руководителей, но занимался в батальоне только военными вопросами, оставляя партийные, хозяйственные, бытовые и прочие проблемы армейской жизни другим руководителям. Всего же во главе Николаевского батальона стояли четыре человека, причём роль лидера принадлежала начальнику николаевской красной гвардии И. Н. Демидкину. Именно он возглавил батальон в походе на уральских казаков в мае 1918 года. Чапаеву же поручили сформировать другой отряд из сельских жителей Николаевского уезда. Его основу составили крестьяне Сулакского, Перелюбского и Любицкого районов. Из 27 волостей этих районов набралось примерно 700 добровольцев. Хотя майский поход на Уральск и закончился для красных неудачей, Чапаев со своим отрядом сумел отличиться и в ряде случаев даже помог основным силам спастись от разгрома8. Успех талантливого от природы военачальника не остался незамеченным: при преобразовании в конце мая 1918 г. николаевских отрядов в добровольческие части Красной армии красноармейцы избрали Чапаева командиром 2-го Николаевского полка. Тогда же Николаевский совнарком, утвердив его в должности, предложил одновременно исполнять обязанности командира бригады в составе 1-го и 2-го Николаевских полков, получивших в последующем наименования: 217-й стрелковый
Василий Иванович Чапаев: штрихи к портрету 557 Пугачёвский и 218-й стрелковый Разинский. Эти полки стали ядром будущей знаменитой 25-й стрелковой дивизии. Появилась она в конце июля 1918 г., но вначале именовалась дивизией Николаевских полков9. Бойцы и командный состав дивизии сразу же выдвинули Чапаева на должность её начальника. Но время «митинговщины» в РККА уже заканчивалось, и это решение командование 4-й армией не утвердило. Начдивом стал С. П. Захаров, а Чапаев остался командиром 1-й бригады дивизии. Но уже вскоре Захаров вступил во временное командование Поволжской группой, и Чапаеву пришлось замещать его в должности начальника дивизии Николаевских полков. В этот период, в августе - начале сентября 1918 г., чапаевские формирования впервые встретились с чехословацкими легионерами. Напомним, что в это время чехословацкие легионеры совместно с подразделениями Народной армии Комуча10 сражались с частями советского Восточного фронта за контроль над Средней Волгой. Ближайшей целью руководители Комуча считали взятие Саратова и соединение с антибольшевистскими силами на юге России. Одновременно активизировались действия в северном направлении - на Казань. Однако выбрать приоритетную линию наступления военные руководители Комуча и чехословацкого командования так и не смогли. В то же время продвижение на север и юг требовало защиты левого фланга белого Поволжского фронта11 от советской 4-й армии12, угрожавшей Самаре и коммуникациям, которые связывали Поволжье с Уралом и Сибирью. Именно с этой целью в конце июля 1918 г. белым командованием был образован так называемый «Николаевский фронт». Он некоторое время успешно противостоял попыткам красных прорваться к Самаре. Основу его составляли батальоны 4-го, 9-го и позже 1-го стрелковых чехословацких полков, усиленные тремя сотнями уральских и оренбургских казаков, несколькими ротами Народной армии и немногочисленной артиллерией. Командовали «фронтом» поочерёдно прапорщик Тершл, майор Вобратилек и подполковник Воженилек13. Этим командирам и пришлось соперничать в боевой обстановке с Чапаевым. Николаевские полки к тому времени ещё не были в полном смысле слова регулярными частями. Импровизированное детище уездного совнаркома представляло собой деревенские красногвардейские отряды, укомплектованные односельчанами, где «все друг другу брат, кум, сват». В отрядах, переименованных на армейский лад в роты и батальоны, по-прежнему господствовали партизанские принципы: коллективное принятие решений, выборность командного состава и тесная, «живая» связь с родными местами, домом и семьёй. Боевая деятельность поэтому носила стихийный характер и во многом зависела от личности вождя - своего командира. Вождём же мог быть только главарь определённого психологического склада с авантюрной жилкой и личными
558 Верхний Дон и Поволжье амбициями, с умением сплотить разношёрстную толпу в воинское братство. Таким лидером для николаевцев и стал Чапаев. Вот каким его увидел побывавший как раз в августе 1918 г. в дивизии Николаевских полков репортёр саратовской большевистской газеты: «Для красноармейцев Чапаев был не только командиром, для них он был родным отцом, который больше всех любит их и заботится о их тяжёлой доли, и оторви его от них, они остались бы сиротами, как и он без них... В него верили и верили во всё, что он делал. Храбрости его нет границ... Говорили о нём все и везде: кто удивлялся, кто восхищался, кто гордился... Имя Чапаева слишком популярно в рядах красноармейцев и ещё популярнее в рядах наших врагов»14. Столь эмоциональная характеристика, несомненно, родилась под впечатлением от личности «народного полководца». Харизма этого человека действовала и на противника. Судить об этом можно хотя бы по воспоминаниям чехословаков и белых офи- 15 церов . Справедливости ради заметим, что в дивизии Николаевских полков были и другие замечательные военачальники. Это вышеупомянутый начдив С. П. Захаров, командир 2-й бригады И. Н. Гаврилов, командиры, соответственно, 1-го, 2-го, 3-го и 4-го полков И. М. Плясунков, И. С. Кутяков, А. Ф. Михалёв, П. Ф. Баулин. Но в белогвардейских и чехословацких источниках их роль совершенно не отражена. Мало того, их заслуги в значительной мере приписаны Чапаеву. Впрочем, последний, действительно, наиболее успешно противостоял чехам и белым. Например, в боях за Николаевск 20-21 августа Чапаев действовал вопреки решению вышестоящего командования и по своему усмотрению. В итоге легионеры и подразделения Народной армии покинули город, не пробыв в нём и суток. Другой известный эпизод - успешные бои 5-8 сентября за деревни Орловка и Левенка, где красным противостоял отряд подполковника Воженилека16. В том же сентябре 4-ю армию с инспекцией посетил председатель реввоенсовета Республики и народный комиссар по военным и морским делам Л. Д. Троцкий. Чапаева он наградил золотыми часами и назначил начальником вновь формируемой 2-й Николаевской дивизии17. Факт повышения Чапаева в должности путём перевода на «несуществующую» дивизию в последующем породил миф о заговоре военспецов против «народного полководца». Якобы Троцкий и его «генералитет» искали повод для снятия с постов командиров, вышедших из низов народных масс18. Однако справедливее считать, что Чапаев, зарекомендовавший себя успешным военачальником, вполне подходил для ответственной работы - формирования нового боевого соединения из местного населения в прифронтовой полосе и в короткие сроки. В новой должности Чапаев находился с конца сентября до середины ноября 1918 года. Дивизию, по разным причинам, сформировать до
559 Василий Иванович Чапаев: штрихи к портрету полного штата ему так и не удалось, и в армейских документах она значилась как партизанский отряд (бригада) Чапаева19. Немногочисленный отряд участвовал в тяжёлых боях на Уральском направлении, прикрывая от белоказаков фланги 4-й армии в ходе октябрьского наступлении её основных сил на Самару. И вновь легендарный начдив сумел проявить талант военачальника, особенно при прорыве казачьего окружения 13-14 октября под Таловой. «В этих боях, - писал его соратник И. С. Кутяков, - Чапаев был в самых опасных местах, бросался в атаку среди всех и своей храбростью воодушевлял части. Сражаясь как рядовой боец, он в то же время не терял нити управления. После этого его авторитет ещё более возрос в глазах не только рядовых бойцов, но и всего начальствующего состава, среди которого было много бывших офицеров, [ранее] оценивавших его как смелого, но малограмотного партизана»20. Следующий этап в биографии начдива, - это учёба в академии Генерального штаба РККА. Пока точно не установлено, - оказался ли Чапаев в Москве на учёбе по собственной воле либо был «сплавлен» туда командованием 4-й армии, желавшим избавиться от своевольного народного вожака. О самой учёбе информации тоже немного. Имеются лишь отрывочные упоминания о его зачислении 8 декабря 1918 г. и отчислении 14 мая 1919 г. как отсутствующего по неизвестным причинам с того же декабря 1918 г. По всему выходит, что Чапаев в академии почти не учился21. Объясняя это, Кутяков отмечал: «Нужно иметь в виду, что для Чапаева, обладавшего живым практическим умом, но не имевшего достаточной общеобразовательной подготовки, учебный план академии Генерального штаба того времени был весьма труден»22. Покинув Москву, Чапаев поступил в распоряжение нового командующего 4-й армии М. В. Фрунзе. В чапаевской историографии, хотя и без ссылок на источники, описывается их встреча, состоявшаяся, вероятно, где-то в середине февраля 1919 года. Фрунзе разглядел в Чапаеве незаурядного командира и поручил командовать Александро-Гайской бригадой23. Это небольшое формирование находилось на периферии Восточного фронта и прикрывало новоузенское направление от проникновения уральских казаков в тыл 4-й армии24. Уже весной у советского командования созрел план разгрома белых войск адмирала Колчака. Фрунзе возглавил Южную группу Восточного фронта25, создание которой потребовало переформирования частей и соединений в армиях фронта. Александро-Гайская бригада вошла в состав 25-й стрелковой дивизии, а В. И. Чапаев стал начальником этой дивизии26. С этого момента начинается наиболее блестящая часть его боевой биографии. Только полгода - с марта по сентябрь 1919 г. - Чапаев прокомандовал 25-й дивизией, но успел за это время пройти с ней от Уральска до Уфы и вновь вернуться в Уральские степи для борьбы с белоказаками.
560 Верхний Дон yi Поволжье К сожалению, рамки статьи не позволяют подробнее охарактеризовать этот значительный период чапаевской темы. Напомним только, что в составе Южной группы 25-я дивизия участвовала в успешных боях у Бугуруслана и Белебея и сыграла решающую роль в Уфимской операции27. В дальнейшем, действуя вновь против белой Уральской казачьей армии, чапаевцы деблокировали Уральск и значительно продвинулись на юг в направлении Каспийского моря. Однако казакам удалось на какое-то время перехватить инициативу. В начале сентября 1919 г. группа полковника Т. И. Сладкова проникла в тыл чапаевских войск и на рассвете 5 сентября атаковала штаб 25-й дивизии в Лбищенске28. Это был последний бой Чапаева. Воссоздать его в полной мере достаточно сложно. Свидетельства участников довольно противоречивы. Остаётся констатировать, что среди убитых, раненых и пленных Чапаева не оказалось. Наиболее вероятная версия, - он утонул в реке Урал. Трагическая гибель легендарного начдива имела свои внутренние причины. По горячим следам катастрофы штабом 4-й армии было проведено расследование и сделан вывод, что успеху казачьего рейда «способствовали, главным образом, самоуверенность и беспечность некоторых из наших командиров». То есть предлагалось считать, что Чапаев пал «жертвой такого отношения к делу», хотя и был одним «из выдающихся и гениальных вождей Красной армии на Уральском фронте». В вину начальнику 25-й дивизии ставилась неправильная оценка ситуации, а именно: «Было много данных рассчитывать на проявление со стороны белых активности, но товарищ Чапаев несмотря на предостережения своего наштадива, приказывает снять сторожевые посты, в результате чего последовал столь тяжёлый и печальный финал»29. Добавим только, что исполняющим обязанности начальника штаба дивизии был в то время военспец Н. М. Новиков. Тяжело раненному, ему удалось спрятаться до прихода красных в подполье. Вероятно, его показания и позволили «найти» официальную причину, объясняющую трагедию. Суть Лбищенской драмы, конечно же, была гораздо глубже, и вина Чапаева в ней несомненна. Судить об этом можно хотя бы по докладной записке командира 221-го стрелкового полка чапаевской дивизии П. Я. Лазды. Записка адресована Фрунзе и составлена за пять дней до разгрома штаба дивизии и гибели начдива. Документ этот никогда не обнародовался и до сих пор малоизвестен. Между тем, он вскрывает существенные негативные моменты в руководстве дивизией со стороны командного состава и её начальника. Главное - Чапаев так и не отказался от «партизанщины», мало того, всячески поощрял её. Лазда - офицер Первой мировой войны - со знанием дела, на боевых примерах показывал, что многие командиры совершенно не годятся как военные специалисты. Большинство их совершенно неграмотны, с трудом читают карту. Чапаев же назначает их только потому, что они
561 Василий Иванович Чапаев: штрихи к портрету «свои ребята», так как «вышли из прошлогодних партизанских отрядов и душой и телом прониклись партизанщиной». Особые симпатии Чапаев питал к 1-й бригаде (217-й, 218-й и 219-й полки), откуда большей частью выходили все командиры полков и бригад. Во многих партизанских полках процветали грабежи, изнасилования и прочее, которые не пресекались. Это весьма плохо отражалось на красноармейцах других полков и подрывало цели Красной армии. В то же время Гражданская война приобрела вид настоящей войны и требовала современных приёмов её ведения, а не партизанских. Лазда предупреждал: «Налётов казаков на наш никем не охраняемый тыл можно ожидать каждую минуту. Налёты эти могут весьма печально отозваться на положении фронта дивизии»30. Как бы то ни было, но трагическая и в чём-то таинственная гибель Чапаева стала частью его славы «народного полководца» и сделала эту фигуру ещё легендарнее. Увы, в последующие годы образ начдива все больше терял в своей идентичности и превратился в итоге в революционный миф31. Примечания Единственный на сегодня научный биографический очерк о В. И. Чапаеве подготовлен коллективом чувашских историков (научный редактор А. В. Изоркин) и издан затем под авторством сына и дочери начдива А. В. Чапаева и К. В. Чапаевой и чапаевца Я. А. Володихина. Однако он не свободен от мифологических представлений о В.И. Чапаеве. См.: Чапаев А. В., Чапаева К. В., Володихин Я. А. Василий Иванович Чапаев. Очерк жизни, революционной и боецрй деятельности. Чебоксары, 1987. Михайлов Арсений Данилович (1894-1941) - уроженец Николаевска, унтер-офицер, большевик с 1917 г., член Николаевского уездного совнаркома, секретарь уездного комитета РКП (б), участник Гражданской войны. Автор нескольких публикаций о В. И. Чапаеве (см.: Хлебников Н. М, Евлампиев П. С., Володихин Я. А. Легендарная Чапаевская. М., 1975. С. 379). 4 Заволжский пахарь (Пугачёв Нижневолжского края) // 1929. 3 сентября. В настоящее время г. Пугачёв Саратовской области с населением примерно 40 тысяч человек. В 1917 г. Николаевск был уездным городом Самарской губернии. Артёмов Е. Н. В. И. Чапаев накануне Октября // Рязанский государственный педагогический институт. Учёные записки. Т.46. Рязань, 1967. С. 95. 7 Легендарный начдив: Сб. документов. Чебоксары, 1986. С. 23. Подробнее об этой стороне биографии В. И. Чапаева см.: Симонов А. А. Первый отряд Чапаева // Родина. 2011. №2. С. 69-72; то же. [электронный ресурс] URL: http://www.istrodina.com/ rodii^_articul.php3?id=3961&n=170 (дата обращения: 31.08.2013). Уральский поход описан соратником Чапаева и его преемником на посту начдива 25-й стрелковой дивизии И. С. Кутяковым, см.: Кутяков И. С. С Чапаевым по Уральским степям. М., 1928. Боевой состав советских войск в походе см.: Симонов А. А. Красная Армия Саратовского Совета (весна 1918 г.) // Новый исторический вестник (Москва). 2009. № 3(21). С. 57-65; то же. [электронный ресурс] URL: http://www.nivcstnik.ru/2009_3/21.pdf (дата обращения: 31.08.2013). 30 июля 1918 - дивизия Николаевских полков; 21 сентября 1918 - 1-я Николаевская советская пехотная дивизия; 25 сентября 1918 - 1-я самарская пехотная дивизия; 19 ноября 1918- 25-я стрелковая дивизия; 4 октября 1919 - 25-я стрелковая имени В. И. Чапаева дивизия.
562 Верхний Дон и ПЬволжье Народная армия - вооружённое формирование Комитета членов Всероссийского учредительного собрания (Комуч) в г. Самаре, одно из первых формирований белых войск оперативно-стратегического назначения на Востоке России. Существовала с июня до декабря 1918 г. Численность от 20 до 30 тыс. человек. Действовала совместно с Чехословацким корпусов и имела с ним объединенное командование. Поволжский фронт образован 15 августа 1918 г. из Поволжской группы Чехословацкого корпуса и белогвардейской Народной армии Самарского Комуча. Состоял из Казанской, Симбирской, Сызранской, Хвалынской, Николаевской, Уральской, Оренбургской и Уфимской групп. Командование первыми двумя группами осуществлялось Генерального штаба полковником В. О. Каппелем, а всеми остальными полковником С. Чечеком, который одновременно являлся командующим фронтом. На 20 сентября 1918 г. боевой состав фронта включал примерно 14 000 пехоты, 12 800 кавалерии, 84 артиллерийских орудия. Поволжский фронт был упразднён 12 октября с образованием Западного фронта армии Уфимской директории (боевой состав см.: Российский государственный военный архив (РГВА). Ф.36617. Оп. 1^.166. Лл.71-73). 4-я армия создана постановлением РВС Восточного фронта от 20 июня 1918 г. из отдельных отрядов, действовавших на саратовско-уральском направлении. Первоначально называлась Особая армия, а с 20 июля 1918 г. - 4-я армия. На середину августа 1918 г. состояла из следующих соединений и боевого личного состава: дивизия Николаевских полков (4142 пех., 19 арт. орудий, 2 самолёта); дивизия Новоузенских полков (4105 пех., 17 арт. орудий); дивизия Уральских полков (4700 пех., 400 кав., 25 арт. орудий); Поволжская группа (340 пех., 120 кав., 8 арт. орудий). Итого: 13 287 пех., 520 кав., 69 арт. орудий, 2 самолёта). Командармами летомосенью 1918 г. были П. В. Ржевский (с 20 июня) и Т. С. Хвесин (с 9 сентября) (См.: РГВА. Ф. 184. Оп. 3. Д. 92. Л. 2-4; Медведев Е. И. Гражданская война и военная интервенция на Средней ^олге в 1918 году. Куйбышев, 1959. С. 126-127). Подробнее о боевом составе чехословаков и Народной армии на Николаевском участке Поволжского фронта см.: DSjiny 4. stfeleckeho pluku Prokopa Velikeho 1917-1920 / Pfepsal Pavel J. Kuthan; zdroj: mjr. M. Plesky. Tumov, 1927. (глава «Na Nikolajevskej fronte»). [Электронный ресурс] URL: http://www.pamatnik.valka.cz/extemi_soubory/dokumenty/Kronika_4_pluk.pdf (дата обращена: 4.09.2013) J5 Известия Саратовского Совета. 1918. 28, 31 августа. DSjiny 4. stfeleckeho pluku Prokopa Velikeho 1917-1920 (глава «Na Nikolajevskej ffonte»); Гражданская война на Волге в 1918 году. Париж, 1930. С. 196-197. Подробнее см.: Чапаев А. В., Чапаева К. В., Володихин Я. А. Указ. соч. С. 107-143; Кутков И. С. С Чапаевым по Уральским степям. С. 111-114. 22 сентября 1918-2-я Николаевская пехотная дивизия; 2 октября 1918 - Николаевская пехотная дивизия (в промежуток с 24 ноября 1918 по 18 января 1919 по инициативе начдива А. Дементьева неофициально по дивизионным документам именуется как 30-я Никольская советская пехотная дивизия); 25 марта 1919 - 22-я стрелковая дивизия. 19 КутяковИ. С. Боевой путь Чапаева. М., 1936. С. 59. Отряд Чапаева имел состав отдельной бригады с кавалерийским полком: Балашовский пехотный полк, Пензенский пехотный полк и кавалерийский полк им. Гарибальди. Всего примерно 1000 штыков и 500 сабель: Легендарный начдив. С. 75; КутяковИ. С. Разгром Ура^ской белой казачьей армии. М., 1931. С. 13. КутяковИ. С. Разгром Уральской белой казачьей армии. С. 23. 22 Ганин А. В. Чапай в академии // Родина. 2008. № 4. С. 93-97. 23 Цит. по: Ганин А. В. Указ. соч. С. 97. 24 Чапаев А. В., Чапаева К. В., Володихин Я. А. Указ. соч. С. 210. Боевой состав бригады на 1 марта 1919 г.: стрелковых полков - 6, комсостав - 287, штыков - 2733, пулемётов - 39, артиллеристов - 170, орудий - 10 (РГВА. Ф.106. Оп. 3. Д.1190. Лл. 108-109).
Василий Иванович Чапаев: штрихи к портрету 563 25 Южная группа армий Восточного фронта создана директивой РВС Восточного фронта от 5 марта 1919. В состав группы входили 4-я армия, Туркестанская армия - до 15 июня 1919, 1-я армия - с 11 апреля, 5-я армия - с 11 апреля до 11 мая. Южная группа преобразован^ Туркестанский фронт 15 августа 1919 г. Боевой состав 25-й стр. дивизии на 15 апреля 1919 г.: стрелковых полков - 9, комсостав - 566, штыков и сабель - 7841, пулемётов 98, артиллеристов - 968, орудий 28 (РГВА. Ф.Щ Оп.З.Д.1190. Л. 175). Уфимская операция - наступательная операция советской Южной группы Восточного фронта с 25 мая по 20 июня 1919 с целью разгрома белогвардейских войск на уфимском направлении и освобождения Уфы. Лбищенск - в настоящее время село Чапаев (около 8000 жителей), районный центр Аюгаикского района, Западно-Казахстанской области Республики Казахстан. 3* РГВА. Ф. 184. Оп.З. Д.622. Лл.7-8. Государственный архив новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО). Ф.199. Оп.^Д.179. Лл.206-217. Характерные образчики современного изложения чапевского мифа - это труды правнучки начдива Е. А. Чапаевой и В. О. Дайнеса. См.: Чапаева Е. А. Мой неизвестный Чапаев. М., 2005; Дайнес В. О. Чапаев. М., 2010.
Документ по истории выступления «Армии Правды» А. Сапожкова (1920 г.) Публ. Д. А. Сафонова (Оренбург). Утром 14-го июля 1920 г. уездный город Бузулук был разбужен несколькими артиллерийскими выстрелами, - стреляли пушки городского гарнизона. На улицах города царила растерянность, - красноармейцев поспешно стягивали на восточную окраину. Пронесся слух, что к Бузулуку приближается контрреволюционный отряд. Красноармейцы залегли, ожидая врага. Неизвестная кавалерия рванулась было вперед, но была остановлена несколькими залпами. Однако затем произошло неожиданное - «контрреволюционеры» пешими пошли вперед в полный рост, держа оружие за плечами. Впереди шли командиры. По свидетельству очевидцев, некоторые из них даже забегали в цепь гарнизона и уговаривали не стрелять, говоря, что «здесь идут такие же товарищи красноармейцы, как и вы». Некоторые, в качестве доказательства, предъявляли свои партийные билеты. В полной растерянности красноармейцы стали покидать свои позиции и-возвращаться в город, - им никто не препятствовал... Так началось одно из самых значительных крестьянских восстаний начала 1920-х годов. В течение всего советского периода о крестьянских восстаниях этих лет старались если не забыть, то умолчать. Говорили - и то очень кратко и лживо - лишь о «махновщине», да «антоновщине». Об этом же выступлении, - названном тогда же полупрезрительно «сапожковщиной» по имени ее руководителя - на протяжении десятилетий намеренно говорилось крайне скупо, и только как о не заслуживающей внимания неудачной попытке зарвавшихся авантюристов. А между тем, на X съезде РКП(б) было прямо заявлено, что «сапожковщина», как кулацкая оппозиция, прямо сомкнулась с «рабочей оппозицией» и явилась одной из предвестниц движений типа «антоновщины»1. На самом деле все было совсем не так. Это было едва ли ни единственное в Советской России восстание честных коммунистов против тогдашнего коммунистического руководства страны во имя идей свободы и равенства.
Документ по истории выступления «Армии Правды» 565 В июле - сентябре 1920 г. в Бузулукском уезде Самарской губернии произошло вооруженное выступление так называемой «Армии Правды» (или «Первой Красной Армии Правды») под командованием А. Сапожкова. Александр Сапожков происходил из крестьян Самарской губернии, был на фронте Первой мировой войны. В 1918-м году стал членом Самарского губернского ревкома. После выступления чехословаков командовал отрядами Юго-Восточного района, где проявил себя как талантливый командир. В начале 1919 г. возглавил 22-ю дивизию, которая затем прославилась при обороне Уральска от белоказаков. За это Сапожков был награжден золотыми часами от председателя Реввоенсовета Л. Троцкого. В 1920 г. Сапожкова назначили командиром 9-й кавалерийской (2-й Туркестанской) дивизии, направленной в Бузулукский уезд на переформирование перед отправкой на Южный фронт. Эта дивизия была создана из остатков 25-й чапаевской дивизии, с кадром из новоузенских крестьян, закаленных в гражданской войне, а также уральских казаковперебежчиков. Сапожков в дивизии пользовался, без преувеличения, огромным авторитетом. Это вызывало раздражение, и 6 июля командующий Заволжским военным округом отдал приказ о его снятии и замене «проверенным коммунистом». Недоверие было воспринято Сапожковым очень болезненно, тем более что на смену ему прибыл бывший полковник императорской армии Стасуй. 9 июля на совещании комсостава в селе Погромном Сапожков обвинил руководителей компартии в предательстве идеалов Октябрьской революции и в интересах спасения Советской власти предложил арестовать политработников и выступить против «буржуазии и лжекоммунистов». В ночь с 13 на 14 июля части дивизии были подняты по тревоге. 14 июля на дивизионном митинге был выдвинут лозунг: «Долой спецов, вчерашних контрреволюционеров, да здравствуют наши старые вожди с 1917 года». Тогда же был зачитан приказ №1 о переименовании дивизии в «Первую красную армию Правды». Этим же приказом создавался «реввоенсовет Армии Правды»». 15 июля Бузулук без боя был занят повстанцами. Значительная часть местных коммунистов присоединилась к восставшим. В городе поддерживался образцовый порядок. В это время «Армия Правды» насчитывала до 3 тысяч человек. В. Ленин рекомендовал «пресекать в корне всякое проявление сочувствия и тем более содействия местного населения Сапожкову, используя всю полноту революционной власти; в тех случаях, где содействие имело место, потребовать выдачу виновных, главарей; от селений, лежащих на пути следования отрядов Сапожкова, брать заложников, дабы предупредить возможность содействия»2. 14 июля был создан специальный реввоенсовет для подавления «мятежа». На подавление были брошены все наличные силы округа и 156 кавалерийский дивизион из Москвы.
566 Верхний Дон и Поволжье 16 июля Сапожков, не желая сражаться с частями Красной армии, оставил Бузулук и отошел на юго-запад, пытаясь прорваться на Уральск и на Новоузенск. Прорыв обошелся дорого, - потеряно было до трети состава и значительная часть обоза. 1 августа у озера Алтата-Сар (Алтаты-Сор) «Армия Правды» была разбита 1-м Саратовским коммунистическим батальоном. Когда батальон пошел в атаку, пулеметчики Сапожкова отказались открыть огонь на поражение. С тремя сотнями Сапожков ушел в глухие степи. Окончательная ликвидация выступления была возложена на штаб 2-й трудовой армии под руководством В. П. Распопова. После длительного преследования Сапожков был настигнут 5 сентября вместе со штабом в 30 км. от с. Новая Казанка Букеевской губ. отрядом Борисоглебских кавалерийских курсов под командой Тимашова. В бою Сапожков был убит. Революционный военный трибунал Заволжского ВО 7-14.8.1920 судил 150 активных участников, из которых 52, в том числе 18 бывших командиров Красной армии, были приговорены к расстрелу. Отдельные командиры «Армии Правды» продолжили борьбу в октябре 1920 г. Практически сразу же коммунистические власти региона стали намеренно распространять самые различные слухи относительно «контрреволюционности» данного выступления - вплоть до самых нелепых и невероятных. Тем интереснее приводимый ниже документ, находившийся в следственном деле по «мятежу» Сапожкова, среди материалов допросов арестованных сапожковцев. Это, по сути, аналитическая записка некоего партийного секретаря - должность его не указана, фамилия (подпись) не читаема. С большой долей вероятия можно утверждать, что создан был документ в Бузулуке, что называется, «по горячим следам». Упоминаемые в тексте приложения в деле отсутствовали. Фактически это единственное относительно честное свидетельство о происходившем, не вышедшее, впрочем, за рамки ограничения «для служебного пользования». Авантюра Армии «Правды» Восстание начдива 9-й кавалерийской дивизии Заволжского Военокруга Сапожкова (13.VU.20) во многих отношениях представляет собою, вероятно, явление базаромирное3 в летописях нашей контр-революции. Будучи с чисто военной точки зрения, лишь мелким и малоопасным эпизодом, сапожковская авантюра по своему социально-политическому содержанию никоим образом не может быть признана чем-то совершенно незначительным: обстоятельства, ее сопровождавшие, невольно приковывают к себе тревожное внимание каждого члена партии. Получено по прямому проводу сразу после отступления восставших банд сообщение от Бузулукского укомпарта о необходимости заново переделать работу перерегистрации (фактически еще не закончившуюся). В виду перехода известной части коммунистов на сторону Сапожкова
Документ по истории выступления «Армии Правды» 567 заставило Самарский губком Р.К.П. срочно делегировать в Бузулук независимо от работы официальных органов следствия, партийную комиссию в составе т.т. Сперанского и Старцева для расследования происшедших событий и обнаружившегося в связи с ними состояния местной партийной организации. Для того, чтобы сразу же очертить существенность результатов, полученных предварительным расследованием, [следует] указать на установление им следующих фактов: среди руководителей восстания большинство являлось коммунистами. В известной части коммунистов и беспартийных рабочих Бузулука движение встретило определенные сочувственные отклики [и] моральную поддержку. После занятия города бандами восставших создалось такое положение: в то время как часть коммунистов и рабочих (преимущественно советские работники) отступила с оружием в руках из города, вследствие своей малочисленности, другая часть местного организованного пролетариата в лице его профессиональных объединений, возглавляемая коммунистами же, стала у власти, образовав новый исполком с коммунистом-председателем. Развитие событий. Личность Сапожкова и его отряд Сапожков - пехотный подпоручик старой армии, из крестьян Новоузенского уезда. Главный руководитель октябрьского переворота в названном уезде. До чехословацкой авантюры - левый эсер, впоследствии называл себя коммунистом, формально, однако, не записываясь в партию. До половины 1918 года состоял председателем Новоузенского исполкома; в мае 1918 г. был избран членом Самарского Губревкома, создавшегося после анархи-максималистского выступления матросов в Самаре. После первого занятия Новоузенска казаками в период чехословакчины Сапожков был назначен командующим отрядами ЮгоВосточного района, причем с успехом выполнил свое назначение, сорганизовав расстроенные красноармейские части и взяв город обратно. В дальнейшем он все время находился на фронте, преимущественно Уральском. Оставался в Уральске во время осады казаками, за свои действия имеет золотые часы и личную благодарность от Троцкого. В Самарской губернии хорошо известен; в Новоузенском уезде пользуется большой популярностью. Сапожков - определенный демагог, завоевавший себе симпатии красноармейцев, между прочим, путем потакания мародерству. Привык к партизанщине. По своим воззрениям и поведению вообще очень близок к покойному Чапаеву, сыгравшего [так в тексте] в свое время огромную роль в деле ликвидации учредилки. Обладает большим честолюбием. Дивизия Сапожкова, стоявшая в Бузулукском уезде[,] имела неполный состав двух конных полков 7-го и 8-го. Первый из них представлял пехоту, посаженную на коней. Образован из остатков 28 чапаевской дивизии4, с основным ядром состоявшим из новоузенских крестьян,
568 Верхний Дон и Поволжье закаленных в гражданской войне. Восьмой полк был составлен из уральских казаков-перебежчиков. Дивизия отличалась довольно такой дисциплинированностью и вызывала известное беспокойство в тех местах, в которых располагалась (в марте месяце - в Пугачеве, а потом под Бузулуком.) Получались сведения о насилиях над крестьянами, об агитации против продовольственной политики Советской власти, даже об оскорблении портрета ЛЕНИНА. Поругавшие жалобы, естественно, направлять гражданских властей5 в особый отдел дивизии, где, однако, не получали дальнейшего хода, ибо особотдел, как это потом выяснилось, полностью был на стороне авантюристов. Наступление Сапожкова на Бузулук. Захват города Вечером 13 июля Сапожков, только что отставленный от командования, как признанный округом не соответствующим своему назначению, устроил совещание комсостава преданных ему обоих полков, не допустив туда политработников дивизии (см. прилагаемый протокол совещания).6 Затем политработники были арестованы[,] и катастрофа стала для бузулукских властей очевидной. Сапожков двинул войска в боевом порядке на город. Делались попытки вступить в переговоры для предотвращения кровопролития, оставшиеся безуспешными. Коммунистической Фракции об опасности стало известно только утром 14-го числа, когда неприятель уже двигался на город. Спешно был сформирован отряд, занявший позиции перед городом, совместно с милицией, и более надежной частью гарнизона (всего это около 700- 800 чел. против тысячи приблизительно сапожковцев). В два часа дня Сапожков пустил в город 2 снаряда, на которые гарнизон ответил четырьмя. Конница противника медленно приближалась, сверкая в воздухе обнаженными шашками. После небольшой перестрелки малочисленный отряд из коммунистов, стоявших в центре, отступил к северу. Цепи неприятеля смешались с нашими фланговыми цепями, причем наступавшие предлагали не стрелять, заявляя, что они такие же красноармейцы, и не питают никаких враждебных намерений. Некоторые из нападавших говорили, что они коммунисты и в доказательство предъявляли партийные билеты, чем приводили в полное замешательство участников обороны, совершенно не осведомленных о содержании и целях выступления. Вообще бой был чрезвычайно слаб, среди отступивших коммунистов потерь совершенно не было, в то время [как] сапожковцы лишались нескольких человек. Часть нашего гарнизона сразу же присоединилась к восставшим. Действия сапожковцев в городе Занявшие город сапожковцы немедленно приступили к увозу всего военного имущества, и к угону гужевого транспорта и одновременно
Документ по истории выступления «Армии Правды) 569 они запасались продовольствием и различными материалами, предъявляя учреждениям формальные требования и оставляя оправдательные документы. Грабежей и взломов не производили. Между прочим, ими было взято свыше 100 ведер спирта (в том числе и комсостав) перепились. Было издано предписание всем должностным лицам зарегистрироваться «в интересах личной безопасности», учреждениям же спокойно продолжать занятия. Пятнадцатого числа новые хозяева города устраивали митинги[,] и велась агитационная работа. 16-го сконструирован новый исполнительный комитет. Арестов было произведено немного, усиленных розысков советских работников не было. В частности, спасся бывший в это время в Бузулуке наркомзем Середа. Для характеристики отношения сапожковцев к коммунистам следует указать, что ими был задержан неподалеку от Бузулука поезд, где произведен обыск и отобрали деньги сверх суммы в 100 рублей. Обходя поезд, сапожковцы кричали «буржуи, спекулянты и комиссары, выходи!». Коммунистов, как таковых, не трогали. Буржуазия сначала было радостно приветствовала выступление бандитов, но быстро охладела, притихла, после того как ознакомилась с лозунгами пришельцев и заняла выжидательное положение. Случаев выдачи коммунистов буржуазии не наблюдалось, да этого сапожковцы не требовали. Программа и лозунги восставших О своих взглядах сапожковцы оповестили население в особых приказах и объявлениях, в выступлениях на митингах на тему[:] «Причины политического восстания», на собраниях рабочих и служащих, созданных для выборов нового исполкома. Ценный материал дает также беседа Сапожкова с задержанными работниками губкома Вершининым, уездвоенкомом Сучковым, военкомом дивизии Трифоновым и др. Излагая свое кредо, Сапожков в указанном разговоре отметил следующее: со стороны центра наблюдается недопустимое отношение к старым заслуженным революционерам. Расстрелян такой герой как Думенко. Если бы Чапаев не был убит, его бы, конечно, расстреляли, как, несомненно, расстреляют Буденного, когда будут в состоянии без него обойтись. Его, Сапожкова, невзирая на его боевые заслуги перед Советской властью, отстранили от командования дивизией. В общем, наблюдается закабаление армии военспецами, делающимися в ней полными хозяевами, вместо испытанных революционных бойцов. Дошло до того, что приглашают определенных черносотенцев - Брусилова, Поливанова, Верховского и др., остается ожидать только[,] что пригласят великого князя Николая Николаевича. Советские работники оторвались от масс, буржуазии и образуют какую-то касту, живущую в исключительно привилегированных условиях, жены их начинают ходить в бриллиантах. Даже Троцкий, о котором Сапожков вообще высокого мнения, настолько уже сроднился с буржуазией и спецами, что в качестве личного секретаря
570 Верхний Дон и Поволжье [взял] княгиню. В связи с этим внешняя политика принимает какой-то захватнический характер. Мирные условия Польши должны быть приняты. Во всяком случае, после первых же побед Советская власть вновь должна предложить Польше мир, этого, однако, не сделали и идут на Варшаву. Сапожков устраивает7 здесь определенный отказ от старых принципов большевизма. Армия сконструирована неудовлетворительно. Институт военкомов вносит двоевластие, скверно отражается на боевой работе, ведет к развитию взаимного [пропуск слова в тексте] среди красноармейцев. В армии должно быть проведено строгое единоличие8, причем командовать частями должны не спецы, а испытанные боевые революционеры. Продовольственная политика ведется безобразно, сопровождается угнетением крестьянства и всяческими насилиями; она в корне должна быть реорганизована. Местные коммунисты чинят преступления, ложно информируют Центр о своей работе и положении на местах. В заключение Сапожков коснулся еврейского вопроса, выразив удивление, что евреи кишмя кишат в тылу, в то время как на фронте их чрезвычайно мало. На вопрос о том, как он смотрит на свое выступление, он ответил, что не сомневается в успехе - через 2 недели на его стороне будет все Поволжье; через 3 дня будет взята Самара. К своему выступлению он готовился задолго, сначала формировал дивизион, подбирая определенный состав. Его красноармейцы относятся к восстанию совершенно сознательно. Весь разговор велся Сапожковым [в] очень корректном тоне, а по впечатлению т. Графонова, он как будто бы рассчитывал склонность9 на свою сторону арестованных им ответственных работников. В предлагаемом приказе № 1 Сапожков выдает себя за представителя коммунистической оппозиции в связи [пропуск слова в тексте] произсшедшем в партии расколом (о котором говорил он т. Вершинину) восстает [против] обуржуазившихся комиссаров и наблюдающегося якобы соглашательства с буржуазией. В дальнейших частях приказа он устраняет инструкцию военкомов и заменяя их помощниками командиров по политической части, и наконец отдает распоряжение о допущении свободной торговли. Свою армию Сапожков объявляет «Красной Армией Правды». Чрезвычайно любопытна и еще более безграмотная[,] чем приказ №1, «Декларация прав человека и гражданина» (см. приложение)10, составленная, как говорят, заведующим активной частью особого отдела дивизии «коммунистом» Дворецким и оглашенная на собрании служащих и рабочих в исполкоме 16-го числа. В декларации мы встречаем те же перепевы о коммунистах и спецах, как основной мотив (см. приложение). Характерна оговорка, сделанная в вопросе о свободе торговли: таковая допускается лишь «на сумму до ста руб.» (то есть как будто бы для беднейшего и среднего крестьянства).
Документ по истории выступления «Армии Правды» 571 Те же указания о свободе торговли сапожковцы делали и в своих митинговых выступлениях. В ответах на вопросы, задававшиеся ораторам, сапожковцы указывали, между прочим, что отобранное имущество буржуазии возвращено отнюдь не будет. На вопрос об отношении к совхозам и коммунам, отвечали, что коммуны они считают буржуазными организациями и их не поддерживают. Совхозам же придают большое значение и признают необходимым способствовать их развитию. Между прочим, один из сапожковцев (Дворецкий) произнес речь о III Интернационале, объявив, что ему посылается приветственная телеграмма в связи с открытием 2-го съезда. Ораторами не были богаты. Преимущественно выступали начальник особого отдела Масляков, нач. активной части того же отдела Дворецкий, значительно менее сам Сапожков, далее политработники Долматов, Воробьев и некоторые другие. Сапожков выступал на митинге в сильном подпитии, его же правая рука комбриг Зубарев был настолько пьян, что три раза принимаясь говорить, оказался не в состоянии связать несколько слов и вынужден был отказаться от речи. Этими пьяными выступлениями сапожковцы чрезвычайно дискредитировали себя в глазах даже тех частей населения, которые им сочувствовали. Между прочим, значительным успехом пользовались нападки на продовольственников, в особенности в связи с последним сбором яиц и масла, которые якобы пожираются самими комиссарами, причем ничего не перепадает населению. Лозунг[:] «Долой яичников и масленников», как уверяют, пользовался в городе порядочной популярностью. Следует заметить, что официально каких-либо антисемитских лозунгов сапожковцы не выбрасывали. Однако антисемитизм чувствовался сильно. Об этом свидетельствует хотя бы вышеприведенный разговор арестованных работников с Сапожковым. Другой иллюстрацией может служить характерный ответ на один из вопросов, заданный из публики Маслякову (записан со слов самого Маслякова, опрошенного в тюрьме). Именно: была подана записка следующего содержания: «Вы дошли до жидов, а забыли лозунг «Бей жидов, спасай Россию. Да здравствует Сапожков» (Этот вопрос достаточно свидетельствует о содержании речи, в связи с которой он был задан). «На записку я ответил так, - говорит Масляков: «Если будут добираться до жидов, то начнут с подавшего записку». Конструирование новой власти Утром 16-го помощник Сапожкова по политической части Долматов созвал в здание Исполнительного Комитета [собрание] служащих и рабочих для выборов нового исполкома. На собрание явился после долгого ожидания подвыпивший Сапожков, заявивший, что за ним, как
572 Верхний Дон и Поволжье за Чапаевым, пойдет все Поволжье. Далее Сапожков заявил, что власть должна быть в руках рабочих. Затем он ушел, но вернулся опять, и почему-то заговорил о религии, объявив, что он сам лично верит в существование какого-то верховного начала, но считает, что каждый верует как хочет: религия должна быть свободна. В объяснениях по поводу порядка выборов другой оратор, Масляков, указал, что выборы нужно произвести по Советской конституции, с поправкой следующего содержания: избирать и быть избираемым может быть лишь тот, кто в 1914 году имел состояние не свыше, чем на сумму 10 тысяч рублей. На собрании преобладали советские служащие. Ввиду этого, присутствовавшие здесь члены Уездного Бюро Профсоюзов, предложили перенести на семь часов вечера, когда удастся обеспечить менее случайный и более рабочий состав. Сапожков дал свою санкцию. Перед вечерним собранием уездный совпрос имел пленарное заседание. Здесь характерно отметить, что[,] по словам опрошенных лиц[,] никаких прений по вопросу об отношении к событиям и об отчасти новом исполкоме будто бы не было. Следует отметить также, что не состоялось никакого фракционного заседания и коммунисты заседали все время вместе с беспартийными. Решили составить свой список из активных работников-профессионалистов. Вечером состоялось в исполкоме назначенное окончательное собрание. На него явился весь пленум совпроса, рабочие завода №1 и другие рабочие и служащие. Подавляющим большинством собрание приняло список совпроса с небольшим изменением: ввели 2-х красноармеек (представительницы семей красноармейцев). Из 15 человек вновь избранного исполкома около половины коммунистов. Своим председателем новорожденный исполком тут же избрал коммуниста Рузанова, члена Бюро Совпроса. На самом избирательном собрании председательствовал завед. Отдела Труда коммунист Гололобов, а секретарствовал упомянутый Рузанов. Отношение к «Красной Армии Правды» различных слоев населения Роль коммунистов. На вопрос, поставленный в заголовке, комиссия губкома, обратила свое сугубое внимание. К созданию она была связана чрезмерно кратким временем и сверх того, не имея при себе секретных сотрудников, была вынуждена собирать сведения от местных активных партийных советских работников, от профессионалистов, наконец, от заключенных сапожковцев; в самих же массах расследование не произведено. Таким образом, полученный материал отличался неполнотой и самое расследование может считаться лишь предварительным. Нужно также иметь в виду, что сапожковское выступление отцвело, не успевши расцвесть, а следовательно, физиономия его не успела выявиться с достаточной яркостью.
573 Документ по истории выступления «Армии Правды» Буржуазия. Как уже сказано, буржуазия[,] с начала заинтересовавшаяся, услышав, что сапожковцы обвиняют коммунистические верхи в чрезмерном направлении и соглашательстве, затихла и заняла выжидательное положение. На митингах ея почти не было видно. В окрестных деревнях, однако, зашевелились, даже стали активно выступать попы и другие ярко-белогвардейские элементы, стремившиеся использовать создавшееся положение и направить движение по желательному для себя руслу. Крестьянство. В местах, занятых сапожковцами, проявилось резко враждебное отношение к коммунистам. В селе Елшанке над двумя милиционерами был учинен кровавый самосуд. Этим самосудом, однако, почти исчерпались активные выступления крестьян за трехдневное владычество Сапожкова. Мужики[,] сочувствуя, колебались и выжидали. Набор добровольцев, объявленный сапожковцами, дал слабые результаты. Являлись дезертиры, выпущенные Сапожковым из тюрьмы, но часть их по получении обмундирования и оружия, разошлась по домам. Рабочие. Активных действия в пользу Сапожкова не наблюдалось. Однако здесь мы вынуждены констатировать следующий факт. Среди более или менее значительной части рабочих лозунги Сапожкова вызвали определенное сочувствие. Резким симптомом этого хозяйства поведения коммунистов, о чем см. несколько ниже [так в тексте]. Характерны в данном отношении также настроение на митингах, устроенных в городе - если речи большинства ораторов (за исключением тех случаев, когда громили продовольственников) встречались в общем довольно сдержанно, то две речи на этом митинге (состав его: красноармейцы, рабочие и мелкое мещанство) имели особенно шумный успех. Первая речь члена Коллегии Бузулукского Уездкомдезертир Лихачева, (бывшего по его словам в 1917 году коммунистом, но потом отставшего от партии). В речи громились отступавшие лже-коммунисты грабители; приветствовалась истинная носительница коммунизма «Красная Армия Правды» и бросался призыв записываться в ея ряды. Не менее бурные аплодисменты вызвала также речь Дворецкого, посвященная 2-му съезду III Интернационала и законченная оратором возгласами «Да здравствует Ленин и Троцкий! За здравствует III Интернационал!» Сопоставление успеха этих двух речей чрезвычайно показательно. Не разъяснено пока поведение местных профессионалистов, которое сейчас тщательно обследуется. Крайне мало вероятно, что вопрос об отношении к сапожковской авантюре вовсе не дебатировался, как то утверждает предисполком на час Рузанов. Если это не верно, то очевидно, дебаты были не таковы, чтобы о них сочли удобным рассказывать. Если же дебатов действительно не было, и просто решили участвовать в выборах, находя это чем-то вполне естественным, то и это рисует настроение местных работников профессионального движения в весьма печальном свете.
574 Верхний Дон и Поволжье Персонально в состав нового исполкома вошли член бюро Совпроса Рузанов, он же заведующий профобром, член того же бюро Зав. отделом Труда Гололобов, председатель союза металлистов Селезнев, председатель союза «Игла» Голов и Об. Завед. Уездн. Отделом Наробраз. Малеин (бывший кадет), Пантеровский от учителей, два представителя от Союза служащих - Клюев и Кожевников, две красноармейки - Калинская и Бочинкова [пропуск слова в тексте] и некоторые другие. Сами профессионалисты объясняют свое вхождение в исполком стремлением якобы удержать власть в руках рабочих, обуздать военщину, [пропуск слова в тексте] стремился будто бы в первую очередь спасти заключенных и вернуть угонявшийся Сапожковым транспорт. На вопрос об отношении рабочих к авантюре, Рузанов, который, по видимому, может считаться наилучшим выразителем настроений известной их части (об его выступлении см. ниже) - судя по тому, что избирался в президиум собрания и прошел в председатели исполкома - отвечал так: «рабочих отталкивали от сапожковцев отсутствием у них вполне определенной программы, противоречия в их выступлениях». Кроме того, будто бы по мнению рабочих, такое выступление могло бы иметь успех года полтора тому назад, когда Советская власть была еще слаба, сейчас же оно слишком безнадежно. Заметив удивление спрашивавших, Рузанов поспешил добавить: «В то время легче было воспользоваться темнотой и несознательностью рабочего класса». Прибавил, что имеются сведения о выступлении некоторых рабочих против Сапожкова на станции Колтубанка близ Бузулука, где существует лесопильный завод. Вообще комиссия совершенно не [пропуск слова в тексте], чтобы были какие-либо выпады против сапожковцев на митингах или на собрании в исполкоме, выступление же обратного характера определенно имело место. Разумеется, при оценке этого обстоятельства нельзя упускать из виду, что открытые нападки на Сапожкова были не безопасны, это, конечно, затыкало рты его противникам из среды местного пролетариата. Следует заметить, что расследование комиссией в части [,] касающейся выяснения настроений рабочих[,] чрезвычайно затруднилось стремлением заинтересованных лиц отрицать какое-либо свое участие и сочувствие Сапожкову - с одной стороны[,] и явным стремлением местных работников выставить настроение рабочих в приятном для партийного самолюбия свете - с другой. Только путем более или менее искусных подходов и упорных разъяснений смысла своего расследования комиссии удавалось добиваться признания, что здесь далеко не все обстояло благополучно, признания, которого опрашиваемые всячески старались ослабить различными оговорками и указаниями на сравнительную редкость сочувствовавших Сапожкову проявлений. Даже секретная разведка в толпе рабочих масс может дать в этом отношении вполне надежную картину.
Документ по истории выступления «Армии Правды» 575 Красноармейцы. Здесь приходится перейти к одной из самых прискорбных сторон всего события. Как [у]же указано, за Сапожковым довольно дружно пошли оба его полка вместе с коммунистами. Повидимому, если не большинство, то очень многие солдаты при этом относились к авантюре достаточно сознательно. По крайней мере, когда при вступлении банд в город ничего не ожидавший и оторопелый обыватель, видевший, что красноармейцы идут против красноармейцев, коммунисты против коммунистов, осыпали «победителей» вопросами о смысле события, те давали гражданам разъяснения, далеко не лишенные противоречивости, но в общем и целом совпадавшие с официально выставлявшимися сапожковцами лозунгами. Часть бузулукского гарнизона присоединилась к восставшим. Благодаря этому Сапожков, располагавший только кавалерией и артиллерией, обзавелся также небольшим отрядом пехоты, который при отступлении авантюристов еще несколько возрос путем присоединения дезертиров из деревень (точная численность отряда пока не установлена). Нельзя не упомянуть здесь про сообщения члена губкома тов. Васянина, прикомандированного для связи и наблюдения к отряду Шпильмана, двинутого из Самары против сапожковцев. Сообщения эти относятся уже к войскам, дерущимся на нашей стороне. По словам тов. Васянина, настроение в отряде имеет сильный уклон в сторону сапожковщины. Авантюру осуждают, но только потому, что находят ее затеянной слишком рано и плохо подготовленной. Саму же расправу признают вообще необходимой. Беседуя с красноармейцем горной батареи во время обстрела ею одной из деревень, занятой Сапожковым, тов. Васянин, по его словам, совершенно недоумевал, «хоть поворачивай пушку обратно»11. Отряд Шпильмана является одним из лучших и отборных отрядов Заволжского военного округа. Действия коммунистов Картина позорная и вопиющая. Коммунистами возглавлялась оборона города. Коммунисты стояли во главе банд, нападавших на город, коммунисты же, наконец, возглавляли и ту, своеобразную, не то нейтральную, не то скрыто-враждебную к одной из дравшихся сторон группу, которая взяла в свои руки гражданскую власть во время свалки и сконструировала новый исполком. В общем и целом местная бузулукская организация, в составе городского и железнодорожного районов, действовали неплохо. Отряд сформировался быстро. Явилось большинство перерегистрированных членов и даже часть выбывших при перерегистрации. Отступление произведено в порядке. Неоднократная часть, однако, осталась в городе, и даже выступала в пользу сапожковцев. Имеются, например, сведения, что выбранный
576 Верхний Дон и Поволжье впоследствии председателем нового исполкома Рузанов (коммунист с ноября 1918 года, техник с низшим образованием) выступал с публичной речью, в которой грязно нападал на ушедших сотоварищей и приветствовал сапожковцев. Коммунист Филатов, казначей укомпарта, в разговорах заявлял: «наконец-то воры получили по заслугам». Даже на железной дороге, где рабочие враждебно отнеслись к авантюре, нашлись как группы беспартийных рабочих, так, говорят, и отдельные коммунисты!,] выступавшие за Сапожкова (комиссии была названа одна фамилия). Среди членов сапожковского исполкома несколько человек, как указано, коммунисты-профессионалисты, таковые например, кроме Рузанова, Гололобова (зав. Отд. Труда), Голов (председатель «Иглы»), Селезнев, Деденко и [пропуск слова в тексте]. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что конструируя новый исполком, как утверждают, без всякого предварительного сговора (даже частного), оставшиеся коммунисты в то же время не озаботились совершенно о создании подпольного наряда, руководящего органа, несмотря на то, что сделать это было весьма легко и даже безопасно. Розыск у Сапожкова был поставлен скверно (если только он вообще существовал)^] да коммунисты, вообще-то говоря, как таковые вовсе не преследовались. Опрошенные участники отступавшего комм[унистического] батальона, что среди выступавших с оружием в руках они из профессионалистов видели только председателя уездного бюро профсоюзов тов. Деревенских. Что касается нападавших банд, то главарями восстания оказались, если не считать самого Сапожкова, ПОГОЛОВНО КОММУНИСТЫ, члены той же Бузулукской уездной организации. При этом, по сведениям, полученным от немногих не присоединившихся к восстанию политработникам [так в тексте] - в значительной части коммунисты не последней формации, но с двух и трехгодичным стажем. Вот перечень наиболее активных участников авантюры. Члены Реввоенсовета «Красная Армия Правды» Масляков, нач. особого отдела, коммунист с 1917 г., Долястов, военком 7 полка, коммунист с 1917 г., Осипов, предкомдезертир при штабе дивизии - с 1917 г., Осипов (он же Алексеев), который по утверждению Дворецкого, будто бы являлся душой восстания, рабочий-металлист, служащий на фабриках и заводах в Питере. По его показанию[,] в партии он состоит с Февральского переворота 1917 года, но ранее работал около 5 лет подпольно, в подтверждение чего он ссылается, как на работавших тогда вместе каких-то Яковлева и Калугина. К сожалению, пока не удалось установить точно социальное положение большинства руководителей восстания. Во всяком случае[,] архибезграмотность их литературных произведений свидетельствует, что об активном участии здесь интеллигенции говорить не приходится. Равным образом не для всех выяснен и партийный стаж.
Документ по истории выступления «Армии Правды» 577 Из других руководителей следует назвать Маслякова 2-го, командира 7 полка, председателя комячейки того же полка, Половникова - секретаря ячейки 7-го полка, Макарова, политрука 8-го полка, коммунист (с партийной недели) - председателя комячейки этого полка, Митеневского - секретаря ячейки того же полка, комбрига Зубарева (коммунист с 1918 г.), командира 8 полка Усова (коммунист с 1918 г.), начальников пулеметных команд обоих полков Курова и Коваленко, пом. командира 8 полка Андреевского, коменданта штаба дивизии Карпеца (коммунист с 1918 г.), инструктора для поручений при штабе дивизии Бутыкина (в Р.К.П. с 1917 г.), пом. военкома 8 полка Азовского, военкома 8 полка Усова, следователя особого отдела Безпрозванного, политрука 8 полка Симбирцева, политруков 7 полка Сергиенко (в Р.К.П. с 1918 г.) и Сурикова (в Р.К.П. с партийной недели), членов культпросвета 7 полка Шарикова и Салненко, зав.активной части и особого отдела дивизии Дворецкого (в Р.К.П. с 1917 г.). В общем[,] коммунисты обоих полков участвовали в восстании почти в полном составе. На допросах активность своего участия большинство из них признают, ссылаясь на то, что были введены в заблуждение. Всего коммунистов замешано до 130 человек. По отзыву завполитодом12 дивизии тов. Брюханова, по своему уровню ячейки обоих полков производили на него вполне удовлетворительное впечатление, и представлялись по меньшей мере нисколько не хуже, чем любая ячейка какого-либо другого полка. Выводы В бузулукских событиях бросается в глаза, что Сапожковым пущены в ход лозунги, могущие рассчитывать на отклики в партийной среде. Искусно подобраны и пущены в оборот ходячие выкрики против спецов, против обуржуазившихся комиссаров и т. п. Даже антисоветская струя, чувствовавшаяся в сапожковщине, к сожалению, как известно, не чужда некоторым членам РКП. Если мы сопоставим это выступление с той уродливой борьбой, которая глухо идет во многих партийных организациях, иногда безобразно проявляясь на конференциях, с обозначительностью [?] и со разделением партии на классы, [как-]то «верхи» и «спецы» (сами эти слова[,] ставшие в партии обычными [,] недопустимы и свидетельствуют о глубокой ненормальности)[,] с успехом, которым иногда пользуются даже на партийных собраниях выпады против ответственных работников как таковых, с тем фактом, что слова «вторая Октябрьская революция» стали крылатыми и их приходится слышать от рабочих во многих местах России, - мы должны будем признать, что проходить с легким сердцем мимо сапожковской авантюры не приходится. Восстание^] возглавляемое целым сонмом «коммунистов», да еще под лозунгом «Да здравствует РКП, да здравствует IV Интернационал,
578 Верхний Дон и Поволжье долой лже-коммунистов» вещь у нас, как кажется, еще небывалая. Едва ли бывали примеры и такого развала в организации, [когда коммунисты] выставлены друг против друга с оружием в руках, как случилось в Бузулуке. Характерно, что нездоровые настроения чувствуются в партии, ожидают смелось авантюристом13 с надеждой на успех поднять под лозунгами, ходячими среди отсталой партийной массы[,] целые восстания, и действительно, кое какого успеха и добивается. Очевидно, что в партии не все обстоит благополучно. Обозначается серьезная болезнь, к излечению которой должны быть приняты срочные и энергичные меры. Секретарь [подпись неразборчива] Архив УФСБ по Оренбургской области. Д.13893. Т. 11. Л. 501-507об. Машинописный текст. Примечания 2 X съезд РКП(б). Стенографический отчет. М.,1963. С. 285. 3 Ленин В. И. Полное собрание сочинений (ПСС). Т.51. С. 348. 4 Так в тексте. Неточность в тексте. Правильно - 25-й стрелковой дивизии. Именно она была «чапаевский». Так в тексте. По смыслу следует читать: «Поступавшие жалобы направлялись граждански^ властями» 7 Протокол не публикуется. g По смыслу - «усматривает». 9 По смыслу - «единоначалие», jjlo смыслу - «склонить», j ^ «Декларация» не публикуется. j2 По смыслу отрывка, «недоумевал» как раз артиллерист-красноармеец. 13 Заведующий политическим отделом. По смыслу - «позволяют смелым авантюристам».
Юг Братья Бичераховы и АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОЕ ВОССТАНИЕ ТЕРСКОГО КАЗАЧЕСТВА В 1918 Г. А. Ю. Безуголъный (Москва) После смены государственного строя в октябре 1917 г. и прихода в Центральной России к власти большевиков, в Терской области - обширном административном регионе, включавшем в себя территории нынешних Чечни, Ингушетии, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, частично - Дагестана и Ставропольского края - ось конфликта пролегала между казачьим и горским населением - чеченцами и ингушами с одной стороны, и казаками - с другой. Глубокий антагонизм между ними был заложен дискриминационной по отношению к горцам земельной политикой царизма. Со времен Кавказской войны плодородные земли речных долин на плоскости занимали казачьи станицы. К 1913 г. на одну душу мужского пола в казачьих отделах приходилось по 13,6 дес. удобной земли, а в горских округах - по 6,1 дес.1 (По другим данным, на мужскую душу горца и иногороднего приходилось лишь по 2,5 дес. земли)2. Казачье население имело большой излишек земель, которые сдавало в аренду тем же горцам (до 25%)3. Качество пригодной для хозяйственного использования земли в долинах и горах тоже существенно различалось. Скудные почвы на каменистых плато смывались частыми ливнями, уничтожая плоды тяжелых трудов горцев. Значительное количество земель в лесистой горной местности находилось в ведении Управления государственными имуществами. Казне принадлежало около 40% всех лесов на склонах Северного Кавказа4. Наконец, само землевладение горцев до революции не было юридически урегулировано. В ходе войны многие аулы и семьи неоднократно переселялись, оседали на новых местах, что неизбежно порождало поземельные споры между самими горскими обществами.
580 Юг На рубеже XIX - XX вв. шла быстрая пауперизация горского населения, возрождался своеобразный институт горского социального протеста - абречество. Земля дорожала. По образному выражению депутата I Государственной думы от Терской области А. П. Маслова, у чеченца земли столько, «сколько помещается под его буркой». «Такое положение, - замечал Маслов, - заставляет невольно задуматься, каким образом они существуют»5. Трудно не согласиться со свидетелем событий абхазским революционером Е. А. Эшбой: «Корень всех народных движений, постоянного «беспокойства» чеченцев надо искать именно в недостатке земли и леса (какими бы «одеждами» религиозного характера эти движения ни облекались)»6. Земельное неравенство стало причиной межнациональной борьбы. По замечанию одного из терских большевиков, С. И. Кавтарадзе: «Терская область представляет собой оригинальнейшее явление. Здесь национальная борьба почти совпадает с классовой (курсив мой - Авт.). Ингуш борется с казаком не потому что он казак, а потому что ингуш безземелен, обездолен, а казак владеет землею. И правильна политика советской власти, если она опирается... на ингушей и чеченцев. В этом не виноват ни ингуш, ни казак. Это - последствие проклятой царской политики, которая из казаков устраивала здесь свои баррикады»7. Правда, как показали материалы Всероссийской хозяйственной переписи, проводившейся летом 1916 г., во многих горских регионах Терской области недостаток земли компенсировался высоким относительно казачьих отделов поголовьем скота в горских хозяйствах8. Что касается терского казачества, то в социально-экономическом и политическом отношении к революционным событиям оно подошло довольно монолитным; классовое расслоение еще не затронуло казачью среду глубоко. «Никакого революционного духа в первые годы войны заметно не было, если не считать некоторого брожения в огромных по составу запасных дружинах, разбросанных по гарнизонам укреплений в Чечне и Дагестане. Но здесь оно было вызвано страхом и неизвестностью перед горцами», - вспоминал член Терского войскового правительства Д. С. Писаренко9. Кроме этого «своего в крае революционного материала и даже пищи для него не имелось. У нас не было яркого расслоения общества на классы, не видно было и границы между эксплуатируемым слоем и эксплуататорами, совершенно отсутствовал и фабричный пролетариат»10. Смутными были и политические представления среднего казака, давно лишенного институтов казачьей автономии и утратившим правосубъектность. В марте 1918 г. представитель руководства Терского войска Г. Ф. Фальчиков так формулировал отношение казачества к власти: «Для казака не важно, какая это будет власть. Он говорит: поставьте хоть черта, но лишь бы он умел разумно управлять, чтобы власть его дала бы гарантии для мирной трудовой жизни»11.
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 581 Среду для распространения революционных идей давали скорее иногородние - пришлое крестьянское население, арендовавшее землю у казаков. Накануне революции на 255 тыс. казаков приходилось 110 тыс. иногородних. Хотя земли в собственности они не имели и в войсковых делах участия не принимали, но и ни к каким повинностям, кроме военной (по жребию) не привлекались. Многие из них казаками становиться не желали. С этой удобной, в общем-то, позиции, позволявшей многим иногородним существовать безбедно, они, в то же время, готовы были начать атаку на казачество, в своей массе инертное и политически индифферентное. При царизме терское казачество фактически утратило свою автономию, управлялось государственным чиновником - начальником области, поэтому весть о свержении царского режима приняло с воодушевлением. Это позволило впервые за сто лет собрать Войсковой круг. На первом круге, созванном 13 марта 1917 г., выборным атаманом стал Караулов (он же являлся комиссаром Временного правительства в Терской области). Председателем войскового правительства и заместителем войскового атамана был избран Л. Е. Медяник. Круг заявил о полной поддержке курса Временного правительства12. Однако над Тереком сгущались тучи. Февральская революция выпустила из бутылки джинна межнационального насилия. Летом и осенью 1917 г. разразились настоящая война. Так, в конце июля чеченцы напали на хутор Сорохтиновский и сожгли его. У разъезда Джалки был обстрелян пассажирский поезд. Казаки станиц Карабулакской, Троицкой и Слепцовской в начале сентября напали на ингушей. 6 сентября казаки станицы Сунженской убили делегатов горских обществ, ехавших со съезда во Владикавказе. В ответ жители ингушских селений Галашки и Мужичи напали на станицу Фельдмаршальскую и сожгли ее и т. д.13 Многие столкновения между казаками и горцами были спонтанными, вызывались хулиганскими выходками той или иной стороны. Начальник Туземного конного корпуса П. А. Половцев по этому поводу отмечал: «Картина борьбы между ними получается такая. Обыкновенно в воскресенье казаки, подвыпив... выкатывают пушку и начинают угощать шрапнелью ингушские аулы, а затем мирно заваливаются спать. В понедельник ингуши проводят мобилизацию, переходят в энергичную контратаку на казаков, вторник идет война, а в среду заключается перемирие... В четверг происходят дипломатические переговоры, в пятницу заключается мир, в субботу разъезжаются после торжественных клятв... а в воскресенье вся история начинается снова»14. По свидетельству казаков, «утром, часов в 6 - 7, чеченцы открывают орудийный огонь, а потом открывают огонь и наши батареи. Открывают огонь первыми чеченцы и так происходит каждый день»15. В 1925 г. М. Кац со слов участников событий описал набег ингушей на станицу Фельдмаршаль¬
582 Юг скую. Поводом к расправе послужило убийство казаками почетного старика-ингуша, сопровождавшееся глумлением, а также увод баранты одного из жителей аула Галашки. На призыв аульцев немедленно съехались всадники из соседних аулов, выбрали из своей среды старшего и с кличем: «Бабий платок на том, кто будет отступать!», ринулись в бой и сожгли казачью станицу16. Грабежи и уголовный бандитизм стали повсеместным явлением. Далеко не всегда они имели политическую окраску. Революционный антураж подобных разбойничьих набегов - часто дело рук историографов Гражданской войны. Какое-то время казалось, что межнациональной гражданской войны удастся избежать. 1 декабря 1917 г. совместным решением ЦК Союза объединенных горцев Кавказа и войскового правительства Терского казачества было организовано Терско-Дагестанское правительство во главе с М. А. Карауловым. Это государственное образование было попыткой разрешить казачье-горский конфликт мирным путем. Советская литература всегда называла это объединение «попыткой договора» между верхушками казачества и горцев, намекая на обреченность такого союза. Это утверждение не лишено смысла, учитывая, что авторитет органов власти, особенно Временного правительства, которое длительное время олицетворял в Терской области М. А. Караулов, к концу 1917 г. быстро падал. Сама идея объединения с горцами в то время, когда рядовые казаки вели с ними каждодневную вооруженную борьбу, оказалась скомпрометированной. По словам казачьего офицера Б. Нартова, «масса казачья была уверена в измене и атамана, и [войскового] правительства своему войску»17. Невзирая на миротворческие усилия М. А. Караулова, казаки уже летом 1917 г. образовали в Моздоке свой военный совет и усиленно готовились к войне с горцами. Аналогичным образом развивались события и в стане горцев. Сложно сказать, сколько времени просуществовал бы этот «противоестественный», на взгляд многих, союз, и принес бы он какие-то плоды, если бы не трагический случай, открывший новую, кровавую страницу истории революции в Терской области. 13 декабря для приветствия, по войсковому обычаю, 1-го Волгского казачьего полка, прибывавшего с Западного фронта, М. А. Караулов в сопровождении родного брата Владимира, хорунжего Алексея Белоусова, депутата Войскового Круга Султанова и шестерых конвойных прибыл в Пятигорск18. На обратном пути, во время следования во Владикавказ, вагон, в котором находился М. А. Караулов с сопровождающими, остановился на станции Прохладная. Группа вооруженных солдат 106-го Уфимского пехотного полка во главе с неким Зотовым, которые возвращались с Кавказского фронта и находились в тот момент на станции, узнали, что в вагоне № 4 пассажирского поезда находится атаман Терского
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 583 казачества. Они потребовали, чтобы все вышли из вагона. Одного рядового, призывавшего прекратить безобразие, солдаты убили на месте. Вышедшего из вагона атамана солдаты стали обвинять в том, что он вооружает против них чеченцев. Ответа Караулова никто не слушал: поднялся крик, защелкали затворы. По свидетельствам очевидцев, Караулов невозмутимо покуривал трубку, чем только раззадоривал толпу19. Караулов вернулся в вагон, чтобы уже никогда из него не выйти. Железнодорожники попытались увести поезд, но вагон Караулова немедленно был отцеплен, а затем и загнан в тупик. Раздался одиночный выстрел, после чего толпа в панике подалась назад. Атаман мог беспрепятственно покинуть вагон, что сделала часть его конвоя, с опущенными головами проследовавшая на станцию. Очевидно, не веря в возможность расправы, М. А. Караулов, его брат, еще несколько офицеров и казаков конвоя остались в вагоне. Вскоре толпа вновь собралась на перроне и на этот раз открыла шквальный огонь по вагону. Беспорядочный обстрел, по свидетельству Б. Нартова, длился около полутора часов. После этого солдаты выволокли из вагона трупы Караулова и сопровождавших его лиц, раздели их догола, надругались над ними и затем долго митинговали, решая, как еще «казнить» убитых - сжечь или повесить20. Несколько зачинщиков расправы в конце концов понесли заслуженную кару. Но дело было сделано: терское казачество осталось один на один со своими проблемами и должно было теперь самостоятельно выбирать дальнейший путь. Депутаты войскового круга, члены войскового правительства и все карауловское окружение были потрясены тем, с каким равнодушием, а кое-где даже с одобрением отнеслись казачьи станицы к смерти своего первого выборного атамана. Попытки вернуть казачество в рамки работы официальных структур не увенчались успехом. Дважды в январе 1918 г. созывался войсковой круг, однако оба раза мероприятие срывалось из-за неявки делегатов. Следует сказать, что уже в начале 1918 г. мучительной смерти в плену у ингушей подвергся заместитель атамана Л. Е. Медяник. Он был пленен по пути в Тифлис. С момента пленения летели день за днем, и, как полагали тогда, лишь демонстрации двух казачьих полков хватило бы для того, чтобы похитители вернули узника, но этого не случилось21. Терско-Дагестанское правительство после гибели Караулова продолжало пребывать во Владикавказе, ничем не управляя и никем не замечаемое. 5 марта 1918 г. оно сложило свои полномочия. Инициативу в свои руки взяли казаки-фронтовики, решившие создать вместе с иногородним населением, осетинским, кабардинским и балкарским народами новое объединенное областное правительство под лозунгом войны против чеченского и ингушского народов. На первый план выдвинулся Моздокский военно-революционный совет, высту¬
584 Юг павший против примирительной политики войскового правительства и за начало немедленных военных действий против чеченцев и ингушей. Моздокский совет выражал интересы наиболее страдавших от горских набегов Моздокского, Сунженского и Кизлярского отделов. В конце января по инициативе Моздокского военно-революционного комитета в Моздоке был созван 1-й съезд трудовых народов Терека. «Кровавый вихрь пронесся по Сунже, он уничтожил на своем пути целые станицы, села, хутора... Грозный разгромлен, промыслы, имеющие государственное значение, сожжены. Владикавказ горит, многие частью сожжены, частью разрушены. Ужас кровь и огонь царят во всем крае...», - так живописали преступления горцев в своем воззвании руководители Моздокского военно-революционного совета полковник Рымарь и есаул Пятирублев22. На съезде казачья фракция потребовала немедленного открытия военных действий против чеченцев и ингушей, - «побить их выгнать их в горы», а также разоружить горцев, не останавливаясь ни перед чем23. У терских казаков имелось несколько казачьих полков, вернувшихся с фронта и еще сохранявших военную организацию. Чеченские и ингушские депутаты в работе Съезда участия не принимали, поскольку им пришлось бы добираться до Моздока через казачьи земли. Однако, благодаря агитации представителей социалистических партий (большевиков среди них тогда было не более 20 чел.), 1-й съезд небольшим перевесом голосов отклонил призыв казачьей фракции Моздокского отдела о немедленном начале войны с горцами24. В то же время съезд потребовал от чеченцев и ингушей немедленно прекратить грабежи и набеги, выдать для предания суду всех разбойников, вернуть оружие разгромленных ими арсеналов Владикавказа, Ведено, Хасав-Юрта25. Разумеется, это требование осталось неудовлетворенным. На 2-м съезде трудовых народов Терека, состоявшимся в феврале, была, наконец, избрана власть, признанная всеми народами и социальными слоями Терской области. Ею стали Терский Народный Совет (высший законодательный и исполнительный орган, избираемый из расчета 1 депутат на 25 тыс. представителей каждого народа) и Терский Народный Комиссариат (исполнительный орган, избираемый членами Терского Народного Совета). Президиум Терского Народного Совета следил за законностью действий Народного Комиссариата и выполнял функции государственного контроля. По такой же схеме строилась власть в национальных округах и казачьих отделах. Национальные (окружные) или отдельские народные съезды избирали советы, а последние - исполнительные комитеты для текущей работы. 27 февраля в торжественной обстановке всеми фракциями была признана конституция Терской области. Съезд проходил в весьма накаленной атмосфере. В партийном отношении в Терском совнаркоме изначально доминировали левые социалисты - большевики, меньшевики-интернационалисты,
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 585 левые эсеры. Председателем был избран большевик С. Г. (Ной) Буачидзе. Социалисты, избиравшиеся от фракции иногородних, считались «нейтральными», также как и осетины. Горцы и казаки получили только по одному портфелю. При обсуждении формулы власти на 2-м съезде трудовых народов Терека открытым остался вопрос об организации власти в городах. В ближайшем будущем он стал одной из причин и непосредственным поводом к началу крупномасштабной гражданской войны на Тереке. Первые съезды трудовых народов Терека проходили почти беспрерывной чередой (поэтому современниками они считались сессиями одного съезда) - 1-й с 25 по 31 января, 2-й с 16 февраля по 5 марта. Съезды работали в обстановке постоянных столкновений между казаками, с одной стороны, и чеченцами и ингушами - с другой. Большевики и поддерживавшие их представители левосоциалистических партий единственным источником социальной напряженности называли казачье землевладение и казачьи привилегий, провоцируя, тем самым, горцев. В день открытия 2-го съезда в Пятигорске 16 февраля в районе станиц Романовской и Ермоловской разыгралось сражение между казаками и развернувшими на них наступление чеченцами. Только за один день казаки потеряли 12 человек убитыми и 20 человек ранеными. Обе стороны применяли артиллерию и пулеметы26. Подобные столкновения, также как и нападения из засад, происходили практически ежедневно. Воспользовавшись недовольством казачества политикой Терского совнаркома, ставшего на сторону горцев, Терское войсковое правительство смогло 11 февраля созвать войсковой круг VI созыва, объявивший о созыве Советов казачьих и крестьянских депутатов и о добровольном сложении полномочий Войсковым правительством. Место Войскового правительства должен был занять Исполнительный комитет Совета, который был избран здесь же, на круге, переименованном в Совет казачьих и крестьянских депутатов. Исполнительный комитет состоял из 12 человек, 8 из которых заведовали хозяйственными делами, 4 - политическими. Командующим всеми казачьими вооруженными силами был избран полковник Скляров, начальником его штаба - полковник Белогорцев. Командующими войсками в Пятигорском отделе был назначен полковник Агоев, в Кизлярском - полковник Бочаров, в Сунженском - войсковой старшина Рощупкин, в Моздокском - полковник Рымарь. Особое положение сложилось в столице области Владикавказе. Город, находившийся в полуокружении ингушских аулов, стал со второй половины 1917 г. объектом еженощных грабительских атак ингушей. В начале 1918 г. начальник гарнизона Владикавказа полковник И. Н. Беликов сорганизовал находившихся в городе офицеров, юнкеров местного военного училища и студентов в роты, которые смогли контролировать центральные районы города.
586 Юг Избранный фактически Войсковым кругом («кучкой карауловцев», как говорили недоброжелатели) Исполнительный комитет являлся «реинкарнацией» Войскового правительства. Наряду с ним продолжала существовать ведомая социалистами казачья фракция Терского Народного Совета. Раскол в казачьей среде не только не был преодолен, но и углубился. В борьбе за власть в Терском войске быстро выдвигались партии социалистического толка, между которыми тоже было острое противостояние. К весне 1918 г. наиболее влиятельным социалистическим казачьим лидером зарекомендовал себя Георгий Федорович Бичерахов. В то время, когда во Владикавказе проходила VIl-я сессия войскового круга, в Моздоке был созван отдельский съезд, избравший Г. Ф. Бичерахова его председателем. С этого момента и до окончательного разгрома терского казачества Георгий Бичерахов являлся лидером политических структур, представлявших антибольшевистское движение казачества. Георгия Бичерахова даже в научной литературе иногда путают с его старшим братом - полковником Лазарем Бичераховым, также принявшим активное участие в событиях Гражданской войны на Кавказе в 1918 г., но долгое время, как было принято у военных, сознательно сторонившегося политической жизни. Георгий давно окунулся в политику, был, что называется, профессиональным революционером. Политической работой начал заниматься в 1902 г. в Москве как социал-демократ. В 1905 г., с началом Первой русской революции, он принял самое активное участие в событиях, развернувшихся в Терской области. Под его влиянием 2-й Горско-Моздокский полк отказался от подавления революционных выступлений во Владикавказе и в 1906 г. крестьянского восстания в Ставропольской губернии. Г. Ф. Бичерахову пришлось всячески лавировать, чтобы не попасть в руки жандармов и агентов охранки, которые наблюдали за ним и пытались его арестовать. Сначала он выехал в Петроград, а затем, когда и там его стали беспокоить, он перебрался в Забайкальскую область, где в 1908 г. все же был арестован и водворен во Владикавказскую тюрьму. С началом Первой мировой войны, будучи инженером по специальности, он попал на Юго-западный фронт, дослужился до заведующего авиационно-автомобильными мастерскими этого фронта. В конце 1916 г. штабом авиации фронта он был командирован через Швецию в Норвегию, Англию и Францию для ознакомления с постановкой авиационного дела у союзников и проведения специальных заказов заграницей. Там его застал Февраль 1917 г. Еще находясь в Великобритании, он заклеймил знаменитый приказ Петроградского совета № 1, указывал, что этот документ спровоцирует полное разложение фронта, что и случилось. Не закончив служебных дел, он поспешил в Россию, чтобы окунуться в привычную для себя стихию политической борьбы. При отъезде из Лондона, русскими политическими кругами Г. Ф. Бичерахову было
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 587 поручено сопровождать в Россию знаменитого ученого и революционера П. А. Кропоткина27. Вернувшись в Россию и попав в июне на Юго-западный фронт, он, уже убежденный меньшевик, повел энергичную борьбу с большевистскими агитаторами. В ноябре 1917 года он снова вернулся в Терскую область в момент разгара национальной войны и вражды между казачеством и горскими народами Георгий Бичерахов принял провозглашение советской власти в Терской области, был избран комиссаром Моздокского отдела Терской области, а затем - председателем Моздокского отдельского Совета. Д. С. Писаренко так охарактеризовал эволюцию политических взглядов Г. Бичерахова: «По убеждениям социалист и в первое время тянул в сторону крайне левых и большевиков, как и многие другие интеллигенты нашего края... Затем, видимо задетый в личном самолюбии, не поладил с комиссарами и отошел от Социалистического блока, став яростным врагом Совета Народных Комиссаров. Ушел он в родную станицу и там, в районе Моздокского отдела повел против них работу, соприкоснулся с гущей населения и обратил на себя внимание...»28 Георгий Бичерахов имел необходимые качества политического лидера. Неоднократно наблюдавший его на заседаниях и митингах Д. С. Писаренко, отмечал, что «человек этот обладал большой способностью вести казаков за собою, умел отлично улавливать их подлинные думы и чаяния, незаурядно энергичный и сильный волей. Не чужд был и демагогии, когда это требовалось для отражения нападения политических противников»29. Весенние месяцы прошли относительно бескровно благодаря достигнутому паритету сил между казаками с одной стороны и горцами, иногородними и большевиками с другой, готовых к войне в любую минуту. Но некоторое время сохранялась надежда на сохранение мира. Стало казаться, что самое страшное позади, а приезжавшие из других регионов Северного Кавказа даже говорили, что увидели на Тереке «маленький рай»30. Однако мир был возможен только до тех пор, пока не поднимался вопрос о земле. На 3-м съезде трудовых народов Терека, открывшимся 22 мая, этот вопрос стал ключевым. Впервые широко представленные на нем ингуши и чеченцы заявили о срочной необходимости перераспределения казачьих земель - «альфы и омеги всех кровавых столкновений, какие были в области и какие могут быть»31. Понимая, что это означает, Совнарком предостерег горцев от «захватнических прав», выражая надежду, что у них терпения «хватит и на этот раз»32. Развернулась острая дискуссия, в которой никто не желал уступать. Казаки были в меньшинстве, и в итоге съезд принял «историческое решение»: в целях устранения чересполосицы с ингушскими и чеченскими землями
588 Юг переселить станицы Сунженская, Аки-Юртовская, Тарская и Фельдмаршальская33. Эти станицы уже находились на переднем крае борьбы с горцами, неоднократно подвергались их нападениям и, по существу, их участь была решена. Поскольку речь не шла о немедленном выселении, а определение условий и сроков этого возлагалось на местные органы власти, это решение можно было считать не худшим исходом для казаков. Решение о переселении казачьих станиц причудливым образом оказало роковое влияние на судьбу председателя Терского совнаркома Ноя Буачидзе. Ингуши не стали дожидаться организованного выселения станицы Тарской и напали на нее. 20 июня возмущенные тарцы прибыли за подкреплением во Владикавказ, в казармы 2-го Терского батальона. Начался митинг. Узнав о происшедшем, сюда приехал Буачидзе. Он выступил на митинге, пообещав защитить Сунженские станицы. Однако три винтовочных выстрела оборвали его жизнь... Помимо земельного вопроса, интересы казаков и находившегося под влиянием большевиков Терского совнаркома расходились и в вопросе организации государственной власти в области. Совнарком стал насаждать на местах, прежде всего в городах, новые большевистские органы власти - совдепы, что противоречило воле съезда трудовых народов Терека, учредившего на местах национальные, отдельские и окружные советы. По признанию самих большевиков (Ю. Г. Пашковского), за отсутствием в терских городах пролетариата, в совдепы проникала «негодная грязь» и «авантюристы», проводившие политику произвола и репрессий34. Возникновение совдепа в Моздоке и его претензии на единоличную власть стало причиной разрыва между Терским совнаркомом и терским казачеством, ведомым Г. Ф. Бичераховым. Такая политика оттолкнула от большевиков не только казаков, но и правых социалистов, прежде выступавших с большевиками единым фронтом. В конце июня казачья фракция Терского Народного Совета потребовала от Терского совнаркома соблюдать соподчинение органов власти, установленное конституцией Терской области. Иначе говоря, чтобы городские советы рабочих, крестьянских, казачьих и солдатских депутатов подчинялись соответствующим отдельским (окружным) народным Советам, так же, как подчиняются им станичные и сельские советы. Во главе движения казаков стал глава Моздокского отдельского совета Георгий Бичерахов. На открывшемся 20 июня в Моздоке казачье-крестьянском съезде были сформулированы другие принципиальные требования: признавая власть центрального Совнаркома, казаки требовали автономии от Терского совнаркома. Они не согласны были с навешиваемым им ярлыком «контрреволюционеров»35. Но сохранять статус-кво в такой постановке вопроса означало оставить за собой земли и привилегии.
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 589 21 июня Казачье-крестьянский съезд в Моздоке избрал исполнительный орган новой казачьей автономии - Казачье-крестьянский совет в составе 15 человек во главе с Г. Ф. Бичераховым. Съезд потребовал прекратить вмешательство Терского совнаркома в казачьи дела, сам Совнарком переизбрать и увеличить представительство в нем казачьей фракции. При этом казачьи верхи не требовали ни пересмотра принятой конституции Терской области, ни ликвидации Терского Совета народных комиссаров. Казачье-крестьянский совет объявлял своей «единственной задачей очистку народной власти от тех болезненных наростов, которые мешают ей исполнять истинную волю трудового народа...»36. Под «болезненными наростами» понимались, конечно, большевики. После этого казаки были готовы делегировать своих представителей в Областной совет. Общее настроение в казачьих станицах в эти дни передал грозненский комиссар здравоохранения Липко, проехавший через всю область: «Начиная от Прохладной, Моздока и до самой Червленной настроение такое - большевиков вешать, советы разгонять! Во всех станицах - самооборона во главе с офицерами, опять нацепившими погоны. На всех станциях коменданты проверяют документы, подозрительных снимают с поездов, расстреливают.. .»37 Казачье-крестьянский совет был настроен на ведение переговоров до последней возможности, однако ситуация вышла из-под его контроля. Повсеместно в станицах Пятигорского, Моздокского, Сунженского отделов начались восстания. Непосредственным поводом к ним послужил, помимо упомянутого выше нападения ингушей на станицу Тарскую, внезапный налет на Кисловодск отряда полковника Шкуро. Хотя Шкуро появился лишь на окраине Терской области и вскоре был отброшен к Баталпашинску, казачество восприняло это как сигнал к восстанию. За Шкуро уже тогда шел шлейф легенд, хотя никакой опасности большевикам его маленький отряд еще не представлял. «А имя это как-то претворилось в молве в магическое, густо окутанное таинственностью - для одних полную надежд и радости, для других - безотчетным страхом и ужасом, перед которым покорно пасовали и разум, и факты действительности», - вспоминал Д. С. Писаренко38. Переговоры с командующим советскими войсками П. В. Егоровым велись до 23 июня, после чего казаки официально объявили Терскому совнаркому войну. 30 июня Георгий Бичерахов предъявил совдепу ультиматум: разоружить хозяйничавшие в Моздоке красноармейские части и сдать оружие. После того как ультиматум был отвергнут, казаки начали штурм города. Одновременно артиллерия открыла огонь по казармам красноармейцев. Захватив район, прилегающий к осетинскому кладбищу, казаки завязали упорные бои у железнодорожной станции. К вечеру Моздок был в их руках. В ходе ожесточенных боев погибло более 300 красноармейцев.
590 Юг Гражданская война на Тереке началась «Терская область сделается на днях ареной крупных событий», - пророчески сообщал в эти дни Георгий брату Лазарю. Георгий Бичерахов в это время был подлинным вождем казаков. По свидетельству очевидцев, казаки «встречают его восторженно, как встречали Керенского на фронте»39. Сравнение с главой Временного правительства, получившего на фронте прозвище «главноуговаривающий», тоже зловеще предсказало скорую судьбу и самого Бичерахова. В течении лета терцы развили значительный успех. Они целиком овладели Моздокским отделом, частью Кизлярского и сильно углубились в территорию Пятигорского отдела, дойдя до реки Золка. Линия противостояния протянулась от Малки у станицы Зольской через Государственную и Курскую до Кизляра40. Помимо моздокского, развернулось еще восемь самостоятельных участков (фронтов): Прохладненский, Котляревский, Владикавказский, Грозненский, Самашкинский, Курской, Кизлярский, Марьинский и Государственский41. Особенно тяжелые бои развернулись под Грозным, Кизляром, Моздоком и Прохладной. Фронты не имели соприкосновения друг с другом, и на каждом из них казачьи отряды действовали автономно. В советской литературе и в современных работах, издаваемых в Чечне, Ингушетии, Дагестане терское казачество часто показывается монолитной силой, единой политически, организованной в военном отношении, хорошо укомплектованной, обученной, в общем - готовой к гражданской войне. Повсеместно в литературе встречаются фантастические сведения о численности казачьих «банд». Например, только на грозненском фронте, где три месяца, с августа по ноябрь, шли так называемые «стодневные бои», их силы якобы насчитывали до 15 тыс. штыков и шашек42. Подчеркивается, что казачьи полки возвращались с фронта в порядке и были готовы к дальнейшим боям. Ничем подобным Казачье-Крестьянский совет не располагал. А если бы располагал, то у большевиков не было бы ни одного шанса удержаться у власти. Полки, действительно, возвращались на родину по большей части организованно, что было в значительной мере обусловлено заботой казаков о сохранности лошадей и прочего личного имущества, составлявшего их экипировку. Но расчет на казачьи полки не оправдался: полки прибывали в порядке, но, по воспоминаниям члена Терского войскового правительства Д. С. Писаренко, «в полной апатии». Войсковой атаман давал казакам кратковременный отпуск, после которого собрать их обратно было почти невозможно. «Казачество заболевало каким-то параличом воли», - констатировал Д. С. Писаренко43. А по воспоминаниям Б. Нартова, «все стремились домой на отдых, где, вкусив сладкий мир в своей семье, казак уже с неохотой возвращался на поле войны»44.
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 591 Лишь в первые недели восстания у казаков ощущался моральный подъем, вызванный ожесточением против притеснений большевистской власти и горских разбоев. Но вскоре вернулись прежнее сонное состояние, безответственность, усталость от войны. Восстание, разгоревшееся в страдную пору, грозило гибелью урожая и неминуемым последующим голодом. Поэтому, несмотря на все усилия, Казачье-крестьянскому совету не удалось настоять на формировании постоянных частей и свободной их переброске с одного участка фронта на другой. Казаки желали воевать непременно возле своего дома и посменно, чтобы успевать заниматься и домашним хозяйством. По свидетельству Д. С. Писаренко, «истекали две недели, приходили новые [казаки], а отбывшие свой срок с песнями расходились по домам. Ни тревога, ни бой, даже часто ни неприбытие вовремя смены не могли и на час удлинить пребывание отбывших срок на фронте. Они часто во время боя снимались и уходили по домам, оставляя командование в безвыходном положении»45. Под влиянием массированной большевистской пропаганды в казачьей среде наметился раскол: часть станиц уклонялась от участия в гражданской войне, другая часть открыто выступила на стороне большевиков. Позднее, придя на Терек, командование Добровольческой армии было сильно разочаровано местным казачеством, в котором оно рассчитывало найти себе надежную опору (хотя «в боевом и политическом отношении» их ценили выше, чем кубанцев): «Никакой сплоченности между станицами, да и в самих станицах нет, - отмечалось в сводке разведотделения штаба главнокомандования В СЮР в 1919 г. - Цикого не слушают, никого не уважают, самолюбивы, сильно заражены большевизмом»46. Отмечалось отсутствие у казаков политического самосознания, благодаря чему они легко склонялись на сторону большевиков и борьбу, начатую в середине 1918 г., вели не против советской власти и большевизма в целом, а против отдельных большевистских лидеров. Драматическая история терского казачества в Гражданской войне еще ждет своего вдумчивого исследователя, готового выявить и осмыслить огромный архивный и мемуарный материал по теме. Однако уже сейчас можно с полной уверенностью сказать, что казачество не было готово не только к восстанию против большевиков, но и к войне с горцами, что обрекло восстание на неудачу и провал. Большевистских сил первоначально также было немного. Согласно сообщению военного руководителя вновь образованного Северо-Кавказского военного округа А. Е. Снесарева, «войск имеется: во Владикавказе три батальона (около 1500 человек) с 8 пулеметами, один эскадрон, две полевые батареи, 4 - 48-[лин.] гаубицы; в Георгиевске два батальона (около 1000 человек) с четырьмя пулеметами и одна полевая батарея; в Моздоке полроты пехоты и гаубичная батарея (4 гаубицы); в Пятигорске два батальона пехоты и 6 орудий; в Грозном два батальона (1000 человек)
592 Юг и 6 орудий; летучий железнодорожный отряд - одна рота; один бронированный поезд и еще один оборудуется. Всего войск около 5000 человек»47. По словам А. Г. Шляпникова, «Красная армия создавалась из иногородних, бывших солдат, частично и казаков, но не по-казачьи»48. Налет партизанщины в красных частях был еще очень силен. По словам прибывших летом 1918 г. из Центра комиссаров, «здесь о декретах о всеобщем обучении воинскому искусству и создании Красной Армии слышали и знают очень мало»49. Дисциплина в частях была слабой - «до 50 % в бою разбегаются»50. Общая апатия, усталость от войны, раздражение властью, господствовавшие в среде рядового казачества, дополнялись острой политической борьбой в его верхушке. Начало восстания только усилило ее. На открывшем 20 июня свою работу Моздокском казачье-крестьянском съезде его председатель Г. Ф. Фальчиков в знак протеста против разжигания гражданской войны сложил с себя полномочия. В лидеры выдвинулся Г. Ф. Бичерахов. Он был избран на должность председателя казачье-крестьянского совета, образованного по решению казачьекрестьянского съезда Терской области?. Съезд утвердил командующим войсками Терской области Генерального штаба полковника Белогорцева, однако практически сразу же, по настоянию Бичерахова, который «как добрый социалист» опасался усиления военных, на эту должность был избран генерал-майор Э. А. Мистулов51. Считалось, что Мистулов чужд политики и будет податлив воле социалистического руководства Совета52. По наблюдению Д. С. Писаренко, Казачье-крестьянский совет «постоянно боялся усиления авторитета командующего войсками. Ему мерещился во всем заговор военных и возможность военной диктатуры. В совете открыто говорили, что лучше большевики, чем диктатура генерала»53. Уже через пять дней после начала восстания генерал Мистулов был тяжело ранен и его место занял его помощник полковник Н. К. Федюшкин, а начальником штаба стал полковник Белогорцев. С этого момента отношения между Г. Бичераховым и военным командованием значительно ухудшились. С начала восстания ставка командующего находилась в Прохладной, откуда Федюшкин категорически отказывался ее переместить в Моздок, «под крыло» Казачье-крестьянского совета. Казаков поддержал Осетинский народный совет, также приступивший к формированию армии и объявивший призыв нескольких возрастов. Близость осетин с казаками объяснялась конфессиональной общностью, застарелыми поземельными спорами с ингушами, давней традицией осетин служить в казачьих войсках. Командующим осетинской армией (которая, впрочем, так и не была сформирована) был назначен генераллейтенант А. П. Фидаров, недавно прибывший из Персии, где он командовал 1-й Туркестанской казачьей дивизией, а начальником его штаба -
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 593 полковник Т. Гуцунаев. Созванный правым крылом Осетинского народного совета VIII съезд осетинского народа в первых числах августа 1918 г. официально объявил войну СНК и Совдепам Терской республики54. За Г. Ф. Бичераховым последовали многие влиятельные в казачьеосетинских кругах боевые генералы и офицеры. Кроме Э. А. Мистулова, А. П. Фидарова, Т. Гуцунаева, следует упомянуть полковников К. К. Агоева, Г. С. Хутиева, Д. Кибирова, Г. Кибирова. Анализ взаимных требований и хода событий ясно показывает, что борьба носила межнациональный характер. Г. Ф. Бичерахов соглашался прекратить огонь под гарантию его неприкосновенности со стороны чеченцев и ингушей. Он также требовал, чтобы с орудий броневых поездов Красной Армии были сняты замки, которые должны были быть переданы на хранение кабардинской и осетинской делегациям. Последнюю из них он называл «братской по духу». Одновременно оттачивалось и укреплялось горско-большевистское единство (именовавшееся оппонентами «блоком большевиков с «дикими»»), в котором каждая из сторон преследовала собственные цели. Такой союз имел тактический характер и был жизнеспособен, пока велась борьба с казачеством. На 4-й съезде трудовых народов Терека, открывшимся во Владикавказе 23 июля 1918 г., казачья фракция во главе с Г. Ф. Бичераховым и правые социалисты потребовали ликвидации большевистских совдепов. Прибывшие на съезд представители центральной власти комиссар Юга России Г. К. Орджоникидзе и комиссар труда А. Г. Шляпников вели себя подчеркнуто агрессивно, допускали грубые нападки на казаков. Если на 2-м съезде Киров призывал казаков «навсегда покончить с точкой зрения огульных обвинений целого народа»55, то теперь уже Орджоникидзе, призывая к войне, заявлял: «Мне все равно, все ли казачество принимает участие в контрреволюционном мятеже, или только часть его»56. 24 июля А. Г. Шляпников лично выезжал в станицу Котляревская для ведения переговоров с Г. Ф. Бичераховым. Несмотря на то, что переговоры шли весь день, по существу, они не сдвинулись с начальной точки: ни одна из сторон не желала признавать над собой верховной власти другой стороны. С иных позиций стороны вести переговоры отказывались. Бичерахов предложил Шляпникову ночлег, с тем чтобы утром продолжить переговоры, но тот предпочел ночью покинуть Котляревскую на собственном поезде, не испытывая судьбу57. 6 августа продолжавший свою работу съезд был сорван нападением на город казачьих отрядов, к которым присоединились многие осетинские села и даже осетины из числа делегатов съезда. На момент нападения во Владикавказе находились лишь незначительные красные силы: 1-й полк Владикавказского совета, бойцы Китайского революционного отряда, отряды осетинской окружной организации РКП(б) и несколько рабочих отрядов58. После двенадцатидневных упорных боев Владикавказ был
594 Юг очищен от казачье-осетинских отрядов. В этот момент большевики заручились поддержкой ингушей, которые фактически спасли советскую власть во Владикавказе. С. Орджоникидзе позже сказал в связи с этим, что «когда мы висели на волоске..., когда за нами не шли... маленький ингушский народ пошел за нами, не оглядываясь»59. 18 августа 4-й съезд возобновил свою работу и предоставил СНК Терской республики чрезвычайные полномочия в борьбе с контрреволюцией. Вместе с казаками из Владикавказа в Моздок ушел Исполнительный комитет (бывшее войсковое правительство), где он был пополнен новыми членами, избранными Казачье-крестьянским советом: Н. А. Букановским, В. А. Вертеповым, И. П. Звягиным. Тогда же комитет был переименован во Временное Народное правительство Терской республики. 12 сентября в Моздоке был созван чрезвычайный Казачье-крестьянский съезд, который призвал «поднять оружие против изменников», имея в виду узурпировавших власть большевиков. Против Советской власти и социалистического государственного строя Казачье-крестьянский совет не возражал. Любопытно, что Съезд одновременно приветствовал «вступление на казачье-крестьянскую территорию Добровольческой армии генерала Алексеева и партизанского отряда войскового старшины Бичерахова, вливающих в Терский край новых бойцов для объединения с КазачьеКрестьянской народной армией в деле борьбы за истинную народную власть»60. Съезд закончил свою работу 19 сентября переизбранием членов Казачье-крестьянского совета: Н. А. Букановский, К. Н. Сапронов, Н. Ф. Рощупкин, О. П. Фролов, Н. В. Белоусов и др. (всего 17 членов) и членов Временного правительства. Председателем правительства был избран Г. Ф. Бичерахов. Также в его состав вошли И. Семенов (товарищ председателя), Вертепов, О. Полюхов, С. Темирханов, И. Яковенко и Л. Орлов. После поражения во Владикавказе в стане казаков началось брожение. Многие станицы митинговали, решая: продолжать войну с большевиками или искать мира. Ряд станиц заявил о нейтралитете или даже повернул оружие против своих же казаков. Иногда под воздействием большевистской пропаганды переход на сторону большевиков совершался прямо во время боя61. Офицерам приходилось упрашивать своих казаков продолжать боевые действия. С лета 1918 г. начались активные контакты между двумя братьями - Георгием и Лазарем. Лазарь Бичерахов в июле 1918 г. вывел из Персии остатки Русского экспедиционного корпуса генерала Н. Н. Баратова, объединенного в партизанский отряд. По соглашению с большевистским правительством Бакинского совнаркома, Бичерахов принял участие в обороне Баку во время наступления на него турецких войск. Однако, не получив в свое распоряжение всей полноты руководства
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 595 бакинскими войсками, как было оговорено с Бакинским совнарком, он покинул позиции и отправился с отрядом в Дагестан. Имея немалые запасы оружия и денежных средств, оставшихся после распада экспедиционного корпуса, Бичерахов без особого труда захватил плоскостной Дагестан, укрепился в Порт-Петровске (ныне - Махачкала) и административном центре Дагестанской области Темир-Хан-Шуре (ныне - Буйнакск). В сентябре он приступил к военно-политическому оформлению своего господства в регионе, имея конечную цель - удержать как можно большую часть бывшей Российской империи от революционного разложения и оккупации многочисленными интервентами, с тем, чтобы передать ее затем в распоряжение органа власти, выбранного всероссийским Учредительным собранием. Бичераховский партизанский отряд развернулся в Кавказскую армию и флот (до 30 тыс. чел.), а протогосударственной структурой стало Кавказско-Каспийское правительство, во главе с самим Л. Бичераховым. В ноябре 1918 г. полномочия Бичерахова были подтверждены Временным Всероссийским правительством в Омске. Поначалу Л. Бичерахову не пришлось вести тяжелой борьбы: дагестанские большевики бежали в Астрахань, а большинство плоскостных дагестанских обществ предпочло не поднимать оружия. Лазарь и Георгий поддерживали постоянные контакты, хотя их личные отношения нельзя назвать близкими. Особенно скуп на проявления родственных чувств оказался Лазарь. Его письма Георгию, как правило, были выдержаны в сухом, деловом стиле, иногда в своих письмах он обращался не к брату, а напрямую к Казачье-крестьянскому совету. В то же время, Лазарь, по крайней мере, первое время, был ровен и искренен с братом. Напротив, тон писем Георгия часто заискивающий. Это легко объяснимо: он вынужден был выступать в роли просителя, поскольку терские казаки нуждались буквально во всем - оружии, боеприпасах, боевой технике, деньгах. Все это в избытке имел Лазарь Бичерахов. Уже в июне Георгий просил Лазаря побыстрее прибыть со своим отрядом и непременно произвести расквартирование «у меня в Моздоке»62. Между тем, реальную помощь терцам Л. Бичерахов оказывал, и немалую. Самая острая проблема, которая стояла перед казаками - нехватка боеприпасов. Патроны собирали по станицам, но их запасы уже летом были на исходе. Доходило до того, что патроны закупались у чеченцев по 5 рублей за штуку (по той же цене их у чеченцев покупали и большевики). Исчерпание боеприпасов было одной из главных причин усилившегося в конце лета 1918 г. брожения и митинговщины среди казаков63. В начале августа на Терек из Дагестана было направлено 1 млн. ружейных патронов, 1500 снарядов для полевых орудий, 2000 снарядов для горных орудий, 20 пулеметов, 2 легковых и 2 грузовых автомобиля, а также 1 млн. рублей. По свидетельству активного участника боев
596 Юг Б. Нартова, отряд Л. Ф. Бичерахова являлся «единственным источником питания вооружением и снаряжением для восставших казаков»65. Под впечатлением реальной помощи от Л. Ф. Бичерахова, в Терской области в этот период представления о его могуществе приобретают гиперболизированный характер. Считалось, например, что под Баку бичераховским казакам удалось убить и ранить, ни много ни мало, 40 тыс. турок66. Именно такого избавителя ждали на Тереке. Между тем, в конце лета положение Казачье-крестьянского правительства стало ухудшаться. Мятеж казаков и осетин во Владикавказе, поднятый во время работы 3-го съезда народов Терека, был подавлен. Осада Грозного и Кизляра затянулась. Красноармейские отряды совместно с горцами наносили казакам чувствительные удары. С октября 1918 г. письма Георгия к Лазарю с просьбами о помощи стали едва ли не ежедневными. С образованием в середине сентября Временного народного правительства, которое возглавил Георгий Бичерахов, раскол между политическим и военным руководством терского казачества еще более углубился. Теперь, когда на горизонте замаячили два мощных военно-политических антибольшевистских центра - на западе Добровольческая армия, а на востоке - отряд Лазаря Бичерахова - становился на повестку дня актуальнейший для того времени вопрос - об «ориентации». Георгий Бичерахов, разумеется, настаивал на «восточной ориентации», тем более что Лазарь уже развернул конкретную материальную помощь терцам, предостерегая: «Неизвестно, что нам несет Добровольческая армия; быть может, нам придется и с ней сражаться»67. Но военное командование во главе с полковником Федюшкиным, даже не зная точно о силах, намерениях, успехах Лазаря Бичерахова, видело в нем конкурента. Умножение сил братьев Бичераховых ничего хорошего им не сулило. Еще когда Лазарь находился на бакинском фронте и ждал обещанный ему Георгием крупный отряд казаков, военное командование всячески саботировало выполнение этого обязательства, мотивируя это нехваткой сил на собственном фронте68. Напротив, «находясь всей душой на стороне Добровольческого движения», военное командование «радушно приняло представителя Добровольческой армии» и «допустило его начать формирование отряда из неказачьих офицеров»65Г В публичных выступлениях казачья верхушка всячески скрывала раскол в своей среде, рисуя казакам воодушевляющую картину полного окружения большевиков - и с запада, и с востока Командование Добровольческой армии очень рассчитывало на терцев и при первой возможности постаралось установить с ними твердый контакт. В середине сентября, на Казачье-крестьянском съезде в Моздоке уже присутствовали высокопоставленный представитель Добровольческой армии генерал-майор Д. Ф. Левшин, прибывший «с приветствиями»
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 597 от ее командования70. А во время работы съезда в Моздок на аэроплане прилетел генерал-майор И. Н. Колесников «с небольшой суммой денег для офицерских формирований»71. Это был первый контакт добровольцев с терскими казаками. Правда, декларации и приветствия - это все, чем в то время добровольцы, сами нуждавшиеся в людях и снаряжении, могли поддержать терцев. Понимая это, военное командование шло навстречу некоторым требованиям Временного народного правительства Г. Ф. Бичерахова. В частности, оно согласилось сформировать для Лазаря Бичерахова отряд из казаков - беженцев выселенных ингушами станиц. «Этим удалось выторговать у Бичерахова еще 4 миллиона рублей», - отмечает Д. С. Писаренко72. Ключевой стала проблема железнодорожной станции и узла дорог Кизляр, удержание которого в руках красных делало всякие разговоры об объединении усилий братьев Бичераховых, как и о налаживании нормального товарообмена между ними, бессмысленными. «Кизляр - основа основ, только опуда можно вести операции на Петровск, Грозный, Пятигорск и даже на Астрахань», - писал Г. Ф. Бичерахов. Войска Казачье-крестьянского совета безуспешно осаждали город с лета, но взять его не могли73. «Дальнейшие неудачи здесь усилят панику и сорвут всякие операции», - писали Лазарю 22 сентября Георгий Бичерахов и Эльмурза Мистулов74. Точно так же значение Кизляра для собственной обороны оценивали и в стане большевиков: сухопутные маршруты на порт Астрахань и пристань Старотеречная начинались именно здесь. В условиях, когда железнодорожная линия на Петровск не могла эксплуатироваться из-за разрушений и опасности грабежей со стороны чеченцев, Кизляр становился единственным пунктом, через который можно было перебрасывать хлеб в голодающую Россию и в Баку. Ежедневно на подводах через это «единственное окно в социалистическую Россию» отправлялось по 2 - 3 тыс. пудов хлеба75. Обороной Кизляра грамотно руководил подполковник Русской армии С. С. Шевелев, проявлявший «поразительное хладнокровие и распорядительность», имея первоначально отряд численностью всего лишь в 62 человека. Позднее, по представлению С. Г. Орджоникидзе Шевелев за оборону Кизляра был награжден одним из первых орденов Красного знамени76. А Реввоенсовет советского Кавказско-Каспийского фронта присвоил Кизляру звание «города-героя»77. Упорная оборона Кизляра частями Красной армии не только не дала двум братьям объединить фронт, но и надолго отвлекла на периферийном фронте значительные силы казаков. Борьба за Кизляр длилась без малого шесть месяцев. Обе стороны постоянно наращивали силы. К оборонявшимся в середине сентября прорвались крупные силы из Астрахани, высадившиеся в районе Брянской
598 Юг пристани: отряд конницы, броневики и обозы с боеприпасами. 25 сентября в город вступил Латышский полк, через два дня - Железный, затем Ленинский полк и, наконец, части формируемой 12-й армии РККА78. В свою очередь, осаждавшие Кизляр казачьи части тоже непрерывно увеличивали свою мощь. В сентябре по просьбе Казачье-крестьянского совета Л. Ф. Бичерахов высадил южнее Брянской пристани, в Старо-Теречной, двухтысячный десант, затем отправил отряд есаула Слесарева. Общая численность войск только Лазаря Бичерахова на Кизлярском фронте составила 3 тыс. чел., 7 орудий, 8 пулеметов и 2 бронеавтомобиля79. Казаки есаула Слесарева заняли станицу Копайскую (Александрийскую), что в 30 км от Кизляра и, базируясь на нее, начали осаду города. На терских офицеров войска Слесарева произвели благоприятное впечатление. Даже армяне, которыми были укомплектованы стрелковые батальоны, и которых очень не жаловали в отряде Л. Ф. Бичерахова, характеризовались как «прекрасные солдаты»80. Наиболее интенсивные бои между большевиками и бичераховцами произошли 13-14 октября, когда казаки попытались при поддержке броневиков и артиллерии штурмом овладеть городом. Однако эти попытки были отбиты; бичераховцы понесли существенные потери в живой силе и броневик, который достался защитникам Кизляра81. Вооружение и снаряжение для терцев, поступавшее от Л. Ф. Бичерахова, выгружалось на пристани Старотеречная и далее под охраной следовало на подводах вдоль Терека. Сюда же свозились продовольствие и фураж, которые в больших количествах закупались в Моздокском отделе. Разумеется, путь этот был долгим и небезопасным. Не дожидаясь взятия Кизляра, чтобы наладить обмен с Терской областью, Лазарь Бичерахов начал строительство... железнодорожной ветки от Кизляра до пристани Старотеречная в устье р. Терек. Ветка должна была пройти через станицу Копайскую, которую в тот момент црочно удерживал крупный экспедиционный отряд есаула Слесарева. Сооружение 80-километровой железной дороги безо всяких подготовительных работ, опыта и технических средств Лазаря нисколько не смущало83. Случайным свидетелем результатов этой работы стал деникинский морской офицер К. К. Шуберт, весной 1919 г. следовавший с группой офицеров через Кизляр в Старотеречную для организации белого флота на Каспии. Он был сильно удивлен, неожиданно обнаружив среди безлюдной солончаковой степи почти оконченное большое станционное здание и железнодорожные пути в сторону Кизляра, которые шли вдоль телеграфной линии и внезапно резко обрывались. Внутри дома и снаружи были сложены строительные материалы, рельсы и шпалы. Еще больше, чем обрывавшаяся железная дорога в пустыне, путников поразило то, что станционное здание оказалось сильно поврежденным в результате артиллерийского обстрела. «Мы не имели понятия, какая драма и когда разыгралась здесь и кому могло прийти в голову бить снарядами по
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 599 этому мирному и пустынному уголку Русской земли». - отмечал К. К. Шуберт. Лишь позднее он узнал, что это - дело рук «значительно нашумевшего в Прикаспийском районе генерала Бичерахова»: «Постройка станции у Старотеречной и проведение оттуда ветки на Кизляр были, как говорят, затеяны им»84. Оставленное в самом начале большое дело, никем не понятое и неоцененное - кажется, эту железную дорогу можно считать квинтэссенцией всего бичераховского движения... Как уже говорилось выше, общее командование терскими казачьими войсками еще летом 1918 г. Казачье-крестьянским советом было поручено генерал-майору Эльмурзе Мистулову, бывшему земляком, соплеменником, другом и сослуживцем Лазаря Бичерахова по Кавказскому кавалерийскому корпусу генерала Н. Баратова. После тяжелого ранения в самом начале восстания Мистулов остался фактически не у дел, хотя за ним сохранялась должность командующего. 20 сентября Мистулов написал «дорогому Лазарю», что «готов куда угодно скакать, если тебе моя помощь нужна. Пока, правда, один»85. В начале октября Мистулов прибыл на Кизлярский фронт, однако в подчинение ему вошли только войска, осаждавшие город с востока. Есаул же Слесарев - прекрасный, по характеристике Б. Нартова, офицер - наотрез отказался подчиняться Мистулову и вообще согласовывать с ним свои действия. «При мне Мистулов уговаривал его временно координировать действия, но тот не признавал над собой никакой власти и авторитета, кроме старого своего начальника и соратника генерала Бичерахова»86. Трудно сказать, какие получал распоряжения от Л. Бичерахова Слесарев по поводу взаимодействия с генералом Мистуловым: документация его отряда не сохранилась после того, как он потерпел жестокое поражение, а все его имущество было захвачено красными. Одно «полуистрепанное письмо генерала Лазаря Бичерахова есаулу Слесареву» цитировал в своих мемуарах бывший политработник советской 11-й армии Х.-М. Мугуев: «По ликвидации кизлярской группы большевиков идите на Грозный, овладейте им и, соединившись с моздокской армией моего брата Георгия Бичерахова, очистите Владикавказ...»87 Фраза об «армии моего брата Георгия Бичерахова» вызывает сомнение в точности цитирования, поскольку Слесарев едва ли нуждался в разъяснении того, кто такой Георгий Бичерахов. В любом случае, важно отметить, что о каком-либо взаимодействии, а тем более, подчинении командовванию терскими войсками здесь речи не идет. Как утверждает Б. Нартов, впоследствии выяснилось, что отряд Слесарева, согласно приказу Лазаря Бичерахова, должен был находиться в распоряжении командующего войсками88. Если это так, то со стороны есаула Слесарева было допущено преступное неисполнение приказа и самоуправство, способствовавшее крушению Кизлярского фронта.
600 Юг Осенью 1918 г. терское казачество неудержимо катилось к катастрофе. Ее предвестием и трагическим символом стало самоубийство командующего терскими войсками генерал-майора Э. А. Мистулова. После разгрома казаков в районе станции Прохладной в начале ноября и их позорного бегства Мистулов застрелился, оставив своему боевому товарищу полковнику Д. Кибирову записку: «Дзамболат и все мужественные духом Терцы! Надо бороться с нашими врагами. Бог даст, будет помощь со стороны Деникина. Мое тело отвезите прямо на кладбище и без всяких излишеств по возможности скорее предайте земле. Эльмурза Мистулов»89. Отметим, что на Лазаря Бичерахова у Э. А. Мистулова надежды уже нет - явные последствия опыта «взаимодействия» с есаулом Слесаревым. Отношения Казачье-крестьянского совета и Лазаря Бичерахова стремительно портились. Направленный на кизлярский фронт бичераховский отряд под командованием полковника Слесарева не мог в одиночку сломить сопротивления красноармейцев, а от терцев помощи все не было. Напротив, они сами просили и умоляли Л. Бичерахова о новой помощи. В ответ Лазарь уже не стеснялся в выражениях, прямо обвиняя терцев в трусости: «Дрожите за свою шкуру». Он требовал прислать к себе не мобилизованных казаков, никак не мотивированных на продолжение борьбы, а непременно добровольцев. Пункт набора добровольцев специально в отряд Л. Бичерахова работал в Моздоке с 20 сентября. Желающим предлагались немалые оклады: 650 руб. казаку и 714 руб. вахмистру90 (для сравнения, красноармейцу Терской Красной армии в это время платили 300 руб.91). Лазарь просил у Георгия 3 тыс. чел. (1 тыс. конных и 2 тыс. пеших), с помощью которых обещал в начале октября не только вернуть Баку, «но и продвинуться гораздо дальше»92. Но добровольцев в условиях надвигавшейся катастрофы отыскать было сложно. Удалось набрать 183 чел., из которых 107 были офицерами, остальные - студентами, чиновниками, топографами93. 10 октября правительство объявило мобилизацию станиц Сунженской, Аки-Юртовской, Тарской, Кохановки, Фельдмаршальской, начиная с присяжного года и до 45 летнего возраста. Руководить мобилизацией было поручено полковнику Рощупкину, популярному на Тереке, что давало надежду на успех94. Однако и это мероприятие окончилось провалом. Отправленные под Кизляр мобилизованные казаки всячески уклонялись от боя. В то время, когда казаки и солдаты Слесарева штурмовали Кизляр с востока, с запада никакой помощи от своих собратьев - казаков-терцев они не получали. «Как кизлярцы воевали? - с горечью вспоминал Б. Нартов, оказавшийся осенью 1918 г. сотенным командиром на Кизлярском фронте. - В окопах у них через каждые десять шагов были бочки, наполненные вином. Чихирь у них не переводился, уничтожали его в невероятном количестве. Тут была полная возможность и свобода пить столько, сколько хотелось... Кизлярцы воевали плохо, а если и сидели в окопах, то ради веселой жизни, мало стреляя
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 601 когда нужно и много - когда не нужно; они ничем не угрожали большевикам»95. Большевики также старались не тревожить своих противников, сосредоточив все усилия на войсках Слесарева. Справедливости ради нельзя не сказать, что войска Слесарева, особенно, вошедшие в его подчинение две копайские сотни, тоже отличались низкой дисциплиной, были поражены пьянством, однако в бой все же ходили96. Л. Бичерахов был очень раздражен бессилием Казачье-крестьянского правительства. «Вы, может, шутки шутите, а мне здесь не до шуток. С вами, видно, нельзя дела иметь», - заключил он в одном из своих посланий в Моздок97. Бичерахов пригрозил отозвать отряд есаула Слесарева, если терцы немедленно не откроют боевых действий и получил в ответ униженную телеграмму, где его, «как сына Терской области» просили «спасти область и не выводить отряда Слесарева», ибо с его уходом «все будет потеряно»98. Когда в начале ноября стало известно, что Временное Всероссийское правительство подтвердило полномочия Лазаря Бичерахова как Главнокомандующего «всеми вооруженными силами в крае», он потребовал полного подчинения себе всех вооруженных сил Терской области99. Такими силами, считал Л. Бичерахов, еще не познавший на фронтах Гражданской войны горечи поражений, разгром терских большевиков был обеспечен. После Кизляра должен был пасть Грозный. Однако Народное правительство Терского края все еще опасалось лишиться своей независимости и поступило иначе. Был сформирован триумвират с диктаторскими полномочиями - т. н. «Военное правительство Терского края» (председатель Г. Бичерахов, члены Н. Букановский и генерал-майор Колесников). Образование этого правительства не было оформлено никаким актом и до конца ноября оно существовало с молчаливого признания его как Казачье-крестьянским советом, так и Временным Народным правительством. Военное правительство было озабочено, в первую очередь, подготовкой эвакуации на правый берег Терека и организацией отпора чеченцам, через земли которых намечался путь отступления с Терека. Но образование подвижного органа управления не привело к желательному результату. Отход казаков с позиций продолжался безостановочно. 11 ноября был оставлен Моздок. Всем красноармейцам зачитывался приказ Реввоенсовета Северного Кавказа о полном разгроме «кадетских отрядов» Бичерахова, Мистулова, Агоева и Серебрякова и о том, что казаки и солдаты терских контрреволюционеров убивают своих командиров и массово переходят на сторону красных войск. Только за два дня декабря, как утверждалось, на сторону Красной армии с оружием перешло 1400 человек. В то же время офицерство «разбегается, кто куда попало»100. Пожалуй, что так оно и было. Советская власть, казалось, окончательно утвердилась на Тереке, лишь затем, чтобы уже через пару
602 Юг месяцев потерпеть сокрушительное поражение от набиравшей силу Добровольческой армии. Общую участь разделил и отряд Слесарева. Благодаря беспечности его казаков, никаких караулов не выставлялось, и однажды рано утром отряд китайцев и красноармейцев вошел прямо в Копайскую и открыл ураганный огонь из пулеметов прямо на улицах. Из 1500 стрелков из станицы к полудню вышли лишь 250 чел. Станица была разгромлена, население подвергнуто насилиям и расстрелам. Из вышедших 120 чел. переправились через Терек, где были пленены чеченцами и турками, по приказу Нури-паши расстрелявшими в районе аула Костек 10 чел. командного состава, в том числе есаула Слесарева. Остальных позднее освободили англичане102. Основной караван войск и правительственных учреждений терцев двинулся вдоль левого берега Терека сначала до ст. Наур, затем до ст. Ново-Щедринской. Толпы казаков беспорядочно отступали вдоль железной дороги, проложенной по берегу Терека, непрерывно подвергаясь грабежам чеченцев. Здесь на короткое время удалось оторваться от преследования, и вновь в «походном» правительстве закипела политическая жизнь. Было созвано объединенное заседание Временного Народного правительства Терского края и Казачье-крестьянского совета, где был окончательно решен вопрос о триумвирате (Военном правительстве) в составе Г. Ф. Бичерахова (председатель), Н. А. Букановского и И. П. Яковенко. На сей раз все было оформлено на бумаге. Срок полномочий Военного правительства - до окончания гражданской войны на территории Терского войска. Генерал Колесников на этот раз в состав правительства не вошел, что только способствовало дальнейшему развалу общего фронта обороны. Одновременно шло переформирование остатков вооруженных сил. Трехсотенные полки были сведены в дивизию, которую возглавил полковник Н. К. Федюшкин, а начальником штаба стал Генерального штаба полковник Белогорцев. Оба они являлись сторонниками позиционной войны, что разлагающе действовало на казаков. Под станицей Николаевской был создан позиционный фронт обороны, вырыты окопы. Но через несколько дней казаки стали сниматься с позиций и ходить в станицу Червленую «сушить онучи». В окопах никого не было, и Червленная легко была взята красными войсками. 4-5 декабря казаки переправлялись на правый берег Терека, эвакуировали военное снаряжение и продовольствие. Далее проследовали через Аксай на Чир-Юрт. Военное правительство стало искать поддержки у Горского правительства*. Недовольный тем, что оказался ис- * Горское правительство Союза объединенных горцев Северного Кавказа - руководящий орган Горской республики - государственного образования, провозглашенного на территории Дагестанской области и населенной горскими народами части Терской областей в ноябре
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 603 ключенным из переговорного процесса, генерал Колесников вступил в сепаратные переговоры с председателем Горского правительства Тапой Чермоевым* *, объявив триумвират авантюристами и заявив, что он единственный представляет интересы Терского казачества. 11 декабря через Терек переправился отряд в 2500 штыков с запасами и огромным обозом с ранеными (800 чел.). Он проследовал через Аксай, Хасавюрт, Петровск. В Петровске раненые были размещены в госпиталях Лазаря Бичерахова. Деятельность бесприютного Временного Народного правительства становилась все более сумбурной и непоследовательной. 8 декабря оно, «считая, что на чужой территории оно явно излишне, сложило свои полномочия», передав их Казачье-крестьянскому совету, который переименовался в Терское Казачье-крестьянское правительство. Это правительство, в свою очередь, наделило всеми военными и гражданскими правами генерала Колесникова, как своего представителя при Горском правительстве. Почти одновременно правительство уступило напору Лазаря Бичерахова и наделило его правами главнокомандующего Терскими войсками. 19 декабря он отправил Георгию Бичерахову телеграмму: «Принимая высшее командование над Терскими казачьими частями, я гарантирую сохранение за Терским казачьим войском исторического порядка формирования и внутреннего устройства. Я же назначаю командный состав. У Терскоого отряда, вышедшего из границ Терского войска прав выбирать походного атамана нет». Терские войска брались Л. Ф. Бичераховым на свое содержание103. Взяв Временное народное правительство под свою опеку, Лазарь Бичерахов настойчиво предлагал ему подчиниться себе в военном и административном отношении, избрав его «походным атаманом казачье-крестьянских войск»104. Однако это избрание уже не состоялось. Осознавал ли Л. Ф. Бичерахов всю ответственность, которую он взваливал на себя, принимая командование гибнущим Терским казачьим войском? Наверное, вполне осознавал. В его характере было браться за сложные дела, которые раньше нередко ему удавалось «вытащить» из самых безнадежных ситуаций. В конце декабря из Баку на север для Георгия Бичерахова было отправлено несколько эшелонов с войсками, оружием, госпитальным оборудованием105. 1917 г. После провозглашения на территории Северного Кавказа советской власти весной 1918 г. Горское правительство работало в изгнании, в Закавказье, однако осенью 1918 г. вернулось в Дагестан. С 1919 г., с оккупацией территории Северного Кавказа добровольчески- мивойсками - вновь в изгнании. * Чермоев Тапа (Абдул-Меджид) (1880 - 1936). Сын крупного чеченского нефтепромышленника, офицер Туземной конной («Дикой») дивизии. Один из создателей Союза объединенных горцев Северного Кавказа и председатель Горского правительства. Впоследствии эмигрировал во Францию.
604 Юг Непосредственные руководители терских войск нашли себе другого покровителя, а Временное Народное правительство не имело уже ни сил, не средств, ни авторитета, ни территории. 23 декабря 1918 г. правительство, оставив представителей в Петровске и Баку, выехало на Кубань, «дабы присутствовать при вступлении войск Добровольческой армии на свою территорию». Еще ранее член правительства Букановский нелегально отправился в Терскую область, на тот случай, если части добровольцев освободят от большевиков хотя бы часть Терской области и немедленно «нужно будет там восстановить законную власть»106. Трагедия переродилась в фарс... На первом после прихода добровольцев Терском войсковом круге, созванном в Пятигорске 20 февраля 1919 г. представителям Временного Народного правительства места уже не нашлось. Развал казачьи государственности и вооруженных сил был обусловлен не только ударами большевистских войск, но и не утихавшими даже в самое тяжелое время внутренними распрями. Земельная вражда на национальной почве создала яркую и трагическую картину массового вооруженного движения со многими характерными чертами народных восстаний. Это невнятность политической позиции, жесткая привязка к родному очагу, податливость к агитации, постоянные внутренние конфликты. Примечания Янчевский Н. Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. В 2-х т. Ростов-на-Дону, 19272T. 1.С. 57. 3 Шляпников А. Г. За хлебом и нефтью. // Вопросы истории. 2003. № 2. С. 128. 4 Янчевский Н. Л. Указ. соч. Т. 1. С. 57. Там же. 6 Цит. по: Там жё. Т. 1. С. 61 - 62. Эшба Е. А. Асланбек Шерипов (Опыт характеристики личности и деятельности А. Шерипс^ва в связи с народно-революционным движением в Чечне). Грозный, 1929. С. 72. Цит. по: там же. С. 108 - 109. РГАСПИ. Ф. 64. On. 1. Д. 248. Л. 59 - 60. ^ ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 569. Л. 37. ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 569. Л. 37 - 38. Цит. по: Шляпников А. Г. За хлебом и нефтью // Вопросы истории. 2003. № 3. С. 77. * ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 569. Л. 47 - 51. Буркин Н. Г. Октябрьская революция и Гражданская война в горских областях Северной^ ^Савказа. Ростов, 1933. С. 13. Половцов П. А. Дни затмения: (Записки главнокомандующего войсками Петроградского военного округа генерала П. А. Половцова в 1917 году). М.: Гос. публ. историч. Библииотек^ 1999.С. 195. Съезды народов Терека. 1918. Сб. документов и материалов. Т. 1. Орджоникидзе, 1977. С. 220. Кац М. Ингушетия в огне. Владикавказ, 1926. С. 41 - 43. ГАРФ. 5881. Оп. 2. Д. 524. Л. 7. Там же. Д 569. Л. 102- 103.
Братья Бичераховы и антибольшевистское восстание терского ... 605 Ц Там же. Л. 105-106. Z Там же. Д. 524. Л. 12-25. 22 Там же. Д. 569. Л. 120. 23 Горская жизнь. № 19. 25 января 1918 г. 24 Съезды народов Терека. Т. 1. С. 82 - 83. 25 Коренев Д.З. Революция на Тереке. Орджоникидзе, 1967. С. 100- 105. Съезды народов Терека. Т. 1. С. 39. 2^ Там же. Т. 1.С.81. Памяти годовщины Терского восстания. Пятигорск. 1919. С. 14. 2* ГАРФ. Ф. 5881. О.п 2. Д. 569. Л. 169. 30 Там же.. Съезды народов Терека. Т. 1. С. 270. 32 Там же. Т. 1.С. 267. Труды 3-й сессии Терского областного съезда. Грозный, 1918. С. 7. _. Там же. С. 87. 34 Съезды народов Терека. Т. 2. С. 57. 3^ Коренев Д.З. Указ соч. С. 254 - 255. 37 Цит. по: Шляпников А. Г. За хлебом и нефтью. // Вопросы истории. 2003. № 5. С. 128-129. Народная власть. № 73.. 5 июля 1918 г. 3* ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 569. Л. 177. Цит. по: История Северной Осетии: XX век. Владикавказ, 2003. С. 154. ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 569. Л. 221. *2 Там же. Д. 524. Л. 83. ГакаевДж. Очерки политической истории Чечни (XX век). М., 1997. С. 66 - 68. * ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 569. Л. 98. 4 Там же. Д. 524. Л. 75. Там же. Д. 569. Л. 195. 47 РГВА. Ф. 39540. On. 1. Д. 51. Л. ЗОоб. 4g Директивы командования фронтов... Т. 2. С. 265. 49 Шляпников А. Г. За хлебом и нефтью. // Вопросы истории. 2003. № 5. С. 123. 50 Из истории Гражданской войны... Т. 1. С. 563. Директивы командования фронтов... Т. 1. С. 265. ^2 ГАРФ. 5881. Оп. 2. Д. 524. Л. 57. Представитель противоположного политического лагеря А. И. Деникин охарактеризовал его так: «Человек высокодоблестный и честный, но еще менее самостоятельный» (чем его помощник полковник Федюшкин - Авт.). Деникин А. И. Очерки русской смуты. Октябрь 19Цг.- январь 1919 г.. М., 2002. С. 189. *4 ГАРФ. Ф.5881. оп.2. Д. 569. Л. 194. 55 История Северной Осетии. С. 154. , Съезды народов Терека. Т. 1. С. 116. 57 Там же. Т. 2. С. 73. 5g Шляпников А. Г. За хлебом и нефтью. // Вопросы истории. 2003. № 6. С. 124 - 134. 59 Съезды народов Терека. Т. 1. С. 20. Цит. по: Янчевский Н. Л. Гражданская война на Северном Кавказе. В 2 т. Ростов-наДону 1927. С. 38. V, ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 524. Л. 100. ' Там же. Д. 524. Л. 94. ZT РГВА. Ф. 39779. Оп. 2. Д. 19. Л. 1. ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 569. Л. 220 - 221. РГВА. Ф. 39799. Оп. 2. Д. 34. Л. 17. 66 ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 524. Л. 128. Там же.
606 Юг Деникин А. И. Очерки русской смуты. Октябрь 1918 - январь 1919 г. С. 187. ™ ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 569. Л. 219. Там же. Там же. Д. 524. Л. 94. Там же. Д. 569. Л. 220; Деникин А. И. Очерки русской смуты. Октябрь 1918 - январь 1919» j. С. 187. Там же. А РГВА. Ф. 39779. Оп. 3. Д. 636. Л. 20. 75 Там же. Кизляр орденоносный. Махачкала, 1995. С. 27. 77 РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 8. Д. 118. Л. 1 - 3. История Дагестана. М., 1968. Т. 3. С. 73. Там же. С. 73. ™ РГВА. Ф. 39779. Оп. 2. Д. 73. Л. 33 - 34; Д. 19. Л. 15. gj ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 524. Л. 130. Это было в Кизляре. Воспиминания о героической обороне города в 1918 году. Махачкгша, 1988. С. 8. “ РГВА. Ф. 39779. Оп. 2. Д. 636. Л. 81. Любопытно, что та же «светлая» мысль о постройке дороги для усиления товарообмена несколько ранее пришла в голову и большевикам. По заданию В. И. Ленина чрезвычайный комиссар Юга России командировал на Северный Кавказ специальный поезд инженера Никольского. Строительные работы начались в конце июня 1918 г., однако, блокада города казаками помарала дальнейшим работам (см.: Кизляр Орденоносный. Махачкала, 1995. С. 27 - 28.) Шуберт К. К. Русский отряд парусных судов на Каспийском море // Флот в Белой борьбе. М., 2002. С. 321. РГВА. Ф. 39779. Оп. 2. Д. 10. Л. 325. g7 ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 524. Л. 137. Мугуев Х.-М. Весенний поток. М., 1960. С. 258. “ ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 524. Л. 138. ^ Там же. Л. 140- 141. Там же. Л. 29. : РГВА. Ф. 40435. On. 1. Д. 20. Л. 26. Z Там же. Ф. 39779. Оп. 2. Д. 19. Л. 15. 94 Там же. Д. 636. Л. 47. Там же. Л. 7. ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 524. Л. 131. 97 Там же. Л. 133- 135. Там же. 99 РГВА. Ф. 39779. Оп. 2. Д. 636. Л. 17. Там же. Л.20. ™ Там же. Ф. 40308. On. 1. Д. 21. Л. 1. 02 Мугуев Х.-М. Указ. соч. С. 259. ГГ ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 524. Л. 133. Там же. Д. 34. Л. 27,31. :7 РГВА. Ф. 39779. Оп. 2. Д. 19. Л. 15. Там же. Д. 45. Л. 46. Там же. Л. 141-147.
Урал и Прикамье Перемское восстание М. Г. Ситников (Пермь) Историческая справка Поселение Перемское упоминается в письменных источниках с 1579 г. Первоначальное название - деревня Вильгорт. В 1647 г. - погост (центр округи) Косьвенский (название дано по реке Косьва), в 1700 г. - погост Никольский (название - по деревянной Свято-Никольской церкви). Далее село получило название Перемское. С 1700 г. до второй половины XVIII в. Перемское являлось собственностью помещиков Строгановых, затем перешло в общее владение Строгановых, князей Голицыных, Бутеро-Родали и предпринимателей Лазаревых1. Село Перемское (Никольское), расположенное на реке Косьве. До 1918 года входило в Пермский уезд Пермской губернии, (ныне - на территории Добрянского района Пермского края). К 1904 году в нем проживало 217 человек мужского пола и 229 женского в 95 дворах2. В селе были: церковь, волостное правление, земская школа, больница, библиотека, ветеринарный пункт. В 1908 году в селе также насчитывалось 95 дворов, с населением в 234 человека мужского пола и 254 - женского3. Восстание Осенью 1918 года в Перемской, Останкинской и Никулинской волостях было неспокойно. Крестьяне были очень недовольны представителями советской власти за постоянные реквизиции и самоуправство. Когда они узнали, что Красная армия спешно отступает вдоль железной дороги Чусовая - Солеварня, то сразу же взялись за оружие. Василий Степанович Чащин, Иван Евдокимович Конюхов4, Степан Степанович Соколов5, Иван Яковлевич Семеряков еще до прихода белых (предположительно 15 декабря) организованно выступили с агитацией против советской власти, призывая местных граждан к вооруженному восстанию. Руководитель восстания Чащин в своих выступлениях подчеркивал, что он не против советской власти, а против воров, негодяев и насильников. Его авторитет среди местного населения был настолько высок, что, собрав достаточное количество местных граждан, он двинулся с
608 Урал и Прикамье ними в деревню Малкова, где восставшие обезоружили штаб отрядов Красной армии, захватив пулеметы и 400 винтовок. Вооружив всех, кто мог носить оружие, руководители восстания разбили людей на отряды, назначив командиров. Был сформирован штаб восстания. Должности распределились следующим образом. Черемыхин Андрей Алексеевич - начальник штаба восстания6; Нефедов Иван Павлович - комендант штаба7; Поморцев Лука Дмитриевич - начальник хозяйственной части8; Ларионов Михаил Дмитриевич - заведующий оружием9; Балдин Степан Матвеевич - начальник отряда1. Чащин, Конюхов, Семеряков и Соколов вступили в командовании небольшими отрядами и двинулись к Останкинской и Никулинской волостям11. Крестьяне соседних волостей частью добровольно, а иногда под силой оружия, вступали в их отряды. Были убиты: военный комиссар Никулинской волости Эдукис (латыш) и военный комиссар Перемской волости Зубков. В одной из деревень был убит начальник хозчасти одного из красногвардейских отрядов, при этом восставшие забрали 500 тысяч рублей и расстреляли в доме Дмитрия Черемыхина 5 красноармейцев. Активное участие в восстании принимали граждане: Черемыхин Андрей Алексеевич, Нефедов Иван Павлович, Ерофеев Василий, Поморцев Лука, Ларионов Михаил, Балдин Степан, Балдин Павел и Черепов Иван12. В деревне Собольки Никулинской волости также организовался партизанский отряд под руководством офицера Домнина, который примкнул к восставшим Перемской волости13. В это время из Чусовой в Губаху прибыл 22-й Пермский полк РККА под командованием Мировича. В полку закончилось продовольствие. Командование обратилось к председателю совета, но тот ничем не мог помочь и информировал, что жители сами питаются жмыховым хлебом, а севернее положение с продовольствием еще хуже. Тогда Мирович решил выгрузить полк из вагонов и двигаться по хлебным районам в сторону Добрянского завода. Первый привал сделали в селе Шестаки. Красноармейцы нашли общий язык с крестьянами, и продовольствие было найдено. Второй привал был в деревне Красная. Туда прибыл руководитель восстания Чащин с шестью партизанами. Он убедил красноармейцев сдать оружие, а затем и перейти на сторону восставших. Так, два батальона (500 штыков) 22-го полка были распропагандированы Чащиным. Красноармейцы начали расстреливать коммунистов своего полка. Мирович пытался бежать, но его догнали по дороге и расстреляли. Та же участь постигла и комиссара полка Смирнова14. Восставшим достались 11 пулеметов, 300 винтовок и обоз15. Отряд под командованием Понохина, помощника Чащина, повел наступление на Чермозский завод и занял его. В заводе была свергнута советская власть, расстреляны три совработника16.
609 Перемское восстание Только 20 декабря 1918 г. в Перемскую волость вошел батальон 20-го Тюменского полка под командованием штабс-капитана Сачкова. Чащин, как руководитель восстания, передал власть военным17. Весь период восстания власть в трех волостях была в руках восставших, которыми руководил Чащин. Сразу же была организована следственная комиссия в составе: Балдина Александра Михайловича, Меркушева Афанасия Ивановича18 и др. К 23 декабря 1918 года 20-й Тюменский полк занимал фронт по линии сел Ивановское - Перемское - дер. Ярина - Косогор1 . Штаб полка располагался в Перемском. По инициативе капитана Шамонина начались расстрелы и порки крестьян, сочувствующих большевикам20. Чащин был не согласен с такой политикой, поэтому даже отошел от работы в волостном управлении. Но его заслуги высоко оценил верховный главнокомандующий адмирал Колчак. На третий день своего пребывания в Перми, 21 февраля 1919 г., он лично вызвал Чащина к себе на прием, где предложил ему вступить в Сибирскую армию и чин капитана за руководство восстанием. Чащин отказался. Несомненно, он был награжден адмиралом, но благоразумно не рассказывал об этом на следствии. Об этом человеке известно совсем не много. Его биография - это обычная жизнь русского крестьянина. Взгляды Чащина на жизнь отражены в его прошении. На данный момент известно, что Чащин Василий Степанович родился 26 декабря 1873 года в Пермской губернии, Пермского уезда, Перемской волости в деревне Красная. Крестьянин, образование общее - начальная школа. Семья из 3 человек. Первый раз он был арестован в августе 1919 года, но был выпущен по многочисленным просьбам односельчан. Вторично арестован 28 декабря 1919 г за участие в восстании21. Его авторитет среди крестьян был так велик, что он был осужден на следующий день, а 2 января 1919 года - уже расстрелян. Он был уверен в своей правоте, поэтому был откровенен на следствии. Об этом говорит его «прошение» в ЧК. Вот его текст: «Прошение от Чащина. Я как сын трудового народа, стоящего за правду и за народное дело, признаюсь чистосердечно, что руководил восстанием тех против хулиганов и грабителей, которые именовали себя коммунистами. Я наверно, против тех комиссаров и лжекоммунистов, которые, прикрываясь этим званием, грабили силой оружия и отбирали последнее у крестьян. Все были крайне возмущены и ненавидели этих советских работников, но ничего не могли сделать голыми руками, а грабители были вооружены и имели в своем распоряжении вооруженных солдат. Я руководил восстанием не против Советской власти, а против преступников и хулиганов-грабителей. Я говорю правду и не боюсь, что меня присудят за это к расстрелу, я чувствую, что моя совесть чиста, что будь тогда в начале 18 года, как теперь работают советские работ¬
610 Урал и Прикамье ники, будь они такими же честными, как настоящие работники, во век бы не было бы никакого восстания и даже тени недовольства. Я не бежал с белыми лишь потому, что никакого зла не делал и руки мои не замараны в крови. Никого не убил, никого не расстрелял и не допускал этого делать. Я и еще 6 человек (не больше) разоружили 22-й полк, состоящий из 500 человек, совершенно бескровно, потому что они сами перешли к нам и сдали нам оружие, видя произвольные действия своего начальства, обижающих народ. Сперва восстала моя волость, потом соседние волости - Останинская и Никулинская. Там тоже восстали под моим руководством и там также не убивали никого и не расстреляли ни одного человека. Все арестованные мною комиссары были отпущены по домам. Белые пришли на вторые сутки после восстания в 1-й моей волости. Я их не звал, но я знал, что они близко, что скоро они придут. Все ровно советские войска не имели бы никакого успеха без поддержки озлобленного народа, ограбленного разными негодяями, называющими себя коммунистами. Я говорю откровенно. Что восстание пошло только в пользу населения. Во-первых, и это главное, они избежали жертв, которые были бы неминуемы при военных действиях и бомбардировке, а во-вторых, наши бедные и истощенные волости были обречены на голод. При белых был сначала назначен народом председателем волостного управления по выборам. Прослужив месяц, я отказался, но меня опять выбрали и, прослужив около 2-х месяцев в третий раз, я отказался, потому что не мог служить, так как опять воскресли помещики и бедному народу стало очень плохо. За время моего председательства в волостной управе белыми войсками расстреляли [так в тексте] человек 12, а может и больше, только слышал. Я не мог касаться этого. Это было дело военных властей в лице штабс-капитана'Сачкова. Перед моим уходом из управы я стал делать собрание и говорить народу, что нехорошо да[ва]ть расстреливать народ, нам надо выручать их. Между тем пришел какой-то другой батальон. Он с другим поручиком во главе и расстрелы прекратились. Про комиссара Зубкова ничего не могу сказать. Не видел и не знал его. Так же не знаю, кем он был расстрелян и кто его выдал. Арестованных со мною вместе я никого из них не знаю. Они далеко от меня живут и я не был с ними знаком. Когда я был председателем, то был вызван Колчаком к себе лично в г. Пермь и он мне лично предложил чин капитана за восстание и предложил мне вступить в ряды армии, но я от всего этого отказался, говоря ему, что родился крестьянином и помру крестьянином. Никаких чинов мне не надо. Это было в 3-й месяц моего председательства. Когда приехал оттуда [, то] и отказался совсем от председательства. Добавить больше ничего не имею. 16 августа 1919 года г. Екатеринбург»22.
611 Перемское восстание Чекисты спешили расстрелять Чащина, так как в лесах на территории названных волостей скрывалось много бывших повстанцев, и он мог в любое время поднять восстание. В начале 1920 года ЧК арестовало более 10 человек, участвовавших в восстании в 1918-м. 31 марта было рассмотрено дело следующих граждан: Балдина Григория Федоровича - 27 лет. Балдина Ивана Николаевича - 20 лет, малограмотного, родился в деревне Тихая Перемской волости Пермского уезда; служил у белых в 3-м Добровольческом полку. Балдина Павла Васильевича - 21 года. Балдина Петра Николаевича, жителя Пермского уезда, Останинской вол, деревни Татары, холост, грамотный; у белых служил в 26-м Тюменском полку. Балдина Петра Прокопьевича - 20 лет. Ипанова Павла Якимовича 23 лет, жителя Пермского уезда, Останинской волости деревни Кунья; у белых служил в 26-м Тюменском полку. Мальцева Прокопия Ивановича - 30 лет23. Семерякова Ивана Яковлевича - 32 лет. Ярославцева Афанасия Симоновича - 26 лет. Ярославцева Ивана Яковлевича - 32 лет. Чекистам тогда не удалось доказать причастность названных лиц к декабрьскому восстанию. Подводя итоги этого уникального случая, можно констатировать, что восстание было заранее подготовлено и организовано. День выступления выбран грамотно, поэтому восстание длилось 5-6 дней и было почти бескровным (9-10 человек убитых, учитывая, что оно проходило в 3-х волостях). Талант руководителя восстания оценил сам адмирал Колчак. Приложение. Список лиц, участвовавших в восстании в декабре 1918 года, выявленных по книге памяти Пермской области Балдин Степан Матвеевич, 1875 г.р., с. Останино, Пермская вол., Пермская губ. Арестован 13.08.1919. Проживал: с. Останино, Пермский уезд, Пермская губ. Осужден 29.12.1919. Обвинение: участник контрреволюционного восстания. Приговор: 2 года лишения свободы (концлагерь). Балдин Павел Мокентьевич, 1884 г.р., д. Баташата, Пермская вол., Пермская губ. Арестован 25.11.1919. Проживал: д. Баташата, Пермский уезд, Пермская губ. Осужден 29.12.1919. Обвинение: участник контрреволюционного восстания. Приговор: 2 года лишения свободы (концлагерь). Балдин Егор Константинович, 1862 г.р., с. Кыж, Добрянская вол., Пермский уезд, Пермская губ. Арестован 20.08.1919. Проживал там же.
612 Урал и Прикамье Балдин Егор Матвеевич, 1861 г.р., с. Кыж, Добрянская вол., Пермский уезд, Пермская губ. Арестован 20.08.1919. Проживал там же. Ерофеев Василий Семенович, 1879 г.р., с. Никулино, Пермский уезд, Пермская губ. Арестован 25.11.1919. Проживал там же. Осужден 29.12.1919. Обвинение: участник КР восстания. Приговор: 2 года лишения свободы (концлагерь). Конюхов Егор Гаврилович, 1897 г.р., с. Перемское, Пермский уезд, Пермская губ. Арестован 20.08.1919. Проживал там же. Осужден 29.12.1919. Приговор: ВМН (заочно). Поморцев Кондратий Нилович, 1895 г.р., д. Сгорки, Пермский уезд, Пермская губ. Арестован 23.10.1920. Проживал там же. Осужден 21.12.1920. Обвинение: КР, повет. Приговор: ВМН с заменой на 5 лет принудительных работ. Поморцев Степан Петрович, 1880 г.р., д. Красное, Пермский уезд, Пермская губ. Арестован 01.10.1920. Проживал там же. Осужден 21.12.1920. Обвинение: б/гв., повет. Приговор: 1 год исправительнотрудовых работ. Соколов Михаил Федорович, 1865 г.р., с. Никулино, Пермский уезд, Пермская губ. Арестован 25.11.1919. Проживал там же. Дело прекращено 29.12.1919. Освобожден 29.12.1919. Примечания Шумилов Е. Н. Твоя малая родина: краткий историко-топонимический справочник. 4-е изд.^испр. и доп. Пермь, 2005. С. 111. 3 Список населенных пунктов Пермской губернии за 1904 г. - Пермь, 1905. С. 259. 4 Список населенных мест Пермской губернии. Пермский уезд. - Пермь, 1908. С. 92. Конюхов Иван Евдокимович. Осужден 29.12.1919. Обвинение: участник КР восстания. Приговор: ВМН (заочно). Соколов Степан Степанович, 1891 г. р., с. Никулино, Пермский уезд, Пермская губ. Арестован 26.01.1920. Проживал там же. Осужден 17.08.1920. Обвинение: участник КР восстания. Приговор: ВМН. Черемыхин Андрей Алексеевич, 39 лет, русский. Родился в Пермской губернии, Пермском уезде, Никулинской волости того же села, малограмотный. Арестован 23 ноября 1919 г. за у^стие в восстании. Нефедов Иван Павлович, 1884 г.р., с. Никулино, Пермский уезд, Пермская губ. Арестован 25.11.1919. Проживал там же. Осужден 29.12.1919. Обвинение: участник КР восстания. Приговор: 2 года лишения свободы (концлагерь). Поморцев Лука Дмитриевич, 1879 г. р., с. Никулино, Добрянский р-н, Пермская обл. Арестован 19.02.1938. Проживал: г. Березники, Пермская обл. Осужден 26.02.1938. Обвинение:^*, повет., диверс. Приговор: ВМН, конфискация имущества. Расстрелян 10.03.1938. Ларионов Михаил Дмитриевич, 37 лет, русский. Родился в Пермской губернии, Пермскол^езде, Никулинской волости, д. Вилы. Балдин Степан Матвеевич, 45 лет, русский. Родился в Пермской губернии, Пермском уезде, Останкинской волости и селе. Малограмотный. Хлебороб. Арестован 13 августа 1919 г. за участие в восстании 1918 г.
Перемское восстание 613 j* Государственный архив Пермского края (ГАПК) Ф.Р-49. Оп.З. Д. 19. Л.2. Пермский государственный архив новейшей истории (ПермГАНИ) Ф. 643/2. Оп.1. Д. 29623. Л. 102. 13 ПермГАНИ Ф. 557. Оп.2. Д.50. Л.2. ПичуговС. Неизведанными путями. - Москва, 1958. С. 109; ПермГАНИ Ф. 643/2. On. j Д. 29623. Л. 113. Отечественные ведомости (Екатеринбург). 1918. 28 декабря. У. ПермГАНИ Ф. 557. Оп.2. Д.50. Л.2. 11 Г АПК Ф.Р-49. Оп.З. Д. 19. Л.20. 19 ПермГАНИ Ф. 643/1. Оп.1. Д. 29059. Л.88. Симонов Д. Г. Белая Сибирская армия в 1918 году. - Новосибирск, 2010. С. 379. У Г АПК Ф.Р-49. Оп.З. Д. 19. Л.24. “ ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д. 29623. Л.99. “Тамже. Л.114. ГАПК Ф.Р-49. Оп.З. Д. 19. Л.2.
Восстание в Сепычевской волости М. Г. Ситников (Пермь) Историческая справка Село Сепыч, расположенное на речках Сепыч и Грязнушка, ныне находящееся в Верещагинском районе Пермского Края, заселялось в конце XVII века бежавшими из центральных районов страны староверами. Среди них были и мятежные стрельцы, принесшие с собой дух противления антихристовому миру. Ими были построены скиты по рекам Сепыч, Сабанец и др. Со временем Сепыч становится духовным центром староверов-поморцев Верхокамья. К 1869 году в нем проживает 85 человек мужского пола и 108 женского в 27 дворах1. В селе были: церковь, часовня и две мельницы. К 1904 году картина следующая. В селе проживает 116 человек мужского пола и 135 женского в 67 дворах2. В 1909 году это уже центр волости (Сепычевской), в которую входит 15 обществ, а сама волость принадлежала к 9-му земскому участку. В селе имелись церковь, земская школа, библиотека, волостное правление, земская станция, фельдшерский пункт. По вторникам проводился базар, 2 февраля - свято-духовская ярмарка, однодневная ярмарка 6 августа3 и семидневная Казанская осенью. В селе - те же 67 дворов со 116 лицами мужского и 135 женского пола4. Село не деградировало и за время Советской власти. Сейчас в селе Сепыч проживает более 1500 человек. Причины восстания Постфактум участники восстания отвечали на этот вопрос следователю так: «Недовольство местными красноармейцами, за жестокое обращение с крестьянами, за проводимые ими самовольные реквизиции и местным исполкомом, члены которого избивали крестьян, обижали женщин, отбирали деньги»5. Причины восстания обстоятельно изложены в письме в местную ЧК 13 августа 1918 года, которое доставили Петр Прокопьевич и Сергей Акимович Мальцевы с риском для своей жизни. «В Оханскую Чрезвычайную комиссию. Граждане Оханского уезда Сепычевской волости.
Восстание в Сепычевской волости 615 Красноармейцы Сепычевской волости, не разбираясь, бедный или богатый, требуют настойчиво денег сколько им вздумается и в случае если таковых нет, то говорят, что отправим Вас к Боому6, а затем арестуют и избивают, также не разбираясь в том женщина или мужчина и делают над женщинами (изнасиловали женщину д. Степанята Варвару Давыдовну Соловьеву и угрожали, если она скажет кому, расстреляют). Также отбирают последний хлеб, как, например, при семействе в шесть человек отбирают последние пять пудов, также и лошадей. Были случаи, отбирали последние два катка ниток, мёду около 5 фунтов, сахар. Производят массовые выстрелы среди населения, наводят боязнь на всю окрестность Сепычевской волости и, кроме того, угрожают тем, кто вздумает жаловаться на них. В чем и покорнейше просим Чрезвычайную комиссию немедленно принять меры, иначе нам угрожает смерть за то, что мы сообщили в Чрезвычайный комитет о происходивших событиях в Сепычевской волости»7. Вот, например, что было реквизировано у крестьянина деревни Ситниковой Ивана Федоровича Лобашева, впоследствии одного из руководителей восстания в селе Сепыч. Овса - 350-400 пудов, ржи - 120 пудов, пшеницы - 15-16 пудов, ячменя - 15 пудов, масла - 10 фунтов, яиц - 70 шт., двух лошадей и теленка. Осталось у И.Ф. Лобашева на четырех взрослых и двух малолетних: овса - 140 пудов, ржи - 60 пудов, ячменя - 30-40 пудов, одна лошадь, корова, 3 овцы и 10 кур8. Не малую долю недовольства внесла и мобилизация крестьян в Красную армию. Воевать крестьяне не хотели, тем более на внутренних фронтах, то есть на подавлении чехословацкого и ижевского восстаний. В некоторых волостях прошли митинги мобилизованных, на которых были приняты резолюции: не идти в армию. Так, например, в Средне-Егвинской волости Пермского уезда 18 августа 1918 года было собрано солдатское собрание, на котором обсуждался вопрос - идти или не идти на войну. Председателем собрания был избран Дорофей Федорович Мокрушин, секретарем - Василий Павлович Беклемешев. Призывники Пигалев и Шистеров стали агитировать мобилизованных не идти в армию, пока не выдадут винтовки и обмундирование. На призыв председателя идти только вооруженными и обмундированными собрание ответило поднятием рук. Для связи с соседними волостями избрали по одному человеку от каждых десяти призывников. Затем собрание захватило волисполком, где находилось 20 винтовок. Дело кончилось усмирением, Мокрушин, Беклемешев, Пигалев и Шистеров были расстреляны как зачинщики9. Аналогичные решения принимались на собраниях Путинской, Вознесенской и Никольской волостей.
616 Урал и Прикамье Подготовка к восстанию В Сепыче возникла подпольная организация по борьбе с советской властью, руководителем которой был Иван Федорович Лобашев. В разных следственных делах его возраст указывается по-разному: 58 лет и 62. Организация имела своих членов во многих деревнях Сыпычевской волости. Так, активными участниками восстания с первого дня были: из д. Ефимово: Федосеев Митрофан Иванович (кулак), Федосеев Федор Архипович (бедняк), Федосеев Алексей Иванович (середняк), Обухов Савелий Евдокимович (бедняк), Обухов Назар Савельевич (бедняк), Федосеев Кондратий Иванович (кулак из д. Нифонята),10 Зырянов Андрей Матвеевич (из д. Давыдята; 1. За неделю до восстания руководитель подпольной организации послал Петра Прокопьевича и Сергея Акимовича Мальцевых в уездный город Оханск для доставки письма в Оханскую ЧК (текст приведен выше) и для выяснения обстановки. По их возвращении, уже втроем (Лобашев и Мальцевы) поехали в село Вознесенское на собрание по поводу мобилизации солдат, на котором Сергей Акимович Мальцев был избран председателем собрания12. Собрание вынесло постановление: в армию не идти. Здесь Лобашев сказал своим соратникам, что 11 волостей в любой момент могут выступить против советской власти13. К этому времени заговорщики уже знали о выступлении ижевцев. Накануне восстания И. Ф. Лобашев собрал у себя дома человек 15-20, вооружил их и поставил задачу: разоружить совет и красноармейцев и организовать собрание14. Время было выбрано весьма удачно, так как 18 августа приходилось на воскресный день, в который в селе проходила ежегодная ярмарка. На следующий день праздновали Покров день, так что ожидалось немало гостей, к тому же в этот день в село должны были прибывать мобилизованные в Красную армию солдаты 1896 - 1897 годов рождения и унтерофицеры 1893 - 1895 гг. Кроме того, красногвардейский отряд в Сепыче был ослаблен. Член Уралоблкома Тронов, приехавший в село разбирать конфликт между Сепычевским советом и Юсовским советом Глазовского уезда Вятской губернии, сформировал отряд из местных красноармейцев и отбыл с ним 14-15 августа в Юсовскую волость15. Лучшего времени для организации митинга было не подобрать. Но не только на это рассчитывали организаторы восстания. Рано утром 18 августа И. Ф. Лобашев разослал по волости группы агитаторов из 3-4-х человек, которые должны были организовать собрания крестьян в близлежащих деревнях. Их задачей было добиться от собрания поддержки восстания в Сепыче и высылки от каждого крестьянского общества по 60-70 человек («наряд») на помощь восставшим. Из этих делегатов впоследствии формировались
Восстание в Сепычевской волости 617 роты. В Сепычевской волости было 15 обществ, поэтому руководители восстания рассчитывали примерно на 1000 человек. Силы большевиков они оценивали в 300 штыков16. Трое суток свободы Утром 18 августа в селе Сепыч на площади собралась толпа крестьян примерно в 100 человек. По сигналу руководителя Иван Николаевич Лобашев крикнул: «Ну, ребята - нужно разоружить совет!» Толпа моментально бросились к зданию волостного совета, в котором находилась охрана из двух десятков вооруженных красноармейцев. Там же располагалась и телефонная станция. Несмотря на стрельбу из окон, повстанцы с холодным оружием в руках взяли здание штурмом. Охрана была разоружена и арестована17. Затем захватили почтовое отделение, где был снят и обезоружен часовой. Вскоре после этого по селу стали разъезжать крестьяне верхом, послышались крики: «Арестовать красноармейцев»18. За полчаса повстанцы выловили всех разбежавшихся по селу работников совета19. В волости не стало никакой власти, поэтому было решено избрать временное волостное правление. Оно объявило по волости мобилизацию мужчин в возрасте от 18 до 45 лет и сформировало полк для обороны и охраны волости20. На собрании ораторствовал и руководил толпой Василий Иванович Мальцев21. Председателем волостного совета нового состава был избран Сергей Ажимович Мальцев из деревни Мишиной. Военными руководителями были избраны подпрапорщики: Мальцев Василий Иванович 28 лет из деревни Демино и Селиванов Александр Филатович из деревни Заболотной22. При советской власти В. И. Мальцев был военным комиссаром Сепычевской волости. Он сразу организовал канцелярию, которую заставил вести волостного писаря Ильиных Александра Ивановича. Были составлены списки участников, выданы удостоверения, пропуска и т. д. Для дезориентирования большевиков руководство восстанием через подставных лиц связалось по телефону с советами близлежащих сел, сообщив им, что в Сепыче все спокойно. Так, секретарь Сепычевского совета Евдоким Васильевич Пепеляев под видом красноармейца говорил по телефону с селом Буб о том, что «в Сепыче все спокойно и что делается у вас в Бубе. Отправляются ли мобилизованные в армию, у нас отправляются»23. На следующий день во все волости Оханского уезда и даже в Вятскую губернию были разосланы телеграммы следующего содержания: «Удостоверение. Удостоверение дано сие от Сепычевского волостного исполкома Оханского уезда Пермской губернии Юсовскому исполкому. Сепычевская волость арестовала всех красноармейцев и просит Вас граждане, поддержать наше движение за правду, т. е. арестовать всех
618 Урал и Прикамье красноармейцев, находящихся в вашей волости; пришлите к нам на помощь бывшие солдаты соседних волостей: Путинской, Вознесенской, Кубинской одиннадцать и еще больше». Соседи повторяли: «Копия верна. О чем Юсовской исполнительный комитет просит таковой же Гординский войти с нами в объединение и в критический момент поддержать нашу коммерцию в интересах трудового крестьянства. У нас в Юсьве красноармейцев нет. Сепычевский комиссар задержан и мы идем не против Советской власти, а против насильников. Подлинный подписал: председатель Юсовского исполнительного комитета Бузмаков»24. Эти удостоверения дублировались и рассылались далее. К вечеру первого дня был собран полк, который разбили на роты и взводы. Этим руководил председатель волостного совета Сергей Яковлевич Мальцев. Он был избран командиром полка, а комиссаром стал Петр Петрович Мальцев из деревни Ситниковой25. Мальцевым В. И. была разослана по волости телеграмма следующего содержания: «С получением сего, немедленно нарядить всех солдат от 18 до 45 лет в с. Сепыч»26. Из прибывавших «нарядов» сразу формировались роты, командирами которых назначались бывалые солдаты данного общества. Вокруг села были выставлены заставы, которые никого не выпускали из села, а прибывающих проверяли. Красноармейцев арестовывали, а наряды из обществ направлялись в штаб, который размещался в волостном правлении. Наблюдательный пункт был организован на колокольне местной церкви. На дорогах расставили дозоры. Вот подлинное расписание боевых сил повстанцев на третий решающий день восстания. 1. Соловьевское общество стоит в лугах по зимнику; 2. Горбуновское общество стоит по тракту в село Путано; 3. Мухинское общество стоит у кладбища; 4. Мощевское общество стоит на речке Грязнуха; 5. Седовское общество стоит по дороге к д. Заболотной; 6. Шантаровское общество стоит у ворот два Сепычи; 7. Соколовское общество стоит по дороге на Мальковку и по правую руку р. Сепыч; 8. Неумаевское общество стоит на Мальковку и по дороге на левую руку р. Сепыч; 9. Павличатское общество стоит левей дороги к Старой Кабатской; 10. Запольское общество стоит под лесами у д. Федосеевой; 11. Орловское общество стоит по дороге в д. Павлючата; 12. Деминское общество стоит по дороге в д. Демино; 13. Обуховское общество по реке Сепыч вниз. Деревня Шипичата стоит на правой стороне зимней дороги27. Так, в Федосеевой дозор состоял из роты деревни Ефимково. Ротным командиром был крестьянин д. Балуевой Леонтий Парфенович
Восстание в Сепычевской волости 619 Пьянков, которому повстанцами «был дан наказ такой, что если кто не выйдет в наряд в караул, того наказывают 25 ударами розог»28. На возможных направлениях наступления противника стали рыть окопы. Питание повстанцам поставляли крестьяне соседних деревень, которые не подлежали мобилизации. Так, крестьянин из деревни Наумята Анисим Терентьевич Ильиных привозил в окопы печеный хлеб, при этом просил: «Постарайтесь прибить Красную армию»29. Для проведения собраний в поддержку восстания и разоружения красноармейцев были посланы отряды по 60-70 человек. Им выдавался письменный приказ. В деле о Спычевском восстании отложился один из таких приказов: «Приказ Павлючатскому общественному председателю приказываю объявить гражданам вашего общества, что Сепычевская волость объявлена на военном положении, все граждане объявляются мобилизованными от 18 до 45 лет и должны явиться в Сепычевское волостное правление 19 августа 1918 года. Кто не подчинится этому объявлению, считать врагом народа, что и удостоверяет общее собрание Сепычевской волости. Заверено печатью Сепычевского исполкома»30. В д. Ситниковой организаторами собрания были Петр Прокопьевич Мальцев, Иван Николаевич Лобашев и Иван Федорович Лобашев, которые принуждали крестьян восстать против Советов31. Отряд из деревни Давыдята был послан для ареста красноармейцев из деревни Новиково Петра и Федора Давыдовых. Прибыв в деревню, они сразу пошли к Петру Давыдову, который, увидев их, бросился бежать, а винтовку оставил в амбаре. Повстанцы его догнали, свалили и начали бить за то, что красноармеец и не отдает винтовку. Винтовку взял Яков Косвинцев. Поймали и второго красноармейца. Арестованных сдали в Сепыч, пробыли в центре волости часов пять и разошлись по домам32. До этого местные мужики из деревни Новиково пытались арестовать Федора Давыдова, но он вместе с братом разогнал их, а потом уже приехал вышеназванный отряд33. В других случаях красноармейцев разоружали сами сельчане. Так, в д. Ульяново 18 августа Матвей Осипович Федосеев и Гавриил Парфенович Пьянков схватили Якова Федотовича Жданова и начали бить. Затем повели в Сепыч, там стали снова бить, приговаривая: «Ты свинья, жрешь наш хлеб. Вас всех надо расстрелять». Били кулаками, палками, пока он не потерял сознание. Затем сбросили в яму, в которой находились труппы коммунистов34. Активно поддержала восстание деревня Ефимково, где руководили собранием названные М. О. Федосеев и Г. П. Пьянков. Пермская ГубЧКа отмечала 28 августа 1918 года: «Эти граждане проявляли самочинные действия и явную агрессию к тов. красноармейцам и коммунистам. Эти паразиты с начала 18 августа (в день восстания) приехали в д. Нифонята. Арестовали красноармейцев Харитона Григорьевича Федосеева, Кали-
620 Урал и Прикамье страта Алексеевича Патракова», а также Ивана Федосеева и Якова Жданова, ожидавших мобилизацию в Красную армию. Всех повезли в Сепыч и по дороге убили. В Сепыче мертвых свалили в подвал. В д. Нифонята «они производили грабеж в домах красноармейцев, растащили много имущества»35. Как писали впоследствии сами участники восстания, первый «день проходит спокойно, за исключением поисков и поимок коммунистов, с которыми седые старики расправлялись по своему усмотрению холодным оружием»36. Арестованных били кулаками, палками, нагайками, кастетами и т. д., отсекали руки, пальцы, проламывали голову, доводили до потери сознания, а затем сбрасывали в яму. Особенно ненавистных обливали керосином и поджигали. Оставшихся в живых загнали в амбар. Расправами руководил подпрапорщик Александр Филатович Селиванов, торговец кожевенными товарами из д. Заболотной, который зачастую лично участвовал в них. Ему активно помогал торговец железом из деревни Савенки Кирилл Иванович Шатров37. Осенью 1918 года в витрине Пермского краеведческого музея большевики выставили на публичное обозрение фотографические снимки 43-х человек, убитых с особой жестокостью в Сепыче. У всех жертв расправы были вывернуты руки и ноги, выколоты глаза, их живыми поджаривали на медленном огне, после чего еще дышавших зарыли в землю38. Комиссия ЧК в своем отчете указала, что было убито около 50 человек. В одной могиле было обнаружено 34 трупа, в другой два и в болоте найдено тело председателя исполкома Прохора Александровича Жданова39. Кроме этого, были убиты военные комиссары Патраков Андрей Моисеевич, Конев Никон Елисеевич, Федосеев Харитон Федорович, красноармейцы Федосеев Иван Григорьевич и Федосеев Иван Иванович, однако тела их не были найдены40. Второй день восстания повстанцы занимались рытьем окопов и поисками оружия. Вооружаться было решено холодным оружием, для этого кузнецам А. Г. Шулятьеву из Сепыча и П. И. Петровых из деревни Постники приказали ковать пики41. Особенно не хватало пулеметов. Для этого восставшие посылали в деревню Кулиги Юсовской волости Вятской губернии некоего Федосея Трофимовича. И неслучайно. 19 августа председатель Юсовского исполкома собрал собрание, на котором призвал крестьян идти на помощь сепычанам и арестовать красноармейцев. Разъяренная толпа в 50-60 человек ворвалась в квартиру, где находились члены следственной комиссии: Конышев, Конев и Алексеев. Конева выдали сепычанам, а Конышева и Алексеева посадили в арестантскую42. На призыв сыпычан отозвалась и соседняя Путинская волость. Вот что оказалось записано в протоколе: «Протокол собрания солдат Путинской волости Оханского уезда, состоявшегося 18 августа 1918 г. На
Восстание в Сепычевской волости 621 собрании участвовали все солдаты волости. Председатель собрания Никита Фокиевич Политов, секретарь - Ф. Шмырин. Выслушав доклад делегатов Сепычевской волости о том, чтобы помочь ихней волости по разоружению Сепычевской Красной гвардии, собрание постановило: ехать всем солдатам (волости), а именно от 18 лет до 45 с оружием, кто, с чем может. Собраться в д. Инины и Деминых. С подлинным верно: Председатель собрания Н. Политов. Секретарь Шмырин»43. Правда, в последний момент волость изменила свое решение: «Путинская волость сама в опасности и мы помощь дать не в силах. Председатель Кузнецов»44. Прислала своих делегатов и Бубинская волость. Сколько их было, пока неизвестно, но 22 человека из этой волости были расстреляны по итогам подавления восстания (см. Приложение № 4). Более активную позицию заняла Токаринская волость Оханского уезда. В нескольких деревнях были созданы отряды, которые разогнали советы и установили свою власть. Для усмирения этой волости были посланы отряды красноармейцев: Оханский, Верещагинский и Кленовский волостей, под общим командованием Оханского военкома И. В. Вожакова, которые двинулись первым делом в село Токари. Вскоре разведка обнаружила в лесу «банду». Красноармейцы стали окружать ее. Повстанцы, увидев это, бросилась врассыпную. Местность была болотистая, поэтому удалось задержать только несколько человек, которых отправили в Токари. Когда колонна тронулась, то разведка вновь обнаружила недалеко от прежнего места еще одну группу конных повстанцев в количестве примерно 20 человек. Завидев красноармейцев, последние, оказали сопротивление и отступили в лес, потеряв в стычке 5 человек. Прочесывая лес, красноармейцы обнаружили еще несколько человек, которых также отправили в Токари. Примерно через полчаса после прибытия красноармейцев в Токари 19 августа 1918 года послышались выстрелы. Это отряд повстанцев наступал на село. Была сыграна тревога. Красноармейцы стали строиться в боевой порядок за деревней. Красноармеец из Оханского отряда получил ранение. Повстанцы приблизились к селу. Красные открыли пулеметный огонь. Наступающие бросились в лес, из-за темноты задержать никого из них не удалось45. После этого красный отряд отправился на станцию Бородулино, где получил приказ выехать в Григорьевскую волость, в которой также были волнения. Итог их деятельности здесь - шестеро расстрелянных, что отражено в следующем документе. «Протокол. Объединенное заседание членов: Оханского Чрезвычайного комитета А. Н. Базаркина, военкома И. В. Вожакова, начальника отряда Красной армии В. Т. Лапатюка, членов Оханского отряда Красной армии Дубровина, Печенкина, Першакова;
622 Урал и Прикамье От частинской организации коммунистов-большевиков С. С. Байдина, А. Т. Садилова, И. С. Иванова; от Григорьевского военного комиссариат А. Я. Лапузенко; от Григорьевской организации коммунистов-большевиков И. А. Беспалов, А. Е. Шевчук. Председателем избран Лапузенко. Секретарь Лапатюк. Объединенное заседание, рассмотрев обвинение в контрреволюционном выступлении, и за агитацию против Советской власти, как-то устраивание без разрешения властей собраний, носившее контрреволюционный характер по поводу мобилизации, а также Красной армии за явные выступления против военных комиссаров и против Советской власти, собрание постановило расстрелять главарей этих вредных и незаконных выступлений, что было исполнено оханским отрядом Красной армии в с. Григорьевском Оханского уезда. 29 августа 1918 года. Список. 1. Ерофей Петрович Кошкин д. Пугина Григорьевской волости; 2. Михаил (вне брака) Старков д. Старкове Григорьевской волости; 3. Иван Аверьянович Петров д. Анферово Григорьевской волости; 4. Степан Фотиевич Дудин д. Копушата Григорьевской волости; 5. Афанасий Стахеевич Анянов д. Шулаки Григорьевской волости; 6. Афанасий Еремеевич Нечаев д. Ерофово. [Подписи]»46. Ночью 19 августа отряд коммунистов «северных» волостей в количестве 105 человек без боя вошел в село Буб47, расположенное в 20 км от Сепыча. На следующий день отряд выступил к селу Сепыч. Пермская ГубЧК получила известие о Сепычевском восстании 18 августа со станции Верещагино от члена Уральского областного комитета РСДРП(б) Тронова, который послал следующую телеграмму: «Шлите отрядом обязательно в мое распоряжение пулемет и 3-х дюймовое орудие, 10-15 снарядов и походную кухню. Комиссар Сепыч фронта, член Уралоблкома Тронов»48. Для подавления восстания выехал сам начальник отдела по борьбе с контрреволюцией Воробцов с отрядом в 120 человек с двумя пулеметами, который, высадившись в Верещагино, также двинулся к Сепычу49. С утра 20 августа руководители восстания уже знали, что красноармейский отряд подошел к селу, поэтому всех прибывающих отправляли в окопы. Вооружение повстанцев было самое разнообразное: винтовки, револьверы, охотничьи ружья, штыки, сабли, вплоть до палок. Наступающих встретили огнем с трех сторон. Бой длился два часа и в 10 часов утра красноармейцы были отбиты с большими для них потерями. Общие потери красных за время восстания - не менее 150 человек. Со стороны повстанцев было 4 человека убиты и 5 ранены50. Среди убитых в бою повстанцев: Анисим Максимович Мальцев и Федор Киприанович Горбунов51. К вечеру 20 августа восставшие узнали, что на их подавление направлены отряды с артиллерий52. Весть об этом пришла от крестьян,
Восстание в Сепычевской волости 623 приехавших из села Буб, и из перехваченных телефонных переговоров. К волостному правлению стали стягиваться люди. Возник стихийный митинг, а в это время руководители восстания ушли отдыхать, так как три дня провели на ногах. Крестьяне окрестных населенных пунктов моментально оценили обстановку и стали разбегаться кто куда. Свою позицию они выразили так: «Сепычане заварили эту кашу, пусть они ее и расхлебывают». Эта часть восставших не строила иллюзий. Они точно знали, что им грозит расстрел, поэтому схоронились в лесах, вырыв землянки. Их вылавливали до марта 1919 года, пока Сепычевскую волость не заняли белые. В марте - мае 1919 года проводилось следствие над выловленными участниками Сепычевского восстания, и всем им грозил расстрел, но советская юстиция, учитывая напряженную обстановку, применила в мае 1919 года амнистию (см. Приложение 5) Вернемся на площадь села Сепыч. Видя разбегающихся крестьян окрестных деревень, митинг постановил: прекратить сопротивление, освободить арестованных и выбрать новый совет. По показаниям коммуниста Петра Герасимовича Давыдова, который провел все трое суток в амбаре под арестом, всего арестованных повстанцами было около 20 человек. Освобожденные коммунисты и сочувствующие, в свою очередь, арестовали руководителей восстания, поместив их в тот же амбар, в котором только что сидели сами. Охрану сформировали из Сепычевских коммунистов53. Подпрапорщику Селиванову удалось скрыться54. В течение 21 августа к Сепычу подтягивались отряды Красной гвардии. Прибыл карательный отряд из Перми под командованием Воробцова, который вошел в сводный отряд Тронова55. Тем временем новый состав совета не терял времени зря, стараясь опередить действия карательных отрядов и смягчить последствия восстания. 21 августа, вышло постановление Сепычевского совета следующего содержания: «Мы, ниже подписавшие, рассмотрев настоящее дело граждан Бубинской волости Оханского уезда Пермской губернии: 1. Василий Степанович Горбунов; 2. Павел Васильевич Сколотыев; 3. Афанасий Филиппович Сосунов; 4. Павел Яковлевич Новиков; 5. Павел Данилович Мальцев; 6. Анисим Семенович Красносельских. Все упомянутые граждане принимали активное участие с оружием в руках и были виновны в убийстве членов совета и красноармейцев Сепычевской и Бубинской волостей и призывали с оружием других, кто не шел - они пороли, принимая во внимание создавшееся положение, тогда когда вся рабоче-крестьянская Россия, выбиваясь из сил, борется с международными разбойниками, которые хотят вернуть свое
624 Урал и Прика'мье господство над деревенской и городской беднотой, граждане помогали им с оружием в руках, которое было сделано ими самими: пики, шашки и оружие острые и металлические принадлежности. Постановили: расстрелять во время самого восстания контрреволюционного. 21 августа»56. Этими действиями сепычане переложили всю вину на крестьян окрестных деревень, выгораживая своих. Рано утром 22 августа к селу Сепыч подошел объединенный красный отряд, а уже днем красноармейцы без сопротивления вступили в Сепыч 57. Во время работы следственной комиссии в селе находилось 4 роты красноармейцев58, не менее 400 человек. Остатки отрядов восставших отходили в сторону Боткинского завода, либо рассеивались по соседним волостям59. Следствие После занятия села Сепыч объединенным командованием были произведены аресты и вызван из Перми следователь Пермской губЧК Комольцев. Под его председательством была создана следственная комиссия членами которой стали: Воробцов (от губернской ЧК), Тронов (от губернского управления), Пермяков (от верещагинской ЧК), Чазов (от красногвардейских отрядов), Кропотин (от Сепычевского исполкома), Тиунов и Горбунов (от Бубинского совета) и агент ЧК, член Московского совета, Матвеева60. Сразу же было арестовано 193 человека. Комиссией было проведено расследование по факту антисоветского восстания и убийства 46 советских работников и членов их семей. Комиссия организовала поиск ям, где были зарыты трупы убитых повстанцами коммунистов, сочувствующих и членоЬ семей. Их имена приведены в приложении №1. При осмотре убитых оказалось: «1) трупы товарищей обезображены и искажены до невозможности; 2) головы некоторых товарищей были рассечены сверху мозга, внутренности выбиты и представляют из себя темно-багрового цвета с зияющей расселиной кругообразной формы; 3) руки и ноги переломаны и вывернуты, ступни ног переломаны и находятся в обратную сторону. Трупы некоторых обожжены, кожа потрескалась и запеклась...» Следственная комиссия вынесла несколько постановлений. Было расстреляно 83 главных виновника и участника восстания. Среди них - «кулаки», попы и офицеры61. Список руководителей восстания, расстрелянных комиссией 30 августа 1918 года, приведен в приложении №2. Позднее были расстреляны еще пять человек, которых комиссия сочла руководителями восстания: Косвинцев Яков Матвеевич, Косвинцев Иван Матвеевич, Зырянов Григорий, Лобашев Дмитрий Федорович и Федор Осипович Федосеев. Также был расстрелян председатель
Восстание в Сепычевской волости 625 Юсовского волостного совета Глазовского уезда Вятской губернии Яким Петрович Бузмаков, который, будучи пьяным, созвал сход и призывал идти в село Сепыч и убивать красноармейцев62. Руководителей восстания допрашивал следователь Комольцев, простых участников - Матвеева и Кропотин. В начале протоколов допросов стоят предложения: красный крест - расстрел, синий - штраф. Приговоры выносились ежедневно, вот один из них: «Постановление Членов Сепычевской Чрезвычайной Следственной Комиссии. (1918 г. Сентября 2-го дня.) Рассмотрев дознание о контрреволюционном восстании в с. Сепыч, где выяснилось, что в контрреволюционном выступлении участвовал священник местной церкви Бояршинов. Так как колокола церкви во время восстания были набат, давали на них условные знаки отступления и наступления63, одним словом из колокольни был устроен наблюдательный пункт. Священник открыл церковь и позволил из нее устроить наблюдательный пункт, кроме того, и сам был участник контрреволюционного выступления белогвардейских банд. Принимая во внимание, что подобные лица не должны существовать в Советской Федеративной Республике, как идущие против народа постановили: гражданина Бояршинова объявить вне закона и расстрелять»64. Также был расстрелян священник Очерского завода Александр Николаевич Наумов (45-ти лет) за антисоветскую агитацию65. Остальная часть «кулаков», менее причастная к мятежу, была отправлена на общественные работы, а 160 человек обложена штрафом от 100 до 5 000 рублей66. Так, Зырянов Андрей Матвеевич из деревни Давыдята был оштрафован на 5 000 рублей67. 23 августа состоялись похороны жертв восстания. Под звуки оркестра и залпы винтовок тела были преданы земле68. 24 августа Тронов выехал в Юсовскую волость. Карательный механизм работал по тому же алгоритму. Здесь появилось следующее постановление. «Члены Юсовской Чрезвычайной следственной комиссии 1918 года сентября 22 дня. Рассмотрев дознание по контрреволюционному восстанию в Юсовской волости Глазовского уезда, произведенное бандами деревенских кулаков волости 19-21 августа совместно с кулачеством Сепычевской волости, находящейся смежною с Юсовской волостью, кулаки последней оказывали помощь и поддержку кулачеству в Сепыче, потому усматривая положение страны от натиска белогвардейских и кулацких банд, идущих против пролетариата и власти советов, а также личного убеждения на месте граждан Юсовской волости. Петр Николаевич Ичетовкин; Иван Николаевич Сабуров; Мартемьян Иванович Снигирев; Гавриил (внебрачный) Снигирев;
626 Урал и Прикамье Григорий Прокопьевич Снигирев; Яков Киприянович Сабуров; Алексей Зотеевич Бузмаков; Ефим Прокопьевич Лукьянин; Селиверст Кириллович Сладков; Иван Григорьевич Сабуров; Иван Кириллович Ведерников; Тимофей Власович Сабуров; Андрей Степанович Ваулин; Евсей Никитович Бузмаков. Являются ярыми инициаторами восстания и участниками мятежа, принимая во внимание, что лица подобного рода не должны существовать в Российской Федеративной Советской Республике, как идущие против пролетариата и народной власти, постановили вышеуказанных граждан объявить вне закона и расстрелять на месте, с сим присовокупляем, что 11 человек по порядку вышеупомянутых участников восстания, находятся в бегах и скрываются, при первом же их появлении настоящее постановление привести в исполнение тот час. Подписи: Тронов, Кропотин» и т. д.69 Как видно из постановления, только трое участников восстания понесли наказание, остальные скрылись. 31 августа состоялось чрезвычайное собрание активных работников разных советских организаций в селе Сепыч, на котором была избрана новая следственная комиссия в составе: Кропотина, Чазова, Тунева и Неволина70. Это было связано с тем, что участников восстания было много, всех не успели допросить, а члены прежней комиссии должны были вернуться к исполнению своих прямых обязанностей. К тому же, обстановка в селе нормализовалась, так как была сформирована охрана в 40 человек. 1-го сентября был избран новый состав совета, который сформировал исполком: Председатель - Абрам Емельянович Тунев; Товарищ председателя - Андрей Стахевич Жданов; Военный комиссариат Василий Иванович Кропотин и Абрам Андреевич Жданов71. В этот же день Воробцов организовал митинг, на котором обрисовал «текущий момент» и разъяснил политику партии относительно крестьянства. На следующий день Воробцов, Комольцев и Матвеева выехали в Пермь. Причины поражения восстания Основной причиной поражения нужно назвать, конечно же, отсутствие оружия. В воспоминаниях участников этого события фигурируют два вагона с оружием для восставших, которые должны были прибыть
Восстание в Сепычевской волости 627 на станцию Бородулино, но якобы были перехваченные железнодорожниками. Сразу надо отмести предположение, что оружие отправили ижевские или воткинские рабочие. Боткинский завод только к полудню 17 августа был очищен от большевиков, а это ближайший пункт до железной дороги Вятка - Пермь. К тому же, у них в первый день восстания еще не было такого количества оружия. Скорее всего, повстанцы все-таки были связаны с пермским антибольшевистским подпольем, и оно должно было доставить оружие в Бородулино. Один из руководителей пермского подполья Белобродский в своем интервью впоследствии упоминал, что восстания в районе Верещагино были организованы с их участием. Второй причиной поражения можно признать излишне жестокий характер восстания. Если к коммунистам еще как-то оправданы такие меры, то к простым красноармейцам - нет. Участники восстания сами испугались того, что натворили. Они понимали, что за это придется отвечать. Поэтому большинство участников восстания разбежалось, а их было около 1000 человек. В самом селе Сепыч проживало не более 300 человек, считая женщин, детей и стариков, поэтому они не могли оказать серьезного сопротивления. Среди лиц, которых расстреляли восставшие, был только один сепычанин, поэтому сельчане посчитали, что их вина не так уж велика. К тому же само Сепычевское общество все три дня несло охрану волостного правления и в боевых действиях не участвовало. Третьей причиной можно считать плохую военную организацию. Роты наскоро сформированного полка собирались только утром, так как ночевали в своих деревнях. В самый ответственный момент руководители восстания из-за переутомления выпустили из своих рук нити управления. Им следовало искать пути отступления к воткинцам, тем более что о выступлении рабочих руководители знали. Приложение №1. Список лиц, расстрелянных повстанцами, и зарытых в общей могиле. Сепычевской волости 1. д. Соколовой Соколов Тимофей Кондратович 2. д. Захаренки Патраков Андрей Моисеевич 3. д. Алешины Конев Николай Александрович 4. д. Алешины Жданов Леонтий Трифонович 5. д. Трошина Патраков Гурьян Дмитриевич 6. д. Стешата Глухих Карп Андреевич 7. д. Алешина Конев Николай Елисеевич 8. д. Забегаева Мальцев Петр Кондратьевич 9. д. Раковой Конев Федул Фомич 10. д. Бутылки Меркушув Наум Никитич
628 Урал и Прикакье 11. д. Анасята Жданов Никон Потапович 12. д. Нифонята Федосеев Харитон Григорьевич 13. д. Спирята Шатров Дементий Никифорович 14. д. Алешины Конев Сидор Федорович 15. д. Захаренки Патраков Иван Васильевич 16. д. Супречата Шатров Яков Андреевич 17. д. Липинки Конев Гавриил Максимович 18. д. Алешины Патраков Калистрат Алексеевич 19. д. Григорьевой Федосеев Иван Иванович 20. д. Раковой Жданов Егор Афанасьевич 21. д. Трошата Жданов Кирилл Меркурьевич 22. д. Савенки Мальцев Киприян Михайлович работник Митрофан Алексеевич - фамилия неизв. 23. д. Андронята Габов Иван Афанасьевич 24. д. Леткова Блинов Василий Фотиевич 25. д. Захаренки Патраков Федор Иванович 26. с. Сепыч Елохов Саватий Николаевич 27. д. Алешины Конев Василий Кириллович 28. д. Нифонята Жданов Иван Григорьевич 29. д. Ивашкова Катаев Игнатий внебрачный 30. д. Сташата Мелехин Сазон Лаврентьевич Бубинской волости 31. д. Клопы. Казанцев Дмитрий Степанович Зюйкской волости. 32. д. Сосункова. Сосунов Василий Николаевич Троих человек опознать не удалось . Приложение №2 Список руководителей восстания, расстрелянных 30 августа 1918 года. Мальцев Петр Прокопьевич. Мальцев Сергей Акимович. Мальцев Василий Иванович. Мелехин Леонтий Иванович. Политов Карп Фомич. Соловьев Иван Феоктистович. Пьянков Сергей Степенович. Чегуров Прокопий Софонович. Соловьев Козьма Титович. Деменев Филипп Васильевич73. Приложение №3 Список повстанцев, расстрелянных 31 августа 1918 года. Мошев Филипп Артемьевич.
Восстание в Сепычевской волости 629 Блинов Трифон Устинович. Стариков Макар Васильевич. Мошев Ларион Павлович. Мошев Васильевич. Мошев Афанасий Васильевич. Глухих Федор Иванович. Лобашев Тит Федорович. Мезенцев Софрон Иванович. Мезенцев Александр Николаевич. Патраков Денис Степанович. Ознобишин Анисим Маркович. Петровых Федор Тимофеевич. Федосеев Алексей Михайлович. Федосеев Федор Осипович. Шатров Архип Родионович74' Приложение №4 Список граждан Бубинской волости Оханского уезда Пермской губернии, расстрелянных 30 августа 1918 г. Мальцев Василий Васильевич Авдеев Феропонт Васильевич Мальцев Михаил Егорович Самылов Селивестр Андреевич Козлов Алексей Саватеевич Санаев Иван Васильевич Мальцев Павел Филиппович КосвинцевЯков Матвеевич Косвинцев Иван Матвеевич Косвинцев Григорий Макарович ПоловниковНиколай Агапович Мальцев Илья Иванович Самычев Иван Тимофеевич Мальцев Максим Ефимович Фистин Максим Яковлевич Глухих Никита Степанович Самылов Алексей Петрович Самычев Федор Иванович Бесфамильных Иван Михайлович Самылов Егор Иванович Самылов Павел Иванович Миков Григорий Гаврилович75. Приложение №5 Список участников Сепычевского восстания, получивших амнистию в мае 1919 г.76
630 Урал и Прикамье 1. Бердников Николай 2. Владыкин Илья 3. Воробьев Афанасий 4. Гордеев Николай 5. Габов Терентий Данилович 6. Габов Тимофей Борисович 7. Дурмнов Григорий 8. Желнин Анатолий 9. Елохов Василий Петрович 10. Елохов Петр Николаевич 11. Осинцев Александр 12. Ильиных Анисим Терентьевич 13. Косвинцов Петр Спиридонович 14. Косвинцов Федор Матвеевич 15. Крылов Леонид 16. Лобашев Иван Федорович 17. Мальцев Саватей Николаевич 18. Носков Наум Матвеевич 19. Ознобишин Иван Афанасьевич 20. Патраков Афанасий Трифонович 21. Патраков Веденей Емельянович 22. Пьянков Гавриил Парфенович 23. Сабронинский Алексей 24. Салтыков Сергей 25. Семакин Николай 26. Сиднее Сергей 27. Стрельников Александр 28. Суслонаров Алексей 29. Тропицын Аркадий Васильевич 30. Черноусое Мартемьян 31. Черемискин Филипп 32. Черемных Александр 33. Федосеев Кирилл Васильевич 34. Федосеев Матвей Осипович 35. Шатров Гурьян Петрович Примечания 1 2 3 4 5 Список населенных пунктов России за 1869 год. - Санкт-Петербург, 1875. С. 195. Список населенных пунктов Пермской губернии за 1904 г. - Пермь, 1906. С. 210. Даты в исторической справке даны по старому стилю. Список населенных пунктов Пермской губернии. Оханский уезд. Пермь, 1909. С. 165. ПермГАНИ Ф. 643/2. On. 1. Д. 11890.Л.72,83.
Восстание в Сепычевской волости 631 Боом Генрих Ульрихович появился на ст. Верещагине в 1917 году после Февральской революции по приглашению городского училища на должность учителя немецкого языка. Сразу принял активное участие в политической жизни рабочего поселка. Записался в партию большевиков и вскоре возглавил партийную организацию. В конце января 1918 года его избрали председателем Верещагинского совета. Воспользовавшись недовольством населения Оханским советом, он самопровозгласил Верещагинский уезд. Пермский губисполком встал на сторону Оханского совета, но Боома это не остановило. Тогда его вызвали в Пермь, где арестовали. В результате расследования Боом был освобожден и даже работал в губЧК, но затаил обиду и после занятия г. Перми перешел на сторону белых. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.372, 372об. 1 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л.50. ^ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.16090.Л13,14. ° ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л.82. * ПермГАНИ Ф. 643/2. On. 1. Д. 11890.Л. 16. \2 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л. 55; Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. 142. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. 140. * ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д. 11890.Л.56об. 15 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. Свободная Пермь. 1919. 6 марта. Свободная Пермь. 1919. 6 марта. 19 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л.60. 20 Свободная Пермь. 1919. 6 марта. Свободная Пермь. 1919. 6 марта. 22 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.37. Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. Р-732. Оп.1. Д.89. Л.2.; Свободная Пермь. 1919. 6 марта. 23 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.Збоб. Известия Глазовского совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. 1918. 6 сентября 7. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.37. 2 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.8. Г: ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. 100. Г! ПермГАНИ Ф. 643/2. On. 1. Д. 11890.Л.49. 2 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л.106. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. 16. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л.54. 32 ПермГАНИ Ф. 643/2. On. 1. Д. 11890.Л. 16. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л.29. 3 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л.43. 36 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л.48,49об. Свободная Пермь. 1919. 6 марта. 3 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.36. Свободная Сибирь (Красноярск). 1919. 1 апреля; Известия Пермского губисполкома. 1918. 12 ноября. Т? ГАПК Ф. Р-656. Оп.1. Д.30. Л.2. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л.83. ' ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.65Ю 181 об. 2 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.292. 3 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. 14. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. 102.
632 Урал и Прикамье ^ ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.354. Т: ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.353. д Г АПК Ф. P-732. On. 1. Д.290. Л. 11. ** ПермГАНИ Ф. 90. Оп.4. Д.880. Л. 125. ^ ПермГАНИ Ф. 90. Оп.4. Д.882. Л. 18. Свободная Пермь. 1919. 6 марта. *2 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л. 54. Никакой артиллерии, конечно, не было. Были только пулеметы. Недаром военный руководитель восстания Мальцев говорил, что если бы у него был хотя бы один пулемет, он бы разбил красных. ” ПермГАНИ Ф. 643/2. Ош 1. Д.11890.Л.30об. Селиванов был судим Пермской сессией Уральского областного суда 27 ноября 1924 года. Дальнейшая судьба неизвестна. ПермГАНИ Ф. 90. Оп.4. Д.882. Л.18об. 57 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.29. ПаздниковН. Ф. Борьба за Пермь. - Пермь, 1988. - С. 17. ^ ПермГАНИ Ф. 643/2. On. 1. Д.2642. Л. 111. Свободная Пермь. 1919. 6 марта. ™ ПермГАНИ Ф. 90. Оп.4. Д.882. Л.18об. ' ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.344, 344об. “ ПермГАНИ Ф. 90. Оп.4. Д.882. Л. 19. Условные знаки - это фантазия чекистов, т. к. был всего один бой, в котором повстанцы держали оборону. V. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.232. “ ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.5. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. 109; Известия Пермского губисполкома. 1918. 11 декабря. ™ ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.11890.Л. 16. !! ПермГАНИ Ф. 90. Оп.4. Д.882. Л. 19. 7 ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.344. ПермГАНИ Ф. 643/2. On. 1. Д.2642. Л. 111. ПермГАНИ ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. 113. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.35. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л. 105. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.110. ПермГАНИ Ф. 643/2. Оп.1. Д.2642. Л.118. ПермГАНИ Ф. 643/2. On. 1. Д. 11890.Лист реабилитации.
К ВОПРОСУ ОБ ОТНОШЕНИИ КРЕСТЬЯНСТВА К АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОМУ движению в Сибири и на Урале летом-осенью 1918 ГОДА Д. Г. Симонов (Новосибирск) В конце мая 1918 г. на Востоке России произошло антибольшевистское выступление Чехословацкого корпуса и началось формирование русских белогвардейских армий. В течение лета советская власть была свергнута на всей территории от Волги до Тихого океана. К востоку от Урала власть перешла в руки Временного Сибирского правительства, вооруженные силы которого получили наименование «Сибирская армия». К концу 1918 г. эта армия насчитывала в своих рядах около 200 тыс. человек и являлась к тому времени самым крупным антибольшевистским военным объединением в России1. Долгое время отечественные историки склонны были объяснять успехи контрреволюции численным превосходством ее регулярных вооруженных сил (прежде всего чехословаков) и слабой организованностью советских боевых формирований. Лишь с 1960-х годов исследователи стали обращать внимание на позицию крестьянства, как один из факторов, предопределивших успехи чехо-белых. Так, например, авторы коллективной монографии «Гражданская война и иностранная интервенция на Урале» главную причину неудач советских войск на Урале в 1918 г. усматривали в недостатке резервов, проблема подготовки которых не была решена «в результате пассивности, неустойчивости, а в некоторых случаях и прямой контрреволюционности крестьянских масс»2. По мнению В. С. Познанского, причины временного падения советской власти в Сибири летом 1918 г. были обусловлены в том числе и позицией среднего крестьянства, «не поддержавшего Советы в трудное время вооруженной борьбы с чехо-белыми»3. Уральское и сибирское крестьянство существенно отличались по степени неприятия советской власти. К лету 1918 г. сибирские крестьяне
634 Урал и Прикамье еще не успели испытать на себе аграрную политику большевиков. По авторитетному мнению И. Н. Смирнова4, «советская власть в июне 1918 г. по существу была только вдоль магистрали; деревня жила своей особой жизнью и управлялась комитетами времен Керенского»5. По большому счету, у основной массы сибирского крестьянства не было особых оснований как для проявления недовольства большевиками, так и для защиты советской власти от посягательств контрреволюционных сил. «Первая» советская власть в Сибири, просуществовавшая к лету 1918 г. около полугода, не успела сформировать к себе у населения ни уважения, ни страха, ни уважения через страх. Эта власть была слабой и недееспособной, а ее представители, как нам представляется, воспринимались подавляющим большинством населения «отбросами общества», случайно выплывшими на поверхность. Именно поэтому почти все инициативы большевиков, включая попытки организовать всеобщую мобилизацию населения в Красную армию, не имели успеха. «Наши попытки мобилизовать крестьянское население кончились ничем, - вспоминал член Центросибири В. В. Рябиков, - и посланные на мобилизацию команды вернулись без мобилизованных: крестьянство в массе было еще не с нами, и в этом была наша слабость и наша трагедия»6. Явно выраженные антибольшевистские настроения наблюдались лишь в местностях, прилегавших к железнодорожной магистрали, то есть там, где реально существовала советская власть. Подтверждение данному тезису можно найти в воспоминаниях бывшего красногвардейца И. Ф. Терехина, в конце мая - начале июня 1918 г. принимавшего участие в боях против чехо-белых на Барабинском фронте. «Нельзя обойти вниманием то положение, - пишет он, что крестьянство ...чертовски было восстановлено против совдепов. ...Порядок сохранялся только там, где находились части Красной гвардии. ...Положение было такое, что лучше [было] идти в бой, чем под дубины крестьян»7. Показательно, что те советские отряды, которые решились пробиваться из Сибири на Урал, выдавали себя в деревнях за белогвардейцев, и тогда их «принимали с распростертыми объятиями - появлялся сыр, масло и т. д.», а интернационалистов величали «голубчики чехи»8. Единственное на всем пространстве Сибири массовое выступление крестьян против советской власти летом 1918 г. имело место на территории Минусинского уезда Енисейской губернии. Его история вкратце такова. Еще 20 мая 1918 г. Минусинский совдеп принял решение об изъятии «излишков» зерна в уезде. В исполнение данного решения в начале июня в Шалоболинскую волость прибыл отряд из 20 красногвардейцев, который произвел изъятие хлеба у зажиточных крестьян и наложил на них контрибуцию. Через несколько часов после отбытия из Шалоболино красногвардейцев в село поступила информация
К вопросу об отношении крестьянства к антибольшевистскому ... 635 о выступлении чехословаков на Транссибе. Она и явилась сигналом к открытому антибольшевистскому выступлению в волости. В течение нескольких дней в Шалоболино был организован «отряд в 800 человек, вооруженных - кто чем мог, вплоть до ножей и топоров». Разгромив местный совет, повстанцы двинулись на Минусинск. Вслед за шалоболинцами на борьбу поднялись казаки. По подсчетам Ю. В. Журова, 31 казачий населенный пункт Минусинского уезда выставил 1-1,5 тыс. хорошо вооруженных и организованных бойцов. К середине июня почти весь уезд оказался в руках повстанцев, численность которых достигла 5 тысяч человек. 19 июня Минусинск был полностью окружен крестьянско-казачьими отрядами, а через два дня в городе начал работу 7-й уездный съезд советов, который занял резко антибольшевистскую позицию. Съезд потребовал разоружения Красной гвардии, роспуска советов и восстановления прежних органов местного самоуправления. 23 июня Минусинский исполком вынужден был принять предъявленный ему ультиматум и самоупразднился. 24 июня советская власть в Минусинском уезде прекратила свое существование. Весь советский актив, большевики и красногвардейцы были заключены под стражу9. Отметим, что крестьянско-казачье восстание в Минусинском уезде носило стихийный характер и не имело прямой связи с деятельностью военно-организационных структур Временного Сибирского правительства. В целом свержение советской власти в Сибири произошло без активного участия крестьянства. Боевые действия против советских войск велись силами относительно немногочисленных белогвардейских отрядов, состоявших преимущественно из офицеров, добровольцев из числа городской интеллигенции, и казаков. Эти отряды оперировали за редким исключением вдоль железнодорожных дорог, в силу чего военный фактор в это время не стал определяющим для сибирского крестьянства. * * * В отличие от Сибири, на Урале большевики приступили к насильственному изъятию хлеба у крестьян уже в начале 1918 г. Непосредственной реакцией на эти мероприятия явилось крестьянское повстанческое движение, охватившее к концу января ряд волостей Оханского, Осинского, Красноуфимского, Ирбитского, Верхотурского, Шадринского и Пермского уездов Пермской губернии. В марте петроградская газета «День» отмечала, что в Пермской губернии разразилась кровопролитная гражданская война между крестьянами и красногвардейцами10. Выступление Чехословацкого корпуса придало новый импульс повстанческому движению на Урале. Сопротивление крестьян советской власти усилилось и в связи с мобилизацией населения в Красную армию. По свидетельству капитана А. А. Кирилова, общая численность крестьянских повстанческих отрядов только в районе Перми составляла
636 Урал и Прикамье около 40 тысяч человек11. Один из таких отрядов, сформированных летом 1918 г. в Кунгурском уезде Пермской губернии, возглавлял поручик И. К. Волегов. Всего в отряде состояло 293 добровольца, имевших на вооружении 60 винтовок. Кроме того, «было много таких мужичков, которые взяли на себя обязанность держать связь с соседними селами и деревнями». Снабжение лошадьми, продовольствием и фуражом осуществлялось самим населением. После освобождения от большевиков сел и деревень, из которых вышли повстанцы, отряд Волегова самораспустился12. Партизанские отряды, действовавшие в тылу советских войск, оказали значительную помощь чехо-белым в разгроме 3-й Красной армии осеньюзимой 1918 г. И. В. Сталин и Ф. Э. Дзержинский, по поручению ЦК РКП(б) прибывшие в начале января 1919 г. в штаб 3-й Красной армии для выяснения причин «пермской катастрофы», обнаружили полный развал тыла этой армии. Армии, по их словам, «приходилось воевать на два фронта: с противником, которого она все же видела и знала, и с неуловимым населением в тылу, которое под руководством белогвардейских агентов взрывало железную дорогу, чинило всякие препятствия». Все партийные и советские учреждения единогласно констатировали «сплошную контрреволюционность» населения Пермской и Вятской губерний13. Подобные настроения имели широкое распространение и на территории смежной Уфимской губернии14. Во время затяжных боев, развернувшихся на Пермском направлении в конце лета - осенью 1918г., крестьяне оказали частям Сибирской армии и непосредственную поддержку. В приказе по И Степному Сибирскому корпусу от 1 ноября 1918 г. приводится текст протокола собрания представителей от семнадцати волостей Алапаевского уезда, в котором говорится: «По выслушании объяснений полковника Смолина о ходе военных действий постановили: Наша правительственная армия, спасшая нас и наше имущество от ига большевиков, дала нам право свободного гражданства. Поэтому мы решили помочь нашей активной силой произвести добровольную мобилизацию солдат в возрасте от 20 до 35 лет, для чего волостная земская управа должна вести добровольную запись. Мобилизация должна пройти с 15 октября по 15 ноября. О числе добровольцев еженедельно доводить до сведения полковника Смолина. Организовать добровольные пожертвования всего необходимого для армии, согласно предложению полковника Смолина, которые принять в целом и доставить по одному пуду овса и по два пуда сена от каждого двора»15. Материальная поддержка крестьянами регулярных антибольшевистских войск имела самое широкое распространение. Например, в июле 1918 г. крестьяне села Широковского Шадринского уезда пожертвовали в пользу чехословацких отрядов и войск Временного Сибирского
К вопросу об отношении крестьянства к антибольшевистскому ... 637 правительства 11 тысяч рублей. Крестьяне Катайской волости того же уезда пожертвовали сводному отряду подполковника Д. Н. Панкова 3 200 руб. 50 коп., Смирновской волости - 2 160 руб. 15 коп., Бабиновского и Алексеевского сельских обществ - соответственно 2 000 и 2 500 руб.16 В последних числах октября начальник 7-й Уральской дивизии генерал В. В. Голицын встретился с представителями Багрякского волостного земства (Екатеринбургского уезда), которые передали на нужды армии 27 возов продуктов, 127,5 аршин холста, 38 шинелей, 84 комплекта белья, 24 полушубка, 554 пары варежек, 500,5 аршин защитного цвета парусинки и 224 аршина малескина для изготовления обмундирования, предметы снаряжения, перевязочные средства и т. д., а также наличные деньги в размере 7 068 руб. 42 коп.17 В ноябре командир 6-го Степного Сибирского кадрового полка получил 925 рублей, пожертвованных на нужды полка сельскими обществами Успенской волости Тюменского уезда18. Список подобных примеров можно продолжить. Однако, вопреки массовому антибольшевистскому крестьянскому движению на Урале летом-осенью 1918 г., в боевом составе действовавших здесь частей белой Сибирской армии, в частности ее Уральского и Степного Сибирского корпусов, мы наблюдаем лишь несколько небольших крестьянских добровольческих отрядов. На начало августа 1918 г. в рядах Уральского корпуса (штаб в Челябинске), помимо формируемых регулярных полков, числились Бродокалмакская народная рота (с. Бродокалмак, командир - поручик Прокопюк), Чумлякский летучий отряд (с. Чумляк, начальник - подпоручик Быков), Щучинский боевой летучий отряд (с. Щучье, начальник - подпоручик Носов), Рождественский отряд (с. Рождественское, начальник - прапорщик Козливсков), К\фтамышский отряд (с. Куртамыш, начальник - прапорщик Менандер)1 . Один из вышеперечисленных отрядов был организован в селе Бродокалмак, занятом 4 июня 1918 г. чехословаками и оренбургскими казаками. На волостном собрании местные жители объявили о призыве в ряды армии молодых людей, родившихся в 1899 г., и «белобилетников» сроков службы с 1910 по 1920 гг. Из мобилизованных 25 июня была организована 1-я Бродокалмакская народная рота.20 По состоянию на 19 июля в ней числилось 6 офицеров и 115 бойцов21. Очевидно, что эта рота была сформирована исключительно для охраны собственного села, а ее личный состав отнюдь не предполагалось использовать для активных боевых действий против красных. Архивные и газетные источники фиксируют наличие крестьянских боевых дружин во многих населенных пунктах к западу от реки Тобол. Эти дружины вступали в стычки с советскими отрядами, защищая свои деревни и села, несли боевые потери. Но при этом большинство дружинников совсем не намеревалось оставить свои семьи и хозяйства,
638 Урал и Прикамье чтобы поступить добровольцами в войска Сибирской армии. Исключение из этого общего правила представили крестьяне Златоустовского и Красноуфимского уездов, которые в составе Сибирской армии организовали крупный добровольческий отряд, развернувшийся позднее в войсковое соединение - единственное в своем роде в вооруженных силах Временного Сибирского правительства. Этот отряд был организован в районе г. Златоуста в июне 1918 г. и первоначально насчитывал 100-150 крестьян-добровольцев. В начале июля съезд представителей 20 волостей Златоустовского уезда принял решение сформировать отряд для борьбы с большевиками и мобилизовать в его ряды всех мужчин в возрасте до 40 лет. Начальником отряда съезд избрал поручика А. С. Рычагова22. Общая численность повстанцев на территории уезда составила в июле 1918 г. около 5 тысяч человек23. К 27 июля партизаны с боем заняли Верхне-Артинский завод и при этом захватили 600 винтовок, два пулемета и 300 пленных. 3 августа три сильных колонны красных пытались атаковать партизан в районе деревень Азигулова и Мангаш (130 верст юго-восточнее Красноуфимска), но были контратакованы и наголову разбиты. Белые захватили три орудия, семь пулеметов и 1 750 винтовок. К 10 августа партизаны занимали позицию от деревни Азигулова (40 верст юго-восточнее Красноуфимска) через деревню Усть-Маш и далее на юг до левого берега реки Уфа24. Первая реакция штаба Уральского корпуса на эти события имела место 30 июля 1918 г. В этот день обер-квартирмейстер штаба корпуса капитан А. Я. Нарышкин направил начальнику гарнизона Златоуста полковнику Моисееву оперативное распоряжение, в котором сообщалось: «В Красноуфимском, Кунгурском и Осинском уездах восстали против большевиков 30 волостей. С линии Пермь - Кунгур высланы карательные отряды с пулеметами и пушками. Восставшие 6 дней осаждают Красноуфимск, но, плохо вооруженные, не могут занять города». В связи с изложенным полковнику Моисееву предписывалось немедленно войти в связь с восставшими и помочь им «чем можно»25. Но в течение почти месяца тесной связи с восставшими не было установлено, так как полковник Моисеев и подчиненные ему части были отвлечены на организацию борьбы с красным отрядом В. К. Блюхера в противоположном от Красноуфимска Верхнеуральском направлении. 26 августа капитан Нарышкин направил к поручику Рычагову штабскапитана Ивановского с поручением осмотреть его отряд и выяснить - «кто такие?» 29 августа Нарышкин отправил на имя Ивановского распоряжение о подчинении отряда поручика Рычагова полковнику Моисееву. 31 августа командир Уральского корпуса генерал М. К. Ханжин приказал начальнику 6-й Уральской дивизии «обратить внимание на работу отряда». Тогда же он поставил перед поручиком Рычаговым боевую
К вопросу об отношении крестьянства к антибольшевистскому ... 639 задачу - удерживать противника, действуя в тесной связи с чехословацким отрядом капитана Немеца26. По каким-то причинам фигура поручика Рычагова в качестве командира отряда не устраивала штаб корпуса. Возможно, генерала Ханжина смущал незначительный чин Рычагова. По приказанию комкора 2 сентября в Златоуст начальнику 6-й Уральской дивизии был направлен запрос: «...Прошу срочно телеграфировать, послали ли офицера для командования отрядом поручика Рычагова»27. Но высокая боеспособность отряда и явные организаторские способности его командира вскоре сняли все сомнения. 28 сентября 1918 г. генерал Ханжин официально приказал включить Партизанский отряд поручика Рычагова в состав III Уральского корпуса, с зачислением на все виды довольствия28. По состоянию на 3 октября 1918 г. боевой состав отряда Рычагова насчитывал 1790 штыков, 1718 сабель, два орудия и 13 пулеметов. Оружие и боеприпасы отряд получал от казны, а остальное довольствие осуществлялось за счет самих мобилизованных. Из мобилизованных крестьян Златоустовского, а затем и Красноуфимского уездов были организованы пешие и конные сотни. Ввиду недостатка оружия эти сотни посменно, сроком на две недели, ходили на позиции. Из-за особенностей комплектования отряда командование Уральского корпуса отказалось от его переформирования в нормальное войсковое соединение. Любая ломка системы отношений, сложившейся в отряде, могла повлечь за собой его полный распад29. В ведомости боевого состава Екатеринбургской группы на 30 ноября 1918 г. численность отряда определялась в 2500 штыков, 700 сабель и 16 пулеметов30. Согласно ведомости боевого состава 3-го Уральского корпуса на 3 декабря 1918 г. в отряде числилось 1500 штыков, 1500 сабель и 10 пулеметов31. Нестабильность в соотношении пеших и конных бойцов отряда и резкие изменения этого соотношения в течение коротких временных промежутков объясняются отмеченной выше особенностью его комплектования личным составом. Но в течение нескольких месяцев почти непрерывных боев вокруг А. С. Рычагова образовался постоянный костяк соратников-добровольцев. Приказом по войскам Сибирской армии № 9 от 30 декабря 1918 г. генерал Р. Гайда предписал Партизанский отряд поручика Рычагова переформировать в бригаду 5-8-батальонного состава32. Первоначально бригада именовалась «Красноуфимской отдельной добровольческой», а 11 марта 1919 г. командующий Сибирской армией генерал Гайда приказал впредь именовать ее «Отдельной Златоустовско-Красноуфимской добровольческой»33. Бригада имела в своем составе два стрелковых полка - 1-й Красноуфимский (подпоручик Борщанинов) и 2-й Кыштымский (штабс-капитан Жук), Ачитский кавалерийский дивизион (штабс-капитан Кузьминых) и Красноуфимский легкий артиллерийский дивизион
640 Урал и Прикамье (капитан Зеленой). По состоянию на 1 марта 1919 г. в списках бригады числилось 27 офицеров (все - военного времени), 843 штыка, 255 сабель, 96 артиллеристов, 84 пулеметчика, 87 разведчиков, 111 связистов, 207 обозных и нестроевых солдат, 678 лошадей, девять пулеметов, один бомбомет и три 3-дюймовых орудия, а всего 1710 человек34. В период весеннего 1919 г. наступления войск адмирала Колчака Златоустовско-Красноуфимская бригада действовала в составе 4-го Сводно-Сибирского корпуса на левом фланге Сибирской армии. Крупным, в масштабах всего антибольшевистского фронта, успехом бригады стало взятие с боем города Елабуги 3 мая, в который первым ворвался 2-й Кыштымский стрелковый полк35. С июля 1919 г. бригада входила в состав 2-й армии колчаковского Восточного фронта, вместе с которой отступала с боями на восток и вместе со своим командиром погибла под Красноярском в начале января 1920 г. * * * Исход гражданской войны в России в значительной степени зависел от способности противоборствующих сторон сформировать массовые армии. Временное Сибирское правительство не имело для этого полноценной ресурсной базы, но могло надеяться на поддержку населения, в подавляющем большинстве - крестьян. Как мы уже упоминали, после свержения советской власти летом 1918 г. общественно-политическая ситуация в целом благоприятствовала белым. Согласно данным информационно-агитационного отдела Министерства внутренних дел Временного Сибирского правительства, изложенным в кратком историческом обзоре его деятельности с 27 мая по 1 декабря 1918 г., в июне 1918 г. сибирское крестьянство по отношению к антибольшевистскому движению разделялось на три группы: 1) активно-антисоветскую, составлявшую до 25-30% населения, преимущественно из числа пожилых, зажиточных крестьян; 2) активнобольшевистски настроенную, насчитывающую 10—15 % всего населения, состоявшую из фронтовиков, безземельных крестьян и «просто, хулиганствующей молодежи, лишение советской вольницы для которой было невыгодно», и 3) группу пассивную, индифферентную к тому или иному образу правления, составлявшую 50-60 % населения, склонную только наблюдать за происходившими событиями. Эта самая многочисленная группа представляла категорию «среднего трудового крестьянства»36. Данные информационно-агитационного отдела вряд ли можно считать абсолютно точными. Но, учитывая, что сотрудники отдела летом 1918 г. объездили почти всю Сибирь, многократно встречаясь и с собраниями, и с представителями крестьянских обществ, их обобщенное мнение, изложенное в историческом обзоре, заслуживает пристального внимания.
К вопросу об отношении крестьянства к антибольшевистскому ... 641 Наше многолетнее изучение вопросов, связанных с падением советской власти в Сибири летом 1918 г., позволяет утверждать, что приведенные выше данные достаточно точно отражали настроения сибирского крестьянства во время антибольшевистского переворота в Сибири. В целях пополнения Сибирской армии личным составом, указом Временного Сибирского правительства от 31 июля 1918 г. в войска были призваны лица, родившихся в 1898-1899 гг. Призыву подлежало все коренное русское население и переселенцы, прибывшие в Сибирь до 1 января 1915 г. Сибирь как территория призыва включала в себя полностью Западносибирский и Иркутский военный округа с добавлением к ним на западе Челябинского, Златоустовского и Троицкого уездов (из состава бывшего Казанского военного округа), а на востоке временно, до восстановления Приамурского военного округа, той его части, которая будет занята войсками Временного Сибирского правительства. Первым днем призыва было назначено 25 августа 1918 г. В каждом уезде призыв осуществлялся уездными воинскими начальниками или начальниками местных команд при посредстве городской и уездной милиции. Для медицинского освидетельствования новобранцев создавались специальные комиссии в составе уездного воинского начальника (начальника местной команды) или его заместителя, двух врачей и по одному представителю от уездного комиссариата, городского и земского самоуправлений. Новобранцы, признанные годными к воинской службе, направлялись в войска. Те же, кто признавался негодным, навсегда освобождались от службы в армии, получая соответствующие свидетельства37. Приступая к призыву новобранцев, руководители белой Сибири предполагали, что в ряды Сибирской армии удастся привлечь около 150 тысяч человек, в том числе на территории Западносибирского военного округа 90 тыс., Казанского и Иркутского военных округов - по 30 тыс. человек. На территории Приамурского военного округа предполагалось поставить в строй около 25 тыс. новобранцев. Однако, в связи со сложной военно-политической обстановкой, призыв на Дальнем Востоке в 1918 г. не состоялся38. Призыв новобранцев в Сибирскую армию осуществлялся (с запада на восток) на территории Челябинского округа (Челябинский, Златоустовский, Троицкий, Верхнеуральский и Шадринский уезды), Тобольской губернии (Тобольский, Тюменский, Ялуторовский, Курганский, Тюкалинский, Ишимский, Тарский и Туринский уезды), Акмолинской области (Омский, Акмолинский, Атбасарский, Кокчетавский и Петропавловский уезды), Семипалатинской области (Семипалатинский, Павлодарский, Каркаралинский, Усть-Каменогорский и Зайсанский уезды), Алтайской губернии (Барнаульский, Каменский, Славгородский, Бийский и Змеиногорский уезды), Томской губернии (Томский, Мариинский, Кузнецкий,
642 Урал и Прикамье Новониколаевский, Каннский и Татарский уезды), Енисейской губернии (Красноярский, Канский, Минусинский, Ачинский и Енисейский уезды), Иркутской губернии (Иркутский, Балаганский, Верхоленский, Киренский и Нижнеудинский уезды), а также Верхнеудинского уезда Забайкальской области. Призыв производился в «мобилизационном порядке», то есть новобранцы должны были прибывать не на традиционные призывные участки, а непосредственно в распоряжение уездных воинских начальников. Исключение составили Новониколаевский уезд и уезды, входившие в состав Челябинского округа39. В некоторых местностях население отрицательно отреагировало на призыв новобранцев в Сибирскую армию. Во многих уездах местные власти фиксировали наличие антиправительственной агитации. Например, в селе Анисимовское Боровлянской волости Барнаульского уезда Алтайской губернии гражданин Моксин подбивал новобранцев не ходить на службу, «так как теперь нет правительства и служить некому». По распоряжению начальника милиции 17-го участка он был задержан и заключен в Барнаульскую городскую тюрьму. За агитацию против Временного Сибирского правительства и противодействие власти, выразившееся в препятствовании регистрации новобранцев, в селе Шарчинское того же уезда были задержаны граждане С. Манаков, А. Буров и М. Стафеевский. Постановлением начальника уездной милиции они были заключены в Барнаульскую тюрьму. За подобную же агитацию в селе Рожнев Лог были задержаны И. Каракулин, И. Гранкин и С. Ткачев40. И еще один любопытный факт. В ходе вышеупомянутой деятельности милиционеров Барнаульской уездной милиции был арестован крестьянин села Кочегарки А. Санаров, уличенный в том, что впрыскивал некую жидкость в колени новобранцам, у которых после этой операции ноги «делались как бы парализованными». В результате новобранцы признавались негодными к несению воинской службы41. Самые крупные волнения в связи с призывом новобранцев произошли в Змеиногорском и Славгородском уездах Алтайской губернии. Восстание в Змеиногорском уезде началось 31 августа. В этот день крестьяне села Шемонаевского оказали вооруженное сопротивление небольшому военному отряду, прибывшему из Змеиногорска для принудительной отправки новобранцев на сборный пункт. В результате белогвардейский отряд потерял 11 человек убитыми. Кроме того, погибли участковый начальник милиции Г. В. Колобов и милиционер Л. П. Рыбьяков. В течение нескольких дней восстание охватило полностью или частично 16 волостей уезда42. Повстанцы пытались привлечь на свою сторону и население смежных с Змеиногорским уездом волостей Барнаульского уезда. Но их «инициативы» не встречали широкой поддержки43. Центром восстания в Славгородском уезде стало село Архангельское (Черный Дол). Рано утром 2 сентября чернодольцы произвели
К вопросу об отношении крестьянства к антибольшевистскому ... 643 вооруженное нападение на Славгород. Офицеры и добровольцы немногочисленного местного гарнизона в это время находились на частных квартирах. Их попытка собраться у военного штаба, где хранилось оружие, оказалась неудачной. По свидетельству начальника Славгородской уездной милиции, «отряд гарнизона был почти наполовину перебит выстрелами из-за углов, домов и крыш. Милиционеры обезоружены толпой». Из города удалось вырваться лишь около 20 офицерам и добровольцам, которые, отстреливаясь от преследовавших их повстанцев, попытались пробиться к железнодорожной станции Бурла, откуда можно было добраться до Татарска. Но по пути к станции, в районе деревни Хомутано, «отряд встретил вооруженные банды крестьян и, охваченный со всех сторон, пал жертвами, причем пощады не было: раненых офицеров и добровольцев крестьяне зверски добивали вилами и лопатами, выкалывали глаза...». Избежать расправы и пробиться к станции Б)ц>ла удалось лишь четырем стрелкам во главе с поручиком Берниковым44. Крестьянские восстания в Змеиногорском и Славгородском уездах были подавлены регулярными частями Сибирской армии к концу сентября 1918 г. Подлежавших призыву новобранцев насильно отправили в соответствующие кадровые полки. Но общественно-политическая обстановка в этих уездах оставалась сложной все последующее время. Именно здесь во второй половине 1919 г. возникла самая многочисленная в Западной Сибири группировка антиколчаковского партизанского движения в Западной Сибири. Обратим внимание и на то, что упомянутые крестьянские восстания оказали влияние и на положение колчаковской армии на фронте весной 1919 г., где имел место массовый переход на сторону противника частей, укомплектованных новобранцами из Алтайской губернии. Бывший новобранец И. Я. Классек позднее вспоминал: «Снова мобилизовали [и] в закрытых вагонах под охраной повезли в Челябинск... Нас всех славгородских рассовали в 43-й белогвардейский полк. Получали письма от родных, из которых стало известно о жестоком подавлении в селах Н. Романовка, Андреевка, Черный дол... Славгородцы вели тайно работу, направленную на то, чтобы сразу же при соприкосновении с Красной армией перейти на [ее] сторону. Так и получилось. В апреле 1919 г. мы, перебив офицеров-колчаковцев, весь 43-й полк, а с ним и 44-й полк присоединились к Красной армии. Это произошло, не доезжая 43 км до города Бузулука.. .»4 . Активное сопротивление призыву оказали и крестьяне Тюкалинского уезда Тобольской губернии. Утром 29 августа управляющий уездом И. А. Клайшевич сообщил по телеграфу в Омск: «В городе стрельба, из деревень идут вооруженные крестьяне, наступают, препятствуют призыву. Шлите экстренно поддержку». Спустя некоторое время была отправлена следующая телеграмма: «Сейчас шайкой вооруженного сброда заняты
644 Урал и Прикамье телеграф и почта, «именем народа» поставлены часовые, отняты револьверы, винтовки и патроны, около почты идет горячая перестрелка, есть убитые и раненые»4. Общая численность восставших составляла около 400 человек. К 14 сентября восстание было подавлено силами сводного русско-чешского отряда47. В относительной близости от Тюкалинска, в городе Ишим той же губернии, в условиях большого скопления новобранцев у примерно 300 человек проявились кожные и желудочные заболевания, в связи с чем стали быстро распространяться слухи о вспышке холеры в Ишимском уезде. Некоторые смутьяны из среды новобранцев начали открыто призывать своих товарищей, дабы не поумирать всем, брать котомки и расходиться по домам. Все это привело к бунту. Новобранцы стали «ругать по-русски» офицеров, вышли из повиновения и действительно начали расходиться по домам. Так как уговоры не помогли остановить беглецов, полковой командир при содействии военного коменданта и милиции вынужден был восстановить порядок силой. Зачинщик бунта был найден и расстрелян по законам военного времени48. Осложнения с призывом возникли в Семипалатинской области. 29 августа областной комиссар Г. Г. Крот сообщил в Омск, что в некоторых селениях Александровской и Карговской волостей Семипалатинского уезда население отказалось дать новобранцев, ссылаясь на свою неосведомленность о целях призыва и нежеланием участвовать в братоубийственной войне. В Павлодарском уезде новобранцы Богдановской и Ефремовской волостей после прибытия на призывной пункт разошлись по домам. В обоих случаях Г. Г. Крот настаивал на необходимости использования в отношении уклонявшихся от призыва новобранцев вооруженной силы49. Рядом эксцессов призыв сопровождался в Енисейской губернии. 2 августа 1918 г. крестьяне села Есаулово и деревни Терентьевой, обсудив вопрос относительно распоряжения Красноярской уездной земской управы о призыве новобранцев, постановили: «Ввиду того, что нами обнаружено секретное составление списков людей, родившихся в 1898 и 1899 гг., председателем Есаульской волостной Земской Управы Худоноговым... Мы, граждане с. Есаульского и дер. Терентьевой, принимая во внимание, что, во-первых, поступок таковой противоречит интересам народа, просим Уездную Земскую Управу разъяснить, так как не знаем, куда и на кого современная власть хочет посылать наших сыновей. Постановили: запретить председателю Есаульской управы отправлять списки молодых людей впредь до разъяснения Уездной Земской Управой». Через две недели крестьяне села Есаульское и деревень Терентьевой и Белорусской вынесли более категоричное постановление: «призывные списки задержать навсегда и объявление призыва не считать нужным ввиду того, что распоряжения происходят не от всего народа, а от одно¬
К вопросу об отношении крестьянства к антибольшевистскому ... 645 сторонней партии, впредь до созыва Губернского Крестьянского съезда, созванного на прямом, равном, тайном избирательном законе...». Через несколько дней в Красноярскую уездную земскую управу поступило заявления от председателя Есаульской волостной земской управы М. Худоногова, в котором он писал: «...Призываемые, родившиеся в 1898-1899 гг., явились в здание Волостной Управы и с оружием в руках требовали списки, кои уже раньше обществами Терентьевским и Есаульским были арестованы, списки эти они взяли и один из них Погреботько Николай положил их в карман. Потом он стал угрожать мне расправой, но мне удалось бежать через окно. Дальше уже у моей квартиры 4 из них угрожали застрелить меня, но я бежал в город... Возвращаться теперь в волость служить не считаю возможным». Енисейский губернский комиссар П. 3. Озерных 26 августа телеграфировал в Омск на имя министра внутренних дел, что есаульские «крестьяне под влиянием своих большевистских агитаторов вынесли приговор отказаться дать солдат на вечные времена, в виду того, что правительство не народное. Для ареста нескольких главарей мною был командирован начальник милиции с милиционерами. Крестьяне выдать главарей отказались. Затем, узнав, что в волостной управе списки все же составляются, выгнали власти, угрожая оружием. Вчера, снесясь с начальником гарнизона, послал вновь начальника милиции с ротой солдат для ареста главарей и производства призыва. Надеюсь, все будет улажено без применения оружия». К 29 августа после прибытия в Есаульское военного отряда численностью в 90 человек инцидент был ликвидирован, и все новобранцы под охраной доставлены на сборный пункт. Отряд произвел арест троих подозреваемых в агитации, в то время как заведомо известные агитаторы сумели скрыться. Крестьяне в свое оправдание заявили, что приговор не давать солдат составили по глупости51. Похожие события имели место в Шалинской, Заледеевской, Вознесенской и Погорельской волостях Красноярского уезда. Так, Георгиевское общество Шалинской волости постановило призываемых на службу новобранцев задержать в виду того, что «мы не знаем, за какое право и кого защищать, за что идти и за кого; в крайнем случае, мы желаем идти защищать свободу все исключительно, в чем и подписуемся». Один из членов призывной комиссии, делясь своими впечатлениями о ходе призыва, рассказал следующую историю. Является к нему крестьянинделегат Погорельской волости. В руках у него бумага. Он заявляет, что так как «другие земские управы отказались давать солдат, то и наше общество постановило солдат не давать», и подает приговор. Потом делегат спрашивает: «Ну-с, как у вас с призывом?» «Да вот, в Есауловой заупрямились, так военный отряд туда послан». Делегат помялсяпомялся, потом протянул руку и сказал: «Так уж давайте бумагу это мне обратно, - повезем видно и мы»52.
646 Урал и Прикамье 27 августа управляющий Минусинским уездом Тарелкин телеграфировал министру внутренних дел: «... Крестьяне многих селений составляют приговора не давать новобранцев, требуя созыва крестьянского съезда. В ближайшие к городу села мною были посланы отряды, после чего рекруты на освидетельствование явились, но, благодаря нераспорядительности воинского начальника на сборный пункт явились только 26 принятых на службу, громадное большинство уехало по домам. Если бы они были задержаны и отправлены первым пароходом остальные волости, увидя твердость власти, беспрекословно подчинились бы призыву. Сейчас же вся моя административная деятельность сведена к нулю. Сегодня требовалась посылка отряда в одно селение, [но] отряд ротным командиром Нестеровым не был дан вопреки приказанию начальника гарнизона. У начальника гарнизона с офицерской ротой происходят трения, не допустимые по условиям момента. Ходатайствую о срочной высылке роты солдат со взводом чехословаков»53. 29 августа губернский комиссар П. 3. Озерных сообщил в Омск о том, что «меры к подавлению неповиновения приняты». В Енисейском уезде сопротивление призыву оказало население Маклаковской волости. 26 августа вышедший из Енисейска пароход «Дедушка» в селе Маклаковское был встречен собранием родителей призываемых, военнопленных и бывших красноармейцев, которые стали упрашивать новобранцев, находившихся на борту парохода, остаться и не ездить в Красноярск. Под влиянием агитации 25 молодых людей сошли на берег, а оставшиеся 43 отправились дальше. По сообщению уездного комиссара, пять сельских обществ Маклаковской волости не дали ни одного из 50 подлежавших призыву новобранцев. Но из остальных сельских обществ этой волости - Стреловского, Каргинского, Тунгузского и Абалаковского явились все 65 человек54. «Со времени падения Советской власти приверженцы ее, - доносил начальник Енисейской уездной милиции губернскому комиссару 26 декабря 1918 г., - притаились и вели подпольную агитацию среди крестьян. Результатом такой работы явился отказ призванных в августе месяце новобранцев 5 сельских обществ Маклаковской волости явиться на военную службу. Вскоре после набора в Енисейский уезд из Красноярска пришли за небольшим исключением почти все новобранцы (т. е. дезертировали), неоднократные увещания и обращения властей... успеха не имели; в Бельской и Пировской волостях крестьяне выносили постановления, согласно которым они требовали предварительно вооружения всех фронтовиков, после чего обещали отправить новобранцев... и милиция исключительно, вследствие своей малочисленности, не имела возможность применять к упорствующим принудительную силу...55. На общем фоне призыва отмеченные выше эксцессы являлись скорее исключением и ни в коей мере не характеризовали настроения, преоб¬
К вопросу об отношении крестьянства к антибольшевистскому ... 647 ладавшие в крестьянской среде. В целом призыв новобранцев прошел успешно, «при обычной картине набора - с неизбежным пьянством и буйством»56. Явка новобранцев на призывные участки составила около 82 %. Из числа явившихся около 12 % были освобождены от службы по состоянию здоровья или получили отсрочку. По состоянию на 29 сентября 1918 г. из уездов Казанского военного округа в войска было принято 34 тысяч человек, из уездов Западносибирского военного округа - 119 тысяч, из уездов Иркутского военного округа - 22 тысячи, а всего 175 тысяч новобранцев, или около 75 % подлежавших призыву57. Таким образом, активно антибольшевистская позиция уральского крестьянства и нейтрально-отрицательное отношение к большевикам крестьянства сибирского явились важнейшим, если не решающим, фактором падения советской власти на востоке России летом 1918 г. Широкий отклик крестьянства на призыв в ряды Сибирской армии осенью того же года позволил сформировать вооруженные силы, которые весной 1919 г. под верховным главнокомандованием адмирала А. В. Колчака являлись главной угрозой для самого существования Советской республики. Примечания 2 См. подробнее: Симонов Д. Г. Белая Сибирская армия в 1918 году. Новосибирск, 2010.612 с. Гражданская война и военная интервенция на Урале. Свердловск, 1969. С. 196. Познанский В. С. Очерки истории вооруженной борьбы советов Сибири с контрреволюцией в 1917-1918 гг. Новосибирск, 1973. С. 271. Смирнов Иван Никитич (1881-1936), член РСДРП-РКП(б)-ВКП(б) с 1899 г. Весной- летом 1917 г. был одним из организаторов и руководителей совета солдатских депутатов Томского гарнизона. В годы гражданской войны являлся членом Революционного военного совета Республики, РВС Восточного фронта и РВС 5-й армии. Член Сиббюро ЦК РКП(б). С августа 1919 по сентябрь 1921 г. - председатель Сибирского революционного комитета (Сибревком). 6 Борьба за Урал и Сибирь. М.-Л., 1926. С. 187. Рябиков В. В. Центросибирь. Новосибирск, 1949. С. 72. 8 Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф.П. 5. Оп.4. Д.1004. Лл.1-2. Эйхе Г. X. Опрокинутый тыл. М., 1966. С. 37. ^Куров Ю: В. Енисейское крестьянство в годы гражданской войны. Красноярск, 1972. С. 71-74. Урал и Прикамье. Ноябрь 1917 - январь 1919. Документы и материалы. Париж, 1982. С. Кирилов А. А. Сибирская армия в борьбе за освобождение // Вольная Сибирь. Вып. IV. Пра^, 1928. С. 64. Волегов И. К. Воспоминания о ледяном походе. Данденонг, Виктория, Австралия, 1988ГзС. 17-37. Отчет комиссии ЦК партии и Совета обороны товарищу Ленину о причинах падения Пер1^1 в декабре 1918 г. // Сталин И. В. Сочинения. T. 4. М., 1951. С. 199-200. В июне-июле 1918 г. крестьянские повстанческие отряды при содействии чехословаков освободили от большевиков почти всю Уфимскую губернию, территория которой входила преимущественно в район формирования Народной армии Комуча. Осенью эти отряды были
648 Урал и Прикамье сведены в полки, которые к началу 1919 г. вошли в состав 4-й Уфимской и 8-й Камской стрелковых дивизий II Уфимского корпуса войск адмирала Колчака. Характерна история формирования 30-го Аскинского полка 8-й Камской дивизии. В июле 1918 г. против советской власти выступили крестьяне 17 волостей Аскинского района Бирского уезда. Для формирования повстанческого отряда, развернутого позднее в полк, была проведена «самомобилизация» мужчин до 45-летнего возраста. Снабжение полка осуществлялось за счет средств, выделявшихся местным населением. Для службы в обозах привлекались старики и женщины. К концу 1918 г. полк насчитывал 58 офицеров и 1190 солдат при 14 пулеметах. Примечательно, что делегация крестьян Аскинского района была удостоена приема у адмирала А. В. Колчака. В ходе аудиенции, состоявшейся в Омске 5 февраля 1919 г., делегаты ходатайствовали перед Верховным правителем о выделении государственных средств на содержание сформированных населением войсковых частей (Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 3^12. On. 1. Д. 66. Л. 367-368; Заря (Омск). 1919. 7 февр.). Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 176. Оп. 2. Д. 38. Л. 267. (Н.-Алапаевская, Б.-Синячихинская, Н.-Синячихинская, Монастырская, Н.-Шайтанская, Леневская, Глинская, Лининская, Мироновская, Арамашевская, Топорковская, МелкоозеровскаЯ| ^Сормиловская, Костинская, Ярославская, Мурзинская и Лягушинская волости). 17 Народная газета. 1918. 21,28 июля. Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО). Ф. 4JgOn. 1. Д. 125. Л. 28. Свободное слово. 1918. 24 нояб. ™ РГВА. Ф. 39512. On. 1. Д. 66. Л. 10. Народная газета (Шадринск). 1918. 6 авг. 2^ РГВА. Ф. 39617. On. 1. Д. 160. Л. 55об. 23 Сибирский стрелок (Издание штаба 3-го Уральского корпуса). 1918.27(14) дек. Урал и Прикамье...С. 94. * РГВА. Ф. 39617. On. 1. Д. 147. Лл. 58, 81, 97. * РГВА. Ф. 39512. On. 1. Д. 5. Л. 28. РГВА. Ф. 39512. On. 1. Д. 44. Лл. 27, 30, 34. РГВА. Ф. 39512. On. 1. Д. 44. Л. 36. ™ РГВА. Ф. 39512. On. 1. Д. 58. Л. 130 7* РГВА. Ф. 3961.7. On. 1. Д. 54. Л. 88. РГВА. Ф. 39617. On. 1. Д. 166. Л. 12. РГВА. Ф. 39512. On. 1. Д. 66. Л. 336. РГВА. Ф. 39736. On. 1. Д. 138. Л. 5об. РГВА. Ф. 39736. On. 1. Д. 140. Л. 78. РГВА. Ф. 39736. On. 1. Д. 64. Л. 60. РГВА. Ф. 39736. On. 1. Д. 59. Л. 14об. 27 ГАРФ. Ф. 1700. Оп. 7. Д. 88. Л. 3. Акмолинские областные ведомости (Омск). 1918.31 авг. РГВА. Ф. 39617. On. 1. Д. 54. Л. 99. ^ ГАРФ. Ф. 182. On. 1. Д. 1. Л. 53, 65. Народная свобода. 1918. 25, 30 авг. 42 Народная свобода. 1918. 29 окт. Центр хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФАК). Ф. 235. On. 1. Д. 7. Л. 63-6^71. Народная Сибирь. 1918. 6 окт. ^ РГВА. Ф. 39617. on. 1. Д. 243. Л. 80; ЦХАФАК. Ф. 235. On. 1. Д. 7. Л. 36-38 Государственный архив Алтайского края (ГААК). Ф..П. 5876. On. 1. Д. 131. Л. 1-2. ГАРФ. Ф. 182. On. 1. Д. 6. Л. 3, 6.
К вопросу об отношении крестьянства к антибольшевистскому ... 649 ^ РГВА. Ф. 39617. On. 1. Д. 243. Л. 100. Утро Сибири. 1918. 18 сент. ** ГАРФ. Ф. 182. On. 1. Д. 11. Л. 2, 4. Журов Ю. В. Енисейское крестьянство в годы гражданской войны. Красноярск, 1972. С. 95-96. ^ ГАРФ. Ф. 182. On. 1. Д. 9. Л. 1, 7. Сибирский вестник. 1918. 6 сент. ГАРФ. Ф. 182. On. 1. Д. 9. Л. 4, 7. 55 ГАРФ. Ф. 182. On. 1. Д. 9. Л. 9; Сибирский вестник. 1918. 6 сент. 56 Журов Ю. В. Енисейское крестьянство в годы гражданской войны. Красноярск, 1972. С. 96-97. Гинс Г. К. Сибирь, союзники и Колчак. Пекин, 1921. Т. 1. С. 194. РГВА. Ф. 39617. On. 1. Д. 54. Л. 99.
Сибирь Печать о социальнопсихологическом облике ЗАПАДНОСИБИРСКИХ ПАРТИЗАН в годы Гражданской войны И. В. Курышев (Ишим Тюменской обл.) Мощные антиколчаковские настроения нашли свое выражение в массовом повстанческо-партизанском движении в колчаковском тылу весной - летом 1919 г. Советские историки партизанского движения в Сибири страдали излишней лакировкой и героизацией нравственнопсихологического облика и поведения партизан. В целях объективной характеристики партизанского движения еще не используется всесторонне потенциал такого исторического источника, как периодическая печать колчаковской, а также советской (начала 1920-х гг.) Сибири. Крылатое выражение большевиков «революцию в белых перчатках не делают» словно заслонило на долгие годы неистовые пароксизмы темных страстей и низменных инстинктов в повстанческо-партизанском движении от внимания отечественной историографии гражданской войны. Несомненно, деструктивное поведение в значительной степени характеризовало нравственно-психологический облик участников повстанческо-партизанского движения в гражданскую войну. По мнению известного американского философа Э. Фромма, человек обычно подавляет в себе иррациональные страсти - влечение к разрушению, ненависть, зависть и месть. Деструкция социальных отношений порождена ситуацией, когда человек сталкивается с невозможностью реализовать свои потребности, в результате чего возникают деформированные стремления и влечения. Бурная стихия гражданской войны, на наш взгляд, характеризовавшаяся вспышкой иррациональных страстей, неизбежно выливалась в те или иные формы деструктивного поведения.
Печать о социально-психологическом облике западносибирских... 651 Правительственная печать, как правило, полностью отрицала сознательное участие крестьян в антиколчаковской борьбе, сводя, по справедливому замечанию А. И. Никитина, все содержание и направленность партизанского движения к заурядной уголовщине2. Особенно много и охотно о деструктивном поведении партизан, их негативных нравственно-психологических качествах писала кадетская пресса. Ее корреспонденты детально, скрупулезно описывали все подробности преступлений, убийств, грабежей, насилия со стороны крестьян-повстанцев, нередко буквально смаковали их, формируя тем самым устойчивое отрицательное общественное мнение к «бродячим большевистским бандам». В статье акцентируется внимание преимущественно на материалах, связанных с возникновением и развитием партизанского движения в Алтайской губернии, ставшей самой обширной партизанской территорией в Западной Сибири (300 тысяч кв. км). В партизанском движении здесь рельефно сочетались черты стихийности и организованности, самоотверженной стойкости и мужества в борьбе с врагом и местничества, уголовного бандитизма. В этом регионе действовали как крупные партизанские армии во главе с талантливыми организаторами крестьянского движения Е. М. Мамонтовым, И. В. Громовым, П. Я. Третьяком, так и мелкие, состоявшие исключительно из дезертиров, бывших уголовников, авантюристов всех мастей и корыстолюбцев. Как справедливо отмечал Е. Е. Колосов, «это была настоящая сибирская «жакерия» со всеми свойственными ей чертами: хитростью, как главным оружием, жестокостью, как главным средством для расправы с противником»3. Более подробно и широко о крестьянских выступлениях, по сравнению с правительственными периодическими изданиями, выходившими в Омске, писала кооперативная, социалистическая и уездная печать. Чаще всего освещение ими мотивов, содержания партизанского движения, поведения его участников не имело принципиальных различий с изданиями кадетов. В то же время следует отметить, что земско-кооперативная и социалистическая печать в ряде случаев давала на своих страницах более точную и достоверную информацию о вооруженных выступлениях крестьян, мотивах партизанской деятельности и ее основных формах. Как правило, мотивы партизанского движения печать объясняла поверхностно, не пыталась глубоко проанализировать их. Например, в официальном губернском органе «Алтайский вестник» было опубликовано воззвание «К крестьянам Алтайской губернии» за подписью управляющего губернией А. Строльмана, который заявлял, что зарождающееся в крае партизанское движение - не что иное, как происки рассеявшихся «красноармейских банд», уголовных элементов и «тому подобных подонков общества». Эти темные личности, по его словам, пытались «группироваться и поднять крестьян к восстанию против
652 Сибирь правительственной власти», стараясь вызвать к себе их сочувствие, выдавали себя за друзей и защитников народа, соблазняли обманными обещаниями свободы от платежа казенных налогов4. Таким образом, инициаторами повстанческо-партизанского движения официальные власти считали деклассированных элементов, маргиналов, лиц, лишенных своего прежнего социального статуса. Мотивы их поведения властями предержащими и, следовательно, официальной и кадетской печатью объяснялись соответствующим образом. В то же время управляющий Алтайской губернией сожалел о том, что попытки антиправительственных выступлений и проявления насилия со стороны повстанцев «не всегда встречают должного отпора со стороны крестьян, если не содействующих им, то иногда прикрывающих их». Даже за сочувствие к «проходимцам» Строльман угрожал крестьянам суровыми мерами. Понятно, что подобные обращения были лишь одним из факторов дальнейшего ожесточения, озлобления широких слоев крестьянства. Говоря о причинах влияния большевизма на крестьян и об отношении к нему деревенских жителей, кадетская «Свободная речь» писала в конце марта 1919 г.: «За время существования России крестьянин был далек от науки, в деревне поддерживались тьма и невежество, и большевики учли это, и эта темная масса послужила оплотом их владычества... Теперь угар большевизма в деревне начинает изживаться, и в своем большинстве, видя, что большевики мягко стелют, но жестко спать, крестьяне являются сторонниками правопорядка, и лишь немногие только сочувствуют большевизму, да и то об этом никому не говорят потому, что часто встречаются с рядом неприятностей за это сочувствие со стороны односельчан»5. Корреспондент газеты, справедливо сетуя на крайне скудную информированность крестьянства, отмечал важную роль слухов в развитии умонастроений и поведения крестьянского населения, усилении влияяния приверженцев большевизма. В обзоре печати, помещенном в этой же газете, подчеркивалось, что «ложные слухи, распространяемые большевистскими агентами, ... растут, варьируются на все лады и среди темной массы вызывают столкновения с властями». «Таково, - по мнению газеты, - происхождение крестьянских бунтов, вспыхивающих то в одной, то в другой части Сибири. Малокультурность населения тут приносит свои злые плоды»6. Кадетский «Алтай» возникновение партизанского движения также связывал с легковерием глухой деревни, ее непониманием происходивших событий, широко развернутой большевистской агитацией, принудительной мобилизацией крестьян в ряды повстанцев. Большевики, подчеркивалось в газете, с целью удержать возле себя крестьян, «употребляют и запугивание, и расстрелы непокорных, а что самое главное, обманывают крестьян ...»7
Печать о социально-психологическом облике западносибирских... 653 В другой корреспонденции о партизанском движении, под названием «Большевистские банды в Барнаульском уезде» «Алтайский вестник» попытался приписать этому движению сугубо грабительский характер. «Происхождение банд, - подчеркивалось в газете, - чисто разбойничьеграбительское, но чтобы увлечь за собой темные доверчивые массы крестьян, руководители шаек приправляют свои действия большевистскими идеями»8. Социал-демократическая «Алтайская мысль», рассказывая о появлении «шайки разбойников», как она называла партизан, в селах Легостаево, Большая Речка и прилегающих к ним заимкам и кордонам, сообщала, что в ней скрывались также молодые солдаты, дезертировавшие из своих частей. Преобладающее влияние дезертиров из колчаковской армии на формирование и деятельность первых партизанских отрядов подтверждают и сведения, содержащиеся в воспоминаниях самих партизан, в частности, руководителя зиминских подпольщиков Г. С. Ивкина9. Освещая события в Мариинской волости Барнаульского уезда весной 1919 г., деятельность «разбойника Рогова», «Алтайский вестник» в номере от 20 марта 1919 г. отмечал, что среди молодых солдат-дезертиров Рогов и нашел благоприятную почву для своей преступной деятельности, но не политической, а чисто уголовного характера. Рассказывая о событиях в этой же волости в начале июля 1919 г., газета писала о том, что направленные на борьбу с партизанами правительственные войска «везде встречали дружелюбное отношение крестьянского населения»10. Другая, героико-романтическая трактовка мотивов крестьянских выступлений и партизанского движения, деятельности повстанцев-партизан нашла широкое отражение на страницах советской периодической печати сразу же после разгрома колчаковских армий и восстановления Советской власти в Сибири. В это время авторы газетно-журнальных публикаций отмечали порыв революционного энтузиазма и творчества партизан, их сильную жажду избавления всех трудящихся от ненавистного гнета капитала, отчаянную решимость сражаться за счастье народа до последней капли крови, навсегда покончить с Колчаком и его последователями. В таком подходе, конечно, сказались и идеологизация массового сознания пореволюционной эпохи, и в немалой степени преувеличение, идеализация духовных устремлений, нравственных побуждений сибирских партизан. Однако, бесспорно, что носителем революционного порыва являлся, прежде всего, его наиболее сознательный, идейно убежденный авангард, увлекавший за собой остальную массу партизанповстанцев. «Известия» Каменского уездного революционного комитета писали в своем обращении к населению: «Как мы, братья, скоро забыли те дни, когда каждый горел огнем борьбы и мести против насильников и
654 Сибирь » не щадил себя и своего имущества и дорогою ценой крови освобождал себя и других из крепких цепей капитала, и нес на алтарь борьбы все, что имел, без ропота, руководствуясь одним инстинктом, что должно быть так. Победа или поражение, жизнь или смерть». Газета подчеркивала определяющее влияние на сознание крестьянства уравнительных, утопических стремлений, с которыми были неразрывно связаны его представления о социальном идеале, торжестве высшей справедливости: «Мы отлично знаем, что нужно исстрадавшемуся трудовому народу. Нам известно, что у всех на душе есть желания, желание жить наравне со всеми и пользоваться благами жизни в одинаковой степени ...»п Ненависть к колчаковскому режиму, жестокому и несправедливому старому миру, олицетворявшемуся с ним, являлась, на наш взгляд, главной, определяющей чертой ментальности наиболее активной части партизан, причем, нередко она буквально пронизывала духовный облик повстанцев, оставляла очень глубокие следы в массовой психологии. Это позднее проявилось в деформациях общественного сознания, синдроме жестокости и насилия, в том числе, в период массовой коллективизации. Об этом свидетельствуют многочисленные манифестации сельских жителей «в память избавления от деспотической власти Колчака», проходившие в Западной Сибири в конце 1919 - начале 1920 гг. Они, являясь своеобразным проявлением торжества победителей, выполняли, вместе с тем, и психотерапевтическую роль, в частности, служили своеобразным катарсисом. Антиколчаковские манифестации отличались массовостью, особой торжественностью, экзальтацией, воодушевлением. Побывав на одной из них в селе Жуланском, корреспондент «Известий Каменского уездного революционного комитета» так описывал свои впечатления: «Когда я пришел, то вся площадь была заполнена народом. Красные знамена с лозунгами: «Вся власть трудовому народу», «Мир хижинам, война дворцам» развевались в воздухе и радовали сердца людей. Затем народ был приглашен в церковь отслужить молебен о даровании скорейшей победы над врагами свободы. Церковь не вмещала всей публики, а потому много еще оставалось в церковной ограде и на площади. После молебна манифестация с иконами и знаменами направилась к кладбищу. ... На кладбище отслужили молебен по павшим борцам за свободу»12. Другой корреспондент, рассказывая о торжественной манифестации в селе Столбово, подчеркивал влияние тяжелых страданий на духовные качества крестьян, их чувства, психологический облик: «У многих из них по загрубевшим лицам и рваным армякам катились горячие слезы и падали на матушку землю, обагренную невинной кровью их братьев. То были слезы исстрадавшейся души, той души, которая веками находилась в крепко закованных ржавых цепях - была молчалива
Печать о социально-психологическом облике западносибирских... 655 и, плакавши, давала клятву отомстить за все прежние раны, нанесенные ей вековыми врагами»13. Таким образом, мотивы ненависти, мести, стремление к свободе и независимости, отстаивание самого права существования являлись ведущими в поведенческой деятельности сибирских партизан в гражданскую войну. Эти мотивы находили отражение и в документах самих участников партизанского движения. Так, в резолюции делегатов крестьянскоповстанческого съезда в селе Черный Ануй на Алтае, проходившего в начале сентября 1919 г., подчеркивалось: «Народное восстание на Алтае возникло стихийно, подобно буре. Народ был выведен из терпения насилиями, чинимыми агентами правительства Колчака, расстрелами, порками и другими издевательствами, жить по-человечески, свободно дышать и спокойно трудиться стало совершенно невозможно, и народ взялся за оружие. Нас никто не подстрекал и не руководил нами. Народное восстание не преследует партийных целей»14. Один из известных руководителей алтайских партизан, заведующий информационным отделом штаба 3-го корпуса партизанской армии Западной Сибири Ив. Кантышев отмечал, что «работы политического характера в частях (партизан - И. К.) не велись. Были попытки, но, за отсутствием подходящих работников, успехом не увенчались. Армия и без того, однако, жила ненавистью к колчаковщине и определенно шла под лозунгами советской власти» (выделено мною - авт.). В других воспоминаниях партизана подчеркивалось: «Единственным желанием каждого партизана было иметь огнестрельное оружие, чтобы отомстить негодяям за зверства, чинимые над беззащитным населением деревень»16. Отсутствие у значительной массы крестьянства, участвовавшей в партизанском движении, четко выраженных политических мотивов отмечал в своих воспоминаниях и сибирский эсер Е. Колосов. Он, в частности,, отмечал, что «при характеристике политических настроений и взглядов партизан, мы можем считать пока установленным, но правда, установленным безусловно, один факт, что повстанцев, к какой бы политической категории они не принадлежали, объединяла воедино прежде всего ненависть к колчаковщине. Это полное и глубокое единство в отрицании колчаковского строя и придавало такую мощь партизанскому движению»17. Схожую точку зрения на социальные настроения, лежавшие в основе формирования первых партизанских отрядов, высказывал и Я. Жигалин18. Колчаковская пресса часто, с целью вызвать отрицательное отношение населения к партизанам, сознательно смакуя подробности и детали, повествовала о кровавых насилиях и расправах партизан над белогвардейскими офицерами и чиновниками, буржуазией, служителями церкви, интеллигенцией и даже мирным населением. В массовом сознании испуганного обывателя и пресыщенного буржуа возникал страшный, звероподобный облик «красного бандита», от кровавых, невиданных по своей
656 Сибирь , жестокости преступлений которого цепенел и мутился человеческий разум. Несмотря на гипертрофированный, тенденциозный, порою преувеличенный характер, сведения о деструктивном поведении партизан Западной Сибири, почерпнутые из белой печати, длительное время не вводившиеся в научный оборот, несомненно, представляют немалый интерес и требуют подробного их рассмотрения. По справедливому замечанию А. Н. Никитина, «данные периодической печати, подтвержденные другими источниками, заставляют отказаться от излишней героизации и идеализации партизанского движения, позволяют увидеть масштабы трагедии, каковой, несомненно, являлась гражданская война»19. Устойчивые антибуржуазные настроения во многом детерминировали поведение партизан по отношению к сельской и городской буржуазии. Взаимоотношения между ними характеризовала взаимная ненависть. Буржуазия, священнослужители, подозреваемые в пособничестве контрреволюции, жестоко притеснявшие крестьян, уничтожались партизанами, как враги народа. Подобного рода расправы были наиболее характерны для анархистски настроенных партизанских отрядов (Рогова, Новоселова, Милославского и др.), иногда состоявших из бывших уголовников, совершавших их с целью грабежа. В действиях партизан с советской направленностью убийства буржуазии и священников обусловливались, прежде всего, мотивом мести за активное сотрудничество с белогвардейскими карательными отрядами, протестом против грубых форм неравенства. Однако колчаковская пресса неистовые пароксизмы открытого сопротивления крестьянства сводила или к уголовному бандитизму, или к столкновению полярных мировоззрений, ярой враждебности большевизма по отношению к православному христианству. Часто расправы над чиновниками, торговцами, кулаками и прочими просто фиксировались периодической печатью без указания на их конкретные причины. Так, кооперативная газета «Каменская мысль» сообщала, что по сведениям Каменской уездной милиции в селе Ярках 5 августа 1919 г. «красными» убито 8 человек, среди них: секретарь волостной земской управы Харин, местный мукомол Преображенский с женой, учитель министерской школы, счетовод кредитного товарищества20. Официальный губернский орган «Алтайский вестник» в корреспонденции из села Большая Речка под красноречивым названием «Красные ужасы» описывал жуткую расправу партизан над представителями враждебных им цензовых слоев. Факты расправ партизан над буржуазией, чиновничеством, священнослужителями подтверждаются и достаточно достоверными, репрезентативными сведениями, содержащимися в советской (1920-1921 гг.), партизанской печати, воспоминаниях видных участников партизанского движения.
Печать о социально-психологическом облике западносибирских... 657 Так, «Информационный лист» № 10 Главного военно-революционного штаба партизанской армии от 8 сентября 1919 г. в сводке по Барнаульскому направлению сообщал, что в селе Ильинском налетом конницы было убито 12 чехов, 4 милиционера и 8 местных буржуа21. Ив. Кантышев в своих воспоминаниях подчеркивал: «Все противники движения (партизанского - И. К.), явные или тайные контрреволюционеры, с дороги были убраны. В боях в плен не брали, делалось исключение только для новобранцев»22. Кроме того, наблюдались факты коллективной ответственности, когда за те или иные преступления повстанцы убивали лиц, не имевших к этим провинностям прямого отношения. «Сибирская жизнь», например, в характерной заметке «Зверства большевиков» с возмущением сообщала о том, что ночью 27 апреля 1919 г. в деревне Васьковой Титовской волости Кузнецкого уезда «шайка» партизан зверски зарезала членов семьи мобилизованного в белую армию поручика Терещенко, жену, двухлетнего сына и племянницу23. Подобные факты становились общим психологическим законом Гражданскою войны. Кадетская «Свободная речь», рассказывая о случае жестокой смерти от рук красных подпоручика Федорова, под заголовком «Человек-зверь» печатала весьма характерные стихи: «Человек - венец творенья, До чего ты озверел! И каких в погоне мщения натворил позорных дел? Разве может зверь серьезный нос и уши отрубать? Разве может человека пыткой страшною пытать. И в истерзанное тело гвозди ржавые вбивать? Разве может груди женщин с пошлым смехом отрезать, И детей на штык граненый с наслажденьем подымать?»24 В результате ошибочной персонификации агрессии, наделения образа врага несуществующими чертами в ходе повстанческо-партизанской борьбы часто страдали и невинные люди, становившиеся случайными жертвами ненависти, озлобления, мести. Фактор случайности, судьбы приобретал подчас решающее значение, а отсвет чудесности пронизывал время крови, дикости, всеобщего озверения. Так, по сообщению кооперативной газеты «Единство», одним из отколовшихся партизанских отрядов Жиляева во время пребывания в селе Всесвятском Петропавловского уезда в числе прочих был арестован и врач медицинского пункта Троицкий с женой. Несмотря на усиленное ходатайство крестьян села Всесвятского об освобождении арестованных, партизаны отказали в выдаче врача с женой и его кучера, заявив, что врач «офицер-кадет, а потому освобожден не будет» и увезли их с собой насильно. На следующий день в 5-6 верстах от села крестьяне обнаружили труп, в котором представители волостной земской управы опознали
658 Сибирь • врача Троицкого. Труп оказался сильно изуродованным, «с перерезанным горлом, разрубленной шеей и вырванными глазами, совершенно нагой, вид лица измученный». Неподалеку нашли и труп жены Троицкого тоже с перерезанным горлом и двумя штыковыми ранами в левом боку и груди, по-видимому, перед казнью изнасилованной25. Подобного рода действия находят свое объяснение в содержании концепции глубинной психологии. Так, по наблюдениям К. Юнга, сознание человека испытывает постоянное давление «архетипов коллективного бессознательного» - архаичных, темных, животных пластов психики. При этом опасность их выхода наружу увеличивается в период социальных бедствий, войн, чему способствуют манипулятивное воздействие, влияние лидеров, «фактор толпы»26. Безусловно, нельзя не учитывать и то обстоятельство, что и белые подвергали как партизан, так и подозревавшееся в сотрудничестве с ним крестьянское население, неоправданно жестоким репрессиям, варварским убийствам. «Красный Алтай» справедливо отмечал, что колчаковцы были особенно беспощадны к командирам партизанских отрядов и к тем деревням и селам, которые отличались наиболее революционным настроением. Так, в селе Начинаево 5-9 августа 1919 г. белые захватили в плен командира партизанского отряда Палкина и его помощника Дерюгина. Белогвардейцы раздели их донага, и, привязав к телеге, били прикладами и кололи штыками. После долгих издевательств Дерюгин был привязан за ноги к лошадям и раздернут надвое. Палкина же отправили в Семипалатинск, где «белые звери», по выражению газеты, распяли его, прибив гвоздями за ноги к высоким столбам27. Достаточно много о зверствах и насилиях белых в районах повстанческого движения писала и партизанская печать, будя в крестьянских массах чувство-мести к врагам. Так, «Информационный лист» штаба корпуса партизанской армии Западной Сибири от 13 августа 1919 г. сообщал, что, заняв село Малышево, белые совершили массу насилий: изнасиловали около 30 женщин, среди которых были девушки, зарубили 12 мирных жителей и даже казнили тринадцатилетнего мальчика28. «Известия информационного отдела штаба 3-го корпуса крестьянской Красной Армии» за № 1 сообщали о том, что Баевский районный военно-революционный штаб представил ведомость от 1 ноября 1919 г. по своему району, из которой следовало, «что белые банды, не довольствуясь грабежом скота, хлеба и имущества, по пути сжигают деревни. Так, например, сожжено в деревне Прослаухе 9 домов, 17 амбаров, 14 дворов. Убытка всего на 106800 рублей. В деревне Жарковой сожжено 58 домов, 32 амбара, 28 дворов и 4 риги...»29. К эскалации жестокости и насилия в западносибирской деревне побуждали и действия колчаковской милиции, которой партизаны мстили с особенной жестокостью. Еще в марте 1919 г. в корреспонденции «Дей¬
Печать о социально-психологическом облике западносибирских... 659 ствия милиции в деревне» народно-социалистическая газета «Барабинская степь», акцентировала внимание на том, что милиционеры ведут себя в деревне «слишком развязно, у всех сельских граждан накопляется злоба против милиции. Эта злоба заметна в каждом движении, в каждой черте их лиц. Но все это пока терпится. Не дай Бог, если эта чаша терпения переполнится! А предотвратить это так легко - только стоит запретить милиции делать самосуд: издеваться над гражданами»30. В очагах партизанского движения эта озлобленность прорывалась со всей предопределенностью и беспощадностью. Так, газета партизан «Известия Главного военно-революционного штаба» крестьянской Крассной Армии Алтайского округа в сводке за 2 августа 1919 г. сообщала о жестоком суде и последовавшей устрашающей расправе партизан над милицией в селе Чистюнька, сопровождавшейся крайней экзальтацией исполнителей. При этом подчеркивалась решающая, психологическидоминантная роль мотива мести в этих действиях. По словам газеты, зиминские партизаны «летели мстить за недавнюю порку. Дом милиции был быстро оцеплен и обстрелян из револьверов и винтовок. Милиционеры хотели отбиться, но возбужденная масса с криками «Смерть злодеям!» сожгла дом, в котором сидели кровопийцы; зажгли крышу саманной кузницы, в которой засел начальник милиции с 3 милиционерами и делопроизводителем ... И суд совершился ... Начальник живым сгорел (расплатился) за все мученья, которые он делал народу; делопроизводитель застрелился. Милиционеры выскочили из кузницы и были убиты. Два священника и дьякон, как колчаковские шпионы, были убиты повстанцами»31. Более подробно конкретные мотивы мести милиции в селе Чистюнька раскрывал Ю. Циркунов в своем очерке, посвященном повстанческому движению на Алтае. Он отмечал, что один из карательных отрядов под командованием прапорщика Абрамова преследовал дезертиров, примкнувших к зиминским повстанцам. Не найдя дезертиров дома, Абрамов арестовал и жестоко избил их родителей. Пострадавшие послали в отряд Чаузова письмо с просьбой освободить их. Отряд прапорщика Абрамова отправился в село Легостаево, взяв с собой часть арестованных, а остальных временно оставил в Чистюньке под охраной участковой милиции. Тогда Чаузов с отрядом по собственной инициативе, получив поддержку зиминцев, двинулся на Чистюньку, где 2 августа 1919 г. убил начальника районной милиции и 8 милиционеров32. Смелые, отчаянные партизанские налеты на колчаковскую милицию имели важное психологическое значение, привлекая крестьянство на сторону партизан, вселяя уверенность у окрестного населения в их жизнестойкости. Командир Северного отряда тарских партизан С. Абрамов вспоминал: «Налет на белую милицию произвел большое впечатление. Крестьяне теперь твердо знали, что есть вооруженная организация,
660 Сибирь которая в нужный момент возглавит их борьбу с колчаковцами и интервентами»33. Следует заметить, что в партизанские ряды, спаянные единой целью освобождения от колчаковщины, нередко проникали и темные личности с уголовным прошлым, необузданными низменными инстинктами, для которых милиция, вероятнее всего, была просто помехой на пути преступлений. Деятельность партизанских отрядов по уничтожению колчаковской милиции объективно способствовала возникновению ситуации безвластия34. Однако в крупных повстанческо-партизанских районах возникали органы местного крестьянского самоуправления, создававшиеся на демократических началах, в обязанности которых входили и судебные полномочия. Неоднозначно, порой трагически, складывались и взаимоотношения партизан Западной Сибири со священнослужителями. Этому было немало причин. Духовно-нравственная деформация охватила и институт церкви, что нашло выражение в распространении в уездах Западной Сибири сектантства и атеизма35. Попытки представителей православной церкви примирить крестьянство с суровой действительностью нередко встречали с его стороны стойкое неприятие, вступая в неразрешимое противоречие с ярко выраженным чувством протеста, прогрессирующим озлоблением. Рецидивы этого неприятия и ожесточения, с особенной силой сказавшиеся в Гражданскую войну, проявлялись в сознании крестьян длительное время и после восстановления Советской власти в Сибири. В этом отношении весьма симптоматично письмо «крестьянинатрудовика», опубликованное «Красным Алтаем». «Товарищи крестьяне! - обращался автор письма. - Прочь разные обманы и неправду! Паразиты еще с давних пор говорили нам: «терпите здесь и обиды и угнетение, за это терпение на том свете будете блаженствовать.» На эти хитрые слова мы ответим вопросом: «а почему вы, дармоеды, не хотите на том - то свете поблаженствовать, а, небось, в этой жизни пользуетесь всяким случаем, чтобы поблаженствовать здесь, на земле?» Долой шептуновобманщиков!»36 На фоне всеобщего ожесточения, заметного ослабления религиознонравственного чувства, а также активного сотрудничества части священнослужителей с колчаковскими властями в гражданскую войну некоторые крестьянско-партизанские отряды, в особенности, анархистские, подвергали священников неоправданно жестоким насилиям. Так, официальный печатный орган уездных властей «Вестник Змеиногорска» в статье «Большевики и духовенство» с гневным пафосом сообщал: «Знаете ли вы, что в августе с. г. в Западной Сибири бродячими большевистскими бандами, гонимыми правительственными отрядами, было зверски убито и замучено несколько десятков священнослужителей? Грубые люди, большею частью с уголовным прошлым, именующие себя сторонни¬
Печать о социально-психологическом облике западносибирских... 661 ками «рабоче-крестьянской власти», врывались в дома священников, грабили их, убивали их и их семьи и, натешившись над телами погибших, громили храмы, срывали престолы, разрывали богослужебные книги, топтали Евангелие и вершили суд и расправу в церквах у входа в «царские врата». Приводя конкретные факты убийств партизанами служителей церкви в Западной Сибири и фамилии погибших от рук большевиков священников, автор статьи констатировал: «Озверелые большевистские банды, грабя и расстреливая население, до сих пор исключительную жестокость вымещают на служителях церкви...»37. «Алтайский вестник», рассказывая о событиях в г. Камне и Каменском уезде, отмечал, что из окрестных волостей, переполненных красными партизанами, в Камень стекалась сельская интеллигенция: священники, учителя, гонимые страхом перед кровавыми, изуверскими истязаниями. По свидетельству газеты, «у священника села Корниловского щеки от рта были прорезаны до ушей, были вырезаны губы с усами. ... Жена псаломщика этого села была изнасилована всей бандой, были отрезаны груди, затем всю ее изрубили на куски»38. Страшную расправу, воскрешавшую жестокие средневековые нравы, как сообщал «Алтайский вестник», учинила в начале июля 1919 г. «красная банда» (вероятнее всего, партизаны Г. Рогова) в окрестностях села Жуланихи. Здесь «красные», по словам автора статьи, разграбили монастырь «Святой ключ», жестоко выстегали плетьми трех священников. Настоятеля монастыря, прежде чем убить, долго мучили, затем отрубили ему правую руку и голову. Такая же участь постигла и остальных священников. Просвирню, возмутившуюся убийством священников, изрубили на куски39. Особенно много о жутких зверствах и насилиях партизан, «большевистских банд» в колчаковском тылу писали кадетские, областнические газеты, в том числе и с целью информационного воздействия на общество, формирования резко отрицательного образа участников партизанского движения у населения Сибири. В частности, в одЦой из корреспонденций под названием «Два месяца в плену у бандитов» акцентировалось внимание на репрессивных, террористических акциях со стороны партизанских отрядов в Каменском уезде Алтайской губернии: «Организовались «товарищи», сосредоточили свое внимание на сыскном отделении («чрезвычайка»), которое заработало во всю. Начались аресты и убийства белогвардейцев. Так, в районный штаб, где раньше жил священник, были приведены крестьяне села Плотавского, в том числе М. А. Казанцев, которому после допроса в штабе отрубили голову и увезли куда-то. Той же участи подверглись и другие. Так, П. Б. Авксентьева разграбили и обезглавили, Е. Устьянцеву привели в штаб и здесь медленно изрубили на части железными лопатами; тем же способом расправились и с се 16-лстним племянником Григорием. После отступления красных из
662 Сибирь * села Плотавы, в него пришли белые. Они стали расспрашивать крестьян о большевиках и комиссарах. Крестьянка Матрена указала, где жил комиссар, а 16-летний Платон Кадочников сказал, кто в селе большевики. Через некоторое время белые ушли, вошли красные, и первым делом покончили с несчастными. Матрену изрубили железными лопатами, а Платона саблями. Лужи крови текли по дороге. В разное время привозились крестьяне села Баевского и здесь, у дома священника, одни были обезглавлены, другие зарублены железными лопатами. Убито было за эти дни 11 человек «буржуев». Кроме этих жертв, у парадного подъезда были убиты торгующий крестьянин села Баевского Стахнеев и какой-то неизвестный священник или дьякон. Этих лиц обезглавили, всю одежду с них сняли»40. Случаи грабежа церковного имущества, уничтожения православного духовенства, активно сотрудничавшего с белогвардейскими карательными отрядами, со стороны партизанских соединений с советской направленностью не отрицались историками и мемуаристами повстанческого движения (особенно в 1920-е гг.).41 Однако мотивация таких действий со стороны данной категории партизан, чаще всего, по их мнению, сводилась к справедливой и оправданной мести за насилия белых над крестьянством, как ответная реакция на белый террор. Объясняя причины сильной ненависти народа к священнослужителям в гражданскую войну, в кризисный период для мировоззрения, убеждений, православной веры, один из старообрядческих деятелей Шалаев писал в журнале «Сибирский старообрядец»: «Как в огне очищается золото, так в революции испытываются наши верования и убеждения, наше положение и жизненный путь наш. ...Священство и полиция так взаимно смешались... Вполне понятна и проявляемая ныне ужасающая ненависть народа, по крайней мере, в лице большевиков, к духовенству, к храмам, к святыням: ведь все это отождествляется со старым ненавистным режимом, со всеми его насилиями, неправдами, гнусностями»42. Характеризуя общественную жизнь в колчаковском тылу, схожее мнение высказал инструктор-ревизор подпольных большевистских организаций Киселев. Он отмечал: «Духовенство ведет себя нахально, читает проповеди в церквях, что большевики - служители сатаны, разбойники, тюремщики, воры и прочее»43. В период гражданской войны отмечались случаи, когда партизаны расправлялись также с представителями нейтрально настроенной интеллигенции, пользовавшимися нередко доверием и расположением у окрестного крестьянского населения. «Хождение в народ», романтически воспетое народниками, для русской интеллигенции в гражданскую войну подчас оборачивалось трагедией. Кооперативная «Каменская мысль», например, опубликовала статью под характерным заголовком «За что?», в которой сообщалось о расправе
Печать о социально-психологическом облике западносибирских... 663 над оспопрививателем Каменского земства, бывшим гимназистом Г. Григорьевым, который был расстрелян партизанами в селе Ярках в начале августа 1919 года. Оценивая мотивы «этого чудовищного по своей подлой циничности убийства», возмущенный автор статьи недоумевал: «Какой смысл? Где причина? За что? ...Неужели за то только, что этот мальчик отдал 2 лучших месяца своих летних вакаций на пользу уездного населения, переезжая на одной лошаденке от деревни к деревне и прививая оспу крестьянским же детям? Неужели за это?» Более всего корреспондента, испытывавшего неизбежное разочарование в народе, поразило то, что «подобные расправы могут, - по его мнению, - совершаться при видимом попустительстве равнодушного населения, того населения, которому погибшие лучшие люди бескорыстно отдавали свой труд...»44. Сама стихия Гражданской войны исключает возможность объяснять события только рациональными мотивами их участников. Все же пытаясь понять причины убийства партизанами безвинного гимназиста-оспопрививателя, корреспондент «Каменской мысли» справедливо заключал: «Напрасны все попытки найти нить для понимания всего происходящего в водовороте нашей ужасной гражданской войны, в вихре злобы и мести. Это доступно лишь совести тех, кто творит свое кровавое дело кошмарной расправы...»45. По сообщению «Алтайского вестника», в селе Верх-Чумышском партизанами и местными жителями у сельского фельдшера Г. В. Ильина, занимавшегося медицинской практикой около 30 лет, были полностью разграблены домашнее имущество, библиотека, аптека, причем некоторые лекарства побили и потоптали ногами. «Участники банды, - говорилось в корреспонденции, - забирали наиболее ценные вещи, а местные хулиганы-мужики, бабы и даже дети - тащили, буквально, все, приговаривая: «Фельдшер богат, с нашего же брата набрал...»46. Сам фельдшер едва спасся от преследований партизан. Е. Е. Колосов при характеристике взаимоотношений повстанцев и интеллигенции, на наш взгляд, справедливо признавал, что за время с 1917 по 1922 гг. «в Сибири интеллигенции погибло очень много, головной мозг страны ампутировался. Она гибла всюду, от Петропавловска до Якутска, от Кузнецка до Сургута, и порой при очень трагических обстоятельствах. Слишком часто там интеллигенты играли роль без вины виноватых и своей жизнью платили за чужие грехи и ошибки. Повстанческие низы часто огульно причисляли интеллигенцию к буржуям».47 В материалах партизанской печати, советских газет начала 1920-х гг., воспоминаниях известных сибирских партизан содержится немало сведений о том, насколько трудной и острой была борьба с деморализацией, мародерством, пьянством, половой распущенностью, местническими настроениями в партизанских рядах48. В частности, руководители пар¬
664 Сибирь • тизан Мамонтов и Брусенцов предложили за все преступления уголовного характера, мародерство принимать репрессивные меры49. «Известия штаба революционных войск» 6-й Горностепной дивизии Западно-Сибирской партизанской армии, констатируя имевшиеся случаи самочинных грабежей, реквизиции лошадей, призывали партизанский состав пресекать их: «Товарищи солдаты, помните, что наши отцы и братья ждали освобождения, но не грабежа. ...Командному составу обратить внимание, избегать тяжелых и частых конных мобилизаций, рек- - 50 визиции» . В то же время партизанская печать постоянно сообщала о фактах, свидетельствующих о доброжелательном отношении крестьянского населения к партизанам. «Известия Главного военно-революционного штаба» Алтайского округа от 4 августа 1919г., например, отмечали, что сельские жители в ходе опроса изъявили желание добровольно мобилизовать молодое сознательное и политически благонадежное крестьянство призывов с 1908 по 1917 гг. включительно в целях защиты от белых. Подобные факты подтверждают вывод Е. Колосова о том, что в крестьянском движении «большое место занимали и элементы здоровые социально, желавшие какйх-то нормальных, с их точки зрения, форм власти и не желавшие преступать общепринятых условий социальной жизни»51. Итак, материалы периодических изданий, выходивших на территории Сибири в 1918-1920 гг., служат в качестве одного из репрезентативных источников, позволяющих охарактеризовать конкретные формы, масштабы и последствия деструктивного поведения участников партизанского движения в период гражданской войны. Вспыхнувшие с такой яростью и силой иррациональные страсти, вырвавшись из подсознательных слоев психики, почти не поддавались социальному контролю. «Эхо гражданской войны» еще не раз проносилось над просторами Сибири, способствуя углублению социальных конфликтов на крутых, переломных этапах истории, формированию образа врага в массовом пореволюционном сознании. Примечания Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994. С. 8. Никитин А. Н. Периодическая печать как источник по истории гражданской войны в Сибири. - Омск: Высшая школа милиции МВД РФ, 1991. С. 147. Колосов Е. Е. Сибирь при Колчаке: Воспоминания, материалы, документы. Петроград: издательство «Былое», 1923. С. 10. Алтайский вестник (Барнаул). 1919. 27 февраля. б Свободная речь (Семипалатинск). - 1919. - 26(13)марта. Свободная речь. - 27(14) марта.
Печать о социально-психологическом облике западносибирских... 665 ^ Алтай (Бийск). - 1919. - 16 августа. 9 Алтайский вестник. - 1919. - 11 августа. Партизанское движение в Западной Сибири (1918-1920 гг.). Документы и материалы. - Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1959. - С. 188. I ^ Алтайский вестник. -1919.-18 июля. Известия Каменского уездного революционного комитета (Камень-на-Оби). - 1920. - 10 яу^аря. Там же. - 7 января. 14 Там же. - 16 января. 15 Цит. по: Колосов Е. Е. Сибирь при Колчаке. Пг.: Изд-во «Былое, 1923. С. 11. Кантышев Ив. Из истории крестьянского движения в Алтайском округе в 1919г. // 3 года^орьбы за диктатуру пролетариата (1917-1920). - Омск,1920. - С. 135. А-зовМ. Горные партизаны (Воспоминания) //Алтайская деревня. - 1924. - № 1 (октябре-С. 132. Колосов Е. Е. Крестьянское движение при Колчаке // Былое. - 1922. №20. С. 258. Жигалин Я. Партизанское движение в Западной Сибири //Пролетарская революция.- 1930Г9-№ 11.-С. 106. Никитин А. Н. Периодическая печать как источник по истории гражданской войны в Сиб^и.-С. 152. Каменская мысль (Камень-на-Оби). -1919.-13 августа. 22 Партизанское движение в Западной Сибири. - С. 297. Кантышев Ив. Партизанщина в Алтайском округе (1919) // Пролетарская революция. - 192^-№ 10(22).-С. 175. 24 Сибирская жизнь (Томск). -1919.-18 мая. 25 Свободная речь (Семипалатинск). -1919.-8 марта (23 февраля). 26 Единство (Петропавловск). - 1919.-21 мая. См.: Кузнецов И. С. Советский тоталитаризм: очерк психоистории. - Новосибирск: издво Н^У, 1995.-С. 41. 28 Красный Алтай (Барнаул). - 1920. - 8 августа. Партизанское движение в Западной Сибири. - С. 348. 30 Там же. - С. 405. Барабинская степь (Каинск). -1919.-23 марта. Партизанское движение в Западной Сибири (1918-1920 гг.). Документы и материалы. - Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1959. - С. 193. ЦиркуновЮ. Повстанческое движение на Алтае в 1919 г. //Сибирские огни. - 1930. - Кн. j^-C.97. 34 Партизанское движение в Западной Сибири. - С. 542. 35 За власть Советов. Сб. док.- Новосибирск, 1947. - С. 55. 36 Приишимье (Петропавловск). -1919.-12 февраля. 37 Красный Алтай (Барнаул). - 1920. - 22 декабря. 3g Вестник Змеиногорска (Змеиногорск). -1919.-23 ноября. 39 Алтайский вестник (Барнаул). -1919.-4 сентября. Там же. - 23 июля. 40 ^Сибирская жизнь. Издание сибирских областников. Томск. -1919.-30 октября. См.: Преображенский Н. Партизанское движение в Сибири // Красная Армия Сибири. - 1923. - № 3-4. - С. 131; ЭлъцинВ. Пятая армия и сибирские партизаны // Борьба за Урал и Сибирь. - М., Л., 1926. - С. 272; Архипов Ф. Война народная //За власть Советов. - С. 83. Шалаев. Церковная жизнь и революция //Сибирский старообрядец (Барнаул). - 1919. — № 6 - С. 2-3. Сибирское бюро ЦК РКП(б). 1918-1920 гг. Сб. док. - Ч. 1. - Новосибирск, 1978. - С. 173.
666 Сибирь * 45 Каменская мысль (Камень-на-Оби). - 1919. - 12 августа. Там же. 46 47 Алтайский вестник (Барнаул). - 1919. - 23июля. 4g Колосов Е.Е. Крестьянское движение при Колчаке. С. 253-254. Воронцов А. Из истории партизанского движения в Алтайской губернии // Красный Алтай. - 1920. - 7 ноября; Кантышев Ив. Из истории крестьянского движения в Алтайском округе (1919 г.) // Пролетарская революция.-1923.-№ 10. - С. 131; ТретьякИ. Партизанское движение в Горном Алтае в 1919 г. - Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1968. - С. 54,101,123, 128; Яковенко В. Г. Записки партизана. - Красноярск: Красноярское кн. изд-во, 1968.- С. 38-39, 46,100; Известия Главного военно-революционного штаба Алтайского округа. -^919. - 20 августа; и.др. Партизанское движение в Западной Сибири. С. 225. Там же. - С. 511. Колосов Е. Е. Крестьянское движение при Колчаке. С. 243.
Григорий Кочкин*. ФРАГМЕНТЫ БИОГРАФИИ 77. А. Новиков (Иркутск) Судьбу этого человека окружало, окружает и, очевидно, будет окружать множество преданий и масса слухов. Однажды возникнув, легенды сохранялись, развивались и «детализировались» противоречивыми свидетельствами современников. Ныне предания «разъясняются» догадками и предположениями исследователей, демонстрируя наглядный пример эволюции «устной истории». К сожалению, письменные источники о нашем герое не многочисленны и фрагментарны, да и не все еще выявлены и изучены. Так, очень не хватает данных метрических книг и исповедальных ведомостей. Попробуем вычленить из имеющейся в нашем распоряжении информации те сюжеты, которые не вызывают каких-либо сомнений. Сопоставление их с общей картиной повстанческого движения в Иркутском уезде Иркутской губернии, а после изменения 28 июня 1926 г. административно-территориального деления - в Оёкском районе Иркутского округа Сибирского края, позволит дать цельное представление об эпопее атамана Кочкина. Повествование целесообразно начать с печального финала. 6 июля 1929 г. на последней странице иркутской газеты «Власть труда»1 была напечатана заметка под заголовком «Банда Кочкина ликвидирована». Вот ее полный текст: «Бандит Кочкин убит, задержано 5 бандитов и много оружия. В ночь с третьего на четвертое июля убит известный бандит Кочкин, который в течении 5 лет терроризировал население. Кочкин убит в Оёкском районе во время попытки ограбления. Одновременно задержано пять его сподвижников. При поимке банды отобрана большая партия оружия»2. По названию и содержанию заметка явно диссонировала с другими материалами этого и других номеров издания: «Мобилизовать массы для строительства советской кооперации», «Рабочее и национальное движение на Формозе», «Пошлем в деревню колонны уборочных сельско¬
668 Сибирь' хозяйственных машин», «Тревожная сводка с налогового фронта», «Хроника чистки партячеек» и т. д. и т. п. 10 июля 1929 г. газета «Власть труда» опубликовала рисованные портреты убитого Кочкина в профиль и в фас, а также изображение вдовы покойного. Рисунки сопровождались следующим текстом: «Бандит Кочкин, убитый на днях, и его жена. Кочкин 9 лет безнаказанно грабил крестьян. Убит во время ограбления»3. Обратим внимание, как корректировалась оценка роли Кочкина: 6 июля - в течении 5 лет терроризировал население, 10 июля - 9 лет грабил крестьян. Помещенный в газете рисунок был выполнен на основе двух посмертных фотографий «бандита Г. Кочкина» размером 12 на 16 см, которые позднее хранились в музее истории управления внутренних дел Иркутской области. На фотографиях убитый снят в гимнастерке с трехлинейным карабином Мосина образца 1891/1907 года, большим биноклем, ремнем с револьверной кобурой, гранатой-«лимонкой» и, вероятно, куском палатки через плечо. Фото подтверждают данные о двухметровом росте Кочкина. Охарактеризуем местность, на которой разворачивалась многолетняя борьба. Село Оёк располагалось в 36 км севернее Иркутска на оживленном тракте, известном в 1920-е годы как «Якутский», а сейчас как «Качугский». Оёк являлся вторым по численности населения (после Тулуна) селом в Иркутской губернии, насчитывая в 1917 г. 601 двор и 3429 жителей4, и будучи вдвое населеннее, чем такие уездные центры, как Киренск, Балаганск, Верхоленск. В 18 км севернее Оёка расположено село Никольск (Никольское), в 1917 г. в Никольске и примыкавшей д. Выгон было 176 дворов и 1254 жителя. Жители были потомками ссыльнокаторжных, когда-то сосланных на казенный винокуренный завод. После закрытия завода их отнесли к крестьянскому сословию и образовали отдельное крестьянское общество5. Кроме русских поселений Никольск и Выгон, к приходу Святителя Николая Чудотворца относился «Матвеевский выселок» (в 3 км от Никольска) из 19 дворов, где проживало 123 оседлых бурята. Также к приходу были причислены 88 дворов (293 жителя) кочующих бурят Капсальской и Бардинской волостей. По данным молодого Никольского краеведа М. И. Труфанова, «родился Кочкин в той части села Никольска, которая до сих пор старожилами называется Зарека (потому что находится за протекающей здесь речкой Оёчек. Когда-то она называлась в шутку или всерьёз Самоваркино, потому что была вытянута вдоль тракта, начиналась с постоялого двора, где для проезжающих всегда был готов самовар). До революции она называлась «Кочкино», так как там стояли три дома, принадлежавших братьям Кочкиным. Они сохранились. Родовой дом Григория Кочкина тоже сохранился... Фамилия Кочкина также сохраняется в названии
669 Григории Кочкин: фрагменты биографии поля, где находилась семейная заимка»6. По данным В. А. Сапожникова и М. Н. Фомина (оба служили в иркутской милиции в 1970-1980-е годы), отец Кочкина был убит на сенокосе бурятами-чабанами по подозрению в конокрадстве. В настоящее время населенного пункта Кочкино в Иркутской области нет. Однако в книге «Жертвы политических репрессий Иркутской области» есть запись: Кочкин Павел Петрович 1904 г. рождения, уроженец деревни Кочкино Иркутского района Иркутской области, проживал по месту рождения, колхозник колхоза имени С. М. Буденного, беспартийный, русский, арестован 3 октября 1937 г., постановлением тройки УНКВД Иркутской области от 8 декабря 1937 г. по статье 58-11 УК РСФСР подвергнут 10 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях, реабилитирован заключением прокуратуры Иркутской области от 11 апреля 1989 г. 10 декабря 1914 г. иркутский уездный воинский начальник принял Константина Васильевича Кочкина добровольцем или, как тогда говорили, «охотником» в русскую армию7. Таким образом, и село, и иркутские Кочкины прослеживаются документально. 17 февраля 1920 г. Иркутский военно-революционный комитет был преобразован в Иркутский губернский революционный комитет (губревком). Перед большевиками стояли три тесно связанные задачи: сохранение и укрепление власти, установление контроля над экономикой губернии и мобилизация населения в Красную армию. Первое политическое столкновение большевиков с крестьянством произошло на выборах в сельские Советы в сентябре-ноябре 1920 г. Сельские жители пытались избрать зажиточных крестьян, впервые озвучив лозунг «За власть Советов без коммунистов!». Большевики же сильным давлением продвигали в депутаты «своих» - прокоммунистически настроенных бедняков. Часть крестьян отнесли к кулакам, спекулянтам, самогонщикам, распространителям провокационных слухов и лишили права голоса. Его не имели и бывшие служащие царской и колчаковской администраций, активные участники антисоветской борьбы. В итоге в губернии в выборах приняло участие от 10 до 22% населения. При открытом голосовании при крайне низкой явке избирателей победу повсеместно одержали большевики. Административное давление и лишение избирательных прав привели к конфликту крестьян с властью, заложив основу будущих антибольшевистских выступлений. 23 января 1921 г. в Иркутске открылся губернский съезд Советов, собравший 104 делегата, из которых 86 были большевиками, 6 кандидатами в РКП (б), 2 сочувствующими большевикам и 10 беспартийными. Делегаты выбирались не населением, а через многоступенчатую систему съездов Советов. В свою очередь, губернский съезд избрал исполнительный комитет, которому 30 января 1921 г. губревком и передал власть. Так в регионе была восстановлена Советская власть, а фактически же
670 Сибирь окончательно утверждена диктатура большевиков в рамках однопартийной системы. Приказом Реввоенсовета РСФСР от 20 апреля 1920 г. управление войсками в Сибири поручили помощнику Главнокомандующего вооруженными силами Республики по Сибири В. И. Шорину. Он так оценивал обстановку: «Внутреннее положение в Сибири нельзя считать успокоенным... Условия местности, настроение некоторых групп населения могут быть благоприятными для партизанских вспышек. Они должны быть погашаемы в самом зародыше. Почти два года партизанской борьбы с Колчаком не прошли бесследно для сибирского крестьянина. Население еще располагает большими запасами оружия и припасов»8. Помимо удерживаемой белыми «Читинской пробки», на ситуации в Иркутской губернии отразилось и обострение военной обстановки в Европейской России. Наступление поляков привело к захвату ими 6 мая 1920 Киева. За июнь-август против поляков и войск П. Н. Врангеля из Сибири перебросили 27-ю, 51-ю дивизии, Добровольческую бригаду и различные команды, всего 74567 бойцов. Большевикам было необходимо и пополнение для оставшихся соединений 5-й армии: 26-й, 30-й и 35-й дивизий, так как к маю 1920 г. их некомплект достиг 96939 чел9. Хотя Москва и настаивала на призыве родившихся с 1895 по 1901 гг., В. И. Шорин счел, что произвести такой широкий призыв при разрушенности хозяйств и настроении крестьян Сибири не вполне удобного. Однако неукомплектованность войск заставила объявить с 25 июня 1920 г. призыв родившихся в 1901 г., который дал 60400 чел11. Осенью предстояло мобилизовать бывших унтер-офицеров и молодежь 1899— 1900 гг., то есть еще до 150000 чел. Этих людей надо было обмундировать, а главное, кормить. 20 июля 1920 г. В. И. Ленин подписал постановление Совета народных комиссаров № 171 «Об изъятии хлебных излишков в Сибири», предписав в порядке боевого приказа: «Обязать крестьянство Сибири немедленно приступить к обмолоту и сдаче всех свободных излишков хлеба урожая прошлых лет с доставлением их на станции железной дороги и пароходные пристани. Виновных в уклонении от обмолота и от сдачи излишков... карать конфискацией имущества и заключением в концентрационные лагеря»12. Уровень разверстки к сбору хлеба в Сибири был очень высоким - 45 %, тогда как в среднем по стране - 21%. На Иркутскую губернию была наложена хлебная разверстка в 3 млн. пудов14. Реквизиции производились, исходя из потребностей в хлебе, а не наличия излишков. У большинства крестьян изымались не только продукты, которые они могли бы продать горожанам, но продовольственный и семенной фонд. После введения разверстки настроение сибирского крестьянства кардинально изменилось. Крестьяне не понимали, почему они должны
Григорий Кочкин: фрагменты биографии 671 безвозмездно отдавать хлеб, выращенный тяжелым трудом. Они хотели свободно торговать хлебом, получая взамен изделия промышленности. Скоро возмущение продразверсткой переросло в недовольство властью, вылившись в многочисленные крестьянские выступления. Уже в апреле 1920 г. отмечены волнения крестьян Евсеевской, Тихоновской и Осинской волостей Балаганского уезда Иркутской губернии, не получившие развития15. 21 сентября 1920 г. Сибревком объявил мобилизацию с 10 октября военнообязанных 1899-1900 гг. рождения и бывших унтер-офицеров до 1896 г. рождения включительно. Недовольные призывом унтер-офицеры и возглавили вооруженные выступления крестьян, недовольных политикой большевиков. К концу октября 1920 г. крестьянские восстания под лозунгами «Долой продразверстку, долой мобилизацию, долой коммунистов» охватили всю Иркутскую губернию. Масштабы выступлений, - а в них непосредственно участвовало не менее 4000 крестьян, - заставили Сибревком объявить в Приангарье военное положение16. Наиболее массовым восстанием в Иркутской губернии было выступление в Балаганском уезде, где насчитывалось до 2000 повстанцев. Восстание началось 21 октября в Евсеевской волости, причем активное участие в нем приняли подлежавшие мобилизации унтер-офицеры во главе с бедняком Д. П. Донским. Последний, георгиевский кавалер, заявил о призыве: «Брать - так всех». В волости из 26 унтер-офицеров явился 1, из 114 чел. молодежи 1899-1900 порождения - 4. Около 200 восставших разоружили милицию и 20 продотрядчиков, убили волвоенкома Мантулова и милиционера Жилкина, остальных большевиков избили и арестовали. Затем восстание перекинулось на соседние волости. Так, в Тихоновской волости восставшие создали дружину в 75 чел. под началом П. Жданова. По поводу мобилизации восставшие заявили, что пойдут служить все от 22 до 45-летнего возраста, когда будет единая армия, не будет разделения на коммунистов и беспартийных. Повстанцами руководили секретарь Тихоновского волревкома унтерофицер В. С. Охотин, офицеры Леонтий Артемьевич Шелапугин, Кульгин, Онуфриенко. В Осинской волости повстанцы сформировали отряд в 450 чел., в т. ч. 150 бурят. Во главе встали братья Виктор и Константин Черновы17, офицеры Амандеев, А. П. Степанов, Амагеев и другие. Вооружившись дробовиками и топорами, крестьяне избивали милицию и в Боханском, Шаралдаевском и Кахинском хошунах Ангарского аймака. Д. Донской и В. Чернов станут наиболее известными самостоятельными повстанческими командирами. 31 октября восстало до 600 крестьян Новоудинской волости Балаганского уезда и до 60 крестьян Молькинского хошуна Ангарского аймака. Поводом к выступлению послужил расстрел красными из пулеметов
672 Сибирь' схода в с. Молька. В ответ крестьяне выступили под руководством секретаря Ново-Удинского волисполкома И. А. Рылова, учителя Чижова, начальника почты Соколова, техника М. Куренных, П. П. Развозжаева. Хотя большевики и старались не допускать в Советы нежелательные элементы, в восстании участвовало, как минимум, двое эсеров, сотрудников Советов - В. С. Охотин и И. А. Рылов. Восставшие убили 9 большевиков, в т. ч. 6 в Новой Уде. Таково было развитие событий в Балаганском уезде. Что же происходило южнее, в Иркутском уезде? Обратимся к «Обзору Иркутской губчека о повстанческом движении в Иркутской губернии», подготовленному не позднее 18 декабря 1920 г.: «Восстание в Иркутском уезде из 24 волостей охватило лишь одну Усть-Балейскую волость. Это восстание в организационном отношении находится в теснейшей связи с восстаниями в Балаганском уезде, откуда со специальной целью поднять восстание прибыл некто Охотин, интеллигент, учитель, бывший унтерофицер, видный участник восстаний в Балаганском уезде, именующий себя социалистом-революционером и действовавший среди крестьян в качестве такового. Находясь в связи с кулачеством и пользуясь под держкой его, Охотин созывает сходы, на которых злостно провоцирует политическое состояние советской власти в сибирских центрах, убеждает крестьян в том, что повсеместно крестьяне восстали против советской власти и с оружием в руках отстояли отмену мобилизации, разверсток и других повинностей. Именуя себя представителем вновь образовавшейся крестьянской власти, Охотин призывает крестьян вооружиться, образовать дружины и с оружием в руках отстаивать свою крестьянскую власть. Вскоре созывается сход с участием крестьян из ближайших сел и деревень, на сходе образовывается* дружина численностью свыше 150 человек, из которых до 60 вооружены трехлинейками и берданками. В течении 2-3 дней названная дружина под командой выборных унтер-офицеров заняла села Горохово и Степаново (а также Боруй), но 27 октября, столкнувшись с особым отрядом Губчека и потерпев неудачу, белая банда оставила села, частью ушла в тайгу по направлению к Балаганскому уезду в район развивавшихся там восстаний, частью участники этой банды были арестована (до 15 человек) и отправлены на суд в село Тальяны Балаганского уезда, где действовала выездная сессия ревтрибунала. Таким образом, в данном районе восстания - в У сть-Бал ейской волости - не было присутствия белых банд из квалифицированной белогвардейщины, и восстание следует отнести в отношении участников его исключительно за счет местного крестьянства»18. У сть-Бал ей находиться на берегу Ангары в 40 км ниже Иркутска. Степаново (правильнее Степановка) и Горохово в 20 и 21 км севернее У сть-Бал ея или в 40 км северо-западнее Оёка.
И.Ф. Вышегородцев - солдат Русской императорской армии 't-fu-t <)сЛМЛ<^4 #u>fiidUubcu4 J Г^Ц' I<&ф6и# {f&JictJlett iftrUMU* Л иОч H^i/Upr W<4£*^ '4iUfA»H : ■■rl-fbШШ</и*' t*№ m h '4i № Ч/& , Ц \ <u y C#L&&t (<" *&?. .4 "Щ 4^Ф\€Л0ШдЯ^й. ■ Фрагмент дневника рязанского повстанца С. Никушина за 1920 г.
Подложный мандат, использовавшийся рязанскими повстанцами
^<TfapKUHOl|llil Мелекшино^^ Нолубойриноно' |£Ш>ЛЯН1 , Бур мы/ Чембар[ ■ Л у км ос'. > Красива / Т Курбатова? сС ем ион V Пустотипо , Коровка Пахомовка (алоака Мура п»*» \—^___Мо:харовские ceL [ypo<KJ БОбровинки// Шехлец ' Покрове ко*] i-^евский гырь Купйлкгкий ■ Хутора Кипчаке Дервисв МвлУхс оЛупилс Ухолш Поплееино, Ныаисно* 14 мая 1910, Г1о.-1ПК’М>урввГЛ Дегтяные' Борки Красные Гуди* ’Бол Кукуй _ Рицовка Ass СухорввоТ^^ аСмолеевко ^JJKAPCKAflj i&HaiopHoe Карта распространения т. н. «Огольцовщины» в Ряжском уезде Рязанской губернии
ПЕРЕПИСКА В, ГУБЧРЕЗКОМ ТОВРИЦУ ФЕДОРОВУ ДМ СВЕДЕНИЯ. Кохрые бшш разскаеены и разбросаны по Медынскому Уезду. I СВОДНОМУ ДЕИИК-ВРАГ \j ПОСЛЕДНИЙ ГОД ШАМ». Ц ВШЕЙТЕ КРОВЬ. Ц КАшВС САР СЪЕСТ ЗА O-0THJ0. lj щ НЕЙЫЙЕРАЛИ ЛЕНИНА. 6/ В РОССИИ ЛЙНИН.д ГЕРМАНИИ ХЛЕВ- 5/ НЕДОВОЛЬНО.': ли голодным шть. |/ БОЛЬШЕВИК ПРОТЯНУЛ РУКУ ГЕРМАНИИ Я ЗАЛЕЙ ПОЯВИЛИСЬ , EOiiBilA ЗОЛОТЫЕ Ц ЙЛЬЕТСЯ КРОВЬ,БРАТСКАЯ. - р 12/ БОЖЕ СКОЛЬКО КРОВИ И СЛОВ. Гз/ СОВЕТОМ НЕ НАКОРМВШ. и/ ЛЕНИН УНЕЧТОЖИТ ДЕНЬГИ ПРОЖИВЕТ. L ОГЛЯНИСЬ СЗАДИ ШПИОН К АЛ ССАРА. 16/ ДОВОЛЬНЫ ТОЛЬКО КО ЛИС СЫРЫ. I/ НАРОДУ ВЛАСТЬ.А НЕГЕРМАНСКОМУ ШПИОНУ. |0/ ГДЕ ПРАВО . bj ПАРТИЯ НЕВ НЕВЕСЬ НАРОД,А ВЛАСТЬ ДОЛЖНА НАРОДНЫЙ БЫТЬ. Спеченным варно: председатель ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ Лозунги Медынского (Калужской губернии) восстания 1918 г.
Штаб ВОХР, Рязанская губерния Д. Иванов, конец 1930-х гг. Капитан Тимофей Хвядощеня (Федосеня), «Зеленый Дуб»
Д. Иванов, фото из следственного дела Николай Кривошеин (Корч), адъютант «Зеленого Дуба» Печать Белорусской Крестьянской партии «Зеленого Дуба»
ШллАа шк w Hci 'LL f$gj) Pf/fC // cu'l /I а c ^ Ш; Vl.*4 . fe '■ - ^%ЛС Ыу _sf 'ff ATjl Ctj/R <4 • •• £ V ' • C&4*tfCKOtJ n cytwflf^ ^ h**SV<r C(?Cteu Miy^ffnaf v4<.9-t+ir\«7 ^ p. loftyvi AT <^fl{CxC*3e>y£ 1гс< - <fctJb.6utC<(l4ti/<C9** ftO*-Gc<,?A-( / с*/*с*ъ/'<*&*/* CiCiZ&y Cl |j; /6$’ C^0f^7d> //сзаЛеус /fot. 'i Ct ?ne rec&cyt <?✓*> tfcxJ r If r <*&"/*< .. i „ Л *_/, с^ /глг^Г <? м %сбy/ycjLe<ifir~y Z4 |; . <J> I f r /7 CV MyO jfi/rCf / v* д <2/у /ЗЛсСу/ f-fcnpJpcx'yf-tyt* fiCLjt+i*Stgat<cfit^у*о GctEft%y j jj- Ке<Ж// j a(<s,y ut &r* H < netЛ&&г/*у f»ijptrt»i -p ftf r£Tc*1 cyiyico ft и <-* / , V ^ <$.J /Злее, iff np€>i£r' <fi<j>Cr t* tcx&i /<*ыу f /ее к **tyл< ,> #iTa^ / (iQKptCfau f ftpctpjtfCt'HCi &/</К J/fctf угасят^ у С^/У v/(< ^ ' *?<// *f '/ 0* ~T <7 cicti Zc,t* tc<Cl f*f< f/гся Л / /< ms f<ot '•/ n V/O CX f* ***}• i: t/ ^ Qv 3 ' 04 3 С/ j )■ 4>'T ^6*90 /1ty c*.»i be**Crc/* се-еЛ QCO Sfa/t <X do 3 C^ ±/14cawг>/7<х/Ц f V ;4 / Пне yect #o*!A\Л | 14 V 6j ffict C.Q^/^V* H’CtCQJl.Q l<&H-9, f-fOt Cf Г«ЧЛ fjfyt I-- C96a^J (crc Co (3^ cfe»/r cy fyct'<ty.4-*r> «/? / ?*<r ^/7о-t e*. I pytt^'C *УИ Ct c tf7 <h*s1pi tfc* / /Я^^Л-гг,* , ., - . „ . ъ^ут- t.: ,2. J k}/ etu ctr< с* у tQ f G c< j /ыс***** c^cf мУ i. &/<4%Q S'pSf Кt л (r/< о pr^/r/'HV* fjyr* / / ^<v Ле /г vG***?*'*/^^ t ciCtt«Gc*u£tt$ (£С*/*уг-о ^Jly/ усъвееу r*> Cy&^bt*7? Первая страница оригинала Устава партии «Зеленого Дуба»
Карта Тамбовского уезда Тамбовской губернии, в котором развивались события ноябрьского 1918 г. восстания
ИШижЛ/ i /УЧ»- ?Ди .£ riu< '6ад(Д, О * -Ч00 tr 4 Р I ° о »-4“ «•'^ЦзЕЕЦаг / о о °/ б4^~ ч^м* ^ .4йи / 0 0 0 v |1 о О Ли / о* озК" / 0 > \ щ •<f / k / , $ Л i f О 0 о У ^ Схема продвижения красного отряда, подавлявшего восстание в Тамбовском уезде в ноябре 1918 г. Вагон с трупами убитых повстанцев на ст. Жердевка Тамбовской губ., ноябрь 1918 г.
Николай Александрович Цветное (1893 - 1962), руководитель восстания в Лавровской волости Тамбовского уезда в ноябре 1918 затем офицер Донской армии, и его супруга Клавдия, урожденная Семянникова (1896 - 1978); Чехословакия Здание молоканской молельни в Рассказово (Тамбовская область) со следами пуль, современный вид
Схема нападения повстанцев на Рассказово; помещена в: Трутко И.И. Применение аэропланов как резерва // Красная Армия. 1921. №5-6 Памятник на Братской улице Рассказово (Тамбовская область) Дом Казакова в Рассказово Тамбовской губернии, современный вид
Секретарь Балашовского уездного комитета РКП (б) Г.В. Веденяпин (слева) и А.А. Булкин - заведующий отделением 3-ей Петроградской коммуны в с. Зубриловка Балашовского уезда. 1920-1921гг. Из фондов Балашовского краведческого музея Члены Балашовского уездного комитета партии и уездного исполнительного комитета - делегаты губернского съезда советов. Стоят слева направо: Белов, Авраменко, Шарапин, Яковлев, Лагуткин, Ращепкин. Сидят слева направо: Быстров, Васильев, Жагар, Черняк, Рейнер, Веденяпин. 1920-1921г.
Аксенов Д.И., 1874 г.р., крестьянин, участник Боровского восстания, оштрафован в 1918 г. и расстрелян в 1938 г. Матросов Т.Е., комендант Боровского уезда в дни восстания, покончил с собой Боевые товарищи В.И. Чапаева с его портретом, г. Лбищенск, ноябрь 1919 г. Слева направо: И.М. Плясунков, А.Ф. Петровский, П.А. Суров, Г.А. Горбачёв (дом-музей В.И. Чапаева, г. Пугачёв) Военный руководитель Николаевского батальона РККА В.И. Чапаев (справа) с командирами батальонных сотен, март 1918 г. (фрагмент группового снимка, Пугачёвский краеведческий музей имени К.И. Журавлёва)
Бойцы-чапаевцы Попов (слева) и Мухин. 1918 г. Мухин в возрасте 17 лет погиб зимой 1919 г. под Уральском (дом-музей В.И. Чапаева, г. Пугачёв) Георгий Федорович Воробцов, член Пермской губернской ЧК, председатель следственной комиссии по восстанию в с. Сепыч: комиссией расстреляно на месте 88 человек; погиб 24 декабря 1918 г. в Перми в уличных боях
Село Перемское Пермской губернии
Уроженцы и жители села Бакуры (Саратовская область) на памятных мероприятиях по расстрелянным в марте 1919 г. односельчанам
Григорий Кочкин: фрагменты биографии 673 Судя по всему, в событиях октября 1920 г. в Усть-Балейской волости и принял участие Григорий Кочкин. Разночтения в оценке продолжительности его антибольшевистской борьбы позволяют предположить, что с 1920 по 1924 г. он не имел самостоятельного отряда, возглавляя группу в отряде подпоручика Григория Прокопьева. Высказывались предположения и о перерывах в действиях Г. Кочкина19. В романе А. Г. Тирикова «Черные тени» Кочкин представлен как разведчик отряда Донского20. Осенью 1920 г. большевики противопоставили крестьянским восстаниями оперативно принятые военные меры с репрессиями против организаторов выступлений и амнистией добровольно сдавшихся рядовых повстанцев. Массовое повстанческое движение, создав реальную угрозу существованию советской власти, вынудило большевистский режим весной 1921 г. отказаться от практики «военного коммунизма» и перейти к осуществлению новой экономической политики. Однако из-за нехватки продовольствия в стране, продразверстка в Сибири была временно сохранена. Соответственно, продолжились и крестьянские выступления. Число их очагов сократилось, при одновременном росте численности повстанцев. Вместо больших, плохо организованных и вооруженных отрядов, повстанцы перешли к партизанским действиям небольшими конными, хорошо вооруженными группами. Повстанцы опирались на поддержку местного населения, что сильно затрудняло ответные меры большевиков. По данным штаба Восточно-Сибирского военного округа, в марте 1921 г. в Иркутской губернии было 230 повстанцев, в апреле - 300, в мае - 47021. Подавив восстание в одном месте, большевики сталкивались с выступлениями крестьян в другом. Полностью пресечь крестьянское движение было невозможно. Возникла угроза свержения власти большевиков. 14 марта 1921 г. Сиббюро ЦК направило в адрес Иркутского губкома циркуляр с требованием заготовить по продразверстке еще 0,5 млн. пудов хлебопродуктов. Губернские власти, учитывая обстановку в деревне, заявили о невозможности выполнения циркуляра. В ответ Сиббюро 29 марта приняло решение прекратить разверстку в Иркутской губернии и разрешить на ее территории свободный обмен, продажу и покупку хлеба. Так массовость и упорство крестьянского повстанчества вынудили большевиков первой в Сибири освободить Иркутскую губернию от продразверстки, заменив ее продналогом. В течение 1921 г. продналог был введен в остальной Сибири. По Иркутской губернии продналог составлял 68% от продразверстки. В целом по Сибири продналог доходил до 20% от сбора хлеба, тогда как по стране - 13%. Изменение налоговой политики привело к снижению численности повстанцев, если в конце апреля 1921 г. их по Сибири насчитывалось 16000 чел., то в июле - 2500.
674 Сибирь * Однако даже введение продналога полностью не успокоило крестьян. Недоверие к власти вызывали повышенные ставки продналога и принудительный обмен сельхозпродуктов на промышленные товары, когда государство установило неоправданно низкие цены на первые и завышенные - на вторые. Крестьяне говорили: «Нам указывали на спекулянтов, у которых мы покупали товары, а теперь Соввласть дерет с нас в пять раз дороже и все это делается для того, чтобы выжать из нас последний пуд хлеба, что же будет делать тот у кого нет хлеба для обмена»22. Взамен хлебной, масляной, яичной, сенной и т. п. разверсток вводились соответствующие виды натуральных налогов. Оставшимися после уплаты налогов излишками сельхозпродукции крестьянин мог распоряжаться свободно, используя их для улучшения своего хозяйства или для продажи. Однако во время первой продналоговой кампании, несмотря на то, что хлебный налог более чем на треть был меньше разверстки, излишков у иркутских крестьян фактически не оставалось. Причины этого заключались в том, что для сдачи разверстки, помимо сбора 1920 г., они использовали нереализованные остатки как минимум двух предыдущих урожаев. На уплату же продналога шел только сбор со значительно уменьшившегося по сравнению с предыдущим периодом посева 1921 г. В результате сумма всех видов продналога в расчете на десятину посева оказалась в губернии не ниже, а выше разверстки. В связи с нежеланием сельских жителей добровольно поставлять сельхозпродукцию в счет сверхобременительного налога, прежними оставались и методы его взимания. К декабрю 1921 г. к судебной ответственности было привлечено около 1 700 неисправных плательщиков. В 1921 г. число повстанцев в Иркутской губернии уменьшилось примерно вдвое по сравнению с пиком в октябре 1920 г. По-прежнему лозунгами повстанцев были: «Смерть коммунистам», «Ни фунта хлеба дармоедам», «Долой комиссародержавие» и т. п. На смену арестованным или погибшим крестьянским руководителям приходили новые. Например, М. В. Зарековский, крестьянин с. Филиппова Нижнеудинского уезда, в 1919 г. сражавшийся в красном партизанском отряде Д. Е. Зверева, уже осенью 1920 г. повернул оружие против большевиков. К середине 1921 г. число повстанческих отрядов по Иркутской губернии было не менее двадцати, с общей численностью около 1000 чел. Отряды действовали во всех уездах. При приближении подразделений ЧОН повстанцы мгновенно рассыпались, хорошо ориентируясь на местности и пользуясь поддержкой населения. Применялась тактика засад и неожиданных нападений. Открытого вооруженного сопротивления было меньше, но возросли скрытые формы сопротивления режиму. Гражданская война перешла из активной, военно-политической формы в скрытую, хозяйственно-организационную. Чтобы сломить такое сопротивление, большевистскому режиму необходимо было создать огромный
Григорий Кочкин: фрагменты биографии 675 репрессивный аппарат, сломать хозяйственный уклад, столкнуть бедных крестьян с богатыми. Организовывались коммуны, коммунары привлекались к уничтожению повстанцев. К осени 1921 г. в Иркутской губернии действовали два отряда особого назначения (ЧОН): Иркутский (2914 бойцов) контролировал железную дорогу и районы вдоль Ангары, а Киренский (955 бойцов) действовал в Приленье. Однако для успешной борьбы с повстанцами эти части были недостаточно мобильны: Иркутский отряд имел только 442 лошади, а Киренский - 113. В информационной сводке Иркгуботдела ГПУ на 1 июня 1922 г. отмечалось: «Настроение крестьян губернии хотя и спокойное, но не лишено враждебного отношения к власти по ряду разных причин, послуживших оскудению сельского хозяйства. Укоренившаяся вражда из-за принудительных отбираний и тяжелых повинностей изживается очень и очень медленно и при каждом новом налоге или другом государственном обязательстве тотчас по всем уголкам губернии проноситься новый ропот и недовольство»23. Обратимся к «выписке к боевому расписанию банд действующих на территории Иркутской губернии» от 14 октября 1922 г.: «Банда Шапошникова и Загорского (1-й Прибайкальский партизанский отряд). Банда организации Шапошникова составлена из ранее существовавших в районе Прибайкалья бандитских шаек Файтузова, Ушакова, Алешшы, Морозова (Татаркина) значительно пополнилась офицерским составом за истекшее лето. Вооружена трехлинейными русскими винтовками, частью английскими десятизарядными винтовками, 2 пулеметами, гранатами и револьверами. Снабжается местными жителями и частью грабежами. Банда по своему характеру носит явно монархическую окраску, что подчеркивается соответствующей агитацией ведущейся Шапошниковым среди населения и бандитов и о чем также свидетельствуют также и нарукавные нашивки монархических (бело-сине-красных) цветов. Банда благодаря офицерскому составу боеспособна и имеет воинскую структуру до звена включительно. Банда преследует цель свержения Соввласти, пытается сорвать продработу, производит нападения на местные органы правления и ведет усиленную агитацию, избегая столкновения с нашими отрядами. Банды Аликберова, Буйнова и Кочкина. Означенные бандитгруппы представляют собой бывшую банду Прокопьева и состоят из кулацкого элемента местных крестьян и дезертиров. Вооружена винтовками, гранатами и револьверами. Снабжается путем грабежей на Якутском тракте и населения сочувствующего Соввласти. Политической окраски в противовес банде Шапошникова означенные бандитгруппы не имеют и действия таковых однородны и выражаются в терроризации сочувствующего Соввласти населения и нападениях с целью грабежа и убийства
676 Сибирь» на Якутском тракте на обозы и отдельных Совработников»24. Далее подобным же образом («политической окраски не имеют») характеризуются «банды» Донского, Чернова и Чижова, Замащикова, Сенотрусова, Гончарова и Власова. Причем для первых трех подчеркивается личный состав из «местного кулацкого преимущественно инородческого населения». Это существенно отличало их от отряда Кочкина. Таким образом крестьянские повстанческие отряды большевики подразделяли на две категории: К первой относили отряды, открыто выступавшие против Советской власти, в частности В. М. Шапошникова и Г. Прокопьева. Ко второй - отряды с «невыраженной» политической ориентацией, выступавшие не против Советов, а против коммунистов25. К ним относили большинство повстанческих отрядов, в том числе и Г. Кочкина. По собранным М. И. Труфановым свидетельствам старожилов, «Кочкин опасался появляться в родном селе Никольске, так как здесь его могли легко обнаружить... В Никольск к родным приезжал редко, по ночам по прямой лесной дороге из Тихоновой Пади через Аршиниху и Турпань. Практически в каждом селе у него были осведомители. Банда Кочкина скрывалась в районе деревни Тихонова падь, а именно в Варначьей пади у него были пещеры, куда загоняли до 20 лошадей. Сохранилась пещера Кочкина в Никольске на вершине крутой высокой горы, которая возвышается над Черёмуховой падью. С этого места открывается хороший обзор окрестностей, если забраться на дерево. Григорий Кочкин скрывался в тайге вместе с женой Анисьей Саломатовой. Он построил зимовье, сколоченное в яме (землянку), крепкое, надёжное. Стена из молодого сосняка делила его на жилую часть и конюшню. Построил вышки для наблюдения за местностью»26. Село Тихонова падь (в 20 км западнее Оёка), в 1917 г. 118 дворов и 648 жителей. По данным С. Солоненко, «Кочкин пользовался различными методами конспирации. К примеру, о наличии в деревне милиционеров его предупреждали очень простым способом - клали в условленном месте обычную палку. Если она лежала толстой стороной к деревне - значит, бандитам нужно было поскорее удаляться в лес»27. В отчете Иркутского губкома РКП (б) от 29 октября 1922 г. говорилось: «Иркутский и Балаганский уезд не благополучны по бандитизму. В первом оперируют две банды - Шапошникова и Прокопьева. Элементы большинства банд - уголовщина. Банда же Шапошникова имеет монархическое настроение и состоит из офицерства и интеллигенции. Гораздо большим авторитетом пользовалась банда Донского, оперирующая в Балаганском уезде... Был объявлен приказ о добровольной явке бандитов, приняты меры к аресту их пособников, в результате чего банды стали разлагаться и являться к нам добровольно. Банды Донского и Шапошникова не дали не одного сдавшегося. В результате целого ряда
677 Григории Кочкин: фрагменты биографии мер против бандитов отношение крестьян к нам изменилось к л; Благодаря этому, мы безусловно уничтожим и оставшиеся банды»25. Если в октябре 1920 г. отряд Д. П. Донского насчитывал более 600 чел., то в январе 1921 г. - 200, в феврале - 120, а в начале 1922 г. только 1229. По сводке 23 декабря 1922 г. Иркутский уезд. Банды Аликперова и Кочкина дезорганизованы. Главарь банды Аликперов в районе Иркутска. Остальные во главе с Кочкиным в районе Усть-Орды. Заместитель ЧОН Восточно-Сибирского военного округа Какоулин30. По сводке на 10 февраля 1923 г.: Банда Кочкина и Аликперова. Деморализованы и рассеялись на мелкие кучки занимающиеся грабежами в районе Оёк - Усть-Орда. На заимке Монастырь убито 2 бандита Кочкина. Банда Прокопьева - Оса и Тальяны, Шелапугина - Янгутская тайга31. По другим данным также февраля 1923 г. - «Банда Прокопьева 28 человек, объединившая группы Шелапугина, Кочкина, Загорского»32. Художественная повесть П. Ф. Нилина «Жестокость» (написана в 1956 г.) отражает ситуацию в районе Балаганска в 1923 г.ЗЗ Будучи тогда 17-летним комсомольцем и корреспондентом газеты «Власть труда», Нилин работал в Балаганском уездном уголовном розыске. На 1 марта 1923 г. в Иркутской губернии на учете числилось 6 повстанческих отрядов. Отряд под началом Замащикова в Зиминском районе из 30 чел. и пять отрядов в Балаганском районе общей численностью до 80 чел.: Прокофьева - 12 чел., Шелапугина - 6 чел., Донского34 - 8 чел., Максимова - 10 чел. и Федяева - 5 чел. К 15 марта 1923 г. добавились группы Бедяевского и Березнякова. Выделение из Иркутской губернии с 9 января 1922 г. Бурят-Монгольской автономной области с последующим образованием 30 мая 1923 г. Бурят-Монгольской автономной советской социалистической республики изменило систему государственного управления и тем существенно скорректировало экономические, прежде всего, сельскохозяйственные связи. Установление новых административных границ придало дополнительный импульс земельным и налоговым спорам между бурятским и русским населением. Русские крестьяне трех волостей Оёкского района Иркутской губернии, ссылаясь на собственное малоземелье, ходатайствовали перед властями о перечислении «имеющей свободный колонизационный фонд» и содержащей наделы их фактического пользования Бардинской волости из Бурят-Монгольской республики в Иркутскую губернию35. Подобные решения были в компетенции специальных паритетных комиссий, но соглашения достигнуто не было. Административная Комиссия ВЦИК 7 мая 1925 г. заседала «По вопросу Бардинской волости»: Представитель Оекской волости Севастьянов заявил, что население арендует у бурят 4000 десятин. Бурятский представитель Сахалтуев заявил, что никакой аренды нет, а если и встречается, то только разве свободных переселенческих участков. Постановили: в
678 Сибирь виду противоречия и невозможности установить какая сторона вводит в Москве в заблуждение, вопрос отложить. Для расследования командировать представителя36. Земельные споры в районе действия отряда Г. Кочкина, слухи о трагической судьбе его отца косвенно подтверждают сведения старожилов о его длительном «кровном» конфликте с бурятами. 21 февраля 1924 г. на территории Бурят-Монгольской республики на территории расположения 14-го отдельного кавалерийского эскадрона Особого назначения в Эхирит-Булагатском аймаке в 20-30 верстах северозападнее Усть-Орды остановились на зимовку соединившиеся банды Прокопьева (13-15 сабель) и Кочкина (7 сабель). В 35-40 верстах восточнее Усть-Орды на зимовку остановилась банда Шапошникова в 7 сабель. Командир эскадрона Павлов получил приказ командующего ЧОН БурятМонгольской республики Хребтова-Покровского возглавить ликвидационный отряд в количестве 30 сабель. Ликвидацию предписывалось начать с банды Прокопьева и Кочкина, одновременно не теряя из виду банду Шапошникова и пользуясь для этого агентурой уполномоченного ГПУ Эхирит-Булагатского аймака37. Однако «ликвидация» не состоялась, Кочкин продолжал действовать. Оперсводка отделения КРО Иркутского губернского отдела ОГПУ за 20-28 июля 1924 г. констатировала: «Оёкский район в районе с. Никольское три бандита (из них двое жителей с. Никольское: Михалев и Воробьев, третий - не опознан) расспрашивали члена Никольского сельсовета, работающего в поле вблизи с. Оёк заявили, что в июле месяце Соввласть будет сброшена, бандиты скрылись по направлению к деревни Барда (12 верст северо-западнее с. Никольское). 6 июля в деревне Рязановщина (Оёкская волость) у крестьян двумя вооруженными’бандитами (один Гришка Кочкин) взято два пальто, два френча, два пуда хлеба и одна уздечка. В Оёкский район выбыл отряд конной милиции в количестве 23 человек. 26 июля высланным для ликвидации банд в Оекский район отрядом милиции изъята подсобная бандам Кочкина группировка села Горохово - Светцова. При поимке Светцов убит. Сообщники в числе 5 человек пойманы»38. 27 сентября 1924 г. иркутская губтройка по борьбе с бандитизмом (председатель Чернядьев, члены начальник ГО ОГПУ Шленов и командир 18-го стрелкового корпуса Грязнов, секретарь Хвалебнов) постановила, «принимая во внимание, что наиболее активными и приносящими существенный вред налаживанию хозяйственной жизни в деревни являются банды Замащикова, Кочкина и Прокопьева, губтройка считает необходимым в первую очередь уничтожить таковые, что также деморализует остальных бандитов, не входящих в названные выше бандобъединения
Григорий Кочкин: фрагменты биографии 679 и даст возможность легче и быстрее их ликвидировать. При этом, как метод ликвидации, Губт^ойка рекомендует (отряду 18 корпуса из 35 сабель при 2 автоматах39): избегать частого появления в населенных пунктах, подвижность и гибкость, проведения намеченного плана до завершения, тесная и постоянная связь с бок о бок оперирующими отрядами, тщательное продумывание оперативного плана по той или иной противобандитской операции, выдержанность и такт, пользование местных жителей, для чего безусловно избегать принудительного отбора, продуктов, фуража, лошадей, притеснений и обременения крестьян и прочего»40. Процитируем оперразведсводку № 7 отделения КРО Иркгуботдела ОГПУ на 30 мая 1925 г.: «Иркутский уезд и Эхирит-Булагатский аймак. По данным Оекского райкома РКП (б) в ночь на 3 мая сего года в тайге у крестьян с. Куда, что в 22 верстах к северу от Иркутска, бандитами в количестве 7 человек, вооруженными винтовками, наганами и шашками (предположительно из вновь появившейся банды Черных Сеньки) взяли 6 лошадей с упряжью, крестьянские дохи и одежду. В ту же ночь в 4 верстах от с. Оек, между деревнями Бутырки - Увал совершено нападение 8 верховых (по-видимому той же банды) на местных крестьян, отобраны деньги и дохи. Бандиты скрылись в направлении селения Куяда, что в 12 верстах северо-западнее с. Оёк, где проездом по селению Куяда произвели ряд выстрелов и скрылись в неизвестном направлении. По тем же данным, 5 мая в 12 верстах от с. Оёка 8 бандитов были на заимке Дауркиной и мылись в бане у одного крестьянина, откуда направились в Оек в ночь на 7 мая и подошли на край деревнй, а двоих послали в с. Оек. Пришедшие, будучи вооружены, в с. Оёк остановили толпу молодых ребят, скомандовали «руки вверх», произвели несколько выстрелов, взяли у ребят гармонию и скрылись. По данным Эхирит-Булагатского аймака, часть банды Кочкина (в действительности банда Черных) в количестве 8 человек двинулась по направлению Иркутска. Недалеко от деревни Куртун, что северо-восточнее Усть-Орды в 15 верстах указанную банду встретил охотник д. Куртун гражданин Вокин Иннокентий. Другая часть банды Кочкина в количестве 4 человек оперирует в районе Эхирит-Булагатского аймака и хошуна и ничем себя не проявляет. 21 мая около 7 часов утра около Верхоленской горы по Уриковскому тракту, в 12 верстах от Иркутска, вооруженными бандитами банды Черных в числе около 10 человек ограблено 13 подвод крестьян, ехавших в город, причем взято 13 лошадей. Губрозыском было послано в погоню 5 человек, но настигнуть бандитов не удалось»41. В середине 1920-х гг. численность повстанцев в Приангарье сокращалась. В их действиях росла доля уголовных преступлений, что не способ¬
680 Сибирь * ствовало сохранению народной поддержки. Теперь повстанческое движение уже не представляло угрозы для Советской власти. Однако окончательно справиться с ним Иркутскому отделу ОГПУ не удалось. Политика государства ставила зажиточное крестьянство во все более сложное положение, его наиболее активные элементы постоянно подпитывали повстанцев. Закономерно, что с 1928 г. зафиксирован резкий рост действий, квалифицировавшихся тогдашним законодательством как терроризм (так, если в 1927 г. в целом по Сибири в деревнях отмечено 226 террористических актов, то в 1928 г. - 702, а в 1929 г. уже - 113542), а также появление новых повстанческих отрядов. Два повстанческих отряда, по данным ОГПУ, действовали в 1928 г. на Якутском тракте. Современные авторы Сергей Солоненко, Олег Суханов, Роман Днепровский предприняли попытку детально реконструировать обстоятельства гибели Г. Кочкина43. Интересно, что последние дни атамана обросли легендами. Григорий Кочкин убит в ночь на 4 июля 1929 г. сотрудниками уголовного розыска у деревни Жердовка (16 км севернее Оёка). В течение трех следующих дней были задержаны 28 участников его отряда44. Из повстанческих командиров Иркутской губернии Григорий Кочкин сражался с большевиками дольше всех. В этой фигуре оказалось сконцентрировано много характерных черт крестьянского противостояния власти. Если рассматривать его эпопею в политической плоскости, то картина сложится невыразительная: отряд не имел хоть как-то очерченной политической позиции, не дистанцировался, как некоторые другие, от уголовщины, не имел белогвардейского или краснопартизанского ядра. В то же время именно Кочкин оказался повстанческим «долгожителем», именно о нем десятки лет держатся легенды («пещеры Кочкина», «золото Кочкина»). Вероятно, Кочкин в родных местах воспринимался как свой; как острастка для власти, и инфраструктура под держки у его немногочисленного боевого отряда всегда была. Наверное, свою роль сыграли и выдающиеся физические кондиции - немалый капитал в атаманщине, и личный мотив, развивающий земельную вражду русских крестьян с бурятами. Масштаб личности Кочкина подчеркивает и то, что смерть атамана привела к быстрому крушению прежде неуловимой банды. Примечания Газета «Власть труда» являлась органом Иркутского окружного комитета ВКП (б), окружного исполнительного комитета Советов (окрисполкома) и окружного профсоюзного бюро (окрпрофбюро). Главной темой издания с середины июля 1929 г. стал дипломатический конфликт вокруг Китайско-Восточной железной дороги. Власть труда (Иркутск). 6 июля 1929. № 153 (2861). С. 4. Власть труда (Иркутск). 10 июля 1929. № 156 (2864). С. 4.
Григорий Кочкин: фрагменты биографии 681 4 Калинина И. В. Православные храмы Иркутской епархии XVII - начало XX века: Научно-справочное издание. М.: Галарт, 2000. С. 456. 6 Там же. С. 342. ТруфановМ. И. Григорий Кочкин: преступник, герой или жертва? Исследовательская работа, представленная на региональной краеведческой конференции школьников «Байкальскоеусольцо», 2012. С. 4. g Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 559. Оп. 2. Д. 35. Л. 19. Шишкин В. И. Сибирская Вандея: вооруженное сопротивление коммунистическому режиму в 1920 г. Новосибирск, 1997. С. 52-53. 10Там же. С. 56. Там же. С. 54. Там же. С. 56. Декреты Советской власти. Т. 9. М., 1978. С. 240-243. Ильиных В. А., Ноздрин Г. А. Очерки истории сибирской деревни. Новосибирск, 1995. С. 221. 14 Шишкин В. И Социалистическое строительство сибирской деревни (ноябрь 1919 - март 1921 г.). Новосибирск, 1985. С. 189. 15 ГАИО. Ф. 145. On. 1. Д. 6. Л. 81. Подр. см.: Новиков П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. М.: Центрполиграф, 2005Г7С. 257-289. Виктора Ивановича Чернова чекистам удалось схватить в Иркутске 1 декабря 1921 г., 26 декабря он был расстрелян. Бывший фельдфебель колчаковской армии Константин Иванович Чернов продолжил борьбу, сдался 9 сентября 1923 г., был судим «за дезертирство из РКК^ и организацию кулацкого восстания в с. Бильчир в 1920 г.» и приговорен к расстрелу. Шишкин В. И Сибирская Вандея. С. 693. ^ ГАИО. Ф. 73. Оп. 3. Д. 15. Л. 30. ТириковА. Г. Черные тени. Роман. Иркутск: Вост-Сиб. кн. изд-во, 1980. С. 371. * ГАИО. Ф. 1739. On. 1. Д. 22. Б. л. ^ГАИО.Ф. 145. On. 1. Д. 18. Л. 33. ДоржиевД. Л. Крестьянские восстания и мятежи в Бурятии в 20-30-е годы (хроника языком документа). Улан-Удэ, 1993. С. 15. ^ ГАИО. Ф. 1739. Оп. 2. Д. 76. Л. 42. Наумов И В. Органы государственной безопасности Иркутской губернии в 1920 - начале 1922 года // Силовые структуры и общество: исторический опыт взаимодействия в условиях Сибэдэи. Материалы научно-теоретического семинара. Иркутск: Оттиск, 2003. С. 189-216. 27 Труфанов М. И. Указ. соч. С. 3, 9. Солоненко С. Разгром банды Кочкина. Криминальная история Иркутска // Пятница (Иркуте^. 2006. 24 ноября. № 46. Иркутская партийная организация в восстановительный период (1920-1922) / Под ред. И. АЛЗоржева. Иркутск, 1960. С. 165. ГАИО. Ф. 145. On. 1. Д. 6. л. 34. ДоржиевД. Л. Указ. соч. С. 20. Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Ф. 1. Оп. 1.Д3]076. Л. 41. 33 Там же. Л. 12. 34 Нилин П. Ф. Жестокость: повесть. Иркутск, 1987. С. 213. Бывший старший унтер-офицер Дмитрий Павлович Донской был убит в перестрелке с милицией 17 ноября 1923 г. у с. Усть-Балей. "ГАИО. Ф. P-145. On. 1. д. 236. Лл. 310, 330об.-331. Там же. Л. 384.
682 Сибирь % 3g ДоржиевД. Л. Указ. соч. С. 24. ГАИО. Ф. 145. On. 1. Д. 83. Лист не пронумерован. Очевидно, речь о 6,5-мм автомате Федорова образца 1916 г. ® ГАИО. Ф. P-145. On. 1. Д. 83. Л. 189. ГАИО, Ф. P-145. On. 1. Д. 99. Л. 192. История Сибири. - Т. 4. - Л.: Наука, 1968. - С. 238. Солоиенко С. Разгром банды Кочкина. Криминальная история Иркутска // Пятница (Иркутск). 2006. 24 ноября. № 46; Солоненко С. Разгром банды Кочкина // http://irkipedia.ru/content/ razgrom bandy kochkina; Суханов О. Кончина атамана Кочкина // http://www.moi-goda.ru/nashaistoriya/ konchina-atamana-kochkina (3 февраля 2011 г.); Днепровский Р. Сибирская Вандея. Сага о Конкине // http://dneprovskij.livejoumal.com/201744.html (27 декабря 2011 г.) ГАИО. Ф. 73. Оп. 2. Д. 44. Л. 59; Оп. 3. Д. 15. Л. 30.
Н. А. Бурлов и Вторая Братская ПАРТИЗАНСКАЯ ДИВИЗИЯ М. Н. Сапижев (Шелехов Иркутской обл.) Если судить по названиям улиц, то одним из наиболее известных руководителей партизан Сибири является Николай Ананьевич Бурлов. Его имя носят улицы в семи городах Иркутской области: самом Иркутске, Тайшете, Усть-Илимске, Братске, Тулуне, Нижнеудинске, Зиме, пяти селах: Бирюса Тайшетского, Покосное Братского, Гуран Тулунского, Уян Куйтунского районов Иркутской области, Кежма - в Красноярском крае. В селе Бирюсе ему установлен памятник. Имя Бурлова носили колхозы в селе Уян Куйтунского района, Ольхонском районе Иркутской области и с 1930 - 1951 Сельскохозяйственная артель (колхоз) в селе Беклемишево Забайкальского края. Носил имя Бурлова и теплоходпаром на реке Ангара, в 2008 году его переименовали в «Ольхон». Сейчас паром занимается перевозкой людей и грузов на озере Байкал с материка на остров Ольхон. Секрет такой популярности Бурлова на огромных пространствах Сибири и Дальнего Востока в том, что руково-' димое им партизанское соединение в период Гражданской войны 1919— 1920 прошло по территориям Красноярского края, Иркутской области, республики Бурятия и Забайкальского края более 2000 километров. За годы Советской власти о Гражданской войне в Сибири написано много воспоминаний и исследований. Удивительно, что так и не было создано подробной автобиографической книги о Бурлове и его партизанском отряде. До сих пор сведения о его рождении и смерти доподлинно не известны. Из личной учетной книжки Николая Ананьевича за 1925 год следует, что он родился 15 февраля 1883 в Енисейской губернии, Тасеевской волости, в селе Бирюса (ныне Иркутская область, Тайшетский район)1. По одной из версий, настоящими родителями Бурлова были каторжане. «Когда партию заключенных гнали через село Бирюса, мать Николая, боясь, что младенец умрет от холода и голода, отдала его «в дети» кресть¬
684 Сибирь , янке Бурдовой»2. Согласно версии краеведа А. Ю. Черневского из Тайшета Иркутской области (основанной на известных Черневскому документах), - «Николай Ананьевич Бурлов в своей автобиографии и воспоминаниях не указывает, что родители его были - каторжане Копейкины. Категорически отрицают эту версию вдова его погибшего в гражданской войне младшего брата Сергея Ананьевича - Лукерья Ефимовна Бурлова, и их дочь Екатерина Сергеевна, которые заявляют, что никогда ничего подобного не слышали и знают Николая Ананьевича не приемным, а родным сыном Анания Максимовича Бурлова». Так или иначе, «отец его, Ананий Максимович, и мать Графида Федосеевна, тоже бирюсинская крестьянка, урожденная Григорьева, мало занимались сельским хозяйством. Семью кормила кузница. Но Николай не помнил родной матери, так как она умерла рано, когда Николаю не было и пяти лет. Доброй матерью ему стала вторая жена Анания Максимовича Ненила Афанасьевна, взятая из Старого Акульшета. С детских лет Николай помогал отцу в кузнице. Здоровый и рослый парень скоро стал молотобойцем и до 16 лет стоял у наковальни. Потом пошел на железную дорогу ремонтным рабочим. Будучи от природы наделен практичным умом, способностями и сообразительностью, он освоил монтерское дело телеграфной связи и в 1903 году в возрасте 20 лет был принят на должность линейного телеграфного монтера на участок Тайшет - Иланская. Вскоре он перевелся в Тулун, на 4-й участок Иркутской почтово-телеграфной конторы, обслуживая линию Тыреть - Нижнеудинск. В 1905 году (в дни всеобщей октябрьской политической стачки сибирских железнодорожников) Николай Бурлов по заданию Нижнеудинского и Тулунского стачечных комитетов путем хитроумно замаскированных манипуляций выводил из строя телеграфную связь между Иркутском и Красноярском, затрудняя военным властям и карателям сообщение между этими двумя центрами. Его начальник по службе, руководитель стачки Е. Ф. Яковлев вспоминал (воспоминания хранятся в партархиве Иркутской области), что «Бурлов проводил свои диверсии так ловко и умело, что даже находившиеся в Тулуне при почтовотелеграфной конторе военные саперы и связисты не могли обнаружить повреждения»3. Уволенный после забастовки, Бурлов вернулся в родное село и организовал здесь группу крестьян для распространения листовок. После доноса церковного старосты вынужден был уехать в Нижнеудинск. Там он устроился пильщиком дров, а позднее конюхом. И опять-таки организовал забастовку: 150 конюхов сутки не выходили на работу, требуя улучшения условий труда4. «В 1911 году Н. А. Бурлов, будучи уже семейным человеком, переезжает в г. Ачинск к родственникам жены, а позже уезжает с семьей на Дальний Восток на Амурские золотые прииски. Но он ни искатель
685 Н. А. Бурлов и Вторая Братская партизанская дивизия приключений, ни частный старатель, а работает по найму на казенных и концессионных шахтах. Однако вскоре перебирается в г. Благовещенск, где работает портовым грузчиком. Здесь, установив связь с местными болыиевиками-подполыциками, он по их заданию ведет пропагандистскую работу среди портовиков. После Октябрьской революции, в начале 1918 года, Николай Ананьевич вступает в Красную гвардию, в марте участвует в ликвидации первого мятежа Гамова ^атаман Амурского казачьего войска - авт.) против Советской власти»5. Далее следует период жизни, описанный не вполне внятным свидетельством: «Вскоре после этого т. Бурлов поступил в ряды Советской городской милиции, 1-го участка Благовещенска. 25 марта т. Бурлов, видя несправедливость, охваченный негодованием явных контрреволюционных действий помощника коменданта города Филиппова, пристрелил его, за что на месте и был арестован, но благодаря заступничеству флотских, избежал самосуда, но все же ... был посажен в тюрьму. Пока велось судебное следствие, т. Бурлов успел насидеться в одиночке. Был переведенным в общую камеру заключенных, а потом на конный двор, откуда был взят на поруки одним из милиционеров, а вскоре освобожден. В конце июля, поступил в военно-береговую охрану, в какой и партизанил на пароходе «Москва», вплоть до падения советской власти». Однако понятно, что Бурлов выступал как революционный радикал. 18 сентября 1918 года Благовещенск захватили казаки Гамова при поддержке японцев. Советская власть пала в Приамурье, как и на Дальнем Востоке и по всей Сибири в целом. Николай Ананьевич с семьей смог выбраться из Благовещенска и благополучно достичь Ачинска. Но и в белом Ачинске было опасно оставаться. Он перебирается с семьей в деревню Симоново на Чулыме, севернее Ачинска. Когда же открылся Шиткинский краснопартизанский фронт, восстание готовилось и в селе Бирюса Тайшетской волости. Младший брат Николая «Сергей [Ананьевич и Москвитин Исаак Корнилович] (один из организаторов подполья и подготовки восстания в своем селе) условными словами сообщили об этом [Бурлову] в письме, прося того приехать и принять ... участие в организации партизанского движения. И Николай Ананьевич приехал. Тайком, в углярке. Сошел на разъезде Суетиха и по таежной целине пришел в Бирюсу. К этому времени уже поднялась Конторка, и там стоял отряд Бича-Таежного. С приездом Бурлова дело ускорилось, и 18 марта 1919 года был открыт партизанский фронт в селе Бирюса. Н. А. Бурлов стал начальником связи и разведки Бирюсинского отряда, участвовал во всех боях с белогвардейскими отрядами»7. «В мае месяце после наступления единовременно на Боярский и [Шиткинский] фронты, громадных чехословатских и [белогвардейских] войск ...[партизанам] пришлось отступить в с. Шиткино», - напишет
686 Сибирь , впоследствии сам Бурлов и продолжит: «25 июня 1919 года в деревне Невонка состоялось объединение Баерских и Шиткинских партизан для дальнейшей борьбы с белогвардейцами и интервентами»8. Партизанское движение расширялось. В июле, по решению Шиткинского штаба, Н. А. Бурлова с 15 партизанами отправили на Ангару с поручением «обезоружить отряд тов. Антонова, командированного по эвакуации товара, как злоупотребляяющего своими действиями»9. «После произведенных разбирательств на общем собрании Ангарский отряд сделал перевыборы командного состава и выбрал [Бурлова Н. А.] начальником отряда»1 . Партизаны не ошиблись в выборе командира. Здесь в полной мере раскрылись лидерские качества Бурлова, который опирался на опытных партийных работников: П. В. Страус (ее муж, паровозный машинист станции Нижнеудинск, был расстрелян белыми), В. К. Брума11, К. К. Редовского12. Реорганизация жизни отряда, как ее описывал сам Бурлов, показывает, что до его назначения отряд был недисциплинирован и тяжел для населения. «Была произведена ревизия дел за прошлое время, обнаружившая много злоупотреблений. Многие ... отдавались под суд. Некоторых спасло то, что они убежали ранее. Это сразу оказало влияние на население. Мало-помалу вернулось доверие к отряду. Усиленно и последовательная велась агитация. Крестьяне понесли пожертвования в большем количестве, всем чем можно. В прежней системе реквизиций и конфискаций не было уже нужды, так как всего было достаточно. Стали прибывать добровольцы. Причем теперь, для поступления в отряд, требовалась рекомендация обществ. В самом отряде велись постоянные беседы на политические темы, вскоре это возымело действие. Отряд резко изменил свою физиономию. Самая организация отряда была построена следующим образом: все руководство деятельностью отряда принадлежало военно-революционному совету, избираемому отрядом в составе начальника отряда т. Н. А. Бурлова, секретаря совета т. В. К. Брум, казначея, ревизионной комиссии в составе 3-х лиц, судебной комиссии и заведывающего хозяйством. Распоряжения военными действиями находились в руках начальника отряда под контролем совета. <...> Самогонка, картежная игра, строжайшим образом воспрещались. По отношению к провинившимся партизанам, по степени вины, допускались все меры наказаний вплоть до расстрела, хотя это применялось крайне редко и заменялось предпочтительно, общественными работами на большой срок. В важнейших случаях, когда это позволяла боевая обстановка, собирались общие собрания отряда. Случаев расстрела за время существования отряда было крайне мало; сосланных на общественные работы - много,... а если общество брало на поруки обвиняемого, его освобождали от смерти.
Н. А. Буртов и Вторая Братская партизанская дивизия 687 Семьи добровольцев обеспечивались сельскими обществами, главным образом в помощи в работе. Этот перечисленный вкратце порядок, оказался в высшей степени дееспособным, что доказывается его результатами»13. При необходимости собирались сельские сходы. В деревне Заимке было произведено расследование укоренившегося «шпионажа, в результате чего удалось обнаружить организацию шпионажа и поймать самых главарей этой организации. Трое из них ... расстреляны согласно постановлению общего собрания. По этому делу были составлены надлежащие приговора, которые прочитывались на сельском сходе»14. Партизанам и большинству местных жителей пришлись по душе нововведения. «Отряд Бурлова быстро набрал добровольцев из сел Заледеево, Чадобец, Кода, Проспихино, Пашино, Ражково, Сосновое, Дворец, Недокура, Кежма, В. Кежма, Аксеново, Паново, Усольцево, Алешкино, Фролово, Привалхино, Селенгено и др.»15. По заданию подпольной Иркутской организации большевиков группа узников «эшелона смерти», записалась в карательный отряд «особого назначения» и, при удобном случае, перешла на сторону партизан. Н. А. Бурлов 26 августа доносил в штаб Шиткинского фронта: «До настоящего времени к нашему отряду присоединились 84 солдата отряда Мамаева - все молодец к молодцу, дисциплина образцовая. Как выясняется, все почти они бывшие красноармейцы, попавшие в [плен и] переносившие все ужасы плена и на основании этих ужасов и унижений давшие клятву мстить и мстить противнику, что они доказали, присоединяясь к нашему отряду»16. 24 августа для общего руководства объединенным партизанским отрядом «был избран Военно-революционный Совет из 7 человек в составе Н. А. Бурлова, Д. Е. Зверева, П. П. Широкова, А. А. Вимбы, В. К. Брума, Р. Я. Ресниса и Н. В. Дворянова и Военно-революционный трибунал из пяти человек»17. Командиром отряда большинством голосов утвердили Н. А. Бурлова (он же - председатель военно-революционного совета), его помощником - Д. Е. Зверева. «Так был создан фактически новый отряд, который сыграл большую роль в развитии партизанского движения в Иркутской губернии. Это событие можно считать переломным в истории партизанского движения на северо-востоке Сибири. С этого времени оно быстро становится массовым, для него характерна организованность, строгая внутренняя дисциплина и планомерность боевых операций»18. Отряд добрался по Ангаре до устья Илима и здесь разделился. Бурлов со 100 партизанами направился левым берегом Ангары к Братску, а Зверев, располагая 130 бойцами, двинулся вверх по Илиму19. Вскоре последовал крупный успех. Утром 25-го сентября отряд Бурлова взял село Братск-Острожное. «Благодаря густому туману удалось незамеченными подойти к самым домам, где находились солдаты, и
688 Сибирь открыть огонь. Неприятель был, застигнут врасплох и не успел оказать почти никакого сопротивления; были неприятелем даны несколько выстрелов. Из пулемета ни одного патрона выпущено не было.... Со ... стороны партизан ... 2 убитых, причем один из них ... своим, при неумелом обращении с пулеметом, взятым в бою. Со стороны неприятеля: 2 офицера убитых, из них начальник отряда, 4 солдата убитых, 4 солдата раненых. В плен взято 28 человек. <Взяты богатые трофеи 1 пулемет «Кольт»...,43 трехлинейных] винтовки,...пистонов - 1500 ... телеграфный аппарат Морзе. »>20. Судя по времени боя и потерям, он не был очень интенсивным. Тем не менее, председатель Временного Центрального Военно-Революционного Совета Северо-Восточного края Сибири, участник боя В. Брум пишет: «Партизаны в бою проявили большую стойкость и спокойствие в особенности т. Бурлов, который во время перестрелки окрикнул какого-то гражданина, случайно попавшего в перестрелку, спросил документы и отпустил, потом закурив трубку скомандовал: Дюзгай, ребята! другими словами - не жалей патронов»2. После получения сведений о движении со стороны Николаевского Завода большого отряда белых партизаны поспешно покинули село. Отряд Бурлова продолжал сражаться в районе села Братское. Не вступая в затяжные бои, партизаны внезапно наносили удары и уходили в тайгу. Отряд занял Николаевский железоделательный завод и село Шаманово. Здесь к Бурлову присоединился местный партизанский отряд из пятидесяти человек, - в основном рабочих Николаевского завода»22. Для уничтожения партизанского движения военное командование направило в район Братска роту 53-го Сибирского стрелкового полка при 3 пулеметах, в Николаевский Завод 100 солдат, конную сотню и роту 53-го Сибирского стрелкового полка в составе 6 офицеров, 180 солдат при двух'пулеметах. Для руководства операциями из Иркутска выехал помощник начальника 14-й Сибирской стрелковой дивизии полковник Крутицкий»23. Партизаны, не принимая боя, через тайгу отступили вниз по реке Ангара и расположились в селах Анчериково и Кобляково. Здесь в конце ноября они получили известие о готовности солдат гарнизона Николаевского завода перейти на их сторону. Переход состоялся 1 декабря 1919 года. В этот день 180 человек без боя перешли на сторону партизан с двумя пулеметами системы «митральеза» и 176 винтовками. В ночь с 4 на 5 декабря усилившийся отряд атаковал село Братск, но после продолжительного боя был вынужден отступить. Однако белый гарнизон после этого боя оставил село. В ночь на 6 декабря в Братск вошли партизаны Бурлова. При отступлении белые оставили около 200 штук четырехлинейных винтовок («берданок») и 8000 патронов к ним. Закрепляя успех, партизанская кавалерия преследовала отступавших по Тулунскому тракту белогвардейцев до села Долгий Луг. В эту же ночь в районе села
689 Н. А. Бурлов и Вторая Братская партизанская дивизия Больше-Окинска были пленены в бою 75 солдат с одним офицером. После перестрелки колчаковцы, воспользовавшись сильной бурей, успели отступить в село Шаманово. 7 декабря бурловцы нанесли удар и по Шаманово. Однако наступление оказалось неудачным. Утром 8 декабря белые отступили из села. Ввиду возросшей численности партизанских соединений произошла реорганизация, отряд стал называться 4-й Советский Окинский добровольческий полк. Он был разбит на батальоны и роты, кавалерию и пулеметную команду. «Настроение солдат бодрое, добровольцы с каждым днем прибывают. При третьем беглом огне <в Братске Бурлов> был ранен в левую ногу в мягкое место, рана неопасная»24. Наконец, после тяжелых боев, отряд встал на отдых. На всей контролируемой партизанами территории организовывались советы, с первостепенной задачей обеспечения партизанского тыла, укрепления связи партизан с народом, формирования и воспитания партизанских соединений, повышения их боеспособности и решения социальных проблем; восстанавливалась телеграфная связь. К этому времени на территории Иркутской губернии был сформирован Северо-Восточный фронт, который возглавил Д. Е. Зверев. 5 января по распоряжению главкома полк Бурлова был переименован во 2-ю Братскую добровольческую советскую дивизию. В первых числах января 1920 г. отряд Бурлова двинулся на Тулун. «Дойдя до с. Гуран, в 20 км от Тулуна отряд остановился. На линии железной дороги были чехи. Узнав о том, что к линии железной Дороги приближается крупный партизанский отряд, чехи выехали на переговоры, в результате была пропущена одна рота партизан под командой т. Громова на Икейский тракт и допущена часть отряда на ст. Тулун. Здесь был взят партизанами эшелон офицеров и казаков в количестве 200 человек, бежавших от Красной Армии. Партизаны захватили несколько вагонов крупы, сахара и другого имущества белых. Офицеры и казаки были направлены на Николаевский завод, туда же отправили продукты»25. Из Гурана отряд двинулся вдоль линии железной дороги в Уян. Здесь была получена телеграмма из Братска о том, что в Пьяново вошел белый Морской полк, который оставшаяся дружина разоружить не сможет26. Далее события развивались следующим образом. «Из Братского села по распоряжению тов. Бурлова Н. А. был послан пакет командиру Морского учебного полка с предложением сложить оружие, на что последним было в уклончивой форме дано согласие и желание вообще вести переговоры, но только с Иркутской властью. После некоторого обсуждения, решено было представить последнему пользование телеграфным аппаратом. ... Тов. Зверев дал гарантию во многом лишь только безболезненно и без кровопролития овладеть пулеметами, винтовками, гранатами и патронами, которых было при полку очень большое количество. Выслав
690 Сибирь * представителей для подписания, он дал последним определенный маршрут. Через Балаганск, сопровождать следование Морского полка в Иркутск. Нужно отметить, что это был единственный случай, когда командование, при отступлении вело переговоры организовано с целью демобилизоваться. Двигаясь по Братскому тракту, командование Морского полка было обеспокоено за исход и негаронтированность [так в тексте - авт.] договора со стороны 2-ой Братской Советской добровольческой дивизии, и мощь которой была по крестьянским сведениям известна командованию. Немудрено, что вследствие этого, оружие не сдавалось до тех пор, пока не явятся представители и не примут целиком оружие. Согласно телеграфному условию, разрешено было двигать Морскому полку до В. Баяна, но практически договор <был нарушен>, так как двигались дальше, до деревни Милославской. Представители от товарища Зверева приехали для приемки оружия и составления и подписи договора. Договор составлен, оружие сдано. Оставлены только револьверы и шашки.... <В селе Коновалово отрядом Бурлова произошло полное разоружение полка>, разоруженную часть направили не на Иркутск, а ст. Зима, в расположение 30-й Советской дивизии»27. В это время поступила информация о движении со стороны Усть-Кута вверх по Лене отряда белых войск под командованием генерала Сукина численностью до 1700 чел. В его авангарде двигались две офицерские роты и казаки, главными силами служил Барнаульский стрелковый полк28. Командование красной Восточносибирской армии направило против отряда Сукина полк под командованием Мишарина из Иркутска, а по Шалашовскому тракту двинуло дивизию Бурлова29. С Илима через УстьКут вдогонку был направлен отряд мобилизованных крестьян и партизан Усть-Кутского фронта30. Одновременно навстречу белым «выступили местные рабоче-крестьянские дружины. Из Верхоленска направился отряд Чувалова, из Марковской волости - отряд Мезенцева», из Жигалова отряд под «руководством Неугодникова»32. В спешном порядке из отряда Бурлова вперед на лыжах по реке Илге в сторону Грузновки «была направлена третья рота»33. «22 февраля Верхоленские партизаны и одна рота партизан отряда Бурлова, численностью до 500 человек, заняла деревню»34 Грузновку. «Сделали собрание»35 и «на скорую руку успели создать небольшой оборонительный рубеж»36. Партизаны направили к белым парламентеров с предложениями о сдаче и разоружении от бурловцев Георгия Геннадьевича Лыткина и Семейчикова . Семейчиков был «... коммунистом из г. Барнаул, участником красногвардейского отряда, посланного в марте-апреле 1918 года против атамана Семенова в Забайкалье...». Белые парламентеров задержали, приставив офицерский караул»38. 24 февраля парламентерам
691 Н. А. Бурлов и Вторая Братская партизанская дивизия «...белые завязали глаза и посадили на лошадь. Приказали не оглядываться, так доехали до деревни к своей третьей роте. Командир вскрыл пакет, в котором было написано - «Мы синие и зеленые39 регулярная армия предлагаем вам отойти, пропустить нас, в противном случае мы пойдем с боем»40. Красные заняли для обороны восточную окраину Грузновки по берегу реки, с открытым, со стороны реки, правым флангом. Белые перегруппировались после разведки. Их план сводился к фронтальной атаке по льду Лены с глубоким обходом казачьими сотнями правого фланга партизан. Охват левого фланга предполагался силами конных разведчиков Барнаульского полка. Операция белых принесла им полный успех. Конные разведчики обошли Грузновку с северо-запада, вызвали панику и давку41. В результате «...все сельские улицы были покрыты зарубленными красными ... В лес успело уйти всего лишь несколько десятков лыжников, и по льду ускакало на хороших лошадях несколько всадников»42. Около 180 - 200 партизан попали в плен, победителям достался огромный обоз. Их собственные потери составили несколько стрелков легкоранеными. «Среди красных оказалось очень много насильно мобилизованных ленских крестьян ... на следующий день, взяв с них обещание больше не воевать с белыми, распустили по домам»43. Потери красных убитыми оцениваются в 27 человек, в числе которых - командиры Ф. Ф. Колчанов, П. Ф. Пономарев, Н. Ф. Неугодников44. Отступившие (на 60 км) в Жигалово партизаны сообщили о неудачном бое с белыми. Сводный отряд партизан, в том числе 200 партизан «под командой командира разведки т. Ознобихина» из отряда Бурлова «решил отступать вверх по Лене»45 для соединения с основными силами Бурлова. В это время партизанская дивизия Бурлова, минуя Жигалово, следовала через Верхоленск в Качуг для соединения с отрядом Каландаришвили для совместных действий против белых. В Верхоленске белые получили сведения, что в Качуге против них сосредотачиваются большевистские части. Задачей белых было пробиться Байкалу. Для этого следовало пробиться через Качуг. Вымотанные части, с недостаточным количеством боеприпасов и огромным транспортом больных не могли гарантировать успеха. Решено было, выступив из г. Верхоленска по тракту на Качуг, на полпути свернуть на восток, на деревню Бутакову, оттуда на Тарайское (на реке Б. Анга) и Заложную и выйти на Бирюльское... Переход с тракта на Бутакову пришлось сделать ночью, по малопроезжей дороге; кони выбивались из сил, много было отсталых. Поэтому следующий день у <белых> был потерян на сосредоточивание и выжидание остальных. ... К утру 25-го февраля белые были под Бирюльским, но оно оказалось уже занятым красными из Качуга. Красные направили
692 Сибирь* белым письмо с предложением о сдаче и разоружении. Ответа от них не было. Предстоял бой. Бурлов с Каландаришвили на общем совете поставили задачу каждому подразделению, рано утром партизаны заняли удобные позиции. Белые наступали жидкими пехотными частями, ожидая удара посланных в обход конных частей. Однако их задержал ружейный и пулеметный огонь партизан. В свою очередь, конница партизан обрушилась на переутомленную белух пехоту. Этот удар решил дело. Лишь конная атака разведчиков Барнаульского полка позволила белым спасти обоз с больными и ранеными. Белые привели себя в порядок в Агинском (партизанская разведка сразу обнаружить отступившего противника не смогла) и ушли через Байкал в Читу, оставив раненых и больных46. По данным красных, белые потеряли 56 человек убитыми, 18 ранеными, 9 пленными, а всего, с утонувшими в полынье, - до 200 человек47. Оставшихся «60 тифозных в Бирюльке ... бросали в Лену»48. Поняв, что отступивший противник ускользнул, Бурлов «отве[л] свою часть на отдых, в с. Хорбатово и ряд других селений [и с] военком[ом], тов. Бармотиным отправились в Иркутск, для доклада и выяснения дальнейшей задачи дивизии. В силу сложившихся обстоятельств ему было предложено пройти через Байкал на Баргузин для преследования деморализованного противника»49. Был определен маршрут: «Бирюлька, Харбатово, Манзурка, Хогот, Косая степь, Усть-Анга, Байкал, (по ту сторону) - Гремячинск, Горячая»50. Последовали приготовления. «Прежде, чем перейти Байкал, нужно было запасти продукты. В то время за Байкалом был буфер. Т. Бурлов дал указание поехать от Косой Степи в сторону километров 15 в улус, там можно было купить продуктов. Откомандировали 20 человек ... для перевозки продуктов ... дали 10 подвод и полкуля денег»51. «Деньги были николаевские, буферные, керенские и колчаковские. ... продукты продавали только на николаевские деньги52. «В итоге загрузили все 10 подвод... Вернулись в Косую степь поздно ночью»53. В Забайкалье в официальных документах партизанская дивизия именовалась бригадой под командованием Бурлова. «На утро отряд вышел на Байкал. День был морозный до 55 градусов. На берегу Байкала в улусе [Усть-Анга], отряд остановился на ночлег. Рано утром отряд пошел через Байкал, ширина Байкала, где переходили достигала 60 км. Шли ... не менее 14 часов. Перешли Байкал»54. «Расквартировались в селениях Сухая и Заречная. Начались дни продвижения по восточному берегу Байкала... »55. Дойдя до Туруки, партизаны поняли, что долиной одноименной реки в сторону Старо-Читинского тракта не пройти. Из-за сильной заснеженности и наледей было принято решение повернуть обратно на Баргузинский тракт. В районе поселка Ангира отряд разделился: обозы и хозяйственная часть пошли на Старо-Читинский тракт через Верхнеудинск, а «бойцы с легкими винтовками,
693 Н. А. Буртов и Вторая Братская партизанская дивизия патронами и ручными пулеметами - тайгой через хребет [Улан-Бургасы], верхом пошли в Хоринский район ... Выехали на рассвете 18 марта приехали в [Унэтэгэй] в 12 часов ночи. 70 верст прошли за 18 часов». Здесь была семеновская застава. Она бежала после обстрела партизанами, преследуемая авангардом партизанской дивизии и местными дружинами из старообрядцев. К утру в Унэтэгэй доставили арестованных; после допроса их отправили в Верхнеудинский ревком. Арестованные были местные - жертвы вражды между старообрядцами и старожилами-бурятами на почве земельных отношений. Пришлым староверам нарезались меньшие наделы. Весной 1918 года они добились равенства, естественно, за счет земель старожилов-бурят. С приходом семеновцев старожилы восстановили свои права. Были жертвы. Для примирения сторон в состав ревкома ввели представителей обеих сторон села56. «На железной дороге отряд [Бурлова] встретился с чехами, которые охраняли мост через реку Селенгу. Чехи отряд пропустили без задержки»57. В Верхнеудинске стоял белый полк, перешедший на сторону красных. Здесь партизаны получили два вагона обмундирования и продуктов питания, нагрузили 27 подвод и пошли по Старомосковскому тракту в сторону Читы58. «Ехали до Нестерово на санях, через хребет верхом, потом на таратайках ... Часть отряда за неимением лошадей шли пешком. Тяжелые переходы были перед Уныкыром и Сосново-Озерском. Равнина перед Еравнинской долиной такая, что кажется дальняя деревня висит в воздухе. Во время таяния снегов были миражи, кажется, что не по степи идешь, а по морю плывешь. Солнце яркое и все кажется рядом, а идешь, идешь, чтоб дойти дня не хватает еще ночь прихватываешь, чем ближе Яблоневый хребет тем меньше населения, меньше продуктов и лошадей. Нигде продуктов и фуража не было, фуражиры ездили далеко от тракта по дацанам, где было изобилие, но ламы и кувараки59 сопротивлялись. Им выдавали документы, что изымали в счет продразверстки»60. В конце марта в Беклемишево первыми вошли партизанские разведчики. В селе оказалось шестеро белогвардейцев, прибывших из Иргени, которые и были арестованы. Прибывавшие части дивизии заняли Беклемишево, Шакшу, Иргень»61. 29 марта в Читу прибыл японский авиаотряд с разобранными аэропланами62. Видимо, вскоре он начал боевую работу: «Над Беклемишево появился самолет покружился и исчез. Другой раз летел низко и сел на льду Шакшинского озера. Посадка вынужденная из-за неисправности. Там был летчик и офицер с бомбами. Самолет разобрали и их с самолетом отправили в Верхнеудинск. В отрогах хребта почти ежедневно были встречи с разведкой врага»63. 8-го апреля белые силами III корпуса (в составе: Уфимской дивизии - 1300 штыков, 43 пулемета; Боткинской дивизии - 360 штыков; Ени¬
694 Сибирь сейской казачьей бригады - 280 сабель, 17 пулеметов; 1 стрелковой дивизии - 1 000 штыков, 38 пулеметов, 4 орудия; отдельной Волжской генерала Каппеля бригады - 500 штыков) перешел в наступление тремя колоннами. Первая колонна «силою до 1500 человек при двух 3-дюймовых орудиях перешла в наступление по Старо-Читинскому тракту на дер. Шакшу ... Одновременно с этим другая колонна, силы которого выяснить не удалось, но при двух орудиях, повела наступление со стороны железнодорожной магистрали от ст. Сохондо на передовые части бригады т. Бурлова, расположенные у Иргенского озера». Третьей колонной служил высланный по лесным тропинкам мимо озера Арахлей в тыл расположения отряда Бурлова и 11 полка конный отряд до 700 сабель64. Ни командование Народно-революционной армии, ни партизаны не ожидали хорошо продуманной и смелой операции белых. После упорного боя партизаны отступили по степному участку в лес, понеся большие потери: 164 убитыми, большое количество пленных и раненых, полностью лишились обоза, штабной документации. Белые после удачного боя отступили на исходные позиции, оставив в Беклемишево заградительный отряд. Утром 10 апреля партизаны при поддержке 12-го Иркутского полка после короткой перестрелки вновь заняли Беклемишево и Шакшу. «В последующие дни, с 10-12 апреля, оставшаяся часть дивизии принимала участие в боях под [Домно-Ключевской и Притупово], наравне с регулярными частями Народно-Революционной армии, причем [бригада Бурлова], первая ворвалась в эти деревни. 13 апреля приказам по Народно-Революционной армии, [Бригада Бурлова] была переименована в отдельный Братский полк, а 16 апреля того же года, по распоряжения командарма Забайкалья - т. Эйхе - расформирована и прекратила свое существование»6*. Соответственно, «призывной возраст из отряда влился в регулярную армию, а больной и непризывной возраст стал увольняться»66. Из Забайкалья Бурлов был отозван в распоряжение главнокомандующего вооруженными силами ДВР и отправлен на курсы комсостава. Теоретическая подготовка давалась на уровне командира дивизии. После окончания курсов Николай Ананьевич возвращается в Иркутск. Здесь он получает мандат-направление как сотрудник Иркутского губчека и откомандировывается в распоряжение заведующего политбюро Нижнеудинска, а оттуда в Братский район. Через несколько дней после приезда Николай Ананьевич в рапорте Нижнеудинскому бюро напишет: «Я объехал район Братской волости, в низовьях Ангары крестьяне встречают, как своего командира во время партизанской операции. Здесь идут слух о существовании подпольной организации белогвардейцев, настроенных против коммунизма. Одновременно ходатайствую перед вами о выдаче местным крестьянам мануфактуры на каждого члена семьи по 4 аршина. Их дети полураздеты». Слухи, о которых сообщал
695 Н. А. Бурлов и Вторая Братская партизанская дивизия Бурлов в рапорте, вскоре начали подтверждаться, - в районе Братска появилась банда67. Бурлов принял активное участие в ее уничтожении. В 1921 г. Николай Ананьевич работал в органах Народного комиссариата внутренних дел. В декабре этого года он ездил в Москву как делегат съезда советов, а по возвращении в Иркутск делал доклады о решениях съезда Нижнеудинском и новом Братском уездах. В последние годы Н. А. Бурлов работал председателем правления Куйтунского кредитного товарищества68. Н. А. Бурлов покончил с собой 7 августа 1927 году недалеко от поселка Гуран, в 20 км от Тулуна, в местах, где партизанил в 1919 г. Мотивы этого поступка неизвестны. Его смерть загадочна, как и рождение69. Примечания 1 Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО) Ф.393. Оп.5. Д.44£.Л.2. Кошелева Т. Легендарный комдив // Советская молодежь. 1987. 24.09; КилессоГ. Т. По следом Иркутской легенды. Иркутск: Восточно-Сибирское кн. изд-во, 1970. С. 97. Черневский А. Крестьянский самородок - Герой Гражданской войны. К 100-летию Бурловау/ Заря коммунизма (Тайшет Иркутской обл.). 1983. №24. 11.02. Кошелева Т. Указ. соч. Черневский А. Указ. соч. 6 ГАНИИО Ф.300. Оп.1. Д.392. Л.1. Черневский А. Указ. соч. 8 ГАНИИО. Ф.393. Оп.5. Д.583. Автобиография БурловаН. А. Л.8об.; Ф.300. Оп.5. Д.592. Автобиография Бурлова Н. А. Л.2. КриволуцкийП. Д. Шиткинские партизаны. М. - Иркутск, 1934. С. 39-40. См. также: Борьба за власть Советов в Иркутской губернии (1918-1920 гг.) Партизанское движение в Приангарье. Сб. док-тов. Сост. А. П. Мещерский; под. ред. 3. Т. Тагарова. Иркутск: Иркутск, кн. jj^j-bo, 1959. С. 69,70. См.: Борьба за власть Советов... С. 73,74. См. также: КриволуцкийП. Д. Указ. соч. С. 41-42 Однако в этом издании при публикации док-тов допущены серьезные искажения, неогр^оренное редактирование. Оригинал: ГАРФ. Ф.194. Оп.1. Д.8. Лл.38-39. Борьба за Власть Советов.. .С. 17,18. Кулакова Ю. С. Кежма в Гражданской войне // Советское Приангарье (Кежма Красноярского края). 1984. 01.11. №132. , ГАНИИО. Ф.300. Оп.1. Д.392. Лл.4,4 об. 14 Борьба за Власть Советов... Указ. соч.С. 175. Кулакова Ю. С. Кежма в Гражданской войне // Советское Приангарье (Кежма Красноярску края). 1984. 07.11. №134. Борьба за власть Советов... Указ. соч. С. 80. См.: Дубина И. Д. Партизанское движение в Восточной Сибири в 1918-1920 годах. Ирк^ск: Вост.-Сиб. кн. изд., 1967. С. 77. Дворянов Н. В., Дворянов В. Н. В тылу Колчака. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: «Мысль», 1966 С. 131. 20 См.: Дубина И. Д. Указ. соч. С. 78. Борьба за власть Советов... Указ. соч. С. 92.
696 Сибирь . 21 Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Воспоминания Брум В. Ф.852. Оп. ^Связка 2. Д.19. Л.34. 23 КилессоГ. Т. Указ. соч. С. 98. 24 См.: Дубина И. Д. Указ. соч. С. 97. Борьба за власть Советов... Указ. соч. С. 117,118. V ГАНИИО. Ф.393. Оп.5. Д.12 Лл.16,17. f ГАНИИО. Ф.393. Оп.5. Д.125. Л.17. ^ ГАНИИО. Ф.300. Оп.1. Д.392. Лл.7об.,8. КожевинВ. Е. Легендарный партизан Сибири. Улан-Удэ: Бурятское кн.изд-во,1967. С. 130.; Новиков П. Л. Движение белых войск по северу Иркутской губернии в начале 1920 г. История белой Сибири: Тезисы 4-й науч. конф. 6-7 февраля 2001 г. Кемерово, 2001. С. 115- 121.; Шли дивизии вперед. Народно-революционная армия в освобождении Забайкалья (192^-1921): Сб. док. Иркутск, 1987. С. 35, 50-51. ^КожевинВ. Е. Указ. соч. С. 130. Солодянкин А. Г. Коммунисты Иркутска в борьбе с Колчаковщиной. Иркутск: Иркутское^н. изд-во, 1960. С. 80,81. 32 Личный архив М. Сапижева (ЛАС). T.VI1I. С. 105,106. Свидетельство Грязнухина П.К. ЛАС. T.IX. С. 92. ГАНИИО. Ф.395. Оп.5. Д.226. Л.39. ^ ЛАС. T.VIII. С. 105,106. У ГАНИИО. Ф.395. Оп.5. Д.226. Л.39. ^ ЛАС. T.VIII. С. 105,106. ^ ГАНИИО. Ф.395. Оп.5. Д.226. Л.39. По: Забытый полк: страницы истории 3-го Барнаульского полка Белой армии: воспоминания, документы и другие материалы / сост.: А. А. Краснощеков, В. А. Суманосов. Барнаул: Издд^рльский дом «Барнаул», 2009. По А.И. Камбалину, «для сокрытия ... численности и состава колонны еще раньше принято было условное название полков. Синий полк -11-й Оренбургский казачий (прибор войскового мундира - синий) и зеленый полк - 3-й Барнаульский (в честь старого 12-го Сибирского Барнаульского резервного полка - прибор зеленый) ™ ГАНИИО. Ф.395. Оп.5. Д.226. Л.39. . По: Забытый полк... Марков С. В. Пятьдесят лет тому назад. Воспоминания о Великом Сибирском походе и о боу^бе с красными в Забайкалье // Военная быль. 1972. № 114. С. 22. ^ По: Забытый полк... Новиков П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. - М: Центрполиграф, 2005. С. 202. ЛАС. Т. IX. С. 92. 46 По: Забытый полк... 47 4g Новиков Я А. Гражданская война в Восточной Сибири. М.: Центрполиграф. 2005. С. 203. Борьба за власть Советов в Приленском крае (1918-1921): Сб. документов / Под ред. В .Т. Агалакова, С. Ф. Коваля. Иркутск: изд-во Иркут, ун-та, 1987. С. 96; Новиков П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. М.: Центрполиграф, 2005. С. 203. ^ ГАНИИО. Ф.300. Оп.1. Д.392. Л.8об. Иркутский областной краеведческий музей (ИОКМ). ВС 3623-26 Л.4. ИОКМ. ВС 695. Л.4. 52 ИОКМ. ВС 2237. Л.1. ^4 ИОКМ. ВС 695. Л.4 ИОКМ. ВС 695. Л.7. ЛАС. ТЛИ. Лл. 115,116. ИОКМ. ВС 3623-26. Л.4.
Н. А. Буртов и Вторая Братская партизанская дивизия 697 ГАНИИО. Ф.393. оп.5. Д.125. Л.18. 5д ГАНИИО. Ф.393. Оп.5. Д.226. Л.40об. Правильно: хуварак, ученик ламы, послушник в буддийском монастыре - дацане. ™ ИОКМ. ВС 3623-26. Л.5. ^ ЛАС. T.V. Л. 101. Шли дивизии вперед... С. 81. “ ИОКМ. ВС 3623-26. Л.5. 64 Шли дивизии вперед... С. 95. 66 ГАНИИО. Ф.300. Оп.1. Д.392. Л.9. ГАНИИО. Ф.393. Оп.5. Д.225. Л.128об. Мнение из партизанского лагеря постфактум: «Много было недостатков в организации [партизанского соединения], много было сделано неправильностей и ошибок. Но оно всегда стремилась к высокому держанию пролетарского знамени, а ошибки происходили неумышленно, а лишь благодаря отсутствию знаний»: ГА1ЭДИО Ф.300. Оп.1. Д.392. Л.9. Бро Ю. Жизнь как факел // Советская молодежь. Орган Иркутского обкома комсомола. 1967б8Июль.№85. Кошелева Т. Указ. соч. По решению Иркутского губкома РКП (б) Н. А. Бурлов похоронен рядом с братской могилой погибших за советскую власть в Иркутске, и могилой Нестора Александровича Каландаришвили, находящихся на горе Коммунаров в Иркутске. По решению облисполкома №556 от 18.11.1959 и № 924 от 24.06.1980 могила Н. А. Бурлова является памятником истории местного значения и охраняется государством.
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири в начале 1920-х гг. А. П. Шекшеев (Абакан) Тема крестьянского повстанчества на Енисее начала 1920-х гг. уже неоднократно освещалась историками и самим автором1. В данных публикациях было показано, что, вопреки утверждениям советской историографии, состоявшее в основном из крестьян повстанческое сообщество не являлось сугубо «бандитским». В то же время оно, включая в себя лиц, разных по человеческим свойствам, зачастую характеризовалось отсутствием политических взглядов и проявлением склонности к уголовным деяниям. Между тем, несмотря на существование такого взгляда на поведение бунтующих крестьян, научная литература продолжает насыщаться вроде бы правильными, но упрощенными или неполными характеристиками крестьянского поведения периода 1918-1922 гг. Так, например, один из историков, исходя из природы деревенского мира и общности условий его существования, определил тождественные черты крестьянского повстанчества, напрочь отказавшись от его уголовной составляющей2. Актуальность этой темы усиливается в связи с тем, что, наряду с утверждениями учёных о включении межнациональных конфликтов в понятие Гражданской войны3, встречаются заявления и обратного свойства4. Или же, не соглашаясь с традиционной датировкой её завершения, некоторые исследователи делают выводы о том, что на национальных окраинах в это время борьба велась исключительно ради достижения независимости от России и за максимальное расширение территории, подконтрольной национальному режиму5. Политический облик, например, хакасов характеризовался очевидцами и советскими исследователями взаимоисключающими чертами. Как правило, они, смешивая ложь с истиной, в лучшем случае лишь упоминали фамилии повстанческих вожаков или пренебрежительно называли их «Мотыгой» и «Манцыркой».
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири ... 699 Однако и сегодня в обществе и даже научной среде по-прежнему распространяются интерпретации событий начала 1920-х it., основанные не столько на документальных источниках, сколько на слухах и обывательских рассказах. Очередные искажения действительности содержатся, например, в появившейся двумя изданиями новой книге писателя Б. Н. Камова. Пытаясь оправдать проявления красного бандитизма, присущие А. П. Голикову (Гайдару), он объяснил их переживаниями участника проходившей здесь некоей, неизвестной историкам, масштабной и инициированной какими-то политическими силами «Хакасской войны», которую якобы вели хакасы во главе с И. Н. Соловьевым против русских коммунистов6. Создавать историю крестьянского повстанчества крайне затруднительно, хотя бы потому, что советская власть оставила о событиях скудные, порой противоречивые и, естественно, негативные сведения, а противной стороной документация не велась или сохранилась в незначительном объеме. В этом случае нами в качестве источника использовались поступающие с мест военным и гражданским властям сводки частей особого назначения и милиции, которые оказались наименее политизированными документами, способными воссоздать картину происходившего. Действительно, крестьянское повстанчество в Ачинско-Минусинском районе во многом определялось деятельностью Соловьева, казачьего урядника, участвовавшего в Гражданской войне на стороне белых и бежавшего из заключения, позднее сенсационно названного «императором тайги». Однако, при всей ощутимой для коммунистов деятельности, в частности, в качестве «защитника хакасов», этот человек длительное время являлся вожаком крупной, но лишь одной из многих «банд» и сумел объединить повстанцев под своим командованием только летом 1921 и 1922 г. Еще ранее здесь, в инородческом районе, где проживали 50 тысяч хакасов и 10 тысяч русских7, началось повстанчество коренного населения, обусловленное издержками русской колонизации и появлением на территории их проживания красных партизанских отрядов, а затем и политикой военного коммунизма. По свидетельству современников, состоявшееся во время революции и Гражданской войны знакомство с идеями сибирских просветителей и, в частности, будущего профессора Н. Н. Козьмина, «взбудоражило» хакасский народ и пробудило его самосознание. Но малочисленная хакасская интеллигенция не могла в полной мере решить проблемы, возникавшие в связи с русской колонизацией, отстаивать экономические и культурно-национальные интересы коренного населения и в основном занималась просветительской работой8. Вследствие слабости интеллигенции народные настроения вылились не в общенациональное антибольшевистское движение, а, согласно наблюдениям очевидцев, в форму «бандитизма», почти лишенного поли¬
700 Сибирь тического облика9. Под этим понятием в советское время скрывалось повстанчество, упрощенно объединяемое с уголовной преступностью. Но, вопреки установившейся правовой терминологии, хакасы называли своего «бандита» «хасхы» («беглец»), а группу «бандитов»—«хасхылар» и видели в них прежде всего лиц, вынужденных бежать от преследования властей в тайгу, народных защитников и мстителей. Однако, свидетельствуя о том, что земельные распри, использование спекулянтами и чиновниками «робких и забитых» инородцев для лёгкого обогащения обострили отношения между ними и русскими «захватчиками», один из современников назвал инициаторами «бандитизма» все же «влиятельные, более культурные семьи (хакасов - авт.), пограбленные партизанами, потрёпанные разверсткой, отодвинутые от власти». Скрывшись в тайге, они приступили к формированию «банд»10. Толчком к образованию «банд» инородцами послужило начавшееся во второй половине ноября 1919 г. наступление партизанской армии А. Д. Кравченко и П. Е. ХЦетинкина на енисейское левобережье. Повстанчество хакасов представляло множество мелких групп, успешно грабивших население, кооперативные и советские учреждения и исчезавших при появлении вооруженных представителей новой власти. Так, например, в сентябре 1920 г. милиция сообщала властям о том, что на территории Усть-Фыркальской волости Минусинского уезда появились «бродячие банды» численностью в 20-25 человек, похитивших двоих милиционеров и скрывшихся от погони в тайге. В июне 1921 г. было зафиксировано наличие «банд», состоявших из 5-25 членов, в инородческих волостя^. В Синявинской волости того же уезда ежедневно стали возникать и менять стоянки группы по 5-7 инородцев11. Данные группы состояли в основном из подтаежной кызыльской и сагайской бедноты и немногих русских, легко объединявшихся в летнее время для выполнения определенных задач, и быстро, будучи конными, менявших район дислокации, а зимой проживавших в улусах или группами в таежных землянках. В январе-феврале 1921 г., с появлением в Минусинском уезде повстанческих отрядов Олиферова и Базаркина, возникших под воздействием продразверстки и мобилизации крестьян в Красную армию, какаято часть инородческих «банд» пополнила их состав. К примеру, в феврале среди повстанцев, захвативших и удерживавших Мальцевские рудники, находилось до 100 хакасов12. Вскоре выдвинутые против повстанцев войска, коммунистические и милицейские отряды уничтожили очаги их сопротивления и крупные силы, но разгромить инородческое повстанчество, которое поддерживалось населением, они оказались не в силах. Очередное появление в улусах «самоснабжавшихся» сторонников советской власти и «красный бандитизм», на который власти, в силу распространенного мнения о
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири ... 701 том, что хакасы в 1918-1919 гг. поддерживали белых, не всегда адекватно реагировали, заставили население уходить в тайгу и в рядах «хасхылар» (беглецов) защищать свой жизненный уклад. Несмотря на то, что в июле-августе 1921 г. под воздействием губернской комиссии, приехавшей для выработки мирного разрешения конфликта с инородческим населением, сдались Майнагашевы и еще 150 человек13, такие явления как «красный бандитизм» и, соответственно, «хасхылар» не были изжиты, что создавало почву для распространения повстанчества. Так, за 1922 г. численность всех «бандитов», действующих в Енисейской губернии, выросла с 205 до 503 человек, а само повстанчество приняло более организованную форму и объявило некие политические лозунги. Но к зиме того же года подвергшиеся реорганизации и пополненные истребителями из числа бывших партизан и ширинских хакасов части особого назначения в обстановке, когда повстанчество стало утрачивать опору в народных массах, захватили его главную базу и уничтожили основные силы противника. К 1923 г. потери повстанцев в целом по губернии составляли 249 человек убитыми и 153 - пленными14. Те же сводки, буквально по дням отслеживая поведение как повстанцев, так и их противника, позволяют конкретизировать происходившее. В свою очередь, созданная с их использованием хроника деятельности, например, «банд» Астанаева, Кулакова, Мотыги способствует более глубокому освещению повстанчества и выявлению его истинного облика. Согласно информации, которой располагали органы советской власти и командование ЧОНа, Никита Васильевич Кулаков был 1893 г. рождения, уроженцем села Чебаки (Покровское) Кызыльской волости Ачинского уезда, по национальности хакасом. Он мог по-русски читать и подписываться, политических убеждений не имел. До 1917 г. Кулаков работал на приисках и рудниках. Уже с тех пор местная власть позиционировала его в качестве обыкновенного спиртоноса и уголовника. Занимаясь доставкой самогона рабочим, он неоднократно задерживался и наказывался заключением в тюрьму, а с приходом белых скрывался как уголовный элемент, грабил проезжающих. Но, вероятно, в жизни Кулакова были и другие занятия, поскольку чека, организованная победившими большевиками, с распространенной тогда формулировкой «за участие в свержении Советской власти в 1918 г. и выдачу крестьян карателям» 30 мая 1920 г. определили его в Ачинский концлагерь № 2 сроком до конца Гражданской войны. Согласно первомайской амнистии и постановлению губернской чека от 23 июня 1921 г., этот срок ему был сокращен на треть . Оказавшись вскоре на свободе, Кулаков возглавил таких же беглецов и наладил отношения с Соловьевым. В начале августа 1921 г. он в качество его помощника участвовал в переговорах с вышеупомянутой
702 Сибирь * губернской комиссией по ликвидации бандитизма. Вероятно, Кулаков не сразу стал убежденным повстанцем. Находясь в контакте с членами комиссии, он, по наблюдению Г. И. Итыгина, был склонен сдаться. Но переговоры из-за недоверчивого отношения к ним со стороны коренного населения так и не привели к полному замирению16. Начавшись с элементарного ограбления жителей улуса Кобяков, совершенного 20 «бандитами» Кулакова 13 октября 1921 г., повстанческая жизнь его могла на этом и закончиться. 16 ноября «банда», скрываясь в землянках вблизи деревни Когунек, подверглась нападению 35 разведчиков одного из полков 26-й Златоустовской стрелковой дивизии. После двухчасового боя с регулярной воинской частью повстанцы, оставив 8 человек убитыми и одного раненым, с Кулаковым, получившим раздробление кисти руки, рассеялись. Красноармейцы, потеряв троих человек убитыми и одного раненым, захватили трофеи, в том числе печать с надписью: «Стрелковый партизанский полк им. Михаила Александровича»17. После этого поражения повстанцев власти какое-то время не имели сведений о Кулакове. Но, чуть оправившись, четверо «бандитов», возглавляемых им, 8 января 1922 г. посетили склад кооперативной лавки в Усть-Фыркальской волости, изъяв при этом 500 аршин мануфактуры, теплую одежду, обувь и муку. 12 февраля 1922 г. они же ограбили лекпома (лекарского помощника, то есть фельдшера - авт.) 229-го полка. 17 или 27 февраля 1922 г. обнаруженные пятью разведчиками под началом красноармейца Долгова из отряда Виттенберга в улусе Топанов 7 «бандитов» убили и ранили двоих красноармейцев. 28 февраля 1922 г. Кулаков с шестью повстанцами появился в районе улуса Янгулов, где соединился с «бандой» Карачакова, насчитывавшей 26 человек. Однако вскоре они были выбиты красноармейцами из этого селения и ушли в сторону станции Сон. В ночь на 13 апреля, посетив село Ново-Марьясово, «банда» Кулакова обзавелась лошадьми. На следующий день 9 повстанцев в улусе Бирдюль захватили и при попытке к бегству убили некое гражданское лицо, обеспечивающее продуктами и фуражом один из взводов 6-го сводного отряда. Скрываясь по-прежнему в районе Когунека, 10 «бандитов» 17 апреля напали на обоз, шедший из Черногорских копей, и забрали 1800 аршин мануфактуры, пять пудов табаку и два ящика мыла. 10 мая разведка ЧОНа в районе улуса Тайданов рассеяла эту «банду», потерявшую троих своих членов. Однако 13 мая 10 повстанцев во главе с Кулаковым, пополнив вместе с «бандой» Родионова отряд Соловьева, приняли участие в бою с чоновцами вблизи села Малое Озеро. В этой схватке повстанцы, укрепившись на сопке, упорно держались до вечера, но потеряли убитыми, по разным данным, от 19 до 29 человек, в т.ч. повстанца в форме поручика18. Особую активность, отличавшую её, по мнению чекистов - составителей обзора о политико-экономическом состоянии Минусинского
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири ... 703 уезда19, от других подобных повстанческих сообществ, «банда» Кулакова стала проявлять с наступлением лета 1922 г. Наряду с грабежами кооперативных лавок и населения, она все чаще атаковала обозы и прииски. Так, 8 июня Кулаков с 29 повстанцами напал в районе улуса Ефремкино на обоз с 350 пудами муки, следовавший из Абаканского на рудник Богомдарованный и охраняемый приданными на курорте Шира 14 красноармейцами. После шестичасовой схватки к противникам подошли подкрепления в лице 16 штыков взвода Козлова из 2-го боевого отряда и более 30 бойцов Соловьева. Не выдержав боя и оставив двоих человек убитыми, повстанцы отступили. 15 июня «банда» Кулакова пыталась захватить улус Янгулов, но, потеряв еще одного повстанца убитым и отстреливаясь, отошла. 17 июня объединенные силы Соловьева и Кулакова общей численностью в 35 человек имели пятичасовой бой с противником. Потеряв двоих убитыми, они вновь отступили. На следующий день Соловьев, Мотыга и Кулаков, командуя 65 повстанцами, устроили засаду на обоз с хлебом, шедший с Черногорских копей на прииск Богомдарованный и находившийся под охраной 30 красноармейцев с пулеметом. В начавшейся перестрелке убитыми оказались двое красноармейцев, подводчик и двое нападавших. Но к обозу подошло подкрепление, и «бандиты» были вынуждены скрыться20. Пользуясь временным снятием гарнизона, Кулаков 19 июня совершил налёт на прииск Богомдарованный, где его людьми были изрублены трое коммунистов, взято 14 фунтов золота и продукты. 28 июня 8 членов его «банды» в районе улусов Большой и Малый Тайдонов, встретив разведчиков противника, заставили их отступить. 9 июля Кулаков и 30 его повстанцев напали на рудник Улень. Оцепив посёлок, они заперли жителей в каталажку и начали грабеж конторы и домов. «Банда» увезла с собой пятерых заложников (И. Григорьев, Эльберт, И. и А. Астафьевы и П. Тюльков), из которых четверо, в том числе двое коммунистов, потом оказались убитыми. Потрясенные этими событиями, жители начали покидать рудничный поселок. Посетив 13 июля улус Усть-Бирь, Кулаков с 15 «бандитами» забрал 15 пудов масла и яйца, собранные жителями в уплату продналога, а в районе улуса Сайгачи из засады застрелил красного командира и трех красноармейцев, следовавших по служебным делам. Через день 50 повстанцев, находившихся под началом Кулакова, окружили улус Тазмин, где разместились на отдых 16 красноармейцев с пулеметом, составлявших разведывательный отряд Решетникова. Однако после того, как к осажденным подошло подкрепление с рудника «Юлия» в лице 10 коммунистов, они были вынуждены отступить. 18 июля Кулаков руководил налетом 45-50 повстанцев, в основном молодых инородцев лет 18-23-х, вооруженных пулеметом «Шоша», на волостное село Аскиз. Имевшиеся там 11-12 милиционеров и красно¬
704 Сибирь армейцев сопротивления не оказали, из них двое были убиты, а остальные - разоружены. Ликвидировав чрезвычайного уполномоченного уездной продовольственной тройки Семенова и волостного милиционера Гаврилова, «банда» ограбила местную кооперативную лавку и представителя военной кооперации, закупавшего скот в обмен на товар для армии. 19 июля она покинула село и увезла в улус Сыры на 15- 19 подводах товары, 7 тысяч аршин мануфактуры и 11 винтовок. Её преследование вели 50 красноармейцев. Но повстанцы, расстреляв четверых коммунистов, отбились от погони. На следующий день «банда» Кулакова заставила противника оставить юрты Чиркова и 25 июля заняла улус Средний Туим. Его гарнизон, состоявший из 9 красноармейцев под командованием Скрипченко, потеряв бойца, из-за малочисленности был вынужден отойти в улус Чолтыс таг, откуда, подкрепившись 16 красноармейцами, повел наступление. Но «банды» на месте уже не оказалось. Случалось, командный состав отрядов ЧОНа от такой активности повстанцев впадал в легкую панику. В сводках, поступавших в штаб, например, сообщалось о том, что, соединившись и будучи вооруженными винтовками, шашками и даже гранатами, повстанцы, возглавляемые Кулаковым и Мотыгой, действуя под российским трехцветным флагом, к августу распространили свое влияние на Синявинскую и Аскизскую волости. Располагая такими силами, повстанческие вожаки сумели захватить Кыштымовский ссыпной пункт21. Между тем, комплекс мероприятий, осуществленный военным и партийно-советским руководством Енисейской губернии, к осени 1922 г. все же переломил ситуацию в пользу советской власти. Воззвание местных органов, вновь обратившихся к повстанцам с предложением добровольной сдачи, вызвало колебания даже у такого вожака, как Кулаков. Будучи в это время «командиром Горно-конного эскадрона», он приказал передать начальнику Саралинского отряда ЧОН письмо, в котором, протестуя против объявления повстанцев «бандитами», соглашался сдаться под гарантию сохранения ему жизни и просил оставить себя на свободе с целью организации сдачи других отрядов22. Вероятно, это послание уже не могло изменить сложившуюся обстановку и судьбу самого Кулакова. Находившиеся в его подчинении соловьевцы продолжали налеты и грабежи. 22 августа 1922 г. они в улусе Малые Ворота изъяли у проезжавшего спекулянта 300 аршин мануфактуры и 5 лошадей, 28-го - посетили склад правления АчинскоМинусинской железной дороги, где, после того как служащие и рабочие разбежались, расстреляли четверых коммунистов и конфисковали муку и мануфактуру23. К этому времени «банды» Кулакова и Соловьева окончательно соединились. В общем отряде Кулаков находился в звании сотника и
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири ... 705 признавал авторитет Соловьева. Его взвод развернулся в 1-й эскадрон четырехвзводного состава. Его отряд из 80-100 человек захватил Абаканский (Абазинский) солеваренный завод. При этом происходили избиения рабочих и насилия над женщинами, а награбленное вывезли на 30 подводах. 29 сентября «банда» Кулакова произвела налёт на телеграфную партию (так тексте - авт.), действовавшую в районе улуса Кобежиков Усть-Фыркальской волости24. При занятии чоновцами в ноябре 1922 г. зимовья Соловьева у подножия горы Тигир-тизи (Поднебесный Зуб) Кулаков и его жена, раздобыв лошадей, пытались скрыться. Народная память сохранила такую версию дальнейшего развития событий. Вблизи улуса Тогыр-чул они столкнулись с чоновцами, которые подстрелили одну из лошадей. Чтобы жена не досталась противнику, Кулаков стрелял в неё, но только ранил. Загнав лошадь, он, голодный и замерзший, добрался до заимки и на её пороге с револьвером в руке просидел всю ночь. Утром его накормили и оседлали лошадь, но она была убита подъехавшим красноармейцем. Добравшись до горы Улуг-таг, Кулаков соорудил убежище, из которого стрелял в атакующих. Под угрозой расстрела плененный ранее его ординарец, подойдя вплотную к умирающему от полученных ран и зимней стужи бывшему командиру, застрелил его. Замороженный труп повстанческого вожака был выставлен в ст. Форпост у здания, где помещался штаб чоновского отряда25. Согласно же документам, 6 декабря разведчики во главе с Начиновым из взвода Н. А. Спирина, входившего в состав 13-го особого назначения Минусинского кавалерийского эскадрона, обнаружили 12 «бандитов» вблизи рудника Улень. После перестрелки эта группа, бросив шубы и продукты, бежала к улусу Ало-Хулуй, где была встречена еще одним чоновским отрядом. Девять членов «банды», включая четырех женщин, были вынуждены сдаться, но сам Кулаков, его жена и помощник Будужаков бежали в улус Подтазмин. Захватив лошадей и оставив раненую в перестрелке женщину, «бандиты» скрылись в лесу. Вскоре выяснилось, что Кулаков, будучи даже раненым в обе ноги, сдаваться не собирается. Подстрелив в очередной перестрелке двоих добровольцев-инородцев, он перебрался в район улуса Большой Спирин. Срочно вызванный с рудника, Спирин организовал облаву и ранил «бандита» в руку. Окруженного в березняке Кулакова, вскоре переставшего отстреливаться, истребители обнаружили уже мертвым26. Еще один вожак назывался властями «Мотыгой» потому, что это прозвище являлось созвучным его хакасскому имени - «Матык». Родился же он в 1891 г. в улусе Чарков Синявинской волости Минусинского уезда в хакасской семье Шадриных и при крещении был назван Ильей Матвеевичем. Согласно имеющейся информации, ко времени происходивших событий он являлся человеком неграмотным, беспартийным и
706 Сибирь семейным. Проживая с семьей в улусе Камышта, Матык пастушествовал, занимался конокрадством, отличался умением хорошо стрелять. Какое-то время он находился в батраках у бая А. В. Тазмина из одноименного улуса Синявинской волости, а затем ушёл в «банду» К. Кирбижекова27. Народный фольклор сохранил память о Матыке как о человеке, Наделенном почти богатырскими способностями. «Матык высокий, здоровый был, - сообщается в нём. - Приехал как-то в деревню, остановился у знакомых. Красные за ним приехали, поймать его хотели. Матык выскочил из дома и побежал ..., красные за ним. Матык бежит, полы пальто развеваются. Потом несколько дыр от пуль оказались в пальто Матыка, а сам Матык целый остался. Когда бежал, стрельнул из нагана, не оборачиваясь, и застрелил одного русского, другие красные остановились. А Матык в гору побежал, красные стреляли-стреляли, не попали. «Ну Матык, так Матык, здоровый», - красные потом говорили»28. Знавший Шадрина с 1920 г., начальник 7-го участка Минусинской уездной милиции П. Г. Конопелько вспоминал, что о нём среди населения говорили как о бывшем колчаковце. Вероятно, эти слухи заставили Матыка во избежание репрессий со стороны новой власти в составе милицейского отряда преследовать «банду» Майнагашевых. Такие, на первый взгляд, противоречивые поступки были характерны для него и в дальнейшем. По свидетельству того же Конопелько, Шадрин осенью 1921 г., предложив свои услуги милиции, тут же по неизвестной причине начал с ней перестрелку. Вернувшись в Уйбат, он был якобы насильно уведён в «банду» А. Аргудаева. Но через некоторое время Матык бежал из неё. Опасаясь за свою жизнь, а по другой версии, будучи завербованным Конопелько, он вскоре снова ушёл в тайгу29. Сведения, опубликованные другим автором, рассказывают о том, что Матык, будучи задержанным отрядом Ковальчика, соглашался вести бывших партизан к становищу «бандитов». Когда же летом 1922 г. его «банда» якобы потерпела поражение, то он сдался отряду Сазонова и был отпущен на свободу для вывода из тайги других повстанцев30. Вероятно, поступки Мотыги можно объяснить неким равнодушием, присущим определенной части хакасов, ко всему, что происходило за пределами их мира, или же тем, что он, согласно одному из документов, являлся сотрудником политбюро (уездные политбюро - чекистский орган - авт.) и в таком качестве действовал в Минусинском уезде. Но, приговорённый местными коммунистами к расстрелу, он был вынужден каждый раз бежать31 и защищать свою жизнь. Организованная Мотыгой «банда» состояла из 30 лиц - остатков различных групп повстанцев хакасской национальности. Деятельность её с самого начала была как политической, так и уголовной. Впервые она отметилась в январе 1922 г. ограблением и порками жителей деревни Сон. 31 января 1922 г. 26 «бандитов» в улусе Сайгачи оказали
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири ... 707 сопротивление отряду из 3-го особого назначения Ачинского полка. После часового боя с 20 красноармейцами, в ходе которого Матык убил одного из них и тяжело ранил комбата А. И. Киреева, чоновцы были вынуждены отступить. 6 февраля он уже с 35 «бандитами» вёл бой в улусе Тазмин с местной комячейкой32. Появившись в районе улуса Усть-Бирь, отряд Савченко 16 февраля был обстрелян 14 повстанцами из «банды» Мотыги. Но чоновцы заняли селение, заставив противника в темноте скрыться. После этого боя повстанцы некоторое время себя не проявляли. Более того, 1 марта 11 членов этой «банды» во главе с А. Чудогашевым сдались властям. Вероятно, оставшиеся в тайге повстанцы испытывали недостаток в боеприпасах, транспортных средствах и продовольствии. С целью их пополнения четверо из них во главе с Шадриным 4 апреля появились в улусе Чеменев, где главарь ранил в руку жителя, отказавшегося отдать ему патроны. 7 апреля уже семеро членов этой «банды», возглавляемые Колмаковым, совершили налёт на деревню Спасовку, забрав там лошадей и муку33. С этого времени активность «банды» еще более возросла. 11 апреля семеро её членов обобрали проезжающих рабочих, на следующий день - продовольственного инспектора, а 24-го - выпороли за проявленные просоветские настроения жителей улуса Усть-Камыигга, избили и ограбили местного милиционера. Тогда же «бандиты» на ст. Сон ликвидировали пятерых сторонников советской власти, а сам Шадрин, по свидетельству Конопелько, застрелил красноармейца. Посетив улусы Корченой и Адамов, они в одном из них убили жителя, избили коммуниста и якобы изнасиловали женщину, а в другом - изъяли хлеб и насильно увели с собой двоих заложников. 29 апреля этими же повстанцами в районе улуса Тазмин был убит коммунар из 1-го Енисейского кавалерийского полка. Скрываясь по-прежнему в Синявинской волости, шестеро повстанцев 12 июня 1922 г. совершили налет на деревню Спасовку, а в районе улуса Чарков убили трех красноармейцев, посланных с донесениями к командованию. Насчитывая к лету 1922 г. от 8 до 12 членов, «банда» Шадрина соединилась с соловьёвцами и участвовала в засаде на хлебный обоз. В начале июля у Мотыги было уже 16 бойцов, действующих группами. 2 июля они забрали у жителей улуса Тазмин продукты, а на следующий день подступали к руднику Юлия, где тогда располагался штаб ЧОНа, и обстреляли поселок, но были отбиты. Другая часть «банды», возглавляемая Калмыковым, 15 июля пыталась овладеть деревней Сон, но также была отогнана. Выросшая до 25 повстанцев, «банда» Мотыги 18 июля в составе соловьевского отряда участвовала в налете на село Аскиз 35. Вероятно, эта «банда» представляла серьёзную опасность, так как специально для её ликвидации из села Бея выступили 37 бывших партизан. В Минусинске к ним присоединились милиционеры и красноармейцы.
708 Сибирь* К самому же Шадрину, после того как он 22 июля почему-то убил двоих сообщников, - вероятно, рецидивистов, - начальником одного из участков милиции был заслан инородец, бывший с ним когда-то в дружеских отношениях, с предложением перейти на сторону чоновцев. Причем командир 2-го особого назначения Минусинского батальона, предупреждая о сугубой осторожности в отношениях с Шадриным, поставил перед милицией задачу захватить его живым и доставить в Минусинск36. С 30 июля по 13 августа 1922 г. «банда» Мотыги действовала совместно с отрядами Кулакова и Соловьева. Но вместе повстанцы, руководимые честолюбивыми вожаками, оперировали недолго. Раскол был предопределен не только тем, что Мотыга со своими сообщниками отказался быть «арьегардом» (как сообщает советский документ) соловьевского отряда, но и проявлениями самостоятельности и склонностью к уголовщине. 8 августа 30 его «бандитов» угнали из улуса Жиблева девять лошадей, а следом и сам Матык был замечен в попытке насильственного увоза в «банду» некоей инородки37. После порки, устроенной Мотыге Соловьевым, тот увёл свою «банду» в 25-40 человек в район рудника Юлия. 15 и 17 августа она двумя группами ограбила кооперативные лавки в юртах Чиркова и улусе Спирин, захватив до 10 пудов масла, собранного жителями по налоговому заданию. 23 августа в районе приискового посёлка 25 повстанцев во главе с Калмыковым решились напасть на чоновский отряд, но после трехчасового боя бежали38. Между тем, в ответ на воззвание местных органов советской власти, вновь обратившихся к повстанцам с предложением о добровольной сдаче, даже такие вожаки, как Мотыга, испытывали колебания. 6 сентября в селе Бейбулук к командиру 2-го истребительного отряда явился сподвижник Мотыги, который сообщил чоновцам, что «банда» распалась, а сам её вожак хочет сдаться. Намерения Матыка чоновцам доверия не внушили, но они все же оставили посланца на свободе для подготовки выхода из тайги «банд» Мотыги и Майнагашева. Согласно другой информации, Мотыга к середине сентября сосредоточил вокруг себя около 60 повстанцев и сдаваться в действительности не собирался39. Встретившись с М. Майнагашевым и якобы находясь под его влиянием, Мотыга активно занялся уголовной деятельностью. 12 октября он с неизвестными увёз из Узунжуля жену одного из жителей. В ночь на 13 октября «банда» Шадрина и Майнагашева в составе семи человек, избив члена Камыштинского сельсовета и милиционера, ограбила улусы Тодышев, Аев Синявинской волости и некоторые селения УстьАбаканской волости. Посланный в Синявинскую волость отряд милиционеров во главе с агентом уголовного розыска Фоминым трижды вел перестрелку с «бандитами» и отбил увезенную ими женщину. В то же время с Мотыгой, который, по сообщению чоновцев, пользовался
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири ... 709 большой популярностью среди инородцев, просивших его не убивать, осуществлял переговоры командир 2-го истребительного отряда Ларионов. Но Матык, объяснив, что преступлений не совершал, а скрывается от мести одного из коммунистов, сдаваться не захотел. 27-28 октября он вместе с Майнагашевым пьянствовал и грабил жителей в улусах Капчалы и Камышта40. Однако с разгромом соловьевцев всяческая активность Мотыги прекратилась. Скрываясь в районе рудника Улень, он 24 ноября 1922 г. вместе с женой и сообщником сдался в очередной раз41. В декабре того же года Шадрин добровольцем вступил в 4-й истребительный отряд, где в качестве взводного участвовал в ликвидации «банды» соловьёвца А. Кийкова. Выполняя приказ своего командира, он в январе 1923 г. с десятью партизанами появился в улусе Балганов. Здесь по доносу местного жителе они арестовали двоих лиц, заподозренных в сокрытии оружия, и избили их. За дискредитацию советской власти Шадрин был арестован. На следствии он объяснял свои действия тем, что один из избитых был конокрадом42. Шадрина судила выездная сессия Енисейского губернского суда, заседавшая 17 декабря 1923 г. в Минусинске. Обвиняемый в убийствах сторонников и представителей советской власти, он вины не признал. Последовал расстрельный приговор, оставленный в силе постановлением Президиума ВЦИК от 29 февраля 1924 г.43. Таким же ярким представителем хасхылар являлся Селиверст Захарович Астанаев. Народные предания, записанные в конце 1970 - начале 1980-х гг. у стариков, рассказывают о нём: «Силька грамотный был. У него и сестра грамотная была. Ведь бабка у них русская была... Силька в сельсовете работал. Там они деньги пропили-проиграли. Другой человек ... поехал ... с доносом на Сильку, чтобы его самого Советская власть не наказала ... Силька узнал про это, ... на горе у дороги спрятался с отрядом и всех милиционеров перестрелял. Тот человек под телегой спрятался, живой остался. Обратно ... поехал, да по дороге от страха умер. Силька после этого с отрядом долго с красными воевал. Один раз приехали красные в деревню, стали всех бить-грабить, «говорите, где хасхылар прячутся, кто им помогает?» - спрашивают. Силька про это узнал, со своим отрядом с горы спускается. Такая стрельба пошла, стреляют из карабинов, нескольких красных убили. Красные испугались, быстро поскакали вниз по реке, так и убежали. Долго потом они на Сильку сердились. Силька отчаянный был. Когда молодой был, на лыжах с самых крутых гор как птица спускался. Один раз поймали его красные ... собрались ... везти Сильку на расстрел. Он увидел у одного русского гармошку и говорит ему: «Сыграй, а я спляшу перед смертью». Тот стал играть, Силька плясать начал. Пляшет, пляшет, сильно плясал. Красные давай в ладоши хлопать, ружья поставили.
710 Сибирь Силька схватил одно ружье, застрелил одного красного, другого толкнул и убежал ... Красные за ним погнались. Силька через заплот перепрыгнул и побежал к реке... Красные стреляли, стреляли, так и не поймали Сильку в тот раз. Позже поймали красные Сильку, повезли в Красноярск, одни говорят там его расстреляли, другие говорят: убежал Силька...»44. Действительно, дед С. 3. Астанаева, Яков, был женат на русской крестьянке Екатерине Терских. Было у них пятеро сыновей, у старшего из них - Захара, проживающего в улусе Парков, и родился Селиверст. По воспоминаниям его родственников, Силька, как его звали близкие, был незаурядным человеком: хорошо учился, играл на гармошке, пел в церковном хоре. «Был он шустрый, шутник, - рассказывала его племянница. - Где он - там уже всегда хохочут или шумят. Такой живой был... Был женат на Дарье Инкижековой и имел малолетнего сына Василия. На досуге любил играть в карты. Это пристрастие и повернуло всю его судьбу. Однажды зимним вечером он выиграл значительную сумму у плутоватого местного картежника... В ту же ночь проигравший донёс властям, что якобы Селиверст допускает антисоветские высказывания и связан с «бандой» Соловьева. Когда приехали его арестовывать, то ему, босому, полураздетому, удалось скрыться в соседней деревне. Так началась его «бандитская одиссея». В народной памяти С. 3. Астанаев запечатлелся человеком добрым и отчаянно храбрым. Его родственница говорила: «Силька-то добрый был, такой добрый!... Где-то с гор в бинокль увидит, что у меня затоплено (печь в доме затоплена - авт.) и приходит утром. Обнимет, поговорим, покушает. Однажды попросил приготовить араки на день рождения кому-то из товарищей. Я приготовила, уж так он благодарил...» У этой же родственницы, рассказывает другой очевидец, его однажды и застали красные. Спросили: не знает ли, где Селиверст. «Я - Селиверст», - сказал им разыскиваемый, прыгнул в седло и поскакал. Те за ним, шестеро их было. Селиверст пятерых подстрелил, а шестой повернул назад. «Бандит» его догнал и говорит: «Я тебя специально в живых оставил, чтобы ты вернулся и передал своим, - Селиверста вам не поймать». Рассказывают и такой случай. Аксану Кучендаеву сильно нравилась родная сестра Селиверста - Александра. И решил он её «скарамчать» (украсть - авт.). Уже начались приготовления к свадьбе, когда в селе появился Селиверст и спросил: «По согласию, сестра, замуж выходишь?» «Какое согласие! Силой он меня привез», - ответила невеста. «Силька револьвером, - вспоминал «жених», - и «шарахнул» мне по скуле. Забрал Александру и уехал». Несмотря на полулегендарные воспоминания о личности и характере Астанаева, одна из родственниц сказала: «Тогда не различали, кто «бандит», кто «красный». Которые лучше, поди разбери. Население и не понимало. Было же беззаконие, кто-нибудь сказал на кого-то - приехали,
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири ... 711 увезли... Я его не жалею - кровь на нем. Поэтому, наверное, и линия его пресеклась - и сын, и внук умерли...». Есть сведения, что в тюрьме он сочинял и пел песни на хакасском языке, которые позднее слышали и на его родине45. Архивные документы, во многом подтверждая народную память, свидетельствуют об Астанаеве и его деятельности более подробно. Он был 1899 г. рождения, по национальности хакас, уроженец улуса Тибик Синявинской волости Минусинского уезда. Окончив сельскую школу и Аскизское двухклассное училище, Астанаев работал конторщиком. Был человеком беспартийным, женатым, имел дом, 15 коров, 11 лошадей, 15 овец и небольшой посев. С ликвидацией колчаковщины служил волостным милиционером. Будучи, по информации чоновского командования, «человеком развитым», он несколько раз сдавался советской власти и отпускался ею на свободу, но каждый раз вновь набирал «банду»46. Деятельность её являлась, согласно признаниям очевидцев, не только уголовной, но и политической: она убивала коммунистов и вступала в бои с правительственными отрядами. Хроника деятельности Астанаева и его сообщников включала в себя следующие эпизоды. В апреле 1921 г. из-за ссоры и преследования его семьи милиционером Казачиновым Астанаев ушел в «банду» Мотыги. 10 июля того же года «банда» Астанаева из засады на мосту вблизи Тибика обстреляла конный отряд Наумова и, ранив красноармейца и две лошади, заставила его вернуться в Чарков. В июле того же года, вняв уговорам Г. И. Итыгина о добровольной явке, сдался его комиссии. Двое не вышедших из тайги членов его «банды» во время облавы, организованной 3 августа начальником заставы 24-го кавалерийского эскадрона Ларионовым в районе улуса Усть-Тибик, после ранения красноармейца были захвачены. При этом аресту как сообщник подвергся и председатель Усть-Бирского сельсовета4. С возвращением к мирной жизни Астанаев работал писарем в Чарковском волисполкоме. При попытке его арестовать и расстрелять, совершенной после спектакля 8 января 1922 г. в улусе Усть-Бирь местными коммунистами, он вновь ушел в тайгу. 12 марта Астанаев сдался чоновскому отряду Романова. Но его, посланного в Ужур и Ачинск за документами, задержала и избила милиция. Бежав из-под ареста, Астанаев в июле 1922 г. создал отряд, названный в народе «бандой Селиверстки». Он насчитывал 15 мужчин и 5 женщин, жителей улусов Тибик и Ах-хол. Из них пятеро были из семьи Астанаевых48. В августе - сентябре 1922 г. Астанаев, якобы под угрозой расстрела, исходившей от Соловьева, присоединился к нему. К этому времени у него насчитывалось 12 хорошо вооруженных сообщников. В «банде» Соловьева Астанаев, возведенный в звание старшего урядника, командовал разведкой. При этом он зачастую прибегал к услугам женщин и
712 Сибирь* подростков, старшие родственники которых находились в «банде». Согласно отзывам арестованных и допрошенных повстанческих командиров А. К. Зиновьева и В. И. Королева, он отличался бесшабашной удалью, пристрастием к картам, выпивке и щегольству в одежде, из-за вспыльчивости мог с шашкой кинуться на любого, а «своими налетами наводил ужас на мирных жителей». По показаниям других повстанцев, Астанаев часто участвовал не только в боях, но и расстрелах, порках каких-то лиц. Когда же некий «бандит» Тутатчиков попробовал заявить себя в качестве нового вожака, то Астанаев его просто застрелил49. «Банда» Астанаева неоднократно участвовала в боях и грабежах. Так, 15 или 17 августа отряд Егорова и милиционеры отбили у 8 «бандитов» Астанаева следовавший под их охраной из Чаркова обоз с награбленным имуществом. Потеряв двух человек убитыми, застрелив красноармейца и ранив коммуниста, «банда» ушла в горы. Затем четверо «бандитов» после перестрелки отбили две повозки с продовольствием. 15 сентября 17 «бандитов» Астанаева совершили налёт на волостное село Синявино, где забрали не только муку, шубы, валенки, но и железные печи и оконные рамы для создания зимовья. Там же для устрашения были изъяты списки налогоплательщиков, то есть лиц, проявивших, по мнению «банды», свою покорность властям. 26 сентября, посетив улус Кызласов, «бандиты» Астанаева ограбили и избили нескольких жителей, принявших советскую власть. Продолжая снабжать зимовье Соловьева всем необходимым, 15 «бандитов» во главе с Астанаевым 2 октября угнали из района Черногорских копей 70 овец. Но в начале октября добровольческий отряд Решетникова неожиданно захватил передаточный пункт Соловьева, находившийся в ведении Астанаева. После короткой схватки, в ходе которой погибли четверо «бандитов» и красноармеец, а трое «бандитов» и еще один красноармеец получили ранения, жители этого становища бежали полураздетыми, оставив в качестве трофеев муку, пшеницу и винтовки. 16 октября в районе деревни Малое Озеро состоялась перестрелка чоновцев из отряда Егорова с 14 повстанцами во главе с Астанаевым. Астанаевцы убили одного красноармейца и ранили коммуниста, сами потеряли двуих человек убитыми и награбленное, но оторвались от преследования. 19 октября вблизи улуса Фыркал истребителями была обнаружена новая стоянка Астанаева с 25 повстанцами. Из них в бою погибли двое, а четверо - получили ранения. 20-22 октября имели место новые перестрелки членов группы Астанаева с чоновцами, в ходе которых двое «бандитов» оказались убитыми, а один - плененным50. Одновременно с ликвидацией соловьевского зимовья 7 ноября 1922 г. в районе улуса Усть-Бирь истребителями были захвачены семеро членов «банды» Астанаева, среди которых оказалось 4 женщины. На следующий день на Астанаева была организована облава, в ходе которой он с женой
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири ... 713 были вынуждены сдаться. Их доставили в Ужур. Еще трое членов «банды» были захвачены вблизи села Бея, а столько же - убиты к 3 декабря. На судебном процессе в Красноярске Астанаев свою вину в «бандитизме» признал и по приговору Енисейского губернского суда от 23 ноября 1923 г. был расстрелян5. Таким образом, поведение хакасов не всегда было сугубо «мирным» и, случалось, принимало воинственные формы. В то же время современные авторы, на наш взгляд, преувеличили масштабы их сопротивления. Повстанчество не отличалось широкой распространенностью и организованностью, многочисленностью участников и наличием каких-либо реальных политических лозунгов. Локальные и разрозненные формы борьбы, будучи ответной реакцией русских крестьян и инородцев на государственную политику военного коммунизма, еще более усугубляли положение мирного населения. Представленная в статье хроника деятельности трех «банд» демонстрирует довольно хаотичные передвижения при сочетании антикоммунистической и уголовной мотивации. Примечания ШекшеевА.П. Гражданская смута на Енисее: победители и побежденные. Абакан, 2006; его же. И. Н. Соловьев и повстанчество на юге Енисейской губернии (1920-1924 гг.) // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: история, филология. Т. 2. Вып. II. История. Новосибирск, 2003. С. 69-80; его же. «Мы в родной тайге, Соловьев, с тобой...» // Белая гвардия. Казачество России в Белом движении: Альманах. 2005. № 8. С. 256- 263; его же. Крестьянское повстанчество на Енисее (1918-1932 гг.) // Вопросы истории. 2006. № 2. С. 103-112; его же. Хасхылар: протестное поведение хакасов (конец 1919 — начало 1930-х гг.) // Российская история. 2009. № 2. С. 93-106; его же. Крестьянское повстанчество на территории Приенисейской Сибири в начале 1920-х гг. // 1920 год в судьбах России и мира: апофеоз Гражданской войны в России и её воздействие на международные отношения: Сб. мат-в международ. науч. конф. Архангельск, 2010. С. 274-278; и др. Алёшкин П. Ф. Типологическая общность крестьянского протестного движения в России в 1918-1922 гг. // Власть. 2011. 11. С. 150-152; его же. Крестьянское протестное движение в России в условиях политики военного коммунизма и её последствий (1918-1922 гг.): Автореф.ущс.... докт. ист. наук. М., 2012. Зарубин А. Г., Зарубин В. Г. Об определении «Гражданская война» // История белой Сибири: Мат^лы VII Международ. науч. конф. Кемерово, 28-29 сент. 2009 г. Кемерово, 2009. С. 4. Бровкин В. Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы // Вопросы истор^. 1994. № 5. С. 27. Жуков Ю. Н. Гражданская война в России как широкомасштабный межнациональный конфликт // 1919 год в судьбах России и мира: широкомасштабная Гражданская война и интервенция в России, зарождение новой системы международных отношений: Сб. мат-в науч. кон<|. Архангельск, 2009. С. 179, 181. Камов Б. Н. Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров. Спецрасследование. М., 2009у С. 389-549. Архивное агентство администрации Красноярского края (AAA КК). Ф.Р.-49. Оп.2с. Д.152. Л.8.
714 Сибирь Дацышен В. Г. Хакасская автономия на переломном этапе (к истории национального движения в первой половине 1920-х годов) // Хакасия и Россия: 300 лет вместе. Т.П. Абакан, 2008. С. 129; Кызласов Роман Афанасьевич. К 110-летию со дня рождения. Дневник (сентябрь 1920 -январь 1924). Абакан, 2007. ^\АА КК. Ф.Р-49. Оп.2с. Д.152. Л.25. ^ Там же. Л.8. Муниципальное учреждение «Архив г. Минусинска» (МУАГМ). Ф.8. Оп.1. Д.15. Л.40; Д.11£. Л.23; Д.120. Л.21. Центр хранения и изучения документов новейшей истории Красноярского края (ЦХКДНИ КК). Ф. 1. On. 1. Д. 170. Лл.4, 11. МУАГМ. Ф.8. Оп.1. Д.128. Л.234; Ф.25. Оп.1. Д.304а. Л.29; ЦХИДНИ КК. Ф.1. Оп.1. Д.273 Л.24. ЦХИДНИ КК. Ф.1. Оп.1. Д.480. Л.80. ААА КК. Ф.1743с. Оп.1. Д.562. Лл.2-3; Д.721. Л.11; Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф.302. Оп.1. Д.493. Л.44; Д.687. Л.54. * МУАГМ. Ф.25. Оп.1. Д.262. Лл.6-8. ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.687. Л.54; МУАГМ. Ф.25. Оп.1. Д.237. Л.67; Д.334. Л.315. ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.385. Л.50; Д.410. Лл.58, 79-80, 133, 174; Д.434. Л.193; Д.495. Л.13; Д.496. Л.11; ААА КК. Ф.Р-49. Оп.2с. Д.91. Л.413; ЦХИДНИ КК. Ф.1. Оп.1. Д.141. Л.217* МУАГМ. Ф.25. Оп.1. Д.490. Л.6. ГАНО. Ф.П.-1. Оп.2. Д.275. Л.ЮОоб. ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.385. Л.50; Д.410. Л.206; Д.497. Л.5; МУАГМ. Ф.8. Оп.1. Д.166. Л. 172; Ф.25. Оп.1. Д.490. Лл.1, 12; Российский государственный военный архив (РГВА). Ф.1317. Оп.2. Д.741. Л.74. МУАГМ. Ф.25. Оп.1. Д.490. Л. 12; Ф.8. Оп.1. Д.166. Лл.310-311, 349, 361; ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.396. Лл.19, 28; Д.410. Л.226; Д.429. Лл.11, 32. У ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.369. Л.53. У МУАГМ. Ф.25. Оп.1. Д.490. Лл. 18-19, 21; Ф. 191. Оп.1. Д.38. Л.1. Там же. Ф.25. Оп.1. Д.367. Л.47; Д.492. Л.40; Ф. 191. Оп.1. Д.38. Л.77; ААА КК. Ф.Р.- 12. (^.Зс. Д.4. Л.З; ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.481. Л.50; Д.493. Л.44. Анненко А. Н. Триумф и трагедия «императора тайги». Абакан, 2012. С. 24. “ ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.325. Лл.165, 253; Д.391. Л.267; Д.418. Л.151. ^ ААА КК. Ф.Р-12. Оп.1. Д. 134. Лл.1, 22, 118; ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.493. Л.44. Угдыжеков С.А. Рассказы о Сильке и других хасхы. Http:// www.forum-eurasica.ru. ААА КК. Ф. Р-12. Оп.1. Д. 134. Лл.25-26, 128. Бугаев Д. А. На службе милицейской. Кн. 1. Ч. 2. Красноярск, 1993. С. 259. ГАНО. Ф.П-1. Оп.1. Д.475. Л.57. ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.434. Л.70; Д.495. Л.З; Д.687. Л.54; ЦХИДНИ КК. Ф.1. Оп.1. Д. 141. Л.76. 33 ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.434. Л.92; Д.687. Л.55; МУАГМ. Ф.8. Оп.1. Д.166. Л.126. МУАГМ. Ф.25. Оп.1. Д.490. Л.5; ААА КК. Ф.Р-12. Оп.1. Д.134. Лл.26, 128; ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.434. Л. 176. ААА КК. Ф.Р-12. Оп.1. Д.134. Л.1; ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.396. Л.19; Д.497. Л.5; МУАГМ. Ф.8. Оп.1. Д.166. Лл.172, 311,349; Д.167. Л. 125; Ф.25.0п.1. Д.490. Лл.11-12, 18. 36 МУАГМ. Ф.8. Оп.1. Д.166. Лл.316, 342, 349. 37 ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.396. Л.29; ЦХИДНИ КК. Ф.1. Оп.1. Д.299. Л.151; МУАГМ. Ф.25 Оп.1. Д.265. Л.10; Ф.8. Оп.1. Д.166. Л.377. 3^ МУАГМ. Ф.25. Оп.1. Д.490. Л.18; Ф. 191. Оп.1. Д.38. Л.77; ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.396. Л.29. МУАГМ. Ф.191. Оп.1. Д.38. Л.83; Ф.25.0п.1. Д.490. Л.18; РГВА. Ф.1317. Оп.2. Д.741. Т.74; ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.396. Л.37.
Инородческие банды на юге Приенисейской Сибири... 715 МУАГМ. Ф.8. Оп.1. Д.167. Лл.123, 138; Д.367. Л.47^8. ** Там же. Ф.25. Оп.1. Д.492. Л.44; ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.391. Л.284. ^ AAA КК. Ф.Р-12. On. 1. Д. 134. Лл. 1,33, 92, 94, 96-97. Там же. Л.ЗЗ, 62; Власть труда. 1923. 23 декабря. Угдыжеков С. А. Рассказы о Сильке... 45 Анненко А. Н. Триумф и трагедия «императора тайги»... С. 18-20. МУАГМ. Ф.25. Оп.1. Д.367. Л.47; Ф.53. Оп.1. Д.491. Л.12; Архив Управления ФСБ по Красноярскому краю (АУ ФСБ). Д.021837. T.I. Лл.97-98; ШекшеевА. П. Гражданская смута на Ejyicee... С. 535, 566. ШекшеевА. П. Гражданская смута на Енисее... С. 535, 548, 551; МУАГМ. Ф.8. Оп.1. Д.128. Лл.138, 255. МУАГМ. Ф.53. Оп.1. Д.491. Л.12; АУ ФСБ. Д.021837. T.I. Л.100. АУ ФСБ. Д.021837. Т.1. Л. 101; ШекшеевА. П. Гражданская смута на Енисее... С. 535. МУАГМ. Ф.8. Оп.1. Д.166. Л.417; Ф25. Оп.1. Д.367. Л.48; Д.412. Л.42; Ф.191. Оп.1. Д.38. Л.27; Ф.53. Оп.1. Д.491. Л.12; ААА КК. Ф.Р-49. Оп.2с. Д.91. Л.218; ЦХИДНИ КК. Ф.1. Оп.1 Д.299. Л.151; ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.396. Л.46; Д.418. Л.98. 51 ГАНО. Ф.302. Оп.1. Д.396. Л.54; МУАГМ. Ф.25. Оп.1. Д.492. Л.44; Ф.191. Оп.1. Д.38. Лл.164, 183; Красноярский рабочий. 1923. 23 ноября.
«Краснопартизанский след» В МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЯХ НА ВОСТОКЕ РОССИИ В ГОДЫ Гражданской войны А. Г. Тепляков (Новосибирск) Гражданская война изобилует эпизодами взаимной национальной резни - в Туркестане и Калмыкии, на Кавказе и Украине. И роль партизан в них существенная. Например, красные партизаны на Украине по отношению к евреям не особенно отличались от шаек всевозможных «батек». Один из жителей Черкасс в феврале 1920 г. зафиксировал побоище евреев со стороны красных: «Советская власть, боясь второго пришествия банды, принуждена была пригласить из уезда партизан, но бандиты-партизаны, видно, кем-то сагитированные, начали делать налеты на бедные еврейские дома, но они не грабили, а просто убивали по примеру григорьевцев, и поэтому за 2-3 дня было убито около сорока человек. Но потом общими усилиями удалось приостановить этот кошмар и удалить их из города»1. Классик калмыцкой литературы А. М. Амур-Санан описал страдания своего народа, не поддержавшего большевиков и подвергшегося массовой резне как со стороны советских карательных отрядов, так и русских крестьян; значительная часть калмыцкого населения, особенно детей, погибла в холода при бегстве с насиженных мест2. Восточные районы страны не были исключением по части межэтнических конфликтов, порой доходивших до свирепых чисток. Со времён столыпинского переселения резко обострились национальные противоречия за Уралом, поскольку лучшие земли, исконно принадлежавшие аборигенам, захватывались пришлыми русскими, относившихся к местным как к иноверным и отсталым «татаришкам» и «калмычине». В ответ коренное население отстаивало свои земли вооружённым путём. Например, со взятием Урянхайского края (Тувы) под российский протекторат в 1914 г. туда хлынули тысячи переселенцев, и стремительно
«Краснопартизанский след» в межнациональных отношениях ... 717 образовалась зажиточная русская колония: «Эти переселенцы, благодаря своей несознательности, оказались для тувинцев еще хуже прежних вольных колонистов и купцов. Последние при поселении чувствовали себя гостями, иностранцами... что обычно приводило к более или менее сносным взаимоотношениям. Теперь спрашивать нужно было только переселенческих чиновников, а на хозяев земли, тувинцев, уже не обращалось никакого внимания». Состоявшийся осенью 1917 г. в Белоцарске Русско-урянхайский съезд постановил прекратить переселение русского населения в край, но именно в 1917-1919 гг. «цифра переселения достигла наивысших пределов». В ответ коренное население стало угонять у переселенцев скот, травить посевы и покосы, за что «русское Управление Краем жестоко их наказывало». В ответ в местном языке появилось выражение «орус кижи имес» («русский - не человек»), а те, кто угонял у русских скот, «пользовались среди одноулусников уважением»3. С 1918 г. начались прямые атаки аборигенов на колонистов4, сопровождавшиеся ответными атаками, так что «ежедневно находили трупы убитых сойотов (здесь: тувинцев - авт.) и русских»5. А в начале июня 1919 г. тувинцы напали на русские посёлки в долине р. Хемчик и разгромили многие из них. Были вынуждены бежать, бросив нажитое добро, около 600 семейств, поскольку их посёлки оказались сожжены, а попавшие в руки урянхов русские «расстреливались или просто забивались насмерть». Пылавший русский Хемчик тут же заняли монгольские и китайские отряды, в ответ на что тогда же началась организация местных партизан, а в июле в Урянхай прорвались остатки армии А. Д. Кравченко6. Разграбив русские поселки, партизаны шли с юга, «очищая то, что не было разграблено Урянхайцами» и пополняя отряд человеческими отбросами, «которыми так изобилуют вообще новые переселенческие участки», - как докладывали колчаковские администраторы7. В итоге защитниками русских в Туве стали красные партизаны8, далёкие от церемоний с противником. Например, летом 1919 г. они разбили в Шагонарском районе отряд мародёрствовавших тувинцев, «а 18 захваченных в плен урянхов прикололи штыками»; в ответ аборигены сожгли последние русские посёлки в этой части края: Пестуновку, Таргалык и Шагонар9. Антирусские настроения отмечались среди аборигентов Тувы и летом 1920 г.10. Местные же красные партизаны до 1923 г. боролись с белым повстанчеством, в котором значительную часть составляли тувинцы. До поры до времени тлели конфликты и в Горном Алтае, где крестьяне-переселенцы, например, активно участвовали в массовом избиении ойротов (алтайцев) в верховьях р. Чарыш 24 июня 1904 г., когда последние под руководством адепта новой религии - бурханизма - Чета Челпанова осуществляли массовое моление11. В годы Гражданской войны благодаря слабости белой власти отмечалось немало случаев
718 Сибирь . нападения ойротов на русские сёла, был разграблен Чулушманский мужской монастырь. В ответ, как писал советский историк Л. П. Мамет, начался широкий партизанский террор против «калмыцкого засилья»: «Партизанское движение всей тяжестью обрушилось на [коренное] алтайское население. Были разорены целые аилы, и там, где проходили партизанские отряды, остались разорение и запустение». Чаще всего аборигенное население было лояльно к Временному Сибирскому правительству, надеясь, что оно прекратит стремительную русскую колонизацию. Когда власть Колчака зашаталась, многие ойроты намеревались присоединяться к партизанам, но повальные безнаказанные грабежи и насилия привели к тому, что коренное население вскоре стало опорой белых, активно участвовало в Алтайском туземном конном дивизионе штабс-капитана Д. В. Сатунина и наносило партизанам чувствительные потери. В ответ те применяли своё главное оружие - террор и грабежи. Очевидец, наблюдавший поход партизанского отряда Шипулина, отмечал: «У каждого тороки были забиты разным алтайским добром. Вплоть до самого Шипулина - все были пьяны». В результате разгула партизанщины гражданская война на Алтае, по оценке Л. П. Мамета, из классовой войны превратилась в национальную12. В конце января 1920 г. барнаульские партийные власти отмечали - в связи с партизанским террором - напряжённость во взаимоотношениях с ойротами: «Алтайцев было много разстрелено. Районный Ревком может быть что либо и сделает в смысле урегулирования отношений с партизанами. Стоянка партизанской 6[-й горностепной] дивизии очень тяжело отзовется на крестьянах. В общем их [партизан - А. Т.] дисциплинировать можно. Мутят среди партизан отдельные личности, которых необходимо изъять, они разжигают страсти между отдельными деревнями и национальностями»13. На деле сильную враждебность к коренному населению испытывало большинство повстанцев. Как отметил в феврале 1920 г. председатель Алтгубревкома В. В. Аристов, «очень скверно» обстояло «положение с казаками, калмыками и алтайцами, которых крестьяне за прошлые грехи в значительной части вырезали. Возможно образование там контрреволюционных очагов на долгое время»14. Губоргбюро РКП(б) 22 февраля 1920 г. заслушало доклад В. Ф. Толмачёва о партийной работе в национальном Улалинском районе, которая была начата в момент присутствия в Улале (будущий Горно-Алтайск) полуторатысячного партизанского отряда, где не нашлось не только коммунистов, но и сочувствующих РКП(б): «Инородцы были взяты в полки САТУНИНА и партизаны притесняли их семьи после ухода белых. Мы старались улаживать все конфликты... Отряд ТРЕТЬЯКОВА [И. Я. Третьяка - А. Т.] раззорил край... инородцы голодают, там нет мужчин, они все ушли с Сатуниным. Ушло их тысяч до 2-х... излишки продовольствия поели партизаны»15. Кровавая анархия продолжалась
«Краснопартизанскии след» в межнациональных отношениях ... 719 долго. Сводка Алтайской губЧК за вторую половину сентября 1920 г. гласила, что в Горном Алтае «царит безвластие, настроение паническое и многие инородцы бежали в Монголию или в горы. Советской власти там фактически не существует»16. В начале декабря 1920 г. власти констатировали произвол как со стороны руководства Горно-Алтайского ревкома во главе с бывшим партизанским лидером В. И. Плетнёвым, так и действовавших в автономии красных партизан. Оперировавший в Чемальском районе «...отряд Силаева врывается в деревни, терроризирует [коренное] население, которое в страхе разбегается по лесам. <...> Отряды [партизан] состоят из русских. Плетнев диктаторствует»17. Политика военного коммунизма, бесчинства партизан и местных властей вызвали широкое участие ойротского населения в повстанческом движении. ОГПУ определяло численность повстанцев Горного Алтая в 1921-1922 гг. почти в 8 тыс. чел.18 (это означало участие в вооружённой борьбе до половины взрослого мужского аборигенного населения), а в некоторые месяцы власти контролировали лишь несколько волостей области. Ответом были огульные репрессии и грабежи со стороны теперь уже внутренних войск и отрядов ЧОН, хотя бывшие партизаны по-прежнему проявляли значительную активность. Для войск ВЧК-ГПУ и ЧОН были характерны шовинизм и поведение типичных оккупантов. Так, в отчете за март 1922 г. руководство Туэктинской волости отмечало бесчинства проходящих через волость войсковых подразделений: 1-й батальон 184-го полка «убил мирного жителя Каямчана Тильченя, а Семипалатинский коммунистический полк зарубил: девочку 14 лет, мальчика 11 лет, мальчика 6 лет, старика 73 лет и восемь взрослых». Характерно, что местные власти в своих информациях ставили между противоборствующими сторонами знак равенства: «Убито по Абайской волости бандитами и красными 50 человек. С бандой бежавши 33 человека»19. В докладе «О политическом состоянии области» 8 октября 1922 г. секретарь Ойротского обкома РКП(б) вынужден был признать, что красные «части отличались такими приемами, как, например, рубка на право и на лево всех и вся (кроме бандитов, конечно с последними они драться не способны) не разбираясь со степенью виновности, причем часто погибали и совершенно не винные при огульном истреблении полудиких туземцев (пример: уничтожение цельного поселка Курзун Песчанской волости с населением в 30 душ, причем погибли женщины, дети, старики и пр.). Командиры частей даже лично пристреливали туземцев только за то, что последние не умеют объясниться по-русски (пример: комполка 186 ...Моговец застрелил женщину-инородку едущую из Алтайска только за то, что она не могла с ним по-русски объясниться), полное разграбление целых поселков вплоть до земледельческих принадлежностей»20.
720 Сибирь . Красный террор приводил к серьёзным демографическим изменениям. Партизаны и части внутренних войск, вырезая целые ойротские селения, особенно в южных районах, прилегавших к границе с Монголией, вызвали массовый исход коренного населения за рубеж. Как сообщал в 1925 г. в письме Сталину местный большевик и бывший глава Кош-Агачского аймисполкома Н. М. Адаев, и после изгнания Колчака партизаны продолжали терроризировать ойротов и казахов. В сентябре 1920 г. прибывшие из Монголии 30 жителей с. Черный Ануй были зарублены местными партизанами, присвоившими затем их земельные наделы. Жители урочища Шишихман Онгудайской волости были разогнаны и частью перебиты, а деревню заселили партизаны из с. Белый Ануй, грабившие её ещё в 1919 г. Аналогичная участь постигла население д. Аюл Чемальской волости, а д. Корзюн (Курзун) Шебалинского аймака была в 1922 г. «совершенно вырезана» красными частями. Все эти преступления остались безнаказанными. Жестокое подавление восстаний частями ЧОН, повсеместный красный бандитизм привели к новым крупным потерям среди алтайского этноса. По сведениям Н. М. Адаева, туземное население Алтая с 1919 по 1925 г. сократилось из-за террора (преимущественно красного) и вынужденной эмиграции с 90 до 37 тыс. чел.21 Некоторые современные исследователи уверены, что «на сегодня нет достоверных фактов, указывающих на депопуляцию алтайцев во втором десятилетии прошлого века», указывая на «положительный баланс изменений, происходивших в развитии алтайцев, шорцев, хакасов в составе Российского и первые годы Советского государства...»22 Но в работах последних лет можно найти разделяемые и нами утверждения о том, что «гражданская война, коллективизация, репрессии и Великая Отечественная война принесли прямые демографические потери и привели к ухудшению социальноэкономического положения коренного населения» Ойротии23. Критически оценивая известные источники, мы, с одной стороны, видим, что данные Н. М. Адаева по исходному числу ойротов примерно вдвое завышены, однако значительное уменьшение численности аборигенов к началу 1920-х гг. вполне подтверждаются статистическими сведениями. К сожалению, надёжные данные по численности ойротов отсутствуют, что не позволяет с должной точностью оценить их демографические потери. На 1897 г. аборигенов было 33 тыс. чел., на 1911г.- 46 770 чел., однако для 1908 г. известна цифра в 35 тыс. Численность для 1908 г. представляется заниженной, а для 1911 г. - завышенной, но среднее арифметическое от этих двух цифр даёт 41 тыс. чел., что примерно соответствует ежегодному приросту в 1,5-2% с 1897 по 1911 г. По сведениям Ойротского статуправления, на которые очевидно опирался Н. М. Адаев, в 1920 г. численность аборигенов составляла, без поправок на имевший место недоучет, связанный, скорее всего, с миграцией за
«Краснопартизанский след» в межнациональных отношениях ... 721 границу, только 36 860 чел., то есть примерно на 10 тыс. чел. меньше, чем можно было бы ожидать. Во второй половине 1920-гг. местным статистикам стало известно, что в ряде аймаков русское население причисляло себя к алтайцам в целях уклонения от воинской службы, что частично привело к чрезвычайному завышению числа последних в демографической переписи 1926 г. -41 690 чел.24 При общей численности ойротов примерно в 45 тыс. чел. накануне Гражданской войны численность взрослого мужского населения могла быть на уровне 15 тыс. чел. Предположив, что основная часть убыли к началу 20-х годов - это мигранты, можно констатировать, что потеря даже одной-двух тысяч мужчин убитыми серьёзно сказывалась и на демографии, и экономическом состоянии всего этноса; между тем потери могли быть и значительно больше, учитывая несколько волн террора, резню целых селений и голод, вызванный истреблением скота кочевников сначала партизанами, а в 1921-1922 гг. - внутренними войсками и бывшими красными повстанцами. Возможно, для маскировки демографического неблагополучия в служебной чекистской документации 1923 г., оценивавшей общее положение Ойротии, была указана фантастическая численность аборигенов - якобы 120 тыс. из столь же мифических 132 тыс. жителей автономии25. Сильно преувеличены и известные на сегодняшний день цифры, приведённые по Ойротии аппаратом Сибкрайкома ВКП(б) в марте 1930 г.: 103 тыс. чел. всего населения (в 1928 г.) и 21,5 тыс. хозяйств, из которых 52% - русских и 48% - алтайских и казахских. В 1930 г. аборигенное и русское население Ойротии оценивалось в 111 тыс. чел.26 Эти данные говорят о численности алтайцев на уровне 50 тыс. чел. На деле и тридцатые, и сороковые годы стали временем выраженной депопуляции алтайцев, даже учитывая процессы ассимиляции: к 1 января 1939 г. на территории Горно-Алтайской АО, по данным Всесоюзной переписи населения, насчитывалось 39 тыс. алтайцев, а на 1 января 1945 г. - всего 26 тыс.27 Таким образом, массовость вынужденной эмиграции алтайцев начала 1920-х гг. (а затем и первой половины 1930-х гг.) и значительность потерь от красного террора в период 1919-1938 гг. не подлежат сомнению. Сходная ситуация с масштабом расправ в отношении аборигенного населения была характерна и для Бурятии. Партизанский террор в этом регионе выглядел в чистом виде формой крестьянского анархического погрома, проявившегося сразу после свержения самодержавия. Вражда коренного населения и переселенцев имела давние корни, причём не только имущественные: так, царские власти использовали тех бурят-монголов, которые были переведены в казачье сословие, для религиозных притеснений многочисленных староверов. Старообрядцы-семейские Забайкалья особенно враждебно относились к бурятам, не смешивались, в отличие от остальных русских переселенцев, с ними, и называли «тва¬
722 Сибирь' рями». Эта кличка, впрочем, была в ходу у всех русских: ««Тварью» называют сибирские крестьяне бурят и по сию пору, даже к крещеным... относятся высокомерно, как к низшей расе...»2* Управляющий Забайкальской областью кадет С. А. Таскин писал о бурятах как о тёмных людях «первобытной стадии развития»29. Сразу после свержения самодержавия солдаты-дезертиры при полной поддержке односельчан стали организовывать захват бурят-монгольских земель, в которые вклинивались наделы переселенцев, творить грабежи и бесчинства. В 1918 г. жители русского с. Дулдурги, объявив себя большевиками, ограбили бурят Табтанайского сомона, из-за чего те «поголовно бежали в ближайшие более или менее благополучные места»30. Министр И. И. Серебренников рассказывал управляющему делами колчаковского правительства «об одном крестьянском приговоре в Забайкалье, в котором заявлялось: земля ничья, народная, поэтому она и должна принадлежать народу, а не бурятам»31. Большая часть бурятмонгольского населения сочувственно отнеслась к установлению белой власти и поддержала как атамана Семенова, так и японскую помощь в свержении Советской власти, надеясь на установление государственного порядка и защиту своей земельной собственности32. К первым мероприятиям большевиков буряты симпатий не испытывали. В феврале 1918 г. в районе станций Даурия и Маньчжурия красногвардейцы грабили бурятское население, забирая не только лошадей и продукты, но также одежду и деньги; часть бурят подверглась избиениям и пыткам. Красные разгромили Верхне-Тургинский сомон (сомон - минимальная административная единица, входила в состав аймака), осквернили Цугольский дацан (буддийский монастырь). Один из видных местных деятелей писал: «Цугольский хошун (административная единица - авт.), дацаны, хошунные управления, кооперативы и школы подверглись неслыханному осквернению, разгрому и опустошению бандами анархистов и мадьяр»33. При организации в мае 1918 г. Даурского фронта под командованием С. Г. Лазо красногвардейские части широко мародёрствовали в бурятских селениях, находившихся в окрестностях железной дороги. Анархист Е. Пережогин активно грабил в июне 1918 г. бурятское население в Забайкалье, за что вскоре с рядом приспешников был арестован в Чите, но смог освободиться3. Местное население не отставало от красных отрядов. Э.-Д. Ринчино сообщал, что приспособившиеся к большевикам староверы-семейские «прогоняли бурят с их земель, жестоко разоряли их, устраивали форменные погромы, истребляли бурят даже физически. ...После ухода большевиков семейские продолжали свои выступления против бурят, проделывая это под флагом уже белых». А после поражения белых «в Батанай-Харганском хошуне (волости) был разгромлен целый улус и... все население улуса, до малых детей включительно, было зверски перебито;
«Краснопартизанскии след» в межнациональных отношениях ... 723 в соседнем Гочитском хошуне крестьянский отряд разгромил Хошунный ревком и произвел избиение и насилие над окрестным населением»35. Весной 1920 г. семейские «с благодарностью вспоминали, что большевики разрешили воспользоваться крестьянам спорной бурятской землей»36. Как писал Ленину Э.-Д. Ринчино, русская революция «безмерно ухудшила положение инородческих народностей Сибири, заменив государственное угнетение и империализм угнетением и своеобразным... стихийно-массовым империализмом темных низов крестьянства и демагогических отбросов так называемой революционной интеллигенции»37. Имущественные претензии к аборигенам подогревались традиционным шовинизмом, который «по наследству» исповедовали и партизаны. Например, среди забайкальских партизан в отрядах периода 1918-1919 гг. «было много анархического элемента, особенно среди казачества, проявлялся шовинизм: «Грабь тварей. Как я рядом встану с ясачным»»38. Об уничтожении воевавших за Семёнова инородцев эпически вспоминал один из партизан при описании боя в окрестностях забайкальской ст. Пашенная (ныне Чернышевск-Забайкальский), где в апреле 1919 г. «1-й семеновский бурятский полк прижали у Пашенной в угол скрещения бушующих рек. Речки спокойно принимали в свои воды одетых в шубы бурят»39. В январе 1919 г. повстанцы расстреляли шестерых своих за ограбление и уничтожение бурятской семьи вместе с детьми в пади Дулдурга по Акшинскому тракту; характерно, что убийцы при допросе не отрицали вины и надеялись продолжать аналогичные грабежи40. В январе 1920 г. представители бурятских ревкомов жаловались на незаконные реквизиции партизан Каландаришвили в Хоготском хошуне и нападение отряда латыша К. К. Байкалова (Некундэ) на Хорольский улус, сопровождавшееся грабежом имущества и уводом лошадей41. Тогда же Унэгэтэйский отряд, посланный для обезоруживания бурят, заодно и грабил их; при этом на съезде повстанцев Верхнеудинского и Селенгинского уездов 9 января 1920 г. отрицалось, что «бурятское население разоряется и насилуется восставшим русским народом...»42 Часть аборигенного населения не смирилась с приходом большевиков: так, на ст. Падино (линия Петровский Завод - Хилок) в начале мая 1920 г. было найдено 12 трупов красноармейцев, убитых, как предполагалось, местными бурятами43. Кровавые события в самом конце 1919 г. произошли в Коротковской волости Верхнеудинского уезда Иркутской губернии. В июле 1920 г. на 2-м Съезде трудового бурятского населения Селенгинского аймака представители Чикойского хошуна указали «на расстрел 69 мирных граждан отрядом Попова без суда и следствия, на грабежи, проводимые соседним крестьянским населением» и вынужденную, в связи с террором, эмиграцию в Монголию44. О жесточайшем партизанском разгроме Чикойского хошуна, сопровождавшемся убийством не 69, а около 80 чел.
724 Сибирь* и повальным грабежом, красноречиво говорит жалоба около 50 бурятмонголов Чикойскаго хошуна Селенгинского аймака Ацинскаго сомона. В декабре 1919 г. ацинские буряты получили от жителей окрестных сёл Асиновское, Шимбиликское, Захарово и Фомичево Коротковской волости требование сдать оружие под угрозой объявления «гражданской войны». Затем крупный красный отряд Попова договорился о небольшой дани и выборе делегатов «для объяснения советскаго режима и выбора сомонного председателя», но, собрав сданные полсотни стволов винтовок и ружей, арестовал до 90 бурят прямо во время схода и учинил дикую резню: «Переарестовали всех бурят и увезли в деревню Асиновку, заперли в училище. После чего на завтра же выехали на нашу сторону, около 120 вооруженных солдат половина их поехали грабить вверх по Никою. Брали без разбори что попадалось, а другая половина вверх по Аце, также грабили. Затем во время грабежа избили двух стариков которые после побоя погибли. Склали на несколько десятков саней свои добычи, шубы 196 с хорошим мехом, крытые шелком, чичунчой и далинбой, 180 халатов шелковых, чичунчовых и прост. Материй, 5000 руб. монет золотых и серебра, 20 золот.[ников] золота золотые кольцы и серебряные, часы золотые с цепочкой цена 120 рублей, Романовых кредита, билеты 6000 рублей, женский наряд драгоценные камни, шапки бобровые, выдровые, соболевые, рысевые, лисьи и 110 с лишним лошадей 60 гол. рогат, скота на 70 лошад. сбруи, хомутов седелок, дуг. 30 телег 66 саней, хлеба зерна 1000 пуд, муки 500 пудов, 60 кож делан, не деланных 168 потников, седель 50 серебрянных и простых 17 швейных машин, 80 тулумов, 58 котлов 84 пудов мяса, 67 овчин, масла 8 пудов, жир 6 пуд. Затем через 3 дня после грабежа, опять же приехали несколько вооруженных солдат и арестовали 5 мальчишков и увезли туда же и оттуда уволили [освободили - А. Т.] 12 человек после этого через день всех остальных бурят в числе 76 человек расстреляли и привезли на нашу сторону и закопали в одну яму. При судебном осмотре произведенным мировым судьей 18 участка Макаровым при присутствии Бурятскаго представителя Ванданова и прочих, трупы оказались зверски убиты т. е. рублены топором. Руки ноги отрезаны и переломлены, привязаны по 2 по 3 вместе, глаза выкопаны, отрезаны уши носы и даже отрезана половая часть и все голые без рубах и штанов. <...> Кроме того оставшиеся на нашей родине наши родственники буряты в особенности больных и не имевшие членов семейства как по слухам убиты зверством, сожжены в живом виде в числе 43 человек, мужчин, женщин и детей. <...> Добавляем, что в эту зиму т. е. 1922 года в феврале опять же прибыли из Мензинской станицы большевики под начальством Патраковым грабили следующие имущества: 17 коров 5 лошадей и остальные реквизировали от семиозерских бурят 300 голов скота и лошадей и разные хозяйственные вещи утвари и кроме того нас еще грозят что перебьем всех когда нибудь...
«Краснопартизанский след» в межнациональных отношениях ... 725 Кроме того из Кыринской станицы нападали на нас 8 большевиков под начальством Бурундуковского и путеводителем Цында Бадаевым и реквизировали 5 лошадей и разные хозяйственные утвари»45. После крушения власти адмирала А. В. Колчака часть межнациональных конфликтов стала разворачиваться на территории буферной Дальневосточной республики. Власти Дальневосточной республики пытались пресечь вакханалию преступлений против аборигенов. Фракция коммунистов - членов правительства ДВР 5 августа 1920 г. постановила признать за бурят-монгольским населением право на культурно-национальную автономию и заявила о намерении «всеми мерами» бороться против захватов крестьянами туземных земель. Рассмотрев вопрос о «мерах гарантии личной и имущественной безопасности граждан бурятомонгольского происхождения со стороны местного крестьянского населения», комфракция правительства ДВР постановила гарантировать личную и имущественную безопасность бурят «на тех же основаниях, как и прочему населению», одновременно отрицательно отнесясь к идее создания национально однородных бурятских и русских органов милиции46. Но на деле слабая власть ДВР не могла защитить бурятское население и на этом этапе Гражданской войны. Так, за поддержку белых Хамниган-Бурятский хошун Агинского аймака осенью 1920 г. был разгромлен партизанами Каландаришвили: три его сомона полностью опустели, в двух других из 6 тыс. жителей осталось менее 200 чел. Остальные бежали в Монголию, но многие оказались убиты, и их тела валялись непогребёнными еще в марте 1921 г. В Бырцинском дацане и вокруг было подобрано более 70 трупов, в основном монахов, женщин и детей47. Газеты ДВР в 1921 г. приводили факты притеснений бурят-монгольского населения и чекистами: «Правительство ДВР в декабре прошлого, года опубликовало воззвание к бурятам, перекочевавшим в Монголию, вследствие творившихся над ними насилий различными воинскими отрядами, в котором призывает их вернуться на родные места, гарантируя личную и имущественную безопасность вернувшимся. Буряты начали возвращаться, но для госполитохранщиков (Государственная Политическая Охрана - орган в ДВР, аналогичный ВЧК-ГПУ в РСФСР) не существует ни законов, ни гарантий правительства. Возвратившиеся не только подвергались облавам, обыскам и пр., в порядке «охраны», но четверо из них, по предложению начальника Аннинского отделения ГПО гр. Эдисона, были преданы наскоро составленному военно-полевому суду и расстреляны. Все это вместе взятое совсем приостановило возврат перекочевавших в Монголию бурят и грозит создать обратную тяг^ Так Госполитохрана срывает национальную политику правительства»48. Аналогично вели себя и воинские части. В ноябре 1920 г. Особый отдел Иркутской губЧК сообщал, что 311-й полк ворует баранов у бурят49. Летом 1921 г. бойцы 13-го и 15-го полков 2-й Верхнеудинской дивизии
726 Сибири НРА грабили бурят Агинского аймака, угоняя десятки лошадей и быков, забирая ценности, причём партизанское в прошлом руководство дивизии покрывало виновников. Главком НРА В.К. Блюхер 2 ноября 1921 г. назначил комиссию для расследования злоупотреблений и выяснения виновных в угоне скота и ограблений бурят-монголов, переселявшихся из Монголии в ДВР50. На территории Монголии красные части также часто грабили и насиловали. В сентябре 1921 г. помощником инспектора кавалерии ДВР отмечалось ежедневное пьянство и дебоширство комбрига Троицкосавской бригады Денисова, который также «изнасиловал двух монголок в Урге в присутствии 10 бойцов коммунистов»51. По оценке чекистов, высказанной летом 1922 г., «неравномерное пользование землей в Прибайкалье породило антагонизм бурят (у которых излишки) и русских, вплоть до вооруженных столкновений». Здесь видно, что органы ГПО считали, что коренное население пользуется слишком большим количеством земли. Чекистами отмечалось и то, что местные власти бессильны навести порядок в национальных взаимоотношениях52. Комячейки Уншинского хошуна приказывали каждому крестьянскому хозяйству предоставить партийцам «по котлу самогонки». Противостояние продолжалось долго: по данным ГПО ДВР, в ноябре 1922 г. южнее станции Зубарево «появился отряд бурят, скупающий оружие»53. При этом часть бурятского населения участвовала и в красном бандитизме: в июле 1922 г. в Баргузинском районе Прибайкальской области действовала банда из 25 чел. с бурятом во главе, именовавших себя коммунистами54. В результате этнических конфликтов численность бурят-монголов в Сибири уменьшилась в связи с эмиграцией с 288 тыс. человек в 1897 г. до 237 тыс. в 1926 г., причём этот процесс начался, в связи с земельными ограничениями, ещё до революции55. Из 3 тыс. агинских бурят, населявших Огоцонский хошун, в ДВР остались 600 чел., остальные «вследствие военных грабежей и самочинных военных реквизиций» (преимущественно партизанских - А. Т.) откочевали в Северную Монголию; всего же в Монголию вынужденно переселилось от 16 до 20 тыс. бурят56. Пострадало от партизан и хакасское население. В карательном отряде Барановского, действовавшем в Минусинском уезде летом 1919 г., имелись хакасские дружины. Хакасы характеризовались белыми как миролюбивые и зажиточные, среди которых «настроение в общем государственное»57. Армия А. Д. Кравченко, заняв Минусинск 13 сентября 1919 г., имела неудачный бой с хакасскими дружинниками есаула Тудвасева в Очурском бою и выступила в поход против «инородцев» лишь во второй половине ноября. Тальский полк прошел с. Очуры, Ново-Михайловское, Горево, Бея, Иудино, Монок, Арбаты, Абаза, Таштып, Усть-Есь и Бельтыры, преследуя отряд белых, уходивший в Урянхай. Лишившись воз¬
«Краснопартизанский след» в межнациональных отношениях ... 727 можности - из-за нелояльности разбегавшегося от поборов и насилий хакасского населения - получать продукты, лошадей и проводников, командир Тальского полка Марченко 11 декабря 1919 г. раздражённо доносил Главштабу: «Сюда необходимо силу хорошую и потом пройти всю проклятую татарву и загнать в Ачинский уезд»58. Сопротивление красным со стороны многих хакасов сохранялось и годы спустя, несмотря на постоянные репрессии и бессудные расправы, когда, например, в Малом и Черном озерах местные коммунисты утопили до сотни аборигенов59; так, невзирая на расстрелы заложников летом 1922 г., сподвижник командира крупного повстанческого отряда Н. Соловьева Остонаев той же осенью хорошо, по оценке чекистов, организовал агентурную разведку из жён и детей хакасов-повстанцев. Куда более серьёзно пострадало от партизанщины военно-чекистских частей коренное население Якутии, для которого политика военного коммунизма продолжалась с 1920 по первую половину 1922 г. Партийный лидер автономии М. К. Аммосов в телеграмме для ЦК РКП (б) сокрушался, что в местностях, занятых повстанцами в 1921-1922 гг., «даже русские крестьяне в большинстве сочувствовали им»61. В информационном письме за вторую половину августа и сентябрь 1922 г., адресованном Сиббюро ЦК РКП(б), Аммосов признавал, что в начале 1922 г., реализуя приказ «о расстреле каждого пятого из мирного населения, разграблении имущества всех сочувствующих повстанцам... исполнители этих директив и приказов на местах - сотворили ужасные вещи... широко (слишком широко) применялся красный террор, господствовал разгул партизанщины, наводя невольный ужас на якутов». Подводя итог, Аммосов констатировал: «Одержав победу над своим красным бандитизмом - партия одержала тем самым победу над повстанческим движением»62. Тем не менее, и осенью 1922 г. часть якутов продолжала пополнять остатки повстанческих отрядов63. Вероятно, в начале 1920-х гг. якуты потеряли тысячи соплеменников, ставших жертвами повального красного бандитизма со стороны силовых структур. Причинами же восстания тунгусов (эвенков) в 1924-1925 гг., как указывал секретарь Якутского обкома РКП(б), явились их крайнее обнищание из-за непомерных налогов, разорение во время войсковых операций против повстанцев в 1922-1923 гг., «репрессивная политика и террор»64. Некоторые из малочисленных этносов явно лишились значительной части населения. Например, одна из объяснительных записок к заседанию Совмина ДВР, касавшаяся проекта закона о защите туземных народностей, отмечала, что «...семеновская политика вовлечения туземцев в гражданскую войну погубила целые селения оседлых орочен»6 , живших на правом берегу Амура и чья численность, включая кочевников, не превышала нескольких тысяч человек. Очевидно, что речь шла о расправах над «спровоцированными белогвардейцами» аборигенами со стороны именно красных, уничтожавших ороченов целыми посёлками.
728 Сибирь * В степных районах наблюдались схожие процессы. В Казахстане сильная напряжённость во взаимоотношениях пришлых русских с казахами, боровшимися за сохранение своих кочевых угодий, резко усилилась после масштабного восстания 1916 г., сопровождавшегося сначала страшной резнёй славянского населения, а затем жестоким усмирением туземцев. В результате террористических действий красногвардейских и партизанских отрядов эта напряжённость только обострялась. В 1918 г. тысячи казахов были вырезаны красногвардейцами, затем эту эстафету приняли партизаны, так что в июне 1919 г. комитет экономической политики колчаковского правительства, составив проект помощи разорённым большевиками жителям северных земель Семиречья, отметил, что к весне 1919 г. убытки оседлого населения области составляют 185 млн руб., а одних казахов при уничтожении целых аулов было убито до 10 тыс. чел.66 Например, повстанцы вождя Кустанайского восстания А. Жиляева весной 1919 г. «жестоко мстили» казахам в ответ на пленение и уничтожение алаш-ординцами под Тургаем и на пути к Атбасару ушедшего из Кустаная партизанского отряда во главе с Л. И. Тараном численностью 337 чел67. Таким образом, взаимоотношения партизан с аборигенным населением восточных окраин были преимущественно конфликтными, поскольку политические противоречия красных повстанцев и достаточно лояльных белой власти коренных жителей накладывались на традицию имущественных претензий и цивилизационных различий. В ряде случаев красные партизаны выступали защитниками пришлого русского населения от погромных атак аборигенов, стремившихся вытеснить колонистов со своих земель (Тува, Горный Алтай). Но чаще со стороны партизан производилось неразборчивое насилие. Итогом жестоких военных столкновений были значительные демографические потери малочисленных этносов, их разорение и вынужденная эмиграция. Партизанская стихия практиковала чистки не только социальные (уничтожение «буржуев» и «гадов», под которыми подразумевались сторонники белой власти), но и этнические, на шовинистической основе, жертвами которых стали тысячи «инородцев». Поэтому невозможно согласиться с высказанным не так давно мнением, что «в годы Гражданской войны боевые действия на территории Сибири были очень быстротечны и коренного населения почти не коснулись»68. Количественно наиболее пострадали ойроты, казахи, бурят-монголы и якуты. Партизанщина вызвала широкую эмиграцию ойротского и бурят-монгольского населения, внесла либо резко усилила серьёзные проблемы во взаимоотношениях русского и нерусских народов региона. Партизаны, в огромном количестве влившиеся во внутренние войска, милицию, органы ВЧК-ГПУ, а также в партийно-советские структуры, привнесли во властные структуры традицию красного бандитизма, в связи с чем
«Краснопартизанский след» в межнациональных отношениях ... 729 аборигенное население и после окончания Гражданской войны часто сталкивалось с грабежами и бессудными расправами. Примечания .Житомирская С. В. Просто жизнь. М., 2008. С. 40-41. 3 История советской политической цензуры. Документы и комментарии. М., 1997. С. 562. Подгорбунский А. И. Революционно-партизанское движение русских крестьян в Урянхае /£ ГАРФ. Ф. 374. Оп. 27. Д. 1902. Л. 16, 3. История Тувы: в 3 тт. Т. 2. Новосибирск, 2007. С. 101-102. Щетинкин П. Е. Борьба с колчаковщиной. Очерк партизанской борьбы на Минусинском фронте. - Новосибирск, 1929. С. 68. Ь ГА РФ. Ф. 374. Оп. 27. Д. 1902. Л. 28. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. П-5. Оп. 2. Д. 938. Л. 47. Балмасов С. С. Красный террор на востоке России. - М., 2006. С. 258; История Тувы: в 3 тт.Т. 2. Новосибирск, 2007. С. 101-102, 106. ^ГА РФ. Ф. 374. Оп. 27. Д. 1902. Л. 31. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. Т. 1. 1918— 192^.-М., 1998. С. 299. См. РезунД.Я., Шиловский М. В. Сибирь, конец XVI - начало XX века: фронтир в конт^ссте этносоциальных и этнокультурных процессов. - Новосибирск, 2005. Мамет Л. П. Ойротия: очерк национально-освободительного движения и гражданской войны на Горном Алтае. - М., 1930. С. 90-92, 97. ГАНО. Ф. П-1. On. 1. Д. 12. Л. 25-26. КокоулинВ. Г. Алтай в годы революции, Гражданской войны и «военного коммунизма» (февраль 1917 - март 1921 гг.). Новосибирск, 2013. С. 278, 275. 15 ГАНО. Ф. П-1. On. 1. Д. 12. Л. 46-46 об. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. Т. 1. 1918— 192^-М., 1998. С. 330. КокоулинВ. Г. Алтай в годы революции, Гражданской войны и «военного коммунизма».^ С. 341. Денчик С. В., ModopoeH. С. К вопросу о гражданском противостоянии в Горном Алтае в 19^-1922 гг. и его участниках // Мир Евразии. 2009. № 3(6). С. 28. Бармин В. А. Формы и методы деятельности советских карательных органов при подавлении народного повстанческого движения в Горном Алтае в 1919-1922 гг. // Востоковед!ще исследования на Алтае. Вып. III. - Барнаул, 2002. С. 200, 201. Бармин В. А. Формы и методы деятельности советских карательных органов... С. 202. 22 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 99. Л. 23 об. - 25. Москаленко С. В. Динамика численности и демографические предпосылки консолидации тюрков Южной Сибири во второй половине XIX - начале XX века // Этносы Сибири. Прощлое. Настоящее. Будущее. Часть 1. - Красноярск, 2004. С. 128-129. См.: Николаев В. В. Этнодемографическое развитие коренного населения предгорий Севиного Алтая. Автореф. дисс. канд. ист. наук. - Новосибирск, 2010. Москаленко С. В. Динамика численности и демографические предпосылки консолидации тюрков Южной Сибири... С. 122-128; Всесоюзная перепись населения 1926 г. Краткие сводки. Вып. 7. - М., 1928. ЦА ФСБ. Ф. 2. On. 1. Д. 684а. Л. 132 об. ГАРФ. Ф. 374. Оп. 27. Д. 1130. Л. 24; ГАНО. Ф. П-3. Оп. 3. Д. 51. Л. 28.
730 Сибирь * Москаленко С В., Скобелев С. Г. Потери коренного населения Сибири в ходе боевых действий в конце XVI-XX вв. // Вопросы военного дела и демографии Сибири в эпоху средневековья. - Новосибирск, 2001. С. 157-183. Нацагдорж Б. Причины миграций бурят в Монголию (на примере ацинских цонголов) // Трансграничные миграции в пространстве монгольского мира: история и современность: сб. науч. ст. - Улан-Удэ, 2010. С. 136-138; Астырев Н.М. На таежных прогалинах: Очерки жиз^д населения Восточной Сибири. - М., 1891. С. 188. Звягин С. П. Правоохранительная политика А.В. Колчака. - Кемерово, 2001. С. 95. Сушко А. В. Особенности бурято-русских межэтнических конфликтов на почве землепользования в годы революции и Гражданской войны в Сибири // Известия Алтайского гос. университета. 4-2(64). 2009. С. 201-202. Гинс Г. К. Сибирь, союзники и Колчак. - Пекин. 1921. Т. 1. С. 85. См.: Василевский В. И. Забайкальская белая государственность. - Чита, 2000. Ринчино Э.-Д. Документы, статьи, письма. - Улан-Удэ, 1994. С. 167. Кузьмине. Л. История барона Унгерна: Опыт реконструкции. - М., 2011. С. 84; Штырбул А. А. Анархистское движение в Сибири в 1 -й четверти XX века: антигосударственный бунт и негосударственная самоорганизация трудящихся - теория и практика. Часть 2. (191^-1925). - Омск, 1996. С. 11. Э.-Д. Ринчино о Монголии. Избранные труды. - Улан-Удэ, 1998. С. 226; Ринчино Э.-Д. Док^енты, статьи, письма. - Улан-Удэ, 1994. С. 87. См.: СелищевА. М. Забайкальские старообрядцы. Семейские. - Иркутск, 1920. Елаев А. А. Бурятский народ: становление, развитие, самоопределение. - М., 2000. С. 122. Фалилеев С. Под большевистским знаменем // Партизаны. - Чита, 1929. С. 22. Один из подпольщиков и партизан вполне однозначно характеризовал многонациональный состав воинства Унгерна: «Особенно славилась своей наглостью дикая дивизия, набранная с разного с^ода: китайцев, калмык, бурят и прочей сволочи» // ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 889. Л. 14. Зимин П. Конным вихрем // Партизаны. - Чита, 1929. С. 115. Аносов. Два лагеря // Партизаны. - Чита, 1929. С. 57. См.: ПодшиваловИ. Ю. Бурятия - несостоявшееся государство. URL: http://podshivalov.bl3. su/st|£.html Партизанское движение в Бурятии... С. 115, 69. ^ РГВА. Ф. 221. Оп. 2. Д. 1. Л. 48. 45 Сушко А. В. Особенности бурято-русских межэтнических конфликтов... С. 204. Нацагдорж Б. Причины миграций бурят в Монголию... С. 143-145. 47 ГАНО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 23. Л. 14. 48 Тумунов Ж. Хамниганы степной Аги // Забайкальский рабочий. 2006. 27 июня. Цыпышева Н. В. Деятельность национальных демократов и бурятский вопрос на страницах краевых изданий 1917-1922 гг. // Бурятские национальные демократы и общественнополитическая мысль монгольских народов в XX в. - Улан-Удэ, 2008. С. 85-94. ^ РГВА. Ф. 185. Оп. 6. Д. 24. Л. 41. 50 РГВА. Ф. 221. Оп. 2. Д. 44. Л. 170, 462. 51 РГВА. Ф. 221. Оп. 2. Д. 44. Л. 298. 52 РГВА. Ф. 221. Оп. 1.Д. 118. Л. 13-13 об. 3 ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 626. Л. 54; Д. 299. Л. 272. ^ РГВА. Ф. 221. On. 1. Д. 118. Л. 7 об. См.: Скобелев С. Г. Демография коренных народов Сибири в XVII-XX вв.: Колебания чжц^нности и их причины. Учебное пособие. - Новосибирск, 1998. НовиковП. А. Гражданская война в Восточной Сибири... С. 256. 57 ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 938. Л. 54.
сКраснопартизанский след» в межнациональных отношениях ... 731 58 ШекшеевА. П. Минусинские аборигены и коммунистический режим: первые взаимоотношения (конец 1919 - начало 1920 гг.) // Гуманитарные науки в Сибири. Сер.: Отечеств, исто^я. - 2001. № 2. С. 75. См.: ШекшеевА. Я. Гражданская смута на Енисее: Победители и побежденные. - Абакан, 2006. ° ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. д. 294а. л. 276. ** ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 299. Л. 46. " ГАНО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 106. Л. 7. “ ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 299. Л. 246, 271. Плеханов А. М. ВЧК-ОГПУ: Отечественные органы государственной безопасности в период новой экономической политики. 1921-1928. - М., 2006. С. 73. ^ РГВА. Ф. 221. On. 1. Д. 15. Л. 487. 67 Эхо (Владивосток). 1919. № 92. 27 июня. Пахмурный П. Коммунистическая партия - организатор партизанского движения в Казахстане. - Алма-Ата, 1965. С. 237; Иностранная военная интервенция и гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Документы и материалы. Т. 1. Май 1918 г. - сентябрь 1919 г. Алм^-Ата, 1963. С. 314, 315. См.: Скобелев С. Г. Демография коренных народов Сибири в XVII-XX вв.: Колебания численности и их причины. Учебное пособие. - Новосибирск, 1998. В 1966 г. Г. X. Эйхе размашисто утверждал, что «мелкие народности севера... участия в гражданской войне не принимали», хотя, по данным, например, М. X. Перевалова, в его отряде присутствовали и тунгусы, и остяки // Эйхе Г. X. Опрокинутый тыл... С. 368; Перевалов М. Таежные партизаны. М., 1933. С. 71.
Память о прошлом Историческая память как объект изучения уже давно не нуждается в представлениях и обоснованиях. Применительно к «молчаливому» классу - крестьянству - эта тема оказывается особенно важной. Беспамятное общество рискует своим будущим. На эту тему сказано много. С этим никто не спорит. Однако реальная местная память и «инфраструктура» исторической памяти в разных обществах существенно разнятся. Завидно помнят себя американцы, если говорить об их действительно больной теме - Гражданской войне 1861 - 1865 гг. Очень помнит себя Вандея - от академического изучения и исследования феномена исторической памяти и особого лица региона - до многочисленных местных ассоциаций, сайтов, наименований улиц, популярной книжной и сувенирной продукции. Потомки вандейцев и шуанов входят в современные военно-реконструкторские, военно-исторические сообщества. Перекличка через две с лишним сотни лет дорогого стоит. В России избирательность исторических тем, фрагментарность биографий - одна из отличительных черт жизни нескольких поколений. Сейчас эта неестественная ситуация исправляется, история, в том числе региональная, Становится очень персонифицированной, - реакция на принудительную безличность последних советских десятилетий. Расцвет профессиональных и любительских генеалогических изысканий - яркое тому свидетельство. При этом в деревне все время существовала своя, тихая местная память, часто не окрашенная в тона политического противостояния и неизвестная за пределами своего сообщества. Прежде всего это - память о жертвах, о расстрелянных и оставшихся без хоть как-то обозначенной могилы, о братских захоронениях. Крестьяне десятилетиями помнили и старались обозначать места массовых расстрелов односельчан в годы Гражданской войны. Нередко народная топонимика закрепляла такие места, с названиями «убитый овраг» и подобными. С конца 1980-х на этих могилах стали ставить кресты. Так было в большом саратовском селе Бакуры (расстрел начала марта 1919 г.) Сейчас местные краеведы занимаются скорбным списком погибших, - восстанавливают его, в годовщины регулярно проводятся поминальные собрания, стоит памятник.
733 Память о прошлом В тех же краях, где местное противостояние, начавшись в 1918 г., переросло в затяжную соседскую вражду, память об этом тоже держалась поколениями. Известны сюжеты, когда во вполне бытовых обстоятельствах уже в 1970-е годы вспоминалось, как «ваши наших постреляли». Часто народная память упорно конфликтовала с официальными интерпретациями событий. Например, такая чёрная в советской трактовке фигура, как генерал А. А. Власов, оказалась совсем иначе окрашена в памяти односельчан: хороший сын, не забывавший родных, не загордившийся, несмотря на то, что пробился и продвинулся в большом мире. Сборник представляет статью М. Г. Ситникова о восстании в пермском старообрядческом селе Сепыч. Это уже не первое обращение историков к данному сюжету. Важно и интересно, что в самом селе событие помнят. 90-летие восстания было отмечено церковной службой, открытием памятной доски, широко отозвались местные краеведы и писатели1. Вот некоторые штрихи к революционному бытию Рассказова, о котором также идет речь в настоящем сборнике. Бывший молельный дом секты молокан и сейчас хранит следы от пуль, что хорошо видно на фотографии. Жители рассказывают, что антоновцы так сильно обстреливали это здание, что пули пробивали крыши домов за рекой, - жители сидели в подвалах и подполах. В 300 метрах за молельней находится река Арженка. За ней расположена улица Кирова, - вот там жители прятались в погребах. Ныне в этом здании - «Детский дом творчества». Еще из рассказов: в «Осетровом буераке», в долине ручья Дунайчик, расстреливали крестьян и тут же бросали трупы (это в 250 метрах от здания ЧК). Ночью рассказовцы ходили в буерак и искали недобитых раненых. Некоторых удавалось спасти. В доме братьев Казаковых размещалась ЧК. За этим зданием располагались мельница Казаковых и их солодовенный завод, в зданиях которых открыли филиал Сампурского концлагеря на 250 человек. Бараки снесли только в 2012 г. В одном из них нашлись гильзы периода Гражданской войны. А при хозяйственных работах по смене труб несколько лет назад у дома Казаковых нашли кости. Можно предполагать, что расстрелы были и на территории ЧК, здесь же наскоро зарывали тела. В «Осетровом буераке» в 90-е годы стоял крест, сейчас он сгнил и упал. Как будто, была и табличка с именами погибших, однако она утрачена. Еще одно напоминание, насколько быстро теряется память, если не находится желающих помнить и знать. На улице Братской стоит памятник на братской могиле погибшим в годы «Антоновщины» советским работникам. Однако эта улица - сама целиком могила. Вдоль нее были окопы для обороны села, вот в них потом и схоронили погибших в апрельском 1921-го года бою за Рассказово. Хоронили, даже не записывая имен! Потом, в течение 20 лет, к каждому советскому празднику в селах эксгумировали местные могилы и привозили для перезахоронения останки «борцов за советскую
734 Память о прошлом власть», - в селах постоянно над могилами глумились, а в городе, которым стало Рассказово, все-таки нет. Большинство могил в селах - пустые. Мрачноватый, но выразительный штрих к настроениям бывших антоновских мест. Официального списка похороненных на Братской нет. По воспоминаниям нашлось около 70 поименно известных, хотя, если судить по рассказам жителей, там покоятся останки примерно трехсот человек2. Краевед из Ржаксы Тамбовской области В. В. Поляков в свое время записал немало семейных историй периода «Антоновщины». В них мало политики и много горя, много примеров жестокого соседского и внутрисемейного противостояния. В белорусской исторической традиции особый вес имеет Слуцкое восстание ноября - декабря 1920 г. как попытка, на фоне окончания советско-польской войны, выстроить белорусскую государственность. 40 дней Слуцкой республики, с самоотверженной борьбой крестьянских полков 1-й Слуцкой бригады, кончились предсказуемо драматично. Однако они породили завидную традицию памяти и почитания. Так, в Старых Дорогах Минской области известный краевед и коллекционер, Анатолий Ефимович Белый (10.12.1939 - 14.10. 2011) в 2007 г., на крыше основанного им частного музея, поставил памятный знак слуцким повстанцам. Там же экспонируются еще два макета несостоявшихся проектов для Слуцка. А. Е. Белый собрал коллекцию документов и фотографий по истории восстания. Напомним, что это частная инициатива одного энтузиаста. Ряд знаков стоит и в слуцких селах - центрах восстания. Более того, усилиями белорусских эмигрантов памятники возникли в Германии и Канаде3. Бывает и наоборот, когда инициатива повисает в воздухе, и даже достаточно известные местные события, когда-то популярные народные вожаки оказываются не столько забытыми, сколько ненужными. Предлагаем краткий очерк о неудавшейся попытке мемориализации, написанный одним из авторов сборника В. Г. Ященко. Печальный мир под вишнями в цвету (история о том, как краевед пытался увековечить память участников и жертв Крестьянской войны 1920 - 1922 годов) Чужих меж нами нет. Мы все друг другу братья Под вишнями в цвету... Кобаяси Исса В апреле 2011 года, когда в Волгоградской области началась пора цветения вишни, я, краевед, обремененный самыми радужными надеждами, предложил местным властям и гражданскому сообществу увековечить память участников и жертв Крестьянской войны 1920 - 1922 г.г. Кульминационной точкой этой войны в Нижнем Поволжье и на Среднем
735 Память о прошлом Дону, как известно, был как раз апрель-май 1921 года. Близилась круглая дата - 90-летие забытой трагедии. Отличный повод вспомнить борцов с продразверсткой и ее защитников. Свою инициативу я озвучил, выступая в передаче «Эхо старого города» на радио «Эхо Москвы (Волгоград)». Часовой рассказ в прямом эфире об истории борьбы за хлеб в Донских округах и Заволжских степях, о мятежах и восстаниях красных командиров, казаков и крестьян, о двух правдах и кривдах закончился моим прямым обращением к региональным властям. Я предложил разместить памятные знаки и обелиски в местах наиболее значимых боев повстанцев с красными карателями и повесить памятные доски на стенах домов (если они сохранились), в которых жили известные лидеры повстанческого движения. При этом я высказал мысль, что вечной памяти достойны все: и повстанцы и те, с кем они боролись. На первом этапе я просил увековечить память участников Повстанческой армии Вакулина-Попова, восстания «Голодающих крестьян Поволжья» и партизанского отряда бывшего комбрига Первой конной армии Ивана Колесова. Первая попытка воздать должное участникам и жертвам партизанского движения 1921 года, увы, не увенчалась успехом. Чиновники не откликнулись на мой радио-призыв и административного восторга не испытали. В следующем году, выступая с докладом на очередных региональных Краеведческих чтениях, я сделал совсем уж громкое заявление - призвал власти и общественность признать последствия голодомора и карательных репрессий в отношении хуторского населения Заволжских степей (1921-1922 годы) геноцидом, со всеми вытекающими из этого последствиями. Мой посыл был сочувственно принят коллегамикраеведами. Позже правоведы мне объяснили, что геноцидом это явление называться не может. В апреле 2012 года, вновь общаясь с радиослушателями в студии «Эхо Москвы (Волгоград)», я рассказывал о том, как в пору цветения садов 90 лет назад в нашем крае русские люди уничтожали друг друга, спасаясь от голода, как идеалы светлого будущего разбивались о трагичную обыденность настоящего, как таяла вера крестьян в коммунизм в прямой зависимости от сокращения запасов биохимической энергии. Тогда главной темой моего выступления были карательные экспедиции в Заволжские степи, репрессии и разоружение степных партизан в 1921-1922 годах. Однако попытка возбудить чиновничий и общественной интерес к этой теме и в 2012 году закончилась провалом. В течение трех лет я обращался непосредственно в районные администрации (письменно и по телефону). Предлагал чиновникам свою помощь по сбору необходимой информации. В местных газетах и краеведческих сборниках публиковались мои статьи о повстанчестве. Но, увы и ах! Лишь однажды вопль вопиющего в пустыни отразился
736 Память о прошлом искаженно-аморальным эхом. В пору очередной предвыборной кампании ко мне обратился известный в Волгограде политтехнолог. Он предложил поставить памятный крест в городе Михайловка в память о Вакулинском мятеже (18 декабря 1920 г.). Но эта акция, по его словам, непременно должна была сопровождаться выступлениями против КПРФ на предвыборных сходках. Не раздумывая, я отказал политтехнологу в помощи. Мне очень жаль, что моя, несомненно, правильная инициатива не нашла отклика в сердцах чиновников, меценатов и общественных деятелей. Пока они обдумывают мое предложение, остается лишь восклицать в пространство, вслед за японским поэтом Кобаяси Исса: Печальный мир! Даже когда расцветают вишни... Даже тогда. Приведенные примеры лишь иллюстрируют обширную тему исторической памяти и ее восстановления в отношении «невеликих» персон истории трагического для России XX столетия. Сегодня широкое развитие краеведения и региональной истории, участие в этой работе молодых способны сохранить ту живую традицию памяти, которая тянется из революционных лет. Примечания 2 Репортажем.: http://samstar.ucoz.ru/news/2008-08-22-987 По материалам А. Н. Литовского. Фотоподборку см.: http://govorim.by/minskaya-oblast/slutsk/novosti-slutska/29489-pamyatnyemesta-v-chest-sluckih-povstancev.html Составитель выражает признательность директору Стародорожского районного историко-краеведческого музея Л. Н. Завацкой.
Авторы сборника «Крестьянский фронт Гражданской войны 1918 - 1922» Безугольный Алексей Юрьевич (Москва), к. и. н., автор монографии «Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917-1919» (Москва, 2011), редактор изд-ва «Центрполиграф». Гольцева Галина Константиновна (Рязань), почётный архивист, заведующая отделом использования и научной публикации документов Государственного архива Рязанской области. Грибков Иван Владимирович (Москва), к. и. н., автор книг «Хозяин брянских лесов: Бронислав Каминский, Русская Освободительная Народная Армия и Локотское окружное самоуправление» (М., 2008); «Особый штаб «Россия»» (соавт. Д. А. Жуков, И. И. Ковтун, М., 2011). Грищенко Алексей Николаевич (Новочеркасск Ростовской обл.), к. и. н., автор статей «Неудавшаяся Донская Вандея» (Военно-исторический журнал, 2009, №2); «Неизвестные страницы архивов: рейд генерала К. К. Мамантова глазами его участников» (соавт. А. В. Лазарев, Военная мысль, 2013, №2) и др. Зайцева Маргарита Юрьевна (Тамбов), независимый исследователь Тамбовского восстания. Иванов Дмитрий Павлович (Тамбов), к. и. н., автор пособия «Естественно-исторические предпосылки Тамбовского восстания 1920-1921 гг.» (соавт. В. В. Канищев, История и современность. Выпуск №2(12) /2010) Кондрашин Виктор Викторович (Пенза), д. и. н., специалист по истории российского крестьянства в первой трети XX в., автор монографий: «Крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг.» (Москва, 2001), «Голод: 1932-1933 годы в советской деревне (на материалах Поволжья, Дона и Кубани)» (в соавт. с Д. Пеннером, Самара - Пенза, 2002), «Голод 1932— 1933 гг. в российской деревне» (Пенза, 2003), «Голод 1932-1933 годов. Трагедия российской деревни» (Москва, 2008), «Крестьянство России к Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма» (Москва, 2009), научный консультант проекта «Голод в России. 1929-1934 гг.» Курышев Игорь Владимирович (Ишим Тюменской обл.), к. и. н., редактор сборника «Крестьянство восточных регионов России и Казахстана в революциях и гражданской войне (1905-1921 гг.) Сборник научных статей» (Ишим, 2006), автор монографии «Социально-психологический облик и протестное движение крестьянства Западной Сибири и Северного Казахстана в годы гражданской войны (1918-1921)» (соавт Л. А. Гривенная, Ишим, 2010).
738 Авторы сборника Ланник Леонтий Владимирович (Саратов), к. и. н., автор монографии «Германская военная элита периода Великой войны и революции и “русский след” в ее развитии» (Саратов, 2012). Лебедева Валентина Михайловна, ответственный редактор научного журнала «Известия Гомельского государственного университета им. Франциска Скорины» (Гомель, Белоруссия). Леонтьев Ярослав Викторович (Москва), д. и. н., специалист по истории социалистических партий в России в первой четверти XX в., автор монографии ««Скифы» русской революции. Партия левых эсеров и ее литературные попутчики». (Москва, 2007). Литовский Андрей Юрьевич (Тамбов), краевед, независимый исследователь Тамбовского восстания. Новиков Александр Павлович (Саратов), к. философ, н., специалист по локальной истории, истории партии социалистов-революционеров, жизни и деятельности В. М. Чернова. Новиков Павел Александрович (Иркутск), д. и. н., специалист по истории Гражданской войны в Восточной Сибири, автор книг «Гражданская война в Восточной Сибири» (М., 2005); «Восточно-Сибирские стрелки в Первой мировой войне: 2-й, 3-й и 7-й Сибирские армейские корпуса» (Иркутск, 2008). Овчинников Владимир Александрович (Боровск Калужской обл.), краевед, генеалог, художник, автор книги «Вензель О» (Уральск (Казахстан), 2010). Посадский Антон Викторович (Саратов), д. и. н., автор монографий «Крестьянство во Всеобщей мобилизации армии и флота 1914 года (по материалам Саратовской губернии)» (Саратов, 2002); «Военно-политические аспекты самоорганизации российского крестьянства и власти в 1905— 1945 гг.» (Саратов, 2004); «От Царицына до Сызрани: очерки Гражданской войны на Волге» (Москва, 2010). Пылькин Владимир Александрович (Рязань), к. и. н., автор книг: «Бунтующий пахарь. Крестьянское движение в Рязанской и Тамбовской губерниях в 1918 - 1921 гг.» (соавт. П. Акулынин, Рязань, 2000), «Крестьянство Центра России в гражданской войне: общественно-политические настроения, социальные процессы, протест» (Рязань, 2005), «Военнопленные Австро-Венгрии, Германии и Османской империи на Рязанской земле в годы мировой войны и революции» (Рязань, 2013) Савченко Виктор Анатольевич (Одесса, Украина), к. и. н., главный редактор историко-краеведческого научного альманаха «Юго-Запад. Одессика», автор книг «Авантюристы гражданской войны» (М., 2000, Харьков, 2010); «Симон Петлюра» (Харьков, 2004, переиздания 2006, 2009); «Махно» (Харьков, 2005, 2007); «12 войн за Украину» (Харьков, 2005, 2006, 2007) Самородова Галина Алексеевна (Балашов Саратовской обл.), главный хранитель фондов Балашовского историко-краеведческого музея. Сапижев Михаил Николаевич (Шелехово Иркутской обл.), краевед, педагог дополнительного образования. Сафонов Дмитрий Анатольевич (Оренбург), д. и. н., автор монографии «Великая крестьянская война 1920-1921 гг. и южный Урал» (Оренбург, 1998)
Авторы сборника 739 Симонов Анатолий Александрович (Саратов), к. и. н., докторант, исследователь чапаевской проблематики, автор статей «Мятеж полков Николаевской дивизии на Восточном фронте (январь 1919 г.)» (Новый исторический вестник, 2009, № 4(22)); «Первый отряд Чапаева» (Родина, 2011, № 2). Симонов Дмитрий Геннадиевич (Новосибирск), к. и. н., автор многочисленных публикаций по истории Гражданской войны и белого движения на Востоке и монографии «Белая Сибирская армия в 1918 году» (Новосибирск, 2010). Ситников Михаил Григорьевич (Пермь), автор многочисленных публикаций по истории Белого движения в крае и монографии «Штурмовики Сибирской армии» (в печати). Соколов Константин Ильич (Тверь), к. и. н., автор книги «Тверская быль революции» (2013). Стужинская Нина Ивановна (Минск, Белоруссия), к. и. н., автор книги «Белоруссия мятежная: из истории антисоветского сопротивления в 1920-е годы» (2000, 2012, бел. яз., 2012, укр. яз.). Такоева Ирина Тимуровна, журналист газеты «Гомельская правда» (Гомель, Белоруссия). Тепляков Алексей Георгиевич (Новосибирск), к. и. н., автор книг «Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918-1929 гг.» (М., 2007); «Процедура: Исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х гг.» (М., 2007) ; «Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири в 1929-1941 гг.» (М., 2008) ; «Опричники Сталина» (М., 2009). Трошина Татьяна Игоревна (Архангельск), к. и. н., автор монографий: «Великая война. Забытая война: Архангельск в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг.» (Архангельск, 2008); «От Петра I до Сталина: социальная история Русского Севера. XVIII - первая четверть XX вв.» (Архангельск, 2009) ; «Динамика и направленность социальных процессов на Европейском Севере России (первая четверть XX века)» (Архангельск, 2011). Цветков Василий Жанович, д. и. н., главный редактор альманаха «Белая гвардия», автор монографий «Белые армии Юга России. 1917 - 1920 гг.» (М., 2000); «Белое дело в России. 1917-1918 гг. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России)» (М., 2008); «Белое дело в России. 1919 г. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России)» (М., 2009). Шекшеев Александр Петрович (Абакан), к. и. н., автор монографий «Гражданская смута на Енисее: победители и побежденные» (Абакан, 2006); «Власть и крестьянство: начало Гражданской войны на Енисее (октябрь - 1917 - конец 1918 гг.) (Абакан, 2007). Ященко Вячеслав Григорьевич (Волгоград), к. филолог, н., краевед, сотрудник медийного портала «Кавказский узел», автор монографии «Антибольшевистское повстанчество в Нижнем Поволжье и на Среднем Дону. 1918-1923» (2008).
Эпоха революций в России. XX век Крестьянский фронт 1918 — 1922 гг. Сборник статей и материалов Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной программы «Культура России» Составитель и научный редактор А. В. Посадский Ответственный за выпуск А. Г. Макаров Дизайн обложки К. Струков Подписано к печати 07.11.2013 г. Формат 60 х 90 Vl6. Гарнитура «Таймс». Бумага офсетная № 1. Усл.-печ. л. 47,5 Тираж 1 000 экз. Заказ № 292т АНО НИЦ «АИРО-ХХ1» 107207, Москва, Чусовская ул., д. 11, к. 7. Тел.: (8-917) 547-84-24. E-mail: andmak@airo-xxi.ru http: www.airo-xxi.ru