coogqccc  Ач  Почему  Гитлер
сесщ  щ  проиграл  войну
 Немецкий  взгляд

жизнь

НЕМЕЦКИЙ  ВЗГЛЯД
 Москва
 «ЯУЗА-ПРЕСС»
 2012

УДК  355/359
ББК  63.3(0)62
П  65
 Оформление  П.  Волкова
 П  65  Почему  Гитлер  проиграл  войну?  Немецкий  взгляд.  —  М.:
Яуза-пресс,  2012.  —  384  с.  —  (Вторая  Мировая  война.  Жизнь
и  смерть  на  Восточном  фронте).
 ISBN  978-5-9955-0431-3
 После  падения  Третьего  Рейха  битые  немецкие  генералы  попыта¬
лись  переложить  всю  вину  и  за  военные  преступления,  и  за  разгром
Вермахта  на  нацистское  руководство  и  лично  Гитлера  -  из  мемуаров
в  мемуары  кочуют  проклятия  в  адрес  «бесноватого  фюрера»,  его  «ро¬
ковых  решений»  и  «фатальных  ошибок»,  якобы  предопределивших
исход  войны  и  поражение  Германии.  Однако  этот  расхожий  миф,
подхваченный  западной  пропагандой,  не  только  упрощает  подлин¬
ную  картину  событий,  сводя  реальную  историю  к  идеологическим
штампам,  но  и  принижает  подвиг  советского  народа,  одержавшего
заслуженную  победу  над  сильным,  умным  и  умелым  врагом.
 В  данной  книге  представлены  работы  ведущих  германских  исто¬
риков,  которые  решительно  опровергают  пропагандистские
штампы,  раскрывая  подлинные,  а  не  вымышленные  причины  пора¬
жения  Рейха  и  представляя  немецкую  точку  зрения  на  ход  воору¬
женной  борьбы  и  итоги  Второй  Мировой.
 УДК  355/359
ББК  63.3(0)62
 ISBN  978-5-9955-0431-3
 ©  Исаев  А.,  предисловие,  2012
©  ООО  Издательство  «Яуза-пресс»,  2012

*
 ПРЕДИСЛОВИЕ  АЛЕКСЕЯ  ИСАЕВА
 «Сумеречное  состояние  души»,  временное  или  постоян¬
ное  помутнение  рассудка  является  одним  из  удобных  и  рас¬
пространенных  объяснений  принятия  военных  и  полити¬
ческих  решений  неочевидной  целесообразности.  Часто
журналисты  и  историки,  подобно  сценаристам  посред¬
ственных  голливудских  фильмов,  предлагают  своим  чита¬
телям  душевные  расстройства  в  качестве  объяснений  тех
или  иных  ходов  с  катастрофическими  последствиями.  Ме¬
муаристы  еще  чаще  похлопывают  по  плечу  или  даже  пост¬
фактум  щедро  раздают  подзатыльники  лидерам,  перед  ко¬
торыми  они  трепетали  в  их  бытность  у  кормила  власти.  Од¬
нако  чаще  всего  это  не  более  чем  попытка  найти  простой
ответ  на  сложный  вопрос  и  стремление  избежать  глубокого
анализа  ситуации.  В  наибольшей  степени  увлечение  лич¬
ностным  фактором  принятия  решений  затронуло  историю
Третьего  рейха.  Местами  действительно  эксцентричное  по¬
ведение  Адольфа  Гитлера,  многократно  усиленное  переска¬
зами  из  третьих  рук,  давало  огромные  возможности  для
перекладывания  груза  ответственности  с  факторов  объек¬
тивных  на  факторы  субъективные.  При  этом  критики  ре¬
шений  «бесноватого  фюрера»  не  всегда  достаточно  крити¬
чески  подходили  к  вопросу  реализуемости  теоретически
правильных  вариантов  приказов  и  распоряжений.  Тем  бо¬
лее  сложным  оказывается  понимание  причинно-
следственных  связей  событий  для  иностранцев,  в  том  числе
отечественного  читателя.
 Представляемый  сборник  статей  в  какой-то  мере  вос¬
полняет  этот  пробел,  освещая  военные  и  политические
аспекты  взлета  и  падения  Третьего  рейха  глазами  немецких
 5

специалистов.  В  нем  собраны  исследования  по  широкому
кругу  вопросов:  от  производства  вооружений  до  стратеги¬
ческих  и  политических  аспектов  Второй  мировой  войны.
 Открывает  сборник  статья  X.  Хембергера  об  экономи¬
ке  и  промышленности  Германии  накануне  и  в  ходе  Второй
мировой  войны.  Статья  описывает  ту  титаническую  рабо¬
ту,  которая  была  проделана  в  30-е  годы  с  целью  превраще¬
ния  Третьего  рейха  в  автаркию,  способную  обходиться  без
импорта  отдельных  видов  сырья  и  продовольствия.  Вско¬
ре  после  прихода  Гитлера  к  власти  был  предложен  и  начал
реализовываться  план  по  замене  нескольких  стратегически
важных  видов  сырья  на  синтетические  аналоги.  В  первую
очередь  это  касалось  каучука  и  углеводородного  топлива.
В  Третьем  рейхе  за  счет  масштабных  государственных  ин¬
вестиций  в  химическую  промышленность  было  разверну¬
то  производство  синтетического  каучука  и  синтетического
бензина.  Хембергер  прослеживает  систему  экономических
и  политических  решений  руководства  Германии,  позволив¬
ших  сделать  большой  шаг  к  созданию  способной  существо¬
вать  в  условиях  блокады  автаркии.
 Одновременно  разрушается  образ  Германии  как  страны,
испытывавшей  тотальную  нехватку  всех  видов  природных
ресурсов.  Полное  обеспечение  внутренних  потребностей
углем  позволяло  тратить  большие  объемы  этого  топлива  на
производство  синтетического  горючего.  Кроме  того,  ситуа¬
ция  значительно  изменилась  в  сравнении  с  Первой  миро¬
вой  войной,  не  в  последнюю  очередь  благодаря  прогрессу
технических  средств  ведения  войны.  В  отличие  от  СССР,
Германия  не  только  покрывала  свои  потребности  в  алюми¬
нии  и  магнии,  но  даже  имела  возможность  экспортировать
эти  важнейшие  для  авиапромышленности  материалы.  На¬
против,  в  Советском  Союзе  нехватка  месторождений  бок¬
ситов  привела  к  широкому  использованию  дерева  в  качестве
материала  для  производства  самолетов.  В  1930—1940  годах
авиация  стала  одним  из  важнейших  инструментов  веде¬
ния  войны.  Природные  ресурсы  Германии  создавали  все
возможности  для  производства  высококачественных  бое¬
вых  самолетов.  И  терроризировавшие  европейские  города
«хейнкели»,  и  ставшие  символом  блицкрига  пикирующие
 б

бомбардировщики  «Ю-87»  «Штука»,  и  «мессершмитты»
были  построены  из  «крылатого  металла».
 Цельнометаллические  самолеты  обладали  несомнен¬
ными  преимуществами  перед  советскими  машинами,  в
конструкции  которых  базовым  материалом  было  дерево.
Например,  попадание  20-мм  снаряда  авиапушки  в  метал¬
лическое  крыло  не  приводило  к  повреждениям,  грозящим
разрушением  всей  конструкции.  Напротив,  для  деревянно¬
го  крыла  отечественного  самолета  времен  войны  такое  же
попадание  грозило  куда  более  серьезными  последствиями.
Деревянное  крыло  оказывалось  тяжелее  сопоставимого  по
прочности  металлического,  в  условиях  военного  времени
было  тяжело  выдерживать  его  геометрию  и  качество  отдел¬
ки.  Все  эти  факторы  сыграли  свою  роль  в  воздушной  войне
на  Восточном  фронте.
 Более  того,  немецкие  конструкторы  могли  позволить  се¬
бе  роскошь  в  виде  использования  алюминиевых  сплавов  не
только  в  самолетостроении,  но  даже  заменять  ими  сталь  в
лафетах  орудий  (в  частности,  на  150-мм  тяжелом  пехотном
орудии  «sIG-ЗЗ»)  и  производить  из  «крылатого  металла»
массивные  понтоны  для  строительства  наплавных  мостов.
Всем  этим  фактам  не  уделялось  должного  внимания  в  оте¬
чественной  историографии.  СССР  объявлялся  неисчерпае¬
мой  кладовой  природных  ресурсов,  хотя  это  в  целом  не  со¬
ответствовало  действительности.  Месторождений  основно¬
го  источника  алюминия  —  бокситов  —  в  СССР  было  очень
мало,  и  страна  испытывала  жесточайший  дефицит  алюми¬
ния,  который  даже  поставлялся  по  ленд-лизу  из  США.
 Взгляд  немецких  историков  также  полезен  с  точки  зре¬
ния  понимания  роли  Советского  Союза  как  субъекта  боль¬
шой  европейской  политики.  Характерной  чертой  советской
исторической  школы  было  преувеличение  значения  СССР
для  Германии  в  качестве  объекта  для  военной  операции.
«Молодое  советское  государство»,  вокруг  которого  подоб¬
но  планетам  вокруг  Солнца  с  1917  года  вращались  мировые
сверхдержавы,  стремившиеся  во  что  бы  то  ни  стало  с  ним
расправиться,  —  это  сильно  искаженная  картина  мировой
политики.
 7

Другой  немецкий  историк,  Ганс-Адольф  Якобсен,  ра¬
бота  которого  включена  в  этот  сборник,  пишет:  «Однако
отнюдь  не  «жизненное  пространство  на  Востоке»,  насиль¬
ственное  завоевание  которого  уже  с  20-х  годов  пронизы¬
вало  политические  расчеты  Гитлера,  служило  главным
активизирующим  моментом;  нет,  главным  импульсом  яв¬
лялась  наполеоновская  идея  разбить  Англию,  разгромив
Россию».
 Такой  подход  к  проблеме  возникновения  плана  «Бар¬
баросса»  не  был  характерен  для  отечественных  истори¬
ков,  больше  акцентировавших  внимание  на  долгосрочных
планах  завоевания  «жизненного  пространства»  и  захвата
природных  ресурсов.  Однако  сам  Адольф  Гитлер  сформу¬
лировал  причины  нападения  на  СССР  в  выступлении  на
секретном  совещании  в  штабе  оперативного  руководства
вермахта  9  января  1941  года  следующим  образом:  «Англи¬
чан  поддерживает  надежда  на  возможность  вмешательства
русских.  Они  лишь  тогда  откажутся  от  сопротивления,  ког¬
да  будет  разгромлена  эта  их  последняя  континентальная
надежда.  Он,  фюрер,  не  верит  в  то,  что  англичане  «безна¬
дежно  глупы»;  если  они  не  будут  видеть  никакой  перспек¬
тивы,  то  прекратят  борьбу.  Если  они  проиграют,  то  никогда
не  найдут  в  себе  моральных  сил  сохранить  империю.  Если
же  они  смогут  продержаться,  сформировать  30—40  дивизий
и  если  США  и  Россия  окажут  им  помощь,  тогда  создастся
весьма  тяжелая  для  Германии  обстановка.  Этого  допустить
нельзя.
 До  сих  пор  он  [Гитлер]  действовал  по  принципу  нано¬
сить  удар  по  важнейшим  позициям  противника,  чтобы  еще
на  один  шаг  продвинуться  вперед.  Поэтому  теперь  необхо¬
димо  разгромить  Россию.  Тогда  либо  Англия  сдастся,  ли¬
бо  Германия  будет  продолжать  борьбу  против  Англии  при
самых  благоприятных  условиях.  Разгром  России  позволит
также  и  Японии  обратить  все  свои  силы  против  США.  А  это
удержало  бы  последние  от  вступления  в  войну.
 Особенно  важен  для  разгрома  России  вопрос  времени.
Хотя  русские  вооруженные  силы  и  глиняный  колосс  без
головы,  однако  точно  предвидеть  их  дальнейшее  развитие
невозможно.  Поскольку  Россию  в  любом  случае  необходи¬
 8

мо  разгромить,  то  лучше  это  сделать  сейчас,  когда  русская
армия  лишена  руководителей  и  плохо  подготовлена  и  ког¬
да  русским  приходится  преодолевать  большие  трудности  в
военной  промышленности,  созданной  с  посторонней  по¬
мощью.
 Тем  не  менее  и  сейчас  нельзя  недооценивать  русских.
Поэтому  немецкое  наступление  должно  вестись  макси¬
мальными  силами.  Ни  в  коем  случае  нельзя  допустить
фронтального  оттеснения  русских.  Поэтому  необходимы
самые  решительные  прорывы.  Важнейшая  задача  состоит
в  быстром  отсечении  района  Балтийского  моря;  для  это¬
го  необходимо  создать  особенно  сильную  группировку  на
правом  крыле  немецких  войск,  которые  будут  наступать
севернее  Припятских  болот.  Хотя  расстояния  в  России  и
большие,  но  они  не  больше  расстояний,  с  которыми  уже
справились  германские  вооруженные  силы.  Цель  опера¬
ции  должна  состоять  в  уничтожении  русских  вооруженных
сил,  в  захвате  важнейших  экономических  центров  и  в  раз¬
рушении  остальных  промышленных  районов,  прежде  всего
в  районе  Екатеринбурга,  кроме  того,  необходимо  овладеть
районом  Баку.
 Разгром  России  будет  для  Германии  большим  облегче¬
нием.  Тогда  на  Востоке  необходимо  будет  оставить  лишь
40—50  дивизий,  численность  сухопутной  армии  можно  бу¬
дет  сократить  и  всю  военную  промышленность  использо¬
вать  для  вооружения  военно-воздушных  и  военно-морских
сил.  Затем  необходимо  будет  создать  надежное  зенитное
прикрытие  и  переместить  важнейшие  промышленные
предприятия  в  безопасные  районы.  Тогда  Германия  будет
неуязвима.
 Гигантские  пространства  России  таят  в  себе  неисчисли¬
мые  богатства.  Германия  должна  экономически  и  полити¬
чески  овладеть  этими  пространствами,  но  не  присоединять
их  к  себе.  Тем  самым  она  будет  располагать  всеми  возмож¬
ностями  для  ведения  в  будущем  борьбы  против  континен¬
тов,  тогда  никто  больше  не  сможет  ее  разгромить»1.
 1  Дашичев  В.И.  Банкротство  стратегии  германского  фашизма.  М.:  На¬
ука,  1973.  С.  93—94  со  ссылкой  на  KTB  OKW,  Bd.I.  S.  253—258.
 9

Взвешенный  взгляд  на  корни  плана  «Барбаросса»  при¬
дает  динамику  отношению  руководства  Третьего  рейха  к
СССР.  Первоначально  кампания  против  Советского  Союза
была  вспомогательной  по  отношению  к  главным  (как  каза¬
лось  Гитлеру)  событиям  войны  в  Европе,  которые  должны
были  развернуться  на  море  и  в  воздухе.  Крушение  «Барба¬
россы»  сделало  вспомогательную  кампанию  основным  со¬
держанием  Второй  мировой  войны  для  Германии,  отодвинув
на  второй  план  воздушную  и  морскую  войну  с  Англией.
 Помимо  наиболее  значимых  для  отечественного  читате¬
ля  вопросов  взаимоотношений  между  СССР  и  Германией,
немецкие  историки  уделяют  много  внимания  последстви¬
ям  воздушной  битвы  над  рейхом.  Перед  нами  предстает
картина  разрушения  крупных  городов,  порожденная  несо¬
вершенством  оружия  воздушной  войны.  Бомбардировщи¬
ки  Второй  мировой  войны,  вооруженные  сбрасываемыми
с  высоты  в  несколько  километров  свободнопадающими
авиабомбами,  могли  эффективно  поражать  только  цель  ви¬
да  «крупный  город».  Вопреки  теории  Дуэ,  воздействие  на
крупные  города  не  привело  к  капитуляции  Германии.  Воз¬
душный  террор  только  озлоблял  людей  в  тылу  и  на  фрон¬
те.  Однако  немецкому  народу  пришлось  дорого  заплатить
за  проверку  теории  итальянского  военного  теоретика  на
практике.  Герхард  Шрайбер  пишет:  «В  результате  бомбар¬
дировок  было  разрушено  почти  пять  млн  квартир  —  чет¬
верть  всего  жилого  фонда  по  состоянию  на  1939  год».  Одно¬
временно  разрушению  подверглись  памятники  истории  и
культуры,  созданные  задолго  до  прихода  Гитлера  к  власти.
 Напротив,  оборонявшиеся  сильными  средствами  ПВО
и  представлявшие  собой  сравнительно  компактные  цели
промышленные  предприятия  пострадали  намного  мень¬
ше.  Шрайбер  дает  следующие  оценки  воздействию  англо-
американской  авиации  на  промышленность  Германии:  «В
общем  же  и  целом  ущерб  в  строениях  и  техническом  осна¬
щении  промышленных  предприятий,  нанесенный  в  ре¬
зультате  налетов  вражеской  авиации,  наземных  боев  и  раз¬
рушений  собственными  руками,  составил  от  10  до  15  про¬
 10

центов  сооружений,  если  брать  за  точку  отсчета  1936  год  с
его  полной  трудовой  загрузкой».
 Разумеется,  бесперспективность  воздушного  террора
осознавалась  англо-американским  командованием,  и  в  по¬
иске  целей  для  непосредственного  воздействия  на  функци¬
онирование  немецкой  военной  машины  они  обратили  свой
взор  на  коммуникации.  Шрайбер  пишет:  «Ведь  союзники
сбросили  на  транспортную  систему  Германии  —  как  и  на
ее  гражданское  население  —  в  семь  раз  больше  бомб,  не¬
жели  на  ее  военно-промышленные  предприятия».  Именно
разрушение  транспортной  сети  препятствовало  быстрому
восстановлению  предвоенных  объемов  производства  про¬
мышленностью  Германии.  Вместе  с  тем  следует  отметить
(этот  момент  был  упущен  Шрайбером),  что  массированное
воздействие  на  транспортную  сеть  Третьего  рейха  началось
только  осенью  1944  года.  До  сентября  1944  года  по  желез¬
нодорожным  и  речным  коммуникациям  Германии  нано¬
сились  спорадические  удары  бомбардировочной  авиации
союзников,  но  никакого  заметного  эффекта  на  перевозки
они  не  оказали.  Соответственно,  военная  промышленность
Третьего  рейха  смогла  достичь  пика  производительности.
Действительно  серьезным  ударам  мосты,  железнодорож¬
ные  узлы,  а  также  инфраструктура  речного  флота  Германии
подверглись  только  в  сентябре  и  октябре  1944  года.  Эти
удары  достигли  своих  целей.  16  марта  1945  года  Шпеер  до¬
кладывал  Гитлеру:  «Немецкую  экономику  ждет  неизбеж¬
ный  коллапс  в  течение  4—8  недель».
 Помимо  стратегических  экономических  вопросов,  в
сборнике  много  внимания  уделено  большой  политике.
Здесь  немецкие  историки  также  отходят  от  классической
версии  о  натравливании  Германии  на  СССР,  с  одной  сто¬
роны,  и  избегают  огульных  обвинений  крупных  полити¬
ков  во  внушаемости  и  слабости.  В  частности,  подвергается
вдумчивому  анализу  политика  Невилла  Чемберлена,  «от¬
ца»  Мюнхенского  сговора.  Себастиан  Хаффнер:  «Основой
«умиротворительных»  расчетов  были  антибольшевизм  Гит¬
лера  и  его  открыто  провозглашенные  планы  завоеваний  на
Востоке.  Они,  как  рассчитывал  Чемберлен,  делали  невоз¬
 11

можными  совместные  действия  Германии  и  России.  И  по¬
ка  оба  континентальных  гиганта  держали  друг  друга  в  стра¬
хе,  Англия  вместе  с  тащившейся  в  фарватере  ее  политики
Францией  могла,  как  повелось  издавна,  играть  решающую
роль.  Кроме  того,  между  Германией  и  Россией  по-прежнему
существовал  старый  «санитарный  кордон»  —  прибалтий¬
ские  государства,  Польша,  Румыния  и  т.д.  Этот  кордон
могло  предупредить  или  по  крайней  мере  осложнить  пря¬
мое  военное  столкновение  между  Германией  и  Советским
Союзом».  Тем  самым,  как  мы  видим,  имело  место  стремле¬
ние  английского  премьера  создать  в  Европе  систему  «сдер¬
жек  и  противовесов»  и  избежать  военных  действий.
 Объяснения,  отличные  от  сомнений  в  умственной  пол¬
ноценности  Гитлера,  Хаффнер  дает  также  политике  Герма¬
нии  в  отношении  США  в  течение  1940—1941  годов:  «Длив¬
шаяся  тринадцать  месяцев  (с  ноября  1940-го  по  декабрь
1941  года)  дуэль  между  Рузвельтом  и  Гитлером  выглядит
забавно,  поскольку  Гитлер  выступил  в  ней  в  совершенно
необычной  роли:  полному  ярости  Рузвельту  противостоял
кроткий,  почти  как  овечка,  Гитлер».  Немецкий  историк
предлагает  читателям  взглянуть  на  взаимоотношения  Руз¬
вельта  и  Гитлера  под  другим  углом  зрения,  и  такая  теория
вполне  достойна  права  на  существование.
 В  работе  Хаффнера  присутствует  также  мостик,  прове¬
денный  от  политики  к  военным  операциям.  Им  объяснено
с  политической  точки  зрения  наступление  немецких  войск
в  Арденнах:  «Гитлер  хотел  поставить  западные  державы
перед  выбором:  либо  в  последнюю  минуту  выступить  вме¬
сте  с  ним  против  Советского  Союза,  либо  остаться  у  разби¬
того  корыта».  Так  большая  политика  влияла  на  стратегию,
предлагая  наступать  на  Западе  в  условиях  угрозы  удара  на
Востоке,  который  должен  был  последовать  со  дня  на  день  и
действительно  состоялся  в  начале  января  1945  года.
 С  высказанными  в  «Немецком  взгляде»  точками  зрения
можно  спорить,  но  несомненно  одно:  их  высказывали  лю¬
ди,  хорошо  понимавшие  реалии  страны,  являвшейся  про¬
тивником  СССР  в  Великой  Отечественной  войне.

Ганс-Адольф  Якобсен
 КАК  БЫЛА  ПРОИГРАНА  ВТОРАЯ  МИРОВАЯ  ВОЙНА
 На  рассвете  26  августа  1939  года,  за  шесть  дней  до  начала
войны,  команда  особого  назначения  германского  вермахта
внезапно  захватила  Яблунковский  перевал  в  Польше.  Она
имела  задание  держать  его  открытым  до  подхода  передовых
частей  сухопутных  войск;  при  этом  было  захвачено  в  «плен»
свыше  2000  польских  солдат.  Приказ  Гитлера  отложить
предусмотренное  на  26  августа  наступление  уже  не  смог  во¬
время  достигнуть  этого  «отряда  для  действий  в  темноте».
Ему  пришлось  мелкими  группами  отойти  к  германской
границе.
 Только  31  августа  1939  года  Гитлер  отдал  окончательный
приказ  о  наступлении:  1  сентября  в  4  часа  45  минут  утра
германские  дивизии  вступили  в  Польшу.  Вторая  мировая
война  разразилась,  когда  Англия  и  Франция  (включая  до¬
минионы),  выполняя  свои  союзнические  обязательства
перед  Польшей,  по  истечении  сроков  предъявленных  ими
ультиматумов  3  сентября  объявили  войну  Германии.  Они
не  остановились  даже  перед  серьезными  последствиями
своего  шага,  как  на  то  до  самого  конца  надеялся  Гитлер,
пребывая  в  состоянии  между  иллюзией  и  самообманом.
Когда  шеф-переводчик  министерства  иностранных  дел
перевел  ему  фатальные  слова  ноты  западных  держав,  он
«словно  застыл...  и  сидел  в  своем  кресле  совершенно  без¬
молвно  и  неподвижно».  Представление  Гитлера  о  малодуш¬
ной  и  уступчивой  позиции  Англии  и  Франции  не  подтвер¬
дилось;  не  сыграла  и  его  крупная  козырная  карта  —  пакт  с
Советским  Союзом  о  ненападении  от  23  августа:  союзники
были  полны  решимости  положить  предел  осознанной  ими
еще  весной  экспансионистской  политике  Гитлера.  Время,
когда  они  мирились  со  свершившимися  фактами,  минова¬
 13

ло.  С  момента  германского  захвата  Чехии  и  Моравии  они,
поддерживаемые  в  том  президентом  США,  повернули  руль
своей  политики  на  180  градусов:  вступив  в  Прагу,  Гитлер
«перешел  Рубикон».
 В  отличие  от  1914  года,  в  отношении  1939  года  проблема
вины  за  войну  как  таковая,  собственно,  не  стоит,  хотя  и  ее
исторические  оценки  могли  бы  быть  более  дифференциро¬
ванными,  чем  это  сформулировано  в  многочисленных  по¬
слевоенных  исследованиях.
 Что  касается  возникновения  Первой  мировой  войны,  то
западногерманские  и  иностранные  исследователи  сходят¬
ся  в  том,  что  следует  говорить  о  разделенной  ответствен¬
ности.  Все  участники  этой  войны,  как  выразился  однажды
Ллойд  Джордж,  в  большей  или  меньшей  степени  «втяну¬
лись»  в  конфликт,  причем  каждый  из  них,  вступая  в  нее,
искренне  верил,  что  должен  защищаться  с  оружием  в  ру¬
ках  от  нападения  извне.  Статья  231  Версальского  договора,
возложившая  вину  за  войну  исключительно  на  Германию  и
ее  союзников,  роковым  бременем  легла  на  плечи  молодой
Веймарской  республики.  После  разрушения  системы  ев¬
ропейских  государств  в  результате  Первой  мировой  войны
предпринятая  в  1919  году  неудавшаяся  попытка  новой  ор¬
ганизации  Европы  создала  питательную  почву  для  даль¬
нейшего,  чреватого  тяжкими  последствиями,  хода  разви¬
тия.  Версальский  мир  ни  территориально,  ни  политически,
ни  тем  более  морально  не  мог  удовлетворить  европейские
нации,  особенно  побежденные;  не  способен  он  был  и  со¬
действовать  желательному  всестороннему  взаимопонима¬
нию.  Созданная  тогда  Лига  Наций,  несмотря  на  отдельные
ее  достижения,  оказалась  не  в  состоянии  разрешить  споры
на  международном  уровне,  так  как  должна  была  прини¬
мать  решения  только  единогласно  и  к  тому  же  не  обладала
достаточной  исполнительной  властью.  Но  особенно  дале¬
ко  стояли  в  стороне  от  Лиги  Наций  Соединенные  Штаты
Америки,  которые  вышли  из  Первой  мировой  войны  в  ка¬
честве  властно-политической  и  особенно  идеологической
ведущей  силы,  а  затем  вновь  впали  в  изоляционизм.
 14

В  эту  эпоху,  которая,  кроме  того,  характеризовалась  эко¬
номической  депрессией  и  духовными  кризисами,  демагоги
находили  себе  послушные  массы,  которые  давали  им  воз¬
можность  посулами  и  обещаниями  осуществлять  собствен¬
ные  политические  идеи.  Несомненно  одно:  в  1933  году  Гит¬
лер  начал  свою  внешнюю  политику  с  борьбы  против  вер¬
сальского  «диктата».  Под  лозунгом  «мира»  он  шаг  за  шагом
освободил  Германию  от  наложенных  на  нее  ограничений  и
на  свой  манер  помог  вновь  обрести  полную  действенность
односторонне  сформулированному  в  1919  году  праву  на¬
родов  на  самоопределение.  Но  за  этой  националистически
обрамленной  политикой  пересмотра  Версальского  догово¬
ра,  которую  его  пропагандисты  изображали  в  самом  благо¬
приятном  свете,  скрывалось  с  самого  начала  нечто  гораздо
большее.  Наряду  с  внутренней  консолидацией  и  создани¬
ем  тоталитарного  фюрерского  государства,  формирование
которого  Гитлер  ускорил  жестокими  средствами  и  мето¬
дами,  он  целеустремленно  преследовал  (поначалу  лишь
слабо  осознаваемые  как  реализация  идей  его  книги  «Майн
кампф»)  две  крупные  цели:  не  останавливающееся  ни  пе¬
ред  каким  риском  завоевание  «соответствующего  числен¬
ности  населения  жизненного  пространства»  на  Востоке
(при  одновременном  сведении  счетов  с  большевизмом)  и
установление  своего  господства  в  Европе,  с  которым  он  на¬
меревался  связать  ее  националистическое  преобразование
в  духе  своей  расовой  теории.  Однако  решение  о  времени
и  направлении  той  или  иной  акции  (действовать  «так  или
так»)  он  всегда  оставлял  за  собой,  не  принимая  его  до  само¬
го  последнего  момента.
 Движимый  присущим  ему  внутренним  нетерпением
и  опасением  не  успеть  до  конца  собственной  жизни  осу¬
ществить  свое  исторически  уникальное  «дело»,  Гитлер  в
своей  политике  не  считался  ни  с  какими  правилами  чело¬
веческого  и  национального  сосуществования.  Посколь¬
ку  его  акции,  начиная  с  1935  года,  не  наталкивались  на
сколько-нибудь  значительное  сопротивление  европейских
держав,  он  действовал  все  смелее  и  смелее:  восстановление
всеобщей  воинской  повинности  и  ввод  войск  в  ремили¬
 15

таризованную  Рейнскую  область  в  сочетании  с  форсиро¬
ванным  вооружением  —  таковы  были  первые  этапы  его
начинавшихся  престижных  успехов.  Вместо  того  чтобы
с  самого  начала  поставить  его  на  место,  что  при  военном
превосходстве  западных  держав  в  первые  годы  национал-
социалистического  господства  было  все  еще  возможно,
Англия  и  Франция  (недооценивая  методы  и  динамику  тота¬
литарной  национал-социалистической  системы)  считали,
что  смогут  скорее  способствовать  решению  всех  спорных
вопросов  политикой  умиротворения.  В  1936  году  Гитлер
осуществил  сближение  с  Италией,  к  которому  стремился
(«ось»  Берлин  —  Рим),  а  также  укрепил  позицию  Германии
как  бастиона  против  большевизма,  заключив  с  Японией
Антикоминтерновский  пакт.  Год  спустя  он  на  секретном
совещании  5  ноября  1937  года  в  самом  узком  кругу  заявил,
что  для  него  в  решении  вопроса  о  германском  жизненном
пространстве  есть  только  один  путь  силы,  а  без  риска  этот
путь  немыслим.
 Когда  4  февраля  1938  года  Гитлер  сместил  с  занимае¬
мых  ими  постов  имперского  военного  министра  генерал-
фельдмаршала  фон  Бломберга  и  начальника  Генерального
штаба  сухопутных  сил  барона  фон  Фрича  и  принял  коман¬
дование  вермахтом  непосредственно  на  себя,  был  сделан
еще  один  важный  шаг:  сильнейший  инструмент  государ¬
ства,  дотоле  унифицированный  лишь  политически,  теперь
потерял  и  свою  профессионально  военную  самостоятель¬
ность.  Тем  самым  в  будущей  войне  на  долю  Гитлера  долж¬
на  была  выпасть  роль  полководца!  Одновременно  под  его
влиянием  оказалась  и  дипломатия,  когда  он  назначил  им¬
перским  министром  иностранных  дел  Риббентропа  вместо
барона  фон  Нейрата.  После  аншлюса  Австрии,  когда  авто¬
ритет  Гитлера  в  народе  еще  больше  укрепился,  он  стал  стре¬
миться  к  ликвидации  Чехословакии.  Но  сначала  ему  при¬
шлось  довольствоваться  в  Мюнхене  в  сентябре  1938  года
частичным  решением:  Германия  получила  Судетскую  об¬
ласть,  которая  была  занята  1  октября  1938  года.  Хотя  Гитлер
26  сентября  и  провозгласил  во  всеуслышание  в  рейхстаге:
«Чехи  нам  не  нужны»,  уже  в  середине  декабря  он  дал  штабу
 16

Верховного  Главнокомандования  вермахта  (ОКВ),  пусть  и
с  некоторыми  оговорками,  приказ  принять  все  подготови¬
тельные  меры  для  разгрома  оставшейся  части  Чехии.
 * 	*  *
 Вступление  в  Прагу  положило  начало  решающему  по¬
вороту  к  войне:  отнюдь  не  насытившись  и  этой  добычей,
Гитлер  обратил  свой  взор  на  Польшу.  С  1935  года  он  пы¬
тался  привлечь  ее  на  свою  сторону  для  совместной  борьбы
против  Советского  Союза.  Но  от  этого  плана  ему  в  кон¬
це  1938  года  пришлось  отказаться,  так  как  руководящие
деятели  Польши  и  не  помышляли  позволить  сделать  себя
орудием  национал-социалистической  агрессивной  поли¬
тики,  надеясь  в  качестве  «третьей  силы»  в  Европе  прово¬
дить  независимую  политику.  Они  отвергли  и  гитлеровские
предложения  по  решению  вопроса  о  Данциге  и  коридоре
от  21  марта  1939  года,  а  тем  временем  западные  державы
31  марта  дали  Польше  свои  гарантии.  Гитлер  денонсиро¬
вал  германо-английское  военно-морское  соглашение  и
германо-польский  договор  о  ненападении  (28  апреля)  и
одновременно  заключил  военный  союз  с  Италией  («Сталь¬
ной  пакт»),  а  также,  конкурируя  с  западными  державами,
активизировал  дипломатические  усилия  в  отношении  Мо¬
сквы,  чтобы  получить  свободу  рук  против  Польши.  Это
привело  23  августа  1939  года  к  заключению  пакта  о  нена¬
падении  между  Германией  и  Советским  Союзом.  После
того  как  Гитлер  в  начале  августа  принял  окончательное  ре¬
шение  напасть  на  Польшу,  германо-польские  отношения
стали  все  более  обостряться.  Эксцессы  многих  поляков  в
отношении  «фольксдойче»,  сознательно  раздувавшиеся
национал-социалистской  прессой,  дали  Гитлеру  желанный
повод  к  насильственному  вторжению.  Правда,  заключение
польско-английского  пакта  о  взаимопомощи  от  25  августа
и  заявление  Италии  о  ее  неготовности  к  войне  привели  еще
раз  к  отсрочке  нападения.  Но  31  августа  1939  года  Гитлер
дал  приказ  о  вступлении  вермахта,  после  того  как  прямые
польско-германские  переговоры  не  состоялись  и  Польша,
совершенно  не  понимавшая  своих  действительных  во¬
 17

енных  возможностей,  во  второй  половине  дня  30  августа
объявила  мобилизацию.
 Критически  мыслящий  политик  тех  драматических  ав¬
густовских  дней  1939  года  [германский  посол  в  Риме]  У.  фон
Хассель  так  описал  свои  впечатления:  «...Гитлер  и  Риббен¬
троп  хотели  войны  против  Польши  и  сознательно  пошли
на  риск  войны  с  западными  державами,  до  последних  дней
испытывая  колеблющуюся  по  своей  температуре  иллюзию,
что  те  останутся  нейтральными.  Поляки  же,  с  их  польским
высокомерием  и  славянской  податливостью  ходу  событий,
проникшись  доверием  к  Англии  и  Франции,  упускали  лю¬
бой  еще  остававшийся  шанс  избежать  войны.  Лондонское
правительство,  посол  которого  сделал  все,  дабы  сохранить
мир,  в  последние  дни  прекратило  этот  бег  наперегонки  и
совершило  своего  рода  «Vogue  la  galiere»1.  Франция  пошла
по  этому  пути  с  гораздо  большими  колебаниями.  Муссо¬
лини  не  жалел  усилий  для  того,  чтобы  избежать  войны...»
Характерно,  что  уже  в  этой  первой  кампании  военная  цель
Гитлера  далеко  выходила  за  рамки  разгрома  вражеских  воо¬
руженных  сил:  он  хотел  вести  борьбу  до  полного  уничтоже¬
ния  Польши!
 Разумеется,  Вторая  мировая  война  возникла  не  только
в  результате  честолюбия  и  жажды  власти  отдельного  ли¬
ца.  Но  свободной  от  вины  за  эту  вторую  европейскую  ка¬
тастрофу  едва  ли  была  какая-либо  держава,  ибо  все  позже
участвовавшие  в  войне  государства  ранее  оказывали  более
или  менее  сильное  содействие  национал-социалистской
политике.  Однако  факт  остается  фактом:  Гитлер  созна¬
тельно  развязал  войну  против  Польши  и  тем  самым  вызвал
Вторую  мировую  войну.  Поэтому  он  несет  за  нее  такую  от¬
ветственность,  какая  вообще  «мыслима  в  рамках  крупных
всемирно-политических  процессов»  (Херцфельд).
 Начало  Второй  мировой  войны,  вызвавшее  у  немецкого
народа  отнюдь  не  восторг,  а  скептицизм  и  мрачные  пред¬
чувствия,  застало  вермахт  в  разгар  его  строительства.  Оно
велось  очень  быстрыми  темпами,  почти  что  в  спешке,  и
притом  вширь,  а  потому  ему  не  хватало  глубины  в  обла¬
 1  \bgue  la  galiere  —  кривая  вывезет  (фр.).
 18

сти  вооружения  и  кадров.  Таким  образом,  Германия  об¬
ладала  еще  далеко  не  готовым  к  действию  инструментом
войны  даже  при  том,  что  по  производству  современных
видов  вооружения  она  и  опережала  западные  державы.  Из
требуемого  четырехмесячного  запаса  вооружения  всякого
рода  в  наличии  имелось  в  среднем  25%;  боеприпасов  для
зенитной  артиллерии  и  авиационных  бомб  хватало  всего
на  три  месяца,  между  тем  как  запасы  горючего  из  резервов
и  текущей  продукции  в  лучшем  случае  покрывали  потреб¬
ности  лишь  четырех  военных  месяцев.  Генеральный  штаб
сухопутных  войск  никаких  оперативных  приготовлений
к  наступлению,  за  исключением  касающихся  Польши,  не
предпринял,  ибо  рассматривал  сухопутные  войска  исклю¬
чительно  как  боеспособное  средство  обороны.  Вопреки
утверждениям  обвинения  на  Нюрнбергском  процессе  глав¬
ных  немецких  военных  преступников  (1945—1946),  будто
германский  Генеральный  штаб  еще  до  1939  года  разработал
планы  наступления  на  западные  державы,  сегодня  твердо
установлено:  первая  директива  Главного  командования  су¬
хопутных  войск  (ОКХ)  о  стратегическом  сосредоточении  и
развертывании  войск  датирована  19  октября  1939  года.
 Причем  и  эту  директиву  Гитлер  руководящим  чинам
ОКХ  навязал.  Ведь  еще  в  сентябре  он  оказался  перед  вы¬
бором:  или  пренебречь  своими  последними  политически¬
ми  и  только  что  совершенными  военными  захватами,  или
же  «окончательно»  рассчитаться  с  западными  демократия¬
ми,  которые,  как  он  позднее  заявил  генералитету,  вот  уже
несколько  десятилетий  противодействуют  консолидации
рейха.  Учитывая  ту  быстроту,  с  какой  блестяще  руководи¬
мые  ОКХ  и  командованием  групп  армий  германские  войска
шагали  в  Польше  от  успеха  к  успеху  (между  тем  как  Фран¬
ция,  почти  бездействуя,  отсиживалась  за  своей  линией  Ма-
жино!),  и  растущее  понимание  того  факта,  что  Великобри¬
тания,  вступив  в  войну,  будет  биться  до  последнего,  Гитлер
хотел  использовать  мнимое  благоприятствование  момента
и  вынудить  противника  к  решающей  битве.  При  этом  про¬
блема  нейтралитета  не  играла  для  него  никакой  роли;  если
Германия  победит,  никто  об  этом  и  не  спросит  —  таков  был
его  аргумент.
 19

Импульсивный  и  беззастенчивый  образ  действий,  при
котором  он  не  считался  со  взглядами  других  и  оценками
положения  своими  ближайшими  военными  советниками,
привел  Гитлера  в  октябре  к  поспешному  решению:  пока
он,  как  казалось,  обладает  военным  превосходством,  нуж¬
но  как  можно  скорее  напасть  на  западные  державы  и  уни¬
чтожить  их.  Когда  Гитлер  после  так  называемого  мирного
предложения  от  6  октября  1939  года  приказал  ускорить
оперативные  приготовления  к  наступлению  и,  не  дожида¬
ясь  ответа  западных  держав  на  свое  предложение,  назначил
первую  дату  25  ноября  1939  года,  это  вызвало  возмущение
у  командующего  группой  армий  «Ц»  генерал-полковника
фон  Лееба.  Он  писал  в  своем  дневнике:  «[...]  все  распоря¬
жения  [...]  указывают  на  то,  что  это  безумное  наступление  с
нарушением  нейтралитета  Голландии,  Бельгии  и  Люксем¬
бурга  действительно  собираются  предпринять.  Итак,  речь
Гитлера  в  рейхстаге  была  всего  лишь  обманом  немецкого
народа».  Не  только  он  и  Генеральный  штаб  сухопутных
войск,  но  и  ряд  других  командующих  задействованных  на
западе  армий  справедливо  сомневались  в  том,  что  еще  этой
же  осенью  удастся  добиться  решающей  победы;  к  тому  же
польская  кампания  выявила  очевидные  недостатки  сухо¬
путных  войск.  На  различных  совещаниях  по  обсуждению
обстановки  они  неоднократно  обращали  внимание  Гитлера
на  то,  сколь  мало  германская  армия  в  данный  момент  по  об¬
ученности  личного  состава  и  по  вооружению  отвечает  вы¬
соким  требованиям  похода  на  запад.  Разумеется,  на  основе
опыта  Первой  мировой  войны  они  оценивали  боеспособ¬
ность  противника,  в  том  числе  и  французов,  очень  высо¬
ко.  Генерал-полковник  фон  Браухич  [главнокомандующий
сухопутных  войск]  попытался  в  последний  раз  сделать  это
в  драматической  беседе  с  Гитлером  5  ноября  и  вместе  с  на¬
чальником  своего  Генерального  штаба  генералом  Гальде-
ром  вновь  и  вновь  предпринимал  попытки  трезво  изложить
все  военные  точки  зрения  и  убедить  Гитлера  использовать
любую  возможность  мира.  Это  трагическое  противоречие
(с  одной  стороны,  желание  не  допустить  расширения  кон¬
фликта  и  превращения  его  в  новый  мировой  пожар,  а  с  дру¬
гой  —  необходимость  со  всем  профессионализмом  двигать
 20

вперед  приготовления  к  военной  кампании)  предъявляло
высочайшие  требования  к  их  нравственному  чувству  ответ¬
ственности  и  к  их  солдатскому  чувству  долга.  Всю  глубину
этого  конфликта  с  собственной  совестью  может  оценить,
однако,  только  тот,  кто  был  вынужден  действовать  на  та¬
ком  же  посту  и  получил  такое  же  воспитание.  Сегодня  мы
можем  только  предполагать,  в  состоянии  какой  внутрен¬
ней  борьбы  находился  начальник  Генерального  штаба  су¬
хопутных  войск,  если  он  задумывался  над  тем,  не  является
ли  устранение  Гитлера  единственным  выходом  из  этого  за¬
путанного  положения.  Но  он  и  его  единомышленники  не
решились  на  этот  последний  шаг,  ибо  считали,  что  такой
поступок  был  бы  нарушением  традиции,  к  тому  же  подхо¬
дящего  преемника  нет;  кроме  того,  молодой  офицерский
корпус,  веривший  в  фюрера,  ненадежен,  но  прежде  всего
для  этого  еще  не  созрело  настроение  внутри  страны.
 Но  так  как  Гитлер  продолжал  форсировать  подготовку
к  наступлению,  ОКХ  всеми  средствами  по  меньшей  мере
затягивало  переход  в  это  наступление,  надеясь  тем  самым
дать  место  политическому,  мирному  решению  конфликта,
который  пока  еще  не  разгорелся  открыто  («сидячая  война»).
Однако  после  того,  как  Гитлер  объявил  борьбу  со  всеми
«критиканами»,  у  ОКХ  остался  только  один  путь:  со  всей
энергией  посвятить  себя  подготовке  наступления.  Плохая
погода,  а  также  неприкрытая  оппозиция  его  планам  побу¬
дили  Гитлера  зимой  1939/40  года  20  раз  переносить  дату  на¬
чала  наступления.  Кроме  того,  разработанная  ОКХ  по  его
инициативе  директива  о  стратегическом  сосредоточении  и
развертывании  войск  не  сулила  ему  большого  успеха,  а  по¬
тому  он  продолжал  поиски  лучших  и  более  перспективных
решений,  скорее  непреднамеренно,  чем  умышленно,  сам
затягивая  запланированное  наступление!
 Тем  временем  внимание  Гитлера  приковало  к  себе  поло¬
жение  на  севере  Европы.  Советско-финская  зимняя  война
могла  дать  западным  державам  возможность  под  предло¬
гом  военной  поддержки  Финляндии  встать  твердой  ногой
в  Норвегии  и  овладеть  шведскими  рудными  залежами;  это
означало  для  Германии  опасную  угрозу  ее  флангу.  Союзное
Верховное  Главнокомандование  действительно  занималось
 21

таким  планом.  Но  операция  «Везерюбунг»  («Везерское  уче¬
ние»),  готовившаяся  с  января  1940  года  прежде  всего  в  свя¬
зи  с  желанием  военно-морского  флота  заполучить  Норве¬
гию  в  качестве  своей  оперативной  базы,  упредила  действия
союзников  всего  на  несколько  часов.  9  апреля  1940  года
части  германского  вермахта  заняли  Данию  и  захватили
Норвегию;  лишь  боевые  действия  по  овладению  Нарвиком
затянулись  до  начала  июня.
 Кампания  на  Западе,  начавшаяся  10  мая  1940  года,  при
благоприятных  для  Германии  предпосылках  (крупные  про¬
белы  в  области  вооружения,  боевой  подготовки  личного
состава,  а  также  оснащения  танками  и  автомашинами  бы¬
ли  за  время  зимы  1939/40  года  в  значительной  мере  устра¬
нены)  никоим  образом  не  была  превентивной  мерой  для
защиты  от  «планомерно  готовившегося  совместно  с  бель¬
гийским  и  нидерландским  генеральными  штабами  продви¬
жения»  войск  западных  союзников  в  Рурскую  область,  как
то  утверждала  национал-социалистская  пропаганда.  Хотя
Гитлер  и  попытался  политически  оправдать  свои  действия
и  переложить  ответственность  за  них  на  оба  нейтральных
государства,  на  самом  деле  эти  действия  определялись  в
первую  очередь  его  собственными  стратегическими  сооб¬
ражениями.  Он  явно  считал,  что  военной  победой  на  кон¬
тиненте  сможет  побудить  своего  главного  врага  —  Англию
принять  его  условия  и,  до  предела  используя  все  экономи¬
ческие  резервы,  сумеет  быстро  закончить  войну.  Это  было
второй  его  военной  целью  и  вместе  с  тем  его  первым  лож¬
ным  умозаключением!  К  тому  же  осенью  1939  года  он  еще
имел  неверные  представления  о  фактической  боеспособно¬
сти  германского  вермахта  и,  несмотря  на  предостережения
специалистов,  переоценивал  собственную  вооруженную
силу.  Этому  его  свойству  будет  суждено  приобрести  роко¬
вое  значение  в  другой  взаимосвязи  с  проводимой  им  вой¬
ной.  Здесь  у  Гитлера  впервые  обнаружилось  то  расхождение
между  понятиями  «хотеть»  и  «мочь»  в  военной  области,  ко¬
торое  постоянно  углублялось  у  него  с  годами!
 22

*  *  *
 Какой  триумфальный  момент  для  ефрейтора  Первой
мировой  войны,  когда  24  июня  1940  года  он  получил  из
Дорна  телеграмму,  в  которой  его  бывший  верховный  пол¬
ководец  кайзер  Вильгельм  II  поздравил  фюрера  с  «огром¬
ной  победой»!  То,  что  не  удалось  императору  за  четыре  года
ожесточенной  войны,  несмотря  на  величайшее  напряжение
всех  сил,  он,  Гитлер,  совершил  всего  за  несколько  недель.
Франция  сокрушена  в  ходе  поистине  невиданной  в  совре¬
менной  военной  истории  кампании,  от  которой  просто  за¬
хватывает  дух,  а  англичане  изгнаны  с  континента.  Военный
подвиг  такого  масштаба,  какой  не  снился  даже  самым  сме¬
лым  оптимистам,  а  оплачен  совсем  незначительными  поте¬
рями!  В  Компьенском  лесу,  на  историческом  месте  1918  го¬
да,  Франция  должна  теперь  подписать  в  целом  умеренные
германские  условия  перемирия.
 Гитлер,  с  1933  года  шагавший  от  одного  успеха  к  другому,
уже  одержавший  победу  в  трех  военных  кампаниях,  теперь
достиг  вершины  своей  стремительной  карьеры.  Его  пред¬
сказания  вновь  оправдались:  противники  были  сломлены
в  кратчайший  срок.  Теперь  он  явно  достиг  своей  далеко
идущей  цели.  Он  добился  этого  благодаря  своему  «инстин¬
кту»  в  выборе  подходящего  момента,  при  помощи  которого
почти  с  уверенностью  лунатика  вел  до  сих  пор  свою  внеш¬
нюю  политику.  Казалось,  он  и  с  войной  справляется  так  же
легко  опять-таки  благодаря  своей  «интуиции».  Национал-
социалистская  пропаганда  не  знала  удержу,  в  превосходных
степенях  восхваляя  Гитлера:  из  «величайшего  государствен¬
ного  мужа»  со  времен  Бисмарка  она  теперь  сделала  из  него
и  «величайшего  полководца  всех  времен».
 Сфера  господства  Гитлера  простиралась  отныне  от
Нордкапа  до  испанской  границы,  ограждаемая  от  врагов,
пожалуй,  самыми  боеспособными  вооруженными  силами
в  мире.  И  хотя  зимой  1939/40  года  критические,  более  того,
оппозиционные  голоса  мужественно  предостерегали  от  по¬
хода  на  Запад,  победа  в  мае  и  июне  1940  года  либо  заставила
их  надолго  замолчать,  либо  лишила  их  всякого  резонанса.
Престиж  Гитлера  в  народе  решающим  образом  укрепился.
 23

Немало  религиозно  мыслящих  немцев  считало,  что  «че¬
ловек,  добившийся  таких  успехов,  ниспослан  им  самим
Богом».  Даже  такой  умный  и  обладающий  острым  зрени¬
ем  наблюдатель,  как  Уве  фон  Хассель,  писал  в  своем  днев¬
нике:  «Никто  не  может  оспаривать  величия,  достигнутого
Гитлером.  Но  это  ничего  не  меняет  во  внутреннем  харак¬
тере  его  деяний  и  не  умаляет  тех  ужасных  опасностей,  ко¬
торые  угрожают  всем  высшим  ценностям.  Демонический
Спартак  может  действовать  только  разрушающе...»
 В  союзе  с  Италией,  которая  вступила  в  войну  10  июня
 1940 	года,  Гитлер  теперь  держал  в  своих  руках  судьбу  Цен¬
тральной  Европы.  Легко  понять,  что  самомнение  большин¬
ства  немцев  возросло,  но  надежный  глазомер,  определяю¬
щий,  что  возможно  и  что  невозможно  в  политической  и
военной  областях,  был  ими  утерян.  Ведь  это  всего-навсего
вопрос  ближайших  дней,  ну,  нескольких  недель,  —  и  Ан¬
глия,  последний  противник,  прекратит  почти  бесперспек¬
тивную  борьбу.  В  самом  узком  кругу  Гитлер  вновь  и  вновь
повторял:  Англия  побеждена,  только  не  признает  этого.
 Мы  не  можем  оставить  без  внимания  эту  возникшую
после  непрерывной  цепи  успехов  Гитлера  психологическую
ситуацию  лета  и  осени  1940  года,  если  хотим  правильно
оценить  начавшийся  тогда  период  напряженности  между
политикой  и  самим  ведением  войны.
 Англия  Черчилля  не  сдалась;  она  оценивала  свое  по¬
ложение  в  первую  очередь  как  положение  морской  держа¬
вы,  и  с  этой  точки  зрения  у  нее  не  было  никакой  причи¬
ны,  заставлявшей  ее  сложить  оружие.  Именно  в  этом  со¬
стояла  особая,  отличающаяся  одна  от  другой  оценка  войны
французом  Петеном  и  британским  премьер-министром.
Для  первого  в  мае—июне  1940  года  речь  шла  об  обычном
военно-политическом  столкновении,  которому  было  суж¬
дено  закончиться  военным  поражением  Франции  на  кон¬
тиненте.  Для  Черчилля  же  конфликт  решался  не  на  тради¬
ционных  полях  сражений  Европы,  а  всемирными  и  идео¬
логическими  факторами.  К  тому  же  он  был  убежден,  что
Рузвельт  вскоре  преодолеет  изоляционистскую  позицию
американского  конгресса  и  вступит  в  войну  на  стороне
 24

Англии.  Таким  образом,  в  данном  пункте  Гитлер  оказался
не  прав,  и  очень  скоро  стало  очевидно,  сколь  дорого  обой¬
дется  ему  эта  ошибка!  Ведь  какими  средствами  и  возмож¬
ностями  располагал  он,  чтобы  склонить  Англию  к  мирным
переговорам?
 Гитлера  тех  месяцев  можно  по  праву  сравнить  с  шахма¬
тистом,  который  в  начале  партии  считает  достаточными
четыре-пять  ходов,  чтобы  объявить  противнику  мат.  Вот  он
уже  готов  сделать  первый  ход,  но  вдруг  начинает  колебать¬
ся,  ибо  надеется  прийти  к  цели  быстрее,  более  эффектив¬
ным  ходом.  Однако  в  самый  последний  момент  отказыва¬
ется  и  от  него,  чтобы  в  конце  концов  снова  прибегнуть  к
своему  излюбленному  ходу.
 Так,  поначалу  он  все  свои  надежды  возложил  на  усилен¬
ную  воздушную  и  морскую  войну.  Еще  до  начала  Второй
мировой  войны  Гитлер  неоднократно  утверждал:  смертель¬
ную  рану  Англии  можно  нанести  только  всеобъемлющей
экономической  войной;  будучи  отрезанной  от  импорта,
она  долго  продолжать  сопротивление  не  сможет.  А  значит,
все  дело  в  том,  чтобы  захватить  на  побережье  Ла-Манша
подходящие  базы  для  подводного  флота  и  авиации  и  оттуда
начать  широкомасштабные  военные  действия  по  установ¬
лению  блокады  Англии.  Если  зимой  1939/40  года  борьбу
против  британских  надводных  и  подводных  сил  начал  гер¬
манский  военно-морской  флот,  то  после  похода  против
Франции  должны  были  в  более  крупном  масштабе  всту¬
пить  в  дело  Люфтваффе.  Гитлер,  а  особенно  Геринг,  наде¬
ялся  посредством  широко  задуманного  воздушного  насту¬
пления  сделать  Англию  покладистей  и  тем  самым  создать
предпосылки  для  окончательного  разгрома  врага.  Для  этой
цели  были  выделены  два  воздушных  флота,  насчитывав¬
шие  около  2000  самолетов,  которым  англичане  в  крити¬
ческие  дни  июля  —  августа  могли  противопоставить  всего
лишь  600—700  истребителей.
 13  августа  началась  первая  фаза  «воздушной  битвы
над  Англией»  (операция  «Орел»).  Ее  первоначальной  це¬
лью  было  добиться  превосходства  в  воздухе.  Кроме  того,
совершались  крупные  налеты  на  вражеские  базы  истре¬
 25

бительной  авиации  и  опорные  пункты  противовоздуш¬
ной  обороны.  Во  второй  фазе,  начавшейся  5—7  сентября,
предусматривалось  разгромить  экономический  потенциал
и  деморализовать  население  Британских  островов.  Но  ни
то  ни  другое  не  удалось!  Не  говоря  уже  о  крупных  потерях
немецкой  авиации  в  результате  сильной,  хорошо  руково¬
димой  английской  противовоздушной  обороны,  а  также  об
отсутствии  четырехмоторных  бомбардировщиков  дальнего
радиуса  действий  для  ведения  стратегической  воздушной
войны,  что  привело  к  провалу  операции,  ее  пришлось  по¬
степенно  прекратить  потому,  что  на  первый  план  все  силь¬
нее  выдвигалось  стратегическое  сосредоточение  и  развер¬
тывание  сил  против  Советского  Союза  и  с  этой  целью  надо
было  держать  воздушные  флоты  в  боевой  готовности.
 Борьба  с  Англией  на  море,  естественно,  могла  привести
к  успеху  лишь  в  далекой  перспективе.  Причины  этого  коре¬
нились  прежде  всего  в  военно-морской  политике  Третьего
рейха.  После  германо-английского  соглашения  1935  года,
установившего  соотношение  тоннажа  германского  и  бри¬
танского  военно-морского  флота  35:100,  война  с  Англией
как  возможная  еще  не  рассматривалась.  Только  в  начале
1938  года  Гитлер  впервые  заявил  адмиралу  [главнокоман¬
дующему  военно-морского  флота]  Редеру,  что  надо  гото¬
вить  военно-морской  флот  к  столкновению  с  Англией  и
осуществить  направленные  на  это  меры.  Затем  командо¬
вание  военно-морского  флота  на  командно-штабных  уче¬
ниях  проработало  возможность  его  использования  в  войне
против  Англии  и  пришло  к  выводу,  что  до  тех  пор,  пока  гер¬
манская  крейсерская  война  будет  вестись  в  основном  под¬
водными  лодками,  ядро  британского  флота  уничтожить  не
удастся.  Результатом  было  принятие  рассчитанной  на  шесть
лет  (до  1944  года)  программы,  целью  которой  являлось  зна¬
чительное  увеличение  личного  состава  флота  и  количества
кораблей,  особенно  крупных  (план  «Z»),  чтобы  в  предпо¬
ложительном  случае  быть  лучше  вооруженными.  Гитлер
приказал  обеспечить  этому  расширению  ВМФ  приоритет
перед  обеими  другими  составными  частями  вооруженных
сил  (сухопутными  войсками  и  Люфтваффе).
 26

Однако  поставленная  двойная  цель  ведения  морской
войны  (борьба  против  вражеского  торгового  флота  и  лик¬
видация  британского  господства  на  море),  по  словам  исто¬
рика  Хубача,  страдала  отсутствием  «всякого  политического
опыта  и  понимания  стесненности  Германии  своим  кон¬
тинентальным  положением».  Хотя  командующий  под¬
водным  флотом  будущий  гросс-адмирал  Дёниц  требовал
усиленного  развития  своего  рода  оружия  (так  как,  по  его
мнению,  только  оно  в  случае  военного  конфликта,  обладая
соответствующими  силами  на  море,  могло  решить  исход
войны),  отстоять  свою  точку  зрения  ему  не  удалось.  В  кон¬
це  концов  Гитлер  еще  22  июля  1939  г.  приказал  объявить
своим  офицерам-подводникам,  что  до  войны  с  Англией
дело  ни  в  коем  случае  не  дойдет,  ибо  это  означало  «Finis
Germaniae»1.
 Начало  войны  застало  германский  военно-морской
флот  врасплох.  К  этому  моменту  он  имел,  образно  гово¬
ря,  всего  лишь  туловище,  поскольку  план  «Z»  едва  начал
осуществляться.  Его  слабость  по  сравнению  с  одним  толь¬
ко  английским  флотом  выражалась  соотношением  1:7,5  в
крупных  и  средних  надводных  кораблях,  а  в  миноносцах
1:9,2,  и  только  в  подводных  лодках  соотношение  было  рав¬
ным.  Такое  положение  следовало  предвидеть  в  результате
германской  военно-морской  политики,  проводившейся
с  1935  года.  Но  Гитлер  полагал,  что  сможет  пойти  на  риск
войны,  несмотря  на  вражеское  превосходство  на  море;  на¬
ходясь  в  плену  представлений,  присущих  континентально¬
му  мышлению,  он  хотел  добиться  решения  исхода  войны  с
морской  державой  Англией  на  суше.
 Навязать  британскому  флоту  бой  в  форме  «морского
сражения  выстроившихся  кораблей»,  как  это  имело  место
в  Первой  мировой  войне,  было  по  вышеназванным  при¬
чинам  невозможно,  а  тактически  уже  и  едва  ли  приемле¬
мо.  Напротив,  германский  военно-морской  флот  должен
был  попытаться  всеми  имеющимися  в  его  распоряжении
средствами  предпринять  против  Британских  островов  эко¬
номическую  войну  и  военную  блокаду,  успех  которых  мог
 1  «Finis  Germaniae»  —  конец  Германии  (лат.).
 27

быть  тем  больше,  чем  лучше  исходные  базы.  Главнокоман¬
дующий  военно-морского  флота  первым  делом  распоря¬
дился  прекратить  все  крупные  постройки  по  плану  «Z»  (за
исключением  кораблей,  уже  спущенных  со  стапелей),  что¬
бы  ускорить  выпуск  подводных  лодок,  и  вооружить  вспо¬
могательные  суда  для  охоты  за  торговыми  судами  («капер¬
ская  война»).  Вместо  300  подводных  лодок,  которые  Дё-
ниц  требовал  в  качестве  минимума  для  успешной  морской
войны  против  Англии,  Германия  имела  всего  57,  а  из  них
пригодных  к  военным  действиям  только  46.  В  результате
перенесения  центра  тяжести  в  военно-морском  флоте  на
субмарины  теперь  должно  было  строиться  ежемесячно  29
подводных  лодок.  Но  так  как  эта  программа  не  была  вклю¬
чена  в  число  самых  первоочередных  мер  по  вооружению,  в
марте  1940  года  пришлось  на  длительный  срок  сократить
производство  до  25  в  месяц.  Однако  даже  и  эта  программа,
хотя  бы  приближенно,  не  была  осуществлена  за  первые  два
года  войны.  В  первом  полугодии  1940  года  работавшие  с
крайним  напряжением  верфи  построили  2,  а  до  декабря  —
6  подлодок,  и  только  в  конце  1941  года  число  выпускаемых
ими  подлодок  достигло  20  в  месяц.
 Поэтому  в  первый  год  войны  командование  военно-
морского  флота  могло  направлять  в  оперативное  про¬
странство  только  1214  подводных  лодок.  Но  для  решаю¬
щего  успеха  этих  сил  не  хватало!  Вторая  фаза  битвы  за
Атлантику,  начавшаяся  после  норвежской  операции  в
июне  1940  года  при  значительно  более  благоприятных  для
военно-морских  действий  стратегических  условиях  (новые
базы  в  Бискайском  заливе!),  показала,  каких  результатов
мог  бы  достигнуть  германский  военно-морской  флот  при
большем  числе  подводных  лодок:  только  12  действовавших
в  оперативном  пространстве  подлодок  за  период  до  марта
 1941 	года  потопили  2,31  млн  брутто-тонн,  что  во  много  раз
превышало  водоизмещение  всех  вновь  построенных  в  Ан¬
глии  кораблей.
 Иное  решение  проблемы  нанесения  решающего  уда¬
ра  по  Англии  обещала  высадка  на  Британских  островах
(операция  «Морской  лев»).  Новейшие  исследования  под¬
 28

твердили,  что  этот  план  нельзя  отнести  только  к  области
психологической  войны.  Проводя  подготовку  к  его  осу¬
ществлению,  Гитлер  отнюдь  не  просто  блефовал,  ведя
приготовления,  а  всерьез  намеревался  крупными  силами
высадиться  в  Англии,  как  только  для  этого  будут  созданы
безусловно  необходимые  условия.
 ОКМ1  и  ОКХ  уже  в  ноябре  —  декабре  1939  года  дали
первые  разработки  такой  операции.  По  приказу  ОКВ  эти
планы  с  июля  1940  года  обсуждались  и  дополнялись  все¬
ми  составными  частями  вермахта.  16  июля  Гитлер  прика¬
зал  принять  подготовительные  меры  для  высадки  на  тот
случай,  если  Англия  не  проявит  готовности  пойти  на  мир.
Условиями  успешной  морской  и  сухопутной  операции  он
считал:  превосходство  немецкой  авиации  в  оперативном
пространстве,  свободный  от  мин  проход  для  транспорт¬
ных  судов  в  обоих  направлениях,  обеспечение  флангов
на  Ла-Манше  установкой  заградительных  минных  полей,
изгнание  английского  военного  флота  из  района  южного
побережья  Британских  островов,  а  также  необходимость
сковывать  все  остальные  расположенные  в  Англии  ча¬
сти  германскими  военно-морскими  силами  и,  наконец,
создание  сильной  береговой  артиллерии  по  всему  фронту
канала.  В  ходе  оперативного  планирования  весьма  скоро
возникли  разногласия  между  ОКМ  и  ОКХ.  Гросс-адмирал
Редер  придерживался  мнения,  что  имеющихся  в  настоящее
время  соединений  военно-морского  флота  (после  потерь  в
Норвегии)  хватит  самое  большее  для  высадки  на  узкой  ба¬
зе.  В  противоположность  этому  генерал-фельдмаршал  фон
Браухич  и  генерал-полковник  Гальдер  требовали  создания
плацдармов  на  широком  фронте  (300  км)  для  того,  чтобы
различные  группировки  сухопутных  войск  могли  поддер¬
живать  их  операции  с  флангов.  В  конце  августа  Гитлер  ре¬
шил  подготовить  высадку  на  плацдарме  около  120  км.  Но
в  сентябре  он  опять  перенес  первоначально  запланирован¬
ную  на  21  сентября  высадку.  12  октября  он  отодвинул  вы¬
 1  Oberkommando  der  Kriegsmarine  (ОКМ)  —  главнокомандование
военно-морского  флота.
 29

садку  на  весну  1941  года;  тем  самым  «Морской  лев»  прак¬
тически  сдох.
 К  числу  разочарованных  отказом  от  этой  операции  при¬
надлежал  и  Муссолини.  Еще  в  конце  июня  он  сообщил  Гит¬
леру  в  одном  письме,  сколь  горячо  приветствует  он  высадку
в  Англии;  в  начале  июля  он  обещал  предоставить  для  этого
10  итальянских  дивизий  и  30  эскадрилий  своей  авиации.
Он  хотел,  по  крайней  мере  символически,  подкрепить  но¬
вое  братство  по  оружию.  Но  13  июля  Гитлер  дал  ему  понять,
что  должен  отклонить  это  предложение  прежде  всего  ввиду
необходимости  стандартизации  оружия  при  крупной  опе¬
рации  по  высадке.  Он  же,  дуче,  пусть  лучше  сконцентриру¬
ет  свои  усилия  на  ведении  войны  в  Средиземном  море.
 Гитлер  отказался  от  операции  «Морской  лев»  в  конеч¬
ном  счете  потому,  что  германские  Люфтваффе  не  могли
выполнить  поставленную  перед  ней  задачу  в  требуемом
объеме.  Что  касается  командующего  военно-морскими
силами,  то  в  своих  докладах  Гитлеру  он  настойчиво  под¬
черкивал,  что  не  может  принять  на  себя  ответственность  за
высадку  в  1940  году;  к  тому  же  до  сих  пор  не  удалось  полно¬
стью  обеспечить  необходимый  объем  транспортных  судов
для  снабжения  войск.  Эти  опасения  Редера  явно  оказали
воздействие  на  Гитлера.  Тот  чувствовал  себя  в  большей  сте¬
пени  «специалистом»  сухопутной  войны  и  к  операциям  на
море  относился  довольно  скептически.  Поставить  на  карту
в  результате,  по  сути,  рискованной  операции  свою  только
что  приобретенную  репутацию  «величайшего  полководца
всех  времен»  казалось  ему  слишком  смелым;  предостере¬
жением  ему  служил  и  кризис  в  ведении  боевых  действий  по
овладению  Нарвиком.  А  во  всем,  что  касалось  его  личного
престижа,  Гитлер  был  чрезвычайно  чувствителен.
 К  этому  добавлялась  неблагоприятная  метеообстанов¬
ка,  которая,  как  уже  часто  бывало,  ставила  под  вопрос
успех  операции.  Но  все  вышеназванные  причины  кажутся
не  имевшими  для  его  решения  такого  важного  значения,
как  надежда  разбить  Англию,  разгромив  Россию.
 С  вступлением  в  войну  Италии  возник  театр  военных
действий  и  на  Средиземном  море,  который  Гитлер  пона¬
 30

чалу  считал  полностью  доменом  своего  партнера  по  «оси».
Однако  главнокомандующий  сухопутных  войск,  а  в  пер¬
вую  очередь  главнокомандующий  военно-морским  флота
настойчиво  указывал  ему  на  то,  какое  значение  имеет  сре¬
диземноморская  стратегия  в  рамках  борьбы  против  Ан¬
глии.  Редер  придерживался  взгляда,  что  ведущиеся  здесь
операции  (скажем,  против  Гибралтара,  против  Канарских
островов  с  целью  закрыть  вход  в  Средиземное  море  и  от¬
резать  Мальту,  защита  вишистской  Северной  Африки  от
вражеских  высадок,  прорыв  к  Суэцкому  каналу  и  изгнание
противника  с  Ближнего  Востока)  скорее  отвечают  радиусу
действия  германских  вооруженных  сил.
 Так,  с  июля  1940  года  встал  вопрос  о  захвате  Гибралтара
(операция  «Феликс»)  с  испанской  помощью.  Поскольку  от¬
ношения  между  «осью»  и  Испанией  на  основе  той  помощи,
которую  Германия  и  Италия  оказывали  ей  в  гражданской
войне,  были  весьма  дружественны  (Франко  еще  3  июня  с
восторгом  поздравил  Гитлера  с  германскими  военными
успехами),  Гитлер  надеялся  вскоре  привлечь  эту  страну  к
борьбе  на  своей  стороне.
 В  июле  он  поначалу  активизировал  дипломатические
усилия  по  привлечению  Испании  к  реализации  своих  пла¬
нов.  Но  Франко,  хотя  и  склонялся  после  германской  по¬
беды  над  Францией  к  участию  в  войне,  с  одной  стороны,
сознательно  сильно  завысил  свои  требования:  так,  он  по¬
требовал  военные  материалы  всякого  рода,  тяжелое  ору¬
жие,  боеприпасы,  горючее,  оснащение  и  пшеницу  для  сво¬
ей  страны,  еще  не  преодолевшей  последствий  внутренних
столкновений.  С  другой  стороны,  его  привлекало  приобре¬
тение  новых  территорий  —  таких,  как  Гибралтар,  Француз¬
ское  Марокко,  часть  Алжира  (Оран),  расширение  колонии
Рио-де-Оро  за  счет  Франции  и  район  Гвинейского  залива.
Но  пойди  Гитлер  навстречу  этим  желаниям,  пришлось  бы
вступить  в  конфликт  с  вишистской  Францией,  а  это  в  тот
момент  противоречило  его  намерениям!  Кроме  того,  при¬
ходилось  опасаться,  что  тогда  под  знамя  де  Голля  перейдут
и  другие  части  французских  колониальных  владений.  Итак,
Гитлер  встал  здесь  перед  несомненной  дилеммой.
 31

Вполне  возможно,  колебания  Франко  были  вызваны  не¬
сгибаемой  позицией  Англии.  До  тех  пор,  пока  Великобри¬
тания  не  была  действительно  повержена,  в  случае  его  всту¬
пления  в  войну  жизненный  нерв  Испании  —  ее  снабжение
морем  —  оказался  бы  под  величайшей  угрозой.  Когда  же
Гитлер  23  октября  предложил  каудильо  в  начале  1941  года
вступить  в  войну,  тот  снова  уклонился  от  определенного
ответа,  забаррикадировавшись  требованиями  больших  по¬
ставок  техники  и  оружия.  Адмиралу  Канарису,  начальнику
германского  абвера,  пришлось  7  декабря  1940  года  снова
задавать  в  Мадриде  вопрос,  согласится  ли  Испания  хотя  бы
пропустить  германские  войска  через  свою  границу  с  целью
захвата  горных  укреплений.  Но  и  на  сей  раз  Франко  отка¬
зался,  заявив,  что  его  страна  еще  не  в  состоянии  пойти  на
этот  шаг  по  экономическим  причинам.  Несомненно,  это
было  всего  лишь  внешним  предлогом:  неудачные  операции
итальянцев  в  Греции  и  Северной  Африке,  успехи  англичан
в  воздушной  битве  в  сочетании  с  тем  фактом,  что  Гитлер
все  еще  не  рискнул  предпринять  высадку  на  Британские
острова,  вполне  могли  открыть  испанскому  правительству
первые  отчетливо  видимые  слабые  места  «оси»;  да  к  тому  же
английский  посол  в  Мадриде  умел  их  эффективно  подчер¬
кнуть.  Поэтому  Гитлер  в  середине  декабря  1940  года  счел,
что  политические  предпосылки  для  операции  «Феликс»
уже  отсутствуют,  и  9  января  1941  года  от  нее  отказался.
В  остальном  же  Средиземное  море  было  для  него  прежде
всего  итальянским  театром  военных  действий,  а  подлежа¬
щая  осуществлению  здесь  стратегия  —  ослабление  англий¬
ских  позиций  —  не  казалась  ему  серьезной  альтернативой
его  планам  на  Востоке.
 Как  сообщил  [начальник  штаба  оперативного  руковод¬
ства  вермахта]  генерал  Йодль  в  докладе  гауляйтерам  7  но¬
ября  1943  года,  Гитлер  еще  во  время  Западной  кампании
сказал  ему  о  своем  «принципиальном  решении»  ликвиди¬
ровать  большевистскую  опасность,  как  только  это  позво¬
лит  военное  положение  Германии.  Действительно,  после
победы  над  Францией  нападение  на  Советский  Союз  (план
«Барбаросса»)  все  сильнее  овладевало  помыслами  и  жела¬
 32

ниями  Гитлера.  Однако  отнюдь  не  «жизненное  простран¬
ство  на  Востоке»,  насильственное  завоевание  которого  уже
с  20-х  годов  пронизывало  политические  расчеты  Гитлера,
служило  главным  активизирующим  моментом;  нет,  глав¬
ным  импульсом  являлась  наполеоновская  идея  разбить
Англию,  разгромив  Россию.
 Большое  число  уцелевших  военных  документов,  от¬
носящихся  к  лету  1940  года,  едва  ли  оставляет  какое-либо
сомнение  в  том,  что  Гитлер  начал  серьезно  планировать
нападение  на  Советский  Союз  уже  с  июля  1940  года  и  в
принципе  (правда,  вначале  с  некоторыми  временными
оговорками)  был  полон  решимости  предпринять  его  еще
весной  1941  года.  Однако  ОКВ  отговорило  его  от  этого,  ибо
русская  распутица  могла  создать  трудности  продвижению
германской  армии  на  восток.
 * 	*  *
 21  июля  1940  года  Гитлер  приказал  ОКХ  подробно  изу¬
чить  все  предварительные  условия  наступления  на  Востоке
и  начать  соответствующие  приготовления.  Как  заявил  Гит¬
лер  Браухичу  и  Гальдеру  десятью  днями  позже,  он  считал,
что  Англия  скорее  заключит  мир,  если  Советский  Союз,  ее
последний  потенциальный  союзник  на  континенте,  будет
уничтожен.  Продолжительность  операции  на  Востоке  он
определял  примерно  в  пять  месяцев.  Тогда  Германия  смо¬
жет  считать  себя  «неограниченным  господином»  в  Европе
и  на  Балканах.
 Вне  всякого  сомнения,  начавшееся  тем  временем  совет¬
ское  продвижение  в  Прибалтике  и  в  Юго-Восточной  Ев¬
ропе  (аннексия  Бессарабии  и  Северной  Буковины)  в  июне
1940  года  не  столько  обескуражило,  сколько  обеспокоило
нацистское  руководство;  ибо  в  результате  этого  возникла
несомненная  угроза  важным  для  Германии  румынским  не¬
фтяным  районам.  Ведь  со  времени  подписания  германо¬
русского  секретного  соглашения  от  августа  1939  года  Гитле¬
ру  было  ясно,  что  его  партнер  рано  или  поздно  представит
свой  счет  за  «спокойное  поведение»  во  время  германских
наступлений.
 2  -  4868
 33

В  остальном  же  из  ставших  ныне  известными  докумен¬
тальных  источников  явствует,  что  Гитлер  принял  решение
о  нападении  на  Советский  Союз  отнюдь  не  на  основании
указанных  выше  событий.  Гораздо  больший  вес  имели  сле¬
дующие  соображения.
 Если  Советский  Союз,  последняя  континентальная
шпага  Англии,  будет  побежден,  у  Великобритании  едва  ли
останется  какая-либо  надежда  на  перспективное  сопро¬
тивление.  Ей  придется  прекратить  борьбу,  особенно  если
удастся  побудить  Японию  к  действиям  против  Англии  в
Восточной  Азии,  прежде  чем  вступят  в  войну  США.
 Если  же  она,  несмотря  на  все  это,  будет  сражаться  даль¬
ше,  Гитлер  решил  путем  захвата  Европейской  России  осу¬
ществить  завоевание  новых  огромных  экономически  важ¬
ных  областей,  используя  резервуар  которых  он  в  случае  не¬
обходимости  сможет  выдержать  и  более  длительную  войну.
Тем  самым  наконец-то  осуществлялась  его  великая  мечта:
Германия  приобретала  на  Востоке  то  жизненное  простран¬
ство,  на  которое  она  претендовала  для  своего  населения.
Одновременно  ни  одно  государство  в  Европе  больше  уже  не
могло  оспаривать  у  Германии  главенствующее  положение;
ставший  обременительным  конкурент  устранялся  и  больше
не  мог  продолжать  свою  «вымогательскую  тактику».  Не  по¬
следнюю  роль  играло  и  то  соображение,  что  «окончатель¬
ное  столкновение»  обеих  систем  —  национал-социализма
и  большевизма  —  однажды  все  равно  станет  неизбежным;
данный  момент  казался  Гитлеру  наиболее  благоприятным
для  этого,  ибо  Германия  обладала  сильными,  испытанны¬
ми  в  боях  вооруженными  силами  и,  кроме  того,  была  высо-
кооснащенной  для  войны  страной.
 Разумеется,  только  переговоры  с  Молотовым  в  ноябре
1940  года  в  Берлине  окончательно  избавили  Гитлера  от  по¬
следних  сомнений  в  том,  что  принятое  им  решение  —  пра¬
вильный  и  единственный  выход.  Эти  переговоры  показали,
что  единство  между  обоими  жаждущими  экспансии  пар¬
тнерами  в  вопросе  о  разделе  «сфер  интересов»  в  мировом
масштабе  теперь,  а  также  и  в  будущем  едва  ли  возможно.
 34

В  этой  связи  необходимо  разрушить  одну  все  еще  рас¬
пространенную  легенду:  германское  нападение  на  Совет¬
ский  Союз  в  1941  году  (как  об  этом  свидетельствуют  резуль¬
таты  изучения  документальных  источников)  не  являлось
превентивной  войной.  Решение  Гитлера  осуществить  его
было  порождено  отнюдь  не  глубокой  тревогой  перед  грозя¬
щим  Германии  предстоящим  советским  нападением,  а  яви¬
лось  конечным  выражением  той  его  агрессивной  политики,
которая  с  1938  года  становилась  все  более  неприкрытой.
 Как  можно  судить,  Советы  не  считали  нападение  на
Германию  в  1940—1941  годах  средством  своей  политики;
до  тех  пор  они  осуществляли  свои  намерения  гораздо  более
безопасным  «холодным  путем»  —  их  излюбленным  мето¬
дом.  При  внезапном  нападении  летом  1941  года  не  было
захвачено  никаких  документов,  которые  бы,  несмотря  на
сосредоточение  советских  войск  у  границы,  давали  основа¬
ние  для  выводов  о  вражеских  наступательных  намерениях.
К  тому  же  Красная  Армия  еще  только  собиралась  модер¬
низировать  свои  танковые  войска  и  авиацию.  И  наконец,
Хрущев  на  XX  съезде  КПСС  выдвигал  против  Сталина
тяжкие  обвинения  именно  в  том,  что  тот,  несмотря  на  бри¬
танские  предупреждения,  не  придавал  достаточного  значе¬
ния  возможности  германского  нападения  и  верил,  что  все
еще  имеющиеся  разногласия  между  обоими  государствами
можно  устранить  дипломатическим  путем.  Другой  вопрос:
что  сделал  бы  Советский  Союз,  если  бы  положение  Герма¬
нии,  скажем,  после  высадки  в  Англии,  стало  менее  благо¬
приятным?  Но  такой  способ  рассмотрения  лежит  за  преде¬
лами  стремления  к  историческому  познанию.
 Однако  не  имели  ли  место  в  эти  драматические  меся¬
цы  1940  года  предложения  и  усилия  с  германской  стороны
закончить  войну  политическим  путем?  Разве  Гитлер  не  до¬
стиг  при  помощи  оружия  своей  великой  цели?  «Честь  Гер¬
мании»  была  восстановлена.  «Позор  Версаля»  смыт.  Чего
проще  было  предложить  разбитому  врагу  великодушный
мир?  К  сожалению,  ответить  на  этот  вопрос  с  полной  уве¬
ренностью  мы  сегодня  еще  не  можем;  хотя  документы  гер¬
манской  внешней  политики  и  дают  на  этот  счет  некоторые
 35

важные  разъяснения,  они  все  же  оставляют  многие  вопро¬
сы  открытыми.  Что  же  касается  цитируемой  сотрудником
имперского  министерства  иностранных  дел  Хессе  в  его
«Воспоминаниях»  программы,  на  основе  которой  Гитлер
якобы  был  готов  заключить  выгодный  мир  с  Англией,  то
она  до  сих  пор  не  имеет  документального  подтверждения.
Поэтому  некоторые  выводы,  позволяющие  ответить  на  по¬
ставленный  выше  вопрос,  мы  можем  сделать  лишь  из  по¬
ведения  самого  Гитлера  в  то  время.
 Возможно,  непосредственно  после  победы  на  Западе
он  некоторое  время  предавался  иллюзии,  что  сможет  уста¬
новить  мир,  но  окончание  войны  политическим  путем  уже
зависело  не  только  от  его  волевого  решения,  а  во  многих  от¬
ношениях  определялось  его  роковой  внешней  политикой  по
отношению  к  своим  союзникам.  23  августа  1939  года  он  пре¬
доставил  восточную  часть  Польши  Советскому  Союзу;  без
сомнительных  по  своему  результату  переговоров  статус-кво
здесь  было  не  восстановить.  Кроме  того,  зловещая  немецкая
оккупационная  политика  в  Польше,  с  ее  первыми  «мерами
по  уничтожению  чуждых  расовых  элементов»,  затрудняла
любой  разговор  о  восстановлении  этого  государства.  А  Ита¬
лия  выдвинула  в  качестве  цены  за  свое  участие  в  войне  высо¬
кие  территориальные  требования  (Ницца,  Корсика,  Тунис,
часть  Алжира,  владение  Средиземным  морем,  базы  в  Сирии,
Трансиордании,  Палестине,  Ливии  и  Египте).
 Решающим  было,  однако,  то,  что  Гитлер  вовсе  и  не  ду¬
мал  закончить  войну,  отказавшись  от  своих  последних  по¬
литических  и  военных  завоеваний.  Он  уже  носился  с  мыс¬
лью  предположительно  превратить  Бельгию  в  «гау  Флан¬
дрия»,  а  Голландию  в  еще  одну  гау.  Поскольку  в  результате
своей  довоенной  политики  он  потерял  за  границей  всякий
кредит  доверия  (так  что  Черчилль  провозгласил  ожесто¬
ченную,  с  «кровью  и  слезами»,  борьбу  до  победного  кон¬
ца),  Гитлер  видел  перед  собой  только  одну  возможность:
принудить  противника  принять  его  условия.  Но  обладала
ли  национал-социалистская  Германия  на  длительный  срок
такими  средствами?
 36

Его  «Призыв  к  разуму»  от  19  июля  1940  года  был  в  це¬
лом  не  чем  иным,  как  попыткой  нового  алиби  перед  ми¬
ровой  историей.  Ведь  на  самом  деле  он  не  содержал  ника¬
ких  реальных  предложений,  ибо  его  принятие  означало  бы
капитуляцию  Англии!  Но  Гитлер,  хороший  психолог  (по
крайней  мере  в  обращении  со  своим  народом),  знал,  сколь
эффективной  была  его  попытка  переложить  моральную  от¬
ветственность  за  продолжение  борьбы  на  противника.  В  бе¬
седе  с  итальянским  послом  Алфиери  1  июля  1940  года  он
дал  понять,  что  в  данный  момент  активно  готовится  к  осу¬
ществлению  новых  крупных  задач;  поэтому  важно  сделать
Англию  в  глазах  всей  мировой  и  германской  общественно¬
сти  ответственной  за  дальнейший  ход  событий.  Тем  самым
он  усиливает  собственную  позицию  и  ослабляет  позицию
врага;  уже  в  «Мирном  призыве»  от  6  октября  1939  года  он
руководствовался  такими  мыслями.
 Все  говорит  за  то,  что  Гитлер  после  Западной  кампании
не  предпринимал  серьезных  усилий  к  тому,  чтобы  закон¬
чить  войну  политическим  путем,  то  есть  посредством  пере¬
говоров  в  духе  подлинного  компромисса,  или  же  исполь¬
зовать  искусство  достижения  возможного  с  допущением
уступок.  Напротив,  доминировало  его  империалистическое
стремление  к  применению  силы,  та  все  более  безудержная
политика  насилия,  которую  он  считал  возможным  про¬
водить  сейчас,  когда  германский  вермахт  явно  не  имел  на
континенте  сколько-нибудь  значительного,  равноценного
себе  противника.  Одновременно  Муссолини  26  июня,  в
чрезмерно  восторженных  выражениях  поздравляя  Гитлера
с  «колоссальным  успехом»,  потребовал  своего  участия  в  за¬
хвате  Англии.  Им  тоже  владело  не  столько  искреннее  жела¬
ние  установить  мир,  сколько  тревога,  как  бы  не  оказаться
обойденным  при  предстоящей  вскоре  «дележке  добычи».
 В  выборе  средств  для  окончания  войны  летом  1940  года
Гитлер  полностью  просчитался.  Его  принятые  в  то  судьбо¬
носное  время  решения,  которые  можно  охарактеризовать
как  первую  крупную  цезуру  во  Второй  мировой  войне,  пока¬
зывают:  после  триумфа  на  Западе  он  был  преисполнен  веры
в  то,  что  теперь  сможет  реализовать  все  свои  далеко  идущие
 37

властно-политические  цели  при  помощи  остро  отточенного
испытанного  меча  своего  вермахта.  Отныне  планы  его  боль¬
ше  не  знали  никаких  пределов:  в  начале  1941  года  он  даже
приказал  штабу  оперативного  руководства  вермахта  раз¬
работать  проект  германского  продвижения  в  Афганистан
против  Индии  (Англии).  Поистине  трагическим  обстоя¬
тельством  было  то,  что  его  меры  и  наметки  уже  не  натал¬
кивались  на  ту  сильную  волей  военную  оппозицию,  как  это
было  еще  зимой  1939/40  г.  Но  ведь  его  прогнозы  в  конеч¬
ном  счете  всегда  оправдывались!  Отказавшись  от  высадки  в
Англии  (не  в  последнюю  очередь  из-за  провала  воздушной
войны)  и  решившись  напасть  на  Советский  Союз,  Гитлер
тем  самым  вызвал  катастрофу  Восточной  Европы.
 * 	*  *
 Цепь  германских  ошибок  в  командовании  войсками
и  стратегических  ошибочных  решений  началась  еще  в
 1940 	году  с  Дюнкерка.
 По  оперативному  плану  наступления  на  Западе  пред¬
усматривалось  уничтожить  войска  западных  союзников
в  широкомасштабном  сражении  на  прорыв  и  окружение.
Для  этого  группа  армий  «Б»  («Север»),  которой  предна¬
значалась  роль  наковальни,  должна  была  принять  на  себя
удары  противника  в  центральной  части  Бельгии,  между  тем
как  группе  армий  «А»  («Юг»)  следовало  сильными  мотори¬
зованными  и  танковыми  соединениями  пробиваться  на
Сомме,  а  затем,  повернув  на  север  и  действуя  подобно  мо¬
лоту,  заставить  врага  вести  бой  с  «перевернутым  фронтом»
и  разбить  его.  Но  в  кульминационный  момент  операции,  24
мая  1940  года,  Гитлер  и  командующий  группой  армий  «А»
Рундштедт  остановили  неудержимо  пробивающиеся  впе¬
ред  танковые  дивизии  на  линии  канала  Ла-Манш  (от  Ланса
до  Гравелина),  чтобы  сохранить  эти  войска  для  второй  фа¬
зы  наступления,  а  ликвидацию  котла  предоставить  в  пер¬
вую  очередь  авиации.  Тщетно  протестовали  главнокоман¬
дующий  сухопутных  войск  и  его  начальник  Генерального
штаба  против  этого  приказа,  имевшего  весьма  серьезные
последствия.  Гитлер  предоставил  командованию  группы
 38

армий  «А»,  то  есть  нижестоящей  инстанции,  самому  при¬
нять  решение,  когда  именно  ввести  в  бой  подвижные  со¬
единения.  Командование  же  этой  группы  войск  только  25
мая  пришло  к  иной  оценке  обстановки,  дав  разрешение  на
наступление  моторизованных  и  танковых  соединений.
 Тем  временем  противник  лихорадочно  использовал
драгоценные  часы  «боевой  передышки»  на  своем  западном
фланге  и  создал  здесь  свою  оборону.  Знаменитый  «стоп-
приказ»  германским  танковым  войскам  у  Дюнкерка  дал  со¬
юзникам  возможность  спасти  из  этого  котла  и  эвакуировать
в  Англию  свыше  350  ООО  человек.  К  тому  же  Люфтваффе
не  смогли  выполнить  свою  задачу  в  полном  объеме,  и  опе¬
рации  обеих  групп  армий  не  были  завершены  достаточно
энергично  и  последовательно,  поскольку  ликвидация  котла
рассматривалась  как  задача  более  или  менее  второстепен¬
ная.  Командование  германского  вермахта,  находившееся
во  власти  своего  континентального  мышления,  слишком
поздно  разглядело  имевшуюся  у  противника  возможность
эвакуировать  свои  войска,  вместо  того  чтобы  заставить  их
сражаться  до  последнего  патрона.  Таким  образом,  глав¬
ные  силы  союзных  соединений  оказались  на  Британских
островах,  и  несколькими  месяцами  позднее  значительная
их  часть  с  новым  оружием  (в  частности,  из  Америки)  опять
была  введена  в  бой  теперь  уже  в  Северной  Африке.
 Вместо  уничтожающей  победы  Гитлер  добился  лишь
«ординарной».  Правда,  сделать  отсюда  выводы  в  том  духе,
что  при  тотальном  поражении  Великобритания  заключи¬
ла  бы  мир  и  что  поэтому  Германия  упустила  свой  великий
исторический  час,  просто-таки  позволив  вырвать  из  своих
рук  уже  ощутимо  близкую  пальмовую  ветвь  победы,  значи¬
ло  бы  зайти  слишком  далеко.  Черчилль  наверняка  и  тогда
продолжил  бы  бороться  с  несгибаемой  стойкостью.  Поэто¬
му  значение  эпизода  с  Дюнкерком  для  дальнейшего  хода
всей  Второй  мировой  войны  не  следует  драматизировать  и
переоценивать,  как  это  делается  в  различных  послевоен¬
ных  публикациях.
 Через  десять  месяцев  после  заключения  перемирия  на
Западе  начались  операции  против  Греции  и  Югославии
 39

(6  апреля  1941  года),  которые  еще  раз  продемонстрировали
высокое  германское  военное  искусство  и  за  несколько  не¬
дель  были  победоносно  закончены.  Со  времени  итальян¬
ского  нападения  на  Грецию  в  октябре  1940  года  положение
на  Балканах  все  более  обострялось  и  достигло  своей  куль¬
минационной  точки  в  форме  антигерманского  военного
путча  в  Белграде.  Точно  так  же,  как  поддержка  Италии  в
Северной  Африке  весной  1941  года,  эти  бои  во  всех  отно¬
шениях  отвечали  боевым  возможностям  германского  вер¬
махта.
 Однако  при  нападении  на  Советский  Союз  (22  июня
 1941 	года)  это  казалось  проблематичным  по  меньшей  ме¬
ре  до  тех  пор,  пока  не  устранена  как  противник  Англия.
Но  Гитлер  был  твердо  уверен,  что  сможет  разгромить  Со¬
ветский  Союз  в  ходе  молниеносной  войны.  Впрочем,  надо
признать,  что  такое  мнение  было  не  только  у  него  одного.
Такую  точку  зрения  разделяли  в  то  время  ведущие  военные
чины  не  только  в  Германии  (ОКВ  и  ОКХ),  но  и  в  Соеди¬
ненных  Штатах  и  Англии.  Так,  американский  военный  ми¬
нистр  и  его  начальник  штаба  ожидали,  что  эта  кампания
продлится  «минимум  месяц,  а  как  максимум  три  месяца».
Это  объяснялось,  с  одной  стороны,  поразительными  успе¬
хами  вермахта  до  лета  1941  года,  за  которыми  весь  мир  сле¬
дил  отчасти  с  удивлением,  а  отчасти  и  с  растущим  страхом,
а  с  другой  —  полной  недооценкой  советской  силы  сопро¬
тивления  и  способности  к  восстановлению  офицерского
корпуса  после  его  крупных  «чисток»  в  1936  —1938  годах.
Объяснялось  это  и  слабой  боеспособностью  Красной  Ар¬
мии  в  зимней  войне  с  Финляндией.
 Гитлер  намеревался  при  помощи  сильных  танковых
клиньев  окружить  и  уничтожить  сосредоточенные  и  раз¬
вернутые  в  Западной  России  вооруженные  силы,  чтобы
затем  достигнуть  такой  оборонительной  линии,  с  кото¬
рой  советская  авиация  более  не  могла  бы  угрожать  тер¬
ритории  рейха.  Перед  ним  маячила  конечная  цель:  отсечь
азиатскую  часть  России  от  европейской  по  общей  линии
Волга—Архангельск.  Несмотря  на  отсрочку  нападения  на
 40

5—6  недель  из-за  Балканской  кампании,  он  надеялся  еще
до  наступления  зимы  захватить  Москву  и  Донбасс.
 По  оценкам  отдела  Иностранных  армий  Востока  (ОКХ),
Красная  Армия  насчитывала  тогда  158  боеспособных  диви¬
зий,  которым  противостояли  153  германские  (и  дополни¬
тельно  около  40  дивизий  союзников).  Учитывая  такой  па¬
ритет  сил,  имевшийся  и  на  Западе  в  1940  году,  командова¬
ние  вермахта  тем  более  полагало,  что  ему  удастся  победно
закончить  кампанию  в  короткий  срок.
 Еще  до  начала  военных  действий  ОКВ  дало  служившую
в  качестве  рабочей  основы  стратегическую  директиву,  в
которой  были  обрисованы  задачи  вермахта  после  разгро¬
ма  Советского  Союза.  ОКВ  явно  хотело  избежать  ошибок,
допущенных  во  время  похода  против  Франции,  и  на  этот
раз  принять  подготовительные  меры  также  и  на  период
после  завершения  боевых  действий  на  этом  театре  войны,
чтобы  таким  образом  быстрее  и  без  помех  осуществить  за¬
тем  намеченные  планы.  Именно  эта  директива  №  32  обна¬
жила  не  только  континентальную  односторонность,  но  и
претенциозные  масштабы  германской  стратегии,  которые
грозили  взорвать  все  прежние  представления  оперативного
ведения  войны  и  которые,  несомненно,  являлись  результа¬
том  непрерывной  серии  успешных  «молниеносных  войн»
германского  вермахта.  Гитлер  хотел,  не  более  и  не  менее,
как  вслед  за  победой  на  Востоке  в  1942  году  сокрушить  по¬
зицию  Англии  как  мировой  державы  на  Средиземном  мо¬
ре  посредством  широко  задуманных  операций  на  суше  в
форме  тройных  клещей.  60  дивизий  должны  были  держать
«Восточный  вал»  (Архангельск-Волга);  один  удар  преду¬
сматривалось  нанести  из  Ливии  через  Египет  с  целью  про¬
биться  до  Сирии;  второй,  через  Болгарию,  при  возможном
вовлечении  в  войну  Турции  и  третий  —  через  Кавказ  и  да¬
лее  через  Иран,  чтобы  концентрированным  наступлением
уничтожить  британские  позиции.
 Поразительные  первоначальные  германские  успехи  в
приграничных  сражениях  в  России  (три  группы  армий  к
середине  июля,  как  и  предусматривалось,  вышли  на  ли¬
нию  Двина—Днепр),  казалось,  оправдывали  все  надежды
 41

на  быстрое  окончание  кампании.  23  июля  Гитлер  заявил,
что  еще  в  этом  году  дойдет  до  Волги  и  вступит  на  Кавказ.
За  несколько  дней  до  того  руководящие  чины  ОКХ  выска¬
зали  точку  зрения,  что  Восточная  кампания  вполне  может
быть  выиграна  в  течение  14  дней.  Количество  ежедневно
захватываемых  пленных,  а  также  число  разбитых,  по  доне¬
сениям,  русских  дивизий  давали  основание  предполагать,
что  главные  силы  установленных  к  тому  времени  советских
дивизий,  а  именно  200  из  них,  уничтожены,  и  потому  как
максимум  лишь  под  Москвой  можно  еще  раз  ожидать  бо¬
лее  сильного  сопротивления.  Когда  же  подошло  время  от¬
давать  приказы  о  том,  как  следует  продолжать  операцию
после  достижения  первых  целей  наступления,  Браухич  и
Гальдер  предложили  сосредоточить  все  силы  только  против
Москвы,  благо  боеспособность  подвижных  соединений
еще  позволяла  применить  их  для  решающей  операции  и
следовало  использовать  остававшиеся  до  зимы  два  меся¬
ца  —  сентябрь  и  октябрь.  ОКХ  надеялось,  что  ему  удастся
дать  последнюю  битву  на  уничтожение  у  ворот  советской
столицы,  ибо  здесь  оно  справедливо  ожидало  столкновения
с  главной  частью  еще  остававшихся  у  противника  боеспо¬
собных  сил.  Как  мы  сегодня  знаем,  Советы  действительно
сосредоточили  для  обороны  Москвы  свыше  40%  соедине¬
ний,  имевшихся  в  их  распоряжении  на  всех  фронтах.
 Но  Гитлер  придерживался  иного  взгляда:  для  него  в
первую  очередь  были  важны  политико-идеологические  и
военно-экономические  цели.  На  севере  он  желал  захвата
Ленинграда,  чтобы  преградить  России  выход  в  Балтийское
море  и  одновременно  установить  связь  с  Финляндией  по
суше,  а  также  для  того,  чтобы  уничтожить  этот  оплот  боль¬
шевизма;  на  юге  его  манили  к  себе  богатые  пшеничные
поля  Украины.  К  тому  же  он  рассчитывал  использовать
продвижение  на  Кавказ  в  качестве  средства  давления  на
нейтральную  Турцию,  которую  он  хотел  бы  видеть  участву¬
ющей  в  войне  на  своей  стороне.
 Почти  6  недель,  как  признавал  сам  Гитлер,  длилось  при¬
нятие  этого  «самого  тяжелого  решения»  во  всей  Восточной
кампании.  21  августа  1941  года  оно  было  принято  вопреки
 42

предложению  ОКХ.  Основной  тон  и  характер  этой  дирек¬
тивы  давали  понять,  что  Верховный  Главнокомандующий
вермахта  едва  ли  собирается  прислушиваться  к  советам
своего  ближайшего  военного  окружения,  если  взгляды
этого  окружения  не  совпадают  с  его  собственными.  «Пред¬
ложение  сухопутных  сил  о  продолжении  операций  на  Вос¬
токе  от  18.8  не  согласуется  с  моими  намерениями.  Я  прика¬
зываю  следующее...»  —  так  начинались  его  высказывания,
в  которых  он  назвал  Москву  последней  после  Ленинграда,
Крыма  и  Донбасса  целью  наступления.  Это  далеко  идущее
решение  еще  больнее  ударило  по  ОКХ,  которое  уже  с  ав¬
густа  с  несомненной  обескураженностью  вынуждено  было
констатировать,  насколько  сильно  недооценило  оно  спо¬
собность  Советского  Союза  к  сопротивлению  и  имеющие¬
ся  у  того  возможности  в  кадровом,  техническом,  а  также  и
в  политическом  отношении.  Но  понимание  этого  пришло
слишком  поздно.  Тем  не  менее  Гитлер  неоднократно  от¬
махивался  от  вполне  оправданных  предостережений  Гене¬
рального  штаба,  называя  их  «пораженчеством»,  и  более  не
придавал  им  необходимого  значения,  ибо  полностью  пола¬
гался  на  свою  собственную  способность  выносить  сужде¬
ния!  Столь  категорично  он  в  оперативное  ведение  войны
еще  не  вмешивался  никогда.  Например,  под  Дюнкерком
он,  как  мы  уже  отмечали,  предоставил  Рундштедту,  коман¬
дующему  группой  армий  «А»,  взгляды  которого  совпадали
с  его  собственными,  самому  принять  последнее  решение.
 Теперь  Гитлер,  более  чем  когда-либо  ранее,  был  полон
решимости  целиком  и  полностью  взять  на  себя  обязанно¬
сти  «полководца»  и  вмешиваться  в  ход  операций  не  только
спорадически.  Но  как  объяснить  эту  его  постоянно  возрас¬
тавшую  и  все  более  зловещую  военную  заносчивость?  Ве¬
роятно,  ее  следует  отнести  на  счет  его  отнюдь  не  малозна¬
чительного  участия  в  возникновении  знаменитого  плана
«серпообразного  удара»,  который  создал  предпосылки  для
победы  на  Западе  в  1940  г.  Вопреки  многим  утверждениям,
сегодня  можно  констатировать,  что  Гитлер  еще  в  конце
октября  1939  г.  в  самом  узком  военном  кругу  поставил  на
обсуждение  вопрос,  не  является  ли  германский  план  насту¬
 43

пления  с  целью  прорыва  и  окружения  южнее  линии  Мааса,
Льежа  и  Намюра  перспективнее,  чем  ранее  выработанный
оперативный  план,  для  того  чтобы  отрезать  и  уничтожить
все,  что  противник  бросит  в  Бельгию.  Итак,  здесь  впервые
прозвучала  эта  крупная  идея,  причем  за  несколько  дней  до
того,  как  (тогда  еще  генерал)  Манштейн  предложил  ОКХ
свою  знаменитую  разработку  для  наступления  на  Западе,
которая  с  различными  модификациями  и  обеспечила  в  мае
 1940 	года  военный  успех.  В  это  время  Гитлер  еще  сильно  за¬
висел  от  окончательного  суждения  своих  военных  советни¬
ков.  Так  как  его  предложение  по  различным  причинам  бы¬
ло  отклонено,  он  уступил.  Но  когда  он  в  феврале  1940  года
(минуя  официальный  путь)  узнал  о  так  называемом  плане
Манштейна,  то  неожиданно  для  самого  себя  обнаружил,  в
какой  большой  мере  его  первоначальная  мысль  оказалась
близка  к  идее  Манштейна,  этого  признанного  гения  Гене¬
рального  штаба.
 Гитлер  не  обладал  ни  военным  опытом,  ни  соответству¬
ющим  образованием;  среди  ведущих  умов  вермахта  он  был
дилетант.  Поначалу  он  высказывал  свои  планы  большей
частью  в  виде  спонтанных  экспромтов  или  как  бы  случай¬
но  в  разговоре.  Это  были  молниеносные  озарения  и  в  го¬
раздо  меньшей  степени  конкретные  предложения,  причем
не  вполне  продуманные  и  не  обоснованные  до  конца.  Не
владея  аргументацией  офицера  Генерального  штаба,  он  да¬
вал  полную  волю  всем  своим  интуитивным  и  внезапным
мыслям.  Импровизационно  сказанное  им  его  военные  со¬
ветники  должны  были  облекать  в  надлежащую  форму.
 Неоднократно  справедливо  подчеркивалось,  что  Гитлер
был  в  военной  области  кем  угодно,  но  только  не  глупцом.
Способность  быстро  схватывать  суть  дела,  удивительная
память  на  военные  факты  и  цифры  (которые,  правда,  не
всегда  выдерживали  критическую  проверку)  и  его  особен¬
ная  любовь  вникать  во  все  тактические  подробности  и  до
последней  детали  разрабатывать  трудные  частные  или  спе¬
циальные  операции  —  таковы  были  наиболее  бросающиеся
в  глаза  качества  этого  военного  самоучки,  который,  кстати,
неустанно  старался  освоить  самые  разные  ведения  войны.
 44

Едва  ли  он  сознавал  четкие  границы  между  чисто  тактиче¬
скими,  оперативными  и  стратегическими  соображениями.
Ему  было  не  по  нраву  трезво  делать  логические  выводы,  от¬
чего  он  и  к  началу  войны  все  еще  не  мог  принимать  само¬
стоятельные  решения  оперативного  уровня.  В  этом  он  во
многом  зависел  от  своих  военных  сотрудников,  из  числа
которых  наиболее  сильное,  однако  до  сих  пор  еще  подроб¬
но  не  изученное  влияние  на  его  военное  мышление  и  дей¬
ствия  оказывал  Йодль.
 Когда  же  поход  на  Запад  доказал  превосходство  герман¬
ского  военного  инструмента,  в  психологии  Гитлера  прои¬
зошло  глубокое  изменение:  его  все  больше  стала  обуревать
безумная  идея  быть  «полководцем»,  который  благодаря
своей  безошибочной  «интуиции»  может  совершать  то  же
самое,  что  и  высококвалифицированные  генералы  и  ген¬
штабисты.  Теперь  они  давно  уже  не  являлись  для  него  нео¬
споримыми  профессиональными  авторитетами;  наоборот,
он  испытывал  к  этим  военным  специалистам  растущее  не¬
доверие,  почти  что  презрение.  И  это  должно  было  вести  ко
все  более  роковым  последствиям,  по  мере  того  как  он  шаг
за  шагом  продолжал  снижать  значение  ОКХ,  этого  специ¬
ально  предназначенного  для  руководства  сухопутными
войсками  органа,  и  в  конце  концов  фактически  отстранил
его  от  командования.
 Но  обратимся  вновь  к  ведению  войны  в  России.  Насту¬
пление  Гитлера  на  юге,  завершившееся  успешной  битвой  за
Киев,  снова  задержало  на  несколько  недель  решающий  удар
по  Москве.  После  перегруппировки  сил  2  октября  1941  го¬
да  началась  операция  «Тайфун»,  на  которую  ОКХ  возлагало
столь  большие  надежды.  Шестью  армиями  наступала  груп¬
па  армий  «Центр»  под  командованием  фельдмаршала  фон
Бока,  чтобы  захватить  столицу  Советского  Союза,  а  вме¬
сте  с  тем  крупнейший  транспортный  и  железнодорожный
узел  и  нанести  Красной  Армии  последний,  уничтожающий
удар.  Однако  ведшиеся  до  тех  пор  суровые  бои  на  Восто¬
ке  оставили  уже  свои  зримые  следы:  в  подвижных  частях
этой  группы  армий  сохранилось  лишь  30—40%  их  состава.
Впервые  стало  доставлять  немалые  трудности  снабжение
 45

войск,  так  как  пропускная  способность  железных  дорог
оставалась  намного  ниже  расчетной.  К  тому  же  далеко  не
все  рельсовые  пути  были  перешиты  на  германскую  колею,
да  и  налеты  партизанских  отрядов  мешали  функциониро¬
ванию  транспорта.
 Несмотря  на  это,  сначала  казалось,  что  все  идет  по  же¬
ланному  пути.  Имперский  шеф  печати  Дитрих  даже  заявил
9  октября  1941  года  по  радио,  что  «русский  колосс  повер¬
жен  и  больше  никогда  не  поднимется».  Не  успел  он  это  ска¬
зать,  как  факты  уличили  его  во  лжи.  Начавшийся  период
распутицы  замедлил  быстрое  продвижение  группы  армий
«Центр»,  особенно  моторизованных  соединений,  по  без¬
надежно  плохим  дорогам  России  и  предъявил  высочайшие
требования  к  снабжению  и  обеспечению  войск  (транспорт¬
ные  колонны  были  преимущественно  колесные,  помочь  же
здесь  могли  только  гусеничные  транспортные  средства).
Хотя  советские  историки  и  по  сей  день  недооценивают  это
обстоятельство,  оно  явилось  важным  фактором  последую¬
щей  неудачи.  Ведь  наступление  на  Москву  на  несколько
недель  увязло  в  грязи  и  замедлилось.  Между  тем  Советы
получили  ценную  передышку  для  обороны  Москвы;  только
в  период  морозов  в  середине  ноября  германским  войскам
удалось  снова  значительно  продвинуться  вперед.  К  северу
от  Москвы  они  приблизились  к  каналу  Москва—Волга  (в
30  км  севернее  столицы).  Но  теперь  немецкие  войска,  на¬
ходившиеся  в  непрерывных  боях  с  июня  1941  года,  оказа¬
лись  на  пределе  своих  сил.
 В  то  же  самое  время  на  южном  участке  германо¬
советского  фронта  был  захвачен  Ростов-на-Дону,  но  его
пришлось  вскоре  снова  сдать.  На  севере  наступление  тоже
успеха  не  имело:  Ленинград  отразил  все  атаки  группы  ар¬
мий  Лееба.  Несмотря  на  данную  1  декабря  1941  года  коман¬
дующим  группой  армий  «Центр»  оценку  обстановки  как
весьма  серьезной  (на  1000  км  линии  фронта  у  него  имелась
в  резерве  всего  одна  дивизия!),  Верховное  Главнокомандо¬
вание  вермахта,  включая  и  ОКХ,  приказало  предпринять
все  для  того,  чтобы  ценой  последнего,  крайнего  напряже¬
 46

ния  сил  достигнуть  огромной  поставленной  цели,  даже  ес¬
ли  войска  совершенно  выдохнутся.
 Но  все  произошло  не  так,  как  надеялись.  Наступила
суровая  русская  зима,  которая  создала  величайшие  труд¬
ности  для  не  подготовленных  к  таким  погодным  услови¬
ям  немецких  войск,  а  также  парализовала  движение  рель¬
сового  и  колесного  транспорта  по  растянутым  на  1500  км
коммуникациям.  К  тому  же  5  декабря  1941  года  началось
первое,  неожиданное  контрнаступление  Красной  Армии
под  Москвой.  Незаметно  для  германской  воздушной  раз¬
ведки  вражеское  Верховное  Главнокомандование  подтяну¬
ло  из  своих  стратегических  резервов  (особенно  из  Сибири)
сильные,  превосходно  оснащенные  для  ведения  войны  зи¬
мой  соединения  и  бросило  их  в  бой,  усилив  их  еще  и  не¬
регулярными  частями  импровизационного  характера.  Оно
было  вынуждено  сделать  это  независимо  от  поведения  на
русской  восточной  границе  японцев,  с  которыми  в  апреле
 1941 	года  был  заключен  договор  о  нейтралитете,  ибо  па¬
дение  Москвы  имело  бы  не  только  военные,  но  и  тяжкие
психологические  последствия  для  боевой  воли  собственно¬
го  народа.
 В  то  время  как  командование  вермахта  в  процессе  этого
первого  крупного  кризиса  в  ходе  войны  смогло  перебро¬
сить  на  угрожаемый  участок  фронта  до  февраля  1942  года
всего  9  дивизий  из  своего  резерва  (и  к  тому  же  как  раз  в  этот
момент,  ввиду  положения  на  Средиземном  море,  оказалось
вынуждено  отправить  на  Сицилию  крупные  части  2-го  воз¬
душного  флота).  Красная  Армия,  по  немецким  данным,
усилила  свой  Западный  фронт  50  пехотными  и  17  танко¬
выми  дивизиями.  Обладая  весьма  различной  боеспособно¬
стью,  эти  дивизии  делали  под  Москвой  все,  что  было  в  их
силах.  Первоначально  Красная  Армия  намеревалась  оста¬
новить  далеко  продвинувшиеся  немецкие  передовые  сое¬
динения  и  в  меньшей  степени  пыталась  разгромить  группу
армий  «Центр»;  это  намерение  появилось  у  нее  только  тог¬
да,  когда  ее  операции  стали  успешно  развиваться.
 В  этой  критической  ситуации  категорический  приказ
Гитлера  от  16  декабря  1941  года  оказывать  фанатическое
 47

сопротивление  и  не  отступать  ни  на  одну  пядь  был,  как
единственный  выход  из  положения,  возможно,  и  оправдан;
чисто  психологически  он,  несомненно,  возымел  свое  дей¬
ствие  и  способствовал  тому,  чтобы  оборонительные  бои  не
превратились  в  катастрофу.  15  января  1942  года  Гитлер  по
настоянию  ОКХ  утвердил  общее  отступление  на  зимние
позиции,  которые  следовало  удерживать,  несмотря  на  все
вражеские  атаки.
 * 	*  *
 Так  провалился  крупный  план  разгромить  Советский
Союз  за  несколько  месяцев,  чтобы  снова  со  всей  силой  воз¬
обновить  борьбу  против  Англии;  конец  германских  молни¬
еносных  кампаний  уже  обозначился.  Еще  в  1939  году  Гит¬
лер  мог  с  гордостью  указывать  на  свое  «деяние,  достойное
государственного  мужа»,  выразившееся  в  том,  что  благода¬
ря  ему  Германия  сражается  только  на  одном  фронте;  теперь
же  война  на  два  фронта  стала  фактом,  о  котором  Геббельс
позже  заметил  в  своем  дневнике:  такая  война  «рейхом  еще
никогда  не  выигрывалась».  Сила  сопротивления  западных
союзников  и  Красной  Армии  в  результате  этого  первого
очевидного  поражения  германского  вермахта  значительно
возросла,  а  нимб  его  «непобедимости»  был  разрушен.  Ан¬
глия  же  настоятельно  нуждалась  в  передышке,  чтобы  уско¬
рить  свое  вооружение  и  улучшить  боевую  подготовку  своих
соединений.
 Недооценка  русских  пространств,  а  особенно  людских
и  материальных  сил  и  резервов  Советского  Союза,  была
одной  из  главных  причин  неудачи  Гитлера.  К  тому  же  боль¬
шевистский  режим  оказался  более  способным  к  сопротив¬
лению,  чем  предполагалось.  Разумеется,  этой  германской
неудаче  содействовали  и  необычные  климатические  усло¬
вия,  а  также  упорное  сопротивление  вражеских  войск.  Со¬
ветский  Союз  провозгласил  свою  борьбу  «Великой  Отече¬
ственной  войной»  и  тем  самым  пробудил  в  русском  народе
все  национальные  чувства  и  страстное  желание  защищать
свою  Родину;  за  многие  века  истории  России  такой  при¬
 48

зыв  всегда  открывал  огромные  источники  силы  для  борьбы
против  иностранных  интервентов.
 Однако  здесь  следует  внести  коррективу  в  широко  рас¬
пространенное  заблуждение:  военная  победа  в  1941  году
(захват  Москвы)  вряд  ли  привела  бы  к  желанному  поворо¬
ту  в  ходе  войны  в  пользу  Германии.  Было  бы  роковым  за¬
блуждением  говорить  здесь  об  «упущенной  возможности».
Советы,  как  это  достаточно  показали  и  последующие  опе¬
рации,  еще  далеко  не  исчерпали  свои  человеческие  и  ма¬
териальные  силы,  хотя  произошло  это  в  немалой  степени
и  благодаря  американской  помощи  техникой  и  военными
материалами.  Но  определяющим  оставалось  то,  что  Гитлер
хотел  не  только  уничтожить  военные  силы  своего  против¬
ника  (законное  стремление  всех  ведущих  войну),  но  и  осу¬
ществить  планы,  идущие  гораздо  дальше.  Еще  до  начала
военных  действий  против  СССР  он  охарактеризовал  пред¬
стоящую  борьбу  на  Востоке  как  борьбу  ради  уничтожения
большевизма;  он  был  полон  решимости  расчленить  Рос¬
сию,  беззастенчиво  эксплуатировать  ее  как  колониальную
территорию  и  деспотически  подавлять  «восточных  унтер-
меншен».  С  этой  целью  он  требовал  от  немецкого  солда¬
та  безжалостной  твердости,  ибо  не  задача  Германии  «кон¬
сервировать»  врага.  Более  того,  он  требовал  отказаться  от
старого  понимания  солдатской  и  боевой  чести  лишь  для
того,  чтобы  еще  радикальнее  осуществлять  в  захваченных
областях  свои  собственные  замыслы.  Учитывая  такие  без¬
умные  военные  цели  на  Востоке,  являвшиеся  выражением
тоталитарной  национал-социалистской  идеологии,  ожида¬
ние  от  противника  уступок  или  предупредительности  было
совершенно  исключено.  Идеалы  многих  добровольцев  —
испанцев,  французов,  фламандцев,  валлонцев,  норвежцев,
датчан,  хорватов,  словенцев,  нидерландцев  и  швейцарцев,
считавших,  что  они  борются  на  стороне  стран  «оси»  за  луч¬
ший  порядок  в  Европе,  подверглись  такому  же  ужасному
извращению,  как  и  взгляды  старых  немецких  солдат.
 Но  Москва  означала  большую  цезуру  в  германском  ве¬
дении  войны  и  с  другой  точки  зрения.  Как  отмечалось  вы¬
ше,  Гитлер  уже  до  осени  1941  года  неоднократно  вмешивал¬
 49

ся  в  ее  оперативное  ведение,  придавая  последнему  особые
акценты.  В  так  называемых  директивах  фюрера  он  опреде¬
лял  стратегию  большей  частью  в  общих  рамках,  оставляя
все  же  составным  частям  вермахта  относительную  свободу
действий  в  их  реализации.  Теперь  же  он  взял  в  свои  руки
все  командование,  особенно  сухопутными  войсками,  отда¬
вая  приказы  со  всеми  подробностями,  вплоть  до  указания
многих  дивизий  и  некоторых  полков,  и  ставил  перемеще¬
ния  на  поле  боя  в  зависимость  от  своего  личного  реше¬
ния;  к  тому  же  только  он  один  являлся  хозяином  сложного
и  многослойного  механизма  военного  аппарата.  Еще  до
Дюнкерка  он  лишил  власти  ОКХ,  а  отставкой  Браухича  19
декабря  1941  года  этот  процесс  был  завершен.  За  несколь¬
ко  дней  до  того  начальник  Генерального  штаба  записал  в
своем  дневнике:  «Теперь  главнокомандующий  сухопутных
войск  больше  даже  не  почтальон!»  Это  был  потрясающий
итог.  Гитлер  лично  принял  на  себя  командование  сухопут¬
ными  войсками,  заявив  при  этом:  осуществлять  кое-как
оперативное  командование  может  каждый,  а  дело  заклю¬
чается  в  том,  чтобы  воспитывать  армию  в  духе  национал-
социализма.  Отныне  он  деспотически,  спонтанно  и,  по
большей  части  не  слушая  никаких  советов,  единолично
определял  закон  ведения  войны,  не  считаясь  ни  с  какими
максимами  оперативного  искусства.  Но  закат  германского
Генерального  штаба  сухопутных  войск  как  командного  ор¬
гана  влек  за  собой  катастрофу  всей  армии.
 Правда,  критические  дни  под  Москвой  сильно  потряс¬
ли  и  Гитлера.  Но  после  того  как  он  возложил  ответствен¬
ность  за  поражение,  с  одной  стороны,  на  «стихийные  силы
природы»,  а  с  другой  —  на  «генералов  во  главе  с  Браухи-
чем»,  сделав  их  козлами  отпущения,  Гитлер  очень  быстро
восстановил  свою  прежнюю  самоуверенность.  Теперь  он
своим  руководством  должен  добиться  избавления  от  того,
что,  как  говорил  он  Геббельсу,  было  опошлено  постоянным
«встреванием  генералов  в  разговор»!  И  все  же  был  ли  Гит¬
лер  готов  извлечь  уроки  и  сделать  выводы  из  опыта  сраже¬
ния  за  Москву  и  заново  продумать  и  взвесить  военные  воз¬
 50

можности  на  всех  фронтах?  Это  был  вопрос  очень  важный,
от  ответа  на  который  зависело  многое.
 Можно  с  уверенностью  сказать:  с  кризисом  под  Мо¬
сквой  он  еще  раз  справился.  Хотя  его  стратегия  и  потерпела
провал,  но  в  свете  тех  месяцев  (и  об  этом  забывают  многие
критики)  речь  все  же  шла  меньше  о  поражении,  которое
post  festum  становится  ясным  каждому  наблюдателю,  чем
о  неудаче,  которая  не  проникла  глубоко  в  сознание  немец¬
кого  народа,  в  частности,  и  потому,  что  с  декабря  1941  года
начались  крупные  успехи  японцев,  ловко  выдвигаемые  на
первый  план  министерством  пропаганды.  Личная  репута¬
ция  Гитлера  как  «полководца»  осталась  неумаленной,  а  не¬
которое  время  спустя  и  войска  на  Восточном  фронте  снова
прониклись  чувством  своего  безусловного  превосходства.
 Но  решение  исхода  войны  на  Востоке  стало  в  1942  году
еще  настоятельнее  необходимым,  поскольку  Гитлер,  в  сво¬
ей  легкомысленной  переоценке  японской  силы,  вместе  с
Италией  в  декабре  1941  года  объявил  войну  Соединенным
Штатам  Америки.  Это  означало  тяжкую  психологическую
ошибку,  хотя  в  тот  момент  вступление  Америки  в  войну  на
стороне  Англии  было,  ввиду  взаимной  симпатии  и  тесного
союза  между  обоими  народами,  неизбежным,  а  открытый
конфликт  с  США  в  результате  подводной  войны  теперь  да¬
вал  Германии  полную  свободу  действий.  Отныне  странам
«оси»  и  их  союзникам  противостояли  75%  населения,  про¬
мышленности  и  сырья  всего  мира.
 Германский  оперативный  план  летнего  наступления
 1942 	года  позволял  сначала  предположить,  что  Гитлер  из¬
влек  выводы  из  опыта  зимы  1941/42  года.  Вместо  прежних
трех  наступательных  авангардов  (групп  армий  «Север»,
«Центр»  и  «Юг»)  он  хотел  создать  центр  тяжести  на  южном
участке  германо-советского  фронта:  его  оперативной  це¬
лью  являлась  русская  южная  граница.  На  севере  следовало
взять  Ленинград,  чтобы  наконец  установить  связь  с  финна¬
ми  по  суше.  С  захватом  остальной  части  Украины,  Донец¬
кого  бассейна  и  Кавказа  Гитлер  надеялся  заполучить  «ис¬
точники  военно-экономической  силы»  Советского  Союза
(уголь,  железная  руда,  нефть);  на  пути  туда  должна  была
 51

быть  «окончательно  уничтожена  еще  оставшаяся  военная
сила»  противника!  Как  сказал  Гитлер  Геббельсу  в  одной  бе¬
седе,  он  хочет  на  этот  раз  своевременно  закончить  опера¬
ции  и  занять  «зимние  квартиры».  При  этом  он  предпола¬
гал  создать  на  Востоке  гигантскую  оборонительную  линию
(«Восточный  вал»),  чтобы  затем  приостановить  поход  на
Восток  и  через  Сирию  и  Египет  нанести  удар  по  Англии.
Геббельс  писал  в  своих  дневниках,  что  на  Востоке  дело  спо¬
койно  может  дойти  до  100-летней  войны,  которая  не  будет
доставлять  Германии  никаких  забот:  она  будет  противосто¬
ять  России,  как  Англия  Индии.
 В  директиве  №  41  от  апреля  1942  года  Гитлер  приказал
провести  наступление  в  четыре  фазы:  взятие  Воронежа;
уничтожение  вражеских  сил  между  Донцом  и  Доном;  захват
Сталинграда  с  взятием  в  ходе  операции  противника  в  кле¬
щи  с  северо-запада  (вниз  по  течению  Дона)  и  с  юго-запада
(вверх  по  течению  Дона)  и,  наконец,  поворот  на  Кавказ.
Уже  для  одной  такой  операции  сосредоточенных  на  южном
крыле  войск  было  недостаточно.  Кроме  того,  германские
соединения  в  первые  месяцы  похода  на  Россию  сильно  по¬
страдали;  это  было  видно  и  из  доклада  об  их  состоянии  и
боеспособности  от  30  марта  1942  года.  Согласно  этому  до¬
кладу,  из  162  действовавших  на  Восточном  фронте  дивизий
полностью  пригодны  для  предстоящего  наступления  были
только  8;  3  —  после  кратковременного  доукомплектова¬
ния,  а  47  ограниченно  пригодны  для  наступления,  причем
основная  масса  могла  использоваться  в  лучшем  случае  для
оборонительных  целей.  На  16  танковых  дивизий  приходи¬
лось  всего  лишь  140  боеспособных  танков,  то  есть  меньше,
чем  их  необходимо  для  оснащения  одной-единственной
танковой  дивизии.  Но  Гитлер  был  твердо  убежден,  что  на
этот  раз  одолеет  судьбу.  В  то  время  как  был  успешно  за¬
вершен  захват  Крыма,  начавшаяся  в  конце  июня  операция
(«Голубой  план»)  первоначально  оправдывала  возлагавши¬
еся  на  нее  ожидания.  Она  снова  побудила  Гитлера  считать,
что  русские  на  пределе  своих  сил  и  свои  последние  резервы
они  уже  ввели  в  бой  под  Москвой.  Это  противоречило  оцен¬
кам  отдела  Иностранных  армий  Востока,  который  отмечал
 52

возрастающую  силу  Красной  Армии.  Советы  научились  на
опыте  первого  года  войны:  ловким  маневрированием  они
сумели  вывести  свои  главные  силы  на  своем  южном  фланге
из  создававшегося  немецкого  котла  и  отвести  их  на  Восток.
Это  положило  начало  роковому  для  немцев  ходу  событий.
 Разногласия  между  Гитлером  и  его  пока  еще  оставав¬
шимся  в  своей  должности  начальником  Генерального  шта¬
ба  генерал-полковником  Гальдером  стали  совершенно  не¬
выносимы,  когда  он  стал  отбрасывать  прочь  любые  советы
и  неоднократно  по  своему  произволу  менять  группировку
войск  их  переброской.  Гальдер  писал  23  июля  1942  года  в
своем  дневнике:  «[...]  все  еще  имеющаяся  недооценка  вра¬
жеских  возможностей  постепенно  принимает  гротескные
формы  и  становится  опасной  [...]  О  серьезной  работе  не
может  быть  и  речи.  Болезненное  реагирование  на  мгно¬
венные  впечатления  и  подчеркивание  одних  только  не¬
достатков  в  оценке  руководящего  аппарата  и  его  возмож¬
ностей  —  вот  то,  что  определяет  характер  этого  так  назы¬
ваемого  руководства».  Сверх  того,  в  своей  подписанной  в
тот  же  день  директиве  №  45  Гитлер  дал  понять,  насколько
далеко  его  стратегия  отошла  от  классических  принципов
ведения  войны:  вместо  первоначально  предусмотренных
эшелонированных  операций  он  теперь  призывает  прове¬
сти  расходящееся  по  направлениям  одновременное  насту¬
пление  к  Волге  и  на  Кавказ.  Тем  самым  силам,  которые  к
началу  летнего  наступления  занимали  фронт  протяженно¬
стью  800  км,  теперь  приказывается  захватить  полосу  про¬
тяженностью  4100  км  (линия  границы)  и  удерживать  ее  от
вражеских  атак.  Не  говоря  о  трудностях  подвоза  и  снабже¬
ния,  которые  должны  были  возникнуть  вследствие  этого,
стратегическая  цель  уже  никоим  образом  не  соответствова¬
ла  наличным  средствам.  К  тому  же  боевые  действия  в  июле
 1942 	года  доказали,  что  ни  на  пути  к  Волге,  ни  на  Кавказе
главные  силы  советских  войск  разбить  было  нельзя.
 В  этом  лежала  главная  причина  позднейшей  трагедии
 6-й  армии.  Путь  к  Сталинграду,  сам  замысел  операции
по  директиве  от  23  июля  1942  года  стали  роковыми.  Хотя
оба  наступательных  крыла  в  августе—сентябре  действова¬
 53

ли  еще  успешно  (группа  армий  «А»  21  августа  подняла  на
Эльбрусе  имперский  военный  флаг,  преодолела  своими
горно-егерскими  дивизиями  Главный  Кавказский  хребет  и
продвинулась  на  расстояние  30  км  до  Сухуми,  между  тем
как  6-я  армия  и  4-я  танковая  армия  пробились  в  западную
и  северную  части  Сталинграда),  они  уже  находились  на
крайнем  пределе  своих  возможностей,  к  тому  же  не  хвата¬
ло  горючего  для  подвижных  соединений.  Вместо  того  что¬
бы  принять  решение  пожертвовать  либо  Кавказом,  либо
Сталинградом,  дабы  выстоять  зимой,  заняв  укороченную
линию  фронта,  Гитлер  и  дальше  настаивал  на  овладении
и  удержании  обеих  позиций,  хотя  сам  же  считал  далеко
выдвинувшуюся  дугу  германского  фронта  на  Дону  и  Вол¬
ге  опасной.  Но,  как  это  часто  случалось  у  него,  от  осозна¬
ния  до  вывода,  то  есть  действия,  путь  был  долог.  К  тому  же
своей  собственной  пропагандой,  возвестившей  8  ноября
 1942 	года:  «Сталинград  уже  у  нас  в  руках»,  он  сам  лишил
себя  какой  бы  то  ни  было  оперативной  свободы  и  свободы
принятия  решений.
 Красная  Армия  обнаружила  слабые  места  германского
фронта  на  Дону  (здесь  стояли  части  союзников  —*  Румы¬
нии,  Италии  и  Венгрии)  и  тщательно  провела  подготовку
операции  на  окружение.  Они  так  замаскировали  свои  при¬
готовления,  что  германское  командование  (ОКХ)  ожидало
наступления  против  группы  армий  «Центр».
 19  ноября  1942  года  враг  превосходящими  силами  пере¬
шел  в  контрнаступление  севернее  и  южнее  Сталинграда,
прорвал  линию  фронта  на  участке  румынских  войск,  за
пять  дней  окружил  6-ю  армию.  Командующий  ею  генерал
Паулюс  тотчас  же  попросил  у  Гитлера  свободы  действий,
чтобы  пробиться  со  своей  армией  из  котла,  но  тот  отклонил
эту  просьбу,  твердо  заверив,  что  своевременно  деблокирует
ее,  а  до  тех  пор  будет  снабжать  при  помощи  Люфтваффе;
последнее  же  было  делом  Геринга,  который  легкомысленно
поручился,  что  обеспечит  снабжение  окруженных  соеди¬
нений  по  воздуху.  Главным  для  Гитлера,  как  он  заявил  при
обсуждении  обстановки  новому  начальнику  Генерального
штаба  сухопутных  войск  [Цейтцлеру],  был  прежде  всего
 54

«фанатический  принцип»  удержать  Сталинград  во  что  бы
то  ни  стало,  ибо  сдать  его  означало  потерять  всю  технику  и
город  навсегда.  А  этого  он  не  хотел  и  не  мог  сделать  хотя  бы
уже  из  соображений  собственного  престижа.
 В  послевоенное  время  публицисты  неоднократно  и
крайне  резко  критиковали  Паулюса  за  то,  что  тот  в  первые
дни  ноября  не  предпринял  прорыва  на  собственную  от¬
ветственность,  чтобы  спасти  6-ю  армию.  Сколь  мало  учи¬
тывают  они  тогдашнее  положение:  ведь  вера  войск  в  свои
силы  еще  не  была  утеряна  и  до  тех  пор  высшее  командо¬
вание  всегда  справлялось  со  всеми  кризисами!  Кроме  того,
командование  армии  в  окопах  Сталинграда  едва  ли  могло
правильно  судить,  достаточно  или  нет  имеет  ОКХ  сил  для
деблокады,  а  только  что  назначенный  командующим  груп¬
пой  армий  «Дон»  фельдмаршал  фон  Манштейн  пользо¬
вался  почти  легендарным  доверием;  действия  вопреки  его
решению  совершенно  выходили  за  рамки  военных  сообра¬
жений  командования  6-й  армии.
 Так  и  сражалась  6-я  армия,  заняв  круговую  оборону
и  надеясь  на  деблокаду  извне  и  на  снабжение  по  возду¬
ху.  Однако  транспортные  соединения  8-го  авиационного
корпуса  вместо  предусмотренных  300  т  могли  доставлять  в
котел  ежедневно  в  среднем  не  более  90  тонн.  Кроме  того,
соединения  армейской  группы  Гота  продвинулись  в  на¬
правлении  Сталинграда  всего  на  48  км,  затем  они  были  вы¬
нуждены  уступить  сильному  советскому  натиску,  особенно
потому,  что  критическое  положение  группы  армий  «Дон»
потребовало  перегруппировки  сил.  16  декабря  Советы  про¬
рвали  линию  фронта  и  в  полосе  8-й  итальянской  армии,  в
излучине  Дона  южнее  Воронежа,  нанося  главный  удар  на
Ростов,  чтобы  одновременно  отрезать  группу  армий  «А»
(Кавказ)  и  группу  армий  «Дон».  Таким  образом,  Сталин¬
град  означал  для  Манштейна  отнюдь  не  единственную  и  не
последнюю  проблему.
 Между  19  и  22  декабря  1942  года  теоретически  еще  име¬
лась  последняя  возможность  для  командующего  6-й  арми¬
ей,  вопреки  полученным  указаниям,  решиться  на  прорыв.
Но  Паулюс,  воспитанный  в  духе  германского  военного
 55

мышления  и  повиновения,  не  захотел  действовать  без  при¬
каза  вышестоящего  командования.  Поскольку  же  оно  не
могло  добиться  от  Гитлера  разрешения  на  прорыв,  Пау-
люс  продолжал  держаться  в  котле.  Сегодня  едва  ли  можно
в  точности  судить,  имела  бы  в  тот  момент  перспективу  на
успех  попытка  прорыва  кольца  окружения,  тем  более  что
армия  обладала  незначительными  запасами  горючего,  и
что  произошло  бы  тогда  с  огромным  числом  раненых.  По¬
давляющее  превосходство  Советов  в  силах  заставило  6-ю
армию  в  конце  января  1943  года  капитулировать.  Сегодня
мы  знаем,  что  Сталинград  временами  сковывал  7  враже¬
ских  армий  (66,  62,  64,  57,  2,  65  и  24-ю),  насчитывавших
более  60  дивизий,  которых  противнику  частично  не  хватало
во  время  его  опасного  удара  в  направлении  устья  Дона.  Та¬
ким  образом,  Манштейн  смог  остановить  вражеский  удар
и  вновь  стабилизировать  весь  Южный  фронт,  в  то  время
как  группа  армий  «А»  (Кавказ)  осуществляла  основательно
подготовленное  отступление  до  Таманского  полуострова
(западнее  Краснодара).
 * 	*  *
 Сталинград  был  одной  из  крупнейших  катастроф  гер¬
манской  стратегии  войны.  Но  она  не  являлась  единствен¬
ным  и  только  лишь  одним  имевшим  решающий  характер
поражением  стратегического  масштаба.  В  ноябре  союзни¬
ки  высадились  крупными  силами  в  Алжире  и  Марокко;  в  то
же  самое  время  Роммелю  пришлось  под  Эль-Аламейном  со
всей  своей  армией  неудержимо  отступать  на  запад,  и  отсту¬
пление  это  закончилось  в  мае  1943  года  капитуляцией  груп¬
пы  армий  «Тунис».  Именно  эти  три  события  и  происшед¬
ший  весной  1943  года  крах  германской  подводной  войны
означали  в  военном  отношении  поворотный  пункт  Второй
мировой  войны.  Генерал  Йодль,  ближайший  советник  Гит¬
лера,  признавал  позже,  что  с  этого  момента  «бог  войны»
отвернулся  от  Германии  и  переместился  в  другой  лагерь.
Военными  средствами  войну  было  больше  не  выиграть.
Нейтралы  и  союзники  Германии  начали  теперь  все  больше
терять  доверие  к  гитлеровской  стратегии;  психологическое
 56

воздействие  этих  поражений  на  немецкий  народ  было  зна¬
чительным.  Стало  вновь  возрастать  сопротивление  групп
дальновидных  и  сознающих  свою  ответственность  полити¬
ков  и  военных  системе,  которая  и  не  думала  делать  необ¬
ходимые  выводы  из  изменившейся  обстановки.  Наоборот,
она  делала  все  для  того,  чтобы  не  закончить  войну,  даже  ес¬
ли  для  этого  придется  принести  в  жертву  немецкий  народ,
превратить  Германию,  наконец,  всю  Европу  в  сплошные
руины.
 Между  тем  в  тени  описанных  выше  боевых  действий
находилась  с  лета  1940  года  сначала  итальянская,  а  затем
совместная  стратегия  стран  «оси»  в  Средиземном  море.
В  послевоенные  годы  об  этом  написано  много  верного  и
отвечающего  сути  дела,  но  вместе  с  тем  также  много  не¬
правильного  и  неточного.  Какие  ошибочные  решения  на
этом  театре  военных  действий  способствовали  военной  ка¬
тастрофе  1945  года?  Еще  до  начала  Второй  мировой  войны
Италия  ясно  осознала,  что  в  случае  столкновения  с  Фран¬
цией  и  Англией  решающие  события  произойдут  в  Север¬
ной  Африке  и  потому  важно  захватить  британскую  мощ¬
ную  военную  крепость  Мальту,  а  если  возможно,  то  и  Тунис
(чтобы  таким  образом  сохранить  жизненно  необходимую
связь  с  собственными  колониальными  территориями).  Од¬
нако  никаких  предназначенных  для  этого  приготовлений
ею  предпринято  не  было.  Поначалу,  еще  будучи  «не  веду¬
щей  войну»,  Италия  очень  скоро  почувствовала  на  себе
воздействие  британской  блокады  Германии,  когда  весной
 1940 	года  столь  важная  для  нее  транспортировка  немецкого
угля  морем  была  объявлена  контрабандой.  После  крайне
поспешного  вступления  в  войну  Муссолини  прежде  всего
стремился  расширить  свои  позиции  на  Средиземном  море,
разрушив  «итальянскую  тюрьму»,  стенами  которой  служи¬
ли  Гибралтар,  Суэц  и  Дарданеллы,  а  выходами  —  Корсика,
Тунис  и  Мальта.
 В  духе  «политики  разделения  оперативных  сфер»  (Гер¬
мания  ведет  войну  севернее  Альп,  а  Италия  —  южнее  их)
Гитлер  полностью  доверил  борьбу  на  Средиземном  море
своему  партнеру  по  «оси»,  несомненно  роковым  образом
 57

переоценив  при  этом  итальянские  возможности  ведения
боевых  действий.  Сюда  добавилось  еще  то,  что,  несмо¬
тря  на  заключенный  в  мае  1939  года  военный  пакт  между
Германией  и  Италией,  никакие  совместные  военные  цели
установлены  не  были  и  соответствующие  планы  обсужде¬
нию  не  подвергались.  Это  упущение  явилось  первой  фун¬
даментальной  ошибкой:  вместо  того  чтобы  тщательно  ко¬
ординировать  свои  оперативные  мероприятия  на  суше,  на
море  и  в  воздухе,  политическое  руководство  обеих  сторон
старалось  сообщать  другой  стороне  ровно  столько,  сколь¬
ко  требовала  дипломатическая  вежливость.  Так,  к  примеру,
весной  1940  года  не  удалось  скоординировать  намеченные
наступательные  действия  против  Франции  на  Рейнском
фронте.  С  одной  стороны,  преобладало  взаимное  недо¬
верие,  которое  для  ведения  любой  коалиционной  войны
служит  зародышем  поражения,  а  с  другой  —  именно  Ге¬
неральный  штаб  итальянских  вооруженных  сил  всячески
противился  вступлению  своей  страны  в  войну,  ибо  считал
оснащение  и  боевую  подготовку  собственных  войск  совер¬
шенно  недостаточными.  Однако  честолюбивый  и  стремя¬
щийся  к  самоутверждению  Муссолини  навязал  свою  во¬
лю  генералам,  предаваясь  тщеславной  надежде  выиграть
войну  в  кратчайший  срок.  Вот  почему  не  было  проведено
никаких  оперативных  приготовлений  для  такой  кампании,
а  сами  итальянские  вооруженные  силы,  ввиду  своей  огра¬
ниченной  боеспособности,  оказались  не  на  уровне  предъ¬
явленных  им  требований.
 Какие  представления  были  свойственны  итальянцам  в
первые  месяцы  войны,  видно  из  одного  высказывания  их
военного  министра  в  апреле  1940  года:  они  хотели  в  «под¬
ходящий  момент»  повести  «параллельную  войну»,  однако
«не  вместе  с  Германией  и  не  за  нее,  а  за  Италию».  Это  на¬
мерение  было  еще  одним  тяжким  нарушением  принципов
ведения  коалиционной  войны.  Характерным  для  этого
братства  по  оружию  на  высшем  уровне  было  как  раз  то,  что
оба  главы  государства  взаимно  преподносили  друг  другу
обескураживающие  fait  accompli1.Гитлер  начал  с  того,  что
 1  Fait  accompli  —  совершившийся  факт  (фр.).
 58

поставил  Италию  перед  такими  свершившимися  фактами,
как  вступление  в  Прагу,  заключение  германо-советского
пакта  в  1939  году,  высадка  в  Норвегии,  посылка  германской
военной  миссии  в  Румынию  (итальянский  министр  ино¬
странных  дел  хотя  и  был  проинформирован,  но,  очевид¬
но,  не  передал  эту  информацию  Муссолини!).  То  же  самое
произошло  при  захвате  Крита,  а  затем,  позже,  при  начале
похода  на  Россию.  Вполне  понятно,  что  Муссолини  реаги¬
ровал  на  это  подобным  же  образом:  18  октября  1940  года  он
напал  на  Грецию,  не  известив  об  этом  предварительно  Гит¬
лера.  Муссолини  верилось,  что  он  сможет  применить  здесь
рецепт  «блицкрига»  столь  же  успешно,  сколь  и  его  партнер,
и  это  имело  непредвиденные  последствия.
 В  июне  1940  года  Италия  хотя  и  проявила  инициативу  в
действиях  против  Мальты  (уже  11  июня  она  впервые  под¬
вергла  воздушной  бомбардировке  эту  британскую  военно-
морскую  базу),  но  несколько  дней  спустя  итальянское  ад¬
миралтейство  оценило  положение  таким  образом,  что  за¬
хват  острова  пока  необходимым  не  является;  небольшой
радиус  действия  вражеских  торпедоносцев  серьезной  угро¬
зы  для  снабжения  Ливии  морским  путем  не  представляет,
да  к  тому  же  оно  может  осуществляться  за  пределами  ра¬
диуса  действия  английской  авиации.  А  потому  достаточно
парализовать  военный  потенциал  противника  блокадой  и
налетами  авиации.
 Здесь  не  место  подробно  останавливаться  на  вопро¬
се,  возымела  бы  успех  исподволь  подготовленная  высадка
итальянцев  на  Мальту;  ее  гарнизон  состоял  в  то  время  из
5  боеспособных  батальонов  и  одного  территориального
полка  с  3  самолетами.  Однако  приходилось  считаться  с
решительными  действиями  франко-британского  флота  в
Средиземном  море.  Но  после  Французской  кампании  со¬
отношение  сил  изменилось  в  пользу  Италии.  Как  бы  то  ни
было,  в  рамках  ведения  войны  на  Средиземном  море  Маль¬
те  суждено  было  оставаться  для  Италии  «стрелой  в  ее  теле»,
особенно  в  том  случае,  если  бы  англичанам  удалось  сохра¬
нить  и  укрепить  ее  как  морскую  и  авиационную  крепость,
превратив  таким  образом  в  центр  военных  действий  про¬
 59

тив  итальянских  коммуникаций.  Но  именно  командование
итальянских  вооруженных  сил  с  самого  начала  упустило
возможности  необходимых  энергичных  действий.
 Однако  решающую  роль  здесь  сыграло  то,  что  Муссоли¬
ни,  подозревая  германскую  сторону  в  претензии  на  руко¬
водство  всеми,  в  том  числе  и  итальянскими,  военными  дей¬
ствиями,  с  октября  1940  года  отказывался  от  предложений
Гитлера  поддержать  его  борьбу  против  Великобритании  в
Африке  посылкой  туда  танковой  дивизии  и  авиационно¬
го  корпуса.  Таким  образом,  по  политическим  причинам
первоначально  нечего  было  и  думать  после  окончания  на¬
ступления  на  Западе  перенести  центр  тяжести  германского
ведения  войны  (скажем,  с  августа  1940  года)  на  Средизем¬
ное  море,  как  того  неоднократно  требовали  в  особенно¬
сти  главнокомандующий  военно-морского  флота  гросс-
адмирал  Редер,  германский  адмирал  при  итальянском  ад¬
миральском  штабе  и  начальник  германского  штаба  связи
при  главнокомандовании  итальянских  вооруженных  сил.
В  своих  отчетах  и  докладах  они  подчеркивали,  что  Италия
одна  не  в  состоянии  устранить  Англию  из  Средиземного
моря;  к  тому  же  необходимо  крепко  удерживать  в  своих  ру¬
ках  Французскую  Северную  Африку,  чтобы  создать  в  ней
укрепления  на  случай  вражеских  высадок  и  одновременно
усилить  морскую  войну  против  британских  коммуникаций
в  Атлантике.
 Положение  изменилось  только  тогда,  когда  Италия  по¬
сле  незначительных  первоначальных  успехов  оказалась
вынужденной  остановить  предпринятое  по  приказу  Мус¬
солини,  вопреки  сопротивлению  генералов,  наступление
на  Египет,  а  затем  перейти  к  обороне  и  в  конечном  счете
потерпела  сокрушительное  поражение.  К  неудаче  привела
и  авантюра  в  Греции.  Кроме  того,  сильный,  но  страдавший
комплексом  неполноценности  в  отношении  английских
военно-морских  сил  итальянский  флот  получил  тяже¬
лый  удар  при  Таренте  (ноябрь  1940  года),  а  затем,  в  марте
 1941 	года,  пережил  у  мыса  Матапан  такое  поражение,  кото¬
рое,  с  одной  стороны,  заметно  изменило  соотношение  сил
на  море  в  пользу  Великобритании,  а  с  другой  —  вынудило
 60

итальянский  военно-морской  флот,  не  имевший  достаточ¬
ной  морской  авиации  для  ведения  разведки,  в  дальнейшем
вести  более  чем  осторожные,  не  нацеленные  на  решающий
исход  операции.  Ввиду  этого  угрожающего  хода  развития,
теперь  усилились  обращенные  к  союзнику  призывы  ита¬
льянского  верховного  командования  поддержать  его  обо¬
ронительные  бои  наземными  и  воздушными  силами.  Гит¬
лер,  пораженный  таким  оборотом  дела,  приказал  прежде
всего  перебросить  на  Сицилию  авиационный  корпус,  кото¬
рый  должен  был  бороться  против  английского  судоходства
в  Восточном  и  Западном  Средиземноморье.  Тем  самым
было  положено  начало  растущему  бедствию  раздробления
германских  сил.
 * 	*  *
 В  начале  1941  года  Гитлер  решил  в  качестве  дальней¬
шего  шага  направить  в  Ливию  с  оборонительной  целью
достаточно  крупное  танковое  заградительное  соединение,
чтобы  при  всех  условиях  не  допустить  грозящей  потери
Северной  Африки,  так  как  ожидал,  что  эта  потеря  окажет
отрицательное  психологическое  воздействие  на  боевой  дух
итальянских  войск.  Когда  же  в  феврале  1941  года  Генераль¬
ный  штаб  ВВС  на  основании  приобретенного  10-м  авиаци¬
онным  корпусом  опыта  тоже  указал  на  значение  Мальты,
охарактеризовав  ее  как  опасный  «бастион»  Англии,  Гитлер
потребовал  от  Муссолини  полного  разрушения  этой  бри¬
танской  военно-морской  и  военно-воздушной  базы.  К  это¬
му  моменту  и  штаб  оперативного  руководства  вермахта  в
своей  памятной  записке,  составленной  совершенно  в  духе
ведения  морской  войны,  подчеркнул  необходимость  сроч¬
но  захватить  Мальту.
 Твердого  решения  задач  успешной  морской  войны  стран
«оси»  (руководимой  со  стороны  Германии  ОКВ)  можно
было  ожидать  лишь  в  том  случае,  если  боевые  действия  в
Северной  Африке  будут  обеспечены  достаточным  снабже¬
нием.
 Но  Гитлер,  который  считал  германские  операции  на
Балканах  и  в  Ливии  прежде  всего  мерами  по  поддержке
 61

Италии  и  в  меньшей  степени  предназначенными  нанести
там  Англии  смертельный  удар,  отнесся  к  захвату  Мальты
весьма  скептически.  Да  и  результаты  разведки  показывали,
что  высадка  с  воздуха  на  остров  связана  с  большими  труд¬
ностями.  Поскольку  же  Гитлер  полностью  был  во  власти
своих  планов  насчет  России,  он  гораздо  сильнее  интересо¬
вался  восточной  частью  Средиземного  моря,  где  ему  более
важным  казался  захват  Крита.  В  конце  апреля  1941  года  он
(поддержанный  генералом  Штудентом,  командиром  авиа¬
ционно-десантного  корпуса)  приказал  захватить  Крит,  что
с  большими  потерями  и  удалось  сделать  в  мае  1941  года.
 За  несколько  недель  до  того  генерал  Роммель,  вновь  на¬
значенный  командир  германского  Африканского  корпуса,
принял  смелое  решение  атаковать  британский  загради¬
тельный  рубеж  у  Мерса-эль-Брега.  Неудержимо  продви¬
гаясь  вперед  в  боях  с  ослабленными  Греческой  кампанией
англичанами,  он  в  апреле  пробился  к  египетской  границе,
однако  взять  Тобрук  ему  все  же  не  удалось.  Тем  не  менее  в
результате  вмешательства  германского  вермахта  общее  по¬
ложение  на  Средиземном  море  стало  менее  напряженным
и  снова  изменилось  в  пользу  держав  «оси»,  хотя  проблема
единого  командования  на  этом  театре  военных  действий
так  и  осталась  до  конца  не  решенной.  Новое  предложение
взять  Мальту  и  более  крупными  силами  предпринять  на¬
ступление  к  Суэцкому  каналу  снова  оказалось  нереализо¬
ванным:  тем  самым  опять  был  упущен  благоприятный  мо¬
мент  для  того,  чтобы  добиться  здесь  решающего  поворота.
 Как  явствует  из  одобренной  Гитлером  памятной  записки
ОКВ  о  стратегическом  положении  к  концу  лета  1941  года,
сначала  следовало  устранить  Советский  Союз  как  фактор
силы,  чтобы  затем  в  1942  году,  «если  можно,  используя
французские  и  испанские  позиции»  и  при  участии  Турции
«развернуть  в  полной  мере  битву  в  Средиземном  море  про¬
тив  Англии».  Теперь  Гитлер  торопил  Муссолини  овладеть
Мальтой,  но  Италия  не  имела  для  этого  подготовленных
специальных  войск  (парашютистов).  Тем  не  менее  Гене¬
ральный  штаб  итальянских  вооруженных  сил  приступил  к
разработке  первых  операций  по  захвату  этого  вражеского
 62

опорного  пункта,  однако,  как  обычно,  без  участия  герман¬
ских  командных  органов.
 В  то  время  как  германские  наступательные  авангарды
на  Востоке  пробивались  к  Москве,  усиленные  британские
войска  в  Северной  Африке  предприняли  наступление  на
Роммеля  и,  обладая  превосходством  в  живой  силе  и  воору¬
жении,  вынудили  его  отступить  с  позиций  у  Мерса-эль-
Брега.  Кроме  того,  они  надеялись  повести  с  Мальты  более
активную  борьбу  против  транспортных  судов  вооруженных
сил  стран  «оси»,  в  результате  чего  потери  последних  воз¬
росли  до  45%.  (Часто  называвшиеся  в  литературе  цифры
63%  и  77%  опровергнуты  в  официальном  труде  итальян¬
ского  адмиралтейства  так  же  обоснованно,  как  и  неодно¬
кратные  упреки,  будто  итальянский  флот  недостаточно  ак¬
тивно  действовал  для  обеспечения  германского  подвоза  в
Северную  Африку.)
 Это  вновь  становящееся  критическим  положение  в  рай¬
оне  Средиземного  моря  побудило  Гитлера  отправить  в
Италию  части  2-го  воздушного  флота,  действовавшего  на
Востоке  (главнокомандование  «Юг»,  фельдмаршал  Кес-
сельринг).  Повторявшиеся  крупные  авиационные  налеты  в
декабре  1941-го,  в  январе  и  особенно  в  апреле  1942  года,  а
также  использование  24  подводных  лодок  в  конечном  счете
принесли  германским  войскам  в  Африке  существенное  об¬
легчение;  потери  транспортных  судов  сократились  до  2%,
так  что  Роммель  вскоре  нашел  в  себе  силы  приступить  к
возвращению  Киренаики.  В  середине  февраля  1942  года  он
уже  находился  у  Эль-Газалы.  Теперь  во  второй  раз  имелись
все  предпосылки  для  того,  чтобы  обезвредить  угрожающий
остров.  Как  кажется,  совместными  усилиями  ОКВ,  ОКМ
и  главнокомандования  «Юг»  все  же  удалось  добиться  от
Гитлера  приказа  поддержать  итальянские  операции  против
Мальты.  Более  того,  два  офицера  германского  Генераль¬
ного  штаба  даже  были  посланы  в  особый  штаб  Comando
suprema1,  —  пожалуй,  единственный  случай,  когда  страна¬
ми  «оси»  был  создан  общий  штаб  по  планированию  опера¬
ции.
 1  Высшее  командование  (шпал.).
 63

29  и  30  апреля  1942  года  Гитлер  и  Муссолини  совместно
приняли  решение  в  начале  мая,  самое  позднее  в  начале  ию¬
ня,  начать  крупное  наступление  Роммеля  против  британских
оборонительных  позиций  в  Северной  Африке  (операция
«Тезей»).  К  ней  затем  в  середине  июля  или  в  середине  августа
должна  была  примкнуть  операция  «Геркулес»,  для  которой,
согласно  директиве  ОКВ  от  4  мая  1942  года,  с  германской
стороны  предназначалась  7-я  авиационная  дивизия,  усилен¬
ная  саперным  батальоном  и  примерно  30  танками.
 Но  лишь  только  германские  Люфтваффе  в  мае  1942  го¬
да  прекратили  свои  систематические  налеты  на  Мальту
(в  апреле  их  было  совершено  5700),  чтобы  полностью  пере¬
ключиться  на  поддержку  наземных  операций,  как  Гитлер
вдруг  выразил  большие  сомнения  насчет  плана  «Геркулес»
и  даже  приказал  21  мая  штабу  оперативного  руководства
вермахта  продолжать  подготовку  к  захвату  Мальты  только
для  видимости!  Это  представляло  собой  на  деле  столь  же
редкостное,  сколь  и  безответственное  поведение  в  отно¬
шении  своего  союзника.  Вероятно,  тут  сыграла  свою  роль
и  мысль  насчет  возможной  неудачи,  побудившая  Гитлера
на  такой  шаг.  Но  куда  важнее  здесь  было  то  соображение,
что  крупное  летнее  наступление  1942  года  в  России  гораздо
проще  и  скорее  могло  приблизить  его  к  желанной  цели:  по¬
сле  окончательного  разгрома  Советского  Союза  сокрушить
британские  позиции  на  суше  одновременно  с  севера  и  юга.
 Очевидно,  таким  и  было  решение  Гитлера,  когда  Ром¬
мель  26  мая  1942  года  перешел  в  свое  предпринятое  с  таки¬
ми  большими  надеждами  наступление  и  захватил  в  пустыне
крепость  Тобрук.  Выйдя  на  египетско-ливийскую  границу,
ему  следовало  принять  решение,  надо  ли  здесь  остановить¬
ся,  чтобы  захватить  Мальту  (за  это  особенно  выступали
итальянцы),  или  же,  используя  успех,  продолжать  марш
на  Каир.  Гитлер,  точка  зрения  которого  подкреплялась
Роммелем,  писал  22  июня  1942  года  Муссолини,  что  в  этот
«исторический  момент»,  который  может  явиться  «решаю¬
щим  для  всего  исхода  войны»,  надо  непрерывно  преследо¬
вать  британцев  до  полного  их  уничтожения  уже  по  одной
той  причине,  чтобы  не  допустить  изменения  соотношения
 64

сил  в  ущерб  странам  «оси»  в  результате  концентрации  всех
английских  и  американских  войск  в  районе  Средиземно¬
го  моря.  Роммель,  увлеченный  своими  первоначальными
успехами,  тоже  надеялся  на  быструю  победу  и  рассеял  все
сомнения  утверждением,  что  в  конце  июня  будет  в  Каире,  а
противник  создать  оборонительные  позиции  в  дельте  Нила
не  в  состоянии.
 Не  касаясь  все  еще  спорного  вопроса,  действительно
ли  в  июне  1942  года  существовала  альтернатива:  Каир  или
Мальта,  которая  недавно  снова  была  поставлена  под  во¬
прос,  надлежит  констатировать  следующее:  в  конце  июня
германо-итальянская  танковая  армия  хотя  и  достигла  ли¬
нии  Эль-Аламейна  (100  км  западнее  Александрии),  даль¬
нейшие  наступательные  операции,  затянувшиеся  до  конца
августа,  к  желанному  прорыву  не  привели.  Наоборот,  вы¬
яснилось,  что  наличные  силы  для  решающего  успеха  не¬
достаточны.  Войска  исчерпали  свои  силы;  основная  масса
танков  была  уничтожена  или  уже  небоеспособна.  О  под¬
броске  свежих  сил  на  этот  второстепенный  и  отвлекающий
фронт,  учитывая  сражения  на  внешней  периферии  на  Вос¬
токе,  думать  не  приходилось.  Линии  фронта  застыли.
 23  октября  1942  года  британский  генерал  Монтгомери,
со  значительно  превосходящими  силами,  особенно  в  тан¬
ках  и  самолетах,  перешел  в  контрнаступление,  которому
дивизии  Роммеля  не  смогли  противопоставить  на  дли¬
тельный  срок  чего-либо  равноценного;  к  тому  же  именно
в  этот  решающий  момент  стали  ощутимы  растущие  потери
в  транспортных  судах,  осуществлявших  снабжение.  В  ре¬
зультате  британских  атак  с  воздуха  и  на  море  с  Мальты  их
потери  в  ноябре  и  декабре  1942  года  превысили  50%.  Когда
в  это  же  самое  время,  7  и  8  ноября  1942  года,  крупные  со¬
юзнические  соединения  высадились  в  тылу  Африканской
армии  в  Алжире  и  Марокко,  державы  «оси»  оказались  здесь
в  состоянии  войны  на  два  фронта.  Учитывая  неравное  со¬
отношение  сил  (особенно  в  воздухе),  окончание  борьбы
тут  являлось  делом  лишь  нескольких  недель:  в  середине
мая  1943  года  капитулировали  последние  части  германо¬
итальянской  группы  армий  «Тунис».  Таким  образом  Север¬
 3-4868
 65

ная  Африка  оказалась  в  руках  союзников;  они  использова¬
ли  ее  как  исходный  пункт  для  смертельного  удара  в  «мягкое
подбрюшье»  держав  «оси».
 * 	*  *
 За  годами  побед  и  «молниеносных  походов»  последо¬
вали  времена  краха  и  агонии  германского  рейха,  которые
следует  объяснить  и  тем,  что  он  уступал  противнику  по
своим  силам  на  суше,  на  воде,  в  воздухе  и  в  военной  эко¬
номике.  С  весны  1943  года  страны  «оси»  безнадежно  нахо¬
дились  в  обороне.  Даже  если  бы  Германия  еще  и  желала,
и  была  в  состоянии  оборонять  со  всех  сторон  возникшую
тогда  «Крепость  Европа»  протяженностью  около  15  ООО  км
(Нордкап  —  Атлантический  вал  —  Италия  —  Эгеи  —  Рос¬
сия  —  Мурманск).
 Весь  вопрос  был  в  том,  сколь  долго  имеющиеся  в  ее  рас¬
поряжении  силы  и  материальные  резервы  будут  достаточны
для  отражения  ожидаемого  натиска  с  юга,  востока  и  запада,
а  также  воздушных  бомбежек.  Воля  Италии  к  сопротивле¬
нию  была  почти  сломлена.
 Вражеская  атака  на  объявленный  германской  пропаган¬
дой  неприступный  бастион  началась  в  его  самом  уязвимом
месте.  10  июля  1943  года  союзники  под  прикрытием  своего
господствующего  флота  высадились  на  Сицилии;  вместе  с
тем  они  крупными  воздушными  налетами  (19  июля  —  500
самолетами  на  Рим)  стремились  подорвать  боевой  дух  ита¬
льянцев.  Под  воздействием  быстро  обозначившихся  вра¬
жеских  успехов  через  несколько  дней  рухнула  фашистская
система.  25  июля  Муссолини  был  смещен  и  арестован.  Ру¬
ководство  Италией  принял  на  себя  назначенный  королем
Виктором  Эммануилом  III  маршал  Бадольо;  он  сразу  же
начал  секретные  переговоры  с  главнокомандующим  союз¬
ных  экспедиционных  войск  генералом  Эйзенхауэром,  за¬
кончившиеся  капитуляцией  итальянских  вооруженных
сил.  В  начале  сентября  английские  и  американские  войска
высадились  на  южной  оконечности  Италии;  через  четыре
недели  они  уже  достигли  линии  Фоджа  —  Неаполь.  До  кон¬
ца  года  им  удалось  осуществить  прорыв  у  Сангро  и  к  мона¬
 66

стырю  Монте  Кассино.  Там  главнокомандующий  группы
армий  «Юг»  фельдмаршал  Кессельринг  на  время  остано¬
вил  их.
 Тем  временем  Гитлер  8  сентября  начал  операцию  «Ось»,
имевшую  целью  своевременно  разоружить  итальянские
войска  и  не  допустить,  чтобы  они  перебежали  к  противни¬
ку.  В  то  время  как  значительная  часть  итальянской  армии
попала  в  германские  руки,  итальянскому  флоту  в  послед¬
ний  момент  удалось  уйти  из  Специи  на  Мальту.  В  целом
же  положение  в  Италии  могло  стабилизироваться  немец¬
кой  стороной.  Муссолини,  освобожденный  из  Гран  Кассо
германской  особой  командой  (во  главе  с  эсэсовцем  Отто
Скорцени),  18  сентября  провозгласил  в  северной  части
страны  новую  социалистическую  республику  Италию,  ко¬
торая  до  самого  конца  войны  носила  призрачный  характер.
Однако  новое  королевское  правительство  Италии  объяви¬
ло  германскому  рейху  войну;  бывший  союзник  превратил¬
ся  в  нового  противника.
 В  то  же  самое  время  на  Востоке  Советы  после  провала
последнего  германского  наступления  под  Курском  (опера¬
ция  «Цитадель»)  окончательно  захватили  инициативу  в  свои
руки;  их  продвижение  сопровождалось  широко  задуманной
пропагандистской  акцией  основанного  ими  и  немецкими
эмигрантами  Национального  комитета  «Свободная  Герма¬
ния».  После  того  как  Красная  Армия  еще  в  январе  1943  го¬
да  восстановила  связь  по  суше  с  находившимся  в  тяжелых
условиях  Ленинградом,  она  в  августе  перешла  в  крупное  на¬
ступление  против  южного  крыла  германского  фронта,  че¬
рез  Сталино  (ныне  Донецк)  пробилась  к  нижнему  течению
Днепра,  освободила  весь  Донбасс  и  отрезала  германские
войска  на  полуострове  Крым.  Тем  временем  на  централь¬
ном  участке  она  вышла  на  линию  Киев—Гомель—Витебск,
оттеснив  тем  самым  группу  армий  «Центр»  на  север.
 В  общем  и  целом  Красной  Армии  удалось  осуществить
на  фронте  протяженностью  свыше  1000  км  прорыв  на  глу¬
бину  почти  300  км.  Правда,  этими  и  дальнейшими  достиг¬
нутыми  ею  в  1944  —1945  годах  успехами  она  не  в  послед¬
нюю  очередь  была  обязана  постоянно  изменявшемуся  в  ее
 67

пользу  соотношению  сил  между  обороняющимися  (немцы)
и  наступающими  (Советы),  компенсировать  которое  на
длительный  период  величайшей  храбростью  и  упорством
немецкого  солдата-фронтовика  было  просто  невозможно.
Число  задействованных  на  Восточном  фронте  германских
дивизий  сократилось  к  началу  1943  года  с  214  до  190  —  ре¬
зультат  рокового  распыления  сил  и  растущего  напряжения
на  всех  участках  фронта.  Советы  же,  напротив,  увеличили
число  своих  соединений  следующим  образом:  стрелковых
дивизий  (или  бригад)  с  442  до  513,  танковых  дивизий  (бри¬
гад)  со  186  до  290  и  кавалерийских  дивизий  с  35  до  45.  Всего
же  наступающим  5,1  млн  русских  в  1943  году  противостоя¬
ло  3  млн  немцев.  Но  гораздо  больший  вес  имело  возрастав¬
шее  от  двукратного  до  троекратного  превосходство  против¬
ника  в  технике  и  вооружении.  В  феврале  1943  года  Красная
Армия  имела  свыше  7100  танков,  в  апреле  —  более  19  ООО
орудий  всех  калибров;  к  тому  же  она  смогла  значительно
повысить  оперативную  подвижность  своих  соединений,
так  как  союзники  из  своего  поистине  неисчерпаемого  ре¬
зервуара  в  огромном  количестве  поставляли  ей  грузовики.
Два  года  спустя,  в  январе  1945  года,  советское  превосход¬
ство  частично  уже  составляло:  7,7:1  по  пехоте,  6,9:1  по  ар¬
тиллерии,  10,2:1  по  минометам  и  4,7:1  по  танкам;  кроме
того,  в  военных  действиях  участвовало  более  16  000  боевых
самолетов  всех  видов,  1,8  млн  немецких  солдат  отражали
натиск  более  чем  5,3  млн  красноармейцев.
 Как  же  оценивало  общее  военное  положение  высшее
германское  военное  руководство  к  концу  четвертого  года
войны  (1943  год)?  Мы  обладаем  потрясающим  документом
того  времени,  а  именно  конспектом  доклада  начальника
штаба  оперативного  руководства  вермахта  генерала  Йод¬
ля,  который  он  сделал  для  гауляйтеров  7  ноября  1943  года.
Доклад  дает  нам  об  этом  полное  представление.  Ближай¬
ший  военный  советник  Гитлера  не  утаил  в  нем  огромные
трудности,  стоявшие  перед  германским  военным  руковод¬
ством:  распыление  и  нехватка  сил,  несмотря  на  борьбу  на
«внутренней  линии»;  транспортные  помехи  при  переброске
войск  и  вооружения;  диспропорции  между  потребностью  в
 68

солдатах  и  в  фабрично-заводских  рабочих;  поражение  под¬
водного  флота  и  кризис  в  воздушной  войне.  В  общем  и  це¬
лом  изложенное  им  было  совершенно  трезвой,  солдатской
оценкой  тогдашнего  положения.  Какие  же  позитивные  вы¬
воды,  оправдывавшие  в  конце  1943  года  «веру  в  конечную
победу»,  делал  в  итоге  Йодль?  Даже  приняв  во  внимание
целенаправленное  намерение  оказать  пропагандистское
воздействие  на  высших  функционеров  нацистской  партии,
нельзя  не  признать,  сколь  ужасающим  образом  многове¬
ковые  старые  максимы  германского  военного  искусства
и  ведения  войны  заменяются  здесь  фанатической  верой  в
победу  тоталитарной  идеологии.  Создается  впечатление,
что  для  Йодля  исход  этого  мирового  конфликта  в  мень¬
шей  степени  решается  батальонами,  оружием,  танками  и
самолетами  или  даже  экономическим  потенциалом  обеих
воюющих  сторон,  чем  сознанием  «этической  и  моральной»
справедливости  германской  борьбы,  силой  революцион¬
ной  национал-социалистской  идеи  и  верой  в  фюрера,  в
лице  которого  впервые  со  времен  Фридриха  Великого  по¬
литическое  и  военное  руководство  вновь  объединилось  ко
всеобщему  благу.  Именно  он,  безусловно,  держит  в  своих
руках  тот  инструмент,  который  представляет  собой  вер¬
махт.  Пусть  генерал  и  упоминает  о  «новом  оружии»  (од¬
нако  не  говоря  о  нем  конкретно),  которое  положит  конец
успехам  противника,  но  в  принципе  это  не  что  иное,  как
один-единственный  безоговорочный,  фанатичный  метод
борьбы,  словно  железный  закон,  пронизывающий  всю  ми¬
ровую  историю,  и  это  наполняет  генерала  уверенностью.
«Как  закончится  однажды  эта  война,  никто  заранее  сказать
не  может»,  —  признает  он  сам,  но  Германия  победит,  «по¬
тому  что  мы  должны  победить,  ибо  иначе  мировая  история
потеряла  бы  свой  смысл».  Это  было  больше  чем  признание
банкротства  ближайшим  военным  сотрудником  главы  гер¬
манского  государства!  Здесь  уже  чувствуется  демоническое
влияние  Гитлера,  который,  вопреки  более  глубокому  пони¬
манию  действительности  его  советниками,  бессмысленно
продолжал  войну,  чтобы  до  последней  минуты  сохранить
 69

свою  систему  господства,  которой  почти  гипнотически
подчинялось  его  ближайшее  окружение.
 * 	*  *
 Вторая  мировая  война  была  в  такой  же  мере  войной  на
суше,  как  и  на  море.  Поэтому  тот  факт,  что  Германия  усту¬
пала  своим  противникам  на  море,  с  самого  начала  играл
значительную  роль  в  исходе  конфликта.  Для  союзнической
стороны  победа  в  битве  за  Атлантику  служила  предпосыл¬
кой  для  любой  более  или  менее  крупной  операции  против
«Крепости  Европа».  Но  этот  фактор  недостаточно  учи¬
тывался  германским  высшим  командованием  вооружен¬
ными  силами.  В  «войне  тоннажей»,  которую  в  1939  году
пришлось  начать  с  недостаточными  средствами,  речь  шла
о  том,  чтобы  топить  вражеский  или  нейтральный,  но  ис¬
пользуемый  противником  тоннаж  в  большем  объеме,  чем
союзники  способны  построить  вновь.  Тем  самым  руковод¬
ство  морской  войной  надеялось  нанести  решающий  удар
по  зависящим  от  импорта  из  заморских  стран  Британским
островам,  а  прежде  всего  по  осуществляющемуся  морским
путем  текущему  снабжению  Британского  театра  войны.
При  неблагоприятных  исходных  позициях  операции  над¬
водных  кораблей  в  Атлантике  до  лета  1940  года  были  почти
невозможны  или  же  возможны  лишь  с  большими  трудно¬
стями.  Использование  немногих  подводных  лодок  было
при  больших  расстояниях  подхода  к  цели  малорациональ¬
ным  и  не  могло  принести  решающих  результатов.
 Коренным  образом  положение  изменилось  только  с
захватом  Норвегии  и  Франции,  поскольку  теперь  в  рас¬
поряжении  Германии  имелись  более  благоприятные  ис¬
ходные  базы.  Однако  число  боеспособных  надводных  сил,
линейных  кораблей,  крейсеров  и  вспомогательных  крей¬
серов  было  недостаточно  для  того,  чтобы  даже  при  хоро¬
ших  результатах  боевых  операций  каждого  из  них  добиться
устойчивого  воздействия  на  вражеский  тоннаж  (до  1941  го¬
да  они  потопили  приблизительно  1  млн  брутто-тонн).  Ис¬
ключительно  высокий  коэффициент  полезного  действия,
которого  достигла  с  осени  1940-го  до  лета  1941  года  каждая
 70

отдельная  подводная  лодка,  не  мог  проявить  свою  эффек¬
тивность,  ибо  само  число  подводных  лодок  было  слишком
мало.  Летом  1941  года  Германия  начала  чувствовать  англий¬
ское  превосходство  в  надводных  военно-морских  силах,  а
также  последствия  введения  радаров:  германские  надво¬
дные  корабли  были  изгнаны  из  Северной  и  Центральной
Атлантики.  Только  в  Южной  Атлантике,  в  Индийском  и
Тихом  океанах  еще  смогли  до  весны  1943  года  продержать¬
ся  вспомогательные  крейсера.
 Подводной  войне,  для  ведения  которой  во  второй  поло¬
вине  1942  года  все  еще  не  хватало  подводных  лодок,  сильно
препятствовала  британская  система  обороны  и  конвоев,  и
потому  эффективность  ее  сильно  упала.  Большие  возмож¬
ности  авиации  в  тоннажной  войне  использовались  в  этот
период  лишь  от  случая  к  случаю  и  с  недостаточными  си¬
лами.  Правда,  первая  половина  1942  г.  принесла  немецким
подводным  лодкам  в  слабо  обороняемом  районе  у  северо-  и
центральноамериканского  побережья  такие  крупные  успе¬
хи,  что  они  оказали  влияние  на  все  планирование  союз¬
нических  операций  1942  года.  Но  уже  во  второй  половине
 1942 	года  подводные  лодки  были  вытеснены  из  американ¬
ского  прибрежного  предполья;  поэтому  борьба  с  конвоями
была  снова  возобновлена  в  Северной  Атлантике.
 Хотя  число  подводных  лодок  значительно  увеличилось,
число  потоплений  в  расчете  на  каждую  из  них  за  день  пре¬
бывания  в  открытом  море  сильно  сократилось.  Поэтому
операции  в  условиях  улучшившихся  оборонительных  воз¬
можностей  противника  и  далее  страдали  от  нехватки  под¬
водных  лодок,  а  особенно  из-за  отсутствия  эффективной
воздушной  разведки.  К  тому  же  подводные  лодки  отвлека¬
лись  на  выполнение  второстепенных  с  точки  зрения  тон¬
нажной  войны  задач,  например  в  Средиземном  море  или
Ледовитом  океане,  где  эффективность  их  действий  была
гораздо  меньшей.  Попытки  успешно  действовать  против
конвоев,  отправлявшихся  в  Мурманск,  при  помощи  надво¬
дных  кораблей  и  авиации  удавались  лишь  иногда  и  в  значи¬
тельной  степени  терпели  неудачу  опять  же  из-за  недоста¬
точной  координации  действий  различных  видов  оружия,
 71

а  особенно  с  1943  года  и  из-за  совершенно  недостаточных
сил  авиации.
 В  марте  1943  года  численность  подводных  лодок  нако¬
нец  достигла  того  уровня,  который  Дёниц  требовал  еще  в
1939  году.  Действительно,  в  этом  месяце  впервые  были  до¬
стигнуты  такие  большие  успехи,  что  союзники  стали  все¬
рьез  взвешивать  возможность  отказа  от  системы  конвоев,
что  было  бы  равнозначно  признанию  своего  поражения.
Но  в  это  же  самое  время  они  смогли  ввести  новые  боевые
средства,  которые  привели  к  провалу  германской  подво¬
дной  войны  в  апреле—мае  1943  года.  Это  были,  во-первых,
самолеты  дальнего  действия  с  новым  радаром  «Роттердам»
на  сантиметровой  волне,  а  во-вторых,  самолеты  сопрово¬
ждения  и,  наконец,  создание  «Supportsgroups»  для  поддерж¬
ки  конвоев.  Все  это,  вместе  взятое,  позволило  им  закрыть
«дыру»  в  системе  воздушного  наблюдения  и  оповещения  в
Северной  Атлантике,  где  подводные  лодки  действовали  с
большим  успехом,  и  наступательными  действиями  проры¬
вать  боевые  порядки  подлодок.  После  ряда  неудач  и  круп¬
ных  потерь  главнокомандующему  военно-морского  флота
25  мая  1943  года  пришлось  вывести  подводные  лодки  из
Северной  Атлантики.
 Несмотря  на  это,  решение  продолжать  подводную  вой¬
ну  базировалось  на  двух  соображениях.  Во-первых,  подво¬
дные  лодки  сковывали  исключительно  большой  потенциал
противника.  Не  будь  опасности  со  стороны  подводных  ло¬
док,  для  налетов  на  германскую  территорию  использова¬
лось  бы  примерно  800—1000  тяжелых  бомбардировщиков,
а  для  действий  против  каботажных  судов  у  европейского
побережья  —  примерно  800  кораблей  сопровождения,  на¬
чиная  от  эсминцев  и  кончая  малыми  сторожевыми  кора¬
блями.  Во-вторых,  надеялись  с  помощью  подводных  ло¬
док  нового  типа  и  новых  видов  вооружения  восстановить
превосходство  подводного  флота  над  вражеской  обороной.
Новые  подводные  лодки  были  быстроходными,  с  дизель-
электрической  силовой  установкой  и,  в  отличие  от  преж¬
них,  имевших  в  надводном  положении  максимальную
скорость  7  узлов,  способны  были  более  длительное  время
 72

давать  16—17.  Таким  образом,  эти  лодки,  оснащенные  к  то¬
му  же  устройством  для  работы  двигателя  под  водой  (шнор¬
келем),  были  в  состоянии  выполнять  все  боевые  операции
в  подводном  положении  и  обходить  вражеские  охранения.
При  тогдашних  охранных  судах  они  несомненно  могли  бы
обладать  большими  тактическими  возможностями  и  изме¬
нить  характер  подводной  войны.  Но  технические  недостат¬
ки  и  «детские  болезни»  привели  к  тому,  что  они  поступили
в  боевые  соединения  только  в  начале  1945  года,  так  что  эф¬
фективного  воздействия  на  ее  ход  оказать  уже  не  смогли.
 К  числу  новых  видов  оружия  и  устройств  относились  в
первую  очередь  сильное  зенитное  вооружение,  шноркель
и  особенно  новые  типы  торпед  (в  частности,  самонаводя-
щаяся  акустическая  торпеда),  при  помощи  которых  рас¬
считывали  уничтожать  союзнические  суда  сопровождения,
а  также  атаковать  сам  конвой  с  еще  более  дальней  дис¬
танции.  Первое  неожиданное  применение  нового  оружия
было  успешным,  однако  союзническая  оборона  быстро
приспособилась  к  нему  и  сделала  невозможным,  за  ис¬
ключением  отдельных  случаев,  достижение  целей  старыми
подлодками,  оснащенными  этим  оружием.  Хотя  и  можно
было  помышлять  о  том,  чтобы  при  помощи  новых  типов
подводных  лодок  придать  подводной  войне  более  широ¬
кий  размах,  выиграть  «тоннажную»  войну  было  немысли¬
мо,  так  как  за  это  время  объем  кораблестроения  союзников
увеличился  настолько,  что  его  рост  был  намного  больше,
чем  число  потопленных  немецкими  подводными  лодками
судов.  Пожалуй,  эта  тоннажная  война  сложилась  бы  ина¬
че,  если  бы  еще  перед  войной  в  области  вооружения  были
приняты  предварительные  меры  или  же  по  крайней  мере  до
 1942 	года  все  имеющиеся  силы  последовательно  направля¬
лись  на  эти  цели.  Атак  Вторая  мировая  война  оказалась  для
Германии  проигранной  и  на  воде,  и  под  водой.
 С  1942  года  стало  все  более  отчетливо  заметно,  что  Гер¬
мания  уступает  своим  противникам  и  в  воздухе.  Это  по¬
служило  другим  решающим  фактором  для  ее  поражения  в
войне,  тем  более  что  с  1943  года  центр  тяжести  в  ее  веде¬
нии  переместился  с  суши  в  область  воздушной  стратегии.
 73

Правда,  в  первые  месяцы  войны  германские  Люфтваффе
благодаря  численному  превосходству,  современному  осна¬
щению  и  мастерству  летного  состава  частично  даже  могли
завоевывать  господство  в  воздухе  над  различными  опера¬
тивными  районами,  что  имело  важное  значение  для  успе¬
ха  «блицкампаний».  Но  уже  в  конце  мая  1940  года  у  Дюн¬
керка,  а  особенно  во  время  воздушной  битвы  за  Англию,
даже  массированное  применение  всех  боевых  соединений
обнаруживало  слабые  стороны  этой  составной  части  вер¬
махта.  Однако  руководство  германской  воздушной  войной
не  сделало  отсюда  в  последующие  годы  необходимых  вы¬
водов!  Хотя  воздушный  флот  успешно  поддерживал  опера¬
ции  сухопутных  войск  на  полях  сражений,  у  их  самолетов
отсутствовали  важнейшие  предпосылки  для  перехода  к
массированным  налетам  из  большой  глубины,  скажем,  к
стратегическому  ведению  воздушной  войны.  Это  было  не  в
последнюю  очередь  следствием  неправильной  ориентации
при  создании  германской  авиации.  Генерал  Вефер,  первый
начальник  штаба  Люфтваффе,  приверженец  оперативной
воздушной  войны  в  духе  теорий  итальянца  Дуэ,  хотел  до¬
биться  осуществления  программы  строительства  дальних
бомбардировщиков  (с  наибольшим  бомбовым  грузом),  на¬
деясь  в  случае  войны  разбить  вражеские  источники  силы
в  глубоком  тылу  и  тем  ускорить  капитуляцию  противника.
Но  после  его  смерти  (1935  г.)  верх  одержали  представите¬
ли  другого  направления  (Удет,  Ешоннек);  было  приказано
строить  средние  бомбардировщики,  от  которых  требова¬
лись  в  первую  очередь  пикирование  и  бомбометание  по
точечным  целям.
 С  этими  типами  самолетов,  радиус  действия  которых  не
превышал  500  км,  Германия  и  вступила  в  1939  году  в  войну.
Только  в  1943—1944  годах  стали  применяться  к  тому  време¬
ни  разрешенные  и  построенные  четырехмоторные  бомбар¬
дировщики  «Хе-177»,  но  это  было  слишком  поздно,  чтобы
эффективно  вступить  в  борьбу.  К  тому  же  союзники  своими
наступательными  бомбардировками  с  апреля—мая  1944  го¬
да  начали  систематически  уничтожать  германо-румынские
запасы  горючего  (спад  производства  со  100  до  20%).  Кроме
 74

того,  самолетами  «Хе-177»  были  вооружены  только  четыре
авиационные  группы,  которые  использовались  исключи¬
тельно  в  воздушной  и  морской  войне  над  Атлантикой.
 Наряду  с  увеличивающимся  перенапряжением  сил  гер¬
манских  истребительных  и  бомбардировочных  соединений
на  всех  участках  фронта,  когда  они  постепенно  истощали
себя,  поддерживая  своими  действиями  операции  сухопут¬
ных  сил  или  борясь  с  постоянным  вражеским  превосход¬
ством  в  воздухе,  возникли  и  относительно  большие  поте¬
ри  среди  многочисленных  незаменимых  инструкторско-
испытательных  экипажей,  когда  последние  неоднократно
приходилось  привлекать  к  снабжению  по  воздуху  отдель¬
ных  «котлов»  на  Востоке  (Демянск,  Сталинград).  Между
тем  их  так  не  хватало  в  самой  Германии  для  обучения  лет¬
ного  состава.
 Продолжать  длительное  время  осуществлявшуюся  по
приказу  Гитлера  и  Геринга  наступательную  воздушную
войну  (отсюда  постоянное  требование:  бомбардировщи¬
ки  вместо  истребителей)  можно  было  только  при  условии
нормального  функционирования  материальной  базы  по¬
добных  операций.  Германия  же,  в  силу  своего  географиче¬
ского  положения,  концентрации  промышленности,  тес¬
ного  переплетения  своей  энергетической  системы  и  своей
централизованной  транспортной  системы,  являлась  осо¬
бенно  угрожаемой  с  воздуха.  Все  зависело  от  того,  окажет¬
ся  ли  сильная,  тактически  умно  руководимая  германская
противовоздушная  оборона  способной  успешно  отражать
налеты  вражеской  авиации  на  территорию  рейха  с  запада
(с  Востока  такой  угрозы  не  было).  С  1943  года  союзниче¬
ские  бомбардировочные  и  истребительные  соединения
использовали  в  качестве  своей  базы  не  только  Британские
острова,  но  и  Южную  Италию.  Таким  образом  они  могли
охватить  Германию  с  двух  сторон  (первый  воздушный  на¬
лет  на  Винер-Нойштадт  в  августе  1943  года)  и  достичь  лю¬
бого  пункта  на  ее  территории.
 Но,  несмотря  на  опасно  возраставшее  превосходство  со¬
юзников  в  воздухе,  которое  следует  объяснить  их  огромны¬
ми  усилиями  в  самолетостроении,  Гитлер  долго  и  слышать
 75

не  хотел  об  оборонительной  стратегии  крупного  масштаба,
пока  вообще  не  стало  слишком  поздно.  С  1943  года  амери¬
канцы  проводили  свои  наступательные  воздушные  опера¬
ции  с  сильным  сопровождением  истребителей  и  почти  бес¬
препятственно  бомбили  германские  города  (в  1944  году  они
в  результате  дневных  и  ночных  налетов  сбросили  1,2  млн  т
зажигательных  и  фугасных  бомб),  а  также  предприятия
важных  ветвей  авиационной  промышленности,  причем  с
 1944 	г.  —  особенно  центры  по  производству  горючего.  Как
подытожил  один  специалист  по  воздушной  войне,  храбро
сражающиеся  истребители  имперской  противовоздушной
обороны  не  могли  компенсировать  те  «ошибки  ее  высше¬
го  руководства»,  которые  были  допущены  в  области  обще¬
стратегического  планирования.
 Крах  германской  воздушной  войны  объяснялся  прежде
всего  следующими  факторами:  совершенно  недостаточное
увеличение  оборонительных  сил  (только  в  конце  1943  года
Гитлер  принял  решение  о  производстве  3000  истребителей  в
месяц),  невосполнимое  промедление  с  выпуском  реактив¬
ных  истребителей  и  не  в  последнюю  очередь  то,  что  руко¬
водство  придерживалось  принципа  вести  оборону  герман¬
ского  воздушного  пространства  главным  образом  на  внеш¬
них  бастионах.  Это  облегчало  и  без  того  уже  значительно
превосходящим,  оснащенным  последними  техническими
достижениями  вражеским  военно-воздушным  силам  вы¬
полнение  их  задач:  наносить  тяжелые  удары  по  германским
энергетическим  источникам,  парализовать  снабжение
нефтью,  дезорганизовать  транспортную  систему  и  довести
немецкую  противотанковую  оборону  до  полного  износа,
«лишить  подвижности»  ведение  войны  в  целом.  Однако  им
все  же  не  удалось  своими  воздушными  налетами  сломить
волю  населения  к  сопротивлению.
 В  марте  1944  года  был  создан  так  называемый  истреби¬
тельный  штаб  во  главе  с  Мильхом  и  Шпеером,  которому
было  дано  задание  увеличить  выпуск  истребителей  до  4000
в  месяц,  переведя  их  производство  на  подземные  и  мелкие
предприятия.  Поскольку  выпуска  в  таком  количестве  мож¬
но  было  добиться  только  на  базе  уже  серийно  производив¬
 76

шихся  «Бф-109»  и  «ФВ-190»,  а  производство  «Ме-262»  бло¬
кировалось  решением  Гитлера  о  «блицбомбардировщике»
и  неготовностью  реактивных  двигателей,  усиленное  осна¬
щение  Люфтваффе  истребителями  не  возымело  желаемого
действия.  Вновь  завоевать  господство  в  воздухе,  вероятно,
смогли  бы  только  такие  истребители,  которые  превосходи¬
ли  бы  вражеские  по  летно-боевым  качествам.  «Бф-109»  и
«ФВ-190»  были  на  это  неспособны  даже  при  количествен¬
ном  паритете.  Смог  бы  выполнить  эту  задачу  «Ме-262»,  но
в  решающий  момент  он  не  был  готов  к  передаче  в  серийное
производство  и  в  обозримый  период  не  мог  быть  создан  в
достаточном  количестве.
 Подавляющее  превосходство  союзников  в  воздухе  осо¬
бенно  ярко  проявилось  в  начале  их  высадки  во  Франции
в  июне  1944  года.  Вечером  дня  «D»  противник  ввел  в  бой  в
общей  сложности  14  674  самолета,  которым  могли  проти¬
востоять  только  319  немецких.  Хотя  действовавший  на  за¬
паде  3-й  воздушный  флот  в  последующие  дни  был  усилен,
соотношение  сил  в  сравнении  с  врагом  составляло  в  июне
1:25.
 Германские  Люфтваффе  оказались  сломлены  постав¬
ленной  перед  ними  огромной,  неразрешимой  двойной  за¬
дачей:  вести  борьбу  в  воздухе  на  всех  фронтах  на  Востоке,
юге  и  западе  и  одновременно  обеспечить  защиту  рейха.
«Крепость  Европа»  не  имела  крыши.
 Как  же  обстояло  дело  в  области  военной  экономики
и  вооружения?  Баланс  продовольственного  и  сырьевого
положения  Германии  в  начале  Второй  мировой  войны  не
оставлял  никакого  сомнения  в  том,  что  запасов,  поскольку
они  не  полностью  производились  в  самой  стране,  хватит
максимум  на  9—12  месяцев  ведения  войны.  (Зависимость
от  заграницы:  цинк  —  25%,  свинец  —  50,  медь  —  70,  оло¬
во  —  90,  никель  —  95,  бокситы  —  99,  минеральные  мас¬
ла  —  65  и  каучук  —  80%.)  Необходимо  было  с  самого  на¬
чала  радикально  перестроить  хозяйство  на  войну  и  перейти
к  планированию  на  длительный  срок.  Но  формулирование
и  приоритетность  различных  производственных  программ
показывали,  сколь  мало  высшее  руководство  исходило  из
 77

целеустремленного,  единого,  охватывающего  всю  войну  в
целом  плана,  в  котором  как  военно-политическая,  так  и
экономическая  сторона  ведения  войны  в  равной  степени
согласовывались  бы  друг  с  другом.  В  надежде  быстро  за¬
кончить  войну  оно  только  до  лета  1941  года  более  10  раз
перерабатывало  программы  военного  производства  и  зано¬
во  определяло  приоритетность  тех  или  иных  его  отраслей.
Начальнику  управления  военной  экономики  и  вооруже¬
ния  ОКБ  [генералу  Томасу]  даже  пришлось  в  конце  концов
просить  однозначно  разъяснить  ему,  «что  же  действительно
является  самым  важным».  То  на  первом  плане  стояло  про¬
изводство  боеприпасов,  то  программы  выпуска  подводных
лодок  и  самолетов,  а  затем  центр  тяжести  снова  переносил¬
ся  на  танки  и  химические  вещества  и  т.д.
 Эта  вызывавшая  большую  нервотрепку  борьба  за  при¬
оритет  в  программах  интересов  между  тремя  составными
частями  вермахта  (сухопутными  войсками,  ВВС  и  ВМФ)
являлась  не  в  последнюю  очередь  результатом  недостаточ¬
ной  координации  между  ОКВ  и  главными  командования¬
ми  сухопутных  войск,  военно-воздушных  сил  и  военно-
морского  флота.  К  тому  же  руководящие  лица  рейха  только
весной  1941  года  пришли  к  пониманию  того,  что  на  случай
более  длительной  войны  гораздо  важнее  расширить  сырье¬
вую  базу,  чем  просто  увеличивать  выпуск  оружия  и  боепри¬
пасов.  Слишком  медленное  расширение  германской  воен¬
ной  экономики,  несомненно,  было  решающей  ошибкой.
Однако  это  вовсе  не  значит,  что  она  была  для  рейха  равно¬
сильна  потере  «любого  шанса  на  победу».  Не  идет  здесь
речь  и  об  «упущенной  возможности».
 Ведь  ни  крупные  достижения  в  эру  Шпеера  (1942—
1945  гг.)  в  военной  промышленности  и  экономике  благода¬
ря  более  совершенной  организации  производства,  а  также
новым  мерам  по  рационализации  и  тотальной  мобилиза¬
ции  германской  и  иностранной  рабочей  силы,  ни  исчер¬
пание  хозяйственного  потенциала  захваченных  областей
неспособны  были  в  конечном  счете  изменить  тот  факт,  что
даже  и  без  усиленной  воздушной  войны  германское  произ¬
водство  готовой  военной  продукции  могло  быть  повыше¬
 78

но  по  сравнению  с  его  максимальным  уровнем  (ср.  июль
1941  года)  всего  лишь  на  20—30%.  Но  тогда  бы  военное
производство  натолкнулось  на  слишком  низкий  уровень
покрытия  сырьевых  потребностей,  на  то  узкое  место,  ко¬
торое  неизбежно  должно  было  ограничить  его.  Ведь  под¬
дававшийся  предвидению  прогресс  вражеских  держав  в
области  военного  производства  был  столь  огромен  (уже  в
 1943 	году  соотношение  ударной  боевой  силы  между  Герма¬
нией  и  Японией,  с  одной  стороны,  и  Соединенными  Шта¬
тами,  Великобританией  и  Советским  Союзом  —  с  другой,
равнялось  1:3,4;  к  тому  же  противник  (прежде  всего  США)
мог  почти  совершенно  беспрепятственно  производить  эту
продукцию),  что  отставание  Германии  становилось  бы  все
большим  и  при  дальнейшем  росте  производства.
 Полное  расстройство  германской  экономики  началось
в  1944  году.  В  конце  июня  имперский  министр  боеприпасов
и  вооружения  Шпеер  составил  памятную  записку,  которую
он  направил  Гитлеру.  В  ней,  в  частности,  говорилось:  «[...]
противнику  удалось  в  результате  [воздушных  налетов]  уве¬
личить  потери  авиационного  бензина  на  90%».  Если  такие
налеты  продолжатся  в  сентябре,  «удовлетворение  самых
срочных  потребностей  вермахта  в  необходимых  количе¬
ствах  обеспечить  уже  не  представится  возможным,  ибо  с
этого  момента  возникнет  непредвиденная  брешь»,  которая
будет  иметь  «трагические  последствия»!  Через  восемь  не¬
дель  Шпеер  писал:«[...]  если  налеты  на  предприятия  хими¬
ческой  промышленности  продолжатся  и  в  сентябре  с  такой
же  силой  и  с  той  же  точностью,  как  в  августе,  производство
химической  продукции  упадет  и  все  ее  последние  склад¬
ские  запасы  будут  исчерпаны.  Таким  образом,  будут  отсут¬
ствовать  именно  те  материалы,  которые  необходимы  для
дальнейшего  ведения  современной  войны».  После  войны
Шпеер  дополнил  эти  данные,  указав,  что  все  экономиче¬
ские  усилия,  предпринимавшиеся  примерно  с  1943  года,
оказались  безрезультатными,  поскольку  соединения  со¬
юзнической  бомбардировочной  авиации  с  мая  1944  года
перенесли  центр  тяжести  на  уничтожение  германских  за¬
пасов  горючего,  а  с  сентября  —  на  разрушение  германской
 79

транспортной  системы.  «Это  привело  к  катастрофе.  С  это¬
го  момента  мы  лишились  90%  горючего.  Успех  этих  налетов
был  равнозначен  проигрышу  войны  в  производственно¬
техническом  отношении,  ибо  без  горючего  не  помогут  ни¬
какие  новые  танки  и  реактивные  самолеты».
 В  материалах  Института  экономических  исследований
справедливо  констатируется:  «[...]  никаких  шансов  выи¬
грать  эту  войну  в  экономическом  отношении,  где  решаю¬
щую  роль  играли  промышленные  предприятия,  не  име¬
лось.  Германия  была  решающим  образом  экономически
ослаблена  в  результате  воздушной  войны  и  территориаль¬
ных  потерь  (например,  Верхняя  Силезия  и  т.п.).  (К  этому
следовало  бы  добавить  потери  рабочей  силы  из-за  мобили¬
зации  в  вермахт.  Осенью  1944  года  на  военную  службу  еже¬
месячно  мобилизовывалось  свыше  200  ООО  человек,  в  пер¬
вую  очередь  из  металлургической  промышленности.)  Если
бы  эти  факторы  даже  и  не  оказывали  столь  интенсивного
воздействия,  решение  исхода  войны  в  перспективе  должно
было  принести  превосходство  противной  стороны  в  люд¬
ских  резервах,  ресурсах  сырья  и  в  производственных  мощ¬
ностях».
 * 	*  *
 В  1944  году  кризис  германского  ведения  войны  достиг
своей  наивысшей  точки.  На  востоке  Красная  Армия  про¬
должала  свое  продвижение  на  запад  по  всему  фронту  от
Лапландии  до  Черного  моря.  На  севере  она  атаковала  Пет-
само  (Печенга)  и  финнов  на  Карельском  перешейке.  На
центральном  участке  фронта  она  разгромила  германскую
группу  армий  «Центр»  и  вступила  в  Восточную  Пруссию.
Ее  наступление  приостановилось  только  на  Висле.  Одно¬
временно  она  уничтожила  южное  крыло  германских  войск,
вернув  себе  Украину  и  Крым.  Ее  дивизии  уже  пробились
в  Польшу,  в  восточную  часть  Чехословакии  и  Румынию,
когда  6  июня  1944  года  последовала  давно  ожидавшаяся
крупная  высадка  войск  союзников  в  Нормандии.  Превос¬
ходство  в  численности  и  вооружении  англо-американских
экспедиционных  сил  было  настолько  велико,  что  против¬
 80

ник  уже  через  несколько  недель  прорвал  германские  отсеч¬
ные  позиции  и  в  августе  смог  освободить  Париж,  между  тем
как  в  Южной  Франции  высаживались  новые  войска.
 На  совещаниях  по  обсуждению  обстановки  Гитлер
еще  до  этой  высадки  неоднократно  подчеркивал,  что,  ес¬
ли  союзникам  удастся  твердо  закрепиться  на  континенте,
война  для  Германии  проиграна.  Теперь  такой  момент  на¬
ступил,  и,  учитывая  всю  серьезность  положения,  [коман¬
дующий  оккупационными  войсками  во  Франции]  генерал-
фельдмаршал  Роммель  без  промедления  предложил  вер¬
ховному  главнокомандующему  вермахта  самый  разумный
выход:  заключить  перемирие.  Но  Гитлер  и  не  думал  об  этом;
напротив,  он  возложил  все  свои  надежды  на  «разногласия»
между  союзниками,  которые  однажды  станут  так  велики,
что  между  ними  произойдет  разрыв.  Коалиции,  мол,  как
показывает  мировая  история,  всегда  распадались.  А  пото¬
му  все  дело  в  том,  чтобы,  как  бы  ни  было  трудно,  дождаться
этого  момента.  Гитлер  говорил  дословно  следующее:  «Моя
задача,  особенно  с  1941  года,  не  терять  самообладания,  а
если  что-то  грозит  крахом,  вновь  и  вновь  находить  выхо¬
ды  и  вспомогательные  средства,  чтобы  как-то  подправлять
историю.  Я  вполне  могу  сказать:  большего  кризиса,  чем
мы  имели  в  этом  году  на  Востоке  (разгром  группы  армий
«Центр».  —  Авт.),  представить  себе  нельзя».  Но  с  помощью
«железного,  волевого  характера»  эту  войну  выиграть  мож¬
но;  если  станет  необходимо,  он  будет  продолжать  биться  и
на  Рейне  до  тех  пор,  пока,  как  сказал  Фридрих  Великий,
один  из  наших  «проклятых  противников»  не  выдохнется.
 Сколь  же  нереальны  были  эти  представления  и  надеж¬
ды.  Как  мало  было  средств  и  возможностей  для  того,  чтобы
«выстоять»  в  век  тотальной  войны  по  сравнению  с  веком
ограниченных  войн.  Но  Гитлер  оставался  упорным,  несги¬
баемым  и  одержимым.  Он  был  готов  поставить  на  карту  са¬
мую  большую  ставку  —  существование  немецкого  народа.
 В  это  время  произошло  покушение  полковника  графа
фон  Штауффенберга.  Но  акция  20  июля  1944  года  проис¬
текала  не  только  из  понимания  того,  что  война  в  1944  году
для  Германии  была  уже  проиграна  и  теперь  дело  лишь  в  том,
 81

чтобы  при  всех  условиях  ее  закончить,  дабы  не  допустить
еще  большего  хаоса.  Тот,  кто  углубится  в  нравственные  и
этические  мотивы  германского  движения  Сопротивления,
формировавшегося  из  представителей  всех  общественных
кругов  и  вероисповеданий,  обнаружит  его  многослойность
и  многообразие.  Пожалуй,  всего  сильнее  в  нем  прояви¬
лось  растущее  с  1933  года  моральное  возмущение,  подлин¬
ное  стремление  к  борьбе  против  практики  тоталитарного
национал-социалистского  режима  с  его  мерами  подавле¬
ния,  уничтожения  и  истребления,  с  его  бесчеловечностью
и  произволом  как  системы.  В  конечном  счете  участники
оппозиции  стремились  «освободить  человека,  превращен¬
ного  в  безликую  машину,  в  орудие  техники,  в  творение
абстрактных  политических  идей,  в  функцию  науки,  в  слуг
экономических  законов,  которые  он  сам  же  абсолютизи¬
ровал».  Они  хотели  освободить  его  «от  всех  предрассудков,
придать  ему  подлинную  гуманность,  истинный  облик  че¬
ловека  во  всем  его  достоинстве  и  гордом  самосознании»
(графиня  Дёнхоф).
 Отсюда  видна  и  вторая  решающая  побудительная  при¬
чина  действий  людей  20  июля:  вытекающее  из  знания  всех
взаимосвязей  сознание  своей  ответственности  перед  на¬
родом  и  отечеством  в  сочетании  с  мужеством  сделать  над¬
лежащие  выводы,  как  это  доказал  еще  до  войны  генерал-
полковник  Людвиг  Бек  (тогдашний  начальник  Генераль¬
ного  штаба)  своей  борьбой  против  агрессивной  политики
Гитлера.  Кроме  того,  многие  офицеры  в  ходе  охватившей
весь  мир  борьбы  все  яснее  осознавали,  насколько  опреде¬
ленные  распоряжения  и  приказы  высшего  руководства  бы¬
ли  нацелены  на  извращение  солдатской  этики,  на  разрыв
с  их  собственной  традицией.  Теперь  в  качестве  высшего
нравственного  масштаба  (в  случае  такого  внутреннего  кон¬
фликта)  нацисты  требовали  руководствоваться  уже  не  за¬
крепленным  рыцарско-религиозными  обычаями  понятием
чести,  а  максимами  идеологии,  презирающей  как  индиви¬
дуумов,  так  и  другие  расы.  Кульминационная  точка  этого
пролагавшего  себе  путь  развития  была  достигнута  тогда,
когда  дьявольское  совращение  народа  и  вермахта  заменило
собой  принципы  добросовестного  руководства.  И  наконец,
 82

в  качестве  взрывного  момента  сыграла  свою  роль  при  по¬
следней  попытке  покушения  осуществлявшаяся  нацистами
во  Второй  мировой  войне  политика,  ведущая  к  катастрофе.
 Это  «восстание  совести»  как  Сопротивление  потерпело
поражение,  но  как  символ  оно  победило  в  духе  генерала
Трескова,  который  в  1944  году  требовал:  «Покушение  на
Гитлера  должно  быть  совершено  любой  ценой.  Если  же  оно
не  удастся,  то,  несмотря  на  это,  надо  попытаться  совершить
государственный  переворот.  Ведь  дело  здесь  уже  не  столько
в  практической  цели,  сколько  в  том,  чтобы  показать,  что
германское  движение  Сопротивления  перед  лицом  всего
мира  и  истории  отважилось,  не  щадя  своей  жизни,  на  этот
решающий  бросок.  Все  остальное  в  сравнении  с  этим  без¬
различно».
 Вот  почему  20  июля  1944  года  (по  словам  тогдашнего
генерального  инспектора  бундесвера  генерала  Хойзинге-
ра,  сказанным  по  случаю  15-летия  этого  события)  остает¬
ся  «светящейся  точкой  в  тех  самых  темных  для  Германии
временах...  Христианско-гуманистическое  сознание  ответ¬
ственности,  определявшее  это  решение  (выступить  20  ию¬
ля.  —  Лет.),  освятило  мученичество  участников  заговора.
Мы,  солдаты  бундесвера,  почтительно  склоняем  головы
перед  жертвой  этих  людей,  совесть  которых  была  пробуж¬
дена  их  знанием.  Они  самые  выдающиеся  свидетели,  опро¬
вергающие  коллективную  вину  немецкого  народа.  Их  дух  и
поведение  —  пример  для  нас».
 Осенью  1944  года  началась  агония  рейха.  Румынии,
Финляндии  и  Венгрии  пришлось  прекратить  борьбу.  Меж¬
ду  тем  Гитлер  все  еще  верил  в  невозможное:  теперь  решаю¬
щий  поворот  в  войне  должно  было  совершить  последнее
ополчение,  состоящее  из  детей  и  стариков  (фольксштурм).
В  то  время  как  германские  войска  в  тяжелейших  услови¬
ях  отступали  с  Крайнего  Севера,  с  юго-востока  и  других
фронтов  и  каждый,  начиная  от  простого  солдата  до  выс¬
шего  военачальника,  отдавал  борьбе  свои  последние  силы,
германские  культурные  ценности  превращались  в  прах  и
щебень.  В  начале  января  1945  года  потянулись  первые  ко¬
лонны  беженцев  из  Восточной  Германии.  В  стране  воца¬
рилось  немыслимое  горе.  Вместо  того  чтобы  бросить  все
 83

последние  имеющиеся  силы  на  Восток,  Гитлер  в  декабре
 1944 	года  предпринял  наступление  в  Арденнах,  которое
остановилось  уже  через  несколько  дней  и  в  конце  концов  с
большими  потерями  провалилось.
 29  декабря  1944  года  на  совещании  в  своем  бункере  Гит¬
лер  заявлял  своим  сотрудникам:  «[...]  всемирную  историю
можно  делать,  только  если  действительно  за  мудрым  раз¬
умом,  живой  совестью  и  вечной  бдительностью  стоят  еще
фанатическое  упорство  и  такая  сила  веры,  которые  превра¬
щают  человека  во  внутренне  убежденного  борца.  [...]  Во  имя
чего  принесли  мы  все  жертвы?  Ведь  так  долго,  как  она  уже
продолжается,  война  не  продлится.  Это  совершенно  ясно.
Это  ни  один  человек  не  выдержит,  ни  мы,  ни  они.  Вопрос
только  в  том,  кто  выдержит  дольше.  Для  нас  на  карте  стоит
все.  [...]  Если  бы  мы  сегодня  сказали:  «С  нас  хватит!»  —  то
мы  перестали  бы  существовать,  перестала  бы  существовать
Германия».  Такова  была  конечная  «мудрость»  человека,  ко¬
торый  не  желал  прислушаться  к  голосу  разума  даже  теперь,
когда  враги  уже  готовились  к  штурму  самого  рейха.
 12  января  1945  года  Красная  Армия  с  Сандомирского
плацдарма  перешла  в  наступление  на  Берлин.  Одновремен¬
но  союзнические  войска  широким  фронтом  форсировали
Рейн.  В  конце  апреля  передовые,  наступающие  с  востока  и
запада,  войска  встретились  на  Эльбе.
 Берлин  был  взят  в  уличных  боях  за  каждый  дом.  Но  Гит¬
лер  избежал  земной  ответственности.  Несколько  дней  спу¬
стя  его  преемнику  гросс-адмиралу  Дёницу  пришлось  7  мая
 1945 	года  подписать  безоговорочную  капитуляцию1.
 * 	*  *
 Чем  неудержимее  Третий  рейх  шел  навстречу  своему
краху,  тем  сильнее  Гитлер  и  НСДАП,  с  одной  стороны,  ста¬
рались  выискивать  новых  виновников  поражения  и  козлов
 1  Официально  Акт  о  безоговорочной  капитуляции  гитлеровской  Гер¬
мании  был  подписан  в  Берлине  (в  Карлсхорсте)  в  ночь  с  8  на  9  мая  1945  года
генерал-фельдмаршалом  Кейтелем,  генерал-адмиралом  Фридебургом  и
генерал-полковником  авиации  Штумпфом.  Безоговорочная  капитуляция
была  принята  представителями  Советского  Союза,  Соединенных  Штатов
Америки,  Великобритании  и  Франции.
 84

отпущения,  которых  они  могли  бы  сделать  ответственными
за  явно  неправильный  ход  развития,  а  с  другой  —  надеялись,
что  распространением  слухов  о  так  называемом  секретном
оружии  вновь  смогут  изменить  судьбу  в  пользу  Германии,
до  крайности  подстегнув  волю  к  сопротивлению  и  подняв
моральное  состояние  борющихся  в  тылу  и  на  фронте.
 Особенно  действенным  им  казалось  обвинение  в  «изме¬
не  и  саботаже»  в  своих  собственных  рядах.  Гитлер  выдвигал
это  обвинение  против  любого  военачальника,  проведшего
операции,  возможно,  не  так,  как  приказал  фюрер  или  как
он  себе  их  представлял,  а  также  против  любого  командно¬
го  органа,  который,  скажем,  отклонял  как  негодное  пред¬
ложенное  ему  промышленностью  оружие,  на  применении
которого  настаивал  сам  Гитлер.  Эту  ужасную  путаницу  в
понятиях,  и  по  сей  день  царящую  в  некоторых  умах,  со¬
знательно  поощряли  Гиммлер  и  Геббельс,  для  того  чтобы
вводить  в  заблуждение  немецкое  население  и  освободить
национал-социалистический  режим  от  всякой  ответствен¬
ности  за  будущее.
 После  разгрома  группы  армий  «Центр»,  в  середине  сен¬
тября  1944  года,  Гиммлер,  например,  в  своей  речи  перед
рейхсляйтерами  и  гауляйтерами  утверждал:  непросто  нор¬
мальными  понятиями  объяснить,  почему  28  дивизий  рас¬
сыпались  во  все  стороны,  словно  песок  или  солома.  А  за¬
тем  он  недвусмысленно  бросил  командованию  германских
сухопутных  войск  обвинение  в  пораженчестве  и,  более  то¬
го,  в  «измене  доброму  делу».  Рейхсфюрер  СС  не  пожелал
посчитаться  с  актами,  а  именно  с  тем,  что  группа  армий
«Центр»  противостояла  врагу,  чье  превосходство  в  воз¬
духе  равнялось  5:1,  а  на  суше  —  4:1  (особенно  в  танках  и
артиллерии).  К  тому  же  Верховное  Главнокомандование
вермахта  неправильно  оценило  оперативную  обстановку
и  вследствие  этого  предоставило  недостаточные  резервы.
(Однако  и  при  верной  оценке  обстановки  оно  тоже  смогло
бы  лишь  залатать  одну  дыру  за  счет  другой.)  Кроме  того,
Гитлер  строго  приказал  удерживать  расположенные  близко
к  линии  фронта  «прочные  опорные  пункты»,  и  таким  обра¬
зом  скованные  ими  дивизии  не  смогли  быть  использованы
 85

для  ведения  маневренных  оборонительных  боев.  Стратегия
Гитлера  снова  привела  к  тяжелым  последствиям:  команду¬
ющие  войсками  не  обладали  никакой  свободой  действий.
Если  бы  они,  сдав  «прочные  опорные  пункты»,  своевре¬
менно  начали  отвод  войск  на  Березину  и  высвободили  ре¬
зервы  для  обороны  угрожаемых  флангов,  поражение  хотя
и  не  удалось  бы  предотвратить,  но  оно  не  превратилось  бы
в  катастрофу  такого  масштаба.  Но  даже  тщательное  изуче¬
ние  причин  и  обстоятельств  краха  группы  армий  «Центр»
не  смогло  бы  дать  и  тени  доказательства  того,  что  здесь  сы¬
грали  хоть  какую-нибудь  роль  «измена  и  саботаж».  Напро¬
тив,  было  бы  неопровержимо  установлено,  что  имело  место
однозначное  военное  поражение.
 Кстати,  сохранившиеся  материалы  офицера,  ведшего
военный  дневник  в  штабе  оперативного  руководства  вер¬
махта  (дополненные  его  устными  высказываниями),  дока¬
зывают,  что  в  последние  годы  войны  ни  один  метр  линии
фронта  не  был  сдан  в  результате  какой-то  измены.
 Немало  бывших  солдат  и  после  войны  могли  еще  рас¬
сказать  о  так  называемых  случаях  саботажа  времен  своей
военной  службы.  Поскольку  инциденты  такого  рода  вряд
ли  могли  быть  расследованы  прямо  на  месте,  они  давали
повод  для  различных,  порой  противоречивых  слухов:  то
якобы  поезда  с  боеприпасами  отправлялись  по  ложному
маршруту,  то  разрушались  линии  связи,  то  преждевре¬
менно  взрывались  или  же  не  взрывались  совсем  снаряды,
рвались  стволы  орудий,  порой  поставлялось  негодное  обо¬
рудование,  то  запасные  части  «не  давались»  фронту  или  их
засылали  на  те  участки,  где  в  них  не  так  нуждались.  Тем  са¬
мым  факт  «саботажа»  считался  доказанным.  В  действитель¬
ности  же  в  большинстве  случаев  речь  шла  о  повседневных
недостатках  и  недоработках,  которые  при  тогдашней  пере-
напряженности  всех  органов  снабжения  были,  в  сущности,
неизбежны.  Ведь  в  конце  концов  Гитлер  вел  войну  против
всего  мира.  Тут  имели  место  небрежность,  чрезмерная  уста¬
лость,  плохое  питание;  происходили  воздушные  налеты  и
технические  аварии.  Солдата-фронтовика  не  всегда  мож¬
но  было  убедить  в  том,  что  так  называемые  акты  саботажа
можно  преимущественно  отнести  за  счет  производствен¬
 86

ных  недостатков  или  неосторожности.  Органы  по  приемке
оружия  просто-напросто  не  всегда  могли  установить  все
эти  недостатки.
 Кроме  того,  войска  не  имели  в  общем  и  целом  никако¬
го  представления  о  военно-технических  взаимосвязях  и  о
положении  с  материальными  запасами,  о  перенапряжении
транспортной  сети  Германии,  о  многочисленных  блокиро¬
ваниях  и  завалах  транспортных  путей  в  результате  масси¬
рованных  налетов  вражеской  авиации.  А  какие  трудности
приходилось  преодолевать,  когда  перемещалось  огромное
число  боевых  соединений!  Уже  само  по  себе  восстановле¬
ние  коммуникаций  для  снабжения  боеприпасами  и  про¬
довольствием,  причем  при  огромном  разнообразии  типов
оружия  (их  насчитывалось  временами  до  300),  предъявляло
огромные,  порой  до  конца  непреодолимые  трудности.
 Типичный  пример  «саботажного»  психоза  имел  место
в  1943  году.  Генерал-квартирмейстер  сухопутных  войск
позвонил  одному  сотруднику  начальника  вооружений  и
сообщил  ему,  что  ящики  с  ручными  гранатами  частично  до¬
ставляются  на  фронт  без  взрывателей.  Не  саботаж  ли  это?
Основательное  расследование  показало,  что  взрыватели
вынимали  из  ящиков  для  своих  целей  саперы.  Чем  напря¬
женнее  становилось  положение  с  подвозом  и  обеспечением
на  фронте,  тем  чаще  отдельные  войсковые  части  старались
удовлетворить  прежде  всего  собственные  потребности.  По¬
этому  неоднократно  случалось,  что  какая-либо  часть  само¬
вольно  «организовывала»  необходимое  за  счет  другой,  и  до
тех  пор,  пока  не  становились  ясны  все  обстоятельства,  это
тоже  считалось  «саботажем».
 Бывший  начальник  планового  управления  имперского
министерства  вооружений  и  военного  производства  кон¬
статировал,  что,  несмотря  на  занятость  30  млн  немецких
и  7  млн  иностранных  рабочих  (по  состоянию  на  1944  год),
выпуск  текущей  продукции  ни  в  один  из  периодов  не  ис¬
пытывал  каких-либо  серьезных  нарушений  из-за  сабота¬
жа  или  пассивного  сопротивления.  Это,  вне  всякого  со¬
мнения,  удивительно,  однако  находит  свое  объяснение  в
первую  очередь  в  невероятно  жесткой  системе  контроля,
в  строгом  надзоре  и  грозящих  суровых  наказаниях.  Анало¬
 87

гичное  подтверждает  и  бывший  начальник  одного  техни¬
ческого  ведомства:  он  подчеркивает,  что  в  2000  письменно
зафиксированных  пунктов  донесений  на  138  совещаниях
у  Гитлера  по  вопросам  военного  производства  ни  разу  не
обсуждались  какие-либо  доказанные  случаи  саботажа  в  во¬
енной  промышленности.  Один  сотрудник  бывшего  отдела
Абвер-заграница  справедливо  указывает,  что  имевшие  ме¬
сто  и  в  Германии  акты  военного  саботажа  были  весьма  «не¬
эффективными»,  да  и  вообще  предпринимавшиеся  во  вре¬
мя  войны  обеими  сторонами  подобные  акты  давали  весьма
скромный  результат.
 Целая  легенда  выросла  вокруг  оставления  в  резерве
двух  танковых  дивизий  в  июле  1944  года,  после  высадки
союзников  во  Франции.  Генерал-фельдмаршал  Роммель,
с  его  дурной  славой  человека,  осуществлявшего  «саботаж
в  рядах  командования»,  якобы  из  внутриполитических  со¬
ображений  (связанных  с  заговором  20  июля  1944  года)  в
критические  недели  июня  —  июля  специально  держал  их
в  резерве,  для  того  чтобы  двинуть  на  Берлин.  Не  будем  го¬
ворить  о  том,  что  даже  эти  силы  не  смогли  бы  ничего  изме¬
нить  в  безнадежном  военном  положении  Германии,  но  и  на
основании  записей  в  военном  дневнике  штаба  оператив¬
ного  руководства  вермахта  бесспорно  доказано,  что  Гитлер,
полностью  в  духе  своей  «системы  командования»,  оставил
лично  за  собой  право  распоряжаться  указанными  двумя
дивизиями,  чтобы  парировать  предполагавшуюся  вторую
крупную  высадку  войск  союзников  в  районе  Кале;  он  сам  и
отдал  позже  приказ  об  их  использовании.
 Ныне,  когда  мы  располагаем  широкой,  в  значитель¬
ной  мере  надежной  базой  источников  по  истории  Второй
мировой  войны,  которые  позволяют  нам  вынести  свое
суждение,  такие  реликты  легенд  должны  быть  со  всей  ре¬
шительностью  разрушены.  Конечно,  никто  не  станет  оспа¬
ривать,  что  в  1939—1945  годах  измена  (в  том  числе  государ¬
ственная)  и  сознательный  саботаж,  как  и  в  каждой  войне,
имели  место.  Но  в  рамках  общего  хода  событий  они  по
своему  воздействию  на  катастрофу  1945  года  значения  не
имели.  Гораздо  вернее  звучит  то,  что  писал  хорошо  осве¬
домленный  Отто  Дитрих:  именно  недостаток  у  Гитлера  са¬
 88

мокритики  и  его  тенденция  постоянно  приписывать  вину
другим  вели  к  почти  регулярным  утверждениям  об  «измене
и  саботаже»,  особенно  тогда,  когда  ему  что-нибудь  не  уда¬
валось.  «К  концу  драмы,  по  мере  того  как  его  поражения
и  ошибочные  решения  громоздились  одно  на  другое,  это
доходило  до  буйства  против  всех  и  вся.  Причину  всех  по¬
ражений  и  неправильных  решений  Гитлер  видел  в  том,  что
во  многом  являлось  следствием  его  собственной  несостоя¬
тельности,  его  преувеличений  и  необузданности,  наноси¬
мых  им  другим  обид  и  несправедливости».
 Если  же  «измена»  вообще  повлияла  на  масштаб  герман¬
ского  краха  1945  года,  то  это  была  измена  самого  же  Гитле¬
ра.  1  сентября  1939  года  он  провозгласил  в  рейхстаге:  «[...]
Совершенно  неважно,  будем  ли  живы  мы,  но  необходимо,
чтобы  жил  народ,  жила  Германия».  Почти  шесть  лет  спу¬
стя,  после  того  как  он  увидел,  что  эту  войну  Германии  не
выиграть,  тот  же  самый  человек  приказал  разрушить  в  рей¬
хе  все  транспортные  пути,  сооружения  связи,  промышлен¬
ности  и  снабжения,  уничтожить  все  реальные  ценности,
ибо  нечего  обращать  внимание  на  те  жизненные  основы,
которые  нужны  народу  для  продолжения  его  примитивно¬
го  существования.
 Что  же  касается  ходивших  в  конце  войны  слухов  о  мно¬
гочисленных  видах  «секретного  оружия»,  при  помощи  ко¬
торого  национал-социалисты  надеялись  в  самую  послед¬
нюю  минуту  добиться  поворота  в  ходе  войны  и  которое
должно  было  послужить  самым  крайним  средством  борь¬
бы,  то  сегодня  мы  знаем,  что  это  такое.  Вне  всякого  сомне¬
ния,  можно  поражаться  тому,  какие  новые  виды  оружия  и
различных  устройств  сконструировали  германские  техники
и  инженеры  за  годы  войны,  будь  то  для  ведения  войны  на
море  (шноркель,  подводные  лодки  типа  «Вальтер»,  «Цаун-
кёниг»  и  т.п.),  в  воздухе  (реактивные  самолеты,  снаряды  и
ракеты  «фау»)  или  на  суше  (например,  «угловая  винтовка»,
крылатые  «панцерфаусты»).  Но  столь  же  не  соответствует
истине,  сколь  и  опасно  утверждение,  которым  один  публи¬
цист  заканчивает  свое  исследование  о  германском  оружии
вообще  и  секретном  оружии  в  частности  во  Второй  миро¬
вой  войне:  будто  промедление  «всего  на  несколько  недель,

на  считаные  дни»  в  его  изготовлении  спасло  союзников
и  приблизило  их  к  осуществлению  своих  военных  целей.
Но  ведь  всего  этого  оружия,  вместе  взятого,  было  далеко
не  достаточно  для  достижения  решающего  поворота  в  хо¬
де  войны,  то  есть  по  своей  боеспособности  и  ударной  си¬
ле  оно  не  могло  заменить  сотню  и  даже  больше  полностью
вооруженных  и  оснащенных  подвижных  дивизий.
 Работы  по  созданию  овеянного  сагами  германского
атомного  оружия  тоже  еще  отнюдь  не  «близились»  к  своему
завершению.  Правда,  германские  ученые,  в  том  числе  Ган,
фон  Вайцзеккер  и  Гейзенберг,  как  сегодня  установлено,  ра¬
ботали  над  созданием  атомного  реактора  (а  не  бомбы).  Но
в  1942  году  на  совещании  с  участием  Геринга  они  были  вы¬
нуждены  признать,  что  никаких  видов  на  создание  такого
оружия  в  течение  ближайших  двух  лет  («а  к  тому  времени
война  так  и  так  закончится»)  в  нынешних  условиях  уже  нет.
Основные  попытки  были  поэтому  прекращены,  чтобы  не
расходовать  ради  ненадежного  эксперимента  силы  много¬
численных  инженеров  и  техников,  а  также  сырье  и  произ¬
водственные  мощности.  Когда  же  оказалась  разбомблен¬
ной  норвежская  гидроэлектростанция,  производившая
необходимую  для  расщепления  атома  тяжелую  воду,  при¬
шлось  отказаться  и  от  проводившихся  в  ограниченном  объ¬
еме  экспериментов.  А  сопровождавшееся  с  лета  1944  года
большой  пропагандистской  шумихой  применение  оружия
«фау»  далеко  не  оправдало  ожиданий,  так  как  (не  говоря  о
технических  недостатках),  несмотря  на  отдельные  успехи,
оно  не  смогло  серьезно  парализовать  боевой  дух  британ¬
ской  столицы.
 * 	*  *
 Если  окинуть  мысленным  взором  многочисленные
факторы,  являвшиеся  определяющими  для  германской  ка¬
тастрофы  1945  года,  становится  отчетливо  видно,  что  ре¬
шающее  значение  имел  не  какой-либо  один  из  них,  а  все
они,  вместе  взятые.
 И  все-таки  следует  выделить  еще  не  упомянутое  звено  в
этой  цепи.  Для  этого  надо  рассмотреть  ведение  войны  Гер¬
 90

манией  в  свете  теории  Клаузевица1.  Утверждая,  что  война
есть  продолжение  политики  другими  средствами,  он  имел
в  виду,  что  любой  военный  конфликт  надлежит  рассматри¬
вать  «прежде  всего  с  точки  зрения  его  вероятного  харак¬
тера»  и  его  «главных  очертаний»,  которые  вытекают  «из
политических  величин  и  условий».  Задача  состоит  в  том,
чтобы  постоянно  сохранять  общее  представление  об  этих
условиях;  все  органы  должны  действовать,  «хорошо  обду¬
мав»,  чтобы  «в  конце  не  проиграть  тот  процесс»,  который
был  выигран  вначале,  и  затем  не  оказаться  «приговоренны¬
ми  платить  издержки».  Война,  по  Клаузевицу,  инструмент
политики,  и  ее  не  начинают  или  «ее,  действуя  разумно,  не
следует  начинать»,  не  сказав  себе,  «чего  же  хочешь  достиг¬
нуть  с  ее  помощью  и  в  ее  ходе».  Это  принуждает  к  выработ¬
ке  всестороннего  плана  войны,  в  котором,  с  одной  сторо¬
ны,  определяется  ее  предназначение,  то  есть  политическое
намерение  (чего  следует  и  чего  можно  добиться  с  ее  по¬
мощью),  а  с  другой  —  тщательно  анализируются  средства
(вооруженные  силы,  экономика  и  т.  д.),  чтобы  в  результа¬
те  указанный  план  давал  ответ  на  вопрос  о  военной  цели.
«Значит,  —  говорится  далее  у  Клаузевица,  —  чтобы  опреде¬
лить  меру  средств,  которые  мы  пускаем  в  ход  для  войны,
мы  должны  обдумать  политическое  предназначение  ее  как
с  нашей  стороны,  так  и  со  стороны  врага;  мы  должны  рас¬
смотреть  силы  и  условия  вражеского  государства  и  нашего
собственного,  должны  учесть  характер  его  правительства,
его  народа  и  способности  того  и  другого  —  причем  все  это
применительно  к  нашей  стороне,  а  также  принять  во  вни¬
мание  политические  связи  других  государств  и  те  послед¬
ствия,  которые  вызовет  война  во  всем  этом».
 Несомненно,  одной  из  величайших  ошибок  Гитлера,
если  подойти  к  его  образу  действий  с  моральной  стороны,
было  то,  что  он,  проводя  «политику  риска»,  несшую  в  себе
в  качестве  ее  последствия  войну,  не  продумывал  планомер¬
 1  Карл  фон  Клаузевиц  (1780—1831)  —  прусский  генерал,  авторитетный
военный  теоретик,  автор  основополагающего  труда  «О  войне»,  активный
участник  национально-освободительной  борьбы  немецкого  народа  против
наполеоновского  господства  и  сторонник  союза  в  этой  борьбе  с  Россией.
 91

но  и  рационально  политические,  экономические,  психо¬
логические  и  военные  формы  проявления  и  возможности
этой  политики,  а  также  не  учитывал  их  в  достаточной  мере.
Когда  в  1939  году  была  начата  война,  Германия  не  имела
никакого  плана  войны,  никакой  стратегической  обоб¬
щающей  концепции,  в  которой  бы  были  сведены  воедино
в  правильном  соотношении  предназначение,  средства  и
цель  данной  войны.  Вместо  этого  постоянно  ad  hoc1  выра¬
батывались  частичные  планы  с  тем  результатом,  что  Гитлер
все  более  дерзко  преследовал  неограниченные  цели  с  явно
ограниченными  средствами.
 В  другом  месте  своего  труда  Клаузевиц  говорил  о  том,
что  война  «никогда  не  должна  быть  отделена  от  политиче¬
ского  общения»,  ибо  иначе  до  некоторой  степени  оказы¬
ваются  «разорванными  все  нити  существующих  условий»  и
возникает  «бессмысленная  и  бесцельная  вещь».  И  в  самом
деле:  сколь  ни  блестящи  были  германские  военные  успехи
в  первой  половине  войны,  в  конечном  счете  они  оказались
обесцененными,  поскольку  не  были  использованы  поли¬
тически.  С  1941  года  Гитлер  уединился  в  своей  ставке,  что¬
бы  целиком  и  полностью  посвятить  себя  ведению  войны;
участие  Японии  в  войне  так  и  осталось  его  единственным
политическим  актом  за  все  это  время.
 Клаузевиц  подчеркивал,  что  политика  (государственный
деятель)  не  может  предъявлять  к  войне  (армии)  никаких
требований,  которые  та  не  может  выполнить,  ибо  чрезмер¬
ные  требования  к  войску  могут  оказать  на  ведение  войны
вредные  влияния;  в  таком  случае  скорее  следует  упрекать
саму  политику.
 Ход  Второй  мировой  войны  показал,  что  преследуемая
Гитлером  политическая  цель  далеко  превышала  эффектив¬
ность  находившихся  в  его  распоряжении  военных  и  эко¬
номических  средств!  С  другой  стороны,  Клаузевиц  предо¬
стерегал  от  того,  чтобы  выдвигать  и  решать  чисто  военные
вопросы  с  политической  точки  зрения.  Гитлер  нарушил  и
этот  принцип.  Это  нашло  свое  выражение  во  второй  фазе
 1  ad  hoc  —  специально  с  этой  целью  {лат.).
 92

Западной  кампании,  а  позже  в  оставлении  Крыма  и  Кур¬
ляндии  (Латвия)  и  в  некоторых  других  случаях.
 Сказанное  нами  можно  продемонстрировать  на  осо¬
бенно  потрясающем  примере.  Полагая,  что  Советский  Со¬
юз  тоже  можно  сокрушить  в  ходе  одной  «блиц-кампании»,
политическое  руководство  Германии  не  разработало  ника¬
ких  планов  (за  исключением  «уничтожения  нежелательных
элементов»)  для  того,  чтобы  победить  Россию  с  помощью
самих  же  русских  и  освободить  страну  от  большевистской
системы.  Напротив,  национал-социалистская  оккупаци¬
онная  политика,  с  ее  расовой  теорией  и  теорией  жизнен¬
ного  пространства,  положила  начало  тому  ходу  событий  на
Востоке,  который  в  конечном  счете  решающим  образом
способствовал  германскому  поражению.
 В  общем  и  целом  существовало  три  группы,  которые
желали  осуществить  в  России  определенные  концепции.
К  числу  представителей  самой  крайней  из  них  принадле¬
жали  (если  назвать  самых  влиятельных)  Гиммлер,  Борман
и  Э.  Кох.  Им  удавалось  осуществить  свои  взгляды  и  меры,
поскольку  Гитлер  целиком  и  полностью  одобрял  их.  Они
действовали  по  принципу:  мы  —  «господа»,  они  —  «унтер-
менши».  Немцы,  заявляли  они,  должны  эксплуатировать,
господствовать  и  управлять.  Любую  попытку  считаться  с
чувствами  и  образом  жизни  русских  они  отвергали  как  сен-
тиментальничание.  Рейхсфюрер  СС  сформулировал  это
одной  фразой:  «Что  касается  русских,  чехов  [...]  мне  совер¬
шенно  безразлично,  живут  ли  они  в  достатке  или  подыхают
с  голода;  меня  они  интересуют  лишь  постольку,  посколь¬
ку  мы  нуждаемся  в  них  как  в  рабах  для  нашей  культуры,  а
до  остального  мне  дела  нет».  Поэтому  эсэсовские  и  другие
исполнительные  органы,  в  частности  и  «золотые  фазаны»
(начальники  административных  и  экономических  органов
в  оккупированных  областях),  по  отношению  к  населению
не  останавливались  решительно  ни  перед  чем.
 Большой  материал  для  выводов  дает  проведенное  по¬
сле  войны  американскими  исследователями  тестирование
1000  русских  перемещенных  лиц,  которые  пережили  гер¬
манскую  оккупацию  на  Востоке.  На  вопрос,  изменилось
ли  отношение  населения  к  немцам  за  время  оккупации,
 93

728  человек  ответили  «да»  и  85  «нет».  Изменение  отноше¬
ния,  по  мнению  большинства,  произошло  в  1942  году,  по¬
сле  того  как  практика  оккупационной  политики  уже  не
оставляла  сомнения  в  немецких  целях:  вместо  свободы  —
новая  несвобода,  при  этом  зачатки  германо-русского  со¬
трудничества  с  намерением  свергнуть  ненавистную  боль¬
шевистскую  систему  подавлялись  в  самом  зародыше.  Рост
огромного  партизанского  движения  в  России  (позднее  даже
оказывавшего  оперативное  воздействие)  следует  не  в  по¬
следнюю  очередь  отнести  за  счет  этого  факта!  Интересны
также  ответы  на  вопрос:  кто  из  немцев,  по  вашему  мнению,
вел  себя  наилучшим  образом?  162  человека  высказались  за
гражданских  лиц,  545  —  за  солдат-фронтовиков,  69  —  за
гарнизонные  войска  и  только  10  —  за  СС  и  СД.
 Несколько  «мягче»  были  предложения  Альфреда  Розен¬
берга  и  его  сотрудников  по  решению  проблемы  Востока.  Од¬
нако  они  остались  нереализованными,  поскольку  не  нашли
одобрения  у  Гитлера.  Имперский  министр  по  делам  оккупи¬
рованных  восточных  областей  —  закоренелый  враг  Кремля
и  русской  великодержавности  —  хотел  сыграть  на  нацио¬
нальных  противоречиях  в  России  и  предоставить  различным
«народам»  (прибалтам,  белорусам,  украинцам  и  кавказцам)
некоторую  свободу  и  автономию  в  рамках  тесной  политиче¬
ской  и  экономической  зависимости  от  Германии.
 В  тогдашних  условиях  наиболее  разумные  аргументы
выдвигали  представители  министерства  иностранных  дел
и  ОКВ:  они  с  самого  начала  требовали  конструктивной  ок¬
купационной  политики.  Задача  Германии,  утверждали  они,
вбить  клин  между  населением  и  системой;  надо  обращать¬
ся  с  русскими,  уважая  их  человеческое  достоинство,  и  по¬
ставить  перед  ними  в  качестве  конкретной  цели  освобож¬
дение  от  большевизма.  Провести  в  жизнь  подобные  планы
(скажем,  позволить  русскому  генералу  Власову  с  его  тыся¬
чами  добровольцев  активно  участвовать  в  борьбе  на  сто¬
роне  немцев)  было  невозможно,  ибо  они  противоречили
национал-социалистской  идеологии  и  намерениям  Гитле¬
ра.  Когда  в  1944  году  уже  вырисовалось  поражение  Герма¬
нии,  лозунги  получившей  теперь  приказ  действовать  Рус¬
 94

ской  освободительной  армии  (РОА),  естественно,  больше
не  имели  никакой  притягательной  силы.  Поэтому  в  одном
новейшем  американском  исследовании  указывается  на  то,
что  носившее  характер  катастрофы  германское  господство
в  России  имело  решающее  значение  для  исхода  Восточной
кампании.
 Германская  оккупационная  политика  на  западе  и  севере
Европы  хотя  и  была  иной,  но  тоже  являлась  малопригодной
для  того,  чтобы  преодолеть  противоречия  и  умиротворить
захваченные  страны.  Например,  Гитлер  так  и  не  исчерпал
до  конца  возможности  полностью  привлечь  Францию  на
свою  сторону,  поскольку  никогда  не  стремился  всерьез  к
подлинному  компромиссу  с  западным  соседом,  —  наобо¬
рот,  он  постоянно  намеревался  в  конце  войны  заключить
мир  за  счет  Франции.  Что  же  касалось  малых  стран  —  та¬
ких,  как,  скажем,  Голландия  или  Бельгия,  —  то  для  него
они  были  в  конечном  счете  «дерьмовыми  государствами»
(совещание  у  фюрера  по  обсуждению  обстановки  в  январе
 1945 	года),  которые  смогли  сохраниться  лишь  потому,  что
«несколько  европейских  государств  не  сумели  договорить¬
ся  между  собой  о  том,  как  их  сожрать»,  и  которые,  по  его
мнению,  «не  имеют  никакой  чести».
 Правда,  если  столь  же  критически  подойти  к  рассмотре¬
нию  ведения  Второй  мировой  войны  англо-американцами,
становится  видно,  насколько  сильно  и  противная  сторона
до  самого  конца  впадала  в  ошибку,  ставя  на  первый  план
исключительно  военные  соображения.  «Дайте  нам  сначала
выиграть  войну,  а  уж  потом  будем  говорить  о  политике!»  —
так  в  значительной  мере  звучал  ее  лозунг.  Клаузевиц  же
указывал,  насколько  важно  подчинить  военные  соображе¬
ния  политическим,  особенно  по  мере  приближения  конца
войны.  Замысел  и  цель  военных  мер  должны  в  принципе
учитывать  «конкретные  условия  будущего  мирного  состоя¬
ния»,  ибо  то  «политическое  состояние»,  которое  следует  за
войной,  оказывает  воздействие  «уже  в  виде  расчетов».
 Это  началось  с  рузвельтовского  требования  «безогово¬
рочной  капитуляции»,  которое  привело  к  ужесточению
германского  сопротивления.  Несомненно,  что  и  без  этого
 95

требования  Вторая  мировая  война  не  имела  бы  другого  ис¬
хода  до  тех  пор,  пока  Гитлер  находился  у  власти.  Но  на  гер¬
манскую  оппозицию,  которая  честно  стремилась  к  взаимо¬
пониманию  с  западными  державами  путем  переговоров,
оно  должно  было  оказать  убийственное  действие.  Ведь  про¬
тивник  явно  не  делал  никакого  различия  между  национал-
социалистской  системой  и  «другой  Германией»;  он  стал
жертвой  собственной  военной  пропаганды.  Так,  союзные
армии  предприняли  «крестовый  поход  в  Европу»,  чтобы
военным  путем  покарать  агрессора;  все  же  остальное:  мир,
свобода  и  благосостояние  —  должно  было  затем  урегулиро¬
ваться  само  собою!  Редко,  когда  в  истории  огромная  надеж¬
да  быстрее  и  полнее  приводила  к  разочарованию  в  ней,  чем
та,  которую  питал  президент  США  в  1945  году.  Настоящим
же  победителем  из  этой  схватки  народов  вышел  Советский
Союз,  который  вступил  в  последнюю  фазу  войны  с  четкой,
твердо  очерченной  политической  программой.  Его  поли¬
тическое  ведение  войны  помогло  мировому  коммунизму
добиться  решающего  успеха:  он  смог  продвинуть  границы
своей  сферы  власти  до  самого  сердца  Германии,  до  Эльбы.
 * 	*  *
 Наш  итог,  который  наверняка  мог  бы  быть  дополнен  в
некоторых  отношениях  (скажем,  в  области  техники;  в  том,
что  касается  ошибочной  структуры  германских  высших  ор¬
ганов  или  мер  по  истреблению  других  народов,  вызвавших
рост  ненависти  к  Германии,  и  т.п.),  однозначен:  никаких
шансов  выиграть  войну  у  Германии  не  было,  причем  и  «без
Гитлера»  тоже.  (Хотя  здесь  уместно  сказать,  что  «без  Гит¬
лера»  тогда  и  при  той  расстановке  сил  мировая  война  во¬
обще  едва  ли  разразилась  бы.)  Столь  же  тотально,  как  Гер¬
мания  вела  под  конец  эту  войну,  она  ее  и  проиграла.  Более
того,  можно  без  преувеличения  сказать,  что  эта  война  была
проиграна  политически  еще  прежде,  чем  она  началась  во¬
енными  средствами.  Насчет  беспредельно  извращенно¬
го  ведения  войны  как  следствия  технического  прогресса
и  идеологических  противоречий  нет  никаких  сомнений:
на  террор  каждая  сторона  отвечала  террором.  Разумеется,
 96

многочисленные  злодеяния,  совершенные  немцами  во
время  войны  именем  Германии,  никоим  образом  не  долж¬
ны  замалчиваться,  а  тем  более  забываться.
 Но  было  бы  столь  же  неправильным  и  односторонним,
если  бы  мы  говорили  только  о  теневой  стороне  проис¬
шедшего.  И  во  времена  глубочайшего  унижения  немецкие
мужчины  и  женщины,  помня  о  своей  нравственной  ответ¬
ственности,  показали  себя  достойными  людьми  как  в  со¬
противлении  на  фронте,  так  и  в  оккупированных  областях,
а  также  в  тылу  на  своих  рабочих  местах.  Именно  это  один
из  важнейших  уроков,  преподанных  нам  Второй  мировой
войной.
 Итак,  Германия  (по  словам  западногерманского  истори¬
ка  Манфреда  Геринга)  «ярчайшим,  потрясающим  образом
показала  всему  человечеству,  в  результате  каких  обстоя¬
тельств  культурный  народ  смог  с  гордой  высоты  погрузить¬
ся  в  самую  мрачную  бездну.  На  его  примере  подтвердился
опыт  истории,  на  его  примере  была  доказана  незыблемость
твердых,  имманентных  природе  вещей  и  законов,  причем
тем  убедительнее  потому,  что  Германия  действительно  яв¬
ляется  ведущим  культурным  народом.  В  том,  что  именно
в  результате  его  катастрофы  облик  мира  столь  решитель¬
но  изменился,  и  состоит  истинная  трагедия  европейской
истории».
 Вскоре  после  поражения  Германии  Фридрих  Майнеке
(немецкий  историк)  в  достойном  восхищения  обзоре  об¬
рисовал  ошеломленным  немцам  происшедшее,  истолковав
его  как  «германскую  катастрофу».  Он  видел  перед  собой
разгромленное  Германское  государство,  потерявшее  зна¬
чительную  территорию,  и  иноземное  господство  как  судьбу
на  долгие  годы.  Несмотря  на  это,  он  нашел  в  себе  мужество
бросить  отчаявшимся  призыв:  «Мы  призываем  надеяться!»
Но  он  связывал  с  этим  вопрос,  удастся  ли  спасти  немецкий
дух.

X.  Хембергер
 ЭКОНОМИКА  И  ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
ФАШИСТСКОЙ  ГЕРМАНИИ  НАКАНУНЕ  И  В  ХОДЕ
ВТОРОЙ  МИРОВОЙ  ВОЙНЫ
 По  утверждениям  некоторых  немецких  исследователей,
дилетантизм  гитлеровской  клики  имел  пагубные  послед¬
ствия  не  только  в  военной  и  политической  области,  но  и  в
области  экономики.  В  частности,  он  будто  бы  помешал
развитию  военной  экономики.  Бывший  статс-секретарь  в
фашистском  имперском  министерстве  вооружений  и  воен¬
ного  производства  Керль  утверждает  даже,  что  Германия
была  в  экономическом  отношении  недостаточно  подготов¬
лена  ко  Второй  мировой  войне  [1].
 Итак,  поражение  было  якобы  вызвано  не  противоречи¬
ем  между  военными  целями  Германии  и  ее  экономически¬
ми  возможностями,  а  «недостаточной  экономической  под¬
готовкой».  На  самом  деле  фашисты  делали  все,  чтобы  лю¬
бой  ценой  и  в  кратчайший  срок  перестроить  германскую
экономику  в  интересах  подготовки  и  ведения  войны,  чего
бы  такая  перестройка  ни  стоила.
 Для  процесса  переключения  германской  экономики  на
нужды  подготовки  Второй  мировой  войны  весьма  типич¬
ны  меры,  принятые  нацистским  правительством  в  области
снабжения  промышленности  сырьем  и  обеспечения  граж¬
данского  населения  продуктами  питания  и  предметами
ширпотреба.  Отнюдь  не  случайно,  что  в  этой  области  прак¬
тически  с  первых  дней  установления  фашистской  диктатуры
стали  проводиться  мероприятия  военно-экономического
характера.  Во  время  Первой  мировой  войны  снабжение
промышленности  сырьем  и  обеспечение  гражданского  на¬
селения  предметами  потребления,  особенно  продуктами
питания,  были  для  военной  экономики  Германии  серьез¬
ным  «узким  местом».  Заблаговременным  введением  мер  по
«упорядочению»  Германия  рассчитывала  обеспечить  снаб¬
жение  сырьем  и  предметами  потребления  в  интересах  рас¬
ширения  военного  производства.
 98

Законодательные  основы  для  «упорядочения»  снаб¬
жения  сырьем  и  рационирования  предметов  потребления
были  созданы  нацистским  правительством  уже  в  1934  году.
22  марта  1934  года  был  издан  закон  о  сделках  на  промыш¬
ленное  сырье  и  полуфабрикаты  [2].  Закон  этот  касался
только  тех  видов  сырья  и  полуфабрикатов,  которые  были
важны  для  промышленного  производства.  Главной  целью
закона  было  регулирование  импорта  и  экспорта.  Кроме
того,  в  его  издании  сыграли  определенную  роль  валютные
соображения.
 Уже  4  сентября  1934  года  вышеуказанный  закон  был  за¬
менен  «Распоряжением  о  товарном  обращении»  [3].  Огра¬
ничение  регламентации  товарного  обращения  одним  про¬
мышленным  сырьем  и  полуфабрикатами  было  отменено.
Отныне  все  товары  в  сфере  промышленности,  продоволь¬
ственного  снабжения,  сельского  и  лесного  хозяйства  на  пу¬
ти  от  производителя  к  потребителю  подлежали  регламента¬
ции  фашистскими  властями.
 Как  «упорядочение»  сырьевого  обращения,  так  и  ра¬
ционирование  продуктов  потребления  возникли  вместе  с
процессом  милитаризации  экономики  в  фашистской  Гер¬
мании  и  явились  его  следствием.  Обе  «меры  по  упорядоче¬
нию»  наряду  с  государственными  заказами  на  вооружение
обеспечивали  в  области  товарного  обращения  перераспре¬
деление  капитала  в  пользу  форсированного  развития  воен¬
ной  экономики  монополий.
 Цель  «упорядочения»  сырьевого  обращения  состояла
в  том,  чтобы  в  первую  очередь  удовлетворить  огромный
спрос  военной  промышленности  и  таким  образом  помочь
монополистам  присвоить  огромные  барыши,  нажитые  на
гонке  вооружений.  Это  осуществлялось  за  счет  менее  важ¬
ных  в  военном  отношении  отраслей  промышленности,
которые  либо  в  недостаточном  количестве  снабжались  сы¬
рьем,  либо  вообще  не  получали  его.  В  результате  их  про¬
изводство  переживало  застой  или  свертывалось.  «Упоря¬
дочение»  снабжения  сырьем  принудительно  ограничивало
накопление  капитала  в  этих  отраслях  промышленности  и
тем  самым  высвобождало  капитал,  который  тем  или  иным
способом  отнимался  у  владельца  и  передавался  монополи¬
ям  для  развития  военной  промышленности.
 99

От  «упорядочения»  снабжения  сырьем  особенно  по¬
страдали  ремесленники,  мелкие  и  средние  капиталисты.
В  период  с  1933  по  1939  год,  по  неполным  статистическим
данным,  обанкротилось  или  было  принудительно  закрыто
700  тысяч  ремесленных  предприятий.  С  началом  войны,  а
особенно  с  введением  «тотальной  мобилизации»,  ликвида¬
ции  подверглись  еще  сотни  тысяч  мелких  и  средних  пред¬
приятий.  Газета  «Франкфуртер  цайтунг»  была  вынуждена
тогда  сделать  следующее  признание:  «Нельзя  отрицать,
что  закрытие  предприятий  является  для  их  владельцев  чрез¬
вычайно  тяжелой  жертвой.  Не  только  сами  владельцы,  но  и
помещения  предприятий,  наличные  запасы  товаров,  орудия
производства  и  все  остальное  передается  для  использования
по  другому  назначению.  Контингенты  рабочей  силы  и  круг
клиентуры,  завоеванный  нередко  ценой  больших  многолетних
усилий,  оказываются  в  распоряжении  других  предприятий.
Необходимо  со  всей  определенностью  подчеркнуть,  что  по¬
добного  рода  мероприятия  означают  чрезвычайно  далекоиду¬
щее  вмешательство...»  [4].
 Выиграли  же  на  этом  военные  монополии.  Так,  к  приме¬
ру,  средний  капитал  акционерных  обществ  за  период  с  1933
по  1942  год  вырос  с  2,3  миллиона  до  почти  5,4  миллиона
марок.  Немалую  роль  в  этом  ускоренном  росте  могущества
магнатов  военной  индустрии  среди  прочих  мероприятий
по  стимулированию  развития  военной  экономики  сыграло
также  «упорядочение»  снабжения  сырьем.
 Что  касается  рационирования  предметов  потребления,
то  оно  явилось  следствием  принудительного  ограничения
накопления  капитала  в  легкой  промышленности  в  пользу
военной  промышленности.  Тем  самым  было  сокращено
предложение  предметов  массового  потребления  по  срав¬
нению  со  спросом.  Цены  начали  ползти  вверх,  а  уровень
жизни  понизился.
 Рационирование  промышленных  товаров  было  введено
с  началом  войны.  Оно  сказалось  прежде  всего  на  снабже¬
нии  населения  текстилем,  обувью  и  предметами  домашне¬
го  хозяйства.  Необходимейшие  предметы  одежды  и  другие
товары  рядовой  потребитель  получал  с  большим  трудом.
 100

Напротив,  рационирование  продовольствия  началось
уже  задолго  до  развязывания  Второй  мировой  войны.  Еще  в
1937  году  была  введена  нормированная  продажа  жиров  на¬
селению  по  специально  составленным  спискам  покупате¬
лей  и  удостоверениям  о  составе  семьи.  Непосредственным
поводом  к  этому  послужило  свертывание  импорта  жиров  в
пользу  ввоза  военного  сырья  и  дезорганизация  производ¬
ства  мяса  и  жиров  в  самой  Германии.  Когда  началась  война,
рационированию  подверглась  подавляющая  часть  продо¬
вольственных  товаров,  а  затем  и  все  они  без  исключения.
 Принципы  «упорядочения»  снабжения  сырьем  и  рацио¬
нирования  продовольствия  и  предметов  широкого  потре¬
бления  выработали  наиболее  влиятельные  монополисты.
В  их  же  руках  находилось  и  осуществление  этих  принципов.
Центром  всей  деятельности  в  указанном  направлении  явля¬
лась  так  называемая  «рейхсгруппа  по  делам  промышленно¬
сти».  Она  представляла  собой  реорганизованное  имперское
объединение  немецкой  промышленности  и  одновременно
орган  фашистского  государственного  аппарата.  Во  главе  ее
стояли  крупнейшие  монополисты.  Так,  например,  первым
руководителем  «рейхсгруппы»  был  Крупп  фон  Болен  унд
Гальбах.  Впоследствии  этот  пост  занял  представитель  кон¬
церна  Маннесмана  Вильгельм  Цанген.  Среди  членов  совета
«рейхсгруппы»  были  такие  воротилы  монополистического
капитала,  как  Эрнст  Пёнсген  из  «Ферейнигте  штальверке»
и  Рёхлинг.  К  задачам  «рейхсгруппы»  относилась  выработка
государственных  мероприятий  в  области  экономики  и  кон¬
троль  за  их  проведением.
 Для  осуществления  «упорядочения»  снабжения  сырьем
и  рационирования  предметов  потребления  (включая  кон¬
троль  над  импортом,  экспортом  и  валютными  операциями)
были  созданы  контрольные  инстанции,  с  1939  года  имено¬
вавшиеся  имперскими  бюро.  Это  были  государственные
органы,  подчиненные  имперскому  министерству  экономи¬
ки  или  имперскому  министерству  питания  и  сельского  хо¬
зяйства.  Имперские  бюро  не  торговали  товарами,  а  только
направляли  их  покупку  и  продажу  по  определенному  руслу.
Они  заботились  о  том,  чтобы  товарное  обращение  служило
целям  развития  военной  промышленности.  Ради  дости¬
 101

жения  этой  цели  было  проведено  некоторое  ограничение
частной  собственности  на  товары.  Владелец  не  мог  боль¬
ше  продавать  свои  товары  любому  покупателю  по  своему
усмотрению.  Отныне  круг  его  покупателей  был  предписан
ему  государством  через  посредство  имперских  бюро.
 С  началом  Второй  мировой  войны  эта  система  на  пер¬
вых  порах  изменений  не  претерпела.  Но  в  1942  году,  то  есть
уже  после  нападения  на  СССР,  была  проведена  реформа
имперских  бюро  с  целью  добиться  максимального  роста
военного  производства.  В  организационном  отношении
некоторые  имперские  бюро  (по  углю,  по  железу  и  стали)
были  превращены  в  имперские  объединения.  Последние
продолжали  выполнять  функции  имперских  бюро,  но
одновременно  должны  были  также  проводить  производ¬
ственно-техническую  рационализацию  отдельных  пред¬
приятий.  В  результате  проведенной  реформы  функции
имперских  бюро  были  расширены  в  направлении  лучшей
координации  «упорядочения»  снабжения  сырьем.  В  1942—
 1943 	годах  имперское  министерство  вооружений  и  воен¬
ного  производства  создало  новую  систему  так  называемых
«кругов  и  комитетов».  С  этого  времени  значительная  доля
сырья  распределялась  непосредственно  ими  в  обход  им¬
перских  бюро.
 Имперские  бюро  являлись  прямыми  органами  моно¬
полий.  Так,  например,  генеральный  директор  харбургской
резиновой  фабрики  «Феникс»  (работавшей  с  американ¬
ским  капиталом)  Отто  Фридрих  возглавлял  имперское  бю¬
ро  по  каучуку.  Во  главе  имперского  объединения  по  железу
стоял  Рёхлинг,  а  заместителями  его  были  Крупп  и  Роланд
из  «Ферейнигте  штальверке».  Имперское  объединение  по
искусственному  волокну  возглавлялось  д-ром  Фитсом,
председателем  пластмассового  концерна  «Глянцштоф».
Во  многих  других  случаях  имперские  бюро  возглавлялись
ставленниками  монополистов  (например,  будущие  статс-
секретари  в  имперском  министерстве  вооружений  и  воен¬
ного  производства  Керль  и  Шульце-Филиц).  Кроме  того,
каждое  имперское  бюро  должно  было  создать  при  себе  со¬
вет,  состоявший  в  бюро,  которые  занимались  различными
отраслями  промышленности,  из  руководителей  «вирт-
 102

шафтсгрупп»  (как  правило,  это  были  монополисты  или  их
ставленники)  и  представителей  крупных  концернов  и  кар¬
телей.  Следует  также  сказать,  что  имперские  бюро  могли
выполнять  свои  задачи  только  с  помощью  «рейхсгрупп»  и
«виртшафтсгрупп»,  а  также  объединений,  регулировавших
рынок.  По  своему  характеру  имперское  бюро  можно  срав¬
нить  с  принудительным  бюро  синдиката,  через  посредство
которого  сырье  и  иные  товары  распределялись  в  пользу  во¬
енной  промышленности  на  благо  монополий.
 Для  быстрого  введения  всеобъемлющих  мероприятий
по  военно-экономическому  «упорядочению»  особенно
важное  значение  имело  то  обстоятельство,  что  в  области
сырья  и  продуктов  питания  Германия  зависела  от  внешней
торговли.  Следующая  таблица  дает  представление  о  сырье¬
вом  положении  Германии  в  1938  году  [5]:
 Алмазы  промышленные
 -/+
 Хромовая  руда
 -/+
 Ванадий
 -/+
 Цинк
 -/+
 Вольфрам
 -/+
 Асбест
 +
 Графит
 -/+
 Железная  руда
 +
 Кварц  кристаллический
 -/+
 Медь
 +
 Марганцевая  руда
 -/+
 Свинец
 +
 Молибден
 -/+
 Сера
 +
 Нефть
 -/+
 Фосфаты
 +
 Никель
 -/+
 Калий
 ++
 Олово
 -/+
 Уголь
 ++
 Платина
 -/+
 Шпат
 ++
 Ртуть
 -/+
 Алюминий
 +++
 Слюда
 -/+
 Магний
 +++
 Сурьма
 -/+
 Условные  знаки  в  этой  таблице  имеют  следующее  значение:
 —  /+  —  отечественное  производство  отсутствует  или  незначительно;
+  —  отечественное  производство  покрывает  50%
или  менее  потребности;
 ++  —  отечественное  производство  покрывает
потребность  на  100  процентов;
 +++  —  имеется  излишек  на  экспорт.
 103

Добавим  еще  некоторые  цифры  о  добыче  важных  видов
минерального  сырья  в  Германии  в  1938  году  [6].
 Виды  сырья
 Добыча,
 тыс.  т
 Чистое  содержание  тыс.  т
 Каменный  уголь
 186  404,1
 -
 Бурый  уголь
 198  317,8
 -
 Железная  руда
 15  048,1
 4265,9  железа
 Свинец  и  цинк
 2724,9
 164,5  свинца
201,2  цинка
 Медь
 1276,6
 26,2  меди
 Сера
 417,7
 176,5  серы
 Графит
 45,1
 -
 Нефть
 609,0
 -
 Калийные  соли  (сырец)
 16  442,2
 2180,0  К^О
 Шпат  (готовый)
 143,0
 -
 Марганцевая  руда
 0,2
 0,1  марганца
 Магнезит
 409,2
 -
 Фосфаты
 950,0
 -
 Бокситы  (данные  по  старой
имперской  территории)
 99,4
 —
 Прочее  горнорудное  сырье
(мышьяк,  олово,  никель,
вольфрам,  ртуть,  висмут,
сурьма,  стронций  и  т.п.)
 271,0
 Эти  данные  показывают,  что  Германия  должна  была
волей-неволей  ввозить  сырье.  Для  развития  военной  про¬
мышленности  особое  значение  имело  то  обстоятельство,  что
она  не  могла  существовать  без  целого  ряда  важных  видов  сы¬
рья,  таких,  например,  как  железная  руда,  добавки  для  произ¬
водства  высококачественных  сталей,  медь,  цинк  и  т.п.
 Аналогичное  положение  было  и  в  области  продоволь¬
ствия.  Продукция  отечественного  сельского  хозяйства  не
покрывала  спроса  на  продовольствие.  Некоторое  пред¬
ставление  об  этом  дает  следующая  таблица,  взятая  из  еже¬
недельного  доклада  института  по  изучению  конъюнктуры
от  17  апреля  1935  года.
 104

Дефицит  германского  продовольственного  баланса  в
1934—1935  годах:
 Виды  продовольствия
 Недостающее  количество,
 %
 Хлеб,  картофель,  сахар,  молоко,  говядина
 0-2
 Ветчина,  пресноводная  рыба,  овощи
 3-10
 Свинина
 10-20
 Фрукты
 10-20
 Птица,  яйца
 20-30
 Морская  рыба
 30-40
 Жиры  (включая  масло,  свиное  сало
и  маргарин)
 40-50
 Особые  виды  овощей
 50-60
 Растительные  жиры
 95-99
 Зависимость  Германии  от  импорта  иностранного  сырья
и  продовольствия  привела  к  тому,  что  входе  милитаризации
экономики,  начатой  непосредственно  после  установления
нацистской  диктатуры,  в  области  внешней  торговли  был
принят  ряд  мер  специфически  государственно-монопо¬
листического  характера.  Они  призваны  были,  таким  об¬
разом,  содействовать  развитию  внешней  торговли.  Следует
добавить,  что  в  1933  году,  когда  была  установлена  фашист¬
ская  диктатура,  германская  внешняя  торговля  находилась
в  катастрофическом  положении.  Мировой  экономический
кризис  1929—1933  годов  привел  внешнюю  торговлю  к  поч¬
ти  полному  параличу.  Отягчающим  обстоятельством  явля¬
лось  то,  что  Германии  пришлось  фактически  объявить  бан¬
кротство  перед  своими  иностранными  кредиторами.
 Важнейшим  фактором  в  этой  связи  была  трата  валюты
на  скупку  иностранных  долгов  крупных  немецких  моно¬
полий.  Отрицательно  сказалось  на  германской  внешней
торговле  также  практиковавшееся  гитлеровцами  преследо¬
вание  евреев  в  Германии,  ибо  в  ответ  на  это  в  целом  ряде
стран  начался  бойкот  германских  товаров.
 105

Все  эти  причины  побудили  Шахта  провозгласить  в
1934  году  по  поручению  монополий  так  называемый  «но¬
вый  план»,  в  соответствии  с  которым:
 а) 	была  введена  для  внешней  торговли  система  государ¬
ственных  лицензий;  каждая  внешнеторговая  сделка  долж¬
на  была  быть  утверждена  соответствующими  государствен¬
ными  инстанциями;
 б) 	нехватку  импортного  сырья,  обусловленную  недо¬
статком  платежных  средств,  надлежало  покрывать  за  счет
развития  отечественной  продукции  сырья  и  выработки
различных  эрзацев;  импорт  продовольствия  был  строжай¬
шим  образом  ограничен;
 в) 	добавочный  импорт  разрешался  в  тех  случаях,  когда
была  возможность  «компенсации»,  то  есть  когда  в  ответ
можно  было  экспортировать  германские  товары,  которые
в  ином  случае  «нормальным  путем»  не  могли  бы  пойти  на
экспорт.
 Смысл  этого  «нового  плана»  состоял  в  обеспечении
магнатам  военной  промышленности  ввоза  необходимого
сырья  [6].  Сам  Шахт  оценивал  результаты  так  называемо¬
го  «нового  плана»  следующим  образом:  «Успех  нового  плана
легко  доказать  на  примере  нескольких  цифровых  данных.  Им¬
порт  готовых  товаров  в  объемном  исчислении  был  сокращен
между  1934  и  1937  годами  на  63%.  Зато  удалось  повысить
импорт  руд  на  132%,  нефти  —  на  116%,  зерна  —  на  102%  и
каучука  —  на  71%...»  [7].  Из  этих  цифр  видно,  насколько
новый  план  способствовал  задаче  вооружения.
 Но  подготовка  Германии  к  войне  повлияла  не  только
на  структуру  германского  импорта.  Изменения  в  струк¬
туре  внешней  торговли  произошли  также  в  странах-
поставщиках,  особенно  в  странах  —  поставщиках  сырья.
Германские  монополии  ориентировались  на  такие  источ¬
ники  сырья,  которые,  по  их  мнению,  можно  было  легко  за¬
хватить  военным  ударом  или  по  меньшей  мере  обеспечить
в  военном  отношении.  Особенное  внимание  они  уделяли
балканским  странам.  Стремясь  экономически  подготовить
эту  ориентацию,  германские  монополии  старались  приоб¬
рести  важнейшие  месторождения  сырья  в  соседних  с  Герма¬
 106

нией  странах.  Для  этого  они  либо  добивались  эксплуатации
соответствующих  залежей  под  немецким  руководством,
либо,  если  это  не  удавалось,  в  такой  степени  форсирова¬
ли  ввоз  необходимого  сырья  из  соответствующей  страны,
что  главную  долю  получала  Германия.  Таким  способом  она
обеспечивала  себе  монополию  на  закупки  и  ставила  соот¬
ветствующие  страны  в  экономическую  зависимость.
 Особую  роль  играло  в  развитии  экспорта  в  рамках  «но¬
вого  плана»  введение  системы  экспортных  дотаций.  Это
была  особая  форма  демпинга  с  санкции  государства.  Фа¬
шистское  государство  в  сотрудничестве  с  виртшафтсгруп-
пами  (рейхсгруппы  по  делам  промышленности)  создало
бюро  проверки  экспортных  цен.  За  каждый  отдельный  вид
товара  эти  бюро  выплачивали  дотации  на  экспорт,  исчис¬
лявшиеся  с  учетом  разницы  между  немецкой  экспортной
ценой  и  выясненными  ценами  других  стран-экспортеров.
При  этом  дотации  устанавливались  отдельно  для  каждой
страны  и  для  каждого  вида  товаров.  Их  размер  постоян¬
но  менялся  в  соответствии  с  колебаниями  конъюнктуры.
В  итоге  немецкие  монополии  могли  всюду  предлагать  усло¬
вия  более  выгодные,  чем  конкуренты,  и,  продавая  свою
продукцию  на  внешнем  рынке  по  заниженным  ценам,  соз¬
давать  тем  самым  предпосылки  для  дальнейшего  импорта
военно-стратегических  товаров.
 Рационирование  предметов  потребления  и  «упорядоче¬
ние»  сырьевой  базы  нельзя  рассматривать  в  отрыве  от  того
факта,  что  внутри  самой  Германии  также  форсировалось
производство  различных  видов  сырья,  определенных  сель¬
скохозяйственных  продуктов  и  эрзацев.  Это  входило  в  за¬
дачу  так  называемого  четырехлетнего  плана,  объявленного
в  1936  году.  Главный  акцент  делался  в  нем  на  нескольких
видах  сырья,  прежде  всего  на  железной  руде,  выпуске  лег¬
ких  металлов,  особенно  алюминия  и  магния  в  качестве  за¬
менителей  недостающих  черных  металлов,  на  нефти,  син¬
тетическом  каучуке,  искусственном  волокне  и  различных
видах  пластмасс.  Цель  этого  плана  была  вполне  очевидна.
До  начала  войны  и  захвата  соседних  стран  предполагалось
создать  на  переходный  период  как  можно  более  обшир¬
 107

ную  собственную  сырьевую  и  продовольственную  базу  для
вооружения  Германии.  Кроме  того,  в  качестве  ближайшей
цели  намечалось  облегчить  сырьевое  и  валютное  положе¬
ние  Германии,  оказавшееся  крайне  напряженным  в  резуль¬
тате  политики  нацистов.
 Каким  же  способом  решались  главные  задачи  четырех¬
летнего  плана?  Так,  для  разработки  железорудных  залежей  в
районе  Зальцгиттера  было  основано  государственное  пред¬
приятие  горнорудный  и  металлургический  концерн  «Гер¬
ман  Геринг».  Основателями  его  выступили  акционерное
общество  «Дойче  ревизионс-унд  тройханд»,  компания  с
ограниченной  ответственностью  «Гарантиабвиклунг»  и  на¬
цисты  Плейгер,  Фосс  и  Фите.  Задача  нового  предприятия
сводилась  прежде  всего  к  тому,  чтобы  начать  освоение  же¬
лезорудного  месторождения  в  районе  Зальцгиттера,  являв¬
шегося  одним  из  крупнейших  в  Германии.  Экономическое
использование  зальцгиттерской  руды,  имевшей  низкий
процент  содержания  железа  (33%),  было  связано  с  боль¬
шими  трудностями.  Доменная  плавка  этой  руды  требовала
разработки  новых  методов,  вполне  естественно  сопряжен¬
ной  со  значительными  затратами.  Поэтому  крупные  моно¬
полии  не  взялись  за  это  дело  сами.  Эти  резервы  сырья  были
мобилизованы  фашистским  государством  в  интересах  мо¬
нополистического  капитала  в  ходе  подготовки  к  войне.  Для
этого  крупные  монополии  Рура  продали  свои  железоруд¬
ные  поля  в  районе  Зальцгиттера  новому  государственному
предприятию.
 Компания  «Герман  Геринг»  стала  крупнейшим  немец¬
ким  концерном,  уступавшим  по  размаху  только  концернам
«Ферейнигте  штальверке»  и  «ИГ  Фарбен».  Особенно  разбух
концерн  «Герман  Геринг»  благодаря  политике  германского
правительства  в  оккупированных  странах.
 Аналогичными  методами  стимулировалось  произ¬
водство  и  других  видов  военно-стратегического  сырья.
Так,  например,  выпуск  алюминия  был  на  80%  сосредото¬
чен  в  руках  концерна  ФИАГ,  который  возник  в  качестве
государственно-монополистического  предприятия  на  ба¬
зе  слияния  важных  военно-промышленных  концернов,
 108

основанных  в  Первую  мировую  войну.  Для  развития  своего
военно-стратегического  производства  ФИАГ  получал  до¬
статочно  крупные  инвестиции  из  государственного  бюд¬
жета.  С  мансфельдским  акционерным  обществом  «Куп-
фершифербергбау»  (медеплавильное  производство)  был
заключен  специальный  договор  о  дотациях,  обеспечивший
этой  компании  много  миллионов  марок  из  государствен¬
ного  бюджета.  В  результате  только  одной  из  дочерних  ком¬
паний  мансфельдского  общества  —  «Кургессишер  куп-
фершифербергбау»  —  было  выплачено  за  период  с  1937  по
 1943 	год  круглым  счетом  80  млн  марок  из  общественных
средств  [8].
 Точно  так  же  обстояло  дело  со  всеми  прочими  богат¬
ствами  недр.  Нацисты  свели  все  геологические  службы  зе¬
мель  в  одно  имперское  бюро  по  разведке  недр,  которое  ор¬
ганизовало  систематическую  разведку  на  всей  территории
Германии  в  поисках  источников  военно-стратегического
сырья.  В  частности,  в  ходе  выполнения  так  называемой
имперской  программы  геолого-разведочных  работ  удалось
довольно  сильно  поднять  добычу  нефти  в  Германии.
 Чтобы  яснее  показать  результаты  четырехлетнего  плана,
в  дополнение  к  сказанному  приведем  весьма  показатель¬
ную  таблицу  [9].
 Мы  сопоставили  германские  цифры  с  американски¬
ми  прежде  всего  для  доказательства  нашей  концепции,
что  четырехлетний  план  призван  был  создать  собственную
максимально  крупную  сырьевую  базу  для  вооружения  Гер¬
мании,  и  притом  до  момента,  когда  будут  завоеваны  бога¬
тые  сырьевые  источники  в  соседних  странах.  Захватив  же
иностранные  железорудные  месторождения,  нацисты  за¬
крыли  некоторые  шахты  в  районе  Зальцгиттера.
 То  же  самое  произошло  с  рудниками  Доггер  в  Бадене,
в  разработке  которых  была  заинтересована  тяжелая  инду¬
стрия  Саара.  Они  были  закрыты,  как  только  были  захва¬
чены  лотарингские  руды.  С  этого  момента  саарская  инду¬
стрия  стала  покрывать  свою  потребность  в  сырье  железной
рудой,  добываемой  на  рудниках  Лотарингии.
 109

Динамика  производства  некоторых  видов  военно-стра-
тегического  сырья  в  Германии  и  США  в  1929—1939  гг.
(в  тыс.  метрич.  т):
 Год
 He<j
 пъ
 Медь*
 Бокситы
 Германия
 США
 Германия
 США
 Германия
 США
 1929
 103
 138  104
 173,0
 2397,9
 7,3
 371,6
 1933
 239
 122  536
 245,1
 593,5
 12,0
 156,7
 1934
 318
 122  931
 273,9
 740,5
 19,3
 160,4
 1935
 427
 134  912
 311,7
 1025,4
 40,8
 237,7
 1936
 445
 148  807
 334,8
 1439,9
 63,0
 378,0
 1937
 451
 172  859
 354,8
 1961,1
 93,0
 427,0
 1938
 609**
 164  102
 379,8**
 1416,5
 99,4
 316,4
 1939
 886**
 170  941
 -
 -
 103,6
 381,0
 *  Медь  доменной  выплавки  и  рафинированная.
**  Вместе  с  данными  по  Австрии.
 Одной  из  главнейших  задач  четырехлетнего  плана  было
создание  промышленности  эрзацев.  Этим  путем  нацисты
пытались  увеличить  объем  своей  сырьевой  базы  и  умень¬
шить  преимущества  будущих  противников  с  точки  зрения
обеспеченности  сырьем.  Большую  роль  играла  здесь  хими¬
ческая  индустрия,  фактически  тождественная  концерну
«ИГ  Фарбен».  Химическая  промышленность  освоила  про¬
изводство  таких  важных  продуктов,  как  искусственное  во¬
локно  различных  видов,  пластмассы,  искусственные  удо¬
брения,  разработала  также  новые  методы  получения  легких
металлов  и  т.д.  Все  эти  изыскания,  проводившиеся  в  рамках
четырехлетнего  плана,  служили  целям  подготовки  войны.
Химическая  промышленность  вообще  имела  большое  зна¬
чение  для  военной  экономики.  «ИГ  Фарбен»  выпускала
43  основных  вида  продукции.  Из  них  23  вида  были  весьма
важны  для  ведения  войны.  В  частности,  первостепенное
значение  имело  то  обстоятельство,  что  химическая  про¬
мышленность  сумела  устранить  два  «узких  места»  в  эконо¬
мике,  наладив  производство  заменителей  нефти  и  каучука.
 Для  характеристики  значения  производства  как  горю¬
чего,  так  и  синтетического  каучука  мы  приводим  нижесле¬
дующие  таблицы.
 110

Динамика  производства  горючего  (бензина  и  бензола)  в
Германии  в  1929—1938  годах  (втыс.  метрич.  т)  [10]:
 Год
 Производство  бензина
 Производство  бензола
 1929
 292,6
 -
 1933*
 295,5
 -
 1934
 370,5
 221,8
 1935
 577,0
 327,5
 1936
 877,8
 378,6
 1937
 1259,9
 403,1
 1938**
 1494,0
 450,0
 *  Включая  производство  путем  перегонки  бурого  угля  и  сланца.
**  Вместе  с  данными  по  Австрии.
 Динамика  производства  синтетического  каучука  в  Гер¬
мании  (втоннах)  [И]:
 1937
 2016
 1938
 5040
 1939
 22  176
 1940
 40  118
 1941
 69  955
 1942
 98  784
 1943
 116  928
 1944
 102  816
 Результаты  эти  были  достигнуты  благодаря  тому,
что  правительство  Германии  предоставило  «ИГ  Фарбен»  и
другим  монополиям,  участвовавшим  в  производстве  эрза¬
цев,  многомиллиардные  дотации.  Без  государственной  по¬
мощи  различные  частные  задачи  нацистского  четырехлет¬
него  плана  нельзя  было  бы  решить.
 Представленный  здесь  обзор  некоторых  проблем  обе¬
спечения  фашистской  военной  экономики  сырьем  и  пред¬
метами  потребления  со  всей  очевидностью  показывает,  что
с  момента  установления  фашистской  диктатуры  германские
монополисты  приступили  к  систематической  подготовке
экономики  Германии  к  войне.  Для  этой  цели  было  разрабо¬
тано  «упорядочение»  снабжения  сырьем,  рационирование
 111

предметов  потребления  и  различные  меры  в  области  внеш¬
ней  торговли.  Вместе  с  другими  военно-экономическими
мероприятиями  они  служили  форсированному  развитию
экономического  потенциала  Германии,  дабы  его  можно
было  всесторонне  использовать  для  войны.
 Германия  надеялась,  что,  проведя  заблаговременную
милитаризацию  экономики  еще  задолго  до  начала  войны,
она  сможет  нейтрализовать  на  определенное  время  превос¬
ходство  экономического  потенциала  своих  противников.
Она  рассчитывала  на  то,  что  перестройка  в  этих  странах
экономики  на  военные  рельсы  потребует  значительного
времени  и  сложилась  бы  благоприятная  обстановка  для
стремительной  атаки.  Эти  соображения  были  одной  из
основ  стратегии  «блицкрига».
 В  какой-то  мере  эти  расчеты  оправдались  на  первом
этапе  Второй  мировой  войны.  Германии  удалось  нанести
военное  поражение  своим  противникам  в  Западной  и  Юго-
Восточной  Европе  и  захватить  их  экономический  потенци¬
ал.  За  счет  оккупированных  стран  и  сателлитов  военно¬
экономический  потенциал  Германии  значительно  вырос.
 Примечания
 1. 	См.,  напр.:  Г.  Керль,  Военная  экономика  и  военная  промышлен¬
ность//  Итоги  Второй  мировой  войны.  М.,  1957.
 2. 	См.:  Reichsgesetzblat,  Teil  1,1934.  S.  212.
 3. 	Ibid.  S.  816.  Незадолго  до  начала  Второй  мировой  войны  распоря¬
жение  это  было  видоизменено.  В  него  были  включены  все  важные  поста¬
новления  по  этому  вопросу,  изданные#с  1934  по  1939  г.  Принципиально
это  ничего  не  изменило.
 4. 	Цит.  по:  RehbergG.y  Hitler  und  die  NSDAP  in  W>rt  und  Tat  Berlin,  1946.
S.  55.
 5. 	Цит.  no:  Quttmann  Die  >№ltwirtschaft  und  ihre  Rohstoffe.  Berlin.
1956.  S.  268.
 6. 	Составлено  на  основании  данных  имперского  статистического  еже¬
годника  за  1939/40  г.  <«Statistiscbes  Jahrbuch  fur  das  Deutsche  Reich»,  58.  Jg.
1939/40,  Berlin,  1940.  S.  165  ff.).
 7. 	Из  речи  Шахта,  произнесенной  29  ноября  1938  года  на  заседании
Экономического  совета  Немецкой  Академии  в  Берлине  (цит.  по:  Gerhard
KrolU  Vbn  der  Wfeltwirtschaftskrise  zur  Staatskonjunktur.  Berlin,  1958.  S.  496).
 8. 	Cm.:  Radandt  Kriegsverbrecherkonzem  Mansfeld.  Berlin,  1957.
 S. 	176  ff.
 112

9. 	Составлено  на  основании  данных  Имперского  статистического
ежегодника  за  1941/42  г.  («Statistisches  Jahrbuch  fur  das  Deutsche  Reich»,  59.
Jg.,  1941/42,  Internationale  Ubersicht.  S.  62,  63,  67,  77,  78).
 10. 	Составлено  на  основании  Имперского  статистического  ежегодни¬
ка  (ibid..  S.  202;  Internationale  Obersicht.  S.  63).
 11. 	См.:  Guttmann  #.,  Op.  cit.  S.  305  (в  пересчете  с  английских  длинных
тонн  на  метрические  тонны).

Эрнст  Энгельберг
 О  ТЕОРИИ  УПУЩЕННЫХ  ВОЗМОЖНОСТЕЙ
В  ВООРУЖЕНИИ  ГЕРМАНИИ
 В  эпоху  «холодной  войны»  в  Западной  Германии  господ¬
ствовала  тенденция  сваливать  вину  за  поражение  во  Вто¬
рой  мировой  войне  на  политическое  руководство,  и  прежде
всего  на  Гитлера.  Наиболее  распространенным  являлся  те¬
зис:  Германия  проиграла  войну  уже  в  1941  году  якобы  по
той  причине,  что  она  недостаточно  использовала  в  1940  и
1941  годах  свой  потенциал  вооружений.
 Попытаюсь  несколько  подробнее  рассмотреть  этот  те¬
зис.  По  мнению  ряда  публицистов,  Германия  вполне  была
бы  в  состоянии  «разделаться»  с  Советским  Союзом,  если
бы  еще  в  1940  и  1941  годах  максимально  использовала  все
наличные  ресурсы  германской  и  европейской  экономики.
В  их  аргументации  приводится  тот  факт,  что  производство
вооружения  с  начала  1942  года  по  июль  1944  года  (когда
был  достигнут  вообще  максимальный  уровень)  выросло
в  среднем  более  чем  в  три  раза.  Вина  за  мнимый  просчет
до  1942  года  возлагается  на  «безграмотное  в  области  эконо¬
мики  политическое  руководство».  Подъем  после  1942  года
они  объясняли  тем,  что  в  руководство  военной  экономи¬
кой  включились  сами  предприниматели.
 Керль,  один  из  бывших  нацистских  деятелей,  в  1953  го¬
ду  следующим  образом  объяснял  причины  поражения
Германии:  «Экономическое  положение  Германии  к  нача¬
лу  войны  вкратце  характеризуется  следующим  фактором:
Германия  во  всех  областях  была  экономически  не  подго¬
товлена  для  мировой  войны»  [1].  После  войны  в  Западной
Европе  экономический  потенциал  не  был  использован  в
должной  мере,  как  не  были  достаточно  использованы  так¬
же  захваченные  запасы  стратегического  сырья,  оккупиро¬
ванные  промышленные  районы  и  источники  сырья.  Керль
 114

резюмирует  свою  точку  зрения:  «Бросая  ретроспективный
взгляд,  можно  утверждать,  не  боясь  впасть  в  преувеличе¬
ние,  что  война  была  проиграна  экономически  еще  в  1940—
1941  годах.  С  точки  зрения  вооружения  как  ударная  мощь
вермахта,  так  и  производительность  военной  промышлен¬
ности  не  были  доведены  до  высшего  уровня.  Время,  поте¬
рянное  тогда,  так  и  не  удалось  наверстать»  [2].
 Почти  все  западногерманские  публицисты,  занимав¬
шиеся  этой  проблемой,  в  основном  были  согласны  с  аргу¬
ментацией  Керля.  К  числу  единомышленников  Керля  от¬
носятся:  Вельтер,  один  из  издателей  газеты  «Франкфуртер
альгемайне  цейтунг»,  Фриденсбург,  далее,  генерал  Томас  —
начальник  управления  военной  экономики  и  вооружения
в  Верховном  Главнокомандовании  вермахта,  гитлеровский
генерал-полковник  Гудериан,  генерал-полковник  фон
Рендулиц  и  другие.  Среди  западногерманских  историков
слышался  и  голос  Фрица  Штернберга.  По  его  мнению,
рост  производства  вооружения  был  возможен  еще  до  на¬
падения  на  СССР  и  в  распоряжении  Гитлера  имелись  для
достижения  этой  цели  все  средства.  Штернберг  писал  до¬
словно  следующее:  «Он  [Гитлер.  —  Э.  Э.]  лично  ответствен
зато,  что  этого  не  произошло...  Он  мог  бы  подготовить  гер¬
манские  армии  к  войне  с  Россией,  он  мог  бы  обеспечить
их  вооружением  более  чем  вдвое  по  сравнению  с  тем,  что
вермахт  получил,  и  никто  не  может  сегодня  сказать,  что
случилось  бы  тогда»  [3].
 Итак,  западногерманская  публицистика  утверждала,  что
Германия  якобы  только  потому  проиграла  войну,  что  гитле¬
ровское  руководство  упустило  время  и  не  увеличило  произ¬
водства  вооружения.  Аргументация  эта  внушает  мысль,  что
Советский  Союз  удалось  бы  разгромить,  если  бы  вовремя
были  использованы  все  возможности  германской  и  евро¬
пейской  экономики,  если  бы  Германия  и  в  экономическом
отношении  была  бы  лучше  подготовлена  к  войне.
 Весьма  характерна  и  тенденция  свалить  всю  вину  за
мнимый  просчет  на  Гитлера.  Такой  софистике  западногер¬
манских  публицистов  помогали  и  некоторые  высказывания
самого  Гитлера.  Они  ссылаются  на  директиву  Гитлера  от
 115

17  июля  1941  года,  и  прежде  всего  на  то,  что  Гитлер,  высту¬
пая  3  октября  в  берлинском  Спортпаласте,  хвастливо  зая¬
вил,  что  вот  уже  48  часов  идет  грандиозная  битва,  в  которой
СССР  будет  окончательно  разгромлен.  Противник  уже  раз¬
бит  и  никогда  больше  не  поднимется.  Германия  располага¬
ет  в  неограниченном  количестве  самым  современным  ору¬
жием.  Гитлер  дословно  заявил:  «Дело  упирается  в  проблему
транспорта.  Мы  так  обеспечили  все  заранее,  что  я  в  самый
разгар  этой  битвы  могу  приостановить  дальнейшее  произ¬
водство  вооружения  в  крупных  отраслях  промышленности,
ибо  знаю,  что  сейчас  не  существует  противника,  которого
мы  не  могли  бы  сокрушить  с  помощью  имеющегося  запаса
вооружения»  [4].
 Прекращение  производства  вооружения,  о  котором
якобы  отдал  приказ  Гитлер,  использовалось,  раздувалось  и
преувеличиволась  западногерманскими  публицистами  по
всем  правилам  искусства  пиара.  При  этом  фальсификация
истории  начинается  уже  с  чисто  фактической  стороны  де¬
ла.  Гитлер  вовсе  не  отдавал  приказа  об  общем  прекращении
производства  вооружения,  как  это  утверждал,  например,
Вельтер  [5];  на  самом  деле  было  сокращено  лишь  произ¬
водство  боеприпасов,  зато  увеличено  строительство  танков
и  подводных  лодок  [6].
 Шпеер  показал  на  Международном  процессе  в  Нюрн¬
берге,  что  Гитлер  «осенью  1941  года  издал  приказ,  соглас¬
но  которому  вооружение  сухопутной  армии  должно  бы¬
ло  отойти  на  второй  план  по  сравнению  с  вооружением
ВВС»  [7].
 Авторы  биографии  Гитлера  Герлиц  и  Квинт  утверждали,
будто  Гитлер  после  битвы  за  Киев  в  1941  году  приказал  де¬
мобилизовать  40  дивизий  и  прекратить  выпуск  боеприпасов
[8].  Гальдер  также  говорил  о  40  дивизиях,  которые  должны
были  быть  предоставлены  в  распоряжение  «отечественной
промышленности».  Далее,  Гитлер  будто  бы  отдал  приказ  о
прекращении  производства  боеприпасов  для  сухопутной
армии,  не  посовещавшись  предварительно  с  ее  главноко¬
мандующим  [9].  Гудериан  называл  уже  не  40  дивизий,  а
60—80  и  писал,  что  «военная  промышленность,  обслужи¬
 116

вавшая  сухопутную  армию,  уже  в  1941  году  в  значительной
мере  переключается  на  выпуск  других  видов  продукции»
[Ю].
 Невзирая  на  различие  приводимых  данных,  можно  кон¬
статировать,  что  никакого  прекращения  производства  во¬
оружения  не  было,  изменена  была  лишь  очередность  про¬
изводства  отдельных  видов  оружия.  Что  касается  дивизий,
которые  намечалось  демобилизовать,  то,  видимо,  упуска¬
лось  из  виду,  что  немецкая  промышленность  испытывала
острую  потребность  в  рабочей  силе,  без  удовлетворения
которой  никакое  повышение  производства  было  бы  невоз¬
можно.
 Толчок  пропаганде  гитлеровских  приказов  о  сокраще¬
нии  производства  вооружения  дало  американское  иссле¬
дование  U.S.S.B.S.  В  этом  исследовании  указывалось,  что,
когда  кампания  в  СССР  развивалась  по  плану,  Гитлер  при¬
казал  ограничить  производство  вооружения.  «Хотя  этот
приказ  был  выполнен  лишь  частично,  он  все  же  вызвал  су¬
щественное  сокращение  запасов,  в  частности  боеприпасов.
Последствия  этого  долго  не  удавалось  преодолеть,  а  полно¬
стью  преодолеть  и  вообще  не  удалось»  [11].
 Единственное,  на  чем  сходятся  все  авторы,  —  это  лишь
на  том,  что  было  ограничено  производство  боеприпасов.
Мюллер-Гиллебранд  писал,  что  в  ходе  кампании  1940  года
в  Западной  Европе  было  израсходовано  ничтожное  коли¬
чество  боеприпасов.  Он  пишет  далее:  «То  же  можно  сказать
о  кампаниях  в  Норвегии  и  на  Балканах.  В  свете  этого  опыта
запас  боеприпасов  мог  быть  сочтен  удовлетворительным.
Производство  боеприпасов  было  значительно  сокращено  в
пользу  производства  других  видов  вооружения»  [12].
 Несомненным,  очевидно,  является  следующее:  при  не¬
хватке  рабочей  силы  прежде  всего  было  сокращено  произ¬
водство  тех  видов  вооружения,  которые  почитали  доста¬
точными.  Фактически  же  продукция  военной  промышлен¬
ности  в  целом  возросла  и  по  сравнению  с  производством
предметов  широкого  потребления  быстро  увеличивалась.
 Из  доклада  ведомства  военного  планирования  от  27  ян¬
варя  1945  года  явствует,  что  с  1940  по  1941  год  только  про¬
 117

изводство  боеприпасов  сократилось  почти  на  30  процен¬
тов,  зато  с  1941  по  1942  год  оно  снова  увеличилось  более
чем  вдвое.  В  производстве  оружия  отмечается  постоянный
рост,  а  выпуск  танков  (исчисляемый  в  тоннах  боевого  веса)
с  1940  по  1942  год  даже  возрос  почти  вчетверо.  Выпуск  бое¬
вых  самолетов  с  1940  по  1941  год  также  возрос  примерно  на
20  процентов,  а  с  1941  по  1942  год  —  на  30  процентов  [13].
 Следовательно,  факты  свидетельствуют  о  том,  что  при¬
каз  или  приказы  Гитлера,  во-первых,  неверно  излагались,
а  во-вторых,  их  последствия  непомерно  преувеличивались.
Можно,  стало  быть,  констатировать,  что  эти  приказы  не
оказали  решающего  воздействия  на  производство  воору¬
жения.
 Чтобы  опровергнуть  несправедливые  утверждения  ряда
историков  и  публицистов,  надо  осветить  две  проблемы:  во-
первых,  следовало  бы  изучить  подлинные  причины  столь
быстрого  роста  производства  вооружения  с  начала  1942-го
до  середины  1944  года  на  всех  территориях,  где  господство¬
вали  гитлеровцы.  Во-вторых,  следовало  бы  установить,
действительно  ли  этот  рост  производства  вооружения  был
возможен  до  1942  года  в  той  же  мере,  как  и  позже.
 Первой  проблемы  коснемся  лишь  бегло.  Одной  из  при¬
чин  повышения  выпуска  вооружения  с  1942-го  до  середи¬
ны  1944  года  была  радикальная  рационализация  произ¬
водственного  процесса,  которая  потребовала  ликвидации
множества  средних  и  мелких  предприятий  обрабатываю¬
щей  промышленности  и  промышленности,  производящей
товары  потребления.  Вследствие  чего  количество  рабочих  в
военной  промышленности  возросло  на  50  процентов.
 К  этому  следует  добавить,  что  в  Германии  в  1944  году  на¬
ходилось  8  миллионов  иностранцев,  привезенных  из  окку¬
пированных  стран  для  принудительного  труда.  Их  исполь¬
зовали  главным  образом  в  сельском  хозяйстве,  в  угольной
и  горнорудной  промышленности,  на  производстве  боепри¬
пасов  и  на  объектах,  опасных  для  жизни.  Большинство  ино¬
странных  рабочих  были  насильно  вывезены  фашистами  с
временно  оккупированных  территорий  на  Востоке.  Таким
образом,  депортированная  рабочая  сила  из  оккупирован¬
 118

ных  стран,  особенно  из  Советского  Союза  и  Польши,  по¬
зволила  расширить  военное  производство  в  гитлеровской
Германии.
 В  результате  всех  этих  мероприятий  в  1944  году  в  Гер¬
мании  в  сфере  производства  работало  в  общей  сложности
на  10  процентов  меньше  рабочих,  чем  в  1939  году.  Однако
в  военной  промышленности  было  занято  больше  рабочей
силы.  Это  объясняется  сокращением  отраслей,  работавших
для  нужд  населения.  Кроме  того,  в  общий  производствен¬
ный  процесс  были  втянуты  миллионы  депортированных
иностранных  рабочих.  Из  Европы  гитлеровцы  вывозили  не
только  рабочую  силу,  но  также  сырье,  в  огромных  количе¬
ствах  продовольствие  и  товары  широкого  потребления.
 Рассмотрим  вторую  проблему:  почему  гитлеровцы  не
использовали  всех  мощностей  военной  промышленности
до  1942  года.  Конечно,  нельзя  полностью  отметать  фактор
высокомерного  отношения  фашистов  к  Советскому  Союзу,
к  так  называемым  «недочеловекам».  Он  сыграл  известную
роль  в  том,  что  выпуск  военной  продукции  в  1940—1942  го¬
ды  не  был  доведен  до  тех  масштабов,  как  это  имело  место
после  1942  года.  И  тем  не  менее,  отвлекаясь  от  этого  субъ¬
ективного  фактора,  следует  констатировать,  что  высокие
темпы  в  военной  промышленности  были  тогда  объективно
невозможны.
 До  июня  1941  года  гитлеровцы  не  могли  открыто  пропо¬
ведовать  войну  против  СССР,  если  хотели  воспользовать¬
ся  моментом  внезапности.  Только  после  того,  как  прави¬
тельству  удалось  внушить  немцам  мысль,  что  война  про¬
тив  СССР  является  борьбой  немецкого  народа  за  жизнь,
борьбой  за  спасение  жизни  каждого  немца,  —  лишь  после
этого  оказалось  возможным  повысить  требования  к  нем¬
цам.  Насколько  озабочены  были  гитлеровцы,  насколько  их
преследовал  страх,  подтвердил  в  начале  1944  года  главный
орган  нацистской  партии  газета  «Фёлькишер  беобахтер»,
писавшая:  «Германия  как  на  собственной  имперской  тер¬
ритории,  так  и  в  землях,  подвластных  ей,  преодолела  опас¬
ный  момент  в  области  военной  экономики.  Опасность  эта
заключалась  в  следующем:  готово  ли  население  на  все  вре¬
 119

мя  войны  согласиться...  с  существенным  снижением  своих
доходов»  [14].
 Таким  образом,  несправедливо  утверждение,  что  фа¬
шисты  уже  в  1941  году  могли  выжать  из  немцев  то,  что  они
выжали  из  них  в  1944  году.  Правительство  вынуждено  было
считаться  с  народом  и  учитывать  его  как  серьезный  фактор
при  осуществлении  своих  политических  и  военных  меро¬
приятий.
 Примечания
 1. 	Kehr  Kriegswirtschaft  und  Riistungsindustrie  //  «Bilanz  des  zweiten
^feltkrieges»,  Oldenburg  -  Hamburg,  1953.  S.  272.
 2. 	Ibid.  S.  276.
 3. 	Sternberg  F.,  Kapitalismus  und  Sozialismus  vor  dem  Wfeltgericht.
Hamburg,  1951.  S.  340.
 4. 	См.:  H.  A.  Quindt  H.  A.,  Die  Wfendepunkte  des  Krieges.  Stuttgart,  1950.
S.  50.
 5. 	Cm.:  Welter  E.y  Falsch  und  richtig  planen.  Eine  kritische  Studie  tiber  die
deutsche  Wirtschaftslenkung  im  zweiten  \\feltkrieg.  Heidelberg,  1954.  S.  20.
 6. 	См.:  Промышленность  Германии  в  период  войны  1939—1945  гг.  М.,
1956.  С.  270—271.
 7. 	«Der  Prozess  gegen  die  Hauptkriegsverbrecher  vor  dem  Intemationalen
Militargerichtshof,  Numberg  14.  November  1945—1  Oktober  1946»,  Niimberg,
1947—1949,  Bd.  XVI.  S.  478.
 8. 	Cm.:  Gorlitz  W.  Quindt  H.  A.  Adolf  Hitler.  Eine  Biographie.  Stuttgart,
1951.  S.  578.
 9. 	Cm.:  Bor  P.,  Gesprache  mit  Haider.  Wiesbaden,  1950.  S.  214.
 10. 	Guderian  H.  Erinnerungen  eines  Soldaten.  Heidelberg,  1951.  S.  137.
 11. 	Cm.:  Welter  E.y  Op.  cit.  S.  151.
 12. 	Mueller-Hillebrand  Д.,  Das  Heer  1939—1945.  Bd.  II,  Die  Blitzfeldzge
1939—1941.  Frankfurt/Main,  1956.  S.  91.
 13. 	См.:  Промышленность  Германии  в  период  войны  1939—1945  гг.  С.
 270.
 14. 	«Vdlkischer  Beobachter>,  12.  1.  1944.

Вольфрам  Ветте
 ОБРАЗ  ВРАГА:  РАСИСТСКИЕ  ЭЛЕМЕНТЫ
В  НЕМЕЦКОЙ  ПРОПАГАНДЕ
ПРОТИВ  СОВЕТСКОГО  СОЮЗА
 «Если  в  течение  многих  лет  и  десятилетий  проповедо¬
вать,  что  славянская  раса  —  это  низшая  раса,  что  евреи  —
вообще  не  люди,  то  дело  должно  дойти  до  такого  взры¬
ва»,  —  Эрих  фон  дем  Бах-Целевски  на  допросе  7  января
1946  года  перед  Международным  военным  трибуналом  в
Нюрнберге  [1].
 Бах-Целевски  после  22  июня  1941  года  был  одним  из
высших  руководителей  СС  и  полиции  на  Востоке  (уча¬
сток  Россия  —  Центр)  в  чине  обергруппенфюрера  СС  и
генерала  полиции,  с  1943  г.  являлся  «начальником  соедине¬
ний  по  борьбе  с  бандами»  на  всем  Восточном  фронте,  од¬
ним  из  пресловутых  фашистских  организаторов  массовых
убийств  [2].
 КАКОВЫ  БЫЛИ  МОТИВЫ  ПРЕСТУПНИКОВ?
 Ретроспективный  взгляд  эсэсовца  фон  дем  Бах-
Целевского  для  обсуждаемой  здесь  проблематики  приме¬
чателен  в  трех  отношениях.  Во-первых,  в  нем  устанавли¬
вается,  причем  без  всяких  оговорок,  тесная  связь  между
антисемитизмом  и  антиславизмом,  как  если  бы  это  было
для  национал-социализма  само  собой  разумеющимся  по¬
ложением  дел.  Во-вторых,  оба  этих  расистских  «образа
врага»  выступают  как  конечный  продукт  «проповедей»
многих  лет  и  десятилетий,  т.е.  идеологического  индок-
тринирования,  которое  могло  осуществляться  как  путем
внутренних  установок,  так  и  через  пропаганду  национал-
социалистического  государства.  Наконец,  в-третьих,
утверждается,  что  уничтожение  евреев  и  славян  следует
понимать  как  «взрыв».  Он  якобы  прямо-таки  естественно
 121

проистекал  из  собственной  динамики  многолетней  пропа¬
ганды  «образа  врага».
 Вряд  ли  можно  оспаривать,  что  такая  причинно-
следственная  связь  имела  место  в  действительности.  В  этом
смысле  мы  имеем  вполне  убедительное  объяснение  связи
между  национал-социалистской  пропагандой  и  практикой
войны  на  уничтожение  против  евреев  и  славян.  Остается,
однако,  открытым  вопрос:  если  действительно,  как  утверж¬
дается,  существовала  тесная  связь  между  антисемитизмом
и  антиславизмом  в  национал-социалистской  идеологии,
то  была  ли  она  также  предметом  открытой  пропаганды?
Или  же  расово-идеологические  цели  нацистского  режима
скорее  замалчивались  и  затушевывались?  Особенно  трудно
ответить  на  вопрос,  в  какой  мере  насилие  по  отношению  к
евреям  и  славянам  следовало  лозунгам  пропаганды.  Была
ли  мотивация  преступников  обусловлена  нацистской  про¬
пагандой  или  были  другие  факторы,  например,  военная
дисциплина,  общий  верноподданнический  склад  мышле¬
ния,  вера  в  фюрера,  приспособленчество  к  обстановке  в
армии?
 Это  те  же  вопросы,  которые  американский  историк
Кристофер  Р.  Браунинг  весьма  конкретно  и  детально  рас¬
сматривал  на  одном  примере  [3]:  убивали  ли  те  немецкие
«защитники  порядка»  среднего  возраста,  которые  входили
в  состав  101-го  резервного  полицейского  батальона  в  Поль¬
ше  потому,  что  в  течение  долгого  времени  подвергались
обработке  расово-идеологической  пропагандой?  Или  эти
массовые  убийцы  действовали  отнюдь  не  в  первую  очередь
как  особо  убежденные  преступники  по  идеологическим
мотивам,  а  как  «вполне  нормальные  солдаты»,  которые
просто  исполняли  то,  что  им  было  приказано,  и  потому,  что
их  товарищи  делали  то  же  самое?
 РАСИСТСКИЕ  ВЗГЛЯДЫ  ГИТЛЕРА  НА  МИР
 Как  доказали  исторические  исследования  в  общепри¬
нятом  подходе,  Гитлер  в  первую  очередь  преследовал  две
главные  цели:  завоевание  «жизненного  пространства»  на
 122

Востоке  и  уничтожение  европейского  еврейства  [4].  То,  что
уже  на  ранней  стадии  стало  концепцией  его  мировоззре¬
ния,  он,  став  диктатором,  как  мы  ясно  видим  в  ретроспек¬
тиве,  последовательно  осуществлял  в  рамках  своей  долго¬
срочной  стратегии  [5].
 С  учетом  определенной  привязки  к  уничтожению  евре¬
ев  расистское  мировоззрение  Гитлера  зачастую  сводилось  к
радикальному  антисемитизму.  Не  подлежит  сомнению,  что
в  течение  всей  его  политической  жизни  антисемитизм  на¬
ходился  в  центре  его  деструктивной  энергии  [6].  Но  расизм
Гитлера  отнюдь  не  исчерпывался  антисемитизмом.  Его
мировоззрение  включало  гораздо  более  широкое  учение  о
биологическом  неравенстве  человеческих  рас  [7].  Ядром
этого  учения  являлось  представление,  что  все  народы  мира
можно  распределить  и  оценить  по  расистским  критериям
[8].  Для  Гитлера  существовала  иерархия  расовых  качеств.
Арийскую  расу,  к  которой  принадлежал  и  немецкий  народ,
он  рассматривал  как  высшую,  а  еврейскую  —  как  низшую.
«Евреи  хоть  и  являются  расой,  но  не  людьми»,  —  провоз¬
гласил  Гитлер  еще  в  1923  г.  в  публичном  выступлении  [9],
причем  вовсе  не  под  влиянием  порыва,  а  «со  смертельной  и
священной  серьезностью».  (Й.  Фест).
 В  соответствии  с  расистским  мировоззрением  Гитлера,
славянам  также  было  присуще  негативное  качество.  В  кни¬
ге  «Майн  кампф»  мы  встречаем  примитивные  расистские
взгляды  на  славян,  к  которым  отнесены  не  только  русские,
но  и  многие  другие  восточноевропейские  народы.  Гитлер
изложил  в  ней  свои  взгляды  на  неспособность  русского  на¬
рода  к  самостоятельной  государственности  и  к  политике
вообще  и  объяснил  этот  недостаток  расовыми  свойствами.
Напротив,  образ  немцев  как  качественно  высшего  арий¬
ского  расового  ядра  представлял  для  Гитлера  «историче¬
ское»  оправдание  его  программы  насильственного  захвата
земель  на  Востоке.
 Гитлер  придерживался  представления,  что  в  ходе  боль¬
шевистской  революции  1917  года  евреи  смогли  установить
в  России  свою  систему  господства.  Через  призму  своей
расистской  теории  он  видел  среди  деятелей  коммунисти¬
 123

ческой  партии  Советского  Союза  одних  лишь  евреев.  По
этой  причине  он  и  сконструировал  комбинированный  «об¬
раз  врага»  в  лице  «еврейского  большевизма».
 В  ходе  войны  за  «жизненное  пространство»  против  Со¬
ветского  Союза  Гитлер  хотел  не  только  свергнуть  господ¬
ство  «еврейских  большевиков»  и  лишить  власти  ее  носи¬
телей,  но  и  физически  их  уничтожить.  По  окончании  за¬
воевания  страны  на  Востоке  численность  славян  должна
была  быть  сокращена,  а  выжившие  должны  были  стать  ра¬
бами  «германских  господ».  Чтобы  они  не  роптали  под  этим
новым  господством,  их  культурный  уровень  должен  был
впредь  удерживаться  на  низком  уровне.
 Мартин  Борман,  шеф  центрального  руководящего  орга¬
на  НСДАП  —  партийной  канцелярии  и  постоянный  истол¬
кователь  воли  фюрера  [10],  спустя  год  после  начала  войны
против  Советского  Союза  так  уточнил  антиславянскую
политику  нацистского  режима:  «Славяне  должны  работать
на  нас.  Когда  они  нам  больше  не  понадобятся,  они  могут
умирать.  Обязательная  вакцинация  и  германское  здраво¬
охранение  поэтому  излишни.  Высокая  рождаемость  славян
нежелательна.  Они  могут  использовать  презервативы  или
аборт,  и  чем  больше,  тем  лучше.  Образование  опасно.  До¬
статочно,  если  они  смогут  считать  до  ста.  Образование  до¬
пустимо  лишь  в  той  мере,  в  какой  оно  обеспечит  нам  полез¬
ных  исполнителей.  Религию  мы  оставим  им  как  отвлекаю¬
щее  средство.  Они  будут  получать  лишь  необходимое  для
поддержания  жизни  питание.  Мы  —  господа,  и  они  уступят
нам  дорогу»  [И].
 Что  в  этих  рассуждениях  было  оригинальным,  а  что  нет?
Взгляд  на  славян,  отягощенный  расистскими  категориями,
мы  находим  еще  до  Первой  мировой  войны  у  тех  немец¬
ких  националистов,  которые  создавали  идеологическую
подготовку  германского  «натиска  на  Восток»  [12].  И  это
представление  о  России  также  было  связано  с  агрессив¬
ными  завоевательскими  планами.  Старую  традицию  имел
также  антисемитизм.  Но  ни  у  кого  до  Гитлера  не  возникла
идея  связать  антиславизм  с  антисемитизмом  [13].  То,  что,
несомненно,  было  вновь  сформулировано  Гитлером,  была
привязка  друг  к  другу  этих  до  тех  пор  раздельно  существо¬
 124

вавших  представлений.  Гитлер  связывал  свое  расистское
принижение  славян  с  беспрецедентным  по  радикальности
антисемитизмом  [14].
 ЦЕЛИ  И  ПРОПАГАНДА  ВОЙНЫ
 Гитлер  и  после  своего  назначения  рейхсканцлером
в  1933  году  последовательно  придерживался  своей  ради¬
кальной  расистской  программы,  сформулированной  в  20-е
годы.  Кто  прочитает  его  речи  30-х  годов,  может  констати¬
ровать,  что  его  антисемитизм  был  вовсе  не  тщательно  скры¬
ваемым  секретом,  а  постоянным  предметом  его  публичных
выступлений.  «Фюрер  и  рейхсканцлер»  вновь  и  вновь  раз¬
вязывал  враждебность  атаки  против  евреев.  Среди  прочего,
он  обычно  называл  их  «паразитами»,  «кровопийцами»  и
«вампирами»  [15].
 Наиболее  открыто,  чем  когда  бы  то  ни  было  ранее,  Гит¬
лер  высказался  в  своем  выступлении  в  рейхстаге  30  января
1939  года:  «Сегодня  я  хочу  вновь  выступить  в  роли  пророка:
если  международному  финансовому  еврейству  в  Европе  и
за  ее  пределами  удастся  еще  раз  ввергнуть  народы  в  миро¬
вую  войну,  то  ее  результатом  станет  не  большевизация  мира
и,  таким  образом,  победа  еврейства,  а  уничтожение  еврей¬
ской  расы  в  Европе!»  [16].
 Утверждение,  что  евреи  хотят  развязать  новую  мировую
войну,  было  вариантом  неоднократно  используемого  на¬
цистской  пропагандой  трюка  с  перекладыванием  вины  на
других  [17].  Кроме  того,  Гитлер  перед  германской  и  между¬
народной  общественностью  открыто  угрожал  здесь  геноци¬
дом  [18].  Печатный  орган  НСДАП  «Фелькишер  беобахтер»
поместил  сообщение  о  выступлении  под  соответствующим
заголовком:  «Пророческое  предупреждение  еврейству».
 В  1941  году,  в  ходе  войны  против  Советского  Союза,  эта
угроза  была  выполнена.  За  расово-идеологической  теори¬
ей  последовала  смертоносная  практика.  Систематическое
массовое  истребление  охватило  как  российских  евреев,  так
и  польских,  венгерских,  греческих,  румынских,  литовских,
немецких,  французских,  бельгийских,  югославских  и  дру¬
гих  [19].  Война  в  России,  однако,  сыграла  столь  знамена¬
 125

тельную  роль  во  всей  программе  «окончательного  реше¬
ния»  еврейского  вопроса  потому,  что  в  территориальном  и
политическом  отношении  она  создала  существенные  пред¬
посылки  для  проведения  геноцида  против  большей  части
европейских  евреев  [20].
 До  сегодняшнего  дня  остается  невыясненным,  суще¬
ствовал  ли  письменный  приказ  Гитлера  командованию  СС
приступить  к  истреблению  евреев  сразу  же  после  22  июня
 1941 	года  [21].  Известен,  однако,  тот  факт,  что  до  начала
войны  с  СССР  вермахт  и  СС  заключили  соглашение  о  «со¬
трудничестве  между  зондеркомандами  и  военными  штаба¬
ми  в  армейском  тылу»  [22].  Командиры  эсэсовских  групп  и
команд  особого  назначения  получили  от  Гейдриха  устные
инструкции  о  своих  задачах.  И  непосредственно  после  пер¬
вых  военных  успехов  вермахта  была  пущена  в  ход  програм¬
ма  истребления  [23].  По  мере  возможности  она  проводи¬
лась  втайне.  По  крайней  мере,  она  не  являлась  предметом
нацистской  пропаганды.
 Правда,  абсолютного  замалчивания  геноцида  отнюдь  не
было.  Сам  Гитлер  в  течение  Второй  мировой  войны  неод¬
нократно  возвращался  к  своему  «пророчеству»  от  30  января
1939  года,  отчасти  в  форме  нового  провозглашения  своего
радикального  антисемитизма,  а  отчасти  и  с  конкретным
упоминанием  плана  истребления.  Вероятно,  наиболее  от¬
крыто  Гитлер  высказался  в  своей  прокламации  по  случаю
празднования  годовщины  основания  партии  24  февраля
 1943 	года,  в  которой  он  наметил  перед  общественностью
перспективу  того,  что  борьба  между  международным  ев¬
рейством  и  европейскими  расами  «завершится  не  уничто¬
жением  арийского  человечества,  а  истреблением  еврейства
в  Европе»  [24].  Еще  более  открыто  он  высказывался  в  за¬
стольных  разговорах,  на  совещаниях  в  кругу  доверенных
лиц,  а  также  в  беседах  с  зарубежными  государственными
деятелями  и  дипломатами  [25].
 Даже  программа  завоевания  «жизненного  простран¬
ства»  в  ряде  случаев  открыто  провозглашалась  представите¬
лями  нацистского  режима.  Министр  пропаганды  Геббельс,
например,  в  1942  году  объявил  в  журнале  «Дас  рейх»,  что
 126

нельзя  «вечно  бороться  за  идеалы»,  когда-то  нужно,  нако¬
нец,  «получить  награду».  Война  ведется  «за  зерно  и  хлеб,
за  стол,  накрытый  для  завтрака,  обеда  и  ужина.,  война  за
сырье,  за  резину,  железо  и  руды...  На  необозримых  полях
Востока  колышутся  желтые  колосья,  которых  достаточно  и
сверхдостаточно,  чтобы  прокормить  наш  народ  и  всю  Ев¬
ропу...  Это  и  есть  цель  нашей  войны»  [26].
 Несмотря  на  отдельные  открытые  высказывания  подоб¬
ного  рода,  нельзя  сказать,  что  перед  германской  пропаган¬
дой  стояла  задача  постоянно  оправдывать  перед  собствен¬
ной  и  международной  общественностью  легитимность
империалистических  целей  нацистского  режима  в  войне.
Напротив,  она  должна  была  всемерно  приукрашивать,  за¬
тушевывать  подлинные  цели.  16  июля  1941  года,  т.е.  спу¬
стя  примерно  четыре  недели  после  нападения  на  Совет¬
ский  Союз,  Гитлер  в  присутствии  круга  доверенных  лиц
(присутствовали  Розенберг,  Ламмерс,  Кейтель,  Борман  и
Геринг)  дал  директивы  относительно  этой  маскирующей
пропаганды.  Существенно  важно,  указал  он,  в  отношении
политико-территориальных  вопросов,  «чтобы  мы  не  рас¬
крывали  перед  всем  миром  наши  цели;  этого  и  не  требу¬
ется,  так  как  главное  состоит  в  том,  чтобы  мы  сами  знали,
чего  мы  хотим.  Ни  в  коем  случае  наш  собственный  путь  не
должен  быть  осложнен  излишними  заявлениями.  Подоб¬
ные  заявления  излишни,  так  как  в  пределах  нашей  власти
мы  можем  делать  все,  а  за  ее  пределами  мы  все  равно  не  мо¬
жем  ничего.  Таким  образом,  мотивировка  наших  поступ¬
ков  перед  всем  миром  должна  определяться  тактическими
соображениями»  [27].
 Конкретизируя  сказанное,  Гитлер  далее  отметил,  что
пропаганда,  таким  образом,  будет  «вновь  подчеркивать,
что  мы  были  вынуждены  оккупировать  территорию,  чтобы
обеспечить  порядок  и  безопасность»,  и  все  это  —  «в  инте¬
ресах  местного  населения».  Затем  Гитлер  высказался  от¬
крыто:  «Итак,  в  принципе  речь  идет  о  том,  чтобы  правиль¬
но  разрезать  гигантский  пирог,  чтобы,  во-первых,  овладеть
им,  во-вторых,  управлять  и,  в-третьих,  эксплуатировать»
[28].  В  этой  связи  говорилось  также  и  о  том,  чтобы  «рас¬
 127

стрелять»,  «выселить»,  «истребить  всех,  кто  будет  сопро¬
тивляться».
 На  этом  закрытом  совещании  доминировал  язык  по¬
литики  неприкрытого  насилия  и  уничтожения.  Не  было  и
речи  о  «крестовом  походе  против  большевизма»,  о  «превен¬
тивной  войне»,  об  «угрозе  с  Запада»,  «о  еврейском  больше¬
визме»,  короче,  не  упоминалось  никаких  обычных  пропа¬
гандистских  лозунгов  [29].
 Эта  стратегия  затушевывания  сохранялась  и  в  после¬
дующем.  Так,  спустя  несколько  недель  после  катастрофи¬
ческого  поражения  немецкой  6-й  армии  в  Сталинградском
котле  Геббельс  дал  указание  унифицированной  прессе
«оспаривать  все  эгоистические  цели  на  Востоке  и  говорить
о  священном  крестовом  походе  двадцатого  столетия  про¬
тив  большевизма»  [30].
 АНТИСЕМИТСКИЕ  И  АНТИСЛАВЯНСКИЕ  «ОБРАЗЫ  ВРАГА»
 В  «ГЛАВНОЙ»  НАЦИСТСКОЙ  ПРОПАГАНДЕ
 Наряду  с  международной  общественностью  нацист¬
ская  пропаганда  была  адресована  еще  совершенно  другому
кругу,  а  именно  солдатам  вермахта,  эсэсовцам  и  сотруд¬
никам  оккупационной  администрации.  Перед  этими  во¬
еннослужащими  стояли  практические,  хотя  и  различные
задачи  выполнения  того,  о  чем  столь  открыто  высказался
Гитлер  на  совещании  16  июля  1941  года  —  расстреливать,
завоевывать,  истреблять,  выселять,  овладевать,  управлять
и  эксплуатировать.  С  помощью  пропагандистских  мето¬
дов  приукрашивания  и  затушевывания  вряд  ли  можно  бы¬
ло  побудить  к  действию  исполнителей  воли  фюрера.  Тогда
возникает  вопрос:  какую  тактику  применяла  нацистская
пропаганда,  чтобы  психологически  подготовить  военнос¬
лужащих  и  сделать  их  способными  к  выполнению  расово¬
идеологической  программы  завоевания  и  уничтожения?
И  кто  был  носителем  этой  пропаганды?
 Здесь,  во-первых,  следует  напомнить  о  том,  что  Гитлер
и  Геббельс  сами  отвечали  за  «главную  пропаганду».  В  от¬
ношении  Восточного  театра  военных  действий  Геббельса
поддерживал  аппарат  его  министерства  [31].  В  меньшей
 128

степени  к  «главной  пропаганде»  подключался  также  рейх¬
сминистр  по  делам  оккупированных  восточных  террито¬
рий  Альфред  Розенберг  [32].  Эта  верхушка  режима  выдви¬
гала  лозунги,  на  которые  ориентировался  широко  развет¬
вленный  пропагандистский  аппарат  государства,  партии
и  вермахта.  В  целом  система  нацистского  господства  была
организована  так,  что  ответственные  политические  деяте¬
ли  одновременно  сами  выступали  в  роли  виднейших  про¬
пагандистов  режима.
 В  своих  публичных  пропагандистских  выступлени¬
ях  Гитлер  и  Геббельс  имели  обыкновение  изображать  Со¬
ветский  Союз  в  духе  многогранного  «образа  врага»  [33].
Антибольшевистская  фразеология  играла  в  их  выступле¬
ниях  такую  же  роль,  как  и  антисемитская,  а  временами  и
антиславянская.  В  зависимости  от  тактических  требований
отдельные  элементы  этого  образа  могли  быть  сняты  или
усилены.  Наиболее  известным  примером  может  служить
временное  прекращение  антибольшевистской  пропаганды
в  течение  полутора  лет  после  заключения  пакта  между  Гит¬
лером  и  Сталиным  и  ее  немедленное  возобновление  в  день
агрессии  22  июня  1941  года.
 Типичной  чертой  этого  сложного  «образа  врага»  в  лице
Советского  Союза  была  его  нечеткость.  Было  бы  совершен¬
но  неправильно  пытаться  задним  числом  увидеть  в  этой
намеренной  нечеткости  рациональную  систему  или  ясные
контуры,  которых  в  действительности  совершенно  не  су¬
ществовало.  «Образы  врага»,  распространявшиеся  пропа¬
гандой  в  период  войны  с  Россией,  должны  были  оказы¬
вать  воздействие  не  интеллектуальной  четкостью,  а  тупой
агрессивностью.  Туманным  «образам  врага»  соответство¬
вало  потенциально  неограниченное  насилие.  Никто  более
открыто  не  осветил  такое  положение  дел,  чем  сам  Гитлер.
На  совещании  6  июля  1941  года  он  заявил,  что  войну  на  ис¬
требление  лучше  всего  вести  таким  образом,  «чтобы  застре¬
лить  любого,  кто  только  косо  посмотрит»  [34].
 Таким  образом,  основные  стереотипы  «главной  пропа¬
ганды»  создавали  рамки  для  пропаганды  СС  и  вермахта,
которые  ниже  будут  рассмотрены  подробнее.
 5  -  4868
 129

ЭСЭСОВСКАЯ  ПРОПАГАНДА  О  «НЕДОЧЕЛОВЕКЕ»
 Самая  ярко  выраженная  антисемитская  и  антиславян-
ская  пропаганда  практиковалась  в  СС,  а  именно  в  форме
долголетнего  идеологического  индоктринирования.  В  рам¬
ках  так  называемого  «мировоззренческого  обучения»  эсэ¬
совцев  еще  до  войны  учили,  что  большевизм  —  это  «смер¬
тельный  враг»  Европы,  что  «нордическо-индогерманские
народы»  должны  защищаться  против  «идеи  мирового  го¬
сподства  евреев»  и  против  «азиатского  деспотизма  Чингис¬
хана»,  которые  «кровно  объединены»  в  личности  основате¬
ля  большевизма  —  Ленина  [35].  Об  «истинной  цели»  боль¬
шевизма,  «скрываемой  от  народов»,  в  учебном  материале
для  эсэсовцев  рассказывалась  следующая  история:  эта  цель
заключается  в  «установлении  мирового  господства  евреев
после  истребления  всех  народов,  государств  и  культур  в
хаосе  мировой  революции»  [36].
 Дальнейшие  учебные  догмы  гласили:  «Старому  обману
насчет  «равенства»  всех  людей  мы  противопоставляем  те¬
зис  о  крови  и  расе»;  или:  «Большевизм  ведет  к  смешению
рас  —  мы  же  боремся  за  сохранение  чистоты  крови»  [37].
Из  этого  видно,  что  эсэсовская  пропаганда  ставила  перед
собой  задачу  не  теоретически  обоснованного  изучения  по¬
тенциального  врага,  а  создания  в  грубых  очертаниях  псев-
добиологического  взгляда  на  мир  и  стимулирования  боего¬
товности.  В  долгосрочном  плане  эта  пропаганда  выполня¬
ла  функцию  подготовки  убийц  по  расово-идеологической
программе  истребления  и,  в  случае  необходимости,  устра¬
нения  чувства  вины.
 В  1942  году  Главное  управление  СС  изготовило  получив¬
шую  известность  иллюстрированную  брошюру  под  назва¬
нием  «Недочеловек»,  которая  может  служить  классическим
документом  смертоносного  антисемитизма  и  антиславизма
[38].  В  этой  инструкции  по  геноциду  «недочеловек»  впол¬
не  намеренно  нигде  точно  не  определен.  Он  выступает  как
само  зло  как  таковое,  которое  должно  быть  уничтожено.
«Недочеловеком»  может  быть  еврей,  славянин,  цыган  или
кто  угодно.  Портретные  фотографии  восточноевропейцев,
призванные  внушить  чувство  отчуждения  и  жестокости,
 130

были  снабжены  подписью:  «И  вот  они  снова  здесь  —  гун¬
ны,  карикатуры  на  человеческие  лица,  воплотившиеся  в
действительность  кошмары,  пощечина  всему  доброму...»;
«...в  союзе  с  чудовищами  диких  лесов  и  отбросами  всего
мира,  это  подходящий  инструмент  в  руках  вечного  жида,
мастера  организации  массовых  убийств.  Лишь  для  глупцов
маскируются  они  в  одежды  простых  граждан».  Лицам  сла¬
вян,  искаженным  с  помощью  фотографической  техники,
эсэсовские  пропагандисты  противопоставили  сияющие
образы  закаленных  представителей  германской  расы.  Бро¬
шюра  завершается  фотографией  мертвого  ребенка  и  сле¬
дующим  текстом:  «Недочеловек  поднялся,  чтобы  завоевать
весь  мир.  Горе  вам,  люди,  если  вы  не  сплотитесь  воедино.
Защищайся,  Европа!»  [39].
 Этот  памфлет  эсэсовской  пропаганды  не  носил  характе¬
ра  закрытого  учебного  материала,  а  месяцами  висел  на  всех
газетных  стендах  на  территориях,  находившихся  под  гер¬
манским  господством.  Среди  прочего,  пропагандистское
клише  «недочеловека»  распространялось  с  помощью  этой
брошюры  также  и  в  частях  вермахта.
 РАСИСТСКИЕ  ПРИКАЗЫ  ВЕРМАХТА
 Антисемитские  взгляды  в  вермахте  были,  по-видимому,
распространены  столь  же  широко,  как  и  в  германском  на¬
селении  в  целом.  Они  проистекали  не  только  из  нацист¬
ской  пропаганды,  но  и  из  более  старых  традиций.  Харак¬
терное  освещение  такого  положения  дел  дает  частное
письмо  генерал-полковника  барона  Вернера  фон  Фрича  от
11  декабря  1938  года.  Фрич,  по  своим  взглядам  германский
националист,  был  с  1935  года  по  февраль  1938  года  главно¬
командующим  сухопутных  сил.  В  письме  своей  знакомой
он  написал:  «Вскоре  после  войны  я  пришел  к  выводу,  что,
если  Германия  хочет  снова  стать  могущественной  страной,
она  должна  победить  в  трех  сражениях.  Первое:  битва  с
рабочими,  которую  победоносно  выиграл  Гитлер.  Второе:
с  католической  церковью,  точнее  с  ультраклерикализмом.
Третье:  с  евреями.  Эти  сражения  пока  в  разгаре.  И  борьба
 131

против  евреев  самая  трудная.  Надеюсь,  что  все  отчетливо
представляют  себе  тяжесть  этой  борьбы»  [40].
 Как  граждане  нацистского  государства,  военнослужа¬
щие  вермахта  испытывали  на  себе  ежедневную  пропаган¬
дистскую  проработку.  С  началом  войны  в  России  «главная
пропаганда»  против  евреев  приобрела  крайне  агрессив¬
ные  черты.  Речь  теперь  шла  о  «всемирном  враге-еврее»,
который  должен  быть  «уничтожен».  Гитлер  повторял  свое
утверждение,  что  евреи  были  зачинщиками  войны  против
рейха  [41].  Одновременно  пропаганда  приступила  к  тому,
чтобы  в  расистском  духе  обосновать  и  тем  самым  усилить  и
без  того  существовавшее  в  Германии  чувство  превосходства
по  отношению  к  славянским  народам  на  Востоке.
 Все  же  между  подобными  неясными,  расистски  окра¬
шенными  «образами  врага»  и  предубеждениями  и  прямым
насилием  в  форме  той  расово-идеологической  войны  на
уничтожение,  которая  началась  22  июня  1941  года,  не  было
прямой  связи.  Желал  ли  и  вермахт  этой  войны?  Трубила  ли
и  пропаганда  вермахта  в  те  же  трубы?
 Здесь  нужно  отметить  следующее:  высшие  органы  воен¬
ного  командования,  т.е.  Верховное  командование  вермах¬
та  (ОКВ)  и  Главное  командование  сухопутных  сил  (ОКХ),
еще  накануне  войны  в  России  издали  целый  ряд  осно¬
вополагающих  приказов,  сориентированных  на  расово¬
идеологическую  войну  на  уничтожение.  Для  характеристи¬
ки  этого  комплекса  воинских  распоряжений  по  ведению
войны  на  Востоке  в  историографии  утвердилось  понятие
«преступных  приказов»  [42].  Нет  необходимости  вновь  за¬
ниматься  здесь  этим  вопросом.  Речь  идет  конкретно  о  том,
чтобы  изучить,  какую  составную  часть  этих  приказов  за¬
нимали  расово-идеологические  категории  в  открытой  или
подспудной  форме.
 Командующий  4-й  танковой  группой,  предназначен¬
ной  для  военных  действий  на  Востоке,  генерал-полковник
Эрих  Гепнер  еще  в  начале  мая  1941  года  проинструктировал
своих  офицеров  по  намеченному  «ведению  войны».  Его  ин¬
структаж  представлял  собой  типичный  пример  мышления
в  духе  «образов  врага»,  в  котором  антиславянские,  анти¬
 132

русские,  антибольшевистские  и  антисемитские  элементы
пропаганды  слились  в  одну  взрывоопасную  смесь.  Пред¬
стоящую  вскоре  военную  программу  уничтожения  Гепнер
обосновал  перед  своими  офицерами  следующим  образом:
«Война  против  России  является  важным  этапом  в  борьбе
за  существование  немецкого  народа.  Это  древняя  борьба
германцев  против  славянства,  защита  европейской  культу¬
ры  от  московитско-азиатского  нашествия,  оборона  от  ев¬
рейского  большевизма.  Целью  этой  борьбы,  которая  будет
вестись  с  неслыханным  упорством,  должен  быть  разгром
сегодняшней  России.  Подготовка  и  проведение  любых
боевых  действий  должны  быть  продиктованы  железной  во¬
лей  к  безжалостному,  полному  уничтожению  противника.
В  особенности  никакой  пощады  не  должно  быть  носите¬
лям  сегодняшней  русско-большевистской  системы»  [43].
 Перед  началом  агрессии  ОКВ  выпустило  «Директиву  о
действиях  войск  в  России»,  обязательную  для  выполнения
всеми  тремя  миллионами  солдат  германской  армии  на  Вос¬
токе.  Первые  же  фразы  этого  приказа  вновь  дают  определе¬
ние  противника  в  духе  расистской  идеологии,  одновремен¬
но  оставляя  его  неконкретным,  чтобы  не  сужать  программу
уничтожения  однозначными  определениями:  «1.  Больше¬
визм  —  смертельный  враг  национал-социалистического
германского  народа.  Германия  ведет  борьбу  против  этого
разлагающего  мировоззрения  и  его  носителей.  2.  Эта  борь¬
ба  требует  решительных  и  энергетичных  действий  против
большевистских  подстрекателей,  партизан,  саботажников,
евреев  и  полного  подавления  любого  активного  или  пас¬
сивного  сопротивления».  Солдаты  Красной  Армии  также
были  изображены  в  расистском  духе:  «По  отношению  к  во¬
еннослужащим  Красной  Армии,  включая  военнопленных,
должны  быть  проявлены  крайняя  сдержанность  и  сугубая
осторожность,  так  как  можно  ожидать  коварных  приемов
борьбы.  В  особенности  азиатские  солдаты  Красной  Армии
скрытны,  непредсказуемы,  коварны  и  бездушны»  [44].
 Из  той  же  директивы  солдаты  получали  информацию,
что  Советский  Союз  представляет  собой  государственное
образование,  «объединяющее  большое  число  славянских,
 133

кавказских  и  азиатских  народов,  удерживаемых  вместе
большевистскими  властителями  путем  насилия».  Боль¬
шинство  русского  населения  отрицательно  относится  к
большевистской  системе  и,  по  утверждению  ОКБ,  будет
испытывать  «радость  и  благодарность»  по  отношению  к
германским  освободителям.
 Унизительные  расистские  оценки  содержались  так¬
же  в  правилах  обращения  с  пленными  красноармейцами:
«Следует  ожидать  коварного  поведения  в  особенности  от
военнопленных  азиатского  происхождения.  Поэтому  дей¬
ствовать  решительно  и  энергично  при  малейших  попытках
непослушания,  особенно  со  стороны  большевистских  под¬
стрекателей.  Безусловное  подавление  любого  активного  и
пассивного  сопротивления»  [45].
 Командующий  6-й  армией  генерал-фельдмаршал  Валь¬
тер  фон  Рейхенау  в  октябре  1941  года  счел  необходимым,
вследствие  «многих  неясных  представлений»  о  поведении
войск  по  отношению  к  большевистской  системе,  вновь
издать  приказ  по  армии  для  уточнения  границ  дозволен¬
ного  и  желательного  насилия.  В  этом  документе,  который
был  распространен  вплоть  до  ротного  уровня  и,  таким  об¬
разом,  охватил  всех  солдат  армии,  доминировала  расово¬
идеологическая  аргументация,  полностью  нацеленная  на
уничтожение:  «Важнейшей  целью  войны  против  еврейско-
большевистской  системы  является  полное  разрушение
механизма  власти  и  ликвидация  азиатского  влияния  на  ев¬
ропейскую  культуру.  Отсюда  вытекают  задачи  и  для  войск,
выходящие  за  обычные  рамки  чисто  солдатской  службы.
Солдат  на  Востоке  —  это  не  просто  боец  по  правилам  воин¬
ского  искусства,  но  и  носитель  несгибаемой  народной  идеи
и  мститель  за  все  зверства  по  отношению  к  германскому  и
родственным  ему  народам».  Далее  приказ  останавливался
на  массовых  казнях,  предпринятых  зондеркомандами  СС:
«Поэтому  солдат  должен  проявлять  полное  понимание  не¬
обходимости  суровой,  но  справедливой  кары  в  отношении
недочеловека-еврея».  Рейхенау  заканчивал  свой  приказ,  со¬
ставленный  в  намеренно  неясных  выражениях,  призывом
к  продолжению  войны  на  уничтожение:  задача  немецкого
 134

солдата  заключается  в  «безжалостном  истреблении  чуже¬
родного  коварства  и  жестокости  и,  тем  самым,  в  обеспече¬
нии  безопасности  германского  вермахта  в  России»  [46].
 Генерал-полковник  Эрих  фон  Манштейн,  который  и
после  войны  пользовался  известностью  как  видный  стра¬
тег,  а  в  1941  году  занимал  должность  командующего  11-й
армией  на  южном  участке  Восточного  фронта,  также  под¬
визался  как  командир,  распространявший  среди  своих
солдат  агрессивную  антисемитскую  идеологию  национал-
социализма.  В  своем  приказе  по  армии  от  20  ноября  1941  го¬
да,  который  был  доведен  до  полков  и  батальонов,  он  описал
фактическое  положение  на  фронте  в  виде  следующей  анти¬
семитской  сказки  с  привидениями:  «Еврейство  выступает  в
роли  посредника  между  врагом  в  тылу  и  еще  сражающими¬
ся  остатками  Красной  Армии  и  красным  командованием.
Сильнее,  чем  в  Европе,  оно  удерживает  здесь  все  ключевые
посты  в  политическом  руководстве  и  администрации,  тор¬
говле  и  ремеслах  и  является  источником  всех  беспорядков  и
возможных  восстаний.  Еврейско-большевистская  система
должна  быть  ликвидирована  раз  и  навсегда.  Никогда  вновь
она  не  должна  возникнуть  в  нашем  европейском  простран¬
стве».  В  этой  борьбе  немецкий  солдат  выступает  как  «носи¬
тель  национальной  идеи  и  как  мститель  за  все  жестокости,
проявленные  по  отношению  к  нему  и  всему  немецкому  на¬
роду».  Далее  Манштейн  косвенно  затронул  тему  расправ,
учиненных  эсэсовскими  зондеркомандами:  «Солдат  дол¬
жен  проявить  понимание  суровой  кары  над  еврейством,
духовным  носителем  большевистского  террора.  Она  также
необходима,  чтобы  в  зародыше  подавить  все  восстания,  к
которым  подстрекают  евреи»  [47].
 Как  видно  из  приведенных  текстов,  в  этих  приказах  ис¬
пользовался  язык  нацистской  пропаганды.  Мы  встречаем
в  них  антибольшевистские,  антисемитские  и  антиславян-
ские  клише.  Также  и  в  военных  приказах  отдельные  «об¬
разы  врага»  давались  не  конкретно,  а  преднамеренно  рас¬
плывчато.
 Благодаря  своему  языку  военные  приказы  сами  стали
носителями  нацистской  пропаганды.  Для  солдат  на  Восточ¬
 135

ном  фронте,  к  которым  в  этом  случае  обращались  адресно,
распоряжения  военачальников  могли  иметь  больший  вес,
чем  «главная  пропаганда».
 Намерение  было  очевидным:  солдаты,  поскольку  они
были  поставлены  в  известность,  должны  были  с  терпимо¬
стью  воспринимать  систематические  расправы  эсэсовцев.
Им  старались  привить  исключительное  упорство  в  бою,
а  также  предотвратить  и  подавить  угрызения  совести  и
чувства  стыда,  которые  могли  возникнуть  в  ходе  расово¬
идеологической  войны  на  уничтожение.
 ЕВРЕИ  И  СЛАВЯНЕ  КАК  ЖЕРТВЫ
 Систематическое  истребление  евреев  началось  непо¬
средственно  после  начала  войны  против  Советского  Сою¬
за.  Но  жертвами  германской  политики  уничтожения  стало
также  неслыханно  большое  число  советских  военноплен¬
ных,  которые  не  были  ни  евреями,  ни  большевистскими
партработниками.  Плохое  обращение  с  ними  было  предо¬
пределено  тем,  что  они  рассматривались  немцами,  став¬
шими  представителями  арийской  расы  господ,  как  люди
низшей  славянской  расы.  В  судьбе  пленных  красноармей¬
цев,  которых  к  концу  1941  года  насчитывалось  уже  около
четырех  миллионов,  особенно  отчетливо  прослеживается
тесная  связь  антисемитских  и  антиславянских  установок  в
вермахте.
 Антигуманные  приказы  об  обращении  с  пленными  крас¬
ноармейцами  [48]  отчасти  способствовали  тому,  что  дело
дошло  до  крайне  бесчеловечного  отношения  к  советским
военнопленным,  которое,  согласно  результатам  исследо¬
ваний  Кристиана  Штрайта,  стоило  жизни  около  3,3  млн
красноармейцев  [49].  При  этом  речь  шла  не  об  акции  си¬
стематического  истребления,  как  в  случае  с  еврейским  на¬
селением,  а  о  не  столь  целенаправленных,  но  в  итоге  не
менее  смертоносных  действиях  —  о  допущении  массовой
гибели  людей.
 Исторические  исследования  этой  программы  уничтоже¬
ния,  направленной  против  славянского  «расового  врага»,
 136

пока  не  проводились  с  той  же  интенсивностью,  как  в  отно¬
шении  геноцида  евреев.  Этот  «другой  холокост»  [50],  жерт¬
вами  которого  были  славяне  России,  имел  количественно
еще  более  огромные  масштабы,  чем  геноцид  евреев.
 Согласно  представлениям  Гиммлера,  «сокращение  сла¬
вянского  населения  на  30  миллионов»  составляло  прямо-
таки  «цель  войны  в  России»  [51].  «Истребление  голодом»  —
так  гласил  девиз  этой  политики.  Герман  Геринг  открыто
поведал  итальянскому  министру  иностранных  дел  графу
Чиано  об  этих  преступных  планах:  «В  этом  году  в  России
умрут  от  голода  от  20  до  30  миллионов  человек.  Возмож¬
но,  это  даже  хорошо,  так  как  численность  определенных
народов  должна  быть  сокращена»  [52].  Статс-секретарь
имперского  министерства  продовольствия  и  сельского  хо¬
зяйства  Герберт  Бакке  хотел  решить  проблемы  снабжения
Германии  продовольствием  за  счет  миллионов  русских,  ко¬
торых  он  намеревался  уморить  голодом  [53].  Официальные
«политико-экономические  директивы»  для  экономиче¬
ской  организации  «Ост»  от  23  мая  1941  года,  которые  были
согласованы  с  Гитлером,  Герингом,  Гиммлером  и  другими
представителями  верхушки  нацистского  режима  и  в  отпе¬
чатанном  виде  в  количестве  нескольких  тысяч  экземпля¬
ров  разосланы  в  адреса  военного  и  экономического  руко¬
водства  на  Востоке,  ясно  указывали,  что  в  оккупируемом
Советском  Союзе  «многие  десятки  миллионов  людей»  ока¬
жутся  излишними  и  должны  умереть  [54].
 Таким  путем  нацистский  режим  намеревался,  в  крат¬
косрочном  плане,  преодолеть  трудности  со  снабжением
продовольствием,  а  в  долгосрочном  —  решить  якобы  суще¬
ствующую  проблему  перенаселенности  будущих  колоний
на  Востоке.  Массовая  гибель  значительной  части  советско¬
го  гражданского  населения  составляла  исходный  пункт  для
претворения  в  жизнь  генерального  плана  «Ост»,  который
должен  был  наметить  пути  «германизации»  завоеванного
пространства  вплоть  до  Урала  [55].
 Если  рассматривать  фактически  проводимую  герман¬
скую  политику  уничтожения  с  учетом  этих  планов,  стано¬
вится  ясным,  как  следует  расценивать  истребление  восточ¬
 137

ноевропейских  евреев,  массовую  гибель  советских  военно¬
пленных,  блокаду  Ленинграда,  стоившую  жизни  примерно
миллиону  горожан  [56],  сожжение  тысяч  русских  деревень,
убийство  их  жителей  и  политику  голода  по  отношению  к
советскому  населению,  а  именно  как  «составную  часть
демографическо-политической  концепции  генерально¬
го  плана  «Ост»  [57]  и  как  продукт  лежавшей  в  его  основе
расовой  идеологии».  Число  тех  советских  граждан-славян,
гибель  которых  —  вне  поля  боя  —  была  или  намеренно  ор¬
ганизована,  или  с  одобрением  воспринята  немцами,  веро¬
ятно,  значительно  выше,  чем  число  систематически  уни¬
чтоженных  евреев.  Военно-статистические  исследования,
правда,  пока  не  выявили  надежных  данных  по  этому  во¬
просу  [58].
 «ПОЛИТИКА»  ОТДЕЛА  ПРОПАГАНДЫ  ВЕРМАХТА
 Отдел  ОКВ,  занимавшийся  пропагандой  в  армии,  не
мог,  даже  если  бы  и  хотел,  ни  обойти  установок  Гитлера  и
Геббельса,  ни  противоречить  процитированным  выше  ука¬
заниям  и  директивам  высшего  начальства.  Армейские  при¬
казы,  столь  явно  выдержанные  в  расово-идеологическом
духе,  фактически  делали  излишней  особую  армейскую
пропаганду  в  целях  «духовной  опеки»  (выражение  из  тог¬
дашнего  военного  жаргона)  над  солдатами  Восточного
фронта.  Процитированные  выше  военные  приказы,  кол¬
лекцию  которых  можно  было  бы  расширять  сколько  угод¬
но,  сами  носили  пропагандистский  характер.  Они  пере¬
носили  в  войска  нацистские  представления  о  сущности
войны  на  Востоке,  придавая  им  весомость  рассчитанного
на  безусловное  выполнение  приказа.  По  окончании  Второй
мировой  войны  заинтересованные  круги  рисовали  картину
армейской  пропаганды,  которая  якобы  держалась  в  сто¬
роне  от  расово-идеологических  истребительных  планов
нацистского  режима,  оставаясь,  таким  образом,  «чистой».
Бывший  руководитель  армейской  пропаганды  в  ОКВ  и  на¬
чальник  подразделений  пропаганды,  генерал-майор  фон
Ведель  [59],  критиковал  задним  числом  «роковые  послед¬
 138

ствия  теории  рейхсфюрера  СС  о  «недочеловеках»,  неве¬
роятно  бездушное  обращение  с  «восточными  рабочими»,
общее  плохое  обращение  с  восточными  военнопленными»
[60].  В  отличие  от  Гиммлера,  «объявившего  русских  людей
недочеловеками»  [61],  армейская  пропаганда  якобы  хотела
считаться  с  населением  оккупированных  территорий.  По
словам  фон  Веделя,  «старой  мечтой  пропаганды  вермахта»
была  «идея  о  русском  антибольшевистском  союзнике»  [62],
воплощенная  в  личности  бывшего  командующего  одной  из
советских  армий  —  генерала  Власова.  Власов  сотрудничал
с  отделом  пропаганды  вермахта  с  осени  1942  года.  Так  как
ОКВ  мешкало  два  года,  он,  однако,  был  назначен  глав¬
нокомандующим  «российской  освободительной  армии»
(по  терминологии  пропаганды  вермахта)  лишь  в  сентябре
 1944 	года.  Идеологическая  программа  НСДАП,  утверждал
фон  Ведель,  который  еще  в  1939  году  сам  пел  хвалу  един¬
ству  вермахта  и  национал-социализма  [63],  «противоречи¬
ла  сущности  вермахта  и  солдатской  этике»  и  поэтому  якобы
активно  не  проводилась  пропагандистскими  подразделени¬
ями  вермахта,  причем  он  особо  указал  на  «антисемитизм  в
его  нацистских  проявлениях,  борьбу  против  христианской
религии,  расовую  теорию  партии  с  ее  подчеркиванием  не¬
полноценности  якобы  низших  народов  и,  не  в  последнюю
очередь,  привлечение  представителей  других  националь¬
ностей  к  принудительному  труду»  [64].  Везде,  где  только
возможно,  вспоминал  Ведель,  предпринимались  попытки
смягчить  «особую  остроту»  нацистской  пропаганды,  не
вступая,  правда,  в  открытую  борьбу  с  министром  пропаган¬
ды.  Нарисованная  Веделем  картина  позже  получила  следу¬
ющее  отражение  в  одной  из  работ  о  пропаганде  вермахта
против  Красной  Армии:  это  история  «трагедии  позитивной
и  гуманной  практики  германской  пропаганды  в  конфликте
с  методами  гитлеровской  восточной  политики»  [65].
 Однако  при  изучении  материалов  армейской  пропаган¬
ды,  обращенных  к  солдатам  вермахта,  складывается  совер¬
шенно  иное  впечатление.  В  первом  выпуске  «Сообщений
для  войск»  (имеется  в  виду  периодическое  издание  ОКВ  и
его  отдела  пропаганды,  предназначенное  для  распростра¬
 139

нения  во  всех  ротах),  вышедшем  в  свет  после  нападения
на  Советский  Союз,  солдаты  получили  следующую  ин¬
формацию  о  смысле  этой  войны:  «Речь  идет  о  том,  чтобы
ликвидировать  красное  недочеловечество,  воплощенное  в
московских  властителях.  Германский  народ  стоит  перед  ве¬
личайшей  задачей  своей  истории.  Весь  мир  увидит,  что  эта
задача  будет  решена  окончательно»  [66].  В  этих  нескольких
фразах  заключено  все,  что  в  духе  нацистской  пропаганды
должно  было  быть  доведено  до  каждого  отдельного  солда¬
та:  антибольшевизм,  крайний  расизм  и  план  уничтожения.
 Если  попытаться  составить  себе  общее  представление
о  выпусках  «Сообщений  для  войск»,  вышедших  во  время
германо-советской  войны  [67],  то  бросаются  в  глаза  сле¬
дующие  тенденции:  антибольшевистская  пропаганда  вез¬
десуща,  равно  как  и  антисемитизм.  Солдатам  совершенно
открыто  разъяснялось,  что  эта  война  является  «борьбой  ра¬
сового  характера»,  чтобы  «сделать  Европу  свободной  от  ев¬
реев»  [68].  Она  ведется  против  «большевистско-еврейской
системы  Сталина»,  а  не  против  «народов  Советского  Сою¬
за»  [69].  Напротив,  расистская  пропаганда  против  народов
на  Востоке,  по  крайней  мере  с  1942  года,  велась  не  откры¬
то,  а  в  подспудной  форме.  Так,  армейские  пропагандисты
уже  однажды  объяснили  солдатам,  что  они  являются  пред¬
ставителями  «народа-господина»  [70].  Но  одновременно
они  старались  несколько  смягчить  понятие  «человека-
господина»,  отождествляя  его  с  образцовым  выполнением
долга  [71].
 Главным  образом  соображения  военной  целесообраз¬
ности  [72]  заставили  армейских  пропагандистов,  начиная  с
весны  1942  года,  более  сдержанно  обращаться  с  такими  по¬
нятиями,  как  «человек-господин»  и  «недочеловек».  Когда
наступление  на  фронте  было  остановлено  и  эйфория  по¬
беды  более  не  могла  затушевать  проблем,  связанных  с  за¬
воеванием,  оккупацией  и  эксплуатацией,  на  первый  план
неизбежно  вышел  вопрос,  не  следует  ли  все  же  в  той  или
иной  форме  сотрудничать  с  народами  Советского  Союза.
 Никто  более  неприкрыто  не  описал  противоречивую
ситуацию,  чем  немецкий  генерал-лейтенант  Ханс  Лейка-
 140

уф,  отвечавший  за  военную  промышленность  на  Украине
[73].  В  декабре  1941  года  он  писал  своему  вышестоящему
начальнику  в  ОКВ:  «Следует  ясно  себе  представлять,  что  на
Украине  в  конечном  счете  только  украинцы  своим  трудом
могут  создавать  материальные  ценности.  Если  мы  пере¬
стреляем  евреев,  дадим  погибнуть  военнопленным,  предо¬
ставим  значительной  части  населения  крупных  городов
умереть  с  голоду,  а  в  будущем  году  потеряем  от  голодной
смерти  еще  часть  сельского  населения,  остается  открытым
вопрос:  кто  же,  собственно,  должен  создавать  материаль¬
ные  ценности?  Нет  сомнения,  что  с  учетом  нехватки  рабо¬
чей  силы  в  германском  рейхе  ни  сейчас,  ни  в  обозримом
будущем  в  нашем  распоряжении  не  будет  достаточного  ко¬
личества  немцев.  Но  если  работать  должны  украинцы,  то
необходимо  сохранять  их  в  хорошей  физической  форме,
причем  не  из  сантиментов,  а  из  вполне  трезвого  экономи¬
ческого  расчета».
 Месяц  спустя  подобные  мысли  изложил  на  бумаге  ко¬
мандующий  группой  армий  «Юг»  фон  Рейхенау:  «Выска¬
зывания  и  меры  высших  уполномоченных  рейха  создают  к
тому  же  впечатление,  что  Украине  отводится  лишь  место
региона  колониальной  эксплуатации,  что  жизнь  местного
населения  не  должна  приниматься  во  внимание  и  что  го¬
лодная  смерть  и  уничтожение  миллионов  украинцев  для
германских  завоевателей  не  играют  никакой  роли...  Тот
факт,  что  более  не  приходится  рассчитывать  на  быструю
победу  на  Востоке,  как  и  во  всей  войне  в  целом,  вынуждает
нас  к  пересмотру  нашей  нынешней  позиции»  [74].
 В  этом-то  и  заключалась  подоплека  переноса  акцентов
в  пропаганде:  «Здесь  образовалась  коалиция  с  теми  силами
в  министерстве  Розенберга  по  делам  восточных  территорий
и  в  гражданской  администрации,  которые  стремятся  к  со¬
трудничеству  по  крайней  мере  с  теми  группами  населения,
которые,  в  отличие  от  русских,  могут  расцениваться  как
расово  более  ценные  вспомогательные  народы  и  которые
могли  бы  в  рамках  расово-политической  дезинтеграцион-
ной  политики  помочь  окончательно  овладеть  многонацио¬
нальным  государством  СССР»  [75].
 141

У  армейских  пропагандистов  был  еще  один  мотив,  что¬
бы  в  дальнейшем  ходе  войны  дистанцироваться  от  уни¬
зительной  антиславянской  пропаганды.  Они  знали,  что
Красная  Армия  еще  в  1941  году  использовала  нацистскую
расовую  пропаганду,  чтобы  настроить  своих  солдат  против
немцев.  В  пропагандистской  брошюре  под  названием  «Гит¬
лер  —  злейший  враг  славян»,  выпущенной  Главным  поли¬
тическим  управлением  Красной  Армии,  красноармейцы
могли  прочитать  послание  «Всеславянского  собрания»,  за¬
седавшего  в  Москве  в  августе  1941  года,  в  котором  между
прочим  говорилось:  «Кровожадный  гитлеризм  приступил
к  массовому  истреблению  и  порабощению  славян»  [76].  За
всеми  злодеяниями  немцев  стоит  «идея  германской  расы,
господствующей  над  низшей  славянской  расой,  которая
является  отбросами  и  должна  быть  устранена,  так  как  она
только  преграждает  путь  развития  немцев»  [77].
 Этот  опыт  и  критерии  военной  целесообразности  вошли
в  «Директиву  по  ведению  активной  пропаганды  в  Красной
Армии»  [78],  выпущенной  1  сентября  1942  года  отделом  ар¬
мейской  пропаганды  в  ОКВ.  В  ней  говорилось:  «Советский
солдат  должен  быть  с  помощью  пропаганды  привлечен  на
нашу  сторону.  Следует  избегать  всего,  что  может  оттолкнуть
его  и  тем  самым  облегчить  работу  вражеской  пропаганде...
Германский  вермахт  и  его  союзники  воюют  не  против  наро¬
дов  Советского  Союза,  а  против  еврейско-большевистской
системы  эксплуатации  и  террора».  Как  видно  из  этого,  по¬
добная  пропаганда  была,  таким  образом,  направлена  на  то,
чтобы  вогнать  клин  между  советским  руководством  и  на¬
родами  Советского  Союза.
 Затем,  в  начале  1943  года,  новая  линия  возобладала  и  в
«главной»  пропаганде.  Геббельс  теперь  выпустил  предписа¬
ние  «Об  обращении  с  европейскими  народами»,  в  котором
запретил  пропагандистам  «прямо  или  косвенно  унижать
представителей  восточных  народов  и  оскорблять  их  чув¬
ство  собственного  достоинства»:  «Нельзя  квалифицировать
этих  людей  —  представителей  восточных  народов,  которые
надеются  на  свое  освобождение  с  нашей  помощью,  как
бестий,  варваров  и  т.п.,  и  после  этого  ожидать,  что  они  бу¬
 142

дут  заинтересованы  в  победе  Германии»  [79].  Как  отметил
генерал-губернатор  Польши  Ганс  Франк,  это  была  «прямо-
таки  декларация  радикального  поворота»,  ведь  она  показа¬
ла,  что  с  «нынешней  системой  истребления,  эксплуатации
и  дискриминации  должно  быть  покончено»  [80].
 ЗАКЛЮЧЕНИЕ
 Задача  данного  исследования  состояла  в  том,  чтобы  вы¬
яснить,  в  каком  объеме,  каких  формах  и  с  какой  интенсив¬
ностью  нацистская  пропаганда  распространяла  расистские
идеи  во  время  германо-советской  войны.  При  этом  сле¬
довало  провести  различие  между  «главной»  пропагандой,
которая  велась  Гитлером,  Геббельсом,  Розенбергом,  Гимм¬
лером  и  другими  видными  представителями  верхушки  на¬
цистского  режима,  и  той  пропагандой,  которая  специаль¬
но  предназначалась  для  потребностей  вооруженных  сил  в
России,  т.е.  для  вермахта  и  СС.
 По  воле  политического  и  военного  руководства  Герма¬
нии  эта  война  изначально  рассматривалась  не  как  военный
конфликт  традиционного  образца,  ведущийся  по  правилам
международного  военного  права  и  согласно  традициям
«рыцарской  борьбы»,  а  как  расово-идеологическая  война
на  уничтожение,  в  которой  эта  принятая  система  правил
теряла  силу.  С  учетом  этого  понимания  следовало  изучить
вопрос,  какие  пути  использовались  режимом,  чтобы  вну¬
шить  германским  военнослужащим,  что  на  Востоке,  по¬
мимо  обычных  военных  действий,  они  должны  вести  ра¬
систски  мотивированную  войну  на  уничтожение  евреев  и
славян.
 Процитированное  в  начале  статьи  высказывание  эсэ¬
совца  фон  дем  Бах-Целевского  о  том,  что  расистский  те¬
зис  о  неполноценности  евреев  и  славян  проповедовался
годами  и  десятилетиями,  получил  широкое  подтвержде¬
ние.  Подобные  «проповеди»  осуществлялись  в  форме  вну¬
треннего  идеологического  обучения  и  «армейско-духовной
опеки»,  а  также  в  форме  многих  публичных  выступлений
видных  представителей  верхушки  режима.  Кто  хотел,  мог
слушать,  —  а  кто  не  хотел,  слышал  все  равно.
 143

Солдаты  вермахта  и  эсэсовцы  взращивались  в  таком
идеологическом  климате,  в  котором  антисемитизм  зани¬
мал  свое  прочное  место.  Разумеется,  существовали  разли¬
чия,  каким  образом  это  индоктринирование  проводилось
в  СС  и  в  вермахте,  но  дело  обстояло  далеко  не  так,  как  изо¬
бражается  во  многих  послевоенных  писаниях,  что  расист¬
ская  обработка  ограничивалась  только  СС.
 Антиславизм  преподносился  немецким  военнослужа¬
щим  в  таком  виде,  что  существовавшее  у  них  и  до  этого
в  неясной  форме  чувство  превосходства  по  отношению  к
славянам  получало  расистское  истолкование  и  смысловое
обострение,  причем  внушалось  перспективное  представ¬
ление,  что  германские  арийцы  имеют  право  вести  себя  по
отношению  к  неполноценным  славянам  как  «господа».
В  особых  условиях  войны  эти  сложившиеся  за  долгий  срок
установки  вместе  с  другими  механизмами  могли  действо¬
вать  в  желательном  для  режима  направлении.
 Расистская  обработка  солдат  вермахта  на  Востоке  от¬
нюдь  не  в  первую  очередь  исходила  от  отдела  пропаганды
главного  командования  вермахта,  известного  под  жаргон¬
ным  сокращением  «В.  пр.».  Решающим  средством  распро¬
странения  расистских  элементов  нацистской  идеологии
служили  письменные  приказы  военачальников  различного
уровня.  В  военных  приказах,  особенно  за  1941  год  (с  весны
 1942 	года  произошли  определенные  изменения),  использо¬
валась  нацистская  пропаганда.  Таким  образом,  решающим
средством  пропаганды  для  вермахта  был  приказ.
 Исторические  исследования  последних  десятилетий
внесли  некоторую  ясность  в  долгое  время  считавшийся  за¬
претным  вопрос  —  в  каких  масштабах  вермахт,  под  которым
понимаются  главным  образом  высшие  военные  власти,  а
также  часть  воинских  соединений  на  Восточном  фронте
были  вовлечены  в  расовую  политику  уничтожения.
 В  настоящее  время  не  осталось  сомнений,  что  имело
место  «карательное  использование  вермахта»  [81],  под  ко¬
торым  имеется  в  виду  в  первую  очередь  тесное  сотрудни¬
чество  с  «отрядами  идеологической  войны»  [82],  т.е.  зон-
деркомандами  СС.  Что  касается  масштабов  эмпирической
 144

исследовательской  работы,  то  все  еще  сохраняет  силу  заме¬
чание  Конрада  Квита  от  1980  г.,  «что  весь  комплекс  связей
между  армией  и  преследованием  евреев  пока  в  значитель¬
ной  мере  остается  нераскрытым»  [83].
 В  отношении  театра  военных  действий  в  Сербии  Валь¬
тер  Маношек  доказал,  что  в  этом  балканском  регионе  вер¬
махт  не  только  создавал  силовые  и  организационные  пред¬
посылки  для  уничтожения  евреев,  как  это  было  правилом
в  Советском  Союзе,  но  и  сам  планировал,  а  с  осени  1941  г.
и  сам  осуществлял  их  уничтожение  под  маскировкой  «рас¬
стрелов  заложников»,  причем  без  прямого  приказа  «сверху»,
т.е.,  по  крайней  мере,  насколько  это  касалось  побудитель¬
ных  мотивов  ответственного  за  это  генерала  Франца  Беме,
из  некоего  чрезмерного  и  предупредительного  усердия  [84].
В  Сербии  также  действовало  пропагандистское  подразделе¬
ние  вермахта.  Его  публикации,  в  которых  подчеркивалось
превосходство  германского  «народа-господина»  над  славя-
нами-сербами,  могут  служить  образцом  того,  «насколько
сильно  нацистская  расовая  идеология  укоренилась  и  в  вер¬
махте»  [85].
 Кристофер  Браунинг  в  своей  работе  по  изучению  дея¬
тельности  отдельно  взятого  101-го  резервного  полицейско¬
го  батальона,  казнившего  в  Польше  в  1942—1943  годах  бо¬
лее  38  ООО  евреев,  весьма  подробно  рассматривает  вопрос,
чем  объясняется  мотивация  этих  преступников.  В  отноше¬
нии  этих  резервистов-полицейских,  ставших  убийцами,
он  перечисляет  среди  прочих  следующие  факторы:  «Оже¬
сточение  во  время  войны,  расизм,  узко  исполнительский
подход  при  нарастании  рутины,  особый  подбор  состава,
карьеризм,  слепая  дисциплина  и  вера  в  авторитеты,  идео¬
логическая  обработка  и  приспособленчество»  [86].
 Нацистская  расовая  пропаганда  через  «главную»  пропа¬
ганду  распространялась  среди  всего  народа  в  целом.  Реша¬
ющее  значение  имел  тот  факт,  что  пропаганда  этих  расовых
стереотипов  подкреплялась  авторитетом  политического  и
военного  руководства.  Когда  в  условиях  войны  «расово  не¬
полноценные»  евреи  и  славяне  были  объявлены  врагами,
эффект  многолетней  расистской  пропаганды  сказался  пол¬
 145

ностью  [87].  Расово-идеологическая  война  на  уничтожение
стала  возможной.  Сам  Гитлер  никогда  не  пересматривал
своего  радикального  антисемизма,  а  в  политическом  за¬
вещании  даже  вновь  подтвердил  его.  Свой  антиславян-
ский  расизм,  однако,  он  был  вынужден  под  воздействием
хода  войны  откорректировать.  В  апреле  1945  г.,  незадолго
до  самоубийства,  он  констатировал,  что  славянская  раса
по  сравнению  с  германской  оказалась  более  сильной,  и  ей
поэтому  принадлежит  будущее;  более  слабый  германский
народ  неизбежно  обречен  на  гибель  [88].  Для  этого  дикта¬
тора  народы  Европы  были  чем-то  вроде  шахматных  фигур,
которыми  он  мог  вести  свою  преступную  игру,  чтобы  затем
проверить,  были  ли  его  предположения  правильными  или
нет.
 Однако  более  значительным  для  истории,  чем  осно¬
ванные  на  расистских  представлениях  преступные  идеи
Гитлера,  представляется  тот  факт,  что  нацистскому  режиму
удалось  столь  убедительно  обработать  этими  идеями  мил¬
лионы  немцев,  что  они  были  готовы  вести  войну  на  уни¬
чтожение.
 Примечания
 1. 	Допрос  фон  дем  Бах-Целевски  от  7  января  1946  г.  в  Нюрнберге.  От¬
рывок  из  стенограммы  см.:  Poliakov  L.,  Wulf  J.  Das  Dritte  Reich  und  seine
Diener.  N.  Y.  Q.,  1978.  S.  512.
 2. 	Данные  о  личности  см.:  Wistrich  R.  W;r  war  wer  im  Dritten  Reich?  Ein
bioqraphisches  Lexikon.  Anhanger,  Mitlaufer,  Gegner  aus  Politik,  Wirtschaft
und  Militar,  Kunst  und  Wissenschaft.  Frankfurt/M.,  1988.  S.  16  f.
 3. 	Browning  Ch.  R.  Ganznormale  Manner.  Das  Reserve-Polizeibataillon  101
und  die  «Endlosung*  in  Polen.  Deutsch  von  Jurgen  Pfeter  Krause.  Reinbek  bei
Hamburg,  1993.
 4. 	/ackel  E.  Hitlers  «>\feltanschauung.  Entwurf  einer  Herrschaft.  Tubingen,
1969;  Hill-gruber  A.  Die  «Endlosung»  und  das  deutsche  Ostimperium  als
Kemstiick  des  ras-senideologischen  Programme  des  Nationalsozialismus/
Vierteljahreshefte  fur  Zeitgeschichte  20  (1972).  S.  133—153;  Hildebrand  K.
Hitlers  ort  in  der  Geschichte  des  preussisch-deutschen  Nationalstaates//
Historische  Zeitschrift,  217  (1973).  S.  584—632.
 5. 	/ackel  E.  Hitlers  Herrschaft.  \follzug  einer  Weltanschauung.  Stuttgart,
1986;  Wippermann  W.  Der  konsequente  >\&hn.  Ideologic  und  Pblitik  Adolf
Hitlers.  Miinchen,  1989.
 6. 	Hilberg  R.  later,  Opfer,  «Unbeteiligte*.  Die  Judenvemichtung  1933—
1945.  Aus  dem  Amerikanischen  von  Gunter  Holl.  Frankfurt/M.,  1992.  Kapitel
Hitler.
 146

7. 	По  этому  вопросу  см.:  Forschungsbeitrag  von  >№mer  Rohr.
Faschismus  und  Rassismus.  Zur  Stellung  des  Rassenantisemitismus  in  der
nationalsozialistischen  Ideologic  und  Folitik//Faschismus  und  Rassismus.
Kontroversen  urn  Ideololgie  und  Opfer./Hrsg.  von  W.  Rohr  in  Zusammenarbeit
mit  D.  Eichholtz,  G.  Hass  und  W.  Wippermann.  Berlin,  1992.  S.  23—65,  zum
allgemeinen  Rassismus  besonders.  S.  30—36.
 8. 	К  теории  творческого  расового  ядра  ср.:  FestJ.  Hitler.  Eine  Biographie.
Frankfurt/M.,  Berlin,  Wien,  7.  Aufl.  1974.  S.  300—305;  zur  Praxis  vgl.  Burleigh
М.,  Wippermann  W.  The  Racial  State:  Germany  1933—1945.  Cambridge,  1991.
 9. 	Из  выступления  в  цирке  «Кроне»  в  Мюнхене  в  мае  1923  г.  Zit.  nach
Fest  J.  Hitler,  wie  Anm.  8.  S.  303.
 10.0  месте  партийной  канцелярии  в  нацистской  системе  см.:  Longerich
P.  Hitlers  Stellvertreter.  Fiihrung  der  Partei  und  Kontrolle  des  Staatsapparates
durch  den  Stab  Hess  und  die  Partei-Kanzlei  Bormann.  Miinchen,  London,  New
York,  Paris,  1992.
 11. 	Памятная  записка  Бормана  от  19  августа  1942  г.  Оригинал  в  ар¬
хиве  Международного  военного  трибунала  в  Нюрнберге.  Dok.  —  R.  336.
Zit.  nach  Poliakov  L.,  Wulf  J.  Das  Dritte  Reich  und  seine  Diener  (wie  Anm.  1).
S.  132.
 12. 	Wippermann  W.  Der  «deutsche  Drang  nach  Osten*.  Ideologie  und
Wirklichkeit  eines  politischen  Schlagwortes.  Darmstadt,  1981.
 13. 	Wippermann  W.  Wie  modem  war  der  «Generalplan  Ost»?  Thesen  und
Antithesen//Der  «Generalplan  Ost».  Hauptlinien  der  nationalsozialistischen
Planungs-und  ^michtungspolitik/Hrsg.  von  Rossler  M.  u.  Schleiermacher
S.  Berlin,  1993.  S.  125—130;  hien  S.  128  f.
 14. 	Fischer  F.  Hitler  war  kein  Betriebsunfall.  Aufsatze.  Munchen,  1992.
S.  178.
 15. 	Подробнее  см.:  Hillgruber  A.  DerOstkrieg  und  die  Judenvemichtung//
Der  deutsche  tiberfall  auf  die  Sowjetunion.  «Untemehmen  Barbarossa*  1941/
Hrsg.  von  G.  R.  Ueberscharu.  >\fette  W.  Frankfurt/M.,  1991.  S.  185—205;  hien
S.  186  ff.
 16. 	Выступление  Гитлера  в  рейхстаге  30  января  1939  г.  см.:  Domarus  М.
Hitler.  Reden  und  Proklamationen  1932—1945.  Bd.  II:  Untergang(  1939—1945).
Wiirzbuig,  1963.  S.  1958.
 17. 	Wette  W.  Ideologien,  Propaganda  und  Innenpolitik  als  Vbraussetzungen
der  Krieg-spolitik  des  Dritten  Reiches//  Deist  W.,  Messerschmidt  М.,  \blkmann
H.-E.,  >\fette  W.  Ursachen  und  Vbraussetzungen  des  Zweiten  >№ltkrieges.
Frankfurt/M.,  1989.  S.  151-162.
 18. 	Jansseng  К.  H.  «Die  Juden  sind  am  Krieg  schuld!»//  Menetekel.  Das
Gesicht  des  Zweiten  >№ltkrieges.  Numbeiger  Gerprach  zum  50.  Jahrestag  der
Entfesselung  des  Zweiten  Wfeltkrieges.  Krakow,  Niimberg,  1991.  S.  369—383;
bes.  373  f.
 19. 	Hilberg  R.  Die  \femichtung  der  europaischen  Juden.  Berlin  1982.
Durchges.  u.  erw.  Ausgabe  in  3  Bden.,  Frankfurt/M.,  1990,  besonders  Bd.  2;  Der
\femichtungsprozess,  abgehandelt  nach  Landem.  >№iterhin:  \fel.  Jacket  E.,  Rosh
L.  Der  Tod  ist  ein  Meister  aus  Deutschland.  Deportation  und  Ermordung  der
Juden.  Kollaboration  und  \ferweigerung  in  Europa.  Hamburg,  1991.
 20. 	Hillgruber  A.  Der  geschichtliche  Ort  der  Judenvemichtung//  Jackel
E.,  Rohwer  J.  (Hrsg.)  Der  Mord  an  den  Juden  im  Zweiten  Vteltkrieg.
 147

Entschlussbildung  und  \fenvirklichung.  Frankfurt/M.,  1987.  S.  213—224;  hier.
S.  222.
 21. 	\fel.  hierzu  den  soeben  zitierten  Tagungsband  Jacket  E.,  Rohwer  J.  Mord
an  den  Juden.
 22. 	Приказ  главнокомандующего  сухопутных  сил  генерал-
фельдмаршала  фон  Браухича  от  28.04.1941  г.  «Порядок  использования  по¬
лиции  безопасности  и  СД  в  соединениях  сухопутных  сил^/Der  deutsche
Oberfall  auf  die  Sowjetunion./Hrsg.  \fon  G.  R.  Ueberschar,  W.  >\fette  (Wie
Anm.  15).  Dok.N.4.  S.  249  f.
 23. 	См.,  в  частности:  Hillgruber  A.  Ostkrieg  und  Judenvemichtung
(wie  Anm.  15).  S.  191  ff.;  sowie  Krausnik  H.,  Wilhelm  H.-H.  DieTruppedes
Wsltanschauungskrieges;  Mayer  A.  J.  Der  Krieg  als  Kreuzzug.  Das  deutsche
Reich,  Hitlers  Mfehrmacht  und  die  «Endlosung».  Reinbek,  1989.
 24. 	Domarus  M.  Hitler.  Reden  und  Proklamationen  II  (Wie  Anm.  18).
S.  1992.
 25. 	Cm.:  Hillgruber  A.  Ostkrieg  und  Judenvemichtung  (wie  Anm.  15).
S.  199—205.
 26. 	Goebbels  J.  Wur?//Das  Reich,  Nr.  22,  \bm  31.  Mai  1942.
 27. 	Протокольная  запись  Бормана  об  этом  совещании  16  июля  1941  г.
в  штаб-квартире  фюрера  //  Der  Prozess  gegen  die  Hauptkriegsverbrecher  vor
dem  Intemationalen  Militaigerichtshof  in  Niimberg  (IMT).  42  Bde.  Number,
1947—1949.  Bd  386.  Dok.  221-L.  S.  86—94.  Daraus  auch  die  folgenden  Zitate:
S.  87  f.
 28. 	Ibid.  S.  88.
 29. 	Cm.:  Wette  W.  Die  propagandistische  Begleitmusik  zum  deutsche
Uberfall  auf  die  sowjetunion  am  22.  Juni  1941//Der  deutschen  Uberfall  auf  die
Sowjetunion/Hrsg.  \bn  G.  R.  Ueberschar,  W.  vlfette  (wie  Anm.  15).  S.  45—66.
 30. 	Из  выступления  Геббельса  на  совещании  министров  20  февра¬
ля  1943  r.//Boelcke  W.  A.  (Hrsg.).  WdIU  Ihr  den  totalen  Krieg?  Die  geheimen
Goebbels-Konferenzen  1939—1943.  Herrsching,  1989.  S.  341.
 31. 	Согласно  описанию  бывшего  руководителя  отдела  «Ост»  в  им¬
перском  министерстве  народного  просвещения  и  пропаганды  Эберхарда
Тауберта:  Der  antisowjetische  Apparat  des  deutschen  Propagandaministeriums.
Manuskript//Bundesarchiv  Koblenz,  Kleine  Erwerbungen,  Nr.  617,  fol.  1—18.
О  карьере  Тауберта  после  1945  г.  см.:  Кбгпег  К.  Erst  in  Goebbels,  dann  in
Adenauers  Diensten//Die  Zeit,  Nr.  35,24.  August'1990.  S.  37  f.
 32. 	О  восточной  политике  и  пропаганде  Розенберга  см.:  Dallin  А.
Deutsche  HerrschaftinRussland  1941—1945.  Eine  Studie  liber  Besatzungspolitik.
Dusseldorf,  1958.  S.  36  ff.,  58  ff.,  95  ff.,  179  ff.,  653  ff.
 33. 	Cm.:  Wette  W.  Das  Russlandbild  in  der  NS-Propaganda.  Ein
Problemaufriss//\folkmann  H.  E.  (Hrsg.).  Das  Russlanbild  im  Dritten  Reich.
Wien,  1994.
 34. 	Протокольная  запись  рейхсляйтера  Мартина  Бормана  о  секретных
заявлениях  Гитлера  по  вопросу  о  планах  будущей  восточной  политики  от
16  июля  1941  г  //Der  deutsche  Uberfall  auf  die  Sowjetunion/Hrsg.  \fon  G.  R.
Ueberschar,  W.  >№tte  (wie  Anm.,  15).  Dok.  15.  S.  276  f.,  Zitat  S.  277.
 35. 	SS-Handblatter  fur  die  weltanschauliche  Erziehung  der  Truppe.
Herausgeber  Der  Reichsfuhrer-SS,  SS-Hauptamt.  O.  J.//Bundesarchiv-
 148

Militararchiv  Freiburg,  RSD  4/5.  Zitate  aus  dem  Handblatt  12  «Europas
Todfeind:  Der  Bolschewismus*.
 36. 	Ibid.  Thema  13  «Das  ist  der  Bolschewismus!»
 37. 	Ibid.  Thema  14  «Volkische  Lebensordnung  gegen  bolschewistische
Vfermassung*.
 38. 	Der  Untermensh:  Herausgeber  Der  Reichsfuhrer-SS,  SS-Hauptamt.
Berlin  O.  J.  (1942).  Kopie  in  der  Bibliotek  des  Militaigeschichtlichen
Forschungsamtes.
 39. 	Dallin  A.  Herrschaft  (wie  Anm.  32).  S.  82.
 40. 	Als  Faksimile  veroffentlicht  von  Reynolds  N.  Der  Fritsch-Brief  vom  11.
Dezember  1938//Vierteljahreshefte  fur  Zeitgeschichte  28  (1980).  S.  360  ff.  Zitat
S.  370.
 41. 	Декрет  Гитлера  от  1  марта  1942  г.  См.:  Messerschmidt  М.  Die
>№nrmacht  im  NS-Staat.  Zeit  der  Indoktrination.  Hamburg,  1969.  S.  535.
 42. 	So  schon  bei  Messerschmidt  A.  Op.  cit.  S.  390—422.
 43. 	Приказ  генерал-полковника  Гепнера  о  предстоящем  ведении
войны  на  Востоке  от  2  мая  1941  г  Auszugsweiser  Abdruck//Der  deutsche
Uberfall  auf  die  Sowjetunion/Hrsg.  4>n  G.  R.  Ueberschar,  W.  >№tte  (wie
Anm.  15),  Dok.  5.  S.  251.
 44. 	Директива  главного  командования  вермахта  о  действиях  войск  в
PbccHH//Ibid.  Dok.  7.  S.  258.
 45. 	Ibid.  Dok.  9.  S.  261.
 46. 	Приказ  главнокомандующего  группы  армий  «Юг»  генерал-
фельдмаршала  фон  Рейхенау  от  10  октября  1941  г.  «О  действиях  войск  на
BocTOKe»//Ibid.  Dok.  20.  S.  285  f.
 47. 	Приказ  главнокомандующего  11-й  армии  генерал-полковника  фон
Манштейна  от  20  ноября  1941  г.  //Ibid.  Dok.  22.  S.  289  f.;  zu  den  praktischen
Folgen  vgl.  Jehuda  L.  Willach,  Feldmarschall  Erich  von  Manstein  und  die
deutsche  Judenausrottung  in  Russland  //Jahrbuch  des  Institute  fur  deutsche
Geschichte  6  (1974).  S.  457—472.
 48. 	Cm.:  Der  deutsche  Uberfall  auf  die  Sowjetunion/Hrsg.  von  G.  R.
Ueberschar,  W.  >№tte  (wie  Anm.  15),  Dokumenten-Anhahg,  Teil  IV.  S.  292—
313.
 49. 	Streit  Ch.  Die  Behandlung  der  sowjetischen  Kriegsgefangenen  und
volkerreehtliche  Probleme  des  Krieges  gegen  die  Sowjetunuion//Ibid.  S.  159—
184,  ZahlenS.  160.
 50. 	Muller  R.-D.  Der  andere  Holocaust.  Der  Krieg  gegen  die  Sowjetunion:
Vieles  deutet  darauf  hin,  dass  dem  russischen  \blk  ein  ahnliches  Schicksal
zugedacht  war  wie  demjiidischen//DIE  ZEIT,  Nr.  27,  1.  Juli  1988.  S.  33  f.
 51. 	По  свидетельству  Эриха  фон  дем  Бах-Целевски,  Гиммлер  выска¬
зался  таким  образом  перед  началом  войны  против  Советского  Союза//А1у
G.,  Heim  S.  \brdenker  der  \femichtung.  Auschwitz  und  die  deutschen  Plane  fur
eine  neue  europaische  Ordnung.  Frankfurt/M.,  1993.  S.  369  f.,  Anm.  6.
 52. 	Беседа  Геринга  с  Чиано  от  25  ноября  1941  г.  Цит.  по:  Madajczyk  Cz.
Die  okkupationspolitik  Nazi-Deutschlands  in  Polen  1939—1945.  Berlin,  1987.
S.  92.
 53. 	Aly  G.,  Heim  S.  Op.  cit.  (wie  Anm.  51),  Kapitel  «Geplante  Hungersnote*.
S.  366  ff.
 149

54. 	Dokument  in:  Prozess  (IMT)  (Wie  Anm.  29),  Bd.  XXXVI.  S.  135—157.
Zur  Interpretation  Aly  G.,  Heim  S.  Op.  cit.  (wie  Anm.  50).  S.  372  ff.
 55. 	\fel.  Muller  R.-D.  Hitlers  Ostkrieg  und  die  deutsche  Siedlungspolitik.
Die  Zusammenarbeit  von  >№hrmacht,  Wirtschaft  und  SS.  Frankfurt/M.,  1991.
 S. 	83  ff.;  sowie  neuerdings:  Der  «Generalplan  Ost*  (Wie  Anm.  13).
 56. 	Тенденция  к  подобному  истолкованию  в  разделе  Бернда  Вегнера,
обычно  ограничивающегося  военно-оперативными  вопросами  «Война
против  Советского  Союза  в  1942—1943  n>//Das  Deutsche  Reich  und  der
Zweite  >№ltkrieg.  Bd.  6:  Derglobale  Krieg.  Stuttgart,  1990.  S.  898  ff.  und  989  ff.
 57. 	Aly  G.,  Heim  S.  Op  cit.  (wie  Anm.  51).  S.  411.
 58. 	Попытка  внести  ясность  в  этот  вопрос  содержится  в  исследова¬
тельском  проекте  Рюдигера  Оверманса,  г.  Фрайбург.
 59. 	Geschaftsverteilungsplan  der  Amtsgruppe  WPR  im  OKW,  Juni  1944//
Bundesarchiv-Militararchiv  Freiburg,  RW4/v.  149,  Bl.  22—27.
 60. 	WedelH.  v.  Generalmajora.  D.,  Die>\fehrmachtspropaganda  1939/1945//
Manuskript.  Bundesarchiv-Militararchiv  Freiburg,  RW4/v,  157,  Bl.  77.
 61. 	Ibid.  Bl.  85.
 62. 	Ibid.  Bl.  48.
 63. 	Dok.  bei  Poliakov  L.,  Wulf  J.  Das  Dritte  Reich  und  seine  Diener  (We
Anm.  1).  S.  421  ff.
 64. 	Wedel  H.  v.  \№hrmachtspropaganda  (wie  Anm.  60),  Bl.  81.
 65. 	Buchbender  O.  Das  tonende  Erz.  Deutsche  Propaganda  gegen  die  Rote
Armee  im  Zweiten  >№ltkrieg.  Stuttgart,  1978  (Militarpolitische  Schriftenreihe
13),  >\ferbetext  auf  dem  Ruckumschlag.  В  послесловии  к  этой  книге  некий
отставной  полковник  Ганс-Лео  Мартин,  который  с  1942  г.  был  началь¬
ником  отдела  в  ведомственной  группе  пропаганды  вермахта,  жалуется,
что  успешно  работавшие  подразделения  пропаганды  не  были  отмечены  с
похвалой  в  отчете  вермахта.  Книгу  Бухбендера  он,  по-видимому,  рассма¬
тривает  как  некую  замену  этого  признания.  Поэтому  он  выражает  благо¬
дарность  автору  «за  эту  книгу,  также  и  от  имени  моих  павших  товарищей»
(S.  292).
 66. 	Mitteilungen  fur  die  Truppe  Nr.  112,  Juni  1941/Hrsg.  О.  K.  W./W.  Pr.//
Bibliothek  des  MGFA.
 67. 	Durchgesehen  wurden  die  Nm.  200  vom  Mai  1942  bis  390  vom  Februar
1945.
 68. 	Mitteilungen  ftir  die  Truppe  Nr.  264,  Mai  1943,  Artikel  «\\feshalb  kam  es
zur  Juden-frage?»
 69. 	Mitteilungen  ftir  die  Truppe  Nr.  241,  Januar  1943,  Artikel  «Freiwillige
und  Hilfswillige  im  Osten*.
 70. 	Mitteilungen  fur  die  Truppe  Nr.  232,  November  1942,  Artikel  «Jedei
Soldat  ist  drauqen  ein  Propagandist  filr  Deutschland*.
 71. 	Mitteilungen  fur  die  Truppe  Nr.  321,  April  1944,  Artikel
«Herrenmenschen*.
 72. 	\fel.  Messerechmidt  A.  VVfehrmacht  (Wie  Anm.  41).  S.  338.
 73. 	Письмо  инспектора  по  вопросам  военной  промышленности  на
Украине  генерал-лейтенанта  Ханса  Лейкауфа  начальнику  управления  во¬
енной  экономики  и  вооружений  OKB  генералу  пехоты  Георгу  Томасу  от
2  декабря  1941  r.//Der  deutsche  Uberfall  auf  die  Sowjetunion/Hrsg.  \bn  G.  F
Ueberschar.,  W.  vlfette  (wie  Anm.  15),  Dok.  39.  S.  338  f.
 150

74. 	Секретный  меморандум  генерал-фельдмаршала  фон  Рейхенау
по  украинскому  вопросу  от  января  1942  г.//  Bundesarchiv-Militararchiv
Freiburg  RW  31/203.  Цит.  по:  Muller  R.-D.  Hitlers  Ostkrieg  und  die  deutsche
Siedlungspolitik.  Frankfurt/M.,  1991.  S.  43  f.
 75. 	Muller  R.  —  D.  Hitlers  Ostkrieg.  S.  44.
 76. 	Отдел  пропаганды  вермахта  располагал  немецким  переводом  со¬
ветской  пропагандистской  брошюры  «Гитлер  —  злейший  враг  славян»,
выпущенной  Главным  политическим  управлением  Красной  Армии,  1941
г.//  Bundesarchiv-Militararchiv  Freiburg,  RW4/v.  330,  Bl.  51—57,  Zitat  Bl.  52.
 77. 	Ibid.  S.  53.
 78. 	Abgedruckt  bei  Buchbender  O.  Op.  cit.  (wie  Anm.  65).  S.  199—201.
 79. 	Предписание  рейхсминистра  пропаганды  д-ра  Геббельса  от  15
февраля  1943  г.  всем  рейхсляйтерам  и  гауляйтерам  пропаганды  по  вопро¬
су  обращения  с  европейскими  народами.  Dok.  in:  Bundesarchiv  Koblenz,  R
6/140,  Bl.  36—38.
 80. 	Das  Diensttagebuch  des  deutsche  Generalgouvemeurs  in  Folen  1939—
1945.  Stuttgart,  1975.  S.  625:  Diensttagebuch,  Eintrag  vom  23.  2.  1943.
 81. 	Petter  W.  >№hrmacht  und  Judenvernichtung//Biittner  U.  (Hrsg.).  Die
Deutschen  und  die  Judenverfolgung  im  Dritten  Reich,  ^femer  Jochmann  zum
 70. 	Geburtstag.  Hamburg,  1992.  S.  161—178.
 82  Krausnick  H.,  Wilhelm  H.-H.  Die  Truppe  des  Wfeltanschauungskrieges.
Die  Ein-satztruppen  der  Sicherheitspolizei  und  des  SD  1938—1942.  Stuttgart,
1981.
 83. 	Kwiet  K.  Zur  historiographischen  Behandlung  der  Judenverfolgung  im
Dritten  Reich//Militan>eschichtliche  Mitteilungen  27  (1980).  S.  149—192,  Zitat
 S. 	166;  ibid..  S.  166—169,  \forstellung  der  einschlagigen  Forschungen.
 84. 	Manoschek  W.  «Serbien  ist  judenfrei*.  Militiirische  Besatzungspolitik
und  Judenvemichtung  in  Serbien  1941/42.  Miinchen,  1993.
 85. 	Manoschek  W.  Serbien.  S.  33,mit  Belegenausden  Akten  der  Propaganda-
Abteilung  «S»  (-Serbien).
 86. 	Browning  Ch.  R.  Ganz  normale  Miinner  (wie  Anm.  3).  S.  208.
 87. 	Dies  als  eine  Zusammenfassung  der  Erwagungen//  Brownings  R.  Ch.,
ibid.  S.  211—247.
 88. 	Siehe:  Schramm  P.  E.  (Hrsg.).  Kriegstagebuch  des  Oberkommandos  der
Wshrmacht  Otehrmachtfuhrungsstab)  1940—1945  Bd/  4.  Frankfurt/M.,  1964.
 S. 	1581  f.

Кристиан  Штрайт
 СОВЕТСКИЕ  ВОЕННОПЛЕННЫЕ
В  ГЕРМАНИИ
 Даже  среди  обилия  ужасов  и  жестокостей,  вызванных
войной  между  Германией  и  Советским  Союзом,  выделяет¬
ся  судьба  массы  военнопленных  обеих  сторон.  На  первый
взгляд  судьбы  обеих  групп  кажутся  очень  сходными:  с  обе¬
их  сторон  десятки  тысяч  пленных  погибли  уже  во  время  го¬
рестного  пути  в  лагеря,  с  обеих  сторон  миллионная  масса
пленных  сократилась  за  счет  погибших  ужасной  смертью
от  голода  и  эпидемий.  Однако  при  более  точном  сравнении
можно  установить  кардинальные  различия.  Так,  в  системе
советских  штрафных  лагерей  немецкие  военнопленные  за¬
нимали  во  многих  отношениях  «привилегированное»  по¬
ложение.  Самым  ярким  подтверждением  этого  служит
многократно  засвидетельствованный  приказ  Сталина  от
1946  года,  где  говорится,  что  ни  один  немецкий  военно¬
пленный  не  должен  более  умереть  [1].  На  долю  же  совет¬
ских  военнопленных  [2],  напротив,  наряду  с  евреями,  вы¬
пала  под  нацистским  господством  наихудшая  участь.
 На  основании  германских  документов,  которые,  несмо¬
тря  на  многие  пробелы,  дают  удивительно  много  статисти¬
ческого  материала,  создается  следующая  общая  картина:
между  22  июня  1941  года  и  концом  войны  в  германский
плен  попало  около  5,7  млн  красноармейцев.  Из  них  930  ООО
человек  к  началу  1945  года  все  еще  находились  в  немец¬
ких  лагерях.  Максимум  один  миллион  был  освобожден  из
плена  —  большинство  в  качестве  так  называемых  «добро¬
вольных  помощников»  для  (часто  вынужденной)  вспо¬
могательной  службы  в  вермахте.  Еще  500  ООО  человек,  по
оценке  Верховного  командования  сухопутных  сил  (ОКХ),
бежали  из  плена  или  были  освобождены  Красной  Армией.
Остальные  пленные  в  количестве  около  3  300  000  человек
 152

(т.е.  57,7%  от  общего  числа)  погибли  [3].  В  одном  из  не¬
давних  российских  исследований  как  в  отношении  общего
числа  советских  пленных,  так  и  в  отношении  числа  погиб¬
ших  приводятся  абсурдно  низкие  цифры,  которые  являют¬
ся  совершенно  несостоятельными  перед  лицом  предельно
ясных  свидетельств  немецких  источников  [4].
 Для  сравнения  можно  указать,  что  из  232  ООО  англий¬
ских  и  американских  солдат,  находившихся  в  руках  нем¬
цев,  до  конца  войны  умерли  8348  (т.е.  3,5%)  [5].  Из  3  155  ООО
немецких  пленных  в  Советском  Союзе,  по  оценке  одной
комиссии  историков  ФРГ,  погибло  примерно  1  185  ООО  че¬
ловек  (37,5%)  —  цифра,  которая  энергично  оспаривается
русскими  историками  [6].
 Пять  факторов  вызывали  массовую  гибель  советских
пленных:  голод,  совершенно  неприемлемые  жилищные
условия,  условия  транспортировки,  обращение,  которому
они  подвергались,  и  систематическое  уничтожение  опре¬
деленных  категорий  пленных.
 Конечно,  снабжение  массы  пленных  (к  концу  1941  го¬
да  насчитывалось  почти  3,5  млн  пленных)  поставило  перед
вермахтом  огромные  проблемы.  Но  не  это  было  непосред¬
ственной  причиной  массовой  гибели  пленных,  а  поставлен¬
ные  цели  войны  на  Востоке  и  вытекающие  из  них  решения,
принятые  еще  за  много  месяцев  до  нападения  Германии
на  Советский  Союз  [7].  Полный  крах  германского  рейха  в
1918  году,  отчасти  вследствие  голода  в  Германии,  был  для
Гитлера  и  его  генералов  травматическим  синдромом.  По¬
этому  на  этот  раз  беззастенчивая  эксплуатация  продукто¬
вых  ресурсов  на  Востоке  должна  была  обеспечить  питание
немецкого  народа  на  довоенном  уровне  и,  таким  образом,
сохранить  высокий  дух  в  течение  длительной  войны.  Пла¬
новикам  в  германских  министерствах  уже  в  мае  1941  года
было  совершенно  ясно,  что  в  итоге,  как  говорится  в  одной
из  документальных  записей,  «без  всякого  сомнения,  энное
количество  миллионов  людей  погибнет  от  голода»  [8].  Со¬
ветские  военнопленные  должны  были  стать  первыми  жерт¬
вами  этой  политики.
 153

Уже  перед  началом  агрессии  в  военном  руководстве  су¬
ществовало  полное  согласие,  что  пленные  должны  полу¬
чать  «лишь  самое  необходимое  питание».  В  соответствии  с
этим  выделенный  им  пищевой  рацион  с  самого  начала  на¬
ходился  намного  ниже  уровня  выживания.  Так,  например,
пленные,  которые  после  первых  сражений  июля  —  августа
1941  года  выводились  из  Белоруссии,  получали  ежедневные
рационы  в  виде  «20  граммов  пшенной  каши  и  100  граммов
хлеба  без  мяса»  или  «100  граммов  пшенной  каши  без  хле¬
ба»,  т.е.  рационы,  не  достигавшие  даже  четверти  миниму¬
ма,  необходимого  для  выживания  [9].  В  августе  1941  года
Верховное  командование  вермахта  установило  для  всех  со¬
ветских  военнопленных  единые  рационы  питания.  Работа¬
ющие  пленные  должны  были  теперь  получать  2100  калорий
вдень,  а  неработающие  —  немного  меньше.  Из  документов
ясно  видно,  что,  как  правило,  пленные  не  получали  даже
этих  совершенно  недостаточных  рационов.  По  целому  ряду
лагерей  документально  доказано,  что  пленные  в  отчаянии
ели  траву,  листья  или  древесную  кору.  Уже  в  конце  августа
начали  распространяться  эпидемии,  вызванные  голодом:
состояние  здоровья  пленных  в  лагерях  на  территории  рей¬
ха  ухудшилось  столь  угрожающе,  что  «во  избежание  эпи¬
демий»  было  принято  решение  о  временном  улучшении
пищевых  рационов.  В  отдельных  лагерях  на  Востоке,  на¬
пример  в  шталаге-307  (Бяла-Подляска)  и  в  дулаге-112  (Мо-
лодечно)  эпидемии,  вызванные  голодом,  уже  в  сентябре
унесли  тысячи  жизней.  Тем  не  менее  21  октября  1941  года
генерал-квартирмейстер  сухопутных  сил  генерал  Эдуард
Вагнер  приказал  резко  снизить  пищевой  рацион  для  плен¬
ных.  Больше  всего  пострадали  неработающие  пленные,  т.е.
те,  которые  были  уже  слишком  слабы,  чтобы  работать.  Они
должны  были  теперь  получать  не  более  1500  калорий  вдень,
что  составляло  менее  2/3  абсолютного  минимума,  необхо¬
димого  для  выживания.  Вагнер  действовал  в  соответствии  с
требованием  Геринга,  который,  несмотря  на  возрастающее
количество  пленных,  любой  ценой  хотел  сохранить  посто¬
янный  уровень  питания  немецкого  населения  [10].  Приказ
вышел  в  то  время,  когда  массовая  гибель  пленных  уже  при¬
 154

обрела  характер  эпидемии.  На  территории  оккупированной
Польши  до  20  октября  1941  года  умерло  около  54  ООО  совет¬
ских  военнопленных;  но  уже  в  течение  следующих  десяти
дней  умерло  еще  45  690  человек,  т.е.  почти  4600  человек  в
день  [11].  Смертность  среди  пленных  была  ускорена  насту¬
пившей  зимой,  от  которой  они  были  совершенно  не  защи¬
щены.  На  территории  рейха  и  в  оккупированной  Польше  в
местах  обучения  войск  было  запланировано  строительство
гигантских  лагерных  комплексов,  рассчитанных  на  30—50
тысяч  пленных  каждый  [12].  Так  как  расходы  должны  бы¬
ли  быть  сведены  к  минимуму,  на  практике  были  выделены
лишь  колючая  проволока,  котлы  для  варки  пищи,  хлорка  и
рабочие  инструменты.  Пленные  должны  были  строить  свое
жилье  с  помощью  примитивнейших  средств.  На  территории
рейха  пленные  во  многих  лагерях,  например  в  Штукенбро-
ке,  Берген-Бельзене,  Фаллингбостеле  и  Ламсдорфе  в  Верх¬
ней  Силезии  [13],  должны  были  даже  зимой  укрываться  в
вырытых  ими  самими  ямах  и  землянках.  Лишь  в  октябре
 1941 	года,  когда  уже  ежедневно  умирали  тысячи,  в  оккупи¬
рованной  Польше  приступили  к  перевозке  пленных  из  ла¬
герей,  где  они  лежали  под  открытым  небом,  в  импровизи¬
рованные  «зимние  лагеря»  в  бывших  фабриках  и  тюрьмах.
На  оккупированной  советской  территории  условия  были
скорее  еще  хуже.  Когда  начались  морозы  и  снегопады,  во
многих  лагерях  в  тылу  группы  армий  «Центр»  существовали
лишь  «защитные  крыши»:  даже  в  январе  1942  года  пленные
во  многих  лагерях  все  еще  укрывались  в  землянках.  Десят¬
ки,  если  не  сотни  тысяч  пленных  погибли  на  пути  с  фронта
в  лагеря.  Большинство  пленных  1941  года  должны  были  до¬
бираться  в  тыл  пешим  маршем  за  сотни  километров.  При
этом  тысячи  обессиленных  пленных  были  просто  пристре¬
лены.  Вновь  и  вновь  поступали  сообщения  о  подобных  фак¬
тах,  имевших  место  даже  в  центре  таких  больших  городов,
как  Минск  и  Смоленск.  Отдельные  командующие  издали
возмущенные  приказы  с  осуждением  подобной  практики.
Другие  же  придерживались  совершенно  иного  мнения;  в
6-й  армии  фельдмаршала  фон  Рейхенау  существовал  при¬
каз  «расстреливать  всех  пленных-слабаков»  [14].
 155

Верховное  командование  сухопутных  сил  допускало
перевозку  пленных  по  железной  дороге  только  в  откры¬
тых  товарных  вагонах.  Это  не  только  ограничивало  число
используемых  вагонов,  но  и  вызвало  с  наступлением  зи¬
мы  огромные  потери.  На  участке  группы  армий  «Центр»
использование  крытых  вагонов  было  разрешено  лишь  22
ноября  1941  года,  после  того  как  сильные  морозы  стояли
уже  в  течение  свыше  трех  недель.  Непосредственным  пово¬
дом  для  этой  уступки  было  то,  что  в  одном  из  эшелонов  из
5000  пленных  1000  погибла  от  мороза.  Перевозка  пленных
в  крытых,  но  неотапливаемых  вагонах  не  принесла  суще¬
ственного  улучшения.  Согласно  одному  из  донесений  от
начала  декабря  1941  года,  при  железнодорожных  перевоз¬
ках  погибало  «от  25  до  70%  пленных»,  в  том  числе  потому,
что  они  иногда  целыми  днями  находились  без  пищи  [15].
 У  немецких  солдат  в  1941  г.  должно  было  возникнуть
впечатление,  что  жизнь  советских  военнопленных  или
гражданских  лиц  представляет  весьма  незначительную
ценность.  Это  было  не  только  следствием  создаваемого
пропагандой  «образа  врага»  в  лице  «недочеловека».  Также
и  основополагающие  приказы  военного  руководства  долж¬
ны  были  создавать  такое  впечатление  [16].
 Так  называемый  «декрет  «Барбаросса»  ограничивал  под¬
судность  военно-полевым  судам  только  фактов  нарушения
воинской  дисциплины.  Любые  «враждебные  действия»
советских  гражданских  лиц  должны  были  наказываться
смертной  казнью.  Цель  заключалась  в  полном  подчине¬
нии  населения  и  подавлении  любых  попыток  сопротив¬
ления.  Следовательно,  под  «враждебными  действиями»
Верховное  командование  сухопутных  сил  понимало  даже
распространение  листовок  и  неподчинение  приказам  гер¬
манских  властей.  Населенные  пункты,  где  немецкие  сол¬
даты  подверглись  нападению  со  стороны  гражданских  лиц,
должны  были  быть  превращены  в  пепел,  а  часть  их  насе¬
ления  —  расстреляна.  С  другой  стороны,  преступления  не¬
мецких  солдат  против  советских  граждан  с  самого  начала
были  объявлены  ненаказуемыми,  если  виновник  ссылался
на  идеологический  мотив  своих  действий.  В  соответствии  с
 156

«приказом  о  комиссарах»  от  военнослужащих  требовалось
выявлять  среди  пленных  политработников  Красной  Ар¬
мии  и  расстреливать  их.  После  войны  замешанные  в  этом
военачальники,  как,  например,  главнокомандующие  групп
армий  «Север»  и  «Юг»  фельдмаршалы  фон  Лееб,  фон  Кюх-
лер  и  фон  Рундштедт  и  командующие  2-й  и  3-й  группами
танковых  армий  генерал-полковники  Гудериан  и  Хот,  уве¬
ряли,  что  вследствие  преступного  характера  они  не  пере¬
давали  в  войска  этого  приказа  или  запретили  его  выполне¬
ние.  Сегодня,  однако,  не  существует  сомнений  в  том,  что
это  не  соответствует  истине  и  что  летом  и  осенью  1941  года
этот  приказ  почти  повсеместно  выполнялся  [17].  Невыпол¬
нение  было  возможно  только  там,  где  командиры  в  непо¬
средственно  подчиненном  им  подразделении,  например  в
штабе  полка,  разделяли  традиционные  солдатские  ценно¬
сти  и  могли  быть  уверены,  что  не  последует  доноса  на  не¬
выполнение  приказа.  В  мае  1942  года  Гитлер  под  нажимом
командующих  фронтами  отменил  этот  приказ,  так  как,  по¬
сле  того  как  стало  известно  о  расстрелах,  сопротивление
Красной  Армии  на  фронте  резко  возросло.  С  этого  време¬
ни  выявление  комиссаров  производилось  специальными
командами  эсэсовцев  в  лагерях  на  территории  оккупиро¬
ванной  Польши,  после  чего  их  замучивали  в  концлагере
Маутхаузен.
 С  самого  начала  обращение  с  советскими  военноплен¬
ными  диктовалось  нацистской  идеологией  [18].  Указы¬
валось,  что  они  «в  высшей  степени  опасны  и  коварны»  и
«полностью  потеряли  право  на  обращение  как  с  достой¬
ными  солдатами».  Вновь  и  вновь  выдвигалось  требова¬
ние  «действовать  беспощадно».  В  принципиально  важном
приказе  Верховного  командования  вермахта  от  8  сентября
 1941 	года  говорилось  даже,  что  применение  оружия  против
этих  пленных  считается  «как  правило,  законным»  —  от¬
крытое  оправдание  убийств.  Спустя  полгода  это  предло¬
жение  было  вычеркнуто,  так  как  было  отмечено  слишком
много  произвольных  расстрелов,  а  также  потому,  что  к  тому
времени  осознали,  что  пленные  необходимы  как  рабочая
сила.
 157

Имеются  многочисленные  документальные  свидетель¬
ства,  что  немецкие  солдаты  и  гражданские  лица,  в  преде¬
лах  своих  возможностей,  пытались  добиться  более  гуман¬
ного  обращения  с  пленными.  Этому  противодействовали,
однако,  убежденные  нацисты  в  вермахте,  администрации
и  экономике.  Если,  начиная  с  весны  1942  года,  можно  от¬
метить  улучшения  в  практике  перевозок,  питания,  разме¬
щения  и  обращения  с  пленными,  то  они  были  вызваны  ис¬
ключительно  соображениями  целесообразности.  Одну  из
важнейших  попыток  добиться  принципиальных  перемен
предпринял  граф  Гельмут  Джеймс  фон  Мольтке,  который,
без  сомнения,  был  одним  из  виднейших  представителей
немецкого  Сопротивления.  По  его  настоянию  шеф  не¬
мецкой  армейской  разведки  адмирал  Канарис  потребовал
от  главнокомандующего  вермахта  фельдмаршала  Кейтеля
отмены  вышеупомянутого  приказа  от  8  сентября  1941  го¬
да.  При  этом  он  критиковал  его  не  только  с  точки  зрения
нарушения  международного  права,  но  и  выдвигал  весомые
политические  и  военные  обоснования.  Ответ  Кейтеля  был
совершенно  однозначным  [19]:  «Высказанные  возражения
соответствуют  представлениям  солдата  о  рыцарской  войне!
Но  здесь  речь  идет  об  уничтожении  мировоззрения!  Поэто¬
му  я  одобряю  эти  меры  и  покрываю  их».
 Протест  Канариса,  как  и  ответ  Кейтеля,  относился  к
систематическому  уничтожению  определенных  категорий
заключенных.  Своими  расстрелами  комиссаров  вермахт
уже  закрепил  свое  участие  в  политике  истребления,  про¬
водившейся  на  Востоке.  Но  вовлеченность  вермахта  рас¬
пространялась  значительно  дальше.  Еще  в  середине  июля
 1941 	года  Верховное  командование  вермахта  и  начальник
Главного  управления  имперской  безопасности  Рейнхард
Гейдрих  достигли  соглашения,  что  «специальные  команды
полиции  безопасности  и  СД»  будут  выявлять  среди  совет¬
ских  пленных  «все  неприемлемые  в  политическом  и  расо¬
вом  отношении  элементы»  и  уничтожать  их.  При  этом  чис¬
ло  жертв  одним  махом  было  увеличено  во  много  раз,  так
как  к  подобным  «неприемлемым  элементам»  были  при¬
числены  не  только  «все  видные  функционеры  государства
 158

и  партии»,  но  также,  например,  «советские  интеллигенты»,
все  «фанатичные  коммунисты»  и  «все  евреи».  Число  жертв
этих  смертоносных  акций,  проводившихся  вплоть  до  кон¬
ца  войны,  оценивается  как  минимум  в  140  ООО  человек,  а
по  моему  мнению,  оно  значительно  выше  [20].  При  «со¬
ртировке»  пленных  особый  интерес  у  гестапо  вызывали
«коммунистические  подстрекатели»,  в  особенности  после
того,  как  в  июне  1943  года  была  раскрыта  подпольная  ор¬
ганизация  Сопротивления  [21].  Даже  в  малейшей  степени
подозреваемые  были  переправлены  в  концлагеря  и  немед¬
ленно  казнены,  если  казалось,  что  они  представляют  опас¬
ность.  Для  Гиммлера  же  пленные  не  представляли  опасно¬
сти  только  тогда,  когда  «при  малейших  мелочах  мы  будем
наносить  сильный  удар...  Каждый  малейший  огонек  будет
немедленно  затоптан».  При  этом  считалось,  что  даже  по¬
пытка  побега  является  доказательством  слишком  сильного
духа  сопротивления.  Пойманные  вновь  пленные  отправ¬
лялись  в  концлагеря,  а  офицеры,  числом  более  4000,  были
уничтожены  в  концлагере  Маутхаузен  [22].
 Привязка  этих  массовых  убийств  к  геноциду  евреев  оче¬
видна  [23].  Но  я  хотел  бы  указать  на  еще  более  отчетливую
связь.  Концлагеря  смерти  Освенцим-Биркенау  и  Майданек
первоначально  были  построены  для  размещения  тех  совет¬
ских  военнопленных,  которых  эсэсовская  империя  Гимм¬
лера  должна  была  сохранить  как  рабов  подневольного  труда
для  гигантских  промышленных  комплексов,  строительство
которых  планировалось  СС  совместно  с  такими  концерна¬
ми,  как  «ИГ  Фарбен  АГ»  [24].  Но  так  как  в  Освенциме  из
первоначально  10  000  советских  военнопленных  в  январе
 1942 	года  содержалось  лишь  несколько  сотен  (остальные
были  зверски  уничтожены  или  умерли  от  голода),  Гиммлер
спустя  неделю  после  совещания  в  Ваннзее  приказал  депор¬
тировать  в  концлагеря  150  000  немецких  евреев.  Таким  об¬
разом,  с  постройкой  эсэсовских  лагерей  для  военноплен¬
ных  была  создана  часть  инфраструктуры,  необходимой  для
осуществления  геноцида.  Методы  уничтожения  людей,
применявшиеся  при  геноциде  евреев,  также  были  впервые
опробованы  при  «особом  обращении»  с  советскими  плен¬
 159

ными.  Летом  1941  года  в  Освенцим  для  уничтожения  было
доставлено  несколько  партий  пленных,  отсортированных
эсэсовскими  спецкомандами  как  «политически  неприем¬
лемые».  Первые  партии  были  расстреляны.  Чтобы  умень¬
шить  нервную  нагрузку  у  солдат  из  расстрельных  команд
и  сэкономить  расходы  и  энергию,  палачи  вскоре  начали
поиски  более  простого  метода.  В  начале  сентября  1941  года
заместитель  коменданта  лагеря  Фрич  опробовал  отравляю¬
щее  действие  пестицида  «циклон  Б»  на  примерно  600  таких
пленных  и  250  неработоспособных  узниках  концлагеря.
После  дальнейших  «пробных»  отравлений  газом  (уничто¬
жены  были  как  минимум  еще  два  эшелона  советских  плен¬
ных,  в  том  числе  один  с  числом  жертв  900  человек)  в  январе
 1942 	года  в  Освенциме  началось  затем  уничтожение  газом
евреев  [25].
 В  конце  октября  1941  года  германскими  властями  было
принято  решение,  которое  поначалу,  казалось,  позволяло
надеяться  на  кардинальный  поворот  в  отношении  к  совет¬
ским  военнопленным  [26].  Первоначально  германское  ру¬
ководство  предполагало  покрыть  сильную  нехватку  рабочей
силы  с  помощью  расформирования  пятидесяти  германских
дивизий  после  победы  в  «блицкриге»  над  Советским  Сою¬
зом,  ожидавшейся  в  конце  лета.  В  октябре  1941  года  стало
ясно,  что  до  зимы  этой  победы  достигнуть  не  удастся  и  что
война  на  Востоке  в  гораздо  большей  степени,  чем  ожида¬
лось,  потребует  напряжения  производственной  мощности
военной  промышленности.  Советские  пленные  —  равно
как  и  советское  гражданское  население  —  вдруг  оказались
последним  резервом  рабочей  силы,  которым  можно  было
располагать,  и  следовало  как  можно  быстрее  и  в  наиболь¬
шем  возможном  количестве  их  использовать.  Даже  Гитлер,
который  из  опасения  расового  и  политического  «зараже¬
ния»  ранее  категорически  возражал  против  использования
советских  пленных  в  германской  промышленности,  теперь
смирился  с  этой  необходимостью.  Он  согласился  даже  с
тем,  что  это  предполагает  «соответствующее  питание».  Но
вскоре  оказалось,  что  германское  руководство  было  не  го¬
тово  отказаться  от  существующих  приоритетов.  Пищевые
 160

рационы  хоть  и  были  увеличены,  однако  и  далее  остались
ниже  минимума  выживания.  Не  удалось,  правда,  осуще¬
ствить  замысел  Геринга  —  использовать  для  питания  со¬
ветских  пленных  «животных,  обычно  не  идущих  в  пищу»
(Геринг  имел  в  виду  «кошек,  лошадей  и  т.д.»),  в  имперском
министерстве  продовольствия  был  разработан  особый
«хлеб  для  русских»,  состоявший  из  50%  ржаных  отрубей,
20%  измельченной  сахарной  свеклы,  20%  мучной  клетчат¬
ки  и  10%  толченой  соломы  или  листьев  [27].  Спустя  год
пришлось  выдавать  советским  пленным  нормальный  хлеб,
так  как  «хлеб  для  русских»  вызывал  массовые  желудочные
заболевания.
 В  любом  случае  пробудившаяся  заинтересованность
в  сохранении  жизни  пленных  привела  к  тому,  что  весной
 1942 	года  снизилась  массовая  смертность,  массовые  рас¬
стрелы  и  произвольные  убийства  были  несколько  ограниче¬
ны,  что  в  целом  делалось  больше  для  того,  чтобы  сохранить
жизнь  пленным.  Теперь,  как  выразился  Гиммлер  в  одном
из  выступлений,  «человеческая  масса»  расценивалась  «как
сырье,  как  рабочая  сила»  [28].  Военное  руководство  стол¬
кнулось  со  значительными  трудностями  в  проведении  в
жизнь  измененных  весной  1942  года  принципов  обраще¬
ния  с  пленными.  По  крайней  мере  теперь  солдаты  с  тради¬
ционным  образом  мышления  получили  в  руки  основание,
позволявшее  им  настаивать  на  более  гуманном  обращении
с  пленными.  Наряду  с  этим  было  много  солдат-фанатиков,
отрицавших  любую  гуманность.  Например,  еще  в  февра¬
ле  1945  года  главнокомандующий  группы  армий  «Центр»
фельдмаршал  Шернер,  один  из  фанатичных  нацистов  в  ря¬
дах  вермахта,  хвалил  тех  солдат,  которые  не  берут  пленных
вообще  [29].
 С  помощью  средств,  на  которые  весной  1942  года  было
вынуждено  пойти  нацистское  руководство,  даже  в  малой
степени  было  невозможно  свести  смертность  среди  совет¬
ских  пленных  к  нормальному  уровню.  Она  все  еще  много¬
кратно  превышала  смертность  среди  военнопленных  дру¬
гих  союзных  держав.  Начиная  с  конца  1943  года  ее  уровень
вновь  возрос,  так  как  последствия  длительных  лишений
 6-4868
 161

вызвали  у  пленных  заболевания  туберкулезом  и  другие  бо¬
лезни  внутренних  органов  [30].
 Не  осуществилась  и  надежда  восполнить  нехватку  рабо¬
чей  силы  с  помощью  советских  пленных.  Массовая  смерт¬
ность  слишком  сильно  сократила  их  численность,  а  из-за
оставшихся  в  живых  развернулась  конкуренция  между
военной  промышленностью,  вермахтом  и  администраци¬
ей  оккупированных  территорий.  Количество  советских
пленных,  занятых  в  промышленности  рейха,  росло  крайне
медленно  и,  несмотря  на  повторные  «акции»  по  добыва¬
нию  новой  рабочей  силы,  никогда  не  превышало  631  ООО
человек  (август  1944  года),  т.е.  всего  11%  от  общего  числа,
так  как  пленные  постоянно  теряли  работоспособность  или
умирали  [31].  Так,  в  угледобывающей  промышленности  в
первой  половине  1944  года  было  зарегистрировано  32  236
«невыходов  на  работу»  вследствие  смерти  или  болезней,
что  на  1495  человек  превышало  численность  вновь  направ¬
ленных  на  работу  за  тот  же  период.  Важнейшей  причиной
этого  было  все  еще  недостаточное  питание.  Действие  этого
фактора  усиливалось  еще  и  тем,  что  рацион  каждого  от¬
дельного  пленного  (как  в  угледобывающей  промышленно¬
сти)  был  поставлен  в  зависимость  от  производительности
его  труда  [32].  Это  означало,  что  и  без  того  обессиленные
пленные  подвергались  процессу  всевозрастающего  осла¬
бления.  Несмотря  на  негативные  последствия  этого  для
военной  промышленности,  германские  власти  были  не  го¬
товы  улучшить  питание  пленных.  Это  привело  бы  к  сни¬
жению  рационов  питания  немецкого  населения,  чего  Гит¬
лер  не  желал  допустить  любой  ценой,  чтобы  не  ставить  под
угрозу  «боевой  дух».  Лишь  в  конце  октября  1944  года,  когда
положение  стало  уже  совершенно  отчаянным,  рационы
советских  военнопленных  были  приравнены  к  рационам
немецкого  гражданского  населения  [33].  Здесь  вновь  про¬
является  различие  в  обращении  с  военнопленными  с  обеих
сторон.  В  то  время  как  немецкие  пленные  получали  рав¬
ные  с  советским  гражданским  населением  рационы,  т.е.
разделяли  с  ним  голод,  советские  пленные  должны  были
голодать,  чтобы  обеспечить  лучшее  снабжение  немецкого
 162

населения.  Фактор  недоедания  усиливался  еще  и  тем,  что
в  слишком  многих  случаях  предприниматели,  действуя  из
идеологического  фанатизма  или  в  неприкрытой  погоне  за
прибылью  методами  рабовладельцев,  пытались  добиваться
от  пленных  все  более  высокой  производительности  труда.
При  этом  они  руководствовались  провозглашенным  гау-
ляйтером  Заукелем,  генеральным  уполномоченным  по  во¬
просам  рабочей  силы,  «высшим  принципом...  добиваться
от  военнопленных  с  Востока  такой  производительности
труда,  какой  только  возможно»  [34].
 Почему  все  это  стало  возможным?  В  конце  концов,  не
в  традициях  германской  армии  было  допускать  гибель  без¬
защитных  пленных,  не  говоря  уже  о  том,  чтобы  убивать  их.
На  этот  вопрос  трудно  ответить  одной  фразой.  Верхушка
руководства,  основываясь  на  идеологических  предпосыл¬
ках,  ненависти  и  презрении,  а  не  на  хладнокровно  разрабо¬
танной  политике,  исходила  из  того,  что  можно  одновремен¬
но  преследовать  цели  истребления  и  эксплуатации,  не  давая
себе  труда  задуматься  над  последствиями.  С  самого  начала
можно  было  предвидеть,  что  проводимая  политика,  в  осо¬
бенности  в  области  питания,  должна  была  привести  к  ги¬
бели  значительной  части  пленных.  Но  в  окружении  Гитлера
сокращение  численности  славянских  масс  считалось  про¬
возглашенной  целью.  Очевидно,  что  он  неоднократно  давал
понять  в  этом  кругу,  что  гибель  от  голода  советских  пленных
можно  только  приветствовать  [35].  Но,  с  другой  стороны,  он
заявил  17  октября  1941  года  (когда  на  территории  оккупиро¬
ванной  Польши  ежедневно  погибало  уже  более  одного  про¬
цента  пленных),  что  «с  помощью  трех  миллионов  пленных»
«в  течение  следующих  20  лет»  на  завоеванных  восточных
землях  будут  построены  автострады  [36].
 К  этому  времени  принципиально  важные  приказы  во¬
енного  командования  и  пропаганда  о  «недочеловеке»  дав¬
но  уже  создали  общее  впечатление,  что  жизнь  советских
граждан  не  представляет  никакой  ценности.  Значительная
часть  вермахта,  как  офицеры,  так  и  рядовые,  подпала  под
влияние  нацистской  идеологии  и  была  готова  обращаться
с  «недочеловеками»  соответственно.  Примечательно,  что
 163

уже  в  первые  дни  войны  на  Востоке  не  только  подразде¬
ления  войск  СС,  но  и  солдаты  вермахта  без  приказа  или
отчасти  даже  вопреки  категорическому  приказу  не  брали
пленных.  Точно  так  же  в  руководстве  многих  лагерей  ца¬
рило  мнение,  что  «чем  больше  этих  пленных  погибнет,  тем
лучше  для  нас»  [37].  Практика  истребления  из  тенденции
превратилась  в  самостоятельно  действующий  фактор  и  не
нуждалась  более  ни  в  каких  приказах.
 Еще  один  фактор  представляла  собой,  в  особенности  на
начальном  этапе  войны  на  Востоке,  эйфория  победы,  со¬
вершенно  необъяснимая  с  точки  зрения  сегодняшнего  дня,
под  влиянием  которой  даже  те,  кто  довольно  прохладно  от¬
носился  к  нацизму,  не  задумывались  над  последствиями
собственных  решений  —  например,  по  вопросу  питания
пленных  [38].  Правда,  и  это  не  объясняет,  как  в  проведе¬
ние  политики  истребления  позволили  вовлечь  себя  даже
те  солдаты,  которые  отрицательно  относились  к  идеоло¬
гии  нацизма  или  даже  однозначно  являлись  противника¬
ми  Гитлера.  Более  подробный  анализ  показывает,  что  тем
решающим  аргументом,  который  позволил  втянуть  солдат
различных  идеологических  взглядов  в  проведение  полити¬
ки  истребления,  был  воинствующий  антибольшевизм.  По
моему  мнению,  характерно  также,  что  первыми  смертонос¬
ными  акциями,  на  осуществление  которых  требовалось  и
давалось  согласие  военных,  были  меры  по  уничтожению
руководящих  кадров  коммунистической  партии.  Руковод¬
ство  армии  дало  согласие  на  деятельность  специальных  ко¬
манд  СС  в  первую  очередь  потому,  что  они  должны  были
разгромить  партийные  ячейки  ВКП(б)  [39].
 Один  пример  показывает,  что  этот  фактор  действовал
даже  на  солдат,  придерживающихся  традиционных  ценно¬
стей.  30  июня  1941  года  генерал  Иоахим  Лемельсен  резко
осудил  (кстати,  вторично  в  течение  недели)  многочислен¬
ные  факты  расстрела  пленных,  имевшие  место  в  его  тан¬
ковом  корпусе:  «Это  убийство!»  Русский  солдат,  который
храбро  сражался,  имеет  право  на  «достойное,  хорошее
обращение».  Для  приказа  на  Восточном  фронте  это  были
весьма  необычные  слова.  Но  в  том  же  приказе  Лемельсен
 164

подтвердил,  что  «комиссары  и  партизаны  должны  быть  от¬
ведены  в  сторону  и  по  приказу  офицера  расстреляны»  [40].
В  отношении  комиссаров,  т.е.  коммунистических  функ¬
ционеров,  традиционный  принцип,  что  сдавшийся  про¬
тивник  должен  быть  пощажен,  не  действовал  даже  для  Ле-
мельсена.
 Проведение  германской  политики  в  отношении  совет¬
ских  пленных  не  в  последнюю  очередь  облегчалось  тем,
что  международно-правовые  обязательства  обеих  сторон
в  военной  области  не  были  однозначными  [41].  К  моменту
германского  нападения  СССР  окончательно  не  ратифици¬
ровал  Женевскую  конвенцию  о  военнопленных  1929  года
и  не  признал  себя  связанным  Гаагской  конвенцией  1907  года
о  ведении  военных  действий  на  суше.  Правительство  рейха
использовало  это  для  утверждения,  что  в  отношении  СССР
оно  вообще  ничем  не  связано  в  международно-правовом
смысле.  Это  не  соответствовало  действительности,  так  как  в
соответствии  с  учением  о  международном  праве  обязатель¬
ными  для  обеих  сторон  являются  принципы  общего  между¬
народного  военного  права.  Это  означало,  что  жизнь  военно¬
пленных  должна  находиться  под  защитой,  что  с  ними  долж¬
ны  обращаться  гуманно  и  обеспечивать  питанием,  одеждой
и  размещением  примерно  по  тем  же  нормам,  что  войска  ре¬
зерва  интернирующего  государства.  Кроме  того,  Советский
Союз  ратифицировал  Женевскую  конвенцию  1929  года  о
раненых,  так  что  в  этом  вопросе  существовала  безусловная
связь,  которая,  однако,  совершенно  сознательно  игнориро¬
валась  германским  руководством  [42].  Оно  не  хотело  себя
связывать  никакими  ограничениями  ни  в  вопросах  ведения
боевых  действий,  ни  в  обращении  с  военнопленными,  ни  в
проведении  оккупационной  политики.  Даже  когда  в  июле
1941  года  Советский  Союз  предложил  взаимно  придержи¬
ваться  принципов  Гаагской  конвенции,  германское  руко¬
водство  отклонило  это  предложение,  так  как  ожидало  побе¬
ды  Германии  в  самые  короткие  сроки  [43].
 Позиция,  которую  Сталин  к  моменту  нападения  Герма¬
нии  занимал  в  отношении  собственных  военнопленных,  до
сих  пор  не  вполне  ясна,  равным  образом  и  то,  почему  Со¬
 165

ветский  Союз  не  примкнул  к  Женевской  конвенции.  Рати¬
фикация  им  Женевской  конвенции  о  раненых  дает  понять,
что  он  не  отрицал  априори  обязательств,  налагаемых  меж¬
дународным  правом.  Основополагающий  приказ  об  обра¬
щении  с  немецкими  военнопленными  от  1  июля  1941  года
[44]  во  многих  отношениях  даже  выходил  за  рамки  Гааг¬
ской  конвенции,  но  не  обеспечивал  гарантий  безопасно¬
сти,  требуемых  ею.  В  первые  же  месяцы  войны  Советский
Союз  пошел  навстречу  усилиям  Международного  комитета
Красного  Креста  и  нейтральных  государств,  в  первую  оче¬
редь  США,  которые  стремились  обеспечить  обращение  с
военнопленными  обеих  сторон  в  соответствии  с  нормами
международного  права.  Некоторые  факты  позволяют  пред¬
положить,  что  кремлевское  руководство  было  озабочено  в
первую  очередь  политическим  воздействием  на  союзников
и  нейтралов  и  на  немецких  солдат,  а  не  защитой  собствен¬
ных  солдат.  Присоединение  к  Женевской  конвенции  оно
отклонило  под  надуманными  предлогами  [45].
 Самое  позднее  в  августе  1941  года  в  кругах  Красной  Ар¬
мии  стало  ясно,  что  Сталин  и  руководство  армии  хотели
любой  ценой  воспрепятствовать  тому,  чтобы  красноармей¬
цы  попадали  в  плен.  Уже  Устав  внутренней  службы  Красной
Армии  предусматривал,  что  советский  солдат  против  своей
воли  не  может  быть  взят  в  плен;  если  же  он  сдастся,  то  это
является  изменой  родине.  Первые  же  крупные  сражения  в
котлах  под  Минском  и  Смоленском,  в  ходе  которых  более
600  ООО  советских  солдат  попали  в  руки  вермахта,  усилили
у  патологически  недоверчивого  Сталина  подозрение,  что
здесь  замешано  предательство.  16  августа  1941  года  вышел
«приказ  №  270»  [46],  в  котором,  в  частности,  говорилось,
что  офицеры  и  политработники,  которые  сдаются  в  плен,
должны  рассматриваться  как  дезертиры,  а  их  семьи  долж¬
ны  быть  репрессированы.  Семьи  же  пленных  немецких
солдат  должны  были  быть  лишены  государственной  под¬
держки.  Американское  правительство,  которое  продолжа¬
ло  свои  усилия  по  соблюдению  обеими  сторонами  требо¬
ваний  Женевской  конвенции,  вскоре  пришло  к  выводу,  что
советская  сторона  была  в  этом  заинтересована  не  больше,
чем  германская.
 166

Полная  ясность  в  отношении  позиции  советского  пра¬
вительства  возникла  не  позднее  августа  1943  года.  Чтобы
дать  понять  советским  пленным,  что  они  не  могут  рас¬
считывать  ни  на  какую  помощь,  Верховное  командование
вермахта  дало  указание  огласить  во  всех  лагерях  заявление,
сделанное  Кремлем  в  адрес  Международного  комитета
Красного  Креста:  «Россия  не  имеет  своих  военнопленных
во  враждебных  странах.  Русские,  попавшие  в  руки  врага,  не
выполнили  своего  долга  погибнуть  в  бою.  Вследствие  этого
глава  русского  государства  не  заинтересован  в  том,  чтобы
способствовать  установлению  международной  переписки  с
военнопленными».  При  этом  германской  стороне  не  нуж¬
но  было  прибегать  к  фальсификации.  С  подобными  заявле¬
ниями  выступили  тогда  советские  послы  в  Анкаре  и  Сток¬
гольме  [47].  Советские  пленные,  которые,  как  правило,
сдавались  лишь  после  отчаянного  сопротивления,  должны
были  чувствовать  себя  преданными  собственным  прави¬
тельством,  которое  не  делало  ничего,  чтобы  облегчить  их
участь.  Сознание  того,  что  собственное  правительство,  ко¬
торое  вынудило  их  к  фатальным  битвам  в  окружении  и  тем
самым  к  плену,  а  теперь  рассматривало  их  как  предателей  и
не  делало  ничего,  чтобы  облегчить  их  ужасную  долю,  было
для  части  пленных  последним  толчком  к  решению  пойти
на  службу  к  немцам.
 Вермахт  с  самого  начала  стремился  к  тому,  чтобы  при¬
влечь  добровольцев  для  трудовой  службы  («добровольных
помощников»)  и  для  полицейской  службы  в  тылу  дей¬
ствующей  армии  («служба  поддержания  порядка»).  Вско¬
ре  были  сформированы  «ост-батальоны»  и  «ост-легионы»,
в  первую  очередь  из  числа  представителей  национальных
меньшинств.  СС,  со  своей  стороны,  вербовала  пленных
для  полицейской  службы  в  «охранных  командах».  Все  это
часто  ошибочно  объединяется  понятием  «власовского  дви¬
жения»;  в  советском  понимании  все  или  почти  все,  сотруд¬
ничавшие  с  немцами,  считались  «власовцами».
 При  этом  подход  здесь  должен  быть  весьма  дифференци¬
рованным.  Во-первых,  власовское  движение  вначале  в  зна¬
чительной  мере  было  фантомом  германской  пропаганды,
 167

так  как  Гитлер  и  Гиммлер  в  высшей  степени  подозрительно
относились  к  созданию  русских  подразделений.  Когда,  на¬
конец,  осенью  1944  года  армия  Власова  была  действительно
сформирована,  это  было  отчаянной  попыткой  предотвра¬
тить  поражение  с  помощью  средств,  которые  ранее  катего¬
рически  отвергались.  Утверждение,  что  в  целом  от  800  ООО
до  1  ООО  ООО  советских  граждан,  которые,  в  той  или  иной
форме  служа  немцам,  делали  это  сознательно,  по  политиче¬
ским  убеждениям  выступая  против  советского  руководства
[48],  проходит  мимо  исторических  реальностей.  В  гораздо
большей  степени  следует  подчеркнуть,  что  существовали
весьма  различные  мотивы,  которые  заставляли  отдельных
военнопленных  или  гражданских  лиц  (значительная  часть
«добровольных  помощников»,  служащих  полиции  по  охра¬
не  порядка  и  охранных  команд  вербовалась  также  из  числа
представителей  гражданского  населения)  идти  на  службу  к
немцам  в  качестве  добровольцев.  Разумеется,  были  завер¬
бованные,  главным  образом  в  «ост-легионах»,  а  позднее  —
в  армии  Власова,  которые  сознательно  приняли  решение
вступить  в  борьбу  со  Сталиным  —  не  в  последнюю  очередь
те,  кто  ранее  пострадал  в  ходе  сталинских  «чисток»  [49].  Но
гораздо  большая  часть  «добровольцев»  скорее  всего  видела
в  этом  шаге  единственную  возможность  избежать  ужасной
участи  в  лагерях  для  пленных  и  выжить.  Это  относится  не
только  к  1941  году,  но  и  к  последующим  годам  [50].  Многие
шли  на  это  с  самого  начала  с  намерением  воспользоваться
первой  же  представившейся  возможностью  и  перебежать  к
своим.  Это  подтверждает  целый  ряд  случаев,  когда  целые
«восточные  подразделения»  с  оружием  переходили  на  сто¬
рону  партизан  или  Красной  Армии.  К  осени  1943  года  это
достигло  таких  размеров,  что  большая  часть  «восточных
подразделений»  была  передислоцирована  в  Западную  Ев¬
ропу  и  на  Балканы  для  борьбы  с  партизанским  движени¬
ем  [51].
 В  западной  литературе,  а  также  благодаря  Сталину  (как
показывает  ожесточенное  преследование  «власовцев»)  по¬
литические  шансы  власовского  движения  часто  сильно
переоценивались.  Политика  истребления  на  оккупирован¬
 168

ных  советских  территориях,  обращение  с  советским  граж¬
данским  населением  и  военнопленными  давно  лишили  это
движение  всякой  массовой  базы,  прежде  чем  оно  получило
поддержку  германского  руководства.  Не  в  последнюю  оче¬
редь  это  подтверждается  довольно  ограниченным  откли¬
ком  на  вербовку  в  армию  Власова  [52].  Соединения  этой
армии  насчитывали  к  концу  войны  не  более  50  ООО  чело¬
век,  и  лишь  часть  из  них  вообще  использовалась  в  борьбе  с
Красной  Армией.
 Как  в  Советском  Союзе  обращались  с  собственными
пленными,  которые  бежали  из  плена  или  были  освобожде¬
ны  или  репатриированы  после  войны,  сегодня  еще  невоз¬
можно  достоверно  установить.  Так  как  тема  военнопленных
принадлежала  в  Советском  государстве  к  числу  запретных,
почти  не  существует  исследований  российских  историков
по  этому  вопросу.  Насколько  известно,  обращение  с  плен¬
ными,  которым  во  время  войны  удалось  бежать  к  своим,  не
было  одинаковым.  Многие  были  расстреляны,  так  как  их
сочли  вражескими  шпионами,  другие  посланы  в  штрафные
батальоны,  где  у  них  почти  не  было  шансов  выжить,  а  тре¬
тьи,  избежав  серьезного  наказания,  были  вновь  включены
в  состав  частей  действующей  армии.  Следует  подчеркнуть,
что  бежавшие  пленные  внесли  решающий  вклад  в  создание
партизанского  движения  на  оккупированной  территории,
при  этом  особо  нужно  отметить,  что  Сталин,  в  отличие
от  позднейшей  официальной  версии,  отнюдь  не  допускал
целенаправленной  подготовки  к  партизанской  войне  [53].
Для  советских  военнопленных,  которые  встретили  конец
войны  в  лагерях,  с  репатриацией  на  родину  страдания  не
кончились.  В  других  странах  пленные  были  встречены  на
родине  со  всеми  почестями,  были  приняты  меры,  что¬
бы  компенсировать  им  вынесенные  лишения  и  облегчить
включение  в  нормальную  жизнь.  Национальная  лояль¬
ность  немецких  военнопленных  в  Советском  Союзе  никог¬
да  не  подвергалась  сомнению  [54].  Вернувшись  на  родину,
они  могли  рассчитывать  на  особое  сочувствие  со  стороны
немецкого  населения.  Даже  в  Японии,  где,  подобно  СССР,
сдача  в  плен  считалась  тяжелейшим  преступлением,  пол¬
 169

ное  поражение  страны  привело  к  переосмыслению  отно¬
шения  к  пленным.  Так  как  без  всяких  условий  капитулиро¬
вала  целая  нация,  индивидуальная  капитуляция  потеряла
свой  характер  бесчестья.
 Иначе  было  в  Советском  Союзе.  Сразу  же  после  ка¬
питуляции  Германии  Сталин  приказал  организовать  при
фронтовых  армиях  100  «фильтрационных  лагерей»,  в  ко¬
торых  бывшие  пленные,  по  10  ООО  в  каждом,  должны  бы¬
ли  пройти  проверку  со  стороны  контрразведки  «Смерш»
[55].  У  пленных,  правда,  создавалось  впечатление,  что  они
избегнут  наказания:  «Родина  зовет!»  —  так  называлась  га¬
зета,  издававшаяся  для  пленных,  ожидавших  в  Германии
своей  репатриации.  «Родина  вас  простила!»  —  могли  они
прочитать  там.  До  1  октября  1945  года  было  «профильтро¬
вано»  5,2  млн  советских  граждан  —  пленных,  рабочих  при¬
нудительного  труда,  но  также  и  жителей  оккупированной
советской  территории  [56].  До  сих  пор  неизвестно,  каков
процент  тех,  кто  был  приговорен  к  наказанию.  Приговоры
к  смертной  казни  выносились,  по-видимому,  только  выс¬
шим  офицерам.  Пленные,  прошедшие  проверку  в  «филь¬
трационных  лагерях»,  по  большей  части,  как  кажется,  бы¬
ли  приговорены  к  10  годам  каторжных  работ  [57].  Тот  факт,
что  вернувшиеся  на  родину  вынесли  в  германском  плену
тяжелейшие  испытания,  ни  в  малейшей  степени  не  повли¬
ял  на  решение  Сталина.  Что  при  всем  этом  речь  шла  не  об
установлении  индивидуальной  вины  каждого,  видно  из  то¬
го,  что  те  пленные,  которые  в  роли  лагерных  полицейских
сотрудничали  с  немцами  и  мучили  своих  же  товарищей  по
плену,  получили  ту  же  меру  наказания,  что  и  их  жертвы  [58].
Но  и  те,  которые  избежали  приговора  и  нового  заключения
в  лагере,  несли  на  себе  клеймо;  они  подвергались  особой
регистрации  и  находились  под  подозрением  у  органов  гос¬
безопасности.
 Весной  1957  года,  после  XX  съезда  партии,  на  котором
Хрущев  разоблачил  преступления  Сталина,  осужденные
были  амнистированы  и  выпущены  на  свободу.  К  многим
фактам  «черной  иронии»  в  их  судьбе  относится  и  тот,  что
еще  в  1955  году,  в  связи  с  так  называемой  «аденауэровской
 170

амнистией»,  были  амнистированы  советские  граждане,  от¬
бывавшие  наказание  в  каторжных  лагерях  за  сотрудниче¬
ство  с  немцами  [59].  Амнистия  весны  1957  года  не  означа¬
ла,  однако,  полной  реабилитации  бывших  военнопленных.
Вопрос  о  полной  реабилитации  рассматривался  после  XX
съезда,  но  она  так  и  не  была  осуществлена.  Бывшие  воен¬
нопленные  хотя  и  вышли  на  свободу,  но  продолжали  но¬
сить  на  себе  клеймо.  Их  укоряли  в  том,  что  они  «отсижива¬
ли  время»,  «ели  фашистский  хлеб»,  не  имея  ни  малейшего
представления  о  том,  что  это  означало  в  действительности.
Как  и  во  времена  Сталина,  пребывание  в  плену  счита¬
лось  пороком,  который  носители  его  старались  скрывать.
Вплоть  до  80-х  годов  в  официальных  анкетах  требовалось
указывать  даже  пребывание  в  плену  близких  родственни¬
ков  [60].
 После  XX  съезда  партии  некоторые  советские  историки
приступили  к  пересмотру  сталинистской  концепции  исто¬
рии  войны.  Александр  Некрич  и  поддерживавший  его  ге¬
нерал  в  отставке  Петр  Григоренко  в  1965  году  выступили  с
резкой  критикой  официальной  версии  истории  войны  [61].
Они  впервые  в  неприкрашенном  виде  показали  подлин¬
ные  масштабы  поражений  и  потерь  первого  этапа  войны,  и
впервые  немногие  читатели,  которым  удалось  ознакомить¬
ся  с  их  материалом,  смогли  узнать,  что  у  солдат  окружен¬
ных  армий  после  героической  борьбы  не  было  никакого
другого  выбора,  кроме  капитуляции.  Эта  версия  получила
значительную  поддержку  у  советских  историков,  однако
вскоре  при  помощи  партийного  руководства  вновь  возоб¬
ладала  ортодоксальная  линия.  Книга  Некрича  была  изъята
из  библиотек,  ее  автор  и  Григоренко  были  объявлены  вра¬
гами  общества  и  в  конце  концов  были  вынуждены  эмигри¬
ровать.
 Таким  образом,  и  в  брежневское  время  судьба  бывших
пленных  оставалась  запретной  темой.  Поэтому  неудиви¬
тельно,  что  первое  детальное  исследование  судьбы  совет¬
ских  военнопленных,  вышедшее  в  свет  в  1978  году  в  ФРГ,
хотя  и  было  сразу  же  переведено  на  русский  язык  для  вну¬
треннего  пользования  в  Институте  военной  истории  при
 171

советском  Министерстве  обороны,  но  одновременно  под
грифом  «совершенно  секретно»  было  спрятано  под  замок
[62].
 Лишь  во  времена  гласности  были  вновь  использованы  те
подходы,  которым  положили  начало  Некрич  и  Григоренко.
Советские  историки,  вооруженные  новым  самосознанием
и  в  совершенно  иных  условиях  работы,  вновь  обратились  к
исследованиям  сталинизма  [63].  Наряду  с  другими  запрет¬
ными  темами,  в  частности  —  «массовых  репрессий»  1936—
1938  годов,  пакта  Сталина—Гитлера,  ошибочных  решений
начального  периода  войны  и  советских  военных  потерь,  в
центре  всеобщего  интереса  оказалась  и  судьба  советских
военнопленных.  Решающий  импульс  к  общественной  дис¬
куссии  на  эту  тему  дала  публикация  в  правительственной
газете  «Известия»  в  августе  1987  года  статьи,  в  которой  бы¬
ло  выдвинуто  требование  о  принятии  закона  о  полной  реа¬
билитации  бывших  военнопленных.  Сам  факт,  что  данная
статья  была  опубликована  «Известиями»,  свидетельствует  о
том,  что  это  требование  поддерживалось  и  в  правительстве.
Это  не  означает,  однако,  что  внутри  советского  руковод¬
ства  существовал  консенсус  в  этом  вопросе.  Напротив,  ста¬
тья  «Известий»  вызвала  резкие  протесты  в  первую  очередь
со  стороны  старых  военных.  Рупором  жесткой  оппозиции
стала  армейская  газета  «Красная  Звезда».  В  начале  1988  го¬
да  в  статье  полковника  В.  Филатова  по  вопросу  военно¬
пленных  говорилось:  «Означает  ли  это,  что  было  ошибкой
считать  плен  позором,  бесчестьем  и  унижением?  Означает
ли  это,  что  сегодня  хотят  доказать,  что  плен  —  это  мужество
и  героизм?  Означает  ли  это,  что  нам  хотят  доказать,  что  по¬
ля  битвы,  на  котором  солдат  может  завоевать  почести  или
покрыть  себя  позором,  более  не  существует?»  [64].
 Цитируя  «Войну  и  мир»  Льва  Толстого,  Филатов  утверж¬
дал:  «Нельзя  никого  взять  в  плен,  если  только  тот,  кого  бе¬
рут  в  плен,  с  этим  не  согласен,  так  же  как  и  нельзя  поймать
ласточку,  если  только  она  сама  не  сядет  на  ладонь».
 В  этом  высказывании  отразился  взгляд  на  ситуацию
окруженных  советских  армий  летом  1941  года,  который
хотя  и  соответствовал  принятой  со  времен  Сталина  линии
 172

советской  исторической  науки,  но  не  имел  ничего  обще¬
го  с  действительностью.  Конечно,  верно  то,  что  в  первые
недели  войны  тысячи  советских  солдат  перебежали  на  сто¬
рону  немцев,  то  есть,  как  гласило  обвинение  в  адрес  всех
бывших  военнопленных,  «направились  в  плен».  Однако
даже  при  поверхностном  ознакомлении  с  германскими
военными  документами  не  остается  никакого  сомнения  в
том,  что  лишь  незначительную  долю  пленных  составляли
перебежчики.  Уже  после  первых  крупных  сражений  в  «кот¬
лах»  в  августе  1941  года  немецкие  командиры  в  войсках
потребовали  отмены  приказа  о  комиссарах,  так  как  после
известий  о  расстрелах  перебежчики  исчезли,  а  советские
солдаты  стали  оказывать  ожесточенное  сопротивление.  За
 1942—1944  годы,  когда  германская  пропаганда  предпри¬
нимала  огромные  усилия,  чтобы  побудить  красноармей¬
цев  к  переходу  линии  фронта,  существуют  статистические
данные:  в  1942  году  было  79  769  перебежчиков,  в  1943-м  —
26  108,  а  в  1944  году  —  9207  [65].  Но  за  тот  же  период  было
взято  в  плен  2  400  ООО  советских  солдат.  Любой  ценой  удер¬
жать  линию  фронта  —  отвечало  целям  германского  коман¬
дования,  которое  стремилось  уничтожить  Красную  Армию
в  ходе  сражений  в  «котлах».  Отрезанным  от  собственного
тыла  красноармейцам  не  оставалось  иного  выбора,  как  ка¬
питулировать,  когда  у  них  иссякли  боеприпасы,  горючее  и
провиант.  Альтернатива  могла  состоять  лишь  в  том,  чтобы
подвергнуть  себя  массовому  уничтожению,  без  возмож¬
ности  оказать  сопротивление  и  без  малейшего  военного
смысла.
 Распад  Советского  Союза  и  огромные  экономические
и  социальные  проблемы,  вставшие  перед  населением
государств-преемников,  привели  к  тому,  что  начавшаяся
переоценка  судьбы  советских  военнопленных  была  в  зна¬
чительной  мере  позабыта.  Однако  полная  реабилитация
этой  группы  населения,  которая  вынесла  самые  тяжкие  ис¬
пытания  сначала  под  гнетом  нацизма,  а  затем  сталинизма,
все  еще  отсутствует.
 173

Примечания
 1. 	Kurt  W.  Boh  me.  Die  deutschen  Kriegsgefangenen  in  sowjetischer  Hand.
Eine  Bilanz.  (Zur  Geschichte  der  deutschen  Kriegsgefangenen  im  Zweiten
>№ltkrieg,  Bd.  VII).  Munchen,  1966.
 2. 	О  судьбе  советских  военнопленных  см.:  Streit  Ch.  Keine  Kameraden.
Die  >\fehrmacht  und  die  sowjetischen  Kriegsgefangenen  1941—1945.  Stuttgart,
1978;  новое  издание:  Bonn,  Dietz,  1991.  В  новом  издании  на  с.  19—23
имеется  перечень  новых  публикаций  по  этой  теме.  Кроме  того,  см.:
Streim  A.  Die  Behandlung  sowjetischer  Kriegsgefangener  im  «Fall  Barbarossa*.
Heidelberg,  1981.
 3. 	Cm.:  Streit  Ch.  Op.  cit.  S.  244—246  с  прим.  —  Число  освобожденных
пленных  оценивается  приблизительно.  До  мая  1944  года  из  плена  было
освобождено  816  ООО  советских  военнопленных.  Сколько  пленных  было
освобождено  в  1944—1945  годах  для  службы  в  армии  Власова,  установить
не  представляется  возможным.  Ввиду  отчаянных  усилий  промышленно¬
сти  и  вермахта  по  привлечению  дополнительной  рабочей  силы,  представ¬
ляется  маловероятным,  что  их  число  превысило  100  ООО  человек.
 4. 	Книга  «Гриф  секретности  снят»,  подготовленная  комиссией  рос¬
сийских  военных  историков  под  руководством  генерал-полковника  Г.  Ф.
Кривошеева  (М.,  1993),  определяет  общее  число  военнопленных  и  про¬
павших  без  вести  цифрой  4  559  ООО  человек,  из  которых  1  836  ООО  были  по¬
сле  войны  репатриированы,  а  еще  939  700  освобождены  и  вновь  призваны
на  военную  службу  еще  до  конца  войны.  500  000  человек  из  числа  про¬
павших  без  вести  считаются  погибшими,  так  что  остается  1  283  000  погиб¬
ших;  согласно  немецким  данным,  например  одному  из  исследований  без
документального  подтверждения,  погибло  673  000  советских  пленных  —
абсурдно  низкая  цифра,  учитывая,  что  немецкая  документация  позволяет
весьма  точно  установить,  что  счет  погибших  советских  пленных  велся  на
миллионы.  Одна  лишь  неполная  справка,  составленная  отделом  по  делам
военнопленных  Верховного  командования  вермахта  (согласно  другим
источникам),  по  состоянию  на  1  мая  1944  г.  называет  конкретную  цифру
погибших  1  981  364  человека  при  общей  численности  пленных  5  163  381
(ВА-МА  RH  2/v.  2623).  Несостоятельный  подсчет  комиссии  может  объяс¬
няться  тем,  что  она  не  пользовалась  немецкими  документами,  а  также  не
учитывала  результатов  немецких  исследований  на  эту  тему,  к  настоящему
времени  довольно  обширных.  Авторы  утверждают,  что  используемая  в  не¬
мецких  исследованиях  цифра  общего  числа  пленных  —от  5,2  до  5,7  млн  —
является  вымыслом  нацистской  пропаганды.  Однако  эти  данные  основа¬
ны  на  источниках  из  первых  рук:  справка  генерал-квартирмейстера  сухо¬
путных  сил  от  8  января  1945  г.  называет  цифру  5  231  057  человек  (ВА-МА
RH  2/v.  2623);  один  из  документов  ведомства  военного  хозяйства  Вер¬
ховного  командования  вермахта  от  20  января  1945  года  приводит  оценку
руководителя  отдела  по  делам  военнопленных:  5,6  млн  по  состоянию  на
декабрь  1944  года  (ВА-МА  Wi  VI.82);  справка  отдела  зарубежных  армий
Востока  Верховного  командования  сухопутных  сил  от  20  февраля  1945  го¬
да  по  состоянию  на  31  января  1945  года  называет  цифру  5  734  528  общего
числа  пленных  (ВА-МА  НЗ/728).  Подсчет  комиссии  несостоятелен  и  по
другой  причине:  она  хоть  и  утверждает,  что  учтены  «потери  личного  соста¬
ва  советской  стороны»,  но  включает  в  понятие  «военнопленных»  только
военнослужащих  Красной  Армии.  Таким  образом,  исключаются  бойцы
 174

особых  формирований  гражданских  властей,  народного  ополчения,  рабо¬
чих  батальонов,  милиции  и  т.д.,  равно  как  и  мобилизованные,  которые
попали  в  плен,  находясь  в  пути  к  своим  воинским  частям.  Недопустимо,
чтобы  все  они,  будучи  причислены  немецкой  стороной,  разумеется,  к  во¬
еннопленным,  при  подсчете  общего  числа  погибших  были  просто  про¬
игнорированы.
 5. 	StreitCh.  Op.  cit.  S.  293.
 6. 	Kurt  W.  Op.  cit.  S.  151  и  перечень  опечаток.  По  вопросу  советской
критики  этой  цифры  ср.:  Галицкий  В.  П.  Верните  деньги  //  Военно¬
исторический  журнал,  1991,  №  4.
 7. 	Ср.:  StreitCh.  Op.  cit.  S.  62—66;  Muller  R.-D.  \bn  der  Wirtschaftsallianz
zum  kolonialen  Ausbeutungskrieg//  Horst  Boog  u.a.,  Der  Angriff  auf  die
Sowjetunion  (Das  Deutsche  Reich  und  der  Zweite  Wfeltkrieg,  Bd.  IV).  Stuttgart,
1983.  S.  113  и  далее.
 8. 	См.  документальную  запись  совещания  статс-секретарей  различ¬
ных  министерств  от  2  мая  1941  года//  Numb.  Dok.  2718—PS.
 9. 	См.:  Streit  Ch.  Op.  cit.  S.  130,  137—162;  а  также:  Muller  R.-D.  Das
Scheitem  der  wirtschaftlichen  «Blitzkriegsstrategie*  //  Der  Angriff  auf  die
Sowjetunion.  S.  1015—1022.
 10. 	Ibid.  S.  141—144.
 11. 	Ibid.  S.  134;  128  с  примечанием.
 12. 	Ibid.  S.  171—177.
 13. 	В  последние  годы  немецкие  историки  выступили  с  целым  рядом
исследований,  которые  помогли  вернуть  из  забвения  историю  страданий
советских  пленных.  Так,  к  настоящему  времени  весьма  полно  докумен¬
тирована  судьба  пленных  в  одном  из  крупнейших  лагерей  на  территории
рейха,  шталага  356/VI  к  в  Штукенброке,  в  котором  погибло  около  65  ООО
пленных:  Hiiser  К.,  Otto  R.  Das  Strammlager  326  (VI  К)  Senne  1941—1945.
Bielefeld,  1992.  —  По  шталагам  311/XI  С  (Берген  —  Бельзен),  321/XI  D
(Фаллингбостель  —  Ганновер)  и  310/XI  С  (Витцендорф)  готовит  рабо¬
ту  Рольф  Келлер  из  Ганновера.  В  качестве  предварительного  результата
см.:  Bergen  —Belsen.  Begleitheft  zur  Ausstellung/Hrsg.  v.d.  Niedersachsischen
Landeszentrale  fur  politische  Bildung.  Hannover,  1990;  Boigsen  W.,  \blland  K.
Stalag  X  В  Sandbostel.  Bremen,  1991;  см.  список  литературы,  приведенный
в  кн.:  StreitCh.  Op.  cit.  S.  21.
 14. 	Относительно  перевозок  см.:  Streit  Ch.  Op.  cit.  S.  162—171,  цитата
на  стр.  171  (Niimbg.  Dok.  NOKW-3147).
 15. 	Ibid.  S.  166.
 16.0  возникновении  этого  комплекса  приказов  ср.  там  же,  стр.  33—61;
Forster  Jb.  Das  Untemehmen  Baibarossa  als  Erobe  rungs-und  \femichtungskrieg//
Horst  Boog  u.a.,  Der  Angriff  auf  die  Sowjetunion.  S.  413—440.
 17. 	StreitCh.  Op.  cit.  S.,  83—89;  Forster  Ju.  Die  Sicherungdes  «Lebensraumes*
//  Der  Angriff  auf  die  Sowjetunion.  S.  1062—1070.
 18. 	Streit  Ch.  Op.  cit.  S.  72—74;  180—183.  —  Приказ  от  8  сентября
1941  года  (Dok.  1519—PS)  опубликован  в:  Ueberschar  G.  R.,  >№tte  W.  (Hrsg.)
Der  deutsche  Uberfall  auf  die  Sowjetunion.  «Untemehmen  Barbarossa»  1941.
Paderbom,  1984  bzw.  Frankfurt,  1991  (Fischer-Taschenbuch).  S.  297—300.
 19. 	Numb.  Dok.  EC-338,  gedr.  //  Uberschar  G.  R.,  Wfette  W.  Op.  cit.  S.  301
и  далее.
 175

20. 	StreitCh.  Op.  cit.  S.  87—105;  Streim  A.  Op.  cit.  S.  224—244.
 21. 	Cm.:  Brodski  J.  A.  Die  Lebenden  kampfen.  Die  illegale  Organisation
Briiderliche  Zusammenarbeit  der  Kriegsgefangenen  (BSW),  Berlin  (Ost),  1968;
ders.,  Im  Kampfgegen  den  Faschismus,  Berlin  (Ost),  1975.
 22. 	Cm.:  StreitCh.  Op.  cit.  S.  255—257.
 23. 	Более  подробный  анализ  этой  связи  см.:  Streit  Ch.  Ostkrieg,
Antibolschewismus  und  «Endldsung*//Geschichte  und  GeseUschaft  17  (1991).
S.  242—255.
 24. 	Cm.:  StreitCh.  Keine  Kameraden.  S.  217—223.
 25. 	Cm.:  StreitCh.  Ostkrieg,  Antibolschewismus  und  «Endlosung».
 26. 	Cm.:  StreitCh.  Keine  Kameraden.  S.  201—216.
 27. 	Ibid.  S.  145  и  далее;  ibid.  S.  407.
 28. 	Ibid.  S.  105.
 29. 	Ibid.  S.  243  и  далее.
 30. 	Ibid.  S.  244—249.
 31. 	StreitCh.  Keine  Kameraden.  S.  238—288.
 32. 	Ibid.  S.  268—273.
 33. 	Ibid.  S.  250.
 34. 	Merkblatt  des  Generalbevollmachtigten  fur  den
Aibeitseinsatz  vom  Mai  1943,  Bundesarchiv  NSD  3/16.  S.  542  и  далее.
 35. 	Ср.:  Brautigam  О.  So  hat  es  sich  zugetragen.  Wurzburg,  1968.  S.  373  и
далее,  454;  Buchbender  О.  Das  tonende  Erz.  Deutsche  Propaganda  gegen  die
Rote  Armee.  Stuttgart,  1978.  S.  357,  прим.  112.
 36. 	См.:  StreitCh.  Keine  Kameraden.  S.  196  и  далее.
 37. 	Ibid.  S.  9,  370,  прим.  213.
 38. 	Ярким  примером  может  служить  начальник  управления  военно¬
го  хозяйства  и  вооружений  Верховного  командования  вермахта  генерал
Томас,  который  весной  1941  г.  внес  решающий  вклад  в  разработку  по¬
литики  эксплуатации.  —  См.:  Ibid.  S.  62—66;  Muller  R.-D.  Das  Scheitem...
S.  989—1029.  —  Осенью  1941  г.  в  кругу  оппозиционно  настроенных  друзей
он  критиковал  обращение  с  советскими  пленными,  см.:  Hassel  U.  v.  Die
Hassel-Tagebiicher  1938—1944.  Berlin,  1988.  S.  280  и  далее  (1.11.1941).
 39. 	Ibid.  S.  31—33;  59—61;  125—127.
 40. 	Приказ  Ламельсена  в  отрывках  опубликован  в  кн.:  Buchbender  О.
Das  tonende  Erz.  S.  104.
 41. 	См.:  StreitCh.  Keine  Kameraden.  S.  62—72;  224  и  далее.
 42. 	О  печальной  участи  раненых  среди  советских  пленных  см.:  Ibid.
S.  183—187.
 43. 	Streit  Ch.  Keine  Kameraden.  S.  226  и  далее.
 44. 	Numbg.  Dok.  USSR-356,  gedr.  //  Uebersch'ir  G.  R.,  N\fette  W.  Op.  cit.
S.  356—359.
 45. 	Streit  Ch.  Keine  Kameraden.  S.  230  и  далее.
 46. 	Этот  приказ  был  впервые  опубликован  в  СССР  лишь  в  1988  году.
Текст  см.:  Osteuropa  39(1989).  S.  1035—1038;  а  также:  Wolkogonow  D.  Stalin.
Diisseldorf,  1989.  S.  580—583.
 47. 	См.:  StreitCh.  Keine  Kameraden.  S.  235  и  далее  с  прим.
 48. 	Такова  оценка  в  советской  историографии,  когда  упоминает¬
ся  проблема  Власова,  подробно  см.  в  кн.:  Hoffmann  J.  Die  Geschichte  der
Wlassow-Armee.  Freiburg,  1984.
 176

49. 	См.  биографические  данные  на  руководящих  деятелей  армии  Вла¬
сова:  Hoffmann  J.  Op.  cit.
 50. 	Этому  противоречит  Гофман,  который  придерживается  мнения,
что  в  1942  году  положение  советских  пленных  «давно  нормализовалось»,
так  что  следует  исходить  из  того,  что  согласие  на  службу  в  германских
организациях  носило  бесспорно  политический  характер.  Это  опроверга¬
ется  тем  фактом,  что  массовую  смертность  от  эпидемий  хотя  и  удалось
приглушить  весной  1942  г,  однако  смертность  среди  советских  пленных
и  далее  многократно  превышала  смертность  среди  пленных  других  союз¬
ных  держав  и  что  масса  советских  пленных,  как  и  ранее,  была  вынужде¬
на  существовать  и  трудиться  в  тяжелейших  условиях.  См.:  Streit  Ch.  Keine
Kameraden.  S.  246—288.
 51. 	Dallin  A.  Deutsche  Herrschaft  in  Russland  1941—1945.  Dusseldorf,
1958.  S.  596  и  далее.
 52. 	Гофман  приходит  к  своему  несостоятельному  положительному  вы¬
воду,  опираясь  исключительно  на  эйфорические  сообщения  об  успехах  в
газетах  власовского  движения  и  не  учитывая,  что  его  источники  служили
в  первую  очередь  целям  пропаганды:  Hoffman  J.  Op.  cit.  S.  156.
 53. 	Wilentschik  W.  Die  Partisanenbewegung  in  >№issrussland  1941—1944  //
Forschungen  zur  Osteuropaischen  Geschichte,  34  (1984).  S.  151;  Bonwetsch  B.
Sowjetische  Partisanen  1941—1944.  Legende  und  Wirklichkeit  des  «allgemeinen
\folkskrieges»  //  Schulz  G.  (Hrsg.)  Partisanen  und  Nblkskrieg.  Gottingen,  1985.
S.  236  и  далее.
 54. 	Когда  в  конце  1942  года  Международный  комитет  Красного  Креста
впервые  переслал  открытки  с  извещением  от  немецких  военнопленных  в
СССР,  гестапо  установило  среди  2000  отправителей  и  получателей  лишь
52  «подозрительных».  См.:  Streit  Ch.  Keine  Kameraden.  S.  236  и  далее.
 55. 	Wolkogonow  D.  Op.  cit.  S.  668.
 56. 	Tepljakow  Ju.  Die  Heimat  empfing  sie  mit  Lagerhaft  //  Moscow  News,
Juni  1990,  Nr.  6.
 57. 	Согласно  одному  из  недавних  российских  исследований  —Земсков
В.Н.  К  вопросу  о  репатриации  советских  граждан.  1944—1951  годы//  Исто¬
рия  СССР,  1990,  N  4  цит.  по:  Bonwetsch  В.  Die  sowjetischen  Kriegsgefangenen
zwischen  Stalin  und  Hitler//Zettschrifl  fur  Geschichtewissenschaft,  41  (1993).
S.  141  и  далее,  —  к  заключению  в  лагере  приговаривались  лишь  офице¬
ры.  Сержанты,  старшины  и  солдаты  были  помилованы  в  июле  1945  года.
Этому  противоречат  сообщения  Александра  Некрича  и  Петра  Григорен-
ко  в  кн.:  Nekritsch  A.,  Grigorenko  P.  Genickschuss.  Die  Rote  Armee  am  22.
Juni  1941.  Wien  —  Frankfurt,  1969.  S.  Ill  и  далее;  Льва  Копелева:  Kopelew
L.  Troste  meinen  Trauer.  Hamburg,  1981.  S.  403;  Александра  Солженицына:
Solschennizyn  A.  DerArchipel  GULAG.  Reinbek,  1978.  Bd.  1.  S.  229,  которые
единогласно  утверждают,  что  большинство  репатриированных  было  при¬
говорено  к  каторжным  работам.
 58. 	Solschenizyn  A.  Op.  cit.  Bd.  I.  S.  226.
 59. 	Ibid.  Bd.  3.  S.  416.
 60. 	Bonwetsch  B.  Die  Geschichte  des  Krieges  ist  noch  nicht  geschrieben.  Die
Repression,  das  Militar  und  der  «Grosse  \feterlandische  Krieg»  //  Osteuropa  39
(1989).  S.  1029.
 61. 	Cm.:  Nekritsch  A.,  Grigorenko  P.  Op.  cit.
 177

62. 	StreitCh.  Keine  Kameraden.  Ср.:  Neue  Zeit  (Moskau),  Nr.  24  (1990).
S.  38.
 63. 	Ср.:  Bonwetsch  B.  Die  Geschichte  des  Krieges  ist  nicht  geschrieben,  a
также:  Schroder  H.  —  H.  «Wfeisse  Flecken»  in  der  Geschichte  der  Roten  Armee.
Die  sowjetischen  Militars  diskutieren  den  Stalinismus  //  Osteuropa,  39  (1989).
 S. 	459-477.
 64. 	Филатов  В.  «Белые»,  «серые»,  «черные»  //  Красная  Звезда,  1988,
16  января,  цит.  по:  Stalin  und  der  «Grosse  \&terlandische  Krieg».  Ausziige  aus
der  sowjetischen  Geschichtsdiskussion//  Osteuropa,  39  (1989).  S.  A199—A204.
 65. 	BuchbenderO.  Op.  cit.  S.  210,  245  и  257.

Себастиан  Хаффнер
 САМОУБИЙСТВО  ГЕРМАНСКОЙ  ИМПЕРИИ
 ВСТУПЛЕНИЕ
 Германская  империя  больше  не  значится  на  политиче¬
ской  карте  мира.  Как  ни  странно,  но  отнюдь  не  так  легко
определить,  когда  это  произошло.
 Поражение  в  1945  году  лишило  Германскую  империю
суверенитета,  но  не  существования.  По  меньшей  мере  в
течение  четырех  лет  она  продолжала  призрачно  существо¬
вать  под  эгидой  совместного  управления  четырех  держав-
победительниц.  Даже  после  создания  двух  ее  государств-
правопреемников  в  1949  году  вопрос  о  их  «воссоединении»
еще  несколько  лет  являлся  темой  международной  и  нацио¬
нальной  политики.  Это  ушло  в  прошлое,  и  нельзя  сказать
точно,  когда  вопрос  был  снят  с  повестки  дня.
 Еще  более  странным  является  то,  что  в  этом  катастро¬
фическом  процессе  истории  Германии  инициатива  на  всех
решающих  этапах  исходила  от  нее  самой.  Чтобы  разорвать
Германскую  империю,  обе  крупнейшие  державы  мира
должны  были,  как  два  мощных  магнита,  с  Востока  и  Запада
притянуть  к  себе  государственный  организм.  Но  ни  Аме¬
рика,  ни  Советский  Союз  никогда  не  планировали  объеди¬
ниться  против  Германии.  Тем  более  они  не  думали  высту¬
пить  в  союзе  с  одной  частью  Германии  против  другой,  что
оказалось  необходимым,  чтобы  стереть  Германскую  импе¬
рию  с  политической  карты.  Вину  за  это  несет  сама  Герма¬
ния,  которая  не  оставила  им  другого  выбора.  Германская
империя  сама  покончила  с  собой.
 Конечно,  в  расчеты  немцев  не  входило  покончить  с
Германской  империей,  когда  они  шаг  за  шагом  противопо¬
ставляли  себя  почти  всему  миру,  когда  они,  потерпев  по¬
ражение,  старались  столкнуть  победителей  в  центре  своей
 179

страны  и  когда  они,  наконец,  использовали  развал  коали¬
ции  держав-победительниц,  чтобы  раздельно  объединить¬
ся  с  одним  победителем  против  другого.  Каждый  раз  они
преследовали  совершенно  иные  цели.  И  все  же  они  сделали
все,  чтобы  привести  свою  империю  к  неизбежной  гибели.
Человеком,  направившим  Германскую  империю  по  пути
гибели,  был  Адольф  Гитлер.  И  если  мы  хотим  понять,  поче¬
му  и  как  все  это  произошло,  следует  сначала  понять  внеш¬
неполитическую  концепцию  Гитлера.
 ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ  КОНЦЕПЦИЯ  АДОЛЬФА  ГИТЛЕРА
 Идея  Гитлера  о  создании  империи,  которая  представля¬
ла  бы  собой  синтез  национализма  и  империализма,  была
откровенно  сформулирована  им  на  первой  странице  его
книги  «Майн  кампф».  «Лишь  после  того,  как  границы  им¬
перии  будут  включать  всех  до  единого  немца  и  не  будет
больше  возможности  обеспечить  пропитание  народа,  воз¬
никнет  моральное  право  на  захват  чужой  земли.  Тогда  плуг
превратится  в  меч,  а  из  слез  войны  произрастет  насущный
хлеб  для  потомства».
 У  большинства  немцев  20-х  годов  такая  цель  не  вызы¬
вала  серьезного  возражения.  Цели  национализма  и  импе¬
риализма  были  популярны  после  Первой  мировой  войны,
и  не  только  в  Германии.  Совпадение  государственных  и
национальных  границ  воспринималось  как  своего  рода
естественное  право.  Борьба  великих  держав  за  расширение
своих  территорий  и  создание  мировых  империй  рассматри¬
валась  как  сама  собой  разумеющаяся,  при  этом  забывалось,
что  тем  самым  более  малочисленным  и  слабым  народам
вновь  отказывалось  в  праве  иметь  свои  собственные  на¬
циональные  государства.
 Немцы,  которые  поздно  создали  свое  национальное  го¬
сударство,  с  опозданием  включились  в  «мировую  полити¬
ку»  и  в  итоге  Первой  мировой  войны  чувствовали  себя  как
в  национальных,  так  и  в  имперских  устремлениях  обделен¬
ными.  Они  ничего  не  имели  против  создания  Великой  гер¬
манской  империи,  границы  которой  «включали  бы  всех  до
 180

единого  немца»,  и  не  возражали,  чтобы  эта  империя  вновь
заняла  бы  свое  место  в  ряду  мировых  держав.  Однако  после
поражения  в  Первой  мировой  войне  их  планы  стали  весьма
скромными.  Они  не  видели  пути,  обещающего  успех  в  до¬
стижении  этой  заветной  цели.  Но  его  видел  Гитлер.  И  когда
позже  этот  путь,  казалось,  стал  реальным,  в  Германии  не
было  почти  никого,  кто  не  был  бы  готов  идти  по  нему.
 Если  сформулировать  коротко,  то  внешнеполитическая
концепция  Гитлера  гласила:  прочный  длительный  союз  с
Англией  и  Италией;  изоляция,  а  в  случае  необходимости
ликвидация  Франции  путем  войны,  а  затем,  имея  прочный
тыл  в  лице  Англии  и  Италии  и  союзников  в  лице  Польши,
Венгрии  и  Румынии,  завоевание,  подчинение  и  колониза¬
ция  Советского  Союза.
 Эту  концепцию  Гитлер  разрабатывал  шаг  за  шагом
в  1920—1924  годах.  В  последующие  пятнадцать  лет  она  поч¬
ти  не  претерпела  изменений.  В  1933—1938  годах  концеп¬
ция  составляла  прочную  основу  его  первоначально  успеш¬
ной  внешней  политики.  Лишь  идея  о  «подготовительной»
войне  против  Франции  все  больше  и  больше  отходила  на
задний  план.  Только  в  1939  году  оказалось,  что  эта  концеп¬
ция  содержала  в  своем  основном  пункте,  который  касался
Англии,  роковую  ошибку.
 Ядром  гитлеровской  концепции  было  завоевание  Рос¬
сии,  но  новый  Тройственный  союз  в  составе  Германии,  Ан¬
глии  и  Италии  также  был  оригинальным  и  важным  состав¬
ным  элементом  внешнеполитической  конструкции.  Гитлер
создавал  необходимые  предпосылки  и  гарантию  для  похода
на  Восток;  с  другой  стороны,  удар  Германии  лишь  на  Вос¬
ток  и  отказ  от  любых  других  территориальных  притязаний
должен  был  сцементировать  Тройственный  союз.
 Было  бы  неверным  утверждение,  будто  эта  своеобразная
союзническая  политика  Гитлера  объяснялась  лишь  идеоло¬
гическими  симпатиями  к  фашистской  Италии  и  расовым
предпочтением  по  отношению  к  «нордической»  Англии.
Его  концепция  содержала  холодный  внешнеполитический
расчет.  «Судьбы  народов  прочно  сливаются,  —  писал  он,  —
но  только  в  случае  перспективы  на  общий  успех  в  смысле
 181

совместных  приобретений,  захватов,  короче  говоря,  путем
взаимного  расширения  сферы  господства».
 Англия,  Италия  и  Германия  как  империалистические
державы  казались  ему  естественными  партнерами,  по¬
скольку  их  экспансионистские  устремления  имели  различ¬
ные  направления:  Англия  стремилась  в  заморские  края,
Италия  —  на  юг,  в  район  Средиземного  моря,  Германия  же
(в  представлении  Гитлера)  —  исключительно  на  Восток,  в
Россию.  Нельзя  сказать,  что  такое  представление  было  со¬
вершенно  нереальным.
 Гитлер  был  также  готов  пойти  на  жертвы  ради  желанной
общности  интересов  между  Германией,  Англией  и  Италией
и  устранить  путем  «великодушного»  отказа  от  односторон¬
них  выгод  возможные  конфликтные  ситуации.  «С  Итали¬
ей,  которая  переживает  свое  национальное  возрождение  и
у  которой  большое  будущее,  —  писал  он,  —  Германия  долж¬
на  идти  вместе.  Для  этого  необходимо,  чтобы  Германия  в
ясной  и  обязательной  форме  отказалась  от  немцев,  про¬
живающих  в  Южном  Тироле.  Болтовня  о  Южном  Тироле,
пустые  протесты  против  приверженцев  Муссолини  лишь
наносят  нам  ущерб,  так  как  они  отдаляют  от  нас  Италию.
Политика  —  это  не  сантименты,  а  холодный  расчет».
 В  отношении  Англии  нужно  было  проявить  еще  боль¬
шую  осмотрительность  и  сдержанность.  «Для  осущест¬
вления  такой  политики  (политики  «захвата  жизненного
пространства»  за  счет  России)  в  Европе  был  лишь  один  со¬
юзник:  Англия.  Для  привлечения  Англии  на  свою  сторону
можно  было  принести  любую  жертву,  как  бы  велика  она
ни  была.  Нужно  было  отказаться  от  колоний  и  от  влияния
на  море,  а  также  избавить  английскую  промышленность
от  конкуренции».  Здесь  Гитлер  изложил  свои  аргументы
в  форме  критики  «мировой  политики»  кайзеровской  Гер¬
мании  и  сформулировал  их  в  прошедшем  времени,  хотя
говорил  о  будущем.  И  после  1933  года  он  придерживался
этой  концепции.  Гитлер  не  проявлял  интереса  к  заморским
колониям  и  ограничил  германский  флот  по  договору  с  Ан¬
глией  до  размера,  составлявшего  одну  треть  английского
флота  [1].  Он  даже  сдержал  промышленную  конкуренцию
 182

с  Англией,  направив  германскую  внешнюю  торговлю  в
Юго-Восточную  Европу.
 Итак,  Англия  и  Италия  были  для  Гитлера  партнера¬
ми  и  друзьями,  в  которых  Германская  империя  нуждалась
для  достижения  своего  империалистического  господства.
Франция  же  и  Россия  являлись,  согласно  его  концепции,
неизбежными  и  предопределенными  врагами,  которых  на¬
до  было  подчинить  и  уничтожить  военным  путем.  Однако
Гитлер  в  своих  планах  отводил  этим  странам  разные  места.
 Завоевание,  подчинение  и  колонизация  немцами  Рос¬
сии  были  для  Гитлера  единственной  «незыблемой»  целью
его  политики,  которой  подчинялось  все  остальное.  «Это
единственная  акция,  которая  позволяет  оправдать  крово¬
пролитие  перед  богом  и  нашим  немецким  потомством».
Вокруг  этого  все  вращалось,  этому  все  было  подчинено.
Для  Гитлера  будущее  Германии  находилось  в  России,  по¬
добно  тому  как  для  кайзера  Вильгельма  II  оно  было  связано
с  морем.
 Несмотря  на  значительно  превышающую  численность
населения  СССР,  известный  русский  патриотизм  и  неодно¬
кратно  испытанную  способность  русских  воевать,  Гитлер
не  сомневался  в  успехе  своих  чудовищных  захватнических
планов.
 Для  Гитлера  Россия  была  тем  самым  объектом,  той  един¬
ственной  целью,  которую  он  поставил  перед  обновленным
германским  империализмом.  Для  гитлеровской  Германии
и  для  самого  Гитлера  Россия  была  врагом  не  потому,  что  она
ему  угрожала  или  даже  мешала,  а  потому,  что  он  поставил
своей  целью  захватить  ее.
 Другими  были  планы  Гитлера  в  отношении  Франции.
Эта  страна  не  была  для  него  будущим  «жизненным  про¬
странством»  для  рейха,  он  не  хотел  ее  заполучить,  хотя  и
говорил  об  «уничтожении»  Франции,  и  поэтому  никог¬
да  не  было  ясности,  что  он  под  этим  подразумевал.  Для
Гитлера  Франция  была  врагом  потому,  что  она  не  могла,
исходя  из  своих  насущных  интересов,  допустить  такого
огромного  усиления  мощи  Германии,  как  это  планировал
Гитлер,  и  представляла  для  Германии  опасность  с  тыла  при
 183

осуществлении  намеченного  похода  на  Восток.  В  отличие
от  Англии  и  Италии  Гитлер  не  верил,  что  от  естественной
враждебности  Франции  можно  откупиться  и  сделать  из  нее
партнера  и  соучастника  грабительства.  Поэтому  он  считал
войну  с  Францией  неизбежной,  хотя  и  не  связывал  с  нею
истинные  цели  войны.  Для  Гитлера  «эта  вечная  и  сама  по
себе  бесплодная  борьба  с  Францией»  имела  смысл  лишь
«при  условии,  что  в  ее  уничтожении  Германия  видит  един¬
ственное  средство,  позволяющее  наконец  создать  своему
народу  условия  для  возможного  распространения  в  другом
месте».  Как  это  ни  странно,  но  война  против  Франции,  да¬
же  «война  на  уничтожение»,  была  для  Гитлера  якобы  мерой
обороны.  Если  бы  Франция  неожиданно  прекратила  ме¬
шать  осуществлению  восточных  планов  Германии,  эта  мера
была  бы  излишней.  И  действительно,  представляется  со¬
мнительным,  хотел  ли  Гитлер  войны  против  Франции,  по¬
скольку  перед  схваткой  с  Россией  она  была  развязана  лишь
для  необходимой  перестраховки.  Когда  после  1933  года  от¬
пала  опасность  превентивной  войны  Франции  против  во¬
оружения  Германии,  когда  Франция  в  1936  году  пассивно
реагировала  на  оккупацию  Рейнской  области,  а  в  1938  го¬
ду  даже  активно  участвовала  в  расчленении  своего  союз¬
ника  —  Чехословакии,  Гитлер  начал  думать  о  том,  нельзя
ли  в  отношении  Франции  обойтись  без  войны.  Однако  на
всякий  случай  он  неизменно  готовил  и  военный  вариант.
Так  или  иначе,  но  нужно  было  позаботиться  о  том,  чтобы
Франция  не  играла  сдерживающей  роли  в  решающей  фазе
осуществления  экспансии  Германии  на  Востоке.
 По-другому  складывались  отношения  с  Польшей.  Пер¬
воначально  Польша  не  числилась  в  гитлеровской  концеп¬
ции  врагом.  Более  того,  ей,  также  как  Венгрии  и  Румынии,
предопределялась  роль  вспомогательного  народа  в  походе
против  России.  Из  Польши  Гитлер  также  намеревался  из¬
влечь  скромную  выгоду.  Все  три  страны  получили  бы  право
в  порядке  вознаграждения  за  предоставление  плацдарма
и  помощь  оружием  расширить  свою  территорию  за  счет
России  на  Востоке.  Правда,  в  конечном  счете  они,  будучи
включенными  в  огромную  великогерманскую  восточную
 184

империю,  стали  бы  беспомощными  государствами,  сател¬
литами  Германии,  но  при  соответствующем  поведении  —  с
подобием  суверенитета  и  привилегированным  статусом  со¬
юзников.
 Польше,  которая  являлась  наиболее  крупным  из  вы¬
шеуказанных  государств,  Гитлер  был  даже  готов  заплатить
за  партнерство  серьезными  уступками.  Первоначально  он
обращался  с  Польшей  почти  так  же,  как  и  с  Италией.  За¬
ключенный  Гитлером  в  1934  году  со  своим  восточным  со¬
седом  пакт  о  ненападении  был  наряду  с  отказом  от  Южного
Тироля  единственным  моментом  в  гитлеровской  внешней
политике,  который  был  встречен  в  Германии  с  некоторым
ропотом.  Еще  зимой  1938/39  года,  когда  обстановка  стала
сложной,  Гитлер  потребовал  в  качестве,  так  сказать,  платы
за  предложенный  им  на  двадцать  пять  лет  союз  с  Польшей
лишь  Данциг  и  экстерриториальное  сообщение  по  «кори¬
дору»  через  ставшую  польской  Западную  Пруссию  в  Вос¬
точную  Пруссию  [2].  Не  вызывает  сомнений,  что  в  то  вре¬
мя  он  хотел  иметь  в  лице  Польши  лучше  союзника,  нежели
врага.  Причины,  побудившие  его  изменить  свое  мнение  и
избрать  войну  против  Польши  как  подготовку  к  агрессии
против  России,  в  том  числе  как  подготовку  к  ранее  плани¬
ровавшейся  лишь  в  России  колонизации,  были  не  отрица¬
тельная  позиция  Польши  в  вопросе  о  Данциге,  а  отказ  от
союза  с  Германией.  Во  внешнеполитической  концепции
Гитлера  место  каждого  государства  зависело  от  того,  как
оно  относилось  к  его  планам  в  отношении  России.  Тот,  кто
их  поддерживал,  был  другом  и  союзником.  Тот,  кто  мешал,
был  врагом,  если  даже  первоначально  ему  отводилась  роль
союзника.
 Короче  говоря,  это  была  концепция,  которая  имела
свою  логику.  Мистический  бред,  которым  Гитлер  обосно¬
вывал  свою  концепцию  («высшая  раса»,  «кровь  и  земля»,
«жизненное  пространство»),  можно  не  принимать  во  вни¬
мание.  Гитлер  уготовил  одной  из  европейских  стран  ужас¬
ную  судьбу,  которая  до  сих  пор  предназначалась  лишь  неев¬
ропейским  народам.  Грубо  говоря,  Гитлер  побуждал  одного
из  гостей  за  империалистическим  столом  съесть  самого  се¬
 185

бя.  С  моральной  же  точки  зрения  колонизация  стран  древ¬
ней  культуры,  таких,  как  Индия  со  стороны  Англии  или
Индокитай  со  стороны  Франции,  была  не  лучше,  чем  пла¬
нировавшаяся  Гитлером  колонизация  России.  Планы  Гит¬
лера  означали  полное  изменение  соотношения  сил  в  мире
и  тотальную  войну.  Они  не  были  секретом:  они  были  со
всей  ясностью  изложены  в  «Майн  кампф»,  и  все  речи  Гит¬
лера,  особенно  до  1933  года,  были  полны  намеков  на  это.
В  разъяснении  нуждается  лишь  один  вопрос,  а  именно,  по¬
чему  эти  планы  долгое  время  не  встречали  ни  в  Германии,
ни  в  Европе  серьезного  возражения  и  сопротивления?  Ведь
нельзя  отрицать  того,  что  именно  внешняя  политика  Гит¬
лера  с  самого  начала  вызвала  в  Германии  восторг  и  в  тече¬
ние  шести  лет  приводила  в  Европе  от  успеха  к  успеху,  что,
в  свою  очередь,  способствовало  еще  большему  опьянению
немецкого  народа.  Почему  это  оказалось  возможным?
 Что  касается  Германии,  то  некоторые  читатели  еще  и
сегодня,  может,  будут  считать  этот  вопрос  странным.  Ведь
Гитлер  хотел  сделать  Германию  великой  и  могучей  как  ни¬
когда,  и  у  него  были  продуманные  ясные  представления  о
том,  как  это  осуществить.  Разве  не  было  естественным,  что
подавляющее  большинство  немцев  рукоплескало  ему?
 Однако  так  уж  естественно  это  не  было.  Тщеславная
концепция  Гитлера  таила  в  себе  большой  риск  для  Герма¬
нии.  Доверившись  ей,  Германия  в  случае  неудачи  (а  это
можно  было  предвидеть)  впервые  ставила  свое  националь¬
ное  существование  под  вопрос.  Направляя  свои  мысли  о  за¬
воевании  и  подчинении  на  создание  великой  европейской
державы,  Гитлер  поднял  руку  на  табу.  До  этого  при  полном
молчаливом  согласии  для  Европы  действовали  другие,  чем
для  неевропейского  мира,  критерии:  неевропейские  на¬
роды  можно  было  колонизировать,  европейские  же  —  нет.
Внутри  Европы  принцип  национального  суверенитета  дей¬
ствовал  в  такой  же  мере,  в  какой  действовал  за  ее  предела¬
ми  имперский  принцип.
 Именно  Германия  извлекла  из  этого  принципа  выгоду
после  своего  поражения  в  Первой  мировой  войне.  Как  ни
старались  победители  унизить  ее  и  ограничить  ее  силу,  они
 186

не  затронули  самого  существования  Германской  империи.
На  Парижской  мирной  конференции  ни  разу  не  вставал
вопрос  о  ее  разделе  или  длительной  оккупации:  столь  незы¬
блемой  в  Европе  была  идея  о  национальных  государствах
даже  после  четырехлетней  страшной  войны.
 Нарушение  Гитлером  этого  табу  могло  привести  к  ро¬
ковому  ответному  удару  по  Германии.  Когда  колониальная
война  против  России  потерпела  крах,  было  вполне  есте¬
ственно,  что  Россия  поступит  с  Германией  так  же,  как  это
хотела  сделать  с  ней  Германия.  План  Гитлера  означал  из¬
менение  европейских  правил  игры,  которым  Германская
империя  была  обязана  в  1919  году  своим  существованием.
В  случае  проигрыша  войны,  которую  Германия  вела  по  но¬
вым,  гитлеровским  правилам,  она  не  могла  надеяться,  что
выживет.
 Чрезвычайно  важным,  даже  историческим  фактом  яв¬
ляется  то,  что  это  само  собой  напрашивающееся  соображе¬
ние  никогда  не  играло  какой-либо  роли  в  дискуссиях  среди
немецкой  общественности  в  двадцатые  и  тридцатые  годы.
Это  объясняет  некоторые  кажущиеся  неясными  моменты
в  истории,  а  именно:  по  крайней  мере  высшие  слои  Гер¬
мании,  а  вслед  за  ними  и  неизменное  большинство  народа
всегда  мыслили  не  национальными,  а  имперскими  поня¬
тиями.  Для  них  в  понятии  «Германская  империя»  «импе¬
рия»  всегда  была  важнее,  чем  «Германская»,  возможность
расширить  империю  —  важнее  национального  единства.
 Если  бы  для  немцев  самым  важным  в  Германской  импе¬
рии  было  ее  национальное  единство,  если  бы  для  них  речь
шла  прежде  всего  о  том,  чтобы  жить  как  «единый  народ»
под  единой  государственной  крышей,  то  в  1919  году  по¬
сле  сообщения  о  мирных  условиях  в  Версале  по  Германии
должен  был  бы  пройти  вздох  облегчения.  Ведь  было  спа¬
сено  все,  что  было  потеряно:  национальное  единство  и  су¬
ществование  империи,  за  что,  как  утверждалось,  в  течение
четырех  лет  шла  борьба.  Но  вместо  вздоха  облегчения  раз¬
дался  вопль.  Этот  вопль  объяснялся  не  потерей  погранич¬
ных  областей,  не  ограничениями  вооружений,  которые,  со¬
вершенно  очевидно,  нельзя  было  навязать  на  длительный
 187

период,  не  репарациями,  которые  выплачивались  лишь  в
течение  нескольких  лет,  не  мелкими  ограничениями  и  при¬
дирками,  которыми,  кстати,  был  богат  Версальский  мир¬
ный  договор.  В  конечном  счете  это  были  нормальные  по¬
следствия  проигранной  большой  войны.
 Германия  взвыла,  как  бык,  которого  кастрируют,  потому
что  хотя  Версальский  договор  и  оставлял  за  ней  право  на
национальное  существование,  но  ограничивал  ее  импер¬
скую  карьеру.  Германия  начала  свою  имперскую  карьеру  в
Первую  мировую  войну,  в  течение  четырех  лет  чувствовала
себя  победителем  и  даже  в  1918  году  не  чувствовала  себя  по¬
бежденной.  Возобновление  преждевременно  проигранной,
необъяснимым  образом  не  удавшейся  в  последний  момент
серьезной  попытки  стать  мировой  державой  —  таков  был
лозунг  Германской  империи,  которая  в  1920  году  вновь
вышла  целой  и  невредимой  из  войны.  Те,  кто  выступал  за
другое  направление,  хотели  в  1914  году  вести  лишь  нацио¬
нальную  оборонительную  войну  и  которые  после  войны
сказали:  «Нам  еще  раз  удалось  спастись,  нельзя  допустить
новой  войны»,  —  после  поражения  революции  1918  го¬
да  оказались  бессильными.  Задетое  имперское  тщеславие
вновь  владело  умами  и  чувствами.  Таким  было  главен¬
ствующее  настроение,  которое  было  создано  не  Гитлером,
но  которым  он  воспользовался.  Гитлер  лишь  дополнил  его
внешнеполитической  концепцией,  которая  обещала  из¬
бежать  в  следующий  раз  войны  на  два  фронта,  приведшей
уже  однажды  к  поражению.
 Сложнее  объяснить,  почему  внешняя  политика  Гитлера
и  в  период  с  1933  по  1939  год  почти  не  встречала  сопротив¬
ления  в  Европе  и,  как  правило,  находила  понимание  и  бла¬
гожелательность.  Ведь  идеи  «Майн  кампф»  были  известны
и  за  пределами  Германии.  Если  немцам  наряду  со  странным
риском  они  сулили  опьяняющие  перспективы,  то  для  ев¬
ропейских  соседей  Германии  огромное  расширение  сферы
ее  влияния,  к  которому  с  такой  очевидностью  стремился
Гитлер,  означало  на  практике  не  что  иное,  как  оказаться  в
состоянии  беспомощности,  неуверенности  и  зависимости.
Гитлер  сумел  и  за  пределами  Германии  понять  и  использо¬
 188

вать  имевшиеся  там  настроения  умов  и  душевное  состоя¬
ние,  приспосабливая  свои  идеи  к  соответствующим  кругам
общественности.  Он  умел  поставить  себе  на  службу  господ¬
ствующие  тогда  в  Европе  настроения:  национализм,  страх
перед  большевизмом  и  стремление  к  миру.
 Национализм  и  национальная  государственность,  «пра¬
во  на  самоопределение  народов»  и  тезис  «один  народ  —  од¬
но  государство»  были  в  Европе  первой  половины  столетия
почти  политической  религией.  Мирные  переговоры  после
Первой  мировой  войны  полностью  основывались  на  этом
принципе.  Благодаря  ему  была  ликвидирована  побеж¬
денная  Габсбургская  империя,  а  побежденная  Германская
империя  продолжала  свое  существование.  Выступив  с  ло¬
зунгом  создания  Великой  германской  империи,  границы
которой  «включали  бы  всех  до  единого  немца»,  Гитлер  на¬
щупал  слабое  место  в  Европе.  В  основе  своей  здесь  не  воз¬
ражали  против  этого  лозунга,  и  поэтому  Гитлер  опериро¬
вал  им  в  первые  годы  своего  господства.  Следует  отметить,
что,  настойчиво  выступая  у  себя  в  стране  с  требованием
«сбросить  цепи  Версаля»,  за  пределами  Германии  он  вы¬
ступал  как  сторонник  полного  выполнения  версальских
обязательств,  как  «сторонник»  обеспечения  европейского
мирного  порядка,  который  только  теперь,  после  закрепле¬
ния  версальских  принципов  о  национальных  государствах,
воспринимался  всерьез.  Плоды  этой  тактики  Гитлер  пожал
в  1938  году:  без  сопротивления,  более  того,  при  поддерж¬
ке  версальских  держав-победительниц  он  сначала  захватил
Австрию,  а  затем  Судеты.
 Конечно,  было  ясно,  что  в  гитлеровских  планах  им¬
перия,  «границы  которой  включали  бы  всех  до  единого
немца»,  должна  была  стать  лишь  трамплином  для  захвата
чужой  земли,  что  Судеты  совсем  не  были  «последним  тер¬
риториальным  требованием»  Гитлера  и  что  он  готовился  к
большому  захватническому  походу  против  России.  В  этом
вопросе  страх  перед  такой  перспективой  уравнивался  ши¬
роко  распространенным  страхом  перед  большевизмом  в
России.  Гитлер  повсюду  выдавал  себя  и  свой  рейх  за  «ба¬
стион  против  большевизма».  Правда,  от  бастиона  против
 189

большевизма  и  до  крестового  похода  против  него  был  лишь
один  небольшой  шаг,  и  этот  бастион  мог  легко  перейти  в
колонизацию  России  немцами,  о  чем  Гитлер  говорил  со¬
вершенно  откровенно.  Многие  на  Западе  утешали  себя  тем,
что  никогда  пищу  не  едят  такой  горячей,  какой  она  варит¬
ся.  Но  могла  ли  небольшая  Германия  поглотить  большую
Россию,  не  получив  по  крайней  мере  расстройства  желудка.
Если  бы  Гитлеру  однажды  удалось  уничтожить  большевизм
во  всем  мире,  капиталистическая  Европа  не  возражала  бы
против  этого.  Во  всяком  случае,  успокаивало  то,  что  угроза
войны  направлялась  на  Восток.  В  определенной  мере  Гит¬
леру  были  благодарны  за  то,  что  он  вместо  реванша  про¬
тив  одержавшего  победу  Запада  включил  в  свою  программу
захватнический  поход  против  уже  однажды  побежденного
Востока.  Ведь  прежде  всего  все  хотели  мира  для  самих  себя,
а  Гитлер  именно  это  неустанно  обещал.
 Самым  большим  парадоксом  новейшего  времени  явля¬
ется  то,  что,  в  то  время  как  у  западных  победителей  Первая
мировая  война  оставила  глубокую  травму,  страшное  воспо¬
минание  и  большое  желание  —  «никогда  больше»,  у  нем¬
цев,  проигравших  войну,  —  лишь  гордые  воспоминания  о
ней.  В  тридцатые  годы  Германия,  в  отличие  от  европейско¬
го  Запада,  была  морально  готова  к  войне.  Это  был  самый
крупный  внешнеполитический  козырь  Гитлера,  и  он  знал,
как  использовать  его  в  полной  мере.
 Гитлер  хотел  войны  лишь  против  России;  другой  войны
он  не  хотел.  После  1938  года  он,  видимо,  не  хотел  войны  и
против  Франции  и,  уж  конечно,  против  Англии.  Англия,  в
свою  очередь,  тоже  не  хотела  войны  против  гитлеровской
Германии.  Напротив,  начиная  с  1937  года  Англия  активно
стремилась  к  длительному  миру  с  Германией,  в  котором
нуждался  и  которого  желал  Гитлер  как  важнейшей  пред¬
посылки  для  осуществления  своего  похода  на  Восток.  Но
именно  попытка  достичь  «умиротворения»  закончилась
войной  —  войной  между  Англией  и  Германией,  которой  не
желала  ни  Англия,  ни  Германия  и  которая  была  для  Гитлера
ошибочной  войной.  Эта  почти  невероятная  трагикомиче¬
ская  история  до  сих  пор  полна  загадок.
 190

ВОЙНА  ПРОТИВ  АНГЛИИ  -  «ОШИБОЧНАЯ»  ВОЙНА
 Война  между  Германией  и  Англией,  которая  была  объ¬
явлена  в  сентябре  1939  года,  но  в  течение  многих  месяцев
практически  не  велась,  была  «странной  войной».  Ее  не  хо¬
тели  обе  стороны;  они  к  ней  не  готовились;  у  них  не  было
направленных  друг  против  друга  военных  планов.  Никто  из
них  не  имел  целей  в  этой  войне.  Гитлер  был  далек  от  мысли
стремиться  ликвидировать  Британскую  империю,  хотя  на
практике  это  и  произошло  в  результате  войны.  Напротив,
он  мечтал  о  разделе  мира  между  тремя  империями,  кото¬
рые  были  бы  тесно  связаны  между  собой,—  заокеанской
Британской  империей,  средиземноморской  итальянской
империей  и  восточной  германской  империей.
 Англия,  в  свою  очередь,  также  не  думала  о  расчленении
Германской  империи,  хотя  оно  и  явилось  одним  из  резуль¬
татов  войны.  Более  того,  вначале  она  весьма  активно  уча¬
ствовала  в  создании  Великой  германской  империи  путем
присоединения  Австрии  и  Судетов  и  была  вполне  готова
помочь  в  присоединении  Данцига.
 Оба  государства  хотели  не  войны,  а  партнерства  и  со¬
трудничества  между  собой.  Однако  на  условия  партнерства
и  формы  сотрудничества  у  каждого  из  них  были  свои  соб¬
ственные  взгляды,  которые  оказались  затем  непримиримы¬
ми.  И  каждый  думал,  что  он  сможет  навязать  другому  свои
представления.  До  последнего  момента  обе  стороны  не  ве¬
рили,  что  из-за  этого  может  начаться  война,  причем  война
настоящая,  война  не  на  жизнь,  а  на  смерть.  Обе  стороны
хотели  обмануть  друг  друга:  каждый  надеялся,  что  другой
наконец  уступит.  После  объявления  войны  прошло  более
полугода,  пока  блеф  стал  горькой  реальностью.
 Гитлер  хотел  и  требовал  от  Англии  лишь  «свободы  рук
на  Востоке».  Он  полагал,  что  три  великих  партнера  —  Гер¬
мания,  Англия  и  Италия  —  не  должны  вмешиваться  в  им¬
перские  сферы  друг  друга,  но  пользоваться  так  называемым
правом  полной  доверенности.  Возможно,  что  он  искренне
верил  в  это  и  был  готов  безоговорочно  одобрить  все,  что
предпринимала  Англия  в  Индии  или  Палестине,  если  бы
Англия  заняла  по  отношению  к  нему  такую  же  позицию  в
 191

Восточной  Европе  и  Советском  Союзе.  Но  здесь  он  триж¬
ды  просчитался.
 Первый  просчет  состоял  в  том,  что,  правда,  не  немецкая,
но  итальянская  «сфера»  в  значительной  степени  пересека¬
лась  с  английской,  что  ярко  показал  абиссинский  кризис
1935—1936  годов.  Встав  в  этом  кризисе  на  сторону  Италии
и  провозгласив  «ось  Берлин  —  Рим»,  Германия  сама  ухуд¬
шила  отношения  с  Англией.
 Еще  более  серьезным  был  второй  просчет  Гитлера:  он
недоучел  того,  что  Британская  империя  существовала  уже
давно  и  в  ней  даже  начался  процесс  распада,  в  то  время
как  Германия  и  Италия  еще  только  собирались  путем  за¬
воеваний  стать  империями.  Едва  ли  есть  в  политике  более
глубокое  противоречие,  чем  между  сытостью  и  аппетитом,
между  защитником  статус-кво  и  агрессором.  Со  стороны
Гитлера  было  наивно  ожидать,  чтобы  Англия  заплатила  вы¬
сокую  цену  за  готовность  Германии  не  оспаривать  того,  что
она  уже  имела.  Она  была  готова  на  небольшое  вознаграж¬
дение.  За  соглашение  о  соотношении  флотов  от  1935  года,
по  которому  Гитлер  отказывался  от  новой  гонки  вооруже¬
ний  на  море,  Англия  проявляла  терпение  и  даже  оказыва¬
ла  скрытую  помощь  в  освобождении  Германии  от  военных
ограничений  Версальского  договора,  в  новом  вооружении
Германии  на  суше  и  в  воздухе  и  в  ремилитаризации  Рейн¬
ской  области.  Англия  считала,  что  тем  самым  она  достаточ¬
но  компенсировала  отказ  Гитлера  от  проведения  обновлен¬
ной  «мировой  политики»  Вильгельма.  Если  же  Гитлер  хотел
большего,  а  именно  безмолвного  потакания  или  даже  со¬
действия  Англии  в  осуществлении  его  планов  территори¬
альных  захватов  в  Восточной  Европе,  он  должен  был  за  это
заплатить  больше,  по  крайней  мере  предоставить  Англии
право  на  участие  в  решении  этих  вопросов.
 Третий  просчет  в  концепции  Гитлера  состоял  в  недоо¬
ценке  того  факта,  что  Англия,  в  силу  своего  географическо¬
го  положения,  была  не  только  заокеанской  империей,  но  и
европейской  державой,  интересы  которой  непосредствен¬
но  затрагивались  при  любом  изменении  соотношения  сил
в  Европе  и  которая  никогда  не  могла  с  целью  обеспечения
 192

своих  внешнеполитических  интересов  и  безопасности  от¬
казаться  от  права  участия  в  урегулировании  европейских
дел.  Особенно  это  касалось  положения,  когда  намеченные
изменения,  как  это  со  всей  очевидностью  предусматрива¬
ли  планы  Гитлера,  направлялись  на  то,  чтобы  превратить
Германию  в  господствующую  державу  континента  и  тем
самым  потрясти  до  основания  «европейское  равновесие»,
которое  для  Англии  всегда  было  идеалом.
 Гитлер  в  своей  второй,  неопубликованной,  книге  указы¬
вал,  что  «европейское  равновесие»  не  является  для  Англии
непреложной  догмой,  что  Англия  уже  однажды  смирилась
с  господствующим  положением  других  держав  на  конти¬
ненте  и  даже  сотрудничала  с  ними  как  партнер  до  тех  пор,
пока  ее  не  потянуло  за  океан.  Но  и  в  этом  случае  как  мини¬
мум  должны  были  существовать  доверительные  отношения
с  этой  континентальной  державой:  Англия  никогда  и  ни¬
кому  не  давала  на  континенте  «свободу  рук»,  тем  более  она
не  могла  этого  разрешить  стране,  в  которой  господствовала
необузданная  диктатура  Гитлера.
 И  все  же  нельзя  утверждать,  что  намерение  Гитлера  из¬
бежать  войны  с  Англией  и  путем  отказа  от  колониальной
и  морской  политики  Вильгельма  II  завоевать  «благосклон¬
ность»  последней  не  нашло  отклика  в  Англии.  Единствен¬
ным  английским  политиком,  который  с  самого  начала
увидел  в  гитлеровской  Германии  смертельную  опасность,
которой  необходимо  противостоять  всеми  средствами,
был  Уинстон  Черчилль.  Однако  в  Англии  тридцатых  годов
его  голос  не  был  услышан,  и  своим  «подстрекательством  к
войне»  Черчилль  скомпрометировал  себя.  Англия  не  хоте¬
ла  еще  одной  войны  с  Германией,  она  была  более  чем  сыта
Первой  мировой  войной.
 Влиятельные  политики  из  среды  правящих  консерва¬
торов  Англии  знали,  что  новая  большая  война,  закончись
она  даже  победой,  разорит  английскую  экономику,  и  де¬
лали  соответствующие  выводы.  Если  уже  через  пятнад¬
цать  лет  после  своего  поражения  в  Первой  мировой  войне
Германская  империя  вновь  стала  мощным  и  даже  опасным
соперником,  то  это  свидетельствовало  о  том,  что  версаль¬
 7-4868
 193

ский  порядок,  который  должен  был  обеспечить  д  лительное
ослабление  Германии,  уже  нельзя  сохранить.  Поэтому  надо
было  его  пересмотреть,  по  возможности  выполнить  в  той
или  иной  мере  обоснованные  требования  Германии  и  соз¬
дать  определенные  доверительные  отношения  с  ней,  а  если
это  будет  возможно  —  сделать  Германию  другом.
 У  Невилла  Чемберлена,  который  в  мае  1937  года  возгла¬
вил  английское  правительство,  был  для  этого  ясный  план:
Германия  должна  быть  умиротворена.  После  провала  по¬
литики  «умиротворения»  Чемберлена  часто  изображали
наивным,  доверчивым  мечтателем.  Но  он  не  был  таковым.
Чемберлен  был  хладнокровным  и  расчетливым  полити¬
ком,  и  у  него,  как  и  у  Гитлера,  была  своя  хорошо  продуман¬
ная  внешнеполитическая  концепция.  «Умиротворение»
(«Appeasement»)  было  в  его  глазах  не  простой  вечной  бес¬
хребетной  уступкой.  Дословный  перевод  этого  понятия
означает  «умиротворение»,  однако  в  нем  есть  что-то  и  от
«укрощения,  обуздания».  Соска,  которую  суют  в  рот  крича¬
щему  ребенку,  по-английски  тоже  называется  «Appeaser»  —
«успокоитель».  Чемберлен  считал,  что  он  нашел  соску  для
Гитлера  [3].
 Чего  же  хотел  Гитлер,  по  мнению  англичан?  Конечно,
не  реванша  за  поражение  Германии  на  Западе;  разве  толь¬
ко,  если  верить  всему,  что  написано  в  «Майн  кампф»,  ком¬
пенсации  за  проигранную  Германией  победу  на  Востоке.
Но  прежде  всего  —  создать  Великую  германскую  империю,
границы  которой  включали  бы  «всех  до  единого  немца»,  то
есть  практически  присоединения  Австрии,  Судетов  и  Дан¬
цига.  Чемберлен  был  готов  согласиться  с  этим.  Более  того,
он  был  готов  активно  помочь  Гитлеру  в  достижении  этих
целей,  не  прибегая  к  войне.
 Чемберлен  ожидал  от  своей  политики  тройного  резуль¬
тата:  по  меньшей  мере  временного  насыщения  Германии;
«антанту»  с  Германией,  которая  одновременно  давала  бы
Англии  право  определенного  контроля  будущих  планов
Германии,  и  ясного,  всестороннего  признания  принципа
суверенитета  национальных  государств  как  основы  для  ми¬
ра  в  Европе.  Тот  факт,  что  аншлюс  нанес  бы  многим  стра¬
 194

нам  ущерб,  Чемберлен  воспринимал  совершенно  спокой¬
но.  Его  не  тревожил  и  тот  факт,  что  он  сделал  бы  Герман¬
скую  империю  еще  более  могущественной,  чем  она  была.
Германия  и  без  того  стала  в  то  время  вновь  самой  сильной
континентальной  державой  в  Западной  Европе.  Чемберлен
считал,  что  лучше  сытая,  удовлетворенная  и  сильная  Гер¬
мания,  чем  голодная  и  неудовлетворенная.
 Политика  Чемберлена  была  в  основе  своей,  как  любая
английская  политика,  политикой  равновесия  сил.  Теперь
главными  центрами  тяжести  на  чашах  весов  в  Европе  были
для  него  не  Франция  и  искусственно  ослабленная  Герма¬
ния,  как  это  было  в  условиях  Версальского  мира,  а  вновь
окрепшая  Германия  и  Россия.  Основой  «умиротворитель¬
ных»  расчетов  были  антибольшевизм  Гитлера  и  его  открыто
провозглашенные  планы  завоеваний  на  Востоке.  Они,  как
рассчитывал  Чемберлен,  делали  невозможными  совмест¬
ные  действия  Германии  и  России.  И  пока  оба  континен¬
тальных  гиганта  держали  друг  друга  в  страхе,  Англия  вместе
с  тащившейся  в  фарватере  ее  политики  Францией  могла,
как  повелось  издавна,  играть  решающую  роль.  Кроме  того,
между  Германией  и  Россией  по-прежнему  существовал  ста¬
рый  «санитарный  кордон»  —  прибалтийские  государства,
Польша,  Румыния  и  т.д.  Этот  кордон  мог  предупредить  или
по  крайней  мере  осложнить  прямое  военное  столкновение
между  Германией  и  Советским  Союзом.
 Хотел  ли  Чемберлен  такого  столкновения?  Хотел  ли  он
«отвлечь  Гитлера  на  Восток»  и  натравить  его  на  Россию?
Русские  подозревали  это  тогда.  Допустим,  что  мысль  о  вой¬
не  между  Германией  и  Россией  не  была  чужда  для  Англии
Чемберлена.  Сначала  война  неизбежно  связала  бы  обе  вою¬
ющие  стороны  и  ослабила  бы  их;  Англия  —  вместе  с  Фран¬
цией  —  после  некоторого  выжидания,  вооружившись,  мог¬
ла  бы  играть  в  такой  ситуации  роль  военного  посредника,
который  оберегает  проигравшего  от  уничтожения  и  мешает
победителю  чрезвычайно  усилить  свою  мощь.
 Годы  «умиротворения»  с  самого  начала  превратились  в
тихую  борьбу  между  Англией  и  Германией.  Англия  хотела
«умиротворить»  Германию  Гитлера,  но  та  не  хотела  быть
 195

«умиротворенной»:  Гитлер  не  хотел  отказываться  от  войны
с  Россией.  На  практике  дуэль  между  Гитлером  и  Чембер¬
леном  шла  из-за  этой  войны,  и  Гитлер  рискнул  пойти  на
войну  с  Англией,  чтобы  не  подвергать  опасности  свои  пла¬
ны  войны  против  СССР.
 Внешне  же  речь  шла  о  следующем:  хотел  ли  Гитлер  с  по¬
мощью  ножа  и  вилки  съесть  то,  что  Англия  преподнесла
ему  на  тарелке,  или  он  охотнее  опорожнил  бы  кастрюлю
руками,  бросив  кости  Англии  в  лицо.  Англия  боролась  за
то,  чтобы  благодеяниями  сдержать  Гитлера;  Гитлер  —  за  то,
чтобы  отучить  Англию  раз  и  навсегда  от  «назидательного»
вмешательства.
 В  ноябре  1937  года  Чемберлен  направил  своего  ближай¬
шего  сотрудника  лорда  Галифакса  к  Гитлеру  в  Берхтесгаден
и  с  большим  чувством  такта  сделал  ему  блестящее  пред¬
ложение:  англо-германское  сотрудничество  при  мирной,
территориальной  ревизии  Версальского  договора.  Были
названы  Австрия,  Судеты  и  Данциг.  Гитлер  охотно  выслу¬
шал  это,  но  воспринял  не  как  приглашение  на  танец,  а  как
зеленый  свет  для  своих  действий.  Примерно  через  полго¬
да,  в  марте  1938  года,  после  предъявления  ультиматума,
исчислявшегося  часами,  вермахт  оккупировал  Австрию.
Чемберлен  понял,  что  он  поставлен  перед  совершившимся
фактом.  Такого  уговора  не  было.
 Английский  премьер  сделал  хорошую  мину  при  плохой
игре  —  так  быстро  нельзя  было  заставить  его  отказаться  от
своей  политической  концепции  —  и  решил,  что  он  не  даст
обвести  себя  вокруг  пальца  второй  раз.  Четырнадцать  дней
спустя  после  вступления  вермахта  в  Австрию  Чемберлен
официально  заявил  о  заинтересованности  Англии  в  вопро¬
се  о  Судетах.  Он  был  еще  готов  посредничать  в  пересмотре
границ  и  улаживании  спора,  но  одностороннее,  насиль¬
ственное  решение  вопроса  со  стороны  Германии  имело  бы
на  этот  раз  серьезные  последствия.
 Пол  года  спустя,  в  сентябре  1938  года,  это  привело  к  се¬
рьезному  кризису  в  отношениях  между  Англией  и  Германи¬
ей,  который  нашел  свое  временное  завершение  в  Мюнхен¬
ском  соглашении.
 196

Фактически  в  Мюнхене  речь  шла  совсем  не  о  Судетах  —  с
их  присоединением  к  Германии  Чемберлен  был  согласен  с
самого  начала,  —  речь  шла  о  методе  территориальных  из¬
менений  в  Европе,  о  вопросе,  предоставить  л  и  Гитлеру  сво¬
боду  рук  на  Востоке  или  признать  право  Англии  распоря¬
жаться  и  участвовать  в  решениях?  И  в  этом  вопросе  Чем¬
берлен  одержал  на  этот  раз  верх,  хотя  и  с  большим  трудом.
Когда  на  следующий  день  после  заключения  Мюнхенского
соглашения  Гитлер  подписал  составленное  Чемберленом
расплывчатое  англо-германское  заявление,  по  которому
Англия  и  Германия  в  будущем  намеревались  пользоваться
«методом  консультаций»,  Чемберлен  чувствовал  себя  по¬
бедителем.
 Но  он  заблуждался.  Спустя  полгода  Гитлер  оккупировал
всю  Чехословакию,  даже  не  думая  прибегать  к  «методу  кон¬
сультаций».  Вновь  как  гром  среди  ясного  неба  произошла
военная  интервенция,  причем  на  этот  раз  без  оправдания
задним  числом,  как  это  было  год  назад  в  Австрии.  Кроме
того,  на  этот  раз  она  была  совершена  не  в  отношении  тер¬
ритории,  заранее  отданной  Гитлеру.  Да  и  по  своему  харак¬
теру  захват  был  совсем  излишним,  поскольку  беспомощ¬
ный,  раздробленный,  списанный  западными  державами  в
Мюнхене  остаток  Чехословакии  был  и  без  того  игрушкой  в
руках  Гитлера.  Это  была  демонстрация  в  адрес  Англии:  мы
не  допустим,  чтобы  нас  опекали,  в  своей  сфере  мы  делаем
все,  что  хотим!
 Реакция  Англии  была  соответствующей.  На  этот  раз
Чемберлен  больше  не  делал  хорошей  мины  при  плохой
игре.  Через  четырнадцать  дней  после  вступления  немцев
в  Прагу  он  сообщил  Польше  о  гарантиях  Англии  против
любого  нападения,  которое  «она  будет  рассматривать  как
угрозу  своей  неприкосновенности  и  суверенитету».  Если
вступление  Гитлера  в  Прагу  было  демонстрацией  в  адрес
Англии,  то  гарантии  Чемберлена  Польше  были  демонстра¬
цией  в  адрес  Германии.  Фактически  это  был  чистый  блеф:
Англия  не  могла  защитить  Польшу  в  случае  нападения  на
нее  Гитлера.  И  это  понимал  каждый.  Заявление  о  гарантиях
было  просто  сигналом  Гитлеру:  если  вы  сделаете  с  Поль¬
 197

шей  то  же  самое,  что  сделали  с  Чехословакией,  то  это  будет
означать  войну  с  нами.
 Но  и  это  было  частично  блефом.  В  1939  году  Англия
не  была  в  состоянии  вести  настоящую  войну  против  Гер¬
мании.  Она  не  хотела  и  не  могла  хотеть  исходя  из  своих
интересов  войны  против  Германии.  Англия  стремилась
угрозой  войны,  выраженной  в  гарантиях  Польше,  припуг¬
нуть  Гитлера  и  вернуть  его  на  путь  консультаций.  Если  бы
Гитлер  пошел  на  это,  Англия  Чемберлена,  видимо,  была  бы
готова  к  новому  «Мюнхену»  по  вопросу  о  Данциге.  Для  Ан¬
глии  речь  шла  не  о  Данциге  и  даже  не  о  Польше,  а  лишь
об  удержании  Гитлера,  что  сначала  планировалось  достичь
услугами,  затем  уступками  и  угрозами  и,  наконец,  в  силу
необходимости,  открытой  угрозой.
 Но  Гитлер  был  полон  решимости  идти  напролом,  раз  и
навсегда  заставить  Англию  отказаться  от  попыток  сдержи¬
вать  его.  На  угрозу  он  ответил  угрозой,  на  блеф  блефом.  На
гарантию  Чемберлена  Польше  он  ответил  расторжением
англо-германского  военно-морского  соглашения  и  пакта
о  ненападении  с  Польшей.  Гитлер  разгадал,  конечно,  блеф
английской  угрозы  войны,  но  он  и  сам  не  воспринимал  все¬
рьез  свою  угрозу.  Учитывая  свои  интересы,  Гитлер  не  хотел
и  не  мог  хотеть  войны  с  Англией.  Кстати,  в  1939  году  он  не
мог  и  вести  ее,  поскольку  германскому  военно-морскому
флоту  требовалось  еще  несколько  лет,  чтобы  подготовиться
к  войне  против  Англии.
 Так,  летом  1939  года  блеф  столкнулся  с  блефом.  Пере¬
говоры  о  союзе  с  Россией,  которые  Англия  и  Германия,
опережая  друг  друга,  начали  вести,  должны  были  показать,
кто  кого  обманет.  Ведь  только  в  том  случае,  если  бы  СССР
выступил  на  стороне  того  или  другого  государства,  война,
которая  надвигалась,  но  еще  реально  не  воспринималась,
перешла  бы  в  другую  фазу  и  обозначились  бы  победа  и  по¬
ражение.  В  этой  ситуации  Гитлер  оказался  более  ловким.
Чемберлен  вел  свои  переговоры  с  Москвой  с  явным  неже¬
ланием.  Он  ясно  давал  понять,  что  не  желает  союза  с  Рос¬
сией,  а  переговоры  призваны  служить  жупелом  для  Гитле¬
ра.  Гитлер  же  был  готов  идти  до  конца.  Его  не  смущало  даже
 198

то,  что  в  этот  момент  он  поставил  с  ног  на  голову  свою  по¬
литическую  концепцию  и  отказался  от  того,  что  он  годами
проповедовал  против  «мирового  большевистского  врага».
В  это  время  для  него  главное  состояло  в  том,  чтобы  успеш¬
но  выстоять  в  большой  игре  в  покер  против  Англии  и  пока¬
зать  англичанам,  что  он  может  действовать  и  по-другому.
 23  августа  Гитлер  заключил  с  Советским  Союзом  пакт  о
ненападении.  Он  думал,  судя  по  всему,  что  игра  выиграна,
блеф  Англии  разоблачен.  Она  напугана  ставшей  теперь  со¬
вершенно  бесперспективной  войной  против  Германии.
 Однако  если  все  расчеты  оказались  ошибочными  и  Гит¬
лер  сумел  в  короткий  срок  заключить  союз  с  Россией,  чтобы
обеспечить  себе  тыл  для  войны  против  Запада,  то  прав  был
Черчилль,  а  не  Чемберлен.  В  этом  случае  гитлеровская  им¬
перия  не  в  меньшей  мере,  чем  кайзеровская,  становилась
для  Англии  непримиримым  и  смертельно  опасным  врагом.
Ее  надо  было  обезвредить  любой  ценой,  даже  ценой  войны,
пусть  плохо  подготовленной,  чрезвычайно  рискованной  и
даже  в  случае  победы  —  разрушительной.
 На  германо-советский  пакт  о  ненападении  Англия  от¬
ветила  тем,  что  два  дня  спустя  она  превратила  гарантию
Польше  в  формальный  союз.  Когда  через  неделю  Гитлер
все  же  напал  на  Польшу,  Англия  объявила  Германии  войну.
 Объявлением  войны,  однако,  еще  не  все  было  решено.
Хотя  война  и  была  объявлена,  но  в  течение  более  полугода
практически  не  велась.  В  первую  военную  зиму  в  военном
отношении  на  Западе  ничего  не  произошло,  события  эти
больше  походили  на  последний  акт  «умиротворения».
 В  своем  выступлении  по  радио  Чемберлен  все  еще  вы¬
ражал  глубокое  сожаление  по  поводу  того,  что  его  надеж¬
ды  на  мир  потерпели  крах,  а  врагом,  против  которого  надо
было  бороться,  он  назвал  не  Германию  и  Гитлера,  а  лишь
абстрактные  понятия:  «двуличная  игра,  грубая  сила,  пода¬
вление  и  насилие».  За  этим  скрывался  намек,  что,  может
быть,  еще  можно  все  поправить,  если  Германия  откажет¬
ся  от  двуличной  игры,  грубой  силы  и  т.д.  В  октябре,  когда
закончились  бои  в  Польше,  Чемберлен,  правда,  отклонил
предложение  Гитлера  о  мире,  но  выразил  готовность  начать
 199

переговоры  «с  германским  правительством,  которому  мож¬
но  верить».  Не  Гитлер,  а  Германия  могла  бы  еще  иметь  мир,
который  обеспечивал  ей  не  только  существование,  но  и  все
захваты  последних  лет  —  Австрию,  Судетскую  область,  мо¬
жет  быть,  даже  Чехословакию  и  Данциг.
 В  эту  странную  мирную  первую  военную  зиму  действи¬
тельно  велись  зондирующие  переговоры  между  английски¬
ми  дипломатами  и  представителями  германских  оппози¬
ционных  кругов,  в  ходе  которых  с  большей  или  меньшей
надеждой  обсуждались  планы  заключения  мира.  Однако
отныне  предпосылкой  для  этого  мог  быть  лишь  военный
государственный  переворот  в  Германии,  который  поставил
бы  у  власти  правительство,  «которому  можно  верить».  Но
для  этого  отсутствовали  все  условия,  хотя  подобные  шат¬
кие  планы  и  вынашивались.
 Несмотря  на  все  опасения,  никто  из  немецких  генералов
и  консервативных  политиков  не  отважился  всерьез  высту¬
пить  против  Гитлера.  Он  был  слишком  везучим.  Для  немец¬
ких  обывателей  он  стал  чудотворцем  и  мессией,  наполови¬
ну  приемлемым  даже  для  своих  критиков  и  оппонентов.
 Военного  переворота  не  произошло,  и  в  1940  году  Гитлер
развернул  войну  на  Западе.  Сначала  он  захватил  Норвегию
и  Францию;  затем  начал  воздушную  войну  против  Англии,
чтобы  создать  условия  для  вторжения,  и  бомбовую  войну
против  Лондона  и  других  английских  промышленных  го¬
родов,  которую  англичане  окрестили  «молнией».  Войну
объявила  Англия,  а  вела  ее  отныне  Германия.
 Характерно,  что  всеми  своими  наступательными  во¬
енными  акциями  Гитлер  по-прежнему  стремился  в  основе
своей  к  тому  же,  для  чего  он  заключил  пакт  с  Москвой,  а
именно,  отбить  у  Англии  охоту  к  войне  и  добиться  согласия
на  «свободу  действий  на  Востоке».  Каких-либо  военных
целей  против  Англии  Гитлер  не  имел  ни  сейчас,  ни  раньше.
Он  не  был  заинтересован  в  захвате  и  оккупации  Англии.
Она  не  была  «жизненным  пространством»  для  Германии.
Мысль  о  развале  Британской  империи,  результатами  кото¬
рой  по  положению  вещей  могли  воспользоваться  Америка
и  Япония  и,  может  быть,  даже  Россия,  а  не  Германия,  бы¬
 200

ла  для  Гитлера  совсем  неприемлемой.  Он  не  вел  и  военных
приготовлений  для  войны  против  Англии.  Единственная
операция,  которая  могла  обещать  ему  победное  окончание
войны,  а  именно  вторжение  в  Англию,  даже  в  момент  ее  во¬
енной  слабости,  когда  английская  армия  была  разоружена
под  Дюнкерком,  была  неосуществимой.  Германский  флот
был  слишком  слаб,  чтобы  обеспечить  высадку  крупного
контингента  вооруженных  сил,  а  попытка  достичь  господ¬
ства  в  воздухе  потерпела  крах  во  время  воздушной  войны
против  Англии.  Кроме  того,  план  вторжения  в  Англию  был
довольно  сумасбродной  импровизацией,  и  в  той  готовно¬
сти,  с  какой  Гитлер  через  несколько  недель  вновь  отказался
от  него,  чувствовалось,  что  решение  это  было  для  него  об¬
легчением.
 Все,  что  Гитлер  мог  предпринимать  и  предпринимал
против  Англии,  сводилось  по-прежнему  к  косвенной,  пси¬
хологической  войне.  Он  выбил  из  рук  Англии  «материко¬
вую  шпагу»  в  лице  Франции,  захватив  все  побережье  от
Нордкапа  до  Пиренеев,  и  взял  ее  в  морские  клещи.  Вермахт
нагнал  страху  на  Англию  возможным  вторжением  и  грозил
стереть  с  лица  земли  английские  города.  Действительно,  в
течение  всей  зимы  была  исковеркана  ночными  бомбарди¬
ровками  жизнь  жителей  Лондона  и  других  крупных  горо¬
дов.  Теперь  Гитлер  надеялся,  что  Англия  наконец  поймет
бесперспективность  «навязанной»  ему  войны,  потеряет
всякое  желание  ее  вести  и  согласится  предоставить  ему
«свободу  действий  на  Востоке».  Это  было  все,  чего  хотел  от
Англии  Гитлер.
 Но  так  же  как  призванный  запугать  Англию  пакт  с  Мо¬
сквой  привел  к  объявлению  войны  со  стороны  Англии,  так
и  все  его  удары  по  этой  стране  имели  для  Гитлера  обратный
результат.  Войну,  которую  Англия  сначала  воспринимала
лишь  как  ошибочный,  несчастный  случай,  почти  как  не¬
доразумение,  теперь  она  рассматривала  как  горькую  необ¬
ходимость,  а  Гитлера  и  гитлеровскую  Германию  как  непри¬
миримых  врагов.
 Выражением  такого  поворота  взглядов  и  настроений,
происшедшего  после  победы  Германии  над  Норвегией,
 201

была  замена  Чемберлена  Черчиллем,  человеком,  который
«уже  давно  это  предвидел».  Только  теперь  объявлялась  на¬
стоящая  война,  только  теперь  политические  силы  Англии
были  готовы  поднять  наконец  брошенную  Гитлером  пер¬
чатку  и  направить  свои  усилия  на  достижение  «победы  лю¬
бой  ценой»  (Черчилль).  И  только  воздушная  война  сделала
войну  подлинно  народным  делом.  То,  что  должно  было  за¬
ставить  английские  народные  массы  требовать  мира,  при¬
вело  к  их  требованию  о  возмездии,  и  когда  позже  возмез¬
дие  стало  жестокой  реальностью,  они  приветствовали  ее  с
определенной  ненавистью  и  удовлетворением.
 1940  год  казался  большинству  немцев  тогда  годом  самых
крупных  успехов  Гитлера.  Фактически  же  это  был  год  его
первого  поражения.  Именно  в  этом  году  война  с  Англией
стала  настоящей  войной.  В  конце  года  ее  уже  нельзя  было
избежать.
 Сама  по  себе  война  с  Англией  не  была  еще,  конечно,
концом  Германии.  Последняя  едва  ли  могла  ее  выиграть,
но  и  едва  ли  проиграть.  Однако  эта  война  означала,  что
гитлеровская  Германия  ввязалась  в  ошибочную  войну.  Она
вела  отныне  войну,  в  которой  обе  стороны  ничего  не  могли
выиграть  и  которая  в  лучшем  случае  после  длительного  и
напрасного  кровопролития  могла  закончиться  изнуритель¬
ным  миром.
 Но  если  эта  война  еще  и  не  означала  конца  Германии,
все  же  она  была  концом  широко  задуманной  концепции
Гитлера.  План  его  захватнической  войны  против  России
отводил  Англии  место  надежного  друга  Германии.  Даже  в
этом  варианте  он  был  игрой  ва-банк.  Имея  в  лице  Англии
открытого  врага,  такая  война  становилась  самоубийством.
Если  Германия,  которая  к  концу  1940  года  уже  прочно  за¬
вязла  в  войне  с  Англией,  хотела  выстоять  с  меньшими  по¬
терями,  она  должна  была  отказаться  от  всех  своих  даль¬
нейших  захватнических  планов.  Гитлер  должен  был  даже
примириться  с  мыслью,  что  он  может  постепенно  попасть
в  определенную  зависимость  от  своего  нового  партнера  —
Советского  Союза.
 Но  именно  эта  мысль  была  для  Гитлера  невыносимой.
 202

Он  ринулся  вперед.  Именно  1940  год,  который  связал  его
«ошибочной»  войной,  укрепил  его,  несмотря  на  это,  а
может  быть  именно  из-за  этого,  в  решении  начать  все  же
«правильную»  войну.
 ВОЙНА  ПРОТИВ  РОССИИ  -  «ПРАВИЛЬНАЯ»  ВОЙНА
 В  1940  и  1941  годах  у  Гитлера  не  было  причин  бояться
Советского  Союза  или  жаловаться  на  него.  Пакт  о  ненапа¬
дении,  заключенный  в  августе  1939  года,  функционировал
удовлетворительно.  Несмотря  на  отдельные  трения,  Совет¬
ский  Союз  придерживался  в  отношении  Германии  исклю¬
чительно  оборонительной  тактики  и  был  вполне  лоялен.
Отношение  СССР  к  Англии  было  более  чем  холодным.
Значительные  и  осуществлявшиеся  в  срок  поставки  сырья
и  продовольствия  с  Востока  делали  Германию  неуязвимой
на  случай  блокады.  Желание  путем  доброжелательного  ней¬
тралитета  по  отношению  к  Германии  не  дать  втянуть  себя  в
войну  полностью  отвечало  также  интересам  и  позиции  Со¬
ветского  Союза.  СССР  был  еще  далек  от  завершения  своей
индустриализации,  и  от  войны  с  Германией  он  не  мог  ожи¬
дать  ничего  хорошего,  напротив  —  лишь  опасаться  самого
худшего.  И  недаром  в  августе  1939  года,  когда  Россию  сма¬
нивали  обе  стороны,  она  остановилась  на  Германии.  И  со¬
вершенно  правильно  писал  генерал-майор  Эрих  Маркс,
который  5  августа  1940  года  по  заданию  Гитлера  представил
первую  разработку  Генеральным  штабом  похода  на  Восток:
«Русские  не  окажут  нам  дружеской  услуги  —  они  не  напа¬
дут  на  нас».
 И  все  же  во  второй  половине  1940  года  Гитлер  принял
решение  напасть  на  Россию.  Это  решение,  оказавшееся  са¬
моубийственным,  производит  совершенно  необъяснимое
впечатление.  Как  мог  Гитлер,  отягощенный  войной  с  Ан¬
глией  (и  угрозой  войны  с  Америкой),  начать  без  нужды  еще
войну  с  Россией?  Именно  он,  который  в  качестве  предпо¬
сылки  войны  с  Россией  всегда  проповедовал  партнерство
с  Англией?  И  все  же  в  этих  рассуждениях,  в  которых  не¬
избежная  война  с  Англией  казалась  Гитлеру  теперь  допол¬
 203

нительным  аргументом  для  войны  с  Россией,  есть  опреде¬
ленная  парадоксальная  логика.  Целесообразно  со  всем  бес¬
пристрастием  проследить  ход  мыслей  Гитлера.
 Война  с  Англией  достигла  осенью  1940  года  мертвой  точ¬
ки.  Вторжение  в  Англию  с  помощью  имеющихся  средств
оказалось  неосуществимым.  Воздушная  война  осталась  со
стратегической  точки  зрения  безрезультатной.  По  крайней
мере  в  это  время  Гитлер  не  мог  подступиться  к  Англии.  Но
и  Англия  не  могла  до  поры  до  времени  подобраться  к  Гер¬
мании.  Она  отставала  от  Германии  в  области  вооружения  по
крайней  мере  на  два  года,  и  даже  при  полной  мобилизации
всех  ее  сил  их  никогда  не  хватило  бы  для  успешного  втор¬
жения  на  континент.  Она  вынуждена  была  ждать  Америку,
которая  отставала  от  Германии  по  вооружению  по  меньшей
мере  на  три  года.
 Таким  образом,  война  на  Западе  должна  была  оставать¬
ся  в  ближайшие  два-три  года  позиционной  войной  и  со¬
провождаться  гонкой  вооружения.  Однако  Германию  такая
перспектива  совсем  не  устраивала  по  двум  причинам.
 Во-первых,  объединенный  англо-американский  воен¬
ный  потенциал  был  больше  германского  и  при  полном  раз¬
вертывании  неизбежно  превосходил  бы  его.  Германия  не
могла  выиграть  гонку  вооружений,  разве  только  при  усло¬
вии,  что  она  значительно  расширила  бы  свой  собственный
потенциал.
 Во-вторых,  благодаря  своему  преимуществу  в  вооруже¬
нии  Германия  достигла  в  то  время  как  раз  апогея  в  военном
превосходстве,  что  даже  в  лучшем  случае  не  могло  больше
повториться.
 Вооружение  современного  индустриального  государ¬
ства  —  процесс,  занимающий  четыре  года.  Когда-то  Чер¬
чилль  очень  образно  описал  это:  «В  первый  год  —  почти
ничего;  во  второй  —  очень  мало;  в  третий  —  значитель¬
ное  количество;  начиная  с  четвертого  —  столько,  сколько
нужно».  В  1940  году  Англия  застряла  на  втором  году  свое¬
го  вооружения  («очень  мало»),  Америка  —  даже  на  первом
(«почти  ничего»),  Германия  же  находилась  на  четвертом
(«столько,  сколько  нужно»).
 204

Таким  образом,  Германия  по  крайней  мере  еще  на  два
года  была  гарантирована  от  крупного  наступления  Запада
и  имела  свободные  руки.  Если  бы  она  использовала  эти
два  года  для  значительного  расширения  своего  собствен¬
ного  потенциала,  она  могла  бы  надеяться,  что  и  позже  не
уступит  своим  западным  противникам.  Однако  Германия
не  использовала  эту  возможность  и  поэтому  должна  была
ожидать,  что  примерно  с  1943  года  начнет  во  все  большей
степени  отставать.  Итак,  она  должна  была  использовать
эти  два  года.  Но  как  и  где?
 Германия  готовилась  к  войне  не  против  Англии  и  Аме¬
рики  —  у  нее  не  было  крупного  флота  и  бомбардировщи¬
ков  дальнего  действия,  —  а  в  соответствии  с  внешнеполи¬
тической  концепцией  Гитлера  —  к  войне  на  суше  против
Франции  и  России.  Ее  сила  заключалась  в  армии  и  авиа¬
ции,  которая  создавалась  как  вспомогательное  оружие  для
сухопутных  войск,  как  летающая  артиллерия.  Однако  этот
инструмент  войны  мог  быть  использован  только  на  конти¬
ненте,  а  на  континенте  имелась  лишь  одна  цель  —  Россия.
 К  Англии  Гитлер  не  мог  подступиться  (тем  более  к  Аме¬
рике),  а  к  СССР  мог.  И  если  бы  ему  удалось  в  течение  этих
двух  лет  подчинить  эту  страну  своей  воле  и  заставить  ее
людей  и  машины  работать  на  Германию,  тогда  бы  он  мог
надеяться,  что  в  1943  или  1944  году  будет  готов  к  заключи¬
тельной  схватке  с  Англией  и  Америкой  и  успешному  отра¬
жению  попытки  англо-американского  вторжения.
 Такова  логика,  которой  руководствовался  Гитлер  в
1940  году,  когда  он  свою  конечную  цель,  а  именно  завое¬
вание  Советского  Союза,  превратил  в  необходимый  про¬
межуточный  этап  для  войны  с  Англией.  Если  Германия
хотела  использовать  эти  два  года  не  нарушаемой  никем
свободы  действий,  созданной  ее  преобладанием  в  сфере
вооружений,  то  это  могло  произойти  только  путем  победо¬
носной  войны  против  Советского  Союза,  даже  если  СССР
не  давал  ни  повода,  ни  предлога  к  подобной  войне.  Другие
агрессивные  планы,  как,  например,  план  командующего
флотом  Редера  о  глубоком  вторжении  на  Средний  Восток
или  проникновении  в  Западную  Африку  через  Испанию,
 205

не  соответствовали  характеру  вооружений  Германии.  По¬
добные  планы  подвергали  германскую  армию,  заброшен¬
ную  за  океан,  опасности  быть  отрезанной  преобладающим
английским  флотом  и  не  обещали  даже  в  случае  удачи  ни¬
каких  результатов,  могущих  оказать  решающее  влияние  на
исход  войны.  Нужно  было  решать:  Россия  или  ничего.
 Два  других  соображения  укрепили  Гитлера  в  его  реше¬
нии  начать  войну  против  СССР,  которая  всегда  была  и  оста¬
валась  его  истинным  намерением,  и  не  откладывать  поход
на  Восток  до  окончания  войны  с  Западом.  Первый  момент
носил  психологический  характер  и  состоял  в  том,  что  в  дан¬
ном  случае  отложить  означало,  видимо,  отказаться  вообще.
Гитлер  неоднократно  заявлял,  что  после  победоносной
войны  с  Западом  и  заключения  мира  ему  едва  ли  удастся
«переутомленный  двумя  крупными  войнами»  немецкий  на¬
род  «поднять  еще  раз  против  России».  Теперь  же  все  равно
шла  война,  и  поэтому  заодно  можно  было  решить  и  эту  про¬
блему.
 Именно  для  обоснования  войны  с  СССР  Гитлер  часто
прибегал  ко  лжи,  лишь  отдельные  из  его  высказываний  по
этому  комплексу  вопросов  можно  принимать  за  чистую  мо¬
нету.  Но  и  они  отличаются  правдоподобностью  лишь  пото¬
му,  что  позволяют  разглядеть,  что  война  против  Советского
Союза  всегда  оставалась  его  заветной  целью.
 Вторым  моментом  была  чрезвычайно  неприятная  мысль
о  растущей  зависимости,  в  которую  Гитлер  неизбежно  по¬
пал  бы  от  СССР  в  ходе  войны  с  Западом,  если  бы  он  отка¬
зался  от  своего  замысла.  Правда,  с  1939  года  СССР  вел  себя
как  вполне  лояльный  партнер  и  поставщик,  и  разница  меж¬
ду  тем,  что  эта  страна  добровольно  делала  для  Германии,  и
тем,  что  можно  было  получить  силой  от  побежденной,  раз¬
рушенной  войной  и  озлобленной  России,  по  крайней  мере
в  первые  решающие  годы  войны,  была  бы  совсем  не  такой
уж  большой.  Не  было  также  оснований  считать,  что  Сталин
нанес  бы  Германии  удар  в  спину,  когда  она  вела  решающую
битву  с  западными  державами  на  побережье  Атлантики.
Сталин  не  мог  серьезно  желать  поражения  Германии,  по¬
скольку  она  была  нужна  ему  как  противовес  и  заграждение
 206

от  западных  держав,  которые  внушали  ему  еще  больший
страх  и  недоверие,  нежели  Германия.  Однако  можно  было
ожидать,  что  Сталин  станет  поднимать  политическую  цену
за  свое  доброжелательное  отношение  и  поддержку,  по  мере
того  как  Германия  будет  попадать  в  затруднительное  поло¬
жение  на  Западе.
 Партнерство  между  Гитлером  и  Сталиным  не  было  по¬
любовным  союзом,  в  том  числе  и  со  стороны  Сталина.  Ес¬
ли  можно  было  бы  превратить  своенравного  и  самовольно¬
го  партнера  —  СССР  —  в  беззащитную  и  покоренную,  по
крайней  мере  уступчивую,  Россию,  то  Гитлер  всегда  пред¬
почел  бы  такой  вариант.
 Но  было  ли  это  вообще  возможно?  Как  раз  в  этом  месте
мы  сталкиваемся  с  ошибкой  Гитлера.
 На  войну  с  Советским  Союзом,  которую  он  хотел  вести
теперь  в  известной  мере  лишь  как  промежуточный  этап  в
войне  с  Западом,  Гитлер  перенес  без  проверки  и  изменений
представления,  которые  он  составил  себе  с  самого  начала
на  этот  случай.  В  то  время  он  надеялся,  что  сможет  вести
войну  без  всяких  отклонений  и  осложнений,  в  полном  со¬
гласии  с  Англией,  с  прочным  обеспечением  тыла  и  концен¬
трированным  использованием  всех  сил  Германской  импе¬
рии  и  будет  иметь  для  этого  неограниченное  время.
 Планировавшаяся  ранее  война  должна  была  стать  вой¬
ной  колониальной,  а  это  значит  —  особенно  жестокой.
Разгром  русских  вооруженных  сил  был  бы  лишь  первым
актом,  за  которым  должна  была  последовать  тотальная  ок¬
купация  этой  огромной  страны,  полная  ликвидация  госу¬
дарственной  власти  Советского  Союза,  истребление  звена
руководящих  кадров  и  интеллигенции,  создание  подвиж¬
ного  германского  колониального  аппарата  и,  наконец,
порабощение  170-миллионного  населения.  Сомнительно,
был  ли  вообще  выполним  подобный  план  даже  при  самых
благоприятных  обстоятельствах.  Во  всяком  случае,  это  был
план,  для  выполнения  которого  была  необходима  жизнь
целого  поколения.
 Теперь  же  Гитлер  имел  для  войны  с  СССР  всего  лишь
два  года.  Но  даже  и  в  эти  два  года  четверть  германской  ар¬
 207

мии  и  треть  военно-воздушных  сил  были  связаны  на  За¬
паде.  К  концу  этого  срока  Гитлер  был  бы  вынужден  вновь
перебросить  большую  часть  своих  войск  на  Атлантическое
побережье,  и  Россия,  если  не  считать  незначительные  ок¬
купационные  войска,  была  бы  предоставлена  сама  себе.
 В  этих  изменившихся  условиях  Гитлер  мог,  однако,  лишь
надеяться  в  лучшем  случае  выиграть  против  Советского
Союза  «европейскую  нормальную  войну»  с  ограниченны¬
ми  целями  —  своего  рода  расширенный  вариант  блицкрига
против  Франции.  Этому  соответствовали  и  военные  пла¬
ны,  которые  предусматривали  наступление  лишь  до  линии
Волга  —  Архангельск.  Длительная  оккупация  также  и  ази¬
атской  части  Советского  Союза  по  ту  сторону  Урала,  даже
в  случае  военной  победы,  полностью  истощила  бы  немец¬
кие  силы  и  сделала  невозможным  продолжение  мировой
войны.
 В  условиях  ограниченного  времени  и  сил  планы  Гитлера
могли  иметь  успех  только  в  том  случае,  если  бы  русские  сде¬
лали  ему  одолжение  и,  как  французы  в  1940  году,  вступили
бы  всей  силой  своих  мобилизованных  армий  в  решающую
борьбу  вблизи  границы,  вместо  того  чтобы  использовать
просторы  русской  территории.  Только  в  этом  случае  можно
было  бы  выиграть  решающую  битву.  Кроме  того,  должно
было  найтись  русское  правительство,  которое  признало  бы
такое  военное  решение  неизменным  и,  как  правительство
Петена  во  Франции,  предпочло  бы  длительной  отчаянной
борьбе  быстрое  военное  перемирие.
 Но  и  в  этом  случае  Гитлер  должен  был  бы,  как  и  во  Фран¬
ции,  проявить  готовность  выставить  для  такого  перемирия
приемлемые,  «нормальные»  условия.  Он  должен  был  бы
по  крайней  мере  признать  авторитет  этого  русского  прави¬
тельства  в  своей  стране  и  создать  для  русского  населения
в  оккупированных  областях  более  или  менее  нормальные
условия  жизни.  Только  в  этом  случае  Гитлер  мог  надеяться
заставить  побежденную  Россию  пойти  на  «коллаборацию»,
подобно  тому  как  это  было  с  побежденной  Францией.
Только  в  этом  случае  он  мог  думать  о  том,  чтобы  спустя  два,
самое  большее  три  года  вновь  повернуться  к  побежденной
 208

России  спиной,  не  опасаясь  немедленного  развязывания
русскими  освободительной  войны,  которая  означала  бы
войну  на  два  фронта  в  момент  англо-американского  втор¬
жения.
 Это  была  дилемма,  которая  вставала  перед  Гитлером  в
случае  войны  с  СССР.  Даже  быстрая  военная  победа,  ко¬
торая  была  далеко  не  само  собой  разумеющейся,  грозила
скорее  ухудшением,  нежели  улучшением  положения  Гит¬
лера  в  решающей  фазе  мировой  войны,  если  бы  не  удалось
победу  на  Востоке  тотчас  же  перечеканить  в  мир  —  более
того,  установить  дружеские  отношения  между  побежден¬
ной  Россией  и  Германией.
 Но  любая  мысль  о  подобной  политике  была  для  Гитлера
весьма  далекой.  Он  по-прежнему  находился  в  плену  своей
идеи  фикс  о  германском  жизненном  пространстве  на  Вос¬
токе.  Он  не  признавал  или  не  хотел  признавать,  что  эта  идея
разрывает  теперь  рамки  его  стратегических  возможностей.
Из-за  недостатка  времени,  который  исключал  колониаль¬
ную  войну  с  Россией,  он  уже  с  первого  дня  войны  пустил  в
ход  колониальные  меры  истребления  и  порабощения.  Тем
самым  он  с  самого  начала  показал  народу  и  армии  против¬
ника,  что  их  ожидает  в  случае  поражения,  и  вверг  их  в  от¬
чаяние,  еще  не  победив.
 Даже  в  европейской,  «нормальной»  войне  Россия  оказа¬
лась  бы,  очевидно,  победителем:  численность  ее  населения
более  чем  в  два  раза  превышала  население  Германии.  СССР
имел  тогда  богатые  военные  традиции,  высокую  степень
вооружения,  а  для  обороны  —  такое  почти  непреодолимое
оружие,  как  пространство.  Советский  Союз  совсем  не  «со¬
зрел  для  падения»  —  это  было  молодое,  мощно  развиваю¬
щееся  государство,  которое  переживало  этап  широкой  мо¬
дернизации  и  индустриализации.
 С  того  момента  как  русская  боевая  мораль  не  ставилась
больше  под  вопрос,  Россия  с  ее  военно-техническим  равно¬
весием  и  ее  численным  и  территориальным  превосходством
не  могла  больше  проиграть  войну,  а  Германия  —  выиграть
ее.  Даже  крупные  отступления  русских  на  Южном  фронте  в
 1942 	военном  году  никак  не  меняли  положения  дел.  В  ходе
 209

этих  отступлений  не  было  больше  массовых  пленений,  как
это  имело  место  во  время  крупных  поражений  в  первые  ме¬
сяцы  войны.  В  1942  году  Россия  сознательно  использовала
свое  пространство  как  оружие,  долгое  отступление  завер¬
шилось  Сталинградом.
 Война  против  СССР,  начатая  в  1941  году,  не  имела  ди¬
пломатической  предыстории.  В  отличие  от  войны  с  Ан¬
глией  ей  не  предшествовали  ни  спор,  ни  напряженная  си¬
туация,  ни  разногласия,  ни  ультиматум.  Кроме  как  своим
существованием,  СССР  не  давал  Гитлеру  никакого  повода
для  развязывания  войны.  Начать  войну  против  СССР  и
вести  ее  как  колониальную  войну  было  единоличным  ре¬
шением  Гитлера.  Однако  следует  подчеркнуть,  что  против
этого  решения  в  Германии  не  было  ни  малейшего  признака
сопротивления,  как  это  еще  имело  место  в  кризисы,  кото¬
рые  предшествовали  Мюнхенскому  соглашению  1938  года,
развязыванию  войны  1939  года  и  походу  против  Франции
 1940 	года.  Никогда  еще  Гитлер  не  имел  за  собой  столь  спло¬
ченную  Германскую  империю,  как  в  своей  убийственной  и
самоубийственной  войне  против  Советского  Союза.
 Война  с  СССР  не  имеет,  несмотря  на  большое  число
кровопролитных  битв,  собственной  военной  истории.  Ни
разу  в  ходе  войны  ее  исход  не  зависел  от  лучшего  или  худ¬
шего  плана  отдельных  операций,  смелости  проекта  битвы,
стратегического  таланта  того  или  иного  ведущего  генерала.
Имевший  место  впоследствии  спор  о  решении  Гитлера  осу¬
ществить  в  сентябре  1941  года  нападение  сначала  на  Киев,
а  не  на  Москву  является  бесполезным.  Противоположное
решение,  даже  если  бы  оно  привело  к  взятию  Москвы,  не
изменило  бы  ход  войны.  С  того  момента,  когда  русскому
народу  стали  ясны  истинные  намерения  Гитлера,  немецкой
силе  была  противопоставлена  сила  русского  народа.  С  это¬
го  момента  был  ясен  также  исход:  русские  были  сильнее
не  только  потому,  что  они  превышали  численностью,  но
прежде  всего  потому,  что  для  них  решался  вопрос  жизни  и
смерти,  а  для  немцев  —  нет.
 Для  немцев  речь  шла  лишь  о  победе  или  поражении.
Победа  была  проиграна  с  того  момента,  когда  русские  взя¬
 210

ли  себя  в  руки,  то  есть  уже  в  декабре  1941  года.  Однако  по¬
ражение  от  русских  не  означало  для  немцев,  что  их  страна
будет  превращена  в  то,  во  что  превратилась  бы  Россия  в
случае  нанесения  ей  поражения  Гитлером.
 Кроме  того,  немцы  еще  могли  помешать  тому,  чтобы
русские  стали  их  единственными  победителями.  После  де¬
кабря  1941  года,  когда  контрнаступлением  под  Москвой
русские  доказали  свою  вновь  обретенную  волю  к  борьбе,
Германия  уже  не  могла  выиграть  войну,  но  она  могла  затя¬
нуть  ее  на  годы,  пока  западные  державы  не  были  готовы  к
вступлению  в  войну.  Немцы  могли  до  известной  степени
выбирать,  кем  они  хотели  бы  быть  побежденными  и  кому
помочь  одержать  победу  —  Востоку  или  Западу.  Они  могли
даже  надеяться  использовать  Восток  против  Запада  или  За¬
пад  против  Востока.  С  этого  момента,  правда,  они  постави¬
ли  бы  на  карту  единство  своего  государства.
 С  этого  времени  западные  державы  играли  для  Герма¬
нии  другую  роль,  и  война  на  Западе  изменила  свое  лицо.
Пока  Германия  боролась  на  Востоке  за  победу,  она  была  за¬
интересована  по  возможности  дольше  затянуть  активиза¬
цию  военных  действий  на  Западе,  а  особенно  вступление
в  войну  Америки.  Но  с  тех  пор  как  Германия  на  Востоке
могла  бороться  лишь  за  отсрочку  поражения,  она  должна
была  быть  заинтересована  по  возможности  ускорить  всту¬
пление  западных  держав  в  войну,  а  значит,  и  вступление  в
войну  Америки.  Ведь  лишь  активное  выступление  Англии
и  Америки  на  Европейском  театре  военных  действий  дава¬
ло  Германии  шанс  заменить  поражение  на  Востоке  пора¬
жением  на  Западе  или  даже  вызвать  большую  войну  между
Востоком  и  Западом  как  продолжение  войны  с  Советским
Союзом,  в  ходе  которой  выступить  на  той  или  иной  сто¬
роне  (на  какой  —  сомнений  почти  не  вызывало)  и  таким
образом  все  же  превратить  поражение  в  победу.
 Это  новое  положение  Гитлер  осознал  6  декабря  1941  го¬
да,  когда  русские  начали  необычайно  мощное  контрнасту¬
пление  под  Москвой.  «Когда  началась  зимняя  катастрофа
1941—1942  гг.,  —  говорится  в  военном  дневнике  главного
штаба  вермахта,  —  фюреру  и  генерал-полковнику  [Йодлю]
 211

стало  ясно,  что  кульминационный  пункт  пройден  и...  боль¬
ше  нельзя  достичь  победы».
 Через  пять  дней,  И  декабря  1941  года,  Гитлер  объявил
войну  Америке.  Между  этими  двумя  событиями  существует
взаимосвязь.
 ОБЪЯВЛЕНИЕ  ВОЙНЫ  КАК  ЗОВ  О  ПОМОЩИ
 Из  всех  решений  Гитлера  самым  загадочным  является
объявление  войны  Америке.  На  первый  взгляд  оно  выгля¬
дит  как  чистое  безумие.  Гитлер  всегда  недооценивал  Совет¬
ский  Союз  («огромный  колосс  на  Востоке  созрел  для  па¬
дения»).  Но  недооценивать  Соединенные  Штаты  Америки
и  их  гигантский  военный  потенциал  ему  никогда  не  при¬
ходило  в  голову.  Он  знал  совершенно  точно,  что  Германия
никогда  не  сможет  выиграть  войну  против  Америки.  И  все
же  он  объявил  Америке  войну,  к  тому  же  в  момент,  когда
Германия  уже  вела  войну  с  Англией  и  СССР.
 Гитлер  знал  и  другое,  а  именно,  что  он  вообще  не  мог
вести  войну  против  Америки.  В  то  время  как  для  всех  дру¬
гих  войн  у  него  имелись  детально  разработанные  планы,
для  войны  против  Америки  ничего  подобного  не  было  —
ни  плана  операций,  ни  анализа  Генерального  штаба.  Объ¬
яснялось  это  следующей  причиной:  с  оружием,  которым
обладала  Германия,  она  в  еще  меньшей  мере,  чем  к  Англии,
могла  подступиться  к  Америке.  О  вторжении  на  терри¬
торию  Америки  вообще  нечего  было  и  думать.  Немецкие
бомбардировщики  также  не  достигали  Америки.  Можно
было  лишь  расширить  масштабы  подводной  войны.
 Объявление  войны  США  было  не  тем,  что  обычно  по¬
нимают  под  таким  актом:  это  было  сообщение,  что  Герма¬
ния  распространяет  войну  и  на  Америку.  Через  три  недели
после  объявления  войны,  3  января  1942  года,  Гитлер  заявил
японскому  послу  Охима  с  ошеломляющей  прямотой,  что
он  еще  не  знает,  как  можно  победить  США.  Как  бы  странно
это  ни  звучало,  однако  по  своему  военно-политическому
содержанию  объявление  войны  было  не  чем  иным,  как
приглашением  Америке  начать  войну  против  Германии.
 212

Два  крупных  неожиданных  события  предшествовали
объявлению  Германией  войны  Америке:  контрнаступле¬
ние  русских  под  Москвой  6  декабря  1941  года  и  нападение
Японии  7  декабря  на  тихоокеанский  американский  флот  у
Пёрл-Харбора.  Русское  наступление  окончательно  пока¬
зало  Гитлеру,  что  он  недооценил  силы  Советского  Союза  и
отныне  на  долгое  время  будет  сильно  занят  войной  на  Вос¬
токе,  если  ему  вообще  удастся  избежать  быстрой  катастро¬
фы,  как  это  было  с  Наполеоном  в  1812  году.  Японское  напа¬
дение  открывало  непредвиденную  перспективу,  внимание
Америки  будет  привлечено  к  Азии,  у  нее  длительное  время
не  будет  сил,  чтобы  заняться  Германией.
 Итак,  было  две  причины,  которые  требовали  в  этот  мо¬
мент  самого  смирного  поведения  по  отношению  к  Амери¬
ке.  Если  Германия  еще  надеялась  выиграть  войну  против
СССР  или  выстоять  хотя  бы  без  тотального  поражения,  для
нее  именно  в  это  время  было  важно  избежать  вступления
в  войну  Америки  или  в  крайнем  случае  как  можно  дальше
отодвигать  его.  Нападение  Японии,  которое  отвлекало  си¬
лы  Америки  от  Германии,  еще  раз  предоставило  обнадежи¬
вающую  возможность  для  этого.  Но  именно  в  этот  момент
Гитлер  и  объявил  Америке  войну,  не  имея  для  этого  ника¬
кого  непосредственного  повода.
 Это  решение  Гитлера  было  и  остается  необъяснимым
до  сегодняшнего  дня.  Большинство  предпринятых  объ¬
яснений  —  мания  величия,  долгое  время  подавлявшая¬
ся  и  неожиданно  прорвавшаяся  ярость,  нибелунговская
преданность  Японии,  стремление  иметь  свободу  рук  для
подводной  войны  в  Атлантике  —  не  выдерживают  ника¬
кой  критики.  И  все  же  есть  объяснение  этому,  причем  оно
проливает  одновременно  свет  и  на  многое  другое,  что  на
первый  взгляд  кажется  необъяснимым:  например,  одер¬
жимость,  с  которой  Гитлер  «до  последней  минуты»  про¬
должал  уже  проигранную  войну,  или  готовность,  с  которой
послегитлеровская  Германия  покорно  смирилась  со  своим
разделом.  С  момента  объявления  Гитлером  войны  Амери¬
ке  начинается  в  известной  степени  послевоенная  история
Германии.  Соображения,  лежавшие  тогда  еще  в  скрытой
 213

форме  в  ее  основе,  позднее  многие  годы  определяли  внеш¬
нюю  политику  Федеративной  Республики  Германии.
 Решение  Гитлера  добиться  давно  ожидавшегося,  но  за¬
тянувшегося  вступления  Америки  в  войну  было  неожи¬
данным,  но  обдуманным.  Между  идеей  объявить  войну  и
ее  осуществлением  не  прошло  и  пяти  дней.  За  это  время
Гитлер  полностью  пересмотрел  политику,  которую  он  про¬
водил  в  отношении  Америки.  Чтобы  уяснить,  почему  он
это  сделал,  необходило  сначала  понять  эту  политику,  а  так¬
же  политику  Америки.  Дело  в  том,  что  в  ходе  длительной
тайной  борьбы,  которая  предшествовала  объявлению  Гер¬
манией  войны,  лишь  один  раз  Гитлер  находился  в  обороне,
а  не  в  наступлении.  Инициатива  принадлежала  Америке.
 Американский  президент  Рузвельт  был  единственным  из
всех  противников  Гитлера,  кто  действительно  хотел  ж>йны
с  гитлеровской  Германией  и  сознательно  искал  повода  для
ее  начала.  С  момента  нападения  Германии  на  Францию  в
мае  —  июне  1940  года  Рузвельт  был  убежден,  что  германское
господство  на  Атлантическом  побережье  Франции  и  гер¬
манская  опасность  для  Англии  являются  серьезной  угрозой
для  Америки  и  ликвидировать  ее  на  длительное  время  мож¬
но  лишь  вооруженной  интервенцией  на  стороне  Англии.
Мотивом  для  политики  Рузвельта,  преследовавшей  цель
начать  войну  против  Германской  империи,  были  не  анти¬
патия  к  Германии  и  не  ненависть  к  фашизму  и  нацизму.  Это
также  имело  значение,  но  отнюдь  не  решающее.
 Начиная  с  5  ноября  1940  года,  когда  Рузвельт  был  пере¬
избран  на  пост  президента,  он  делал  все,  чтобы  поддержать
и  усилить  Англию  и  шаг  за  шагом  приблизить  момент,  а
затем  втянуть  Америку  в  войну.  Однако  совершенно  оче¬
видно,  что,  несмотря  на  огромные  усилия,  ему  не  удалось
до  декабря  1941  года  достичь  своей  цели,  и  нет  оснований
считать,  что  в  этот  период  (или  позже)  он  сумел  бы  это  сде¬
лать,  если  бы  Гитлер  неожиданно  не  решил  выполнить  эту
работу  за  него.
 В  отличие  от  своего  президента  Америка  не  хотела
войны.  Конечно,  она  с  симпатиями  относилась  к  Англии
и  сочувствовала  ее  положению,  была  готова  обеспечить  «all
 214

aid  short  of  war»  (то  есть  пойти  в  своей  помощи  до  грани
войны),  но  в  войну  включиться  не  хотела;  от  нее  требова¬
ли  слишком  многого.  Америка  не  хотела  вести  войну  из-за
Англии.  И  конечно,  она  совсем  не  хотела  воевать  за  СССР.
 Когда  Гитлер  оставил  в  покое  Англию,  чтобы  летом
 1941 	года  обрушиться  на  СССР,  политике  Рузвельта  был
нанесен  на  некоторое  время  тяжелый  удар.  После  того  как
осенью  того  же  года  последствия  удара  были  в  определен¬
ной  степени  преодолены,  возникла  новая  угроза  для  его
политики:  война  с  Японией.
 Американский  президент  не  был  диктатором,  он  не  был
всесильным.  Рузвельту  пришлось  проявить  все  свое  боль¬
шое  политическое  мастерство,  чтобы  с  помощью  все  новых
идей  и  приемов  заставить  американскую  лошадь  подойти  к
воде.  Но  заставить  ее  напиться  не  удалось  даже  ему.  Чтобы
действительно  начать  войну  против  Германии,  ему  нужна
была  помощь  Гитлера.  Но  Гитлер  до  декабря  1941  года  и
пальцем  не  пошевельнул,  чтобы  помочь  в  этом  Рузвельту.
Более  того,  он  действовал  наоборот.
 Положение  Рузвельта  было  метко  определено  в  записках
германского  посла  в  Вашингтоне  Ганса  Генриха  Дикхофа,
который  6  июня  1941  года  писал:  «Президент  стоит  перед
сложной  дилеммой.  С  одной  стороны,  на  него  все  большее
давление  оказывает  Англия,  стремящаяся  втянуть  США  в
войну,  и  он  внутренне  готов  к  этому;  с  другой  —  он  не  мо¬
жет  пока  совершить  этого  шага,  так  как:  а)  до  сих  пор  не
ясно  положение  в  Тихом  океане  (Япония),  б)  в  обществен¬
ном  мнении  страны  по-прежнему  преобладают  настроения
против  вступления  в  войну...  Из-за  преобладающего  мне¬
ния  своего  народа  он  не  может  пойти  на  войну,  которая  в
соответствии  с  конституцией  может  быть  объявлена  лишь
с  одобрения  конгресса».
 Гитлер  был  хорошо  информирован  о  ситуации  и  поэто¬
му  соответственно  вел  себя.  Своей  пассивностью,  сдержан¬
ностью  и  подчеркнутой  корректностью  он  делал  трудности
Рузвельта  почти  непреодолимыми.  Так  продолжалось  в  те¬
чение  всего  года.  Рузвельт  неоднократно  пытался  своими
колкостями  толкнуть  Гитлера  на  опрометчивые  действия,
 215

но  последний  не  поддался  провокациям.  Гитлер  был  по¬
лон  решимости  не  давать  Америке  повода  для  войны  по
меньшей  мере  до  победного  окончания  войны  с  Советским
Союзом.
 Длившаяся  тринадцать  месяцев  (с  ноября  1940-го  по  де¬
кабрь  1941  года)  дуэль  между  Рузвельтом  и  Гитлером  выгля¬
дит  забавно,  поскольку  Гитлер  выступил  в  ней  в  совершен¬
но  необычной  роли:  полному  ярости  Рузвельту  противосто¬
ял  кроткий,  почти  как  овечка,  Гитлер.  Когда,  например,  в
конце  мая  1941  года  германская  подводная  лодка  потопила
американское  судно  в  южной  части  Атлантики,  Рузвельт  в
своем  послании  конгрессу  заклеймил  этот  акт  как  «между¬
народное  правонарушение»,  блокировал  все  германские
активы  в  США  и  потребовал  закрыть  консульства  Герма¬
нии.  Гитлер  же  категорически  запретил  любые  акции  гер¬
манских  военно-морских  сил  против  американских  судов,
находящихся  вне  установленных  зон  операций.  Он  сокра¬
щал  также  район  действий  немецких  подводных  лодок  по
мере  того,  как  Америка  расширяла  в  Атлантике  свою  зону
безопасности.  Когда  Рузвельт  в  сентябре  отдал  приказ  стре¬
лять  по  любой  германской  подводной  лодке,  обнаружен¬
ной  в  западной  части  Атлантики,  Гитлер,  по  приказу  кото¬
рого  в  это  же  самое  время  в  Советском  Союзе  ежедневно
проводили  широкие  операции  по  массовому  уничтожению
невинных  мирных  людей,  воспринял  и  это  терпеливо.  Он
хотел  выиграть  войну  против  СССР  с  целью  колонизации
и  до  ее  завершения  стремился  избежать  любых  осложнений
с  Америкой.  Вполне  возможно,  что  и  позже,  особенно  по¬
сле  начала  японо-американской  войны,  ему  удалось  бы  до¬
стичь  этой  цели,  если  бы  он  захотел.
 Достаточно  ясно  представить  себе  положение  Америки
после  7  декабря  1941  года  и  попытаться  оценить  его  глазами
американцев,  чтобы  сказать,  что  страна  не  была  готова  на¬
чать  неспровоцированную  войну  против  Германии,  кото¬
рую  ее  президент,  руководствуясь  государственно-полити¬
ческими  соображениями,  считал  необходимой.  Гитлер  не
давал  ему  для  этого  ни  случая,  ни  повода.  И  вот  Америке
бросается  самый  серьезный  вызов,  она  чувствует  себя  уни¬
 216

женной,  но  не  со  стороны  Германии,  а  Японии.  Не  Герма¬
ния,  а  Япония  начала  войну  с  Америкой,  уничтожив  одним
ударом  большую  часть  ее  тихоокеанского  флота  и  напав
на  Филиппины  и  английские  Гонконг  и  Малайю.  Разве  не
естественно,  что  Америка  собрала  после  этого  все  силы,
хотя  они  не  были  еще  полностью  мобилизованы,  чтобы
исправить  случившееся  и  отплатить  Японии?  Как  бы  вы¬
глядело,  если  бы  в  этой  ситуации  Рузвельт  оставил  Японию
в  покое  и  развязал  войну  против  Германии?  Ни  психологи¬
чески,  ни  политически  в  период  между  7  и  11  декабря  это
было  просто  невозможно.
 Никогда  еще  Рузвельт  и  Черчилль  так  не  боялись  за  свою
совместно  разработанную  стратегию  в  отношении  Герма¬
нии,  как  в  эти  дни.  Нападение  Японии  грозило  полностью
перечеркнуть  ее.  Своим  объявлением  войны  Америке  Гит¬
лер  сам  спас  эту  стратегию,  в  том  числе  и  германо-японский
союз.  Этот  союз  в  виде  Тройственного  пакта  от  27  сентя¬
бря  1940  года  (третьим  членом  союза  была  Италия)  носил
следующий  характер.  Обязательства  по  союзу  вступали  в
силу  лишь  в  случае,  «если  одна  из  трех  договаривающих¬
ся  сторон...  подвергнется  нападению»  (статья  3)  [4].  Ведь
не  Америка  напала  на  Японию;  та  сама  была  очевидным
и  признанным  агрессором.  Таким  образом,  юридического
обязательства  начать  войну  на  стороне  Японии  у  Герма¬
нии  не  было.  Тем  более  не  было  морального  обязательства:
Япония  не  спросила  Германию  и  даже  не  предупредила  ее
о  нападении  на  Америку.  Германия  была  поставлена  перед
совершившимся  фактом,  так  же  как,  впрочем,  и  Япония
при  нападении  Германии  на  СССР.
 В  то  время  Германия  напрасно  пыталась  уговорить  за¬
дним  числом  Японию  принять  участие  в  войне  против
СССР  (кстати,  инициатива  исходила  от  Риббентропа,  а  не
от  Гитлера,  который  еще  считал,  что  он  один  справится  с
СССР,  намеревался  один  полностью  завладеть  этой  стра¬
ной).  Так  же  безуспешно  Германия,  в  данном  случае  сам
Гитлер,  пыталась  зимой  1940/41  года  побудить  Японию
напасть  на  английские  владения  на  Дальнем  Востоке,  а
именно  на  Сингапур.  Японцы  всегда  были  глухи  к  таким
 217

желаниям  Германии:  они  проводили  свою  собственную  по¬
литику.  Японцы  не  могли  ожидать  и  не  ожидали,  что  из-за
любви  к  ним  Германия  изменит  свою  сдержанную  по  ряду
серьезных  причин  политику  в  отношении  Америки.  Кро¬
ме  того,  Германия  и  не  могла  оказать  им  военную  помощь:
она  завязла  со  своими  сухопутными  войсками  в  России,  а
ее  скромные  военно-морские  силы  были  полностью  заня¬
ты  в  Атлантическом  океане.  Между  Германией  и  Японией
никогда  не  было  совместных  военных  планов.  Каждая  из
них  проводила  свою  собственную  политику  и  вела  свои
собственные  войны.  Каждая  пыталась  извлечь  выгоду  за
счет  другой  стороны.
 Таким  образом,  нападение  Японии  на  США  не  было  для
Гитлера  причиной  для  самоубийственного  пересмотра  по¬
литики  в  отношении  Америки.  Оно  могло  послужить  лишь
поводом  для  этого.  Причину  же  мы  должны  искать  в  другом
месте.  Для  этого  нам  нужно  вернуться  на  один  день  назад
до  японского  нападения.  Япония  нанесла  удар  по  Пёрл-
Харбору  7  декабря  1941  года.  За  день  до  этого,  6  декабря,
Красная  Армия  начала  контрнаступление  под  Москвой,
далеко  отбросила  передовые  германские  части  и  одним
разом  поставила  неподготовленную  для  зимних  боев  сухо¬
путную  армию  Германии  под  угрозу  полной  катастрофы.
Это  обстоятельство,  а  не  Пёрл-Харбор  было  причиной  по¬
спешного  объявления  Гитлером  войны  Америке.  Оно  было
скрытым  зовом  о  помощи.
 Для  Гитлера  и  германского  Верховного  Командова¬
ния  наступление  русских  было  полной  неожиданностью.
Оно  означало  полный  крах  плана  войны  Германии  против
СССР,  на  котором  основывалась  вся  стратегия  Гитлера.
План  войны  против  Советского  Союза  был  планом  мол¬
ниеносной  войны.  СССР  должен  был  быть  не  только  раз¬
бит,  но  и  разбит  в  короткий  срок,  так  как  Гитлер  спешил:  он
был  вынужден  считаться  с  усилением  Англии,  возможным
вступлением  в  войну  Америки  и  вторжением  на  Западе  в
 1943—1944  годах.
 Однако  отныне  не  было  надежды  на  скорую  победу  над
СССР,  хотя  в  июле,  а  затем  в  октябре  1941  года  Гитлер  счи¬
 218

тал,  что  победа  уже  обеспечена.  Германские  блицпобеды
не  сломили  оборонительную  мощь  русских.  Более  того,
Советский  Союз  по-прежнему  обладал  огромной  наступа¬
тельной  силой.  Немцы  же  перешагнули  апогей  своих  воз¬
можностей.  Лучшее,  на  что  они  могли  еще  надеяться,  была
длительная,  изнурительная,  почти  предрешенная  война  на
Востоке.  Но  такая  война  не  могла  обеспечить  достаточную
оборонительную  силу  на  Западе.  Кроме  того,  не  была  ис¬
ключена  быстрая  катастрофа,  как  это  было  с  Наполеоном
в  1812  году.
 Другими  словами,  начиная  с  6  декабря  1941  года  Гитлер
впервые  был  вынужден  считаться  с  возможностью  герман¬
ского  поражения.  Теперь  он  должен  был  выработать  планы,
которые  обеспечивали  бы  шанс  превратить  тотальное  пора¬
жение  в  частичную  победу.  Для  этого  нужно  было  втянуть
в  войну  Америку,  чего  он,  пока  речь  шла  о  победе,  пытался
по  возможности  избегать  или  по  крайней  мере  оттягивать.
 План  Гитлера  был  совершенно  ясен:  в  случае  быстрой
катастрофы  нужно  было  позаботиться  о  том,  чтобы  Герма¬
ния  по  меньшей  мере  не  полностью  попала  в  руки  неверо¬
ятно  раздраженной  России,  с  которой  так  жестоко  обраща¬
лась.  В  случае  такой  катастрофы  Запад  должен  был  стать
из  противника  помощником  по  необходимости.  Для  того
чтобы  он  стал  таковым,  нужно  было  усилить  Англию.  Даже
в  самой  благоприятной  ситуации  Англия  не  могла  соста¬
вить  на  континенте  противовес  победоносному  Советско¬
му  Союзу.  Вместе  же  с  Америкой  это  было  возможно,  даже
если  в  1942  году  обе  западные  державы  были  еще  далеки  от
полного  развертывания  своих  вооруженных  сил.  Объявле¬
ние  Гитлером  войны  Америке  было  не  чем  иным,  как  зовом
о  помощи:  «Приходите  скорее,  пока  не  пришли  русские».
 В  этом  отношении  Гитлер  не  ошибся  в  американцах.
Правда,  они  планировали  вторжение  на  континент  лишь
в  1943  году  (позже  перенесли  даже  на  1944  год).  Их  планы
штаба  предусматривали,  однако,  вторжение  и  при  имев¬
шихся  недостаточных  силах  уже  в  1942  году  в  двух  крайних
случаях:  как  отвлекающая  операция  в  случае  угрозы  пора¬
жения  России  или  как  операция  по  ликвидации  послед¬
 219

ствий  германского  поражения  на  Востоке.  Они  не  желали
отдать  русским  Германию  и  всю  Европу.
 В  это  время  полного  разгрома  Германии  на  Востоке  еще
не  было.  Гитлер  мог  еще  надеяться  предотвратить  его,  и  зи¬
мой  1941/42  года  он  действительно  сумел  это  сделать.  Но
хотя  война  на  Востоке  и  продолжалась,  Гитлер  должен  был
с  этого  времени  учитывать  свое  поражение  в  России  в  пер¬
спективе.  СССР  не  был  разбит  одним  мощным  ударом,  а
поэтому  он  неизбежно  становился  сильнее  Германии.  Его
превосходящая  численность  населения  и  пространство
должны  были  со  временем  сказаться  на  ходе  войны.
 Поскольку  у  одной  Германии  не  хватало  сил  победить
СССР  или  хотя  бы  не  давать  ему  передышки,  надо  было  вве¬
сти  в  бой  другие,  более  мощные  силы,  чтобы  по  крайней  ме¬
ре  держать  СССР  под  постоянной  угрозой,  а  может  быть,  кто
знает,  и  даже  победить  в  перспективе.  Нужна  была  Америка.
Единственным  средством  втянуть  Америку  в  европейское
силовое  поле  было  в  этих  условиях  объявление  ей  войны.
 Конечно,  такой  шаг  означал,  что  вначале  американцы
выступят  вместе  с  Англией,  а  позже  и  на  континенте  не
против  СССР,  а  против  Германии.  Изменить  это  было  не¬
возможно.  Но  американцы  и  англичане  так  же  не  хотели
тотальной  победы  СССР,  как  и  Германии.  Непомерный
рост  мощи  СССР  неизбежно  вызывал  у  них  недоверие  и
вновь  заставлял  думать  о  старой  роли  Германии  как  «ба¬
стиона  против  большевизма».
 Если  бы  все  развивалось  по  плану,  то  противоестествен¬
ный  союз,  навязанный  Гитлером  Востоку  и  Западу,  мог  еще
в  ходе  войны  распасться  на  враждебные  стороны.  Герма¬
ния  могла  стать  союзником  своего  западного  противника.
Истории  известны  такие  случаи.
 Даже  при  самом  неблагоприятном  исходе  поражение
Германии  силами  Востока  и  Запада  должно  было  приве¬
сти  к  их  прямой  конфронтации  и  спору  из-за  добычи.  Это
могло  обеспечить  Германии,  даже  в  случае  поражения,  воз¬
можность  вновь  играть  решающую  роль.
 Если  бы  после  поражения  Германии  удалось  продолжить
войну  между  Западом  и  Востоком,  когда  Запад  только  что
 220

достиг  полного  развертывания  своих  вооруженных  сил,  а
Восток  был  серьезно  ослаблен  войной,  Германия  могла  бы,
выступая  на  стороне  Запада,  все  же  выиграть  задним  чис¬
лом  свою  восточную  войну.
 Все  эти  планы  имели  обязательной  предпосылкой  всту¬
пление  в  войну  Америки.  Чтобы  заставить  ее  сделать  это,
было  лишь  одно  средство:  объявить  ей  войну.  Какое  дело
было  до  того,  что  Германия  не  могла  вести  войну  против
Америки  и  объявление  войны  было  лишь  приглашением
начать  войну  против  Германии?
 В  пользу  наших  предположений  говорит  не  только  то
обстоятельство,  что  позже  многое,  хотя  и  не  все,  на  что  на¬
деялся  Гитлер,  принимая  решения,  действительно  произо¬
шло.  За  это  значительно  весомее  говорит  то,  что  подобный
взгляд  вперед  полностью  отвечает  образу  мышления  и  сти¬
лю  действий  Гитлера.  Наконец,  за  это  еще  более  убедитель¬
но  говорит  то,  что  в  действиях  Гитлера  нашла  свое  отраже¬
ние  его  прежняя  внешнеполитическая  концепция.
 Основная  идея  гитлеровской  концепции  всегда  носила
двойственный  характер:  главной  целью  была  колонизация
Советского  Союза;  прикрытие  тыла  с  помощью  союза  с
Англией  было  необходимой  предпосылкой  для  этого.  По¬
сле  того  как  это  не  удалось,  Гитлер  попытался  достичь  сво¬
ей  цели  на  Востоке  без  западного  прикрытия  с  тыла.  Тем
самым  он  отклонился  от  своей  основной  концепции  и  по¬
терпел  крах.
 В  этой  ситуации  Гитлер  «интуитивно»  видел  лишь  один
путь  вернуться  к  своей  основной  идее  —  германской  коло¬
низации  Востока,  имея  западное  прикрытие  с  тыла.  По¬
скольку  западные  державы  не  хотели  предоставить  Гер¬
мании  «свободу  рук  на  Востоке»,  надо  было  в  наказание
обходным  путем,  а  именно  через  войну,  втянуть  их  самих  в
конфликт  с  Востоком.
 Если  бы  эта  конфронтация  привела  к  войне  между
Востоком  и  Западом,  Запад  был  бы  вынужден  превратить
Германию,  даже  побежденную,  в  свой  головной  отряд
или,  соответственно,  обеспечить  Германии  тыл  для  ее  но¬
вой  агрессивной  войны  на  Востоке.  И  если  бы  Запад,  как
 221

этого  ожидал  Гитлер,  в  союзе  с  Германией  в  конце  концов
выиграл  войну,  то  по  своему  географическому  положению
лишь  Германия,  пусть  даже  ранее  и  побежденная,  могла  в
перспективе  пожать  плоды  победы.
 «С  Западом  против  России»  —  таковой  всегда  была  идея
фикс  Гитлера.  Это  особенно  наглядно,  хотя  и  в  извращен¬
ном  виде,  проявилось  именно  в  тот  момент,  когда  он  перед
лицом  грозящей  катастрофы  на  Востоке  вызвал  Америку
на  войну  против  Германии,  надеясь  в  итоге  все  же  органи¬
зовать  совместную  войну  против  СССР.
 средняя  ФАЗА  войны
 Начиная  с  декабря  1941  года  Германия  не  могла  выи¬
грать  войну  военными  средствами.  Превосходство  коали¬
ции  в  составе  Англии  —  СССР  —  Америки  было  подавляю¬
щим,  и  все  военные  усилия  Германии,  в  том  числе  и  насту¬
пления,  являлись  с  точки  зрения  глобальной  стратегии  не
чем  иным,  как  операциями,  лишь  оттягивающими  исход
войны.
 Но  война  не  была  еще  проиграна.  У  Германии  было  два
козыря,  которые  при  правильном  розыгрыше  обеспечи¬
вали  пусть  не  победу,  но  самоутверждение.  Одним  из  них
было  завоеванное  в  начале  войны  господство  над  Западной
Европой,  другим  —  чрезвычайно  высокая  чувствитель¬
ность  и  хрупкость  «неестественного»  союза  между  Совет¬
ским  Союзом  и  западными  державами.  С  декабря  1941  го¬
да  исход  войны  зависел  исключительно  от  того,  сумеет  ли
Германия  использовать  содержавшиеся  в  этих  козырях  воз¬
можности.
 Если  бы  Гитлеру  удалось  примирить,  умиротворить  и
привлечь  на  свою  сторону  оккупированную  Европу,  Гер¬
мания  не  только  получила  бы  значительное  материальное
подкрепление,  но  и  психологически  разоружила  и  пара¬
лизовала  другую  сторону,  прежде  всего  западные  державы.
Если  бы  удалось,  и  это  было  еще  важнее,  взорвать,  как  это
было  в  Первую  мировую  войну,  превосходящую  коалицию
противника  путем  заключения  сепаратного  мира  с  СССР,
 222

то  стало  бы  возможным  успешно  защищаться  на  Западе.
Для  обоих  вариантов  в  1942  году  имелись  хорошие  возмож¬
ности.
 Эти  возможности  исчезли  зимой  1942/43  года,  когда
Сталинград,  Эль-Аламейн  и  англо-американский  десант
в  Северной  Африке  сигнализировали  о  повороте  войны.
В  Европе  это  означало  поворот  от  готовности  примирить¬
ся  —  к  сопротивлению.  Советский  Союз  не  проявлял  го¬
товности  заключить  сепаратный  мир  с  Гитлером;  в  лучшем
случае  он  мог  бы  еще  пойти  на  это  с  другим  германским
правительством,  которое  полностью  порвало  бы  с  гитле¬
ровским  режимом.  Однако  Германская  империя  была  в  это
время  не  в  состоянии  создать  такое  правительство,  и  тем
самым  она  приблизила  свой  закат.  Чтобы  предупредить  та¬
кую  возможность,  Америка  и  Англия  сразу  же  после  сво¬
их  первых  успешных  наступательных  действий  в  январе
 1943 	года  выдвинули  требование  о  безоговорочном  подчи¬
нении  Германской  империи  своим  будущим  победителям.
Осенью  1943  года,  после  того  как  созданный  в  Москве  На¬
циональный  комитет  «Свободная  Германия»  не  привлек  в
рейхе  внимания,  СССР  тоже  присоединился  к  этому  тре¬
бованию.
 Считается  нормальным,  что  побежденные  и  оккупанты
остаются  врагами.  Однако  это  не  совсем  нормально,  и  осо¬
бенно  бросается  в  глаза,  когда  сравниваешь  Европу  Гитлера
с  Европой  Наполеона.  Наполеон,  так  же  как  Гитлер,  сна¬
чала  силой  захватил  и  подчинил  большинство  европейских
стран.  Наполеон,  как  и  Гитлер,  считал  необходимым  ис¬
пользовать  завоеванные  страны  для  ведения  дальнейших
войн.  Наполеону  удалось  это:  «его»  Европа  функциониро¬
вала  как  система,  пока  не  была  разбита  извне.  Из  побеж¬
денного  противника  он  умел  как  по  мановению  волшебной
палочки  делать  союзника.  В  его  армиях  в  1812  и  1813  го¬
дах  сражалось  больше  немцев,  итальянцев  и  поляков,  чем
французов,  и  надо  сказать,  что  сражались  они  хорошо.
 В  Европе  Гитлера  ничего  подобного  не  было.  Напротив,
первоначально  союзные  страны  —  Италия,  Словакия,  Вен¬
грия,  Румыния,  Болгария,  Финляндия  —  в  ходе  войны  одна
 223

за  другой  отпадали  или  превращались  в  оккупированные
страны,  которые  приходилось  удерживать  силой.
 Следует  сказать,  что  в  1940—1942  годах  почти  во  всех  за¬
хваченных  странах,  особенно  во  Франции,  имелась  широ¬
кая  готовность  оправиться  от  поражения  и  послушно  вклю¬
читься  в  германский  «новый  порядок»  в  Европе.  В  1940  году
фашизм  везде  имел  своих  сторонников,  а  огромное  впечат¬
ление  от  молниеносных  побед  Германии  делало  свое  дело.
 Если  Германская  империя  имела  бы  в  1940  году  какие-
либо  конструктивные  идеи  для  Европы,  пусть  даже  д  ля  фа¬
шистской  Европы,  если  бы  она  действительно  установила
«новый  порядок»,  у  нее  были  бы  неплохие  возможности  в
годы  ее  военной  непобедимости  объединить  под  своим  ру¬
ководством  Европу.  Но  таких  идей  не  было,  и  ее  «новый  по¬
рядок»  вскоре  оказался  пустой  пропагандистской  фразой.
 Военный  захват  Европы  не  был  целью  Гитлера.  Она  ему
нужна  была  в  войне  против  Англии.  Его  заветной  целью
было  лишь  порабощение  Советского  Союза.  Европа  его  не
интересовала.  Правда,  иногда  он  говорил  с  подчеркнутым
недовольством,  что  надо  «как  можно  скорее  ликвидировать
имеющуюся  еще  в  Европе  рухлядь  мелких  государств».  На
практике  же  он  сам  создал  новую  «рухлядь  мелких  госу¬
дарств»,  как  это  имело  место,  например,  при  разделе  Че¬
хословакии  и  Югославии.  В  годы  германского  господства
нигде  даже  не  было  начальных  форм  или  частичного  объ¬
единения  Европы.  Не  думал  Гитлер  серьезно  и  о  прими¬
рении  и  мире,  не  говоря  уже  о  союзе  с  оккупированными
государствами,  в  том  числе  и  в  тех  случаях,  когда  эти  госу¬
дарства  сами  предлагали  это  победителю,  как,  например,
Франция  Петена.
 Все,  что  оккупированная  Европа  получила  от  победи¬
тельницы  —  Германской  империи,  было  несколько  смяг¬
ченной  формой  германского  колониального  господства.
В  Польше  и  оккупированных  районах  Советского  Союза
был  введен  ужасающий  террор:  принудительный  угон  ра¬
бочих,  незаконные  аресты,  террор  гестапо  и  расстрел  за¬
ложников.  Единственным  «общеевропейским  достижени¬
ем»  Гитлера  было  массовое  уничтожение  евреев,  в  рамках
 224

которого  «Европа  была  прочищена  с  запада  на  восток»  и  от
которого  Гитлер,  кажется,  серьезно  ожидал  пропагандист¬
ского  эффекта.  «Наш  антисемитизм,  —  заявил  он  22  июня
 1944 	года  перед  генералами  и  офицерами,  —  распростра¬
нится  на  весь  мир,  так  же  как  в  свое  время  идеи  француз¬
ской  революции  предшествовали  французским  армиям  и
облегчали  победы  Наполеона.  Так  же  будет  и  у  нас...»
 Перед  лицом  такой  мешанины  безыдейности,  эксплуа¬
тации,  насилия  и  преступлений  неудивительно,  что  перво¬
начальная  готовность  подчиниться  и  сотрудничать  очень
скоро  остыла  во  всей  Европе  и  превратилась  в  сопротив¬
ление  и  партизанскую  войну,  когда  германская  непобеди¬
мость  канула  в  прошлое  и  приближавшееся  поражение  Гер¬
мании  стало  очевидным  для  всех.  На  рубеже  1942—1943  го¬
дов  такой  поворот  стал  фактом,  возможность  «развернуть»
захваченную  Европу  окончательно  отпала.
 Примерно  в  это  же  время  отпала  и  другая,  более  реаль¬
ная  возможность:  досрочный  распад  большой  коалиции.
В  1942  году  союз  между  западными  державами  и  Совет¬
ским  Союзом  не  раз  подвергался  серьезным  испытаниям,
и  нельзя  сказать,  что  в  оценке  возможности  взрыва  «проти¬
воестественного»  союза  между  Востоком  и  Западом  Гитлер
был  так  же  слеп,  как  в  оценке  возможностей  проведения
конструктивной  политики  в  Европе.  Напротив,  объявле¬
ние  войны  Америке  как  раз  и  служило  достижению  стол¬
кновения  между  Востоком  и  Западом  в  Европе  и  из-за  нее,
что  должно  было  обеспечить  Германии  возможность  стать
арбитром  у  чаши  весов.  Если  военная  политика  Гитлера  с
декабря  1941  года  вообще  еще  имела  какую-либо  рацио¬
нальную  основу,  то  таковой  был  расчет  на  отсутствие  един¬
ства  среди  союзников.  Однако  Гитлер  смотрел,  как  загип¬
нотизированный,  не  в  ту  сторону.
 Ему  мерещилось,  что  он  вынудит  западные  державы
стать  союзниками  Германии.  Но  для  этого  не  было  ни  ма¬
лейшей  надежды  до  тех  пор,  пока  они  не  могли  активно  и
решительно  включиться  в  войну  против  Германии.  Гитлер
не  понимал  или  не  хотел  понимать,  что  единственной  дер¬
жавой,  у  которой  в  1942  и  1943  годах  могла  быть  причина
 8  -  4868
 225

выйти  из  союза,  чтобы  освободиться  от  войны,  был  Совет¬
ский  Союз.
 В  1942  году  Советский  Союз  практически  один  нес
на  своих  плечах  всю  тяжесть  войны  против  Германии.  Как
для  Америки,  так  и  в  известной  степени  для  Англии  1942  год
был  скорее  годом  подготовки  к  войне,  чем  годом  ведения
войны.  И  в  1943  году  СССР  продолжал  нести  основное
бремя  войны.  Англия  и  Америка  участвовали  в  войне  лишь
частью  своих  вооруженных  сил,  причем  больше  против
Италии  и  Японии,  чем  Германии.  СССР  же  в  эти  годы  вел
войну  на  своей  территории,  по-прежнему  напрягая  все  си¬
лы  в  борьбе  за  свою  жизнь  и  истекая  кровью.
 Неудивительно,  что  все  это  время  Советский  Союз
громко  взывал  о  помощи,  об  открытии  «второго  фронта»
в  Европе,  посредством  которого  Англия  и  Америка  долж¬
ны  были  оттянуть  германские  армии  с  Восточного  фронта
и  взять  на  себя  часть  бремени.  Неудивительно  также,  что
половинчатые  обещания  и  неоднократный  перенос  срока
открытия  второго  фронта  в  1942  и  1943  годах  вызывали  у
СССР  подозрения.  Одни  лишь  поставки  вооружения  не
могли  его  удовлетворить.
 Может  быть,  западные  державы  сознательно  хотели  обе¬
скровить  Советский  Союз?  От  такого  подозрения  до  мыс¬
ли,  что  от  скорого  мира  на  основе  статус-кво  СССР  может
выиграть  больше,  чем  от  борьбы  до  победного  конца,  тяго¬
ты  которой  должны  были  нести  русские  и  результаты  кото¬
рой  могли  быть  зачеркнуты  отдохнувшими  и  непострадав¬
шими  западными  державами,  был  лишь  один  шаг.
 То,  что  в  эти  годы  в  СССР  над  этим  задумывались,  не  вы¬
зывает  сомнений.  В  Вашингтоне  и  Лондоне  это  учитывали
и  были  озабочены,  как  предупредить  русско-германский
сепаратный  мир.  Основным  плодом  этих  размышлений
явилось  требование  о  безоговорочной  капитуляции  Герма¬
нии.
 Автор  не  ставит  перед  собой  задачу  показать  правиль¬
ность  и  ошибочность  споров  по  вопросу  о  втором  фронте.
(В  1942  году  у  западных  держав  были  уважительные  при¬
чины  для  сдержанной  позиции,  в  1943  году,  оценивая  по¬
 226

ложение  с  точки  зрения  русских,  причины  были  менее  ува¬
жительные.)  Решающим  моментом  для  Германии  было  то,
что  взрывчатый  материал,  который  был  внесен  из-за  этих
споров  в  союз,  был  действенным  лишь  в  России,  и  поэтому,
так  же  как  и  в  Первую  мировую  войну,  союзников  можно
было  расколоть  лишь  путем  заключения  сепаратного  мира
на  Востоке,  а  не  на  Западе.
 В  своем  известном  приказе  от  23  февраля  1942  года  (из
которого  по-прежнему  любят  цитировать  фразу,  что  «гит-
леры  приходят  и  уходят,  а  народ  германский,  а  государство
германское  остается»)  Сталин  давал  ему  очередной  аванс:
Советский  Союз  не  ставит  себе  целью  «уничтожить  герман¬
ское  государство...  Красная  Армия  имеет  своей  целью  из¬
гнать  немецких  оккупантов  из  нашей  страны  и  освободить
советскую  землю  от  немецко-фашистских  захватчиков».
Только  это,  и  не  больше.  В  этом  приказе  Сталин  назвал
«вероятным»  и  «желательным»,  если  война  за  освобожде¬
ние  советской  земли  приведет  также  к  свержению  «клики
Гитлера».  Тем  самым  эти  задачи  не  были  обязательными
целями  войны  и  условием  для  заключения  мира.
 Еще  один  человек  предлагал  Гитлеру  в  1942  году  (6  дека¬
бря)  закончить  «главу  бессмысленной  отныне  войны  про¬
тив  России  новым  Брест-Литовским  миром».  Им  был  Мус¬
солини.  Реакция  Гитлера  была  характерной:  «Если  русские
получат  хотя  бы  на  полгода  перемирие  для  реорганизации
своих  сил,  возникнет  новая  русская  сила,  против  которой
Германии  опять  придется  выступить».  (Именно  так,  а  не
наоборот:  «которая  выступит  тогда  против  Германии»;  Гит¬
лер  сам  не  верил  в  то,  что  говорил.)
 Гитлер  был  и  оказался  рабом  своей  бредовой  идеи  о
колонизации  Советского  Союза.  До  тех  пор,  пока  на  Вос¬
токе  от  Германии  находилось  русское  государство,  Герма¬
ния  «должна»  была  выступить  против  него,  если  даже  была
возможность  одновременного  удара  с  Запада  и  опасность
быть  раздавленной  или  разорванной  Советским  Союзом  и
западными  державами.
 Гитлера  никогда  не  покидала  мысль,  что  Запад,  даже
враждебный,  всегда  является  своего  рода  непроизвольным,
 227

невольным  союзником  Германии.  Советский  Союз,  даже
мирный,  является  неизбежным  врагом  и  его  предрешенной
жертвой.  Это  была  та  идея,  которая  лишила  Германскую
империю  последнего  шанса  пережить  войну  и  в  конечном
счете  вычеркнула  ее  из  списка  государств.  Рузвельт  и  Чер¬
чилль  могли  опасаться  в  1942—1943  годах  сепаратного  мира
между  Германией  и  Россией.  Однако  Гитлер  сам  сделал  из¬
лишними  такие  опасения.
 Рузвельт  и  Черчилль  не  знали  этого  и,  если  бы  им  об
этом  сказали,  не  поверили  бы.  Для  них  был  непостижим
и  недоступен  образ  мышления,  который  скорее  ставил  на
карту  существование  своей  страны,  чем  отказ  от  уже  явно
недостижимой  цели  завоеваний.  Они  не  только  опасались,
что  из-за  затяжки  с  открытием  второго  фронта  Сталин  мо¬
жет  пойти  на  мир,  чтобы  вырваться  из  войны,  но  и  предпо¬
лагали,  что  Гитлер,  особенно  после  Сталинграда,  наверня¬
ка  ухватится  двумя  руками  за  такую  возможность  спасения.
Они  не  могли  и  думать,  что  Германская  империя  скорее
совершит  самоубийство,  чем  откажется  от  своих  планов  в
отношении  СССР  Они  серьезно  думали  о  том,  как  преду¬
предить  преждевременный  распад  большой  военной  коа¬
лиции.  Результатом  их  размышлений  явилось  требование
о  безоговорочной  капитуляции  Германии,  которое  было
провозглашено  23  января  1943  года  на  совещании  в  верхах
западных  держав  в  Касабланке,  приглашение,  которое  Ста¬
лин  отклонил.
 Это  требование  исключало  любое  перемирие  или  пере¬
говоры  о  мире  со  стороны  западных  держав  не  только  с
Гитлером,  но  и  с  любым  другим  германским  правитель¬
ством.  Оно  означало,  что  война  должна  вестись  до  полной
победы,  что  после  победы  государственная  власть  в  побеж¬
денной  Германии  перейдет  в  руки  держав-победительниц,
что  дальнейшее  существование  Германской  империи  будет
зависеть  от  воли  этих  держав.  Подобного  рода  требование
в  межгосударственных,  уже  не  говоря  о  гражданских,  от¬
ношениях  было  беспрецедентным.  Однако  оно  явилось
результатом  определенной  вынужденной  логики,  обуслов¬
ленной  положением  западных  держав  в  январе  1943  года,
которое  Германия  создала  сама.
 228

Это  положение  определялось  двумя  моментами:  выи¬
гранной  русскими  гигантской  битвой  на  уничтожение  под
Сталинградом,  которая,  как  это  стало  ясно  каждому,  озна¬
чала  окончательный  поворот  войны  на  Востоке,  и  приня¬
тием  на  военном  совещании  в  Касабланке  решения  вновь
отложить  высадку  англо-американских  войск  во  Франции.
 По  мнению  Рузвельта  и  Черчилля,  такая  ситуация  была
чревата  двумя  опасностями:  непосредственной  и  несколь¬
ко  отдаленной,  но  также  вполне  зримой.  Непосредствен¬
ная  опасность  состояла  в  том,  что  у  Сталина  окончательно
лопнет  терпение  в  отношении  своих  союзников  и  он  может
предложить  Германии  мир  на  основе  статус-кво,  который,
как  они  полагали,  Гитлер  примет  в  сложившихся  условиях
с  большим  облегчением.
 Отдаленная  опасность  состояла  в  том,  что  СССР  один
выиграет  войну  еще  до  того,  как  западные  союзники  су¬
меют  включиться  в  нее  в  полную  силу,  и  тогда  в  Англии  и
Америке  начнется  паника  и  она  породит  стремление  спасти
гитлеровскую  Германию  от  поражения,  чтобы  сохранить  ее
как  «бастион  против  большевизма».
 Требование  о  безоговорочной  капитуляции  было  логич¬
ным  ответом  на  обе  опасности.  Для  СССР  оно  должно  было
явиться  своего  рода  моральным  эрзацем  за  второй  фронт,
а  для  Англии  и  Америки  —  средством  отрезать  самим  себе
любой  выход  из  союза  и  войны.  Кроме  того,  оно  содержало
еще  и  ту  выгоду,  что  можно  было  отложить  до  конца  войны
дискуссии  о  целях  войны  и  условиях  мира,  которые  спо¬
собствовали  развитию  конфликта  среди  сюзников.
 Оглядываясь  назад,  можно  сказать,  что  требование  о
безоговорочной  капитуляции  обеспечивало  достижение
указанных  трех  целей.  Благодаря  ему  союз  между  Востоком
и  Западом  действительно  продержался  до  полной  победы
над  Германией.  Нельзя  также  не  признать,  что  ситуация,
которая  заставила  западные  державы  прибегнуть  к  этому
радикальному  средству  для  спасения  находившегося  под
угрозой  союза,  была  создана  самой  Германией.  Совершен¬
но  очевидно  также,  что  тем  самым  был  окончательно  пред¬
решен  вопрос  о  существовании  Германской  империи.  По-
 229

еле  безоговорочной  капитуляции  она  могла  на  первом  эта¬
пе  существовать  лишь  как  империя  держав-победительниц.
В  случае  если  бы  после  победы  это  единство  распалось,  как
это  обычно  имело  место  во  всех  союзах,  Германская  импе¬
рия  распалась  бы  тоже.
 Такой  представляется  картина  прошлого  в  наши  дни.
Однако  в  1943  году  еще  длительное  время  было  сомнитель¬
ным,  спасли  ли  действительно  Рузвельт  и  Черчилль  своей
политикой  о  безоговорочной  капитуляции  союз  и  предот¬
вратили  ли  сепаратный  мир  между  Германией  и  Советским
Союзом.  Правда,  в  своем  приказе  по  случаю  1  мая  1943  го¬
да  Сталин  совершенно  определенно  поддержал  требование
западных  держав.  Однако  в  июле,  после  своей  крупной  по¬
беды  в  грандиозной  битве  под  Курском,  русские  открыто
и  демонстративно  вновь  отмежевались  от  этой  политики:
они  сделали  это  одновременно  с  созданием  Национально¬
го  комитета  «Свободная  Германия»,  которое  предусматри¬
вало  предложение  о  ведении  «нормальных»  переговоров  о
мире,  правда  —  теперь  уже  не  с  Гитлером,  а  с  такой  Герма¬
нией,  которая  нашла  бы  в  себе  силы  и  разум  освободиться
от  Гитлера.
 Позже  создание  Национального  комитета  «Свободная
Германия»  было  оценено  лишь  как  пропагандистская  ак¬
ция.  В  условиях  1943  года  оно  было  весьма  серьезным  по¬
литическим  актом,  с  помощью  которого  Советский  Союз
подвергал  самой  серьезной  проверке  западный  союз.  Одо¬
бренный  русскими  Манифест  Национального  комитета
читается  как  сплошная  полемика  против  политики  «без¬
оговорочной  капитуляции»:  «Если  германский  народ  по-
прежнему  безропотно  и  покорно  допустит,  чтобы  его  вели
на  гибель,  то  с  каждым  днем  войны  не  только  будут  ис¬
тощаться  и  иссякать  его  силы,  но  будет  возрастать  и  вино¬
вность  его.  Тогда  Гитлер  будет  свергнут  лишь  силой  армии
коалиции.  Но  это  будет  означать  конец  нашей  националь¬
ной  независимости,  нашего  государственного  существова¬
ния,  расчленение  нашего  отечества.  И  пенять  нам  придется
тогда  только  на  самих  себя.
 Если  германский  народ  вовремя  обретет  в  себе  мужество
 230

и  докажет  делом,  что  он  хочет  быть  свободным  народом
и  что  он  преисполнен  решимости  освободить  Германию
от  Гитлера,  то  он  завоюет  себе  право  самому  решать  свою
судьбу  и  другие  народы  будут  считаться  с  ним.  Это  един¬
ственный  путь  к  спасению  самого  существования,  свободы
и  чести  германской  нации.
 Германский  народ  нуждается  в  немедленном  мире  и
жаждет  его.
 Но  с  Гитлером  мира  никто  не  заключит...  никто  с  ним
и  переговоры  не  станет  вести.  Поэтому  образование  под¬
линно  национального  немецкого  правительства  является
неотложнейшей  задачей  нашего  народа...  Верные  родине  и
народу  силы  в  армии  должны  при  этом  сыграть  решающую
роль.
 Это  правительство  тотчас  же  прекратит  военные  дей¬
ствия,  отзовет  германские  войска  на  имперские  границы
и  вступит  в  переговоры  о  мире,  отказавшись  от  всяких  за¬
воеваний.  Так  оно  добьется  мира  и  возвратит  Германию  в
среду  равноправных  народов.  Только  оно  создаст  для  гер¬
манского  народа  возможность  свободного  волеизъявления
в  условиях  мира  и  суверенного  разрешения  вопроса  о  госу¬
дарственном  устройстве».
 Это  была  антипрограмма  на  «unconditional  surrender»
(на  требование  о  «безоговорочной  капитуляции».  —  Прим.
перев.).  Она  свидетельствовала  о  готовности  России  к  пе¬
реговорам  о  мире  с  теми  силами  в  Германии,  которые  со¬
трудничали  в  Национальном  комитете:  коммунистами  и
военными,  которые,  как  утверждалось  в  манифесте,  «еще
год  назад  считали  бы  невозможным  такое  сотрудничество».
Было  ясно  (в  манифесте  об  этом  говорилось  совершенно
недвусмысленно),  что  не  коммунистам,  а  военным  пред¬
назначалась  «решающая  роль».  Русские  были  реалистами.
Комитет  работал  под  черно-бело-красными  знаменами.
 Таким  образом,  еще  в  1943  году  Советский  Союз  от¬
крыто  говорил  о  мире  с  Германией,  которая  избавилась  бы
от  Гитлера,  о  мире,  который  оставил  бы  неприкосновен¬
ными  существование  и  суверенитет  Германской  империи.
Очевидно,  что  и  в  июле  1943  года,  когда  военная  победа
 231

русских,  даже  без  второго  фронта,  была  лишь  вопросом
времени,  скорый  мир  с  Германией  без  Гитлера  был  для  них
по-прежнему  приемлемее  достигнутой  в  результате  неис¬
числимых  человеческих  я^ертв  полной  победы,  которая  не¬
избежно  столкнула  бы  их  непосредственно  с  англичанами
и  американцами  и  которая  таила  в  себе  новые  возможности
конфликтов.
 Между  тем  Манифест  Национального  комитета  не  на¬
шел  отклика  в  Германии.  И  тогда  в  октябре,  после  трех
месяцев  напрасного  ожидания,  русские  присоединились
на  конференции  министров  иностранных  дел  в  Москве  к
требованию  о  «unconditional  surrender».  Месяц  спустя  главы
правительств  трех  держав  твердо  договорились  в  Тегеране  о
высадке  западных  войск  во  Франции.  Длительный  кризис  в
стане  союзников  был  тем  самым  окончательно  снят.
 Ничто  так  отчетливо  не  свидетельствовало  о  своеобраз¬
ной  внутренней  слабости  казавшейся  внешне  такой  силь¬
ной  Германской  империи,  как  плачевно  кончившийся  от¬
каз  от  этого  последнего  шанса  на  спасение.  Поучительно
сравнение  с  Италией.  Она  спасла  в  том  же  июле  1943  года
свое  государственное  существование  с  помощью  того,  что
могло  бы,  возможно,  еще  позволить  и  Германии  спасти  свое
существование  как  государства:  путем  своевременной  сме¬
ны  правительства,  которая  лишила  бы  власти  диктатора  и
дала  бы  стране  возможность  выступать  на  международных
переговорах.  Италия  тоже  была  фашистским  государством,
но  она,  как  показали  события  в  июле  1943  года,  была  еще
государством.  Она  имела  все  институты:  монархию,  фа¬
шистский  Большой  совет,  армию,  которые  в  момент  наи¬
высшего  кризиса  в  вопросе  о  существовании  придали  ей
необходимую  внутреннюю  функциональную  способность.
 Как  ни  странно  это  звучит,  в  свое  последнее  десятиле¬
тие  (1933—1943)  Германская  империя  прекратила  в  строгом
смысле  слова  свое  существование  как  государство.  На  за¬
ключительном  этапе  ее  конституционный  правопорядок
был  больше  похож  на  банду,  чем  на  государство,  а  Гитлер
был  больше  боссом  гангстеров,  нежели  главой  государства
или  правительства.
 232

Смена  правительства,  слабая  или  запоздалая  попытка
осуществить  которую  была  предпринята  через  год,  20  ию¬
ля  1944  года,  была  возможна  в  Германской  империи  лишь  с
помощью  убийства.
 После  того  как  кризис  в  союзе  великих  держав  миновал,
началась  координация  союзнической  стратегии  и  было
достигнуто  единство  Америки,  Англии  и  СССР  в  вопросе
о  цели  войны  в  форме  безоговорочной  капитуляции,  Гер¬
мания  потеряла  осенью  1943  года  последний  шанс  выйти
из  войны  как  суверенное  государство  и  хозяин  своей  соб¬
ственной  судьбы.  Полгода  спустя,  в  июле  1944  года,  три
события  положили  начало  финалу:  англо-американский
прорыв  в  Нормандии  и  русский  —  на  Центральном  фрон¬
те  сухопутных  войск,  которые  приближали  превосходящие
армии  союзников  с  Запада  и  Востока  к  границам  Германии;
неудача  покушения  Штауфенберга  20  июля  1944  года,  ко¬
торая  дала  Гитлеру  возможность  продолжить  войну  до  «по¬
следней  минуты».
 Для  Германии  это  было,  конечно,  несчастье,  а  для  Гит¬
лера  —  успех.  Ведь  лишь  такой  финал  войны,  который  про¬
исходил  на  территории  Германии  и  нанес  ужасный  ущерб
стране,  создавал  наконец  ситуацию,  на  которую  начиная
с  декабря  1941  года  была  направлена  вся  стратегия  Гитле¬
ра.  Именно  в  это  время,  когда  Германия  уже  погрузилась
в  пучину  тотального  поражения,  он  ожидал  столкновения
западных  держав  и  русских  на  немецкой  земле,  которого,
как  он  надеялся,  ему  удалось  достичь,  втянув  в  войну  Аме¬
рику,  и  от  которого  он  ожидал  воскресения  уже  погибшей
Германии  и,  наконец,  осуществления  своей  сокровенной  и
постоянной  концепции:  покорения  СССР  в  союзе  с  Запа¬
дом.
 ФИНАЛ
 Последние  пять  месяцев  Второй  мировой  войны  при¬
чинили  Германии  больше  страданий  и  принесли  ей  страха,
чем  все  предыдущие  пять  лет.  При  этом  все  ужасы  заключи¬
тельной  фазы  войны  воспринимались  немцами,  которым
 233

пришлось  их  пережить,  как  совершенно  бессмысленные,
поскольку  тотальное  поражение  было  очевидным  для  всех
уже  с  января  1945  года.
 Открыто  провозглашенное  и  жестко  проводившееся
Гитлером  решение  продолжать  борьбу  до  «последней  мину¬
ты»  уже  тогда  было  непостижимым  для  большинства  нем¬
цев.  Оно  осталось  непонятым  до  конца  войны.  В  то  время
уже  казалось,  что  Гитлер,  который  за  пять  лет  войны  как
физически,  так  и  психически  сильно  сдал,  под  влиянием
приближающейся  катастрофы  лишился  рассудка.  Такая
точка  зрения  и  ныне  еще  широко  распространена.
 Но  она  ошибочна.  До  последнего  вздоха  Гитлер  оставал¬
ся  таким,  каким  он  был  всегда.  Он  всегда  с  «хладнокров¬
ной»  последовательностью,  невзирая  на  потери,  доводил
все  до  крайностей,  твердо  веря  в  то,  что  именно  этим  он
опережает  любого  противника.  Его  самым  сильным  ору¬
жием  и  самой  большой  гордостью  было  то,  что  он  никогда
не  пасовал  перед  неопределенностью.  Если  Гитлер  и  был
сумасшедшим  —  а  он,  видимо,  в  определенном  смысле
им  был,  —  то  он  был  таковым  всегда.  Его  безумие,  одна¬
ко,  всегда  имело  метод  и  никогда,  как  в  последние  месяцы
своей  жизни,  когда  Гитлер  сознательно  пошел  на  тотальное
поражение  и  разрушение  Германии  (и  свое  самоубийство)
в  качестве  средства  политики,  он  не  планировал  и  не  при¬
менял  этот  метод  сознательно.
 Если  оценивать  ситуацию  с  точки  зрения  Гитлера,  со¬
противление  до  последней  минуты  не  было  бессмыслен¬
ным.  Только  такое  сопротивление  могло  привести  к  итогу,  к
которому  начиная  с  декабря  1941  года  была  направлена  вся
его  стратегия:  фронтальное  столкновение  западных  держав
с  Советским  Союзом.  Такое  столкновение,  которое  с  само¬
го  начала  было  слабым  местом  и  внутренним  противоре¬
чием  в  расчетах  Гитлера,  заранее  предполагало  поражение
Германии.  До  тех  пор,  пока  непобежденная  Германия  оста¬
валась  изоляционным  слоем  между  Востоком  и  Западом,
последние  не  могли  прийти  к  столкновению.
 Для  политика  с  нормальным  разумом  такая  логика  яви¬
лась  бы  причиной  в  корне  пересмотреть  всю  концепцию.
 234

Однако  Гитлер  не  был  политиком  с  нормальным  разумом.
Он  обладал  не  знавшей  границ  смелостью  и  упорством,
которые  в  предшествующие  годы  казались  ему  самому  и
большинству  его  соотечественников  высшей  формой  ге¬
ния.  Эти  качества  он  проявил  и  в  этот  момент:  поскольку
поражение  Германии  являлось  предпосылкой  для  войны
между  Востоком  и  Западом,  на  которую  он  делал  ставку,
Германия  должна  была  погибнуть  именно  в  результате  по¬
ражения,  а  затем  уже  продолжать  борьбу.  Для  достижения
окончательной  победы  ни  в  коем  случае  нельзя  было  укло¬
ниться  от  подобного  болезненного  промежуточного  этапа,
чтобы  спасти  что-нибудь  «второстепенное»  —  человеческие
жизни,  культурные  и  материальные  ценности  или  даже  су¬
ществование  государства.
 Надежда  Гитлера  на  столкновение  Запада  с  Востоком
была  не  такой  уж  необоснованной:  весной  и  ранним  летом
 1945 	года  действительно  была  опасность  (или,  если  хоти¬
те,  шанс),  что  война  между  победителями  могла  вспыхнуть
сразу  же.  По  крайней  мере  один  из  ведущих  деятелей  коа¬
лиции  —  Черчилль  был,  по  достоверным  источникам,  го¬
тов  и  даже  стремился  к  этому.  Да  и  сама  мысль  продолжать
борьбу  после  тотального  поражения,  не  имея  ни  государ¬
ства,  ни  территории,  не  была  голой  фантазией  сумасшед¬
шего.  Однако  у  Германской  империи  Гитлера,  которая  вела
не  национальную  и  революционную,  а  империалистиче¬
скую,  грабительскую  войну,  не  было  для  этого  ни  психоло¬
гических,  ни  социальных  предпосылок.  Гитлер,  как  всегда,
вел  большую  игру.  Он  даже  поражение  хотел  сделать  побе¬
дой  —  конечной  победой  на  Востоке;  при  этом  он  проиграл
то,  что  большинству  немцев  казалось  в  это  время  лучшим  и
еще  достижимым  —  поражение  на  Западе.
 В  конце  1944  года  армии  союзников  на  западе  и  Крас¬
ная  Армия  на  востоке  подошли  к  границам  Германии,  но
империя  была  еще  стабильной.  Для  успешной  защиты  на
обоих  фронтах  сил  уже  не  хватало,  но  для  одного  фронта
их,  видимо,  еще  хватило  бы:  Германия,  образно  говоря,
могла  еще  выбирать,  кто  ее  победит  и  оккупирует.  У  Герма¬
нии  был  еще  порох  в  пороховницах.  Гитлер  использовал  его
 235

против  Запада:  наступление  в  Арденнах  в  декабре  1944  года
было  одной  из  наиболее  важных  по  последствиям  военных
операций  в  период  Второй  мировой  войны.
 Решение  Гитлера  нанести  еще  один  удар  по  Западу  ка¬
жется  на  первый  взгляд  парадоксальным.  Ведь  он  хотел
продолжить  войну  против  Советского  Союза  на  сторо¬
не  Запада!  Разве  не  логичнее  было  сконцентрировать  все
оставшиеся  силы  на  Востоке  и  в  большей  или  меньшей
степени  без  сопротивления  открыть  ворота  западным  дер¬
жавам?  Но  это  была  логика  разбитых  немцев,  а  не  Гитлера.
Он  признавал  поражение,  но  желал  продолжения  войны  и
лелеял  надежду  на  конечную  победу.
 Если  бы  Гитлер  продолжал  войну  против  СССР  и  от¬
крыл  бы  ворота  западным  державам,  они  оккупировали
бы  всю  Германию.  Немцы  с  облегчением  восприняли  бы
свою  участь,  и  война  была  бы  закончена.  Но  это  был  не  тот
вариант,  к  которому  стремился  Гитлер.  Война  должна  бы¬
ла  продолжаться;  надо  было  заставить  западные  державы
продолжить  ее  против  СССР,  а  для  этого  они  должны  были
объединиться  с  Германией,  с  его,  гитлеровской,  Германией.
Для  достижения  этой  цели  война  должна  была,  так  сказать,
переместиться  на  Запад  —  русские  на  Германию,  а  немцы  —
на  Бельгию  и  Францию.
 Гитлер  хотел  поставить  западные  державы  перед  вы¬
бором:  либо  в  последнюю  минуту  выступить  вместе  с  ним
против  Советского  Союза,  либо  остаться  у  разбитого  ко¬
рыта.  Он  верил,  что  они  скрипя  зубами  выберут  партнер¬
ство  с  Германией  как  меньшее  зло.  Своим  наступлением  в
Арденнах  Гитлер  хотел  им  показать,  что  он  не  может  уже
сдержать  русских,  но  их  он  может  и  будет  сдерживать  и  да¬
же  может  отбросить.  Либо  вы  будете  вместе  со  мною  стоять
на  берегах  Вислы,  либо  русские  дойдут  до  Рейна  и  даже  до
Ла-Манша.  Выбирайте!
 Но  такой  замысел  не  удался.  Не  хватило  сил.  После
первых  успехов  наступление  в  Арденнах  захлебнулось,  и  в
конечном  итоге  пришлось  вернуться  на  исходные  рубежи
[5].  Русские  же  прорвали  в  середине  января  ослабленный
 236

из-за  наступления  на  Западе  германский  Восточный  фронт
и  неудержимо  двигались  к  Одеру.
 Сталин  сам  остановил  свои  армии  на  Одере.  Он,  как  и
Гитлер,  считал,  что  перед  лицом  быстро  несущейся  на  За¬
пад  русской  лавины  западные  державы  впадут  в  панику  и
могут  пойти  на  союз  с  немцами.  Сталин  был  полон  реши¬
мости  не  допустить  этого.
 В  отличие  от  Гитлера  Сталин  был  весьма  трезвым,  хлад¬
нокровным  и  осторожным  политиком.  Он  тоже  видел
опасность  столкновения  продвинувшихся  вперед  армий  с
востока  и  запада.  Ее  можно  было  избежать  лишь  в  результа¬
те  предварительно  заключенных  конкретных  соглашений
о  демаркационной  линии  и  оккупационных  зонах.  Такие
соглашения  были  для  него  важнее  сенсационных  военных
успехов,  которые,  чего  доброго,  могли  напугать  западных
союзников.  Он  был  готов  отказаться  от  соревнования  с  за¬
падными  союзниками  в  захвате  Германии  и  использовал
благоприятное  военное  положение,  чтобы  достичь  дого¬
воренности  о  будущих  оккупационных  зонах  в  Германии.
Это  удалось  ему  сделать  на  Ялтинской  конференции  глав
правительств  в  феврале  1945  года.
 Проект  соглашения  о  зонах  оккупации  в  Германии  был
готов  еще  в  сентябре  1944  года,  но  ни  одно  из  трех  союз¬
нических  правительств  его  до  этого  не  подписало.  Каждое
из  них,  видимо,  еще  втайне  надеялось,  что  военная  удача
может  позволить  ему  получить  более  крупный  кусок  Герма¬
нии,  чем  это  было  предусмотрено  проектом  соглашения,  и
тем  самым  обеспечить  большее  влияние  на  будущее  поли¬
тическое  урегулирование.
 К  этому  времени  советские  армии  уже  находились  в  глу¬
бине  Германии,  а  войска  Эйзенхауэра  только  готовились
форсировать  Рейн.  В  такой  ситуации  Рузвельт  и  Черчилль
должны  были  быть  довольны,  что  Сталин  не  добивался  из¬
менений  в  заключенном  в  сентябре  1944  года  проекте  согла¬
шения  и  по-прежнему  был  готов  ограничиться  предусмо¬
тренным  разделением  на  зоны.  Без  длительных  дискуссий  в
Ялте  была  установлена  демаркационная  линия.  Эта  линия
 237

судьбы  была  единственным  результатом  наступления  Гит¬
лера  в  Арденнах.
 С  самого  начала  демаркационная  линия  была  границей
мира.  Какой  она  будет  в  конечном  итоге,  тогда  никто  еще
не  знал,  но  миру  между  Западом  и  Востоком  она  служила  с
самого  начала.  Она  была  призвана  предотвратить,  чтобы  из
совместной  войны  против  Германии  возникла  новая  война
за  Германию,  война,  которая  была  бы  почти  неизбежной,
если  бы  западные  и  восточные  армии,  стремясь  опередить
друг  друга,  рвались  вперед  навстречу  друг  другу  с  целью
включить  возможно  больший  кусок  Германии  в  сферу  свое¬
го  влияния.
 В  случае  честного  выполнения  Ялтинского  соглашения
мир  между  союзниками  на  первое  время  был  обеспечен,
даже  если  и  оставались  открытыми  почти  все  политиче¬
ские  проблемы,  возникшие  в  результате  войны.  Если  бы
оно  не  выполнялось,  противоречивые  политические  инте¬
ресы  России  и  Запада  почти  автоматически  привели  бы  к
продолжению  войны  между  победителями.  На  это  Гитлер  и
надеялся  все  время.
 Наступление  в  Арденнах  достигло  одного:  сроки  вы¬
полнения  планов  союзников  были  сорваны.  Координиро¬
ванного  весеннего  наступления  не  получилось.  В  январе
русские  наносили  удар  за  ударом,  в  то  время  как  западные
союзники  были  еще  заняты  тем,  что  вновь  готовились  к  на¬
ступлению,  сорванному  битвой  в  Арденнах.  После  добро¬
вольной  остановки  русских  в  феврале  западным  союзникам
удалось  наконец  выйти  к  Рейну.  В  марте  они  форсировали
Рейн  и  в  первой  половине  апреля  почти  неудержимо  дви¬
гались  широким  фронтом  по  Германии,  дальше  согласо¬
ванных  в  Ялте  границ  зон.  В  середине  апреля  американцы
были  уже  в  глубине  Тюрингии  и  Саксонии.  13  апреля  они
переправились  под  Магдебургом  через  Эльбу  и,  так  же  как
русские  два  с  половиной  месяца  назад,  могли  теперь  дви¬
гаться  на  Берлин.  Однако  они  не  сделали  этого,  как  не  сде¬
лали  в  свое  время  русские.  В  первом  случае  это  объяснялось
политическим  решением  Сталина,  теперь  же  речь  шла  о
 238

военном  решении  Эйзенхауэра,  которое  он  вынужден  был
осуществить  вопреки  бурным  настояниям  Черчилля.
 За  день  до  этого,  12  апреля,  от  сердечного  приступа  умер
Рузвельт,  политика  которого  была  направлена  на  сотрудни¬
чество  с  Советским  Союзом  и  после  войны.  На  несколько
недель  Черчилль  становился  самым  влиятельным  полити¬
ком  западного  союза.  После  того  как  конец  гитлеровской
Германии  стал  очевиден,  он,  в  отличие  от  Рузвельта,  видел
в  СССР  уже  не  незаменимого  союзника,  а  новую  опасность
и  нового  противника,  которого  необходимо  подавить  и  от¬
бросить  всеми  средствами,  вплоть  до  продолжения  или  воз¬
обновления  войны.  Черчилль,  который  был  самым  закоре¬
нелым  и  решительным  противником  Гитлера,  настаивал
теперь  на  том,  что  могло  осуществить  его  последнюю  и  в
то  же  время  самую  давнишнюю  надежду:  военное  столкно¬
вение  Запада  с  Россией  и  тем  самым  обеспечить  наконец
всегда  страстно  желаемый  союз  Англии  и  Германии.  Прав¬
да,  речь  могла  идти  уже  о  союзе  с  побежденной  Германией,
с  Германией  без  Гитлера.
 Часто  цитируемое  изречение,  которое  Черчилль  сделал
якобы  в  конце  войны:  «Мы  закололи  не  ту  свинью»,  не¬
правдоподобно.  Этого  он  никогда  не  говорил  и  даже  так
не  думал.  Для  Черчилля  никогда  не  вставал  вопрос  о  пак¬
те  с  Гитлером  или,  скажем,  с  Гиммлером,  который  в  конце
апреля  совершенно  наивно  предлагал  Западу  безоговороч¬
ную  капитуляцию,  продолжая  войну  на  Востоке.  Сначала
должен  был  уйти  Гитлер.  После  этого  Черчилль  был  вполне
готов  начать  войну  со  Сталиным  и  в  этих  целях  использо¬
вать  германские  войска,  как  это  он  сделал  с  итальянцами
после  1943  года,  использовав  их  в  борьбе  против  Гитлера.
 В  течение  всего  апреля  напряженность  в  отношениях
между  Черчиллем  и  Сталиным  заметно  обострялась.  Чер¬
чилль  не  ограничился  постоянными  призывами  к  запад¬
ным  военачальникам  продвинуться  на  восток  настолько,
насколько  это  возможно,  не  обращая  внимания  на  согла¬
сованную  в  Ялте  линию.  На  фронтах  в  Италии  и  Северной
Германии,  которые  находились  под  английским  командо¬
ванием,  велись  переговоры  о  сепаратной  крупной  воен¬
 239

ной  капитуляции;  позже  он  сам  заявлял,  что  он  отдал  рас¬
поряжение  собирать  и  хранить  оружие  капитулировавших
германских  армий,  чтобы  в  случае  необходимости  вновь
вскоре  передать  его  в  руки  тех,  кому  оно  принадлежало.
(«Не  исключено,  что  все  мы  однажды  будем  настоятельно
в  этом  нуждаться».)  В  последние  недели  Второй  мировой
войны  ход  мыслей  Черчилля  и  Гитлера  совпадал.  Они  оба
рассчитывали  на  столкновение  между  Востоком  и  Западом
в  Германии,  и  оба  работали  на  это.
 Они  оба  были  в  конечном  счете  едины  даже  в  том,  что
Гитлер  как  личность  стоял  на  пути  желаемого  ими  измене¬
ния  союзов  и  продолжения  войны.  Решение  Гитлера  пойти
на  драматическое  самоубийство  в  имперской  канцелярии  в
Берлине  в  момент  захвата  города  русскими  возникло,  как
это  наглядно  видно  из  его  «политического  завещания»,  со¬
всем  не  в  результате  лишь  личного  отчаяния.  Это  был  обду¬
манный  политический  акт.  Гитлер  ушел,  чтобы  освободить
Германии  путь  к  продолжению  войны  на  стороне  Англии
и  Америки.  Этим  же  объясняется  назначение  на  пост  пре¬
зидента  империи  и  Верховного  Главнокомандующего  не
партийного  политика,  а  относительно  не  скомпрометиро¬
вавшего  себя  в  глазах  Запада  «беспартийного»  солдата  —
гросс-адмирала  Дёница.  Этим  же  объясняются  неодно¬
кратные  заверения  в  завещании,  что  он,  Гитлер,  никогда  не
хотел  войны  1939  года,  войны  «против  Англии,  тем  более
Америки»  (соответствующее  утверждение  о  войне  против
СССР  отсутствует).  Этим  же  можно  объяснить  прежде  все¬
го  и  призыв,  который  красной  нитью  проходит  через  за¬
вещание,  —  ни  при  каких  обстоятельствах  не  прекращать
борьбу,  напротив,  продолжать  ее  «не  важно  где»  против
«врагов  отечества».  «Многие  самые  мужественные  мужчи¬
ны  и  женщины  полны  решимости  связать  до  конца  свою
жизнь  с  моей.  Но  я  их  просил,  затем  приказал  не  делать
этого  и  принять  участие  в  дальнейшей  борьбе  нации».
 В  своем  последнем  послании  из  бункера  имперской  кан¬
целярии  он  приказывал  вермахту:  «Задача  была  и  остается
обеспечить  немецкому  народу  пространство  на  Востоке».
Нет  никаких  сомнений  в  том,  что  Гитлер,  уходя  из  жизни,
 240

считал,  что  война  продолжается,  и  надеялся,  что  без  него
она  будет  вестись  лучше,  чем  с  ним.  Такие  надежды  имели
под  собой  основу.
 Не  прошло  и  недели  после  смерти  Гитлера,  еще  не  была
подписана  капитуляция,  как  Черчилль  выступил  в  одном
из  драматических  меморандумов  против  выполнения  Ял¬
тинских  соглашений.  «Я  опасаюсь,  —  писал  он,  —  что  в
случае  марша  русских  по  Германии  вплоть  до  Эльбы  могут
разыграться  ужасные  события.  Предполагаемый  отход  аме¬
риканских  войск  в  границы  зон...  означает,  что  волна  рус¬
ского  превосходства  расширилась  бы  с  фронта  в  пятьсот-
шестьсот  километров  примерно  на  двести  километров.
Осуществление  этого  явилось  бы  самым  мрачным  событи¬
ем  в  мировой  истории...  Мы  имеем  в  своих  руках  несколько
значительных  рычагов...  Перед  тем  как  западные  державы
отойдут  с  нынешних  позиций  в  предусмотренные  границы
зон,  мы  должны  получить  обязательные  заверения  по  сле¬
дующим  пунктам:  Польша,  временный  характер  русской
оккупации  Германии,  вводимый  в  русифицированных  или
контролируемых  Россией  странах  дунайского  бассейна  по¬
рядок  должен  учитывать  особые  интересы  Австрии,  Чехос¬
ловакии  и  Балкан...  Наши  надежды  мы  должны  возложить
на  скорую  пробу  сил  и  глобальное  выяснение  отношений  с
Россией».  Он  говорил  о  «незначительных  перспективах  из¬
бежать  третью  мировую  войну»  и  «необходимости  жесткого
языка  в  каком-либо  немецком  городе,  занятом  Америкой  и
Англией».
 Это  было  именно  то,  на  что  надеялся  и  рассчитывал  Гит¬
лер.  Но  из  этого  ничего  не  вышло.  Черчилль  потерпел  фиа¬
ско,  причем  не  от  немцев,  а  от  американцев  и  в  конце  кон¬
цов  от  самих  англичан.  Ослабевшие  и  уставшие  от  войны
немцы,  которые  начиная  с  января  массами  бежали  с  вос¬
тока  на  запад,  ждали  все  же  со  странным  смешением  фата¬
лизма  и  злорадства  возобновления  войны.  «Скоро  мы  вам
пригодимся»  —  такие  заявления  наиболее  часто  можно  бы¬
ло  слышать  в  беседах  между  офицерами  западных  оккупа¬
ционных  держав  и  немецкими  военнопленными.
 241

Правительство  Дёница,  которое  в  течение  14  дней  после
безоговорочной  капитуляции  продолжало  исполнять  свои
функции  во  Фленсбурге  под  английским  покровитель¬
ством,  делало  все,  чтобы  как  можно  больше  солдат  пере¬
бросить  с  Восточного  фронта  в  плен  к  западным  державам
и  сохранить  определенную  военную  дисциплину  и  боевую
готовность.  Матросы  германских  военно-морских  сил,  ко¬
торые  считали,  что  для  них  война  закончена,  и  самовольно
покидали  свой  корабль,  расстреливались  как  дезертиры  по
законам  военного  времени  даже  после  капитуляции  8  мая.
За  немцами,  видимо,  дело  не  стало  бы,  если  бы  западные
союзники  вручили  им  отнятое  оружие  для  новой  войны
против  Советского  Союза.
 Но  американцы  не  были  к  этому  готовы.  Им  предстояла
еще  главная  схватка  с  Японией,  и  они  стремились  разде¬
лить  эту  работу  с  русскими.  У  них  не  было  желания  начи¬
нать  вместо  этого  третью,  по  их  мнению  излишнюю,  войну
против  СССР.  После  длительных  колебаний  и  вопреки
протестам  Черчилля  в  конце  июня  состоялся  отвод  войск
за  линию,  установленную  в  Ялте,  а  в  обмен  за  отвод  войск
западные  войска  заняли  свои  сектора  в  Берлине,  догово¬
ренность  о  которых  также  была  достигнута  в  Ялте.  Тем  са¬
мым  была  снята  непосредственная  военная  напряженность
между  союзниками  и  сделан  поворот  от  войны  к  миру.  Че¬
тырнадцать  дней  спустя  главы  правительств  трех  великих
держав  встретились  в  Потсдаме,  чтобы  уладить  политиче¬
ские  разногласия  и  выработать  принципы  обращения  с  по¬
бежденной  Германией.
 Они  делали  это  с  грехом  пополам,  с  некоторым  ком¬
промиссом  и  задней  мыслью.  Во  время  конференции  в
Потсдаме  поступило  сообщение  из  Америки  об  успешном
испытании  атомной  бомбы.  У  Черчилля  вновь  появились
надежды:  имея  атомную  бомбу,  американцы  должны  бы¬
ли  уменьшить  интерес  к  военной  помощи  СССР  против
Японии,  общее  соотношение  сил,  казалось,  изменилось  в
пользу  Запада.  Неужели  наступила  наконец  возможность
осуществить  «пробу  сил»  и  заговорить  «жестким  языком»
с  русскими,  о  чем  Черчилль  говорил  еще  в  мае?  Но  еще  до
 242

того,  как  это  случилось,  27  июля,  то  есть  в  разгар  работы
конференции,  поступили  результаты  состоявшихся  за  три
недели  до  конференции  выборов  в  Англии.  Черчилль  был
свергнут.
 Черчилль  был  нужен  Англии,  чтобы  вести  войну  против
Германии.  Однако  при  всем  восхищении  и  всей  благодар¬
ности  за  то,  что  он  сделал  в  войне  против  Германии,  она  не
захотела  его  услуг  для  развязывания  войны  против  Совет¬
ского  Союза.  Тем  самым  жребий  был  брошен.  Вторая  ве¬
ликая  война  Германии  завершилась  отныне  окончательно.
Германия  напрасно  дралась  до  последней  минуты.  Ужас¬
ной  ценой  человеческих  жизней  и  разрушений  заплатила
она  за  то,  чтобы  Восток  и  Запад  разделили  ее  для  оккупа¬
ции  и  управления.  Германская  империя  продолжала  еще
существовать,  но  призрачно  и  без  собственных  политиче¬
ских  органов,  как  своего  рода  единое  образование,  находя¬
щееся  под  верховной  властью  четырех  держав  (четвертой
оккупационной  державой  стала  Франция),  которым  она
безоговорочно  передала  свой  суверенитет.  Государственное
существование  Германии  зависело  с  этих  пор  от  единства
четырех  держав,  которое  совершенно  неожиданно  продол¬
жалось  почти  три  года.
 ИМПЕРИЯ  ЧЕТЫРЕХ  ДЕРЖАВ
 «Правительства  Соединенного  королевства,  Соединен¬
ных  Штатов  Америки,  Союза  Советских  Социалистических
Республик  и  Временное  Правительство  Французской  Ре¬
спублики  настоящим  берут  на  себя  верховную  власть  в  от¬
ношении  Германии,  включая  всю  власть,  которой  распола¬
гает  германское  правительство,  Верховное  Командование
вермахта  и  любое  земельное,  муниципальное  или  местное
правительство  или  власть.  Все  германские  власти  и  герман¬
ский  народ  должны  безоговорочно  выполнять  требования
союзных  представителей  и  полностью  подчиняться  всем
воззваниям,  приказам,  распоряжениям  и  инструкциям».
 Указанным  Заявлением  правительств  от  5  июня  1945  го¬
да  четыре  державы  положили  начало  периоду  истории  гер-
 243

майского  государства,  который  длился  четыре  года  и  закон¬
чился  в  1949  году  образованием  Федеративной  Республики
Германии  и  Германской  Демократической  Республики.
 В  этот  период  Германская  империя  продолжала  еще  су¬
ществовать  и  под  иностранным  господством.  Заявление  от
 5 	июня  недвусмысленно  констатировало:  «Взятие  на  себя
такой  власти...  не  является  аннексией  Германии».
 Оно  не  являлось  также  разделом  Германии.  До  конца
1947  года  четыре  державы,  которые  совместно  управляли
Германской  империей,  не  намеревались  ее  делить.  Более
того,  период  четырехстороннего  управления  еще  нераз¬
деленной  Германии  следует  рассматривать  конечной  фа¬
зой  истории  германского  государства.  Можно  сказать,  что
империя  четырех  держав  была  четвертой  империей,  если
считать,  что  империя  Бисмарка  была  первой,  Веймарская
республика  —  второй  и  гитлеровская  империя  —  третьей.
 Всеми  силами  немцы  постарались  вытеснить  из  памяти
этот  необычный  период  своей  истории.  Это  было  непри¬
ятное  время  для  немца:  бедствие,  повсеместный  голод,
неуверенность  и  огромное  внутригерманское  перемещение
народа.  И  все  же  именно  это  безрадостное  время  еще  раз
предоставило  немцам  неожиданный  шанс  спасти  свое  на¬
циональное  единство  в  условиях  развала  третьей  империи.
 Немцы  не  любят  вспоминать  эти  годы.  Это  объясняется,
видимо,  тем,  что  они  даже  не  поняли  упомянутого  шанса,
но  не  хотят  в  этом  признаться.  Несмотря  на  голод  и  борьбу
за  существование,  другие  народы,  у  которых  националь¬
ное  чувство  развито  более  сильно,  извлекли  бы  большую
пользу  из  того  факта,  что  по  меньшей  мере  в  течение  двух
лет  четыре  державы-победительницы  серьезно  стремились
перестроить  и  сохранить  национальное  единство  Герма¬
нии,  которая  несла  на  себе  тяжелое  бремя  ответственности
и  границы  которой,  правда,  были  сужены.  Если  бы  немцы
проявили  подлинное  чувство  национальной  общности  и
поддержали  это  стремление,  видимо,  дело  увенчалось  бы
успехом.
 Решение  четырех  держав  управлять  Германией  как  не¬
разделенной  национальной  единицей  было  принято  уже
 244

после  победы  летом  1945  года  и  было  совсем  не  простым
делом.  В  ходе  войны  в  центре  переговоров  союзников  на¬
ходились  планы  расчленения  Германии,  а  на  конференции
в  Ялте  уже  было  достигнуто  единство  по  вопросу  о  разделе
Германии,  однако  лишь  «в  принципе».  У  союзников  были
путаные  и  противоречивые  представления  о  том,  как  сле¬
дует  разделить  Германию,  какие  создать  новые  германские
государства  и  как  должны  строиться  отношения  между  ни¬
ми  и  государствами-победителями.
 План  Рузвельта  предусматривал  создание  пяти  бес¬
помощных  мелких  германских  государств:  максимально
уменьшенной  Пруссии,  несколько  расширенных  Ганно¬
вера  и  Гессена,  а  также  Саксонии  (с  Тюрингией)  и  южно¬
германского  государства  в  составе  Баварии,  Вюртемберга  и
Бадена.  Саарская  и  Рурская  области,  а  также  район  Киль-
ского  канала  должны  были  быть  интернационализированы
и  находиться  под  управлением  Объединенных  Наций.
 Черчилль  был  против  возвращения  к  системе  мелких  го¬
сударств.  Он  выступал  за  великодушный  раздел  пополам,  но
не  такой,  как  он  произошел  позже  по  вертикальной  грани¬
це,  а  по  горизонтальной:  на  севере  —  Большая  Пруссия  со
столицей  в  Берлине  (примерно  в  границах  бисмарковского
Северогерманского  союза),  которая  была  бы  обрезана  на
востоке  и  западе  в  пользу  Польши  и  Франции  и  имела  бы
статус  побежденного  противника;  на  юге  —  конфедерация
дунайских  государств  со  столицей  в  Вене,  в  которую  входи¬
ли  бы  Баден,  Вюртемберг,  Бавария,  Австрия,  может  быть,
Венгрия  и  даже  Румыния,  в  отношении  которой  он  был  на¬
строен  лучше.  В  такой  конфедерации  государств  он  видел
будущего  английского  союзника  и  материковый  коридор,
который  явился  бы  продолжением  англо-французской  Ан¬
танты  в  Европе.
 Сталин  последовательно  отклонял  английский  план,  ко¬
торый,  по  его  мнению,  носил  в  основе  своей  антирусский
характер.  В  отношении  идеи  Рузвельта  Сталин  не  сказал  ни
да,  ни  нет.  Своего  плана  расчленения  Германии  он  никогда
не  предлагал.  В  конечном  счете  Сталин  был  первым,  кто
открыто  отмежевался  от  всех  планов  раздела.
 245

9  мая  1945  года  он  заявил:  «Советский  Союз  торжеству¬
ет  победу,  хотя  он  и  не  собирается  ни  расчленять,  ни  уни¬
чтожать  Германию».
 Преемники  Рузвельта  и  Черчилля  тоже  отказались  ле¬
том  1945  года  от  планов  расчленения  Германии.  Все  три
державы-победительницы  были  в  это  время  озабочены
тем,  что  раздел  Германии  может  больше  проблем  создать,
чем  решить,  и  скорее  увеличить,  чем  уменьшить,  трения
между  союзниками.  Все  трое  втайне  хотели  иметь  будущую
Германию  возможным  союзником  или  по  крайней  мере
полезным  буферным  государством  для  защиты  от  другого
победителя.  Все  три  державы,  как  показала  Потсдамская
конференция  и  последующие  годы,  выступали  за  сохра¬
нение  Германии  как  единого  экономического  и  политиче¬
ского  целого,  причем  каждая  из  них  стремилась,  конечно,
создать  самые  благоприятные  исходные  позиции  для  реа¬
лизации  своих  идей  и  для  своих  сторонников,  а  также  для
оказания  максимального  влияния  на  развитие  положения
в  Германии.
 Франция,  которая  участвовала  в  управлении  и  пере¬
стройке  Германии  как  четвертая  держава-победительница,
занимала  иную  позицию.  В  сознании  французов  еще  глубо¬
ко  сидело  шоковое  состояние  1940  года  и  печальный  опыт
многолетней  германской  оккупации.  Франция  не  желала
вновь  оказаться  лицом  к  лицу  с  более  мощным  и  сильным
германским  соседом.  Как  минимум  Франция  стремилась
отделить  от  Германии  Саарскую  и  Рурскую  области.  Но  и  в
этом  случае  Германия,  по  ту  сторону  Рейна  расчлененная,
была  для  нее  более  желательной,  чем  единая.  Было  бы  не¬
серьезно  ожидать  от  французов  чего-либо  другого.  И  нель¬
зя  их  упрекать  за  это.  Любой  в  их  положении  поступил  бы
так  же.  Никто  из  них  не  мог  тогда  искренне  желать  про¬
должения  существования  или  восстановления  Германской
империи.
 Именно  Франция  во  главе  с  де  Голлем  безвозвратно
перевела  в  1945  году  стрелки,  которые  вели  к  воссозданию
будущего  общегерманского  национального  государства.
На  конференции  в  Потсдаме  было  решено  сразу  же  создать
 246

под  руководством  Союзного  Контрольного  Совета  цен¬
тральные  общегерманские  департаменты  по  вопросам  фи¬
нансов,  промышленности,  транспорта  и  внешней  торговли
во  главе  с  немецкими  статс-секретарями,  которые  явились
бы,  несомненно,  начальными  органами  нового  имперско¬
го  правительства.  Франция  наложила  в  Контрольном  Со¬
вете  вето  на  осуществление  этого  решения.  Другим  трем
державам  не  удалось  переубедить  де  Голля.  Тем  самым  бы¬
ло  предотвращено  «конституирование»  дальнейшего  су¬
ществования  Германской  империи.  В  последующие  годы
постепенно  становилось  все  яснее,  что  уже  нельзя  было
вернуть  возможность,  упущенную  в  результате  наложения
Францией  вето  в  1945  году.
 Однако  в  эти  годы  до  марта  1948  года  в  Берлине  продол¬
жало  работать  правительство  Германской  империи,  хотя
оно  не  было  немецким,  а  правительством  четырех  держав
в  лице  Союзного  Контрольного  Совета.  Контрольный  Со¬
вет  правил  еще  не  расчлененной  Германией,  хотя  она  и  по¬
теряла  восточные  области  по  ту  сторону  Одера  —  Нейсе  и
Саарскую  область  на  западе.  Надо  сказать,  что,  по  крайней
мере  в  первые  годы,  Контрольный  Совет  действовал  впол¬
не  планомерно  и  эффективно  на  основе  согласованных
решений,  в  которых  просматривалась  ясная  совместная
политика.  Контрольный  Совет  осуществил  такую  реформу
империи,  какую  едва  ли  лучше  сумело  бы  провести  немец¬
кое  правительство.  Подобно  тому,  как  Наполеон  в  начале
XIX  века,  четыре  державы  открыли  в  середине  XX  века  но¬
вую  страницу  в  истории  Германии,  ликвидировали  нераз¬
бериху  и  дали  Германии  то,  чего  она  не  имела  до  этого:  со¬
временные,  понятные  для  всех  и  осязаемые  политические
институты.  Еще  в  гитлеровское  время  Германская  империя
перестала  в  строгом  смысле  слова  быть  государством.  У  нее
не  было  больше  конституции,  государственных  институтов
с  четко  определенной  концепцией,  правовой  системы  и  яс¬
но  очерченной  системы  управления.  Она  состояла  из  бур¬
но  разраставшихся,  как  раковые  метастазы,  «государств  в
государстве»,  которые  перекрывали  и  подавляли  друг  друга
и  существовали  рядом  друг  с  другом  лишь  благодаря  еди¬
 247

ному  подчинению  Гитлеру.  Это  были  нацистская  партия,
СС,  СА,  вермахт,  «Рабочий  фронт»,  Организация  Тодта  и
т.д.  Каждая  организация  была  «империей»  для  себя,  «вот¬
чиной»  таких  нацистских  главарей,  как  Борман,  Гиммлер,
Геринг,  Лей,  Шпеер  и  других,  отношение  которых  к  госу¬
дарству  едва  ли  отличалось  от  отношения  могуществен¬
ных,  интриговавших  и  враждовавших  между  собой  князей
к  умирающей  империи  периода  барокко.
 Непреходящей  заслугой  правительств  четырех  держав
является  ликвидация  ужасной,  нарастающей  неразберихи.
Персональная  денацификация  была  проведена  в  различ¬
ных  зонах  по-разному,  в  отдельных  —  это  был  лишь  фарс.
Что  же  касается  государственной  денацификации,  прежде
всего  ликвидации  нацистских  организаций  и  ведомств,  и
которых  Германская  империя  как  государство  почти  за¬
дыхалась,  то  она  была  проведена  везде  одинаково,  основа¬
тельно  и  надолго  [6].
 Надо  сказать,  что  правительства  четырех  держав  не
только  создали  пригодную  площадку  для  строительства  го¬
сударства,  но  и  строили  на  ней.  В  области  юстиции  и  управ¬
ления  эта  работа  носила  в  основном  характер  реставрации,
в  то  время  как  в  непосредственно  политической  области
она  создавала  совершенно  новую  основу.  Ее  основным  ре¬
зультатом  явилась  «федерализация»  и  «демократизация»
Германии.  Другими  словами,  была  создана  новая  система
земель  и  партий.
 Вывод  о  том,  что  в  первые  годы  своего  совместного  го¬
сподства  в  Германии  четыре  державы  действительно  хотели
создать  единое  германское  государство  с  едиными  поли¬
тическими  институтами,  следует  также  из  того,  что  систе¬
ма  земель  и  партий  была  вначале  одинаковой  во  всех  че¬
тырех  зонах.  При  этом  в  вопросах  федерализации  впереди
шли  западные  державы,  а  демократизации  —  русские,  но
те  и  другие  приспособлялись  и  присоединялись  к  соответ¬
ствующим  мерам.  Четвертый  рейх  являлся  федеративной
республикой,  состоявшей  из  пятнадцати  большей  частью
вновь  созданных  земель,  пять  из  которых  находились  в  со¬
ветской  зоне.  Это  была  демократическая  республика,  во
 248

всех  землях  и  зонах  которой  действовали  четыре  официаль¬
ные  партии:  коммунистическая,  социал-демократическая,
либеральная  и  христианско-демократическая.  Русские  уже
в  июне  1945  года  решили  создать  эти  партии  в  своей  зоне;
западные  державы  сделали  это  с  некоторым  опозданием.
 В  1945-м,  1946-м  и  даже  в  1947  году  совместная,  направ¬
ленная  на  создание  нового  общегерманского  государства
политика  Контрольного  Совета  явно  превалировала  над
разногласиями,  которые  возникали  при  ее  осуществлении  в
различных  зонах  по  причине  противоположных  политиче¬
ских  принципов,  идеологий  и  интересов  четырех  держав.
 Конечно,  в  Восточной  зоне  уже  в  1945  году  начали  про¬
водиться  радикальная  земельная  реформа  и  широкая  со¬
циализация,  чего  не  было  в  западных  зонах.  Большое  зна¬
чение  имело  слияние  КПГ  и  СДПГ  в  СЕПГ,  которое  было
осуществлено  в  советской  зоне  весной  1946  года.
 У  большинства  немцев  с  самого  начала  не  было  жела¬
ния  воспользоваться  неожиданно  появившейся  возможно¬
стью.  В  течение  всего  времени,  пока  союзники  еще  были
готовы  сохранить  единую  реконструированную  Германию,
немцы  просто  не  участвовали  в  этом  процессе.  Они  вели
себя  совершенно  пассивно  и  ворчливо  и  безучастно  дела¬
ли  лишь  то,  что  им  приказывали.  Лишь  в  1948  году,  когда
вследствие  «холодной  войны»  Восток  и  Запад  отказались  от
совместной  политики,  в  том  числе  и  в  отношении  Герма¬
нии,  и  перешли  к  созданию  в  своих  зонах  двух  раздельных
германских  государств,  немцы  вдруг  неожиданно  вновь
проявили  рвение.  Они  вновь  неожиданно  обнаружили  еди¬
ное  германское  сердце.
 Для,  мягко  говоря,  сдержанного  отношения  немцев  в
вопросе  общегерманского  сотрудничества  по  линии  пар¬
тий  и  земель  характерными  были  два  примера.
 5 	октября  1945  года  в  Веннигсене  под  Ганновером  со¬
стоялась  первая  имперская  конференция  вновь  созданной
СДПГ.  На  этой  конференции,  которая  проходила  под  ру¬
ководством  Курта  Шумахера,  партия  создала  Центральное
правление  для  трех  западных  зон,  отклонив  требование  От¬
то  Гротеволя  о  создании  организации  в  рамках  всех  четырех
 249

зон  во  главе  с  президиумом  в  Берлине.  Тем  самым  с  самого
начала  самостоятельная  СДПГ  в  советской  зоне  оккупации
во  главе  с  Гротеволем  была  предоставлена  сама  себе.  Если
бы  СДПГ  конституировалась  в  то  время  как  общегерман¬
ская  партия,  едва  ли  было  бы  так  легко  осуществить  слия¬
ние  с  КПГ.  Было  ясно,  что  СДПГ  Шумахера,  если  даже  она
 об 	этом  открыто  и  не  говорила,  уже  в  октябре  1945  года  дей¬
ствовала  по  принципу,  который  был  примерно  в  то  же  вре¬
мя  сформулирован  Аденауэром:  «Восточная  зона  потеряна
на  необозримое  время».
 6 	июня  1947  года  в  Мюнхене  состоялась  первая,  и  един¬
ственная,  встреча  руководителей  пятнадцати  немецких  зе¬
мель.  Конференция  лопнула  еще  до  того,  как  она  началась,
так  как  премьер-министры  десяти  земель  западных  зон
отказались  включить  в  повестку  дня  требование  премьер-
министров  земель  советской  зоны  оккупации  об  «образо¬
вании  центральной  германской  администрации».  После
этого  пять  министров  советской  зоны  оккупации  покинули
зал  заседаний.  Кстати,  они  представляли  земельные  прави¬
тельства,  которые  были  избраны  на  свободных  выборах.
Тогда  еще  не  было  ни  единых  списков,  ни  Национального
фронта  в  тогдашней  советской  зоне.
 Следует  признать,  что  встреча  премьер-министров  зе¬
мель  была  разрешена  американскими  и  французскими  во¬
енными  губернаторами  с  колебаниями,  различными  огра¬
ничениями  и  оговорками  и  излишняя  самостоятельность
была  чревата  для  них  неприятностями.  Но  какой  другой
народ,  который  действительно  стремится  к  своему  нацио¬
нальному  единству,  можно  было  бы  удержать  от  того,  чтобы
не  воспользоваться  такой  возможностью  для  достижения
общегерманского  взаимопонимания?
 Следует  признать  также,  что  6  июня  1947  года  единая  по¬
литика  четырех  держав  уже  отмирала.  За  день  до  этого  госу¬
дарственный  секретарь  США  Маршалл  в  своей  известной
гарвардской  речи  провозгласил  программу  восстановления
Европы,  так  называемый  план  Маршалла.  Не  исключено,
что  премьер-министры  германских  земель  и  не  смогли  бы
в  июне  1947  года  сдержать  раскольническую  политику  ок¬
 250

купационных  держав,  если  бы  они  даже  и  захотели  этого.
Но  разве  не  было  причины  хотя  бы  попытаться  сделать  это,
если  бы  они  действительно  стремились  к  единству?
 И  все  же  совершенно  очевидно,  что  политика  четырех
держав  в  1945—1947  годах,  направленная  на  достижение
единства,  нашла  слабую  реакцию  у  немецких  политиков
и  немецкого  народа.  Она  почти  не  учитывалась.  Немцы  не
верили  в  мир.  И  надо  сказать,  что,  по  крайней  мере  внача¬
ле,  они  имели  на  это  право.  С  другой  стороны,  большин¬
ство  немцев  вовсе  не  хотели  мира  с  союзниками.  Такой
мир  с  побежденной,  урезанной,  хотя  и  продолжавшей  су¬
ществовать  Германской  империей  был  бы,  конечно,  тяже¬
лым.  Большинство  немцев  не  хотели  брать  на  себя  как  на
«единый  народ»  такие  трудности  и  сообща  нести  их.  Они
не  ожидали  больше  ничего  и  от  развала  единства  союзни¬
ков,  если  даже  при  этом  окончательно  улетучивалось  на¬
циональное  единство.
 Начиная  с  января  1945  года  в  Германии  непрерывным
потоком  шло  переселение  народа  с  востока  на  запад,  при¬
чем  не  только  с  территории  восточнее  Одера  и  Нейсе,  от¬
куда  люди  выселялись,  но  и  из  русской  оккупационной
зоны,  откуда  никого  не  выгоняли.  Этому  физическому
перемещению  с  востока  на  запад  соответствовало  и  духов¬
ное.  Немцы  бежали  от  поражения  на  востоке  к  поражению
на  западе.  Они  хотели  быть  не  побежденными  немцами,  а
побеждать  вместе  с  Западом.  Тем  самым  они  отказались  от
Германской  империи,  так  же  как  они  это  сделали  в  отно¬
шении  оставшихся  в  Восточной  зоне  соотечественников,
которые  для  них  с  этих  пор  стали  своего  рода  «русскими»,
точно  так  же  как  они  сами  начали  чувствовать  себя  своего
рода  «американцами».
 Для  объяснения  этого  массового  психоза  можно  назвать
несколько  материальных  причин,  однако  они  не  раскрыва¬
ют  содержания  проблемы.  Конечно,  борьба  за  существова¬
ние  в  Восточной  зоне  была  более  жесткой,  чем  в  Западной
зоне.  Репарационная  политика  России  была  (и,  надо  ска¬
зать,  обоснованно)  более  беспощадной,  чем  политика  за¬
падных  держав.  Социалистическая  политика  в  Восточной
 251

зоне,  подобно  которой  на  Западе  ничего  не  было,  сильно
затронула  интересы  «лучших  слоев».  Но  не  только  экспро¬
приированные  помещики  и  фабриканты  бежали  на  Запад.
И  в  Западных  зонах  после  1945  года  был  голод.  Причина
состояла  в  другом,  в  полном  проявлении  идеи,  которую
в  течение  двенадцати  лет  Гитлер  внушал  всем  немцам,  а
именно:  Россия,  что  бы  она  ни  делала,  остается  естествен¬
ным  врагом,  а  Запад,  несмотря  на  соперничество  и  недо¬
разумения,  несмотря  на  войну  и  кровопролитие,  остается
союзником  против  СССР
 Когда  начал  распадаться  альянс  союзных  держав-побе-
дительниц,  от  единства  которых  в  послевоенное  время  за¬
висело  национальное  единство  немцев,  в  Германии  не  про¬
явилась  озабоченность  и  разочарование,  а  наоборот  —  удо¬
влетворенность  и  надежда.  Немцы  не  жалели  потерянного
национального  единства.  Они  надеялись  теперь  объеди¬
ниться  наконец  с  Западом  против  Советского  Союза.  Что
же  касается  «бедной»  Восточной  зоны,  то  она  была  предо¬
ставлена  сама  себе.  Разразившаяся  «холодная  война»  была
именно  тем,  что  предсказывали  немцы:  они  торжествовали
и  могли  теперь,  ликуя,  заявить  своим  западным  победите¬
лям:  «Вот  видите,  разве  мы  вам  об  этом  не  говорили?»
 Беззаботно  и  равнодушно  немцы  упустили  возможность
сохранить  благодаря  неожиданному  единству  победителей
свое  национальное  государство  и  свое  национальное  су¬
ществование.  Но  как  только  начался  разлад  в  стане  побе¬
дителей,  немцы  обеими  руками  ухватились  за  давно  ожи¬
давшуюся  возможность  добиться  союза  с  Западом  против
СССР.  Тем  самым  свершилось  самоубийство  Германской
империи.
 РАСКОЛ
 Событием,  положившим  конец  существованию  Герман¬
ской  империи,  было  не  ее  поражение  и  передача  правитель¬
ственной  власти  четырем  державам  в  1945  году,  а  создание
Федеративной  Республики  и  ГДР  в  1949  году.  До  тех  пор,
 252

пока  четыре  державы  совместно  управляли  неразделенной
империей,  она  еще  существовала,  пусть  даже  и  без  права  на
самоопределение  и  суверенитет.  С  созданием  двух  раздель¬
ных  новых  германских  государств,  заменивших  империю,
она  прекратила  свое  существование.
 Инициатива  создания  новых  государств  исходила  от
четырех  держав,  пути  которых  начиная  с  1947  года  разо¬
шлись.  Точнее  сказать,  инициатива  исходила  от  двух  из
этих  держав  —  Америки  и  России,  которые  в  послевоенное
время  играли  решающую  роль.  А  если  быть  еще  точнее,  то
она  исходила  лишь  от  одной  державы  —  Америки.  Итак,
как  это  будет  показано  ниже,  инициатива  создания  сепа¬
ратных  государств  в  Германии  исходила  от  Америки,  СССР
же  весьма  неохотно  следовал  за  ней.
 Естественно,  что  создание  двух  новых  государств  не
могло  произойти  без  участия  немцев.  Если  бы  немцы  упор¬
но  держались  за  свое  национальное  единство  и  выступили
бы  против  создания  раздельных  государств,  союзники  не
сумели  бы  их  заставить  это  сделать.  В  действительности  же
немцы  в  большей  или  меньшей  мере  послушно,  в  большей
или  меньшей  мере  сдержанно  сами  осуществили  создание
двух  раздельных  государств,  причем  в  этом  случае  западные
немцы  шли  впереди.
 Это  совсем  не  означает,  что  у  немцев  и  союзников  были
одинаковые  мотивы  и  скрытые  мысли  по  данному  вопросу.
Конечно,  в  качестве  мотива  не  приводилось  открытое  же¬
лание  покончить  с  единством  национального  государства
и  жить  в  двух  государствах.  В  то  же  время  немцы  спокойно
восприняли  конец  своего  единства,  хотя,  может  быть,  они
и  надеялись,  что  то,  от  чего  они  отказались,  можно  будет
еще  вернуть.  Это  не  меняет,  однако,  ничего  в  том,  что  для
немцев  в  момент  такого  решения  важнее  было  нечто  дру¬
гое,  нежели  национальное  единство.  Поэтому  нет  никаких
оправданий  их  действиям,  когда  они  в  1948—1949  годах  со¬
знательно  отказались  от  единства.  Внутренние  сомнения
или  спекуляции  о  будущих  возможностях  не  могут  изме¬
нить  свершившегося  тогда  факта  и  сделать  его  несуществу¬
 253

ющим.  Образование  Федеративной  республики,  а  вслед  за
ней  и  ГДР  было  вто  время  концом  Германской  империи.
 Происшедший  в  1949  году  раскол  не  имел  ничего  обще¬
го  с  выдвигавшимися  во  время  войны  планами  союзников
о  расчленении  Германии.  Те  планы  утратили  в  1945  году
свое  значение  и  позже  не  выдвигались,  тем  более  не  пред¬
лагался  раскол  на  две  части,  как  это  фактически  произошло
в  1949  году.  Ни  план  Рузвельта,  предусматривавший  более
основательное  расчленение  Германии,  ни  план  Черчил¬
ля,  предусматривавший  линию  раздела  между  Севером  и
Югом,  а  не  Западом  и  Востоком,  не  содержали  таких  пред¬
ложений.  Да  и  политическая  цель  этих  планов  была  другая:
они  предназначались  для  того,  чтобы  исключить  Германию
как  фактор  силы.  Происшедший  же  в  1949  году  раскол  был
направлен  на  достижение  противоположного:  вновь  вклю¬
чить  германский  фактор  силы  в  европейскую  политику.
Раскол  не  был  прямым  результатом  Второй  мировой  войны.
Он  был  лишь  побочным  продуктом  «холодной  войны»,  раз¬
разившейся  в  1947  году  между  Америкой  и  СССР.
 «Холодная  война»  не  была  запоздалым  столкновением
вторгнувшихся  в  1945  году  с  запада  и  востока  в  Германию
армий,  на  которое  надеялся  Гитлер  и  которое  активно  под¬
готавливал  Черчилль.  И  в  этом  вопросе  была  нарушена,  го¬
воря  языком  юристов,  причинная  связь.  Вначале  западные
и  восточная  державы-победительницы  мирно  жили  в  по¬
бежденной  Германии  и  некоторое  время  даже  совместно,  в
какой-то  мере  дружно  управляли  ею.
 Кроме  того,  «холодная  война»  объяснялась  не  трениями
и  столкновением  интересов  оккупационных  держав  в  Гер¬
мании.  Напротив,  лишь  в  результате  «холодной  войны»  с
 1947 	года  стало  невозможным  проводить  совместную  гер¬
манскую  политику  держав-победительниц,  и  вместо  этого
появилась  идея  создать  из  Западных  и  Восточной  зон  ок¬
купации  новые  государства  и  превратить  их  в  союзников
Америки  и  СССР  для  выступления  одного  победителя
против  другого.  Причины  «холодной  войны»  лежали  не  в
перипетиях  оккупационной  политики,  которая  в  отноше¬
ниях  между  великими  державами  в  широком  плане  играла
 254

относительно  скромную  роль,  а  в  изменении  глобального
соотношения  сил  как  результата  Второй  мировой  войны.
 В  результате  Второй  мировой  войны  не  только  побеж¬
денные  Германия,  Япония  и  Италия  выбыли  из  междуна¬
родной  политики  как  великие  державы  и  даже  на  некото¬
рое  время  как  суверенные  государства.  Три  из  пяти  держав-
победительниц  —  Англия,  Франция  и  Китай  —  тоже  были
не  в  состоянии  после  победы  проводить  самостоятельную
политику.  Они  слишком  сильно  израсходовали  себя  и  пере¬
напряглись:  своей  цели  —  победы  они  достигли,  но  сразу
же  за  финишной  чертой  упали  от  изнеможения.
 Тем  самым  возникла  неповторимая  ситуация  в  мировой
истории:  на  какой-то  момент  остались  лишь  две  настоящие
великие  державы  —  Америка  и  Советский  Союз.  Уже  это
обстоятельство  автоматически  делало  их  противниками:
среди  трех,  пяти  или  восьми  великих  держав  каждый  явля¬
ется  потенциальным  противником,  но  и  потенциальным
союзником  другого.  Если  же  существует  лишь  две  супер¬
державы,  которые  задают  всему  тон,  они  не  могут  не  быть
потенциальными  противниками.  Кроме  того,  если  в  тече¬
ние  нескольких  лет  стало  возможным  довести  число  вели¬
ких  держав  с  восьми  в  1939  году  до  двух,  неизбежно  появ¬
лялась  мысль,  что  в  конечном  счете  и  двух  держав  слишком
много  и  лишь  одна  из  них  может  и  должна  остаться.  Короче
говоря,  Вторая  мировая  война  вновь  поставила  на  повест¬
ку  дня  дремлющую  в  течение  тысячелетий  идею  мирового
господства.  В  начале  40-х  годов  эта  идея  напоминала  от¬
борочный  турнир,  за  которым  должна  была  последовать
схватка  финалистов.  Появившаяся  в  результате  Второй
мировой  войны  военная  техника,  апогеем  которой  явилась
атомная  бомба,  усилила  представления,  что  настало  время
для  создания  «one  world»  —  «неделимого  мира».
 Особенно  для  Америки  такая  идея  в  послевоенные  годы
стала  почти  неизбежной.  Следует  учитывать,  что  и  между
оставшимися  великими  державами  —  Америкой  и  СССР  —
непосредственно  после  войны  не  было  настоящего  равно¬
весия  сил.  Превосходство  Америки  было  в  то  время  оче¬
видным.  Советский  Союз  нес  основное  бремя  войны.  Он
 255

потерял  около  20  миллионов  человек,  в  то  время  как  Аме¬
рика  —  259  тысяч  на  обоих  театрах  военных  действий.  Про¬
мышленность  СССР  была  сильно  разрушена,  его  города  ле¬
жали  в  руинах.  Американская  же  промышленность  была  в
ходе  войны  обновлена  и  впервые  работала  с  полной  загруз¬
кой,  города  Америки  остались  невредимыми.  Если  учесть
также  значительно  превосходивший  промышленный  по¬
тенциал  Америки  и  ее  монополию  на  атомное  оружие,  то
станет  ясно,  что  отказ  СССР  упасть  в  изнеможении  после
войны  в  объятия  Америки,  как  это  было  с  Англией,  и  его
упорное  стремление  сохранить  самостоятельную  и  равную
роль  великой  державы  были,  по  мнению  американцев,  не
чем  иным,  как  вызовом  и  заслуживающим  наказания  вы¬
сокомерием.
 Если  оценивать  создавшееся  после  Второй  мировой
войны  положение  в  мире  в  1945  и  1946  годах,  то  для  Аме¬
рики  вопрос  о  мировом  господстве  был  уже,  собственно,
предрешен.  Казалось,  что  такой  мир,  мир  американский,
уже  существовал.  Если  Америка  была  готова  обращаться  с
Советским  Союзом  формально  как  с  равным  партнером,
помогать  ему  на  тех  же  условиях,  как  и  другим  странам  —
бывшим  союзникам  и  бывшим  врагам,  в  восстановлении
и  не  выступала  против  его  социалистической  системы,  то
только  из  «великодушия».  Когда  же  Советский  Союз  осме¬
лился  перенести  эту  систему  на  некоторые  другие  страны,
то  это  было  уже  слишком.  И  когда  СССР  всерьез  верил,  что
может  конкурировать  с  Америкой  и  утвердить  себя  поли¬
тическим  и  силовым  противовесом,  он  становился  в  гла¬
зах  американцев  нарушителем  мира,  которому  нужно  было
недвусмысленно  показать  истинное  соотношение  сил.  Для
этого  необязательно  было  развязывать  войну.  С  точки  зре¬
ния  соотношения  сил  это,  видимо,  было  даже  совсем  ненуж¬
ным.  Это  можно  было  сделать  с  помощью  «containment»,
то  есть  изоляции,  окружения,  блокады.  В  1947  году  блокада
Советского  Союза  стала  основной  линией  американской
политики.
 Поворотным  пунктом  был  план  Маршалла.  Америка  ве¬
ликодушно  предлагала  предоставить  свою  экономическую
 256

мощь,  которая  в  результате  войны  достигла  апогея  своего
развития,  на  службу  восстановления  Европы.  Правда,  этот
план  предусматривал  «сотрудничество»  всех  сторон,  друзей
и  врагов,  как  между  собой,  так  и  с  Америкой.  Помощь  по
плану  Маршалла  была  предложена  и  России,  однако  при
условии,  что  та  поставит  себя  на  одну  ступеньку  с  этими
странами,  то  есть  на  более  скромную  ступеньку  по  срав¬
нению  с  дателем  помощи  и  общим  благодетелем,  которым
была  Америка.  В  отличие  от  Англии  и  Франции  Россия  от¬
клонила  такое  предложение.  Вместо  этого  Молотов  потре¬
бовал,  чтобы  экономическая  помощь  измерялась  вкладом,
внесенным  каждой  страной  в  достижение  победы  союзни¬
ков.
 Тем  самым  были  созданы  новые  фронты.  Своим  отка¬
зом  стать  американским  клиентом  Советский  Союз  объя¬
вил  себя  противником  Америки.  С  этого  времени  Европа
распалась  на  американский  и  русский  лагери.  Между  ни¬
ми  началась  «холодная  война».  Во  Франции  и  Италии  из
правительств  были  удалены  коммунисты,  а  в  Восточной
Европе  —  некоммунисты.  В  Германии  развалилось  прави¬
тельство  четырех  держав.  В  трех  западных  зонах,  которые
отныне  получали  помощь  по  плану  Маршалла,  тон  задава¬
ла  лишь  одна  Америка.  Экономический  раскол  неизбежно
вызывал  соответствующие  политические  последствия.
 «Холодная  война»  развивалась  в  форме  создания  блоков.
Начиная  с  середины  1947  года  обе  великие  державы  переш¬
ли  к  тому,  чтобы  прочно  и  на  длительное  время  привязать
к  себе  страны  или  части  стран  Европы  и  Азии,  которые  в
ходе  Второй  мировой  войны  были  освобождены  или  заня¬
ты  их  войсками,  причем  разница  между  врагом  и  другом,
освобожденными  и  оккупированными  странами  вскоре
исчезла.  Первоначально  средством  «холодной  войны»  бы¬
ла  экономическая  война,  затем  политическая  унификация
и,  наконец,  гонка  вооружений.  Инициатива  полностью  ис¬
ходила  от  Америки.
 «Холодная  война»  началась  с  американского  плана  Мар¬
шалла  для  Западной  Европы,  которому  Россия  не  могла  ни¬
чего  противопоставить.  Затем  последовало  исключение  из
 9  -  4868
 257

политической  жизни  Западной  Европы  коммунистов,  на
что  Россия  ответила  тем  же  в  отношении  некоммунисти¬
ческих  партий  в  Восточной  Европе.  Затем  последовала  по¬
пытка  объединить  Западную  Европу  путем  создания  ОЕЭС
(Организация  Европейского  экономического  сообщества)
в  Париже  и  организации  Европейского  совета  в  Страсбурге,
на  который  Россия  ответила  организацией  сотрудничества
восточноевропейских  стран  в  форме  Коминформа  и  СЭВ.
Наконец,  в  1949  году  последовала  военная  интеграция  За¬
падной  Европы  с  Америкой  в  форме  НАТО,  на  которую
значительно  позже,  лишь  в  1955  году,  после  длительной
затяжки  вступления  в  НАТО  Федеративной  Республики,
Россия  ответила  созданием  организации  Варшавского  пак¬
та,  в  который  была  включена  также  и  ГДР.
 В  это  время  уже  начинал  просматриваться  так  назы¬
ваемый  атомный  пат,  который  постепенно  парализовал
«холодную  войну».  Перед  лицом  созданного  обеими  су¬
пердержавами  в  середине  50-х  годов  потенциала  взаимного
тотального  уничтожения  Америка  была  вынуждена  в  нача¬
ле  60-х  годов  отказаться  от  попытки  низводить  Советский
Союз,  так  же  как  Англию,  Францию,  Западную  Германию,
Италию  и  Японию,  до  роли  второстепенной  державы  в
американской  мировой  системе.  В  условиях  системы  и
равновесия  двух  супердержав  мир  успокоился  на  некоторое
время,  пока  в  конце  60-х  годов  скачок  в  развитии  Китая  не
возвестил  о  совершенно  новой  расстановке  сил  в  мире.
 В  конце  40-х  годов,  когда  «холодная  война»  поставила  в
повестку  дня  раскол  Германской  империи,  такое  развитие
событий  предугадать  было  невозможно.  В  то  время  перспек¬
тивы  Америки  стать  единственной  супердержавой  казались
бесспорными.  Особенно  в  первой  фазе  «холодной  войны»,
когда  она  велась  чисто  экономическими  средствами,  пре¬
восходство  Америки  было  неоспоримым.  США  были  в  бла¬
гоприятном  положении  и  могли  выступать  как  благодетель
в  отношении  своих  клиентов.  Они  могли,  не  нанося  себе
ущерба,  отдать  в  большом  количестве  и  великодушно  часть
своих  излишков.  Советский  Союз  был  ужасно  опустошен  и
обеднен  в  результате  Второй  мировой  войны  и  был  вынуж¬
 258

ден  затягивать  все  туже  пояс,  чтобы  в  возможно  короткий
срок  восстановить  свою  промышленную  основу.  Америка
могла  другим  дать,  а  СССР  был  вынужден  у  других  брать.
Неудивительно,  что  Америка  повсюду  в  своей  сфере  нашла
добровольных  ревностных  сторонников.
 На  этой  стадии  американского  превосходства  и  «вели¬
кодушной»  американской  помощи  по  восстановлению,  ко¬
торая  так  впечатляюще  контрастировала  с  жесткой  репара¬
ционной  политикой  России,  произошел  раскол  Германии
на  два  раздельных  новых  государства.  Необходимо  это  по¬
стоянно  учитывать,  чтобы  понять  ту  готовность,  с  которой
западные  немцы  расстались  с  существованием  Германской
империи  и  национальным  единством  и  «временно»  образо¬
вали  новое  государство,  в  результате  чего  немцам  бывшей
советской  зоны  оккупации  не  осталось  ничего  другого,  как
в  свою  очередь  создать  государство.
 Инициатива  создания  германских  сепаратных  госу¬
дарств  совершенно  четко  исходила  от  Запада,  то  есть  от
Америки,  а  не  от  СССР.  И  с  немецкой  стороны  это  были  за¬
падные  немцы,  то  есть  ландтаги  и  правительства  земель  за¬
падных  зон,  которые  с  согласия  западных  оккупационных
держав,  действовавших  отныне  под  руководством  Амери¬
ки,  в  1948  и  1949  годах  шаг  за  шагом  подготовили  создание
Федеративной  Республики.  В  это  самое  время  в  советской
зоне  оккупации  предпринимались  отчаянные  попытки
предотвратить  создание  сепаратных  государств  и  спасти
единое  национальное  германское  государство.
 Тогда  над  этими  попытками  смеялись,  а  позже  изгнали  и
самое  воспоминание  о  них.  Этого  отрицать  нельзя.  Народ¬
ные  конгрессы  и  Народные  советы,  которые  были  созданы
в  советской  зоне  (при  участии  западногерманских  органи¬
заций  и  политиков)  под  руководством  коммунистов  (но  и
при  участии  многих  некоммунистов),  не  были  избранными
по  западному  подобию  органами.  Однако  это  не  изменяет
того  факта,  что  в  то  время  они  были  единственными  обще¬
ственными  защитниками  сохранения  общегосударствен¬
ного  единства  Германии.  Нельзя  также  не  видеть,  что  орга¬
низованные  ими  в  советской  зоне  народные  выступления  и
 259

решения  по  вопросам  «единства  или  раскола»  достоверно
свидетельствовали  о  том,  что  большинство  населения  вы¬
ступало  за  единство  [7].  Такое  большинство  совершенно
очевидно  отражало  действительное  настроение  населения.
 В  1948  и  1949  годах  жителей  советской  зоны  оккупации
в  Германии  мучила,  конечно,  странная  мысль,  что  их  бо¬
лее  удобно  устроившиеся  соотечественники  отказались  от
них.  Их  не  могла  не  удручать  перспектива  одним  в  течение
многих  лет  нести  всю  тяжесть  бремени  репараций  за  войну
на  Востоке,  в  то  время  как  западные  зоны  богатели  за  счет
плана  Маршалла  и,  будучи  новым  сепаратным  государ¬
ством,  вступили  в  новое,  не  отягощенное  ничем  полити¬
ческое  существование.  С  точки  зрения  жителей  Дрездена,
Лейпцига  и  Магдебурга,  этот  час  должен  был  стать  часом
национальной  солидарности  и  национального  испытания,
часом,  когда  немцы  все  как  один  должны  были  взять  на  се¬
бя  ответственность  за  последствия  совместно  совершенных
дел.  Этим  объяснялись  и  постоянные  заклинающие  обра¬
щения  населения  Восточной  Германии  к  своим  западным
соотечественникам  поставить  превыше  всего  националь¬
ное  единство  и  не  следовать  американским  соблазнам.
 В  1948  и  1949  годах  русские  не  были  заинтересованы  в
расколе  Германии,  поскольку  он  отдавал  большую  часть
страны  в  «американский  лагерь».  Их  больше  устраивало
иметь  солидного  плательщика  репараций.  Было  совершен¬
но  очевидно,  что  единая  Германия  могла  своими  репараци¬
ями  больше  помочь  Советскому  Союзу  в  восстановлении
экономики,  чем  одна  советская  зона.  Призывы  к  единству,
которые  все  настойчивее  звучали  в  эти  годы  из  Восточной
Германии,  —  это  были  искренние  призывы  населения  о  по¬
мощи,  а  со  стороны  русских  оккупационных  властей  —  ис¬
кренние  обращения  к  немецкому  национальному  чувству,
которое  в  данном  случае  совпадало  с  их  интересами.
 Однако  все  призывы  игнорировались.  Шаг  за  шагом
в  1948  и  1949  годах  шло  образование  западногерманского
государства.  Оно  началось  с  учреждения  Экономического
совета  во  Франкфурте-на-Майне  в  феврале  и  проведения
сепаратной  денежной  реформы  в  июне  1948  года.  Затем
 260

последовало  создание  Парламентского  совета  в  сентябре
 1948 	года  и,  наконец,  принятие  Основного  закона  Феде¬
ративной  Республики  Германии  23  мая  1949  года,  а  также
выборы  первого  бундестага  в  августе  и  федерального  пре¬
зидента  и  канцлера  в  сентябре  1949  года.  Надо  сказать,  что
первоначально  движущей  силой  были  союзники  (под  ру¬
ководством  американцев),  позднее  —  все  больше  и  больше
сами  западные  немцы.  Нет  сомнения  в  том,  что  за  западно-
германскими  политиками  стояло  большинство  населения
Западной  Германии,  хотя  восточногерманским  требова¬
ниям  и  решениям  о  единстве  ни  разу  не  было  противопо¬
ставлено  требование  о  создании  сепаратного  государства.
Западные  немцы  также  хотели  в  то  время  раскола,  как  вос¬
точные  немцы  —  единства.
 Такое  положение  объяснялось  определенной  жесткой
и  трезвой  неизбежностью,  основывавшейся  на  различных
интересах:  для  западных  немцев  раскол  означал  конец  ма¬
териальных  лишений;  для  восточных  немцев  —  рост  мате¬
риальной  нужды.  После  раскола  западные  немцы  отходи¬
ли  к  богатому  и  великодушному,  а  восточные  немцы  —  к
бедному  и  непримиримому  противнику.  Одни  восстанав¬
ливались  с  помощью  Америки,  другие  —  должны  были  по¬
могать  в  восстановлении  СССР.  Чем  больше  удавалось  50
миллионам  западных  немцев  уклониться  от  расплаты  за
последствия  разрушительной  войны  на  Востоке,  которую
вела  вся  Германия,  тем  тяжелее  приходилось  17  миллионам
восточных  немцев,  на  которых  приходилась  вся  тяжесть
бремени.
 Тот,  кто  пережил  этот  этап  развития  в  Германии,  тот  не
вынесет  жесткого  приговора  за  решение  Западной  Герма¬
нии  освободиться  от  такого  развития  за  счет  национально¬
го  единства.  Человечески  вполне  объяснимо,  когда  голод¬
ный  человек  хватается  за  протянутую  ему  тарелку  с  мясом.
Конечно,  это  не  показатель  особой  глубины  и  силы  нацио¬
нального  чувства.  Если  за  масштаб  взять  знаменитый  на¬
циональный  призыв  Шиллера:  «Мы  хотим  быть  единым
народом  братьев,  никакая  нужда  и  опасность  не  разлучит
нас»,  то  в  1948—1949  годах  западные  немцы  не  выдержали
 261

такого  испытания.  От  нужды  и  опасности  они  расстались
со  своими  братьями  в  Восточной  Германии.  И  уж  если  кто
может  говорить  о  «притязании  на  единоличное  представи¬
тельство»,  то  это  были  жители  советской  зоны  оккупации,
которые  в  1948—1949  годах  получили  право  на  такое  при¬
тязание,  поскольку  в  то  время  они  были  единственными
защитниками  национального  единства.  Оставленные  в  бе¬
де  своими  западногерманскими  соотечественниками,  они
были  вынуждены  с  опозданием  создать  7  октября  1949  года
свое  государство.
 Однако  было  бы  несправедливым  объяснять  решение
Западной  Германии  пойти  «временно»  на  раскол  лишь  же¬
ланием  любой  ценой  преодолеть  материальные  лишения.
В  результате  государственного  отделения  от  своих  восточ¬
ногерманских  соотечественников  западные  немцы  при¬
соединялись  не  только  к  лагерю  богатства,  но  и,  как  это
тогда  казалось,  к  более  мощному  лагерю.  Они  считали,  что
Америка  выстоит  и  выиграет  «холодную  войну».  От  такой
победы  американцев  в  «холодной  войне»  они  искренне  на¬
деялись  получить  скорое  воссоединение  с  «временно»  спи¬
санной  со  счетов  Восточной  Германией  в  рамках  западного
лагеря,  включая  возвращение  потерянных  во  Второй  миро¬
вой  войне  восточных  областей  в  Польше,  а  может  быть,  как
знать,  даже  обеспечить  в  конечном  счете  что-то  вроде  по¬
беды  на  Востоке  задним  числом.
 За  кулисами  вновь  просматривалась  старая  гитлеров¬
ская  концепция  —  «с  Западом  против  России».  Концепция
претерпела  в  течение  этих  лет  несколько  внешних  измене¬
ний,  однако  ее  основная  идея  осталась  прежней.  Сначала
Германия  хотела  одна,  имея  пассивное  тыловое  прикрытие
со  стороны  Англии,  поработить  СССР.  Затем,  когда  ей  при¬
шлось  вести  войну  на  два  фронта,  Германия  надеялась  на
столкновение  Востока  с  Западом,  в  котором  она,  выступая
на  стороне  Запада,  играла  бы  решающую  роль.  Теперь  же
все  надежды  связывались  с  финальной  схваткой  Америки
и  Советского  Союза,  в  которой  эта  часть  Германии  могла
как  слабый  вспомогательный  народ  выступить  на  стороне
Америки  и  поживиться  этим.  В  этих  методах  и  планах  по-
 262

прежнему  жила  старая  надежда  —  надежда,  ради  которой
немцы  начиная  с  1941  года  поставили  под  вопрос  свое  на¬
циональное  единство,  а  в  1949  году  в  полном  смысле  этого
слова  принесли  его  в  жертву.
 УПУЩЕННОЕ  ВОССОЕДИНЕНИЕ
 История  Германской  империи  закончилась  в  1949  году
созданием  двух  государств-преемников  в  лице  ФРГ  и  ГДР.
Она  просуществовала  лишь  78  лет,  с  1871  по  1949  год.  Но
так  же,  как  империя,  имела  свою  предысторию,  которая
продолжалась  до  1866  года  и,  пожалуй,  —  до  1848  года,  так
было  у  нее  и  продолжение  истории.  Завершение  произо¬
шло  в  1955  году  и  даже  в  1961  году.
 Создание  Германской  империи  произошло  в  свое  вре¬
мя  на  Востоке  в  Пруссии,  имевшей  тыловое  прикрытие  со
стороны  России.  Империя  закатилась,  когда  она  перестала
отвечать  «закону,  приведшему  к  ее  появлению»,  и  решила
создать  фронт  против  Востока.  Причина  ее  гибели  состоя¬
ла  в  попытке  захватить  и  поработить  Советский  Союз.  Для
осуществления  этого  плана  Германия  безнадежно  пыталась
сначала  невоенным,  а  затем  принудительным  путем  полу¬
чить  поддержку  и  прикрытие  Запада.  Единственное,  чего
она  добилась,  был  ее  раздел  между  Востоком  и  Западом.
 Инициатива  воссоединить  Германию  исходила  после
 1949 	года  с  Востока:  до  1955  года  —  со  стороны  Советско¬
го  Союза,  затем,  в  течение  шести  лет,  —  со  стороны  ГДР.
Воссоединение  не  состоялось,  так  как  ФРГ,  так  же  как  до
нее  Германская  империя,  по-прежнему  стремилась  создать
фронт  против  Востока.  Она  еще  питала  иллюзорные  надеж¬
ды  покорить  с  помощью  Запада  СССР  или  по  крайней  мере
ГДР  и  потерянные  в  результате  Второй  мировой  войны  и
отошедшие  к  Польше  восточные  области.
 Упиваясь  этой  надеждой,  Федеративная  Республика
Германии  отклонила  предложение  Советского  Союза  о  вос¬
соединении  в  1952—1955  годах,  а  затем  предложения  ГДР  о
конфедерации  в  1957—1960  годах.  Период  упущенного  вос¬
соединения  закончился  в  1961  году,  когда  была  сооружена
 263

Берлинская  стена,  положившая  конец  послевоенной  исто¬
рии  Германской  империи.
 Международное  положение  в  те  годы  определялось  «хо¬
лодной  войной»  между  Америкой  и  Советским  Союзом,
которая  после  начала  Корейской  войны  летом  1950  года
приняла  самую  острую  форму,  граничащую  с  прямым  веде¬
нием  войны  —  форму  гонки  вооружения.  Осенью  1950  го¬
да,  когда  Аденауэр  выступил  с  предложением  внести  свой
вклад  в  оборону,  в  гонку  вооружений  включилась  ФРГ.  Аме¬
рика  приветствовала  такое  предложение.  В  Англии,  Фран¬
ции  и  ФРГ  оно  было  воспринято  с  раздвоенным  чувством.
Потребовалось  больше  года,  пока  в  НАТО  договорились  в
принципе  об  ограниченной  ремилитаризации  Германии  (в
рамках  Европейского  оборонительного  сообщества,  кото¬
рое  надо  было  еще  создать)  и  пока  боннский  бундестаг  одо¬
брил  предложение.  В  феврале  1952  года  этот  момент  насту¬
пил:  путь  к  западногерманской  ремилитаризации  в  рамках
западного  союза  был  открыт.
 В  этот  момент  Советский  Союз  выступил  с  сенсацион¬
ной  инициативой.  В  ноте  от  10  марта  1952  года  он  предло¬
жил  западным  державам  «восстановить  Германию  как  еди¬
ное  государство».  Предлагалось  гарантировать  свободную
деятельность  всех  демократических  партий,  проведение
свободных  выборов,  отказаться  от  репараций  и  экономиче¬
ских  ограничений.  Воссоединенная  Германия  могла  иметь
национальные  вооруженные  силы  через  год  после  заклю¬
чения  мирного  договора,  предлагалось  вывести  все  ино¬
странные  войска  из  Германии.  Единственным  условием
было:  «Германия  обязуется  не  вступать  в  какие-либо  коа¬
лиции  или  военные  союзы,  направленные  против  любой
державы,  принимавшей  участие  своими  вооруженными
силами  в  войне  против  Германии».
 Такое  предложение  было  в  определенном  смысле  успе¬
хом  аденауэровской  политики.  Это  был  результат  угрозы
германской  ремилитаризации  в  рамках  западного  союза.
СССР  был  готов,  по  крайней  мере  так  казалось,  заплатить
высокую,  если  даже  и  не  самоубийственную,  цену  зато,  что¬
бы  эта  угроза  не  осуществилась.  Но  для  Аденауэра  такая  це¬
 264

на  была  недостаточной.  Через  шесть  дней  после  получения
советской  ноты,  16  марта  1952  года,  он  открыто  выступил
против  советского  предложения.  Аденауэр  заявил:  «Цель
германской  политики  по-прежнему  состоит  в  том,  чтобы
еще  больше  укрепить  Запад,  а  тогда  можно  будет  начать  с
Советским  Союзом  разумный  разговор.  Я  глубоко  убежден
в  том,  что  и  последняя  нота  Советского  Союза  вновь  яв¬
ляется  доказательством  этому,  что  если  мы  и  впредь  будем
проводить  такой  курс,  то  недалек  тот  час,  когда  Советский
Союз  будет  готов  начать  такой  разумный  разговор».  Судя
по  всему,  Аденауэр  не  рассматривал  предложения  русских  о
воссоединении  при  условии  германского  нейтралитета  как
разумную  основу  для  переговоров.
 Тем  самым  уже  в  то  время  была  определена  позиция,  и
в  течение  трех  лет,  когда  советское  предложение  являлось
предметом  международных  переговоров,  в  ней  ничего  су¬
щественного  не  изменилось.  Перед  лицом  предстоявшего
вступления  Федеративной  Республики  в  НАТО  СССР  в
январе  1955  года  проявил  несомненную  готовность  пойти
на  проведение  общегерманских  свободных  выборов  под
международным  контролем.  Одновременно  Советский
Союз  предупреждал,  что  вступление  Западной  Германии
в  НАТО  «на  длительное  время  сделает  невозможным  вос¬
становление  единства  Германии».  СССР  не  мог  пойти  на
одностороннее  отступление  и  спокойно  взирать,  как  при¬
соединяют  всю  Германию  к  НАТО.  То,  что  русские  предла¬
гали,  не  было  капитуляцией.  Аденауэр  же  требовал  и  ожи¬
дал  капитуляции  русских.  Его  ответ  был  таким  же,  как  три
года  назад:  «Мы  на  это  не  пойдем...  Мы  стремимся  к  объ¬
единению  свободных  народов  Запада,  включая  Германию,
поскольку  убеждены,  что  только  после  этого  можно  будет
вести  с  Советским  Союзом  обнадеживающие  и  разумные
переговоры».
 Вместо  мирного  договора  с  воссоединенной  Германией
в  мае  1955  года  последовал  прием  Федеративной  Республи¬
ки  в  НАТО  и  ГДР  —  в  организацию  Варшавского  пакта,
созданного  именно  для  этой  цели.  Тем  самым  параллельное
 265

существование  обоих  государств  —  преемников  Герман¬
ской  империи  превратилось  в  военное  противостояние.
 В  то  время  обе  стороны  допускали  ошибки  в  своих  пла¬
нах.  Русские  недооценивали  силу  своих  позиций,  а  немцы,
наоборот,  переоценивали  ее.  Русские  были  готовы  предот¬
вратить  американо-западногерманский  военный  союз.
Позднее  Ульбрихт  открыто  признавал,  что  в  случае  приня¬
тия  советских  предложений  для  него  возникла  бы  «сложная
ситуация».  Нельзя  забывать,  что  тогда  еще  не  было  атомно¬
го  пата,  напротив,  существовала  американская  монополия
на  атомное  оружие.  Мощь  Америки  еще  превосходила  силы
Советского  Союза.  И  все  это  происходило  через  10  лет  по¬
сле  того,  как  немцы  стояли  под  Москвой  и  Сталинградом.
 Мечта  Гитлера  и  опасения  Сталина  о  возможном  объ¬
единении  захватнических  устремлений  Германии  и  про¬
мышленной  мощи  Запада  для  организации  крестового
похода  против  большевизма  и  колонизации  Советского
Союза  казались  в  новых  политических  условиях  почти
осуществимыми.  Совершенно  ясно,  что  Советский  Союз
стремился  не  допустить  этого.  Единственный  путь  для  до¬
стижения  этой  цели  Сталин  и  его  непосредственные  пре¬
емники  видели  в  нейтралитете  Германии.  СССР  нечего
было  предложить  американцам,  а  немцам  было  что  пред¬
ложить.  То,  что  СССР  предложил  немцам,  а  именно  нацио¬
нальное  единство,  было  крайней  уступкой,  которую  он  мог
сделать,  не  сдавая  своих  позиций.  Позже  русские,  возмож¬
но,  раскаивались  в  том,  что  однажды  выступили  с  таким
предложением,  поскольку  их  страх  оказался  необоснован¬
ным.  Атомный  пат  положил  конец  американскому  превос¬
ходству.  Кроме  того,  русские  явно  переоценили  готовность
американцев  начать  войну  и  военные  способности  немцев
в  послевоенный  период.
 Русские  переоценили  также  силу  национальных  чувств
немцев.  Они  считали,  видимо,  что  немцы  пойдут  на  ней¬
тралитет,  чтобы  сохранить  национальное  единство.  Они  не
могли  себе  представить  того,  что  формула  Гитлера  «с  Запа¬
дом  против  России»  была  и  осталась  в  Германии  более  при¬
емлемой,  чем  стремление  к  национальному  единству.
 266

Аденауэр  с  успехом  применил  эту  формулу  Гитлера,  что¬
бы  отклонить  предложение  русских  о  воссоединении.  При
этом  обращении  к  страху  (без  западного  союза  русские  уже
пришли  бы  на  Рейн)  и  призыв  к  прежним  захватническим
надеждам  (с  западным  союзом  мы  уже  завтра  отбросим  рус¬
ских  на  Буг  или  к  Волге)  часто  неразличимо  смешивались.
Аденауэр  никогда  не  разрешал  даже  вспоминать  о  том,  что
не  русские  хотели  захватить  Германию,  а  немцы  —  Совет¬
ский  Союз.
 Часто  высказывают  подозрение,  что  Аденауэр  не  хотел
воссоединения  Германии:  то  ли  из-за  антипрусского  аф¬
фекта  рейнландца,  то  ли  из-за  боязни,  что  воссоединенная,
самостоятельная  Германия  вновь  пустится  на  новые  вели¬
кодержавные  авантюры.  Все  может  быть,  но  это  не  было
доказано  и  недоказуемо.  В  любом  случае  подобные  личные
возражения  или  предрассудки  Аденауэра  являются  част¬
ным  делом  и  не  имеют  исторического  значения,  так  как
он  их  никогда  не  высказывал.  О  чем  он  говорил  и  чем  умел
получить  большинство  в  Федеративной  Республике,  как
это  видно  из  его  крупных  побед  на  выборах  1953  и  1957  го¬
дов,  —  он  нагнетал  страх  перед  русскими  и  ненависть  к
русским  (в  1956  году  он  открыто  назвал  Советский  Союз
«нашим  смертельным  врагом»).  Он  безгранично  верил  в
силу  Запада,  которая  могла  привести  однажды  к  лучшему
и  более  выгодному  объединению,  чем  это  предлагали  рус¬
ские.  Аденауэр  постоянно  обещал  немцам  такое  выгодное
объединение,  которое  он  любил  называть  «освобождени¬
ем»,  как  результат  своей  политики.  Более  того,  он  обещал
даже  «освобождение»  всей  Восточной  Европе.  Добиться
такого  «воссоединения»  могло  позволить  лишь  объедине¬
ние  «мощи»  Западной  Германии  и  Запада,  чтобы  заставить
русских  пойти  на  одностороннее  отступление.  В  то  время
казалось,  что  Аденауэр  достиг  наконец  того,  к  чему  все  вре¬
мя  стремился  Гитлер,  —  союза  с  Западом  против  Советско¬
го  Союза.
 Конечно,  Аденауэр  не  был  Гитлером,  а  Федеративная
Республика  —  нацистским  рейхом.  Аденауэр  был  уважае¬
мым  демократическим  политиком,  а  Федеративная  Респу¬
 267

блика  —  уважаемым  демократическим  государством.  Од¬
нако  это  ничего  не  меняло  в  том,  что  внешнеполитическая
концепция,  в  основе  которой  лежал  открытый  отказ  от
предложения  русских  о  воссоединении,  была  прямым  про¬
должением  концепции  Гитлера  «с  Западом  против  России».
Лишь  расстановка  сил  в  желанном  антирусском  альянсе
неизбежно  несколько  изменилась.  На  первое  время  это¬
го  нельзя  было  избежать.  Империя  Гитлера  хотела  играть
великолепное  соло  в  сопровождении  западного  оркестра,
Федеративная  Республика  Аденауэра  была  вынуждена  до¬
вольствоваться  ролью  скрипки  в  этом  оркестре.  Гитлеров¬
ская  империя  лишь  поставила  под  вопрос  национальное
единство,  аденауэровская  же  Федеративная  Республика
открыто  отказалась  от  него,  правда,  в  надежде  получить
его  однажды  сторицей.  Чем  больше  Федеративная  Респу¬
блика  своими  действиями  делала  воссоединение  Герман¬
ской  империи  абсолютно  невозможным,  тем  больше  она
«теоретизировала»  и  фантазировала,  утверждая,  что  желает
восстановить  единство  империи.  Но  тем  самым  ФРГ,  ее  по¬
литики  закрывали  и  второй,  более  скромный  путь  к  воссо¬
единению,  который  после  включения  ФРГ  в  Западный  со¬
юз  у  нее  оставался  еще  открытым,  —  путь  сближения  обоих
германских  государств.
 Последний  путь  оставался  открытым  на  протяжении  не¬
скольких  лет  после  отклонения  предложения  русских.  Из
Москвы,  правда,  уже  не  поступали  больше  предложения
(«Мы  честно  и  ясно  предупредили  немецкую  сторону,  что...
вступление  Федеративной  Республики  в  Атлантический
союз  закроет  в  будущем  пути  решения  германского  вопро¬
са»,  —  сказал  Хрущев  Аденауэру  в  сентябре  1955  года  в  Мо¬
скве),  однако  из  Восточного  Берлина  с  одобрения  СССР
такие  предложения  поступали  («Воссоединение  является
теперь  делом  обоих  германских  государств»).
 27  июля  1957  года  премьер-министр  ГДР  Гротеволь
предложил  создать  союз  государств  между  ГДР  и  Федера¬
тивной  Республикой.  «Конфедерация  не  требует  в  началь¬
ной  стадии  создания  самостоятельной  государственной
власти,  стоящей  над  обоими  государствами,  и  исключала
 268

бы  навязывание  общественных  отношений  одного  герман¬
ского  государства  другому.  Созданный  из  представителей
парламентов  обеих  частей  Германии  Общегерманский  со¬
вет,  имеющий  совещательный  характер,  мог  бы  рекомендо¬
вать  и  проводить  такие  мероприятия,  которые  служили  бы
постепенному  сближению  обоих  германских  государств».
 По  сравнению  с  предложением  русских  в  1952—1955  го¬
дах  указанное  предложение  было  более  скромным.  Речь  не
шла  уже  о  проведении  общегерманских  свободных  выбо¬
ров,  и  за  каждым  из  обоих  государств  оставалось  право  ре¬
шать  самому,  как  далеко  оно  хочет  пойти  по  пути  воссоеди¬
нения.  И  все  же  предложение  ГДР  обеспечивало  сохране¬
ние  транспортных  и  экономических  связей,  предотвращало
широкое  отчуждение  граждан  обоих  немецких  государств  и
создавало  постоянные  общегерманские  органы.
 Предложение  о  конфедерации  отвечало  изменившемуся
положению  в  мире,  которое  во  второй  половине  50-х  годов
все  меньше  определялось  «холодной  войной»  и  все  боль¬
ше  атомным  равновесием  и  стремлением  к  разрядке  между
блоками.  По  крайней  мере  с  кризиса  в  Венгрии  осенью
1956  года,  когда  американцы  сохранили  стойку  «смирно»,
стало  ясно,  что  уже  нельзя  было  рассчитывать  на  давление
США  на  Советский  Союз:  политика  с  позиции  силы  была
мертва.
 В  отличие  от  этого  позиция  Федеративной  Республики
во  внутригерманской  совместной  игре  все  еще  оставалась
более  выгодной.  Если  в  случае  с  предложением  русских  о
воссоединении  играл  роль  страх  остаться  один  на  один  с
Советским  Союзом,  то  бояться  ГДР  совсем  не  было  причин.
Напротив,  выступая  с  предложениями  о  конфедерации,
ГДР  сама  шла  на  еще  не  осознанный,  хотя  и  ограниченный
риск.  Имея  большую  численность  населения,  более  высо¬
кий  жизненный  уровень,  экономические  возможности  для
оказания  помощи  и  развития,  еще  исправно  функциони¬
рующий  шлюз  для  бегства  в  Берлине,  Федеративная  Респу¬
блика  имела  бы  в  своих  руках,  если  бы  она  пошла  на  пред¬
ложение  ГДР  о  сближении,  основные  козыри.
 269

Между  тем  ФРГ  на  это  не  пошла.  Она  отвергла  предло¬
жение  ГДР  о  конфедерации  еще  более  высокомерно,  чем
предложение  Советского  Союза  о  воссоединении.  Она  да¬
же  не  удосужилась  четко  высказаться  против,  так  как  в  этом
случае  она  признала  бы,  что  такое  предложение  поступило
и  государство,  которое  его  сделало,  существует.  Признать
это  Федеративная  Республика  была  не  в  состоянии.  Чем
глубже  из  года  в  год  Германская  империя  погружалась  в
историческое  прошлое,  чем  глубже  Федеративная  Респу¬
блика  своим  поведением  отрезала  возможности  достичь
воссоединения,  тем  все  упрямее  она  настаивала,  что  ФРГ
якобы  и  есть  Германская  империя.
 Поскольку  же  Федеративная  Республика  являлась  Гер¬
манской  империей  (в  границах  1937  года),  то  естественно,
что  все  другое,  что  существовало  в  пределах  этих  границ,  в
соответствии  с  логикой  не  существовало.  В  соответствии  с
лозунгом  «Чего  не  должно  быть,  того  быть  не  может»  ГДР
не  была  государством,  ее  министры  —  министрами  и  что
они  говорили  —  не  говорилось.  Отвечать  и  даже  прини¬
мать  к  сведению  их  предложения  запрещалось.  «Холодная
война»  между  Америкой  и  Советским  Союзом  может  пре¬
кратиться,  между  Федеративной  Республикой  и  ГДР  —  ни
в  коем  случае.  Федеративная  Республика  продолжала  «хо¬
лодную  войну».
 Для  этого  у  нее  оставалось  последнее  орудие:  шлюз  для
бегства  населения  в  Берлине.  Через  «открытую  границу»  в
Берлине  из  ГДР  из  года  в  год,  изо  дня  вдень  шел  отток  эко¬
номической  силы  и  жизненной  субстанции,  и  можно  было
предполагать,  что,  пока  граница  будет  открытой,  ГДР  од¬
нажды  истечет  кровью  и  созреет  для  капитуляции.  Именно
по  этой  причине  следовало  считаться  с  тем,  что  граница  не
может  быть  вечно  открытой.
 Поскольку  Федеративная  Республика  отклоняла  любое
взаимопонимание  и  открыто  выступала  за  ликвидацию
ГДР,  она  должна  была  считаться  с  тем,  что  однажды  в  Бер¬
лине  дело  дойдет  до  кризиса.  Следовательно,  она  должна
была  иметь  план,  как  ей  реагировать  на  такой  кризис.  Од¬
нако,  когда  в  1958  году  кризис  разразился,  оказалось,  что
 270

она  не  имела  такого  плана.  Федеративная  Республика  ори¬
ентировалась,  как  и  прежде,  лишь  на  силу  западных  дер¬
жав,  особенно  Америки.  В  Бонне  надеялись,  что  если  этой
силы  уже  недостаточно  для  оказания  активного  давления
на  СССР,  то  по  крайней  мере  для  защиты  центра  давления,
которым  был  Берлин,  ее  должно  было  хватить.
 Итоги  событий  показали,  что  в  Бонне  заблуждались.
Берлинский  кризис  1961  года  закончился  возведением  сте¬
ны,  которая  хотя  и  не  затронула  существования  западных
секторов  в  Берлине,  но  ликвидировала  «открытую  грани¬
цу»  и  тем  самым  выбила  из  рук  Федеративной  Республики
ее  последнее  орудие  в  борьбе  против  ГДР.
 С  тех  пор  существование  ГДР  стало  непреложным  фак¬
том,  предложение  о  конфедерации  больше  не  возобновля¬
лось,  а  претензия  Федеративной  Республики  олицетворять
по-прежнему  Германскую  империю  превратилась  в  чистую
фикцию.  «Германский  вопрос»  и  понятие  «воссоединение»
исчезли  сначала  из  международного,  а  затем  постепенно  и
из  национального  словоупотребления.  Так  закончилась  по¬
слевоенная  история  Германской  империи.
 Примечания
 1. 	18  июня  1935  года  было  подписано  англо-германское  морское  со¬
глашение.  Английское  правительство  полностью  удовлетворило  требова¬
ния  Гитлера,  чтобы  «мощь  германского  флота  составляла  35%  в  отноше¬
нии  к  совокупной  морской  мощи  Британской  империи».  Вопреки  Вер¬
сальскому  договору,  Германия  получила  право  строить  подводные  лодки  в
размере  до  45%  тоннажа  подводного  флота  Великобритании.  Соглашение
устанавливало,  что  в  случае,  если  Германия  пожелает  превысить  данный
предел,  она  должна  информировать  о  своем  решении  британское  прави¬
тельство.  Таким  образом,  подводный  флот  гитлеровской  Германии  факти¬
чески  не  ограничивался.  Англо-германское  военно-морское  соглашение
явилось  двусторонним  нарушением  Версальского  договора.
 2. 	Данцигский,  или  Польский,  коридор  —  узкая  полоска  польской
территории  между  нижним  течением  Вислы  и  бывшей  прусской  провин¬
цией  Померанией.  Был  создан  Антантой  после  Первой  мировой  войны
(ст.  28  Версальского  договора)  и  передан  Польше  для  обеспечения  выхода
к  морю.
 3. 	Невиллу  Чемберлену,  ярому  врагу  Советского  Союза,  сыгравшему
активную  роль  в  политике  поощрения  гитлеровского  фашизма,  нелестную
характеристику  дает  И.  М.  Майский:  «За  короткий  промежуток  времени
Чемберлен  ухитрился  совершить  столько  роковых  ошибок  и  даже  пре¬
ступлений,  что  в  памяти  человечества  (именно  человечества,  а  не  только
Великобритании)  он  остался  зловещим  монстром,  которого  оно  долго  не
 271

забудет».  В  ответ  на  вопрос  советского  дипломата  об  общей  линии  бри¬
танской  политики  в  области  международных  отношений  Чемберлен  от¬
ветил:  «Если  бы  мы  могли  сесть  с  Гитлером  за  один  стол  и  с  карандашом  в
руках  пройтись  по  его  жалобам  и  претензиям,  то  это  сильно  бы  прояснило
отношения».  «Итак,  все  дело  было  лишь  в  том,  чтобы  сесть  за  один  стол  с
карандашом  в  руках!  Как  просто!  Мне  невольно  вспомнились  слова  Ллойд
Джорджа  о  Невилле  Чемберлене:  «провинциальный  фабрикант  железных
кроватей».  Действительно,  Гитлера  и  себя  он,  видимо,  представлял  как
двух  купцов,  которые  поспорят,  пошумят,  поторгуются  и  затем  в  конце
концов  ударят  по  рукам.  Вот  как  примитивны  были  политические  поня¬
тия  премьера».  (И.  М.  Майский.  Воспоминания  советского  дипломата.
М.,  1971.  С.  310—311.)
 4.25  октября  1936  года  Германия  и  Италия  подписали  соглашение,  по
которому  они  договорились  о  разграничении  сфер  экономической  экс¬
пансии  на  Балканах  и  в  Дунайском  бассейне.  Так  создалась  «ось»  Бер¬
лин  —  Рим.  25  ноября  1936  года  к  «оси»  Берлин  —  Рим  присоединилась
и  Япония.  Соглашение  между  Германией,  Италией  и  Японией  —  трой¬
ственная  фашистская  «ось»  —было  известно  под  названием  «Антикомин-
терновский  пакт».
 5. 	К  концу  1944  года  немецкому  командованию  с  большим  трудом
удалось  стабилизировать  Западный  фронт  по  франко-германской  грани¬
це  и  закрепиться  в  Северной  Италии.  На  советско-германском  фронте
Красная  Армия  готовилась  к  завершающим  ударам  по  Германии.  Оже¬
сточенные  бои  продолжались  на  будапештском  направлении.  Надежды
военно-политического  руководства  Германии  на  раскол  антифашистской
коалиции  опять  не  сбылись.  Тогда  оно  решило  воспользоваться  времен¬
ным  затишьем  на  фронтах  и  нанести  удар  на  Западе.  Гитлер  рассчитывал
силой  заставить  американо-английские  правящие  круги  пойти  на  уступ¬
ки  и  заключить  сепаратный  мир.  Как  отмечал  бывший  немецкий  генерал
X.  Мантейфель,  он  полагал,  что  в  случае  успеха  в  Арденнах  «планы  со¬
юзников  будут  расстроены  на  длительный  срок  и  противнику  придется
произвести  принципиальный  пересмотр  своей  политики».  16  декабря  три
немецкие  армии  начали  наступление.  Удар  гитлеровцев  был  полной  нео¬
жиданностью  для  американо-английского  командования.  Оказавшись  в
этот  критический  момент  без  резервов,  оно  вводило  в  сражение  все,  что
только  могло.  В  ночь  на  1  января  1945  года  гитлеровцы  нанесли  еще  один
удар,  на  этот  раз  в  Эльзасе,  в  лесистых  Вогезах.  Положение  союзников
стало  очень  тяжелым.  6  января  Черчилль  обратился  с  посланием  к  Ста¬
лину,  просил  срочной  помощи.  12  января  1945  года,  ранее  намеченного
срока,  Красная  Армия  перешла  в  наступление  от  Балтийского  моря  до
Карпат.  Мощные  удары  советских  войск  сорвали  все  планы  гитлеровцев.
Их  наступление  в  Арденнах  и  Эльзасе  полностью  прекратилось.  17  янва¬
ря  1945  года  английский  премьер-министр  писал  в  письме  Председателю
Совета  Министров  СССР:  «От  имени  Правительства  Его  Величества  и  от
всей  души  я  хочу  выразить  Вам  нашу  благодарность  и  принести  поздрав¬
ления  по  случаю  того  гигантского  наступления,  которое  Вы  начали  на
Восточном  фронте».
 6. 	Автор  идеализирует  денацификацию  и  демилитаризацию  в  Запад¬
ных  зонах  Германии  в  1945—1949  годах,  а  также  в  последующие  годы.
Практически  оккупационные  державы  полностью  сохранили  военные  и
 272

другие  промышленные  концерны,  их  руководящие  кадры  —  кадры  гитле¬
ровского  вермахта,  нацистской  партии.  Джордж  Уилер,  работавший  по¬
сле  войны  начальником  отдела  Американской  военной  администрации  в
Германии,  писал:  «Какие  виды  имел  на  Германию  Уолл-стрит?»  И  отвечал:
«1.  Восстановление  монополистического  капитала  под  контролем  Уолл¬
стрита;  спасение  старых  капиталовложений  и  использование  всех  воз¬
можностей  для  новых  инвестиций.  2.  Создание  антисоветского  военного
плацдарма.  3.  Создание  зоны  напряжения  для  ведения  «холодной  войны».
Эта  политика  западных  держав  проложила  путь  фон  Таддену  и  другим  не¬
онацистам,  оказывающим  большое  влияние  на  политику  ФРГ.  (Джордж
Уилер.  Американская  политика  в  Германии.  М.,  1960.  С.  47.)
 7. 	91,2%  высказались  за  народное  требование  об  обращении  к  Кон¬
трольному  Совету  от  13  июня  1948  года  по  вопросу  о  сохранении  единства
(в  западных  зонах  проведение  опроса  было  запрещено  военными  властя¬
ми);  66,1%  выступили  в  поддержку  заявления  о  «Германском  единстве  и
справедливом  мире»  от  16  мая  1949  года,  которое  было  связано  о  выстав¬
лением  единого  списка  делегатов  на  Третий  народный  конгресс.

Герхард  Шрайбер
 НЕКОТОРЫЕ  РАЗМЫШЛЕНИЯ  ОБ  ИТОГАХ  ВОЙНЫ
 I. 	ПОСТАНОВКА  ПРОБЛЕМЫ
 2  сентября  1945  года  представители  Японии  и  «союзных
держав»  [1]  подписали  на  борту  американского  линкора
«Миссури»  акт  о  капитуляции  островной  империи.  Этот
акт  ознаменовал  собой  формальное  окончание  войны,  в
которой  участвовали  67  государств,  которая  повлекла  за  со¬
бой  гибель  66  млн  человек  [2]  и  причинами  возникновения
которой  были,  как  нам  представляется,  три  фактора:  наме¬
рение  Токио  осуществить  японские  притязания  на  гегемо¬
нию  в  Восточной  Азии;  целеустановка  Рима  на  создание
итальянской  «имперо»  в  Средиземноморском  регионе  и
решимость  Берлина  провести  в  жизнь  геополитическую
программу  Гитлера,  нацеленную  в  конечном  счете  на  до¬
стижение  мирового  господства.  Эти  поначалу  не  скоорди¬
нированные  друг  с  другом  устремления  привели  затем,  в
декабре  1941  года,  к  военной  конфронтации  государств-
агрессоров  с  американо-британо-советским  альянсом  [3],
порожденным  нуждой  содружеством  по  интересам,  кото¬
рое  в  конечном  счете  всегда  оставалось  чистой  воды  целе¬
вым  союзом  антагонистических,  не  доверяющих  друг  другу
государств.  Уже  во  время  войны  обозначилось,  что  базиро¬
вавшийся  в  первую  очередь  на  идеологических  и  политиче¬
ских  детерминантах  антагонизм  между  руководством  Со¬
ветского  Союза,  не  отказавшимся  от  идеи  мировой  комму¬
нистической  революции,  и  приверженными  мировому
демократическому  порядку  державами  вновь  проявит  себя
после  разгрома  общих  противников.  Названный  дуализм
совершенно  непосредственно  соединил  войну  с  послево¬
енным  временем,  и,  значит,  1945  год  не  стал  концом  эпохи.
То  есть  —  и  на  это  международная  историография  указыва¬
 274

ла  уже  с  середины  50-х  годов,  а  еще  больше  работ  стало  по¬
являться  с  начала  60-х  годов  [4]  —  начавшаяся  примерно  в
конце  1947  года  «холодная  война»  имела  самое  тесное  от¬
ношение  к  мировой  войне.
 Причины  «холодной  войны»  историки  в  своих  дискус¬
сиях  по-прежнему  продолжают  определять  по-разному.  Но
как  бы  то  ни  было,  в  национально-историческом  плане
можно  констатировать,  что  она  дала  возможность  немцам
в  оккупационных  зонах  западных  держав  стать  в  основном
самоопределенной  политической  силой.  Когда  же  возник¬
ший  после  1947  года  двухполюсный  мировой  порядок  за¬
тем,  в  конце  80-х,  распался  [5],  немецкий  народ  обрел  —
в  контексте  попытки  М.  С.  Горбачева  [6]  реформировать
СССР  сверху  и  стабилизировать  тем  самым  положение
внутри  страны  —  свой  второй  шанс:  воссоединение  обоих
немецких  государств,  инициированное  как  самоосвобож¬
дение  людей  в  бывшей  ГДР  путем  подлинной  революции
снизу,  смогло  в  результате  перемен  в  сфере  коммунисти¬
ческого  господства  стать  реальностью  в  октябре  1990  года
[7].
 Вот  тут,  коль  скоро  кардинальные  политические  из¬
менения  во  второй  половине  80-х  годов  причисляются  к
разряду  эпохальных,  позволительно,  среди  прочего,  задать
такой  вопрос:  вправду  ли  Вторая  мировая  война,  как  это
констатировалось  со  ссылкой  на  вышеназванный  полити¬
ческий  перелом  в  мире,  «действительно  закончилась»  толь¬
ко  в  1990  году  [8].
 Конечно,  кое-что  говорит  за  то,  что  именно  1987—
1991  годы  знаменуют  собой  смену  эпох.  Так,  например,
классические  —  ориентированные  на  национальные  вы¬
годы  и  интересы  союзов  —  доктрины  военной  безопасно¬
сти  теперь  уже  ставятся  под  сомнение  самими  их  авторами.
И  если  раньше  фронты,  стратегии  и  образы  врага  имели
четкие  очертания,  то  в  1994  году  —  как  следствие  насту¬
пивших  к  1990  году  изменений  —  военные  аппараты  го¬
сударств  —  участников  традиционных  блоков  находятся,
думается,  в  определенном  идейном  кризисе.  Параллельно
с  этим  возникали  изменившиеся  и  усложнившиеся  кон¬
 275

фликтные  структуры.  Примечательно,  что  даже  в  Евро¬
пе  вновь  стали  возможными  региональные  вооруженные
столкновения,  порожденные  национализмом.  Наряду  с  во¬
енными  или  геополитическими  компонентами  нельзя  бы¬
ло  бы,  разумеется,  вписывая  события  1990  года  в  контекст
их  преемственности  с  мировыми  войнами,  упускать  из  виду
также  экономические  и  социальные  перемены.  А  какой  ги¬
гантский  потенциал  кризисов  здесь  таится,  можно  увидеть
не  только  на  примере  Европы.
 С  другой  стороны,  в  середине  90-х  годов  наблюдаются
феномены,  находящиеся  в  прямой  либо  косвенной  связи
с  эпохой  мировых  войн.  Тут  можно  было  бы  напомнить,
скажем,  о  глобальном  оживлении  национализма,  о  много¬
численных  конфликтах  в  Африке,  причины  которых  —  где
больше,  где  меньше  —  связаны  с  распадом  колониальных
империй,  и  о  ситуации  в  Восточной  Азии.
 В  любом  случае  существуют  индикаторы,  которые  го¬
ворят  как  за,  так  и  против  того  тезиса,  что  имеющий,  вне
всяких  сомнений,  историческое  значение  1990  год  пред¬
ставляет  собой  дефинитивную  смену  времен.  И  если  по¬
смотреть  на  это  в  глобальном  плане,  то  думается  —  ввиду
незаконченности  развития,  —  что  пока  еще  невозможно
дать  окончательное  определение  относительно  историче¬
ского  места  событий  конца  80-х.  В  настоящее  время  можно
только  гадать,  носят  ли  они,  будучи  соотнесены  с  эпохою
мировых  войн,  финальный  или  преходящий  характер.
 Но  какой  бы  ни  оказалась  новая  дефиниция  всемирно-
исторического  значения  Второй  мировой  войны,  бесспор¬
ным  является  то,  что  эта  война  —  с  гуманитарных,  социаль¬
ных,  демографических,  юридических,  идеологических,  по¬
литических,  экономических,  военных,  технических,  равно
как  и  территориальных  точек  зрения  —  является  в  истории
человечества  узловым  событием.  Так  что  смещения  акцен¬
тов  в  ее  интерпретации,  напрашивающиеся  с  прекращени¬
ем  существования  блоков,  не  изменят  в  принципе  итога  в
плане  того,  что  мы  постараемся  показать  ниже,  —  описа¬
ния  состояния  мира  и  перспектив  его  развития  на  момент
окончания  войны.
 276

II. 	ПОЛИТИЧЕСКИЕ,  СОЦИАЛЬНЫЕ  И  МАТЕРИАЛЬНЫЕ
ПОСЛЕДСТВИЯ  МИРОВОЙ  ВОЙНЫ
 Хотя  в  случае  Второй  мировой  войны  речь  шла  о  гло¬
бальном  и  многонациональном  противоборстве,  при  под¬
ведении  ее  итогов  историками  чаще  всего  избирается
национально-исторический  взгляд,  обращенный,  как  пра¬
вило,  на  родную  страну  автора  и  на  главных  действующих
лиц  [9].  Наверное,  причины  этого  лежат  в  особом  интересе
к  своему  прошлому,  однако  составить  близкое  к  действи¬
тельности  суждение  о  последствиях  войны  возможно  толь¬
ко  тогда,  когда  в  поле  зрения  берутся  все,  кого  она  непо¬
средственно  затронула.
 Сфера  советского  влияния
 Хотя  Советский  Союз,  понесший  по  сравнению  со  все¬
ми  другими  государствами  —  участниками  Второй  миро¬
вой  войны  наибольшие  людские  и  материальные  потери,
и  не  являлся  на  момент  окончания  войны  стратегически
доминирующей  державой,  ибо  эту  роль  играли  —  вви¬
ду  их  подавляющего  экономического,  промышленного  и
военно-технического  превосходства  —  Соединенные  Шта¬
ты  Америки,  тем  не  менее  именно  СССР  оказался  глав¬
ным  триумфатором.  И  это  не  в  последнюю  очередь  пото¬
му,  что  его  руководству  в  ходе  войны  и  в  первое  послево¬
енное  время  удалось  устранить  воспринимавшуюся  с  20-х
годов  Кремлем  как  угроза  его  существованию  изоляцию
со  стороны  так  называемых  империалистических  и  анти¬
советских  держав  и  создать  путем  контрхода  состоящую  из
государств-сателлитов  зону  стратегической  безопасности
для  сферы  своего  господства  как  ядерной  державы.
 Правда,  Финляндия,  которой,  казалось  бы,  сам  Бог  ве¬
лел  замкнуть  на  Севере  это  кольцо  «красного  санитарного
кордона»,  избежала  участи  оказаться  марионеткой  в  руках
мировой  державы  СССР  [10].
 Исходя  из  развития  обстановки,  Хельсинки  подписали
19  сентября  1944  года  соглашение  о  перемирии  с  Москвой
и  Лондоном  [11],  по  которому  Финляндия  брала  на  себя
обязательство  очистить  Лапландию  от  боевых  частей  вер¬
 277

махта.  Это  обязательство  финны  выполнили.  И  тем  не  ме¬
нее,  потеряв  84  ООО  человек  убитыми,  им  пришлось  в  под¬
писанном  10  февраля  1947  года  в  Париже  мирном  договоре
признать  границы,  существовавшие  на  1  января  1941  года.
По  нему  Западная  Карелия  с  Выборгом,  район  Сортавалы
и  финляндская  часть  острова  Рыбачий  отошли  к  Советско¬
му  Союзу.  Было  окончательно  утрачено  побережье  Ладож¬
ского  озера,  и  в  общем  и  целом  Финляндия  потеряла  при¬
мерно  десятую  часть  своей  обрабатываемой  сельскохозяй¬
ственной  территории  и  промышленности,  а  также  своих
лесов  [12].  Помимо  того,  ей  пришлось  уступить  СССР  Пет-
само  с  прилегающим  районом  и  передать  ему  —  в  обмен  на
Ханко  —  в  аренду  в  военных  целях  Поркаллу  [13],  а  кроме
того,  выплачивать  в  течение  шести  лет  репарации  в  сумме
300  млн  долларов  [14].  Но  зато  страна  получила  право  —  и
это  перевешивало  все  остальное  —  стать  нейтральным  и
независимым  государством.  Здесь  сыграла  свою  роль  за¬
интересованность  —  о  чем  знали  в  Кремле  —  Вашингтона
в  продолжении  существования  демократической  Финлян¬
дии,  равно  как  и  учитывающая  советские  уязвимые  места
умелая  внешняя  политика  Хельсинки.
 Прибалтийским  государствам  Эстонии,  Латвии  и  Лит¬
ве,  попавшим  в  1940  году  под  советское,  в  1941-м  —  под
немецкое,  а  в  1944-м  —  в  ранге  «Советских  Социалисти¬
ческих  Республик»  —  снова  под  московское  господство,
в  обретенной  ими  в  1918  году  самостоятельности  после
окончания  войны  в  1945  году  было  отказано.  А  то,  что  ни
Вашингтон,  ни  Лондон  не  признали  их  аннексии  Совет¬
ским  Союзом,  мало  помогало  литовцам,  латышам  и  эстон¬
цам.  И  вот  в  1991  году,  когда  на  народных  референдумах  в
феврале  большинство  во  всех  трех  странах  высказалось  за
провозглашенную  уже  в  1990  году  независимость,  они  со
своим  несломленным  национальным  сознанием  —  и  в  со¬
провождении  старых  забот  —  вступили  на  путь  новой  само¬
стоятельности.
 В  Польше,  которая  вплоть  до  конца  80-х  годов  была  са¬
мым  северным  сателлитом  СССР,  во  время  войны  впервые
и  в  образцовом  виде  стало  реальностью  то,  что  провозгла-
 278

шалоеь  в  программных  писаниях  Гитлера  среднесрочной
политической  целью:  гегемония  Третьего  рейха  над  суб¬
станционально  разрушенными  —  в  результате  претворения
в  жизнь  расистских  идеологических  максим  —  странами
Европы.
 На  базе  четвертого  раздела  Польши,  согласованного  23
августа  1939  года  Берлином  и  Москвой  в  секретном  допол¬
нительном  протоколе  к  Пакту  о  ненападении  и  28  сентября
того  же  года  в  Договоре  о  границе  и  дружбе  [15],  Берлин
примерно  половину  из  оккупированных  188  ООО  кв.  км
включил  как  новые  гау  (области)  в  состав  рейха  или  же
присоединил  к  округам,  управлявшимся  правительством
Пруссии.  Эти  области,  где  проживало  около  9  800  ООО  чело¬
век  —  на  80  процентов  поляки,  —  стали  теперь  официаль¬
но  составной  частью  рейха.  Остальная  же  территория  —  до
германо-советской  демаркационной  линии  —  называлась
генерал-губернаторством.  Его  международно-правовой
статус  не  имел  точного  определения,  а  жители  считались
людьми  без  государственного  подданства.  Это  была  «со¬
седняя  земля»,  которую  в  долгосрочном  плане  планирова¬
лось  онемечить.  Генерал-губернаторство  служило  объектом
безудержной  экономической  эксплуатации,  резервуаром
дешевой  рабочей  силы  и  сборным  местом  для  депортиро¬
ванных,  в  особенности  для  евреев  [16].
 Данные  о  людских  жертвах  лежат  в  диапазоне  между
4,5—6  млн  поляков,  в  том  числе  2,8  млн  граждан  Польши
еврейской  национальности  [17].  Советский  Союз  из  при¬
мерно  3,5  млн  жителей  оккупированных  им  областей  от¬
правил  предположительно  1,5  млн  в  Центральную  Азию
и  Сибирь.  До  2,5  млн  польских  граждан  было  вывезено
на  принудительную  работу  в  Германию.  Плюс  к  этому  обе
оккупационные  державы  проводили  политику  уничтоже¬
ния  духовных  элит  —  носителей  государственности  наро¬
да  Польши.  А  материальные  потери  только  в  секторе  на¬
циональной  недвижимости  оцениваются  в  12  млрд  долла¬
ров  [18].
 Что  касалось  мирного  устройства  после  победы,  в  кото¬
рую  польская  эмигрантская  армия  внесла  немалый  вклад,
 279

то  тут  в  результате  советской  оккупации  возникали  особые
трудности.  Поэтому  на  конференциях  в  Тегеране  (с  28  ноя¬
бря  по  1  декабря  1943  года),  Ялте  (с  4  по  11  февраля  1945  го¬
да)  и  Потсдаме  (с  17  июля  по  2  августа  1945  года)  постоянно
заходила  речь  о  западной  и  восточной  границах  Польши,
 о 	ее  суверенитете  и  о  решении  этнических  проблем.  По
поводу  восточной  границы  у  англичан  и  американцев  со
времени  Тегерана  была  готовность  согласиться  на  линию
Керзона,  базировавшуюся  первоначально  на  принципе
расселения  национальностей.  При  этом  территориальные
уступки  Варшавы  на  востоке  должны  были  компенсиро¬
ваться  ей  на  западе  за  счет  немецких  территорий.
 В  Ялте  в  фокусе  внимания  стоял  вопрос  о  форме  прав¬
ления.  Западные  державы  добились  согласия  Советского
Союза  на  то,  что  признанный  им  с  1  января  1945  года  в  ка¬
честве  «временного  польского  правительства»  Люблинский
комитет  будет  расширен  за  счет  польских  эмигрантов  и  жи¬
вущих  в  Польше  демократических  деятелей  и  превращен
в  переходное  правительство  «национального  единства»,
которое  обязано  будет  провести  свободные  выборы.  Эти
выборы  намечались  на  февраль  1946  года,  но  были  затем
перенесены  коммунистами  по  техническим  соображениям
на  январь  1947  года.  На  них  так  называемый  Демократи¬
ческий  блок,  состоявший  из  коммунистической  Польской
рабочей  партии  и  ряда  других  партий,  добился  путем  мани¬
пулирования  запретами  и  фальсификации  выборов  якобы
подавляющего  большинства  голосов  [19].
 Что  же  касалось  границ,  то  «Большая  тройка»  зафикси¬
ровала  в  Ялте  в  качестве  восточной  границы  Польши  ли¬
нию  Керзона  [20].  А  относительно  западной  границы  аме¬
риканцы  и  англичане  отложили  окончательное  решение  до
мирной  конференции.  Не  считаясь  с  этим,  Варшава  взяла
под  свое  управление  области  вплоть  до  Одера  и  Нейссе,  от¬
куда  на  Запад  хлынул  поток  немецких  беженцев,  достигший
своего  апогея  зимой  1945/46  года  и  составивший  к  1950  году
около  7  165  ООО  немцев  с  нынешней  территории  польского
государства,  а  также  1  146  ООО  человек  со  ставшей  к  тому
времени  советской  территории.  А,  так  сказать,  встречным
 280

путем  с  1945  по  1947  год  в  Польшу  вернулось  примерно
 2 	200  ООО  человек.  Это  были  насильно  угнанные  польские
рабочие  и  военнопленные  из  Германии,  интернированные
из  Швейцарии  и  солдаты  из  Великобритании.  Параллель¬
но  с  этим  приблизительно  1  500  ООО  поляков  перебрались
из  отошедших  к  СССР  частей  страны  на  Запад,  тогда  как
около  520  000  белорусов  и  украинцев  переселилось  на  Вос¬
ток.  Примерно  2  000  000  жителей  центральных  и  западных
польских  областей  переехали  в  бывшие  немецкие  провин¬
ции.  Кроме  того,  поскольку  национал-социалистами  бы¬
ли  в  свое  время  эвакуированы  целые  территории  и  города,
имели  место  и  крупномасштабные  обратные  переселения.
 Нерешенным  социальным  и  внутриполитическим  про¬
блемам  поистине  не  было  числа.  Их  усугубляли  действия
борцов  антикоммунистического  подполья,  равно  как  и
различные  представления  по  поводу  новой  формы  госу¬
дарственного  устройства.  Казалось,  что  тут  еще  есть  какие-
то  возможности.  Окончательно  же  стрелки  в  направле¬
нии  «народной  демократии»  были  поставлены,  пожалуй,
 19 	февраля  1947  года  —  с  принятием  так  называемой  «ма¬
лой  конституции»  [21].
 Правда,  в  Потсдаме  президент  Трумэн  и  премьер-
министр  Черчилль  поначалу  выразили  свое  возмуще¬
ние  тем,  что  Сталин  передал  полякам  административное
управление  в  землях  восточнее  Одера  и  Нейссе;  бурные
дебаты  вызвал  и  вопрос  о  репарациях  [22].  Но  в  «Сообще¬
нии  о  Берлинской  конференции  трех  держав»  от  2  августа
1945  года  по  пограничному  вопросу  говорилось  следую¬
щее  [23]:  «Главы  трех  правительств  соглашаются  в  том,  что
впредь  до  окончательного  установления  западной  грани¬
цы  Польши  бывшие  немецкие  области  восточнее  линии,
проходящей  непосредственно  от  Балтийского  моря  чуть
западнее  Свинемюнде  и  оттуда  вдоль  Одера  до  впадения
Западной  Нейсе  и  вдоль  Западной  Нейсе  до  чехословац¬
кой  границы,  включая  часть  Пруссии,  которая  не  отходит
под  управление  Союза  Советских  Социалистических  Ре¬
спублик..,  и  включая  область  бывшего  свободного  города
Данцига,  переходят  под  управление  польского  государства
 281

и  в  этом  отношении  не  должны  рассматриваться  как  часть
советской  оккупационной  зоны  в  Германии».
 Из  этого  текста  бесспорно  следует,  что  никакой  ошиб¬
ки  —  как  это  неоднократно  утверждалось  —  западных
держав  при  установлении  границы  по  Западной  Нейсе  не
было.  И  Варшава,  которая  всегда  рассматривала  западную
границу  как  окончательную,  в  конечном  счете  получила
подтверждение  этому.  Уже  6  июля  1950  года  бывшая  ГДР
признала  линию  Одер  —  Нейсе  как  «границу  дружбы»,  а
 7 	декабря  1970  года  ФРГ  и  Польша  подписали  в  Варшаве
договор,  содержавший  отказ  от  применения  силы  вообще  и
признание  нерушимости  существующих  границ  [24].
 В  отличие  от  опустошенной  фурией  войны  Польши,
стоявшей  в  1945  году  перед  мучительной  задачей  восста¬
новления,  Чехословакия  вышла  из  военных  времен  хотя
и  истощенной  и  подавленной,  но  без  катастрофических
материальных  разрушений.  При  этом  следует  учитывать,
что  провозглашенная  28  октября  1918  года.  Чехословацкая
Республика  с  марта  1939-го  по  май  1945  года  как  единое  го¬
сударственное  образование  не  существовала.  Ведь  14  марта
 1939 	года  словаки  объявили  о  своей  независимости,  тогда
как  Чехия  была  15  марта  того  же  года  оккупирована  вер¬
махтом  и  на  следующий  день  присоединена  к  германскому
рейху  как  протекторат  Богемия  и  Моравия.
 Если  же  говорить  о  непосредственных  воздействиях
войны,  то  страна  хоть  и  не  раз  подвергалась  воздушным  на¬
летам,  а  подавление  Словацкого  национального  восстания
(28  августа  —  28  октября  1944  года)  «покровительницей»
Германией  повлекло  за  собой,  по  официальным  данным,
ущерб  в  размере  2,5  млн  долларов,  но,  с  другой  стороны,
протекторат  был  одной  из  немногих  зон,  в  которых  военно-
промышленное  производство  шло  относительно  без  пере¬
боев  и  жизнь  казалась  почти  нормальной.  Что,  однако,  не
соответствовало  действительности  ни  в  отношении  интел¬
лигенции  страны,  чувствовавшей  себя  беззащитной  перед
любым  произволом,  ни  в  отношении  групп  национально¬
го  Сопротивления,  на  которые  обрушивался  жесточайший
террор;  а  из  около  350  ООО  граждан  еврейской  националь¬
 282

ности,  проживавших  в  1939  году  в  Чехословакии,  не  менее
260  ООО  человек  были  уничтожены  по  вине  немцев.  И  это  не
могло  не  остаться  без  последствий.
 Уже  в  1943  году  возглавлявший  правительство  в  изгна¬
нии  Эдвард  Бенеш  получил  от  Рузвельта  и  Сталина  согла¬
сие  на  восстановление  западной  границы  Чехословакии,
существовавшей  до  Мюнхенского  соглашения,  и  на  из¬
гнание  из  страны  немцев-фашистов.  Впоследствии  за  ее
пределами  оказалось  около  2  997  ООО  немцев.
 Несмотря  на  то  что  Бенеш  уже  во  время  войны  искал
сближения  с  Советским  Союзом,  Чехословакия  сумела
вплоть  до  февраля  1948  года  занимать  —  с  определенны¬
ми  ограничениями  —  как  во  внешне-,  так  и  во  внутри¬
политическом  плане  позицию  между  державами.  На¬
ступивший  затем  в  результате  взаимодействия  идеологи¬
ческих,  партийно-политических,  внутриполитических,
экономико-политических,  демографических  и  личностных
факторов  перелом  означал  конец  балансирования  Бене¬
ша  —  хоть  и  с  ориентацией  на  социализм,  но  все  же  между
парламентской  демократией  и  политическим  насилием.
 Принятая  9  мая  1948  года  конституция  —  по  сути  своей
слепок  с  советской  «Сталинской  конституции»  —  сделала
Чехословакию  «народно-демократической  республикой»
[25].  Страна,  представляющая  собой  благодаря  своему  гео¬
графическому  положению  и  культурной  традиции  просто
идеальный  мост  между  Востоком  и  Западом,  стала  сателли¬
том  Москвы.  Таковой  она  и  оставалась  до  ее  самоосвобож¬
дения  в  1989  году  [26].
 Болгария,  Румыния  и  Венгрия  в  результате  развития  во¬
енных  событий  находились  в  конце  войны  под  контролем
Красной  Армии.
 Румыния,  принимавшая  с  1941  года  участие  в  войне
на  стороне  Германии,  подписала  12  сентября  1944  года  в
Москве  с  тремя  союзными  державами  соглашение  о  пере¬
мирии,  по  которому  она,  в  частности,  взяла  на  себя  обя¬
зательство  выставить  против  Германии  не  менее  12  диви¬
зий.  В  последующие  месяцы  эти  войска  сражались  против
германских  и  венгерских  соединений,  потеряв  при  этом
 283

убитыми  и  пропавшими  без  вести  до  170  ООО  человек.  Если
эта  цифра  правильна,  то  выходит,  что  румыны,  всего  по¬
терявшие  378  ООО  человек  убитыми,  стоят  среди  всех  на¬
родов,  воевавших  с  Третьим  рейхом,  по  своим  военным
потерям  на  четвертом  месте.  Несмотря  на  это,  державы-
победительницы  не  признали  в  Парижском  мирном  дого¬
воре  за  этой  страной  статуса  государства,  ведшего  войну  с
Германией.  В  отношении  ситуации  на  конец  войны  не  сле¬
дует  также  забывать,  что  проходившие  с  марта  1944  года  на
румынской  территории  бои,  а  также  осуществлявшиеся  в
то  же  время  массированные  налеты  авиации  союзников  на
румынские  нефтепромыслы  нанесли  стране  большой  мате¬
риальный  ущерб  [27].
 Тяжкий  итог  явила  собой  после  окончания  войны  судь¬
ба  756  930  румынских  евреев.  Если  328  968  проживавших
на  старой  румынской  территории  евреев  геноцид  в  основ¬
ном  не  коснулся,  то  в  отвоеванных  назад  в  1941  г.  областях
восточнее  Прута  картина  была  совсем  иной.  Здесь  румыны
не  довольствовались  передачей  жертв  в  руки  немцев,  но
и  убивали  евреев  сами  (150  ООО  на  территории  от  Одессы
до  Ялты):  «Кроме  Германии,  ни  одна  другая  страна  не  за¬
мешана  в  бойне  евреев  в  таких  масштабах»  [28].  Достовер¬
ных  данных  об  общем  количестве  убитых  в  Румынии  лиц
еврейской  национальности  нет.  Оценки  колеблются  между
200  000  и  530  000  [29],  в  действительности  же  число  жертв
составило,  вероятно,  270  000  человек  [30].
 Парижский  мирный  договор  потребовал  от  Бухареста
признания  основных  прав  человека.  Он  прекратил  состоя¬
ние  войны  с  Венгрией,  определил  уровень  и  вооружение
армии  и  обязал  Румынию  выплатить  —  материальными
ценностями  в  течение  восьми  лет  —  Советскому  Союзу  ре¬
парации  в  сумме  300  млн  долларов.  Кроме  того,  к  СССР  от¬
ходило  все  прежнее  немецкое  имущество.  Тут  нужно  также
учесть,  что  к  1950  году  страну  должны  были  покинуть  около
137  000  немцев,  а  сама  она  не  имела  права  выдвигать  какие-
либо  требования  к  Германии.  В  пограничном  размежевании
с  соседними  государствами  восстанавливались  границы  на
 1 	января  1941  года,  лишь  граница  с  Венгрией  проходила  по
 284

состоянию  на  1  января  1938  года.  Таким  образом,  Бухарест
получил  Северную  Трансильванию  [31].
 Когда  30  декабря  1948  года  отрекся  от  престола  король
Михай  I,  правительство  Румынии  провозгласило  страну
народной  республикой.  Это  произошло  в  результате  мас¬
сированного  нажима  советской  оккупационной  власти,  за¬
ставившей  уже  6  марта  1945  года  поставить  во  главе  страны
правительство,  в  котором  хотя  и  были  представлены  не¬
сколько  партий,  но  доминировали  фактически  находив¬
шиеся  в  меньшинстве  коммунисты.
 Свою  победу  на  парламентских  выборах,  которые  по  ре¬
шению  Ялтинской  конференции  должны  были  быть  про¬
ведены  еще  до  заключения  мирного  договора,  коммунисты
тщательно  подготовили  путем  раскола  других  группировок,
выгодных  для  себя  обязательств  со  стороны  их  союзников
по  блоку  и  путем  откровенного  запугивания  избирателей.
В  ноябре  1946  года  «Блок  демократических  партий»  полу¬
чил  почти  80  процентов  отданных  и  признанных  действи¬
тельными  голосов.  Этот  успех,  сразу  же  вызвавший  подо¬
зрение  в  манипуляциях,  обрек  оппозицию  —  Крестьян¬
скую  партию  и  либералов,  которые  имели  мощную  опору
в  антибольшевистски  настроенном  сельском  населении,  —■
на  утрату  какого-либо  значения.  И  хотя  западные  державы
протестовали  по  поводу  грубых  нарушений  в  ходе  выборов,
пересмотра  их  результата  они  не  потребовали  [32].
 В  ходе  «холодной  войны»  притязание  коммунистов  на
монополию  на  власть  внутри  страны  дошло  до  того,  что
уже  стало  в  конечном  итоге  самоцелью.  И  все  же  в  дека¬
бре  1989  года  доведенное  до  отчаяния  население  этой  разо¬
ренной  экономически  страны  в  ходе  стихийного  народного
восстания  освободилось  от  своего  ставшего  непредсказуе¬
мым  диктатора  Николае  Чаушеску.
 Как  и  Румыния,  Венгрия  тоже  участвовала  с  1941  года  в
войне  на  стороне  держав  «оси».  Однако  в  Берлине  уже  по¬
сле  катастрофы  под  Сталинградом  в  конце  января  1943  года
и  особенно  после  выхода  из  войны  Италии  8  сентября  того
же  года  возникло  —  обоснованное  —  подозрение,  что  Бу¬
дапешт  стремится  к  сепаратному  миру.  Чтобы  это  предот¬
 285

вратить,  19  марта  1944  года  страну  оккупировали  немецкие
войска  [33].  Возглавлявший  государство  с  1920  года  регент
адмирал  Миклош  Хорти  Надьбанья  хотя  и  остался  на  своей
должности,  но  подлинная  власть  находилась  теперь  в  руках
«уполномоченного  Великогерманского  рейха».
 После  перехода  в  августе  1944  г.  Румынии  в  другой  ла¬
герь,  что  открыло  Красной  Армии  путь  на  Венгрию,  Хорти
сменил  пронемецки  настроенного  премьер-министра  Деме
Стояи  на  генерала  Гезу  Лакатоша  и  велел  11  октября  своим
посланцам  на  переговорах  в  Москве  заключить  там  пред¬
варительное  соглашение  о  перемирии.  15  октября  он  пере¬
дал  просьбу  о  заключении  перемирия  по  радио.  Одновре¬
менно  венгерским  вооруженным  силам  был  отдан  приказ
о  прекращении  боевых  действий.  Правда,  на  следующий
день  —  под  давлением  немцев,  державших  в  плену  его  сы¬
на,  —  Хорти  был  вынужден  отменить  свой  приказ  и  подать
в  отставку.  После  этого  он  был  арестован,  а  новым  руково¬
дителем  государства  Берлин  назначил  руководителя  анти¬
семитской,  фашистской  организации  «Скрещенные  стре¬
лы»  Ференца  Салаши,  который  одновременно  занял  и  пост
премьер-министра.
 Кроме  того,  с  3  декабря  1944  года  в  Дебрецене  существо¬
вало  параллельное  правительство  во  главе  с  перешедшим
на  советскую  сторону  командующим  1-й  венгерской  арми¬
ей  генерал-полковником  Белой  Миклошем  Дальноки  [34].
 Господство  «Скрещенных  стрел»  длилось  лишь  с  октя¬
бря  1944-го  по  апрель  1945  года.  Но  эти  месяцы  стали  вре¬
менами  ужаса,  убийств  политических  противников  и  за¬
вершения  венгерского  холокоста.  До  фактического  пере¬
хода  власти  в  руки  немцев  в  марте  1944  года  Венгрия,  где
жило  около  750  ООО  евреев,  не  знала  депортаций.  Система¬
тическая  концентрация  лиц  еврейской  национальности  в
пяти  зонах  началась  16  апреля,  а  последующая  депортация
437  402  человек  была  осуществлена  к  9  июля  1944  года;
еще  примерно  30  000  подверглись  той  же  участи  в  октябре:
жизнь  потеряли  по  меньшей  мере  180  000  венгерских  евре¬
ев  всех  возрастов  [35].
 Параллельное  правительство  генерала  Дальноки  заклю¬
 286

чило  20  января  1945  года  в  Москве  соглашение  о  переми¬
рии,  а  с  4  апреля  все  королевство  контролировалось  Крас¬
ной  Армией.  Вместе  с  ней  уже  осенью  1944  года  в  страну
вернулись  старые  коммунисты-эмигранты  во  главе  с  Ма-
тьяшем  Раковским  (Ракоши),  ставившие  своей  целью  на¬
править  развитие  в  стране  в  нужном  СССР  духе.  Сделать
это  в  Венгрии,  где  старые  элиты  в  бюрократии,  вооружен¬
ных  силах  и  церкви  находились  еще  у  власти,  а  просовет¬
ские  симпатии  были  весьма  редким  явлением,  составило
немало  труда.
 На  выборах  при  тайном  голосовании  20  октября  1945  го¬
да  коммунисты  получили  всего  лишь  17  процентов,  тогда
как  буржуазная  Партия  мелких  хозяев  —  57  процентов  го¬
лосов.  Этот  результат  выборов  особенно  красноречив  пото¬
му,  что  показан  он  был  вопреки  отработанной  тактике  На¬
родного  фронта  и  после  радикальной  земельной  реформы
 15 	марта  1945  года.  А  ведь  в  стране,  где  почти  половина  на¬
селения  жила  сельским  хозяйством,  такая  реформа  имела
вес.  И  все  же  коммунистическая  партия,  поставившая  эту
акцию  себе  в  заслугу,  потерпела  на  выборах  явное  пораже¬
ние.  Было  очевидно,  что  прийти  к  власти  парламентско-
демократическим  путем  коммунисты  не  смогут.  И  дей¬
ствительно,  им  удалось  этого  добиться  только  к  1948  го¬
ду  —  посредством  персональных  политических  демаршей
советского  председателя  Союзнической  контрольной
комиссии,  наезженным  путем  создания  коалиционного
правительства,  в  котором  по  испытанному  образцу  комму¬
нисты  захватили  министерство  внутренних  дел,  методом
нажимов  на  определенные  партии  и  слияний  с  другими,  то
есть  путем  того,  что  Ракоши  потом  не  скрывая  назовет  сво¬
ей  «тактикой  салями».
 Как  и  почти  повсюду,  в  Венгрии  после  ухода  немецких
войск  имели  место  более  или  менее  регулировавшиеся
меры  по  чистке  и  возмездию.  Точные  же  масштабы  диких
акций  узнать  уже  никогда  не  удастся.  Известно  лишь,  что
в  31  472  судебных  разбирательствах,  законченных  до  1  мар¬
та  1948  года,  в  322  случаях  был  вынесен  смертный  приговор
[36].
 287

В  Парижском  мирном  договоре,  плюсом  которого  был
вывод  союзных  войск,  Будапешт  заявлял  об  отказе  от  всех
территорий,  доставшихся  Венгрии  в  результате  ее  союза
с  державами  «оси».  С  Австрией  и  Югославией  ее  граница
устанавливалась  по  состоянию  на  1  января  1938  года.  Пра¬
ге  Будапешт  уступал  «Прессбургский  плацдарм»  площадью
около  40  кв.  км.  СССР  причиталось  получить  в  качестве
репараций  200,  а  Чехословакии  и  Югославии  вместе  —
100  млн  долларов.  Проблемой  оказались  положения  о  вы¬
селении  венгерских  немцев  —  к  1950  году  их  число  должно
было  составить  213  000  человек  —  и  приеме  на  жительство
примерно  300  000  подлежащих  выселению  из  Чехослова¬
кии  граждан  венгерской  национальности  [37].
 Одним  из  решающих  шагов  в  направлении  колониза¬
ции  Венгрии  Советским  Союзом  явился  Договор  о  дружбе
от  18  февраля  1948  года,  явно  усиливавший  ее  экономиче¬
скую,  культурную  и  военную  зависимость  от  Москвы.  Эту
советизацию  четко  выразила  новая  конституция,  принятая
 20 	августа  1949  г.  и  сделавшая  страну  народной  республи¬
кой.  Сперва  граждане  Венгрии  пережили  годы  деспотии
при  Ракоши.  После  потерпевшей  крах  попытки  освобож¬
дения  в  1956  году  наступила  диктатура  Яноша  Кадара  [38].
В  1988  году  самоосвобождение  венгров  обрело  конкретные
черты  в  образовании  новых  партий  и  нашло  свое  завершаю¬
щее  по  форме  и  содержанию  выражение  23  октября  1989  го¬
да  в  новом  названии  страны  —  Республика  Венгрия.
 В  Болгарии,  третьем  немецком  союзнике  на  Балканах,
советизация  в  конце  войны  проходила  так  же,  как  в  Вен¬
грии  и  Румынии.  То  есть  оппозицию  сдавили  объятиями
в  рамках  коалиции,  где  коммунисты  —  как  правило,  с  по¬
мощью  советской  оккупационной  власти  —  доминировали
политически.
 Красная  Армия  захватила  Болгарию,  которой  Москва
объявила  войну  только  5  сентября  1944  года.  11  октября  но¬
вое  просоветское  правительство,  возглавляемое  Кимоном
Георгиевым,  заявило  об  отказе  от  всех  территориальных
приобретений  в  Греции  и  Македонии.  17  дней  спустя  Со¬
фия  подписала  в  Москве  договор  о  перемирии,  который,
 288

среди  прочего,  предусматривал  участие  Болгарии  в  борьбе
против  Германии  и  оккупацию  страны  Красной  Армией.
 Особенно  жестокими  были  тут  действия  против  пред¬
ставителей  старого  режима.  И  быстрее,  чем  в  других  стра¬
нах,  произошел  переход  к  так  называемой  народной  де¬
мократии,  провозглашенной  Болгарией  одновременно  с
ликвидацией  монархии  в  сентябре  1946  года.  Правда,  хотя
в  результате  манипуляций  уже  выборы  в  ноябре  1945  года
официально  принесли  единому  списку  «Отечественного
фронта»  большинство  в  85  процентов,  но  до  подписания
мирного  договора  режим,  чтобы  не  давать  повода  для  бри¬
танских  или  американских  протестов,  еще  терпел  некую
квази-оппозицию  [39].
 Парижский  мирный  договор  восстановил  границы,  как
они  проходили  на  1  января  1941  года.  Но  Болгарии,  поте¬
рявшей  в  войне  около  20  ООО  человек,  было  разрешено  оста¬
вить  себе  Южную  Добруджу,  уступленную  ей  Румынией  в
 1940 	году.  В  остальном  же  София  должна  была  выплатить  —
в  форме  материальных  поставок  —  репарации  Афинам  в
сумме  45  млн  и  Белграду  в  сумме  25  млн  долларов  [40].  Как
и  венгры  и  румыны,  болгары  брали  на  себя  обязательство
предоставить  своим  согражданам-евреям  основные  права
человека.  На  практике  София  вела  себя  в  войну  в  плане  об¬
ращения  с  евреями  амбивалентно.  Так,  в  1943  году  немцам
было  разрешено  отправить  из  Македонии  и  Фракии  11  343
лица  еврейской  национальности  в  лагеря  уничтожения.
С  другой  стороны,  руководство  Болгарии  смогло  не  допу¬
стить  замысла  насчет  выдачи  Третьему  рейху  почти  50  ООО
евреев,  живших  на  исконной  территории  Болгарии  [41].
 Во  внешне-  и  внутриполитическом  плане  София  по¬
сле  окончания  войны  долгое  время  придерживалась  тес¬
нейшей  близости  с  Москвой.  Но  под  нажимом  массовых
демонстраций  в  1989  г.  Болгарской  коммунистической
партии  самой  пришлось  отказаться  от  притязания  на  свою
руководящую  роль.  Провозглашение  15  ноября  1990  года
Республики  Болгарии  окончательно  завершило  главу  под
названием  «Народная  Республика».
 10-4868
 289

К  коммунистической  гемисфере  —  но  не  к  числу  посто¬
янных  сателлитов  СССР  —  принадлежала  в  послевоенное
время  Албания.  После  выхода  из  войны  Италии,  за  кото¬
рым  последовало  вступление  туда  войск  вермахта,  страна
избавилась  от  Савойской  династии.  Однако  после  ухода  не¬
мецких  войск  в  конце  ноября  1944  года  правительство  утра¬
тило  какую-либо  опору  среди  населения.  В  свою  очередь,
и  образованное  еще  до  освобождения  Тираны  22  октября
 1944 	года  «демократическое  правительство  Албании»  во
главе  с  партизанским  вожаком  Энвером  Ходжа  далеко  не
сразу  было  признано  союзниками,  хотя  они  и  оказывали
ему  поддержку.
 Коммунисты  смогли  тем  не  менее  —  а  важен-то  был
только  результат  —  без  помех  укрепить  свой  режим.  Как  и
маршал  Иосип  Броз  Тито  в  Югославии,  Энвер  Ходжа  при¬
шел  к  власти  не  в  ходе  какого-то  социального  восстания
или  при  поддержке  масс,  а  путем  умелого  использования
национального  Сопротивления.  Таким  вот  образом  в  Алба¬
нии  и  смогло  без  проблем  и  —  в  отличие  от  Польши,  Ру¬
мынии,  Венгрии,  а  также  Болгарии  —  без  массированной,
подкрепленной  военной  силой  советской  помощи  укоре¬
ниться  коммунистическое  правительство  —  и  это  в  стране,
которая  по  своим  экономическим  и  общественным  струк¬
турам  не  имела,  казалось  бы,  никакой  предрасположенно¬
сти  к  коммунизму.
 Ходжа  с  самого  начала  сосредоточил  все  силы  на  обеспе¬
чении  своей  власти,  в  его  арсенал  входило  и  безжалостное
устранение  действительных  и  потенциальных  противни¬
ков.  А  еще  режим  в  качестве  первой  внутриполитической
меры  провел  —  уже  в  1945  году  —  закон  об  аграрной  рефор¬
ме,  предусматривавший  обширный  комплекс  мер  по  наци¬
онализации.  10  января  1946  года  была  упразднена  монар¬
хия  и  провозглашена  Народная  Республика  Албания.  Но
чего  ей  еще  недоставало,  так  это  ее  признания  западными
державами  и  ООН  —  в  этом  Ходже  было  отказано,  так  как
он  не  допустил  на  выборы  в  ноябре  1945  года  иностранных
наблюдателей.  На  свою  внешнеполитическую  изоляцию
правительство  Албании  ответило  радикализацией  внутри
 290

страны,  что  вылилось  в  конечном  итоге  в  жестокий  террор
по  отношению  к  населению.  В  геополитическом  плане  Ти¬
рана  до  1948  года  находилась  в  тени  Белграда,  чьи  планы
по  созданию  Балканской  федерации  представляли  собой
постоянную  угрозу  албанскому  суверенитету.  Только  когда
вследствие  идеологических,  внутри-  и  внешнеполитиче¬
ских  расхождений  произошел  разрыв  между  Тито  и  Стали¬
ным,  Ходжа  почти  на  12  лет  примкнул  к  Кремлю.  При  этом
он  умело  использовал  геостратегическое  положение  своей
страны,  предоставляя  советскому  флоту  военно-морскую
базу.  Но  по  ходу  конфронтации  между  Китаем  и  СССР  дик¬
татор  в  очередной  раз  переметнулся  и  сделал  в  начале  60-х
годов  ставку  на  китайскую  карту  [42].
 Самоосвобождение  Албании  началось  —  и  этому  поспо¬
собствовали  схватки  преемников  Ходжи  за  власть  —  после
его  смерти  11  апреля  1985  года.  И  процесс  развития  увен¬
чался  проведением  31  марта  1991  года  первых  свободных
парламентских  выборов,  принесших  победу  коммунистам.
 И  оккупированная  после  8  сентября  1943  года  Германи¬
ей,  Болгарией  и  Венгрией  Югославия  тоже  освободилась  в
первую  очередь  благодаря  движению  Сопротивления  [43].
 В  разгоревшейся  в  1941  году  борьбе  за  власть,  где  глав¬
ные  роли  играли  эмигрантское  правительство  в  Лондо¬
не,  имевшее  монархическо-центристскую  ориентацию,
сербские  четники  во  главе  с  Дражей  Михайловичем  и
партизаны-коммунисты,  решающей  силой  сумел  поста¬
вить  себя  в  1943  году  и  получить  дивиденды  Тито,  который
наряду  с  поддержкой  Москвы,  —  оказывавшейся  после  на¬
падения  Германии  на  СССР,  но  относительно  незначитель¬
ной,  —  получал  и  намного  более  важную  в  политическом,
материальном  и  пропагандистском  отношении  помощь
Лондона  [44].  «Большая  тройка»  признала  партизан  Тито,  в
чьи  руки  после  выхода  итальянцев  из  войны  попало  нема¬
лое  количество  военной  техники,  так  что  «Национально-
освободительная  армия»  имела  в  своем  составе  27  хорошо
оснащенных  дивизий,  даже  официально  в  качестве  союз¬
ников.  И  когда  затем  король  Петр  —  ввиду  перехода  Болга¬
рии  и  Румынии  в  другой  лагерь  и  обозначившегося  конца
 291

немецкого  оккупационного  господства  —  призвал  12  сентя¬
бря  1944  года  своих  сербских,  хорватских  и  словенских  под¬
данных  вступать  в  освободительную  армию  маршала  Тито,
последний  однозначно  стал  лидером  среди  всех  остальных
руководителей  групп  Сопротивления.  Даже  Сталин  согла¬
сился  на  то,  чтобы  продвигавшиеся  на  север  части  Красной
Армии  заняли  югославскую  территорию  лишь  временно  и
не  вмешивались  в  дела  гражданской  администрации.
 Наиболее  важная  для  будущей  Югославии  в  полити¬
ческом  плане  перестановка  стрелок  произошла  26  ноября
 1942 	года,  когда  в  Бихаче  собрался  первый  Национально-
освободительный  конгресс,  преобразовавшийся  в  «Анти¬
фашистское  вече  народного  освобождения  Югославии»
(АВНОЮ).  На  своей  второй  сессии  в  конце  ноября  1943  го¬
да  выступавшее  как  своего  рода  парламент  АВНОЮ  образо¬
вало  «Национальный  комитет  освобождения  Югославии»
(НКОЮ)  —  аналог  временного  правительства.  А  1  ноября
 1944 	года  —  через  десять  дней  после  взятия  Белграда  совет¬
скими  войсками  —  Тито  и  д-р  Иван  Шубашич,  занимавший
с  17  мая  1944  года  пост  премьер-министра  югославского
эмигрантского  правительства,  заключили  соглашение  о
будущем  сотрудничестве  и  проведении  после  окончания
войны  выборов.  Данное  сближение  отвечало  замыслам  как
Черчилля,  так  и  Сталина;  а  после  образования  —  преду¬
смотренного  рекомендацией  Ялтинской  конференции  —
8  марта  1945  года  коалиционного  правительства  из  пред¬
ставителей  всех  партий,  в  котором,  правда,  все  ключевые
министерства,  за  исключением  министерства  иностранных
дел,  заняли  представители  АВНОЮ,  эмигрантское  прави¬
тельство  потеряло  всякое  право  на  существование.  Тито,
ставший  премьер-министром  и  одновременно  министром
обороны,  располагал  теперь  весьма  выгодной  позицией.
К  этому  добавилось  еще  и  то,  что  король,  хотя  страна  еще
оставалась  монархией,  из  эмиграции  не  вернулся.
 11 	ноября  1945  года  состоялись  предусмотренные  упо¬
мянутым  соглашением  выборы  —  на  основе  единого  спи¬
ска,  возглавляемого  Народным  фронтом,  в  котором  до¬
минировали  коммунисты.  И  хотя  сторонники  оппозиции
 292

могли  голосовать  своим  «нет»,  выдвигать  встречных  кан¬
дидатов  они  права  не  имели.  В  результате  такой  процедуры
Народный  фронт  получил  в  Союзном  вече  свыше  90,  а  в
Вече  национальностей  —  около  87  процентов  всех  отдан¬
ных  голосов.  Одновременно  начались  работы  по  подготов¬
ке  новой  конституции,  в  результате  принятия  которой  31
января  1946  года  страна  стала  Федеративной  Народной  Ре¬
спубликой  Югославией.  Строго  под  началом  центрального
правительства  в  ней  были  объединены  народные  респу¬
блики  Сербия,  Хорватия,  Словения,  Босния-Герцеговина,
Черногория  и  Македония.
 Тем  самым  превращение  Югославии  в  страну  народной
демократии  произошло  —  считая  с  мая  1945  года  —  менее
чем  за  девять  месяцев.  Непосредственно  с  этим  процес¬
сом  были  связаны  земельная  реформа  в  марте  1945  года,  за
которой  в  1946  году  последовало  введение  коллективного
крестьянского  хозяйствования,  экспроприация  так  назы¬
ваемой  вражеской  собственности  (как,  скажем,  коллабо¬
рационистов,  военных  преступников  и  граждан  немецкой
национальности,  из  которых  к  1950  году  были  выдворены
из  страны  около  270  ООО  человек),  а  также  национализа¬
ция  частных  хозяйственных  предприятий.  Но,  кстати,  уже
в  конце  1945  года  стало  ясно,  что  Тито  собирается  строить
социализм  специфическим  югославским  способом  —  бы¬
стрее  и  беспощаднее,  нежели  это  было  намечено  Сталиным
для  государств  Юго-Восточной  Европы  [45].  Подведение
итогов  Второй  мировой  войны  в  отношении  Югославии
было  бы  неполным  без  упоминания  о  1  690  ООО  погибших,  в
том  числе  1  280  000  гражданских  лиц,  о  страданиях  ее  насе¬
ления  под  пятой  четырех  оккупационных  держав,  об  ужасах
ведшейся  всеми  ее  участниками  с  крайним  ожесточением  и
нарушениями  международного  права  партизанской  борь¬
бы,  породившей  самые  жестокие  репрессии  по  отноше¬
нию  к  гражданскому  населению  и  военнопленным  [46]  до
и  после  мая  1945  года.  Следует  указать  также  на  огромные
разрушения  и  беспощадную  эксплуатацию  страны  и  ее  лю¬
дей  [47].  Далее,  это  подведение  итогов  требует  напомнить  о
возмездии  и  мести.  Ведь  «нигде  фурор  сведения  счетов  не
 293

бушевал  в  послевоенной  Европе  столь  ужасно,  как  в  Югос¬
лавии»,  где  его  жертвой  стали  как  минимум  100  ООО  челове¬
ческих  жизней.  Не  в  последнюю  очередь  надо  вспомнить  и
об  изгнаниях  и  их  жертвах,  которые  были  и  здесь  —  точно
так  же,  как  в  Венгрии,  Румынии,  Польше,  Чехословакии  и
в  бывших  немецких  областях  восточнее  Одера  и  Нейсе  [48].
И  нельзя  забывать,  что  в  рамках  «окончательного  решения»
было  уничтожено  около  60  ООО  югославских  евреев  [49].
 Из  перспективы  1945  года  дело  выглядело  так,  будто  бы
это  многонациональное  государство  удалось  спаять  воеди¬
но.  Учитывая  специфическую  сербскую  и  хорватскую  го¬
сударственную  традицию,  многообразные  взаимовкрапле-
ния  трех  вероисповеданий,  межнациональное  соперниче¬
ство,  различные  социальные  структуры  и  те  раны,  которые
жители  страны  нанесли  друг  другу  в  1941—1945  годах,  эта
послевоенная  стабилизация  представляла  собой  великое
достижение.  Правда,  оглядываясь  назад,  испытываешь  ис¬
кушение  предположить,  что  все  это  время  между  1945  и
1980  годами  (год  смерти  Тито)  означало  лишь  передышку.
После  нее  деструктивные  силы  вновь  взяли  верх,  и  экспе¬
римент  под  названием  «Югославия»  следует  считать  про¬
валившимся.
 Создание  «красного  санитарного  кордона»,  в  котором
нашла  свое  выражение  гегемония  Советского  Союза  в  Вос¬
точной  и  Юго-Восточной  Европе,  несомненно,  несло  на
себе  —  как  и  многие  политические  акции  Кремля  —  им¬
периалистические  черты  [50].  Но  политику  Москвы  нельзя
рассматривать  в  отрыве  от  того  факта,  что  в  1945  году  СССР
имел  субстанциональные  потери.  Да,  он  был  великой  дер¬
жавой,  той  мировой  державой,  которая  внесла  решающий
вклад  в  победу  над  Германией,  пользовался  международ¬
ным  признанием,  принадлежал  к  числу  основателей  Орга¬
низации  Объединенных  Наций  и  был  одним  из  пяти  посто¬
янных  членов  Совета  Безопасности,  он  вышел  из  мировой
войны  преисполненным  гордости,  но  в  то  же  время  с  тяже¬
лейшими  утратами.
 Ни  одной  другой  стране  победа  не  обошлась  так  дорого,
как  Советскому  Союзу.  Итог  войны  для  него  —  это  люд¬
 294

ские  потери,  превысившие  десять  процентов  его  населения
до  войны:  20  600  ООО  убитых,  в  том  числе  почти  7  ООО  ООО
человек  из  числа  гражданского  населения,  среди  которых
более  700  000  граждан  еврейской  национальности.  А  если
исходить  из  демографического  пробела,  то  потери  СССР
в  1941—1945  годах  составили  даже  40  000  000  человек.  Бы¬
ли  разрушены  1710  городов  и  70  000  деревень.  25  000  000
человек  потеряли  жилье.  Огромное  количество  советских
граждан  страдало  от  тяжелого  недоедания.  Условия  жизни
населения  в  целом  были  самыми  что  ни  на  есть  убогими.
Поправить  тут  что-то  было  трудно,  потому  что  в  сельском
хозяйстве  не  хватало  мужских  рабочих  рук,  тракторов,  ма¬
шин  и  лошадей.  Далее,  надо  иметь  в  виду,  что  пострадали
тысячи  и  тысячи  километров  коммуникаций,  в  особенно¬
сти  столь  важные  для  этой  страны  железные  дороги.
 И  одновременно  Москва  находится  в  конфронтации  с
Соединенными  Штатами  Америки,  которые,  будучи  атом¬
ной  мировой  державой,  каковой  СССР  станет  только  в
августе  1949  года,  и  победителем  в  глобальном  стратеги¬
ческом  плане,  доминируют  в  мировой  политике.  Поэтому
при  объективном  рассмотрении  некоторые  из  реакций  и
действий  Кремля  в  период  между  1945  и  1948  годами,  ко¬
торые  в  глазах  современников,  и  в  первую  очередь  амери¬
канского  руководства,  должны  были  выглядеть  как  прово¬
кации,  представляются  в  ретроспективе  носящими  сугубо
оборонительный  характер  [51].  При  этом,  пожалуй,  всем
великим  державам  нельзя  было  до  весны  1946  года  отказать
в  желании  мирно  сосуществовать  друг  с  другом.  С  другой
стороны,  можно  реконструировать,  как  выдержанная  в
агрессивном  духе  внешняя  политика  Сталина  прямо-таки
неизбежно  приносила  контрпродуктивные  плоды.  И  не
чей-то  произвол  был  тому  виной,  что  Советский  Союз
остался  в  столь  тяжелой  для  него  послевоенной  ситуации
практически  без  сколько-нибудь  значительной  поддержки
со  стороны  Запада  [52].
 Несколько  утрируя,  можно  сказать,  что  в  1945  году  обе
ведущие  мировые  державы  заняли  исходные  позиции  на
пути  к  разделу  мира.  Речь  шла  о  таком  развитии,  на  которое
 295

следует  смотреть  в  контексте  упомянутого  выше  дуализма
и  на  котором,  как  представляется,  сильно  сказывался  про¬
являвшийся  с  1944  года  недостаток  способности  каждой  из
сторон  понять  интересы  друг  друга.
 Совершенно  очевидно  непонимание  американским
правительством  наличествовавшей  еще  и  в  1945  году  как
данность  —  геополитически  обусловленной  и  потому  под¬
чиненной  мыслям  о  зонах  безопасности  —  стратегической
концепции  Советского  Союза.  В  результате  чего  и  возникло
убеждение,  что  СССР  встал  на  путь  безудержного  экспан¬
сионизма,  который  следует  сдерживать  ради  сохранения
свободолюбивой  формы  жизни.  А  то,  что  позволяет  тракто¬
вать  себя  как  защитный  вал  от  воздействия  могучих  эконо¬
мически  и  привлекательных  в  общественно-политическом
отношении  Соединенных  Штатов,  интерпретировалось  по
ту  сторону  Атлантики  как  создание  глясиса,  нацеленного
на  глобальную  экспансию.
 Не  менее  фатально  проявляла  себя  наблюдавшаяся  на
советской  стороне  неспособность  непредвзято  анализи¬
ровать  систему  американской  капиталистической  эконо¬
мики.  В  идеологической  зашоренности  ее  определяли  там
как  империалистическую  и  антисоветскую  по  своей  сути.
И  именно  в  малой  готовности  помогать  СССР  в  восстанов¬
лении  Кремль  и  усматривал  в  первую  очередь  подтверж¬
дение  якобы  агрессивного  характера  американского  ка¬
питализма.  В  1947  году  размежевание  фронтов  дошло  уже
до  того,  что  Москва  отклонила  помощь  по  линии  плана
Маршалла  из  опасения,  что  это  приведет  к  размыванию  ее
господства  в  коммунистической  Европе  [53].
 Это  был  порочный  круг.  Неверные  оценки  и  укореняю¬
щиеся  стереотипы,  —  скажем,  та  же  мания  Москвы  насчет
того,  что  ее  хотят  взять  в  кольцо,  —  вели  к  эскалации  кон¬
фликта  [54].
 Некоммунистическая  гемисфера
 Если  безоговорочная  капитуляция  германского  вермах¬
та  датируется  8  мая  1945  года,  то  тотальная  государственно¬
политическая  капитуляция  Германии  была  провозглашена
 296

четырьмя  державами-победительницами  только  5  июня
 1945 	года,  когда  члены  формального  правительства  рейха  и
назначенный  Гитлером  рейхспрезидент  гроссадмирал  Карл
Дениц  уже  находились  в  плену  у  союзников.  В  соответ¬
ствующей  декларации  говорилось:  «Германия  подчиняется
всем  требованиям,  которые  налагаются  на  нее  сейчас  или
будут  наложены  позднее».  Одновременно  союзники  брали
на  себя  «верховную  власть  (supreme  authority)  в  Германии,
включая  всю  власть,  которой  располагает  германское  пра¬
вительство,  верховное  командование  и  любое  областное,
муниципальное  или  местное  правительство  или  власть»
[55].
 Тем  самым  каждый  из  четырех  союзных  главноначаль¬
ствующих  осуществлял  правительственную  власть  в  своей
зоне  оккупации.  Совместно  они  должны  были  действовать
в  тех  делах,  которые  касались  Германии  как  единого  цело¬
го,  для  чего  был  учрежден  Контрольный  совет,  для  при¬
нятия  решений  которого  требовалось  единогласие.  Для
Берлина  союзники  установили  особый  порядок,  предусма¬
тривавший  совместное  управление  городом  и  раздел  его  на
четыре  сектора.  Но,  хотя  город  лежал  наподобие  острова  в
советской  оккупационной  зоне,  никаких  однозначных  до¬
говоренностей  насчет  прав  доступа  туда  западных  держав
не  имелось  [56].
 Означал  ли  конец  германской  государственности  так¬
же  и  конец  германского  рейха,  —  этот  вопрос  так  и  остал¬
ся  открытым  и  бурно  дискутировавшимся  впоследствии
вопросом,  —  правда,  перед  лицом  реальности  окончания
войны  —  чисто  академическим.  Основную  же  массу  нем¬
цев  в  мае  1945  года,  да  и  еще  в  течение  ряда  лет,  мучили
другие  заботы.  Большинство  людей  голодало,  очень  мно¬
гие  не  имели  жилья,  почти  все  разыскивали  потерявшихся
близких  и  тревожились  за  родных,  которые  считались  про¬
павшими  без  вести  или  находившимися  в  военном  плену.
Летом  1945  года  почти  5  ООО  ООО  бывших  немецких  солдат
еще  были  в  западном  и  около  2  ООО  ООО  в  восточном  плену.
Примерно  500  ООО  человек  там  и  умерли.  Последние  воз¬
вратились  домой  в  1955  году  [57].
 297

Домогательство  гегемонии  в  Европе  закончилось  то¬
тальным  поражением  национал-социалистической  Герма¬
нии.  Она  потеряла  убитыми  около  4  300  ООО  человек  на  по¬
лях  войны  —  это  погибшие  (не  только  немцы)  солдаты  вер¬
махта  и  военных  частей  СС,  вольнонаемные  и  другие  лица,
потерявшие  свои  жизни  в  боевых  действиях  [58];  436  ООО
ее  граждан  пали  жертвой  воздушной  войны  [59]  и  не  менее
610  ООО  —  в  результате  актов  насилия  при  выдворении  нем¬
цев  из  областей  восточнее  Одера  и  Нейсе,  из  Чехословакии
и  Югославии.  Хотя  под  понятие  «послевоенные  потери»  —
распространяя  его  на  все  территории,  где  проходило  это  вы¬
дворение,  —  подпадают  до  2  200  000  невыясненных  случаев
[60].  Если  же  иметь  в  виду  тот  факт,  что  данные  об  общих
немецких  потерях  колеблются  от  минимума  в  3  350  000  до
максимума  в  9  406  000  человек,  т.  е.  расходятся  на  6  056  000
жертв,  то  дать  ответ  насчет  количества  потерь  в  целом  пока
еще  не  представляется  возможным  [61].
 Конечно,  глядя  на  этих  беженцев  и  изгнанных,  не  сле¬
дует  забывать  о  том,  что  Германия  уже  в  ходе  Второй  миро¬
вой  войны  практиковала  депортацию  и  угон  людей,  когда
погибали  миллионы.  Так  называемый  генеральный  план
«Ост»  еще  в  июне  1942  года  предусматривал  насильствен¬
ное  переселение  в  Сибирь  многих  миллионов  русских,
85%  поляков,  65%  украинцев,  75%  белорусов  и  50%  чехов.
В  общем  же  это  гигантское  перемещение  населения  охва¬
тило  бы  как  минимум  30  000  000,  а  как  максимум  90  000  000
людей  [62].
 «Переселение»  немцев  из  Польши,  Чехословакии  и
Венгрии,  которое  по  достигнутым  на  Потсдамской  конфе¬
ренции  договоренностям  должно  было  «проходить  в  упо¬
рядоченной  и  гуманной  форме»,  чего  на  практике  зачастую
не  было,  коснулось  примерно  12  000  000  человек.  Согласно
проведенной  29  октября  1946  года  переписи,  в  советской
зоне  оккупации  находились  3  600  000,  в  британской  —
 3 	100  000,  в  американской  —  2  700  000,  во  французской  —
60  000,  а  в  Берлине  —  100  000  «изгнанных».  Итого:  9  560  000
человек.  В  разоренной  стране  такой  приток  людей  создавал
гигантские  проблемы.  Ведь  вновь  прибывших  нужно  было
 298

интегрировать,  они  ожидали  не  только  психологической
помощи,  но  и  работы,  возмещения  за  свою  потерянную
собственность,  конкретной  поддержки  в  их  бедственном
существовании,  и  все  они  нуждались  в  жилье  [63].  А  его-то
как  раз  и  не  хватало.  Ведь  в  результате  бомбардировок  было
разрушено  почти  пять  млн  квартир  —  четверть  всего  жило¬
го  фонда  по  состоянию  на  1939  год.
 Помимо  того,  превратились  в  руины  около  1000  памят¬
ников  архитектуры.  Жертвой  огня  стало  примерно  47  млн
книг,  или  две  трети  всех  библиотечных  и  архивных  фондов.
К  материальным  потерям  относились  и  2395  непригодных
более  к  использованию  мостов  и  заблокированные  водные
коммуникации.  Связь  и  почтовая  служба  функционирова¬
ли  в  самом  ограниченном  объеме.
 С  другой  стороны,  выявилось,  что  промышленность
в  субстанциональном  плане  и  в  плане  возможности  ее  вос¬
становления  пострадала  меньше,  чем  опасались  первона¬
чально.  В  Рурской  области  не  поддавалось  ремонту  30%,
а  в  остальных  промышленных  центрах  —  в  среднем  от  15
до  20%  машинно-станочного  оборудования.  В  общем  же  и
целом  ущерб  в  строениях  и  техническом  оснащении  про¬
мышленных  предприятий,  нанесенный  в  результате  на¬
летов  вражеской  авиации,  наземных  боев  и  разрушений
собственными  руками,  составил  от  10  до  15%  сооружений,
если  брать  за  точку  отсчета  1936  год  с  его  полной  трудо¬
вой  загрузкой.  Если  же  при  этом  учитывать,  что  с  1936  по
 1945 	год  производство  возросло  примерно  на  20%,  то  вы¬
ходит,  что  мощность  промышленности  Германии  на  конец
войны  была  —  теоретически  —  на  уровне  1936  года.
 Разумеется,  по  отдельным  промышленным  отраслям
тут  имелись  немалые  различия.  И  то,  что  выпуск  продук¬
ции  промышленностью  1946  года  едва  ли  превысил  четвер¬
тую  часть  промышленного  производства  в  1936  году,  объ¬
ясняется  не  одним  только  разрушением  производственных
сооружений  и  оборудования  и  обусловленным  войной  со¬
кращением  числа  квалифицированных  рабочих.  Скорее  тут
следует  обратить  внимание  на  то,  что  не  было  возможности
вести  торговлю  за  пределами  «своей»  оккупационной  зо¬
 299

ны.  Кроме  того,  поскольку  предпринимателям  разреша¬
лось  за  их  товары  получать  выручку  только  в  «худевших»
от  инфляции  рейхсмарках,  то  у  них  не  было  стимула  к  экс¬
порту.  Совершенно  конкретно  сказывался  и  дефицит  сы¬
рья.  В  частности,  не  хватало  угля  для  обеспечения  эконо¬
мики  и  бытовых  хозяйств  энергией.  В  июле  1945  года  в  сут¬
ки  добывалось  25  ООО  тонн  угля  —  по  сравнению  с  384  ООО
тонн  в  1936  году.  Правда,  со  времени  войны  существовали
запасы  объемом  около  5  ООО  ООО  тонн  в  виде  отвалов,  но  к
их  вывозке  приступили  только  в  1946  году  —  по  причине
недостатка  транспорта  и  ужасающего  состояния  путей  со¬
общения  между  оккупационными  зонами.  Ведь  союзники
сбросили  на  транспортную  систему  Германии  —  как  и  на  ее
гражданское  население  —  в  семь  раз  больше  бомб,  нежели
на  ее  военно-промышленные  предприятия  [64].
 Демонтаж  военно-хозяйственных  сооружений,  также
относящийся  к  материальным  итогам  мировой  войны,  на¬
ходился,  с  одной  стороны,  в  непосредственной  связи  с  на¬
мерением  ликвидировать  национал-социализм  посред¬
ством  демилитаризации,  а  с  другой  —  служил  удовлетворе¬
нию  требований  победителей  по  возмещению  нанесенного
им  ущерба.  Помимо  того,  он  должен  был,  насколько  воз¬
можно,  ослабить  Германию  как  потенциального  конкурен¬
та  на  мировом  рынке.
 Практически  же  демонтаж  не  ограничивался  военной
промышленностью.  Особенно  это  проявилось  в  Восточной
зоне.  Там  утрата  общей  производственной  мощности  в  ре¬
зультате  демонтажа  предприятий  —  сравнительно  с  объе¬
мом  1936  года  —  составила  55%,  тогда  как  для  Западных  зон
называется  цифра  в  8%.  Затем  возмещение  ущерба  шло  за
счет  текущего  производства.  По  поводу  суммы  репараций
в  Потсдаме  говорили  о  20  млрд  долларов.  Половина  этой
суммы  причиталась  Кремлю.  Вообще  возмещение  ущерба
в  материальных  ценностях  и  с  учетом  захвата  германского
имущества  за  рубежом  должно  было  идти  за  счет  соответ¬
ствующей  оккупационной  зоны.  Кроме  того,  СССР  получал
15%  пригодного  для  эксплуатации  —  и  сочтенного  ненуж¬
ным  для  мирной  экономики  Германии  —  промышленного
 300

оборудования  в  Западных  зонах,  что  Москва  должна  была
оплатить  продовольствием  и  сырьем.  Безо  всякой  компен¬
сации  западные  державы  уступили  Кремлю  в  счет  репара¬
ций  10%  подлежавших  демонтажу  промышленных  соору¬
жений  в  их  зонах.  В  целом  Восточная  Германия  выплатила
Советскому  Союзу  —  по  уровню  цен  1938  года  —  репара¬
ции  в  размере  66,4  млрд  рейхсмарок.  Напротив,  Западная
Германия  принесла  западным  державам-победительницам
от  20  до  25  млрд  рейхсмарок,  включая  сюда  демонтажи,
имущество  за  рубежом,  патенты,  товарные  знаки  и  назва¬
ния  фирм  [65].
 Та  последняя  военная  конференция  в  верхах  в  Потсда¬
ме  обозначила  собой  фактически  «начало  растущей  ди¬
леммы»  [66];  и  в  те  же  дни  с  17  июля  по  2  августа  1945  года
явственно  сузился  базис  для  проведения  такой  германской
или  мировой  политики,  которая  устраивала  бы  обе  сторо¬
ны.  И  все  же  казалось,  что  неуклонной  осталась  воля  по¬
карать  немецких  военных  преступников  и  позаботиться  о
том,  «чтобы  Германия  никогда  больше  не  угрожала  своим
соседям  или  сохранению  мира  во  всем  мире».  Немцы  долж¬
ны  были  быть  перевоспитаны  в  духе  демократии  и  мира  и
понимания  того,  что  они  сами  повинны  в  том  плачевном
состоянии,  в  котором  они  оказались  [67].  На  повестке  дня
стояли  денацификация,  демилитаризация,  демократиза¬
ция  и  компенсация.
 С  расстояния  в  50  лет  можно  сказать,  что  демократиза¬
ция  столь  же  удалась,  как  и  демилитаризация,  а  что  касается
компенсации,  то  ФРГ  выплатила  —  помимо  уже  упоминав¬
шихся  репараций  —  тем  странам,  о  которых  шла  речь,  око¬
ло  30  млрд  немецких  марок.  И  только  вот  денацификация
сорвалась  почти  полностью.  Ибо  судебные  процессы  по
причине  огульного  подхода  приводили  не  к  «самоочище¬
нию  и  апелляции  к  совести»,  а  к  самообману.  То  есть  боль¬
шинство  обвиняемых  в  конечном  счете  верили,  что  они
действительно  не  имели  с  национал-социализмом  ничего
либо  совсем  мало  общего.  Ведь  90%  лиц,  представших  пе¬
ред  судом  на  миллионах  процессов  по  денацификации,  бы¬
ли  признаны  «попутчиками»  или  же  «имевшими  смягчаю¬
 301

щие  обстоятельства».  И  тем  не  менее  национал-социализм
был  в  контексте  денацификации  устранен  внутриполи¬
тически,  что  положительно  сказалось  на  процессе  нового
формирования  демократических  партий.  К  этому  добавля¬
ется  еще  и  тот  момент,  что  если  размежевание  с  прошлым
и  не  оказалось  в  достаточной  степени  радикальным,  то,  во
всяком  случае,  произошло  явное  ослабление,  а  частью  да¬
же  разрушение  реакционных  и  милитаристских  традиций,
т.е.  имели  место  процессы,  результаты  которых  хоть  уже  и
не  представляются  в  1994  г.  полностью  безупречными,  но
которые  после  1945  года  —  в  союзе  со  специфической  за¬
падногерманской  системой  экономики  —  способствовали
и  способствуют  росту  гражданственности  и  общественно¬
му  прорыву  [68].
 Что  же  касается  кары  за  военные  преступления,  то  на
процессе  главных  военных  преступников  в  Нюрнберге
(20  ноября  1945  года  —  1  октября  1946  года)  и  на  двенадца¬
ти  последующих  процессах  рассматривались,  помимо  них,
также  преступления  против  мира  и  преступления  против
человечности.  Названные  процессы  пролили  одновремен¬
но  свет  на  историю  Третьего  рейха,  с  которой  мог  затем,
благодаря  оперативной  публикации  большей  части  судеб¬
ных  материалов,  познакомиться  всякий,  кого  она  интере¬
совала.  Из  221  обвиняемого  48  были  приговорены  к  смерти
(один  заочно),  26  —  к  пожизненному  лишению  свободы  и
106  —  к  различным  срокам  заключения.  В  41  случае  был
вынесен  оправдательный  приговор.  Очень  точно  эти  про¬
цессы  были  названы  «самой  унизительной  ситуацией»,  ко¬
торую  «немецкий  народ  пережил  за  всю  свою  долгую  исто¬
рию,  поскольку  на  его  собственной  земле  судами  победите¬
лей  была  документально  доказана  криминальная  сущность
режима,  который  двенадцать  лет  действовал  от  имени  нем¬
цев»  [69].  И  на  первом  месте  в  ряду  этих  преступных  бес¬
чинств  стояло  уничтожение  самими  немцами  или  при  их
содействии  почти  5  100  ООО  евреев  [70].
 Высказывалось  немало  в  чем-то  справедливой  критики
по  поводу  процессуальной  процедуры,  причем  эти  наре¬
кания  касались  главным  образом  применения  положений
 302

о 	наказании,  принятых  задним  числом,  уязвимых  мест  и
недостатков  отдельных  приговоров,  а  также  того  факта,
что  речь  тут  шла  о  трибунале,  учрежденном  державами-
победительницами,  а  не  о  независимом  международном
суде.
 Но  даже  тот,  кто  выражает  сомнение  в  законности  про¬
цессов,  употребляя  формальные  юридические  аргументы,
должен  будет  признать,  что  в  Нюрнберге  —  перед  лицом
«чудовищности»  того,  что  было  там  вскрыто,  —  «восторже¬
ствовало  право».  Примечательно  при  этом,  что  почти  80%
немецкого  населения  оценили  саму  процедуру  как  чест¬
ную,  55%  сочли  приговоры  справедливыми,  а  21%  они  по¬
казались  слишком  мягкими.  И  тем  не  менее  большинство
немцев  отнеслось  к  этому,  т.е.  к  ходу  процессуального  раз¬
бирательства,  скорее  безучастно  [71].  Наверное,  кое-кто
мог  бы  предъявить  тут  и  свой  счет.  Но  только  тот  факт,  что
союзники  тоже  совершали  преступления,  ничего  не  меняет
в  наработанном  в  Нюрнберге  обвинительном  материале  и
ни  в  коей  мере  не  затрагивает  корректные  действия  судей
[72].  Остается  задать  такой  вопрос:  как  же  свел  счеты  не¬
мецкий  народ  с  мировой  войной  и  ее  последствиями?  Даже
и  50  лет  спустя  тут  —  как  уже  отмечал  Эрих  Куби  по  отно¬
шению  к  ситуации  1955  года  [73]  —  «единой  реакции  нет».
А  Уильям  Л.  Ширер  [74]  констатировал  в  ноябре  1945  го¬
да:  о  чем  немцы  сожалеют,  так  это  о  том  «факте,  что  они
проиграли  войну  (а  совсем  не  о  том,  что  они  ее  учинили)».
В  этом  наблюдении  много  правды.  Когда  минуло  уже  40
лет,  8  мая  воспринималось  как  «тяжкая  годовщина»  [75].
А  почему,  собственно?  Почему  так  трудно  признать,  что  то
 8 	мая,  конечно,  «не  день  ликования  для  немцев»,  но  бы¬
ло  же  оно  «днем  освобождения»  и  для  немцев  тоже?  Ведь
даже  если  в  1945  году  лишь  немногие  граждане  национал-
социалистической  Германии  имели,  наверное,  понятие  о
свободе,  то  должен  же,  по  меньшей  мере  в  ретроспективе,
конец  Третьего  рейха,  потерпевшего  крах  в  своем  покуше¬
нии  на  цивилизацию  Запада,  быть  поводом  для  благодар¬
ной  памяти  со  стороны  немцев  [76].
 303

Если  отталкиваться  от  1938  года,  то  судьба  Австрии
должна  была  бы  быть  тесно  связанной  с  судьбой  герман¬
ского  рейха.  Но  хотя  аншлюсу  противилось  в  ней  тогда
лишь  меньшинство,  союзники  рассматривали  эту  страну
как  одну  из  жертв  национал-социалистической  агрессии.
Поэтому  в  1945  году  она  считалась  освобожденной,  что,
однако,  не  означало,  что  с  Вены  снималась  всякая  ответ¬
ственность  за  участие  в  войне.
 В  Австрию,  оказавшуюся  целиком  втянутой  в  боевые
действия  только  в  последние  недели  войны,  советские  вой¬
ска  вошли  в  марте  1945  года,  а  англичане  и  американцы  в
конце  апреля  —  начале  мая.  Сразу  же  вслед  за  вступлением
на  территорию  Австрии  Москва  попыталась  путем  призна¬
ния  некоего  временного  правительства,  в  состав  которого
входили  и  коммунисты,  поставить  там  стрелки  в  направле¬
нии  народной  демократии.  Но  этот  план  полностью  про¬
валился  в  результате  выборов  25  ноября  1945  года,  когда
компартия  потерпела  сокрушительное  поражение.
 Еще  до  того,  20  октября,  Лондон  и  Вашингтон  призна¬
ли  временное  правительство  государства  во  главе  с  д-ром
Карлом  Реннером,  что  равнялось  гарантии  австрийской
государственности  в  целом.  Это  было  важно,  так  как  союз¬
ники  разделили  Австрию  на  четыре  оккупационные  зоны.
А  Вена  была,  как  Берлин,  подразделена  на  четыре  секто¬
ра,  причем  внутренняя  часть  города  имела  совместную
оккупационную  власть  со  сменяющимися  комендантами.
Союзническая  комиссия  занималась,  среди  прочего,  разо¬
ружением,  административным  строительством  и  подготов¬
кой  к  выборам,  после  которых  должно  было  быть  создано
правительство.  Таким  образом,  становление  австрийской
государственности  принадлежало  к  политическим  целям
держав-победительниц;  а  подписанием  Государственного
договора  от  13  мая  1955  года,  которым  Вторая  республика
провозглашалась  суверенным  государством  в  границах  на
 1 	января  1938  года,  это  становление  завершилось  оконча¬
тельно.
 Проводившаяся  до  этого  денацификация  была,  дума¬
ется,  —  хотя  процесс  демократизации  общества  в  целом
 304

проходил  успешно  —  достаточно  проблематичной.  Ввиду
царившего  хаоса  в  экономических  и  административных
отношениях,  доминирующей  была  заинтересованность  в
восстановлении.  То  есть  на  пути  подлинной  денацифика¬
ции  возводился  высокий  барьер  в  лице  прагматизма.  Ко¬
нечно,  как  бы  то  ни  было,  народные  суды  рассмотрели  до
1955  года  136  329  дел  и  приговорили  на  23  477  процессах
13  607  нацистских  преступников.  Но  этим  приговорам  со¬
путствовали,  как  правило,  вскоре  же  и  помилования.  Во
всяком  случае,  то,  что  денацификация  увенчалась  каким-
либо  успехом  в  смысле  перевоспитания  бывших  национал-
социалистов,  тут  исключается  [77].  Италия,  когда-то  глав¬
ный  союзник  Германии,  представляла  собой  в  конце  войны
разоренную,  истерзанную  и  изнемогающую  страну.  Почти
22  месяца  ожесточенных  боев  за  каждый  квадратный  метр
земли,  вспыхнувшая  с  момента  выхода  страны  из  войны
в  сентябре  1943  года  беспощадная  междоусобная  война  и
двойная  оккупация  —  немцами  и  союзниками  —  оставили
глубокие  следы.  Но  что  тут  бесспорно,  так  это  то,  что  удач¬
ным  бегством  короля  из  Рима  9  сентября  1943  года  была  га¬
рантирована  государственная  преемственность,  вследствие
чего  марионеточное  фашистское  государство  «Репубблика
Сочиале  Италиана»  не  обладало  ни  малейшим  намеком  на
легитимность.
 Относительно  потерь  страны  в  людях  называется  чаще
всего  цифра  в  330  ООО  погибших  [78].  Думается,  что  она
весьма  занижена,  так  как  только  в  месяцы  после  сентября
 1943 	года  погибло  примерно  120  ООО  гражданских  лиц  (в  том
числе  40  ООО  стали  жертвами  воздушных  налетов)  и  около
70  000  из  числа  членов  вооруженных  формирований  [79].
Прямо  или  косвенно  потеряли  свои  жизни  от  рук  немцев  в
общей  сложности  97  000  политических  депортированных,
евреев,  интернированных  военнослужащих,  а  также  детей,
женщин  и  мужчин  —  зачастую  в  ходе  непредставимо  же¬
стоких  репрессий  [80].  От  10  000  до  15  000  итальянцев  ста¬
ли  жертвами  «спонтанных  акций  мести»,  когда  сводились
счеты  с  фашизмом.  Законные  суды  вынесли  на  более  чем
10  000  процессов  по  делам  коллаборационистов  и  фаши¬
 305

стов  до  тысячи  смертных  приговоров  и  бесчисленное  коли¬
чество  приговоров  к  пожизненному  заключению.  Правда,
эти  приговоры,  как  правило,  мало  учитывались  кассацион¬
ными  судами,  снижавшими  меру  наказания.  Так,  из  числа
смертных  приговоров  —  до  конца  1945  года  —  были  приве¬
дены  в  исполнение  не  более  50;  а  после  амнистии  22  июня
 1946 	г.  в  течение  полугодия  90%  из  максимального  числа  в
50  ООО  заключенных  покинули  тюрьмы.  Но  даже  если  эту
попытку  самоочищения  можно  считать  провалившейся,  то
все  же  уголовное  преследование  явилось  для  широкой  об¬
щественности  документальным  свидетельством  преступ¬
ного  характера  режима  [81].
 Конечно,  отсюда  не  следует  делать  вывод,  что  в  Ита¬
лии  удалось  размежеваться  с  порой  фашизма  как  с  исто¬
рическим  прошлым  и  по  всем  правилам  интегрировать  ее
в  национальную  историю.  Скорее,  фашизм  все  еще  оли¬
цетворяет  собой  —  хотя  движение  Сопротивления  внесло
выдающийся  вклад  в  освобождение  страны  и  подготовило
тем  самым  путь  для  политического  и  нравственного  обнов¬
ления  —  для  многих  итальянцев  обременительную  и  по-
прежнему  дискутируемую  с  полярных  точек  зрения  про¬
блему  [82].
 Италия,  объявившая  14  октября  1943  года  войну  гер¬
манскому  рейху,  упразднившая  народным  референдумом
 2 	июня  1946  года  монархию  и  взявшая,  самое  позднее  с
 1947 	года,  ярко  выраженный  прозападный  политический
курс  [83],  заплатила  за  войну  большую  цену  и  во  внешне¬
политическом  плане.  По  Парижскому  мирному  договору
Риму  пришлось  отказаться  от  всех  своих  африканских  ко¬
лоний  (только  в  Сомали  он  еще  в  течение  нескольких  лет
осуществлял  управление  этой  подопечной  территорией
ООН  по  поручению  последней).  Остров  Сасено  отошел  к
Албании,  Додеканес  —  к  Греции,  остров  Пелагоса  и  Ис-
трия  были  уступлены  Югославии.  В  Триесте,  которому
предстояло  стать  свободной  территорией,  сохранилась,  по¬
скольку  державам  не  удалось  договориться  относительно
деталей,  власть  британской  военной  администрации  в  зоне
«А»  и  югославской  —  в  зоне  «Б».  В  октябре  1954  года  зо¬
 306

на  «А»  была  —  с  согласия  Белграда  —  возвращена  Италии,
которая  по  подписанному  в  1975  году  в  Осимо  договору
отказалась  от  зоны  «Б».  Сохранялась  граница  по  перевалу
Бреннер  (между  Италией  и  Австрией).  Однако  Рим  брал
на  себя  особые  обязательства  в  отношении  немецкоязыч¬
ных  жителей  Южного  Тироля.  Итало-французекая  граница
устанавливалась,  с  несколькими  поправками,  по  состоя¬
нию  на  1  января  1938  года.  По  поводу  вооруженных  сил  су¬
ществовали  —  распространенные  и  на  все  остальные  вра¬
жеские  государства  —  некоторые  ограничения.  Несколько
небольших  островов  были  демилитаризованы,  укрепления
на  границах  с  Францией,  как  и  с  Югославией,  должны
были  быть  снесены  до  1948  года.  От  выплаты  сколь-либо
значительных  репараций  союзники  Италию  пощадили,  а
их  войска  ушли  с  ее  территории  до  конца  1947  года.  В  суб¬
станциональном  плане  страна  не  пострадала.  Конечно,  она
перестала  быть  великой  державой,  но  осталась  значитель¬
ным  европейским  государством,  находившимся  в  процессе
политического  и  социального  перелома  [84].
 Среди  захваченных  державами  «оси»  стран  с  апреля
 1941 	года  подвергалась  страданиям  Греция,  находившаяся
под  пятой  немецкой,  итальянской  и  болгарской  оккупа¬
ции.  Эта  отрезанная  от  путей  подвоза  продовольствия  стра¬
на  уже  в  1942  году  стала  жертвой  катастрофического  голо¬
да,  унесшего  жизни  десятков  тысяч  людей  и  лишь  в  малой
степени  смягчавшегося  посылками  воспомоществования
по  линии  Международного  Красного  Креста.  А  после  вы¬
хода  из  войны  Италии  немцы  еще  более  ужесточили  тут
практику  наказаний  в  виде  расстрелов  заложников  и  мас¬
совых  экзекуций  [85].
 Принесенные  войной  жертвы  были  огромными:  16  ООО
солдат  пали  при  отражении  германо-итальянской  агрес¬
сии,  40  ООО  жителей  страны  были  уничтожены  за  время
оккупации,  около  300  ООО  греков  умерли  от  голода  и  более
60  ООО  греческих  евреев  погибли  в  концлагерях.  К  этому  до¬
бавлялся  и  колоссальный  материальный  урон.  Одно  только
уничтожение  почти  100  000  квартир  сделало  бездомными
750  000  человек  [86].
 307

К  итогам  греческой  трагедии  во  Второй  мировой  вой¬
не  относится,  далее,  и  гражданская  война.  Впервые  она
вспыхнула  в  1943  году  между  коммунистическим  партизан¬
ским  движением  (ЭАМ/ЭЛАС)  и  его  националистическим
конкурентом  (ЭДЕС).  Выступившая  в  роли  посредника
Великобритания  сумела  в  конце  концов  погасить  этот  кон¬
фликт.  Также  при  энергичном  содействии  Лондона  удалось
образовать  летом  1944  года  временное  правительство  на¬
ционального  единства  с  участием  почти  всех  политических
сил.  Тем  самым  были  предотвращены  крупные  вооружен¬
ные  столкновения  после  ухода  немцев  в  октябре  1944  года.
Тем  не  менее  в  декабре  —  по  невыясненным  поныне  при¬
чинам  —  начался  второй  «тур»  гражданской  войны.  В  нем
англичане,  дислоцировавшие  в  Греции  с  середины  октября
свои  регулярные  войска,  стояли  на  стороне  антикоммуни¬
стических  сил.  И  хотя  военная  кампания  и  завершилась
подписанием  12  февраля  1945  года  в  Варкизе  мирного  со¬
глашения,  но  раздираемая  междоусобицей  и  находившаяся
к  моменту  окончания  войны  в  крайне  нестабильном  со¬
стоянии  страна  была  еще  далека  от  прочного  мира.  И  дей¬
ствительно,  эскалация  ее  внутреннего  развития  привела  в
мае  1946  года  к  третьему  «туру»  гражданской  войны,  про¬
должавшейся  с  большой  интенсивностью  вплоть  до  октя¬
бря  1949  года.  Исторически  она  столь  же  тесно  сплетается
со  Второй  мировой  войной,  как  и  с  «холодной  войной»...
В  ней  с  1943  года  потеряли  свои  жизни  почти  15  ООО  сол¬
дат  национальной  армии  и  полицейских,  40  ООО  партизан  и
5000  ни  в  чем  не  повинных  людей,  ставших  жертвами  той  и
другой  стороны  [87].
 В  отличие  от  Греции  в  скандинавских  государствах  Да¬
нии  и  Норвегии  к  моменту  капитуляции  вермахта  еще  на¬
ходились  оккупировавшие  их  немецкие  солдаты.
 Дания  прожила  годы  с  момента  вступления  в  нее  не¬
мецких  войск  9  апреля  1940  года  под  приспосабливавши¬
мися  правительствами  без  особого  для  себя  ущерба.  Од¬
нако  волнения  в  августе  1943  года  привели  к  упразднению
правительства,  роспуску  армии  и  потоплению  собствен¬
ными  руками  флота.  Затем,  в  сентябре  1944  года,  почти  все
 308

полицейские-датчане  были  брошены  в  немецкие  концен¬
трационные  лагеря.  Но,  несмотря  на  осложнившуюся  с  ле¬
та  1943  года  обстановку,  в  октябре  еще  удалось  переправить
7220  граждан  еврейской  национальности  в  Швецию,  так
что  в  руки  немцев  попали  только  477  датских  евреев.  Они
были  направлены  в  Терезиенштадт  и  не  включаются  в  чис¬
ло  почти  1400  погибших  датчан  [88].
 Территориально  Копенгаген  утратил  Исландию,  про¬
возгласившую  себя  17  июня  1944  года  независимой  респу¬
бликой;  и  остров  Борнхольм  оставался  вплоть  до  апреля
 1946 	года  оккупированным  советскими  войсками.  В  поли¬
тике  возврат  к  демократическим  нормам  прошел  для  Дании
легче,  нежели  нормализация  в  экономике.  Экономические
проблемы  вытекали  в  первую  очередь  из  ее  привязки  к  не¬
мецкому  рынку,  избежать  которой  после  1940  года  было
невозможно.  С  другой  стороны,  оккупационные  расходы
составляли  для  Копенгагена  в  1943  году  всего  лишь  15%,  а
год  спустя  —  25%  от  национального  дохода  (для  сравнения:
в  Норвегии,  напротив,  затраты  на  оккупантов  обходились  в
эти  годы  в  40  и  60%).  К  тому  же  Дания  после  1940  года  счи¬
талась  страной  с  лучшим  продовольственным  снабжением
в  Европе,  а  относительно  небольшое  обеднение  во  время
войны  не  привело  —  в  среднесрочном  плане  —  к  дестаби¬
лизации  социальной  сбалансированности.
 И  тем  не  менее  политической  чистки  датчане  не  избе¬
жали.  Особенно  интенсивно  проходила  она  в  Северном
Шлезвиге,  где  около  3500  лиц  были  арестованы  и  в  своем
большинстве  наказаны  по  приговорам  судов.  Всех  приго¬
воренных  к  смерти  или  тюремному  заключению  немецких
военных  преступников  Копенгаген  впоследствии  помило¬
вал.  Особую  послевоенную  проблему  создало  присутствие
в  стране  примерно  245  000  беженцев  из  прежних  восточных
областей  Германии.  Из-за  тяжелых  условий  жизни  в  окку¬
пационных  зонах  последние  из  них  покинули  Данию,  ко¬
торая  израсходовала  на  содержание  непрошеных  гостей
около  450  000  000  крон  только  в  феврале  1949  года  [89].
 Норвегия  оказала  в  апреле  1940  г.  упорное  сопротивление
вермахту;  а  когда  в  июле  ей  пришлось  —  по  причине  сложив¬
 309

шейся  военной  обстановки  в  Европе  —  прекратить  откры¬
тые  боевые  действия,  свыше  20  ООО  норвежцев  продолжали
сражаться  на  стороне  союзников.  К  тому  же  эта  страна,  чей
король  отправился  в  изгнание  в  Лондон,  предоставила  со¬
юзникам  для  войны  с  державами  «оси»  весь  свой  торговый
флот  —  3  800  ООО  брутто-тонн.  Половина  этого  тоннажа  была
потеряна.  В  самой  стране  с  лета  1941  года  сформировалось
движение  Сопротивления,  видевшее  свою  задачу  в  том,  что¬
бы  бороться  с  оккупационной  властью  и  с  теми  из  своих,  кто
сотрудничал  с  нею.  Немцы  реагировали  на  это  привычным
образом:  к  концу  войны  40  ООО  человек  находились  в  конц¬
лагерях,  500  мужчин  и  женщин  были  казнены,  700  студен¬
тов,  а  также  900  евреев  —  отправлены  в  Германию.
 Территориально  Норвегия,  которая  потеряла  почти
10  000  человек  убитыми  и  где  8  мая  капитулировали  по¬
следние  40  000  солдат  германской  оккупационной  армии,
не  понесла  никакого  урона.  Но  после  1945  года  у  нее  появи¬
лась  —  в  результате  территориальных  уступок  со  стороны
Финляндии  —  граница  с  Советским  Союзом  протяжен¬
ностью  около  150  км,  чему  суждено  было  стать  важным
фактором  для  внешней  политики  Осло.  Восстановление
в  стране  прошло  быстрыми  темпами,  поскольку  матери¬
альный  ущерб,  если  не  считать  северных  районов,  где  от¬
ступавший  вермахт  учинил  большие  разрушения,  был  не
слишком  велик  [90].
 Совершенно  иначе  обстояло  дело  с  внутриполитической
ситуацией.  Вслед  за  освобождением  наступил  час  расплаты
с  коллаборационистами.  Обвинения  были  предъявлены
92  805  норвежцам  и  347  немцам,  последние  обвинялись  в
военных  преступлениях.  Суды  оправдали  37  150  обвиняе¬
мых  из  числа  норвежцев  и  261  немца,  в  5500  случаях  разби¬
рательства  закончились  прекращением  дел.  30  норвежцам
и  15  немцам  суды  вынесли  смертный  приговор,  примерно
 17 	000  обвиняемых  норвежцев  и  66  немцев  они  приговори¬
ли  к  тюремному  заключению,  а  остальные  33  130  человек
получили  другие  наказания  [91].
 Коллаборационизм  стал  трудной  главой  и  в  послевоен¬
ной  истории  Нидерландов,  Бельгии,  Люксембурга  и  Фран¬
ции.
 310

Нидерланды  подверглись  внезапному  нападению  вер¬
махта  в  мае  1940  года,  и  население  страны  находилось  с  той
поры  под  суровым  господством  оккупантов.  Но  самые  тя¬
желые  разрушения,  если  не  считать  Роттердама  и  южных
территорий,  пришлись  тут  на  период  между  сентябрем
1944-го  и  маем  1945  года,  когда  страна  вновь  стала  ареной
военных  действий.  В  апреле  1945  года  ситуация  дошла  до
того,  что  жителям  Амстердама,  Гааги  и  Роттердама  оставал¬
ся,  как  казалось,  только  один  выбор  —  погибнуть  от  голода
или  вступить  в  последний  бой.  И  хотя  испытать  тотальную
катастрофу  им  не  довелось,  ужасы  оккупации  и  войны  по¬
влекли  за  собой  глубокую  отчужденность  по  отношению  к
своему  немецкому  соседу.
 Народ  Нидерландов  потерял  убитыми  около  210  ООО  че¬
ловек,  в  том  числе  примерно  198  ООО  штатских.  Не  может
быть  забыто  то,  что  голландцы  еще  до  того,  как  дело  дошло
до  депортаций  с  целью  принудительного  труда,  прореаги¬
ровали  на  действия  против  их  сограждан-евреев.  С  другой
стороны,  известно,  что  до  25  ООО  добровольцев  сражались
бок  о  бок  с  немецкими  солдатами,  что  часть  администра¬
ции  активно  сотрудничала  с  оккупационными  властями,  а
промышленность  свыше  50%  своей  продукции  выпускала
в  1944  году  по  заказам  рейха.  Но  все  это  ничего  не  меняет
в  том  факте,  что  здесь  было  движение  Сопротивления,  ко¬
торому  оказывали  поддержку  все  слои  народа  и  диапазон
которого  располагался  от  церквей  до  левых  партий.  Сопро¬
тивление  началось  зимой  1940/41  года  и  заметно  усилилось
в  начале  1943  года,  на  что  оккупационная  власть  ответила
с  характерной  для  нее  жестокостью.  Когда  же  борцы  Со¬
противления  в  сентябре  1944  года  еще  более  усилили  свою
активность,  они  были  объявлены  вне  закона  и  примерно
50  000  жителей  страны  оказались  брошенными  в  концла¬
геря.
 Жесткое  противоборство  с  оккупантами  повлекло  за
собой  после  окончания  войны  потребность  расквитаться
с  коллаборационистами,  которые  десятками  тысяч  пыта¬
лись  перебраться  в  Германию.  Массовые  аресты  захватили
72  321  мужчину  и  23  723  женщин.  Как  и  в  других  странах,  в
 311

ходе  «диких  чисток»  дело  доходило  до  эксцессов,  которые
можно  понять,  но  не  оправдать.  Согласно  официальным  —
неполным  —  данным,  14  562  человека  были  осуждены
особыми  судами  и  49  920  человек  —  народными  трибуна¬
лами.  Было  вынесено  154  смертных  приговора  и  40  из  них
приведены  в  исполнение  (пять  —  в  отношении  немецких
военных  преступников),  149  коллаборационистов  были
приговорены  к  пожизненному  заключению,  а  585  —  к  за¬
ключению  на  срок  свыше  15  лет.  Правда,  выносившиеся  в
1947—1952  годах  решения  о  помилованиях  привели  к  тому,
что  тюрьмы  быстро  опустели.
 В  конечном  же  счете  по  поводу  свершившегося  возмез¬
дия  за  коллаборационизм  так  и  не  сложилось  единой  точки
зрения.  Одной  части  граждан  Нидерландов  оно  показалось
слишком  мягким,  другой  —  слишком  суровым.  Но  в  любом
случае  первопричины  и  следствия  данного  феномена  вол¬
новали  людей  этой  хотя  политически  и  окрепшей  в  1945  г.,
но  во  всех  иных  отношениях  тяжело  израненной  малень¬
кой  страны  не  один  день  [92].
 Бельгия  разделила  в  1949  году  судьбу  Нидерландов,  но
ни  время  оккупации,  ни  конец  войны  не  были  для  нее  столь
суровыми.  С  другой  стороны,  в  1940  году,  отражая  немецкую
агрессию,  пали  как-никак  5367  бельгийцев,  около  10  ООО
жизней  унесли  бои  за  освобождение  в  1944  году  и  война  в
воздухе,  примерно  12  ООО  жителей  страны  погибли  в  немец¬
ких  лагерях  и  почти  28  ООО  депортированных  из  Бельгии  ев¬
реев  стали  жертвами  «окончательного  решения  еврейско¬
го  вопроса».  По  другим  данным,  с  1940  по  1945  год  война
стоила  жизни  88  600  гражданам  Бельгии,  около  76  000  из
которых  составили  гражданские  лица.  После  возвращения
правительства  из  Лондона  из  эмиграции  было  проведено
расследование  405  000  дел  —  преимущественно  в  отноше¬
нии  сограждан  фламандской  национальности  —  по  поводу
их  непатриотичного  поведения.  Примерно  59  000  случаев
были  переданы  в  суд,  что  вызвало  у  какой-то  части  насе¬
ления  понятную  обеспокоенность.  Материальный  урон  в
результате  войны  составил  8%  совокупного  народного  до¬
стояния,  или  35  млрд  бельгийских  франков.  Транспорт  был
 312

развален  полностью,  а  промышленности  нанесен  тяжелей¬
ший  ущерб.  И  если  все  же  Бельгия  с  приходом  11  февраля
1945  года  на  пост  премьер-министра  социалиста  Ахилле
ван  Аккера  восстановилась  быстрее  всех  остальных  евро¬
пейских  стран,  то  это  не  в  последнюю  очередь  объяснялось
подключением  страны  к  системе  тылового  снабжения  со¬
юзников,  тем  фактом,  что  ее  экономика  в  субстанциональ¬
ном  плане  осталась  неразрушенной,  вновь  оказавшимися
доступными  минеральными  ресурсами  Бельгийского  Кон¬
го  и  мужественным  отказом  от  продолжения  хозяйствова¬
ния  методами  военного  принуждения  [93].
 Работы  о  Второй  мировой  войне  уделяют  в  своем  боль¬
шинстве  судьбе  Великого  Герцогства  Люксембург  мало
внимания.  Захваченная  вермахтом  путем  внезапного  на¬
падения  в  мае  1940  года,  эта  страна,  правительство  кото¬
рой  при  вступлении  немцев  эмигрировало  в  Лондон,  была
с  1942  года  фактически  аннексирована.  И  хотя  нацистское
господство  окончилось  10  сентября  1944  года,  наступление
в  Арденнах  зимой  1944/45  года  вновь  превратило  великое
герцогство  в  арену  войны.
 Особенно  чувствительным  явилось  для  его  населения
введение  воинской  повинности.  В  общей  сложности  немцы
призвали  в  армию  11171  жителя  Люксембурга  в  возрасте  от
 18 	до  23  лет,  из  них  10  211  были  принудительно  направлены
в  части  вермахта.  Когда  из-за  воинской  повинности  в  этой
насчитывающей  всего  300  000  жителей  стране  началось  ши¬
рокое  забастовочное  движение,  полевой  суд  приговорил  21
человека  к  смертной  казни.  Кроме  того,  рейх  прореагиро¬
вал  на  спровоцированное  его  же  собственными  действия¬
ми  сопротивление  переселениями,  арестами  и  отправкой
в  концлагеря.  Из  брошенных  в  заключение  3485  мужчин  и
505  женщин  умер  791  человек.  Из  граждан  Люксембурга,
принудительно  рекрутированных  в  вермахт,  на  трудовой
фронт  в  рейхе  и  в  другие  родственные  организации,  по¬
гибли  3150  человек.  Очень  по-разному  складывалась  здесь
судьба  евреев.  Большинству  из  них  (около  3500)  удалось  бе¬
жать,  а  почти  1000  человек  пала  жертвой  холокоста.
 313

Но  и  среди  граждан  Люксембурга  имелись  такие,  кто
был  готов  сотрудничать  с  оккупационной  властью.  5101
коллаборационист  находился  уже  в  начале  1945  г.  в  тюрь¬
мах  или  лагерях,  и  их  число  возрастало.  До  1949  года  суды
вынесли  5242  приговора,  в  том  числе  в  двенадцати  случа¬
ях  —  к  смертной  казни,  из  них  восемь  были  приведены  в
исполнение.  Необъяснимым  остается  то,  что  никто  из  при¬
говоренных  к  смерти  немецких  военных  преступников  каз¬
нен  не  был.
 Пройдя  фазу  возбуждения  и  возмездия,  жизнь  вну¬
три  страны  снова  нормализовалась.  На  выборах  в  октябре
 1945 	года  старые  партии  пережили  своего  рода  ренессанс,
и  череда  жизни  вновь  пошла  своим  путем,  прерванным
немецким  нападением.  Не  было  распада  связи  времен,  и
война  —  несмотря  на  все  раны,  которые  она  нанесла  лю¬
дям,  —  не  стала  зияющей  пропастью  в  истории  великого
герцогства  [94].
 Франция  являлась  в  1940  году  подлинной  целью  немец¬
кого  наступления  на  Западе.  После  заключенного  22  ию¬
ня  перемирия  французы  прожили  годы  до  освобождения
в  1944  году,  будучи  расколотыми  на  четыре  категории:  на
жителей  оккупированной  Франции,  жителей  вишистской
Франции,  сторонников  Свободной  Франции  во  главе  с  ге¬
нералом  Шарлем  де  Голлем,  который  поначалу  имел  терри¬
ториальный  базис  только  во  Французской  Экваториальной
Африке,  и  тех,  кто  проживал  в  аннексированных  Эльзасе  и
Лотарингии.  И  там  тоже  —  как  и  в  Люксембурге  —  прово¬
дились  меры  по  онемечиванию,  и  мужчины  призывались
в  вермахт.  Это  коснулось  130  ООО  эльзасцев  и  лотарингцев,
40  ООО  из  которых  не  вернулись  в  свои  дома  [95].
 Будучи  театром  военных  действий  в  1940  и  1944  годах,
Франция,  понесшая  потери  в  количестве  810  000  убитых,
в  том  числе  470  000  гражданских  лиц  (включая  75  000  евре¬
ев),  испытала  и  тяжелейший  материальный  ущерб.  В  конце
войны  продукция  ее  промышленного  производства  соста¬
вила  только  32%  от  уровня  1938  года,  финансы  были  совер¬
шенно  расстроены,  а  ситуация  со  снабжением  населения
продовольствием  представляла  собой  самую  неутешитель¬
 314

ную  картину.  Когда  же  из  немецких  лагерей  вернулись  во¬
еннопленные,  мобилизованные  на  принудительные  рабо¬
ты  и  депортированные  по  политическим  причинам,  то  эти
трудности  возросли  еще  более  [96].
 На  все  это  следует  смотреть  на  фоне  суровой  оккупаци¬
онной  политики,  когда  Франция,  оплачивавшая  оккупа¬
ционные  расходы  в  размере  48%  национального  дохода  от
уровня  1939  г.,  эксплуатировалась  словно  колония.  Немцы
и  людей  рассматривали  как  свои  военные  трофеи.  Помимо
военнопленных,  осенью  1943  года  на  принудительных  ра¬
ботах  в  рейхе  было  занято  750  ООО  молодых  французов  [97].
А  на  французской  территории  весной  1942  года  на  немец¬
кую  военную  машину  трудились  примерно  1  030  ООО  муж¬
чин  и  женщин  [98].
 Думается,  эта  всевозраставшая  эксплуатация  внесла  су¬
щественный  вклад  в  устранение  того  благодушия,  которое
поначалу  доминировало  среди  большинства  населения.
Перелом  в  настроении  обернулся  в  первую  очередь  ростом
рядов  движения  Сопротивления,  заплатившего  за  свои  ак¬
ции  очень  высокую  цену  —  20  ООО  расстрелянных  гестапо
и  французской  милицией,  а  также  около  30  000  погибших
из  числа  60  000  подвергшихся  депортации  по  политиче¬
ским  причинам.  С  другой  стороны,  будучи  спонтанным
протестом  против  национал-социалистического  террора,
оно  явилось  свидетельством  патриотизма  французов  и  их
стремления  к  духовному  самоутверждению.  Не  случайно  в
рядах  Сопротивления  было  много  представителей  интел¬
лигенции,  и  его  моральный  эффект,  имея  в  виду  чувство
самоуважения  граждан  Франции  в  послевоенное  время,  в
историческом  плане,  пожалуй,  следует  оценивать  выше,
нежели  его  военные  последствия  [99].  К  то  му  же  результаты
проходивших  внутри  движения  Сопротивления  дискуссий
по  поводу  структурных  реформ  повлияли  на  экономиче¬
скую  и  социальную  политику,  осуществлявшуюся  в  1944—
 1946 	годах  [100].
 Чувства  конкретного  француза  в  конце  войны,  навер¬
ное,  в  немалой  степени  зависели  от  его  отношения  к  режи¬
му  Виши,  коллаборационизму,  Сопротивлению  и  Свобод¬
 315

ной  Франции.  Страна  была  расколота  на  фракции,  и  линии
разлома  пронизывали  насквозь  все  официальные  и  неофи¬
циальные  группировки.  Возможно,  что  именно  поэтому
политические  чистки,  начавшиеся  еще  до  освобождения,
столь  мощно  потрясли  французское  общество  «в  самых  его
основах»  [101].
 И  по  сей  день  нет  консенсуса  в  оценке  этого  самоочи¬
щения.  Потерпело  ли  оно  провал,  так  как  слишком  мно¬
гие  коллаборационисты  так  и  остались  ненаказанными?
Удалось  ли  достигнуть  его  комплексных  целей,  среди  ко¬
торых  наиболее  важной  представлялось  восстановление
национальной  идентичности?  Сомнения  тут  понятны,  ес¬
ли  иметь  в  виду,  что  на  экономический  коллаборационизм
[102]  просто  не  обращалось  внимания,  а  за  преступления,
совершенные  французами  при  «окончательном  решении
еврейского  вопроса»,  никаких  «очистительных  процессов»
сразу  же  после  окончания  войны  не  последовало  [103].
 Если  же  смотреть  на  дело  с  чисто  количественной  точки
зрения,  то  политическая  чистка  выглядела  впечатляюще.
С  учетом  внесудебных  акций  эта  «эпурасьон»  стоила  жизни
почти  11  ООО  человек.  126  ООО  человек  с  сентября  1944-го  по
апрель  1945  года  были  арестованы.  Свыше  40  ООО  граждан
были  приговорены  судами  к  различным  срокам  тюремно¬
го  заключения,  а  50  000  наказаны  лишением  гражданских
прав.  Было  уволено  не  менее  12  000  чиновников.  Цифры,
конечно,  впечатляющие,  да  только  вот  к  1953  году  боль¬
шинство  осужденных  было  амнистировано  [104].
 Далее,  к  итогам  мировой  войны  для  Франции  относят¬
ся  и  последствия  этой  войны  для  внешней  политики  стра¬
ны.  Своим  продолжением  борьбы  де  Голль  сохранил  для
Франции  статус  великой  державы,  что  выразилось  в  пре¬
доставлении  ей  места  постоянного  члена  Совета  Безопас¬
ности  ООН  и  права  на  зону  оккупации.  В  своей  политике
безопасности  по  отношению  к  Германии  генерал  ориенти¬
ровался  на  концепцию  Фоша  касательно  Рейнской  земли.
Но  наиболее  отчетливо  опыт  войны  сказывался  в  перма¬
нентном  недоверии  к  Соединенным  Штатам.  Короче  гово¬
ря,  будучи  выразителем  политики  балансирования  между
 316

Востоком  и  Западом,  служившей  подавлению  Германии  и
недопущению  англо-американского  перевеса,  Париж  дли¬
тельное  время  никак  не  хотел  признавать  противостояния
Востока  и  Запада  [105].
 Но  в  общем  и  целом  реставрированная  колониальная  и
далекая  от  реальности  великодержавная  политика  Фран¬
ции  —  фатальные  последствия  культивировавшейся  фран¬
цузскими  элитами  завышенной  оценки  роли  своей  страны
в  мировой  политике  —  оказалась  чреватой  теми  персональ¬
ными,  финансовыми  и  экономическими  перегрузками,
которые  привели  в  50-х  годах  к  тяжелым  внутренним  кри¬
зисам  и  парализовали  Четвертую  республику  во  внешнепо¬
литическом  плане.
 Великобритания  встретила  конец  войны  в  1945  году  как
крупнейшая  моральная  победительница  и  одновременно
как  страна,  потерпевшая  поражение  в  геополитическом
плане.  К  внутриполитическим  последствиям  войны  отно¬
сился  тот  факт,  что  Альбион  начиная  с  июля  1945  года  стал
изменять  свою  социальную  структуру  в  направлении  госу¬
дарства  всеобщего  благоденствия.
 Предпосылки  для  этого  создала  одержанная  лейбори¬
стами  победа  на  выборах,  которая  показала,  что  обещания
политических  реформ  явились  для  избирателей  более  при¬
влекательными,  нежели  пропагандистские  самовосхва¬
ления  на  фоне  победы  в  войне.  Англичане,  уже  с  1940  го¬
да  подвергавшиеся  налетам  немецкой  авиации,  потеряли
убитыми  386  ООО  человек,  в  том  числе  62  ООО  гражданских
лиц.  Они  доказали  свою  способность  переносить  страда¬
ния  и  стремились  теперь  к  лучшему  будущему.  Каковое  и
хотели  обеспечить  им  лейбористы  путем  национализации
многочисленных  учреждений  и  предприятий.  Параллель¬
но  с  этим  правительство  реализовало  страхование,  которое
охватывало  всех  граждан,  и  приняло  закон  об  учреждении
национальной  службы  здравоохранения.  Такой  была  гран¬
диозная  программа,  проведенная  в  основном  до  1950  года
лейбористами  в  жизнь.
 При  всей  критике  слабых  мест  этого  проекта  —  к  при¬
меру,  системы  налогообложения  —  он  представлял  собой
 317

примечательный  успех.  Ведь  Соединенное  Королевство
находилось  в  1945  году  в  крайне  тяжелом  финансово-
экономическом  положении.  Государственный  долг  до¬
стиг  3,35  млрд  фунтов  стерлингов,  стране  грозил  полный
финансовый  крах.  Причины  такой  ситуации  объясняются
тем,  что  британская  экономика  с  1939  по  1945  год  работала
почти  исключительно  на  военные  нужды,  стране  приходи¬
лось  импортировать,  возможности  же  экспортировать  у  нее
уже  не  было.  Без  американских  поставок  по  ленд-лизу  Ве¬
ликобритания  просто  бы  не  выжила.  Когда  же  война  окон¬
чилась,  то  эта  поддержка  в  одночасье  отпала.  Одновремен¬
но  нужно  было  переводить  военную  экономику  на  мирные
рельсы,  на  что  потребовались  годы,  и  к  тому  же  англичане,
несшие  ответственность  за  самую  густонаселенную  окку¬
пационную  зону,  должны  были  заботиться  о  снабжении  го¬
лодающих  и  мерзнущих  немцев.
 В  такого  рода  ситуации  помогал  только  огромный  долла¬
ровый  заем,  который,  опять  же,  был  чреват  в  долгосрочном
плане  негативными  политическими  последствиями.  Ибо
откровенно  проявлявшаяся  слабость  британской  валюты
вела,  по  всей  логике,  к  дальнейшему  ослаблению  связей
внутри  Содружества  Наций,  страны  которого  сближались  с
долларовой  сферой  либо  стремились  к  экономической  са¬
мостоятельности.  Лондон  все  в  большей  степени  становил¬
ся  лишь  символом  былого  величия,  тогда  как  новый  центр
могущества,  куда  и  вели  теперь  все  пути  из  Содружества
Наций,  назывался  Вашингтон.
 Все  это  произошло  не  вдруг.  Фактически  процесс  от¬
пада  и  распада  начался  ведь  уже  во  время  Первой  мировой
войны,  он  продолжался  в  1918—1939  годы,  а  затем  во  Вто¬
рую  мировую  войну  лишь  ускорился.  Вновь  проявившаяся
зависимость  Лондона  от  экономического  и  военного  по¬
тенциала  его  мировой  империи  укрепила  у  ее  народов  со¬
знание  собственного  достоинства  и  те  силы,  что  стреми¬
лись  освободиться  от  старого  центра  власти.  Такие  войны,
как  в  1939—1945  годах  —  и  скрыть  это  было  теперь  никак
невозможно,  —  были  Великобритании  уже  не  под  силу.
И  хотя  в  конце  войны  Соединенное  Королевство  олице¬
 318

творяло  собой,  как  и  до  того,  великую  державу,  но  держава
эта,  как  продемонстрировали  в  первую  очередь  переговоры
«Большой  тройки»,  утратила  многое  из  своего  политиче¬
ского  могущества.  Не  было  ни  малейшего  сомнения  в  том,
что  эпоха  политики  европейского  равновесия  при  доми¬
нирующей  роли  Лондона  уже  безвозвратно  принадлежала
прошлому.  Этот  факт  относится  к  поистине  историческим
позициям  в  конечном  балансе  мировой  войны  [106].
 Новым  же  мировым  лидером,  если  иметь  в  виду  военно¬
стратегическое  превосходство,  экономическую  мощь  и
привлекательность  либерально-демократической  полити¬
ческой  системы,  из  войны  совершенно  однозначно  вышли
Соединенные  Штаты  Америки.
 Для  американцев,  потерявших  259  ООО  убитыми,  что,
учитывая  их  участие  в  боевых  действиях  на  всем  земном
шаре,  было  относительно  низкой  —  и  свидетельствовавшей
о  рациональности  ведения  ими  войны  —  цифрой  потерь,
мировая  война  содержала  в  себе  чрезвычайно  противоре¬
чивые  аспекты,  анализ  которых  еще  продолжается.  Чтобы
указать  лишь  на  некоторые  проблемы,  напомним  хотя  бы
о  том,  что  Вашингтон  до  1944  года  на  удивление  индиффе¬
рентно  относился  к  общеизвестной  судьбе  евреев  в  сфере
немецкого  господства.  Примечательным  представляется
также  и  тот  факт,  что  и  после  вступления  в  войну  в  1941  го¬
ду  солдаты  с  черным  и  белым  цветом  кожи  часто  сража¬
лись  в  раздельных  воинских  частях.  Кроме  того,  трудно  се¬
бе  представить,  что  в  самой  свободной  стране  мира  свыше
120  ООО  американских  граждан  японской  национальности
были  брошены  в  лагеря  на  Западном  побережье,  где  царили
наисквернейшие  порядки  ярко  выраженного  расистского
толка  [107].
 С  другой  стороны,  война  имела  своим  следствием  не¬
виданную  до  того  мобилизацию  военных,  технических  и
экономических  ресурсов  США.  В  1944  году  промышленное
производство  достигло  235  процентов  своего  довоенного
объема.  Переход  на  рельсы  военного  производства  дал  воз¬
можность  скорее,  чем  ожидалось,  преодолеть  последствия
экономического  кризиса,  разразившегося  в  конце  20-х  го¬
 319

дов.  Сооружение  заводов  и  строительство  военных  учреж¬
дений  в  обойденных  до  этого  вниманием  районах  на  юге  и
западе  страны  изменили  ее  экономические  и  демографиче¬
ские  структуры.
 Несмотря  на  неизбежное  в  конце  войны  резкое  сокра¬
щение  военных  заказов,  т.е.  перевод  военной  экономики
на  мирные  рельсы  и  на  те  проблемы,  которые  влекла  за  со¬
бой  интеграция  почти  десяти  миллионов  возвращавших¬
ся  домой  солдат,  экономического  коллапса,  которого  так
опасались,  в  США  тем  не  менее  не  произошло.  Более  того,
получил  развитие  столь  стремительный  спрос,  что  по  не¬
которым  позициям  возникли  даже  трудности  со  снабжени¬
ем.  Тут  сыграли  свою  роль  два  фактора:  сперва  совершенно
непосредственно  сказалась  накопившаяся  за  войну  поку¬
пательная  способность,  а  потом  «благотворно»  проявились
экономические  последствия  «холодной  войны».
 В  общественно-политическом  плане  можно  констати¬
ровать,  что  если  какая-то  большая  часть  американского
населения  и  достигла  в  послевоенное  время  такого  уров¬
ня  жизни,  которого  она  раньше  не  знала,  то  чернокожие
граждане  так  и  оставались  ущемленными  во  всем.  Их  доля
в  подъеме  имела  весьма  скромные  объемы.  И  хотя  были  за¬
конодательные  инициативы  по  улучшению  участи  цветных
граждан  страны,  равно  как  и  программы  по  стимулирова¬
нию  получения  образования  для  всех  участников  войны,
эту  центральную  внутриполитическую  проблему  война  не
решила  [108].
 В  плане  же  внешней  политики  Соединенные  Штаты,
даже  если  бы  они  и  хотели,  уже  не  могли  вернуться  к  изо¬
ляции  их  части  света,  состоящей  из  двух  континентов.  Как
национальные  финансово-  и  экономико-политические
интересы,  так  и  геополитически-военная  констелляция
принуждали  Северную  Америку  к  действиям  во  всемирном
масштабе.  Это  обстоятельство  было  понято  и  принято  как
большинством  ее  граждан  —  и  это  явилось  решающим  мо¬
ментом,  —  так  и  обеими  политическими  партиями.
 Во  всяком  случае,  в  результате  войны  в  США  существо¬
вал  консенсус  по  поводу  того,  что  национальная  военная
 320

политика  обязана  исключить  повторение  Пёрл-Харбора
и  что  Вашингтон  должен  оказывать  влияние  на  междуна¬
родное  развитие.  И  то,  что  Рузвельт  сделал  строительство
Объединенных  Наций  —  одного  из  важнейших  всемирно-
исторических  результатов  войны  —  национальным  делом
и  ООН  получила  свою  штаб-квартиру  в  Нью-Йорке,  было
совсем  не  случайно.  Президенту  хотелось,  чтобы  его  народ
отождествлял  себя  с  Объединенными  Нациями.  Таким  об¬
разом,  это  должно  было  настроить  его  на  ту  новую  роль,
которую  Америка  играла  в  мире  [109].
 Единственную  в  своем  роде  позицию  Вашингтон  зани¬
мал  также  и  потому,  что  никакая  другая  держава  не  обла¬
дала  в  1945  г.  атомной  бомбой.  Это  оружие  революциони¬
зировало  большую  стратегию  во  второй  половине  XX  века
и  кардинально  изменило  нравственное  состояние  людей.
А.  Дж.  Тойнби  метко  определил  изменившуюся  ситуацию,
сказав:  «Умирать  за  какую-то  страну  или  за  какое-то  дело
становится  беспочвенным  и  бессмысленным  актом  героиз¬
ма,  когда  можно  неопровержимо  утверждать,  что  во  всеобъ¬
емлющей  катастрофе  страна  погибнет  вместе  с  патриотом,
а  дело  —  вкупе  с  его  поборником»  [110].  И  этот  сценарий
проиллюстрировал  свою  реальность  в  войне  с  Японией,
когда  были  сброшены  первые  атомные  бомбы.
 Атомная  бомбардировка  Хиросимы  6  августа  1945  года,
унесшая  жизни  почти  92  ООО  японцев,  причинившая  ране¬
ния  37  ООО  и  оставившая  без  крова  170  ООО  человек,  была
предметом  споров  до  ее  проведения  и  осталась  таковым  и
после.  То  же  можно  сказать  и  о  сбросе  второй  атомной  бом¬
бы  на  Нагасаки  9  августа,  жертвами  которой  стали  40  ООО
убитых  и  60  000  раненых.  Правда,  оценивая  эту  операцию,
надо  учитывать  два  момента.  Во-первых,  американский  Ге¬
неральный  штаб  полагал,  что  уже  запланированное  втор¬
жение  в  Японию  будет  чревато  потерями  в  500  000  чело¬
век;  и  во-вторых,  Токио  напрочь  отклонил  «Потсдамскую
декларацию»  США,  Великобритании  и  Китая  от  26  июля
 1945 	года  [111],  к  которой  присоединился  и  Советский
Союз,  объявивший  8  августа  войну  Японии.  Как  бы  то  ни
было,  этот  основывавшийся  на  прагматическом  расче¬
 11  -4868
 321

те  —  конечно,  жестокий,  если  не  сказать  бесчеловечный  —
двойной  удар  по  японскому  гражданскому  населению,  до¬
полненный  внезапным  крупномасштабным  наступлением
Красной  Армии  в  Маньчжурии,  имел  своим  следствием  то,
что  император  Хирохито  принял  —  до  последнего  момента
оспаривавшееся  среди  его  военных  —  решение  в  пользу  ка¬
питуляции  [112].  15  августа  император  обосновал  этот  шаг
в  своем  эпохальном  заявлении  по  радио  и  отдал  приказ  об
осуществлении  капитуляции  по  всем  правилам.  Полагают,
что  после  этого  покончили  с  собой  до  200  ООО  японцев,  а
в  общем  же  и  целом  исходят  из  того,  что  в  мировой  войне
Япония  потеряла  около  1  800  ООО  человек,  причем  почти
600  000  из  них  —  гражданские  лица  [113].
 И  вот  2  сентября  был  подписан  процитированный  в
самом  начале  Акт  о  «безоговорочной  капитуляции»  [114],
по  которому  Токио  принимал  все  условия  «Потсдамской
декларации»,  в  том  числе  ограничение  японского  сувере¬
нитета  на  островах  Хонсю,  Хоккайдо,  Кюсю,  Сикоку  и  на
ряде  еще  подлежавших  определению  позднее  более  мелких
островов,  демилитаризацию,  переход  к  демократизации
японского  общества,  уважение  прав  человека,  выплату  ре¬
параций,  обязательства  по  торговой  и  экономической  по¬
литике,  а  также  право  союзников  на  привлечение  военных
преступников  к  ответственности.
 В  последующее  время  действительно  имела  место  длин¬
ная  череда  процессов,  в  ходе  которых  4200  обвиняемых
были  признаны  виновными  и  720  приговорены  к  смерти  и
казнены  [115].  Наиболее  известным  стал  Токийский  про¬
цесс  против  главных  военных  преступников,  проведенный
«Международным  военным  трибуналом  для  Дальнего  Вос¬
тока».  В  качестве  главных  обвиняемых  на  этом  суде,  на¬
чавшем  свою  работу  19  января  1946  года  и  завершившемся
 4 	ноября  1948  года  вынесением  7  смертных  приговоров  и
 16 	приговоров  к  пожизненному  заключению,  предстали
25  человек.  И  в  Японии  Международный  военный  трибу¬
нал  вызвал  критику  [  116].  Но  хотя  тут  и  есть  основания  для
кое-каких  юридических  сомнений,  тем  не  менее  для  Токио
применима  та  же  оценка,  что  и  для  Нюрнберга.  А  вообще-
 322

то  подлинная  проблема  в  случае  с  Японией  заключается  в
том,  что  руководство  страны,  которая  доставила  неизмери¬
мые  страдания  своим  соседям,  отказывается  —  за  исключе¬
нием  одного-единственного  случая  —  признать  это.
 О  таком  обхождении  с  историей  свидетельствует  тот
факт,  что,  несмотря  на  «ликвидацию  системы  Тенно»,  раз¬
венчание  военной  элиты  и  лишение  власти  крупных  зем¬
левладельцев,  не  было  социального  сдвига  в  «нормах  и
базовых  структурах».  Скорее,  пережитое  в  войну  реставри¬
ровало  «традиционное  социальное  поведение»,  а  перемены
ограничились  областью  институционально-технических
изменений  [117].
 С  материальной  точки  зрения  Япония  —  потерявшая
все  свои  завоевания,  что  повлекло  за  собой,  среди  про¬
чего,  и  репатриацию  почти  7  ООО  ООО  человек,  —  стояла  в
момент  окончания  войны  перед  грудой  обломков.  Эконо¬
мика  страны  была  разорена,  бомбежками  было  разрушено
3,7  млн  квартир  —  четверть  всего  жилого  фонда  по  состоя¬
нию  на  декабрь  1941  года,  причем  во  многих  городах  от  жи¬
лой  площади  осталось  не  больше  ее  половины.  Десять  млн
японцев  были  вынуждены  эвакуироваться.  Сельскохозяй¬
ственное  производство  составило  максимум  две  трети  уже
недостижимого  довоенного  объема,  а  выпуск  продукции
промышленностью  не  доходил  и  до  четверти.  Особенная
трудность  заключалась  в  том,  что  наибольшие  разрушения
имели  место  как  раз  в  промышленности,  производящей  то¬
вары  народного  потребления.  В  общем  же  и  целом  объем
капиталов  в  народном  хозяйстве  составлял  все  же  ни  много
ни  мало,  а  60%  своего  объема  довоенной  поры  [118].
 С  другой  стороны,  Япония  не  знала  на  своей  террито¬
рии  наземных  боев  с  их  опустошающими  последствиями.
Кроме  того,  державы-победительницы  не  поделили  страну
на  оккупационные  зоны,  функционировала,  как  и  раньше,
центральная  администрация,  сотрудничавшая  с  американ¬
цами,  которые  контролировали  и  продолжавшее  существо¬
вать  правительство  всей  страны.  Новая  конституция  сдела¬
ла  Японию  в  ноябре  1946  года  парламентской  демократией,
 323

впервые  в  своей  истории  народ  увидел  себя  поднятым  до
уровня  хозяина  государства.
 Конечно,  для  простого  человека  было,  вероятно,  ку¬
да  важнее  то,  что  островная  империя  неожиданно  быстро
наверстала  свои  материальные  потери  в  той  войне,  когда
в  1950  году  началась  война  в  Корее  [119].  Большинство  же
политических  последствий  конфликта  было  урегулирова¬
но  Сан-Францисским  мирным  договором  от  4  сентября
1951  года,  ограничившим  страну  в  территориальном  отно¬
шении  ее  владениями  1868  года  [120].
 III.  ИТОГ
 Когда,  наконец,  поздним  летом  1945  года  умолкли  пуш¬
ки,  ни  в  Европе,  ни  в  Азии  не  завершились  еще  либо  «граж¬
данские  войны»,  либо  обычные  «гегемониальные  войны»  —
закончился  лишь  тотальный  и  глобальный  конфликт  си¬
стем,  который  кое-где  —  и  отнюдь  не  только  в  Советском
Союзе  —  носил  характер  уничтожения.  Едва  ли  представи¬
мые  до  того  людские  потери,  вызванные  регулярными  бое¬
выми  действиями,  бомбежками,  геноцидом,  репрессиями
против  гражданского  населения,  военными  преступлени¬
ями  и  преступлениями  при  депортациях,  а  также  чистка¬
ми  —  вот  каковы  его  итоги.  Помимо  того,  и  в  европейском,
и  в  азиатском  регионах  имели  место  в  гигантских  размерах
переселения  людей,  всякого  рода  разрушения,  а  также  экс¬
плуатация  людей  и  материалов.  О  том,  как  это  еще  скажет¬
ся  в  будущем,  можно  только  догадываться.
 Но  одновременно  мировая  война  привела  к  техниче¬
ским  и  научным  новшествам,  которые  имели  далеко  иду¬
щие  последствия  и  в  гражданской,  и  в  военной  сферах.
Здесь  можно  напомнить  не  только  об  атомной  бомбе,  но  и
об  атомной  энергии.  Фактом  является  также  и  то,  что  пред¬
посылки  для  космонавтики  были  заложены  до  1945  года.
Не  говоря  уже  о  радаре  с  его  разнообразнейшими  возмож¬
ностями  использования  и  о  компьютерной  технике  и  ком¬
пьютерной  технологии.
 К  этому  добавляются  общественные  перемены,  —  ска¬
 324

жем,  в  результате  ликвидации  классового  общества  или  же
вследствие  процесса  демократизации.  Американский  пре¬
зидент  Билл  Клинтон,  выступая  на  празднествах  в  честь  50-
летия  высадки  в  Нормандии  и  подчеркнув,  что  начавшаяся
в  1941  году  борьба  за  претворение  во  всемирном  масштабе
формы  демократического  государства  еще  не  закончена,
установил  на  этот  счет  самую  непосредственную  связь  из
перспективы  1994  года.
 Конечно,  в  принципе  в  каждом  конкретном  случае  —  как
в  научно-технической,  так  и  в  социально-экономической
сфере  —  можно  было  бы  определить,  идет  ли  речь  о  резуль¬
тате,  обусловленном  войной  или  эпохой.  Как  раз  в  отно¬
шении  процессов  общественного  развития,  коль  скоро  они
разбираются,  скажем,  в  связи  с  проблемой  модернизации,
война  часто  была  только  их  движителем  либо  катализато¬
ром,  но  не  их  причиной.
 Вторая  мировая  война,  несомненно,  изменила  между¬
народную  расстановку  сил,  но  она  не  внесла  в  нее  револю¬
ционных  перемен.  Будучи  в  политическом  плане  двухпо¬
люсным  мировым  порядком,  а  в  военном  —  равновесием
страха,  модифицированная  международная  система  просу¬
ществовала  в  таком  виде  почти  50  лет.  При  этом  в  эпицентре
происходящего  оставалась  Европа,  но  ее  страны  мутирова¬
ли  в  большой  политике  из  субъектов  оной  в  ее  объекты.  Не¬
посредственно  это  продемонстрировал  пример  побежден¬
ной  великой  державы  —  Германии,  где  поражение  явилось
столь  тотальным,  что  какое-либо  оживление  нежелания
смириться  со  случившимся  —  в  духе  1918  года  —  предста¬
вилось  невозможным.  А  у  держав-победительниц  перелом
проявил  себя  полностью  только  в  ходе  деколонизации.
 С  другой  же  стороны,  следует  подчеркнуть,  что  евро¬
пейские  государства  уже  на  раннем  этапе  приступили  к
строительству  структур  интегративных  сообществ,  которые
показали,  среди  прочего,  что  Европа  начала  осмысливать
себя  как  демократический  проект.  И  вот  спустя  шестьдесят
лет  после  окончания  войны  в  1945  году  Европейский  союз
становится  в  мировой  политике  самостоятельной  силой  со
своим  привлекательным  имиджем.
 325

К  поистине  всемирно-историческим  последствиям  Вто¬
рой  мировой  войны  относится  распад  колониальных  им¬
перий.  Сперва  он  затронул  в  1945  году  Италию  и  Японию,
но  затем,  с  некоторой  задержкой,  захватил  и  все  остальные
колониальные  державы:  Бельгию,  Францию,  Великобрита¬
нию,  Нидерланды,  Португалию,  Испанию  и  Соединенные
Штаты.  Этот  процесс  деколонизации  протекал  как  эманси¬
пационное  развитие  в  Азии,  на  Ближнем  Востоке  и  в  Афри¬
ке  в  каждом  конкретном  случае  по-разному.  Но  в  конечном
счете  он  свел  европейские  страны  —  в  большинстве  случаев
в  ходе  долгой  и  кровопролитной  борьбы  —  до  уровня  сред¬
них  и  малых  держав.  Вообще  же  всемирно-историческое
значение  этой  кардинальной  перемены  —  в  коей,  как  ка¬
жется,  повторяется  драма  европейской  истории  во  всем
ее  диапазоне,  с  образованием  национального  государства,
диктатурой,  демократией  и  индустриализацией  —  не  под¬
лежит  сомнению,  даже  если  ее  результаты  подвести  к  итогу
пока  еще  невозможно.  Если  смотреть  под  этим  аспектом,
то  эпоха  мировых  войн  продолжается,  и  в  тесной  связи  с
ней  стоят  пока  непредсказуемые  переплетения  конфликта
«Север  —  Юг»  и  краха  коммунизма  в  Европе  [121].
 Примечания
 1. 	В  статье  1  «Акта  о  капитуляции»  «союзными  державами»  называ¬
ются  Соединенные  Штаты,  Китай,  Великобритания  и  СССР.  Помимо
них  этот  документ  подписали  представители  Австралии,  Новой  Зелан¬
дии,  Франции  и  Нидерландов.  Об  этом  см.:  Konferenzen  und  \fertrage.
Nfertrags  —  Ploetz  era  Handbuch  geschichtlich  bedeutsamer  Zusammenkilnfte
und  \fereinbarungen.  TeilII.4.  Bd.:  NeuesteZeit  1914—-1959,  bearb.  von  H.K.G.
Ronnefarth  und  H.  Euler.  Wflrzbuig,  1959.  S.  282  f.,  с  воспроизведением  ори¬
гинала  документа.
 2. 	См.  на  этот  счет  таблицу  в  кн.:  Erdmann  К.  D.  Das  Ende  des  Reiches
und  die  Entstehung  der  Republik  Osterreich,  der  Bundesrepublik  Deutschland
und  der  Deutschen  Demokratischen  Republik.  Miinchen,  1980  (Gebhardt
Handbuch  zur  deutschen  Geschichte,  Bd.  22).  S.  382  ff.;  в  сумме  учтено,  что
некоторые  государства  фигурируют  туг  дважды  —  это  объясняется  пере¬
ходом  ряда  бывших  союзников  германского  рейха  в  противоположный
лагерь.  О  потерях  в  целом  см.:  SchreiberG.  Die  Zerstorung  Europas  in  Zweiten
>№ltkrieg.  Tubingen,  1983  (Nationalsozialismus  im  Unterricht,  10).  S.  55.
Правда,  следует  заметить  в  отношении  всех  будущих  цифровых  данных,
что  как  раз  по  людским  потерям  в  войне  ручаться  за  точность  цифр  в  боль¬
шинстве  случаев  очень  трудно.  Как  правило,  встречающиеся  в  литературе
данные  базируются  на  оценках,  которые  невозможно  проверить.
 326

3. 	Основополагающие  размышления  по  этому  предмету  см.  в  кн.:
Jacobsen  Н.-А.  Zur  Konzeption  einer  Geschichte  des  Zweiten  N\feltkrieges  1939—
1945.  Disposition  mit  kritisch  ausgewahltem  Schrifttum  (bearb.  unter  Mitwirkung
von  J.  Roseler).  Frankfurt  a.М.,  1964  (Schriften  der  Bibliothek  filr  Zeitgeschich-
te.  Neue  Folge  der  Bibliographien  der  >\feltkriegsbucherei,  Bd.  2);  Miiller  K.-J.
Gedanken  zum  Problem  einer  Geschichtsschreibung  uber  den  Zweiten  ^felt-
krieg/Wfehrwissenschaftliche  Rundschau,  12  (1962).  S.  634—651.  Состояние
исследований  и  литература  компетентно  резюмируются  в  кн.:  Gruchmann
L.  Totaler  Krieg.  \bm  Blitzkrieg  zur  bedingungslosen  Kapitulation.  Miinchen,
1991.  S.  256—275.  См.  далее:  Neue  Forschungen  zum  Zweiten  >№ltkrieg.
Literaturberichte  und  Bibliographien  aus  67  Landem/Hrsg.  J.  von  Rohwer  und
H.  Muller.  Koblenz,  1990  (Schriften  der  Bibliothek  fur  Zeitgeschichte.  Neue
Folge  der  Bibliographien  der  >№ltkriegsbucherei,  Bd.  28).  По  поводу  различ¬
ных  методологических  подходов  см.  статью  SchreiberG.  Der  Zweite  Wfeltkrieg
in  der  intemationalen  Forschung.  Konzeptionen,  Thesen  und  Kontroversen//
Der  Zweite  Wfeltkrieg.  Analysen,  Grundzflge,  Forschungsbilanz/Hrsg.  von  W.
Michalka.  2.  Aufl.  Miinchen  —  Zurich,  1990.  S.  3—24.
 4. 	Cm.:  Jacobsen  H.-A.  Op.  cit.  S.  124  f.;  с  начала  70-х  гг.  интерес  исто¬
рической  науки  к  данной  теме  усилился.  См.  на  этот  счет  в  первую  оче¬
редь:  Dtv->\feltgeschichte  des  20.  Jahrhunderts.  Bd.  14;  Loth  W.  Die  Teillung
der>\felt.  Geschichte  des  Kalten  Krieges  1941—1955.  Miinchen,  1980;  Anfange
westdeutscher  Sicherheitspolitik  1945  —  1956.  Bd.  1;  Foerster  R.  F.,  Greiner
Ch.,  Meyer  G.,  Rautenberg  H.-J.,  Wiggershaus  N.  M>n  der  Kapitulation  bis  zum
Pleven-Plan.  Miinchen  —Wien,  1982.  S.  45—118  (раздел  Виггерсхауеа).
 5. 	Официально  «холодная  война»  окончилась  с  парижской  встречей
на  высшем  уровне  стран—участниц  Совещания  по  безопасности  и  со¬
трудничеству  в  Европе  (19  ноября  1990  года).  НАТО  и  Варшавский  пакт
подписали  при  этом  соглашение  по  обычным  вооруженным  силам  в  Ев¬
ропе  и  приняли  решение  об  организации  нового  европейского  мирного
порядка  путем  использования  процедуры  СБСЕ.
 6. 	Горбачев  стал  10  марта  1985  года  Генеральным  секретарем  ЦК
КПСС.
 7. 	ФРГ  и  Германская  Демократическая  Республика  подписали  31  авгу¬
ста  1990  года  договор  об  объединении,  а  3  октября  того  же  года  ГДР  вошла
в  состав  ФРГ  в  соответствии  со  статьей  23  Основного  закона  последней.
 8. 	Цит.  по:  Muller  R.-D.,  UeberscharG.  R.  Kriegsende  1945.  Die  Zerstorung
des  Deutschen  Reiches.  Frankfurt  a.М.,  1994.  S.  147.
 9. 	Исключение  составляет  работа:  Weinberg  G.  L.  A  W>rld  at  Arms.  A
global  history  of  W>rld  Vfar  II.  Qambridge,  1994.  S.  894—920.
 10. 	См.  по  этому  вопросу  в  целом:  Folvinen  Т.  Between  East  and  N\fest.
Finland  in  International  Pblitics.  Helsinki,  1986.
 11. 	Помимо  войны  против  Великобритании  (с  6  декабря  1941  года)  и
СССР  (с  25  июня  1941  года)  Финляндия  находилась  с  8  декабря  1941  года
в  состоянии  войны  еще  и  с  Индией,  Новой  Зеландией,  Канадой  и  Чехос¬
ловакией  (см.:  Erdmann  R.  D.  Op.  cit.  S.  382).
 12. 	Для  советской  стороны  это  означало  удовлетворение  требований
по  договору  о  мире,  подписанному  в  Москве  12  марта  1940  года.  См.:
Ueberschar  G.  R.  Hitler  und  Finnland  1939—1941.  Die  deutschfmnischen
Beziehungen  wahrend  des  Hitler-Stalin-Paktes.  Wiesbaden,  1978  (Frankfurter
Historische  Abhandlungen,  Bd.  16).  S.  149  f.;  о  потерях  Финляндии  в  лю-
 327

дяхсм.:  Ploetz.  Geschichte  der^\feltkriege.  Machte,  Ereignisse,  Entwicklungen.
1900—1945/Hrsg.  von  A.  Hillgruber  und  J.  DtllfFer.  Wurzburg,  1981.  S.  152.
 13. 	Cm.:  Jutikkala  E.  Finnland  von  der  Erringung  der  Selbstandigkeit  bis
zur  Neuorientierung  nach  dem  II.  >\feltkrieg  1918—1966  //  Handbuch  der
europaischen  Geschichte/Hrsg.  von  Th.  Schiedler.  Bd.  7:  Europa  im  Zeitalter
der  >№ltmachte.  S.  1080—1106,  здесь  S.  1105.  Там  же  (S.  1101)  Ютикка-
ла  указывает  на  то,  что  уже  после  подписания  Московского  советско-
финляндского  договора  в  марте  1940  года  жители  уступленных  обла¬
стей  —  оценочно  около  11  процентов  всего  населения  страны  —  бежали
из  родных  мест  на  территорию  Финляндии.
 14. 	См.,  помимо  названных  работ,  статью:  \fehvilainen  О.  Finland’s
Withdrawal  from  the  Second  W^rld  >№r  //  Revue  Internationale  d’Histoire
Militaire,  1985,  №  62.  S.  189—211;  Konferenzen  und  ^rtra’ge.  S.  297.  Поми¬
мо  договора  с  Финляндией,  державы-победительницы  подписали  10  фев¬
раля  1947  года  мирные  договоры  также  с  Италией,  Румынией,  Венгрией  и
Болгарией;  все  они  вступили  в  силу  15  сентября  1947  года.
 15. 	Эти  договоры  полностью  опубликованы  в  кн.:  Jacobsen  Н.-А.  Der
Wfeg  zur  Teilung  der  Ws\t.  Politik  und  Strategie  1939—1945.  2.  Aufl.  Koblenz  —
Bonn.,  1979.  S.  26  f.  и  S.  31  f.
 16. 	Cm.:  Das  Deutsche  Reich  und  der  Zweite  >\feltkrieg,  Bd.  5;  Kroener  B.
R.y  Muller  R.-D.,  Umbreit  H.  Organisation  und  Mobilisierung  des  deutschen
Machtbereichs.  Erster  Halbband:  Kriegsverwaltung,  Wirtschaft  und  personelle
Ressourcen  1939—1941.  Stuttgart,  1988.  S.  28—46  (раздел  Умбрайта);  Habel
P.,  Kistler  H.  Deutsche  und  Folen.  Teil  2:  \bm  Zweiten  \\feltkrieg  bis  zum
deutsch-polnischen  \fertrag.  Bonn,  1970.  S.  4—7;  относительно  же  нацист¬
ской  демографической  политики  в  Восточной  Европе  см.:  Muller  R.-D.
Hitlers  Ostkrieg  und  die  deutsche  Siedlungspolitik.  Die  Zusammenarbei  t  von
>№hrmacht,  Wirtschaft  und  SS.  Frankfurt  a.М.,  1991  (о  Польше  —S.  11—23).
 17. 	См.:  Madajczyk  С.  Deutsche  Besatzungspolitik  in  Polen,  in  der  UdSSR
und  in  den  Landem  Siidosteuropas  //  Deutschland  1933—1945.  Neue  Studien
zur  nationalsozialistischen  Herrschaft/  Hrsg.  von  K.  D.  Bracher,  M.  Funke  und
H.-A.  Jacobsen.  2.  erg.  Aufl.  Diisseldorf,  1993  (Bonner  Schriften  zur  Politik  und
Zeitgeschichte,  Bd.  23).  S.  426—439,  здесь  S.  430.  Специально  о  судьбе  поль¬
ских  евреев:  Hilberg  R.  Die  \femichtung  der  europaischen  Juden.  Bd.  2  und  3.
Frankfurt  a.M.,  1990.  S.  505—570,  1287—1293  и  1300.  В  1994  г.  в  Польше
вспыхнула  острая  и  бурная  полемика  по  поводу  прежде  замалчивавшего¬
ся  либо  умалявшегося  участия  польских  граждан  в  преступлениях  против
евреев.  См.:  Hirsch  Н.  Eine  \fergangenheit,  die  schmerzt  //  Die  Zeit,  Nr.  25,
17.6.1994.  S.  52.
 18. 	Cm.:  Rhode  G.  Polen  von  der  Wiederherstellung  der  Unabhangigkeit
bis  zur  Ara  der  \folksrepublik  1918—1970//  Handbuch...  S.  978—1061,  здесь
S.  1026  flf.;  а  также  Nacht  tiber  Europa.  Die  Okkupationspolitik  des  deutschen
Faschismus  (1938—1945).  Bd.  2:  Die  faschistische  Okkupationspolitik  in  Polen
(1939—1945).  Dokumentenauswahl  und  Einl.  von  W.  Rohr.  Unter  Mitarbeit  von
E.  Heckert  u.  a.  Koln,  1989.
 19. 	Временное  правительство  заключило  с  СССР  21  июня  1945  года
«Договор  о  дружбе,  взаимной  помощи  и  послевоенном  сотрудничестве»,
который  практически  на  20  лет  прочно  привязал  Польшу  к  Советскому
Союзу.  Когда  же  семь  дней  спустя  начало  свою  работу  «Временное  пра¬
вительство  национального  единства»,  то,  пожалуй,  ни  одно  западное
 328

правительство  не  верило,  что  у  того  есть  какая-то  широкая  демократи¬
ческая  база.  Но  поскольку  США  хотели,  чтобы  СССР  вступил  в  войну  с
Японией,  на  это  закрывали  глаза.  Париж  (29  июня),  Вашингтон  и  Лондон
(5  июля)  признали  режим.  Одновременно  эмигрантскому  правительству  и
президенту  в  эмиграции  в  признании  было  отказано.  Эмигрантская  армия
была  распущена.  Большая  часть  ее  солдат  воспользовалась  предложением
остаться  в  эмиграции.  См.:  Rhode  G.  Op.  cit.  S.  1040—1047;  Loth  W.  Op.  cit.
S.  53ff.,89ffH  146  f.
 20. 	16  августа  1945  года  Москва  и  Варшава  подписали  «Договор  между
СССР  и  Польской  Республикой  о  совете  ко-польской  государственной
границе».  В  нем  в  качестве  границы  устанавливалась  линия  Керзона  с
несколькими  точно  указанными  отступлениями  от  нее.  В  общем  и  целом
Польша  уступила  СССР  180  143  кв.  км,  или  46,3  процента  своей  первона¬
чальной  территории.  См.:  Konferenzen  und  \fertrage.  S.  280  f.
 21. 	К  цифровым  данным  об  изгнанных  немцах  см.:  Der  Grosse
Ploetz.  Ausziige  aus  der  Geschichte  von  den  Anfangen  bis  zur  Gegenwart.  31,
aktualisierte  Aufl.  Wurzburg,  1092.  S.  944;  немного  расходятся  с  ними  (в  сто¬
рону  увеличения)  данные  в  кн.:  Erdmann  К.  D.  Op.  cit.  S.  365;  о  переселе¬
ниях  поляков  см.:  Rhode  G.  Op.  cit.  S.  1042.
 22. 	В  договоре  от  16  августа  1945  года  содержалось  также  соглашение
о  возмещении  Польше  огромного  ущерба,  причиненного  ей  немецкой
оккупацией.  Москва  отказывалась  от  всех  претензий  на  германское  иму¬
щество  в  Польше  и  уступала  Варшаве  15%  репарационных  поступлений,
причитающихся  СССР  за  счет  советской  зоны  оккупации,  а  также  15%
промышленного  оборудования,  которое  СССР  вывозил  из  Германии.
 23. 	Цит.  по:  Konferenzen  und  \fertrage.  S.  275  f.  He  включенная  в  статью
IX  решений  Потсдамской  конференции,  но  согласованная  уже  27  июля
1944  года  передача  города  Штеттина  с  прилегающей  территорией  состоя¬
лась  5  октября  1945  года,  однако  Варшаве  не  удалось  удержать  за  собой
захваченный  2  октября  1938  года  район  Ольсы  (Тешен),  а  также  уступлен¬
ную  Словакией  пограничную  полосу,  т.  к.  Москва  настаивала  на  границе
1937  года.  См.:  Rhode  G.  Op.  cit.,  S.  1045.  В  качестве  дополнения  можно
отметить,  что  после  одержанной  26  июля  1945  года  лейбористской  парти¬
ей  победы  на  выборах  вместо  сэра  Уинстона  JI.  С.  Черчилля  Великобри¬
танию  в  Потсдаме  представлял  Клемент  С.  Этгли.  Гарри  С.  Трумэн  стал
президентом  после  смерти  Франклина  Д.  Рузвельта  12  апреля  1945  года.
 24. 	См.  об  этом:  Geschichte  der  Bundesrepublik  Deutschland.  Bd.  5/1;
Bracher  R.  D.,  Tiger  W.f  Link  W.  Republik  im  Wbndel  1969—1974.  Die  Ara
Brandt.  Stuttgart  —  Mannheim,  1986.  S.  190—197.
 25. 	См.  об  этом: 	Rhode  G.  Die  Tschechoslowakei  von  der
 Unabhangigkeitserkla  rung  bis  zim  «Prager  Friihling*  1918—1968//  Handbuch...
S.  920—977,  здесь  S.  949—966;  Nacht  iiber  Europa.  Bd.  1:  Die  faschistische
Okkupationspolitik  in  Osterreich  und  der  Tschechoslowakei  (1938—1945).  Do-
kumentenauswahl  und  Einl.  von  H.  Kaden.  Unter  Mitarbeit  von  L.  Nestler  u.  a.
Koln,  1988;  Loth  W.  Op.  cit.  S.  184—187,  где  автором  подчеркивается,  что
причиной  советизации  Чехословакии  явилось  сочетание  многих  факто¬
ров.  Цифровые  данные  о  количестве  изгнанных  см.:  Der  Grosse  Ploetz.
S.  944;  о  судьбе  еврейского  населения:  HilbergR.  Op.  cit.  S.  766—794  и  1300.
См.  также:  Geschichte  der  Tschechoslowakischen  Republik  1918—1948/Hrsg.
von  V.  S.  Mamatey  und  R.  Luza.  Wien  —  Koln  —  Graz,  1980  (Forschungen
 329

zur  Geschichte  des  Donauraumes,  Bd.  3),  где  общие  потери  —  солдаты  и
гражданские  лица,  включая  евреев,  —оцениваются  от  210  ООО  до  350  ООО
человек.
 26. 	24  ноября  1989  года  ушло  в  отставку  руководство  Коммунистиче¬
ской  партии  Чехословакии,  29-го  того  же  месяца  Федеральное  собрание
исключило  из  конституции  страны  статью  о  руководящей  роли  КПЧ,  а
в  ночь  с  28  на  29  декабря  1989  года  президентом  стал  Вацлав  Гавел.  Тут
следует  напомнить  о  «Пражской  весне»  1967—1968  годов,  которая  была
жестоко  подавлена  вводом  в  страну  войск  СССР,  ГДР,  Болгарии,  Поль¬
ши  и  Венгрии.  Ее  деятели  стремились  путем  экономических,  политиче¬
ских  и  социальных  реформ  построить  «социализм  с  человеческим  ли¬
цом».
 27. 	См.:  Rhode  G.  Die  siidosteuropaischen  Staaten  von  der  Neuordnung
nachdem  1.  >№ltkriegbiszurAra  derNfolksdemokratien.  I.  Rumaien  1918—1968
//  Handbuch...  S.  1134—1182,  здесь  S.  1156—1162.  Данные  о  потерях  далее
см.:  Ploetz.  S.  152.
 28. 	HilbergR.  Op.  cit.,  S.  811—858,  цитата  —  S.  812.
 29. 	Cm.:  Scheffler  W.  Judenverfolgung  in  Dritten  Reich.  Berlin,  1964  (Zur
Folitik  und  Zeitgeschichte,  4).  S.  87.
 30. 	Об  этом  см.:  Hilberg  R.  Op.  cit.,  S.  1300,  а  также  сведения  в  сб.:  Die
Ermordung  der  europaischen  Juden.  Eine  umfassende  Dokumentation  des
Holocaust  1941  —1945/Hrsg.  von  P.  Longerich  unter  Mitarbeit  von  D.  Fohl.
Mtinchen  —Zurich,  1989  (Serie  Piper,  Bd.  1060).  S.  279  ff.
 31. 	Konferenzen  und  \fertrage.  S.  293  f.
 32. 	Cm.:  Rhode  G.  Die  siidosteuropaischen  Staaten...  S.  1163  f.;  из  мас¬
совых  фальсификаций  результатов  выборов  коммунистами  исходит  Лот
(Loth  W.  Op.  cit.,  S.  147).  Цифровые  данные  о  количестве  изгнанных  см.:
Der  Grosse  Ploetz.  S.  944.
 33. 	См.:  Rartki  G.  Untemehmen  Maigarethe.  Die  deutsche  Besetzung
Ungams.  Wien  —  Кб  In  —  Graz,  1984.  О  потрясениях,  причиной  кото¬
рых  явился  Сталинград,  см.:  Borus  J.  Stalingrads  Widerhall  und  Wirkung  in
Ungam/Stalingrad.  Ere  ignis  —Wirkung  —  Symbol/Hrsg.  von  J.  Forster.  2.  Aufl.
Munchen  —  Zurich,  1993  (Serie  Piper,  Bd.  1618).  S.  215—228.
 34. 	Cm.:  Silagi  D.  Ungam  seit  1918:  \bm  Ende  des  I.  Wfeltkriegs  bis  zur  Ara
Kadar//  Handbuch...  S.  883—919,  здесь,  в  частности.  S.  898—901.
 35. 	О  судьбе  венгерских  евреев:  Hilberg  R.  Op.  cit.  S.  859—926;  там  же  (S.
875  f.)  о  двух  показательных  антиеврейских  акциях,  имевших  место  уже
в  1941—1942  годах  и  повлекших  гибель  приблизительно  16  000  евреев  на
оккупированной  венграми  территории;  там  же  и  статистические  данные
(S.  1300).  Общие  потери  Венгрии  оцениваются  в  420  000  человек,  в  т.  ч.
280  000  среди  гражданского  населения  —  см.:  Der  Grosse  Ploetz.  S.  152.
 36. 	См.:  Silagi  D.  Op.  cit.  S.  901—909  и  Loth  W.  Op.  cit.  S.  147  f.  Далее
см.:  Propylaen  Geschichte  Europas,  Bd.  6;  Bracher  K.  D.  Die  Krise  Europas
1917—1975.  Frankfurt  a.M.  —  Berlin  —  Wien,  1976.  S.  243.  Об  акциях-
чистках  см.:  Szollosi-Janze  M.  «Pfeilkreuzler»,  Landesverrater  und  andere
Vblksfeinde.  Generalabrechnun  in  Un-gam//Folitische  Sauberung  in  Europa.
Die  Abrechnung  mit  Faschismus  und  Kollaboration  nach  dem  Zweiten
>Afeltkrieg/Hrsg.  von  K.-D.  Henke  und  H.  W)ller.  Munchen,  1991.  S.  311—357,
здесь  S.  322—332.
 330

37. 	Konferenzen  und  ^rtrage.  S.  295  f.;  относительно  цифровых  данных
по  количеству  изгнанных  немцев  см.:  Der  Grosse  Ploetz.  S.  944.
 38. 	Siiagi  D.  Op.  cit.  S.  911—919.
 39. 	Болгария  находилась  с  14  декабря  1941  года  в  состоянии  войны  с
Англией  и  США,  но  не  с  СССР.  17  декабря  1941  года  ей  объявило  войну
эмигрантское  чехословацкое  правительство.  С  28  октября  1944  года  и  по
май  1945-го  болгарские  войска  вели  активные  боевые  действия  против
вермахта.  См.:  Rhode  G.  Op.  cit.  S.  1241—1268:  III.  Bulgarien  1918—1968,
здесь  S.  1257—1262;  Loth  W.  Op.  cit.  S.  57  и  147;  Hoppe  H.-J.  Bulgarien  —
Hitlers  eigenwilliger  Vferbiindeter.  Eine  Fallstudie  zur  nationalsozialistischen
Siidosteuropapolitik.  Stuttgart,  1979  (Studien  zur  Zeitgeschichte,  Bd.  15).
Полностью  в  духе  коммунистического  времени  выдержаны  статьи,  по¬
священные  истории  Болгарии  в  годы  Второй  мировой  войны/yRevue
Internationale  d’Histoire  Militaire,  1984,  JSfe  60  (Edition  Bulgare).
 40. 	Konferenzen  und  \fertrage.  S.  296;  о  немецких  потерях  Болгарии  см.:
Ploetz.  S.  152.
 41. 	HilbergR.  Op.  cit.,  S.  794—811.
 42. 	Rhode  G.  Op.  cit.,  S.  1269—1296:  IV.  Albanien  1918—1968,  здесь
S.  1248—1291.
 43. 	В  результате  Балканской  кампании  Хорватия  стала  10  апре¬
ля  1941  года  сателлитом  Германии;  см.  об  этом:  Ногу  L.,  Broszat  М.  Der
kroatische  Ustascha-Staat  1941—1945.  Stuttgart,  1964//Schriftenreihe  der
Vierteljahreshefte  fur  Zeitgeschichte,  Nr.  8.  Кроме  того,  Югославии  при¬
шлось  уступить  ряд  территорий  Германии  (9600  кв.  км),  Венгрии  (11  600
кв.  км),  Болгарии  (28  500  кв.  км)  и  главным  образом  Италии  (38  600  кв.
км).  Черногория  стала  итальянским  протекторатом;  см.:  Rhode  G.  Op.  cit.
S.  1183—1240:  II.  Jugoslawien  1918—1968,  здесь  S.  1213;  MatlJ.  Jugoslawien
im  Zweiten  >\feltkrieg  —  Europa-Handbuch,  Bd.  1.  Jugoslawien/Hrsg.  von  W.
Morkert.  Koln  —  Graz,  1964.  S.  99—121.
 44. 	См.  об  этом:  Knoll  H.  Jugoslawien  in  Strategic  und  Politikder  AHiierten
 1940—1943.  Munchen,  1986  (Siidosteuropaische  Arbeiten,  Bd.  82).
 45. 	Rhode  G.  Op.  cit.  S.  1216—1224;  данные  о  количестве  изгнанных  см.:
Der  Grosse  Ploetz.  S.  944.
 46. 	Что  касается  немецкой  стороны,  то  об  этом  см.:  Zur  Geschichte
der  deutschen  Kriegsgefangenen  im  Zweiten  ^ltkrieg/  Hrsg.  von  E.  Maschke.
Bd.  L/I;  Bohme  K.  Die  deutschen  Kriegsgefangenen  in  Jugoslawien  1941—
1949.  Bielefeld,  1962.  Bd.  l/II;  Bohme  K.  Die  deutschen  Kriegsgefangenen  in
Jugoslawien  1949—1953.  Bielefeld,  1964.
 47. 	О  людских  потерях  в  результате  военных  действий  и  оккупации
см.:  Der  Grosse  Ploetz.  S.  152.  Вообще  же  всестороннее  научное  исследова¬
ние  немецкого  и  итальянского  оккупационного  господства  в  Югославии
еще  не  написано.  См.  Das  Deutsche  Reich  und  der  Zweite  >№ltkrieg.  Bd.  5.
S.  71—77  и  210—264  (раздел  Умбрайта).
 48. 	Основополагающим  тут  является  издание  \fertreibung  und
Nfertreibungsverbrechen  1945—1948.  Bericht  des  Bundesarchivs  vom  28.  Mai
1974.  Archivalien  und  ausgewahlte  Erlebnisberichte.  Bonn,  1989;  по  пово¬
ду  проблем,  связанных  с  подсчетами  потерь,  см.:  Overmans  R.  Die  Toten
des  Zweiten  >\feltkriegs  in  Deutschland.  Bilanz  der  Forschung  unter  besonderer
Beriicksichtigung  der  >\fehrmacht  —  und  \fertreibungsverluste  //  Der  Zweite
>№ltkrieg.  S.  858—873;  о  преследованиях  в  Югославии  см.:  Volkl  Е.
 331

Abrechmingsfuror  in  Kroatien/ZFolitische  Sauberung.  S.  258—394,  цитата  —
S.  394.
 49. 	См.  об  этом:  Hilberg  R.  Op.  cit.  S.  725—737,  755—765  и  1300;  Mano-
schek  W.  «Serbien  ist  judenfrei».  Militarische  Besatzungspolitik  und  Judenver-
nichtung  in  Serbien  1941/42.  Miinchen,  1993  (Beitrage  zur  Militargeschichte,
Bd.  38);  Steinberg  J.  Deutsche,  Italiener  und  Juden.  Der  italienische  Widerstand
gegen  den  Holocaust.  Gattingen,  1992.
 50. 	Cm.  dtv-N\feltgeschichte  des  20.  Jahrhunderts.  Bd.  8;  Ruffmann  K.-H.
Sowjetrussland.  Struktur  und  Entfaltung  einer  Wsltmacht.  Miinchen,  1967.
S.  232—240  (автор  делает  особый  упор  на  империалистический  характер
советской  политики  после  1945  г.);  Bullock  A.  Hitler  und  Stalin.  Paralleb
Leben.  Berlin,  1991.  S.  1164—1249.
 51. 	См.  об  этом:  Loth  W.  Op.  cit.,  особенно  S.  116  ff.;  Eichwede  W.  Die
Sowjetunioninderintemationalen  Folitik  1917—1948.  Fragenund  Widersprilche
//  Frieden  mit  der  Sowjetunion  —eine  unerledigte  Aufgabe/Hrsg.  von  S.  Becker
 u. 	a.  Giiterloh,  1989.  S.  151—169,  здесь  S.  165—169.
 52. 	О  противоположных  подходах  к  рассмотрению  этих  вопросов  см.:
Loth  W.  Op.  cit.  S.  16  f.,  43  ff.  и  105;  Wiinbeig  G.  L.  Op.  cit.  S.  904  f.;  Rauch  G.
v.  Sowjetrussland  von  der  Oktoberrevolution  bis  zum  Sturz  Chrustschows  1917—
1964  //  Handbuch...  S.  481—521,  здесь  S.  513—516;  Bracher  K.  D.  Op.  cit.
S.  231—234;  TiedtkeJ.  Die  Sicherheitsinteressen  der  Sowjetunion.  AuBenpolitik
und  Strategie  //  Frieden  mit  der  Sowjetunion.  S.  468—490,  здесь  S.  469  ff.
 53. 	Cm.:  Loth  W.  Op.  cit.  S.  45—49,  116  ff.  и  167—171;  а  также:  Becker  J.
Die  Deutsche  Frage  in  der  intemationalen  Folitik  1941—1949  //  \brgeschichte
der  Bundesrepublik  Deutschland.  Zwichen  [Capitulation  und  Grundgesetz/
Hrsg.  von  J.  Beckcr,  Th.  Stammen  und  P.  >\&ldmann.  Miinchen,  1979  (Uni-
TashenbOcher,  854).  S.  9—59,  здесь  S.  44  f.
 54. 	Cm.:  HillgruberA.  DerZweite  >\feltkrieg.  Kriegsziele  und  Strategien  der
grossen  Machte.  5.  Aufl.  Stuttgart  —  Berlin  —  Koln  —  Mainz,  1989.  S.  160  f.
 55. 	Geschichte  der  Bundesrepublik  Deutschland.  Bd.  1;  Eschenburg  Th.
Jahre  der  Be-satzung  1945—1949.  Mit  einem  einleitenden  Essay  von  E.  Jackel.
Stuttgart  —Wiesbaden,  1983.  S.  21;  еще  одна  работа  общего  характера:
Hansen  Е.  Die  deutsche  Kapitulation  1945//  Historisch-politische  Streiflichter.
Geschichtliche  Beitrage  zur  Gegenwart/Hrsg.  von  K.  Jiirgensen  und  R.  Hansen
mit  einem  Geleitwort  von  K.  D.  Erdmann.  Neumunster,  1971.  S.  235—256.
 56. 	Eschenburg  Th.  Op.  cit.  S.  24  f.;  Born  К.  E.  Deutschland  vom  Ende  der
Monarchic  bis  zurTeilung//Handbuch...  S.  522—585,  здесь  S.  570  f.
 57. 	См.  по  этой  проблематике  удачную  резюмирующую  статью  со
ссылками  на  литературу:  Jacobsen  Н.-А.  Zur  Lage  der  Nation:  Deutschland
im  Mai  1945//Aus  Politik  und  Zeitgeschichte.  Beilage  zur  W>chenzeitung  «Das
Parlament»,  13/85,  30.3.1985.  S.  1—22.
 58. 	Cm.:  Overmans  R.  Op.  cit.  S.  862.
 59. 	См.:  Harpe  E.  Der  zivile  Luflschutz  im  Zweiten  Wfeltkrieg.  Frankfurt
a.M.,  1963.  S.  142.
 60. 	Cm.:  \fertreibung...  S.  53  f.
 61. 	Основываясь  на  подсчетах  Оверманса:  Overmans  R.  Op.  cit.  S.  859
и  869  f.
 62. 	Cm.:  SchreiberG.  Deutsche  Pblitik  und  Kriegfiihrung  1939  bis  1945//
Deutschland  1933—1945.  S.  333—356;  здесь  S.  343  f.
 332

63. 	См.:  Dokumentation  der  \fertreibung  der  Deutschen  aus  Ost-
Mitteleuropa.  In  \ferbindung  mit  A.  Diestelkamp,  R.  Laun,  P.  Rassow,  H.
Rothfels  bearb.  von  Th.  Schieder.  8  Bde.  Munchen,  1984;  Die  Vfertreibung  der
Deutschen  aus  dem  Osten.  Ursachen,  Ereignisse,  Fblgen/Hrsg.  von  W.  Benz.
Frankfurt  a.M.,  1985;  конкретно  о  судьбе  венгерских  немцев:  Szollosi-Janze
М.  Op.  cit.  S.  345—354;  Henke  J.  Flucht  und  \fertreibung  der  Deutschen  aus  ihrer
Heimat  im  Osten  und  Siidosten  1944—1947//Aus  Folitik  und  Zeitgeschichte.
Beilage  zur  W>chenzeitung  «Das  Parlament»,  23/85,  8.6.1985.  S.  15—34;  к  во¬
просу  интеграции:  Lehmann  A.  Im  Fremden  ungewollt  zuhaus.  Fliichtlinge  und
\fertriebene  in  Wfestdeutschland  1945—1990.  Munchen,  1991;  Waldmann  P.  Die
Eingliederung  der  ostdeutschen  \fertriebenen  in  die  westdeutsche  Gesellschaft//
\brgeschichte...  S.  163—192.
 64. 	См.:  Вот  К.  E.  Op.  cit.  S.  572;  Erdmann  K.  D.  Op.  cit.  S.  165  fif.;
Eschenburg  Th.  Op.  cit.  S.  61  f.  и  265  flf.;  Jacobsen  H.-A.  Op.  cit.  S.  1—22,  здесь
S.  4  f.;  Geschichte  der  >№ltwirtschafl  im  20.  Jahrhundert.  Bd.  5;  Milward  A.  D.
DerZweite  Wfeltkrieg.  Krieg,  Wirtschaft  und  Gesellschaft  1939—1945.  Munchen,
1977.  S.  385.
 65. 	О  достигнутых  в  Потсдаме  договоренностях  см.:  Muller  R.-D.,
Ueberschar  G.  Op.  cit.  S.  202—211;  там  же  воспроизводятся  выдержки  из
Сообщения  от  2.8.1945  г.,  здесь  S.  208  f.;  цифровые  данные  по  выплатам
репараций  даны  по  Эрдману  (Erdmann  К.  D.  Op.  cit.  S.  166  fT.)  и  Овере-
шу  (Overesch  М.  Deutschland  1945—1949.  \brgeschichte  und  Griindung  der
Bundesrepublik.  Ein  Leitfaden  in  Darstellung  und  Dokumenten.  Konigstein/
Ts.,  1979.  S.  59—69).
 66. 	Цит.  по  кн.:  Jacobsen  H.-A.  Der  >\feg  zur  Teilung  der  >\felt.  S.  395;  419—
424;  подробно  по  этому  вопросу:  Eschenburg  Th.  Op.  cit.  S.  28—53;  Anfange
westdeutscher  Sicherheitspolitik.  S.  36—44  (раздел  Виггерсхауса);  Miiler  R.  —
D.,  Ueberschar  G.  Op.  cit.  S.  126—135;  Gram  IH.  Die  Alliierten  und  die  Teilung
Deutschlands.  Konflikte  und  Entscheidungen  1941—1948.  Frankfurt  a.M.,
1985.  S.  61—105.
 67. 	Потсдамская  Декларация  от  2  августа  1945  года.  Цит.  по:  Konferenzen
und  \fertrage.  S.  270—277,  здесь  S.  273.
 68. 	См.  об  этом:  Erdmann  К.  D.  Op.  cit.  S.  112—127  и  167;  Born  К.  Е.  Ор.
cit.  S.  571  f.;  Dotterweich  V.  Die  «Entnazifizierung»  //  Nbrgeschichte...  S.  123—
161;  Henke  K.  —D.  Die  Trennung  vom  Nationalsozialismus.  Selbstzerstorung,
politische  Sauberung,  «Entnazifizierung»,  Strafverfolgung  //  Politische
Sauberung.  S.  21—83,  здесь  S.  32—66;  о  том,  как  обстояло  с  этим  дело  в
Восточной  Германии,  см.:  Welsch  Н.  A.  «Antifaschistischdemokratische
Umwalzung»  und  politische  Sauberung  in  der  sowjetschen  Besatzungszone
Deutschland  //  Politische  Sauberung.  S.  84—107,  где  автор  утверждает,  что
«меры  по  денацификации  напрямую  коснулись  около  2,7  процента  все¬
го  населения»;  об  общественно-политической  обстановке:  Коска  J.  1945:
Neubeginn  oder  Restauration?//>\fendepunkte  deutscher  Geschichte  1848—
1945/  Hrsg.  von  C.  Stem  und  H.  A.  Winkler.  Frankfurt  a.M.,  1979.  S.  141—168,
здесь  S.  155  fT.
 69. 	Cm.:  Erdmann  K.  D.  Op.  cit.  S.  98—112,  цитата  —  S.  108;  цифры  даны
no:  Zeulner  Ch.  Der  Numberger  ProzeB.  Munchen  —Zurich,  1984.  S.  122  и
Henke  K.-D.  Op.  cit.  S.  82;  последний  отмечает,  что  с  1950  года  западно-
германскими  судами  было  возбуждено  98  042  расследования  и  уголовных
дел,  по  которым  до  1990  года  вынесены  приговоры  6486  лицам  (S.  82),  а
 333

державами-победительницами  в  Германии  и  за  ее  пределами  было  осуж¬
дено,  вероятно,  от  50  ООО  до  60  ООО  человек  (S.  75).
 70. 	HitbergR.  Op.  cit.  S.  1300.
 71. 	Eschenburg  Th.  Op.  cit.  S.  53—60,  цитата—S.  55;  среди  многочислен¬
ной  литературы,  относящейся  к  Нюрнбергскому  процессу,  см.:  Macht  und
Recht.  Grosse  Prozesse  in  der  Geschichte/Hrsg.  von  A.  Demandt.  Miinchen,
1990;  Westphal  S.  Der  deutsche  Generalstab  auf  der  Anklagebank.  Number
1945—1948.  Mit  einer  Denkschrift  von  W.v.  Brauchitsch,  E.v.  Manstein,  F.
Haider,  W.  >№rlimont.  S.  A^festphal.  Mainz,  1978;  Anfange  westdeutscher
Sicherheitspolitik.  S.  613—635  (раздел  Майера);  Bracher  D.  Op.  cit.  S.  238  ff.;
Smith  B.  F.  Der  Jahrhundert-Prozess.  Die  Motive  der  Richter  von  Niimberg  —
Anatomie  einer  Urteilsfindung.  Frankfurt  a.  М.,  1977;  Hey  decker  JLeeb
J.  Bilanz  der  tausend  Jahre.  Die  Geschichte  des  111.  Reiches  im  Spiegel  des
Numbei^er  Prozesses.  Miinchen,  1975;  Schieder  Th.  Europa  im  Zeitalter  der
>\feltmachte  //  Handbuch...  S.  1—351,здесь  S.  298  f.;  процентные  данные  по:
Henke  K.-D.  Op.  cit.  S.  70.
 72. 	Об  этом  см.:  Der  Zusammenbruch  oder  die  Stunde  Null  //  Der  Spiegel,
39  (1985),  Nr.  2.  S.  15—32.  В  этом  же  материале  «Шпигеля»,  помещенном
под  рубрикой  «Центральная  тема  номера»,  в  агрессивной  форме  пред¬
ставляется  такого  рода  счет  (S.  30).
 73. 	KubyE.  Das  Ende  des  Schreckens.  Januarbis  Mai  1945.  Hamburg,  1984.
S.  16.
 74. 	Shirer  W.  L.  Berliner  Tagebuch.  Das  Ende.  1944—1945/Ubertr.  und  hrsg.
von  J.  Schebera.  Leipzig,  1994.  S.  161.  3.11.1945.
 75. 	См.  на  этот  счет  наблюдения  Якобсена  (Jacobsen  Н.-А.  Op.  cit.  S.  18
f.)  и  Хофманна  (Hofmann  G.  Der  spenige  Gedenktag.  Geschichte  verdrangen
oder  Geschichte  bewaltigen,  das  ist  die  Frage//  Die  Zeit,  Nr.  4,  18.1.1985.
S.  3).
 76. 	Цитируются  слова  Рихарда  фон  Вайцзеккера:  ^feizsacker  R.  v.  Zum40.
Jahrestag  der  Beendigung  des  Krieges  in  Europa  und  der  nationalsozialistischen
Gewaltherrschaft.  Ansprache  am  8.  Mai  1985  in  der  Gedenkstunde  im  Plenarsaal
des  Deutschen  Bundestages.  Bonn,  1985.  S.  1  f.;  о  двойственном  характере
откликов  на  эту  речь  см.:  Hofmann  G.  Das  lastige  Leitbild  //  Die  Zeit,  Nr.  50,
5.12.1986.  S.  4.  См.  по  этому  вопросу  также  важные  по  своей  тематике  статьи
веб.:  LemenausdemKrieg?  Deutsche  Nachkriegszeiten  1918  und  1945.  Beitrage
zurhistorischen  Friedensforschung/  Hrsg.  von  G.  Niedhart  und  D.  Riesenbeiger.
Mtlnchen,  1992  (Beck’sche  Reihe,  446).  Что  же  касается  проблематичного
отношения  немцев  к  характеру  даты  8  мая  1945  года,  то  в  1985  году  при
репрезентативном  опросе  2000  граждан,  родившихся  до  1933  года,  65  про¬
центов  женщин  и  47  процентов  мужчин  все  же  ответили,  что  встретили
этот  день  как  «день  освобождения».  В  целом  это  означает  большинство
в  58  процентов;  см.:  Noelle-Neumann  Е.  Ein  \folk,  gebeutelt  und  gezeichnet.
Erinnerungen  der  Hitler-Generation  an  Krieg  und  Nationalsozialismus  //  Die
Zeit,  Nr.  20,  10.5.1985.  S.  7.  Правда,  когда  привлекаешь  наблюдения  и  вы¬
сказывания  из  непосредственно  послевоенной  поры,  трудно  избавиться
от  сомнений  по  поводу  корректности  этих  воспоминаний.  См.,  напр.:
Enzensberger  Н.  М.  Europa  in  Ruinen:  Augenzeugenberichte  aus  den  Jahren
1944—1948.  Gesammelt  von  H.  M.  Enzensberger.  Frankfurt  a.M.,  1990  (Die
andere  Bibliothek,  Bd.  65);  см.  на  этот  счет  также  критические  раздумья  в
статье:  Fischer  J.  Wir  Kinder  der  Kapitulanten.  brumes  den  Erben  der  Hitler-
 334

Generation  schwerfallt,  den  vierzigsten  Jahrestag  des  Kriegsendes  zu  feiem//Die
Zeit,  Nr.  19,  3.5.1985.  S.  6.
 77. 	Cm.:  Wandruszka  A.  Osterreich  von  der  Begriindung  der  ersten  Republik
bis  zur  sozialistischen  Alleinregierung  1918—1970  //  Handbuch...  S.  823—882,
здесь  S.  872—876;  Erdmann  K.  D.  Op.  cit.  S.  70—80;  Butterweck  H.  Osterreich
und  seine  NS-Prozesse  nach  1945.  Politischer  Opportunisms  warf  Morder  und
Mitlaufer  in  einen  Topf//Tabu  und  Geschichte.  Zur  Kultur  des  kollektiven
Erinnems/Hrsg.  von  P.  Bettelheim  und  R.  Streibel.  Wien,  1994.  S.  45—67;
Stiefel  D.  Der  Prozess  der  Entnazifizierung  in  Osterreicb/Politische  Sauberung.
S.  108—146,  цифровые  данные—S.  140.
 78. 	DerGrosse  Ploetz.  S.  916.
 79. 	Cm.:  Klinkhammer  L.  Zwischen  Bilndnis  und  Besatzung.  Das
nationalsozialistische  Deutschland  und  die  Republik  von  Salo  1943—1945.
Tubingen,  1993  (Bibliothek  des  deutschen  Historischen  Instituts  in  Rom,  Bd.
75).  S.  573.
 80. 	Cm.:  Schreiber  G.  I  seicentomila  militari  italiani  nei  lager  di  prigionia
in  Germania  1943—1945:  perche  traditi,  disprezzati,  dimenticati?  //  Per  non
dimenticare.  Atti  della  giomata  di  studio,  a  cura  di  L.  Monchieri.  Brescia,  1993.
S.  13—33,  здесь  S.  17.  Историк  Хильберг  называет  в  своей  работе  (Hilberg
R.  Op.  cit.  S.  1300)  количество  убитых  итальянских  евреев  —  с  учетом  Ро¬
доса  их  было  около  9000.
 81. 	См.:  W>ller  Н.  «Ausgebliebene  Saberung»?  Die  Abrechnung  mit  dem
Faschismus  in  Italien//  Folitische  Sauberung.  S.  148—191,  цитата  —S.  183.
 82. 	Cm.:  Petersen  J.  Italien  als  Republik:  1946—1987  //  Seidlmeyer  M.
Geschichte  Italiens.  \bm  Zusammenbruch  des  Romischen  Reiches  bis  zum
ersten  Wfeltkrieg.  2,  erweiterte  Aufl.  Stuttgart,  1989.  S.  499—550.
 83. 	См.  об  этом  отдельные  статьи  веб.:  Italien  und  die  Grossmachte  1943—
1949/Hrsg.  von  H.  W>ller.  Miinchen,  1988  (Schriftenreihe  der  Vierteljahreshefte
fur  Zeit-geschichte,  Bd.  57);  а  также  Liil  R.  Geschichte  Italiens  in  der  Neuzeit.
 4, 	durchgesehene  Aufl.  Darmstadt,  1988.  S.  385—397.
 84. 	Konferenzen  und  \fertrage.  S.  294,  f.;  Lill  R.  Op.  cit.  S.  392  f.;  Schieder
Th.  Italien  vom  ersten  zum  zweiten  >\febtkrieg//Seidlmeyer  M.  Geschichte
Italiens.  S.  447—498,  здесь  S.  497;  об  итальянских  уступках  державам-
победительницам  по  части  военно-технических  средств  см.:  Le  memorie
deirammiraglio  de  Couiten  (1943  —1946).  Roma,  1993.  S.  675—765.
 85. 	Cm.:  Richter  H.  Griechenland  zwischen  Revolution  und  Konterrevolition
(1936  —1946).  Frankfurt  a.M.,  1973.  S.  230—247  и  467^94.
 86. 	См.:  Hering  G.  Griechenland  vom  Lausanner  Frieden  bis  zum  Ende  der
Obersten-Diktatur  1923—1974  //  Handbuch...  S.  1313—1338,  здесь  S.  1333;  о
судьбе  евреев  в  Греции  см.:  Hilberg  R.  Op.  cit.  S.  737—755.  Часто  греческие
людские  потери  определяются  всего  лишь  количеством  в  166  000  человек,
в  том  числе  140  000  гражданских  лиц  —см.:  Der  Grosse  Ploetz.  S.  916.
 87. 	См.:  Hering  G.  Op.  cit.  S.  1329—1333;  основополагающими  работами
на  эту  тему  являются  монографии:  Fleischer  Н.  Im  Kreuzschatten  der  Machte.
Griechenland  1941—1944  (Okkupation  —Resistance  —  Kollaboration).  2  Bde.
Frankfurt  —  Bern  —  New  York,  1986;  Wxxihouse  M.  The  Struggle  for  Greece
 1941—1949.  London,  1976.
 88. 	Cm.:  Hilberg  R.  Op.  cit.  S.  593—596.
 335

89. 	См.:  Kellenbenz  Н.  Die  skandinavischen  Staaten  seit  dem  Ende  des  I.
Wsltkrieges  //  Handbuch...  S.  772—822,  здесь  S.  795  и  799—813;  TrommerA.
Sabotage  und  Streiks  im  besetzen  Dannemark.  lhre  wirtschaftliche,  politische
und  soziale  Bedeutung  //  Zweiter  ^ltkrieg  und  suzialer  Wkndel.  Achsenmachte
und  besetzte  Londer/Hrsg.  von  W.  Dlugoborski.  Gottingen,  1981  (Kritische
Studien  zur  Geschichtewissenschaft,  Bd.  47).  S.  248—275,  цифровые  дан¬
ные  —  S.  273.
 90. 	Ibid.  S.  796  и  813  ff.
 91. 	Larsen  S.  U.  Die  Ausschaltung  der  Quislinge  in  Norwegen//  Politische
Sauberung.  S.  241—280,  здесь  S.  250.
 92. 	Cm.:  HirschfeldG.  Fremdheirschaft  und  Kollaboration.  Die  Niederlande
unter  deutscher  Besatzung  1940—1945.  Stuttgart,  1984  (Studien  zur
Zeitgeschichte,  Bd.  25);  Romijn  P.,  HirschfeldG.  Die  Ahndung  der  Kollaboration
in  den  Niederlanden  //  Politische  Sauberung.  S.  281—310;  Rings  W.  Leben
mit  dem  Feind.  Anpassung  und  Widerstand  in  Hitlers  Europa  1939—1945.
Munchen,  1979.  S.  106  f.;  Petri  F.  Belgien,  Niederlande,  Luxemburg  vom  Ende
des  I.  Nteltkriegs  bis  zur  Politik  der  europaischen  Integration  1918—1970//
Handbuch...  S.  699—728,  здесь  S.  716—719  и  724—727;  Hilbeig  R.  Op.  cit.
S.  598—629;  DerGrosse  Ploetz.  S.  916.
 93. 	Cm.:  Petri  F.  Op.  cit.  S.  711—716  и  721  ff.;  Der  Grosse  Ploetz.  S.  916;
Hilberg  R.  Op.  cit.  S.  631—641;  Wagner  W.  Belgien  in  der  deutschen  Politik
wahrend  des  Zweiten  Wfeltkrieges.  Boppard  a.R.,  1974  (Wfehrwissenschaftliche
Forschungen,  Bd.  18);  об  освобождении  см.:  \&nwelkenhuyzen  J.  La  liberation
del  la  Belguque.  Quelques  aspects  des  operations  militaires  //  Revue  beige
d’histoire  militaire,  35  (1984).  S.  725—756.
 94. 	Cm.:  Dostert  P.  Luxemburg  zwischen  Selbtbehauptung  und  nationaler
Selbstaufgabe.  Die  deutsche  Besatzungspolitik  und  die  \blksdeutsche  Bewegung
1940—1945.  Luxembuig,  1985.  S.  110—113,  142—178  и  256—267;  KrierE.  Die
deutsche  \blkstumspolitik  in  Luxemburg  und  ihre  sozialen  Folgen//Zweiter
Nteltkrieg  und  sozialer  Wandel.  S.  224—241;  Petri  F.  Op.  cit.  S.  719  и  727  f.
 95. 	Относительно  цифровых  данных  см.: 	Kettenacker  L.
 Nationalsozialistische  Vblkstumspolitik  im  Elsab.  Stuttgart,  1973  (Studien  zur
Zeitgeschichte,  Bd.  4)..  223  и  252.
 96. 	См.:  Albertini  R.v.  Frankreich  vom  Frieden  von  Versailles  bis  zum  Ende
der  Vierten  Republik  1919—1958  //  Handbuch...  S.  438-489,  здесь  S.  459  ff.,
к  цифровым  данным:  Hilberg  R.  Op.  cit.  S.  641—701  и  1300,  а  также:  Der
Grosse  Ploetz.  S.  916.
 97. 	Эта  цифра  приводится  в  статье  Альбертини  (Albertini  R.v.  Op.  cit.
S.  462);  ср.  с  дифференцированными  выкладками  на  этот  счет  в  статье:
Frankenstein  R.  Die  deutschen  Arbeitskrafteaushebungen  in  Frankreich  und  die
Zusammenarbeit  der  franzosischen  Untemehmen  mit  der  Besatzungsmacht,
1940—1944//  Zweiter  >№ltkrieg  und  sozialer  Ntendel.  S.  211—223,  здесь
 S. 	212—215.
 98. 	Цифровые  данные  no:  Pbidevin  R.,  Bariety  J.  Frankreich  und
Deutschland.  Die  Geschichte  ihrer  Beziehungen  1815—1975.  Munchen,  1982.
 S. 	417.
 99. 	Cm.:  Albertini  R.v.  Op.  cit.  S.  462  f.;  Poidevin  R.,  Bariety  J.  Op.  cit.  S.  418,
последние  авторы  пишут  о  200  000  «борцов  Сопротивления  и  евреях»,  не
вернувшихся  из  лагерей  смерти,  что,  за  вычетом  убитых  евреев,  доводит
количество  жертв  из  числа  депортированных  борцов  Сопротивления  до
 336

125  ООО  человек.  О  движении  Сопротивления  как  военном  факторе  см.:
Knipping  F.  Militarische  Konzeptionen  der  Franzosischen  Resistance  im  Zweiten
Wsltkrieg  //  Partisanen  und  \blkskrieg.  Zur  Revolutionierung  des  Krieges  im  20.
Jahrhundert/Hrsg.  \bn  G.  Schilz.  Gottingen,  1985.  S.  125—146.
 100. 	Cm.:  Albertini  R.v.  Op.  cit.  S.  466.
 101. 	Цит.  no:  Rousso  H.  L’Epuration.  Die  pollitische  Sauberung  in
Frankreich//Folitische  Sauberung.  S.  192—240,  здесь  S.  192.
 102. 	См.  об  этом:  Frankenstein  R.  Op.  cit.,  S,  215—219.
 103. 	Cm.:  Rousso  H.  Op.  cit.  S.  235,  где  автор  указывает  на  то,  что  толь¬
ко  в  1979  г.  «было  возбуждено  первое  дело  по  обвинению  в  преступлении
против  человечности».
 104. 	Ibid.  S.  235  f.
 105. 	См.:  Albertini  R.v.  Op.  cit.  S.  466;  Bracher  K.  D.  Op.  cit.  S.  287—291;
Hillgruber  A.  Op.  cit.  S.  158;  Jacobsen  H.-A.  Op.  cit.  S.  20;  >Afeinbeig  G.  L.  Op.
cit.  S.  901.
 106. 	Cm.:  Bracher  K.  D.  Op.  cit.  S.  296—301;  Hillgruber  A.  Op.  cit.  S.  156
f.;  Jacobsen  H.-A.  Op.  cit.  S.  20;  Kluke  P.  Grossbritannien  und  Commonwealth
in  der  Zwischenkriegs-und  Nachkriegszeit//  Handbuch...  S.  353—437,  здесь
S.  387—412;  Weinberg  G.  L.  Op.  cit.  S.  901;  к  вопросу  о  британской  внеш¬
ней  политике  в  1943—1945  гг.  см.:  Woodward  L.  British  Foreign  Policy  in  the
Second  Wbrld  Vfar.  Vol.  III.  London,  1971  и  \Ы.  IV.  London,  1975;  по  поводу
цифровых  данных  о  потерях  см.:  Der  Grosse  Ploetz.  S.  916.
 107. 	Цифровые  данные  о  потерях  см.  по:  Der  Grosse  Ploetz.  S.  916;  про¬
чие  сведения  взяты  из  отчета  об  организованной  в  1993  г.  Объединением
национальных  архивов  конференции  в  Вашингтоне,  посвященной  Вто¬
рой  мировой  войне  —  см.:  Gienow  J.  Nicht  der  gute,  nicht  der  letzte  Krieg.
Amerikanische  Historikerpflegen  moralise  he  Selbstzweifel  am  Zweiten  >\feltkrieg
//  Frankfurter  Allgemeine  Zeitung  Nr.  202,  1.9.1993.  S.  N  6.
 108. 	Cm.:  dtv->\feltgeschichte  des  20.  Jahrhunderts.  Bd.  7;  Angermann  E.
Die  \fereinigten  Staaten  von  Amerika.  Mitachen,  1966.  S.  224—234;  >\feinberg
G.  L.  Op.  cit.  S.  914.
 109. 	Cm.:  Hillgruber  A.  Op.  cit.  S.  161  ff.;  Jacobsen  H.-A.  Op.  cit.  S.  20;
Weinberg  G.  L.  Op.  cit.  S.  913  f.
 110. 	Toyhbee  A.  J.  Der  Gang  der  Wfcltgeschichte.  Bd.  2:  Kulturen  im
Obergang  2.  Miinchen,  1970.  S.  412.
 111. 	Воспроизведено  в  кн.:  Jacobsen  H.-A.  Der  >\feg  zur  Teilung  der  Wslt.
S.  434  f.
 112. 	Cm.:  Gruchmann  L.  Op.  cit.,  236—240;  WeinbergG.  L.  Op.  cit.  S.  888—
893;  dtv-Wfeltgeschichte  des  20.  Jahrhunderts.  Bd.  6;  Kindermann  G.-K.  Der
Feme  in  der  Wsilpolitik  des  industriellen  Zeitalters.  Miinchen,  1970.  S.  466—
476;  если  верить  данным,  приведенным  в  справочнике  Japan-Handbuch,
hrsg.  von  Н.  Hammitzsch  in  Zusammenarbeit  mit  L.  Briill.  2.  Aufl.  Stuttgart,
1984.  S.  155,  то  в  Хиросиме  погибли  более  260  000  человек  и  свыше  100  000
человек  получили  ранения;  в  Нагасаки  (ibid..  S.  195)  число  погибших  со¬
ставило  около  50  000  человек.
 113. 	См.:  Der  Grosse  Ploetz.  S.  916  и  1043;  по  другим  данным,  Япония
потеряла  без  малого  3  000  000  —  см.:  Hentschel  V.  Wirtschaflsgeschichte  des
modemen  Japans.  2.  Japans  Wfeg  zur  wirtschaftlichen  >\feltmacht  (1930—1983).
Stuttgart,  1986(Wissen-schaftliche  Paperbacks  Sozial-und  Wirtschaflsgeschichte,
23).  S.  59;  Уэйнберг  исходит  из  того,  что  погибло  свыше  2  000  000  японцев
 337

(Weinberg  G.  L.  Op.  cit.  S.  896).  Приводятся,  однако,  и  никак  не  согласую¬
щиеся  с  этими  цифрами  данные,  согласно  которым  общее  число  погиб¬
ших  среди  гражданского  населения  составило  максимум  299  485  человек,
а  количество  погибших  солдат  —примерно  459  ООО  человек;  см.:  Martin  В.
Sozialer  >\bndel  in  Japan  wahrend  des  Zweiten  Wfeltkrieges  und  seine  Folgen  fur
die  Nachkriegszeit  //  Zweiter  >\feltkrieg  und  sozialer  №ndel.  S.  364—384,  здесь
 S. 	384,  Anm.  75.
 114. 	См.  прим.  1.
 115. 	См.:  Japans  Kriegsveibrecher  //  Die  Zeit,  Nr.  46,  10.11.1989.
 116. 	Cm.:  The  Tokyo  >№r  Crimes  Trial.  An  International  Symposiun/Ed.  by
C.  Hosoya,  N.  Ando,  Y.  Onuma,  R.  Minear.  Tokyo,  1986.
 117. 	Cm.:  Martin  B.  Op.  cit.  S.  378  f.
 118. 	Cm.:  Hentschel  V.  Op.  cit.  S.  59;  >\feinbeig  G.  L.  Op.  cit.  S.  896.
 119. 	Cm.:  WeinbergG.  L.  Op.  cit.  S.  912  f.
 120. 	Cm.:  Japan-Handbuch.  S.  359  f.
 121. 	К  разделу  «Итог»  см.  в  первую  очередь  работу:  Bracher  К.  D.  Der
historische  Ort  des  Zweiten  >\feltkrieges  //1939  —an  der  Schwelle  zum^ltkrieg.
Die  Entfesselung  des  Zweiten  Wfeltkrieges  und  das  intemationale  System/Hrsg.
von  K.  Hildebrand,  J.  Scmadeke  und  K.  Zemack.  Berlin  —  New  York,  1990
(\ferofFentlichungen  der  Historischen  Kommission  zu  Berlin,  Bd.  76).  S.  347—
374;  Hillgruber  A.  Op.  cit.  S.  167  ff;  Jacobsen  H.  —A.  Op  cit.,  S,  21  f.;  Loth  W.
>\feltpolitische  Zasur  1945.  Der  Zweite  >№ltkrieg  und  der  Unteigang  des  alten
Europa  j  I  Nicht  nue  Hitlers  Krieg.  Der  Zweite  Wfeltkrieg  und  die  Deutschen/
Hrsg.  von  Ch.  Rlessmann.  Dtisseldorf,  1989.  S.  99—112;  Muller  R.-D.,
UeberscharG.  L.  Op.  cit.  S.  140—147;  WeinbergG.  L.  Op.  cit.  S.  907-915.

Л.  Рендулич
ПАРТИЗАНСКАЯ  ВОЙНА1
 История  войн  не  знает  ни  одного  примера,  когда  парти¬
занское  движение  играло  бы  такую  же  большую  роль,  ка¬
кую  оно  сыграло  в  последней  мировой  войне.  По  своим
размерам  оно  представляет  собой  нечто  совершенно  новое
в  военном  искусстве.  По  тому  колоссальному  воздействию,
которое  оно  оказало  на  фронтовые  войска  и  на  проблемы
снабжения,  работу  тыла  и  управления  в  оккупированных
районах,  оно  стало  частью  понятия  тотальной  войны.  Пар¬
тизанское  движение,  с  годами  постепенно  усилившееся  в
России,  в  Польше,  на  Балканах,  а  также  во  Франции  и  Ита¬
лии,  повлияло  на  характер  всей  Второй  мировой  войны.
 Для  немецкого  командования  партизанское  движение  и
движение  Сопротивления  были  совершенно  неожиданны¬
ми.  Ему  пришлось  уже  в  ходе  самой  борьбы  изучать  формы
партизанской  борьбы,  так  как  найти  какой-либо  историче¬
ский  пример  подобной  «войны  из-за  угла»  оно  не  могло.
 Поэтому  неудивительно,  что  вопрос  о  пересмотре  ста¬
рых  и  уже  не  соответствующих  современности  правовых
норм  партизанской  войны  занимал  на  послевоенных  кон¬
ференциях  и  судебных  процессах  одно  из  самых  важных
мест.
 1  Эта  статья  Лотара  Рендулича  была  написана  специально  для  сбор¬
ника  «Bilanz  der  Zweiten  >\feltkrieges»,  вышедшего  в  Гамбурге  в  1953  году.
 339

ПАРТИЗАНСКАЯ  ВОЙНА  И  МЕЖДУНАРОДНОЕ  ПРАВО
 В  Гаагской  конвенции  о  законах  и  обычаях  сухопутной
войны1  изложены  общие  правовые  нормы  и  положения,
которые  имеют  отношение  к  партизанской  войне  и  движе¬
нию  Сопротивления:
 1.  Согласно  положениям  конвенции  сопротивление
населения  страны  или  ее  части  войскам  противника  допу¬
скается  только  до  того,  как  страна  оккупирована  войска¬
ми  противника,  и  ни  при  каких  условиях  после  оккупации.
Что  касается  Второй  мировой  войны,  то  теперь  установле¬
но,  что  все  европейские  страны  в  момент  возникновения  в
них  партизанского  движения  уже  были  прочно  заняты  не¬
мецкими  войсками  и  что  в  большинстве  из  них  оно  нача¬
лось  спустя  много  времени  после  оккупации  (в  некоторых
странах  на  это  ушли  целые  годы).  Уже  по  одной  этой  при¬
чине  партизанская  борьба  противоречила  международному
праву.
 2. 	Известно  далее,  что  некоторые  из  оккупированных
стран,  например  Югославия,  Греция  и  Франция,  подписа¬
ли  капитуляцию,  на  основании  которой  они  расформиро¬
вывали  свои  войска  и  отказывались  от  дальнейшего  сопро¬
тивления.  Согласно  международному  праву  подписанная
капитуляция  является  обязательным  документом  для  всех
граждан  капитулировавшей  страны,  и  если  какой-либо
гражданин  этой  страны  заявит,  что  он  не  признает  капи¬
туляцию,  это  явится  грубым  нарушением  международного
права.  В  этом  заключается  вторая  причина,  почему  парти¬
занская  борьба  в  трех  названных  странах  не  соответствова¬
ла  нормам  международного  права.
 3. 	Международное  право  требует  также,  чтобы  руко¬
водство  партизанами  осуществлялось  через  определенных
ответственных  лиц.  Ясно,  что  подобные  полномочия  пре¬
доставляются  только  суверенному  правительству  данной
 1 	Имеется  в  виду  Приложение  к  4-й  Гаагской  конвенции.  Всего  было
принято  13  конвенций,  причем  4-я  и  10-я  конвенции  были  приняты  на  1-й
Гаагской  конференции  (18  мая  —  29  июля  1899  года),  а  остальные  —  на  2-й
конференции,  проходившей  в  Гааге  15  июня  —  18  октября  1907  года.  12-я
конвенция  —  об  учреждении  международного  призового  суда  —  в  силу  не
вступила.  —  Прим.  науч.  ред.
 340

страны.  Правительство  чужой  страны  или  правительство,
находящееся  в  эмиграции,  таким  правом  не  обладает.  Из
всех  вышеупомянутых  стран  только  Россия1  и  Италия  име¬
ли  правительства,  пользовавшиеся  своими  суверенными
правами.  Правительства  других  государств  находились  ли¬
бо  в  эмиграции,  либо  в  изгнании  и  потому  не  могли  иметь
непосредственной  власти  в  своих  странах.  Созданное  де
Голлем  в  Африке  «правительство»  Франции  не  было  даже
эмигрантским,  а  имело  скорее  характер  контрправитель¬
ства2.  Его  действия  были  тем  более  необоснованными,  что,
даже  согласно  американским  «Rules  of  Land  Warfare»3,  лю¬
бое  эмигрантское  правительство  лишается  права  призывать
народ  к  партизанской  войне.
 4. 	Правительство,  находящееся  в  эмиграции,  по  суще¬
ству,  даже  не  имеет  возможности  ставить  какие-либо  зада¬
чи  отдельным  группам  партизан.  Так,  например,  югослав¬
ский  король  не  мог  дать  Тито,  который  был  его  открытым
противником  и  ярым  врагом  четников  военного  министра
югославского  эмигрантского  правительства,  генерала  Ми¬
хайловича4,  никакого  сколько-нибудь  серьезного  задания.
 1 	По  всей  книге  Рендулич  именует  Россией  Союз  Советских  Социали¬
стических  Республик.  —  Прим.  науч.  ред.
 2 	Французский  комитет  национального  освобождения  (ФКНО)  был
создан  де  Голлем  и  Жиро  3  июня  1943  года.  В  августе  1943  года  ФКНО  был
признан  союзниками  в  качестве  временного  правительства  Франции,  при
этом  в  самой  Франции  продолжало  действовать  легитимное  (но  коллабо¬
рационистское)  правительство  Лаваля,  а  главой  государства  продолжал
официально  считаться  маршал  Анри  Петэн.  —  Прим.  науч.  ред.
 3 	«Правила  ведения  сухопутной  войны».  —  Прим.  науч.  ред.
 4 	Драголюб  (Дража)  Михайлович  (27.4.1893—17.7.1946)  после  оккупа¬
ции  Югославии  германскими  войсками  уехал  в  Сербию  и  начал  формиро¬
вать,  в  основном  из  монархических  элементов,  отряды  четников.  В  январе
1942  года  он  был  назначен  военным  и  морским  министром  югославско¬
го  правительства  в  изгнании  (Лондоне),  хотя  и  продолжал  оставаться  на
территории  Югославии.  С  17  июня  1942  года  он  также  заместитель  глав¬
нокомандующего  Югославской  королевской  армии.  В  1943  году  получил
пост  главнокомандующего  Югославской  королевской  армии  на  оккупиро¬
ванной  территории.  В  мае  1944  года  Михайлович  был  выведен  из  состава
эмигрантского  правительства.  После  того  как  большая  часть  Югославии
попала  под  контроль  Тито,  за  Михайловичем  началась  охота,  и  он  был
вынужден  скрываться  в  подполье.  В  марте  1946  года  он  был  захвачен  пар¬
тизанами.  Обвинен  коммунистами  в  сотрудничестве  с  немецкими  и  ита¬
льянскими  оккупантами  и  казнен  по  приговору  югославского  народного
трибунала.  —  Прим.  науч.  ред.
 341

В  таком  же  положении  оказался  и  греческий  король,  кото¬
рый  был  не  в  состоянии  ставить  какие-либо  задачи  руково¬
димой  коммунистами  Единой  народно-освободительной
армии  (ЭЛАС)1.
 5. 	Наконец,  международное  военное  право  требует  со¬
блюдения  партизанами  общих  правил  вооруженной  борь¬
бы.  Оно  требует,  чтобы  партизаны  носили  какую-то  форму
или  заметные  издали  знаки  отличия  и  не  прятали  своего
оружия.  С  этим  последним  положением  несовместимо  ни¬
какое  коварство.  Русские  и  итальянские  партизаны,  одна¬
ко,  вообще  не  признавали  и  не  носили  ни  единой  формы,
ни  знаков  отличия,  а  французские  партизаны  и  частично
партизаны  на  Балканах  носили  форму  лишь  при  соедине¬
нии  их  с  регулярными  войсками  или  при  зачислении  их  в
эти  войска.  Но  даже  и  в  этом  случае  они  все  же  оставались
партизанами  и  сохраняли  присущие  им  особенности.
 Таким  образом,  любая  из  приведенных  выше  причин
говорит  о  том,  что  борьба  партизан  противоречила  нормам
международного  права.  Не  считая  русских  и  итальянских
партизан,  действиями  которых  руководили  суверенные
правительства,  все  партизаны  других  театров  военных  дей¬
ствий  не  соблюдали  ни  одного  параграфа  положений  меж¬
дународного  права  о  ведении  легальной  борьбы.  Поэтому
партизаны  были  поставлены  вне  закона.  Именно  такую
правовую  ситуацию  нужно  брать  за  основу  при  оценке  пар¬
тизанской  войны  на  любом  театре  военных  действий.
 История  партизанской  войны  нашего  времени  еще  не
написана.  Надежных  источников  для  этого  имеется  очень
мало.  Война  из-за  угла,  в  которой  бойцы  маскируются
большей  частью  под  обыкновенных  мирных  жителей,  ког¬
да  удар  всегда  наносится  из  засады,  а  наносящий  его  по¬
стоянно  уклоняется  от  открытого  боя  и  бесследно  исче¬
зает,  такая  война  уже  по  своему  существу  не  поддается  ни
письменной  фиксации,  ни,  тем  более,  документированию.
Потребуется  собрать  воедино  много  отдельных  рассказов
и  воспоминаний  участников,  чтобы  по-настоящему  осве¬
 1  ЭЛАС  —  Греческая  народно-освободительная  армия,  находившаяся
под  контролем  коммунистов  и  левых  социалистов.  —  Прим.  науч.  ред.
 342

тить  это  явление  Второй  мировой  войны.  Проделать  такую
работу  необходимо,  так  как  это  представляет  большой  ин¬
терес  не  только  для  историка.  Чем  большее  место  завоевы¬
вает  себе  в  современной  стратегии  маневренная  война,  чем
больше  теряют  значение  государственные  границы  и  чем
сильнее  развиваются  в  народах  идеологические  и  полити¬
ческие  противоречия,  а  вместе  с  ними  и  классовая  борьба,
тем  сильнее  становится  опасность  того,  что  формы  парти¬
занской  войны  наложат  свою  печать  на  все  конфликты,  ко¬
торые  могут  возникнуть  в  будущем.
 Поэтому  проблема  партизанской  войны  заслуживает
самого  серьезного  внимания.  Здесь  прежде  всего  следует
сделать  попытку  хотя  бы  в  основных  чертах  изложить  ход
партизанской  борьбы  на  отдельных  тедтрах  Второй  миро¬
вой  войны.
 ПАРТИЗАНЫ  НА  БАЛКАНАХ
 Балканы  являются  классической  областью  в  истории
партизанской  борьбы.  Зарождение  ее  здесь  относится  еще
к  тому  времени,  когда  наибольшая  часть  территории  Бал¬
кан  оказалась  под  властью  турок.  Небольшие  группы  на¬
селения  или  просто  отдельные  лица  то  и  дело  поднимались
на  партизанскую  борьбу  с  захватчиками.  Жестокость  турок
порождала  и  ответные  жестокие  методы  ведения  партизан¬
ской  борьбы,  которые  постепенно  стали  традицией.
 Уже  в  то  время  боевые  действия  партизан  были  бы  не¬
мыслимы,  если  бы  их  тайно  не  поддерживало  все  населе¬
ние.  Оно  снабжало  их  одеждой  и  продовольствием,  предо¬
стерегало  их  в  случае  опасности  и  укрывало  от  преследова¬
ний.  Таким  образом,  партизан  стал  национальным  героем
балканских  народов.  Его  подвиги  воспевались  в  много¬
численных  песнях,  которые  и  сегодня  еще  печатаются  в
школьных  учебниках  балканских  стран  и  продолжают  жить
в  легендах.
 Сама  природа  и  местность  Балканского  полуострова
предоставляют  для  ведения  партизанской  борьбы  совер¬
шенно  идеальные  условия.  Высокие  и  труднодоступные
 343

горы  составляют  значительную  часть  территории.  Эти  го¬
ры  покрыты  бесконечными  почти  девственными  лесами.
Глубокие  долины  и  ущелья  прорезают  горы,  оставляя  ме¬
сто  только  для  водопада  или  узкой  горной  тропинки.  Здесь
почти  нет  дорог.  Таким  образом,  на  этой  местности  могут
найти  себе  укрытие  и  убежище  даже  значительные  силы
партизан.  Разыскивать  их  и  бороться  с  ними  здесь  необык¬
новенно  трудно.  В  районах,  где  местность  имеет  равнин¬
ный  характер,  очень  удобными  укрытиями  для  партизан
служат  большие  кукурузные  поля,  на  которых,  прячась  в
растениях,  превышающих  рост  человека,  они  исчезают,  не
оставляя  никакого  следа.  Немецкая  оккупация  Югославии
и  Греции  во  Второй  мировой  войне  была  осуществлена  по¬
сле  подписания  этими  странами  в  апреле  1941  года  акта  о
капитуляции1.  Оба  государства  обязались  при  этом  расфор¬
мировать  свои  вооруженные  силы  и  прекратить  дальнейшее
сопротивление.  Правительства  эмигрировали.  Все  герман¬
ские,  итальянские  и  болгарские  войска,  оккупировавшие
Югославию  и  Грецию,  насчитывали  вначале  46  дивизий.
Этот  факт  важно  отметить,  потому  что  этим  справедливо
определялась  «эффективность»  оккупации,  сохранившаяся
даже  тогда,  когда  после  ухода  немецких  сил  в  Россию  там
оставалось  еще  30  дивизий.  Международное  право  опреде¬
ляет  эффективность  оккупации  как  предпосылку,  исклю¬
чающую  всякое  сопротивление  населения  оккупационным
властям.  С  точки  зрения  международного  права  это  так  же
важно,  как  и  то,  что  оккупация  была  осуществлена  задолго
до  возникновения  партизанского  движения.
 Действия  партизан  начались  в  Сербии  под  влияни¬
ем  русских  и  англичан  всего  лишь  немногим  более  двух
месяцев  после  окончания  самой  войны  на  Балканах,  то
 1  17  апреля  1941  года  в  3  часа  25  минут  в  Белграде  был  подписан  до¬
говор  о  перемирии  (с  югославской  стороны  его  подписал  главнокоман¬
дующий  вооруженных  сил  Югославии  генерал  Данило  Калафатович),
который  предусматривал  безоговорочную  капитуляцию  югославских
вооруженных  сил  и  должен  был  вступить  в  силу  18  апреля.  Соглашение  о
перемирии  в  Греции  было  подписано  23  апреля  1941  года  А.  Йодлем  (Гер¬
мания),  А.  Ферреро  (Италия)  и  генералом  Г.  Цолакоглу  (Греция).  —  Прим.
науч.  ред.
 344

есть  в  июле  1941  года,  в  Хорватии  —  зимой  1941  года,  а  в
Греции  —  лишь  в  ноябре  1942  года.  Этот  факт  необходи¬
мо  отметить,  потому  что  международное  право  разрешает
населению  оказывать  сопротивление  только  противнику,
вторгающемуся  в  страну;  сопротивление  же,  которое  начи¬
нается  после  оккупации,  не  соответствует  никаким  право¬
вым  нормам.
 Вспыхнувшее  в  Сербии  партизанское  движение  яви¬
лось  для  немецких  войск  полной  неожиданностью.  Оно
было  начато  двумя  большими  партизанскими  отрядами,
враждебно  настроенными  друг  к  другу  и  объединявшимися
только  общей  целью.  Один  отряд  был  создан  и  возглавлен
Тито1,  присланным  на  Балканы  из  Москвы.  Отряд  строил¬
ся  на  коммунистических  принципах.  Его  бойцами  были  ра¬
бочие  сербских  предприятий,  молодежь  Белграда.  Другим
отрядом  руководил  генерал  Михайлович,  представлявший
сербских  националистов.  Члены  его  называли  себя  «чет¬
никами».  Обе  эти  организации  не  выходили  тогда  за  рамки
мелких  и  мельчайших  партизанских  отрядов.  Последние
вели  борьбу,  нападая  на  автомашины,  на  места  расквар¬
тирования  немецких  штабов  и  подразделений  и  даже  на
отдельных  солдат.  Кроме  того,  они  минировали  дороги,
взрывали  железнодорожные  и  шоссейные  мосты,  резали
телефонный  кабель.  От  коварных  действий  партизан  несли
большие  потери  даже  крупные  немецкие  подразделения.
Нападения  партизан  отличались  традиционной  жестоко¬
стью.
 Войскам  приходилось  вести  тяжелую  борьбу  за  свое
существование.  Чтобы  подавить  партизанское  восстание,
нужно  было  действовать  активно  и  энергично.  Методы
борьбы  партизан  заставляли  немецкое  командование  поль¬
зоваться  аналогичными  методами,  дабы  быстро  расправ¬
ляться  с  восставшими  и  спасать  жизнь  собственных  солдат.
Через  несколько  месяцев  оккупационным  войскам  удалось
 1  Иосип  Тито  (настоящая  фамилия  —  Броз)  (7.5.1892—4.5.1980)  был
к  началу  войны  генеральным  секретарем  ЦК  Компартии  Югославии  и  27
июня  1941  года  возглавил  Главный  штаб  народно-освободительных  парти¬
занских  отрядов  Югославии  (НОПОЮ).  —  Прим.  науч.  ред.
 345

сломить  партизанское  движение  и  восстановить  спокой¬
ствие.  Михайлович,  видя,  какие  потери  несет  его  народ  от
партизанской  войны,  прекратил  борьбу.  Таким  образом,
осенью  1941  года  в  Сербии  опять  было  восстановлено  нор¬
мальное  положение,  не  считая  отдельных  рецидивов  со
стороны  мелких  отрядов,  переставших  подчиняться  Ми¬
хайловичу.  Нормальные  условия  просуществовали  здесь
вплоть  до  самой  эвакуации  немецких  войск  из  централь¬
ной  части  Балкан  в  конце  осени  1944  года.  Партизаны  Тито
были  оттеснены  из  Сербии  в  Боснию.  Там  они  образовали
центр  новой  партизанской  организации,  впоследствии  раз¬
вернувшей  свою  деятельность  в  Хорватии.
 Тито  немедленно  приступил  к  созданию  новых  регуляр¬
ных  войск.  Когда  он  объявил  о  мобилизации,  к  нему  нача¬
ло  стекаться  большое  количество  людей.  Партизанская  ар¬
мия,  вначале  состоявшая  из  разрозненных  отрядов,  посте¬
пенно  становилась  настоящей  армией.  До  осени  1943  года
было  сформировано  34  «дивизии»  и  много  отдельных  «бри¬
гад»,  которые  были  сведены  вначале  в  восемь,  а  позднее
в  десять  «корпусов».  Дивизии  насчитывали  до  3—5  тысяч
человек  каждая  и  были  вооружены  большей  частью  вин¬
товками  и  пулеметами.  Благодаря  такому  вооружению  они
были  очень  подвижны.  В  редких  случаях  они  располагали
отдельными  орудиями  и  минометами.  Большую  помощь
принесли  крупным  соединениям  присланные  англичанами
радиостанции.  Тито  отдавал  свои  приказы  большей  частью
по  радио  и  таким  же  путем  получал  донесения.  Осенью
 1943 	года  немецкому  командованию  удалось  достать  ключ,
при  помощи  которого  партизаны  шифровали  свои  радио¬
граммы,  так  что  все  немецкие  командные  инстанции  были
хорошо  осведомлены  о  всех  приказах  и  донесениях,  пере¬
дававшихся  в  районе  боевых  действий  партизан.
 Лишь  небольшая  часть  немецких  войск  стояла  в  горо¬
дах,  основные  же  их  силы  находились  в  деревнях  и  посел¬
ках,  расположенных  вдоль  важнейших  железных  и  шос¬
сейных  дорог.  Оккупация  всех  населенных  пунктов  страны
была  безусловно  невозможна,  поэтому  отдельные  районы
часто  оказывались  под  контролем  партизанских  отрядов.
 346

Там  они  устраивали  склады  продовольствия,  примитивные
мастерские  и  госпитали.  Священникам  этих  районов  не
возбранялось  отправлять  религиозные  обряды,  в  которых
принимали  участие  и  сами  партизаны.
 До  осени  1944  года  партизаны  носили  обычную  граж¬
данскую  одежду.  Некоторые  пользовались  и  отдельными
предметами  немецкой,  итальянской,  греческой  и  югослав¬
ской  военной  формы.  На  головной  убор  многие  прикре¬
пляли  небольшую  красную  звезду,  которую,  однако,  можно
было  различить  только  на  расстоянии  не  более  тридцати
шагов.  Продовольствие  большей  частью  реквизировалось  у
местного  населения,  которое  в  условиях  войны  само  имело
лишь  очень  скудные  запасы.  Поэтому  партизаны  постоян¬
но  испытывали  большой  недостаток  в  продуктах  питания.
Только  чрезвычайной  неприхотливостью  балканских  наро¬
дов  и  можно  объяснить  ту  выносливость  партизан,  которая
помогала  им  преодолевать  неимоверные  лишения.  Неболь¬
шое  количество  продовольствия  они  получали  от  союзни¬
ков,  доставлявших  его  по  воздуху.  Таким  же  образом,  но,
правда,  в  ограниченных  размерах  им  забрасывалось  оружие
и  боеприпасы.  Единственное,  в  чем  союзники  им  не  отка¬
зывали,  была  взрывчатка.  Позднее  союзники  стремились
осуществлять  снабжение  по  морю.  Предметы  снабжения
доставлялись  на  острова  Далмации,  затем  на  побережье
Хорватии,  а  оттуда  —  в  глубь  страны.  Но  этот  путь  был  за¬
крыт,  когда  немецкие  войска  оккупировали  острова  и  стали
зорче  охранять  берега  Югославии.
 С  1943  года  в  ставке  Тито  в  качестве  офицера  связи  на¬
ходился  английский  бригадный  генерал  Маклин,  а  также
русская  военная  миссия1.
 Крупные  партизанские  соединения  подолгу  под  ружьем
не  находились.  Просуществовав  некоторое  время,  они  рас¬
формировывались,  бойцы  увольнялись  в  отпуск.  Они  рас¬
 1  Британская  военная  миссия  во  главе  с  бригадиром  Фицроем  Ма-
клином  высадилась  на  освобожденной  территории  в  Западной  Боснии  на
парашютах  17  сентября  1943  года.  Советская  же  военная  миссия  во  главе  с
генерал-лейтенантом  H.B.  Корнеевым  прибыла  в  Дрвар  (Босния)  только  в
феврале  1944  года.  Маклин  был  кадровым  британским  разведчиком  и,  воз¬
можно,  был  одним  из  прототипов  Джеймса  Бонда.  —  Прим.  науч.  ред.
 347

творялись  в  гуще  населения  и  принимались  за  мирный  труд.
Путем  радиоперехвата  можно  было  постоянно  наблюдать
такой  круговорот  роспуска  и  создания  частей  партизанской
армии.  Крупные  соединения  действовали  чаще  всего  в  от¬
даленных  районах,  не  оккупированных  немецкими  вой¬
сками.  Они,  как  правило,  избегали  открытого  боя,  кроме
тех  случаев,  когда  им  представлялось  выгодным  напасть  на
малочисленные  немецкие  подразделения  или  когда  они  в
результате  действий  немецких  войск  против  тех  районов,
в  которых  они  обосновались,  были  вынуждены  оборонять
свои  склады  и  сооружения.  Но  и  тогда  их  сопротивление
редко  бывало  ожесточенным.
 Наряду  с  организованными  партизанскими  соединени¬
ями  существовали  еще  и  так  называемые  «домашние  пар¬
тизаны».  Последние  жили,  стараясь  не  вызывать  подозре¬
ний,  преимущественно  среди  деревенского  населения  и,
казалось,  занимались  мирным  трудом,  как  всякие  крестья¬
не  и  ремесленники.  Днем  они  покидали  свою  деревню  яко¬
бы  для  работы  в  поле,  используя  эту  возможность,  а  также
и  все  ночное  время  для  осуществления  своих  диверсион¬
ных  актов.  Они  собирали  сведения  о  дислокации  немецких
войск,  о  местах  стоянок  и  маршрутах  транспортов,  давали
приют  связным  партизанских  соединений,  находили  зна¬
ющих  дорогу  проводников  и  снабжали  продовольствием
партизанские  отряды,  проходившие  через  их  деревни.  По¬
скольку  «домашние  партизаны»  жили  в  непосредственной
близости  от  немецких  войск,  то  многим  из  них  удавалось
даже  получать  работу  в  немецких  комендатурах.  Бойцы
временно  расформированных  партизанских  соединений,
отпущенные  на  родину,  сами  становились  «домашними
партизанами».
 Жизнь  немецких  войск  здесь  была  бы  намного  легче,
если  бы  в  качестве  противника  они  имели  перед  собой
только  крупные  партизанские  соединения.  «Домашние
партизаны»  оказались  между  тем  значительно  более  опас¬
ным  противником.  Именно  они  являлись  исполнителями
тех  враждебных  актов,  от  которых  немецкие  войска  могли
защититься  лишь  с  большим  трудом  и  в  результате  которых
 348

они  несли  большие  потери.  Поймать  «домашних  партизан»
было  необычайно  трудно,  а  то  и  вовсе  невозможно,  так  как
они  ничем  не  отличались  от  остального  населения.  Народ
в  значительной  части  либо  симпатизировал  им,  либо  не
осмеливался  выступать  против  них,  боясь  репрессий.  Лишь
в  очень  редких  случаях  некоторые  жители  тайно  сообщали
немцам  о  местопребывании  партизан  или  об  их  замыслах.
Без  такой  прямой  поддержки  со  стороны  населения  парти¬
заны  не  смогли  бы  осуществить  и  части  своих  планов.
 Боевые  действия  рассеянных  по  всей  стране  «домашних
партизан»  отличались  особым  коварством.  Они  убивали
отдельных  солдат,  нападая  из  засады,  снимали  посты  в  на¬
селенных  пунктах,  бросали  ночью  гранаты  в  солдатские
казармы,  обстреливали  связных,  уничтожали  автомашины,
поджигали  гаражи,  взрывали  мосты,  закладывали  мины  у
входов  в  помещения  и  в  переулках  населенных  пунктов,  за¬
нятых  немецкими  войсками,  а  также  на  шоссейных  дорогах
и  на  полотне  железных  дорог.  Самая  важная  для  снабжения
немецкой  армии  железная  дорога  Аграм—Белград  за  одну
только  ночь  была  взорвана  в  80  местах.
 Атаки  и  налеты  совершались  очень  часто,  а  коварство
партизан  приобретало  все  новые  и  притом  самые  неожи¬
данные  формы.  Из  множества  случаев  приведу  два  наи¬
более  характерных,  относящихся  к  первому  периоду  бо¬
ев.  Однажды  группа  немецких  солдат,  проходя  по  дороге,
встретила  нескольких  крестьян,  несших  в  руках  сельско¬
хозяйственные  орудия.  Едва  солдаты  успели  пройти  ми¬
мо,  как  эти  «крестьяне»  обстреляли  их  сзади  из  автоматов.
Большая  часть  солдат  была  убита.  В  другом  месте  безобид¬
ные  с  виду  крестьяне  приблизились  к  караулу,  охранявше¬
му  мост,  вынули  пистолеты  и  убили  нескольких  и  ранили
остальных  солдат  караула.
 Жестокость  партизан  была  беспредельной.  Захватив
пленных,  они  в  большинстве  случаев  подвергали  их  пыт¬
кам,  увечили  и  убивали.  Подобные  действия  совершались
довольно  часто,  из  чего  можно  заключить,  что  это  не  явля¬
лось  чем-то  исключительным,  а  было  своего  рода  обычаем,
существовавшим  здесь  уже  много  веков.  Многочисленные
 349

заявления  о  жестокостях  партизан,  снабженные  фото¬
снимками,  были  переданы  в  свое  время  Женевскому  бюро
Красного  Креста.
 Среди  других  форм  преследования  «домашних  парти¬
зан»  репрессии  против  населения  рассматривались  солда¬
тами  как  нечто  самое  отвратительное.  Но  никаких  других
средств  для  прекращения  или  по  крайней  мере  для  ослабле¬
ния  поддержки  партизан  со  стороны  населения,  кроме  до¬
пускаемого  международным  правом  взятия  заложников,  не
было.  Если  немецкие  солдаты  продолжали  погибать  от  дей¬
ствия  партизан,  заложников  расстреливали.  Как  правило,
заложников  брали  из  тех  слоев  населения,  которые  симпа¬
тизировали  партизанам,  а  также  среди  лиц,  заподозренных
в  том,  что  они  сами  являются  партизанами.  Таким  образом,
население  вполне  сознавало  ту  опасность,  которой  оно  са¬
мо  себя  подвергало.  Число  диверсий  благодаря  этим  мерам
значительно  уменьшилось,  хотя,  разумеется,  прекратить  их
окончательно  не  удалось.  Без  этой  меры,  вызванной  ин¬
стинктом  самосохранения,  масштабы  партизанской  войны
стали  бы  поистине  безграничными  и  привели  бы  немецкие
войска  к  еще  большим  потерям.  Бесспорно,  что  убийство
невинных  людей  является  противоестественным.  Но  ведь
и  немецкие  солдаты,  убитые  партизанами  столь  противо¬
законным  и  коварным  способом,  были  в  равной  степени
невинными  жертвами.  Другого  выхода  из  конфликта  меж¬
ду  человечностью  и  военной  необходимостью  не  могло  и
быть.
 Главная  задача  немецких  войск  заключалась  в  том,
чтобы  выслеживать,  атаковывать  и  уничтожать  крупные
партизанские  соединения  и  мелкие  партизанские  отряды.
Напряженные  безостановочные  марши,  бои  и  почти  всегда
сопровождающие  их  преследования  партизан  по  трудно¬
проходимой  местности  с  ее  неприветливыми  жителями,
да  еще  в  условиях  зимы,  предъявляли  к  немецким  войскам
чрезвычайно  высокие  требования.  Завязать  бой  с  крупными
партизанскими  соединениями  было  очень  трудно.  Поэтому
серьезные  предприятия  имели  место  лишь  в  самых  редких
случаях.  Одно  из  них  началось  в  январе  1943  года,  когда  на
 350

северо-западе  Боснии  были  замечены  крупные  силы  пар¬
тизан.  Несколько  немецких  дивизий,  незаметно  стянутых  в
северо-западный  район  Боснии1,  перешли  в  наступление  с
целью  охвата  этого  района,  двигаясь  в  общем  направлении
на  юго-восток.  На  юге  их  действия  поддержали  итальян¬
ские  дивизии.  Бои  и  преследования  продолжались  в  тече¬
ние  нескольких  недель.  Немецкие  войска  гнали  партизан
через  горы  Боснии  и  Герцеговины  до  тех  пор,  пока  остат¬
ки  партизанских  отрядов,  недостаточно  оснащенных  для
борьбы  в  зимних  условиях  и  понесших  большие  потери,  не
были  совершенно  рассеяны  в  горах  Черногории.  Когда  же
там  сформировались  новые  крупные  партизанские  отряды,
они  были  в  мае  1943  года  снова  окружены  и  почти  полно¬
стью  уничтожены.
 В  последующие  месяцы  начались  затяжные  операции
против  партизан,  во  время  проведения  которых  немецкому
командованию  однажды  пришлось  ввести  в  бой  сразу  пять
дивизий.  В  этом  бою  было  уничтожено  восемь  партизан¬
ских  дивизий,  которые  потеряли  до  5  тысяч  убитыми  и  10
тысяч  пленными.
 Когда  удалось  обнаружить  новую  ставку  Тито  в  южно¬
хорватской  деревне  Дрвар,  во  второй  половине  мая  1944  го¬
да  по  этому  населенному  пункту  был  нанесен  концентри¬
ческий  удар,  начавшийся  с  выброски  батальона  стрелков-
парашютистов  на  его  восточной  окраине.  Тито  с  большим
трудом  спасся  от  плена  бегством  в  горы,  граничащие  с  де¬
ревней  Дрвар  и  покрытые  большими  лесными  массивами.
Затем  он  покинул  Хорватию  и  до  начала  эвакуации  немец¬
ких  войск  с  Балкан  находился  на  оккупированном  англи¬
чанами  острове  Вис.
 В  то  время  как  действия  партизан  в  Хорватии  и  Боснии
были  в  полном  разгаре,  партизанское  движение  в  Греции
 1  Немецкие  войска  проводили  против  партизан  Тито  две  последова¬
тельные  операции  «Вайс  I»  и  «Вайс  II».  Для  проведения  операции  были
выделены  немецкие  7-я  горнострелковая  дивизия  СС  «Принц  Евгений»,
714,  717  и  369-я  (хорватская)  пехотные  дивизии  и  полк  187-й  резервной
дивизии,  итальянские  дивизии  «Ре»,  «Ломбардия»  и  «Сассари»,  а  также
домобранские  2,  3  и  5-я  горные  бригады  и  четыре  отдельных  батальона.
В  Югославии  эти  военные  действия  получили  название  битва  на  Нерет-
ве.  —  Прим.  науч.  ред.
 351

еще  только  разворачивалось.  Оно  началось  лишь  в  ноябре
1942  года  и  было  организовано  Англией.  Первым  большим
успехом  греческих  партизан  в  этот  период  был  подрыв  мо¬
ста  в  Агропотамосе.
 Греческие  партизаны  создали  два  отряда,  нередко  вое¬
вавших  и  между  собой.  Один  назывался  ЭЛ  АС  и  был  ор¬
ганизован  коммунистами,  второй  следовал  национальным
принципам  и  назывался  ЭДЕС.  Но  обеим  этим  группам
не  хватало  той  четкой  организации,  которую  сумел  дать
своим  силам  Тито.  В  Греции,  как  и  в  Югославии,  имелись
свои  «домашние  партизаны».  Однако  общая  численность
партизан  в  Греции  была  меньшей,  и,  следовательно,  они
не  играли  здесь  такой  роли,  как  в  Югославии.  Несмотря  на
это,  они  сумели  все  же  причинить  немецким  войскам  боль¬
шой  ущерб.  Их  методы  почти  не  отличались  от  методов  ти-
товских  партизан,  поэтому  с  ними  приходилось  бороться
теми  же  средствами.  Немецкие  войска  в  Греции  были  вы¬
нуждены  вести  против  партизан  такие  же  крупные  боевые
действия,  главным  образом  в  Фессалии,  Эпире  и  на  Пе¬
лопоннесе.  Греческие  партизаны  в  своей  борьбе  также  не
придерживались  положений  Гаагской  конвенции  о  законах
и  обычаях  сухопутной  войны.
 Когда  немецкие  войска  начали  эвакуацию  Балканско¬
го  полуострова,  югославские  и  греческие  партизаны  стали
действовать  крупными  соединениями,  не  боясь  вступать  и
в  открытый  бой.
 ПАРТИЗАНСКАЯ  ВОЙНА  В  РОССИИ
 Особенно  ярко  стремление  сделать  партизанскую  борь¬
бу  неотъемлемой  частью  всей  войны  выразилось  в  России.
Еще  на  московском  партийном  съезде  в  1928  году1  гово¬
рилось  о  настойчивой  необходимости  проведения  таких
мероприятий,  которые  в  случае  войны  позволили  бы  ор¬
ганизовать  широкое  партизанское  движение.  В  1933  году  в
 1  Не  очень  ясно,  что  имеет  в  виду  автор:  XV  съезд  ВКП(б)  состоялся
в  декабре  1927  года,  а  XVI  конференция  ВКП(б)  —  в  апреле  1929  года.  —
Прим.  науч.  ред.
 352

качестве  наставления  появилась  «Инструкция  о  партизан¬
ской  борьбе».  Однако  настоящей  партизанской  организа¬
ции  в  начале  немецко-русской  войны  1941  года  у  русских
почти  не  было1.
 Вскоре  после  начала  войны  появились  первые,  большей
частью  мелкие  отряды,  которые  минировали  пути  под¬
воза  снабжения,  обрывали  телефонные  провода  и  убивали
из  засады  отдельных  солдат.  Уже  в  первые  месяцы  войны
деятельность  партизан  стала  принимать  все  более  широкие
размеры.  Они  стали  нападать  на  небольшие  немецкие  под¬
разделения,  караулы  мостов,  опорные  пункты  связи  и  даже
на  казармы  и  места  стоянок  войск.  Весной  1942  года  они
уже  представляли  серьезную  опасность  для  тыловых  ком¬
муникаций  немецкой  армии,  поэтому  для  решительной
борьбы  с  ними  немецкому  командованию  приходилось
стягивать  в  уже  оккупированные  районы  большие  силы,  а
для  проведения  крупных  операций  в  областях,  где  движе¬
ние  приняло  наиболее  угрожающие  размеры,  —  снимать
отдельные  части  с  фронта.
 Советские  люди  сами  различали  регулярных  и  диких
партизан.  Регулярные  партизаны  действовали,  поддержи¬
вая  тесную  связь  с  Красной  Армией,  и  при  помощи  радио
и  самолетов  находились  в  постоянном  контакте  с  ее  штаба¬
ми.  Среди  высшего  руководства  таких  партизан  было  нема¬
ло  офицеров  Генерального  штаба  Красной  Армии.  Центра-
лизованность  руководства  партизанскими  отрядами  была
очевидна,  ибо  при  подготовке  и  проведении  какого-либо
значительного  наступления  немецких  или  русских  войск
партизаны  в  этом  районе  немедленно  активизировали  свои
действия  с  целью  дезорганизации  снабжения  и  срыва  свя¬
зи  между  частями  немецкой  армии,  захвата  и  ликвидации
складов  с  боеприпасами  и  нападения  на  места  раскварти¬
рования  войск.  Эти  действия  стали  тяжелым  бременем  для
армии  и  представляли  собой  немалую  опасность.  Ни  на
одном  другом  театре  военных  действий  не  было  такого  тес¬
 !  Не  очень  ясно,  что  имеет  в  виду  автор:  XV  съезд  ВКП(б)  состоялся
в  декабре  1927  года,  а  XVI  конференция  ВКП(б)  —  в  апреле  1929  года.  —
Прим.  науч.  ред.
 12-4868
 353

ного  взаимодействия  между  партизанами  и  регулярной  ар¬
мией,  как  на  русском.  Бывали  случаи,  когда  во  взаимодей¬
ствие  с  частями  Красной  Армии  вступали  силы  партизан,
насчитывавшие  до  10  тысяч  человек.  Сильно  растянутый
фронт  немецкой  армии  чрезвычайно  облегчал  партизан¬
ским  соединениям  маневрирование  и  отход.  Да  и  подвоз
оружия,  боеприпасов  и  продовольствия  при  таких  условиях
больших  трудностей  для  них  не  представлял.
 Основная  масса  партизан  состояла  из  добровольцев  из
местного  населения,  но  были  и  случаи  принудительной
записи  в  партизаны.  Командный  состав  и  офицеры  связи
партизан  обучались  в  специальных  партизанских  школах
и  затем  сбрасывались  в  немецком  тылу  с  самолетов  или
тайно  переводились  через  линию  фронта.  Особенно  дей¬
ственную  помощь  партизанам  оказывали  различные  воен¬
ные  специалисты,  как,  например,  минеры,  которые  своей
изобретательностью  ставили  немецких  солдат  каждый  раз
перед  новыми  неприятными  неожиданностями.
 Русское  командование  использовало  партизан  в  зна¬
чительной  степени  для  выяснения  обстановки  и  для  вы¬
слеживания  противника.  Партизаны  проявляли  большую
сноровку  и  доставляли  советскому  командованию  весьма
ценный  материал.  Советские  агенты  и  шпионы  готовились
и  действовали  не  по  принципу  тщательного  отбора  и  лич¬
ных  качеств,  а  массами,  что  является  очень  характерным
для  коллективного  мышления  советских  людей.  Командо¬
вание,  очевидно,  не  придавало  особого  значения  тому,  что
если  несколько  сотен  агентов  сбрасывалось  на  парашютах
над  одним  районом,  то  90%  из  них  погибало.  Для  него  бы¬
ло  важно,  чтобы  кто-нибудь  из  них  достиг  поставленной
цели.
 Экономический  ущерб,  наносимый  партизанами,  был
повсюду  весьма  серьезным.  Кроме  того,  партизаны  зани¬
мались  пропагандой  среди  крестьян,  причем  материалом
им  служили  бесконечные  ошибки,  совершаемые  немецкой
администрацией  в  управлении  восточными  областями.  Це¬
лью  этой  пропаганды,  проводимой  зачастую  с  помощью
угроз  и  принуждения,  было  сокращение  производства
 354

сельскохозяйственной  продукции  и  отказ  от  выполнения
поставок  для  немецкой  армии.
 Дикие  партизаны  были  большей  частью  очень  слабо  свя¬
заны  с  армейскими  командными  инстанциями,  а  то  и  во¬
обще  не  имели  с  ними  никакой  связи.  Выступая  мелкими
и  мельчайшими  группами,  они  нередко  вели  самостоятель¬
ную  борьбу  в  определенном  районе  и  таким  образом  достав¬
ляли  немецким  войскам  много  неприятностей.  По  ковар¬
ству  и  жестокости  они  часто  даже  превосходили  регулярных
партизан.  Они  мало  чем  отличались  от  «домашних  парти¬
зан»  на  Балканах.  После  освобождения  Красной  Армией
областей,  в  которых  действовали  дикие  партизаны,  они,  как
правило,  немедленно  брались  органами  НКВД  под  надзор  и
отправлялись  на  переобучение  в  отдаленные  лагери,  а  ино¬
гда  и  в  штрафные  роты  с  особенно  строгой  дисциплиной.
Их  подчеркнутая  недисциплинированность  —  следствие
ничем  не  стесненного  образа  жизни  —  казалась  советскому
командованию  недопустимой  для  регулярных  войск.
 Метод  борьбы  советских  партизан  характеризовался  та¬
кой  ожесточенностью,  которая  не  отмечалась  ни  на  одном
другом  театре  военных  действий.  Они  не  считались  ни  с  ка¬
кими  правилами  ведения  войны  и  уничтожали  пленных.
 Об  успехах  партизанской  войны  в  России  имеются  сле¬
дующие  официальные  советские  данные1.
 Советские  партизаны  уничтожили  свыше  300  тысяч  не¬
мецких  солдат  и  солдат  армий  союзников  Германии,  в  том
числе  около  19  тысяч  —  в  Крыму.  Ими  было  подорвано  или
уничтожено  другими  путями:  3  тысячи  железнодорожных
эшелонов,  1191  танк,  476  самолетов,  890  различных  скла¬
дов  и  хранилищ.
 Хотя  к  этим  цифрам,  учитывая  источник,  из  которо¬
го  они  взяты,  нужно  подходить  с  большой  осторожностью
(в  число  убитых  русские,  по-видимому,  включили  и  своих
соотечественников,  которые  были  убиты  и  казнены  за  со¬
трудничество  с  немцами),  все  же  они  дают  достаточное
представление  о  масштабах  партизанской  войны  в  России.
 1 	Пономаренко  П.  К.  Партизанское  движение  в  Великой  Отечествен¬
ной  войне.  [М].  1944.
 355

Советские  партизаны  воевали  в  гражданской  одежде,  а
также  пользовались  формой  военнослужащих  немецкой,
румынской,  итальянской  и  других  армий.
 В  заключение  нельзя  не  сказать  о  той  сумасбродной,
антинародной  политике,  которую  проводил  гауляйтер  Кох1
на  Украине.  Официальная  пропаганда  того,  что  советский
человек  —  существо  «низшей  расы»,  невыполненные  обе¬
щания  о  самоуправлении,  о  проведении  земельной  рефор¬
мы  и  предоставлении  украинскому  народу  определенных
прав  —  все  это  привело  к  тому,  что  Германия  потеряла  на
Востоке  совершенно  неоценимые  возможности  на  успех.
Население  обширных  районов  России  вначале  видело  в  не¬
мецком  солдате  своего  освободителя.  Совершенно  непра¬
вильная  политика  притеснения  народа  вконец  подорва¬
ла  доверие  народа  к  немецкой  армии  и  немцам  и  лишила
Германию  возможности  проводить  какую-либо  политику,
что  в  условиях  горького  разочарования  местного  населения
создало  партизанам  все  предпосылки  для  расширения  мас¬
штабов  своей  борьбы.
 ПАРТИЗАНСКАЯ  ВОЙНА  В  ПОЛЬШЕ
 За  свою  многовековую  историю  Польше  так  часто  при¬
ходилось  защищаться  от  чужеземных  захватчиков  и  чуже¬
земного  господства,  что  поляк  с  течением  времени  стал
почти  прирожденным  партизаном.  Борьба  польских  пар¬
тизан  в  прошлом  была  обращена  главным  образом  против
царской  России.  Главной  отличительной  чертой  любого
подпольного  движения  в  Польше  всегда  являлся  открытый
шовинизм.  Из-за  противоречий  между  националистами  и
коммунистами  польские  партизаны  в  период  Второй  миро¬
вой  войны  долгие  годы  не  имели  единого  командования.
История  партизанского  движения  в  Польше  представляет
 1 	Гауляйтер  Восточной  Пруссии  обергруппенфюрер  СА  Эрих  Кох
(19.6.1896—12.11.1986)  в  1941  —  1944  годах  возглавлял  имперский  комисса¬
риат  Украины.  После  войны  он  был  приговорен  польским  судом  к  смерт¬
ной  казни,  замененной  пожизненным  тюремным  заключением.  Умер  в
тюрьме.  —  Прим.  науч.  ред.
 356

собой  историю  ожесточенной  внутренней  борьбы  за  власть
и  руководство.
 Вначале  политическое  и  военное  сопротивление  было
организовано  буржуазией,  и  его  руководство  находилось
в  руках  «Центра  подпольных  групп  борьбы»1,  созданного
весной  1940  года.  Как  только  завязалась  германо-русская
война,  начали  действовать  и  коммунисты,  которые  под
влиянием  советских  эмиссаров  стали  с  весны  1942  года
формировать  свои  партизанские  соединения.  Цели  и  мето¬
ды  их  борьбы  были  те  же,  что  и  у  партизан  других  театров
военных  действий.  Несколько  крупных  террористических
актов  было  совершено  в  Варшаве,  и  развернувшаяся  по¬
сле  этого  по  всей  Польше  партизанская  борьба  стала  вско¬
ре  большой  помехой  для  снабжения  Восточного  фронта,
шедшего  через  эту  страну.  Разрушение  железнодорожных
сооружений  и  уничтожение  многочисленных  эшелонов
вынудили  немецкое  командование  принять  меры  защиты,
введя  в  действие  достаточно  крупные  силы.
 Когда  вследствие  налетов  авиации  противника  на  тер¬
риторию  Германии  многие  предприятия  военной  промыш¬
ленности  были  эвакуированы  на  восток,  партизаны  стали
совершать  налеты  на  эти  фабрики  и  заводы,  разбивая  ма¬
шины  и  уводя  с  собой  рабочих,  отчего  выпуск  военной  про¬
дукции  значительно  снизился.  Совершая  террористические
акты  против  крестьян,  уничтожая  скот  и  зерно,  партизаны
сильно  сократили  производство  сельскохозяйственных
продуктов,  вследствие  чего  в  стране  начался  голод.
 1  августа  1944  года  в  Варшаве  вспыхнуло  крупное  вос¬
стание,  руководитель  которого  генерал  Бур-Комаровский2
 1 	27  сентября  1939  года  была  сформирована  Служба  за  победу  Поль¬
ши  (SZP)  во  главе  с  Михаилом  Токаржевским-Карашевичем.  24  декабря
1939  года  SZP  преобразован  в  Союз  вооруженной  борьбы  (ZVZ),  подчи¬
ненный  эмигрантскому  правительству.  14  февраля  1942  года  на  базе  SZP
была  создана  Армия  Крайова.  —  Прим.  науч.  ред.
 2 	Генерал  дивизии  Тадеуш  Бур-Комаровский  (01.06.1895—24.08.1966)
с  17  июля  1943  года  являлся  главнокомандующим  Армии  Крайовой.  Воз¬
главил  Варшавское  восстание.  Исчерпав  все  средства  сопротивления  и
так  и  не  дождавшись  наступления  Советской  Армии,  Бур-Комаровский
 2 	октября  1944  года  подписал  условия  почетной  капитуляции.  Весной
 1945 	года  освобожден  американскими  войсками  и  уехал  в  Лондон.  —  Прим.
науч.  ред.
 357

сумел  сосредоточить  там  около  40  тысяч  человек.  Хотя
Красная  Армия  к  тому  времени  уже  заняла  правый  берег
Вислы,  она  не  оказала  польскому  восстанию,  носившему
чисто  буржуазный  характер,  никакой  поддержки,  а  только
издали  наблюдала,  как  оно  постепенно  подавлялось.  Один
советский  генерал,  разрешивший  польской  роте,  которая
действовала  в  составе  войск  Красной  Армии,  оказать  по¬
мощь  восставшим,  был  немедленно  снят  с  поста.  2  октября
 1944 	года  восставшие  капитулировали.
 К  концу  войны  польские  партизаны  распространили
свои  действия  и  на  восточные  приграничные  районы  Гер¬
мании.
 ДВИЖЕНИЕ  СОПРОТИВЛЕНИЯ
 ВО  ФРАНЦИИ
 Партизанское  движение  во  Франции  возникло  в  1941  го¬
ду  одновременно  с  началом  германо-русской  войны.  Это
движение  организовали  коммунисты.  До  тех  пор,  пока
между  Германией  и  Советским  Союзом  существовал  пакт
о  ненападении,  французские  коммунисты  проявляли  мак¬
симальную  сдержанность.  В  противоположность  другим
странам  во  Францию  из  враждебных  государств  засыла¬
лось,  главным  образом  по  воздуху,  большое  количество
агентов-диверсантов,  которые  выполняли  поставленные
им  диверсионные  задания  и  почти  всегда  возвращались
невредимыми  в  свою  страну.  Управляла  ими  британская
Secret  Servicle1.
 Партизанское  движение,  к  которому  вскоре  примкнули
и  националисты,  получало  новый  стимул  и  увеличивало
свои  масштабы  всякий  раз,  когда  становились  известными
неудачи  немецкой  армии  на  фронте:  провал  зимнего  на¬
ступления  в  России,  уход  немецких  войск  из  Французской
Северной  Африки,  катастрофа  под  Сталинградом  и  т.  д.
Росту  партизанского  движения  сильно  способствовало  и
 1 	Secret  Service,  точнее,  Secret  Intelligence  Service,  или  SIS  (Секретная
разведывательная  служба;  СИС),  —  разведывательная  служба  Великобри¬
тании,  также  известная  как  МИ-6.  —  Прим.  науч.  ред.
 358

недовольство,  вызванное  принудительным  перемещением
французских  рабочих  в  Германию,  а  также  нечеткая  внеш¬
няя  политика  Германии  по  отношению  к  Франции,  кото¬
рая  всегда  оставляла  французов  в  неведении  относительно
того,  какую  роль  отведет  им  победитель.
 Французские  партизаны  в  своей  борьбе  применяли  те
же  методы,  что  и  партизаны  на  Балканах  и  в  России.  Да
и  по  своей  жестокости  они  почти  не  уступали  друг  другу.
Они  также  не  носили  никакой  форменной  одежды,  не  име¬
ли  никаких  знаков  различия  и  никогда  не  носили  оружие
открыто.  Только  некоторые  иностранные  агенты  носили
форму,  обязательно  прикрывая  ее  гражданской  одеждой,
которую  в  момент  взятия  в  плен  они  обычно  сбрасывали.
 Жертвами  партизан  пали  тысячи  немецких  солдат,  не¬
мецких  и  французских  полицейских  и  французов,  друже¬
ственно  настроенных  по  отношению  к  Германии.  Они  со¬
вершили  тысячи  нападений  на  железные  дороги  и  мосты,
уничтожили  большое  количество  военных  материалов,
предназначавшихся  для  германских  вооруженных  сил,  а
также  произвели  много  налетов  на  французские  военные
заводы.  Действия  иностранных  агентов  сводились  главным
образом  к  актам  саботажа.  Оружие  и  взрывчатые  вещества
партизаны  брали  из  скрытых  от  немцев  запасов  бывшей
французской  армии.  В  большом  количестве  получали  они
его  от  союзников  по  воздуху.  Благодаря  тому  что  немецким
органам  безопасности  удалось  захватить  несколько  пар¬
тизанских  радиостанций,  в  большом  количестве  разбро¬
санных  по  стране  и  служивших  для  связи  с  иностранными
руководящими  органами,  и  включиться  в  партизанскую
радиосеть,  большая  часть  сбрасываемого  с  воздуха  оружия
перехватывалась  немецкими  войсками,  а  многочисленные
группы  агентов  уничтожались.
 Движение  Сопротивления  постепенно  распалось  на  две
большие  группы,  расколотые  внутри  борьбой  за  власть  и
нередко  даже  воевавшие  между  собой.  Это  были  основан¬
ная  националистами  Organisation  Resistance  de  ГАгшёе  и
руководимое  преимущественно  коммунистами  движение
Mouvements  Unis  de  Resistance,  из  которой  затем  возникли

Franctireurs,  Travailleurs  et  Partisans1.  В  момент  высадки  де¬
санта  союзников  в  Нормандии  обе  эти  партизанские  груп¬
пы  были  объединены  в  одну  организацию  Forces  Fran3aises
de  l’lnterieure2  под  руководством  генерала  Кёнига3.  С  этого
времени  они  уже  должны  были  носить  форму  и  нарукавные
повязки,  как  регулярные  войска.  15  июля  1944  года  союз¬
ники  объявили  по  лондонскому  радио,  что  членам  этой  ор¬
ганизации  отныне  надлежит  подчиняться  нормам  между¬
народного  права  о  комбатантах.
 Главнокомандующий  немецких  войск  на  Западе4  24  ию¬
ля  1944  года  отказался  признать  это  заявление,  ссылаясь
на  заключенное  в  1940  году  перемирие  с  Францией,  запре¬
щавшее  любому  французу  вести  вооруженную  борьбу  про¬
тив  Германии  и  ставившее  этих  борцов  на  положение  воль¬
ных  стрелков5.
 Но  под  влиянием  изменившейся  военной  обстанов¬
ки  командующий  войсками  на  Западе  признал  законность
партизанских  групп  при  том  условии,  «что  они  будут  све¬
дены  в  подразделения  и  части,  станут  действовать  совмест¬
но  с  войсками  противника  на  фронте  и  будут  носить  знаки
различия  в  виде  нарукавной  повязки  и  т.  д.».
 1 	Organisation  Resistance  de  ГАгшёе  —  Армейская  организация  Сопро¬
тивления;  Mouvements  Unis  de  Resistance  —  Объединенное  движение  Со¬
противления;  Franctireurs,  Travailleurs  et  Partisans  —  Отряды  вольных  стрел¬
ков  и  партизан.  —  Прим.  науч.  ред.
 2 	Forces  Francaises  de  FIntreieure  —  Внутренние  французские  войска.  —
Прим.  науч.  ред.
 3 	Мари  Жозеф  Кёниг  (10.10.1898—02.09.1970)  в  1940  году  эвакуи¬
ровался  с  британской  армией  из  Дюнкерка  в  Англию,  где  присоединился
к  Шарлю  де  Голлю.  В  1943—1944  годах  —  заместитель  начальника  Геншта¬
ба  французских  войск,  сражающихся  на  стороне  союзников.  В  1944  году
французский  офицер  связи  при  Верховной  штаб-квартире  экспедицион¬
ных  сил  союзников,  а  затем  командующий  Внутренними  французскими
войсками.  С  апреля  1944  года  —  главнокомандующий  войск  «Свободной
Франции»  в  Великобритании.  Посмертно  в  1984  году  произведен  в  Мар¬
шалы  Франции.  —  Прим.  науч.  ред.
 4 	Имеется  в  виду  генерал-фельдмаршал  Ганс  Гюнтер  фон  Клюге.  Од¬
нако  на  этот  момент  он  являлся  не  «главнокомандующим  на  Западе»,  а  ко¬
мандующим  на  Западе  и  командующим  группой  армий  «Д».  —  Прим.  науч.
ред.
 5 	То  есть  они  не  являлись  комбатантами,  на  них  не  распространялись
действия  Женевской  конвенции  о  военнопленных.  —  Прим.  науч.  ред.
 360

ПАРТИЗАНСКАЯ  ВОЙНА  В  ИТАЛИИ
 Еще  до  выхода  Италии  из  союза  с  Германией  в  кругах,
близких  к  маршалу  Бадольо1,  были  проведены  некоторые
серьезные  мероприятия  для  организации  партизанской
борьбы.  Вскоре  после  того,  как  Италия  8  сентября  1943  года
вышла  из  состава  стран  «оси»  и  новый  глава  правительства
Бадольо  призвал  народ  к  партизанской  борьбе,  в  отдельных
районах  страны  развернулось  партизанское  движение.
 Основой  партизанских  отрядов  были  итальянские  сол¬
даты,  дезертировавшие  в  горы  или  бежавшие  из  плена.
Впоследствии  к  ним  присоединилось  большое  количество
мужчин  и  женщин  из  гражданского  населения.  Вначале
руководство  партизан  имело  тенденцию  к  объединению
местных  отрядов  в  очень  непрочные  по  своей  структуре
«бригады».  Более  четкая  организация  сложилась  лишь  в
последние  годы  войны.  Главное  командование  партизан
находилось  в  Ставке  союзников  в  Италии.  К  более  круп¬
ным  соединениям  партизан  прикомандировывались  союз¬
ные  офицеры  связи.
 Партизаны  обеспечивали  себя  продовольствием  и  одеж¬
дой,  конфискуя  их  у  населения.  Позднее  предметы  снаб¬
жения  доставлялись  им  союзниками  по  воздуху,  а  также  на
подводных  лодках,  подходивших  к  неохраняемым  участкам
побережья.  В  противоположность  партизанам  на  Балканах
продовольствием  они  были  обеспечены  в  достаточной  ме¬
ре.  Не  испытывали  они  недостатка  и  в  оружии,  боеприпа¬
сах  и  взрывчатых  веществах.
 Вначале  деятельность  итальянских  партизан  не  была
эффективной,  но  весной  1944  года  она  приобрела  большое
значение,  и  особенно  в  Тоскане.  Следуя  новому  призыву
Бадольо,  сделанному  им  совместно  с  английским  фель¬
 1 	Маршал  Италии  Пьетро  Бадольо  маркиз  Саботино  и  герцог
Аддис-Абебский  (28.09.1871  —  31.10Л956)  был  в  1936—1940  годах  вице-
королем  Эфиопии,  но  в  декабре  1940  года  был  уволен  в  отставку.  Один  из
главных  инициаторов  свержения  режима  Б.  Муссолини.  После  успеха  пе¬
реворота  назначен  главой  правительства.  8  сентября  1943  года  Италия  офи¬
циально  вышла  из  войны,  13  октября  объявила  войну  Германии.  9  июня
1944  года  вышел  в  отставку.  —  Прим.  науч.  ред.
 361

дмаршалом  Александером1,  партизаны  довели  общую  чис¬
ленность  своих  отрядов  летом  1944  года  примерно  до  100
тысяч  человек.  Резкое  увеличение  численности  не  могло
не  повлиять  на  эффективность  боевых  действий  партизан.
Однако  почему-то  зимой  количество  партизанских  нале¬
тов  резко  сократилось.  Зато  весной  1945  года  партизаны
насчитывали  в  своих  рядах  уже  около  четверти  миллиона
человек.  Теперь  они  перешли  к  решению  задач,  имевших
весьма  большое  практическое  значение.  Воспрепятство¬
вать  их  действиям  можно  было  только  путем  решительных
мероприятий  военного  и  политического  характера.
 Итальянские  партизаны  воевали  особенно  коварно  и
применяли  самые  бессовестные  методы.  Ни  на  одном  дру¬
гом  театре  военных  действий  не  было,  например,  случаев
отравления  воды  в  колодцах.  А  между  тем  у  населения  стра¬
ны  партизаны  везде  встречали  значительную  поддержку.
 Как  и  повсюду,  немецкое  командование  вынуждено  бы¬
ло  прибегнуть  к  обычным  в  таких  случаях  контрмерам;  это
объясняется  сущностью  партизанской  борьбы  и  борьбы
войск  за  свое  существование  в  особенно  тяжелых  услови¬
ях.  Борьбу  с  партизанами  в  непосредственной  близости  от
фронта,  а  также  на  последних  участках  обороны  побережья
должны  были  вести  полевые  армии,  а  в  остальных  случа¬
ях  эта  задача  возлагалась  на  высших  руководителей  СС  и
полиции2.  Согласно  нормам  Гаагской  конвенции  ведения
сухопутной  войны,  итальянские  партизаны  были  также  по¬
ставлены  вне  закона.
 1 	Британский  фельдмаршал  Гарольд  Александер  1-й  граф  Алек¬
сандер  Тунисский  (с  1952  года),  1-й  виконт  Тунисский  и  Эрригэлский  (с
 1946 	года),  1-й  барон  Ридё  Оттавский  и  Касл-Дерг(  10.12.1891—16.06.1969)
после  конференции  в  Касабланке  19  февраля  1943  года  назначен  заме¬
стителем  генерала  Эйзенхауэра  и  главнокомандующим  сухопутных  войск
союзников  в  Северной  Африке.  В  июле  1943  года  —январе  1944  года  ру¬
ководил  действиями  15-й  группы  армий  на  Сицилии  и  в  Южной  Италии.
С  марта  1944  года  —  главнокомандующий  войск  союзников  в  Италии.  —
Прим.  науч.  ред.
 2 	В  сентябре  1943  года  был  создан  пост  Верховного  руководителя  СС
и  полиции  в  Италии  (Hdchste  SS  und  Polizeifuhrer  Italien),  на  который  был
назначен  обергруппенфюрер  СС  и  генерал  войск  СС  Карл  Вольф.  Непо¬
средственно  ему  были  подчинены  высшие  руководители  СС  и  полиции
Боцена,  Центральной  Италии  —  Вероны,  Верхней  Италии  —  Центр  и
Верхней  Италии  —  Запад.  —  Прим.  науч.  ред.
 362

*  *  *
 Сказать  что-либо  окончательно  сформулированное
 о 	сущности  современной  партизанской  войны  пока  еще
нельзя.  Этот  вопрос  находится  в  историческом  развитии
и  имеет  свою  собственную  закономерность  независимо  от
того,  сожалеем  мы  об  этом  или  нет.  Несомненным  явля¬
ется  то,  что  партизаны  никогда  не  будут  придерживаться
норм  международного  права,  потому  что  это  противоречит
существу  современной  партизанской  борьбы.  Поэтому  со¬
вершенно  необходимо  обеспечить  солдату  более  широкие
полномочия  и  не  ограничивать  их,  как  это  предусматрива¬
ет  4-я  Женевская  конвенция  от  1949  года.  Однако  и  таким
путем  нельзя  найти  удовлетворительного  решения  этого
вопроса.
 Даже  если  нам  и  удастся  достичь  каких-то  определен¬
ных  результатов,  исследуя  этот  вопрос,  все  равно  придется
сделать  еще  очень  многое,  для  того  чтобы  внести  наконец
полную  ясность  в  правовые  нормы  партизанской  войны  в
международном  масштабе.  Неясность  здесь  может  толь¬
ко  увеличить  путаницу.  При  этом  следует  помнить  прежде
всего  одно:  неясность  в  правовом  отношении  этого,  хотя
и  достойного  сожаления,  но  совершенно  неизбежного  но¬
вого  вида  народной  борьбы  особенно  сильно  увеличивает
страдания  мирного  населения.  Население  в  случае  войны
будет  сдавлено  двумя  враждующими  группами:  партизана¬
ми,  с  одной  стороны,  и  регулярными  войсками  —  с  другой.
Мы  все  окажемся  в  положении  страуса,  ищущего  спасения
у  себя  под  крылом,  если  сообща  не  предпримем  самых  се¬
рьезных  мер  к  ограничению  форм  партизанской  войны,
причем  не  на  основе  какой-то  отвлеченной  теории,  а  на
конкретном  опыте  прошедшей  войны.
 Литература
 Bolhuis  J.J.  Onderdruking  en  verzet.  Nederland  in  oorlogstjd.  Bd.  1—3.
Amsterdam,  1948—1952.
 Fjord  F.  Nonvegens  totaler  Kriegseinsatz.  Zurich,  1944.
 363

Michel  H.  Histoire  de  la  Resistance  1940—1944.  Presses  Universitaires  de
France,  1950.
 Rendulic  L.  Gekampf,  gesiegt,  geschlagen.  VNfelsermuhe,  \bwinckel,
Heidelberg,  1952.
 Strobel  G.W.  Die  polnische  Widerstandsbewegung  seit  1939  //  Zeitrschrift
«Osteuropa».  1952.  H.  3.
 Abetz  O.  Das  offene  Problem.  Koln.

Приложение
4-Я  ГААГСКАЯ  КОНВЕНЦИЯ  О  ЗАКОНАХ
И  ОБЫЧАЯХ  ВОЙНЫ
 Одним  из  важнейших  документов,  на  который  ссылает¬
ся  Рендулич  в  своей  статье  «Партизанская  война»  (а  также
и  другие  авторы,  обсуждающие  вопрос  о  партизанской  вой¬
не  и  вообще  о  законах  войны),  является  4-я  Гаагская  кон¬
венция.  Учитывая,  что  большинство  читателей  (а  в  ряде
случаев  и  авторов)  о  ней  только  слышали,  но  не  читали,  мы
сочли  возможным  поместить  ее  в  приложении  к  этой  кни¬
ге.  Эта  конвенция  была  подписана  в  Гааге  18  октября
1907  года.
 ПЕРЕЧЕНЬ  ДОЮВАРИВАЮЩИХСЯ  СТОРОН:
 Принимая  во  внимание,  что  наряду  с  изысканием
средств  к  сохранению  мира  и  предупреждению  вооружен¬
ных  столкновений  между  народами  надлежит  равным  об¬
разом  иметь  в  виду  и  тот  случай,  когда  придется  прибегнуть
к  оружию  в  силу  событий,  устранение  которых  при  всем
старании  оказалось  бы  невозможным;
 желая  и  в  этом  крайнем  случае  служить  делу  человеко¬
любия  и  сообразоваться  с  постоянно  развивающимися  тре¬
бованиями  цивилизации;
 признавая,  что  для  сего  надлежит  подвергнуть  пере¬
смотру  общие  законы  и  обычаи  войны  как  в  целях  более
точного  их  определения,  так  и  для  того,  чтобы  ввести  в  них
известные  ограничения,  которые,  насколько  возможно,
смягчили  бы  их  суровость;
 признали  необходимым  восполнить  и  по  некоторым
пунктам  сделать  более  точными  труды  Первой  Конферен¬
ции  Мира,  которая,  одушевляясь  по  примеру  Брюссель¬
ской  Конференции  1874  года  этими  началами  мудрой  и  ве¬
ликодушной  предусмотрительности,  приняла  постановле¬
 365

ния,  имеющие  предметом  определить  и  установить  обычаи
сухопутной  войны.
 Постановления  эти,  внушенные  желанием  уменьшить
бедствия  войны,  насколько  позволят  военные  требования,
предназначаются,  согласно  видам  Высоких  Договариваю¬
щихся  Сторон,  служить  общим  руководством  для  поведе¬
ния  воюющих  в  их  отношениях  друг  к  другу  и  к  населе¬
нию.
 В  настоящее  время  оказалось,  однако,  невозможным
прийти  к  соглашению  относительно  постановлений,  кото¬
рые  обнимали  бы  все  возникающие  на  деле  случаи.
 С  другой  стороны,  в  намерения  Высоких  Договариваю¬
щихся  Держав  не  могло  входить,  чтобы  непредвиденные
случаи,  за  отсутствием  письменных  постановлений,  были
предоставлены  на  произвольное  усмотрение  военнона¬
чальствующих.
 Впредь  до  того  времени,  когда  представится  возмож¬
ность  издать  более  полный  свод  законов  войны,  Высокие
Договаривающиеся  Стороны  считают  уместным  засвиде¬
тельствовать,  что  в  случаях,  не  предусмотренных  приняты¬
ми  ими  постановлениями,  население  и  воюющие  остаются
под  охраною  и  действием  начал  международного  права,
поскольку  они  вытекают  из  установившихся  между  обра¬
зованными  народами  обычаев,  из  законов  человечности  и
требований  общественного  сознания.
 Они  объявляют,  что  именно  в  таком  смысле  должны
быть  понимаемы,  в  частности,  статьи  1  и  2  принятого  ими
Положения.  Высокие  Договаривающиеся  Стороны,  желая
заключить  для  сего  Конвенцию,  назначили  своими  упол¬
номоченными:
 (перечень  уполномоченных),
 каковые  по  представлении  своих  полномочий,  при¬
знанных  составленными  в  надлежащей  и  законной  форме,
согласились  о  нижеследующем.
 Статья  1
 Договаривающиеся  Державы  дадут  своим  сухопутным
войскам  наказ,  согласный  с  приложенным  к  настоящей
 366

Конвенции  Положением  о  законах  и  обычаях  сухопутной
войны.
 Статья  2
 Постановления  упомянутого  в  статье  1  Положения,  а
равно  настоящей  Конвенции  обязательны  лишь  для  Дого¬
варивающихся  Держав  и  только  в  случае,  если  все  воюю¬
щие  участвуют  в  Конвенции.
 Статья  3
 Воюющая  Сторона,  которая  нарушит  постановления
сказанного  Положения,  должна  будет  возместить  убытки,
если  к  тому  есть  основание.  Она  будет  ответственна  за  все
действия,  совершенные  лицами,  входящими  в  состав  ее  во¬
енных  сил.
 Статья  4
 Настоящая  Конвенция,  надлежащим  образом  ратифи¬
цированная,  заменит  в  отношениях  между  Договариваю¬
щимися  Державами  Конвенцию  29  июля  1899  года  о  зако¬
нах  и  обычаях  сухопутной  войны.
 Конвенция  1899  года  остается  в  силе  в  отношениях  меж¬
ду  Державами,  которые  ее  подписали  и  которые  не  ратифи¬
цируют  равным  образом  и  настоящей  Конвенции.
 Статья  5
 Настоящая  Конвенция  будет  ратифицирована  в  воз¬
можно  скором  времени.
 Ратификации  будут  сданы  на  хранение  в  Гаагу.  О  первой
сдаче  на  хранение  ратификаций  составляется  протокол,
подписываемый  Представителями  Держав,  которые  в  этом
участвуют,  и  Нидерландским  Министром  Иностранных
Дел.
 Последующие  сдачи  на  хранение  ратификаций  совер¬
шаются  посредством  письменных  оповещений,  направля¬
емых  Нидерландскому  Правительству  и  сопровождаемых
актами  ратификации.
 Засвидетельствованная  копия  с  протокола  о  первой  сда¬
че  на  хранение  ратификаций  с  оповещений,  упомянутых  в
 367

предшествующей  части  статьи,  а  равно  с  актов  ратифика¬
ций  немедленно  передается  при  посредстве  Нидерландско¬
го  Министра  Иностранных  Дел  и  дипломатическим  путем
Державам,  приглашенным  на  Вторую  Конференцию  Мира,
а  равно  другим  Державам,  присоединившимся  к  Конвен¬
ции.  В  случаях,  указанных  в  предшествующей  части  статьи,
сказанное  Правительство  сообщает  им  в  то  же  время  день,
в  который  оно  получило  оповещение.
 Статья  6
 Державам,  настоящую  Конвенцию  не  подписавшим,
предоставляется  право  присоединиться  к  ней.
 Держава,  которая  желает  присоединиться,  письменно
извещает  о  своем  намерении  Нидерландское  Правитель¬
ство,  передавая  ему  акт  присоединения,  который  будет  хра¬
ниться  в  архиве  сказанного  Правительства.
 Это  Правительство  немедленно  передает  всем  другим
Державам,  приглашенным  на  Вторую  Конференцию  Ми¬
ра,  засвидетельствованную  копию  оповещения,  а  равно
акта  присоединения,  указывая  день,  когда  оно  получило
оповещение.
 Статья  7
 Настоящая  Конвенция  вступит  в  силу  в  отношении
Держав,  участвовавших  в  первой  сдаче  на  хранение  ра¬
тификации,  шестьдесят  дней  спустя  после  дня  протокола
этой  сдачи,  а  в  отношении  Держав,  которые  ратифицируют
позднее  или  присоединятся,  шестьдесят  дней  после  того,
как  оповещение  о  их  ратификации  или  о  их  присоедине¬
нии  будет  получено  Нидерландским  Правительством.
 Статья  8
 В  случае  если  бы  одна  из  Договаривающихся  Держав  по¬
желала  отказаться  от  настоящей  Конвенции,  об  этом  отка¬
зе  письменно  оповещается  Нидерландское  Правительство,
которое  немедленно  сообщает  засвидетельствованную  ко¬
пию  оповещения  всем  другим  Державам,  уведомляя  их  о
дне,  когда  оно  его  получило.
 Этот  отказ  будет  действительным  лишь  в  отношении
Державы,  сделавшей  о  нем  оповещение,  и  лишь  год  спустя
 368

после  того,  как  оповещение  было  получено  Нидерланд¬
ским  Правительством.
 Статья  9
 Список,  составляемый  в  Нидерландском  Министерстве
Иностранных  Дел,  будет  заключать  указание  дня  сдачи  на
хранение  ратификации,  произведенной  согласно  статье  5,
части  3  и  4,  а  равно  дней,  в  которые  будут  получены  опо¬
вещения  о  присоединении  (статья  6,  часть  2)  и  об  отказе
(статья  8,  часть  1).
 Каждая  Договаривающаяся  Держава  может  знакомить¬
ся  с  этим  списком  и  просить  о  выдаче  засвидетельствован¬
ных  копий.
 В  удостоверение  сего  уполномоченные  подписали  на¬
стоящую  Конвенцию.
 Учинено  в  Гааге  восемнадцатого  октября  тысяча  де¬
вятьсот  седьмого  года  в  одном  экземпляре,  который  будет
храниться  в  архиве  Нидерландского  Правительства  и  за¬
свидетельствованные  копии  коего  будут  сообщены  дипло¬
матическим  путем  Державам,  приглашенным  на  Вторую
Конференцию  Мира.
 ПОЛОЖЕНИЕ  О  ЗАКОНАХ  И  ОБЫЧАЯХ  СУХОПУТНОЙ  ВОЙНЫ
Отдел  I.  О  воюющих
 Глава  I.  О  ТОМ,  КТО  ПРИЗНАЕТСЯ  ВОЮЮЩИМ
 Статья  1
 Военные  законы,  права  и  обязанности  применяются  не
только  к  армии,  но  также  к  ополчению  и  добровольческим
отрядам,  если  они  удовлетворяют  всем  нижеследующим
условиям:
 1 	)  имеют  во  главе  лицо,  ответственное  за  своих  подчи¬
ненных;
 2) 	имеют  определенный  и  явственно  видимый  издали
отличительный  знак;
 3) 	открыто  носят  оружие  и
 369

4) 	соблюдают  в  своих  действиях  законы  и  обычаи  войны.
Ополчение  или  добровольческие  отряды  в  тех  странах,  где
они  составляют  армию  или  входят  в  ее  состав,  понимаются
под  наименованием  армии.
 Статья  2
 Население  незанятой  территории,  которое  при  прибли¬
жении  неприятеля  добровольно  возьмется  за  оружие  для
борьбы  с  вторгающимися  войсками  и  которое  не  имело
времени  устроиться,  согласно  статье  1  будет  признаваться
в  качестве  воюющего,  если  будет  открыто  носить  оружие  и
будет  соблюдать  законы  и  обычаи  войны.
 Статья  3
 Вооруженные  силы  воюющих  сторон  могут  состоять
из  сражающихся  и  не  сражающихся.  В  случае  захвата  не¬
приятелем  как  те,  так  и  другие  пользуются  правами  воен¬
нопленных.
 Глава  II.  О  ВОЕННОПЛЕННЫХ
 Статья  4
 Военнопленные  находятся  во  власти  неприятельского
Правительства,  а  не  отдельных  лиц  или  отрядов,  взявших
их  в  плен.  С  ними  надлежит  обращаться  человеколюбиво.
Все,  что  принадлежит  им  лично,  за  исключением  оружия,
лошадей  и  военных  бумаг,  остается  их  собственностью.
 Статья  5
 Военнопленные  могут  быть  подвергнуты  водворению
в  городе,  крепости,  лагере  или  каком-либо  другом  месте  с
обязательством  не  удаляться  за  известные  определенные
границы;  но  собственно  заключение  может  быть  примене¬
но  к  ним  лишь  как  необходимая  мера  безопасности  и  ис¬
ключительно  пока  существуют  обстоятельства,  вызываю¬
щие  эту  меру.
 Статья  6
 Государство  может  привлекать  военнопленных  к  рабо¬
там  сообразно  с  их  чином  и  способностями,  за  исключе¬
нием  офицеров.  Работы  эти  не  должны  быть  слишком  об¬
 370

ременительными  и  не  должны  иметь  никакого  отношения
к  военным  действиям.
 Военнопленным  может  быть  разрешено  работать  на  го¬
сударственные  установления,  за  счет  частных  лиц  или  лич¬
но  от  себя.
 Работы,  производимые  для  Государства,  оплачиваются
по  расчету  цен,  существующему  для  чинов  местной  армии,
за  исполнение  тех  же  работ,  а  если  такого  расчета  нет,  то  по
ценам,  соответственным  произведенным  работам.
 Если  работы  производятся  на  государственные  установ¬
ления  или  за  счет  частных  лиц,  то  условия  их  определяются
по  соглашению  с  военной  властью.
 Заработок  пленных  назначается  на  улучшение  их  поло¬
жения,  а  остаток  выдается  им  при  освобождении,  за  выче¬
том  расходов  по  их  содержанию.
 Статья  7
 Содержание  военнопленных  возлагается  на  Правитель¬
ство,  во  власти  которого  они  находятся.
 Если  между  воюющими  не  заключено  особого  соглаше¬
ния,  то  военнопленные  пользуются  такой  же  пищей,  поме¬
щением  и  одеждой,  как  войска  Правительства,  взявшего  их
в  плен.
 Статья  8
 Военнопленные  подчиняются  законам,  уставам  и  распо¬
ряжениям,  действующим  в  армии  Государства,  во  власти  ко¬
его  они  находятся.  Всякое  неповиновение  с  их  стороны  дает
право  на  применение  к  ним  необходимых  мер  строгости.
 Лица,  бежавшие  из  плена  и  задержанные  ранее,  чем
успеют  присоединиться  к  своей  армии,  или  ранее,  чем  по¬
кинут  территорию,  занятую  армией,  взявшей  их  в  плен,
подлежат  дисциплинарным  взысканиям.
 Военнопленные,  удачно  совершившие  побег  и  вновь
взятые  в  плен,  не  подлежат  никакому  взысканию  за  свой
прежний  побег.
 Статья  9
 Каждый  военнопленный  обязан  на  поставленный  ему
вопрос  объявить  свое  настоящее  имя  и  чин,  и  в  случае  на¬
 371

рушения  этого  правила  он  подвергается  ограничению  тех
преимуществ,  которые  предоставлены  военнопленным  его
разряда.
 Статья  10
 Военнопленные  могут  быть  освобождаемы  на  честное
слово,  если  это  разрешается  законами  их  страны,  и  в  таком
случае  обязаны  с  ручательством  личною  своей  честью  до¬
бросовестно  исполнить  принятые  ими  на  себя  обязатель¬
ства  как  в  отношении  собственного  Правительства,  так  и
Правительства,  взявшего  их  в  плен.
 В  этом  случае  их  собственное  Правительство  обязывает¬
ся  ни  требовать,  ни  принимать  от  них  никаких  услуг,  про¬
тивных  данному  ими  слову.
 Статья  11
 Военнопленный  не  может  быть  принуждаем  к  освобож¬
дению  на  честное  слово;  равно  и  неприятельское  Прави¬
тельство  не  обязано  давать  согласие  на  просьбу  пленного
об  освобождении  его  на  честное  слово.
 Статья  12
 Каждый  военнопленный,  отпущенный  на  честное  слово
и  затем  вновь  взятый  в  действиях  с  оружием  в  руках  против
того  Правительства,  перед  коим  он  обязался  честью,  или
против  союзников  последнего,  теряет  права,  предостав¬
ленные  военнопленным,  и  может  быть  предан  суду.
 Статья  13
 Лица,  сопровождающие  армию,  но  не  принадлежащие
собственно  к  ее  составу,  как-то:  газетные  корреспонденты
и  репортеры,  маркитанты,  поставщики,  в  том  случае,  ког¬
да  будут  захвачены  неприятелем  и  когда  последний  сочтет
полезным  задержать  их,  пользуются  правами  военноплен¬
ных,  если  только  имеют  удостоверение  от  военной  власти
той  армии,  которую  они  сопровождали.
 Статья  14
 С  открытием  военных  действий  в  каждом  из  воюющих
Государств,  а  также  и  в  нейтральных  Государствах  в  том
 372

случае,  если  они  приняли  на  свою  территорию  воюющих,
учреждается  справочное  бюро  о  военнопленных.  Бюро  это,
имеющее  назначением  давать  ответы  на  все  запросы,  ка¬
сающиеся  военнопленных,  получает  от  различных  подле¬
жащих  учреждений  все  сведения  относительно  водворения
и  перемещения,  освобождения  на  честное  слово,  обмена,
побегов,  поступления  в  госпиталь,  смерти,  а  равно  другие
сведения,  требуемые  для  составления  и  своевременного
исправления  именной  карточки  о  каждом  военнопленном.
Бюро  обязано  заносить  на  нее  номер,  имя  и  фамилию,  воз¬
раст,  место  происхождения,  чин,  войсковую  часть,  день  и
место  взятия  в  плен,  водворения,  получения  ран  и  смерти,
а  равно  все  особые  замечания.  Именная  карточка  переда¬
ется  Правительству  другого  воюющего  после  заключения
мира.
 Справочное  бюро  обязано  равным  образом  собирать
и  хранить  в  одном  месте,  а  также  пересылать  по  принад¬
лежности  все  вещи,  служащие  для  личного  пользования,
ценности,  письма  и  проч.,  которые  будут  найдены  на  по¬
ле  битвы  или  останутся  после  пленных,  освобожденных  на
честное  слово,  обмененных,  бежавших  или  умерших  в  го¬
спиталях  и  полевых  лазаретах.
 Статья  15
 Общества  для  оказания  помощи  военнопленным,  над¬
лежаще  учрежденные  по  законам  их  страны  и  имеющие  за¬
дачей  быть  посредниками  в  делах  благотворения,  а  также  и
их  законно  уполномоченные  агенты  для  наиболее  успеш¬
ного  выполнения  своей  человеколюбивой  деятельности
будут  пользоваться  всеми  облегчениями  со  стороны  воюю¬
щих  в  пределах,  обусловленных  военными  требованиями
и  административными  порядками.  Уполномоченные  этих
обществ  допускаются  для  раздачи  пособий  в  места  водво¬
рения  пленных,  равно  как  и  на  пункты  остановок  военно¬
пленных,  возвращаемых  на  родину,  под  условием  предъяв¬
ления  именного  разрешения,  выданного  военною  властью,
и  дачи  письменного  обязательства  подчиняться  всем  ее
распоряжениям,  касающимся  порядка  и  безопасности.
 373

Статья  16
 Справочные  бюро  освобождаются  от  уплаты  весового
сбора.  Письма,  переводы,  денежные  суммы,  равно  как  и
почтовые  посылки,  адресуемые  военнопленным  или  ими
отправляемые,  освобождаются  от  всех  почтовых  сборов  как
в  странах  отправления  и  назначения,  так  и  в  промежуточ¬
ных  странах.
 Пожертвования  и  вспомоществование  вещами,  посы¬
лаемые  для  военнопленных,  освобождаются  от  всех  тамо¬
женных  и  других  сборов,  равно  как  от  провозной  платы  по
железным  дорогам,  состоящим  в  казенном  управлении.
 Статья  17
 Военнопленные  офицеры  получают  оклад,  на  который
имеют  право  офицеры  того  же  ранга  страны,  где  они  задер¬
жаны,  под  условием  возмещения  такового  расхода  их  Пра¬
вительством.
 Статья  18
 Военнопленным  предоставляется  полная  свобода  от¬
правления  религиозных  обрядов,  не  исключая  и  присут¬
ствия  на  церковных,  по  их  обрядам,  богослужениях,  под
единственным  условием  соблюдения  предписанных  воен¬
ною  властью  мер  порядка  и  безопасности.
 Статья  19
 Духовные  завещания  военнопленных  принимаются  на
хранение  и  составляются  на  тех  же  основаниях,  как  и  за¬
вещания  военнослужащих  местной  армии.
 Те  же  правила  соблюдаются  относительно  свидетельств
о  смерти,  равно  как  и  относительно  погребения  военно¬
пленных,  причем  принимаются  во  внимание  их  чин  и  зва¬
ние.
 Статья  20
 По  заключении  мира  отсылка  военнопленных  на  роди¬
ну  должна  быть  произведена  в  возможно  близкий  срок.
 374

Глава  III.  О  БОЛЬНЫХ  И  РАНЕНЫХ
 Статья  21
 Обязанности  воюющих  Сторон,  относящиеся  к  уходу  за
больными  и  ранеными,  определяются  Женевскою  конвен-
циею.
 Отдел  II.  О  военных  действиях
 Глава  I.  О  СРЕДСТВАХ  НАНЕСЕНИЯ  ВРЕДА
 НЕПРИЯТЕЛЮ,  ОБ  ОСАДАХ
 И  БОМБАРДИРОВКАХ
 Статья  22
 Воюющие  не  пользуются  неограниченным  правом  в  вы¬
боре  средств  нанесения  вреда  неприятелю.
 Статья  23
 Кроме  ограничений,  установленных  особыми  соглаше¬
ниями,  воспрещается:
 а) 	употреблять  яд  или  отравленное  оружие;
 б) 	предательски  убивать  или  ранить  лиц,  принадлежа¬
щих  к  населению  или  войскам  неприятеля;
 в) 	убивать  или  ранить  неприятеля,  который,  положив
оружие  или  не  имея  более  средств  защищаться,  безусловно
сдался;
 г) 	объявлять,  что  никому  не  будет  дано  пощады;
 д) 	употреблять  оружие,  снаряды  или  вещества,  способ¬
ные  причинять  излишние  страдания;
 е) 	незаконно  пользоваться  парламентерским  или  наци¬
ональным  флагом,  военными  знаками  и  форменной  одеж¬
дой  неприятеля,  равно  как  и  отличительными  знаками,
установленными  Женевскою  конвенциею;
 ж) 	истреблять  или  захватывать  неприятельскую  соб¬
ственность,  кроме  случаев,  когда  подобное  истребление
или  захват  настоятельно  вызывается  военною  необходимо¬
стью;
 375

з) 	объявлять  потерявшими  силу,  приостановленными
или  лишенными  судебной  защиты  права  и  требования  под¬
данных  противной  стороны.
 Равным  образом  воюющему  запрещено  принуждать
подданных  противной  стороны  принимать  участие  в  во¬
енных  действиях,  направленных  против  их  страны,  даже  в
том  случае,  если  они  были  на  его  службе  до  начала  войны.
 Статья  24
 Военные  хитрости  и  употребления  способов,  необхо¬
димых  к  получению  сведений  о  неприятеле  и  о  местности,
признаются  дозволенными.
 Статья  25
 Воспрещается  атаковать  или  бомбардировать  каким  бы
то  ни  было  способом  незащищенные  города,  селения,  жи¬
лища  или  строения.
 Статья  26
 Начальник  нападающих  войск  ранее,  чем  приступить
к  бомбардированию,  за  исключением  случаев  атаки  от¬
крытою  силою,  должен  сделать  все  от  него  зависящее  для
предупреждения  о  сем  властей.
 Статья  27
 При  осадах  и  бомбардировках  должны  быть  приняты  все
необходимые  меры  к  тому,  чтобы  щадить,  насколько  воз¬
можно,  храмы,  здания,  служащие  целям  науки,  искусств  и
благотворительности,  исторические  памятники,  госпитали
и  места,  где  собраны  больные  и  раненые,  под  условием,
чтобы  таковые  здания  и  места  не  служили  одновременно
военным  целям.
 Осаждаемые  обязаны  обозначить  эти  здания  и  ме¬
ста  особыми  видимыми  знаками,  о  которых  осаждающие
должны  быть  заранее  поставлены  в  известность.
 Статья  28
 Воспрещается  отдавать  на  разграбление  город  или  мест¬
ность,  даже  взятые  приступом.
 376

Глава  II.  О  ЛАЗУТЧИКАХ
 Статья  29
 Лазутчиком  может  быть  признаваемо  только  такое  лицо,
которое,  действуя  тайным  образом  или  подложными  пред¬
логами,  собирает  или  старается  собрать  сведения  в  районе
действий  одного  из  воюющих  с  намерением  сообщить  та¬
ковые  противной  стороне.
 Так,  не  считаются  лазутчиками  военные  чины,  которые
в  форме  проникнут  для  собирания  сведений  в  район  дей¬
ствия  неприятельской  армии.  Равно  не  считаются  лазут¬
чиками  те  военного  и  не  военного  звания  лица,  открыто
исполняющие  свои  обязанности,  которым  поручена  пере¬
дача  депеш  по  назначению  в  их  собственную  либо  в  непри¬
ятельскую  армию.  К  этому  же  разряду  принадлежат  и  лица,
посылаемые  на  воздушных  шарах  для  передачи  депеш  или
вообще  для  поддержания  сообщений  между  различными
частями  армии  или  территории.
 Статья  30
 Лазутчик,  пойманный  на  месте,  не  может  быть  наказан
без  предварительного  суда.
 Статья  31
 Лазутчик,  возвратившийся  в  свою  армию  и  впослед¬
ствии  взятый  неприятелем,  признается  военнопленным
и  не  подлежит  никакой  ответственности  за  прежние  свои
действия  как  лазутчик.
 Глава  III.  О  ПАРЛАМЕНТЕРАХ
 Статья  32
 Парламентером  считается  лицо,  уполномоченное  одной
из  воюющих  Сторон  вступить  в  переговоры  с  другою  и  яв¬
ляющееся  с  белым  флагом.  Как  сам  парламентер,  так  и  со¬
провождающие  его  трубач,  горнист  или  барабанщик,  лицо,
несущее  флаг,  и  переводчик  пользуются  правом  неприкос¬
новенности.
 377

Статья  33
 Начальник  войск,  к  которому  послан  парламентер,  не
обязан  принять  его  при  всяких  обстоятельствах.
 Он  может  принять  все  необходимые  меры,  дабы  воспре¬
пятствовать  парламентеру  воспользоваться  возложенным
на  него  поручением  для  собирания  сведений.
 Он  имеет  право  в  случае  злоупотреблений  со  стороны
парламентера  временно  его  задержать.
 Статья  34
 Парламентер  теряет  право  на  неприкосновенность,  если
будет  положительным  и  несомненным  образом  доказано,
что  он  воспользовался  своим  привилегированным  положе¬
нием  для  подговора  к  измене  или  для  ее  совершения.
 Глава  IV.  О  КАПИТУЛЯЦИЯХ
 Статья  35
 При  заключении  между  Договаривающимися  Сторона¬
ми  капитуляций  должны  быть  принимаемы  во  внимание
правила  воинской  чести.
 Заключенные  капитуляции  должны  быть  в  точности  со¬
блюдаемы  обеими  Сторонами.
 Глава  V.  О  ПЕРЕМИРИИ
 Статья  36
 Перемирие  приостанавливает  военные  действия  по  вза¬
имному  соглашению  воюющих  Сторон.  Если  срок  переми¬
рия  не  был  установлен,  то  воюющие  могут  во  всякое  время
возобновить  военные  действия,  с  тем,  однако,  чтобы  не¬
приятель  был  предупрежден  об  этом  заблаговременно  со¬
гласно  условиям  перемирия.
 Статья  37
 Перемирие  может  быть  общим  или  местным.  Первое
приостанавливает  повсюду  военные  действия  между  вою¬
ющими  Государствами;  второе  —  только  между  известны¬
ми  частями  воюющих  армий  и  на  определенном  простран¬
стве.
 378

Статья  38
 Подлежащие  власти  и  войска  должны  быть  официаль¬
ным  образом  и  своевременно  извещены  о  перемирии.  Во¬
енные  действия  приостанавливаются  или  немедленно  по
объявлении  перемирия,  или  же  в  условленный  срок.
 Статья  39
 От  Договаривающихся  Сторон  зависит  определить  в
условиях  перемирия,  какие  отношения  к  населению  и  меж¬
ду  Сторонами  могут  иметь  место  на  театре  войны.
 Статья  40
 Всякое  существенное  нарушение  перемирия  одною  из
Сторон  дает  право  другой  отказаться  от  него  и  даже,  в  край¬
нем  случае,  немедленно  возобновить  военные  действия.
 Статья  41
 Нарушение  условий  перемирия  отдельными  лицами,
действующими  по  собственному  почину,  дает  только  право
требовать  наказания  виновных  и  вознаграждения  за  поне¬
сенные  потери,  если  бы  таковые  случились.
 Отдел  III.  О  военной  власти  на  территории
неприятельского  государства
 Статья  42
 Территория  признается  занятою,  если  она  действитель¬
но  находится  во  власти  неприятельской  армии.
 Занятие  распространяется  лишь  на  те  области,  где  эта
власть  установлена  и  в  состоянии  проявлять  свою  деятель¬
ность.
 Статья  43
 С  фактическим  переходом  власти  из  рук  законного
Правительства  к  занявшему  территорию  неприятелю  по¬
следний  обязан  принять  все  зависящие  от  него  меры  к  то¬
му,  чтобы,  насколько  возможно,  восстановить  и  обеспечить
общественный  порядок  и  общественную  жизнь,  уважая
существующие  в  стране  законы,  буде  к  тому  не  встретится
неодолимого  препятствия.
 379

Статья  44
 Воюющему  воспрещается  принуждать  население  заня¬
той  области  давать  сведения  об  армии  другого  воюющего
или  о  его  средствах  обороны.
 Статья  45
 Воспрещается  принуждать  население  занятой  области  к
присяге  на  верность  неприятельской  Державе.
 Статья  46
 Честь  и  права  семейные,  жизнь  отдельных  лиц  и  частная
собственность,  равно  как  и  религиозные  убеждения  и  от¬
правление  обрядов  веры,  должны  быть  уважаемы.  Частная
собственность  не  подлежит  конфискации.
 Статья  47
 Грабеж  безусловно  воспрещается.
 Статья  48
 Если  неприятель  взимает  в  занятой  им  области  установ¬
ленные  в  пользу  Государства  налоги,  пошлины  и  денежные
сборы,  то  он  обязан  делать  это,  по  возможности  сообразу¬
ясь  с  существующими  правилами  обложения  и  раскладки
их,  причем  на  него  ложится  проистекающая  из  сего  обя¬
занность  нести  расходы  по  управлению  занятой  областью
в  размерах,  в  каких  обязывалось  к  сему  законное  Прави¬
тельство.
 Статья  49
 Взимание  неприятелем  в  занятой  им  области  других  де¬
нежных  сборов,  сверх  упомянутых  в  предыдущей  статье,
допускается  только  на  нужды  армии  или  управления  этой
областью.
 Статья  50
 Никакое  общее  взыскание,  денежное  или  иное,  не  мо¬
жет  быть  налагаемо  на  все  население  за  те  деяния  единич¬
ных  лиц,  в  коих  не  может  быть  усмотрено  солидарной  от¬
ветственности  населения.
 380

Статья  51
 Никакая  контрибуция  не  должна  быть  взимаема  иначе
как  на  основании  письменного  распоряжения  и  под  ответ¬
ственностью  начальствующего  генерала.
 Сбор  оной  должен  по  возможности  производиться  со¬
гласно  правилам  обложения  и  раскладки  существующих
налогов.
 По  каждой  контрибуции  плательщикам  должна  выда¬
ваться  расписка.
 Статья  52
 Реквизиции  натурой  и  повинности  могут  быть  требуе¬
мы  от  общин  и  жителей  лишь  для  нужд  занявшей  область
армии.  Они  должны  соответствовать  средствам  страны  и
быть  такого  рода,  чтобы  они  не  налагали  на  население  обя¬
занности  принимать  участие  в  военных  действиях  против
своего  отечества.
 Эти  реквизиции  и  повинности  могут  быть  требуемы
лишь  с  разрешения  военачальника  занятой  местности.
 Натуральные  повинности  должны  быть  по  возможности
оплачиваемы  наличными  деньгами;  в  противном  случае
они  удостоверяются  расписками  и  уплата  должных  сумм
будет  произведена  возможно  скорее.
 Статья  53
 Армия,  занимающая  область,  может  завладеть  только
деньгами,  фондами  и  долговыми  требованиями,  состав¬
ляющими  собственность  Государства,  складами  оружия,
перевозочными  средствами,  магазинами  и  запасами  про¬
вианта  и  вообще  всей  движимой  собственностью  Государ¬
ства,  могущей  служить  для  военных  действий.
 Все  средства,  приспособленные  для  передачи  сведений
на  суше,  на  море  и  по  воздуху,  для  перевозки  лиц  и  вещей,
за  исключением  случаев,  подлежащих  действию  морского
права,  склады  оружия  и  вообще  всякого  рода  боевые  при¬
пасы,  даже  если  они  принадлежат  частным  лицам,  также
могут  быть  захвачены,  но  подлежат  возврату  с  возмещени¬
ем  убытков  по  заключении  мира.
 381

Статья  54
 Подводные  кабели,  соединяющие  занятую  территорию
с  территорией  нейтральной,  захватываются  или  уничтожа¬
ются  лишь  в  случаях  крайней  необходимости.  Они  должны
быть  равным  образом  возвращены,  а  возмещение  убытков
производится  по  заключении  мира.
 Статья  55
 Государство,  занявшее  область,  должно  признавать  за  со¬
бою  лишь  права  управления  и  пользовладения  по  отноше¬
нию  к  находящимся  в  ней  и  принадлежащим  неприятель¬
скому  Государству  общественным  зданиям,  недвижимо¬
стям,  лесам  и  сельскохозяйственным  угодьям.  Оно  обязано
сохранять  основную  ценность  этих  видов  собственности  и
управлять  ими  согласно  правилам  пользовладения.
 Статья  56
 Собственность  общин,  учреждений  церковных,  благо¬
творительных  и  образовательных,  художественных  и  науч¬
ных,  хотя  бы  принадлежащих  Государству,  приравнивается
к  частной  собственности.
 Всякий  преднамеренный  захват,  истребление  или  по¬
вреждение  подобных  учреждений,  исторических  памятни¬
ков,  произведений  художественных  и  научных  воспреща¬
ются  и  должны  подлежать  преследованию.

СОДЕРЖАНИЕ
 Предисловие  Алексея  Исаева  	5
 Ганс-Адольф  Якобсен
 Как  была  проиграна  Вторая  мировая  война 	13
 X.  Хембергер
 Экономика  и  промышленность  фашистской  Германии
накануне  и  в  ходе  Второй  мировой  войны  		98
 Эрнст  Энгельберг
 О  теории  упущенных  возможностей  в  вооружении
 Германии 	114
 Вольфрам  Ветте
 Образ  врага:  расистские  элементы  в  немецкой
 пропаганде  против  Советского  Союза 	121
 Кристиан  Штрайт
 Советские  военнопленные  в  Германии 	152
 Себастиан  Хаффнер
 Самоубийство  Германской  империи  	179
 Герхард  Шрайбер
 Некоторые  размышления  об  итогах  войны 	274
 Лотар  Рендулич
 Партизанская  война  	339
 Приложение
 4-я  Гаагская  конвенция  о  законах  и  обычаях  войны 	365

Научно-популярное  издание
ВТОРАЯ  МИРОВАЯ  ВОЙНА.  ЖИЗНЬ  И  СМЕРТЬ  НА  ВОСТОЧНОМ  ФРОНТЕ
 ПОЧЕМУ  ГИТЛЕР  ПРОИГРАЛ  ВОЙНУ?
Немецкий  взгляд
 Ответственный  редактор  И.  Петровский
Художественный  редактор  П.  Волков
Технический  редактор  В.  Кулагина
Компьютерная  верстка  Г.  Ражикова
Корректор  Е.  Сырцова
 ООО  «Яуза-пресс»
 109439,  г.  Москва,  Волгоградский  пр-т,  д.  120,  корп.  2
 Для  корреспонденции:  127299,  Москва,
ул.  Клары  Цеткин,  д.  18/5
Тел.:  (495)  745-58-23,  факс  411-68-86-2253.
 Подписано  в  печать  16.04.2012.  Формат  84x108Уза-
Гарнитура  «Ньютон».  Печать  офсетная.  Уел.  печ.  л.  20,16
Тираж  2000  экз.  Заказ  №  4868.
 Отпечатано  в  ОАО  "Тульская  типография".
300600,  г.  Тула,  пр.  Ленина,  109.
 ISBN  978-5-9955-0431-3

После  падения  Третьего  Рейха  битые
немецкие  генералы  попытались  переложить
всю  вину  и  за  военные  преступления,  и  за
разгром  Вермахта  на  нацистское  руковод¬
ство  и  лично  Гитлера  -  из  мемуаров
в  мемуары  кочуют  проклятия  в  адрес
«бесноватого  фюрера»,  его  «роковых
решений»  и  «фатальных  ошибок»,  якобы
предопределивших  исход  войны  и
поражение  Германии.  Однако  этот
расхожий  миф,  подхваченный  западной
пропагандой,  не  только  упрощает  подлинную
картину  событий,  сводя  реальную  историю
к  идеологическим  штампам,  но  и  принижает
подвиг  советского  народа,  одержавшего
заслуженную  победу  над  сильным,  умным
и  умелым  врагом.
 В  данной  книге  представлены  работы
ведущих  германских  историков,  которые
решительно  опровергают  пропагандистские
штампы,  раскрывая  подлинные,  а  не
вымышленные  причины  поражения  Рейха
и  представляя  немецкую  точку  зрения
на  ход  вооруженной  борьбы  и  итоги
Второй  Мировой.
 ISBN  978-5-9955-0431-3
 9"785995N  504313