- 1ж ж » »
ж ш & ш

ВЙйЙЖ
& жж

ларов М.А

о

' >; ^ж.

И вЯ вИ
1ШШРИ

в«ввив

ВЦ
ж |
во
11 1 И

811

Ж'Ж
.^\ седа

эд?;

ЙЗЙИ8Й 1 Ж й
® дО йй

полиинжот^
ШЭНИФИМИИ
©№ Ш 1 И §

УД К'ЛЦ 7(Ди|)
ВПК М ЛЦДиг)
А24

1’еком<<пдош1ш> к изданию
решением Ученого соне,и И нститут истории,
археологии и этнографии ДНИ 1'ЛН от Л июли 2012 г.

Рецензенты:
д.и.н. Магомедханов М.М.,
д.и.н. Сефербеков Р.И.

Агларов, Мамайхан Агларович
А24 Этногенез в свете политантро пологии и этнонимии в Дагеста­
не: РоПНса е1Ьшса / М.А. Агларов. - 2-е изд., доп. - Махачкала:
МавраевЪ, 2013. - 144 с .: ил.
I$В^ 978-5-906124-01-2
Предлагаемы й вниманию читателя сборник является собранием частью
ранее неопубликованных и частью разбросанных в разных изданиях статей,
тематически связанных с этногенезом и этнической историей народов Восточ­
ного Кавказа.
Априори предполагалось, что политические образования исторически
складывались по готовому этническому клише, то есть по формуле еСЬтсароННса. Ближайшее и тщательное рассмотрение материалов и теории дали
формулу обратной конструкции как роППса-еЙппса.
В работе исследуются политонимы, этнонимы, процессы их взаимо­
превращений и этимологии.
Книга рассчитана на специалистов и всех, кто интересуется проблемами
политогенеза и этногенеза на Восточном Кавказе.
УДК 902.7(Даг)
ББК 63.5(2Даг)

15ВИ 978-5-906124-01-2

©ИИАЭ ДНЦРАН, 2013
© Агларов М.А., 2013
© ИД «МавраевЪ», 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора.................................................................................... 4
Кавказ в билинейном макропроцессе истории:
Восток-Запад............................................................................. 6
Введение в этногенез на Восточном Кавказе ........................ 15
Структурные метаморфозы в обществе ............................... 21
Современные параллели древним этночленениям
в Дагестане............................................................................... 27
Гражданская община в Дагестане
(XVII - начало XIX вв.) ........................................................... 40
Исторические корни межэтнической толерантности.......... 74
Феномен этноязыковой множественности в Дагестане....... 78
Вопросы этногенеза и этнической истории андийцев ........ 98
Самоназвание аварцев маарулал в свете этнических
процессов в Дагестане .......................................................... 114
Дарго - значит справедливость, порядок ............................123
Об этнониме авары на Кавказе.............................................128
З и т т а г у .................................................................................. 134
Литература.............................................................................. 135
Список сокращений............................................................... 142
Список иллюстраций............................................................. 142

3

ОТ АВТОРА
Предлагаемый вниманию читателя сборник является со­
бранием частью ранее неопубликованных и частью разбросан­
ных в разных журналах статей, тематически связанных с этно­
генезом и этнической историей народов Восточного Кавказа.
Открывающая сборник статья «Кавказ в билинейном ма­
кропроцессе истории: Восток-Запад» была написана на основе
доклада, прочитанного на конференции «Археология, этноло­
гия и фольклористика Кавказа» в Тбилиси в 2010 г. В ней сдела­
на попытка определить место Кавказа в указанном макропро­
цессе. Мы пришли к заключению о сопричастности Кавказа
к греко-римскому (западному) пути развития с демократиче­
ским институтами самоуправления и с дифференцированны­
ми формами землевладения, в противовес восточному, с его
иерархией государственной власти и недифференцированны­
ми формами земельной собственности.
Статья «Гражданская община в Дагестане» является клю­
чевой для понимания смыслов всех статей, так как она, на наш
взгляд, раскрывает основы этнокультурных процессов, проте­
кавших под воздействием микролитических сообществ в ф ор­
ме гражданских общин и их союзов.
Хотелось бы обратить внимание и на доклад, прочитан­
ный на Всемирном конгрессе антропологов и этнографов в
1988 году в Загребе, который включен в данный сборник в рас­
ширенном варианте под заглавием «Феномен этноязыковой
множественности в Дагестане». В нем специально поставлена
и решается проблема причин полиэтничности в Дагестане, она
находит свое новое решение в той же гражданской общине, го­
сподствовавшей здесь как минимум два последних тысячеле­
тия.
При всей разнородности жанров и сюжетов статей, вклю­
ченных в настоящий сборник, их объединяет общая тема этногенез, что и отражено в названии издания.
4

Априори предполагалось, что политические образования
исторически складывались по готовому этническому клише,
т.е. по формуле еЙтка-роНЦса. Ближайшее и тщательное рас­
смотрение материалов и теории дали формулу обратной кон­
струкции как роПИса-еЙшка. Гражданские общины и их ассо­
циации в форме союзов, владетели территорий и суверены в
самоуправлениии, образовывали основу, на которой отлива­
лись (протекали) этнокультурные процессы.
Также в сборник включены очерки, где исследуются политонимы, этнонимы и процессы их взаимопревращений, а так­
же их этимология.
Автор благодарен рецензентам и Ученому совету Инсти­
тута истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН и Издатель­
скому дому «МавраевЪ» за издание сборника.

5

КАВКАЗ В БИЛИНЕЙНОМ МАКРОПРОЦЕССЕ
ИСТОРИИ: ВОСТОК-ЗАПАД
Исторический процесс в советской историографии пред­
ставлялся в форме линейного, однонаправленного развития
общественно-экономических формаций, насчитывающего
пять известных этапов. В то же время в мировой науке, по­
мимо формационной теории, сформировались несколько поликультурных направлений изучения исторического развития
человеческих сообществ по всей планете. Среди них наиболее
популярен цивилизационный подход. Он также имеет раз­
личные направления, среди них на наибольшую плодотвор­
ность в трактовке различий управленческих систем может
претендовать билинейная теория, сформулированная К. Виттфогелем1. Билинейный макропроцесс истории предполага­
ет генеральное различие в формах управления на Востоке и
Западе, которое провоцировалось различно сложившимися
«отношениями собственности» (К. Маркс), по формуле «вла­
сти-собственности»2. Виттфогелевская концепция «восточно­
го» общества основана на роли гигантских гидротехнических
работ и контроля над ресурсами и распределением иррига­
ционных вод, которые породили на Востоке всемогущую бю­
рократию с тоталитарным управлением. Для западного пути,
согласно этой теории, характерно общество с частной соб­
ственностью и политическим равноправием граждан, в про­
тивоположность восточному пути, с иерархией политической
власти, недифференцированностью земельной собственности
и другими известными составляющими.
Восточное Средиземноморье и Кавказ с древнейших
времен выходят на параллельный Восточному, Западный
1 \УШ/о§е1 К. ОпеМа! девроНзт. 8Гш1у оГ То(а1 Ро«ег. - № \у Науеп: Уа1е ЦшуегаГу
рге55, 1957.
2 Васильев Л.С. Феномен власти собственности // Типы общественных отношений
на Востоке в средние века. - М„ 1982. - С. 66.
6

(греко-римский) путь цивилизационного развития, суще­
ством которого явилось создание общества, основанного на
дуальном сочетании общественной и частной форм собствен­
ностей, правах гражданских общин на разграниченные терри­
тории, суверенном самоуправлении, политическом равнопра­
вии граждан и публичном праве.
Альтернативный Восточному путь развития здесь наме­
тился еще в древнейшее время. Входя в «золотой пояс» древних
земледельческих цивилизаций, Восточное Средиземноморье
и Кавказ стали исходными центрами основных техногенных
феноменов оседлой культуры гор и равнин доиндустриального мира. Эпоха средней бронзы (II тыс. до н.э.) венчает первый
этап развития цивилизаций, которые после неолитической ре­
волюции перешли к производящему хозяйству 1. Содержание
этой революции раскрывается не в тот исторический период,
когда произошел переход к производящим формам, а значи­
тельно позже, спустя тысячелетия. Оно заключалось в бурном,
прогрессивном росте производительных сил, который неви­
данными доселе темпами происходил в районах, экологически
и исторически благоприятствовавших этому развитию. Ака­
демик В.И. Вернадский, оценивая величайшие из достижений
древности, писал: «Открытие земледелия, сделанное более чем
за 600 поколений до нас, решило все будущее человечества»2.
Состоявшийся перелом в формах жизнеобеспечения, сопрово­
ждавшийся демографическим взрывом и мощным антропоген­
ным воздействием на земную поверхность, привел к жестокой
засухе с лесными пожарами, эрозии почв, то есть к экологиче­
ской катастрофе или к «экологическому вызову» (рис. 1).
Ответом вызовам засухи и опустынивания земель было
искусственное орошение почв в равнинных областях и антиэрозийная борьба за сохранение почв в условиях гор путем
возведения сухих и орошаемых террас. Поливное земледелие,
1 Чайлд Г. Прогресс и археология. - М„ 1949. - С. 185-192.
2 Вернадский В.И. Автотрофность человечества // Химия и жизнь. - М„ 1970. - С. 22.
7

Рис. 1. Линейная эрозия культурного террасного ландшафта эпохи бронзы

поздним увлажнением климата. Урочище Галла (Гьалла), Хунзахский рай­
он, Дагестан. Фото Магомедова Р. 2009 г.

как известно, стало основой, так называемых гидравлических
цивилизаций. Имеются в виду Древний Египет, государства
сложившиеся в междуречье Тигра и Евфрата и в бассейнах
других великих рек Азии. Здесь оросительные сети объеди­
няли огромные пространства в единый организм. Разрушение
одного из звеньев могло привести и приводило к кризису всей
системы гидравлики, включая и саму цивилизацию. Напро­
тив, горное и горно-долинное орошение и террасирование по­
лей были пространственно разграниченными, а оросительные
системы автономными и адаптированными к техногенному
ландшафту. Общественные структуры террасных цивилиза­
ций были также «запрограммированы» на автономность.
Длительный хронологический разрыв между началом пе­
рехода к производящей экономике и становлением террасной
системы суживается в районах первоначального земледелия
и террасных технологий, а именно в Восточном Средиземно­
морье. Так, в Негеве террасные поля датируются, предполо8

жительно, энеолитическим временем 1. Уверенная дата суще­
ствует для Ханаана, восходящая к III тыс. до н.э., не исключая
возможности их бытования в энеолитическое время 2. Возмож­
ное сооружение полей в IV тыс. до н.э. в Негеве, как полага­
ет Н. Глюк, вполне вероятно 3. Более осторожны комментарии
Х.А. Кинк, которая полагает, что III тыс. до н.э. - реальный
срок их возникновения 4. Так или иначе, самые глубинные даты
начальных этапов террасирования получены на Восточном
Средиземноморье. Что касается Кавказа, начальные даты тер­
расирования полей здесь также глубоки. Так, М. Гегешидзе да­
тирует начало террасирования полей в Южной Грузии эпохой
бронзы, как и в Армении, где они засвидетельствованы урарт­
ской клинописью 5. Начало террасной культуры в Дагестане да­
тируется эпохой средней бронзы 6 и, безусловно, соответству­
ет общему контексту утверждения всей системы в Восточном
Средиземноморье, включая Анатолию и Грецию, и вплоть до
Пиренеев (Баскония). Важно подчеркнуть, что данный регион,
включая Южный и Восточный Кавказ, был исходным центром
террасных технологий (рис. 2), распространившихся по «золо­
тому поясу» древних земледельческих цивилизаций.
Единство культур Восточного Средиземноморья и Кавказа
в древнейшую эпоху предстает не только как единое поле на­
чала террасных технологий, но и древнейший центр пашенно­
го и поливного земледелия 7. Агрикультурное террасирование
1 Скеск ^ . ТЬе ойгег «Ие оГ (Не )огбап. - ^ е и Науеп, 1945. - Р. 14.
2 Кинк Х.А. Восточное Средиземноморье в древнейшую эпоху. - М., 1970. - С. 34.
3 С1иеек № Ехр1ога11оп 1п Еаз1егп РакзНпе. - Йем Науеп, 1951. - Р. 30.
4 Кинк Х.А. Ук. соч. - С. 34.
5 Гегешидзе М.К. Террасное орошаемое земледелие Кавказа. - М„ 1964. - С. 3.
6 Агларов М. Техника сооружения террасных полей и вопросы эволюции форм
собственности у аварцев (до XX века) // УЗ ИИЯЛ Дат. ФАН СССР. - Махачкала,
1964. Т. 13. - С. 193-205; Агларов М.А. Террасное земледелие в Нагорном Дагестане
// Природа. 2008. № 12. - С. 29-35; Котович В.М. Верхнегунибское поселение - па­
мятник эпохи бронзы горного Дагестана. - Махачкала, 1965. - С. 59, 60; Мунчаев
Р.М. Кавказ на заре бронзового века. - М., 1975. - С. 378-380.
7 Кушнарева К.Х., Лисицына Г.Н. О возникновении пашенного земледелия в За­
кавказье // СА. 1972. № 2. - С. 8; Кушнарева К.Х. О времени становления пашенно­
го земледелия на Южном Кавказе И Историко-филологический журнал. - Ереван,
1977. № 4(79). - С. 84-88.
'
9

Рис. 2. Первоначальные центры и дисперсия террасных технологий
(по Дж. Спенсеру и Г. Хейлу).
1. Ареалы террасной культуры. 2. Дисперсия агрикультурного террасиро­
вания. 3. Исходные центры происхождения и дисперсии террасных техно­
логий. 4. Центры затопляемых террас.

горных склонов - это гигантское преобразование ландшафтов,
повлекшее за собой становление адаптированных к рукотвор­
ным ландшафтам высоких форм общественной организации и
систем управления, которые иногда в литературе, в противовес
«гидравлическим», называют «террасными» цивилизациями.
Специфика обусловлена тем, что террасные системы обслужи
ваются (орошаются и т.д.) местными источниками или селе­
выми водами и ограниченными коллективами, а конкретные
поля - семейными группами. Это то, что Майкл Манн назы­
вает эффектом клетки («са§т§» ейесО 1, то есть, как он пишет,
вложение труда здесь настолько велико, что оно завело самых
творцов инфраструктуры в ловушку вечного занятия одним и
тем же на одном и том же месте, то есть привело к локальной
цивилизации.
1 МмсНае! Мапп. ТЬе Зоигсев оГ8оаа1 Ро^уег. Уо1.1. - СатЬпД^е, 1986. - Р. 53.
10

И, напротив, если взглянуть обобщенно на древние («ги­
дравлические») культуры Двуречья и Египта, то увидим, что
одной из бесспорных причин их формирования и экофоном
существования явились огромные пространства, которые
орошались единой централизованной, управляемой ирри­
гационной сетью, как были устроены и сами общества с их
государственной иерархией управления. Нарушение любо­
го звена оросительной сети оборачивалось катастрофой для
всей системы, чем и пользовались завоеватели (ассирийцы
в войне против Вавилона, кочевники при завоевании Мавераннахра и т.д.).
Единым полем культурной идентичности в древности я в ­
лялся и ареал археологической культуры, которая на Кавказе
получила название «куро-аракской», в первичный ареал ста­
новления и распространения ее входил Нагорный Дагестан 1,
что подтверждается материалами Чохского поселения2. Памят­
ники этой культуры были распространены в конце IV- первой
половине III тыс. до н.э. на большей части Кавказа, ее состав­
ляющие проникли в Восточное Средиземноморье, в Сирию и
Палестину. Среди агрикультурных феноменов этот ареал очер­
чивают сопоставимые формы пахотных орудий, молотильные
доски, жаровни, формы ямных очагов, ям-зернохранилищ,
водяных (турбинных) мельниц и др., свойственных исключи­
тельно данному региону, документированные археологически
временем той же куро-аракской культуры. К этому можно до­
бавить и развитую культурную земледельческую лексику даге­
станских языков, восходящую, по данным глоттохронологии,
к общедагестанскому уровню, существовавшему не позднее III
тыс. до н.э. Представляется, что выход на автономные пути,
обозначивший путь параллельного цивилизационного разви­
тия в материальной культуре и в особенностях общественноI Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа. - М„
1991.- С . 171.
2 Амирханов Х.А. Начало земледелия в Дагестане // Природа. 1985. № 5.

11

политических систем Кавказа и Средиземноморья, восходит к
той же куро-аракской культуре.
Примечательным в том же плане является заключение
выдающегося исследователя горской архитектуры на Кавка­
зе Г.Я. Мовчана: «Место аварской архитектуры в окружаю­
щем мире, представляется, подсказывает преимущественное
множества свидетельств родства и близости ее с таковой же
Средиземноморья. Во всем, начиная с элементов орнамента и
до приемов кладки. И во все времена, начиная с древнейших
до нашего. Это позволяет считать ее чудом, сохранившим­
ся очагом, пусть маргинальным, но стадиально древнейшим,
неизвестным в науке, культуре европейской - ее детства или
девства» 1.
Наиболее значимым среди приводимых сопоставлений
для иллюстрации основного тезиса является гуманитарный
аспект параллельного развития Востока и Запада после нео­
литической революции. Местные сообщества, адаптируясь к
техногенной среде, в зависимости от форм сложившихся ци­
вилизаций, модифицировались в два типа общественной ор­
ганизации. Первый из них - это соседские общины в системе
ранних цивилизаций Востока, где политические образования
имели общую централизованную и унитарную систему управ­
ления и где основные права землевладения и функции управ­
ления получает государственная администрация и правящий
класс (Древний Египет, Месопотамия, Иран и др.). Локальные
сообщества превращались в зависимые городские и земледель­
ческие (К. Маркс) или, как чаще их называют, крестьянские
общины. Само общество или государство в целом здесь по­
строено по пирамидальной схеме: вершина - власть и управ­
ление, боковые линии - ж речество и чиновничество, осно­
вание пирамиды - городские низы и крестьянские общины.
Основой крестьянских общин было совместное поселение,
крестьянский труд, коллективная форма землепользования,
1 Мовчан Г.Я. Кавказская находка // Независимая газета. 1998. - 18 августа.

12

отсутствие или крайнее ограничение суверенитета в само­
управлении, отсутствие военной организации, социальная,
правовая зависимость от высших страт или «высокой об­
щины».
Второй тип общин сформировался там, где цивили­
зация сложилась на базе политических образований типа
полисов, без общего государства, но с развитыми институ­
тами саморегулирования (античный мир в ранней ее исто­
рии, Кавказ, некоторые области Италии, Балкан, Баскония
и др.). Здесь община модифицируется в ее высшую форму
- в гражданскую общину. Гражданская община основана на
полноте прав самоуправления, организации выборной пу­
бличной власти и наличия прав граждан на частную соб­
ственность, включая права на частное землевладение. Важ­
нейшим атрибутом гражданской общины является полный
суверенитет на окрестную демаркированную (обозначен­
ную) территорию и на самоуправление. Гражданская общи­
на (полис) также имеет классы-сословия. Право здесь имеет
ветви: публичное (общее) право, направленное на обеспе­
чение общинных (общих) интересов, и частное право, на­
правленное на обеспечение интересов каждого гражданина.
Здесь место государства (с его пирамидальной вертикалью
власти) занимает гражданская община-полис, устроенная
по схеме прямоугольной конфигурации: публичная власть:
переизбираемые - правитель; исполнительная власть: се­
нат - суд, стратег; постоянная константа - военная органи­
зация (ополчение), публика. Члены гражданской общины,
будучи совладельцами общей территории (а§ег риЬПсиз), в
то же время являются частными собственниками своих до­
мостроений, пахотных участков и других объектов на тер­
ритории общины. Распоряжение частной собственностью в
гражданских общинах, как правило, ограничено специаль­
ными постановлениями, если распоряжение ею владельцем
вступало в противоречие с общественными интересами.
13

Основные характеристики или схема гражданской общи­
ны-полиса, как формы политической организации, полно­
кровно была представлена в Дагестане в старинных джамаа­
тах и их союзах, которых историки именовали «кавказскими
республиками», «федеративными республикам», «конфедера­
циями». В истории дагестанцев и у части народов на Кавказе
самоуправление в форме гражданских общин было едва ли не
самой важной частью их общественной и политической жиз­
ни, более того, в большинстве случаев единственной формой
их политической самоорганизации. В итоге можно заклю­
чить, что из основных макропроцессов развития сообществ
на постнеолитическом этапе истории выделяется генеральное
деление по цивилизационному признаку - Восток и Запад (би­
линейная теория). Греко-римский путь, относящийся к Запа­
ду, на начальном этапе имел ограниченный ареал: Средизем­
номорье, Анатолия, Кавказ, где зародились демократические
пути исторического процесса, которые в отдельных культурах
приобретали доминантные позиции, терпели кризисы (судьбы
греко-римской полисной культуры), но не были окончательно
погребены историей, спустя два тысячелетия возродились в
новом качестве и доминантно распространяются в современ­
ном мире. На Кавказе демократические и аристо-демократические формы политических организаций и их союзы (феде­
рации, конфедерации, монархии) функционировали еще пару
столетий тому назад.
В XXI веке происходит процесс возрождения демократий
с неизбежной коррекцией и учетом исторических ресурсов
местных сообществ.

14

ВВЕДЕНИЕ В ЭТНОГЕНЕЗ
НА ВОСТОЧН ОМ КАВКАЗЕ
В XIX веке, после кавказской войны, появился ряд работ,
в которых получила развитие миграционн ая теория. В них
утверждалос ь, что дагестанские народы - пришельцы из раз­
личных мест, спасшиеся от произвола деспотическ их реж и­
мов, войн и разорений. В старинных путеводител ях писали,
что кавказские горцы представляю т собой ничтожные остат­
ки множества народов, населявших в доисторичес кие времена
огромные просторы земли в Азии и в Европе и принадлежа в­
ших к одной расе, везде исчезнувшей , за исключением Кавка­
за. Согласно миграционн ой теории, Кавказ был не путем пере­
селения народов, а убежищем народов южных и истребляемы х
на равнине. Под напором новых и новых переселенче ских
волн, тянувшихся вереницею на запад из Азии, через ворота
между Уралом и Каспийским морем, на склонах накоплялись
мелкие народы. Другие писали, что дагестанцы произошли
от ссыльных из тех же государств за различные преступле­
ния. Популярным оставался взгляд в изложении Березина,
который писал: «Ведь Кавказ лежит между Азией и Европой,
на перекрестке меж двух морей. Через него постоянно тяну­
лись, не в одну, так в другую сторону, переселявши еся племена.
Одни уходили, спасаясь на горы и в ущелья от врагов, другие
заглядывали мимоходом... В конце концов на Кавказе скопи­
лось столько народов разных рас, разных религий, обычаев и
нравов, что этот край можно уподобить громадному челове­
ческому музею».1 Действитель но, Дагестан называют музеем
культур и народов, но, говоря образно, его «экспонаты» не все
гетерогенного происхожде ния как думал Н. Березин. Кубачинцев, чье ювелирное искусство было хорошо известно в мире,
считали остатками крестоносце в-франков, которые укры­
лись в горах и занялись ювелирным ремеслом. Такие версии
I Березин Н.И. Кавказ. Природа и люди. - СПб., 1912. - С. 21.

15

возникали произвольн о и никак не доказывали сь. Так самые
различные путешестве нники, писатели и историки пытались
как-то объяснить исключител ьно большое количество наро­
дов и языков в Дагестане, а также свободолю бивый характер
дагестанцев . Есть и другие варианты миграцион ной теории, по
которой Кавказ и, в частности Дагестан, населялся в древно­
сти волнами народов, передвигав шихся из Ближнего востока и
юга. Представле ния, согласно которым основным источником
формирова ния народов и этнических групп Дагестана и в це­
лом Кавказа являлись миграции, были отвергнуты благодаря
выдающим ся лингвистич еским исследован иям барона П. Услара и последующ ему развитию историческ ого и лингвисти­
ческого кавказовед ения. Однако это не означало, что Кавказ
был изолирован от миграций и внешних влияний, он, как уже
говорилось , был перекрестк ом культур. С севера и востока ин­
доевропейс кие и тюркские народы с юга (правда незначител ь­
но), семитские народы (арабы, евреи) постоянно проникали в
Дагестан, где частью сразу ассимилиро вались с местным на­
селением, а частью анклавами образовыва ли самостояте льные
этноязыков ые группы.
«Миграцио нная теория» оказалась малоубедит ельной, и
ее место прочно и надолго заняла не столько теория, а сколь­
ко объяснение , что причины многоязыч ия кроются в горном
ландшафте . Авторитетн ый исследовате ль юридическ ого быта
дагестанце в XIX века генерал А. Комаров писал, что «чем ме­
нее доступны горы, тем разнообраз нее в них население. Почти
в каждой котловине, отдельном ущелье, огражденно м высо­
кими скалистыми хребтами, выходящим и к быстрым рекам,
живет особое племя, часто не имеющее малейшего сходства
для родства с соседними племена уменьшает ся. Зато увеличи­
вается численност ь каждого и пространст во, на котором оно
живет».1
1 Комаров А.В. Народонаселение Дагестанской области (с этнографической кар­
той) // Зап. Кавказского отдела РГО. - Тифлис, 1873. Кн. VIII. - С. 2.
16

Эта точка зрения стала популярной среди кавказоведо в
благодаря ее простоте и «очевидности». В любой научной или
популярной работе о Дагестане мы находим, что полиэтничность Дагестана - «следствие пересеченно й местности». На са­
мом же деле такое объяснение примитивно и ошибочно. Без­
условно, разнообрази е экологическ их ниш влияет на тот или
иной набор элементов культур на уровне непосредств енной
адаптации к среде (овчинные тяжелые шубы у жителей высо­
когорий, состав пищи и т. д.), но не разводит единое языковое
поле (дагестански й праязык, реконструир уемый лингвиста­
ми) на множество новых языков. Ведь ущелий и котлованов в
Аварии или в Лакии не меньше, чем где-либо, но там на всем
пространств е, независимо от количества и «глубины» ущелий,
говорят на обширных территориях на едином аварском и лак­
ском языках. И, напротив, два аула, расположен ные рядом, на
одном и тоже склоне, говорят на разных языках. Или, в нынеш­
них Ботлихском , Цумадинско м и Ахвахском, демографич ески
насыщенных районах, бок о бок живут народности, говорящие
на восьми языках. Известный кавказовед Л.И. Лавров перенес
решение этого вопроса из явно неудовлетво рительной «ланд­
шафтной», в сферу социальных отношений, указав на эндога­
мию как на причину сохранения многоязычи я в Дагестане.1
Однако «эндогамия», распростран енная почти у всех народов
Ближнего Востока как право и практика внутрифами льных
браков, не могла быть причиной образовани я новых и новых
языков. Причины многоязычи я и полиэтничн ости кроются в
этнических процессах, протекавши х по формуле «политикаэтника», о чем чуть позже.
Первоначальное заселение. Первые следы человека на зем­
ле современно го Дагестана обнаружены недавно на стоянке
Айникаб и имеют возраст до полутора миллионов лет, то есть
восходят к заре заселения Земли человеком. Последующ ие
этапы заселения по данным археологии происходил и в период
I Лавров Л.И. О причинах многоязычия в Дагестане // СЭ. 1952. № 2. - С. 203.

17

межледниковья во второй половине ашельской эпохи (от 150
до 80 тысяч лет до н.э.). Следы заселения Кавказа в ашеле име­
ются в Закавказье, Причерноморье и Прикубанье.1 Новое на­
ступление льдов (вюрмское оледенение) прервало процесс
заселения. И только в мезолите, после 30-тысячелетнего пере­
рыва, начинается новый этап освоения гор, он засвидетель­
ствован археологическими объектами (Чохское поселение)
выдающегося значения для всей ранней истории Восточного
Кавказа.2 Предполагается, что носители чохской культуры по­
селились в Нагорном Дагестане из территорий Южного Прикаспия, из районов севера современного Ирана, расположен­
ных между горами Эльбруса и Каспийским морем.3
Большим достижением современных археологических
исследований стало открытие в Дагестане памятников куроаракской археологической культуры и обнаружение ее глу­
бочайших корней (Чох), восходящих к неолиту.4 В результате
археологических открытий и проведенных раскопок в Галгалатли (Андия), в Гинчи (Гидатль), в Черкее и Великенте сло­
жилось целостное представление о ярком северо-восточно­
кавказском местном варианте данной культуры, ее подъеме в
У1-Ш тысячелетиях до н.э. и ее закате к началу II тыс. до н.э.5
Данные палеоантропологии, археологии и палеолингвистики
совместились во времени и сошлись на едином пространстве.
Эта северо-восточно-кавка зская палеоязыковая общность на­
звана И.М. Дьяконовым алородийской.6 Закат алародийской
культуры к началу II тысячелетия до н.э. привел к формиро­
ванию на ее месте ряда новых очагов культур более низшего
уровня. Причиной ее деградации была инкорпорация и пря1 История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. - М.
1988. - С. 28.
2 Котович В.Г. Каменный век Дагестана. - Махачкала, 1964.
3 Амирханов Х.А. Чохское поселение. - М., 1987. - С. 192-196.
4 Там же.
5 Гаджиев М.Г. О демографических и этногенетических процессах в Дагестане I/
Алародии. - Махачкала, 1995. - С. 14-28.
6 Дьяконов И.М. Алародии // Алародии. - Махачкала, 1995. - С. 3-13.

18

мое давление степных культур.1 С этого времени наметились
процессы языковой и этнической дивергенции, имевшие след­
ствием столь впечатляющую картину в Дагестане.
В совокупности процесс этноязыкового размежевания
можно представить сначала как деление на южно-дагестан­
ский вариант (многослойное Великентское поселение) и на­
горно-дагестанский вариант, представленный гинчинской
археологической культурой эпохи средней бронзы, в преде­
лах которой образуются три новых очага андо-аваро-цезского
уровня в указанном здесь порядке близости между собой. Они
соответственно представлены тремя очагами археологических
локальных культур: Таллинской, Ботлихской, Бежтинской.2
Начиная с первого тысячелетия в Дагестане сохранились на­
роды под теми названиями, что были известны дреневосточным источникам и античным авторам: андийцы [анди - ассир.,
андаки - греч., ании - греч], лакцы [леги - греч.], лезгины [лакз
- араб], дидойцы [дидури - греч], тиндалы [тидии - грекорим.], удины [утии - греч], табасараны [таваспары - арм.].
С другой стороны, на протяжении двух тысячелетий (1-е
тыс. до н.э., и 1-е тыс н.э.) здесь продолжались этногенетиче­
ские процессы, вследствие которых на историческую арену
выходили новые народности и этнические группы, со свои­
ми языками, наречиями, диалектами и говорами (ботлихцы,
годоберинцы, каратинцы, богулалы, хваршины, гунзебцы, генухцы, кайтаги, кубачинцы). Причины распада праязыка 3 или
этнокультурного единства народов Дагестана на начальном
этапе еще недостаточно ясны. Здесь, полагают, произошел рас­
кол алародийского единства под давлением индоевропейских
племен, вторгшихся с севера. Но в последующем отделение ан­
дийских, дидойских и аварских языков от общей основы с ее
последующим дроблением на одноаульные говоры и диалекты
1 Гаджиев М.Г. Ук. соч. - С. 14-28.
2 Атаев Д.М. Нагорный Дагестан в раннем средневековье. - Махачкала, 1963.
3 Бокарев Е.А. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских язы­
ков. - Махачкала, 1961.

19

происходило, судя по всему, вслед за политическим дробле­
нием и новым уровнем политогенеза в той форме, в которой
он складывался в Западном Дагестане. Именно здесь (в ны­
нешнем Ботлихском, Цумадинском, Ахвахском и Цунтинском
районах) сложились суверенные образования в виде мелких
очагов, в разной степени размежевавшихся между собой по­
литических структур.1 Процесс этноязыкового размежева­
ния вслед за политическим раздроблением и образованием
самостоятельных гражданских общин привел к тому, что в
ХУП-Х1Х веках народы Дагестана были больше известны под
названиями их главных обществ или центров, чем под их эт­
нонимами. Люди называли себя по своим селам, по союзам
сел или по языку. Видимо у более крупных этносов (аварцев,
даргинцев, лезгин), каждый из которых обладал отдельным
языком, был в прошлом свой ранний этноним, но они утеряли
его, разделившись на многочисленные политические образо­
вания: ханства и так называемые «вольные общества» или са­
моуправляемые республики.2

1 Агларов М.А. Сельская община в нагорном Дагестане в XVII- начале XIX вв.
(Исследование взаимоотношения форм хозяйства, социальных структур и этноса).
- М.: «Наука», 1988. - С. 209.
2 Марр Н.Я. Непочатый источник истории Кавказского мира I/ Изв. АН. - П.,
1917. - С. 316.; Вескег! I А^агисЬеп ЬоЬо! иле! Ьа1та) // МйпсЬепег 81ий1еп гиг
8ргасЬмч88еп8сЬаЙ. 1966. - Р. 129-141, 132.; А^агоу М. Айз йег СезсЫсЫе йег
амгагксЬеп Уо1к8патеп // МйпсЬепег 81иЛеп гиг 8ргасЬу188еп8сЬаЙ. Н. 40. - МйпсЬеп.
1981.-Р . 5-17.

20

СТРУКТУРНЫЕ МЕТАМОРФОЗЫ В ОБЩЕСТВЕ
Возвышение суверенных общин. Разрывы первичных и «про­
вокация» вторичных этнических полей. Этногенетические ис­
следования такого сложного узла как Дагестан неизбежно на­
талкиваются на один и тот же вопрос - откуда и почему так
много народов и языков в Дагестане, или скажем, именно в
Дагестане, а не в других частях Кавказа. Тайна эта зашифрова­
на в ткани этносоциальных организмов, сложившихся по сети
самоуправляемых ячеек. Априори предполагалось, что само­
управление исторически складывалось по готовому этниче­
скому клише, то есть по формуле еЙтшса-роНйса. Ближайшее
и тщательное рассмотрение фактического материала и теории
дают формулу обратной конструкции как роИБса-еШшса.
Прежде чем пролить свет на проблему этой взаимозави­
симости, необходим внимательный обзор первой части ф ор­
мулы, то есть традиционных форм самоуправления в Даге­
стане. После «неолитической революции» на Восточном и
Южном Кавказе, в экстремальных условиях обезлесения и
эрозии почв, «борьба за жизнь» означала «борьбу за землю».
Предгорья и Прикаспийская равнина, на зиму осваиваемая
кочевниками, летом превращалась в засушливую пустыню и
покидалась ими. Жители выгоревших от зноя гор вели борь­
бу за восстановление плодородия почв на пашнях и лугах. В
плоскодонных долинах создавались садовые оазисы на по­
чвах, занесенных орошением ручьями и селевыми водами.1
Территория, перестроенная беспрерывной деятельностью
человека, буквально создавшего вокруг себя среду обитания,
стала фактором формирования нового сознания горца. Дву­
сторонние связи природы и общества обрели новое качество2 .
1 Агларов М.А. Орошение в зоне Хиндалала // Этнографический сборник Дагеста­
на. - Махачкала, 2006. № 2. - С. 15-38.
2 Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как механизм существо­
вания этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. - М.,
1972. Вып. 2.

21

Если обычно двусторонние связи были более естественными
на уровне взаимодействия окружающих объектов и сознания,
то в нашем случае, когда антропогенный фактор вырастает в
такой естественно-культурны й комплекс, как «мегъ» (авар.
- комплекс пахотных и сенокосных участков. - М Л .), дву­
сторонняя связь обретает иной, качественно новый уровень.
Дуальная структура территории (частные и общие земли,
рукотворные и естественные объекты, их пространственное
расположение), методы эксплуатации, диктуемые дуализмом,
отражались в социальном и культурном «бытии», в правосо­
знании, на структурных связях внутри обществ. Показатель­
ным следствием динамики этих связей является то, что в на­
горном Дагестане основной и в подавляющем большинстве
единственной формой семейного строя была малая семья. Она
же являлась субъектом частной земельной собственности, что
являлось уникальным состоянием для остальных кавказских
народов.1
Хозяйственная деятельность общины в течение многих
тысячелетий видоизменила ландшафт Горного Дагестана. Тер­
расирование полей приняло повсеместный характер и огром­
ные масштабы. Территория стала собственностью общин
и союзов общин. В правосознании обладателей она больше
существовала как юридическая категория и укрепляла граж­
данское сознание каждого из ее совладельцев. Одновременно
такие естественно-культурны е комплексы, как террасирован­
ный «мегъ», будучи результатом деятельности общины, в то
же время диктовали, закрепляли и консервировали структуру
общины, превратив последнюю в по-своему законченную, от­
работанную, но мало податливую новым переменам систему.
Это, пожалуй, самое важное для истории горских обществ по­
следствие подобного типа воздействия «творения» на «твор­
ца». Известно, что в восточных цивилизациях орошение и его
организация объединяли огромные пространства в единый
1 Агларов М.А. Сельская община... - М„ 1988. - С. 105.

22

организм, функционирование которого всецело зависело от
взаимосвязанной оросительной сети.1 Разрушение ее какогонибудь звена могло привести и приводило к кризису всей си­
стемы гидравлики, включая и саму цивилизацию. Напротив,
горное и горно-долинное орошение и террасирование полей
были пространственно разграниченными, а оросительные си­
стемы - автономными и адаптированными к техногенному
ландшафту. Общественные структуры были также «запро­
граммированы» на автономность. Это особо важный момент,
отличающий Средиземноморье и Кавказ от Восточных циви­
лизаций.
Античная форма собственности, хозяйственная и полити­
ческая автаркия, демократические формы самоуправления и
верховенство общинного права - это и есть основы граждан­
ских общин на Кавказе, которые наиболее полно выражены в
Дагестане. Ведь не большие семьи и родовые, в классическом
смысле, коллективы создавали средиземноморскую архитек­
туру, а гражданское общество того же Средиземноморья с ма­
лыми семьями, стремлением к равенству и прочими особен­
ностями греко-римского пути развития.
Разрывы первичных этнических полей. Античная форма
собственности на землю (дуализм: общественное - частное),
как исходное состояние, корнями своими восходящее к эпохе
бронзы, и сложившиеся на этой базе автономные обществен­
но-политические мини-образования, оттеснили этничность
на «край ареала», что привело к разрыву древних этнических
полей. В албанский период и в последующем, вплоть до нового
времени, в Дагестане не были известны крупные этносы, как
современные лезгины, даргинцы или аварцы. Но все они де­
лились на множество мини-политических образований, с пол­
ным набором составляющих и свойств, присущих автономным
политиям или гражданским общинам. Даргинцы делились
1 ^И ф ^е1 К. Опеп(а1 иевроЩ т. Йийу оГ То1а1 Ротег. - № \у Науеп: Уа1е Цшуегейу
рге88, 1957.

23

Рис. 3. Водораспределительные устройства. Старый Чиркей. Фото автора.
1965 г.

на конфедерации: Акуша-Дарго, федерации Каба-Дарго,
Уцмий-Дарго, и город-государство Кубани. Ранним этниче­
ским названием даргинцев, похоже, было сирхи или сюреги
по одноименному обществу. Во всяком случае, таковыми они
были известны соседним народам еще в начале XV века,1
Аварцы свой этноним получили из литературной тради­
ции и государственного учета (переписи, паспортный учет
т.д.). Не только сами себя, но и соседи не называли горцев
аварцами: грузины их называли леками, лакцы - ярусал, ан­
дийцы - хиндалал, ахвахцы - гьайбулу, кумыки - тавлу и т.д.,
но аварами - никто. В целом, авароязычное население Дагеста­
на до второй половины XIX века, именовалось как магТарулал
(горцы) и хьиндалал («приречные» - садоводы), то есть по
географическому признаку. Основные же номинанты аварцев
были по признаку общественно-политичес ких образований,
1 ТагДу I . ТЬе Саиса«1ап реор1е$ ап<1 Шеиз п е^Ь Ь о п 1п 1404 // АсГа ОНеШ. Нип§. 9. Т.
XXXII. Газе. 1. - ВиНарез!, 1978. - С. 110.

24

таких как Хунз, Технуцал (с ограниченным суверенитетом),
Андалал, Гидатль, Салатавия (Нахъбак1), Гумбет, Койсубулу, Каралал, Тленсерух, Анцросо (Десятиземелье), Антлратль
(Семиземелье), Ункратль (Четырехземелье) и др. В историко­
этнографической литературе они именуются как «общества»,
«вольные общества», «федеративные республики». Все они
были субъектами права на свои территории, суверенами на
самоуправление. Потеря аварами раннего этнонима Ь е ^ 1, по
другой версии - Ьа1Ь12, произошла вследствие распада едино­
го этнополитического поля на общины и их союзы. По своему
типу джамаат Горного Дагестана XV - первой половины XIX
века соответствовал, по греко-римской модели, гражданской
общине. Ее общим названием, вошедшим в разные языки на­
родов Дагестана, было заимствованное из арабского языка
понятие джамаат - «общество». Джамаат обладал всеми важ ­
нейшими признаками названной модели: территорией, мест­
ным правом, сосуществованием частного и общественного
землевладения, военной организацией общества, избираемой
публичной властью, делившейся на правителей, старейшин
и суд. Эти черты предполагали сходные права и обязанности
членов общины. Джамаатское самоуправление в форме граж­
данских общин в Дагестане сформировалось предположи­
тельно в позднюю античность - раннее средневековье, когда
происходил активный процесс становления и развития госу­
дарственно-политических форм общественной жизни.
Этнический фактор как субъект «исторической активно­
сти» перестал существовать, предположительно, еще в нача­
ле нашей эры, после возвышения и укрепления гражданских
общин и их союзов как доминантных форм политических
устройств в Дагестане. Речь идет о разрушении первичных
1 ТгиЬе(гкоу № 2иг Уог^евсЫсЫе дег О81каика818сЬеп 8ргасЬеп // Мё1ап§е8 де
Нп^швОДе е( де рЫ1о!о§1е ойегК а )асц. Уап С тп кеп а Госсазюп ди 60-е аптуегапе
де «а па188апсе (21 ауг11 1937). - Рап5,1937. - Р. 171-178.
2 Вескег11. А»ап5сЬеп ИоЬо1 ипд Ьа1та§ // МйпсЬепег 81ид1еп хиг ЗргасЬмзвепвсЬаЙ.
19. - МйпсЬеп, 1966. - 8.132.

25

этнических полей гражданскими новообразованиями типа
джамаатов, их союзов и конфедераций. В новых условиях стало
неизбежным перемещение сознания идентичности и появле­
ние его новой архитектуры, соответствующей административ­
ному федерализму и правовому строю. Как это хорошо извест­
но специалистам социальной антропологии и культурологам,
гражданская община выходит из корпоративных к новым до­
говорным отношениям, стремится к автономии и независимо­
сти (общинный сепаратизм), компенсирует потерю родовых и
этнических связей новыми договорными, то есть кооператив­
ными (правовыми) связями. И на этой основе складывается
публичное, частное и внешнее право.1 Разрыв общедагестан­
ского этнического поля с потерей его древнего этнонима леги,
если на начальных этапах и происходил, как принято полагать,
в условиях пространственного разобщения и межплеменной
инфоизоляции. Но решающим фактором этноязыковой диф­
ференциации в последнее тысячелетие становятся возвысив­
шиеся общины и их союзы. Отражением данного процесса
можно считать смену древней формы этноидентичности как
субъекта, скажем, исторической активности, на нейтральную
в этом плане, лингвоидентичность.

1 Агларов М.А. Этнокультурные процессы в условиях множественности политиче­
ских структур в Дагестане (до XX вв.) // СЭ. 1987. № 4. - С. 48-58.

26

СОВРЕМЕННЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ ДРЕВНИМ
ЭТНОЧЛЕНЕНИЯМ В ДАГЕСТАНЕ
В этой статье обращается внимание на интересные встре­
чи древнейших и современных форм материальной культуры
и некоторые ареалы современных культурных феноменов,
представляющих безусловный интерес для этногенетических
исследований. Известно, что Северо-Восточный Кавказ явля­
ется древним очагом оседло-земледельческой культуры, вхо­
дившей в первичный ареал куро-аракской культуры 1 и что он
в древности в этнолингвистическом плане являлся более цель­
ным полотном, чем его нынешнее состояние «музея народов»
и «горы языков».
После раскопок Чиркейского (Северный предгорный Да­
гестан) и Галгалатлинского (Северо-Западный Дагестан, Ботлихский район) поселений были обнаружены характерные для
куро-аракса круглоплановые жилища, в центре которых были
расположены ямные очаги.2 В описании остатков хорошо со­
хранившегося жилого помещения говорится, что «в центре
помещения располагался круглый, вкопанный в землю очаг
(диаметр 0,50 м, глубина 0,35 м) с обмазанной стенкой и широ­
ким глиняным бортиком, слегка приподнятым над полом».3 В
восьми раскопанных однотипных круглых помещениях Чир­
кейского поселения имелись аналогичные ямные очаги, с вы­
ступающими над полом бортиками, изнутри очаги сооружены
из твердой обожженной глины. Такие же ямные очаги, наря­
ду с пристенными двухъярусными печными сооружениями,
были обнаружены на Сигитминском поселении эпохи ранней
1 Гаджиев М.Г. Некоторые вопросы этнокультурного развития населения Северо­
Восточного Кавказа У-Ш тыс. до н.э. // VIII Крупновские чтения. Тезисы докладов.
- Нальчик, 1978. - С. 26-28.
2 Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа. - М.:
«Наука», 1991. - С. 19.
3 Там же. С. 155.

27

бронзы 1, на поселении Галгалатли, где также обнаружены
врытые в пол ямные очаги. Рядом с очагами на Чиркейском
и Галгалатлинском поселениях обнаружены зерновые ямы с
обугленным зерном. Совершенно очевидно, что такие ямные
очаги явились прообразом «тонура» (или тиндыра) - очаж­
ного сооружения, имеющего широкое распространение в За­
кавказье и Передней Азии. Южный Дагестан и прибрежную
часть Южной Кумыкии можно считать северной границей
.этой культуры. Этнографическая параллель ныне встречае­
мых ямных очагов с раннебронзовыми уже замечена исследо­
вателями 2. Вместе с тем замечены также переживания с эпохи
куро-аракской культуры до наших дней очажных подставок
для наземных очагов печного типа. У лезгин и табасаранцев
(с. Чори) сохранились очажные плиты, которые называются
«хьар».

Рис. 5. Керамическая очажная
плита-жаровня Галгалатли (III
тыс. до н.э.).

Рис. 4. Очажная плита Галгалатли
(III тыс. до н.э.).

Рис. 6. Керамическая жаровня хьар, плита для выпечки хлеба
в специальной печи. Южный Дагестан (с. Юхаристаль).
1 Канивец В.И. Дагестанская археологическая экспедиция в 1956 г. // УЗ ИИЯЛ Даг.
ФАН СССР. - Махачкала, 1957. Т. 3.
2 Исламмагомедов А.И. Отопительные и печные сооружения у народов Дагестана в
XIX в. // Материальная культура народов Дагестана в XIX- нач. XX вв. - Махачкала,
1988. - С. 7-8.

28

Эти плиты толщиной 1,5 см изготовлены из навоза, глины,
мякины и обожжены. Иногда для большей прочности в мас­
су замешивали козью шерсть. На вид они напоминают кера­
мические. Формы «хьар» были разные, в зависимости от кон­
струкции очага, для которого они предназначались, но очень
часто имели борт и слив, особенно для тех плит, которые пред­
назначались для сушки зерна. «Хьар» входил в конструкцию
сложных, двух-, трехъярусных сооружений, составляя их ра­
бочую поверхность и выполняя ту же роль в простейших на­
земных очагах, установленных на специальных подставках.
Видимо, они дают название очагам и печным сооружениям,
так как только те печи и очаги именуются как «хьар», где при­
сутствует указанная очажная плита. Возможно, «кари» (дарг.),
«корюк» (кум.), «кор» (аварск.) - названия двухъярусных печей
- производные от «хьар», во всяком случае все эти названия от
общего корня. Примечательным является тот факт, что из обо­
жженных глиняных обломков, происходящих из поселения
Галгалатли, эпохи ранней бронзы была реставрирована очаж­
ная плита, аналогичная бытующим в наше время в Южном
Дагестане.1 Другая жаровня из Галгалатли по форме плоская,
без бортов, видимо для термической обработки мучных изде­
лий, также имеет современные аналогии в Южном Дагестане.
Замечается любопытное явление: как ямные печные сооруже­
ния, так и очажные плиты, распространенные, очевидно, по­
всеместно в эпоху ранней бронзы на территории Дагестана,
включая горы, предгорья и равнины, в современном пережи­
вании сохранились только в Южном Дагестане.2 Северный Да­
гестан переходит на другие формы очажных построек и куль­
туру, может быть вследствие оскудения топлива и перехода на
1 Гаджиев М.Г. Отчет о работе I Горного отряда ДАЭ в 1968 г. // РФ ИИЯЛ. Ф. 3. Оп.
3. Д. 287.; Агларов М.А. Очерк этнографии земледелия Южного Дагестана // Даге­
станский этнографический сборник. - Махачкала, 1974. Вып. I. - С. 226-227.
2 Агларов М.А. Пища аварцев // Материальная культура аварцев. - Махачкала,
1967.-С . 275.
29

хинкаловарение, как основного вида мучной пищи.1 Кстати, и
популярный повседневный хинкал Нагорного Дагестана, для
Южного Дагестана является редким, эпизодичным блюдом.
Итак, яркие элементы куро-аракской культуры, ранее распро­
страненные во всем Дагестане, сохраняются в Южном Дагеста­
не и исчезают на Северном. Сами же очажные сооружения, мо­
дифицированные в Северном Дагестане в различные двух- и
многоярусные печные устройства, продолжая сигитминскую,
скажем, традицию, имеют свои особенности. В своей обзор­
ной работе по очагам А.И. Исламмагомедов то и дело замечает,
что «у даргинцев (очажная) перегородка, как правило, до пола
не доходила», что «открытый очаг и рутульцев и цахуров рас­
полагался в виде ямы конусообразной формы», что в «жили­
щах лакцев, часто аварцев (андалальцев) и даргинцев в горах
внутри пристенного очага (в основании) устанавливалась спе­
циальная глиняная печь», что эта форма имела ограниченный
ареал (Центральный Дагестан), что аварский кор, кумыкский
корюк, даргинский кари и южнодагестанский (лезгины, таба­
сараны, агулы, рутулы, цахуры) хьар является элементом еди­
ной материальной культуры горцев Дагестана, приобретшей
со временем локальные особенности, объясняемые традиция­
ми этнического порядка» 2. В статье об очажных сооружениях
Дагестана, тематически посвященной их функциям и райони­
рованию, М.О. Османов отмечает, что «несомненна вареализация тиндыра и этническая обусловленность», так как на даге­
станской равнине - корюк преобладает у кумыков, тиндыра у
них нет». Таким образом, перед нами совершенно отчетливая
картина. Очажные ямы и, особенно, очажные плиты, единые
по формам и материалу изготовления в раннебронзовом веке,
были распространены по всему Дагестану. В Южном Дагестане
1 Османов М.О. Печеные и вареные мучные изделия и хлебопекарные устройства
в Дагестане в XIX- начале XX вв. (типологические параллели и районирование) /I
Система питания народов Дагестана (Х1Х-ХХ вв.). - Махачкала, 1990 г. - С. 116.
2 Исламмагомедов А.И. Ук. соч. - С. 87-88.
30

эти формы доживают до настоящего времени, в остальной ча­
сти Северного Дагестана исчезают, модернизируясь в назем­
ные сооружения. Это наблюдение кажется важным наличием
датированного моста между древностью и современностью
и изменением современного ареала элементов куро-аракской
культуры, ее «отступление» с севера на юг Дагестана.
Аналогичная картина наблюдается при совмещении древ­
него и современного ареалов антропологических типов. Ка­
спийский тип, который представляет население Южного Да­
гестана, более грациозен и пигментирован, чем отличается
от известного кавкасионского типа. Палеоантропологическая
находка времени куро-аракской культуры - череп из Гинчинского могильника (Центральный Дагестан) рисует антролопогический тип как очень узколицый, долихокранный, высоко­
лицый, то есть каспийский тип, и позволяет предположить,
что в эпоху бронзы он был единственным в Дагестане, но со­
хранился ныне на юге, тогда как Северный Дагестан антро­
пологически отличен от южного наличием здесь кавкасиони.
Здесь такое же характерное «смещение» куроаракса с севера
на юг.
Второй блок наблюдений связан с ареалами типов моло­
тильных досок. Это известные на Кавказе и в Малой Азии мо­
лотильные доски, внизу подбитые кремнем. Генерально они в
Дагестане делятся на два варианта: с выступом для отверстия,
куда продевается штырь, которым их цепляют на тягло и на
вариант - без указанного выступа, когда доски цепляются к тя­
глу на вариант специальным кривым, коленообразным дере­
вянным дышлом. В этой теме важно только то, что второй тип
очерчивает Северный Дагестан, а первый тип - весь Южный
Дагестан, а так же весь южный мир ареала молотильных досок.
Таковыми же по форме они датированы на юге эпохой средней
бронзы.
Третий блок связан с пахотными орудиями Дагестана, обзор
которых мог быть увлекательной темой, однако остановлюсь
31

на этнохарактерных моментах в их конструкции, что также
указывает на замеченную выше закономерность.
Пахотные орудия Дагестана не так многообразны, как
мы привыкли к тому, что в пестром мире горного Дагестана
множественность явлений есть обычное состояние. Пахотные
орудия Дагестана вполне унифицированны и легко различимы
на фоне их родичей Закавказья и Передней Азии и имеют ло­
кальные особенности, позволяющие говорить о дагестанском
горном пахотном орудии как об отдельном виде. Ему имеются
прямые, но единичные аналогии лишь среди множества типов
грузинских пахотных орудий. Горное пахотное орудие Даге­
стана состоит из хорошо развитой подошвы (60-70 см в дли­
ну), увенчанной железным лемехом. В подошву-полоз жест­
ко вмонтировано коленообразное устройство, переходящее
в цельный или надвязный грядиль. Дагестанским пахотным
орудиям характерно почти параллельное устройство грядиля
к полозу, то есть угол, образуемый пересечением линий полоза
с линией грядиля, очень мал. К полозу позади «колена» вер­
тикально пристроена ручка-стойка с держателем, с помощью
которого пахарь управляет плугом. Это основная модель кон­
струкции орудия 1.
Дагестанские пахотные орудия называются пуруц (ав.), дураз - (дарг.), хъарац - (лак.), туьрез - (лезг.), дуруц - таб.), ребццу - (анд.), то есть почти во всех языках название восходящее
к одному корню из общедагестанского языка-основы 2. На это
обстоятельство указывают исследователи пытаясь определить
возраст пашенного земледелия в Дагестане3. По многочислен­
ным и сложным «этническим полям» Дагестана пахотные ору­
дия вполне определенно распространились двумя уровнями:
1-й уровень, древнейший, расчленяет Дагестан на Северный и
1 Османов М.О. Ук. соч. - С. 126.
2 Генко А.Н. О названиях плуга в северокавказских языках // Доклады АН СССР.
1930. № 7 .- С . 133-134.
3 История Дагестана. Т. I. - М., 1967. - С. 45-46.

32

Южный распространением соответственно «ушных» орудий в
Северном и «безухих» в Южном.
В свою очередь «ушные» северные орудия и «безухие» юж­
ные делят Дагестан на более дробные и поздние этнические
поля второго уровня уже по другим признакам тех же орудий.
Так по Северному Дагестану у аварцев распространено ору­
дие «пуруц» - подошвенное орудие с вертикальным стояком и
ушками, вставленными в полоз 1, которое можно назвать авар­
ским или аваро-андийским (ребццу), т.к. у аварцев и андийских
народностей это единственный тип орудия, тогда как у лакцев
и даргинцев он встречается или бытует лишь в пограничных с
Аварией районах (рис. 7).

Рис. 7. Аварский плуг пуруц с. Телетль. Ушки вставлены в полоз.

Разновидность аварского пуруца - это бежтинский «бо­
рос», с раздвоенной в виде ушек пятой. Это орудие может быть
названо этнографически чисто бежтинским, потому, что об­
щий облик более нигде не встречается, ближайшие аналогии
по устройству пяты встречаются в Тлярате. Боросу характерен
значительный угол захвата, до 40%, прямой держак вставлен
в полоз. В боросе «ушки» цельновырезаны и направлены вер­
тикально или вовсе отсутствуют, замененные раздвоенной п я­
той.
1 Шиллинг Е.М., Никольская З.А. Горное пахотное орудие террасовых полей Даге­
стана // СЭ. 1952. № 4.
33

На территории, занимаемой лакцами, распространено не­
сколько типов орудий, свойственных соседним народностям,
но имеется орудие со специфическим конструктивным реше­
нием. Прежде всего это «хъарас» - плуг, распространенный на
территории лакцев. Из обследованных экземпляров в разных
районах Лакии наиболее типичными являются орудия, проис­
ходящие из сел. Убра и Камахал Лакского района. Это обычная
«четырехугольная» конструкция безгрядильного орудия с хо­
рошо развитым полозом (хъват1а) и прямым дышлом (марз),
.вставленным в стойку управления (к1амайму). Примечатель­
ным в конструкции является вторая стойка «тур». Она изо­
гнута саблеобразно («тур» - на лакском языке значит «сабля»),
и снабжена сквозными отверстиями, куда вставляются шты­
ри. Тур играет роль регулирования «угла захвата», то есть глу­
бины вспашки. Помимо штырей для укрепления дышла к туру,
после регулировки угла захвата, дышло прочно фиксируется
к туру специальным клином. Регулировка глубины вспашки у
всех дагестанских орудий также достигается укорочением или
удлинением дышла, то есть меняется место стыка ярма к дыш­
лу. Данная конструкция в сочетании с цельновырезанными
ушками - «ваг1ив» - характерна урбинскому орудию, и, можно
сказать, является локальной особенностью лакского пахотно­
го орудия. Урбинское орудие - единственное пахотное орудие
из разновидностей, распространенных на лакской территории,
которое в целом можно назвать «лакским» типом, несмотря на
ограниченный его ареал.
«Дуруц» (даргинское пахотное орудие) - плуг с ушками,
укрепленными над полозом (у аваро-андийских ушки, как
было сказано, вставлены в полоз). Даргинские пахотные ору­
дия исследованы М.З. Османовым. Орудия имеют следующие
элементы - полоз «къяш» (нога), наконечник полоза - «мухТли»
(рот, отверстие), ушки - «лях1и» (ухо), сошник - «гъваби», ру­
коять - «дуцелт» (от «дуцес» - держать), соединительная стой­
ка между дышлом и полозом «дурекка» (гребень), дышло «марза», ярмо «дукъ» (рис. 8).
34

Ушки, устроенные над полозом, являются типичной чер­
той даргинских пахотных орудий. За исключением погранич­
ного с даргинцами лакского селения Цовкра, нигде подобное
устройство ушек не встречается.

Рис. 8. Даргинский плуг «дуруц». Ушки над полозом.

У кубачинского плуга, судя по публикации М.О. Османо­
ва, ушки устроены совершенно неожиданно для дагестанских
орудий - над полозом - впереди «колена»1.
Итак, если «ушные» орудия, как сказано вначале обзора,
очерчивают Нагорный или Северный Дагестан, то устройство
и способ их посадки выделяют аваро-андийцев, бежтинцев,
даргинцев, кубачинцев, лакцев. Южный Дагестан по этому
признаку выделяется отсутствием данного признака, то есть
здесь распространены «безухие» орудия той же горно-даге­
станской конструкции (рис. 9). Безухость южнодагестанских
1 Османов М.О. Земледелие // Материальная культура даргинцев. - Махачкала,
1967.- С . 24-25.

35

орудий роднит их с закавказскими и восточно-средиземно­
морскими. Условия применения туерез со всеми вариациями
в Южном Дагестане идентичны с общедагестанскими: доми­
нирует террасное земледелие с лёгкими антропогенными по­
чвами, представлены все зоны и т.д. Вариации орудий в самом
Южном Дагестане незначительны, но имеются различия по
зонам и этночленениям. Так, табасаранское орудие именуется
по-даргински «дуруц», очевидно, что в названии отразилось
влияние Кайтага. Исследованное орудие в с. Кандык Хивского района отличает массивный полоз-чвери. Орудие со встав­
ным грядилем с тенденцией искривления основной его части
(«дурцин лик» - «нога плуга»). Эта особенность подчеркнута
также и углом, образуемым подвязной частью грядиля и ли­
нией полоза.
Отличительной чертой у цахурского пахотного орудия
«веца» является тенденция к раздвоению пяты, которая более
выражена, чем у орудий, распространённых у рутульцев и агу­
лов. Кроме того, на конце грядиля у цахурского веца в отвер­
стия, куда обычно продевают верёвку, соединяющую грядиль
с ярмом, втыкаются жёстко укреплённые штыри, тогда как
распространенным способом в Южном Дагестане является
множество (до 5-6) отверстий с одним переносным штырём.
Пахотное орудие у агулов обыкновенно состоит из полоза подошвы («т1аб») с железным наконечником «магъ». Длина
подошвы с лемехом 66 см, ширина 21 см. В подошву вставляли
согнутый коленообразно сук «макк» (в переводе с агульского

Рис. 9. Безухое лезгинское орудие туьрез.
36

- нога), удлинённый надвязным грядилем для ярма. Рутульцы, как правило, выбирали сук для полоза «къяц» из той части
ствола дерева, который раздваивается, но ещё оба ствола не
раздвоились. На заострённую сплошную часть ствола надева­
ли лемех «магъ», раздвоенная часть использовалась для укре­
пления коленообразного сплошного (редко навязного), криво­
го грядиля («гъугъ»).
Заканчивая обзор безухих южнодагестанских орудий, за­
метим, что в Южном Дагестане поля принято сначала вспахи­
вать, а затем бороновать, в большинстве же районов горного
Дагестана наоборот: вначале засевают, а затем запахивают се­
мена в землю при вспашке поля. Возможно, одна из причин
«безухости» южнодагестанских орудий - адаптация к опреде­
ленной культурной традиции земледелия. Но этот агрокуль­
турный навык опять же имеет этнографическую границу, вос­
ходящую к первичным этночленениям эпохи бронзы. Притом,
безухие орудия, вернее их признак «безухость», не является
порождением свойств почв, что объясняется самой системой
земледелия, сложившейся в Южном Дагестане, то есть перед
нами адаптация орудий не только к условиям их применения,
но к определенной культурной традиции.
«Безухие» орудия в Южном Дагестане имеют варианты,
или как было показано, подтипы по его народностям. Отли­
чия в южнодагестанских орудиях имеются и по зонам. Орудия
по пойме Самура (долинного типа) у лезгин более изящны и
предоставлены в более облегченном варианте, чем в районах
высокогорий, как в аварских и даргинских долинах, но едины в
конструкции (безухость, развитый полоз, малый угол захвата,
наличие ручки-стойки, железный лемех).
Нужно ещё отметить кумыкский «пурус», который со­
стоял из полоза длиной до 75 см, ручки-стойки - «пурусна
сабы» высотой от 75-85 см. К полозу было прибито дышло
длиной до 280-320 см, обычно округлой формы, но обтесан­
ный по бокам на месте крепления стояка, стойки «сарлар»
37

Рис. 10. Распространение традиционных пахотных орудий по этнорегио­
нам в Дагестане.
А - аварские, Б - бежтино-цунтинские, В - лакские, Г - кубачинские, Д
- табасаранские, Е - лезгинские, Ж - рутульские, 3 - даргинские, И - ку­
мыкские.
38

высотою 34-45 см. В XIX и начале XX века у кумыков основ­
ным пахотным орудием был тяжелый деревянный плуг типа
грузинского «готани». У северных кумыков он назывался
«агъач сабан», а у южных кумыков «агъачкутан». Нигде сейчас
этот плуг не сохранился 1.
Проведенное районирование пахотных орудий в целом
отображает реальную мозаику этнических полей. Позитивное
описание орудий даёт возможность лучше представить цели­
ком конструкцию, адаптированный её характер и тем самым
вычленить «остаточные» элементы, которые, как правило,
этноспецифичны.
Таким образом, целый набор элементов материальной
культуры и навыков хозяйствования или культурно-хозяй­
ственные традиционализмы, такие, как системы земледелия,
злаки, пахотные орудия, молотильные доски, орудия уборки
урожая, методы доения овец, методы веяния зерна, блюда и
многое другое, из которых в данной статье отобраны лишь
немногие, имеют ареалы, совпадающие на первых уровнях с
древнейшим и на последующих с современным этночленением
Дагестана. Как очевидное деление первого уровня выделяются
пахотные орудия «ушные» и «безухие», очажные сооружения,
распространенные в бронзе по всему Дагестану, но остаточно
сохраняющиеся как этнотрадиция в Южном Дагестане. Дру­
гие элементы, названные и описанные в статье, обозначают
более поздний и более дробный, второй уровень.

1 Гаджиева С.Ш. Кумыки. - М., 1961. - С. 65.
39

ГРАЖДАНСКАЯ ОБЩИНА В ДАГЕСТАНЕ
(XVII- НАЧАЛО XIX вв.)
«Даже немногие сохранившиеся письменные
свидетельства дают почувствовать поразитель­
ную эффективность и живучесть этой веками
отшлифованной традиционной системы само­
управления, в основе которой - максимум пользы
при минимальной затрате сил и средств, максимум
порядка при минимуме должностных лиц и посто­
янном общественном (то есть джамаатском и тухумном) контроле над ними!»1
Расул Магомедов

До второй половины XIX века универсальной формой
социальной и политической организации большей части да­
гестанского общества являлась гражданская община.2 Как
известно, гражданская община в принципе представляет выс­
шую форму правового и политического развития местных со­
обществ. Она складывалась вне тоталитарных государствен­
ных образований или на их развалинах, так как сама по себе
гражданская община являлась микрополитическим образова­
нием. По своему типу сельское общество (джамаат) в старом
Дагестане XVII- первой половины XIX века соответствовал
античной гражданской общине, то есть полису. Ее общим на­
званием, вошедшим в разные языки народов Дагестана, было
заимствованное из арабского языка понятие джамаат «обще­
ство». Джамаат обладал всеми важнейшими признаками граж­
данской общины: территорией, местным правом (адатом), со­
существованием частного и общественного землевладения,
военной организацией общества, избираемой публичной
властью, делившейся на правителей, старейшин и суд. Эти
черты предполагали сходные права и обязанности членов
общины. Как собственник частных владений, пользователь
и совладетель общественных земель, член общины обязан
1 Магомедов Р.М. Единство народов - великое благо Дагестана. - Махачкала, 2001.
- С. 29.
2 Агларов М.А. Сельская община... 1988. - С. 206-209.
40

был соблюдать все законы и установления общины, касав­
шиеся эксплуатации угодий на ее территории. У джамаата не
было бюрократического аппарата. Важнейшие политические
функции публичной власти исполняли сами члены общины.
Поползновения к захвату власти пресекались, как и случаи
самоуправства. Полноправное участие в установлении и отме­
не законов, а также нравственных поведенческих норм было
одновременно и обязанностью, и правом каждого члена общи­
ны. У членов общины-джамаата было развито чувство соли­
дарности, отождествления себя со своим джамаатом. Формой
военной организации джамаата было всенародное ополчение
граждан, участие в котором было долгом и правом члена граж ­
данской общины. Все эти черты, конечно, встречаются и при
ином общественном устройстве. Но только в гражданских об­
щинах они составляют основу общества и права.
Самоуправление в форме гражданских общин сф орм иро­
валось в Дагестане предположительно в поздней античности
- раннем средневековье, когда происходил активный про­
цесс становления и развития государственно-политических
форм общественной жизни. Конец существования этого об­
щественно-политического устройства горцев приходится на
включение региона сначала в состав имамата Шамиля в пер­
вой половине XIX в., затем - Дагестанской области на южных
окраинах Российской империи и, наконец, в одной из автоно­
мий СССР. В новых условиях гражданская община-джамаат
трансформировалась в крестьянскую, а затем колхозно-кре­
стьянскую общину. В экономике, как античным обществам
полисного типа, так и дагестанским джамаатам, были при­
сущи самодостаточность и предпочтение земледельческого
труда перед другими видами деятельности. В сельских об­
щинах восточных цивилизаций деспотического типа земле­
делие составляло основное, если не единственное занятие
членов крестьянских общин. При этом землевладельцы, или
правящие классы, в руках которых здесь находился государ­
ственный аппарат, не считали земледелие достойным для
41

себя занятием. Наоборот, в гражданских общинах Средизем­
номорья и на Кавказе земледелие (как земледельческий труд)
считалось наиболее престижным делом. Ремесло, торговля и
даже скотоводство, при всей его развитости, не имели пре­
имущества перед земледельческим трудом.
Одним из важнейших признаков гражданской общины
было право суверенного или безусловного владения терри­
торией, и каждая община со статусом джамаата имела свою
территорию на правах ее собственности. Это редкое, исклю' чительное состояние даже для Кавказа. В соответствии со
статусом территории гражданских общин, как и частные вла­
дения входивших в нее семей, беспрестанно продавались, по­
купались, арендовались, передавались в качестве условных
владений за выполнение тех или иных служб. Сохранилось
множество документов, купчих и соглашений об этом. К при­
меру, Гидатлинский союз передает часть своих пастбищ ратлубцам из федерации Ахваха. Земля дарится на условиях рас­
торжения Ратлубом союза с ахвахцами и присоединения его к
Гидатлинскому обществу, «чтобы объединиться как бы в одно
общество (джамаат) и действовать едино во всех делах, а также
распространить действие некоторых гидатлинских адатов на
Ратлубское общество». Выход в 718 г.х/1318-19 г. даргинского
селения Худуц из Кумухских владений и его передача (присо­
единение) зирихгеранскому (кубачинскому) поселению Анчибачи были оформлены записью, высеченной на камне, кото­
рая по форме и содержанию в полной мере соответствует, как
считает А.Р. Шихсаидов, юридическому документу. В ней, в
частности, говорится: «И отдали селение Худиц, достояние их,
пашни их, горы их, пастбища их, и все что связано с пределами
селения Худиц».1 Право владения территорией вследствие по­
купки считалось таким же незыблемым, как и наследование ее
от первопоселенцев. Купчие на приобретение территорий со­
ставлялись очень часто. Для обоснования своих прав на зем1 Шихсаидов А.Р. Эпиграфические памятники Дагестана X XVII вв. как историче­
ский источник. - М„ 1984. - С. 82-88.

42

лю соперничавшие джамааты использовали все доступные им
средства публичного и мусульманского (шариат) права.
Границы территорий общин и их союзов обозначались
опознавательными знаками, в частности, на их месте ставили
невысокие каменные столбы или стелы. Установление границ
был двусторонним актом с участием свидетелей. Древнейшим
письменным свидетельством фиксации границ в форме юриди­
ческого документа была надпись, обнаруженная выдающимся
кавказоведом Л.И. Лавровым на каменной стеле перед входом
в бывшую соборную мечеть лезгинского селения Курах, ныне
центра одноименного района. Арабский текст на ней с перечис­
лением границ Курахского общества датируется началом XIV в.1

Рис. 11. Курахская стела с записью пределов и границ Курахского общества
н Х1Ув. Обнаружена, прочитана и комментирована выдающимся кавказо­
ведом Л.И. Лавровым.2

1 Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа. Ч. 1. - М„ 1966. - С.
118, 196-197. Полный перевод Курахской стелы см.: Шихсаидов А.Р. Эпиграфиче­
ские памятники Дагестана Х-ХУП вв. как исторический источник. М., 1984.
2 Лавров Л. И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа. - М., 1966. Надпись
286.-С . 118, 287.
43

. ।

Одной из особенностей законов сельских общин Горного
Дагестана, вытекающей из полноты права владения джамаа­
том территориями, была экстерриториальность - на своей
земле община соблюдала правовой иммунитет чужаков и их
имущества, не распространяя на них действия местных за­
конов. «Ни добро, ни зло нашего джамаата не распространя­
ется на пришельца», - гласил адат общества Урада. В случае
воровства подозреваемый в нем чужак обязан был покинуть
пределы пострадавшей общины, извещавшей власти его род­
' ного общества о совершении преступления с тем, чтобы они
судили его на своей территории по своим законам. Весьма чет­
ко право территориального иммунитета вступало в силу во
время совершения ишкиля - насильственного взимания долга
путем захвата собственности односельчан правонарушителя, с
целью заставить их принудить его вернуть имущество.
«Территория» как юридическая категория вошла в различ­
ные уложения в значении ограниченного пределами джамаата
правового поля, в котором имели или теряли силу те или иные
пункты правовых норм. Охрана жизни, чести и имущества
лиц, оказавшихся на чужой территории, закреплялась в зако­
нах сельских общин и их федераций. «Если хваршинец убьет в
своем обществе человека из другого общества, - гласит дошед­
шее до нас в записи российских этнографов XIX в. постановле­
ние с. Хварши, - то убийца покупает и передает наследникам
убитого саван в три обертка и быка стоимостью 10 рублей и,
кроме того, делается кровником на общем основании» 1. Более
того, вне сферы юриспруденции защита гостя считалась незы­
блемым моральным долгом любого горца, служившим еще бо­
лее надежным щитом путешественникам, чем декларируемая
в кодексах местного права уголовная ответственность. Путни­
ки, послы, торговцы-чужестранцы, студенты и преподаватели
примечетских школ (медресе) - все они пользовались во вре­
мя своих странствий территориальным иммунитетом. Идеа­
лы гражданской общины, особенно в пунктах прав человека
1 Памятники обычного права Дагестана. - М„ 1961. - С. 125.

44

и равенства людей, видимо, соответствовали или не противо­
речили основам исламского права и вероучения, и поэтому со­
существование двух правовых систем, а иногда и совмещение
их в некоторых пунктах, обогащало местную правовую базу.
Веками отшлифованная культура самоуправления и ее право­
вое обеспечение не могли быть уничтожены или видоизмене­
ны кроме как насилием или соответствующими вызовами вре­
мени, которым оно подверглось в последние два столетия.
Правовой основой гражданской общины был адат. Под этим
арабским термином в Дагестане подразумевали этические нор­
мы, даже простейшие (например, «старший пришел - млад­
ший встал»), традиции, обычное право: и кодифицированное
и собранное в отдельные сборники, общинное право, которое
формировалось на публичной основе в результате соглашений
и публичных постановлений. Важнейшими источниками ада­
та, как закона гражданской общины, служил прецедент, поста­
новление общинного суда или соглашение с урегулированием
уголовного или поземельного конфликта. Вот несколько при­
меров подобных договоров: «Цекобцы согласились взыски­
вать стоимость скота, убитого во время драки из-за общинных
земель. Впервые такое взыскание было проведено с Абду­
лы Хелекилава, с которого за хорошую корову был взыскан
один куруш» 1; «С владельца отелившейся вакуфной коровы
взыскивать масло в тот день, когда старейшины будут разда­
вать садака 2. Адат этот впервые начат с Амиралава»; «Цекобцы
решили приводить к присяге не только вора, но и его соприсягателей, заступившихся за него в сельском суде. Эти присяги
впервые были приведены в исполнение тухумом Раджабовых».
Адат требовал точных доказательств. Если явных улик
и свидетелей правонарушения не было, решающим аргу­
ментом при установлении виновного являлись показания
1 Куруш - османский пиастр, использовавшийся при денежных расчетах и измере­
нии штрафов на Северном Кавказе.
2 Вакф (араб.) - бывшая частная собственность, переданная общине или всему со­
обществу для благотворительных нужд. Садака (араб.) - добровольная милостыня,
здесь синоним закята (араб.) - очистительной милостыни в пользу нуждающихся
и бедных.
45

родственников подозреваемого. Приносить присягу и высту­
пать свидетелями могли только члены общины, имевшие ста­
тус граждан джамаата. Лица из низших сословий и апараги 1 не
допускались к клятве и свидетельским показаниям.
На основе договоров и соглашений складывалось законо­
дательство общин и их союзов - кодексы или своды адата. По
своему содержанию они касались исключительно правовой
сферы, оставляя в стороне бытовые обычаи и этику. Своды
адатов не содержат ни одного пункта, связанного с требова' ниями нравственных максим («честность» или «бесчестность»
преступления) с фольклором (мифы, предания, пословицы и
др.), являвшимися непременными атрибутами обычного пра­
ва. Практически все пункты имеют актовый, декларативный
характер. Ответственность индивидуальна. Родственники вы­
ступали в защиту потерпевшего только как соприсягатели. Им
не вменялось в обязанность внесение дията (цена крови). Не
указаны и источники средств для уплаты штрафов.
Несмотря на пестроту этнического и политического со­
става Дагестана, общинное право во всем крае, особенно в
его горной части, было едино. Это единство, даже тождество,
очевидно при сравнении кодексов адатов: хотя ни один пункт
не повторяет другой буквально, все основные положения по
всем отраслям затронутого в них сфер права совершенно оди­
наковы по существу и построению. Принцип определения со­
става преступления, ход судебного процесса, правовая ответ­
ственность (кровная месть или выкуп, штрафы) также общие.
Вместе с тем каждый из кодексов определенно партикулярен.
Так, в предисловии к Андалальским адатам весь свод объявлен
обязательным для всего союза: «Здесь приводятся обеты и со­
глашения, заключенные между жителями всех селений Андалальской федерации, договорившимися между собой с помо­
щью Аллаха быть едиными и справедливыми» 2. В 53-й статье
1 Апараги - свободные переселенцы, осевшие на время, но не получившие граж­
данства в принявшем их джамаате. Среди них были искавшие работы мулы, наем­
ные работники, арендаторы, ремесленники.
2 Памятники обычного права Дагестана. - С. 62.
/
46

этого кодекса сказано: «Каждое селение будет руководствонаться своими адатами» 1. Каждое селение, как община в союзе
равных, имело собственный писаный кодекс. Равным образом
все селения Гидатлинского союза, помимо общего, имели каж ­
дое свой писаный свод адатов. Знаменитые Гидатлинские адаты появились на основе первичных сводов, принятых сначала
изустно для каждой общины, и из которых впоследствии были
извлечены общие для всего союза Гидатля нормы. Не исклю­
чено, впрочем, и обратное - кодификация по селениям Гидат­
линского союза могла случиться под влиянием более раннего
общегидатлинского свода.
В союзах общин, объединившихся между собой в конфеде­
рацию, например, в Акуша-Дарго, кодексы общинного права
имели аналогичную их политической организации трехсту­
пенчатую структуру. Такую структуру они сохраняли и первое
время под российским управлением. Территориальная орга­
низация федерации, как и ее политическое устройство, соот­
ветствовали той же общей схеме. Политическая и правовая
организация горнодагестанского общества имела следствием
(формирование языковых, диалектных и этнографических осо­
бенностей в заданных пределах.2
В российской научной, литературной и политической
традиции синонимом джамаата с первой половине XIX в. стало
понятие «общество», ставшее впоследствии его администра­
тивным обозначением. Общество - это корпорация по интере­
сам, а не по родству или местожительству. Употребление этого
термина в отношении дагестанских джамаатов имеет важный
нюанс. Оно было адекватным определением их социального и
политического существа и уникальным обозначением мест­
ных сообществ во всей империи. Я имею в виду гражданскую
общину как универсальную модель общественно-политиче­
ского устройства горцев Дагестана того периода.
I 'Гам же. - С. 65.
2 Агларов М.А. Этнокультурные процессы в условиях множественности политиче­
ских структур в Дагестане (до XX в.) // СЭ. 1987. № 4. - С. 48-58.
47

Наряду с территориальным делением на кварталы и концы
сельская община имела еще более важное социальное членение
на родственной основе - деление на тухумы 1. Каждый джамаат
в Дагестане традиционно делился на несколько (от 3 до 10-12)
таких объединений, члены которых были связаны родством
от общего предка по отцовской линии. В некоторых селениях
были тухумные кварталы, но чаще их населяли разные туху­
мы. Тухумы отнюдь не были пережитком родового строя, как
их нередко рисовали в прошлом. Новые тухумы появлялись
еще на протяжении XIX в. Помимо родственников в их состав
могли входить клиенты и иные группы находившихся под его
покровительством людей. Сохранились памятные записи о
создании тухумов волевым решением старейшин джамаата.
Например, в «Истории Чиркея» говорится: «Люди, пришедшие
к Мусе и Хизри (основателям селения. - М.А.), когда их ста­
ло много, для удобства в делах и порядка были разделены на
шесть частей, из каждой части сделали тухумы...» 2.
Деление на родственные и квази-родственные группы в
самоуправляемом гражданском джамаате наряду с кварталь­
ным делением аула является важнейшей структурообразу­
ющей чертой гражданской общины. «Невозможно окажет­
ся создание полиса, - писал знаменитый греческий философ
Аристотель, - без разделения и обособления входящих в его
состав элементов - либо при помощи совместных трапез (сиситий), либо при помощи родовых групп (фратрий) и областей
(фил)» (Политика. II, 11). Дагестанский джамаат также обосо­
бляет для управления свои тухумы и кварталы: из каждого
тухума выдвигались старейшины и кандидаты на должность
выборного правителя (бегавул). Тухум обязан был проводить
в жизнь решения джамаата, и нес коллективную ответствен­
ность в уголовных и гражданских исках, что нашло отражение
1 На санскрите, как и в персидском языке, тухум означает «семью». У народов Да­
гестана этот термин был перенесен на общиннь[е деления по фамильному принципу.
Например, тухум Мирзалал - от предка по имени Мирза. Наряду с ним в ходу были и
местные названия, например, у аварцев - кьибил (букв, «корень»), порой сложившие­
ся на основе арабских и тюркских заимствований - у даргинцев - джинс и т.д.
2 Тарих аула Чиркей // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 3. Д. 495. Л. 53-54.

48

и обычае коллективной очистительной присяги. Например,
по Гидатлинским адатам, «если убийца не признает себя ви­
новным в убийстве, то наследникам убитого предоставляется
право требовать от родственников убийцы доказать это при­
сягой 15 родственников»; а «если подозреваемый в поджоге
(чужого имущества] не признает себя виновным, то он обязан
очистить себя посредством присяги 15 своих родственников».
В иных случаях родственников не допускали к присяге. Сами
гухумы делились на меньшие родовые группы или фамилии,
что также помогало регулированию хозяйственной, обще­
ственной и политической жизни общины. Родственные деле­
ния перекрещивались с квартальным делением, что уравнове­
шивало позиции общественных группировок.
Следствием сходной реформы, похоже, была система
управления, установленная к XIX в. в Согратле. Это крупное
селение в 600-700 домов было разделено на три части, каж ­
дая из которых называлась не кварталом, а тухумом. Но тухум в согратлинском понимании являлся не родственной, а
административной единицей. Реальных родственных групп
тухумного типа в согратлинских «тухумах» было немного.
Власти стремились поддержать равновесие между тремя «тухумами» во всем, особенно в отношении количества людей.
Будучи обществом открытым для приема переселенцев из
других джамаатов, Согратль не только принимал новых чле­
нов, включая их в тот или иной «тухум», но и предоставлял им
определенные льготы. Новоприбывший получал земельный
участок, площадку под строительство дома, сенокосные уго­
дья и другую помощь. За провинность с новых членов штраф
взимался в уменьшенном размере. «Тухумы» управлялись
автономно выборными десятниками от каждых десяти хо­
зяйств. Из этих десятников выбирался Совет. Десять хозяйств,
которые выдвигали собственного десятника, должны были
быть близкими родственниками. Эта реформа управления
отдала дань родственным объединениям, как низовым еди­
ницам в управлении. Велики, видимо, были традиции и сила
49

родственных группировок и их главенствующая исполнитель­
но-принудительная роль по отношению к каждому члену, це­
ликом заменявшая или упрощавшая специальное содержание
исполнительно-принудит ельных органов.
Верховным органом управления джамаатом было Народ­
ное собрание, созывавшееся ежегодно и в наиболее важных
случаях. Аварцы называли его руккел. Его синонимом, как уже
говорилось, было понятие «джамаат», вошедшее практически
во все языки народов Дагестана. Существуют предания о со­
зыве Народных собраний для принятия законов, о выступав­
ших на них ораторах и их исключительном красноречии. Здесь
решались общественно-значимые проблемы, вопросы войны
и мира. Слово имело тут исключительное значение. Так, по за­
писанным мной в 1960 г. воспоминаниям участника одного из
таких сходов 100-летнего Али-Мирзы из Анди, одной логикой
речи наиб Гирей сумел отговорить андийцев от участия в даге­
стано-чеченском восстании 1877 г.
Народное собрание созывалось ежегодно, весной после
проведения праздника первой борозды и в чрезвычайных слу­
чаях. Собрания созывали глашатаи (мангуши). По этому по­
воду в Келебском своде адатов прямо сказано: «Если сельские
исполнители не соберут старейшин или целое селение, когда
возникнет в этом необходимость, то с них взыскивается штраф
в размере одной овцы» 1. Женщины на него не допускались, как
и дети до 15 лет. Пришельцы, гости, зависимые категории на­
селения не могли быть членами или участниками собрания.
Руккелу часто предлагалось утверждение заранее решен­
ных на совете старейшин и собрании представителей тухумов
дел. В преамбуле Гидатлинских адатов сказано: «Старейшины
Гидатлинского общества согласились ради торжества справед­
ливости принять следующее...». В отдельных, иногда чрезвы­
чайных случаях, Народное собрание и Совет старейшин созы­
вались исполнителями. По этому поводу в Келебских адатах
говорится: «Если сельские исполнители не соберут старейшин
1 Памятники обычного права Дагестана. - С. 77.
50

или целое селение, когда в этом возникнет необходимость, с
них взыскивается штраф в размере одной мерки [зерна]»1.
Есть сведения о собраниях или сходах целой конфедера­
ции союзов общин Акуша-Дарго. Показательны в этом аспекте
рекомендации князя Аргутинского, начальника Даргинского
округа: «Кроме обыкновенного, при решении дел магальными
кадиями или главным кадием, бывают еще в Даргах собрания
по магалам (здесь - союзам общин; выделено мной. - М.А.) для
рассуждения о делах общественных. Такие сборы, особливо со
исего округа, вы должны всеми мерами отклонять, действуя
при этом с благоразумием и уклончивостью и стараясь, чтобы
гс обстоятельства, о которых предположено было бы рассуж­
дать на общем сборе, были решены через посредство вашего
рассуждения с почетными лицами, которых вы можете для
этого к себе требовать, не всех вместе»2. И действительно, по­
сле присоединения к России и реформы сельского управления
1868 г. Народное собрание потеряло роль источника законода­
тельной инициативы, будучи сведено до уровня совещатель­
ной сходки, собираемой с разрешения, а с 1877 г. и под контро­
лем назначавшегося властями старшины.
Постоянным органом законодательной власти в дорефор­
менной общине был представлявший собрание между его со­
зывами Совет старейшин (джамаат). Никто из его членов не
мог быть моложе 40 лет. В Совет входили наиболее авторитет­
ные представители каждого тухума или его подразделений.
Выходцы из зависимых сословий не допускались в него, пока
не были уравнены в правах с остальными общинниками в 60-е
годы XIX в.
Полномочия старейшин зависели от типа общественного
устройства джамаата. В феодальных владениях (ханство, уцм и йство, шамхальство и др.) Совет старейшин был низведен до
органа местного самоуправления. Наоборот, в союзах общин
I Там же. - С. 77.

2 Нрюханов П.Л. Государственное устройство и административное управление
пол 1>ных обществ Дагестана в первой половине XIX века // Сб. трудов Пятигорского
педагогического института. - Ставрополь, 1947. Вып. 1. - С. 141.

51

Рис. 12. Сел. Ахты. Место заседания старейшин. Зарисовка.

Рис. 13. Сел. Микрах. Место заседания старейшин. Зарисовка.

горцев он играл роль, сопоставимую с римским сенатом вре­
мен республики. Каждый год старейшины назначали правите­
лей и судей джамаата и всего союза общин. Самостоятельно
выдвигался «военный предводитель» (авар, цевехъан), ведав­
ший ополчением джамаата. Это были основные «ведомства»,
подотчетные Совету старейшин. Старейшины же назначали
казначея. Удерживая в своих руках все верховные полномочия,
52

( лжет заменял собой Народное Собрание, которое созывалось
только раз в году для решения особо важных дел. Местные
арабоязычные источники и русские авторы XVIII—XIX вв. пи­
сали о старейшинах горцев, «которые у них в почете».
Совет старейшин не всегда имел особое помещение для за­
седаний, кроме годекана. Так традиционно называлась обще­
ственная площадь в наиболее удобной части аула, как правило,
у центральной (пятничной) или квартальной мечети. Иногда
устраивался широкий навес с сидениями под ним на открытой
части площади.
Порой сидения на годекане были сделаны весьма искусно,
особенно в Южном Дагестане (ким - лезг.). На годекане про­
ходила вся публичная жизнь общества, начиная с ремесленной
деятельности, торговли и кончая спортивными состязаниями
и Народными собраниями. Исключением из этого правила
было, пожалуй, только Кубачинское общество, где Совет 52
старейшин (кубач. - Чине) во главе со старшиной (кубач. - Чиналла бик! - «Голова Чине») занимал лучшее из общественных
зданий - Чиналла хъал - «Дом Чине», богато украшенный ка­
менной рельефной скульптурой и резным деревом. Отдельный
дом, называвшийся Гулалла хъал «Дом молодых (неженатых)»
и также выделявшийся богатством декоративной отделки, за­
нимал также военизированный «союз неженатых» (кубач. - гулалла акъ букьун - «Объединение (группа) молодых (нежена­
тых) людей»1.
Во время заседания Совета старейшин запрещалось под­
ходить и тем более тревожить старейшин. Келебский адат
устанавливал за это штраф: «Если кто, не считаясь с авто­
ритетом старейшин, ради забавы бросит камушки в поме­
щение, где они собрались, то с него взыскивается штраф в
размере одной овцы». Правда, не совсем понятно, имеет ли
келебский источник в виду старейшин или избранных из
их числа правителей общины (авар. ч!ух16и). Другой адат
I Маммаев М.М. Зирихгеран - Кубани: Очерки по истории и культуре. - Махачка­
ла, 2005. - С. 77-80.

53

предусматр ивал: «Если кто назойливо будет просить джамаат
(здесь - старейшин. - М.А.) простить штраф, с того взыскива­
ется штраф в размере одной овцы».
Верховным представит елем органов исполнител ьной вла­
сти в джамаате были правители. Они избирались Народным
собранием или назначалис ь Советом старейшин. О правите­
лях джамаата сообщают местные и русские источники. В Ава­
рии правители джамаата именовалис ь ч1ух1би, у даргинцев холоте или карты, у андийцев - ханы. По словам Р.Ф. Розена,
в общинах Салатавии (авар. Нахъбакъ) избранные старейши­
ны «более одного года не остаются» и в каждом селении име­
ются по нескольку «вроде наших выборных» . Хроника Анди
утверждает , что каждое андийское селение имело правителя
- «хана», который избирался ежегодно. Правителям принад­
лежала исполнител ьная власть над общиной. Полномочи я их
были обширны. Неприкосн овенный правовой статус ч1ух1би
и получение ими доли штрафов и налогов со стороны обще­
ства были закреплены в законах союза. Например, «Если кто
ударит сельского старейшину , то с него взыскивают ся 3 овцы»,
«Если же сельский старейшин а или исполнител и проявили
снисхожден ие во взыскании трех овец сполна, то есть, если
они договорили сь между собой и ограничили сь взысканием
одной-двух овец, с каждого из них взыскивает ся штраф в раз­
мере одной овцы. В противном случае взыскивает ся штраф за
халатность при исполнении решения суда»1, «Если кто возьмет
ишкиль у кадия федерации, старейшин ы или мангуша или его
посланника , с того взыскивает ся один бык»2. Кроме того, пра­
вители освобождал ись от общественн ых работ, пользовали сь
общественн ыми сенокосами , внеочередн ым правом на воду и
иными привилегия ми.
Количество правителей было разным. Оно определяло сь
либо числом кварталов, либо количество м тухумов. Напри­
мер, в Кубани было 12 правителей (по другому источнику - 7),
1 Памятники обычного права Дагестана. - С. 97.
2 Там же. - С. 65.

54

н Джарском союзе - 30, в Башлинском - 6, в Уркарахе - 12. В
Чохе было шесть ежегодно переизбираемых и приводимых к
присяге квартальных ч!ух1би‘. В рекомендательном письме
1810 г. чохцев генералу Тормасову в Тифлис говорится: «Му­
хаммед-кадий, который прибудет к Вашему двору с намере­
нием оказывать Вам услуги, есть один из шести наших по­
четных старейшин». Особенно много старейшин-правителей
- 40 аксакалов - было в джамаате Ахты, крупном селении в
предгорьях, которое по своим размерам, структуре и роли в
общественно-политической жизни можно рассматривать как
город-полис.
Ч1ух1би-правители выбирали из своей среды главу джама­
ата. В отдельных аулах его называли бегавул (тюрк.), у аварцев
- росдал бетТер или нусил бет1ер («голова общества-селения»
или «голова сотни»). Устные предания помогают восстановить
процедуру выборов правителей общества. Выборы главы были
продуманными, сочетавшими интересы делений общества и
общедемократические начала. Например, в крупном даргин­
ском селении Мекеги правителя джамаата избирали из 11 кан­
дидатур по числу кварталов. В день выборов под наблюдени­
ем комиссии перед мечетью ставили одиннадцать глиняных
кувшинов, на каждом из которых писали имена кандидатов.
Предварительно на глазах у всех их переворачивали вверх
дном и трясли, чтобы всем было ясно, что они пусты. И зби­
ратели гуськом проходили мимо ряда кувшинов, кварталь­
ные представители читали вслух неграмотным написанные
на них имена кандидатов. Подходя к кувшинам, каждый по­
казывал всем пустую ладонь, после чего получал от стариков
особого вида камушек, брал его двумя пальцами, показывая
собравшимся. Зажав камушек в кулак, избиратель опускал
руку во все кувшины, оставляя его в одном из них, что обеспе­
чивало тайну голосования. Вынув руку из последнего кувши­
на, избиратель вновь показывал всем пустую ладонь - выбор
I Сел. Башлы расположено в Каякентском районе РД, сел. Уркарах - в Дахадаев( ком, сел. Чох - в Гунибском районе.

55

совершен. Непрерывн ая череда людей двигалась быстро. Пра­
вителем становился тот, в чьем кувшине находили наибольше е
число камушков. После этого правителя приводили к присяге 1.
Община пыталась всячески ограничит ь возможны й про­
извол и злоупотреб ление властью со стороны правителей .
Правителе й, как и судей, приводили к присяге. В Келебском
обществе был принят закон, по которому сельские исполни­
тели ежегодно должны были приносить присягу, что они пра­
вильно взимали штрафы в пользу должностн ых лиц джамаата.
В кодексе Хунзахско го общества записана норма, предупреж ­
дающая возможнос ть утвержден ия родственн ости во власти:
«Запрещае тся назначать на одно место начальник ами отца и
сына или двух родных братьев; если таковые окажутся назна­
ченными, то выше стоящие начальник и обязаны освободит ь
от работы младшего из них»2. Мало того, среди адатных норм
имеются указания на освобожде ние от наказания или от дията
общинник а, убившего узурпатора власти в джамаате.
Наряду с законодате льной (народное собрание) и испол­
нительной ветвями власти (правители ) в джамаате были также
суд (диван или махкама). Количеств о судей, рассматрив авших
дела по адатным нормам, очевидно, зависело от числа тухумов. Перед вступлени ем в должность их приводили к прися­
ге, о содержани и которой можно судить по данным кодекса
общества. В нем говорится, что судьи обязательн о будут взы­
скивать штрафы с тех людей, которые провинили сь, и что не
будут подвергать штрафу невиновны х, не будут отступать от
писанного местного закона и принимать в свою среду непри­
сягнувшего . Отказавше гося дать присягу, оштрафова в на одну
овцу, вычеркива ли из списка судей, а на его место избирали
другого. Приведени е судей к присяге - свидетельс тво исклю­
чительного значения, которое придавало сь судопроизв одству
1 Агларов М.А. Местное самоуправление: традиции и новации // Дагестанская
правда. 26.08.1995; Магомедов Р.М. Даргинцы в дагестанском историческом процес­
се. - Махачкала, 1999. - С. 325-346.
2 Памятники обычного права Дагестана. - С. 65.

56

по общинному праву. Кроме судей по адату каждый джамаат,
каждая федерация или союз союзов общин имел своего кадия
(кади), которого выбирали на Народном собрании в качестве
судьи по шариату.
Принципы публичной гражданской власти отражались
и поенной организации общества, в минуты опасности пре­
кращавшегося в единый военный лагерь. Во главе ее стоял
военный предводитель , у аварцев именовавши йся цевехъан «впереди идущий, предводитель ». В мирное время он следил
на состоянием аульных и окрестных укреплений, несением до­
зорной службы на башнях, перевалах и т.д. Заботой цевехъана
была организация строительств а домов на границе аула таким
образом, чтобы соблюдались условия постройки, отвечавшие
требованиям обороны.
Община следила за состоянием боеготовнос ти и проведе­
нием систематичес ких военных упражнений - стрельбы в цель,
силовых состязаний, борьбы, конных скачек, джигитовке и т.д.
В начале XIX в. военная организация общин получила даль­
нейшее развитие. Квартальное деление аула было дополнено
делением на «сотни» и «десятки» с соответствую щей суборди­
нацией и общим подчинением предводител ям. Под началом
сотников и десятников не обязательно находилось 100 или 10
домохозяйст в или человек, десятник мог иметь под управлени­
ем и 30, и 50 хозяйств. О значении подобного преобразова ния
можно судить по преданиям, записанным мной в 1981 г. в сел.
Ругуджа - одном из сильных джамаатов Андалальско го союза.
11режде селение делилось на три квартала во главе с сотника­
ми (нусил бет1ер - «голова сотни»). Каждый сотник назначал
трех десятников. Главу-бегавула Ругуджи выбирали из 12 пре­
тендентов, выставленны х 12 тухумами ругуджинцев . За каж ­
дого отдельно голосовали на собрании джамаата; бегавулом
избирали получившего наибольшее количество голосов. Когда
подсчет голосов чем-либо затруднялся или кандидаты полу­
чали равное число голосов, бросали жребий, для чего готови­
ли деревянные шары, на которых писали имена кандидатов.
57

Народное Собрание

Рис. 14. Схема управления джамаатом на примере селения Ругуджа.

Шары из папахи доставал малолетний ребенок. Видно, что
система была четко продумана с учетом традиционных норм
представительства: сохранено участие основного администра­
тивного и основного социального делений джамаата на три
квартала, с одной стороны, и на двенадцать тухумов, с другой.
Не повторяя друг друга, эти линии административного и со­
циального деления перекрещивались.
Весьма интересной фигурой в политической и правовой
культуре народов Дагестана был мангуш. Это тюркское сло­
во означает «глашатай», «вестник». Мангуш объявлял реше­
ния правителей и Совета старейшин народу, предупреждал
о наступлении сроков сельскохозяйственных работ, созывал
Народные собрания и заседания старейшин. Его выбирали
подобно кадию или старейшинам, что обеспечивало ему не­
прикосновенность.
Исполнители, проводившие в жизнь распоряжения вла­
стей и решения суда, были единственным специализирован­
ным органом принуждения в обществе. На них лежала вся
«черная работа» по управлению. Они не избирались, а назна­
чались Советом старейшин. Названия их в языках народов Да58

гестана различны: у аварцев - г1елал, у кубачинцев, акушинцев
- барлусес, у кумыков и кайтагцев - чоуши и тулгаки, чилъми
и др. Русские источники по аналогии с российским и реалиями
переводили это понятие как «полицаи», «есаулы», «инспекто­
ра», «исполнители», «рассыльные » и т.п. Количество испол­
нителей в различных джамаатах и обществах было различно
и зависело от общего числа жителей и местных обычаев. Н а­
пример, в распоряжен ии джаро-белок анских старейшин было
«60 конных есаулов»; в Ахтах - только два чоуша, по одному
для каждой из двух частей главного селения, но в ведомстве
которых находились все одиннадцать селений, входивших в
Ахтынский союз (Ахты-пара): «Так как во всех селениях 1-го
участка Самурской провинции не было ни аксакалов, ни чоушей, но чоуши ахтынские в случае надобности посылались в
селения того участка, которым во всех отношениях управляли
ахтынские аксакалы», - сообщает русский источник 60-х годов
XIX в. В Башлы было 60 тулгуков, из них 20 человек находились
в Башлы, остальные «назначалис ь поочередно с каждого магала деревни (то есть вся округа, подчиненна я Башлы. - М.А.)».
В Утамыше было 40 исполнителе й, в Кубани - 24, в Уркарахе
- 60. Любопытно распределен ие исполнителе й по должностям
в Акуша-Дарго, где их называли барлусес. Каждый судья (шила-холоте) располагал четырьмя барлусес, а каждый из ста­
рейшин-пра вителей (джамаатла-холоте) имел по два испол­
нителя, то есть в распоряжен ии акушинских властей было 24
барлусес.
Все должностны е лица джамаата выполняли свои обязан­
ности как общественн о-гражданск ую повинность, хотя и были
освобожден ы от несения других общественн ых повинностей
и податей. Исполнител и же были ограждены законом и мог­
ли применять силу, но в известных пределах. Например, в Цекобе «полицейски й» мог наносить удары при сопротивлен ии
во время взимания штрафа, но если штрафник получал рану,
го она не должна была доходить до кости. Иначе исполнителя
гоже наказывали. И наоборот, наказывалис ь лица, оказавшие
59

Рис. 15. Политическое образование Акуша-Дарго.
НСАД - народное собрание акушинского джамаата; СС - совет старейшин;
ШХ - Шила-холате (аульные судьи); ХК - Хулел-карт - правители АкушаДарго; ДХ - Джамаатла холоте («...инспектора, они же администраторы, на­
родные судьи, которые лично не разбирали дел, но проверяли разобранные
картами»); М - Мангуш (глашатай, трибун); К - Кадий (соправитель всем
союзом Акуша-Дарго и судья по нормам шариата).
60

сопротивление властям, и жители, если они потворствовали
этому: «Если кто ударит исполнителя рукой или чем-нибудь
другим, то с того, кто ударил, взыскать одного быка. Если же
удар был нанесен с согласия всех жителей селения, то с них
изыскать триста баранов» 1.
Кавказские республики. Сельские общества или джамаа­
ты Дагестана объединялись в политические союзы или феде­
рации республиканского типа, часто называвшиеся по имени
своего главного селения-центра, как, например, Анди, Карата,
Тинди, Цудахар, Ахты, Андалал (последнее от названия места
сбора представителей обществ - Анада). Другие союзы имено­
вались по своему геоморфологическому положению, по гор­
ной долине или хребту, на котором располагались - Гидатль,
|умбет (от кумыкского «южный склон» Андийского хребта,
где располагалась федерация), Нахъбакъ (в пер. с авар. - «за­
дняя (теневая) сторона» хребта Салатау), Багулал и др. По раз­
ным оценкам, в Дагестане было от 44 до 68 федераций. Авар­
цы называли такое объединение бо, даргинцы - табун или
х!уреба, андийцы - игьа, лезгины - пара или мегъле, табасаран­
цы - мягъал и т.д. Эти термины местные, за исключением мегьле, мягьал (производное от араб, махалла «квартал, участок»),
переводятся как «общество», «народ», «войско». Европейские
наблюдатели, писавшие о Северном Кавказе и Дагестане еще
в XVII в. отмечали республиканский характер устройства да­
гестанских обществ (Эллис, Кук и др.). В России до 40-х годов
XIX в. их также называли «республиками» или «федеративны­
ми республиками», подчеркивая равноправный характер вхо­
дящих в союз сельских джамаатов. С поражением восстания
декабристов 1825 г. и началом николаевской реакции на слово
«республика» в России был наложен негласный запрет. Эти
понятия были заменены более нейтральными «вольные общества», а во второй половине XIX в. - «союзы сельских общин».
Интересно отметить, что современные кавказоведы все чаще
I 11амятники обычного права Дагестана. - С. 63.

61

возвращаются к понятию «республика»1. Это определение бо­
лее точно соответствует предмету и объясняет природу таких
союзных образований.
Союзы общин имели федеративное административно-тер­
риториальное устройство. Они существовали в границах объ­
единившихся в союз обществ, не имея верховных прав на эту
общую территорию, поскольку каждое общество могло выйти
из союза и присоединиться со всеми своими землями к дру­
гой федерации или занять нейтральную позицию. К примеру,
общ ество Кудали в начале XIX в. вышло из Андалальского со­
юза, присоединившись к Акушинской федерации, но затем
обратно вернулось в состав Андалала2. Таких примеров мож­
но привести много. Некоторые общины, не вступая в союз,
имели с ним договорные отношения. Таковы были общества
Ботлих, Годобери, Кубани, Тинди, Арчиб, Гинух, Гунзиб. В Да­
гестане XVII—XIX вв. не было и не могло быть национальных
или этнических границ - густая сеть административно-поли­
тических границ территориальных владений джамаатов, их
союзов, феодальных доменов составляла отдельную, жизнен­
но важную реалию. Эта же сеть сыграла особо важную роль в
формировании этнической и политической мозаики региона.
В пределах некоторых союзов общин сложились современные
народы Горного Дагестана - андийцы, ахвахцы, багулалы, каратинцы, чамалалы, гунзибцы, дидойцы и др.
Управление союзами общин в целом не сильно отличалось
от общинно-джамаатского, повторяя его институты на бо­
лее широком уровне. Политическим центром федерации ста­
новилось наиболее крупное село, которое в устной и старой
письменной традициях чаще всего именовалось «городом»шагъар (от перс. 5кекег). Таковыми считались Анди, Акты,
Тинди, Чиркей и др. Местом постоянного функционирования
1 Магомедов Р.М. Даргинцы в дагестанском историческом процессе. - Махачкала,
1999 г. - С. 390.
2 Алиев Б.Г., Муртазаев А.О. Федерация даргинских союзов сельских общин Акуша-Дарго в XVII - первой половине XIX вв. - Махачкала, 2008. - С. 230.

62

администра ции было центрально е селение, но для выборов
или решения важных дел представите ли собирались на ней­
тральное место съезда. Как и в джамаатах, в отдельных союзах
существовал а тенденция к захвату власти сильными тухумами, наследной военной и духовной знатью. В некоторых из
них более видную роль играл кадий, должность выборная, но
с тенденцией к наследованию. Например, в Андалальск ом со­
юзе кадия выбирали из Согратля из одного и того же тухума.
II XIX в. акушинский кадий возглавил весь союз Акуша-Дарг о
нс только как духовный, но и как светский правитель. Однако
усиление кадиев не было повсеместны м. Кадии в основном и
по их статусу были заняты шариатской юриспруден цией. Акушипская конфедерац ия - единственны й в Нагорном Дагестане
тин политическо го правления, где кадий, при содействии рос­
сийских властей, получил светскую власть, но не абсолютную
- она была ограничена выборными представите лями от вхо­
дивших в союз общин.
Иной тип федерации представлял а Салатавия (авар. Нахъ6ак1), устройство которой известно нам из сделанной в сере­
дине XIX в. на аварском языке записи обычаев салатавских
аварцев, переданный мне учителем Ахмедниязо вым в Старом
Чиркее в 1965 г. Вот его текст: «Теперь рассказ о селах Салатавии. Салатавское общество (бо) состоит из 13 селений...
Главное между ними селение Чиркей. Ниже рассказ об адатах, бытовавших между этими селениями. В прежние време­
на, когда не было ни правителей, ни имамов, представите ли
тринадцати сел собирались у «Источника Миккилава» (авар.
Миккиласул ицц - М.А.). Целью ежегодного сбора... было про­
верить, как за минувший год селения придержива лись уста­
новленного порядка: если кто кого притеснял, его выявляли
и облегчали участь тех, кто испытал насилие. Все собравши­
еся выбирали пятьдесят человек на должность болг1алаби
(авар. букв, «исполнител и общества», - М.А.), чтобы те следи­
ли за законом в селениях Салатавии. Для маленьких обществ
выбирали двоих-троих 6олг1алаби, в больших селениях 63

семерых-восьмерых, в селениях среднего размера - четверыхпятерых. Их избирали из числа наиболее бескомпромиссных
и храбрых, так что, если кто кого убивал, бопгТалаби сжигали
дом убийцы, если кто кого ранил, они забирали у виновного
быка, которого сами же съедали. Они заставляли слушаться
наставлений муллы, и никто не мог им перечить. Если на ка­
кое-либо из селений Салатавии обрушивалось несчастье, все
остальные села помогали ему, словно дети одних родителей.
Среди жителей Салатавии не было ни князя (авар, нуцалчи),
ни чанки 1, но они делились на узденей и крестьян (авар, лагъ
тархан - доел, «освобожденный раб» - М А .)».
Отличительной чертой Салатавского союза, как видно из
приведенного текста, было наличие войсковых (народных, об­
щественных) исполнителей, одновременно ведавших делами
управления всей федерации, в тоже время и своих джамаатов,
которых они представляли. В других союзах общин Централь­
ной Аварии - Гидатле, Андалале, Анди - такого не встречалось.
Похожие институты управления имелись только у южных и
западных аварцев. В частности, таким образом была устроена
военная администрация Тлейсеруха и Каралал 2, многих сою­
зов тляратинских аварцев, дидойцев и, наконец, Джаро-Белоканских союзов общин.
Имеется еще одно достоверное описание устройства ис­
полнительной власти в союзе сельских общин Акуша-Дарго.
Это записка, составленная для российских военных властей
в первой половине XIX в., согласно которой в Акуша-Дарго
«было четыре карта (шила-холоте), аульные судьи (хулел-карат), составлявшие сельское управление по одному из каж­
дого магала, и, кроме них, выбирались еще четыре карта-ин­
спектора, они же и администраторы (джамаатла-холоте),
народные судьи, которые лично не разбирали дел, но про­
веряли разобранные картами дела, и если находили дела, не­
правильно решенные, то собирали джамаат, объявляли ему
1 Потомки от браков ханов и беков с женщинами из числа общинников-узденей.
2 Оба общества располагались на территории современного Чародинского района.
64

о неправильных действиях картов (шила-холоте) и сменяли
недостойных по согласию народа, зарезав предварительно
быка у провинившегося карта». В других союзах общин не из­
вестно об органе государственного контроля типа акушинского джамаатла-холоте, тем более интересного, что состоял он,
судя по источникам, только из неграмотных людей. «Шила-холоте, кроме разбора дел по адату, ни во что не вмешивались,
джамаатла-холоте были хозяева и администраторы, они следи­
ли за исправностью дорог, мостов и мечетей и прочим» 1.
Из этого описания можно заключить, что речь идет о по­
стоянно действовавшем выборном органе союза, состоявшем
из представителей всех его четырех федераций-магалов. Акушинский союз обладал, пожалуй, наиболее усовершенство­
ванной формой конфедеративного управления. Такая право­
вая и гражданская устроенность послужила причиной того,
что Акуша получила тюркский титул «Дарго», что означает
«справедливый», «правовой», «прямой» 2. В Акуша сложилось
нечто вроде двоевластия. Там власть кадия простиралась на
более широкий круг вопросов, которых не касались обычные
шариатские судьи. Тем не менее, адатно-правовая система и
публичная власть в этой конфедерации союзов обществ рабо­
тали так слаженно, что эту конфедерацию вряд ли можно счи­
тать теократией под властью наследственного кадия, как по­
лагают историки. Достаточно привести выдержку из того же
документа, чтобы рассеять иллюзии на этот счет: «При въезде
в Акушу, около моста, есть площадка Холарги Кадала Хар, где
выбирались только кадии; когда нужно было избрать нового
кадия, народ собирался на этой площадке и выделял из себя
стариков для совещания - кого избрать. Обыкновенно вопрос
эгот решался предварительно накануне в небольших круж­
ках, и старики уже знали, кого народ хотел выбрать кадием.
I 11амятники обычного права Дагестана. - С. 63.
Л Литров М.А. Дарго - значит порядок, справедливость // Лавровские (среднеалиагско-кавказские) чтения. 1996-97. Краткое содержание докладов. - СПб., 1998.
С. 106-109.
65

Когда старики удалялись для совещаний, они оставляли с на­
родом будущего кадия, а потом по совещании посылали к на­
роду, весть о том, кто был избран кадием. Если кадий отказы­
вался от выбора, то старики снимали папахи и упрашивали его
принять на себя должность, а если и затем он упорствовал и не
соглашался, то грозили разорить его дом. В обязанности кадия
входил разбор шариатских дел, больше ничего. У него одного
имелась именная печать, и если карты разобрали какое-либо
дело своего жителя с жителем постороннего владения и по
"этому разбору нужно было сообщить что-нибудь правителю
того владения, то карты посылали мангуша к кадию, чтобы он
написал нужную бумагу».
Организация Акушинского союза показывает, что наряду
с союзами конфедеративного типа были и объединения общин
с более сильной «вертикалью коллективной власти», возглав­
ляемой одним центральным джамаатом. Примеры тому можно
найти в Южном Дагестане, где ахтынские аксакалы управляли
не только общиной своего селения, но и джамаатами одиннад­
цати сел, составлявших союз Ахты-пара.
В Закаталах управление союзом общин приняло наслед­
ственный характер, что дало возможность отдельным ис­
следователям, в том числе известному востоковеду И.П. Пе­
трушевскому, называть эти союзы «Джаро-Белоканским и
аристократическими республиками» 1. По мнению Петрушев­
ского, принципы федерации здесь были нарушены, соблюда­
лись только внешние формы равноправного союза. Причиной
тому было усиление Джарского общества, выдвинувшегося в
союзе на первое место. Союзные отношения между шестью
джамаатами Джаро-Белокан поддерживались созываемым
иногда собранием старейшин разных федераций, входивших
в союз, с участием правителей (кевхов) союзов общин, кадиев
и старейшин тухумов. На них обсуждались дела, касавшиеся
всех обществ, преимущественно вопросы внешних сношений,
1 Петрушевский И.П. Джаро-Белоканские вольные общества в первой трети XIX
столетия. - Тбилиси, 1934. - С. 9.
66

а также споры, тяжбы между тухумами, входившими в состав
различных обществ, или между членами разных джамаатов.
Видеть в этих собраниях Совет федерации или своего рода «со­
юзный сейм» нельзя, здесь ни о каком равноправии отношений
между членами союза не могло быть речи. В период своего мо­
гущества вплоть до 30-х годов XIX в. Джар превратило кахетское Белоканское общество по существу в таких же вассалов,
каким по отношению к нему был султан Илисуйский. Точно
так же джарцы пытались навязать свою волю объединенным
джамаатам в Агдаме и остальным аварским обществам. При
этом соблюдались только внешние формы равноправного со­
юза. В самом Джаре правила родовая аристократия. В ДжароБелоканском обществе было 14 наследных тухумных старей­
шин. «Каждый избранный старейшина получал от селения 30
конных есаулов или рассыльщиков, развозивших приказания,
которые исполнялись беспрекословно».
В Нагорном Дагестане, где господствовал урбанизирован­
ный тип поселений, управление федерацией выглядело про­
стым «механическим» сведением конкретных джамаатских
управлений воедино, и вопросы, решаемые на этом уровне,
носили более общий характер, нежели в общинах, состо­
явших из малых поселений. Что-то похожее на устройство
Джаро-Белоканских союзов общин можно увидеть только в
Западном Дагестане, точнее в пограничной с Грузией конфе­
дерации Дидо. Федерации разных типов, как бы они ни были
замкнуты политически, имели традиционные или заранее
определенные места для своего рода «международных собра­
ний». В Андалальском кодексе устанавливается: «Если жители
одного селения не придут на собрание в назначенный день, с
них взыскивается 1 бык» 1. В Салатавии, как уже говорилось,
таким местом служила поляна Миккиласул ицц, у андийских
джамаатов - Цумала. Урочище Рукклудух было местом схода
общества Тлейсерух, а также общих совещаний тлейсерухцев и андалальцев. Представители от даргинских обществ
I I (амятники обычного права Дагестана. - С. 65.

67

собирались в местности Диркламайдан, который, как отме­
чал военный деятель, ученый и просветитель генерал Максуд
Алиханов, «был своего рода форумом или даже олимпией этой
республики. Здесь под открытым небом в мае месяце прохо­
дили периодические народные сборища даргинцев для об­
суждения и решения важнейших внутренних и внешних дел
всего союза, причем отдавалась должная дань состязаниям
и играм всякого рода... Последнее собрание отмечено в 1867
году» 1. Итак, к XVIII—XIX вв. у горцев Дагестана, включая и
расположенную на территории современного Азербайджана
Джаро-Белоканскую зону, сложилась развитая и по-своему
законченная система самоуправления. Организация власти
и формы осуществления народовластия в Дагестане имеют
редкие аналогии, если они вообще имеются, и вполне опре­
деленно воспроизводят схемы правления античным полисом
древней Греции. Формы организации и владения сельскими
и городскими территориями у дагестанских горцев также по­
вторяют модель устройства древнего полиса, особенно в такой
базисной области, как структура отношений собственности и
политическая культура. Государственность у горцев не строи­
лась по национальному признаку, она первична и, как в клетке
организма, заложена в общине-джамаате, на следующем уров­
не - в союзах джамаатов, получивших в старой литературе
название «федеративных республик», и, наконец, на третьем
уровне - в союзах союзов или конфедерациях. В свою очередь,
посредством взаимных договорных актов эти «республики» и
феодальные владения превратили Дагестан в единое полити­
ческое поле, собственно в Дагестан как таковой, каковым его
видели историки средневековья и нового времени до второй
половины XIX в. При видимой внешней эфемерности такое
политическое поле внутренне было более цельным и способ­
ным к маневру и самовосстановлению, чем громоздко органи­
зованные или унитарные формы политической организации.
1 Алиханов Максуд. В горах Дагестана: Путевые впечатления и рассказы горцев. Махачкала, 2005. - С. 65.
68

(декрет заключался в единообразии социальной природы и
самостоятельности и потому в устойчивости сельских джама­
атов. Во главе некоторых этих политических образований сто­
яли ханы, уцмии, нуцалы и шамхалы, однако эта феодальная
(|)<>рма лишь укрепляла 81аШ8 цио, как это было в Византии;
внутренне самоуправление джамаатов было безусловным.
Таблица основных форм политических образований
в Дагестане (XVII XVIII вв.)
Наименование

Тип объединения

Форма правления

Этноиидентификация

Кубами

город-государство, имеет

демократическая

договор с союзом обществ

республика

кубачинцы

Буркун Дарго
Ахты пара

город управляет селами

демократическая

«Ахты-пара». Суверенитет 40

республика

лезгины

старейшин и ахтынских родов
Андалал

Акуша-Дарго

Антль-Ратль

федерация равноправных

демократическая

гражданских общин

республика

союз федераций(конфедерация)

демократическая

гражданских общин

республика

союз дислоцированных общин

аристо-

альпийского типа

демократическая

союз поселений во главе с

аристо-

Джаром

демократическая

аварцы

даргинцы

аварцы

республика
Джаро-Белокан

аварцы, цахуры

республика
Шамхальство

политическое образование

Ханство Аварское

монархическая

кумыки

(византийская) модель

(ярковское
политическое образование

монархическая

аварцы

(византийская) модель
Ханство Казикумухское

политическое образование

монархическая

лакцы, часть лезгин

(византийская) модель
Уцмийство Кайтагское

политическое образование

монархическая

кайтаги, кумыки

(византийская) модель
Майсумство

политическое образование

Владения Эндиреевские

монархическая

табасаранцы

(византийская) модель

мбасаранское
политическое образование

аристократическая
республика (совет

и Аксаевские

князей)

69

кумыки

Специальный параграф или пояснение к авторской кон­
цепции о гражданской общине в старом Дагестане. В самом
начале хочу отметить, что я высоко чту память В.П. Дзагуровой, которая еще в студенчески е годы, включив меня в р аз­
ные научные проекты и, затем дав мне рекомендаци ю в аспи­
рантуру по специальнос ти кавказоведен ие, определила мою
профессиона льную судьбу. Вера Павловна внимательно сле­
дила за тем немногим, что мне удавалось сделать в науке. Толь­
ко чувство справедливо сти, что достойно ее памяти, побуди­
ло меня дать эту небольшую справку касательно приоритета
концепции о гражданской общине в старом Дагестане, что
категорическ и отрицала В.П. Дзагурова. А между тем, неко­
торые авторы, видимо по незнанию, приписываю т этот тезис
В.П. Дзагуровой, против которого она выступала. Впервые в
кавказоведен ии о гражданской природе дагестанских неза­
висимых общин и их союзов, говорилось в моей плановой
работе 1965 года, которая позднее частью вошла в тематиче­
ский сборник Современна я культура и быт народов Дагеста­
на. М.: Наука, 1971, изданный в 1971 году в Москве. Из этой
работы раздел, касавшийся традиционно й части обществен­
ного быта, не уведомляя автора, был изъят редакторами , но
он в полном объеме остался на хранении в Рукописном Ф он­
де И нститута истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН.
Там говорится дословно: «... общественны е отношения в Да­
гестане представляю т несколько своеобразну ю ситуацию и
требуют соответствен но несколько отличной оценки. В пер­
вую очередь, обращает на себя внимание развитость граж­
данской общины, в иных случаях превращающ ие отдельные
аулы в своего рода города-госуд арства. Таковы Кубани, Годобери, Чиркей, Ахты ... в этих пунктах мы находим институты,
в полной мере отражающие отношения собственнос ти, сло­
живш иеся на основе безраздельно й частной собственнос ти
на основные средства. В третьих, дагестанская община нам
70

диет гражданскую политическую организацию».1 Гражданская
община, как это известно, то же что полис в античном мире2.
В тезисном порядке, эти и другие положения были изло­
жены на нескольких страницах той же работы. Там же я
критиковал устоявшиеся воззрения на уровень развития
общественного строя горцев как непродуктивны е и, как по­
казало время, - тупиковые. Названная часть моей работы,
нс была допущена в печать. Сознавая, что высший тип об­
щины это гражданская община, каковыми совершенно оче­
видно являлись дагестанские общества-джамааты, само со­
бой напрашивалось их сравнение с античными образцами,
что и было сделано в докладе, сделанном в 1971 году в вен­
герском городе Сегеде. В кратком резюме доклада говорится
«...мы пытались объяснить эту этническую дифференциа­
цию (согласно теме доклада имелась этнолингвистическая
ситуация в Аварии) существованием здесь (то есть в Даге­
стане) изолированны х социально-политических сообществ
- полисов и их федераций»3. В.П. Дзагурова спустя девять
лет написала замечательную для тех времен статью. Статья
была целиком посвящена сопоставлению земельных отно­
шений в дагестанских союзах сельских общинах и в антич­
ном мире. Она совершенно справедливо полагала, что по­
земельный строй в дагестанских джамаатах соответствовал
античной форме земельных отношений. В то же время,
I Агларов М .А. Общ ественный быт народов Дагестана и его преобразование за
годы социалистического строительства // РФ. ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 208. Л. 34-35.
2 В мировой литературе по отношению к греческой общ ине оба названия «полис»
и «гражданская община» применяются как синонимы, как назвал, например, свою
книгу Фюстель де Куланж еще в середине XIX века. (Русское издание: Фюстелъ де
Куланж. Древняя гражданская община. М., 1895).
3 «Моиз ауопз 1еп1ё ЛёхрПдиег сеПе ЛИГёгепНабоп ей ш д и е раг 1ёх1з(епсе Дипйёз
1ко1ёе8 роИПдиез а! зосхакз - 1ез 8ОС1ё1ез а! 1е8 ро118 - а! Ле 1еиг8 ГёЛёгабопз. Сев ипйёз
епЛо^атез, 8оиуега!пе8 Ли р о т ! Ли уие роНбдие, ГопсЦоппагеп! виг 1е т ё т е (е г й о к е
с о т т е ип 8уз1ёте зос!а1 е1 роНИдие» (А%1агоу М. Ьез Ауагз Ли Саисазе, дие!диез азресК
Ле 1еиг ЫзЮйе, ейгтдие е! роНИдие // «Ьез диезйопз ГопЛатеп1а1е8 Ли реир1етеп! Ли
Ь аззт Ле8 СаграЙгез Ли VIII ап X 81ёс1е». Ье 8е881оп зс1еп11йдие Ле Ш т о п 1п1егпа11опа1е
Агсйёо1о§1дие 81ауе. 8ге§еЛ - 27-29. 1п1егпа1юпа1 1971 а 8ге§еЛ. - ВиЛарезЬ - Р. 151-152.).

71

(видимо, анонимно полемизируя со мной) решительно отри­
цала гражданскую, то есть полисную природу горнодагестан­
ской общины и писала: «Конечно мы далеки от мысли, перене­
сти категорию полиса (то есть граж данской общ ины - авт.}
на общества Дагестана, полисный строй является спец­
ифической формой рабовладельческого общества» 1. З а­
метьте, она пишет: «далеки от мысли». Тем не менее, ее
анализ земельных отношений, проведенный в статье, под­
тверждал гражданскую природу горнодагестанских об­
ществ, о чем я докладывал и писал ранее. Доказательства
тому, что дагестанские общества-джамааты в своем клас­
сическом виде как гражданские общины повторяют схе­
мы античных полисов, снова были приведены в моем до­
кладе, сделанном в Институте этнографии ВАН, в 1980 г.
в Будапеште. Почему я делал доклады и публикации на эту
тему заграницей понятно - я не мог надеяться быть услы­
шанным и опубликованным у себя. Первая же попытка в
этом направлении была, как говорилось ранее, пресечена в
1965 году. К концу 80-х годов стало возможно, и тут же по­
следовала серия моих публикаций и докладов, где не только
утверждалось, но и на академическом уровне доказывалось,
что горнодагестанская община, то есть джамаат, в главных
ее составляющ их имеет прямые аналогии с античными со­
циально-политическим и ф орм ированиям и. Этот тезис был
центральны м положением моей докторской диссертации,
обсужденной в отделе этнографии И нститута истории, язы ­
ка и литературы Дагестанского филиала АН СССР в 1984
году, с рецензией В.П. Дзагуровой и защ ищ енной в Москве
(МГУ), увы, только 1987 году. Естественно, тезис о граж дан­
ской общине, закрепляем ый материалами и теорией, при­
сутствует во многих моих публичных вы ступлениях и и з­
даниях (Агларов: 1965; 1978; 1988; 2006, 2007). Гражданский
1 Дзагурова В.П. Еще раз о союзе сельских обществ в Дагестане // Вопросы истории
Дагестана (досоветский период). Вып. 1. - Махачкала, 1974. - С. 86.

72

(полисный) уровень старинных форм дагестанских полити­
ческих образований находит поддержку у многих современ­
ных политантропологов и кавказоведов 1.
Таким образом, речь идет о сугубо авторской концепции,
основа которой была заложена и развивалась мной, как видит
читатель, еще с середины 60-х годов. В.П. Дзагурова уже мно­
гие годы спустя сделав идентификацию экономических кате­
горий сравниваемых мной моделей, объективно поддержала
новую концепцию. Как это часто случается, отдельные авто­
ры в своих комментариях и в ссылочных сносках, касающих­
ся полисной, то есть гражданской природе горнодагестанских
общин, разделяют эту точку зрения или нет, дают приоритет
В.П. Дзагуровой, открытым текстом отрицавшей мои сопо­
ставления.

I Георгий М. Дерлугьян, один из известных политологов пишет: «Дагестанский
джамаат - это типичная форма демократических социальных организмов, образцы
которых находим в горных районах Средиземноморья, где греческий полис был ис­
ключительным примером. Систематическое сопоставление дагестанского джамаати с классическим полисом см. М.А. Агларов. Сельская община..» и др.
73

ИСТО РИЧЕ СКИЕ КОРНИ
МЕЖЭТНИЧ ЕСКО Й ТОЛЕ РАНТН ОСТИ
В Дагеста не, на относит ельно небольш ой - всего 50
тыс. км 2 - террито рии с населен ием более 2 млн. человек из­
древле живут 30 народно стей, принадл ежащих к различн ым
этноязы ковым семьям. Вместе с тем в истории Дагестана,
хорошо прослеж иваемой на протяж ении последн их двух ты­
сячелет ий, нам не известн ы межэтн ические войны, или даже
конфли кты на этничес кой основе. При исключ ительно м мало­
земелье и множес твеннос ти этничес ких образов аний, воин­
ственно сти его народов , межэтн ические конфли кты, казалос ь,
были бы не только неизбеж ными, но стали бы печальн ой по­
вседнев ностью. В действи тельнос ти мы имеем обратну ю ситу­
ацию межэтн ической толеран тности. Привед у слова академи ­
ка Г.Г. Гамзатова: «Живут эти народно сти в Дагеста не издавна
вместе, не ведая вражды и злобы, в мире и в согласи и, образуя
единое и целостн ое многояз ычное содруже ство, именуем ое
дагестан ским народом ... ведь на историч еской карте Даге­
стана не зафикси рован ни один случай столкно вения одного
народа с другим» 1. Причин а межэтн ическог о мира в прошло м
и в настоящ ем заключа лась и заключа ется в том, что в Даге­
стане не были известн ы, подчеркну, абсолют но не известн ы
«этниче ские террито рии» - известн ой первопр ичины и по­
стоянно й констан ты межэтн ических конфли ктов. Регион был
покрыт сетью политич еских образов аний, вплоть до террито ­
рий отдельн ых сельски х обществ и их союзов. Окрестн ая тер­
ритория каждого обществ а была его полной собстве нностью ,
посколь ку она была целиком преобра зована, как и в других
мировы х очагах террасн ого земледе лия. Другим и словами , как
рукотво рно-орг анизова нное простра нство оно было поделено
1 Гамзатов Г.Г. Дагестан: духовное и художественное наследие. Концептуальный,
мировоззренческий и нравственный аспекты. - Махачкала, 2004. - С. 274.

74

между местны ми сообще ствами, ее «творцами». Произо шла
(фрагментация исходны х этничес ких полей на множес тво суисренны х террито риальны х владени й. Соответ ственно терри­
тория в идеологическом и в граждан ском сознани и фигури ру­
ет как священ ное и неприко сновенн ое простра нство, также
как очаг и простра нство «своего дома» на Северно м Кавказе .
Эта особенн ость, то есть наличие террито риальны х вла­
дений, не имеюща я прямых аналоги й, кроме как в антично м
мире, была выдающ ейся чертой независ имых граждан ских
общин в Дагеста не. Соответ ственно , конфли ктные ситуаци и
возника ли не между этносам и, а между конкрет ными облада­
телями террито рий - между теми или иными граждан скими
община ми, независ имо от их этничес кой принадл ежности .
11олигон конфли ктов из этничес ких полей (послед ние, как го­
ворилос ь выше, были разруше ны, расстро ены возвыси вшими­
ся граждан скими община ми) перемес тился в межобщ инные
пограни чные зоны. Конфли кты между община ми возника ли
постоян но и повсеме стно из-за взаимны х пограни чных пре­
тензий на владени я или из-за наруше ния границ (наприм ер,
пастьбо й скота на чужой террито рии и т.п.), из-за владель че­
ских исков. Но не только. Многие бывшие отселки , совмест но
с другими владевш ие террито рией, отпочко вывалис ь, образуя
свои террито риальны е владени я, на что метропо лии не всегда
соглашались. (Новые общины -поселе ния у даргинц ев, в отли­
чие от исходны х ши, называл ись махъи). Стремл ение к равен­
ству не только граждан , но и общин по отноше нию друг к другу
было характе рно локальн ым сообще ствам, они стремил ись к
сепарац ии, к изменен ию своего статуса, что также приводи ло
к конфли ктным ситуаци ям. Формы и механиз мы разреш ения
конфли ктов, как и факторы , порожд авшие их, были за преде­
лами обычно й бытовой культур ы - в сфере законов , соглаше ­
ний и установ ок, что было оговоре но в ряде старинн ых кодек­
сов, и касалос ь только межобщ инных, а не межнац иональн ых
отноше ний.
75

Межобщинные конфликты разрешались маслаатом (ми­
ротворческой комиссией, миротворческим процессом), ко­
торый творили представители других, не вовлеченных в
конфликт общин-джамаатов. Механизмы погашения межоб­
щинных споров и столкновений были многообразны. В спор­
ных ситуациях для освидетельствования границ привлекались
не все, а лишь отдельные лица, известные не только знанием
границ, но обладавшие безукоризненной репутацией справед­
ливых и достойных доверия людей. К примеру, по случаю по­
травы скотом, принадлежавшим хуторянам сел. Урада, паст­
бищ в пограничной местности Гьину, которую жители сел.
Мачада считали своей, последовало распоряжение, в котором,
в частности, говорилось, чтобы в связи с потравой и конфлик­
том «оба джамаата послали по два человека для опознания
границ» 1. Военные действия одних обществ против других
пресекались санкциями: статья 53 «Свода решений, обязатель­
ных для жителей Андалальского округа» гласит: «Если круп­
ное селение наше захватит себе наше маленькое селение, то
с крупного селения ежегодно взыскивается по 100 баранов»2,
или: «Если крупное селение учинит насилие над маленьким се­
лением, то все селения округа помогут ему избавиться от этого
насилия» 3.
Еще более категоричны постановления других вольных
обществ и их союзов. Устанавливались штрафные санкции на
те окрестные общины, которые уклонялись от обязательств
наказать общину-агрессора: в статье 92 кодекса общества Хунз
говорится: «Если жители одного аула самоуправно захватят
луга и нивы другого аула, нарушив при этом обычаи края и
законы кодекса, то соседние аулы должны заступиться и дать
отпор нападающим. Если они этого не сделают, то с каждого
1 Распоряжение в связи с пограничным миром между Урада и Мачада // РФ ИИАЭ
ДНЦ РАН. Ф. 16. Д. 522.
2 Памятники обычного права Дагестана. - С. 65.
3 Там же.
76

соседнего аула взыскивается 10 голов овец»1. Законы союзов иг­
норируют побудительные мотивы для нападения общества на
общество, как бы они не были весомы. Агрессия пресекается,
как таковая, очевидно, чтобы исключить опасный прецедент,
который грозил бы разрушению всей системы. Этнический
(|)актор как субъект «исторической активности», возможно,
и функционировал здесь в древности, как он присутствует во
многих культурах и сегодня. В конфликтах, весьма частых изза территориальных притязаний и перераставших иногда в
военные стычки между общинами - владетелями территорий,
этнический фактор как бы отсутствовал. Он также не присут­
ствовал в вопросах кровомщения или в других уголовных и
1'ражданских тяжбах между представителями различных этно­
графических групп или национальностей. Вопросы решались
в правовом поле конкретно, на основе адата, шариата, а после
присоединения Дагестана к России - и имперских законов.
Этничность не касалась жизненных интересов общин, а со­
ставляла культурную атрибуцию суверенных общин граждан­
ского типа и их союзов. Другими словами, этничность пере­
местилась «на край ареала», то есть в зону языковых и других
знаковых различий. Или, перефразируя Бердяева, этническая
слитность сменилась «правовым сцеплением».
Феномен межэтнической толерантности в Дагестане, та­
ким образом, находит себе фундаментальное объяснение
в территориальной и правовой устроенности гражданских
общин - джамаатов, включая жесткие установки по межоб­
щинным отношениям и, соответственно, полной индиффе­
рентности этнического фактора в конфликтных ситуациях в
стародагестанском обществе.
В силу исторических реалий межэтническая толерант­
ность сохраняется и поныне.

I Там же. - С. 268.

77

ФЕНОМЕН ЭТНОЯЗЫКОВОЙ
МНОЖЕСТВЕННОСТИ
В ДАГЕСТАНЕ
(исследование причин этнической дивергенции и интеграции)

Богатство природы, флоры и фауны, рек, микроклимати­
ческих зон, разнообразная выраженность ландшафтных си­
туаций, давшие исследователям основание называть Кавказ
крупнейшим хранилищем генофонда и природной лаборато­
рией видообразования, не менее выразительно дополняется
многообразием и богатством языков, диалектов, этнических
культур и общностей. Этнолингвистическая пестрота, как из­
вестно, является самой яркой чертой Кавказа, особенно Да­
гестана, и в то же время его вековой загадкой. Своеобразны
здесь и древние формы общественно-политических структур,
устойчиво сохранившиеся вплоть до середины XIX в. В гор­
ной части Дагестана каждая община (джамаат), если она не
была связана политически с несколькими (до 8 и более) други­
ми джамаатами, являлась в своем роде «микрогосударством».
Такая община была в полном смысле слова самодовлеющей
и представляла по-своему закрытую систему, где отношения
с окружающим миром строились на «внешнем праве». В Н а­
горном Дагестане такой тип представлен крупными община­
ми (Кубани, Ботлих, Арчиб, Тинди и др.; одновременно они
известны как «одноаульные народности»). Второй тип: не­
сколько джамаатов такого же масштаба связаны между собой
единым кодексом, территорией и политическим самоуправле­
нием (они известны как вольные общества или «федеративные
республики», как их называли в дореволюционной литерату­
ре). Здесь отдельная община не представляет собой самостоя­
тельной единицы, так как система замыкается в политическом,
правом и территориально-административном отношениях на
уровне федерации (вольного общества). Третий тип: вольные
общества образовывали союз, представлявший собой кон78

федерацию. И, наконец, все три типа политических образо­
ваний, вступив между собой в определенные, хотя и ограни­
ченные правовые (иногда легкорасторжимы е) отношения, в
свою очередь, слагались в единую метаполитическу ю систему,
охватывающую весь регион. В ее структуру входили все зве­
нья - вольные общества и отдельные общины - как составные
части целого. Между тем, эти звенья, являясь частью общей
полиструктурной системы, соответствовали территориально­
му делению федерации обществ. Такая система предполагала
постоянную тенденцию к партикулярности частей, составляв­
ших политические образования, поскольку эти общины были
суверенными обладателями территорий. Состояние политиче­
ской консолидации достигалось скорее не через преодоление
особенного, а через его посредство, так как упомянутые части
были выражением, либо формой выражения глубокого един­
ства не только политической, но и хозяйственно-бы товой, со­
циально-экономи ческой и культурной жизни. Таким же пред­
стает и этнолингвистичес кий мир в Дагестане, отличающийся
пестротой и одновременно глубоким внутренним единством.
Существует ли взаимосвязь между обрисованной полиструк­
турной политической системой и этнолингвистиче ским состо­
янием общества?
История вопроса. Разумеется, этнолингвистиче ская ситуа­
ция в Дагестане, отличающаяся исключительной, даже на Кав­
казе, пестротой 1 интересовала множество исследователей. Эт­
нолингвистически й феномен Дагестана еще в XIX в. объясняли
самоочевидным и неоспоримым, на первый взгляд, доводом,
согласно которому ландшафтная пересеченность местности с
самого начала привела к физической изоляции одних племен
от других. А. Берже писал, что народ раздроблен на «бесчис­
ленные мелкие племена, которые... никогда не могли слиться в
одно целое по физическим причинам, свойственным дикой и
неприступной природе Дагестана... Оно (раздробление. - М.А.)
I 22 коренных языка, свыше 70 учтенных диалектов и сотни (!) далеко не полно­
стью учтенных говоров
79

имело последствием еще то, что язык лезгинский раздробился
на множество наречий» 1. А.В. Комаров оттенил даже опреде­
ленную закономерность: «Почти в каждой котловине, - писал
он, - в каждом отдельном ущелье, огражденных высокими ска­
листыми хребтами и выходящих к быстрой и глубокой реке,
живет особое племя, часто не имеющее ни малейшего сходства
или родства с соседними племенами. Там же, где горы стано­
вятся доступнее, разнообразие племен уменьшается, зато уве­
личивается численность каждого племени и пространство, на
котором оно живет» 2. М.М. Ковалевский дал четкую форму­
лировку предполагаемой «зависимости»: «В самом Нагорном
Дагестане большая или меньшая пестрота этнографического
состава каждой отдельной местности обусловливалась боль­
шей или меньшей тесниной долины» 3.
Ту же точку зрения о зависимости этнолингвистической
пестроты от горного ландшафта (возможно, еще и благодаря
авторитету М. М. Ковалевского) поддерживали в своих трудах
историки, этнографы и лингвисты, как дореволюционные, так
и современные 4. Любопытно, что Н.Я. Марра не убедили ут­
верждения об определяющей роли географического фактора.
Он писал: «... эти многочисленные языки - не порождение ус­
ловий кавказской жизни..., а вклад постепенного оттеснения
ветвями на Кавказ народов древнейшего культурного мира на
юге».5 М играционная теория происхождения языков на Кав­
казе Н.Я. Марра не была принята, и в литературе по-прежнему
указывают на определяющую роль ландшафта в изоляции

1 Берже А. Краткий обзор горских племен на Кавказе. - Тифлис, 1858. - С. 305.
2 Комаров А.В. Народонаселение Дагестанской области (с этнографической кар­
той) // Зап. Кавказского отдела РГО. - Тифлис, 1873. Кн. VIII. - С. 2.
3 Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. - М„ 1890. Т. II. - С. 139.
4 Бокарев Е.А. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских язы­
ков. - Махачкала, 1961. С. 17-18; Климов Г.А. Кавказские языки. - М., 1965. - С. 18.
5 Марр Н.Я. К истории передвижения яфетических народов с юга на север и на
Кавказ // Изв. Императорской Академии наук. Сер. VI. - Петроград, 1916. № 15. С. 1379-1408.

80

языков1. И в самом деле, многоплеменный состав Дагеста­
на отмечается с античного времени2. Автор XII в. ал-Гарнати
Андалуси, чьи сведения считаются весьма надежными, насчи­
тывает в Дагестане 70 народностей3. Изначальная изоляция,
а затем и консервация многочисленных племен, обитавших
в Дагестане, казалась удовлетворительным объяснением су­
ществовавшей здесь этнической пестроты4. Роль географиче­
ской среды как главной причины, которая наряду с натураль­
ным хозяйством и отсталыми общественными отношениями
привела к распаду праязыка и последующему многоязычию,
постулируется Е.А. Бокаревым. Он указывает, что распад
праязыка и следовательно формирование языков и народно­
стей произошел в Дагестане в эпоху средней бронзы - время
определено в соответствии с глоттохронологическим методом
М. Сводеша. Е.А. Бокарев не разделяет мнение об «изначаль­
ном многоязычии» с его последующим «инертным» сохране­
нием. Он выдвинул теорию праязыка в Дагестане, согласно
которой многоязычие является следствием распада более ин­
тегрированного праязыка. Эта теория признается многими
учеными и в настоящее время толкуется следующим образом:
развивается языковой процесс, этапы которого характеризу­
ются тем, что лингвистическая и, следовательно, этническая
карта древности отличается от современной большим един­
ством. Вместе с тем нужно указать, что попытка Е.А. Бокарева
объяснить причины сложения современной этнолингвисти­
ческой ситуации условиями пересеченного ландшафта, на­
туральным хозяйством и отсталостью общественных отно­
шений вступает в непримиримое логическое противоречие
I Климов Г.А. Указ. раб. - С. 8.
2 Страбон X. Плутарх. Помпей XXXV. Плиний Старш ий // Латышев В.В. И звестия
древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. - СПб., Т. I., 1890;
Г. II., 1904-1906.
.1 1,е ТиМаС а1-А1ЬаЬ де АЬи Наши! а! Апда1и81 а1 СагпаО адНе д’аргев 1е8 М88. 2167,
2168, 2117 де 1а В1Ыю1кедие паПопа1е е! 1а т е . д’ А1§ег раг С. Реггапд // 1оигпа1е АвгаНцис. 1925. Т. ССУШ. - Р. 83.
4 Магомедов Р.М. И стория Дагестана. - М., 1961. - С. 17-18. Дальнейшее развитие
«того взгляда (как своеобразной инерции языков и диалектов) см. Магомедов Р.М.,
Дшгурова В.П. Народы Советского Дагестана. - Махачкала, 1967. - С. 18
81

с его теорией . Ведь указанн ые три фактор а, при стабиль ной,
разумее тся, географ ической ситуаци и, должны были бы дей­
ствоват ь и в глубоко й древно сти, то есть в эпоху бронзы , ког­
да, как предпо лагаетс я, господс твовала более интегри рован­
ная языков ая и этничес кая среда (праязы к). Более того, такие
фактор ы, как натурал ьное хозяйст во и отсталы е общест вен­
ные отноше ния, должны были логичес ки проявл яться в древ­
ности еще сильнее , а это значит, что в Дагеста не едва ли мог
сущест вовать праязы к. В таком свете предста вление об «изна­
чально й консерв ации» древней ших племен выгляд ит хотя и
метафи зично, но более убедите льно.
Отвлеч емся, однако, от против оречий в логике предпо ­
лагаемо го развити я этничес кого процес са и обратим ся к не­
которы м фактам , не уклады вающи мся в схему и являющ имся,
на мой взгляд, самым серьезн ым препят ствием для призна ния
определ яющей роли физико -геогра фическ ой изоляц ии в этни­
ческой диффер енциац ии дагеста нского общест ва. Сплошь и
рядом в Центра льном Дагеста не, то есть в его наибол ее густо­
населен ной части, мы сталкив аемся с такой ситуаци ей, когда
два населен ных пункта, порой стоящи е в несколь ких киломе ­
трах друг от друга, соверш енно не изолир ованны е местнос тью
и использ ующие все виды взаимн ых контакт ов и информ ации,
имеют различи я в говоре или даже в языке. Эти селения, как
правил о, являют ся этногра фическ ими единиц ами или даже
одноау льными народн остями (наприм ер, ботлих цы и годоберинцы) . Так, соседни е селения Анчих и Арчо, между которы ­
ми нет никаки х «физич еских» препят ствий, жители которы х
свободн о посеща ют друг друга по каждом у случаю (рожден ие,
свадьба , торговл я и т. д.) и принад лежат к одной каратин ской
народн ости, вместе с тем имеют речевы е и культур но-быт овые
особенн ости, отличаю щие их друг от друга. Близко (в 4 км) на
одном и том же склоне горы стоят крупны е селения Дагеста на
Анди и Гагатль (около 1000 домов в каждом ) и небольш ое (око­
ло 50 домов) селение Гунха, располо женное на дороге между
ними. Жители всех трех селений принад лежат к андийс кой
82

народно сти, но различа ются меду собой в такой степени , что
можно узнать по речевым особенн остям и деталям женской
одежды, из какого из названн ых аулов происхо дит человек.
(Сказанное относит ся и к остальн ым селам Андии. Вместе с тем
села стоят так близко друг от друга, что в старину глашата и
из селения в селение могли в безветр енную погоду прокрич ать
срочные сообщен ия. Столь же свободн ым было и общени е
между ними. Наприм ер, на дороге между андийск ими селени­
ями Ашали и Риквани (2 км) в старину ежегодн о устраив али
призовы е конные скачки. Между тем, у каждого из этих аулов
свой говор, как и у всех остальн ых андийск их сел. Еще ближе
друг к другу располо жены села вольных обществ Гидатля, Ахваха, Богулала и т. д. Особо густо населен о акушин ское (56 чел.
2
на 1 км 2) и левашин ское (30-40 чел. на 1 км ) плато.
Густонаселенные ныне и в прошло м совреме нные Ботлихский и Цумади нский районы - фокус и средото чие многояз ы­
чия на всем Кавказе и в Европе. Парадок с, но именно в этой
точке сосредо точено 10 из 22 народно стей Дагеста на, имен­
но здесь, в этих густона селенны х районах с крупны ми, я это
подчерк иваю, близко располо женным и аулами, фиксиру ется
самый высокий коэффи циент этничес кой дробнос ти. Каж
дый аул здесь, если это отдельн ый джамаат, то есть так назы­
ваемое обществ о, которое можно свободн о отнести к этни­
ческой единице первого (началь ного) или второго уровня, то
есть он прежде всего обладае т своим говором и некотор ыми
особенн остями материа льной и духовно й культур ы. Полная
информ ационна я проница емость между джамаат ами в обще­
ственно й, политич еской и ритуаль ной жизни дополня лась ин­
тенсивн ыми торгово -эконом ическим и связями .
Сельски е обществ а Нагорно го Дагеста на, наиболе е густо
населен ного и мозаичн ого в этничес ком отноше нии регио­
на, распола гаясь в различн ых природн о-геогра фически х зо­
нах, были специал изирова ны: одни - по садовод ству, другие
- по земледе лию и скотово дству, третьи - выделял ись как
ремесле нные центры. Такая диффер енциаци я предпол агала
83

интенсивный обмен и развитие торговли между обществами.
Еженедельные базары проходили в разные дни в разных насе­
ленных пунктах и своей сетью охватывали целиком Нагорный
Дагестан. Торговцы, путешествуя, за неделю могли побывать
минимум на пяти базарах. В этих условиях развивалось дву­
язычие, а в некоторых обществах и многоязычие, например,
у арчинцев1. Коммуникации, полная «взаимопроницаемость»
и контакты между обществами этой части Дагестана не оста­
лись заслоненными впечатлениями о «неприступности» края
у многих наблюдателей XIX в., открывавших для себя и для
читателя того времени Нагорный Дагестан. Так, Н. Воронов о
внутригорной части Дагестана писал, что «нужно видеть пре­
грады, положенные здесь природой для разобщения людей, и однако, люди общаются не в пример легче, чем, например,
живущие в наших равнинах или степных деревнях... Вести,
новости разносятся в горах с изумительной скоростью, и при­
казания начальства, власти исполняются здесь так же быстро,
как бы страна перекрещивается телеграфными проволоками.
На завтра нужно собрать джамаат из всех ближних обществ
- и джамаат непременно соберется; кто пеший, кто конный явятся все по призыву... этот факт, в котором я убедился мно­
жеством примеров»2. «Естественные преграды для разобще­
ния людей», по Н. Воронову, скорее дань историографической
и литературной традиции, а рассказ о том, что, несмотря на
это, люди не были разобщены - точная этнографическая кон­
статация. О лингвистическом «информационном» голоде, или
инфоизоляции, породившей ситуацию полиэтничности, и тем
более о сохранении такой ситуации в результате изрезанности
ландшафта говорить не приходится. Если так, то о какой же
изоляции идет речь?
Л.И. Лавров в статье «О причинах многоязычия в Дагеста1 О них Дирр А.М. Арчинский язык /I С6. материалов для описания местностей и
племен Кавказа. - Тифлис., 1908. Вып. 39. - С. 1; Сергеева Г.А. Арчинцы. -М., 1967.
- С. 182.
2 Воронов Н. Из путешествия по Дагестану // Сб. сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1870. Вып. III. Отд. III. 3. - С. 19-20.

84

не» обратил внимание на эндогамные формы браков, господ­
ствующие в Дагестане (в отличие от других народов Северного
Кавказа), как на причину сохранения многоязычия 1. Это в кор­
не отличная от предшествующих концепция сохранения мно­
гоязычия важна уже тем, что проблема переносится из области
явно неудовлетворительн ого географического фактора в сферу
социальных отношений. Эндогамия, безусловно, один из важ ­
ных факторов, способствовавших замкнутости обществ, что в
свою очередь сохраняло многоязычие. Ю.В. Бромлей при раз­
работке теории этноса вообще указывал на эндогамность как
неотъемлемое его свойство.2 Эндогамия, согласно его теории,
является одним из признаков этноса, но ничто не указывает
на то, что эндогамия может быть причиной его формирова­
ния. Этнос, согласно Ю.В. Бромлею, эндогамен, но не каждый
эндогамный коллектив является этноспецифичным 3. Напри­
мер, в районах распространения северного диалекта: у гумбетовцев, салатавцев, аварцев Левашинского плато, исторически
входивших в Аварское ханство, несмотря на эндогамность их
селений, нет этнического и лингвистического многообразия,
как это наблюдается в Центральном и Западном Дагестане. То
же относится к другим народам Восточного Кавказа, а так же
Передней Азии, где отсутствие экзогамии не повлияло сколь­
ко-нибудь решительно на этническую ситуацию. Поэтому, ве­
роятно, Л.И. Лавров пишет об эндогамии лишь как о факторе
сохранения, а не как собственно о первопричине многоязы­
чия 4, с чем нельзя не согласиться, имея в виду, что эндогамия
безусловно усугубляет замкнутость, особенно популяцион­
ную.
В целом историю вопроса о раздроблении народов Да­
гестана можно заключить тем, что ее изучение свелось к
своего рода гносеологической ловушке, исходящей еще от
А. Берже. Видимость аксиомы, не требующей доказательства
1
2
3
4

Лавров Л.И. О причинах многоязычия в Дагестане // СЭ. 1952. № 2. - С. 203.
Бромлей Ю.В. Этнос и эндогамия /I СЭ. 1969. № 6. - С. 84-91.
Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. - М., 1973. - С. 114-123.
Лавров Л.И. Историко-этнографически е очерки Кавказа. - М., 1978. - С. 30.

85

(«горная изоляция»), удовлетворяла интерес к теме и не позво­
ляла решить вытекающую из этой «аксиомы» проблему: каков
механизм воздействия «горной изоляции» на культуру, язык,
вкусы, самосознание, что тут следствие «горной изоляции», а
что исходит действительно от горной и хозяйственно-бытовой
адаптации? Каким образом сказался на этнической атрибуции
горных «изолятов» информационный голод - ведь «горная
изоляция» имеет в виду только физическое разобщение, то
есть отсутствие информации друг о друге, что мешало этни­
ческой интеграции? На эти вопросы указанная концепция не
отвечает, так как причины этнической дифференциации даге­
станского общества, по моему мнению, лежат не в так называе­
мой географической изоляции, а в сфере исторически сложив­
шихся форм общественно-политического строя и отношений
народов Дагестана.
Объяснение. Этническая ситуация в Дагестане явилась по­
рождением уникальной многочастной раздробленной поли­
тической системы и соответствует ей целиком, вплоть до та­
ких малых единиц, как вольные общества или даже отдельные
общины. Попытаемся обосновать эту точку зрения. Дагестан,
особенно его нагорная наиболее густонаселенная часть, отли­
чался не только этнолингвистическим многообразием, но и
исключительной политической раздробленностью. В Нагор­
ном Дагестане помимо известных крупных политических объ­
единений сложилась целая ассоциация микрополитических
образований с их союзами - вольными обществами, каждое из
которых имело собственную территорию с всеобъемлющими
правами обладания и распоряжения, то есть территориальной
и политической суверенностью. В «Истории Дагестана» отно­
сительно XVIII в. говорится, что «Дагестан по-прежнему был
раздроблен на мелкие и мельчайшие политические единицы:
Эндреевское, Аксаевское и Костековское владения, Тарковское шамхальство, Кайтагское уцмийство, Табасаранское майсумство, владения кадия Табасарана, Мехтулинское, Аварское,
Казикумухское ханства и более 60 мелких объединений, со86

юзов сельских обществ, известных под на званием аварских,
даргинских и лезгинских «вольных обществ»1. Политическая
раздробленность оказалась самым устойчивым видом полити­
ческой организации Дагестана. Союзы сельских обществ или
так называемые старинные «кавказские республики», ханства,
которых историки Дагестана насчитывают более 60, в полной
мере соответствуют этническим образованием разных иерар­
хических степеней. Такая мозаика общественно политических
самостоятельных единиц - вольных обществ, включая и по­
литические образования феодального типа, стабильно сосу­
ществовавших на указанной территории в течение минимум
последних полутора-двух тысячелетий, оказалась достаточ­
ным условием для сложения в пределах этих формирований
этнических общностей или этнических единиц с различными
уровнями межэтнической дифференциации. Длительное со­
стояние политической раздробленности, где каждая из по­
литических единиц обладала стабильными границами и су­
веренностью, как правило, приводит к развитию культуры
соответственно каждого из этих образований. Мы легко могли
бы указать на множество примеров из истории, что именно
длительная политическая раздробленность приводит к этни­
ческому многообразию, но ограничимся несколькими, на наш
взгляд, наиболее выразительными. В германистике фундамен­
тальным считается положение, согласно которому немецкие
диалекты - следствие длительного состояния политической
раздробленности 2. Короткий период политической раздро­
бленности переживала и Россия (до возвышения Московского
государства). Именно в этот период наметились русские гово­
ры: «Характер языковых процессов на территориях отдельных
княжеств приобретает, таким образом, свою специфику: об­
разуются так называемые языки княжеств»3. Но разве русские
1 История Дагестана. - М., 1967. Т. I. - С. 320.
2 В.М. Жирмунский пишет, что широкие народные массы Германии говорят на
диалектах, сохраняющих территориальную раздробленность эпохи феодализма.
(Жирмунский В.М. История немецкого языка. - М., 1948. - С. 70).
3 Строгонова Т.Ю. История говоров русского языка и их современное состояние
// Вулатова Л.Н., Строгонова Т.Ю. О русских народных говорах. - М., 1975. - С. 2

87

княжества образовались по принципу географической взаимоизоляции? Если мы обратимся к кочевому миру с его чет­
кой родоплеменной структурой, то увидим, как, по образному
выражению Л.П. Лашука, «в горниле улусной системы проис­
ходила своеобразная этническая переплавка»1 (то есть в гор­
ниле административного деления тюркского мира эпохи фео­
дализма). Или приведем пример из древности: каждый город,
каждая маленькая провинция классической Греции V в. до н.э.
составляли документы на своем местном диалекте. «В этом от­
ношении гордое собственное достоинство имели и маленькие
города-государства. Лишь намного позже политическое разви­
тие ограничило господство диалекта в общественной жизни» 2.
Как пишет Р. Шмидт, к пестрой окраске греческой диалектной
карты «привела политическая партикулярность» (зЩаШсЬроННзсЬез «РагНси1ап8ти8») греческих городов периода «тем­
ных веков», сохранявшаяся и в классический период 3. Впро­
чем, о политической партикулярности как факторе изоляции
и разобщения греко-римских городов убедительно писал еще
Фюстель де Куланж: «Самой выдающейся чертой истории Гре­
ции и Италии до римского завоевания является раздробление,
доводимое до крайних пределов, и дух обособленности каж ­
дой общины... Между двумя соседними общинами было нечто
более непроходимое, чем горы: священные границы.., каждая
гражданская община имела кругом своей земли межу, указы­
вающую ее священную границу» 4. Итак, не гора, а граница ра­
зобщала древние города.
Очень ясно роль политического фактора в этногенезе ви­
дел еще Дени Дидро, который писал: «Скажите, что законы,
нравы и правительства являются главными причинами раз­
личий, представленных народами, и что, если этого обще1 Лашук Л.П. Опыт типологии этнических общностей средневековых тюрок и мон­
голов // СЭ. 1968. № 1. - С. 95-106.
2 НоДтапп О., 5сИегегА. СезсЫсЬге бег §песЫ8сЬеп 8ргасЬе. - ВегИп, 1961. Вб. 1 .-8 .
59.
3 ЗсктШ КисН^ег. ИпГиЬгипц б!е дпесЫзсЬеп Ц1а1ек1е. - ОагпШаск, 1977. - 8. 127.
4 Фюстель де Куланж. Древняя гражданская община. Исследование о культе, пра­
ве, учреждениях древней Греции и Рима. - М., 1895. - С. 188-189.

88

ственного воспитания недостаточно для уравнения отдель­
ных индивидуумов, то оно уравнивает между собой большие
массы людей»1. «Уравнение между собой масс людей» и одно­
временно сохранение различий между народами на языке
современной этнографии - не что иное как две стороны дву­
единого процесса этнической интеграции и дифференциации,
сопровождающего всю известную историю человечества. Роль
политического фактора в этническом размежевании и этни­
ческой интеграции постоянно подчеркивается в трудах по те­
ории этноса 2. Разумеется, дело далеко не в одних аналогиях,
и я далек от мысли сводить все формы этнических процессов
лишь к потестарным или политическим явлениям. Видимо,
сами этнические процессы далеко не однозначны и возника­
ют вследствие целого ряда причин, таких, как подлинная изо­
ляция (информативная), природно-географическая и хозяй­
ственная адаптация, особо мощные факторы аккультурации
и т. д. Было бы ошибкой искать состояние политической кон­
солидации для таких метаэтнических общностей, как целые
регионы, объединяемые семьей языков, или известные в эт­
нографии как историко-этнографические области. Эти уров­
ни находятся вне пределов политических состояний и предо­
пределены общими путями расо-этногенеза еще в древности.
Но когда мы переходим к более подробной этнической карте,
значение факторов, о которых здесь идет речь, возрастает, а
в отдельных случаях они приобретают полный приоритет. Ве­
дущая роль политического начала в процессе этнокультурного
размежевания или интеграции не универсальна, и способность
политической организации общества к созданию самосто­
ятельных этнокультурных единиц - к «этнографическому
эффекту» - реализуется не всегда, а только в заданных исто­
рических условиях, в определенной системе общественных
отношений и на определенных уровнях. Этническая мозаика
1 Дидро Д. Опровержение книги Гельвеция «Человек» // Собр. соч. - М.-Л., 1935.
1'. II. - С. 166.
2 Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. - С. 32.

89

Дагестана, особенно его горной части, вызвана его политиче­
ским состоянием. В данном конкретном случае одноаульные
говоры и характерная одежда, по которой можно узнавать
людей (и узнавали представителей мельчайших обществ), наиболее удивительная черта этнолингвистической карты Да­
гестана. Этнолингвистическое состояние находит свое объяс­
нение, как уже говорилось, в «многочастно-организованной»
политической сети, мельчайшие «клетки» которой представ­
лены самодовлеющими (независимыми) обществами-джамаа­
тами или гражданскими общинами, обладающими территори­
ей и суверенными правами политического и, соответственно,
внутриобщинного управления.
Принцип коррекций. Когда населенный пункт не имел ста­
туса джамаата и тем более вольного общества, то такая община,
как бы она ни была изолирована и расположена далеко от дру­
гих населенных пунктов, лишалась всякой этнолингвистиче­
ской атрибуции. В качестве примера можно указать на каждое
из отдельных сел высокогорной части Дагестана, в частности,
на села современных Тляратинского и Цунтинского районов.
Группа сел Тляратинского района: Камелух (68 домов), Гени-коло (45 домов), Герель (26 домов), Беглельда (39 домов), Горгильнуб (16 домов), Ульгеб (13 домов), Салта (26 домов), Народа (15
домов) 1 - занимает отдельную, но обширную территорию. Это
наиболее труднодоступная и редконаселенная часть Дагеста­
на; здесь села сильно отдалены друг от друга, зимой дороги
закрываются. Каждое из указанных отдельно взятых селений
не обладает сколько-нибудь существенными этническими и
лингвистическими особенностями. Такие села, как например
Герель или Бетлельда, не имели статуса джамаата (или, как это
поняла еще русская администрация XIX в., не представляли
сельского общества). Но все восемь деревень вместе составля­
ли джамаат, или сельское общество, управляемое правителя­
ми от каждой из них, общим советом старейшин, сельским су1 Дагестанская область. Свод статистических данных, извлеченных из посемей­
ных списков населения Закавказья. - Тифлис, 1890. - С. 148.
90

дом и местными адатами. Все восемь селений соответственно
имели этнические особенности и обладают ярко выраженным
говором 1. Упомянутая группа сел также имела свое отдельное
наименование: Тум, или Джумрутское общество 2. В свою оче­
редь из семи таких джамаатов, или ракь (что значит «земля»):
Анц1роса, УхТнада, Богьнода, Лъебел, Кьанал, Т1омцрал (каж­
дый из названных джамаатов включал от 5 до 10 сел) было об­
разовано вольное общество Анкьракь (букв. - Семиземелье).
В этническом отношении оно больше отличалось от соседей,
чем составляющие его джамааты между собой, а в языковом
отношении представляло диалектную единицу аварского язы ­
ка, получившую название анцухского диалекта3. Как пишет
Ш.И. Микаилов: «Все семь групп обладают диалектом, весьма
резко отличающимся от других аварских диалектов»4. На этом
уровне посредством ежегодных регулярных собраний предста­
вителей джамаатов, входивших в Ракь, реализуется в полной
мере политическая суверенность всего общества Анкьракь.
Анкьракь - одновременно и большая область Южной Аварии.
Этническая общность на этом уровне проявляется исключи­
тельно четко, обладает сильно выраженным диалектом.
Во внутригорном Дагестане структура модели остается
прежней, только начальная ее часть сокращена: здесь отсут­
ствуют первичные поселения без статуса джамаата в резуль­
тате их слияния, своего рода синойкизма, имевшего место
почти повсеместно во Внутригорном или Западном Дагеста­
не. Очевидно, первоначальные поселения в политическом
отношении были объединены до их, так сказать, «физиче­
ского» объединения в крупные аулы. Объединение мелких
поселений в одно происходило, видимо, вследствие их преж­
ней политической, а иногда и хозяйственной связи. Харак­
тер использования последней показывает история Бежты.
1 Микаилов Ш.И. Очерки аварской диалектологии. - М.-Л., 1959. - С. 50.
2 Эти названия большей частью нейтральны, то есть не являются названием како­
го-либо одного аула, входящего в джамаат.
3 Микаилов Ш.И. Указ. раб. - С. 50.
4 Т амж е.-С . 51.

91

Согласно преданию, на месте, где сейчас расположен аул, был
загон для скота. На это место съехались жители одноязыч­
ных окрестных сел Охочи, Синалъа, Кито, Хиявукьа, распо­
ложенных высоко в горах. Первоначально объединение было
временным только на летний период, на время сельскохозяй­
ственных работ. Летом люди жили в основном селении - Бежта, а в остальное время года - в старых селениях. Впоследствии
Бежта стало постоянным местом жительства всего объедине­
ния 1. В 80-х годах XIX в. Бежта состояла из 301 дома. Совмест­
но с небольшими отселками Хашар-Хутар и Тлядал Бежта об­
разует бежтинскую народность с самостоятельными языком и
присущими ей чертами материальной и духовной культуры.
Процессы, подобные указанным выше, отмечены повсе­
местно в Дагестане, особенно во внутригорной и предгорной
его частях, и, судя по всему, были не однократными, а «пульси­
рующими»: крупные аулы распадались на мелкие (тип Куядинского общества) и заново собирались в единые; стабильными
оставались формы политической организации - тип джама­
ата (первичное политическое объединение); федеративное
объединение таких джамаатов - «бо» (в Аварии) или вольное
общество. На этом втором уровне политическая организация
самодовлеюща и принимает законченную форму, то есть об­
ладает единой территорией, которая делится на составные
части - территории каждого джамаата. Вольное общество
располагает своими органами управления и своим кодексом.
На этом уровне в Дагестане коэффициент этнической диффе­
ренциации высок - в языке на уровне диалекта или же само­
стоятельного языка. Имеется и третий уровень политической
формы - союз вольных обществ. Это не механический союз,
а федерация, централизованное объединение с органами са­
моуправления для всей федерации. Однако такая федерация
не полностью ассимилирует первые две формы. Когда воль1 Исламмагомедов А.И. Поселения аварцев // Материальная культура аварцев. Махачкала, 1967. - С. 121.

92

ное общество входит в подобный суперсоюз1, оно теряет свои
самодовлеющие черты, занимает промежуточное положение
между первичными джамаатом и высшей формой объедине­
ния. Право здесь построено по той же трехчастной схеме. Та­
ким был даргинский союз вольных обществ Акуша-Дарго. И
замечательно то, что все эти три ступени различаются этни­
чески и диалектами. Формальное выражение такой политиче­
ской системы - ее этническая окрашенность. Вольные обще­
ства или федерации вольных обществ вступают между собой
в те или иные отношения на договорных началах, иногда выра­
батывают совместные адаты или берут на себя иные взаимные
обязательства и т.д. Дагестан в целом, включая его основные
народности, был связан политическими взаимоотношениями
последнего типа. Некоторые договоры становились постоян­
ными адатными установлениями. Приведем одно из многих,
своего рода «международных» адатных постановлений: «Если
между жителями Хунзаха (аварцы - А.М.) и жителем Цудахара (даргинцы - А.М.) произойдет ссора по воровству, то для
оправдания вора цудахарца должны присягнуть 12 человек,
если он украл коня, кобылицу или другое животное - шесть
человек. Место присяги - Карядахский мост. Если украдет ж и ­
тель Хунзаха, присягает один человек. То же самое, если спор
будет между жителями Хунзаха и Андалала»2. Подобные со­
вместные адаты Хунзахское общество (хунз - жители всех сеп
Хунзахского плато) выработало в отношении Цудахарского
вольного общества, Андалальского вольного общества, Голотлинского джамаата, Батлухского вольного общества, Ахвахского вольного общества, Каратинского вольного общества,
Койсубулинского вольного общества, с рядом своих подат­
ных сел (в этом случае адаты не паритетны), с областью Юрт
и т.д.3 Практически все политические образования Горного
1 Османов М.-З. называет такую федерацию «суперсоюзом». См. Османов М.-З.
Численность и расселение даргинцев в XVIII—XIX вв. // Дагестанский этнографиче­
ский сборник. - Махачкала, 1974. № 1. - С. 166.
2 Постановления, общие для всего Дагестана // Из истории права народов Дагеста­
на. - Махачкала, 1968. - С. 47.
3 Там же.
93

Дагестана имели подобные несовместные постоянные догово­
ры 4. На этом уровне отношения между политическими обра­
зованиями Дагестана основывались уже «на внешнем праве»,
как называет Гегель правовые отношения между самостоятель­
ными политическими образованиями, находящимися скорее в
естественных отношениях друг к другу, чем в правовых 5.
В данной статье в общих чертах обрисована политиче­
ская система, которую мы называем полиструктурной (много­
частной) с различной иерархией взаимосвязей. Каждое звено
этой системы является частью целого, и наименьшие ее звенья
предстают как джамааты. Полиструктурная система была це­
ликом открыта для культурного взаимодействия. В каждом ее
звене создаются не различные, а различимые типы культуры.
В полиструктурной политической системе этнокультур­
ные процессы протекали, если так можно сказать, в «расчле­
ненном» виде - одновременно как двуединый процесс инте­
грации и дивергенции. Интеграция охватывала всю систему;
дифференцирующаяся часть раскладывалась по каждому из
звеньев общеполитической системы. В жилище, например,
интегрирован общий тип; закрытый и открытый одно-и двух­
этажный, с плоской крышей, ориентированный на юг, с поме­
щением типа лоджий. Его разновидности обусловлены зоной 6
или историческим периодом (например, влиянием средневе­
ковой замковидной архитектуры)7. Однако по всему Дагестану
в каркасной части жилище едино. Вместе с тем определенные
особенности планировки, общий облик, архитектурные де­
тали, декор, то есть все, что создает некую индивидуальность
жилища, как на это обратил внимание Г.Я. Мовчан, связано с
этнической традицией 8. Одежда имеет особенно много вари4 См.: Адаты, существующие между жителями Кази-Кумухского округа и соседни­
ми с ними жителями даргинского общества и общества Андалал Гунибского округа
// Из истории права народов Дагестана. - С. 55-56.
5 Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. - М., 1971. Т. 2. - С. 54.
6 Османов М.-З. Указ. раб. - С. 125.
7 Мовчан Г.Я. Из архитектурного наследия аварского народа // СЭ. 1947. № 4; Испаммагомедов А.И. Указ. раб. - С. 152-155.
8 Мовчан Г.Я. Предварительные заметки о типологии жилища народов Нагорного
Дагестана // КСИЭ. 1948. Т. IV. - С. 43.

94

антов, а женская одежда буквально следует за языком, явля­
ясь атрибуцией не только известных народностей Дагестана,
но и мельчайших этнических групп 1, вплоть до каждого об­
щества-джамаата. Можно с уверенностью сказать, что любое
общество, имеющее свой говор и тем более диалект или язык,
также отличается по женской одежде, если не в элементах, то
хотя бы в манере ношения. Различия, но уже по крупным ре­
гионам (в масштабе Дагестана, разумеется) выразились в ис­
ключительной интегрированности материальной культуры и
хозяйства 2. Усовершенствование пахотного орудия (в частно­
сти, его съемного лемеха, как лопатообразного, так и клиноо­
бразного, применяемого для легких или каменистых почв; уве­
личение угла захвата с целью достичь оптимальной глубины
вспашки и устойчивости плуга) становилось достоянием даже
всей метаэтнополитической общности - Горного Дагестана в
целом. Такие основополагающие черты интегрированы, тогда
как конфигурация (способ) установки к стойке держака имел
особенности, принятые только на первом уровне - в джама­
ате. Часть культуры, вернее, даже ее основа: главные формы
земледелия и скотоводства и их системы; принципы плани­
ровки жилища, общий покрой одежды, адатно-правовые нор­
мы - интегрирована и даже стандартизована. Я условно назвал
эту часть «функционально существенной» 3. К ней можно от­
нести и языковой строй. Меняющуюся, дифференцирующу­
юся, часть культуры, приведшую к этнической атрибуции
многочисленных мелких и крупных групп, в противовес ее
интегрированной части можно было бы назвать «функцио­
нально несущественной». Решающую роль в этническом раз­
межевании безусловно играет самосознание, осознание своей
1 Никольская З.А., Шиллинг Е.М. Женская народная одежда аварцев И КСИЭ. 1953.
Вып. XVIII. - С. 24; Сергеева ГА. Женские украшения народов аварской группы Да­
гестана второй половины XIX- начала XX вв. // КСИЭ. - М., 1980. VII; Гаджиева С.Ш.
Одежда народов Дагестана XIX- начала XX вв. - М„ 1981.
2 Агларов М.А. Очерки этнографии земледелия Южного Дагестана // Дагестанский
этнографический сборник. - Махачкала, 1974. Т. I. - С. 221.
3 Агларов М.А. О путях формирования этнических общностей в Аварии. - Махач­
кала, 1968. // РФ ИИЯД Даг. ФАН СССР. Ф. 4. Д. 68.

95

принадлежности к тому или иному звену (или всем звеньям
поэтапно) политической системы, а не только к первичному
кругу производственных и социальных связей является выс­
шей формой проявления противопоставления понятий «мы»
и «они»1.
Политические образования в Дагестане были раскинуты
в виде некой «сети», клетки которой были неравновеликими
пространственно и неравнозначными по самодостаточности
в политической иерархии. Некоторые джамааты были вне ка­
ких-либо федераций или зависимостей, другие лишь в самых
общих чертах связаны кодексами самоуправления, большая
же часть джамаатов была более интегрирована и управляема
из общих центров. Исследователь вопроса «политика-этника» с удивительной закономерностью сталкивается здесь с той
или иной позицией этнических состояний с джамаатами и их
объедиениями в общеполитической сети.
Глубина этнической дифференциации соответствует сте­
пени автономности или позиции каждого из звеньев обрисо­
ванной выше политической системы - вступает в силу некий
принцип коррекции. В данной статье мы ограничились его
констатацией.
Выше рассматривался лишь один из аспектов этническо­
го процесса, который исторически сложился в Нагорном Да­
гестане как культурная реакция на формы существующего у
народов этого региона общественно-политического строя. Эта
реакция проявилась как высоко интегрированное состояние
основных черт культуры при одновременной, четко выра­
женной дивергенции других черт, в результате чего создалась
существующая этнолингвистическая ситуация. Часто цити­
руемое А. Чикобава высказывание П. Услара, что «кавказские
языки при изумительном разнообразии обнаруживают глубо­
ко родственные черты»2, касается не одного лингвистическо1 Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии. - М., 1981. - С. 24.
2 Чикобава А. Узловые вопросы исторической фонетики иберийско-кавказских язы­
ков // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. - Тбилиси. 1974. № 1. - С. 75.
96

го, а этнокультурного состояния в целом, которое является
внешним отражением общественно-политической системы
региона. Вполне понятно, что исследуемая закономерность по
формуле «политико-этника» приложима в принципе ко всему
Кавказу.
Нами рассматривался лишь один из аспектов этническо­
го процесса, который исторически сложился в Нагорном Да­
гестане как культурная реакция на формы существующего у
народов этого региона общественно-политического строя. Эта
реакция проявилась как высоко интегрированное состояние
основных черт культуры при одновременной, четко выражен­
ной дивергенции других черт, в результате чего создалась су­
ществующая этнолингвистическая ситуация.
Малая народность складывается не там, где образовались
«вакуумы» экономических и культурных взаимосвязей, а на
перекрестках этих связей, там, где складываются политически
самодовлеющие и самоуправляемые области. Другими сло­
вами, этнические меньшинства на Кавказе не являются, как
ранее полагали, продуктом инфоизоляции. Полиэтничность
ряда районов Кавказа в пределах отдельных языковых семей
и групп является феноменом культурной реакции на истори­
чески сложившийся общественно-политический строй, след­
ствием процесса культурной и языковой дивергенции, кото­
рый протекал при одновременном усилении их внутреннего
единства. Указанный диалектический, двуединый процесс,
который является в его сущностной характеристике и в разли­
чиях культур, нужно видеть, в данном случае, больше как ис­
точник гармонии, чем конфликта. В многообразии этнолинг­
вистической культуры усматривается состояние единства - не
одномерного, а многомерного, - стало быть, качественно ново­
го и прочного уровня. Во многообразии или в полиэтничном
состоянии аккумулировались «пучки» культурной информа­
ции в количестве и в видах было бы немыслимо, если бы это
было бы одномерное состояние.
97

ВОПРОСЫ ЭТНОГЕНЕЗА
И ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ АНДИЙЦЕВ
Территория, населенная андийцами, в археологическом
отношении изучена лишь частично. Круглов А.П. обследовал
поселение эпохи бронзы близ с. Анди (около хутора, принадле­
жащего Магомедову Галбацу, в местности Хобочу). Поселение
было лишь местами расчищено, главным образом в разведы­
вательных целях, и датировано эпохой бронзы. Исследователь
отнесся к открытию поселения не без доли удивления, ибо в его
времена считалось, что «в местах, неудобных для земледелия»,
могли быть только скотоводческие стойбища 1. Он же раскопал
гагатлинский могильник, памятник каякентско-харачоевской
культуры 2. Наиболее значительны результаты дали археоло­
гические раскопки, проведенные в 1968 году Гаджиевым М.Г.
в окрестностях с. Гагатль в местности Галгалатли и Щебоха3.
Раскопанное поселение представляет из себя памятник куроаракской культуры III тысячелетия до н.э. Поселению харак­
терны круглоплановые жилища небольших размеров с очагом
посередине. Вход в эти жилища оформлен подобием коридо­
ра. Площадь поселения 35-40x12 м. Здесь раскопаны три кру­
глоплановых дома, стены которых сложены из хорошо обра­
ботанного камня. Внутри помещения у стены располагалось
каменное сооружение шириной 0,60 м, тщательно обмазанное
глиной и служившее, как полагает М.Г. Гаджиев, сидением. В
пол врыты два очага округлой формы, диаметром 0,50 и 0,60 м.
и глубиной 0,17 и 0,35 м. Около них обнаружено две зернотерки
и большое количество обугленного зерна. Помимо характер­
ной для куро-аракской культуры керамики, здесь найдена так1 Круглов А.П. Северо-Восточный Кавказ во П-1 тысячелетиях до н.э. // Древние
племена и народности Кавказа. МИА СССР. - М., 1958. № 68. - С. 94.
2 Там же. - С. 139.
3 Гаджиев М.Г. Раскопки памятников бронзового века в Горном Дагестане // Архео­
логические открытия 1968 года. - М., 1969. - С. 102.
98

же глиняная двухстворчатая форма для отливки бронзового
топора 1. Строительная техника, планировка жилища, свиде­
тельства развития литейного дела, большое количество об­
угленного зерна говорят о высоком уровне земледельческой
культуры и развитии металлургии, что вообще характерно для
Дагестана той эпохи. Дагестан в ГУ-Ш тысячелетиях до н.э. в
развитии древней культуры достигает своей кульминации,
вслед за которой идет спад 2. Памятники в Галгалатли - показа­
тели этой кульминации. Нужно добавить, что памятники это­
го круга имеются в окрестностях с. Ашали в местностях Хиччикьи и Ангибал1и, которые разведаны М.Г. Гаджиевым.
Памятники эпохи железа пока не обнаружены, но к антич­
ному периоду относится ряд случайных находок, в том числе
стеклянные изделия из окрестностей с. Гунха.
Средневековье хорошо представлено рядом поселений и
могильников, однако они совершенно не обследованы специ­
алистами. Проблема этногенеза андийцев решалась только в
общем контексте этногенеза горцев Дагестана, прежде всего,
аварцев. Такая постановка вопроса продиктована, прежде все­
го, благодаря лингвистическим работам П.К. Услара3, А. Дирра 4, И.И. Церцвадзе 5, доказавших родство андийского языка
с аварским, и особенно укрепилась в результате лингвистиче­
ских изысканий профессора Е.А. Бокарева (1961), поддержан­
ных другими языковедами, выдвинувшего теорию о праязыке
у народов Дагестана, распавшегося впоследствии на всевоз­
можные языки и наречия, которыми он так богат. Хронологи­
чески время распада проязыка в Дагестане соответствует эпо­
хе бронзы.
Археологические работы, проводившиеся в последние
1 Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа. - М.,
1991. - С. 191.
2 Гаджиев М.Г. О древней металлообработке в Дагастане // $1и<Иа РгаеЫ$1опса.
Т. 88.-8ойа, 1986.-С . 40.
3 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. Ш. Аварский язык. - Тифлис, 1889.
4 Дирр А. Грамматический очерк андийского языка // ССКГ. Вып. XXX. - Тифлис,
1906.
5 Цервадзе И.Ц. Андийский язык. - Тбилиси, 1965.
99

пятьдесят лет в Аварии, показали непрерывную заселенность
гор с верхнего палеолита, и, во многих случаях, преемствен­
ность культур. Эпоха бронзы, куро-аракская (алародийская)
культура, ее расцвет и закат предопределяют начальные этапы
этногенеза народов Дагестана. То, что обнаружено в Андий­
ском котловане, является частью обширного круга памятников
куро-аракской культуры, охватывающей Северо-Восточный
Кавказ, Закавказье, Анталию, Передний Восток. Большим до­
стижением современных исследователей куро-аракской куль­
туры является обнаружение ими в Дагестане в Чохе ее глубо­
чайших корней, восходящих к неолиту. Раскопки и открытия
Амирханова Х.А.1, Гаджиева М.Г. в Галгалатли (Андия), в Гинчи (Гидатль), в Черкее, Великенте и д р ., позволяют создать це­
лостное представление о ярком северо-восточно-кавказском
местном варианте данной культуры, ее подъеме в У1-Ш ты­
сячелетиях до н.э. и закате к началу II тыс. до н.э.2 Получилось
так, что данные антропологии, археологии и лингвистики (се­
веро-восточно-кавказская палеязыковая общность) совмеща­
емы во времени и сведены в единое пространство, в Дагестане
названное И.М. Дъяконовым алородийским 3.
Закат алородийской культуры к началу II тысячелетия до
н.э. выражается в формировании на ее месте ряда новых оча­
гов культур более низшего уровня, как следствие ее деграда­
ции вследствии инокорпораций и прямого давления степных
культур 4 . В Андийском котловане представлен народ северовосточно-кавказского (алородийского) классического вари­
анта куро-аракской культуры, а также и в виде последующих
реплик ее вариации (Андийское поселение, могильник на
перевале Речол и др.) в полной мере относится к былому об1 Амирханов Х.А. Чохское поселение. - М., 1987.
2 Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура. - С. 244. Гаджиев М.Г. О демогра­
фических и этногенетических процессах в Дагестане в первобытную эпоху // Алародии. - Махачкала, 1995. - С. 14-38.
3 Дьяконов И.М. Алародии (хурриты, урарты, кутни, чеченцы и дагестанцы) //
Алародии. - Махачкала, 1995. - С. 3-13.
4 Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура. - С. 20.

100

щеалородийскому единству с последующей дивергенцией на
дагестанско-нахский вариант, где и наметилось членение ос­
новных дагестанских народов. В совокупности процесс можно
представить сначала как деление на южно-дагестанский ва­
риант и нагорно-дагестанский уровень, представленный гинчинской культурой, в пределах которой образуются три новых
очага андо-аваро-цезского уровня в указанном здесь порядке
близости между собой, которые соответственно представлены
тремя очагами археологических локальных культур: Таллин­
ской, Ботлихской, Бежтинской1.

Рис. 16. Изменение формы головного убора.
1-я внизу - бронзовая статуэтка из ботлихского поселения V в. н.э.
с головным убором - прототипом головных уборов жительниц
Ботлиха и Анди.
2 - головной убор жительниц Ботлиха (слева).
3 - головной убор жительниц Анди (справа).

Причины распада праязыка или этнокультурного един­
ства народов Дагестана на начальном этапе еще недостаточно
1 Атаев Д.М. Нагорный Дагестан в раннем средневековье. - Махачкала, 1963.

101

ясны, но в последующем отделение андийских и аварских язы ­
ков от общей основы с ее последующим дроблением на андий­
ские языки (андийский, ботлихский, ахвахский, каратинский,
годоберинский, богулальский, чамалальский, тиндинский)
происходило, судя по всему, вслед за политическим дробле­
нием и новым уровнем политогенеза в той форме, в которой
он складывался в Западном Дагестане в виде мелких очагов в
разной степени размежевавшихся между собой политических
структур 1. Антропологические материалы выявили различия
между древним и современным населением Дагестана. Они
заключаются в том, что тип населения в эпоху бронзы здесь
был несколько иным - с преобладанием долихокранного и уз­
колицого типа, тогда как современный (например, западный)
тип характеризуется более массивным с широким, высоким
и относительно утолщенным лицом. Полагают, что эти раз­
личия могут быть отнесены к автохтонному процессу, прохо­
дившему в эпоху позднего средневековья2. Таким образом, ав­
тохтонность аварцев и андийцев обосновывается на солидной
теоретической и фактической базе новейших данных археоло­
гии, лингвистики, антропологии и этнографии. Вместе с тем, в
литературе существует версия о переднеазиатской прародине
андийцев. Принадлежит она крупнейшим ученым Закавказья,
академикам Г.А. Меликашвили и Играру Алиеву, которые обо­
сновывают ее на следующих материалах.
Ассирийские источники IX века до н.э. упоминают ан­
дийцев (Юго-Западнее Каспия). Затем известно, что Андия
в начала VIII века до н.э. (Андиу) наряду со странами Эллипи, Хархар, Аразпат и др. находилась под эгидой ниневий­
ских владык 3. В 20-х годах VIII века до н.э. область эта отло­
жилась от Манны. А в торжественной надписи ассирийского
царя Саргона II говорится, что он «завоевал страну Телусины
1 Агларов М.А. Сельская община... 1988. - С. 209.
2 Гаджиев А. Г. Вглубь веков. - Махачкала, 1968.
3 Алиев Играр. История Мидии. - Баку, 1960. - С. 179.

102

андийца, захватил (в этой стране) 4200 жителей и их скот» 1.
Именно в этих пределах, где по ассирийским источникам была
расположена Андия, была местность Иаш, название которой
происходит от живших там андийцев на рубеже нашей эры.
Играр Алиев видит между Наш и Андией IX-VII вв. прямую
связь 2. Кроме всего прочего, в пользу южного происхождения
андийцев Играр Алиев приводит еще одно любопытнейшее
совпадение - андийское слово «к!оту» (лошадь) с эламитянским «киИ» (лошадь)3. Кроме того, кидеринцев Цунтинского
района он связывает с кетерийцами, от которых албанский
летописец производит самих албанцев, на языке которых го­
ворила часть населения Атропатена. Таким образом, исходя
из вероятного продвижения албанских племен с юга на север
и изложенных совпадений (в пользу южного происхождения
андийцев впервые высказался и Г.А. Меликашвили 4), создана
довольно стройная версия, обойти которую нет возможности,
пока не доказана случайность приведенных совпадений. Как в
пользу, так и против этой версии можно привести несколько
соображений. Известно, что андийцы 5, как дидуры 6, не вхо­
дили в союз албанских племен. Как раз у предполагаемых их
потомков, андийских народов, существует название хунзахцев гьайбулал, гьалби или алби (ахвахское), отождествляемое
с названием кавказских албан. Подобное разграничение себя
от албан могло иметь место у андийцев, не входивших в союз
албанских племен, то есть это еще одно указание на возмож­
ную связь андийцев IX в. до н. э и анийцев, андов первых веков
нашей эры. В пользу этой версии говорит и то, что «андийцы»
1 Дьяконов И.М. Ассиро-Вавилонские источники по истории Урарту // ВДИ. 1951.
№ 2. 4. - С. 9.
2 Алиев Играр. История. - С. 26.
3 Подробнее о названиях эквидов см. Амирханов Х.А. Название лошадь и осел в
аваро-андийских языках // Вестник Дагестанского научного центра. 2011. № 40. - С.
64-70.
4 Меликишвили Г.А. Наири Урарту. - Тбилиси, 1954. - С. 141-142.
5 Алиев Играр. История. - С. 66.
6 Плиний, VI. - С. 29.

103

надписей Саргона II не имеет альтернативных идентификаций.
Известный кавказовед Л.И. Лавров комментирует эту версию
следующим образом: «М.А. Агларов, сославшись на версию о
тождестве «андийцев» ассирийских источников IX в. до н.э.,
страны «Андиу» в надписи Саргона II в VIII в. до н.э., «анийцев» Страбона (I век до н.э.) и «андаков» Плиния Старшего (I
век н.э.) с современными андийцами, замечает: «не оспаривая
возможности этих соответствий и миграций отдельных пле­
мен в первом тысячелетии до н.э. из Передней Азии в Даге­
стан, все же следует исходить из того факта, что языковой ма­
териал прочно связывает андийцев прежде всего с остальным
кавказским миром. Поэтому формирование андийских народ­
ностей, вероятно, нужно считать автохтонным». Скептиче­
ское отношение к сопоставлениям, основанным на случайных
созвучиях территориально далеких друг от друга этнонимов,
конечно, оправдано. Однако все же допустимо обратить вни­
мание на андаков Плиния Старшего, так как они жили при­
мерно в тех же местах Кавказа, что и нынешние андийцы, да и
указаны они рядом с тидиями, в которых можно предполагать
одну из дагестанских народностей - тиндинов или дидойцев.
Таким образом, не исключено, что старейшим известием об
андийцах надо считать сообщение Плиния Старшего в I веке
до н.э.1 Комментарий Л.И. Лаврова кажется вполне достаточ­
ным для этой версии, однако мы не можем отбросить со счетов
многократное упоминание в ассирийских источниках царства
«Андиу», этноса «андийцы» и царя их Телусина. Эти названия,
свободно отождествляемые с андийцами, пока не имеют аль­
тернативной идентификации и потому надписи царя Сарго­
на II все же нужно считать первым известным упоминанием
андийцев в источниках. Небезынтересно указать и на то, что,
если «анийцы» или «аннал» древних источников производи­
мы свободно от самоназвания гъваннал, то присутствие фор1 Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа Х-ХХ вв. Часть III.
- М„ 1980. - С. 97.
104

манта «д» в этнониме, приведенном в надписи Саргона II «ан­
дийца», характерном для образования множественного числа
в аварском, должен иметь аналогии в ассирийском (?), или в
языке посредника, который образует множественное число.
Не авароязычному ли этносу или самой андийско-аварской
проязыковой общности был характерен суффикс, как он ныне
сохраняется в нижнеандийском диалекте как къвандал? На
данной стадии этот вопрос может быть только поставлен.
Видимо, версия миграции андийцев с юга не подменяет те­
орию об автохтонном формировании аваро-андо-цезских на­
родностей, а дополняет ее. И в самом деле, если даже какие-то
племена и продвигались на север на рубеже нашей эры, то уже
на территорию, которая была в историческое время плотно за­
селена алародийцами, а распад как праязыка, так и локализа­
ция культур намечается еще с эпохи меди. Стало быть, имели
место поздние этнические инфильтрации с последующей язы ­
ковой и культурной ассимиляцией их местным населением.
Это тем более вероятно, что, начиная с IV тысячелетия до н.э.
до рубежей н.э. прослеживаются этнокультурные контакты
горного Дагестана с Передней Азией и Закавказьем. А про­
цесс инфильтрации не только южных, но более всего северных
племен был постоянным на протяжении всей истории. Таким
образом, при данном состоянии изученности района по этно­
генезу племен Западного Дагестана, можно сказать, что андий­
ские народности, как и другие народы Дагестана, формирова­
лись вследствие распада более обширного этнического пласта
и, вероятно, на той же территории. Племена, которые в после­
дующем иммигрировали в Дагестан, были ассимилированы в
местной среде. Вполне понятно, что приведенные немногочис­
ленные материалы для разработки этногенеза андийцев дале­
ко недостаточны. Они лишь показывают, что дальнейшие по­
иски в этом направлении могут принести свои плоды.
При рассмотрении ранней этнической истории ан­
дийских народов нужно остановиться на топонимике.
105

Уже Е.М. Шиллинг указывал на то, что андийцев потеснили на
запад собственно аварцы хунзахского плато, которые наряду
с аварцами Гумбетовского района составили андийско-авар­
скую общность или подоснову, наиболее ярко выраженную
у андийцев. Е.М. Шиллинг также утверждает: «гумбетовские
аварцы - это бывшие андийцы» 1.
К таким заключениям Е.М. Шиллинг пришел на основа­
нии сопоставления культур, психологии, а также на основа­
нии мунинского предания, где вся территория по левому бе­
регу Андийского Койсу рассматривается, как принадлежавшая
Ж ъугьут! хану, а правобережные земли - Суракъату Авар­
скому. Кроме того, эти размышления были навеяны этнокультурологическ ими наблюдениями: действительно, аварцы
Гумбетовского района и андийцы отличаются друг от друга
разве лишь языком и некоторыми деталями женской одеж­
ды. Поселения, жилища и нравы идентичны. Не излишне бу­
дет упомянуть и о том, что во всех политических и военных
акциях они выступали совместно как один народ. Профессор
Ш.И. Микаилов обратил внимание на то, что почти все наи­
менования аварских аулов, расположенных вниз по среднему
течению Андийского Койсу вплоть до выхода Сулака из гор на
равнину, этимологизируютс я свободно с андийского языка 2.
Проиллюстрируем это конкретным материалом. Название се­
ления Мелъелт1а, - в прошлом центр Гумбетовского общества,
как и андийское название гумбетовцев «Милъиел», - имеет в
своей основе андийское «милъи» - солнце, что соответствует
названию гумбетовцев на аварском - «бакълъулал», где в ос­
нове также лежит аварское «Бакъ» - солнце3. Еще одно назва­
ние этого общества - «Гумбет» - является тюркской калькой от
аваро-андийского названия, основа та же - солнце (тюркское).
Все три этимологии безупречны в схеме:
1 Шиллинг Е.М. Дагестанская экспедиция 1946 г. // Краткие сообщения института
этнографии. Вып. IV. 1978. - С. 34.
2 Микаилов Ш.И. Очерки аварской диалектологии. - М.-Л., 1959. - С. 491.
3 Там же.
106

Милъи, милъийол (анд.)
Гум[н] (тюркск.)

Солнце

Гумбет

Бакъ (аварск.)
Бакълъулал

Отсюда названия гумбетовцев - милъийол (анд.), бакъ­
лъулал, (аварск.) гумбетовцы, как и их центр Мелъельта, со­
держащие названия солнца. С андийского языка профессор
Ш.И. Микаилов этимологизирует названия и ряда других сел
Гумбетовского района: ИчичТали, Данухъ, Аргъвани. К этимо­
логиям Михайлова Ш.И. можно добавить и следующие эти­
мологии, такие же самоочевидные и бесспорные, какие приво­
дит профессор. На андийском языке вполне понятно значение
названия селения Гъадари, от андийского гъадор - «речка»,
что соответствует распространенному аварскому ойкониму
«Лъарат1а», то есть «Наречное». Селение Щабдухъ, где щеб
на андийском означает «крепость», «башня». Сравните СиюхСивухъ от аварского «си» - крепость, башня. «Башня», как и
«речка», являются ойконообразующими агентами, как, напри­
мер, в русском «речка» (поселения Наречное, Заречное и т.д.).
Как «Мелъелт1а», так и Гъадари имеют ложные, так называе­
мые народные этимологии: в первом случае «Мелъельта» яко­
бы от аварского «малъ» - «ноготь», а селение Гъадари от авар­
ского «гъадаро» - тарелка - эти этимологии, популярные среди
любителей истории и вошедшие в старинные хроники, нена­
учны. Свободно с андийского этимологизируются названия и
других сел вниз по течению Андийского Койсу: с. Инххо (у),
инххи: андийского названия большой речки или селевого по­
тока. Селение Игали (Игьали) - от «игъа» - по-андийски «вой­
ско», «общество». Название селения Лъанлъари, небольшого
населенного пункта на самом берегу реки вблизи с. Игали,
очевидно происходит от словосложения Лъен + лъеру - что
107

значит «вблизи воды», «вода», «у воды», что и соответствует
его местоположению. Селение Ч1иркъат1а (Чирката) - эти­
мология «ч1ир» - «порох», «селитра», вторая часть «къот1и»
- добывать. Чиркъата - действительно известное месторож­
дение серы, которую жители этого села добывали и продавали.
Селение Унсо-коло (Унцукуль) - «Унса» - «теплый», «тепло»;
«коло» - «поселение», «хутор». Селение Пашилта имеет аналог
андийского селения Пашалиб. Название селения Бекьилъ - от
«бекьи», что значит на андийском «хутор», где «лъ» - локатив.
Топонимика сельхозокруги и окрестностей каждого из этих
аулов в значительном количестве, приблизительно до 30%, в
том числе гидроним Гьакъуриб (Гакуриб), приток Андийско­
го Койсу в районе Ч1иркъата, вблизи упомянутого с. Гъадари,
также является андийской.
Несколько слов нужно сказать относительно названий ау­
лов непосредственно на хунзахском плато. Не претендуя на
достоверность этимологий, хочу предложить к вниманию сле­
дующее: название с. Бакъйач! (Батлаич) в народной этимоло­
гии передается как «Бокъ-гъеч!» - «без хлева».
Можно предложить более достоверную этимологию с ан­
дийского от «Бекьич1у», которая соответствует и модели обра­
зования названий населенных пунктов с участием локативов.
Первая часть названия «бекьи» - по андийски «хлев», но не
только. Словом «бекьи» андийцы обозначают еще и хутор, где
содержат скот, где соответственно «ч1у» указывает на распо­
ложение и сответствует аварскому локативу «хъ». Последний,
как известно, локатив названий аварских сел: Гьарадер-хь;
Хунза-хь, Анчи-х®, Кьо-хь и т.д. Добавление к основе «бекьи»
локотива «ч!» что соответствовало бы добавлению к аварско­
му «коло» локотива «хъ» (распространенная форма образова­
ния названия поселений в Аварии) «Колохъ», с очевидной се­
мантикой «У хутора», и дает форму «БекьичТу» - «У хутора»,
откуда и берется название селения «Бакьайч!». На Хунзахском
плато мы встречаем и несколько других названий аулов, как
108

Парк1ач7и, Поч/ло, Пахьа-ч/и-б, Мо-ч/о-хъ, с регулярным со­
держанием локотива «ч!» в соответствующей позиции. Можно
считать доказанным, что гидроним на хунзаском плато «Тобот» происходит из андийского язы ка 1.
Известно также, что наиболее стойкими в ономастикке я в ­
ляются ойконимы и гидронимы, что показательно в приводи­
мых материалах. Мои попытки этимологий топонимов с точки
зрения современных этимологических требований могут быть
и небезупречны, но хочу подчеркнуть, что здесь только про­
должен ряд этимологий, данных лингвистами проф. Ш.И. М и­
хайловым и Я. Сулеймановым. В пользу верности их концепции
говорит факт системности этих встреч вниз по Андийскому
Койсу, в Гумбете, Салатавии, а также в горной Чечне, и то, что
в восточной и юговосточной Аварии андийские топонимы от­
сутствуют, и этимологические опыты с помощью андийских
языков в других частях Аварии невозможны. Очевидно, что в
историческом прошлом андийцы, точнее андийские народы,
видимо, занимали более обширную территорию. Относитель­
но сокращения носителей андийского языка почти по всему
бассейну среднего течения Андийского Койсу можно строить
различные предложения, в том числе высказанное Е.М. Шил­
лингом. Наиболее вероятно, что часть андийцев, которая была
вовлечена в сферу политического и культурного влияния соб­
ственно аварцев, растворилась в авароязычной среде.
Помимо и одновременно с ассимиляцией аварцами части
андийцев, в самой андийской этноязыковой среде происхо­
дили дивергенционные процессы, после которых общеандий­
ский этнос разделился на восемь мелких этнических групп,
каждая из которых переросла в самостоятельную этническую
единицу и вместе составили так называемую андийскую груп­
пу народностей с отдельными языками.
Е.М. Шиллинг, занимавшийся специально этническими
1 Сулейманов Я. Этимологические изыскания // УЗ ИИЯЛ Даг. ФАН СССР. - Ма­
хачкала, 1964. - Т. 13.

109

процесами в Западном Дагестане писал, что этнографическая
общность между определенной аварской группой и смежной
андийской или цезской народностью ближе, чем общность
этой же аварской с другой аварской, но расположенной чересполосно. Это обстоятельство может быть объяснено не
только взаимовлиянием народностей друг на друга, но и воз­
можным участием андийских племен (занимавших, как было
сказано, более обширную территорию) в формировании со­
седних, собственно авароязычных племен. Кроме всего про­
чего, Е.М. Шиллинг последующие инфильтративные процессы
видит в проникновении в андоаварскую среду с севера «чечен­
цев, кумыков и может быть, монголов, а позже - ногайцев, с
юга - отдельных мелких вкраплений со стороны Ахваха, Ка­
раты, Ботлиха и, наконец, что проявляется особенно ясно, из
Восточной Грузии»1. Не обязательно, что написаное в местных
хрониках - истина, тем не менее они отражают некие тенден­
ции самовосприятия. Например, в хронике «Тарих Анди», ко­
торой в большей части буквально нельзя доверять, говорится,
что из селения Шубут после столкновений с соседними селами
по решению суда были высланы люди дома Унсура. Тот при­
был в Анди, так как здесь у него были знакомства. В Анди в
то время правил Гъарчи-хан, сын Ануша. Люди Унсура были
приняты Гъарчи-ханом «он выделил им землю для построек
и мастеров, и люди были приняты как члены общей семьи».
Унсур же обещал вручить золотой медальон с изображением
предка тому, кто первым научится андийскому языку «ибо они
решили, что лучше говорить на языке большого села и бросить
родной язык». «На оборотной стороне медальона было напи­
сано, что сей медальон не может носить тот, в чьем сердце есть
страх величиной с муравья». Таким же образом были приняты
тухум Мирзахана из Кежани, целиком селение Дади, распола­
гавшееся ранее где-то в районе Ботлиха. В хронике по этому
поводу говорится, что было послано андийским ханом письмо
1 Шиллинг Е.М. Дагестанская экспедиция. - С. 33-34.

ПО

хунзахскому хану следующего содержания: «Именем высоко­
го креста я начинаю. Земли у меня много, чтобы принять не
только селение Дадил, но и пять подобных сел. Позволь мне...»
Дело в том, что селение это было решением окружных джама­
атов осуждено на высылку и тем, кто его примет, хан аварский
обещал богатые подарки: «золотое изображение орла, 25 луков
и 30 саблей. Хан к обещанному андийцам также добавил зо­
лотой крест». А в Гагатле народная традиция ханскому роду
«Йолукилал» приписывает монгольское происхождение. Все
эти компоненты были ассимилированы андийцами.
Остается указать еще вкратце на материалы, пока крайне
незначительные, но весьма любопытные в плане связей андий­
цев и алан. Это, собственно, принятое обращение андийцев
друг к другу, содержащее слово нарт: «Я нарти ! лъидялъибор
сордибей дихо» - «О, нарт! Если можно, зайди ко мне!» «Бетей,
нарти!» - «Оставь, нарт!» и т. д. У аварцев и у других народов
Дагестана подобной формы обращения друг к другу неизвест­
ны. Нарты - это герои эпоса северокавказских народов. В да­
гестанском фольклоре нарты занимают иную позицию - либо
они персонажи, с помощью которых основные герои сказок
совершают свои подвиги, либо нарты в сказках противобор­
ствующая сторона, которая одолевается героем сказки, то есть
в фольклоре нет никаких данных, говорящих о том, что нарты
- это образы предков горцев Дагестана. В фольклоре северо­
кавказских народов - наоборот, нарты - это их предки. Архе­
ологи связывают кобанскую культуру с этническим пластом,
создавшим нартский эпос. При таком состоянии дел обраще­
ние (правда редкое) друг к другу мужчин с комплементарным
употреблением слова «Нарт» крайне любопытно. Других путей
происхождений этого обращения у андийцев, кроме какой-то
связи андийцев с аланами, трудно предположить.
В заключении об этногенезе и этнической истории андий­
цев следует указать на некоторые положения, фундирован­
ных современной теорией лингвистического кавказоведения.
111

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14

15
XX в.

IX век н.э.

:

VIII век н.э.
III век н.э.

н.э.

:

V век до н.э.

XX век до нл.

Прааваро-андо-цезский

Прахваршинский

Працезский

Правосточноцезский

Прааваро-андийский

Праандийско-ботлихско-годоберинский

Празападноцезский

Прачамалинско-багвалинско-тиндинский

" ^ " Праандийский

Пракаратинско-ахвахский

Рис. 17. Схема распада протоаваро-андо-ц езской языковой общности, со­
ставленная Б. Атаевым на основе исследований С. Старостина.
1. Аварский, 2. Андийский, 3. Ботлихский, 4. Годоберинский, 5. Чамалинский, 6. Багвалинский, 7. Тиндинский, 8. Каратинский, 9. Ахвахский, 10.
Цезский, 11. Хваршинский, 12. Инхокваринский, 13. Гинухский, 14. Гунзибский, 15. Бежтинский.
112

Первое - примеры по андийской топонимике, за предела­
ми их современного расселения отчетливо свидетельствуют
о значительно большей в древности этнической территории
андийцев. Второе - под «андийцами» в древности и возмож­
но в раннем средневековье нужно видеть всех носителей ан­
дийской подгруппы языков, то есть собственно андийцев,
ботлихцев, каратинцев, ахвахов, годоберин, багулал, тиндал и
чамалал. Все эти группы в начале 1-го тысячелетия н.э. были
объединены в один народ, их бывшие говоры со временем пре­
вратились в отдельные языки.
Причиной этого этнического распада, (как это можно счи­
тать доказанным, во всяком случае, для автора этих строк это
истина) послужил распад ранее цельного политического поля
на восемь отдельных самостоятельных микрополитических
образований «бо» или «игьа» (анд.), управляемых собствен­
ными внутриджамаатскими законами. Как в Дагестане про­
исходил процесс политического, этнического размежевания
в дальнейшем, подробно показано в специальном исследова­
нии 1. Новейшие исследования направлены на установление
времени и интенсивности этноязыкового размежевания, про­
цесса наиболее подробно и глубоко задевшего весь Кавказ и
Западный Дагестан. Эти исследования только намечены.

1 Агларов М.А. Сельская община... - С. 209.

113

САМОНАЗ ВАНИЕ АВАРЦЕВ МААРУЛАЛ
В СВЕТЕ ЭТНИЧЕС КИХ ПРОЦЕССОВ
В ДАГЕСТАНЕ
Маарулал - самоназвание аварцев, наиболее крупной из
народностей, населяющей горный Дагестан. Современный их
этноним «аварал», «авари-ял», «аварцы» привился из чисто
литературной традиции.
Впервые термин «авар» встречается в сообщении Ибн Ру­
ста (X в.), где говорится, что царя Серира - раннесреднев еко­
вого государства горцев - звали «Авар»1. Спустя тысячи лет
этим именем народ стал называться не только в литературе оно прочно занимает место подлинного этнонима. Я думаю,
одним из благоприятны х моментов успеха термина «аварцы»
является неопределенн ость их названия - «маарулал», прямо
переводимое с аварского же как «горцы». Самоназвание гор­
цы как название этническое, явление для Кавказа редкое (еще
мтиулы), если, не исключительн ое.
Безусловно все горцы Кавказа - горцы, каковыми они
все себя и называют в любых других значениях, за исклю­
чением обозначения себя как этноса. Когда внутри самой
Аварии многочисленн ые этнические группы вплоть до
мельчайших щедро наделены различающим и их между со­
бой названиями, неопределенн ое «горцы» стоит вне общих
законов формировани я этнонимов на Кавказе. И это по­
нятно, так как название этническое носит, помимо всего
прочего, важнейшую функцию саморазграни чения, что в ус­
ловиях кавказского ландшафта никак не достигается терми­
ном «горцы». И еще: название маарулал внутри самой Аварии
1 А^агоу М. Ее8 АУЭГ8 ди Саисазе, диеЦиез асрес!8 де 1еиг Ыз1о1ге, е1Ьтдие ах роИЦдие
/I Ьез диезИез Гоипдатеп1а1ез ди репрктеп! ди Ьаззт дев СаграСез ди УШ-е ап Х-е
з!ед. - Видарез!, 1972. - Р. 151; Ауагз // Епсус1оред1а оГ\Уог!д Сикипез. - ВозГоп. 1994.
- Р. 43.
114

имело и по сей день имеет лишь ограниченное применение,
включающее лишь часть населения Аварии, ведущее земле­
дельческо-скотово дческое хозяйство в нагорной и высоко­
горной части (исключая долины основных рек). Другая же
часть аварцев, занимающая артерии рек Аварского и Ан­
дийского Койсу со специализирован ным земледельческосадоводческим типом хозяйства именуются как хъиндалал.
Вместе с тем, для всего авароязычного населения маарулал
является собирательным «внешним» наименованием, вклю­
чающим и хъиндалал. Так кумыки, называющие аварцев тавлу, не различают хъиндалал, тогда как уже говорилось, вну­
три различаются оппозитно маарулал - хъиндалал. Все это
вполне достаточно чтобы думать о том, не имели ли аварцы
в древности этноним, утерянный ими вследствие замены его
термином маарулал, и если да, то какого рода исключитель­
ные обстоятельства возвели обиходное «горцы» в степень эт­
нонима?
Н. Трубецкой не обмолвился об этнониме маарулал ни
словом, но своими поисками древнего этнонима аварцев по­
ставил маарулал в разряд вторичного или позднего происхож­
дения. Правда, свою находку 1е$! как древний этноним он счел
за этническое название какого-то коренного населения гор,
смененного или ассимилированно го «современными аваро­
андийскими племенами» 1. У Н. Трубецкого нет никаких исто­
рических обоснований для столь серьезного вывода, и вернее
будет думать, что древний этноним утерян и заменен терми­
ном маарулал в разрыве (фрагментации) более консолидиро­
ванного раннего этнического поля, а не смене этноса.
Прежде чем изложить материалы, доказывающие вы­
двигаемое положение, обратимся к работам Н. Трубецкого
и И. Бехерта, успешно продвинувших вопрос реконструк­
ции древнего этнонима аварцев. Н. Трубецкой в своей статье
«К предыстории восточно-кавказс ких языков» приходит к
1 1Ьп КиЛак, КНаЬ а1-АТак ап-^аГ18а, еД. М. ). Ве Сое)е, В1Ы1о1Ьеса Сео^гарЬогит
АгаЫсогит [ВСА]. - ЕеИеп, Е .). ВгШ, 7,1892. - С. 148.

115

выводу, о котором уже упоминалось здесь, что «аваро-андий­
ские племена, которые расселены сейчас в Западном Дагеста­
не, не являются коренными жителями этой области»1. Перво­
начальному населению этой области он приписывает название
Ьа^, которое идентично слову «лагес» греческих источников 2 и
которое получает поддержку со стороны «лак-ов». То, что тер­
мин «1а%» в чистом виде утвердился за зависимым сословием в
Дагестане, говорит как будто бы в пользу гипотезы Н. Трубец­
кого, наводящей на размышления о том, что не участвовал ли в
сословной истории лаг-ов былой этнический пласт, о котором
говорит Н. Трубецкой и которому он находит этноним 3. Но все
исторические данные, за исключением версии Г. И. Меликашвили и И. Алиева, о переднеазиатско й прародине андийцев4,
говорят об автохтонности аваро-андийски х народностей. И к
тому же И. Абдуллаев и К. Михаилов объясняют современное
функционирова ние термина аваро-осетински ми языковыми
контактами 5. Но значение поиска Н. Трубецкого в другом. За
термином 1а% он обнаруживает уникальное свойство, заклю­
чающееся в том, что в эргативе множественного числа он дает
суффиксную форму - йен (1а§=га=с1еп=са), что по Трубецкому
свойственно лишь названиям этническим (сравните: хун-дерица - эргатив от хунз, балъхъа-дери-ца - эргатив от балъхъал и
т. д.). Это обстоятельство и дает Трубецкому полное основание
полагать, что термин 1а%и есть этноним. Имея в виду свойства
этнонимов в аварском склоняться в эргативе с помощью суф­
фикса =<1ег1=, Иоганнес Бехерт в небольшой, но емкой статье
«Аварское «коЬо1» и «ка1та$» указывает еще на термин «ка1Ьа!»
«гость», который в эргативе множественного числа имеет
ТгиЬеккоу М Хиг У о г^сЬ к Ы е дег О81каика818сЬеп 8ргаскеп // Ме1ап§е8 де
1
Кп§шЩцие е! де рЫ Ы оре ойегГз а (асд, Уап Оппекеп а Госса^оп ди 60-е апшуегзаке
де па188асе (21 ауп‘1 1937). - Рапз, 1937. - 8. 171-178.
Страбон, 5, 1. Плутарх, 35, Помпей, 6; ТгиЬе18коу ^ . Хиг Уог^езсЫсЫе дет
2
081каикам8сИеп 8ргасЬеп. - 8. 171-178.
3 ТгиЬе^коу ^ . Хиг Уог^евсЫсЫе дет оз(каика51зс11еп 8ргаскеп. - 8. 171-178.
4 Алиев И. История Мидии. - Баку, 1960. - С. 179.
5 Абдуллаев И., Михаилов К. К этимологии этнонимов лак и лезг // Этимология. Махачкала, 1971. - С. 13-26.
116

также суффикс =с1еп= (ка1Ьа-<1еп-са). Исходя из формальной
принадлежности аварского «коко!» (по формуле Трубецкого)
к е й ш с и т , И. Бехерт утверждает, что здесь речь идет о бо­
лее старом названии народа и, в частности, что аварцы себя
раньше называли «каШаЬ1. И. Бехерт подтверждает сказанное
ссылкой на реконстукцию Н. Трубецкого праэтнонима аваров,
сделанной на основе того, что «среди имен, названий, которы­
ми называли аварцев соседние народы, встречается краткое
Иа1Ы, сопоставимое с кавказским а1Ьап греческого происхож­
дения 2. Добавим, что в том же был убежден Н.Я. Марр 3.
В основном аргументе версии Трубецкого-Бехерта се­
рьезная неточность, исходящая из ошибочного раскрытия
значений терминов в информации, которой пользовался
Н. Трубецкой. Дело в том, что в аварском языке суффикс дери
свойственен не эргативу множественного числа этнонимов, а
эргативу обществ и их союзов, что далеко не одно и тоже.
Этнонимы
маарулал (аварцы)
аварал (аварцы)
тумал (лакцы)
даргиял (даргинцы)
чачанал (чеченцы)
г!урусал (русские)
гуржиял (грузины)
фарангал (французы)
и др. без исключений
Названия обществ
и их союзов
хунз (общество)

Эргатив множественного числа
маарула-лаз
авар-аз
тум-аз
дарги-яз
чачан-аз
г1урус-аз
гуржи-яз
фаранг-аз
Эргатив множественного числа
хун=дери=ца.

1 ВесИеП I. А тп зсЬ еп ЬоЬо! ип<1 Ьа1та§ // МйпсЬепег ЗШсНеп гиг 8ргасЬмп88еп8сЬаЙ.
- МипсЬеп, Н. 19,1966. - 8.132.
2 ТгиЬеКкоу № Хиг Уог^езсЫсЫе <1ег 081каика818сЬеп Бргаскеп. - Р. 178.
3 Марр Н.Я. Непочатый источник истории Кавказского мира // Изв. АН. - П., 1917.
- С . 316.
117

гьид (союз обществ)
Игьали (общество)
къел (союз обществ)
Гъумек (общество)
Ахъуш (общество)
и т. д. с исключениями

гьи=дери=ца
игьел=дерм=ца
къел=дери=ца
гьумек-дерм=ца
ахъуш-дерп=ца

Отсюда видно - наименования, дающие суффиксную ф ор­
му =дери= в эргативе, относятся к разряду названий обществ
и'их союзов, а не наименований этнических. Когда наименова­
ние этническое то же, что название общества или их союза, в
эргативе мы находим искомый суффикс. Примеры: андал (ан­
дийцы) - наименование этническое и одновременно обозна­
чение самостоятельного «вольного общества», политического
образования, в прошлом состоявшего из девяти обществ. Тер­
мин в эргативе имеет нужную форму: «анда-дери-ца». Так же:
«тиндал» (наименование этническое), «тинда-дерп-ца», «балъхъал» (наименование этническое), «балъхъа-дери-ца» и др.
Итак, уже достаточно сказано, чтобы сделать бесспорное
заключение, что суффикс =дери= свойственен не эргативу эт­
нонима, а эргативу названий обществ, что существенно услож­
няет проблему реконструкции праэтнонима аварцев ссылка­
ми на свойство эргативной формы терминов, которые вовсе
не есть этнонимы. И тем не менее мнение Трубецкого и Бехерта наводит на позитивные размышления. Во-первых, терми­
ны, формирующиеся в эргативе с помощью суффикса =дери=
единственно обозначают не всякое сообщество людей, а сор­
ганизованное в политическую единицу в виде общ еств-джа­
маатов их союзов, то есть политических единиц. Известно, что
отдельные джамааты и вольные общества исторически - это
общественно-политические организации, обладавшие еди­
ной территорией на правах полной собственности, автоном­
ными внутренними кодексами и правопорядками, выборным
правлением и суверенностью. По этим статусам джамааты
напоминают древние полисы, а по признакам естественным
118

и социальным обладали еще свойствами антропологических
(эндогамный брачный выбор) и одновременно общественно­
политических изолятов 1. Во-вторых, и это целиком обуслов­
лено первым, термины с суффиксом =дери= в эргативе носят
нагрузку, предполагавшую некую индивидуальность, «этниче­
ское лицо» обозначаемых обществ. Приведем два примера.
Гидатлинское общество было более чем другие «вольные
общества» Дагестана внутренне спаяно. Соответственно,
культурно-бытовые и диалектные различия между селами
данного союза не так выражены. Право по всем важнейшим
пунктам было генерализировано в общий для всех сел ко­
декс, как утверждают специалисты, не позже XVII века2. На­
звания гидатлинских сел не дают суффиксную форму =дери=.
При всем этом термин «гьид», обозначающий Гидатлинское
вольное общество и объединяющий характерный этнографи­
ческий регион, закономерно склоняется с суффиксом =дери=
(гьи=дерп=ца). Названия же сел подобного же Андалальского
общества, где между селами-джамаатами более четко выраже­
ны культурно-бытовые и диалектные различия, склоняются
только с суффиксом =дери= (номинатив: ч1охъал (чохцы), эр ­
гатив: ч1ахъ=дери=ца, номинатив: ругъеж (ругуджинцы), эрга­
тив: ругъеж=дери=ца). Отсюда - эргативная форма терминов,
образующаяся с помощью суффикса =дери=, содержит еще эле­
мент разграничения и саморазграничения, что уже является
свойством этнонимов. Но это лишь нюанс, но немаловажный,
отразившийся в языковом материале при первичных процес­
сах формирования этнических общностей на основе обще­
ственно-политической и социальной дифференциации об­
ществ одних от других 3. Однако этот нюанс несет социальную
и этническую информацию, касающуюся именно той части
1 Агларов М.А. Сельская община как эндогамный круг в Дагестане // Брак и свадеб­
ные обычаи у народов Дагестана XIX- нач. XX вв. - Махачкала, 1986.
2 Гидатлинские адаты / Пер. с араб. яз. - М.-С.С. Саидов, прим. - Х.-М.О. Хашаев.
- Махачкала, 1974. - С. 4.
3 Агларов М.А. Сельская община в XVII- нач. XIX вв. - М.: Наука, 1988. - С. 26.

119

общественно-политическо го и социального устройства гор­
цев, являющейся наиболее характерной в Дагестане, что не ме­
нее важно, если б это было свойством п о т е п е Л т с и т , и в чем
значение видения Трубецкого-Бехерта.
Другой важный вывод, который вытекает из наших разы­
сканий, заключается в том, что термин апби (о котором гово­
рилось, что возможно это древний, утерянный этноним авар­
цев) через его связь с коЬо1 (Ьа1Ьа1) и его эргативной формы
Ьа1Ьа=Деп=са’ предстает уже в более обогащенном свете, то
есть еще и как этнополитическая единица, подобная союзу об­
ществ и их федераций в горном Дагестане, то есть онн в скло­
нении содержит детерминирующий суффикс дери.
Несколько слов о семантике «дери», столь последователь­
но проявляющегося в эргативе аварских этнополитических
названий. Можно выдвинуть такую версию, и она, вероятно,
будет не единственной. Дери с персидского переводится как
«ущелье». Обычно, этнографические группы, общества, их
союзы и федерации (политические единицы), названия ко­
торых в эргативе имеют эту суффиксную форму, занимали
определенные ущелья (как и другие образования на Кавказе,
как например грузинские хеви). Можно высказать предполо­
жение, что персидское дери - ущелье, равнозначное понятию
«область», осталось в эргативе аварских названий от раннего
индоевропейского лексического пласта или от последующих
языковых контактов. Предположение получает поддержку в
таком случае: агулы, народность в Южном Дагестане лезгин­
ской языковой группы, расселены в основном в четырех уще­
льях, называемые здесь дере, и соответственно в прошлом
делились на четыре диалектные и этнические единицы. Они
соответственно различались как жители «Агул-дере», «Кушандере», «Курах-дере» и « Хпюк-дере»2. Здесь к названиям об1 ВесИеП I. А^аг15сЬеп ЬоЬо! иги! Ьа1та§ // МйпсЬепег 81иЛеп гиг 8ргасИил55еп5сЬаЙ.
- МйпсЬеп, 1966. - 8. 132.
2 Ахмедов Ш.М., Булатова А.Г., Исламмагомедов А.И. Агулы. - Махачкала, 1975. - С.
716.
120

ществ в номинативе добавлено окончание «дере». Этот пример
и побудил меня к предположению о семантической природе
суффикса =дери= в эргативе множественного числа аварских
названий обществ и их союзов.
Чтобы закончить эту заметку, нужно вернуться к ее нача­
лу, где был поставлен вопрос о функционирующем как самона­
звание аварцев термине маарулал с прозрачной этимологией
- «горцы». Выше было подчеркнуто, что только неординарные
обстоятельства должны были вознести в ранг этнонима оби­
ходное «горцы».
Распад былого более однородного этноса на большее ко­
личество этнографических групп, возвышение общин и их
союзов-катализаторов этнодифференциации дагестанско­
го общества привело к крайне разработанной своего рода
микроэтнонимике. В то же время вся область расселения
аварцев расчленилась не только на географические, но и на
хозяйственно-культурные зоны (типы) как маг1аруллъи и
хъиндаллъи, соответственно название маарулал (горцы), воз­
никший на противопоставлении к хъиндалал (приречные,
долинники) остался наиболее популярным и единственным
«внешним» обозначением этноса. Понятие «горы» и «горцы»
суть оппозиция понятий «равнина», «жители равнин». Тог­
да требует объяснения - как могло случиться, что маарулал
(горцы) в Аварии сформировалось как оппозиция по от­
ношению хъиндалал, понятия, производного от хъиндаллъи
(«речные долины»). Обратим в этой связи внимание на такой
важный момент, как то, что у аварцев «хъиндаллъи» являет­
ся синонимом «лъараг1лъи» - «равнина» 1, откуда и следует
требуемая оппозиция «равнина» - «горы», (как и аварское
название кумыков «лъараг1ал» - «жители равнины»). Этимо­
логия слова лъараНлъи от словосложения «лъарал+раг1ал» «берег речки» вполне очевидна, так как долина Андийского
и частью Аварского Койсу, редкая, если не единственная в
2 Аварско-русский словарь. Сост. Саидов М.С. - М., 1967. - С. 318.

121

своем роде (хотя и не сплошь) плоскодонная, относящаяся в
геоморфологических классификациях к разряду «уаПеу Йа1»,
долина. В этой долине дно-равнина широко используется для
специализированного садоводства.
Обрисованная картина не означает какие-либо метамор­
фозы названий, но указывает на закономерно создавшуюся
этнонимическую иерархию, о которой с точки зрения этниче­
ского самосознания все чаще говорят этнографы. Здесь основ­
ной этноним маарулал не исключает, а включает в субсистему
целый ряд названий, соответствовавших общественно-поли­
тическому делению, а также хозяйственно-экономическому
укладу.
К субсистемам или этническим общностям в Аварии мож­
но причислить гидатлинцев, андалальцев, каралал, хьванал,
хунз, и др., номинации которые более информативны чем
древние обозначения аварцев. Среди всего населения Дагеста­
на одни лакцы, как уже говорилось, сохранили древний этно­
ним леки, имеющийся в грузинском как экзоэтноним для всех
дагестанцев.
В итоге мы можем заключить:
1) древний общий этноним аварцев утерян вследствие по­
литического и последовавшей за ней этнического раздробле­
ния первоначальной, более интегрированной этнической сре­
ды.
2) Реконструируемый (Н. Трубецкой, Н.Я. Марр, И. Бехерт) праэтноним аварцев «ка1Ы»=«а1Ы» уточняется как назва­
ние этнополитического образования Хунзахского общества, а
не всего авароязычного населения.
3) Самоназвание аварцев «маарулал» («горцы») является
закономерной оппозицией к понятию «хьиндалал» («приреч­
ные, «долинники») то есть наименованию жителей горных до­
лин Аварии со специализированной, ярко выраженной оазис­
ной (садоводческой) культурой.
122

ДАРГО - ЗНАЧИТ СПРАВЕДЛИВОСТЬ,
ПОРЯДОК
(этимологическая заметка)

В «Энциклопедии мировых культур» написано, что этно­
ним даргинцев - дарги, самоназвание дарганти (единственное
число дарган), общее название даргва 1.
Название дарго как общее для всех, кто говорит на дар­
гинском языке, не было известно в древности или средневе­
ковье. К примеру, как экзоэтноним в латинском сочинении
архиепископа Иоганна де Галонифонтибуса, написанного им
в 1404 г. под названием «ЫЬеИиз бе поИНа огЫз» упоминают­
ся сюргинцы (ныне отдельное общество даргинцев). Там гово­
рится, что «здесь (севернее Дербента - А .М .) живут также гру­
зины, сарацины, сюргинцы, (1Ьип§1) и лезгины. Между этой
местностью и горами живут лакцы» 2 . Также в дагестанских
исторических хрониках «Тарих Дагестан» и «Дербент-наме»
и др. термин дарго не употреблен, как и в обильной русской
литературе о народах Дагестана, хотя четко и часто упоми­
наются кайтаки, акушинцы, цудахарцы. И только после при­
соединения Дагестана к России этноним дарго (даргины/цы
- русск.) снова занимает место общенационального этнони­
ма. Исходной основой для общеэтнического названия дарг/
инцы вне сомнения послужило название акушинского союза
вольных обществ - «Акуша-Дарго»3. Возможно современные
даргинцы в древности или в средневековье именовались ина­
че, в частности, как сюргинцы как это значится в упомяну­
том источнике. Исчезновение общеэтнического названия,
если оно было в какой-либо форме, после XV в. не является
1 ОстаптМ.О. Оаг§1п8 // Епсу1оресПа оЕМогИ Сикигез. Уо1.6. - Во8(оп 1994. - Р. 95.
2 ТагсИ Ьа]о$. ТЬе Саисазгап реор1е8 апс! 1ке1г №1§ЬЬоиг8 т 1404 // Ас1а Ог1еп1. Нип§.
9. Т. XXXII Г. I. - Викарез!, 1978. - С. 98.
3 Алиев Б.Г. К вопросу о происхождении названия даргинцы и «Дарго» // Гьалмагъдеш. - Махачкала, 1968. №1 (на дарг. яз.).

123

исключительным в связи с усилением процесса политиче­
ского раздробления в Дагестане. Так случилось и с ранним
этнонимом аварцев, который, как полагает ряд выдающихся
исследователей, звучал как алби и остался в названии, кото­
рым называют аварцев соседи1. Наибольший интерес вызы­
вает вопрос, что значит этноним дарга, откуда он. Вопроса
касались многие известные ученые. П.К. Услар выводил, дарго от слова дарг, что на даргинском означает «внутренность»
в противоположность «внешнему, иноязычному»2. М.О. Ос­
танов считает, что здесь больше отразилось внутриплеменное различение между внешними, приморскими даргинцами
от своих соплеменников, живших в горах, называя их вну­
тренними, дарго3. Профессор Р.М. Магомедов пишет, что
местность, куда представители даргинского населения соби­
рались для разрешения общих вопросов, касающихся всего
общества, называлась дарга4.
В этой заметке я предлагаю новую этимологическую вер­
сию. Смысл ее заключается в том, что дарга в форме дугри
- термин тюркского происхождения и означает - «справед­
ливый», «прямой», «ровный», соответственно упомянутое
название «Акуша-Дарго», значит «Акуша-Справедливая»
как, скажем, «Новгород-Великий». Такая этимология выдер­
живает экспертизу системой, доказывающей неслучайность
созвучий, совпадений и т. д., что всегда ставит исследователю
ловушки. Так мы располагаем серией примеров присовоку­
пления дугри в прямом или искаженном виде к ряду позиций
в соционормативной и политической культуре. Так тюркское
1 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. IV. Лакский язык. - Тифлис, 1890.
- С. 178.
2 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. VI. Кюринский язык. - Тифлис,
1896. - С. 326.
3 Османов М.-З., Гаджиева С.Ш., Османов М.О., Пашаева А.Г. Материальная куль­
тура даргинцев. - Махачкала, 1967. - С. 67.
4 Магомедов Р.М. Проблема происхождения дагестанских народов в дореволюци­
онной историографии // УЗ ДГУ - Махачкала, 1960. Т. 6.

124

дугри в качестве титула присовокуплялось к именам наибо­
лее авторитетных правителей Аварии, например, Умму-хан
Аварский (конец XVIII в.) имел титул «дугри-нуцал», то есть
Справедливый1, а в родословии хунзахских ханов дугри как
титул или собственное имя встречается четыре раза2. Этим
же титулом отличался социальный слой, как догрек-узден у
кумыков. В старой политической культуре андийцев лица с
полицейскими функциями также именовались как «доргъахъол» (любопытно, что в андийском языке дугри принимает
идентичную этнониму даргинцев форму дарга). Случилось,
что это слово в прямом его значении, то есть «благородный,
высоконравственный, справедливый» вошло и в лакский
язык3. Мы имеем очевидную системность: дугри или дарги,
через дугри как приставка к персонам, наделенным право­
выми полномочиями. А право, как известно в традицион­
ных цивилизациях часто выражалось понятием «справедли­
вость». Известно также, что практически все должностные
названия старой политической культуры в Дагестане арабо­
персидского или тюркского происхождения4. Немаловажным
аргументом в пользу предлагаемой этимологии является и то,
что старшего сына в семье акушинцы иминовали дарга. Еще
К.Ф. Ган считал, что этноним дарга произошел от татарско­
го даргуа, что значит «пристав», «надсмотрщик»; совмеще­
ние понятия «права» и должностного лица в едином термине
вполне логично и действительно5.
Однако вернемся к Акуша-Дарго, очевидной основе
1 Кодекс законов Умму-хана Аварского (Справедливого) // Памятники обычного
права Дагестана. - М., 1965.
2 Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа, ХУШ-ХХ вв. 4.2. М., 1968. - С. 171.
3 Джидалаев Н.С. Тюркизмы в дагестанских языках (опыт историко-этимологиче­
ского анализа). - М„ 1990. - С. 206.
4 Джидалаев Н.С. Тюркизмы в дагестанских языках. - С. 147-154.
5 Ган К.Ф. Опыт объяснения кавказских географических названий // СМОМПК,
Вып. 40. - Тифлис, 1909. - С. 46.

125

общенационального этнонима даргинцев1. Что же послужи­
ло причиной того, что Акуша стала титуловаться как «Право­
вая» или «Справедливая»? Ответ однозначен и он, что назы­
вается, на поверхности. Политическую систему Акушинской
конфедерации можно бы привести как эталон или наибо­
лее законченную форму устройства в правовом отношении
старинных кавказских республик, где наибольшее значение
имела хорошо организованная судебная власть с двумя вет­
вями: суд по адату и суд по шариату отдельно. Вот дословное
Описание в середине XIX века системы политического само­
управления у акушинцев: «В Акуше было 4 карта (шила-холате) аульные судьи (хулел-карт), составляющие сельские
управления [из каждого магала (квартала - А.М.) по одно­
му]. И кроме них выбирались еще 4 карта-инспектора, они
же администраторы (джамаатла-холате), народные судьи,
которые лично не разбирали дел, но проверяли разобранные
картами дела и если находили дела неправильно решенны­
ми, то собирали джамаат, объявляли ему о неправильных
действиях картов (шила-холате) и сменяли недостойных
по соглашению народа, зарезав предварительно быка у про­
винившегося карта»2. Параллельно существовала судебная
власть по делам шариата у кадия Акушинского. К кадию
Акушинскому поступали жалобы и кассации из окрестных
входивших в суперсоюз мини-республик (каковыми были:
Цудахарская, Усишинская, Мекегинская, Мугинская). Акушинская конфедерация выработала также четкий кодекс
для всей конфедерации на основе пяти (включая собствен­
но Акуша) перечисленных его субъектов, о чем М.О. Косвен
писал, что «право даргинцев разделено на общее право и
частное право каждого из обществ, входивших в Даргинский
1 Приставка дарго-дарга к союзам обществ даргинцев (Бургун-Дарго, Каба-Дарго
и д.р. по примеру Акуша-Дарго), практически охватывает все даргиноязычное на­
селение за исключением кайтагских даргинцев.
2 Памятники обычного права Дагестана. - М., 1965. - С. 13.

126

округ»1. Итак, высшим правовым авторитетом среди даргин­
цев был кадий по шариату и судебная власть, составленная
на основе съезда представителей обществ на Дюзи-Майдане. Таким образом, авторитет кадия и Акушинского союза
«вольных обществ», правовая устроенность этого старинно­
го политического образования и послужили мотивом того,
что Акушинская федерация получила титул дарга, отсюда
Акуша-Дарго то есть «Акуша-Справедливая», что и стало
основой современного общенационального этнонима у дар­
гинцев - «дарганти», даргинцы. Отмеченная профессором
Р.М. Магомедовым местность дарга, куда представители дар­
гинского населения собирались для решения вопросов, ка­
сающихся всего общества, получает также свою этимологию
как «место, где творят право», то есть дарга. И, последнее,
(но не по значению), к как сказано в цитированном выше ис­
точнике, старшего сына в семье даргинцев называют дарга2.

1 Косвен М.О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в рус­
ской науке // КЭС. - М., 1995. Вып. 1. - С. 224.
2 Памятники обычного права Дагестана. - М., 1965. - С. 13.
127

ОБ ЭТНОНИМЕ АВАРЫ НА КАВКАЗЕ
(совместно с профессором Эрдели И.)
Как известно, аварцы в Дагестане стали именоваться как
таковые чуть ли не с XIX века, тогда как одноименные коче­
вые авары соприкасались с Кавказом еще в VI веке. При та­
ком хронологическом разрыве появление термина авары и об­
ретение им позиции этнонима одного из народов в Дагестане
- привлекавший и привлекающий внимание сюжет. Вместе с
профессором Будапештского университета, крупным археоло­
гом, авароведом Эрдели Иштваном мы попытались дать воз­
можное объяснение этому феномену. Вкратце и популярно об
историческом соприкосновении кочевых аваров с горцами в
Дагестане говорится в этой заметке.
Кочевые или классические авары появились в Европе к
558 году. Один из аварских вождей Кандик во главе особого
посольства прибыл в Константинополь и говорил императо­
ру: «К тебе пришел народ авар - наибольший, наисильней­
ший из народов. Он может легко отбить и уничтожить врага,
поэтому тебе выгодно заключить союз с аварами: в них об­
ретешь ты надежных защитников». Послы были диковинно
одеты, особенно константинопольцам запомнилось то, что в
волосы мужчин были вплетены цветные ленты - характерный
убор кочевников. В сложившейся тогда политической ситуа­
ции авары для Византии были выгодными союзниками, и она
заключила с ними договор, впустив их на свою территорию.
Так они оказались на территории нынешней Венгрии. Закре­
пившись там, авары создали новое государственное объеди­
нение - Аварский каганат, первым правителем которого был
их предводитель - каган по имени Баян. В это и последующее
столетие Аварский каганат достиг небывалого могущества,
распространил свою власть на южно-русские степи, подчинив
множество племен, в том числе обитавших там славян и гепидов, сюда же влились преследуемые с Востока тюрками племена
128

кутригуров, тарниахов и забендеров. Аварский каганат в это
время соперничал с Византией, его войска во главе с Баяном
доходили до Константинополя, города, защищенного неодо­
лимыми стенами. Два столетия спустя Аварский каганат, не
знавший себе равных по могуществу, терпит кризис. Окон­
чательные удары по каганату нанес в 796 г. франкский король
Карл Великий. Согласно византийской хронике, последних
аваров видели еще в 823 году на имперском государственном
собрании, где они представляли покоренный аварский народ,
некогда могучий. Болгарский хан Крума спросил пленного
авара: «Почему были разорены ваши города и ваш народ?»
Тот ответил: «Вначале из-за ссоры, лишившей кагана верных
и правдивых советников, власть попала в руки людей нечести­
вых. Затем были развращены судьи, которые должны были от­
стаивать перед народом правду, но вместо этого побратались с
лицемерными ворами; обилие вина породило пьянство, и ава­
ры, ослабев физически, потеряли и рассудок. Наконец, пошло
увлечение торговлей: авары стали торгашами, один обманы­
вал другого, брат продавал брата. Это, господин наш, и стало
причиной нашего постыдного несчастья».
«Погибше аки обре, их же нет ни племени, ни потомства», говорится в русской летописи XII в. уже спустя столетия после
падения Аварского каганата. Не ошибся ли летописец, говоря,
что этот народ бесследно исчез, может быть дагестанские ава­
ры и есть их потомки, тем более что Дагестан географически
расположен невдалеке от пути передвижения аваров из Азии
в Европу в VI веке? И, возможно, поэтому имеют одинако­
вые наименования? Еще известный русский историк XVIII в.
В.Н. Татищев обратил внимание на это обстоятельство и пи­
сал о дагестанских аварцах, как об остатках кочевых аваров 1.
Этой же темы касался М.В. Ломоносов, писавший, что в Да­
гестане близ Дербента, «есть, как сказывают, и поныне народ
1 Татищев В.Н. История Российская. - М.-Л., 1962. Т. I. - С. 253.

129

чудского поколения называемые авары» 1. Чудское поколение,
по М.В. Ломоносову, - кочевники. Версия эта популярна в ту­
рецкой и в целом утвердилась в восточной историографии.
Приводим высказывание Мухаммед-Мурада ар-Рамзи (XIX в.):
«Небольшие остатки тех кочевых авар и ныне существуют в
Дагестане. Они известны своей храбростью и чистосердечи­
ем и сохраняют старое название «авар». Тема эта привлекла
внимание известных востоковедов Дж. Маркварта и В.Ф. Минорского. В ноябре 1983 года крупный востоковед и академик
ЧВАН Цегледи Карой специально приехал в Дагестан и сделал
доклад на эту тему. Дж. Маркварт и В. Минорский полагали,
что часть кочевых авар, около 600 года проходя вблизи Даге­
стана, во время своего продвижения из Азии в Европу, просо­
чилась в горы Дагестана, растворилась в местной среде и дала
им свое имя «авары»2.

Рис. 18. Великий путь аваров из Азии в Европу (по И. Эрдели)

Близкую к этой точке зрения высказал соавтор этой за­
метки проф. Эрдели И., который допускает, что кочевни­
ки-авары, продвигаясь на Запад, временно остановились в
степях Северного Дагестана и политически подчинили или
сделали своим союзником Серир (сильное государственное
1 Ломоносов М.В. Древняя Российская история. - СПб., 1766. - С. 39-40.
2 Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда Х-Х1 веков. - М„ 1963. - С. 204.

130

образование в Нагорном Дагестане У1-Х вв.). Цегледи Карой
отрицает какую бы то ни было связь между теми аварами и
кавказскими аварцами 1. Первое, на что указывают ученые,
когда говорят, что оба эти народа не связаны между собой, так
это на то, что они принадлежат к разным языковым семьям.
Авар/цы (маг1арулал), говорят на языке кавказской семьи, тог­
да как кочевые авары, вышедшие из степей Средней Азии (по
одной гипотезе они потомки воинственных племен Жуан-Жу­
аней) говорили возможно на языке тюркской семьи. Эти семьи
языков исключительно далеки друг от друга.
Если же случилось, как говорит В.Ф. Минорский, что часть
аваров зашла в дагестанские горы и растворилась в местной
среде, о дагестанских аварах невозможно говорить как о пря­
мых остатках кочевых аваров, потому что растворение при­
шельцев в среде местного этнического субстрата (основы)
означает только лишь участие кочевых аваров в этногенезе
дагестанских народов. Другое дело, если бы местные народы
были растворены в среде кочевых аваров, которые дали бы им
не только свое имя авары, но и язык, то можно было говорить,
что в Дагестане сохранились остатки тех кочевых авар. Уче­
ные задумываются и над тем, дали ли вообще кочевые авары
свое имя дагестанским горцам в прямом смысле. Ведь аварца­
ми горцы (маарулал) сами себя никогда раньше не называли.
Бывает так, что сам себя народ называет иначе, чем соседи,
например, венгры в истории и соседям известны как венгры,
а сами себя называют мадьярами. То же касается горцев - не
только сами себя, но и соседи не называли их аварами: грузи­
ны их называли леками, лакцы - ярусал, андийцы - хьиндалол,
ахвахцы - гьайбулу, кумыки - тавлу и г. д., но аварами - никто.
Таким образом, в прямом смысле кочевые авары имя свое мест­
ному народу, как видим, не дали. Вместе с тем, сегодня оф и­
циально маарулал называются аварцами и этот факт требует
1 Сге%1ес1у Каго1у. Каикахиз! Ьипок. Каикахиз! ауагок // АпЦк Тапикпапок. 2. Видарез!, 1955. - С. 139.

131

истолкования. Мы пытались выяснить - откуда же маарулал
получили современное свое название - аварцы. Вернемся сно­
ва в VI век - к государству Серир в горах Дагестана. По автори­
тетному свидетельству арабского историка Ибн-Рустаха, царя
Серира звали «Авар» 1. Отсюда, в летописной, книжной или ли­
тературной традиции это имя все чаще используется для обо­
значения народа, который когда-то подчинялся царю Авару. В
книгах с тех пор редко пишут «леки», вообще не пишут «маа­
рулал», а все чаще их называют аварцы (Авар - авары). Такое
перенесение имени человека на народ случается довольно ча­
сто: от имени хана Узбека происходит название узбеков, хана
Ногая - ногайцев, от династии Каджаров - название персов в
Дагестане, каджары и т. д. Так и имя царя Серира Авар было
использовано для обозначения жителей Серира. Впервые, что
нам достоверно известно, народ маарулал «аварами» назвал
историк XIV века Мухаммед-Рафи в своем сочинении «Тарих
Дагестан». Мы находим этноним авары еще и в сочинении
архиепископа Иоанна Галонифонтибуса - в ценном источнике
о народах Кавказа, написанном в 1484 г. Они называются среди
народов Северного Кавказа, исповедующих христианство, как
«греки, множество армян, зики, готы, таты, волахи, черкесы,
русские, лекзи, казикумухи и почти все они татароязычны...»2.
В описаниях времен великих завоеваний Тимура они упоми­
наются в форме авхар. Однако, сочинение Муххамеда-Рафи
было популярно в регионе, как «официальная» история Даге­
стана, и с тех пор такое обозначение кочевало из книги в книгу,
попало в архивы, дипломатическую переписку, официальные
документы, научные издания и т. д. Как показывает сегодня
история, имя искусственно образованное Мухаммедом-Ра­
фи, или другими, неизвестными нам его предшественника­
ми, заняло место этнонима, более популярного чем название
1 1Ъп ПиМаИ, КйаЬ а1-А’1ак ап МаЙ5а, ес1. М. I. Це Сое}е, В1Ы1о1кеса Сео§гаркогшп
АгаЫсогит [ВСА|. - Еейеп, Е. ]. ВгШ, 7,1892. - Р. 147-148.
2 ТагЛу Ь. Тке Саиса51ап реор!ез апД (кек пе1§кЬог8 1п 1404 // Ас1а Опеп1. Нипу. Т.
XXXII. Е 1. - Р. 91. Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда. - С. 220.
132

маарулал. Последний по-прежнему остается употребляемым
только среди аварцев как самоназвание.

Рис. 19. Аварии в атаке (по М.Г. Магомедову и И. Эрдели)

Итак, этноним авары явно восходит к антропониму Авар,
имени царя Серира. Новая загадка: почему царя Серира назы­
вали Авар? Связано ли имя царя «Авар» с названием тех коче­
вых авар или это случайное совладение? Вероятно, нет, потому
что граница государства Серир соприкасалась с местами коче­
вий аваров в VI веке, да и само имя «авар» чуждо кавказским
языкам. Тогда каковы могли быть конкретные обстоятельства
того, что имя кочевников стало собственным именем царя
древнего царства Серир, оседлого народа, остается загадкой,
которая позволяет выдвигать различные гипотезы. Действи­
тельно, случилось ли так, что часть кочевых аваров зашла в
горы и установила свою династию, а владетеля трона Серира
нарекла Аваром или царя Серира назвали громким и гордым
именем соседнего народа «Авар»? Как это очень часто бывает
у горцев, человека называют по имени соседних народов, на­
пример, Черкес (черкесы), Мисрихан (египетский хан), Орусхан («русский хан») и т. д., но несомненным кажется одно - со­
временное название дагестанских маарулал аварами - один из
следов, который этот народ оставил на своем великом пути из
Азии в Европу.
Итак, можно заключить, что название горцев Дагестана
аварцы - один из следов некогда могучего кочевого народа
авары, исчезнувшего «аки обре».
133

8ИММАКУ
1п зрке оЕ Л е Д1уег8ку оЕ §епгез апД 8иЬ)ес1 таД ег оЕ Л е
агЕккз, тс1иДеДЛ Л1з соПесДоп, Л еу кауе опе Л е т е ш с о т т о п
- е1Ипо%епе$18, апД Л18 18 геДесЕеД т Л е Л1е «ЕЛпо§епе81з
1п Л е ге§агД о? РоИДса! АпЛгоро1о§у апД Е Л п о п у тк з оЕ
Вадезкп». Тке соПесДоп ге§агДз пе\у арргоаскез Ео Л е ргоЫ етз
оЕ еЛпо§епез18 апД е Л т с к1зЕогу т Л е ЕазЕегп Саисазиз.
РЬепотепоп оЕ 1ап§иа§е р1игакзт 1п Ва§езЕап Ез т1:егрге1е(1
аз а сикига! гезропзе 1о Л е Л г т з оГ ех1зйп§ зос!а1 апД ро1кка1
зДисШге оГ Л е реор1ез Л Л е ге^юп. А рп оп к т з зиррозеД Ла1
ро1кка! ГогтаНопз Ыз1огка11у \уеге Ьшк 1п ап е Л т с сксЬё, Ее. Ьу
Е огтик еЛ пка-ро1кка. Тке пеагез! ап<1 Логои^к туезк^аДоп оГ
Л е Да1а апД Леогу кауе §1Уеп а &гти1а оЕ геуегзе сопзДисДоп аз
рокД са-еЛ тса.
Тке агДс1ез сопсегп роШ опутз апД еЛ п о п у тз апД ргосеззез
оЕ Л е к ткгсопуегзю п аз \уе11.

134

ЛИТЕРАТУРА
А%1агоу М. Ьез Ауагз ди Саисазе, дие1диез азреск йе 1еиг Ы зй к е,
е!Ьп!дие е! роИНдие // «Ьез диеайопз ГопдатепЫ ез Ни р е и р к т е п !
с1и Ь а ззт дез СаграЛез ди VIII ап X з1ёс1е». Ее зеззюп ю е п Й д и е де
Ш т о п 1п(егпаНопа1е АгсЬёо1о§1цие 81ауе. 8ге§ед - 27-29.1п1егпаНопа1
1971 а 8ге§ед. - ВидарезЕ 1972.
А$1агоу М. Айз Нег СезсЫсЫе дег атапзскеп Уо1кзпатеп //
МйпсЬепег 51иЛеп гиг 8ргасЬу1ззепзсЬаЙ:. Н. 40. - МйпсЬеп, 1981.
А ^агоуМ . Ауагз // Епсус1оред1а о€\Уог1д Сикипез. - Воз1оп, 1994.
Вескег! I. А т а ж Ь е п ЬоЬо1 ипд Ьа1та§ // МйпсЬепег 81:ис11еп гиг
ЗргасЬтззепзсЬаЙ. Н. 19. - МйпсЬеп, 1966.
Схе^ейу Каго1у. Каикагиз! Ьипок. Каикагиз! ауагок // Апйк
Тапи1тапок. 2. - ВидарезЕ 1955.
Скеск ^ . ТЬе о1Ьег мНе о! 1Ье (огНап. - Иеху Науеп, 1945.
С1иеек ^ . Ехр1ога11оп т ЕазЕегп РакзИпе. - Меху Науеп, 1951.
НоЦтапп О., Зскегег А. СезсЫсЬк дег §гксЫзсЬеп ЗргасЬе. ВегИп, 1961.
1Ьп Ви$1ак, КИаЬ а1-АТак ап-Иайза, ед. М. ). Не Сое)е, В1Ы1о1Ьеса
Сео^гарЬогит АгаЫ согит [ВСА]. - Ье1деп, Е .). Вп11, 7, 1892.
Ье ТиЬГа! а!-А1ЬаЬ де АЬи Н ат1д а! Апда1из1 а! СагпаН адке д’аргез
1ез М88. 2167,2168,2117 де 1а В1Ыю1Ьедие паНопак е! 1а т з . д’ А1§ег
раг С. Ееггапд // )оигпак А$1айдие. 1925. Т. ССУШ. Р. 83.
Маккае! Мапп. ТЬе 8оигсез оГ 8ос1а1 Рохуег. Уо1. I. - С атЬпд^е,
1986.
Остапоу М.О. Э аг§ тз // Епсу1оред1а оГАУоНд Сикигез. Уд1. 6. Во81оп, 1994.
8сктШ КисИ^ег. ЕтГиЬгип§ д к §песЫзсЬеп ОгаккЕе. - НагтзТадЕ
1977.
Тагбу Ьа^оз. ТЬе Саисаз1ап реоркз апд ЕЬегг Ме1§ЬЬоиг8 т 1404 //
А ск ОпепЕ Нип§. 9. Т. XXXIIЕ I. - ВидарезЕ 1978.
ТгиЬеккоу ^ . Хиг Уог^езсЫсЬк дег оз&аиказхзсЬеп 8ргасЬеп //
М екп^ез де Нп^икйдие е! де рЫ1о1о§к ойегк а ^ас^. Уап С1ппекеп а
Госсазюп ди 60-е апп!уегза1ге де пааззасе (21 аугП 1937). - Рапз, 1937.
]УШ/о§е1 К. О пепЫ дезройзт. 81иду оГТоЫ Рохуег. - Меху Науеп:
Уак ИтуегзИу ргезз, 1957.
Абдуллаев И., М икаилов К. К этимологии этнонимов лак и лезг //
Этимология. - Махачкала, 1971.
135

Агларов М.А. Техника сооружения террасных полей и вопросы
эволюции форм собственности у аварцев (до XX века) //У З ИИЯЛ
Дат. ФАН СССР. - Махачкала, 1964. Т. 13.
Агларов М.А. Пища аварцев // Материальная культура аварцев.
- Махачкала, 1967.
Агларов М.А. О путях формирования этнических общностей в
Аварии. Махачкала, 1968 // РФ ИИЯЛ Дат. ФАН СССР. Ф. 4. Д. 68.
Агларов М.А. Общественный быт народов Дагестана и его пре­
образование за годы социалистического строительства // РФ ИИАЭ.
Ф. 3. Оп. 3. Д. 208. Л. 34-35.
Агларов М.А. Очерк этнографии земледелия Южного Дагеста­
на // Дагестанский этнографический сборник. - Махачкала, 1974.
Вып. I.
Агларов М.А. Сельская община как эндогамный круг в Дагеста­
не И Брак и свадебные обычаи у народов Дагестана XIX - нач. XX вв.
- Махачкала, 1986.
Агларов М.А. Этнокультурные процессы в условиях множе­
ственности политических структур в Дагестане (до XX вв.) // СЭ.
1987. №4.
Агларов М.А. Сельская община в Нагорном Дагестане в XVIIначале XIX в. (Исследование взаимоотношения хозяйства, социаль­
ных структур и этноса). - М.: Наука, 1988.
Агларов М.А. Дарго - значит порядок, справедливость // Лав­
ровские (среднеазиатско-кавказские) чтения. 1996-97. Краткое со­
держание докладов. - СПб., 1998.
Агларов М.А. Орошение в зоне Хиндалала // Этнографический
сборник Дагестана. - Махачкала, 2006. № 2.
Агларов М.А. Террасное земледелие в Нагорном Дагестане //
Природа. 2008. № 12.
Адаты, существующие между жителями Кази-Кумухского окру­
га и соседними с ними жителями даргинского общества и общества
Андалал Гунибского округа //И з истории права народов Дагестана.
- Махачкала, 1968.
Алиев Б.Г. К вопросу о происхождении названия даргинцы и
«Дарго» // Гьалмагъдеш. - Махачкала, 1968. № 1 (на дарг. яз.).
Алиев Б.Г., Муртазаев А.О. Федерация даргинских союзов сель­
ских общин Акуша-Дарго в XVII - первой половине XIX вв. - М а­
хачкала, 2008.
136

Алиев И. История Мидии. - Баку, 1960.
Алиханов Максуд. В горах Дагестана: Путевые впечатления и
рассказы горцев. - Махачкала, 2005.
Амирханов Х.А. Начало земледелия в Дагестане // Природа.
1985. № 5.
Амирханов Х.А. Чохское поселение. М., 1987.
Амирханов Х.А. Название лошадь и осел в аваро-андийских язы­
ках // Вестник Дагестанского научного центра. 2011. № 40.
Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как ме­
ханизм существования этносоциальных и биологических групп че­
ловечества // Расы и народы. - М., 1972. Вып. 2.
Атаев Д.М. Нагорный Дагестан в раннем средневековье. - Ма­
хачкала, 1963.
Ахмедов Ш.М., Булатова А.Г., Исламмагомедов А.И. Агулы. Махачкала, 1975.
Березин Н.И. Кавказ. Природа и люди. - СПб., 1912.
Берже А. Краткий обзор горских племен на Кавказе. - Тифлис,
1858.
Бокарев Е.А. Введение в сравнительно-историческое изучение
дагестанских языков. - Махачкала, 1961.
Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии. - М., 1981.
Бромлей Ю.В. Этнос и эндогамия // СЭ. 1969. № 6.
Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. - М., 1973.
Брюханов П.Л. Государственное устройство и административ­
ное управление вольных обществ Дагестана в первой половине XIX
века // Сб. трудов Пятигорского педагогического института. - Став­
рополь, 1947. Вып. 1.
Булатова Л.Н., Строгонова Т.Ю. О русских народных говорах.
- М., 1975.
Васильев Л.С. Феномен власти собственности // Типы обще­
ственных отношений на Востоке в средние века. - М., 1982.
Вернадский В.И. Автотрофность человечества // Химия и жизнь.
- М., 1970.
Воронов Н. Из путешествия по Дагестану // ССКГ. - Тифлис,
1870. Вып. III. Отд. III. 3.
Гаджиев А.Г. Вглубь веков. - Махачкала, 1968.
Гаджиев М.Г. Некоторые вопросы этнокультурного развития на­
селения Северо-Восточного Кавказа У-Ш тыс. до н.э. // VIII Крупновские чтения. Тезисы докладов. - Нальчик, 1978.
137

Гаджиев М.Г. О демографических и этногенетических процессах
в Дагестане // Алародии. - Махачкала, 1995.
Гаджиев М.Г О древней металлообработке в Дагестане // 5шЛа
РгаеЫ$1опса. Т. 88. - Зоба, 1986.
Гаджиев М.Г. Отчет о работе I Горного отряда ДАЭ в 1968 г. // РФ
ИИЯЛ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 287.
Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточно­
го Кавказа. - М., 1991.
Гаджиев М.Г. Раскопки памятников бронзового века в Горном
Дагестане // АО 1968. - М., 1969.
Гаджиева С.Ш. Кумыки. - М., 1961.
Гаджиева С.Ш. Одежда народов Дагестана XIX - начала XX вв.
-М ., 1981.
Гаджиева С.Ш., Османов М.О., Пашаева А.Г. Материальная куль­
тура даргинцев. - Махачкала, 1967.
Гамзатов Г.Г. Дагестан: духовное и художественное наследие.
Концептуальный, мировоззренческий и нравственный аспекты. Махачкала, 2004.
Ган К.Ф. Опыт объяснения кавказских географических назва­
ний // СМОМПК. Вып. 40. - Тифлис, 1909.
Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. - М., 1971. Т. 2.
Гегешидзе М.К. Террасное орошаемое земледелие Кавказа. - М.,
1964.
Генко А.Н. О названиях плуга в северокавказских языках // До­
клады АН СССР. 1930. № 7.
Гидатлинские адаты / Пер. с араб. яз. - М.-С.С. Саидов, прим. Х.-М.О. Хашаев. - Махачкала, 1974.
Дагестанская область. Свод статистических данных, извлечен­
ных из посемейных списков населения Закавказья. - Тифлис, 1890.
Джидалаев Н.С. Тюркизмы в дагестанских языках (опыт истори­
ко-этимологического анализа). - М., 1990.
Дзагурова В.П. Еще раз о союзе сельских обществ в Дагестане
// Вопросы истории Дагестана (досоветский период). - Махачкала,
1974. Вып. 1.
Дидро Д. Опровержение книги Гельвеция «Человек» // Собр.
соч. - М.-Л., 1935. Т. II.
Дирр А. Грамматический очерк андийского языка // ССКГ. Тифлис, 1906. Вып. XXX.
138

Дирр А.М. Арчинский язык // СМОМПК. - Тифлис, 1908. Вып. 39.
Дьяконов И.М. Алародии (хурриты, урарты, кутии, чеченцы и
дагестанцы) // Алародии. - Махачкала, 1995.
Дьяконов И.М. Ассиро-Вавилонские источники по истории
У рарту// ВДИ. 1951. № 2, 4.
Жирмунский В.М. История немецкого языка. - М., 1948.
Исламмагомедов А.И. Отопительные и печные сооружения у на­
родов Дагестана в XIX в. // Материальная культура народов Дагеста­
на в XIX - нач. XX вв. - Махачкала, 1988.
Исламмагомедов А.И. Поселения аварцев // М атериальная куль­
тура аварцев. - Махачкала, 1967.
История Дагестана. - М., 1967. Т. I.
История народов Северного Кавказа с древнейших времен до
конца XVIII в. - М., 1988.
Канивец В.И. Дагестанская археологическая экспедиция в 1956 г.
// УЗ ИИЯЛ Даг. ФАН СССР. - Махачкала, 1957. Т. 3.
Кинк Х.А. Восточное Средиземноморье в древнейшую эпоху. М., 1970.
Климов Г.А. Кавказские языки. - М., 1965.
Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. - М„ 1890. Т. II.
Кодекс законов Умму-хана Аварского (Справедливого) // Па­
мятники обычного права Дагестана. - М., 1965.
Комаров А.В. Народонаселение Дагестанской области (с этно­
графической картой) // Зап. Кавказского отдела РГО. - Тифлис, 1873.
Кн. VIII.
Косвен М.О. Материалы по истории этнографического изучения
Кавказа в русской науке // КЭС. - М„ 1995. Вып. 1.
Котович В.Г. Каменный век Дагестана. - Махачкала, 1964.
Котович В.М. Верхнегунибское поселение - памятник эпохи
бронзы горного Дагестана. - Махачкала, 1965.
Круглов А.П. Северо-Восточный Кавказ во П-1 тысячелетиях
до н.э. // Древние племена и народности Кавказа. МИА СССР. - М.,
1958. №68.
Кушнарева К.Х. О времени становления пашенного земледелия
на Южном Кавказе // Историко-филологический журнал. - Ереван,
1977. № 4 (79).
Кушнарева К.Х., Лисицына Г.Н. О возникновении пашенного
земледелия в Закавказье И СА. 1972. № 2.
139

Лавров Л.14. О причинах многоязычия в Дагестане // СЭ. 1952.
№2.
Лавров Л. И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа. Ч.
1. - М., 1966.
Лавров Л. И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа,
ХУШ-ХХ вв. Ч. 2. - М„ 1968.
Лавров Л.И. Историко-этнографические очерки Кавказа. - М.,
1978.
Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа X­
XX вв. Часть III. - М., 1980.
Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и латин­
ских о Скифии и Кавказе. - СПб., Т. I., 1890; Т. II., 1904-1906.
Лашук Л.П. Опыт типологии этнических общностей средневе­
ковых тюрок и монголов // СЭ. 1968. № 1.
Ломоносов М.В. Древняя Российская история. - СПб., 1766.
Магомедов Р.М. Проблема происхождения дагестанских на­
родов в дореволюционной историографии // УЗ ДГУ - Махачкала,
1960. Т. 6.
Магомедов Р.М. История Дагестана. - М., 1961.
Магомедов Р.М., Дзагурова В.П. Народы Советского Дагестана. Махачкала, 1967.
Магомедов Р.М. Даргинцы в дагестанском историческом процес­
се. - Махачкала, 1999.
Магомедов Р.М. Единство народов - великое благо Дагестана. Махачкала, 2001.
Маммаев М.М. Зирихгеран - Кубачи: Очерки по истории и куль­
туре. - Махачкала, 2005.
Марр Н.Я. К истории передвижения яфетических народов с юга
на север и на Кавказ // Изв. Императорской Академии наук. Сер. VI.
- Петроград, 1916. № 15.
Марр Н.Я. Непочатый источник истории Кавказского мира //
Изв. Академии наук. - Петроград, 1917.
Меликшивили Г.А. Наири Урарту. - Тбилиси, 1954.
Микаилов Ш.И. Очерки аварской диалектологии. - М.-Л., 1959.
Минорский В.Ф. История Ширвана и ДербендаХ-Х1 веков. - М„
1963.
Мовчан Г.Я. Из архитектурного наследия аварского народа //
СЭ. 1947. №4.
140

Мовчан Г.Я. Предварительные заметки о типологии жилища на­
родов Нагорного Дагестана И КСИЭ. 1948. Вып. IV.
Мунчаев Р.М. Кавказ на заре бронзового века. - М., 1975.
Никольская З.А., Ш иллинг Е.М. Женская народная одежда авар­
цев // КСИЭ. 1953. Вып. XVIII.
Османов М .-З. Численность и расселение даргинцев в XVIII­
XIX вв. // Дагестанский этнографический сборник. - Махачкала,
1974. № 1.
Османов М.О. Печеные и вареные мучные изделия и хлебопе­
карные устройства в Дагестане в XIX - начале XX вв. (типологиче­
ские параллели и районирование) И Система питания народов Даге­
стана (Х1Х-ХХ вв.). - Махачкала, 1990.
Памятники обычного права Дагестана. - М., 1961.
Памятники обычного права Дагестана. - М., 1965.
Петрушевский И.П. Джаро-Белоканские вольные общества в
первой трети XIX столетия. - Тбилиси, 1934.
Постановления, общие для всего Дагестана И Из истории права
народов Дагестана. - Махачкала, 1968.
Распоряжение в связи с пограничным миром между Урада и Мачада // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 16. Д. 522.
Саидов М.С. Аварско-русский словарь. - М., 1967.
Сергеева Г.А. Арчинцы. - М„ 1967.
Сергеева Г.А. Женские украшения народов аварской группы Да­
гестана второй половины XIX - начала XX вв. // КЭС. - М., 1980.
Сулейманов Я. Этимологические изыскания // УЗ ИИЯЛ Даг.
ФАН СССР. - Махачкала, 1964. Т. 13.
Тарих аула Чиркей // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 3. Д. 495. Л. 53-54.
Татищев В.Н. История Российская. Т. I. - М .-Л., 1962.
Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. III. Аварский
язык. - Тифлис, 1889.
Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. IV. Лакский язык.
- Тифлис, 1890.
Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. VI. Кюринский
язык. - Тифлис, 1896.
Фюстель де Куланж. Древняя гражданская община. Исследова­
ние о культе, праве, учреждениях древней Греции и Рима. - М., 1895.
Цервадзе И.Ц. Андийский язык. - Тбилиси, 1965.
Чайлд Г. Прогресс и археология. - М., 1949.
141

Чикобава А. Узловые вопросы исторической фонетики иберий­
ско-кавказских языков // Ежегодник иберийско-кавказског о язы ­
кознания. - Тбилиси. 1974. № 1.
Ш иллинг Е.М. Дагестанская экспедиция 1946 г. // КСИЭ. Вып. IV.
1978.
Ш иллинг Е.М., Никольская З.А. Горное пахотное орудие террасо­
вых полей Дагестана // СЭ. 1952. № 4.
Шихсаидов А.Р. Эпиграфические памятники Дагестана Х-ХУП
вв. как исторический источник. - М., 1984.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ВСА - ВЛИоЛеса С ео^гарЬогит АгаЫ согит
АО - Археологические открытия
ВДИ - Вестник древней истории
ДГУ - Дагестанский государственный университет
КСИЭ - Краткие сообщения Института этнографии
КЭС - Кавказский этнографический сборник
МИА - Материалы и исследования по археологии СССР
РГО - Российское географическое общество
РФ - Рукописный фонд
СА - Советская археология
СМОМПК - Сборник материалов для описания местностей и
племен Кавказа
ССКГ - Сборник сведений о кавказских горцах
СЭ - Советская этнография
УЗ ИИЯЛ - Ученые записки Института истории, языка и лите­
ратуры

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИ Й
Рис. 1. Линейная эрозия культурного террасного ландшафта
эпохи бронзы поздним увлажнением климата.
Рис. 2. Первоначальные центры и дисперсия террасных техноло­
гий (по Дж. Спенсеру и Г. Хейлу).
142

Рис. 3. Водораспределительные устройства. Старый Чиркей.
Фото автора. 1965 г.
Рис. 4. Очажная плита Галгалатли (III тыс. до н.э.).
Рис. 5. Керамическая очажная плита-жаровня Галгалатли (III
тыс. до н.э.).
Рис. 6. Керамическая жаровня хьар, плита для выпечки хлеба в
специальной печи. Южный Дагестан (с. Юхаристаль).
Рис. 7. Аварский плуг пуруц с. Телетль. Ушки вставлены в полоз.
Рис. 8. Даргинский плуг «дуруц». Ушки над полозом.
Рис. 9. Безухое лезгинское орудие туьрез.
Рис. 10. Распространение традиционных пахотных орудий по
этнорегионам в Дагестане.
Рис. 11. Курахская стела с записью пределов и границ Курахского общества в Х1Ув.
Рис. 12. Сел. Ахты. Место заседания старейшин. Зарисовка.
Рис. 13. Сел. Микрах. Место заседания старейшин. Зарисовка.
Рис. 14. Схема управления джамаатом на примере селения Ругуджа.
Рис. 15. Политическое образование Акуша-Дарго.
Рис. 16. Изменение формы головного убора.
Рис. 17. Схема распада протоаваро-андо-цезской языковой общ ­
ности, составленная Б. Атаевым на основе исследований С. Старо­
стина.
Рис. 18. Великий путь аваров из Азии в Европу (по И. Эрдели).
Рис. 19. Аварии в атаке (по М.Г. Магомедову и И. Эрдели).

143

Научное издание
Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН

Агларов Мамайхан Агларович

ЭТНОГЕНЕЗ
В СВЕТЕ ПОЛИТАНТРОПОЛОГИИ
И ЭТНОНИМ ИИ В ДАГЕСТАНЕ
Ро1Шса-е(:Ьтса

Редактор - Л. Капланова
Верстка - С. Раджабова

Подписано в печать 16.01.2013.
Формат 60x84 '/>6. Бумага офсетная. Печать офсетная.
Гарнитура «М тю п Рго». Усл. печ.л. 8,37.
Тираж 300 экз. Заказ № 01/13.

ИД «МавраевЪ»:
367032, РД, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 94, 1-й этаж.
Тел./факс: (8722) 68-15-59;
Е-та11: та^-гаЬаДапфуапДех.ги
Ьпр: у ти .тау гаеу .ги

Сверстано на издательско-полиграфической базе ООО НПЦ «ДАРС».
367032, РД, г. Махачкала, ул. М.Гаджиева, 94, 1-й этаж.
Отпечатано в типографии «ИП Курбанов А.М.».
Адрес: 368301 г. Каспийск, ул. М. Гаджиева, 22.
Тел.: 8-928-045-71-25.

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, АРХЕОЛОГИИ
И ЭТНОГРАФИИ ДНЦ РАН

М.А. АГЛАРОВ

ЭТНОГЕНЕЗ В СВЕТЕ
ПОЛИТАНТРОПОЛОГИИ
И ЭТНОНИМИИ
В ДАГЕСТАНЕ
РоШка-еОшка
2-е издание, дополненное

Махачкала
«ЗййЖУМЛйН л ^

сш авраевЪ
2013